Главная страница | Современные любовные романы | Развод. Я тобой одержим

Развод. Я тобой одержим
Марта Заозерная
Много лет назад мы познакомились с мужем в детском доме. Марат был частью меня, до тех пор пока не стал предателем.
***
– Да, я тебе изменяю, но это ничего не меняет, – Марат устало растирает ладонью лицо. – Для тебя, Аврора, всё остается, как прежде, – циничность мужа зашкаливает. – Ты – моя жена. Продолжай делать вид, что любишь меня.
От такой наглости я немного теряюсь.
Он думает так легко после увиденного продолжать изображать благоговение перед его деловыми партнерами и родственниками?
Черт возьми, да они, возможно, знают о его изменах!
Надеется, что его прикосновения мне не будут противны, и я продолжу удовлетворять его потребности в сексе, когда он решит в примерного мужа поиграть в очередной раз? Как было сегодняшним утром…
– Слишком громко думаешь, Ро. Давай без фокусов. Тебе идти некуда, да и меня устраивает наша семейная жизнь, – усмехается едко, метнув на меня резкий взгляд. – Я против развода.

Марта Заозерная
Развод. Я тобой одержим

Глава 1

Мне было десять, когда я попала в детский дом.
До того момента мы жили с мамой вдвоем. Она одна воспитывала меня с рождения. Отец бросил её беременную.
Нам было трудно, но я с теплом вспоминаю то время, чувствуя её тепло. Маленькая Рори всегда была счастлива, несмотря на агрессивную окружающую среду.
Прошло много лет, всё изменилось. Моя жизнь тоже изменилась, но любовь и забота мамы – лучшее, что было в ней. Гречневая каша с маринованными овощами – лучший завтрак. Ель, наряженная мандаринами и конфетами – самая красивая.
На заводе, где мама работала, произошел несчастный случай. Начался пожар. После долгого горения обрушилась крыша. Мама домой не вернулась. Я ждала её до самого утра. Не спала. Но она так и не пришла… К обеду в дверь нашей небольшой съемной квартирки постучались неизвестные мне люди в форме.
В тот день моё небо обрушилось впервые.
Никто из дальних родственников меня взять к себе не пожелал.
Многие из них часто бывали у нас в гостях, и я свято верила, что люди, так часто хвалившие мой чудесно-спокойный нрав, согласятся меня приютить.
Я была достаточно взрослой, чтобы понимать – ничего хорошего ждать от детского дома не придется.
Не ошиблась.
Там таких, как я, принято рассматривать в роли жертвы. Слабая. Ранимая. Несговорчивая.
В первую же ночь мне обрезали волосы. Проснулась в процессе, но роли это не сыграло. Пока несколько человек меня держали за руки и ноги, одна из девчонок отрезала тупыми ножницами длинные пряди. Дело не шло, поэтому часть волос просто вырвали.
Когда наутро воспитатель увидела безобразие, творившееся у меня на голове – где-то волосы были обрезаны под ноль, где-то оставалось по пять – десять сантиметров, но это было ничто по сравнению с прежним каскадом волос, достающих до поясницы, с которым я спать ложилась – мне влетело ещё и от неё.
Никто не стал разбираться. Девочки первыми успели пожаловаться на меня.
Мнение старших сложилось мгновенно.
Трудно передать словами, как я возненавидела то место.
Грезила своим совершеннолетием. Хотела вырасти, выпуститься и забыть всё как страшный сон.
Так продолжалось до тех пор, пока к нам не перевели нового мальчика.
Марат.
Даже если бы я захотела, никогда не смогла бы забыть его пронзительных голубых глаз.
В первую нашу встречу он внимательно смотрел на меня, склонив голову набок. Зрительный контакт длился так долго, что я успела вся покрыться мурашками, разнервничаться, и едва ли не упала, споткнувшись на ровном месте.
После встречи с ним моя жизнь изменилась, но уже в лучшую сторону.
Он был агрессивный, молчаливый и немного дикий. Но никто с того дня меня больше пальцем не тронул.
Марат старше меня на три года. Когда мы познакомились, ему было пятнадцать. Уже тогда он был выше и рослее всех своих сверстников, да и парней постарше. Я не стану говорить, что его никто не трогал, но он всегда мог постоять за себя. И за меня.
Когда Марату исполнилось семнадцать, нашелся его родной дядя.
Мужчина не общался со своим родным братом, отцом Марата, много лет и не подозревал о его гибели. Узнав, поспешил забрать племянника в свой дом. Что двигало им, родственные чувства или отсутствие собственных детей, я не знаю, но факт остается фактом – он сделал доброе дело. Ад для Марата закончился.
Никому никогда не пожелаю оказаться там, где мы с Маратом провели свою юность.
Я не знаю, что он сделал или сказал ребятам, но даже после того, как Марата забрали, ко мне и пальцем никто не прикоснулся.
Связь между нами прервалась. Марат мне не писал, а я не знала, где он находится. Но я всегда его помнила. Думала о нем каждый день.
Мама и Марат. В моей жизни не было других любимых людей.
После выпуска я осталась в нашем небольшом городке за Уралом. Поступила в педагогический колледж. Быт свой налаживала в выданной мне небольшой квартирке. По ночам подрабатывала посудомойщицей в кафе.
Как-то раз рано утром я пришла после смены домой и обнаружила Марата на лестничной клетке. Он сидел на верхней ступеньке рядом с моей квартирой и ждал.
Потрясающая неожиданность. Смотрела на него и поверить не могла, неужели и правда приехал и нашел меня?!
Узнав, где я была, он немного вспылил. Для Марата несдержанность – это норма. Лет до двадцати пяти он был очень вспыльчивый, но, надо сказать, в отношении меня отходчивый.
Через несколько дней мы с ним вместе в Москву уехали. Ещё через месяц поженились. И с тех пор не расставались.
И вот теперь я смотрю на то, как Марат сидит на кожаном диване в отдельной кабинке ночного клуба. Рукой прижимает к своему паху голову незнакомой девушки.
У меня шок.
Она голая. Абсолютно.
Лица девушки я не вижу, да и зачем, если всё остальное у меня перед глазами?
Она стоит на коленях перед моим мужем, и, упираясь ладонями в его мускулистые бедра, пытается оттолкнуть от себя. Скорее всего, он давит излишне сильно.
Узнаю повадки мужа. Ей воздуха не хватает. Она хочет вырваться. Паникует. Но отчего-то мне её не жаль.
Думаю, Марат ей неплохо заплатит за сей аттракцион глубокого проникновения.
Первый свой миллион он заработал, пока я в детском доме была. Скупостью никогда не отличался.
Сейчас мне больно так, что сделать вдох невозможно. Кости ломаются. Кожа отходит от мяса. Кровь закипает в венах. Ощущаю, как она густеет, заставляя моё сердце разрываться на части.
Второй раз в жизни я умираю.
Когда-то он меня спас, чтобы убить самостоятельно. С особой жестокостью.
Мой единственный близкий человек.
Сегодняшний день обещал быть одним из самых замечательных в нашей семейной жизни. Утром я была в клинике. Делала УЗИ, и снимок этот со мной. Находится в кармане пальто.
Приготовив праздничный ужин, ждала мужа в гостиной нашего дома, книжку читала, самостоятельные работы ребят своих проверяла.
На мой телефон пришло сообщение с незнакомого номера. На снимке был запечатлен муж в компании этой самой брюнетки. А может, и не этой. Разобрать не могу. Девушка у ног мужа полностью голая. Качество присланного мне фото оставляло желать лучшего, рассмотрела я на нем только цвет волос и ярко-красное платье. Может быть, он уже и сменил “подружку”, не знаю, ведь внешне многие из них сейчас похожи друг на друга.
Да и зачем мне это знать? Разве это что-то изменит? Одна или две? Любовница-ежедневка или постоянная – боль-то всё равно душераздирающей силы.
Что мне делать? Я не представляю.
От моей привычной собранности и следа нет.
Марат – единственный близкий человек. Самый родной и любимый человек. Мужчина всей моей жизни.
– Аврора, что ты тут делаешь?!
Муж меня замечает и резко поднимается на ноги, оттолкнув девчонку в сторону как ненужную вещь.
Я столбенею.
Руку в кармане держать продолжаю. Большим пальцем поглаживаю снимок узи. Обещаю себе, что ради малыша буду сильной.
– Какая разница, Марат? – несмотря на боль, говорю спокойно.
Перевожу взгляд на девушку. Красная помада размазана по щекам. Под глазами потеки от туши. Волосы растрепаны.
В моих глазах девица выглядит жалкой. Но она, видимо, так не считает.
С наглой гаденькой улыбкой она облизывается и подмигивает мне.
Неужели думает, что у неё появится какой-то шанс, если мы с мужем разведемся?!
– Кто тебе сказал, что я тут?! – чеканит Марат ледяным тоном.
Я молчу.
В воздухе витают нотки его бешенства.
Марат делает шаг в мою сторону, и мне приходится пятиться в сторону выхода.
Он никогда меня не трогал, но сейчас он на пороге безудержного гнева. Разъярен как никогда.
Разозлился, что я прервала его «совещание важное»?
– Не подходи ко мне, – выставляю вперед одну руку.
Дыхание спирает. Начинаю волноваться. Сильно. Низ живота тянет.
Надо держаться.
– Ты моя жена! Я могу делать с тобой всё что захочу. Поняла меня?!
На моих глазах в нем появляется озверелость.
– Ты что несешь? – слезы подступают, приходится несколько раз моргнуть. – У тебя на крайней плоти помада другой девушки! О чем ты говоришь?! Я развожусь с тобой, Марат!

Глава 2

Боже! Мой муж мне изменяет…
Это же надо было быть такой глупой! Давно ли у него появились любовницы? Если да, то как я могла этого не заметить?
В надежде, что холодный воздух меня приведет в чувства, тороплюсь к выходу. Сбегаю.
Горькая желчь к горлу подкатывает.
Как я могла быть такой слепой?! Как я могла ему верить так всецело?
Он часто на работе задерживался, но мысли об измене никогда меня не посещали. Я знала, сколько у него дел в офисе. Сколько Марат проектов разом запускает. Как изводит сотрудников, стараясь довести каждый нюанс до идеального состояния. На всё это времени необходимо очень много!
– Аврора, остановись! – рявкает муж, нагоняя меня.
Как же. Жди.
Он так привык всеми командовать…
На глупом упрямстве продолжаю свой путь, огибая шумные компании. В заведении не протолкнуться. На квадратный метр по пять – семь едва стоящих на ногах человечков приходится.
От запаха алкоголя меня мутить начинает. Сдержаться бы только.
В подобных заведениях я нечасто бывала. От силы пару раз за всю жизнь. С мужем. Мне неприятно происходящее тут.
Ежусь и в сторону отступаю, пропуская к бару очередную парочку медведей-шатунов.
Такая ирония горькая. Когда мы последний раз были в клубе, Марат весь вечер сидел с недовольным лицом, повторяя мне, дескать, пора ехать домой, мне тут не по душе всё.
Со мной, значит, не по душе, а в компании горячих обнаженных девчонок – самое то?
Не заметила скуки на его лице, когда эта девка…
Новая порция слез подкатывает.
«Аврора Александровна! Соберись!» – требую от себя, но как же обидно.
Наивная, какая же я наивная! В тот раз, устав наблюдать за его страданиями, я попрощалась со всеми в нашей компании, и мы уехали. Сделала мужу приятно. Оказывается, у него и без меня есть, кто ему приятно сделает.
Глупая.
Я вообще всё вместе с мужем делала. Отпуска заграничные. Походы в кино. Даже в фитнес-центр мы вместе ходили. Правда, продлилось это действо недолго: спустя несколько месяцев Марат психанул из-за того, что я пару минут пообщалась наедине с тренером – о боже, мужчиной, – и оборудовал полноценную тренажерку в цоколе нашего дома.
«Сиди, Рори, дома и не отсвечивай».
В моем случае трудно обзаводиться друзьями.
С одной стороны – муж не слишком приветливый человек. А с другой – почти всё свое время я провожу на работе. В школе.
Имея богатого мужа, очень трудно в педагогическом коллективе своей стать.
Возможно, это мне так повезло, но коллег доброжелательными можно только с натяжкой назвать. Нет, конечно же, мне в глаза они щебечут, словно дивные райские птички. Но стоит только отвернуться, как в спину летят кривые недовольные взгляды, сопровождающиеся гримасами непонимания (в лучшем случае).
Первый год я старалась объяснить, что мне нравится работать с детьми. Какой бы ни была зарплата, хожу на работу всегда с удовольствием.
Марат единственный, кто меня понимал. И поддерживал.
Находясь при деле, я не сильно его донимала. Да и сверхурочная работа способствовала тому, что даже дома мне всегда было чем заняться, главное – вовремя заправлять мне картридж и иметь запас чистой цветной бумаги для печати.
Кожей чувствую мужа. Он идет за мной по пятам, и его тяжелый взгляд прожигает мой затылок.
Хочется развернуться и наорать на него, но не решаюсь.
Нервно толкаю входную дверь и едва на ногах удерживаюсь. Кто-то, находящийся снаружи, с силой тянет её на себя, и я лечу носом вперед.
Ощущаю на своем плече мертвую хватку.
Реакция у Марата, как всегда, превосходная. Ставит меня на ноги. Свободной рукой отпихивает мужика, пытающегося возмутиться моей неловкостью.
– Смотри куда прешь! – цедит с такой ненавистью, что я мысленно умоляю незнакомца промолчать. Если он хоть что-то скажет, через десять секунд завоет от боли.
Взглянув на Марата, мужчина начинает бормотать извинения, для искренности прижав руку к груди.
Надо же, какой проницательный. Успел сообразить.
Я, в целях безопасности, на мужа не смотрю. Боюсь накинуться на него.
Хочется лицо расцарапать. Сделать больно. Очень больно.
Хочу, чтобы он страдал. Как и я.
«Наивная! С чего ты взяла, что ему есть до тебя дело? Может, он уже давно тебе изменяет?!», – мысль раскаленным ножом по моему сердцу проходится.
Как с этим жить?
Голова отчаянно кружится. Внутри пожар разрастается. Выжигает всё живое во мне.
Если бы не малыш, я бы умерла здесь и сейчас.
Своей изменой он отобрал у меня всё.
– Ро, давай поговорим, – сдавленно произносит Марат, прижимаясь грудью к моей спине.
Несмотря на слои одежды, нас разделяющие, я чувствую жар его тела.
Марат – моя нейтронная звезда. Даже в зимние холода по температуре он сравним с небесными телами. Вот и сейчас не удосужился верхнюю одежду накинуть.
Меня в пальто трусит от холода, а он в одной рубашке не ведет и глазом. Стоит, будто мороза не ощущает.
– Не прикасайся ко мне, – прошу.
Марат не реагирует, напротив, обхватывает меня рукой за талию. Крепче к себе прижимает.
Ещё утром его объятия были для меня самым желанным местом на всей Земле, а сейчас в них пустота, разочарование, боль.
– Аврора, не забывайся, – вкрадчивый голос из меня дух выбивает. – Ты моя жена. Ею и останешься. Для тебя ничего не изменилось.
Подталкивает меня в сторону стоянки, на краю которой стоит его внедорожник.
Пытаюсь освободиться от его хватки. Локтями толкаю в живот, но куда там. Пощекотала.
– Ро, со стороны ты смешно выглядишь. Если не успокоишься, я закину тебя на плечо и всё равно запихну в эту чертову тачку. Не выводи меня из себя, – спокойные нотки напрочь исчезают из его голоса.
Несмотря на свой пыл, он не терпит публичных выяснений отношений. В деловых кругах его образ сложился давно, и менять его он не решится. Слишком большие деньги стоят на кону.
– Я только что застала тебя с другой девушкой! Она тебе сосала на моих глазах! Ты… Ненавижу тебя! – обида рвется наружу.
Марат жестко меня разворачивает к себе лицом. Ловит взгляд.
Моя рука, в том месте, где его пальцы сдавили, ныть начинает.
С момента знакомства Марат редко делал мне больно. Только случайно. Сейчас самоконтроль ему изменяет.
– Возьми свои слова обратно, моя дорогая. Иначе пожалеешь, – холодный блеск его глаз заставляет меня испугаться.
В любой другой момент он бы меня остановил. Но не сейчас. Разве уже может быть хуже?
– Я тебя ненавижу, – медленно и как можно доходчивее сообщаю ему. – Ты ужасен! Чудовище, которое я так долго любила. Ты меня предал, а сейчас пытаешься запугать. Неужели ты думаешь, что страх удержит меня рядом? Ты мне противен. Про-ти-вен, – произношу по слогам.
Крылья его носа, которые я так любила по утрам обводить кончиками пальцев, раздуваются. Гнев закипает.
Давай же, взорвись!
Всё такой же красивый, высокий, темноволосый, широкоплечий, но самого главного больше нет. Не мой… Это не мой Марат.
Судорожно сглатываю скопившуюся во рту слюну и отвожу взгляд в сторону. Невыносимо на него смотреть.
Мой Марат никогда бы не сделал мне больно. Мой Марат знал, как сильно я его люблю и боюсь потерять. Мой Марат был поддержкой, когда я годами безуспешно старалась подарить ему наследника или миленькую дочурку.
Мы так долго старались, так отчаянно мечтали, и вот теперь, когда у нас, наконец-то, получилось, оказалось, что он уже не горит нашей семьей.
Как я могла не заметить? Почему раньше не почувствовала? Почему он мне сам не признался?
Стыдно плакать при нем, но как тут сдержаться? Да и зачем мне держать лицо, если душа в клочья разорвана?!
Глядя поверх его плеча, я всё равно чувствую на себе пристальный взгляд его арктических глаз. Терпкий аромат его одеколона впитывается в мою кожу.
Подавляющая энергетика мужа не дает мне сосредоточиться и высказать ему всё как есть.
Я не хочу жить с ним больше. Не хочу, чтобы он ко мне прикасался.
Справившись с яростью, Марат ко мне наклоняется. Кончик его носа моей щеки касается.
– Аврора, стоит хорошо подумать перед тем, как бросаться такими словами. Поразмысли хорошенько, моя маленькая, – его язвительный тон меня ранит снова и снова. – Что ты будешь делать, если мы разведемся? Жить на зарплату в полтинник? Твое нижнее белье стоит дороже. Ты без меня не справишься, – усмехается, упиваясь моей зависимостью.
Губы Марата пахнут жженными нотками дорогого табака. Знакомый запах впервые мне противен.
Мутить начинает сильнее.
Я закашливаюсь.
Хватаю ртом воздух. Не помогает. Вдох молниеносно разрывает легкие.
Делаю шаг назад и, зажмурившись, опускаюсь на корточки, не волнуясь, что вся перепачкаюсь.
Резкое головокружение.
Может быть, это малыш выказывает свой протест из-за ссоры родителей?
– Аврора! – его голос звучит до абсурда взволнованно. – Ро, тебе плохо? – схватив за плечи, Марат меня поднимает, а после подхватывает на руки. – Ты ела сегодня? Снова пила эти таблетки чертовы?

Глава 3

По всей видимости, из-за нервного перенапряжения я отключилась. Ничего не болит, но слабость ужасная, словно в вены свинца накачали.
Прихожу в себя и смотрю на потолок, который нам трижды выравнивали и перекрашивали. Марат все жилы скрутил бригаде строителей, делавших ремонт в нашей городской квартире.
По пятницам он забирал меня с работы и привозил сюда. Мы осматривали все изменения, происшедшие с квартирой за неделю. Финишной прямой была наша спальня.
Именно здесь он произносил недовольное «вот, посмотри!», указывая ладонью наверх. Я смотрела и ничего не замечала. Честное слово. Белый и белый. Рисунок какой-то замысловатый проглядывался.
Подыгрывала мужу лишь потому, что мне нравилось наблюдать за его причитаниями.
Моего грубого, постоянно занятого мужчину заботили неровности потолка. Это ли не удивительно?!
Марат редко позволял себе отвлекаться на мелочи.
Буквально через несколько месяцев семейной жизни я поняла – только мне под силу переубедить его, заставить сменить свою точку зрения.
Часто пользоваться такой привилегией было нельзя. Только в крайних случаях, иначе можно лишиться права быть значимой.
За последние годы весомый повод повлиять на решение мужа появился только раз. Я им воспользовалась и нисколько не жалею.
Рука сама собой к животу тянется. Мне постоянно хочется к нему прикасаться. Поглаживать малыша. Мы так долго его ждали…
Быть может, в этом всё дело? Марат мог устать ждать, когда его бракованная жена сможет забеременеть. Но разве это повод так сильно меня обижать?!
– Как ты себя чувствуешь? – никаких улыбок, никаких приветствий.
Марат появляется неизвестно откуда.
Подошел так бесшумно, что я вздрагиваю.
Нависает над кроватью.
Выглядит даже более крупным, чем обычно. Мощный. Опасный.
Хмуро на меня смотрит.
Усмехаюсь и прикрываю глаза.
Как же больно…
Я всегда знала, что наглость у мужа зашкаливает, но раньше проблемой она мне не казалась, напротив, в своё время эта его черта мне жизнь спасла.
– Я с тобой разговариваю, – матрас по правую сторону от меня прогибается, Марат опускается на край кровати. – Ты меня испугала. Объяснись, – ощеривается.
Обычно так он разговаривает с подчиненными. Да с кем угодно, но не со мной!
Ещё сегодня утром всё было не так. Излишней нежности муж никогда не проявлял, за редкими исключениями – в постели, но его заботу я во всем ощущала.
Когда мы ругались, Марат неизменно первым шел на примирение.
Сейчас от него веет холодом, да таким, что до костей пробирает.
Искательно смотрю на него, рассматриваю мужественное лицо. Даже сейчас, после всего, что случилось, он кажется мне самый привлекательным мужчиной на свете. Внешне он не изменился.
– Напомни мне, почему я должна тебя слушать? Если ты забыл…
– Прекрати! – прерывает меня угрожающим тоном. – Ты никогда не была идиоткой! Зачем сейчас притворяешься? Не стоит меня выводить из себя, – показательно резко снижает интонацию.
Плотно сжав челюсть, приподнимаюсь на локтях, стараясь сесть. Голова всё ещё кружится, движения даются с трудом.
Марат не из тех, кто просто отстанет. Если ему оправдание покажется неубедительным, потащит меня в клинику. А там…
Ну уж нет!
Он прав, я не дура, поэтому понимаю – узнай Марат о ребенке, шансов получить развод у меня не останется.
– Перенервничала. Знаешь ли, я нечасто застаю мужа натягивающим рот девицы на свой член, – уже просто произнеся эти слова, ощущаю себя грязной.
– Не выражайся, тебе не идет.
– Я хочу развестись, – произношу без колебаний.
Надо быть умнее, но я не могу. Боль не дает возможности молчать.
Марат шумно выпускает порцию воздуха из легких. В глазах леденящая ненависть.
Зол.
Ему не нравится моя своенравность.
Когда он заведен, проще согласиться, а поговорить уже после того, как остынет.
Он наклоняется в мою сторону, всем своим видом воплощая угрозу.
– Ты меня провоцируешь. Зря.
– Правда? А что ты мне предлагаешь? Забыть? Точно! Прекрасный вариант! Да? Ты ведь и вчера кого-то имел, но это не помешало сегодняшней ночью…, – замолкаю.
Физически не могу произнести: «Заняться со мною любовью».
О какой любви теперь говорить можно?
Обман.
Приходя домой, он со мной играл. А с ними… Как он вел себя с ними? Говорил нежные слова или нет?
Сердце молниеносно пропускает удар. Замирает и кровоточит.
Он не должен знать, что творится у меня внутри. И так наверняка в его глазах выгляжу жалкой.
Натягиваю на губы деланно-невинную улыбку, прогоняя в этот момент у себя в голове: «Ты у меня заплатишь за всё».
Молчаливо на мужа смотрю.
– Да, я тебе изменяю, но это ничего не меняет, – Марат устало растирает ладонью лицо. – Для тебя, Аврора, всё остается как прежде, – циничность мужа зашкаливает. – Ты – моя жена. Жить так и будем вместе. Продолжай делать вид, что ты меня любишь.
От такой наглости я немного теряюсь.
Что?
Он правда верит своим бредовым словам?
Думает, так легко после увиденного продолжать изображать благоговение перед его деловыми партнерами и родственниками?
Черт возьми, да они, возможно, знают о его изменах!
Надеется, что его прикосновения мне не будут противны, и я буду удовлетворять его потребности в сексе, когда он решит в примерного мужа поиграть в очередной раз? Как было сегодняшним утром…
– Слишком громко думаешь, Ро. Давай без фокусов. Тебе идти некуда, да и меня устраивает наша семейная жизнь, – усмехается едко, метнув на меня резкий взгляд. – Ты знаешь, я против разводов.
Нет, ну так до чего угодно можно договориться.
– Вот знаешь, твои предпочтения меня больше не интересуют, – потихоньку выбираюсь из постели. – Хорошо, что ты привез меня сюда. Соберу вещи.
Он почему-то привез меня в квартиру, а не в дом, где мы живем в последнее время.
Муж ступил на тропу, возврата с которой нет.
Боль не дает мне расслабиться, и я действую на инстинктах.
– Ты совершаешь ошибку, – муж выглядит бесстрастно-напряженным.
Ничего не отвечая, открываю комод и начинаю собирать свои вещи. Легкая слабость не придает мне уверенности.
– Уйдешь – я перестану спонсировать фонд.
Серьезно? Он к шантажу перешел?! Так мелочно?
Несколько лет назад мы открыли благотворительный фонд. Мне всегда хотелось помогать детям, потерявшим родителей.
Обороты в бизнесе у Марата росли регулярно, и однажды он преподнес мне подарок на день рождения.
– Как хочешь! – усмехаюсь.
Надо же, как резко пелена спала с глаз.
Бравада моя напускная. Мне не хочется терять дорогое сердцу дело. Столько сил было потрачено. Стольким деткам мы сумели помочь.
– Если в тебе ничего человечного не осталось…, – знаю, что так делать нельзя. Надо молчать и не злить. Но обида! Обида кипит!
Я отвлекаюсь на пару секунд. Марату этого достаточно.
С кошачьей грацией он ко мне приближается. Хватает за плечо и, не сдерживая сил, резко к себе лицом разворачивает, после чего толкает к стене, о которую я спиной ударяюсь.
Смотрю в глаза мужа, и меня коробит праведное возмущение, которое на его лице отражается.
Это же надо быть таким!
– Хочешь свалить от меня?! Пожалуйста! Только сначала сделаешь то, что я скажу!

Глава 4

Когда Марат сказал, что ради свободы я обязана сопроводить его на светском приёме, мне подумалось, что я обошлась малой кровью.
Да! Как же!
Вдох-выдох.
Нужно расслабиться и постараться выглядеть приветливой и беззаботной. Так, по мнению большинства, выглядят жены богатых мужчин.
Реальность куда суровее, но мы сейчас не об этом.
Мероприятие проходит в одном из самых роскошных отелей Московской области. Принадлежит он виновнику торжества – имениннику – Раису Рамилевичу Закирову.
Он партнер и главный проводник Марата в мире больших денег.
Для Закирова мы должны оставаться счастливой парой. И дело не в его традиционных взглядах на семейную жизнь. Мужчина женат в третий раз и не особо чтит институт семьи, регулярно оскверняя его своими походами на сторону.
Просто он чрезмерно покровительственно относится к моему мужу. Сейчас у них в разработке находится один очень крупный проект, и Марат ой как не хочет на нравоучения отвлекаться.
Зал просто огромен. С футбольное поле, не иначе.
Стараясь себя хоть как-то занять, мысленно разбиваю помещение на небольшие геометрические фигуры, прикидывая, сколько бы здесь могло поместиться прямоугольников площадью сначала восемь, затем двадцать метров квадратных. После пересчитываю кадки с цветами, рассматриваю узоры на них.
Обычные развлечения для скучной училки.
Чем мне ещё заниматься?
Марат, в своей привычной манере, остается поблизости со мной. На расстоянии вытянутой руки – наш предел.
Если я уйду, он непременно разозлится. Проходили.
По его мнению, этому сборищу влиятельных бизнесменов нельзя доверять.
Можно подумать, каждый из этих статусных дяденек, любящих всеми доступными способами подчеркнуть свое богатство, только сидит и ждет, когда же я без защиты останусь.
Раздраженно фыркаю своим мыслям.
Впервые опека Марата меня выводит из себя.
Неприятно рядом с ним находиться, а он, как назло, никуда не уходит. Разговаривает со знакомыми за нашим столиком.
Люблю его всё так же. И именно из-за этого злюсь!
Прошло четыре дня с того момента, как я узнала об измене мужа.
Четыре дня ада…
Если бы не крошка, живущая внутри меня, я бы безостановочно плакала и билась головой об стену.
Но теперь подобный досуг не для меня.
Бравада, конечно же, напускная. Иногда я просыпаюсь ночью оттого, что сделать вдох не могу. Ощущения такие, словно разучилась дышать. Физически не могу справиться. Ловлю ртом воздух, но он не идет внутрь. Мой организм его отторгает. А всё почему?
Мне снится муж.
Клуб.
Обрабатывающая его шлюха.
Разодранное в клочья нутро кровоточит.
Почему всё произошло именно сейчас? Я ведь теперь не узнаю, он рад нашему малышу или нет…
Мы его так ждали…
Так старались…
В какой-то момент «родить» стало основной задачей в моей жизни. Без ребенка я чувствовала себя неполноценной. Мечтала подарить мужу малыша. Хотела почувствовать в себе его продолжение…
Сейчас крошка во мне, под самым сердечком, но я всё равно пустоту ощущаю.
Его папа не со мной. Рядом, но чужой человек.
До сих пор не знаю, как это принять и пережить.
Слишком больно. Слишком не вовремя.
«Ро, ты тупишь! Скажи спасибо, что не после родов узнала», – напоминаю себе, во что бы превратилась моя жизнь, узнай Марат о беременности.
Ругаю себя за то, что хочу скрыть от него малыша, но признаться никак не могу. Если он узнает – будет крах. Крах моих надежд на нормальную жизнь.
«Отвлекись».
В зале имеется танцевальная зона, посреди которой оборудована небольшая сцена. В третий раз за вечер на ней меняются музыканты, все до единого – звезды первой величины.
Закиров себе не изменяет. Все присутствующие должны понимать, куда попали и насколько обязаны быть благодарны за приглашение.
Ещё одна вечеринка с грандиозным размахом. Венецианский хрусталь. Каррарский мрамор. Всё вокруг блестит, искрит и сияет.
Гости свободно общаются друг с другом, обмениваются опытом, знаниями и, самое главное, обрастают связями.
Первые полчаса мне тоже пришлось потаскаться с Маратом. Широко улыбаться всем и каждому.
После подобных мероприятий помыться хочется.
Даже хуже, чем педсовет.
Хотя схожесть имеется. В обоих местах вам с радостью глотку перегрызут. Стоит только дать повод.
– Аврора, никуда не уходи, – тяжелая ладонь Марата ложится мне на плечо.
Я игнорирую, и он ощутимо сжимает мою кожу. Требует ответа.
Вскидываю голову, предварительно натянув на губы приторную улыбку.
– Хорошо, милый. Жду тебя тут. Возвращайся скорее, – сияю ровными зубами. Замечу, своими. Как мне их не выбили в юности – загадка.
Кадык мужа дергается.
Я переигрываю, и ему это не нравится.
Что поделать?! Ты сам меня сюда притащил.
Мог бы и любовницу с собой позвать, и обязательно ту, которая вскорости займет моё место.
Он наклоняется, делая вид, что в макушку меня поцеловать хочет, сам же в этот момент тихо шепчет:
– Давай без глупостей. Иначе пожалеешь, – после чего и вправду скользит губами по моим волосам. Ещё пара секунд, и он скрывается в людской толпе.
Облегченно выдыхаю.
Последнее время он полюбил меня запугивать.
Никто не представляет, чего мне стоит эта игра.
Так тяжело…
Безумно хочется прикоснуться к нему. Обнять. Поцеловать.
Хочется, чтобы всё было как раньше…
Хочу в тот мир, где мы друг друга любили и не могли дышать порознь.
В тот мир, которого больше нет…
Так грустно становится.
Опускаю голову и незаметно смаргиваю слезы. Они, к сожалению, с новой силой подступают к глазам.
Черт.
Если сейчас макияж потечет и я перепачкаюсь, будет неловко.
На мне платье цвета слоновой кости, любое пятнышко на нем будет заметно. С недавних пор у меня пунктик на счет грязи появился.
Интересно, глядя на меня со стороны, понятно, что я глубоко несчастна в этот момент?!
Ещё совсем недавно у меня были три точки опоры. Муж, наш малыш (мечты о нем) и работа. Сейчас я лишилась одной из них и покачиваюсь. Мне тяжело балансировать. Немного ветра, и в пропасть свалюсь. Подо мной она самая. Во всей красе. Сотни миль острых отвесных скал.
– Аврора, милая! Вот это да! Почему ты одна?! – слышу изумленный оклик и голову вскидываю.
Встречаюсь с парой небольших, глубоко посаженных карих глаз.
Закиров меня ими прожигает насквозь.
Не отрывая взгляда от меня, он обходит наш стол и искусно (для человека весом за сотню) дрейфует в сторону столика с напитками. Толкущиеся повсюду гости учтиво обходят его стороной.
Закиров из тех людей, с кем боятся разговаривать без предварительной записи даже на его собственном празднике. С виду очень безобидный мужчина, но внешность, как известно, бывает обманчива.
Наблюдаю за тем, как он останавливается рядом с несколькими десятками выстроенных в шеренгу бокалов с шампанским. Метнув на меня взгляд, он кивает своим мыслям и подхватывает один бокал и ведерко со льдом, из которого торчит бутылка дорогого игристого.
Десяток-другой секунд, и мужчина опускается на стул по правую сторону от меня.
– Моя богиня…, – произносит с деланным придыханием. – Аврора, вижу тебя, и хочется плакать. Объясни мне, почему Марат? Ты ведь знаешь, я могу дать тебе больше, – глядит с неподдельным восхищением.
Он мне в папы годится.
Если бы не слышала эту песню множество раз, непременно бы смутилась. А так… Склоняю голову набок немного и улыбаюсь ему.
– Я так рада, что Вы в свой день рождения, Раис Рамилевич, пребываете в прекрасном расположении духа. Это прекрасно, – отвечаю максимально приветливо.
– Где мужа своего потеряла? Он вообще обезумел? Одну тебя оставляет! Это негоже. Заберу тебя себе, чтобы знал.
Знаю, что он шутит, его воздыхания по поводу моей красоты – топовая шутка, так скажем.
Марат постоянно злится и пресекает его, как говорит Закиров, рискуя своим бизнесом. Но сейчас мужа поблизости нет, и «обольститель в летах» решает на полную действовать.
Как бы мне ни хотелось позлить Марата, я не рискую подыгрывать. Мало ли что.
Мой пока ещё муж множество раз говорил, что собирающийся на таких вечерах контингент может позволить себе «излишества». Тут полно девушек из модельных агентств (именно для таких случаев – поразвлечься), но я-то не знаю ничьих предпочтений. Некоторым не нравится проплаченная любовь, а принуждение – очень даже.
Пытаюсь тему сменить.
Лучше бы я была учителем русского и литературы. О поэзии бы поговорили, но я, к своему стыду, ни одного стихотворения быстро не могу вспомнить, а о взаимном расположении графиков линейных функций Закиров слушать не станет. Разве что приведение многочлена к стандартному виду его бы могло заинтересовать, но я не настолько раскована.
Тему меняю на первую попавшуюся.
– Музыкальное сопровождение на высшем уровне, – бросаю взгляд на сцену, откуда доносится джазовая композиция.
Разнообразие – наше всё, я уже и оркестр успела послушать, пусть и в современной обработке, и ультраизвестного европейского диджея.
– Ты надеешься меня соблазнить? – ошарашивает меня именинник.
Простите, что?
Я от удивления дар речи теряю.
Сжимаюсь в комочек и глазами хлопаю.
– Бог ты мой! Испугалась! – он заливается смехом, похлопывая ладонью себя по колену. – Нет, Аврора, ты совершенно точно прелестна! Если когда-нибудь Марат тебя обидит или надоест – позвони мне. Я с ним разберусь. Можешь верить мне на слово.
Отчетливо слышу угрозу.
Колючие мурашки бегут у меня по спине. Они ранят, кожу сдирая.
Как бы я ни злилась на Марата, как бы мне ни было больно, я никогда не захочу, чтобы Закиров с ним разбирался. Никогда!
Добрых слухов об этом мужчине не ходит.
Марат тоже не пай-мальчик, но всё же…
Нет, мне не хочется думать, что он может таким же стать. И я сейчас не о внешности.
Закиров – тот случай, когда я бы дополнила великих классиков:
«За всяким большим состоянием кроются ужасные преступления».
Не пойман – не вор, не сидел – не убийца.
Я так пугаюсь, что мои мысли летят не туда.
Раис Рамилевич внимательно в меня всматривается, производя ещё большее впечатление.
Его цепкий взгляд словно первоклассный сканер.
Воздух вокруг нас становится излишне горячим.
– Как Вы обзавелись таким экстравагантным чувством юмора? – собираюсь с мыслями, но всё же не слишком удачно подбираю слова.
Однако мой собеседник оценивает. Запрокидывает голову назад и в очередной раз начинает хохотать, да так звучно, что все люди, находящиеся поблизости, оборачиваются.
– Чистый бриллиант. Не хочу, чтобы Марат тебя испортил, моя дорогая, – он берет бутылку шампанского и доливает немного в мой бокал. – Нужно освежить, а то ты совсем не пьешь. Тебе не понравилось? Давай прикажу заменить…
Перебиваю его, заверяя, что всё отлично. Не мне, как сказал Марат – человеку с зарплатой полтинник, критиковать алкоголь, который стоит как два моих оклада, а может, и больше.
– … У меня просто от шампанского голова кружится. Я пока паузу сделаю, – не спеша я делаю паузу и качаю головой едва уловимо.
– Значит, нам нужно выйти на воздух! – Закиров быстро поднимается на ноги и тащит меня за собой.

Глава 5

– Аврорушка, проходи, – Раис Рамилевич делает взмах рукой, призывая идти за ним.
Не успела понять, как мы с ним оказались на выходе из зала, так как он подхватил меня, словно ураган опавшую по осени листву.
И вот один его неаккуратный жест, и из бокала с шампанским, что он сжимает в ладони, выплескиваются несколько капель. Они попадают на манжету его отлично скроенной сорочки.
Несмотря на свою тучность, Закиров выглядит опрятным и, не побоюсь этого слова, стильным мужчиной. Хоть он и невысокого роста – от силы сантиметров на пятнадцать выше меня, да и лишние килограммы присутствуют, но костюм на нем сидит идеально.
Года три назад, перед своей свадьбой, он нанял, как тогда выразился, менеджера по стилю, и по его рекомендации сменил личного портного.
Образ изменился мгновенно.
На что только не пойдешь, чтобы очаровать понравившуюся девушку. Но сейчас не об этом.
– Какой я неуклюжий, – усмехается с явным весельем. – Мелочи, моя дорогая, не суетись, – мягко произносит, когда я беру с рядом стоящего стола небольшое белоснежное полотенце и пытаюсь ему помочь – промокнуть искрящиеся на свету капельки.
– Хорошо, – соглашаюсь немного смущаясь.
Сама не знаю, что со мной происходит.
Излишне нервничаю.
Где же Марат?
У меня нет желания понравиться Закирову или провести на него впечатление. Просто моя тайная душа мечется и не знает куда себя деть.
Вихрь эмоций, что кружит меня в последние дни, не позволяет мыслить здраво.
Постоянно хочется плакать, то от счастья – несмотря на все разногласия, у нас с Маратом получилось крошку зачать, то от немыслимой боли – я не могу ему об этом рассказать.
Тайна гложет. Непроизнесенные слова жгут язык каждый раз, когда мужа вижу. Мне отчаянно хочется ему рассказать хотя бы для того, чтоб реакцию увидеть. Но не решаюсь.
Тереблю обручальное кольцо на безымянном пальце.
Подобный невроз мне несвойственен.
В последние годы нам с Маратом часто приходилось посещать подобные мероприятия.
Умение преподать себя – одно из самых важных. Закрытым ртом можно скрыть некоторые недостатки умственного развития, а вот плохая осанка и неумение держать лицо – всегда на виду.
Расправляю плечи. Стараюсь спокойствие источать.
Выходит с трудом.
Во внутреннем дворе, куда меня приводит Закиров, по обеим сторонам от прохода располагаются в два ряда шале. Небольшие, но с виду очень уютные. У каждого открытая веранда имеется. Разглядываю ближайшее. С включенной подсветкой по всему периметру оно выглядит сказочно.
Всматриваясь в темноту, замечаю слабые мерцания. Мимолетные вспышки неуловимых огоньков. Они то тут, то там появляются.
– Заметила, да? Это светлячки. Их завезли специально по причине праздника.
Мои брови немного ползут вверх. Сейчас для светлячков, скажем так, не сезон. Они ведь живые, хоть и недолог их час.
Озвучиваю свои мысли Закирову, но мужчина отмахивается, дескать, ничего, клиринг всех поутру найдет и уберет, главное – в оборудованном под фотозону участке сейчас красиво. Жуки именно оттуда прилетают. Предлагает мне пройти туда и сделать снимок с именинником. Шутит, что такую честь только мне и оказывает за весь вечер. Отказываюсь, стараясь при этом не обидеть.
Закиров запросто соглашается, давая понять, что не так уж и хотел оказаться в свете софитов.
– Дальше сад и зона бассейнов располагается. Недавно реконструкцию прошли. Пойдём, я покажу. Тебе должно понравиться, – обращается ко мне так, словно мы с ним друзья закадычные.
– Неудобно как-то…, – ноги отчего-то не слушаются.
Натянуто улыбаюсь и оглядываюсь мимолетно.
Почему именно сейчас Марат занят?! Никогда раньше он не выпускал меня из виду так надолго!
Резко ощущаю незащищенность полнейшую. Такое со мной впервые с момента свадьбы.
Раис Рамилевич наклоняется ко мне. Он так близко, что кожей ощущаю его дыхание.
– В смысле? Почему неудобно? Здесь всё моё, Авророчка! Абсолютно всё! – в голосе нескрываемое превосходство.
Он оглядывает всё вокруг, после чего его глаза возвращаются ко мне и прилипают намертво.
Ежусь под столь откровенным взглядом.
Выражение лица у мужчины такое, будто тут ему принадлежит всё, в том числе люди. И я тоже.
– Давайте вернемся, – прошу его, стараясь аккуратно руку освободить.
Он продолжает держать, лишь перехватывает.
После его пальцев на моем запястье непременно следы останутся.
– Марат своей вспыльчивостью тебя выдрессировал? – в голосе Закирова проскальзывает насмешка, и я краснею.
Со стороны может показаться, что он прав. Но все годы совместной жизни дело было в другом.
Я не боялась, что муж меня отругает или применит физическую силу. Нет! Не расстраивать его было моим сознательным выбором. В свете последних событий это прозвучит смешно, но мы любили друг друга.
Всегда любили. С первой нашей встречи.
Я так была счастлива, когда он вернулся за мной…
Неуместные сейчас воспоминания прорываются в сознание яркими вспышками. Ранят, заставляя моё изможденное сердце болеть с новой силой.
Марат и есть самая яркая часть моей жизни. Возможно, таковой и останется, ведь комочек внутри меня – его часть.
При мыслях о малыше накрывает волна неконтролируемого страха.
Господи! Почему я тут нахожусь?! Зачем пошла с Закировым на улицу? Понятно, что отбиваться от него нельзя, меня бы не поняли, но зачем его общество мне?!
С большим удовольствием я бы сейчас прошлась по детским магазинам.
Не покупать, нет. Просто посмотреть. Получить порцию умиления. Посоветоваться с малышом, чего бы нам больше хотелось.
По сроку беременности ещё рано, однако стадия гнездования у меня на подходе. Усугубляется всё тем, что неизвестность пугает. Жить-то мне негде. Возвращаться на Урал в свою квартирку желания нет. Мне бы хотелось, чтоб малыш жил в комфортных условиях.
Если бы кто-то знал, как мы с мужем старались. Верить, правда, мне за двоих приходилось.
Из-за этого мы и начали отдаляться. У меня появились от мужа секреты.
Глаза Раиса Рамилевича сверкают.
Я уверена, он с легкостью считал мое замешательство и легкий испуг, у людей, подобных ему, чуйка на такое срабатывает.
Чужая слабость – это то, чем он подпитывается.
– Я понимаю, Аврора. У твоего мужа есть огромный талант. Я бы даже сказал – редкий дар. Своими поступками он умеет вызывать у людей уважение. Вселять в них веру в свое превосходство. Если бы я в свое время имел такие же лидерские качества и животное чутье, то, поверь мне, забрался бы на вершину гораздо раньше. Но это всё касается бизнеса и только его. Если где-то излишек, обязательно стоит поискать дефицит. Он уделяет тебе недостаточно внимания… Я прав?! – его вторая рука оказывается на моем предплечье.
Когда он успел избавиться от бокала?
Он склоняет голову набок и ждет моего ответа.
Внутри всё холодеет.
Я бы сейчас не отказалась от перспективы развержения земной коры до самых её недр. Всё что угодно, лишь бы он перестал так смотреть на меня!
Мне не хочется верить, но похоть в его взгляде видна даже мне, не очень-то в этом искушенной. Так на меня смотреть может только муж.
Недоумение тревогой сменяется.
Продолжая держаться в рамках любезностей, он делает мне недвусмысленное предложение, ожидая согласия.
– О, у нас с Маратом всё прекрасно! – выпаливаю. – Всё свободное время он проводит со мной, – расплываюсь в улыбке, моля бога, чтобы она искренней выглядела. На деле же я трепещу, но отнюдь не от восторга.
Даже если он знает об изменах мужа, что, скорее всего, так и есть, я готова в его глазах наивной дурой выглядеть, лишь бы он понял, что тут без шансов.
Как назло, ни одной души поблизости от нас нет.
Куда все подевались?
Сквозь панорамные окна я видела здесь десятки людей. Буквально минут пятнадцать назад!
Оставаться наедине с ним опасно.
– Прохладно… Мы можем вернуться? – начинаю тарахтеть, желая побыстрее сменить тему. – Я читала присланный с приглашениями протокол мероприятия и не нашла там части на открытом воздухе, поэтому не взяла с собой ничего теплого. А шубу оставила там…, – неопределенно себе за спину указываю. – Слово забыла! Вот же растяпа… Нам там ещё номерки выдали.
Несу полную чушь лишь с одной целью – оттолкнуть мужчину от себя.
Марат – единственный мой опыт в личной жизни, и он терпеть не может тупых баб.
Раньше не мог.
Раскаленная спица вновь сердце насквозь пронзает. Боль взор застилает, растекаясь перед глазами алыми пятнами. Приходится слезы сдерживать.
Мой муж стал другим, и вкусы у него изменились.
За своими переживаниями я не сразу замечаю, что на Закирова мои слова произвели обратный эффект. Он буквально расцветает на глазах.
Несколько движений, и мне на плечи его пиджак опускается.
– Прости, Аврорушка! Я совсем не подумал, вытаскивая тебя на улицу раздетой, – в последних словах снова слышны странные интонации.
– Всё в порядке, – выдавливаю из себя, глотая ком, распирающий горло.
Пытаюсь вернуть пиджак, но Закиров пресекает, заверяя, что ему и так не холодно.
– Моё упущение. Не снимай, – последнее строго. – Вы с Маратом останетесь? – указывает в сторону ряда шале. – Я не всем гостям предлагаю. Но Марат мне как сын. Ты и сама знаешь, Аврора. Пройдем, ты выберешь дом, что тебе по душе, и я распоряжусь принести вещи из вашей машины.
Поднимаю на него глаза и рта открыть не успеваю.
Собиралась! Я правда собиралась сказать, что мы с ночевкой оставаться не планировали.
– Раис, убери руки от моей жены, – из-за моей спины раздается леденящий душу голос мужа.
Вот теперь я пугаюсь до одури.

Глава 6

– Ты что творишь?! – Марат с силой ударяет ладонями по кожаной обшивке руля.
Мне становится не по себе. Разъяренный голос мужа лезвием проходится по моим и без того растерзанным нервам.
– Перестань на меня орать! Ты сам делся куда-то! Ушел, оставив меня там одну. Что я должна была делать?! Лицо ему расцарапать и орать, мол, не прикасайся ко мне?! – обида душит.
Я ведь правда ничего плохого не совершила! А он устроил такую сцену, что, окажись мы завтра на первой полосе желтой хроники, не очень-то и удивлюсь. Мне очень бы этого не хотелось.
После нашего с Маратом развода и так придется подколы коллег выслушивать. Тайком, но так, чтобы я слышала, они частенько обсуждают горяченькие темы, по типу – такие, как Сабиев, верными не бывают.
И это я ещё не знаю, чем вообще дело закончилось. Вдруг муж не сдержался?!
К нам подошел друг Марата – Наиль Гимаев, и, передав меня в его руки, муж, со словами – присмотри за ней, а лучше в тачке закрой, остался разговаривать с Закировым.
О чем?! Я могу только догадываться. Хочется верить, что бизнес и хорошие отношения с Раисом Рамилевичем для него важнее слепой ярости.
– Всё лучше, чем вести себя как последняя…, – Марат стискивает зубы так, что я слышу скрежет. Того и гляди на эмали трещинки появятся.
– Кто я?! – на месте подпрыгиваю от негодования. Он это сказать собирался?! Ругаться с водителем опрометчиво, но я не выдерживаю. – Совсем, что ли, рехнулся?! Ты мне изменяешь, а шлюха у нас, значит, я?!
– Я этого не говорил! – цедит муж, не отрывая взгляда от дороги.
Рассматриваю его. От взрыва нас отделают считанные секунды.
Он походит сейчас на трансформаторную станцию. Не прикасайся – убьет!
Пятьсот вольт в нескольких десятках сантиметров от меня.
Мурашки пробивают от макушки до пяток.
За что мне все это?! Скоро Новый год, неужели я настолько плохой девочкой была в этом году?
У меня даже ни одного двоечника нет! Все умнички!
Один только козел завёлся! Муж.
– Ты это подразумевал! – не пытаюсь скрыть свою реакцию.
– Если бы хотел, то назвал бы! И вот сейчас говорю – ты, Рори, дура! Неужели не понимаешь, чем могло все закончиться?! – обернувшись, он скользит по мне хмурым взглядом. Между бровей залег глубокий залом. – Нарядилась в его пиджак и поперлась на аудиенцию в шале?! Чай пить с ним собиралась?! Где твой мозг был в этот момент?! Неужели так отомстить мне хотелось?! Любой ценой?!
О Боже! Я и не подумала об этом! Я в шоке…
Задыхаюсь от обиды. Мы были так долго вместе… Неужели он, прожив со мной столько времени, не знает, на что я готова пойти, а на что нет?
Мысли меня не слушаются. Столько всего хочется ему высказать, но ком в горле мешает даже вдох сделать!
Пальцы рук подрагивают, я ослеплена обидой.
– А если даже и так?! – выпаливаю, не успевая подумать ни о чем.
Эй, благоразумие! Ты где вообще?!
Машина внезапно виляет. Резко вывернув руль, Марат бьет по тормозам.
Его ярость физически ощутима.
Он дает себе несколько секунд на «успокоиться», но не справляется.
Стремительно дергается в мою сторону и, крепко обхватив подбородок горячими пальцами, легко впечатывает мою голову в подголовник кресла.
– Даже не думай об этом! Просто не думай! Никогда! – в его глазах ад творится.
Моё эмоциональное состояние разлетается на мелкие осколки. Мгновенно и в клочья.
– Ты думаешь, я буду спрашивать твое мнение? – хватка на моем лице не дает нормально говорить, но я всё же произношу. – Когда мы с тобой разведемся, буду делать что захочу! – единственное, что я хочу – убраться побыстрее из мира мужа.
В глазах Марата мелькает какая-то дикая эмоция, не совсем её природу улавливаю. Он на меня злится?! На меня?! После того, что сам наделал?!
Его энергетика холодит моё нутро.
– Веришь в то, что я тебя отпущу? Серьезно? Аврора! Не будет никакого развода. Я на десять минут отлучился, и ты за малым под Закировым не оказалась.
От шока меня парализует.
Распахиваю глаза и гляжу на него.
Мы ведь договорились! Он мне обещал!
– Ты обещал! – со всхлипом озвучиваю свои мысли. – Мы договорились! Ты сказал… Если я схожу с тобой на этот вечер… Ты…
Разочарование, боль, гнев. Острые эмоции придают мне сил.
Отталкиваю его, ударяя ладонями по плечам так сильно, что самой больно, но Марат лишь хмыкает.
– Аврора, ты понимаешь, какой Закиров человек? – Марат, видя, как я болезненно морщусь, отстраняется.
– Он твой компаньон.
Марат откидывается на спинку кресла, и я могу спокойно выдохнуть. Растираю кожу ладоней. Они гореть продолжают.
– Аврора, – недовольство в муже кипит. Он сжимает переносицу пальцами. – Как партнер – Раис охуенный, но как мужик – дерьмо полное. Я не хочу, чтобы ты стала причиной наших с ним разногласий. И дело не в деньгах. Он не тот человек, с которым можно шутить. Если хочешь меня побесить, выбери другой способ. Хотя ты и так неплохо справляешься.
Меня передергивает от его интонаций.
Невыносимо хочется плакать.
– Ты так ничего и не понял, – усмехаюсь грустно. Мне так хочется спросить у него, за что он с нами так поступает?! Что было не так?! Почему нельзя было сначала со мной развестись, а не втаптывать меня в эту грязь. Я бы постаралась понять, если бы он сказал, что устал от меня. – Он мне в отцы годится, – произношу то, о чем и не думала вовсе.
– Его жена тебя младше, Аврора. Но это не мешает ему ее трахать, как, впрочем, и изменять, – Марат прикрывает глаза, прижав ладонь, сжатую в кулак, ко рту.
Здравый смысл попрощался со мной по-английски, потому что я сама себя удивляю.
– То есть, если я решу избавиться от нашего брака самым простым способом – переспать с другим мужчиной, Закиров согласится помочь мне?! Знает, что ты брезгливый?!

Глава 7

Понимание приходит сразу. Как только произношу зловещие слова, яркая вспышка сожаления меня ослепляет.
Как я могла?!
Всегда нужно видеть грань. Осознавать, где порог необратимости проходит.
«Если я решу избавиться от нашего брака самым простым способом – переспать с другим мужчиной, Закиров согласится помочь мне?! Знает, что ты брезгливый?! – это уже за чертой.
Сколько бы вас ни обижали, ни старались очернить, этого не выйдет, пока вы сами не перешагнете черту.
Не верите? А оно так и есть.
Годы, проведенные в детском доме, меня многому научили.
Когда тебя обижают, дразнят, бьют – это не твоя грязь, а их. Они в ней тонут, не могут справиться с тем количеством мерзости, что в них кипит, поэтому швыряют ею, куда попадут.
И я сейчас не только о сверстниках говорю. К примеру, наши надзиратели, не все, конечно, но многие, тоже не отличались благочестивостью.
Грязь не может прилипнуть извне, она может родиться только в нас самих.
Все годы, проведенные в детском доме, меня больше всего пугала собственная злоба. Смотрела на врагов и не боялась их ярости. Боялась стать такой же, как они.
То, что я произнесла сейчас, будет только на моей совести.
Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как Марат медленно поворачивает ко мне голову. Выглядит так, будто я его хлыстом по лицу ударила.
Во взгляде сплошное недоверие.
Несколько мгновений ему требуется, чтобы понять – не ослышался.
Осматривает меня пристально, начиная с лица, скользит хмурым взглядом, едва заметно кивая своим мыслям.
О чем он думает, остается загадкой. Его лицо непроницаемо.
Ничего не говорит, а у меня внутри всё в тугой узел закручивается.
За семь лет брака между нами никогда не было такой дикой, удушающей недосказанности.
Я молчу. И он молчит.
Мы оба понимаем – отдаляемся друг от друга ежеминутно, но ничего с этим не поделать.
А как? Я не представляю, что он должен сказать, чтобы я забыла увиденное. Девку эту голую у его ног…
– Посиди здесь. Не выходи, – произносит негромко, но так зловеще, что моё сердце корочкой льда покрывается.
Марат выбирается из машины, прихватив с собой сигареты.
Следующий десяток минут я наблюдаю за тем, как он ходит по обочине. Курит. Изредка останавливается и носком ботинка приминает скудные кучки грязного снега.
Пытается успокоиться.
Делает это для того, чтобы меня не прибить.
Он и раньше никогда меня не трогал, но и я не позволяла себе слов подобных.
Мне мерзко от одной только мысли, что можно переспать с кем-то, чтобы Марат меня отпустил.
Тошно становится.
Я много что видела и могу точно сказать, что не стала бы сексом без любви заниматься. Не могу понять, какое можно испытывать удовольствие рядом с чужим мужчиной? О каком эмоциональном обмене можно говорить?
Минуты тянутся необъяснимо долго. Я начинаю переживать. На дворе зима, а он всё никак не возвращается. Даже пиджак расстегнут.
Хватаюсь за ручку на двери, но вовремя себя одергиваю.
Нужно время, чтобы побороть вспышку ярости. Что я буду делать, если он взорвется?
Однажды мы были на крестинах внучки моей коллеги. Обычно я не принимаю подобных приглашений, но в тот раз всё сошлось – у нас с Маратом был свободный выходной, а малышка, виновница торжества, была очень сладкой девочкой.
Празднование проходило в загородном доме счастливых бабушки и дедушки.
Всё начиналось так здорово, мило и по-домашнему. Мне все очень нравилось до тех пор, пока не наступил вечер.
Моя коллега Валентина Анатольевна – милейшая женщина. Педагог высшей категории. В тот день она открылась с совершенно иной стороны.
Я и не поняла, с чего всё началось: её муж сидел в уголочке, пил коньяк со своим зятем, и тут на него Валя налетела. По-другому не назвать. Начала его оскорблять, дескать, алкаш, ничего из себя не представляешь и дальше по тексту. Закончилось всё тем, что муж, после фразы – «Ты не мужик», залепил ей пощечину.
Их, конечно, разняли. И живут они до сих пор вместе, но в тот день, глядя на весь этот ужас, что может твориться в счастливой с виду семье, я пообещала себе, что никогда не опущусь до оскорблений в адрес Марата.
Со стороны они выглядели слишком неприятно.
И чем я сейчас занимаюсь? Вместо того чтобы уйти и закончить круговорот взаимных обид, стараюсь ему сделать больнее. Зачем? После выплеска яда мне легче не стало.
Сама себя не понимаю.

Марат открывает водительскую дверь, и поток холодного воздуха меня пробирает до косточек.
Обхватываю себя руками. Плечи ладонями растираю. Казалось бы, куда ещё холоднее?
Посмотрев на меня, он усмехается. Откуда-то я знаю, какие слова на его языке вертятся. Хочет сказать что-то вроде: «Закиров тебя бы согрел», но молчит.
Не слишком-то ему проветривание помогло.
– Отвези меня в квартиру, пожалуйста, – прошу его через несколько минут. – Мне вещи нужно оставшиеся собрать. Завтра после работы куплю сумки и всё упакую. Чемоданов мало оказалось.
У меня слишком много вещей. Все я забирать не собираюсь. Они ведь на деньги мужа куплены.
«Ах, как тебе с Маратом повезло. Он так тебя любит и балует», – не счесть, сколько раз я слышала подобную фразу.
Чем больше времени у него занимала работа (а, может, и не только она), тем больше подарков дарил.
При всём желании я не смогу надеть на себя все подаренные им украшения.
Мимолетный взгляд на меня, и он снова возвращает внимание на трассу.
– Аврора, не глупи. Какого ты черта заладила со своим “разведемся, я съеду”. Куда ты поедешь? На Урал? И что там делать? После твоей нынешней жизни тебе навряд ли там понравится.
– Тебя забыла спросить, куда мне ехать! – я снова завожусь с пары его слов. Ничего не могу поделать, словно это и не я вовсе. – Просто отвези меня в квартиру!
Подушечками пальцев Марат по рулю тарабанит, чем жутко меня напрягает.
В салоне на несколько минут повисает гнетущая тишина.
Как же хочется оказаться подальше отсюда. Где угодно! Урал сейчас мне не кажется такой уж плохой идеей.
Когда мы подъезжаем к развилке, Марат сворачивает в сторону коттеджного поселка, где наш дом расположен. Игнорирует мою просьбу отвезти меня в город.
Я вспыхиваю с новой силой.
– Ты специально, да? Хочешь посильнее обидеть?! Не можешь просто так взять и пойти мне навстречу! Нужно непременно измучить! – разворачиваюсь всем корпусом и смотрю на него.
Ни один мускул на лице мужа не дергается. Он всё так же внимательно следит за дорогой. Ледяные глаза застыли, в них отражается свет встречных фар.
Выглядит муж жутко в этот момент, но моё благоразумие сейчас где-то плачет, обнявшись с никому не нужной верностью.
– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю, искренне не понимая. – Ты ведь мог просто сказать, что наш брак тебе надоел, что ты меня разлюбил… Я бы постаралась понять…, – слезы к глазам подступают. Ком в горле растет. Мне тяжело говорить. Каждое слово ранит. Как бы больно ни было признавать – я его всё ещё очень люблю. – Марат, пожалуйста, давай мы не будем усугублять? Дай мне развод. Я ничего не прошу у тебя. Не буду судиться. Всё, что ты заработал, с тобой и останется…
– Блядь! Аврора! – рыком перебивает меня он, вдавливая педаль газа в пол. От резкого разгона я в кресло впечатываюсь спиной. – Неужели ты думаешь, что это с нами из-за денег происходит?! Херь это всё! Ты книжек дешевых перечитала, я не пойму?! Реально веришь, что мужики трахают шлюх ради интересов бизнеса?! Если это и есть, то лишь в единичных случаях, всё остальное – чтоб идиотки – жены уши развесили и пожалели. “Какая жалость, моему милому пришлось на это пойти!” Очнись, наконец-то! Ты ведь умнее!
Его слова меня встряхивают.
Когда Марат успел стать таким? Не мог ведь резко измениться. Значит, я не заметила. Продолжала жить в своем сказочном мире. Верила в свое счастье безграничное. А он в это время…
– Я её поимел, потому что мне этого захотелось, – наносит последний удар.
Взрываюсь от злости! Разлетаюсь на части. Тут же собираюсь, но уже не прежняя. Частички на свои места не вернулись. Хаотично собрались в кучу и мечутся. Моя душа мечется.
Как бы он поступил, скажи ему я сейчас, что беременна?

Глава 8

Приложив немало усилий, мне всё же удалось сдержаться и не сболтнуть лишнего.
Безудержное желание причинить боль.
Я всего лишь хотела сказать, что его активы меня не интересуют и претендовать на имущество я не стану.
А получилось…
Слова мужа прочно на подкорку засели и ноют. Словно серная кислота, кожу разъесть за секунду способны. Ему захотелось другую женщину…
Для меня это слишком. Слишком больно. Слишком непонятно. Слишком жестоко.
Таких слов я точно не заслужила.
Если бы у нас были проблемы в постели, я бы постаралась понять! Но их не было!
Всегда знала, что внешне привлекаю Марата. Более чем. У нас с мужем было всё и в неограниченном количестве. Любая его прихоть.
Марат всегда был доволен.
Я так считала.
Быть может, приелась?!
Захотелось разнообразия?!
Я так перенервничала, что толком девчонку и не рассмотрела. По размытым воспоминаниям она совсем не такая, как я.
Другой типаж.
Стройная брюнетка, длинноногая, с красивым личиком, но было в ней что-то отталкивающее. Вульгарная, что ли.
Никогда раньше мужу такие не нравились. И дело не в моей слепой наивности.
Так уж вышло, что он всегда нравился девушкам. Всегда.
Ещё начиная с юности, девушки, а после и женщины, старались привлечь внимание моего высокого голубоглазого брюнета.
В последние годы, когда Марат прочно встал на ноги, их стала привлекать не только мужественная внешность, но и деньги. Пару раз было такое, что за ужином в ресторане я выходила в уборную, а по возвращении заставала разъяренного мужа, выпроваживающего какую-нибудь особо ушлую девицу из-за нашего столика.
Они не стеснялись. Наличие жены помехой не становилось.
Выглядело это всегда ужасно, но в то же время смешно.
Марат жутко злился, удивляясь, как таких дур земля носит. Ему всегда и во всем необходимо контролировать ситуацию. Быть главным. Инстинкты на полную катушку работают. Быть чужой добычей – это точно не его участь.
То ли дело выступить в роли охотника.
Оказалось, что вкусы могут меняться.
Сидя у ног мужа, незнакомка не выглядела трепетной ланью.
«Поимел, потому что мне этого захотелось», – эта фраза не выходит у меня из головы.
Занимаясь сбором вещей, повторяю её себе под нос. То плачу, то недовольно фыркаю. Равнодушия нет.
Как такое можно жене сказать? Неужели непонятно, что звучит очень мерзко?!
Ужасно.
Внутри шквал эмоций, от отвращения и брезгливости до крайнего сожаления.
А ещё очень страшно.
Я бывала в своей жизни одна. По-настоящему одна, а не в одиночестве.
Лишь ты и враждебно настроенный мир. И никого больше. Ни одной родной души. Мне не понравилось.
В сплоченной стае, какой бы маленькой она ни была, всё лучше, чем одному. Знаю, о чем говорю. По жизни я скорее интроверт. Связующим звеном с миром для меня всегда был Марат. Он всегда и везде быстро обрастает связями, я так не умею. Возможно, все его товарищеские отношения в приюте основывались на страхе, но парни хотели дружить с ним, а не быть врагами.
Прожив много лет в детском доме, мир иначе воспринимаешь. Когда остальных детей родители отправляли заниматься музыкой для лучшего развития нейронных связей в головном мозге, мы когти отращивали, в прямом и переносном смысле.
Расти без отца – нестрашно. Страшно было потерять маму. И теперь мои детские страхи рвутся наружу. Почва-то благодатная. Я не хочу нагнетать, но что будет, если я тоже не справлюсь?! Меньше всего мне бы хотелось, чтобы мой малыш остался один.
Загоняюсь по этому поводу отчаянно. Каждый день придумываю, как бы подстраховаться?!
Хотелось бы, чтобы Марат узнал о ребенке, если со мной что-то случится. Но как это сделать – не знаю.
Мы много дрались, ходили в чем попало, – никто ведь не говорил: «Дочь, ты почки застудишь» – и теперь состояние моего организма оставляет желать лучшего. В том числе поэтому у меня были большие проблемы с зачатием ребенка.
Марат здоров, а я не могла.
Самый важный для меня вопрос – что будет, если роды пойдут не по плану?!

Остаток пути до дома мы в тишине ехали. Она давила на нервы.
Как только Марат заехал на территорию участка, я вылетела из авто как ошпаренная. Не хотела, чтобы он видел, как плачу.
Да и он не горел желанием извиняться.
Закрылся на первом этаже в своем кабинете, а я, несмотря на поздний час, вещи перебираю в комоде.
Не могу так больше. Нужно съезжать.
В какой-то момент отвлекаюсь от своих мыслей, найдя небольшую шкатулку. В ней одно-единственное колечко лежит. Оно дешевенькое, не такое, как все остальные мои украшения.
Марат мне его подарил перед тем, как его дядя забрал. Тоненький серебряный ободочек. Я тогда диву давалась, где Марат его достать смог?!
Носила много лет не снимая. На руках нельзя – меня бы не поняли, поэтому купила веревочку и на шею его, чтобы к сердцу поближе.
Прикрываю глаза и на мгновение вспоминаю то время, когда у нас с Маратом уже всё хорошо было. Или теперь правильнее сказать – ещё хорошо. Мы много путешествовали, встречая рассветы и провожая закаты в разных уголках мира.
У него было на меня время, а я верила, что мы навсегда вместе.
Крепко зажмуриваюсь, закусывая изнутри щеку. Отчаянно хочется в голос завыть.
Почему именно сейчас?! Всё ведь стало налаживаться!
Чего не хватало? Может, со мной что-то не так?
Продолжая сжимать пальцами кольцо, иду в гардеробную. Вдоль одной стены установлено огромное зеркало в пол.
Становлюсь напротив и рассматриваю себя пристально. Едва ли носом его не касаюсь. Может быть, я чего-то не вижу?! Вдруг Марат заметил раньше?
– Вот ты где!
Вздрагиваю, когда за моей спиной голос мужа раздается.
Едва касаясь лбом стекла, рвано выдыхаю.
– Ты меня напугал.
– Я не хотел, – констатирует факт. Не извиняется. – Давай поговорим?
Да вы что?! Вот уж честь.
– А есть о чем? – набравшись смелости, оборачиваюсь, вздернув подбородок повыше. Не хочется ему давать реакции острой. Закрыться бы эмоционально, да только никак. – Ты вроде и так сказал больше, чем я хотела услышать.
Делаю несколько шагов в сторону двери, обойти его хочу, но не удается. Марат делает рывок и моё запястье обхватывает.
– Аврор, извини. Я вспылил. Всё совершенно не так. Лишнего наговорил.
Это точно. Лишнего.
Пытаюсь его ладонь с себя скинуть.
Не хочу слушать ничего! Ни сейчас, а может быть, и никогда.
– Пусти меня, – второй рукой его пальцы расцепить стараюсь. Нервничаю всё сильнее.
В этот момент колечко из руки выпадает и со звоном о паркет ударяется.
Мне так больно отчего-то становится. Просто не передать. Это даже не боль. Настоящая пытка. Насквозь. Навылет.
Марат, наконец-то, меня отпускает, но я не ухожу. Наблюдаю за тем, как он опускается на корточки. Поднимает скромное украшение с пола, с недоверием крутит его в своих пальцах.
– Ты его хранишь до сих пор? Я не знал, – говорит, вскидывая голову, взглядом ищет во мне что-то.
Мы с ним в этот момент об одном думаем. Я уверена в этом.
Не уберегли.
Вот только Марат меня сильнее, а я не могу справиться. Обхватив себя за плечи, несусь в ванную комнату.
Только там дверь закрывается изнутри. Муж не хотел, но я уговорила поставить замок. Думала, что жить мы тут будем долго, и мне понадобится укромное местечко, когда от малышей придется прятаться. Шутка, конечно, но иногда хочется знать, что никто не зайдет в неподходящий момент.
Закрывшись, сползаю по стене на пол. Сжимаюсь в комочек, продолжая обнимать себя, и жду, попутно стараясь успокоиться.
Будь Марат проще, я бы уже сбежала. С ним же так не получится. Не тот человек. Должен сам отпустить. Обвести вокруг пальца влиятельного мужчину лишь в сказке можно, а моя жизнь сказкой только казалась.
Если он действительно разозлится, мне жизни не будет. Купить можно всех.
– Аврора, открой дверь.
Я не готова.
Первые несколько ударов в дверь глухие. Он сдерживается. После того как не издаю ни звука, стучит сильнее. Дергает ручку. Она скрипит жалостно. Прямо как я.
По дверному полотну, соприкасающемуся с моим плечом, идут волны вибрации.
– Ро, живо дверь открывай!
В защитном жесте ладонями живот накрываю. Мне так горько… Марат не ударит. В это я пока ещё верю, но мне так обидно, что жизнь нашего малыша начинается с подобных моментов.
Крошка заслуживает лучшего. Он ведь нас с Маратом выбрал! Мы должны соответствовать!
– Я не хочу с тобой разговаривать! – голос скрипит, будто и не мой вовсе. Из-за душащих слез не могу контролировать интонации. – Ты и так всё… всё сказал.
– Ро, я не прав был. Открой чертову дверь! Нам надо поговорить.
Ну надо же! Редкий случай, когда он признает свое несовершенство.
– Зачем? Ты ещё способ меня унизить придумал?!
Голова трещать начинает, будто мозг раздувается словно воздушный шарик.
Я не могу!
Не выдержу ещё раз услышать подобное.
Перестаю воспринимать время. Марат ещё несколько раз просит меня открыть дверь, после чего с замиранием сердца слышу, как он начинает вскрывать замок. Тот щелкает. Мгновение, и дверь распахивается, с грохотом ударяясь об стену.
Не знаю, что сильнее воздействует на мои нервы – запах алкоголя или неукротимая энергия мужа.
– Я попросил тебя открыть дверь. По-хорошему попросил, – его спокойный голос холодит кожу. Злобные, кусачие мурашки бегут как во время судороги.
Он смотрит на меня, сидящую на полу, сверху вниз, что лишь усиливает и без того колоссальное физическое превосходство.
Пытаюсь на ноги подняться, но они не слушаются. Обмякли и за малым не шатаются из стороны в сторону.
Он считывает. Наклоняется и как пушинку меня отрывает от пола, ставит на ноги. Смотрит строго.
– Отпусти меня, – разом прошу обо всем. И хватку ослабить, и дать развод.
Неожиданно он притягивает к себе, сжимая одной рукой локоть, а вторую переместив на затылок. Секунда – и я уже прижата к его крепкой груди.
Первым же касанием дух выбивает.
– Не смогу…, – глубокий вдох. Марат мои волосы нюхает.
Цепенею и не могу пошевелиться.
На секунду мне кажется, что всё стало как раньше. Легкое замешательство.
Зачем он это делает?!
– Ро, малышка, давай попробуем начать заново? – предлагает севшим голосом. – Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю.

***
Дико недоумеваю. Просто нет слов.
Его признания – самое жуткое издевательство… Неужели совести и капли не осталось? Видит же, как мне больно! Я сотрясаюсь в его руках, а он добивает.
Слишком жестокий спектакль!
Пытаюсь вырваться, но муж наматывает на свой кулак пряди моих волос и оттягивает назад, заставляя смотреть в его глаза. Мне страшно, боюсь в них утонуть. Манящая ледяная бездна. В них пропасть – проще простого.
Во рту пересыхает. Даже попросить меня отпустить не удается. Тело слабеет.
В рывке прижимает меня к стене и наваливается сверху, фиксируя своим телом. Освобождает руку, удерживавшую меня ранее. После чего проводит костяшками пальцев по моей скуле, растирает её.
Его взгляд скользит к моим губам, и в этот момент меня пробивает током.
В его глазах мелькает смесь боли и отвращения. Это действует на меня словно пощечина отрезвляющая.
Подаюсь вперед, чтобы его оттолкнуть, но муж, как и всегда, действует на опережение. Тянет за волосы с такой силой, что я охаю, судорожно хватая ртом воздух. В этот момент Марат впивается в мои губы требовательным поцелуем. Чувствую на своем языке его вкус, перемешанный с виски.
Пытаюсь стиснуть зубы, но снова не выходит. Его язык уже вовсю мой рот исследует.
Марат распоряжается моим телом, как и раньше.
Невыносимо хочется плакать. Снова стараюсь его оттолкнуть. Муж взглядом приказывает бросить эту затею.
Не сейчас.
Несколько раз коленом бью его по ноге. Марату мое сопротивление надоедает. Он отстраняется и смотрит так, будто не понимает природы моего недовольства.
– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался! – выпаливаю, глотая колючий ком, в горле образовавшийся.
В его светлых глазах мелькает адово пламя.
Одним резким движением он перехватывает обе мои руки и, крепко держа за запястья, прижимает к стене над моей головой.
– А чьи прикосновения тебе нравятся?! – рявкает мне в лицо. Он в бешенстве. – Кто к тебе ещё кроме меня прикасался? Нашла с кем сравнить?
Если бы у меня спросили, можно ли свихнуться за пару секунд, я бы ответила – да!
– Что ты несешь?! – шепчу.
До мужа у меня никого не было.
Ещё до появления Марата в моей жизни, со мной пару раз происходили нехорошие вещи, но они всегда заканчивались побоями, а не сексом, слишком уж я была несговорчивой.
– А что я думать должен? Мои прикосновения тебе резко противны стали.
Надменный тон последней каплей становится.
– Ты мне изменил! – кричу и бьюсь одновременно. – Я видела тебя с другой женщиной! Ты её трахал! Мне противно с тобой…
Успокаиваюсь так же резко, как и вспыхиваю. Виной всему стена безразличия в его взгляде. Нисколечко нет сочувствия или раскаянья.
– Жа-а-аль, – выдает протяжно. – Значит, тебе придется терпеть. Потому что, и заруби это себе на носу, ты только моя!
Моё сердце верить не хочет, но в ушах его голос стоит. Недолго. Он вскоре сменяется треском ткани. Мелкие пуговички с моего сарафана катятся по полу, отбивая известную только им мелодию. Звон каждой из них набатом по моим перепонкам проходится.
– Я не хочу! – безуспешно вырываюсь, опуская голову и разглядывая остатки своего сарафана, висящие у меня на плечах. – Марат, пожалуйста, не делай этого с нами, – наверное, я его умоляю, не отдавая себе отчета.
Не произнося ни слова, он скользит ладонью по моему телу, опуская её всё ниже. Перестаю дышать, ощущая, как уверенным движением пальцы мужа отодвигают трусики в сторону и касаются нежной плоти.
Всхлипываю, бессвязно бормоча ругательства в его адрес.
Медленно выдыхаю через нос, готовясь по новой начать вырываться.
Его пальцы внутрь проталкиваются.
Упрямо ноги свожу, на что Марат усмехается.
– Ро-о-о, ты, как всегда, влажная для меня.
Его голос сводит с ума, отдаваясь вибрациями во всем моем теле. А уж когда муж подносит к губам блестящие от моей смазки пальцы, я и вовсе не могу разобрать своего состояния. Пробует на вкус.
Моя кровь раскаляется. В каждой клеточке тела ощущается сладкая дрожь предвкушения. Мозг сопротивляется, а тело горит.
Он наклоняется вплотную ко мне.
– Надо же… Ты на вкус не изменилась… А я так надеялся проверить.
Пространство сужается. Ощущаю себя в опасности, граничащей с возбуждением. Перед глазами красная искрящаяся пелена. Она напоминает о необходимости остановиться. Но я уже ничего не решаю. Его энергетика берет верх.
Там, где его пальцы соприкасаются с кожей, начинается жжение.
На короткий миг Марат меня отпускает, но лишь для того, чтоб под бедра подхватить. Оторвав от пола, тащит к кровати.
Я перестаю сопротивляться, забывая, как это делать.
То, что творится внутри – полное безумие.
Мы разрушаем друг друга, доставляя море боли, конца и края которому нет.
Бросив меня на постель, муж начинает раздеваться. Мне всегда нравилось за ним наблюдать. Такой сильный, а главное, мой.
В этот раз всё иначе. Чувства, привычки, воспоминания, они никуда не исчезли, но рассудок противится.
Отползаю на самый край и слезно прошу:
– Марат, пожалуйста! Я не хочу!

Глава 9

Утром просыпаюсь с ощущением ужаса глубоко внутри. И жуткой головной болью.
Стресс давит.
Пропускаю через себя боль раз за разом.
Ощущения такие, что словами не передать.
Самый родной человек.
Единственный.
Был.
Уснуть у меня получилось только под утро. Лежа в постели, снова и снова прокручивала в памяти слова и поведение мужа. Понять так и не смогла.
Словно другой человек стал.
Если бы не боязнь за малыша, обязательно ещё раз попыталась бы поговорить.
Вижу, кожей ощущаю – ему плохо. Но те признания, что Марат выдает в последнее время, сводят с ума.
Ночью, когда я расплакалась, муж остановился. Замерев, внимательно смотрел на меня несколько долгих минут – взгляд такой, что наизнанку готова была вывернуться, лишь бы не видел, что творится со мной, а потом молча развернулся и вышел из спальни.
Сердце ноет оттого, как мне обидно за нас.
Всё чаще думаю о том, что недосказанность именно с меня началась.
На улице пасмурно. Не отрывая головы от подушки, смотрю в окно. Моросящий дождь стучит по подоконнику. Мелодия грусти.
Погода и та под стать.
Несколько минут убеждаю себя, что скоро всё изменится. Непременно в лучшую сторону. Мы переедем – я и малыш, и начнем жизнь заново.
После напутственных слов поднимаюсь на ноги и плетусь в ванную. Успеваю только засунуть зубную щетку в рот, как мутить начинает.
Кошмарно. Пробирает до костей, аж ребра скрипят.
С опаской оглядываюсь на поврежденную дверь, переставшую закрываться после вчерашнего.
Перспектива так глупо спалиться перед Маратом не радует. Если зайдет и увидит меня скорчившейся от рвотных позывов, то обязательно догадается. И тогда всё. Учитывая его состояние, и на цепь посадит, если понадобится, лишь бы не сбежала.
Обычно он в это время уже на работу собирается. Как и я.
Мы всё делали вместе.
Перевожу взгляд на большую двойную раковину, установленную вдоль одной из стен.
Мы просыпались в одно и то же время и шли заниматься водными процедурами. К тому моменту, когда я заканчивала наносить макияж, Марат успевал нам кофе сварить, будучи уже полностью собранным.
Сегодня на сборы времени меньше уходит. Желания прихорашиваться нет. Уже спустя пятнадцать минут выхожу из дверей спальни, держа в руках сумку с самым необходимым. Документы, вещи на первое время и деньги. Наличку взяла, опасаясь, что Марат карточки заблокирует, хоть мне и кажется, что для него это низко.
Возвращаться домой после работы желания нет. Он сразу догадается, как только я к ужину не появлюсь.
Направляясь к лестнице, замечаю, что дверь в спальню «доченьки» приоткрыта. Невольно напрягаюсь.
Спальня ближайшая к нашей. Чуть дальше по коридору ещё три, две из которых полностью оборудованы всем необходимым. Они гостевые. Эта же пустует. В ней отделка в светло-розовых тонах, на одной из стен – фреска от пола до потолка. Изображена на ней милая принцесса, сидящая на облачке. Эскиз Марат рисовал сам, а воплощал уже известный московский художник.
Муж хорошо рисует. Просто великолепно. Об этом мало кто знает. Факт тщательно скрывается им, попадая в категорию недостойных внимания.
Шутя, а, может, и нет, Марат говорил, что спальня дочки обязательно должна быть поближе к нашей. Малышка не должна бояться ночами.
Понятно, почему я так старалась родить? Была уверена, что отцом он будет прекрасным.
Воспоминания до боли сердце сжимают. Невольно задумываюсь, правильно ли поступаю, не оставляя нам шансов. Гоню от себя ненужные мысли. Надо терпеть.
Уже почти дохожу до лестницы, когда не выдерживаю и резко разворачиваюсь. Быстрым шагом площадку пересекаю. Тянусь к ручке дверной. Медлю всего пару секунд – инстинкт сохранения эмоционального стояния отступает. Заглядываю в детскую.
Около окна стоит резное кресло-качалка, подаренное мужем без повода. Спинка высокая, но макушка Марата виднеется. На мое появление он не реагирует никак, поэтому и я его решаю не беспокоить.
Завтракать совершенно не хочется. Напоминаю себе, что лялюшке нужно кушать. А накормить ее пока что могу только я.
Да и потом так будет. Долго-долго. Пока человечек не подрастет и не станет самостоятельным.
По привычке, а, может быть, и специально, готовлю оладушки и на Марата. Желание о нем заботиться никуда не уходит. Как с ним бороться? Сил-то нет.
Перед тем как выйти из дома, оборачиваюсь, внимательно холл рассматриваю. Впитываю энергетику, запоминаю каждую деталь. Высокие кадки с цветами, эксклюзивные банкетка и столик, хрустальная люстра, которую мы ждали три месяца, откладывая переезд… Это всё в моей памяти навсегда.
Открываю дверь и вздрагиваю.
На пороге стоит Артур. Мой водитель.
Обычно меня возит муж. Только когда он занят, его заменяет Артур. Но на сегодня мы с ним не договаривались, я хотела уехать сама.
– Доброе утро, Аврора Александровна. Я расплатился за Ваше такси, – словно считывает мои мысли. Значит, можно не искать взглядом авто с шашечками. – Марат Дамирович сказал Вас отвезти на работу сегодня, – он выглядит немного смущенным.
Приветствую его в ответ. Чувствую себя не в своей тарелке. Всё становится чужим. Словно я тут лишняя.
– Помочь? – интересуется Артур, смущенно откашливаясь.
Протягивает руку к моей сумке с вещами.
Ощущаю себя воришкой. Зябко поежившись, киваю и передаю ношу в его руки.
Ничего лишнего я у Марата не забираю. Но всё же чувства смешанные испытываю. Неизвестность пугает. За семь лет семейной жизни я привыкла к определенным условиям. И речь не о деньгах. Вопреки убеждениям мужа, резкое сокращение бюджета меня не смущает. Я привыкла быть именно замужем. Марат – моя поддержка и опора. Рядом с ним было безопасно. Всегда понимала – меня защитят, случись что страшное.
Да, Марат может защитить меня от всего, но от него самого защитить себя могу только я сама.
Весь путь до работы предаюсь праздным мыслям. Жаль, что на такси не вышло поехать. Смогла бы вещи оставить в гостинице. А так придётся тащить на работу. От моих наблюдательных коллег ничего ускользнуть не сможет.
Гоню от себя непрошенное предчувствие. Забот и без того хватает. Развод с мужем легким не будет.
Машинально обхватываю одно из своих запястий. На них ожидаемо остались синяки. Пришлось выбрать водолазку с удлиненными рукавами из тончайшей шерсти и кашемира.
Если бы Марат не остановился, закончилось бы всё очень печально. Для меня.
– Аврора Александровна, – Артур окликает меня, стараясь встретиться взглядом в зеркале заднего вида. – Все в порядке?
На несколько мгновений повисает тягостное молчание.
Пытаюсь сообразить, не расплакалась ли я случайно.
Забрав у водителя вещи, направляюсь к зданию лицея, в котором работаю.
Специально сказала Артуру, что у меня семь уроков. Хотя их всего лишь пять. Небольшая, но всё же фора на то, чтобы успеть добраться до гостиницы.
Усмехаюсь своим мыслям наивным.
Неужели я правда верю, что это мне поможет от мужа сбежать?

Глава 10

Вхожу в кабинет директора за десять минут до начала совещания, держа под мышкой блокнот. Иду медленно, ибо восьмисантиметровая шпилька не дает разогнаться, зато походка получается элегантная – от бедра.
Коллеги в количестве двенадцати душ, сидящие за вытянуто-овальным столом, оборачиваются. Растягиваю губы в улыбке, демонстрируя большую радость от встречи.
Не даю себе отказать в удовольствии их позлить.
То самое желание – поделиться болью – разгоняется по венам.
Конечно, я стараюсь скрывать свое истинное состояние. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то узнал, как я сейчас горю внутренне.
Приветливо здороваюсь со всеми. От кого-то слышу ответ, кто-то кивает, а некоторые попросту отворачиваются.
– Вошла, взглянула и убила, – с доброй и, что важно, искренней улыбкой произносит Михаил Викторович. Мой коллега.
Молодой мужчина лет тридцати пяти. Средний рост, крепкое телосложение. Очень приветливый и добродушный. Тоже учитель математики. Ему в руки передаю своих птенчиков.
Я веду с пятого по девятый классы, а он – десятый и одиннадцатый.
Единственный, с кем из коллектива у меня сложились действительно хорошие отношения. Остальные приятели потихоньку рассеялись.
Опускаюсь на стул по правую сторону от Михаила. Устраиваюсь поудобнее, закинув ногу на ногу. Благо брюки дают свободу действий.
Коллега бросает мимолетный взгляд на мои нижние конечности и тут же отворачивается. Особого значения этому жесту не придаю, он любит меня подразнить.
Марату долго пришлось приучать меня к платьям и юбкам. Только для него мне хотелось быть женственной и привлекательной.
Теперь такой необходимости нет. Вещи я взяла самые удобные. Брюки, водолазки, белье. Если повезет, из квартиры тоже кое-что заберу. А остальное…
Куда захочет, туда и денет.
Все роскошные наряды я покупала на деньги мужа. Они его.
– Я думал, ты не успеешь, – негромко Михаил произносит, наклонив голову в мою сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71528062?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.