Главная страница | Современные любовные романы | Развод. Есть только Ты

Развод. Есть только Ты
Марта Заозерная
После нашего с женой развода, который произошёл не по моей инициативе, я решил, что любой ценой верну свою любимую. Однако, обстоятельства сложились иначе.
В моей жизни появилась… лучшая подруга бывшей жены.
Пережитые вместе приключения сблизили нас настолько, что теперь в моей голове поселилась ещё одна горячая штучка. Как бы я не старался, выкинуть её оттуда – не получается. Но… что делать, если в сердце есть место только для одной из них?

Марта Заозерная
Развод. Есть только Ты

Пролог

– Машуль, детка, поторопись. Иначе мы не успеем к началу, и ты снова очень расстроишься, – кричу жене из гостиной, не отрывая взгляда от телефона. – Нам ещё доехать нужно успеть, а до начала сеанса осталось меньше получаса.
Мысленно усмехаюсь. Не удивлюсь, если не успеем и на этот раз. В предыдущие два мы ровно на полчаса опаздывали. Пока сына жена накормит, пока к тёще его отвезём… Да и Маша, откровенно говоря, расторопностью не отличается. Сегодня она, правда, на пределе возможностей носится по квартире, как заведённая. Одной рукой пуговки на блузке застёгивает, второй губы подкрашивает.
Очень уж хочет успеть долгожданный фильм посмотреть. Бегает, суетится, котёнок мой.
Иногда мне кажется, что любовь к жене у меня нездоровая.
Слишком зависишь эмоционально от кого-то – бей тревогу. Твоей слабостью обязательно кто-то воспользуется. Я так раньше думал, до встречи с Машей. А после… Мои умозаключения стали малосущественными, ведь я залетел на полном ходу. В неё, как в стену. В лепешку разбился и как блаженный кайфую от этого уже который год.
– Серёжик, я почти-почти, честное слово, – жена, обожаю это слово, выпрыгивает зайчиком в коридор из нашей спальни, застёгивая на ходу замочек серёжки. – Браслет мне поможешь застегнуть?
Мне немного грустно становится. Для Маши поход в кино – выход в свет. Молодая девушка не такого образа жизни заслуживает. Двадцати трёх ей ещё нет. По-хорошему, сейчас пора веселиться, но её быт устроен иначе.
Мы рано стали родителями.
В двадцать лет ей пришлось взять академический отпуск и посвятить себя сыну. Моих родителей давно нет в живых. Мама Маши внука берёт только в исключительных случаях. Поэтому все заботы от колик в животике до посещения детских кружков только на ней. Я помогаю, когда есть свободное время. Его, как нетрудно догадаться, не много.
Чаще всего досуг мы проводим втроем. Сегодняшний день исключение. Колю, нашего сына, удалось пристроить в надежные руки без урона для психики родителей.
Подхватив из шкатулки украшение, подаренное ей за рождение сына, Маша порхает ко мне, передвигаясь на кончиках пальцев. Походка настолько плавная и лёгкая, что я зависаю, глядя на неё. Взгляд отвести не могу.
– Ну, Серёж! – легонько толкает меня в плечо. – Хватит прикалываться! Помоги мне лучше.
Она не верит, что у меня до сих пор от неё сносит крышу.
Беру из её рук браслет из белого золота с бриллиантами и обвожу вокруг тонкого запястья. После родов Маша очень похудела, хотя и до этого пышностью не отличалась.
– Надо заехать после киношки поужинать. Скоро в два оборота можно будет накручивать его тебе на руку, – защёлкнув замок, чмокаю Машу в лоб.
– Всё в порядке, мы с Колей ели на ужин суп с тефтелями. Ты зря отказался. Он вышел вкусненьким, – Маруся вскидывает голову, заглядывает мне в глаза. – Может, наложить? Хотя бы немножко?
– Чтобы мы точно опоздали? – вскидываю бровь. Смотрю на неё якобы с укором.
Маша вспыхивает.
– Точно! Беру сумочку и выхожу! Жди меня.
Как будто я иначе могу поступить. Смешная.
Стоя в дверях, обуваю ботинки. Присев на корточки, шнурую их один за другим. Подняться на ноги не успеваю – подходит Маша. Как только она тянется к обувнице за сапожками, в её сумке начинает звонить телефон. Делаю знак, мол, разговаривай, я помогу.
Ещё с её беременности повелось, что я помогаю ей обуваться. Сначала с животиком было трудно наклоняться, после – сыночек всегда на руках, а сейчас мне просто не в тягость. Обычно мы такое действо дома производим, но пару раз мои пацаны становились свидетелями того, как я Маше помогаю с развязавшимися шнурками. Они считают, что я подкаблучник, раз не стесняюсь ползать перед бабой на коленях. Дебилы. Что тут ещё скажешь?
Крайне редко я перед кем-то оправдываюсь. Раньше нужды в этом не было. Родители умерли, когда я был ребенком. Старшему брату мои объяснения были ни к чему. Он или наказывал меня, или топил в равнодушии возникающие на горизонте проблемы.
Есть в моей жизни, не считая жены, один человек, мнение которого мне не безразлично. На всё готов, лишь бы поверила и поняла. Но она, человек этот, с первой секунды всегда мне на слово верит в любой ситуации и посылает всех остальных самой дальней дорогой, в самое укромное место. Такой и должна быть настоящая дружба, та, что превыше всего.
Погруженный в мысли, я не сразу начинаю вслушиваться в разговор, но краем сознания догоняю – звонит тёща. Маша рассказывает своей маме, что Колю оставили на весь вечер моей единственной подруге детства – Саяре, а сами едем в кино.
– Мам, ну мы вдвоем собирались… – произносит супруга и тут же бледнеет.
Дальше только слушает что-то очень громкое и назидательное. Мне уже это не нравится.
Нафиг было трубку вообще брать?
– Серёж… Заедем за мамой?! – обращается ко мне с опаской после завершения разговора.
Чего, блд?
Хорошее настроение вмиг улетучивается.
– Зачем? – задаю тупой вопрос, прекрасно осознавая, что услышу в ответ.
– Серёж… Мама в кино не была больше десяти лет… Ей тоже хочется… Ну, пожалуйста, давай за мамой заедем?! Я тебя очень прошу. Только не злись, – Маша ласково касается моего плеча. Поглаживает с виноватым видом.
– Думаешь, я Колю Саяре оставил просто так? Чтобы в компании с мамой твоей время провести? Что за бред? Давай я ей денег дам – сходит с подружками, – резко начинаю закипать.
У меня кровь к лицу приливает. Маша напротив становится цвета извести.
– Серёж, пожалуйста, не психуй! Умоляю, – Маша жмурится, складывая ладони в просящем жесте.
Выдыхаю. Не хочу с ней ругаться… Но как же часто мы это делаем из-за тёщи. День через день. Постоянно.
Сука… Такие надежды возлагались на вечер…
Мы очень редко вдвоем выбираемся куда-либо. Иногда это случается, если тёща находит в себе желание побыть с внуком. После этого месяца два через Машу я слушаю о том, что мы продыху не даём Наталье Леонидовне – моей тёще.
Иными словами испортили всю жизнь ей своей ранней беременностью.
– Маш, я не могу, – не хочу её видеть. – Сил нет. Давай я ей сам позвоню. Объясню…
Что называется – понеслась!
«Даже на расстоянии вы, Наталья Леонидовна, умудряетесь портить мне жизнь, – хмыкаю, ещё сильнее раздражаясь. – Всё, как тебе и было обещано, Серёг. В лучшем виде».
Маша чересчур правильная. Всегда защищает мать. Говорит, что мне не понять. Слово за слово цепляемся. Ругаемся, правда, на лайте.
Когда мы подъезжаем к дому, где выросла Маша, в тачке стоит гробовая тишина, разряжаемая недовольным сопением жены.
Пф. Лучше бы пива выпить с друзьями поехал.
– Здравствуй, Серёжа! – недовольно произносит наша незваная спутница, поджав губы, дескать, бестолочь ты, зятёк. Манеры хромают.
– Здравствуйте, – коротко бросаю, не удосуживаясь повернуть голову или хотя бы посмотреть на неё в зеркало заднего вида.
Хочется добавить ненавистное ей «мама», но, сцепив зубы, держусь. Оставляю жить призрачную надежду на неплохой вечер. Однако она скоропостижно дохнет.
– До чего же неудобная у вас машина. Совсем не семейная. Серёжа, когда ты менять её собираешься? Надо что-то практичнее и безопаснее…
Она продолжает брюзжать.
Считаю до ста двадцати. Но хрен один. Пользы нет. Закипаю, как пустой электрический чайник. Жжёным попахивает.
Мой «Ford Mustang VI» неприятен ей точно также, как и я сам. Хотя он, в отличие от меня, не лишал девственности её восемнадцатилетнюю дочь. Несправедливо, правда?
После авто Наталья Леонидовна переходит к «обсуждению» темы академа Маши. Кто виноват, что жена до сих пор не восстановилась? Конечно же, я! Маша боится признаться, что хочет сменить направление. Мать её не поймёт. Станет ругаться. Она ведь выбрала для доченьки лучшее. Обычно мне пофиг. Я сам жене предложил прикрыться отсутствием свободного времени, то есть мной. Но сейчас слушать нравоучения тёщи желания нет.
Продолжаю молчать, дабы жену не расстраивать. Наталья Леонидовна напротив – сильнее заводится. Ей не нравится не чувствовать отдачи. Зря что ли энергию тратит?
Поняв, что ничего не добьётся, меняет тактику. Теперь мы слушаем о том, как удачно дочка её бывшей подчиненной вышла замуж. Парень удалец-молодец. Инженер-технолог на молочном заводе. Вредных привычек нет. Всё свободное время проводит с женой. Помогает. Дома пол моет. Готовит. А тёщу как любит…
Обблеваться и не жить!
Естественно, ни о каком интересе к фильму и речи для меня не идёт. Гаснет свет – ставлю яркость экрана на минимум и открываю приложение букмекерской конторы. Надо успокоиться и переключиться.
Маша касается моего предплечья, поглаживает. Не одёргиваю, но и не поощряю. Я слишком взбешён. Испоганили вечер…
Любовь к Маше притупляет ту ярую злость, что течёт по венам вместо крови. Старая грымза спецом это делает! Пользуется своим влиянием на дочку!
– Передай Сергею, что он ведёт себя некрасиво, – «этично» громко изрекает родственница.
Можно её отсадить подальше от нас? Я готов заплатить.
К сожалению, глубокому и безудержному, зал полон людей.
Сегодня день большого хоккея, но я играть не собирался. Мы ведь с Машей планировали отдохнуть и развеяться. Она нарядилась, собралась. Выглядит дивно прекрасно. Но есть одно «но» в виде недовольной всем миром женщины. Все два с половиной часа не отвожу взгляда от экрана телефона. Корректирую ставки. Добавляю новые. Захожу сразу с нескольких учёток, чтобы продублировать, как мне кажется, выигрышную комбинацию. Привычный азарт захватывает, притупляя вспышки раздражения.
– Экран твоего телефона мешал всем окружающим смотреть фильм, – поджав губы, изрекает родительница моей супружницы после сеанса. – Зачем вообще идти в кино, если смотреть его не собираешься?
Вскидываю голову и смотрю ей в глаза.
– Аналогичный вопрос, – произношу вслух, хотя изначально не собирался вступать с ней в диалог, но не жалею. Ей реально не было никакого дела до фильма. Она здесь для того, чтобы мне досадить.
– Ты о чём? – строго интересуется, включая режим повелительницы.
Неудивительно, что муж её бросил. Задолбала бедолагу.
– А то вы не знаете, – холодно обрубаю и, ускоряя шаг, направляюсь к выходу из торгового центра.
Уже на обратном пути к дому в машине её прорывает. Нет сил молчать и держать обиду в себе.
– Как тебе только не стыдно?! Мы тебя приняли в нашу семью. Обогрели. Почему ты такой неблагодарный, Серёжа? Я просто хотела как лучше… – следует театральный вздох.
– Мам, Серёжа делом был занят, – неуверенно, но всё же вступает Маша. Она до жути боится обидеть родительницу. – Он так работает…
– Чушь это всё, а не работа! Ребячество и грязные деньги! Нормальные люди работают на нормальных, понятных работах. А не эти ваши шарашки! Обман да и только.
Руками сжимаю руль так крепко, что костяшки белеют.
Надо бы промолчать, но…
– Скажите, пожалуйста, уважаемая Наталья Леонидовна, ваши «нормальные парни» к двадцати трём покупают для своих семей трёхкомнатные квартиры? Машины? Обеспечивают полностью жён и детей всем необходимым? – на светофоре разворачиваюсь вполоборота, смотрю на неё с вызовом.
Мы оба знаем ответ. Но она продолжает играть на публику.
– Лавочку прикроют, и с чем ты останешься? На шею к брату себя и Машу потянешь? А Коленьку мне?
Абсурд такой силы, что хочется рассмеяться и одномоментно открутить ей бошку.
Маша шепчет, что загорелся зелёный. Смотрю на жену – чуть не плачет.
Сжимаю челюсти до скрипа зубов. Через нос выдох медленный. Вышвырнул бы Леонидовну посреди магистрали. Но она мама моей любимой женщины, бабушка сына. Надо терпеть и быть благодарным за чистое чудо с именем Маша?!

Глава 1

Спустя 4 месяца
Сергей

Сжимаю челюсти до хруста зубов. Надо сдержать поток гнева. Сболтну лишнего – буду жалеть.
Маша поспешно отворачивается, пряча глаза от меня. Снова плачет.
Пздц. Вот и поговорили.
Когда всё успело настолько испортиться? Когда мы перестали слушать и слышать друг друга? Когда мы начали терять друг друга, отдаляясь?
– Маш, я не собираюсь ругаться с тобой, – до примирительного моему тону, как до Аляски пешком, но уже не рычу. – Не хочешь мириться – ладно. Подождём ещё, но сына от меня прятать не надо. Ты же знаешь – хорошим это дело не закончится.
– Серёж…
Её голос потрескивает. Мне жаль, но делать из себя дурака не желаю. Не успокаиваю её.
– Я его не прячу! Как ты мог о таком подумать! Он просто у бабушки…
– А до этого спал, долго приболевший. Потом вам занятие по плаванью перенесли. На дне рожденье малышки-подружки были. Уснули днём вместе, а телефон разрядился, домофон отключен, – перечисляю отговорки без особого энтузиазма. Мне охренеть как неприятно. – Я на дебила стал резко похож? Или ты всегда меня им считала?
Смотрю выжидательно. Давлю на неё преднамеренно.
Маша отрицательно качает головой. По её щекам катятся слезы, разрывая мне сердце. Но… Дам слабину – хрен буду видеть сына.
– Нет, Серёж, нет. Давай я маме позвоню, она Коленьку привезёт. Возьмёшь его погулять. Я тут просто… – делает взмах рукой в сторону распахнутого окна. – Уборку затеяла… – заканчивает шёпотом, облизывает пересохшие губы.
Губы, вкус которых я помню и никогда не забуду.
– Да нет уж. Не стоит обременять Наталью Леонидовну. Не хочется быть по гроб жизни ей обязанным, – не могу от сарказма удержаться. – Завтра Колю никуда не веди. После одиннадцати заеду за ним.
Маша кивает. Вид у неё такой, словно я посланник апокалипсиса, а она моя очередная жертва. Процесс расчленения предыдущих видела собственными огромными глазищами. В них полно страха.
– Ты в окно что ли сама лезешь? – оборачиваюсь уже на выходе.
– Я аккуратно. Держусь, – храбрится, но я знаю, как она боится высоты.
– Где робот-мойщик окон? – машинально оглядываюсь по сторонам.
Дарил жене, скоро уже бывшей, этот домашний гаджет после того, как она в окно с десятого этажа чуть ли не выпала. Мамуля её пришла тогда в гости и, проводя инспекцию квартиры, установила – окна грязные. С уличной стороны и того хуже – обосраны голубями. Как жить-то в такой нечисти? Пришлось лезть и мыть их сиюсекунднейше.
Пришёл домой и нашел Машу полуживой, лежащей на диване в трясучке.
Даже сейчас, вспоминая, я перестаю себя контролировать. Каким-то чудом не подаю вида, что лютая ярость потихоньку поднимает внутри меня голову. Ни одной положительной эмоции к тёще я не испытываю.
– Он упал, – Маша вырывает меня из воспоминаний.
– Ты трос забыла закрепить к батарее? – спрашиваю с недоверием.
Чего-чего, а ответственности в Маше через край. Она пока всё не перепроверит несколько раз, ничего делать не станет.
– Нет, он тут упал. В комнате. Когда изнутри мыл. Не знаю почему, всё, как обычно, сделала, а вакуум взял и пропал. Он об пол ударился и теперь моющую жидкость не распыляет, – оправдывается передо мной, словно монстр я, а не её мамаша.
– И почему ты мне не сказала? Зачем опять к этим сраным окнам полезла?
Вывести меня из себя? Дело пары секунд. Не хочется грех на душу брать, но бесит меня эта старая ведьма! Достала – сил нет! Единственный человек, которого я ненавижу.
– Он всё равно не моет так хорошо, как руками…
– Мама твоя так сказала? – презрения не скрываю.
– Серёж, не надо. Пожалуйста! Моя мама – не плохой человек.
– Не плохой, если её слушаться беспрекословно. Думай головой своей, – выделяю интонацией последнее слово. – Я тебя очень прошу. Посмотри, – указываю на окно, которое снова обгажено. – Сколько ты времени потратила? А оно снова грязное!
Вижу себя сейчас словно со стороны глазами Маши – хищник, готовый броситься на жертву, теряющую последние силы. Её испуг ощущаю кожей.
– Серёж, ты в понедельник в суд приедешь?
Маша зачем-то меняет тему. Неужели по мне не видно, что о разводе я сейчас говорить не намерен?
– А что, не терпится поскорее документ свободы получить? – холодно бросаю в ответ.
– С тобой невозможно нормально говорить, – всплескивает руками. – Почему мы не можем обсудить спокойно?
– Потому что я разводиться не хочу, в отличие от тебя!
Прощай, сдержанность.
Делаю шаг в сторону Маши, она назад пятится. Боится.
Как же, сука, больно! Не вывожу! Не справляюсь… Она, единственный обожаемый мною человек, меня боится. Как с этим жить?
Разворачиваюсь и молча направляюсь к выходу. Надеваю куртку. Цепляюсь взглядом за наше совместное фото, стоящее на комоде в прихожей. Надо же. Тут еще есть что-то, напоминающее обо мне?!
Выйдя из квартиры, останавливаюсь на лестничной клетке. Варюсь в тупом отчаянии и беспомощности. Не выходит у нас поговорить по душам.
Каждый раз, возвращаясь в нашу квартиру, я надеюсь, что нам обоим хватит мозгов удержаться от взаимных претензий и оскорблений. Верю, что любовь победит. Но когда мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки друг от друга, я вижу страх в глазах Маши и разлетаюсь на части. Вдребезги. Теряя контроль, пугаю её стократно сильнее. Всё катится к черту… Замкнутый круг!
Вызвав пассажирский и грузовой лифт одновременно, всё равно иду по лестнице, потому что они долго едут! Блд, даже на это терпения нет! Сил ни на что нет!
Мрачная отчаянность и обреченность…
Чем сильнее я хочу вернуть свою семью, тем больше она от меня отдаляется.
Сердце бьётся где-то в глотке.
Нужно бороться любой ценой! Всегда. При любых обстоятельствах. За тех, кто дорог, до конца.
Раскаты грома проникают в дом сквозь окна и стены. Отражаются и гулким эхом разносятся по этажам. Маша во всем своем везении.
Достаю телефон и пишу сообщение.
«Дурью прекращай заниматься. Закрывай окна и ложись отдыхать. Нового мойщика тебе привезу – займёшься уборкой».
Маша читает, но ничего не пишет в ответ.
Как же выводит её безразличие! Со всей силы бью кулаком по стене. Следом ещё раз. Что-то трещит. То ли штукатурка, то ли мои кости. Пофигу. Через пару секунд застываю, будто проглатываю кусок арматуры.
Снизу слышатся шаги. Кто-то находится совсем рядом.
– Серёжа, привет! С тобой всё в порядке? – интересуется кто-то заботливо.

Глава 2

Сергей

Как мужчина не самого адекватного вида я оборачиваюсь и хмуро смотрю на подошедшую девушку.
Не будь я на взводе, понял бы сразу, ещё по голосу, кто ко мне обратился. Сафия Гориева. Лучшая подруга жены. Единственный человек, присутствующий на нашей свадьбе со стороны Маши.
В своё время мама её отказалась приходить, а остальных Маша сама видеть не захотела. У нас список гостей был очень короткий. Будучи беременной, жена очень переживала, что люди подумают. Стеснялась выходить замуж по залёту.
Она вообще очень часто по этому поводу парится… Снова завожусь не по делу. Вообще, я никогда психом не был. Скорее наоборот, но события последних месяцев упорно способствуют моему превращению в неврастеника. Того и гляди начну ловить на себе странные взгляды.
– Серёж? – Сафи ожидаемо обращается ко мне ещё раз.
Ничего удивительного, ведь я стою и тупо на нее смотрю. Нормальный человек поздоровался бы уже.
– Что ты тут делаешь? – до приветливости совсем немного осталось.
Сафи смешливо хмыкает.
– К Маше в гости шла. Она там уборку затеяла. Помогать буду.
Гориева приподнимает пакеты, которые я сразу не заметил. Внутри них что-то звонко делает характерный «дзынь». Она мимолетно стреляет глазками в потолок, мол, спалилась, после чего возвращает взгляд ко мне и лучезарно улыбается.
– Помимо вина там есть тряпки для уборки, но кто мне теперь поверит, да?
Усмехаюсь, глядя на то, как она смущается.
Сафия вообще поразительный человек. В миру она очень скромная девушка, что совсем не вяжется с её публичным образом.
Через пару недель после нашей с Машей свадьбы она улетела из города. Сначала в Москву, после в Европу, стартанув там неплохо в модельном бизнесе. Раньше Маша постоянно что-то рассказывала о ней, но я мало что запомнил. Сейчас мне и подавно нет дела.
– Я с тобой так и не поздоровался? Извини. Привет, Саф. Не ожидал тебя тут увидеть.
Её щеки немного розовеют.
– Я вчера прилетела. Вырвалась на пару дней родных навестить. Ну и Машу, конечно же. Вот к вам приехала, лифт не работает. Поднималась и думала – кто это тут шумит?! – перехватывает ношу свою из одной руки в другую.
– Напугал тебя?
Пару раз за последнее время от меня уже шарахнулись в сторону. Стоит задуматься.
– Нет, что ты! – смотрит на меня как-то странно, суетиться начинает. Достает что-то из сумочки и шаг ко мне делает.
– Ты чего? – непонимающе спрашиваю, когда она меня за руку хватает.
– У тебя кровь, – кивает на тыльную сторону моей ладони.
Так и есть. Проступила на костяшках.
Смотрю на стену. Да ну, блд. Точно псих. Окропил своей кровищей стену подъезда.
– Не дергайся, – Саф ставит пакет на пол, ногами его фиксирует. Сама же распыляет что-то мне на руку, затем салфеткой промакивает. – Не переживай, это просто спирт и одноразовый платок. В этом месте заживать долго будет, – произносит задумчиво, разглядывая ссадину.
Если мне память не изменяет, её мать медик.
Делаю над собой усилие, чтобы не слишком резко выдернуть руку.
– Не страшно.
К счастью для меня, Сафия не усугубляет нелепую ситуацию, делает шаг назад. После чего роется и сумочке снова и протягивает мне какой-то конвертик.
– Возьми. Нужно обеззаразить дополнительно. Стены грязные.
Смотрю на ее руку и в первую секунду мне кажется, что она предлагает мне взять презерватив.
– Вот так сразу? – вылетает с сарказмом.
– Это бинт стерильный с пропиткой, – поясняет с лёгкой, смущённой улыбкой, явно догадавшись, о чём я подумал. – Приложи, пока ехать домой будешь… – она меняется в лице. – То есть к себе. Извини.
Мы оба с ней смотрим на дверь, ведущую на этаж, к квартирам. К одной из тех, что я привык считать домом.
– Да норм. Это теперь не мой дом, – плотно сжимаю челюсть. Мелкие импульсы пронзают мозг. Всполохи охрененные перед глазами. – Пригляди за Машей.
Не прощаясь, разворачиваюсь и сбегаю по лестнице.
Тяжело. Я не был идеальным мужем, но не ожидал, что у нас так резко всё закончится. Небеса рухнули мне на голову, в то время когда я в них летал. Вот такой парадокс.
Несмотря на весь пздц ситуации, я готов всё отдать, лишь бы снова вернуть свою прошлую жизнь. Кроме жены и сына, мне ничего не нужно.
Хочу возвращаться к ним, а не в пустое мёртвое помещение.
Маша с Колей остались в нашей квартире, которую мы купили после свадьбы. Я вернулся в родительскую, где одиночество давит со страшной силой. Когда мы в ней жили с Машей, я такой давящей пустоты не ощущал. Множество приятных воспоминаний связано с жизнью в ней, но я никогда не жил там сам. Родители. Брат. Саяра. Маша. Всегда был кто-то рядом. Поддерживал и подбадривал.
Резкая смена настроения кажется жутковатой. Такими темпами я в психушку быстрее попаду, а не семью верну. Мне то хочется крушить всё вокруг, то зависаю, вспоминая, как ещё совсем недавно я был счастлив. Приходя домой, мы все вместе ужинали. После чего мы с Колей играли или смотрели мультфильмы, а Маша была рядом с нами. Простые человеческие радости. Самые важные в жизни.
До тачки идти всего несколько метров, но успеваю промокнуть.
Кулёма вообще прогноз не смотрела перед тем, как в окно решила вылезти?
«Боже, Маша, как ты одна с ребенком жить собралась? – посещает меня мысль, после чего яркая вспышка растерянности и гнева залетает в помутневшее сознание. – А если она не собирается жить одна?»
Твою мать… Надо бы перестать себя накручивать, но я усугубляю с каждой секундой. Нет. Такой расклад совсем не пойдёт. Никаких других мужиков рядом с ней. Убью, если увижу.
– Полный бред, – бормочу вслух.
Тянусь за телефоном, который забыл на пассажирском сидении. Срочно нужно отвлечься.

Глава 3

Сергей

Наблюдаю за тем, как Саяра суетится у плиты, и непроизвольно расплываюсь в улыбке. Даже торопится она очень степенно, каждое движение наполнено достоинством.
– Ярк, а Ярк, почему я в тебя такой влюбленный? – любую другую девушку я способен смутить игривым тоном. Но передо мной исключение.
– Потому что ты, как и братец твой, дурачок. В этом вся проблема, Серёженька, – моё имя Яра произносит нараспев. – Вы хотите от жизни всё, о чём мечтается, и ещё чего-нибудь. От последнего проблемы возникают. Пора бы это запомнить, детёныш мой.
Повернувшись, она в несколько шагов достигает стола. Ставит на плетёную салфетку тарелку с азу из индейки, через пару мгновений подаёт столовые приборы.
Такой откат в раннюю юность меня посещает, что расплакаться впору. Беззаботность и свобода, лёгкость и веселье – это всё словно не из этой жизни.
Протягиваю руку, поднимаю нож и указательным пальцем поглаживаю тупое лезвие.
– Ты меня пугаешь, если честно, – на невербальном уровне чувствую, как Яра напрягается.
Вопросительно вскидываю брови, установив с ней зрительный контакт.
– Ты не такой, как всегда, – Яра занимает место за столом напротив меня, складывает руки на своем животике-мячике. – Когда-то давно я познакомилась с самым красивым мальчиком на свете, эдакий серьёзный маленький мачо с выразительными глазами и пухлыми губками. От него за километр веяло природным обаянием. Сейчас смотрю на него и понять не могу, в какой момент что-то пошло не так? Где я что-то упустила?
– Когда презервативами его не научила пользоваться.
В ответ на мою реплику Яра недовольно цокает и смотрит на меня с укором.
Это обида рвётся из меня наружу. Я никогда так не считал. Всё не так. Начиная с того, что Коля получился, когда мы на оральную контрацепцию перешли. Маша пропустила прием таблеток, а потом побоялась мне рассказать. Думала, я злиться буду и к врачу её потащу. Интересно, с кем же она меня сравнила тогда? Нетрудно угадать. Заканчивая тем, что я был рад скорому появлению сына. Мне очень хотелось семью. Свою собственную семью. Только мою. Такую, как у меня была когда-то.
Я был пятилетним пацаном, когда родителей не стало. Мало что помню. Но ощущение теплоты от родных рук незабываемо. После смерти мамы такого уже не было. Дима – мой старший брат, на попечении которого я остался, никогда не отличался особой трепетностью. Еда, одежда есть, жопа чистая – значит всё нормально. Незадолго до гибели родителей мы познакомились с семьей Алеевых – Саярой и её отцом. Именно они помогли пережить трагедию. Брат много работал, и если бы Яра не проводила со мной всё своё свободное время, я бы или из окна выпал, или связался с неприглядной компанией. В голове-то пустота была. Всё, что сейчас в ней есть, вложено Ярой.
Едва ли не вздрагиваю, когда ощущаю тяжесть ладоней на своих плечах.
– Скажи мне, как тебе помочь? Хочешь, я с Машей поговорю? Хочешь, маму её прикроем? – шутливо, но в то же время нежно интересуется Саяра, наклонившись к моему уху. – Ты только попроси. Мы с Димой организуем.
– Саяра Муратовна, Вы о превышении служебных полномочий сейчас? – наигранно пугаюсь.
– Какие полномочия, Серёж? Пузо моё любимое видел? – поглаживает своё сокровище. – Просто я знаю, где искать надо, – лохматит мне волосы на затылке. – Не хочу, чтобы тебя какие-то вредные тетки обижали.
Фыркаю недовольно.
– Высокого же ты мнения о моих мужских качествах.
– Ты похудел. Мне надо приезжать и тебя контролировать? Не хочешь готовить – заказывай, – мастерски меняет тему.
– Ты сама как себя чувствуешь? – перевожу взгляд на её травмированную руку.
Она не сразу понимает, о чём речь.
– Это что ли? – поднимает предплечье. Второй рукой хлопает меня по спине. – На фоне токсикоза – сущие мелочи.
Я продолжаю смотреть на неё в ожидании полноценного ответа.
– Могло быть и лучше, Серёж. То ещё удовольствие быть метеочувствительной. Но в целом неплохо, – ловко перебирает пальчиками в воздухе, словно на рояле играет. – В назидание тебе, родной, – изменять кому-то плохо.
– Не смешная шутка, Яр. Ты этому козлу не изменяла.
Саярка азарт ловит. Смотрит на меня с сомнением, пока обходит кругом стол.
– Да что ты говоришь? Что ты ещё знаешь? – усевшись на стул, складывает руки на груди.
– Ой, да Руслан о тебе часами говорить может, чего я только не знаю. А подробности какие, ммм, – томительно тягуче произношу.
Её мужа Руслана дома нет, но мы с ней оба знаем – он скорее глотку кому-либо перегрызёт, чем позволит излишне обсуждать жену. Никаких интимных подробностей даже в шутливой форме в отношении Яры при нем произносить нельзя, если жить хочется.
– Он скоро Марьяну привезёт с танцев. Очную ставку вам устрою, – расплывается в улыбке.
– Избавиться от меня решила, – сокрушаюсь с печалью. – Я его не вывезу. Сама говоришь – похудел. А его ты раскормила.
– Он в прекрасной физической форме, ничего лишнего.
Их взаимной заботе можно только позавидовать. Саяра и Руслан – прекрасный пример того, как можно жить вместе и не потонуть в бытовухе. Я так не смог, даже близко. Первое время всё было классно. Пока сын был совсем маленький, мы много времени проводили вместе. Я старался не упускать ценных моментов. Но со временем… стало хотеться новых ярких эмоций. Мог позволить себе заехать в бар к друзьям. На хоккей или баскет сходить. На объекте задержаться. Естественно без жены. Маше, всё время посвящавшей ребенку, некогда было заниматься ерундой. Жалею ли я сейчас? Очень. Безмерно.
– Яр, ты случайно не помнишь, у меня в детстве была лысая подружка?
– Какая? – от неожиданности Яра смешком давится. Откашлявшись, смотрит на меня непонимающе.
– Лысая. Ну че ты ржёшь, – не сдерживаю улыбки глядя на её веселье.
– Разные были, Серёнь. Ты девочкам всегда нравился. Но лысых я не застала. При мне только горячие штучки были. А что?
– Сон такой странный часто снится последнее время. Будто я сижу на лавочке и с девочкой маленькой общаюсь. Не смотри на меня так, – хлопаю по столешнице ладонью. – Я сам во сне мелкий, а не извращенец! Не могу понять, фантазия или воспоминание.
– Так, а лысая она почему? – Яра как обычно обстоятельно подходит к делу.
– Мне самому интересно, – смеюсь. – Поэтому у тебя и спросил. Думал, может, ты её помнишь.
– Нет, таких экземпляров не было. При мне точно не было. Мы всегда вместе гуляли, я бы запомнила.
На телефон падает сообщение. В надежде, что это Маша одумалась, быстро его открываю. Но нет.
«Серёж, привет ещё раз. Мы можем поговорить?» – приходит с незнакомого номера.
Вдуплить с первых секунд не могу.
«Это Сафия,» – объяснение не заставляет себя долго ждать.

Глава 4

Мария

Сафи смотрит на меня с сомнением. В груди нарастает боль. Я знаю, что она видит меня насквозь и сейчас впервые в жизни не понимает.
– Маш, давай ты сама. Я, блин… Не знаю, что ему говорить. Мы с Сергеем не друзья, чтобы я ему советы раздавала, – подруга нервно поправляет браслет своих дорогущих дизайнерских часов.
У меня такие же есть. Не совсем, но очень похожие. Серёжа дарил на нашу последнюю годовщину.
Мой Серёжа очень любит делать подарки. Мне.
Я честно очень-очень… Очень сильно запуталась. Отчаянье и паника охватывают попеременно. Хотела ли я разводиться со своей первой любовью, любовью всей своей жизни?.. Конечно же, нет!
Мне стало казаться, что он ко мне охладел. Стал отдаляться. Ничего удивительного, стоит на меня просто взглянуть. Выгляжу, как дыня, которой долго играли в футбол. Отекшая и сдувшаяся. Сил ни на что нет. Да и желания меняться тоже нет, если быть честной. Перестала за собой следить должным образом. Сначала вещи безразмерные стали преобладать в гардеробе, после лишние килограммы, момент появления которых я и не заметила.
Я – уставшая от быта и морально истерзанная тем, что стала неинтересной мужу. И муж, который, видя эту картину изо дня в день, и перестал торопиться домой. Наверное, так выглядит замкнутый круг.
Старалась себя перебороть, подсобраться к вечеру, чтобы у Серёжи снова глаза заблестели. Но то одно, то другое, то третье. То Коля нашкодничает, то мама попросит подругу её у нас приютить на несколько дней, то мне самой надо к маме поехать – помочь. Пока её дом приберешь, сил на поесть не остается, не то что красоту наводить. И так день за днем, месяц за месяцем.
Я не поняла, когда мы оба слетели с катушек. Стараюсь не кричать, не истерить, но у меня не выходит. А Серёжа не любит скандалов. Он вообще на моем фоне очень уравновешенный. Был. До тех пор, пока у них с мамой скандал грандиознейший не случился. Никогда бы не подумала, что он сможет ударить мою маму. Но она утверждает, что да. Ударил, когда они в очередной раз поругались.
– Маша, – Сафик меня окликает. Протягивает мне смартфон свой. – Он спрашивает, что я от него хочу… А я ведь ничего не хочу. Напиши сама от моего лица. Я не знаю, что тут сказать… Что вы дураки оба? Один в подъезде стены разносит, вторая в квартире рыдает, – когда она мне о сцене в подъезде рассказывала, сердце в клочья рвалось. – Зачем вам развод?
– Потому что я так больше не могу…
Выходит слишком жалобно. Не могу в себе удержать всхлип. Мне так больно… Как справляться с этим – не знаю.
Сафия встает из-за стола, подходит поближе ко мне и со спины обнимает за плечи. Подбородком упирается в мою макушку.
– Скажи мне, как тебе помочь, и я буду стараться, –в её голосе слышно сострадание. – Говори, что писать – я напишу.
Кому-то покажется странным, но я уже не знаю, что делать. Мне хочется, чтобы хоть кто-то помог… Хоть чем-то. Когда мы начинаем с ним говорить, диалог непременно перерастает в ссору. Серёжа психует, когда я начинаю кричать. Разворачивает и уходит, хлопнув дверью.
Мама говорит – правильно поступаю… А я не уверена в этом. Она считает наше расставание моим освобождением. Но нужна ли мне такая свобода?
Несколько раз со мной говорили друзья мужа. Ну как говорили – давили. Мне с ними сложно вести диалог, они меня не слышат. Талдонят о том, как мне повезло с супругом, пренебрегая моими переживаниями. Живу себе припеваючи, якобы в свое удовольствие, могу позволить себе не работать, домом и дитём заниматься.
Серёжа также не понимает, от чего я устала, ведь всё нормально. А у меня почва под ногами отсутствует. Что я из себя представляю, если не брать в расчет домашний уют? Ничего.
– Я не хочу, чтобы он думал, что это я тебя попросила ему написать, – неловко подругу просить.
С тех пор, как я подала на развод, мы с ним ни разу без упреков не говорили.
– Он спрашивает, где я его номер взяла. Ну ты и подставщица, Маша. Сидела бы я сейчас в «Flora coffee», булочки ела и кофе пила, – Саф вздыхает, якобы с укором, подшучивая надо мной.
– Ты совсем нас забыла, – поглядываю в экран её телефона, пока подруга набирает сообщение.
Очень волнительно. Серёжа и послать может.
– Мне в Нью-Йорке комфортней, – дает короткий ответ, который я и так знаю.
Мне катастрофически не хватает Сафии. Мы были очень близки. А потом я вышла замуж, а Саф окончательно перебралась за границу. Прилетает сюда только меня и бабушку свою навестить. Мама её чаще всего с ней по миру передвигается, сопровождает на каждое шоу.
У меня буквально мурашки по коже бегут, когда я смотрю записи с её показов. Просто невероятная. Её харизма и уверенность в себе вышибают дух. Каждый раз я думаю – это точно моя Сафия?! Я её помню такой только наполовину. К привычному милому нежнейшему котёнку присоединилась сексуальная бомба. Мечта любого мужчины и эталон для множества женщин.
– Твой муж мне ответил, что как-нибудь без меня разберётесь. Так сказать, без сопливых, – Саф со скептическим видом смотрит на экран, морща свой аккуратный носик. – Хам, конечно. Но, Маша, он прав. Я как какая-то затычка для… – задумывается. – Ванны.
– Вообще-то для бочки, – поправляю её, читая ответ мужа.
Она, конечно, смягчила его слова.
– Вообще-то это ты меня попросила! Могла бы и сочувствие проявить, – Сафи хлопает меня ладошкой по бедру, строя обиженную гримасу.
Смешанные чувства переполняют. Это хорошо или плохо, что он обо мне говорить не хочет ни с кем?

Глава 5

Мария

Я, как обычно, опаздываю. Ничего не успеваю. Нет собранности. В голове разруха. Ночами не сплю, днями, как сонная муха, бьющаяся о стёкла, пребываю в прострации.
Сафи ждет меня за столиком кафе.
Она поразительно увлекающийся мелочами человек. Не злится, не психует, что я опоздала. Никогда. Каждый раз находит себе занятие – книжку почитает, прогуляется, подругам позвонит. Возможно, она и не заметила получасового опоздания.
Не обращая внимания на окружающих, она организует на столе композицию. Две чашки кофе, хрустящие булочки, красивые салфетки, много цветов.
Оглядываюсь, на остальных столах только в вазочках стоят небольшие букетики. У Саф же множество различных – какие хочешь на выбор.
Не мудрено. Стоит ей только взглянуть на какого-нибудь мужчину из под полуопущенных ресниц, как он в лепёшку готов расшибиться, лишь бы выполнить её просьбу. Подснежники не то что зимой – в июле достанет. Из-под земли.
– Очень красиво, – произношу после того, как она делает несколько снимков столика. Наклоняюсь и чмокаю её в щёку. – Извини за задержку. Коля не хотел на прогулку собираться.
Мама с тётей приехали к нам побыть с сыночком, чтобы я могла с Сафи по магазинам пройтись.
Если честно, меня пугает моя мама. Пока мы были вместе с Серёжей, она так не тянулась к общению с внуком, а сейчас хоть каждый день готова время с ним проводить.
– Всё в порядке. Я прогулялась немного. Чудесная оранжерея тут у вас, – поворачивает голову в сторону, глядит на сочную зелень.
Стеклянная стена разделяет кафе и цветочный сад, разбитый прямо в торговом центре. Отец Саяры, подруги детства моего мужа, выкупил половину этажа и создал очаровательный мини-сад с редкими растениями. Большая часть жителей города постоянно приезжают смотреть и прикасаться к красоте. Атмосфера совсем иная царит, словно в сказку попадаешь.
– Да, очень красиво. Это мужчина для своей внучки подарок такой сделал, – улыбаюсь своим воспоминаниям.
Мне очень не хватает общения с Нагорными.
– Здорово придумано. Подожди секунду, – Саф заходит в одну из социальных сетей и загружает на страницу один из сделанных снимков, просто подписывая его «Как же хорошо дома» и дополняя сердечком. – Всё, можем завтракать и выдвигаться!
– А как же себя красивую?
Окидываю подругу взглядом. Кепка, толстовка, которая велика ей размера на четыре, обтягивающие легинсы, кеды. Ноль макияжа. При этом она выглядит воплощением очарования. Свежая и сияющая.
Тут же вижу себя словно со стороны. Боль пронзает, раня каждую клеточку. Мне не то что до неё далеко. Мне до себя привычной – той, что была раньше, как пешком до китайской границы. Сил менять что-то нет. Просто нет…
– О, нет! Не сегодня точно. Людишечки привыкли. Я редко мелькаю на своей странице. Обложки, видео с показов, да и в СМИ достаточно моей рожицы, – отмахивается шутливо.
Скромничает. Не будут десять миллионов человек просто так заходить регулярно на страницу, зная, что не найдут там нового снимка. Нет-нет, да и выкладывает Саф что-то интересненькое. Я сама за ней наблюдаю. Чаше всего это короткие видео с подругами или спонтанные фото. Очень редко реклама. Страшно представить, сколько готовы платить компании, чтобы их продукт мелькнул на её странице.
– Ты обманщица! – отмахиваюсь от её слов, смеясь. – Мы – твои верные подписчики – ждём постоянно чего-то новенького и интересненького.
– Ну вот, посмотрят, как мы с тобой кофе пьём, – Саф подхватывает слоёный конвертик и аппетитно откусывает. Ей очень вкусно. – Великолепно. День удался!
Мы с ней дружно хохочем. Есть мучное и оставаться такой же стройной! Как?!
– Ты должна выложить своё фото. Так давно не приезжала, – не отстаю от неё. – Местным будет приятно осознавать, что они гуляют с тобой в одних и тех же местах.
– Местным? Из местных на меня только ты, мама и бабуля мои подписаны, – кончиком языка облизывает губы, собирая крошки. – Большая часть подписались, когда мы с Марко встречались. Да так и остались.
Почти год Сафи встречалась с испанским пилотом Формулы 1 Марко Морено. Горячее было времечко. Столько шума они наделали.
– Как он, кстати? Успокоился? – парень повёл себя, как самый настоящий говнюк.
– Вроде бы да, – отвечает без энтузиазма.
В душу не лезу, по себе зная, как это неловко.
Вместо этого достаю свой телефон и захожу на страницу Сафи. Пока мы болтали, менее чем за пять минут фото собрало несколько сотен тысяч лайков и тысячи комментариев. С ума сойти можно. Мне, с моими тремя калеками, такое не светит.
Поворачиваю к Сафи экран телефона и показываю первый из комментариев.
– А говоришь, успокоился! Погляди только на скорость реакции!
Первый же комментарий от Марко. Какие-то немыслимые оды на испанском. Сердечки разорванные. Огоньки. Звёзды. Взрывы. Одним словом – море экспрессии.
Саф зажимает рот ладонью и глухо смеется.
– Он же гонщик. Так во всем… Много дыма и шума. А потом… Вжух и приехали.
Как только до меня доходит посыл, я густо краснею и прячу лицо в ладонях. Так смешно, что живот сводит судорога.
Мне бы поучиться так легко реагировать на острые моменты жизни.
– Ну что, ты готова? – спрашивает подруга, как только мы допиваем кофе. – Будем тратить все твои, мои деньги! – игриво подмигивает и на ноги поднимается.
Я не очень хочу. Мне не нужны вещи. Для чего? Куда я их буду носить? Кого радовать? Я сама полна безразличия.
Первое время, когда Коленька ещё спал в переноске, мы часто с Серёжей гуляли по магазинам. Он покорно ждал, пока я перемерю кучи одежды. Что-то одобрял, что-то категорически не принимал на мне. Но каждый раз мы возвращались домой с горой пакетов.
У меня одежды достаточно. Зачем мне ещё?
– Ну, ты чего? – Сафия замечает, что я сдуваюсь. – Из-за Серёжи расстроилась что ли? И ему купим что-нибудь. Давай, давай. Шевели ножками!
– Зачем ему? – не понимаю, она шутит, наверное.
– Но вы же помиритесь. Дурь выветрится и успокоитесь. Уверена, он тоже очень переживает.
Первое время мне казалось – ему всё равно. Без меня даже легче будет.
– Машуль, ты же умная девочка! Должна понимать – мужчины переживают не меньше. Просто им нужно держать лицо. Нельзя показывать все свои эмоции. Не по статусу это.
Схватив меня за руку, тащит на предпоследний этаж, где располагается большое количество магазинов с нижним бельем.
– Может, сначала одежду? А под неё уже подбирать? – пищу, потому что мне неловко при ней раздеваться. Раньше мы запросто в одной кабинке примерку делали.
– Нет! Начинать будем с главного! – Сафи, привыкшая к лучшим и дорогим брендам, запросто заходит в один из магазинов. По нашим меркам уровень – выше среднего, но понятно же, что для неё это так – ни о чём. – Ну всё! Ты меня разозлила! – лукаво произносит, когда я мешкаю перед витриной.
Достаёт телефон и, встав за моей спиной, делает снимок, едва успевая шепнуть:
– Улыбайся!
Выполняю на автомате. Только потом понимаю – прямо из приложения. Моментальное фото!
Это что, меня отекшую от слез тысячи… миллионы людей увидят?
Глаза вылезают из орбит. Хватаю воздух ртом от возмущения!
– Не дрейфь, ты красотка! Да и поздно уже, я людям пообещала показать потом, что мы купили! Назад пути нет, – забавляется. Пока я пребываю в шоке, что-то печатает в телефоне.
Стоя перед огромным, во всю стену зеркалом, кисну сильнее.
В ярком свете придирчиво себя разглядываю и нахожу всё новые и новые недостатки. Помимо появившегося жирка, отчетливо видно, что у меня одна грудь больше другой. Так было всегда, но почти незаметно. Пока кормила Колю, усугубилось. На беду, ему нравилась именно та грудь, которая больше! Такая досада! Бодрствуя, он хотел сосать только её, от этого молока в ней всегда было больше. Разница стала бросаться в глаза. Спящему подсовывала маломерку, но дела это не спасло. Комплексую ужасно! Серёжа говорил, что не заметно. Обманывал. Нельзя не заметить такое. Как и нравиться разномастные груди не могут.
Сейчас тоже видно. Хотя уже давно не кормлю. Даже к прежней форме грудь не вернулась.
Тупо пялюсь на себя с отвращением. Как докатиться смогла?
Ко мне в примерочную заныривает Сафи: просовывает голову сквозь шторку, щёлку между тканью и стеной придерживает руками.
– Какая красотка! – произносит с восторгом.
Не выдерживаю. Солёные, горькие слёзы текут по щекам, оставляя дорожки из размытой туши.
Она пугается, заходит ко мне. Обнимает за плечи, в шею себе утыкая. Я ниже её сантиметров на восемь.
– Машулька, что происходит?
Я сбивчиво тараторю о своих недостатках. Показываю складки на боках, обхватывая их пальцами. Так же на бедрах. Опускаю глаза, чувствуя убийственную неловкость.
Нашла, кому жаловаться!
– Сюда смотри, – она запросто стягивает через голову толстовку, разворачивает нас обеих к зеркалу лицом. – У меня тоже есть. Это кожа, дурёха! – оттягивает её от рёбер. – У всех есть! Ты зачем глупости выдумываешь? Выглядишь прекрасно! По тебе не сказать, что ты молодая мамочка. Ну дела… я не думала, что ты настолько умом тронулась. Гляди, какие сиськи красивые, – через зеркало смотрит на мою грудь и мне хочется прикрыться.
Долго грустить не выходит. От самобичевания меня отвлекает трель телефона. Из банковского приложения приходит уведомление о поступлении крупной суммы денег. Стою в растерянности, в первые секунды адски туплю.
От мужа, с подписью – «Порадуй себя».
Серёжа следит?
– Ммм, неплохо! А ты говоришь, ему всё равно, – через моё плечо Саф наклоняется и смотрит на экран. – На эти деньги мы бы даже в Милане тебе прикупили парочку сумочек и платьице, а с моими бонусами и не одно. Тут и вовсе разгуляемся. И Серёженьку твоего порадовать сможем.
– Купим ему что-то в мужском отделе? – произношу звонко и быстро, не успев подумать.
Брови Саф ползут вверх.
– Если хочешь… конечно. Но там я не советчик. Как-нибудь сама. А сейчас, я выхожу, а ты делаешь фотографию для мужа и отсылаешь. В знак благодарности.

Глава 6

Мария

Уныние – самый тяжкий грех. Оно закрадывается глубоко в душу и, подобно злостному червячку, съедает разум, силы и энергию человека. Разрушает светлые чувства, тайные желания и жажду жизни.
Никогда, ни при каких обстоятельствах не поддавайтесь такому состоянию. Оно затягивает в свою мрачную бездну. Порой безвозвратно. Пока не поздно – боритесь. Сопротивляйтесь ему. Лучше потратить силы на отпор, чем безмятежно склонить голову, позволяя ему окутать себя.
Внутренняя борьба – единственный шанс на спасение. Полюбите свет внутри себя, не дайте ему угаснуть.
Чем больше дурных мыслей в нашей голове, тем больше проблем, болезней, негатива от окружающих появляется в нашей жизни.
Всего-навсего нужно найти увлечение, приносящее удовольствие. Встретиться с близкими и родными людьми, способными поделиться с вами капелькой своего бесценного тепла.
Я сейчас на пути к самому дну, а Саф изо всех сил тащит меня на поверхность.
– Ну же! Давай улыбнись! – треплет меня за плечи. Сильно.
Я мотаюсь из стороны в сторону, как ростовая кукла.
– Надо переодеться, – произношу с сожалением.
Не могу на себя без слез смотреть.
Как же она не видит?
Я совсем не такая, как раньше… Не заслуживаю маленького чёрного платьица, которое на мне надето. Выгляжу, как мешок, полный картошки. Складки на животе придают натуральности, добавляя максимального сходства. Я не заслуживаю того, чтобы носить такую красоту.
– Ты свихнулась что ли? Маш, ты меня пугаешь. Какие складки? Какой жир? – Сафи щелкает перед моими глазами пальцами, мол, приём. Очнись!
Мне не понятно, как она может не видеть?! Разве она не помнит, какой я была в семнадцать, восемнадцать, девятнадцать? Подтянутая спортивная фигура. Не то что сейчас.
Настроение вмиг портится. Жалею, что согласилась идти на вечеринку.
Друзья моего двоюродного брата пригласили выступить в своем клубе талантливого ди-джея. Парень малоизвестный, но очень крутой. Мне показалось, раз выступление совпало с приездом Сафи, то можно попробовать выбраться. Тем более Женька, брат, сам у мамы меня отпросил. Сейчас же гляжу на себя в зеркало и понимаю – нечего мне там делать. Мне бы поближе к кастрюлькам да детской площадке.
– Забияка, срочно верни мне мою подружку! – подруга распахивает входную дверь, жестом призывая идти за собой.
На её фоне очень сложно не комплексовать. Одеты мы с ней в одном стиле, только на Саф блестящий чёрный мини-комбинезон.
Выглядит она очень эффектно! Не из-за экстремально короткой длины своего лука, дело в другом. С одной стороны, да-да только одна нога, украшена чем-то средним между колготками и произведением искусства. Тонкая вышивка, витиеватые узоры, стразы уходят под брючину шорт и создают впечатление, что на Сафи колготки-сеточка. Соблазн на грани порока. Когда она приехала, я, не удержавшись, потрогала.
Пока спускаемся по лестнице, я то и дело одёргиваю вниз платье. Оно, вроде бы, прикрывает ноги до середины бедра, но мне некомфортно.
– Ты выглядишь обворожительно! Ну, правда! Маш-ш-шуль, сколько можно? – на ходу, но очень участливо спрашивает Сафия.
Раньше я любила выбираться на подобные мероприятия. Не скажу, что зажигала на полную, но позволяла себе отдохнуть.
Как я могу ей объяснить? Она не поймёт. У неё каждая минута жизни расписана. Каждый день новый город, новые люди, красивые вещи, съёмки. А у меня? Борщ или суп-лапша? Макароны с мясом или пюрешка? На площадку около дома идти или прогуляться в соседний двор?
Около нашего подъезда стоит здоровенный внедорожник. Смородинового цвета, начищенный до блеска гигант.
– Саф, ты без водителя? – удивляюсь немного. В моем представлении такими махинами должны мужики управлять.
– Отпустила. Здесь могу сама покататься. Тут спокойнее. Ажиотажа вокруг меня нет. Могу оторваться по полной.
Клацает сигнализация. Саф распахивает водительскую дверь.
– Девчонки, привет! – откуда-то сбоку до нас доносится голос девушки моего брата.
Обернувшись, действительно их замечаю. Лика нам улыбается, а Женя тупо пялится. И нет, не на Саф, а на её тачку. У брата слюни разве что не текут. Всем своим видом он спрашивает: « Откуда взяла? Можно потрогать».
– Lexus LX 600 Ultra Luxury, – с придыханием и восхищением лопочет брат, едва ли не лаская взглядом металл. – Мы приехали, думали Вас отвезти… Блин, Сафия можно мы на твоей поедем и я поведу?
Женька проявляет чудеса такта, Сафия же ещё больше удивляет – запросто вкладывает в его ладонь ключи, обходит машину и запрыгивает на переднее пассажирское сидение.
Весь путь до клуба брат со щенячьим восторгом гладит кожу обивки руля. Его отпечатки пальцев повсюду. Возможно, и губ тоже. Никогда таким его не видела.
– Я в такой комплектации малышку впервые вижу, – говорит, кидая взгляд на Саф. – Это спецзаказ?
– В том году у нас было несколько показов в Японии. Hanae Mori при поддержке Toyota Motor Corporation устроили шикарное фешн-шоу. Я его открывала и закрывала. Это был рекламный презент, – обыденно рассказывает Саф, словно такие подарки тысячи раз получала.
– Странно, что девочке преподнесли именно внедорожник, – Женя смотрит на меня в зеркало заднего вида, улыбается.
– Были и седаны. Я сама выбрала. Мне нравится, – подруга, откинувшись, смотрит на пролетающий за окном пейзаж.
Когда-то давно, ещё до того, как я с Серёжей познакомилась, известное у нас в городе модельное агентство проводило кастинг для сети магазинов одежды. Я постеснялась идти сама. Позвала Сафию с собой. Понятно, что по итогу вышло? Её отобрали, меня – нет. Нам тогда пятнадцать было. Саф снялась единожды и забросила. А я для себя поняла – это не моё: стеснялась, зажата была, так и не смогла расслабиться. У меня нет волшебного переключателя, способного отключить ненужные чувства в момент.
Женька, увлёкшись болтовнёй, пропускает поворот. Горит зелёный и он катит второпях вперед. Едва проезжаем перекрёсток, как Лика начинает его ругать, сопровождая словесную тираду активными жестами. На заднем ряду всего два кресла, между ними – широкий подлокотник. Меня она руками не задевает, но со стороны выглядит нелепо.
Я такой же истеричкой выгляжу, когда начинаю Серёжу пилить?
– Сафия, почему ты ему не напомнила? Надо же было подсказать! Теперь круг делать! – Лика переключает внимание со своего парня на мою подругу, давая ему перевести дух.
– Лик, прекрати, – предостерегающе просит её Жека.
– Ты мне предлагаешь ответственность разделить с твоим парнем? – Саф оборачивается, смотрит на Лику, немного приподняв брови. – Ни за что. У меня своей полно. Он мужчина, решит ситуацию без моих советов. Ничего критичного не произошло.
– Но ты же видела, что он не перестроился, поворотник не включил! – бомбит девушку не шуточно.
– И что? Это повод мешать водителю или пресекать мужскую самостоятельность, авторитет? В следующий раз внимательнее будет. Не страшно, – спокойствие Саф поражает. – За одно подольше покатаешься, да, Жень?
Брат расслабляется, чувствуя, что градус накала спадает. Кивает, что-то негромко Сафику говорит в благодарность за поддержку.
Я стараюсь отвлечь возбуждённую Лику. Болтаем с ней о какой-то фигне. Рассказываю о недавнем походе по магазинам.
Когда мы, наконец, паркуемся на стоянке около клуба, мой язык немеет. Как же давно я столько не болтала! Зато Лика выглядит более миролюбивой.
Женя помогает Лике выбраться из салона, в знак благодарности она слюнявит ему ухо, да так смачно, что я слышу хлюпающие, отторгающие звуки. Девушка брата висит на нем, обвивая шею обеими руками. Со стороны кажется – она метит свою территорию.
Успеваю поправить своё сбившееся платье, Саф берёт меня за руку, лукаво улыбнувшись при этом.
– Пошли, птичка моя. Покажешь мне гнёздышко.
Стоит Саф только войти в помещение клуба, как все взгляды обращаются на неё. Словно по щелчку пальцев. Я такое вижу впервые. Знала, что она нереальная красотка, но что у мужиков такая мгновенная чуйка – для меня откровение. Даже их девушки, стоящие рядом, ни одного не смущают. Смотрю на парня, которого партнёрша треплет за плечо, но он продолжает бесстыдно пожирать подругу глазами. Едва ли шею себе не сворачивает, вывернув голову градусов на сто двадцать назад.
– Читаю твои мысли! Ты не права. Помни, ты сегодня великолепна. Как минимум половина парней на тебя глазеют, Машулька, – довольно громко говорит мне подруга.
Брат представляет нас своим друзьям, занимая место за забронированным столиком. Приветливо знакомимся и, посидев несколько минут, зову Сафию идти на танцпол.
Надо быстрее, пока я не передумала. Сейчас во мне есть капелька воодушевления.
– Маша, аккуратнее. Давайте так, чтобы я вас видел, – просит брат в приказном порядке. – Народец тут обычно адекватный, но не стоит рисковать. На новеньких девочек всегда аппетит особый.
Он старше меня на два года. Достаточно щуплый. Как меня защищать собрался – не представляю, но пугающих мыслей нет. Запах свободы манит.
С Сафи танцуем друг рядом с другом, то и дело соприкасаясь телами. Музыка громкая. Людей очень много. Воздуха не хватает. Девицы поблизости такие па выдают, что иногда даже страшно становится. Но в целом атмосфера улётная. Повсюду веселье и смех. Сердце сильно колотится. Подозреваю, что на меня, стоящую рядом с Сафи, тоже кто-то да смотрит. Ощущения такие волнующие! Почти что забытые.
Несколько раз возвращаемся к столикам, чтобы попить. Пока ходим туда-сюда, да и во время танцев постоянно кто-то подходит знакомиться. Саф умеет филигранно отшивать. Безболезненно для парней. Одни подмигивая, как в нервном тике, отходят. Другие идут следом, продолжая попытки. Не глядя в глаза, показываю свою руку, на безымянном пальце которой так и красуется обручальное кольцо. Мне везёт. Все понимают с первого раза.
Ди-джей делает Сафику приглашающий знак, дескать, поднимайся ко мне. Она отрицательно качает головой. Если бы не я, она, возможно, пошла бы. Едва отпустившее состояние грусти снова охватывает. Сама того не желая, я многим мешаю.
«Может, поехать домой или за столик вернуться?» – накидываю себе варианты, но обрываюсь.
Чьи-то руки ложатся на мои бедра и с силой тянут назад, слегка приподнимая ткань. Упираюсь в чью-то эрекцию и до жути пугаюсь. Дёргаюсь в попытке вырваться. Шок и паника. В горле мгновенно пересыхает, а на глаза наоборот наворачиваются слёзы.
Что я за дура такая?! Зачем было ехать?!
– Маленький мой, расслабься. Это я, – знакомый, любимый, такой необходимый голос раздаётся совсем близко, опаляя жаром ушную раковину. Серёжа! – Ты такая сексуальная, что я не удержался, – целует меня за ухом, и я чувствую, как душа отлетает. – Вообще видела, в чем из дома выходишь? – щипает меня за ягодицу. – Не делай так больше. Такой ты только для меня должна быть.
Противозаконно и опасно для жизни так сильно хотеть своего мужа!
Прикрываю глаза, тепло его тела разливается по моему, наполняя каждую клеточку счастьем.
Он лёгкими касаниями гладит мой живот, опускаясь к тазобедренным косточкам. Наши прижатые друг к другу тела продолжают синхронно двигаться под музыку.
Хочется спросить, откуда он узнал, где я нахожусь, но я не могу. Полноценный вдох сделать у меня не выходит. Ужасно возбуждающее действо.
Губы Серёжи касаются открытого участка моего плеча. Готова его умолять не останавливаться. Мне так приятно и хорошо, как давно уже не было…
Кладу ладони на его руки, сильнее прижимая к себе. Разум больше мне не подвластен.
– С ума схожу по тебе… – ласкает мой слух и самооценку. – Поехали домой?
Последнее, что вижу перед уходом, – Сафи заговорщицки улыбается Серёже и делает жест, мол, молодец, так держать. После чего она пробирается сквозь толпу на высокий подиум ди-джея и начинает танцевать у него за спиной, по ту сторону подсвечиваемого ярким светом чёрного экрана.

Глава 7

Сергей

По пути домой то и дело поглядываю на Машу. Потрясающе хороша. Давно её такой не видел. Возбуждение считывается с одного взгляда. Щёчки румяные, глазки блестят. Теребит ремешок часов и ёрзает попкой на сидении.
«Да, детка, я всё понимаю. Тоже тебя хочу безумно,» – усмехаюсь своим мыслям.
С тех пор, как мы в пух и прах разругались из-за Натальи Леонидовны, секса между нами не было. Только страсть, заключённая в буре истерик. Неимоверное количество раз объяснял ей, что совсем не хочу разводиться. Но Маша на эмоциях и слышать ничего не хотела.
Как только думаю о своей тёще, начинаю злиться. Маруся тут же замечает.
– Что-то случилось? Ты передумал, Серёж?
Мы оба хотим друг друга поэтому сглаживаем углы. Намеренно не идём на конфликт. Хотя я бы с превеликим удовольствием хотел узнать, как Маша могла поверить в ту чушь, что Леонидовна ей наплела?! Множество раз мне хотелось прикопать старую суку, но я её и пальцем не тронул никогда. Поэтому охуел, когда она со счёсанным лбом и криками вынеслась во двор, пока я менял фильтры для воды в её доме. Не сразу понял, что это якобы я сделал – расхерачил ей рожу. Представление было грандиозное, как и наш с Машей скандал после.
– Серёж, если ты не хочешь… – аккуратно начинает давать заднюю Маша.
Кто из нас ещё не хочет? Я уже на стены лезть готов.
Обхватываю её коленку и поглаживаю большим пальцем костяшку. Обещаю себе сегодня не думать о плохом. Давно у меня не было стоящих шансов.
– На дорогу отвлёкся, Маш, – стараюсь говорить мягче. Машу испугать – дело плёвое. – Как отдохнули? Развеялась?
Пздц. Когда подошёл, в полуметре от жены стоял какой-то ушлёпок и тупо пялился на её задницу. Вот прямо стоял и смотрел, не моргая, пуская слюни. Как тут не злиться?
– Мало, – коротко усмехается, глядя на меня. – Я рада, что ты приехал, но как ты так быстро нашёл нас? Скажи честно, вы с Сафиком общаетесь?
В первые секунды не понимаю, о чём речь. Что? С кем я общаюсь?
– Ну, Серёжа! Я ведь видела, как она тебе улыбнулась… – продолжает, не дождавшись ответа.
Когда сегодня мне прислали фотку, на которой Маша входит в клубешник, я не особо вдавался в подробности, кто именно скинул. Какая разница? Главное – Машу понесло в чёртов рассадник разврата. Не для неё подобные заведения. На раз могут подсыпать дрянь в выпивку, Маша даже не заметит. Подумалось, что она специально попросила подружку меня спровоцировать. Сейчас понимаю, инициатива исходила не от Маруси. Неприятно. Но стоит ли сдавать Сафию? Зная жену… такую претензию может выкатить. Девчонка ещё может пригодиться как источник информации.
– Я приглядываю за тобой, Марусик. Ты видела, в каком виде туда попёрлась? – ругаю её шутливо. – Это вот что?
Моя рука начинает ползти вверх по её ножке, забираясь под крошечное платье. Несколько движений, и уже касаюсь нежной мягкой кожи внутренней части бедра. Будоражит нешуточно. И не меня одного.
Маша прикрывает глаза и откидывается в кресле назад. Плотно прижимает голову к кожаной обивке. Дышит тяжело, прикусив немного нижнюю губку. Да, детка. Именно такой я тебя и хочу видеть. Какие там разговоры, если мы нереально хотим друг друга?
Доезжаю до многоэтажки в кратчайшие сроки. Пока перекрестки мелькают один за другим, Маруся так и не открывает глаз. Возможно, боится. Ей по душе размеренная езда.
– Дома без тебя одиноко, – негромко выдаёт жена, когда я помогаю ей выбраться из тачки. – С тобой всегда лучше.
Несмотря на поздний час, двор неплохо освещён, лучики от фонарного света падают на её лицо. В полумраке кажется, что в глазах Маши стоят слёзы.
Как только её ножки касаются асфальта, обеими руками сжимаю попку малышки и подкидываю. Несмотря на месяцы разлуки, Маша всё помнит. Мои желания ей ясны. Молниеносно подпрыгивает и обхватывает меня ногами, скрещивая их за спиной.
Прижимаю хрупкое тельце к себе плотнее, исключая возможность для посторонних увидеть хотя бы что-то лишнее. Жопку тоже пятерней прикрываю.
Своим ртом накрываю её губы. Словно в первый раз жену пробую. Желание такое, что искры из глаз летят. Это пожар в моей башке. Кровь разносит всполохи по всему телу.
Уже в лифте, Маша сквозь поцелуи шепчет:
– Тут же камеры, Серёж… Люди увидят…
Прямо сидят и ждут, когда кто-то трахаться начнет посреди ночи.
– Вообще похер. Ты моя. Только моя.
Подставляю колено, чтоб малышка не упала, и перехватываю её поудобнее. Маша одаривает меня райской беззаботной улыбкой, раздалбывая мою душу на части.
В который раз убеждаюсь – без неё мне ничего не нужно. Счастлив лишь рядом с ней. Ей я могу простить что угодно. Любые её капризы и истерики.
Стоит только хлопнуть входной двери в квартиру, как платье слетает с жены. Не могу больше ждать. Хочу её, её одну.
Скольжу по ней взглядом, опуская глаза на грудь, после прохожусь по животу. Вбираю в себя каждый сантиметр любимого тела, сравниваю его с образами из своей памяти. Лишь лучше становится. Каждый раз только лучше и лучше.
Тыльной стороной ладони веду по выпирающим ребрам. Маша вздрагивает. Пальчики на её ногах непроизвольно поджимаются, и я ликую. Всё такая же чувствительная.
Крышу сносит напрочь.
– Не закрывайся от меня… – требую от неё, когда ладошки подлетают вверх.
У нас были с этим проблемы. Кто-то (не сложно догадаться, кто именно) вдолбил в её голову, что секс – грязное и порочное дело. Хорошие девочки такой мерзостью не занимаются, только шлюхи. Первое время, чтобы Маша смогла отключить убеждения, приходилось изрядно её завести, на прелюдии уходили часы. А после нам стало нравиться одно и тоже.
Маша поднимается на цыпочки и тянется к моим губам. Такая сладкая девочка, с капельками горечи.
Не глядя и не разрывая поцелуя, стаскиваю с себя шмотки. Отбрасываю в сторону, ногой куда-то подальше пинаю.
Оторваться от её губ нет сил. Вдруг передумает. Пздц. Не пережить такой досады.
Прижимаюсь к её обнаженной груди, сразу же ощущая покалывания её сосков. Опускаю руки и сдавливаю бёдра. Её свободная рука ложится мне на шею, с силой тянет на себя. Пальцы второй уже несколько мгновений скользят у меня под боксерами, несмело лаская.
В её глазах плещется такое знакомое мне желание.
Наши жадные поцелуи, переполненные голодом и страстью, наполняют комнату влажными звуками. Именно такими, как нам обоим, истосковавшись, хочется слышать.
Опускаю Машу на постель. Как только её спина касается простыни, моя девочка раздвигает ноги, чтобы я мог устроиться между ними удобнее. Запинаюсь на долю мгновения. Следом молниеносно наклоняюсь к ней и впиваюсь ртом в левый сосок. Он тут же твердеет.
Нахожу её ножки и поднимаю их, держа за колени. Закидываю себе на спину. Как только она становится максимально открытой, срабатывает спусковой механизм. Если бы я даже хотел остановиться, с этого мгновения не смогу.
Словно со стороны слышу, как сипло, надрывно рычу. Одним сильным толчком вхожу в неё. Член дёргается, вырывая из Маши протяжный стон.
Бёдра приходят в движение. С каждым толчком мне требуется всё больше выдержки, чтобы, как пацану, не разлететься на старте. Напряжение скручивает внутренности, возбуждение долбит мозг.
Дыхание Маши рваное. Обжигает мне кожу. Содрогаюсь от удовольствия.
Её короткие ноготки с силой впиваются мне в спину. Бёдрами подаётся мне навстречу и стонет… Стонет… Стонет…
Взгляда от неё не отвожу. Дивно хороша. Губы алые и припухшие от глубоких, жёстких поцелуев, волосы растрёпанные, на лбу проступили мелкие капельки пота. Она невероятно горячая.
– Моя любимая девочка, – провожу пальцами по контуру её подбородка. Если бы кто-то знал, как сильно люблю её. – Ты такая мокренькая… Крышу сносит, – толкаюсь в неё глубже, наслаждаюсь моментом.
Маша жалобно стонет, почти что скулит, когда я захожусь в череде мощных, жёстких толчков.
Мимолетно касаюсь её губ своими. Обцеловываю её, облизываю, теряя счёт времени. Из мыслей в голове вертится только одна – подохну без неё. Мало её постоянно. Не хочу делить ни с кем.
– Ты моя девочка, – вылетает на выдохе. – Только моя. Уничтожу любого, кто прикоснется к тебе, – толчки становятся резче и чаще. – Поняла меня?
– Да! – у неё получается громко. Приподнявшись, тянется и целует меня в плечо. – Я тебя очень люблю.
Снова стонет, наполняя меня счастьем. Тону в ней, как в омуте.
Стоит только ускорить движения и более жёстко насадить жену на себя, как её тело пронзает шквальная судорога. Пальчики сминают мою кожу. Тело резко выгибается. Ртом воздух хватает. А мгновенье спустя обмякает, утаскивая меня в пропасть за собой.
Как и всегда Маруся вскорости вырубается. Я же не могу уснуть до утра. Хочется растянуть приятный момент. Запомнить его. То и дело касаюсь губами её влажных волос, втягиваю в себя родной запах. Прижимаю крепче к себе.
Стоит солнечным лучам показаться в окне, как входная дверь хлопает, извещая о том, что со спокойствием в доме покончено.

Глава 8

Сергей

Маша обхватывает обеими ладошками мои щёки, покрытые тёмной, короткой щетиной, и поднявшись на пальчики, заглядывает в глаза.
– Пожалуйста, ты только не злись и не ведись на провокации мамы, – просит меня умоляюще.
Ей страшно. Каждый раз страшно. Боится пересечь точку невозврата. Я тоже боюсь.
Стоило двери хлопнуть, как Маша проснулась, сходу подорвавшись. Пока я надевал брюки, она успела натянуть на себя домашнее платье и собрать волосы в высокий хвост.
Гул её сердца выдаёт внутреннее напряжение. Колотится, словно бешеное. Гулко бьётся о грудную клетку.
– Дочка, спишь что ли всё ещё? – из глубины квартиры слышится голос тёщи.
Претензия различима. Наезд – её манера общения. Все кругом несостоятельные дебилы. Надо учить, тыкая носом в дерьмо.
Маша сглатывает. Нервничает. Реакция Цербера ясна же будет: «Какого хрена ты в постели? Солнце встало – пол не мыт». Но ничего, сегодня и у неё тоже будет стресс. Столько сил приложено, а мы снова вместе. Вместе же? Совсем забыл уточнить по поводу заявления о разводе. ***ать, как я был зол, узнав, что она такую херь выкинула! Дурочка малолетняя.
Первым в комнату влетает Колян. Сын. Ему четвёртый уже год. Здоровый, смышлёный парень. Увидев меня, он во всё горло верещит «па-а-а-па» и бежит обниматься, сходу запрыгивая на руки. Цепляется, словно клещ.
Крепко обнимаю своего пацана, целую в макушку. Маленькие ручонки оплетают мою шею. Дышит, уткнувшись в неё носом и повизгивая от удовольствия.
Как мало надо для счастья.
Шаги Натальи Леонидовны только приближаются, а я уже вижу её рожу, перекошенную от негодования.
Она привыкла быть главной. Командовать. Уже лет восемь прошло, как закрылся последний обанкроченный ею завод, а лавры главного бухгалтера не дают покоя. Каждый раз при случае она рассказывает, как «генычы» перед ней трепетали, выходя из её кабинета исключительно спиной вперёд, не разрывая зрительного контакта, дабы успеть увернуться, если она надумает вслед кинуть что-то тяжёлое. Наворовано было немало, потому что и сейчас, не работая, она может жить в своё удовольствие. Я с первого знакомства показался ей не перспективной партией для дочери, а уж когда мы «залетели», она и вовсе волосы на себе рвала, поняв, что слить меня будет проблематично.
Перехватываю сына, усаживая на правую руку. Освободившейся левой рукой притягиваю к себе жену. Плотно прижимаю к своему боку. Машкины костяшки скрипят. Но она не вырывается. А я внутренне торжествую.
«Ну что, старая стерва, как тебе утренний сюрприз?» – с ехидством интересуется мой внутренний голос.
Войдя в комнату, в нашу с Машей спальню, Наталья Леонидовна каменеет. Глаза превращаются в узкие щёлочки, крылья носа раздуваются.
– Мария, что он тут делает? – грозно спрашивает у дочери, снова пытаясь подавить. – Пошёл вон отсюда! – указывает мне на выход.
Усмехаюсь с вызовом.
Ну не дура ли?
– Я? Серьёзно? А может быть, Вы свалите? – вскидываю бровь. – Если память мне не изменяет, а она не изменяет, эту квартиру я покупал. Так может, вам пора? Чаю не предлагаю.
Контролирую себя. Каждое слово подбираю. Хочется сказать «Иди-ка ты на хер». Но при сыне не могу себе позволить обижать его бабку. Бог его знает, как жизнь сложится.
Блд. Нет! Если суждено повторить судьбу родителей, то во снах к Димону буду приходить, если он Кольку к себе не заберёт.
– Маша! – с яростью вопит Леонидовна, хватаясь за сердце. – Что ты молчишь?! Мать выгоняют, а она язык свой спрятала в… – замолкает, весьма предусмотрительно подбирая замену слову «жопа».
С презрением смотрит на нас.
Забавно выходит. Её надо было видеть, когда мы поругались из-за её кровавого шоу. Мне хотелось не выносить сор из избы, она же наоборот подливала масла в огонь, привлекая внимание всех соседей своими истошными криками.
Вспоминаю её залитое кровью лицо и морщусь. Какой надо быть дурой, чтобы кожу на своем лице разодрать. Любые жертвы, лишь бы избавиться от ненавистного зятя. При осуществлении своих планов люди бывают очень жестоки. Всегда нужно помнить – при случае тебя пустят в расход, не раздумывая.
Мало крови. Мало эмоций. Наталья Леонидовна меняет тактику и скатывается в причитания. Давит Маше на жалость, аргументируя тем, что всю жизнь положила в угоду интересам дочери. Не вышла замуж после развода с отцом Маши. Всё покупала. Исполняла любые прихоти…
Как же. Преследовала собственные цели, взрастив в Маше глубочайшее чувство вины. Теперь манипулирует дочкой, как хочет.
А по факту что? Один мужик сбежал, другого дурака не нашлось? Ну кто же в здравом уме захочет пресмыкаться перед зарвавшейся сукой?
– Маша, одумайся! Он твою жизнь испортит, как и твой отец мою! – Леонидовне плевать, что внук рядом. Чем эмоциональнее представление, тем лучше.
Как же хочется взять её и выволочь за шкирку из квартиры, но я молча стою и гипнотизирую её взглядом. Смотрим друг другу в глаза. Она понимает – в этот раз преимущество не на её стороне.
– Вы сами свою жизнь испортили, Наталья Леонидовна. Ни Маша, ни Андрей Евгеньевич не виноваты в том, что Вы от одиночества лезете на стены. Давайте не будем пугать Колю. Спасибо, что присмотрели за сыном.
Гляжу на мальца, он не поймёт, чего бабушка разоралась, сидит, плотно сжав губки, и глядит на неё с непониманием.
– Я с внуком осталась, чтобы Маша развеялась и нашла себе кого-то получше, чем ты! – выплёвывает, приближаясь к истерике. – Нашла себе не пойми кого. Что ты ей дать можешь? Ничтожество! Воспитания нормального не получил. Без родителей то, – фыркает, дрянь, дескать, понятно всё и так. – Рос неизвестно как, пока брат развлекался. Таким же раздолбаем стал.
Охуеваю от услышанного.
Понятно же было, что я не питаю к ней родственных чувств, но сегодня тёща пересекла очередной рубеж. Никому нельзя пренебрежительно высказываться в адрес родителей. Плохо их помню. Только образы, от которых веет теплом. Добрая, спокойная, даже кроткая мама. И волевой отец. Мы с Димой его с полуслова слушались.
Мысленно проговариваю детскую считалочку. Нужно успокоиться, но ярость лишь набирает обороты. Если не исчезнет с моих глаз, то в этот раз не сдержусь. Толку-то. Всё равно все думают, что я занимаюсь рукоприкладством.
– Коляш, приготовишь с мамой завтрак? – обращаюсь к сыну, намеренно не глядя на его бабку. Когда – то я слыл спокойным человеком, сейчас же у меня нет и капли лишнего терпения. – Я скоро вас догоню.
– Серёжа… – робко шепчет Маша, с опаской хватая меня за руку.
Остро ощущаю её тревогу. Пздц. Боится, что я маму тут раскатаю?! Как будто мне хочется об неё мараться.
– Я маму твою провожу и присоединюсь к вам. Маша, всё хорошо. Приготовь нам яичницу, – прошу как бы между прочим.
Готовить умею, но, живя один, питался лишь посредством доставки готовых блюд.
Маши кивает и забирает сына к себе на ручки.
Благодарен Богу и ей, что на этот раз не поддерживает концерт. Могла бы как в прошлый раз броситься успокаивать свою маму. Слово за слово… Да чего там говорить, для ссоры многого не надо, достаточно желания одной из сторон поругаться.
– Если ты сейчас уйдёшь и оставишь меня с ним наедине, – тычет пальцем тёща в мою сторону, – то можешь считать, матери у тебя больше нет! Навсегда предательницей будешь! Бесстыжая! Я всё для тебя…
Нескончаемые причитания переходят в гневный крик. Уже поперёк горла стоит это всё. Театралка хренова.
Маша в отчаянье смотрит то на меня, то на мать. Ей физически больно. Ощущаю её ужас кожей.
Тяжело вздохнув, прошу Машу выйти из комнаты. Предельно мягко, чтоб не было мысли, что обижу родительницу.
Никогда в мыслях не было ударить особу женского пола, хотя надо сказать, что и никто не злил меня так сильно, как мать жены. Никто и никогда. По мнению большинства друзей, я максимально спокойный и лёгкий человек. Был. Последние годы вымотали не только Машу. Я тоже себя не узнаю, но я ведь мужик. Мне некому это поставить в претензию.
Не имея желания себя накручивать, намеренно пропускаю едкие слова мимо ушей. Как только Маша с начинающим плакать Колей скрываются в дверном проеме, Наталья Леонидовна подпрыгивает на месте. Полагаю, что ей не нравится мой суровый взгляд.
Мне тоже хочется свирепствовать и разносить всё вокруг к чертям, лишь бы её тут больше никогда не было. Дать понять, чтобы она не смела лезть в мою семью! Но я держусь.
Она тут же пользуется моим секундным зависанием. Торопится побежать за дочкой. Не всё ещё высказала. Не успевает пройти мимо меня. Преграждаю путь и хватаю за запястье. Не сильно, но ощутимо. Так чтобы вырваться не смогла.
– Пусти меня, ублюдок несчастный! – вопит уже во всё горло. – Что ты себе позволяешь?!
– Провожаю Вас, мама, – тащу её за собой к выходу.
Желание спустить с лестницы непреодолимо.
– Не нужен мне такой выродок. Вот увидишь, и Маша от тебя сбежит! Псих ненормальный, – цедит сквозь зубы, всё так же пытаясь вырваться.
На её глазах блестят слёзы, но не жалко не капли. Моя ярость выходит из-под контроля, виною тому её угрозы. Хочется взять что-то потяжелее и разбить тупую, злобную голову.

Глава 9

Сергей

Маша мило улыбается, глядя на меня, но в её глазах я замечаю столько печали, что хоть вой.
Она старается казаться беззаботной, но тоска из-за матери рвётся наружу. Вот уже две недели они не общаются. Маша звонила несколько раз, но родительница или сбрасывала вызов, или не брала трубку.
Тётя Маши ей рассказала, что сестра пребывает в глубокой депрессии. Места себе не находит из-за безразличия дочери. Страдает. Только вот я не верю. Жена, как обычно, ведётся, переживает, как бы у матушки сердце не прихватило. Манипуляции на тему здоровья, как не трудно догадаться, у Леонидовны излюбленный способ психологического давления.
– Скоро приедем? – сын, сидящий за мной, толкает с силой водительское кресло ногами.
Заскучал.
– Доедем – я тебе тряпку дам, будешь вытирать, – напоминаю ему, что не люблю грязь в салоне. – Через пятнадцать минут будем на месте.
– Ну, па-а-ап, – тянет засранец, зная, что ему ничего не будет.
Просёк он истину сразу. Даже та же бабушка его только пугает и особо не ругает за шалости.
– Серёжик, я вытру следы.
Маша, в отличие от сына, всё принимает за чистую монету. Сглаживать углы – её основное занятие. Она росла в состоянии постоянного стресса и сейчас пытается изо всех сил создать вокруг себя бесконфликтную среду.
За первые месяцы нашей совместной жизни мне удалось выветрить из неё эту дурь. Сейчас с новой силой начала себя накручивать. Вернулись на исходную.
Прекрасно помню тот день, когда поздно ночью заплаканная Маша появилась на пороге родительской квартиры. Тогда я уже жил в ней сам. Брат съехал, как только понял, что я вполне самостоятельный. Они поругались, когда меня не было в городе. Только вернулся – Маша примчалась.
Она была вымученная, с опухшими от слёз глазами, держала в руках небольшую сумку с вещами. Полноценно собраться ей мать не дала, выставила, в чём есть. Надеялась, что Маша во избежание конфликта пойдёт, как всегда, на уступки и выполнит указания. Но в тот раз Маша впервые проявила характер. Выбрала меня, несмотря на слова матери, что она жизнь испортит и себе, и мне, и ребёнку, которого нам нечем будет даже кормить.
Повзрослеть пришлось резко. Оно того стоило. Не представляю, как жил бы, если бы Маруся согласилась на аборт.
Время было хорошее. Я мог себе позволить проводить много времени с семьёй. Начали делать ремонт, чтобы оборудовать детскую. В процессе я понял, что не хочу особо менять родительскую квартиру. Спальня родителей так и осталась нетронутой после их смерти. За столько лет мы даже косметический ремонт в ней не делали.
Наступив себе на гланды, они же гордость, пришлось занять у Димона денег и купить другую квартиру, в которой мы сейчас живём. Обещал ему отдавать по мере возможности. Понятно же, какие возможности были? Маше двадцать, мне двадцать один было на момент рождения сына. Вышки – и те не окончены. Именно в тот момент я перестал сдерживать свои тёмные стороны.
Азарт. Он был во мне всегда. Зная, что остановиться сил не будет, я старался не злоупотреблять ставками. Боролся со своей тёмной стороной воздержанием. Но когда на шее повис многомиллионный долг, сопротивление стало бессмысленным. Дима вообще не говорил о том, что вернуть надо будет, но самому не хотелось перекладывать на него ответственность. Пришлось вертеться.
Лёгкие деньги легко приходят и уходят тоже легко. Даже сейчас я могу на ставках выиграть миллион за вечер, а могу два развеять по ветру. Содержать семью только на выигрыши нереально. Путь в никуда. Поэтому подкопив денег, мы с другом занялись флиппингом.
Первую убитую хату мы купили за лям. Убогого вида однуха. С дрожью вспоминаю её состояние до ремонта. До ремонта, который мы с ним сами делали, чтобы сэкономить. В итоге всё вышло удачно. Слили её по хорошей цене. Это была одна из самых удачных наших сделок. Денег заработали прилично. Но счастья затея не принесла. Пока я сутками напролет торчал на объекте, пахал в непривычной для себя среде, Маша загрустила и возобновила общение с мамой. А я поначалу не заметил подвоха. Наверное, тогда всё к черту и покатилось.
– Х*р с ними, со следами, – произношу, не отрывая взгляда от дороги.
Маша фыркнув, бьёт меня по бедру, дескать, ты чего язык распускаешь в присутствии сына?! Он же без меня никогда таких слов не узнает. Исключительно в интеллигентной среде будет вращаться.
– Ты полотенца взяла? – обхватываю запястье жены и тяну на себя, так чтоб она немного завалилась набок.
Маша хохочет.
– Да. Много разных. Ты ведь не удосужился сказать, куда мы едем, – произносит тяжело дыша, сквозь смех.
Если ей сказать про аквапарк, она воспротивится. Не знаю, что происходит в её голове, но она стала считать себя толстой. Хотя нет, жирной. Уверяла меня, что у нее на боках появились жировые складки. Тыкая пальчиком в свои кости, утверждала, что я её обманываю и там реально собрался подкожный жир. Не будь она обидчивой, я бы предложил ей показаться врачу.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71533843?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.