Главная страница | Современные любовные романы | Измена. Приобретая себя

Измена. Приобретая себя
Вероника Фокс
– Ну и когда ты бросишь эту дуру?
Моя рука повисла в воздухе, так и не успев лечь на ручку двери. Сердце взлетело к самому горлу, отбивая частый ритм.
– Ещё немного потерпи, мась, – голос мужа перечеркнул всю мою счастливую жизнь жирной линией. – Не могу так сразу, жалко убогую.
Я застала мужа в кабинете с его коллегой. Семь лет счастливого брака рассыпались вдребезги в один миг. И мне казалось, что я смогу отомстить. Однако, у судьбы иные планы на мое счастье…

Вероника Фокс
Измена. Приобретая себя

Пролог
Основана на реальных событиях. Все имена и действия заменены.
Зоя М.
Лето было очень жарким. Мы попали в пробку на Проспекте Мира, и я знала, что это может произойти, но все равно решила не ехать на метро.
Я не люблю метро и духоту, особенно московское.
Я открыла телефон и посмотрела по навигатору, сколько мне еще ехать до кафе, где мы договорились встретиться с мужем, но сначала мне нужно было заехать к нотариусу и передать документы. Я заметила, что всё на картах было красным, и понимала, что стоять в пробке придется больше часа. А на обратный путь, вероятно, уйдет еще больше времени.
Мой путь пролегает через офис мужа, и я не хотела бы его беспокоить, ведь он высокопоставленный менеджер. Он часто нервничает, когда я его отвлекаю. Это судьба многих топ-менеджеров и их жен, которые хотят сделать сюрприз в середине рабочего дня.
Буквально в одном километре располагается офис мужа – «БиСиТи», огромное здание, выполненное по последней моде. Там, на тринадцатом этаже, и работает мой муж. Принимаю для себя одно решение, хоть оно и не понравится моему мужу, но все-таки хочу заехать к нему в офис и оттуда уговорю его поехать вместе. Поэтому набираю номер Миши и звоню.
В трубке слышатся одинокие гудки. Насчитываю их десять, а то и больше, а после голос автоответчика говорит мне о том, что я могу оставить сообщение.
Нет. Не буду ему оставлять ничего. Лучше сделаю сюрприз в конце рабочего дня. Даже если он будет недоволен.
– Вы сможете оставить меня около БЦ «БиСиТи»? – спрашиваю у водителя, который одобрительно кивает головой.
К бизнес-центру мы подъехали минут через пятнадцать, которые я пыталась дозвониться мужу, но всё тщетно. Расплатившись с таксистом, вылезаю из такси. Раскаленный воздух ударяет в лицо, и мне хочется побыстрее пробраться внутрь, под кондиционеры. Быстрым шагом добираюсь до крутящихся дверей, а там прохожу к стойке ресепшен.
– Здравствуйте, – говорю я, снимая солнцезащитные очки. – Мне в компанию «СК Медиус», к Михаилу Морозову.
– У вас назначена встреча? – спрашивает девушка в белой блузке с высоким хвостом, окидывая меня неприятным взглядом, словно я противна ей.
– Я его жена, – улыбаясь, добавляю ей, протягиваю свой паспорт.
Мой муж дал добро на целый год вперед, чтобы я смогла к нему заходить в офис без лишней волокиты. Однако, предупредив его об этом заранее. Ну и на том спасибо.
Облокотившись на руку, скучающе наблюдаю за тем, как девушка ищет мою фамилию в списке разрешенных посетителей и, найдя, по всей видимости, меня, делает мне пропуск.
– Знаете куда идти? – говорит она, отдав мне паспорт с пропуском.
– Ага, – с улыбкой на лице отвечаю ей.
– Тогда проходите.
Я быстро пиликаю пропуском, и турникеты раздвигают свои стеклянные двери. Офис сделан весь из стекла – даже лестничные пролеты, и вообще, это зрелище – завораживающее, когда ты поднимаешься на самый высокий этаж и смотришь на город с высоты птичьего полета, – вид перехватывает дыхание. Я быстрым шагом направляюсь в левый холл и выбираю лифт под буквой «Б». Нажимаю на кнопку вызова и жду его.
Буквально через минуты три лифт приезжает, и я в гордом одиночестве захожу внутрь, жму тринадцатый этаж. Стеклянный лифт возносит меня ввысь.
По приезду на этаж я пикаю пропуском и подхожу к еще одной стойке.
– Добрый день, – здороваюсь я с девушкой, которую видела в прошлом месяце.
– А, – восклицает она, поднимая свой взгляд. – Добрый день, Зоя Павловна, – и добавляет улыбку.
– Я к мужу.
– Он вроде бы… на конференции…
– Ой, ничего, – как можно добрее отвечаю, чтобы скрыть свое переживание. – Я подожду его в кабинете.
– Вас проводить?
– Нет, что вы, – машу рукой, чтобы девушка не утруждалась. – Я сама.
На лице девушки застыла тревога. Интересно, чего она так переживает? Развернувшись, иду по длинному коридору. Кабинет мужа находится в торце здания. Он угловой, откуда открывается бесподобный вид на весь город. Особенно вечером, когда неоновые лучи озаряют дома, а дороги подсвечиваются, город кажется мне сказкой. Но… Не в тридцатипятиградусную жару.
Офис потихоньку начинает пустеть, отчего кабинеты остаются в гордом одиночестве. Да и сама девушка на ресепшене, кажется, уже собиралась домой. Я мельком видела, что ее дамская сумка стоит на столе. Уже подходя к кабинету, я слышу странные отрывистые звуки. Замедляю шаг, и из-за двери офиса мужа, на котором написано «Морозов М. А.», я отчетливо слышу женский вздох.
– Ну и когда ты бросишь эту дуру?
Моя рука повисла в воздухе, так и не успев лечь на ручку двери. Сердце взлетело к самому горлу, отбивая частый ритм.
– Ещё немного потерпи, мась, – голос мужа перечеркнул всю мою счастливую жизнь жирной линией. – Не могу так сразу, жалко убогую.
Я замираю и слышу очередной отчетливый женский вздох, словно ее кто-то ублажает. Следом сопение и скрип стола. Или стула… Глубоко вздохнув, нажимаю на ручку и вхожу в кабинет.
Дверь медленно открывается, я застываю, практически не дыша…
На меня смотрит муж со спущенными брюками. Из-под конца пиджака виднеется его голая задница. На столе во всей красе лежит грудастая брюнетка, лифчик которой приспущен и выпячивает напоказ округлые формы. Ее ноги обхватывают моего мужа, а черные трусики лежат возле его ног.
– Миша? – вопросительно спрашиваю, сама не понимая, что только что увидела.
– ЗОЯ! – возмущается тот, но не отходит от девушки. – БЫСТРО ДОМОЙ!
Я в шоке. Не в состоянии понять, что происходит, поспешно закрываю дверь, и ноги сами меня несут по коридору обратно к лифту.
Что только что я увидела? Это НЕ мог быть мой муж. Внутри сразу же всё обрывается, а я не нахожу подходящих слов, чтобы самой себе объяснить, что только что видели мои глаза.
Спускаюсь в каком-то коматозном состоянии на первый этаж, отдаю пропуск и, выйдя обратно в жару, останавливаюсь.
Солнце печет. Кожа болит. Голова закипает. Мне душно. Нечем дышать.
Стою минут пять, а то и меньше. Все еще не понимая, что только что произошло.
Перед глазами вновь всплывает эта картина, как мой муж… Боже мой! Он что, только что мне изменил? Быть такого не может…
Мои мысли прерывает чья-то крепкая рука, которая дергает меня на себя. Вздымаю глаза и определяю, что это мой муж.
– Пошли, – говорит он и тащит силой меня в машину, а я как собачка на поводу, не могу совладать с собой.
Крепки мужские руки рывком присобачивают меня к нагретой двери черного внедорожника. Миша открывает переднюю дверь и буквально заталкивает меня в салон.
– Миш… – единственное, что смогла выпалить из себя, как дверь перед носом закрывается. Наблюдаю за тем, как мой муж уже привел себя в порядок и, усевшись на водительское сидение, заводит мотор машины.
– Дома поговорим, – добавляет тот и срывается с места, а я по-прежнему не могу понять, что только что произошло.

Глава 1. Зоя
Август, 2018 г. Москва.

– Так не может больше продолжаться!
Я смотрю на то, как муж собирает вещи в небольшую спортивную сумку.
– Что не может продолжаться? – задаюсь вопросом, хотя сама понимаю, к чему он клонит.
– Жить с тобой.
Когда-то я любила этого человека. Он был всем моим миром. Семь лет мы прожили душа в душу, преодолевая любые препятствия вместе. А теперь я смотрю на то, как он собирает вещи, чтобы уйти к другой… И от этой мысли сердце пронизывает щемящая тоска.
– Это всё из-за той девушки? – Голос мой дрожит, как и я сама. Семейный очаг дает трещину, и мне нужно попытаться его сохранить.
– Той или не той, тебя это уже не касается!
– Я твоя жена! – Перехожу на крик, чувствуя, как подступают слезы. – Это меня тоже касается!
– Нет, Зоя, – отрезает тот грубым голосом. – Я не могу дальше жить с тобой.
Делаю пару шагов к нему и обнимаю за талию.
– Миш…
Муж резким движением руки надавливает на мои руки и разводит в стороны.
– Я уже всё сказал, – говорит тот, стоя на своем.
– Миш… Мишенька… Подожди, – пытаюсь остановить его сквозь слезы, которые ручьем сползают по щекам.
– Зоя, прекрати! Ты всегда давишь на жалость, словно маленький ребенок!
Мы встречаемся взглядами. В его зеленых глазах вижу отголоски холода.
– Ты мне стала неинтересна, – добавляет он с такой грубостью, что я вздрагиваю.
– Миш, ну… Мы можем поговорить об этом, – продолжаю я, хотя где-то на подсознательном уровне понимаю, что мы ничего не можем больше. Он всё решил. Сам. Опять.
– Ты убогая в моих глазах, – выкрикивает тот, а меня окатывает холодным потом.
– Убогая?
– Да, – рычит, словно в его планах раздавить меня окончательно. – Ты перестала за собой следить. Вечно плачешь, как неуравновешенная истеричка. С тобой даже стыдно на люди выйти!
Я слушаю его и не верю ушам, что когда-то этот мужчина сделал мне предложение.
– Ты набрала десять килограммов, у тебя растяжки на жопе и ляшках. Все вокруг носят платья, а ты зарылась в треники и футболку, потому что «мне так удобно», – передразнивает он, а от его слов ощущаю боль лезвия, что миллиметр за миллиметром режет мое сердце. – Мне даже стыдно тебя показать друзьям, ведь на фоне их жен ты уродина.
– Не говори так, – хныча, стараюсь хоть как-то нормализовать сбившееся дыхание и вновь подступаю к нему.
– А почему? – разводит он руками, а мне хочется закрыть уши, чтобы не слышать эти слова. – Почему я должен молчать? Чтобы сохранить нашу любовь? Так вот!
Морозов отталкивает меня от себя, и я едва держусь на ногах. Он выставляет указательный палец.
– Любви никакой нет, – говорит тот, но не дает мне и слова вставить, – я тебя не люблю, Зоя. Ты мне безразлична! Ты вот тут у меня сидишь! – показывает он пальцем на горло, будто бы я ему перекрываю кислород.
– Нет, Миша…
– Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ, – переходит на крик мой муж, и я вижу, как от ярости сбилось его дыхание. – Прошла та пора, когда я души в тебе не чаял. Когда ты была красива, яркая. Теперь ты – бледное пятно в моей жизни, не более!
– Я… Мне…
– Ты только и делаешь, что плачешь. Начитаешься своих тупых любовных романов и думаешь, что слезами поможешь? Ни хрена!
Я стою как вкопанная, всё по-прежнему не веря своим ушам.
– Ты мне противна как женщина.
– Но я люблю тебя! – жалобно выпаливаю из себя, хотя слова даются с трудом.
– Это не любовь! – кричит тот. Он берет с полки стоящую нашу фотографию со свадьбы. На ней он обнимает меня за талию, и мы счастливы. – ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ! – тычет он рамкой с фотографией перед моим лицом, а после роняет его на пол. Стекло разлетается на мелкие осколки, прям как мое сердце только что. – Разлюбил я тебя, понимаешь? ВСЁ!
– Не понимаю, – говорю мысли вслух, но они лишь сильней злят Морозова.
– И вот еще, – высокомерно добавив, Морозов демонстративно снимает обручальное кольцо и бросает его на пол. – Мы разводимся.
Сквозь горькие слезы я смотрю на это кольцо и… не понимаю, что происходит. Боль оглушает меня и парализует. Морозов застегивает сумку и выходит из комнаты. Впопыхах надевает кроссовки, бросает ключи на тумбочку и роняет через плечо: «Я позвоню».
– Остальные вещи заберу потом.
Он делает паузу, словно в нем еще осталась та любовь ко мне. Осталось мужское достоинство не разбивать меня в лепешку. Не смешивать с грязью.
– Прощай, Зоя.
И закрывает за собой дверь.
Падаю на колени, а перед глазами всё плывёт. Мне хочется кинуться ему вслед и доказать, что он ошибается. Что ему не нужно уходить, и я прощу ему измену, но… Я не нахожу в себе силы.
Ладонью аккуратно очищаю фотографию, с которой смотрит на меня прошлое счастье. Коленки жжет от осколков стекла, на которые я опустилась. Но мне все равно.
Смотрю на обручальное кольцо, которое мы вместе с ним выбирали. Смотрю на то, как можно легко разрушить семейный очаг, и на то, как легко разбить сердце. Слёзы горькими ручьями спускаются по щекам, а от нехватки воздуха я задыхаюсь. Морозов и был для меня воздухом. Спасением и усладой. Он тот, с кем я впервые себя почувствовала нужной и желанной. Но первый, кто мне изменил. Подло, гнусно. Со своей коллегой.
Вспоминаю то, что я слышала сегодня днем за закрытыми дверями его кабинета. И, черт возьми, я никому не хочу пожелать того, что я сейчас испытываю. Эта ни с чем не сравнимая боль, которая уничтожает все прекрасное вокруг.
Мое сердце разбито на мелкие осколки. Мне больно. Но одно я знаю точно: я докажу себе и ему, что имею право на любовь.

Глава 2. Зоя
Зоя М.

– Так и сказал?
Мы сидим с моей подругой Лидой на общей кухне в офисе. Я киваю головой, хотя сама не понимаю, что этим хочу подтвердить. То, что муж в действительности меня бросил, или то, что я теперь разбита на осколки. А быть может, и то, и другое одновременно.
– Так и сказал…
– Кошмар какой, – качает из стороны в сторону Лида и протягивает руку к моей. Ее тонкие пальцы касаются моих. – Он полнейший козел!
– Наверное…
Ночью я не спала. Нет, не так… Я вообще не смогла сомкнуть глаз. Лежала в холодной постели, смотря в темный потолок, пока лучи солнца не коснулись земли, озаряя самые темные уголки города. Будильник, который прозвенел ровно в шесть, не дал мне новых сил, напротив, он напомнил о том, что сегодня первый день, когда просыпаюсь одинокой. Брошенной, ненужной, раздавленной. Сколько я так пролежала в кровати, пока не заставила себя встать, не помню. Все делала на автомате, стараясь не выбиваться из привычного мне ритма, но… Как тут не выбиться, когда лучик моей жизни угас?
– Нет, он полнейший козел! – восклицает подруга, сжав мою руку. – Он не достоин тебя!
Поджав губы, поднимаю глаза на подругу. С Лидой мы работаем четвертый год в банковской компании специалистами по подбору персонала. Я занимаю ведущую должность, занимаясь наймом более высококачественных специалистов, по типу: директора, бухгалтера, финансовые аналитики и все остальные, которые руководят отделами. А Лида курирует тех, кто набирает рабочий персонал среднего класса: менеджеров, операторов, технических специалистов и так далее.
В серых глазах подруги замечаю искру поддержки и заботы. Она знает, что значил для меня Миша и то, насколько сильно я его любила.
– Он сказал… что я убога, – последнее слово, сорвавшееся с моих уст, вновь заставило содрогнуться от горя, которое лишь сильней разрасталось в моей груди.
– Ничего ты не убога, – слова поддержки не звучат как услада для моих ушей. – Сам он убогий козел.
То, что Лида обзывает моего мужа всякими ужасными словами – ее особая изюминка. Лида всегда говорит то, что думает. И на моей памяти это никогда не приносило ей бед, напротив, она всегда получает самое лучшее. Лида, на мой взгляд, невероятная красотка. Ее волосы цвета смолы блещут в свете искусственных ламп. Мягкие черты лица, идеальные ровные брови, тонкие губы и сногсшибательная фигура. У Лиды всегда все должно быть идеально. Будь то купленная сумка, что должна подходить под любую вещь в ее гардеробе, до идеализированных отношений с ее бойфрендом. Она ухаживает за собой, ходит к косметологу, всегда идеальный костюм и пахнет от нее дорого.
Отвожу взгляд в сторону и томно вздыхаю.
– На нем свет клином не сошелся, – продолжает Лида, но мне сейчас не хочется это слушать. На самом деле сейчас ничего не хочу, кроме как побыть в одиночестве. Однако это невозможно. – Ишь какой, козлина эдакая, думает, что он круче всех!
– Не надо, Лид, – тихие слова срываются с уст, и чувствую, как колет под сердцем.
– Да, а что, не надо? Он должен получить по заслугам своим козлиным!
Смотрю на наручные часы, которые показывают одиннадцать часов утра. И меня вновь прошибает грустными воспоминаниями: эти часы подарил мне Миша… На вторую годовщину свадьбы.
– У меня собеседование через полчаса со соискателем, – вынимаю руку из-под ладони Лиды и встаю со стула. – Пойду кофе возьму себе в кафешке.
– С тобой сходить?
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Не надо.
– Ладно. Если что, ты знаешь, где меня найти.
– Спасибо, – говорю ей и выхожу из кухни.
Прохожу по светлому коридору со стеклянными дверями, смотря себе под ноги. Выхожу в лифтовый холл и вызываю лифт. Ощущаю себя паршиво – опустошена до последней капли. А мне еще проводить три собеседования, которые очень нужны компании. И мне сейчас, как никогда, нужно набраться храбрости и откинуть все переживания прочь, ведь кого волнует чужое горе? Всем все равно. Никого не касается то, что творится у человека на душе. Мои томные мысли прерывает звук пришедшего лифта. Двери открываются, и я вхожу внутрь. Нажимаю на первый этаж, следом кнопку закрытия дверей. Лифт несет меня с девятого этажа вниз, а я, как назло самой себе, разворачиваюсь лицом к зеркалу, которое висит на задней стене лифта.
Передо мной – грустная молодая девушка с каштановыми волосами, которые струятся короткими локонами по плечам. По глазам видно, что я плакала. Они слегка припухли, а под нижним веком красуются едва ли заметные синяки. Я как могла, так и замаскировала их консилером. Пухлые алые губы, строгая белая рубашка, которая застегнута до последней пуговицы. Кручусь и смотрю на свою фигуру: вроде бы подтянута, но… Грудь не такая, как у той девушки. Меньше на два размера, но и не первый. Талия есть, но… виднеется небольшой животик. Кидаю взгляд на синюю юбку-карандаш, обычные ноги в туфлях, каблук которых едва ли достигает пяти сантиметров.
Строго, но со вкусом. Но я лишь сильней начинаю себя ненавидеть в отражении в зеркале. Двери лифта открываются, я тяжело вздыхаю, будто бы это поможет отпустить всю ту грусть, которая поселилась во мне, и выхожу в холл.
Кафешка находится внутри офиса, на первом этаже. В ней не так много народу, потому что все офисные работники идут в фудкорт даже за кофе. Но мне почему-то с первого дня работы тут понравилась эта маленькая кафешка: кофе там сносное, персонал очень добрый, да и вообще, их фирменный фисташковый рафф – лучшее, что я пробовала в офисах. Кафе находится около ресепшен, за стеклянными стенками. Захожу внутрь и занимаю очередь. Передо мной двое мужчин, которые что-то бурно обсуждают: какие-то ценные бумаги или еще что-то. Я толком не вникаю в их разговор, погрузившись в свои мысли.
– Доброе утро, – отзывается барменша, вытягивая меня из них. – Вам как всегда?
– Да, – киваю головой.
Здесь работают четыре человека: два парня и две девушки. Практически каждое утро я беру одно и тоже, поэтому они уже запоминают своих постоянных клиентов, и не нужно постоянно повторять, что хочешь приобрести.
Уставилась в спину стоящего впереди меня мужчины и думаю о том, как чувствует сейчас себя Миша? Грустно ли ему, или же совершенно плевать? Разблокирую телефон, чтобы вновь обреченно смотреть на отсутствие пропущенного звонка или глупой эсэмэски от него. Машинально захожу в мессенджер и ищу его контакт.
Для чего? Сама не знаю. Открываю чат и…
Тот самый мужчина, в спину которого я пялилась, погрузившись в мои мысли, опрокидывает на меня стаканчик с горячим кофе.
– Ай! – восклицаю я, едва не уронив телефон на плитку. Моя нога начала дёргаться от кипятка, что дотронулся до нежной кожи.
– Господи, простите, – начал он суетиться. – Господи, какой же я растяпа! Извините меня, извините!
Мужчина берет салфетки со стойки и, присев на корточки, начинает вытирать обожженное место.
– Ай, – восклицаю я и пытаюсь его остановить. – Хватит! Прекратите!
Мужчина замирает в изумлении и поднимает на меня свои серо-голубые глаза. Я теряю дар речи…
Такого красивого мужчину видела, разве что, только в фильмах. Его лицо походило на актера, имя которого не могла вспомнить. Ровный нос, красивые серо-голубые глаза, короткая стрижка, небольшие ямочки на щеках. Рот был слегка приоткрыт, будто бы завороженно наблюдал за чем-то. Его белая рубашка соблазнительно обтягивала тело, показывая сквозь ткань красивые мышцы. На руке красовались золотые часы, а обувь была тщательно зачищена. Он сидел на одном колене и смотрел на меня, и в тот момент я не знала, что ему ответить. Показалось, что весь мир замер на секунду, давая нам возможность насладиться взглядами друг друга.
– Простите, пожалуйста! – он мотнул головой, будто бы отгоняя странные мысли. – Вам больно?
– Все нормально, – поджав губы, делаю шаг назад и осматриваю ногу, которая продолжает дергать.
– У вас есть лед? – поднимаясь с корточек, мужчина обращается к барменше, которая одобрительно кивает головой. Секунду спустя самодельный мешочек из тряпочки со льдом оказывается в руках незнакомца. Рукой пододвигает ко мне стул и произносит:
– Садитесь. Нужно срочно приложить лед.
Его мягкий тембр голоса мне приятен, но рвущаяся боль изнутри сильней этого. Пристально смотря в глаза незнакомца, я чувствую себя растерянной, а дергающаяся нога заставляет меня поморщиться.
– Пожалуйста, сядьте на стул, – просит мужчина еще раз, и я выполняю его просьбу.
Он сразу же прикладывает лед, и я вновь морщусь от боли.
– Очень больно?
– Достаточно, – цежу сквозь зубы, тяжело дыша.
– Господи, – не умолкал мужчина, – как неловко вышло!
Я молчу, потому что и вправду вышло совершенно неловко. Лед начинает таять, и по капроновые колготки медленно становятся прохладными. Мужчина осмеливается поддержать мою ногу второй рукой, и, касаясь икры, мне прошибает неуютное ощущение. Никто, кроме Миши, ко мне не прикасался ко мне все эти семь долгих лет. Теплая мужская ладонь твердо поддерживает меня за икру, а мне чудится, что меня уже раздевают. Что я выставлена на посмешище, и все, что сейчас происходит, – лишь очередная шутка судьбы, которая пытается добить меня окончательно. Мне неуютно, стыдно и… ощущаю смущение. Румянец приливает к щекам, и становится еще хуже, чем с утра.
– Господи, ради бога, простите меня. Сегодня весь день кверху дном, – лепечет мягким баритоном мужчина, а после вздымает на меня свои глаза. – Вы в порядке?
– Да, – сухо отвечаю ему, думаю о том, чтобы мужчина не заметил мое смущение. Чувствую, как щеки горят сильней.
– Растяпа – мое второе имя.
– Вы уже говорили…
– Правда?
Мы замираем, смотря друг другу в глаза. Блеск раскаяния мужчины затмевает боль, и, как мне кажется, она начинает угасать.
– Я тебя наверху подожду, – обращается к нему его коллега или, кем бы он ему ни был, взяв свой стакан кофе покрепче, удаляется из кафе.
– Как же стыдно, – добавив в конце смешок, мужчина улыбается мне ослепительной улыбкой.
– Не то слово.
Я пытаюсь держаться холодно, но чувствую, как меня настигает истерика. И, сглотнув тягучую слюну, я отвожу ногу назад. Мужчина убирает руки и спрашивает:
– Все-таки больно?
– Нет, – мотаю головой из стороны в сторону, и единственное, что я сейчас хочу, это скрыться с глаз долой. – Все нормально.
– Я могу вам как-то помочь?
– Всё хорошо, правда, – поднимаюсь со стула, и мужчина синхронно поднимается тоже. Его широкие плечи напоминают мне плечи Миши. Глаза начинают болеть от подступающих слёз.
– Если я могу хоть как-то загладить свою вину…
– Всё нормально. Я… Пойду.
– Ладно, – отзывает он, по всей видимости, не ожидая от меня такого ответа.
Я беру свой кофе, который уже оказался готовым, и, взяв крышку с трубочкой, немного прихрамывая, удаляюсь из кафе. А сердце бешено стучит в груди, словно я сделала что-то неправильное.

Глава 3. Василий
Василий К.
Смотрю уходящей вслед девушки, еще не осознавая, что только что сотворил.
– Вам салфетки нужны? – спрашивает барменша, но я отмахиваюсь, и ноги сами несут меня на выход, прочь из кафе.
– А как же ваш кофе?
– Спасибо! – роняю через плечо и выбегаю из кофейни.
Зачем я это сказал? Не знаю.
Смотрю по сторонам и краем глаза замечаю, что девушка ушла в левое крыло. Быстрым шагом иду в ту сторону и за поворотом замечаю, как она медленно прихрамывает, но продолжает идти. Сглатываю тягучую слюну и, настигнув ее, говорю:
– Простите…
Девушка вздрагивает, и если бы не было крышки на ее бумажном стаканчике, то, вероятнее всего, она бы пролила на себя еще пару капель.
– Все хорошо, – вновь говорит та и отводит от меня свои шоколадные глаза.
Они красивые. Глубокие, насыщенные, добрые.
– Вы так поспешно ушли, что я чувствую себя виноватым.
– Так и есть, – замечаю, что она слегка улыбается. Ее уголки пухлых губ поднимаются, и я понимаю, что она не держит на меня зла. Хотя, по правде говоря, я не должен переживать за чужого мне человека, но все же переживаю. – Но я уже сказала, что со мной все в порядке.
Она ниже меня на две головы: такая миниатюрная, женственная… И я чувствую себя, как полнейший дурак, который пролил на такую девушку кофе…
– Вы это уже говорили, – улыбаюсь, подмечаю за ней. – Но все равно я чувствую себя виноватым перед вами. Как я могу загладить свою вину?
Зачем я это сказал? Не знаю. Но как только эта девушка вновь поднимает свои шоколадные глаза, внутри меня что-то екает. Что-то ломается, и я не знаю, как это объяснить даже самому себе.
– Послушайте, – останавливается она, крепко держа стаканчик с кофе, будто бы он вот-вот выпрыгнет из ее рук. – Ничего страшного не произошло. Вы извинились, и я приняла ваши извинения. Большего мне и не нужно.
– Я настаиваю, – распрямив плечи, сам того не понимая, ощущая какое-то внутреннее жжение под ребрами. Да что со мной такое? Почему я так пристально смотрю на нее? Она подобно магниту, притягивающая и чарующая… Боже мой, ну-ка соберись! Что ты ведешь себя как идиот?
Наверное, это все лишь потому, что она простая. Простая, как самое простое слово на земле, но в то же время в ней есть что-то волшебное… Оглядываю ее мельком, и мой взгляд падает на обручальное кольцо, которое она не прячет. А, ну все понятно. Вот что в ней такого притягательного – недоступность!
– Правда, все хорошо… – добавляет она и направляется дальше по коридору, а я, как истукан, продолжаю стоять на месте.
– Хотя бы можно ваше имя узнать?
– Зоя, – говорит она так, словно это последнее, что она может мне сказать на прощание.
– А меня Василий!
Но девушка не останавливается, лишь дальше уходит по коридору, слегка прихрамывая.
Мотаю головой, чтобы отогнать спутанные мысли. Так нелепо вышло… Так глупо. Ощущаю себя каким-то подростком, который встретил самую популярную девушку в университете. Разворачиваюсь и иду в другое крыло, чтобы подняться к своему другу, но в голове по-прежнему после столкновения с такой женщиной полнейший сумбур.
Когда я шёл к лифту, у меня никак не пропадала перед глазами эта картина:
Девушка смотрит на меня своими глубочайше-добрыми глазами, поджав губы. А я, как дурак, прикладываю ей лед из кофейни в тряпочке.
Подумать только!.. Лишь со мной такое может приключиться.
А следом в голове вновь всплывает ее имя: Зоя.
Красивое имя. Я давно не встречал девушек с таким именем. Это даже звучит необычно и экзотически…
З-о-я.
И пока я не дошел до своего друга, мои мысли занимала эта незнакомка, которую я облил кофе.
– Все уладил?
Закрываю дверь за собой, едва ли придя обратно в реальность.
Артем смотрит на меня через очки в темной оправе, сидя за большим стильным белым столом.
– Да, – отвечаю ему и плюхаюсь на диван, расстегнув пиджак на пару пуговиц.
Я приехал к нему, чтобы забрать кое-какие документы для своего бизнеса. Артем – парень хороший. Молодой, статный. Веселый, однако уж очень любит девушек-однодневок. У него обычная мужская стрижка, серые глаза, острый нос и мелкая щетина. Он ниже меня на голову, и рядом с ним я смотрюсь куда более мясистым.
– В общем, – друг встает с кресла и подносит мне папку с бумагами. – Я сделал все, как ты просил. Заверил нотариально, и теперь все чики-пуки.
– Спасибо, – протягиваю ему руку, и мы обмениваемся рукопожатиями.
– Как Настя?
Настя. Сколько меня связывает с этим именем? Много. Даже слишком. Но в то же время, когда спрашивают о ней, мне хочется лезть на стенку от одиночества.
– Нормально, – выдыхаю из себя и понимаю, что не хочу о ней говорить.
– Вы по-прежнему в ссоре?
– Ага, – киваю головой, стараясь думать о чем-то прекрасном.
К примеру, о Зое…
– Ну помиритесь.
– Навряд ли, – сухой ответ не нравится Артему. Он обхватывает себя руками и буравит меня своим взглядом, словно ждет, что я ему что-то еще скажу. Но мои мысли занимает исключительно эта незнакомка. И я не понимаю, почему.
– Может быть, вечером по пивку? – спрашивает он и явно хочет что-то вынюхать.
– Посмотрим.
Смотрю на часы, делая вид, что мне пора. На самом деле, Тема мог бы мне оставить документы внизу, но он их забыл. Поэтому мы решили взять по кофе и подняться наверх. А из-за этой ситуацией с Зоей… все пошло наперекосяк. Встаю с дивана, жму ему еще раз руку, но друг не отпускает ее.
– Помирись с Настей, она хорошая.
– Это она тебя попросила мне это передать?
– Ага, – словно дурак из самой идиотской комедии, отвечает друг, и я едва ли сдерживаю смех.
– Мы сами разберемся…
– Значит, по пивку?
Разрываю наши рукопожатия и направляюсь к двери, ничего не ответив.
Тема – парень, с которым мы познакомились очень давно и тусим вот уже лет десять. А Настя… Она тоже с нами тусит, только меньше. Мы познакомились с ней в клубе, когда решили просто развлечься. Так и завязались наши отношения, которые угасли так же быстро, как и остывает кофе в холодную погоду.
Спускаюсь на лифте вниз, выхожу из офиса и иду на стоянку, где припарковал машину. Сажусь в нее и, захлопнув дверь, откидываю голову на спинку сиденья.
Зоя.
Девушка вновь всплывает в моих мыслях. Интересно, кем она работает? На руководителя не сильно смахивает, и на простого работника тоже.
Заведя машину, выезжаю с парковки офиса и устремляюсь к себе на работу.
Весь день я не могу выкинуть из головы эту девушку. Мне кажется, что я схожу с ума. При этом я просто раз за разом вспоминаю тот самый яркий момент. И произношу ее имя. Ничего не могу с собой поделать.
Мои раздумья прерывает женский голос.
– Василий Дмитриевич, – обращается ко мне ассистент, стоя в проходе дверей.
– Проходи.
Девушка подходит к моему столу и кладет аккуратно папки с бумагами.
– Я подготовила для вас отчет, который вы просили…
– Спасибо, Арина, – говорю и не обращаю на нее никакого внимания, продолжая дальше изучать дело моих клиентов. Но девушка настырно продолжает стоять рядом с моим столом, будто бы хочет что-то сказать. Пристально смотрю на нее и задаю вопрос:
– Что-то еще?
– Да… – мнется та.
Арина работает у меня больше полугода. И с тех пор, как она пришла сюда, мой порядок в делах наладился. Она всегда знает, когда у меня встречи, сеансы, что позволяет мне глубже погрузиться в мою работу.
Блондинка, голубые глаза, ровный нос и тонкие губы. Она симпатичная, но совершенно не в моем вкусе. На ней сегодня белая блузка, через которую просвечивается красивый ажурный черный лифчик. Фигура хорошая, она каждый вечер посещает у нас в офисе спортзал. Серая юбка выше обычного, или же она ее так подняла, и высокие шпильки, на которых совершенно недавно научилась ходить.
– Говори.
– Я очень много думала о том… – начинает она и делает шаг вперед. Ее тонкие пальцы с красным маникюром касаются моего стола. Она медленно ими ведет дальше, опустив взгляд куда-то в пол. – Почему меня так…
Еще один шаг, и она уже неприлично близко стоит ко мне. Я складываю руки на груди и продолжаю смотреть на то, что она хочет мне этим показать. Безусловно, я знаю, что она хочет сейчас сказать. Однако все-таки мне хочется услышать это из ее уст.
– Что почему? – поддерживаю диалог, хотя самому ровным счетом все равно, что она там скажет дальше.
– Почему… меня так тянет к вам…
– Да? И почему же? – хмурю брови, продолжая подыгрывать ей.
Арина усаживается на край стола, отчего ее юбка задирается выше приличного. Я вижу конец ажурных чулок бежевого цвета.
– Вы мне нравитесь, – говорит та, и я слышу, как ее голос дрожит. Мы встречаемся взглядами: к ее щекам прильнул румянец, а губы застыли в ожидании, что я ей отвечу.
Служебные романы – вещь очень соблазнительная, в особенности когда так происходит между двумя работающими, но это не по моей части. Я привык иметь отношения за пределом работы, потому что знаю, что из этого может произойти. За мои тридцать лет я повидал очень много служебных романов, и все они заканчивались плохо.
Щурю глаза, словно размышляю над тем, что мне сказала Арина.
– Это хорошо, что ты призналась в этом, – говорю ей, но не проявляю никаких больше эмоций, кроме как равнодушия. – Но ты же знаешь, что я не переношу на дух служебные романы?
Девушка сглатывает тягучую слюну и набирает по больше воздуха в легкие. Медленно подняв руки, она подносит их к самой первой пуговице на блузе.
– Знаю, – говорит она и, не отрывая от меня взгляда, расстёгивает первую пуговицу.
Я сижу как статуя. Мне даже интересно, чем же это закончится!
– И?
– И знаю, что вы не одиноки…
За первой пуговицей пошла вторая. Уже игриво виднеется ажурное бельё. За второй пошла и третья пуговица.
– И знаю, что вас кое-что заводит…
Девушка спрыгивает со стола и опускается на колени. Нет, быть может, если бы я был другим мужчиной, во вкусе которого была Арина, да и еще одинок – тогда бы развлекся на своем столе без угрызения совести, но… Я не из таких.
Ее руки тянутся к моей руки с такой дрожью, что мне кажется, сейчас она и сама вся трясется, как осенний лист на ветру.
– И я хочу сделать это…
Она резким движением руки дотрагивается до моего ремня, и это, кажется, зашел слишком далеко.
– Арина, прекрати! – говорю ей и, отодвинув стул, вскакиваю с него.
– Но я… мне… Я думала, что…
– Арина, застегнись! – требую я, и так нехотя, поднявшись с колен, застегивает свою блузу.
– Вы… вы всегда так добры ко мне, – начинает она с жалостью в голосе. – Я думала, что вы…
– Что я что-то чувствую к тебе? – сдержанно спрашиваю у нее, а Арина кивает головой.
– Да.
– Арина, иди домой, пожалуйста, – прекращаю я этот разговор и отворачиваюсь к окну. В свете заката замечаю ее отражение в стекле. Ассистентка по-прежнему стоит и смотрит на меня.
Дьявол. Я что-то упустил из виду… Я знал, что я ей нравлюсь, но не думал, что до такой степени.
– Василий Дмитриевич… – тихо роняет та позади меня. – Простите…
– На сегодня твой рабочий день окончен.
Разворачиваюсь к ней лицом и вижу, как в ее глазах вырисовываются слезы.
Вот только не плачь еще, прошу тебя!
– Завтра, чтобы ровно к девяти была на работе, – добавляю как можно строже и киваю головой в сторону двери. – Ты свободна.
– Простите, – склонив голову вниз, Арина разворачивается и пулей вылетает из кабинета.
Я еще с минуты стою и смотрю на закрывшуюся дверь, и, тяжело вздохнув от комичности этой ситуации, обратно сажусь на стул. Снимаю очки и тру глаза рукой.
Нет, ну что это только что было?
Мои раздумья прерывает звонок телефона, который вдобавок мерзко вибрирует на столе. На экране высвечивается имя Артема. Я поднимаю трубку.
– Да?
– Ты готов? – спрашивает он, и я понимаю, что совершенно забыл о том, что мы решили сегодня посидеть в баре.
– Да… Я только закончу кое с чем.
– Я жду тебя внизу, – добавляет тот и кладет трубку.
Мне ничего не остается, как сохранить в программе свой отчет, накинуть на плечи пиджак и выйти из кабинета.Смотрю уходящей вслед девушки, еще не осознавая, что только что сотворил.
– Вам салфетки нужны? – спрашивает барменша, но я отмахиваюсь, и ноги сами несут меня на выход, прочь из кафе.
– А как же ваш кофе?
– Спасибо! – роняю через плечо и выбегаю из кофейни.
Зачем я это сказал? Не знаю.
Смотрю по сторонам и краем глаза замечаю, что девушка ушла в левое крыло. Быстрым шагом иду в ту сторону и за поворотом замечаю, как она медленно прихрамывает, но продолжает идти. Сглатываю тягучую слюну и, настигнув ее, говорю:
– Простите…
Девушка вздрагивает, и если бы не было крышки на ее бумажном стаканчике, то, вероятнее всего, она бы пролила на себя еще пару капель.
– Все хорошо, – вновь говорит та и отводит от меня свои шоколадные глаза.
Они красивые. Глубокие, насыщенные, добрые.
– Вы так поспешно ушли, что я чувствую себя виноватым.
– Так и есть, – замечаю, что она слегка улыбается. Ее уголки пухлых губ поднимаются, и я понимаю, что она не держит на меня зла. Хотя, по правде говоря, я не должен переживать за чужого мне человека, но все же переживаю. – Но я уже сказала, что со мной все в порядке.
Она ниже меня на две головы: такая миниатюрная, женственная… И я чувствую себя, как полнейший дурак, который пролил на такую девушку кофе…
– Вы это уже говорили, – улыбаюсь, подмечаю за ней. – Но все равно я чувствую себя виноватым перед вами. Как я могу загладить свою вину?
Зачем я это сказал? Не знаю. Но как только эта девушка вновь поднимает свои шоколадные глаза, внутри меня что-то екает. Что-то ломается, и я не знаю, как это объяснить даже самому себе.
– Послушайте, – останавливается она, крепко держа стаканчик с кофе, будто бы он вот-вот выпрыгнет из ее рук. – Ничего страшного не произошло. Вы извинились, и я приняла ваши извинения. Большего мне и не нужно.
– Я настаиваю, – распрямив плечи, сам того не понимая, ощущая какое-то внутреннее жжение под ребрами. Да что со мной такое? Почему я так пристально смотрю на нее? Она подобно магниту, притягивающая и чарующая… Боже мой, ну-ка соберись! Что ты ведешь себя как идиот?
Наверное, это все лишь потому, что она простая. Простая, как самое простое слово на земле, но в то же время в ней есть что-то волшебное… Оглядываю ее мельком, и мой взгляд падает на обручальное кольцо, которое она не прячет. А, ну все понятно. Вот что в ней такого притягательного – недоступность!
– Правда, все хорошо… – добавляет она и направляется дальше по коридору, а я, как истукан, продолжаю стоять на месте.
– Хотя бы можно ваше имя узнать?
– Зоя, – говорит она так, словно это последнее, что она может мне сказать на прощание.
– А меня Василий!
Но девушка не останавливается, лишь дальше уходит по коридору, слегка прихрамывая.
Мотаю головой, чтобы отогнать спутанные мысли. Так нелепо вышло… Так глупо. Ощущаю себя каким-то подростком, который встретил самую популярную девушку в университете. Разворачиваюсь и иду в другое крыло, чтобы подняться к своему другу, но в голове по-прежнему после столкновения с такой женщиной полнейший сумбур.
Когда я шёл к лифту, у меня никак не пропадала перед глазами эта картина:
Девушка смотрит на меня своими глубочайше-добрыми глазами, поджав губы. А я, как дурак, прикладываю ей лед из кофейни в тряпочке.
Подумать только!.. Лишь со мной такое может приключиться.
А следом в голове вновь всплывает ее имя: Зоя.
Красивое имя. Я давно не встречал девушек с таким именем. Это даже звучит необычно и экзотически…
З-о-я.
И пока я не дошел до своего друга, мои мысли занимала эта незнакомка, которую я облил кофе.
– Все уладил?
Закрываю дверь за собой, едва ли придя обратно в реальность.
Артем смотрит на меня через очки в темной оправе, сидя за большим стильным белым столом.
– Да, – отвечаю ему и плюхаюсь на диван, расстегнув пиджак на пару пуговиц.
Я приехал к нему, чтобы забрать кое-какие документы для своего бизнеса. Артем – парень хороший. Молодой, статный. Веселый, однако уж очень любит девушек-однодневок. У него обычная мужская стрижка, серые глаза, острый нос и мелкая щетина. Он ниже меня на голову, и рядом с ним я смотрюсь куда более мясистым.
– В общем, – друг встает с кресла и подносит мне папку с бумагами. – Я сделал все, как ты просил. Заверил нотариально, и теперь все чики-пуки.
– Спасибо, – протягиваю ему руку, и мы обмениваемся рукопожатиями.
– Как Настя?
Настя. Сколько меня связывает с этим именем? Много. Даже слишком. Но в то же время, когда спрашивают о ней, мне хочется лезть на стенку от одиночества.
– Нормально, – выдыхаю из себя и понимаю, что не хочу о ней говорить.
– Вы по-прежнему в ссоре?
– Ага, – киваю головой, стараясь думать о чем-то прекрасном.
К примеру, о Зое…
– Ну помиритесь.
– Навряд ли, – сухой ответ не нравится Артему. Он обхватывает себя руками и буравит меня своим взглядом, словно ждет, что я ему что-то еще скажу. Но мои мысли занимает исключительно эта незнакомка. И я не понимаю, почему.
– Может быть, вечером по пивку? – спрашивает он и явно хочет что-то вынюхать.
– Посмотрим.
Смотрю на часы, делая вид, что мне пора. На самом деле, Тема мог бы мне оставить документы внизу, но он их забыл. Поэтому мы решили взять по кофе и подняться наверх. А из-за этой ситуацией с Зоей… все пошло наперекосяк. Встаю с дивана, жму ему еще раз руку, но друг не отпускает ее.
– Помирись с Настей, она хорошая.
– Это она тебя попросила мне это передать?
– Ага, – словно дурак из самой идиотской комедии, отвечает друг, и я едва ли сдерживаю смех.
– Мы сами разберемся…
– Значит, по пивку?
Разрываю наши рукопожатия и направляюсь к двери, ничего не ответив.
Тема – парень, с которым мы познакомились очень давно и тусим вот уже лет десять. А Настя… Она тоже с нами тусит, только меньше. Мы познакомились с ней в клубе, когда решили просто развлечься. Так и завязались наши отношения, которые угасли так же быстро, как и остывает кофе в холодную погоду.
Спускаюсь на лифте вниз, выхожу из офиса и иду на стоянку, где припарковал машину. Сажусь в нее и, захлопнув дверь, откидываю голову на спинку сиденья.
Зоя.
Девушка вновь всплывает в моих мыслях. Интересно, кем она работает? На руководителя не сильно смахивает, и на простого работника тоже.
Заведя машину, выезжаю с парковки офиса и устремляюсь к себе на работу.
Весь день я не могу выкинуть из головы эту девушку. Мне кажется, что я схожу с ума. При этом я просто раз за разом вспоминаю тот самый яркий момент. И произношу ее имя. Ничего не могу с собой поделать.
Мои раздумья прерывает женский голос.
– Василий Дмитриевич, – обращается ко мне ассистент, стоя в проходе дверей.
– Проходи.
Девушка подходит к моему столу и кладет аккуратно папки с бумагами.
– Я подготовила для вас отчет, который вы просили…
– Спасибо, Арина, – говорю и не обращаю на нее никакого внимания, продолжая дальше изучать дело моих клиентов. Но девушка настырно продолжает стоять рядом с моим столом, будто бы хочет что-то сказать. Пристально смотрю на нее и задаю вопрос:
– Что-то еще?
– Да… – мнется та.
Арина работает у меня больше полугода. И с тех пор, как она пришла сюда, мой порядок в делах наладился. Она всегда знает, когда у меня встречи, сеансы, что позволяет мне глубже погрузиться в мою работу.
Блондинка, голубые глаза, ровный нос и тонкие губы. Она симпатичная, но совершенно не в моем вкусе. На ней сегодня белая блузка, через которую просвечивается красивый ажурный черный лифчик. Фигура хорошая, она каждый вечер посещает у нас в офисе спортзал. Серая юбка выше обычного, или же она ее так подняла, и высокие шпильки, на которых совершенно недавно научилась ходить.
– Говори.
– Я очень много думала о том… – начинает она и делает шаг вперед. Ее тонкие пальцы с красным маникюром касаются моего стола. Она медленно ими ведет дальше, опустив взгляд куда-то в пол. – Почему меня так…
Еще один шаг, и она уже неприлично близко стоит ко мне. Я складываю руки на груди и продолжаю смотреть на то, что она хочет мне этим показать. Безусловно, я знаю, что она хочет сейчас сказать. Однако все-таки мне хочется услышать это из ее уст.
– Что почему? – поддерживаю диалог, хотя самому ровным счетом все равно, что она там скажет дальше.
– Почему… меня так тянет к вам…
– Да? И почему же? – хмурю брови, продолжая подыгрывать ей.
Арина усаживается на край стола, отчего ее юбка задирается выше приличного. Я вижу конец ажурных чулок бежевого цвета.
– Вы мне нравитесь, – говорит та, и я слышу, как ее голос дрожит. Мы встречаемся взглядами: к ее щекам прильнул румянец, а губы застыли в ожидании, что я ей отвечу.
Служебные романы – вещь очень соблазнительная, в особенности когда так происходит между двумя работающими, но это не по моей части. Я привык иметь отношения за пределом работы, потому что знаю, что из этого может произойти. За мои тридцать лет я повидал очень много служебных романов, и все они заканчивались плохо.
Щурю глаза, словно размышляю над тем, что мне сказала Арина.
– Это хорошо, что ты призналась в этом, – говорю ей, но не проявляю никаких больше эмоций, кроме как равнодушия. – Но ты же знаешь, что я не переношу на дух служебные романы?
Девушка сглатывает тягучую слюну и набирает по больше воздуха в легкие. Медленно подняв руки, она подносит их к самой первой пуговице на блузе.
– Знаю, – говорит она и, не отрывая от меня взгляда, расстёгивает первую пуговицу.
Я сижу как статуя. Мне даже интересно, чем же это закончится!
– И?
– И знаю, что вы не одиноки…
За первой пуговицей пошла вторая. Уже игриво виднеется ажурное бельё. За второй пошла и третья пуговица.
– И знаю, что вас кое-что заводит…
Девушка спрыгивает со стола и опускается на колени. Нет, быть может, если бы я был другим мужчиной, во вкусе которого была Арина, да и еще одинок – тогда бы развлекся на своем столе без угрызения совести, но… Я не из таких.
Ее руки тянутся к моей руки с такой дрожью, что мне кажется, сейчас она и сама вся трясется, как осенний лист на ветру.
– И я хочу сделать это…
Она резким движением руки дотрагивается до моего ремня, и это, кажется, зашел слишком далеко.
– Арина, прекрати! – говорю ей и, отодвинув стул, вскакиваю с него.
– Но я… мне… Я думала, что…
– Арина, застегнись! – требую я, и так нехотя, поднявшись с колен, застегивает свою блузу.
– Вы… вы всегда так добры ко мне, – начинает она с жалостью в голосе. – Я думала, что вы…
– Что я что-то чувствую к тебе? – сдержанно спрашиваю у нее, а Арина кивает головой.
– Да.
– Арина, иди домой, пожалуйста, – прекращаю я этот разговор и отворачиваюсь к окну. В свете заката замечаю ее отражение в стекле. Ассистентка по-прежнему стоит и смотрит на меня.
Дьявол. Я что-то упустил из виду… Я знал, что я ей нравлюсь, но не думал, что до такой степени.
– Василий Дмитриевич… – тихо роняет та позади меня. – Простите…
– На сегодня твой рабочий день окончен.
Разворачиваюсь к ней лицом и вижу, как в ее глазах вырисовываются слезы.
Вот только не плачь еще, прошу тебя!
– Завтра, чтобы ровно к девяти была на работе, – добавляю как можно строже и киваю головой в сторону двери. – Ты свободна.
– Простите, – склонив голову вниз, Арина разворачивается и пулей вылетает из кабинета.
Я еще с минуты стою и смотрю на закрывшуюся дверь, и, тяжело вздохнув от комичности этой ситуации, обратно сажусь на стул. Снимаю очки и тру глаза рукой.
Нет, ну что это только что было?
Мои раздумья прерывает звонок телефона, который вдобавок мерзко вибрирует на столе. На экране высвечивается имя Артема. Я поднимаю трубку.
– Да?
– Ты готов? – спрашивает он, и я понимаю, что совершенно забыл о том, что мы решили сегодня посидеть в баре.
– Да… Я только закончу кое с чем.
– Я жду тебя внизу, – добавляет тот и кладет трубку.
Мне ничего не остается, как сохранить в программе свой отчет, накинуть на плечи пиджак и выйти из кабинета.

Глава 4. Зоя
Зоя М.
В доме, как-то, опустело. И заметила я это лишь тогда, когда Миша ушел. Почему-то раньше, приходя домой, мне хотелось тишины, хотя бы на пять минут. А теперь, эта тишина сдавливает виски.
Нет споров, нет упреков. Просто тишина, в которой слышится гул мотора холодильника, что так хорошо сливается с общим фоном.
Сижу и смотрю на экран смартфона. Нажимаю на сенсорную кнопку на нем, чтобы активировать.
Шторка уведомлений пуста. Точнее, я не вижу в ней того, чего хотела бы. Миша не пишет. Ни привета, ни ответа.
Я делаю глоток вина из бокала, но оно кажется мне безвкусным. Я делаю еще один глоток, будто бы пытаясь распробовать его. Это происходит на автомате, и сегодня я не хочу контролировать свои действия. Я вздыхаю с горечью, стараясь не поддаваться нахлынувшей истерике. Я так и не притронулась к еде. Тарелка с овощным салатом не опустела ни на грамм, и мне не хочется есть. Но я все же пытаюсь переубедить себя, что нужно хоть что-то съесть. Хотя бы одну ложечку…
Возможно, мне стоит попробовать что-то другое, чтобы вернуть вкус к жизни. Но пока я не нахожу в себе сил даже на обычный прием пищи.
Телефон вибрирует и на экране высвечивается: «мама».
Нервно сглатываю слюну и поднимаю трубку.
– Алло?
– Доча, привет! – встревоженный голос мамы меня настораживает. – Как твои дела?
А как мои дела? Я не знаю.
– Да потихонечку, – говорю неуверенно и мама это слышит. По крайней мере, мне так кажется. – А у тебя?
– Все хорошо, – говорит она и сразу же добавляет, – наш уговор в силе?
Сжимаю губы в плотную ниточку и не знаю, как набраться сил, подыскать правильные слова? Как не поддаться щемящей боли в груди и не расплакаться на ровном месте?
– Зоя? – голос матери звучит так далеко, что ощущаю, как ухожу в себя. – Зоя, всё хорошо?
– Нет, – выдыхаю из себя слово, почувствовав горькое послевкусие. Щемящая боль изнутри, как запертая птица в клетке, норовит проломить ребра и вырваться наружу.
– Солнышко, что случилось?
Набираю побольше воздуха в легкие и вздымаю глаза на часы, что висят на кухонной стене. Подступающие слезы щиплют глаза.
– Зоя? Не молчи!…
– Миша ушел.
Легче после произнесенных слов не становится.
– Как ушел? – переспрашивает мама, будто бы не верит моим словам.
Да и кто в это поверит? Мы всегда были примерной семьей для всех, хотя никто и подумать не мог, что творилось за закрытыми дверями нашей квартиры. И я об этом никому не рассказывала. Не набиралась смелости и сил, чтобы вынести ссоры из избы.
– Вот так вот, – тихо отвечаю маме. – Собрал вещи и ушел…
– Но куда? Зоя, куда ушел Миша?
– К другой…
В трубке повисает молчание. Я слышу, как мама шумно вздыхает. Секунд десять, а то и меньше, мы молчим. Я не в силах сдерживать соленые слезы, что скатываются по моим щекам. Меня переполняет боль утраты человека, который был для меня всем миром…
– Зоя…
– Он бросил меня, – жалобно говорю в трубку. Жмурю глаза от слез, а потом шумно вбираю носом воздух. Легкие наполняются острой болью. Не свожу взгляд с часов. – Просто собрал вещи и ушел…
– Зоя… Милая моя, – мама, по всей видимости, ошарашена новостью не меньше, чем я сама. – Это…
– Вчера я приехала к нему в офис… – фраза слетает с моих уст так скоро, что я просто отпускаю ситуацию и позволяю себе выговориться. – А он… с другой… на столе… трахается.
Хнычу горючими слезами. Колющая боль в сердце, как отбойный молоток, отдается в правый висок. Дышать становится сложнее.
– Господи боже… – горько замечает мама.
– А как только я их застала, – продолжаю хныкать, да так, что слюни появляются на губах, – он выставил меня за дверь… Я даже не успела понять, что произошло. Я… я не верила своим глазам, – вновь ощущаю, как хлыст печали ударяется в самое сердце, – а потом… Мы как-то доехали до дому, и я стояла и смотрела, как он собирал вещи…
– Милая моя, – охает мама в трубку.
– Он сказал, – практически заикаясь, говорю, – что я убогая… Что… разлюбил…
– Вот же мудак, – говорит мама и сразу же добавляет: – Прости, господи. Полнейший козел!
Я ничего не отвечаю, продолжая горестно плакать в трубку. Еще никогда прежде я не плакала настолько горько. Настолько отчаянно, что практически сгибалась пополам от саднящей боли в груди.
Не знаю, сколько времени длился наш разговор, но мама старалась меня развеселить, постоянно хвалила меня и говорила, какая я у нее замечательная. И я успокоилась. Правда, мне потребовалось бы больше времени, чтобы прийти в себя, если бы я не поделилась с мамой своими переживаниями.
– Мне точно не нужно приезжать? – спрашивает в сотый раз мама на том конце провода.
– Нет, мам. Спасибо… Мне легче.
– Смотри, а то я подъеду…
– Спасибо, мам, правда, не надо… – говорю как можно искренней. – Я пойду… Нужно привести себя в порядок, а то завтра на работу…
– Да-да, – восклицает мама. – Время позднее, и надо выспаться перед завтрашним днем!
– Да…
– Давай, мое солнышко, иди, ложись спать.
– Так и сделаю…
– Я люблю тебя!
– И я люблю тебя, мам!
И мы разъединяем звонок.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Воздух приятно обжигает легкие, но не успеваю расслабиться, как слышу звонок в дверь.
Взгляд падает на настенные часы, которые показывают одиннадцать часов вечера.
Интересно, кого это занесло в столь поздний час?
Вытираю остатки слез, медленно идя к двери. Смотрю в глазок, и сердце резко падает в пятки. Дрожащими руками открываю дверь, и на пороге стоит Миша.
Глаза в глаза. Лицо Миши искривляется в довольной ухмылке. По всей видимости, он заметил еще не высохшие слезы на моих щеках.
– Я за вещами, – оповещает меня тот и отодвигает рукой от двери, чтобы я дала ему пройти внутрь. Провожаю его взглядом. Он, даже не разуваясь, проходит в комнату и становится на белоснежный ковер, совершенно не обращая на меня внимания. Словно меня не существует. Словно я – пустое место..
Миша открывает большую спортивную сумку и демонстративно, открыв дверцу шкафа, начинает выпихивать вещи на пол.
Облокачиваюсь на дверную коробку, сложив руки на груди. Миша выглядит выспавшимся, довольным и сияющим от счастья. Правда, его глаза говорят об обратном. Возможно, мне показалось, но я отчетливо видела, как в его глазах промелькнул огонек злости. Маленький, едва уловимый блеск заострил на себе мое внимание.
– Ты хотя бы поздоровался для приличия, – цежу сквозь зубы. Безусловно, мне неприятно, что меня не считают за человека: обходятся, как с пустым местом.
– Привет, – нехотя выпаливает из себя он.
– Ты даже не поинтересуешься, как я? Что нового?
– А что нового произойдет за сутки? Ты не поплачешь?
Стискиваю зубы от злости, которая появляется внутри меня. Ранее я никогда не испытывала такого к Мише – только положительные эмоции, и никогда не могла дуться дольше, чем минут пятнадцать.
– То есть семь лет мы просто так возьмем и выбросим в урну?
Миша ничего не отвечает. Он переходит ко второй секции шкафа и выбрасывает оттуда вещи. Они вперемешку с моими, а я продолжаю стоять и наблюдать за ним.
– Тебе нечего ответить или твоя совесть наконец-то проснулась?
Миша выпрямляется и кидает злобный взгляд в мою сторону.
– Вот не могу понять: я и вправду женился на такой дуре, как ты?
– Я тебе ничего плохого не сделала, чтобы ты так себя вел по отношению ко мне!
Нахмурила брови в конце фразы.
– Ты родилась уже убогой, – добавляет он и раскидывает мои вещи. – И кстати, верни украшения.
Миша выпрямляется и, поправив штаны, по всей видимости, ждет, когда я выполню его просьбу. Но я стою на месте, не пошевелившись.
– Ты слышала, что я тебе сказал?
Меня охватывает в холодные объятия злость: непоколебимое чувство отвращения от этого человека. И тут я понимаю смысл всенародной фразы: «от любви до ненависти один шаг». И кажется, я его только что сделала.
– Командовать будешь рядом с той, которую на столе натягивал.
– У убогой коготки появились? – смеется он и добавляет: – Я и сам могу отобрать то, что я покупал.
– Я только сейчас поняла, насколько ты мелочен.
Миша ничего не отвечает и начинает метаться по комнате. Уже однажды была ситуация, когда он отобрал у меня все подаренные украшения, и, наученная горьким опытом, я машинально вчера всё спрятала там, где он никогда это не найдет. Оставила только серебряные побрякушки, которые он не возьмет. Его интересуют розовое золото и бриллианты.
Миша выкидывает на пол всю мою шкатулку. Украшения разлетаются по бело-снужному ковру, и тот, присев на корточки, начинает искать то, что ему нужно.
– Где они? – в истерике спрашивает он. – Где?
Сглатываю тягучую слюну, и, быть может, если бы я поддалась эмоциям, тогда было бы еще хуже. Но я стараюсь держать себя в руках. Теперь же, смотря на то, насколько жалок этот человек в моих глазах, во мне просыпается неистовое желание отомстить за всё то, что он говорил мне. За то, как он обходился со мной все эти года.
– Я их продала, – вру ему, но стараюсь не показывать ничего на своем лице. – Сегодня вечером.
– Что? Ты совсем рехнулась? Там же миллионы!
– Это не твои деньги.
Миша подходит ко мне и добавляет:
– Но я их тратил на тебя!
– Потратишь еще, – поджимаю губы в плотную ниточку и сощурила глаза. – Если понадобится.
– Ебанутая, – выпаливает он, а я не могу это терпеть. Отваливаю громкую пощечину. Никогда в наших ссорах я не отвешивала ему оплеух, чтобы тот пришел в себя. И эта, по всей видимости, заставила его врасплох.
– Я убила на тебя семь лет брака и три года сверху, – стараюсь как можно спокойнее говорить, но чувствую, как мой голос дрожит. – Всю свою юность бросила под твои ноги. И ты еще осмеливаешься называть меня так?
Миша смотрит на меня ошарашенными глазами. А у меня ощущение, что меня бьют по оголенным нервам.
– Знаешь, что, Морозов, – набираю в легкие побольше воздуха, – выметайся из моего дома, пока беды не наслал на себя же.
– Эта квартира…
– Моя, – заканчиваю за него фразу.
– Ну ничего, – говорит тот, развернувшись ко мне спиной и направившись к сумке. – Я тебе такой развод устрою!
– Буду ждать с нетерпением, – к неожиданности для себя говорю.
И откуда во мне столько злости?
– Ты еще пожалеешь, что так себя ведешь сейчас!
– Ага.
Морозов собирает сумку, истерически застегивает ее на ходу и поспешно выходит из комнаты. Но, остановившись в коридоре, смотрит на небольшую статуэтку, стоящую на тумбе. Она в форме награды «Оскар». Золотая. Настоящая. Ему вручили ее за лучшие продажи от компании. Миша протягивает руку к ней и говорит:
– Это я тоже забираю с собой.
– Можешь не отчитываться, – цежу сквозь зубы, провожая его взглядом.
Миша, ничего не говоря, быстро выбегает из квартиры. Даже не дождавшись лифта, он бежит по лестнице.
Я медленно закрываю дверь и замираю. Слезы подступают и снова начинают жечь глаза. Я прислоняюсь спиной к двери, словно это единственная опора в моей жизни. Спускаюсь по ней и обхватываю ноги руками. Не сдерживая слез, чувствую, как натянута струна внутри меня, которая еще сильнее сжимает мое сердце.
Вот и всё. Теперь назад пути нет: Морозов еще пожалеет, что ушел от меня. И я это ему докажу.В доме, как-то, опустело. И заметила я это лишь тогда, когда Миша ушел. Почему-то раньше, приходя домой, мне хотелось тишины, хотя бы на пять минут. А теперь, эта тишина сдавливает виски.
Нет споров, нет упреков. Просто тишина, в которой слышится гул мотора холодильника, что так хорошо сливается с общим фоном.
Сижу и смотрю на экран смартфона. Нажимаю на сенсорную кнопку на нем, чтобы активировать.
Шторка уведомлений пуста. Точнее, я не вижу в ней того, чего хотела бы. Миша не пишет. Ни привета, ни ответа.
Я делаю глоток вина из бокала, но оно кажется мне безвкусным. Я делаю еще один глоток, будто бы пытаясь распробовать его. Это происходит на автомате, и сегодня я не хочу контролировать свои действия. Я вздыхаю с горечью, стараясь не поддаваться нахлынувшей истерике. Я так и не притронулась к еде. Тарелка с овощным салатом не опустела ни на грамм, и мне не хочется есть. Но я все же пытаюсь переубедить себя, что нужно хоть что-то съесть. Хотя бы одну ложечку…
Возможно, мне стоит попробовать что-то другое, чтобы вернуть вкус к жизни. Но пока я не нахожу в себе сил даже на обычный прием пищи.
Телефон вибрирует и на экране высвечивается: «мама».
Нервно сглатываю слюну и поднимаю трубку.
– Алло?
– Доча, привет! – встревоженный голос мамы меня настораживает. – Как твои дела?
А как мои дела? Я не знаю.
– Да потихонечку, – говорю неуверенно и мама это слышит. По крайней мере, мне так кажется. – А у тебя?
– Все хорошо, – говорит она и сразу же добавляет, – наш уговор в силе?
Сжимаю губы в плотную ниточку и не знаю, как набраться сил, подыскать правильные слова? Как не поддаться щемящей боли в груди и не расплакаться на ровном месте?
– Зоя? – голос матери звучит так далеко, что ощущаю, как ухожу в себя. – Зоя, всё хорошо?
– Нет, – выдыхаю из себя слово, почувствовав горькое послевкусие. Щемящая боль изнутри, как запертая птица в клетке, норовит проломить ребра и вырваться наружу.
– Солнышко, что случилось?
Набираю побольше воздуха в легкие и вздымаю глаза на часы, что висят на кухонной стене. Подступающие слезы щиплют глаза.
– Зоя? Не молчи!…
– Миша ушел.
Легче после произнесенных слов не становится.
– Как ушел? – переспрашивает мама, будто бы не верит моим словам.
Да и кто в это поверит? Мы всегда были примерной семьей для всех, хотя никто и подумать не мог, что творилось за закрытыми дверями нашей квартиры. И я об этом никому не рассказывала. Не набиралась смелости и сил, чтобы вынести ссоры из избы.
– Вот так вот, – тихо отвечаю маме. – Собрал вещи и ушел…
– Но куда? Зоя, куда ушел Миша?
– К другой…
В трубке повисает молчание. Я слышу, как мама шумно вздыхает. Секунд десять, а то и меньше, мы молчим. Я не в силах сдерживать соленые слезы, что скатываются по моим щекам. Меня переполняет боль утраты человека, который был для меня всем миром…
– Зоя…
– Он бросил меня, – жалобно говорю в трубку. Жмурю глаза от слез, а потом шумно вбираю носом воздух. Легкие наполняются острой болью. Не свожу взгляд с часов. – Просто собрал вещи и ушел…
– Зоя… Милая моя, – мама, по всей видимости, ошарашена новостью не меньше, чем я сама. – Это…
– Вчера я приехала к нему в офис… – фраза слетает с моих уст так скоро, что я просто отпускаю ситуацию и позволяю себе выговориться. – А он… с другой… на столе… трахается.
Хнычу горючими слезами. Колющая боль в сердце, как отбойный молоток, отдается в правый висок. Дышать становится сложнее.
– Господи боже… – горько замечает мама.
– А как только я их застала, – продолжаю хныкать, да так, что слюни появляются на губах, – он выставил меня за дверь… Я даже не успела понять, что произошло. Я… я не верила своим глазам, – вновь ощущаю, как хлыст печали ударяется в самое сердце, – а потом… Мы как-то доехали до дому, и я стояла и смотрела, как он собирал вещи…
– Милая моя, – охает мама в трубку.
– Он сказал, – практически заикаясь, говорю, – что я убогая… Что… разлюбил…
– Вот же мудак, – говорит мама и сразу же добавляет: – Прости, господи. Полнейший козел!
Я ничего не отвечаю, продолжая горестно плакать в трубку. Еще никогда прежде я не плакала настолько горько. Настолько отчаянно, что практически сгибалась пополам от саднящей боли в груди.
Не знаю, сколько времени длился наш разговор, но мама старалась меня развеселить, постоянно хвалила меня и говорила, какая я у нее замечательная. И я успокоилась. Правда, мне потребовалось бы больше времени, чтобы прийти в себя, если бы я не поделилась с мамой своими переживаниями.
– Мне точно не нужно приезжать? – спрашивает в сотый раз мама на том конце провода.
– Нет, мам. Спасибо… Мне легче.
– Смотри, а то я подъеду…
– Спасибо, мам, правда, не надо… – говорю как можно искренней. – Я пойду… Нужно привести себя в порядок, а то завтра на работу…
– Да-да, – восклицает мама. – Время позднее, и надо выспаться перед завтрашним днем!
– Да…
– Давай, мое солнышко, иди, ложись спать.
– Так и сделаю…
– Я люблю тебя!
– И я люблю тебя, мам!
И мы разъединяем звонок.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Воздух приятно обжигает легкие, но не успеваю расслабиться, как слышу звонок в дверь.
Взгляд падает на настенные часы, которые показывают одиннадцать часов вечера.
Интересно, кого это занесло в столь поздний час?
Вытираю остатки слез, медленно идя к двери. Смотрю в глазок, и сердце резко падает в пятки. Дрожащими руками открываю дверь, и на пороге стоит Миша.
Глаза в глаза. Лицо Миши искривляется в довольной ухмылке. По всей видимости, он заметил еще не высохшие слезы на моих щеках.
– Я за вещами, – оповещает меня тот и отодвигает рукой от двери, чтобы я дала ему пройти внутрь. Провожаю его взглядом. Он, даже не разуваясь, проходит в комнату и становится на белоснежный ковер, совершенно не обращая на меня внимания. Словно меня не существует. Словно я – пустое место..
Миша открывает большую спортивную сумку и демонстративно, открыв дверцу шкафа, начинает выпихивать вещи на пол.
Облокачиваюсь на дверную коробку, сложив руки на груди. Миша выглядит выспавшимся, довольным и сияющим от счастья. Правда, его глаза говорят об обратном. Возможно, мне показалось, но я отчетливо видела, как в его глазах промелькнул огонек злости. Маленький, едва уловимый блеск заострил на себе мое внимание.
– Ты хотя бы поздоровался для приличия, – цежу сквозь зубы. Безусловно, мне неприятно, что меня не считают за человека: обходятся, как с пустым местом.
– Привет, – нехотя выпаливает из себя он.
– Ты даже не поинтересуешься, как я? Что нового?
– А что нового произойдет за сутки? Ты не поплачешь?
Стискиваю зубы от злости, которая появляется внутри меня. Ранее я никогда не испытывала такого к Мише – только положительные эмоции, и никогда не могла дуться дольше, чем минут пятнадцать.
– То есть семь лет мы просто так возьмем и выбросим в урну?
Миша ничего не отвечает. Он переходит ко второй секции шкафа и выбрасывает оттуда вещи. Они вперемешку с моими, а я продолжаю стоять и наблюдать за ним.
– Тебе нечего ответить или твоя совесть наконец-то проснулась?
Миша выпрямляется и кидает злобный взгляд в мою сторону.
– Вот не могу понять: я и вправду женился на такой дуре, как ты?
– Я тебе ничего плохого не сделала, чтобы ты так себя вел по отношению ко мне!
Нахмурила брови в конце фразы.
– Ты родилась уже убогой, – добавляет он и раскидывает мои вещи. – И кстати, верни украшения.
Миша выпрямляется и, поправив штаны, по всей видимости, ждет, когда я выполню его просьбу. Но я стою на месте, не пошевелившись.
– Ты слышала, что я тебе сказал?
Меня охватывает в холодные объятия злость: непоколебимое чувство отвращения от этого человека. И тут я понимаю смысл всенародной фразы: «от любви до ненависти один шаг». И кажется, я его только что сделала.
– Командовать будешь рядом с той, которую на столе натягивал.
– У убогой коготки появились? – смеется он и добавляет: – Я и сам могу отобрать то, что я покупал.
– Я только сейчас поняла, насколько ты мелочен.
Миша ничего не отвечает и начинает метаться по комнате. Уже однажды была ситуация, когда он отобрал у меня все подаренные украшения, и, наученная горьким опытом, я машинально вчера всё спрятала там, где он никогда это не найдет. Оставила только серебряные побрякушки, которые он не возьмет. Его интересуют розовое золото и бриллианты.
Миша выкидывает на пол всю мою шкатулку. Украшения разлетаются по бело-снужному ковру, и тот, присев на корточки, начинает искать то, что ему нужно.
– Где они? – в истерике спрашивает он. – Где?
Сглатываю тягучую слюну, и, быть может, если бы я поддалась эмоциям, тогда было бы еще хуже. Но я стараюсь держать себя в руках. Теперь же, смотря на то, насколько жалок этот человек в моих глазах, во мне просыпается неистовое желание отомстить за всё то, что он говорил мне. За то, как он обходился со мной все эти года.
– Я их продала, – вру ему, но стараюсь не показывать ничего на своем лице. – Сегодня вечером.
– Что? Ты совсем рехнулась? Там же миллионы!
– Это не твои деньги.
Миша подходит ко мне и добавляет:
– Но я их тратил на тебя!
– Потратишь еще, – поджимаю губы в плотную ниточку и сощурила глаза. – Если понадобится.
– Ебанутая, – выпаливает он, а я не могу это терпеть. Отваливаю громкую пощечину. Никогда в наших ссорах я не отвешивала ему оплеух, чтобы тот пришел в себя. И эта, по всей видимости, заставила его врасплох.
– Я убила на тебя семь лет брака и три года сверху, – стараюсь как можно спокойнее говорить, но чувствую, как мой голос дрожит. – Всю свою юность бросила под твои ноги. И ты еще осмеливаешься называть меня так?
Миша смотрит на меня ошарашенными глазами. А у меня ощущение, что меня бьют по оголенным нервам.
– Знаешь, что, Морозов, – набираю в легкие побольше воздуха, – выметайся из моего дома, пока беды не наслал на себя же.
– Эта квартира…
– Моя, – заканчиваю за него фразу.
– Ну ничего, – говорит тот, развернувшись ко мне спиной и направившись к сумке. – Я тебе такой развод устрою!
– Буду ждать с нетерпением, – к неожиданности для себя говорю.
И откуда во мне столько злости?
– Ты еще пожалеешь, что так себя ведешь сейчас!
– Ага.
Морозов собирает сумку, истерически застегивает ее на ходу и поспешно выходит из комнаты. Но, остановившись в коридоре, смотрит на небольшую статуэтку, стоящую на тумбе. Она в форме награды «Оскар». Золотая. Настоящая. Ему вручили ее за лучшие продажи от компании. Миша протягивает руку к ней и говорит:
– Это я тоже забираю с собой.
– Можешь не отчитываться, – цежу сквозь зубы, провожая его взглядом.
Миша, ничего не говоря, быстро выбегает из квартиры. Даже не дождавшись лифта, он бежит по лестнице.
Я медленно закрываю дверь и замираю. Слезы подступают и снова начинают жечь глаза. Я прислоняюсь спиной к двери, словно это единственная опора в моей жизни. Спускаюсь по ней и обхватываю ноги руками. Не сдерживая слез, чувствую, как натянута струна внутри меня, которая еще сильнее сжимает мое сердце.
Вот и всё. Теперь назад пути нет: Морозов еще пожалеет, что ушел от меня. И я это ему докажу.

Глава 5. Василий
Василий К.
Целую в шею Настю, и она, закрыв глаза, наслаждается моими ласками. Она прижимается ко мне, и ее тело просит, чтобы я осыпал его нежными поцелуями.
Я нежно подталкиваю девушку к столешнице на кухне, продолжая ласкать ее тело. Мои руки устремляются к ее упругой груди, и я, недолго думая, запускаю их под легкий шелковый халат. Соски начинают твердеть, и я чувствую едва уловимое возбуждение. Нежно сдавливаю сосок между пальцами и слышу тяжелый вздох, который срывается с уст девушки.
Ее руки, скользя по моей футболке вниз и дотягиваясь до тугой резинки спортивных штанов, умело проникают внутрь. Настя знает, как доставить мне удовольствие, поэтому незамедлительно начинает прелюдию. Медленно сжимая член, ее рука совершает мягкие движения вверх и вниз.
Я страстно целую девушку в губы, наслаждаясь легким привкусом ванили. Рукой развязываю ее халат, который падает на пол. Опускаю лямки ее черной кружевной сорочки, и ее упругая грудь выныривает из-под шелковой ткани. Розовые соски так и манят меня, и я машинально целую их. Настя медленно, но верно возбуждается.
Сжимая грудь девушки в своих руках, я мягко оттягиваю ее возбужденные соски. С ее губ срывается тихий стон. Мои руки медленно скользят по ее талии, огибая изгибы бедер. Кружевное нижнее белье умоляет меня поскорее снять его. Но мне хочется немного подразнить Настю. Через ажурную ткань трусиков я надавливаю на ее клитор, продолжая водить по нему круговыми движениями. От этого девушка сильнее сжимает мой член рукой. Отодвигаю трусики и дотрагиваюсь рукой до клитора. Настя вздрагивает, и стоны, слетающие с ее губ, становятся громче. Я усаживаю ее на столешницу и страстно целую в губы, а свободной рукой продолжаю ласкать ее клитор. Сквозь поцелуй я слышу, как Настя требовательно стонет. Ей не хватает воздуха, поэтому она старается вобрать его в себя через поцелуй, который я не хочу прерывать.
Мне нравится, когда Настя отвечает на мои ласки. Нравится чувствовать вкус ее тела. Нравится слышать ее стоны. Нравится смотреть, как она ласкает мой член ртом. Секс с ней – это настоящее эстетическое удовольствие.
Когда я почувствовал, что Настя намокла, я опустился на колени и провел языком по ее клитору. Она снова вздрогнула и не смогла сдержать более громкий стон. Я провел языком по ее вульве, наслаждаясь слегка сладким ароматом ее сока. Движение за движением, мой язык скользил через ее складки. Стон, который срывался с ее губ, разжигал во мне неистовое желание овладеть ею. Ее тонкие пальцы рук вцепились в мои волосы, и она едва заметно двигалась в такт моим движениям. Я добавил один палец, входя в нее.
– Ох… – стонет Настя.
Пару движений внутрь, и я добавляю второй палец, продолжая ласкать ее клитор языком. Ее влажная и тугая киска возбуждает меня до предела. Мы оба начинаем двигаться быстрее, и я чувствую, как она сжимается внутри. Еще несколько секунд, и Настя достигает пика. Она крепко прижимает меня к себе, впиваясь руками в мои волосы. А внутри становится так жарко, что я ощущаю ее дрожь.
Отстраняюсь от нее и, поднявшись, страстно целую ее в губы. Настя отвечает взаимностью и пытается снять с меня штаны. Я помогаю ей в этом.
Обхватив член рукой, я медленно вожу головкой по ее мягкой киске. Чувствую, как ее соки попадают на головку и тянутся тягучей линией, когда я отстраняюсь от нее. Вверх, вниз. Наше возбуждение достигает нового уровня, и в свете ночных неоновых ламп, которые освещают только столешницу, я резким движением вхожу в нее.
– Оу… Да… – стон сорвался с губ Насти.
Выхожу из нее полностью и вновь вхожу до самого упора.
– Ах…
Я прижимаюсь к девушке бедрами, немного опустив ее ниже линии столешницы. Руками опираюсь о твердую поверхность и продолжаю увеличивать темп.
Узкая киска словно играет со мной. Я чувствую, как с каждым глубоким движением внутрь Настя содрогается. Я немного сбавляю темп, чтобы насладиться неистовым зрелищем: сочные груди так и манят прильнуть к ним губами. Немного замедляю темп и ласкаю языком розовые соски. Настя извивается подо мной, как змея, и я понимаю, что нужно сменить позу. Тяну ее к себе и ставлю к себе спиной.
Мну упругую задницу, слегка шлепнув напоследок. Настя вновь вздрагивает, и я замечаю, как по ее телу пробегают мурашки. Вхожу в нее глубоко. Жар ее тела дурманит рассудок.. Я начинаю набирать темп, сильнее прижимаясь к ней бедрами. Прижимаю девушку к столешнице, не сбавляя темп.
Стоны переходят в сладостные крики.
Еще какое-то мгновение и я чувствую, как Настя кончает. Долго. Судорожно. Сладко. Немного сбавляю темп, чтобы мой твердый член почувствовал ее содрогание тела изнутри. Как мышцы ее киски сильнее сдавливают его. Как жарко в ней. Как влажно в ней.
Когда ее экстаз сходит на нет, я вновь набираю темп, придвинувшись к ней ближе. Я поднимаю ее и, удерживая за грудь, резкими, отрывистыми движениями вхожу быстрее и быстрее.
– О да, – кричит она. – Ах.. Ах…
Меня это заводит. Я все сильнее сжимаю ее грудь и продолжаю двигаться в том же темпе, пока не слышу ее пронзительный стон.
Я чувствую, что вот-вот достигну оргазма. Я вынимаю свой член из ее узкой киски и поворачиваюсь к ней лицом. Настя жадно ласкает мой ствол, глубоко погружая его в рот. Я смотрю на нее, на то, как ее пухлые губки касаются головки моего члена. Как нежно она берет его в рот, как помогает себе рукой. Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что момент нашего наслаждения уже близок.
Еще через несколько минут я кончил ей в рот, неосознанно войдя глубже. Настя приняла это с благодарностью, ведь не все девушки любят, когда член так глубоко входит в рот. Поэтому я отстранился от нее, любуясь маленькой капелькой спермы, скопившейся в уголке ее губ. Настя улыбнулась мне, а затем, поднявшись на ноги, вытерла рот рукой.
– Ты был жестким сегодня. – добавляет она. Это звучит так отчужденно, что я не понимаю, к чему она клонит.
– Ну прости, – пытаюсь отдышаться и расслышать то, что она мне говорит. Пульс, как отбойный молоток, стучит в висках.
– Было классно, но…
– Что не так?
– Я хочу расстаться.
– В плане? – Запыхавшись, я не могу понять, что она говорит. Мне, наверное, послышалось?
– Я люблю другого. Секс, конечно, с тобой офигенный, но… Я тебя больше не люблю.
Моргаю несколько раз, потому что не понимаю, что вообще происходит.
– Подожди..
– Я хотела тебе об этом сказать, но ты не дал мне и слова вставить. А потом еще отлично оттрахал, – ее лживая улыбка разрывает мне сердце. – Спасибо, Вася, за все. Но, к сожалению, наши пути сегодня расходятся.
Настя поднимает свой халат и уходит прочь из кухни, а я, облокотившись на столешницу, так и не могу понять: она только что бросила меня?Василий К.
Целую в шею Настю, и она, закрыв глаза, наслаждается моими ласками. Она прижимается ко мне, и ее тело просит, чтобы я осыпал его нежными поцелуями.
Я нежно подталкиваю девушку к столешнице на кухне, продолжая ласкать ее тело. Мои руки устремляются к ее упругой груди, и я, недолго думая, запускаю их под легкий шелковый халат. Соски начинают твердеть, и я чувствую едва уловимое возбуждение. Нежно сдавливаю сосок между пальцами и слышу тяжелый вздох, который срывается с уст девушки.
Ее руки, скользя по моей футболке вниз и дотягиваясь до тугой резинки спортивных штанов, умело проникают внутрь. Настя знает, как доставить мне удовольствие, поэтому незамедлительно начинает прелюдию. Медленно сжимая член, ее рука совершает мягкие движения вверх и вниз.
Я страстно целую девушку в губы, наслаждаясь легким привкусом ванили. Рукой развязываю ее халат, который падает на пол. Опускаю лямки ее черной кружевной сорочки, и ее упругая грудь выныривает из-под шелковой ткани. Розовые соски так и манят меня, и я машинально целую их. Настя медленно, но верно возбуждается.
Сжимая грудь девушки в своих руках, я мягко оттягиваю ее возбужденные соски. С ее губ срывается тихий стон. Мои руки медленно скользят по ее талии, огибая изгибы бедер. Кружевное нижнее белье умоляет меня поскорее снять его. Но мне хочется немного подразнить Настю. Через ажурную ткань трусиков я надавливаю на ее клитор, продолжая водить по нему круговыми движениями. От этого девушка сильнее сжимает мой член рукой. Отодвигаю трусики и дотрагиваюсь рукой до клитора. Настя вздрагивает, и стоны, слетающие с ее губ, становятся громче. Я усаживаю ее на столешницу и страстно целую в губы, а свободной рукой продолжаю ласкать ее клитор. Сквозь поцелуй я слышу, как Настя требовательно стонет. Ей не хватает воздуха, поэтому она старается вобрать его в себя через поцелуй, который я не хочу прерывать.
Мне нравится, когда Настя отвечает на мои ласки. Нравится чувствовать вкус ее тела. Нравится слышать ее стоны. Нравится смотреть, как она ласкает мой член ртом. Секс с ней – это настоящее эстетическое удовольствие.
Когда я почувствовал, что Настя намокла, я опустился на колени и провел языком по ее клитору. Она снова вздрогнула и не смогла сдержать более громкий стон. Я провел языком по ее вульве, наслаждаясь слегка сладким ароматом ее сока. Движение за движением, мой язык скользил через ее складки. Стон, который срывался с ее губ, разжигал во мне неистовое желание овладеть ею. Ее тонкие пальцы рук вцепились в мои волосы, и она едва заметно двигалась в такт моим движениям. Я добавил один палец, входя в нее.
– Ох… – стонет Настя.
Пару движений внутрь, и я добавляю второй палец, продолжая ласкать ее клитор языком. Ее влажная и тугая киска возбуждает меня до предела. Мы оба начинаем двигаться быстрее, и я чувствую, как она сжимается внутри. Еще несколько секунд, и Настя достигает пика. Она крепко прижимает меня к себе, впиваясь руками в мои волосы. А внутри становится так жарко, что я ощущаю ее дрожь.
Отстраняюсь от нее и, поднявшись, страстно целую ее в губы. Настя отвечает взаимностью и пытается снять с меня штаны. Я помогаю ей в этом.
Обхватив член рукой, я медленно вожу головкой по ее мягкой киске. Чувствую, как ее соки попадают на головку и тянутся тягучей линией, когда я отстраняюсь от нее. Вверх, вниз. Наше возбуждение достигает нового уровня, и в свете ночных неоновых ламп, которые освещают только столешницу, я резким движением вхожу в нее.
– Оу… Да… – стон сорвался с губ Насти.
Выхожу из нее полностью и вновь вхожу до самого упора.
– Ах…
Я прижимаюсь к девушке бедрами, немного опустив ее ниже линии столешницы. Руками опираюсь о твердую поверхность и продолжаю увеличивать темп.
Узкая киска словно играет со мной. Я чувствую, как с каждым глубоким движением внутрь Настя содрогается. Я немного сбавляю темп, чтобы насладиться неистовым зрелищем: сочные груди так и манят прильнуть к ним губами. Немного замедляю темп и ласкаю языком розовые соски. Настя извивается подо мной, как змея, и я понимаю, что нужно сменить позу. Тяну ее к себе и ставлю к себе спиной.
Мну упругую задницу, слегка шлепнув напоследок. Настя вновь вздрагивает, и я замечаю, как по ее телу пробегают мурашки. Вхожу в нее глубоко. Жар ее тела дурманит рассудок.. Я начинаю набирать темп, сильнее прижимаясь к ней бедрами. Прижимаю девушку к столешнице, не сбавляя темп.
Стоны переходят в сладостные крики.
Еще какое-то мгновение и я чувствую, как Настя кончает. Долго. Судорожно. Сладко. Немного сбавляю темп, чтобы мой твердый член почувствовал ее содрогание тела изнутри. Как мышцы ее киски сильнее сдавливают его. Как жарко в ней. Как влажно в ней.
Когда ее экстаз сходит на нет, я вновь набираю темп, придвинувшись к ней ближе. Я поднимаю ее и, удерживая за грудь, резкими, отрывистыми движениями вхожу быстрее и быстрее.
– О да, – кричит она. – Ах.. Ах…
Меня это заводит. Я все сильнее сжимаю ее грудь и продолжаю двигаться в том же темпе, пока не слышу ее пронзительный стон.
Я чувствую, что вот-вот достигну оргазма. Я вынимаю свой член из ее узкой киски и поворачиваюсь к ней лицом. Настя жадно ласкает мой ствол, глубоко погружая его в рот. Я смотрю на нее, на то, как ее пухлые губки касаются головки моего члена. Как нежно она берет его в рот, как помогает себе рукой. Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что момент нашего наслаждения уже близок.
Еще через несколько минут я кончил ей в рот, неосознанно войдя глубже. Настя приняла это с благодарностью, ведь не все девушки любят, когда член так глубоко входит в рот. Поэтому я отстранился от нее, любуясь маленькой капелькой спермы, скопившейся в уголке ее губ. Настя улыбнулась мне, а затем, поднявшись на ноги, вытерла рот рукой.
– Ты был жестким сегодня. – добавляет она. Это звучит так отчужденно, что я не понимаю, к чему она клонит.
– Ну прости, – пытаюсь отдышаться и расслышать то, что она мне говорит. Пульс, как отбойный молоток, стучит в висках.
– Было классно, но…
– Что не так?
– Я хочу расстаться.
– В плане? – Запыхавшись, я не могу понять, что она говорит. Мне, наверное, послышалось?
– Я люблю другого. Секс, конечно, с тобой офигенный, но… Я тебя больше не люблю.
Моргаю несколько раз, потому что не понимаю, что вообще происходит.
– Подожди..
– Я хотела тебе об этом сказать, но ты не дал мне и слова вставить. А потом еще отлично оттрахал, – ее лживая улыбка разрывает мне сердце. – Спасибо, Вася, за все. Но, к сожалению, наши пути сегодня расходятся.
Настя поднимает свой халат и уходит прочь из кухни, а я, облокотившись на столешницу, так и не могу понять: она только что бросила меня?

Глава 6. Зоя
Зоя М.
– Не хочешь посидеть с бутылочкой вина?
Я смотрю на Лиду, как мне кажется, стеклянными глазами. По крайней мере, выражение лица подруги говорит именно о таком.
– Я, пожалуй, домой пойду…
– Понимаю, – облокачивается через стол подруга, – что ты сейчас хочешь погрустить и вылить все слезы, которые копила так много лет, но это не выход.
– Правда? – с ехидством спрашиваю у нее, доделывая дневной отчет.
– Да, – кивает головой Лида. – Тебе нужно развеяться. Я, по крайней мере, не тащу тебя в стриптиз-клуб. И не прошу сходить на свидание.
– Спасибо и на этом, – натягиваю улыбку на лицо.
– Нет, конечно, все варианты хороши… – подруга делает паузу, будто бы хочет донести до меня свою мысль. Однако я ее уже поняла. – Но давить я не хочу.
– Спасибо…
Закончив с очередным отчетом, я с облегчением вздыхаю и завершаю работу на компьютере. Лида по-прежнему продолжает меня буравить своими добрыми глазами, и… Меня посещает мысль: быть может, она права?
Может быть, пора перестать убиваться по несуществующей любви, которую мне все эти года так вдалбливали в голову?
Сглатываю ком переживаний и страха перед новой жизнью.
– Ладно, я согласна, – говорю ей, следом вижу сияющие глаза подруги от счастья.
– Ура! – восклицает она и бежит собираться в свой кабинет.
Я поднимаюсь со стула, убираюсь быстро на столе, беру сумочку и выхожу из кабинета, выключив свет.
Подруга тут как тут, лучезарно улыбается мне и говорит:
– Куда пойдем?
– Сегодня у нас пятница? – спрашиваю я, делая вид, что задумалась.
– Так точно! – восклицает подруга. – Время кутить!
– Да, точно…
– Так что?
Подруга подхватывает меня под локоть, и мы медленно идем по коридору вдаль.
– Может быть, к тебе? – выгибаю бровь, зная, что сейчас все столики в хороших кафешках забронированы. А стоять и ждать освободившееся – такая себе идея.
– Закажем себе китайской еды? – спрашивает Лида.
– Я согласна на всё!
Не знаю, как мне удалось сказать эту фразу так легко и безболезненно. Но почему-то ощущаю себя куда лучше, чем пару минут назад.
Мы добираемся до ее дома быстро. А по пути зашли в местный супермаркет. Купили все самое необходимое для нашего вечера.
В целом, мы живем в десяти минутах езды друг от друга на машине и в тридцати минутах ходьбы. И частенько, когда я оставалась одна, то мы зависали с Лидой у нее. Но это было настолько редко, что теперь, когда я сбросила со своих плеч этот груз, мне становится совестно от того, что так мало уделяла время нашим встречам.
Зайдя внутрь, нас встречает ее кот – Леопольд. Рыжий, пушистый красавчик, который так и метит в руки, чтобы его погладили.
– Ути мой маленький, – сюсюкается Лида и, взяв его на руки, гладит по шелковистой шерстке.
Кот переводит свои зеленые глаза на меня и облизывается, приятно мурча.
Пока Лида включает кондиционер, чтобы в квартире стало прохладнее, я иду на кухню разбирать пакеты из магазина. Кухня у Лиды большая и просторная. Сделана по последним меркам моды в лофт-стиле, с неоновой подсветкой по всему периметру.
Достаю вино, сыр, виноград, хлеб, овощи… Остальное мы решили заказать, если вдруг проголодаемся.
Найдя бокалы, открываю вино и разливаю его по емкостям. Нарезаю сыр, мою фрукты, пока Лида быстро сооружает легкий греческий салат.
Мы усаживаемся на высокие барные стулья друг напротив друга и, взяв бокалы в руки, подруга говорит:
– За девочек!
– За девочек!
И чокаемся.
Терпкий, немного сладкий вкус вина обжигает горло. На долю секунды ловлю себя на мысли, что я расслаблена. Полностью. От одного глотка вина…
Лида включает музыку через колонку Яндекс, и виртуальный помощник Алиса с радостью ставит ее любимый плейлист. Кухня наполняется объемным звуком, заполняя каждый уголок приятной мелодией.
Изначально мы не говорили о том, что произошло. Лида умело орудует фразами, и я не чувствую себя скованно. Напротив, такого разговора обо всем давно мне не хватало. За последнее время я даже не в состоянии следить за новостной лентой, которую подруга хочет уже который день со мной. Одна тема сменяется другой, и вот первая бутылка вина подходит к концу. Мы быстро открываем вторую, и Лида решается заказать еду из соседнего ресторана.
– Слушай, – говорит та, и я почему-то внутренне напрягаюсь. – А что, если тебе сходить на курсы раскрепощения?
– В плане? —хмурюсь, зная, что эта идея изначально неудачная.
– Ну знаешь, это такие вот групповые или индивидуальные занятия, где девушки раскрывают свою сексуальность!
– Это как пакет с продуктами?
– Ну, типа того! – подхватывает мою шутку она. – Там заставляют поверить в себя, чувствовать себя свободно и всё такое.
Я отрываю сладкий виноград с веточки и закидываю его в рот.
– Наверное, это не мое…
– Так, стоп! – выставляет вперед бокал подруга. – Ты даже не попробовала и уже говоришь, что это не твое!
– Не знаю, Лид, – мнусь я, как школьница. – При мысли о том, что я буду с незнакомыми мне девушками в одной комнате…
– Возьми индивидуалку! – парирует подруга. – Тет-а-тет, как говорится!
– Не знаю…
– Ну а как ты хотела себя изменить? – продолжает давить подруга. – Ты вроде бы хотела так-то отомстить!
– Да… хотела… – грустно замечаю я.
– Ну вот и сходи! – Подруга делает глоток вина, а я продолжаю жевать виноград. – Во-первых, ничего страшного не случится. Занятия конфиденциальные! Во-вторых, если не понравится, то всегда сможешь уйти.
– Да, но…
– Или ты идешь к своей цели, или забей и страдай дальше.
Я в чем-то согласна с Лидой. Но в то же время мне страшно осознавать, что мне придется меняться. Перемены всегда к лучшему, однако они пугают.
– Выбор за тобой! – словно подбадривает меня подруга. Я опустошаю бокал вина и говорю:
– Попытка не пытка.
– Да! – радостно восклицает подруга. – Юху!
Лида все-таки уговорила меня сходить на курсы раскрепощения. По правде говоря, мне такое не нравится. Я вообще не верю в то, что меня что-то может вернуть к жизни. Целую неделю Лида пыталась поднять мне настроение, рассказать о том, как эти курсы ей помогли, да и в целом всячески пыталась поддержать меня.
Я помню тот день, когда Лида впервые пошла на эти курсы. Это была осень, и ей хотелось чего-то нового. Изучить свое тело и понять, как можно еще больше находиться в гармонии с собой. Йога ей не приносила должного эффекта, поэтому кто-то ей надоумил сходить на такие курсы. Как сейчас помню, по ее рассказам, ей удалось сразу обрести общий язык с тренершей, которая в итоге стала ее подругой. А мне и до сих пор кажется, что это чушь собачья. Выкачивание денег для тех, кому некуда их деть.
Я была записана в субботу на одиннадцать утра. Еще с вечера меня охватила неведомая хандра, а перед сном и вовсе думала, что это плохая идея. Утром, в восемь часов, как по расписанию будильника, мне позвонила Лида поинтересоваться, как мое самочувствие. Но я знала, зачем она мне звонит. Она видела мою неуверенность в окончательном решении пойти на вводное занятие. И знала, что в любую секунду я могу отказаться.
Перед выходом из дому я еще раз поймала себя на мысли, что, возможно, все это закончится на первом занятии. На том самом вводном занятии, где, напротив, клиента нужно убедить, что ему это нужно. Все эти этапы «скрытых» продаж я проходила и сама, когда работала в этом сегменте, учась в институте.
Посмотрев на себя в зеркало, вижу грустную девушку с потухшими глазами. Кожа стала бледная, синяки под глазами просачиваются сильней. По мне было видно, что я истощена. Эмоционально и физически. Что у меня нет сил, чтобы двигаться дальше. Кажется, что я питалась только воздухом: щеки впали, ключицы стали сильней выпирать. Ела ли я? Нет. Точнее, назвать едой то, что я лишь под пристальным присмотром Лиды, практически за ручку ходила с ней в столовую, вряд ли можно назвать хорошим питанием. Но спасибо подруге, что не позволяла мне падать духом. Если бы не она… Я бы вообще ничего не ела.
Мне не хочется, и я понимаю, что это плохо. Тяжело вздохнув и поправив выбившийся локон за ухо, выхожу из квартиры и закрываю ее. Такси ждет меня внизу, и, сверив его номер, залезаю внутрь.
Этот центр по раскрепощению находится в тридцати минутах езды на машине от меня. И пока я еду, думаю, что это плохая идея. Что у меня не выйдет, и это всё не для меня. Размышляю о том, что лишь из-за Лиды согласилась на такое. И если бы не она, то я вряд ли бы даже поднялась с кровати. Осталась бы дома, открыв банку мороженого, и смотрела бы какую-то мелодраму, где у героев в конце всё хорошо. Однако я улавливаю одну мысль, которая вновь и вновь возвращается ко мне: «Зоя, ты должна стать лучше». Я должна стать лучше, чтобы Миша понял, кого он потерял. Да. Я должна!
Такси подвозит меня к огромному зданию, что сделано из затемненного стекла. Вылезаю из машины и закрываю дверь. Над стеклянным козырьком написано:
«Центр психологии, сексологии и психиатрии».
Коленки начинают трястись, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Это медицинский социальный центр, куда люди приходят со своими проблемами. Быть может, мне просто сходить к психологу? Записаться прямо сейчас? Или нет? Но смогу ли я открыться совершенно незнакомому человеку? Смогу ли вылить всю ту боль, которая, как кажется, затаилась под ребрами?
Откидываю эти мысли, набираю побольше воздуха в легкие и направляюсь ко вдоху. Зайдя внутрь, меня обдувает кондиционер, лаская холодными языками воздуха волосы и плечо. Внутри здания – всё в спокойных тонах, с настоящими горшками огромных деревьев. А из небольших колонок, расположенных, как мне кажется, в каждом углу, доносится спокойная классическая музыка. Я подхожу к ресепшен, за которым сидит девушка в розовом халате. Ее белоснежные волосы собраны в высокий конский хвост.
– Здравствуйте, – хриплым голосом произношу, но, откашлявшись, добавляю: – Я записана на одиннадцать часов…
– Доброе утро, – лучезарно улыбается девушка. Читаю на ее бейджике имя «Александра». Красивое имя. Воспоминания прошибают сознание настолько мощно, что я едва ли не погружаюсь в свои мысли. Мы хотели назвать нашего ребенка «Александр», а если бы была девочка, то «Александра». В любом случае это имя идеально сочеталось бы с фамилией «Морозов» и с отчеством «Михайлович». – Назовите вашу фамилию…
– Морозова, – добавляю, облизав пересохшие губы.
– Одну минуту…
Пока девушка ищет мою фамилию в базе, я еще раз оглядываю помещение. Рядом с ресепшен располагаются турникеты, которые ведут на лестницы и в лифтовой холл. Здание высокое, этажей тринадцать или того и больше.
– Ага, вижу, – окликает меня девушка, дав понять, что нужно обратить на нее внимание. – Вы заполняли анкету?
– Нет…
Девушка дает мне планшет с двумя листиками бумаги и ручку.
– Мне нужен ваш паспорт, а вы пока заполните эту анкету. Она направлена на оказание услуг, а также согласие на обработку персональных данных.
Быстро заполнив анкету, застопорившийся на парочке вопросов о личной жизни, мне все же удается сдержать в себе тревожные мысли и переживания. Хотя, наверное, где-то глубоко внутри своего сознания мне хочется убежать отсюда. Протягиваю анкету обратно девушке. Та распечатывает мне бланк на оказание первичных услуг.
– Если все верно заполнено, то распишитесь здесь, – указывает она пальцем на галочку, поставленную карандашом, – и на последней странице.
Даже не читаю договор, потому что уверена, что после первого занятия я больше сюда не вернусь, ставлю свою подпись и возвращаю бумаги девушке. Еще каких-то несколько минут, и она выдает мне электромагнитный пропуск и кладет все бумаги в одну папку, что протягивает мне.
– Вам в 648 кабинет. Через турникеты и направо. Шестой этаж. Там будет ресепшен, где нужно отдать эту папку, и дальше вам скажут, что делать.
Машинально киваю головой, ощущая себя болванчиком на приборной панели. Беру папку, пропуск и прохожу внутрь. Вызываю лифт и, поднявшись на шестой этаж, вхожу в коридор. По центру, сразу за дверями из лифтового холла, вижу такой же ресепшен. За ним сидит девушка, у которой короткая стрижка. Подойдя к ней, слышу: «Доброе утро».
– Доброе утро, мне в 648 кабинет… – протягиваю папку, которую только что получила на первом этаже. Девушка быстро ее просматривает и встав с места, добавляет:
– Пойдемте.
Я следую за ней, уже предвкушая, как буду идти домой. Как быстро пройдет эта нелепая чушь, на которую я трачу сейчас свое время. Дойдя до 648 кабинета, девушка говорит:
– Присаживайтесь, специалист сейчас подойдет.
– Спасибо…
Девушка проходит в кабинет и как мне кажется, там никого. Подозрительно тихо. Я складываю руки на коленях, как прилежная ученица, и, провожаю взглядом девушку, которая обратно усаживается на свое место.
Кабинет находится в самом конце здания, и в торце его. Тут вид открывается на дорогие и крыли других домов. Я встаю и подхожу к нему, обняв себя руками. Неподдельная тревога мучает меня, терзает изнутри.
Нет, я делаю что-то неправильное. То, что несвойственно мне. Трачу время на то, что мне не поможет. Погрузившись в свои тревожные мысли, я выдыхаю клубок воздуха и, развернувшись, врезаюсь в чью-то грудь.
– Ой… – срывается с моих уст. Перед глазами виднеется белый халат, из-под которого виднеется очертание накаченного тела под тканью рубашки. Я поднимаю медленно глаза выше и замираю в изумлении…

Глава 7. Василий
Василий К.
Жгучие карие глаза смотрят на меня с непониманием. Передо мной стоит та самая Зоя, которая заняла мои мысли в последние недели. Ее алые губы приоткрыты, на лице застыл вопрос, который я хочу уже поскорее изучить.
– Не думал, что встречу вас вновь, – слова, сошедшие с моих уст, самому мне непонятны.
– Да… – мямлит девушка, переминаясь с ноги на ногу. – Неожиданная встреча.
Ее щеки наливаются румянцем. Скромность – одна из самых сексуальных черт таких девушек. Словно запретный плод, который мужчина хочет вкусить. Но вот неуверенность, которая бьет ключом, лишь перекрывает эту совершенную картину.
– Ну, хотя бы сегодня я не облил вас кофе, – улыбаюсь ей и пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку. Я вижу, что Зое некомфортно со мной. Некомфортно находиться рядом, словно она сама строит какую-то преграду между нами.
– И то верно, – застенчиво улыбается девушка.
– Вы ко мне?
Вопрос окончательно застал девушку врасплох. На ресепшене меня оповестили, что девушка, стоящая в конце коридора около моего кабинета, – и есть моя клиентка. Но я и подумать не мог, что это будет Зоя.
– Да… Нет… Наверное… Я…
Мы встречаемся взглядами. В карих глазах я вижу искру страха. Самого настоящего и неподдельного, словно ей только что сообщили плохую новость.
– Пройдемте, – указываю рукой на кабинет, который уже открыт и подготовлен к новому сеансу. Зоя мнется, пока я открываю дверь. Делаю галантный жест, пропуская ту вперед. Но… девушка остается на месте. Она хочет что-то сказать, но замирает.
– Я…
– Если вы пришли ко мне, значит… вас что-то тревожит. Просто так девушки не приходят сюда.
– Я знаю, – кротко отвечает она.
Поджимаю губы и вдыхаю шумно носом.
– Зоя, послушайте… Давайте мы просто поговорим, откинув то, что произошло пару недель назад? – заглядываю в ее глаза, немного склоняюсь вперед. В этот момент девушка вновь встречается со мной взглядом. – Мы просто поговорим. Вы и так проделали такой путь, чтобы приехать сюда, и хотите сдаться?
Зоя ничего не отвечает. Это сложно… заглушить в себе те сумбурные эмоции, которые она вызывает при одном взгляде на нее. Но, собравшись, я еще раз протягиваю руку в сторону кабинета и, как можно мягче, добавляю:
– Если вы почувствуете, что вам нужно уйти, я вас держать не буду. Но прошу… Дайте мне десять минут, и вы поймете, что пришли сюда не зря.
Зоя думает. Она хмурит брови, и уж не знаю, то ли мои слова так подействовали на нее, то ли внутренний голос Зои дал ей понять, что она уже и вправду проделала такой большой путь, чтобы сбежать?
Девушка выдыхает через ноздри воздух и входит в кабинет, а я, зайдя за ней, закрываю его.
– Прошу, – немного прибавив шаг, указываю Зое на диван, который стоит рядом с креслом.
– Я как-то… по-другому представляла занятие, – словно выдавливает из себя девушка и с опаской медленно проходит к дивану.
На ней сегодня стильный синий костюм. И, по всей вероятности, один из двух в ее гардеробе. По крайней мере, я надеюсь, что не ошибаюсь в этом. Зоя – девушка с формами, аппетитными, сексуальными. Однако она скрывает свои красивые ноги юбкой по колено. Вместо хороших шпилек она одевает лоферы на платформе. Локоны едва ли достигают ее плеч… Она не красится совершенно, и даже не знаю: плюс это или минус?
Но я точно вижу, что ее природная красота невероятная.
Нужно собраться с мыслями.
Прохожу к столу, который стоит вдали от места сеанса. Кладу свою сумку на поверхность и включаю компьютер. Замечаю ее анкету, которую принесла мне девушка. Быстро изучаю ее, практически бегло просматривая слова, и меня привлекает то, что Зоя остановилась напротив окна. Она обхватила себя руками и смотрит вдаль, на Москву. И эта исходящая боль, которую она пытается спрятать, хорошо сейчас просматривается. И во мне разгорается любопытство.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71526442?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.