Главная страница | Триллеры | Ведьма-воровка, что крадет талант и вдохновение

Ведьма-воровка, что крадет талант и вдохновение
Irin Joki
Добро пожаловать в сокровенный мирок зла. Здесь каждый дрожит при упоминании коварных ведьм, ведь поговаривают, что они вновь объявились в городе, дабы отомстить ненавистным людишкам. Иначе, как еще объяснить, что юные девушки вешаются одна за другой?
Тем временем молодой частный детектив Мур Лисц, потерпевший поражение в предыдущем деле и окончательно разрушив свою репутацию, от скуки решает ввязаться в расследование, хотя его об этом никто не просил. Крадучись по следам, он узнает о загадочной ведьме-воровке, что по слухам крадет талант и вдохновение. Все говорит о ее причастности к самоубийствам девушек. Но так ли это?
Ложь и коварство танцуют вокруг Мура Лисца, утаскивая его в пучину собственных страхов и сомнений. Удастся ли детективу преодолеть себя и раскрыть самую жуткую тайну или же он окончательно станет частью притягательной тьмы?

Irin Joki
Ведьма-воровка, что крадет талант и вдохновение

Пойду, куда глаза глядят.
В одиночку.
В лес.


Глава I «Самоуверенный частный детектив».

1.
О, ужас. Ужас склонил свою печальную голову над этим мрачным городом.
Стоял жаркий октябрь. Детектив Мур Лисц, переживая не лучшее время в своей когда-то многообещающей карьере, направлялся в свое агентство, ставшее нынче больно популярным. Но, увы, не в том ключе, в котором бы ему хотелось. Черная молва и сплетни ходили вокруг этого агентства, все в городе, столице мира, судили о мрачном детективе, который вместо того, чтобы раскрывать запутанные дела, помогая следствию, охотился в одиночку на нечисть, пытаясь при этом с ней подружиться. Все шептались и ухмылялись, мол, нынче детективом быть не модно, каждый теперь хочет гоняться за демонами. Мур же знал, что единственные демоны находятся лишь в этих злосчастных сплетниках.
Так, потеряв доверие и репутацию, молодой и весьма перспективный детектив был обречен на пустое времяпровождение в своем офисе. Если так продолжиться и дальше, то ему придется переходить на хлеб с водой, прощаясь со своей карьерой.
Шел дождь. Пахло осенью, но на улице было тепло, будто весной. Пока температура ставила рекорды, Мур совсем раскис, протирая штаны в своем агентстве. Он был совершенно один, и он совершенно не знал, чем ему заняться.
– Я принес газету, – раздался знакомый голос. В дверях стоял Лео, его помощник-любитель, единственный, кто остался верен Лисцу. – Вы не попали под дождь? Хотя и тепло, намокнуть зря все равно неприятно.
– Нет, хоть в чем-то мне повезло, – со скучающим видом вздохнул детектив, беря в руки газету.
– Хотел сообщить вам, что все это конечно весело – быть сыщиком и прочее, но мне стоит вернуться в бар. Клиентов нет, да и не будет, простите, а платить за учебу мне надо. Вы уж, извините, но играя на гитаре, больше заработаешь, чем в вашей конторе. – Юноша выглядел одновременно смущенным и решительным. Ему явно было неловко бросить наставника в такой тяжелый момент.
Мур посмотрел поверх раскрытой газеты:
– Нынче деньги важнее верности, это я понимаю.
– Нынче деньги важнее всего, – пожал плечами Лео.
– Ну что ж, ступай, я буду здесь, – сказал спокойно Мур. На его лице не дрогнул ни один мускул, ведь это следовало предвидеть. Детектив невольно обратил свое внимание на заголовок первой полосы, пока парень что-то невнятно бормотал, собирая свои вещи. Глаза Мура расширились:
– Вот оно! «Самоубийства юных девушек! Что заставило их покончить с собой?! И кто следующий?! Полиция ничего не предпринимает». Вот оно, Лео! Я нашел, чем заняться нашему агентству!
Мур преобразился в лице, воодушевление захватило его тело – он весь натянулся как струна, восхищаясь собственной находкой.
– Но фактически, уже не наше, а ваше агентство. И разве вас допустят к этому делу?
– Конечно, нет! Но мне наплевать! Я один пойду к родителям жертв и заявлю им, что раз уж полиция ничего не делает, то я сам буду за ними подчищать!
– Но вы же сами только полгода назад были полицейским, – нерешительно напомнил юноша.
Но Мур его не слышал, он уже паковал свои вещи в портфель, собираясь ворваться в пучину событий, как будто там его ждут.
– Так, Лео, абсолютно некогда с тобой прощаться, поэтому ступай по своим делам. Если что, я знаю, где тебя найти, – в глазах Мура танцевал озорной огонек. Сердце его трепетало при мысли о новом деле, он был оглушен, и никто не мог его остановить. Игра начинается.
– Вы выражаетесь, будто мы все еще застряли в девятнадцатом веке, – обреченно пробубнил Лео. Он терпеть не мог, когда Мур был таким невыносимо бесцеремонным. – И да, если вам интересно, что вряд ли, я буду играть все в том же баре. Один. Девушки-то у меня опять нет.
– Что-что? Прости, вновь погрузился в свои мысли. Без обид, но они сейчас важнее твоей пустой болтовни. – Лисц взял зонт и со всей решительностью направился к выходу. – Боги, я чуть не забыл газету!
Лео скривился в лице, и его небольшие глаза под толщей черных теней стали еще меньше.
– Вы же понимаете, что это маниакальность? Вы игнорируете факты!
– Что? – бросил на ходу Мур, хотя ему было совершенно неинтересно, о чем ему так старательно хочет поведать Лео.
– То есть, я хочу сказать, вот смотрите – эти самоубийства. Да с чего вы решили, что всех этих девушек именно убили?! Вы статью вообще читали?! – Лео плелся за своим наставником, пытаясь всячески его отговорить от сомнительной идеи.
– Да, я пробежался по статье. Глупая бульварная пустышка. Пресса раздула, якобы все это связанно, потому что одна из матерей погибшей девушки госпожа Склер считает, что это убийство, а не самоубийство. Да и к тому же автор статьи нам хорошо известный – Чарли Фленсик, а ты прекрасно знаешь, как он терпеть не может полицейских. И раз они бездействуют, он решил это жирно подчеркнуть, чтобы общественность ополчилась против них. – Мур накинул пальто, затем аккуратно расправил воротничок. Он смотрелся в зеркало, отмечая про себя, как чертовски элегантно он выглядит.
– Так почему же вы согласны с его теорией, раз знаете, что все это утка? Я понять не могу?!
– Я не верю ему, но я знаю – что-то в этом деле не так.
– Да почему?!
– Интуиция. А теперь проваливай из моего агентства, ведь я уже оделся. – Мур распахнул входную дверь, пропуская Лео выйти вперед, и в прихожую ворвался грохот дождя.
– Вы с ума сошли! – заорал Лео во все горло, чтобы Мур смог услышать его через шум. – К тому же, я не собрал свои вещи!
– Тебе еще многому надо научиться! Ты даже не в состоянии собрать свои вещи, – Мур посмотрел на Лео так, будто выпускает своего птенца из гнезда в этот жестокий мир. – А теперь выметайся, потом зайдешь, когда мне будет удобно.
– Да не смотрите на меня так, будто вы мой отец, вы старше меня всего на шесть лет! – взвыл Лео, набрасывая на себя капюшон. – Я буду молиться о вас всем богам и чертям на этой земле, чтобы вы не сделали ваше нынешнее положение еще более шатким, чем оно есть! Также и матушка моя будет молиться за вас, как всегда, в это воскресенье в церкви! Навестите ее!
– Непременно! – бросил вдогонку Мур, – все мы знаем, что молитвы бесполезны.
С этими словами он закрыл агентство на ключ, и они оба не прощаясь, зашагали в разные стороны.

2.
– Простите, не будет ли у вас пяти монет? Как неловко клянчить, но мне не хватает денег на проезд. По глупости я оставил свой кошелек дома…
В ответ на мольбу мальчика-подростка суровый мужчина с тяжелым взглядом рявкнул на него так, что паренек виновато сгорбатившись, пошел дальше.
Мур сидел в вагоне поезда – внутри все было обшито бархатом темно-бордового цвета. Этим и выделялся вагон первого класса. И из-за этого возникал вопрос – откуда в поезде попрошайки? Но парнишка явно не походил на попрошайку, его внешность кричала о богатстве: костюм сшитый лучшим портным города, явно под заказ, ткани хорошего качества, из черного золота цепочка на шее… Хм, и впрямь кошелек забыл?
Мур от скуки решил вновь встрять в чужие дела и жестом подозвал мальчугана к себе. Тот не сразу понял, что обращаются именно к нему, но как только до парня дошло, его лицо озарилось яркой теплой улыбкой.
– Я слышал, тебе не хватает монет, вот держи, – детектив протянул горстку золотых, подбежавшему парнишке.
– Спасибо вам, – юноша широко распахнул глаза с глубокой признательностью.
– Присаживайся, далеко держишь путь? – поинтересовался Мур невзначай. – Как звать-то тебя?
– Я Май, добрейший господин. Я еду к сестре с другого конца города. Она живет одна возле своей работы, я же с родителями, вот и навещаю ее периодически. И благодаря вам, я смогу увидеть ее сегодня! Я так вам благодарен! – парень стеснительно мял край своего жакета.
– Ну что ты, не стоит, не стоит. Я просто не столь жаден, как некоторые, – Мур бросил осуждающий взгляд на сурового мужчину, который до этого рявкнул на Мая. – С каждым может приключиться.
– Для вас пустяк, а для меня важно. Мне так редко удается увидеть мою прекрасную сестру. Она так занята на работе, а добираться до нее стоит денег. Родители не часто дают мне на карманные расходы, да и их едва ли хватит на билет, – внезапно Май ахнул, – что было бы, явись я к ним с позором обратно, так и не доехав до сестры, да еще при этом посеяв где-то деньги?
– Ты, наверное, такой рассеянный, потому что слишком эмоциональный? – Мур взял предложенную ему газету проводником и раскрыл ее привычным жестом руки.
– Да, по правде говоря, я всегда такой… ну, да я волнуюсь. Я не видел сестру четыре месяца и мне столько надо ей рассказать! – паренек не мог усидеть на месте, на вид ему было лет шестнадцать, но вел он себя на все пять.
– Скучаешь по ней? Видимо она была тебе за мать? Вас много в семье? – равнодушно спросил Мур, пробегая глазами по первым полосам утренней газеты.
– Да, как вы узнали? – Май широко распахнул глаза и уставился на своего собеседника.
– Ох, извини, мою бесцеремонность, я не представился, меня зовут Мур Лисц, я частный детектив и бывший полицейский. Слышал обо мне?
– Конечно! Да вы что, не может этого быть! – пришел в восторг парень. От перевозбуждения он забрался на кресло с ногами, – я разговариваю с самим Муром Лисцем! Вот это да! Мне теперь дома точно никто не поверит!
– Ну, тише, тише, сядь прилично, а то тебе сделают замечание. Ты ведь уже взрослый, – Мур со спокойным видом закурил сигарету, – ты не против дыма?
Парень помотал головой весь поглощенный объектом своего восхищения. Мур же выглядел так, будто со смирением всего мира и благородием он принимает на себя эту непостижимую ношу – ношу знаменитости.
– Ну не может быть этого, ну не может, – не унимался Май, все еще торча на сидении, стоя на коленках, своими ногами перекрывая проход. – Это же вы поймали «сахарного убийцу»!
– Да, хоть это было крайне непросто, – Лисц небрежно стряхнул пепел с сигареты.
– И вы спасли морионскую принцессу от бандитов-поджигателей! – Мур удовлетворенно кивал в ответ. – И это вы с позорным треском провалились с теми искусственными демонами! Ха-ха! – парень заливался, – вот и надула же вас та мадам!
Лицо Мура моментально изменилось – он не ожидал такого удара под дых!
– Так сложились обстоятельства! Я тут совершенно не виноват! – почему-то, к своему удивлению, начал оправдываться детектив, хотя ему это было совершенно несвойственно. – Я до этого дела о демонах и понятия не имел! Даже не верил в их существование!
– Вот она ваша проблема – всего-то не нужно отрицать того, в чем ты не уверен, – на долю секунды Муру показалось, что лицо парня значительно изменилось. Какая-то дьявольская личина промелькнула тенью, но вмиг Май стал прежним – чистым и светлым ребенком.
Они замолчали. Муру было не по себе, Май достал из кармана булочку и начал ее аккуратно пережевывать. По вагону распространился запах апельсина и корицы. Мур уткнулся в газету, делая вид, что читает, но мысли в его голове не давали ему и строчки прочесть. За окном раскинулся кричащий пейзаж оранжево-багряного цвета. Люди по городским улочкам сновали в легких одеждах, но на окне поезда медленно начали появляться морозинки. Похолодало так, что пассажиры стали жаловаться на резкое снижение температуры, а персонал не знал, что делать. Мороз медленно расползался по всем окнам, вскоре осенний вид скрылся под толщей хрупкого льда.
Мур обеспокоенно взглянул на своего попутчика, тот вжался в свой жакет и жалобно смотрел на детектива:
– Зря я шутил о демонах, да? Это они пришли за мной? – дрожащими губами прошептал в страхе Май.
– Не будь мнительным. Не весь мир вращается вокруг тебя. К тому же, демоны на такое не способны…
Мур приподнялся, чтобы поглядеть, что происходит в передней части вагона. Все было, как обычно, не считая замерзшего салона и ворчащих пассажиров.
– Ладно, стоит поговорить, чтобы не замерзнуть, – Мур сел обратно на свое место и положил газету, – можно два горячих чая с апельсиновой стружкой? – попросил он у мимо пробегающего проводника.
– Хорошо, господин, подождите минуту.
– Ты и мне заказал? – искренне удивился Май.
– Да, а что тут такого? Просто хороший тон. Тебе бы следовало взять на заметку.
– В наших краях каждый сам за себя, – опустив глаза, ответил юноша.
– Ну, что ж, это неправильно. Все мы соседи и товарищи по несчастью, как например, сейчас… Скажи, вот я все гадаю, ты – из многодетной среднестатистической семьи, да и деньгами тебя особо не балуют. Ешь булочки с апельсином – самые дешевые в любой забегаловке, а одет с иголочки. Как так?
– Ах, это? – Май провел по жакету рукой, – это наследство от дедушки. Завещал сто золотых монет после кончины мне и моим братьям. Он всю жизнь копил, бережливый был. А я о костюме так давно мечтал, чтобы щеголем ходить и хвастать! – рассказывая о покойном дедушке, лицо Мая преобразилось.
– Вот ваш заказ, мятная шоколадка в подарок, – проводник подал чай на мини-столик и удалился.
– Ух, ты! Шоколадка! – с восхищением воскликнул Май. Складывалось впечатление, что на каждое действие этого мира он реагирует с беспричинной радостью.
– Ну что ты, раз так, то и мою возьми.
– Шутишь?
– Нет, я шоколад как-то не очень люблю.
– Да как же можно шоколад-то не любить?! – удивился Май, уминая за обе щеки полученную плитку, – и чай такой вкусный!
– Да, мне, пожалуй, тоже нравится, но в кафе «Артель» его подают горячее и острее.
– Куда еще горячее? И так хорошо.
Поезд медленно ехал по одному из самых красивых городов мира. В салоне по-прежнему было зябко, и пассажирам не суждено было увидеть те прекрасные улицы, что возвышались по ту сторону окна.
– Ты часто ходишь в какие-нибудь рестораны? – с любопытством спросил Май, нарушая тихие звуки постукивания колес поезда.
В тот момент Мур еще не заметил, как лихо и ловко паренек перешел все грани, обращаясь к детективу на «ты».
– Случается, особенно по работе, – нехотя отвечал Мур, – вот только на прошлой неделе пропала собака у госпожи…
– И с хорошенькими девушками, конечно? – с еще более пылким любопытством добивался ответа Май. Его щеки горели, а в глазах играл огонек.
– Да говорю же на прошлой неделе госпожа…
– Ай, да кого вообще работа интересует! Я про нормальную жизнь спрашиваю… свидания там?
– Ох, Май, боюсь свидания это уже не модно. Романтика взаимоотношений потеряла всякий смысл, – вздохнул Мур.
– Это все потому, что ты все еще любишь ту демоницу Томи – забудь! Она была унылой и той еще уродиной!
Слух Мура порезался о такую грубую характеристику. Казалось, Май терял всякое обаяние ребенка, обнажая натуру дерзкого подростка.
– К твоему сведению, так нельзя говорить о девушках! – постарался пристыдить своего собеседника детектив, немного погодя добавив, – хотя в чем-то ты и прав. Она и правда оказалась той еще уродиной.
– Вот моя сестра часто ходит на свидания – она такая популярная девушка! Мама так ругает ее, говорит, что сестра слишком ветреная. А я так не считаю! – будто выпив, Май не на шутку разоткровенничался. Видно шоколад на него так действовал. – Моя сестра часто пишет мне письма, в которых все рассказывает!
– Так значит, ты, и все сплетни города знаешь? – заинтересовался Мур.
– Конечно, я все знаю. Все обо всех, это-то и пугает, да? Какая скука ходить в пригороде в церковную школу, так можно хоть поразвлечься! Тем более моя сестра танцует в балете и знает многое о всяких богачах. Так забавно слушать о них грязные подробности, – Май покраснел и захихикал, прикрывая рот рукой, будто он имел компромат на всех людей в мире. Особенно поражало, что он абсолютно не чувствовал стеснения, а даже наоборот наслаждался каждой секундой своего повествования.
– Значит, ты и о массовых самоубийствах девушек слышал? Девушки вешаются одна за другой, они вроде никак не связанны и даже незнакомы, но уже пять случаев в такой короткий срок…
– А, ерунда! Полиция считает это глупым совпадением! – отмахнулся Май.
– А ты? Как ты считаешь? – в темных глазах Мура заблестел огонек.
– Ну, я не знаю, я об этом не думал. Мне это все как-то неинтересно. Что вообще может быть интересного в человеке, который решил умереть? Одна грусть, – Май стал чернее тучи, – в школе нам говорили, что таких даже не отпевают. Их души обречены скитаться по земле, застряв между мирами, ведь они не нужны ни богу, ни дьяволу. Они никому не нужны.
Было видно, что весь самозабвенный интерес Мая пропал. Эта тема его вводила в тоску.
– Но вдруг это все же убийства? – произнес серьезным тоном Мур.
Май в ответ лишь пожал плечами.
– Станция «Лимонная площадь». Остановка пятнадцать минут. Пожалуйста, соблюдайте меры безопасности. Уважайте других пассажиров и остерегайтесь ведьм. Приятного пути. – Раздалось из динамиков, и поезд медленно остановился.
– О, моя станция! – воскликнул Май, переменившись в лице, будто и не было этого разговора, – всего вам доброго, детектив! Было приятно познакомиться, и… остерегайтесь ведьм.
Май пулей выбежал из вагона. Мур проводил его пристальным взглядом, и обнаружил, что мороз на окнах исчез, будто его и не было. Даже воды не осталось.
Взяв свой портфель и надев шляпу, он двинулся в путь по адресу «Дворовая улица, дом 17, кв. 2Б».

3.
По пути Мур зашел в библиотеку покопаться в отделе мифологии и мистики. Замерзший без причины поезд не выходил у него из головы. Времени было еще достаточно – целых полтора часа – госпожа Эннисон, матушка покончившей с собой девушки, назначила встречу на полпервого, а так как Мур прекрасно знал город, ему некуда было спешить.
Пролистав приличную кипу книг, он так и не нашел ничего полезного для себя. Лишь сердитая библиотекарь, дама средних лет с седой прядью на голове, грозно поглядывала в сторону Мура, когда он ворчливо швырялся книгами. Вся затея была бесполезна, это и так было понятно, но интуиция подсказывала детективу, что он опять ввязывается в авантюру, которая ему не под силу. Однако это только больше подогревало его интерес.
Затем выпив чашечку кофе с лимонным пирогом в кафе «Артель», он решительно устремился по назначенному адресу.
Госпожа Эннисон встретила его довольно-таки приветливо, хотя на ее исхудавшем и бледном лице ярко отпечаталось пережитое горе.
– Служанка сейчас подаст чай в гостиной, проходите, господин. – Она робко последовала за Муром, словно тень.
Скромный домик посреди жилого квартала внутри не представлял собой ничего особенного – на первом этаже располагались гостиная, столовая и кухня, на втором две спальни – супругов Эннисон и их дочери. Камин со старой мебелью создавали некий уют, но в комнатах было как-то мрачновато. В целом ничего примечательного.
Мур сел в предложенное ему кресло, и отметил, что в доме довольно-таки прохладно, хотя на улице и было тепло. Солнце не баловало город, а ночами стояла минусовая температура, отчего здания быстро остывали, не успевая прогреться днем.
На серебряном подносе служанка принесла чай с печеньем, которое было выпечено в форме шестиугольной звезды. Мур сделал глоток и почувствовал привкус мяты в чае.
– Моя дочь пекла такие печенья, и очень уж любила чай с мятой, – поспешно ответила госпожа Эннисон на немой вопрос Мура, в тот же момент ее узкие губы задрожали. Она была уже немолодой женщиной, горе ее еще сильнее состарило. – Простите, вы, конечно же, пришли поговорить о моей Эмили. Ах, что за чудо девочка была…
– Я хочу выразить вам свои соболезнования, госпожа Эннисон, – Мур стал более серьезен, – да, вы совершенно правы, я тут по этому делу. Пролистывая сегодня утром газету, я наткнулся на еще один такой инцидент и понял, что это не может быть просто чудовищным совпадением. Спасибо, что вы откликнулись на мою телеграмму встретиться в такой тяжелый момент для вас.
На протяжении всей речи Мура, госпожа Эннисон еле сдерживалась, глотая слезы. Ее пробирала мелкая дрожь, но она старательно держала лицо.
– Спасибо вам. Я благодарна, что вы интересуетесь этим с профессиональной точки зрения, ведь множество людей приходят сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство. Мне от этого становится так гадко на душе, – она сжала крохотный белый платочек в своем кулачке, – я готова вам помочь.
– Я бы с вашего позволения, осмотрел бы место трагедии, параллельно задавая вам вопросы. Если это возможно для вас? – учтиво поинтересовался Мур.
– Да, идемте. – Госпожа Эннисон встала, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж. – Как вы, наверное, уже знаете из газет, это произошло в ее комнате. Мы нашли ее вечером, когда вернулись с работы, но эксперт сказал, что смерть наступила где-то между двумя-тремя часами дня. Вот ее комната.
Перед Муром открылся вид на маленькую спальню, в которой пахло смертью. Свет, падающий из окон, освещал дымку пыли, образовавшуюся в воздухе. Скромный шкаф с крохотным комодом ютились вдоль стены. По другую сторону от двери располагалась аккуратно заправленная кровать, возле нее одиноко стояла табуретка. На подоконнике росли какие-то травы в маленьких горшочках. В комнате не было потолка, поэтому наверху были видны огромные балки, которые служили опорой для крыши. Видимо на одной из них и повесилась девушка.
Детектив начал рыскать по комнате, словно ищейка, осматривая каждый уголок, чтобы ничего не пропустить. Госпожа Эннисон тихо стояла, не шевелясь возле двери. Под кроватью была толща пыли, которая осела на застывший воск. На полу виднелись белые разводы, словно кто-то не очень старательный наспех помыл здесь полы, не удосужившись заглянуть под кровать. То ли это девушка не отличалась аккуратностью, то ли служанка не добросовестно выполняла свою работу.
– Скажите, госпожа Эннисон, ваша прислуга часто убирала комнату Эмили? – поинтересовался Мур, рассматривая бумаги на столе девушки.
– Нет, Эмили всегда сама убирала свою комнату. Это было ее личное пространство, она была очень самостоятельной девочкой.
– Что ж, но после ее кончины, тут все же мыли полы?
– Нет, я не захожу в ее комнату. У меня просто не хватает духу зайти и осознать, что моя дочь больше сюда не вернется. А служанка боится духов – она верит в мистику и поэтому обходит комнату Эмили стороной, – женщина облокотилась на косяк двери, боясь сделать лишнее движение.
На одном из помятых листков на столе Мур обнаружил странные знаки, напоминающие ему те, с которыми ему частенько приходилось сталкиваться в прошлом деле. На обороте было написано, предположительно кровью: «Умри». Мур нахмурился, чувствуя неладное. Открыв ящик стола, он обнаружил там лунный камень небольшого размера. Все это ему казалось странным, и как бы он не хотел связывать это дело с нечистью, все указывало на ее присутствие.
– Ваша дочь в последнее время странно себя вела?
– Не то что бы странно. Она стала более самостоятельной после того как устроилась на работу. Стала более закрытой от нас с отцом.
– Кем она работала? В газетах писали разную информацию на этот счет.
– Ну, – мать замялась, – перепечатывала тексты, которые переводили в издательстве «Альбинос». Поначалу ей там очень даже нравилось, но со временем она стала более подавленной. Каждый вечер она задерживалась допоздна. Совсем перестала спать, мало ела – стала такой худенькой. Эта работа выпивала из нее все соки.
– Начальство перегружало ее? – продолжал рыться в бумагах Мур.
– Честно, я не знаю. Однажды я позвонила в издательство, но там ее уже не было. На мои вопросы, где она ходит после работы, она отмахивалась, говоря, что веселится в кафе с новыми подружками. Эмили была очень общительной девочкой.
– Так выходит это вовсе не работа выпивала из нее все соки? Тут что-то другое…
Мур вдруг случайно заметил застывшие капли крови на столе. Их было совсем не видно из-за темно-багрового цвета столешницы. Детектив стал мрачнее тучи.
– Вы видели ее новых подруг?
– Нет, но зато я видела директора издательства. Он приходил свататься к Эмили, но она ему отказала. Они очень долго разговаривали на кухне, потом начали ссориться, и он выбежал как ошпаренный. Больше я его не видела. Но после Эмили также ходила на работу, будто ничего и не произошло.
– О, это довольно-таки интересная информация.
В любом другом случае Мур бы уже обрадовался, что, наконец, нашел зацепку. Но скорее всего в этот раз эти любовные страсти не имели к делу никакого отношения.
– Как она себя вела в последний раз, когда вы ее видели? – нахмурился Мур.
– Да, как обычно, ничего особенного… Она пришла около двух часов ночи. Мы вновь повздорили на этот счет, и она отправилась к себе в спальню. Хочу отметить, она была в трезвом состоянии.
Мур начал тщательно отряхивать свои брюки. Это означало, что тут ему выяснять больше нечего.
– Знаете, госпожа Эннисон! Это все, черт возьми, до ужаса пугает. Но вы не волнуйтесь, я не полиция, я найду убийцу вашей дочери, во что бы то ни стало. – Лисц не переставал мысленно любоваться собой, чувствуя себя героем. Он поднял голову, и с ужасом заметил застывший взгляд госпожи Эннисон. Ее глаза были словно стеклянные и неживые – Мур чуть не лишился души от такой жуткой картины.
– Вы право напугали меня сейчас, – перевел дух Мур, – что с вами? Что-то вспомнили?
– Что вы такое говорите? – чуть ли не зашипела женщина, – моя дочь… она убила себя сама!
Вмиг госпожа Эннисон перестала походить на себя – ее лицо сделалось белее снега, а узкие губы задрожали. О, как же она была зла! Удивительно, на секунду детектив подумал, что женщину подменили, пока он отряхивал свои штаны.
– Прошу прощения, я вовсе не хотел вас обидеть… Я всего лишь хочу помочь вашей семей разобраться в данном деле! – оправдывался уже второй раз за день Мур, не ожидая такой агрессии в свой адрес.
– Выметайтесь вон! Вы лишь хотите себе славы! О, я знаю вас, детектив Лисц, что пожалел демона, который сожрал полгорода! Вы не способны разобраться даже в себе, как смеете вы прикасаться к моей мертвой дочери!
У госпожи Эннисон началась настоящая истерика. Агония, что ее обуяла, словно была послана самим дьяволом. Мур мог поклясться, что в тот момент эта женщина была одержима каким-то очень злым духом. При этом злым, именно на Мура.
Детектив мигом сбежал по лестнице, попутно хватая свои вещи. Он вылетел на улицу и еще несколько кварталов бежал сломя голову. Он находился в таком шоке, что не мог остановиться.
«Что произошло? Какого черта тут вообще твориться?! Что не так с этой женщиной?» – у Мура было слишком много вопросов и ни одного ответа. – «Где это видано, чтобы мать девушки покончившей с собой, самозабвенно верит в это, да еще с пеной у рта доказывает это детективу?! Она явно была не в себе и чертовщина какая-то происходит до сих пор в их мрачном домишке!»
Мур, наконец, остановился. С трудом переводя дыхание, он подумал, что хотя бы его страдания не были напрасны. Он узнал, в каком издательстве работала девушка, также ему удалось по-тихому стащить листок с символами и лунный камень.
Собравшись перейти дорогу, Мур вдруг почувствовал жуткий холод, который пробирал до костей. Как за такое короткое время успело так похолодать? Детектив оглянулся и увидел, что прохожие, как ни в чем не бывало, прогуливаются по проспекту в своих все тех же легких одеждах. Никому не было холодно, кроме него.
Не успел он проанализировать это странное явление, как ему на глаза попался Май, весь в слезах. Он выбежал из дома напротив в мокрой сорочке для сна – он неистово кричал и звал на помощь.
Мур бросился к нему со всех ног, и, схватив его за плечи, спросил грозным тоном, чтобы парень хоть немного пришел в себя:
– Что случилось?
– Моя сестра! Моя сестра! Она мертва! – захлебываясь слезами, невнятно повторял в ужасе парень, – она повесилась! Она повесилась! Ведьма убила ее!
От крика мальчика содрогнулся шумный проспект города, и все внимание было приковано только к нему.

4.
– Это так унизительно торчать здесь, когда все журналисты находятся сейчас на выставке скандинавского фольклора. По слухам там будет сам Джес Оксфольт – а он тот еще скандалист. Сколько же всего я могу упустить из-за такой вот ерунды! – с этими словами Чарли Фленсик демонстративно закатил глаза и, перекинув небрежно фотоаппарат через плечо, удалился в другую комнату, оставив присутствующих в полнейшей растерянности.
Квартира, что некогда снимала Антони Мармальд – начинающая юная балерина, которая к слову уже стала примой Балетного театра, была наглухо забита людьми. Здесь настолько было не продохнуть, что втиснуться в эту толпу казалось крайне сложно.
Поначалу, когда Май разрыдался на всю улицу жутким плачем, к нему тут же кинулись местные полицейские, которые следили за порядком. И вот спустя жалких полчаса возле двери уже толпились мимо проходившие зеваки, цирковые артисты, выступающие на соседней площади, которые по их словам, прибежали, прервав очередное шоу; повар с булочной напротив, кухарка и прачка из соседнего дома, два адвоката из того же здания, юристы, пресса мелких издательств, шесть частных детективов, которые тут же умудрились затеять драку, и во главе всего этого находился Мур Лисц, которого самым несправедливым образом прибывшие полицейские не пустили в квартиру. И даже когда Мур им представился, они только поспешнее закрыли перед его носом дверь. Мая он больше не видел – паренька ловко утащил прибывший на место преступления психолог.
Но тут дверь перед детективом волшебным образом распахнулась – и перед ним предстал человек, которого он меньше всего желал видеть из всех людей когда-то и ныне живущих. Этот молодой человек был стройного телосложения, изысканно одетый, с русыми волосами и карими глазами. Его черты лица были по–лисьему так же остры, как и его язык. И хотя его улыбка поначалу казалась приятной и добродушной, то со временем, если вглядеться, она превращалась в ехидную и пренебрежительную ухмылку. И становилось совершенно ясно, что перед вами тот, кто не пощадит ни одну живую душу в погоне за своими гнусными и отвратительными целями. Это был не кто иной, как Чарли Фленсик – журналист, который когда-то очень сильно подпортил жизнь Муру Лисцу.
– Что ж, это конечно так нелепо сейчас прозвучит, – заговорил он, словно змея выплевывая яд, – вас, Мур Лисц, просят зайти. Мне выпала огромная честь доложить вам об этом лично. Ой, чего это я так распинаюсь, будто вы государственный служащий, вы же теперь пали так низко, что обычные постовые смотрят на вашу персону сверху вниз.
– Здравствуйте, дорогой Чарли, безусловно, вы, как всегда, чертовски правы. Но хочу заметить, что, однако, смотреть на вас так же тошнотно, как и читать ваши статьи в утренней газете.
– Весьма признателен, – улыбнулся Фленсик, пропуская Мура, чтобы тот вошел, – но разве не благодаря моим «тошнотным», как вы выразились статьям, вы находитесь прямо-таки здесь, а не в своей занюханной конторе?
– Беру пример с вас! А как же, лезть туда, куда не просят – это же ваш девиз по жизни!
– Не знал, что вы так отчаянно мне подражаете! Казалось бы, я вам не очень-то и симпатичен, а тут такое дело, выходит просто-таки кумир!
– Да боги упасите! Не видал за всю жизнь человека, который бы захотел быть похожим на клоуна!
Подоспевший пожилой инспектор, один из тех, что вел это дело, вовремя одернул молодых людей – еще бы чуть-чуть и все присутствующие были бы в курсе содержания этой драмы.
– Я прошу прощения, господа, что прерываю вашу дружескую беседу, но Май – брат, покончившей с собой девушки, хочет видеть именно вас, Мур Лисц. – Он растеряно посмотрел на детектива и показал жестом руки куда идти.
Квартира выглядела роскошно – комнаты были просторны и огромны, а потолки такой высоты, будто тут проживал знатный дворянский род.
Вся большая зала была заполнена людьми – сюда, наверное, вызвали всю труппу Балетного театра. Посредине стены, напротив входа возвышался шикарный камин. Поодаль него располагались старомодные кресла с потертой обшивкой. Два уютных дивана стояли по обе стороны от журнального столика, книжные шкафы мрачно нависали позади них в самой темной стороне комнаты. В углу находилась вьющаяся лестница, ведущая наверх, рядом красовался блестящий рояль. Окна, вид из которых выходил на главную площадь города, доставали высокого потолка, украшенного лепниной. Под окнами ютились маленькие пуфы, сделанные в старинном стиле. Не возникало сомнения – весь гарнитур – это ручная работа самых дорогих и известных мастеров, которые славились на весь высший свет. И это только гостиная, а ведь еще апартаменты включали в себя две спальни, гостевую, две ванных комнаты, кухню, столовую, балкон, кладовую и комнату для прислуги. Тут все настолько кричало о помпезности, что невольно возникали мысли о присутствии в жизни девушки богатого, а, следовательно, влиятельного поклонника. Ведь даже будучи примой Балетного театра, она бы просто не смогла содержать такие роскошные апартаменты в одиночку.
Размышляя о личной жизни Антони Мармальд, Мур наткнулся взглядом на младшего брата девушки, который всем своим существом ссутулившись, вжался в кресло. Он выглядел пугающе пустым, словно перед Муром сидел не человек, а кукла. Его потерянный взгляд говорил о том, что парень пока не до конца осознал случившееся. Его руки безжизненно свисали по бокам, а ноги были повернуты носками друг к другу. Вся эта картина поразила Мура до глубины души.
– Май, этот джентльмен сказал, что ты хотел видеть меня… – очень тихо и аккуратно заговорил детектив. Мальчик поднял на него свои глаза окутанные печалью и также тихо ответил:
– Да, я хотел, чтобы вы присутствовали на допросе. Мне не будет так одиноко…
От его голоса становилось не по себе. Словно морозный туман, он окутывал и отделял от остального мира. Май выглядел пугающе спокойным.
– Тогда пройдемте все в комнату, господин Разовски уже ждет нас. – Вмешался пожилой инспектор.
У Мура упало сердце от неожиданного подкравшегося страха. Знакомая фамилия острым лезвием ножа ранила его слух, врезаясь в самую подкорку мозга. Одно слово и он вновь чувствовал себя совсем мальчишкой – таким неуклюжим и неопытным. Стыд и позор завладели детективом, и он хотел тут же убраться отсюда прочь, но не смог. И все дело было в этом господине Разовски, профессоре и бывшем наставнике Мура еще со времен его обучения в Полицейской академии. Этот старик был невероятно язвителен, брюзглив и не имел привычки быть снисходительным к окружающим. Некогда этот консерватор очень гордился своим блистательным учеником – Муром Лисцем, находя его поразительно смекалистым молодым человеком, чей ум был остер, словно кинжал. Но когда его наилюбимейший ученик попал в передрягу, потеряв репутацию и став мишенью для критики озлобленного общества, господин Разовски тут же сменил щедрую милость на гнев. Он не только публично отрекся от Мура, как от своего приемника, но и при каждом удобном моменте на лекциях в академии приводил его в пример как ученика, который подавал надежды, но, не совладав с самолюбием, очень быстро потерпел крах.
И вот сейчас стоя посреди тонких фигур балерин, балерунов и мрачных следователей, что их допрашивали, Мур вновь почувствовал себя тяжелой ветвью, которую тянет вниз.
Теперь стало ясным, почему полицейские даже не стараются разобраться в данном деле, списывая все на банальные самоубийства. Ведь всем заправлял Альберт Разовски.
Подавляя закравшийся ужас, Мур с невозмутимым лицом последовал в комнату на встречу со своим прошлым, которое его никак не могло оставить в покое. Чарли Фленсик все это время незаметно наблюдал за происходящим, и конечно, не смог воздержаться от ядовитого комментария в сторону своего врага:
– Что же вы мешкаете, господин Лисц? Как вы можете стоять тут с таким постным лицом, когда ваш наставник потерянный и одинокий с нетерпением ждет, чтобы ваша удивительная персона поскорее дала ему чуткий совет в столь непростом деле?!
Лицо Чарли озарила торжествующая улыбка. И именно в такие моменты Муру казалось, будто сам дьявол стоит перед ним.
– А вас, господин Фленсик, мой преподаватель тоже будет рад видеть. Ведь думаю, он, вряд ли откажет себе в удовольствии еще раз втоптать вашу карьеру в грязь, как два года назад, когда вы выдали оскорбительную статью про Полицейскую академию. Но вот вопрос, хватит ли у вас сил еще раз вымаливать у него прощения, ползая на коленях?
Лицо Чарли моментально изменилось. Улыбки и след простыл, а тень дьявола мигом сменилась на выражения беспомощного ягненка, загнанного в угол. И всмотревшись хорошенько при свете лампы в его лицо, Мур заметил, что оно опухло так, если бы Фленсик вновь стал выпивать в барах. И, правда, не было сомнения – он и впрямь взялся за старое! А если это так, то в его жизни произошло какое-то страшное событие, ведь в последний раз он уходил в жуткий запой после смерти его единственной и горячо любимой сестры полтора года назад.
– Вы видно опять пьете? – решительно спросил Мур со всей серьезностью.
Фленсик на секунду испугался, но тут же подавил в себе все эмоции и с лицом абсолютно ничего не выражающим, ответил:
– Я работаю, как проклятый, в отличие от некоторых. Мне не до выпивки! – и с этими словами он недовольно и быстро удалился в комнату.
И этот человек, который всегда был так ловок и остроумен в своих ответах, впервые так быстро и постыдно сбежал от вопроса! Что-то явно происходит в его жизни, о чем Мур не знает. Да и к тому же вот еще странность, какой ему прок от этого дела? Раздувать из мухи слона он не любил, да и быстро терял интерес к расследованию, если в нем не происходило ничего особенного. И вот променяв такое насыщенное событие, как выставка скандинавского фольклора, он торчит тут среди лиц ему малоприятных.
Мур поспешил зайти в столовую, где пожилой инспектор уже начал допрашивать Мая:
– В каком часу вы прибыли в город?
– Поезд прибыл на станцию в одиннадцать утра. Через полчаса я уже стоял возле Балетного театра…
Неожиданно Мая перебил старый, словно простуженный ледяными ветрами, голос:
– А он что тут делает? Вы уже совсем что ли, Роберт? Пускаете на допрос проходимцев из зевак?
Это был голос старика Альберта Разовски. Эту нервную манеру говорить, не с кем невозможно было спутать. Его морщинистое лицо вечно выражало недовольство. Он кряхтел по любому поводу, словно старая мебель, и всем уже порядком надоел, но никто не осмеливался ему перечить. Никто, кроме бывшего его подопечного.
Мур равнодушно взглянул на своего бывшего наставника:
– Я тут исключительно по просьбе Мая Мармальда. Он очень хотел, чтобы я присутствовал.
– Ох, и с чего бы это? Думаете, я вам разрешу остаться? – не унимался старик. Его серебристые от седины волосы застыли клоками, придавая профессору еще более воинствующий вид.
– Господин Разовски, такова воля потерпевшего, – вмешался пожилой инспектор, – примите во внимание, как ему сейчас непросто приходится, но он справляется с достоинством, несмотря на свой юный возраст. Так что пусть будет, как он того пожелает.
– Господа, сколько можно? Давайте продолжать, у меня еще столько дел на сегодня запланировано. – Около окна возвышалась худая фигура в черном, неброском костюме. Это был психолог, который отвечал за внутреннее состояние Мая. Мур мельком заметил, как Фленсик с какой-то необычайной ненавистью смотрит на этого молодого человека. Детектив пришел в некое замешательство, понимая, что этих двоих явно что-то связывает. И то ли это было вокруг все загадочным и подозрительным, то ли это Мур был слишком мнительным.
Май, не обращая на местные склоки внимания, продолжил. Складывалось такое ощущение, что он хочет поскорее покончить с этим делом.
– Как я уже и сообщил вам всем, я был возле театра. Внутрь я не заходил – Антони сказала ждать снаружи. Было тепло, и я не успел даже дух перевести, как она уже вышла из главного входа. Мы очень долго обнимались и перебивали друг друга, рассказывая наперебой новости из жизни.
– Извините, что опять прерываю вас, скажите, вы с сестрой были очень близки, как я понимаю? – спросил деловито инспектор, что-то тщательно записывая в свою книжечку. Фленсик же продолжал впиваться взглядом в психолога, будто хотел прожечь в нем дыру.
– Нас много в семье – у меня помимо Антони есть еще шесть сестер и четыре брата. И не хотелось бы хвастать в такой ситуации, но я был ее любимчиком. Она всегда говорит… говорила, что я очень смышленый малый, и ей всякий раз было о чем со мной потолковать. – Его голос не дрожал, наоборот речь была спокойная и осмысленная. Держась довольно твердо при таком расположении дел, Май Мармальд мог дать фору любому взрослому. Это был уже вовсе не тот вертлявый подросток, которого детектив встретил в вагоне поезда – от его ребячества не осталось и следа.
– Хорошо, продолжайте свой рассказ. – Учтиво произнес инспектор, пока Альберт Разовски полузасыпая, читал газету. Создавалось такое впечатление, что все происходящее его никак не интересовало.
– Далее мы пришли сюда, к ней домой – тут, как вы уже успели заметить, рукой подать. По обыкновению, она расположила меня в гостевой спальне на втором этаже. Я положил свой чемоданчик с вещами под кровать, не разбирая их, ведь хотя у меня и каникулы, но послезавтра вечером я уже собирался уезжать. Затем я спустился вниз и увидел, что Антони уже хлопочет на кухне, делая какой-то суп. Она была так счастлива, ей доставляло удовольствие заботиться обо мне лично, поэтому на время моего приезда она отпустила всю прислугу.
– Сколько человек входит в штат прислуги?
– Насколько я знаю, хотя могло что-то измениться, ведь меня тут не было четыре месяца, из приходящих у нее числилось две горничные, которые убирались по понедельникам и четвергам, повар с двумя кухарками, пианист, дающий концерты в гостиной, когда собирался званый ужин. А из проживающих тут постоянно, была только личная камеристка Элизабет Чейз. Она заправляла всеми делами моей сестры – начиная от дома и заканчивая письмами и заказом портного. Они были очень близки, совсем как подруги.
– И ее ваша сестра тоже отпустила?
– Да, она ее часто отпускала на праздники, иногда на выходные к родным в Бритшит.
– Так, что было после?
– Антони сказала мне, что собирается приготовить какой-то особенный десерт «Алая ведьма».
На этих словах все присутствующие отвлеклись от своих занятий и резко устремили взоры на Мая. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил, будто не замечая смятения вокруг себя.
– Также она добавила: пока будет готовиться десерт, я должен съесть суп и пойти принять ванную с дороги. Я ее послушался.
– И тебя вовсе не смутило, что она готовила этот десерт? – презрительно сощурив глаза, спросил Чарли Фленсик.
– С чего бы? – пожал плечами Май, – она очень любила готовить, тем более пробовать новые рецепты. А так как ей самой есть такое было нельзя, то я служил ей подопытным кроликом.
– О боги, ты не знаешь! – еще более презрительно протянул журналист, – в твоем возрасте стыдно такого не знать! Еще и в церковной школе учишься!
– Ну, любезный, не судите парня строго, ведь он родился уже в то время, когда десерт «Алая ведьма» и вовсе перестал упоминаться. Так, лишь вскользь в детских сказках, – вступился психолог за своего пациента. Он бесшумно отошел от окна, проявляя элегантную нерасторопность. Прямой, как струна, он аристократично возвышался над всеми. И в этих движениях было что-то нечеловеческое, что-то завораживающее, отчего становилось не по себе. – Видите ли, дорогой Май, господин Фленсик хотел сказать, что десерт «Алая ведьма» около ста лет назад готовила настоящая черная ведьма, которая погубила немало людей. Ее звали Франческа Альдофин, и она была очень кровожадной и жестокой. За это ее и прозвали Алой ведьмой, ведь ее руки были по локоть в крови своих жертв. Условно говоря, конечно. Общеизвестно, что ведьмы всегда использовали в своих целях невинных людей, околдовывая их и управляя ими с помощью обрядов, заговоров и зелий. Так вот Франческа, таким образом, подчиняла себе выбранную жертву, дав ей испробовать десерт собственного приготовления. Но в наше время постыдно говорить об этом, как-никак после убийства царя и Большого разгрома старого правительства люди думают, что всех ведьм до одной повесили и их больше не существует. Хотя это далеко не так.
Мрачное молчание повисло над присутствующими.
– Я знаю о ведьмах! И знаю, что их уничтожили. Но моя сестра не готовила никакого зелья! Это рецепт так называется. Во многих поварских книгах названия рецептов иногда поражают воображение! Это сделано для того, чтобы люди обратили внимание. В нашем мире слишком много разнообразия – можно утонуть. Вот производителям и приходиться беситься, кто во что горазд.
– Очень интересное замечание, – в задумчивости произнес доктор, на что Чарли Фленсик презрительно фыркнул.
– Почему, когда ты выбежал из дома, на тебе была мокрая ночная рубашка? – перебив всех, строго спросил Мур.
– Я…ну… – замялся Май, – когда я уже вылез из ванны, то мне пришлось надеть ночную рубашку, потому что я забыл взять с собой домашнюю одежду. А мокрый я был, потому что переодевшись, тут же потянулся за расческой, которая лежала на верхней полке прямо над ванной, поскольку свою я опять-таки забыл… и, не рассчитав силы, я поскользнулся и упал прямо в воду.
– Она была все еще не спущена? – поднял брови Мур.
– Да… – неуверенно ответил Май, – я спускаю воду прямо перед тем, как покинуть комнату…
– После того, как переоденешься?
– Да…
– Вы замучили мальчика своими вопросами, которые совершенно не относятся к делу, – опять не вовремя встрял психолог. К презрительному взгляду Чарли Фленсика присоединился возмущенный и не менее презрительный взгляд Мура Лисца.
– Совершенно, согласен! – подал голос проснувшийся Альберт Разовски. – Вопросы совершенно никчемные, как и все, что вы делаете, Мур Лисц!
– Ладно, думаю, господа, достаточно. Я, как доктор, хочу уберечь и без того пострадавшую психику ребенка. Так что прошу на сегодня закончить пытку.
Пожилой инспектор тяжело вздохнул и недовольно начал убирать записную книжку к себе в портфель. Май же посмотрел на Мура, и нутро детектива подсказало ему, что паренек хочет поговорить с ним наедине.
– Май, когда приедет твоя семья? – быстро взял инициативу на себя Лисц, пока полицейские медленно начали тянуться к выходу.
– Через два часа, а то и позже, смотря на какой поезд они сели.
– Тогда я сопровожу тебя, – вновь не дав вставить слово доктору, выпалил Мур, – лучше тебе побыть с кем-то из взрослых, пока мама не заберет тебя.
– Прошу прощения, но я собирался провести время с Маем до приезда его родителей, чтобы помочь ему пережить горе, – наконец-то высказался психолог. Его голос был мягким и внушал доверие, но от него почему-то веяло холодом. – Нас, кажется, не представили, Антуан Де-Филт, доктор психологических наук. У меня частная практика в южной части города.
– Мур Лисц, частный детектив, – они пожали друг другу руки, но их приветствие было такое же холодное, как ледники в Антарктиде. Какой-то необъяснимый мороз почувствовал Мур от этого рукопожатия – это ощущение напомнило ему случай в поезде утром.
– Но, у вас же дела, – тут же живо возразил Май, – и к тому же мне будет не так плохо с моим другом детективом. Кстати, еще я смертельно хочу есть. Денег-то у меня не водиться, а лазить по карманам покойной сестры я не собираюсь. Так что господин Лисц присмотрит за мной, вам незачем переживать.
Не смея ничего возразить, Антуан Де-Филт в свойственной ему манере вежливо раскланялся, и тут же удалился. Стоило ему выйти из комнаты, как на него тут же с упреками набросился пожилой инспектор, что, мол, было не очень корректно говорить ребенку о ведьмах в такой момент, тем более, когда пресса связывает смерть девушек с колдовством.
– Что происходит, Май? – тут же зашептал Мур, сгорая от любопытства, – ты же кричал во все горло на улице, что ведьмы убили твою сестру! Почему не сказал об этом полицейским?!
– А ты бы хотел выглядеть дураком? Хотя кому я говорю… – отмахнулся Май.
– Что?
– Ай, неважно! Они все равно ничего не будут предпринимать! Все потому что главный в этом деле этот мерзкий старикан Альберт Разовски! Я знаю, он считает колдовство чушью!
– Да это так, – согласился Мур. – Хотя странно, ему, наверное, лет двести. Должен был воочию видеть разгром правительства… Так, а теперь серьезно. Давай рассказывай, как по правде было в ванной, и почему твоя рубашка оказалась мокрой?
– Ладно, только это мне и самому кажется странным. Я вышел из ванны, и мне стало плохо. Голова ни с того ни с сего закружилась – не помня как вернулся обратно, я тут же упал в ванну. Будто кто-то с силой толкнул меня, но клянусь, никого и близко не было! Потом эта невидимая сила начала топить меня! Я еле вырвался и тут же в страхе бросился к сестре. Сбежал по лестнице, и пока добежал на кухню через гостиную и столовую, прошла целая вечность! Эта планировка так ужасна! Забежал в кухню, а там она… висит в петле, зацепившись веревкой за балку, на которой сушат траву. Мертвая. Эта картина была настолько мерзкая и ужасная! Ее лицо некогда такое светлое и красивое было словно старушечье, искаженное каким-то ужасом. Она походила на застывшую куклу, но никак не на покойника, а я их видел. Меня тут же стошнило на пол, и, не помня себя, я ринулся к ней. Тряс ее за плечи какое-то время, пока не заметил у нее на шее кулон! У нее такого не было!
– И что же тут удивительного? Твоя сестра была балериной, думаю, у нее от поклонников отбоя не было. Следовательно, и таких безделушек было полно.
– Так-то оно так, но все дело в том, что она носила только черное серебро и только от своего любовника мультимиллионера Джеса Оксфольта. А эта вещица видно не очень дорогая. Если бы Антони надела такой кулон, то она бы не только оскорбила своего возлюбленного, но и изменила бы самой себе! Тем более все подарки от поклонников она отдавала на благотворительность, иначе бы все эти презенты вытеснили ее из квартиры.
– Ладно, допустим, – нахмурился Мур, – успел ли ты его забрать?
– Конечно! – воскликнул Май и тут же осекся, проверив, что никто не услышал его, – вот он.
Нащупав у себя на шее цепочку, которая пряталась под ночной рубашкой, он достал кулон. Это был лунный камень, абсолютно такого же происхождения, как тот, что Мур нашел в комнате Эмили.
– И еще, – продолжил Май, стараясь говорить как можно тише, – тут должен быть где-то ее личный дневник. Она вела такие с детства, и если найти последний, то многое может стать ясным, ведь она описывала в нем все важные события своей жизни. Говорила, когда станет балериной, то всем будет интересно почитать ее мемуары.
– Тогда мы вернемся сюда позже, как только полиция уйдет. Надеюсь, они его не перехватят. Есть ключ у тебя?
– Да, запасной в моих вещах.
– А теперь беги переодеваться, есть важное дело. Заодно и поедим. Только живее!
– Хорошо, – Май мигом бросился к лестнице на второй этаж.
Мур тревожно посмотрел на Фленсика. Тот флиртовал с балериной, стоя у камина. Детектива не оставляло смутное чувство – ему казалось, что его заклятый враг, как-то причастен к этому странному и туманному делу.

5.
Запеченные кусочки мяса с вареной картошкой и салат из горошка выглядели ужасно чарующе аппетитными. И, несмотря на произошедшее с ним горе, Май уплетал все блюда с необычайной жадностью. Когда в его довольно-таки юной жизни происходило что-то страшное, он безумно хотел есть. И хотя такое потрясение с ним случилось впервые, смерть за последние года он видал частенько.
Мур сидел напротив и деловито рассматривал сероватые листки из черной папки за чашечкой крепкого кофе. Эти листки содержали весьма любопытную информацию насчет покончивших с собой девушек, которую с таким трудом смогла откопать полиция. Сразу же после того, как Май наспех оделся, и они покинули душную квартиру Антони, Мур сообщил своему спутнику, что они направятся в главный корпус полиции, чтобы заполучить отчеты о расследовании. Ведь ему нужно посмотреть на общую картину в целом и изучить как можно подробнее каждый случай самоубийства, чтобы напасть на след. И хотя Май отчаянно сопротивлялся, крича, что он доведен до голодного обморока и ему срочно нужна еда, паренек все-таки подчинился воли детектива и пошел за ним. Через четверть часа они остановились неподалеку от величественного старинного здания около газетного киоска. На удивление Мая к ним тут же незаметно подкрался тот самый пожилой инспектор, что допрашивал его только что. Он молча передал Муру почтовый пакет, купил газету и как ни в чем не бывало, пошел дальше не спеша по улице. Все это настолько поразило Мая, что он даже на некоторое время забыл о своем ноющем желудке.
И вот спустя полчаса они уже уютно обедали в самом излюбленном кафе детектива «Артель».
– Итак, – подал голос Мур, закончив изучать бумаги, – теперь, нужно подытожить все, что нам известно на данный момент об этих таинственных происшествиях. Первая жертва, – Мур торжественно взял один из листков, – Альта Склер, двадцать пять лет отроду, дочь многоуважаемого профессора медицинских наук, а также преподавателя Артерионского колледжа научных исследований имени Иветты Белоснежкиной Артура Склера и его жены Мэри Склер – директора медицинского исследовательского центра при колледже. Это кстати она подняла скандал в прессе, заявляя, что ее дочь не могла повеситься. Так, дальше, – Мур покашлял, и его лицо приняло особо серьезный вид, – студентка Медицинского Университета Хирургии при царской палате, лучшая на курсе, претендовала на стипендию Роунда. По словам преподавателей способная и старательная девушка, не лишенная любопытства. Интересно, а тут что? О! Особенно увлекалась патологической анатомией. Свободное время посещала учебные морги, изучала все с этим связанное в библиотеке. Так-так…
– Что «так-так»? – прервал поток размышлений детектива Май, который все внимательно слушал, навострив оба уха, при этом, не забывая уплетать за обе щеки, поданный ему суп из тонко нарезанных овощей и грудинки.
– Запомни, это очень важная деталь. Нам могут вскоре пригодиться такие вот вещи – странные для посторонних, но совершенно обыденные для таких вот девушек-медиков.
– Хорошо, я обязательно запомню это, господин Лисц, – не отвлекаясь от своего важного дела, гордо заявил Май.
– Так. Вот показания ее друзей по университету. Многие, кто с ней был близко знаком, уверяют, что Альта была всегда веселой, общительной, быстро располагала к себе. Никаких странностей за ней не замечали, была любопытна и питала страсть к науке. Родители ее были строги, но справедливы. Братьев и сестер не имела. По словам матери, ее дочь была добра и вежлива по отношению к родителям. Отец особенно не общался с ней ввиду своей занятности. Хм. Смотри-ка, дата допроса стоит 20 число, а это значит, расследование начали после третьего самоубийства. Это очень плохо.
– Почему?
– Уже прошло много времени и некоторые нюансы могли исчезнуть из памяти ее друзей и близких. К тому же эта трагедия наложила на них неизгладимый отпечаток, так что к моменту допроса их мозг работал уже по-другому.
Май в ответ лишь недовольно прищурился.
– Дата смерти 5 число этого месяца. Ее обнаружила вечером в общежитии университета соседка по комнате Карен Инриж. Она возвращалась после прогулки со своим женихом Дареном Анрижским в семь вечера. Она зашла в комнату и упала в обморок от увиденного. Карен точно помнит время, потому что в семь все ученики должны вернуться в свои покои. Альта Склер висела в петле, зацепившейся за верхний крючок высокой старинной вешалки. Эксперты установили, что девушка повесилась приблизительно в шесть часов. Узел был завязан очень профессионально, будто Альта трезво и ясно готовилась совершить этот поступок. Вскрытие показало, что смерть наступила вследствие удушения. Никто из близкого окружения не верит, что юная госпожа Склер могла наложить на себя руки.
– А что насчет поклонников? – спросил Май, с любопытством заглядывая в отчет. – Посмотри, какая она хорошенькая. Такая нежная и обаятельная красота так притягательна для всяких проходимцев. Не верю, что у нее не нашлось бы хоть одного дружка на побегушках, которому она бы отказала в пользу науки. И он, будучи мстительным, конечно, возненавидел ее и связался с ведьмой. А та уже сделала свое дело.
– Это всего лишь твои бурные фантазии, Май. Тебе бы рассказы писать.
– Ну а какой смысл в преступлении, если в нем нет места страсти? Так совершенно неинтересно. Тем более эти особы так юны и милы. Грех убивать их просто так.
– Да, но никто не верит, что тут есть уголовная подоплека. Все действительно думают, что я лишь помешанный на нечисти неудачник, который лишился последней капли ума. Но в то же время полиция отчаянно старается создать видимость деятельности, а то это выльется в скандал и перерастет в массовые возмущения. – На минуту повисло молчание, как вдруг Мур воскликнул, – ты, чертенок, был прав! Смотри, Карен, соседка по комнате, утверждает, что видела, как Альта заигрывала с замом заведующего лабораторией, молодым аспирантом Стефаном Ольсом! Но он отрицает данный факт, описывая их отношения, как «прохладные, рабочие». Ей явно что-то было нужно от этого молодого человека.
– Почему? Может она просто прониклась к нему симпатией?
– Нет. Она слишком хорошо воспитана и знает, что такая кандидатура, как этот Стефан, очень низкого происхождения и статуса, чтобы она вообще посмотрела на него. Склер очень чопорная семейка, такие не замечают жалких аспирантов лаборатории. А Ольс неизвестная и не родовая фамилия. Значит, Альте что-то было нужно именно от него. Девушки в принципе хитры в этом вопросе.
– Да ты знаток, как я погляжу. Печальный опыт?
Мур грозно посмотрел на лукавую улыбку беснующегося Мая. В этот момент официант подошел к столику, поднося какой-то чудной десерт. Он манерно опустил тарелку перед счастливым лицом паренька и спросил, нужно ли добавлять в чай имбирь.
– Нет, нет! Что вы, он же острый! – испуганно выпалил парень, заглядывая озабоченно в чашку, будто надеясь высматривать там спрятавшиеся кусочки имбиря. – А вы что, уже положили его?!
– Нет, юный господин, что вы, как можно! Я специально уточнил, чтобы не возникло недоразумений.
– У меня на острое жуткая аллергия, – тут же выпрямившись, спокойным тоном пояснил Май.
– Но вот почему этот Стефан все отрицает? Вот это уже другой вопрос, – не замечая данной сцены, продолжал Мур.
– Может Карен просто-напросто врет?
– Нет смысла. Зачем ей врать? Что это дает? Хотя, конечно, все возможно. Нам только остается принять те факты, которыми мы владеем. – Мур достал второй листок и, нахмурившись, начал зачитывать, – вторая жертва Алиса Максималь, двадцать три года, средняя дочь графа и графини Максималь, а также невеста известного политического деятеля, наследника Аунтемпского поместья графа Кристофера Беднама. Они были помолвлены еще до рождения Алисы. Родители договорились о браке, и в этом месяце должна была состояться пышная свадьба в церкви святого Софиана, к которой молодые готовились немного немало – всю свою жизнь. Но девушка была обнаружена повешенной в кабинете своего жениха, ночью, в три пятнадцать самим графом, который от бессонницы решил спуститься в свой кабинет, чтобы полистать документы. По его словам, он очень хорошо знал свою будущую супругу, и что эта леди, несомненно, была высоких моральных качеств, очень ответственная и с особенным достоинством относилась к своему долгу. Что девушка, которая всю жизнь готовилась быть женой высокопоставленного лица, не могла так легко пренебречь всем, что поставлено на карту и оборвать свою жизнь. Никакими расстройствами она не страдала, все ее малое окружение отзывалось о ней с уважением, описывая Алису, как девушку достойную, гордую, справедливую. Она любила читать, танцевать и музицировать. Хорошо обращалась со слугами, никто на нее не жаловался. Родители пришли в ужас, узнав о случившемся. Графиня Максималь тут же слегла, а у графа случился приступ лихорадки, и он до сих пор не выходит из своих покоев – никого к себе не пуская, кроме своего личного камердинера. Оба родителя категорически отказались давать какие-либо комментарии полиции, запретили вскрытие их дочери, а также настаивают на прекращении следствия, ибо это больно бьет по их горю. Все это случилось 11 числа этого месяца. Прошла почти неделя после смерти Альты Склер…Хм… – Мур о чем-то задумался и выражение его лица было то нешуточно сосредоточенным, то каким-то жутким. – Вот показания самого жениха, графа Беднама. Он утверждает, что его невеста всегда была в прекрасном расположении духа. Он никогда не замечал за ней склонностей к суициду. Они прекрасно ладили, зная друг друга с детства – им было легко и просто строить общение… мда, – лицо Мура выражало сомнение, он, кашлянув, сделал впервые глоток кофе, которое, вероятно, к тому времени уже остыло.
– Это же та парочка из журналов! Я часто видел их на обложке «Светская жизнь», которую читала моя сестра Анна! Ими восхищались все сплетницы нашей деревни! Говорили, что это необыкновенная любовь! Они просто прекраснейшая пара – образец для всех! – Май так оживился, что печаль в его глазах почти рассеялась. Муру это согревало душу.
– Знаешь, в образцовой паре невеста не кончает жизнь самоубийством. Хотя тут даже дело не в этом. Из показаний всего их окружения становится ясно, что они все поголовно лгут, дабы избежать скандала.
– Почему ты так решил?
– Не видно ли? Не бывает все так гладко. Все счастливы, все любят друг друга, живут в согласии и гармонии, словно этой семейки удалось пробить дыру в небесах и райские лучи уже струятся прямиком в их домик. И тут совершенно не важно – сама она наложила на себя руки или ей помогли.
Лицо Мая стало загадочным, он поддался вперед и тихо спросил:
– Ты и впрямь считаешь, что это ведьмы подстроили?
Немного замявшись и повременив с ответом, Мур вздохнул:
– Думаю да, – ответил он настороженно, – хотя еще рано говорить об этом. Могу только быть уверенным в одном – это все проделки нечисти. Так ведь ты же сам мне говорил о ведьмах, и о той неестественной силе, что топила тебя в ванной комнате. Что, уже передумал?
– Нет, конечно, нет! – выпалил Май, – просто ты об этом напрямую никогда не говорил. Только косвенно касался. Вот я и решил уточнить.
Муру показалось, что парень хотел спросить на самом деле не об этом. На миг его губы исказились в кривой ухмылке, как вдруг он опять стал собой, чисто и добродушно улыбаясь.
– Ладно, продолжим, – детектив вновь заглянул в листок, – Алиса Максималь приехала на ужин к своему жениху в пять часов вечера. Они отобедали, и остаток времени мирно провели в бильярдной. В полдесятого вечера оба разошлись по своим комнатам, находясь в прекрасном настроении. Далее молодой граф, как уже было сказано, от бессонницы решил поработать в кабинете – так, по словам прислуги, он делал частенько. И в три пятнадцать ночи он обнаружил молодую госпожу. Она была одета в то же платье, которое на ней было за ужином. Да, место для совершения самоубийства выбрано явно неподходящее. Зачем она туда пришла?
– А может этот граф придушил ее, а потом они уже придумали вот так все подстроить?
– Можно было бы рассчитывать на эту теорию, но, видишь ли, если брать в подозреваемые кого-то из близкого окружения одной девушки, то ты уже не сможешь связать этого человека с остальными жертвами. Тот, кто это все делает находиться в тени, виртуозно скрываясь с наших глаз. Вот он то, так или иначе, относился к каждой из них. В противном случае его бы давно обнаружили, уж больно широко Чарли Фленсик предал это дело огласке. Хотя и это странно… Он спохватился только после четвертого суицида, когда полиция была вынуждена начать расследование после третьего случая.
– Может он не видел в этом особого интереса или личной выгоды?
– Вряд ли. Такой скандал и мимо него? Да где это видано, чтобы вездесущий Фленсик проглядел такую эпопею. Я его слишком хорошо знаю, тут что-то другое… И мы это обязательно проясним, но чуть позже. А! Смотри-ка важная деталь! – Мур радостно воскликнул, подпрыгивая на месте, – тут написано, что узел также очень хорошо был завязан, будто его сделал моряк! Как и в предыдущем случае.
– Как и в случае с моей сестрой… – добавил тихо Май, – никогда не знал, что она умеет что-то подобное.
– То-то и оно – глупо полагать, что графиня или балерина умели вязать узлы на уровне профессионала. Мы все же будем считать, что это были не они. – Мур ободряюще похлопал Мая по плечу, – так, третий случай – это некая Полианна Август… Хм, знакомая фамилия…Служанка при наследнике Холодного принца. Из бедной семьи, сирота, двадцать два года, закончила пять классов школы, в четыре года потеряла родителей и была отдана на попечение в царское поместье прислугой. Ну, здесь еще можно было оправдать самоубийство… при такой тяжелой судьбе. Если бы одна немаловажная деталь.
– Какая? – подскочил на месте Май. Любопытство так поглотило его, что он даже забыл о меню, которое только что тщательно изучал.
– Эта девушка была найдена повешенной в спальне самого наследника 19 числа. И совершила она это в двенадцать часов дня приблизительно, когда наследник находился на важном приеме. Личные слуги господина не понимают, как обычная горничная низкого ранга смогла попасть в личные покои наследника, не имея ключа. Ключ был только у личной горничной и личного камердинера, и по их словам они его всегда носили при себе, ни разу не теряя, так что копию она сделать не могла. Дверь была заперта изнутри, ключа в комнате не оказалось, следов взлома тоже не обнаружено. Куда же она задевала ключ, даже если предположим, он у нее был?
– Выкинула в окно или в камин!
– В камине ничего не нашли, а на окнах стоят старинные решетки, через которые невозможно что-либо выбросить.
Очередная теория Мая была разбита, и он погрустнел.
– Петля так же, как и в предыдущих случаях завязана профессионально. Очень интересно! Подругами Полианна так и не обзавелась, но ее все любили за то, с какой легкостью она умела гадать на картах и предсказывать судьбу. Ярмарочная забава – типична для низкого слоя общества. Все обожают заглядывать в будущее… Как-то о ней мало информации, – заметил Мур, еще раз проверяя бумаги, – наверное, потому что она прислуга. Но именно из-за этого случая полиция была вынуждена зашевелиться. Все-таки наследник Холодного принца как-никак.
– Наверняка их связывали страстные романтические отношения, раз она была в его комнате! Он сам и дал ей ключ, вот в этом я уверен, и ты меня не переубедишь! – радостно вмешался Май, удовлетворенно усаживаясь на стул.
– А куда делся этот ключ, по-твоему? Он был у третьего лица, того, кто скрыт в тени. И этот человек, скорее всего, улизнул через старые тайные проходы. В царских домах такие часто встречаются. Нынешние жильцы дома могут даже не знать об этом. Да, задачка… – вздохнул детектив, – у такой персоны, как наследник можно что-то выведать – говорят, он невероятно наивен и глуп. Но его окружение не так просто как кажется. Это хитрые, богатые и злостные псевдоаристократы, которые ни за что в жизни не подпустят нас к нему. Ладно, разберемся. Что тут еще? Прислуга утверждает, что Полианна была замкнутой и необщительной. Однако ее предсказания на картах всегда сбывались. Как гениально, – усмехнулся Мур, – многие также считают, что она не могла покончить с собой, потому что обладала сильным духом и твердым характером. Ну это не доказательство – даже самого стойкого человека можно сломить… И все же, то что она оказалась именно в покоях наследника, и ее фамилия… До боли напоминает дворянскую. Нужно это проверить.
– Ты полагаешь, ее происхождение выше ее статуса? – заглядывая вновь нетерпеливо в бумаги, спросил Май.
– Вполне возможно, – Мур одним глотком допил свой холодный кофе, и принялся зачитывать далее, – следующая девушка по списку как раз таки под номером четыре. Именно после этого случая вездесущий Чарли Фленсик навел ужас на этот город с помощью своей злополучной статейки. Милашка Стейси – певица в баре на Старом Авеню. Информация о происхождении отсутствует. Документов при обыске квартиры, которую она снимала на Часовой улице, не обнаружено. Наниматель и владелец бара Оуэн Бер, который также сдавал квартиру девушке, не заключал с ней никаких договоров, поэтому кто она и откуда, он не знает. В данный момент личность устанавливается. Посмотри на них, все на честном слове, – детектив закурил сигарету, и едкий дым растворился в воздухе, создавая таинственную дымку. – Известно, что Стейси была безумно популярна среди личностей мужского пола самых разных слоев населения. Имела невообразимое количество поклонников и преследователей, но всегда им вежливо отказывала, и они больше к ней не цеплялись. Что же она им такого говорила? – усмехнулся Мур, – в баре поддерживала общение только с Семом Нельсоном – пианистом, который утверждает, что их связывали только приятельские отношения. По его словам, Стейси обладала редким даром сценического обаяния, которого нет ни у одного известного исполнителя. Ее голос был настолько чарующим, что сразу приковывал к себе внимание абсолютно каждого. Сем, как и все, понятия не имеет, откуда она приехала, чем занималась вне деятельности бара, а также с кем она общалась. Девушка загадка, которая видимо, имела довольно интересную жизнь вне работы. Иначе, зачем это так тщательно скрывать.
– Я знаю ее, знаю! – обрадовался Май, отнимая несчастный листок у детектива.
– Откуда? Неужели ты в таком юном возрасте успел побывать в баре?
– Нет, но мой брат Элджен, когда приезжал в город, всегда захаживал в этот бар! Он был влюблен в нее. Отец частенько давал ему подзатыльников за это, ведь он обручен с соседской дочкой.
– Ничего он любопытного про нее не говорил? – насторожился Мур, и его глаза стали хваткими, как у ястреба.
– Он со мной редко делится личным. Для такого у него есть друзья, – пожал плечами Май. В глазах его виднелась печаль.
– Очень жаль…
– Но однажды, я так подозреваю, что он потерпел поражение, когда пытался пригласить ее на свидание после выступления, – паренек замялся, – ну это я так думаю, потому что мне, конечно, никто ничего не рассказал. Но в тот день, последний раз, когда Элджен ездил в город, он вернулся в дурном настроении. Он даже нагрубил отцу и тот затеял ему взбучку. Они ругались, а матушка загнала нас по комнатам. Но я прокрался к краешку лестницы и отлично слышал их ссору. Отец сердился, говорил, мол, что старший сын его подставляет, позорит на всю деревню! Вместо того чтобы готовиться к свадьбе с Софией он волочится за какой-то девкой из бара. А брат ему в ответ, что он сегодня хотел пригласить ее на свидание, а она целовалась с каким-то скользким типом! Вот и все, потом матушка оттащила меня за уши в свою комнату и сказала, что подслушивать негоже, – Май закатил глаза, – и еще добавила, причитая, что молодые люди нынче выбирают легкодоступных девушек и готовы жениться на проститутках, лишь бы не утруждать себя ухаживаниями за приличной леди. А вы, господин Лисц, вы, любите проституток?
Мур, внимая каждому слову из рассказа, от неожиданности подавился дымом от собственной сигареты и закашлялся.
– Я так и знал. Вы тот еще фрукт, – сказал юноша, откинувшись на спинку стула, и смотря при этом на детектива таким взглядом, каким смотрят на потерявших достоинство людей. – Хотя вы больше по демоницам специалист.
– Юный Мармальд, если вы не научитесь манерам, боюсь однажды это для вас плохо закончиться, – наконец выдавил из себя Мур, – и, возвращаясь к теме разговора, больше ты ничего не слышал?
– Нет. И больше они не говорили об этом.
– А как вел себя брат после освещения самоубийства Стейси в прессе?
– Я не замечал за ним никаких странностей. Он был абсолютно обычен.
– А свадьба?
– Должна была состояться в декабре, но теперь я даже не знаю…
Май опустил голову и молча начал ковыряться вилкой в скатерти.
– Что ж, мне бы с ним побеседовать. Да и на квартиру Стейси не мешало бы заглянуть – посмотреть, что да как. Так, что тут дальше, – Мур взял вновь бумаги, – ее обнаружил Сем Нельсон 24 числа в восемь утра. Он решил зайти к ней на квартиру, после того, как певица накануне вечером не явилась в бар на выступление. Но экспертиза показала, что смерть наступила 23 числа в семь часов вечера приблизительно. И вновь веревка завязана аналогично идеально. В квартире был жуткий беспорядок, все вещи были хаотично разбросаны, но ценности были все на месте. Также Сем подтвердил, что в последнее время у Стейси дома был жуткий бардак. Среди вещей ничего подозрительного найдено не было.
– Как человек может жить в этом городе без документов?
– Сейчас такое время, что это как раз не удивляет. Никто не может никому верить, ведь все царские документы сожгли, многие дворянские фамилии утеряны. Что уж говорить об обычной певичке? Либо у нее были документы, и она их зачем-то спрятала, либо их унес тот, кто в этом замешан. Либо же их вообще не было, раз квартиру она снимала на честном слове. Ладно, дальше, Эмили Эннисон, дочь госпожи Дорис Эннисон, к которой я ездил сегодня утром. Так, машинистка в издательстве, двадцать один год отроду, жила с родителями. Найдена повешенной в своей комнате 26 числа. Время смерти предположительно между двумя – тремя часами дня. Мать утверждает, что ее дочь не могла совершить данный поступок… – тут Мур усмехнулся.
– Что?
– Да эта женщина сегодня чуть ли не с кулаками на меня накинулась, доказывая, что ее дочь сама повесилась. Честно, ею будто сам дьявол овладел… аж, не по себе стало.
– Может она обезумела от горя? Вот кошмар!
– Нет, тогда бы она доказывала обратное. А тут… Я уверен, что она была околдована ведьмой.
Повисло молчание. Было шумно – вечерело и кафе заполнилось людьми, которые спешили на назначенные встречи и свидания после рабочего дня.
– Совсем темно уже. Нужно отправляться на вокзал – матушка с сестрами должны приехать, – грустно глядя в окно, сказал Май.
– А отец с братьями?
– Всех младших оставили дома с кормилицей, которая нам помогает. А отец с Элдженом уехали сегодня утром работать на поля. Поэтому они приедут на час позже.
– Тогда время доставить тебя твоей семье. Вам нужно держаться вместе в такой нелегкий момент.
– Только, прошу вас, господин Лисц, не говорите с моей семьей об Антони! Я вас умоляю, лучше вообще не подходите к ним! У матери больное сердце, я и так за нее волнуюсь, а если с ней будут сегодня говорить о ее дочери, то она может не выдержать! Я очень прошу…
Май выглядел необычайно встревоженным. Его лицо побелело, а в глаза закрался мрачный ужас. Муру вновь показалось, что перед ним не человек.
– Как скажешь, конечно, раз такое дело… – растерялся Мур, – тогда довезу тебя до вокзала, издалека удостоверюсь, что с тобой все в порядке и тактично удалюсь. К тому же у меня много забот – я погряз в этом деле. Будет не просто вычислить следующую жертву, но придется положить все свои силы на то, чтобы не произошло еще одного несчастья.
Через какое-то время Мур со своим спутником уже были на вокзале. Май с грустной улыбкой поблагодарил детектива за чуткую заботу, проявленную к нему. Парень вновь погружался в свою трагедию с головой, и его беззаботная ребячливость таяла на глазах.
Вокруг было полно людей, снующих туда-сюда. К вечеру значительно похолодало, и Мур поспешно застегнул свое пальто. Он еще долго наблюдал за тем, как Май Мармальд встречал свою убитую горем мать. Он кинулся к ней, что-то отчаянно говоря, а затем его лицо залилось слезами. Женщина взяла его за руки, а четыре девушки, по-видимому, его сестры, стояли рядом, словно в воду опущенные. Их юные лица опухли от слез, и из-за этого все они были совершенно не похожи друг на друга. Но что удивило Мура больше всего, так это холодность с какой сестры встретили своего брата. Видимо их воспитывали чересчур сдержанными. Тут мать обняла Мая и он, взяв ее за руку, куда-то повел, бросив проникновенный взгляд в сторону детектива. Девушки последовали за ними, и через пару мгновений их стройные фигуры растворились в толпе.
Мур Лисц перешел на станцию своего поезда и отправился домой, решив, что на сегодня вполне достаточно приключений. Он был морально вымотан и все, что ему в данный момент хотелось – это съесть тарелку горячего супа и лечь спать в теплую постель. Но как бы он не хотел отвлечься от мрачных мыслей во время своей поездки, перед глазами все стояла госпожа Мармальд, уставшая и нервная, на лице которой отражалось глубокое потрясение. Эта женщина, не считая ее состояния, была невероятно красива, стройна, с чувством собственного достоинства. Это исходило от нее за версту. Но она не выглядела больной, наоборот она показалось Муру женщиной очень стойкой, обладающей невероятно сильным характером. К тому же, несмотря на то, что она имела уже двенадцать детей – выглядела она достаточно молодо. Неужели у нее и, правда, больное сердце? А ее дочери? Каждая из них казалась отстраненной и какой-то чужой. Муру не давало это покоя, и он все размышлял, разбрасывая и прикидывая факты.
Доехав до своей станции, он побрел по безлюдной улице мрачного пригорода, по которому кралась кромешная тьма. Холод пробирал до костей, но ветра не было. Стояла гробовая тишина, вселяющая ужас. Казалось, что детектив остался в этом мире в полном одиночестве. Но он был не один. Мур Лисц навострил свой острый слух, прислушиваясь, он понял, что кто-то идет за ним. Сделав вид, что он ничего не заметил, Мур совершенно спокойно пошел по узкой улочке между двумя покосившимися домами. Температура на улице понижалась, с неба начали валить хлопья белого пушистого снега – первого в этом году. Он тихонько укладывался на землю, словно пушистое одеяло, будто утром и не было того невероятного тепла.
Решив не отклоняться от намеченного пути, и понаблюдать, как поведет себя преследователь, Мур зашел в бар, где работал его бывший подопечный Лео. Но сегодня оказалась не его смена, и это было даже к лучшему. Мур почувствовал, как тепло разливается по его заледенелому телу, как его лицо постепенно оттаивает, принимая здоровый цвет. Он подошел к неприветливому хмурому мужчине лет тридцати пяти, который сидел за барной стойкой над бокалом виски. У него было грубое лицо, один глаз был закрыт темной линзой очков, второй же глядел сквозь прозрачную линзу пронизывающим и пугающим глазом темно-красного цвета. Он был закутан в слои одежды, отчего создавалось еще большее впечатление, что он не местный: длинные волосы выглядывали из-под высокой шляпы, шею надежно укрывал клетчатый шарф, штаны и жилетка темно-коричневого цвета виднелись из-под красного потертого плаща, который доставал до пола. Этот человек с лицом убийцы выбивался на общем фоне, будто он явился из другого мира, но люди не обращали на него никакого внимания, ведь он был завсегдатаем этого бара.
– Здравствуй, дорогой мой друг Зиги! – приветливо обратился к нему Мур, дружески похлопывая его по плечу. – Опять решил напиться в этот лютый вечер? Похолодало, однако.
– А это ты, Лисц, – хриплым голосом ответил постоялец, – ничего так не скрашивает одиночества старого демона, который пережил Большой разгром, как бокал доброго крепкого виски.
– Да, дела у тебя, как я погляжу не очень. Совсем от скуки подыхаешь на этой бренной земле? Весь азарт пропал, больше не злорадствуешь, не веселишься?
– Чего же мне веселиться? Власть потерянна, никто меня больше не боится. Да и мне боятся некого – ни ведьм вокруг, ни вампиров. Скукота! Даже повздорить не с кем! А чего тебя в эту дыру занесло? Если Лео ищешь, так он сегодня выходной.
– Нет, я как раз к тебе, по делу одному. Ты же располагаешь некоторыми сведениями. Может, и поделишься по старой дружбе?
– Вполне возможно, – отвечал Зиги неохотно, в тело его тут же вселилась энергия, и он немного ожил. – Только какой мне с этого прок?
– Чего же ты хочешь? Душу отдать не могу, извини, уже обещал другому демону.
– Были времена, мне и разрешения было не нужно, я и так мог с легкостью слопать твою душу. Но теперь я нахожусь во власти сторонников чертового наследника Холодного принца. Ладно, купи мне выпить – денег совсем нет.
– Ничего себе, как расценки упали, – усмехнулся Мур и заказал бутылку горького Эльфлянского виски.
– Души ваши еще меньше стоят, чем это вонючее пойло. Ну что мне теперь уж терять – выкладывай, во что на этот раз суешь свой лисий нос? Не боишься, что откусят?
Мур хитро улыбнулся. Его лицо вновь приобрело то очарование, которым он умел пользоваться в нужную минуту. В такие моменты детектив Лисц любовался сам собой.
– Я ничего больше не боюсь, с того момента, как связался с вами, демонами. Ну а теперь мне нужны сведения обо всех ведьмах, о которых ты знаешь.
Зиги вылупил на своего собеседника единственный уцелевший глаз.
– Ты видно шутишь, сыщик? Ведьмы в петлях давно висели, да все уж кости их истлели. И мы, и вы об этом хорошо позаботились.
– Я не верю в это. Как и ты. Каким образом можно истребить их, если они неотрывно связанны с природой и со всем живым на земле? И если вампиров еще можно всех уничтожить и вас, демонов, извини, конечно, при желании и усердии, но ведьм! – Мур усмехнулся, – если даже всех их повесить, то через поколения все равно появятся новые. Так заведено.
– Ты книг, смотрю, умных начитался?
– Признаться, почитывал в библиотеке сегодня утром некую Евгению Казанову. Она подробно описывает в своих трудах классификацию нечисти.
– Так-то ты прав, – пренебрежительно согласился демон, допивая второй бокал, – они не могут окончательно вымереть. Кого не спроси – никто не даст таких гарантий. Ведьмы злые и живучие существа. В общем, те еще твари.
– Ну, так нет никого на примете? Слухи может, доходили?
– Честно, сейчас весь народ такая паника охватила, что обвиняют кого не лень. Подозрение может упасть на любую неугодную обществу девушку. Люди сейчас особенно злющие стали от вседозволенности и безнаказанности. На них теперь даже силам высшим управы нет. Все упало с небес на землю после разгрома и убийства царя. Революция уничтожила все прежние труды человечества.
– Черт, – выругался от досады Мур, – эти женщины, любая из них может оказаться ведьмой!
– Ах, нет, брат, не путай. Как ведьму увидишь, сразу поймешь, поверь мне. Ты это что, дело про самоубийства девушек расследуешь?
– Пытаюсь, пока выходит не очень гладко.
– Хм, – призадумался Зиги, – лучше тебе не лезть в это, если жизнь дорога. Тут все не так просто – кто-то уж очень хитрый паутину плетет. Затащит тебя в сети – оглянуться не успеешь.
– Не могу я бросить то, что уже начал. Тем более чем дальше я захожу в лес, тем больше там натыкаюсь на людей мне знакомых лично. Вот лучше мне скажи, ты служил госпоже Рири и господину Милону, самым сильнейшим из всех демонов?
– Что значит самым сильнейшим? Он был сыном темной госпожи и темного господина. Он главный над нами. Был. Госпожа Рири была той еще хулиганкой – отрезала мне голову однажды, чтобы над господином Милоном поиздеваться. Я его верный пес был – эх, что за времена…
– Я, конечно, извиняюсь, что прерываю твою ностальгию, но скажи мне, раз ты у демонических господ служил, слыхал ли ты когда-нибудь о дворянских родах, таких как Беднам и Максималь?
– Черт его знает, а что?
– Не помнишь, при разгроме вешали ли они ведьм?
– Так раз они сейчас графья, тогда еще как вешали. Те, кто сейчас считаются аристократами – это все поголовно активные участники революции и сторонники политики покойного Холодного принца. Но наследник, который сейчас всем как бы заправляет самозванец ясное дело.
– Что? – опешил Мур от данной информации.
– Дочь холодного принца умерла задолго до разгрома, а внук с женой погибли во время переворота. У них остался сын – правнук получается, маленький, лет двенадцать ему было.
– И? Он и считается основоположником наследственной ветви, нет?
– Считаться он может кем угодно, только нигде не упоминается, что их чета была вампирами. И родились они только благодаря тому, что прародителями их были ведьма Филиция, самая сильная из всех ведьм и Холодный принц. Но мальчуган, их правнук, детей иметь точно не мог. Ведь им всем продолжить род помогала сама Филиция с помощью магических сил, а к тому времени пока правнук подрос, она уже была мертва. Да и пропал этот вампиреныш – ищи-свищи его теперь.
– Это что же, всех вокруг за нос водят? – вытаращив глаза, спросил Мур.
– Ох, Лисц, какой ты еще ребенок! Вокруг одна ложь и всем это известно. Одни в нее играют, другие, молча принимают правила, делая вид, что всему верят.
Мур опрокинул стаканчик сгоряча.
– Мне честно сказать все равно настоящий наследник или нет, к моему делу это не относиться. Мне поговорить с ним нужно, в его комнате повесилась служанка Полианна Август, и только он может мне поведать, как она там оказалась, не имея ключа. Он сам глуп, на него надавишь – он все выдаст. Но подобраться к нему проблема. И еще, нет ли на примете у тебя какого-нибудь болтливого слуги, которого несправедливо выгнали из поместья Беднам или на худой конец Максималь?
– Ну, вот это уже ты по адресу обратился, о чем разговор. Слугу я точно тебе такого подкину – наверняка найдется. В этих семьях к прислуге очень некачественно относятся, так что из тех, кого обидели тут очередь выстроиться. А вот наследник любит играть в карты по пятницам с друзьями. И очень будет рад новым лицам. Конечно, он никогда не проигрывает, все ему поддаются, ну ты понимаешь. Что ж, – впервые улыбнулся Зиги, обнажая свои белые клыки, – жди завтра, пришлю ответ на твой запрос.
– Я у тебя в долгу, старина, – таинственно сказал Мур, собираясь уходить. – Ах, да, как думаешь, этот избалованный мультимиллионер Джес Оксфольт захочет со мной поговорить о своей любовнице, о которой, похоже, не знает ни пресса, ни высший свет?
– Шутишь? – усмехнулся Зиги. – Нет, он будет увертываться до последнего, делая непричастный вид, чтобы выйти сухим из воды. Он же тот еще червь – ну ты знаешь. Из грязи в князи так просто не делается.
Мур осушил стакан, взял свой портфель и направился к выходу, как демон зловеще произнес ему вслед:
– Чаще смотри теперь по сторонам, парень. Ты хороший малый, было приятно иметь с тобой дело. Увидимся в аду.
С дурным предчувствием детектив вышел из бара и тихо побрел по припорошенной снегом улице к своему дому. Его скромная квартира находилась в жуткой глухомани, ведь старое жилье в центре города ему было теперь не по карману. В таких районах, как этот, по словам дедов – сплетников, и обитали ведьмы. В темное время суток они обычно выбирались из своих убежищ, чтобы отправиться на охоту. Но если бы на Мура напала сейчас одна из них, то он бы смиренно сдался в плен. Смертельная усталость валила его с ног, и он не понимал, почему так чертовски вымотался за день. Бывало раньше, ему приходилось намного больше работать без перерыва на обед и сон, и он все равно оставался полон сил. Но сегодняшние событие высосало из него абсолютно все соки, будто энергетический вампир все это время ошивался где-то рядом.
Тут Мур вновь почуял, как кто-то следует по его пятам, крадучись, словно зверь в лесу. Ни ветра, ни голосов, ни стука колес – тишина завладела пригородом, и нужно было очень постараться остаться незамеченным. Темнота поглощала детектива, сковав его осязательные чувства – ни один фонарь не горел, ничего не давало хоть малейший проблеск света в этой усталой ночи. И ни одна душа не осмеливалась выйти на улицу с наступлением сумерек, ведь Чарли Фленсик запугал народ ведьмами не на шутку. В этом мраке по-прежнему царил ужас.
Свернув резко несколько поворотов подряд, но продолжая спокойно идти, как ни в чем не бывало, Мур Лисц вел своего преследователя в подготовленную ловушку. Его пальцы посинели от холода, а нос и щеки покраснели. Он совершенно не чувствовал своего лица, казалось оно сейчас отвалиться. Как говорят в народе – это Холодный принц вернулся на землю, чтобы зима вновь завладела своим когда-то покинутым королевством.
Проскочив два пролета, он ловко нырнул в свое агентство, сделав вид, что ему что-то понадобилось. Преследователь должен его подождать, иначе вся эта слежка была бы просто бессмысленной. Мур зажег лампу в своем кабинете, и подбежал к боковому тайному окну в коридоре, которое было завалено книгами и закрыто черной светонепроницаемой тканью. Он замер затаив дыхание, пытаясь выискать в непроглядной тьме того, кто пытался влезть в его жизнь. Показался темный силуэт, еле отличимый от окружающего мрака. Мур не медля ни секунды, быстрым шагом решительно бросился на улицу и тут же повалил таинственного незнакомца наземь.
Перед ним было светлое лицо, миниатюрной, маленького росточка девушки, которая в ту же минуту заверещала, как потерпевшая:
– Немедленно слезьте с меня! Насилуют! Насилуют! – вопила она во все горло. Но если бы даже кто-то и услышал этот крик, вряд ли бы он рискнул выйти на улицу.
– Вы меня извините, конечно, но это именно вы преследовали меня, – возмутился Мур вставая. Он недовольно стряхнул с себя мокрый снег. – Кто вы такая и что вам нужно? Почему вы шли за мной?
– Я не думала, что вы меня обнаружите, – недовольно отряхиваясь, сказала девушка. У нее было упрямое выражение лица и большие голубые глаза. Она была бы довольно миловидной с этой белоснежной кожей и светлыми волосами, если бы не ее недовольное лицо и поджатые губы.
– Удивительно! И как это меняет суть моего вопроса? Отвечайте, если не хотите провести остаток ночи в полицейском отделении.
– Ой, ну не сердитесь! Я просто не знала, как к вам подойти и как представиться! Вот и пошла за вами, как дура.
– Верно подмечено, ну и? – нетерпеливо вытаращил глаза Мур.
– Хам! Как вам не стыдно так говорить со мной, я же девушка!
– В этом мире госпожа больше не осталось джентльменов, так что не надейтесь, что к вам будет особенное отношение, только потому, что вы женского пола.
Она недовольно поджала губы и, сделав усилие над собой, наконец, ответила:
– Меня зовут Элизабет Чейз, я бывшая камеристка покойной Антони Мармальд. Когда я сегодня прочитала в газете, что моя госпожа умерла, так же как и те девушки, я решила отыскать в справочной ваше агентство и лично сообщить вам кое-что важное.
– И что же вы хотите мне сообщить таким необычным способом? И почему именно мне, а не полиции? Ведь я не имею авторитета среди представителей законной власти.
– Зато вы имеете авторитет среди прочей нечисти, с которой мы боремся. К тому же, вас упомянули в статье.
– Чарли Фленсик небось уже накатал? – хмыкнул Мур.
– Может, зайдем куда-нибудь? Хотя бы в агентство? Не заставляйте меня мерзнуть на холоде, раз я вам помогаю!
Мур смотрел на нее своим привычным взглядом из смеси снисхождения и пренебрежения. Так он обычно глядел на людей особо раздражающих и недалеких.
– Ваша информация должна быть настолько ценной, что я должен оказаться перед вами в таком неоплатном долгу, которой заставит меня только жениться на вас, – съязвил детектив, пропуская девушку внутрь своего крохотного офиса.
– Может, и женитесь на мне? От вас сейчас не дождешься.
– Пожалуй, вот именно сегодня, я откажусь от столь заманчивого предложения. Я с вами нахожусь от силы пять минут, и мне уже как-то паршиво.
– Ладно, я пропущу это мимо ушей, – серьезно заговорила девушка, – ради моей покойной госпожи, которая была так добра ко мне. Я хочу сделать заявление – я знаю, кто виноват в смерти моей Антони.
– Удивите меня.
– Это не кто иной, как Джес Оксфольт!
– Доказательства? Или вы самостоятельно пришли к такому умозаключению?
– Какой вы грубиян, у меня слов нет! А еще говорили, что вы очень порядочный.
– Просто вы у меня вызываете особенные чувства. Ну, не томите, доказательства? Хоть какие есть, не стесняйтесь.
– Ладно, я расскажу все, что знаю. Видите ли, Антони по характеру была очень наивной и доброй девушкой, которую легко было использовать такому негодяю, как Джесу Оксфольту.
– Разве Антони Мармальд не имела еще большей выгоды с этих отношений?
– Ах, как вы смеете! Она была столь талантлива, что ей не нужно было искать выгоду в ком-то! Она себя обеспечивала сама, всего добивалась собственным непосильным трудом!
– И квартиру тоже сама содержала? Прислугу, пианиста?
Девушка грозно уставилась на детектива. Ее лицо исказила злость.
– Ну, он оплачивал. Но это совершенно не важно! Это не отменяет того факта, что этот подлый человек вертел ею как хотел! Обещал жениться, но так и не женился – одни лишь отговорки! Этим испортил ей репутацию – все считали ее легкомысленной девушкой. А на самом деле она просто любила его! Разве это преступление? И самое главное, он нагло использовал ее в своих играх, заманивая с помощью ее очарования различных спонсоров. А когда она отказалась этим заниматься, он нашел эту жуткую ведьму Эрику с восточной части города, чтобы та довела мою Антони. И она это сделала, ведь госпожа до ужаса боялась ведьм! Она говорила, что они воруют талант и вдохновение! Какой кошмар, ведь несчастная Антони боялась спать, почти что ничего не ела, опасалась, что ведьма следит за ней!
– Все это, конечно, очень познавательно, но я по-прежнему не могу понять, где доказательства, что господин Оксфольт нанял, как вы сказали ту ведьму, с целью натравить ее на свою возлюбленную? Вы это видели?
– Нет, я этого не видела. Но я слышала, как Антони и Джес ссорились из-за того, что она больше не хотела участвовать в его играх. И он ужасно разозлился в тот вечер и пригрозил ей, что нашлет на нее ведьму. Больше они не виделись, а спустя неделю она повесилась. Еще я часто видела эту рыжеволосую Эрику возле нашего дома, навела о ней справки и многие мне высказывали свои подозрения, насчет того, что она колдует у себя в квартире. Тем более что в жизни госпожи был лишь один человек, который мог пожелать ей зла.
– Ну, хорошо, допустим, но как вы свяжите эту ведьму с другими повесившимися девушками?
– По мне, так она выбирает жертву случайно, ведь для нечисти не важна человеческая жизнь.
– Случайным не бывает ничего, – возразил Мур, – и к тому же, вы же знаете, что ведьмы не относятся к нечисти, они люди. Хочу вам сказать на все на это, что вы притягиваете все за уши, а ваши доказательства – это лишь сплетни и домыслы. Но я обращу свое внимание и на загадочную Эрику, и на Джеса Оксфольта. Тем более я и сам собирался с ним поговорить.
– Он вас не подпустит к себе, даже полиции сложно с ним наладить общение. Этот скользкий тип никому не разрешает проникать в свою крепость, – хмыкнула Элизабет.
– Я профессионал и прекрасно знаю, как мне быть с этим скользким типом, как вы выразились. Итак, раз вы наводили справки, может, вы скажите мне, где искать эту ведьму Эрику?
– Она подрабатывает в кафе «Артель» за барной стойкой. Я узнала, что в эту среду, то есть послезавтра, она улетает из аэропорта «Ренджи-Альт» первым дневным рейсом, в свою родную деревушку Лапла-эйн.
– «Артель»? Я часто там бываю и знаю каждого работника в лицо. Опишите ее внешность.
– Зачем? Вот возьмите ее фотографию, на обратной стороне я сейчас напишу вам ее предполагаемый адрес, – девушка резким движением достала из своей сумочки фотокарточку, на которой была изображена невероятно милая девушка с огненно-рыжими волосами, которые развивались на ветру. Она шла, явно куда-то спешила в тот момент, когда ее запечатлели.
– Хорошо, оставьте фото, если оно, конечно, вам более не понадобиться. И мой вам совет, обратитесь к врачу, кажется, ваша маниакальность преследования становиться неконтролируемой. – Мур очаровательно улыбнулся, на что Элизабет посмотрела на него с невероятной злобой.
– Прощайте. Вот мой домашний адрес, если я вам еще понадоблюсь.
– Да что вы! Вы такую мне оказали услугу, что теперь я у вас в неописуемом долгу!
Девушка недовольно фыркнула и тут же покинула темное помещение, растворившись в непроглядной тьме.
Детектив поспешил за ней, поняв, какую оплошность совершил, отпустив ее одну в эту глухую ночь. Но выбежав на ледяной воздух, он никого не увидел, кроме опустевшей улицы, словно Элизабет Чейз никогда тут не было.

6.
В это холодное утро усталого вторника Муру совершенно не хотелось подниматься с постели. Но вспомнив ехидные лица Разовски и Фленсика, он тут же вскочил преисполненный энергии, умылся, оделся и через пятнадцать минут уже ехал в сторону города.
Зайдя по пути в кафе «Артель» позавтракать, он тщательно проследил за всем обслуживающим персоналом в зале, но Эрику так и не обнаружил. Вероятно, она уже не работала сегодня, раз завтра улетает. Детектив решил пока что не привлекать к себе внимание излишними расспросами, поэтому раздосадованный он вышел из кафе и, поймав мобиль, поехал в сторону издательства «Альбинос» на встречу с директором. Утром он выслал ему телеграмму с просьбой переговорить лично и тот с радостью отозвался на это предложение.
Его звали Леонес Альнонси и выглядел он совершенно иначе, чем Мур его себе представлял. Узкое лицо, хитрый взгляд темных глаз и стройная непоколебимая ничем осанка говорила о его аристократическом происхождении. Хотя в нынешние времена он всего лишь относился к среднему классу. Он был невероятно приветлив и гостеприимен. Детектива давно так тепло не принимали. На вопросы о поведении Эмили, Леонес отвечал охотно, даже с неким энтузиазмом.
– Она работала тут всего лишь месяц, не знаю, как ей так легко удалось устроиться на такое хорошее место без опыта работы. Сейчас никому не нужен человек, который ничего не умеет, учить его – пустая трата времени. Но мой заместитель Поль взял ее после первого же собеседования и был очень доволен. Меня даже в известность не поставил! Раньше я такого за ним не замечал. Ну что я могу о ней сказать… Девушка она привлекательная, красивая, но характер… Как пришла тут же умудрилась увести жениха у Ненси из отдела печати, при том, что этот парень здесь даже не работал! Заходил всего лишь раз, Эмили с ним поговорила и все! И думаете, для чего она это сделала? Да забавы ради! Больше она на него и не взглянула, а этот бедолага так и ходил за ней до самого конца. Она вообще очень любила флиртовать со всеми, кокетничать – мужское внимание ей доставляло удовольствие. Ни одного к себе не подпускала, только заигрывала. Просто кошмарное поведение для такой юной особы.
– А вы? Разве это не вы приходили свататься к ней? – улыбнулся Мур, наслаждаясь растерянностью своего собеседника. Было очевидно, он только что раскрыл, то, что директор так тщательно ото всех пытался спрятать.
– Откуда вы знаете? – слегка дрожащим голосом спросил он, – ее мать рассказала?
– Да, я имел удовольствие беседовать с госпожой Эннисон.
– Каюсь, попался в сети этой девицы одним из первых… – сконфуженно ответил директор, – таким дураком я себя никогда не чувствовал. С первой встречи она строила мне глазки, и при каждом удобном случае помогала с бумагами. Я уши и развесил! И вдруг, решил просить у ее родителей руки их дочери. Хотя знаете, честное слово, я жениться, никогда не думал. Не то уже время, понимаете, господин Лисц. Одному-то спокойнее, да и работы у меня хватает. А вот мои родители женились, потому что так было заведено и жили всю свою жизнь несчастливо. А тут, черт его знает, не помня себя, поехал в сторону ее дома. Когда я прибыл, она меня даже не подпустила к родителям – запуганные они у нее какие-то. Отец вообще очень болезненно выглядел. Будто боялись ее, хотя может быть, они и любили свою дочь слишком сильно, вот и потакали ее прихотям. Ну, она выбежала, как услышала, что это я пришел, схватила меня крайне бесцеремонно и на кухню как швырнет! Будто я ей какой-то мальчишка! Вот это силищу надо иметь! Я от такого аж говорить не сразу смог. А она шипит на меня, мол, чего это мне тут надобно, и вся злиться, волнуется! Как из нее только дым не пошел! И где спрашивается та милейшей души девчушка, что помогала мне после работы?
– То есть она задерживалась после работы?
– Да, очень часто. Хотя я об этом ее не просил, она сама вызвалась.
– До которого времени примерно?
– Примерно в семь-восемь часов вечера в издательстве никого из работников точно не оставалось. Потому что охранник нас к тому времени выпроваживал по домам.
– Прошу прощения, что перебиваю. Так и что же случилось далее?
– В тот момент я растерялся, но все равно, вместо того чтобы уйти, почему-то начал мямлить, прося ее руки. Я сейчас вспоминаю то мгновение и еще больше убеждаюсь, как это глупо выглядело. Как только я объяснил свои намерения, она так громко расхохоталась и заявила, что уж лучше она съест лягушку, чем станет моей женой. Представляете, господин Лисц? Я, конечно, все понимаю, но я не такая уж плохая кандидатура, между прочим. Достаточно молод, при деньгах, хорош собой, что еще нужно женщине?
– Вы ее после этого инцидента уволили, конечно?
Леонес замялся, словно был уличен в самой большой оплошности. Его руки задрожали, и во всем этом было что-то неестественное. Дело в том, что Мур хорошо был знаком с этим издательским домом. Их директор слыл человеком дела – серьезным, твердым, как скала, принципиальным и решительным. Как же девушке удалось с такой легкостью вить из него веревки? Да еще провернуть это в такой короткий срок?
– Я не уволил ее. Я не знаю, честно не знаю почему, господин Лисц, – наконец выдавил из себя Леонес.
– Она хотя бы как-то объяснила вам свое поведение после?
– Нет, она вела себя так, будто ничего не произошло. Мы также общались по рабочим моментам, а позже я узнал, что она флиртовала и с другими мужчинами в нашем издательстве.
– Когда точно произошел этот инцидент?
– Число сказать не смогу – я жил, как в тумане. Но это точно случилось в первую неделю, как она устроилась к нам.
– Как? Так быстро ей удалось поселиться в вашем разуме и помутить ваш рассудок?
Леонес посмотрел своим острым пронзительным взглядом на детектива и глаза его метали искры. Внешне же он оставался спокойным.
– Так получилось. Но если бы вам пришлось иметь дело с этой особой, вы бы поняли меня очень хорошо, – вновь чуть дрожащим голосом заговорил директор. Было видно, что вся эта история наложила на него глубокий отпечаток.
– Ну, я не думаю, что женщине удастся одурачить меня, – не то чтобы Муру доставляло удовольствие выводить людей из себя, просто его работа заключалась именно в этом. Хотя надо признаться, что некое наслаждение он все же испытывал.
– Что вы себе позволяете? Как вы смеете так говорить? Вы не были на моем месте, и я уверен, если бы и оказались в такой ситуации, то наверняка чувствовали себя еще хуже! – начал оправдываться Леонес, потеряв всякое самообладание.
– Да нет, я бы даже обрадовался тому, что такая девушка, как Эмили, лишила себя жизни. Такие, как она, доставляют одни проблемы добропорядочным людям. – Спокойствие Мура обескураживало. Он поднялся из кресла и начал размеренно расхаживать по кабинету, размышляя вслух, – хотя постойте! Вы точно добропорядочны? Ведь вы выставляете себя жертвой, а Эмили Эннисон играет роль самого дьявола в вашем повествовании. Но ее матушка, госпожа Дорис Эннисон, утверждает, что вы долго разговаривали на кухне, потом начали ссориться, затем вы, цитирую «выбежали, как ошпаренный». Хм, разве под ссорой не подразумевается беседа двух человек? Следовательно, не только Эмили что-то эмоционально вам доказывала, но также и вы должны были ей что-то да ответить. Ну а теперь я весь во внимании, говорите правду, прошу. А то мне это уже порядком надоело – из всех все нужно с силой вытаскивать, словно я тут только на это и гожусь.
Лицо Леонеса Альнонси исказил нешуточный гнев. Он стал еще бледнее, чем прежде, его рот дрожал от негодования, а Мур, соблюдавший нечеловеческое спокойствие был уже готов к тому, что доведенный до крайней точки директор, вот-вот наброситься на детектива с кулаками.
– Мать Эмили сумасшедшая женщина! Горе окончательно обнажило ее сущность! Вы что не заметили, как она себя вела? Я каждый раз, когда к ним приходил, наблюдал за ней. Она была либо в полуобморочном состоянии, либо спрашивала, пришла ли ее покойная мать! Я не ее мать, но она упорно меня звала этим именем, словно окончательно свихнулась!
Вывалив на Мура излишнюю информацию, Леонес весь красный, как багровая луна, тут же притих. Только закончив свою пламенную речь, он понял, что натворил.
– Ну что вы замолчали? Есть ли смысл теперь прерываться на полуслове? – улыбнулся удовлетворенно Мур, – но я соглашусь с вами, одна вещь в поведении госпожи Эннисон показалась мне странной, но что бы я делал без этой женщины! Так вы часто захаживали к Эмили, говорите?
На минуту щека директора задергалась от нервного напряжения, затем он бессильно рухнул в кресло и зарыдал, как дитя. На что Мур, нервы которого были крепки, словно сталь, и то опешил от такого поворота событий.
– За что мне все это? Чем я провинился? Эта бестия, я влюблен в нее! Я не знаю, что произошло, но мы начали ходить на тайные свидания! Но в то же время, она продолжала заигрывать с остальными мужчинами, а я ничего не мог поделать! Как меня это злило, но Эмили крутила мной, как хотела! – захлебываясь слезами, обнажал душу Леонес. Мур подал ему бумажный платок. Тот продолжил, – конечно, конечно, я обезумел – хотел жениться. Думал, если женюсь на ней, то она будет принадлежать только мне! Эта мысль стала навязчивой, она не давала мне покоя, изводила меня. Но Эмили не хотела и слышать о замужестве. Вот я и пришел тогда к ее родителям. Мы повздорили, я ей высказал все, что думаю и ушел. А через два дня она повесилась! Это из-за меня! Арестуйте меня!
– Я бы может и с удовольствием, но у меня нет на это прав, к сожалению, – сказал Мур, подавая несчастному стакан воды, который он с вежливой учтивостью налил из графина.
– Я преступник! Преступник! – не унимался Леонес, смотря на Мура блестящими от слез глазами.
– Мне очень жаль, что пришлось вас довести до такого состоянии, но я никак не думал, что вы разреветесь в моем присутствии. Мне просто нужны были правдивые сведения. Также я могу вас заверить в том, что это абсолютно точно не вы довели свою возлюбленную до самоубийства.
– Правда?
– Правда. Приведите себя в порядок, и хватит ныть. И не смейте больше врать мне, если хотите найти убийцу Эмили.
– Спасибо, спасибо вам огромное. Вы прекрасный человек, господин Лисц! – директор начал горячо жать руку детективу.
Еле отбившись, Мур все-таки сумел вырваться из этого гнетущего помещения. Как это восхитительно подло заставить человека сердечно благодарить тебя, когда только что ты самолично довел его до истерики. Мур усмехнулся, размышляя об этом.
Не успел он выйти на свежий воздух, чтобы закурить и успокоиться, как его окликнул паренек за приемной стойкой.
– Вы Мур Лисц?
– Да, к несчастью. Чем могу услужить?
– Вам доставили срочную телеграмму.
– Сюда? – удивился Мур.
– Да. Только что заходил почтальон и принес вместе с остальными письмами.
Недоверчиво Мур взял подозрительный листок сероватой бумаги. Отправлено 15 минут назад отделением почтамта, который находится на улице Альтонской, соседней от издательства. Написано небрежно и криво. Видимо спешили или намеренно меняли почерк таким образом. Мур пробежался глазами по тексту:

«Я осведомлена вашей настойчивостью разыскать меня. Ну, попробуйте – посмотрим, что из этого выйдет. Через полчаса в квартире четвертой самоубийцы Стейси появиться ваш ближайший друг.
Всего хорошего,
Эрика».

Кровь забурлила, и легкое покалывание страха и риска волной пронеслись по телу детектива. В его глазах загорелся огонь, он пулей выскочил на улицу, чтобы поймать ближайший мобиль, спешно доставая листок с адресом.
– Улица Часовая, дом три, гони, что есть сил, – крикнул Мур, всовывая водителю две бумажные купюры.
И таким образом покатив по широкой улице огромного города, Мур Лисц принял правила чужой игры. Через двадцать минут он уже оказался возле маленького домика, старого и облезлого. Неизвестно, с какого момента пошел отчет времени, если с того как была отправлена телеграмма, то детектив уже опоздал, а если с того, как ему ее принесли, то у него в запасе есть еще десять минут.
Быстрым шагом, минуя лестничные пролеты, Мур оказался возле нужной двери. Она была опечатана и плотно закрыта. Повозившись, юркий сыщик с легкостью вскрыл замок и, достав свой припрятанный пистолет, проник внутрь. Тихо, крадучись, словно лис, он на цыпочках проверял уголок за уголком – не спрятался ли здесь кто. И только убедившись, что в одинокой квартире пусто, Мур огляделся вокруг. Бардак, что царил повсюду, наводил ужас – казалось, что кто-то специально разбросал все эти вещи, пытаясь отвлечь внимание от чего-то более важного. Тут и за неделю не разберешься что к чему.
Лисц своим цепким взглядом всматривался в каждую деталь, пытаясь зацепиться за что-нибудь любопытное. И вдруг он заметил нечто ему уже хорошо знакомое. Лунный камень небольшого размера валялся около ножки стола. Но не успел он поразмыслить, как услышал поворот ключа в замочной скважине. Значит, пришел его таинственный гость, у которого, судя по всему, имеется законный доступ в квартиру. Нервы приятно напряглись, азарт овладел детективом, и искренне надеясь, что это не ловушка, Мур быстром прыжком притаился за шкафом, который в этом хаосе стоял не плотно придвинутый к стене.
Стало тихо, лишь легкие шаги заполняли пустоту в помещении. Человек прошел в комнату и остановился. Как вдруг он начал что-то активно искать среди прочего беспорядка, отбрасывая небрежно вещи в сторону, создавая при этом невероятный шум. И если учесть, что стены тут были тонкие, а слышимость отличная, то напрашивался вывод, что этот незнакомец не отличался бдительностью. Не совладав со своим любопытством, Мур выглянул из-за шкафа, надеясь, что он окажется под таким углом, что противник его не заметит. Перед ним сидел человек, повернувшись спиной, облаченный в темную, потрепанную одежду. Лица его не было видно, волосы были скрыты под шапкой, и как Мур не старался рассмотреть кто это – ему не удавалось. В телеграмме было сказано, что этот некто должен быть ему хорошо знаком.
Решив, что так он ничего не добьется, Мур быстрым движением выпрыгнул из своего убежища, повалив злодея наземь. Увидев лицо незнакомца, Мур застыл в изумлении.
– Фленсик? Какого черта ты тут делаешь?
– Лисц, отвали! Ты обалдел, что ли на людей бросаться! – Чарли недовольно выбрался из-под хвата. Он был, как никогда раздражен.
– Я первый спросил. Тебя поймали с поличным, нелепо продолжать выпендриваться. Говори, что тут вынюхиваешь? – Мур вцепился в воротник своего врага, не думая отступать.
– Ой, можно подумать, можно подумать, великий сыщик напал на след! – Фленсик безнадежно дергался, пытаясь высвободиться. – Пусти, это меня выводит из себя!
Мур немного подумав, все же отпустил его.
– Я жду объяснений.
– Каких? И с чего это ты решил, что я буду оправдываться? – сделал недоуменное лицо журналист.
– Чего ты тут забыл? – не унимался Мур.
– Я искал тут шокирующие подробности для своей статьи. Я работаю, – в его глазах появилась жуткая колкая злоба.
– Допустим, что это логично, – с подозрением бросил Мур, не сводя взгляда со своего собеседника.
– Ты что совсем с мозгами расстался? Конечно, это логично, ведь я журналист! Это суть моей профессии добывать улики для скандала! А что я еще могу тут делать, по-твоему? Грабить квартиру? – он недовольно стряхивал пыль со своей одежды.
– А чего ты так вырядился, будто решил к рабочим внедриться?
– Ты точно детектив? – демонстративно закатил глаза Фленсик, – я надел, то, что не жалко испортить, это, во-первых. Во-вторых, это темное одеяние не отличает меня от обычных людей. Если бы я вышел в своей повседневной одежде, с меня бы глаз не сводили. Слава так утомляет, – он стряхнул пыль с пряди волос, любуясь собой в зеркало над комодом. – Ладно, ты такой дотошный. Тут все равно нет ничего интересного, так что я пойду. У меня куча работы, в отличие от некоторых.
Он окинул презрительным взглядом своего врага и спокойно направился к выходу. Мур застыл, погрузившись в свои мысли: «Зачем он пришел сюда, если полиция и так тут ничего не нашла? Почему пришел именно сейчас, спустя столько времени? Может кто-то направил его сюда? Может ему, тоже пришла телеграмма, и этот кто-то, кто пишет, подписываясь Эрикой, хотел стравить нас друг с другом? Да и зачем так тщательно добывать скандальные сведения о певичке из обычного бара, которая мало кому интересна, когда под носом есть свежая новость о том, что Антони Мармальд любовница Джеса Оксфольта? Неужели он не знает этого? Быть того не может! Чего же он ждет? Пока кто-то другой опередит его и напишет об этом?».
Опомнившись, Мур Лисц решил поскорее убраться отсюда. Как вдруг он вспомнил про лунный камень, который он нашел возле ножки стола. Но его там не оказалось. Видимо активные поиски Чарли Фленсика настолько перевернули все вверх дном, что он закатился куда-то. Однако, проверив каждый уголочек комнаты, Мур понял, что камня тут больше нет. Неизвестно, какие истинные цели движут этим некто, кто отправил телеграмму, но одно было ясно точно – Чарли Фленсик приходил сюда, чтобы забрать лунный камень. И может быть, он нашел бы что-то еще, если бы Мур не помешал ему.
Выйдя из квартиры, детектив удрученно направился на станцию поезда, который безвольно повез его к Медицинскому Университету Хирургии при царской палате. И всматриваясь в осеннюю тоскливую серость из окна, Мур чувствовал, как все вокруг него запутывается со страшной силой.
Доехав до нужной станции, он быстро зашагал по людной площади и уже через пару метров, свернув с главной улицы, он оказался в тихом местечке, где не было ни души. Вдалеке виднелись старинные башни огромного университета, которые, кажется, доставали до небес. Здания в стиле позапрошлого века громоздились рядышком: это были корпусы учебного заведения и общежития. Тут когда-то училась Альта Склер, загадочная девушка, с которой началась цепь этих таинственных событий. Дойдя до узких дорожек, пересекающих вечнозеленые газоны, Мур вдохнул свежий воздух. Создавалось впечатление, что он оказался загородом. И будто не существует городского шума и пыли, которые рассеваются, когда входишь в эту тихую гавань под названием медицинский городок.
Как только детектив вошел в главный холл, он поразился, как величественно и роскошно выглядит здание изнутри. Он будто попал в особняк к наследнику Холодного принца, все вокруг было сделано с размахом. Огромная лестница представала во всем своем величии и великолепии, мягкие бархатные диваны и кресла стояли вдоль высоких стен, приемная стойка из темного дерева ручной работы находилась по правую сторону от входа. И все это дополняли мраморные тумбы со сверкающими вазами, которые явно вышли из-под рук известных мастеров.
– Добрый день. Чем могу помочь? – улыбнулась Муру администратор за приемной стойкой. Это была женщина в очках, одетая по-деловому. Она создавала впечатление строгого, но доброго человека.
– Здравствуйте, мне хотелось бы видеть Стефана Ольса, зама заведующего лабораторией.
Лицо женщины моментально изменилось. Сочувствие и жалость промелькнули в ее глазах.
– Мне очень жаль, но Стефан Ольс сейчас находиться на больничном. И неизвестно когда он выздоровеет.
– Но он же проживает в общежитии для преподавателей? Могу я зайти к нему?
– Боюсь, что нет. Извините, – она потупила взор, словно что-то хотела скрыть.
– Я понимаю, что вам нельзя говорить лишнего, но я его старинный друг, и он вот уже месяц не отвечает на мои письма. Поэтому мне пришлось приехать сюда из самой Морионии. Пожалуйста, будьте любезны, скажите, что с ним?
– В нашем университете произошло несчастье, одна из студенток повесилась. После этого Стефана поразила болезнь и он слег. А на второй день обезумел. Его увезли в Психиатрическую клинику при университете – здесь недалеко. Но он вряд ли узнает вас. Он совсем спятил, даже говорит несвязанно.
Администратор еле владела собой. Было видно, что она очень сочувствует своему коллеге.
– Какой ужас! Но я все равно навещу его! Благодарю вас, скажите, как проехать к клинике?
– Тут можно сесть на студенческий трамвай и выйти на третьей станции.
– Еще раз спасибо вам. И какая говорите, болезнь его свалила с ног?
Тут в холл вошел пожилой почтальон высокого роста и положил стопку писем на стол. Он молча кивнул администратору и удалился. Она начала перебирать письма, раскладывая их по ящичкам позади себя:
– В том то и дело, что никто понятия не имеет. Сначала опасались, что это может быть новый вирус, но это не подтвердилось. Среди студентов ходят слухи, что его могли отравить!
– Как же так? За что? Кому такое могло понадобиться?
– Не знаю, но это связывают со смертью Альты Склер, ученицы, что повесилась. Никто не верит, что она сама могла такое сделать.
– Она была как-то связанна со Стефаном?
– Вроде нет, но это же всего лишь сплетни… Ой, почтальон ошибся телеграммой! – вдруг воскликнула она, и хотела было уже побежать за ним, как что-то приковало ее внимание, – хотя подождите, адрес наш… Кто такой Мур Лисц?
– Это я, – уже понимая, что за телеграмма пришла по его душу, ответил Мур.
Женщина удивленно передала ему листок.
– Мои друзья знают, что я здесь. Вот и телеграфируют сюда. Я-то намеревался остановиться у господина Ольса. – Быстро вывернулся детектив, понимая, что это все выглядит очень странно, особенно если учесть содержимое записки:

«Надо умудриться быть таким идиотом, чтобы поверить Чарли Фленсику. Он вас обвел вокруг пальца. Ставлю сто монет, что он доберется до правды быстрее вас, Мур Лисц.
С уважением,
Эрика».

Лицо детектива искривилось в усмешке – теперь он был уверен, что этот некто, кто подбрасывает ему эти записки, находиться совсем рядом. Он, поблагодарив администратора за информацию, вышел на улицу. Сумерки опустились на мрачный город и в этой полутьме где-то среди деревьев и кустов, вероятно и притаился загадочный провокатор. Муру было не по себе, он ощущал, будто находиться на цирковой арене у всех на виду – он беспомощен, и ему некуда бежать.
«Этот человек, хочет подставить Эрику и вряд ли он думает, что я не догадаюсь об этом. Он прекрасно понимает, что я не пойду слепо у него на поводу и не арестую девушку. Нет, ему наплевать, что обвинение будет сомнительным, главное для него это неоспоримые доказательства. Значит, девушка должна находиться также неподалеку в это время, чтобы на нее было легко свалить вину, будто это она телеграфировала. Тогда и почерк в посланиях подделывают ее. Может ли он выбирать жертв таким образом, чтобы они были связаны с Эрикой? И может быть, он специально запугивал девушек ведьмой-воровкой?»
Рассуждая об этом, Мур двинулся на трамвайную остановку. Проехав две станции по студ-городку, он вышел и скрылся в кустах. Он решил немного поплутать, чтобы сбросить хвост. Но тут необъяснимые заросли возвысились перед детективом, через которые не представлялось возможным пробраться. Хотя карта студенческого городка, что он забрал в холле, ясно показывала, что здесь должна быть тропинка, которая выводит к главной улице города. Ветер дул и листья словно перешептывались вокруг. От этого рокота пробирал мороз по коже. Парень огляделся, вглядываясь в кромешную тьму деревьев и кустарников, листья которых начинали покрываться легким инеем. Вновь, как в день убийства Антони Мармальд, Мур почувствовал тот злой и колкий холод, который беспощадно замораживал все вокруг. Детектив понимал, что он тут не один и, бросившись назад к трамвайным путям, он вдруг понял, что их нет. Только молчаливый темный лес окружал его, не давая пройти. Никто не мог бы дать вразумительного объяснения, каким волшебным образом исчезла трамвайная станция, от которой Мур отошел лишь на два шага. Но сам детектив прекрасно понимал – он играет с противником, у которого в козыре находиться неравное по силам преимущество. И это черная магия.
Лес выл, деревья шатало, вечнозеленая трава покрывалась льдом. Лисц был настороже, ожидая, что могут напасть с любой стороны. Он достал пистолет и медленными шагами, аккуратно, словно ступая по минному полю, направился в сторону, откуда дул ветер. Что-то мелькнуло быстро и неожиданно по правую руку от детектива. Он бросил резкий взгляд на это нечто, которое продолжало проскальзывать то тут, то там, не оставляя возможности обнаружить себя. Сегодня молодой сыщик может легко распрощаться с жизнью, ведь ни цели, ни мотивы противника были ему непонятны. На миг, черная тень слилась с мраком, скрывшись с глаз, как вдруг вновь что-то пробежало мимо, и тут Мур почувствовал резкую боль в руке. Осколок, небольшой льдинки воткнулся ему острой стороной прямо во внутреннюю часть локтя правой руки. Мур не почувствовал боли, даже наоборот кожа вокруг раны начала будто замерзать и неметь, как при наркозе. Легкое покалывание расползалось медленной волной вдоль руки, доставая до плеча и кисти. Детектив вытащил ледышку, и кровь хлынула из раны.
– Прямо в вену, совесть у тебя есть! Что за игры? – прокричал он, что есть силы, перевязывая рану шарфом. Кровь не собиралась останавливаться, а льдинка тем временем беспомощно растаяла в теплой руке Мура.
Оглядевшись вокруг, он понял, что эта таинственная тень выполнила свое дело и бесследно исчезла, не давая и шанса поймать себя. Ветер поутих, инея, как и не было, и листва вновь стала зеленой. Позади снова виднелась трамвайная станция – свет от фонаря возле одинокой лавочки ложился бледной полоской на рельсы. Под ногами появилась тропинка, та самая, что была отмечена на карте.
Упрямый Мур Лисц отчаянно перевязав руку, с которой наземь капала кровь, решительно двинулся в сторону города. На главной улице он зашел в аптеку, чтобы купить бинтов и, закончив с перевязыванием, детектив двинулся на квартиру покойной Антони Мармальд. Он решил, что не отступиться от намеченного плана и через некоторое время он уже ковырялся в замке входной двери своей отмычкой. Ему показалось, будто кто-то до него уже вскрывал замок таким же незаконным способом. Посветив зажигалкой и исследовав поверхность замка, он убедился, что кто-то нервно и спешно намеревался пробраться внутрь, оставив при этом совершенно свежие следы. Проникнув в квартиру, Лисц огляделся, прислушиваясь к каждому звуку. Было тихо и ничего не изменилось со вчерашнего дня – только теперь комнаты были не заполнены испуганными людьми, отчего можно было спокойно осмотреться. Просмотрев каждый уголочек, примерно через час своих поисков Мур пришел к выводу, что дневника, про который говорил Май, тут нет. Либо его забрала полиция, либо его забрал кто-то другой. Не могла же девушка хранить такую вещь где-то в ином месте, если учесть, что она активно в нем описывала свою жизнь, по словам брата.
Поняв, что ловить тут больше нечего, парень, чувствуя нараставшую злобу, отправился домой. Рука припухла и ныла под бинтами, давая понять, что это ранение далеко не простое.
«Но обладать подобными умениями, замораживать все вокруг, могли лишь двое на всей планете за всю ее богатую историю – это Повелитель Милон и Холодный принц. Они оба давно оставили этот мир, и кости их исчезли в земле. Неужели они могли вернуться?» – думал Мур. Эти мысли не давали ему покоя. Он опасался, что ранение занесло какой-то яд в кровь, и что завтра он может слечь, так и не поймав таинственную Эрику. Ведь если кто-то так отчаянно хочет ее подставить, то нужно, прежде всего, переговорить с ней. А если же она самолично это все делает, пытаясь обдурить Мура, то взять ее с поличным лишним не будет.
Когда молодой сыщик добрался до дома, было около двенадцати ночи. Усталость вновь валила его с ног, он почти ничего не съел за день. Забрав почту из ящика и поднявшись к себе в квартиру, он увидел, что Зиги прислал ему долгожданный ответ:

«В пятницу играешь с наследником в карты в семь вечера. Ты гэсский граф и зовут тебя Эль Малдивсуон, приехавший из Эльфляндии. Можешь взять с собой какого-нибудь друга. Так будет даже лучше, обычно впервые на игру не приходят в одиночку. Слугу Беднамов-Максималей почти нашел, скоро будет. Поспрашивал о ведьмах, народ говорит о какой-то рыжей ведьме-воровке, что похищает талант и вдохновение.

Зиги».

– Кого же я возьму с собой? Опять Лео придется уговаривать… – Мур поник, – значит, об Эрике ходят слухи, теперь осталось убедиться, что она и правда ведьма.
Вторая телеграмма была от Мая. Утром Мур осведомился о его состоянии и здоровье его семьи. Прочитав содержимое записки, он решил завтра рано утром, первым делом связаться с Робертом Клером, инспектором, который так охотно делился с ним информацией. Хотя они делали прилюдно вид, что совершенно не знают друг друга. Но на самом деле старина Роберт очень сочувствовал молодому и талантливому детективу и поэтому считал своим долгом помочь ему, чем мог.
Ответ Мая же гласил:

«Маме все хуже – она лежит при смерти. Сестры от нее не отходят. Отец с братом прибыли. Умоляю вас, повремените, и не трогайте их хотя бы пару дней!
Ваш слуга и товарищ,
Май Мармальд».

Признаться, Мура беспокоил этот момент, ведь семейство Мармальд не должны отказываться от дачи показаний полиции. Их могут за это привлечь к делу уже как подозреваемых. И если матери и сестрам, правда тяжело, то отец и брат все же в какой-то степени должны лучше владеть собой. Так почему же не допросить их?
Парень опять погрузился в свои мысли, попутно делая себе бутерброд. Дожевывая свой жалкий ужин, он поразмыслил и решил, что не выдержит до утра. Мур спустился вниз и постучал в дверь сторожа. Ему открыл мальчишка вороватого вида, который смотрел на него через щелку одним глазом.
– А это вы, господин Лисц. А я уж думал ведьмы пришли за мной, – выдохнул паренек и широко распахнул дверь.
– Надеюсь, ты не даешь им повода к тебе наведаться? – улыбнулся Мур.
– Нет, – испуганно ответил парень, – я теперь порядочный гражданин. А дедушка штопает носки, позвать его?
– Нет, мне нужен ты. Если не боишься добежать до почтамта и отправить телеграмму, я заплачу тебе хорошую сумму, которую можешь не отдавать деду, а потратить на то, что пожелаешь.
– Сейчас? – мальчишка мигом оробел.
– Да, видишь ли, мне уже туда не добраться…
– О, милостивые боги, что у вас с рукой?! – перебил его парень, с ужасом глядя на опухшую руку детектива.
– Если бы ты научился дослушивать то, что тебе говорят, ты бы узнал, что я не могу идти на почтамт из-за руки. Она сильно ноет, а у меня завтра неотложное дело. Надо как-то с ней разобраться, чтобы не стало хуже.
– Хорошо, я хочу двумя бумажными и тремя золотыми монетами и сейчас. Давайте ваше послание.
– Вот деньги, – Мур достал кошелек, – а это за телеграмму отдашь. Благодарю.
– За деньги что угодно, господин Лисц. Выздоравливайте. – Паренек схватил с крючка свою потертую куртку и быстро побежал по улице. На его лице отражался страх, и чем яснее он проявлялся, тем быстрее мальчик бежал.
Вернувшись в свою квартиру, сыщик достал огромную книгу с верхней полки шкафа. Он долго листал ее изучая, все, что ему казалось, могло отнестись к его проблеме. Но так ничего и не найдя, он уснул на полу вместе с книжкой – единственное что осталось у него от прежней любви.

7.
Наутро Мур проснулся от настойчивого стука в дверь. Он осмотрелся вокруг, поняв, что так и не дошел до постели. Тело его затекло, и он еле поднялся для того, чтобы осведомиться кто там.
– Ваш ответ на вчерашнюю телеграмму, господин Лисц, – в дверях стоял все тот же паренек, в своей потертой курточке. – Что-то вы неважно выглядите. Может вам отдохнуть?
– Спасибо, Джонни, – сонным голосом ответил детектив, – я бы с радостью взял выходной, но дело не терпит отлагательств. Сколько сейчас времени?
– Семь пятнадцать, господин. Я решил проверить прямо-таки с утра, нет ли ответа.
– Как быстро они нынче работают. Лучше бы они провода, наконец, починили.
– Мне сказали, что на их восстановление требуется немаленькая сумма, которую государство не готово пока что выплатить. Поэтому придется довольствоваться тем, что есть. Смотрите-ка ваша рука!
Лицо паренька застыло в недоумении. Он смотрел на руку детектива, не отводя изумленных глаз. Раны, как и не было, кожа была в полном порядке.
– Что ж, я ее вылечил, – уверенно сказал Мур, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри он удивился не меньше своего собеседника. – Видишь, поэтому тебе следует усерднее учиться.
– Меня выгнали из школы, господин Лисц, я работаю на стройке. Но это удивительно! Как же такое возможно! – все не унимался паренек, – вам надобно было становиться медиком, честное слово!
– Как так выгнали? И что же на это сказал твой дед?
– Он не знает! Ай, ладно, мне пора. А то он мне уши надерет, если узнает, что я вам помогаю. Вас тут не любят, господин Лисц, но на меня вы всегда можете рассчитывать.
Джонни улыбнулся, и его лицо стало таким простым и светлым. И хотя в этом они были с Маем похожи, но в маленьком Мармальде было что-то необычайно пугающее, что он старательно скрывал от посторонних глаз. И порой это невзначай проскальзывало у него на лице.
– Я благодарю тебя, Джонни. Жаль, что ты не выпьешь со мной чаю.
– Нет, не могу, извините. Но зовите если что, ведьмы вчера не осмелились меня тронуть, так что я не в их вкусе. Могу ходить теперь куда хочу.
– Но все же ночью лучше сидеть дома, до встречи.
Распрощавшись со своим помощником, Мур открыл телеграмму, ожидая получить ответ на свой вопрос. Вчера он осведомился у пожилого инспектора, допросили ли они родителей Мая, и если нет, то, как они это сами себе объясняют. Он быстро прочитал содержимое записки, и в его сердце вкралось еще больше подозрений:

«Семью Мармальд нам не удалось допросить. Май упросил нас повременить, и с каждым разом приходиться отложить свой визит к ним. Дело осложняется тем, что господин Разовски не больно-то и рвется их допрашивать. У него новое занятие – поступили новенькие из академии.
С уважением,
Роберт Клер».

Мур искренне не понимал, почему Май играет с ними в кошки-мышки. И это так удивительно, что ребенок, будучи не старшим в семье, принимает решения за взрослых.
Приняв душ и хорошенько позавтракав, детектив отправился в путь. Пасмурная погода погружала этот день в полумрак. Ледяной воздух колол щеки, хотя в принципе холодно не было. Выйдя из поезда и спустившись по крючковато-образной улочке, Мур прямиком направился к дому Эрики. Он притаился, словно хищник выжидающий добычу в местной сыроварне, окна которой выходили на входную дверь нужного ему дома.
Мучительно выжидая, пока время утекало, растворяясь в небытие, Мур Лисц потихоньку начинал нервничать. Ему казалось, что девушка уже могла уйти, хотя и было довольно-таки рановато. Он думал, вдруг она решила ускользнуть через другой выход, но обычно в таких домах не было предусмотрено наличие черного хода. Становилось душно, шумные посетители кричали, пытаясь урвать последний кусочек сыра. Время уходило, и Мур был убежден – никто не появиться из дома напротив. Ему только остается поймать мобиль и отправиться прямиком в аэропорт на поиск пропавшей ведьмы. Он уже было хотел вылезти из своего убежища и заглянуть в окна дома, проверить, нет ли там кого, как чья-то пухлая рука коснулась его плеча.
– Может, хотите, сыра, молодой человек? Вы стоите в сторонке, словно стесняетесь, – добродушно спросил круглолицый мужчина в белом фартуке. Он был из тех людей, которым даже когда сильно зол, хочется распахнуть душу.
– Нет, благодарю вас, мне уже пора уходить, – бросил Мур, улыбаясь.
– Да я бы вас не тронул, господин. Но только что зашла прелестная девушка и просила, чтобы ровно через десять минут после ее ухода, я передал вам лично вот эту записку. Я, конечно, удивился, но почему бы не выполнить просьбу юной леди, – он растерянно протянул лист бумаги сложенный вдвое. – Ну, если надумаете купить немного сыра, подходите к прилавку, а то все раскупят. Я вынужден вас оставить, боюсь мой помощник в одиночку не справиться с наплывом посетителей.
– Подождите, она была рыжая?
– Да, рыжеволосая девушка и очень, ну очень, прелестная. Давно не встречал таких обаятельных леди.
Сыровар ушел, оставив опешившего Мура наедине с его потрясением. Он дрожащими руками развернул записку, от содержимого которой у него перехватило дыхание.

«Вы пришли купить сыра, не так ли? Проголодались? Я еду на аэроэкспрессе в аэропорт, а вы все еще глупо следуете у всех на поводу. Мой рейс раньше, чем вам сообщили, и живу я не здесь. Поймай меня, бестолковый детектив.
Ваша
-на шаг впереди вас-
Эрика».

– Черт тебя возьми! – крикнул Мур охваченный яростью на всю лавку что есть сил, испугав тем самым покупателей и продавцов. Он как ошпаренный вылетел из дверей сыроварни, на ходу ловя первый попавшийся мобиль.
– Аэропорт «Ренджи-Альт», срочно! Плачу тройную цену, если домчишь за десять минут, – выпалил Мур, доставая деньги.
– Без проблем, господин, – ответил водитель, погнав на всей скорости, что только могла выжать из себя миниатюрная машинка.
Мур схватился за голову, погружаясь в ужасное отчаяние: «Как же так меня обдурили? Значит, Элизабет нарочно дала мне неправильное время вылета и адрес? Но зачем? Они играют со мной, или подставить Эрику это не их цель? Или же эта ведьма сама все это делает? Как я не заметил, что кто-то вошел в лавку, я стоял возле двери и видел всех вошедших покупателей? Ее там точно не было! Что за черт?!»
Терзаясь мыслями, и находясь на первой стадии охватившего его безумия, детектив Лисц чувствовал себя последним дураком, которого так легко и просто обвели вокруг пальца. Он не мог понять, как до сих пор ведется на поводу у такого провокатора и хитреца? Ведь он откровенно манипулирует им, но Лисц все равно продолжает играть по его правилам.
Как только они подъехали к терминалу, где совершалось наибольшее количество рейсов, Мур спешно отдал деньги и пулей выскочил из мобиля. Нужно успеть перехватить ведьму до регистрации, иначе ему тоже придется купить билет, а это детективу не по карману.
Огромнейший аэропорт «Ренджи-Альт» походил на какое-то жуткое подземелье из другой вселенной. Бесконечные мрачные коридоры, напоминали лабиринт, из которого не представляло возможности выбраться. Терминалы, что возводились тут чуть ли не ежегодно, каждый день принимали тысячи пассажиров блуждающих здесь, словно призраки. Многочисленные указатели, легко могли запутать тебя, если ты оказался тут впервые. И, тем не менее, вся царившая атмосфера некой таинственности создавала своеобразный уют.
Муру к счастью доводилось тут бывать частенько, раньше, когда он работал в полиции, поэтому он без труда отыскал нужное ему табло, чтобы уточнить время вылета. Вычислив предположительный рейс, он, ловко минуя поток снующих туда-сюда людей, завернул за поворот в темный коридорчик. Впереди он заметил женскую фигуру, которая тут же растворилась за еще одним поворотом. Детектив ускорил шаг, старясь не бежать, чтобы не привлекать излишнее внимание. По левую сторону от него возвышались прозрачные стекла окон, вид из которых открывался на взлетную площадку. Ленивые самолеты блуждали, пытаясь преодолеть туманную серость. «Вот бы задержали рейс» – взмолился Мур про себя. Он быстро нагонял рыжеволосую девушку, искренне надеясь, что идет по верному следу. Она была стройная, невысокого роста. Ее плечи покрывало синее пальто, в руках она везла за собой чемодан на колесиках такого же цвета. Наконец, Лисц смог оказаться прямо за ней, на расстоянии вытянутой руки. Он уже хотел было дотронуться до ее плеча, как девушка слегка повернула голову так, что Муру удалось разглядеть ее хитрую улыбку. Он мог поклясться, что в этот миг она что-то прошептала, и пошла быстрее, чем прежде. Парень уже бросился нагонять ее, как его ногу свело мучительной судорогой. Он упал на пол, не в силах подняться. Никогда детектива не одолевали судороги, и он не имел ни малейшего понятия, почему так произошло сейчас.
– Черт, что за ерунда! – вырвалось у него от обиды. Эрика вышла в огромный зал регистрации, а Муру лишь оставалось грустно проводить ее взглядом.
– Поднимайтесь, поднимайтесь, господин Лисц! Скорее, а то мы ее упустим! – услышал парень знакомый голос. Это был Май Мармальд, появившийся точно из воздуха. Он был не на шутку встревожен, волосы его торчали во все стороны.
– Откуда ты взялся? – искренне удивился Мур, на мгновение, забыв о своей погоне.
– Простите меня, господин Лисц! Но я знал, что вы будете тут! Я разговаривал с Элизабет Чейз, и она навела меня на эту ведьму Эрику и сказала, что вы тоже интересовались ею. Мне невыносимо было сидеть дома под замком! Я не могу больше слушать бесконечные рыдания, я хочу знать, кто убил мою сестру! – паренек отчаянно помогал детективу подняться, что есть сил, поддерживая его. – И кстати, Элизабет жаловалась, что вы ей нахамили! Как вам только не стыдно, а еще и поучаете меня!
Май неодобрительно покачал головой, отчитывая своего друга.
– Она сама мне нахамила! И тем более эта дамочка следила за мной! – почему-то вновь начал оправдываться Мур, хромая.
– Ладно, мы потом поговорим серьезно о вашем поведении, сейчас не время! – Май поторапливал детектива, беспощадно пихая его в бок.
Выбежав в огромную залу, в которой царила атмосфера аэропортного одиночества, оба преследователя начали жадно искать рыжие волосы в многолюдной толпе. Девушка стояла, как ни в чем не бывало в очереди к стойкам регистрации, огороженных лентой, которая создавала тем самым путь, чтобы люди не толпились.
Мур с Маем решительно направились в ее сторону. Эрика завидев это, незаметно щелкнула пальцами возле уха, и мужчина, стоявший перед ней, мигом любезно пропустил ее вперед себя, настаивая другим стоящим сделать то же самое. Все как один, будто завороженные расступались перед юной леди, пропуская ее прямо к молодому человеку за стойкой, который тут же с необычайной радостью начал процесс регистрации.
Мур ринулся пробираться прямиком к Эрике, чтобы вытащить ее оттуда во что бы то ни стало, минуя очередь. Но жестокая и бескомпромиссная толпа поглотила его, выкрикивая проклятия и оскорбления в адрес детектива. Воспользовавшись заминкой, Эрика метнула хитрый взгляд в сторону Мура, которого две женщины уже колотили своими сумками, и с ледяным спокойствием, не обращая никакого внимания на склоки, направилась в следующий зал. Она сдала багаж, и теперь уходить от погони ей было гораздо легче.
Май, не думая помогать своему товарищу, кинулся к опустевшей стойке регистрации, чтобы купить билет.
– Ваш паспорт и паспорт господина Лисца, пожалуйста, – улыбнулся молодой человек.
– Ах да, паспорт, – Май поспешно вернулся к своему другу, и, не обращая внимания на отчаянное сопротивление детектива двум женщинам, выудил паспорт из его кармана.
– Вот, только прошу быстрее, пока от него хоть что-то осталось. И где охрана?
– А что случилось? – удивился парень. Он будто действительно не замечал безобразия, что творилось под его носом.
– Так драка же, вот… – Май неуверенно указал прямиком на Мура, будто и сам уже сомневался в происходящем.
Молодой человек неохотно поднял голову, и его глаза были какими-то стеклянными. Он словно смотрел сквозь толпу, как будто действительно ничего не видел.
– Ваши билеты, – протянул он, как ни в чем не бывало. Он уже позабыл, о чем они только что говорили.
– Господин Лисц, стоит бежать, тут все заколдованы! И думаю лучше нам бежать от этой дамы, ведь она невероятно сильна! – выкрикнул Май слегка дрожащим голосом. Страх на мгновение овладел им, но придя в себя, он схватил одну из подставок, на которых была натянута отгораживающая лента и со всей силы начал лупить ею людей в толпе. Неожиданно подоспела охрана, и Маю пришлось за ворот выудить детектива, чтобы быстро убраться оттуда.
– Ты что купил билеты? – спросил, задыхаясь Мур, пока они бежали из последних сил.
– Да! Стащил денег у матери, она меня убьет, как прознает! Ты должен мне! – гордо улыбнулся Май.
Ворвавшись в следующий зал, и напугав тем самым его обитателей, Мур с Маем решили немного привести себя в порядок. Лисц был весь взъерошен и помят, пальто его порвалось, ведь при неравной борьбе, когда одна из дамочек потянула его за рукав, он услышал треск ниток. Эрика стояла уже около арки, ее вещи были сложены на ленту для проверки. Она элегантно сняла сапог, другой, положила их к своему пальто, и, повернувшись к двум своим преследователям, незаметно подмигнула им. Правда, ни один и ни другой не были до конца уверенны в достоверности происходящего. Май подозрительно взглянул на своего товарища.
– Она подмигнула нам?
– Мне тоже так показалось… Вот же! – Мур грозно встал в очередь, чем напугал пожилую старушку, которая складывала свои вещи на ленту перед ним. Сердитый вид детектива не сулил ничего хорошего.
– Что с вашим лицом, господин Лисц? Девчонка и правда доведет тебя до психушки, – сказал Май, старательно снимая свои ботинки.
– Я просто ничего теперь не понимаю. Все мои теории рухнули в одночасье. И поведение это чертовой бестии только подтверждает ее вину! – прошипел Мур сквозь зубы, стараясь говорить как можно тише.
– А вы не хотите, чтобы она оказалась преступницей?
– Если это так, то все слишком просто.
Как только они сняли верхнюю одежду и обувь, Эрика скрылась из их поля зрения. Она оделась и обулась так быстро, что Мур с Маем этого даже не заметили.
– Черт! Она опять уходит! – выругался детектив от досады, – ничего не остается. Полиция, всем не двигаться, оставайтесь на месте. Нам нужно срочно пройти.
С этими словами парень достал из кармана пальто свой старый полицейский значок. Он схватил резко Мая за шкирку, забрал их вещи и быстро протиснулся через испуганных людей в другой зал.
– Без паники, ничего серьезного, – успокаивал Мур притихших пассажиров. – Одевайся скорее, она уйдет. Ты же не хочешь лететь в деревушку Лапла-эйн?
– Откуда у тебя значок? Разве его не забрали, когда тебя вышвырнули со службы?
– Я его прикарманил для таких вот случаев. Но злоупотреблять им нельзя, а то поймают с поличным, и здравствуй тюрьма Лунсанна.
Оказавшись в огромном помещений с бесконечным числом кафе и ресторанчиков, множеством выходов на посадку, Мур с Маем немного растерялись. Площадь зала была настолько велика, что найти одного человека здесь не представилось возможным. И если учесть, что некоторые выходы на посадку находились в отдельных комнатах, это еще больше усложняло поиски.
И как бы дотошно и внимательно не вглядывались они в каждого пассажира, Эрики как след простыл.
– Куда она делась? Ведьмы умеют становиться невидимыми? – недовольно проворчал Май.
– Надеюсь, что нет, а то в таком случае у нас нет шансов тягаться с ней. Ладно, пошли, найдем наш выход, может быть она уже…
Не успел детектив закончить свою фразу, как из ближайшего кафе вышла Эрика с невозмутимым видом. Спокойствию ее можно было только позавидовать, а с какой легкостью и изяществом она ускользала от погони, вызывало восхищение. Она выбросила пустой стаканчик из-под кофе и, не оборачиваясь, последовала в противоположную сторону от своих преследователей.
Мур с Маем, не сговариваясь, бросились вслед за ней, но перед ними то и дело появлялись люди или же работники аэропорта с огромными тележками полными багажа, и это все значительно тормозило их погоню. Детектив был твердо убежден, что все эти препятствия отнюдь не случайны, и злость оттого еще больше вскипала в его жилах. Наконец выбравшись из «околдованных пут» они ускорили шаг, и оказались на расстоянии вытянутой руки от девушки. Мур, готовясь, что ведьма опять что-то да выкинет, резко потянулся к ее плечу. Не успел он дотронуться до нее, как девушка резким движением повернулась к ним всем телом и остановилась.
– Что вам нужно от меня, детектив Лисц? – спросила она, при этом хитро улыбаясь.
Мур опешил от неожиданности, ничего так и не сумев ответить. Май стоял позади него, взирая на девушку недоверчивым взглядом.
– Вы гонитесь за мной, считая меня ведьмой? – она поддалась вперед, говоря это низким голосом. Ее лицо сделалось поистине пугающим.
– Да, вы ведьма, и я думаю, вы причастны к смерти моей сестры! – выпалил Май, испугавшись за своего друга, который стоял к девушке слишком близко. Сказав это, он только спустя секунду осознал, что натворил.
– Раз вы так думаете, то не очень умно говорить мне об этом, – усмехнулась она, посмотрев на Мая. Они были одного роста, но парнишке казалось, будто ногами он ушел глубоко в землю.
– Эээ… господин Лисц, скажите ей что-нибудь. Я ее боюсь, – он резко спрятался за спиной Мура, а тот почему-то молчал, всматриваясь в лицо Эрики.
– Что вы так смотрите на меня, господин Лисц? Пытаетесь определить, имею ли я способность к черной магии? Вынуждена вас разочаровать, джентльмены, но я не ведьма.
– Мне бы очень хотелось поговорить с вами, – настоятельно и спокойно сказал Мур, пуская в ход все свое очарование.
Эрика пронзительно взглянула на детектива своими большими карими глазами, о чем-то задумавшись.
– Я вполне могу ответить на интересующие вас вопросы на следующей неделе. А сейчас, если гонки закончены, я бы хотела пройти на свой самолет. – Она чарующе улыбнулась и хотела уже уходить.
– Не в вашем положении дерзить мне, слишком много улик собранно и свидетельских показаний, – остановил ее Мур, взяв за руку, – так что я бы рекомендовал вам отложить свою поездку и выслушать меня.
– Собранно кем? Вашей персоной? Смеетесь? Весь город знает, что вы посмешище в глазах полиции. Они из принципа не станут вас слушать, будь у вас миллион улик. – Ее прелестное лицо дьявольски менялось. Глаза метели искры и этот взгляд испепелял все на своем пути.
– Хорошо, – отпустил ее Мур, сохраняя достоинство. Улыбка не сходила с его губ, – мы поговорим позже, как вам будет удобно. Только не делаете такое лицо, оно вас не красит.
– Учту непременно, прощайте, – она вновь обрела ту миловидность, которой наградила ее природа. И словно порхая, таинственная Эрика растворилась в бесконечном потоке людей аэропорта «Ренджи-Альт».
– Дьявольская женщина, – высказался Май, переводя дух. Это встреча произвела на него неизгладимое впечатление. – Нужно делать отсюда ноги, господин Лисц. Не полетим же мы за ней – это бессмысленно.
– Нет, – серьезно сказал Мур, – мы полетим.
– Что?! – опешил парень, явно не обрадовавшись такой перспективе.
– Она ведет игру, и мы должны сделать ответной ход. Если упустим ее сейчас из виду, то вообще не разберемся что к чему. Она ключ от всех загадок. К тому же, ты что зря покупал билеты?
– Но, я как-то не готов сорваться с места… Да и матушка меня не отпустит… – замямлил Май виновато.
– Вот что, у нас есть полчаса до вылета. Я найду, где мне зашить пальто, потому что лучше умереть, чем ходить оборванцем, а ты найдешь почтовое отделение аэропорта и отправишь матери телеграмму, что ты переночуешь у меня. Мол, устал и хочешь отвлечься. Главное посильнее надави на жалость.
– Хорошо, господин Лисц. Я так и сделаю.
На том они и разошлись, чтобы встретиться вновь в бесконечной суете огромного аэропорта.

Глава II «Праздничный ужас».

1.
Тихо шумел двигатель самолета. Его белоснежный силуэт чуть скрытый в тумане блуждал по безлюдному полю в надежде взлететь.
Мур Лисц вместе со своим младшим напарником и товарищем по несчастью сидел в мягких креслах экономкласса в самом хвосте салона.
– Как только удалось урвать в последнюю секунду места рядом? – дивился Мур, причитая. Он бросил взгляд на своего попутчика и заметил в его глазах неописуемый ужас.
– Что с тобой, дружище?
– Кажется, я боюсь летать, господин Лисц, – выдавил из себя Май, всем своим существом вжавшись в кресло.
– Летал ли ты раньше?
– Нет, ни разу. – Не отводя застывших глаз от переднего сиденья, произнес парень.
– На самом деле это не так страшно… Сейчас главное не попасться на глаза этой рыжеволосой бестии. Надеюсь ей не понадобиться в туалетную комнату. – Мур немного приподнялся, чтобы подглядеть за Эрикой, которая как ни в чем не бывало, сидела впереди возле окна на противоположной стороне салона.
– Что вы задумали? – тут же вспомнив о ведьме, оживился Май.
– Есть один очень наглый и дерзкий план, и чтобы его осуществить понадобиться немало терпения и мужества. Таких, как она, не просто вывести на чистую воду – ее характер это тебе не шуточки.
– О милостивые боги! Я совсем об этом забыл, – Май с досадой хлопнул себя ладонью по лбу, тем самым привлекая внимание остальных пассажиров.
– Ты чего? – зашипел Мур, стараясь пригнуться как можно ниже, чтобы его не было видно, – ничего не слышал из того, что я только что тебе говорил?!
– Извините, просто я такой растяпа! – паренек начал копаться в своем маленьком рюкзаке, стараясь выудить что-то важное из всего прочего хлама. – Дневник Антони!
Он торжественно протянул Муру черную тетрадь, слегка помятую и местами порванную.
– Но где ты добыл это? – с настороженностью в голосе спросил детектив.
– Нашел на квартире, как мы с вами договаривались.
– Мы так не договаривались. Мы условились, что пойдем туда вместе, или же, в крайнем случае, я мог пойти туда один. Где именно ты его обнаружил?
– В тайнике. Послушайте, я ничего такого не сделал. Вчера я решил наведаться к Антони на квартиру, чтобы забрать свои вещи, которые впопыхах там оставил, а когда уже собирался уходить, вспомнил про ее тайник, в котором она хранила какие-то бумаги Джеса. Она часто туда залазила при мне, ведь секретов, как вы знаете, у нас не было. Там и оказался дневник. Я его и забрал для вас. А, уже выйдя из дома, я повстречал Элизабет Чейз, которая поведала мне о вашем разговоре и навела на след Эрики. И вот я сижу тут с вами.
Он смотрел, широко распахнув глаза, будто почувствовал, что его подозревают. На его лице проступала некая обида.
– В тайнике было что-то еще? – уточнил Мур нахмурившись.
– Нет, только дневник.
– Во сколько ты туда пришел? – опять спросил он.
– В одиннадцать утра. Мне пришлось рано выйти, ведь я забыл у нее даже зубную щетку, – пожал плечами Май.
– Получается, ты намного опередил меня. Ладно, чем ты открыл дверь?
– Ключом… вы же сами тогда спрашивали, есть ли у меня ключи, – лицо Мая вытянулось. Он не понимал, к чему клонит детектив.
– А на замке ты не заметил царапин? Довольно свежих?
– Я как-то не смотрел туда, – растерянно ответил Май.
– Что ж, кто-то был в квартире, помимо нас с тобой, – недовольно произнес Мур.
– И чего этот кто-то хотел там найти?
– Пока много вариантов… – уклончиво ответил детектив, – так, ты читал дневник?
– Вы что! Как можно! Она все-таки моя сестра – совестно лезть в ее личное! – рассердился паренек. – Вы уж сами читайте, мало ли чего там! Вам не привыкать совать нос в подобное.
Май взглянул на детектива и заметив его упрекающий взгляд, тут же поспешно добавил:
– При необходимости, конечно! Кто-то должен это делать, ради восстановления справедливости.
– А что тебе сказала эта загадочная девушка по имени Элизабет Чейз?
– Она налетела на меня, я от неожиданности аж перепугался. Затараторила что-то про Джеса Оксфольта, про ведьм. Я мало чего разобрал, мне пришлось ее успокаивать – она так разволновалась. Когда она немного пришла в себя, рассказала мне про Эрику, о том, что она сегодня улетает. Также назвала рейс, и примерное время. И еще уточнила, что вы там обязательно будете.
– Вот как? Так и сказала – примерное время? – усмехнулся Мур, пролистывая дневник, стараясь уцепиться за каждое слово.
– Ну вроде… Я не особо помню… А что? – с любопытством спросил Май.
– Да так, ничего… Просто держись от нее подальше в следующий раз.
Оставшуюся часть пути они мирно провели в тишине. Май был занят поеданием сэндвичей, которые ему подали с травяным чаем, а Мур тщательно изучал дневник Антони. К их счастью, Эрика ни разу не покидала своего места, и они остались не обнаруженными.
– Вы знали, господин Лисц, – заговорил Май, когда самолет уже заходил на посадку, – что если не съесть что-нибудь в погоне за ведьмой, то этой же ночью вас утащат ее духи-помощники?
– Не неси чепухи, – буркнул недовольно Мур, засовывая дневник в портфель.
Они тайком последовали за Эрикой, которая ни разу не обернулась, хотя Мур был уверен – она прекрасно знает, что они следуют по ее пятам. Здешний аэропорт представлял собой маленькое и жалкое помещение всего лишь с одним выходом на посадку.
Спустя какое-то время они очутились на сказочной улице с маленькими уютными домишками ютившимся неподалеку друг от друга. Все кругом было укутано снежным покрывалом. Ночь рано опустилась на землю, мерцая яркими звездами. И лишь дым из труб крохотных домишек нарушал их покой. Морозный воздух проникал в легкие Мура, заставляя наслаждаться свежестью и прохладой тихой деревушки.
Девушка, дойдя до остановки, села в миниатюрный трамвайчик, что со скрипом еле-еле скользил по старым рельсам.
– Здесь все, как кукольное, – пробубнил Май, пока они пытались поймать мобиль. Но к их величайшему удивлению вместо долгожданного мобиля к ним подъехала аккуратная карета небольшого размера с лошадью и кучером, который был одет в тулуп с шарфом и шапкой огромных размеров.
– Вам куда, господин? – вежливо осведомился он.
– Пока столица слепо хвастает своими новейшими технологиями, живя в будущем, остальные города видимо застряли в позапрошлом веке, – пробурчал Мур себе под нос, а затем добавил, – нам бы последовать за тем трамваем, номер пятнадцать. Мы, видите ли, детективы и преследуем одну особу.
– Хорошо, садитесь, – отозвался парень с необычайной приветливостью.
– Так холодно! Я весь продрог, – возмущался Май, забравшись внутрь. – Надеюсь ваш план того стоит! И вообще я голоден!
– Ты только что набивал щеки в самолете, – удивленно бросил Мур.
– И что? Я так мало съел для такого лютого мороза! И почему так темно?! Ощущение будто ночь глухая на дворе, хотя всего лишь пять вечера! – паренек разъяренно ткнул пальцем в окно, указывая на черное нависшее над их головами небо.
– Видимо здесь иной часовой пояс. Мы приняли спонтанное решение сюда приехать, поэтому не успели позаботиться ни о погоде, ни о времени.
– Ты так говоришь, будто мы помчались на край света, а не полетели в соседний город! Мы будто в прошлом очутились! Никогда не думал, что все так!
– Ты никогда не путешествовал? Никогда не покидал пределы главного города?
– Нет. – Насупился Май.
– Потерпи, скоро ты сможешь и отогреться, и наесться досыта. Думаю, мой план придется тебе по вкусу, – улыбнулся Мур, стараясь усмирить пыл юноши.
– Ладно, – оттаял Май, – вы, кстати, ничего не сказали насчет дневника моей сестры. Нашли чего-нибудь?
– Всему свое время, – таинственно произнес Лисц и стал обеспокоенно всматриваться в непроглядную тьму, пытаясь не упустить из виду маленький огонек трамвайчика.
В окне одного из двух вагонов в свете масляной лампы виднелось задумчивое лицо Эрики. Она была глубоко погружена в пелену своих мыслей, как вдруг резко повернулась и направилась к выходу. Через мгновение трамвай остановился, и девушка вышла, прикладывая усилия, чтобы вытащить свой чемодан.
Мур тут же постучал по передней стенке, и карета остановилась. Они спешно расплатились и, сопротивляясь снежным ухабам расположившиеся на их пути, последовали за Эрикой. Она завернула за угол, ведущий на узкую дорожку, по которой не могли проехать не то, что карета или мобиль, даже велосипедист не смог бы пробраться.
Девушка изо всех сил тащила свой багаж, поэтому шла она очень медленно, что было на руку ее преследователям.
– Почему тут так много снега? Его что не чистят? Погода окончательно спятила, забыла, что зима только через месяц? – опять заворчал Май, пытаясь вытащить ногу из цепкого и скрипучего сугроба.
– В таких краях снег выпадает почему-то раньше, и как видишь, его даже и не пытаются убирать. У нас бы его мигом сгребли, не оставив и единой снежинки даже на клумбе. – Мур подхватил Мая, стараясь вытащить его. Они медленно продвигались вперед, не чувствуя холода, и наконец выбрались к нужному домику, в который только что юркнула Эрика.
– Так, – переводя дух, произнес Мур. Он тщательно отряхивал свои брюки. – Нам нужно осмотреться и выяснить текущую обстановку.
– Каким образом? Какую обстановку? Где? – недоумевал Май.
– Тише, пошли к тому окну и заглянем в него.
– То есть, будем подсматривать за простолюдинами? – зашептал в предвкушении Май.
– Мы тоже простолюдины, как ты выразился, – укоризненно посмотрел детектив на своего друга.
В окне отражался теплый свет, исходивший от гирлянд и причудливых ламп. Огромных размеров гостиная вмещала в себя несчитанное количество людей самых разных возрастов. Посередине стоял круглый стол, убранство которого свидетельствовало о предстоящем праздновании. Все носились туда-сюда, ставя на скатерть самые разнообразные кушанья, от вида которых у Мая нервно пробурчал желудок. Пока вокруг все возились, снуя то на кухню, то на задний двор, во главе стола уже восседал старичок худощавого телосложения, но очень бойкого вида. Он, совершенно не обращая никакого внимания на местную суету, уже вовсю уплетал за обе щеки поданные блюда. Под ногами у него крутилась маленькая собачонка, пытливо смотря своими огромными глазами-бусинами. Видимо она нетерпеливо выжидала, когда ей обломиться кусочек лакомства. В комнате по углам стояли обшарпанные кресла и диваны, на одном из которых вальяжно лежала белоснежная кошка, похожая на комок снега. Она недовольно осматривала свои владения, гордо игнорируя суетливую собаку.
Тут внимание всех – и людей, и животных, привлекла приехавшая Эрика. Каждый с необычайной радостью и какой-то детской ребячливостью кинулся к ней. Дед в первую очередь, покинув место своей трапезы, ринулся в прихожую. Теперь стало совсем не видно, что происходило в коридоре, но Мур отчего-то почувствовал некую теплоту в душе. Он мельком заметил, как Май виновато поджал губы, а глаза его заблестели полные печалью. Впервые детектив видел его таким трогательным.
– Они ведь сегодня празднуют Самайн – праздник сбора урожая. Также в это время вспоминают покинувших этот мир родных, – тут же быстро заговорил Май, пытаясь спрятать свои чувства.
И только после этих слов Мур заметил, что по комнате тут и там развешаны оранжевые ленты различных оттенков и размеров. А на самом видном месте, которое было освещено огромным количеством свечей, возвышался комод со старыми фотографиями умерших родственников. Это был алтарь – необходимый и самый важный атрибут для праздника. На нем также лежали цветы и стояли различные угощения.
Пока детектив тщательным образом рассматривал комнату, подмечая детали, Май посинел от холода, дрожа всем своим худым телом.
– Господин Лисц, – произнес он дрожащими губами, – если вы хотите моего участия в вашем плане, то самое время его осуществить, пока я не стал похож на закоченевшую ледышку.
Мур молча кивнул в ответ. Он подошел к входной двери, привел свой внешний вид в порядок, чтобы чувствовать себя более уверенно, и обратился к Маю:
– А теперь слушай, что бы там не происходило, подыгрывай мне, или молчи. Тебе ясно? – на его нахмуренных бровях появился иней.
– Хорошо, господин Лисц, – с боевой готовностью ответил Май.
– Если очень приспичит посмеяться, то смейся в свой шарф, предварительно отвернувшись. Если кто заметит, что ты трясешься от беззвучного смеха, скажи, что примерз в дороге или устал.
– Есть! – участливо отозвался Май.
– Если они нас не вышвырнут, хотя по идее не должны – люди тут гостеприимные, то сможешь наполнить свое пузо вкусной и горячей едой. Пусть это будет тебе мотивацией хорошо себя вести.
Мур выдохнул, и пар от его дыхания растворился в ледяном воздухе. И тут же детектив изменился в лице – острый взгляд и очаровывающая улыбка, привлекающая внимание, могли расположить к себе любого. Он мягко постучал в дверь и с замиранием сердца стал дожидаться ответа. Дверь мгновенно распахнулась и на пороге появилась мрачная высокая женщина, облаченная в черное облегающее платье с длинным рукавом. Ее грозный вид не сулил ничего хорошего, а глаза, которые кажется, видели любого насквозь, устрашали до ужаса.
– Что вам нужно, молодой человек? – осведомилась она высокомерным тоном, от которого бросало в дрожь. Май инстинктивно сделал шаг назад от страха, убедившись в том, что они на свою голову забрели в настоящее логово ведьм. Мур же, ничуть не смутившись, добродушно ответил:
– Здравствуйте, я Мур Лисц, и я хочу видеть Эрику. Она не ждет меня, потому что я намеревался преподнести ей сюрприз.
– А кем вы ей будете? – с подозрением окинула она взглядом своего собеседника.
– Ох, простите, не знаю, говорила ли она вам обо мне – все произошло довольно-таки внезапно – я ее жених, миледи, – в этот момент Май от неожиданности чуть было не открыл рот, но тут же спохватился, сделав абсолютно равнодушное лицо.
– Кто? – ледяным голосом спросила женщина, которая была удивленна не меньше, чем Май.
– Жених. Как же так вышло, что она и словом обо мне не обмолвилась? – он говорил размеренно и искренне, что ему тут же хотелось верить. Более искусного лжеца было не сыскать. – Извините, а вы ей кто?
– Я ее двоюродная тетя Ванда, – недоверчиво произнесла она, – хорошо, входите, пожалуйста, сейчас разберемся в этом недоразумении.
Она впустила их в маленькую прихожую. В доме стоял аромат свежей выпечки. В воздухе витали нотки апельсина и корицы. У Мая от такого запаха закружилась голова, и ему тут же захотелось растворить в этой неге.
– А это что еще за юноша, который почему-то считает, что может не представляться? – спросила Ванда, манерно подняв одну бровь.
– Простите, он невероятно стеснительный малый, – начал поспешно извиняться Мур, чуть ли не раскланиваясь, – это мой родной брат Май. Я взял его с собой, ведь Эрика его знает, она очень добра к нему. Мы рано остались без родителей, и мне пришлось воспитывать его лично.
– Плохо воспитывали, – подметила Ванда.
Они вошли в просторную гостиную с низкими потолками и почерневшим камином. Огонь потрескивал в повисшей тишине, все присутствующие устремили свои взоры на незваных гостей.
– Кто это такие, Ванда? – осведомилась пожилая женщина, сидевшая напротив деда, того самого, который недавно в одиночку восседал за этим столом. Она производила впечатление подвижной и любопытной старушки, но по ее лицу и манере держаться, можно было сразу понять, что с ней лучше не пререкаться. Казалось она главная в этой огромной семье.
– Этот молодой человек – Мур Лисц, и он утверждает, что он жених нашей Эрики, – деловито объявила Ванда во всеуслышание, – а этот юный наглец его младший брат Май Лисц.
– Что? – раздалось с разных сторон. Поднялся жуткий гул, каждая из пожилых женщин (которых к слову тут было четыре) доказывала что-то свое, не слушая, при этом других. Их громкоголосые речи доносились до каждого уголка комнаты, от чего даже кошка решила покинуть столь шумное место. В это время Эрика опешившая сидела рядом с большеглазой и робкой женщиной лет тридцати пяти, на худые плечи которой был накинут теплый платок. Она начала, что-то выпытывая, трясти девушку за плечо. Дед с любопытством уставился на Мура, выжидая, что же произойдет дальше. Двое мужчин среднего возраста радостно кинулись к детективу, в то время как обеспокоенная женщина, сидевшая рядом с большеглазой, ринулась к Эрике, и из ее слов стало ясно, что эта женщина мать девушки. И весь этот гам, наверное, мог продолжаться еще долго, если бы не старушка, та самая, что первая спросила у Ванды про Мура, не прервала этот бедлам своим звонким голосом:
– Так, тишина! – продолжив более мягко, она взглянула на Эрику, обратившись к ней, – моя внучка сейчас все нам объяснит.
Она тепло улыбнулась с какой-то надеждой в глазах, и теперь все устремили свои взгляды уже на саму виновницу происшествия.
Детектив отметил про себя, что оставалось только позавидовать самообладанию, которым владела ведьма. Ее лицо вмиг приобрело ту миловидность, оружие, которым наградила ее природа, и она, выпрямившись во весь свой рост, тут же заговорила приятным и ласкающим слух голоском. И хоть Мур в душе прекрасно знал, что это притворство, ей удавалось так говорить, будто она являла собой сущего ангела:
– Милые родители, бабушка и дедушка, прошу у вас всех прощения! – она быстро, словно порхая, подошла к Муру, взяла его за руку, и продолжила, – так получилось, все произошло столь стремительно, что я не успела оповестить вас о таком важном событии. Это и правда мой жених Мур Лисц, известный сыщик, – она словно кошка прильнула к нему, отчего у детектива затаилось дыхание, – а этот милый парнишка его брат Май, которого я люблю, словно своего братика!
Она провела по волосам Мая рукой, и ему почудилось, что она и впрямь его сестра, которая всем сердцем обожает его.
– Мы хотели объявить о помолвке сегодня, но я-то думала, что Мур не сможет приехать из-за работы, которая обрушилась на его плечи! Ведь он помогает людям восстанавливать справедливость, во что бы то ни стало, – парню на секунду показалось, что на этих словах некая ирония проскользнула в голосе девушки, – он последняя надежда правосудия.
Но вот теперь он был уверен, что она откровенно насмехается над ним, хотя все остальные слушали ее без малейшего подозрения.
– Мне хоть и пришлось поехать без моего жениха, чтобы отпраздновать канун Самайна, не могла же я вас бросить! Но всю дорогу меня преследовала мысль, что будто кто-то бежит по моему следу. И вот так сюрприз – Мур никогда не может оставить кого-либо в беде. Обязательно примчаться, даже против их воли.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице, пока она распалялась в столь театральной, но в то же время убедительной речи. Мур понял, что ее не так легко застать врасплох, и что ему придется исхитриться, чтобы вывести ведьмину натуру наружу. Оттого, что Эрика находилась рядом с ним, он почувствовал, что она обладает невероятно сильной и внушающий даже некий страх, энергетикой. Он сразу чувствовал стержень в людях, и она была из их числа. Ее очарование и какая-то удивительная, и в то же время притягательная красота затуманивали мозг детектива. И хотя в ее внешности не было ничего особенного, внутри будто сидели демоны, что манили каждого, кого она только захочет обольстить. Да, у Мура не возникало и сомнения – перед ним настоящая ведьма.
И пока все прибывали в явном восторге, Май тихонько усмехнулся, шепнув детективу:
– А она та еще дамочка, зубы об нее не сломайте.
Мур не успел даже рта раскрыть, чтобы ответить, как на него набросились все дружной гурьбой с расспросами и объятиями. Кто-то поздравлял, кто-то горячо жал ему руку, все столпились возле него, не давая пройти. Одна из бабушек, самая маленькая и старенькая начала плакать, не понятно от счастья или же от горя. Эрика молча стояла рядышком, держа Мура под руку и хитренько улыбалась.
Бедный Лисц, потерпевший поражение, и прибывавший в шоке от разыгравшейся на его глазах то ли трагедии, то ли комедии, только и мог, что глупо улыбаться и кивать всем в ответ. Он и не заметил, как угодил в собственную ловушку. И вмиг все его уловки обратились против него самого. Он невольно вспомнил слова старого демона Зиги о ведьмах, и ему стало совсем нехорошо.
Его тут же торжественно усадили за стол рядом с Вандой, поднося с необычайной радостью дополнительные столовые приборы. Его новоиспеченный брат плюхнулся между ним и Эрикой, и с аппетитом начал поглощать все поднесенные кушанья. Мая до ужаса забавляла сложившаяся ситуация, и он с нетерпением ждал второго акта. План детектива спровоцировать, а заодно и насолить проклятой девчонке, которая подпортила ему немало нервов, рухнул прахом.
Всеобщее воодушевление и шум сменились на торжественную тишину, и вся огромная семья, не выходя из-за стола, по очереди стала представляться, попутно объясняя, кто кому и кем приходиться. После третьего человека у Мура пошла голова кругом, но все же он старательно держал лицо, приветливо и радушно расплываясь в своей очаровательной улыбке. Здесь, кажется, были все: суетливая бабушка Эрики – Генриетта, что держала власть в этой семье своими цепкими руками (она больше прочих была рада жениху внучки); три ее старших сестры – Луиза, Аделаида и Божена, которые без конца очень громко спорили между собой; дочери Луизы – женщины средних лет, совершенно непохожие друг на друга – мрачная Ванда и улыбчивая Оливия; мать Эрики – невероятно красивая и худая Августина, напоминающая внешне своего отца, и ее старшая сестра –пухлая и флегматичная Сесилия, не выпускающая из рук книги; отец Эрики – вечный шутник и балагур Донат, непринужденно болтающий с высокомерным Бонифацием, мужем Сесилии; их дочь круглолицая и довольная Анфиса, находящийся в положении, и виновник ее беременности – Гавен с виноватым видом, сидящий рядом с тем самым дедом Макарием, мужем Генриетты; а также – тихая и невероятно милая большеглазая скромница Берта – племянница Генриетты и ее сестер, соответственно.
– Я не запомнил ни единого имени, – виновато шепнул Май Муру на ухо, попутно уплетая курочку.
– Просто сиди молча, если будут спрашивать, обращайся к ним «милейший господин» или же «уважаемая госпожа».
– Как же вы познакомились? – вдруг раздался женский голос с противоположной стороны стола. Эта была Анфиса, прибывающая в чрезвычайном любопытстве. Она не могла понять, почему сестра не сообщила ей о женихе.
– Что-то вы не похожи на влюбленную парочку, даже не обнялись, не поцеловались. – Язвительно заметил Бонифаций, восседающий рядом с Анфисой.
– Да чего вы их трогаете! Может они стесняются! – встала на защиту внучки Генриетта.
– А вы детектив какого типа? – уточнила Луиза.
– Разве у детективов есть разновидности?– вновь встряла Генриетта.
– А вы верите в бога? – строго спросила Божена и тут же получила многочисленные упреки в свой адрес от сестер.
– Я так и не поняла, как вы познакомились, – сквозь шум задумчиво произнесла Анфиса, пытаясь привлечь к себе внимание.
– У вас много родственников? Придется делать пышную свадьбу… – спохватилась Сесилия, оторвавшись на минуту от книги.
– Откуда вы родом? – проронила с интересом Оливия.
– Они сироты, – отрезала Ванда.
– Эрика, нам бы с отцом хотелось поговорить с тобой, ты нас просто ошарашила… – растерянно произнесла Августина.
– Да и с вами, молодой человек, я бы не против побеседовать, – гостеприимно улыбнулся Донат, обращаясь к Муру.
– Августина, – настойчиво произнесла Сесилия, – я как раз тут смотрела в журнале лучшие места для свадеб! Можно сделать тематическую, например, в вампирском стиле, представляешь?
– А вы часом не тот детектив, который расследовал дело с демонами? – серьезно спросила Аделаида, тем самым до ужаса напугав Божену, которая тут же перекрестилась.
– Тот детектив погиб. Его съели. – Очень уверенно заключила Генриетта.
– Погиб! – заплакала Божена, делая при этом максимально несчастное лицо.
– Что вы такое говорите, мама! – одернула ее Августина.
– Кушайте салатики, – дружелюбно обратилась к Муру с Маем Оливия, – тем более ваш брат растущий организм, поэтому он так голоден.
– Он просто обжора, – подметила Ванда.
– Если вы, правда, детектив, то я мог бы дать вам парочку советов, – самодовольно произнес Бонифаций, как бы между делом, – я в этом отлично разбираюсь.
– Разбирается он! – отмахнулась Генриетта, сказав это тихо, но в то же время так, чтобы Бонифаций ее хорошо услышал.
– Так вы точно не связаны с нечистью? – подозрительно поглядывая, опять спросила Аделаида. Божена вновь перекрестилась, еще более драматично причитая. Ее предыдущая истерика моментально нейтрализовалась, как только стало ясно, что она никого не впечатлила.
– Его съели, тебе говорят, – снова взялась за свое Генриетта, – наш Мур не такой, правда? Я уверенна вы детектив, который обличает неверных жен и домашних мошенников! – почему-то решила она.
– С чего ты взяла, что он погиб? – не выдержала Аделаида, возмущенно вступая в спор.
– Я знаю это! Это вы ничего не понимаете, бестолковые! – твердила Генриетта.
– Как часто вы посещаете церковь? – уличив момент, проронила Божена.
– Да перестанешь ты или нет? Оставь его в покое! – начала ругаться Луиза на сестру.
– Может быть, мы послушаем господина Лисца, и он расскажет нам, как они все же познакомились, – вновь сделала неуверенную попытку Анфиса.
– Ты мне не нравишься. – Выдал дед, обращаясь к Гавену, вид которого после этого стал еще более виноватым.
– У нас еще есть сестра, но она со своим большим семейством живет в соседней деревне, – радостно сообщила зачем-то Генриетта, обращаясь к Муру.
– Это к лучшему, – пробормотал себе под нос детектив.
– Ты мне все еще не нравишься. – Укоризненно повторил дед, испепеляя презрительным взглядом Гавена.
– Тот детектив был несчастным человеком, который погиб из-за собственной возлюбленной! Она его съела, – все еще не унималась Генриетта, вернувшись к спору.
– Уймись, он жив здоров! Его просто выгнали из полиции! – закричала Аделаида.
– Может, коньячку? – протянула спасительную рюмку Берта, пронзительно смотря своими большими глазами.
– Спасибо, это то, что мне сейчас как раз нужно, – вздохнул Мур, одним глотком осушив рюмку.
– Да как вы познакомились! – отчаянно закричала Анфиса, повторив в четвертый раз свою тщетную попытку. Бабушки и тетки тут же подскочили к ней, пытаясь успокоить. Поднялся шум и гам, который невозможно было остановить. Каждый доказывал что-то свое, и разобрать хоть слово в этой суете не представлялось возможным.
– Похожи они вовсе не ведьмы, а просто слегка чокнутые, – подхихикнул Май, шепча Муру, который сидел с понурым видом, взирая на весь этот балаган.
Не успел Лисц воспользоваться моментом, чтобы поговорить с Эрикой, как Генриетта мигом подпрыгнула к старенькому граммофону и запустила пластинку. Музыка полилась из дышавшего на ладан аппарата, и неожиданно Аделаида запела сидя за столом. Ее голос был настолько завораживающим, что на миг Мур с Маем даже позабыли, зачем они тут находятся. Божена подсела к сестре и, составив ей дует, подхватила песню. Луиза примостилась рядышком, и ловко достав из кармана юбки миниатюрный бубен с колокольчиками начала бить в него в ритм, пристукивая при этом ногой. Все втроем они подплясывали сидя, делая это с таким самозабвением, что любая молодая леди позавидовала бы их энергии. Глядя на это зрелище, Мур невольно улыбнулся.
Тут же, не медля, остальные пустились в пляс, а возглавляли сие действо Макарий и Генриетта. Они, словно восемнадцатилетние, весело и живо кружились в танце, постукивая ногами в такт. И Оливия, и Августина с Донатом, и Сесилия с Бонифацием, и даже Ванда, завертелись, не отставая от главной пары. Движения танца казались быстрыми и замысловатыми, но каждый в этих краях знал их с пеленок. Гавен с Анфисой не спеша кружили в сторонке, что не помешало им насладиться в полной мере происходившим весельем. Стеснительная Берта же сидела в уголочке, с пытливым любопытством наблюдая за всей этой картиной. Она изредка топала ногой так, чтобы ее не заметили.
Все были невероятно нелепы и из-за этого еще более очаровательны, танцуя каждый в своей манере. Особенно Донат, который отплясывал, поднимая смешно ноги, и дергая руками, вовсе не стесняясь, а наоборот упиваясь каждым совершенным движением.
– Мы тоже должны станцевать, – обратилась Эрика к Муру, насмешливо улыбаясь. Она знала, что ее новоиспеченный жених нездешний и танца не знает, поэтому ей было интересно поглядеть, как же он будет выкручиваться на этот раз. Мур хотел было что-то возразить, но она резко дернула его за руку, вытащив одним движением на середину комнаты. Таким образом, они оказались в центре внимания.
Эрика глядела на Мура ухмыляясь, и это его невероятно злило. Но к всеобщему удивлению, детектив, совершенно не растерявшись, затанцевал, не отставая от своей коварной партнерши. Май все это время сидевший за столом, и наяривая печеного гуся с яблоками, от удивления раскрыл рот. Стало ясно, что Лисц не собирается сдаваться, и что он, так же как и его соперница, прекрасно умеет держать удар.
Мур с легкостью вел Эрику, ни на минуту не запнувшись, от чего та пришла в некое замешательство. Каждый из участников танца прибывал в таком веселье, что даже Май с упрямством потащил Берту в толпу, хотя он и понятия не имел, как нужно танцевать.
– Вот к каким способам прибегаете, вы, женщины, чтобы выйти замуж, – язвительно ухмыляясь, тихо произнес Мур.
– Ах, вот как вы мужчины выставляете все в ином свете, нагло прикрывая свою навязчивость. Помниться я вас сюда не звала, – хмыкнула Эрика, стреляя глазками.
– Вы, однако, хорошо знаете меня, мою биографию. Сдается, все это подстроено, чтобы затащить меня в свои сети?
– Сколько самомнения, – девушка приподняла брови, кокетливо улыбаясь, – какая леди, имеющая хоть каплю разума, захочет жениха, который ищет столько проблем на свою голову?
– Как только не стыдно врать таким милейшим людям, как ваши родственники? – не унимался Лисц, пропуская мимо ушей упреки.
– А кто сказал, что я им вру? – еле сдерживая смех, прошептала Эрика, наблюдая, как нотка страха промелькнула во взгляде Мура. – Успокойтесь, я не имею на вас виды, но вам самим потом придется перед ними объясняться, особенно перед моей бабушкой. Вы сами предпочли ворваться в этот дом и нагло лгать, так что за свои поступки пора научиться отвечать, детектив.
– Нечего было убегать от меня, колдуя прямо у всех на виду. Что не боимся попасться? – с насмешкой спросил Мур, скорчив недоумевающее лицо.
– Я? Колдую? – театрально вытаращила глаза девушка, – не приведи господь.
– Хватит строить из себя дурочку, – понизив голос, прошипел Мур.
– Ну, вы же валяете дурака, – хмыкнула Эрика, делая непринужденный вид. Они продолжали танцевать, пока все остальные не замечали их перепалки. Все, кроме Мая, который в танце старался держаться как можно ближе к ним, навострив свой наглый слух.
– Ладно, посмотрим, будет ли смешно, когда вашей особе придется проводить праздничные каникулы в тюрьме Лунсанна. – Мур самодовольно посмотрел ведьме прямо в глаза, – мне не хотелось прибегать к таким мерам, но своим поведением вы просто меня вынуждаете.
– Позвольте спросить, вы стали охотником на ведьм? За что собственно вы меня туда отправите? За колдовство? – иронично спросила Эрика, не переставая насмехаться над детективом.
– За подозрение в убийствах тех шести девушек, которые якобы повесились.
– А я-то тут причем?
– Ох, наконец-то, вы решили познать суть и выслушать меня. Вас кто-то пытается подставить, и удается у него это просто блестяще, ведь собралось немало доказательств вашей вины. Например, показания свидетельницы, телеграммы, написанные от вашего имени, не сомневаюсь, что и почерк совпадает. Не сомневаюсь также, что и время и место, откуда отправляли эти телеграммы, совпадают с вашим местоположением. И еще, самое главное, – Мур довольно взглянул на беспомощную девушку, которая была явно растерянна, – дневник Антони Мармальд, последней жертвы. В нем фигурирует ваше имя, и там так подробно описывается, как вы изводили Антони ведьминскими уловками. И по поведению того, кто вас отчаянно пытается подставить, следует, что ему, совершенно, не важно, поверят ли в вашу причастность к самоубийствам или нет, для него куда важнее предоставить улики, чтобы вас повесили. Вы же в курсе, да? Хотя ведьм и нет давно, в законе все равно сказано, их вешать при малейшем подозрении.
Глаза Эрики округлились, и она выглядела невероятно трогательно и жалко. Ее щеки порозовели, и испуг не сходил с лица. Но, тут же не выдержав, она засмеялась, как ни в чем не бывало. Теперь Мур выглядел обманутым.
– Над вами так легко подшутить, вы абсолютно не можете прочитать меня! – тут она сделалась более серьезной, – я услышала вас, но почему вы так уверенны, что эти телеграммы не писала я сама?
– Это было бы опрометчиво и крайне глупо, потому что они лишь подкрепляют прочее улики. Никто в своем уме не станет так себя подставлять. Тем более если бы вы хотели поиграть, передав мне какое-то послание, то сделали бы это иначе, чтобы быть вне подозрений. А так как вы не сумасшедшая, то я делаю вывод, что это были не вы.
– Это лучший комплимент за вечер от вас, – подметила Эрика, – вы были правы, я знаю о вас все. Вы слишком популярны, господин Лисц – не знать вашу историю, значит жить в каком-то параллельном мире. Вы рыщите, ввязываясь в неприятности, которые однажды вас погубят. И ладно бы это было что-то обыденное, но вы связались с нечистью и думаете разобраться в этом вам под силу. Но вы ошибаетесь. Кто-то водит вас за нос, и зачем-то впутывает в это и меня. Это странно, ведь ни врагов, ни друзей у меня не имеется. И вы пришли предъявить мне обвинения, но в мою виновность вы не верите. Так позвольте же спросить, чего вы хотите от меня? Ну, помимо того, чтобы взять меня в жены – это я уже слышала.
– Я хочу, чтобы вы перестали бегать от меня и помогли мне во всем разобраться. Раз вас хотят подставить, значит, вы должны знать кто это, иначе все это необъяснимо – столько усилий и впустую.
– Но что же делать, если я совсем не хочу вам помогать, господин Лисц? – остановившись, она шепнула ему на ухо, – вы мне не нравитесь, и может быть, я испытаю удовольствие, наблюдая, как тот, за кем вы пытаетесь угнаться, съест вас на ужин?
Она отпрянула от него, и ее лицо сияло какой-то дьявольской улыбкой, отчего Муру стало жутко. Танец подходил к своей кульминации, все кружились с бешеной скоростью, полностью слившись с музыкой. Мимо Мура пролетали картины, фоторамки, висевшие на стенах, лица и прочее. У него кружилась голова, и казалось, Эрика хотела одурманить его каким-то заклятием. Впрочем, может ему и правда казалось.
Тем временем бешеная круговерть бесконечного танца подошла к концу. Все прибывали в неге неуловимого счастья, что парило в воздухе. Донат похлопал Мура по плечу, выражая ему свое признание. Все и, правда были глубоко потрясены, как господин Лисц с легкостью и невероятной элегантностью вел свой танец. Бонифацию даже нечего было посоветовать, а по виду деда, можно было сказать, что он остался очень довольным выбором внучки – его глаза горели некой признательностью. Генриетта одобрительно кивала, перешептываясь с Аделаидой, которая в свою очередь все еще подозревала детектива. Луиза и Божена тоже остались под впечатлением от вечера, они, взявшись под руку, отправились на улицу осведомиться, когда начнут разжигать костры для праздника. Оливия, Ванда и Сесилия начали спешно убирать со стола, готовясь к чаепитию. Августина тут же перехватила Мура, чтобы с ним потолковать, она подсела вместе с ним к Макарию, который уже о чем-то оживленно сплетничал с Донатом. Лисц приложив все свои усилия, старался быть невероятно галантным и очаровательным, тем самым покорив сердца родителей Эрики. Разговор закончился в тот момент, когда Бонифаций вернувшись с кухни, подсел к ним в кресло, на что Макарий помрачнел и недовольно ушел прочь. Видимо он не переносил местного советчика на дух. Генриетта тут же стала ворчать на мужа, и, судя по их лицам, браниться друг на друга им обоим доставляло некое удовольствие.
И только в ту секунду обведя взглядом гостиную, ослабивший хватку Мур, понял, что Эрика давным-давно куда-то исчезла. Он выбежал на задний двор, где Макарий уже вовсю таскал дрова для камина. Старик не позволил ему помочь, тем самым облегчив задачу Мура, которому было и вовсе некогда ему помогать. На кухне и в прихожей девушки тоже не оказалось, на улице падал снег, и стояла мертвая тишина, что было странно для ночи праздника. На верхний этаж Лисц не осмелился подняться, поэтому вернувшись в комнату, он схватил Мая, оттащив его от Берты.
– Ты видел, куда делась Эрика? – спросил он шепотом, – да и сестра ее с тем странным пареньком тоже пропали.
– Я ничего не видел, – еле ворочая языком, промямлил Май, тут же засмеявшись в несвойственной ему манере.
– Милостивые боги, ты что пьян? – Мур застыл в недоумении. Какая-то брезгливость появилась на его лице.
– О нет, господин, что вы! Правда, Берта налила мне настойку черноплодки. Она сказала, что с одного бокальчика ничего не будет… – Май икнул, – мне тут вообще очень нравится, господин Лисц… здесь все такие добрые, хорошие… замечательное местечко. Ну это все к черту, женитесь на Эрике – останемся тут! Преуютнешее местечко!
– Боги, тебе следует проспаться… Что непонятного в словах «веди себя тихо и молчи»? Позорище на мою голову.
– Вы говорите, как моя мама. А вам нравится Эрика?
– Я ей не нравлюсь, – недовольно отрезал Мур, потащив Мая по-тихому на кухню.
– Ну, брак по расчету даже лучше. Супругам вовсе не обязательно любить друг друга… – с этими словами они вошли в кухню. Точнее Мур вошел, а Май еле волочил ногами.
– Извините меня, госпожа Генриетта, но мой брат совершил оплошность попробовав настойку черноплодки… Простите нас за причиненное неудобство, но можно его куда-нибудь уложить спать? Он слегка опьянел…
Вид детектива был настолько располагающий к себе, настолько виноватый, что суровый нрав Генриетты тут же растаял.
– Берта опять балуется? Вот паразитка, опять шутить вздумала! Ну, я ей сейчас поддам! – она решительно направилась к двери, как Мур остановил ее:
– Нет, нет! Вы не поняли меня – Май сам перепутал бокалы.
– Ну, смотри, – она улыбнулась, миролюбиво похлопывая его по плечу, – веди его в дальнюю комнату, прямо по коридору. Уложи его на диван, пусть отдохнет.
– Благодарю вас.
– И возвращайся – будем чай пить все вместе! Да и погадать нам сегодня надобно успеть!
Уложив благополучно капризного Мая в дальней комнате и по его же просьбе накрыв паренька с головой самым толстым одеялом, что он нашел в шкафу, детектив поспешил обратно.
Мур вернулся в гостиную и решил прокрасться наверх, проверить имеющиеся там комнаты. Он был уверен, что Эрике больше негде быть. Но как это было ни странно, наверху не было ни души. Постояв немного в ступоре, он спустился вниз. Получается, ведьма с сестрой улизнули, и никто этого не заметил?
Мур вышел на свежий воздух, и его осеннее пальто, явно не вписывающееся в местные погодные условия затрепыхалось от ветра. Лисц заглянул на задний двор, прошел напрямик по огороду, заснеженному и одинокому. Он обошел дом несколько раз вокруг, но не обнаружил никакого тайного убежища.
В безысходности он зашел за ворота, и его взору открылась та самая тропинка, по которой несколько часов назад они с Маем так тяжело пробирались. В темноте суровой ночи, детектив вдруг заметил приближающийся силуэт.
Это была женщина среднего возраста, и ее лицо было полно решимости и злости.
– Где Гавен? Я его мать, Амелия. – с ходу заявила она. – Он в доме?
– В доме его нет. Он, наверное, вышел погулять с Анфисой… – неуверенно пробормотал Мур, растерявшись от такого напора.
Амелия оглядела его с ног до головы, пронзая своим строгим взглядом.
– Вы Мур Лисц, известный частный сыщик, полагаю? – хотя ее вопрос был чисто риторическим, – отлично. Вы-то как раз мне и нужны в таком случае.
Парень не понял, что происходит и почему он нужен этой женщине. Крохотное сомнение зародилось в его душе, что это не к добру. И душа ему не врала.
– В каком случае? – с опаской спросил он.
– Вы должны найти моего сына. Я не могу оставить его без присмотра с этой девчонкой.
– Мы об одном и том же человеке говорим? Тот Гавен, которого я знаю вроде уже достаточно взрослый, чтобы оставаться без присмотра… – вновь неуверенно возразил Мур. В ответ Амелия метнула в него искры.
– Раз его нет в доме, значит, и заходить туда нет смысла, – заключила она, – в таком случае мы будем искать его на всех этих глупых гуляниях.
– Мы? – удивился Мур, но Амелия ничего не ответила. Она схватила парня за руку и потащила его в сторону города. – Погодите, почему бы вам не дождаться его у родственников Анфисы… я думаю, он скоро вернется… глупо вот так срываться с места.
– Я не хочу там находиться. – Отрезала она, пробираясь сквозь сугробы.
– Боюсь я ничем не смогу вам помочь. Я тут впервые, ориентируюсь хуже некуда, – старался изловчиться Мур, чтобы поскорее ускользнуть от нее.
Но Амелия не ответила. Все дальше они отдалялись от уютного и теплого дома, из трубы которого валил манящий пар. Мур с грустью обернулся и вздохнул. Холод пронзал его насквозь, и ему уже было почему-то все равно – схватит ли он воспаление легких или нет. Как ни крути, Эрика была права – он сам находит себе проблемы, потому что ему никогда спокойно не сидится на месте.
Лисц все размышлял о том, куда могла направиться Эрика. После неудачных попыток, выяснить у этой сердитой женщины, куда здесь можно пойти, он замолчал, продолжая свой путь в полной тишине.
Они прошли мимо близко расположенных друг к другу домишек, прошлись вдоль каких-то площадей, набитых людьми, мимо костров, мимо ярмарок и лавок, пестривших весельем и красками. Но нигде не было видать сестер и ее сына.
Мур уже обрадовался, что их поиски ни к чему не приведут и он, наконец, сможет отвязаться от Амелии. Но его надежды рухнули, когда пробираясь сквозь огромный базар, который располагался прямо на улице, они наткнулись на довольную круглолицую Анфису, укутанную в огромную шубу. Она улыбалась, рассматривая какие-то замерзшие цветы, покрытые легким инеем.
Амелия впиваясь своими темными глазками в девушку, тут же двинулась к ней. Мур чувствовал, как ее трясет от гнева. И если же этой женщине было невдомек, что ее сын и его девушка не просто гуляют, Мур же догадывался, что это связанно с колдовством, и ведьма наверняка выполняет свои прямые обязанности в эту глухую ночь.
– Ой, здравствуйте! – радостно замахала Анфиса, – господин Лисц, а вы что тут делаете?
Ее вид был настолько невинный, что Муру тут же стало стыдно, хотя это чувство он испытывал на себе крайне редко. Картина выглядела так, будто два волка накинулись на несчастного ягненка.
– Где Гавен, Анфиса? – строго осведомилась Амелия, даже не поприветствовав девушку.
– Он был где-то тут, – оглядываясь, ответила она. – Что-то случилось?
– Милостивые боги, ты что беременна? – решительной настрой Амелии тут же испарился, ее ноги подкосились, и она чуть не упала прямо на холодный снег. Мур тут же подхватил ее. – Твой живот…
– Ну да, – беззаботно ответила Анфиса, хлопая глазами, – а что? Ой, вы, наверное, не знали! Как неловко…
Мур заметил на лице девушки усмешку, которую она тут же скрыла под маской недоумения. Как он и предполагал, у такой особы, как Эрика, не может быть такой невинной сестры.
Лисц усадил Амелию на ближайшую лавочку, пытаясь привести ее в чувства, о чем сразу же пожалел, потому что женщина как пришла в себя, тут же оттолкнула его.
– Вы знаете, – продолжала ласково щебетать Анфиса, – мы пошли посмотреть на праздничный парад и забрели по пути на базар. Тут столько вкусностей сегодня продают! Я хочу засахаренные цветы, правда, их немного запорошило снегом. Ну ничего… Ах, какой сегодня праздник! Все так веселятся!
– От кого ты беременна? – бесцеремонно прервала ее Амелия.
Девушка не нашлась, что ответить, как Мур не выдержал. Терпение его подошло к концу, а нервы были натянуты от раздражения:
– Это шутка? Вы шутите?
– Не лезьте не в свое дело! – рявкнула на него Амелия.
– Ох, боюсь, это его дело тоже! – ожила Анфиса, взяв Мура под руку, как бы вставая на его защиту. – Господин Лисц теперь часть нашей семьи! Он жених мой младшей сестренки!
– Вы притащили меня сюда, оторвали от важного дела, чтобы спросить у девушки вашего сына от кого у нее будет ребенок? На что это похоже? Я, по-вашему, похож на ведущего какого-нибудь идиотского шоу? – разозлился не на шутку Мур, отчего Амелия притихла.
– Не сердитесь на нее, господин Лисц! Какая мать не переживает за своего сына! Все матери сыновей не могут без них жить – что поделать! Ее чувства тоже можно понять! Кстати, Гавен предложил мне руку и сердце!
Последняя фраза прозвучала явно неожиданно, ведь Анфиса сделала на ней особый акцент. Девушка сняла варежку, продемонстрировав аккуратное колечко, сверкающее на фоне гирлянд и снега. Амелия побелела от гнева, не в силах что-либо сказать. Мур тут же понял, почему Эрика так спешила домой. Видимо они с сестрицей давно затеяли в ночь Самайна провернуть эту аферу с предложением. И без ведьмы тут было явно не обойтись.
Детектив краем глаза заметил, как Анфиса наслаждается растерянностью и беспомощностью Амелии. На выручку матери появился, словно из ниоткуда, улыбающийся Гавен. В его руках еле помещалась куча коробок с купленными только что сладостями. Вечно опущенные брови домиком, отчего его лицо постоянно казалось виноватым, теперь были подняты. Он выглядел так, будто его подменили.
– О, мама, я так рад тебя видеть! Это тебе, с праздником! – протянул он серебристую коробочку с сушеными лепестками фиалки, – мы с Анфисой женимся!
Мать обреченно выдавила из себя, вяло держа коробку:
– Я так счастлива за вас.
– Прости, что не сказал, и как это я забыл! – он хлопнул себя по лбу свободной рукой, – ты же станешь бабушкой! Хочется скорее поглядеть на парад! Так, пойдемте скорее смотреть празднования!
Всей толпой они направились вдоль прилавков, доверху набитыми пряностями, молочными и мясными продуктами, свежей выпечкой, сладостями и овощами, прокладывая себе путь к выходу.
– Я бы так хотела попрыгать через костер, но не в этом году, – с улыбкой вздохнула Анфиса, – вы знаете, господин Лисц, зачем нужно прыгать через огонь?
– Полагаю, чтобы очиститься.
– А вы неплохо разбираетесь в ведьминских праздниках, – Анфиса хитро посмотрела на детектива, явно чего-то выжидая. Мур глянул на рядом стоящих людей и на Амелию и с удивлением заметил, что при упоминании ведьм никто из них даже не дернулся. Видимо дела тут обстояли иначе, чем в главном городе.
– А вы не боитесь ведьм, Анфиса? – чуть улыбнулся Мур, явно делая намек в сторону ее сестры.
– Мы тут никого не боимся. Видите ли, вокруг леса и горы и на такие праздники, как Самайн, нечисть выползает на волю. Всю ночь духи и демоны разгуливают по этим краям, и людям ничего не остается делать, как уживаться с ней. Мы уже сами, как нечисть. – Она подхихикнула отчего детективу даже стало не по себе. – А если же вам так сдались ведьмы, то они в лесу устраивают шабаши.
– А вы знаете, что в столице считают, что всех ведьм давно повесили?
– Как это глупо! – засмеялась Анфиса, – конечно же, их не так много как раньше, но они есть и с трепетом относятся к своим праздникам. Вот у вас справляют Самайн?
– Не особо. Это больше похоже на пустые вечеринки и повод, чтобы напиться, – погрустнел Мур.
– Как это печально! У нас каждый считает, что нужно почитать своих предков, вспоминать их, и, конечно же, обязательно сохранять все традиции и обычаи! Иначе, то, что существовало раньше, будет обесценено, если не заботиться о его сохранности! Сейчас все люди живут только собой, никому нет дела до живых, окружающих их людей, что уж говорить об усопших!
Эта тема явно волновала девушку. Она говорила так искренне, что и Муру запали ее слова в душу.
Тем временем перед Лисцем открылось широкое небо, словно все забрызганное звездами. Будто именно от их света на бренной земле огни свеч и ламп пестрели, ослепляя все своим блеском. Люди в костюмах самой разной нечисти, скелетов, живых мертвецов, ведьм и вампиров неспешно вели торжественное шествие вдоль главной улицы. В их руках были всякие магические обереги и атрибуты, ленты, еда в подношение духам природы и подсвечники с тающими свечами. Все это безумие окружали простые зеваки, предпочитающие смотреть на действо, нежели в нем участвовать. Снег повсюду искрился от яркого освещения, а ледяной пар, окутывающий окружающих людей, испарялся в воздухе, оседая еле заметной дымкой.
– Вы найдете вашу подозреваемую, ой, то есть невесту среди шествия, – улыбнулась Анфиса, – надо же, оговорилась.
Мур посмотрел в ее огромные бездонные глаза, не понимая, что за игру ведут здешние люди. И люди ли они? Ему и правда почудилось, что каждый из них и есть сама нечисть. Парень ринулся в толпу, сливаясь с потоком беснующихся людей, которые возможно, по предположению детектива, уже потеряли рассудок. Но ему и, правда, лишь показалось. Не прошло и минуты, как он заметил огненные волосы, отливающие ослепительной рыжиной на теплом свету. Эрика пристально глядела на него, замерев посреди лихорадочного парада. Она хитренько поманила его к себе пальчиком.
В груди кольнуло, и парень, не смея сопротивляться какой-то неведомой силе, пошел навстречу ведьме. Его рука вновь заболела, и вокруг стали мерещиться какие-то духи, которые заполняли собой все пространство. Он заметил, что стало темно, и что ноги несут его в противоположном направлении от улицы. Его безумно тянуло в сторону кладбища, над которым мрачно возвышалась старая церковь.
– Наследник…наследник… – доносился истеричный шепот со всех сторон. Мур не осознавал ничего из того, что с ним происходило. Он словно попал в один из своих ночных кошмаров, которому нет конца. Шепот становился все громче, и он заглушал собой все остальные звуки, будто проник детективу в подсознание. Его голова гудела, а перед глазами сквозь белую пелену возвышался огромных размеров белоснежный демон с полупрозрачными неживыми глазами. Красота этого существа была так притягательна и маняща, что хотелось внимать каждому его приказу.
– Наследник…отдай мне свою жизнь… – проговорил демон, не шевеля своими синими, замерзшими губами. Его тело было спрятано под несколькими слоями кимоно, а длинные черные, как смоль, волосы развивались на поднявшемся ветру. Он парил в снежной буре, такой же белоснежный, не касаясь земли. Не успел Мур Лисц что-либо промолвить, как в ту же секунду духи и черти, плясавшие рядом, накинулись на него. Не в силах сопротивляться, парень обреченно поддался. В еле бившиеся сердце прокрался страх и Мур закрыл глаза, краем глаза заметив, как из могил сквозь сырую землю стали вылезать белоснежные руки скелетов.
– Наследник вернулся… – услышал он напоследок, окончательно растворившись во мраке, что поглотил его.

2.
– Я не наследник! Я не наследник… – запротестовал Мур, очнувшись. Он лежал посреди молчаливого кладбища, над ним возвышались мрачные кресты, и плачущие ангелы из камня, которые возносили руки к небу в молитве. Парень увидел обеспокоенное лицо Эрики, бледное и веснушчатое. Она склонилась над ним, поддерживая его голову.
– Вы слышите меня, господин Лисц? – спросила она взволнованно.
– Да, – замер Мур не понимая, что происходит. – Демон, я видел снежного демона! Он сказал мне, что я наследник. Но этого просто не может быть!
– Тише, тише… ваша рука… – она задернула рукав рубашки, обнажив почерневшую руку парня, с вспухшими синими венами.
– Ох, черт! Но все же прошло, почему опять? – ничего не понимая, поднялся Мур, садясь на промерзлую землю.
– Кто вас ранил? – дрожащими губами произнесла Эрика. И Муру показалось, что дрожат они вовсе не от холода.
– Честно, я не знаю. Это произошло во вторник вечером в студенческом городке. Я забрел в кусты, чтобы сбросить хвост, но они словно поглотили меня в самую чащу, хотя я уверен, что леса там не было … и кто-то, промелькнув пару раз, незаметно ранил меня крохотной льдинкой прямо в вену. Ледышка тут же растаяла у меня в руках. Вечером я смертельно устал, и был уже не в состоянии заняться этой проблемой. А на утро все исчезло, я и забыл об этом…
Мур не понимал, почему так встревожена девушка. Ее глаза были полны страха. Тонкая ручка, державшая какие-то коренья, так и застыла в воздухе.
– Я надеюсь, я ошибаюсь… но… – она посмотрела Муру прямо в глаза, – наследник Холодного принца, истинный наследник, ранил вас. Боюсь, пророчество сбылось – он вернулся.
– Какое пророчество? – недоумевал Мур. Он немного замешкался, прежде чем задать второй вопрос. – И вы знаете, что наследник, которого представило правительство – самозванец?
– Конечно, это и так всем понятно… Съешьте имбирь, – она протянула ему корешок, тот самый, который уже давно держала наготове. Мур неохотно послушался, с отвращением засовывая в рот острый, как перец, имбирь.
– Зачем мне это есть? – поежившись от жгучей волны, которая охватила его нёбо, спросил он.
– Корень имбиря поможет избавиться от занесенной в вашу кровь темной энергии, – спокойно ответила Эрика, на что парень суетливо начал рассматривать свою руку. – Если вас и правда ранил наследник Холодного принца накануне Самайна, когда вся нечисть имеет полное право разгуливать по земле, то он рассчитывал, что на вас нападут демоны и всевозможные духи. Сила и магия, которыми был наделен Холодный принц, была единственной в своем роде, поэтому все, кто находился поблизости, тут же явились, почуяв его энергию в вас. Никто из существ не любил Холодного принца, кроме людей, которых так легко одурачить.
– Так вот оно что! Демон говорил, что наследник ранил меня, а не то, что я наследник! – выдохнул с облегчением Мур, – так, а что за пророчество?
Эрика метнула в его сторону загадочный взгляд. Ее голос стал бархатнее прежнего:
– Среди ведьм ходит поверье, что настанет день, когда появиться истинный наследник Холодного принца, который будет обладать такими же силами и таким же могуществом.
– Но погоди… Откуда же он возьмется, если ветвь Холодного принца закончилась на бесплодных вампирах?
– Вы задаете слишком много вопросов, господин Лисц! – она обрела прежний облик хитроватой и дерзкой девчонки. – Нужно вылечить вас, пока вы не составили компанию здешним обитателям.
– Эрика, ты же ведьма? Признай, наконец, я хочу услышать, – самодовольно ухмыльнулся он. В его глазах танцевали нетерпеливые огоньки.
– Нам придется залечить вашу руку здесь, иначе, выйдя за пределы кладбища, вы вновь навлечете на себя беду. И все бесы округи кинуться к вам с распростертыми объятьями. – Сделав озабоченный вид, она достала какой-то флакончик, затем еще один и смешала их содержимое в третьем пустом пузырьке более пузатом на вид. Эрика старательно проигнорировала детектива, что Мур сам засомневался, задал ли он вслух свой вопрос.
– Ты могла бы и не рисковать, выдавая себя. Почему побежала меня спасать? И кстати, как ты прогнала всех этих духов? – не унимался парень, пытливо уставившись на ведьму. Немного помолчав в ожидании ответа, он продолжил, – знаешь, Эрика, ведь это все делает наследник. Раньше было не особо ясно, кто подбрасывает записки, пытаясь тебя подставить, но сейчас все встало на свои места.
Девушка была полностью погружена в процесс создания какой-то темно-зеленой субстанции, которая больше походила на отраву. Она совершенно не обращала никакого внимания на рассуждения детектива.
– Он ранил меня так, чтобы это подействовало именно в тот момент, когда я находился рядом с тобой. Потому что был уверен, что ты не останешься в стороне наблюдать, как я корчусь в предсмертных муках, а обязательно спасешь меня, тем самым выдав свою тайну.
Мур вновь подождал реакции девушки, но она лишь яростно стала копаться в своей маленькой сумочке в поисках какой-то шелухи, напоминающую серебристую пыль.
– Так что теперь не так тяжело будет его отыскать. Нужно лишь подумать хорошенько, не может такого просто быть, чтобы ты не знала этого человека. В противном случае нет никакого смысла подставлять именно тебя. У него определенно есть личный мотив.
– По-моему, он просто-напросто хотел избавиться от вас. И я его даже понимаю, – наконец заговорила девушка, выпив до дна флакон с только что приготовленным зельем. Она закрыла глаза, что-то бормоча себе под нос. Мур же обрадовался, что его не заставили пить эту сомнительную жидкость.
Эрика взяла его руку, задернула хорошенько рукав и начала вытаскивать из раны, будто невидимые нити, прикладывая к этому некое усилие. Поморгав, пытаясь получше рассмотреть в кромешной тьме данный обряд, Мур наконец заметил, что чернота, которая окутала его руку, медленно исчезает. Но куда же все девается? Детектив не решался спросить, опасаясь гнева ведьмы.
Закончив, девушка открыла глаза и осмотрела тщательным образом руку Мура. Та была в полном порядке. Лисц ожидал, что ведьме может стать плохо, раз она потратила на его лечение силы, но она даже как-то приободрилась, став более энергичной, чем прежде. Его это удивило, ведь он часто слышал от завсегдатаев баров и сплетников, что на ведьму лучше всего нападать после какого-нибудь обряда или ритуала, ведь она потратит силы и будет слаба. Парень вновь убедился, что вокруг него находятся сплошные вруны, и что никому нельзя верить.
Была видимо уже ночь, но никто не спал. Оба мира – живой и мертвый танцевали на краю собственной пропасти. Снег делал небо более ясным и чистым, придавая ему дымчато-фиолетовый цвет, сквозь который мерцали яркие звезды.
Эрика направилась к старой кривоватой арке, которая служила входом на кладбище. Мур поспешил за ней, предпочитая не оставаться в этом зловещем месте. Вдруг она остановилась, напрягая свой слух. Лисц недоуменно завертел головой стараясь понять, к чему прислушивается девушка.
– Кто-то нехороший следит за нами, – прошептала она таинственным голосом, от чего у Мура побежали мурашки по коже.
– Ведьма-воровка, наконец-то я узрел тебя воочию, – холодный, леденящий душу голос, проскользнул острой стрелой, рассекая застывший воздух. Темная тень возвышалась неподалеку, прокрадываясь все ближе. – Я так голоден, вы как раз вовремя оказались здесь, Мур Лисц.
На этих словах мрак рассеялся и в непроглядной тьме, детектив с ужасом увидел бледное жуткое лицо. Два красных глаза, жаждущих крови смотрели, впивались в него.
– Мне жаль, – черная фигура, словно плыла по земле тенью, – но мне приказано убить вас.
В воздухе витал запах смерти и проклятия. Ни Мур, ни Эрика не могли пошевелиться от овладевшего ими страха.
– Вампир… – тяжело дыша, выдохнула ведьма. Схватив крепко руку детектива, она бросилась бежать прочь со всех ног.
– Я люблю играть со своей жертвой. Чем дольше страх застывает в ваших жилах, тем слаще кровь, – вампир обнажил свои зловещие клыки, улыбаясь, – бегите в лес, там демоны растерзают вас, растаскав вашу плоть до последнего кусочка.
Холод колол легкие, в груди жгло, но Мур старался не отставать от своей попутчицы. Он ни разу не сталкивался с вампирами, и с ними, в отличие от демонов и чертей, невозможно было договориться. Они были кровожадны, хитры и быстры – скрыться от них не представлялось возможным.
– Разве вампиры еще существуют? – с ужасом выкрикнул Мур. Ветер свистел у него в ушах, он едва слышал собственный голос.
– Как видишь один остался! – прокричала Эрика, побежав еще быстрее. Мур дивился, как такая хрупкая особа может выдерживать такой темп погони. Может быть, она не раз уже убегала от кого-то подобного?
Мимо мелькали поля, снег прилипал к ногам, отчего Мур вяз в нем, как в болоте. Ему даже не приходило в голову обернуться и посмотреть, где находиться их преследователь. Он знал лишь одно – нужно скорее убираться отсюда. Они приближались к лесу, который молчаливо возвышался мрачными тенями впереди.
– Зачем мы бежим в лес? Не лучше вернуться на площадь? – задыхаясь, еле выдавил из себя парень.
– Ты хочешь, чтобы он съел мою сестру? Или какого-нибудь прохожего из вредности? – завопила что есть сил Эрика, – надо увести его от людей!
– Твоя сестра сказала, что в лесу полно ведьм! Они нам помогут? – с надеждой вспомнил Мур.
– Я единственная ведьма на всю округу. Анфиса просто пересказала поверье, – они выровнялись так, что теперь Мур бежал с девушкой наравне. Между ними мелькали деревья, они все глубже забегали в чащу. Под ногами снег сменился талой травой, грибами и кочками. Бежать стало все труднее – деревья то и дело заслоняли проход. Мур и не заметил, как коварный лес разделил их с ведьмой, и рыжеволосая воровка пропала из его виду.
– Эрика! – позвал ее Мур, остановившись, и эхо, передразнивая, ответило ему. Пар все еще шел изо рта теплой дымкой, но снега под ногами не было. Лисц прислушался: где-то журчал ручей, тут и там раздавалось зловещее ухуканье сов. Птицы перебивали тишину, дополняя прочие звуки леса, который шелестел то ли от ветра, то ли от заполняющих его духов.
Детектив вдруг осознал, что стало невероятно тепло, словно он вновь каким-то чудом оказался в столице. «Что за чертовщина» – пронеслось у него в голове.
– Эрика! – повторил он жалкую попытку, прекрасно понимая, что совершил глупость. Вампиру нужна была ведьма, а не он. Их специально разделили друг с другом и сейчас вероятно этот кровожадный убийца…
Ужасные мысли лезли в голову отчаявшемуся парню. Он стоял посреди деревьев и мрака, который заползал ему под кожу. Мур Лисц становился частью притягательной тьмы.
– Что же я наделал, – он с ужасом схватился за голову. Вдруг невероятная и одновременно пугающая мысль пришла ему на ум. – Да, это будет невероятно глупым поступком, если вдруг окажется, что они сговорились и заманили хитростью меня в лес…
Детектив достал из кармана перочинный ножек и разрезал кожу на собственной руке. Алая кровь закапала на землю, маняще стекая по выцветшей осенней траве. Медленно тянулось время, парень замер, не смея шелохнуться в ожидании собственной смерти.
– Наивно полагать, что я соблазнюсь на твою жалкую кровь… – прошептал вампир, появившийся из тени. – Я достаточно взрослый мальчик, чтобы себя контролировать в этом вопросе.
– Где Эрика? – подавляя страх, спросил детектив.
– Ведьма-воровка? – поднял он свои брови в недоумении, – почем я знаю? Кровь ведьм не особо полезна для нас. А вот ты другое дело…
Наконец Мур поближе смог рассмотреть своего врага. Он был очень складен и невероятно изящен. Его лицо, однако, казалось каким-то изможденным, словно он не питался уже давно. Создавалось впечатление, что он был из рода каких-то знатных аристократов. На нем была одежда, сшитая под старый стиль, но в то же время сделанная по моде. На пальцах обеих рук сверкали фамильные кольца. Вампир был хладнокровен, и от него исходила невероятная сила, перед которой обычный человек становился жалким червяком.
Но Мур Лисц не собирался просто так сдаваться. Он быстро схватил толстую ветку, которая бесхозно валялась под его ногами, и вонзил ее в грудь врага, рассчитывая попасть прямо в сердце. Вампир лишь в ответ усмехнулся:
– Упс, не вышло, да? – он отбросил детектива к огромному дубу, попутно вытаскивая из себя застрявшие щепки. Он мог двигаться быстро, но почему-то предпочитал медленно играть со своей жертвой. Видимо, его уверенность в собственных силах зашкаливала, и он решил, что спешить ему особо некуда.
– Почему, ты называешь Эрику «ведьмой-воровкой»? – корчась от боли, выдавил из себя Мур. Его спина жутко ныла, ему казалось, его позвоночник переломлен пополам.
– Ты на грани того, чтобы смерть явилась сюда, дабы забрать то, что от тебя сейчас останется, но все равно продолжаешь свое глупое расследование? – глаза вампира горели каким-то безумием. – Я восхищаюсь твоей никчемностью.
Он взял ту же ветку, которой только что Мур сделал неудачную попытку убийства, и проткнул ею плечо детектива. Рассекая плоть, ветка прошла насквозь. Мур не в силах терпеть, взвыл от боли.
– Ты все равно меня убьешь, так что хоть напоследок утоли мое любопытство, – прохрипел Мур, стараясь не потерять сознание.
Вампир лишь ухмыльнулся, и тут со спины его кто-то ударил продолговатым кристаллом, мерцающим в ночи.
– Используем атрибуты не по назначению? – иронично произнес вампир. Похоже удар никак на него не подействовал. Он обернулся и вцепился в горло девушки так, что она повисла в воздухе. Это была Эрика.
– Отвали, урод! – выкрикивала ведьма проклятья, задыхаясь в тощих руках. Она брыкалась, пытаясь высвободиться, но все ее попытки были тщетны.
– Ведьма-воровка, какая жалость, не думал, что ты такая слабая… – заговорил он театрально, упиваясь своей властью, – ну же прошу, используй свое знаменитое умение на мне…
Вампир обнажил свои острые клыки, что поблескивали в темноте. Он прижал Эрику к земле, наклонившись к ней.
– Вы, ведьмы, отвратительны, управляете нами, подчиняете, заставляете быть жалкими марионетками в ваших цепких руках. Но ты впервые видишь вампира… – его глаза загорелись красным пламенем, Эрика же ни живая, ни мертвая лежала перед ним, уже совершенно сдавшись и обмякнув. Она глядела своими чистыми и потухшими глазами на своего убийцу. – Столь неопытная ведьма не в состоянии сопротивляться мне.
Мур пытался доползти до них, чтобы хоть как-то помочь своей подруге, но заметив это, вампир метнул в него еще одну ветку, попав рядом с предыдущей раной. Детектив взвыл от боли, но сжав свою волю в кулак, продолжал ползти.
– Смотри-ка, твой дружок еще надеется спасти тебя, – засмеялся кровожадный мертвец. Он почему-то медлил, словно чего-то выжидал. – Что за потеха – человек пытается спасти ведьму! Где это видано? Ну что же ты… стесняешься проделать свой фокус? Я убью его на твоих глазах, выпив всю кровь, а потом вырву твое черное сердце…
Но не успел он договорить, как его руки задрожали, а тело как-то ослабло. Он стал сам не свой, словно в одночасье все силы покинули его. Вампир жалобно заскулил, и Мур воспользовавшись моментом, не медля, поджег плащ злополучного врага собственной зажигалкой. Слабый огонь беспощадно обжигал тело мертвеца и его крики эхом разнеслись по всему лесу.
Вампир в ту же секунду исчез, ускользнув невидимой тенью. Ошарашенный Мур, позабыв о боли, тихо произнес:
– Что это было? Что ты сделала с ним?
Эрика кинулась к Муру осмотреть его раны. Ее лицо вновь было озабоченно, и в таком состоянии детектив находил ее наиболее привлекательной.
– Как хорошо, что у вас есть зажигалка! – сказала девушка, – вампиры боятся огня.
Ведьма вновь не ответила на вопросы Лисца, и он этому ничуть не удивился.
– Странно, я проткнул его сердце ветвью, но ему даже не было больно, – Мур медленно сел, пытаясь распрямиться. – Может, нужен был именно кол?
– Вообще я читала, что любое дерево, попавшее в тело вампира, доставляет им нестерпимую боль. Ветка в любом случае должна была вывести его из равновесия… – Эрика опасливо огляделась. – Нужно убираться отсюда поскорее…
Она одним движением бесцеремонно вырвала ветки из плеча Мура, от неожиданности он даже потерял дар речи. После того, как ведьма что-то нашептала себе под нос, раны перестали кровоточить. Эрика перевязала плечо и руку несколькими листками, и они смогли двинуться в путь.
– Сможем ли мы выйти из леса? – настороженно спросил детектив, когда они пробирались сквозь уродливые деревья.
– Я хорошо знаю этот лес, так что не волнуйтесь, – она, словно лисица на охоте, кралась, чуть касаясь земли, усыпанной почерневшей листвой.
– Никогда не думал, что встречу вампира…откуда он только взялся, – шептал Мур на фоне чьих-то завываний.
– Поговаривают, в этом лесу находиться замок Филиции, жены Холодного принца, в котором она скрывалась много лет. Но его никто не может отыскать, сколько бы люди ни старались. Видимо старая ведьма заколдовала лес, чтобы чужаки не смогли обнаружить ее убежище. Может он прячется там?
– Чем же он питается, раз до сих пор никто из местных не заметил его присутствия?
Эрика пожала плечами:
– Я столько раз бывала в лесу, и даже пыталась найти замок, но никогда не встречала здесь ни одного вампира.
Пока они шли Мур все размышлял, кто подослал к ним кровожадного мертвеца, и как бы он не старался расширить круг подозреваемых, все указывало на наследника. Но зачем ему именно сейчас избавляться от детектива? Все это казалось Лисцу бессмысленным.
Эрика так и не раскрыла секрет, что же она такого сделала, чтобы заставить вампира отступить в том страшном лесу. Мур и сам понял, что расспрашивать ее об этом бесполезно. Они вернулись на площадь, где их встретила обеспокоенная Анфиса, под руку с Гавеном. К тому моменту, они уже спровадили, еле стоявшую на ногах, Амелию домой. Всю дорогу обратно, Анфиса, не переставая, ругала сестру за то, что та исчезла, не удосужившись даже предупредить ее. Она читала нотации о том, что это заставило ее сильно волноваться, чего нельзя делать в ее положении.
Когда они вернулись, на пороге их встретил Май, укутанный в огромное пуховое одеяло так, что даже не было видать его лица. Паренек эмоционально бросился к ним, выбежав прямиком на улицу, но оттого, что он ничего не видел, он тут же поскользнулся и упал лицом в сугроб, вызвав тем самым всеобщий смех. Эрика потом долго отогревала его около камина, а он радостно что-то щебетал.
Все дружно пили чай с различными травами и ягодами, каждый выбрал на свой вкус. Берта с Генриеттой оживленно раскладывали пасьянс за столом, гадая. Попутно бабушка успевала пререкаться со своим мужем, который поедал пирог, параллельно болтая с Донатом. Аделаида всласть спорила с Луизой о том, когда лучше начинать посев. Божена слушала их с важным видом, иногда вставляя свое веское слово.
Бонифаций просто был рад, что хоть изредка прислушиваются к его советам. Сесилия читала в кресле, а Августина рекламировала очередную диковинную вещицу, которую она приобрела на днях. Оливия с интересом ее слушала и делилась в свою очередь, как сама смастерила гирлянду для предстоящих зимних праздников. Ванда лишь томно наблюдала, иногда бросая свои ядовитые замечания. А преобразовавшийся Гавен уютно сидел на диване с Анфисой, которая за обе щеки уплетала плюшки.
Когда все было обговорено, а запасы печенья и пирожных закончились, все разбрелись по своим домикам. Генриетта любезно определила Мура с Маем в одну из комнат. Эрика заставила детектива выпить какое-то темно-бурое зелье, которое хранилось в одном из ее флакончиков. Она также перевязала его плечо и руку бинтами, смоченными в какой-то настойке из трав. К удивлению, после схватки с вампиром, Мур даже и не вспомнил о ранах.
Они легли под утро, но господин Лисц давно так сладко не спал. Ему ничего не снилось, но сознание его было свободным и легким, словно хлопья снега, парившие за окном.

3.
Все время, что только существовало в распоряжении Мая Мармальда, он полностью посвящал Эрике. Внимание паренька было приковано к ведьме, и ничто не могло его отвлечь от нее.
Он уговорил девушку ехать с ними ранним утром, чтобы продолжить расследование, хотя ей и самой было любопытно, кто же втянул ее в эту хитросплетенную игру. Он ныл и канючил, что ему не будет покоя на этой бренной земле, покуда он не узнает, кто убил его сестру, и Эрика сдалась под столь настойчивым напором.
Мур же явно не обрадовавшись такой сомнительной перспективе, лишь многозначно молчал, делая задумчивое лицо. С одной стороны, Эрика могла помочь во многом, с другой она явно что-то не договаривала, и детектив по-прежнему не доверял ей. И хотя у него не было предрассудков насчет ведьм, как у многих, он все же предпочел бы держаться от нее подальше. Помощи от нее все равно не жди.
Май, словно позабыв о своем горе, всю обратную дорогу бесконечно болтал, рассказывая Эрике о своей нелегкой жизни в церковной школе, попутно забрасывая свою собеседницу вопросами о колдовстве и о различных ведьминских секретах.
Они летели в самолете, и погода на удивление была ясная и солнечная. Облака ватными комками проползали мимо, а небо слепило глаза. Мур погрузился в свои размышления, мысленно возвращаясь в минувшую ночь. В памяти скользили жуткие картины, где мелькал злостный вампир, и детективу тут же становилось не по себе. Плечо не болело, раны постепенно затягивались, и кажется, ему вновь несказанно повезло.
Лисц также с горечью понимал, что кошелек его пустел со скоростью летевшего самолета, а новые купюры сами собой там, к сожалению, не появлялись. Заначки на черный день были растрачены, и он ни малейшего понятия не имел на что ему существовать оставшуюся жизнь. Придется отвлечься от самоубийств и вампиров с наследниками и заняться делами вроде поиска пропавшей собаки госпожи Рональдс и выяснением, не изменяет ли муж госпоже Крастис из дома напротив. Детектив тяжко вздохнул – перспективы его поджидали не из приятных.
– Зачем ты заставил ее с нами ехать? – прошептал рассерженно Мур, обращаясь к Маю, когда они уже прошли по длинному коридору аэропорта Ренджи-Альт, и ждали, пока Эрика заберет свой багаж.
– Она такая обаятельная и добрая! Так мила со мной! Если ее кто-то хочет подставить, нужно в этом разобраться и помочь! Вы же сами тогда говорили… – мягким, непривычным тоном заговорил парнишка, не сводя глаз с ведьмы.
– Это просто чары, не поддавайся им! – недовольно буркнул Лисц, давая Маю подзатыльник, чтобы тот оторвался от объекта своей страсти, – и вообще, откуда ты знаешь об этом? Подслушал наш разговор, когда мы танцевали? И как тебе только удается быть одновременно везде!
Парень насупился, обиженно почесав затылок. Тут подоспела Эрика, радостно сгрузив чемодан Муру, который хоть на это и закатил глаза, но все же обреченно потащил его за собой.
– Ну и что вы собираетесь делать, господин Лисц? – произнесла девушка, при этом хитренько улыбаясь.
– Полагаю, устроюсь работать носильщиком, – хмуро пробубнил детектив в ответ.
– Вы так рвались ко мне, сбивая все на своем пути, даже собственную гордость подмяли, набиваясь ко мне в женихи. Чуть не испортили праздник. И ради чего? Вот я с вами, готова содействовать в вашем расследовании, как вы того и хотели, но теперь вам угодно избавиться от меня.
– Как ты услышала, о чем мы говорили?
– Я ничего не слышала, у вас на лице все написано.
– Может вам следует обсудить все детали дела? Чтобы было легче работать сообща? – решил вмешаться Май, излучая оптимизм.
– Так, – остановился Мур, внутри закипая от злости. Его лицо при этом сохраняло ложное спокойствие. – Вы оба, я не собираюсь раскрывать собственные догадки, потому что я не знаю, кому можно доверять, а кому нет. Все это дело связанно с колдовством и в ваши мысли легко может забраться тот, кто все это устраивает. Также, Эрика, я уже понял, что от тебя мало чего добьешься. На мои вопросы ты вчера не отвечала, кто может тебя подставить, тоже не знаешь. А я еще раз повторюсь – этого просто не может быть! Ты знаешь этого человека, и либо ты не хочешь подумать хорошенько, либо ты не хочешь выдавать его.
Закончив свою речь, Лисц направился дальше, все еще волоча чемодан за собой. Май посеменил за ним, а Эрика, которой явно не понравилось поведение детектива, осталась стоять на месте, как вкопанная.
Не успел Мур моргнуть, как ноги потянули его обратно, и он понял, что девушка колдовской силой возвращает его на то место, откуда он только что ушел. Вновь увидев перед собой ведьму, вся его решительность вмиг исчезла. Ее глаза ужасали, а аура, которая царила вокруг нее, заставляла вжаться в пол от страха.
– Еще раз, Лисц, ты посмеешь так себя со мной вести, я изничтожу тебя от пят до макушки. Веди себя вежливо с ведьмой, если не хочешь отправиться в ад раньше отведенного тебе срока, – она говорила леденящим душу голосом, отчего Мур пожалел о сказанных им только что словах. Май же нервно кусал ногти, не смея шелохнуться. Затем Эрика приняла прежний облик, и продолжила более мягко, – раз ты меня в это втянул, просветил, как обстоят дела, я теперь не смогу жить по-прежнему. Мне нужно выяснить, кто точит на меня свои клыки, так что у меня есть предложение.
– Какое? – наконец выдавил из себя парень, пытаясь скрыть свой страх, – руки и сердца?
– Я уже говорила, что прекрасно осведомлена о твоем нынешнем положении, – пропустив мимо ушей колкости, вещала ведьма, – поэтому я нанимаю тебя, как частного сыщика, чтобы отыскать того, кто хочет меня подставить.
Мур опешил. Он был глубоко поражен, как эта проклятая девчонка вновь обернула все в свою пользу. Она прекрасно знала, что отказаться от такого шикарного подарка судьбы детектив не вправе, ведь денег у него не было ни гроша.
– Я согласен, – выпалил Мур, прикидывая, что он еще сто раз об этом пожалеет.
– Ну, еще бы, – усмехнулась Эрика.
На бегу на обычном листе бумаге, они составили договор в ближайшем кафе аэропорта, и оба подписали его. Май тихонько сидел рядом. Хотя на него гнев девушки и не распространялся, он все равно старался не высовываться.
– Ты первый человек, который заключает официальной договор с клиентом, зная, что она ведьма, – произнесла Эрика, просматривая листы.
– И что такого?
– Любой ребенок знает из каждой сказки, что если заключить договор с ведьмой или демоном, то это приведет к плохому концу. Ты бы еще монетки дьяволу одолжил.
Мур опять закатил глаза, но стоило Эрике бросить на него пронзительный взгляд поверх страниц, он тут же осекся.
– Ладно, я пошел, милейшая госпожа, у меня теперь не свободное расследование, так что нужно торопиться, – пригнувшись, попытался улизнуть парень.
– Ты пойдешь со мной, – заявила девушка. Вся ситуация ее явно забавляла. У Мура складывалось впечатление, что она над ним издевается.
– Но зачем тебе в этом участвовать? Вся прелесть в частном сыщике в том, что он сам корячиться над расследованием, пока заказчик может преспокойно заниматься своими делами. – Мур выдавил из себя подобие улыбки, дабы не разозлить ведьму.
– Да нет у меня дел, я отпросилась на все праздники с работы, чтобы побыть дома с семьей. Раз ты меня выдернул оттуда, придется тебе меня развлекать.
– Ой, как здорово… – обреченно на последнем издыхании простонал парень, вновь выдавливая из себя кривую улыбку, хотя страдания так и отражались на его лице.
Вся троица вышла на улицу. Эрика отправила свой чемодан домой, вручив его посыльному. Они доехали до почты, чтобы Май мог послать записку своей матери.
– Я ее боюсь, – признался Мур, шепча Маю, пока тот диктовал послание телеграфистке смотревшей из окошка. – Надо быть такой злюкой!
– Я, конечно, не эксперт в отношениях мужчины и женщины, но, по-моему, вы сами постоянно нарываетесь, – заключил Май, деловито выпрямившись.
– Признаться, я недооценивал ведьм, – еще тише шепнул Мур озираясь. Эрика сидела в кресле, как ни в чем не бывало, вальяжно пролистывая какой-то журнал.
– Ну, вы даете, как же самых хитрых созданий и не опасаться. В кого вы такой дурак? – искренне удивился Май.
– В самого себя, – грустно подытожил Лисц.
Тучи нависли над головами людей, и привычная серость вновь охватила городок. Вся троица направилась в бар, где работал подопечный Мура, Лео. Детективу было необходимо привести один провокационный план в действие, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях.
Пока они шли, Мур неохотно делился с Эрикой информацией, которую он смог добыть за дни расследования. Он также посвятил ее во все свои теории и догадки, секундой за секундой чувствуя как все, что было так оберегаемо в его голове, обрушилось, став достоянием общественности.
Май не отставал и тоже выдвигал свои теории, которые чаще всего строились на страстях и безответной любви.
Они зашли в бар, в котором было довольно-таки людно для разгара рабочего дня. Полумрак нависал над посетителями, и лишь легкий тусклый свет от старинных ламп рассеивал его. Барная стойка маняще поблескивала разноцветными бутылками и склянками, в углу томилась в ожидании музыки, маленькая сцена, больше походившая на широкую ступеньку. Унылый ударник дремал на своем стуле за барабанами.
– Господин Лисц? – раздался голос Лео. Парень не изменял своим привычкам – одежда его все также выделялась на фоне остальных яркими цветами. – Зиги сказал вы заходили на днях не в мою смену. Вы что обиделись?
Его глаза с тонной черных теней выражали подозрительность.
– Лео, я тебе очень рад, но у меня тут дело, – Мур попытался спешно обойти парня, который заслонил собою проход.
– Все еще балуйтесь, пытая удачу в поисках ведьм? – Лео манерно вздернул бровями. Сегодня его подростковая натура лезла наружу, как никогда.
– Ээ, да, – согласился детектив, чтобы поскорее отвязаться, – вот знакомься это Эрика, она мне помогает. А это Май, он тут как бы пострадавший.
Лео окинул неодобрительным взглядом девушку, и выдал:
– Нашли мне замену? Вряд ли она чем сможет помочь… – тут произошло то, чего опасался Мур. Эрика метнула яростный взгляд в сторону Лео и тот, словно его огрели чем-то тяжелым по голове, вздрогнул и преобразился в лице, выражая небывалую гостеприимность.
– Вы так прекрасны! Я очарован, – выдал он, влюбленными глазами глядя на девушку, беря ее руку, словно истинный джентльмен. – Проходите, пожалуйста, миледи, я попрошу для вас лучший столик.
– Благодарю, мой хороший, – ласково отозвалась она, – не забудь о юном Мармальде, он заслуживает твоего внимания.
Лео впервые заметил Мая, который еле сдерживался, чтобы не расхохотаться во весь голос.
– Проходите вон за тот столик в углу! Он самый уютный! – запел Лео, суетясь возле троицы. – Там правда с утра выпивает какой-то мрачный тип, но я его сейчас же выгоню.
– Не стоит, – поспешно произнес Мур явно недовольный тем, что сотворили с его подопечным, – этот тип как раз мне и нужен.
– Что я могу сделать для вас, милая леди? – тут же переключил свое внимание окрыленный Лео.
– Принеси нам чего-нибудь выпить, а юному Мармальду перекусить. – Она одарила его улыбкой, слегка проводя рукой по плечу, отчего парень мигом бросился на кухню, чтобы распорядиться.
Девушка, упиваясь проделанной работой, обернулась, и перед ее глазами предстало недовольное лицо Мура.
– Прекрати это, он тебе не официант, – недовольно буркнул детектив.
– Он невежливо себя вел, ведьмы нужны для того чтобы нести справедливость. Или на что нам тогда силы? – лукаво произнесла Эрика, направляясь к столику, – пошли Май.
Довольный паренек посеменил за девушкой, которая приближалась к тому самому мрачному типу. Этот человек был очень хорошо знаком детективу.
– Чего тебе надо, Лисц? – угрюмо произнес Фленсик хриплым голосом, поднимая голову. В каждое движение ему требовалось вложить немало сил, выглядел он потрепанным и жалким. Своим внешним видом он больше походил на бездомного проходимца, нежели на одного из самых красивых и знаменитых людей города.
– Видишь ли, Чарли, – заговорил Мур необычайно деловым тоном, подходя к своему врагу, – я нашел убийцу всех повешенных девушек. Вот она.
С этими словами парень схватил Эрику за руку и подвел ее поближе к столику. Девушка, немного опешив от происходящего, смотрела поочередно, то на одного, то на другого собеседника. Май уже хотел было начать возмущаться, встав на защиту ведьмы, как быстро смекнул, что к чему.
– Так это вы их укокошили? – несвойственным ему, драматичным голосом произнес Лео, подоспевший к собравшимся с бутылкой вина. Он глядел на Эрику, прибывая в крайнем смятении. – Впрочем, знайте, мне все равно. Для меня вы будете правы в любом случае.
– Убери его. – Сказал Фленсик сурово, пронзая детектива острым взглядом.
– Лео, поди, принеси Маю покушать, – поторопил его Мур, чтобы несчастный околдованный парень не мешался под ногами.
– Он вам не официант, – подметила язвительно Эрика.
– Это еще кто? Убийца? Она не похожа на убийцу, – равнодушно бросил Фленсик, наливая себе еще рюмку.
– Похожа, не похожа! Ты знаток убийц, журналист? – выпучил глаза Мур. Эрике показалось все это невероятно забавным, потому что она впервые видела, чтобы кто-то так действовал на нервы детективу, выводя его из себя.
– Поумнее тебя буду. Ну что ты завис над душой, садись, выпьем.
Мур еле сдерживая свое раздражение, плюхнулся напортив Фленсика. Эрика опустилась рядом с Маем, которого никто не приглашал сесть, но он уже давно расположился на стуле.
– Так, говоришь, нашел убийцу. Хорошо, допустим, и? Что я должен на руках тебя покружить, что ли? – Фленсик выглядел так, словно вся его хватка журналиста растерялась по пути в этот бар.
– Нет, я пришел, чтобы ты первый написал об этом, – ответил гордо Мур.
– И с чего бы такая щедрость?
– Да с того, что только ты из всех журналистов утверждал о причастности к этому делу ведьм. И еще похвастать пришел, ты же не считаешь, что я могу раскрыть это дело. – Тут подоспел Лео, кружась, словно фея, он разлил вино и подал яблочный пирог с хрустящей крошкой и мороженным оголодавшему Маю. Фленсик наблюдал за его передвижениями, взирая на него, как на умалишенного. Но, впрочем, его уже ничем нельзя было удивить.
– Ты что и, правда, ведьма? – бросил Фленсик Эрике, сканируя ее своим колким взглядом.
– Ну, хочешь, заколдую тебя, как этого, – она кивнула в сторону Лео, который выпихнув Мая, уселся, уставившись на девушку.
– Иди, иди, Лео, принеси сыра к вину, – вновь поторопил его Мур, отмахиваясь от паренька, словно от надоедливой мухи.
– Он вам не официант, – вновь язвительно одернула его Эрика.
– Нет, серьезно, прекрати. Это уже, ни в какие рамки, так издеваться над людьми! – рассерженно прошипел Мур.
– Кто-то же должен, а то вы слишком сладко живете. – Эрика приняла правила игры детектива, примерив на себя образ зазнавшейся и деловой ведьмы.
– Ты та самая ведьма-воровка, о которой судачит город? – догадался Фленсик. Интерес возвращался к нему.
– А вы долго соображаете, – наклонилась к нему Эрика, посмотрев каким-то дьявольским взглядом, от которого у Мура были мурашки по коже.
Фленсика же это ничуть не смутило и он, посмотрев с какой-то нахальной усмешкой на Мура, протянул:
– Это не она, Лисц. Ищи дальше, – он насладился сполна реакцией детектива, который применив все свои актерские способности, выразил на лице крайнюю растерянность, граничащую с недоумением.
– Ну, конечно, я привел ее сюда, чтобы получить твое одобрение, – вновь обретя прежнюю уверенность, закатил глаза Мур. – И с чего вообще ты указываешь мне что делать, будто ты господь бог, который знает все, что делается в каждом уголке этой планеты?
– Успокойся, я говорю это не она, – преобразился в лице Фленсик, обретая прежние черты. На секунду Лисцу показалось, что журналист их раскусил.
– Хорошо, ты можешь верить во что угодно, но мы посмотрим, как ты запоешь, когда я обращусь к твоему конкуренту Тиму Колу. – Мур развел руками, собираясь уходить, – к тому же я сейчас же поведу эту дамочку в отдел по борьбе с ведьмами. Они там уж сами разберутся убийца она или нет.
Фленсик прищурился.
– Ты блефуешь, Лисц. Тебе ни за что не доказать ее вины. Потому что ее нет, – он опять опрокинул рюмку, настаивая на своем.
– Да что ты! По-твоему, я такой идиот, что даже доказательств при себе не имею? – вспылил Мур. Все существо Чарли Фленсика выводило его из себя.
– Ну, вообще-то я так и думаю, – язвительно подметил журналист.
Тут подоспел вновь Лео, с подносом, на котором красовалась аккуратная и блестящая тарелочка с различными видами сыра.
– Я отыскал для вас лучший сервиз, миледи! – выдал парень, – вы должны сидеть не в этом отвратительном баре, а в самом шикарном ресторане!
Его появление отвлекло детектива, и он уже передумал врезать по самодовольной мине Фленсика.
– Ты так мил, – признательно затрепетала Эрика, глядя, как Лео расплывается в улыбке, – может, ты нам чего-нибудь сыграешь? Ты же гитарист, насколько я понимаю?
– Для вас что угодно, моя госпожа! – воскликнул он, глаза его загорелись, и он мигом ринулся к скучающим музыкантам на маленькую сцену.
– Хорошо, – вдруг заговорил Чарли, – зачем тебе нужно было их убивать? По слухам, ведьма-воровка таким не занимается.
– А чем занимается ведьма-воровка? – попытал удачу Мур. Может быть, на этот раз удастся выяснить, каким образом она победила вампира в лесу.
– Тем, что не задает тупых вопросов! – отрезал Фленсик, – ты в вакууме живешь? Ничего не знаешь! Тоже мне сыщик.
– Я их убила во имя мести, конечно. Вы так точно прочувствовали мои мотивы и осветили их в прессе, что мне даже нечего добавить, – Эрика люто посмотрела на журналиста какими-то одичавшими глазами. Май аж чуть не подавился последним куском пирога. Но как бы ни старалась девушка произвести впечатление, журналист даже не подал виду, что хотя бы чуток напуган.
– Да, боже мой, ведьмы тут вообще ни при чем, – упрямился Чарли, не собираясь сдаваться. Этот разговор ему порядком надоел.
– Как это ни при чем? – обрел дар речи Май.
– Ты так говоришь, будто что-то можешь знать о расследовании. Тебе со своими липовыми статейками далеко до настоящего дела. – Мур поднялся со своего места.
– Я не знаю? – рассвирепел ни с того ни с сего Фленсик. Эрика не ожидала такого поворота событий, видимо Лисцу было виднее на какую больную точку нужно надавить, чтобы вывести журналиста из равновесия.
– А что ты можешь знать? – насмешливо скорчив гримасу, спросил Мур.
– Я знаю все, почти все, и получше тебя! – Фленсик вскочил с места, эмоции окончательно овладели им.
– Если ты про Джеса Оксфольта, то это уже давно проверено. Он состоял в отношениях со Стейси, четвертой жертвой.
– Что?! – закричал Чарли, чуть не рвя на себе волосы. Он просто не мог вынести, что кто-то несет такой бред. – Ты совсем с мозгами расстался?! Он с Антони встречался.
– Нет, не встречался, – замотал головой Май, поддакивая детективу. Глаза журналиста горели яростью, как два огненных факела. Он стукнул со всей силой кулаком по столу.
– Да со Стейси встречался я! Как она могла крутить с Джесом Оксфольтом, если он ее даже не знал! – на минуту в баре повисла тишина. Мур посмеивался, не отрывая взгляда от опешившего Фленсика, который постепенно осознавал, какую оплошность он только что совершил. – Черт, Мур Лисц!
Он хотел от души выругаться, но в ту же секунду на сцене раздался голос Лео, который со всей отдачей запел во все горло:

«Я влюблен в тебя с первой встречи,
И время меня не лечит,
Чары твои калечат,
Эрика, о Эрика, о Эрика моя!
Обрати внимание на меня!
Страдаю неистово я!».

Чарли Фленсик абсолютно обескураженный стоял, опершись руками на стол, с опущенной вниз головой. Мур спокойно сел обратно с крайне непринужденным видом. Он наслаждался каждой минутой, ведь он добился, чего хотел.
– Знаешь, Фленсик, после того, как я тебя увидел в квартире Стейси, я сразу понял, что к чему. К тому же был еще один немаловажный факт, ты начал катать свои статейки именно после ее убийства. Ни графиня, ни дочь высокопоставленных лиц, ни даже служанка, повесившаяся в спальне наследника, не подтолкнули тебя осветить это подозрительное дело в прессе. А тут какая-то певичка из бара и, пожалуйста.
Чарли молчал. Его руки дрожали, он просто не мог поверить, что, будучи таким пронырой, он самолично выдал свой секрет самому главному врагу, который будет рад уничтожить его, как когда-то он сам уничтожил детектива.
– Нечего теперь в молчанку играть, рассказывай все. А то я пойду к Тиму Колу и поведаю ему о твоей личной жизни. Что начнется, – Мур упивался каждым словом, – скандал! Господин Фленсик связан с повешенными девушками! Он встречался с девчонкой из низшего класса! Какой ужас. Представляешь, сколько у тебя недоброжелателей, которые будут рады подлить масло в огонь? Твоей карьере настанет конец.
Чарли выпрямился с независимым видом. Он манерно сел обратно на свой стул и спросил тихим голосом:
– Эта девчонка, я так понимаю, никакая не ведьма?
– Конечно, нет, – усмехнулся Мур. Незачем было знать журналисту о таких вещах, – мы разыграли спектакль специально для тебя.
– Ладно, если я расскажу все честно, без утайки, ты меня не выдашь? – еле выговорил Чарли, делая над собой усилие. Ему было не по себе от унижения, которое он испытывал.
– Ты просишь невозможное, но ради дела, я пожалуй, соглашусь на твои условия.
– Хорошо, – вздохнул он и продолжил, – я заинтересовался Стейси около трех месяцев назад. Ходили слухи, что она может легко отвадить от себя даже самого наглого и навязчивого ухажера. Я в это, конечно, не поверил и решил сам во всем убедиться, тем более в ту пору заняться мне было нечем. Твой скандал пошел на спад, публика теряла к нему интерес, а нового ничего не происходило. Я пошел в бар вечером, чтобы подождать Стейси после выступления около служебного входа и пристать к ней самым отвратительным способом.
– На это ты годишься, – подметил Мур, на что Фленсик одарил его презрительным взглядом.
– Что ж, она оказалась куда красивее и прекраснее, чем о ней ходили слухи. Стоило ей запеть, и я забыл, зачем туда пришел. Было в ее манере держаться то, что сводило всех присутствующих с ума. И тогда я понял, почему она так популярна. Когда выступление подошло к концу, я немного замешкался и остался сидеть на своем месте, как прибитый гвоздями. Я огляделся и понял, что зал мигом опустел – видимо я был не один такой умник, который решил подкараулить ее возле служебного входа. Не успел я решить, как мне быть дальше, как она вернулась из-за кулис и подошла ко мне. Я растерялся впервые в жизни, ведь она была так уверенна в себе. Сразу стало ясно, кто здесь хищник, а кто жертва. Она в первую же секунду раскусила меня. Подходит и говорит: «Вы Чарли Фленсик, верно? Зачем пришли шпионить за мной?». И все, с тех пор я даже и сам не понял, как оказался в ее плену. Мы с ней стали видеться каждый вечер, но как она отказывает своим ухажерам, я так и не узнал.
– Даже откуда она родом? – усмехнулся Мур.
– Не надо так глазеть на меня! Стоило мне только заговорить о ее прошлом или же спросить о чем-то личном, она тут же применяла свои чары, и меня уже не особо интересовали эти вопросы, как ты понимаешь. Естественно, она не могла покончить с собой по собственной воле, я в этом уверен. Стейси не такой человек, она об этом и помыслить не могла. Но кому понадобилось ее убивать? Конечно, если бы не похожие случаи, я бы решил, что это какой-нибудь сумасшедший поклонник устроил. Я начал свое расследование. В квартиру мне удалось тайно пробраться только в тот день, когда, ты, Лисц, меня там застукал. Все остальные дни там бесконечно маячили ее ухажеры! Так и пасли дверь, будто она из мертвых вернется!
– В тот день, – заговорил Мур, – ты забрал из ее квартиры лунный камень небольших размеров. Зачем?
– Все-то ты знаешь, – закатил глаза Фленсик, – я подумал, это как-то может быть причастно к ее смерти. Потому что она сама мне рассказывала, что лунный камень носят девушки, которые хотят привлечь любовь. Ну, или, как в ее случае, они защищают человека от ведьм. Ведь лунный камень символ Холодного принца, который первый начал вешать ведьм, поэтому люди с ним и носятся. Хотя бред это все, ведьмы тут оказались вообще не причем.
– Но вы же сами доказывали эту теорию? – вмешался Май, который все это время сидел притихший, внимательно впитывая информацию.
– Да, я сначала тоже так думал. Это самое глупое и очевидное. Но появились новые факты, которые противоречат этой теории.
– Какие? Это связанно с тем мрачным психологом Антуаном Де-Филтом? – поинтересовался Мур.
– Ты что следишь за мной? – нахмурился Фленсик.
– Нет, просто ты так отчаянно глядел на него на допросе в понедельник.
– Тогда я еще не знал обо всем, я лишь думал, что она с ним параллельно встречалась. Но слава богам, я ошибся. Итак, все по порядку. После смерти Стейси, у меня остался ее альбом с фотографиями. Видишь ли, хозяин бара, Оуэн Бер, решил подзаработать на ее популярности и сделать альбом в винтажном стиле, чтобы продавать с автографами после выступлений. Она мне подарила экземпляр, который уже утвердили и на следующей неделе он должен был пойти в печать. Когда она мне его вручила, сказала: «Пусть у тебя будет память обо мне». Тогда я не особо придал этим словам значения. На следующий день, она повесилась. Я тут же начал листать альбом и обнаружил там записку от Антуана. Я был в шоке, ведь я считал себя единственным не то, что мужчиной, человеком в ее жизни, ведь она казалась мне такой одинокой. В записке говорилось: «Я жду тебя. Твой Антуан Де-Филт».
– И все?
– Этого было достаточно, чтобы я его возненавидел. Я стал строить теории, что это он наслал ведьму на Стейси из-за ревности или еще чего. В квартире я ничего подобного не нашел. Но вчера в альбоме из-под фотографий вывалилась еще одно послание! Оно у меня с собой.
Он вынул из кармана рубашки листок бумаги, на котором беглым почерком было написано:

«Если вы сделаете это, то мне придется вас убить.
Антуан Де-Филт».

– Я проверил, – продолжил Фленсик, – есть ли у него частная практика в южной части города, как он всем говорит. И, конечно же, есть, он психолог с многочисленными статусами и наградами. Так что вчера я пришел к выводу, что и ведьм не нужно было напрягать, сам же мог довести ее до петли. А судя по ее последним словам, она уже тогда решила повеситься.
– Хорошо, только какое отношение имеют к нему остальные девушки? – спросил Мур, тщательно всматриваясь в записку. Эрика с любопытством выглядывала из-за его плеча.
– Да никакое, – отмахнулся журналист, – другие меня не интересуют. Ты вообще уверен, что они все связанны между собой? Их даже ничего не объединяет.
– Просто не альбом, а какой-то кладезь улик! – подметил детектив, возвращая записку. – Ты не следил за Антуаном?
– Следил, конечно, то есть пытался следить. Его не так уж и просто уловить взглядом… он как будто ускользает от тебя… не знаю, как это описать.
Внезапно Май, который минуту назад проскользнул к бару в поисках чая, на обратном пути тут же споткнулся на ровном месте и вылил содержимое кружки на лысого мужчину, вид которого устрашал всех присутствующих. Мур мигом бросился своему подопечному на помощь, и завязалась драка, которая поглотила весь бар, включая Фленсика и Лео с его группой. Огромная толпа, которая только и ждала какой-нибудь заварухи, с радостью принялась бить друг друга.
Эрика ловко вынырнула на улицу, предварительно схватив Мая за шиворот, который уже отхватил синяк под глазом.
– Ты не поранился, милый? – спросила она, осматривая парнишку. Он был возмущен, что девушка так бесцеремонно вырвала его из драки.
– Зря ты меня вытащила оттуда! Я бы этому здоровяку так бы поддал!
– Скорее от тебя мокрого места бы не осталось, – заключила Эрика.
Тут из бара вылетел Мур, полы его пальто грозно трепыхались в воздухе.
– Зачем ты это устроил? – гневно напал он на паренька. – Фленсик только разговорился!
– Что значит, зачем устроил? – запротестовал парнишка. Лицо его от возмущения порозовело. – Я нечаянно споткнулся о ножку стула! Вы так говорите, будто мне самому хотелось расплескать чай, вместо того, чтобы выпить его!
– Дернул тебя черт пойти за этим чаем! – продолжал негодовать Мур.
– Мне хотелось пить! – разозлился Май окончательно, – Лео принес мне пирог, без напитка! Кто так делает! Официант называется!
– Он не официант, – подметила Эрика и тут же пожалела об этом. Оба парня уставились на нее разъяренными глазами.
– Какая разница! Я так старался вам помочь, а вы меня отчитываете, будто я опять в школе! – взвыл Май от обиды. – Я ухожу, разбирайтесь со всем сами!
Он стукнул кулаком в рядом стоящий столб, и, повернувшись, пошел прочь.
– Ты куда? – крикнула ему вслед Эрика.
– Домой, – бросил Май не оглядываясь.
– Пусть идет, с этими подростками всегда непросто, – сказал Мур, доставая сигарету, – я так никогда не брошу курить.
– Где Фленсик? – осведомилась Эрика, смотря вслед Маю, силуэт которого становился все меньше.
– Откуда мне знать, наверное, ему устроили хорошенькую взбучку в баре.
– Может ему помочь?
– Еще чего, – хмыкнул Мур, и Эрике показалось, что он улыбнулся. – Пошли, сегодня еще нужно навестить этого пройдоху Джеса Оксфольта.
И с этими словами они зашагали в сторону вокзала.

4.
Тонкие высотки стального цвета пронзали сумрачный небосвод. При всем желании и терпении было невозможно сосчитать, сколько этажей находиться в каждом из этих многочисленных зданий, которые величественно расположились в северной части города.
Эрика с Муром ехали в поезде, который внутри горел, словно теплый фонарь среди городской тьмы. Они молчали, люди вокруг разговаривали, и их голоса гулом сливались с постукиванием колес. Мур листал поданную ему газету, на столе остывала тарелка с грибным супом. Девушка глядела задумчиво в окно, всматриваясь сквозь сгущающийся сумрак и размышляла, как же молодому Джесу Оксфольту из нищей семьи, удалось в такие краткие сроки возвести целую империю, по правилам которой живет теперь вся страна. Но не только Эрика гадала на этот счет, но и все сплетники, которых чужая жизнь интересовала намного больше собственной, без умолку толковали об этом.
Ходили самые невероятные слухи о том, как молодой Оксфольт забрался столь высоко. Говорили, будто он сам дьявол, который вылез из преисподней, чтобы загубить простой люд. Некоторые утверждали, что он лишь исполняет роль на публику, а истинные руководители его огромной монополии, не высовываясь, по-тихому заправляют всем, потому что такой незрелый паренек не может быть столь умен. Каждый обитатель городка, который хоть немного интересовался этой темой, до смерти хотел попасть внутрь этих острых, светящихся яркими огоньками, зданий. Никто и понятия не имел, как обстоят дела внутри, и от незнания фантазия их разгоралась, как пламя в камине. Ни журналистов, ни зевак, ни полицию туда не подпускали и близко. И все только гадали, кто же там работает и при увольнении, куда эти люди деваются, раз ни одна душа никогда там не бывала.
Эрика взглянула на своего спутника. Он выглядел усталым, но при этом энергия так и била из него ключом. Видимо, он умудрялся держаться лишь на одном энтузиазме.
– Что-то ты ничего не ешь, – заключила девушка, посмотрев на одинокую нетронутую тарелку. – Когда имеешь дело с нечистью, лучше регулярно питаться, а то так далеко не уедешь.
– Не могу я есть, когда мозг на пределе своих возможностей работает, – бросил детектив, не отрываясь от газеты.
– Что интересного пишут?
– Ничего, абсолютно, ничего, – парень сложил газету и положил ее рядом с тарелкой. – Ты уже пообедала?
– Да, и даже выпила чашку чая с шалфеем. Тебе бы тоже не помешало, – Эрика тут же произнесла вслух то, что ее беспокоило, – не понимаю, как мы проникнем в эту неприступную крепость?
Мур обреченно вздохнув, посмотрел на внушающие страх враждебные высотки.
– Как обычно, с помощью лжи и уверток. В общем, распространенное оружие, чтобы хоть чего-то добиться от этого мира. Только нужно будет изменить внешность – Оксфольт наверняка хорошо меня знает, он не упускает ничего из того, что творится на улицах этого города. Тем более пресса всегда находиться под его пристальным вниманием, а я был там частый гость за последний год.
Преобразовав свою внешность, Мур Лисц вальяжной походкой ложного аристократа вышел на станции «Хрустальная долина», и направился по одинокой улочке огромного проспекта. Эрика поспешила за ним, ей к счастью внешность менять было без надобности.
Совсем стемнело, и фонари старательно пытались осветить безлюдные улицы. Ночь спустилась на землю, а это значило, что ведьмы выползли из своих нор, чтобы творить свои мрачные делишки, и все обитатели здешних мест в страхе попрятались по своим домам.
Беспрепятственно зайдя в одно из зданий благодаря колдовским чарам ведьмы, Мур Лисц тут же поспешил к одной из многочисленных стоек, которые располагались в уютном холле больше походившего на пятизвездочный отель. Во всем преобладал красный цвет различных оттенков, на стенах висели экстравагантные картины, стеклянные столики стояли рядом с кожаными диванами. Огромные люстры причудливых форм угрожающе свисали над головами работников.
– Где тут Джес Оксфольт, мне нужно с ним поговорить, как вы понимаете, – бросил Мур нахальным тоном. Он развязано облокотился на край стойки, даже не взглянув на девушку, к которой обратился. Его вид так и кричал о том, какая важная персона пожаловала в их обитель.
– Вы кто? – серьезным голосом спросила девушка, собирающаяся уже подозвать на помощь охрану, которую они только что с ловкостью миновали.
– Что значит кто? – опешил Мур, оскорблено поправляя свои длинные накладные волосы. – Вы в своем уме, деточка? Я веду все дела наследника личного характера, меня зовут Кай Себастьян Прест. Вам о чем-нибудь говорит мое имя или мне нужно показать документы, чтобы со мной обращались здесь по достоинству?
Девушка, услышав знакомое имя, тут же изменилась в лице, и кинулась к антикварному телефону, который к удивлению работал.
– По-твоему, нынешнее аристократы ведут себя, как избалованные звезды? – бросила Эрика шепотом, все это время, наблюдая со стороны за происходящим. – Спорю, они не поверят в твой маскарад?
– Поверят. Этот Кай Себастьян никогда тут раньше не бывал и на публике не светился. Все проверенно, – Мур лукаво улыбнулся, – на что спорим?
– Если Джес Оксфольт хоть на секунду заподозрит тебя во лжи, то господин Чарли Фленсик составит тебе компанию на завтрашней игре в карты. – Эрику забавляла собственная идея. А вот Мур скорчил недовольное лицо.
– Зачем тебе это?
– Хочется твоих страданий, – прошептала ведьма, привстав на цыпочки, оказавшись очень близко к детективу. – А если, Джес поверит, что вряд ли, то я расскажу кто такая ведьма-воровка.
Мур пристально посмотрел Эрике в глаза. Они заблестели зловещим огоньком, и парень вновь почувствовал некую загадочность, которая не поддавалась его разуму.
Тут девушка за стойкой закончила обзванивать свое начальство и, скорчив приветливое лицо, тут же любезно пропищала:
– Извините, господин Прест, нас не предупредили о вашем везите…
– Как же так? Я предварительно послал курьера с оповещением, – раздосадовано произнес Мур. Его выбеленное гримом лицо побелело еще сильнее.
Девушка не успела ответить, как в холл, словно ветер, ворвался юркий и невысокий парень. Это был хорошо всем знакомый адвокат Джеса Оксфольта – Метью Рист, который служил самой надежной опорой и защитой для своего господина.
– Мы выслушаем ваши обвинения, – поспешно заговорил он на полпути, – но знайте, что я все отрицаю заранее, чтобы вы там не сказали.
Эрика с Муром даже не успели ничего возразить под таким напором. Адвокат, блистая своим великолепием, продолжил:
– Метью Рист, – протянул он свою визитку с важным видом. Его одежда – клетчатые штаны и свободная рубашка, не соответствовали положению, которое он занимал. Волосы были растрепанны и непослушно лежали на этой умной голове как им вздумается. Эрика, поджав губы, в недоумении рассматривала адвоката вблизи, ведь раньше она видела его лишь в новостных газетах на фотографиях. Парень поспешно продолжал разглагольствовать, – Джес предупреждал меня, что вы явитесь, но я ничего не хочу слышать. Вы обязаны заплатить от имени наследника или же эта неприятная история станет достоянием общественности и вам придется все равно заплатить. Видите, в любом случае мы заставим вас выложить ваши денежки на наш стол.
Мур раскрыл рот, чтобы объясниться, как Метью опять его перебил:
– Нет, нет. Не нужно угрожать, мы тоже так умеем. Заплатите, пожалуйста, и люди не узнают, что аристократы из-за всей этой ситуации с Холодным принцем банкроты. Проценты-то капают, кстати.
Он не замолкал ни на секунду, и через пару минут этого утомительного разговора у Эрики разболелась голова. Метью провел их по огромной лестнице наверх, где располагались рельсы с небольшим поездом, который развозил людей по всей высотке, доставляя на нужный этаж. Они забрались внутрь, усевшись на точно такой же кожаный диван красного цвета, как в холле, и Метью задвинув дверь, плюхнулся напортив. Обивка внутри крохотного вагончика была темная с серебреным орнаментом. Адвокат тем временем ни на минуту не закрывал рта вещая о том, как политика псевдоаристократов, захвативших власть, разрушалась из-за отсутствия Холодного принца. О том, как хорошо, что им хватило ума найти хоть какого-никакого наследника.
Поезд остановился, и перед ними возвысились огромные двери, обшитые красной кожей с золотыми кнопками. Они вышли из вагончика, Метью Рист стукнул в дверь, и она покорно отворилась. Огромная комната, что предстала их взору, была выдержанна все в том же стиле, что и холл. Диван полумесяцем заполнял собой почти все пространство. Хрустальные столики ютились возле него, а прозрачное окно открывало обзор на пухлые и серые облака, которые говорили о том, что они очутились высоко над землей.
Метью Рист предложил им присесть, а сам упорно все настаивал на том, чтобы Мур с Эрикой заплатили деньги за что-то им неведомое. Адвокат продолжал вежливо угрожать, не смущаясь разбрасываться оскорблениями в сторону аристократов притом, что перед ним якобы сидели аристократы. Муру порядком надоело все это представление и он, наконец, смог вмешаться:
– Мы здесь не по вопросу об уплате денег. Я, Кай Себастьян Прест, и моя помощница Люси Мэй пришли сюда по личному делу к господину Оксфольту. И мы хотим его видеть немедленно.
Детектив стал более походить на себя, ведь сложившаяся ситуация его явно разозлила. Метью замер в замешательстве. Все это время он сидел в кресле, вальяжно закинув ноги на подлокотник.
– А чего я тогда распалялся тут? Вы, что дорогие мои, не могли сразу сказать? – нахмурившись, пробубнил Метью, на что Эрика незаметно усмехнулась. Он тут же резко встал, и прищурился, явно что-то подозревая, – а что вам нужно от моего господина?
– Мне приказано обсудить этот вопрос только в присутствии самого Джеса Оксфольта, – настаивал на своем Мур и, сделав загадочное лицо, многозначно добавил, – это касается завтрашней игры.
Лицо Метью изменилось, маленькие глазки расширились.
– Что ж, раз такое дело, то я позову его, так и быть. Пусть он сам решит… – он направился к выходу, затем помедлив, обернулся, – немногим удается поговорить с ним напрямую.
Адвокат сказал это, придавая своим словам большую значимость. И так же стремительно, как он влетел в огромный холл, он вылетел из комнаты.
– Он тебя заподозрил, – язвительно подметила Эрика. Азарт скользил по ее венам и отражался блеском в больших глазах.
– Мы условились только про самого Джеса, о свите уговора не было, – отрезал Мур, понимая всю хрупкость своего положения.
Тут двери распахнулись, и в комнату вошел высокий молодой человек, очень приятной и располагающей к себе внешности. Его костюм был зеленого цвета: обтягивающие штаны, от которых он казался еще выше, и длинный смокинг ниже колен. Его темные волосы так же непослушно лежали на этой хитрой голове, словно они с Метью были братья. И, несмотря на то, что он приветливо улыбался, все равно до конца было не ясно, какая именно эмоция отражается на его лице.
– Добрый вечер, господин Прест! – радушно произнес хозяин. Он вел себя по-простому, абсолютно так же, как и все его окружение. Все эти прелюдии и церемонии присущие аристократам, кажется, игнорировались здесь. Он пожал руку Муру, галантно поприветствовал Эрику, и уселся в то самое кресло, в котором несколько минут назад толкал свои пламенные речи его адвокат.
– Мы очень рады вас видеть, – заговорил Мур не своим голосом. Он мельком заметил в нагрудном кармане Джеса веточку розмарина. – Мы тут представляем интересы наследника, как вы уже знаете.
– Вы, кажется, пришли не просто так, – бесцеремонно прервал его Оксфольт, – ближе к делу, прошу. У меня еще масса забот.
Паренек развалился в кресле, закинув ноги на стол. Его вид выражал крайнюю беспечность.
– Конечно. Как вы знаете, каждую пятницу наследник со своим ближним кругом играет в карточную игру «Прилс». И каждый раз этот ближний круг формируется по настроению наследника.
– Да, да я наслышан, – отмахнулся Джес и дернул за висевший шнур возле кресла.
– Так вот, наследник изъявил желание видеть на завтрашней игре вас.
– С чего бы это он соизволил? – недоуменно спросил парень. Тут в комнату вбежала миловидная девушка, которая принесла на подносе кофейник и две чашки. Своему хозяину она вручила продолговатый стакан с трубочкой, в котором дымилась розоватая жидкость. Девушка разлила кофе и поспешно удалилась.
– До него дошли слухи, что вы помолвлены с одной знатной балериной, и если это правда, то он считает, что это, безусловно, поправит ваше положение в обществе, – Мур внимательно смотрел на своего собеседника, стараясь не упустить ни одну эмоцию. Но, увы, ни один мускул не дрогнул на лице Оксфольта.
– Без проблем, я буду и захвачу с собой Метью. На игру же первый раз нужно приводить друга, да? – беззаботно покачиваясь в кресле, произнес парень. Он попивал себе коктейль так, словно происходившее его никоим образом не касалось.
– Естественно, вас также будут ждать на приеме у наследника по случаю праздника. Вам следует прибыть со своей спутницей, чтобы светское общество самолично убедилось в ее существовании, – продолжал развивать тему Мур, стараясь выпытать из Джеса то, что он так ловко скрывал под маской безразличия.
– Да, да я приведу вам балерину на любой вкус – их сейчас, как и остальных как бы талантливых людей увлеченных искусством, кишмя кишит.
– У вас там гарем что ли? – не удержалась от язвительного комментария Эрика.
– Не у меня, но в театре каждая захочет побывать на столь важном приеме, – Джес закатил глаза.
– Вы так говорите, будто у вас нет никакой знатной невесты, – мрачно подытожил Мур. Его провокация не работала, как он ни старался. Не зря каждый предупреждал его, что с Джесом Оксфольтом не так просто сладить.
– Да что вы зациклились? – он выпрямился, – из какой вы газеты?
Эрика еле сдержала победное ликование, а Мур подавив свое раздражение, выдавил:
– Что вы такое говорите?
– Да вы так старательно хотите узнать о моей личной жизни. Я вас не осуждаю, любому интереснее, кто у меня находиться в постели, нежели то, что я сделал полезного для этого мира. Но знаете, я терпеть не могу журналистов.
Мур вздохнул, Эрика уже была готова применить свое колдовство и спасаться бегством, как детектив достал из кармана золотой орден в кожаном футляре, который свидетельствовал о том, что он находиться на службе у его величества. Ведьма чуть не раскрыла рот от удивления.
– Вот мой документ, если вам угодно. Не думал, что до этого дойдет, – вид у него был ужасно оскорбленный.
Джес наклонился и очень внимательно рассмотрел орден, затем он вновь, как ни в чем не бывало, плюхнулся обратно в кресло и заявил:
– Ладно, допустим, – он хмыкнул, деловито наклонив голову, – я приведу свою таинственную балерину и приду на завтрашнюю игру. Так и передайте его высочеству. А сейчас вам пора.
Он ловко перепрыгнул через кресло, и, словно ребенок выскочил за дверь. Все та же девушка, которая подавала им кофе, проводила их до выхода.
На темной улице их тут же окутал ледяной воздух. Небо стало непроглядным, и лишь тусклые фонари освещали им путь.
– Черт его дери, этого Джеса Оксфольта! Его ничем не проймешь! – возмущался детектив, минуя поворот за поворотом, – насколько же нужно быть пропащим человеком, если при одном упоминании о балеринах он даже не дернулся? Будто ему вовсе плевать на Антони Мармальд! Как же так? Ну, даже если он ее не любил, все равно ее самоубийство должно было хоть как-то подействовать на него!
– Может они и вовсе не встречались? – предположила Эрика.
– Да нет, мне Май говорил, да и сам Фленсик подтвердил это, а он просто так ничего утверждать не будет. – Мур перевел дух, – да, кстати, я заметил, что у него из кармана торчала веточка розмарина.
– Я тоже это заметила, – Эрика стала более серьезной. – По одному из поверий розмарин защищает от ведьм того, кто его носит.
– Интересно, – призадумался детектив, – неужели он все же имеет отношение к ее смерти?
– А мне вот интересно, за что они так отчаянно вымогали у нас деньги?
– Знать, видимо, по уши в долгах перед этим Оксфольтом. Ну а как же – на чем им наживаться?
– Чего же он так рвется на игру с наследником, если считает себя выше аристократов?
– В том-то и дело, что он их богаче, он их презирает, а все равно злиться, что его не воспринимают, как важную персону. Его никогда не приглашают быть частью их общества, ведь он из нищей семьи. Это его очень задевает, я об этом знал и рассчитывал сыграть на его чувствах.
– И что же теперь, он завтра явиться на игру, а его не пустят?
– А мне и не нужно, чтобы он там был. Мне и так проблем завтра хватит, – Мур нахмурился.
– Ах да, Фленсик составит тебе отличную компанию, – довольно улыбаясь, напомнила Эрика.
– Не радуйся, он, вряд ли согласиться, – понадеялся детектив.
– Конечно, согласиться, раз он такой проныра. Ему будет интересно в этом поучаствовать.
Впереди показалась знакомая им станция. Они купили билет и сели в уютный, полупустой вагончик поезда. Эрика вдруг вспомнила:
– Откуда у тебя орден его величества?
– Ну… – замялся Мур, отводя взгляд от ведьмы, – я его подобрал…
– Украл что ли? – не унималась Эрика, посмеиваясь.
– Почему украл-то сразу? Он никому не был нужен! Лежал бесхозный, когда я проходил практику у Разовски. Тогда еще у одного графа драгоценности украли, он в одной из его комнат и валялся под комодом, – вновь оправдывался Мур.
– Да, сколько нового я узнаю, – протянула ведьма, уткнувшись в меню. На лице ее по-прежнему играла улыбка.
Поезд тихонько постукивал колесами, за окном мелькали дома. Им подали на ужин горшочки с запеченным мясом и грибами и цитрусовый пирог с брусничным чаем.
Так закончилась неудачная попытка Мура Лисца переиграть Джеса Оксфольта, но сердце ему подсказывало, что у него еще выпадет шанс нанести ответный удар.

5.
– Любили друг друга? Если это называется любовью, то человечеству точно конец! – паренек засмеялся, то ли от обиды, то ли ему и правда было смешно.
Это был весьма пронырливый и неглупый паренек лет двадцати, который полгода работал слугой в доме Беднама. Он был очень возбужден и эмоционален в своем повествовании, ведь его впервые спросили, какого это быть прислугой. Он сидел перед Муром в маленькой комнате его обшарпанной квартиры.
Вчера вечером Мур получил весточку от Зиги, который сообщил, что парень настолько рад поведать хоть кому-нибудь о том унижении, которому его подвергла Алиса Максималь, что он готов самолично приехать к Муру. И вот теперь, ранним утром, он примчался прямо сюда, не сумев дождаться детектива около агентства.
– Алиса Максималь была просто на редкость ужасной девицей! Избалованная, наглая, истеричная! Била меня по поводу и без. Хотя я особо не оступался, да и работа моя была далека от нее – я всего лишь лакей и рядом с господами должен находиться лишь во время обеда. Но только слепой и глухой не заметит, как она постоянно набрасывалась на своего жениха господина Беднама с кулаками! Он признаться тоже далеко не ангел, в общем, та еще парочка – стоят друг друга. В собственных любовных мучениях мы всегда сами виноваты, вам ли не знать, господин Лисц?
Он посмеялся сам над собой, в то время как Мур выдержал нападки с каменным лицом. Он просто не мог понять, почему все с ним обращаются самым неподобающим образом.
В это мгновение в комнату зашла Эрика, щеки ее были розоватыми от утреннего мороза.
– Чего это у тебя дверь нараспашку? – увидев пронырливого слугу, она остановилась в проеме, стягивая с себя шарф.
– Этот молодой человек служил у господина Беднама слугой, проходи, присаживайся. – Мур подвинулся на диване, чтобы Эрика могла сесть. Сняв пальто, она тут же плюхнулась рядом, с интересом разглядывая гостя. – Это моя… помощница.
– Вчера была невеста, сегодня помощница. Как легко можно все потерять в это мире, – заключила Эрика. Видимо с утра пораньше у нее было игривое настроение, в отличие от Мура, глаза которого слипались.
– Продолжайте, пожалуйста, – протянул Мур, сдерживая зевоту.
– О чем это я? Ах, да! – паренек вытаращил и без того большие глаза, – он ей изменял, конечно. Странно было, если бы дело обстояло как-то иначе. У графа была куча, просто куча бездарных актрис, которых он словно притягивал со всех театров. Умных и талантливых он почему-то не привлекал. И граф до того обнаглел, что водил их в спальню в присутствии Алисы, ничего не стесняясь! Она его за это люто ненавидела и изводила. Однажды дошло до того, что графиня его чуть не отравила. Но все обошлось, не знаю к лучшему или к худшему – провалялся пару недель в постели. Это была настоящая война – всем доставалось. Родители же их, сговорившись, быстренько выселили их обоих в отдельное поместье, которое принадлежало графу по наследству, чтобы они там спокойненько, не мешая другим членам семьи, грызли друг друга. Он и горничных совращал, все знают, если не охота с графом шуры-муры крутить, то лучше на работу в поместье не устраиваться.
Паренек видимо до ужаса любил посплетничать, его даже не приходилось ни о чем расспрашивать – поток информации лился из него, не собираясь заканчиваться.
Эрику рассказ забавлял, в отличие от Мура, который по-прежнему до смерти хотел спать.
– Она выталкивала полураздетых девиц прямо во двор, – продолжал слуга, подскакивая то и дело в кресле, – а пару раз выпихнула их в окно! Вот же сумасшедшая! Как я уже и говорил, я постоянно получал от нее. Однажды она выплеснула мне в лицо горячий суп, потому что господин Беднам за обедом ей сказал несколько гадостей. Я даже не хочу повторять эту мерзость, тем более при дамах, – он важно посмотрел на Эрику, которая улыбалась. Пареньку было невдомек, что он не единственный из людей, кто веселит ведьму. – Но такие безобразия происходили только внутри поместья. На людях же они походили на образцовую пару. Как только им приходилось под руку переступать порог какого-нибудь бала или же светского приема, они становились оба просто-таки Амуром и Психеей. Хотя это плохой пример, там у них тоже не все гладко было… – паренек призадумался, – ну в любом случае, они были очень милы и очаровательны. Ворковали и любезничали друг с другом, что все присутствующие глаз не могли от них оторвать. Каждый ими восхищался. Но наступала пора, когда они вновь оставались одни и вилки тут же летели в несчастного графа. Все дело в том, что они так воспитывались с самого детства – их семьи тщательно прячут всю грязь, при этом на людях старательно держат лицо. Так, я думаю, вас больше всего интересует, как меня выгнали из поместья, и главное за что, ведь я прекрасный работник! – почему-то заключил парень, и продолжил, – я старался особо им на глаза не попадаться. Прислуживал себе на кухне и в столовой. Иногда открывал двери, когда отлучался наш дворецкий. Но однажды мой напарник захворал, и мне пришлось в одиночку подавать блюда за обедом. Я захожу в столовую с подносом, а графиня уже склонилась над бездыханно лежавшим графом. Ну, я молча поставил тарелки и хотел поскорее убраться от греха подальше, как она мне говорит: «Принеси мне фиолетовый флакон с тумбы в спальне». А я ей в ответ зачем-то ляпни: «Вы что его опять отравили?». Она меня тут же обругала на чем свет стоит, и я мигом побежал в ее комнату. И конечно, как назло на тумбе не оказалось никакого флакона! Я побоялся возвращаться ни с чем, ну и полез в комод, где она обычно эти пузырьки держала – я их видел пару раз. Открываю, а там груда голубоватых камней, приблизительно одной и той же формы. Я, конечно, понимаю, у богатых свои причуды – им скучно, но зачем же она эти залежи устроила в поместье графа? Вещи она не хотела окончательно перевозить, а это, пожалуйста! Но кто я такой чтобы леди осуждать. Ну, так вот, госпожа, конечно, пошла за мной следом, хотя зачем, ведь воровать мне что-либо не имело смысла. И она как накричит на меня! А что я такого сделал, я так и не понял. Я и не такое повидал за свою жизнь в домах господ. Мой друг, который в тот момент как раз температурил, рассказывал, что в один день графиня вышвырнула всех своих прислужниц и остались лишь слуги-мужчины. А ей же нужно, чтобы кто-то вокруг нее прыгал, так она заставила его прислуживать ей в ванной. И он ее видел абсолютно обнаженной! Представляете? Тоже мне леди! Так вот этого она не стесняется, а из-за каких-то безделушек пришла в ярость! Ее дед вообще черепа повешенных ведьм коллекционировал! А бабушка сдала собственную родную сестру охотникам на ведьм! И ничего – это вот в порядке вещей! Ну, она меня тут же вышвырнула, не дав собраться. Еще и пинка хорошенько дала! Вот мои бабушка с мамой хоть и были из нищей семьи, что для таких вот, как эти Максимали, считается отвратительным, они так себя никогда не вели. Конечно, я считаю, ничего она не вешалась. Она бы такое одолжение не сделала, сначала бы обязательно прибила своего жениха. Это граф ее придушил, поди, нечаянно и я его признаться не виню в этом. А родители быстро спохватились, выдав все в искаженном свете, чтобы сохранить достоинство. Хотя, что там сохранять.
– Камни, что лежали в комоде, были похожи на этот? – спросил Мур, протягивая камень, который он утащил из дома госпожи Эннисон.
– Да! – воскликнул оживленно слуга, – прям вылитый!

Глава III «Игры со смертью».

1.
– Если лунный камень найдется и у Альты Склер и у Полианны Август, то это будет единственная нить, которая связывает всех девушек, – Эрика с важным видом расхаживала по комнате, рассуждая, пока Мур, прислонившись щекой к спинке облезлого дивана, старался не уснуть. Слуга к счастью покинул их, хотя выставить его из квартиры оказалось делом нелегким.
– Все вы забываете о том, что каждую жертву с самого начала связывал один немаловажный факт, – пробубнил Мур в полудреме.
– Какой же? – вздернула бровями Эрика.
– Они все молодые девушки, и каждая из них весьма привлекательна. Это разве не важно? Самоубийцы могли быть совершенно разного возраста и пола, начиная с ребенка и заканчивая стариком. Это бы породило, куда большую панику, чем сейчас. Но почему-то наследник прикончил именно этих девушек.
– Наследник? Ты же считал, что это происки ведьм? Таких, как я, – Эрика села рядом и гневно толкнула Мура в бок. Ей уже порядком надоела его апатичность.
Солнце еще не поднялось из-за необъятных серых облаков, которые вплотную укутали утреннее небо, создавая легкую дымку. В комнате царил загадочный полумрак, который старалась рассеять единственная горевшая лампа.
– Ведьмы, наследник… – равнодушно пробурчал детектив, стараясь принять вертикальное положение, – я не знаю, они тут все замешаны. И это странно, что наследник работает с ведьмами, ведь сам Холодный принц их терпеть не мог. Он был первым, кто начал на них охоту.
– Может, он и не заодно с ними… – неуверенно произнесла девушка, – или он придерживается иных взглядов, чем его предшественник.
Мур тяжело вздохнул, потирая лицо руками.
– Так или иначе, все ведет к тебе. Ты так и не подумала, кто мог бы настолько нагло тебя подставить? – парень впервые посмотрел на девушку за все это время и в его взгляде читался укор.
– Я уже говорила, что у меня нет претендентов, – отрезала ведьма, закатив глаза. – Ты должен понимать, что не у каждого имеется смертельный враг.
– Но у тебя уж точно должен найтись. У ведьм не бывает друзей в современном мире! – выпалил Мур, вставая с дивана. Он недовольно ушел на кухню сварить себе кофе и продолжил свои нападки уже оттуда, – тем более, о тебе ходили слухи, так что… ты могла, к примеру, наколдовать кому-нибудь что-то не то, вот клиент и обозлился…
Мур и сам понимал, что его доводы слегка сомнительны, но стоял на своем.
– Ты таким незамысловатым образом решил подобраться ко мне с расспросами? – девушка подошла к дверному проему кухни и облокотилась на него, – я еще пока что в своем уме и не стану проводить магические сеансы, только для того, чтобы какой-нибудь мало знакомый мне человек тут же сдал бы меня охотникам на ведьм. К тому же, зная людей, они бы приходили не для того чтобы прозреть, как им прожить свою бестолковую жизнь получше, а затем, чтобы приворожить кого или навести порчу. Каждому любопытна только черная магия. Никто не будет рисковать ради того, чтобы совершить благое дело.
Парень немного помолчал, снимая турку с кофе с огня.
– Допустим, но откуда тогда взялись все эти сплетни? Раз ты колдуешь скромно дома, спрятавшись от посторонних глаз? – он захлопнул шкаф, и, повернувшись, обнаружил, что кофе, которое он только что налил себе в кружку, уже пьет Эрика. Собравшись сделать еще одну порцию, он продолжил, – а в аэропорту? Что-то ты не особо старалась скрыть свою сущность. Вокруг было полно народу – не боялась, что поймают с поличным?
– Нет, никто ничего не видел, – отмахнулась Эрика, попивая беспечно кофе, – а насчет слухов. Пойми, людям скучно, вот они и обвиняют первую попавшуюся девушку. Только им невдомек, что на этот раз они попали в самую точку.
Мур вздохнул, наливая себе еще одну порцию кофе, на этот раз, надеясь, что успеет ее выпить сам.
– Ладно, допустим… Но других ведьм в городе ты знаешь? – аккуратно, как бы вскользь спросил детектив.
Эрика посмотрела на него, вздернув брови:
– Ты хоть немножко подумай! Я понимаю, раньше существовало огромное количество ковенов, куда собирались ведьмы, использующие разные способы и уловки колдовства, но сейчас, глупо кому-либо доверять. Нет никаких гарантий, что если какая-нибудь женщина нашепчет тебе о том, что она ведьма и предложит прийти на шабаш, не окажется, что она на самом деле охотник. Если еще и остались такие, как я, то они тщательно скрываются, чтобы не попасть в петлю.
– Ты их не чувствуешь интуитивно? – спросил Мур, делая себе бутерброд.
– Я лишь могу предполагать и подозревать, например, девушек или женщин с сильной энергетикой и аурой. Но так как у меня не было опыта общения с ведьмами, точно утверждать что-либо я не могу. – Эрика радостно перехватила, только что сделанный бутерброд, стоило Муру лишь отвернуться.
– От кого у тебя тогда способности? Я слышал, дар передается через поколение – от бабушки к внучке. Но по моим наблюдениям госпожа Генриетта не похожа на ведьму… – Мур обнаружив потерю бутерброда, принялся делать еще один.
– Ты забываешься. Ты же не думаешь, что я вот так выдам все свои секреты? Это никак не относиться к делу. – Она чертовски обаятельно улыбнулась, но ее чары никак не подействовали на парня. Мур только яростнее стал нарезать хлеб.
– Ладно, хотя я и считаю, что это как раз таки имеет прямое отношение к делу, – сказал он, наконец. – Можешь хотя бы сказать мне, что значат эти символы?
Мур дотянулся до ящика тумбы, что стояла одиноко в углу, выудил оттуда мелкий листок и протянул ведьме.
– У кого ты на этот раз это умыкнул? – заулыбалась девушка, внимательно вглядываясь в клочок бумаги.
– У Эмили Эннисон в комнате лежало, помнишь я рассказывал?
– Да-да, припоминаю, – девушка положила голову на руки, отчего ее щеки сделались пухлее, и она стала похожа на ребенка. – Это римская цифра «двадцать», в картах Таро под этим номером стоит «Страшный суд». Конечно, это может значить что-то другое, но вряд ли.
– И что это такое «Страшный суд»? Апокалипсис?
– Нет, если эта карта выпадает в гадании, она говорит, что у человека происходит в жизни кульминационный момент. Но еще нужно учитывать ее место в раскладе и соседние карты. – Девушка нахмурилась, – тут также есть знаки эльфлянского древнего языка. На нем по преданию говорили Ангелы смерти и Падшие ангелы. Я не смогу их расшифровать, ведь этот язык известен немногим. К тому же, это темные искусства – их опасно использовать. Можно поплатиться собственной жизнью или жизнью близких.
– Может это угроза от ведьмы? Эти знаки могут принести беды или проклятия, как думаешь?
– Любое слово или действие может привести к несчастьям, – вздохнула девушка. – Не исключено, что это угроза ведьмы.
Мур погрузился в свои мысли, задумчиво уставившись в окно. Солнца не было видно, словно оно покинуло эту незадачливую землю, не собираясь возвращаться.
– А как же этот странный психолог, о котором говорил Фленсик… Антуан, кажется? Может он не только Стейси угрожал, но и Эмили? – прервала размышления детектива Эрика. Она радостно уплетала печенье в виде пряничных человечков, которые, по-видимому, принесла с собой, потому что раньше Мур их не видел.
– Я не уверен в том, что он вообще присылал угрозы Стейси. Да и все что связанно с Фленсиком всегда подозрительно, начиная от его влюбленности, закачивая альбомом с фотографиями, из которого, как по волшебству, выскакивают подсказки в самый подходящий момент. – Мур выглядел немного недовольным, что ему вновь об этом напомнили. Ему вовсе не хотелось думать, что журналист может оказаться прав. – Вот найти настоящего наследника с ведьмой – это гораздо интереснее.
– Вдруг этот Антуан и есть настоящий наследник? – ухмыляясь, спросила девушка, явно почувствовав, что Мур хочет переменить тему разговора.
– Что? Это бред! – выпалил Мур, – ты же знаешь, что наследник должен быть со светлыми волосами! А этот вообще не похож, мрачный какой-то.
– А кто говорил, что наследник должен быть внешне похож на Холодного принца? Он вовсе может и не быть светловолосым! – надменно заявила Эрика.
– Но как же? Он же его потомок! – не теряя уверенности, продолжал Мур.
– Не обязательно, мы уже выяснили, что его род прекратился на вампирах.
– Может у него были еще дети – такое на каждом углу.
Вдруг Эрика загадочно улыбнулась, словно знала то, что неведомо детективу.
– Ох, ты не знаешь таких простых вещей? – она выглядела невероятно надменно и самоуверенно, отчего у Лисца закипела злость по венам. Он терпеть не мог, когда люди себя так вели, но за собой этих качеств не подмечал.
– Чего еще я не знаю? – он язвительно улыбнулся, вальяжно облокотившись на спинку стула делая вид, что ему известно все.
– Холодный принц, милый, не мог прикоснуться ни к одной живой душе, потому что как только он касался кого-то, у этого человека тут же начиналась, как ее потом назвали «Снежная лихорадка», и он замерзал до смерти, мучаясь в ужасных судорогах и болях. В этом было проклятие принца, – она самодовольно закинула ногу на ногу и в нетерпении, постукивая пальцами по столу, стала дожидаться ответа.
Мур презрительно рассмеялся:
– О ну как же! Это интересно, да, – он состроил гримасу, – как он сумел обзавестись потомством, если не мог коснуться ни одной женщины?
– Филиция была единственной, кого он мог коснуться, потому что она была ведьмой, очень сильной ведьмой. Поэтому она и стала его женой, и у них была единственная дочь, которая стала вампиром и родила от человека дампира. И у него уже и появился последний представитель их рода, который пропал!
Все эти родственные связи опять запутали Мура, но он старался не подавать виду, что ничего не понял.
– Ладно, тогда все просто: настоящего наследника нельзя коснуться, так? В таком случае мы его быстро найдем, – что-то завертелось в груди Мура, и он почувствовал родную нотку азарта, которая росла с каждым мигом.
– Не глупи, если бы в этом мире существовал человек, к которому не притронешься, другие люди давно бы это заметили. Он не является его кровным наследником, и скорее всего это проклятие ему не передалось, потому что оно к нему не относиться.
– Почему?
– Потому что Холодный принц что-то совершил, чем обрушил на себя такое бремя. Скорее всего, он заключил сделку с демоном, а может и с дьяволом, он же был бессмертным. Бессмертие нынче дорого обходиться. А так как настоящий наследник не его потомок, он и не будет расплачиваться за его грехи.
– То есть ему передались лишь силы? А бессмертие? – тут же сник Мур, почувствовав, как лихие нотки азарта потухают, как и надежда в его сердце.
– Возможно, – пожала плечами Эрика. – Ясно одно, он хитер, умен, имеет мощь и силу, но выглядеть он может как угодно. Да и возраста может быть любого.
– Это усложняет все! – взвыл Мур в ужасе, падая на покосившуюся столешницу старого стола. – Ищи его теперь, ведь он может быть где угодно! Да и ведьму невозможно отыскать, а если и найти, то каким образом раскрыть ее сущность?! Все нити оборванны! Можно было бы поговорить с родителями Альты Склер и Алисы Максималь, но они же все такие цацы, что их не допросишься! Они просто закроют перед моим носом дверь. Да и судя по их взаимоотношению с дочерьми, они мало чего о них знали, так что и смысла в этом нет. Можно поискать что-то о Стейси, но все концы оборванны, раз уж Роберт Клер не выяснил кто она такая, то нам это точно не под силу. С Эмили и так все ясно. Насчет Полианны я сегодня на игре постараюсь хоть что-нибудь разузнать, а вот Антони… меня беспокоит то, что Май скрывает свою семью от полиции и меня.
– Зачем ему это? – сделала недоуменное лицо Эрика, которая все это время смиренно выслушивала стенания детектива.
– Я точно не знаю, но думаю, что Май не желает раскрывать какой-то секрет Антони. Ведь он был так привязан к сестре и, наверное, не хочет омрачать память о ней. А родители, скорее всего, могут выдать эту тайну…
Парень в бессилии опустил подбородок на стол, Эрика тем временем уже подъедала какой-то шоколад, вероятно взяв его оттуда же, откуда и печенье.
– Нам только и остается теперь искать каким-то волшебным образом ведьму и наслед… – тут глаза Мура расширились и он подскочил на стуле, как ошпаренный, – слушай! Как же я раньше до этого не додумался!
– Чего? – боязливо осведомилась Эрика, предчувствуя неладное.
– Мы же можем провести спиритический сеанс! Вызвать души покончивших с собой девушек, хотя бы одну из них, и все выяснить! Точно, я просто гениален. – Мур провел рукой по своим волосам и насладился в полной мере собственным превосходством.
Эрика же смотрела на него, как на полнейшего придурка.
– С чего ты решил, что они бросятся тебе рассказывать о своей кончине? – усмехнулась она, забавляясь самовлюбленностью детектива, – я ни разу не вызывала мертвых – едва ли что путного из этого выйдет.
Самодовольство моментально сползло с лица парня.
– Вот как! А что ты вообще умеешь, кроме как залечивать раны? Что ты за ведьма такая!
– Я предпочитаю не беспокоить души умерших, тем более тех, кого предположительно довели до самоубийства. Ты же понимаешь это черная магия – ничего хорошего от нее не бывает.
– Черная не черная! Мне все равно, это единственный способ все узнать! – выпалил Мур.
– Значит, тебе придется найти иной способ, – пожала плечами девушка. Мур сделался совсем потухшим. Эрика колебалась, ведь она вроде и сочувствовала ему, а вроде и не особо. В конце концов, ее брало сомнение – расследует это дело господин Лисц из чистейшего любопытства и чувства справедливости или же хочет опять заработать себе удушающую славу, чтобы на него все молились.
– Хорошо, я все сделаю, – отозвалась она неожиданно, отчего Мур, воспрянув духом, соскочил со стула и стал ее обнимать.
– Спасибо, спасибо, тебе рыжая ты ведьмочка! – залепетал он, кружа Эрику по маленькой кухне.
– Но, – произнесла она, отчего Мур тут же от нее отпрянул, – ты сделаешь кое-что для меня.
– Ты что обалдела? Это в твоих интересах, ты же сама наняла меня! – возмущенно отозвался Мур, ощущая свою обреченность.
– Я помню, – беспечно ответила Эрика, поджимая губы, – но я все же хочу, чтобы ты пошел вместе с Фленсиком на сегодняшнюю игру.
На лице Мура появилось отвращение, если бы он только что съел гору червей.
– Зачем тебе это? Что за назойливая идея?
– Это моя прихоть.
– Ну… – помялся Мур, не зная, что ему делать, – так и быть.
– Чудно, – девушка поспешила в комнату, продолжая говорить, – я его уже предупредила и нам надо поспешить к нему. Он нас ждет к двум, как раз будем к этому времени, если выйти сейчас.
– Что? – вспыхнул Мур, – ты, что договорилась с ним до того, как я согласился?!
– Только не расходись, – спокойно ответила она, и ее равнодушие вызвало у детектива еще большую волну злости.
– Как ты могла?! Зачем тебе это?! – не унимался Мур, все больше распаляясь.
– Так нужно, – просто ответила девушка, усаживаясь на диван.
– Кому нужно?! Вот мне нет! Я с ним не пойду, черта с два! Легче с самой смертью туда заявиться, чем вместе с Чарли Фленсиком! Я его терпеть не могу!
– Эй, милый, потише. Ты забыл, что я тебе говорила о силе слов? Особенно, когда ты злишься. – Эрика взяла какой-то потускневший журнал со скособоченной тумбы и начала его листать. Она поняла, что препирания могут затянуться.
Тут в дверь рьяно постучали, и на пороге показался запачканный паренек в своей потертой, одетой не по погоде, куртке. Это был Джонни, в руках у него была телеграмма.
– Господин Лисц, – задыхаясь, заговорил он, – я подумал это важно! Вам прислали ответ на вчерашний запрос! В общем, домашний адрес, что дала вам Элизабет Чейз… там уже двадцать лет живет женщина со своей сестрой и ее сыном! И никто из них никогда и не слышал о некой Элизабет Чейз!
Повисла тишина. Мур упал в посеревшее от старости кресло – он боялся такого исхода. Вчера, наконец, он смог проверить эту врушку, которая подкралась к нему ночью по дороге домой и навела его по ложному следу. И вот все его опасения подтвердились – она соучастница преступления, которая, по-видимому, в сговоре с настоящим наследником.
– Это же та дамочка, которая вроде дала вам мой ложный адрес? – нарушила молчание Эрика, глядя поверх журнала, заголовок которого уверял, что от ведьм можно защититься щекоткой.
– Да, – обреченно выдавил Мур. Мысли о мучительном походе на игру вместе с Фленсиком уже не казались такими ужасными. – Не была же она заколдована… или же не мог быть это какой-то дух или обман…
– Господин Лисц, – неуверенно встрял Джонни, напоминая о своем присутствии, – если вам еще что-нибудь нужно, я буду в кафе внизу. Я устроился туда помощником бармена.
– Да, Джонни, спасибо, возьми деньги.
– Благодарю, – бросил паренек, сгребая драгоценные монетки из ладони Мура к себе в карман. Не медля, он умчался прочь.
– Что ж, – протянул Мур, когда дверь за Джонни захлопнулась, – кажется, мы нашли ведьму, которая работает вместе с наследником.
– Я так не думаю, эта девица слишком глупа, чтобы быть ведьмой, – отозвалась тут же Эрика.
– По-твоему, все ведьмы очень умны и мудры? И среди них не найдется ни одной дурочки?
– Да, ибо родись эта Элизабет ведьмой, ее бы тут же поразило молнией. Потому что Лилит, породившая всех демонов и считающиеся первой ведьмой, вмиг бы извела ее со света, чтобы не позорила наш род. – По мере того как девушка произносила эти слова, словно древнее пророчество, лицо Мура все больше пропитывалось презрением и недоумением одновременно.
– Я вот сейчас не понял к чему это, – делая умный вид, произнес Мур, – но Элизабет соврала мне намеренно. И это в духе тех игр и записок, которыми меня одарил наследник. Она может и не дотягивает до его уровня, но хитрить умеет.
– Эта идиотка что-то перепутала, потому что не было смысла сбивать тебя с толку в тот момент, когда ты гнался за мной. Наследник так долго старался навести тебя на мой след, и спрашивается, зачем в таком случае было так рисковать? Ты мог просто упустить меня, и весь план полетел бы к чертям в ад! Не говоря уже о твоей ране, которая убила бы тебя в тот же вечер, не будь меня рядом! А убивать тебя он не хотел, ты ему нужен, чтобы доказать мою вину. Вот еще ему было удовольствие мучиться, проделывая опять фокус с запиской и заколдовывая сыровара? – Эрика недовольно бросила журнал на столик, – если она окажется ведьмой, я сама расскажу своей семье, что мы им наврали насчет женитьбы.
Мур удивленно вскинул бровями.
– В самом деле?
– Да, – уверенно заявила девушка.
– О, невестушка, я готов сейчас все бросить и бежать на поиски Элизабет, лишь бы увидеть твое лицо, когда я окажусь прав!
– Мечтай, – улыбнулась Эрика в свойственной ей манере, – а я с удовольствием посмотрю на твое лицо, когда выясниться, что я права.
– Вот ты мне всегда перечишь! – возмутился детектив. – Ладно, так и быть поехали к Фленсику, тем более что тогда у Оксфольта я тебе проспорил.
– Вот именно, – подметила девушка деловым тоном.

Через какое-то время они уже оказались в квартире Чарли Фленсика, которая располагалась в одном из уютных домов подальше от центра города. Внутри среди просторных комнат, уставленных различной антикварной мебелью и подозрительными диковинами, около пухлого шкафа, словно царь, возвышался сам хозяин. Чарли отчаянно рылся в залежах своих вещей, без которых не обходилось ни одна его маскировка, а их было у него невероятное количество. Огромная гостиная была битком набита дорогой, но бесполезной гарнитурой. Мур знал, что бабушка Фленсика коллекционировала весь этот хлам с особой пристрастью. Но, к сожалению, ее внуку было не до того, чтобы любовно ухаживать за всем этим сборщиком пыли. Чего тут только не было: шкафы, принадлежавшие к разным эпохам, стулья, сложенные в углу, зеркала, облепившие всю стену напротив окна, длинный книжный шкаф с потертой, зачитанной до дыр классикой, люстры, подвешенные тут и там к потолку, пуфы от узких до приземистых, масляные лампы, почерневшие от старости, столики – письменный и обеденный, а также сервант с треснувшим стеклом. И все эту картину довершали собою, громадные вычурные портреты предков Чарли, которые высокомерно наблюдали за происходящим в комнате. Одного из них Мур даже знал – это был Коте Фленсик, знаменитый театральный актер и прадедушка Чарли. Он улыбался и светился бескорыстной добротой, что, по мнению Мура, радикально отличало его от правнука.
Другие комнаты выглядели довольно обычно, Мур знал это, так как ни один раз ему посчастливилось бывать здесь. Фленсик же был слишком ленив, чтобы продать все эту мебель и выручить с нее немалые деньги. Его вполне устраивало наследие его семьи, которое, кажется, вот-вот грозилось вытеснить его из квартиры. Он вообще имел привычку оставлять все, что нажили при жизни его родственники после их кончины. Так, детектив обратил внимание, что в прихожей по-прежнему висит пальто его покойной сестры, которое она когда-то сама туда повесила. Мур был уверен, что и комната ее осталась также не тронута с тех пор, как сестра покинула свой дом.
Тем временем Мур старался держаться настороже, ведь до конца не было ясно, почему это вдруг злейший враг помогает ему. И хотя Эрика объясняла по дороге, что Фленсик тоже заинтересован в положительном исходе дела из-за Стейси, Мур все равно не доверял журналисту. Конечно, Лисц был единственным человеком, который взялся за расследование серьезно, но в то же время он имел сомнительную репутацию, да и сам Фленсик никогда не верил в его способности.
– О какой ужас! Просто кошмар! Что за тряпье ты притащил с собой, Лисц? Это называется костюмом? – негодовал Фленсик, осматривая Мура, который ради особого случая надел свой самый лучший наряд.
– Что не так с моим костюмом? – возмутился детектив, искренне удивляясь претензиям. – Мне его сшила в академии мадам Анстрис. Я его ношу исключительно по торжественному поводу!
– Так не ходят эльфлянские гэссы! Для Мура Лисца он может быть еще и сгодиться, но для эльфлянского мафиозного графа нет! Их стиль – это их лицо, – Фленсик театрально закатил глаза, ведь ему осточертело объяснять такие очевидные вещи.
– Я это и без тебя знаю! – огрызнулся Мур.
– Примерь вот этот! Должен подойти, – небрежным движением руки Чарли достал из шкафа черный костюм прекрасного пошива с атласной жилеткой, которая отливала на свету плавным блеском. Именно такие носили гэссы – ничего особенного, но со вкусом.
– Откуда он у тебя? – опешил Мур, любовно разглаживая каждую складочку, – это же тот самый костюм, который…?
– «Который» что? – тут же спросила Эрика, появившаяся в дверном проеме, выходящем из кухни.
– Разве его не изъяли? – продолжил на тон тише Мур, игнорируя девушку.
– Не смогли, – отмахнулся Фленсик, делая вид, будто что-то с невероятной силой заинтересовало его в глубинах шкафа.
– И ты его не выбросил? Ты говорил мне, что выбросил, я точно помню…
– Замолкни, если хочешь, чтобы я одолжил тебе костюм! – вспылил журналист. – И прекрати свои глупые расспросы, а то меня это начинает порядком раздражать! Я иду с тобой на игру, лишь потому, что пригласили именно тебя! А мне надо добраться до Антуана Де-Филта, это единственный шанс увидеть его!
Детектив не в силах уловить связь между игрой и психологом, бросил недоуменный взгляд на Эрику, которая поспешно отвернулась, делая вид, что рассматривает старые песочные часы.
– Причем здесь Антуан? – скривив лицо, спросил Мур.
– Тебе что рыжая не говорила, что он там будет?
Детектив вновь взглянул на девушку, и она одарила его хитрой улыбкой, от которой у Мура потяжелело все внутри. Так, вот как ей удалось заманить Фленсика пойти на игру. Он покачал головой, давая понять свой спутнице, как он недоволен ее поведением.
– Ах, ну да, ну, да… – поспешил ответить Лисц театральным тоном, мысленно прикидывая, как ему придется обороняться от Фленсика, когда тот узнает, что никакого Антуана там и в помине не будет.
– Ты же сам мне говорил, – пожала плечами ведьма, едва сдерживая улыбку.
– Я с тобой позже поговорю, – бесшумно прошептал Мур одними губами. Девушка лишь дернула головой, усмехнувшись, и пошла дальше гулять по квартире.
Мур проводил ее взглядом и невольно наткнулся на зеленоватый альбом, раскрытый на фотографии Стейси, который небрежно валялся на одной из высоких тумб, ютившихся возле окна.
– Ты подобрал себе имя и титул? – осведомился детектив, незаметно пытаясь вытянуть шею, чтобы поближе рассмотреть находку.
– Да, только не могу выбрать фамилию. Хочется родовую, но не будет ли это дерзостью с моей стороны? – Чарли старательно завязывал галстук, не отрывая глаз от собственного отражения в зеркале.
– Да что ты, подумаешь… – протянул наигранно Мур, почти приблизившись к альбому, – бери сразу Малидиви, фамилию эльфлянских императоров. Зачем мелочиться?
– Умолкни, граф Малдивсуон! – съязвил Фленсик, намекая, что выбранная Лисцем фамилия ничем не уступает королевской.
– Я, увы, ее не сам выбирал, – отозвался Мур, аккуратно перелистывая альбом, чтобы его собеседник этого не увидел. К счастью, его перекрывала длинная ваза, возвышающаяся неподалеку, поэтому у детектива были все шансы остаться незамеченным. Хотя, когда Чарли Фленсик увлечен собой, он не заметит ни апокалипсиса, ни катастрофы вселенского масштаба. Тем временем детектив вглядывался в фотографии и чем больше он смотрел, тем больше был очарован. Стейси, которую до этого он видел лишь на одной фотографии из ее дела, предстала перед ним во всей своей красе. Ее внешность не была какой-то особенной, но слегка уловимое скрытое достоинство, которое чувствовалось даже через объектив фотоаппарата, неистово манило и влекло, заставляя позабыть все свои заботы. У нее были русые длинные волосы, грациозно лежавшие на плечах, она была стройна и держалась гордо, даже можно сказать надменно. А вот глаза ее были черны, словно бездна, но при этом наполненные теплотой. На минуту Мур Лисц даже позавидовал Фленсику, не понимая, за какие такие заслуги перед богами, его вознаградили такой особой? И хотя, она его покинула, Мур был уверен, что те мгновения, которые Стейси провела с Чарли, были ему незаслуженным подарком судьбы.
Сам же альбом не представлял собой ничего особенного. Повертев его в руках, детектив пришел к выводу, что спрятать здесь записки так, чтобы их не удалось обнаружить сразу, было бы невозможно. В любом случае, они вылетели бы вмиг, потому что, фотографии, за которыми вероятнее всего спрятали послания, приклеены были ненадежно. И вновь парня одолели смутные сомнения, что кто-то подкладывал Фленсику записки специально в нужный момент, чтобы Чарли плясал под дудку злодея.
Отложив альбом, Мур поспешил вернуться к разговору, и обнаружил, что журналист даже не заметил его отсутствия. Он, по-прежнему не отрываясь от зеркала, перебирал вслух эльфлянские фамилии.
– Незонеска-нэ? Ах, да слишком известная. Тэймуантуон-нэ? Не выговоришь ни черта, – он замолчал, призадумавшись, – о, Рестон-нэ, он был помощником у Милоньи Август и знаменитым деятелем в области медицины. – Чарли самодовольно ухмыльнулся собственному отражению. – То, что как раз мне подходит.
– Милонья Август! – заорал Мур, подпрыгивая на месте, как ошпаренный. Он ринулся к Эрике, чуть не затоптав по пути Фленсика, который продолжал выкрикивать ругательства вслед детективу. – Конечно же, мне знакома эта фамилия! Милонья Август! Так звали мать потерянного принца Эльфляндии! Она пропала вместе с сыном, после кончины мужа! Как я мог забыть! Они же были знатными особами!
Мур торжествующе смотрел на Эрику, которая стояла возле огромного окна на кухне. Его возгласы, наверное, слышал весь дом.
– То есть ты думаешь, Полианна Август из знатного рода? – озвучила мысли детектива девушка.
– Да! Представь себе, она потомок потерянного принца, которого так и не нашли, посчитав его убитым! И ей, будучи особой королевских кровей, приходиться мыть полы в поместье наследника! Вот ужас!
– Чего ты так радуешься? Как это нам поможет?
– Пока никак, но я уверен, стоит нам побольше узнать о Полианне, и нам знатно пригодиться столь занимательная информация.
– Лисц, ты совсем с мозгами расстался? – проворчал Фленсик, показавшийся в дверях. Его появление тут же заставило Мура помрачнеть и торжествующее ликование на его лице сменилось выражением, состоящим из смеси тошноты и отвращения. – Ты чуть не затоптал меня!
– Жаль, а я так хотел, – процедил детектив сквозь зубы.
– Что за бред ты только что нес? Замарашка из прислужниц – аристократка? – Фленсик залился смехом, – ты удивляешь меня! Это же просто смешно!
– Отчего же?
– Сейчас, когда все документы уничтожены и неизвестно кто был знатным, а кто нет, любая служанка может присвоить себе чужую фамилию! Этой прислуги ничего больше не остается, как взять себе фамилию аристократа, чтобы подчеркнуть свою значимость! Это называется «комплекс бедняка»!
– Да, – согласился угрюмо Мур, – тогда у тебя «комплекс бога».
Фленсик кинул недовольный взгляд на детектива, и, не сказав ни слова, молча удалился в комнату к более приятной для него компании – к зеркалу.

2.
На прощание Эрика тайком, пока Фленсик не видит, повесила Муру на шею какой-то старинный медальон по форме напоминающий крохотное зеркальце. Вся позолота с него стерлась, и местами он отдавал серебряным проблеском. Девушка дала наставление, чтобы Мур спрятал амулет под рубашку и ни при каких обстоятельствах не показывал его. Детектив решил не спрашивать, зачем ему это, просто смиренно согласился. Он уже давно заметил, будто Эрике гораздо больше известно, что будет на предстоящей игре, чем ему.
Над городом сгустился сумрак, улицы пустели. Фленсик тут же поймал мобиль, и они выехали, направляясь в злополучное поместье поддельного наследника.
Весь их маскарад выглядел как никогда правдоподобно, ведь они колдовали над ним часа три. Мур чувствовал себя уверенно, и хотя Фленсик не вызывал у него восторга, но нужно было отдать ему должное – перевоплощаться и лгать он умел лучше всех. Детектив мысленно прикидывал, как он будет себя вести на вечере, как будет держать лицо и говорить с акцентом. Единственное – он плохо знал эльфлянский язык, потому что в академии он его прогуливал, считая, что этот предмет вряд ли ему когда-нибудь пригодиться. Как он ошибался.
Мур взглянул на Фленсика, тот выглядел совершенно спокойным. Он равнодушно глядел в окно, но можно было поклясться, что внутри он всем своим существом предвкушал сегодняшнее представление. Чем азартнее была игра, чем рискованнее, тем больше она интересовала журналиста. Мур отвернулся и заметил в тусклом отражении окна совершенно незнакомое ему лицо – худое, бледное и усталое. Его глаза теперь были серы, а волосы черные, как смоль, длинные, словно нити какого-то демона. Он тут же подумал, что у него неплохо выходит гримироваться, и если в его профессии ему окончательно перекроют кислород, ему будет, чем заняться.
Лисц остро ощутил, что ему не хватает Эрики, ведь с ведьмой было бы спокойнее прорываться в тыл врага, но тут же спохватившись, погнал эти нелепые мысли прочь.
Они выехали за город, ближе к горам, которые кидали мрачную тень на северную часть города. Мимо мелькали высокие силуэты деревьев и редкие, спешащие мимо, мобили.
– Ты знаешь, нам лучше подыграть принцу и позволить ему выиграть, чтобы не привлекать к себе внимание, – произнес Мур, как можно тише, добавляя на всякий случай к своим словам акцент. Фленсик услышав его исковерканную речь, чуть не разразился диким хохотом. Но приняв невероятно серьезный вид, ответил абсолютно с таким же нелепым акцентом:
– Это мое дело, граф, вы мне не указ.
И хотя у водителя и не возникло желания вслушиваться в разговор двух чопорных иностранцев, они оба понимали, что со стороны выглядит странным, как два эльфляндца вместо того, чтобы разговаривать спокойно на своем родном языке, почему-то ломают язык на здешнем.
Мур поспешно умолк, и они заехали в глубину мрачного леса, который плотно окружал поместье. Те, кто так отчаянно искали хоть какого-нибудь наследника, не хотели его потерять при первой же оплошности, поэтому решили поселить его в старинном доме рода Лебедевых подальше от городской суеты, с доверенным штатом прислуги и надежной охранной. Проезжая мимо крючковатых, сгорбленных деревьев, Мур насчитал как минимум троих охотников на ведьм, что дежурили здесь день и ночь, притаившись в неуловимых тенях леса. Скорее всего, такие меры предосторожности пришлось применить вследствие выхода статьи Фленсика, в которой он навел панику ведьмами и их возвращением.
Мобиль подъехал к металлическим воротам, у которых дежурил высокий величественный парень с выбеленной, почти прозрачной кожей. Глаз его не было видно – их застилала белая пелена, черные волосы спадали на его могучие плечи. Голову его увенчивал заостренный рог, который отдавал пугающим блеском, словно душа, что так давно должна была покинуть тело, навеки осталась заточена в нем. Руки его были изрезанны глубокими шрамами, а ладони казалось запачканы в пепле, который невозможно было смыть. Он стоял босыми ногами на промерзлой земле, ничуть не чувствуя холода. На него был небрежно накинут плащ, местами обнажая его грудь, из которой когда-то вырезали его черное сердце. Этот охотник почти что впал в небытие, словно колдовство, наложенное на него много лет назад окончательно поглотило его разум. Второй же охотник, что дежурил рядом, более ясно осознавал происходящее, но выглядел он так же, как и его напарник – лишь волосы его были светлыми.
Водитель остановился и тут же дрожащей рукой открыл окно. Парень охотник подошел к нему, словно тень.
– Что вам нужно? – низким озлобленным голосом спросил он.
– Я сопровождаю двух господ на игру к наследнику, – стараясь придать голосу ровный тон, ответил водитель. Кажется, присутствие охотника страшило его куда больше, чем присутствие ведьм.
– Документы и приглашения, – процедил охотник, слегка обнажая заостренные клыки.
Муру часто приходилось сталкиваться с охотниками, и каждый раз такие встречи не доставляли ему особого удовольствия. Он хотя и служил в полиции, точно не знал, что это за существа. От них всегда веяло одновременно и страхом, и манящим чувством божественности, отчего это еще больше пугало. И, кажется, они были готовы в любой миг растерзать ведьму при малейшем ее проступке. Самих охотников по слухам было немного – штучный товар, но откуда они взялись никто, кроме правящих семей, не знал.
Они с Фленсиком протянули приглашения и документы, которые были поддельными. И если приглашения ему достал демон Зиги, который отличался аккуратностью, то документы за пару минут до выхода им состряпал кое-как Чарли. И сейчас детектив горько жалел, что доверил ему такую серьезную работу.
Охотник посмотрел на листок с приглашением и вернул его обратно. Затем с такой же внимательностью он начал изучать документы, и к облегчению Мура, не заметил в них ничего сомнительного.
– Проезжайте, господа Малдивсуон-нэ и Лэутоу-нэ. Открывай ворота.
Второй охотник, стоявший, словно зловещий молчаливый призрак возле высоких кривоватых ворот, быстрым движением раскрыл их, будто они были не из металла, а из пуха.
Мобиль медленно проскользнул мимо охотников, и Фленсик, не сумев усидеть на месте, как и ожидалось, высунулся в открытое окно, чтобы сказать последнее слово:
– Не очень-то гостеприимно для гэсских господ!
– Угомонись! – прошипел Мур, пытаясь затащить журналиста обратно в салон, – ты с ума сошел?
– Я лишь развлекаюсь, ставлю всяких там охотников-недоучек на место! – посмеивался Чарли. Было видно по его горящим глазам, какое удовольствие ему доставляло нарываться на неприятности и выводить из себя окружающих. Мура это ужасно раздражало.
Спустя какое-то время, петляя по неровной и ухабистой дороге меж деревьев, которые выглядели пугающими и мертвыми, им, наконец, открылся вид на огромное продолговатое поместье, залитое теплыми огнями света. Перед поместьем возвышался круглый фонтан, вода в котором замерзла изогнутой струей устремившейся вниз. Тут и там серебрился иней, хотя и так было ясно, что это работа явно не наследника, ведь он не обладал способностями своего якобы предка, как бы ни старались это скрыть аристократы. Позади поместья виднелся чудесный сад со статуями и скульптурами, с выпуклыми лавочками и сиреневыми деревьями. Этот парк значительно отличался от леса, которой им только что пришлось миновать. Около парадной двери стояли величественные гвардейцы в торжественной светло-бирюзовой форме, несущие службу своему принцу.
Тут в дверь проскользнул худощавый и слегка потерянный молодой человек с грустным лицом. Мур сразу же узнал его – это был личный помощник наследника Кай Себастьян Прест, личность которого так нагло вчера использовал детектив. По-видимому, он вышел встретить гостей. Они расплатились с водителем, который предпочел здесь не задерживаться и пулей скрылся с глаз на своем мобиле. Прест любезно поприветствовав гостей, пригласил их внутрь.
– Его величеству, нашему Бельти, не терпится с вами познакомиться! Он столько о вас наслышан! Он просто обожает знакомиться с новыми высокопоставленными людьми! – восторженно трепетал Прест, пока они шли по огромному холлу к широкой парадной лестнице. Прест явно оживился с приходом гостей, он так и порхал вокруг них.
– Как же наслышан, если учесть, что я только сегодня себе имя выдумал, – шепнул Фленсик, ухмыляясь.
Поместье прибрали так, что складывалось ощущение, будто наследник жил здесь уже пару лет. Огромная лестница вела наверх, в большую залу, где у аристократов было принято проводить балы. От бесчисленного количества ламп слезились глаза, слуги украдкой перешептывались стоя шеренгой по обе стороны от лестницы, встречая по традиции гостей. Горничные кокетливо улыбались, стреляя глазками.
– Кто сегодня будет присутствовать на игре? – деловито, не забывая про акцент, спросил Мур.
– Господа Кристофер Беднам и Амнес Максималь, так полагается – двое из семей правительства обязаны присутствовать. Также еще будет особый гость Бельти… ох, запамятовал его имя, простите, он совсем недавно прибыл. Ну, и вы, господа, конечно. – Прест был настолько услужлив, что Фленсик не выдержав, закатил глаза, пока он не видит.
Мур про себя отметил, что народу будет мало, и может быть это к лучшему. Да и к тому же ему несказанно повезло, ведь на игре, словно по заказу, будут присутствовать и брат, и жених Алисы Максималь, а это Муру было на руку. Детектив затаил дыхание в нетерпении – сегодня он точно что-нибудь раскопает!
– Почему он ничего не сказал про Антуана? – обеспокоенно прошептал Фленсик, с некой угрозой в голосе, – ты же обещал, что он будет здесь.
– Полагаю, это тот самый гость, имя которого он позабыл, – соврал Мур, увертываясь на ходу. У него совсем вылетело из головы, что Эрика подставила его, и теперь детективу придется выкручиваться. И чего ей понадобилось, чтобы именно Фленсик составил ему сегодня компанию? Будто без него проблем мало!
Они поднялись по лестнице застеленной бордовым ковром, миновали большую залу и проследовали на третий этаж. Тут их приветливо встретили лакеи, форма которых была начищена до блеска. Дверь в огромную комнату была распахнута, и они вошли внутрь. Посредине стоял круглый стол, обшитый черным бархатом с позолотой. В дальнюю стену был встроен старинный камин, поленья в котором уютно потрескивали. Около камина возвышались книжные шкафы, не тронутые многие и многие годы, перед ними стояли длинные диваны бордового цвета. Слева от стола, в глубине, на две ступеньки ниже, находился бильярд, с креслами притаившимся по углам. Тяжелые портьеры нависали, готовые в любую минуту закрыть зону бильярдной, таким образом, отделив ее от остального пространства. В комнате стоял приятный полумрак, свет от ламп и камина неровно ложился на пол, который покрывал ковер темного цвета.
– Располагайтесь, Билли принесет вам выпить, – распорядился Прест, подзывая к себе суетливого парнишку. – А я схожу предупредить его величество, что гости прибыли.
Мур с Чарли уселись возле камина, Билли же узнав, что им принести, мигом вылетел из комнаты и через секунду был уже тут как тут с подносом, на котором поблескивали бокалы и бутылка эльфлянского серебристого вина. Он поставил на маленький столик какие-то закуски в виде снежинок, льдинок и прочей ерунды, с которой мог ассоциироваться Холодный принц.
Фленсик чувствовал себя, по-видимому, как дома. Он преспокойно развалился на диване, лениво озираясь по сторонам. Его не волновало, что их могут разоблачить в любую минуту, если учесть, что и Лисц, и Фленсик были личностями небезызвестными. А в случае их провала им грозил приличный срок в тюрьме Лунсанна, за проникновение в личные владения и покои самого наследника. Да и еще, что самое страшное их бы лишили работы. И если у Мура уже и так ничего от карьеры не осталось, то для журналиста это грозило смертью.
Фленсик хотел что-то сказать, но не успел, поскольку в комнату ворвался, словно порхая, не касаясь земли, мнимый наследник в сопровождении своих мнимых аристократов.
Это был паренек, совсем еще юный и его лицо казалось по-детски приветливым и наивным. Волосы его отливали серебром, белые, под стать белоснежной коже, которая словно просвечивала. Его ярко-голубые глаза отдавали теплотой. Он был облачен в парадные одеяния цвета лазури, и она будто обвивала его, словно какой-то дымок. Справа от него стоял худой, ядовито ухмыляющийся, парень. Его одежда была сшита из дорогих тканей, его длинные пальцы томились под тяжестью колец, которые, скорее всего, никогда не принадлежали его роду. Одет он был без должного вкуса, что нельзя сказать о господине, который красовался по левую руку от принца. Этот парень был облачен в изысканный костюм, который подчеркивал его статную фигуру. Все в его образе было доведено до шика и блеска, и вся эта ненавязчивая аккуратность сразу располагала к себе. Цвета его наряда от приятного синего до насыщенного черного притягивали взгляд. Его лицо выражало доброжелательность и радушие, но в то же время от него веяло чуть различимой надменностью и пренебрежением. Мур сразу смекнул, кто есть кто.
– Я очень вам рад! – вскинув нелепо руки, бросился к ним принц. Прест хотел было что-то сказать, но не успел, и наследник продолжил, обращаясь к Фленсику, – граф Малдивсуон-нэ, я так счастлив, так рад, познакомиться с вами!
– Нет, ваше высочество, я его друг, – сделал растерянное лицо Фленсик, стараясь не рассмеяться, – граф Лэутоу-нэ.
Смущение охватило принца, и его щеки моментально вспыхнули. Он начал что-то невнятно бормотать, пряча глаза в пол. На помощь ему тут же пришел Прест, нервно залепетав:
– Простите, наш принц очень разволновался и все перепутал!
– Нужно сначала дождаться, когда тебе представят господ, а потом уже обращаться к ним с приветствием, – важно подметил худой аристократ, сопровождающий принца. Он вышел вперед, тщательно впиваясь взглядом в каждого из присутствующих.
– Ой, простите! Я очень рассеян… – покраснев еще сильнее, проговорил Бельти. – Это вы граф Малдивсуон-нэ?
– Да, ваше высочество, – улыбнулся Мур, стараясь сгладить обстановку, – это мой друг Эш Лэутоу-нэ, он занимается тем, что разводит овец на севере гэсской территории на полуострове Сонмино, граничащими с морионами, полагаю вашими предками.
Фленсик бросил недовольный взгляд в сторону Мура.
– Точно никто не знает, кому принадлежит род Холодного принца, – вновь встрял худой аристократ, – Амнес Максималь, я вхожу в палату управления страны. А это мой друг и коллега граф Кристофер Беднам.
– Очень рад знакомству, – отозвался парень, который красовался в своем великолепном костюме.
– Но моя матушка была морионкой, насколько мне известно… – пробормотал нерешительно принц, пока они проследовали к камину. Амнес тут же остановил его размышления, подав слегка заметный знак, чтобы Бельти умолк.
– Никто этого точно не знает, повторюсь, – произнес Амнес тоном светской беседы, хотя раздражение так и проскальзывало в его голосе. – Мы нашли вас, мой принц, благодаря внешнему сходству с Холодным принцем и вашей потенциальной силе, которая должна вот-вот проявиться. Так что ваша матушка могла вам быть и вовсе не родной.
Бельти смолк, Кристофер завел разговор об Эльфляндии, в которой он бывал однажды и по его словам ему безумно понравилось проводить там свой отпуск. Стоило отметить, что вести непринужденную светскую беседу у Беднама удавалось куда лучше, чем у его друга. Когда все отвлеклись на Билли, который подоспел с какими-то вычурными пряными острыми закусками, Фленсик незаметно шепнул Лисцу:
– Я тебе еще этих овец припомню.
– Разве я хоть чуток солгал? Ты и впрямь то и дело разводишь кого-нибудь своими липовыми статейками – то овец, то баранов. – Мур расплылся в самодовольной улыбке, а Фленсику, который хотел что-то съязвить, пришлось умолкнуть, ведь лакей вновь удалился.
– Вы, правда, разводите овец? – заглянув в глаза журналисту, спросил с нескрываемым любопытством Бельти.
– Конечно, он в своих овцах души не чает, – встрял радостно Мур, – только дай повод поговорить об этом – заболтает до смерти.
– Как здорово! – искренне восхитился принц. Детективу была непонятна его реакция, но признаться, весь этот вечер все больше начинал ему нравиться. – Как вы их уберегаете от холода? Из шерсти валяете шарфы и шапки? Ах, да в Эльфляндии нет суровой зимы…
Фленсик метнув в Мура еще один злостный взгляд, тут же изменился в лице и заговорил, будто и, правда, разведение овец – было делом всей его жизни:
– По правде говоря, у меня есть пару секретов, и если вашему величеству так интересна эта тема, я вам их раскрою. – Он хитро улыбнулся и продолжил, – у нас тоже бывает холодно, особенно на моем полуострове – он граничит с Морионией, а в этих местах Эльфляндии, как известно более сыро. Но такой климат, как ни странно подходит для той породы, которую я развожу. Конечно, мы делаем из шерсти и шапки, и варежки, да что угодно!
– Ух, ты! Вот это красота! – воскликнул принц весь преисполненный любопытством. Наверное, такие вещи для него были чем-то невероятным.
Амнес следил за их разговором, попивая вино. Создавалось впечатление, что он их видит насквозь. Беднам же явно потерявший всякий интерес к разведению овец, поглядывал на служанку, которая стояла вместе с лакеем возле двери. Она кокетливо улыбалась ему в ответ.
– У вас сейчас зима в Эльфляндии? – не унимался Бельти.
– У нас сейчас жарко, как раз курортный сезон, – ответил Мур, продолжая украдкой наблюдать за аристократами.
– Не знал, что мафиози занимаются такими интересными вещами! Я думал, вы убиваете людей! – заявил наследник и уткнулся в свой бокал с вином, пока все окружающие замерли, как громом пораженные. Повисла пауза, которую принц, кажется, даже не заметил. Его прямолинейность позабавила Мура, будь на их месте настоящие гэссы, они бы ему это с рук не спустили. Прест так и застыл у дверей, побелев от ужаса. Но вот Амнес нисколько не испугался:
– Извините нашего принца, он еще слишком юный и говорит, не подумав.
– Да, тем более, вы, вероятно, слышали, что по городу снуют ведьмы, и хотя наши службы до сих пор ни одну не обнаружили, это влияет на всех нас, – заявил Беднам таинственным голосом. – Конечно, скорее всего, это лишь слухи, но мы обязаны все проверить.
– Слухи? А я слышал, вы уже поймали парочку, – отозвался поспешно Мур, поставив своих собеседников в ступор.
– Нет-нет, не верьте слухам, господин Малдивсуон-нэ! Это все проклятые журналисты сеют панику, – ответил Беднам, на что Фленсик еле удержался, чтобы не закатить глаза.
– Так, где же ваш таинственный гость? – не выдержал он. Чарли мало интересовала тема ведьм, ведь он склонялся больше к тому, что Антуан даст ему ответы на все его вопросы.
– Он скоро будет, – отозвался Амнес, – Билли, спроси, долго ли еще нам ждать господина Де-Филта, ведь это невежливо.
Услышав знакомую фамилию, которая порезала слух, Мур опешил. Как такое возможно? Выходит, Эрика говорила правду? Но откуда ей было об этом знать? Словно по заказу Фленсика этот Антуан вот так явился сюда из ниоткуда. Конечно, теперь одной проблемой меньше, ведь Фленсик не станет ему докучать упреками и расспросами, но Антуан знал Мура, и видел его до этого. И наивно полагать, что психолог его не запомнил – он явно был из тех людей, у которых была дотошная память. Да и вообще, что он тут забыл?
Размышления Мура прервала служанка, которая принесла новый поднос с закуской, пока Билли выполнял распоряжение Амнеса. Она кокетливо стрельнула глазками в сторону Кристофера Беднама, и, повернувшись, деловито пошагала прочь. Он проводил ее хищным взглядом, и Мур невольно заметил, как Фленсик смотрит на всю эту картину с отвращением. Но к счастью, господин Максималь не увидел реакции журналиста, ведь он что-то говорил Престу, который был всегда у него под рукой.
Затем Бельти радостно защебетал о том, как проходит подготовка к балу в часть Самайна, который состоится в следующую пятницу. Он обращался почему-то к Фленсику, видимо найдя в нем духовного друга, переживая, что праздник пришлось перенести из-за всей этой истории с ведьмами. Самому Чарли, наверное, хотелось что-то расспросить про Антуана, но говорливый принц не давал ему и слова вставить. Он все говорил и говорил, будто люди с ним не общались многие годы.
Наконец, двери распахнулись и в полумрак, нависший над присутствующими, вплыла, словно тень, тонкая фигура. Он выглядел, словно существо из иного мира – комната погрузилась в какую-то давящую атмосферу. Муру стало не по себе, он мельком посмотрел на своего сообщника, и тот обжигал только что вошедшего гостя, ледяным, полным злости, взглядом.
Антуан был облачен во все черное, как и при прошлой их встрече. Из переднего кармана его пиджака свисала цепочка с черными черепами из металла. На шее у него висел уменьшенный человеческий череп, который выглядел пугающе реалистично. Концы его туфель были остры, что казалось об их носы можно порезаться. Черные, блестящие на свету волосы были зачесаны назад, он снял свою шляпу и тихо, совсем бесшумно подошел ко всем собравшимся.
– Прошу прощения, господа, мне пришлось задержаться. К сожалению, я не смог прийти раньше, – он оглядел всех поочередно, останавливаясь на каждом из присутствующих. Муру показалось, что на нем его взгляд задержался дольше, чем на остальных. Бледная кожа Антуана при свете ламп словно светилась.
– Мы очень вам рады! – запел Бельти, подскакивая на месте. Он суетился, словно не мог решить, как ему стоит себя вести, – прошу, это наши гости – Эль Малдивсуон-нэ и Эш Лэутоу-нэ, а это наш Антуан Де-Филт, психолог.
Принц посмотрел тут же на Амнеса, будто бы ждал одобрения с его стороны.
– Ах, гэссы? Что вы делаете в столь суровых краях? – осведомился сладким голосом Антуан, но в его тоне проскальзывало что-то зловещее.
– Приехали по важным делам насчет нашего бизнеса, – холодно ответил Фленсик, не скрывая своего пренебрежения.
– Видите ли, господину Лэутоу-нэ нужно договориться насчет сбыта шарфов и шапок, сделанных из шерсти овец, которых он разводит, – не упустил возможности Мур.
– Да, а господин Малдивсуон-нэ, как никто разбирается в овцах, вот и помогает мне, – процедил Чарли сквозь зубы.
– Ну что вы, граф, я тут по случаю отпуска.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71462437?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.