Главная страница | Триллеры | Малое Солнце

Малое Солнце
Теймур Мамедов
Руслан Мамедов
Сюжет книги строится на концепции выживания главного героя в условиях враждебного космоса. Недалекое будущее. Человечество нерешительно осваивает солнечную систему, сталкиваясь с большим количеством трудностей. Люди начинают понимать, что человеческий организм слишком слаб для освоения безжалостного космоса. Вся надежда на экспериментальный проект фон Неймана, основанный на машинах, способных к самовоспроизводству. Именно они должны помочь людям освоить глубины холодного космоса. Для обкатки проекта, на самом удаленном рубеже владений человечества, была освоена маленькая колония. Каллисто – ледяной спутник Юпитера, стал домом для нескольких тысяч ученых и специалистов. Герой этой истории – планетарный инженер Джейдер Вакрой, которого отправляют на соседний спутник Ганимед, с целью восстановления работы добывающего комплекса. Но рутинное задание оборачивается катастрофой не только для Джейдера, но и для всей колонии. Так что же всё-таки произошло на Ганимеде?

Теймур Мамедов, Руслан Мамедов
Малое Солнце

Введение
Друзья, с гордостью хочу представить вам нашу книгу в жанре научной фантастики, на написание которой у нас с братом ушло по меньшей мере три года. Источником вдохновения послужили: детективные романы Айзека Азимова и триллеры Дэна Симмонса, саспенс игр серии Dead Space и приключенческая романтика Космических Рейнджеров.
Далекие три года назад, прогуливаясь по лесу с бутылочкой пива, мы совершенно спонтанно придумали первую сюжетную линию. Но писать роман в жанре научной фантастики оказалось весьма не просто. Сначала на изучение темы и чтение Википедии, а также прочих научных материалов уходило гораздо больше времени, чем на написание самой книги. Мы старались делать большой акцент на реализме, в то же время не забывая о художественной составляющей научной фантастики в духе Энди Вейера (автора книги «Марсианин»). Многие моменты многократно перерабатывались, не проходя проверку временем. Много раз в разум сочилось стойкое желание все бросить, отступив перед масштабом поставленной задачи. Но начав однажды, мы уже не могли остановиться. Этот процесс незаметно перерос в принцип.
Итак, перед вами результат многолетних трудов.
Каждую неделю мы будем выпускать от двух до четырех глав, таким образом полностью завершив публикацию книги к концу лета 2021 года. Ну и, конечно же, буду признателен вам за отзывы, конструктивную критику и рецензии.
Приятного чтения!
Сюжет книги строится на концепции выживания главного героя в условиях враждебного космоса.
Недалекое будущее. Человечество нерешительно осваивает солнечную систему, сталкиваясь с большим количеством трудностей. Люди начинают понимать, что человеческий организм слишком слаб для освоения безжалостного космоса. Вся надежда на экспериментальный проект фон Неймана, основанный на самообучающихся машинах, способных к самовоспроизводству. Именно они должны помочь людям освоить глубины холодного космоса. Для обкатки проекта, на самом удаленном рубеже владений человечества, была освоена маленькая колония. Каллисто – ледяной спутник Юпитера, стал домом для нескольких тысяч ученых и специалистов.
Герой этой истории – планетарный инженер Джейдер Вакрой, которого отправляют на соседний спутник Ганимед, с целью восстановления работы добывающего комплекса. Но рутинное задание, оборачивается катастрофой не только для Джейдера, но и для всей колонии.

Глава 1. Каллисто
Тишина лопнула, раскололась и тут же затопила пространство, плавно переходя в пронзительный писк. Пот градом катился со лба. Учащенное дыхание то и дело прерывалось влажным хрипом. Тьма. Вокруг тьма. Вокруг ничего нет. Пустота! Ухватиться за что-нибудь! Инстинктивная реакция как единственный способ понять свое место в пространстве. Найти точку опоры. Руки судорожно рыскали в пустоте, но не встречали ничего на своем пути. Фаланги в холостую сжимались крепкой хваткой, но сквозь дрожащие пальцы нечему было струиться. Словно вся материя разом покинула этот мир. Ноги. Уж ноги-то, как ничто иное, помнили чувство веса. Но сейчас все было по-другому. Они тщетно пытались найти опору, словно паря в воздухе, но воздух создавал бы хоть какое-то сопротивление. Здесь ничего этого не было. Абсолютно ничего. Тело безвольно повисло в бесконечности абсолютного вакуума. Все чувства, кроме осязания и слуха, оказались бессильны. Глаза беспомощно пытались вычленить малейшие источники света из давящей громады мрака.
Напрягаясь из последних сил:
– Помогите! – прозвучал крик, полный ужаса и паники. Очень тихо. Невыносимо тихо.
– Помогите! – с каждым разом он становился еще более жалким.
Похоже, это и вовсе прозвучало лишь в голове. Нет воздуха, чтобы расправить легкие и крикнуть еще раз. Чувство перманентного страха пронзило нутро. Попытка вдохнуть – бесполезно! Паника! Еще попытка. Но, вопреки здравому смыслу, сознание не гасло! Оно оставалось ясным, и это было самым страшным, что могло случиться. Все что угодно, только не это. Нет!
– Инженер Джейдер Вакрой, просьба незамедлительно явиться на инженерную палубу. Код R8.
Свет быстро затопил глаза, заставив зажмуриться от боли. Чувство веса, столь желанной тверди под лопатками, вновь наполнило тело, лежащее в анатомической нише.
– Инженер Джейдер Вакрой, просьба незамедлительно явиться на инженерную палубу. Код R8.
– Ох, черт! Как же меня это все достало.
Джейдер принял сидячее положение, свесив ноги на пол. В голове все еще шумело из-за резкого пробуждения от…
– Проклятый нейроталамус! – сквозь зубы прошипел Джейдер. – И на кой черт его вообще изобрели? Садисты.
Нейроимплант был следующим этапом эволюции для морально устаревших будильников. Микроразряды раздражали мозговые центры, обеспечивая мгновенный переход из фазы сна в фазу бодрствования. Разумеется, процедура была малоприятная, однако жизненно необходимая в определенных условиях и для ряда специфических профессий. К сожалению, какой-то бюрократ включил профессию планетарного инженера в этот злополучный список. Видите ли, когда на кону стоит благо и процветание всей колонии, малейшая поломка может нанести колоссальный ущерб. Этого необходимо было избегать и как можно более своевременно. Поэтому со сном планетарных инженеров обходились максимально пренебрежительно. А ведь в эпоху тотальной автоматизации машины сами частично были способны обслуживать себя, без какого-либо участия инженеров. Однако основной канон соблюдался всегда – во главе любого процесса неизменно должен был стоять человек. Джейдер был согласен с этим утверждением. В конце концов роботы рано или поздно могли оставить его без работы. Но когда сон был таким желанным, соблазн сделать разовое исключение становился особенно сильным. Впрочем, воспоминание о кошмаре быстро развеяло желание поспать.
– К черту такие сны, – пробормотал Джейдер, наконец поднимаясь на ноги. – Компьютер, кофе!
– Идет приготовление, ждите. Кофе готов.
Из стола, стоявшего рядом с анатомической нишей, плавно выехал хромированный цилиндр с небольшим отверстием вверху. Всякий раз, когда небрежное движение руки чрезмерно его наклоняло, встроенный цифровой гироскоп перекрывал отверстие, и пролить напиток становилось невозможно.
Отпив кофе и поставив цилиндр на стол, Джейдер вышел из каюты в центральный коридор жилого блока. Переборки входной двери автоматически закрылись за его спиной. В конце коридора, ведущего из жилого сектора к транспортному узлу, в ряд стояли несколько межуровневых лифтов, которые связывали между собой районы колонии. При этом покрываемые расстояния могли быть достаточно большими, чтобы затянуть процесс транспортировки на несколько минут. Еще больше времени можно было потратить в очередях к лифтам, которых, мягко говоря, не хватало для плотно заселенного жилого блока. Особенно явно это проявлялось во время пересменок, когда первая смена возвращалась домой, а вторая только начинала рабочий день. Это место традиционно становилось площадкой для выяснения отношений между соседями.
«С одной стороны даже хорошо, что меня подняли на пару часов раньше пересменки», – подумал Джейдер, входя в лифт.
На стене лифта проецировалось голографическое изображение рабочего в скафандре, стоящего рука об руку с роботом. Взгляд устремлялся куда-то вдаль, в светлое прекрасное будущее. Под изображением красовался звучный лозунг «Сделаем человечество вновь великим!». Но чаще всего здесь была откровенно назойливая реклама криойогуртов. Потом обычно показывали сводки об ударных темпах развития колонии и так далее, и тому подобное. Вот и сейчас на стене светилась по модельному идеальная, но оттого не менее противная физиономия ведущего новостей. Идеальность этой физиономии объяснялась ее виртуальностью. Ведущим был искусственный интеллект, который собирал все новости в колонии и создавал сюжеты согласно социальному запросу. В это было трудно поверить, потому что новости здесь всегда были до тошноты хорошими. В колонии все исключительно прекрасно! Юпитер и его четыре спутника: Ио, Европа, Ганимед и главным образом Каллисто – планомерно осваивались. Именно на Каллисто, где уровень радиации был наименее губителен, а тектоническая активность практически сведена к нулю, и была основана первая колония. По своему строению она больше всего походила на айсберг. Только 10 % ее инфраструктуры находилось над поверхностью спутника. Основная же часть скрывалась под толщей вечного льда, защищаясь от потоков космической радиации. На Каллисто, без атмосферы и собственного магнитного поля, такое решение было единственным способом защиты. Как бы то ни было, работа шла ударными темпами. «Все замечательно, стабильно, и иначе быть не может», – вещала смазливая физиономия с голографической проекции.
«Проклятье, кто это вообще смотрит? – подумал про себя Джейдер. – Наверное, только самый недалекий идиот способен поверить во всю эту чушь».
Любой колонист знал, сколько на самом деле проблем окутывает этот новорожденный мир. Сколько пустяковых и серьезных трудностей возникает там, где совершенно их не ждешь. Каждый знал, как хрупок тот мнимый баланс, который дает жизнь первой колонии. Первой, что пересекла астероидный пояс, раскинувшийся поодаль за Марсом. Миллионы километров прочь, – и лишь там Юпитер, самая крупная и тяжелая планета Солнечной системы, стал следующей отправной точкой. Достаточно далекой точкой, чтобы испытать человечество на прочность, и достаточно удобной в плане добычи ресурсов. Именно здесь, на рубеже возможностей человечества, и было решено основать колонию. Но только не на самом Юпитере, разумеется. Юпитер – газовый гигант, совершенно не пригодный для какой-либо жизни. Чудовищная радиация его поясов отравляла окружающее пространство на сотни тысяч километров вокруг. Именно спутники гиганта стали точкой опоры в попытке человечества устоять в первом, по-настоящему взрослом шаге. И этот шаг был направлен не на соседние Луну или Марс, а в мрачные глубины враждебного космоса. И даже если этот шаг станет фатальным, в новостях все равно скажут, что все хорошо.
– Кому нужна эта чертова ложь, когда все все и так понимают?! – мелькнула мысль в голове Джейдера.
Теперь, после выпуска воодушевляющих новостей, на голографической проекции играл ролик, посвященный криойогуртам.
– Такое ощущение, что все проблемы колонии сводятся к трудностям пищеварения.
Далее была короткая сводка о сильных магнитных бурях на Юпитере и протестах миллионов безработных на далекой Земле.
– Странно, Юпитер в последнее время очень неспокоен. Никогда прежде не видел таких магнитных бурь. Будь они немного сильнее, и, – Джейдер не стал додумывать, – до добра это точно не доведет.
Череду размышлений развеяла нарастающая невесомость. Ему пришлось взяться за поручень, чтобы не отправиться в неконтролируемый полет. Лифт тормозил с ускорением 1,2 метра в секунду, что было равно ускорению свободного падения на Каллисто. В такие моменты создавалось ощущение полной невесомости. Однако вскоре притяжение вернулось, лифт плавно закончил движение и бесшумно распахнул двери.
– Джейдер, ну наконец-то. Входи, – голографический экран замерцал, и тяжелая гермодверь инженерной палубы разъехалась в стороны.
– Доброе утро, Монар.
– Пятьдесят третий час каллистианских суток, черт тебя бы побрал, Джейдер. Не слишком похоже на утро, нет так ли? – лицо Монара расплылось в гримасе, которая, по всей видимости, должна была походить на улыбку.
Он сидел за столом в дальнем углу каюты, окружив себя со всех сторон голограммами с техническими отчетами. Раздобревшая за последние годы физиономия скрывала некогда строгие черты лица. Короткие светлые волосы терялись на фоне бледной кожи, практически лишенной пигмента. Это было неудивительно. Бледная кожа была известной отличительной чертой всех колонистов. Острый недостаток солнечного света безуспешно компенсировался ультрафиолетовыми лампами в центральных атриумах. Прием пищевых добавок тоже был обязателен. Все это помогало весьма посредственно, но суровая колониальная жизнь не позволяла размышлять о таких мелочах, как загар. Да и можно ли было назвать это жизнью? Любая внештатная ситуация могла поставить под вопрос существование всей колонии. Это обстоятельство накладывало отпечаток не только на внешность людей, но и на их манеру поведения. К слову сказать, далеко не каждый землянин был способен выносить общество колониста, не обращая внимания на его откровенную грубость. Колонисты, и правда, не скупились на крепкие слова. Все это могло показаться проблемой воспитания, но сама жизнь в тяжелых условиях диктовала максимально прямую манеру общения. Радикальная прямота и честность ценились в этих кругах существенно больше, чем никому не нужные правила приличия и такта. От этого зависели жизни людей и существование целой колонии.
– Так какого черта ты столько спишь? – повторил свое замечание Монар, так и не дождавшись ответа. – Нейроталамуса у тебя нет? Так я тебе обеспечу, – он потянулся рукой к терминалу.
– Да после этого нейроталамуса голова трещит так, словно я всю ночь не просыхал в столовом блоке! Тебе бы так просыпаться, – отмахнулся Джейдер, потирая затекшую шею.
– Но-но… Мы все так просыпаемся, когда нужно, ты же знаешь. Зато никакой траты времени на раскачку, разряд – и ты бодр и полон сил. Ну почти полон. У нас здесь без соблюдения биоритмов далеко не уйдешь, – нравоучительно произнес Монар, постучав ногтем по наручному терминалу.
На его экране горел круговой индикатор с человеком посередине.
– С этими 400-часовыми каллистианскими сутками только и остается полагаться на биоритмы, чтобы совсем не откинуться.
– Монар… – терпеливо произнес Джейдер. – Ты же не просто так меня вызвал?
Монар откинулся назад, оценивающе посмотрев на Джейдера.
– Как ты знаешь, просто так даже тараканы не плодятся, – произнес он, скрестив пальцы рук. – Благо для этих целей, у нас есть хороший пищевой инкубатор. А вызвал я тебя, разумеется, по делу. Нет на свете следствия без причины, запомни это. В этом мире всегда и на все есть весомая и вполне обоснованная причина.
– Хорошо, хорошо… – потерял терпение Джейдер.
– Это было прелюдией, – скривился в лице Монар. – А вот теперь слушай. Дело у нас на самом деле скверное. Добывающий комплекс GM-3 на соседнем Ганимеде пропал с поля нашего мониторинга. Мы просто перестали получать от него сигналы. Вся телеметрия, включая аварийную, все радиосигналы, – все пропало к чертовой матери по весьма странному стечению обстоятельств.
– Возможно, это временный технический сбой? – задумчиво произнес Джейдер. – Это, случаем, не та шахта, где тестируется экспериментальный проект фон Неймана?
– Да, он самый, – вздохнув, подтвердил Монар.
Получив ответ, Джейдер продолжил:
– Роботы должны были сами восстановить связь и все исправить. И как давно пропала телеметрия?
– Уже как сорок два часа. Целых сорок два гребанных часа! На заурядный сбой совсем не похоже. Это слишком долго. Роботы не могут нейтрализовывать сбой столько времени, ты же понимаешь. Очевидно, случилось нечто, с чем роботы по каким-то причинам не смогли справиться самостоятельно.
– Очень странно, что пропала вся телеметрия, – потер подбородок Джейдер. – Быть того не может. Роботы при любом сценарии ремонтного процесса, удачном или нет, должны были дать о себе знать. Даже если все они разом вышли из строя, аварийная телеметрия должна прощупываться!
– Вот именно, Джейдер. Должна. Но ее нет! А самое скверное… – Монар на мгновение задумался. – Самое скверное в этой ситуации, что эта шахта – один из источников редких металлов для колонии. А редкие металлы нам сейчас ох как нужны.
– Это, конечно, было гениально, – недовольно фыркнул Джейдер. – Тестировать экспериментальный проект на стратегически важном для всей колонии объекте. Как только до этого додумались?!
– Таково было условие робототехников, – сжал губы Монар.
Он пододвинулся вперед и углубился в документацию на голограммах.
– Они хотели тестировать искусственный интеллект в реальных условиях. В общем-то, мне плевать, пусть делают, что хотят. Этот вопрос не входит в ряд наших компетенций. Наша задача – решить возникшую проблему.
– Я все равно не понимаю, – покачал головой Джейдер. – Это все равно что держать все яйца в одной корзине.
Монар поднял глаза и подозрительно посмотрел на Джейдера.
– С каких это пор ты применяешь старые земные поговорки?
– Я просто не смог придумать другой аналогии, – пожал плечами Джейдер.
– Ну что ж, коли на яйцах тебе понятнее, я объясню так. Формально говоря, таких корзин несколько. Ты знаешь, у нас несколько добывающих комплексов подобного класса. Однако Ганимед был наиболее удобен для добычи. Редкие металлы были обнаружены на нем еще во времена зондирования Землей. В текущих условиях разведка дополнительных месторождений, да еще и на нескольких спутниках Юпитера, прямо скажем, – непозволительная роскошь. Такого количества ресурсов, людских, да и технических, – у нас сейчас нет. Гелия – море, водорода еще больше! Забирай даром! Харвестеры с избытком добывают его из атмосферы Юпитера. Как говорят робототехники из проекта фон Неймана, это слишком просто для их добывающих машин. Но титан, кобальт, никель, – вот с ними у нас проблемы.
– Знаешь, я всегда задавался вопросом, – немного выждав, продолжил Джейдер. – Почему бы не развернуть крупномасштабную добычу ресурсов здесь, на Каллисто? Почему бы не вложиться в разведку месторождений здесь, ведь это же логично! На кой черт мотаться на другой спутник в сотнях тысяч километрах от нас, тратиться на усложненную логистику, обустройство и техническое поддержание? В конце концов, жертвовать драгоценным временем, контролем и стабильностью. Никогда этого не понимал. Неужели у нас, на Каллисто, недостаточно ресурсов?
– Верно! Но где на Каллисто титан?! – парировал Монар. – А где никель, черт его побери?! Правильно! Их надо искать! Вложиться в разведку, потратить много сил, искать и найти, а может быть, и не найти! А на Ганимеде они уже есть. Да, всего в нескольких местах, но неважно. Видимо, где-то пару миллионов лет назад произошел выброс пород, спровоцированный приливными силами Юпитера. Неудивительно, что найти металлы оказалось не так сложно. Это тот факт, который наша прагматичная бюрократическая система никак не может игнорировать. На фига ей вкладываться в разведку, пусть даже в кратере в ста метрах от нас, когда все положено на блюдечке на соседнем спутнике? Лети и забери. Собственно, поэтому там и существует эта чертова шахта уже много лет. Но теперь, непонятно по каким причинам, она перестала подавать признаки жизни.
– И, разумеется, намного проще послать бригаду инженеров и робототехников черт возьми куда в глубины космоса, чем просто разведать ресурсы у себя под носом.
– Нет, не ремонтную бригаду, Джейдер, – холодно произнес Монар, поднимая глаза.
– Тогда что я здесь делаю?
– Тебя! Тебя одного.
– Одного?! – округлил глаза Джейдер. – Это что, шутка?! Это же грубое нарушение протокола безопасности о…
– Знаю. Знаю! – нетерпеливо прервал его Монар. – «Дальние экспедиции…», «для обеспечения безопасности и подстраховки…», вся эта чушь про психологическое здоровье и эмоциональную стабильность в условиях глубокой изоляции, – все это я знаю. Все это знают! Но сейчас не та ситуация, Джейдер.
– Монар, какого черта? Одному на другую планету?! Я лишь планетарный инженер. Я даже не робототехник проекта! Откуда я знаю, что у этих роботов там не срослось?!
– Дело не в том, что там произошло с роботами, – строго ответил Монар. – Нас это не касается. Наша задача в том, чтобы выяснить, почему молчит вся телеметрия добывающего комплекса GM-3. И эта задача в твоей компетенции!
– Но почему одного?! – не унимался Джейдер. – Неужели нет дополнительных людей? Тот же Талард, инженер связи, он разбирается в этих вопросах даже лучше, чем я. Связь – это его профиль. Дай мне его в напарники.
От раздражения Монар слегка прищурил глаза.
– Не прикидывайся идиотом, Джейдер! Все наши инженеры уже задействованы в тех или иных задачах. Мы не можем оперативно и безболезненно оторвать их от рабочего процесса. Расширение строительства и наладки систем на орбитальной станции, прокладка систем жизнеобеспечения в отсеках у нас на Каллисто, – перечислял Монар, поочередно загибая пальцы. – В общем, я не думаю, что мне стоит продолжать. Так что хватит уже разговоров. Мы не можем отставать от графика.
– М-да, нам определенно не хватает новобранцев с Земли. Тогда бы все было проще, – покачал головой Джейдер.
– С Земли?! – голос Монара дрогнул.
Он уже не скрывал своего раздражения. Пальцы его руки медленно сжались в кулак.
– Может быть нам еще обратиться к Земле за помощью?! Или, быть может, к Луне, или даже к Марсу?! Да чего мелочиться! Давай будем надеяться на самого Господа Бога! Мы здесь одни, Джейдер. Вокруг нас никого нет! Мы первые, кто выбрались за астероидный пояс Солнечной системы с целью обустройства самодостаточной колонии. Первые! Никто до нас не совершал ничего подобного. Колонию на Луне вообще можно всерьез не рассматривать. Это даже не колония, скорее еще один чертов материк на Земле! Это несерьезно! У них Земля буквально под носом, какие-то жалкие четыреста тысяч километров! Ну что это? Что это такое?! Тьфу! – Монар в раздражении плюнул на пол. Сделав глоток воды, он продолжил:
– Например. Взорвался на Луне баллон с кислородом. И что ты думаешь?!
– Что? – удрученно спросил Джейдер.
– Да плевать, вот что! Земля, прием! Будьте так добры, привезите новый баллон. И вуаля! Через пару дней тебе переправят все, что нужно! Или, может быть, Марс? О-о-о! Марс – это уже кое-что посерьезнее. На Марс было отправлено целых два корабля. Один с колонистами и всем необходимым оборудованием, второй остался просто про запас. Можешь себе представить? Про запас сторожить, чтобы в случае какой-либо неудачи увезти всю эту кучу неудачников обратно на Землю, в целости и сохранности. Подумать только! Вот это подстраховка! Но где она у нас?! Ничего подобного у нас не было и в помине! А ты говоришь: «Помощь Земли»! Этим проклятым консерваторам просто стало жалко денег! И если на Марс обеспечить запасной корабль они еще могли, то сюда, на Каллисто, об этом даже не было речи! Экономически нецелесообразно. Нас отправили буквально в один конец, без права на ошибку, без возможности спасти себя. «Рассчитывайте только на себя», – говорили они. И вот! Хотели? Получайте! Мы можем и должны рассчитывать только на себя! Только мы можем считаться настоящими колонистами! Кто они, эти колонисты Луны, колонисты Марса? Они, в сущности, никакие не колонисты, они просто туристы! Они могли себе позволить вернуться, мы – нет, – Монар наконец позволил себе паузу, словно подводя итог всему сказанному.
– И теперь… – продолжил он куда более спокойным тоном. – И теперь мы просто не можем позволить себе ударить в грязь лицом. Наша автономность – важнейшая цель, и мы должны приложить все усилия, чтобы подтвердить свою способность работать без подачек проклятой Земли. Запрос поддержки ударит по нашему статусу. Скепсис со стороны Земли и без того силен, и он вырастет еще больше, если мы покажем, что не можем справиться с проблемами своими силами. Они и так докучают нас за недостаточное, по их мнению, количество исследований, которые мы проводим над проектом фон Неймана. А у нас здесь другой работы невпроворот. Хочешь дать им лишний повод?
– Ясно… – сухо просипел Джейдер, пока ком не перекрыл горло.
– Это твоя работа, – строго продолжил Монар. – И мы сейчас уже потеряли очень много времени. От тебя только и требуется слетать на Ганимед, перезапустить эту идиотскую систему, раздать пинков роботам и сделать так, чтобы эта проклятая шахта наконец начала работать! Все! Тебе нужна компания? Да черт с тобой! Могу выделить Ордриса из аграрного отсека. А что? Хороший специалист. Подумаешь, немного идиот. Здесь каждый второй такой.
– О нет… – простонал Джейдер. – Мое психологическое здоровье будет существенно крепче без этого кретина. Уговорил. Один так один. Черт с вами со всеми!
– Вот и славно! – довольно протянул Монар, откидываясь на анатомическую спинку. – В конце концов ты опытный планетарный инженер. Я думаю, ты без проблем справишься с этой задачей в одиночку. Тебе никто и не нужен. Готовься к пуску. Я задействую прыгуна для твоей доставки.
– Монар! Только запроси в атмосферу прыгуна больше мелатонина. Пусть меня лучше разбудит этот придуманный садистом нейроталамус! Не хочу быть в сознании несколько дней полета.

Глава 2. Падающая звезда
Вновь назойливая реклама криойогурта сияла на стене межуровневого лифта.
– Да сколько уже можно?! Такое ощущение, что вся колония только и делает, что страдает от расстройств пищеварения и все время рыщет, как же решить эту деликатную проблему. А оно вот что оказывается! Криойогурт Brut-health! Теперь со вкусом пива! Лучше бы настоящее пиво сварили. Но нет! Всего одна банка Brut-health – и твои внутренности на радостях будут выполнять чуть ли не ремонтные работы вместо тебя. Вместо меня… М-да. Черта с два! Вместо меня никто ничего не сделает.
Спустя несколько часов заполнения технических бланков и подготовки ремонтного оборудования Джейдер сидел внутри герметичного ровера, который вез его к посадочным площадкам. Там его уже ожидал космический корабль, который в колонии называли просто – прыгуном.
«Одному лететь на соседний спутник, подумать только. Такого у меня еще не было. Пожалуй, будет чем хвастануть перед женщинами, не так ли? Я, такой весь из себя, в одиночку, мужественно преодолев пустоты космоса, высадился на Ганимед. Единственный человек на всей планете! Пришел и как рявкнул на роботов: “Бесполезная рухлядь! Какого черта здесь происходит?! Где телеметрия? Где связь? Вас проще всех переплавить на металлы, к чертовой матери, чем дождаться проку!” И без особых усилий восстановив работу роботизированной шахты и раздав напоследок пинков роботам, возвращаюсь обратно с гордо поднятой головой. Звучит неплохо. Пожалуй, слишком сказочно, – подумал Джейдер. – Жизнь обычно показывает, что все бывает отнюдь не так беззаботно. Да и глупо мечтать об отсутствии проблем, ведь именно проблемы делают человека достойным».
На посадочных площадках было по-захолустному пусто. Пара-тройка космических кораблей одиноко стояла вдалеке. Что-то происходило только у беспилотного харвестера с жидким водородом и гелием, который, судя по всему, только что прилетел с Юпитера. Несколько роботов сновали вокруг огромной машины, а двое людей в скафандрах пытались прикрепить большой криогенный шланг к ее брюху. Вскоре ровер Джейдера припарковался у нужного прыгуна и выдвинул трап для стыковки с кораблем. Процедура стыковки и выравнивания давления занимала минут десять, а потому Джейдер не сдвинулся с места и с безразличием разглядывал робота, который только что закончил заправку топливных баков. Сам прыгун не представлял из себя выдающийся образец аэродинамики и дизайна. Космический корабль, опирающийся на четыре ноги-опоры, визуально можно было разделить на две части. Первая из них включала в себя монолитный корпус, служивший жилой частью корабля. Вторая представляла собой негерметичный агрегатный отсек с криогенными, топливными баками и выпирающим снизу вакуумным соплом двигателя внушительных размеров. Конструкция была незамысловатая и применялась еще на заре освоения космоса, однако она идеально подходила для безвоздушных миров с низкой гравитацией. Запасов топлива аппарата было достаточно, чтобы доставить шесть человек и пару тонн груза в любую точку планетарной системы Юпитера. У колонии была в распоряжении всего дюжина таких прыгунов, в основном для баллистических прыжков к отдаленным научным станциям на Каллисто. Впрочем, они удовлетворяли спрос и в пилотируемых полетах за пределы спутника.
Индикатор стыковки загорелся зеленым, и Джейдер неторопливо перебрался в тесное пространство прыгуна. Внутреннее убранство было аскетичным, ибо для любых излишеств здесь было слишком мало свободного места. Тем не менее, несмотря на такую скромность в оснащении, здесь было все необходимое для жизни экипажа на несколько дней полета. Небольшая шлюзовая камера с ячейками под скафандры, основной отсек с креслами для экипажа и бортовой панелью управления, а также небольшое пространство для справления бытовых нужд. Предусматривалась даже магнитная защита от радиации в виде сверхпроводящей жидкости, закачанной во внутренние полости корпуса. Ее специальный состав на основе соединений бария, водорода и бора активно поглощал гамма-излучение и быстрые нейтроны, а благодаря жидкому агрегатному состоянию она легко поддавалась замене в случае необходимости. И все же жидкость имела один существенный недостаток. Вес. Он был слишком велик для такого маленького корабля, но все же человеческая жизнь и здоровье весили несколько больше.
Джейдер уселся в пилотское кресло и принялся настраивать его под свою комплекцию. Предыдущий пилот был чертовски маленьким, впрочем, анатомическая ниша сделала практически всю работу за человека. Рубка управления оживилась, по мониторам побежали вереницы строк всевозможных проверок. Исторгнув облачко пыли, загудела вентиляция. Корабль наполнился звуками работающей электроники и гулом систем жизнеобеспечения. Откуда-то отдаленно пахнуло спиртным, но этот запах быстро исчез, не вызвав никаких подозрений. Джейдер нажимал на индикаторы бортовой панели, выполняя предполетный протокол, который за много лет был выучен до автоматизма.
– Диспетчер. Говорит борт F23-7. Планетарный инженер второго класса Джейдер Вакрой, прошу разрешения на взлет согласно протоколу кода R8, высылаю брифинг миссии.
– Говорит диспетчер Иван Келвин. Вас понял, F23-7. Площадка двенадцать, идентификация пройдена, вычисляю траекторию. Каллисто – Ганимед, добывающий комплекс GM-3, по траектории Гомана. Опасных сближений нет, окно старта через десять минут.
– Вас понял, диспетчер. Приступаю к проверке статуса запуска.
Диспетчер не отвечал где-то секунд десять.
– Отмена F23-7. В составе экипажа миссии один человек. Борт F23-7, запуск запрещаю согласно протоколам безопасности.
– Диспетчер, – напряженно выдохнул Джейдер. – Внимательно читай брифинг! Статус миссии активен и утвержден главным инженером. На данный момент все инженерные кадры заняты, и в чрезвычайных ситуациях допускаются одиночные полеты.
– F23-7, не думаю, что занятость инженерных кадров можно трактовать как чрезвычайную ситуацию. Я не могу пойти на такое нарушение техники безопасности. Если я допущу вас к полету, начальство оторвет мне голову.
– Это же самое начальство и отправляет меня одного!
– Борт F23-7, это не отменяет того факта, что…
– Послушай! – наконец повысил голос Джейдер. – Мне абсолютно насрать, разрешишь ты запуск или нет, но тебе точно оторвут голову, если по твоей прихоти мы пропустим окно запуска. Даже за несколько часов простоя шахты тебя отправят обратно на Землю в контейнере для биоотходов! Звони Монару, звони хоть председателю Герденару и выясняй этот чертов вопрос!
В эфире повисло продолжительное молчание.
– Вас понял… F23-7, ожидайте.
Джейдер завершил сеанс связи и с мрачным выражением лица уставился на маленького плюшевого человечка, висящего над панелью в качестве индикатора невесомости. Внутренний взор Джейдера был направлен вглубь себя. Он думал о своем положении и предстоящем ему необычном путешествии.
– Надеюсь, когда я проснусь через трое суток полета, шахта сама восстановит свою работу или во всяком случае восстановит связь. Эта шахта GM-3 – это не просто шахта. Это сложный комплекс, состоящий из многокилометровых урановых штреков со своим атомным реактором, а также станцией по обогащению урана с полностью автономной логистикой. Все это великолепие обслуживает небольшая армия роботов, которые без труда справятся с поломками, без какой-либо помощи со стороны людей. Совершенно очевидно, что устройство этого чуда технической мысли выходит далеко за рамки компетенции одного инженера. Что сделает один человек там, где не справилась сотня роботов? Чертов Монар думает, что я гребанный волшебник!? Если дело будет дрянь, и шахта действительно накрылась, то мне, похоже, ничего не останется, кроме как провести диагностику, понять, что там, черт подери, происходит, наладить связь с колонией и… и свалить обратно на Каллисто, вернувшись только в составе полноценной ремонтной экспедиции, – заключил Джейдер.
Прозвучал короткий сигнал входящего вызова.
– Борт F23-7, говорит диспетчер. Запуск согласно протоколу кода R8 разрешаю. Приступаю к проверке статуса запуска.
– Подтверждаю, диспетчер, начинаю проверку систем по списку.
– Связь?
– Готов.
– Навигация?
– Готов.
– Двигатель?
– Готов.
На экране бортовой панели поочередно загорались зеленые индикаторы, сообщающие о готовности к старту.
– Контроль центровки?
– Готов.
– Система контроля ориентации?
– Готов.
– F23-7 готов к запуску, все системы работают в штатном режиме. Начинаю обратный отсчет.
10… 9… 8… 7…
Пространство кабины заполнилось полифонией глухих звуков срабатывающих клапанов и дросселей топливной системы. По креслу пробежала легкая вибрация.
6… 5… 4… Зажигание.
Шум двигателя заглушил все другие звуки. Вибрация усилилась.
3… 2… 1… Пуск.
Вязкая, медленно нарастающая сила вдавила Джейдера в кресло. Ускорение, словно тяжелая, клейкая масса, обволокло его тело. Джейдер посмотрел на акселерометр. Он показывал 1 g, как на Земле. Годы жизни на Каллисто при гравитации лишь 12 % от земной, плюс длительное пребывание в невесомости ослабило мышцы и кости до такой степени, что, оказавшись на Земле, Джейдер едва бы смог встать на ноги и пройтись. Не говоря о том, что он смог бы пережить перегрузки при спуске в плотные слои земной атмосферы. Конечно, аугментация гипоталамо-гипофизарной системы и генная терапия позволяли людям жить годами в условиях микрогравитации, но победить связанные с этим дегенеративные процессы были еще не в состоянии. Если Джейдеру предстоит когда-либо вернуться на Землю, ему придется пройти долгие тренировки, чтобы родная планета приняла его обратно.
Резкий пинок под зад сигнализировал о выключении двигателя. В кабине стало тихо. Маленький плюшевый человечек начал парить над панелью, а вместе с ним и все вещи, не прикрепленные к поверхностям, принялись хаотично летать по пространству кабины.
Четырех минут работы двигателя было достаточно, чтобы преодолеть скромное притяжение Каллисто. Через 47 минут компьютер включит двигатель во второй раз и возьмет курс на Ганимед. Все остальное сделает инерция. Три дня полета в безмолвной холодной тишине, в состоянии медикаментозного сна.
По большому счету, в таких запусках не было ничего сложного. На этом колонисты собаку съели! Неживые грузы обычно доставлялись в несрочном порядке беспилотными сухогрузами на плазменных двигателях по самым энергоэффективным и длинным траекториям. Своего рода почтовая служба на Земле, со всеми ее выдающимися недостатками, только на этот раз в космическом масштабе. Если вы хотите вызвать приступ гнева у колониста, просто спросите его, что он думает о Callisto Sky Delivery. Он однозначно будет грубо ругаться, возможно, плеваться и, весьма вероятно, двинет вам по морде за неполиткорректные вопросы. Проверено.
С отправкой людей все обстояло несколько лучше. Использовать при этом энергоэффективные, но долгие траектории было попросту невыгодно, да и, как минимум, негуманно. Огромные запасы воды, кислорода и пищи на все время пути сводили на нет всю возможную экономию на топливе. Да и расположить весь этот груз на корабле не представлялось возможным.
Джейдер надел кислородную маску и включил подачу мелатонина. Когда прыгун достигнет места назначения, ему предстоит выход в безвоздушное пространство, а значит, нужно пройти десатурацию. В пневматическом скафандре, который использовал Джейдер, поддерживалась чистая кислородная атмосфера с давлением 0,4 атмосфер. При нормальном, Земном давлении в 1 атмосферу, скафандр раздуло бы так, что космонавт был бы похож на человечка из рекламы Мишлен. Двигаться, а тем более работать в таком было бы проблематично. В популярных голофильмах герои всегда выходят в открытый космос, будто из дома на лужайку заднего двора. Ни кессонной болезни, ни легочной эмболии. Просто супер! На самом деле, такой выход больше похож на выход из уютного дома прямиком на вершину Эвереста, и, чтобы во время вылазки чувствовать себя хорошо и не умереть, нужна акклиматизация. Вот для этого и нужен был процесс десатурации. Требовалось, чтобы тело привыкло к перепаду давления, иначе азот, растворенный в крови человека, мог закипеть. Через двое суток, пока Джейдер будет во сне, автоматика запустит плавный процесс подготовки для выхода в открытый космос. В течение 24 часов она плавно начнет снижать давление воздуха внутри корабля с нормальной 1 атмосферы до 0,4, которое используется в скафандрах. В это время в маску начнет подаваться кислород, все больше и больше, пока полностью не вытеснит из воздушной смеси все оставшиеся газы, и в первую очередь – азот. Азот полностью выводится из кровеносной системы, так как таит в себе угрозу. При резком перепаде давления этот газ начинает выделяться в виде пузырьков в кровь, вспенивая ее и тем самым блокируя кровоток. Десатурация во время полета здорово экономила время, которое у колонистов было на счету. После посадки космонавт имел возможность сразу же покинуть корабль и выйти в открытый космос без подготовительных процедур.
«Жаль, что никакая стюардесса не предложит пристегнуть ремни и испить бокал изысканного шампанского, – подумал Джейдер. – А я бы не отказался от такого сервиса. И чтобы она была в бикини, а лучше голая, эта стюардесса, или как там ее… Стюардесса… шампанское… Какое еще шампанское? В условиях слабой гравитации, как на Каллисто, газированные напитки – не лучшее решение. По понятным причинам. Проклятье! Похоже, мелатонин уже начал действовать…»
Маленький корабль бесшумно рассекал пространство, скрытое во всеобъемлющей громаде космоса. Здесь, вдали от Солнца, казалось, все застыло в холодном сне, теряя привычный уклад знакомой Вселенной. Все было чужеродным и отталкивающим. Среди серых, безжизненных тел и гнетущей пустоты лишь Юпитер обладал достаточной гравитацией, чтобы притягивать к себе внимание. Его смертоносные потоки радиации, словно щупальца, устремлялись в космос, отравляя все ближайшее пространство. Ярко-оранжевый ореол пылал огнем по контуру его диска, теплыми бликами отражаясь на корпусе корабля. Юпитер. Могущественный гигант, самая большая планета Солнечной системы, заменившая само Солнце для колонии и всего окружающего мира. Его радиационный пояс уходил далеко за пределы самого Юпитера и окутывал почти все крупные спутники, кроме, пожалуй, Каллисто, который и стал пристанищем для робкой колонии человечества. Ганимед находился на самом его краю, а уж Европа, и тем более Ио, просто кипели в самом пекле радиоактивного зарева. Здесь, среди мертвых планет враждебной среды, колонисты посеяли робкие зачатки жизни. Космос. Огромный мир пустоты, который человек ценой тысяч умов наполнил смыслом. Человек как инструмент, как единственный вид, способный к рефлексии и позиционированию себя в окружающем мире. Человек как способ природы изучить и понять саму себя. Я – человек, и я одинок на своей Земле или в маленьком корабле… Какая разница. Какая разница, где…
Разряд! В одно мгновение безумный вихрь вышвырнул Джейдера из глухого забвения.
– Доброго пробуждения, Джейдер Вакрой.
Головокружение и чувство полной дезориентации в пространстве после нейроталамуса длится недолго. Тем не менее им посвящены сотни сравнений, не похожих друг на друга. Единственное их сходство в том, что ни одно из них не возможно без применения нецензурной лексики.
Сфокусировав зрение, Джейдер начал различать объекты окружения в размазанной каше. Сначала каплю воды, плывущую перед его глазами, потом бортовую панель, кнопки, все на прежнем месте. Он был в кресле, в кабине прыгуна. К лицу прилегала прозрачная кислородная маска. Три дня пролетели как одна секунда, и, кажется, все хорошо. Джейдер повернулся к пульту управления, чтобы убедится в этом.
– Система жизнеобеспечения в порядке, состав атмосферы в норме. Давление 0,4 атмосферы, стабильное. Десатурация – ВЫПОЛНЕНА.
Джейдер глубоко вздохнул. Корпус цел, воздух не утекает через щель в холодный космос, и в конкретный миг ему ничто не угрожает. 56 минут назад, на скорости 2,8 километра в секунду, он вошел в зону влияния Ганимеда по гиперболической траектории, затормозил и скорректировал наклонение. Через девять минут очередной тормозной импульс направил корабль на посадку. На этом хорошие новости заканчивались. Связь с внешним миром напрочь отсутствовала. Антенна, наведенная на Каллисто, ловила белый шум. Спутники на орбите Ганимеда тоже не проявляли признаков жизни.
Джейдер отстегнулся от кресла и оттолкнулся прочь от бортовой панели. Отсутствие связи – проблема серьезная, но второстепенная. У человека, пролежавшего три дня в медикаментозном сне, есть проблемы поважнее, требующие немедленного разрешения. Точнее, этих проблем было четыре, по порядку убывания важности: ссать, срать, пить и жрать. Справив первостепенные нужды, он запустил руку в контейнер и с жадностью начал чинить разбой местных съестных запасов. Надежда найти что-то вкусное среди того, что колонисты по обыкновению называли едой, пока еще была жива.
– Гуляш с картошкой и кофе, – снисходительно оценил добычу Джейдер.
Наверное, его критика была несправедлива по отношению к еде. Для нечеловеческих условий дальнего космоса она была вполне человеческой. Картошка была что ни на есть обыкновенной картошкой. Ничем не хуже марсианской! Те жирные кусочки, именуемые мясом, тоже были ничего, если забыть, что это было не мясо. Личинки мясных мух, в отличии от высших млекопитающих, были совсем неприхотливы. Несколько биопитомников при минимальных затратах пространства и энергии были способны накормить колонию бесценным протеином. Белковые фибры и паста на выходе разлетались как горячие пирожки. Главное было научиться отключать воображение во время еды.
Джейдер снял кислородную маску, открыл саморазогревающиеся упаковки и принялся за содержимое. В кабине поддерживалась разряженная атмосфера с земным составом, но непродолжительное нахождение в среде с низким кислородом не должно было навредить ему.
Газогенератор залил гулом пространство, ознаменовав запуск двигателя. Все бесхозно летающие предметы вместе с человеком плавно приземлились на палубу кабины. Двигатель поддерживал комфортное ускорение 0,3 g.
– Компьютер, какие проблемы со связью? – буркнул Джейдер с набитым ртом.
– Не удалось установить стабильного соединения со спутниками пространственного позиционирования.
– Это я уже понял. Мы сбились с курса?
– Произведен автономный расчет траектории, основанный на данных инерции, полученных при запуске.
– Центр, центр, говорит Джейдер Вакрой, борт F23-7. Код R8. Как меня слышно?
Ровный треск радиопомех прокатился по кабине. Отрывистые сигналы тонули в белом шуме, вычленить что-либо полезное из этого месива в эфире было совершенно невозможно.
– Твою мать. Колония и спутники молчат на всех частотах. С лазерным каналом связи то же самое. Между лунами всего пара сотен тысяч километров вакуума. Тут должно быть слышно, как Саливер передергивает на рисованных женщин в своем спальном мешке. Похоже, проблема со связью кроется в корабле. Неужели у этого ржавого корыта сгорели мозги? – подвел мрачный итог Джейдер. – Компьютер, какая погрешность допускается в твоем расчете траектории? Еще не хватало промахнуться с приземлением.
– Инерционный анализ показывает высокую точность приземления. Маневр спуска в процессе.
– Убери тонирование иллюминаторов. Дай я осмотрюсь.
Иллюминаторы тут же стали прозрачными, хотя едва ли это имело какое-либо значение. Сориентироваться в космосе было делом весьма и весьма непростым. Это как раз тот случай, когда потные и дрожащие руки человека уступали точной и холодной автоматике. Но для самоуспокоения, удовлетворения инстинктивного желания осмотреться просьба была весьма стандартная. Но, как ни парадоксально, открыв иллюминаторы, пассажир запросто мог получить эффект, совершенно противоположный прежнему, – агорафобию, или попросту боязнь открытых пространств. Такая раскачка психики, на первый взгляд совершенно безобидная, на деле очень хорошо подкашивала неокрепший молодняк. Инструкторы учебных центров частенько любили подшучивать таким образом над студентами, открывая их взору огромные панорамные иллюминаторы, когда те привыкали к длительному пребыванию в ограниченном пространстве. По этой же причине Международная ассоциация космонавтики (ISA) даже ввела регламент на максимальный размер иллюминаторов на гражданских космических судах. Благо, действующие планетарные инженеры давно потеряли чувствительность к подобным неудобствам и без проблем могли рассматривать все что угодно, например Юпитер, сейчас в иллюминаторе, это было первое, что приковывало к себе взгляд. Поистине прекрасный вид на могущественную планету вырисовывался огненной ярко оранжевой кроной. Солнце красиво подсвечивало одно из полушарий Юпитера, запуская свой свет в густые облака верхних слоев атмосферы. Прыгун выходил на посадку, а под ним в двухстах километрах раскидывался растущий горизонт Ганимеда. Солнце внезапно скрылось за хребтами вздыбленных кратеров, временно погрузив пространство в полумрак.
Вдруг двигатели ориентации затрещали оглушительным хором. В одно мгновение все пространство кабины пришло в движение. Джейдер даже не понял, что произошло, когда увесистая металлическая переборка врезалась в его череп, отправив его в бессознательный полет.
Джейдер очнулся прижатым к иллюминатору. Он не мог понять, сколько был в отключке: пару секунд или несколько минут. Прыгун находился в бешеном, неуправляемом вращении, кабина корабля напоминала огромный снежный шар, который только что растрясли. Все предметы, в том числе и закрепленные, взлетели на воздух и размазались ровным слоем по стенам корпуса. Юпитер, словно аварийный сигнал, периодически заливал кабину светом из окна. Что-то теплое растеклось по голове Джейдера. Он ощупал голову ладонью и осмотрел ее. Это была кровь вперемешку с картошкой и гуляшом.
– Дерьмо. Что это было, столкновение!? Маневр уклонения? – Джейдер судорожно анализировал, пока мысль иглой не впилась в его мозг.
Авария прервала маневр снижения. Неуправляемый прыгун со скоростью пули падал на Ганимед, и через считанные минуты должен был превратиться в пар.
– Компьютер, врубай стабилизацию! – выкрикнул Джейдер, в глубине души понимая, что если капсула уже находится в неконтролируемом падении, то компьютер ему едва ли ответит.
И компьютер действительно оправдывал все наихудшие ожидания, сохраняя мертвое молчание на полученную команду. Повторять ее было бессмысленно.
– Времени в обрез! Нужно попасть за кресло и стабилизировать корабль.
Между Джейдером и креслом было три метра. Три метра тошнотворного ада с препятствиями. Словно скалолаз, он пополз в сторону кресел. Изменчивое центробежное ускорение и сила Кориолиса постоянно пытались сбросить его. На три метра ушли бесконечные 20 секунд. Пристегнуться к креслу оказалось намного сложнее. Подобная задача переходила в разряд невозможных, когда пилот и кресло находились в стиральной машине, в режиме отжима. Казалось, еще чуть-чуть и она вытрясет из Джейдера все содержимое его желудка. Он пытался прикинуть в уме, сколько у него времени до того, как он превратиться в облачко пыли, но так и не смог.
После серии неудачных попыток пристегнуться, восьмая по счету оказалась успешной, и Джейдер принялся яростно молотить по кнопкам.
– Твою мать! Вот влип же! Включайся же… Включайся долбанная тварь! – он в ярости лупил по аварийной панели перезагрузки бортового компьютера, щедро залитой остатками несостоявшегося обеда, но компьютер стойко сохранял мертвое молчание.
– Работай же, ты, ржавый кусок дерьма! Мы же разобьемся нахрен, сукин ты сын! – в голове мелькали хаотичные мысли, одна за другой ослепляя разум искрами надежды, но они тут же затухали от осознания текущего положения. – Двигатели?..
Да, было предусмотрено ручное управление двигателями, но что с этого толку, когда корабль находится в бешеном вращении? Ненаправленный пуск двигателей лишь ускорит падение или сделает его еще более непредсказуемым. Он не сможет остановить вращение и скорее откинет корабль в сторону, но уж точно не решит проблему.
– Думай же, думай, черт тебя побери! – в ушах звенел пронзительный писк.
Голова сильно кружилась, наливаясь свинцом. Сознание начало путаться, мозг Джейдера отказывался думать именно тогда, когда это было так необходимо!
– Что со мной происходит?! Последствие удара головой? Сотрясение мозга? Неужели все-таки утечка воздуха? – и тут Джейдера словно ударило разрядом молнии.
Он бросил рассеянный взгляд в угол кабины, где, подчиняясь центробежным силам вращения, к стене прижалась кислородная маска. Маска, которую он снял, чтобы поесть, и без которой в условиях низкого давления его мозг совершенно отказывался работать. В творящемся хаосе он совершенно забыл о ней.
– Проклятье, нужно надеть ее, иначе симптомы гипоксии не заставят себя долго ждать.
Но он был пристегнут к креслу. Отстегиваться, чтобы достать маску, потребовало бы слишком много времени. А время безжалостно текло прочь. Его потоки наполняли воздух невидимым напряжением. Откровенно говоря, Джейдер смутно понимал, что он может сделать, лишь судорожные инстинкты не оставляли попыток цепляться за любые возможности.
– Нет, сукин ты сын, я так просто не сдамся! У меня еще есть парочка идей! – Джейдер активировал радиационную защиту и перенаправил на нее всю доступную энергию.
Магнитные насосы загудели и на полной мощности начали перегонять сверхпроводящую жидкость. При быстрой циркуляции у жидкости проявлялся эффект сверхпроводимости, создававший напряженное магнитное поле вокруг корабля. Мощное магнитное поле являлось прочным противорадиационным щитом, но также могло послужить своеобразным магнитным парусом и стабилизировать корабль, как стрелку компаса. Спутники Юпитера буквально тонули в магнитном поле гиганта, да и у Ганимеда было свое собственное поле. Это можно было использовать! Взаимодействие магнитных полей было способно стабилизировать положение прыгуна через какое-то время. Но этого времени катастрофически не хватало.
– Слишком медленно… Проклятье! Этого мало!
Джейдеру казалось, что частота пронзающего кабину света Юпитера снижалась, что свидетельствовало о замедлении неконтролируемого вращения. Но он также знал, что скорость падения слишком высока, чтобы он мог дожидаться окончательной стабилизации таким ненадежным способом. Прыгун быстрее пронзит поверхность спутника и сгорит в яркой вспышке, выбросив в пространство огромное облако ледяного пара и немного человеческого праха. Времени на торможение двигателем практически не осталось.
– Думай! Думай, чертов кретин! – мысли шумели в голове, а где-то в глубине билось едкое осознание того, что он что-то упустил.
Что-то, что может спасти ему жизнь. Внезапно, состояние, близкое к психозу, сменилось эйфорией. Гипоксия сыграла с ним злую шутку, все это время у него был план. Он в упор не видел очевидного решения, хотя оно было у него перед носом, но сейчас он держал ключ к спасению.
Джейдер быстро инициировал процедуру аварийного отключения компьютера и перехода на ручной режим управления. Он удивился тому, как хорошо помнил последовательность действий, ведь в последний раз он делал это в далекой учебке. Закончив процедуру, Джейдер нажал на тумблер и запустил гиродин. Гиродин – вот оно, очевидное решение! Силовой гироскоп начал плавно набирать обороты, поглощая инерцию корабля. По корпусу пробежала вибрация. Вращение стало заметно угасать, пока не исчезло полностью и сменилось невесомостью. Джейдер выровнял положение корабля с инерционной плоскостью и включил двигатели ориентации против вращения гиродина, тем самым разрядив его. Вспышки газа устремились прочь, унося с собой момент инерции маховика.
Трясущейся рукой Джейдер направил двигатель против вектора скорости. Поверхность была чертовски близко, а времени было чудовищно мало. Через считанные секунды произойдет столкновение.
– Это мой последний шанс, твою мать! – прошептал Джейдер, включая тягу на полную мощность.
Двигатель выплюнул струю огня, сменив монотонный свист на пронзительный рев. Взрыв инерции огромной силой вдавил Джейдера в кресло. Грудную клетку стиснуло со страшной силой, не позволяя сделать вдох. Кровь залила лицо и попала в глаза. Джейдер напряг все свое тело, чтобы не потерять сознание, но в глазах все равно стремительно темнело. Новый удар вбил все тело в кресло с такой силой, что мир вокруг рассыпался в искрах.
Корабль с треском вонзился в лед, выбросив из поверхность планеты огромный столб пара и ледяных осколков. Миллионы мелкодисперсных частиц, переливающихся бликами света, непроглядным облаком разнеслись во все стороны. Мрачная туча осколков расползлась на огромное расстояние и неохотно опадала под действием слабой гравитации. В земных условиях подобное облако осело бы сравнительно быстро, но здесь, на Ганимеде, при гравитации почти в семь раз меньше, оно создавало поистине потрясающее, эпичное зрелище.
Пронзительный писк окутывал пространство. Словно трясина, он сковывал все тело, парализовывал разум, заполняя все пустоты. Пульсация в голове, каждый удар откликался болью, разнося ее по всему телу. Ужасный писк в ушах и непонятное шипение, приглушенный сигнал аварийной системы, – все это тонуло в сознании, то приходящем, то вновь ускользающем в никуда. Глаза с трудом открылись. Ничего толком не было видно. Тусклый мерцающий красный свет озарял нечто однородное и всеобъемлющее.
– Ничего не могу разобрать, кажется, что-то со зрением, – в глазах все плыло, не удавалось сфокусироваться.
Лицо, руки, все тело были покрыты какой-то странной эластичной субстанцией. Аварийная пена плотными пластами забилась во все обозримые щели и пустоты в кабине. Издавая характерное шипение, она быстро разлагалась, оседая и стремительно теряя в объеме. Боль во всем теле красноречиво говорила не только о перегрузках и жестком падении, но и о том, что все это чудом удалось пережить. Только у мертвых, как известно, ничего не болит.
– Везучие черти, эти мертвые.
К ним никогда никто не торопится присоединиться, но как часто оказывается, что им завидуют.
Джейдер протер лицо от остатков пены. Экстренная система безопасности, отнюдь не новая по своей природе, но от того не менее эффективная. Заполняя полости внутри кабины, пена фиксировала все, что там находилось, погашая ударные нагрузки в момент столкновения. Разумеется, до разумного предела. После выброса она должна быстро окислиться под действием кислорода и разложиться до жидкого состояния, не создавая проблем для дыхания спасенного пассажира. Конечно, после такого безобразия космический аппарат, как правило, требует капитальной уборки и даже замены некоторых систем, однако какое это имеет значение на фоне спасения члена экипажа?
Джейдер с трудом отстегнул фиксаторы и выбрался из анатомической ниши. Тело жалобно ныло, все внутренности источали тупую боль: очевидно, им неслабо досталось от перенесенных перегрузок. Ноги увязли в не до конца разложившейся пене. Весь корабль изнутри был похож на помойную яму. Повсюду валялись детали неизвестного происхождения, мусор и осколки внутренней облицовки. Инструменты, которые впопыхах не были зафиксированы в ящике, теперь валялись везде, где придется, увязнув в шипящей пене. Корпус прыгуна, судя по всему, не пострадал, так как следов утечки воздуха не было видно. Впрочем, шипение разлагающейся пены могло замаскировать утечку. Аналоговые приборы для отслеживания параметров атмосферы, разумеется, не предполагались. Все системы контроля были централизованы и отслеживались главным компьютером. Держась за кружащуюся голову, Джейдер дотянулся до рубки управления компьютером. Он оказался безнадежно мертв. И это обстоятельство, несомненно, могло максимально испортить жизнь. Вся коммуникация, навигация и управление кораблем были тесно завязаны на функционировании главного бортового компьютера. Выход его из строя означал выход человека из поля зрения человечества, лишал его возможности подать сигнал бедствия и определить свое местоположение. Более того, не имея возможности определить свое текущее положение, невозможно было узнать, в какой стороне находилась шахта. На шахте наверняка есть системы связи, но от всего этого мало толку, когда нет понимания, как отыскать ее на безгранично холодных и пустынных просторах Ганимеда. Все эти мысли бешено метались в голове Джейдера еще до того, как он выбрался из прыгуна. Первым делом нужно было как можно быстрее облачиться в скафандр.
Джейдер все еще с трудом изогнулся и нащупал под амортизационной нишей рычаг. Скафандр был компактно упакован в вакуумную тару, металлические усилители и ребра жесткости были бережно защищены полиимидовыми накладками. В колонии, в свете постоянной необходимости облачаться в скафандр, в его честь даже сформировался целый культ. Доходило до того, что у каждого скафандра было свое имя, заменяющее название модели и серийные номера. Прыгун был далеко не самым удобным местом для примерки, тем более когда речь шла о пневматическом скафандре, куда более габаритном, чем, например, эластичный. Такой скафандр в колонии прозвали пухляшом. Джейдер же называл свой просто Уилсоном. Тем не менее пневматическая конструкция была самой неудачной, если, конечно, не считать все остальные. Этот тип требовал закачки чистого кислорода в скафандр для создания дыхательной среды и давления в 0,4 атмосферы. Такое давление можно было встретить и на Земле, например в горах на высоте 7 000 метров. Но самая главная его особенность – объемная конструкция, страх и ужас минимализма в космическом масштабе. Эластичные скафандры, напротив, были шедевром дизайнерской мысли! Крутые парни из голофильмов ходили только в таких. Но когда дело доходило до самых естественных человеческих потребностей, вся шедевральность сходила на нет. Модели с встроенным резервуаром для отвода отходов жизнедеятельности смотрелись настолько комично, что на их фоне даже Уилсон начинал играть новыми красками. Даже скафандр старого образца обладал весьма широким функционалом. Помимо продвинутых систем жизнеобеспечения, в его комплектацию входил даже базовый набор инструментов, за который тем не менее приходилось неплохо доплатить. Однако в условиях работ на поверхности Каллисто обойтись без безоткатного пенетратора, который использовался для страховки, а также без плазменного резака было попросту невозможно. Вероятно, Джейдер был бы и рад поразмышлять об этом подробнее, но причин надеть скафандр как можно быстрее было более чем достаточно.
– Проклятая пена! – выругался он, понимая, что облачиться в скафандр, не испачкавшись, ему никак не удастся.
Пролезть в тяжелый шлем было самой простой задачей, учитывая то, как пришлось попотеть со всем остальным. Металлический лязг фиксации тут же сменился равномерным шипением газового насоса. По визору поползли аналитические данные теста всех систем.
– Проверка проведения десатурации – ВЫПОЛНЕНА.
Давление воздуха – СТАБИЛИЗИРОВАНО.
Герметичность системы – В НОРМЕ.
Инициализирована проверка соединения с сетью…
Но дожидаться инициализации не было времени. Нужно было как можно быстрее выбираться наружу. Гермошлюз явно был недоволен подобной расторопности и какое-то время пытался сопротивляться, заклинив всеми своими рычагами. Однако удар тяжелой металлической подошвы заставил его передумать. По кабине прокатился пронзительный свист. Остатки разлагающейся пены буквально вскипели, взорвались и с шумом вырвались наружу, вместе с облаком газов растворяясь в безмолвной пелене. Больше Джейдер ничего не услышал. Звук улетучился вместе с остатками воздушных масс, составлявших атмосферу прыгуна. Тишина затопила все вокруг, намертво увязнув в вакууме, и лишь легкий писк все еще напоминал, что Джейдер остался здесь. Корабль наполнило облако ледяной взвеси мелких частиц, робко играющих в свете аварийной индикации. Тем временем скафандр завершал процедуру проверки всех систем:
– Проверка систем жизнеобеспечения – ВЫПОЛНЕНА.
Загрузка голосового интерфейса скафандра Уилсон.
– Приветствую, Джейдер Вакрой! – впервые прозвучал низкий синтетический голос виртуального ассистента. – Проверка всех систем завершена успешно.
Джейдер подался вперед и с трудом протиснулся в шлюз. Но то, что он увидел, никак не соответствовало его представлению о поверхности Ганимеда. А увидел он ровным счетом ничего! Густое облако ледяных кристаллов и пыли полностью затмевало все обозримое пространство. Мелкие частицы ударялись о светофильтр, разбавляя мерное гудение газового насоса. Джейдер инстинктивно протер забрало, прежде чем понял, что это бесполезно. Мотивации двигаться вперед резко поубавилось. В таких условиях родной корпус прыгуна был куда приятнее густого тумана неизвестности.
«Хоть глаза выколи!» – подумал Джейдер, пытаясь нащупать корпус, от которого он только что сделал шаг в неизвестность.
Густое облако частиц медленно оседало, то и дело озаряясь приглушенными голубыми вспышками. Рука дотронулась до чего-то твердого. Должно быть, это корпус прыгуна, единственный оплот надежды в море гнетущего тумана. Еще одна вспышка легла бликами на светофильтр, растекаясь голубым пятном по кирасе скафандра.
– Что это было?!
Писк все еще не покидал уши. Пространство грозно хранило молчание, давило, тяжело ложась пылью на забрало скафандра. Очередная вспышка обнажила какое-то движение вдоль корпуса. Полумрак вновь затопил глаза, скрыв все детали в пелене густой взвеси. Нечто билось, извивалось клубами теней, теряя очертания за изгибом корпуса. Вновь вспышка! На этот раз более яркая.
– Нет. Мне не показалось…
Монотонный писк в ушах сменился звуком глухого сердцебиения. Медленно парящая взвесь вдруг дернулась, встрепенулась волной и с силой ударила в пустоту. Джейдер отпрянул. Словно хвостом, она била струей, выбрасываясь в пространство белым облаком газа.
– Водород! – оборвалось все в душе у Джейдера.
Ноги сковала предательская беспомощность. Словно дурной сон. Горький ком подступил к горлу, перекрыв дыхание.
– Утечка водорода, сука!
Дрожь от адреналина наконец поборола ступор. Системы жизнеобеспечения озарились экспонентой роста артериального давления и сердечных сокращений. По такой же экспоненте росла и вероятность продолжить исследовать Ганимед, будучи разорванным на куски. С каждой секундой роковые проценты росли, множились, отнимая шансы на счастливую жизнь. Разряд замыкания полоснул искрой, утонув голубым отблеском в бесконечном облаке ледяной пыли.
Джейдер отшатнулся от корабля.
– Уилсон! Включить сервоприводы, быстро! Сервоприводы!
– Питание на сервоприводы подано. Обращаю ваше внимание, что использование усилителей экзоскафандра регламентировано Callisto Health Org…
– Да заткнись ты! – Джейдер ворвался в облако, распахнув клубы ледяной пыли.
Усилители помогали двигаться быстрее, однако бежать в условиях низкой гравитации было попросту неэффективно. Все движения при таких условиях выглядели как при замедленной съемке. Но медлить было нельзя. Джейдер с силой оттолкнулся от поверхности и прыгнул в густой туман ледяных частиц. После падения прыгуна должна была образоваться воронка, из которой нужно в срочном порядке выбираться. Где-то под ногами мелькнул ледяной пласт, но тут же исчез, утонув в кристаллической взвеси. Вдруг пелену тумана разорвал ледяной валун. Его появление было достаточно неожиданным, чтобы Джейдер не успел сгруппироваться и со всего размаху влетел в него ногами, подняв вверх осколки разбитого льда. Внезапно все утонуло в яркой вспышке. Светофильтр тут же затенил визор, погрузив детали во мрак. Чудовищной силы дрожь прокатилась по поверхности, тяжким гулом проникая в скафандр. Сотни осколков разорвали полотно тумана, выбивая искры льда из валуна, в который секундой ранее влетел Джейдер. В пяти метрах бесшумно пролетел массивный обломок обшивки и с треском вонзился в лед. Грунт вновь дрогнул, отдаваясь глухим резонансом в скафандре. Резкое шипение заполнило уши, заглушая все прочие звуки. Визор полоснуло яростно красным светом аварийных предупреждений.
– Внимание, декомпрессия! Обнаружено нарушение герметичности скафандра, – прозвучало оповещение.
Джейдер почувствовал, как с болью сдавило барабанные перепонки. Давление внутри скафандра стремительно падало.
– Характер повреждений… – выдавил он, прежде чем зашелся сухим кашлем.
– Обнаружена утечка кислорода из четвертого блока. Разрыв магистрали четвертого блока. Внимание, декомпрессия…
Давление стремительно падало. Всплывший индикатор бешено отсчитывал роковые деления, приближаясь к нулю. 0,31 атмосферы… 0,29… В голове помутнело, не хватало воздуха.
– Внимание, декомпрессия! Система жизнеобеспечения активна. Сохраняйте спокойствие и не двигайтесь. Внимание! Не задерживайте дыхание, это может привести к необратимым повреждениям легких… – оповещение систем тонуло в уходящем сознании.
Джейдер беспомощно лежал в осыпи силикатных пород и льда. Из ранца скафандра вырывалась струя уходящего кислорода. Система не обманывала. Задерживать дыхание было равносильно смерти. При декомпрессии нежные легкие человека без особого труда могли превратиться в рваный шматок мяса. 0,21 атмосферы… 0,17… тошнота подступила к горлу, но на кашель не было сил. Нет сил дышать… сердце бешено стучало, пульсировало в висках, отдавалось каждым участком ноющего тела. Он чувствовал, как оно опухало, как таяло зрение, теряя чистоту и резкость. Индикаторы поплыли вдаль, сжались в перспективе, теряя в фокусе и целостности очертаний.
– Сохраняйте спокойствие, не задерживайте дыхание… – тянулись оповещения системы, увязнув в пелене безмолвия.
Сознание окончательно угасло и покинуло Джейдера.

Глава 3. Выход в пустоту
Мерный гул газового насоса постепенно проникал в ушные раковины, резонировал на барабанных перепонках и оседал на рецепторах. Каждый виток этого гула отдавался спазмам боли, разрывая мозг на фрагменты. Голова раскалывалась. Пульсация в висках вновь стала ощутимой, чему Джейдер, возможно, был бы несказанно рад, но только не сейчас. Только в пафосных фильмах могли утверждать, что радость жизни затмевает любую боль. О нет! Такое мог придумать только самый последний идиот, ничего не ведающий в этом вопросе. Человек скорее будет умолять убить его, дабы избавить от мучений, но никак не наоборот. Боль, словно катализатор, быстро возвращала Джейдера из бессознательного состояния. Он медленно открыл глаза. Скафандр лежал забралом в грунте, другого вида ожидать и не следовало. Все, что лежало в поле зрения, было расфокусировано.
– Все-таки еще жив? – Джейдер несколько раз моргнул в попытке сбросить пелену с глаз и взглянул на показатели индикаторов. Их очертания были размыты, шкалы сливались в единое пятно, считать что-либо было невозможно. Лишь ровное зеленое свечение позволяло судить о нормализации основных показателей жизнеобеспечения. Но был и иной способ выяснить положение вещей.
– Уилсон… – попытался произнести Джейдер, но тут же зашелся в приступе кашля.
Боль растеклась в груди, отдавая в суставы, находя все новые очаги по всему телу.
– Вас интересуют показатели жизнеобеспечения? – прозвучал металлический голос.
– А как ты думаешь, черт?! – Джейдер никак не мог справиться с кашлем.
– Извиняюсь, что не понял вас сразу. Показатели давления – В НОРМЕ.
– Показатели температуры – В НОРМЕ.
– Герметичность скафандра – ВОССТАНОВЛЕНА.
– ВНИМАНИЕ! Разрыв магистрали четвертого блока подачи кислорода. Четвертый блок – АВТОМАТИЧЕСКИ ИЗОЛИРОВАН.
Джейдер все еще плохо понимал, что с ним произошло. Да, как ни странно, он еще жив. Однако, хорошая это новость или плохая, предстояло еще разобраться.
– Уилсон, что произошло? – спросил он, надеясь на простой ответ.
– Прошу прощения, но мне пришлось отключить вас, чтобы ценой меньшего вреда спасти вашу жизнь. Я был вынужден выпустить из скафандра почти весь кислород. Снижение разницы между давлением внутри скафандра и в окружающей среде позволило смоле, находящейся в ткани скафандра, заполнить пробоину от осколка. В безвоздушной среде и под воздействием низких температур она быстро загустела, вернув скафандру былую герметичность. Как только это произошло, я постепенно вернул давление кислорода в норму, чтобы вы быстрее могли вернуться в функциональное состояние. Прошу прощения за причиненные неудобства.
– Функциональное, мать его, состояние! – выругался Джейдер, наконец решившись на первую попытку подняться. – Всем бы такого функционального состояния!
Скафандр был погребен под трехсантиметровым слоем ледяной пыли и силикатов. За то время, пока Джейдер находился в отключке, ледяное облако осело, густым слоем накрыв близлежащие поверхности. Именно это зрелище, предстало перед его взором, который все еще не мог вернуть себе былую остроту. И то, что он увидел, оправдало его наихудшие ожидания.
– Я в заднице… – задумчиво произнес Джейдер, осматривая место катастрофы, которое чуть не стало его космической могилой.
Но даже теперь оно вполне могло ею стать в самом ближайшем будущем, если принимаемые решения будут необдуманными. Конечно же, на случай аварии существовал так называемый регламент поведения в аварийной ситуации. Эту дурь вдалбливали в голову планетарных инженеров еще в учебке на далекой Земле. Наивно было полагать, что усредненный свод правил способен подойти даже под самые изощренные проблемы. «Не покидайте место катастрофы до тех пор, пока вас не найдут», – гордо гласило первое же правило этого чуда бюрократической мысли.
– Пока вас не найдут… Найдут ли? – Джейдер с досадой осмотрел место катастрофы. Капсула была полностью уничтожена взрывом.
Повсюду в радиусе нескольких сотен метров были разбросаны искореженный металл и разорванные лоскуты обшивки и термоизоляции.
– Они даже шахту потеряли с поля мониторинга, стратегически важный объект для всей колонии. Чего же говорить о маленькой, никчемной капсуле, которая уже не существует, так как разлетелась на куски к чертовой матери! Искать нечего! Теоретически они могли зарегистрировать положение последнего сигнала от прыгуна, но связи не было слишком долго, отклонение от курса могло оказаться значительным, – Джейдер глубоко вздохнул. Все указывало на то, что уже буквально срывалось с языка. – Я один в открытом космосе. Я в заднице…
Он в отчаянии осмотрел ландшафт в надежде вычленить хоть что-то, указывающее на близость шахты. Жалкая попытка, обреченная на провал. Обзорность преграждал высокий хребет кратера, волнами уходящий вдаль на многие километры. Его края возвышались над уровнем углубления не менее чем на 300 метров. О том, чтобы взобраться на него и как следует осмотреть ландшафт, было даже страшно подумать. Впрочем, о последствиях пассивного ожидания думать было еще страшнее. Ведь кислород не бесконечен.
– Уилсон, на сколько мне хватит кислорода?
– При сбалансированном уровне потребления запаса кислорода хватит на пятьдесят четыре часа. При текущем уровне на пятьдесят один час.
Цифры прозвучали, словно приговор, который не подлежит обжалованию. Живи с этим. Джейдер постарался отвлечься от этой мысли.
– Автоматика изолировала четвертый блок с кислородом. Итого у меня еще три. Не густо… Но жить можно. Можно… если не двигаться. Слабость по всему телу неимоверная. Видимо, последствия декомпрессии. Если бы не кислородная атмосфера, я бы уже отдал концы!
В атмосфере скафандра действительно использовался только чистый кислород. Ее состав разительно отличался от земной атмосферы, где доля кислорода составляла лишь 21 %. Остальные соотношения делили между собой азот, чья доля съедала целых 78 %, и другие газы, чье количество было незначительным. Однако в скафандре поддерживалось давление всего в 0,4 атмосферы против 1 атмосферы на Земле. При таких условиях дышать земной воздушной смесью было бы настолько тяжело, что понять это могли разве что альпинисты, находясь на вершине горы высотой в 7000 метров. Казалось бы, решение проблемы – просто поднять давление до нормы в 1 атмосферу, но не тут-то было. В раздутом как шарик скафандр с таким давлением было бы просто невозможно работать. И вот тут-то и вступал в действие кислород. Увеличение его доли в атмосфере позволяло максимально снизить давление. Поэтому в скафандрах применялась только кислородная атмосфера. К тому же азот убил бы его, закипев в крови при случившейся ранее роковой разгерметизации. Джейдер сделал глубокий вдох. Его мысли занимали совершенно другие проблемы.
– Если подняться на откос кратера и осмотреться, то, возможно, удастся увидеть шахту где-то поблизости. Наивно, конечно, но там я мог бы хотя бы запустить астровизор для анализа звездного неба и определить, где я. Проблема в том, что любое движение многократно увеличит расход кислорода. Без усилителей я не поднимусь, а они тоже на водородно-кислородном источнике питания. Прекрасно!
Джейдер в ярости хотел пнуть кусок обшивки, лежащий под ногами, но не нашел на это силы.
– Теперь что бы я ни делал, ждал или двигался, кислород будет быстро уходить, и в этом моя главная проблема! Огромная проблема! Проклятая автоматика! Все-таки она тупая, как кусок бесполезной руды! Спасла мою жизнь для того, чтобы потом сделать смерть медленной и мучительной! Законсервировать полный баллон с кислородом из четвертого блока! Неужели нельзя было придумать дублирующую аварийную магистраль подачи? Теперь я буду сидеть и умирать от гипоксии, с радостью осознавая, что за спиной у меня еще целый баллон,под завязку наполненный кислородом, которым я просто не могу воспользоваться!
Джейдер кинул еще один взгляд на крутой откос кратера. Его волнистые края испещряли пласты льда и неровные ступени уступов. Вероятно, кратер был древним и его рельеф был частично разрушен более мелкими метеоритами и эрозией, длящейся миллиарды лет. Именно столько, по ощущениям, могло длиться ожидание Джейдера, если оставаться здесь один на один с призрачной надеждой на спасение.
– Нет! Нет здесь никакой надежды! Дерьмо! Нужно идти, карабкаться, ползти, и, если повезет, найти шахту или хотя бы сориентироваться. А если нет… А если нет, то и к черту все! Лучше умереть быстрее, чем растягивать этот суррогат жизни по капле. Уилсон! Включить сервоприводы! – наконец произнес Джейдер.
– Питание на сервоприводы подано. Должен предостеречь, что использование сервоприводов серьезно увеличивает расход…
– Да заткнись ты!
Джейдер двинулся к далекой осыпи у самого основания откоса границы кратера. Наиболее эффективным способом передвижения по поверхности тела, чья гравитация составляла лишь 15 % от земной, были прыжки. За один такой прыжок можно было покрыть значительные расстояния, впрочем, главная проблема заключалась в том, чтобы вовремя остановиться. За время жизни на Каллисто, чья сила гравитации была примерно сопоставимой, Джейдер приловчился к подобной манере передвижения. Однако торможение никогда не было его коньком. Чтобы это понять, достаточно представить, что сила сцепления с поверхностью была полностью пропорциональна гравитации и так же была равна лишь 15 % от земной. При таких условиях, если не рассчитать скорость движения, порой единственным способом торможения могло быть только прямое столкновение со стеной. Джейдеру не очень нравилось влетать в стены, поэтому свои движения он старался просчитывать заранее. Откос кратера ощетинился протяженной осыпью из глыб льда и обломков силикатов. Миллионы лет он разрушался, скидывая все ненужное вниз, к своему основанию. Пройти по этому участку было бы тяжело даже на Земле, не говоря уже о Ганимеде, будучи при этом в массивном скафандре. О древности кратера говорило также то, что он был не одинок. Целый выводок более молодых и небольших кратеров успел изрядно потрепать старца, местами обрушив его края. Наложение краев ударных кратеров образовывало ребра, тянущиеся практически от самого основания до вершины кромки, за перевал. Взобраться прямиком по одному из них было самым простым из возможных решений.
Тяжелая подошва скафандра вонзилась в лед. Наконец сервоприводы могли поработать на полную мощность! Примерно с такой же мощностью они же начали прожигать кислород, который подавался на водородно-кислородный реактор скафандра. Даже в условиях низкой гравитации он был достаточно тяжел для того, чтобы Джейдер не сомневался в использовании усилителей. И не мудрено: в полной комплектации, оборудованный сервоприводами, инструментами для работы, системами жизнеобеспечения и баллонами со сжиженным кислородом, его вес доходил до 160 килограмм. Да, конечно, 160 земных килограмм на Ганимеде превращались в жалкие 24, но масса скафандра оставалась прежней. В колонии существовал регламент использования усилителей, который, правда, носил лишь рекомендательный характер. В условиях низкой гравитации мышцы колонистов неумолимо стремились к атрофии, а снижение и без того слабых физических нагрузок сводило к минимуму действие даже самых передовых средств космической медицины.
– Совсем обленились, сукины дети! – бушевал в свое время председатель колонии, один из авторов регламента. – Совершенно не хотят работать! Посмотрите, в кого вы превратились: в стадо худосочных обезьян, из которых только труд сможет сделать человека! Мы тут, на задворках Вселенной, строим новый мир, пишем историю с чистого листа, а они со своими усилителями прожигают энергию и самих себя!
Заботливость председателя о здоровье колонистов, конечно, не могла не умилять. Но основная причина была известна всем, и, как всегда, носила сугубо прагматичный характер. Сервоприводы потребляли слишком много энергии, а так как ядерная энергия в скафандрах не применялась, это сильно сказывалось на автономности работы всех систем и производительности труда колонистов в целом. Откровенно говоря, Джейдеру было плевать на существующий регламент и нотации председателя, особенно в текущих условиях. А вот потребление кислорода… Вот это было действительно проблемой.
Словно по наклонной лестнице, которую прислонили к практически отвесной стене, Джейдер взбирался по ребру. Тяжелые ботинки врезались в породу, с каждым шагом выбивая из нее облако осколков и ледяных кристаллов. Они взмывали, разлетаясь в разные стороны, словно находясь в полной невесомости. Но вскоре сила тяготения настигала их, и, немного подумав, медленно, но неумолимо увлекала далеко вниз. Основная сложность такого восхождения крылась в крайне низком сцеплении с поверхностью, которое полностью зависело от силы гравитации. Оттолкнешься чуть сильнее – и с высокой долей вероятности место, куда ты хотел поставить свой следующий шаг, могло оказаться чуть дальше, где-нибудь за пределами гребня. Сделаешь шаг прежде, чем перенесешь весь вес на несущую ногу, – и ты обязательно соскользнешь, отправляясь в медленное и крайне неприятное падение с неизвестным финалом. Конечно, инженеры-проектировщики скафандра на Каллисто были прекрасно осведомлены обо всех этих проблемах и постарались приложить все возможные усилия, для того чтобы его хитроумная подошва буквально вгрызалась в породу. В этом плане колонисты достигли потрясающих успехов, опережая даже земные разработки. Система заключалась в следующем. Множество разнонаправленных зубьев внутри протектора, а также за его пределами выезжали из подошвы, как только датчики регистрировали грунт. Чем больше было давление на ногу, тем сильнее они вгрызались в породу, фиксируя положение космонавта на поверхности.
«Какой же я болван! – тем временем думал Джейдер, постигая чудеса самокритики. – Выйти на поверхность и не додуматься захватить с собой запасной водородно-кислородный блок из капсулы! И чем я только думал?! Это же авария, черт бы ее побрал! Такой исход можно было предугадать. Запасной топливный блок… Это же еще двенадцать часов жизни! Двенадцать часов в лучшем случае… Спас корабль от неминуемого падения, но забыл спасти самого себя».
Джейдер вспомнил, как чудом смог стабилизировать капсулу в последний момент.
– Эй, Уилсон! Похоже, не ты один здесь глупец. Я забыл взять запасной баллон с кислородом. Какой уровень расхода кислорода на данный момент?
– Текущий уровень расхода кислорода – высокий. При текущем уровне потребления запаса кислорода хватит на двадцать три часа. Рекомендую отключить сервоприводы и не покидать место аварии с целью экономии кислорода.
«Звучит разумно, – с тоской в душе подумал Джейдер. – Вот только нет никакой уверенности, что на Каллисто знают об этой катастрофе. Они потеряли связь с шахтой. Очевидно, они потеряли связь и со мной уже на момент посадки, поэтому им ничего не известно о ее финале. Через несколько дней на шахту прибудет еще одна капсула, и лишь тогда они, возможно, спохватятся, что старина Джейдер-то исчез! К сожалению, у меня нет столько времени».
Джейдер остановился и взглянул наверх. Кромка кратера была уже совсем близко. Там не было ничего, кроме ребристого оскала оголенных пород и ночного неба, невероятно глубокого и красивого. Но вид вниз был куда более глубоким с учетом того, как высоко уже смог подняться Джейдер. Любоваться видом сейчас было опасно. Узкая линия гребня, идущего к вершине, была не из тех, что прощает халатность.
«Неужели это была халатность? – подумал Джейдер. – Эта капсула не могла просто так взять и выйти из строя. Человеческий фактор и халатность при сборке? Устаревшее оборудование или черт весть что еще?!»
Конечно, аварийные ситуации случались и раньше. Джейдеру было известно, как минимум, о нескольких подобных случаях. Полноценные бортовые самописцы не предусматривались для установки в капсулы по все той же старой как мир причине: экономии и без того незначительного свободного места. Да и зачем? Катастрофы были крайне редким явлением. Полная автоматизация управления и прочих систем полностью вытеснила человека как самое нестабильное звено, чаще всего приводящее к авариям. Комиссия по расследованию катастроф, собираемая каждый раз в подобных ситуациях, по правде говоря, даже не понимала, зачем ее собирают. В эпоху сложных автоматизированных систем сам черт не разберет, что же могло стать истинной причиной. Ею могло быть все что угодно. Даже самые надежные системы порой давали сбой. И хоть вероятность подобного сбоя была равна примерно 2?10-3, такие выводы вполне удовлетворяли комиссию.
– Какие выводы вы еще от нас ждете?! – заключал глава комиссии на докладе о причинах аварии. – Это же космос, а не Земля! Порядок скоростей здесь настолько велик, что в случае катастрофы от капсулы мало что остается. Мы работаем с тем, что имеем!
То же произошло и в этот раз. Взрыв уничтожил капсулу, раскидав обломки на сотни, а, быть может, и на тысячи метров. В одном Джейдер был согласен с неизменным мнением комиссии: произойти могло все что угодно и найти ответ уже вряд ли когда-то удастся. Но сейчас он в первую очередь ждал ответа из другого источника, который мог пролить свет на его ближайшую жизнь, а, быть может, и смерть. Еще один уступ – и он окажется на вершине, вид с которой и станет началом конца или слабым лучом надежды.

Глава 4. Ганимед
– Твою же мать! – этому возгласу явно было тесно под забралом шлема скафандра. Он вырвался бы наружу, разрушая все на своем пути, если бы не предательский вакуум.
Джейдер тоскливо осматривал безжизненный серый пейзаж Ганимеда, жадно пытаясь вычленить хоть что-то, что могло указывать на существование шахты. Испещренный бесконечными каньонами и оскалом грозных хребтов, этот вид нес в себе нечто величественное. В первую очередь величественный конец, крах всех его еле теплившихся надежд. Шахты нигде не было видно. Да, рассчитывать, что где-то среди угольно-черных утесов будет мигать спасительные габаритные огни антенн шахты, было равносильно надежде, что через пару суток тут появится спасательная бригада. И вот уже Джейдер оказывается в мягком и просторном кресле корабля, обернутый в термоодеяло, и потягивает колониальный самогон Drunken Mamed, ведь дегазированное пиво в этой проклятой колонии не могут сварить уже какой год.
Джейдер в ярости пнул ледяную глыбу, выплескивая весь свой гнев и отчаяние, накопившиеся за последнее время. Выбросив кучу мелких осколков, глыба сорвалась с места и медленно начала падение вниз, отражая гранями желтые блики. Огромный Юпитер висел в ночном небе, излучая грозный теплый свет. Частицы играли в его лучах, склонялись перед его могуществом и исчезали в пелене бесконечной тьмы.
Глаза налились свинцом ярости, плохо скрывая горечь поражения. Джейдер с ненавистью смотрел в это мертвое ночное небо, безмолвное, чужое. Его красота ничуть не заботила его, не трогала душу, не пленяла взор. Огненный диск Юпитера враждебно озарял поверхность спутника. Его свет нес в себе смерть. Он ложился огнем на кирасу скафандра, струей стекал вниз по руке, сочась сквозь пальцы. Кулак медленно сжался. Взгляд скользнул вниз, вслед за медленно падающей глыбой льда. Кружась в причудливом танце, она набирала скорость, удалялась и наконец исчезла в тени, словно ее никогда не существовало.
«Я как эта падающая глыба», – грустно подумал Джейдер.
Он долго смотрел ей вслед, задумываясь о смысле своей борьбы за жизнь. Возможно, никакого смысла в борьбе не было.
– А-а, к черту! К черту такие мысли! Уилсон! Что у нас с кислородом?
Визор залило зеленым свечением.
– Так. Кислорода на двадцать часа. Без усилителей – на пятьдесят один час. М-да. Похоже, выбора нет. Даже при самом удачном раскладе, если на Каллисто уже в курсе трагедии и спасательная бригада в пути, полет до Ганимеда займет минимум семьдесят два часа. Минимум семьдесят два… Не двадцать два и даже не пятьдесят один, а семьдесят два часа.
Джейдер еще раз скользнул взглядом по цифрам прогноза запасов кислорода, словно надеясь на чудо. Но индикатор был жестоко непреклонен. Двадцать два часа.
– Похоже, по прилете сюда бригада застанет лишь остывший труп. Если найдет.
Холодный, бесконечно измученный пейзаж был изуродован внутренней тектоникой и ударными кратерами упавших метеоритов. Здесь не было никакого выбора. Нужно было идти и пытать счастье среди острых хребтов и разорванных пластов темного льда. Джейдер понимал, что там, среди непроходимых скал и утесов, его ждет гибель.
– Напоминаю о вашем намерении, – неожиданно прозвучавший голос Уилсона заставил Джейдера вздрогнуть, – о вашем намерении активировать астровизор для определения вашего месторасположения. Сделать это?
– Да, – напряженно выдохнул Джейдер. – Запусти астровизор в режиме анализа звездного неба. Локация – поверхность спутника Ганимед.
– Астровизор активирован. Запущен режим калибровки, – Джейдер почувствовал, как ожил и зашевелился объектив камеры, установленной где-то сверху на шлеме.
Астровизором называлось программное обеспечение, которое на основании анализа звездного неба рассчитывало текущее месторасположение. Для его работы были нужны только камера, звездное небо и, в частности, Юпитер, акселерометр и гироскоп. Сопоставляя данные из всех перечисленных источников, астровизор выдавал сравнительно точный результат. И этот результат скафандр уже был готов озвучить.
– Внимание. Калибровка астровизора затруднена. Обнаружен сбой в работе акселерометра.
– Какой еще сбой?! – вскипел Джейдер. Последнее время практически все его попытки ухватиться за жизнь обрастали целым ворохом проблем. – К черту акселерометр! Запускай калибровку принудительно! Пусть работает с тем, что есть!
– Анализ звездного неба запущен. Внимание! Возможна погрешность!
– Ну конечно же, погрешность! Еще бы в этом чертовом скафандре что-то работало нормально! Теперь этот проклятый анализ займет целую кучу времени. У меня же его так много! Я подожду, чего уж там, – Джейдер в злости хотел плюнуть на землю, лишь в последний момент вспомнив, что он в скафандре и к тому же не на Земле. – Уилсон! Мне нужна карта поверхности Ганимеда!
Скафандр молча высветил трехмерную карту местности, в центре которой располагалась шахта. Каждому планетарному инженеру она загружалась автоматически вместе с сервисным бюллетенем, содержавшим описание задания и дополнительную информацию, способную оказаться полезной. Открывали ее только зеленые новички, к числу которых Джейдер себя не относил, но сейчас он жадно вгрызался глазами в трехмерные модели, пытаясь увидеть знакомые черты рельефа. Бесконечные утесы, череда далеких хребтов и близлежащих расщелин – все они были как две капли похожи друг на друга. Ни одной примечательной детали, за которую можно было бы зацепиться. Пока астровизор анализировал небо, нужно было искать иной способ ориентации.
– Уилсон, сверни карту в угол визора, – приказал Джейдер и посмотрел далеко вниз, туда, где произошел взрыв капсулы.
Небольшой кратер от падения мог дать ответ на вопрос, в каком направлении нужно двигаться.
– Капсула летела по намеченной траектории. Верно? Верно! Следовательно, если бы все прошло в штатном режиме, она приземлилась бы четко неподалеку от шахты. Однако все прошло ни хрена не в штатном режиме! Тормозные импульсы произошли значительно позже запланированного, – Джейдер сделал паузу, направив взор в глубокое звездное небо.
Оно неизменно хранило гнетущее молчание. Каждый колонист проходил курсы ориентирования по небу своих миров, благо здесь оно не сильно отличалось от земного. Да и о чем речь! Разбудите посреди ночи любого человека, работающего в космосе, и попросите его найти на небе Вегу, и тот, прежде чем набьет вам морду, тут же укажет на красивое созвездие Лиры, чьей альфой является Вега, только если этому не воспрепятствует сильное световое загрязнение или потолок каюты. Звезды могли указать направление, но без знания, где лежит шахта, даже они были бесполезны. Наконец Джейдер понял, что отвлекся. Оторвав свой взгляд от неба, он продолжил рассуждать.
– Если капсула в момент посадки не досчиталась тормозных импульсов, очевидно, что скорость не снизилась и оказалась выше намеченной. Таким образом, изначальная траектория посадки сдвинулась. Сдвинулась дальше. Капсула попросту пролетела шахту!
Джейдера на секунду озарила надежда. Хоть на что-то он еще был способен.
– Моя капсула упала на поверхность Ганимеда под углом, образовав небольшую воронку. При таком косом падении воронка будет неравномерной. Большая часть осколков, получив инерцию, будет выброшена дальше и опадет по направлению падения. А раз капсула, вероятно, пролетела место залегания шахты, то для того, чтобы ее найти, нужно двигаться назад. Двигаться в противоположном направлении от вектора падения.
Джейдер быстро бросил взгляд далеко вниз, где когда-то была его капсула. Теперь там была лишь одна проблема. Но даже ее одной было достаточно, чтобы поставить крест на всех его логических изысканиях. Взрыв, что уничтожил капсулу, начисто стер с лица поверхности все очертания былой воронки, раскидав во все стороны тысячи ледяных фрагментов.
– Идиот! – выругался про себя Джейдер. – Эту версию глупо было даже рассматривать! Вектор падения можно было учитывать, если бы не мое хаотичное торможение в последний момент. Черт знает, в какую сторону я мог отклонить вектор, в панике направляя сопло!
Размышления Джейдера прервало уведомление от голосового ассистента.
– Анализ звездного неба завершен. Идет перенос данных на трехмерную карту.
– Ну наконец-то! Не прошло и года!
Трехмерную карту озарила ярко красная зона диаметром в два километра, обозначающая примерное месторасположение Джейдера.
– Да, все определенно могло быть хуже, – произнес Джейдер, оценивая прогнозируемое расстояние до шахты. – Это бесспорный факт. Но черт возьми! Все так же могло быть и лучше.
На карте высветилась прямая, соединяющая зону примерного расположения Джейдера и шахту.
– Тридцать один километр по прямой линии даже без учета особенностей рельефа. Если бы астровизор мог проложить маршрут по поверхности, обходя все опасные участки, непроходимые уступы, пробки и камеры контроля скорости… – Джейдер уже не мог скрыть своей радости.
Даже с учетом всех сложностей маршрута, которые могли превратить прямолинейный тридцать один километр в реальный шестьдесят один, эта цель теоретически была достижимой. С ней можно было работать! Но что бы он делал, если бы капсула отклонилась на двести или триста километров? Об этом даже не хотелось думать.
– Двадцать два часа до того момента, как кислород иссякнет. Двадцать два часа против шестидесяти километров по изрытой поверхности Ганимеда. Или не шестьдесят? Пусть будет шестьдесят. Это примерно два с половиной километра в час… слишком оптимистично, – эйфория Джейдера постепенно начинала сходить на нет. – Если я отключу сервоприводы, это даст мне вдвое больше времени. Но о восхождении на крутые откосы можно будет забыть. Скорость передвижения тоже упадет. Замкнутый круг! Одно ясно. Если я сейчас же не начну что-то делать, то мне крышка! Уилсон! Наложи на небо азимутальную сетку! Затем возьми азимут на шахту и выведи проекцию на визор.
– Инициализирован запуск астрокомпаса.
– Калибровка завершена.
– Азимут 32,41 градуса.
– Наложена проекция.
Небо располосовали линии, образуя сферическую сетку. Каждый объект на небе был проиндексирован и теперь принадлежал определенному сектору.
Астрокомпас закончил калибровку и высветил показатели в правом нижнем углу. Принцип его работы не был связан с привычным магнитным полем, а основывался на анализе положения звезд и Юпитера на ночном небе. Ярко-зеленая линия вдруг прорезала небосвод, рассекая сферические секторы, и устремилась за горизонт.
«Мой ориентир», – подумал Джейдер.
Он еще раз с тоской посмотрел далеко вниз, где разлетелась на куски его капсула, и, немного постояв, сделал свой первый шаг прочь.

Глава 5. Прямиком в ад
«Что за странное чувство?..» – подумал Джейдер, медленно спускаясь по откосу вниз.
Лишь только обломки капсулы скрылись за хребтом кратера, оставшись где-то глубоко позади, сковывающий страх буквально парализовал все тело. Шаг за шагом становился все сложнее. Джейдер чувствовал, как шагает в пустоту. Он оторвался от всего человеческого, нарушил все аварийные регламенты, призывающие оставаться на месте катастрофы. Лишь теперь он действительно почувствовал, как одинок на этой голой планете. Обломки капсулы, и те несли в себе какую-то связь, обманчивое чувство принадлежности к человечеству. Но теперь, лишившись даже этого и двигаясь прочь, каждый шаг наливался свинцом, сковывал движение и наконец остановил его.
Джейдер громко выдохнул, пытаясь совладать со своей слабостью. Он и не думал, что первые 500 шагов могут так подкосить его решимость.
– Какой же я болван! Нужно было соглашаться на компанию Ордриса из аграрного сектора. Возможно, не такой уж он и кретин. Нужно будет предложить ему выпить, когда вернусь. Вот только когда я вернусь… – все еще тяжело дыша, Джейдер взглянул на небо, словно опасаясь, что азимутальная сетка и вектор, указывающий в сторону шахты, исчезнут.
Вектор был на месте. Его ровное зеленое свечение по-прежнему озаряло небосвод. Этот ориентир – все, что у него осталось от человечества. Мерно мерцая, он тянулся от зенита вдаль, – скатываясь за горизонт, где терялся за оскалом далеких холодных хребтов.
– Так! Довольно! – словно приказывая себе, прошипел Джейдер. Он всячески искал способ отвлечься от гнетущих мыслей и сковывающего страха. – Впереди хребет, через который мне нужно перевалить, если, конечно, мне интересно остаться в живых. А мне, черт возьми, это интереснее, чем стоять здесь и трястись от страха! Проклятье! Что за день!
Никогда еще Джейдер не был так зол на самого себя.
С каждой секундой кислород отмерял оставшееся время его жизни. Здесь не было времени на страх, не было времени на промедление. Нужно было действовать или умереть. Джейдер сделал волевое усилие и двинулся дальше. Как назло, ландшафт не располагал к принятию быстрых решений. Прямо перед ним вниз уходил пологий спуск. Далеко внизу, ощетинившись ледяными торосами, он тонул в густой тени гор, полностью скрываясь из вида. Вся низина лежала во мраке. На этой широте Юпитер висел очень низко над горизонтом, и высокие горы отбрасывали обширные черные тени. Многие ущелья и низины были в тени практически с нулевой видимостью. Так же было и здесь. Лишь спустя два километра восходящий откос выныривал из тьмы и устремлялся вверх к далекому хребту, за которым скрывалась заветная зеленая линия навигации. Это был самый прямой путь в сторону шахты, но отнюдь не единственный. Справа от Джейдера, на расстоянии километра, вздымался гребень старого кратера. Его кромка тянулась вдаль, кольцом обходя низину, и далеко впереди врезалась в хребет, уходя за перевал. Это был обходной путь, очевидно, более протяженный и очень тернистый. Он щетинился острыми краями скал и грозных отрогов, словно давая понять, что путь через него полон опасностей. Но главным его преимуществом и, пожалуй, единственным, как ни странно, был Юпитер. Его тусклый свет, полностью освещал весь гребень, вплоть до самого перевала, делая его предсказуемым, в отличии от низины, утопающей в тени.
Джейдер продолжал спуск, обдумывая свой выбор, пока изменить его было еще не слишком поздно. На фоне внезапно накатившего страха все чувства, вся интуиция вели на гребень кратера, к свету и предсказуемости. Однако критический разум понимал, что проход через низину мог сэкономить несколько часов драгоценного времени. Склон, ведущий к ней, был пологим и сравнительно менее агрессивным в рельефе. Это позволяло совершить спуск существенно быстрее, чем штурмовать сложный оскал гребня. Все упиралось в психологию выбора.
«С этим надо что-то делать, – подумал про себя Джейдер, осматривая пейзаж. – Я могу хоть вечность карабкаться по светлым участкам, выбирая самые предсказуемые маршруты, но время догонит и убьет меня раньше, чем я успею добраться до шахты».
– Уилсон! Отключи сервоприводы. На спуске мы будем экономить.
Скафандр мгновенно осел и буквально навалился на плечи, словно груз ответственности за совершенный Джейдером выбор.
«К этим усилителям быстро привыкаешь. Похоже, старый зануда председатель прав, – подумал Джейдер, совершая небольшие прыжки вниз. Они позволяли двигаться вниз по склону достаточно быстро даже без применения усилителей. Это было то что надо».
– Ну что же. Спускаться без сервоприводов вполне реально. Буду отключать их на время спусков. Это даст мне немного времени, – Джейдер украдкой взглянул на шкалу запасов кислорода.
На фоне выключенных усилителей средний расход уже начал медленно ползти вниз.
«Далеко не уползет, – с досадой подумал он. – Нужно придумать что-то еще».
Внезапно мимо пронесся небольшой обломок породы. Ударившись об откос в десяти метрах ниже, он отлетел прочь и, вращаясь, продолжил свое неуклонное падение. Джейдер посмотрел наверх. Никого. Лишь далекая кромка кратера и холодное звездное небо. По правде говоря, Джейдер был бы даже рад, если бы там кто-нибудь был.
– Что, если спасатели? – мелькнула в голове наивная надежда.
Она только и ждала, чтобы вырваться наружу при первом же удобном случае. Джейдер невольно прислушался к радиоэфиру.
– Что, если спасательный отряд все же зарегистрировал вспышку взрыва капсулы и высадился в кратер на место катастрофы? Они должны были пустить аварийный сигнал в эфир.
Но радиоэфир сохранял мертвое шипение, практически полностью нейтрализованное шумоподавлением.
– Не будь идиотом… – осек себя Джейдер. – Катастрофа произошла всего несколько часов назад. Даже если ее зарегистрировали, что вряд ли, полет от Каллисто до Ганимеда составляет по меньшей мере трое суток! Не сходи с ума… Черт! Уилсон!
– Слушаю ваших распоряжений.
– Выключи радиомодуль.
Казалось, что искусственный интеллект Уилсона какое-то время взвешивал все за и против, прежде чем дать свой ответ.
– Делать это крайне не рекомендуется, – наконец произнес скафандр. – Отключение радиомаяка может затруднить работу спасательных служб. Также не рекомендуется покидать место…
– Выключить принудительно! – взревел Джейдер.
Он хотел избавиться от фантомных шумов в эфире, которые только отвлекали от дела, давая ложную надежду.
– На хрен его! Сейчас радиомодуль бесполезен. Если тебе так надо, включишь его через трое суток, когда, возможно, сюда кто-нибудь прилетит меня спасать. Только вот незадача! К тому моменту я буду уже трижды мертв, черт бы тебя побрал! Зато сейчас этот проклятый радиомодуль жрет немало энергии, ни в чем себе не отказывая. Меньше энергии – меньше кислорода! – наконец закончил Джейдер.
Разумеется, подобный пламенный ликбез был лишен какого-либо смысла. Искусственный интеллект скафандра никоим образом не нуждался в нравоучениях, но Джейдеру было плевать. Этот Уилсон, живший в скафандре, его уже порядком доконал.
Внезапно камень под подошвой скафандра дрогнул. Не выдержав пиковой нагрузки от прыжка, он вырвался из грунта и медленно покатился вниз, увлекая за собой ногу, а затем и все тело. Джейдер потерял равновесие. Утратив точку опоры, он рухнул на спину и покатился вниз, постепенно набирая скорость. Одной ногой, он достал до поверхности и с силой вогнал ее в грунт. Этого было мало для того, чтобы остановить движение, но вполне достаточно, чтобы развернуть скафандр. Теперь Джейдер мог тормозить разве что забралом собственного шлема. Такой поворот событий его мало чем устраивал, поэтому к следующей попытке, он подошел куда более расчетливо. Две подошвы вгрызлись в грунт, выбив густые клубы пыли. Неконтролируемое скольжение наконец остановилось.
– Ух, черт возьми! – выдохнул Джейдер, жадно глотая воздух. Он тут же пробежался глазами по показателям давления в скафандре. Герметичность была в норме.
– Если бы я так же соскочил на Земле, то протер бы скафандр до самой задницы!
Небольшие камни и осколки породы все еще продолжали свое падение. Они отскакивали от стен откоса и, словно немного задумавшись, устремлялись вниз, набирая скорость, пока наконец полностью не тонули в тени. Мрачный участок низины был уже совсем близко.
– Подумать только. Даже вблизи эта тень не рассеивается. Такая же непроглядная, как и казалась издали.
Джейдер поднялся на ноги. Страх перед неизвестностью вновь начинал сочиться в сознание. Он прекрасно понимал причины его обострения. Если бы только он был не один, то и глазом не моргнул в подобной же ситуации. Однако, когда ты отрезан от всего человечества, каждый твой шаг наливается серьезной ответственностью за собственную жизнь. Люди – социально инертные существа и к тому же необычайно щедрые. Они стремятся делиться ответственностью и бояться принять ее в одиночестве. Тебе плохо? Хорошо. Но если кому-то еще хуже, чем тебе, то все не так уж и плохо. Тебе страшно? Не беда! Если кто-то боится вместе с тобой, то вы делите этот страх на двоих. Самое паршивое, когда ты один. Только ты и враждебный космос. Здесь даже самая незначительная проблема грозит стать роковой. Джейдер понимал все это. Он давно принял решение игнорировать свой страх, идти ему наперекор. Он знал, что только действие вопреки способно победить страх и, напротив, бездействие или выжидание лишь усилят панику. Он медленно двинулся навстречу тени. Чем меньше времени он здесь потеряет, тем лучше. Ее рассеянная граница скользнула по скафандру, окрасив его в еле различимый темно-серый цвет. Все вокруг погрузилось во мрак. Джейдер прислушался. Ничего. Лишь собственное дыхание и мерный гул газового насоса. В небе по-прежнему мерцала зеленая полоса, указывающая вектор движения.
– Уилсон! Включи прожекторы.
Тень прорвали несколько мощных лучей.
Часть прожекторов была установлена на боковых гранях шлема. Наиболее мощные были вмонтированы непосредственно в кирасу скафандра. Но даже их мощности хватало лишь на несколько метров. Все видимое вокруг пространство пронизывали клубы пыли и мелких осколков. Вероятно, это были последствия оползня, который он невольно спровоцировал при падении.
«Меня уже тошнит от этой пыли, – подумал Джейдер. – Итак ничего не видно».
Он двинулся вперед, расталкивая медленно оседающую взвесь темной ледяной пыли. Тьма неохотно расступалась перед ним, открывая новые детали покрытого осыпью грунта. Как только лучи прожекторов отклонялись прочь, мрак тут же заливал освободившееся место, затапливая ландшафт вязким черным цветом».
– Подумать только, – изумился Джейдер, – этот грунт, вероятно, не видел света миллиарды лет. Ни Юпитер, ни Солнце, похоже, никогда не проливали на него свой свет.
Поверхность грунта и вправду выглядела очень темной даже под прямыми лучами прожекторов. Темная ледяная осыпь буквально впитывала свет, допуская лишь незначительные отражения. В таких условиях видимости коррекция маршрута по небесному вектору требовалась существенно чаще. Джейдер начал замечать, что все время отклоняется от курса из-за отсутствия визуальных ориентиров. В кромешной темноте двигаться строго по вектору движения было крайне сложно. То и дело из мглы выступали грозные ледяные торосы, заставляя искать пути обхода. Частично решить эту проблему, а также сделать толщу мрака чуть более предсказуемой мог разве что лазерный дальномер. Встроенный в шлем скафандра, он сканировал пространство, регистрируя расстояние до ближайших объектов прямо по курсу. Результаты выводились на визор в числовом выражении.
– Крупный объект, азимут двадцать шесть – расстояние семь метров. Объект прямо по курсу – пять метров.
Через несколько секунд в обозначенном направлении из мрака выныривали ледяные глыбы или крупные обломки силикатов. Джейдер успевал отклонить свой курс, прежде чем те попадали в поле его видимости. Использование дальномера позволило увеличить скорость передвижения.
«Еще примерно минута, и я должен выбраться к светлому участку откоса, уходящему вверх к самому хребту, – подумал Джейдер. – По крайней мере с высоты темный участок казался не более двух километров в поперечнике. Еще минута или две, не больше. Такое ощущение, что я здесь уже целую вечность».
Вдруг Джейдер обратил внимание на странное поведение индикации. Еще в периферии зрения он заметил, что с ней определенно творилось что-то неладное. Практически весь интерфейс окрасился в холодный синий оттенок. Такое нативное изменение цветовой гаммы могло означать только одно: что-то было не так с внешней средой.
– Вывести данные состояния окружающей среды, – не мешкая приказал Джейдер.
Визор заполонило множество атмосферных показателей. – Состав, электромагнитный фон, атмосферное давление, температура, радиационный фон… Стоп, – Джейдер присмотрелся к графику изменения температур.
– Минус сто девяносто два градуса по Цельсию. Датчик зарегистрировал аномальное снижение температуры на сорок градусов в течение последних нескольких минут.
Нет, Джейдер отнюдь не боялся замерзнуть – скафандр был надежно экранирован и к тому же хорошо обогревался. В условиях вакуума, где не было контакта с воздухом, теплообмен мог проходить только за счет излучения. Теплу практически некуда было деваться. Или нет?
– Смола, что затопила пробоину… – не успел подумать Джейдер, как индикация вновь привлекла его внимание.
Показания дальномера резко сорвались в двухзначные числа.
– Пять метров… семьдесят четыре метра… шестьдесят восемь метров. Это еще что?.. – удивился Джейдер, на всякий случай начав торможение. – Погрешность такая? Или… Ух, черт!
Сквозь стену мрака внезапно проступил край расщелины. Свет от прожекторов сорвался в бескрайнюю пустоту, не встречая ничего на своем пути. Джейдер упал на грунт, ударив в него двумя ногами. Лязг металлических подошв о грубую породу тяжелыми ударами лег на колени, отзываясь в ушах резким звоном. Выбивая густое облако осколков, Джейдер, несмотря на предпринятые меры, продолжал скольжение к пропасти. Его совокупный вес вместе со скафандром доходил до внушительных 240 килограмм. Да, на Ганимеде при силе гравитации в семь раз слабее, чем на Земле, этот вес составлял всего 35 килограмм, однако масса оставалась неизменной. Масса порождала инерцию, и чем больше она была, тем сложнее было ее остановить. При уровне сцепления с поверхностью лишь в 15 % от земной сделать это мгновенно было и вовсе невозможно. Грубые перчатки бессильно хватались за рыхлый грунт, вздымая вверх невесомую пыль.
– Давай же, сука! Еще немного! – стиснул зубы Джейдер, изо всех сил тормозя всеми доступными ему средствами.
Край расщелины озарился светом прожекторов. Груда осколков вылетела за его пределы и кружась в замысловатом танце, начала медленное падение в бездну. Взвесь пыли на краю оборвалась резким движением. Тело Джейдера вылетело за пределы отвесного склона. В последний раз рука в судорожном движении попыталась ухватиться за уступ, но было уже поздно. Удар. Внутри все оборвалось. Еще один, горящий, мощный удар в груди, чуть не погасил сознание. Принятие неминуемой гибели просочилось в мозг сквозь пелену мгновенного забвения. Сознание стало ясным вместе с пониманием последних минут жизни. Сердце больше не билось огнем, разрывая грудь. Джейдер медленно падал в пропасть, постепенно набирая скорость.

Глава 6. Менталитет
– Эй, Джейдер! Джейдер! Ты что, оглох, что ли?! – Саливер вытаращил на него пару пьяных глаз.
Пятничным вечером в пищевом блоке было еще шумно, но люди потихоньку начинали расходиться. В просторном зале, где, как всегда, пахло едой, все еще слышались разговоры и звон посуды. Пожалуй, это место было самым громким во всей колонии, где грубая манера поведения колонистов, усиленная крепким градусом алкоголя, достигала своего апогея. Суровая жизнь далекого космоса неизбежно накладывала свой отпечаток на их менталитет. Даже очередной звук вдребезги разбитого стакана, со всего размаху влетевшего в стену, не привлекал ровным счетом никакого внимания. В колонии кремний был одним из немногих ресурсов, не знающих дефицита, и посуда не считалась чем-то ценным. Сходить в пищевой блок и разбить что-то считалось вполне нормальным, ведь то был один из способов избавиться от стресса, годами накапливающегося в условиях космической изоляции. Еще один старый как мир, но не менее эффективный способ избавления от стресса был воплощен в Саливере, чьи пьяные глаза, не отрываясь, смотрели на Джейдера в ожидании ответа.
– Эй, Джейдер! Я же спросил, зачем ты прилетел сюда, в эту колонию? Какова была причина?
– Даже противно представить, что бы ты сам ответил на этот же вопрос! – осек его Монар. Он также сидел за столом, невозмутимо перекатывая рюмку между пальцев.
– Ну вот я и спрашиваю! Какого хрена? – огрызнулся Саливер, явно задетый этим замечанием. Возможно, его задевал сам факт того, что это сделал Монар, который не был его непосредственным начальником.
– Так вот, я спрашиваю, что ты забыл в этой богом забытой колонии? – глаза Саливера вновь застыли в ожидании.
Джейдер наконец пришел в себя.
– Что? Какая еще колония? Мы же только что говорили о девчонках. Ты опять съехал с темы, да?
– Вот-вот, и я о чем. Ох уж эти робототехники, – усмехнулся Монар.
– Все, кто работают с проектом фон Неймана, мягко говоря, немного странные.
– Ничего подобного! – обиделся Саливер. – Темы вполне взаимосвязаны!
– Чем? Программным кодом? – улыбнулся Джейдер, опрокинув стопку самогона.
– Да плевать чем! – отмахнулся Сальвер. – Здесь в колонии не так уж много девушек, если на то пошло. На Земле их куда больше. Вот я и спрашиваю, зачем ты здесь? Уж явно не из-за девушек?
– Он приехал сюда работать, – не дожидаясь ответа Джейдера, произнес Монар. Стопка в его руке на мгновение остановилась. – Работать, как и каждый из нас. Мы строим колонию вдалеке от загнивающей в стагнации родной планеты, показывая пример всему человечеству!
– Ох, Монар. Сразу видно, что ты чертов политикан. Что ни речь, то лозунг, – улыбнулся Джейдер.
– Но-но. Полегче. С начальством так разговаривать нельзя, – строго произнес Монар, наконец отшвырнув стопку в сторону. – Имейте в виду оба, если кто-нибудь услышит, что вы нарушаете субординацию, я вас всех отправлю в санитарный блок на самую грязную работу. А теперь в наказание по стопке штрафной! Каждому!
– Ну, начнем с того, что я не нахожусь в твоем прямом подчинении, – безучастно отвел глаза Саливер. – Хотя предложенное наказание меня вполне устраивает.
Не дожидаясь реакции Монара, он опрокинул полную стопку и оттолкнул ее в сторону.
Этот вид посуды, разве что по привычке называемый стопками, на самом деле имел мало общего со своим прародителем. В условиях слабой гравитации на Каллисто пить любую жидкость привычным на Земле способом было крайне проблематично. Поэтому стопка в колонии больше напоминала закрытый цилиндр с небольшим клапаном, откуда жидкость приходилось скорее высасывать, нежели пить. Бутылки и вовсе конструктивно имели больше общего со шприцем, так как их содержимое выдавливалось в предназначенную для этого тару. Вот и сейчас Саливер увлеченно выдавливал остатки горячительного себе в цилиндр, с трудом скрывая азарт.
– Ну так вот! Раз вы сначала хотите услышать мой ответ на мой же вопрос, – произнес он, поднимая глаза на своих оппонентов, – то я скажу так: ради этого я сюда и прилетел.
– Ради чего? Ради того, чтобы пить? – раздраженно фыркнул Монар.
– Пить? Какой пить! Конечно же, нет. Ну, может быть, иногда, но в целом я полностью поддерживаю твою…
– Черт побери, Саливер! – перебил его Монар. – Ты можешь выражаться по сути коротко и прямо, а не как новобранец с проклятой Земли?!
– Да, да, – скривился в лице Саливер. – Я отвечу, если меня не будут перебивать. Так вот, если максимально коротко: я здесь потому, что здесь тихо. Потому что здесь нет огромных толп людей, снующих везде и всюду. Я по своей природе мизантроп, если хотите. А здесь есть работа, которая мне нравится, и практически нет конкуренции, всех этих сумасшедших толп полуголодных соискателей, как на Земле, готовых перегрызть друг другу глотки. Здесь каждый на своем месте. Ну, и наконец, здесь неплохая выпивка, – произнес он, покрутив в руке почти пустую бутылку местного самогона Drunken Mamed.
– Вот где еще такое встретишь? На Земле делают спирт из дерьма дрожжей. Тьфу! – Саливер в отвращении плюнул на пол. – Аж представить противно. И они это еще пьют! А здесь спирт, что мы пьем, был порожден самим космосом!
– Это ты про этаноловую жилу под колонией? – поинтересовался Джейдер.
– Ну а как же! Когда роботы наткнулись на крупные залежи метанола и этилового спирта прямо под колонией, по-моему, даже они обрадовались! Вселенная улыбнулась нашей колонии. Неудивительно, что теперь этот день считается праздничным!
– О боги! – закатил глаза Монар. – О чем я и говорю. Почему все мои подчиненные такие конченые.
– А я не твой подчиненный! – в очередной раз подметил Саливер. – И, между прочим, я не такой идиот, как ты думаешь. Проблема людей лишь в том, что они меня всегда недооценивают. Между прочим, именно я программирую львиную долю мозгов для роботов проекта фон Неймана! Они не так просты, как кажутся. Вы даже не знаете, что в таких машинах мы используем новейшие квантовые процессоры, принцип работы которых вам даже не понять! Их производительность на порядок превосходит существующие модели! На порядок! Так что вы очень зря меня недооцениваете. Я мог бы получить доступ к любой информации, если бы только захотел. К любой!
– Да, конечно… – протянул Монар, покачав головой. – О твоих пьяных умениях мы все наслышаны. Жаль, что только они все на словах.
– Между прочим, я… – хотел было ответить Саливер, но Монар тут же перебил его.
– Да плевать мне, кто ты. Джейдер, твоя очередь отвечать. Что тебя привело в колонию? Хочется верить, что твои причины куда более серьезные. Не могут же все вокруг быть поголовно идиотами!
– Я никогда не думал об этом напрямую, – немного поразмыслив, ответил Джейдер. – Вероятно, просто из-за удовольствия.
– Вот это я понимаю, совсем другое дело! – усмехнулся Саливер, украдкой указывая на бутылку.
– Нет, нет! Не такого удовольствия, о котором ты подумал, – поспешил с пояснениями Джейдер. – Выпивка – это все поверхностное удовольствие, самое легкодоступное. Оно ежемоментно и бесперспективно. Или ты знаешь хоть одного алкоголика, который стал действительно счастлив? Ну, кроме Таларда, конечно.
Саливер кивнул и хотел было что-то ответить, однако Монар его опередил.
– Таких отбросов здесь нет! – строго сказал он, косо посматривая на Саливера. – Верно я говорю?
– Ну пусть будет верно, – пожал плечами Саливер.
– То-то же! Такие только на Земле. Но в чем Саливер определенно прав, так в том, что колония – явно не то место, где можно искать удовольствий. К примеру, женщины. На Земле их намного больше, на любой цвет и вкус. У тебя же есть семья, Джейдер? Жена? Дети? У этого задрота я даже не спрашиваю… – Монар небрежно отмахнулся в сторону Саливера. – У этого чокнутого девственника точно не было никакой жены, да и не будет. А что у тебя?
– Я уже говорил, зачем я здесь, – устало ответил Джейдер. Но Монар и не думал останавливаться.
– Если ты считаешь, что твоя версия про удовольствие звучит развернуто и убедительно, то ты очень сильно ошибаешься. Даже человек, живущий по уши в дерьме, скорее останется в этом дерьме на всю жизнь, будучи связанным семейными узами. Мы находимся на самом краю границ владений человечества. Дальше нас еще никто не заходил. Один лишь полет сюда занимает почти год! Это мрачное, чертовски опасное место, лишенное удовольствий любого сорта, во всех его проявлениях. Для того, чтобы бросить все ради такой жизни, должны быть веские причины.
– У меня была жена, – перебил его Джейдер, устав от неприятного ликбеза. – Да. Я был женат. И я не люблю об этом рассказывать, потому что… Потому что до сих пор не могу дать однозначную оценку своему поступку.
– И что же ты такого натворил, Ромео? – ухмыльнулся Саливер.
– Мы встречались несколько лет, потом сыграли свадьбу. Все было хорошо, она была счастлива и даже хотела от меня ребенка. Однако я так и не нашел счастья в семейной жизни. В отличии от нее, я не видел смысла в жизни ради самой жизни в том ее масштабе. Я всегда хотел чего-то большего, нежели просто прожить отведенный мне срок и оставить потомство. Сделать что-то значимое для всего мира, а не только для горстки родных мне людей. К сожалению, на Земле такой сценарий был неосуществим. Понимание своих истинных желаний не сделало наше расставание более легким. Меня стали ненавидеть. До сих пор помню ее слова: «Какой смысл быть великим для мира, которому ты совершенно не нужен, когда есть человек, для которого ты действительно дорог?»
В воздухе повисла непродолжительная пауза. Джейдер глубоко вздохнул, словно подводя итог всему вышесказанному.
– И то, что она сказала, похоже на правду. Этому миру не нужны люди. Осознавая ее слова, я понимаю, что на Земле я не нашел бы себе место. Я покинул Землю, отдав в жертву год жизни на полет сюда, чтобы приобщить свои знания и умения к чему-то важному для человечества, в которое я пока не успел растерять веру.
– Это почти по «Фаусту» Гете, – с любопытством подметил Монар.
– Чего-чего? – усмехнулся Саливер, махнув рукой.
– Высшее удовольствие человека – быть полезным всему человечеству, – не обращая внимания на колкость, продолжил Монар. – Похвально, Джейдер, похвально.
– Чушь какая-то! – пробормотал Саливер и приложился к бутылке.
– Возможно, – пожал плечами Джейдер. – По крайней мере наш председатель считает, что очень полезно для всего человечества очистить наш санитарный блок. Так что сегодня, в пятницу, я, пожалуй, поддержу Саливера в куда более низменных удовольствиях в порядке исключения.
– Только ты можешь так хорошо начать и так же быстро все испортить, – скривился в лице Монар.– Вот поэтому среди вас, идиотов, должен быть такой руководитель, как я. Без меня вы винтики в общей машине, каждый со своими низменными потребностями, совершенно бесполезные в работе над общим делом. Если вас не направлять, вы никогда не будете работать эффективно.
– Монар, а это уже попахивает самовлюбленным индивидуализмом. Не находишь? – ухмыльнулся Джейдер.
– Нет. Просто кто-то должен думать за всех. Что толку с твоего желания сделать мир лучше? Без объединения усилий ты ничего не добьешься и так и прогоришь в одиночестве. Что ты можешь один? Ничего ты не можешь! Такие, как я, объединяют умы, фокусируют их в нужном направлении.
– Звучит слишком персоналистично для речи об объединении умов, – усмехнулся Саливер. – И что же это за нужное направление?
– Наша колония – вот это направление. Не Земля! В этом и есть твоя ошибка, Джейдер. Земля исчерпала себя во всех смыслах этого слова. Не надо думать обо всем человечестве, думай о колонии. То, что здесь и сейчас. О самом главном.
– В этом меня и направлять не надо, – равнодушно фыркнул Саливер.– Плевать мне на эту Землю. Мне и здесь совсем не плохо.
Джейдер подался вперед, выдвигая на центр стола пустую бутылку.
– Это Земля, – сказал он, окинув оппонентов задорным взглядом. – А эта рюмка – наша колония. Конечно, на первый взгляд она кажется идеальной.
– Особенно когда полная, – подметил Саливер.
– Да. Особенно когда полная. Она уверенно может стоять на столе, даже пусть в самом дальнем его углу, – Джейдер толкнул стопку к краю стола.
Стопка проскользила по гладкой хромированной поверхности до самого края и, сорвавшись на пол, вдребезги разлетелась на осколки.
– Кхм! Она может стоять где угодно, – невозмутимо продолжил Джейдер.
– Но какой с нее толк без бутылки? Без бутылки она быстро опустеет. Ее ничто не наполнит.
– У нас и бутылка уже пуста, – пожаловался Саливер. – Может, нам заказать еще одну Землю на этот стол Солнечной системы?
– Как ни прискорбно, но я опять вынужден согласиться с Саливером, – раздраженно произнес Монар, откинувшись на анатомическую спинку. – Эта бутылка пуста, Джейдер. Земля, казалось бы, кишит людьми, но на деле именно она пуста, а не колония. У нее нет никакого будущего. Все самые амбициозные, мечтательные люди, готовые двигаться вперед, уже здесь. Они делают эту рюмку полной, тогда как Земля опустела. Эти люди – мы, черт возьми! Мы – будущее Земли.
Монар потянул руку к центру стола и, нащупав пустую бутылку, небрежно выбросил ее в сторону. Звон разлетающихся осколков вновь наполнил стены пищевого отсека.
– Они и сами еще не понимают, как погрязли в стагнации. Но мы, мы не такие, как они. И вы сами это понимаете, иначе не прилетели бы сюда. Вы сами сбежали с Земли, потому что на ней нет того, что вы нашли здесь, – рука Монара толкнула стопку к центру стола. Медленно кружась, она проскользила по поверхности и наконец застыла на месте.
– Робот! Убери здесь все и неси еще одну бутылку!

Глава 7. Искра жизни
Мутное зеленое пятно плавно сменило глухой мрак. Оно расползалось от центра, ширилось в своих границах, пока наконец не разорвалось на две части и медленно не растеклось по краям. Пелена медленно потянулась вверх, насыщая пятно ярко-зелеными красками. Ломаные детали изгибов геометрических линий, цифр, обрывков фраз не несли в себе никакого смысла. Звук работающих систем скафандра постепенно вернул тяжелое осознание реальности. Реальности, в которую не хотелось верить. Джейдер не шевелился. Он не мог смириться с собственной жизнью и отказывался ее признавать. Лавина осколков на пути к пропасти, падение, мучительно долгое падение длиною в вечность и полная тьма. Мысли прокручивали последние секунды сознания, снова и снова оголяя лишь один вариант. Наихудший вариант из всех возможных.
«Жив», – подумал Джейдер.
Он все еще не двигался. Голова билась пульсацией, упираясь в мягкую стенку шлема. Джейдер обратил внимание на ребус из ярко зеленых линий и обрывков цифр. Он все еще не понимал, что это. Большая паутина трещины, расползлась по защитному стеклу светофильтра, разрывая показания датчиков на бессмысленные фрагменты. Теперь все встало на свои места. Разгерметизация означала сравнительно быструю, пусть и неприятную смерть. Но все это время ничего не происходило. Время. Оно словно издевалось над Джейдером, постоянно неся в себе лишь одни проблемы. Оно неумолимо бежало, когда Джейдер думал о запасах кислорода, или вовсе останавливалось, когда Джейдер ожидал, что защитное стекло светофильтра вот-вот лопнет и его борьба за жизнь наконец-то прекратится. Показатели давления были прорезаны глубокой трещиной и бились на визоре, в обрывки цифровых фрагментов. Но зеленый цвет индикации означал полную герметичность. Джейдер медленно пошевелился, ощупывая окружающее пространство, лежащее в полной темноте. Прожекторы продолжали светить, но свет от них тонул в грунте, так как Джейдер лежал на животе. Обе руки и левая нога нащупали под собой какую-то поверхность. Правая нога висела в пространстве. Джейдер осторожно подтянул ее, опираясь на существующие точки опоры, и медленно поднялся на ноги. Лучи прожекторов полоснули по мраку, оголив отвесную стену прямо перед глазами. Под ногами был небольшой уступ. Тонкая полоска звездного неба сияла вверху, словно это в нем была трещина, и звезды того и гляди хотели высыпаться сквозь разлом.
– Дерьмо, – удрученно сказал Джейдер.
Вонзив мощную подошву покрепче в уступ и нащупав рукой небольшую зацепку в стене, он запрокинул голову вверх.
Лазерный луч дальномера скользнул по границе расщелины и оборвался в бездонном мраке звездного неба.
– Сорок один метр… – еле слышно произнес Джейдер. – Я пролетел всего сорок один метр, прежде чем упал на этот небольшой уступ, судя по всему, на противоположной стороне расщелины.
Такое падение было равносильно падению с шести метров в земных условиях. Неясно было только одно. Радоваться этому факту или сокрушаться тому, что его жизнь получила очередную отсрочку, прежде чем окончательно оборваться.
«Оборвать ее я всегда успею, – подумал Джейдер, – а вот сохранить, возможно, уже нет. Сколько времени я потерял?»
Он даже не хотел смотреть на показания кислорода. Они заведомо были низкими, а лицезрение еще одной своей фатальной неудачи могло окончательно выбить из колеи. Джейдер быстро осмотрел прилегающую стену перед уступом, на котором он стоял. Ее отвесная, местами гладкая поверхность полностью исключала возможность за что-либо зацепиться. Он снова и снова буквально сверлил ее глазами, словно пытаясь выхватить с ее поверхности хотя бы небольшой выступ, который смог бы вселить в него надежду. Но дорога наверх была однозначно закрыта.
– Уилсон, ты здесь? – спросил Джейдер, чувствуя, как в душу прокрадывается паника.
– Жду ваших распоряжений! – прозвенел низкий металлический голос.
– Это хорошо.
Неожиданно для себя Джейдер заметил, что испытал облегчение. Осматривая трещину на светофильтре, он произнес:
– Не думал, что дойду до такого, но, черт возьми, я очень рад тебя слышать. Даже несмотря на то что собеседник из тебя, прямо скажем, паршивый.
– Мне очень приятно, что мой функционал обеспечивает высокую оценку.
– Беру свои слова обратно, – резко оборвал его Джейдер, устремив свой взгляд вдоль стены.
В такой темноте различить что-либо более-менее отчетливо было практически нереально. Однако ему настойчиво продолжало казаться, что короткий уступ, на котором он стоял, обрывался небольшим разрывом, а затем будто вновь выдавался из горной породы, теряясь в густой черноте мрака.
Джейдер осторожно прижался к стене и двинулся в сторону, траверсом продвигаясь вбок. Сквозь пелену тьмы прожектор выхватил рваные границы разрыва. Его грубые края терзали уступ, но он вновь выбивался вперед и ломаной линией уходил вдоль отвесной стены. Джейдер с опаской посмотрел на грозный оскал разрыва. Для того чтобы его преодолеть, требовалось сделать достаточно широкий шаг вбок, и при этом не сорваться вниз. Нащупав выступ на стене, он ухватился за него рукой, перенося на нее часть веса. Нога уперлась в край уступа, и металлические зубья вгрызлись в породу, надежно фиксируя подошву на поверхности. Гистограмма сердечного ритма тут же огрызнулась ростом, окрасив индикацию в грозный красный цвет. Он подался вперед, опираясь на зафиксированную ногу. Небольшой камень вырвался из-под подошвы и, ударившись о стену, бесшумно полетел вниз. Но вторая нога уже нашла точку опоры, позволив первой зафиксироваться на уступе. Джейдер посмотрел вниз. Луч дальномера просканировал пропасть, куда секундой ранее отправился камень. По правде сказать, информация о глубине расщелины не так уж сильно интересовала Джейдера, однако любопытство брало верх. В конце концов, вместо этого камня в нее мог полететь он сам.
– Четыреста шестьдесят метров… – свистнул Джейдер, отдергивая голову назад. – Лучше бы не смотрел!
Он продолжил траверс дальше по уступу, прижимаясь к стене всем телом. Расщелина в небе постепенно сжималась, все больше и больше закрывая своими кромками звездное небо.
«Либо она сужается, либо я спускаюсь по уступу еще глубже, на самое дно», – подумал Джейдер.
Он старался не думать о проблемах, которые не мог решить здесь и сейчас. Угнетающее состояние собственной беспомощности не могло принести пользы. Позитивный настрой был единственным средством, которое все еще было способно удержать его от отчаяния.
– Целых четыреста шестьдесят метров в глубину! По-моему, вполне достаточно для того, чтобы по праву назвать это место задницей Ганимеда. Так ведь Уилсон? Представь, как об этом можно будет рассказывать, если мы выживем. Я побывал в заднице у Ганимеда! Как тебе? – нервно усмехнулся Джейдер.
– Звучит ведь! Звучит… – не договорив, он застыл от увиденного.
Случилось то, чего он так боялся все это время. В пяти метрах от него прямо по курсу уступ обрывался в пропасть, делая дальнейший траверс вдоль отвесной стены невозможным.
– Вот теперь я точно там, где думал … – констатировал Джейдер, подводя итоги своей экспедиции, а, быть может, и всей жизни.
Что одно, что другое, – все это летело в пропасть с самого начала его прибытия в колонию на Каллисто и получало кульминационное развитие здесь, в глубинах Ганимеда. Уступ обрывался в пропасть, отрезая дальнейший путь вперед. Но и сама стена, словно не желая отпускать его в одиночестве, изламывалась и терялась где-то за изгибом, вне досягаемости лучей прожектора. Приближаться к самому краю, для того чтобы более детально оценить рельеф, было страшно. Практика показывала, что у Джейдера складывались не очень хорошие отношения с разного рода обрывами, расщелинами и прочими провалами в ландшафте. Переборов свой страх, он сделал несколько шагов вдоль стены навстречу пропасти. У самого излома он вцепился рукой в кажущийся надежным выступ и наклонился в сторону, пытаясь проследить за ускользающим в темноту изгибом стены. Прожекторы облили светом неглубокий кулуар. Это была небольшая ложбина, 1,5–2 метра в поперечнике, прорезавшая монолит стены сверху вниз. Однако, в отличии от самой стены, ее рельеф был далеко не таким гладким и пестрел множеством ледяных выступов и обломками породы.
– Похоже, здесь когда-то произошел обвал. На этом чертовом спутнике камень на камне лежать спокойно не может! Все куда-то сыпется, проваливается, никакого сцепления! – выругался Джейдер, вспоминая свою беспомощную попытку затормозить перед обрывом.
Лед при температурах ниже -73 °С переставал плавиться даже на молекулярном уровне, что делало его абсолютно не скользким. Это ужасная новость для любителей кататься на коньках и минус одно развлечение для детей колонии. С другой стороны, это была отличная новость для космических скалолазов.
Джейдер потянул руку к поясу. Продолговатый силовой блок все еще был на месте.
Такой силовой блок был основой для инструментальных модулей, необходимых инженеру, и за счет унифицированных контактов подходил под каждый из них.
– Пять. Всего пять цангеров в обойме. Остальное сгинуло вместе с прыгуном, – с досадой произнес Джейдер, рассматривая модуль пневматического пенетратора.
Цангерами в колонии называли цанговые анкеры, которые служили патронами для безоткатного пенетратора фирмы Machitron. Используя углекислый газ или воду из системы скафандра, пенетратор выстреливал анкер, намертво вбивая его в горную породу. Рельеф спутников Юпитера считался одним из самых сложных в Солнечной системе, поэтому обходиться без страховки было попросту глупо.
– Ну что, Уилсон. Попробуем пробить монолит этой стены.
Лед при сверхнизких температурах по своим свойствам мало отличался от горных пород. Джейдеру это было прекрасно известно. Он бросил быстрый взгляд в ложбину, оценивая ее на вид более твердую поверхность.
– А вот сюда можно попробовать.
Он свесился вперед, приложив дуло пенетратора к небольшому надлому на краю кулуара.
– Сделаем страховку, прежде чем попробуем взобраться по осыпи вверх. Так ведь Уилсон?
– Это место выглядит достаточно надежным для установки цангера, – произнес скафандр, одобряя действия хозяина. – Прошу обратить внимание на ограниченное количество доступных цангеров. Однако, если экономно ставить страховку, их должно хватить для подъема наверх.
– Надеюсь, ты прав, Уилсон. Надеюсь, прав.
Мощная струя газа вырвалась из рукоятки безоткатного пенетратора. Джейдер убрал руку, оценивая результат. Анкер намертво вошел в стену, расклинив цанговый механизм.
– Отлично! Отлично ведь, Уилсон?
– Выглядит неплохо.
– Эх, Уилсон! Поставь напоминание перепрошить тебя, если мы когда-нибудь вернемся на Каллисто. Я точно забуду.
– Напоминание поставлено! Но мне не нравится эта идея.
Джейдер вытянул тонкий трос лебедки на поясе и пристегнул его к проушине на конце установленного в стену анкера.
– Ну что! Пора выбираться из задницы Ганимеда, – воодушевил он себя в надежде, что это хоть как-то поднимет его боевой дух.
Однако один лишь вид бездонной пропасти за краем уступа полностью исключал эту возможность. Фальшивое жизнерадостное состояние, которое Джейдер всеми силами пытался поддерживать, медленно вытеснялось перманентным страхом. Он понимал, что такой сложный подъем потребует много времени, и, несмотря на опасность, действовать надо быстро. С трудом преодолевая страх, он медленно спустился в кулуар, обеими руками вцепившись в страховочный трос. Легкая вибрация, отдалась по рукам, обозначив упругое натяжение углеродных волокон. Металлические зубья подошвы вонзились в стену, вырвав искры из мерзлой поверхности силикатов.
«Сорок один метр вверх и всего пять цангеров в обойме. То есть каждые восемь метров я могу вбивать по одному цангеру, – размышлял Джейдер. Он медленно карабкался вверх, осторожно выбирая выступы. – Если сорвусь, то ускорения с восьми метров будет недостаточно, чтобы выдрать цангер изо льда. А если достаточно? А если достаточно, тогда запишу рекламацию в фирму Machitron, пока буду лететь в пропасть! Так и запишу, твою мать: “Привет прямиком из преисподней! Со всем уважением хочу донести до вашего проклятого сведения, что пяти цангеров в обойме вашего прекрасного пенетратора совершенно недостаточно! Да, этот инновационный сплав, как вы упомянули в рекламе, действительно очень красиво блестит в свете Юпитера, однако он не выдерживает заявленной нагрузки, указанной в сервисной документации! Но все это мелочи, и я в целом очень доволен, и к тому же уже мертв! Точка”».
Еще один цангер, выбивая искры, вошел в породу и застыл там намертво. Джейдер вытянул второй трос и зацепил его за проушину. Теперь первый трос больше не страховал и его можно было вернуть обратно. Сняв предохранитель, он подал сигнал на размыкание первого карабина. Лучи прожекторов осветили, как первый трос отошел от стены и, медленно извиваясь, повис в пространстве на фоне бескрайней пропасти. Механизм лебедки неторопливо возвращал его назад.
«Даже этот трос пользуется большими привилегиями на выживание, чем я, – подумал Джейдер, продолжая взбираться вверх. – Вне зависимости от ситуации лебедка всегда вернет его обратно. Я бы не отказался от такой лебедки, которая просто вытянет меня на поверхность, и мне не придется карабкаться здесь, как идиоту. А еще лучше, чтобы какая-нибудь ее космическая вариация вытянула меня сразу на Каллисто».
Рукоятка пенетратора изрыгнула мощную струю газа. Очередной цангер ворвался в породу, оставив небольшое облако пыли, медленно рассеивающееся в пространстве. Сложно было привыкнуть, что все эти визуально эффектные операции оставались практически беззвучными в условиях вакуума. Звук мог распространяться только внутри скафандра. Извне он мог проникнуть только лишь посредством вибрации. Джейдер взглянул наверх. Темные области сильно разошлись в стороны, позволяя звездному небу расширить свои границы.
– Еще тринадцать метров, – закряхтел он, сверяясь с показаниями дальномера.
Ухватившись левой рукой за небольшой выступ, он долго искал, куда поставить свою ногу. Кулуар, в котором он двигался, постепенно сжимался и становился круче. Последний цангер был уже заряжен и готов к выстрелу. Джейдер прислонил пенетратор к стене и нажал на спуск. Мощный выброс газа вдруг отбросил руку в сторону, чуть не лишив его равновесия. Цангер остался в пенетраторе, расклинив цанговый механизм прямо в дуле, разорвав его в нескольких местах.
– Дерьмо! – взревел Джейдер и с силой ударил инструментом о стену.
– Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты! – он отсоединил пенетратор от силового блока и с силой бросил его в пропасть, посылая вслед все известные ему проклятья. – Теперь мне нечем страховать себя! Черт! Так… ладно, спокойно.
Он висел над пропастью, опираясь одной ногой на уступ, без малейшего представления о том, что делать дальше.
– Так… думай! Восемь метров, примерно на восемь метров ниже я установил последний страховочный цангер. Длина троса пятнадцать метров. Если сорвусь с пятнадцати метров, он может и не выдержать, но это ладно. Не до этого сейчас… – Джейдер запрокинул голову наверх, ощупывая лучом дальномера край расщелины.
Пот со лба медленно стекал вниз, обжигая уставшие глаза.
– Вверх еще одиннадцать метров. Но трос вытянут уже на восемь метров из пятнадцати. Остается семь метров вместо одиннадцати. Я не дотягиваю четыре метра, – дрожь в ногах постепенно начинала находить очаги по всему телу.
Не давая захватить власть над собой, Джейдер ухватился за зацепку выше и сместился левее, уперевшись зубьями подошвы в небольшую щель.
– Четыре метра я вынужден буду карабкаться без страховки на самом краю пропасти.
Он с жадностью смотрел на темные края расщелины десятью метрами выше, до которых уже дотягивал свет прожекторов. Но чем ближе были заветные границы, тем более отвесными становились стены кулуара. Все реже и реже на пути к краю попадались выступы и зацепки, пригодные для использования. Еще один выступ справа позволил поставить хотя бы одну ногу. Джейдер с ненавистью смотрел на свои бесполезные перчатки, которые, в отличие от шипованной подошвы, не имели должного сцепления с поверхностью. Один небольшой выступ левее, но слишком высоко, чтобы достать. Чуть ниже небольшая щель, куда можно просунуть пальцы и попробовать подтянуться. Само собой, сделать это в громоздком скафандре было очень непросто даже в условиях низкой гравитации. Последний выступ дался Джейдеру особенно тяжело. Он был слишком мал и на нем практически не было свободного места. При попытке встать отмотанный на 15 метров трос резко натянулся и чуть было не отдернул своего хозяина обратно в пропасть. Он упал на колени, вцепившись намертво в короткий выступ, пытаясь сохранить чуть было не утраченное равновесие.
– Это предел, – выдохнул Джейдер, глядя, как натянутый трос тает в бесконечном мраке пропасти.
Он до последнего надеялся, что где-то допустил погрешность в расчетах и длины троса хватит до самой вершины. Он хотел верить, что в лебедке предусмотрены хотя бы один или два метра резервной длины. Но все эти надежды неминуемо бились о натянутый до предела страховочный трос, словно струна звенящий в высшей точке своего натяжения.
– Глупо было и надеяться, – удрученно подумал Джейдер.
Он не решался отсоединить карабин, ощущая, как ступор парализовал все тело. Трос все еще был его единственной надеждой на случай неудачи, которая буквально преследовала его по пятам. Этот маленький выступ, на котором натянутый трос не давал ему встать, был последним рубежом, за который ему не суждено было проникнуть. Более ни единой зацепки вокруг. Ни одной трещины, в которую могли бы протиснуться его пальцы, облаченные в толстые грубые перчатки.
– Раскрыть карабин, – дрогнул голос, прежде чем звук бешеного сердцебиения вытеснил собою все окружающие фоновые шумы.
Лебедка начала неторопливое возвращение троса. Джейдер медленно выпрямился, поднимаясь на ноги. Ощущение собственной беззащитности теперь обретало особенно яркие оттенки. Дальнейшее движение вверх было невозможным. Он запрокинул голову, ощупывая дальномером до безумия близкую, но одновременно недоступную границу расщелины.
– Четыре с половиной метра. Последние четыре с половиной метра… – в отчаянии простонал Джейдер.
Он прислонился шлемом к гладкой монолитной поверхности стены, не в силах что-либо предпринять. От нее ощущалось мертвое, холодное дыхание открытого космоса. Жестокое, безразличное к человеку, оно было чужеродно любой жизни. Жизнь. Она теряла свой смысл здесь, перед ликом смерти на чужой планете. Смерть несла в себе покой и конец мучениям, но отчего же тогда так не хотелось умирать?
– Уилсон.
– Слушаю вас.
– Если вдруг ты останешься жив и тебя найдут, запиши мое последнее обращение.
– Активировал запись.
– Друзья, братья по колонии. Кто бы то ни был, если вы нашли мое тело, то знайте: пошли вы все к черту!
Джейдер стиснул зубы. Более не в силах сдерживать слепую ярость, подогретую страхом, он сжался всем телом и с силой прыгнул с выступа. Не выдержав пиковой нагрузки, глыба обрушилась вниз, вращаясь в неконтролируемом движении и выбрасывая прочь полчища хаотичных осколков. Время как будто остановилось, запечатлев момент, как Джейдер тянется в прыжке к рваному краю беспросветной пропасти. Ударившись коленом о край уступа, он перевалил через него верхней частью тела, но на этом импульс прыжка был исчерпан. Руки судорожно вцепились в грунт, вспахивая его рыхлую поверхность, в надежде найти сцепление. Гравитация невидимой рукой тянула его обратно, медленно завлекая в пропасть, из чрева которой он только что вырвался. Подошва вгрызлась в монолит отвесной стены, выбивая рой осколков из ее обледенелой поверхности. Он прижался к грунту всей кирасой в стремлении создать максимально возможное трение. Руки нащупали небольшой выступ и вцепились в него, с хрустом сжимаясь до боли в пальцах. Джейдер застыл, повиснув на краю пропасти. Страх пошевелиться доминировал над всеми остальными ощущениями. Любое неосторожное движение было способно нарушить образовавшееся шаткое равновесие, от которого теперь зависела жизнь. Из пропасти тянуло мертвым космическим холодом, но горячее, остервенелое желание жить вступало с ним в противоборство. Джейдер подтянулся вперед, перевалившись по пояс за границу уступа. Тело не слушалось его. Каждая его часть цеплялась, ползла, словно пытаясь спасти свою собственную маленькую жизнь. Еще одно неимоверное усилие, – и одна нога перевалила за уступ. Джейдер тяжело дышал. Он быстро отполз от края уступа и попытался встать, но тут же повалился на колени, не в силах совершить более ни одного движения. Мириады звезд, сверхъярких и чуть заметных, раскинулись у него над головой, отражаясь сферой на треснувшем светофильтре шлема. В непроглядной темноте ландшафта казалось, что звездное небо буквально затопило весь обзор на все 360 градусов. Его глубина поражала воображение. Казалось, что до каждой из них можно было дотянуться, прикоснуться к ее далекому свету, пустив рябь по звездному небу, повелевая движением руки. Лишь только теперь он действительно ощутил, что имеет хотя бы призрачные шансы на спасение.
– Как тебе такое, задница Ганимеда?! – заорал он во все горло, обернувшись в пол-оборота назад. – Как тебе такое, а?!
– Джейдер, мне нужно кое-что сообщить вам, – неожиданно прозвучал голос Уилсона.
– Говори, Уилсон.
– Я провел анализ, основываясь на нашей скорости продвижения и среднем потреблении кислорода. К сожалению, падение в расщелину обошлось нам слишком дорого. Боюсь, что вероятность добраться до шахты до наступления смерти равна нулю процентов, – с привычной для него безэмоциональностью Уилсон вынес своему хозяину смертный приговор.
Вместе с эйфорической радостью жизни в сознание проникло гнетущее чувство ответственности за совершенный выбор в пользу жизни. Мозг отказывался верить, что дальше будет только смерть и бороться бессмысленно.
– Что ты сказал?! Нет… нет! Какого хрена ты молчал в расселине, если ты с самого начала знал, что все бесполезно?!
– Отнюдь нет. Я бы и вовсе умолчал об этом факте, если бы не существовало способов поднять вероятность выживания выше нуля.
– Говори, Уилсон! Что нужно сделать? Говори! – с жадностью прошипел Джейдер.
– Отключение обогрева скафандра позволит сэкономить значительную часть кислорода. Скафандр обладает хорошей теплоизоляцией. К тому же работа систем скафандра и вы сами в среднем выделяют триста девяносто Ватт тепловой энергии. Это отсрочит падение температуры до смертельных значений.
Сначала это показалось настоящим безумием. Джейдер не понаслышке знал, что такое космический холод. Как медленно, но неуклонно он проникает в скафандр. Сначала через ноги, потом через руки, а затем охватывая все тело.
– Вот черт! Но если у меня нет выбора…
– Это еще не все. Для преодоления нулевого порога вероятности нужны дополнительные меры.
– Проклятье! Что же еще, Уилсон? Без обогрева не хватит? – Произнёс Джейдер с отчаянием загнанного в угол зверя.
– С текущим потреблением кислорода даже отключения подогрева будет недостаточно. Но я могу снизить потребление, понизив давление в скафандре до четверти атмосферы. Это существенно снизит нашу скорость передвижения, но мои расчеты показывают, что таким образом мы выиграем немного времени.
– Ах ты чертов садист! – вспылил Джейдер, но, оценив ситуацию, спустя несколько мгновений ответил:
– Ладно, даю добро. Вырубай, Уилсон, вырубай все. Пора выбираться из тени!
Джейдер встал с колен и бросил тяжелый взгляд вперед, где высоко вверху сквозь непроглядной мрак выбивался далекий гребень. Он понимал, что самая тяжелая часть пути еще впереди.

Глава 8. Юпитер
Ослепительный свет. Свет Юпитера был такой яркий, что светофильтр снизил экспозицию. Небо стало черным, звезды исчезли, оставив газовый гигант в гордом одиночестве. Вонзив подошву в грунт, Джейдер обернулся, наблюдая, как теневой участок склона остался позади. Четкая граница мрака срезала часть склона, и даже свет боялся проникнуть за этот рубеж. Этот мрак словно обладал своей собственной гравитацией. Его близость мертвым грузом тянула назад. Даже сквозь скафандр Джейдер чувствовал на спине его холодное, мертвое дыхание, несущее смерть. Галлюцинации, вызванные гипоксией, одолевали его, словно черви разъедая уставший мозг. За последние несколько часов, взбираясь вверх по склону, он уже несколько раз был вынужден попросить Уилсона вернуть подачу кислорода в норму. Только в эти моменты ясность рассудка возвращалась, делая мертвое дыхание за спиной не столь гнетущим. Джейдер был знаком с симптомами горной болезни или гипоксии, а потому воспринимал сокращение подачи кислорода как последнюю – радикальную – меру по его экономии. Ощущение, что из тебя словно высасывают все силы, оставляя только немощную оболочку.
До вершины хребта оставалось не так много. Дальномер в очередной раз ощупывал седловину, к которой совершался подъем.
– Четыреста шестьдесят метров… – выдохнул Джейдер, предпринимая инстинктивные, но обреченные попытки вытереть пот со лба.
Учащенное дыхание Джейдера превращалось в бешеные попытки захватить немного больше воздуха. Дыхание было столь интенсивным, что голосовые связки невольно задействовались и каждый выдох сопровождался глухим гортанным свистом. Что бы Джейдер ни делал, он все равно задыхался. При каждом выдохе все внутри растекалось жгучей агонией.
Из-за экономии энергии забрало скафандра не обдувалось теплым воздухом, и Джейдер опасался, что влага сконденсируется на визоре. Это могло привести к образованию инея и даже к разрушению трещины на забрале. Все это грозило мучительной смертью. Однако пониженное давление и жар тела пока что препятствовали этому. Вскоре он перестал замечать какие-либо звуки, кроме собственного дыхания и бешено колотящегося сердца. В нетерпении он вновь и вновь обращался к показаниям дальномера, чаще, чем в этом была необходимость.
– Еще двести сорок метров. Еще двести сорок… – он смотрел на цифры, снова не веря своим глазам.
Помутненный рассудок как огня боялся ошибиться, увидеть лишний ноль в застывших цифрах дальномера.
Тем временем склон становился все круче по мере приближения к вершине. Теперь противоположная стена кратера, откуда он когда-то спустился, казалась бесконечно далекой. Его мрачный, местами обрушившийся склон, величественно вздымался из мрака, выделяясь на фоне глубокого звездного неба.
Каждый шаг наверх становился сложнее предыдущего. Казалось, Ганимед потяжелел, а с ним потяжелел и скафандр. Уилсон тяжелой ношей лег на плечи Джейдера.
Он преодолевал жгучее желание наплевать на запасы кислорода и наконец включить сервоприводы. Он уже не помнил, сколько раз останавливался перевести дух, сколько раз увеличивал подачу кислорода. Голову разрывало импульсами боли.
«Вероятно, мозг раздуло из-за низкого давления в скафандре и он давит на стенки черепа изнутри», – подумал Джейдер, с трудом оперируя мыслями.
Темная пелена сковывала зрение, став его неминуемым спутником. Джейдер не сразу смог понять, что за бледный теплый свет падал на кирасу его скафандра. Тягучей патокой он струился выше, играя желтыми бликами на гермоподшипниках, и наконец выливался на светофильтр, застилая слепые глаза.
– Юпитер…– простонал Джейдер, пытаясь прийти в себя.
Он совершенно потерял счет времени. Оно перестало для него существовать. Лишь обратный отсчет запаса кислорода был единственным ориентиром, по которому Джейдер отмерял остаток своей жизни.
– Уилсон! Верни. Верни кислород в норму. Хотя бы сейчас… совсем немного.
Он стоял на самой вершине гребня, с трудом сохраняя равновесие от усталости. Раскаленный диск Юпитера висел в звездном небе, сохраняя свое могущество и власть над Ганимедом. Насыщенные голубые разводы полярного сияния окольцовывали его шапку, медленно переливаясь холодным свечением. В отличие от полярных сияний на Земле, с их характерным зеленоватым оттенком, здесь, на Юпитере, они всегда протекали в холодных голубых тонах. Их свечение было существенно ярче, а холодная цветовая гамма сильно контрастировала с оранжевой поверхностью планеты. Это была поистине удивительная, могущественная планет-гигант, ставшая вторым Солнцем для всей колонии. Его чудовищная гравитация, словно мощные клешни, вонзилась в спутники, не давая им возможности вращаться даже вокруг собственной оси. Из-за этого Юпитер никогда не покидал своего места на небе Ганимеда, и, казалось, лишь хребет, на который взобрался Джейдер, мог временно перекрыть вид на него. Теперь с этой вершины открывался действительно величественный, неимоверно красивый вид на поверхность спутника. Даже голая угрюмая гряда холмов была не способна испортить его, складываясь в поражающий масштабами рельеф. Зеленая линия астровизора спускалась за горизонт, где далекие хребты рваной извилистой линией замыкали его контур. На такой высоте было видно, как округлялась поверхность планеты, сгибая в дугу далекий холодный горизонт. Ниже, прямо перед ногами, плавно уходящий спуск был изъеден бесконечными торосами, расщелинами и глубокими трещинами, раскинувшими свои края на многие-многие километры. Еще дальше огромные каньоны в несколько километров в поперечнике терзали рельеф, протягивая свои русла за пределы видимости.
– В жизни не видел ничего более красивого, – произнес Джейдер без чувства в голосе.
Он не чувствовал этого. Разум понимал, что вид, раскинувшийся перед его взором, возможно, один из самых захватывающих, что когда-либо видели его глаза. Однако вечная гонка со смертью, где призом выступала собственная жизнь, безвозвратно опресняла восприятие красоты, делая краски бесконечно блеклыми. Он хотел насладиться этим видом, но просто не мог.
– Видит космос, был бы у меня хоть еще один блок кислорода, я бы разбил лагерь и остался здесь передохнуть. Но не сейчас, черт! Не сейчас… – не дав себе на отдых ни секундой более, он двинулся вниз по склону, вырывая хрип из иссохшего горла.
Забрало шлема медленно покрывалось зеленой пеленой инея. Сказывалось отключение подогрева скафандра. Выдыхаемая влага, соприкасаясь с ледяной поверхностью светофильтра, тут же конденсировалась и мгновенно замерзала, все больше и больше сужая угол обзора. Ни специальное защитное покрытие, ни пассивная система подогрева не могли остановить этот процесс, когда температура внутри скафандра отличалась от внешней среды почти на 200 °С. Изголодавшийся по кислороду мозг не мог сконцентрироваться на нескольких задачах одновременно и был полностью поглощен процессом спуска вниз по пологому склону.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ruslan-mamedov/maloe-solnce-65812521/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.