Три трупа в Блэкхолле
Три трупа в Блэкхолле
Элли Эванс
В тёмном городке на окраине происходит убийство. Жертва – сын влиятельного чиновника, наживший много врагов. В то же время бесследно исчезают две молодые девушки. Тело одной из них вскоре обнаруживается в лесу. Шеф местной полиции берётся за расследование и пытается отыскать виновников. Жители странного Блэкхолла хранят свои чёрные секреты, и каждый из них может привести к разгадке страшной тайны.
В книге используются цитаты из знаменитой песни «Where the Wild Roses Grow» ("Где дикие розы цветут") авторства Nick Cave & The Bad Seeds & Kylie Minogue
Элли Эванс
Три трупа в Блэкхолле
Глава 1. Убийство в Блэкхолле
Шеф полиции Блэкхолла мирно дремал в кресле, когда в поверенном ему городе обнаружили труп.
Шеф Ричардс и подозревать не мог об этом вопиющем событии. Если бы хоть на миг в его голове зародилось подобное подозрение, он, недолго думая, отправился бы прочёсывать улицы. Не то чтобы он принадлежал к числу поборников справедливости и считал своим долгом беречь жителей от кровопролития. Таковым он был только в начале своей тридцатилетней карьеры – тогда он ещё видел себя доблестным солдатом, воздающим злоумышленникам по справедливости. Но годы службы в полиции печально сказались на моральном облике Ричардса; он повидал странные, парадоксальные вещи, и в конце концов втайне возненавидел людей, которых должен был защищать. «Блэкхолл – «чёрная дыра». Чёрная дыра и есть», – с этой мыслью шериф засыпал и просыпался. Иногда и во сне от этой мысли не было спасения.
Так вот, поборником морали и ярым блюстителем порядка Ричардс не был. Его забота о городском покое носила скорее невротический характер. Он чётко знал свои обязанности и, лишь выполняя определённые ритуалы, мог быть спокоен. Шериф не ложился в постель, не удостоверившись в том, что все рапорты заполнены, текущие дела отправлены, а улицы патрулируются. Сотрудники прекрасно знали об этой его черте и старались не раздражать «грозного Ричи» – как они его называли между собой – попусту. Хоть он был спокоен, как старый ленивый удав, но злить его было себе дороже.
Сегодняшнее дежурство было вынужденным. Шериф месяцем ранее запланировал поездку на озеро с парой друзей из колледжа. Он был одинок: жена после развода уехала из Блэкхолла вместе с детьми, перебралась к матери в захолустье Джорджии. С тех пор прошло уже пятнадцать лет – дочь и сын выросли, получили образование и завели свои семьи. Он бы, может, и хотел поддерживать с ними связь, но сами они к общению не стремились и ограничивались открытками на Рождество и День рождения. Ричардс не винил их – признавал, что отец из него вышел не очень, да и муж тоже. Окружающие то снисходительно, то с презрением называли его «карьеристом», он же считал себя одиноким человеком, которому не оставалось ничего более, кроме как служить на благо своего города.
С друзьями из колледжа он списался не случайно. Берти и Гордон поддерживали с ним переписку и обменивались новостями раз в три-четыре месяца с самого выпуска. И вот бывший закадычный дружок Берти, также как и Рич брошенный семьёй, начал зазывать их на озеро Мичиган – порыбачить, покутить да вспомнить былые времена. Рич не возражал, Все трое нуждались хоть в крупице радости на закате лет. Но Рич всё же не удосужился появиться на этой «старпёрской вечеринке», как прозвал её Берти. За день до долгожданных выходных молодой оператор Томсин Бейтс получил перелом руки при падении с горного велосипеда. Рич не нашёл никого, кто бы его заменил – да он и не особо старался. Многие ребята в участке были либо при семьях, либо уже близки к старческому маразму: если первые беспрерывно жаловались на дур-жён и непоседливых детей, то вторые – на упущенные годы жизни и необъятные наборы болячек. Так Рич остался на вызовах сам, и даже в полусне мысли его всё время возвращались к прозрачным и чистым водам Мичигана, кишащим радужной форелью, скалистым горам и лесу, полному всякой снеди.
Ричардс и сам не заметил, как вдруг пробудился. Что-то вытолкнуло его из тайных сладких грёз злой железной рукой. Может, хлопнула дверь? Или раздался звонок? Но в операторской царила тишина. Офис пустовал – не считая сладкого спавшего дежурного. Офицеры патрулировали город, как и должны были… ну, или засиживались в местном баре, заливаясь холодным пивом на глазах у честного народа.
Шериф ощутил внезапное раздражение, даже бешенство. Сколько раз он говорил этим придуркам держаться подальше от забегаловок во время службы? Поганцы, они не верили, что старик Рич посмеет их уволить. Конечно, в нынешней ситуации это было бы глупо – если он разом возьмёт и даст вольную всем пьяницам, то в участке никого не останется. Но в этот миг он был так зол, что вышвырнуть всех к чёртовой матери казалось не такой уж плохой идеей.
«Пусть эта дыра вовсе останется без полицейского участка. Пусть этот проклятый город вообще некому будет защищать», – раздалась в голове острая мысль.
Шериф тяжело поднялся и заглянул в окно. На улице царили сумерки – естественно для двух часов ночи. Он высунул голову и дохнул прохладным воздухом в надежде прочистить голову. Но от этого проклятого дурного воздуха стало только хуже. Из-за близлежащего нефтеперерабатывающего завода город буквально дышал отравой. Он разносил ядовитые отходы по земле и рекам, но кому-то из местных ещё хватало глупости заниматься фермерством, ловить рыбу и купать здесь детей. Иногда Ричардс всерьёз думал, что именно плохая экологическая обстановка спровоцировала у жителей воспаление мозга.
Внутри по-прежнему свербела тревога. Словно комар, мерзко жужжащий над ухом, она не давала Ричардсу покоя и пробуждала неприятные подозрения. Он пытался воззвать к логике. Ночь сегодня на редкость тихая, спокойная. Никакой поножовщины. Никаких бытовых разборок, массовых драк и пьянок посреди города. За восемь часов дежурства – только два вызова, один – от малолетних хулиганов, второй – от Мэг Гиббонс, умолявшей выпустить мужа из каталажки.
Мэг сама пару дней назад прибежала в участок и рассказала, что Дастин её избил (не в первый раз – домашнее насилие у них было нормой). Ричардс «закрыл» пьяного вусмерть правонарушителя, не обращая внимания на потоки нечленораздельной брани. Больше всего он хотел, чтобы мерзавцу дали приличный срок. Но избитая жёнушка испугалась общественного порицания и битый час молила шефа, чтобы пьяницу выпустили. Стандартная ситуация для Блэкхолла. Местные жительницы давно уверовали в мысль, что лучше ходить битой и без зубов, чем терпеть косые взгляды соседей и быть объектом сплетен из-за своего одиночества.
«Когда-нибудь я уеду из этой дыры», – подумал он. Ничто не держало его здесь, кроме работы. Но работа, скорее, была оправданием для бездействия. Он, словно старый дуб, прирос корнями к этому месту так крепко, что только стихийное бедствие заставило бы его сдвинуться.
Он был на кухне, когда слух прорезал вопль сирены. Шериф даже не сразу распознал этот звук – настолько был погружён в себя и свои дурные мысли. Уличный мрак рассеялся под фарами лихо припарковавшейся дежурной тачки. Только тогда шериф убедился, что звук – не его галлюцинация.
Офицер Бетани Полсон уже ждала его в холле. Обычно эта девица держалась хладнокровно и невозмутимо: она не боялась ни местных наркоманов, ни пьяниц, а вот они ещё как боялись её. Сейчас же Ричардс заметил в её глазах страх и растерянность.
– Шеф Ричардс, – произнесла она. – У нас убийство.
Он ожидал услышать именно это. И не удивился, несмотря на то, что последнее убийство в Блэкхолле произошло не раньше десяти лет назад. Насилие в любом виде не считалось редкостью, скорее даже было традицией, но до трупов доходило редко. Впрочем, в таком мрачном месте далеко не каждый труп всплывал на поверхность. А безвременно пропавших у них хватало всегда.
– Кто мертвец? – спросил он с невольной усмешкой. Факт убийства ещё следовало доказать.
Должно быть, очередной пропойца не поделил бутылку или косячок с дружками и получил ножом в печень. А, может, случайный турист забрёл слишком далеко в лес и попался голодным росомахам – эти лютые звери не отличались особой терпимостью и жестоко терзали всех, кого видели.
Молодая офицер не поняла причины его веселья.
– Это мужчина, – произнесла она неодобрительным тоном. – Мы нашли его в болоте у Грин-парка.
И тут шериф не удивился. Местная пьянь частенько забредала в парки на пике алкогольного угара. Лет пятнадцать назад Ричардс и сам наткнулся там на труп – им оказался местный алкоголик. Его обнаружила кучка детей. Им, должно быть, надолго запомнился вид гниющего тела.
– Как вы на него наткнулись?
– Услышали шум. Там недалеко веселилась компания подростков. Они разбежались, услышав нас. Хулиганов мы не поймали, зато заметили этот труп.
– Есть предположения, кто это? – поинтересовался он. Офицер Полсон была не местной, но за год службы познакомилась с контингентом.
Сотрудница смутилась. Рич понял, что она едва сдерживается от тошноты.
– Нет, сэр. Видите ли, труп… я не судмедэксперт, но труп провёл в воде не меньше пары дней.
– Понятно. Остальным сообщили?
– Да. Форд и Хёрдстоун уже там.
Дверь распахнулась. Вошёл, лениво жуя жвачку, офицер Андреас. Скользкий тип, и, в отличие от напарницы, в нём уже не осталось и следа офицерской чести. Рич догадывался, что он был одной из «подсадных уток» мэра Гаррисона и передавал ему свежие новости из управления.
– Андреас, заменишь меня в операторской. Мы с офицером Полсон возьмёмся за труп. Вызови патологоанатома с командой.
– Уже, – буркнул тот.
– Тогда позвони мэру.
«Его номер должен быть у тебя в быстром наборе», – добавил шериф про себя.
Андреас относился к породе странных типов, от которых Ричу хотелось держаться подальше. Никогда нельзя было сказать, что у него на уме. Но один плюс у него, как у работника, был – он чётко выполнял инструкции. Рич мог быть уверен, что через несколько минут о происшествии станет известно и мэру, и всем его советникам, и каждой кошке в этом чёртовом городишке.
Рич сел за руль патрульной машины. Офицер Полсон всю дорогу смотрела перед собой в беспомощной попытке не выдавать страха и смятения.
Колёса то и дело проваливались в выбоины и запинались о кочки. Они проезжали мимо густых зарослей бука и терновника, миновали заброшенный склад и старую заправку, сгоревшую ещё десять лет назад. Блэкхолл мирно спал – если не считать кучкующихся подростков на главной площади. Одинаковые серые дома, похожие на мрачных стариков с невидящими глазами-оконцами, два супермаркета, старая баптистская церковь, несколько баров и здание администрации – вот и все достопримечательности провинциального городка, спрятавшегося на самом краю штата Мичиган.
У ворот Грин-парка уже припарковалась патрульная машина. Дальше пришлось идти своим ходом – сквозь густые заросли дуба и ивы ни одна тачка не пролезла бы. За благоустройством парка давно никто не следил. Шериф предусмотрительно захватил два фонаря и направился за Полсон. Та неслась вперёд, словно бойкая лань, а себя Ричардс мог сравнить разве что со старым лосём, страдающим артритом.
Они прошли мимо заброшенной детской площадки с переломанными качелями, и Рич заметил вдали свет двух фонарей. Форд и Хердстоун лениво переговаривались, поигрывая фонариками – опять делились друг с другом какими-то скабрезными рассказами. Оба давно женаты и при том не скрывали, что ходили налево. Шериф прошёл мимо них, неспешно приблизился к болотцу. Запах стоячей воды и тины причудливо смешивался со сладковатым запахом гниющего трупа. А вот, собственно, и он – виновник этого ночного торжества.
Бледное распухшее тело, лежащее головой вниз, поначалу было сложно различить из-за облепивших его чёрных мух. Шериф нашёл длинную палку и шуганул живность – мухи взвились в воздух чёрным облаком. Сразу бросились в глаза несколько примет умершего: светлые волосы, красная футболка, джинсы… Лицо под водой наверняка уже изъедено рыбой и лягушками. Без помощи патологоанатома выяснить личность не удастся, но Рич готов был поклясться, что парень местный.
– Что будем делать? – поинтересовался Форд как бы между прочим.
– Ждать патологоанатома.
Внезапно его внимание привлекло тёмное пятно на запястье мертвеца. Поначалу он принял его за грязь, но попытке стереть его палкой оно не поддалось. Голову вдруг кольнуло смутным воспоминанием. Он видел похожее родимое пятно, но вот у кого?
Перед глазами промелькнули, словно в волшебном калейдоскопе, воспоминания многолетней давности. Старое дело. Сгоревший дом. Двое погибших. По всем признакам – намеренный поджог. Но выяснить правду так и не удалось. Мальчишка… мальчишка с родимым пятном на запястье – один из главных подозреваемых, запросто ушёл от ответственности благодаря влиятельному папаше.
– О, чёрт, – произнёс Ричардс и бездумно отступил от трупа.
Это был сын мэра.
Глава 2. Добро пожаловать в чёрную дыру
15 лет назад
Старый красный форд катил по безлюдному шоссе под тяжёлый рок 80-х. За десять часов пути уже раз тридцатый играла небезызвестная «Дорога в ад» AC/DC. Мальчик двенадцати лет, клюющий носом на пассажирском сиденье, считал это плохим предзнаменованием.
Он был настолько угрюм, насколько таковым может быть мальчик его возраста. Правда, отец, задорно подпевавший любимому треку на водительском кресле, кажется, и не задумывался об этом. Его голову редко отягощали волнения и тревоги, а уж о переживаниях своего сына он думал в последнюю очередь.
Финну Уотерфорду действительно недавно исполнилось двенадцать. Незадолго до этого знаменательного дня он узнал, что его мать сбежала. По словам отца, она ушла от них в неизвестном направлении. Этой же версии придерживались и полицейские, к которым он обратился спустя несколько часов после её исчезновения. От миссис Уотерфорд не осталось ничего, кроме пары платьев, старых туфель и нескольких украшений. Спустя месяц на их почтовый адрес пришло письмо: она просила у них прощения, умоляла не держать зла и просила супруга позаботиться о сыне.
После ухода матери их жизнь пошла наперекосяк. Брошенный муж перестал спать по ночам и пристрастился к бутылке. После нескольких сорванных сделок он вмиг потерял престижную работу на Уолл-стрит. Работодатель сделал всё, чтобы лишить бывшего любимчика возможности нормально трудоустроиться; ни одна из контор Нью-Йорка, даже самая захудалая, не согласилась взять его.
Они были вынуждены бросить родной Бруклин и перебраться в места поскромнее. Джек Уотерфорд выбрал Блэкхолл – далёкий, одинокий городок чуть ли не на краю света. Здесь он родился и провёл всю юность, но обратно его тянуло вовсе не светлое чувство ностальгии: даже в лучшие дни он никогда не откладывал средств, потому у него не имелось лишних денег на покупку и даже на съём жилья. По счастливой случайности, от давно умерших родителей ему остался двухэтажный коттедж с видом на парк. Продать его было невозможно: никто в здравом уме не купил бы недвижимость в этом мичиганском захолустье. Но для временного переезда он годился.
– Десять миль до Блэкхолла, – пробормотал Джек. – Скоро будем на месте.
Финн кивнул, вовсе не уверенный, что отец обращается к нему. Он всё чаще ловил себя на мысли, что отцу нет до него никакого дела. Ему вообще не было дела ни до чего, кроме своей ржавой тачки и очередной бутылки пива. Раз в полчаса он прикладывался к жутко воняющему пойлу в железной фляге, однако ни один дорожный инспектор их до сих пор не затормозил – а ведь на это Финн втайне и надеялся.
Не желал он жить в Блэкхолле, и всё тут. Пусть бы их затормозили и вернули обратно. Он бы сказал инспекторам: «Я хочу к маме». И, может быть, кто-то из них откликнулся бы на просьбу несчастного мальчика, и тогда он снова увидел бы маму…
Но фантазии его быстро померкли в свете суровой реальности. Финн понимал, что мама, должно быть, не хотела его видеть – иначе забрала бы с собой. «Она никогда тебя не хотела, – твердил отец уже десятки раз, напиваясь до беспамятства. – Это я настоял, я… я порядочный человек, а она кто? Вертихвостка, и всегда была. Никудышная мать. Если бы не я, тебя бы здесь не было». Сын ненавидел его за эти слова, но что-то внутри подсказывало, что они были чистой правдой. Иначе почему за столько месяцев мама даже не позвонила и не черкнула ни строчки?
– А вот и Блэкхолл, – сообщил Джек, заметив в пяти ярдах от них синий указатель. – Даю голову на отсечение, эта дыра совсем не изменилась! Смотри-ка, сынок, вон там твои будущие друзья!
Финн увидел двух мальчишек чуть старше него, копавшихся в грязи, и не сумел разделить отцовского веселья. Оба выпачкались в какой-то жиже и песке, а летние наряды из почти бесцветных футболок и джинсов обоим были маловаты. Не то что бы двенадцатилетний мальчик так уж придирался к одежде, но в Бруклине в таком виде даже бродяги не ходили.
Увиденное ещё больше отвратило его от будущего места проживания. С самым неприятным предчувствием, близким к тошноте, мальчик смотрел на проплывающие мимо здания. Уже в те годы Блэкхолл навевал самые тоскливые впечатления. Старенькие обветшалые домики с зеленовато-серыми газонами и дырявыми заборами, куча мусора, немногочисленные лавки, маленькая сиротливая церквушка… Если бы не снующие туда-обратно люди с одинаково бесцветными лицами, Финн решил бы, что они попали в город-призрак. Ребёнок ощутил безотчётный приступ тревоги, которому не было никакого логического объяснения. Наконец он решился высказать своё смятение.
– Папа, – произнёс он, и это было его первое слово за всю поездку. – Мне здесь не нравится.
Он сказал эти слова на свой страх и риск. От Джека Уотерфорда можно было ожидать чего угодно, и мальчик никогда не знал, сохранит отец спокойствие или обложит его последними словами.
– Как будто мне нравится, – хмыкнул отец и снова приложился к выпивке. Некоторое время он смаковал своё пойло во рту, затем разом сглотнул и чуть не заурчал от разочарования. – Ну и дешёвка! Раньше я тратил на выпивку в сто раз больше и всегда оставался доволен. Всем нам приходится идти на жертвы. Думаешь, я так уж хотел возвращаться в эту дыру? Выбор у нас небольшой – или тут жить, или помереть где-нибудь в канаве. Ты что выбираешь?
Финн подумал, что лучше жить в лесу, в землянке, посреди деревьев и животных, нежели торчать здесь. Но ему хватило благоразумия помолчать. Его слова всё равно не имели никакого значения. А отец надирался всё больше и в любой момент мог взорваться.
Машина притормозила у одинокого двухэтажного строения. Назвать это обветшалое здание с разбитыми окнами и покосившейся крышей домом у Финна язык бы не повернулся. Он расположился поодаль от всех и с трёх сторон был обнесён, словно забором, берёзами и буком. Стены окутывал дикий вьюнок, а к фасаду приникали заросли колючего терновника.
Изнутри донёсся отчётливый гомон, но в один миг всё затихло. Джек насторожился и подкрался к дверям, прислушиваясь.
– Эй, а ну кто это там? Давай, выходи!
Внезапно переднее окно отворилось, и из него высунулось сразу три мальчишеских лица.
– А вы ещё кто такие? – спросил тот, что был посередине. По сравнению со своими товарищами, он выглядел холёно в своём чистеньком пиджаке и белой бейсболке. Наглости ему было не занимать. – Идите отсюда прочь. Вас никто не звал!
Лицо старшего Уотерфорда налилось красным. Финн невольно отступил.
– Что ты сказал, маленький паршивец?!
Наглецы ответили ему смехом. Мальчишка, что был посередине – Финн тут же принял его за главаря «банды» – показал разъярённому мужчине средний палец.
– Я расскажу отцу, что тут шныряют всякие бродяги, – заявил он. – Вас вмиг вытурят из нашего города!
– А ну пошли прочь из моего дома! Я вам, малолетним вандалам, сейчас раздам на орехи!
На глазах у Финна отец схватил с крыльца ржавую лопату и кинулся за ребятнёй с руганью. Мальчишки завопили и бросились вглубь дома. От смеха не осталось и следа. Перепуганный сын побежал следом за отцом.
– Не надо! Не делай этого! Не трогай их!
От внезапного приступа страха тело мальчика словно окоченело. Почему-то в этот миг ему казалось, что отец действительно может их покалечить… а, может быть, и хуже. Даже трезвым он не обладал ни каплей самообладания, а уж в подпитии и вовсе было глупо надеяться на какое-то благоразумие.
Раздался вопль боли. Финн пробрался сквозь залежи старой мебели и обнаружил рядом с отцом мальчишку в бейсболке. Он прикладывал ладони к кровоточащему носу и всхлипывал, как дитя, а Джек Уотерфорд вновь занёс руку для удара.
– Не надо! Папа, не трогай его!
Финн вцепился в крепкое запястье, едва сдерживая отцовскую ярость. Мальчишка воспользовался моментом и улизнул через заднюю дверь.
– Уроды! Вы у меня за всё ответите! – пообещал он, оказавшись на безопасном расстоянии. Его фигура исчезла посреди деревьев.
Джек грубо отпихнул от себя сына и рыкнул:
– Что ты в меня вцепился, словно угорь? Уж не убил бы я его! Отделался бы парой затрещин, может, и повежливее бы стал… Ну, ничего, теперь будет обходить нас десятой дорогой. Вот погоди – вырастет из него настоящий подонок, я тебе клянусь.
Он направился к машине, не переставая бормотать. Финн потёр предплечье со следом отцовской руки и заметил капельки крови на пыльных половицах. Мальчишка ещё легко отделался. У него было чёткого объяснения, но что-то глубоко внутри подсказывало ему, что отец был способен и на худшие вещи.
Первое впечатление от города оказалось для Финна пророческим. Неприятие, поселившееся в нём в момент прибытия, с годами не исчезло, а только переросло в отчётливую ненависть.
Глава 3. Убитый или утопленник
Шериф Ричардс безотрывно смотрел на это странное коричневое пятно. Оно не имело особой формы: с такого расстояния его можно было принять за прилипший лист, тину, а то и вовсе за стайку мух.
– Сэр, – неуверенно ступила вперёд Полсон. – Вы его знаете?
Рич покосился на Форда и Хёрдстоуна, убедился, что они заняты обсуждением последнего футбольного матча и ответил негромко:
– Вероятно. Нужно взглянуть на него поближе. Эй, вы двое, – окликнул он своих самых бестолковых подчинённых, – найдите-ка мне пару длинных палок. Нужно подтянуть его к берегу. – Всё равно ни на что большее эта парочка не годилась.
Через двадцать минут офицеры прошерстили местность и принесли пару ветвистых сучьев.
– Аккуратно, без резких движений. Подцепляйте за одежду. Не хочу, чтобы Кингсли мне потом предъявлял, что мы испортили ему труп.
Им удалось притянуть тело к берегу. От мерзкого запаха гниения у Ричи заслезились глаза. Хёрдстоуна стошнило в камыш. Полсон держалась, сцепив зубы – в этой мужества и профессионализма была за двоих.
– Где там шастает Кингсли? – выругался Форд. Этому недоумку явно не терпелось вернуться в любимый бар, чтобы приложиться к пиву и погрызть чипсы.
– С минуты на минуту должен быть здесь. Мы полчаса назад отправили ему координаты, – сообщила Полсон.
Шериф внимательно присматривался к трупу, отмечая про себя новые детали. Парень, судя по одежде, не старше тридцати и явно местный. Рост средний, телосложение крепкое. Дорогие ботинки. Татуировок на заметных местах нет. Из особых примет – только чёртово пятно, которое он уже видел однажды, но не дай бог его предположение окажется правдой.
Говоря начистоту, он не испытывал никакой симпатии к мэру Гаррисону и всей его треклятой семейке. Он владел половиной города, получал кучу денег от нефтяного завода и плевать хотел на состояние своего города; как человек честный, Ричардс только и ждал, когда этого магната отправят за решётку. Мальчишку, его сына, он прекрасно помнил и не испытывал к нему симпатии, но, конечно, не желал такой смерти. Видит бог, отвечать за утопленного теперь ему. Мэр вывернет всё так, что начальник полиции останется во всём виноватым.
Какой чёрт потянул парня на болото? Небось напился где-то неподалёку… да, местная молодёжь любит развлекаться на заброшенной детской площадке, а в подпитии их и на кладбище заносит. Гаррисон-младший весьма успешно нашёл короткий путь туда.
Рич укорил себя за чёрный юмор. Тут же он заметил, что ботинки его погрязли в мягкой болотной жиже, и смачно выругался. До него донёслись шелест и посвистывание – можно было подумать, что кто-то беспечно прогуливается по ночному лесу, любуясь редкими звёздами и бледной луной.
Когда из зарослей дуба показался высокий тщедушный мужчина в полосатом свитере, шериф закатил глаза.
– Кингсли, – раздражённо сказал он, – а можно как-то побыстрее? Тебе тут что, парк отдыха?
– Мы долго вас искали. Геолокация сбилась, – простодушно ответил тот. Рич за версту ощутил ни с чем не сравнимый запах дешёвого виски и формалина.
Следом за экспертом выскользнули двое его помощников с носилками. Полсон указала им на тело. Замерцали вспышки фотокамеры – для отчёта требовались снимки с места преступления. Затем Кингсли знаком велел своим отойти и приблизился к мирно качающемуся на воде трупу, надел перчатки и коснулся белой, как снег, кожи.
– Думаете, утопленник? – вмиг раскусил он. Ответ ему не требовался. Острые глаза эксперта осматривали тело с головы до ног. – Ну, пока ничего не могу сказать. Травм я не вижу. Может статься, что парень по пьяни забрёл куда не надо. Ребята, забирайте.
Тело уложили на носилки. Сопровождала безвременно погибшего целая делегация полицейских. Когда тело уложили в машину, Рич повернулся к Кингсли.
– В этот раз тебе не придётся возиться с установлением личности. Думаю, я знаю, кто это.
К его удивлению, доктор только коротко рассмеялся – будто услышал что-то действительно забавное. Не зря люди его профессии слыли слегка чокнутыми.
– Я и сам догадываюсь, кто наш красавец. Или я слишком пьян, или подонки в нашем мире наконец-то начали получать по заслугам.
С этой недвусмысленной фразой Кингсли уселся на пассажирское сиденье. Машина отчалила в морг.
– Вы двое осмотрите местность как следует, – отдал приказ Ричардс. – Будьте внимательны. На болоте могут быть улики. Если ничего не обнаружите там, прочешите окрестности. Должно же было от этого парня хоть что-то остаться.
Офицеры лениво отправились обратно в лес.
– Поедем в морг, – сказал шериф. – Свяжись с Андреасом и узнай, как там дела с мэром.
Машина двинулась по неровной дороге к западу от парка. Морг, как и единственная больница в округе, располагался в двадцати минутах езды от города. Рич не собирался отсиживаться в кабинете в ожидании – ему требовались результаты как можно скорее.
– Андреас, – сказала Полсон в рацию. – Ты связался с мэром?
– Секретарь говорит, что он не в городе. Личный номер не отвечает.
Шериф знаком велел приблизить рацию к себе.
– Кто-нибудь из домочадцев может с ним связаться? – поинтересовался он. – Супруга? Может, сын?
На слове «сын» его голос дрогнул, но офицеры, кажется, этого не заметили. Не нужно им знать о его подозрениях, и не стоит сеять панику раньше времени. Он сообщит мэру лично, когда будет уверен.
– Я попрошу у секретаря их номера, – пообещал Андреас. Полсон отключилась.
Большую часть дороги провели в молчании. Машина неслась по пустынной автостраде, минуя редкие кафешки и заправки. Белое здание больницы влекло их, словно маяк: внутри было светло, по холлу сновали медсёстры и врачи. Они объехали больницу и остановились у небольшого одноэтажного строения с покатой крышей. Помощники Кингсли курили на крыльце.
– Он взялся за ваш труп, – сказал один из них. Шериф Рич никогда не запоминал имён этих парней – они менялись чуть ли не каждый месяц. Не выдерживали мертвечины. – Сказал, сам осмотрит. Уж больно ему интересно, что стряслось с парнем.
Ричардс кивнул. Морг встретил непрошенных гостей жутким холодом и въедливым запахом формалина. Под бледным светом десятка ламп всё вокруг казалось неестественно бледным, словно мертвецкая кожа.
– Ты когда-нибудь имела дело с мертвецами?
– Пару раз в академии, сэр.
– Хм-м, – протянул он. – Ну, так знай, что смотреть на мертвяка при свете – это не то же, что ночью. Каждая деталь этого трупа вонзится в твой мозг. Ты долго будешь помнить, как он выглядел, и его запах… Да, иногда они и шевелятся, и звуки издают. Если что заметишь – не думай, будто он восстал из мёртвых.
– Хорошо. Спасибо… сэр.
Кингсли вполне ожидаемо обнаружился в помещении патанатомии. Его фигура высилась над свежим трупом, прикрытым простынёй. Шериф старался не рассматривать юношу. Только его лицо, изуродованное смертью и долгим пребыванием в воде.
– Это он?
Патологоанатом только сейчас обратил внимание на их приход. Он был слишком занят изучением плоти.
– Мне пришлось запросить его досье, чтобы убедиться. Длительный контакт с водой негативно отразился на лице, но, судя по общим и отличительным чертам – да, это он. Уильям Гаррисон. Описание полностью совпадает. Рост – 178 сантиметров, телосложение среднее. Волосы светло-русые. Глаза, – он приподнял верхнее веко, и на них воззрился пустой невидящий глаз, – серо-голубые. На руке бесформенное родимое пятно размером 3 сантиметра.
– Это сын мэра? – выговорила Полсон.
– Да, – подтвердил шериф.
– Я в этом уверен, – добавил Кингсли. – Нужно вызвать его родню на опознание. Но они наверняка потребуют сделать анализ ДНК, чтобы наверняка.
Даже родная мать не узнает в этом бездыханном теле Уильяма, подумалось Ричи.
– Ты выяснил, давно ли он мёртв?
– Судя по степени окоченения, смерть наступила примерно пятьдесят часов назад. Тело неплохо уцелело, и нам это на руку. Местная живность не успела поужинать этим трупом… ну, если не считать мух.
– И что, он всё это время провёл в воде?
– Может, и не всё, но большую часть точно.
Шериф раздражённо постучал пальцами по столу.
– Ты хочешь сказать, что он, возможно, умер не в воде?
Кингсли ответил ему ироничной улыбкой. Только патологоанатом мог так откровенно веселиться в полуметре от трупа.
– Рич, ты просто типичный коп. Вам только одно и надо знать – была ли смерть несчастным случаем, или же его намеренно кокнули. Я тебя понимаю. С утопленником ещё можно что-то сделать. Его смерть глупа, но объяснима. А вот с убийством всё сложнее. Если паренька убили, то сразу возникает куча неприятных вопросов. Как? Когда? И, главное, кто?
Поглощённый своими рассуждениями вслух патологоанатом стал походить на помешанного. Шериф подавил в себе злость и сказал:
– Не вешай мне лапшу на уши, док! Я хочу знать, он умер сам или его убили?
– Поначалу я думал, что виной всему алкоголь. Мало ли пьяниц у нас бродит по округе, верно? Мне бы и в голову не пришло, что здесь замешано ещё одно лицо, если бы не это.
Он припустил полотенце. В области выше пупка обнаружился ровный красный рубец.
– Парень получил удар ножом в лёгкое. А на голове у него гематома, полученная в результате сильного удара в темечко. Вот тут, видишь?
Кингсли указал на небольшой тщательно выбритый участок. Место удара выглядело распухшим, но повреждений не было.
– Либо его ударили металлическим предметом, либо он ударился сам. Не удивлюсь, если в результате этого удара он и рухнул в воду, потерял сознание и захлебнулся. Пока я утверждать ничего не могу. Но то, что ему помогли умереть – факт.
Шериф лихорадочно соображал. Он нуждался хотя бы в одной лазейке. И мозг вовремя подсунул ему нужное воспоминание.
– Парень ведь и сам мог ударить себя в лёгкое, – наконец сказал он. – Помню, пацаном он постоянно находил себе неприятности. Он и его шайка… таскались по всей округе, словно бродяги, вооружившись перочинными ножами. Он мог хотеть причинить себе вред… или же сделать это случайно.
Тонкие губы патологоанатома изогнулись в скептической ухмылке.
– Брось, шериф, ты же не первый год на службе. Такие, как он, себя не убивают. Но это так, моё мнение. Если по факту – взгляни на порез, сам он не смог бы нанести себе удар под таким наклоном. Такова моя версия, и я буду на ней настаивать. Сколько лет ты не расследовал убийств, шеф?
– Десять, – ответил тот безнадёжно. – Дело о сгоревшем доме было последним.
– Ну, а теперь будет дело об утопленном мэрском отпрыске. Бьюсь об заклад, не каждый коп таким может похвастать.
«Мало мне было от тебя проблем в прошлом, – подумал шериф, словно труп мог слышать его мысли. – Так ты мне ещё из загробного мира работёнку подкинул».
Когда Ричардс и Полсон покинули кабинет, пустой бледный глаз Уильяма Гаррисона был по-прежнему открыт. Шериф ещё долго не мог уснуть, вспоминая его.
Глава 4. Девочка с реки
Пятнадцать лет назад
Джек Уотерфорд устроился на нефтеперерабатывающий завод. Это было единственное предприятие на сотню миль вокруг. Не то что бы прожжённый офисный клерк стремился к такой простой и совершенно непрестижной, по его словам, работе. Для начала он отнёс своё резюме в супермаркет – там требовался продавец-кассир – но управляющий, шестидесятилетний старик с сигарой в зубах и ощутимым ароматом перегара, отказал соискателю без опыта. В тот день Джек вернулся домой уязвлённый и взбешённый.
– Наглый старикан! У него, должно быть, слабоумие! Я проворачивал такие дела, что ему и не снилось! И он-то думает, будто бы я не смогу пробивать сигареты и подавать чеки! Ну, ничего, он меня ещё узнает!
Финн два дня выслушивал его ворчливое бормотание, но, как ни пытался, не мог ему посочувствовать. Собственное бедственное положение его волновало куда больше, чем неудачи отца. Хотя он, прогуливаясь по городу, внимательно изучал все вывески и честно сообщал отцу, если видел объявление о вакансии.
После четырёх – необоснованных, по мнению Джека – отказов один из знакомых местных дал ему совет:
– Сходи на наш завод. Там ребята нужны всегда. И платят неплохо.
Этот человек, как и остальные жители Блэкхолла, Финну не понравился. Он был плохо одет, рубаха и джинсы давно износились и выцвели, во рту не хватало шести зубов, а от волос несло жиром. Отец называл его Пэком, а Финн про себя окрестил его мистером Свинтусом. Хотя если бы мальчику дали выбор, он бы скорее остался в загоне с грязными хрюшками, чем с этим мерзким человеком.
– Знаю, – раздражённо отвечал Джек. – Мой отец там работал. Его там извели. Он в сорок пять подорвал себе здоровье! И что, кто-то за это ответил?
Пэк издал хмыканье, очень напоминающее хрюканье.
– Ишь, какой принципиальный. Знаем мы таких. Так вот, что я тебе скажу: ты вмиг забудешь про принципы, когда придётся платить по счетам.
Как ни хотелось Джеку признавать, но Пэк оказался прав. Мужчина отправился на завод в самый ранний час, а к полудню вернулся с договором о трудоустройстве. Чтобы снять раздражение и унять ноющую гордость, он приложился к бутылке ещё перед обедом.
В отсутствие отца Финн не страдал от безделья и одиночества. Джек поручил ему все заботы о доме, непосильные для двенадцатилетнего ребёнка, но тот и не думал жаловаться. Он вспомнил, как помогал матери с уборкой, и старался делать всё в точности, как и она. Они избавились от всей мебели, которую нельзя было починить – Джек устроил огромный костёр на заднем дворе (и едва не поджёг весь пролесок у дома). Финн собрал мусор, прошёлся по дому с новеньким пылесосом, вытер пыль и очистил полы от сантиметрового слоя грязи. Отец по приходу домой награждал его одобрительным кивком и отдавал новые распоряжение на завтра. Так спустя несколько недель заброшенный на десятилетие дом Уотерфордов стал наконец-то пригодным для проживания.
Очередной день в одиночестве Финн посвятил изучению новой программы. Его официально перевели в новую школу – в Блэкхолле это было единственное учебное учреждение. Представляло оно собой здание из бесцветного кирпича, окружённое заросшими лужайками. У школы был даже собственный стадион, но летом тренироваться и играть там запрещалось. Желающих, в общем, и не нашлось бы: младшие ученики целыми днями носились по округе, нервируя взрослых, а подростки сидели дома или слонялись по заброшенным складам, набив рюкзаки выпивкой.
За пару часов до возвращения отца Финн отправился на прогулку – исследовать местность. Он часто сталкивался с ребятами своего возраста, но вовсе не стремился к их компании. В их маленьких личиках он находил что-то звериное, дикое – а, может быть, так выглядели все дети из далёких провинций? Когда они оказывались рядом, визгливые, поглощённые играми в прятки или в войну, он чувствовал себя Робинзоном Крузо, которого окружило полчище аборигенов.
– Смотрите, опять он идёт!
Эта маленькая толпа дикарей часто оказывалась рядом с его домом. После смерти бабушки и дедушки Уотерфордов заброшенный коттедж манил к себе детвору, словно мёд – пчёл. Можно было подумать, что появление новых хозяев маленьким горожанам совсем не нравилось.
– Эй, мальчик! – крикнула ему рыжая девица с лицом, перепачканным то ли землёй, то ли сажей. – Откуда ты здесь взялся? Уходи! Это наш дом!
Дети разразились смехом. Их было не меньше десяти. Финн сразу узнал светловолосого мальчишку в бейсболке, которого отец в прошлый раз едва не покалечил. Тот в знак узнавания по-глупому скривил рожу и показал ему зубы.
– Нет, он наш, – отрезал Финн. – Здесь жили мои бабушка и дедушка. После их смерти он достался моему отцу. Теперь мы здесь живём.
– Ах, вот как? А чем докажешь? – вальяжно вмешался мальчик в бейсболке. – Покажи документы на дом, чтобы стало ясно, что он ваш! А иначе я расскажу отцу, что вы тут незаконно живёте! Он вас отсюда выпнет!
– Да, да! – поддержал его парень из толпы. – Его отца все знают! Он и не такое может! Вот увидишь, сегодня вы будете ночевать на помойке!
– Вместе с вами? Судя по всему, вы на этой помойке живёте, – ответил Финн презрительно.
Он вовсе не хотел обзываться, но наглый шантаж и угрозы вывели его из себя. Дети не могли понять всей иронии его злой шутки, но он одним своим видом уже вывел их из себя.
– Ну ты парень довыпендривался! Взять его! – воскликнул блондин, вскинув руку, словно главнокомандующий над войском.
– Ловите, ну же! – весело завизжала его рыжая подруга. Ребята с радостными воплями бросились на врага, а тот ломанул прочь.
Мысль бежать домой ему даже не пришла в голову. Он рвался сквозь лес, а затем – через пшеничное поле, со всей возможной для ребёнка скоростью. Финн чувствовал себя добычей, сбегающей от стаи диких волков. Одно неверное движение – его окружат и съедят, как антилопу в том фильме на «Дискавери».
Мальчик спотыкался о корневища деревьев, шлёпал по лужам, но ни разу остановился, чтобы перевести дух. Несколько раз его чуть не настигли. Одного мальчишку он смог здорово приложить (тот, кажется, даже расплакался), а вот от рыжей девчонки ему пришлось отбиваться дольше всех. Она все визжала: «Он здесь! Он здесь!», но в конце концов и от неё ему удалось улизнуть.
Финн нашёл укрытие в высокой траве за огромным ветвистым дубом. Мимо него прошмыгнули несколько пар ног. Когда голоса преследователей отдалились, он бесшумно вздохнул. По телу с усталостью разливался грандиозный триумф. Теперь это дурачьё десять раз подумает, прежде чем приставать к нему!
Мальчик вскочил, стряхивая с одежды грязь. После десятка падений он и сам выглядел не лучше этих маленьких бродяг. От отца здорово достанется за испачканную одежду: стиральной машины у них не было, а в прачечной сдирали кучу денег за одну стирку.
Финн внезапно различил отчётливый девичий голосок. Не может быть, чтобы его снова нашли! Неужто опять та рыжая девчонка?
Но голос принадлежал совсем не ей. Финн высунулся из-за своего укрытия и обнаружил за небольшим склоном реку. А на берегу, обняв колени, сидела незнакомая девочка с длинными каштановыми волосами. В свете яркого солнца они отливали золотисто-медным.
Девочка пела. Чужое присутствие осталось для неё незамеченным. Её мягкий нежный голос разливался над рекой звонким колокольчиком.
Меня все зовут Дикой Розой,
Но имя моё – Элайза Дэй.
Почему меня так называют?
Ведь моё имя – Элайза Дэй…
Финн в жизни не слышал более причудливой песни. Она повествовала о влюблённых друг в друга мужчине и женщине, и о диких розах, растущих на берегу реки. Пение девочки очаровало его, но грусть в её голосе была ему совсем непонятна. Узнать концовку Финну уже не удалось: стоило ему неловко ступить на сучок, как пение оборвалось.
Девочка вздрогнула, словно испуганная лань. Он, увидев её лицо однажды, уже никогда не забыл его. Большие зелёные глаза, обрамлённые длинными ресницами, щёки в румянце, чуть вздёрнутый нос – она походила на фарфоровую куколку, сбежавшую с витрины магазина. За свою маленькую жизнь Финн не встречал никого красивее.
– Ты кто? – спросила она изумлённо.
Он открыл рот, чтобы назвать своё имя, как вдруг в спину ему прилетело что-то маленькое и тяжёлое. Раздался воинственный клич – парень в бейсболке, рыжая девица и ещё трое их друзей смотрели на Финна и девочку сверху вниз. В руках каждый держал по камню.
– Вот мы тебя и нашли, чудила!
– Ну, сейчас ты у нас получишь!
Финн схватился за первую попавшуюся палку: он был готов отбиваться от вероломных соперников до последнего. Но их внимание вдруг привлёк другой занимательный факт.
– Чудила теперь не один. С ним девчонка Берроуз, – констатировала рыжая бестия. – Можем и с ней разобраться заодно. Все говорят, что она ведьма.
Её личико хищно вытянулось. Парень в бейсболке рассмеялся. Девочка с кукольным лицом, которую называли Берроуз, резко вздёрнула подбородок; глаза её из наивных сделались грозными.
– Будь я ведьмой, то превратила бы вас всех в лягушек и сварила бы суп, – заявила она. Финн не заметил, как девочка оказалась в шаге от него.
– Она точно ведьма, – сказал один из нападавших. – Её бабка насылала на всех проклятия, говорят, её даже сожгли на костре!
Послышалось хмыканье.
– Может, нам её тоже сжечь? – спросил кто-то воодушевлённо. – Устроим большой костёр! Уилл, у тебя ведь есть спички?
Парень в бейсболке – его и звали Уиллом – с готовностью вытащил из кармана коробок спичек. Финн заметил, что эта вскользь высказанная идея вызвала дружный восторг. Девочка рядом вздрогнула, их взгляды пересеклись; в её глазах он прочёл страх и понял, что эта угроза вполне осуществима.
– Только подойди, – сказал он Уиллу, когда тот сделал шаг им навстречу. Что странно, мальчик никогда не считал себя храбрецом, но сейчас, вооружённый одной только палкой, чувствовал себя настоящим рыцарем.
Дети рассмеялись.
– Вы посмотрите, у ведьмы появился жених, – прокомментировала рыжая. – Тоже мне, защитничек!
Уилл сделал выпад в сторону девочки, но Финн тут же замахнулся на него палкой. Тот быстро отклонился, раскрыв глаза в изумлении: сразу стало ясно, насколько он трусоват.
– Убери от меня свою палку, придурок, – сказал Уилл. – Только притронься ко мне – сядешь в тюрьму! В колонию для несовершеннолетних! Клянусь, только одна царапина появится на моём теле…
– Какой же ты трус, Гаррисон, – заметила девочка Берроуз со смелым презрением. – Минуту назад ты угрожал поджечь меня, а теперь прячешься за родителей. До чего жалкое зрелище!
– Захлопни пасть, ты, ведьма!
Он поднял руку, чтобы ударить её, но Финн бросился наперерез.
– Убери от неё руки! – рявкнул он и что есть мочи ткнул врага палкой в живот.
Уилл согнулся пополам под нестерпимый хохот своих же друзей. Финн ударил его прямо в солнечное сплетение – сейчас тому не хватало воздуха, и у них было время, чтобы уйти восвояси.
– Бежим! – сказал он.
– Нет, – ответила девочка. – Я от них не побегу.
Что-то было в её лице особенное – решительное, мрачное, совсем не детское. Со взрослой мудростью и гордостью она взирала на своих недругов, словно была готова в момент отразить любой их удар. Финн вдруг почувствовал себя невероятным трусом. Раз этой маленькой девчонке хватает храбрости смотреть врагу в лицо, то почему ему – нет?
Негодяй Уилл отдалился от них, приник поближе к друзьям, словно ища в них защиты. Но те были слишком уж позабавлены и возбуждены, чтобы обратить на него внимание.
– Вы у меня ещё узнаете. Узнаете, – просипел парень. Знаком он велел друзьям убираться прочь. Они скрылись из виду так же неожиданно, как и появились.
Финн долго прислушивался к шелесту воды и листвы, прежде чем убедился, что хулиганы ушли окончательно. Девочка Берроуз села на прежнее место, как ни в чём ни бывало, и склонилась над прозрачной водой.
– Что ты делаешь?
– Ищу рыбок, – объяснила она. – Их здесь много. Вот, смотри!
Она запустила пальцы в воду, и Финн заметил ярко-золотых рыбок с длинными хвостами. Они мелькнули перед ними и тут же исчезли в водорослях.
– Красиво, – оценил он, хотя смотрел совсем не на рыбок. – Мне понравилось, как ты пела. Меня зовут Финн. Уотерфорд, – уточнил он значительно. Все взрослые представлялись именем и фамилией, а ему именно таким и хотелось перед ней выглядеть.
– А я – Кэссиди. Кэсси.
Спустя несколько минут молчания он сказал:
– Мне нужно вернуться. Отец скоро придёт с работы. Он ругается, когда меня нет дома. Мы ещё увидимся, да?
Кэсси ответила ему одной улыбкой. И, хотя она ничего не сказала, Финн мог поклясться, что она тоже не прочь увидеть его снова.
Несмотря на спешку, он вернулся домой позже отца. Тот ждал его разъярённый. По одному взгляду Джека стало ясно: его дело – дрянь.
Как оказалось, мерзкий Уилл не соврал: его отец действительно был большой шишкой в городе и владел единственным в округе заводом. Когда взволнованная миссис Гаррисон сообщила ему о том, что сына избил приезжий мальчишка, тот сразу же вызвал старшего Уотерфорда на серьёзный разговор.
– Плевать я хотел, на кого он напал. Пусть он и убьёт кого – мне всё равно! Держись от этого папенькиного сынка подальше, ясно тебе? – подытожил Джек после своей унизительной тирады. – Просидишь все каникулы под домашним арестом! Подумаешь над тем, кого можно бить, а кого – нет. Будет тебе уроком…
В этот раз Финн не ослушался отца. Но чем старше он становился, тем сильнее в нём вспыхивал огонь неповиновения.
В главе приведена цитата из песни «Where the Wild Roses Grow» авторства Nick Cave & The Bad Seeds & Kylie Minogue
Глава 5. Кто прикончил Уильяма Гаррисона?
Шериф всю ночь просидел в своём кабинете и не сомкнул глаз. Он был настолько погружён в мысли об убитом Гаррисоне-младшем, что совсем позабыл о сне. Тем более, по собственным подозрениям, в ближайшие дни он вряд ли сможет уснуть. Рич предупредил Полсон, что после утопленника она несколько дней проведёт без сна; но ведь и сам он, хоть и не был желторотым юнцом, с трупами имел дело крайне редко.
После окончания академии он сразу же был направлен в полицейское управление Блэкхолла. Сотрудников полиции здесь никогда не хватало: во всём Мичигане не нашлось бы и десяти профи, которые согласились бы ехать в эту дыру добровольно. А двадцатисемилетнему авантюристу Ричардсу и море было по колено: он с готовностью уехал из родной Джорджии на север и вот уже тридцать лет трудился на благо страны. За все тридцать лет в этой глухой провинции он считанные разы видел трупы – чаще то были обычные алкоголики или наркоманы, переборщившие с «дозой». Лишь пятеро горожан на его памяти погибли от чужих рук. Сын мэра, видимо, станет шестым.
Рич в деталях помнил все свои расследования. Калеба Бушнелла, владельца табачной лавки, убил молотком его собственный арендатор (они вместе выпивали). Мередит Крейн двадцать с чем-то лет назад накормила ядом её внучатая племянница, чтобы заграбастать себе семейные владения и деньги (оказалось, завещание было составлено даже не в её пользу, так что грех её был не только жесток, но и глуп). Брат Дастина Гиббонса, такой же опустившийся пропойца Зак, прикончил жену по пьяни и пытался скрыться от правосудия в лесу (спустя пару дней поисков Рич всё равно настиг его, голодного и полубезумного). Ещё было дело о сгоревшем доме Уотерфордов – то кошмарное лето надолго вонзилось ему в память. По всем признакам, пожар был устроен намеренно, а в результате погибли двое людей, и убийца их официально так и не был найден.
Шериф долго копал, но так и не смог найти достаточно доказательств, чтобы подтвердить свои догадки. Обнаруженные улики отнесли к косвенным. Все эти годы главный подозреваемый расхаживал на свободе и бесчинствовал прямо перед его носом.
За окном забрезжил рассвет. Рич смотрел отсутствующим взглядом на багровеющее небо. Что-то внутри него напрочь отказывалось верить, будто в этом безбожном городе может быть место солнцу. Блэкхолл не зря получил своё название: это было тёмное место, полное чёрных закоулков и мрачных тайн, злостно оберегаемых жителями. За все годы жизни здесь шериф по-прежнему считал себя пришлым и гордился этим; а местные – почти все – были для него людьми потерянными и заблудшими.
Раздался стук в дверь.
– Бетани? Проходи. Чего ты хотела?
Офицер протянула ему стакан с кофе и гамбургер из ближайшей забегаловки. Он поблагодарил её и прикончил завтрак с неожиданной жадностью.
Полсон дождалась, когда он съест последний кусок, и сказала:
– Андреасу удалось дозвониться до миссис Гаррисон. Она в спа-центре в пятидесяти милях отсюда. Пообещала приехать через час.
– Что вы ей сказали?
– Что нам необходима её помощь в расследовании. Но, мне кажется, она догадалась, что это связано с её сыном. Голос был взволнованный.
Шериф кивнул.
– Как думаешь, Андреас догадался, кто наша жертва?
– Ну, вы его знаете. По нему никогда ничего не ясно наверняка, – пожала плечами та. – Даже если он и догадался, какая ему разница? Разве он был знаком с Гаррисоном-младшим?
Рич внезапно смутился. Последние шесть часов его беспокоило только то, что Андреас настучит о произошедшем мэру прежде, чем сам шериф с ним свяжется. Хитрый шпион докладывал своему хозяину обо всём происходящем.
– А ведь точно. Я об этом совсем не подумал. Они ведь примерно ровесники. И оба учились в местной школе. Думаешь, Андреас мог узнать его?
– Но если он узнал в утопленнике своего однокашника, он бы об этом сказал. Ведь так? – произнесла она, сама не особо уверенная в своих словах. – А умолчать… это было бы непрофессионально с его стороны. И совсем уж… не по-человечески.
«До чего ты ещё наивное дитя», – подумал шериф, но не произнёс эти слова вслух.
– Ладно, Андреас – это дело десятое. Мы дождёмся мать покойного и сообщим ей печальную новость. Пригласим её на опознание – но это чистая формальность. Нужно воспользоваться отсутствием мэра и выяснить как можно больше. Или мы преподнесём ему убийцу на блюдечке, или он нас всех изведёт.
– Да, сэр, – кивнула Полсон.
Она явно хотела спросить что-то ещё, но медлила.
– Шеф Ричардс, – произнесла она наконец. – Вы ведь знали убитого?
– Его знали всё в этом чёртовом городе, – отвечал он устало. Раздался треск – пальцы сами собой смяли пластиковый стакан от кофе. – Для всех жителей он был кем-то вроде наследного принца. Его папаша сколотил состояние на своём нефтяном предприятии. Ещё пятнадцать лет назад он мог бы купить весь этот чёртов город с его домами, магазинами и людьми. Что он, собственно, и сделал. Мальчишка его был самым избалованным ублюдком из всех, что я знал. Видит бог, я встречал его раз пять в своей жизни, но этого хватило, чтобы сделать выводы.
«Весь мир от его смерти только выиграл», – подумал Рич и не стал говорить этого вслух. Но Полсон, кажется, и так всё поняла.
– Он многим в этом городе насолил?
– Насолил – это слабо сказано. Парень был ходячим бедствием. У меня на него целое досье. Я лично его собирал, по своей инициативе. Там и воровство, и покупка наркотиков, и нарушение неприкосновенности… и кое-что похуже. – Рич качнул головой – мозг услужливо подсунул воспоминания о дочерна сгоревших телах в обломках старого дома. – Любой другой уже давно сидел бы в тюрьме, но благодаря папаше делам так и не дали ход. А последние десять лет я о Уильяме ничего не слышал.
– Значит, в какой-то момент он «завязал»?
– Его отправили в колледж. В Нью-Йорк, кажется. Но, судя по всему, с карьерой у него не задалось. Соседи сплетничали, что он ездит сюда клянчить у отца деньги. Наверняка так и помер безработным.
– У вас сохранилось то досье? Оно бы нам не помешало, – резонно заметила Бетани. – Может быть замешан кто-то из тех, кому он навредил в прошлом.
– У него и в настоящем может быть полно врагов. Я отыщу досье и отдам тебе на изучение.
Дверь распахнулась. Офицер Андреас совсем не походил на человека, проведшего ночь без сна. Шериф не сомневался, что подчинённый увидел не один прекрасный сон на удобном диванчике в кухне. Андреаса можно было назвать красавчиком – подтянутый, ухоженный, с густой чёрной шевелюрой, одетый с иголочки. Всем своим видом он давал понять, что местные ему не ровня; он и жил даже не в Блэкхолле, а в соседнем Дэйвенпорте, пока здесь попусту простаивал семейный коттедж.
– Здесь миссис Гаррисон. Попросить её подождать?
– Нет. Пригласи ко мне. И сам останься.
Догадывался ли он о произошедшем? Сказать было невозможно.
Миссис Гаррисон вошла в кабинет шерифа, цокая каблуками новеньких туфель по старым половицам. Этой холёной пятидесятилетней женщине никто не дал бы больше сорока. И, пожалуй, никто, кроме Рича, уже и не помнил её настоящего лица, скрытого под непроницаемой маской беспощадных пластических операций. Тридцать лет назад она была прехорошенькая – одна из красивейших женщин, что он когда-то видел. Но хирургическое вмешательство и семейная жизнь забрали у неё то, что по щедрости подарила природа.
– Миссис Гаррисон, – он поднялся в знак почтения. – Меган…
Она сняла очки. Он увидел красные влажные глаза в следах туши.
– Мой сын мёртв. Уильям мёртв. Так? – спросила женщина голосом медленным и ровным. Ответ ей как будто и не требовался – она знала его задолго до того, как ступила на порог участка.
Шериф кивнул. На мгновенье позволил себе отвести от неё взгляд. Посмотрел на Андреаса. Лицо того изменилось – он выглядел удивлённым. Но не расстроенным, это точно. Мальчишку, кроме матери, никто здесь не любил.
Больше его беспокоила реакция Меган. Она села на стул, ни на кого не глядя, и уставилась в стену. Шериф придвинул стул и сел рядом.
– Да, Меган. Я сожалею. Уильям мёртв. Мы обнаружили его ночью в лесу недалеко от детской площадки.
Женщина кивнула – это вышло как-то на автомате, неосознанно. Она будто и не была заинтересована в его пояснениях. Кажется, она всю дорогу сюда проплакала, но теперь на это уже не оставалось сил. Ричардс презирал Уильяма и не испытывал к нему жалости, но прекрасно понимал всю тяжесть материнского горя.
– Как он умер?
– Судя по всему, его убили.
Миссис Гаррисон приподняла голову. Приложила ладонь к губам. Она удивлена. Но вовсе не потрясена.
– Мы обнаружили на его теле…
– Я не хочу знать, – прервала она. Голос её не повысился ни на тон. – Я не хочу знать, как его убили. Скажи мне только одно, Рич: он мучился?
– Я этого не знаю. Прости. Патологоанатом считает, что он потерял сознание. Так что, вероятно, всё произошло… очень быстро.
Она кивнула, как будто удовлетворённая его ответом.
– Итак, что от меня требуется?
Ричардс был заворожен её потрясающей выдержкой. Полсон выступила вперёд.
– Вам нужно проехать на опознание, мэм.
– Хорошо.
– Я могу поехать с тобой, – сказал Ричардс, не подумав. Он начисто позабыл о тонне работы, которую ему ещё предстоит проделать. Разобраться с материалами, завести уголовное дело, передать данные в полицию округа, и, в конце концов, начать расследование.
Он надеялся, что Меган откажется от его любезности. Но она неожиданно согласилась.
Шериф оставил пару поручений офицерам и пригласил её в патрульную машину. Десять минут они ехали молча по неровной извилистой дороге. Блэкхолл наконец пробудился. Работяги толпами спешили на завод, дети всех возрастов лениво шли в школу, матери семейств опрометью носились по улицам с огромными продуктовыми поклажами наперевес. Пока что никто из них даже не подозревал об ошеломляющем убийстве на болоте… хотя Форд и Хёрдстоун не станут долго держать языки за зубами. Денёк, другой – и каждая собака в этой дыре будет обсуждать смерть мэра.
– Ты не против, если я закурю?
Рич кивнул и открыл окно. Меган зажгла изящную тонкую сигарету и приложила к своим вишнёвым губам.
– Вы сообщили моему мужу? – спросила она.
– Нет. Мы не смогли с ним связаться.
– Понятно. Он опять тратит миллионы в Лас-Вегасе в обнимку с очередной пышногрудой моделью, – заметила миссис Гаррисон горько и флегматично.
Шериф не удивился бы. До него доходили слухи… Да и сам он знал о мэре слишком много, чтобы дивиться его низкому моральному облику. Старший Гаррисон мошенничал с налогами, не брезговал коррупцией и незаконно переправлял свою нефть за рубеж; об этом знали все, как о том, что трава зелёная, но Ричардсу в своё время так и не удалось ничего доказать.
Машина остановилась напротив морга. Меган попросила не провожать её. Она отсутствовала всего пару минут: время, достаточное для того, чтобы дойти до кабинета, взглянуть в глаза мертвецу и вынести окончательный вердикт.
– Это он, – сказала она тихим упавшим голосом.
Следом за ней вышел Кингсли.
– На пару слов, – буркнул он. Ещё один невыспавшийся.
– Что ты выяснил?
– Я сделал вскрытие и провёл анализ. Печень и лёгкие у парня в плачевном состоянии. Он пил и курил, не переставая, лет десять-пятнадцать. И когда я говорю «курил», то имею в виду не только сигареты. В крови обнаружился этиловый спирт.
– Так он был пьян на момент смерти?
Патологоанатом мотнул головой.
– Скорее не слишком трезв. Может, принял на грудь пару рюмок, но не более. На твоём месте я бы наведался в местные бары и попытался выяснить, кто и когда видел его последним.
Глава 6. Находка в болоте
Пятнадцать лет назад
Финн возвращался из школы золотым сентябрьским днём. Всё прошло ещё хуже, чем в первый день учёбы. Он с самого начала не питал особых надежд по поводу будущих однокашников, и за неделю обучения все тайные опасения мальчика подтвердились. Чем больше он знакомился с этим городом, тем сильнее его ненавидел. Все здесь – от взрослых поживших стариков и до школьников – жили по законам дикого, неизвестного ему мира. В какой-то степени Финн даже чувствовал себя путешественником, по случайности забредшим в опасные джунгли, полные всякого дикого зверья.
По внешнему виду и содержанию школа напоминала самую настоящую тюрьму, но царившие здесь жёсткие порядки вовсе не гарантировали безопасности и хоть какого-то душевного спокойствия. В своей бруклинской школе Финн ни разу не видел, чтобы кого-то унижали и избивали, а здесь это было в порядке вещей и никак не порицалось. За эту неделю он дважды становился свидетелем жестоких избиений и получил прозвище «ябеда» за мгновенные жалобы учителям (здесь их называли «надсмотрщиками» – ни дать ни взять тюрьма). Словесные бои и драки возникали на пустом месте – достаточно было просто взглянуть на кого-то не так, чтобы получить порцию оскорблений и даже подзатыльник. Учителя, как и весь административный персонал, чаще закрывали глаза на всё происходящее. Именно с их слепого равнодушия и начались все бесчинства в школе.
Финн, всегда умевший подмечать закономерности, быстро осознал бесчеловечное классовое разделение. Порядок здесь строился на принципе «бей или будешь битым». Часть учащихся он относил к «хищникам»: эти ребята лезли ко всем без разбора, унижали всех подряд и устраивали драки. Остальные относились к так называемой «добыче» и вынуждены были безропотно терпеть чужие нападки, не смея ответить. Новенького по умолчанию отнесли ко второй группе и поначалу всячески пытались задеть. Но когда паренёк на класс старше дал Финну оплеуху за просто так, то получил ответный удар по лбу и несколько дней щеголял с синяком; попытки достать мальчика предпринимались не единожды, его яростный отпор и резвые кулаки быстро остудили пыл забияк. Он держался один и предпочитал отпугивать всех, нежели быть битым.
Дорога от школы до дома занимала добрых полчаса по дороге. Сегодня он пошёл в обрез через поле, чтобы поскорее сбросить рюкзак и отправиться в лес. Месяц назад закончился его домашний арест, и вот уже месяц он блуждал по округе в поисках красивой девочки с реки. Что странно, в школе он её так и не встретил: а ведь она должна была учиться с ним или на класс младше. Ни разу в этом городе он не встретил никого похожего на неё, а в лесу от неё не осталось и тени; ему даже начало казаться, будто Кэссиди никогда не существовало, а он её просто выдумал.
В миле от дома он наткнулся на нескольких соучеников. Они собрались в кружок – портфели были брошены в траву ненужным грузом – и возбуждённо шушукались о чём-то крайне занятном.
– Эй, городской! – воскликнул парень по имени Эрик. По сравнению с остальными, его обращение можно было даже считать дружелюбным. – А ты когда-нибудь видел труп?
На него разом уставилось несколько пар глаз. Финн решил, что он придуривается, но всё же ответил:
– Нет. А ты?
Ребята захихикали.
– Тут в болоте неподалёку нашли славный труп. Мне мой друг Эндрю рассказал. Говорят, что этого мужика пожрали волки!
– А я слышал, что он утопился, – сказал ему товарищ.
Завязался громкий спор. Было высказано не меньше семи теорий того, как именно предполагаемый труп стал таковым. Финн решил, что над ребятами просто подшутили, хотя укол любопытства проснулся и в нём.
– Ну? Пойдёшь с нами? – спросил Эрик.
Это стоило принять как жест радушия или даже предложение дружбы. Впервые в этом городе его, приезжего, приняли за своего и пригласили в компанию.
– Я, наверное, приду позже, – нашёлся он с ответом. – Мне надо сделать уроки. А где это болото?
Он пытался казаться заинтересованным, и ребята приняли это за чистую монету.
– В Грин-парке. Знаешь, где детская площадка? Болото сразу за ней.
– Ладно. Я приду.
Ребятня заулюлюкала. Они похватали рюкзаки и рванули в сторону парка. «Бывай, ботаник!» – закричал напоследок Эрик и почти сразу пропал из виду.
Финн, конечно, никакие уроки делать не собирался. Он бросил рюкзак в прихожей, переоделся в уличное и кинулся в лес. Мысли о Кэссиди не давали ему покоя. Пока что он даже смутно не мог осознавать, почему его так притягивала эта незнакомка; будь он чуть старше и опытнее, то сразу бы понял природу своих пробуждающихся чувств. Не то что бы ему никогда не нравились девочки – он совсем не был в этом деле профаном и пару раз слал любовные записочки одноклассницам. Но воспоминания о Кэссиди его почему-то смущали, к тому же, в их первую и единственную встречу он вёл себя, как последний дурак.
Финну даже начало казаться, будто она не желает с ним общаться и потому прячется. Он ведь ни разу больше не застал её. В поисках облазил всю реку и даже облюбовал себе удобное местечко в дубе подле смородиновых кустов.
В двадцати ярдах от реки ещё не спустившись с холма мальчик застыл от неожиданности. Кэсси была здесь! Он слышал, как она пела. Голос разливался над ручьём печальным колокольчиком.
Финн нашёл её сидящей на берегу на прежнем месте. В этот раз длинные волосы были собраны в косу. Одета она была в тёплое голубое платье с цветами и в нём походила на маленькую фею с иллюстрации книги.
Его прихода девочка не заметила и, уверенная в своём одиночестве, продолжила петь:
«На второй день пришёл с красной розой в руке
И сказал: «Поделись со мной грустью.
Ты пойдёшь со мной к розам, что там, на реке?»
Я кивнула лишь, лёжа в постели…
Меня все зовут Дикой Розой,
Но имя моё – Элайза Дэй.
Почему меня так называют?
Ведь моё имя – Элайза Дэй…
Он не желал прерывать её и дождался, когда голос стихнет.
– Ты что, сама её сочинила?
Кэссиди обернулась и уставилась на него изумлёнными глазами. Финн снова почувствовал себя непроходимым дураком и мысленно поругал за этот глупый вопрос.
– Как ты тут появился? Я тебя не заметила.
– Ты, наверное, была слишком занята.
– Ну да, – на её лице мелькнула беспечная улыбка. Он остерегался местных детей, но по одной этой улыбке понял, что может подойти ближе и сесть.
– Так это твоя песня?
– Нет, конечно. Я её услышала на радио. Вообще-то её поют двое – мужчина и женщина. Но у мужчины голос слишком грубый, и за ним я не могу повторить.
– Я никогда раньше не слышал эту песню. Уверен, ты поёшь лучше них.
Кэссиди смутилась и ничего не ответила. Её круглые щёки забавно зарделись. Только в этот миг Финн понял: она чувствует себя ещё более неловко, чем он сам.
– Я тебя давно не видел. По всему лесу тебя искал.
– Ты обещал прийти, помнишь? Я тебя ждала, а ты так и не появился. А потом мы с тётей уехали и только вчера вернулись, – поделилась она.
– О, чёрт! – воскликнул он. Выругался и тут же почувствовал себя куда взрослее, чем на самом деле. – Я до самого сентября сидел под домашним арестом. Отец меня наказал. Если бы я вышел за пределы двора, он, чего доброго, меня бы убил.
– За что он тебя наказал?
Финн во всех красках рассказал, как мерзавец Уилл пожаловался своему папаше, а тот сделал выговор отцу. Кэсси посочувствовала ему и обругала маленького негодяя худшими словами, которые знала.
– Он мерзавец! Трус! Противный хмырь! – негодовала она и даже раскраснелась от чувств. – Терпеть его не могу! Безмозглый, как тролль! Только и может, что жаловаться своему папеньке!
Финн получил удовольствие от этой тирады: приятно было, когда обругивали врага.
– То, что безмозглый – это точно. Я учусь с ним в одном классе. Этот идиот за всю жизнь ни одной книги не прочитал. Он даже не знает, как пишется слово «дерево», представляешь?
Они от души посмеялись над его глупостью. О том, что Гаррисон-младший по-прежнему задирал его, он рассказывать не стал.
– А ты почему не ходишь в школу?
– Когда-то ходила. А теперь уже нет, – она отвела взгляд как бы стыдясь. – Моя тётя Бет говорит, что я слишком умная для этой школы. А мне кажется, она просто за меня боится. Там учится много плохих ребят.
– Это правда, – подтвердил Финн. – Но думаю, что твоя тётя не врёт. Ты точно умнее Уилла и всех моих одноклассников сразу.
Кэсси прищурилась и взглянула исподлобья.
– Откуда ты знаешь?
– Просто вижу.
Она подобралась ближе к воде и принялась водить рукой по дну. Маленькие рачки тут же разбрелись по сторонам, спасаясь от неведомого чудовища. Финн присел рядом и заметил на поверхности воды в двадцати ярдах от них белую водяную лилию.
– Посмотри! – воскликнул он. – Хочешь, я её достану для тебя?
Он только потом вспомнил, что вовсе не умел плавать. Вид у него будет чрезвычайно глупый.
– Нет, не надо, – покачала она головой. – Пусть живёт.
– Это же просто цветок. Он не живой.
– Нет, живой. Любое растение и любой зверёк – живые. И не нам эту жизнь отбирать.
Ему понадобилось время, чтобы обдумать эти слова. До чего же она порой была странная.
– А ты что, живёшь с тётей?
– Да.
– А твои родители?
– Они умерли. Уже давно.
Финн поразился тому, как просто это прозвучало. Почему такие ужасные слова звучали как нечто будничное, обыкновенное? Для него, двенадцатилетнего, смерть была чем-то преступным, кошмарным, и уж точно он не мог представить, как бы жил, если бы кто-то из его родителей умер. Мама сбежала от них, это ведь совершенно другое. Её не похоронили в холодной могиле на кладбище и не оставили разлагаться под землёй до самых костей.
Он не стал расспрашивать её о смерти родителей. Вместо этого рассказал свою маленькую историю – что раньше жил в Нью-Йорке, в районе Бруклин, а после побега матери и увольнения отца переехал сюда.
– Так ты живёшь у Грин-парка? – воскликнула она с испугом и восхищением. – В том самом заброшенном доме? Говорят, что там есть привидение! Это правда?
– Нет там никакого привидения! Там вообще никого не было, кроме крыс. Но мы их уже вывели, – поспешно добавил он. – Хотя иногда я слышу в подвале какой-то шорох. Но это точно не призрак. Будь у нас призрак, я бы об этом знал.
Кэссиди согласилась с ним. И тут он вспомнил об Эрике и о данном ему обещании.
– А ты когда-нибудь видела трупы? У парка, говорят, есть один. Где-то в пруду. Мои одноклассники будут там. Пойдёшь со мной?
Девочка поёжилась.
– Настоящий труп?
В её глазах он нашёл страх, смешанный с любопытством. Не составило труда уговорить её. Они вышли из леса и побежали по пшеничному полю прямиком к парку. Пронеслись мимо его дома (он убедился, что отец ещё не вернулся со смены – окна в гостиной были не зажжены).
Небо начало сереть. Постепенно на Блэкхолл опускались сумерки. Дети пересекли заросшую травой площадку – ржавые качели, поломанную карусель и перекосившийся турник – и направились вперёд сквозь заросли бука.
У болота собралась целая толпа детей. Финн узнал нескольких одноклассников – в том числе Эрика и Уилла – и подростков постарше. Последние курили сигареты и матерились. Самым приличным из того, что они говорили, были фразы «ну, чума» и «хреновый выдался день у этого красавчика».
– Эй, Уотерфорд! – выкрикнул Уилл, заметив их. – Пришёл полюбоваться трупом? Скоро сам таким станешь!
– Посмотри, а он не один! Со своей ведьмой! – хмыкнула его рыжая подпевала Корнелия.
Кэсси остановилась, посмотрела с немым вопросом. Он вздёрнул подбородок.
– Идём. Наплевать на них.
Они приблизились к болоту. Один из старших ребят кинул сигарету прямо в траву и бросил:
– Идите отсюда, малышня! Вам тут что, детский сад? Потом ещё будете по ночам писаться.
Его спутники заржали, словно дикие кони.
– Не будем, – ответила Кэссиди гордо и прошмыгнула мимо них. Финн последовал за ней.
В ноздри ударил смрад мёртвого человеческого тела. Они разом зажали носы и рты – её, кажется, едва не стошнило. Недвижный мужчина в кожаной куртке лежал на поверхности болота в двадцати футах от берега. Пальцы и шея его неестественно раздулись: кроме этого, да ещё торчащих бледных ушей, дети ничего не могли увидеть. Лицо было полностью погружено в воду. Узнать личность утопленника было невозможно.
Финн тогда не испытал особого страха. Он видал мертвецов и раньше – правда, в фильмах, и там они выглядели куда хуже. А вот на Кэссиди плавающее в болоте тело произвело ужасное впечатление. Она, кажется, едва сдерживалась от слёз.
– Почему он здесь? Почему его ещё не забрали? – шептала она ему на ухо. Он ощутил, как её ладонь вцепилась в его.
– Такими делами занимается полиция. Видимо, там ещё не знают о трупе. Хотя это странно, ведь о нём уже знают все в этом городе.
– Давай найдём какого-нибудь полицейского и скажем ему.
Финн ничего такого не планировал, но не мог отказать. В конце концов, ведь он привёл её сюда. Когда один из старших принялся тыкать труп длинной палкой, они резво направились прочь.
Уилл и Корнелия встали у них на пути.
– Что, уже уходите? – пропел он издевательски. – Перепугались и наделали в штанишки? Ну, бегите, бегите! Завтра вся школа узнает, что ты, Уотерфорд, описался!
Корнелия угодливо засмеялась. Финн побледнел.
– Ты что-то перепутал. Это ты у нас главный по подгузникам, – заметила Кэссиди с огоньком ненависти в глазах. – Я думала, что воняет труп, а это, оказывается, от тебя.
Мальчишка, разъярившись, выступил вперёд, но Финн перегородил ему путь с готовностью толкнуть или дать крепкого пинка. И тогда ему было абсолютно наплевать, сколько часов отцовских нравоучений и дней ареста ему за это светит. Но Гаррисон, на удивление, тут же отклонился назад.
– Держи язык за зубами, ты, дура! – просипел он. – Мой отец может всё. Если я попрошу его с вами расквитаться, он это сделает! Так что лучше вам быть со мной паиньками!
– Лучше тебе следить за своим языком. Иначе сам однажды окажешься в этом болоте, – ответила Кэссиди.
Уилл изумлённо замер. Финн тут же потянул её прочь.
Они брели к городу молча. Мимо них несколько раз пробежала возбуждённая детвора в поисках трупа. Финн нехотя рассказал парочке ребят, где его искать. По округе разносился беспрерывный галдёж.
Он совсем не хотел тащиться до самого полицейского участка. Скоро должен был вернуться отец, а он ненавидел, когда Финн без спросу уходил из дома. Но идти так далеко им не пришлось. Они увидели рослого мужчину в форме рядом с супермаркетом: он вёл беседу с несколькими горожанами почтенного возраста.
Кэсси, преодолевая робость, подошла к нему.
– Мистер полицейский!
Мужчина оглянулся. Он был немолод, но ещё оставался в отличной форме и выглядел серьёзным. У Финна он сразу вызвал доверие.
– Что тебе, крошка?
Девочка замерла от смущения под взглядами взрослых. Финн кинулся ей на помощь.
– А вы знаете, что в лесу труп? – непосредственно спросил он.
– Что-что? – тот явно решил, что ослышался, и он повторил.
– Труп. В лесу нашли труп. Он там, в болоте. В полиции про него знают?
Полицейский приподнял брови, а затем снисходительно улыбнулся.
– Вы что-то путаете, ребятишки. Нет там никакого трупа. Видимо, над вами подшутили ребята постарше.
Мужчины, с которыми он разговаривал, резко переглянулись и тут же направились по своим делам. Один из них пребольно задел мальчика локтем, и тот готов был поклясться, что намеренно.
– Нет, – ответила Кэсси нетерпеливо. – Мы его видели. Он там, посреди болота. От него жутко воняет и над ним летают мухи.
Полицейский приподнял брови и посмотрел вслед ушедшим.
– Мухи, говоришь, – пробормотал он. – Ну, сейчас проверим. Молодцы, что рассказали.
Он сел в патрульную машину и уехал в сторону парка. Дети ощутили прилив предвкушённого волнения и несколько минут обменивались впечатлениями. Но Финн не мог оставаться дольше и, распрощавшись, они расстались прямо на площади (Кэсси жила где-то поблизости).
О том, что произошло на болоте, он узнал от одноклассников на следующий день. Полицейский прибыл на место и быстро разогнал детей (те только сделали вид, что сбежали, а на самом деле прятались за деревьями), следом прибыло подкрепление, скорая. Тело выловили и погрузили на носилки. Спустя неделю выяснилось, что утонувший – никто иной как Барти Медоуз, известный пропойца и безработный. Его смерть признали несчастным случаем: говорили, он был так пьян, что рухнул в водоём и не смог из него выбраться. По мнению эксперта, тело пробыло в воде не меньше недели. За это время никто из горожан не обратился к стражам закона.
Весь город узнал, благодаря кому полиция обнаружила несчастного Барти. Никто детей не хвалил, кроме того самого полицейского, который поверил им на слово. Он заявился в дом Финна и Кэсси по очереди и поблагодарил за «гражданскую сознательность». Джек испытывал невероятную гордость – словно это он нёс ответственность за поступок сына – и ещё несколько недель называл его самым законопослушным гражданином Америки. Правда, из его уст это звучало не слишком одобрительно.
Глава 7. Досье на убитого
Шериф привёз миссис Гаррисон обратно в участок. Женщина села в свой красный мерседес и направилась домой. Гаррисоны владели огромной усадьбой недалеко от церкви – не считая того, что им и так принадлежало полгорода.
Ричардс посвятил несколько часов бюрократии и передал данные по делу в управление штата Мичиган. Оставшейся бумажной волокитой занялись Полсон и Андреас. Шериф дал себе полдня, чтобы передохнуть как следует и вернуться в колею; силы почти покинули его. Он не мог, как раньше, работать без перерывов и выходных и жить на десяти стаканах кофе в день.
В своём собственном доме он не был уже трое суток. За порогом его встретил запах затхлости. Дом опустел с тех пор, как миссис Ричардс уехала с детьми. С тех самых пор здесь не звучал весёлый смех, не собирались гости, не праздновались шумные дни рождения… И в сорок пять тяжело грустить о днях, что ушли навсегда, а в шестьдесят – и вовсе невыносимо.
По старой армейской привычке шериф выполнял всё быстро: наскоро принял душ, поджарил яичницу с беконом и позавтракал. Засиживаться дома он не намеревался. Досье на Гаррисонов Рич обнаружил там же, где оставил его много лет назад – в выдвижном ящике своего стола, защищённом обыкновенным замком. Помнится, его сын раньше баловался воровством личных дел и незаметно утаскивал самые интересные материалы. Маленький хитрый замок обеспечивал конфиденциальность, но найти маленький серебряный ключик стоило ему двух часов времени. В конце концов, он нашёлся в его старых армейских штанах.
Досье на Шона Гаррисона покоилось в столе уже лет восемь. Здесь шериф собрал всю информацию, какую сумел найти, о его наглых махинациях и коррупционных делишках. К стыду своему, отправить это в главное управление он так и не решился. Старший Гаррисон отчётливо дал ему понять, что с ним станется, если он попадёт за решётку. К тому же, доказательств всех этих тёмных делишек у него недостаточно – именно с такой формулировкой ему и откажут в заведении уголовных дел. Рич до сих пор лелеял надежду, что час возмездия наступит рано или поздно. И если не он принесёт его, то кто-то другой – из тех, кому ушлый мэр уже наступил на хвост.
С Уильямом всё обстояло куда проще. Мальчишка своё получил, это правда. Но тех, кому он вредил все эти годы, это вряд ли утешит. Его досье было толщиной с большой палец. Не каждый бывалый преступник может таким похвастать, а тут – юнец. Впервые Ричардс – тогда ещё просто офицер, а не шериф – заинтересовался мальчишкой, когда тому было лет двенадцать. Его подозревали в поджоге той злосчастной заправки, даже нашёлся свидетель, перед которым маленький идиот поджигал спички. Но сам хозяин предприятия ни с того ни с сего отказался подавать заявление. Мэр то ли деньгами, то ли угрозами убедил беднягу оставить обвинения при себе и уехать из города.
Рич, как почётный служитель закона, сразу почувствовал в мальчишке угрозу. У него был потенциал преступника. И, хоть шериф и ненавидел Блэкхолл, он не мог позволить бесчинствовать на вверенной ему территории. Он не следил за Уиллом специально, но внимательно прислушивался к любым сплетням горожан и с пристрастием допрашивал местных детей о всех известных ему происшествиях. Он и сам был когда-то ребёнком и знал, что от таких избалованных ублюдков в первую очередь страдают ровесники.
Послужной список Гаррисона занял чуть больше семидесяти страниц. Шериф мысленно вычеркнул все мелкие пакости, вроде оскорблений учителей и краж в супермаркете, и начал переписывать самые серьёзные проступки с именами пострадавших.
2009 год. Октябрь. Поджёг заправку 51-летнего Эндрю Доусона. Доусон отказался дать показания, не подал заявление, продал дом и уехал. Вероятно, получил взятку.
2010 год. Декабрь. Взял отцовскую машину и сбил пожилую Мэгги Уилкорт. Она не стала предъявлять обвинения. До конца жизни передвигалась на инвалидной коляске.
2011 год. Май. Устроил сезон охоты, отправился с друзьями в лес, прихватив отцовское ружьё. Выстрелил в ногу Сэма Рокуэлла (якобы случайно). Ни пострадавший, ни его родители обвинений не предъявляли.
2011 год. Сентябрь. Проник в дом Бейтсов ночью. Украл старинный сервиз, несколько бутылок французского вина, сигары и деньги (около 900 долларов). 35-летняя Меган Бейтс услышала шум и застукала его. Гаррисон нанёс ей удар ногой в живот, затем в голову, и сбежал. Женщина попала в больницу с сотрясением мозга. Семья предъявила обвинения. Адвокат отмазал его, отделался мизерным штрафом. Бейтсы уехали.
2013 год. На женщин начали нападать в лесу. Жалобы подали несколько жертв. Возраст варьировался от 15 до 32. Нападавшим совершались действия сексуального характера. Две пострадавшие признались, что узнали младшего Гаррисона, но в конце концов отказались от любых обвинений.
2013 год. Август. Ограбил магазин и нанёс увечья средней тяжести двум продавцам. Оба попали в больницу. От обвинений отказались.
2014 год. Май. Совершил нападение на 16-летнюю Кэтлин Милтон. Гаррисон подкараулил её в лесу, избил и надругался. Пострадавшая попала в больницу. Родители предъявили обвинения. Было заведено уголовное дело, адвокат снова отмазал его. Милтонам выплатили компенсацию. Семья уехала из Блэкхолла.
2014 год. Август Напал на 16-летнюю Кэссиди Берроуз…
Занятие шерифа прервал звонок. На экране телефона высветилось имя Кингсли.
– Я полностью уверен в причине смерти. Парень захлебнулся, его лёгкие полны воды, – сказал он. Шериф мысленно позавидовал. В голосе у него не было ни капли сна – как будто он вовсе в нём не нуждался.
– Ясно. Значит, в конце концов, он утонул после полученных травм?
– Я сказал, что он захлебнулся. О том, что парень утонул, я ничего не говорил, – ответил Кингсли с чувством превосходства. Явно довольствовался триумфом. – Я кое-что обнаружил, шеф. У него на шее остались малозаметные следы. Кто-то держал его в этом болоте и смотрел, как он захлёбывается. Кто-то явно очень хотел увидеть, как жизнь покидает его.
Шериф смерил взглядом досье умершего и сказал:
– Я не удивлён. Совсем не удивлён.
Ему сразу стало не по себе от собственных слов. Полицейскому, наверное, не следовало радоваться ничьей гибели, и любое убийство должно вызывать в нём отвращение. Одобряя подобное он как будто становился в один ряд с убийцей. А ведь они стоят по разные стороны игрового поля.
– Что-то откопал? – поинтересовался Кингсли.
– Много всего.
Он отключился, связался с Полсон и передал ей слова патологоанатома.
– Нам необходимо переговорить с миссис Гаррисон, – заключил он. – У неё может быть информация об убийце. У парня наверняка было много врагов.
– Я связалась с ней. Она пока не в состоянии давать показания, сэр. Попросила дать ей время. Но если вы настаиваете, я…
– Нет. Нет, – произнёс Рич. – Это подождёт. Дадим ей время. У нас и без того есть работёнка. Расспросим местных. Насколько я понимаю, он много времени проводил в барах. Может, там и завёл себе врага.
– А как же досье, сэр?
– Я передам тебе всё, что мне удалось раскопать. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что кто-то из старых знакомых решил ему отомстить. Большая часть тех, кому он навредил, живёт далеко отсюда. Уверен, никому из них дела нет до Гаррисона. Скорее, кто-то разделался с ним по пьяни, а теперь прячется.
Он счёл разговор оконченным, но Полсон удивила его своим возражением.
– Не знаю, сэр… – протянула она сомнительно. – Это не похоже на убийство в состоянии алкогольного аффекта. Наоборот, всё кажется очень продуманным. Посмотрите сами: некто неизвестный выследил его или специально завёл в эту глушь, а затем спокойно расквитался. Пьянчуги так не поступают. Убийца был очень хитрым, последовательным и предусмотрительным.
– Ты что, училась на психолога?
– Да. Ещё до академии.
– Вот оно что, – пробормотал он, сдерживая зевок. – Ну, это может нам помочь.
– Способ убийства тоже весьма необычный. Чаще убийцы используют одно оружие и с ним доводят дело до конца. Но наш применил сразу три варианта. Сначала – ударил в живот ножом, затем двинул по голове чем-то металлическим, а после опустил в воду и наблюдал, как тот задыхается. Похоже, будто он пребывал в аффекте и не мог определиться, как же его убить. Думаю, сначала он планировал нанести ему смертельные ранения ножом, но потом резко переменил свои планы. Но почему – я не знаю.
– Хорошо. Подумай над этим на досуге. Увидимся через пару часов.
– Ещё кое-что, сэр. Миссис Гаррисон сказала, что у Уильяма была машина. Синий Порше 2020 года выпуска. В гараже её нет, рядом с местом преступления её тоже не обнаружили. Форд и Хёрдстоун прочесали ту часть леса и трассу, но машину не нашли.
– Вероятно, её угнал убийца. А, может, и уничтожил – как улику. Подай в розыск. Если нам сильно повезёт, мы быстро найдём и её, и убийцу.
Шериф отключился и вернулся к своему занятию.
2014 год. Август. Напал на 16-летнюю Кэссиди Берроуз. Пострадавшей удалось сбежать. Она обратилась в полицию. Тогдашний шериф отказался принять заявление.
2014 год. Август. Судя по всему, устроил пожар в доме Уотерфордов. В результате погибли двое. Доказательств не обнаружилось…
Шериф отложил записи. Голова потяжелела. Сон наваливался на него тяжёлым одеялом. Он вспомнил девочку Берроуз из дома у церкви. Она была не из этих мест: переехала в Блэкхолл к свой тётке Бет после смерти родителей. Ни в каких тёмных делах Кэссиди не участвовала, с дурными ребятами не водилась, от Гаррисона и его компашки держалась подальше. Ничем себя не замарала, а ведь для Блэкхолла это редкость. Уильям, говорили, в юности увивался за ней. Ещё в неё был влюблён Финн Уотерфорд – тот несчастный мальчик с ужасной судьбой.
Шериф и сам не заметил, как поддался объятиям сна. За секунду до этого в его сознании пробудилось старинное воспоминание. Двое подростков, мальчик и девочка, бегущие наперегонки к лесу…
Глава 8. Преступление без наказания
Родители Кэссиди умерли в автокатастрофе. Виновник аварии скрылся с места преступления и до сих пор не был найден. После смерти родителей Кэсси взяла под опеку тётя, родная сестра отца, и увезла из Вашингтона в эту глухую обитель. С той поры прошло уже шесть лет.
Она на удивление хорошо помнила Вашингтон и с упоением рассказывала о зданиях-гигантах высотой в небо, ботанических садах, красивых фонтанах. Однажды она даже побывала на экскурсии в Белом доме: у неё и фотография сохранилась. Ещё Кэссиди в красках описывала их пикники и сплавы по реке Аннакостия и пешие прогулки по подножию горы. По словам её тёти Бет, Берроузы были заядлыми путешественниками и объехали половину штата в поисках приключений.
Финн мог догадаться, как бережно она хранила эти воспоминания – последние ниточки, связывающие её с родителями. Точно так же он оберегал обрывки из того дня, когда видел свою мать в последний раз. Мальчик, при должном усилии, мог представить запах фирменных блинчиков с кленовым сиропом, которые она приготовила тем утром, и то, как ласково, со слезами, она обнимала его у ворот школы…
Тогда она уже знала, что уйдёт. А Финн и не догадывался, что, вернувшись днём, уже не застанет её.
Дети, как водилось в их возрасте, запросто делились друг с другом своими сокровенными тайнами без страха быть рассекреченными. Им невдомёк было, что такое предательство и подлость, и они доверяли друг другу так, как только могут доверять дети. Тем более, ни с кем иным поделиться своими радостями и тягостями они не могли. Бет Берроуз пропадала на работе в местном баре, и тревоги племянницы её волновали в последнюю очередь. А Джек Уотерфорд был озабочен одной-единственной персоной – самим собой, и зачастую не решал проблемы, а создавал их.
Дружба между детьми крепла незаметно, как маленький цветок, распустившийся ранней весной посреди талого снега. Кэссиди стала неотъемлемой частью жизни Финна, как он стал частью её. Он уже не считал её странноватой девчонкой из леса; напротив, совсем скоро стало ясно, что Кэсси разумнее и мудрее многих взрослых здесь. Его отца она точно превосходила во всём, и когда Финну требовался совет или утешение, он поверял свои беды исключительно ей.
– Мужчины не ноют, – заявил Джек Уотерфорд, когда сын поведал, как двое старших ребят в школе грозились сломать ему руку. – Ты что, девчонка? Что ты мне всё время жалуешься, а? Мне своих бед, что ли, мало?
Старший Уотерфорд искренне считал себя несчастным человеком на свете. Изгнанный с самых верхов и вынужденный заниматься унизительной работой он был поглощён болью своего растоптанного эго и не замечал ничьих несчастий, кроме своих.
В тот раз Финн отчётливо понял, насколько бессмысленно ждать от отца помощи, и перестал обращаться к нему вовсе. Более того, даже находиться с ним в одной комнате ему было противно; он старался побыстрее съесть завтрак и ужин и скрывался с его глаз под любым благовидным предлогом. Но Джеку и без того не было до него дела. Возвращаясь домой по вечерам он принимался за очередную бутылку и полностью растворялся в газете или глупой телепередаче.
В школе Блэкхолла было предостаточно враждебных личностей. Финн даже слегка завидовал Кэсси, которая обучалась на дому. К ней несколько раз в неделю приходила пожилая учительница и помогала с предметами, необходимыми для получения аттестата.
– И что, ты совсем не хочешь возвращаться в школу? – спросил он из чистого любопытства.
Они прогуливались по лесной опушке, разыскивая кислые осенние ягоды. Тётя Бет каждый год готовила кучу варенья и морс. Кэсси сосредоточенно выискивала среди травы ядовито-красные бусинки спелых ягод.
– Не хочу, – нахмурилась она. О школе ей говорить совсем не нравилось.
– Тебе там тоже было плохо?
– Угу.
Финн почувствовал, что расспрашивать дальше не стоит. Они собирали ягоды молча, пока не услышали издали несколько позывных воплей. Кто-то другой мог бы спутать их с криками диких зверей, но они двое безошибочно угадали Гаррисона с его компанией.
– Надеюсь, мы на них не наткнёмся, – буркнула Кэсси.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71461864?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Элли Эванс
В тёмном городке на окраине происходит убийство. Жертва – сын влиятельного чиновника, наживший много врагов. В то же время бесследно исчезают две молодые девушки. Тело одной из них вскоре обнаруживается в лесу. Шеф местной полиции берётся за расследование и пытается отыскать виновников. Жители странного Блэкхолла хранят свои чёрные секреты, и каждый из них может привести к разгадке страшной тайны.
В книге используются цитаты из знаменитой песни «Where the Wild Roses Grow» ("Где дикие розы цветут") авторства Nick Cave & The Bad Seeds & Kylie Minogue
Элли Эванс
Три трупа в Блэкхолле
Глава 1. Убийство в Блэкхолле
Шеф полиции Блэкхолла мирно дремал в кресле, когда в поверенном ему городе обнаружили труп.
Шеф Ричардс и подозревать не мог об этом вопиющем событии. Если бы хоть на миг в его голове зародилось подобное подозрение, он, недолго думая, отправился бы прочёсывать улицы. Не то чтобы он принадлежал к числу поборников справедливости и считал своим долгом беречь жителей от кровопролития. Таковым он был только в начале своей тридцатилетней карьеры – тогда он ещё видел себя доблестным солдатом, воздающим злоумышленникам по справедливости. Но годы службы в полиции печально сказались на моральном облике Ричардса; он повидал странные, парадоксальные вещи, и в конце концов втайне возненавидел людей, которых должен был защищать. «Блэкхолл – «чёрная дыра». Чёрная дыра и есть», – с этой мыслью шериф засыпал и просыпался. Иногда и во сне от этой мысли не было спасения.
Так вот, поборником морали и ярым блюстителем порядка Ричардс не был. Его забота о городском покое носила скорее невротический характер. Он чётко знал свои обязанности и, лишь выполняя определённые ритуалы, мог быть спокоен. Шериф не ложился в постель, не удостоверившись в том, что все рапорты заполнены, текущие дела отправлены, а улицы патрулируются. Сотрудники прекрасно знали об этой его черте и старались не раздражать «грозного Ричи» – как они его называли между собой – попусту. Хоть он был спокоен, как старый ленивый удав, но злить его было себе дороже.
Сегодняшнее дежурство было вынужденным. Шериф месяцем ранее запланировал поездку на озеро с парой друзей из колледжа. Он был одинок: жена после развода уехала из Блэкхолла вместе с детьми, перебралась к матери в захолустье Джорджии. С тех пор прошло уже пятнадцать лет – дочь и сын выросли, получили образование и завели свои семьи. Он бы, может, и хотел поддерживать с ними связь, но сами они к общению не стремились и ограничивались открытками на Рождество и День рождения. Ричардс не винил их – признавал, что отец из него вышел не очень, да и муж тоже. Окружающие то снисходительно, то с презрением называли его «карьеристом», он же считал себя одиноким человеком, которому не оставалось ничего более, кроме как служить на благо своего города.
С друзьями из колледжа он списался не случайно. Берти и Гордон поддерживали с ним переписку и обменивались новостями раз в три-четыре месяца с самого выпуска. И вот бывший закадычный дружок Берти, также как и Рич брошенный семьёй, начал зазывать их на озеро Мичиган – порыбачить, покутить да вспомнить былые времена. Рич не возражал, Все трое нуждались хоть в крупице радости на закате лет. Но Рич всё же не удосужился появиться на этой «старпёрской вечеринке», как прозвал её Берти. За день до долгожданных выходных молодой оператор Томсин Бейтс получил перелом руки при падении с горного велосипеда. Рич не нашёл никого, кто бы его заменил – да он и не особо старался. Многие ребята в участке были либо при семьях, либо уже близки к старческому маразму: если первые беспрерывно жаловались на дур-жён и непоседливых детей, то вторые – на упущенные годы жизни и необъятные наборы болячек. Так Рич остался на вызовах сам, и даже в полусне мысли его всё время возвращались к прозрачным и чистым водам Мичигана, кишащим радужной форелью, скалистым горам и лесу, полному всякой снеди.
Ричардс и сам не заметил, как вдруг пробудился. Что-то вытолкнуло его из тайных сладких грёз злой железной рукой. Может, хлопнула дверь? Или раздался звонок? Но в операторской царила тишина. Офис пустовал – не считая сладкого спавшего дежурного. Офицеры патрулировали город, как и должны были… ну, или засиживались в местном баре, заливаясь холодным пивом на глазах у честного народа.
Шериф ощутил внезапное раздражение, даже бешенство. Сколько раз он говорил этим придуркам держаться подальше от забегаловок во время службы? Поганцы, они не верили, что старик Рич посмеет их уволить. Конечно, в нынешней ситуации это было бы глупо – если он разом возьмёт и даст вольную всем пьяницам, то в участке никого не останется. Но в этот миг он был так зол, что вышвырнуть всех к чёртовой матери казалось не такой уж плохой идеей.
«Пусть эта дыра вовсе останется без полицейского участка. Пусть этот проклятый город вообще некому будет защищать», – раздалась в голове острая мысль.
Шериф тяжело поднялся и заглянул в окно. На улице царили сумерки – естественно для двух часов ночи. Он высунул голову и дохнул прохладным воздухом в надежде прочистить голову. Но от этого проклятого дурного воздуха стало только хуже. Из-за близлежащего нефтеперерабатывающего завода город буквально дышал отравой. Он разносил ядовитые отходы по земле и рекам, но кому-то из местных ещё хватало глупости заниматься фермерством, ловить рыбу и купать здесь детей. Иногда Ричардс всерьёз думал, что именно плохая экологическая обстановка спровоцировала у жителей воспаление мозга.
Внутри по-прежнему свербела тревога. Словно комар, мерзко жужжащий над ухом, она не давала Ричардсу покоя и пробуждала неприятные подозрения. Он пытался воззвать к логике. Ночь сегодня на редкость тихая, спокойная. Никакой поножовщины. Никаких бытовых разборок, массовых драк и пьянок посреди города. За восемь часов дежурства – только два вызова, один – от малолетних хулиганов, второй – от Мэг Гиббонс, умолявшей выпустить мужа из каталажки.
Мэг сама пару дней назад прибежала в участок и рассказала, что Дастин её избил (не в первый раз – домашнее насилие у них было нормой). Ричардс «закрыл» пьяного вусмерть правонарушителя, не обращая внимания на потоки нечленораздельной брани. Больше всего он хотел, чтобы мерзавцу дали приличный срок. Но избитая жёнушка испугалась общественного порицания и битый час молила шефа, чтобы пьяницу выпустили. Стандартная ситуация для Блэкхолла. Местные жительницы давно уверовали в мысль, что лучше ходить битой и без зубов, чем терпеть косые взгляды соседей и быть объектом сплетен из-за своего одиночества.
«Когда-нибудь я уеду из этой дыры», – подумал он. Ничто не держало его здесь, кроме работы. Но работа, скорее, была оправданием для бездействия. Он, словно старый дуб, прирос корнями к этому месту так крепко, что только стихийное бедствие заставило бы его сдвинуться.
Он был на кухне, когда слух прорезал вопль сирены. Шериф даже не сразу распознал этот звук – настолько был погружён в себя и свои дурные мысли. Уличный мрак рассеялся под фарами лихо припарковавшейся дежурной тачки. Только тогда шериф убедился, что звук – не его галлюцинация.
Офицер Бетани Полсон уже ждала его в холле. Обычно эта девица держалась хладнокровно и невозмутимо: она не боялась ни местных наркоманов, ни пьяниц, а вот они ещё как боялись её. Сейчас же Ричардс заметил в её глазах страх и растерянность.
– Шеф Ричардс, – произнесла она. – У нас убийство.
Он ожидал услышать именно это. И не удивился, несмотря на то, что последнее убийство в Блэкхолле произошло не раньше десяти лет назад. Насилие в любом виде не считалось редкостью, скорее даже было традицией, но до трупов доходило редко. Впрочем, в таком мрачном месте далеко не каждый труп всплывал на поверхность. А безвременно пропавших у них хватало всегда.
– Кто мертвец? – спросил он с невольной усмешкой. Факт убийства ещё следовало доказать.
Должно быть, очередной пропойца не поделил бутылку или косячок с дружками и получил ножом в печень. А, может, случайный турист забрёл слишком далеко в лес и попался голодным росомахам – эти лютые звери не отличались особой терпимостью и жестоко терзали всех, кого видели.
Молодая офицер не поняла причины его веселья.
– Это мужчина, – произнесла она неодобрительным тоном. – Мы нашли его в болоте у Грин-парка.
И тут шериф не удивился. Местная пьянь частенько забредала в парки на пике алкогольного угара. Лет пятнадцать назад Ричардс и сам наткнулся там на труп – им оказался местный алкоголик. Его обнаружила кучка детей. Им, должно быть, надолго запомнился вид гниющего тела.
– Как вы на него наткнулись?
– Услышали шум. Там недалеко веселилась компания подростков. Они разбежались, услышав нас. Хулиганов мы не поймали, зато заметили этот труп.
– Есть предположения, кто это? – поинтересовался он. Офицер Полсон была не местной, но за год службы познакомилась с контингентом.
Сотрудница смутилась. Рич понял, что она едва сдерживается от тошноты.
– Нет, сэр. Видите ли, труп… я не судмедэксперт, но труп провёл в воде не меньше пары дней.
– Понятно. Остальным сообщили?
– Да. Форд и Хёрдстоун уже там.
Дверь распахнулась. Вошёл, лениво жуя жвачку, офицер Андреас. Скользкий тип, и, в отличие от напарницы, в нём уже не осталось и следа офицерской чести. Рич догадывался, что он был одной из «подсадных уток» мэра Гаррисона и передавал ему свежие новости из управления.
– Андреас, заменишь меня в операторской. Мы с офицером Полсон возьмёмся за труп. Вызови патологоанатома с командой.
– Уже, – буркнул тот.
– Тогда позвони мэру.
«Его номер должен быть у тебя в быстром наборе», – добавил шериф про себя.
Андреас относился к породе странных типов, от которых Ричу хотелось держаться подальше. Никогда нельзя было сказать, что у него на уме. Но один плюс у него, как у работника, был – он чётко выполнял инструкции. Рич мог быть уверен, что через несколько минут о происшествии станет известно и мэру, и всем его советникам, и каждой кошке в этом чёртовом городишке.
Рич сел за руль патрульной машины. Офицер Полсон всю дорогу смотрела перед собой в беспомощной попытке не выдавать страха и смятения.
Колёса то и дело проваливались в выбоины и запинались о кочки. Они проезжали мимо густых зарослей бука и терновника, миновали заброшенный склад и старую заправку, сгоревшую ещё десять лет назад. Блэкхолл мирно спал – если не считать кучкующихся подростков на главной площади. Одинаковые серые дома, похожие на мрачных стариков с невидящими глазами-оконцами, два супермаркета, старая баптистская церковь, несколько баров и здание администрации – вот и все достопримечательности провинциального городка, спрятавшегося на самом краю штата Мичиган.
У ворот Грин-парка уже припарковалась патрульная машина. Дальше пришлось идти своим ходом – сквозь густые заросли дуба и ивы ни одна тачка не пролезла бы. За благоустройством парка давно никто не следил. Шериф предусмотрительно захватил два фонаря и направился за Полсон. Та неслась вперёд, словно бойкая лань, а себя Ричардс мог сравнить разве что со старым лосём, страдающим артритом.
Они прошли мимо заброшенной детской площадки с переломанными качелями, и Рич заметил вдали свет двух фонарей. Форд и Хердстоун лениво переговаривались, поигрывая фонариками – опять делились друг с другом какими-то скабрезными рассказами. Оба давно женаты и при том не скрывали, что ходили налево. Шериф прошёл мимо них, неспешно приблизился к болотцу. Запах стоячей воды и тины причудливо смешивался со сладковатым запахом гниющего трупа. А вот, собственно, и он – виновник этого ночного торжества.
Бледное распухшее тело, лежащее головой вниз, поначалу было сложно различить из-за облепивших его чёрных мух. Шериф нашёл длинную палку и шуганул живность – мухи взвились в воздух чёрным облаком. Сразу бросились в глаза несколько примет умершего: светлые волосы, красная футболка, джинсы… Лицо под водой наверняка уже изъедено рыбой и лягушками. Без помощи патологоанатома выяснить личность не удастся, но Рич готов был поклясться, что парень местный.
– Что будем делать? – поинтересовался Форд как бы между прочим.
– Ждать патологоанатома.
Внезапно его внимание привлекло тёмное пятно на запястье мертвеца. Поначалу он принял его за грязь, но попытке стереть его палкой оно не поддалось. Голову вдруг кольнуло смутным воспоминанием. Он видел похожее родимое пятно, но вот у кого?
Перед глазами промелькнули, словно в волшебном калейдоскопе, воспоминания многолетней давности. Старое дело. Сгоревший дом. Двое погибших. По всем признакам – намеренный поджог. Но выяснить правду так и не удалось. Мальчишка… мальчишка с родимым пятном на запястье – один из главных подозреваемых, запросто ушёл от ответственности благодаря влиятельному папаше.
– О, чёрт, – произнёс Ричардс и бездумно отступил от трупа.
Это был сын мэра.
Глава 2. Добро пожаловать в чёрную дыру
15 лет назад
Старый красный форд катил по безлюдному шоссе под тяжёлый рок 80-х. За десять часов пути уже раз тридцатый играла небезызвестная «Дорога в ад» AC/DC. Мальчик двенадцати лет, клюющий носом на пассажирском сиденье, считал это плохим предзнаменованием.
Он был настолько угрюм, насколько таковым может быть мальчик его возраста. Правда, отец, задорно подпевавший любимому треку на водительском кресле, кажется, и не задумывался об этом. Его голову редко отягощали волнения и тревоги, а уж о переживаниях своего сына он думал в последнюю очередь.
Финну Уотерфорду действительно недавно исполнилось двенадцать. Незадолго до этого знаменательного дня он узнал, что его мать сбежала. По словам отца, она ушла от них в неизвестном направлении. Этой же версии придерживались и полицейские, к которым он обратился спустя несколько часов после её исчезновения. От миссис Уотерфорд не осталось ничего, кроме пары платьев, старых туфель и нескольких украшений. Спустя месяц на их почтовый адрес пришло письмо: она просила у них прощения, умоляла не держать зла и просила супруга позаботиться о сыне.
После ухода матери их жизнь пошла наперекосяк. Брошенный муж перестал спать по ночам и пристрастился к бутылке. После нескольких сорванных сделок он вмиг потерял престижную работу на Уолл-стрит. Работодатель сделал всё, чтобы лишить бывшего любимчика возможности нормально трудоустроиться; ни одна из контор Нью-Йорка, даже самая захудалая, не согласилась взять его.
Они были вынуждены бросить родной Бруклин и перебраться в места поскромнее. Джек Уотерфорд выбрал Блэкхолл – далёкий, одинокий городок чуть ли не на краю света. Здесь он родился и провёл всю юность, но обратно его тянуло вовсе не светлое чувство ностальгии: даже в лучшие дни он никогда не откладывал средств, потому у него не имелось лишних денег на покупку и даже на съём жилья. По счастливой случайности, от давно умерших родителей ему остался двухэтажный коттедж с видом на парк. Продать его было невозможно: никто в здравом уме не купил бы недвижимость в этом мичиганском захолустье. Но для временного переезда он годился.
– Десять миль до Блэкхолла, – пробормотал Джек. – Скоро будем на месте.
Финн кивнул, вовсе не уверенный, что отец обращается к нему. Он всё чаще ловил себя на мысли, что отцу нет до него никакого дела. Ему вообще не было дела ни до чего, кроме своей ржавой тачки и очередной бутылки пива. Раз в полчаса он прикладывался к жутко воняющему пойлу в железной фляге, однако ни один дорожный инспектор их до сих пор не затормозил – а ведь на это Финн втайне и надеялся.
Не желал он жить в Блэкхолле, и всё тут. Пусть бы их затормозили и вернули обратно. Он бы сказал инспекторам: «Я хочу к маме». И, может быть, кто-то из них откликнулся бы на просьбу несчастного мальчика, и тогда он снова увидел бы маму…
Но фантазии его быстро померкли в свете суровой реальности. Финн понимал, что мама, должно быть, не хотела его видеть – иначе забрала бы с собой. «Она никогда тебя не хотела, – твердил отец уже десятки раз, напиваясь до беспамятства. – Это я настоял, я… я порядочный человек, а она кто? Вертихвостка, и всегда была. Никудышная мать. Если бы не я, тебя бы здесь не было». Сын ненавидел его за эти слова, но что-то внутри подсказывало, что они были чистой правдой. Иначе почему за столько месяцев мама даже не позвонила и не черкнула ни строчки?
– А вот и Блэкхолл, – сообщил Джек, заметив в пяти ярдах от них синий указатель. – Даю голову на отсечение, эта дыра совсем не изменилась! Смотри-ка, сынок, вон там твои будущие друзья!
Финн увидел двух мальчишек чуть старше него, копавшихся в грязи, и не сумел разделить отцовского веселья. Оба выпачкались в какой-то жиже и песке, а летние наряды из почти бесцветных футболок и джинсов обоим были маловаты. Не то что бы двенадцатилетний мальчик так уж придирался к одежде, но в Бруклине в таком виде даже бродяги не ходили.
Увиденное ещё больше отвратило его от будущего места проживания. С самым неприятным предчувствием, близким к тошноте, мальчик смотрел на проплывающие мимо здания. Уже в те годы Блэкхолл навевал самые тоскливые впечатления. Старенькие обветшалые домики с зеленовато-серыми газонами и дырявыми заборами, куча мусора, немногочисленные лавки, маленькая сиротливая церквушка… Если бы не снующие туда-обратно люди с одинаково бесцветными лицами, Финн решил бы, что они попали в город-призрак. Ребёнок ощутил безотчётный приступ тревоги, которому не было никакого логического объяснения. Наконец он решился высказать своё смятение.
– Папа, – произнёс он, и это было его первое слово за всю поездку. – Мне здесь не нравится.
Он сказал эти слова на свой страх и риск. От Джека Уотерфорда можно было ожидать чего угодно, и мальчик никогда не знал, сохранит отец спокойствие или обложит его последними словами.
– Как будто мне нравится, – хмыкнул отец и снова приложился к выпивке. Некоторое время он смаковал своё пойло во рту, затем разом сглотнул и чуть не заурчал от разочарования. – Ну и дешёвка! Раньше я тратил на выпивку в сто раз больше и всегда оставался доволен. Всем нам приходится идти на жертвы. Думаешь, я так уж хотел возвращаться в эту дыру? Выбор у нас небольшой – или тут жить, или помереть где-нибудь в канаве. Ты что выбираешь?
Финн подумал, что лучше жить в лесу, в землянке, посреди деревьев и животных, нежели торчать здесь. Но ему хватило благоразумия помолчать. Его слова всё равно не имели никакого значения. А отец надирался всё больше и в любой момент мог взорваться.
Машина притормозила у одинокого двухэтажного строения. Назвать это обветшалое здание с разбитыми окнами и покосившейся крышей домом у Финна язык бы не повернулся. Он расположился поодаль от всех и с трёх сторон был обнесён, словно забором, берёзами и буком. Стены окутывал дикий вьюнок, а к фасаду приникали заросли колючего терновника.
Изнутри донёсся отчётливый гомон, но в один миг всё затихло. Джек насторожился и подкрался к дверям, прислушиваясь.
– Эй, а ну кто это там? Давай, выходи!
Внезапно переднее окно отворилось, и из него высунулось сразу три мальчишеских лица.
– А вы ещё кто такие? – спросил тот, что был посередине. По сравнению со своими товарищами, он выглядел холёно в своём чистеньком пиджаке и белой бейсболке. Наглости ему было не занимать. – Идите отсюда прочь. Вас никто не звал!
Лицо старшего Уотерфорда налилось красным. Финн невольно отступил.
– Что ты сказал, маленький паршивец?!
Наглецы ответили ему смехом. Мальчишка, что был посередине – Финн тут же принял его за главаря «банды» – показал разъярённому мужчине средний палец.
– Я расскажу отцу, что тут шныряют всякие бродяги, – заявил он. – Вас вмиг вытурят из нашего города!
– А ну пошли прочь из моего дома! Я вам, малолетним вандалам, сейчас раздам на орехи!
На глазах у Финна отец схватил с крыльца ржавую лопату и кинулся за ребятнёй с руганью. Мальчишки завопили и бросились вглубь дома. От смеха не осталось и следа. Перепуганный сын побежал следом за отцом.
– Не надо! Не делай этого! Не трогай их!
От внезапного приступа страха тело мальчика словно окоченело. Почему-то в этот миг ему казалось, что отец действительно может их покалечить… а, может быть, и хуже. Даже трезвым он не обладал ни каплей самообладания, а уж в подпитии и вовсе было глупо надеяться на какое-то благоразумие.
Раздался вопль боли. Финн пробрался сквозь залежи старой мебели и обнаружил рядом с отцом мальчишку в бейсболке. Он прикладывал ладони к кровоточащему носу и всхлипывал, как дитя, а Джек Уотерфорд вновь занёс руку для удара.
– Не надо! Папа, не трогай его!
Финн вцепился в крепкое запястье, едва сдерживая отцовскую ярость. Мальчишка воспользовался моментом и улизнул через заднюю дверь.
– Уроды! Вы у меня за всё ответите! – пообещал он, оказавшись на безопасном расстоянии. Его фигура исчезла посреди деревьев.
Джек грубо отпихнул от себя сына и рыкнул:
– Что ты в меня вцепился, словно угорь? Уж не убил бы я его! Отделался бы парой затрещин, может, и повежливее бы стал… Ну, ничего, теперь будет обходить нас десятой дорогой. Вот погоди – вырастет из него настоящий подонок, я тебе клянусь.
Он направился к машине, не переставая бормотать. Финн потёр предплечье со следом отцовской руки и заметил капельки крови на пыльных половицах. Мальчишка ещё легко отделался. У него было чёткого объяснения, но что-то глубоко внутри подсказывало ему, что отец был способен и на худшие вещи.
Первое впечатление от города оказалось для Финна пророческим. Неприятие, поселившееся в нём в момент прибытия, с годами не исчезло, а только переросло в отчётливую ненависть.
Глава 3. Убитый или утопленник
Шериф Ричардс безотрывно смотрел на это странное коричневое пятно. Оно не имело особой формы: с такого расстояния его можно было принять за прилипший лист, тину, а то и вовсе за стайку мух.
– Сэр, – неуверенно ступила вперёд Полсон. – Вы его знаете?
Рич покосился на Форда и Хёрдстоуна, убедился, что они заняты обсуждением последнего футбольного матча и ответил негромко:
– Вероятно. Нужно взглянуть на него поближе. Эй, вы двое, – окликнул он своих самых бестолковых подчинённых, – найдите-ка мне пару длинных палок. Нужно подтянуть его к берегу. – Всё равно ни на что большее эта парочка не годилась.
Через двадцать минут офицеры прошерстили местность и принесли пару ветвистых сучьев.
– Аккуратно, без резких движений. Подцепляйте за одежду. Не хочу, чтобы Кингсли мне потом предъявлял, что мы испортили ему труп.
Им удалось притянуть тело к берегу. От мерзкого запаха гниения у Ричи заслезились глаза. Хёрдстоуна стошнило в камыш. Полсон держалась, сцепив зубы – в этой мужества и профессионализма была за двоих.
– Где там шастает Кингсли? – выругался Форд. Этому недоумку явно не терпелось вернуться в любимый бар, чтобы приложиться к пиву и погрызть чипсы.
– С минуты на минуту должен быть здесь. Мы полчаса назад отправили ему координаты, – сообщила Полсон.
Шериф внимательно присматривался к трупу, отмечая про себя новые детали. Парень, судя по одежде, не старше тридцати и явно местный. Рост средний, телосложение крепкое. Дорогие ботинки. Татуировок на заметных местах нет. Из особых примет – только чёртово пятно, которое он уже видел однажды, но не дай бог его предположение окажется правдой.
Говоря начистоту, он не испытывал никакой симпатии к мэру Гаррисону и всей его треклятой семейке. Он владел половиной города, получал кучу денег от нефтяного завода и плевать хотел на состояние своего города; как человек честный, Ричардс только и ждал, когда этого магната отправят за решётку. Мальчишку, его сына, он прекрасно помнил и не испытывал к нему симпатии, но, конечно, не желал такой смерти. Видит бог, отвечать за утопленного теперь ему. Мэр вывернет всё так, что начальник полиции останется во всём виноватым.
Какой чёрт потянул парня на болото? Небось напился где-то неподалёку… да, местная молодёжь любит развлекаться на заброшенной детской площадке, а в подпитии их и на кладбище заносит. Гаррисон-младший весьма успешно нашёл короткий путь туда.
Рич укорил себя за чёрный юмор. Тут же он заметил, что ботинки его погрязли в мягкой болотной жиже, и смачно выругался. До него донёслись шелест и посвистывание – можно было подумать, что кто-то беспечно прогуливается по ночному лесу, любуясь редкими звёздами и бледной луной.
Когда из зарослей дуба показался высокий тщедушный мужчина в полосатом свитере, шериф закатил глаза.
– Кингсли, – раздражённо сказал он, – а можно как-то побыстрее? Тебе тут что, парк отдыха?
– Мы долго вас искали. Геолокация сбилась, – простодушно ответил тот. Рич за версту ощутил ни с чем не сравнимый запах дешёвого виски и формалина.
Следом за экспертом выскользнули двое его помощников с носилками. Полсон указала им на тело. Замерцали вспышки фотокамеры – для отчёта требовались снимки с места преступления. Затем Кингсли знаком велел своим отойти и приблизился к мирно качающемуся на воде трупу, надел перчатки и коснулся белой, как снег, кожи.
– Думаете, утопленник? – вмиг раскусил он. Ответ ему не требовался. Острые глаза эксперта осматривали тело с головы до ног. – Ну, пока ничего не могу сказать. Травм я не вижу. Может статься, что парень по пьяни забрёл куда не надо. Ребята, забирайте.
Тело уложили на носилки. Сопровождала безвременно погибшего целая делегация полицейских. Когда тело уложили в машину, Рич повернулся к Кингсли.
– В этот раз тебе не придётся возиться с установлением личности. Думаю, я знаю, кто это.
К его удивлению, доктор только коротко рассмеялся – будто услышал что-то действительно забавное. Не зря люди его профессии слыли слегка чокнутыми.
– Я и сам догадываюсь, кто наш красавец. Или я слишком пьян, или подонки в нашем мире наконец-то начали получать по заслугам.
С этой недвусмысленной фразой Кингсли уселся на пассажирское сиденье. Машина отчалила в морг.
– Вы двое осмотрите местность как следует, – отдал приказ Ричардс. – Будьте внимательны. На болоте могут быть улики. Если ничего не обнаружите там, прочешите окрестности. Должно же было от этого парня хоть что-то остаться.
Офицеры лениво отправились обратно в лес.
– Поедем в морг, – сказал шериф. – Свяжись с Андреасом и узнай, как там дела с мэром.
Машина двинулась по неровной дороге к западу от парка. Морг, как и единственная больница в округе, располагался в двадцати минутах езды от города. Рич не собирался отсиживаться в кабинете в ожидании – ему требовались результаты как можно скорее.
– Андреас, – сказала Полсон в рацию. – Ты связался с мэром?
– Секретарь говорит, что он не в городе. Личный номер не отвечает.
Шериф знаком велел приблизить рацию к себе.
– Кто-нибудь из домочадцев может с ним связаться? – поинтересовался он. – Супруга? Может, сын?
На слове «сын» его голос дрогнул, но офицеры, кажется, этого не заметили. Не нужно им знать о его подозрениях, и не стоит сеять панику раньше времени. Он сообщит мэру лично, когда будет уверен.
– Я попрошу у секретаря их номера, – пообещал Андреас. Полсон отключилась.
Большую часть дороги провели в молчании. Машина неслась по пустынной автостраде, минуя редкие кафешки и заправки. Белое здание больницы влекло их, словно маяк: внутри было светло, по холлу сновали медсёстры и врачи. Они объехали больницу и остановились у небольшого одноэтажного строения с покатой крышей. Помощники Кингсли курили на крыльце.
– Он взялся за ваш труп, – сказал один из них. Шериф Рич никогда не запоминал имён этих парней – они менялись чуть ли не каждый месяц. Не выдерживали мертвечины. – Сказал, сам осмотрит. Уж больно ему интересно, что стряслось с парнем.
Ричардс кивнул. Морг встретил непрошенных гостей жутким холодом и въедливым запахом формалина. Под бледным светом десятка ламп всё вокруг казалось неестественно бледным, словно мертвецкая кожа.
– Ты когда-нибудь имела дело с мертвецами?
– Пару раз в академии, сэр.
– Хм-м, – протянул он. – Ну, так знай, что смотреть на мертвяка при свете – это не то же, что ночью. Каждая деталь этого трупа вонзится в твой мозг. Ты долго будешь помнить, как он выглядел, и его запах… Да, иногда они и шевелятся, и звуки издают. Если что заметишь – не думай, будто он восстал из мёртвых.
– Хорошо. Спасибо… сэр.
Кингсли вполне ожидаемо обнаружился в помещении патанатомии. Его фигура высилась над свежим трупом, прикрытым простынёй. Шериф старался не рассматривать юношу. Только его лицо, изуродованное смертью и долгим пребыванием в воде.
– Это он?
Патологоанатом только сейчас обратил внимание на их приход. Он был слишком занят изучением плоти.
– Мне пришлось запросить его досье, чтобы убедиться. Длительный контакт с водой негативно отразился на лице, но, судя по общим и отличительным чертам – да, это он. Уильям Гаррисон. Описание полностью совпадает. Рост – 178 сантиметров, телосложение среднее. Волосы светло-русые. Глаза, – он приподнял верхнее веко, и на них воззрился пустой невидящий глаз, – серо-голубые. На руке бесформенное родимое пятно размером 3 сантиметра.
– Это сын мэра? – выговорила Полсон.
– Да, – подтвердил шериф.
– Я в этом уверен, – добавил Кингсли. – Нужно вызвать его родню на опознание. Но они наверняка потребуют сделать анализ ДНК, чтобы наверняка.
Даже родная мать не узнает в этом бездыханном теле Уильяма, подумалось Ричи.
– Ты выяснил, давно ли он мёртв?
– Судя по степени окоченения, смерть наступила примерно пятьдесят часов назад. Тело неплохо уцелело, и нам это на руку. Местная живность не успела поужинать этим трупом… ну, если не считать мух.
– И что, он всё это время провёл в воде?
– Может, и не всё, но большую часть точно.
Шериф раздражённо постучал пальцами по столу.
– Ты хочешь сказать, что он, возможно, умер не в воде?
Кингсли ответил ему ироничной улыбкой. Только патологоанатом мог так откровенно веселиться в полуметре от трупа.
– Рич, ты просто типичный коп. Вам только одно и надо знать – была ли смерть несчастным случаем, или же его намеренно кокнули. Я тебя понимаю. С утопленником ещё можно что-то сделать. Его смерть глупа, но объяснима. А вот с убийством всё сложнее. Если паренька убили, то сразу возникает куча неприятных вопросов. Как? Когда? И, главное, кто?
Поглощённый своими рассуждениями вслух патологоанатом стал походить на помешанного. Шериф подавил в себе злость и сказал:
– Не вешай мне лапшу на уши, док! Я хочу знать, он умер сам или его убили?
– Поначалу я думал, что виной всему алкоголь. Мало ли пьяниц у нас бродит по округе, верно? Мне бы и в голову не пришло, что здесь замешано ещё одно лицо, если бы не это.
Он припустил полотенце. В области выше пупка обнаружился ровный красный рубец.
– Парень получил удар ножом в лёгкое. А на голове у него гематома, полученная в результате сильного удара в темечко. Вот тут, видишь?
Кингсли указал на небольшой тщательно выбритый участок. Место удара выглядело распухшим, но повреждений не было.
– Либо его ударили металлическим предметом, либо он ударился сам. Не удивлюсь, если в результате этого удара он и рухнул в воду, потерял сознание и захлебнулся. Пока я утверждать ничего не могу. Но то, что ему помогли умереть – факт.
Шериф лихорадочно соображал. Он нуждался хотя бы в одной лазейке. И мозг вовремя подсунул ему нужное воспоминание.
– Парень ведь и сам мог ударить себя в лёгкое, – наконец сказал он. – Помню, пацаном он постоянно находил себе неприятности. Он и его шайка… таскались по всей округе, словно бродяги, вооружившись перочинными ножами. Он мог хотеть причинить себе вред… или же сделать это случайно.
Тонкие губы патологоанатома изогнулись в скептической ухмылке.
– Брось, шериф, ты же не первый год на службе. Такие, как он, себя не убивают. Но это так, моё мнение. Если по факту – взгляни на порез, сам он не смог бы нанести себе удар под таким наклоном. Такова моя версия, и я буду на ней настаивать. Сколько лет ты не расследовал убийств, шеф?
– Десять, – ответил тот безнадёжно. – Дело о сгоревшем доме было последним.
– Ну, а теперь будет дело об утопленном мэрском отпрыске. Бьюсь об заклад, не каждый коп таким может похвастать.
«Мало мне было от тебя проблем в прошлом, – подумал шериф, словно труп мог слышать его мысли. – Так ты мне ещё из загробного мира работёнку подкинул».
Когда Ричардс и Полсон покинули кабинет, пустой бледный глаз Уильяма Гаррисона был по-прежнему открыт. Шериф ещё долго не мог уснуть, вспоминая его.
Глава 4. Девочка с реки
Пятнадцать лет назад
Джек Уотерфорд устроился на нефтеперерабатывающий завод. Это было единственное предприятие на сотню миль вокруг. Не то что бы прожжённый офисный клерк стремился к такой простой и совершенно непрестижной, по его словам, работе. Для начала он отнёс своё резюме в супермаркет – там требовался продавец-кассир – но управляющий, шестидесятилетний старик с сигарой в зубах и ощутимым ароматом перегара, отказал соискателю без опыта. В тот день Джек вернулся домой уязвлённый и взбешённый.
– Наглый старикан! У него, должно быть, слабоумие! Я проворачивал такие дела, что ему и не снилось! И он-то думает, будто бы я не смогу пробивать сигареты и подавать чеки! Ну, ничего, он меня ещё узнает!
Финн два дня выслушивал его ворчливое бормотание, но, как ни пытался, не мог ему посочувствовать. Собственное бедственное положение его волновало куда больше, чем неудачи отца. Хотя он, прогуливаясь по городу, внимательно изучал все вывески и честно сообщал отцу, если видел объявление о вакансии.
После четырёх – необоснованных, по мнению Джека – отказов один из знакомых местных дал ему совет:
– Сходи на наш завод. Там ребята нужны всегда. И платят неплохо.
Этот человек, как и остальные жители Блэкхолла, Финну не понравился. Он был плохо одет, рубаха и джинсы давно износились и выцвели, во рту не хватало шести зубов, а от волос несло жиром. Отец называл его Пэком, а Финн про себя окрестил его мистером Свинтусом. Хотя если бы мальчику дали выбор, он бы скорее остался в загоне с грязными хрюшками, чем с этим мерзким человеком.
– Знаю, – раздражённо отвечал Джек. – Мой отец там работал. Его там извели. Он в сорок пять подорвал себе здоровье! И что, кто-то за это ответил?
Пэк издал хмыканье, очень напоминающее хрюканье.
– Ишь, какой принципиальный. Знаем мы таких. Так вот, что я тебе скажу: ты вмиг забудешь про принципы, когда придётся платить по счетам.
Как ни хотелось Джеку признавать, но Пэк оказался прав. Мужчина отправился на завод в самый ранний час, а к полудню вернулся с договором о трудоустройстве. Чтобы снять раздражение и унять ноющую гордость, он приложился к бутылке ещё перед обедом.
В отсутствие отца Финн не страдал от безделья и одиночества. Джек поручил ему все заботы о доме, непосильные для двенадцатилетнего ребёнка, но тот и не думал жаловаться. Он вспомнил, как помогал матери с уборкой, и старался делать всё в точности, как и она. Они избавились от всей мебели, которую нельзя было починить – Джек устроил огромный костёр на заднем дворе (и едва не поджёг весь пролесок у дома). Финн собрал мусор, прошёлся по дому с новеньким пылесосом, вытер пыль и очистил полы от сантиметрового слоя грязи. Отец по приходу домой награждал его одобрительным кивком и отдавал новые распоряжение на завтра. Так спустя несколько недель заброшенный на десятилетие дом Уотерфордов стал наконец-то пригодным для проживания.
Очередной день в одиночестве Финн посвятил изучению новой программы. Его официально перевели в новую школу – в Блэкхолле это было единственное учебное учреждение. Представляло оно собой здание из бесцветного кирпича, окружённое заросшими лужайками. У школы был даже собственный стадион, но летом тренироваться и играть там запрещалось. Желающих, в общем, и не нашлось бы: младшие ученики целыми днями носились по округе, нервируя взрослых, а подростки сидели дома или слонялись по заброшенным складам, набив рюкзаки выпивкой.
За пару часов до возвращения отца Финн отправился на прогулку – исследовать местность. Он часто сталкивался с ребятами своего возраста, но вовсе не стремился к их компании. В их маленьких личиках он находил что-то звериное, дикое – а, может быть, так выглядели все дети из далёких провинций? Когда они оказывались рядом, визгливые, поглощённые играми в прятки или в войну, он чувствовал себя Робинзоном Крузо, которого окружило полчище аборигенов.
– Смотрите, опять он идёт!
Эта маленькая толпа дикарей часто оказывалась рядом с его домом. После смерти бабушки и дедушки Уотерфордов заброшенный коттедж манил к себе детвору, словно мёд – пчёл. Можно было подумать, что появление новых хозяев маленьким горожанам совсем не нравилось.
– Эй, мальчик! – крикнула ему рыжая девица с лицом, перепачканным то ли землёй, то ли сажей. – Откуда ты здесь взялся? Уходи! Это наш дом!
Дети разразились смехом. Их было не меньше десяти. Финн сразу узнал светловолосого мальчишку в бейсболке, которого отец в прошлый раз едва не покалечил. Тот в знак узнавания по-глупому скривил рожу и показал ему зубы.
– Нет, он наш, – отрезал Финн. – Здесь жили мои бабушка и дедушка. После их смерти он достался моему отцу. Теперь мы здесь живём.
– Ах, вот как? А чем докажешь? – вальяжно вмешался мальчик в бейсболке. – Покажи документы на дом, чтобы стало ясно, что он ваш! А иначе я расскажу отцу, что вы тут незаконно живёте! Он вас отсюда выпнет!
– Да, да! – поддержал его парень из толпы. – Его отца все знают! Он и не такое может! Вот увидишь, сегодня вы будете ночевать на помойке!
– Вместе с вами? Судя по всему, вы на этой помойке живёте, – ответил Финн презрительно.
Он вовсе не хотел обзываться, но наглый шантаж и угрозы вывели его из себя. Дети не могли понять всей иронии его злой шутки, но он одним своим видом уже вывел их из себя.
– Ну ты парень довыпендривался! Взять его! – воскликнул блондин, вскинув руку, словно главнокомандующий над войском.
– Ловите, ну же! – весело завизжала его рыжая подруга. Ребята с радостными воплями бросились на врага, а тот ломанул прочь.
Мысль бежать домой ему даже не пришла в голову. Он рвался сквозь лес, а затем – через пшеничное поле, со всей возможной для ребёнка скоростью. Финн чувствовал себя добычей, сбегающей от стаи диких волков. Одно неверное движение – его окружат и съедят, как антилопу в том фильме на «Дискавери».
Мальчик спотыкался о корневища деревьев, шлёпал по лужам, но ни разу остановился, чтобы перевести дух. Несколько раз его чуть не настигли. Одного мальчишку он смог здорово приложить (тот, кажется, даже расплакался), а вот от рыжей девчонки ему пришлось отбиваться дольше всех. Она все визжала: «Он здесь! Он здесь!», но в конце концов и от неё ему удалось улизнуть.
Финн нашёл укрытие в высокой траве за огромным ветвистым дубом. Мимо него прошмыгнули несколько пар ног. Когда голоса преследователей отдалились, он бесшумно вздохнул. По телу с усталостью разливался грандиозный триумф. Теперь это дурачьё десять раз подумает, прежде чем приставать к нему!
Мальчик вскочил, стряхивая с одежды грязь. После десятка падений он и сам выглядел не лучше этих маленьких бродяг. От отца здорово достанется за испачканную одежду: стиральной машины у них не было, а в прачечной сдирали кучу денег за одну стирку.
Финн внезапно различил отчётливый девичий голосок. Не может быть, чтобы его снова нашли! Неужто опять та рыжая девчонка?
Но голос принадлежал совсем не ей. Финн высунулся из-за своего укрытия и обнаружил за небольшим склоном реку. А на берегу, обняв колени, сидела незнакомая девочка с длинными каштановыми волосами. В свете яркого солнца они отливали золотисто-медным.
Девочка пела. Чужое присутствие осталось для неё незамеченным. Её мягкий нежный голос разливался над рекой звонким колокольчиком.
Меня все зовут Дикой Розой,
Но имя моё – Элайза Дэй.
Почему меня так называют?
Ведь моё имя – Элайза Дэй…
Финн в жизни не слышал более причудливой песни. Она повествовала о влюблённых друг в друга мужчине и женщине, и о диких розах, растущих на берегу реки. Пение девочки очаровало его, но грусть в её голосе была ему совсем непонятна. Узнать концовку Финну уже не удалось: стоило ему неловко ступить на сучок, как пение оборвалось.
Девочка вздрогнула, словно испуганная лань. Он, увидев её лицо однажды, уже никогда не забыл его. Большие зелёные глаза, обрамлённые длинными ресницами, щёки в румянце, чуть вздёрнутый нос – она походила на фарфоровую куколку, сбежавшую с витрины магазина. За свою маленькую жизнь Финн не встречал никого красивее.
– Ты кто? – спросила она изумлённо.
Он открыл рот, чтобы назвать своё имя, как вдруг в спину ему прилетело что-то маленькое и тяжёлое. Раздался воинственный клич – парень в бейсболке, рыжая девица и ещё трое их друзей смотрели на Финна и девочку сверху вниз. В руках каждый держал по камню.
– Вот мы тебя и нашли, чудила!
– Ну, сейчас ты у нас получишь!
Финн схватился за первую попавшуюся палку: он был готов отбиваться от вероломных соперников до последнего. Но их внимание вдруг привлёк другой занимательный факт.
– Чудила теперь не один. С ним девчонка Берроуз, – констатировала рыжая бестия. – Можем и с ней разобраться заодно. Все говорят, что она ведьма.
Её личико хищно вытянулось. Парень в бейсболке рассмеялся. Девочка с кукольным лицом, которую называли Берроуз, резко вздёрнула подбородок; глаза её из наивных сделались грозными.
– Будь я ведьмой, то превратила бы вас всех в лягушек и сварила бы суп, – заявила она. Финн не заметил, как девочка оказалась в шаге от него.
– Она точно ведьма, – сказал один из нападавших. – Её бабка насылала на всех проклятия, говорят, её даже сожгли на костре!
Послышалось хмыканье.
– Может, нам её тоже сжечь? – спросил кто-то воодушевлённо. – Устроим большой костёр! Уилл, у тебя ведь есть спички?
Парень в бейсболке – его и звали Уиллом – с готовностью вытащил из кармана коробок спичек. Финн заметил, что эта вскользь высказанная идея вызвала дружный восторг. Девочка рядом вздрогнула, их взгляды пересеклись; в её глазах он прочёл страх и понял, что эта угроза вполне осуществима.
– Только подойди, – сказал он Уиллу, когда тот сделал шаг им навстречу. Что странно, мальчик никогда не считал себя храбрецом, но сейчас, вооружённый одной только палкой, чувствовал себя настоящим рыцарем.
Дети рассмеялись.
– Вы посмотрите, у ведьмы появился жених, – прокомментировала рыжая. – Тоже мне, защитничек!
Уилл сделал выпад в сторону девочки, но Финн тут же замахнулся на него палкой. Тот быстро отклонился, раскрыв глаза в изумлении: сразу стало ясно, насколько он трусоват.
– Убери от меня свою палку, придурок, – сказал Уилл. – Только притронься ко мне – сядешь в тюрьму! В колонию для несовершеннолетних! Клянусь, только одна царапина появится на моём теле…
– Какой же ты трус, Гаррисон, – заметила девочка Берроуз со смелым презрением. – Минуту назад ты угрожал поджечь меня, а теперь прячешься за родителей. До чего жалкое зрелище!
– Захлопни пасть, ты, ведьма!
Он поднял руку, чтобы ударить её, но Финн бросился наперерез.
– Убери от неё руки! – рявкнул он и что есть мочи ткнул врага палкой в живот.
Уилл согнулся пополам под нестерпимый хохот своих же друзей. Финн ударил его прямо в солнечное сплетение – сейчас тому не хватало воздуха, и у них было время, чтобы уйти восвояси.
– Бежим! – сказал он.
– Нет, – ответила девочка. – Я от них не побегу.
Что-то было в её лице особенное – решительное, мрачное, совсем не детское. Со взрослой мудростью и гордостью она взирала на своих недругов, словно была готова в момент отразить любой их удар. Финн вдруг почувствовал себя невероятным трусом. Раз этой маленькой девчонке хватает храбрости смотреть врагу в лицо, то почему ему – нет?
Негодяй Уилл отдалился от них, приник поближе к друзьям, словно ища в них защиты. Но те были слишком уж позабавлены и возбуждены, чтобы обратить на него внимание.
– Вы у меня ещё узнаете. Узнаете, – просипел парень. Знаком он велел друзьям убираться прочь. Они скрылись из виду так же неожиданно, как и появились.
Финн долго прислушивался к шелесту воды и листвы, прежде чем убедился, что хулиганы ушли окончательно. Девочка Берроуз села на прежнее место, как ни в чём ни бывало, и склонилась над прозрачной водой.
– Что ты делаешь?
– Ищу рыбок, – объяснила она. – Их здесь много. Вот, смотри!
Она запустила пальцы в воду, и Финн заметил ярко-золотых рыбок с длинными хвостами. Они мелькнули перед ними и тут же исчезли в водорослях.
– Красиво, – оценил он, хотя смотрел совсем не на рыбок. – Мне понравилось, как ты пела. Меня зовут Финн. Уотерфорд, – уточнил он значительно. Все взрослые представлялись именем и фамилией, а ему именно таким и хотелось перед ней выглядеть.
– А я – Кэссиди. Кэсси.
Спустя несколько минут молчания он сказал:
– Мне нужно вернуться. Отец скоро придёт с работы. Он ругается, когда меня нет дома. Мы ещё увидимся, да?
Кэсси ответила ему одной улыбкой. И, хотя она ничего не сказала, Финн мог поклясться, что она тоже не прочь увидеть его снова.
Несмотря на спешку, он вернулся домой позже отца. Тот ждал его разъярённый. По одному взгляду Джека стало ясно: его дело – дрянь.
Как оказалось, мерзкий Уилл не соврал: его отец действительно был большой шишкой в городе и владел единственным в округе заводом. Когда взволнованная миссис Гаррисон сообщила ему о том, что сына избил приезжий мальчишка, тот сразу же вызвал старшего Уотерфорда на серьёзный разговор.
– Плевать я хотел, на кого он напал. Пусть он и убьёт кого – мне всё равно! Держись от этого папенькиного сынка подальше, ясно тебе? – подытожил Джек после своей унизительной тирады. – Просидишь все каникулы под домашним арестом! Подумаешь над тем, кого можно бить, а кого – нет. Будет тебе уроком…
В этот раз Финн не ослушался отца. Но чем старше он становился, тем сильнее в нём вспыхивал огонь неповиновения.
В главе приведена цитата из песни «Where the Wild Roses Grow» авторства Nick Cave & The Bad Seeds & Kylie Minogue
Глава 5. Кто прикончил Уильяма Гаррисона?
Шериф всю ночь просидел в своём кабинете и не сомкнул глаз. Он был настолько погружён в мысли об убитом Гаррисоне-младшем, что совсем позабыл о сне. Тем более, по собственным подозрениям, в ближайшие дни он вряд ли сможет уснуть. Рич предупредил Полсон, что после утопленника она несколько дней проведёт без сна; но ведь и сам он, хоть и не был желторотым юнцом, с трупами имел дело крайне редко.
После окончания академии он сразу же был направлен в полицейское управление Блэкхолла. Сотрудников полиции здесь никогда не хватало: во всём Мичигане не нашлось бы и десяти профи, которые согласились бы ехать в эту дыру добровольно. А двадцатисемилетнему авантюристу Ричардсу и море было по колено: он с готовностью уехал из родной Джорджии на север и вот уже тридцать лет трудился на благо страны. За все тридцать лет в этой глухой провинции он считанные разы видел трупы – чаще то были обычные алкоголики или наркоманы, переборщившие с «дозой». Лишь пятеро горожан на его памяти погибли от чужих рук. Сын мэра, видимо, станет шестым.
Рич в деталях помнил все свои расследования. Калеба Бушнелла, владельца табачной лавки, убил молотком его собственный арендатор (они вместе выпивали). Мередит Крейн двадцать с чем-то лет назад накормила ядом её внучатая племянница, чтобы заграбастать себе семейные владения и деньги (оказалось, завещание было составлено даже не в её пользу, так что грех её был не только жесток, но и глуп). Брат Дастина Гиббонса, такой же опустившийся пропойца Зак, прикончил жену по пьяни и пытался скрыться от правосудия в лесу (спустя пару дней поисков Рич всё равно настиг его, голодного и полубезумного). Ещё было дело о сгоревшем доме Уотерфордов – то кошмарное лето надолго вонзилось ему в память. По всем признакам, пожар был устроен намеренно, а в результате погибли двое людей, и убийца их официально так и не был найден.
Шериф долго копал, но так и не смог найти достаточно доказательств, чтобы подтвердить свои догадки. Обнаруженные улики отнесли к косвенным. Все эти годы главный подозреваемый расхаживал на свободе и бесчинствовал прямо перед его носом.
За окном забрезжил рассвет. Рич смотрел отсутствующим взглядом на багровеющее небо. Что-то внутри него напрочь отказывалось верить, будто в этом безбожном городе может быть место солнцу. Блэкхолл не зря получил своё название: это было тёмное место, полное чёрных закоулков и мрачных тайн, злостно оберегаемых жителями. За все годы жизни здесь шериф по-прежнему считал себя пришлым и гордился этим; а местные – почти все – были для него людьми потерянными и заблудшими.
Раздался стук в дверь.
– Бетани? Проходи. Чего ты хотела?
Офицер протянула ему стакан с кофе и гамбургер из ближайшей забегаловки. Он поблагодарил её и прикончил завтрак с неожиданной жадностью.
Полсон дождалась, когда он съест последний кусок, и сказала:
– Андреасу удалось дозвониться до миссис Гаррисон. Она в спа-центре в пятидесяти милях отсюда. Пообещала приехать через час.
– Что вы ей сказали?
– Что нам необходима её помощь в расследовании. Но, мне кажется, она догадалась, что это связано с её сыном. Голос был взволнованный.
Шериф кивнул.
– Как думаешь, Андреас догадался, кто наша жертва?
– Ну, вы его знаете. По нему никогда ничего не ясно наверняка, – пожала плечами та. – Даже если он и догадался, какая ему разница? Разве он был знаком с Гаррисоном-младшим?
Рич внезапно смутился. Последние шесть часов его беспокоило только то, что Андреас настучит о произошедшем мэру прежде, чем сам шериф с ним свяжется. Хитрый шпион докладывал своему хозяину обо всём происходящем.
– А ведь точно. Я об этом совсем не подумал. Они ведь примерно ровесники. И оба учились в местной школе. Думаешь, Андреас мог узнать его?
– Но если он узнал в утопленнике своего однокашника, он бы об этом сказал. Ведь так? – произнесла она, сама не особо уверенная в своих словах. – А умолчать… это было бы непрофессионально с его стороны. И совсем уж… не по-человечески.
«До чего ты ещё наивное дитя», – подумал шериф, но не произнёс эти слова вслух.
– Ладно, Андреас – это дело десятое. Мы дождёмся мать покойного и сообщим ей печальную новость. Пригласим её на опознание – но это чистая формальность. Нужно воспользоваться отсутствием мэра и выяснить как можно больше. Или мы преподнесём ему убийцу на блюдечке, или он нас всех изведёт.
– Да, сэр, – кивнула Полсон.
Она явно хотела спросить что-то ещё, но медлила.
– Шеф Ричардс, – произнесла она наконец. – Вы ведь знали убитого?
– Его знали всё в этом чёртовом городе, – отвечал он устало. Раздался треск – пальцы сами собой смяли пластиковый стакан от кофе. – Для всех жителей он был кем-то вроде наследного принца. Его папаша сколотил состояние на своём нефтяном предприятии. Ещё пятнадцать лет назад он мог бы купить весь этот чёртов город с его домами, магазинами и людьми. Что он, собственно, и сделал. Мальчишка его был самым избалованным ублюдком из всех, что я знал. Видит бог, я встречал его раз пять в своей жизни, но этого хватило, чтобы сделать выводы.
«Весь мир от его смерти только выиграл», – подумал Рич и не стал говорить этого вслух. Но Полсон, кажется, и так всё поняла.
– Он многим в этом городе насолил?
– Насолил – это слабо сказано. Парень был ходячим бедствием. У меня на него целое досье. Я лично его собирал, по своей инициативе. Там и воровство, и покупка наркотиков, и нарушение неприкосновенности… и кое-что похуже. – Рич качнул головой – мозг услужливо подсунул воспоминания о дочерна сгоревших телах в обломках старого дома. – Любой другой уже давно сидел бы в тюрьме, но благодаря папаше делам так и не дали ход. А последние десять лет я о Уильяме ничего не слышал.
– Значит, в какой-то момент он «завязал»?
– Его отправили в колледж. В Нью-Йорк, кажется. Но, судя по всему, с карьерой у него не задалось. Соседи сплетничали, что он ездит сюда клянчить у отца деньги. Наверняка так и помер безработным.
– У вас сохранилось то досье? Оно бы нам не помешало, – резонно заметила Бетани. – Может быть замешан кто-то из тех, кому он навредил в прошлом.
– У него и в настоящем может быть полно врагов. Я отыщу досье и отдам тебе на изучение.
Дверь распахнулась. Офицер Андреас совсем не походил на человека, проведшего ночь без сна. Шериф не сомневался, что подчинённый увидел не один прекрасный сон на удобном диванчике в кухне. Андреаса можно было назвать красавчиком – подтянутый, ухоженный, с густой чёрной шевелюрой, одетый с иголочки. Всем своим видом он давал понять, что местные ему не ровня; он и жил даже не в Блэкхолле, а в соседнем Дэйвенпорте, пока здесь попусту простаивал семейный коттедж.
– Здесь миссис Гаррисон. Попросить её подождать?
– Нет. Пригласи ко мне. И сам останься.
Догадывался ли он о произошедшем? Сказать было невозможно.
Миссис Гаррисон вошла в кабинет шерифа, цокая каблуками новеньких туфель по старым половицам. Этой холёной пятидесятилетней женщине никто не дал бы больше сорока. И, пожалуй, никто, кроме Рича, уже и не помнил её настоящего лица, скрытого под непроницаемой маской беспощадных пластических операций. Тридцать лет назад она была прехорошенькая – одна из красивейших женщин, что он когда-то видел. Но хирургическое вмешательство и семейная жизнь забрали у неё то, что по щедрости подарила природа.
– Миссис Гаррисон, – он поднялся в знак почтения. – Меган…
Она сняла очки. Он увидел красные влажные глаза в следах туши.
– Мой сын мёртв. Уильям мёртв. Так? – спросила женщина голосом медленным и ровным. Ответ ей как будто и не требовался – она знала его задолго до того, как ступила на порог участка.
Шериф кивнул. На мгновенье позволил себе отвести от неё взгляд. Посмотрел на Андреаса. Лицо того изменилось – он выглядел удивлённым. Но не расстроенным, это точно. Мальчишку, кроме матери, никто здесь не любил.
Больше его беспокоила реакция Меган. Она села на стул, ни на кого не глядя, и уставилась в стену. Шериф придвинул стул и сел рядом.
– Да, Меган. Я сожалею. Уильям мёртв. Мы обнаружили его ночью в лесу недалеко от детской площадки.
Женщина кивнула – это вышло как-то на автомате, неосознанно. Она будто и не была заинтересована в его пояснениях. Кажется, она всю дорогу сюда проплакала, но теперь на это уже не оставалось сил. Ричардс презирал Уильяма и не испытывал к нему жалости, но прекрасно понимал всю тяжесть материнского горя.
– Как он умер?
– Судя по всему, его убили.
Миссис Гаррисон приподняла голову. Приложила ладонь к губам. Она удивлена. Но вовсе не потрясена.
– Мы обнаружили на его теле…
– Я не хочу знать, – прервала она. Голос её не повысился ни на тон. – Я не хочу знать, как его убили. Скажи мне только одно, Рич: он мучился?
– Я этого не знаю. Прости. Патологоанатом считает, что он потерял сознание. Так что, вероятно, всё произошло… очень быстро.
Она кивнула, как будто удовлетворённая его ответом.
– Итак, что от меня требуется?
Ричардс был заворожен её потрясающей выдержкой. Полсон выступила вперёд.
– Вам нужно проехать на опознание, мэм.
– Хорошо.
– Я могу поехать с тобой, – сказал Ричардс, не подумав. Он начисто позабыл о тонне работы, которую ему ещё предстоит проделать. Разобраться с материалами, завести уголовное дело, передать данные в полицию округа, и, в конце концов, начать расследование.
Он надеялся, что Меган откажется от его любезности. Но она неожиданно согласилась.
Шериф оставил пару поручений офицерам и пригласил её в патрульную машину. Десять минут они ехали молча по неровной извилистой дороге. Блэкхолл наконец пробудился. Работяги толпами спешили на завод, дети всех возрастов лениво шли в школу, матери семейств опрометью носились по улицам с огромными продуктовыми поклажами наперевес. Пока что никто из них даже не подозревал об ошеломляющем убийстве на болоте… хотя Форд и Хёрдстоун не станут долго держать языки за зубами. Денёк, другой – и каждая собака в этой дыре будет обсуждать смерть мэра.
– Ты не против, если я закурю?
Рич кивнул и открыл окно. Меган зажгла изящную тонкую сигарету и приложила к своим вишнёвым губам.
– Вы сообщили моему мужу? – спросила она.
– Нет. Мы не смогли с ним связаться.
– Понятно. Он опять тратит миллионы в Лас-Вегасе в обнимку с очередной пышногрудой моделью, – заметила миссис Гаррисон горько и флегматично.
Шериф не удивился бы. До него доходили слухи… Да и сам он знал о мэре слишком много, чтобы дивиться его низкому моральному облику. Старший Гаррисон мошенничал с налогами, не брезговал коррупцией и незаконно переправлял свою нефть за рубеж; об этом знали все, как о том, что трава зелёная, но Ричардсу в своё время так и не удалось ничего доказать.
Машина остановилась напротив морга. Меган попросила не провожать её. Она отсутствовала всего пару минут: время, достаточное для того, чтобы дойти до кабинета, взглянуть в глаза мертвецу и вынести окончательный вердикт.
– Это он, – сказала она тихим упавшим голосом.
Следом за ней вышел Кингсли.
– На пару слов, – буркнул он. Ещё один невыспавшийся.
– Что ты выяснил?
– Я сделал вскрытие и провёл анализ. Печень и лёгкие у парня в плачевном состоянии. Он пил и курил, не переставая, лет десять-пятнадцать. И когда я говорю «курил», то имею в виду не только сигареты. В крови обнаружился этиловый спирт.
– Так он был пьян на момент смерти?
Патологоанатом мотнул головой.
– Скорее не слишком трезв. Может, принял на грудь пару рюмок, но не более. На твоём месте я бы наведался в местные бары и попытался выяснить, кто и когда видел его последним.
Глава 6. Находка в болоте
Пятнадцать лет назад
Финн возвращался из школы золотым сентябрьским днём. Всё прошло ещё хуже, чем в первый день учёбы. Он с самого начала не питал особых надежд по поводу будущих однокашников, и за неделю обучения все тайные опасения мальчика подтвердились. Чем больше он знакомился с этим городом, тем сильнее его ненавидел. Все здесь – от взрослых поживших стариков и до школьников – жили по законам дикого, неизвестного ему мира. В какой-то степени Финн даже чувствовал себя путешественником, по случайности забредшим в опасные джунгли, полные всякого дикого зверья.
По внешнему виду и содержанию школа напоминала самую настоящую тюрьму, но царившие здесь жёсткие порядки вовсе не гарантировали безопасности и хоть какого-то душевного спокойствия. В своей бруклинской школе Финн ни разу не видел, чтобы кого-то унижали и избивали, а здесь это было в порядке вещей и никак не порицалось. За эту неделю он дважды становился свидетелем жестоких избиений и получил прозвище «ябеда» за мгновенные жалобы учителям (здесь их называли «надсмотрщиками» – ни дать ни взять тюрьма). Словесные бои и драки возникали на пустом месте – достаточно было просто взглянуть на кого-то не так, чтобы получить порцию оскорблений и даже подзатыльник. Учителя, как и весь административный персонал, чаще закрывали глаза на всё происходящее. Именно с их слепого равнодушия и начались все бесчинства в школе.
Финн, всегда умевший подмечать закономерности, быстро осознал бесчеловечное классовое разделение. Порядок здесь строился на принципе «бей или будешь битым». Часть учащихся он относил к «хищникам»: эти ребята лезли ко всем без разбора, унижали всех подряд и устраивали драки. Остальные относились к так называемой «добыче» и вынуждены были безропотно терпеть чужие нападки, не смея ответить. Новенького по умолчанию отнесли ко второй группе и поначалу всячески пытались задеть. Но когда паренёк на класс старше дал Финну оплеуху за просто так, то получил ответный удар по лбу и несколько дней щеголял с синяком; попытки достать мальчика предпринимались не единожды, его яростный отпор и резвые кулаки быстро остудили пыл забияк. Он держался один и предпочитал отпугивать всех, нежели быть битым.
Дорога от школы до дома занимала добрых полчаса по дороге. Сегодня он пошёл в обрез через поле, чтобы поскорее сбросить рюкзак и отправиться в лес. Месяц назад закончился его домашний арест, и вот уже месяц он блуждал по округе в поисках красивой девочки с реки. Что странно, в школе он её так и не встретил: а ведь она должна была учиться с ним или на класс младше. Ни разу в этом городе он не встретил никого похожего на неё, а в лесу от неё не осталось и тени; ему даже начало казаться, будто Кэссиди никогда не существовало, а он её просто выдумал.
В миле от дома он наткнулся на нескольких соучеников. Они собрались в кружок – портфели были брошены в траву ненужным грузом – и возбуждённо шушукались о чём-то крайне занятном.
– Эй, городской! – воскликнул парень по имени Эрик. По сравнению с остальными, его обращение можно было даже считать дружелюбным. – А ты когда-нибудь видел труп?
На него разом уставилось несколько пар глаз. Финн решил, что он придуривается, но всё же ответил:
– Нет. А ты?
Ребята захихикали.
– Тут в болоте неподалёку нашли славный труп. Мне мой друг Эндрю рассказал. Говорят, что этого мужика пожрали волки!
– А я слышал, что он утопился, – сказал ему товарищ.
Завязался громкий спор. Было высказано не меньше семи теорий того, как именно предполагаемый труп стал таковым. Финн решил, что над ребятами просто подшутили, хотя укол любопытства проснулся и в нём.
– Ну? Пойдёшь с нами? – спросил Эрик.
Это стоило принять как жест радушия или даже предложение дружбы. Впервые в этом городе его, приезжего, приняли за своего и пригласили в компанию.
– Я, наверное, приду позже, – нашёлся он с ответом. – Мне надо сделать уроки. А где это болото?
Он пытался казаться заинтересованным, и ребята приняли это за чистую монету.
– В Грин-парке. Знаешь, где детская площадка? Болото сразу за ней.
– Ладно. Я приду.
Ребятня заулюлюкала. Они похватали рюкзаки и рванули в сторону парка. «Бывай, ботаник!» – закричал напоследок Эрик и почти сразу пропал из виду.
Финн, конечно, никакие уроки делать не собирался. Он бросил рюкзак в прихожей, переоделся в уличное и кинулся в лес. Мысли о Кэссиди не давали ему покоя. Пока что он даже смутно не мог осознавать, почему его так притягивала эта незнакомка; будь он чуть старше и опытнее, то сразу бы понял природу своих пробуждающихся чувств. Не то что бы ему никогда не нравились девочки – он совсем не был в этом деле профаном и пару раз слал любовные записочки одноклассницам. Но воспоминания о Кэссиди его почему-то смущали, к тому же, в их первую и единственную встречу он вёл себя, как последний дурак.
Финну даже начало казаться, будто она не желает с ним общаться и потому прячется. Он ведь ни разу больше не застал её. В поисках облазил всю реку и даже облюбовал себе удобное местечко в дубе подле смородиновых кустов.
В двадцати ярдах от реки ещё не спустившись с холма мальчик застыл от неожиданности. Кэсси была здесь! Он слышал, как она пела. Голос разливался над ручьём печальным колокольчиком.
Финн нашёл её сидящей на берегу на прежнем месте. В этот раз длинные волосы были собраны в косу. Одета она была в тёплое голубое платье с цветами и в нём походила на маленькую фею с иллюстрации книги.
Его прихода девочка не заметила и, уверенная в своём одиночестве, продолжила петь:
«На второй день пришёл с красной розой в руке
И сказал: «Поделись со мной грустью.
Ты пойдёшь со мной к розам, что там, на реке?»
Я кивнула лишь, лёжа в постели…
Меня все зовут Дикой Розой,
Но имя моё – Элайза Дэй.
Почему меня так называют?
Ведь моё имя – Элайза Дэй…
Он не желал прерывать её и дождался, когда голос стихнет.
– Ты что, сама её сочинила?
Кэссиди обернулась и уставилась на него изумлёнными глазами. Финн снова почувствовал себя непроходимым дураком и мысленно поругал за этот глупый вопрос.
– Как ты тут появился? Я тебя не заметила.
– Ты, наверное, была слишком занята.
– Ну да, – на её лице мелькнула беспечная улыбка. Он остерегался местных детей, но по одной этой улыбке понял, что может подойти ближе и сесть.
– Так это твоя песня?
– Нет, конечно. Я её услышала на радио. Вообще-то её поют двое – мужчина и женщина. Но у мужчины голос слишком грубый, и за ним я не могу повторить.
– Я никогда раньше не слышал эту песню. Уверен, ты поёшь лучше них.
Кэссиди смутилась и ничего не ответила. Её круглые щёки забавно зарделись. Только в этот миг Финн понял: она чувствует себя ещё более неловко, чем он сам.
– Я тебя давно не видел. По всему лесу тебя искал.
– Ты обещал прийти, помнишь? Я тебя ждала, а ты так и не появился. А потом мы с тётей уехали и только вчера вернулись, – поделилась она.
– О, чёрт! – воскликнул он. Выругался и тут же почувствовал себя куда взрослее, чем на самом деле. – Я до самого сентября сидел под домашним арестом. Отец меня наказал. Если бы я вышел за пределы двора, он, чего доброго, меня бы убил.
– За что он тебя наказал?
Финн во всех красках рассказал, как мерзавец Уилл пожаловался своему папаше, а тот сделал выговор отцу. Кэсси посочувствовала ему и обругала маленького негодяя худшими словами, которые знала.
– Он мерзавец! Трус! Противный хмырь! – негодовала она и даже раскраснелась от чувств. – Терпеть его не могу! Безмозглый, как тролль! Только и может, что жаловаться своему папеньке!
Финн получил удовольствие от этой тирады: приятно было, когда обругивали врага.
– То, что безмозглый – это точно. Я учусь с ним в одном классе. Этот идиот за всю жизнь ни одной книги не прочитал. Он даже не знает, как пишется слово «дерево», представляешь?
Они от души посмеялись над его глупостью. О том, что Гаррисон-младший по-прежнему задирал его, он рассказывать не стал.
– А ты почему не ходишь в школу?
– Когда-то ходила. А теперь уже нет, – она отвела взгляд как бы стыдясь. – Моя тётя Бет говорит, что я слишком умная для этой школы. А мне кажется, она просто за меня боится. Там учится много плохих ребят.
– Это правда, – подтвердил Финн. – Но думаю, что твоя тётя не врёт. Ты точно умнее Уилла и всех моих одноклассников сразу.
Кэсси прищурилась и взглянула исподлобья.
– Откуда ты знаешь?
– Просто вижу.
Она подобралась ближе к воде и принялась водить рукой по дну. Маленькие рачки тут же разбрелись по сторонам, спасаясь от неведомого чудовища. Финн присел рядом и заметил на поверхности воды в двадцати ярдах от них белую водяную лилию.
– Посмотри! – воскликнул он. – Хочешь, я её достану для тебя?
Он только потом вспомнил, что вовсе не умел плавать. Вид у него будет чрезвычайно глупый.
– Нет, не надо, – покачала она головой. – Пусть живёт.
– Это же просто цветок. Он не живой.
– Нет, живой. Любое растение и любой зверёк – живые. И не нам эту жизнь отбирать.
Ему понадобилось время, чтобы обдумать эти слова. До чего же она порой была странная.
– А ты что, живёшь с тётей?
– Да.
– А твои родители?
– Они умерли. Уже давно.
Финн поразился тому, как просто это прозвучало. Почему такие ужасные слова звучали как нечто будничное, обыкновенное? Для него, двенадцатилетнего, смерть была чем-то преступным, кошмарным, и уж точно он не мог представить, как бы жил, если бы кто-то из его родителей умер. Мама сбежала от них, это ведь совершенно другое. Её не похоронили в холодной могиле на кладбище и не оставили разлагаться под землёй до самых костей.
Он не стал расспрашивать её о смерти родителей. Вместо этого рассказал свою маленькую историю – что раньше жил в Нью-Йорке, в районе Бруклин, а после побега матери и увольнения отца переехал сюда.
– Так ты живёшь у Грин-парка? – воскликнула она с испугом и восхищением. – В том самом заброшенном доме? Говорят, что там есть привидение! Это правда?
– Нет там никакого привидения! Там вообще никого не было, кроме крыс. Но мы их уже вывели, – поспешно добавил он. – Хотя иногда я слышу в подвале какой-то шорох. Но это точно не призрак. Будь у нас призрак, я бы об этом знал.
Кэссиди согласилась с ним. И тут он вспомнил об Эрике и о данном ему обещании.
– А ты когда-нибудь видела трупы? У парка, говорят, есть один. Где-то в пруду. Мои одноклассники будут там. Пойдёшь со мной?
Девочка поёжилась.
– Настоящий труп?
В её глазах он нашёл страх, смешанный с любопытством. Не составило труда уговорить её. Они вышли из леса и побежали по пшеничному полю прямиком к парку. Пронеслись мимо его дома (он убедился, что отец ещё не вернулся со смены – окна в гостиной были не зажжены).
Небо начало сереть. Постепенно на Блэкхолл опускались сумерки. Дети пересекли заросшую травой площадку – ржавые качели, поломанную карусель и перекосившийся турник – и направились вперёд сквозь заросли бука.
У болота собралась целая толпа детей. Финн узнал нескольких одноклассников – в том числе Эрика и Уилла – и подростков постарше. Последние курили сигареты и матерились. Самым приличным из того, что они говорили, были фразы «ну, чума» и «хреновый выдался день у этого красавчика».
– Эй, Уотерфорд! – выкрикнул Уилл, заметив их. – Пришёл полюбоваться трупом? Скоро сам таким станешь!
– Посмотри, а он не один! Со своей ведьмой! – хмыкнула его рыжая подпевала Корнелия.
Кэсси остановилась, посмотрела с немым вопросом. Он вздёрнул подбородок.
– Идём. Наплевать на них.
Они приблизились к болоту. Один из старших ребят кинул сигарету прямо в траву и бросил:
– Идите отсюда, малышня! Вам тут что, детский сад? Потом ещё будете по ночам писаться.
Его спутники заржали, словно дикие кони.
– Не будем, – ответила Кэссиди гордо и прошмыгнула мимо них. Финн последовал за ней.
В ноздри ударил смрад мёртвого человеческого тела. Они разом зажали носы и рты – её, кажется, едва не стошнило. Недвижный мужчина в кожаной куртке лежал на поверхности болота в двадцати футах от берега. Пальцы и шея его неестественно раздулись: кроме этого, да ещё торчащих бледных ушей, дети ничего не могли увидеть. Лицо было полностью погружено в воду. Узнать личность утопленника было невозможно.
Финн тогда не испытал особого страха. Он видал мертвецов и раньше – правда, в фильмах, и там они выглядели куда хуже. А вот на Кэссиди плавающее в болоте тело произвело ужасное впечатление. Она, кажется, едва сдерживалась от слёз.
– Почему он здесь? Почему его ещё не забрали? – шептала она ему на ухо. Он ощутил, как её ладонь вцепилась в его.
– Такими делами занимается полиция. Видимо, там ещё не знают о трупе. Хотя это странно, ведь о нём уже знают все в этом городе.
– Давай найдём какого-нибудь полицейского и скажем ему.
Финн ничего такого не планировал, но не мог отказать. В конце концов, ведь он привёл её сюда. Когда один из старших принялся тыкать труп длинной палкой, они резво направились прочь.
Уилл и Корнелия встали у них на пути.
– Что, уже уходите? – пропел он издевательски. – Перепугались и наделали в штанишки? Ну, бегите, бегите! Завтра вся школа узнает, что ты, Уотерфорд, описался!
Корнелия угодливо засмеялась. Финн побледнел.
– Ты что-то перепутал. Это ты у нас главный по подгузникам, – заметила Кэссиди с огоньком ненависти в глазах. – Я думала, что воняет труп, а это, оказывается, от тебя.
Мальчишка, разъярившись, выступил вперёд, но Финн перегородил ему путь с готовностью толкнуть или дать крепкого пинка. И тогда ему было абсолютно наплевать, сколько часов отцовских нравоучений и дней ареста ему за это светит. Но Гаррисон, на удивление, тут же отклонился назад.
– Держи язык за зубами, ты, дура! – просипел он. – Мой отец может всё. Если я попрошу его с вами расквитаться, он это сделает! Так что лучше вам быть со мной паиньками!
– Лучше тебе следить за своим языком. Иначе сам однажды окажешься в этом болоте, – ответила Кэссиди.
Уилл изумлённо замер. Финн тут же потянул её прочь.
Они брели к городу молча. Мимо них несколько раз пробежала возбуждённая детвора в поисках трупа. Финн нехотя рассказал парочке ребят, где его искать. По округе разносился беспрерывный галдёж.
Он совсем не хотел тащиться до самого полицейского участка. Скоро должен был вернуться отец, а он ненавидел, когда Финн без спросу уходил из дома. Но идти так далеко им не пришлось. Они увидели рослого мужчину в форме рядом с супермаркетом: он вёл беседу с несколькими горожанами почтенного возраста.
Кэсси, преодолевая робость, подошла к нему.
– Мистер полицейский!
Мужчина оглянулся. Он был немолод, но ещё оставался в отличной форме и выглядел серьёзным. У Финна он сразу вызвал доверие.
– Что тебе, крошка?
Девочка замерла от смущения под взглядами взрослых. Финн кинулся ей на помощь.
– А вы знаете, что в лесу труп? – непосредственно спросил он.
– Что-что? – тот явно решил, что ослышался, и он повторил.
– Труп. В лесу нашли труп. Он там, в болоте. В полиции про него знают?
Полицейский приподнял брови, а затем снисходительно улыбнулся.
– Вы что-то путаете, ребятишки. Нет там никакого трупа. Видимо, над вами подшутили ребята постарше.
Мужчины, с которыми он разговаривал, резко переглянулись и тут же направились по своим делам. Один из них пребольно задел мальчика локтем, и тот готов был поклясться, что намеренно.
– Нет, – ответила Кэсси нетерпеливо. – Мы его видели. Он там, посреди болота. От него жутко воняет и над ним летают мухи.
Полицейский приподнял брови и посмотрел вслед ушедшим.
– Мухи, говоришь, – пробормотал он. – Ну, сейчас проверим. Молодцы, что рассказали.
Он сел в патрульную машину и уехал в сторону парка. Дети ощутили прилив предвкушённого волнения и несколько минут обменивались впечатлениями. Но Финн не мог оставаться дольше и, распрощавшись, они расстались прямо на площади (Кэсси жила где-то поблизости).
О том, что произошло на болоте, он узнал от одноклассников на следующий день. Полицейский прибыл на место и быстро разогнал детей (те только сделали вид, что сбежали, а на самом деле прятались за деревьями), следом прибыло подкрепление, скорая. Тело выловили и погрузили на носилки. Спустя неделю выяснилось, что утонувший – никто иной как Барти Медоуз, известный пропойца и безработный. Его смерть признали несчастным случаем: говорили, он был так пьян, что рухнул в водоём и не смог из него выбраться. По мнению эксперта, тело пробыло в воде не меньше недели. За это время никто из горожан не обратился к стражам закона.
Весь город узнал, благодаря кому полиция обнаружила несчастного Барти. Никто детей не хвалил, кроме того самого полицейского, который поверил им на слово. Он заявился в дом Финна и Кэсси по очереди и поблагодарил за «гражданскую сознательность». Джек испытывал невероятную гордость – словно это он нёс ответственность за поступок сына – и ещё несколько недель называл его самым законопослушным гражданином Америки. Правда, из его уст это звучало не слишком одобрительно.
Глава 7. Досье на убитого
Шериф привёз миссис Гаррисон обратно в участок. Женщина села в свой красный мерседес и направилась домой. Гаррисоны владели огромной усадьбой недалеко от церкви – не считая того, что им и так принадлежало полгорода.
Ричардс посвятил несколько часов бюрократии и передал данные по делу в управление штата Мичиган. Оставшейся бумажной волокитой занялись Полсон и Андреас. Шериф дал себе полдня, чтобы передохнуть как следует и вернуться в колею; силы почти покинули его. Он не мог, как раньше, работать без перерывов и выходных и жить на десяти стаканах кофе в день.
В своём собственном доме он не был уже трое суток. За порогом его встретил запах затхлости. Дом опустел с тех пор, как миссис Ричардс уехала с детьми. С тех самых пор здесь не звучал весёлый смех, не собирались гости, не праздновались шумные дни рождения… И в сорок пять тяжело грустить о днях, что ушли навсегда, а в шестьдесят – и вовсе невыносимо.
По старой армейской привычке шериф выполнял всё быстро: наскоро принял душ, поджарил яичницу с беконом и позавтракал. Засиживаться дома он не намеревался. Досье на Гаррисонов Рич обнаружил там же, где оставил его много лет назад – в выдвижном ящике своего стола, защищённом обыкновенным замком. Помнится, его сын раньше баловался воровством личных дел и незаметно утаскивал самые интересные материалы. Маленький хитрый замок обеспечивал конфиденциальность, но найти маленький серебряный ключик стоило ему двух часов времени. В конце концов, он нашёлся в его старых армейских штанах.
Досье на Шона Гаррисона покоилось в столе уже лет восемь. Здесь шериф собрал всю информацию, какую сумел найти, о его наглых махинациях и коррупционных делишках. К стыду своему, отправить это в главное управление он так и не решился. Старший Гаррисон отчётливо дал ему понять, что с ним станется, если он попадёт за решётку. К тому же, доказательств всех этих тёмных делишек у него недостаточно – именно с такой формулировкой ему и откажут в заведении уголовных дел. Рич до сих пор лелеял надежду, что час возмездия наступит рано или поздно. И если не он принесёт его, то кто-то другой – из тех, кому ушлый мэр уже наступил на хвост.
С Уильямом всё обстояло куда проще. Мальчишка своё получил, это правда. Но тех, кому он вредил все эти годы, это вряд ли утешит. Его досье было толщиной с большой палец. Не каждый бывалый преступник может таким похвастать, а тут – юнец. Впервые Ричардс – тогда ещё просто офицер, а не шериф – заинтересовался мальчишкой, когда тому было лет двенадцать. Его подозревали в поджоге той злосчастной заправки, даже нашёлся свидетель, перед которым маленький идиот поджигал спички. Но сам хозяин предприятия ни с того ни с сего отказался подавать заявление. Мэр то ли деньгами, то ли угрозами убедил беднягу оставить обвинения при себе и уехать из города.
Рич, как почётный служитель закона, сразу почувствовал в мальчишке угрозу. У него был потенциал преступника. И, хоть шериф и ненавидел Блэкхолл, он не мог позволить бесчинствовать на вверенной ему территории. Он не следил за Уиллом специально, но внимательно прислушивался к любым сплетням горожан и с пристрастием допрашивал местных детей о всех известных ему происшествиях. Он и сам был когда-то ребёнком и знал, что от таких избалованных ублюдков в первую очередь страдают ровесники.
Послужной список Гаррисона занял чуть больше семидесяти страниц. Шериф мысленно вычеркнул все мелкие пакости, вроде оскорблений учителей и краж в супермаркете, и начал переписывать самые серьёзные проступки с именами пострадавших.
2009 год. Октябрь. Поджёг заправку 51-летнего Эндрю Доусона. Доусон отказался дать показания, не подал заявление, продал дом и уехал. Вероятно, получил взятку.
2010 год. Декабрь. Взял отцовскую машину и сбил пожилую Мэгги Уилкорт. Она не стала предъявлять обвинения. До конца жизни передвигалась на инвалидной коляске.
2011 год. Май. Устроил сезон охоты, отправился с друзьями в лес, прихватив отцовское ружьё. Выстрелил в ногу Сэма Рокуэлла (якобы случайно). Ни пострадавший, ни его родители обвинений не предъявляли.
2011 год. Сентябрь. Проник в дом Бейтсов ночью. Украл старинный сервиз, несколько бутылок французского вина, сигары и деньги (около 900 долларов). 35-летняя Меган Бейтс услышала шум и застукала его. Гаррисон нанёс ей удар ногой в живот, затем в голову, и сбежал. Женщина попала в больницу с сотрясением мозга. Семья предъявила обвинения. Адвокат отмазал его, отделался мизерным штрафом. Бейтсы уехали.
2013 год. На женщин начали нападать в лесу. Жалобы подали несколько жертв. Возраст варьировался от 15 до 32. Нападавшим совершались действия сексуального характера. Две пострадавшие признались, что узнали младшего Гаррисона, но в конце концов отказались от любых обвинений.
2013 год. Август. Ограбил магазин и нанёс увечья средней тяжести двум продавцам. Оба попали в больницу. От обвинений отказались.
2014 год. Май. Совершил нападение на 16-летнюю Кэтлин Милтон. Гаррисон подкараулил её в лесу, избил и надругался. Пострадавшая попала в больницу. Родители предъявили обвинения. Было заведено уголовное дело, адвокат снова отмазал его. Милтонам выплатили компенсацию. Семья уехала из Блэкхолла.
2014 год. Август Напал на 16-летнюю Кэссиди Берроуз…
Занятие шерифа прервал звонок. На экране телефона высветилось имя Кингсли.
– Я полностью уверен в причине смерти. Парень захлебнулся, его лёгкие полны воды, – сказал он. Шериф мысленно позавидовал. В голосе у него не было ни капли сна – как будто он вовсе в нём не нуждался.
– Ясно. Значит, в конце концов, он утонул после полученных травм?
– Я сказал, что он захлебнулся. О том, что парень утонул, я ничего не говорил, – ответил Кингсли с чувством превосходства. Явно довольствовался триумфом. – Я кое-что обнаружил, шеф. У него на шее остались малозаметные следы. Кто-то держал его в этом болоте и смотрел, как он захлёбывается. Кто-то явно очень хотел увидеть, как жизнь покидает его.
Шериф смерил взглядом досье умершего и сказал:
– Я не удивлён. Совсем не удивлён.
Ему сразу стало не по себе от собственных слов. Полицейскому, наверное, не следовало радоваться ничьей гибели, и любое убийство должно вызывать в нём отвращение. Одобряя подобное он как будто становился в один ряд с убийцей. А ведь они стоят по разные стороны игрового поля.
– Что-то откопал? – поинтересовался Кингсли.
– Много всего.
Он отключился, связался с Полсон и передал ей слова патологоанатома.
– Нам необходимо переговорить с миссис Гаррисон, – заключил он. – У неё может быть информация об убийце. У парня наверняка было много врагов.
– Я связалась с ней. Она пока не в состоянии давать показания, сэр. Попросила дать ей время. Но если вы настаиваете, я…
– Нет. Нет, – произнёс Рич. – Это подождёт. Дадим ей время. У нас и без того есть работёнка. Расспросим местных. Насколько я понимаю, он много времени проводил в барах. Может, там и завёл себе врага.
– А как же досье, сэр?
– Я передам тебе всё, что мне удалось раскопать. Но, откровенно говоря, я сомневаюсь, что кто-то из старых знакомых решил ему отомстить. Большая часть тех, кому он навредил, живёт далеко отсюда. Уверен, никому из них дела нет до Гаррисона. Скорее, кто-то разделался с ним по пьяни, а теперь прячется.
Он счёл разговор оконченным, но Полсон удивила его своим возражением.
– Не знаю, сэр… – протянула она сомнительно. – Это не похоже на убийство в состоянии алкогольного аффекта. Наоборот, всё кажется очень продуманным. Посмотрите сами: некто неизвестный выследил его или специально завёл в эту глушь, а затем спокойно расквитался. Пьянчуги так не поступают. Убийца был очень хитрым, последовательным и предусмотрительным.
– Ты что, училась на психолога?
– Да. Ещё до академии.
– Вот оно что, – пробормотал он, сдерживая зевок. – Ну, это может нам помочь.
– Способ убийства тоже весьма необычный. Чаще убийцы используют одно оружие и с ним доводят дело до конца. Но наш применил сразу три варианта. Сначала – ударил в живот ножом, затем двинул по голове чем-то металлическим, а после опустил в воду и наблюдал, как тот задыхается. Похоже, будто он пребывал в аффекте и не мог определиться, как же его убить. Думаю, сначала он планировал нанести ему смертельные ранения ножом, но потом резко переменил свои планы. Но почему – я не знаю.
– Хорошо. Подумай над этим на досуге. Увидимся через пару часов.
– Ещё кое-что, сэр. Миссис Гаррисон сказала, что у Уильяма была машина. Синий Порше 2020 года выпуска. В гараже её нет, рядом с местом преступления её тоже не обнаружили. Форд и Хёрдстоун прочесали ту часть леса и трассу, но машину не нашли.
– Вероятно, её угнал убийца. А, может, и уничтожил – как улику. Подай в розыск. Если нам сильно повезёт, мы быстро найдём и её, и убийцу.
Шериф отключился и вернулся к своему занятию.
2014 год. Август. Напал на 16-летнюю Кэссиди Берроуз. Пострадавшей удалось сбежать. Она обратилась в полицию. Тогдашний шериф отказался принять заявление.
2014 год. Август. Судя по всему, устроил пожар в доме Уотерфордов. В результате погибли двое. Доказательств не обнаружилось…
Шериф отложил записи. Голова потяжелела. Сон наваливался на него тяжёлым одеялом. Он вспомнил девочку Берроуз из дома у церкви. Она была не из этих мест: переехала в Блэкхолл к свой тётке Бет после смерти родителей. Ни в каких тёмных делах Кэссиди не участвовала, с дурными ребятами не водилась, от Гаррисона и его компашки держалась подальше. Ничем себя не замарала, а ведь для Блэкхолла это редкость. Уильям, говорили, в юности увивался за ней. Ещё в неё был влюблён Финн Уотерфорд – тот несчастный мальчик с ужасной судьбой.
Шериф и сам не заметил, как поддался объятиям сна. За секунду до этого в его сознании пробудилось старинное воспоминание. Двое подростков, мальчик и девочка, бегущие наперегонки к лесу…
Глава 8. Преступление без наказания
Родители Кэссиди умерли в автокатастрофе. Виновник аварии скрылся с места преступления и до сих пор не был найден. После смерти родителей Кэсси взяла под опеку тётя, родная сестра отца, и увезла из Вашингтона в эту глухую обитель. С той поры прошло уже шесть лет.
Она на удивление хорошо помнила Вашингтон и с упоением рассказывала о зданиях-гигантах высотой в небо, ботанических садах, красивых фонтанах. Однажды она даже побывала на экскурсии в Белом доме: у неё и фотография сохранилась. Ещё Кэссиди в красках описывала их пикники и сплавы по реке Аннакостия и пешие прогулки по подножию горы. По словам её тёти Бет, Берроузы были заядлыми путешественниками и объехали половину штата в поисках приключений.
Финн мог догадаться, как бережно она хранила эти воспоминания – последние ниточки, связывающие её с родителями. Точно так же он оберегал обрывки из того дня, когда видел свою мать в последний раз. Мальчик, при должном усилии, мог представить запах фирменных блинчиков с кленовым сиропом, которые она приготовила тем утром, и то, как ласково, со слезами, она обнимала его у ворот школы…
Тогда она уже знала, что уйдёт. А Финн и не догадывался, что, вернувшись днём, уже не застанет её.
Дети, как водилось в их возрасте, запросто делились друг с другом своими сокровенными тайнами без страха быть рассекреченными. Им невдомёк было, что такое предательство и подлость, и они доверяли друг другу так, как только могут доверять дети. Тем более, ни с кем иным поделиться своими радостями и тягостями они не могли. Бет Берроуз пропадала на работе в местном баре, и тревоги племянницы её волновали в последнюю очередь. А Джек Уотерфорд был озабочен одной-единственной персоной – самим собой, и зачастую не решал проблемы, а создавал их.
Дружба между детьми крепла незаметно, как маленький цветок, распустившийся ранней весной посреди талого снега. Кэссиди стала неотъемлемой частью жизни Финна, как он стал частью её. Он уже не считал её странноватой девчонкой из леса; напротив, совсем скоро стало ясно, что Кэсси разумнее и мудрее многих взрослых здесь. Его отца она точно превосходила во всём, и когда Финну требовался совет или утешение, он поверял свои беды исключительно ей.
– Мужчины не ноют, – заявил Джек Уотерфорд, когда сын поведал, как двое старших ребят в школе грозились сломать ему руку. – Ты что, девчонка? Что ты мне всё время жалуешься, а? Мне своих бед, что ли, мало?
Старший Уотерфорд искренне считал себя несчастным человеком на свете. Изгнанный с самых верхов и вынужденный заниматься унизительной работой он был поглощён болью своего растоптанного эго и не замечал ничьих несчастий, кроме своих.
В тот раз Финн отчётливо понял, насколько бессмысленно ждать от отца помощи, и перестал обращаться к нему вовсе. Более того, даже находиться с ним в одной комнате ему было противно; он старался побыстрее съесть завтрак и ужин и скрывался с его глаз под любым благовидным предлогом. Но Джеку и без того не было до него дела. Возвращаясь домой по вечерам он принимался за очередную бутылку и полностью растворялся в газете или глупой телепередаче.
В школе Блэкхолла было предостаточно враждебных личностей. Финн даже слегка завидовал Кэсси, которая обучалась на дому. К ней несколько раз в неделю приходила пожилая учительница и помогала с предметами, необходимыми для получения аттестата.
– И что, ты совсем не хочешь возвращаться в школу? – спросил он из чистого любопытства.
Они прогуливались по лесной опушке, разыскивая кислые осенние ягоды. Тётя Бет каждый год готовила кучу варенья и морс. Кэсси сосредоточенно выискивала среди травы ядовито-красные бусинки спелых ягод.
– Не хочу, – нахмурилась она. О школе ей говорить совсем не нравилось.
– Тебе там тоже было плохо?
– Угу.
Финн почувствовал, что расспрашивать дальше не стоит. Они собирали ягоды молча, пока не услышали издали несколько позывных воплей. Кто-то другой мог бы спутать их с криками диких зверей, но они двое безошибочно угадали Гаррисона с его компанией.
– Надеюсь, мы на них не наткнёмся, – буркнула Кэсси.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71461864?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Элли Эванс
Тип: электронная книга
Жанр: Триллеры
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 23.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В тёмном городке на окраине происходит убийство. Жертва – сын влиятельного чиновника, наживший много врагов. В то же время бесследно исчезают две молодые девушки. Тело одной из них вскоре обнаруживается в лесу. Шеф местной полиции берётся за расследование и пытается отыскать виновников. Жители странного Блэкхолла хранят свои чёрные секреты, и каждый из них может привести к разгадке страшной тайны.