Главная страница | Юмористическая проза | Моно логи. Том 5

Моно логи. Том 5
Кирилл Кудряшов
Как бороться с цивилизацией, развившейся у вас на балконе в кастрюле с забытым супом? Как сохранить мир в семье с помощью четырех рулонов туалетной бумаги? Откуда родом тот, кого нельзя называть? Как правильно намекать мужчине? Чем лечить диагноз "Кажется, вам хреново"?
Об этом и многом другом вы узнаете из этого сборника юмористических рассказов.

Кирилл Кудряшов
Моно логи. Том 5

1. Лучший нос Парижа

Я – лучший нос Парижа. Так зовет меня жена, после прочтения "Парфюмера". Но это шутка лишь наполовину: у меня действительно великолепное обоняние. Я определяю что именно горит по легким ноткам дыма, витающим в воздухе, я опознаю прошедшего рядом человека по его парфюму, и определяю просроченное молоко, лишь поведя носом над стаканом.
Света всегда проверяет на мне качество продуктов в холодильнике.
– Это еще молоко?
– Еще молоко. Но уже завтра перестанет им быть. Пить это еще можно, но я бы уже не стал.
– Суп еще живой?
– Да, вполне. Только недосоленный.
– Ты же не попробовал!
– Я понюхал!
Мне далеко до зюскиндовского парфюмера, я не могу так виртуозно раскладывать на составные части ароматы туалетной воды, но тем не менее обоняние у меня значительно выше среднего, в этом я убеждался не раз, опрашивая друзей и родных. Они вообще не чувствуют запаха, а я уже определил, откуда именно он исходит.
Это здорово, это интересно и полезно, и это ужасно!
Как-то подруга жаловалась мне на свое состояние во время беременности.
– У меня месяце на четвертом резко улучшилось обоняние. Поездка в автобусе превратилась в кошмар! Я четко знала, что ел вон тот мужик, и сколько дней не мылась та женщина.
– Я тебя умоляю! Я так живу всю жизнь. Водитель автобуса курит "Bond", вошедший на остановке мужик только что докурил "Парламент", а до того он сожрал пянсе с чесноком, вон тот чувак едет из тренажерного зала, а вон тому давно пора к стоматологу, очень давно пора, у него зуб уже практически сгнил.
– Кирилл, у тебя реально перманентное обоняние беременной женщины!
Что поделать. Это плата за умение определять, каких специй еще не хватает в маринаде, на каком угле сейчас готовят шашлык, и в каком углу насрал кот.
Испортиться в моем доме не может ничего! Я вынюхиваю портящийся продукт и выкину его раньше, чем он мутирует и атакует.
Но как и из всякого правила из этого было одно исключение.
Мы со Светой только поженились. Жили на тещиной квартире в далеких первомайских гребенях, и был в той квартире большой застекленный балкон, коим мы практически не пользовались. Разве что выносили туда замораживаться зимой котлеты или пельмени.
А однажды Света вынесла на балкон суп! Остудить! Ненадолго вынесла… Но что-то пошло не так.
Впоследствии Света не могла вспомнить даже когда именно она варила этот суп. Я выпытывал у нее дату, ибо это было важно для науки. Даже не для одной, для нескольких! Для истории, чтобы составить хронологию развития цивилизации, захватившей этот суп, и для биологии, чтобы определить скорость зарождения разумной жизни в кастрюле с рандомным набором ингредиентов.
В общем, как вы уже поняли, суп на балконе мы забыли.
До июня!
Даже если предположить, что забыли мы его там в феврале, в марте, в то время, когда на улице еще было достаточно холодно, чтобы остужать там суп – срок все равно получается очень внушительный.
Балкон наш был классическим балконом. Нам нем стояли лыжи, палки, цветочные горшки, пара кирпичей, рулон пузырчатой пленки, приготовленный подруге в подарок, какие-то тазы, кастрюли, две гравицапы от пепелаца прадедушки и один тормозной двигатель от "Star Fury". Раньше там стояло лобовое стекло от "Сокола тысячелетия", но не так давно его забрал на дачу тесть. Надо ли говорить, что кастрюля с супом в это все прекрасно вписалась и была забыта на долгие месяцы?
И вот настал день "Хы". Самый черный день в моей жизни… В юности мне выбивали хорошим ударом кулака челюсть, ломали глазницу, били в пах, но такого страшного удара я не получал никогда! Никогда ни до того, ни после, против меня не применяли химическое оружие массового поражения.
В кастрюле с супом зародилась жизнь. Все, как в бурлящем океане на планете Земля, много миллиардов лет назад. Сначала – простейшие, потом – многоклеточные, и так далее и тому подобное. В супе менялся рельеф, образовывались материки, на которые выбралась новая жизнь, начавшая потихоньку их осваивать. Жизнь развивалась стремительно, но в отличие от землян наши кастрюляне не искали контакта с цивилизациями извне. Они понимали, что те, кто придут из далеких глубин космоса, то есть, простите, из далеких глубин квартиры, будут агрессивными и захотят эту молодую цивилизацию уничтожить! И кастрюляне готовились к этому дню, разрабатывая способы защиты от вторжения. Уверен, будь у нас в супе хоть немного плутония, они встретили бы меня ядерной ракетой. Уверен, дай я им чуть больше времени, они освоили бы запуск термоядерной реакции, и создали бы из воды, окружавшей их островок картошки, морковки и мяса, водородную бомбу.
Впрочем, воды там уже не оставалось. Это уже была не вода… Так что в отсутствие самого разрушительного оружия в мире, кастрюляне сделали ставку на оружие химическое.
День "Хы" настал. Вторжение началось! Я мыл на балконе пол, подвинул загадочную кастрюлю, которая меня, в общем-то, совершенно не интересовала, и УРОНИЛ С НЕЕ КРЫШКУ!
Что делает человек, уронивший с кастрюли крышку? Правильно! Он думает: "А что это за кастрюля такая?" и заглядывает в нее! Я заглянул. И мой нос, лучший нос Парижа, оказался на линии огня, чем кастрюляне немедленно и воспользовались, бросив простив меня все, что у них было. А было у них много!
Однажды я сунул нос в ванночку с формалином. В другой раз я вдохнул полной грудью продукт химической реакции серы и перманганата калия (понятия не имею, что именно там получилось, но я думал, что сожгу легкие к чертовой матери). Но все это меркло по сравнению с химическим оружием, примененным против меня в тот день.
Аромат протухшего мяса, помноженный на запах перебродившего картофеля, в сочетании с вонью гнилой моркови, приправленного легкими нотками чеснока, лаврового листа, мяты и душистого перца. Перед глазами завертелись не то звездочки, не то маленькие кастрюльки, в голове возникали и тут же рассыпались в пыль таинственные образы, вызванные токсичным действием давно умершего, но восставшего супа, и даже в ушах зазвенели крошечные колокольчики, предвещавшие обморок.
Я в ужасе выдохнул всю тут дрянь, что успел вдохнуть, и, задыхаясь, успел накрыть кастрюлю крышкой, прежде, чем высунуть морду в окно. Воздух! Чистый воздух! Мне нужно много воздуха, чтобы вытеснить из легких этот чудовищный яд, отравивший мое сознание. Даже если бы у меня под окном стояли три "КАМАЗа", работающие на холостых оборотах, вонь сгоревшего дизельного топлива все равно показалась бы мне чистейшим горным воздухом.
Будем считать это боевой ничьей. Я выжил, но первое нападение агрессивной цивилизации кастрюляне отразили успешно. Притронуться к их крошечному мирку я теперь не согласился бы даже за большие деньги.
Вечером вернулась Света. Я начал издалека…
– Дорогая, на балконе я наткнулся на нечто страшное…
– На таракана? – в ужасе спросила она. Почему-то когда говоришь о страшном девушки всегда думают о таракане, а не о цивилизации, развившейся в забытой ими кастрюле. Уж лучше бы я нашел на балконе таракана.
– Нет, хуже. Ты сходи, посмотри. Там кастрюля такая стоит неприметная. Ты только будь осторожна…
– Потом! – отмахнулась Света, решив, что раз речь не о тараканах, то и предпринимать какие-то решительные действия необходимости нет.
Совсем поздним вечером, уже ложась спать, я снова напомнил жене о кастрюле. Та проворчала что-то нецензурное, но пошла проверять. Уже лежа в кровати я услышал на балконе громкое ойканье, потом что-то среднее между выражением восторга и крайнего ужаса, а потом – звук льющейся воды в ванной.
Спустя минут десять Света забралась ко мне под одеяло.
– Ты вылила кастрюлю? – спросил я.
– Нет. Залила водой с амвеевским средством для духовки.
Это средство я знал очень хорошо. Капля, упавшая мне на запястье, вынудила меня побить мировой рекорд скорости, несясь в ванную, чтобы сунуть руку под струю воды. Щелочь! Мощнейшая щелочь, которую из щелочей даже сравнить не с чем. Сравнение напрашивается только с кислотой. С той, что в крови чужих.
– А зачем? – спросил я.
– Сначала оно должно сдохнуть! – злобно сверкнув глазами ответила Света.
– Ты совершила ксеноцид… – пробормотал я.
И это было хорошо.


2. Рабочие шутки

На какое-то из первых апреля я пошутил над коллегами, наклеив на дверь, ведущую на склад таблички "На себя" и "От себя" на обе стороны. Вот только таблички были наоборот: "На себя" – там, где дверь надо было толкать и "От себя" – там, где дверь надо тянуть.
Спустя полчаса на склад пошла директор.
Вернулась. Смеется:
– Кирилл, ты кадр! Я семь лет хожу через эту дверь, семь лет открывала ее на автопилоте. А увидев твою табличку – задумалась! ты мне зачем мозг сломал?
Вообще повезло тому офису, где есть я. В нем всегда творится какой-нибудь мелкий идиотизм, потому что просто работать мне скучно.
В листе отправок у нас фигурирует улица Мордорная, которая вообще-то должна быть Моторной.
На кулере наклеены таблички "С газом" и "Без газа". И приходящие к нам клиенты делятся на тех, кто что-то понимает в военно-морском юморе, и тех, кто спрашивает: "А с газом – это как?"
Одно время на обратной стороны мониторов висели наклейки: "Маша, менеджер по пружиночкам" и "Аня, специалист по работе с военными". Военные к ней так и тянулись…
Я пугал коллег электрошокером на темной лестнице. Официальная версия – не специально, я просто перепутал режимы шокера и фонарика. неофициальная версия – как их вообще можно перепутать? А Аня здорово подпрыгнула… С моей подачи нашу уборщицу зовут убийцей, обсуждая, какое оружие она предпочитает.
В общем, когда я тщательно вырезал и клеил Каяко на косяк директорского кабинета, никто уже даже не испугался и не удивился.




3. В дорогу!

И снова рабочие моменты из жизни менеджера продаж.
Пришли два мужика. Сделали заказ. Рассчитались.
– Вот ваши чек и сдача. Склад Вас ждет.
– Спасибо. До свидания!
– До свидания!
Отходят от моего стола, один прячет деньги в кошелек, рассматривает стеллаж. Второй спрашивает его:
– А где склад-то?
– А я откуда знаю? Пойдем.
– Пойдем.
И они пошли… интересно, куда?


4. Ремонт и пельмени

В одном хорошем фильме прозвучала такая фраза, рекомендация для убежденных холостяков: "Если ваша девушка в разговоре с вами стала употреблять слово "БУДУЩЕЕ" – значит, она уже видит вас окольцованным. Бегите!"
От себя добавлю, что ваша девушка пишет "будущее" как "будующее" – бегите ОЧЕНЬ быстро.
У моей Светы тоже есть слово, после которого хочется бежать. Вот только куда мне бежать, если я окольцован уже очень давно?
Это слово – "РЕМОНТ"!
Я терпеть не могу ремонт. Для меня это стресс, шок и ужас. Заезд в квартиру с голыми стенами для меня – страшнее любого кошмара. Лучше встретиться с медведем в лесу, чем пережить ремонт. И дело не только в том, что у меня чудовищная аллергия на строительную пыль, моментально приводящая меня в полную небоеготовность. Дело в моей главной психологической проблеме: боязни перемен. Только все устаканится, только я привыкну жить в комнате, оклеенной плакатами из кинотеатра, ибо на обои у нас денег не было – хлоп, мы заработали на обои, и пора делать РЕМОНТ! Только я привык к скрипящему дощатому полу – Света хочет этот пол перестелить. А это перенос мебели, разбирание полов, устаканивание новых… И под эту лавочку Света может решить, что старая мебель – как-то не комильфо, и купить новую!
НОВУЮ мебель! Ужас! Лучше медведь.
На работе я как-то ушел на почту, а когда вернулся, мои коллеги уже переставили мебель. Они ловили меня в коридоре и силой возвращали обратно. Я сказал, что это не мой офис, и я туда не вернусь, там все странное и незнакомое, я его не узнаю.
И это еще сам процесс передвигания мебели обошелся без меня… Там бы у меня нервный срыв и случился! Самому менять привычную обстановку, в которой прожил несколько лет? Я не смогу.
Мой девиз: "не трогай работающую систему". Знаю, что иногда я дохожу в ней до крайности, но вот такой вот я, что тут поделать? Стараюсь как-то перебороть себя, иногда даже специально меняю что-то в жизни… Вот сегодня, например, я пил утром чай НЕ ИЗ СВОЕЙ ЛЮБИМОЙ КРУЖКИ! А вчера, вчера, вы не поверите, я добавил себе в плейлист новую песню! Знаете, как тяжело выходить из зоны комфорта? Но я делаю это! Я борюсь с собой! Не надо только заставлять меня это делать слишком резко.
А Света заставляет.
Когда она была беременна, я вообще боялся приходить домой, ибо месяце на шестом у нее начался период гнездования. Прихожу домой, а она поменяла местами шкафы из спальни и детской. "Ну не вписывался он! Я и переставила!"
Ей хорошо, а у меня – стресс. Квартира поменялась. Кошмар! И самое страшное, что завтра ей может прийти в голову, что какой-то другой шкаф тоже не вписывается! Я вернусь домой, а ко мне в подъезд грузчики заносят шкаф из "ИКЕИ".
Система работает? Не трогай.
Слава Богу, беременность и гнездование позади, квартира у нас с неплохим ремонтом, и мы спокойно прожили в ней два года без инцидентов. Но в крайние несколько месяцев опять началось.
– Стас подрастет, надо будет обои в детской поменять, а то серые они какие-то… Пора бы, сделать небольшой РЕМОНТ!
– Что-то как-то от окна дуть начало… Может окно отремонтировать, а? Не, ну обои же тогда все равно отдирать… Но не страшно, пора бы уже делать РЕМОНТ!
У нас близкая подруга в Омск переехала. Квартира пустая, там обустраиваться надо, мебель покупать. Подруга в шоке, устала, задолбалась, хочет покоя и уюта. Я про это Свете рассказываю, а у нее аж глаза вспыхивают!
– Как я ей завидую! Пустая квартира, можно ее обставлять… Это ж такой кайф, гулять по "Икее", выбирать мебель, потом собирать ее до полуночи… Я б там еще и РЕМОНТ сделала!
Ну, или совсем без обиняков и без прелюдий, сразу, как удар разводным ключом по голове:
– Вот долги раздадим, и сделаем РЕМОНТ!
А у меня при слове "Ремонт" руки дрожать начинают. Я сразу думаю о том, как остановить надвигающуюся катастрофу, или хотя бы минимизировать последствия, потому что остановить катастрофу, на которой я вот уже 10 лет как женат, невозможно. А минимизировать последствия – это уйти в запой. Когда я пьян, я счастлив, даже если вокруг меня творится ремонт! Пьяного меня даже аллергия не берет… Или я просто не замечаю ее?
Но тут встает другая проблема. Пить придется дня три как минимум. У меня столько денег нет… Я ж не могу пить водку за 100 рублей бутылка! Не могу ж я пить коньяк "Коньяк"! Если водка, то "Absolut", если коньяк, то "Martel"… А я столько не зарабатываю, чтоб три дня так квасить. Да и если Света возьмется за ремонт, у меня и 100 рублей на бутылку не будет, она ж все средства бросит на разрушение моей зоны комфорта, на новый пол, мебель, обои, плинтуса, краску… Кошмар!
На прежней квартире я каким-то чудом отвоевал себе уголок, которого ремонт не касался. Туалет! Мы выбирали обои на кухню. Точнее, Света выбирала, потому что мое мнение в расчет не принималось совершенно. Но когда она потащила к кассе светло-коричневые обои с огромным количеством бабочек, я взбунтовался.
– Бабочек слишком много! Аляписто будет!
– Нормально будет!
– Кухня в бабочку. Жуть какая. Может лучше вот эти?
– Нет, я хочу эти и все тут!
И тогда я поставил ультиматум.
– Хорошо, кухня – твоя, отделывай ее как хочешь, хоть бабочками, хоть звездочками. Но сортир – мой! Я сделаю его таким, каким я хочу!
Так было заключено Великое Соглашение о Разделе Сфер Влияния. Света оклеила кухню своими бабочками (потом даже она признавала, что я был прав, и бабочек все-таки СЛИШКОМ много), а я сделал туалет таким, каким хотел я!
Черный унитаз! Черный, как душа Моргота. Черный кафель на полу, с белыми швами между плитками! По моей задумке черным кафелем должны были быть выложены и стены примерно до высоты 1,8 метра, а дальше – белые стены и потолок, водоэмульсионкой. Но деньги кончились на кафельном полу, и на пару лет стены остались такими, какими были в день нашего переезда. Синими, побитыми, обшарпанными. И все равно туалет производил впечатление своим черным унитазом и черным полом. Все пугались.
Спустя пару лет, когда проблема с деньгами отпала, Света стала ненавязчиво намекать, что пора бы привести туалет в божеский вид. Проще говоря, ей опять хотелось делать РЕМОНТ.
– А давай трубы спрячем? И кафель наконец-то на стены положим…
Но я уже привык. Туалет выполнял свою функцию. Система работала! А что делать, если система работает? Не трогать.
– А давай…
– Нет! – отсекал я все предложения. – Согласно Великому Соглашению туалет – МОЙ!
Увы, на новой квартире Великое Соглашение уже не действует, и я всерьез начинаю опасаться того, что в скором БУДУЩЕМ меня ждет это страшное слово на букву "Р".
И тут я совершенно случайно осознал, что у моей Светы есть точно такое же слово, после которого хочется бежать!
Как она не понимает, почему меня так корежит от слова "ремонт", так и я не понимаю, почему ее так раздражает слово "пельмени". Но теперь я этим пользуюсь!
Для меня лепка пельменей – это счастье. Это постижение дзена! Я даже есть их люблю не так сильно, как лепить. Пиво, неспешная беседа, легкая музыка, тесто и фарш. Руки в муке, перед тобой нарезанные кружочки теста (нарезанные обязательно граненым стаканом, классика) и таз фарша, и ты лепишь, лепишь, лепишь… Есть в этом что-то теплое, как бабушкины объятия, есть что-то домашнее и советское, пришедшее из тех времен, когда пельмени лепились всей семьей. Для меня приглашение человека на лепку пельменей – это последняя стадия признания его своим. Если я пригласил вас лепить пельмени – знайте, я вас действительно люблю.
А Света лепить пельмени не любит. И есть их не любит, потому что от них жопа растет. А когда по кухне разливается запах томленых в горшочках пельменей, да еще и запах сваренного специально для них говяжьего бульона с грибами, устоять она не может. Да и кто бы смог?
Я очень люблю пельмени, поэтому совершенно не понимаю, почему Света вздрагивает при их упоминании? Я ее даже не приглашаю с нами их лепить. Ну не хочет человек, пусть сидит, занимается чем-то другим… Пусть даже не ест их! Если сможет, конечно…
Но теперь я этим пользуюсь! Я мщу за ремонт.
– Что-то так вдруг ПЕЛЬМЕНЕЙ захотелось…
– Твою ж мать…
– К нам завтра Женя с мужем приедут, ПЕЛЬМЕНИ лепить будем!
– Как? Опять?
– Завтра к нам Катя приедет, я щуку размораживаться достал.
– А что вы будете из нее делать?
– ПЕЛЬМЕНИ из щуки!
– Господи, где ж я так нагрешила?
Вот что такое семейная жизнь. Это тонкая грань между пельменями и ремонтом!


5. Пионер всегда готов

То был чудесный осенний день. Октябрьский ветер ласково трепал бетонную арматуру за окном, а курильщики предпочитали курить в подъезде, ибо на улице ветер выворачивал сигареты вместе с зубами.
В такую погоду хорошая хозяйка собаку на улицу не выгонит, разве что мужа в магазин пошлет. Ну а меня вообще никто не спрашивал, нравится мне погода за окном, или нет. Ни зной, ни снег, ни слякоть, ни зомбиапокалипсис не остановят учителя физики, идущего на работу. Идти мне было недалече: с 5-го микрорайона на 6-ой, километра полтора, то есть минут так 15. Быстрее дойду, чем буду ждать автобуса. Я и пошел, не смотря на весьма противную погоду.
Выглянув в окно я констатировал, что там еще и дождь. Мелкий такой, осенний, приятный, как вирус гриппа, как теплое пиво, как толстый кондуктор в битком набитом автобусе. Чтобы защититься от капающей с неба дряни я взял зонт. Зонт мой был стар… Всем своим видом он давал понять, что жить ему оставалось недолго, но я подумал, что просто выкинуть его в мусорное ведро будет жестоко. В конце концов у этого зонта была душа воина! Вот уже года два, как он, будто верный самурай, защищал меня от дождя и мокрого нега, принимая на себя все удары небесной канцелярии. Этот зонт заслужил благородной смерти! Он должен был умереть в бою, чтобы его неукротимая душа вознеслась в Вальгаллу.
Что-то подсказывало мне, что произойдет это именно сегодня. Может быть моя неимоверно развитая интуиция, а может быть плавно перемещающиеся по стенам тени от качающейся люстры, ибо наша 14-этажная свечка слегка покачивалась от порывов ветра.
Поэтому, чтобы подстраховаться, я положил с собой в пакет еще один зонт. Ибо пусть будет.
Я вышел из дома и двинулся по направлению к "Родникам", к 207-ой школе, где я тогда преподавал. Путь мой пролегал по широкой дамбе, соединявшей два края широкого лога, расположившегося между "Снегирями" и "Родниками". И конечно же на этой дамбе, на открытом пространстве, ветер отрывался по полной, наслаждаясь свободой и мощью.
Тут-то все и случилось.
Мне навстречу шли девушки, в количестве двух штук. Шли, болтали о чем-то, периодически отрываясь от земли, но продолжая крепко держаться за ручки своих зонтов. И тут я подумал, что мой зонт, пожалуй заслужил не только героическую, но и эффектную смерть. И поравнявшись с девушками, я просто разжал руку…
Зонт вознесся, зонт был подхвачен ветром, зонт почуял свободу…
Девушки остановились, переводя взгляд с меня на уносящийся в лог зон, и обратно.
Я пожал плечами. Я достал второй зонт из пакета. Раскрыл его, и как ни в чем не бывало, пошел дальше.
Мой старый зонт улетал в Вальгаллу. Я шел на работу и улыбался. Одна из девушек за моей спиной произнесла: "Мне бы такого мужа. Он же ко всему готов!"


6. Смартфон

Мне тут подумалось… Жизнь – она как смартфон.
Вот ты покупаешь смартфон. Сначала в нем стоят только стандартные приложения. Потом, постепенно, ты добавляешь новые, самые важные. Что это будет? "2ГИС"? "Вконтакте"? Банковские приложения?
Время идет. У тебя появляется приложение того банка, в котором у тебя счет, твоего сотового оператора, пара приложений такси… Обновляется операционка, производители выпускают новые версии приложений. Ты обновляешь их.
Через какое-то время у тебя появляется второй рабочий стол, потому что на первый значки уже не помещаются. Новые такси, почта, приложение для покупки билетов в кино… "2ГИС" тянет за собой "Фламп", ты ищешь работу и у тебя на телефоне селится "HeadHunter" и "Скайп" для онлайн-интервью. Летом ты едешь в командировку, и у тебя на телефоне селится "Блаблакар", а продажа старого шкафа при переезде приводит к появлению приложения "Авито".
И вот снова обновляется операционка, и ты обнаруживаешь, что обновления ждут уже целых 20 приложений. Двадцать, мать их, приложений! Вроде и мелочь, а ведь во все надо потыкать, чтобы обновить. А если у тебя дома нет Wi-Fi, то это еще и нехило жрет трафик.
И чем дальше, тем больше становится приложений.
К чему это я? Раньше тебе нужно было следить за оценками в дневнике. Потом – помимо оценок в зачетке, еще и за внешним видом, чтобы понравиться девушке, или юноше. Прибавляется приложение "Работа", чтобы получать зарплату. В какой-то момент появляется приложение "Дом", подразумевающее встроенные покупки: "Мебель", "Налоги", "Уборка", "Ремонт". Приложения "Моя девушка" или "Мой парень" удалены, производитель их больше не поддерживает. Им на смену приходят приложения "Муж" и "Жена", соответственно. Неожиданно ты обнаруживаешь, что само собой установилось приложение "Ответственность". Ладно, не у всех. У некоторых оно почему-то не устанавливается никогда, система не поддерживает его в принципе, ибо оно жрет очень много ресурсов.
Приложение "Автомобиль", приложение "Хобби". Не стоит забывать и про очень важное приложение "Друзья". А потом – бац, и ты решаешь установить приложение "Ребенок", из-за которого запросто могут заглючить приложения "Муж" или "Жена". Да и ресурсов "Ребенок" потребляет очень много, "Друзья" в оперативную память могут не поместиться.
И в какой-то момент ты думаешь: "Черт возьми, на кой черт мне это все? Вся эта гора приложений, в которых надо копаться, выискивая нужное? Которые нужно постоянно обновлять, которые жрут память и производительность процессора? Ведь жил же я раньше только с парой приложений, которые изначально установил? На кой мне все остальные?"
И так хочется взять и почистить свой смартфон от ВСЕГО! Взять и удалить все нафиг, чтобы не заморачиваться постоянными обновлениями. Приложение "Ребенок" так и вообще каждую неделю обновляется.
А потом ты думаешь: "А зачем вообще нужен смартфон? Чтобы звонить? Для этого можно было и старый "Siemens A35" не выкидывать. Смартфон – он как раз для того, чтобы заполнить его приложениями. Пусть работает!" И качаешь новое приложение, "Вечер с женой и пивом", например. И улыбаешься. Хотя точно знаешь, через неделю его опять обновлять.


7. Как-то пьяный возвращался я домой

Как-то пьяный возвращался я домой,
Гнал на всю катушку мотоцикл свой.
Было весело, я громко песни пел,
И на пень трухлявый спьяну налетел…

А, не, это не моя история. Перепутал.

– Возвращался я как-то пьяный домой, и врезался в гараж. И вот результат, как видишь. Весь в гипсе.
– Машина, конечно, вдребезги?
– Не, я пешком был…

А, не, снова не та история.
Моя начиналась иначе. "Как-то пьяный возвращался я домой" было уже в середине.
Я не хотел в тот день пить. Я даже ехать-то не хотел. Моя подруга пригласила меня, и еще одну девушку, на… Наверное, это правильно было бы назвать репетицией новоселья? А может афтенавоселье, по аналогии с афтепати? Она купила квартиру, закончила ремонт, и просто пригласила нас в гости. Вроде как и не на новоселье (я так и не знаю, было ли оно до, или предполагалось после), и вроде как и не просто так.
В конечном итоге, не важно. Важно то, что когда мы встречаемся, мы почему-то очень часто пьем. Обычно вот этим составом, втроем.
Имен я называть не стану, дабы не компрометировать дам, да имена и не важны.
Я не хотел ехать, но поехал, ибо стараюсь следовать принципу "Всегда говори "Да". Потому что каждое "да" ведет к чему-то хорошему.
Я не хотел пить, потому как не хотел ехать, приехал ненадолго, и планировал уехать часов так в 16, ибо к 18 ко мне самому должна была приехать в гости кума, которую хотелось встретить со всем почтением и любовью, а не на четвереньках. Но когда я уже собрался уходить, мне поднесли "на прощанье" немного чачи, я согласился. Потому что я люблю чачу, люблю этих двух девушек, и вообще, каждое "да" ведет к чему-то хорошему.
Чача была настоящей. Не фабричной, купленной в магазине, а домашней, привезенной из Абхазии, сделанной с любовью. Она вкусно пахла виноградом, имела мятное послевкусие, и была термоядерной! То есть была именно такой, какой чаче быть и положено. Не знаю, сколько в ней было градусов, но явно больше сорока, а скорее всего даже и больше пятидесяти.
Поскольку первое "Ну по чуть-чуть" пошло хорошо, было решено на прощанье выпить еще по чуть-чуть, а я позвонил Маше, выяснил, что она задерживается, и позвонил супруге, чтобы сказать, что задерживаюсь сам.
– Опять нажрался? – спросила Света.
– Еще нет, – честно ответил я.
– Понятно, – сказала Света и вздохнула.
Налив второе "По чуть-чуть" подруга пошла ставить бутылку на стол (ибо сидели мы на полу в виду полного отсутствия мебели в новой квартире), и я сказал ей: "Куда бутылку-то понесла? Оставь тут!" Это было важным стратегическим решением, которое задало курс оставшегося вечера.
Да, мы нажрались. Литр мощной домашней чачи пошел очень хорошо.
Часа через полтора я был основательно пьян, а мои милые спутницы были пьяны в хлам. Я как всегда не учел разницы в массе тела, и подливал от всей души, как настоящий собеседник. Ведь хороший собеседник – он что? Правильно, не только слушает, но и вовремя подливает. По традиции русского застолья (ну, или в нашем случае – наполья), рюмки пустыми быть не должны. В общем, я полностью протрезвел через пару часов, а девчонкам было основательно плохо. Но речь не об этом…
Я вновь позвонил Маше, узнал, что она собирается выезжать, и решил, что пора покинуть гостеприимную квартиру и мне. Вызвал такси, доехал до дома, и вот тут-то и началась сама история…
К моему дому так просто не подъедешь. Все в заборах и шлагбаумах. Проехать можно или имея "кнопку", поднимающую шлагбаум, или имея бронетранспортер… У меня не было кнопки, а Uber прислал за мной обычный седан, а не БТР. Поэтому вышел я не возле подъезда, а чуть в стороне, за домом.
День был ветреный. Ветер был не чета норильскому, но довольно сильный, промозглый и противный. Я обогнул один угол дома, достал телефон, набрал Маше, успел спросить, где она, обогнул второй угол дома, и тут-то все и произошло…
Как-то пьяный возвращался я домой…
Ветер ударил мне в лицо, прямо в мою поддатую харю. Я пошатнулся, потерял равновесие, а тщательно отполированный этим самым ветром лед под моими ногами, сделал все остальное.
Да, я навернулся в сугроб.
Самое интересное, что я не только не выпустил из рук телефон, но даже и не убрал его от уха. Так и летел со смартфоном, прижатым к уху, комментируя происходящее.
– .... Я упал в сугроб!" – закончил я свой матерный монолог, и добавил: – А ты где?
– Я еще на Речном. Но уже в автобусе, еду к вам!
Это было плохо. Я надеялся, что из сугроба меня достанет Маша. Но, нет, так нет… Я попрощался, спрятал телефон в карман и собрался вставать на ноги, и тут я понял одну простую, но важную вещь: сугроб закрывал меня от ветра! Мне больше не дуло в лицо! В сугробе было тихо и спокойно, в сугробе было хорошо, как дома! И это было почти также здорово, как быть буддой после водки с кровью кобры, выпитой во Вьетнаме.
Как же давно я не испытывал такого покоя и умиротворения, как в тот миг, в сугробе, после вечера с любимыми друзьями, и перед вечером с не менее любимой кумой, и более всех на свете любимыми женой и сыном! Лежа в сугробе я осознал, что моя жизнь удалась, что я счастлив, особенно когда мне не дует в харю, а из желудка в кровь мирно всасывается этиловый спирт, в изобилии содержавшийся в благородном напитке, что я люблю и любим, и что даже завтра на работу я пойду потому, что хочу, а не потому, что надо!
И пребывая в блаженном умиротворении, я достал из кармана сигареты и закурил, лежа в сугробе и глядя на беснующийся надо мной в свете желтого фонаря рой снежных мух. Я превращал секунды в дым и пепел, размышляя о прекрасном, когда мою медитацию прервал вышедший из дома сосед с пакетом мусора.
Я даже не знаю его имени. Просто сосед по лестничной площадке, с которым мы здороваемся, когда встречаемся у лифта. Мужик как мужик, нормальный сосед, а не как у меня был на прошлой квартире. Сначала сосед увидел торчащие поперек дороги ноги, и остановился. Потом он увидел лежащее в сугробе тело, и сделал еще один шаг вперед, дабы выяснить, кому это тело принадлежит. Потом в его глазах мелькнуло узнавание, когда он понял, что тело живет с ним на одном этаже. Сосед шагнул ко мне, перекинул пакет с мусором в левую руку, явно намереваясь протянуть мне правую, чтобы помочь подняться, но снова застыл, осознав неправильность ситуации. Человек лежит в сугробе, значит человеку, наверное, нужна помощь, но при этом человек счастливо улыбается и пускает в небо дым…
– Доброго вечера! – сказал я.
– Ага, – кивнул сосед, не двигаясь с места.
– Да вы проходите, – сказал я, поджимая ноги, чтобы ему не пришлось через них перешагивать.
Сосед кивнул, и пошел дальше к мусорным бакам, дважды оглянувшись на меня по дороге. Странный какой-то. Мог бы и прилечь рядом со мной, я бы его даже сигаретой угостил. Может он просто не знал, как это здорово, лежать в сугробе, наслаждаясь вкусом табачного дыма, и думая о тех, кого любишь?
Я пожал плечами, сделал еще одну затяжку и принялся выколупываться из сугроба. Пора было домой, готовить к машиному приезду жареные бананы.
Впереди было еще много хорошего…


8. Новогодняя история о добре и зле

Моей маме – не позавидуешь. С одной стороны ей, воспитывая маленького меня, нужно было как-то объяснить мне разницу между добром и злом. Например, что воровать – нехорошо. С другой стороны, мое детство выпало на 90-е, и если бы мама не тащила домой с работы все, что плохо лежало – не факт, что мы бы выжили. Каждое лето на месяц мы уезжали в оздоровительный лагерь, в котором мама работала врачом. Заезжали мы туда с двумя сумками, а выезжали – с пятью. А как иначе? 90-е, задержка зарплаты на полтора года, пенсии – на полгода. Дикая инфляция, а кормилец в семье один: она. Мой биологический отец счел, что достаточно помог любимой женщине, сотворив ей помощника, то есть меня. Мавр сделал дело – мавр может уйти. И ушел.
Жизнь в 90-х научила меня не щелкать клювом. Отвлекся – пустые бутылки подберет кто-то другой. Расслабился – у тебя отберут деньги от прошлой успешной бутылочной охоты. Жестокая школа жизни! Поэтому когда я читал "Малыша и Карлсона", в тот момент, когда Карлсон объясняет, откуда у него полный кошелек монеток в пять эре, у меня, в отличие от Малыша, разрыва шаблона не произошло.
– Извозчик не должен быть разиней! – объясняет Карлсон.
– Так ты даже видел, кто обронил кошелек, но не вернул? – ужасается Малыш.
Для меня все было очевидно. Извозчик – разиня, а Карлсону – нужнее. Все честно.
В общем, разницу между "украл" и "нашел" я знаю достаточно неплохо. Благодаря маме. И благодаря вот таким вот двум случаям…
Мне было три с небольшим года, когда у кого-то в гостях я увидел ЮЛУ! Никогда до того мне в руки не попадал такой чудесный и прекрасный предмет, как волчок! Он так вертелся, так завывал, и так эффектно танцевал на своем кончике, что я был покорен. Практически весь вечер я играл только с юлой, полностью игнорируя других детей и другие игрушки, а ближе к концу вечера я осознал, что жить без этой игрушки я уже не смогу.
Я тихонько подкрался к маме, протянул ей вожделенный волчок, и прошептал на ухо четкие указания: "Положи к себе в сумку и закрой ее!"
Я все продумал. Юлы все равно никто не хватится сразу, сын хозяина дома играл ей не слишком активно, видать уже надоела. А у мамы сумка большая, никто и не догадается, что в ней лежит игрушка. Это же совсем не то, что пытаться вынести юлу в кармане, или запихнув в штаны?
И вот мы вышли на улицу. Я выждал немного, и попросил маму:
– Доставай!
– Кого? – искренне удивилась мама.
– Юлу! Из сумки!
– А вот… – мама расстегнула сумку, демонстрируя, что ничего лишнего в ней нет, – Нету ее тут…
Я горько разрыдался. Я ведь сделал все правильно, я все продумал, все рассчитал! А мама… Как она могла? Я же дал четкие указания, просто положить юлу в сумку, почему она не сделала этого? Где я допустил ошибку?
Сквозь полный отчаяния рев я худо-бедно донес это все до мамы.
– А зачем ты хотел вынести юлу? – спросила она меня.
Глотая слезы и сопли, давясь отчаянием и первым разочарованием в моей жизни, я сумел-таки выдавить из себя сквозь всхлипы:
– Потому что юла – моя самая любимая игрушка!
Как сейчас помню эту сцену. Мой детский разум постиг значение слова "безысходность". Все пропало! Идеальный план дал сбой, все пошло в разнос, все не так, нельзя верить даже маме! И я выкрикнул ей в лицо:
– Почему? Ты? Не? Положила? Юлу? В? СУМКУ???
– А я положила, – развела руками мама, – просто ее сейчас здесь нет.
И тут мама выдала самое дикое объяснение того, почему воровать нехорошо!
– Ты разве не знал? Если что-то возьмешь без спроса, оно и у тебя исчезнет!
Я задумался. В маминых словах я не сомневался, я принял их на веру сразу, потому что мама не обманывает, да и в картину происшедшего это вполне укладывалось: юла была – юлы не стало. Я задумался именно о способах практического применения закона природы, о котором я только что узнал.
– Ты понял? – спросила меня мама.
– Понял, – ответил я.
– Понял, что нельзя ничего брать без спроса?
– Понял. Только если хочешь кого-то наказать.
Мама тяжело вздохнула. Кажется, она начала понимать, что выбрала неверную тактику для объяснения того, почему красть нехорошо.
С того момента прошло около года. Мне было 4 с небольшим, мы переехали на новую квартиру, близился Новый Год, и мама с бабушкой решили сделать мне сюрприз! Они купили искусственную елку!
Все было продумано идеально. Ага, также идеально, как мой план похищения волчка. Возвращаясь с работы, мама купила елку. Донесла ее до этажа, оставила в коридоре, вошла в квартиру, где со мной сидела бабушка, которая обычно с маминым появлением отправлялась к себе домой. Быстро нашептала бабушке на ухо свой план:
– Елка – в коридоре. Закопай ее на улице, у нас под окном, а мы с Кирюшкой типа искать пойдем! Сюрприз будет!
Бабушка кивнула, взяла лопату, взяла тайм-аут минут на 15, и ушла с концами. Оговорен был условный стук, с которым бабушка вернется, пару раз толкнет в дверь лопатой, и растворится в темноте. Ведь она же не могла снова зайти к нам в квартиру, этим она вызвала бы мое подозрение, и поставила под угрозу всю операцию!
А операция и так держалась на честном слове. Да, ночь, канун нового года. Но прохожие-то есть, да и из окон окрестных домом кто-нибудь мог увидеть странную женщину, закапывающую в снег какую-то коробку. Кто-нибудь мог увидеть, заинтересоваться, и выкопать нашу елку раньше нас. Ну, вы помните: "Извозчик не должен быть разиней!" Если уж в Швеции кошельки у извочиков прут, как только они упадут на мостовую, то в СССР и вообще клювом не щелкай.
А теперь – главное. Как мама могла объяснить появление елки, за которой мы пойдем, в сугробе? Закопанный клад? Подарок от Деда Мороза? Магия, от которой в сугробах, во время определенной фазы луны, вырастают елки в картонных коробках?
Щас! Мы же русские, простые люди.
– Я когда домой шла, – с порога стала рассказывать мама, – видела, как мимо нашего дома сани Деда Мороза проезжали. Их тряхнуло…
Конечно, мы же в России, у нас дороги такие, что трясет даже волшебные сани.
– … И из саней в сугроб выпала елка! Выпала, и провалилась в снег, Дед Мороз ее не заметил и уехал.
Я не раздумывал ни секунды!
– А чего ты не подобрала-то ее?
Дед Мороз не должен быть разиней, правильно?
– А она глубоко в сугроб провалилась. Там без лопаты никак. Вот я домой и пошла…
– Так пойдем быстрее!
– Сейчас, подожди, дай хоть чаю попить, устала я сильно, – тянула мама время, дожидаясь, пока бабушка выполнит свою часть операции.
Я не знаю, чем руководствовалась моя мама. Спрашивал – пожимает плечами. Не помнит, почему придумала этот новогодний квест именно в таком виде. Видимо сказался менталитет, другие объяснения мне на ум не приходят.
И вот условный стук получен, мы быстро оделись, взяли лопаты (мама – штыковую, а я – детскую), и отправились на улицу. Поздний вечер, зима, телефонов нет. Бабушка ретировалась домой, закопав ГДЕ-ТО гашу вожделенную елку. ГДЕ-ТО! Примерно под нашим балконом. Примерно… Более точных данных нет.
Годы спустя мама рассказала повзрослевшему мне: "Ночь, я после работы, уставшая. Темно. Ни хрена не видно! Сугробы глубокие… Ты в них плаваешь, я – хожу по пояс с лопатой. Куда эта бабушка закопала елку? Как далеко от дороги? Насколько "примерно под нашим балконом"? Это "примерно" – что-то около 30 квадратных метров. Хожу, тыкаю лопатой в снег, устала как сволочь… И ты еще бухтишь: "Мама, ну куда она выпала? Ты место запомнила?" А я уже думаю: "А вдруг ее уже сперли? Россия же! Только отвернись, украдут даже сторожевую собаку… Минут тридцать искали!"
Нашли.
Этой елке как раз примерно сейчас исполнилось 29 лет. Почти три десятилетия верной и надежной службы своим хозяевам. Вот что значит елка, которую потерял Дед Мороз…
А что до грани между добром и злом, и между "украл" и "нашел", то со временем мне объяснили ее блатные песни. "Здесь люди честные живут, и у СВОИХ здесь не крадут".
На том и остановился.


9. В рот мне ноги

История не новогодняя, но зимняя, и морозная. Как раз в тему того, что сейчас за окном.
Шел 1997-ой год. Мне было 14. Моему другу детства, Мишке, более известному читателям моих мемуаров под подпольной кличкой Толстый, было 12. Жили мы на "Снегирях", кои в те годы были не просто гребенями, а краем географии. За "Снегирями" начиналось великое ничто, занесенное снегом и продуваемое декабрьскими ветрами!
Вернулись мы со школы, осознали, что уроки мы делать как всегда не хотим, и решили поискать на свои задницы приключений. Например, покататься на лыжах. Сказано – сделано. Оделись, худо-бедно тепло, нацепили лыжные ботинки, смазали лыжи парафином, и вышли из дома, навострив лыжи в сторону озера, вошедшее в анналы моих историй под именем Мертвая Заводь.
То самое озеро, на берегу которого предполагалось символически принести в жертву двух девушек, по имени Света и Наташа. То самое озеро, благодаря которому я сейчас пишу эти строки, покрытый пятнами ветряной оспы.
Ищете связь между озером в 97-м и оспой в 2016-м? Все просто! Благодаря Мертвой Заводи я познакомился со Светой и взял ее жены. Благодаря этому факту на свет появился Стас, который притащил из садика ветрянку, и заразил ею всех, кого до кого дотянулся.
Но Аллах с ними, с лирическими отступлениями. О принесении в жертву будущей жены я писал в одноименной заметке. Важные постулаты: зима, поля, дорога до Мертвой Заводи, лыжи, и километра так 4,5 до этого самого озера.
И -20. Но это мы осознали уже посреди полей. Ну а чего нам, молодым бугаям? Резво бежим по лыжне, легкая шапочка прикрывает уже посиневшие уши, но это не проблема: всегда можно остановиться, снять варежки, подышать на руки и приложить их к ушам, отогревая замерзшие локаторы. Фигня-война. Главное – надолго не останавливаться, а то курточка на рыбьем меху тоже не слишком сильно спасает в морозы. Но дети же, энергии много! Движение – жизнь, пока ты бежишь, тебе тепло, а бежать мы способны долго.
Два неутомимых киборга, весело матерясь мчащиеся по лыжне навстречу приключениям! Неуязвимые для холодов, нечувствительные к ледяному ветру, подгоняющему нас в спину. В тот момент мы были свободны и неудержимы! Мы сами были подобны ветру. Прошлое – забыто, будущее – покрыто мрачной пеленой, а в настоящем – только ритмичные движения рук и ног, только небо, только ветер, только Белое Безмолвие впереди.
Сделали небольшой привал на обочине Мочищенского шоссе, в том месте, где сейчас оно сливается с Северным объездом. Отогрели уши, немного подморозили ноги. Лыжные ботинки – голимый кожзам, совершенно не защищающий от холода. Ботинки старые, купленные несколько лет назад. Ноги – росли, ботинки – нет, поэтому они еще не малы, конечно, но близки к этому. Трое носков под них не наденешь, обычные, да плотные шерстяные – впритык, и то пальцы уже жмет. Останавливаться нельзя, холод забирается в каждую щелочку в одежде, касается кожи своими ледяными пальцами, пробирается дальше, в кровь…
Встали, перебежали дорогу, снова нацепили лыжи. Вперед!
Дальше – хуже, лыжни нет. Идем по целине, по насту. Идти тяжелее, энергии тратится больше, но мы же молоды, мы же неутомимы, а выделившаяся при движении энергия тратится на обогрев замерзающего тела. Прорвемся, еще не в таких переделках бывали! От гопников бегали, в болоте тонули, в ментовке сидели… Что нам какой-то мороз? Мы же сибиряки…
Идем. Уже не бежим, уже идем. Но осталось-то недалеко, километра полтора, не больше. Иногда выкатываемся на проселочную дорогу – по накатанному снегу становится идти чуть легче. Иногда дороге с нами не по пути, и она уходит в сторону, а мы упрямо торим лыжню к Мертвой Заводи.
В какой-то момент мы снова оказываемся на дороге, и она выводит нас к горке. А горки – мои враги. Страшные враги! Нелады у меня с ними, вечные нелады. Плохо у меня с равновесием, плохо у меня с удержанием направления на большой скорости. Потому ни разу я на горных лыжах и не катался, сколько не говорили мне друзья: "Да горные – это не беговые. Там по-другому все!" Не пойду! Я когда на коньки впервые встал – ногу потянул! В раздевалке! Снимая конек! Представляете, что со мной на склоне будет, на горных лыжах? Да я там погибну глупой смертью храбрых, а заодно и нескольких невинных с собой заберу.
Не так страшен атакующий строй кавалерии, как катящийся с горки Кудряшов! Не так бессмысленен и беспощаден русский бунт, как мое чувство равновесия! Не так опасен огненный дождь, как неуправляемый снаряд с двумя лыжными палками!
Обойти горку? Спуститься по целине? И времени жалко – чем дальше, тем меньше в организме остается энергии, хочется побыстрее добраться до озера, задать себе вопрос, нахрена мы сюда поперлись, и повернуть обратно. И гордость в груди пылает огнем! Горка? Да она мне как два пальца испоганить! Как две ноги переломать! Как две лыжи узлом завязать!
И-эх! Понеслась, перекрестясь! Ловите меня семеро, шестеро не удержите!
Скорость растет, координация падает, в груди замирает сердце, я забываю сделать вдох… И тут колдобина! А может ветка? А может загогулина? А может хитрая ловушка, расставленная кем-то на бездарных лыжников вроде меня?
Небо, земля, снова небо, снег во рту, снег за шиворотом, варежка летит дальше, а я уже никуда не лечу, я падаю мордой в снег! Боль в лодыжке, боль в руке, боль в спине. Что-то хрустит, что-то рвется… Я открываю глаза – перед глазами лыжа. Нога выгнута под странным углом, но вроде цела. Распутываюсь, оцениваю повреждения – вроде цел.
– Нормально? – орет сверху Толстый.
– Нормально! – ору я в ответ.
– Я лучше сторонкой обойду, – очкует он.
– Тебе что, слабо? – кричу я заветное заклинание подростков.
– Кому слабо? Мне слабо?
Еще одни неуправляемый снаряд несется с горы, наезжает на ту же колдобину, что и я, и тяжело приземляется в снег, путаясь в руках, ногах и мыслях. Толстый орет благим матом, я бегу к нему, на ходу думая, что мы доигрались, и случилось что-то плохое…
Плохое действительно случилось. Руки и ноги целы, идти, хоть и хромая, Мишка может, но вот креплению на левой лыже хана. Полностью и бесповоротно. Здесь, без инструментов, не починить никак.
Все! Приехали! Не дошли мы до Мертвой Заводи каких-то 500 метров. Разворачиваемся.
Сначала идем по дороге. Так еще ничего, Мишка ковыляет, держа лыжи в руках, я – легко скольжу впереди него. Но скорость уже не та, да и сил уже не так много. Замерзаем… Дальше – хуже. Дорога забирает влево, нам туда не надо, нам надо прямо. Снова по целине. Мишка цепляет одну лыжу. На вторую – просто встает, потому, что закрепить ее на ботинке нечем.
И ветер, тот самый прохладный ветерок, что по дороге сюда ласково подталкивал нас в спину, загоняя в ловушку, теперь победно скалился нам в лицо, ледяными руками оглаживая нос и щеки.
Шоссе уже в зоне видимости, но шоссе – это только ориентир, это даже не половина дороги, это менее, чем треть. А я уже ни рук, ни ног, ни лица не чувствую. Белое Безмолвие показало свое истинное лицо, свой холодный оскал смерти. -20, ветер, и мы на равнине, посреди великого ничего, продуваемые со всех сторон.
– Миш, я побегу вперед, ладно? Не могу больше, замерз как сволочь. На шоссе попробую машину голоснуть. Может, кто подвезет…
– Беги, – обреченно сказал Толстый, вымученно вышагивая по снежной целине на одной лыже.
– Держи прямо, у дороги встретимся, лады?
Наверное, он думал, что я его брошу. Что сейчас выеду на трассу, поймаю машину, и умчусь домой, греться. Но русский в Белом Безмолвии своих не бросает.
Домчавшись до шоссе я немного разогнал кровь, но только самую малость. Заледенел я уже весь, до костного мозга. Руки еще как-то ощущались, но ног я уже просто не чувствовал. Выбежав на дорогу я действительно попытался поймать машину, но потом подумал: что я скажу водителю? "Дяденька, там мой друг телепается, на одной лыже, проваливаясь каждые 15 секунд по пояс. Он еще минут через 15 сюда доберется. Вы его подождите, пожалуйста!" Глупо как-то. Вот дотелепается, тогда вместе и будем голосовать. А пока… Пока надо хоть немного согреться.
Возле дороги стояли полутораметровые снежные отвалы, нагребенные снегоуборочной техникой. И если упасть под защиту этого снежного вала – он прикроет хотя бы от ветра. У меня хотя бы перестанет леденеть лицо…
Я рухнул у обочины, спрятавшись от ветра, свернувшись в позе эмбриона. Наверное, так и умирают люди на морозе. Прячутся в иллюзорное тепло, расслабляются, и позволяют холоду проникнуть везде. В горло, в легкие, в кровь, а уже по ней – добраться до сердца, навсегда остановив его стук. Я пролежал так минут 15, не чувствуя ног, но все же еще далекий от того, чтобы полностью отдаться холоду. Я отдохнул, отогрел лицо и уши, заморозил все остальное…
Но знаете, что страшно? Шоссе. На обочине в снегу валятся свернувшийся клубком подросток. Думаете, кто-то остановился? Нет. Ни один. Надеюсь, меня просто не видели там, в снегу… Потому что если видели, но не остановились… Я тогда просто не хочу думать о человечности в этой стране.
Через снежный вал на противоположной стороне дороги, пыхтя и матерясь, перевалился Мишка.
– Я через поля не пойду, – сказал он, – просто не дойду. Просто сдохну.
Я кивнул. Кивком указал: "Падай рядом, полежи"…
– Пойдем вперед, вдоль дороги, – предложил я минут через 5, – там кафе впереди. В нем погреемся немного. Ну а потом – по Пьяной дороге.
Так дольше. Километров пять, вместо трех, если по прямой. Но я прекрасно понимал, что поля Толстый не одолеет. Да и я уже, вполне возможно, тоже.
Мы встали. Пошли вдоль дороги, держав в правой руке лыжи и палки, и вытянув левую. Может, кто остановится? Может, кто подвезет?
Кому мы такие нужны, с лыжами? Как запихнуть лыжи в среднестатистический седан? Кому это вообще надо?
Почти у самого кафе нас подобрал универсал, в салон которого лыжи с трудом, но пролезли. Семейная пара, которой он принадлежал, ехала на "Снегири". Стуча зубами мы бормотали "Спасибо" всю дорогу, сидя на заднем сиденье и чувствуя, как покалывает руки и лица. Вот что меня смущало, так это то, что в ногах я не ощущал ничего.
Нас высадили метрах в трехстах от дома. Напутствовали добрым словом "Больше так не вы2,71бывайтесь!" Мы попрощались и пошли домой каждый к себе. Мама уже была дома. Похоже, мама выслушала мой рассказ не очень внимательно. Похоже, она пропустила фразу "Я не чувствую ступней", потому что она тут же налила горячую ванну и усадила меня в нее отмокать.
Да, моя мама – врач. Матерый терапевт. Профессионал. Еще она очень любила рассказывать историю из деревни, откуда она была радом, про охотника, который заблудился в лесу, проблуждал там сутки в лютый мороз, а потом все-таки нашел дорогу домой и радостно вошел в жарко натопленную избу. И у мужика отвалился нос…
В начале нулевых, на волне популярности книг о мальчике со шрамом на лбу, я понял, что я один на всем белом свете знаю, что Том Реддл был родом из маленькой деревни Яя в Кемеровской области. "Дорогие товарищи яйцы!" – заявил однажды какой-то высокий партийный чин с первомайской трибуны… Яйцы ржали так, что чуть не сорвали первомайскую демонстрацию, а это высказывание вошло в легенду.
Ну, в общем, мама из Яи поехала поступать в Новосибирск, в медицинский, а Том Реддл – в Хогвартс. Такая вот история.
Но вернемся к моей истории. Никогда, слышите, никогда, сразу не опускайте отмороженные конечности в горячую воду. Это больно. Мои ступни разбарабанило раза в два, они налились красным с малиновым оттенком, и еще несколько часов приходили в норму. Ну, хоть не отвалились, и на том спасибо.
С тех пор у меня постоянно мерзнут ноги. Я довольно-таки морозустойчивый, не боюсь ни холодных ветров, ни ледяных объятий Сибири. Но ноги всегда держу в тепле, ибо кровообращение в них так и работает через пень-колоду. И едва начиная замерзать, ноги вспоминают только тот день в декабре 1997-го, и всячески сигнализируют мне о том, что такого ебалая как я, на всем белом свете не найти!
P.S. А спонсор этой заметки – ночной возглас супруги: "Ааааа, в рот тебе ноги, не трогай меня своими ногами! Почему ты весь – теплый, а ноги у тебя такие холодные? Высунь их из-под одеяла, пока я не замерзла!"
Многое в нашей семейной жизни связано с Мертвой Заводью. Ноги, например…


10. Проклятье

История эта произошла, когда мне было лет так 13-14. Надо сказать, что уже в этом возрасте я был довольно высоким мальчиком. Ввысь я вытянулся быстро, так что к этому возрасту во мне было где 165-170 см. Я был щуплым, дрищеватым, но уже очень многим взрослым я смотрел прямо в глаза, а не снизу вверх.
И вот стою я в очереди в магазине. Как сейчас помню: очередь была за хлебом. Небольшая такая очередь, минут на 10. Мелочь, по временам 90-х. Стою, думаю о чем-то своем, очередь вяло движется вперед, и тут что-то произошло. То ли очередь всколыхнулась, вынудив меня сделать шаг назад, то ли я слишком ушел в себя и пошатнулся, то ли вообще всколыхнулась земная твердь. Не знаю. Важно то, что я сделал шаг назад и почувствовал, что наступил кому-то на ногу.
Кто-то, стоявший за моей спиной, смолчал, но я был вежливым молодым человеком, и счел, что нужно извиниться перед пострадавшим. Для этого я обернулся.
Обернулся, и замер, потому что смотрел я не в глаза своему собеседнику, и даже не на галстук или верхнюю пуговицу рубашки. Передо мной был брючный ремень, и блестящая пряжка со звездой. Как сейчас помню эту пряжку и эту звезду… А еще отчетливо помню свое безграничное удивление. Ну не привык я с пряжками разговаривать…
Медленно-медленно я стал поднимать голову вверх. Задирать, я бы сказал. В этом мужчине было как минимум два метра роста, а может и все два десять. Наверное, секунд пять у меня ушло на то, чтобы поднять глаза настолько высоко, чтобы встретиться с ним взглядом. Сделав это, я испуганно икнул, потому что в этом взгляде отчетливо читалась ненависть. Но от своей изначальной задумки я не отказался. Ведь я виноват, я наступил ему на ногу…
– Ик… Извините! – сказал я.
Голиаф смерил меня взглядом, полным ненависти и презрения. Голиаф открыл рот и изрек самое страшное проклятье, которое когда-либо налагали на меня. Мне желали скорой смерти бабки в автобусе, мне желала импотенции одна девушка, желала никогда не встретить своей любви одна цыганка… Телефонный шутник сказал, что мне осталось жить семь дней! Все это меркло на фоне проклятья, которое обрушилось на меня тогда, в 1996 или 97-м году, практически с небес.
Голиаф изрек:
– Чтоб твои дети пылесоса боялись!
– Ик! – снова сказал я, и снова пробормотал: – Извините.
И вернулся к прерванному занятию, то есть к стоянию в очереди за хлебом, чувствуя, как у меня плавится макушка, высверливаемая взглядом Голиафа.
А потом было 17 лет ожидания, ставшего практически невыносимым, когда у моей супруги стал оформляться отчетливый такой живот, который уже не перепутаешь с пивным или просто откормленным. Сбудется, или не сбудется?
Я принялся пылесосить на следующий день после того, как повякивающий кулек принесли из роддома. Не сбылось! Малыш полностью игнорировал пылесос. Зато в возрасте лет так полутора стоял бояться дрели и перфоратора. Проклятье просто криво ударило ("Палочка Уизли отвечает катастрофой на любое, самое простое заклинание. Мы унесем отсюда Поттера в наперстке!") или это у всех детей в порядке вещей?
Я волнуюсь.


11. Загадки

Мне было 14 лет. Я активно переписывался в газетном чате "Комка". Ну, вы помните, эти переписки в газетах бесплатных объявлений? Переписки в разделе "Личные обращения". Пишешь на купоне газеты свое сообщение, отправляешь, ждешь, и спустя неделю, а может и месяц, твое сообщение читают все желающие!
Надо ли говорить, что купоны бесплатных объявлений "Комка" быстро стали валютой? Их собирали по знакомым, их выменивали, их клянчили… И вот однажды я получил по почте письмо, в котором было 15 купонов. Пятнадцать! Целое состояние по тем временам.
Больше в письме не было ничего. Обратного адреса не было.
Мои друзья тут же решили, что отправитель – девушка, и быстро прозвали ее моей тайной поклонницей. Издевались. Потому что где я, и где поклонницы? Тем более тайные. Но факт оставался фактом, кто-то прислал мне 15 купонов "Комка".
Спустя полгода пришло еще одно письмо. Еще 10 купонов. Сказать, что я был озадачен, значит ничего не сказать.
Еще спустя полгода – новое письмо. Еще 10 купонов и бумажка с номером телефона.
Мне было 15. Я был застенчивым, забитым жизнью подростком, у которого, к тому же, не было домашнего телефона. Да и мозгов, кажется, не было. И вообще, на жизнь я тогда смотрел совсем не так, как сейчас.
Да, я так и не позвонил. Приводил сам себе аргументы: "А что я ей скажу?" "А вдруг это никакая не девушка?" "А вдруг это розыгрыш?"
Дурак!
Вот уже 19 лет я не знаю, кто это был, и чего хотел. Дурак…
Мой вам совет, друзья, никогда не упускайте возможностей. Позвоните, напишите, узнайте и подружитесь. Чтобы потом не жалеть, чтобы потом не гадать.
А если ты, моя тайная поклонница, читаешь сейчас эту заметку, если помнишь Большого Крайта из "Пятого угла" – напиши мне, пожалуйста.

***

Мне было 19, и мы отмечали Новый год у меня дома. Шумной компанией из 7 человек. Да, именно после того вечера я зарекся совмещать разные компании из своего окружения. Да, именно после того вечера я осознал, что лучшая беседа – это тет-а-тет. Большие компании – это прекрасно, но не когда я – хозяин вечера.
Но речь не об этом.
Мы шутили, веселились, ждали прихода Нового года, и в какой-то момент грубо нарушили правила техники безопасности. Запустили фейерверк в окно, чтобы не мерзнуть, выходя на балкон. Запустили и забыли… А через полчаса раздался звонок.
– Кирилл, ты? – спросил незнакомый мужской голос. У меня в принципе плохая память на голоса, и вообще я по телефону часто путаю людей. Но этого человека я не знал, я был уверен в этом процентов на 99. А вот он меня знал…
– Да, я.
– У вас дом горит. Вы там аккуратнее…
Мое сердце спряталось в кишечник. И, кажется, даже собралось выбраться наружу через задний проход, но не могло, потому что этот самый проход сжался до размеров игольного ушка.
– Дом горит?
– Ага. Пожарные понаехали. 11-ый этаж. Я почему и звоню, как бы вам там не сгореть.
– Под нами? – хрипло спросил я. Своих соседей снизу я не любил, но сжечь их, устроив пожар своим фейерверком, это было уж слишком.
– Вроде да. Я ж не знаю, куда у вас окна выходят. Ты проверь, я перезвоню. Пока.
Я выскочил на балкон. На 11-м этаже светились окна, ничего не полыхало, дымом не пахло. Внизу никто не суетился…
Я помчался на балкончик для курения. Во дворе стояла пожарная машина. На балкончике стоял и курил сосед.
– Кто горит? – выдавил я из себя.
– А хер его знает. В том крыле.
– Точно в том? Не в нашем?
– Точно.
"То крыло" – это далеко, за двумя углами. Туда мой фейерверк отнести не могло даже ураганным ветром, а погода, кстати, безветренной вообще. Я успокоился. Вернулся, успокоил друзей, праздник продолжился. Через несколько минут снова зазвонил телефон.
– Ну что? – спросил мужик.
– Нормально все, соседнее крыло горит. Пожарные уже приехали. У нас на этаже даже запаха дыма нет.
– А, ну нормально! С Наступающим! Пока!
Я до их пор не знаю, кто это был. За 14 лет никто ни разу не обмолвился в разговоре: "А кто у вас горел-то тогда, ты узнал?"
А я узнал. На 11-м этаже жили пенсионеры-алкоголики. В тот день, 31 декабря, дед клянчил у бабки денег на бутылку, она не дала, поэтому он запер ее в туалете, подпер дверь стулом и поджег квартиру.
Бабка выбралась, кстати, еще до приезда пожарных. А пострадали соседи снизу, которых залило, и соседи сверху, которых закоптило. Через полгода дед повторил попытку, на этот раз более удачную. Бабка задохнулась в дыму, а дед – даже сесть не успел. Умер от инфаркта еще до суда.
Все это интересно, конечно, но не дает ответа на вопрос, кто звонил мне в ту новогоднюю ночь?

***

Мне было 27, я летел в Москву. Слонялся по залу ожидания "Толмачево", отбивался от менеджеров, желающих втюхать мне кредитную карту того или иного банка. В моих наушниках играла Сурганова и ее "Рейс 612", потому что на тот момент я очень любил эту композицию, но счел, что слушать ее в небе будет все-таки перебором, хоть я и летел на B-737-400, а не ТУ-154. поэтому я решил наслушаться Сургановой на земле.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71523703?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.