Главная страница | Научная фантастика | Домой – к началу времён

Домой – к началу времён
Александр Айвазов
Эта книга о человеке, который, путешествуя по разным эпохам, попадает в нелепые жизненные ситуации. А преодолев их и найдя себя, он идет своим путем и возвращается домой – «Домой – к началу времен».

Александр Айвазов
Домой – к началу времён


ОТ АВТОРА
Эта книга – первая из серии книг. Прошу не судить меня строго, так как диалог у меня с вами будет односторонний. Сюжет появился пять лет назад. Сначала были отрывки, которые я рассказывал, обсуждал с друзьями, но когда мне стала сниться вся книга, разложенная по главам, решил ее написать под напором родных. В ней я пытаюсь объяснить некоторые события и высказываю свою точку зрения, и это только мое видение тех или иных событий.
Менять что-либо в своей прошлой жизни мне не хочется, главное, чтобы не было хуже. Конечно, халяву люблю, но в пределах разумного. Конечно, скучаю по временам, когда был молод и, как мы шутили в начале девяностых, получить зарплату, отправиться в семидесятый год и больше уже не возвращаться. И также мне не хотелось, чтобы вы думали, что я ненавижу людей и что я против религии – ни в коем случае.
Дело в том, что, анализируя события последних лет, считаю: в воздухе витает тяжелое, страшное. Во многих странах большим начальникам хочется пострелять. Очень хотелось, чтобы хватило смелости решить проблему иначе, но собаки войны спущены с цепи. И если на карте ставить красные флажки там, где полыхает, то станет видно: война уже в разгаре. Хотел бы я выжить, пережив катаклизм, хочу. А главное, хочу, чтобы выжили наши дети и они не завидовали мертвым.

ГЛАВА 1. ВСТРЕЧА
Моя встреча с Мухаммедом произошла задолго до этих событий, хотя, забегая вперед, скажу: он называл себя и Исаия, и также учеником Моисея. Я встретился с ним поздней в этой реальности осенью на трассе Брянск – Москва. Я ехал ранним утром, выехав от тещи в четыре часа в понедельник, пытаясь успеть на работу в Москву. Трасса была на удивление пуста. Ночами уже было довольно морозно, а днем припекало и все таяло.
Возле поворота «Мемориал Партизанская поляна» на остановке стоял человек, одетый совсем не по погоде и голосовал. Сначала я подумал, что он проигрался в карты и теперь едет домой. Сбросив скорость, посмотрев в зеркала, не заметил ничего живого спереди, и сзади не было никаких огней. Я притормозил, приоткрыл окно. Он поздоровался и, обратившись ко мне по имени и фамилии, попросился сесть в машину, так как он сильно замерз, ожидая меня уже минут сорок. Меня это, конечно, очень удивило. Не подав вида и посмотрев еще раз в зеркало, открыл дверь.
Мужчина, улыбаясь, сказал, что он все сейчас объяснит и свой нелепый вид, и откуда он меня знает. Рассыпаясь комплиментами, не скрывая радости, он пытался шутить, сдерживая дрожь в теле и в речи, усевшись в кресло и вытянув ноги, произнес: «Много ли человеку для счастья надо». «Всегда, получив малое, тянемся к большему. Такова природа человека», – ответил я.
«Совершенно верно, я с вами согласен», – улыбчиво ответил он. Это был светлый мужчина лет сорока, с легким золотистым загаром, одет в пляжные шорты и майку-балахон земляного серого цвета, больше похожую на рубище. На поясе висел, как мне показалось, термос литровый, а на шее амулет сантиметров восемь в диаметре с золотистыми надписями по периметру. Они блеснули, когда он садился. Я включил печку на всю, подогрев сиденья, и мы поехали. Минуты три или пять мы ехали молча, приглушенное радио работало так тихо, что слов было не разобрать, и только регистратор на функции ограничения скорости прервал тишину.
– Ну откуда и куда вы направляетесь?» – спросил я.
– Если я отвечу честно и прямо, вас удивит это и напугает».
– Лучше не надо, мне и так не по себе, а хотелось бы чего-нибудь логического, объяснения типа «теща сказала, что я уже выехал, скоро буду, встречай».


– С радостью, к тому же меня самого распирает от радости и восхищения своим успехом, я даже бы так сказал – от гордости, но не потому, что мне позвонили, что вы уже выехали. Совершенно по другому поводу. Разрешите представиться – меня зовут Мухаммед. Я родом из Сирии, и моя с ним встреча не первая. Первая встреча у нас была три года назад, или, вперед как посмотреть, от этой точки гораздо позже. А последний раз мы виделись полгода назад, он гостил у меня. Как бы ни звучало странно и нелепо, но он знаком с моей семьей, а мы с ним хорошие друзья.
– Он говорил так быстро и много, словно пытаясь выдавить на одном дыхании, чтоб я не смог возразить, вставить слова, говорил обо мне, о Софье, моей дочки, о вещах, которые еще не произошли, порой переходя на смех. Это была игра одного
– актера, и чем теплее ему становилось, тем живей он себя вел. Порой он смотрел на меня, и хваля себя – какой он молодец, что так ловко все рассчитал. Выдохнув остатки воздуха, он произнес:
– Все, можно теперь задавать вопросы.
«Твою мать. Сделал добро, остановился на свою голову, подобрал психопата», – подумал я.
Он продолжал что-то говорить про временные петли.
– Путешествие во времени сложно и опасно. Только мне было очень страшно возвращаться в то время, когда мы еще не были знакомы, – продолжал он. – Так как он знал: только здесь он сможет меня встретить, не боясь искажений. Но захочу ли я остановиться на трассе, при таких обстоятельствах получится у меня такой сложный прыжок в это место и время. Если я оказался после нашей первой встречи, то эффект мог бы быть совершено другой, не обязательно кардинально, но в мелочах это происходит всегда там, куда я вмешиваюсь. Вроде того меня здесь могло и не быть, одним словом, боялся эффекта бабочки. И каков будет эффект, он не знает, так как будущее, как я говорил, немного меняется всегда, если есть вмешательство. Но стечение обстоятельств заставило его пойти на такой риск. Также страшно было возвращаться не только из-за изменения времени, но и из-за того, что будет, если он встретит самого себя, ошибись на немного.

– Значит, вас здесь на трассе двое, – с усмешкой сказал я.
– Нет, здесь он один. Наша первая встреча произойдет чуть позже, тоже на трассе, но обстоятельства, точнее заряда аккумулятора хватило, чтобы попасть сюда, я почти всегда появляюсь почти голый, и манера возить с собой одежду у тебя будет в привычке.
– Да у меня одежда в багажнике не для кого-то, а просто я работал – это просто рабочая одежда.
– Я это знаю, привычкой возить одежду станет потом, сейчас он возвращается из прошлого, где он сбежал от инквизиции на следственном эксперименте, показывая, как он связывался с нечистым. Да навел там страха, наверняка в церковных летописях описаны эти ужасы. Ты, конечно, меня извини, звучит мягко, говоря странно, – он сказал это спокойно на остатках воздуха в легких.
– Это совсем мягко говоря, – произнес я так тихо и спокойно, чтоб не спровоцировать агрессию.
– Да, со стороны попахивает психушкой, – сказал он с усмешкой, – я, наверно, тоже себе не поверил.
– Причем психушка закрытого типа – ответил я.
– Извини, у меня есть простая машина времени, где я путешествую туда-обратно. –И в доказательство, что мы уже встречались, он достал фотографию, довольно потрепанную, моей семьи, а в центре экспозиции был он.
– Я бы сейчас с удовольствием выпил горячего чая из термоса, который у тебя на заднем сиденье лежит, – сказал Мухаммед.
«Он и про термос знает, – подумал я. – А также попросил бы достать одежду из багажника, она как раз сейчас ему необходима, а то вид у него глупый, и не дай бог, нас остановят.
Продолжая меня добивать знакомством со мной, он также рассказал подробности из моей биографии и готов поделиться своей. Мухаммед рассказал, что путешествие во времени очень опасно в будущем и тем более в прошлом. К незнакомцам относятся с подозрением, если, конечно, у тебя нет небольшой армии. А также это очень энергозатратно, поэтому приходится путешествовать налегке».
– Я подумал: ему бы накидку, и колпак, и имя Нострадамус.
– Да, – ответил он. – Вылитый Нострадамус.
– Ты о чем? – спросил я.
– Прошлый раз при первой при встрече ты подумал: если меня приодеть, то сошел бы за Нострадамуса.
– Забавно, мы с тобой знакомы.
– Да. Даже больше: мы с тобой друзья, и это самому
– неловко говорить с тобой как первый раз.

– Это ты всегда так говоришь или от волнения на одном дыхании без пробелов.
– А это словесный понос, сейчас пройдет, приду в себя, и все будет в порядке, просто соскучился по речи, по людям, к тому же сразу встретил тебя, у меня нет слов.
– Если ты путешествуешь – как там моя семья, все живы, здоровы, разбогатели?
– Не голодаете, достаток выше среднего, вы можете позволить себе многое, если говорить честно, и без моего вмешательства дети устроены, и вы бодрые старички. Скромней сказать нельзя – бодры значит болеем, хорошо, что не голодаем.
– Чисто возрастными болячками доход ваш выше среднего, ты работаешь там же, а вот твоя супруга, у нее свой бизнес, причем доходный, – занес руку с желанием похлопать по плечу, но остановился. – Вы совсем не нуждаетесь, много путешествуете.
– А что медицина, не скакнула вперед? – поинтересовался я.
– Скакнула, как ты говоришь, только не для всех, – он налил себе чаю.
– Взял бы там какую-нибудь суперпилюлю от всех болезней. Или того лучше, лекарство от рака, СПИДа, ну и еще от какой-нибудь страшной хвори. Здесь, открыв клинику, разбогател бы без риска.
– Дело в том, что вирус СПИДа был создан для того, чтоб извести африканцев, люди с черной кожей умирали без иммунитета, а женщины были бесплодны. Так и было, эпидемия 1947 года унесла около 60 миллионов человек. Но пошло как-то не так, вирус передался обезьянам, мутировал и передался всем европейцам.
– Как говорится, доигрались, – с сожалением в голосе ответил я.
– Лекарство в 53-м было найдено, апробировано, но его держат сами производители. Такая же история с раком, лекарство создано уже в 80-х годах. За разработкой лекарства стояла компания MERCK, но она же производитель оборудования. Химиотерапия лучше терапии и других малоэффективных, но очень дорогих препаратов, и лечение сводилось к одному – деньгам и смерти. Соответственно, им стало невыгодно просто лечить. А другие ученые, пытавшиеся создать лекарство, обращались к ним за помощью в разработках, направлялись по ложному следу. Встречались правильные идеи, но они перекупались либо душились на корню. Также доказано, что раковые клетки провоцирует к размножению сахар – лишняя глюкоза. Но, узнав про это, производители стали его сыпать во все, и потребление сахара выросло в десять раз.
– Это грустно, только бабки, – с сожалением сказал я.
– Я пытался много раз раньше все изменить, спасти не получалось. Нет, поначалу идет все хорошо, но конец тот же.
– Семья.
– Да, жена и двое детей, – это прозвучало у него так, словно его держали за горло.
– Они погибли? – почти шепотом спросил я.
– Я не готов сейчас об этом говорить, – эта тема для него была еще очень больной. – Мая жизнь началась давно. Семья, – произнеся это слово, погружаясь в воспоминания, – я много раз возвращался и смотрел на них издалека, радуясь их открытой неподдельной любви. Допив чай, как будто это стакан водки, и вытерев рукавом губы, выдавил. – Первая машина была в четыре метра высоты и со всем вспомогательным оборудованием занимала более 100 квадратных метров, а потребляла энергии, как большой завод. А эта модель уже гораздо меньше, но со своими минусами. Вначале был слабый аккумулятор, с ним я мог путешествовать лет на двадцать и совсем налегке, затем надо было перезаряжать.
– Как это выглядит? – не скрывая иронии в голосе спросил я. – Это машина, как велосипед, или в виде бочки, на что похожа и где она сама?
– Она со мной, – он показал на термос-амулет, и под майкой-рубищем было намотано вроде металлической сетки из тонких проволочек.
– А как это может работать? – скептически спросил я.
– А работает это очень просто. Я эту сеть надеваю на себя или растягиваю вроде палатки, если надо захватить с собой что-нибудь. Подсоединяю к ней энергетическую установку, – показал на термос, – и с помощью драйвера ключа (этот амулет) путешествую вперед или назад.
– И где ты был, если не секрет? – спросил я.
– Был там и там, впрочем, везде, – он крутил пальцами в воздухе, словно все это такой пустяк.
– И какая жизнь в будущем? спросил я, не скрывая интерес. – Как это происходит? Ты там как человек или как субстанция в виде духа?
– Нет, как человек я. Когда оказываюсь в другом времени, вначале у меня нет тела, а есть картинки в виде общей панорамы. Спускаюсь сверху почти из космоса, где я могу корректировать мысленно, куда хочу попасть. Ближе к земле вокруг меня образуется странное облако, где я материализуюсь. Сначала появляется сознание, причем не мое, а вообще, это видения планетарного характера. После появляются образы и возвращается зрение, но при этом тело отсутствует, обзор происходит на 360 градусов с дальностью покрытия километров 150–200. Только после этого образуется дымка вроде облака, оно начинает уплотняться, сжиматься, вот тогда появляются покалывания в теле и ощущения присутствия тела. Только после этого появляюсь я в позе внутриутробного, наблюдая за происходящим сверху, и медленно опускаюсь вниз, или могу зависнуть в облаке, или переместиться в сторону. Правда, чем ближе к земле, тем меньше расстояние можно преодолеть по горизонту, а также зависит от заряда батареи.
– Я представлял путешествие во времени по-другому.
– И как в бочке Диогена, – шутливо сказал он.
– Нет, в виде энергетической субстанции, ты видишь, как протекает под тобой жизнь, год за секунду отматывая жизнь назад, также можно замедлить время, но изменить ничего нельзя, потому что невозможно просто, как в кино, можно только наблюдать.
– Конечно, может, это и логично, но все происходит не так. Однажды я нырнул за несколько раз так далеко, и энергии оставалось только для того, чтобы мягко сесть, мое облако стало рассеиваться, я стал виден для всех. Где я оказался, не знаю, но оказался в гуще событий, попав в междоусобную войну. Люди, увидев меня, прекратили убивать друг друга, остановились, восклицая, вознося руки в небо, кричали «виманы, виманы». И мне пришлось вещать громогласно всякую ересь, чтобы в гуще событий меня не убили. И разогнав врагов, при этом сорвав голос, я спас городок, больший похожий на большую деревню.
Когда я спустился на землю, мне пришлось говорить шепотом. Это было воспринято за божественное провидение, ко мне отнеслись как к ангелу, посланному Индрой – богом войны, грома и молний. Приняв подношения в виде еды, оружия, я стал готовить нечто вроде зарядного устройства. Для этого взял несколько пластин от солнечных батарей, начал заряжать аккумулятор. Местные соорудили шатер и постоянно пытались что-нибудь утащить. Такой метод зарядки очень долгий, так как пластин мало, а энергии надо много. Это был мой первый опыт путешествия так далеко, и в каком веке и месте я был, не знаю. Согласно летописи, виманы были в Индии 11–18 века до н. э.
Да, тогда я не мог рассчитать не только время, но и год и место, все примерно. По месту проще можно скорректировать, достаточно сориентироваться по месту, которое ты не знаешь. Ориентируешься по горам, рекам и населенным пунктам, если они сохранились до наших дней. Реки тоже меняют русла, довольно сильно изгибаясь, да просто исчезая. А вот со временем нет. Чем чаще путешествуешь, тем точней можно попадать, куда ты хочешь. Поначалу я ошибался на 50–100 лет, также летописи не совсем точны.
– В будущем ты был? – спросил я тихо, словно шепотом.
– Будущее, да, конечно, только для меня теперь оно закрыто, – с сожалением сказал Мухаммед.
– Это почему? – спросил я. – Приставал к девушкам или стащил чего-нибудь? Я, конечно, тебе верю, но какая-то нестыковка по поводу аккумулятора: скакнуть почти на 4000 лет с плохим аккумулятором. Дай тебе мощней – ты будешь таскать сюда целых динозавров.
– Первый скачок, он всегда большой, так как я подключаюсь часто к городским сетям. С сегодняшней машиной первый скачок можно совершить до 10 000. Тогда машина была гораздо хуже, и я оставил целый город без света, совершив техногенную аварию в США в 2003 году. В ближайшем будущем меня ищут все спецслужбы мира, охотясь за мной и за машиной. А в далеком будущем я совершил кражу.
– А все-таки ты спер пилюлю, – пошутил я.
– Нет, дело в том, что я собрал все свои возможности и, подсоединившись к городской сети, махнул сначала лет на 100 и сразу еще за три раза махнул лет так 120 или на 150, я так и не понял, потому что всегда есть погрешность, а когда прыгаешь за несколько раз, то погрешность соответственно возрастает.
– Ну и как там на 150 жизнь?
– Дело в том, что все электричество принадлежит корпорациям.
Земля уже лет сто живет без войны, которую развязала Америка.
– Люди хоть выжили? – спросил я.
– Да, только кардинально изменилась полярность, теперь север в Антарктиде. Это произошло из-за ядерных взрывов или стечение обстоятельств. Много птиц погибло, людей никто не спасал, но находились добровольцы, которые специально собирали птиц и делали приюты для зимовки. Такая же история с рыбой, черепахами и китами. Во время смены полюсов вся вода под действием центробежной силы превратилась в огромную гору и по экватору устремилась к полюсам. По всему миру пронеслись цунами небывалой высоты, все это сопровождалось землетрясением. Все материки: Африка, обе Америки, Австралия, все острова, включая Японию и Англию, – кого частично, а кого полностью смыло. А, оказавшись замкнутой в Индийском океане, вода устремилась через Саудовскую Аравию, Египет, смыв весь песок и дойдя до Адриатического и Ионического морей, засыпав их мусором, в том числе людьми и животными, устремилась к Англии. Встретившись там с волной, шедшей с юга, волна прошла через весь остров, закопав Кельтское море и пролив Ла-Манш, соединив с материком. А вторая волна, пришедшая с севера, намыла донные отложения, оставив там кладбище всего человечества. Всем давало надежду, что человечество выживет, пирамиды стояли на своем месте. После этого катаклизма и подсчета людей, новых ценностей, а это вода, люди, животные, и земель пригодных для земледелия осталось очень мало. И совет стран-победителей России, Китая, Индии и азиатских стран Америку разделил. Штаты Аризона, Техас, точнее что осталось от них, отошли Индии, по девяностый меридиан ушло под воду, остальная часть населения могла уместиться в одной из резерваций.
– А кто выиграл войну? – спросил я.
– Выигравших не было. И как можно говорить о победе, если весь мир перевернуло с ног наголову.
– Победившими можно считать тех, кто меньше всего пострадал. Это Россия из-за своего расположения и размеров.
– Мы тоже пострадали? – с иронией спросил я, надеясь, это не шутка, мне пришлось пережить около четырех концов света: в восьмидесятых, девяносто пятом, девяносто седьмом, так называемые два ноля. На днях должен пролететь астероид Опофис – шутка, нет?
– Про астероид не знаю, но все человечество и я вместе со всеми сидим в первом ряду без права покинуть эту ужасную пьесу конца света. А пострадало ли человечество… Как бы помягче сказать, в течение пяти лет население уменьшилось примерно наполовину. Земли пришли в негодность, моря и океаны стали мертвыми, только стаи падальщиков размножались, как в страшной сказке, не по дням, а по часам, а нехватка пригодной воды людей доводила до безумия. Человечество в одночасье попало в первобытный строй и, как жить и выживать, никто не знал. У людей осталось два инстинкта: только жрать и убивать. И единственным спасением стала вера. Вера в бога и желание спасти своих детей. Только такое горе смогло сплотить людей всех национальностей, как-то остановить безумие. Человечество было не готово к таким переменам. Нашими учителями стали звери, племена, которые мы называли дикарями. Они всех учили, как выжить и при этом остаться человеком. На земле осталось максимум 3–4 языка.
И, как по мановению палочки, лет через пять сначала стало легче дышать, пошел обычный дождь с грозой, и все эти вороны, волки стали появляться меньше и меньше. Может, это было связано с тем, что трупов по округе стало меньше или пришло время собирать камни, начинать новую жизнь. А когда вода в колодцах стала пригодной без кипячения, люди воспряли. Ну и вскоре реки стали гораздо чище, и не сразу появилась рыба. И совсем люди поверили в спасение рода человеческого, когда увидели перелетных птиц. Все человечество пошло по другому пути развития, без нефти и газа, все знания за триста лет выброшены на свалку истории. Мы заново учились жить в гармонии на равных с природой, животным и с растительным миром, где любая жизнь стоит во главе угла.
– С чего все началось? Ну я имею в виду войну. Может, можно остановить, изменить сейчас, пока все не началось.
– Так просто не ответишь, но изменить ничего нельзя, опоздали лет на пятьдесят или на три тысячи. И тогда можно было только продлить агонию, но изменить вряд ли. Ну сказать, что это произошло из-за этого или из-за того, нельзя. Это цепь событий, которые по отдельности ничего не меняли, а в целом привели к трагедии. Россия и Китай в расчетах между собой ввели нейтральную валюту, после нескольких лет к ним присоединились Япония, Индия и союзники БРИКС. И число желающих присоединиться неуклонно росло, многие европейские страны тоже хотели перейти на расчеты в новой валюте, в народе именуемой СИПУН, что в переводе «Си Цзиньпин Путин». Так и Европа, и арабские страны хотели перейти на расчеты внутри стран на новую валюту.
– Может, мне стоит прикупить этой валюты сейчас, чтоб потом быть на коне. А, как я придумал?
– Этих денег на самом деле не существует в бумажном виде. Это виртуальные деньги, они существуют только при расчетах между странами. Эта идея так понравилась всем, что переход на виртуальные расчеты было не остановить, и военная помощь для защиты от военного вторжения России стала не нужна. Америка поняла, что теряет рычаги правления и долги, которые она успела накопить, надо платить. Все также понимали, что она их не отдаст, но заставить разными методами можно попробовать. А может, массовая безработица, по всему миру повлекшая забастовки, протесты, погромы планетарного масштаба до жестоких разгонов демонстрантов, после которых страны-повелители оказались в такой депрессии, из которой выхода больше не было.
– Ты так рассказываешь, словно все это уже пережил. Я даже начинаю тебе верить.
– Я все это не только пережил, но и принимал участие, пытаясь изменить хоть что-нибудь, но безуспешно. В первую очередь пострадали страны, которые разбогатели на продажах всего, брокерские компании закрылись, за ними все торговые площадки. Миллионеры брокерские стали с нулевым балансом в одну ночь. А может, все началось с одной программы, которую начали разрабатывать в девяностых, а в двухтысячных приступили к испытаниям. В начале двадцатого года двадцать первого века произошел прорыв и все завертелось так стремительно, что людей по всему миру увольняли ежедневно по несколько тысяч. Эта программа начала свою жизнь в Германии, она заменяла водителей во всех отраслях без разбора, а потом все завертелась. Так, работодатель менял людей на приложения. Ну и когда это вышло в свет, почти сразу это стояло в рейсовых автобусах, в такси. В течение трех лет почти во всем мире все предприятия были переведены на приложение, а еще через два года машины с привычным рулем больше не выпускались. Конечно, в течение пяти лет выгнать несколько миллионов людей – для любой экономики это катастрофа, но это только начало катастрофы.
– Что еще может быть страшней такой безработицы? – спросил я.
– Еще большая безработица: на базе этой программы стало так много профессий, ненужных порой. Людей переучивали, а уже во время учебы они становились невостребованными. И если раньше в России все новое появлялась в последнюю очередь, то сейчас все изменилось: многие программы разрабатывались и внедрялись у нас, чиновников, работников всевозможных кол-центров заменили программы сначала в Москве, а потом и по всему свету.
Получается, целые страны стали безработными, – сказал я.
– Вот народ и требовал жесткими мерами компенсаций за потерю работы.
– Ужесточение налогов. Гражданское население стало высказывать свои недовольства беженцам, а урезание бюджета в три раза, а также отмены пособий безработным вызвали массовые неповиновения, забастовки, демарши, где жесткий разгон митингующих привел к массовым жертвам. И это стало точкой невозврата. Забастовки, погромы подрывали в Европе, Англии, Америке и без того слабую экономику. Срочно нужно было найти врага и, развязав войну на чужой территории, провести блицкриг.
Главными виновниками подрыва экономики были выбраны Китай, Северная Корея, Россия. Союзником Америки выступила Европа. Они претендовали на земли чуть ли не до Урала. Японии пообещали в случае победы зачистку территорий по сто десятый меридиан. Запущены ядерные ракеты, десять из которых ударили по Англии, а стальные пятнадцать упали по границам стран Варшавского договора (ГДР, Польша, Венгрия, Румыния). В Южной Корее и Японии ракеты не вышли из шахт и взорвались внутри них. Россия, Китай ответила ударом по Америке, в районе Тихого океана упали ракеты, что вызвало цунами, которые прошли через весь материк, и в завершение колоссальное землетрясение разрушило Америку, смыло Латинскую Америку, Англию и часть Европы. После второй волны, которая оказалась выше первой, добило чудом выживших. После ответных ударов произошел всплеск энергомагнитного поля, всю планету коротнуло. Всю землю дважды прошла волна статического электричества. Светилось все: воздух, предметы, а люди словно светились изнутри. Все приборы, где были катушки, конденсаторы, вспыхнули, и сгорели также все лампы светодиодные, люминесцентные светились сами, даже если они хранились на складе, тоже сгорели. Все человечество оказалось сразу в восемнадцатом веке, и с каждой волной неприятностей мы сдвигались в семнадцатый, в шестнадцатый век очень быстро.
На третий день войны население земли сократилось на 40 %, где большинство англичан (53 млн человек). Франция – 18 млн человек, Германия – 47 млн человек, Испания – 10 млн человек, а в странах: Польше, Венгрии, Румынии, Чехии, Греции – население меньше статистических погрешностей. Америке был выставлен счет по контрибуции, где ей запрещалось иметь не только армию, но и даже личное оружие, и было введено внешнее правление. Индия за долги частично взяла деньгами и забрала два штата. Как я говорил, Китай как с самой большой экономикой забрал штаты:
Вашингтон, Орегон, Калифорнию.
– Надеюсь, Аляска наша? – спросил я.
– Да, Аляска опять стала российской территорией, хотя многие задавали вопрос, зачем это надо.
– Надеюсь, Россию не объявили виновной в хакерских атаках, что это мы поменяли цели? – спросил я, наливая себе чай.
– Такие версии были, но кто будет предъявлять претензии стране-победителю? – ответил он. – К тому же войну начали не мы. Мы только изменили ход сражений. Да, впрочем, никому не было дела, кто виноват, главное – что делать.
– И примерно через год началась смена полюсов, где озоновые дыры просто выжигали землю, убивая все. Горы плавились, пустыни застывали в виде стекла, и где произойдет такая аномалия, никто не знал. После таких испытаний людей осталось менее 40 %, а животного мира и того меньше, некоторые виды просто исчезли. В Англии из-за немыслимых условий для жизни было решено на всем острове сделать заповедник, где собрали выживших животных, флору со всего мира. Также там в будущем теперь живут мамонты.
– Эти откуда взялись? – с усмешкой спросил я.
– Канадским ученым удалось найти живую клетку и клонировали. Также по этой программе пытались спасти других животных и рыб, пробовали разводить динозавров, не получилось. Точнее их убивает наше атмосферное давление. Основная часть животных в открытых вольерах, где сами регулируют поголовье травоядных и хищников. Люди находятся на энергетических мостах, где могут вплотную подходить, и животных это не беспокоит, потому что их не видят. Поэтому туристы могут даже находиться непосредственно с дикими хищниками без опаски, также это удобно для ученых. На земле больше нет машин, самолетов. Нефть, газ, уголь больше не используют.
– Что, люди опять пришли к лучине, спустились в землянки и к пище на огне?
– Зачем? Они продвинулись так далеко, что энергию добывают из атмосферы и из космоса и потом передают потребителю без проводов по волне, где мощность не имеет значения, стоят преобразователи мощности. Дома в том понимании нет. Есть каркасы из композита, в нем дверь. Каждый житель, подойдя к двери, оказывается у себя дома, где мебель и вся обстановка – это проекция, но такая, которую можно трогать, двигать. Она на ощупь реальная.
Правда это очень энергозатратно, поэтому люди сами выбирают количество комнат и мебели. Все люди с рождения чипируются, это все: паспорт, пропуск и кошелек. Еда, правда, таблетированная, только два раза в неделю. Люди посещают жевательные тренажеры, где жуют какую-то смолу для работы кишечника.
– Что, совсем нет обычной еды?
– Почему, есть, только очень мало из-за нехватки плодородных земель. К тому же она неполезна, так как не сбалансирована.
– Земля пустынна в основной своей части, хотя она лечится и обрастает где сама, где добровольцы. Откуда что берется. Там, где были зловонные болота, через три года уже растительность, деревья, птицы.
– А как с продолжительностью жизни? Мы живем вечно? – спросил я.
– Не совсем, люди живут до девяноста лет.
– Так мало.
– Но зато плодотворно. В тридцать пять всем делают прививку, после чего старение организма замедляется. К девяноста годам биологические часы, продуктивность словно тебе пятьдесят, потом переезжаешь в живописный центр, и в течение трех месяцев человек стареет и умирает.
– Ты себе сделал инъекцию? – спросил я у Мухаммеда.
– Да, эта процедура бесплатная. В определенных местах стоят кабинки, где ты можешь сделать прививки как выборочно, так и комплексно.
– А кладбище? Тела вывозят в зараженные зоны? – спросил я.
– Их нет, все биологические отходы, а также тела родственников, домашних животных помещают в расщепитель, расщепляя до атомов, получают энергию.
– Твою мать. Хотя, может, и верно, у них другие ценности, другое отношение к смерти, – говорил я, рассуждая с самим собой.
– Такие расщепители стоят у всех дома, все биологические отходы, расщепляясь, дают энергию, – продолжал он.
– Как-то грустно просто посмотреть кино. Папа, прощай, тебя больше нет, – иронично ответил я. Да, а также можно и не дожить до девяноста. Если заболевания или увечья, то без церемоний в центр и в три месяца в трубу, – Мухаммед взмахнул рукой, словно показав направление пути.
– А еще можно купить года до ста двадцати лет, но после этой инъекции секс невозможен, и в сто ты выглядишь как в шестьдесят и дальше инъекции больше не работают.
– Желающих купить года много? – спросил я.
– Нет, стоит дорого, а гарантий нет. Среди людей есть сторонники старого образа жизни, они против прививок, инъекций и живут, стареют, как заложено организмом. Вот они иногда и доживают до ста.
– А если машин нет, то как они передвигаются, мне не понятно.
– А это совершенная история. Это телепорты вроде моей машины времени, только она перемещает не во времени, а пространстве, где ты подходишь вроде остановки, произносишь адрес, заходишь в кабинку и выходишь уже там. Состоятельные люди устанавливают у себя дома, только они называются переместители, – сказал Мухаммед.
– А познание мира, путешествия. Понятно: точка А, точка Б. А где романтика общения? Мне было бы грустно.
– Есть пешие прогулки, однодневные, многодневные и экстремальные. Они все очень популярны. Есть путешествия в виде энергетического сгустка, где ты можешь лететь, куда хочешь, даже в космос, или пролететь весь пеший маршрут. При этом путешествует только сознание, а ты сидишь в удобно кресле, но реальность полная: запахи, звуки, путешествия на самом деле реальные.
– Откуда ты про все знаешь? – поинтересовался я.
– Я так называемый полиглот. Языки для меня не проблема, а в этом случае я подключился к интернету, и история, хронология у меня здесь. К тому же компьютеры – это громко сказано. У каждого человека с собой только ключ, код, монитор, который встроен в очки, и мысленная клавиатура, а сам компьютер, он один на всех мощный, или я видел людей, у которых на голове в виде обруча, где все проекции отправляются прямо в мозг.
– А люди не лишние на этом празднике? – спросил я.
– Не понял.
– Я тебе говорю: война людей и роботов, как в фантастических рассказах, идет. Роботов много, и война с ними есть.
– Реальная.
– Нет, просто люди, оставшись без работы, устраивают забастовки, ломают их.
– А где работают роботы? – спросил я.
– На всех заводах. Правда, они располагаются в самых непригодных местах. Хороших, чистых мест очень мало. Основные производства находятся в космосе, где производят все: добычу полезных ископаемых, воды, минералов с комет и метеоритов. Многие работы в космосе проводят роботы, а один оператор следит сразу за сотней роботов. Чиновников нет в том понимании, как сейчас, их заменяет программа. Если тебе положены льготы, то ты их получишь, ну а лишили, то извини. Жалобу отправив, ответ получишь в течение часа.
– Тогда какие проблемы у тебя возникли?
– Дело в том, что мой аккумулятор громоздкий и слабый, а у них в переместителе стояло дополнительное питание раз в сто мощнее и, наверное, в десять легче, – сказал, показав на термос. – Я не удержался, мне пришлось его забрать. А какая там природа! В принципе на первый взгляд та же самая, только солнца я не видел, как-то в дымке. Но на самом деле растения совершено другие. Конечно, встречаются привычные деревья, трава, хотя в целом деревья другие, и по листьям, по форме также, и трава более жесткая, и цвет зелено-красный. Может, это последствия ядерной войны, а может, смена полюсов как-то сказалась на флоре. Пишут, что это из-за активного потребления энергии. Но потребление с каждым годом растет, из-за этого корпорации добывают больше энергии, выкачивая из атмосферы.
Единственное, я так и не понял: Путин – наш президент. Он живее всех живых. Путин – наше все. То ли это лозунги, и он лежит в мавзолее, или он действительно жив, и он президент. Я так и не выяснил этого. Мне пришлось бежать, так как люди в чудной униформе приближались ко мне, Я не хотел проверять их судебную систему на себе. Я узнал из Сети, что убийцу казнят, а его дети в первой очереди на усыновление в семью убиенного. В случае отказа детей отдают бездетным семьям. А как поступают с ворами, я не знаю, да и не хочу знать. Оказавшись в 2027 году, я ужаснулся от событий. Вся Европа – это Содом и Гоморра, разврат, беззаконие, безверие и бесстыдство. Где нет страха за содеянное ни перед законом, ни перед богом, наступает закат. И там, где нет веры, приход ислам. Причем жесткий, ваххабитский со всеми страшными последствиями.
Европа быстро стала вся мусульманской. Убийство людей стало нормой. На площадях скамьи для порки людей, так называется суд шариата. Зачастую, чтобы остаться в живых, принимают прилюдно исламскую веру, а через месяц сдача экзамена по Корану. Ведутся активные разговоры о возврате долларов Америке. По всей территории Евросоюза и других стран – о выходе из НАТО с возвратом долгов. В Англии перестрелки, теракты. Она пытается противостоять исламизации, хотя война проиграна. Прибалтийские страны, Польша уже разорваны. К власти пришли мусульмане, и по новым законам только мусульманин имеет право на власть. Ватикан потеснился, основная часть построек перешла мусульманам. Турция и Индия находятся на линии огня с исламистами.
И подумаешь, что не спроста Америка ударила по Европе, так как там зарождалась угроза человечеству и всему живому. В России тоже неспокойно, хотя радикальный исламизм не в почете, но татарские диаспоры, поддержанные извне, пытаются навести смуту и раскол в обществе. Такие республики, как Узбекистан, Таджикистан и Туркмения, для России потеряны. Хотя ведутся переговоры по нормализации торговых и культурных отношений. Но к власти пришли радикально настроенные исламисты, проплаченные, просто недовольные под влиянием исламских европейских политиков, которые хотят навязать демократические ценности, тем самым пытаясь втянуть Россию в гражданскую войну.
В воздухе пахнет бедой, и в этом хаосе выделяется Россия, Китай, Корея, Индия и исламские государства, которые смогли выгнать за пределы своих стран радикально настроенных исламистов. Это Сирия, Египет, Иран, Афганистан, попавший в десятку стран по продолжительности жизни, у которых ВВП 4 %, Ирак, освободившийся от гнета Америки. Китайцы создали новый тип двигателя, который работает на солнечных потоках, и с Россией организовали проект по предотвращению кометной угрозы, а в будущем по отлову комет, метеоритов, выводя на окололунную орбиту, к жилым базам, которые китайцы настроили, целые города, где занимаются добычей полезных ископаемых, а также разрабатывается проект по доставке пресной воды на Землю, а также на Марс. Китай продвинулся в передаче электричества по частоте, пока только для зарядки телефонов и планшетов. Одно меня удручает: все активно ищут меня и мою машину. И откуда стало известно про разработки, и тем более, что это возможно. И совсем непонятно, откуда им известно про меня, причем довольно много. И мне пришлось ретироваться.
– Хоть есть какая-нибудь стабильность, или все так грустно? – спросил я. Это время не просто перемен, передела мира, где меняется облик планеты, влияния, где роботы, сырьевые страны становятся правителями и рушатся империи, где в цене не золото, а вода и плодородные земли становятся богатством империй. Стабильны Азия, Япония, Австралия, но при этом нет спасения нигде.
– Конечно, я тебе верю, но хотелось бы какого-нибудь доказательства, узнать события, которые произойдут в
– ближайшем будущем.
Да, конечно, айфоны скоро попадут под запрет, во многие места с некоторыми гаджетами вход будет запрещен вплоть до уголовной ответственности.
– За что такая анафема айфонам? – спросил я.
– Вскоре выйдет программа на андроиде, где, сфотографировав человека в облегающей одежде, можно прогнать через фильтр, и он будет без одежды. Первыми сменили одежду эстрадные певцы, потом и вся мода перешла на другой уровень. А на пляжах иметь при себе гаджет станет уголовно наказуемо.
– И как скоро это произойдет? И сегодняшние фотографии хорошего качества тоже можно прогнать через фильтр.
– Конечно, не завтра. В течение трех лет программа будет выпущена в России. Ну а старые фотографии нельзя прогнать, только сразу. Инвалидность отменят, особенно с конечностями. Протезы будут на таком уровне, что они будут превосходить нормальные ноги, руки. Не сразу, но станет модно менять, особенно ноги, на протезы. Также произойдет со многими органами.
– Да так к ста годам заменят все, от человека только нос останется, и не поймешь, кто это.
– Это, конечно, не совсем так, но это изобреталось, чтоб упростить жизнь инвалидам, ведь к пятидесяти годам у многих проблема с позвоночником. В будущем в шестьдесят по программе меняют его полностью, и поверь мне, никто себя не чувствует ущербно, а, наоборот, чувствуют себе моложе и живут активней и радостней. Вскоре откроют секрет мозга и человечество войдет в другой мир фантастики. Раскроют секрет, как можно сохранять столько памяти при таких размерах и малой мощности. Все дело в составе самого мозга и вещества, которое вокруг него. Грамм самого мозга может сохранять, как бы страшно это ни звучало, мегабайт памяти, а жидкость – это не только охлаждение, но и обновление клеток. Она выводит шлаки из мозга. Конечно, когда происходят повреждения, извлечь сохраненные файлы просто невозможно. Мозги умерших будут использовать для производства биороботов для работ в шахтах, в космосе, везде, даже на уборке мусора.
ГЛАВА 2. БЕГСТВО
– У тебя есть семья? – спросил его я.
– Да, есть у меня семья, детей двое: мальчик и дочь. Дильшат – «радость приносящая», и Аббас – «строгий», младшенький. То есть нет, или нет, они есть только в той жизни.
Он, словно безумный, полез в карманы, проверяя их содержимое, нервно поправил одежду, словно солдат, увидевший командира. Проверив верхнюю пуговицу, остановился на прическе.
– С тобой все хорошо? Может, отложим разговор на потом? – Мне было неловко, потому что я видел, что ему этот разговор неприятен.
– Нет, все нормально, я здесь с ними. – Мухаммед словно впал в оцепенение. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь стекло. Когда он повернулся ко мне, я увидел пустые глаза.
– Ты уверен, что все хорошо? А то я готов поменять тему.
Очнувшись, придя в себя, Мухаммед, смотря на меня, с удивлением произнес фразу, словно робот:
– Я, как ты знаешь, родом из Сирии, из славного города Хомса, где полно промышленных заводов. – Словно впал в забытье и, придя в себя, окончательно извинился, – это сказываются бессонные ночи. Вернемся к нашим баранам. В 1980 году я, молодой специалист в химической промышленности, с наполеоновскими планами пришел инженером-технологом с красным дипломом. А 1983-м построен новый завод по производству фосфатов, нитрата кальция, серной кислоты с засекреченной лабораторией по изучению электромагнитного поля и электромагнитных аномалий, а также возникновения шаровых молний, где мы, семеро ведущих инженеров в этой области, возглавили этот проект.

Через семь лет успешных проектов мы с тремя сотрудниками возглавили проект. Нас полностью засекретили, вычеркнув из телефонных списков и из всех справочников. Наши семьи ни в чем не нуждались, нас это поначалу забавляло. Ни с деньгами, ни с оборудованием не было проблем. Я, Галиб, Шараф самый молодой в нашем проекте, он даже не был женат на тот момент. У Галиба была дочь Зиля («милосердная, чистая»). В проекте по омоложению и телепортации мы достигли больших успехов. После теракта и покушения на сотрудников завода, устроенных неизвестно кем, и было ли оно, мы не знаем. Но вскоре к нам пришли военные, и проект засекретили, а нас поселили на территории, где мы находились под охраной. С родными стали видеться только по выходным, в домах установили прослушку, поэтому мы старались больше находиться на улице, в парке. Нам стало не до смеха. Я, глядя в глаза детей, видел ужас, отчаяние. Мне хотелось закричать: хватит, больше не буду! Мы все знали, чем это обычно заканчивалось. Основной задачей нашего проекта стали закладки бомб, изготовление замедлителей дистанционных взрывателей и вредоносных программ.
Проект по телепортации не был закрыт, им эта идея нравилась, но финансирование сократили. А также перенос солдат в нужную точку, кражи, теракты и контрабанда с помощью телепортации. После недовольствий наши семьи поселили на территории базы. Вскоре военные, не довольные властью, ушли в оппозицию, перестали подчиняться центру. Вскоре появились сочувствующие с деньгами в лице научных светил из Америки, Англии по обмену опытом. Они учили, как лучше, а сами смотрели, как далеко мы продвинулись, и нескольких сотрудников других отделов переманили к себе. Кто платит, тот и заказывает музыку, поэтому их советники находились в каждом отделе. Наш отдел был засекречен, и все направления не раскрывались, но всем было понятно, что все потуги иностранных спецслужб: раскачать обстановку и развалить страну, после прибрать добычу и транспортировку нефти.
Вскоре наши догадки и иллюзии о добрых намерениях псевдоученых развеялись, вместе с тем мы понимали, что становимся заложниками событий. Произошел теракт, взорвали дом одного правозащитника вместе с семьей, обвинив власть. Тут же начались забастовки с подавлением инакомыслия, это плавно перетекло от жесткого соблюдения ислама к отношению к науке. К сотрудникам, да и вообще к людям стало резко негативное отношение. Люди стали уезжать семьями кто в Европу кто в Турцию. И мы, воспользовавшись сумятицей, попытались бежать вместе со всеми. Думали проскочить в суматохе в Турцию. Но в пустыне нас всех остановили мародеры, стали грабить и проверять документы. У кого не было или по каким-то причинам им кто-то не нравился, тех забирали и гнали, как рабов. Торговля людьми была в порядке вещей.
Нас пригнали в лагерь для сортировки, как они называли. Нас держали в загоне под открытом небом, как скот. Месяц нас проверяли, и когда я увидел полковника Абу Мусаба ас-Сури из состава боевиков «Джебхат ан-Нусра», я понял, что это за нами. Меня прилюдно выпороли. А родителей оставили в качестве заложников в лагере. После смерти отца в лагере (не выдержало сердце) маму освободили. Но она уже была в плохом состоянии и сильно истощена, вскоре после освобождения она умерла.
В лагере нас было около трех тысяч, в основном интеллигенция, артисты, научные деятели, торговцы, просто другой конфессии. Там были представители всех кланов, да и просто люди, которые пытались спасти свои семьи от надвигающейся беды. Тех, кто не носил бороды, пороли, остальных на работу или под флаги джихада. Тех, кто отказывался, скорее всего, расстреливали. Новыми воинами это называлось «экзамен шариата». Нам « повезло»: нас вернули на базу, но лишили свободы передвижения, наши семьи оказались в заложниках. И мы понимали: другого пути на свободу у нас нет, как побег или умереть. Шараф попытался предложить свои разработки европейским представителям в обмен на свою жизнь, но руководству стало известно, после чего была показательная казнь семьи через расстрел. Правда, стреляли над головами, но предупредили, что в следующий раз они пригласят более опытных стрелков. После такого мы месяц были как пришибленные и работали по двенадцать-шестнадцать часов, чтоб не оставаться со своими мыслями наедине. Любую секунду уделяли семье, когда нам давали возможность общаться с ними. Мы продвинулись довольно далеко в области телепортации, правда, предметы, которые мы перемещали, пропадали.
Помог случай. Однажды ночью кто-то проник в лабораторию и разбил трансформатор магнитного поля, выстрелив в него. Дело в том, что пуля была необычная, с характерными вертикальными насечками, с шариком в центре, как бы разрывная, но ни у кого таких пуль не было. Было проведено тщательное расследование, охрану всю сменили. И через год мы были в раздумье, чего засунуть в телепорт. Один из охранников, который постоянно обедал вместе с нами, положил патрон. Этот патрон был необычный, с насечками, и нас прямо осенило. «А я уже видел такую необычную пулю», – сказал Галиб. Охранник достал другой патрон, сказал, это невозможно, так как эти пули он делает сам и использует только в особых случаях для особых людей. Телепортировав патрон и не дождавшись возвращения, мы уже знали, куда попал он. После несложных вычислений, сколько энергии надо, чтоб переместить человека на один год, получилось, что это число – потребление целого месяца всего предприятия. Теперь нам предстояла работа по перемещению живого организма, и в другое место мы постоянно перемещали яблоки, откусанный бутерброд, но не могли понять, куда и что попало. И тут Галиба осенило: если на магнитометре поменять полярность, если плюс на аноде, то перемещают вперед, а если наоборот, то назад. Мы также пришли к выводу: чем дольше подается напряжение, тем больше расстояние. После удачных опытов с яблоками мы решили переместить мышь.
– А вот перемещение это как происходит: ты растворяешься или вспышка? – поинтересовался я.
– Это происходило так. Сначала стало потрескивать, как дрова в печке, потом появились блики. Блики стали удлиняться, превращаться в молнии, и запахло озоном, как после грозы. Молнии удлинились сантиметров до семи, закручиваясь в шар и ускоряясь до однородного шара «шаровой молнии». он сжался до точки и исчез, оставив после себя дымку с запахом озона и сладковатый привкус, чем-то напоминающий ладан. Было потрачено полтора киловатта, по нашим расчетам, не дальше трех дней вперед.
– Если это шаровая молния, то все живое должно сгореть, испариться, а вначале убить током. Мало-мальское образование есть, – сказал я.
– Так и было бы, но мы не стали изобретать велосипед, а просто использовали сеть Фарадея, правда, массивную, просто железный ящик, который исчезал вместе с объектом.
– Я, конечно, извиняюсь, что перебиваю, но вернемся к нашим баранам, как там мышка? – поинтересовался я. – Хотя сжать до точки и потом где-то собрать без потерь не возможно.
– Я тоже не понимаю, но это работает, – ответил Мухаммед. – К тому же люди не знали закона притяжения земли, а закон работал, и каждый объяснял его, как мог и понимал.
– Это просто не укладывается в голове, я просто не могу себе представить все это.
– Вокруг нас были пустые помещения, поэтому поиск мышки, тем более ящика, не затруднил бы дело. На второй день обнаружили, мышь была бодрая, все показатели были в норме. А самое главное, в момент появления мышки мы почувствовали еле-еле ощутимую ударную волну и как бы с искажением пространства, как будто взгляд прошел через искаженное стекло. Правда, я не обратил внимания, но когда это чувство описал Шараф, мы поняли, что так что-то происходит с пространством, временем. Мы стали разрабатывать алгоритм направления и времени. Мы мышь перемещали в разные стороны, пытаясь понять принцип работы. Однажды нам мышь вернули, конечно, мертвую из кафе в трех километрах от лаборатории. Нас предупредили, чтоб мы лучше следили за своим зоопарком, хотя у них возникали вопросы, как мышь могла проделать такой путь и откуда она могла знать, что там кафе. Дело в том, что мыши были с чипированным ошейником, адресом, телефоном и обещанной суммой вознаграждения. И в это время у Галиба началась депрессия и истерики: его дочь заболела, ей нужна была срочная операция, сумма была озвучена, денег не было. Да и начальство не хотело отпускать. А он не может находиться рядом с ней. Мы вместе с сотрудниками других отделов (даже охрана откликнулась) собрали деньги, даже больше. Галиб обратился к начальству за помощью в переговорах. Ушло больше месяца на переговоры с местными командирами, чтоб попасть к специалистам в другом городе, Хаме. Операцию было делать поздно, но попробовали. Через четыре дня он пришел сам не свой: дочь умерла. После похорон жена слегла и через полгода умерла. Как сказали врачи, она не хотела жить. То же стало происходить с ним. Галиб перестал следить за собой, бриться, даже забывал есть. Нам казалось, совсем не спит. Мы понимали: ему так долго не протянуть. После серьезного разговора с руководством он перестал с нами общаться и полностью замкнулся. Однажды, вспоминая рассказ Герберта Уэллса «Машина времени», мы стали фантазировать: ведь там была похожая история. Если отправить назад, ты отведешь дочь в больницу и сбежите отсюда.
– А вдруг у меня ничего не получится. Меня разорвет или я окажусь, не дай бог, не там. К тому же мне не удалось ничего изменить.
– У тебя есть выбор.
– А как же вы? Как объясните мое исчезновение?
– Это надо еще доказать, что мы причастны к твоему побегу. Ну на крайний случай заменят охрану, обвинив ее в соучастии. Собрав всю информацию о смерти Зили, собрали деньги к ближайшему празднику хиджра (это праздник по своей сути представляет собой исламский Новый год, открывающий месяц Муххарам, наступает этот праздник после предшествующего новолуния). Решив, что чем больше дней, тем больше надо энергии, к тому же вес Галиба плюс вещи – мы могли его отправить от восьми месяцев до года, а как на самом деле, мы не знали. Простившись и условившись, что мы оставим до востребования в местном банке Хамы деньги на его имя, тем самым мы поймем, что у нас получилось. И в ночь на праздник мы отправили Галиба, понимая, что с ним уже не встретимся, так как он будет в прошлом. Где-то через час мы, глядя друг на друга, думали: а получилось у нас, и чего мы натворили и как будем объяснять исчезновение человека? После инцидента нас по очереди вызывали военные, угрожали, обещали награду за поимку предателя. Но когда был обнародован отчет месячной давности о продаже имущества Галиба, охрана и на то, что родители уехали, не обратила внимания. Руководство было вне себя от злости, что охрана не придала этому значения. Якобы они уехали в соседний город мухафаза Хама к родственникам. А в личном деле родственников не было. К тому же была предоставлена машина и пропуск для блокпоста и без охраны. Начальник охраны был очень недоволен. Он нам не верил, что мы не были в курсе его побега. Скрывать такую операцию не возможно, и провернуть одному нереально. После всех процедур с нас взяли подписку о неразглашении и отпустили. Но в лаборатории установили камеры везде. Слава богу, в душе их не было, поэтому мы там вечером общались. Мы понимали, что эксперимент прошел успешно.
По этому поводу мы устроили праздник. Мы праздновали успешную операцию, где мы могли менять прошлое и будущее. Они думали, что мы празднуем свое (освобождение). Но руководство не доверяло нам, поэтому к нам был введен новый сотрудник, тот самый охранник. Теперь он был младшим научным сотрудником, который все наши эксперименты записывал в журнал с датой и временем, полную хронологию. Это осложнило наш побег, но мы не отчаивались, мы знали о его слабости к алкоголю. Хотя за это можно было поплатиться работай и того хуже жизнью. Многие частенько злоупотребляли в одиночку, боясь, что кто-нибудь доложит руководству, и все, пиши пропало – фронт, окопы. Его спасало то, что он был сыном нашего начальника и инженером с мало-мальским образованием. Хотя записи он куда-то относил и писал отчет за каждый день о проделанной работе. Нам приходилось выдавать на-гора то крем от морщин, действительно эффективный, крем от загара, заживляющие крема. А также детонаторы, радиоуправляемые взрыватели, пояса шахида, самонаводящиеся ракеты. Шараф влюбился в дочь полевого командира Абу Хусана, хотя был уже женат и у него было имя. Клан семьи жены, правда, давал право на этот брак, и дочь Абу Хасана отвечала взаимностью. Хотя шансов на удачный брак не было: кто мы, кто он, больше шансов было расстаться с жизнью. Однажды после удачных боев под Алеппо боевики устроили праздник. Мы тоже были приглашены, и охране до нас не было дела. Я решил бежать со всей семьей. Но Шараф отговаривал меня: это может привести к необратимым последствиям, но я не послушал. Нас схватили, и в наказание мою семью на площади забили камнями. Шарафу в доказательство непричастности к побегу предложили бросить первый камень. После его назначили главным, и он пообещал, что через месяц он отправит бомбу куда угодно, даже в Белый дом к президенту Обаме. На этом и порешили: будет свадьба, или он ответит как мужчина. Нас вернули в лабораторию, повесив мне кандалы на ноги. Шараф попытался извиниться, но я жестом остановил его и ушел в мастерскую. На следующий день к нам поставили дополнительно три поста, и стало понятно: нам отсюда больше живыми не выйти. Только побег с уничтожением машины и документов, которую восстановить могли только я и Галиб, так как Шараф отвечал за техническую часть, и это он делал хорошо. Подойти лишний раз к машине мы не могли, чтоб не привлекать внимания. Мы в душе договорились, что при пробном пуске мы сбежим на машине времени в прошлое, насколько возможно. А кто останется, ведь машиной надо управлять снаружи, и кто уничтожит машину? Шараф сказал, так как он главный, то бежать должен я, а он поставит таймер пуска и детонатор на уничтожение лаборатории. Даже если нам не удастся бежать, то нам суждено вместе погибнуть. Он заранее поблагодарил меня за дружбу, и он рад, что был знаком со мной и Галибом.
– Это что за панические настроения? Накаркаешь беды, – сказал я.
– Так как завтра не будет времени на прощание, – ответил он. Утром, как договорились, мы объявили о пробном пуске машины и начали приготовление: направили дополнительные мощности, после наладки машины мы поместили мышей, и я залез в камеру с ними. Закрыв меня, он сказал охране: если будет сверкать, то они должны покинуть помещение, так как он находится в укрытии, они нет. При начале движения я видел, как охранники побежали к выходу, а Шараф к соседней камере, и дальше мое сознание отключилось.

ГЛАВА 3. ПРИНЯТИЕ РЕАЛЬНОСТИ
Очнулся я в пустыне. Во рту сладковатый привкус ванили, мыши лежали рядом, их придавило обшивкой камеры. Вокруг в радиусе семи метров на песке разбросаны части камеры, некоторые из них были оторваны друг от друга, словно гигантская рука растягивала металл до тех пор, пока не порвался. Некоторые части машины слились в один кусок. Разные металлы и дерево сплелись, перемешавшись молекулами. Необъяснимая сила бушевала вокруг меня. Большая часть кабины вместе с оборудованием лежала рядом. Можно было говорить, что восстановить машину некому, она просто уничтожена. Значит, машина уничтожена полностью, и не понятно, почему столько оборудования переместилось со мной. При отправке Галиба испарилась только внутренняя оболочка, а здесь одна треть комнаты переместилась. И куда попал Шараф, в какое время его занесло? Господи, а я-то где? Самого куда занесло? Какой год, век, страна и где нахожусь сам?
Поглядел на часы – они показывали одиннадцать, но смысла в этом не было. Ощупав себя, как слепой, убедившись, что нос, уши, глаза на месте, оглядев себя, стал знакомиться с местностью. Песок, он и в Африке песок. Встал на ноги, переминаясь, посмотрел на солнце. Оно ослепило. Зажмурившись, втянув со свистом воздух, пошлепав губами, словно пробуя воздух на вкус, решил подняться на бархан. Заметил, что нахожусь возле городка, на берегу моря без блокпостов и характерных укрепительных, заградительных препятствий.

Войдя в город, сначала обратил внимание на номера машин. Они были сирийские, но на улицах было тихо. Войны как не бывало, а была тихая мирная жизнь. Значит, я в прошлом. Но насколько меня занесло? Это вопрос. В кафе я узнал, что это окраина города Джебла, в ста километрах от Хамы, и, судя по прессе, девятью годами раньше. А куда попал Шараф и успел ли он залезть в машину, я не знаю и позвонить не могу, потому что это еще не произошло, все только начиналось. Мне пришлось обживаться и готовить план побега, в это время мы со всей семьей переехали в новый дом. Мне пришла идея: а если поехать и посмотреть на всех своих неделею раньше. Я сдерживал себя, но отчаяние и желание увидеть родных перебороли страх разрушить вселенную.
На перекладных добрался до Хомса накануне праздника Курбан-байрам. Переночевав в гостинице, утром отправился на площадь, где увидел всех: отца, мать, детей. Я стоял, улыбался и плакал: они были счастливые, радостные и вместе. Тут меня словно прострелило от мозга до низа живота, пульс участился, кровь хлынула к лицу, начался такой зуд всех суставов, нестерпимое желание рвать и убивать. Даже показалось, погода изменилась, а это глаза налились кровью, и мир стал багровым, и зуд нарастал с болью в области груди. Меня словно выкручивало. Не понимая причину такого припадка, я увидел себя, идущего к семье. В этот момент меня скрутило так, что я упал на асфальт и корчился от боли – такая неприязнь, агрессия к себе, что мне хотелось убить его (или себя). Найдя силы, ушел с праздника. Чем дальше я уходил, тем лучше мне становилось. Сделал вывод: с самим собой встречаться нельзя, опасно.
В этот день вернулся домой, стал думать, как забрать свою семью. Устроился на местный завод по производству красок и по выходным открывал на рынке точку по ремонту техники. Местный мальчишка принес мне на ремонт игрушку – шар, внутри молнии, плазма. Это то, что мне надо. Эврика! Начал работать над миниатюрной машиной времени, почти год ушел на разработку и испытания, но зато я был полностью готов. Написал письмо жене как будто от друзей о встрече в парке, но при этом просил никому не говорить. Приехав заранее, осмотревшись, оценив пути побега на случай облавы, сел в кафе напротив касс и стал наблюдать. Вардия пришла вовремя, походила по парку и к назначенному времени подошла к кассам. Посидев немного, наблюдая за людьми, не заметив ничего подозрительного, я подошел к жене. Реакцией был шок, она потеряла сознание, падая. Я подхватил ее и посадил на лавочку. Подошли люди, спрашивая, что случилось. Я сказал: «Это моя жена, и она беременна». Это всех убедило, они разошлись. Придя в себя окончательно, она спросила:
– Но это не ты? – но при этом смотрела мне в глаза и видела меня.
– Это я, только другой я, старше.
– Как это может быть? Что ты с собой сделал? – спрашивала, не отводя глаз от меня.
– Нас здесь двое.
– Ты о чем? Кто такие нас? Что ты сделал с собой? Отвечай.
– Как бы тебе объяснить, я из будущего, поэтому старше.
– Из какого будущего? Чего натворил? Ты вообще подумал о детях?
– О них только и думаю, и о тебе, о нас всех.
– Так что случилось? Мы заболели?
– Нет, все живы и здоровы, но нам надо поговорить.
– Ты сам плохо выглядишь. Может, ты заболел, к врачу, может, обратишься.
– Это не главное.
– У меня гудит голова, давай пойдем в кафе, – при этом Вардия взяла меня за руку.
– Хорошо, а то мне нужно тебе многое рассказать. Только ты серьезно к этому отнесись, от этого зависит судьба всей нашей семьи.
Мы побыли в кафе минут двадцать, выпив по чашечке чая. Там я убедил жену, что это я, рассказав истории из нашей жизни как далекой, так и недавней. После мы около часа гуляли по парку, где мне пришлось рассказывать мою историю, нашу жизнь и ее и детей смерть, и смерть моих родителей . Она молча слушала меня, только иногда пытаясь что-то сказать, набирала воздух и, не решаясь меня перебивать, она выдыхала. Закончив свой рассказ, повернувшись к ней, я заметил, что она плачет.
– Значит, все, о чем мы мечтали, кем будут наши дети, это все ничего не будет.
– Нет, все будет, для этого я здесь, только нам нельзя встречаться с самим собой, это приведет к коллапсу, и мы погибнем.
– И зачем он все это ей рассказал? Как теперь жить, смотреть в глаза детям, что все закончится так бесславно через два года.
– А как мне жить, зная, что могу изменить, сделать счастливыми вас? Сидеть и ждать? – словно проснувшись от небытия, она даже вскочила, – чего сидишь? Наш план действий?
– Я сейчас работаю над переносной машиной, для того чтоб в назначенный час перенести нас в безопасное место.
Мы расстались, когда уже темнело. Отдав гостинцы, игрушки, в ту же ночь отправился домой. Когда вернулся домой, мне пришлось с удвоенной силой работать над машиной, так как дата гибели родных уже не далеко, и мне придется возвращаться опять в прошлое и пробовать снова. Но уже будет трое в одном времени, а к чему это может привести, я не знаю. На тот момент получилась максимально легкая машина. На руках, конечно, не унести, но ее с легкостью можно было перевезти на машине. Надо было подготовить все в Хомсе, снять помещение подключиться к сети и махнуть вперед, насколько возможно со всей семьей. Было понятно, что на много лет прыгнуть не получится, если только не сесть сразу к трансформатору, отвечая себе и шлепая себя по лбу.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71483188?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.