Главная страница | Современная зарубежная литература | Улисс XVI: Евмей

Улисс XVI: Евмей
Джеймс Джойс
Шестнадцатая глава Улисса »Евмей«, является самым сложным в аналитическом смысле текстом, за что впервые и столкнувшись с трудностями при публикации. Джойс сделал грамотный ход издавая каждую главу под названием из Одиссеи, в том числе и в качестве культурогической косточки в счет избытка содержания. Публикум же, в свой черед, не выказывал особого неудовлетворения хоть бы и видя фигу, пока не показалась ли она у автора в кармане, а читательские глаза на лбах. Само повествование дает как можно полную почти картину что сказать вокруг всего тех пор на свете и локально происходившего, с серъёрзнутейшим видом вопиющие по выстебви детали вкрутив писатель.

Джеймс Джойс
Улисс XVI: Евмей

Евмей
Предготовительно к чему-нибуль еще М-р Блум смахнул большую долю пены и протянул Стивену шляпу и трость и встряхнул его на в общем ортодоксально Самаритянский манер, в котором тот тяжко нуждался. Его (Стивена) сознание было не совсем что назвали б вы блуждающим, но несколько шатким и на его выраженное желание какого напитка хлебнуть М-р Блум, ввиду часа который был и без колонки Вартрийских вод в распоряжении для их омовений не говоря уже питьевых целей, внезапно наткнулся на подходящую размуту предлагая, с ходу, приличность приюта извозчиков, как тот назывался, насилу в одном камня броске около Баттова моста, где могли б набрести они на что-либо из питья в форме молока и соды или минералки. Но как добраться туда было загвоздкой. Пока ж пребывал он весьма в замешательстве ввиду долга тупо переданного ему принять какие-нибудь меры на предмет сего, он прикинул подходящие пути и средства во время чего Стивен неоднократно зевал. Насколько мог он видеть был тот несколько бледен в лице, так что пришло ему в голову в высшей степени целесообразным словить какой транспорт подходящий под описание, что отвечал бы в их тогда состоянии, оба они быв подвыстегнутыми, особенно Стивен, всегда допуская что подобная вещь может найтись. Соответственно после пары таких предварительностей как чистка, хоть и позабыв поднять свой весьма мыльнопенный платок после того как исполнил тот свой долг по части бритья, оба пошли они по Биверовой улице или, более правильно, дорожке вплоть до ковальни и характерной вонючей атмосферы конюшен, где взяли левее от оттуда выходя на Амьенскую улицу ровно на углу у Дэна Бергина. Но как уверенно и предвидел он ни единого признака Ииуя не было там снующего в поисках клиента где-либо видно кроме четырехколески, нанятой по-видимому какими-то чуваками внутри на кутеже, снаружи Отеля Северная Звезда и ни симптома ее сдвиженья с места хоть на четверть дюйма когда М-р Блум, который был чем-угодно кроме профессионального свистуна, рискнул окликнуть ее издавая что-то вроде свиста, держа свои руки аркой над головой, дважды.
Это было загвоздкой но, заставляя здравый смысл на сие повлиять, очевидно ничего тут не попишешь как облечь неприятность в довольную мину и двинуть пешком что они соответственно и сделали. Таким образом, срезая кругом у Маллетта и Сигнал Хауса которых они вскоре достигли, проследовали они волей-неволей в направлении конечной Амьенская улица, М-р Блум давая гандикап тем обстоятельством что одна из внутренних пуговиц его брюк, чуть варьируя вящую временем поговорку, пошла дорогой всех пуговиц хотя, входя тщательно в дух предмета, он героическим образом мыслил лёгко сию незадачу. Так как ни одного из них время особо не поджимало, как оказалось, и температура освежающа с тех пор как прояснилось после недавнего посещения Юпитера Дождивца, побрели они дальше мимо, где пустое транспортное средство находилось в ожидании без ездока или кучера. Аккурат случись там пескосыпу одному Дублинской Объединенной Трамвайной Компании случиться как раз возвращаться назад, более старший изложил своему спутнику ? propos того инцидента свое собственное подлинно чудесное спасение некоторой недавности. Они миновали главный вход Грейт Нозерн вокзала, начальный пункт на Белфаст, где конечно все движение было приостановлено в такой поздний час и минуя задний вход морга (место не очень заманчивое, если не сказать жуткое очень даже, тем более ночью) в конечном итоге достигли Докской Таверны и своим чередом повернули на Кладовую улицу, знаменитую своим полицейским участком округа С. Между этим пунктом и высокими в настоящее время неосвещенными складами Бересфордовой Площади Стивен задумал подумать об Ибсене, как-то ассоциированным что с Беардом ж каменщиком в его уме на Тэлботской Площади, сперва поворачивая направо, в то время как другой, кто действовал в качестве верного Ахата, вдохнул с внутренним удовлетворением запах городской пекарни Джеймса Рурки, расположенной довольно близко ко где были они, очень аппетитный запах на самом деле хлеба нашего насущного, из всех товаров населения первичного и наиболее необходимого. Хлеб, столп жизни, добывай себе на хлеб, О скажи мне где фигурный хлеб, у Рурки у булочника вот ответ.
En route, к своему молчаливому и, даб уж слишком тонко на этом не заострять, еще не совершенно трезвому попутчику, М-р Блум, который при любом раскладе, полностью владел своими способностями, никогда того более, вообще-то отвратительно тверез, произнес слово предостережения относительно опасностей ночного города, женщин дурной славы и жуликов в шикарных прикидах, что, едва разрешаемое разок иногда, хоть и не в качестве обыденной практики, являлось по натуре своей чем-то вроде смертельной ловушки для молодых парней его возраста, особенно если приобрели они уже пристрастие к выпивке под влиянием спиртного, если конечно не знал ты немного джиу-джицу на всяк нежданность ибо даже малый плашмя на спине мог бы дать опасного пинка если ты не на чеку. В высшей степени провиденциальным стало появление на сцене Корни Келлехера, когда Стивен был блаженно неведущ что, но если б не тот на-всё-затычка подвернувшись в одиннадцатом часу, конец мог бы быть что быть ему кандидатом для травматологического отделения или, терпя в том неудачу, исправительной тюрьмы и предстания в суде на следующий день перед М-ром Тобиасом или, он будучи солиситором скорее, старой Стены, он имел в виду сказать, или Махоуни что просто сулило крах любому когда о том пройдет слух. Причина что упомянул он тот факт заключалась в том что многие из тех полицейских которых он радушно недолюбливал, были по общему признанию неразборчивы в служении Короне и, как сформулировал М-р Блум, припоминая случай или два в Дивизионе А на Кланбрассильской улице, готовы изругнуть дыру сквозь десятигалонный котел. Никогда нет их на месте когда нужны но в тихих уголках Города, Пемброук Роуд, например, стражи закона были весьма заметны, очевидной причиной бывая что им платили чтоб охранять высшие классы. Другой вещью что прокомментировал он являлось вооружение солдат стрелковым или холодным оружием любого описания, склонного выпалить в любой момент, что являлось равносильным подстреканию их против гражданского населения стоит вдруг по любой случайности им повздорить из-за чего-либо. Ты разбазарил свое время, очень благоразумно уверял он, и здоровье, а также характер помимо чего, расточительмания сути, скорые женщины полусвета чреваты прихватить приличную сумму к уже уплоченному и величайшей опасностью из всех была с кем напьешься ты хотя, касаясь сильно болезненного вопроса стимулянтов, сам он смаковал бокал отборного выдержанного вина по сезону в качестве как питательном так и кроветворном и обладающего слабительным достоинством (особенно доброе бургундское которого был он твердым приверженцем) все же никогда сверх определенной точки, где неизменно подводил он черту, так как вело то просто кругом к неприятностям не говоря уже вообще о твоем пребывании на нежной милости остальных фактически. Более всего он враждебно прокомментировал дезертирство Стивена всеми его охочими по барам собратьями кроме одного, один из вопиющнейших образцов ренегатства со стороны его брата медика при любых обстх.
– И тот был Иудой, сказал Стивен, кто до того не произнес чего бы то ни было какого-либо рода.
Обсуждая эти и родственные темы направились они прямиком через задник Таможенного Дома и прошли под Кольцево-Линейным мостом, где жаровня угля горящего пред караульной будкой или чем-то ей подобным привлекла их скорее плетущиеся шаги. Стивен по собственному почину остановился без какой особой причины взглянуть на кучу пустых булыжников и при свете исходящем от жаровни мог он лишь различать темноватую фигуру корпоративного сторожа внутри сумрака будки. Он начал припоминать что это уже случалось, или упоминалось уже случавшимся, раньше но ему стоило немалого усилия, пока не вспомнил он что узнал в будке былого друга своего отца, Гамли. Чтоб избежать встречи подался он поближе к колоннам железнодорожного моста.
– Там кто-то поприветствовал тебя, сказал Блум.
Фигура среднего роста, рыская очевидно под сводами, поприветствовала снова, выкрикивая: Ночи! Стивен разумеется вздрогнул довольно одурманено и остановился возвратить любезность. М-р Блум, побуждаемый мотивами врожденной деликатности в той же мере в какой всегда верил в несование в чужие дела, отодвинулся но тем не менее остался на шухере с тенью тревоги хоть и без капли испуга. Пусть и необычны в районе Дублина, знал он что отнюдь не был неизвестен тот своими десперадос, у которых не было фактически не на что жить, слоняясь по улице подкарауливая и повсеместно терроризируя мирных пешеходов путем приставления револьвера к их голове в некотором уединенном месте за пределами собственно города, изнуренные голодом бездельники из категории набережной Темзы, могут они там ошиваться или просто мародеры готовые удрать с чем-угодно что смогут одним махом вырвать по мановенному требованию, твоими деньгами или твоей жизнью, оставляя тебя там толкать мораль, с кляпом и удавкой.
Стивен, когда уже обращавшаяся фигура подошла вплотную, хоть и сам не был в чрезмерно трезвом состоянии, узнал душок Корли несущий гниловатой сивухой. Лорд Джон Корли некоторые звали его и родословная его произошла таким образом. Был он старшим сыном Инспектора Корли из дивизиона Г, впоследствии скончавшегося, который женился на некоторой Катрин Брофи, дочери одного Лаутского крестьянина. Его дед Патрик Майкл Корли из Нью Росса взял там в жены вдову кабатчика одного в девичестве Катрин (тоже) Талбот. Слухи молвят (хоть и не проверенные) что происходила она из дома лордов Талботов в чьем особняке, на самом деле неоспоримо превосходной резиденции своего рода и весьма стоящей осмотра, мать ее или тетка или какая-то родственница, женщина, как далей шел сказ, чрезвычайной красоты, пользовалась почетом быть в услужении на посудомойке. Это до сих пор и было причиной, почему все еще сравнительно молодой хоть и опустившийся человек что обращался сейчас к Стивену, и упоминался некоторыми с приколистскими наклонностями как Лорд Джон Корли.
Отводя Стивена в сторонку имелась у него по обыкновению печальная песенка рассказаться. Не болей одного гроша чтоб заплатить за ночлег. Друзья все его кинули. Далее к тому ж поссорился он с Ленеханом и назвал его Стивену подлым мудаком ебучим с вкраплением некоторого количества других совершенно неуместных выражений. Не было у него работы и умолял он у Стивена сказать ему где на божьем свете мог бы найти он себе какое-то, какое-угодно вообще, дело. Нет, была то дочь матери на посудомойке, кто приходилась молочной сестрой наследнику дома или иначе были они родственниками по матери каким-то образом, оба явления происходя одновременно, если только вся штука не была полной фабрикацией от начала до конца. Как бы то ни было был он уже втянут по полной.
–Я бы не просил тебя только, продолжал он, моей торжественной клятвой и знает Бог я на полной мели.
–Будет там работенка одна завтра или на следующий день, сказал ему Стивен, в школе для мальчиков в Долки младшим ассистентом. М-р Гаррет Дизи. Попробуй. Можешь упомянуть мое имя.
–О, Господи, отвечал Корли, безусловно преподавать в школе я бы, дружище, не смог. Никогда не был я одним из ваших смышлёнышей, добавил он с полуусмешкой. Дважды застревал в младшей школе при Христианских Братьях.
–Мне самому негде спать, проинформировал его Стивен.
Корли на первую вскидку склонен быть подозревать, что связано сие что Стивена выгнали из его дыры за то что привел девку гребанную-нибудь с улицы. Была тут ночлежка одна на Мальборо улице, у М-с Малоуни, но она обойдется только в шестипенсовик и полна сброда, однако М’Коначи рассказал ему что получишь ты достаточно приличное обслуживание в Медной Голове там на Винокабацкой улице (что отдаленно наводило адресуемую персону на мысль о брате Бэйконе) за шиллинг. Он также был сильно голоден, хоть и не промолвил о том ни слова.
Несмотря что штука подобного рода происходила и в любую другую ночь или очень близко к тому, все же чувства Стивена взяли над ним вверх в некотором смысле, хоть и знал он что новехонькая эта Корлиева канитель наравне с другими с трудом заслуживала большого доверия. Однако haud ignarus malorum miseris succurrere disco, etcetera,
, как замечает Римский поэт, особенно так как будто нарочно выдавали получку ему после каждой середины месяца, что и было датой месяца между прочим, хоть и добрый кусок средств был уничтожен. Но сливки с шутки заключались в том, что ничем уж не было выбить из Корлиевой головы, что живет тот в достатке и нет у него больше дела как раздавать нуждающимся. Тогда как. Все же засунул он руку в карман, не с мыслью найти какой-нибудь еды, но думая что мог бы одолжить ему сколько-то в пределах шиллинга или вроде того взамен, так что мог бы постараться тот во всяком случае и раздобыть достаточно поесть, но результат был отрицательным ибо, к своей досаде, обнаружил он свою наличность пропавшей.
– Это ж полукроны, чувак, поправил его Корли.
И таковыми на самом деле они и оказались. Стивен так или иначе одолжил ему одну из них.
– Споси, ответил Корли, ты – настоящий джентельмен. Я отплачу тебе когда-нибудь. А кто это там с тобой? Видал я его пару раз в Блеющей Кобыле на Кэмденской с Бойланом, дельщиком афиш. Ты мог бы замолвить за нас доброе словечко чтоб меня взяли в туда. Я бы был человеком-сендвичем только девушка в офисе сказала мне что они переполнены на следующие три недели, чувак. Боже, надо бронировать заранее, чувак, можно подумать будто это все для Карла Розы. Мне пох все равно пока не будет работы, пусть хоть дворником.
Затем не столь уж кривя ртом после двух и шести что получил сообщил он Стивену про какого-то типа по имени Багс Комиски, которого сказал он Стивен хорошо знает по Фулламу, судовому поставщику, бухгалтер там что ошивался частенько у Нэйгла на задворках с О’Марой и одним мелким парнем с заиканьем по имени Тайи. В любом случае посадили его последней ночи накануне и оштрафовали на десять шиллингов за нарушение порядка в нетрезвом виде и отказ проследовать с констеблем.
М-р Блум тем временем продолжал сновать поблизости булыжников около жаровни угля перед будкой корпоративного сторожа, который очевидно ненасытен до работы, неожиданно поразило его, вкушал серию в тихих сорок кивочков во всех отношениях и целях за свой собственный личный счет пока Дублин спал. Он кидал странный в то же самое время взгляд то и дело на Стивеного что угодно кроме безупречно одетого собеседника, как будто видел уже этого вельможу где-то или иначе, хотя где не имел возможности он правдиво констатировать, равно как и не было у него отдаленнейшего понятия когда. Будучи уравновешенным индивидом что мог бы дать несколько очей вперед не мало кому по части проницательного наблюдения, также заметил он о того очень ветхой шляпе и расхлябанно носимой одежде как правило свидетельствуя о хроническом безденежьи. Вероятно был он одним из его прихлебателей, но в деле сего было это просто вопросом чьего-либо сидения на шее своего соседа за дверью повсеместно, во всей глубине, так сказать, более глубокой глуби и по поводу сего если вот кому на улице случись очутиться на скамье подсудимых самому, каторжные работы с или без возможности замены штрафом были бы очень rara avis совершенно. В любом случае обладал тот законченным количеством холодной самоуверенности перехватывая людей в такой час ночи или утра. Очень жирно было это определенно.
Парочка рассталась и Стивен присоединился к М-ру Блуму который, своим натренированным глазом, выкупил что поддался тот елейноречию другого паразита. Намекая на сию встречу сказал он, смеясь, Стивен, вот что:
– Счастье изменило ему. Он попросил меня попросить тебя попросить кого-то по имени Бойлан, расклейщика афиш, устроить его человеком-сэндвичем.
При этом известии, к которому он казалось выказал мало интереса, М-р Блум уставился рассеяно на протяжении половины секунды или вроде того в направлении ковшовой драги, носящей с гордостью далеко прославленное имя Эбланы, пришвартованной вдоль Таможенной Пристани и весьма вероятно Не поддающейся ремонту, на счет чего заметил он уклончиво:
–Каждый получает их собственную порцию везенья, говорят. Сейчас вот ты упомянул об этом лицо его мне было знакомо. Но, оставим это на минутку, с каким количеством расстался ты, поинтересовался он, если конечно я не слишком любопытен:
–Полкроны, ответил Стивен. Полагаю он ж нуждается где-то спать.
–Нуждается, извергся М-р Блум, изображая далеко не малейшее удивление при сием известии, я могу вполне доверять утверждению и гарантирую что он без вариантов так и делает. Каждому по его потребностям или каждому по его делам. Но, говоря о вещах в общем случае, где, добавил он с улыбкой, сам ты собираешься спать? Идти в Сэндиковку не может быть и речи. И даже полагая что ты б так и сделал, не попадешь ты внутрь после того что случилось на Вестланд Роу станции. Просто вымотался за-зря. Я не имею тут в виду допускать диктовать тебе ни в малейшей степени, но зачем ушел ты из отчего дома?
–Искать несчастья, был ответ Стивена.
–Встречал я твоего уважаемого отца при одном недавнем событии, дипломатически возразил М-р Блум, собственно говоря сегодня, или чтоб быть строго точным, вчерашним днем. А где он обитает в настоящее время? Заключил я в ходе разговора что он переехал.
–Думаю он где-то в Дублине, отвечал незаинтересованно Стивен. Почему?
–Одаренный человек, произнес М-р Блум о М-ре Дедалусе старшем, в бо?льших чем одном отношениях и прирожденный рассказчик если когда и был такой. Он черпает огромную гордость, вполне законно, Из тебя. Ты мог бы вернуться назад возможно, осмелился он, все еще думая об очень неприятной сцене на Вестланд Роу вокзале, когда совершенно очевидно было что двое других, Маллиган, то бишь, и тот Английско туристический его дружок, которые в итоге и обставили своего третьего товарища, терпеливо старались, как если бы вся чертова станция принадлежала им, смыться от Стивена в неразберихе.
Не последовало никакого ответа ожидаемого на это соображение однако, каким бы тот ни был, Стивена мысленный взгляд будучи слишком занято погруженным в картину его семейного очага, последний раз видел он его со своей сестрой Дилли сидящей у камина, ее волосы распущены, в ожидании слабой Тринидадской какаовеллы, что была в закопченном чайнике приготовленной быть, так чтоб она и он могли выпить ее с овсяным настоем вместо молока после Пятничной селедки, что съели они по две за пенни с по яйцу на каждого для Мэгги, Буди и Кейти, кошка тем временем пожирая под катком для белья месиво из яичных скорлуп и обугленных рыбьих голов и костей на квадратном кусочке коричневой бумаги, в соответствии с третьей заповедью церкви поститься и воздерживаться в дни приказанные, было то начало квартала или если не, Постные дни или что-то вроде того.
–Нет, М-р Блум повторил снова, я бы лично не возлагал много доверия на того доброго приятеля твоего что привносит юмористический элемент, Д-ра Маллигана, в качестве гида, философа и друга если б был в твоих ботах. Он знает с какой стороны его маслом хлеб намазан, хоть по всей вероятности никогда и не осознавал, что это такое быть без регулярных обедов. Конечно ж ты не заметил столько сколько я. Но не вызвало б у меня ни малейшего удивления узнать, что понюшка табаку иль чего-то наркотического было добавлено тебе в стакан с каким-то последующим намерением.
Он понимал, однако, из всего что слышал, что Д-р Маллиган был многогранным разносторонним человеком, ни в коем случае не скованным медициной только, который быстро продвигался вперед в своем ряду и, если свидетельство являлось подтвержденным, сулило ему в не слишком отдаленном будущем наслаждаться процветающей клиентурой в качестве тонного медицинского практиционера, получая щедрое вознаграждение за свои услуги, в добавок к профессиональному статусу чего спасение им того человека от верного утопания посредством искусственного дыхания и того что в Скерриз называется первой помощью, или был Малахайд это?, являлось, был он обязан отметить, чрезвычайно смелым поступком, который не мог бы он захвалить слишком высоко, так что честно говоря пребывал он в совершенном затруднении постичь, какая на земле причина могла б быть на изнанке сего за исключением что умалил он это до чистого упрямства или зависти, ясно и просто.
–Если только все это просто сводится к одному и он является тем что зовется выуживать твои мозги, рискнул выпалить он.
Сдержанный взгляд наполовину заботливости наполовину любопытства усиленный дружелюбностью что мельком кинул он на Стивеново в настоящее время мрачноватое выражение черт лица не пролил моря света, вообще собственно никакого на проблему того позволил ли он себе быть жестко одураченным чтоб судить по двум или трем унылым замечаниям он позволил себе обронить или же, как раз наоборот, видел ситуацию насквозь, и по какой-то или иной причине лучше всего известной ему самому позволил положению дел более или менее…Угнетающая бедность на самом деле имела подобный эффект и он более чем предполагал что, высокими образовательными способностями тот хоть и обладал, испытывал он отнюдь не малую трудность в сведении концов с концами.
Вплотную к мужскому публичному уриналу заметили они фургон мороженщика, вкруг которого группка предположительно итальянцев в горячей перебранке избавлялась от многоречивых выражений на своем оживленном языке в особенно возбужденной манере, между сторонами существуя кой-какие мелкие разногласия.
– Puttana madonna, che ci dia i quattrini! Ho ragione? Culo rotto!
– Intendiamoci. Mezzo sovrano piu…
– Dice lui, pero!
– Mezzo.
– Farabutto! Mortacci sui!
М-р Блум со Стивеном вошли внутрь приюта извозчиков, непретенциозного деревянного строения, где, прежде того, он редко если вообще бывал раньше, первый прошептав предварительно второму несколько намеков к вопросу о хозяине сего говорят и бывшем тем когда-то знаменитым Козлодером, Фицхаррисом, членом Непокорных, хоть он и не мог ручаться за действительные факты, в которых очень вероятно не было ни следа правды. Несколько мгновений спустя увидели наших двух сомнамбул благополучно усевшившимися в укромном уголке лишь только чтоб быть встреченными пялящимися взглядами от решительно пестрого сборища бродяг и бездомных, и прочих недескриптивных представителей рода homo, уже поглощенных там едой и питьем, разноображенными разговором, для кого они по всей видимости представляли собой объект подчеркнутого любопытства.
– Сейчас касаясь чашки кофе, рискнул правдоподобно предложить разбить лед М-р Блум, приходит мне тут в голову, что следовало б выбрать тебе образец чего-нибудь в форме еды посущественней, скажем, какого рода булочку.
Соответственно первым его актом было с характерным хладнокровием заказать эти штуки по-тихому. Сброд извозчиков или грузчиков, или кем бы они ни были, после беглого осмотра, отвернул свои глаза, явно неудовлетворенные, прочь, хоть и один рыжебородый испитый индивид, часть волос чья была с проседью, матрос, вероятно, все глазел еще какое-то ощутимое время перед тем как перенести свое поглощенное внимание на? пол. М-р Блум, пользуясь правом свободной речи, он имея лишь поклонное знакомство с диспутируемым языком, хотя, по правде говоря, скорее в затруднении сверх voglio, заметил своему протеже внятным тоном голоса, касаемо генеральной баталии на улице, которая все еще продолжала бушевать живо и без удержу.
– Прекрасный язык. Я имею в виду для певческих целей. А что ты поэзию не пишешь свою на этом языке? Bella Poetria! Он так мелодичен и полон. Белладонна. Voglio.
Стивен, который до смерти старался всеми силами зевнуть если б мог, страдая от апатии самого общего плана, отвечал:
–Чтоб наполнить ухо слонихи. Они там пререкались из-за денег.
–В самом деле? Спросил М-р Блум. Конечно, присовокупил он задумчиво, по внутреннем размышлении того что есть больше языков с которых начать нежели были абсолютно необходимы, все это мог быть просто южный ореол что его окружает.
Хозяин приюта поставил посредине сего тет-а-тета кипящую до краев чашку отборной бурды с ярлыком кофе на стол и один скорее допотопный образец булки, или так это казалось. После чего пробил он отступление к своей стойке, М-р Блум положив хорошенько окинуть его прямым взглядом позже так чтоб не показаться … по причине чего побуждал он Стивена проследовать глазами в то время как выказывал почести тайком подталкивая чашку того что временно предполагалось называться кофе постепенно поближе к нему.
–Звуки суть всё притворства, произнес Стивен после паузы некоторого короткого времени, как и имена. Цицерон, Подмор, Наполеон, М-р Дружище. Иисус, М-р Дойл. Шекспиры были так же обычны как и Мэрфи. Что есть в имени?
–Да, определенно, непритворно согласился М-р Блум. Конечно. Наше имя было тоже изменено, добавил он, подталкивая так называемую булку напротив.
Рыжебородый матрос, который не отрывал свой метерологический глаз от новоприбывших, взял Стивена на абордаж, которого выделил он в особенности для внимания, прямо путем вопрошания:
–И что как твое имя бы могло быть?
Прямо в самый последний момент М-р Блум коснулся ботинка своего спутника, но Стивен по всей видимости не обращая внимание на теплое надавливание из неожиданного места, отвечал:
–Дедалус.
Матрос тяжело уставился на него из пары сонных мешковатых глаз, несколько заплывших от чрезмерного потребления бухла, предпочтительно старого доброго голландского джина с водой.
–Знаешь ты Саймона Дедалуса? спросил он пространно.
–Слыхал о нем, сказал Стивен.
М-р Блум на одно мгновение потерян во всех ориентирах, видя что остальные явным образом подслушивают тоже.
–Он ирландец, самоуверенно утверждал моряк, все еще пялясь сильно тем же способом и кивая. Весь ирландец.
–Слишком весь ирландец, ему Стивен в ответ.
Что до М-ра Блума тот не мог разобрать ни где голова где хвост у всего этого и только спрашивал себя какая же возможная связь когда моряк по своему собственному почину повернулся к остальным обитателям приюта с замечанием:
–Видамо я как он по двум яйцам на бутылках с пятидесяти ярдов через плечо бил. Выстрел с левой насмерть.
Хоть и был он слегка препятствуем случайным заиканием, и жесты его быв также неуклюжи если можно так выразиться, тем не менее делал все от него зависящее чтоб объяснить.
–Бутылки вон там, скажем. Пятьдесят ярдов отмерены. Яйца на бутылках. Вскидывает ружье через плечо. Целится.
Он повернул свое тело кругом наполовину, полностью закрыл правый глаз. Затем сморщил он свои черты как-то искоса и выглянул в ночь с весьма нерасполагающим складом лица.
–Пум, крикнул тогда он раз.
Вся публика была в ожидании, предвидя дополнительную детонацию, там оставаясь еще дальнейшее яйцо.
–Пум, крикнул он дважды.
Яйцо два очевидно уничтоженное, он кивнул и подморгнул, добавляя кровожадно:
–Буффало Билл стреляет наповал,
Ни раз не промазал, никогда не сплошал.
Последовало молчание пока М-ру Блуму приятности ради не захотелось просто спросить его было ли то для соревнования в стрельбе наподобие Бисли.
–Прошу прощения, сказал матрос.
–Давно ли? Преследовал М-р Блум не дрогнув ни на толщинку волоса.
–Почемо, отвечал моряк, расслабляясь до определенной степени под магическим влиянием алмаза режет алмаз, это может делом быть десяти лет. Он гастролировал по широкому миру с Королевским Цирком Хенглера. Я видамо как делал то он в Стокгольме.
–Любопытное совпадение, поверял ненавязчиво Стивену М-р Блум.
–Мэрфи – мое имя, продолжал матрос. Д.Б. Мэрфи из Карригалоу, Знаешь где это?
–Квинстаун харбор, отвечал Стивен.
–Правильно, сказал матрос. Форт Кэмден и Форт Карлайл. Вот откуда я родом. Я принадлежит там. Вот откуда я родом. Моя малышка живет там. Она ждет меня, я знаю. За Англию, дом и красоту. Она моя собственная настоящая жена которую я счас вот уже семь лет не видел, плавая кругом.
М-р Блум легко мог нарисовать его пришествие на эту сцену, возвращение домой в моряка придорожную хибарку после того как наебал Дэйви Джонса, дождливой ночью при слепой луне. Через весь мир ради жены. Хорошенькое количество историй имелось на эту конкретную Алиса Бен Болт тему, Енох Арден и Рип ван Винкл и помнит ли кто поблизости Каока О’Лири, излюбленный и наиболее утомительный кусок декламации что-то вроде бедного Джона Кейзи и кусочек совершенной поэзии в своем собственном маленьком роде. Никогда и речи нет о беглой жены назад возращении, как бы много ни преданной отсутствующему. Лицо в окне! Судите об его ошеломлении, когда все-таки пересек он грудью ленточку и ужасная правда осенила его касаемо о лучшей его половине, потерпев крушение в самых своих чувствах. Ты меня уж очень мало ожидала, но я пришел остаться и дать свежий старт. Там она сидит, соломенная вдова, у того же самого камелька. Думала нет уж меня в живых, укачанного в колыбели пучин. А вот сидит дядюшка Чабб или Томкин, смотря по обстоятельствам, хозяин бара Корона и Якорь, в одних рукавах, пожирающий стейк с луком. Нет стула для отца. Бруу! Ветрило! Ее новоиспеченный вновь прибывший у нее на коленке, посмертный ребенок. С высоким ро! и рэнди ро! и моей галопом неистовой скакуньи тэнди, О! Покорись неизбежному. Оскалься и терпи. Остаюсь с огромной любовью твоим разбитым сердцем мужем Д.Б.Мэрфи.
Матрос, который с натяжкой выглядел обитателем Дублина, обернулся к одному из возниц с вопросом:
–У тебя там случаем штуки нет такой как жувка лишняя при себе?
Возница к кому обращались как оказалось не имел, но хозяин достал кубик табаку из своего доброго жакета висящего на гвозде и желанный объект был передан из руки в руку.
–Благодарствую, сказал матрос.
Он положил понюшку себе в рот и, жуя и с парочкой медленных запинок, продолжал:
–Мы прибыв утром сегодня в 11. Трехмачтовик Рузвэн из Бриджвотера с кирпичами. Я нанялся только б добраться. Получил расчет сегодня вечером. Вот моя увольнительная. Видите? Д.Б.Мэрфи, Г.М./С.
В подтверждение чего заявления извлек он из внутреннего кармана и протянул своему соседу какой-то не очень опрятного вида сложенный документ.
– Наверняка ж повидал ты приличную долю мира, заметил хозяин, облокачиваясь на стойку.
–Почемо, ответил матрос по размышлении по сему, поплавал я тут малость кругом как впервые примкнул на. Был в Красном Море. Был в Китае и Северной Америке и Южной Америке. Был мы в одно плавание пиратами гоним. Видал я айсбергов в изобилии, гроулеров. Был я в Стокгольме и Черном Море, Дарданеллах под Капитаном Долтоном, лучшим долбанным мужиком когда-либо топившим судно. Видамо Россию. Gospodi pomilтебя. Это русские так молится.
– Странные виды видал ты, и не говори, вставил возница.
–Почемо, сказал матрос, передвигая свою наполовину сжёванную понюшку. Видамо я и странные вещи тоже, верха и низы. Видамо я как крокодил зубец у якоря откусил ровно так же как я тут прессушку эту жую.
Он достал изо рта сочный комок и, располагая его меж зубов, свирепо прикусил:
–Кхаан! Вот так. И видамо я людоедов в Перу, что пожирают трупы и лошадиные печени. Смотри сюда. Вот они. Мне прислал там один мой друг.
Он достал неловко открытку с картинкой из внутреннего кармана, что казалась каким-то в своем роде музейным экспонатом и толкнул ее вдоль стола. Напечатный материал на ней констатировал (по-испански): Хижина у Индейцев. Бени, Боливия.
Все сконцентрировали свое внимание на показываемую сцену, группу дикарских женщин в полосатых повязках на бедрах, скорчившись, щурясь, кормя грудью, хмурясь, спящих среди роя младенцев (там должна была их добрая дюжина быть) снаружи примитивных ивовых хижин.
–Жует коку целый день, добавила общительная пилотка. Желудки как хлебная терка. Отрезает себе сиськи когда не могут больше рожать. Смотри сидят они там с голыми полностью шарами, пожирая сырую печень у мертвой лошади.
Его открытка оказалась центром внимания для месье новичков на пару минут если не больше.
–Знаете как не подпускать их близко? поинтересовался он так в общем.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71470183?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.