Аркейн. Яркие огни Зауна
Аркейн. Яркие огни Зауна
Алена Дмитриевна Реброва
Альтернативная концовка 2 сезона "Аркейн".
События происходят после 6 серии, Джейс возвращается на полчаса раньше и говорит с Виктором, а не пытается его убить; Вай не выходит к ноксианцам и дальше сюжет развивается совершенно по-другому, потому что над Зауном нависает тень Ренаты Гласк.
Я прочитала биографии персонажей во вселенной, послушала, что они говорят друг другу во время игры и написала ту концовку, которая более плавно вписывается во вселенную Рунтерры. особенно в линии Экко и Джинкс.
Алена Реброва
Аркейн. Яркие огни Зауна
Послание
Отдышавшись, Джейс поднял взгляд и понял, что теперь оказался в правильном месте и в правильное время. Сторонние реальности тянули разум во все стороны, но на этот раз ему хватало сил сопротивляться их притяжению.
Под куполом из неизвестной материи парил Виктор, от его тела расходились сверкающие нити, постепенно исчезающие в пространстве. Чтобы восстановить свои силы, он пил их из мира – такова суть аркейна.
Джейс сжал губы: он знал, что должен сделать. Шагнув к старому другу, он опустил молот и протянул руку к Виктору.
Тот открыл глаза, его худая грудь, покрытая переливающимися фиолетовыми наростами, поднялась от вздоха, как после пробуждения. Заметив Джейса, Виктор опустился к нему, медленно, словно божество, так что ткань его одеяния развевалась, как на картинах. Сверкающие нити медленно оставляли его тело.
Джейс ухмыльнулся внутри: и это тот Виктор, который упрекал его в чрезмерном позерстве.
– Наконец-то я нашел тебя, – произнес тот, опустившись и протянув Джейсу руку.
– Не ты один, – ответил Джейс, подходя к Виктору.
Они пожали друг другу руки, а потом Джейс взял жесткую узловатую ладонь и прижал к своему запястью, в коже которого запечаталась руна-послание. Никакие человеческие слова и разумные доводы не могли предотвратить то, что Джейс увидел в Разрушенном Мире, Джейс просто не мыслил так, как мыслило существо, которым стал Виктор, и не мог доказать ему, что нужно остановиться. Однако послание составил тот, кто знал Виктора лучше, чем он сам себя сейчас знает.
Как только Виктор коснулся руны, сквозь тысячи голосов страждущих он услышал свой собственный, но иной. Этот голос перекрывал все прочие, заполнил все его внимание и всю его суть, навсегда меняя ее. Тот путь, которым прошел Виктор из Разрушенного Мира, стал неотъемлемым опытом Виктора, который стоял под куполом посреди коммуны в Зауне. Теперь, увидев, к чему приведет его миссия, Виктор осознал, что должен учесть ошибки и изменить ее.
Он поднял взгляд на Джейса и тот кивнул. В его взгляде проявилось нечто волчье, и несмотря на свое могущество, Виктор вновь почувствовал себя слабым. Через глаза Джейса на него смотрел загубленный им мир, этот взгляд обвинял в грубейших ошибках, хотя Виктор полагал, что эту часть своей человеческой сути оставил в прошлом. Похоже, что нет.
В коммуне увидели, как из жилища их лидера выходит странного вида человек, грязный и обессиленный. Немногие смогли узнать в нем советника Талиса, но Вай узнала, – в основном по молоту, потому что кто еще будет таскать с собой такое? – и поспешила к знакомому.
– Джейс! – крикнула она, подбегая к нему.
То, что он тут оказался, было им как никогда на руку: они только что с трудом отбили Вандера от шпиона-ноксианца и странного мужика с обожженным лицом. Амбесса стоит у ворот коммуны, и, если кто-то с достаточной властью не вмешается в происходящее, все рухнет в бездну.
– Как ты тут оказался? – спросила она, разглядывая советника Талиса вблизи. Выглядел он паршиво и вонял похуже свинарника, так что Вай непроизвольно сморщила нос, хотя была не из брезгливых.
– Это неважно, – ответил Джейс, устало вздохнув.
Осматриваясь вокруг, он увидел множество людей, которых коснулась сила Виктора. Цветущая колония, люди, лишенные болезней и спасенные от бедности, это выглядело как нечто чудесное после картин Разрушенного Мира. Вот, чего пытался достичь Виктор… это утопическое место кого угодно могло ввести в заблуждение. Когда первые результаты исследования так хороши, отказаться от такого направления почти невозможно. Но это именно то, что они сделают.
– Джейс! – крикнула Вай, щелкнув у него под самым ухом пальцами. – Хватит витать в облаках, ты здесь очень нужен! Амбесса…
Она начала что-то говорить, но в ушах у Джейса начал нарастать звон, а перед глазами расстилалась темнота. Он оперся о молот, как на посох, чтобы перенести обморок на ногах, но похоже не справился.
Джейс очнулся в одном из шатров коммуны, Вай все еще была тут. Она, Виктор… посреди шатра сидело существо, каких Джейс отродясь не видел, огромная сильная тварь с жуткой мордой и до дрожи осознанным взглядом. Джейс вздрогнул и подобрался, садясь прямо.
– Тс-с! – прошелестело откуда-о с боку.
Обернувшись, он заметил стоящую между зверем и столбом шатра Джинкс. До сих пор он никогда ее не видел, но мгновенно понял, кто перед ним, и его бросило в дрожь от ярости. Она стояла, держа в руках свою пушку, и внимательно следила за беседой Виктора и мужчины с обгоревшим лицом. Когда поймала на себе пораженный взгляд Джейса, то нахально улыбнулась и подмигнула ему.
– Он не очень хорошо реагирует на резкие движения, так что будь хорошим мальчиком и посиди тихо, – прошептала она, погладив огромную зверюгу по плечу, а потом вернула внимание к говорившим.
Хотел бы Джейс понять, что тут происходит, но вряд ли смог бы это сделать. Поэтому пока он просто сидел и слушал, постепенно приходя в себя.
Когда Виктор узнал от помощников, что с ним хочет говорить его старый учитель, то согласился встретиться. Синджед оценит успехи, которых ему удалось достичь, и наверняка прольет свет на армию ноксианцев, что Виктор увидел у границ своей коммуны.
Теперь, когда слышал мысли и понимал чувства людей, он впервые увидел, что на самом деле двигало его наставником. Бездна боли, что развернулась в Синджеде после смерти дочери, была такой же раной, как и физические увечья, которые Виктор исцелял у паломников. Эти страдания не должны больше терзать его.
– Мы вернем твою дочь в этот мир, – пообещал Виктор, выслушав, зачем Синджеду нужна кровь созданного из Вандера чудовища. Джейс вскинул голову при этих словах: он не ослышался, Виктор намерен продолжить использовать свою силу на людях? Но то, что он сказал дальше, успокоило Джейса: – Но не так, как я помог остальным. Необходимо найти иной способ, и теперь, когда Джейс вернулся, мы вместе отыщем его, – повернулся к обеспокоенному другу. – Так ведь?
Джейс кивнул, хотя еще не до конца понимал, на что соглашается, да и человек с обожженным лицом не вызывал в нем желания помочь. Джейс еще не знал, но в будущем его работа над телом для Орианны положит начало новой вехе грандиозных исследований, которые помогут тысячам искалеченных людей из Пилтовера вести полноценную жизнь.
– Я помогу тебе спасти дочь, – прогудело животное, обращая на себя всеобщее внимание. Разноцветные глаза зверя с черными белками смотрели на Синджеда. – А ты дашь нам уйти.
Мужчина посмотрел на Варвика оценивающе. Так дрессировщик с удивлением обнаруживает своего питомца, выполняющего удивительные трюка без указки, а просто потому, что ему вдруг стало интересно.
– Боюсь, это решаю не я, – ответил Синджед, помолчав. – Ноксианцы пришли сюда за тобой, и они не уйдут, пока не получат, что хотят.
Виктор стоял, словно задумавшись, а теперь поднял голову с легкой улыбкой.
– Полагаю, они уже получили желаемое, – произнес он.
Вай выскочила из шатра и посмотрела в сторону, где в ущелье виднелись красные флаги: воины уходили! Они покидали ущелье, словно им просто надоело ждать Синджеда.
Виктор, Джейс и Синджед вышли за ней, чтобы увидеть, как уходят ноксианцы.
Увидев их, Джейс нахмурился. Он не знал, почему армия ноксианцев разгуливает со своими флагами по их территории, как по своим землям, но догадывался, что в его отсутствие дела пошли хуже некуда.
– Что-то случилось, – произнес Синджежд, задумчиво провожая взглядом своих, судя по всему, не состоявшихся покровителей. – Что-то очень серьезное, если они решили отступить.
– Мне нужно немедленно вернуться в Пилтовер, – сказал Джейс. Что бы ни заставило Амбессу оставить коммуну в покое, это наверняка касается всего города. Как же много он пропустил!
Когда они вернулись в шатер, Джинкс, Вандера и Иши там не было, зато в пологе красовалась огромная дыра. Похоже, они не стали дожидаться особого разрешения.
– Я помогу светилу прогресса добраться до Пилтовера так, чтобы его не арестовали как бездомного, а потом найду тебя, – сказала Вай, повернувшись к Синджеду.
– Джинкс знает, где меня искать, – сказал он, соглашаясь.
Виктор остался в коммуне, а Джейс пошел с Вай. Она забрала его молот и подставила плечо, чтобы хромая нога не задерживала их. Их ждало увлекательное путешествие в берлогу звезды заунских рингов, а по дороге Джейс услышал все новости за последние месяцы в оригинальной интерпретации Вайолетт.
Старый враг – новый союзник
Мэл спешила к матери. Теперь она знала, почему Амбесса так страстно желала получить оружие из хекстека и испытать его в Пилтовере – оно должно было помочь ей защититься от Черной Розы в Ноксусе. Новости о том, куда зашли поиски ноксианки, Мэл услышала еще на подъезде в Пилтовер, и теперь едва не бежала к отряду, что стоял у пригорода Зауна. Она собиралась навсегда увести Амбессу из Пилтовера, чего бы ей это ни стоило.
Синджед еще не вернулся из коммуны, когда в шатер ноксианки вошла девушка в белых одеждах и с золотыми узорами на руках. Незнакомка заявилась прямо посреди совета, и присутствующие бросили на нее недоуменные взгляды: кто посмел врываться к ним? Но тут женщина скинула капюшон и Амбесса переменилась в лице.
– Мэл! – воскликнула она, шагнув к дочери. Защитные пластины на ее броне звякнули, когда она прижала к себе свое самое главное сокровище – своего последнего ребенка. – Что с тобой стало?
Отступив, она с жадностью оглядела Мэл: не пострадала ли? Но то, что она увидела, было ей непонятно. Что это за золотые линии, въевшиеся в кожу ее дочери?…
– Я знаю о них, мама, – сказала та.
Амбесса дала знак своим генералам, и они покинули шатер.
– Они рассказали мне, – продолжила Мэл, когда никто больше не мог их услышать.
– Кто – они? – спросила Амбесса, хотя знала наверняка, о ком речь.
– Черная Роза. Дже, идя за слухами о тебе, связался с ними и в конце концов не смог выпутаться… Теперь я понимаю, от кого ты хотела защитить нас.
– Как ты сбежала от них? – спросила та, начиная догадываться о случившемся.
– Я не сбегала. Они отпустили меня, назвав своей сестрой, – произнесла Мэл, зная, что эти слова навсегда изменят ее жизнь. – Теперь я одна из них.
Амбесса смотрела на дочь, размышляя, какое решение теперь должна принять. Она полагала, Черная Роза намерена уничтожить Мэл, но вместо этого они сделали ее одной из них и разрешили вернуться к семье. Противник почти загнал Амбессу в угол, Пилтовер с его хваленым хекстэком оказался иссушенной гражданской войной ямой, на дне которой не осталось ни одного самородка… и теперь, когда она уже не знала, за что зацепиться, Черная Роза протянула ей руку. Какие силы открылись Мэл? Какие вершины ожидают их семью с таким могуществом? Будущее покажет.
Мать протянула руку к дочери, и та крепко сжала ее пальцы, взгляды женщин встретились.
– Ты готова вернуться домой? – спросила Амбесса.
Мэл знала, что значит вопрос: готова ли она бросить свой город и отправиться на войну, что их семья ведет с другими могущественными кланами Ноксуса? Трехглазые вороны Свейна, извечного соперника семьи Мидарда, уже прибыли в Пилтовер наблюдать за ними, Мэл заметила этих птиц, когда шла по улицам.
Если спасти Пилтовер означает навсегда покинуть его, то она это сделает. Сейчас она нужна своей семье намного сильнее, чем здесь, к тому же… Теперь Мэл не хотелось отсиживаться за золотыми стенами. Пора показать всему миру, на что она способна.
– Я готова.
Новые горизонты
Когда Хеймердингер уже стоял в капсуле и портал вот-вот должен был сработать, взгляд йордля упал на механическую гитару, которую он оставил у ящиков. За всю свою долгую жизнь он никогда не привязывался к вещам, но эта гитара была не просто вещью – она стала символом той счастливой и беззаботной жизни, которую он навсегда покидает.
Йордль протянул к ней свою маленькую руку, прощаясь, а уже в следующий миг портал засверкал так ярко, что их полевая лаборатория исчезла за светом. Когда же сияние померкло, они с Экко оказались в том же месте, но выглядело оно совсем иначе.
Хеймердингер, пошатываясь, вышел на площадку к рабочему столу, заваленном недоработанными деталями и чертежами, и Экко последовал за ним, борясь с нарастающей головной болью. Оба уселись на полу, спиной к друг другу, и сидели так, пока дурнота медленно отступала.
Похоже, их выкинуло в логово Джинкс. Жутковатые детские рисунки, развешанные повсюду цветные лампочки, игрушки, домик из одеял, детали механизмов, чертежи, куклы с перечеркнутыми глазами… Все это разительно отличалось от уютной и светлой мастерской Паудер, однако жилище психопатки Экко представлял себе по-другому. Это место скорее напоминало ее детскую в «Последней капле».
Прислушавшись, он отметил, что им сказочно повезло, потому что сейчас хозяйки тут нет.
Профессор, придя в себя, поднялся и его руки сами потянулись к чертежам и деталям на столе.
– Интересно, что делает эта Паудер? – произнес он, жадно вглядываясь в чертежи. Они были сделаны второпях, на полях пестрели помарки и закорючки, однако сама схема выглядела превосходно. – Это?… Рука?
– Не стоит здесь ничего трогать, – предупредил Экко, тяжело поднимаясь. – Идем домой.
Они выбрались из жутковатого места в ущелье и прошли несколько километров по пустоши, прежде чем вышли на мерцающие улицы ночного Зауна. Их окружили крики, вонь, прохожие не улыбались и у каждого второго при себе имелось оружие… Экко вдохнул полной грудью и почувствовал себя дома.
Тут мимо них прошла компания подростков с синими волосами, их одежда сильно напоминала детали любимого костюма Джинкс. Поджигатель округлил глаза, не в силах поверить в то, что видит. Осмотревшись, он заметил граффити, на котором Джинкс с развевающимися косами размахивала флагом, внизу подписано «За революцию!» и Экко почувствовал, как его замутило: неужели они снова в параллельной реальности!?
– Мы точно вернулись? – спросил он у Хеймердингера.
– Уверяю тебя! – ответил ученый тоном, как всегда полным оптимизма. – Я не мог ошибиться.
Он стоял и с большим интересом наблюдал за тем, как Экко борется с накрывающей его панической атакой.
На всякий случай Экко проверил, что в его ушах нет идиотских девчачьих сережек. Потом он вспомнил, что в прошлый раз очнулся в комнате с Паудер и не сразу осознал перемещение, а теперь они попали ровно туда, куда должны были, а не подменили самих себя в этой реальности. Это немного его успокоило.
Они прошли мимо памятника Вандеру и увидели за ним «Последнюю каплю». Трактир стоял ровно такой, каким они его запомнили. Экко подумал, что сейчас в Мире Без Хекстека там стоит самый разгар веселья по поводу выставки и ощутил одновременно тоску по тому месту и облегчение, что оно осталось для него в прошлом. У тех людей, его родных и близких, есть Экко, который о них позаботится, который… больше им подходит. А его место здесь.
Они с Хеймердингером добрались до деревни, основанной поджигателями, и там их встретила их настоящая семья. Стояла ночь, но все их друзья и знакомые, только узнав о возвращении пропавших без вести, поднимались с кроватей и спешили поприветствовать их под великим деревом, что служило им домом.
– Мы отправились к Джейсу и выяснили, что на дерево и не только на него влияли хекс-врата. Но когда мы попытались понять, как они влияют на среду, все пошло не так, – ответил Экко, когда его спросили, куда они исчезли почти на полгода. – Они дали сбой и закинули нас так далеко… я не был уверен, что мы вообще вернемся!
– Но место было просто восхитительное! – закивал профессор. – Вы бы видели, друзья, оно как чудесный сон!…
– Чудесный скучный сон, профессор, – вставил Экко, пока Хеймердингер не сказал лишнего. Многим были интересны подробности, но Экко явно не хотел ничего рассказывать, к тому же они пропустили столько новостей. – Лучше расскажите о том, что здесь происходило, пока мы скитались неизвестно где!
К утру они с Хеймердингером уже знали обо всем, что произошло в обоих городах: о чудотворце, что исцелял страждущих в Зауне; о движении за свободу, чьим идолом сделали Джинкс; о ноксианцах, что наконец-то покинули порт Пилтовера. И, – самое важное для них, – они узнали о том, что почти два месяца назад вернулся советник Талис. Следующим же днем Экко и Хеймердингер отправились к нему в квартиру.
Экко хорошо помнил, как выглядело заброшенное жилье Джейса из Мира Без Хекстека. Там, видимо, его работу признали опасной из-за смерти Вай, покровители оставили его без денег, и он даже не смог вывезти свои вещи. Однако эта квартира не выглядела намного лучше: тут стоял страшный бардак.
Когда Джейс вернулся после дел в совете и работы в новой лаборатории, его ждал большой сюрприз: Хеймердингер посапывал в его кресле, а на подоконнике на фоне окна сидел Экко и бросал мячик на резинке, подхватывая его в воздухе.
– Вы вернулись!
Радость при виде друзей смела усталость с советника Талиса и его лицо просияло, на несколько секунд став почти прежним.
– Выглядишь ты так, будто прошел через логово лютоволков, – усмехнулся Экко, пожимая ему руку. Он обратил внимание на потяжелевший взгляд Джейса и его новые шрамы. – Что с тобой случилось?
То, что поведал им Джейс, так и не уложилось в голове Экко до конца. Как можно поверить, что такая чудовищная катастрофа прошла мимо, пока они наслаждались безмятежным счастьем в Мире Без Хекстека? Они с Хеймерингером словно слушали о чужом дурном сне, испытывали сочувствие, но не страх, как от реальной угрозы. Все уже кончилось.
– Виктор помог залатать прорехи в аккумуляторе врат, сейчас он продолжает поддерживать свою коммуну, но… сбавил обороты, – рассказал Джейс под конец. Они втроем сидели за столом, из балкона в комнату проникали лучи мягкого утреннего солнца и больше Джейсу не хотелось говорить о прошлом. Оно должно стать уроком ему и Виктору, но как же было бы здорово просто забыть обо всем этом кошмаре и смотреть вперед. – Мы начали новый проект.
Экко и Хеймердингер опасливо переглянулись.
– Мы ищем безопасные способы использования хекстека для помощи больным, – объяснил Джейс. – С Виктром и доктором Ревеком, хотя они участвуют больше… удаленно. Думаю, вам будет интересно взглянуть на наши наработки.
Они договорились заглянуть в лабораторию через несколько дней, а когда пришли, их встретили лучшим образом. Красивая ассистентка с чопорным лицом попыталась забрать у Экко куртку и предложила им чай, пока они ждут советника Талиса, но, к счастью, Джейс появился почти сразу и Экко покинул комнату ожидания, вздохнув с облегчением.
В самом центре новой сверкающей лаборатории находилась невероятной красоты капсула с заключенной внутри девушкой. Увидев красивое бледное лицо через прозрачную крышку конструкции, похожей на гроб из розового хрусталя, Экко ужаснулся: зачем им понадобилось держать бедняжку в этой странной жидкости?
Позже, когда он узнал подробности эксперимента, ему все это совсем перестало нравиться. Джейс рассказал, что Синджед создал ужасного зверя, чья регенерация превосходит все известные науке пределы, и теперь с помощью его крови и сил Виктора они намерены усовершенствовать живое тело Орианны, наделив его связью с хекстеком.
– Если этот опыт удастся, то представьте, сколько людей смогут вернуться к полноценной жизни? – говорил Джейс, показывая им лабораторию. Экко только теперь заметил, как тот прихрамывает: видимо, что-то случилось с его ногой в Разрушенном Мире. Не поэтому ли его сиятельство озаботился помощью инвалидам?
– Я не уверен, что человечество нуждается в таких… улучшения, – проговорил Хеймердингер, рассматривая растянутый над одним из столов прототип женского тела. Оно выглядело особенно жутко, потому что к нему еще не сделали голову, а конечности на цепях были противоестественно вывернуты.
– А где сам Виктор? – спросил Экко. Он надеялся увидеть чудотворца, о котором столько слышал от поджигателей, но в лаборатории сейчас находились только ассистенты и младшие сотрудники. Среди них никто не был похож на слившееся с хекстековом ядром живое воплощение магии.
– Он по большей части остается в Зауне, помогает коммуне, – ответил Джейс. – То, что он создал, это удивительно! Думаю, в будущем это место повлияет на весь Заун.
– На Заун повлияет, если он займется химбаронами, а не безобидными бедняками, – хмыкнул Экко. Он, как и все уроженцы нижнего города, знал, в чем главная проблема этого города. Пока кто-то может заработать на химтеке, Заун останется Зауном.
Пока они осматривали лабораторию и знакомились с исследованием, к Джейсу зашел неожиданный посетитель. Меньше всего Экко ожидал ее увидеть в подобном месте, однако же…
– Вай!
Она тащила огромную бутыль из темного стекла и не видела за ней, куда идет.
– Неси ее сюда, – Джейс поспешил к ней, прежде чем Вай с огромными перчатками заденет один из бесценных прототипов конечностей, лежащих на столах вокруг.
Направляя девушку, Джейс помог ей отнесли бутыль в охлаждающую камеру, а потом они вместе вернулись к Экко и Хеймердингеру.
– Мелкий! – воскликнула Вай, только увидев старого друга.
Она сбросила перчатки, которые с грохотом упали на идеально отполированный пол, и шагнула к нему, чтобы стиснуть до хруста в ребрах, а потом со всей силы потереть кулаком макушку. Экко, как всегда, пришлось отбиваться от ее дружеских объятий, но в этот раз он делал это без особенного усердия. Перед его глазами стоял портрет в память о Вай из Мира Без Хекстека.
– Ты где шатался все это время!? – спросила Вай, разглядывая его. – Смотришь на меня, как бездомный щенок на вчерашний хотдог… у тебя все в порядке?
Экко кивнул. Кому он точно никогда не расскажет о своем путешествии, так это Вай.
– Где Джинкс? – увидев, что они закончили, Джейс подошел к Вай и сложил руки на широкой груди. Экко заметил, что он сделал свое специальное «строгое лицо советника». – Она должна была явиться неделю назад!
– Ты правда думаешь, что сможешь заставить ее отрабатывать срок в Пилтовере? – Вай усмехнулась, выгнув бровь. – Брось это просто смешно! Вы ее даже не арестовали!
– Я дал ей шанс ответить за свои поступки перед городом и перед законом! Это самое мягкое, на что готов был пойти совет, мне часами пришлось убеждать их, что ее талант будет полезнее в наших мастерских, а не в Тихом Омуте. Я делал это только потому, что об этом меня попросила Кейт, но всему есть предел!
– Тебе что, сложно галочку за нее в журнале поставить? – Вай нахально развела руками, но лицо Джейса сделалось еще строже и ей пришлось пойти на попятную. – Я поговорю с ней, ладно? – подняла руки.
Лицо советника Талиса не смягчилось.
– Постарайся, чтобы она прислушалась к тебе. Это может серьезно повлиять на ее жизнь и на жизни других, сделать их лучше.
– Не сомневаюсь, – фыркнула Вай и закатила глаза, не выдержав. – Ладно, бывайте! Меня ждут.
– Эй, постой!
Когда она уходила, Экко поспешил за ней. Хеймердингер же пока решил остаться в лаборатории – просто чтобы проконтролировать, что изобретения Джейса не отправят никого в иное измерение снова.
– Что такое Экко? – спросила Вай, когда поджигатель нагнал ее. – Не хочешь рассказать, куда тебя унесло на полгода?
– Скорее хочу послушать, как ты сама, – улыбнулся тот. – Уверен, твоя история интереснее! Как так вышло, что ты работаешь на Джейса?
– Ох, приятель, я на него не работаю. К счастью. А так даже не знаю, с чего начать… я бы начала с пива!
Выпивку в Пилтовере наливали отвратительно пресную, поэтому оставаться там они не захотели и вернулись в Заун, где завалились в свой любимый паб. Они часто встречались здесь с тех пор, как Вай вышла из тюрьмы.
Когда она рассказала Экко о том, как Кейтлин выгнала ее из миротворцев из-за того, что Вай не дала ей прикончить Джинкс, на лице поджигателя появилось одобрительное выражение.
Ему никогда не нравилось, что Вай таскалась с миротворцами вместо того, чтобы помогать строить лучшую жизнь внизу. А если бы Вай в самом деле прикончила из-за пилтоверцев кого-то снизу, тем более родную сестру, для Экко она перестала бы существовать. Да, Джинс чудовище, но она чудовище из Зауна, и охотиться на нее допустимо из-за личных счетов, а не по указке Пилтовера.
– Кирамман после смерти матери считает всех в Зауне за бешеных собак, – сказал Экко, отпивая из своей кружки. – Хорошо, что ты с ней больше не связана.
– Да нормальная она, – вздохнула Вай, растянув руку на столешнице. Ее перчатки стояли под барным стулом, одну из них Вай покачивала носком сапога. – Просто… запуталась. Мы видимся иногда.
Она помолчала какое-то время, а потом ее глаза широко раскрылись.
– Ты же главного не знаешь!
Она вывалила ему все о Вандере, о том, что благодаря сиянию он пять лет назад выжил после того падения, что Синджед восстановил его искалеченное тело и изменил до неузнаваемости.
Узнав об этом, Экко снова испытал чувство дежавю, как в квартире Джейса. Он уже видел ожившего Вандера в Мире Без Хекстека, а теперь выясняется, что он жив и тут. Голова снова закружилась, но не так сильно, как раньше.
– Виктор все еще возвращает его разум, но… результат не будет идеален, – рассказывала Вай, перекатывая на липкой столешнице пустую кружку. – Он узнает нас с Джинкс, но он агрессивен и по-прежнему опасен для других, не хочет даже пытаться жить с людьми. Чего-то внутри него просто не осталось.
– Где он сейчас? – спросил Экко. Он все еще чувствовал себя оглушенным после услышанного: Вандер жив!
– Пока в коммуне, но скоро нам придется спрятать его в шахтах, – сказала Вай. Бармен забрал ее кружку и наполнил до краев, тогда она опустила губы в густую пену и замолчала, пока не выпьет половину. Пила она просто отвратительно: как собака глотает воду. Экко улыбнулся. Он скучал по ней. – Многие считают его опасным после того, что он устроил в Тихом Омуте, и им не докажешь, что он изменился, – рассуждала она. – Не объяснишь, что он мыслит и понимает происходящее, просто… чуть-чуть иначе, чем раньше.
– О чем ты?
– Когда Синджед пришел в коммуну, он хотел забрать Варвика и сделать из него живое оружие для ноксианцев, а результаты исследований использовать для восстановления дочери. Но Виктор уговорил его работать вместе, а ноксианцы очень вовремя свалили воевать в другую войну… Так вот, когда Вандер узнал, что его кровь может спасти чью-то дочь, он согласился поделиться. Это… было так похоже на него прежнего, понимаешь? – Вай посмотрела на свои руки. – Правда это не помешало ему на следующий же день переломать кости парню, который не пожелал делиться печеным осьминогом.
Экко вспомнил огромную черную бутыль, которую Вай принесла в лабораторию. Он понял, что плескалось в сосуде, и по его спине поползли липкие мурашки.
– Синджед обещал помочь укрыть его, – продолжила девушка. – Но я этому типу не доверяю. Он… жуткий. Мы с Джинкс сами спрячем Вандера.
Они с Вай посидели еще какое-то время, она рассказала о том, что снова общается с сестрой, а потом в паб пришел здоровенный мужик и направился тяжелым шагом прямо к ним. Угрюмое лицо с крупным сломанным носом не предвещало ничего хорошего, и Экко напрягся, готовый в любой момент защищаться от этого верзилы.
Однако подойдя к ним, незнакомец остановился и сложил руки на груди, строго глядя на Вай. Та сделала вид, что ее заинтересовали блестящие кружки за стойкой. В отражении этих самых кружек она увидела лицо подошедшего и поняла по его глазам, что влипла.
– Я ждал три часа, – прогудел его голос.
– Я не забыла, я просто встретила Экко, – вскинулась она. – Старого друга! Я тебе рассказывала, он пропал неизвестно куда, а сегодня вдруг объявился.
Взгляд, который Экко получил от громадного верзилы, не выражал ни капли энтузиазма по поводу встречу, только немного заинтересованности и львиную долю предупреждения.
– Экко, это Лорис, Лорис, это Экко, – быстро познакомила их Вай. Она уже спрыгнула со стула, опрокинула в себя остатки из кружки и подняла перчатки. – Экко, извини, нам с Лорисом нужно идти!…
Пихнув его на прощание в плечо, – он не успел сгруппироваться.
Вай скрылась слишком поспешно, это было не похоже на нее. Экко после их ухода какое-то время сидел один и пытался понять, что это такое было. Она что… разнервничалась? С чего бы?
Потом у него мелькнуло предположение, и он рассмеялся, помотав головой: ну нет, не может этого быть!
Лучшие фейерверки Зауна
Пока Экко не было, жителей в деревне поджигателей стало больше, требовались новые дома и вещи, дел стало навалом и рук всегда не хватало. Работа быстро привела его в форму и вернула на место голову, которую после путешествия в Мир Без Хекстека малость расшатало.
После того, как ноксианцы ушли, политика Пилтовера смягчилась. Кейтлин Кирамман с армией своей семьи покинула руководящую позицию, однако осталась заседать в совете. Вай с ней вроде общалась и иногда при встречах рассказала о ней Экко, особенно когда напивалась.
– Она отлично держится, – вздохнула как-то Вай. – Становится очень похожей на мать… думаю, из нее выйдет отличный советник.
Сама девушка теперь зарабатывала на жизнь, выступая на ринге, и Экко не мог взять в толк, о чем они вообще говорили с этой Кирамман, когда встречались. Так или иначе, это было не его дело. А вот то, что после пьянки за Вай неизменно приходил этот Лорис, было любопытно. Правда тут Экко не осмеливался лезть с вопросами.
Без миротворцев на улицах Зауна, дышаться стало свободнее и, выждав время, поджигатели снова стали отправляться на вылазки в доки. Нельзя построить дома для тех, кто остался на улице, из одного только воздуха и желания, так? Разве что если ты – Виктор.
Экко так и не принял приглашение Джейса работать в лаборатории, отчасти потому, что не хватало времени, отчасти потому, что ему не нравилось делать что-либо с пилтоверцами. Деньги Талис пообещал просто отличные, но Экко выбрал свободу и остался собой доволен.
Хеймердингер тоже быстро оттуда вернулся.
– Здесь моя помощь намного нужнее, – говорил он, бесцеремонно раскладывая свои вещи в квартире Экко. – Я поживу тут, пока мне не построят дом, ты же не против?
Экко был не против, йордль ему нравился.
Они собрали ему новую гитару, так что теперь жители деревни, хотели того или нет, наслаждались концертами. Иногда к импровизациям профессора присоединялись другие, люди разжигали костры, танцевали и были ничуть не менее счастливы, чем те, кого Экко помнил в Мире Без Хекстека. Все было хорошо.
Примерно через полгода после возвращения поджигателям понадобилось закупиться перед очередной вылазкой и жребий идти за мелочевкой выпал Экко. Он знал всех толковых заунских торговцев еще со времен, когда в детстве работал в лавке Бензо и теперь, взяв мешок побольше, отправился по знакомым углам Зауна.
Мимо проходили люди и нелюди всех мастей, откуда-то долбила громкая музыка, от огней и красок слепило глаза, где-то готовили несвежую рыбу прямо на улице, – Заун во всей красе. Детали этого города постоянно менялись, хлипкие постройки ломались, вывески разорившихся торговцев сменялись одна за другой, но вот атмосфера оставалась неизменной.
И в этот раз Экко заметил новое местечко. Гигантская вывеска с тысячью лампочек, самая яркая на улице, гласила, что здесь любой найдет самые объемные, яркие, цветные и громкие фейерверки. Фейерверки, впрочем, были только словом в надписи, рисунки на огромном баннере должно быть по чистой случайности изображали бомбы, капканы, сети, динамит и такие устройства, которые в верхнем городе законно не купишь. Присвистнув, Экко пошел внутрь – с таким бесстрашным новичком стоит познакомиться.
Со стен свисали связки дымовых гранат, бомб с краской, хлопушек и прочего хлама. Некоторые были ярко разукрашены, на некоторые натянуты игрушки в виде животных. На каждом стенде с оружием стояла коробка с леденцами в форме чудовищ.
От разнообразия и яркости голову вело, Экко брел вдоль стеллажей, пытаясь разобраться, что тут к чему, как его оглушил выстрел. Потом раздался еще и еще один.
Сперва он решил, что странный торговец непредусмотрительно оставил один из стволов в зале заряженным, но оказалось все проще: у одной из стен стоял автомат для стрельбы с мерцающими свежей неоновой краской движущимися мишенями. Перед автоматом Экко увидел Джинкс, длинные синие косы свесились до самого пола, одна рука в заднем кармане мешковатых полосатых штанов.
Рукой с пистолетом она резко нажала на рычаг автомата и фигурки снова задвигались под диковатую музыку, какая играет в клубах, где закидываются сиянием. Пританцовывая и кивая головой в такт, Джинкс начала стрелять и мишени падали одна за другой. Со стороны могло показаться, что она вообще не целилась, но Экко знал, что это не так. Он много раз видел, как она когда-то промахивалась.
Они с Джинкс выросли по разные стороны заунских улиц, так или иначе они постоянно сталкивались, и ни один никогда не знал, чем закончится очередная встреча. Если только их встречи не случались на складах химбаронов, которые грабили поджигатели, – тогда оба всегда понимали, что будет дальше. Как-то из ноги Экко вынули несколько ее пуль.
Он стоял и смотрел на нее со спины, раздумывая, чем может кончится этот день, если Джинкс обернется и заметит его, и тут к нему вышел низкий йордль с жесткой темной шерстью и очками на резинках. Могло показаться, что ушастый немного не в себе, говорил он очень быстро и со странными интонациями, будто курнул не самого чистого сияния.
– Лучшие взрывы в Зауне! Все что хочешь, огонь, осколки, с краской, газовые… у нас полный арсенал!
Йордль начал суетиться, он совал Экко в руки все, что видит, не забывая нахваливать каждую безделицу. Чудак даже не замечал, что Экко так ничего и не брал, йордль просто возвращал вещь на место и сразу протягивал что-то другое.
– А вот это? Супер-мега-ловушка! Раз и человек полностью в сети, а потом его бьет хекстеком!… – он сжал маленькие руки, изображая захлопнувшуюся пасть, и захихикал, нервно и злобно. – Или вот, ящик со взрывом? Купи ящик со взрывом, не пожалеешь!
Когда Экко отказался и от ящика, Джинкс перестала стрелять и обернулась к ним. Увидев поджигателя, она криво улыбнулась и нарочито медленной походкой пошла к ним.
– Что, Зиггс, сложный клиент? – спросила она.
– Он вообще ничего не хочет покупать! – возмутился странный йордль.
– Я им займусь.
Зиггс утопал к лестнице на склад, а Джинкс встала напротив Экко. Сложив руки так, чтобы пальцы спрятались за сжатыми локтями, она перекатывалась с носков на пятки.
Их последняя встреча кончилась так себе, и сейчас, встретившись взглядами, оба вспоминали тот мост, где чуть не убили друг друга. Экко тогда остановился, а она снова дала ему уйти, в эту игру они играли с детства, только игрушки становились все тяжелее и опаснее.
Их взгляды встретились, но сказать друг другу им было нечего. Джинкс развернулась и, сделав жест, чтобы Экко шел за ней, отправилась к прилавку, затерявшемуся за шкафами и стендами, и устроилась у кассы.
Порывшись на полках внизу, – Экко напрягся, готовясь к тому, что сейчас в него полетит первая пуля, – девушка вытащила оттуда бутафорские очки. Она нацепила их на нос и сделала, как она полагала, деловое лицо. Только теперь Экко заметил, что над ее головой, прямо над прилавком красовалась огромная надпись: «Джинкс и Зиггс. Магазин лучших фейерверков в Зауне».
– Чего изволите? – процедила она гундосо, вытягивая рот и поджимая нижнюю губу, чем-то при этом напоминая секретаршу из лаборатории Джейса. Видимо, спектакль вместе с очками должен был позабавить Экко. Или отвлечь от воспоминаний. – У нас самые надежные поставщики во всем Зауне, ручаемся за каждую шестеренку и все такое…
– Ты их сделала? – спросил Экко, рассмотрев примитивные бомбы-кусачки под стеклом прилавка. Это были не такие, которые она сама использовала, – такое не продают, – но замысел схож.
– Я? – удивленно спросила Джинкс, отыгрывая некую альтернативную личность в очках. – Нет, я просто продавец! – засмеялась, манерно махнув рукой. – Но наш изобретатель настоящий гений, просто светило, поверьте на слово! А еще лучше проверьте и купите что-нибудь, – она склонилась над прилавком и, загородившись ладонью, заговорщески прошептала. – Серьезно, купите, потому что аренда в этой дыре просто неподъемная!…
О прошлых делах Джинкс можно говорить что угодно, но, если есть возможность использовать что-то вышедшее из-под ее рук, такой возможностью стоит воспользоваться. Экко решил рискнуть.
Он взял несколько вещиц на пробу и ушел за другими покупками. Ребятам приблуды от Джинкс понравились, и не только им: вскоре в Зауне о лавке «с фейерверками» пошел слушок, будто там лучшее барахло для тех, кто не прочь наподдать пилтошкам.
Через месяц Экко пришел туда снова, в этот раз полки не ломились от всевозможного добра, а цены оказались вдвое больше. У автомата развлекалась Сейвика, пробуя на меткость новую механическую руку, а на стуле у прилавка оказалась незнакомая Экко маленькая девочка.
Болтая одной ногой, она рисовала что-то в альбоме, согнувшись над прилавком и вытащив язык от усердия. Джинкс сидела по другую сторону прилавка, скрестив ноги и сгорбившись, и тоже рисовала цветными мелками. Присмотревшись, он понял, что они делают картинки для мишеней в автомате для стрельбы.
Экко вспомнил рассказы Вай и решил, что ребенок это Иша, беспризорница, взятая Джинкс под опеку. Для него вид психопатки, сидящей рядом с маленькой девочкой, выглядел дико, однако малявке похоже нравилось. Интересно, как она видит Джинкс? Как веселого уличного клоуна?
Экко заметил на поясе Иши игрушечную пушку, похожую на ту, что использует Джинкс. Кажется, Иша в курсе, что ее подруга не клоун.
– О, Экко! – воскликнула Джинкс, заметив его. – Вернулся за бомбами или просто поболтать зашел?
– Смотрю, дела идут в гору? – он красноречиво обвел взглядом пустые полки.
– Появились крупные клиенты и смели почти все. Скоро кое-где в Зауне будет очень большой «БАДЫЩ», – она развела в воздухе руками, проводив пальцы восторженным взглядом. – Даже жаль, что не сама это все устрою.
– Привет, Иша, – Экко посмотрел на девочку. Та, прежде чем улыбнуться, бросила взгляд на Джинкс, и, убедившись в чем-то, все же помахала ему рукой.
– Значит, ты отошла от дел? – спросил Экко, повернувшись к Джинкс.
С тех пор, как погиб Силко, говорить о ней стали больше, но среди всех этих разговоров Экко не слышал ничего нового. Ни одного погрома с участием Джинкс, ни одного громкого заголовка.
– Это звучит слишком по-стариковски, – она скривилась. – Я… просто делаю, что нравится. И ты не поверишь, как много у меня оказалось друзей после открытия лавки! Столько ребят хотело дружить со мной все эти годы, но как-то не решалось, зато скидки сейчас нужны всем… – красноречиво посмотрела на Экко.
– Намек понял, – усмехнулся он. – Что предложишь сегодня?…
Джинкс была превосходным инженером, и ее работа стоила того, чтобы за ней возвращаться. Поджигатели оставляли заказы, раз или два в месяц Экко приходил за ними в лавку. Все всегда проходило одинаково, они с Джинкс могли перекинуться парой слов, поговорить о товаре или об общих знакомых, но друг о друге и о своем прошлом не говорили, так обоим было проще.
– Слышала, вы там отлично развлеклись в доках… – сказала Джинкс, когда он в очередной раз пришел в ее лавку. Они виделись здесь каждый месяц-полтора вот уже почти год, и за это время Экко впервые снова увидел у нее этот злобный взгляд, от которого его пронзило, как иголками.
Джинкс качалась на стуле, откинувшись так, что он стоял только на двух ногах, и упершись ногами в прилавок. Одна рука согнута в локте, на другой она нервно грызла кожу, смотря куда-то в сторону.
– Поджигателям все равно, чем кончится вылазка, да, главное выпендриться?
Весь Заун знал об их провале. Поджигатели собирались устроить диверсию очередной поставке сияния в Ноксус, но их провал вызвал множество политических осложнений между Пилтовером и Ноксусом: ноксианцы были в ярости, что Пилтовер не может контролировать свою подпольную чуму и позволяет отраве наводнять чужие улицы. Все шло к новому обострению.
– А тебе какое дело? – разозлился Экко. Он знал, что облажался, но признавать этого не хотел – не перед ней. – Ты отсиживаешься в своей лавке, а тем временем Пилтовер продолжает тянуть из нас все соки! Мы пытаемся сделать хоть что-то!
– Пф-ф! – Джинкс выплюнула воздух, закатив глаза, а потом резко поднялась со стула. – «Мы кучка блестящих жучков, о, мы сделаем Заун свободным и счастливым!»… Повзрослей уже! – она перекинулась через прилавок и ткнула пальцем ему в груди, больно задев ногтем. – Чтобы тягаться с Пилтовером, нужно кое-что посерьезнее ваших летающих драндулетов и самомнения!
– Что например!? Тот цирк, что ты устроила из Пилтоверского зоопарка!?
Приятное воспоминание о прошлых проделках вызвало на лице Джинкс мимолетную злую улыбку. Забавно было, когда все звери наводнили улицы города, разодетые в пух и прах прямо как леди из высоких домов.
– Это был отвлекающий маневр для плана Силко, причем офигенный… – заметила она, ухмыльнувшись.
– Такие как Силко виноваты в том, как живут простые люди, – напомнил Экко, хмурясь.
– Зато Силко знал, что делает, – ответила она. – Он набирал силу, чтобы тягаться с Пилтовером, потому что иначе ничего не сделать. Вы этого никогда не понимали и мешали ему!
– А Силко не понимал, что если наводнить улицы головорезами и продавать сияние детям, то пока он доторгуется с Пилтовером, Заун уже превратится в бездну! – выкрикнул Экко, оскалив зубы и с силой опустив руку на столешницу, так что стоявшие на ней предметы затряслись.
Давняя вражда вспыхнула, как бензин от искры, и оба нависали над прилавком, сверля друг друга взглядами. А потом Джинкс вдруг скривила губы, отвела взгляд и ее плечи поникли.
– А ты прав, – нехотя сказала она. Ее ногти побарабанили по стеклу.
Экко тяжело выдохнул. Нерастраченная злость еще просилась наружу, и какое-то время они молчали, стоя друг перед другом в затихшей лавке. Потом Экко положил на стекло скомканный список.
Неопределенно хмыкнув, Джинкс взяла бумажку и отправилась на склад, а когда вернулась, протянула Экко разукрашенную металлическую трубку такой необычной формы, что возникали самые разные предположения о ее происхождении.
– Вот, держи, – сказала Джинкс. – В следующий раз, когда решишь нападать на пилтоверцев днем, используй это. Дым поможет скрыться.
Подарок удивил Экко. Осмотрев устройство, которое оказалось чем-то вроде сигнального огня, он заметил на металле нарисованных зеленых жуков-поджигателей и кожаные ремешки с зелеными бусинами, как у него в прическе.
– Ты его специально для меня сделала? – удивился он.
Джинкс пожала плечами и отвернулась.
– Не, завалялось просто.
Прятки
Джинкс залегла на дно, все это знали. После того, как освободила из тюрьмы участников собрания у фонтана Вандера, она не собиралась больше и пальцем шевелить ради политики. Свое оружие она продавала всем подряд, и тем, кто защищал Заун, и головорезам, работающим на химбаронов, так что шума от беспорядков, устроенных ее последователями или с ее игрушками, было куда больше, чем от нее самой. Однако несмотря на это вскоре на улицах Зауна снова показались ее портреты с суммой вознаграждения.
Миротворцы снова спустились на улицы Зауна, они обшарили лавку фейерверков и конфисковали половину товара, но по слухам Джинкс так и не нашли. Когда Экко пришел туда, чтобы узнать, все ли в порядке, он увидел, что имя Джинкс на надписи над прилавком залито зеленой краской, а часть полок наскоро переколочена – наверняка миротворцы не церемонились и устроили добротный погром, забрав при этом все, что смогли унести.
– Где Джинкс? – спросил Экко у йордля по имени Зиггс, прибирающего разломанную мебель.
– А? Что за Джинкс? Тут никогда не было никакой Джинкс! Не понимаю, о чем ты.
– Зиггс! – прикрикнул Экко, хмурясь и складывая руки на груди. – Говори!
– Да откуда я знаю? – возмутился йордль. – Она мне открытку с новым адресом не присылала!
Экко знал, что ей не в первый раз прятаться от миротворцев и охотников за наградой, однако ее исчезновение все равно его обеспокоило. В конце концов поджигатели рассчитывали на ее сети и бомбы.
Так и не услышав ничего достоверного от знакомых, он решил обратиться к Вай. Они встретились в том же пабе, что и обычно.
– Это все Джейс, – сказала она, махнув рукой и оскалив зубы. – Он разозлился, что она так и не явилась в его лабораторию!
– Серьезно? – Экко приподнял брови. – Такая шумиха из-за такой ерунды? Я думал, отработка это формальность и все уже забыли о ней.
– Чтобы пилтоверцы о тебе забыли, надо попасть в Тихий Омут, – хмыкнула Вай и сделала знак бармену, чтобы нес кружки. – Нет, там произошел полный бардак. Слушай, короче. Я как-то сказала Кейт, что Джинкс исправилась и может принести пользу городу, спросила, может ли она повлиять на ситуацию с розыском… Кейт ничего мне тогда не ответила, а потом объявился мистер Сияющий Прогресс и начал затирать про лабораторию, – Вай отпила из принесенных кружек и утерла рот ладонью, а потом снова повернулась к Экко. – Я решила, что это Кейт постаралась. Ну а кто еще? А на днях спросила ее об этом и оказалось, что она и пальцем не пошевелила. Джейс сам все провернул и убедил совет! Изобретения Джинкс давно к нему попали, и он решил, что она или должна работать на него, или не должна вовсе. Вот из-за чего ее сейчас ищут. Себялюбивый засранец обиделся, что с ним не захотели играть!
Увидев эксперименты с телом для Орианны, Экко не захотел связываться, и был даже рад, что эти наработки не видела Джинкс: кто знает, какое оружие она бы из них сделала.
– Меня это все нервирует, – призналась Вай. – Она сейчас с Ишей, а мелкая засранка слишком любит подыгрывать революционерам, постоянно сбегает и устраивает эти спектакли. Один раз ее уже поймали и это чуть не привело к катастрофе.
Экко слышал про ту историю с вызволением всех из тюрьмы. Звучало опасно даже для Джинкс.
– В общем… – Вай задергала коленом под столом. – Может, ты заберешь их к себе, пока миротворцы не угомонятся? Никто не знает про деревню поджигателей, она далеко и хорошо спрятана.
Ее просьба удивила Экко, он просто никогда не думал всерьез о том, что Джинкс может стать одной из поджигателей, но Вай истолковала выражение его лица как сомнение.
– Она изменилась, ты же сам видел! – воскликнула она, посмотрев почти умоляюще. – Когда я смотрю на то, как Джинкс заботится об Ише, она кажется такой… нормальной. Рядом с ними я чувствую, будто это со мной что-то не так.
Экко задумчиво отвел взгляд, вспоминая разные эпизоды в лавке. Он часто видел Джинкс вместе с девочкой, и сказать, что это не повлияло на его представление о ней, означало солгать. Его взгляд сам собой упал на факел с зеленым дымом, разукрашенный зелеными жуками. Подарок Джинкс он давно использовал, но выкинуть не решился и носил на поясе. Эта штука не означала, что они могут доверять друг другу, но она по крайней мере значила, что они больше не враги.
Пригласить в их деревню Джинкс? Она неуправляема, непредсказуема, вокруг нее творится хаос и у нее не все дома – не это его пугало. Нельзя вырасти в Зауне и быть другим. В деревне поджигателей не питались исключительно фруктами и не плели корзины, как делали стремные оторванные от мира ребята в коммуне Виктора. Экко и Шрам собрали и тех, кто хочет мирной жизни и тех, кто готов за нее сражаться, а это были очень разные люди.
Экко беспокоило то, что Джинкс так или иначе оставалась связана с химбаронами и обрывать эту связь не хотела, а в будущем это могло навредить им всем, привести к конфликтам. С другой стороны, эту связь так же можно было использовать.
В конце концов Экко все же решился и предложил поджигателям на совете позвать Джинкс к ним хотя бы на время. Если новых преступлений за ней нет, то это значит, что скоро все уляжется: властям Пилтовера уже надоело попусту гонять миротворцев по улицам нижнего города, у них полно других проблем и они не станут тратить деньги и силы из-за Джейса, как делали это в прошлый раз из-за Кирамман.
Среди поджигателей были те, кто давно перекрасил волосы в синий и ходил на все собрания у памятника Вандера, но таких, кто помнил жестокие стычки с людьми Силко, тоже было немало. Поэтому Экко знал, что его предложение вызовет споры.
– Она не знает ничего про наш дух, но штуки делает, что надо, – заметил Шрам. – Если мы не позовем ее к себе, рано или поздно это сделают другие. Лучше, когда такие бойцы на твоей стороне.
Ушастый нелюдь с серой кожей стоял у косяка двери, прислонившись к нему плечом, и смотрел на раскинувшуюся под деревом деревню. У него была семья и он мыслил немного иначе, без его помощи и советов жизнь в деревне была бы совсем другой, и остальные всегда ценили его мысли.
– Я слышал, она взяла девчонку с улицы. Иша, кажется, – продолжил Шрам. – Тот, кто отвечает за ребенка, захочет жить и работать там, где ребенок будет в безопасности. Думаю, мы должны дать ей шанс.
В конце концов остальные согласились.
На самом деле Экко часто представлял, как приведет Джинкс к своим и покажет, чего они достигли. Это были скорее фантазии, но за прошедшие годы он думал об этом чаще, чем хотел бы.
Любимица Силко, в глазах Экко Джинкс была кем-то вроде заунской принцессы. Лучшие учителя, лучшие инструменты, лучшее оружие. То, что Экко добывал, копаясь в мусоре и сидя ночами на пролет с паяльником, ей заказывали и приносили на бархатных подушках, – так он это себе представлял, по крайней мере.
Ему казалось, что Джинкс всегда смотрела на него свысока, считала поджигателей кем-то вроде шайки обиженных мальчишек с баллончиками краски, и он хотел доказать ей, что это не так. Хотел, чтобы она поняла, кто он такой и на что на самом деле способен.
Экко знал, где она живет, потому что провел в ее берлоге несколько месяцев в Мире Без Хекстека, и теперь без труда отыскал путь туда.
Пока он спускался по ущелью к застрявшему в расщелине механизму-дому, то несколько раз чувствовал на себя чужой взгляд. Жаркое ощущение, будто кто-то направляет на кожу лучик солнца, преследовало его вместе с чувством, что за ним наблюдают. Экко не сомневался, что Джинкс установила кучу ловушек для незваных гостей, и старался ни к чему не прикасаться и не наступать на тонкие веревки, растянутые под ногами. Возможно, хозяйка и сама целилась в него сейчас, поэтому он не убирал руки со своего устройства, отматывающего время: четыре секунды могут стать решающими, если Джинкс не узнает его в темноте и все-таки выстрелит.
Обошлось без пальбы, в конце концов Экко вышел к застрявшему в ущелье механизму и забрался на площадку с фонариками и парой домиков из одеял, один побольше, другой поменьше. Джинкс сидела на высоком стуле, скрестив ноги и расставив руки, уперев локтями на стол позади. В правой она держала свою любимую пушку. Иша сидела так же, только под ее стулом, и сверлила Экко подозрительным взглядом.
– Я… – Экко неуверенно перевел взгляд с пушки на лицо девочки, как у люто-волчонка. – Я принес ужин.
Он покачал перед ними корзиной со всяким, что накупил на рынке. Среди жирных, пряных и восхитительно острых гадов нашелся большой кусок сладкого пирога для Иши, так что волчонок быстро сменил гнев на милость.
Они расположились на пледе под огоньками, Джинкс врубила музыку, и они устроили пир. Втроем, в заброшенном ущелье, абсолютно одни на километры вокруг… было в этом что-то.
– Я хожу на рынок, мы не голодаем, чтобы ты знал, – заметила Джинкс с набитым ртом. Она взмахнула палочками, которыми выбирала из дымящейся коробки куски мяса побольше. – Чего ты пришел?.. Нет, погоди, не это!… – замахала рукой. – Лучше начнем вот с чего: как ты нас нашел?
– Мне сказала Вай, – соврал Экко, с наслаждением кусая сочащийся соусом лаваш с мясом. Он придумал эту ложь еще когда шел сюда и сказал ее довольно уверенно.
– Ууу, грязный врунишка! – погрозила ему Джинкс. – Вай понятия не имеет, где я живу!
– Может, ей сказала Сейвика? – пожал плечами Экко.
Джинкс откинулась назад, уперевшись рукой в пол, и задумалась.
– Мммм… нет, не сказала бы, – мотнула она головой в конце концов. – Сейвика ее не очень-то любит. И тебя кстати тоже. Может не зря, мистер шпион? – прищурилась.
Экко поднял на нее взгляд. Все это постепенно переставало быть забавной дружеской беседой.
– Знаешь, я в розыске и как-то неловко, что кто-то кроме своих узнал, где я прячусь, – заметила Джинкс, как бы невзначай крутанув на пальце пистолет с розовой рукояткой. – Ты мой лучший покупатель и в детстве мы дружили, но… Ты же понимаешь, как мне важно оставаться в безопасности?
Убивать она его скорее всего не будет – вот первое, о чем подумал Экко, увидев у нее этот взгляд. Если не убила на мосту, то и теперь не станет. Но если он не убедит ее, что не желает зла, то так или иначе останется здесь, пока розыск не прекратится.
Иша уплетала свой пирог и покачивала головой в такт какой-то мелодии, которую напевала про себя. Она не обращала на них никакого внимания.
– Еще раз: как ты меня нашел, Экко?
– Если я скажу, ты мне не поверишь, – сказал он.
– Ну а ты попробуй! Я, знаешь, довольно доверчивая… – она покрутила пушку и посмотрела в ствол, как в подзорную трубу. – Ну?
– Ладно, – вздохнул Экко, потирая лоб и собираясь с духом. – Ты однажды сама меня сюда привела…
– Чего-о?… – тут же скривилась Джинкс, убрав пистолет от лица. – За дуру меня держишь!? Я голоса слышу, а с мозгами у меня все отлично! – она покрутила пальцем у своей головы. – Почему все всегда забывают? Это так… – она попыталась вспомнить слово, которое сказала Кейт-Зануда на той встрече, когда Вай зачем-то хотела их примирить, – …бестактно!
– …во сне, – закончил Экко, упершись щекой в подставленную руку. – Ты привела меня сюда в моем сне. Он был очень… реальный.
Джинкс услышать про сон наверняка понравится больше, чем про прыжки через вселенные, так он рассудил и оказался прав. Ее такой ответ заинтересовал.
– И что это был за сон? – спросила она, положив пистолет на стол и снова взяв коробку с едой. Иша тоже заинтересованно посмотрела на Экко.
Он откусил от своего лаваша с мясом и стал рассказывать им о Мире Без Хекстека, выдав это приключение за очень яркий и правдоподобный сон, который снился ему несколько ночей подряд.
Сперва он говорил в общих чертах, но чем дальше, тем больше воспоминания захватывали его и больше деталей он принимался описывать. С ночи, когда сухо пересказал все Джейсу и Хеймердингеру, он ни с кем не делился этой главой из своей жизни, и теперь то, что он держал в себе, вырвалось наружу: безопасные улицы, здоровые люди, Вандер в «Последней Капле», живой Бензо, Кэлгар и Майло, первый похудел, а второй отрастил ужасные усы; Силко, который нашел способ вернуть вкус к жизни, не превратив Заун в химтековую лабораторию.
Экко говорил, и это звучало как сказка, Джинкс сделала музыку тише. Иша особенно заинтересовалась, когда рассказ пошел о конкурсе талантов и музыкальном фестивале.
Картина, которую нарисовал Экко, отозвалась в Джинкс той же болью утраты, что и в нем когда-то. Она не видела этого, однако все равно закусила губу, чтобы мысли о «Последней Капле», где Вандер с Силко пожимают друг другу руки, не заставили ее расплакаться.
– Это все очень круто… – произнесла она, перебивая Экко, потому что поняла, что не готова слушать дальше. Ее голос звучал сипло, несбыточные мечты выводили ее из равновесия. – Но с чего это я в том сне тебя сюда привела? Если та вылазка… – она подняла лицо наверх, борясь с жжением в глазах. Вроде получилось. – …Если из-за твоей наводки погибла Вай, то я бы наверняка тебе этого не простила. Как ты не простил меня за ту обезьяну, что подорвала стену. А ведь я просто хотела спасти свою семью!
В холодном подземном воздухе ущелья воцарилось молчание, только мигали цветные лампочки, освещая игрушки вперемешку с деталями разобранного оружия и чертежами. Он ощутил, как между ними с Джинкс снова повисают годы вражды и невысказанные обиды начинают рваться наружу.
– Во-первых, я никогда не винил тебя за это, – произнес Экко, чувствуя, как его слова падают в воздух и кое-что в его жизни навсегда меняется. – А во-вторых… – он вздохнул и потер шею. – Ты в том сне тоже меня не винила. Мы выросли вместе и, кажется, влюбились друг в друга, – сказав последнее, он почувствовал себя ужасно глупо и отвернулся.
– Чего-о?… – Джинкс скривила рот, а потом вдруг расхохоталась. – Экко, у тебя был трудный день!? Что за чушь ты несешь?
– А почему чушь? – вскинулся он, обидевшись и разозлившись. – Так бы все и было, если бы не!… – он сказал это и тут же умолк, поняв, что снова облажался.
Джинкс гоготала, как сумасшедшая, а потом кое-как отсмеялась и поднялась, вновь усевшись, скрестив ноги. Она уперлась локтем в колено и положила щеку на подставленный кулак, улыбаясь.
– Что это еще значит, «так бы все и было»? – весело спросила она, явно получая удовольствие от его неловкости.
– Ты мне нравилась в детстве, – признался Экко, посмотрев на нее и тут же отведя взгляд в сторону.
Джинкс замерла на секунду. Ее улыбка застыла, а потом медленно скривилась в горькую ухмылку. Тот мост снова встал между ними, а вместе с ним еще множество других сцен, где оба делали то, что должны были, но не то, что хотели. Похоже, сегодня Экко решил пройти его до конца и оставить все в прошлом.
– Ты мне тоже нравился, – сказала Джинкс после молчания. Экко вскинул голову и встретил ее взгляд, прямой и улыбающийся. Посмотрев на него, она встала и прошлась по комнате, Экко отметил, что пушка оказалась в кобуре на поясе. – Что ж, господин сновидец… Рассказать тебе, что я во снах вижу? Предупреждаю, тебе не понравится!… Или может лучше скажешь, зачем ты сюда пришел?
Экко поднялся. Этот разговор как-то странно подействовал на мышцы: все тело казалось неуклюжим и горячим. Он встряхнул руками и размял плечи, приходя в себя, потом шагнул мимо стола с чертежами, отмечая любопытные детали.
– Я хочу позвать тебя к нам, – сказал он, оглядывая разбросанные по столешнице безделушки. – Ты теперь с Ишей и вся эта ситуация с розыском может быть опасна. В деревне вы укроетесь ото всех, а если ты согласишься работать с нашими мастерами… это было бы здорово.
– Как великодушно! – Джинкс вскинула брови. – Но, знаешь, мы с Ишей отлично справляемся со всем вдвоем. К тому же придется носить эти ваши дурацкие маски? – она шла вдоль круглого стола так, чтобы он разделял их с Экко, перебирала пальцами наваленные мелочи. Взяла шестеренку и прислонила к глазу, как монокль. – Какой в них вообще смысл? Если я кого-то завалила, он должен видеть, что это была я!…
– Ваш дом неплох и он надежно спрятан, – согласился Экко. Он остановился и Джинкс напротив тоже остановилась. – Но с поджигателями вы не будете одни. У нас много семей с детьми и мы помогаем друг другу, держимся вместе… это совсем другая жизнь.
– Ммм… дай подумать… – Джинкс сделала вид, что думает, запрокинув голову и прижав указательный палец к губам. – Нет, – посмотрела на Экко, свесив голову на бок. – Ты ничем не лучше Джейса! Если подумать, то даже хуже, – она снова двинулась вдоль стола, загибая пальцы. – Пришел ко мне домой, наплел всякого про мир и бабочек, детство вспомнил, надавил на больное… а на самом деле просто хотел мое оружие!
Мгновение, и она оказалась возле Экко, выхватив у него из рук лист, который он рассматривал. Не сообразив, как она так быстро оказалась рядом, поджигатель испуганно отступил, подняв на всякий случай руки. Вай говорила, что после сияния Джинкс стала очень быстрой, но до сих пор Экко не видел, что значат эти слова.
– Смотришь на меня так, будто Варвика увидел! – зло сказала она, хмурясь. Ее глаза замерцали так ярко, что освещали лицо. – Что, не страшно пускать чудовище в свою драгоценную деревню!?
О Варвике в последнее время говорил весь Заун: некая тварь, которая жрет наркоманов и отморзков на окраинах. По ночам теперь ходить в одиночку было не безопасно, особенно недалеко от заброшенных шахт. Экко подозревал, что это за чудовище.
Эта внезапная вспышка злости Джинкс должна была бы напугать его, заставить вспомнить, с кем он имеет дело, и подумать еще раз. Но глядя на мерцающие глаза, смотрящие с вызовом, Экко вдруг понял, что это просто детская провокация. «Посмотри, какая я страшная, и уйди, пока я не поверила, что тебе в самом деле есть до меня дело!» – вот, что говорил этот взгляд. Экко не был особенно проницательным или чутким, просто в этот конкретный момент вдруг увидел больше, чем видел обычно. Возможно потому, что впервые захотел увидеть больше.
Они стояли друг напротив друга, как в детстве, когда спорили, только теперь Экко был выше. Вряд ли дело было в росте, но сейчас он почувствовал, что прав, и это придало ему уверенности. Он положил руки Джинкс на плечи, почувствовав, какие тонкие у нее кости, и мягко отстранил ее от себя, спокойно глядя в глаза.
– Мне не страшно, – ответил он. – А тебе?
Джинкс фыркнула и отвернулась. И когда это он успел научиться так смотреть?
– Страшно? Мне? Да с чего бы?
Экко пожал плечами.
Она снова пошла вдоль стола, ведя пальцем по столешнице и размышляя.
Розыск ерунда. Джинкс пряталась с Ишей в прошлый раз, укроется и теперь. Может, Экко не знает этого, потому что пропал тогда, и в самом деле переживает, что ее найдут и поджигатели больше не смогут швыряться в пилтоверцев ее бомбами. Джинкс была почти уверена, что им движет вовсе не беспокойство.
Она резко обернулась в его сторону, но он по-прежнему стоял, спокойно провожая ее взглядом и ожидая, пока она решит.
Судя по честному лицу, дело и не в желании прибрать к рукам ее поделки. Скорее всего Экко и правда просто хочет помириться или вроде того.
Возможно, малявке в самом деле было бы лучше бывать где-то еще?
Джинкс посмотрела в сторону девочки: та, заскучав от взрослого разговора, ушла заниматься своим любимым делом. Сейчас она старательно рисовала коробки с цветными квадратами, наверняка ярморочные палатки из этого дурацкого сна Экко. Иша не знала, как выглядят флажки.
Джинкс вздохнула.
– И ты что, в самом деле пустишь нас? – спросила Джинкс, обдумав его слова еще раз. – А где мы будем жить?
– В последнее время у нас тесновато, но мы строим новые жилища и, думаю, сможем построить и вам. А так… поживете с другими девчонками. У поджигателей есть твой фанклуб, – Экко улыбнулся. – Уверен, они будут в восторге и устроят мега-девичник.
– О, мега-девичник… Звучит круто! – Джинкс поджала нижнюю губу и покивала, представляя, что там будет. – Но мы сначала сами все увидим. Может у вас там тоска зеленая?
Примечания:
Фразу про маски Джинкс произносит в мини-игре от Лиги Легенд "Джинкс исправляет все".
Деревня поджигателей
Среди фраз Хеймердингера в игре постоянно попадается число "42". Джинкс в игре тоже упоминает это число.
Они условились, что через несколько дней Джинкс и Иша придут в деревню, чтобы посмотреть, что им предлагает Экко. Они встретились с ним на улицах Зауна, Джинкс в пончо с капюшоном держала за руку Ишу в таком же, только маленьком. Вместе они смотрелись как два приведения.
Экко завязал им глаза и провел по секретным ходам в деревню, где их уже ждали поджигатели. Те, кто хотел, чтобы Джинкс присоединилась к ним, подговорили остальных встретить их приветственным кличем, и потому, как только Экко вывел гостей из темных проходов к залитому солнцем дереву, раздались громкие мелодичные клики. От криков жуки-поджигатели вспорхнули с листьев дерева и замерцали в воздухе, а люди с балконов и из окон смотрели на гостей и улюлюкали.
– Ну, зеленого у вас тут и правда много… – выдохнула Джинкс, потрясенно оглядывая это место.
Другие дети сразу позвали Ишу к себе и девочка убежала к ним, а Джинкс отправилась на персональную экскурсию вместе с Экко, Шрамом и другими, кто захотел ее встретить.
– Вау! – заметив огромное граффити с Бензо, Вандером, Вай, Экко, ней самой и другими, Джинкс остановилась и вскинула брови. – Это ты себя сам нарисовал с этой героической миной?
Этот рисунок жители сделали в память о людях и личностях, которые погибли, а Экко добавили на него после того, как он пропал, потому что решили, что он умер. Но объяснять это Джинкс никто не стал, ведь ее лицо, – детское лицо Паудер, – тоже находилось в числе тех, кого здесь считали погибшим. Можно было попробовать объясниться, но ее пригласили сюда, чтобы покончить с враждой, а не тянуть на поверхность непростое для всех прошлое.
– Ну ты конечно и позер, – усмехнулась она, пихнув Экко в плечо.
Мастерская поджигателей Джинкс понравилась, но виду она не показала: еще подумают, что она не лучше их!
Еще ей понравился Шрам, от ушастого исходило спокойствие. Немного в жизни Джинкс попадалось людей, в которых чувствовалась эта сила – сила, которая появляется, когда человек находит свое место в жизни. Шрам человеком технически не был, но место свое он определенно нашел. Как и многие в деревне.
– Ну, что скажешь? – спросил Экко под вечер, когда они уже закончили экскурсию и сидели на балконе его квартиры, потягивая коктейли в скорлупках огромных орехов. Хеймердингер, узнав, что у Экко будут гости женского пола, забеспокоился и внезапно съехал, так что сейчас они были одни.
– Даже не знаю… – лениво протянула Джинкс.
Она сложила руки на перилах балкона и поставила на них подбородок: наблюдала за тем, как Иша играет с толпой местных детей. Такая довольная… Джинкс даже кольнуло то, что Иша так смеется не вместе с ней. Она вздохнула, словно принимая где-то внутри поражение.
Возвращаясь мыслями в прошлое, Джинкс понимала, что не оставила бы Силко. Он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, это было просто невозможно. Но если бы… если бы как-то так вышло, что она смогла бы уйти и оказалась здесь, у нее могла бы быть совсем другая жизнь. Она тоже бы видела во снах флажки и фестивали, а не темную толщу воды.
– Ты построил потрясающее место, Экко, – призналась она. – Я представить не могла, что такое возможно в Зауне…
Она подняла руку и коснулась одного из светящихся жуков, в честь которых назвали себя дружки Экко. Жук полетел над всей деревней с ее маленькими окнами, флажками на стенах и рисунками… с колодцами чистой воды и здоровыми улыбающимися людьми.
– Ты можешь остаться, если захочешь, – напомнил Экко, незаметно пододвигаясь поближе. – Жить здесь и помогать, чем сможешь.
Веки Джинкс чуть дрогнули, когда она почувствовала, что колено Экко касается ее бедра, а их плечи вот-вот окажутся рядом.
Глаза, подернутые розовой пленкой, следили за людьми внизу. Джинкс подумала, что там сейчас наверняка веселее, чем на этом душном балконе, где нужно решать что-то важное… Миг, она перепрыгнула через перила и, слетев вниз, ворвалась в игру.
Экко встревоженно встал, но увидев, что она приземлилась без проблем, облокотился на перила и помотал головой, усмехнувшись. Вот трусиха!
– Кто не спрятался, я не виновата!
Какое-то время он наблюдал, как подруга носится и визжит вместе с детьми, а потом вернулся к делам в квартире.
Когда время подошло к полуночи, детей разогнали по домам и Иша с Джинкс завалились к нему, растрепанные и валящиеся с ног. Пришлось предложить им ужин, а потом оставить на ночь на диване, потому что вести их ночью по тоннелям домой не было никакого смысла.
На следующий день Джинкс, проснувшись, обнаружила, что Иши нет. Пройдя мимо кровати, где Экко дрых как убитый, она встала на балконе и вдохнула утренний воздух, осматривая залитую светом деревню поджигателей.
Некоторые люди уже проснулись, не торопясь начинали новый день, они говорили о чем-то за утреннем чаем на сколоченных во дворах столах. Кто-то поливал цветы в клумбах из покрышек.
Она спустилась с лестницы вниз и решила пройтись по деревне без своего проводника. Воображая, что живет тут уже лет пять и знает каждого по имени, Джинкс здоровалась со всеми, кто попадался ей на пути.
– Как дела? Чудесное утречко!
– Смотришься уставшим! Была тяжелая ночь? Ничего, сегодня ляжешь пораньше!
– Отлично выглядишь, особенно в этой шляпе!
Кто-то улыбался ей в ответ, кто-то недоуменно шарахался в сторону, а Джинкс, довольная собой, продолжала игру.
Бродя по деревне, скоро она услышала приятный мужской голос, он пел милую веселую песенку, а ему нестройно подпевали дети. Она пошла на звуки и скоро вышла к полянке, на которой йордль с безумной прической играл на странном инструменте и пел, а вокруг него собралась толпа детей.
Иша тоже была тут, она старательно открывала рот, пытаясь не отставать от песенки, но слов кроме припева не знала и, когда он заканчивался, просто пела мелодию.
Джинкс остановилась в стороне, с улыбкой наблюдая за ними, а потом йордль закончил играть.
– Ну все, дети, мне пора браться за работу! Ведите себя хорошо!
Его попытались уговорить, но тут ушастый заметил стоявшую в стороне Джинкс.
– О, Паудер! Рад тебя встретить! – воскликнул йордль, которого она видела впервые в жизни, и пошел прямо к ней.
– Мы знакомы? – удивленно спросила она.
– Напрямую нет, но я хорошо знаком с твоей копией в другом мире! – улыбнулся Хеймердингер.
Джинкс опустила уголки губ. Экко говорил, что в деревне живут очень разные люди, но она не думала, что он имел ввиду нечто такое. Выходит, она тут не одна с приветом.
– Что ж, в этом мире меня зовут Джинкс, – сказала она. – А тебя?
– Профессор Сесил Б. Хеймердингер, – представился йордль и лицо девушки оживилось.
– Сесил? Я знаю одного парня по имени Зиггс, он много рассказывал о тебе!…
Когда Экко проснулся и не обнаружил в квартире ни Джинкс, ни Иши, его это встревожило и он поспешил на поиски. Не могли же они просто уйти, не попрощавшись?…
Иша оказалась в компании других детей, которые сказали ему, что девушка уже давно сидит в мастерской с профессором.
Войдя туда, Экко услышал обрывок их разговора, и ему стало любопытно. Затаившись за грудой металлолома, он стал слушать.
– …Я рад, что он по крайней мере счастлив, и держится подальше от значимых построек, – сказал Хеймердингер. Он отмерял проволоку и нарезал ее на куски нужной длинны, а Джинкс бродила по мастерской и разглядывала чертежи и детали, пытаясь понять, что поджигатели пытаются построить. – Когда-нибудь Зиггс поймет, что единственный достойный путь для гениальности – это созидание, и тогда его жизнь станет целостнее.
– Разрушение не плохо само по себе, – сказала Джинкс, копируя многозначительный тон профессора. Не было понятно, шутит она или говорит серьезно. – Оно – это только обратная сторона медали. Если такие, как мы с Зиггсом, не разрушат старое, как такие как вы с Экко будут строить новое?
Ее слова заставили Хеймердингера задуматься, а потом он вскинул брови и закивал, потрясая в воздухе указательным пальцем:
– А ведь это очень верное замечание!… Разрушение – не зло, а неотвратимый этап цикла созидания… Это раньше никогда не приходило мне в голову!
Экко, прятавшийся позади, прыснул в кулак, и его заметили.
– О, вот и ты, соня! – воскликнул Хеймердингер. – Покажи Паудер нашу модель, посмотрим, что она скажет. Меня не оставляет чувство, что в этом мире кристаллы ведут себя немного иначе…
– Я Джинкс и я почти уверена, что вы скорее подорвете тут все, чем закончите то, что… – она склонилась к одной из досок, задумчиво глядя на расчеты. – Что за странное оружие вы вообще тут делаете?
Пожав плечами, Экко повел Джинкс к своему рабочему месту.
– Забавный он у вас, – прошептала та по дороге, имея ввиду Хеймердингера. – Немного странный и все такое… – покрутила у виска, – …но мне понравился.
Экко, Хеймердингер и некоторые другие мастера работали над проектом водопровода в деревне. Канализация осталась еще от прежних народов, живших в этом месте, а вот насосы давно вышли из строя.
– Профессор считает, можно построить новые с использованием хекстэка, – рассказывал Экко, показывая ей чертежи. – Ты работала с кристаллами, что скажешь?
Джинкс понятия не имела, как строить насосы. Самое близкое к этому из того, что ей доводилось делать, это трубки в оружии с использованием сияния, но там обычно хватало силы тяжести. Но признаться в этом Экко она не захотела, поэтому сосредоточила внимание на конструкции, с помощью которой они собирались аккумулировать энергию из кристалла.
– Вообще-то это неплохо, – нехотя признала она, когда Экко объяснил ей свои идеи. – Это пилтоверцы тебя научили?
– Эту часть Экко придумал сам, – заметил проходящий мимо Хеймердингер. – У него простые, но очень… действенные конструкции.
– Только вот расчеты не сходятся, – заметила Джинкс, возвращаясь взглядом к чертежам, а потом пошла к доске.
Она стерла рукой все, что там было, и начала писать заново, а йордль и Экко следили за ходом ее мыслей.
– Ты не права, это так не работает! – возмутился Хеймердингер. – Эта константа равна сорока одной целой и одной десятой, это совершенно точно!
– Точно, говоришь? – Джинкс изогнула бровь. – Может в другом измерении там сорок одна и одна, но здесь – сорок два, и я вам это докажу!
Экко вздрогнул, когда она сказала про другое измерение, но Джинкс не стала развивать эту тему, и его это успокоило. Он с возмущением посмотрел на Хеймердингера.
– Что вы ей сказали!? – возмущенно прошептал он, наклонившись к профессору.
– Вообще ничего! – уверил тот.
Скоро к ним присоединились другие мастера, и тогда Джинкс устроила шоу. Она разобрала свой пистолет и показала им его устройство, а потом они провели несколько экспериментов и она приступила к самому увлекательному – расчетам.
Все присутствующие расселись в мастерской кто где и затаили дыхание, они наблюдали за рукой Джинкс, быстро пишущей мелом на самой большой доске. Она помнила все необходимые законы, теоремы и формулы, азарт был даже не в том, сможет ли она доказать, что права, – никто уже не сомневался, – а в том, сможет ли она довести все до конца, ни разу не заглянув в справочник.
Хеймердингер был на седьмом небе, он сидел выше всех и нервно жевал виноград из большой миски, тихо комментируя происходящее; Экко сидел за столом, прижав скрещенные ладони к губам, его глаза были широко раскрыты и взгляд в них стоял такой, будто он только что встретил любовь своей жизни. В мастерской повисла торжественная тишина.
– А теперь делим тут и… – проговорила Джинкс, проведя мелом по доске размашистую линию, а потом начертила после знака равенства огромное число «42». – И так рождаются ошеломительные хекстековые инновации! Накопитель энергии с минимальными потерями, стабильный, легкий и не требующий подпитки, исполняющий все самые смелые мечты на свете!
Она развернулась, так что косы взвились в воздухе, и под общие аплодисменты несколько раз поклонилась публике. Это был фурор.
– Вам крупно повезло, что я оказалась здесь и смогла вас остановить, – говорила Джинкс зевая, когда они с Экко затемно возвращались из мастерской. – Вы бы просто подорвали себя по незнанию!
Вообще-то несколько прототипов они уже потеряли как раз из-за взрывов, однако признаться Экко в этом не мог и хотел возразить, но Джинкс его перебила.
– Так и быть, останусь пока тут и помогу вам. Но только пока миротворцы не свалят из лавки. Я, конечно, душка, но у меня свои амбиции и все такое!
– О, только не нужно жертвовать своими интересами! – попросил Экко, старательно парадируя тон и интонации пилтоверцев. Джинкс прыснула.
Оба они знали, что она решила остаться, потому что ей тут понравилось, и никакой другой серьезной причины не было.
– Хочешь покататься на летающем драндулете? – спросил Экко, на самом деле рассчитывая только на один ответ.
– Прямо сейчас?
– Ну да, – он пожал плечами.
– Вообще-то меня ждут. Может, завтра?
– Кто ждет? – насторожился Экко.
Они вышли на улицу, где в одном из домов грохотала музыка и внутри, судя по звукам, что-то праздновали.
– Мега-девичник, забыл? – Джинкс развернулась и указала пальцами на большой синий плакат, виднеющийся над дверью: «только для девочек с синими волосами». – Прости, мальчикам сюда нельзя! Увидимся завтра в мастерской!
Она скрылась за дверью и оттуда тут же раздался ее возглас, встреченный другими криками:
– А вот и я! Зажигаем!
Послышался взрыв хлопушки, новые крики и из открытых окон полетели сверкающие блестки.
Пожав плечами, Экко пошел кататься с парнями.
Джинкс и Иша провели с поджигателями пару месяцев. Они с Экко и остальными работали в мастерской, спорили, помогали друг другу, дурачились, пару раз даже вылетали вместе. Особенно Экко запомнилось, как они врубали музыку так громко, что она заглушала даже визг болгарки, а после дня в мастерской, измазанные маслом, заваливались к нему в квартиру только втроем и объедались горами жирной, соленной и острой еды, которую сами приготовили.
Девчонки жили в доме с другими девушками, участвовали в жизни деревни, познакомились и подружились с остальными поджигателями, но больше всего времени проводили с Экко.
Время пролетело быстро, словно не прошло и недели, и он не заметил, как наступил день, когда ему пришлось снова завязать Джинкс и Ише глаза, чтобы отвести их обратно в Заун. Это уже не было необходимостью, многие в деревне приняли ее и прощались, как с подругой, но Джинкс настояла на том, что не хочет знать точной дороги.
– Так всем будет спокойнее, верно? – улыбнулась она, завязывая на затылке лоскут ткани.
Когда они вышли на улицы Зауна, прощаться Экко не захотелось и он решил довести их до дома, но Джинкс его остановила, уперев ладонь в грудь.
– Мы дальше сами, – сказала она. – Спасибо, что пригласил нас, Экко. Это было… это было самое скучное приключение в моей жизни, – улыбнулась.
Иша встала в стороне и с любопытством наблюдала за сестрой и поджигателем, теребя пальцами край футболки. В деревне все только и говорили о том, что эти двое рано или поздно точно сойдутся, а Ише хотелось бы, чтобы Экко бывал с ними чаще. Ей нравилось, какое спокойствие от него исходит, и что он мало говорит, почти как сама Иша. А еще он вкусно готовил.
– Если захочешь вернуться, дай мне знать, – предложил он, кивнув на большой камень у тоннеля, где они стояли. – Оставь записку и я приду за вами.
Джинкс задержала взгляд на его лице. Все эти годы она видела его напряженным, с плотно сжатыми челюстями, с боевой раскраской, без которой Экко не покидал деревни. Теперь его взгляд переменился, стал открытым, так что ей казалось, что через глаза она видит вообще все, о чем он думает. При этом он как будто знал, что она видит, но его это ничуть не смущало. Он и не думал прятаться.
Сам Экко вроде не двигался, но каким-то образом становился ближе, и Джинкс кожей ощутила, что вот-вот что-то произойдет.
Молчание затягивалось, Иша вытаращила глаза, когда Экко все же протянул руку Джинкс и сделал шаг вперед. Но та вдруг наклонила голову и уткнулась лбом ему в грудь, вроде и не оттолкнула, но объятия все равно вышли неуклюжими.
– Я рада, что мы снова друзья, – сказала она тихо.
Иша возмущенно скривила рот, взмахнув руками, а Экко, улыбнувшись, похлопал Джинкс по плечу и тайком подмигнул девочке.
– Конечно друзья… – так же тихо ответил он.
Она отстранилась, взяла Ишу за руку, и, пряча покрасневшее лицо, помахала на прощание. Экко махнул в ответ и, усмехнувшись про себя, пошел к месту, где оставил летающую доску.
Вспышки
После того, как пилтоверцы перестали терроризировать лавку Зиггса, Джинкс вернулась туда. Ей нравилось изобретать и нравилось стоять у прилавка, слушать от знакомых про то, как ее устройства сработали в вылазках, хотя сама она за оружие браться не хотела – пока не хотела. Иногда с особенно наглыми клиентами приходилось, но это она в расчет не брала.
Экко снова стал приходить к ней за бомбами, иногда он оставался у них с Ишей, но чаще они вместе возвращались к поджигателям. Девчонки приходили и оставались на ночь так часто, что со временем Экко перестал складывать диван, хотя тот и занимал кучу места.
– Он приходит и говорит мне: «Бла-бла-бла! Ты мне задолжала! Где мои деньги, бла-бла-бла!…» – рассказывала Джинкс Экко, когда они сидели вдвоем в одном из баров Зауна. – А я ему говорю: «Иди к своему одноглазому барыге и тряси с него, это он задерживает поставку!»
– Ну а он что? – спросил Экко, развалившись за столом и отхлебывая пиво из кружки.
– А он разволновался что-то… – Джинкс задумчиво подперла подбородок костяшкой пальцев. Продолжение этой истории она рассказывать расхотела. – Купить себе что ли в лавку кресло как у Силко? Может клиенты посерьезнее пойдут?
– Я тут слышал какой-то наивняк из пилтовера хочет твои кусачки себе в музей, – вспомнил Экко. – Дать ему наводку?
– Мммм… А что там в музее? – заинтересованно спросила она, покрутив трубочку в своем стакане со звездами. Она пила яблочный сок с водкой.
– Оружие бандитов со всей Рунтерры, говорят даже фрейльёрдский лук есть.
Джинкс присвистнула.
– Давай конечно! Такая честь, как тут откажешься?
Вместе с кусачками в музей можно отправить кучу всего. Например, дымовые бомбы и поджигателей, переодетых курьерами, которые вынесут из музея коробки с ценным барахлом без всяких подозрений.
– Кстати про наивняк из пилтовера… Ты в курсе, в лавку вчера Хеймердингер заходил?
Экко вытаращился, пивная пена у него чуть из носа не пошла.
– Чего?…
– Хотел у нас работать, говорит, придумал какие-то супер-мощные турели, – Джинкс пожала плечами, отпив из трубочки. – Забавный он у вас, конечно!
Экко закатил глаза. Хеймердингер решил построить школу для детей в деревне, но у поджигателей не было денег на все его пожелания, и йордль сказал, что знает, где заработать. Значит, вот, что он задумал.
– Уверен, ты никаким образом не повлияла на эту идею, – сказал он, скривив рот и многозначительно посмотрев на Джинкс.
– Вообще не понимаю, о чем ты! – протянула она, скосив на него глаза, а потом хитро уставилась в стакан с соком и водкой и шумно втянула жидкость через трубочку.
Тут сзади к ним подлетела Вай и обняла, захватив локтями их шеи так крепко, что у обоих дыхание перехватило.
– Ну что, голубки, опять пришли раньше всех, чтобы поворковать!? – воскликнула она, потянув за щеку сначала Экко, а потом сестру. – Такие милые, что смотреть тошно!
– Отстань, Вай! – возмутился Экко, отпихивая ее, но Вай это только раззадорило, и она захватила его голову, встав сзади. – Вай!…
– Удар справа!… Теперь слева!… Не поймаешь!…
Лорис тоже был здесь, он грузно опустился напротив Джинкс и поздоровался.
– Как жизнь, Лорис? – спросила та, вальяжно раскинувшись на своем стуле. Вай рядом дружески душила брыкающегося Экко.
– Все путем, – бросил тот, жестом заказывая у бармена как обычно: четыре пива по литру и закуски на четверых. – Слышала новости? Джейс создал первый прототип механического миротворца. Сейчас чудо-машина помогает в доме таскать стариков престарелых.
Джинкс чуть не прыснула в Лориса соком.
– Он создает машины-убийцы и тренирует их на старушках, а его все за это хвалят? Серьезно!?
Лорис пожал плечами, добродушно приподняв брови.
Вай тем временем уже отстала от Экко и уселась с Лорисом, довольная собой. Принесли закуски, и она набросилась на них с таким аппетитом, будто только вышла из тюрьмы.
– Главный талант Джейса это лизать задницу совету! – заявила она. – Вот и весь секрет!
– Джейс сократил масштабы использования хекстека, чтобы снизить его влияние на среду, – сказал Экко, опускаясь на свое место. Он увиделся с Джейсом и они неплохо поговорили, так что настроения ругать Талиса у поджигателя сегодня не было. – Он умудряется продавать совету прогресс и выбивать средства на исследования, не переступая опасную черту, когда хекстек выходит из-под контроля. И при этом он еще делает что-то по-настоящему полезное для людей! Это очень непросто.
– У Экко в мастерской есть плакат с мистером прогрессом, но он его не вешает, потому что знает, что его засмеют, – предательски поведала Джинкс.
– Правда, что ли? – ухмыльнулась Вай. – Типа он твой кумир, да?
– У меня нет кумиров, – недовольно повел плечами Экко.
Дальше они болтали о новостях, политике, турнирах Вай, последних вылазках поджигателей и том, как идут дела в лавке. Лорис редко что-то говорил, но слушал всегда очень внимательно. Экко нравился этот огромный миролюбивый мужик, хотя он до сих пор вообще ничего о нем не знал кроме того, что он похоже вместе с Вай.
После этого бара они пошли в другой, где музыку ставили громче, а выпивку наливали крепче. Пол здесь дрожал от грохота, а воздух мерцал от огней софитов, разогревая толпу танцующих: Вай любила такие места.
– Видал? – крикнула она, потянув Экко в плечо. Обернувшись, он увидел портрет Вай на стене, под портретом надпись «наш чемпион». – Меня тут любят!
– Отмечаешь тут удачные турниры? – предположил Экко.
– Не! Потом увидишь!
Внутри творилось безумие, их быстро разнесло в разные стороны зала, Экко закрутило в ярком урагане, музыка выбивала все мысли из головы и ему это нравилось. Он танцевал, закрыв глаза, отдаваясь чудовищным ритмам местной группы, состоящей в основном из полузверей вастайи.
Через какое-то время Экко прибило обратно к друзьям, он увидел, как Джинкс танцует с Лорисом. Несмотря на размеры, тот двигался очень неплохо, скорее всего потому, что был уже сильно пьян. Наблюдая за ними, Экко прислонился к стойке и заказал себе что-то.
Его взгляд сам собой вернулся к Джинкс. Сегодня она надела фиолетовое платье с юбкой в складках и тяжелые сапоги, а косы развевались вокруг нее синими узорами, двоящимися в глазах в мерцающем свете. Какое-то время Экко просто смотрел на то, как она двигается, не отдавая себе в этом отчета, а потом перед его глазами всплыла картина вечеринки из Мира Без Хекстека и он резко затряс головой, отгоняя эти мысли прочь. Он уже очень давно не вспоминал о том времени.
Где-то закричали и Лорис, обернувшись, тоже вскинул руки и закричал. Он оставил Джинкс и пошел поддержать Вай на пути к очередному рекорду в конкурсе «шахтер». В этом конкурсе человеку давали крепкий шот, потом надевали каску, крутили вокруг своей оси и долбили по каске чем придется, а потом останавливали и опять шот… Вай была рекордсменом, вот почему ее портрет висел на входе.
Покачав головой, наблюдая эту сцену, Экко улыбнулся и отпил свое пиво.
– Один здесь? – спросил кто-то томным голосом за его спиной. Усмехнувшись, Экко обернулся и увидел Джинкс, усевшуюся на стуле рядом. Ее глаза мерцали в полумраке, лицо раскраснелось от духоты и смотрела она сегодня как-то по-особенному.
– С друзьями, – ответил он, поддержав ее игру «склей незнакомца в баре». Экко перевернулся так, чтобы стоять спиной к стойке и смотреть на Джинкс. Упершись локтями в столешницу, он изогнул бровь и прикрыл веки. Он тренировался перед зеркалом и знал, что так выглядит круто. – А ты?
– С сестрой, ее парнем-миротворцем и одним позером!… как ты делаешь это лицо!?…
Джинкс рассмеялась, отведя взгляд. На самом деле ей понравилось, как он смотрел на нее.
– Лорис – миротворец? – удивился он.
– Ну да! А ты что, не знал? – она вытащила у него из рук кружку и отпила, чтобы остыть после танцев. Потом поморщилась и вернула обратно.
– Не похож он на миротворца, – Экко обернулся, чтобы посмотреть на Лориса. Он не был уверен, что хоть раз видел этого мужика полностью трезвым и в свежей одежде.
– Ну как сказать… – протянула Джинкс, болтая ногой. – Он такой, не самый правильный миротворец. Не как Кейтлин.
От Кейтлин у них всех зубы сводило, и Экко скривился.
– Он иногда устраивает Вай подработки в верхнем городе, она нанимается в патрули по праздникам или когда делегации там приезжают. Лорис хочет, чтобы она вернулась на службу… якобы это лучше, чем грести деньги на ринге, – Джинкс покрутилась на стуле. – Как по мне, может, ей и правда там было бы лучше. На ринге она совсем с катушек слетает.
Экко покачал головой, потом допил пиво одним глотком и поставил пустую кружку на стойку. Он посмотрел на танцующий зал, перед глазами все расплывалось в яркие узоры, музыка отдавалась в мышцах, и он пошел туда, взяв Джинкс за руку и потянув за собой.
Экко сделал первое движение, и она подхватила его, хихикнув и качнув бедрами. Сперва ничего не получалось, они держались за руки, чтобы толпа не унесла их друг от друга, и все выходило неуклюже, но это было неважно.
Яркие глаза мерцали розовым блеском в темном зала, пока они танцевали, стараясь делать это вместе, подстраиваясь под движения друг друга и постепенно набирая скорость.
Потом все вокруг стали прыгать, подняв руки вверх, свет в зале замерцал, толпа завизжала, потому что на несколько секунд бар стал погружаться в кромешную тьму и выныривать из нее. Экко и Джинкс прыгали вместе со всеми, синие косы закручивались в воздухе между ними, не поспевая за скачками. Вокруг стоял запах пота и алкоголя, от вспышек слепило глаза – их обоих это приводило в восторг. Экко нашел руку Джинкс в воздухе, и они сцепили пальцы, почувствовав горячие ладони друг друга.
Басы раскатывались по стенам, отдаваясь в груди, свет в очередной раз погас и тогда Экко обхвати ладонью лицо девушки, потянул к себе и поцеловал. Быстро, пока она не вспомнила, как боится любой близости, и не ускользнула в толпу. Такое у них уже было.
Но отстраняться она не стала, не в этот вечер – не просто так коктейли в прошлом баре шли один за другим. Сегодня Джинкс была настроена решительно. Она только чуть отдалила лицо, когда очередная вспышка света как раз осветила зал и лицо Экко, а потом шагнула вперед, обвивая руками его шею и притягивая к себе. Все снова погрузилось в темноту, и она почувствовала, какие теплые у него губы.
В какой-то момент Экко понял, что под платьем у Джинкс на бедре спрятана ее пушка, та, которая поменьше, и ему это понравилось до мурашек. Просто стоять рядом стало мало, он подсадил Джинкс на руки и прижал к себе. Голову вело, девушка показалась легкой, как ребенок.
Зал вынырнул из тьмы и повсюду снова замерцали цветные огни, тогда Вай попробовала отыскать взглядом сестру, а когда нашла, ее глаза округлились. Она пихнула стоявшего рядом Лориса в плечо.
– Гляди! – крикнула она, указывая куда-то в сторону.
Повернувшись туда, Лорис увидел Джинкс и Экко. Она сидела у парня на руках, обхватив тонкими ногами, а локти положив ему на плечи. Ее косы обвили его шею. Оба, похоже, забыли обо всем мире, поглощенные своим первым поцелуем.
По мнению Лориса, рядом с Экко сестра Вай смотрелась еще более бледной и тощей, чем обычно. Еще он думал, что парень для нее слишком «хороший» и долго они не протянут. Но он пожал плечами, добродушно улыбнувшись: ему какое дело, если все довольны.
– Мелкие наконец-то решились! Пойду обниму их! – воскликнула растроганная Вай и ринулась в толпу.
Лорис видел, как она добралась до них и стиснула обоих так, что те от неожиданности чуть не повалились на людей. Уже через несколько секунд все трое смеялись и начали двигаться, подхватывая ритм зазвучавшей песни.
Рената Гласк
В игре Рената Гласк говорит Джинкс: "Ты забавная, но твой талант пропадает впустую".
Дверь в лавку открылась и внутрь ворвались звуки с улицы, целое множество голосов, шагов, кто-то шаркнул, где-то что-то упало, но сквозь все это знающее ухо могло уловить легкий ненавязчивый звон превосходного металла. Тот, кто вошел, носил обувь, набойки для которой стоили столько, сколько мало кто из жителей Зауна в жизни видел за раз.
Зиггс не обратил внимания и продолжил подметать – нервная привычка после миротворцев, хотя те уже почти год сюда и носу не казали. Иша, старательно целящаяся в мишени запущенного автомата, даже ухом не повела. Джинкс, качающаяся на стуле и метающая со скуки ножик в стену, услышав этот звон, остановила занесенную для броска руку и прислушалась.
В центр лавки неспеша вышла высокая женщина в превосходном белом костюме, сидящем точно по фигуре. Ее походка, ее поза, даже то, как она втянула ноздрями воздух в лавке, выделяло ее среди прочих: Рената Гласк на любой уголок Зауна смотрела так, будто он уже принадлежит ей.
Она махнула головой, откидывая густые черные с проседью волосы назад. Рената не носила сложных причесок, как другие дамы из высшего общества Зауна, вместо показной утонченности она предпочитала свободу и удобство, украшенные естественной роскошью. Впрочем, украшениями как таковыми не гнушалась: металлические детали ее костюма были сделаны на заказ в Пилтовере.
– А тут забавно, – сказала она, усмехнувшись. Рената подошла к одной из коробок и запустила в нее искусственную руку, представляющую собой множество переплетенных розовых волокон с сиянием, покрытых пластинами с узорами. Двигая этим чудом химтека почти как настоящей, Рената перебрала конфеты. – Леденцы? В твоем духе.
Джинкс встала. Рената и Силко давно работали вместе, он держался химбаронессы, а она уважала его идеи и спонсировала куда больше его предприятий, чем другие могли бы подумать. Джинкс знала Ренату с детства, хотя они почти не говорили. Может, заглянув к Силко, та приносила ей какой-нибудь гостинец и трепала по голове.
Обычно никто из химбаронов не приходил в лавку лично, вместо этого они отправляли по таким делам своих собачонок-решал вроде Сейвики. То, что Рената Гласк явилась сама, было любопытно, но ничего хорошего не предвещало.
– Возьми зеленый, они самые вкусные, – посоветовала Джинкс, стоя за прилавком, который разделял их с Гласк.
После смерти Силко именно люди Гласк помогли Джинкс выбить отличное место под лавку и дали в долг, чтобы они с Зиггсом смогли начать работу. Тот долг она выплатила, – последний платеж благодаря турелям чудака-Хеймердингера, – но продолжала отдавать часть выручки за «крышу», как и все на этой линии.
Химбаронесса развернула конфету на палочке и сунула в рот, сдвинув к уголку губ, как сигарету, потом направилась к прилавку.
– Надо поговорить, – сказала она, взглянув на Джинкс, как могла бы смотреть приехавшая из далека любимая тетушка. Если бы только у таких тетушек глаза мерцали ярко-розовым, так что зрачки казались каплями чернил.
Джинкс знала, что значит эта фраза: не при Зиггсе и не при Ише. Ей стоило отвести Ренату в место, похожее на кабинет Силко в «Последней капле», напоить чем-нибудь изысканным и неспеша поговорить о деле, с которым пришла химбаронесса.
Только вот кабинета у Джинкс не было, поэтому она отвела ее на склад, где среди ящиков затерялась крошечная мастерская. Здесь она даже не работала, только быстро чинила брак или какую-нибудь ерунду по мелочи, но в лавке это было единственное помещение со столом и дверью.
– Извини, у меня нет слез пилтоверских младенцев или что ты там предпочитаешь пить, – произнесла она, раскрывая перед Ренатой дверь и делая приглашающий жест рукой.
– Конфеты достаточно, – усмехнулась та, перекладывая леденец на другую сторону рта и с любопытством разглядывая заляпанный стол и мусор. Давненько она не бывала в таких местах. Когда-то сама в подобных работала, можно сказать жила, но это было очень давно. – Ты же тут не спишь? Силко бы удар хватил.
– Это просто кладовка, – отмахнулась Джинкс. – У меня есть дом и мастерская и все такое.
– Славно, – кивнула Рената, усевшись на стол в своих роскошных белых брюках и осматриваясь.
Она сказала это свое «славно» с таким видом, будто пришла только для того, чтобы узнать, как у Джинкс идут дела, но это явно было не так. Шли секунды, обе молчали и Джинкс это начало нервировать.
– Я вся внимание, Рената, – сказала она, качнув рукой. – Что ты хочешь?
– Хочу предложить тебе работу, – отозвалась та как ни в чем не бывало. – Нужно зайти в одно место, потом выйти из него, и чтобы после того, как ты уйдешь, от него ничего не осталось. Через два дня, в два часа ночи у зеленой пристани. Основные материалы с нас, но мелочевку бери любую, тут полная свобода творчества. Тебе встретят двое и помогут донести, но внутри сработаешь сама. У тебя будет пятнадцать минут.
Джинкс сдвинула брови. В ее планы не входило подрывать что-либо, пока Ише не исполнится хотя бы шестнадцать. Одно дело, когда головорезы убивают друг друга твоим оружием сами, другое дело, когда ты подрываешь их бизнес собственными руками. Тогда они очень злятся и пытаются отомстить, причем как правило через близких.
– Знаешь, после смерти Силко я сдала и не уверена, что гожусь на такое дело, – сказала она, потому что отказывать напрямую Ренате было нельзя, а про то, что Джинкс якобы «сдала» и якобы «больше не годилась» итак говорили все кому не лень. – Мне лестно, что ты пришла сама, и жаль тебя разочаровывать, но…
Искусственная рука Ренаты бросилась вперед, розовые волокна удлинились, пластины расползлись по ним, и острые, как ножи, когти полетели в лицо Джинкс. Она увернулась, так что даже длинных кос не задело, но рука уже бросилась за ней в другую сторону. Чудовищные когти отодвигались назад и летели вперел снова, и, если бы не скорость и реакция, которые появились у Джинкс после работы Синджеда, Рената превратила бы ее в набор кожаных ремней, как раз к новому костюму.
– Я думаю, ты меня не разочаруешь, – проговорила Рента, утягивая свою жуткую руку обратно в естественное состояние. Джинкс поднялась, оттолкнувшись от стены, после разминки ее глаза мерцали почти так же ярко, как у самой Ренаты. – Никому другому я не могу доверить эту работу, справишься только ты.
Отказывать Ренате было нельзя, это знали все. Этого не мог себе позволить даже Силко, не могли даже некоторые члены совета Пилтовера. Джинкс тоже не могла.
– Ты заперлась в этой темной лавке от всего мира, но мы обе знаем, что ты блестящий специалист, – проговорила она, поднимаясь и подходя к ней. – Не могу видеть, как ты закапываешь себя в этой трухе, Джинкс.
Рената сжала ее плечо здоровой рукой.
– Помоги мне и я этого не забуду, – подмигнула, улыбнувшись.
Уходя из лавки, Рента вынула палочку от конфеты изо рта и раздавила ее искусственной рукой, бросив осколки на ветер. Джинкс проводила ее мрачным взглядом из-за стекла витрины.
– Она что-нибудь купила? – воодушевленно спросил Зиггс. Увидев костюм клиентки, он рассчитывал на хорошую выручку, но Джинкс покачала головой.
«Меня», – подумала она, но не сказала вслух. Даже не купила – просто пришла и забрала, как свое по праву.
Остаток дня Джинкс ходила мрачная и Иша это заметила. Когда они шли домой, старшая сестра обычно не умолкала, но теперь шагала молча, они даже на рынок за едой заходить не стали.
Иша стиснула ее руку, потянув на себя, а когда Джинкс наклонилась, посмотрела ей в глаза, приподняв брови. Ише гордилась своим умением общаться с людьми, не говоря ни слова. Когда-то у нее был старший брат, который не мог говорить, и пока они жили вдвоем, слова никогда не требовались. Теперь она с Джинкс, но ей все равно спокойнее оставлять рот закрытым: люди вокруг даже не догадываются, сколько у них проблем из-за того, что они все время болтают, зато они часто молчат, когда нужно говорить.
– Она не плохая, – вздохнула Джинкс, отвечая на немой вопрос. Они пошагали дальше, и та принялась рассуждать вслух. – Рената знает меня с детства и все такое… она никогда не предложила бы мне что-то рисковое, не сказав об этом. Уверена, там дел на полчаса. Войти, выйти и забыть, никто даже не узнает, что это была я. К тому же, всегда неплохо, когда Рената тебе немного должна.
Узнав, что речь о вылазке, – они целую вечность ни в кого вместе не стреляли, – Иша обрадовалась и пошла в припрыжку. Какой рынок, у них полно дел! Надо упаковать взрывчатку, дымовые бомбы, посчитать пули, проверить каждую деталь в пушках…
– Э, нет, я иду одна, – сказала Джинкс, притормозив девочку. – Там нужна супер-скорость, иначе я просто взлечу на воздух, понимаешь?
Такой подставы Иша не ожидала и возмущенно скривила рот. И не стыдно ей одной уходить веселиться!?
– Зато ты можешь пойти ночевать к Экко, что скажешь? – предложила Джинкс, сложив руки на груди и приподняв брови.
Она знала, чем крыть, Иша обожала оставаться у поджигателей, особенно ночевать у Экко. Он всегда готовил ей что-то вкусное и давал летать на скайборде.
– Ну вот и договорились! – сказала Джинкс, продолжив путь. – И да, Экко ни слова о Ренате! Ясно?
Иша посмотрела на нее с укоризной. Что девочка понимала, так это то, что, если о каком-то деле не следовало знать Экко, значит этого дела вообще не стоит делать. Выходит, не такое уж это задание пустяковое?
– Я сама ему скажу, – отмахнулась Джинкс, отворачиваясь. – Потом как-нибудь.
Когда они добрались до дома, она уже была поглощена мыслями о предстоящих сборах: у нее почти ничего при себе не было и два дня – маловато. Но если она не придет в лавку, то успеет сделать все, что нужно.
Пока Иша стряпала им нехитрый ужин из оставшихся продуктов, Джинкс уселась за рабочий стол, свалив на него коробку со всем необходимым, что собрала по закоулкам жилища. Только начав разбирать ее, она заметила, что ей мешает старая шуримская ваза со сколотым горлышком, в которой стоит свежий букет белых цветов и веточками эвкалипта нежного голубоватого оттенка, напоминающих цвет волос Джинкс.
Увидеть в этой дыре букет было все равно что встретить фею, и несколько секунд Джинкс просто смотрела на цветы, соображая, откуда они тут взялись. Потом она заметила среди листьев конверт и распечатала его.
Свесив голову и заглянув под стол, Джинкс обнаружила и сам сюрприз – коробку. На ней стояла упаковка с пирогом – это Ише. А вот внутри… внутри были сложены упаковки с мелочевкой из лаборатории Джейса Талиса. Лучшие расходники, просто клад!
Устроившись на полу, они вместе с Ишей стали разбирать добычу.
– Обожаю этого парня! – пискнула Джинкс, восторженно разглядывая добро. Экко с равной вероятностью мог это все купить, получить в подарок за какую-нибудь добрую услугу и украсть. Это ей в нем и нравилось: никогда не знаешь, какая из его сторон сыграет в этот раз.
Где-то заскреблась совесть, наверное, из-за взгляда Иши, которая не мигая смотрела на Джинкс из-за большого куска пирога.
– Скрывать не значит обманывать, ясно? – возмутилась та, взмахнув руками. – Да и как я ему вообще все скажу?
Она поднялась и прошла к столу, чтобы посмотреть на цветы, медленно провела пальцем по нежным лепесткам. Такие хрупкие, в Зауне они не простоят долго, уже к ночи увянут из-за теплых газов снизу, которых сама Джинкс уже не чувствует.
– Привет Экко, знаешь, мне на днях надо будет подорвать кое-что, но не переживай, это только один раз для старой подруги семьи… – начала она репетировать с букетом будущий разговор, но потом застонала и опустила голову на сложенные руки. Поднявшись, она понизила голос, пытаясь копировать интонации и произношение Экко. – Я все просчитал, это слишком опасно! Поможешь одной, придут другие, и что тогда? Лучше не связывайся и переезжай к нам в деревню, будешь чинить водопровод, петь песни с Хеймердингером и жить самую занудную жизнь на свете!
Иша сидела, уплетая пирог, и лениво наблюдала за тем, как ее сестра ругается с цветами, кривляясь и воображая, что они – это Экко. Такие представления случались довольно часто, когда Джинкс начинала скучать по нему.
– Ты, знаешь ли, сам не морковку по ночам выращиваешь!
– Ты не понимаешь, это другое! Поджигатели все делают в масках, потому что однажды мы прекратим налеты и начнем другую жизнь!
– О, все дело в масках, конечно!…
Джинкс вдруг умолкла на полуслове.
Почти никто в Зауне не знал, что паренек Бензо это одна из главных заноз в заднице химборонов и пилтоверских торговцев. Маска помогала Экко держаться особняком от своей «поджигательской» личности. Он не купался в заслуженной славе, но и не рисковал получить ножом в бок на улицах Зауна.
– Ладно, Экко, может, идея с масками не так уж плоха, – заметила она, похлопав цветы по пышным бутонам и отворачиваясь. – Иша, хватит объедаться, у нас полно работы! Мне нужны ножницы и краски!… Где то дурацкое одеяло?…
Никто не узнает
Факты и домыслы о пушках Джинкс, которые по многим теориям отражают разные стороны ее личности:
1) Розовый пулемет с заячьими ушками Пау-Пау, Джинкс носит его на ремне через плечо. Ушки скорее всего от зайца Вай, которого Джинкс сумела вытащить из проводов в первом сезоне Аркейна. Пау-Пау – это звук выстрела, а еще так Вай ласково называла Паудер в детстве
2) Скелетница. Пушка в виде акулы, бьющая по площади. Джинкс сделала ее для Силко и потому выбрала форму морского монстра, которых тот любил. В конце концов она оставила пушку себе и наделила ее личность чертами родителя. В игре, когда Джинкс разговаривает с оружием, Скелетница просит ее перестать все взрывать, купить дом и начать копить на пенсию. На что Джинкс отвечает "Ты самая занудная пушка на свете! Ты в курсе, что я могу тебя сменить?"
3) Чпокер, пистолет-шокер, который парализует врагов на большом расстоянии. Мои домыслы: скорее всего Чпокер из всех пушек ближе к "темной" стороне личности Джинкс, для него атака это что-то веселое и безопасное, и он не прочь ввязаться в неприятности, ведь разгребать придется другим пушкам (читай, сторонам личности).
«У зеленой пристани» – когда встречу назначают так, это значит, что нужно выйти к Заунской гавани и пройти до самого ее конца, куда рыбаки сваливают сгнившие до дыр посудины, копившийся тут годами. Борта покрывались плесенью, мхами, водорослями и прочей дрянью, которая воняла так, что аппетит отбивало на пару дней. Из-за их цвета пристань и называлась «зеленой». По доброй воле сюда не совались, так что между развалин старых судов могли незаметно происходить сразу несколько важных встреч.
Джинкс стояла там в большой кожаной куртке с тканевым капюшоном, который можно было натянуть до самого подбородка, если понадобится. На его края она приделала лоскуты в форме зубов акулы, так что косые тени отлично смазывали черты лица, а косы скрутила в два пучка под затылком, за капюшоном их не было видно. Идеальная конспирация – по крайней мере по мнению Джинкс. Для нее это была обычная куртка с капюшоном, но любой, кто увидел бы ее со стороны, увидел бы куртку с капюшоном, который раскрасила и вышила сама Джинкс. Яркую индивидуальность не так просто спрятать.
Она ждала недолго, ребята от Гласк пришли точно вовремя, таща за собой телегу, которая еле двигалась из-за тяжелых ящиков с взрывчаткой. Джинкс присвистнула, оценив объем.
– Мы что, подрываем зал совета? – спросила она, хмыкнув.
– А тебе есть дело? – бросил один из бандитов.
Джинкс пожала плечами. Вообще-то не было.
Со стороны моря раздался плеск воды и шум мотора, присмотревшись, она увидела, как к ним подъезжает катер. Все добро погрузили туда, а потом они втроем с мальчиками отправились к месту по воде.
Развалившись на дальней лавке, Джинкс подставила лицо прохладному ветру. Огни ночного Зауна, раскинувшегося вдоль берега, отражались в воде, а вдалеке за темной линией моста сияет ровным оранжевым светом Пилтовер. С воды оба города выглядели такими… красивыми.
Через пятнадцать минут поездки катер пригнали к хлипкой пристани в какой-то глуши. Пока остальные тащили груз на сушу, Джинкс осматривалась, пытаясь понять, что вообще Ренате могло помешать в этой пустоши.
Они ушли от берега и прошли около получаса по суше, двигаясь в гору. Джинкс шагала легко и бордо, а вот парням приходилось несладко – они кряхтели и ругались, напрягая спины изо всех сил, чтобы втащить груз наверх.
Когда они вышли к месту, там в камне обнаружился ход под землю с рельсами для вагонеток. Шахта, значит. Джинкс отметила, что становится любопытно.
Вход не охраняли, но внутри оказались двое задохликов, которых наняли скорее всего из жалости. Ни один из них даже до сигнальных огней добраться не успел, ребята Ренаты скрутили обоих, заткнули им рты и вынесли наружу. Джинкс, натянув капюшон пониже, сидела в это время на ящиках и наблюдала за представлением, покачивая ногой. Только хмыкнула, когда один из глупых охранников решил побыть героем и начал отбиваться – его уложили одним ударом.
Когда путь был свободен, бандиты переложили ящики с взрывчаткой на дрезине и дальше их ждала веселенькая поездка по шахтам.
Джинкс сидела впереди, одной рукой она придерживала слетающий от скорости капюшон, а вторую выставила вперед, чувствуя пальцами свистящий сквозь них воздух.
– А быстрее можно? – крикнула она, но бандиты, без устали жмущие на рычаг, не отреагировали.
Наконец, дрезина подкатили к самому лифту, хлипкой на вид конструкции, которая запросто могла находиться тут еще до основания Зауна.
– Дальше сама, – сказал один из бандитов, опуская рычаг. Кабинка со скрипом тронулась, опуская вниз Джинкс вместе со вскрытыми коробками взрывчатки. – Подниму ровно через пятнадцать минут. Не успеешь – останешься внизу.
Джинкс показала ему языке, чтобы не строил из себя непойми кого, а потом, когда просвет наверху скрылся, вздохнула и стала готовиться. Вынула из кобуры на бедре пистолет-шокер, в другой в руке зажала фонарь и пару цветных бомб.
Если внизу кто-то ждет, можно направить свет фонаря на него и ослепить, потом взорвать одну из шашек и в дыме скрыться в безопасное место, откуда отстрелять из Чпокера всех, кто окажется в зоне досягаемости… Сколько раз она это уже делала?
Тем временем внизу пожилой сторож проснулся от голосов и, выбравшись из ветхого спальника, с недоумением пошел встречать снижающийся лифт. Тут в шахте было не разобрать, сколько времени, но ему казалось, что рабочие придут только часов через пять и он еще может поспать.
Когда лифт остановился и он раскрыл двери, внутри оказались только деревянные ящики, а с ними никого.
– Что такое?… – удивленно пробормотал старик, делая шаг к коробкам. Но стоило ему подойти к ящикам, как ему в глаза ударил яркий свет, ослепив после полумрака.
Джинкс включила фонарь и увидела, что единственный ее противник – это тощий старик в потертых штанах. В такого даже стрелять не надо.
Она выпрыгнула из-за ящиков, выбила у него из руки фонарь и, уйдя за спину, ударила рукоятью пистолета по затылку. Старик обмяк и повалился на пол лифта, так что осталось только связать его. Заткнув рот и обмотав бинты вокруг глаз, чтобы дедуля не подглядывал, Джинкс не удержалась и начертила поверх глазниц крестик и спираль, так что дед стал похож на дурацкого робота.
– Поспи пока, приятель, – пробормотала она, переводя взгляд на раскинувшуюся перед ней шахту.
Ничего примечательного, просто широкий ход, вдоль которого тянутся рельсы. Чем-то похоже на логово Варвика, только без прикольных светящихся грибов.
Недалеко от лифта Джинкс увидела спальный мешок и небольшой столик с водой и остатками ужина. Похоже, старикан тут уютно устроился. Интересно, чего его тут оставили? Спальник охранять? Хотя это не ее дело, может он просто бездомный.
Оставалось двенадцать минут. Больше тут никого не было, так что Джинкс взялась за дело. Она очень быстро расположила взрывчатку на сводах, материала было столько, что можно было даже не забивать голову его расположением: после того, как она поднимется на лифте, от этих ходов даже воспоминаний не останется.
Джинкс работала в тишине, двигаясь так быстро, как только могла, и под конец ей стал мерещиться далекий стрекот. Может, это шумело в ушах от сияния, а может подземные воды, или что тут еще может быть?
Когда оставалось двадцать секунд, Джинкс закрутила ручку на детонаторе с таймером и метнулась к лифту, где уже очнулся и мычал старикашка. Он пытался ползти и напоминал гусеницу, и Джинкс подтолкнула его обратно мыском сапога. Не больно, но с усилием.
– Ты же не… – она вовремя закрыла рот и деланно закашлялась, понизив голос. Вовремя вспомнила, что, если хочет оставить деда в живых, лучше ему не знать, что в шахту перед взрывом пришла девушка.
Стрекот нарастал и Джинкс поняла, что звуки ей вовсе не мерещились. Кто-то лез из тоннелей прямо к ним. Она посветила фонарем в темноту, прищурившись, и увидела, как со свода показалась паучья лапа бледно-голубого цвета с яркими красными шипами.
Паук или каракатица или какая-то другая дрянь размером с жирного йордля выползла, ничуть не испугавшись света, а за ней показались остальные, десятки, если не сотни. Они словно почувствовали, что добыча вот-вот ускользнет и ринулись к лифту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alena-rebrova/yarkie-ogni-zauna-71387506/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алена Дмитриевна Реброва
Альтернативная концовка 2 сезона "Аркейн".
События происходят после 6 серии, Джейс возвращается на полчаса раньше и говорит с Виктором, а не пытается его убить; Вай не выходит к ноксианцам и дальше сюжет развивается совершенно по-другому, потому что над Зауном нависает тень Ренаты Гласк.
Я прочитала биографии персонажей во вселенной, послушала, что они говорят друг другу во время игры и написала ту концовку, которая более плавно вписывается во вселенную Рунтерры. особенно в линии Экко и Джинкс.
Алена Реброва
Аркейн. Яркие огни Зауна
Послание
Отдышавшись, Джейс поднял взгляд и понял, что теперь оказался в правильном месте и в правильное время. Сторонние реальности тянули разум во все стороны, но на этот раз ему хватало сил сопротивляться их притяжению.
Под куполом из неизвестной материи парил Виктор, от его тела расходились сверкающие нити, постепенно исчезающие в пространстве. Чтобы восстановить свои силы, он пил их из мира – такова суть аркейна.
Джейс сжал губы: он знал, что должен сделать. Шагнув к старому другу, он опустил молот и протянул руку к Виктору.
Тот открыл глаза, его худая грудь, покрытая переливающимися фиолетовыми наростами, поднялась от вздоха, как после пробуждения. Заметив Джейса, Виктор опустился к нему, медленно, словно божество, так что ткань его одеяния развевалась, как на картинах. Сверкающие нити медленно оставляли его тело.
Джейс ухмыльнулся внутри: и это тот Виктор, который упрекал его в чрезмерном позерстве.
– Наконец-то я нашел тебя, – произнес тот, опустившись и протянув Джейсу руку.
– Не ты один, – ответил Джейс, подходя к Виктору.
Они пожали друг другу руки, а потом Джейс взял жесткую узловатую ладонь и прижал к своему запястью, в коже которого запечаталась руна-послание. Никакие человеческие слова и разумные доводы не могли предотвратить то, что Джейс увидел в Разрушенном Мире, Джейс просто не мыслил так, как мыслило существо, которым стал Виктор, и не мог доказать ему, что нужно остановиться. Однако послание составил тот, кто знал Виктора лучше, чем он сам себя сейчас знает.
Как только Виктор коснулся руны, сквозь тысячи голосов страждущих он услышал свой собственный, но иной. Этот голос перекрывал все прочие, заполнил все его внимание и всю его суть, навсегда меняя ее. Тот путь, которым прошел Виктор из Разрушенного Мира, стал неотъемлемым опытом Виктора, который стоял под куполом посреди коммуны в Зауне. Теперь, увидев, к чему приведет его миссия, Виктор осознал, что должен учесть ошибки и изменить ее.
Он поднял взгляд на Джейса и тот кивнул. В его взгляде проявилось нечто волчье, и несмотря на свое могущество, Виктор вновь почувствовал себя слабым. Через глаза Джейса на него смотрел загубленный им мир, этот взгляд обвинял в грубейших ошибках, хотя Виктор полагал, что эту часть своей человеческой сути оставил в прошлом. Похоже, что нет.
В коммуне увидели, как из жилища их лидера выходит странного вида человек, грязный и обессиленный. Немногие смогли узнать в нем советника Талиса, но Вай узнала, – в основном по молоту, потому что кто еще будет таскать с собой такое? – и поспешила к знакомому.
– Джейс! – крикнула она, подбегая к нему.
То, что он тут оказался, было им как никогда на руку: они только что с трудом отбили Вандера от шпиона-ноксианца и странного мужика с обожженным лицом. Амбесса стоит у ворот коммуны, и, если кто-то с достаточной властью не вмешается в происходящее, все рухнет в бездну.
– Как ты тут оказался? – спросила она, разглядывая советника Талиса вблизи. Выглядел он паршиво и вонял похуже свинарника, так что Вай непроизвольно сморщила нос, хотя была не из брезгливых.
– Это неважно, – ответил Джейс, устало вздохнув.
Осматриваясь вокруг, он увидел множество людей, которых коснулась сила Виктора. Цветущая колония, люди, лишенные болезней и спасенные от бедности, это выглядело как нечто чудесное после картин Разрушенного Мира. Вот, чего пытался достичь Виктор… это утопическое место кого угодно могло ввести в заблуждение. Когда первые результаты исследования так хороши, отказаться от такого направления почти невозможно. Но это именно то, что они сделают.
– Джейс! – крикнула Вай, щелкнув у него под самым ухом пальцами. – Хватит витать в облаках, ты здесь очень нужен! Амбесса…
Она начала что-то говорить, но в ушах у Джейса начал нарастать звон, а перед глазами расстилалась темнота. Он оперся о молот, как на посох, чтобы перенести обморок на ногах, но похоже не справился.
Джейс очнулся в одном из шатров коммуны, Вай все еще была тут. Она, Виктор… посреди шатра сидело существо, каких Джейс отродясь не видел, огромная сильная тварь с жуткой мордой и до дрожи осознанным взглядом. Джейс вздрогнул и подобрался, садясь прямо.
– Тс-с! – прошелестело откуда-о с боку.
Обернувшись, он заметил стоящую между зверем и столбом шатра Джинкс. До сих пор он никогда ее не видел, но мгновенно понял, кто перед ним, и его бросило в дрожь от ярости. Она стояла, держа в руках свою пушку, и внимательно следила за беседой Виктора и мужчины с обгоревшим лицом. Когда поймала на себе пораженный взгляд Джейса, то нахально улыбнулась и подмигнула ему.
– Он не очень хорошо реагирует на резкие движения, так что будь хорошим мальчиком и посиди тихо, – прошептала она, погладив огромную зверюгу по плечу, а потом вернула внимание к говорившим.
Хотел бы Джейс понять, что тут происходит, но вряд ли смог бы это сделать. Поэтому пока он просто сидел и слушал, постепенно приходя в себя.
Когда Виктор узнал от помощников, что с ним хочет говорить его старый учитель, то согласился встретиться. Синджед оценит успехи, которых ему удалось достичь, и наверняка прольет свет на армию ноксианцев, что Виктор увидел у границ своей коммуны.
Теперь, когда слышал мысли и понимал чувства людей, он впервые увидел, что на самом деле двигало его наставником. Бездна боли, что развернулась в Синджеде после смерти дочери, была такой же раной, как и физические увечья, которые Виктор исцелял у паломников. Эти страдания не должны больше терзать его.
– Мы вернем твою дочь в этот мир, – пообещал Виктор, выслушав, зачем Синджеду нужна кровь созданного из Вандера чудовища. Джейс вскинул голову при этих словах: он не ослышался, Виктор намерен продолжить использовать свою силу на людях? Но то, что он сказал дальше, успокоило Джейса: – Но не так, как я помог остальным. Необходимо найти иной способ, и теперь, когда Джейс вернулся, мы вместе отыщем его, – повернулся к обеспокоенному другу. – Так ведь?
Джейс кивнул, хотя еще не до конца понимал, на что соглашается, да и человек с обожженным лицом не вызывал в нем желания помочь. Джейс еще не знал, но в будущем его работа над телом для Орианны положит начало новой вехе грандиозных исследований, которые помогут тысячам искалеченных людей из Пилтовера вести полноценную жизнь.
– Я помогу тебе спасти дочь, – прогудело животное, обращая на себя всеобщее внимание. Разноцветные глаза зверя с черными белками смотрели на Синджеда. – А ты дашь нам уйти.
Мужчина посмотрел на Варвика оценивающе. Так дрессировщик с удивлением обнаруживает своего питомца, выполняющего удивительные трюка без указки, а просто потому, что ему вдруг стало интересно.
– Боюсь, это решаю не я, – ответил Синджед, помолчав. – Ноксианцы пришли сюда за тобой, и они не уйдут, пока не получат, что хотят.
Виктор стоял, словно задумавшись, а теперь поднял голову с легкой улыбкой.
– Полагаю, они уже получили желаемое, – произнес он.
Вай выскочила из шатра и посмотрела в сторону, где в ущелье виднелись красные флаги: воины уходили! Они покидали ущелье, словно им просто надоело ждать Синджеда.
Виктор, Джейс и Синджед вышли за ней, чтобы увидеть, как уходят ноксианцы.
Увидев их, Джейс нахмурился. Он не знал, почему армия ноксианцев разгуливает со своими флагами по их территории, как по своим землям, но догадывался, что в его отсутствие дела пошли хуже некуда.
– Что-то случилось, – произнес Синджежд, задумчиво провожая взглядом своих, судя по всему, не состоявшихся покровителей. – Что-то очень серьезное, если они решили отступить.
– Мне нужно немедленно вернуться в Пилтовер, – сказал Джейс. Что бы ни заставило Амбессу оставить коммуну в покое, это наверняка касается всего города. Как же много он пропустил!
Когда они вернулись в шатер, Джинкс, Вандера и Иши там не было, зато в пологе красовалась огромная дыра. Похоже, они не стали дожидаться особого разрешения.
– Я помогу светилу прогресса добраться до Пилтовера так, чтобы его не арестовали как бездомного, а потом найду тебя, – сказала Вай, повернувшись к Синджеду.
– Джинкс знает, где меня искать, – сказал он, соглашаясь.
Виктор остался в коммуне, а Джейс пошел с Вай. Она забрала его молот и подставила плечо, чтобы хромая нога не задерживала их. Их ждало увлекательное путешествие в берлогу звезды заунских рингов, а по дороге Джейс услышал все новости за последние месяцы в оригинальной интерпретации Вайолетт.
Старый враг – новый союзник
Мэл спешила к матери. Теперь она знала, почему Амбесса так страстно желала получить оружие из хекстека и испытать его в Пилтовере – оно должно было помочь ей защититься от Черной Розы в Ноксусе. Новости о том, куда зашли поиски ноксианки, Мэл услышала еще на подъезде в Пилтовер, и теперь едва не бежала к отряду, что стоял у пригорода Зауна. Она собиралась навсегда увести Амбессу из Пилтовера, чего бы ей это ни стоило.
Синджед еще не вернулся из коммуны, когда в шатер ноксианки вошла девушка в белых одеждах и с золотыми узорами на руках. Незнакомка заявилась прямо посреди совета, и присутствующие бросили на нее недоуменные взгляды: кто посмел врываться к ним? Но тут женщина скинула капюшон и Амбесса переменилась в лице.
– Мэл! – воскликнула она, шагнув к дочери. Защитные пластины на ее броне звякнули, когда она прижала к себе свое самое главное сокровище – своего последнего ребенка. – Что с тобой стало?
Отступив, она с жадностью оглядела Мэл: не пострадала ли? Но то, что она увидела, было ей непонятно. Что это за золотые линии, въевшиеся в кожу ее дочери?…
– Я знаю о них, мама, – сказала та.
Амбесса дала знак своим генералам, и они покинули шатер.
– Они рассказали мне, – продолжила Мэл, когда никто больше не мог их услышать.
– Кто – они? – спросила Амбесса, хотя знала наверняка, о ком речь.
– Черная Роза. Дже, идя за слухами о тебе, связался с ними и в конце концов не смог выпутаться… Теперь я понимаю, от кого ты хотела защитить нас.
– Как ты сбежала от них? – спросила та, начиная догадываться о случившемся.
– Я не сбегала. Они отпустили меня, назвав своей сестрой, – произнесла Мэл, зная, что эти слова навсегда изменят ее жизнь. – Теперь я одна из них.
Амбесса смотрела на дочь, размышляя, какое решение теперь должна принять. Она полагала, Черная Роза намерена уничтожить Мэл, но вместо этого они сделали ее одной из них и разрешили вернуться к семье. Противник почти загнал Амбессу в угол, Пилтовер с его хваленым хекстэком оказался иссушенной гражданской войной ямой, на дне которой не осталось ни одного самородка… и теперь, когда она уже не знала, за что зацепиться, Черная Роза протянула ей руку. Какие силы открылись Мэл? Какие вершины ожидают их семью с таким могуществом? Будущее покажет.
Мать протянула руку к дочери, и та крепко сжала ее пальцы, взгляды женщин встретились.
– Ты готова вернуться домой? – спросила Амбесса.
Мэл знала, что значит вопрос: готова ли она бросить свой город и отправиться на войну, что их семья ведет с другими могущественными кланами Ноксуса? Трехглазые вороны Свейна, извечного соперника семьи Мидарда, уже прибыли в Пилтовер наблюдать за ними, Мэл заметила этих птиц, когда шла по улицам.
Если спасти Пилтовер означает навсегда покинуть его, то она это сделает. Сейчас она нужна своей семье намного сильнее, чем здесь, к тому же… Теперь Мэл не хотелось отсиживаться за золотыми стенами. Пора показать всему миру, на что она способна.
– Я готова.
Новые горизонты
Когда Хеймердингер уже стоял в капсуле и портал вот-вот должен был сработать, взгляд йордля упал на механическую гитару, которую он оставил у ящиков. За всю свою долгую жизнь он никогда не привязывался к вещам, но эта гитара была не просто вещью – она стала символом той счастливой и беззаботной жизни, которую он навсегда покидает.
Йордль протянул к ней свою маленькую руку, прощаясь, а уже в следующий миг портал засверкал так ярко, что их полевая лаборатория исчезла за светом. Когда же сияние померкло, они с Экко оказались в том же месте, но выглядело оно совсем иначе.
Хеймердингер, пошатываясь, вышел на площадку к рабочему столу, заваленном недоработанными деталями и чертежами, и Экко последовал за ним, борясь с нарастающей головной болью. Оба уселись на полу, спиной к друг другу, и сидели так, пока дурнота медленно отступала.
Похоже, их выкинуло в логово Джинкс. Жутковатые детские рисунки, развешанные повсюду цветные лампочки, игрушки, домик из одеял, детали механизмов, чертежи, куклы с перечеркнутыми глазами… Все это разительно отличалось от уютной и светлой мастерской Паудер, однако жилище психопатки Экко представлял себе по-другому. Это место скорее напоминало ее детскую в «Последней капле».
Прислушавшись, он отметил, что им сказочно повезло, потому что сейчас хозяйки тут нет.
Профессор, придя в себя, поднялся и его руки сами потянулись к чертежам и деталям на столе.
– Интересно, что делает эта Паудер? – произнес он, жадно вглядываясь в чертежи. Они были сделаны второпях, на полях пестрели помарки и закорючки, однако сама схема выглядела превосходно. – Это?… Рука?
– Не стоит здесь ничего трогать, – предупредил Экко, тяжело поднимаясь. – Идем домой.
Они выбрались из жутковатого места в ущелье и прошли несколько километров по пустоши, прежде чем вышли на мерцающие улицы ночного Зауна. Их окружили крики, вонь, прохожие не улыбались и у каждого второго при себе имелось оружие… Экко вдохнул полной грудью и почувствовал себя дома.
Тут мимо них прошла компания подростков с синими волосами, их одежда сильно напоминала детали любимого костюма Джинкс. Поджигатель округлил глаза, не в силах поверить в то, что видит. Осмотревшись, он заметил граффити, на котором Джинкс с развевающимися косами размахивала флагом, внизу подписано «За революцию!» и Экко почувствовал, как его замутило: неужели они снова в параллельной реальности!?
– Мы точно вернулись? – спросил он у Хеймердингера.
– Уверяю тебя! – ответил ученый тоном, как всегда полным оптимизма. – Я не мог ошибиться.
Он стоял и с большим интересом наблюдал за тем, как Экко борется с накрывающей его панической атакой.
На всякий случай Экко проверил, что в его ушах нет идиотских девчачьих сережек. Потом он вспомнил, что в прошлый раз очнулся в комнате с Паудер и не сразу осознал перемещение, а теперь они попали ровно туда, куда должны были, а не подменили самих себя в этой реальности. Это немного его успокоило.
Они прошли мимо памятника Вандеру и увидели за ним «Последнюю каплю». Трактир стоял ровно такой, каким они его запомнили. Экко подумал, что сейчас в Мире Без Хекстека там стоит самый разгар веселья по поводу выставки и ощутил одновременно тоску по тому месту и облегчение, что оно осталось для него в прошлом. У тех людей, его родных и близких, есть Экко, который о них позаботится, который… больше им подходит. А его место здесь.
Они с Хеймердингером добрались до деревни, основанной поджигателями, и там их встретила их настоящая семья. Стояла ночь, но все их друзья и знакомые, только узнав о возвращении пропавших без вести, поднимались с кроватей и спешили поприветствовать их под великим деревом, что служило им домом.
– Мы отправились к Джейсу и выяснили, что на дерево и не только на него влияли хекс-врата. Но когда мы попытались понять, как они влияют на среду, все пошло не так, – ответил Экко, когда его спросили, куда они исчезли почти на полгода. – Они дали сбой и закинули нас так далеко… я не был уверен, что мы вообще вернемся!
– Но место было просто восхитительное! – закивал профессор. – Вы бы видели, друзья, оно как чудесный сон!…
– Чудесный скучный сон, профессор, – вставил Экко, пока Хеймердингер не сказал лишнего. Многим были интересны подробности, но Экко явно не хотел ничего рассказывать, к тому же они пропустили столько новостей. – Лучше расскажите о том, что здесь происходило, пока мы скитались неизвестно где!
К утру они с Хеймердингером уже знали обо всем, что произошло в обоих городах: о чудотворце, что исцелял страждущих в Зауне; о движении за свободу, чьим идолом сделали Джинкс; о ноксианцах, что наконец-то покинули порт Пилтовера. И, – самое важное для них, – они узнали о том, что почти два месяца назад вернулся советник Талис. Следующим же днем Экко и Хеймердингер отправились к нему в квартиру.
Экко хорошо помнил, как выглядело заброшенное жилье Джейса из Мира Без Хекстека. Там, видимо, его работу признали опасной из-за смерти Вай, покровители оставили его без денег, и он даже не смог вывезти свои вещи. Однако эта квартира не выглядела намного лучше: тут стоял страшный бардак.
Когда Джейс вернулся после дел в совете и работы в новой лаборатории, его ждал большой сюрприз: Хеймердингер посапывал в его кресле, а на подоконнике на фоне окна сидел Экко и бросал мячик на резинке, подхватывая его в воздухе.
– Вы вернулись!
Радость при виде друзей смела усталость с советника Талиса и его лицо просияло, на несколько секунд став почти прежним.
– Выглядишь ты так, будто прошел через логово лютоволков, – усмехнулся Экко, пожимая ему руку. Он обратил внимание на потяжелевший взгляд Джейса и его новые шрамы. – Что с тобой случилось?
То, что поведал им Джейс, так и не уложилось в голове Экко до конца. Как можно поверить, что такая чудовищная катастрофа прошла мимо, пока они наслаждались безмятежным счастьем в Мире Без Хекстека? Они с Хеймерингером словно слушали о чужом дурном сне, испытывали сочувствие, но не страх, как от реальной угрозы. Все уже кончилось.
– Виктор помог залатать прорехи в аккумуляторе врат, сейчас он продолжает поддерживать свою коммуну, но… сбавил обороты, – рассказал Джейс под конец. Они втроем сидели за столом, из балкона в комнату проникали лучи мягкого утреннего солнца и больше Джейсу не хотелось говорить о прошлом. Оно должно стать уроком ему и Виктору, но как же было бы здорово просто забыть обо всем этом кошмаре и смотреть вперед. – Мы начали новый проект.
Экко и Хеймердингер опасливо переглянулись.
– Мы ищем безопасные способы использования хекстека для помощи больным, – объяснил Джейс. – С Виктром и доктором Ревеком, хотя они участвуют больше… удаленно. Думаю, вам будет интересно взглянуть на наши наработки.
Они договорились заглянуть в лабораторию через несколько дней, а когда пришли, их встретили лучшим образом. Красивая ассистентка с чопорным лицом попыталась забрать у Экко куртку и предложила им чай, пока они ждут советника Талиса, но, к счастью, Джейс появился почти сразу и Экко покинул комнату ожидания, вздохнув с облегчением.
В самом центре новой сверкающей лаборатории находилась невероятной красоты капсула с заключенной внутри девушкой. Увидев красивое бледное лицо через прозрачную крышку конструкции, похожей на гроб из розового хрусталя, Экко ужаснулся: зачем им понадобилось держать бедняжку в этой странной жидкости?
Позже, когда он узнал подробности эксперимента, ему все это совсем перестало нравиться. Джейс рассказал, что Синджед создал ужасного зверя, чья регенерация превосходит все известные науке пределы, и теперь с помощью его крови и сил Виктора они намерены усовершенствовать живое тело Орианны, наделив его связью с хекстеком.
– Если этот опыт удастся, то представьте, сколько людей смогут вернуться к полноценной жизни? – говорил Джейс, показывая им лабораторию. Экко только теперь заметил, как тот прихрамывает: видимо, что-то случилось с его ногой в Разрушенном Мире. Не поэтому ли его сиятельство озаботился помощью инвалидам?
– Я не уверен, что человечество нуждается в таких… улучшения, – проговорил Хеймердингер, рассматривая растянутый над одним из столов прототип женского тела. Оно выглядело особенно жутко, потому что к нему еще не сделали голову, а конечности на цепях были противоестественно вывернуты.
– А где сам Виктор? – спросил Экко. Он надеялся увидеть чудотворца, о котором столько слышал от поджигателей, но в лаборатории сейчас находились только ассистенты и младшие сотрудники. Среди них никто не был похож на слившееся с хекстековом ядром живое воплощение магии.
– Он по большей части остается в Зауне, помогает коммуне, – ответил Джейс. – То, что он создал, это удивительно! Думаю, в будущем это место повлияет на весь Заун.
– На Заун повлияет, если он займется химбаронами, а не безобидными бедняками, – хмыкнул Экко. Он, как и все уроженцы нижнего города, знал, в чем главная проблема этого города. Пока кто-то может заработать на химтеке, Заун останется Зауном.
Пока они осматривали лабораторию и знакомились с исследованием, к Джейсу зашел неожиданный посетитель. Меньше всего Экко ожидал ее увидеть в подобном месте, однако же…
– Вай!
Она тащила огромную бутыль из темного стекла и не видела за ней, куда идет.
– Неси ее сюда, – Джейс поспешил к ней, прежде чем Вай с огромными перчатками заденет один из бесценных прототипов конечностей, лежащих на столах вокруг.
Направляя девушку, Джейс помог ей отнесли бутыль в охлаждающую камеру, а потом они вместе вернулись к Экко и Хеймердингеру.
– Мелкий! – воскликнула Вай, только увидев старого друга.
Она сбросила перчатки, которые с грохотом упали на идеально отполированный пол, и шагнула к нему, чтобы стиснуть до хруста в ребрах, а потом со всей силы потереть кулаком макушку. Экко, как всегда, пришлось отбиваться от ее дружеских объятий, но в этот раз он делал это без особенного усердия. Перед его глазами стоял портрет в память о Вай из Мира Без Хекстека.
– Ты где шатался все это время!? – спросила Вай, разглядывая его. – Смотришь на меня, как бездомный щенок на вчерашний хотдог… у тебя все в порядке?
Экко кивнул. Кому он точно никогда не расскажет о своем путешествии, так это Вай.
– Где Джинкс? – увидев, что они закончили, Джейс подошел к Вай и сложил руки на широкой груди. Экко заметил, что он сделал свое специальное «строгое лицо советника». – Она должна была явиться неделю назад!
– Ты правда думаешь, что сможешь заставить ее отрабатывать срок в Пилтовере? – Вай усмехнулась, выгнув бровь. – Брось это просто смешно! Вы ее даже не арестовали!
– Я дал ей шанс ответить за свои поступки перед городом и перед законом! Это самое мягкое, на что готов был пойти совет, мне часами пришлось убеждать их, что ее талант будет полезнее в наших мастерских, а не в Тихом Омуте. Я делал это только потому, что об этом меня попросила Кейт, но всему есть предел!
– Тебе что, сложно галочку за нее в журнале поставить? – Вай нахально развела руками, но лицо Джейса сделалось еще строже и ей пришлось пойти на попятную. – Я поговорю с ней, ладно? – подняла руки.
Лицо советника Талиса не смягчилось.
– Постарайся, чтобы она прислушалась к тебе. Это может серьезно повлиять на ее жизнь и на жизни других, сделать их лучше.
– Не сомневаюсь, – фыркнула Вай и закатила глаза, не выдержав. – Ладно, бывайте! Меня ждут.
– Эй, постой!
Когда она уходила, Экко поспешил за ней. Хеймердингер же пока решил остаться в лаборатории – просто чтобы проконтролировать, что изобретения Джейса не отправят никого в иное измерение снова.
– Что такое Экко? – спросила Вай, когда поджигатель нагнал ее. – Не хочешь рассказать, куда тебя унесло на полгода?
– Скорее хочу послушать, как ты сама, – улыбнулся тот. – Уверен, твоя история интереснее! Как так вышло, что ты работаешь на Джейса?
– Ох, приятель, я на него не работаю. К счастью. А так даже не знаю, с чего начать… я бы начала с пива!
Выпивку в Пилтовере наливали отвратительно пресную, поэтому оставаться там они не захотели и вернулись в Заун, где завалились в свой любимый паб. Они часто встречались здесь с тех пор, как Вай вышла из тюрьмы.
Когда она рассказала Экко о том, как Кейтлин выгнала ее из миротворцев из-за того, что Вай не дала ей прикончить Джинкс, на лице поджигателя появилось одобрительное выражение.
Ему никогда не нравилось, что Вай таскалась с миротворцами вместо того, чтобы помогать строить лучшую жизнь внизу. А если бы Вай в самом деле прикончила из-за пилтоверцев кого-то снизу, тем более родную сестру, для Экко она перестала бы существовать. Да, Джинс чудовище, но она чудовище из Зауна, и охотиться на нее допустимо из-за личных счетов, а не по указке Пилтовера.
– Кирамман после смерти матери считает всех в Зауне за бешеных собак, – сказал Экко, отпивая из своей кружки. – Хорошо, что ты с ней больше не связана.
– Да нормальная она, – вздохнула Вай, растянув руку на столешнице. Ее перчатки стояли под барным стулом, одну из них Вай покачивала носком сапога. – Просто… запуталась. Мы видимся иногда.
Она помолчала какое-то время, а потом ее глаза широко раскрылись.
– Ты же главного не знаешь!
Она вывалила ему все о Вандере, о том, что благодаря сиянию он пять лет назад выжил после того падения, что Синджед восстановил его искалеченное тело и изменил до неузнаваемости.
Узнав об этом, Экко снова испытал чувство дежавю, как в квартире Джейса. Он уже видел ожившего Вандера в Мире Без Хекстека, а теперь выясняется, что он жив и тут. Голова снова закружилась, но не так сильно, как раньше.
– Виктор все еще возвращает его разум, но… результат не будет идеален, – рассказывала Вай, перекатывая на липкой столешнице пустую кружку. – Он узнает нас с Джинкс, но он агрессивен и по-прежнему опасен для других, не хочет даже пытаться жить с людьми. Чего-то внутри него просто не осталось.
– Где он сейчас? – спросил Экко. Он все еще чувствовал себя оглушенным после услышанного: Вандер жив!
– Пока в коммуне, но скоро нам придется спрятать его в шахтах, – сказала Вай. Бармен забрал ее кружку и наполнил до краев, тогда она опустила губы в густую пену и замолчала, пока не выпьет половину. Пила она просто отвратительно: как собака глотает воду. Экко улыбнулся. Он скучал по ней. – Многие считают его опасным после того, что он устроил в Тихом Омуте, и им не докажешь, что он изменился, – рассуждала она. – Не объяснишь, что он мыслит и понимает происходящее, просто… чуть-чуть иначе, чем раньше.
– О чем ты?
– Когда Синджед пришел в коммуну, он хотел забрать Варвика и сделать из него живое оружие для ноксианцев, а результаты исследований использовать для восстановления дочери. Но Виктор уговорил его работать вместе, а ноксианцы очень вовремя свалили воевать в другую войну… Так вот, когда Вандер узнал, что его кровь может спасти чью-то дочь, он согласился поделиться. Это… было так похоже на него прежнего, понимаешь? – Вай посмотрела на свои руки. – Правда это не помешало ему на следующий же день переломать кости парню, который не пожелал делиться печеным осьминогом.
Экко вспомнил огромную черную бутыль, которую Вай принесла в лабораторию. Он понял, что плескалось в сосуде, и по его спине поползли липкие мурашки.
– Синджед обещал помочь укрыть его, – продолжила девушка. – Но я этому типу не доверяю. Он… жуткий. Мы с Джинкс сами спрячем Вандера.
Они с Вай посидели еще какое-то время, она рассказала о том, что снова общается с сестрой, а потом в паб пришел здоровенный мужик и направился тяжелым шагом прямо к ним. Угрюмое лицо с крупным сломанным носом не предвещало ничего хорошего, и Экко напрягся, готовый в любой момент защищаться от этого верзилы.
Однако подойдя к ним, незнакомец остановился и сложил руки на груди, строго глядя на Вай. Та сделала вид, что ее заинтересовали блестящие кружки за стойкой. В отражении этих самых кружек она увидела лицо подошедшего и поняла по его глазам, что влипла.
– Я ждал три часа, – прогудел его голос.
– Я не забыла, я просто встретила Экко, – вскинулась она. – Старого друга! Я тебе рассказывала, он пропал неизвестно куда, а сегодня вдруг объявился.
Взгляд, который Экко получил от громадного верзилы, не выражал ни капли энтузиазма по поводу встречу, только немного заинтересованности и львиную долю предупреждения.
– Экко, это Лорис, Лорис, это Экко, – быстро познакомила их Вай. Она уже спрыгнула со стула, опрокинула в себя остатки из кружки и подняла перчатки. – Экко, извини, нам с Лорисом нужно идти!…
Пихнув его на прощание в плечо, – он не успел сгруппироваться.
Вай скрылась слишком поспешно, это было не похоже на нее. Экко после их ухода какое-то время сидел один и пытался понять, что это такое было. Она что… разнервничалась? С чего бы?
Потом у него мелькнуло предположение, и он рассмеялся, помотав головой: ну нет, не может этого быть!
Лучшие фейерверки Зауна
Пока Экко не было, жителей в деревне поджигателей стало больше, требовались новые дома и вещи, дел стало навалом и рук всегда не хватало. Работа быстро привела его в форму и вернула на место голову, которую после путешествия в Мир Без Хекстека малость расшатало.
После того, как ноксианцы ушли, политика Пилтовера смягчилась. Кейтлин Кирамман с армией своей семьи покинула руководящую позицию, однако осталась заседать в совете. Вай с ней вроде общалась и иногда при встречах рассказала о ней Экко, особенно когда напивалась.
– Она отлично держится, – вздохнула как-то Вай. – Становится очень похожей на мать… думаю, из нее выйдет отличный советник.
Сама девушка теперь зарабатывала на жизнь, выступая на ринге, и Экко не мог взять в толк, о чем они вообще говорили с этой Кирамман, когда встречались. Так или иначе, это было не его дело. А вот то, что после пьянки за Вай неизменно приходил этот Лорис, было любопытно. Правда тут Экко не осмеливался лезть с вопросами.
Без миротворцев на улицах Зауна, дышаться стало свободнее и, выждав время, поджигатели снова стали отправляться на вылазки в доки. Нельзя построить дома для тех, кто остался на улице, из одного только воздуха и желания, так? Разве что если ты – Виктор.
Экко так и не принял приглашение Джейса работать в лаборатории, отчасти потому, что не хватало времени, отчасти потому, что ему не нравилось делать что-либо с пилтоверцами. Деньги Талис пообещал просто отличные, но Экко выбрал свободу и остался собой доволен.
Хеймердингер тоже быстро оттуда вернулся.
– Здесь моя помощь намного нужнее, – говорил он, бесцеремонно раскладывая свои вещи в квартире Экко. – Я поживу тут, пока мне не построят дом, ты же не против?
Экко был не против, йордль ему нравился.
Они собрали ему новую гитару, так что теперь жители деревни, хотели того или нет, наслаждались концертами. Иногда к импровизациям профессора присоединялись другие, люди разжигали костры, танцевали и были ничуть не менее счастливы, чем те, кого Экко помнил в Мире Без Хекстека. Все было хорошо.
Примерно через полгода после возвращения поджигателям понадобилось закупиться перед очередной вылазкой и жребий идти за мелочевкой выпал Экко. Он знал всех толковых заунских торговцев еще со времен, когда в детстве работал в лавке Бензо и теперь, взяв мешок побольше, отправился по знакомым углам Зауна.
Мимо проходили люди и нелюди всех мастей, откуда-то долбила громкая музыка, от огней и красок слепило глаза, где-то готовили несвежую рыбу прямо на улице, – Заун во всей красе. Детали этого города постоянно менялись, хлипкие постройки ломались, вывески разорившихся торговцев сменялись одна за другой, но вот атмосфера оставалась неизменной.
И в этот раз Экко заметил новое местечко. Гигантская вывеска с тысячью лампочек, самая яркая на улице, гласила, что здесь любой найдет самые объемные, яркие, цветные и громкие фейерверки. Фейерверки, впрочем, были только словом в надписи, рисунки на огромном баннере должно быть по чистой случайности изображали бомбы, капканы, сети, динамит и такие устройства, которые в верхнем городе законно не купишь. Присвистнув, Экко пошел внутрь – с таким бесстрашным новичком стоит познакомиться.
Со стен свисали связки дымовых гранат, бомб с краской, хлопушек и прочего хлама. Некоторые были ярко разукрашены, на некоторые натянуты игрушки в виде животных. На каждом стенде с оружием стояла коробка с леденцами в форме чудовищ.
От разнообразия и яркости голову вело, Экко брел вдоль стеллажей, пытаясь разобраться, что тут к чему, как его оглушил выстрел. Потом раздался еще и еще один.
Сперва он решил, что странный торговец непредусмотрительно оставил один из стволов в зале заряженным, но оказалось все проще: у одной из стен стоял автомат для стрельбы с мерцающими свежей неоновой краской движущимися мишенями. Перед автоматом Экко увидел Джинкс, длинные синие косы свесились до самого пола, одна рука в заднем кармане мешковатых полосатых штанов.
Рукой с пистолетом она резко нажала на рычаг автомата и фигурки снова задвигались под диковатую музыку, какая играет в клубах, где закидываются сиянием. Пританцовывая и кивая головой в такт, Джинкс начала стрелять и мишени падали одна за другой. Со стороны могло показаться, что она вообще не целилась, но Экко знал, что это не так. Он много раз видел, как она когда-то промахивалась.
Они с Джинкс выросли по разные стороны заунских улиц, так или иначе они постоянно сталкивались, и ни один никогда не знал, чем закончится очередная встреча. Если только их встречи не случались на складах химбаронов, которые грабили поджигатели, – тогда оба всегда понимали, что будет дальше. Как-то из ноги Экко вынули несколько ее пуль.
Он стоял и смотрел на нее со спины, раздумывая, чем может кончится этот день, если Джинкс обернется и заметит его, и тут к нему вышел низкий йордль с жесткой темной шерстью и очками на резинках. Могло показаться, что ушастый немного не в себе, говорил он очень быстро и со странными интонациями, будто курнул не самого чистого сияния.
– Лучшие взрывы в Зауне! Все что хочешь, огонь, осколки, с краской, газовые… у нас полный арсенал!
Йордль начал суетиться, он совал Экко в руки все, что видит, не забывая нахваливать каждую безделицу. Чудак даже не замечал, что Экко так ничего и не брал, йордль просто возвращал вещь на место и сразу протягивал что-то другое.
– А вот это? Супер-мега-ловушка! Раз и человек полностью в сети, а потом его бьет хекстеком!… – он сжал маленькие руки, изображая захлопнувшуюся пасть, и захихикал, нервно и злобно. – Или вот, ящик со взрывом? Купи ящик со взрывом, не пожалеешь!
Когда Экко отказался и от ящика, Джинкс перестала стрелять и обернулась к ним. Увидев поджигателя, она криво улыбнулась и нарочито медленной походкой пошла к ним.
– Что, Зиггс, сложный клиент? – спросила она.
– Он вообще ничего не хочет покупать! – возмутился странный йордль.
– Я им займусь.
Зиггс утопал к лестнице на склад, а Джинкс встала напротив Экко. Сложив руки так, чтобы пальцы спрятались за сжатыми локтями, она перекатывалась с носков на пятки.
Их последняя встреча кончилась так себе, и сейчас, встретившись взглядами, оба вспоминали тот мост, где чуть не убили друг друга. Экко тогда остановился, а она снова дала ему уйти, в эту игру они играли с детства, только игрушки становились все тяжелее и опаснее.
Их взгляды встретились, но сказать друг другу им было нечего. Джинкс развернулась и, сделав жест, чтобы Экко шел за ней, отправилась к прилавку, затерявшемуся за шкафами и стендами, и устроилась у кассы.
Порывшись на полках внизу, – Экко напрягся, готовясь к тому, что сейчас в него полетит первая пуля, – девушка вытащила оттуда бутафорские очки. Она нацепила их на нос и сделала, как она полагала, деловое лицо. Только теперь Экко заметил, что над ее головой, прямо над прилавком красовалась огромная надпись: «Джинкс и Зиггс. Магазин лучших фейерверков в Зауне».
– Чего изволите? – процедила она гундосо, вытягивая рот и поджимая нижнюю губу, чем-то при этом напоминая секретаршу из лаборатории Джейса. Видимо, спектакль вместе с очками должен был позабавить Экко. Или отвлечь от воспоминаний. – У нас самые надежные поставщики во всем Зауне, ручаемся за каждую шестеренку и все такое…
– Ты их сделала? – спросил Экко, рассмотрев примитивные бомбы-кусачки под стеклом прилавка. Это были не такие, которые она сама использовала, – такое не продают, – но замысел схож.
– Я? – удивленно спросила Джинкс, отыгрывая некую альтернативную личность в очках. – Нет, я просто продавец! – засмеялась, манерно махнув рукой. – Но наш изобретатель настоящий гений, просто светило, поверьте на слово! А еще лучше проверьте и купите что-нибудь, – она склонилась над прилавком и, загородившись ладонью, заговорщески прошептала. – Серьезно, купите, потому что аренда в этой дыре просто неподъемная!…
О прошлых делах Джинкс можно говорить что угодно, но, если есть возможность использовать что-то вышедшее из-под ее рук, такой возможностью стоит воспользоваться. Экко решил рискнуть.
Он взял несколько вещиц на пробу и ушел за другими покупками. Ребятам приблуды от Джинкс понравились, и не только им: вскоре в Зауне о лавке «с фейерверками» пошел слушок, будто там лучшее барахло для тех, кто не прочь наподдать пилтошкам.
Через месяц Экко пришел туда снова, в этот раз полки не ломились от всевозможного добра, а цены оказались вдвое больше. У автомата развлекалась Сейвика, пробуя на меткость новую механическую руку, а на стуле у прилавка оказалась незнакомая Экко маленькая девочка.
Болтая одной ногой, она рисовала что-то в альбоме, согнувшись над прилавком и вытащив язык от усердия. Джинкс сидела по другую сторону прилавка, скрестив ноги и сгорбившись, и тоже рисовала цветными мелками. Присмотревшись, он понял, что они делают картинки для мишеней в автомате для стрельбы.
Экко вспомнил рассказы Вай и решил, что ребенок это Иша, беспризорница, взятая Джинкс под опеку. Для него вид психопатки, сидящей рядом с маленькой девочкой, выглядел дико, однако малявке похоже нравилось. Интересно, как она видит Джинкс? Как веселого уличного клоуна?
Экко заметил на поясе Иши игрушечную пушку, похожую на ту, что использует Джинкс. Кажется, Иша в курсе, что ее подруга не клоун.
– О, Экко! – воскликнула Джинкс, заметив его. – Вернулся за бомбами или просто поболтать зашел?
– Смотрю, дела идут в гору? – он красноречиво обвел взглядом пустые полки.
– Появились крупные клиенты и смели почти все. Скоро кое-где в Зауне будет очень большой «БАДЫЩ», – она развела в воздухе руками, проводив пальцы восторженным взглядом. – Даже жаль, что не сама это все устрою.
– Привет, Иша, – Экко посмотрел на девочку. Та, прежде чем улыбнуться, бросила взгляд на Джинкс, и, убедившись в чем-то, все же помахала ему рукой.
– Значит, ты отошла от дел? – спросил Экко, повернувшись к Джинкс.
С тех пор, как погиб Силко, говорить о ней стали больше, но среди всех этих разговоров Экко не слышал ничего нового. Ни одного погрома с участием Джинкс, ни одного громкого заголовка.
– Это звучит слишком по-стариковски, – она скривилась. – Я… просто делаю, что нравится. И ты не поверишь, как много у меня оказалось друзей после открытия лавки! Столько ребят хотело дружить со мной все эти годы, но как-то не решалось, зато скидки сейчас нужны всем… – красноречиво посмотрела на Экко.
– Намек понял, – усмехнулся он. – Что предложишь сегодня?…
Джинкс была превосходным инженером, и ее работа стоила того, чтобы за ней возвращаться. Поджигатели оставляли заказы, раз или два в месяц Экко приходил за ними в лавку. Все всегда проходило одинаково, они с Джинкс могли перекинуться парой слов, поговорить о товаре или об общих знакомых, но друг о друге и о своем прошлом не говорили, так обоим было проще.
– Слышала, вы там отлично развлеклись в доках… – сказала Джинкс, когда он в очередной раз пришел в ее лавку. Они виделись здесь каждый месяц-полтора вот уже почти год, и за это время Экко впервые снова увидел у нее этот злобный взгляд, от которого его пронзило, как иголками.
Джинкс качалась на стуле, откинувшись так, что он стоял только на двух ногах, и упершись ногами в прилавок. Одна рука согнута в локте, на другой она нервно грызла кожу, смотря куда-то в сторону.
– Поджигателям все равно, чем кончится вылазка, да, главное выпендриться?
Весь Заун знал об их провале. Поджигатели собирались устроить диверсию очередной поставке сияния в Ноксус, но их провал вызвал множество политических осложнений между Пилтовером и Ноксусом: ноксианцы были в ярости, что Пилтовер не может контролировать свою подпольную чуму и позволяет отраве наводнять чужие улицы. Все шло к новому обострению.
– А тебе какое дело? – разозлился Экко. Он знал, что облажался, но признавать этого не хотел – не перед ней. – Ты отсиживаешься в своей лавке, а тем временем Пилтовер продолжает тянуть из нас все соки! Мы пытаемся сделать хоть что-то!
– Пф-ф! – Джинкс выплюнула воздух, закатив глаза, а потом резко поднялась со стула. – «Мы кучка блестящих жучков, о, мы сделаем Заун свободным и счастливым!»… Повзрослей уже! – она перекинулась через прилавок и ткнула пальцем ему в груди, больно задев ногтем. – Чтобы тягаться с Пилтовером, нужно кое-что посерьезнее ваших летающих драндулетов и самомнения!
– Что например!? Тот цирк, что ты устроила из Пилтоверского зоопарка!?
Приятное воспоминание о прошлых проделках вызвало на лице Джинкс мимолетную злую улыбку. Забавно было, когда все звери наводнили улицы города, разодетые в пух и прах прямо как леди из высоких домов.
– Это был отвлекающий маневр для плана Силко, причем офигенный… – заметила она, ухмыльнувшись.
– Такие как Силко виноваты в том, как живут простые люди, – напомнил Экко, хмурясь.
– Зато Силко знал, что делает, – ответила она. – Он набирал силу, чтобы тягаться с Пилтовером, потому что иначе ничего не сделать. Вы этого никогда не понимали и мешали ему!
– А Силко не понимал, что если наводнить улицы головорезами и продавать сияние детям, то пока он доторгуется с Пилтовером, Заун уже превратится в бездну! – выкрикнул Экко, оскалив зубы и с силой опустив руку на столешницу, так что стоявшие на ней предметы затряслись.
Давняя вражда вспыхнула, как бензин от искры, и оба нависали над прилавком, сверля друг друга взглядами. А потом Джинкс вдруг скривила губы, отвела взгляд и ее плечи поникли.
– А ты прав, – нехотя сказала она. Ее ногти побарабанили по стеклу.
Экко тяжело выдохнул. Нерастраченная злость еще просилась наружу, и какое-то время они молчали, стоя друг перед другом в затихшей лавке. Потом Экко положил на стекло скомканный список.
Неопределенно хмыкнув, Джинкс взяла бумажку и отправилась на склад, а когда вернулась, протянула Экко разукрашенную металлическую трубку такой необычной формы, что возникали самые разные предположения о ее происхождении.
– Вот, держи, – сказала Джинкс. – В следующий раз, когда решишь нападать на пилтоверцев днем, используй это. Дым поможет скрыться.
Подарок удивил Экко. Осмотрев устройство, которое оказалось чем-то вроде сигнального огня, он заметил на металле нарисованных зеленых жуков-поджигателей и кожаные ремешки с зелеными бусинами, как у него в прическе.
– Ты его специально для меня сделала? – удивился он.
Джинкс пожала плечами и отвернулась.
– Не, завалялось просто.
Прятки
Джинкс залегла на дно, все это знали. После того, как освободила из тюрьмы участников собрания у фонтана Вандера, она не собиралась больше и пальцем шевелить ради политики. Свое оружие она продавала всем подряд, и тем, кто защищал Заун, и головорезам, работающим на химбаронов, так что шума от беспорядков, устроенных ее последователями или с ее игрушками, было куда больше, чем от нее самой. Однако несмотря на это вскоре на улицах Зауна снова показались ее портреты с суммой вознаграждения.
Миротворцы снова спустились на улицы Зауна, они обшарили лавку фейерверков и конфисковали половину товара, но по слухам Джинкс так и не нашли. Когда Экко пришел туда, чтобы узнать, все ли в порядке, он увидел, что имя Джинкс на надписи над прилавком залито зеленой краской, а часть полок наскоро переколочена – наверняка миротворцы не церемонились и устроили добротный погром, забрав при этом все, что смогли унести.
– Где Джинкс? – спросил Экко у йордля по имени Зиггс, прибирающего разломанную мебель.
– А? Что за Джинкс? Тут никогда не было никакой Джинкс! Не понимаю, о чем ты.
– Зиггс! – прикрикнул Экко, хмурясь и складывая руки на груди. – Говори!
– Да откуда я знаю? – возмутился йордль. – Она мне открытку с новым адресом не присылала!
Экко знал, что ей не в первый раз прятаться от миротворцев и охотников за наградой, однако ее исчезновение все равно его обеспокоило. В конце концов поджигатели рассчитывали на ее сети и бомбы.
Так и не услышав ничего достоверного от знакомых, он решил обратиться к Вай. Они встретились в том же пабе, что и обычно.
– Это все Джейс, – сказала она, махнув рукой и оскалив зубы. – Он разозлился, что она так и не явилась в его лабораторию!
– Серьезно? – Экко приподнял брови. – Такая шумиха из-за такой ерунды? Я думал, отработка это формальность и все уже забыли о ней.
– Чтобы пилтоверцы о тебе забыли, надо попасть в Тихий Омут, – хмыкнула Вай и сделала знак бармену, чтобы нес кружки. – Нет, там произошел полный бардак. Слушай, короче. Я как-то сказала Кейт, что Джинкс исправилась и может принести пользу городу, спросила, может ли она повлиять на ситуацию с розыском… Кейт ничего мне тогда не ответила, а потом объявился мистер Сияющий Прогресс и начал затирать про лабораторию, – Вай отпила из принесенных кружек и утерла рот ладонью, а потом снова повернулась к Экко. – Я решила, что это Кейт постаралась. Ну а кто еще? А на днях спросила ее об этом и оказалось, что она и пальцем не пошевелила. Джейс сам все провернул и убедил совет! Изобретения Джинкс давно к нему попали, и он решил, что она или должна работать на него, или не должна вовсе. Вот из-за чего ее сейчас ищут. Себялюбивый засранец обиделся, что с ним не захотели играть!
Увидев эксперименты с телом для Орианны, Экко не захотел связываться, и был даже рад, что эти наработки не видела Джинкс: кто знает, какое оружие она бы из них сделала.
– Меня это все нервирует, – призналась Вай. – Она сейчас с Ишей, а мелкая засранка слишком любит подыгрывать революционерам, постоянно сбегает и устраивает эти спектакли. Один раз ее уже поймали и это чуть не привело к катастрофе.
Экко слышал про ту историю с вызволением всех из тюрьмы. Звучало опасно даже для Джинкс.
– В общем… – Вай задергала коленом под столом. – Может, ты заберешь их к себе, пока миротворцы не угомонятся? Никто не знает про деревню поджигателей, она далеко и хорошо спрятана.
Ее просьба удивила Экко, он просто никогда не думал всерьез о том, что Джинкс может стать одной из поджигателей, но Вай истолковала выражение его лица как сомнение.
– Она изменилась, ты же сам видел! – воскликнула она, посмотрев почти умоляюще. – Когда я смотрю на то, как Джинкс заботится об Ише, она кажется такой… нормальной. Рядом с ними я чувствую, будто это со мной что-то не так.
Экко задумчиво отвел взгляд, вспоминая разные эпизоды в лавке. Он часто видел Джинкс вместе с девочкой, и сказать, что это не повлияло на его представление о ней, означало солгать. Его взгляд сам собой упал на факел с зеленым дымом, разукрашенный зелеными жуками. Подарок Джинкс он давно использовал, но выкинуть не решился и носил на поясе. Эта штука не означала, что они могут доверять друг другу, но она по крайней мере значила, что они больше не враги.
Пригласить в их деревню Джинкс? Она неуправляема, непредсказуема, вокруг нее творится хаос и у нее не все дома – не это его пугало. Нельзя вырасти в Зауне и быть другим. В деревне поджигателей не питались исключительно фруктами и не плели корзины, как делали стремные оторванные от мира ребята в коммуне Виктора. Экко и Шрам собрали и тех, кто хочет мирной жизни и тех, кто готов за нее сражаться, а это были очень разные люди.
Экко беспокоило то, что Джинкс так или иначе оставалась связана с химбаронами и обрывать эту связь не хотела, а в будущем это могло навредить им всем, привести к конфликтам. С другой стороны, эту связь так же можно было использовать.
В конце концов Экко все же решился и предложил поджигателям на совете позвать Джинкс к ним хотя бы на время. Если новых преступлений за ней нет, то это значит, что скоро все уляжется: властям Пилтовера уже надоело попусту гонять миротворцев по улицам нижнего города, у них полно других проблем и они не станут тратить деньги и силы из-за Джейса, как делали это в прошлый раз из-за Кирамман.
Среди поджигателей были те, кто давно перекрасил волосы в синий и ходил на все собрания у памятника Вандера, но таких, кто помнил жестокие стычки с людьми Силко, тоже было немало. Поэтому Экко знал, что его предложение вызовет споры.
– Она не знает ничего про наш дух, но штуки делает, что надо, – заметил Шрам. – Если мы не позовем ее к себе, рано или поздно это сделают другие. Лучше, когда такие бойцы на твоей стороне.
Ушастый нелюдь с серой кожей стоял у косяка двери, прислонившись к нему плечом, и смотрел на раскинувшуюся под деревом деревню. У него была семья и он мыслил немного иначе, без его помощи и советов жизнь в деревне была бы совсем другой, и остальные всегда ценили его мысли.
– Я слышал, она взяла девчонку с улицы. Иша, кажется, – продолжил Шрам. – Тот, кто отвечает за ребенка, захочет жить и работать там, где ребенок будет в безопасности. Думаю, мы должны дать ей шанс.
В конце концов остальные согласились.
На самом деле Экко часто представлял, как приведет Джинкс к своим и покажет, чего они достигли. Это были скорее фантазии, но за прошедшие годы он думал об этом чаще, чем хотел бы.
Любимица Силко, в глазах Экко Джинкс была кем-то вроде заунской принцессы. Лучшие учителя, лучшие инструменты, лучшее оружие. То, что Экко добывал, копаясь в мусоре и сидя ночами на пролет с паяльником, ей заказывали и приносили на бархатных подушках, – так он это себе представлял, по крайней мере.
Ему казалось, что Джинкс всегда смотрела на него свысока, считала поджигателей кем-то вроде шайки обиженных мальчишек с баллончиками краски, и он хотел доказать ей, что это не так. Хотел, чтобы она поняла, кто он такой и на что на самом деле способен.
Экко знал, где она живет, потому что провел в ее берлоге несколько месяцев в Мире Без Хекстека, и теперь без труда отыскал путь туда.
Пока он спускался по ущелью к застрявшему в расщелине механизму-дому, то несколько раз чувствовал на себя чужой взгляд. Жаркое ощущение, будто кто-то направляет на кожу лучик солнца, преследовало его вместе с чувством, что за ним наблюдают. Экко не сомневался, что Джинкс установила кучу ловушек для незваных гостей, и старался ни к чему не прикасаться и не наступать на тонкие веревки, растянутые под ногами. Возможно, хозяйка и сама целилась в него сейчас, поэтому он не убирал руки со своего устройства, отматывающего время: четыре секунды могут стать решающими, если Джинкс не узнает его в темноте и все-таки выстрелит.
Обошлось без пальбы, в конце концов Экко вышел к застрявшему в ущелье механизму и забрался на площадку с фонариками и парой домиков из одеял, один побольше, другой поменьше. Джинкс сидела на высоком стуле, скрестив ноги и расставив руки, уперев локтями на стол позади. В правой она держала свою любимую пушку. Иша сидела так же, только под ее стулом, и сверлила Экко подозрительным взглядом.
– Я… – Экко неуверенно перевел взгляд с пушки на лицо девочки, как у люто-волчонка. – Я принес ужин.
Он покачал перед ними корзиной со всяким, что накупил на рынке. Среди жирных, пряных и восхитительно острых гадов нашелся большой кусок сладкого пирога для Иши, так что волчонок быстро сменил гнев на милость.
Они расположились на пледе под огоньками, Джинкс врубила музыку, и они устроили пир. Втроем, в заброшенном ущелье, абсолютно одни на километры вокруг… было в этом что-то.
– Я хожу на рынок, мы не голодаем, чтобы ты знал, – заметила Джинкс с набитым ртом. Она взмахнула палочками, которыми выбирала из дымящейся коробки куски мяса побольше. – Чего ты пришел?.. Нет, погоди, не это!… – замахала рукой. – Лучше начнем вот с чего: как ты нас нашел?
– Мне сказала Вай, – соврал Экко, с наслаждением кусая сочащийся соусом лаваш с мясом. Он придумал эту ложь еще когда шел сюда и сказал ее довольно уверенно.
– Ууу, грязный врунишка! – погрозила ему Джинкс. – Вай понятия не имеет, где я живу!
– Может, ей сказала Сейвика? – пожал плечами Экко.
Джинкс откинулась назад, уперевшись рукой в пол, и задумалась.
– Мммм… нет, не сказала бы, – мотнула она головой в конце концов. – Сейвика ее не очень-то любит. И тебя кстати тоже. Может не зря, мистер шпион? – прищурилась.
Экко поднял на нее взгляд. Все это постепенно переставало быть забавной дружеской беседой.
– Знаешь, я в розыске и как-то неловко, что кто-то кроме своих узнал, где я прячусь, – заметила Джинкс, как бы невзначай крутанув на пальце пистолет с розовой рукояткой. – Ты мой лучший покупатель и в детстве мы дружили, но… Ты же понимаешь, как мне важно оставаться в безопасности?
Убивать она его скорее всего не будет – вот первое, о чем подумал Экко, увидев у нее этот взгляд. Если не убила на мосту, то и теперь не станет. Но если он не убедит ее, что не желает зла, то так или иначе останется здесь, пока розыск не прекратится.
Иша уплетала свой пирог и покачивала головой в такт какой-то мелодии, которую напевала про себя. Она не обращала на них никакого внимания.
– Еще раз: как ты меня нашел, Экко?
– Если я скажу, ты мне не поверишь, – сказал он.
– Ну а ты попробуй! Я, знаешь, довольно доверчивая… – она покрутила пушку и посмотрела в ствол, как в подзорную трубу. – Ну?
– Ладно, – вздохнул Экко, потирая лоб и собираясь с духом. – Ты однажды сама меня сюда привела…
– Чего-о?… – тут же скривилась Джинкс, убрав пистолет от лица. – За дуру меня держишь!? Я голоса слышу, а с мозгами у меня все отлично! – она покрутила пальцем у своей головы. – Почему все всегда забывают? Это так… – она попыталась вспомнить слово, которое сказала Кейт-Зануда на той встрече, когда Вай зачем-то хотела их примирить, – …бестактно!
– …во сне, – закончил Экко, упершись щекой в подставленную руку. – Ты привела меня сюда в моем сне. Он был очень… реальный.
Джинкс услышать про сон наверняка понравится больше, чем про прыжки через вселенные, так он рассудил и оказался прав. Ее такой ответ заинтересовал.
– И что это был за сон? – спросила она, положив пистолет на стол и снова взяв коробку с едой. Иша тоже заинтересованно посмотрела на Экко.
Он откусил от своего лаваша с мясом и стал рассказывать им о Мире Без Хекстека, выдав это приключение за очень яркий и правдоподобный сон, который снился ему несколько ночей подряд.
Сперва он говорил в общих чертах, но чем дальше, тем больше воспоминания захватывали его и больше деталей он принимался описывать. С ночи, когда сухо пересказал все Джейсу и Хеймердингеру, он ни с кем не делился этой главой из своей жизни, и теперь то, что он держал в себе, вырвалось наружу: безопасные улицы, здоровые люди, Вандер в «Последней Капле», живой Бензо, Кэлгар и Майло, первый похудел, а второй отрастил ужасные усы; Силко, который нашел способ вернуть вкус к жизни, не превратив Заун в химтековую лабораторию.
Экко говорил, и это звучало как сказка, Джинкс сделала музыку тише. Иша особенно заинтересовалась, когда рассказ пошел о конкурсе талантов и музыкальном фестивале.
Картина, которую нарисовал Экко, отозвалась в Джинкс той же болью утраты, что и в нем когда-то. Она не видела этого, однако все равно закусила губу, чтобы мысли о «Последней Капле», где Вандер с Силко пожимают друг другу руки, не заставили ее расплакаться.
– Это все очень круто… – произнесла она, перебивая Экко, потому что поняла, что не готова слушать дальше. Ее голос звучал сипло, несбыточные мечты выводили ее из равновесия. – Но с чего это я в том сне тебя сюда привела? Если та вылазка… – она подняла лицо наверх, борясь с жжением в глазах. Вроде получилось. – …Если из-за твоей наводки погибла Вай, то я бы наверняка тебе этого не простила. Как ты не простил меня за ту обезьяну, что подорвала стену. А ведь я просто хотела спасти свою семью!
В холодном подземном воздухе ущелья воцарилось молчание, только мигали цветные лампочки, освещая игрушки вперемешку с деталями разобранного оружия и чертежами. Он ощутил, как между ними с Джинкс снова повисают годы вражды и невысказанные обиды начинают рваться наружу.
– Во-первых, я никогда не винил тебя за это, – произнес Экко, чувствуя, как его слова падают в воздух и кое-что в его жизни навсегда меняется. – А во-вторых… – он вздохнул и потер шею. – Ты в том сне тоже меня не винила. Мы выросли вместе и, кажется, влюбились друг в друга, – сказав последнее, он почувствовал себя ужасно глупо и отвернулся.
– Чего-о?… – Джинкс скривила рот, а потом вдруг расхохоталась. – Экко, у тебя был трудный день!? Что за чушь ты несешь?
– А почему чушь? – вскинулся он, обидевшись и разозлившись. – Так бы все и было, если бы не!… – он сказал это и тут же умолк, поняв, что снова облажался.
Джинкс гоготала, как сумасшедшая, а потом кое-как отсмеялась и поднялась, вновь усевшись, скрестив ноги. Она уперлась локтем в колено и положила щеку на подставленный кулак, улыбаясь.
– Что это еще значит, «так бы все и было»? – весело спросила она, явно получая удовольствие от его неловкости.
– Ты мне нравилась в детстве, – признался Экко, посмотрев на нее и тут же отведя взгляд в сторону.
Джинкс замерла на секунду. Ее улыбка застыла, а потом медленно скривилась в горькую ухмылку. Тот мост снова встал между ними, а вместе с ним еще множество других сцен, где оба делали то, что должны были, но не то, что хотели. Похоже, сегодня Экко решил пройти его до конца и оставить все в прошлом.
– Ты мне тоже нравился, – сказала Джинкс после молчания. Экко вскинул голову и встретил ее взгляд, прямой и улыбающийся. Посмотрев на него, она встала и прошлась по комнате, Экко отметил, что пушка оказалась в кобуре на поясе. – Что ж, господин сновидец… Рассказать тебе, что я во снах вижу? Предупреждаю, тебе не понравится!… Или может лучше скажешь, зачем ты сюда пришел?
Экко поднялся. Этот разговор как-то странно подействовал на мышцы: все тело казалось неуклюжим и горячим. Он встряхнул руками и размял плечи, приходя в себя, потом шагнул мимо стола с чертежами, отмечая любопытные детали.
– Я хочу позвать тебя к нам, – сказал он, оглядывая разбросанные по столешнице безделушки. – Ты теперь с Ишей и вся эта ситуация с розыском может быть опасна. В деревне вы укроетесь ото всех, а если ты согласишься работать с нашими мастерами… это было бы здорово.
– Как великодушно! – Джинкс вскинула брови. – Но, знаешь, мы с Ишей отлично справляемся со всем вдвоем. К тому же придется носить эти ваши дурацкие маски? – она шла вдоль круглого стола так, чтобы он разделял их с Экко, перебирала пальцами наваленные мелочи. Взяла шестеренку и прислонила к глазу, как монокль. – Какой в них вообще смысл? Если я кого-то завалила, он должен видеть, что это была я!…
– Ваш дом неплох и он надежно спрятан, – согласился Экко. Он остановился и Джинкс напротив тоже остановилась. – Но с поджигателями вы не будете одни. У нас много семей с детьми и мы помогаем друг другу, держимся вместе… это совсем другая жизнь.
– Ммм… дай подумать… – Джинкс сделала вид, что думает, запрокинув голову и прижав указательный палец к губам. – Нет, – посмотрела на Экко, свесив голову на бок. – Ты ничем не лучше Джейса! Если подумать, то даже хуже, – она снова двинулась вдоль стола, загибая пальцы. – Пришел ко мне домой, наплел всякого про мир и бабочек, детство вспомнил, надавил на больное… а на самом деле просто хотел мое оружие!
Мгновение, и она оказалась возле Экко, выхватив у него из рук лист, который он рассматривал. Не сообразив, как она так быстро оказалась рядом, поджигатель испуганно отступил, подняв на всякий случай руки. Вай говорила, что после сияния Джинкс стала очень быстрой, но до сих пор Экко не видел, что значат эти слова.
– Смотришь на меня так, будто Варвика увидел! – зло сказала она, хмурясь. Ее глаза замерцали так ярко, что освещали лицо. – Что, не страшно пускать чудовище в свою драгоценную деревню!?
О Варвике в последнее время говорил весь Заун: некая тварь, которая жрет наркоманов и отморзков на окраинах. По ночам теперь ходить в одиночку было не безопасно, особенно недалеко от заброшенных шахт. Экко подозревал, что это за чудовище.
Эта внезапная вспышка злости Джинкс должна была бы напугать его, заставить вспомнить, с кем он имеет дело, и подумать еще раз. Но глядя на мерцающие глаза, смотрящие с вызовом, Экко вдруг понял, что это просто детская провокация. «Посмотри, какая я страшная, и уйди, пока я не поверила, что тебе в самом деле есть до меня дело!» – вот, что говорил этот взгляд. Экко не был особенно проницательным или чутким, просто в этот конкретный момент вдруг увидел больше, чем видел обычно. Возможно потому, что впервые захотел увидеть больше.
Они стояли друг напротив друга, как в детстве, когда спорили, только теперь Экко был выше. Вряд ли дело было в росте, но сейчас он почувствовал, что прав, и это придало ему уверенности. Он положил руки Джинкс на плечи, почувствовав, какие тонкие у нее кости, и мягко отстранил ее от себя, спокойно глядя в глаза.
– Мне не страшно, – ответил он. – А тебе?
Джинкс фыркнула и отвернулась. И когда это он успел научиться так смотреть?
– Страшно? Мне? Да с чего бы?
Экко пожал плечами.
Она снова пошла вдоль стола, ведя пальцем по столешнице и размышляя.
Розыск ерунда. Джинкс пряталась с Ишей в прошлый раз, укроется и теперь. Может, Экко не знает этого, потому что пропал тогда, и в самом деле переживает, что ее найдут и поджигатели больше не смогут швыряться в пилтоверцев ее бомбами. Джинкс была почти уверена, что им движет вовсе не беспокойство.
Она резко обернулась в его сторону, но он по-прежнему стоял, спокойно провожая ее взглядом и ожидая, пока она решит.
Судя по честному лицу, дело и не в желании прибрать к рукам ее поделки. Скорее всего Экко и правда просто хочет помириться или вроде того.
Возможно, малявке в самом деле было бы лучше бывать где-то еще?
Джинкс посмотрела в сторону девочки: та, заскучав от взрослого разговора, ушла заниматься своим любимым делом. Сейчас она старательно рисовала коробки с цветными квадратами, наверняка ярморочные палатки из этого дурацкого сна Экко. Иша не знала, как выглядят флажки.
Джинкс вздохнула.
– И ты что, в самом деле пустишь нас? – спросила Джинкс, обдумав его слова еще раз. – А где мы будем жить?
– В последнее время у нас тесновато, но мы строим новые жилища и, думаю, сможем построить и вам. А так… поживете с другими девчонками. У поджигателей есть твой фанклуб, – Экко улыбнулся. – Уверен, они будут в восторге и устроят мега-девичник.
– О, мега-девичник… Звучит круто! – Джинкс поджала нижнюю губу и покивала, представляя, что там будет. – Но мы сначала сами все увидим. Может у вас там тоска зеленая?
Примечания:
Фразу про маски Джинкс произносит в мини-игре от Лиги Легенд "Джинкс исправляет все".
Деревня поджигателей
Среди фраз Хеймердингера в игре постоянно попадается число "42". Джинкс в игре тоже упоминает это число.
Они условились, что через несколько дней Джинкс и Иша придут в деревню, чтобы посмотреть, что им предлагает Экко. Они встретились с ним на улицах Зауна, Джинкс в пончо с капюшоном держала за руку Ишу в таком же, только маленьком. Вместе они смотрелись как два приведения.
Экко завязал им глаза и провел по секретным ходам в деревню, где их уже ждали поджигатели. Те, кто хотел, чтобы Джинкс присоединилась к ним, подговорили остальных встретить их приветственным кличем, и потому, как только Экко вывел гостей из темных проходов к залитому солнцем дереву, раздались громкие мелодичные клики. От криков жуки-поджигатели вспорхнули с листьев дерева и замерцали в воздухе, а люди с балконов и из окон смотрели на гостей и улюлюкали.
– Ну, зеленого у вас тут и правда много… – выдохнула Джинкс, потрясенно оглядывая это место.
Другие дети сразу позвали Ишу к себе и девочка убежала к ним, а Джинкс отправилась на персональную экскурсию вместе с Экко, Шрамом и другими, кто захотел ее встретить.
– Вау! – заметив огромное граффити с Бензо, Вандером, Вай, Экко, ней самой и другими, Джинкс остановилась и вскинула брови. – Это ты себя сам нарисовал с этой героической миной?
Этот рисунок жители сделали в память о людях и личностях, которые погибли, а Экко добавили на него после того, как он пропал, потому что решили, что он умер. Но объяснять это Джинкс никто не стал, ведь ее лицо, – детское лицо Паудер, – тоже находилось в числе тех, кого здесь считали погибшим. Можно было попробовать объясниться, но ее пригласили сюда, чтобы покончить с враждой, а не тянуть на поверхность непростое для всех прошлое.
– Ну ты конечно и позер, – усмехнулась она, пихнув Экко в плечо.
Мастерская поджигателей Джинкс понравилась, но виду она не показала: еще подумают, что она не лучше их!
Еще ей понравился Шрам, от ушастого исходило спокойствие. Немного в жизни Джинкс попадалось людей, в которых чувствовалась эта сила – сила, которая появляется, когда человек находит свое место в жизни. Шрам человеком технически не был, но место свое он определенно нашел. Как и многие в деревне.
– Ну, что скажешь? – спросил Экко под вечер, когда они уже закончили экскурсию и сидели на балконе его квартиры, потягивая коктейли в скорлупках огромных орехов. Хеймердингер, узнав, что у Экко будут гости женского пола, забеспокоился и внезапно съехал, так что сейчас они были одни.
– Даже не знаю… – лениво протянула Джинкс.
Она сложила руки на перилах балкона и поставила на них подбородок: наблюдала за тем, как Иша играет с толпой местных детей. Такая довольная… Джинкс даже кольнуло то, что Иша так смеется не вместе с ней. Она вздохнула, словно принимая где-то внутри поражение.
Возвращаясь мыслями в прошлое, Джинкс понимала, что не оставила бы Силко. Он нуждался в ней так же сильно, как и она в нем, это было просто невозможно. Но если бы… если бы как-то так вышло, что она смогла бы уйти и оказалась здесь, у нее могла бы быть совсем другая жизнь. Она тоже бы видела во снах флажки и фестивали, а не темную толщу воды.
– Ты построил потрясающее место, Экко, – призналась она. – Я представить не могла, что такое возможно в Зауне…
Она подняла руку и коснулась одного из светящихся жуков, в честь которых назвали себя дружки Экко. Жук полетел над всей деревней с ее маленькими окнами, флажками на стенах и рисунками… с колодцами чистой воды и здоровыми улыбающимися людьми.
– Ты можешь остаться, если захочешь, – напомнил Экко, незаметно пододвигаясь поближе. – Жить здесь и помогать, чем сможешь.
Веки Джинкс чуть дрогнули, когда она почувствовала, что колено Экко касается ее бедра, а их плечи вот-вот окажутся рядом.
Глаза, подернутые розовой пленкой, следили за людьми внизу. Джинкс подумала, что там сейчас наверняка веселее, чем на этом душном балконе, где нужно решать что-то важное… Миг, она перепрыгнула через перила и, слетев вниз, ворвалась в игру.
Экко встревоженно встал, но увидев, что она приземлилась без проблем, облокотился на перила и помотал головой, усмехнувшись. Вот трусиха!
– Кто не спрятался, я не виновата!
Какое-то время он наблюдал, как подруга носится и визжит вместе с детьми, а потом вернулся к делам в квартире.
Когда время подошло к полуночи, детей разогнали по домам и Иша с Джинкс завалились к нему, растрепанные и валящиеся с ног. Пришлось предложить им ужин, а потом оставить на ночь на диване, потому что вести их ночью по тоннелям домой не было никакого смысла.
На следующий день Джинкс, проснувшись, обнаружила, что Иши нет. Пройдя мимо кровати, где Экко дрых как убитый, она встала на балконе и вдохнула утренний воздух, осматривая залитую светом деревню поджигателей.
Некоторые люди уже проснулись, не торопясь начинали новый день, они говорили о чем-то за утреннем чаем на сколоченных во дворах столах. Кто-то поливал цветы в клумбах из покрышек.
Она спустилась с лестницы вниз и решила пройтись по деревне без своего проводника. Воображая, что живет тут уже лет пять и знает каждого по имени, Джинкс здоровалась со всеми, кто попадался ей на пути.
– Как дела? Чудесное утречко!
– Смотришься уставшим! Была тяжелая ночь? Ничего, сегодня ляжешь пораньше!
– Отлично выглядишь, особенно в этой шляпе!
Кто-то улыбался ей в ответ, кто-то недоуменно шарахался в сторону, а Джинкс, довольная собой, продолжала игру.
Бродя по деревне, скоро она услышала приятный мужской голос, он пел милую веселую песенку, а ему нестройно подпевали дети. Она пошла на звуки и скоро вышла к полянке, на которой йордль с безумной прической играл на странном инструменте и пел, а вокруг него собралась толпа детей.
Иша тоже была тут, она старательно открывала рот, пытаясь не отставать от песенки, но слов кроме припева не знала и, когда он заканчивался, просто пела мелодию.
Джинкс остановилась в стороне, с улыбкой наблюдая за ними, а потом йордль закончил играть.
– Ну все, дети, мне пора браться за работу! Ведите себя хорошо!
Его попытались уговорить, но тут ушастый заметил стоявшую в стороне Джинкс.
– О, Паудер! Рад тебя встретить! – воскликнул йордль, которого она видела впервые в жизни, и пошел прямо к ней.
– Мы знакомы? – удивленно спросила она.
– Напрямую нет, но я хорошо знаком с твоей копией в другом мире! – улыбнулся Хеймердингер.
Джинкс опустила уголки губ. Экко говорил, что в деревне живут очень разные люди, но она не думала, что он имел ввиду нечто такое. Выходит, она тут не одна с приветом.
– Что ж, в этом мире меня зовут Джинкс, – сказала она. – А тебя?
– Профессор Сесил Б. Хеймердингер, – представился йордль и лицо девушки оживилось.
– Сесил? Я знаю одного парня по имени Зиггс, он много рассказывал о тебе!…
Когда Экко проснулся и не обнаружил в квартире ни Джинкс, ни Иши, его это встревожило и он поспешил на поиски. Не могли же они просто уйти, не попрощавшись?…
Иша оказалась в компании других детей, которые сказали ему, что девушка уже давно сидит в мастерской с профессором.
Войдя туда, Экко услышал обрывок их разговора, и ему стало любопытно. Затаившись за грудой металлолома, он стал слушать.
– …Я рад, что он по крайней мере счастлив, и держится подальше от значимых построек, – сказал Хеймердингер. Он отмерял проволоку и нарезал ее на куски нужной длинны, а Джинкс бродила по мастерской и разглядывала чертежи и детали, пытаясь понять, что поджигатели пытаются построить. – Когда-нибудь Зиггс поймет, что единственный достойный путь для гениальности – это созидание, и тогда его жизнь станет целостнее.
– Разрушение не плохо само по себе, – сказала Джинкс, копируя многозначительный тон профессора. Не было понятно, шутит она или говорит серьезно. – Оно – это только обратная сторона медали. Если такие, как мы с Зиггсом, не разрушат старое, как такие как вы с Экко будут строить новое?
Ее слова заставили Хеймердингера задуматься, а потом он вскинул брови и закивал, потрясая в воздухе указательным пальцем:
– А ведь это очень верное замечание!… Разрушение – не зло, а неотвратимый этап цикла созидания… Это раньше никогда не приходило мне в голову!
Экко, прятавшийся позади, прыснул в кулак, и его заметили.
– О, вот и ты, соня! – воскликнул Хеймердингер. – Покажи Паудер нашу модель, посмотрим, что она скажет. Меня не оставляет чувство, что в этом мире кристаллы ведут себя немного иначе…
– Я Джинкс и я почти уверена, что вы скорее подорвете тут все, чем закончите то, что… – она склонилась к одной из досок, задумчиво глядя на расчеты. – Что за странное оружие вы вообще тут делаете?
Пожав плечами, Экко повел Джинкс к своему рабочему месту.
– Забавный он у вас, – прошептала та по дороге, имея ввиду Хеймердингера. – Немного странный и все такое… – покрутила у виска, – …но мне понравился.
Экко, Хеймердингер и некоторые другие мастера работали над проектом водопровода в деревне. Канализация осталась еще от прежних народов, живших в этом месте, а вот насосы давно вышли из строя.
– Профессор считает, можно построить новые с использованием хекстэка, – рассказывал Экко, показывая ей чертежи. – Ты работала с кристаллами, что скажешь?
Джинкс понятия не имела, как строить насосы. Самое близкое к этому из того, что ей доводилось делать, это трубки в оружии с использованием сияния, но там обычно хватало силы тяжести. Но признаться в этом Экко она не захотела, поэтому сосредоточила внимание на конструкции, с помощью которой они собирались аккумулировать энергию из кристалла.
– Вообще-то это неплохо, – нехотя признала она, когда Экко объяснил ей свои идеи. – Это пилтоверцы тебя научили?
– Эту часть Экко придумал сам, – заметил проходящий мимо Хеймердингер. – У него простые, но очень… действенные конструкции.
– Только вот расчеты не сходятся, – заметила Джинкс, возвращаясь взглядом к чертежам, а потом пошла к доске.
Она стерла рукой все, что там было, и начала писать заново, а йордль и Экко следили за ходом ее мыслей.
– Ты не права, это так не работает! – возмутился Хеймердингер. – Эта константа равна сорока одной целой и одной десятой, это совершенно точно!
– Точно, говоришь? – Джинкс изогнула бровь. – Может в другом измерении там сорок одна и одна, но здесь – сорок два, и я вам это докажу!
Экко вздрогнул, когда она сказала про другое измерение, но Джинкс не стала развивать эту тему, и его это успокоило. Он с возмущением посмотрел на Хеймердингера.
– Что вы ей сказали!? – возмущенно прошептал он, наклонившись к профессору.
– Вообще ничего! – уверил тот.
Скоро к ним присоединились другие мастера, и тогда Джинкс устроила шоу. Она разобрала свой пистолет и показала им его устройство, а потом они провели несколько экспериментов и она приступила к самому увлекательному – расчетам.
Все присутствующие расселись в мастерской кто где и затаили дыхание, они наблюдали за рукой Джинкс, быстро пишущей мелом на самой большой доске. Она помнила все необходимые законы, теоремы и формулы, азарт был даже не в том, сможет ли она доказать, что права, – никто уже не сомневался, – а в том, сможет ли она довести все до конца, ни разу не заглянув в справочник.
Хеймердингер был на седьмом небе, он сидел выше всех и нервно жевал виноград из большой миски, тихо комментируя происходящее; Экко сидел за столом, прижав скрещенные ладони к губам, его глаза были широко раскрыты и взгляд в них стоял такой, будто он только что встретил любовь своей жизни. В мастерской повисла торжественная тишина.
– А теперь делим тут и… – проговорила Джинкс, проведя мелом по доске размашистую линию, а потом начертила после знака равенства огромное число «42». – И так рождаются ошеломительные хекстековые инновации! Накопитель энергии с минимальными потерями, стабильный, легкий и не требующий подпитки, исполняющий все самые смелые мечты на свете!
Она развернулась, так что косы взвились в воздухе, и под общие аплодисменты несколько раз поклонилась публике. Это был фурор.
– Вам крупно повезло, что я оказалась здесь и смогла вас остановить, – говорила Джинкс зевая, когда они с Экко затемно возвращались из мастерской. – Вы бы просто подорвали себя по незнанию!
Вообще-то несколько прототипов они уже потеряли как раз из-за взрывов, однако признаться Экко в этом не мог и хотел возразить, но Джинкс его перебила.
– Так и быть, останусь пока тут и помогу вам. Но только пока миротворцы не свалят из лавки. Я, конечно, душка, но у меня свои амбиции и все такое!
– О, только не нужно жертвовать своими интересами! – попросил Экко, старательно парадируя тон и интонации пилтоверцев. Джинкс прыснула.
Оба они знали, что она решила остаться, потому что ей тут понравилось, и никакой другой серьезной причины не было.
– Хочешь покататься на летающем драндулете? – спросил Экко, на самом деле рассчитывая только на один ответ.
– Прямо сейчас?
– Ну да, – он пожал плечами.
– Вообще-то меня ждут. Может, завтра?
– Кто ждет? – насторожился Экко.
Они вышли на улицу, где в одном из домов грохотала музыка и внутри, судя по звукам, что-то праздновали.
– Мега-девичник, забыл? – Джинкс развернулась и указала пальцами на большой синий плакат, виднеющийся над дверью: «только для девочек с синими волосами». – Прости, мальчикам сюда нельзя! Увидимся завтра в мастерской!
Она скрылась за дверью и оттуда тут же раздался ее возглас, встреченный другими криками:
– А вот и я! Зажигаем!
Послышался взрыв хлопушки, новые крики и из открытых окон полетели сверкающие блестки.
Пожав плечами, Экко пошел кататься с парнями.
Джинкс и Иша провели с поджигателями пару месяцев. Они с Экко и остальными работали в мастерской, спорили, помогали друг другу, дурачились, пару раз даже вылетали вместе. Особенно Экко запомнилось, как они врубали музыку так громко, что она заглушала даже визг болгарки, а после дня в мастерской, измазанные маслом, заваливались к нему в квартиру только втроем и объедались горами жирной, соленной и острой еды, которую сами приготовили.
Девчонки жили в доме с другими девушками, участвовали в жизни деревни, познакомились и подружились с остальными поджигателями, но больше всего времени проводили с Экко.
Время пролетело быстро, словно не прошло и недели, и он не заметил, как наступил день, когда ему пришлось снова завязать Джинкс и Ише глаза, чтобы отвести их обратно в Заун. Это уже не было необходимостью, многие в деревне приняли ее и прощались, как с подругой, но Джинкс настояла на том, что не хочет знать точной дороги.
– Так всем будет спокойнее, верно? – улыбнулась она, завязывая на затылке лоскут ткани.
Когда они вышли на улицы Зауна, прощаться Экко не захотелось и он решил довести их до дома, но Джинкс его остановила, уперев ладонь в грудь.
– Мы дальше сами, – сказала она. – Спасибо, что пригласил нас, Экко. Это было… это было самое скучное приключение в моей жизни, – улыбнулась.
Иша встала в стороне и с любопытством наблюдала за сестрой и поджигателем, теребя пальцами край футболки. В деревне все только и говорили о том, что эти двое рано или поздно точно сойдутся, а Ише хотелось бы, чтобы Экко бывал с ними чаще. Ей нравилось, какое спокойствие от него исходит, и что он мало говорит, почти как сама Иша. А еще он вкусно готовил.
– Если захочешь вернуться, дай мне знать, – предложил он, кивнув на большой камень у тоннеля, где они стояли. – Оставь записку и я приду за вами.
Джинкс задержала взгляд на его лице. Все эти годы она видела его напряженным, с плотно сжатыми челюстями, с боевой раскраской, без которой Экко не покидал деревни. Теперь его взгляд переменился, стал открытым, так что ей казалось, что через глаза она видит вообще все, о чем он думает. При этом он как будто знал, что она видит, но его это ничуть не смущало. Он и не думал прятаться.
Сам Экко вроде не двигался, но каким-то образом становился ближе, и Джинкс кожей ощутила, что вот-вот что-то произойдет.
Молчание затягивалось, Иша вытаращила глаза, когда Экко все же протянул руку Джинкс и сделал шаг вперед. Но та вдруг наклонила голову и уткнулась лбом ему в грудь, вроде и не оттолкнула, но объятия все равно вышли неуклюжими.
– Я рада, что мы снова друзья, – сказала она тихо.
Иша возмущенно скривила рот, взмахнув руками, а Экко, улыбнувшись, похлопал Джинкс по плечу и тайком подмигнул девочке.
– Конечно друзья… – так же тихо ответил он.
Она отстранилась, взяла Ишу за руку, и, пряча покрасневшее лицо, помахала на прощание. Экко махнул в ответ и, усмехнувшись про себя, пошел к месту, где оставил летающую доску.
Вспышки
После того, как пилтоверцы перестали терроризировать лавку Зиггса, Джинкс вернулась туда. Ей нравилось изобретать и нравилось стоять у прилавка, слушать от знакомых про то, как ее устройства сработали в вылазках, хотя сама она за оружие браться не хотела – пока не хотела. Иногда с особенно наглыми клиентами приходилось, но это она в расчет не брала.
Экко снова стал приходить к ней за бомбами, иногда он оставался у них с Ишей, но чаще они вместе возвращались к поджигателям. Девчонки приходили и оставались на ночь так часто, что со временем Экко перестал складывать диван, хотя тот и занимал кучу места.
– Он приходит и говорит мне: «Бла-бла-бла! Ты мне задолжала! Где мои деньги, бла-бла-бла!…» – рассказывала Джинкс Экко, когда они сидели вдвоем в одном из баров Зауна. – А я ему говорю: «Иди к своему одноглазому барыге и тряси с него, это он задерживает поставку!»
– Ну а он что? – спросил Экко, развалившись за столом и отхлебывая пиво из кружки.
– А он разволновался что-то… – Джинкс задумчиво подперла подбородок костяшкой пальцев. Продолжение этой истории она рассказывать расхотела. – Купить себе что ли в лавку кресло как у Силко? Может клиенты посерьезнее пойдут?
– Я тут слышал какой-то наивняк из пилтовера хочет твои кусачки себе в музей, – вспомнил Экко. – Дать ему наводку?
– Мммм… А что там в музее? – заинтересованно спросила она, покрутив трубочку в своем стакане со звездами. Она пила яблочный сок с водкой.
– Оружие бандитов со всей Рунтерры, говорят даже фрейльёрдский лук есть.
Джинкс присвистнула.
– Давай конечно! Такая честь, как тут откажешься?
Вместе с кусачками в музей можно отправить кучу всего. Например, дымовые бомбы и поджигателей, переодетых курьерами, которые вынесут из музея коробки с ценным барахлом без всяких подозрений.
– Кстати про наивняк из пилтовера… Ты в курсе, в лавку вчера Хеймердингер заходил?
Экко вытаращился, пивная пена у него чуть из носа не пошла.
– Чего?…
– Хотел у нас работать, говорит, придумал какие-то супер-мощные турели, – Джинкс пожала плечами, отпив из трубочки. – Забавный он у вас, конечно!
Экко закатил глаза. Хеймердингер решил построить школу для детей в деревне, но у поджигателей не было денег на все его пожелания, и йордль сказал, что знает, где заработать. Значит, вот, что он задумал.
– Уверен, ты никаким образом не повлияла на эту идею, – сказал он, скривив рот и многозначительно посмотрев на Джинкс.
– Вообще не понимаю, о чем ты! – протянула она, скосив на него глаза, а потом хитро уставилась в стакан с соком и водкой и шумно втянула жидкость через трубочку.
Тут сзади к ним подлетела Вай и обняла, захватив локтями их шеи так крепко, что у обоих дыхание перехватило.
– Ну что, голубки, опять пришли раньше всех, чтобы поворковать!? – воскликнула она, потянув за щеку сначала Экко, а потом сестру. – Такие милые, что смотреть тошно!
– Отстань, Вай! – возмутился Экко, отпихивая ее, но Вай это только раззадорило, и она захватила его голову, встав сзади. – Вай!…
– Удар справа!… Теперь слева!… Не поймаешь!…
Лорис тоже был здесь, он грузно опустился напротив Джинкс и поздоровался.
– Как жизнь, Лорис? – спросила та, вальяжно раскинувшись на своем стуле. Вай рядом дружески душила брыкающегося Экко.
– Все путем, – бросил тот, жестом заказывая у бармена как обычно: четыре пива по литру и закуски на четверых. – Слышала новости? Джейс создал первый прототип механического миротворца. Сейчас чудо-машина помогает в доме таскать стариков престарелых.
Джинкс чуть не прыснула в Лориса соком.
– Он создает машины-убийцы и тренирует их на старушках, а его все за это хвалят? Серьезно!?
Лорис пожал плечами, добродушно приподняв брови.
Вай тем временем уже отстала от Экко и уселась с Лорисом, довольная собой. Принесли закуски, и она набросилась на них с таким аппетитом, будто только вышла из тюрьмы.
– Главный талант Джейса это лизать задницу совету! – заявила она. – Вот и весь секрет!
– Джейс сократил масштабы использования хекстека, чтобы снизить его влияние на среду, – сказал Экко, опускаясь на свое место. Он увиделся с Джейсом и они неплохо поговорили, так что настроения ругать Талиса у поджигателя сегодня не было. – Он умудряется продавать совету прогресс и выбивать средства на исследования, не переступая опасную черту, когда хекстек выходит из-под контроля. И при этом он еще делает что-то по-настоящему полезное для людей! Это очень непросто.
– У Экко в мастерской есть плакат с мистером прогрессом, но он его не вешает, потому что знает, что его засмеют, – предательски поведала Джинкс.
– Правда, что ли? – ухмыльнулась Вай. – Типа он твой кумир, да?
– У меня нет кумиров, – недовольно повел плечами Экко.
Дальше они болтали о новостях, политике, турнирах Вай, последних вылазках поджигателей и том, как идут дела в лавке. Лорис редко что-то говорил, но слушал всегда очень внимательно. Экко нравился этот огромный миролюбивый мужик, хотя он до сих пор вообще ничего о нем не знал кроме того, что он похоже вместе с Вай.
После этого бара они пошли в другой, где музыку ставили громче, а выпивку наливали крепче. Пол здесь дрожал от грохота, а воздух мерцал от огней софитов, разогревая толпу танцующих: Вай любила такие места.
– Видал? – крикнула она, потянув Экко в плечо. Обернувшись, он увидел портрет Вай на стене, под портретом надпись «наш чемпион». – Меня тут любят!
– Отмечаешь тут удачные турниры? – предположил Экко.
– Не! Потом увидишь!
Внутри творилось безумие, их быстро разнесло в разные стороны зала, Экко закрутило в ярком урагане, музыка выбивала все мысли из головы и ему это нравилось. Он танцевал, закрыв глаза, отдаваясь чудовищным ритмам местной группы, состоящей в основном из полузверей вастайи.
Через какое-то время Экко прибило обратно к друзьям, он увидел, как Джинкс танцует с Лорисом. Несмотря на размеры, тот двигался очень неплохо, скорее всего потому, что был уже сильно пьян. Наблюдая за ними, Экко прислонился к стойке и заказал себе что-то.
Его взгляд сам собой вернулся к Джинкс. Сегодня она надела фиолетовое платье с юбкой в складках и тяжелые сапоги, а косы развевались вокруг нее синими узорами, двоящимися в глазах в мерцающем свете. Какое-то время Экко просто смотрел на то, как она двигается, не отдавая себе в этом отчета, а потом перед его глазами всплыла картина вечеринки из Мира Без Хекстека и он резко затряс головой, отгоняя эти мысли прочь. Он уже очень давно не вспоминал о том времени.
Где-то закричали и Лорис, обернувшись, тоже вскинул руки и закричал. Он оставил Джинкс и пошел поддержать Вай на пути к очередному рекорду в конкурсе «шахтер». В этом конкурсе человеку давали крепкий шот, потом надевали каску, крутили вокруг своей оси и долбили по каске чем придется, а потом останавливали и опять шот… Вай была рекордсменом, вот почему ее портрет висел на входе.
Покачав головой, наблюдая эту сцену, Экко улыбнулся и отпил свое пиво.
– Один здесь? – спросил кто-то томным голосом за его спиной. Усмехнувшись, Экко обернулся и увидел Джинкс, усевшуюся на стуле рядом. Ее глаза мерцали в полумраке, лицо раскраснелось от духоты и смотрела она сегодня как-то по-особенному.
– С друзьями, – ответил он, поддержав ее игру «склей незнакомца в баре». Экко перевернулся так, чтобы стоять спиной к стойке и смотреть на Джинкс. Упершись локтями в столешницу, он изогнул бровь и прикрыл веки. Он тренировался перед зеркалом и знал, что так выглядит круто. – А ты?
– С сестрой, ее парнем-миротворцем и одним позером!… как ты делаешь это лицо!?…
Джинкс рассмеялась, отведя взгляд. На самом деле ей понравилось, как он смотрел на нее.
– Лорис – миротворец? – удивился он.
– Ну да! А ты что, не знал? – она вытащила у него из рук кружку и отпила, чтобы остыть после танцев. Потом поморщилась и вернула обратно.
– Не похож он на миротворца, – Экко обернулся, чтобы посмотреть на Лориса. Он не был уверен, что хоть раз видел этого мужика полностью трезвым и в свежей одежде.
– Ну как сказать… – протянула Джинкс, болтая ногой. – Он такой, не самый правильный миротворец. Не как Кейтлин.
От Кейтлин у них всех зубы сводило, и Экко скривился.
– Он иногда устраивает Вай подработки в верхнем городе, она нанимается в патрули по праздникам или когда делегации там приезжают. Лорис хочет, чтобы она вернулась на службу… якобы это лучше, чем грести деньги на ринге, – Джинкс покрутилась на стуле. – Как по мне, может, ей и правда там было бы лучше. На ринге она совсем с катушек слетает.
Экко покачал головой, потом допил пиво одним глотком и поставил пустую кружку на стойку. Он посмотрел на танцующий зал, перед глазами все расплывалось в яркие узоры, музыка отдавалась в мышцах, и он пошел туда, взяв Джинкс за руку и потянув за собой.
Экко сделал первое движение, и она подхватила его, хихикнув и качнув бедрами. Сперва ничего не получалось, они держались за руки, чтобы толпа не унесла их друг от друга, и все выходило неуклюже, но это было неважно.
Яркие глаза мерцали розовым блеском в темном зала, пока они танцевали, стараясь делать это вместе, подстраиваясь под движения друг друга и постепенно набирая скорость.
Потом все вокруг стали прыгать, подняв руки вверх, свет в зале замерцал, толпа завизжала, потому что на несколько секунд бар стал погружаться в кромешную тьму и выныривать из нее. Экко и Джинкс прыгали вместе со всеми, синие косы закручивались в воздухе между ними, не поспевая за скачками. Вокруг стоял запах пота и алкоголя, от вспышек слепило глаза – их обоих это приводило в восторг. Экко нашел руку Джинкс в воздухе, и они сцепили пальцы, почувствовав горячие ладони друг друга.
Басы раскатывались по стенам, отдаваясь в груди, свет в очередной раз погас и тогда Экко обхвати ладонью лицо девушки, потянул к себе и поцеловал. Быстро, пока она не вспомнила, как боится любой близости, и не ускользнула в толпу. Такое у них уже было.
Но отстраняться она не стала, не в этот вечер – не просто так коктейли в прошлом баре шли один за другим. Сегодня Джинкс была настроена решительно. Она только чуть отдалила лицо, когда очередная вспышка света как раз осветила зал и лицо Экко, а потом шагнула вперед, обвивая руками его шею и притягивая к себе. Все снова погрузилось в темноту, и она почувствовала, какие теплые у него губы.
В какой-то момент Экко понял, что под платьем у Джинкс на бедре спрятана ее пушка, та, которая поменьше, и ему это понравилось до мурашек. Просто стоять рядом стало мало, он подсадил Джинкс на руки и прижал к себе. Голову вело, девушка показалась легкой, как ребенок.
Зал вынырнул из тьмы и повсюду снова замерцали цветные огни, тогда Вай попробовала отыскать взглядом сестру, а когда нашла, ее глаза округлились. Она пихнула стоявшего рядом Лориса в плечо.
– Гляди! – крикнула она, указывая куда-то в сторону.
Повернувшись туда, Лорис увидел Джинкс и Экко. Она сидела у парня на руках, обхватив тонкими ногами, а локти положив ему на плечи. Ее косы обвили его шею. Оба, похоже, забыли обо всем мире, поглощенные своим первым поцелуем.
По мнению Лориса, рядом с Экко сестра Вай смотрелась еще более бледной и тощей, чем обычно. Еще он думал, что парень для нее слишком «хороший» и долго они не протянут. Но он пожал плечами, добродушно улыбнувшись: ему какое дело, если все довольны.
– Мелкие наконец-то решились! Пойду обниму их! – воскликнула растроганная Вай и ринулась в толпу.
Лорис видел, как она добралась до них и стиснула обоих так, что те от неожиданности чуть не повалились на людей. Уже через несколько секунд все трое смеялись и начали двигаться, подхватывая ритм зазвучавшей песни.
Рената Гласк
В игре Рената Гласк говорит Джинкс: "Ты забавная, но твой талант пропадает впустую".
Дверь в лавку открылась и внутрь ворвались звуки с улицы, целое множество голосов, шагов, кто-то шаркнул, где-то что-то упало, но сквозь все это знающее ухо могло уловить легкий ненавязчивый звон превосходного металла. Тот, кто вошел, носил обувь, набойки для которой стоили столько, сколько мало кто из жителей Зауна в жизни видел за раз.
Зиггс не обратил внимания и продолжил подметать – нервная привычка после миротворцев, хотя те уже почти год сюда и носу не казали. Иша, старательно целящаяся в мишени запущенного автомата, даже ухом не повела. Джинкс, качающаяся на стуле и метающая со скуки ножик в стену, услышав этот звон, остановила занесенную для броска руку и прислушалась.
В центр лавки неспеша вышла высокая женщина в превосходном белом костюме, сидящем точно по фигуре. Ее походка, ее поза, даже то, как она втянула ноздрями воздух в лавке, выделяло ее среди прочих: Рената Гласк на любой уголок Зауна смотрела так, будто он уже принадлежит ей.
Она махнула головой, откидывая густые черные с проседью волосы назад. Рената не носила сложных причесок, как другие дамы из высшего общества Зауна, вместо показной утонченности она предпочитала свободу и удобство, украшенные естественной роскошью. Впрочем, украшениями как таковыми не гнушалась: металлические детали ее костюма были сделаны на заказ в Пилтовере.
– А тут забавно, – сказала она, усмехнувшись. Рената подошла к одной из коробок и запустила в нее искусственную руку, представляющую собой множество переплетенных розовых волокон с сиянием, покрытых пластинами с узорами. Двигая этим чудом химтека почти как настоящей, Рената перебрала конфеты. – Леденцы? В твоем духе.
Джинкс встала. Рената и Силко давно работали вместе, он держался химбаронессы, а она уважала его идеи и спонсировала куда больше его предприятий, чем другие могли бы подумать. Джинкс знала Ренату с детства, хотя они почти не говорили. Может, заглянув к Силко, та приносила ей какой-нибудь гостинец и трепала по голове.
Обычно никто из химбаронов не приходил в лавку лично, вместо этого они отправляли по таким делам своих собачонок-решал вроде Сейвики. То, что Рената Гласк явилась сама, было любопытно, но ничего хорошего не предвещало.
– Возьми зеленый, они самые вкусные, – посоветовала Джинкс, стоя за прилавком, который разделял их с Гласк.
После смерти Силко именно люди Гласк помогли Джинкс выбить отличное место под лавку и дали в долг, чтобы они с Зиггсом смогли начать работу. Тот долг она выплатила, – последний платеж благодаря турелям чудака-Хеймердингера, – но продолжала отдавать часть выручки за «крышу», как и все на этой линии.
Химбаронесса развернула конфету на палочке и сунула в рот, сдвинув к уголку губ, как сигарету, потом направилась к прилавку.
– Надо поговорить, – сказала она, взглянув на Джинкс, как могла бы смотреть приехавшая из далека любимая тетушка. Если бы только у таких тетушек глаза мерцали ярко-розовым, так что зрачки казались каплями чернил.
Джинкс знала, что значит эта фраза: не при Зиггсе и не при Ише. Ей стоило отвести Ренату в место, похожее на кабинет Силко в «Последней капле», напоить чем-нибудь изысканным и неспеша поговорить о деле, с которым пришла химбаронесса.
Только вот кабинета у Джинкс не было, поэтому она отвела ее на склад, где среди ящиков затерялась крошечная мастерская. Здесь она даже не работала, только быстро чинила брак или какую-нибудь ерунду по мелочи, но в лавке это было единственное помещение со столом и дверью.
– Извини, у меня нет слез пилтоверских младенцев или что ты там предпочитаешь пить, – произнесла она, раскрывая перед Ренатой дверь и делая приглашающий жест рукой.
– Конфеты достаточно, – усмехнулась та, перекладывая леденец на другую сторону рта и с любопытством разглядывая заляпанный стол и мусор. Давненько она не бывала в таких местах. Когда-то сама в подобных работала, можно сказать жила, но это было очень давно. – Ты же тут не спишь? Силко бы удар хватил.
– Это просто кладовка, – отмахнулась Джинкс. – У меня есть дом и мастерская и все такое.
– Славно, – кивнула Рената, усевшись на стол в своих роскошных белых брюках и осматриваясь.
Она сказала это свое «славно» с таким видом, будто пришла только для того, чтобы узнать, как у Джинкс идут дела, но это явно было не так. Шли секунды, обе молчали и Джинкс это начало нервировать.
– Я вся внимание, Рената, – сказала она, качнув рукой. – Что ты хочешь?
– Хочу предложить тебе работу, – отозвалась та как ни в чем не бывало. – Нужно зайти в одно место, потом выйти из него, и чтобы после того, как ты уйдешь, от него ничего не осталось. Через два дня, в два часа ночи у зеленой пристани. Основные материалы с нас, но мелочевку бери любую, тут полная свобода творчества. Тебе встретят двое и помогут донести, но внутри сработаешь сама. У тебя будет пятнадцать минут.
Джинкс сдвинула брови. В ее планы не входило подрывать что-либо, пока Ише не исполнится хотя бы шестнадцать. Одно дело, когда головорезы убивают друг друга твоим оружием сами, другое дело, когда ты подрываешь их бизнес собственными руками. Тогда они очень злятся и пытаются отомстить, причем как правило через близких.
– Знаешь, после смерти Силко я сдала и не уверена, что гожусь на такое дело, – сказала она, потому что отказывать напрямую Ренате было нельзя, а про то, что Джинкс якобы «сдала» и якобы «больше не годилась» итак говорили все кому не лень. – Мне лестно, что ты пришла сама, и жаль тебя разочаровывать, но…
Искусственная рука Ренаты бросилась вперед, розовые волокна удлинились, пластины расползлись по ним, и острые, как ножи, когти полетели в лицо Джинкс. Она увернулась, так что даже длинных кос не задело, но рука уже бросилась за ней в другую сторону. Чудовищные когти отодвигались назад и летели вперел снова, и, если бы не скорость и реакция, которые появились у Джинкс после работы Синджеда, Рената превратила бы ее в набор кожаных ремней, как раз к новому костюму.
– Я думаю, ты меня не разочаруешь, – проговорила Рента, утягивая свою жуткую руку обратно в естественное состояние. Джинкс поднялась, оттолкнувшись от стены, после разминки ее глаза мерцали почти так же ярко, как у самой Ренаты. – Никому другому я не могу доверить эту работу, справишься только ты.
Отказывать Ренате было нельзя, это знали все. Этого не мог себе позволить даже Силко, не могли даже некоторые члены совета Пилтовера. Джинкс тоже не могла.
– Ты заперлась в этой темной лавке от всего мира, но мы обе знаем, что ты блестящий специалист, – проговорила она, поднимаясь и подходя к ней. – Не могу видеть, как ты закапываешь себя в этой трухе, Джинкс.
Рената сжала ее плечо здоровой рукой.
– Помоги мне и я этого не забуду, – подмигнула, улыбнувшись.
Уходя из лавки, Рента вынула палочку от конфеты изо рта и раздавила ее искусственной рукой, бросив осколки на ветер. Джинкс проводила ее мрачным взглядом из-за стекла витрины.
– Она что-нибудь купила? – воодушевленно спросил Зиггс. Увидев костюм клиентки, он рассчитывал на хорошую выручку, но Джинкс покачала головой.
«Меня», – подумала она, но не сказала вслух. Даже не купила – просто пришла и забрала, как свое по праву.
Остаток дня Джинкс ходила мрачная и Иша это заметила. Когда они шли домой, старшая сестра обычно не умолкала, но теперь шагала молча, они даже на рынок за едой заходить не стали.
Иша стиснула ее руку, потянув на себя, а когда Джинкс наклонилась, посмотрела ей в глаза, приподняв брови. Ише гордилась своим умением общаться с людьми, не говоря ни слова. Когда-то у нее был старший брат, который не мог говорить, и пока они жили вдвоем, слова никогда не требовались. Теперь она с Джинкс, но ей все равно спокойнее оставлять рот закрытым: люди вокруг даже не догадываются, сколько у них проблем из-за того, что они все время болтают, зато они часто молчат, когда нужно говорить.
– Она не плохая, – вздохнула Джинкс, отвечая на немой вопрос. Они пошагали дальше, и та принялась рассуждать вслух. – Рената знает меня с детства и все такое… она никогда не предложила бы мне что-то рисковое, не сказав об этом. Уверена, там дел на полчаса. Войти, выйти и забыть, никто даже не узнает, что это была я. К тому же, всегда неплохо, когда Рената тебе немного должна.
Узнав, что речь о вылазке, – они целую вечность ни в кого вместе не стреляли, – Иша обрадовалась и пошла в припрыжку. Какой рынок, у них полно дел! Надо упаковать взрывчатку, дымовые бомбы, посчитать пули, проверить каждую деталь в пушках…
– Э, нет, я иду одна, – сказала Джинкс, притормозив девочку. – Там нужна супер-скорость, иначе я просто взлечу на воздух, понимаешь?
Такой подставы Иша не ожидала и возмущенно скривила рот. И не стыдно ей одной уходить веселиться!?
– Зато ты можешь пойти ночевать к Экко, что скажешь? – предложила Джинкс, сложив руки на груди и приподняв брови.
Она знала, чем крыть, Иша обожала оставаться у поджигателей, особенно ночевать у Экко. Он всегда готовил ей что-то вкусное и давал летать на скайборде.
– Ну вот и договорились! – сказала Джинкс, продолжив путь. – И да, Экко ни слова о Ренате! Ясно?
Иша посмотрела на нее с укоризной. Что девочка понимала, так это то, что, если о каком-то деле не следовало знать Экко, значит этого дела вообще не стоит делать. Выходит, не такое уж это задание пустяковое?
– Я сама ему скажу, – отмахнулась Джинкс, отворачиваясь. – Потом как-нибудь.
Когда они добрались до дома, она уже была поглощена мыслями о предстоящих сборах: у нее почти ничего при себе не было и два дня – маловато. Но если она не придет в лавку, то успеет сделать все, что нужно.
Пока Иша стряпала им нехитрый ужин из оставшихся продуктов, Джинкс уселась за рабочий стол, свалив на него коробку со всем необходимым, что собрала по закоулкам жилища. Только начав разбирать ее, она заметила, что ей мешает старая шуримская ваза со сколотым горлышком, в которой стоит свежий букет белых цветов и веточками эвкалипта нежного голубоватого оттенка, напоминающих цвет волос Джинкс.
Увидеть в этой дыре букет было все равно что встретить фею, и несколько секунд Джинкс просто смотрела на цветы, соображая, откуда они тут взялись. Потом она заметила среди листьев конверт и распечатала его.
Свесив голову и заглянув под стол, Джинкс обнаружила и сам сюрприз – коробку. На ней стояла упаковка с пирогом – это Ише. А вот внутри… внутри были сложены упаковки с мелочевкой из лаборатории Джейса Талиса. Лучшие расходники, просто клад!
Устроившись на полу, они вместе с Ишей стали разбирать добычу.
– Обожаю этого парня! – пискнула Джинкс, восторженно разглядывая добро. Экко с равной вероятностью мог это все купить, получить в подарок за какую-нибудь добрую услугу и украсть. Это ей в нем и нравилось: никогда не знаешь, какая из его сторон сыграет в этот раз.
Где-то заскреблась совесть, наверное, из-за взгляда Иши, которая не мигая смотрела на Джинкс из-за большого куска пирога.
– Скрывать не значит обманывать, ясно? – возмутилась та, взмахнув руками. – Да и как я ему вообще все скажу?
Она поднялась и прошла к столу, чтобы посмотреть на цветы, медленно провела пальцем по нежным лепесткам. Такие хрупкие, в Зауне они не простоят долго, уже к ночи увянут из-за теплых газов снизу, которых сама Джинкс уже не чувствует.
– Привет Экко, знаешь, мне на днях надо будет подорвать кое-что, но не переживай, это только один раз для старой подруги семьи… – начала она репетировать с букетом будущий разговор, но потом застонала и опустила голову на сложенные руки. Поднявшись, она понизила голос, пытаясь копировать интонации и произношение Экко. – Я все просчитал, это слишком опасно! Поможешь одной, придут другие, и что тогда? Лучше не связывайся и переезжай к нам в деревню, будешь чинить водопровод, петь песни с Хеймердингером и жить самую занудную жизнь на свете!
Иша сидела, уплетая пирог, и лениво наблюдала за тем, как ее сестра ругается с цветами, кривляясь и воображая, что они – это Экко. Такие представления случались довольно часто, когда Джинкс начинала скучать по нему.
– Ты, знаешь ли, сам не морковку по ночам выращиваешь!
– Ты не понимаешь, это другое! Поджигатели все делают в масках, потому что однажды мы прекратим налеты и начнем другую жизнь!
– О, все дело в масках, конечно!…
Джинкс вдруг умолкла на полуслове.
Почти никто в Зауне не знал, что паренек Бензо это одна из главных заноз в заднице химборонов и пилтоверских торговцев. Маска помогала Экко держаться особняком от своей «поджигательской» личности. Он не купался в заслуженной славе, но и не рисковал получить ножом в бок на улицах Зауна.
– Ладно, Экко, может, идея с масками не так уж плоха, – заметила она, похлопав цветы по пышным бутонам и отворачиваясь. – Иша, хватит объедаться, у нас полно работы! Мне нужны ножницы и краски!… Где то дурацкое одеяло?…
Никто не узнает
Факты и домыслы о пушках Джинкс, которые по многим теориям отражают разные стороны ее личности:
1) Розовый пулемет с заячьими ушками Пау-Пау, Джинкс носит его на ремне через плечо. Ушки скорее всего от зайца Вай, которого Джинкс сумела вытащить из проводов в первом сезоне Аркейна. Пау-Пау – это звук выстрела, а еще так Вай ласково называла Паудер в детстве
2) Скелетница. Пушка в виде акулы, бьющая по площади. Джинкс сделала ее для Силко и потому выбрала форму морского монстра, которых тот любил. В конце концов она оставила пушку себе и наделила ее личность чертами родителя. В игре, когда Джинкс разговаривает с оружием, Скелетница просит ее перестать все взрывать, купить дом и начать копить на пенсию. На что Джинкс отвечает "Ты самая занудная пушка на свете! Ты в курсе, что я могу тебя сменить?"
3) Чпокер, пистолет-шокер, который парализует врагов на большом расстоянии. Мои домыслы: скорее всего Чпокер из всех пушек ближе к "темной" стороне личности Джинкс, для него атака это что-то веселое и безопасное, и он не прочь ввязаться в неприятности, ведь разгребать придется другим пушкам (читай, сторонам личности).
«У зеленой пристани» – когда встречу назначают так, это значит, что нужно выйти к Заунской гавани и пройти до самого ее конца, куда рыбаки сваливают сгнившие до дыр посудины, копившийся тут годами. Борта покрывались плесенью, мхами, водорослями и прочей дрянью, которая воняла так, что аппетит отбивало на пару дней. Из-за их цвета пристань и называлась «зеленой». По доброй воле сюда не совались, так что между развалин старых судов могли незаметно происходить сразу несколько важных встреч.
Джинкс стояла там в большой кожаной куртке с тканевым капюшоном, который можно было натянуть до самого подбородка, если понадобится. На его края она приделала лоскуты в форме зубов акулы, так что косые тени отлично смазывали черты лица, а косы скрутила в два пучка под затылком, за капюшоном их не было видно. Идеальная конспирация – по крайней мере по мнению Джинкс. Для нее это была обычная куртка с капюшоном, но любой, кто увидел бы ее со стороны, увидел бы куртку с капюшоном, который раскрасила и вышила сама Джинкс. Яркую индивидуальность не так просто спрятать.
Она ждала недолго, ребята от Гласк пришли точно вовремя, таща за собой телегу, которая еле двигалась из-за тяжелых ящиков с взрывчаткой. Джинкс присвистнула, оценив объем.
– Мы что, подрываем зал совета? – спросила она, хмыкнув.
– А тебе есть дело? – бросил один из бандитов.
Джинкс пожала плечами. Вообще-то не было.
Со стороны моря раздался плеск воды и шум мотора, присмотревшись, она увидела, как к ним подъезжает катер. Все добро погрузили туда, а потом они втроем с мальчиками отправились к месту по воде.
Развалившись на дальней лавке, Джинкс подставила лицо прохладному ветру. Огни ночного Зауна, раскинувшегося вдоль берега, отражались в воде, а вдалеке за темной линией моста сияет ровным оранжевым светом Пилтовер. С воды оба города выглядели такими… красивыми.
Через пятнадцать минут поездки катер пригнали к хлипкой пристани в какой-то глуши. Пока остальные тащили груз на сушу, Джинкс осматривалась, пытаясь понять, что вообще Ренате могло помешать в этой пустоши.
Они ушли от берега и прошли около получаса по суше, двигаясь в гору. Джинкс шагала легко и бордо, а вот парням приходилось несладко – они кряхтели и ругались, напрягая спины изо всех сил, чтобы втащить груз наверх.
Когда они вышли к месту, там в камне обнаружился ход под землю с рельсами для вагонеток. Шахта, значит. Джинкс отметила, что становится любопытно.
Вход не охраняли, но внутри оказались двое задохликов, которых наняли скорее всего из жалости. Ни один из них даже до сигнальных огней добраться не успел, ребята Ренаты скрутили обоих, заткнули им рты и вынесли наружу. Джинкс, натянув капюшон пониже, сидела в это время на ящиках и наблюдала за представлением, покачивая ногой. Только хмыкнула, когда один из глупых охранников решил побыть героем и начал отбиваться – его уложили одним ударом.
Когда путь был свободен, бандиты переложили ящики с взрывчаткой на дрезине и дальше их ждала веселенькая поездка по шахтам.
Джинкс сидела впереди, одной рукой она придерживала слетающий от скорости капюшон, а вторую выставила вперед, чувствуя пальцами свистящий сквозь них воздух.
– А быстрее можно? – крикнула она, но бандиты, без устали жмущие на рычаг, не отреагировали.
Наконец, дрезина подкатили к самому лифту, хлипкой на вид конструкции, которая запросто могла находиться тут еще до основания Зауна.
– Дальше сама, – сказал один из бандитов, опуская рычаг. Кабинка со скрипом тронулась, опуская вниз Джинкс вместе со вскрытыми коробками взрывчатки. – Подниму ровно через пятнадцать минут. Не успеешь – останешься внизу.
Джинкс показала ему языке, чтобы не строил из себя непойми кого, а потом, когда просвет наверху скрылся, вздохнула и стала готовиться. Вынула из кобуры на бедре пистолет-шокер, в другой в руке зажала фонарь и пару цветных бомб.
Если внизу кто-то ждет, можно направить свет фонаря на него и ослепить, потом взорвать одну из шашек и в дыме скрыться в безопасное место, откуда отстрелять из Чпокера всех, кто окажется в зоне досягаемости… Сколько раз она это уже делала?
Тем временем внизу пожилой сторож проснулся от голосов и, выбравшись из ветхого спальника, с недоумением пошел встречать снижающийся лифт. Тут в шахте было не разобрать, сколько времени, но ему казалось, что рабочие придут только часов через пять и он еще может поспать.
Когда лифт остановился и он раскрыл двери, внутри оказались только деревянные ящики, а с ними никого.
– Что такое?… – удивленно пробормотал старик, делая шаг к коробкам. Но стоило ему подойти к ящикам, как ему в глаза ударил яркий свет, ослепив после полумрака.
Джинкс включила фонарь и увидела, что единственный ее противник – это тощий старик в потертых штанах. В такого даже стрелять не надо.
Она выпрыгнула из-за ящиков, выбила у него из руки фонарь и, уйдя за спину, ударила рукоятью пистолета по затылку. Старик обмяк и повалился на пол лифта, так что осталось только связать его. Заткнув рот и обмотав бинты вокруг глаз, чтобы дедуля не подглядывал, Джинкс не удержалась и начертила поверх глазниц крестик и спираль, так что дед стал похож на дурацкого робота.
– Поспи пока, приятель, – пробормотала она, переводя взгляд на раскинувшуюся перед ней шахту.
Ничего примечательного, просто широкий ход, вдоль которого тянутся рельсы. Чем-то похоже на логово Варвика, только без прикольных светящихся грибов.
Недалеко от лифта Джинкс увидела спальный мешок и небольшой столик с водой и остатками ужина. Похоже, старикан тут уютно устроился. Интересно, чего его тут оставили? Спальник охранять? Хотя это не ее дело, может он просто бездомный.
Оставалось двенадцать минут. Больше тут никого не было, так что Джинкс взялась за дело. Она очень быстро расположила взрывчатку на сводах, материала было столько, что можно было даже не забивать голову его расположением: после того, как она поднимется на лифте, от этих ходов даже воспоминаний не останется.
Джинкс работала в тишине, двигаясь так быстро, как только могла, и под конец ей стал мерещиться далекий стрекот. Может, это шумело в ушах от сияния, а может подземные воды, или что тут еще может быть?
Когда оставалось двадцать секунд, Джинкс закрутила ручку на детонаторе с таймером и метнулась к лифту, где уже очнулся и мычал старикашка. Он пытался ползти и напоминал гусеницу, и Джинкс подтолкнула его обратно мыском сапога. Не больно, но с усилием.
– Ты же не… – она вовремя закрыла рот и деланно закашлялась, понизив голос. Вовремя вспомнила, что, если хочет оставить деда в живых, лучше ему не знать, что в шахту перед взрывом пришла девушка.
Стрекот нарастал и Джинкс поняла, что звуки ей вовсе не мерещились. Кто-то лез из тоннелей прямо к ним. Она посветила фонарем в темноту, прищурившись, и увидела, как со свода показалась паучья лапа бледно-голубого цвета с яркими красными шипами.
Паук или каракатица или какая-то другая дрянь размером с жирного йордля выползла, ничуть не испугавшись света, а за ней показались остальные, десятки, если не сотни. Они словно почувствовали, что добыча вот-вот ускользнет и ринулись к лифту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alena-rebrova/yarkie-ogni-zauna-71387506/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Алена Реброва
Тип: электронная книга
Жанр: Фанфик
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 04.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Альтернативная концовка 2 сезона "Аркейн".