Главная страница | Легкая проза | Невидимый ëж

Невидимый ?ж
Ася Хоутен
В маленьком Блэквиле находят брошенного мальчика, и местный полицейский Виктор решает его усыновить. С этого момента начинается их история: простая, без больших событий и изменений мира. История о семье, взрослении, первой любви, дружбе и поддержке с л?гким привкусом тайны.

Ася Хоутен
Невидимый ?ж

Часть 0. Пайнс

Штат Вашингтон, Блэквиль.
Июль. 1995
За несколько лет работы в Блэквиле Виктор Пайнс понял: если день начинался хорошо и мирно, к полудню случится локальный апокалипсис. Обычно с утра спешили люди с жалобами, думали, что чем быстрее они сообщат о разбитом садовом гноме, тем быстрее офицеры найдут этого особо опасного преступника.
Виктор помассировал виски, снял очки в роговой оправе и ещ? раз вчитался в материалы дела. Самое крупное преступление в городе за последние несколько лет: студент ограбил ломбард, вынес оттуда несколько украшений и тут же попытался продать ценности. Дилетант. Его поймали во время попытки продать вычурное сапфировое ожерелье на пути в Спокан Вэлли. Оставалось заполнить все документы, но что-то до сих пор не давало покоя. Упустишь мелкую деталь, и адвокаты разнесут дело, а это никуда не годится.
Блэквиль – маленький город, здесь полицейский участок, пожарная станция и офис городского управления соединились в одном здании, и иногда сотрудники разных ведомств пересекались, с ними приходили горожане. Жалобы, просто болтовня, громкое прихл?бывание кофе, шлепки по клавиатуре смешивались в раздражающий неразборчивый шум. Виктор предпочитал отгораживаться от своих коллег, заткнув уши берушами и представляя, что он на необитаемом острове. Сидел где-нибудь вдали, под пальмой, и изучал вс? то, что записано со слов преступника. Жалостливая история о краже только из благих побуждений… Вот оно. Он придвинулся к экрану и открыл копию видеозаписи с камеры банка напротив. Пойманный преступник, утверждал, что был один, на записи видно, что убегали трое. Лиц, конечно, не разглядеть. Будь изображение чуть лучшего качества… Но об этом не приходилось даже мечтать. И живых свидетелей нет. Как всегда.
Как только Виктор собрался взять телефон и договориться о беседе с задержанным, его с силой хлопнули по плечу. Безмятежный мир под пальмой рассыпался в кокосовую пыль. Пришлось вытащить беруши.
– Вик, у нас катастрофа!
Виктор глубоко вздохнул, бросив взгляд на часы, сегодня тикавшие особенно громко. Ровно полдень. Какая неожиданность! Он посмотрел на Блейка Коллинза, своего приятеля по полицейской академии. В узких кругах он был широко известен как «минус пять»: ему вечно не хватало пяти баллов до лучшего результата. С недостатком в пять баллов он заканчивал академические курсы на C, а не на B, с недостатком в пять баллов на письменном экзамене уже который год оставался в звании офицера. Блейка это вроде как и не расстраивало, только с годами после работы он стал выпивать чуть больше пива, осложняя себе прохождение ещ? и тестов физической подготовки.
– Что случилось? Опять подростки слишком громко слушали музыку?
– Хуже!
Блейк преувеличивал если не всегда, то часто. Он громко говорил, расхаживал по общему кабинету, задевая стопки папок с обращениями граждан на чужих столах и театрально заламывал руки. Иногда Виктор представлял его в поношенной мантии на городской площади. В видениях Блейк во вс? горло цитировал Нострадамуса, и даже это занятие подходило ему больше, чем роль офицера полиции.
– Что тогда? Кот застрял на дереве перед домом миссис Эвардс и его мяуканье подозрительно похоже на мат?
– Сме?шься, да? Хуже. Реб?нок!
– Неужели? – Виктор выгнул бровь. Ему казалось, что Блейк и сам больше реб?нок, но в жизни всякое случалось. – Эва вс?-таки беременна? Поздравляю.
– Ты прикалываешься или сто? – волнуясь, Блейк не выговаривал «ч» и тряс головой, так что его мелкие кудряшки словно оживали. – У нас в усастке реб?нок. И хуже всего, сто его нашли не патрульные, а какой-то журналюга, фоткает сейчас вс?. И эти зануды из СЗД сейчас припрутся.
Со службой защиты детей у Блейка были непростые отношения, связанные в первую очередь с их главным инспектором Лией Андерсон. На всякий случай он предпочитал не встречаться со всеми представителями Службы: никогда не знаешь, какого инспектора вытащишь в лотерее.
Виктор пов?л плечом, откинулся на стуле и несколько секунд помолчал. Просьбу приятеля он знал и без озвучивания: пойти и разобраться с этим делом. Сейчас, когда шеф полиции в отпуске, а его заместитель отчитывался лично мэру о деле про ограбление ломбарда, роль того, кто ведёт задушевные беседы с общественностью, досталась ему. Виктора ещ? несколько месяцев назад неофициально признали «заместителем заместителя», во многом из-за умения долго отвечать на глупые вопросы со спокойным лицом и голосом.
– Ладно, отлично, ид?м. Реб?нку сколько?
– Да дьявол его знает, карапуз какой-то.
– Тогда сначала на парковку.
Виктор поднялся с кресла, поправил воротник плотной форменной рубашки и широким шагом отправился вниз. Блейк торопился за ним в своей обычной несобранной манере: спотыкался на ровном месте, путался в собственных длинных ногах, ронял прикрепл?нную к карману ручку. Мимо прош?л, кивнув им, Том из пожарного отделения. «Без формы, – отметил про себя Виктор, – хотя бы у них вс? в порядке».
Патрульные машины в этот час ездили по Блэквилю и выискивали возможные нарушения. Только две остались возле участка на случай экстренных вызовов, которые случались максимум раз в год. Городок, казалось, накрыт особым туманом, скрывавшим его от крупных неприятностей. Виктор не мог сказать, что ему это не нравилось. Пока горожане в безопасности, вс? отлично.
– Эй, Вик, ты же не хочешь взять на встречу его?
– Почему нет?
– Несерь?зно это как-то.
«Кто бы ещ? о серь?зности говорил», – подумал Виктор, открывая багажник, но вслух ответил гораздо проще:
– Тэд отлично впишется.
Чести иметь отдельные кабинеты в полиции Блэквиля удостоился только начальник полиции, все остальные делили большую комнату – душную и забитую рабочими столами. Зато в закрепл?нной за Виктором и Блейком машине стихийно образовалось их личное пространство, поэтому на заднем сиденье время от времени появлялась коробка примятых пончиков, а в багажнике поселился Тэд – плюшевая собака. Его возили на случай, если в несерь?зную аварию попад?т семья с реб?нком, и малыша прид?тся отвлекать, пока полиция оказывала посильную помощь родителям. «Или на случай, если кому-то станет одиноко во время патруля», – в первый раз после объяснений подкалывал его Блейк, но вскоре после в других машинах тоже поселились игрушки.
Чтобы реб?нок не находился на виду у всего города, его усадили в комнату для совещаний, рядом с ним устроилась Клэр Эдмондс из местной газеты. Им приходилось встречаться пару раз, Виктор отвечал на вопросы о полиции и давал комментарии о работе, а три года назад неумолимое желание сунуть нос в чужую жизнь сделало е? ключевой свидетельницей в деле об аварии на выезде из города.
– Э-э-э, ну, я вас оставлю, мне ещ? дела о гномах сортировать… – Блейк легонько хлопнул Виктора по плечу и поспешил убраться.
С Клэр он тоже встречался ночью. Однажды среди ночи приехал на вызов отогнать местных хулиганов, в лучших традициях бессмысленной и беспощадной мести, покрывавших дом острой на язык журналистки туалетной бумагой. Об этом узнала его жена Эва и на всякий случай е разговаривала с ним ещ? неделю. С тех пор Блейк старался сократить общение с женщинами младше пятидесяти до минимума.
Виктор качнул головой, усмехнулся. Отношения этих двоих, основанные на взаимном выедании мозгов друг другу, он не очень понимал. Вот они с Майей отлично дополняли друг друга, а с тех пор, как родился Шон, ещё и выручали. Но каждый сам вправе выбирать свой вариант счастья, поэтому он даже не пытался навязать сво? видение приятелю.
– Приветствую, – Виктор махнул рукой.
Клэр негромко постукивала ручкой по столу. С появлением Виктора в комнате похолодало, с шумом захлопнулся большой ч?рный блокнот, щ?лкнул е? старый диктофон – этот звук сложно перепутать с чем-то ещ?. Викторк показалось, что его пришпилили к стене большими ледяными иглами.
– Добрый день, офицер, – от холода голоса Клэр показалось, что л?д опл?л его руки лентами. – Вижу, у полиции вс? под контролем?
– Естественно, – он улыбнулся дежурной улыбкой номер одиннадцать, предназначенной для язвительных журналистов. – Разбираемся. Вс? будет в лучшем виде. Мальчик, это тебе.
Чаще всего в его практике расстроенные дети хватались за игрушку, как за спасательный круг, но этот мальчик пов?л себя иначе. Сначала он сверлил взглядом плюшевую собаку, потом Виктора, запоминая форму и лицо, а потом выдал то, что заставило вздрогнуть всех взрослых в комнате:
– Покажите значок, пожалуйста. Я должен знать, что вы полицейский.
«Как будто ты умеешь читать», – хмыкнул Виктор. Его сын вроде как чуть старше и понимать простые предложения мог, но в званиях обычно путался. Но пусть уж читает… Он вытащил значок и ID-карту, положил прямо перед мальчиком. Тот склонился над столом, нахмурился, поводил пальцами по карте и наконец кивнул своим мыслям.
– Холошо, мистел Пайнс, тепель велю, – с важным видом сообщил мальчик и прижал к себе плюшевую собаку.
Виктор бросил взгляд на Клэр, всем видом спрашивая, не она ли подговорила мальчишку, но та растерянно пожала плечами. Видимо, тоже ни разу не сталкивалась с детьми, которые настолько дотошно следовали правилам безопасности. Устроившись на стуле напротив, он ещ? раз пригляделся к реб?нку. Лет пять, раст?панный, черноволосый и очень худой, но курточка и джинсы новые и на первый взгляд не видно ни одной царапины.
– По всем правилам я должен задать тебе парочку вопросов, чтобы понять, что произошло.
– Ладно.
– Если что-то будет волновать тебя, можешь не отвечать.
Виктор бросил взгляд на Клэр. Иногда ему хотелось, чтобы все эти продвинутые и осмысленные журналисты, которые своими выходками портили весь рабочий процесс, просто провалились в бездну. Но они оставались и продолжали капать на мозги. То детей без психолога опрашивать не стоит, то отвечать на неудобные вопросы необязательно. Хуже всего, что к ним прислушивались.
– Я же не собираюсь говорить с реб?нком о преступлениях. Как тебя зовут?
– Джейден. Обычно соклащают до «Джей».
Клэр записывала разговор не хуже секретаря на судебных заседаниях. С одним отличием: у не? вс? можно подсмотреть без бумажной волокиты.
– Фамилия?
– Не знаю. Мне это не нужно.
Ручка Клэр заскользила по блокноту быстрее. Журналистка старалась не упустить ни единой детали, успевая рисовать на страницах фирменные закорючки. После она дополнит вс? диктофонной записью и получит полноценный отч?т.
– Ты не ходишь в детский сад?
– Нет. Я ледко бываю на улице, но в теолии знаю, как себя вести.
Виктор пот?р лоб рукой. Ситуация осложнялась. Джейден – имя-новодел, но без фамилии найти одного реб?нка хотя бы в округе Спокан почти невозможно. Особенно с кучей «если»: если его не выпускали на улицу, если его вообще записали официально, если…
– Сколько тебе лет?
– Пять, сэл! – Джейден уткнулся носом в плюшевую собаку, и теперь его голос звучал немного сдавленно. – и семь месяцев. Мой день лождения… – он посадил собаку на стол, выставил перед собой ладони и принялся считать на пальцах. – Да, двенадцатого октябля!
– Ты с мамой был? Как е? зовут?
– Эмилия поплосила меня подождать на улице и сказала, что сколо велн?тся, я подождал тли часа, и лешил поплосить помощи.
– Уже кое-что, – Виктор глянул на Клэр. – Где его нашли?
– Подош?л ко мне на третьей улице, рядом с пекарней.

«Так это он тебя прив?л, а не ты его. Тогда понятно», – подумал Виктор. Ему казалось странным, что мальчик, потребовавший у него документы, несмотря на разговор в участке и форму, пош?л куда-то с Клэр.
Потерянный мальчик ш?л на контакт, и теперь найти его родителей не казалось такой непосильной задачей, как раньше. Если он и правда не родился без медицинской помощи. Виктор мысленно собрал всю информацию о реб?нке в кучу, попытался провести линию между фактами.
Пекарня на третьей улице расположилась в двух шагах от центральной площади, и скорее всего, реб?нка оставили именно там. Место, о котором сразу узнавали приезжие. Кто-то не просто бросил малыша, а хотел, чтобы его нашли. «Свяжись с патрульными в районе третьей улицы, пусть опросят продавцов», – он набрал сообщение для Блейка и совсем скоро получил ответное «уже!» Это не рядовая ситуация в Блэквиле, где народ знает друг друга, тем более до матча ещ? далеко, в городе одни местные. Чужую женщину с реб?нком могли приметить.
В комнату для совещаний вош?л Джон. Парнишка-патрульный, едва закончивший Академию, споткнулся о низкий порожек, опустил взгляд и, бормоча приветствия себе под нос, положил на стол на стол смятые бумаги. Джонни кошмарно смущался каждый раз, когда видел Клэр.
– Что это?
– П-при мальчике был рюкзак, мы осмотрели его и нашли вот…
Заинтригованная Клэр попыталась схватить бумаги, но Виктор успел положить сильную руку поверх записки, потом вчитался и почувствовал, как его брови поползли вверх от удивления. Записка, выполненная прыгающим почерком, рассказывала о том, что реб?нку и общественности лучше не знать.
«Здравствуй, Генри. Я не знаю, где ты теперь жив?шь, но уверена, что тебе сообщат об этом послании. Пишет тебе твоя Мими, помнишь ещ? такую? Наверное, нет, но мне несложно напомнить. Прошло пять лет с нашей последней встречи. Или мне лучше сказать почти шесть лет лет с твоего предательства? Мы отлично провели время вместе, ты уверял, что мечтаешь о семье с реб?нком, правда, не уточнил, что речь шла о дочке от твоей жены, тоже беременной в то время. Но родить твоего реб?нка мне это не помешало. Я растила малыша все эти годы. Было ли нам просто? Ну конечно же… Но времена меняются. Пора нести ответственность за то, что совершил. Мы прибыли в твой город, Генри. Знакомься, Джейден, твой сын. Он останется с тобой. Надеюсь, твоих адвокатских доходов хватит на содержание двоих детей. Прощай, Генри!
Когда-то любившая тебя
Мими».

Виктор, стараясь не подавать вида, сложил записку в несколько раз, сунул е? в карман. Поднялся под заинтересованными взглядами Джейдена, Клэр и Джонни и вышел из комнаты для совещаний. В Блэквиле был только один адвокат по имени Генри.
***
– Уверен, они предложили сделку одному: он специально попадается, остальные продолжат гастроли, а потом здорово заплатят ему за потраченное время. В конце концов, краденые украшения даже не самые дорогие…
– Или он хотел освобождения от домашних дел… Я бы его даже поняла.
В доме царило то, что обычно люди могли назвать хаосом. Майе Томпсон больше нравилось выражение «устойчивая повседневность». Е? муж Виктор, подперев рукой щ?ку, сидел за столом и разбирался с последними делами. С настойчивостью настоящего исследователя пятилетний Шон стучал палочками по пластинам детского ксилофона, останавливался после каждого удара, прислушивался и бил уже по другой. Тихонько рыча, их семейная бордер-колли Коко перетаскивала игрушки в ящик у входной двери. Иногда казалось, что заниматься домашними делами без скандалов здесь получалось только у женщин. Даже у тех, которые собаки. Шон был отличным реб?нком и послушной умницей, но когда дело доходило до уборки игрушек, в него словно вселялся дух разрушения.
– Боже, прости, дорогая.
«Казалось» развеивалось почти сразу, когда Виктор вскакивал с места, доставал из кухонного ящика половник и разливал по тарелкам первое. В этот раз – густой говяжий суп. Майя в это время могла сосредоточиться на десерте. Горелая корка пирога мало кому нравилась.
– Спасибо за помощь, любимый, – и л?гкий поцелуй в щ?ку.
– Всегда пожалуйста, – Виктор коротко обнял е? за талию, отстранился и задорно махнул половником. – Шон, давай за стол!
Ксилофон сразу перестал быть интересным. Из гостиной, отдел?нной от кухни низкой перегородкой, выбежал круглолицый Шон. Отца он слушался с полуслова, сраж?нный очарованием удивительно строгого голоса. Сразу направился к детскому столику.
– Нет, молодой человек, сначала вымой руки. Вик, ты тоже.
– Но они чистые, мам!
– Точно, Майя. Я уже вымыл, когда приш?л.
– А потом ходил кормить Коко и даже не погладил е??
– Упс, я пойман величайшим детективом! – Виктор рассмеялся и взял Шона за руку. – Пойд?м, дружище.
Майя с улыбкой проводила их взглядом, закинула кухонное полотенце на плечо и вернулась к холодильнику. Яблочный пирог традиционно подавался с шариком мороженого, но обязательно подтаявшего: Шон легко простужался.
За ужином Майя молчала, наблюдая за мужем и сыном и их оживл?нной беседой. Шон хвастался, что научился считать до тридцати и доказывал это на деле. Последние дни, когда надо было играть с Шоном и учить его, успевая убираться и готовить, совершенно вымотали е?. На светские беседы просто не осталось сил.
– Раз, два, три, пять…
– Пять?
– Пять! Ой, неть, – когда волновался, он до сих пор произносил некоторые звуки слишком мягко, и с этим не могли справиться ни логопед, ни Майя. – Тьри, четыре, пять! Так!
– Молодец. Занимались сегодня с мамой?
– Да!!!
Виктор всего себя посвящал работе, брался даже за мелкие нарушения – в основном в Блэквиле такие и приключались – чтобы продвинуться дальше по карьерной лестнице. По вечерам, когда Шон засыпал и необходимость фильтровать речь на сто процентов отпадала, он обещал, что однажды станет начальником полиции, чтобы защищать городок «без согласования каждого чиха с этим самодуром». Отношения с начальником у него так и остались натянутыми после расследования в лесном особняке пять лет назад. С л?гкой руки шефа полиции Миллера дело признали несчастным случаем, но Виктор до сих пор пытался найти доказательства, что это не так. Иногда даже в свои выходные.
Майя в это время заботилась о доме, Шоне и Коко. Хотя иногда Коко вела себя самостоятельно: то до упаковки с кормом добер?тся, лапой открыв дверь в кладовку, то игрушки вытащит и сама играть начн?т, пока они с Шоном учились писать аккуратно. В сентябре он пойд?т в нулевой класс, и такие знания ему точно пригодятся. И времени станет чуточку больше, может, даже получится найти подработку и вырваться из плена одинаковых будней. Своих мальчишек она, конечно, любила, но желание капельки свободы не мешало чувствам. Да и лишних денег не бывало, в семье им всегда находилось применение.
Шона Майя укладывала сама. Виктор пробовал пару раз, но, читая сказку, засыпал первым и половину следующего дня ворчал, что у него болела спина.
– Спокойной ночи, мамочка, – прошептал Шон, обнимая большого плюшевого мишку. Виктор выиграл его в тире на прошлогодней ярмарке в Спокане.
– Спокойной ночи, солнышко, – Майя подоткнула одеяло. – Зови нас с папой если что.
Потушив все лампы, кроме маленького настенного светильника-звезды, Майя вышла из детской.
Виктор сидел на диване в гостиной. На коленях лежал пухлый ежедневник, раскрытая страница которого практически полностью переч?ркнута ч?рной ручкой. Что он опять такое задумал?
– Что-то не так, милый? – Майя села рядом с ним.
Виктор вздрогнул, словно забыв, что не один дома, перев?л на не? взгляд. Как только захлопнутый ежедневник оказался на кофейном столике, Майя поняла: им предстоял серь?зный разговор. Один из тех, которые обычно откладывались до последнего. Вот и сейчас муж не торопился. Он провёл ладонью по её щеке, убрал за ухо выбившуюся из косы прядь каштановых волос и улыбнулся.
– Ты у меня такая красавица. До сих пор не верю, что мне так повезло.
– Подлиза, – она засмеялась и положила голову ему на плечо.
– Ага. И волосы персиком пахнут. Шампунь?
– Скажу по-секрету: это бальзам, который ты подарил.
– Ну надо же, – Виктор обнял е? и уткнулся носом в макушку. – Я думал, тот был яблочным.
Майя негромко рассмеялась. Она считала Виктора удивительным, когда они познакомились на фестивале. Почти плакала от счастья, когда он наш?л е? в крошечном Блэквиле, даже переехал сюда. Е? аллергия не давала жить в большом городе, и он согласился на это. И вот Виктор Пайнс – преуспевающий полицейский, кандидат на должность начальника участка, гроза всех местных хулиганов. Вс? это на работе. Дома он удивительным образом переставал замечать любые детали, зачастую мог надеть носки разного цвета и забыть, что включил плиту. Иногда Майя думала, что у не? двое детей, один просто какой-то взрослый.
– Вик, что тебя так волнует?
– Помнишь того мальчика?
– Которого бросили на площади? Конечно. Бедняжка.
– Мы наконец-то выяснили его личность.
– Но?
– Как хорошо ты меня знаешь, – Виктор сильнее прижал е? к себе. – Отец официально отказался от него, а мать считается без вести пропавшей.
– Разве… – Майя замялась. В законах она не очень разбиралась, но кое-что слышала. – Разве на это не нужно несколько месяцев?
– Нет, ты не поняла. Эту Эмилию никто из знакомых не видел уже четыре года.
В гостиной повисла вязкая тишина, даже Коко замерла с игрушечным цыпл?нком в зубах, положила голову на пушистые лапы и смотрела с таким пониманием ситуации, что становилось жутко. Вс?-то она понимала, даже лучше некоторых соседок.
– Милый, только не говори, что…
– Да. Я хочу подарить малышу счастье. Хочу забрать его.
– Виктор, – Майя вывернулась из кокона объятий, посмотрела мужу в глаза, – я вс? понимаю, но нельзя было начать с счастья попроще? С конфет там или игрушки?
– Это уже не счастье, а взятка какая-то. Настоящее счастье – в семье.
– Мы не готовы ко второму реб?нку! Дом, вещи… И как мы скажем Шону?
– Мы справимся, пч?лка. Шон у нас умный мальчик, он пойм?т. Детская большая, если немного передвинуть мебель, туда поместится вторая кровать. Да и скидки у нас неплохие в…
– Виктор, это не то же, что купить игрушку. Реб?нок – серь?зная ответственность, понимаешь?
«И нести эту ответственность, очевидно, прид?тся мне», – мысленно добавила Майя.
– Понимаю, Майя. Поэтому и хотел сначала поговорить с тобой. Просто…
Брошенный игрушечный цыпл?нок пискнул, заставил Виктора и Майю собраться. Коко порылась в ящике и подошла к ним с поводком в зубах.
– Просто вс? это нужно как следует обдумать.
***
Пятилетний Шон, возможно, понимал чуть больше, чем думали родители. Иногда они пытались объяснять такие очевидные вещи. Ещ? и делали это так, будто считали его совсем глупым.
Мама с папой уже много минут сидели в его комнате и пытались объяснить что-то. Пока они только доказали, что взрослые – странные.
Он и так знал, что его любят. Знал из-за игрушек, походов на ярмарки, маминых обнимашек и пирогов с мороженым. Знал, потому что его никогда не заставляли плакать. И о том, что так было не с каждым реб?нком – тоже. Как-то в городе с ярмаркой он видел мальчика, которого с силой тащили за руку мимо магазинчиков. Ему, наверное, было очень больно, раз он плакал, но взрослые почему-то ничего не делали. Он тоже отв?л взгляд вместе со всеми, но иногда вспоминал большие глаза того, другого мальчишки.
Шон знал, что бывало не так, как с его мамой и папой, но совсем не понимал взрослых. Они вроде как пытались сложно объяснить самые простые вещи, простые делали сложными и пытались объяснить уже их. Шон смотрел на них большими круглыми глазами и разрисовывал картинку с человеком-пауком – уже далеко за пределами контура.
– Мам, пап… – Шон наклонил голову. – Что такое?
Они переглянулись. Папа закашлял и спрятал лицо за рукавом рубашки. Мама покачала головой и что-то тихонько сказала. Шон так и не услышал.
– Шон, скажи нам, как бы ты отн?сся к, хм…
– Да, мамочка? К чему?
– К ситуации, если у тебя появится братик.
Недокрашенный Человек-паук сразу забылся. Шон бросил карандаш и тот откатился к середине стола. Вскочив со стула, он схватил маму за руку.
– Мам!!! У тебя в животике уже есть малыш?!
Мама каждый день выводила его на площадку в парке – поиграть с другими детьми, пока она чуть в стороне занималась с Коко. Многие из них заговаривали на очень серь?зные темы: почему так легко рушились пирожные из песка, почему небо голубое, а птицы летали. Но самым интересным был тот, откуда они взялись. Родители каждому говорили что-то сво?. Про цветы, капусту, аиста… Шон искренне верил, что знал гораздо больше всех остальных! Понятно же, что дети выбираются из маминого животика! Вон он какой большой сначала, а потом раз – и малыш! Так было с т?тей по соседству. Правда, Шон не понимал, как дети в животике оказывались… Может вс?-таки аист?..
– Нет, милый. Иногда это происходит по-другому. Папа… В смысле, мы думаем принять в нашу семью одного мальчика…
– Да. Я ведь говорил, что некоторые семьи отличаются от нашей… Правда?
– Ага! А меня вы тоже любить будете? Даже с этим мальчиком?
– Дружище, ну мы же твои родители. Как иначе?
– Тогьда давайте! Он будет жить здесь, да?

Часть 1. Дом
Семья. В этом слове так много и так мало одновременно. До сих пор помню день, когда Лия Андерсон из службы защиты детей пришла в центр временного размещения и сказала, что теперь вс? хорошо, у меня будет семья. Это случилось больше двадцати лет назад, и постепенно фрагменты памяти начинали выцветать, теряться, как краска на старом фото и битые пиксели. Но некоторые моменты способны оставить в душе слишком глубокий след. Меня зовут Джейден Пайнс, и это записи о моей семье.
1995. Август
Ехать в машине пришлось слишком долго, и мне стало скучно, но развлечь себя здесь просто нечем. Бросив меня на большой площади в незнакомом городе, Эмилия оставила не очень много вещей: вс? то, что могло влезть в маленький рюкзак. Чуть-чуть одежды, пару сэндвичей с джемом и бутылку воды. Детей иногда называли глупыми, не способными распределять ресурсы, но шутка в том, что это и есть самая большая глупость. «Хочешь жить, умей выворачиваться», – важное правило для всех возрастов, так что почти в шесть лет я не имел представления, что такое ресурсы и их распределение, но умел это делать. Пары сэндвичей могло хватить почти на неделю, ведь обычно Эмилия приходила раз в три дня, приносила новые книжки и немного говорила со мной. В остальное время нужно было сидеть тихо и не привлекать внимание чудовищ. Квартира ведь была единственным безопасным местом. Когда я спросил её, не опасно ли оставаться на площади, она отмахнулась. Сказала, что в этом городе никаких монстров нет и вообще она скоро вернётся. Не вернулась.
Мистер полицейский затянул ремни на детском кресле слишко сильно, они немного давили на кожу, игрушек с собой не было. Оставалось развлекаться, рисуя невидимые узоры на окне в машине.
Путь начался утром и закончился дн?м. Стояла жара, какая бывает только в середине августа, и у меня кружилась голова. Мистер полицейский вышел из машины, открыл заднюю дверь и расстегнул ремешки на детском кресле. Он даже протянул руку, чтобы помочь, но на всякий случай я отказался и сам выпрыгнул из машины. Он вроде бы хороший, но вдруг это и есть тот, от кого мне нужно было прятаться? Даже если монстров не было тогда, они могли поселиться здесь сейчас. В конце концов, я даже не знал, кого именно нужно бояться.
Этот город… Как будто новый мир для меня, почти вс? время жившего в запертой комнате. Здесь пахло джемом и чем-то ещ?, от этого запаха чесался нос, по каменным улочкам ходили люди – настоящие, а не с картинок – и почти все пытались заговорить с мистером полицейским. И животных вокруг полно: кошечки, собачки, птички… Все яркие и громкие. От видений и впечатлений ещё сильнее кружилась голова. Хотелось спрятаться, вжать голову в плечи и потихоньку снова забиться в комнату. Но мистер полицейский держал меня за руку сильной и т?плой ладонью. Без его ведома и шага не сделать.
– Пойд?м внутрь, Джей, – он указал на двухэтажный узкий дом красно-рыжего цвета. – Познакомлю тебя с остальными.
– С остальными? – повторил я.
Кто там? Кто эти остальные? Они страшные? Зачем им я? Мне больше совсем не хотелось идти в дом, я попытался упираться, но мистер полицейский не замечал: он поднимался к дому по лестнице, и мне пришлось спешить за ним, чтобы не упасть.
Дверь открылась тихо. Когда Эмилия заходила, дверь нашей квартиры всегда жутко рычала. Вроде как чудовища тоже пытались прорваться сквозь неё и забрать меня, но у неё получалось удерживать их снаружи. Если здесь этого не происходило?..

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/asya-houten/nevidimyy-ezh-71172835/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.