Главная страница | Историческое фэнтези | Мифы о героях древней Греции в стихах

Мифы о героях древней Греции в стихах
Леонид Ильич Михелев
Мифы Древней Греции богаты рассказами о героях и богах, которые играли ключевую роль в формировании мира и человеческой цивилизации. Эти мифы не только рассказывают захватывающие истории, но и отражают древнегреческие взгляды на мораль, героизм и взаимоотношения между богами и людьми. Они продолжают вдохновлять и сегодня, оставаясь важной частью мировой культурной и литературной традиции.Среди героев мифов и легенд Древней Греции особенно ярко выделяются некоторые, ставшие узнаваемыми во всём мире символами. Эти мифологические персонажи живут в культуре уже тысячи лет! И знакомство со сказаниями, в которых описываются их подвиги, может стать очень увлекательным открытием. Здесь собраны некоторые из них. В том числе и о самых значительных. Таких, как Персей, Геракл,Тессей.

Леонид Михелев
Мифы о героях древней Греции в стихах

Мифы о героях древней Греции в стихах
Пять веков
По поэме Гесиода «Труды и дни»

Однажды был род человеческий создан богами
На юной земле. Был счастливым людской этот род.
Все смертные были почти, как бессмертные сами:
Не знали страданий, не знали житейских забот.
Был век золотой. На Олимпе бог Крон правил миром.
А люди без старости жили и только потом,
Прожив сотни лет, усыпали, бывало, средь пира,
Забывшись уже навсегда вечным, ласковым сном.
При жизни земля одаряла своими плодами.
Бесчисленны были в лугах их отары, стада.
Нужды и лишений не знали они никогда.
Они развлекались и милыми сердцу трудами,
И всяческим спортом: на меткость из лука стрельбой,
И бегом на скорость и дальность, и древней борьбой.

Но век золотой вместе с ними ушёл безвозвратно.
Бесплотными духами стали они на земле.
И всякая помощь живущим теперь им отрадна.
И носятся всюду, скрываясь в тумане и мгле.
И правду, как могут, они на земле защищают
И зло покарать грозной силой природы спешат.
Так Зевс наградил их посмертно. И духи считают
Доверие бога виднейшей из высших наград.
Второй род людской и второй век на свете
Не знают ни счастья, ни радости, как в золотом.
Серебряный век. Весь народ был слабей в веке том
Давно позабыли о вечном, сияющем лете.
Познали и холод, и слякоть, лишенья познали они.
Безрадостно шли на земле их тоскливые дни.

Сто лет эти люди в домах матерей подрастали.
Потом лишь, набравшись за жизнь понемногу ума,
Родные дома, возмужав, навсегда покидали
И коротко жили, изведав невзгоды сполна.
Бессмертным богам эти люди не повиновались
И жертвы для них в алтарях не желали сжигать.
И Зевс на Олимпе тогда, подвив в себе жалость.
В подземное царство отправил их век вековать.
Они и сейчас там живут без забот и печалей,
Но радости тоже нимало не знают они.
Во мраке густом коротают бесцветные дни
Но люди, как предкам, им почести, всё же, воздали.
И создал сиятельный Зевс третий род, третий век.
Век медный. Могучий и страшный в нём жил человек.

Из древка копья создал Зевс в этот раз человека.
Громадного роста и силы могучей своей.
Разбой и война – вот история медного века.
Гордыня и злоба – вот главные свойства людей. Никто на земле в эти тёмные дни не работал.
Не ели плодов, что дают нам поля и сады.
Одна лишь война в головах и одна лишь забота:
Из меди оружие лить для военной нужды.
Железа они, слава Зевсу, ещё не узнали,
Но меди им тоже хватило, чтоб жизнь загубить.
И медным оружьем друг друга смогли перебить.
И в мрачном Аиде, бывало, борьбу продолжали.
Но тени бесплотны. Былых поражений, побед
Во мраке подземного царства Аидова нет.

Лишь только сошёл этот род в царство теней бесплотных,
Тотчас Зевс великий создал на земле новый род.
Четвёртый тот род состоял из людей благородных
Да, в веке четвёртом был честный и сильный народ.
Но жили тогда, полубоги – герои, немирно.
Они погибали в походах, кровавых боях.
Те пали у Фив семивратных в осаде настырной,
Другие погибли под Троей в заморских краях.
Когда всех похитила смерть, добрый Зевс-громовержец
Их всех поселил далеко от живущих людей.
Теперь полубоги-герои общиной своей
Из тех, кто при жизни в кровавых боях был повержен,
Живут на блаженных, у края земли, островах.
У вод Океана, где мир утопает в цветах.

Не знают они ни беды, ни тоски, ни печали.
Земля трижды в год им на радость плоды выдаёт.
Таких в прежней жизни они никогда не едали –
Прекрасные с виду, сладки, как наточенный мёд.
Последний, век пятый и род человечий – железный.
Он длится и ныне на многострадальной земле.
И ночью и днём в городах, на земле – повсеместно
Печали и беды людские таятся во мгле.
Заботы великие шлют человечеству боги
Работа – подчас изнурительный, каторжный труд,
И впроголодь люди по-прежнему, где-то живут
За жизнь стариков и детей в постоянной тревоге.
Конечно, подчас посылают им боги добро
Но зла, все же, больше. Повсюду проникло хитро.

Родителей дети не чтут, не внимают советам.
На преданность друга теперь положиться нельзя.
Любви нет меж братьями в мире безжалостном этом,
А гостю не рады, как прежде бывало, друзья.
Ни клятвы, ни честного слова здесь не соблюдают
Ни правды не ценят, ни данного свыше добра.
Друг другу до полного праха дома разрушают.
Насилие всюду, Гордыни и силы пора.
Вот Совесть – богиня прекрасная в белых одеждах.
Невмочь ей терпеть бесконечную лживость людей
Она с Правосудием – верной подругой своей
Ушли от людей на высокий Олимп, без надежды
Людей защитить от беды, от вселенского зла,
Которым пронизана ныне вся жизнь их была.

Девкалион и Пирра (Потоп)

Да, люди века медного свершили преступлений
Числом не счесть, губительных, бездушных, словно медь.
Надменные и гордые, не ведали сомнений,
Что их ни бог, и ни герой не смогут одолеть.
И не было смирения у них перед богами.
Особо Зевса прогневил аркадский[1 - Область в центре Пелопоннеса.] Ликаон –
Богатый царь из Ликосуры, что владел рабами.
Не ниже бога возносил себя над миром он.
Однажды в Ликосуру Зевс явился, как прохожий.
Но долго в этом виде всемогущий не гостил,
Что бог и олимпиец, он знаменьем возвестил.
Знаменье, оглядевшись, просто дал он людям позже.

Но только не воздал ему с презреньем Ликаон
Тех почестей, которые велит воздать закон.

И, более того, царь Ликосуры издевался
Над теми, кто склонился перед Зевсом, кто пал ниц.
Затем царь Ликаон проверить нагло попытался
Не знает ли власть божия простых земных границ.
И он, убив заложника, что во дворце томился,
Часть верхнюю пожарил, часть же нижнюю сварил.
Затем гостеприимным, встретив гостя, притворился
И громовержцу трапезу такую предложил.
И страшно Зевс разгневался. И потемнело небо.
Ударом жуткой молнии разрушен был дворец.
И царству Ликаонову положен был конец.
И волком окровавленным побрёл в леса он слепо.
А люди становились нечестивей, и тогда
Бог Зевс решил весь мир от них избавить навсегда.

Всю землю плодоносную от края и до края.
Он ливнем нескончаемым, ужасным затопил.
И запретил ветрам он дуть, играя и крепчая.
Лишь влажный южный ветер Нот на небо допустил.
Нот гнал по небу тучи дождевые беспрестанно.
Трудился, по веленью Зевса, не жалея сил
На землю хлынул ливень бесконечный, неустанный
И все равнины и поля покров воды накрыл.
Вода в морях и реках поднималась выше, выше.
И скрылись под водою все селенья, города,
Как будто здесь из века в век всегда была вода.
Не видно башни крепостной, не видно гребня крыши.
Леса, холмы и горы – украшение земли,
Под воду вскоре медленно, торжественно ушли…

И там, где были города, резвятся рыбьи стаи.
Дельфины заплывают в прежде звонкие леса.
И люди под напором волн, спастись не успевают
Окончен медный век, а с ним вся медная краса.
Из всех людей большой земли спаслись лишь только двое.
Девкалион. Его отцом родным был Прометей.
Ковчег огромный до потопа он себе построил,
Припасами наполнил и вошёл с женой своей.
Жена его красавицей была огневолосой
Носила имя Пирра[2 - Имя Пирр/Пирра (??????/?????) образовано от древнегреческого (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B5%D0%B3%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA) ?????? – «рыжий, огненный»], почитала всех богов.
И не чуждалась матери сомнительных даров.
Хоть мать её Пандора[3 - Пандора (др. -греч. ??????? – «всем одарённая») – первая женщина, созданная по велению Зевса в наказание людям за похищение для них Прометеем огня.До её появления, женщинами были только богини.] и была подчас несносной,
Ковчег уж девять полных дней швыряет по волнам.
Когда же море принесёт их к тихим брегам?

И день настал, когда ковчег столкнулся с твердью горной.
И ливень прекратился, ветер тучи разогнал.
Двуглавая вершина над волнами. То бесспорно
Парнас. По воле Зевса на него ковчег попал.
Навстречу дню Девкалион с женой любимой вышли,
На твердь земную, радостно ступив. И в тот же час
Они, как благодарность человечью, силам высшим,
Торжественную жертву посвятили в первый раз.
И схлынула с горы вода. И снова показалась
Во всей округе мёртвая, пустынная земля.
Когда ж травой укроются зелёные поля?
Какая доля жалкая для жизни им досталась.
Но вестника прислал великий Зевс. То был Гермес.
Как чайка быстрокрылая спустился он с небес.

«Великий Зевс, богов и всех людей земных властитель,–
сказал он,– признавая благочестие твоё,
Чего бы ты хотел, прислал узнать, как покровитель,
Чтоб выполнить желание и скрасить бытиё».
«Гермес великий! – так Девкалион ему ответил,–
Я Зевса на горе Парнас, молю лишь об одном:
Чтоб не одни с женой остались мы на этом свете
Пусть снова люди на земле найдут свой мирный дом»!
Гермес немедля к Зевсу на Олимп помчался светлый.
Мольбу Девкалиона громовержцу изложил.
«Ну, что ж,– сказал великий Зевс и людям предложил
Больших костей земли набрать, побольше в час рассветный,
Бросать их через голову без отдыха назад.
От груды той, что впереди, не отводить свой взгляд.

«Костей земли»? Но Пирра поняла, что это камни.
И сделали они всё так, как Зевс им повелел.
Больших камней собрали груду свежим утром ранним
Кидать за голову их стали. И никто не смел
Взглянуть за спину, посмотреть хотя бы на мгновенье,
Что там творится позади и, что за голоса?
А там в тот час для всей земли рождалось населенье!
Мужчины встали из камней, которые бросал
Девкалион без устали, могучими руками.
А из камней, что Пирра запускала, веселясь,
Вставали женщины и, наготы своей стыдясь,
Искали, чем себя укрыть тревожными глазами.
Так из костей земли шумливой, радостной толпой
Явился миру на Парнасе новый род людской.



Прометей

(По трагедии Эсхила «Прикованный Прометей»)

Пустынная, дикая местность, где край ойкумены.
Колхида. В то время – кочующих скифов земля.
Здесь скалы над морем, как стражи стоят неизменно
Нигде ни травинки, лишь камни на мрачных полях.
А море шумит и грохочет, молотит валами
О чёрные скалы, и брызги летят к облакам.
А там, вдалеке, над укрытыми снегом горами
Седых облаков проползает, нахмурясь, тоска.
Нога человека ещё не ступала здесь прежде.
Но, что за процессия? Кто там идёт по степи?
О, боги! Да это титан Прометей на цепи!
Ведут его двое. И нет на спасенье надежды.
То Зевсовы слуги, а имя им Сила и Власть.
Над пленным титаном они покуражатся всласть.

К скале на вершине горы увлекают титана,
Чтоб там навсегда нерушимо его приковать.
Да. Сила и Власть, волей Зевса великого данной,
Должны вольнодумца за дело его наказать.
Тела их громадны. На вид, как гранитные скалы.
Сердца их, как камень. Тепла в них и жалости нет.
За ними бредёт бог Гефест в этот путь небывалый.
Хромой, подневольный за мастером тянется след.
Тяжёлый свой молот несёт он привычно с собою.
Ужасное дело ему в этот день предстоит.
своими руками, как Зевс-громовержец велит,
он должен любимого друга, с сердечной тоскою,
К скале приковать. Скорбь Гефесту дышать не даёт,
Но, Зевсу послушный, он, молча, за теми идёт.

Он знает, как страшно и неумолимо карает
Отец его тех, кто не выполнил волю его.
О, непослушанья сиятельный Зевс не прощает!
Жестоко карает он всех, не щадя никого.
Тем временем Сила и Власть возвели Прометея
Наверх, на вершину огромной гранитной скалы.
Торопят Гефеста: «Оковы бери поскорее!
Прикуй Прометея к скале, чтоб рвануться не смог!
Напрасно скорбишь ты о нём. Понапрасну жалеешь.
Ведь Зевсу он враг. И не зря наказал его бог!»
«Прикуй его так,– молвит грозная Сила Гефесту,
Чтоб больше никто не сумел снять оковы с него,
Чтоб эта скала приютила на веки его.
Не то и тебе грозный Зевс тут найдёт в гневе место»!
Гефест нерушимые цепи у Власти берёт.
Искусство своё, он, душою страдая, клянёт.

Служители Зевса всё время следят за работой:
«Сильнее бей молотом, крепче оковы сожми,
Не смей их ничуть ослаблять, чтоб когда-нибудь, кто-то
Опять бы ему не позволил встречаться с людьми.
Хитёр Прометей! Ведь и сам он искусно умеет
Из моря препятствий единственный выход найти.
Прикуй его крепче! Подумает пусть, пожалеет,
Эгидодержавного Зевса хотел обвести»!
«Слова так суровы, как облик твой так же бездушны,–
Промолвил Гефест и к печальным делам приступил.
Огромные клинья могучим он молотом вбил.
Скала содрогалась, металл принимая послушно.
И грохот могучих ударов услышать могли
На самом далёком краю беспокойной Земли.

Прикован титан, но, увы, не закончено дело.
Прибить его нужно к скале, грудь пронзив остриём.
И медлит Гефест. Кол железный он держит несмело
Весь дух его против, и сердце пылает огнём.
«О, мой Прометей! Я скорблю, видя муки титана»!
«Ты медлишь опять!– грозно Сила вскричала,– Скорбишь!
О Зевса враге ты скорбишь целый день неустанно!
Смотри! О себе бы скорбеть не пришлось. Берегись»!
И вот всё окончено. Всё по велению Зевса.
Прикован титан. Грудь пронзило ему остриё.
Смеются враги: «Что, герой, получил ты своё!?
Теперь ты вознесен на самое видное место!
Здесь можешь быть гордым, надменным и смертным вручить
Всё то, что украл у богов, чтобы людям дарить!

Теперь мы посмотрим, а будут ли смертные в силах
Тебя на свободу отправить из вечных оков.
Придётся тебе самому поразмыслить уныло
Как быть, как спастись. Для раздумий немало веков»!
Молчанье хранит Прометей. Не промолвил ни слова,
Ни стона единого гордый титан не издал.
Молчал и тогда он, сжав губы сухие сурово,
Когда острием друг Гефест грудь ему пробивал.
Ушли Сила с Властью – покорные Зевсовы слуги
За ними побрёл и печальный, несчастный Гефест.
И рвал ему сердце безмолвный, горячий протест,
Покинут им друг, обречённый на вечные муки.
Один Прометей. И теперь его слышать могли
Лишь тучи и море, да синие горы земли.

Теперь только стон из груди поражённой титана
На волю прорвался. Теперь лишь стал сетовать он
На злую судьбу, на решение Зевса – тирана,
Которым на вечные муки к скале пригвождён.
«О, вольные ветры, источники рек, волны моря!–
Стонал Прометей,– о, праматерь всей жизни Земля!
О, яркое солнце, что видит и радость и горе,
весь круг обегая земной, все земные края!
В свидетели всех вас зову. Посмотрите на муки,
Что здесь я терплю! Посмотрите на этот позор,
Что буду веками нести и терпеть с этих пор!
О горе мне, горе. Прикованы ноги и руки,
Прибит я к скале. Как найти мне страданьям конец?
Но, что говорю? Я ведь знал – не простят боги мне

Того, что я смертным простым передал во владенье
Дары величайшие – знаний бессмертных пути.
Велением грозного рока, я знал без сомненья,
Великие муки за это я должен нести».
Тут шум лёгких крыльев послышался, с моря несомый.
Летит колесница по небу – крылатый мираж.
То Океаниды стремятся к скале, невесомы.
К ногам Прометея спустились, закончив вираж.
Удары Гефеста они услыхали и стоны,
Что после ухода других, издавал Прометей.
В тоске несказанной, от боли безмерной своей,
На вечные муки бездушным судом обречённый.
Горючие слёзы прекрасных трёх океанид
Застлали глаза им, Они вопрошали навзрыд,

За что покарал его Зевс невозможною карой.
А был Прометей не чужим им, но был он родным.
Отец его Япет ведь брат Океана, друг старый,
А мать Гесиона была их сестрой. Только слышат они,
Как Зевса клянёт Прометей и богов проклинает.
И очень им страшно, боятся они за него.
Боятся, что Зевс, услыхав, покарает его
Ужасней, чем ныне. Он может. Они это знают.
И тут же подругам своим рассказал Прометей,
Как Зевсу помог победить он восставших титанов.
Как Гею – богиню земли, страстной речью своей
Склонил он на сторону Зевса, как мать свою рьяно
Взять сторону Зевса он целых три дня убеждал,
И строгой Фемиде свою правоту доказал.

И Зевс победил своенравных и гордых титанов
И сверг, как сказал Прометей, их в ужасный тартар.
Но власти не дал помогавшим ему великанам
Теперь над людьми и богами он властвовал сам.
Титанов же он ненавидел. Людей, не жалея.
Карал всякий раз без особых и веских причин.
Но более всех ненавидел Зевес Прометея
За то, что людей на Олимпе жалел он один.
Титан не хотел, чтоб во мрачное царство Аида
Несчастными люди сходили, не зная огня,
Не зная надежды и землю, и небо кляня.
Чтоб радость познанья была для них глухо закрыта.
Огонь им божественный, с неба похитив, принёс,
Вдохнул им надежду, дал радость мечтаний и грёз.

Он знал наперёд, что ужасная кара постигнет
За это его. Но могучий титан устоял
Пред страхом своим. Он ведь знал – гнев тирана настигнет.
И матери – мудрой Фемиды словам не внимал.
Три девы рассказ этот слушали с болью сердечной.
И тут Океан – вещий старец примчался к скале.
В ладье быстрокрылой с названьем загадочным «Вечность»
Парил над скалой. Не любил он стоять на земле.
Седой Океан Прометея напрасно пытался,
Используя доводы все, что он знал, убедить
Склонить перед Зевсом колени, пощады просить.
На светлый Олимп он немедля готов был помчаться,
Молить о спасении друга. И он был готов
Навлечь на себя гнев тирана, насмешки богов.

Он верит, что мудрое слово защиты возможно
Смягчит громовержца. Угрюмо молчит Прометей.
Напрасны мольбы. Ведь решил Прометей непреложно:

«До дна исчерпаю я зло, что судьбою моей
Назначено мне пережить. И сказал: « Не пытайся
Молить за меня. Гнева Зевса за это страшись»!
«О, вижу я, друг мой упрямый, что, как не старайся,
К мольбе о пощаде пред Зевсом тебя не склонишь».
Умчался седой Океан на ладье быстрокрылой
А древнее сердце стонало и ныло в груди.
Он знал, сколько мук предстоит пережить впереди
Прекрасному другу его, а помочь был не в силах.
Его дочерям продолжал Прометей свой рассказ.
О том, как от смертной тоски человечество спас.

И, как, вопреки воле Зевса, дал людям навеки
Священный огонь, чтоб их жизнь обогреть, осветить.
Из горна Гефеста, на Лемносе, он без помехи
Похитил огонь и понёс, им людей одарить.
Людей научил он великим и вечным искусствам,
Ещё научил их читать, и писать, и считать.
С металлами их познакомил, поведал, как нужно
Добыть их, затем обработать и в дело пускать.
Он дикого зверя – быка для людей приневолил,
Затем укротил и ярмо на него водрузил.
Чтоб силу свою бык отныне в полях применил
Для вспашки земли первый плуг Прометей им устроил.
Коня в колесницу он впряг, управлять научил
Построил корабль, парусами его оснастил,

Чтоб быстро он нёс человека по синему морю.
А люди не знали лекарств. Умирали без них.
Пришёл Прометей и помог одолеть это горе.
Жалея людей, применил силу знаний своих –
Открыл им лекарства, и ими смирили болезни.
Всему научил он людей, что их делает жизнь
Светлее и чище, всему, что для жизни полезно.
Он в людях земли пробудил светоносную мысль
И стали они постигать все земные законы.
А этого Зевс Прометею не может простить
Он начал титану сурово, безжалостно мстить
И муки того будет множить и длить неуклонно.
Но Зевсу не вечно царить над землёй. Прометей
Хранит эту тайну в душе глубоко много дней.

Он знает: злой рок громовержца незримо настигнет.
И он не избегнет своей нерушимой судьбы.
И будет он свергнут с Олимпа, и Зевса постигнет
Жестокая кара. Ни гром не спасёт, ни мольбы.
И знает титан, что страдать тут он будет не вечно,
И знает, как Зевсу возможно судьбу обмануть,
Уйти от неё на житейском пути бесконечном,
Всего лишь иначе на некие вещи взглянув.
Но, нет, никогда не откроет врагу эту тайну прибитый к скале в жутких муках своих, Прометей!
На том он закончил рассказ. То, что держит он в тайне
Волнует трёх нимф и страшит всё сильней и сильней.
Ведь знают они, коль угрозы до Зевса дойдут,
Он сделает всё, чтоб титан всё открыл ему тут.

Полны слёз глаза их. Терзаются океаниды.
Мысль о неизбежности рока сердца их томит.
И очень им тяжко – за верного друга обидно.
Молчанье. Лишь бурное море угрюмо шумит.
Но вот, лёгкий ветер из далей пронёсся над краем
И странные звуки донёс до собравшихся он,
Как топот копыт, что безумная гонка рождает,
Как очень далёкий, невнятный, мучительный стон.
Он ближе и ближе, слышней он и чётче. И видят
Гонимая оводом жутким несётся к скале
В крови, вся покрытая пеной, в грязи и земле,
В корову теперь обращённая Герою Ио –
Дочь Инаха – бога речного, Аргоса царя.
Сюда привела её доля, как видно, не зря.

Она, истомлённая бегом, истерзана жалом,
Теперь к Прометею, стеная от боли пришла.
О тяжких мученьях, что в облике зверя познала
Она свой рассказ перед ним у скалы повела.
«Открой мне, открой, Прометей, я тебя умоляю,
Когда же окончатся муки мои, наконец?!
Когда обрету я покой? Ты ведь знаешь!
Ты самый великий на свете титан и мудрец»»!
«Ах, Ио! Поверь,– Прометей ей на то отвечает,–
Уж лучше не знать тебе, что впереди обретёшь.
Скажу лишь одно, много стран ты по свету пройдёшь.
И ужасов много тебя на пути ожидает.
Пройдёшь через скифов страну, за высокий Кавказ,
Страну амазонок пройдёшь и к Босфору как раз
Ты выйдешь. Его переплыв, побежишь одиноко.
По Азии дикой ты будешь годами блуждать.
Пройдёшь мимо стран, где живут на деревьях высоких
Горгоны. На их головах вьётся жуткая прядь
Ужасных гадюк, ядовитых, смертельно опасных.
И грифов ты встретишь в пустынных, гористых краях,
И тех одиноких, воинственных, злых аримаспов
Которые страшные вещи с живыми творят.[4 - Грифы – чудовища с орлиными крыльями и головой и с львиным телом, сторожившие на крайнем севере Азии золотые россыпи; аримаспы – мифический народ, живший по соседству с грифами и ведший с ними непрекращавшуюсяборьбу.]
Но время придёт – ты увидишь Библинские горы.
Свергает с них Нил благодатные воды свои.
А в этом краю и закончатся муки твои.
Покой там найдёшь и домашний уют, и опору.
Твой облик прекрасный вернёт тебе Зевс, поиграв.
И сын у тебя там родится – могучий Эпаф.

Владыкой Египта он будет Плеяда героев
Пойдёт от него. Он возглавит великий свой род.
Из этого рода тот явится смертный, не скрою,
Который меня в своё время из плена спасёт.
Вот что, о судьбе твоей мне рассказала Фемида –
Великая мать моя, та, пред которой вся жизнь,
Как чистое поле, как ясное небо открыта.
Всё кончится к счастью. Терпи же, крепись и держись»!
«О, горе мне, горе!– воскликнула Ио стеная,–
Бессчётно мучений злой рок впереди мне сулит!
Я речи лишаюсь. Всё тело от скачки болит.
От ужаса сердце трепещет. Тотчас же, я знаю,
Безумие мной овладеет, сознанье зальёт
И жало иглой раскалённой под кожу войдёт».

Вращая глазами, рванула несчастная Ио
Туда, где кавказские горы блестели в снегу.
И овод за ней, громогласно жужжа, торопливо
Пустился в полёт, и ужалил её на бегу.
И скрылась она с глаз в клубящемся облаке пыли.
И стоны, и вопли её все слабей и слабей
С долины предгорной до чёрной скалы доносились
А вскоре ничто здесь не напоминало о ней.
Молчал Прометей. С ним молчали и океаниды.
О доле несчастной, измученной Ио скорбя.
Потом он воскликнул: «О, нет! За неё, за себя,
За все, причинённые Зевсом большие обиды
В ничтожество будет низвергнут жестокий тиран,
А я в этот день излечусь от нанесенных ран.

Исполнится точно проклятие древнее Крона.
Лишится он царства и будет повергнут во прах..
За все злодеянья ответит пред миром законно.
Не знает никто из богов, как пресечь этот шаг.
Как злую судьбу от него отвести. Я лишь знаю»!
От ужаса очи закрылись у океанид.
И краска живая от сильного страха сползает
С их, алых обычно, прекрасных и нежных ланит.
И, руки, к нему простирая, воскликнули девы:

«Безумец! Как можешь царю ты богов и людей
Грозить, не боясь, грозной местью, всех страшных страшней?!
О, нет, Прометей! Опасайся теперь его гнева!
На большие муки теперь он тебя обречёт.
Себя пожалей. Помолчи, потерпи. Всё пройдёт»!

«На всё я готов!– Прометей им на то отвечает.
«Но мудрый склоняется пред беспощадной судьбой»!
«А, что мне бояться его? Пресмыкаться пред ним? Он ведь знает:
Мне смерть не грозит. Пусть, что хочет, творит он со мной!
Его на коленях просить о пощаде не стану.
Недолго ему над богами и Силу и Власть
Держать и доказывать всем и всегда неустанно,
Что с трона на светлом Олимпе ему не упасть»!
Лишь только титан Прометей эту вымолвил фразу,
Как с неба кометой принёсся посланник богов.
Предстал пред титаном Гермес, и потребовал сразу,
Чтоб тайну открыл Прометей, чтобы выдал врагов,
Которые свергнуть могучего Зевса посмеют,
Сказал, как уйти от веленья бесстрастной судьбы.
Не то покарает его громовержец страшнее,
Ужасней, чем ныне. Тогда не помогут мольбы.
Могучий титан, усмехнувшись, ответил Гермесу:
«Ты был бы мальчишкой и детским умом наделён,
Тебе бы приснился волшебный и радостный сон,
Когда бы мечтал, что на часть твоего интереса
Получишь ответ и узнаешь хотя б, что-нибудь.
Но нет! О, Гермес, ты напрасно проделал свой путь!

Так знай же, скорбей своих горьких я не променяю
На рабскую службу тирану, чья сила и власть!
А муки свои я на этой скале принимаю,
И это достойней, чем в ноги рабом ему пасть.
Нет пытки такой, чтобы вырвать единое слово
Из уст моих горьких, чтоб насмерть меня устрашить.
И, если ты спросишь, отвечу я снова, и снова –
Тиран не узнает, не сможет того устранить,
Кто власть у него, порождённый судьбою, отнимет,
И как ему в дней круговерти спастись от судьбы.
Всё будет спокойно, без длительных битв и борьбы
Он царства лишится, во мрак и ничтожество ринет»!
«Так слушай, титан! И узнай всё, что будет с тобой,
Когда не исполнишь ты Зевсову волю, герой!–

Воскликнул Гермес,– Всю скалу эту вместе с тобою
Во мрачную бездну ударами молний своих
Зевс бросит. Тебя на века он от солнца укроет.
Там будешь терзаться под каменным сводом глухим.
И минут века, и тебя он поднимет из бездны.
Но нет! Не на радость увидишь ты солнце опять.
Могучий орёл прилетит к тебе из поднебесья
И печень твою станет рвать на куски и клевать.
Но будет она вырастать. Всё ужасней страданья.
Так будешь висеть ты на этой скале день за днём,
Покуда другой, сокрушаясь о горе твоём,
В Аид не сойдёт за тебя сообразно желанью.
Не лучше ли Зевсу тебе, Прометей, уступить
И снова, как прежде, привольно и радостно жить»?

Но гордый титан оставался глухим, непреклонным.
И сердце героя ничто не могло устрашить.
Но, вдруг, задрожала земля, гор осыпались склоны,
И жуткие молнии с громом всё стали крушить.
На море валы поднялись, как огромные горы
И рухнули с белою пеной на каменный кряж.
И в далях морских, на окрашенном кровью просторе,
Возник, ужасающий ликами смерти, мираж.
Скала с Прометеем качнулась, потом задрожала
И воздух прорезал его оглушительный крик:
« О, Зевс, ты ударил, но цели своей не достиг!
Чтоб сердце моё ужаснуть, грома с молнией мало!
О, матерь Фемида! Зефир, всем дарующий свет!
Смотрите, что делает Зевс! Кар ужаснее нет»!

И с грохотом страшным скала с Прометеем упала
И рухнула в бездну, что тотчас разверзлась под ней!
Там мрак вековечный, надежда светить перестала,
Там сыро и тихо, и ночи кромешной темней…[5 - Этим кончается трагедия Эсхила "Прикованный Прометей".]
Проплыли века над землёй бесконечным потоком,
И Зевс Прометея вновь поднял из мрака на свет.
Но здесь, на скале, как доныне во мраке глубоком,
Страданьям титана конца долгожданного нет.
Ещё тяжелее, ещё хитроумнее муки.
Простёрт на скале, к ней прикован, приколот герой.
Палит его зной, ветер с моря пронзает сырой.
Он сдвинуть не может затёкшие ноги, ни руки.
Его измождённое тело сечёт снег и град
Но этого мало. Из самых ужасных «наград»,

Которыми Зевс удостоил теперь Прометея,
Явился могучий, как барс, чернокрылый орёл.
С утра он недолго над мокрыми скалами реял,
Затем Прометею садился на грудь, дик и зол,
терзал её острыми, словно стальными когтями
и печень клевать начинал. Кровь на камни рекой,
И там, под скалой, запекалась густыми комками,
И в воздухе смрад поднимался ужасный, густой.
А печень за ночь вырастает. Бессмертное тело
Растить продолжает всё то, что погибло вчера.

И новое утро. И новый обед для орла:
Зажившая рана и печень, и снова – за дело.
И в муке такой пролетают года и века,
Но дух Прометея не сломлен и воля крепка.

А там, на Олимпе, назрели давно перемены.
Титаны пред Зевсом склонились. Покорны ему.
И Зевс из Тартара их вывел на свет поименно.
Теперь они тихо и мирно по всей ойкумене живут.
И вот они здесь. Прометея скалу окружили.
Огромные, мощные стали его убеждать
Склониться пред Зевсом, служить, как отныне служили.
Пришла и Фемида, несчастная, вещая мать.
Молила она Прометея: «О, сын мой, могучий,
Смири дух свой гордый, пред силою Зевса склонись!
Ему не противься. О, жизнь моя больше не жизнь!
Страданьем твоим светлым днём, тёмной ночью я мучусь.
Открой громовержцу нехитрую тайну его.
Теперь он другой. Не обидит теперь никого.

Давно он уже не тиран. Правит ровно и честно.
Хранит государства, законы и нормы блюдёт.
Людей покровитель, ему всё на свете известно.
Приветствует правду, по правде в ответ воздаёт.
Одно лишь его по сей день беспокоит, тревожит:
Та тайна, которой владеешь лишь ты, Прометей.
Неужто, она для тебя и свободы дороже,
И счастья трудиться и жить средь богов и людей»?
Задумался гордый титан над словами Фемиды.
Задумался крепко. В ответ ничего не сказал.
А вскоре великий герой от холмов Арголиды
В Колхиду пришёл, пред скалой с Прометеем предстал.
А был то Генракл, из людей самый сильный, как бог.
Сюда он приведен одной из возможных дорог.

Геракл с нескрываемым ужасом, видит мученья,
Которым подвержен, прибитый к скале Прометей.
Он должен помочь. Он избавит, спасёт без сомненья. Сочувствует он Прометею всей сутью своей!
Они говорили недолго. Титан лишь поведал
О том, почему так жестоко язвит его Зевс.
О муках в Тартаре, о пытках, что прежде изведал.
Но тут грозный клёкот раздался с бескрайних небес.
На крыльях могучих орёл над скалой солнце кроет.
Кровавую печень титана готов он терзать.
Но рядом Геракл. Нет, не станет смотреть он и ждать
Как когти стальные вонзаются в тело живое
Хватает свой лук. Из колчана стрелу достаёт
Призвав Аполлона, стрелу он пускает в полёт.

Привычно звенит тетива Аполлонова лука.
И падает в бурное море пронзённый орёл.
Настал миг свободы, и вскоре закончатся муки.
Сам быстрый Гермес к ним с Олимпа немедля сошёл.
И с ласковой речью Гермес обратился к титану
Великую тайну просил Прометея открыть:
«Откроешь нам правду, и мучить тебя перестанут.
Скажи лишь, как Зевсу судьбу и беду отвратить»!
Молчал Прометей, колебался. Затем согласился:
«Раз мир изменился, и Зевс соблюдает закон,
Я тайну открою, а тайна сия в том, что он
Понёс бы большие потери, когда бы женился
На юной, прекрасной Фетиде, богине морской.
Ведь вещие мойры ей вывели жребий такой:
«Кто б ни был ей мужем, родит от него она сына.
И сын этот будет гораздо мощнее отца.
Крушения власти отца может стать он причиной.
И царство отцово он может свести до конца.
Богиню Фетиду пусть в жёны герою Пелею
Бессмертные боги в ближайшие дни отдадут.
Брак будет счастливым. О нём они не пожалеют
А в сыне-герое великое счастье найдут.
Ведь станет одним он из самых великих героев
Счастливый отец Ахиллесом его назовёт
И имя Ахилла в дальнейшем прославит народ»
Так тайну открыл Прометей, и теперь он свободен.
Геракл тяжкой палицей тотчас оковы разбил
И мощной рукой острие из груди удалил,

Которым к скале пригвождён был титан нерушимо.
И встал Прометей! И титаны ликуют вокруг.
И боги с Олимпа взирают на это незримо.
Пророчество сбылось! Явился спасти его друг
Он смертный, как сказано было в пророчестве вещем.
Но, кто-то ведь должен в подземное царство сойти
Один из могучих кентавров, мужчин или женщин.
И тут к Прометею явился, усталый с пути,
Хирон. Этот мудрый кентавр, что был ранен случайно
Гераклом, отравленной ядом лернейским, стрелой.
А рана болела. Её излечить он отчаялся.
И за Прометея в Аид он сойдёт на покой.
Отныне свободен титан. Светлый мир налицо!
И носит с тех пор он железное с камнем кольцо.

А камень в кольце от скалы, где веками мученья
Изведал титан Прометей за деянья свои,
За яркий огонь, что он людям понёс без сомненья,
Жалея людей, с сердцем полным забот и любви.

Пандора
(О Пандоре рассказывает Гесиод в  «Теогонии», в поэме « Каталог женщин»).

Когда Прометеем огонь был божественный отдан
Всем людям, на землю, когда он людей научил
Различным ремёслам, искусству, когда был им создан
Корабль, что по синему морю, он плавать пустил,
То жить на земле веселей, здоровей стали люди,
Но очень разгневан был Зевс: « Как посмел Прометей?

Да, если любой на Земле так командовать будет,
Огромный ущерб очевиден для власти моей»!
На страшные муки властитель обрёк Прометея,
А людям на Землю в «подарок» отправил он зло.
В сосуд заключил. И тотчас же сосуд принесло
В дом брата титана – неумного Эпиметея[6 - Имя Прометей означает «мыслящий прежде», «предвидящий» (в противоположность имени его брата Эпиметея (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BF%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%B9) – «думающего после», «крепкого задним умом»)].
И сына Гефеста позвал к себе Зевс, кузнеца:
«Ты выполнить должен задание бога-отца!

Ты знаешь, что женщины наши – лишь только богини,
Ну – океаниды и нимфы лесов и полей.
Но смертную женщину должен ты выполнить ныне.
Земля и вода. За работу, мой сын, поскорей!
Из смеси земли и воды,– повелел всемогущий,–
Ты сделай прекрасную деву, такой красоты,
Какой не встречал здесь никто, на Олимпе живущий.
Придай ей прекрасные, нежных обводов, черты.
Пусть взгляд её глаз будет взору богини подобен,
А голос её пусть чарует, смущая сердца….
Работай, Гефест, и свой труд доведи до конца.
Прекрасное здесь создавать, как никто, ты способен.[7 - Все здания на Олимпе были построены Гефестом, а также отец Гефеста, Зевс поручал изготавливать свои, не знающие промаха, молнии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%97%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%B0) своему сыну.]
Над ней потрудиться придется, и прочим богам.
Я каждому ныне по силам задание дам».

И вот повеление Зевса исполнили боги.
Прекрасную девушку сделал Гефест из земли.
Её оживили, умыли, поставив на ноги.
И всё, что велел громовержец, проделать смогли.
Афина-Паллада соткала для девы одежды.
В одежды, что солнце, хариты её облекли.
Затем ожерелье, красы здесь не виданной прежде,
Надели на шею и в зал к зеркалам повели.
Там оры на пышные кудри венок возложили
Из благоухавших прекрасных весенних цветов.
Гермес был на месте. В уста ей вложить он готов
Красивые речи, но лживыми речи те были.
Пандорой все боги согласно её нарекли,
Поскольку её наделили дарами небес и земли.[8 - Пандора значит – наделенная всеми дарами]

Когда это зло для людей подготовлено было,
Гермеса позвал к себе Зевс и велел отнести
Пандору на землю, и там аккуратно и мило
В дом брата титана опального ловко ввести.
О, да! Прометей много раз уговаривал брата
Дары громовержца не трогать и не принимать.
Боялся, что эти подарки подлогом чреваты,
Что беды в себе для людей они могут скрывать.
Но Эпиметей не послушался мудрого брата.
Влюбился в Пандору, плененный её красотой
И взял её в жёны. В свой дом её ввёл с добротой.
Всё было, как Зевс пожелал, свершено безвозвратно.
Ведь вскоре узнал он, как много обмана и зла
Пандора всем людям земли в тот же день принесла.

Красивый сосуд, плотно крышкой закрытый тяжёлой,
Хранился у Эпиметея с неведомых пор,
Недавних, возможно, но только никто и не помнил,
Когда в дом попал он и как – всем домашним укор.
А, что в том сосуде у Эпитемея не знали.
Открыть не решались, всегда обходя стороной,
Поскольку какие-то слухи до них долетали,
Что лучше не трогать сосуд, что грозит он бедой.
Пандора была любопытной и страха не знала.
Тяжёлую крышку сосуда, не думая долго, сняла.
И тяжкие беды людей, без конца, без начала,
Рванулись на волю. На дне лишь Надежда была.
Но крышка сосуда закрылась по воле небес.
Надежду не выпустил к людям сиятельный Зевс.

Счастливыми жили до этого мирные люди.
Ни зла, ни болезней, ни бедствий не знали они.
Помыслить никто и не мог, что такое с ним будет
На землю пришли тихой поступью чёрные дни..
Теперь мириады болезней и бедствий, обманов
Меж бедных людей разошлись, затопили эфир.
Всю жизнь для людей на земле занесло, как туманом
И зло расползалось, волной захватив целый мир.
Неслышно в дома заходили болезни и беды.
Их Зевс-громовержец на то и лишил голосов.
Чтоб делали дело, и лишних не тратили слов,
Чтоб страшно страдали мужчины и дети, и деды.
И в мире страданий отныне Пандора живёт
И вместе со всеми мечтает о счастье и ждёт…

Эак
По поэме Овидия «Метаморфозы» и др. источникам

Похитил однажды сиятельный Зевс дочь Асопа.
Речной это бог, и Эгиной звалась его дочь.
На остров её он унёс от родного порога,
И там с ней провёл громовержец счастливую ночь.
Ойнапию – тот островок, ныне знают Эгиной.
Назвал его Зевс так в честь девы прекрасной своей.
И там родила дочь Асопова славного сына
Эак возмужал и добился признанья людей.
Ведь в Греции всей с ним любовью никто не сравнится
К правдивому слову и правде, и быть всё должно
У них справедливо и честно всегда решено.
И в маленьком царстве своём Эак к правде стремится.
На светлом Олимпе он был олимпийцами чтим,
И в спорах своих посылали нередко за ним.

Судьёй стал Эак после смерти, во мраке Аида      ,
По воле богов, как Минос и герой Радамант.[9 - Радамант – сын Зевса и Европы после смерти за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B0%D0%BA) стал судьёй в загробном мире]
Одна лишь ревнивая Гера его ненавидит.
Спустила на царство Эака глубокий туман.
Полгода держался туман. Разогнал его ветер,
Но гибель тот ветер дыханием южным принёс.
В тлетворном тумане на мрачном и душном рассвете
Он тысячи змей в водоёмы Эгины нанёс.
Людей отравили те змеи губительным ядом.
И мор начался на Эгине ужасный тогда.
Весь остров накрыла собою сплошная беда.
Последний ребёнок глядит умирающим взглядом.
Остались в живых лишь Эак и его сыновья.
И к небу он руки воздел и рыдал, вопия:

«О, Зевс! О, великий эгидодержавный бог неба!
Коль был ты супругом Эгины и мой ты отец,
Меня не стыдишься, молю, чтобы кем бы я ни был,
Верни мне народ мой. Пусть будет несчастьям конец!
Иначе, прошу, и меня скрой во мраке могилы»!
И Зевс дал знаменье Эаку, что внемлет мольбе.
В безоблачном небе вдруг молния даль осветила
И гром раскатился – ответ на мольбу о судьбе!
Молился Эак у огромного, старого дуба
Отцу его – Зевсу тот дуб с первых дней посвящён
У самых корней, на зелёной траве видит он
Большой муравейник, прикрытый землёю, как шубой.
И долго Эак наблюдал, как живут муравьи,
Как строят свой город, как полнят запасы свои.

И к Зевсу с молитвой горячей он вновь обратился:
«Отец мой, ты столько же граждан здоровых создай
И трудолюбивых, чтоб город родной возродился,
Сколь здесь муравьёв в муравейнике есть, их мне дай».
Лишь только закончил Эак обращение к богу,
Как дуб отозвался – листва задрожала на нём,
Хоть не было ветра, она шелестела в тревоге.
И понял Эак: «Я услышан – ещё поживём»!
И ночью, окутавшей землю, увидел во сне он
Дуб Зевса священный, раскинувший ветви свои.
До самой вершины ползли по нему муравьи.
По листьям, по веткам стремились к далёкому небу.
Вдруг дуб всколыхнулся, и все муравьи, что на нём,
Посыпались вниз, нескончаемым рясным дождём.

На землю упав, муравьи становились крупнее.
Вот на ноги встали и приняли облик людской.
Проснулся Эак, только вещему сну он не верит
И смотрит на жизнь с неизбывной и мрачной тоской.
Но слышит он шум за окном, голоса, говор ясный.
Такого Эак на Эгине давно не слыхал.
«Не сон ли опять?– он подумал, но сын его старший, вбегая, кричит: «Ты такого ещё не видал!
Иди же, отец! Ты увидишь великое чудо!
Такое, какого ты в жизни не ждал, мой отец»!
И вышел Эак из покоев. Мученьям конец!
Он видит вокруг все погибшие ранее люди!
Всё знали они о молитве его и о нём.
И стал он, как прежде, народу любимым царём.

И править народом по правде Эак не устанет.
Людей же своих называет он мирмидоняне[10 - От слова мирмекс – муравей]
Данаиды

Основа – трагедия Эсхила «Молящие о защите»

Родился от Зевса Эпаф у красавицы Ио.
И сын его Бел двух могучих мужей породил.
Данай и Египт возмужали, сильны и красивы.
Чтоб править страною своей не жалел каждый сил.
Землёю, которую, благостный Нил орошает,
Владеет Египт. Даже имя своё от него
Страна та с неспешным течением лет получает.
Данай же в пустыне у моря добился всего.
Он Ливией правит. Успешно торгует с другими.
И боги им дали обоим красивых детей.
Имеет Египт при себе пятьдесят сыновей.
Египта на свете продолжено славное имя.
А как же Данай? Пятьдесят дочерей у него.
Красавицы все ненаглядные дочки его.

Своей красотою они египтян потрясали.
Египта сыны захотели вступить с ними в брак.
Но только Данай с дочерьми наотрез отказались.
За брата идти ни одна не желает никак.
Тогда египтяне войною пошли на Даная.
И в кровопролитных боях был Данай побеждён.
И царство своё, и большие богатства теряя,
Поспешно бежать с дочерьми из страны должен он.
Богиня Афина-Паллада ему помогала
Построить впервые огромных размеров корабль.
На нём с дочерьми и пустился в безбрежную даль
Данай, побеждённый и зла переживший немало.
Их долго носило по морю, но ветер принёс
Корабль их плавучий и крепкий на остров Родос.

Однако они на Родосе недолго пробыли.
Боялся Данай, что Египт здесь настигнет его.
Святилище тут основал он богине Афине.
Богатые жертвы принёс ей от сердца всего.
И дальше поплыли они, к берегам Арголиды,
На родину славной прабабушки, нежной Ио.
Надеялся старый Данай только здесь на защиту
От брата Египта, сынов ненавистных его.
И вышли на берег одна за другой данаиды.
Масличная ветвь колыхалась у каждой в руке.
Пустынно вокруг: ни людей, ни следов на песке
И девы проходят под видом мольбы о защите.
Но, что там за облако пыли за дальним холмом?
А вот показались и шлемы блестящие в нём.

И шум боевых колесниц по степи прокатился.
То войско царя Арголиды Пеласга идёт.
А вот он и сам впереди своих войск появился.
Ему доложили про странного судна приход.
С ветвями в руках, умоляют его о защите
Прекрасные девы от гордых Египта сынов.
И именем Зевса не выдать их просят открыто
Но он оказать им защиту пока не готов.
Он знает теперь: не чужие они в Арголиде.
Прабабушка девушек Ио ведь здесь родилась.
Но знает, что грозная сила за ними гналась.
И он опасается дать этим девам защиту.
Что делать ему? Но боится он гнева богов.
Ведь Зевс покарает того, кто основу основ

Нарушит, и тех оттолкнёт, кто его умоляет
Спасти, приютить, от великой беды оградить.
Но граждан Аргоса Пеласг убедить обещает
В Аргос увести их, принять, от врагов защитить.
Уходит Пеласг. А Данай с дочерьми в ожиданье.
Трепещут сердца. Все они с нетерпением ждут
Решенья народного в светлом Аргосе, собранья.
Часы ожидания неотвратимо идут.
Но близко несчастье. Корабль из Египта причалил
И вестник на берег выходит. Он силой грозит.
И всем данаидам взойти на корабль он велит.
За руки хватает. На помощь и слуги примчались.
Но прибыл Пеласг. Под защиту он взял данаид,
Не глядя на то, что войной ему вестник грозит.

И дни пролетели. Приплыли сюда египтяне.
Суда парусами накрыли почти весь залив.
И воины вышли на берег. Их шлемы сияли,
Щиты их сверкали в рождавшемся свете зари.
Кровавая битва в полях и горах Арголиды
Недолгой была. Египтяне храбры и сильны.
Пеласг и бойцы из Аргоса в сраженье разбиты.
И царь удалился в изгнанье на север страны.
Лишь битва утихла, Даная в Аргосе избрали
Царём, проявив уваженье к сединам его.
Но против египтян он сделать не мог ничего,
Чтоб требовать те дорогих дочерей перестали.
Напротив, Египта сыны угрожали войной,
Построив отряды, готовые ринуться в бой.

Одно лишь осталось, отдать данаид им прекрасных,
Как требуют, в жёны. Они ж гарантируют мир.
Данай согласился. Всё было так просто и ясно.
Назначили свадьбы, и сели за свадебный пир.
Пышнее ещё не видали в краях этих свадеб.
Египтпа сыны поскромней не желали никак.
И верили все, что пришло долгожданное счастье,
Не зная, не ведая, что им сулит этот брак.
Закончился свадебный пир, смолкли звонкие гимны.
Потухли все факелы. Ночь на Аргос наползла.
Судьба не для мести ли страшной её избрала?
За тучу укрылась луна. Тишина, как в могиле.
Но вот в тишине прозвучал стон предсмертный, глухой.
Ещё и ещё нарушают покой городской.

Под ночи покровом свершили ужасное дело
Прекрасные девы по воле отца своего.
Кинжал каждой выдал Данай. В распростёртое тело
Уснувшего мужа все девы вонзили его.
Так смертью ужасной, позорной, слепой и бесславной
Погибли Египта сыны, обретя данаид.
Но спасся Линкей – самый юный, красивый и славный.
Его не смогла Гипермнестра кинжалом пронзить.
Успела его полюбить. Был он добрым и нежным.
Его разбудила и тайно ушли из дворца.
Она опасалась безмерного гнева отца,
Хотя понимала, что встреча с отцом неизбежна.
И точно. В неистовый гнев погрузился Данай,
Когда о поступке своей Гипермнестры узнал.

Он в цепи её заковал и отправил в темницу.
Суд старцев Аргоса собрался её осудить
За непослушанье отцу. Эти важные лица
Решили, что нужно преступную деву убить.
Но тут зал суда во дворце затопило сиянье.
С Олимпа богиня любви Афродита сошла
Златая богиня не зря посетила собранье.
Она Гипермнестру с любимым от казни спасла.
И стала женой Гипермнестра красавца Линкея.
И был на Олимпе богами тот брак закреплён.
Потомство великих героев дал Греции он:
Героя Геракла и сына правнучки Персея.
Других данаид Зевс не дал погубить, пожалел.
Афине с Гермесом очистить он их повелел.

Данай же устроил в Аргосе великие игры.
Богам – олимпийцам он их посвятил, как всегда.
На них побеждал самый сильный, умелый, открытый.
В награду ему в жёны дочь царь Данай отдавал.
Но не было их злодеянье совсем безнаказным.
Во мрачном Аиде их вечная кара нашла.
Они после смерти в Аиде без отдыха, сразу
Должны приниматься за странные эти дела.
Громадный сосуд, не имеющий дна, наполняют
Водой данаиды, черпая её из реки.
Умом не постичь их страданий, сердечной тоски
Вода из сосуда без дна, сколь ни лей, вытекает.
И так день за днём, год за годом навеки всегда
За их злодеянье – ведёрко, сосуд и вода…

Персей
По поэме Овидия "Метаморфозы"

Рождение Персея

В то время в Аргосе Акрисий был царь, внук Линкея. И дочь он Данаю имел, неземной красоты.
Берёг её царь, ничего для неё не жалея,
Всё делал, чтоб в жизнь воплощались девичьи мечты.
Но, горе! Оракул, который грядущее знает,
Явился в Аргос и Акрисию твёрдо сказал,
Что примет он смерть от руки внука – сына Данаи.
Акрисий грустил. Он боялся и очень страдал.
Затем под землёй он построил из бронзы и камня
Обширный покой и Данаю туда заключил.
И всем, кроме няни являться туда запретил.
Никто не увидит Данаю, лишь старая няня.
Но Зевс – громовержец! Преград для него в мире нет.
В подземный покой проложил он свой радостный след.

Увидев Данаю, влюбился в неё безнадежно.
И вот обернувшись весенним дождём золотым,
Ласкать её начал то грубо, то ласково, нежно.
И дева ему отдалась, пробуждённая им.
И стала Даная любимой женою Зевеса.
От этого брака мальчишку она родила.
Чудесный ребёнок играл с ней и рос за завесой
Персеем Даная его в добрый час назвала.
Однажды Акрисий услышал внизу смех ребёнка.
Он к дочке спустился, желая узнать, что за смех.
Вошёл и застал их в разгаре весёлых потех.
К вошедшему тянет ручонки прелестный мальчонка.
Когда царь узнал, что малыш его собственный внук, он тотчас пророчество вспомнил и дикий испуг

Его обуял, и себе не находит он места.
Всё думает царь, как ужасной судьбы избежать.
Тоскует, не спит и в просторном дворце ему тесно.
И вот приказал слугам ящик огромный создать.
Данаю с малюткой Персеем он в ящике этом
В пучину морскую велел с корабля погрузить.
И ящик поплыл по волнам и последним приветом,
Мелькнул вдалеке и исчез, будто лопнула нить,
Его привязавшая прочно к безумному взору
Царя и отца, что за ящиком долго следил.
А ящик по бурным, солёным волнам плыл да плыл,
То, падая в пропасть, то, словно взбираясь на гору.
Но вот остановка, застрял он, наткнувшись на риф
Под берегом острова в море Эгейском – Сериф.

На острове этом рыбак в это время рыбачил.
То Диктис, царя островка он двоюродный брат.
И видит он ящик на скалах – большая удача!
Сзывает людей, и на помощь бегут все подряд.
Открыли. И видят они, к своему удивленью,
Прекрасную женщину. С нею прелестный малыш.
К царю Полидекту повёл их рыбак, без сомненья.
Он знал, что понравятся дева и мальчик – крепыш.
И вот при дворце Полидекта Персей развивался.
Стал юношей сильным и стройным, блистал красотой.
А ловкостью, мужеством с ним не сравниться никто,
Кто б здесь на Серифе, его превзойти ни старался.
Персей на Серифе блистал, как большая звезда.
Такого здесь раньше не видел никто никогда.

Персей убивает горгону Медузу

А царь Полидект нехорошее дело задумал.
Он хочет Данаю насильно взять в жёны себе.
Она же об этом союзе не хочет и думать.
Молитвы и слёзы её достигают небес.
Персей заступился за мать. Пригрозил Полидекту.
Разгневался царь и с тех пор думать стал об одном:
Что сделать ему, чтоб заносчивый юноша этот
Покинул и остров Сериф, и его царский дом.
И лучше бы было, чтоб он никогда не вернулся.
И, злое задумав, Персея к себе он зовёт.
С усмешкой коварной, вопрос он ему задаёт:
«Считают, что ты на Олимпе богам приглянулся.
И, если действительно Зевс твой великий отец,
То ты не откажешься подвиг свершить, наконец?

На сердце не ляжет опасность мучительным грузом?
Докажешь мне это, когда для меня принесёшь,
Ужасную голову монстра горгоны Медузы!
Конечно, сперва ты её победишь и убьёшь».
И гордо взглянув на царя, так Персей отвечает:
«Ну, если царю очень нужен подарок такой,
То я принесу его точно, но только не знаю,
Когда доберусь до горгон, и обратно – домой».
На край ойкумены подался Персей. Крайний Запад,
Где властвует Ночь и бог смерти Танатос царит.
Там жили горгоны, безмерно ужасны на вид.
Как сталь, чешуя на телах их сверкала, а лапы
Из бронзы литой, со стальными когтями на них,
могли разорвать на куски человека за миг.

Один только меч мог рубить чешую этих монстров.
Один лишь на свете – Гермеса изогнутый меч.
Лишь этим мечом было можно, хотя и непросто,
Отсечь у горгоны ужасную голову с плеч.
А вместо волос у горгон извивались, шипели
Гремучие змеи, и капал из пастей их яд.
С их мерзких и яростных лиц не мигая, глядели
Два глаза горящих. Живое разил этот взгляд.
Лишь только на миг, посмотрев на горгону однажды,
Живой человек превращается в камень гранит.
И, чтоб он ни делал, стоит ли, иль быстро бежит,
Любой человек каменел, даже самый отважный.
На крыльях могучих горгон золотое перо.
На них проносились они, разрезая простор.

И горе тому, кто в пути повстречался горгонам
Они человека могучими лапами рвут,
Пьют кровь этой жертвы, урча, с упоительным стоном.
И новую жертву со временем ищут и ждут.
Да, подвиг тяжёлый Персею свершить предстояло.
Но, нет! Не дадут на Олимпе погибнуть ему.
Ему – сыну Зевса! И сделано было не мало,
Чтоб эту победу ему совершить самому.
На помощь Персею немедля явились Афина –
Любимая дочь громовержца и быстрый Гермес.
И храбрость Персея, взыграв, поднялась до небес!
Богиня – сестра и посланник богов – вот картина!
Афина Персею блестящий дала медный щит.
Всех жутких горгон, словно зеркало он отразит.

Гермес дал Персею свой меч, словно воск разрубавший
Железо и медь, даже самую твёрдую сталь,
И скрылся из глаз, на прощание путь указавши
К местам, где горгоны живут, в необъятную даль.
Персей долго шёл по горам, по лесам и равнинам.
Прошёл много стран, их народы в пути он узнал.
И мрачной страны он достиг, и с пологой вершины
Трёх грайи – трёх древних старух у скалы увидал.
Три старые грайи, седые ещё от рожденья,
Имели один только видящий глаз на троих.
И поочерёдно, к безглазым с большим уваженьем,
Одна из сестёр проводила ослепших двоих.
Когда же сестра отдавала подруге их глаз,
Три старые грайи слепыми бывали в тот час.

Они укрывали дорогу к горгонам завесой.
И знали на каменный остров горгон все пути.
И ночью подкрался Персей по совету Гермеса,
К старухам и ждал, когда встанут, чтоб дальше идти.
В момент, когда средняя крайней их глаз отдавала,
И были три грайи слепы, как бескрайняя ночь,
Он руку подставил. В ладонь его тотчас упал он –
Единственный глаз. С ним немедля отпрыгнул он прочь.
От ужаса вскрикнули грайи. Что делать? Как быть им?
И стали Персея молить, чтобы отдал им глаз.
«Дорогу к гаргонам – и глаз отдаю вам тотчас!–
Промолвил Персей. Осторожно руками своими
Держал этот глаз. Но ответ долго ждать не пришлось.
Открыли старухи, скрывая обиду и злость,

Дорогу на остров горгон. И отправился дальше
Довольный Персей. А дорога его привела
К приветливым нимфам, которые ведали раньше,
Что будет герой проходить на большие дела
Их край. Повстречали его и вручили подарки:
Владыки подземного царства торжественный шлем,
Который невидимым делал, хоть днём самым ярким,
Любого. Надевший его исчезает совсем.
Крылатую пару сандалий ему подарили.
Надел, и лети, словно птица в любые края.
И сумку. Такую, что, чтобы в неё ни вложили,
Скрывается в ней, суть свою от людей утая.
Надел шлем Аида Персей и сандалии взял,
Ремнями надёжно и крепко к ногам привязал,

Чудесную сумку закинул за плечи и сразу
Взлетел над землёй и понёсся на остров горгон.
Под ним развернулась земля и, доступные глазу,
Открылись просторы лесов, золотой небосклон.
Вон горы вдали. Их вершины, покрытые снегом,
Горят, как алмазы при свете вечерней зари
Там озеро в дымке, уснуло в покое и неге
Обширна земля и прекрасна, куда ни смотри.
Всё дальше несётся Персей. Поднимается вскоре,
Туда, где орлы не взлетают на крыльях своих.
А вот и блеснуло расплавленным золотом море.
Летит он над морем, и больше не видно земли.
И видит: чернеет полоска в дали голубой.
То остров горгон. В чёрных скалах рокочет прибой.

Но, что там, в вечерних лучах нестерпимо сверкает?
Спускается ниже Персей. Три горгоны пред ним.
На чёрной скале золотые их крылья сияют,
И медные лапы раскинув, спят крепко они.
Клубок сонных змей, что на их головах шевельнулся.
Страшнее картину нарочно придумать нельзя.
Над ними Персей пролетел, поспешив отвернуться.
Ведь глянешь им в лица, и этим погубишь себя.
Тогда щит – подарок Афины-Паллады блестящий,
Персей применил. Отразились, как в зеркале в нём
Горгоны. Все три. Чешуя их горела огнём.
Но, кто же Медуза из этих привольно лежащих?
Они друг на друга похожи, их не различить,
А смертна Медуза. Её только можно убить.

В раздумье Персей. Тут Гермес незаметно явился.
На ухо шепнул: «Опускайся скорее смелей»!
Медузу ему указал он и тотчас простился.
Сказал на прощание: «Та, что над морем, правей»!
Как падает с неба орёл на приметную жертву,
Так ринулся к спящей Медузе крылатый Персей.
Глядит в ясный щит, чтоб последним ударом стал первый.
А змеи, почуяв кончину хозяйки своей,
С шипением грозным восстали, ощерились страшно..
Горгона Медуза уже открывает глаза.
Но меч от Гермеса тотчас своё слово сказал.
Одним лишь ударом, кружа над Медузой, отважно
Персей отрубил её страшную мёртвую голову с плеч.
И в ножны вложил от Персея полученный меч.

И тёмная кровь обезглавленной жуткой горгоны
Потоком текла по скале, а из тела её
Крылатый Пегас взвился к небу, а следом со стоном
Взлетел великан Хрисаор на земное житьё.
Тут мёртвую голову быстрый Персей поднимает
И в сумку волшебную тотчас, не глядя, кладёт.
А тело Медузы всё ниже по склону сползает
И падает в море, в пучину взволнованных вод.
От шума падения сёстры Медузы проснулись,
Над островом носятся, ищут убийцу сестры.
Глаза их сверкают, железные когти остры
Но тихо вокруг, ни души. И обратно вернулись

Персей же в Аидовой шапке, невидим летит
Над Ливией жаркой. Пусыня. Безжизненный вид.

Сквозь сумку закапала кровь – через ткань просочилась.
Из крови горгоны в песках родилось много змей.
В горячих песках ядовитые гады плодились
И вскоре пошли наползать на селенья людей.

Персей и Атлас

По небу несётся Персей прочь от острова смерти.
Пустыни и море остались теперь позади.
Он весело мчится, как тучка гонимая ветром.
Могучего Атласа царство лежит впереди.
Достиг он страны, где царит сын титана Япета
И брат Прометея. Здесь Атлас владеет землёй.
Она процветает в объятиях вечного лета,
Не зная страданий, разящих холодной зимой.
Отары овец тонкорунных, быков круторогих,
Коров дивной масти стада на зелёных полях.
И зреют плоды на деревьях в прекрасных садах.
Но дерево было одно, и был Атлас в тревоге,
Что к этому дереву юный сын Зевса придёт,
Плоды дочиста оборвёт и с собой унесёт.

Богиня Фемида такое ему предсказала.
А яблоня эта была золотой до корней.
И листья, и ветви её были все из металла
И яблоки чистого золота были на ней.
И Атлас свой сад окружил высоченной стеною
Дракон огнедышащий стражем стоял у ворот.
И всех чужестранцев старался вести стороною –
Боялся, что с ними сын Зевса к садам подойдёт.
К нему на крылатых сандалиях с неба спустился
Персей, и сказал ему: «Здравствуй могучий титан!
Персей я, сын Зевса. Тебя я прошу, великан,
Как гостя прими меня в доме. Я так утомился:
Мне подвиг великий сейчас совершить удалось.
Гаргону Медузу убил. Нелегко мне пришлось»!

Лишь Атлас узнал, что сын Зевса у них появился,
Он вспомнил о том, что сказала Фемида ему.
И грубо ответил Персею: «Ты зря похвалился,
Что подвиг великий свершил! Никогда никому
Горгон не убить! Как и то, что ты сын громовержца
Ты нагло солгал. Убирайся отсюда скорей»!
Разгневан Персей. Растревожено доброе сердце.
И Атласу гневно сказал он, застыв у дверей:
«Ну, что ж, великан! Ты меня прогоняешь напрасно.
А я на прощанье подарок тебе поднесу»!
Медузу из сумки достав, подержал на весу,
а сам отвернулся, не глянув на облик ужасный.
И чудо свершилось. Не верил в него сам герой!
Но Атлас мгновенно застыл, став огромной горой!

Усы, борода, шевелюра в леса обратились,
А руки и плечи, как грубые скалы стоят.
В вершину горы, в тот же миг, голова превратилась
И к самому небу ушла, где лишь тучи парят.

И Атлас – гора свод небесный с тех пор подпирает
С планетами, звёздами, крепко он держит его.
Персей же, поспав до утра, свой полёт продолжает.
Здесь, в Атласа царстве не держит его ничего…

Персей спасает Андромеду

Большой путь Персей одолел и до царства Кефея
В полёте своём долетел. Перед ним Океан.
У берега моря скала. Только, что там белеет?
Неужто он женщину видит сквозь лёгкий туман?
Стремится он к ней. На замшелой скале, над водою
Прекрасная девушка, горько рыдая, стоит.
Прикована крепко к скале, к ней прижата спиною,
Немая от жуткого страха, она вся дрожит.
Была это юная царская дочь Андромеда.
Вину её матери ей суждено искупить.
Ведь Кассиопея недавно смогла прогневить
Всех нимф Океана, их гордость серьёзно задета.
Она заявила, гордясь красотою своей:
«Прекрасней меня женщин нет среди нимф и людей»!

Разгневались нимфы, и бога морей Посейдона
Молили Кефея с супругой его наказать.
И бог Посейдон согласился, внимая их стонам,
И чудо морское решил на Кефея наслать.
Чудовище это на вид исполинская рыба.
Оно выбиралось на берег, круша всё подряд.
Владенья Кефея, как будто придавлено глыбой.
Для жуткого монстра того нет ни стен, ни оград!
Наполнилось стоном и плачем всё царство Кефея.
И он обратился к оракулу Зевса в Оммон[11 - Находился в оазисе Ливийской пустыни, на запад отЕгипта.]
С вопросом: что сделать, чтоб кару унял Посейдон?
Ответ был ужасен. Оракул сказал, сожалея:

«Ты должен чудовищу дочь Андромеду отдать.
Оно растерзает её и уйдёт навсегда".

Народ разузнал, что оракул сказал и заставил
Царя приковать Андромеду у моря к скале.
Её и увидел Перссй, и полёт к ней направил.
Как статуя белого мрамора в утренней мгле
сияет она, но он видит, что дева живая!
Ведь катятся крупные слёзы из дивных очей
Прекрасные волосы ветер морской развевает.
С восторгом глядит на неё подлетевший Персей.
Любовь разливается в сердце могучей лавиной.
И ужас, и жалость теснят его грудь до предела.
Спустился он к ней: «Ты скажи мне, прекрасная дева,
Чья это страна и ещё – назови своё имя.
За что ты прикована здесь, расскажи, не таясь.
Открой мне всю правду, скажи всё, как есть, не стыдясь»!

Открыла ему Андромеда, за что здесь страдает.
О, нет, не свою искупает она, а чужую вину.
Невинная, жуткую смерть за других принимает,
Спасая от чудища дом и родную страну.
Ещё не успела закончить рассказ Андромеда,
Как вздыбилось море огромной, кипящей волной.
И чудище, людям несущее горе и беды,
Восстало над морем сверкающей, чёрной стеной.
Разверстая пасть угрожает расправой ужасной. Кричит Андромеда и рвётся. Спасения нет. Примчались на берег Кефей и царица вослед.
Рыдают они. Только горькие слёзы напрасны.
Погибнет их дочь. И тогда говорит им Персей:
«Вы слёзы успеете лить, а сейчас поскорей

Услышьте меня и немедля примите решенье.
Персей я – сын Зевса. Гаргону Медузу убив,
Лечу я домой. Пролетал через ваши владенья.
И вот Андромеда! Я сердцем её полюбил
Прошу её в жёны. Я сделаю всё для спасенья»!
Согласен Кефей, рада слышать такое жена.
Ведь Кассиопея виновна в беде без сомненья.
Готовы на всё ради дочери он и она.
В приданное царство Кефей предлагает Персею.
Чудовище близко. Несётся по волнам оно,
Сейчас Андромеде растерзанной быть суждено!
У моря от страха пришедший народ цепенеет.
В полёте стрелы жуткий монстр от заклятой скалы
И в воздух взлетает Персей, как взлетают орлы.

И тень от Персея на волны морские упала.
Чудовище ринулось с яростью тень проглотить.
Персей моментально, ни мига в полёте не ждал он,
Успел свой изогнутый меч монстру в спину вонзить.
Почувствовав рану, чудовище в волнах поднялось.
Забилось в воде, погружаясь до дна, и наверх.
И тысячи брызг от хвоста выше скал разлетались,
И пена покрыла всё море, как иней и снег.
Раскрыв пасть, бросается монстр из воды на Персея.
Но тот, словно чайка, в крылатых сандальях своих.
Удары наносит ему Андромеды жених –
Удар за ударом, воздушным пространством владея.
Из пасти чудовища хлынули кровь и вода.
Близка его гибель, не станет вредить никогда.

А крылья сандалий Персея изрядно намокли.
Они еле держат героя. Прервётся полёт.
К скале он пронёсся, под люда пришедшего вопли.
Скалу обхватив, с нетерпеньем чудовище ждёт.
Подплыло оно. Сын Данаи с огромною силой
Свой меч монстру в грудь до упора три раза всадил.
Окончился бой. Жуткий монстр в толщу вод, как в могилу
Качаясь, ушёл. Всё затихло. Он больше не всплыл.
И радостным криком весь берег морской огласился.
Все славят героя. К скале с Андромедой спешат.
Оковы снимают, несут белоснежный наряд.
Последний полёт, и Персей рядом с ней очутился.
Невесту прекрасную в царский дворец он ведёт.
Он счастлив победой. Он любит, и сердце поёт.

Свадьба Персея

Богатые жертвы Персей отцу Зевсу приносит.
Афине-Палладе, Гермесу – никто не забыт.
Страданьям конец. И поля и сады плодоносят
Стадам и отарам путь к пастбищам сочным открыт.
И свадебный пир начался во дворце у Кефея.
Эрот с Гименеем на свадьбу Персея пришли
Весенних цветов и венков нанесли, не жалея,
И яркие факелы в честь новобрачных зажгли.
Кифары звучат, заливаются звонкие лиры,
И свадебный хор громогласные гимны поёт.
И настежь все двери дворца – проходи, кто идёт!
Сегодня здесь место найдётся любому для пира.
Царь с Кассиопеей с детьми за роскошным столом
Веселье и радость сегодня пришли в этот дом.

О подвигах славных Персей повествует средь пира.
Но, что там за шум? Звон оружия хор заглушил.
Клич воинов бурей разнёсся над городом мирным.
То первый жених Андромеды Финей подступил.
Вошёл во дворец. Потрясая копьём, восклицает:
«О, горе тебе, подлый вор – похититель невест!
И пусть даже Зевс-громовержец тебе помогает,
Тебя не спасут от меня ни сандальи, ни сила небес»!
Финей уже бросить копьё в груди Персея собрался,
Но тут царь Кефей руку поднял и стал говорить:
«Ты хочешь Персея за подвиг его наградить?
Хороший подарок в руке у тебя оказался!
Скажи мне, Персей ли похитил невесту твою?
А может недавно, у жизни своей на краю

Когда на погибель вели Андромеду толпою,
Тогда и похитили люди её у тебя?
И где же ты был, почему этой твёрдой рукою
Её не отбил, не увёл, больше жизни любя?
А ныне ты хочешь награду отнять у Персея.
Который в кроваом, смертельном бою победил
Зачем же ты сам в грозный час не явился за нею?
Сражаться с чудовищем попросту не было сил»?
Финей не ответил Кефею, лишь злоба копилась.
Смотрел на Персея, затем весь напрягся и вдруг
В Персея копьё запустил. Все застыли вокруг.
Но мимо копьё пролетело и в ложе вонзилось.
Персей его вырвал могучей рукой и тотчас
В Финея метнул. Но остался живым в этот раз

Соперник коварный – за жертвенник быстро укрылся.
И в голову Рета попало копьё. Он убит.
И бой закипел. В мирный дом ураганом вломился.
Персей смертоносным мечам набежавших разит.
С Олимпа на помощь Персею примчалась Афина.
Прикрыла эгидой своей и вдохнула в него
Безмерное мужество духа, как в брата, как в сына.
И мощно разит он врага, не страшась никого.
Гора мёртвых тел, вражьей кровью залитых обильно
Пред ним громоздилась. Огромную чашу схватив
Из бронзы литой для вина, он её запустил
В борца Эвритоя. Удар оглушительно сильный
Разнёс тому шлем, и сразил храбреца наповал
Гигант покачнулся и мёртвым на трупы упал.

Однако немало героев пришли за Финеем,
Чтоб вместе пришельца мечом и копьём укротить.
Персей же – чужой, чужеземец здесь, в царстве Кефея.
Товарищей нет у него, чтобы в битве врага разгромить.
Один он сражается с множеством воинов сильных.
Соратники пали в жестокой, кровавой борьбе.
Персей у колонны, щитом укрываясь Афины,
Дерётся отважно, во вражеском полукольце.
И видит Персей, что грозит ему скорая гибель.
Враги прибывают. Их, сколько ни бей – всё идут!
Тогда сын Данаи воскликнул: «Останетесь тут!
Я помощь найду у врага. Он теперь мой хранитель»!
И голову жуткой Медузы Персей достаёт
Из сумки чудесной. Не смотрит он сам на неё.

«Кто друг мне, скорей отвернитесь, смотрите на стены»!
И поднял, как мог высоко, этот жуткий предмет!
И ряд нападавших застыл, превратился мгновенно
В чудесные статуи – в мире искуснее нет!
Застыли: одни, замахнувшись мечом, а другие,
Копьём угрожая, а третий лук мощный поднял.
Один только взгляд на Медузу тотчас обратил их
В холодные статуи. Ими заполнен весь зал.
Финей ужаснулся, лишь только увидел такое.
Упав на колени, молил он Персея, просил:
«Великий сын Зевса! О, да! Ты меня победил!
Так спрячь же скорее чудовище крепкой рукою!
Оставь мне лишь жизнь, остальное, что хочешь, возьми!
Молю, не губи, сколь дано, дай пожить меж людьми»!

С насмешкой ответил Персей на стенанья Финея:
«Не бойся, Финей, жалкий трус! Не сразит тебя меч!
Надолго тебя награжу! Во дворце у Кефея
Стоять будешь вечно, чтоб память о свадьбе сберечь,
Ещё, чтоб жена, Андромеда моя, утешалась
Скульптурой прекрасной. Ведь ты её первый жених!
Взгляни-ка сюда. Это всё, что при жизни осталось.
Ну, что ж ты, герой и воитель, от страха притих»?
И мертвую голову с тем протянул он к Финею.
И, как ни старался Финей на неё не глядеть,
Но странная сила влекла этот страх одолеть
И взгляд его всё же упал на неё. Каменея,
Он мраморной статуей стал, и, склонившись, как раб
Стоит пред Персеем покорен, унижен и слаб.

Возвращение Персея на Сериф

Недолго Персей оставался в гостях у Кефея.
Домой после битвы кровавой хотелось уйти.
И он с Андромедой, о матери мысли лелея,
Ушёл на Сериф, Через день уже были в пути.
И вот возвратились они на Сериф, к Полидекту.
Свою мать Данаю в великом он горе застал.
Её красотой был пленён Полидепкт и нередко
Открыто и нагло к красавице он приставал.
Спасаясь, Даная нашла в храме Зевса защиту.
Не смела она храм покинуть, хотя бы на миг.
Персей был разгневан, и гнев его пика достиг,
Когда во дворец к Полидекту пришёл он с обидой.
А царь Полидект в это время друзей принимал.
Он с ними сидел за роскошным столом – пировал.

Увидев Персея живым, Полидект удивился.
Не ждал, что вернётся Персей, полагал, что погиб,
Когда, где-то там он с горгонами страшными бился.
И вот перед ним он живой и здоровый стоит!
Сдержался Персей и не бросил в лицо обвиненья
Царю Полидекту. Он ясно и громко сказал:
«Я прибыл домой и подарок со мной без сомненья.
Я выполнил всё, что ты выполнить мне приказал.
Принёс тебе голову страшной Медузы горгоны».
Но, нет. Полидект не поверил. Лжецом обозвал.
Друзья на героя насмешек обрушили шквал.
Простить оскорбленья Персей не сумел. «Что ж, законно,
Представив трофей, я свою правоту докажу.
Достану из сумки, представлю и вновь уложу»!

И, грозно очами сверкнув, вынимает из сумки
Горгоны Медузы ужасную голову он.
«Ну, что ж, убедитесь! Смотрите скорей, недоумки!
Сомнения прочь! Это явь! Всем привет от горгон»!
Лишь только взглянул Полидект на подарок Персея
Мгновенно стал камнем. Его сотоварищи с ним.
И вышел Персей из дворца, ни о чём не жалея.
К двум женщинам самым сейчас для него дорогим.

Персей в Аргосе

Передал Персей власть над островом в руки Диктиса.
Он брат Полидекта, который их с рифа унёс.
А сам, от царя и желаний его не завися,
С женой и Данаей отправился к деду в Аргос.
Но, только Акрисий узнал о прибытии внука,
Он вспомнил всё то, что оракул однажды сказал.
И в этот же день, чтоб уйти из смертельного круга,
Акрисий на север, в Лариссу трусливо бежал.
Персей же стал править в родном и любимом Аргосе.
Сандалии с крыльями, сумку волшебную, шлем
Он нимфам вернул. Меч Гермесу отдал насовсем.
Бог сам ведь обратно его никогда не попросит.
А голову страшной Медузы Персей подарил
Афине-Палладе. И лично Гефест укрепил

Страшилище это на панцирь великой богини.
В Аргосе Персей был счастливым. Прожил много лет.
На кудри густые его пал серебряный иней.
Как жаль, не ушёл от судьбы его собственный дед.
Акрисий не смог обойти то, что рок ему выдал.
Однажды на игры в Аргосе, Персей их открыл,
Героеи из Греции всей собрались не для вида –
чтоб в честной борьбе каждый имя и честь защитил.
И старый Акрисий со всеми на игры явился.
Вот дискометатели вышли на поле, на старт.
Готовые к «бою» красавцы-атлеты стоят.
Вот, пущенный мощной рукой, диск под облако взвился.
Рукою Персея был пущен тот диск роковой
Направленный грозной и неумолимой судьбой.

Акрисию в голову вразался диск на излёте
И насмерть его поразил. Так исполнилось то,
что было предсказано прежде, в далёкие годы.
Как видно, судьбу обойти, не способен никто…
Персей, полон скорби, Акрисия мрачно хоронит.
Невольно он деда убил. Не желает теперь
В Аргосе ни править, ни жить. Сердце плачет и стонет.
Не терпит оно неожиданных, грустных потерь.
Персей перебрался в Тиринф[12 - Один из древнейших городов Греции, находился вАрголиде], внёс в расцвет его лепту
И царствовал там много светлых и радостных лет.
В Тиринфе не знали при нём ни страданий, ни бед.
Аргос во владенье он другу отдал – Мегапенту.
Века пробегут и Тиринф всей душою своей
Откроет Гераклу объятья в пучине страстей.

Сизиф

Изложено по поэмам: «Илиада» Гомера и «Героиня»
Овидия.

Сизиф – хитрый сын самого бога ветров Эола,
Строитель Коринфа, что прежде Эфирою слыл.
Коварства и хитрости был он для Греции школой.
Большие богатства умом он холодным добыл.
Когда же пожаловал Танат к Сизифу – бог смерти,
Чтоб в царство Аида его навсегда низвести,
Сизиф ещё раньше почуял в земной круговерти
Его приближенье, и хитростью стал на пути.
Коварно его обманул и в оковах из стали
В темницу свою, при Коринфском дворце, поместил.
И Танатос был там лишён и свободы, и сил.
И люди тогда на земле умирать перестали.
И пышных уже не свершали теперь похорон.
И жертвы подземным богам, что со всех шли сторон,

Теперь прекратились. Заведенный Зевсом порядок
Нарушен. И Зевс-громовержец к Сизифу послал
Ареса – могучего бога войны. Зорким взглядом
Тот Танаса тотчас нашёл, из оков расковал.
А Танас Сизифову душу отвёл в царство теней.
Но только и тут смог помочь себе хитрый Сизиф.
Жене, отходя, он шепнул; «Сделай так без сомнений:
Меня хоронить не спеши, жертвы не приноси»!
Послушалась мужа жена. А Аид с Персефоной
Всё ждали напрасно тех жертв похоронных больших,
Что ныне в Коринфе положено сделать для них,
Согласно царящим во всей ойкумене законам.
Но не было жертв. И к Аидову трону тогда
Сизиф подошёл. Здесь Аид с Персефоной всегда.
«Властитель душ умерших, равный могуществом Зевсу,
Великий Аид,– так Сизиф начал хитрую речь,–
Позволь мне под ясное солнце из сумрачной бездны
Пройти ненадолго, чтоб древний обычай сберечь.
Жене я велю принести вам богатые жертвы,
И в этот же час я вернусь в царство теней к тебе».
Подумав, Аид отвечал: «Что ж, сходи. Будешь первым.
Вернёшься немедля, покорный всевластной судьбе».
И с тем отпустил он Сизифа на время на землю.
Но в царство Аида Сизиф не вернулся. Зачем?
Остался он в пышном дворце и не помнит совсем
Своих обещаний вернуться. Он их не приемлет.
Пирует с друзьями, весёлой женою своей,
Гордясь, что ушёл невредимым из царства теней.

Аид был разгневан. Он Таната вновь посылает
В Коринф, за Сизифовой хитрой и лживой душой.
И Танат, придя во дворец, на пиру настигает
Того, кто живёт и не тужит, довольный собой.
И душу Сизифа исторг ненавистный бог смерти,
И в царство теней навсегда отлетела она.
Но рок и в Аиде преступными душами вертит.
Ведь так велика перед миром Сизифа вина.
И в жизни загробной Сизиф беспощадно наказан
за ложь и коварства, что он на земле совершал.
Огромный валун, на земле он таких не видал,
Он вкатывать вечно на гору крутую обязан.
Все силы свои, напрягая, работает он
И камень толкает в поту под проклятья и стон.

Всё ближе вершина. Там радостный отдых желанный.
Последний рывок и окончен мучительный труд.
Но, камень огромный, как будто споткнулся нежданно
О твёрдый порог. И откуда же взялся он тут?
Сизифа едва не свалил он и вниз устремился.
И пыли лавина вослед покатилась за ним.
За камнем несчастный Сизиф без задержки спустился
И снова за труд принялся, ненавидимый им.
Так вечно Сизиф катит камень на гору крутую,
Но цели, увы, не достигнуть ему никогда.
Веками и силы, и время он тратит впустую.
Вершина горы для него, что на небе звезда.

Беллерофонт

Изложено по поэме Гомера "Илиада" и стихам Пиндара

Был сын у Сизифа – герой Главк. Коринфом он правил
По смерти Сизифа. Прекрасный был сын у него.
Красивый, как бог. И отважным считался по праву,
Как бог-олимпиец, ничуть не слабее того.
И в Греции Беллерофонт был одним из героев.
Великих героев, чья слава бессмертна в веках.
Великий пример он того, как бывает порою,
Когда человек забывает, что жизнь его в божьих руках.
В Коринфе он радостно жил, развивался, учился
С друзьями встречался, со всеми приветливым был.
Но горе: однажды случайно он брата убил.
В кулачном бою тот удар смертоносный случился.
Теперь из родного Коринфа он должен бежать.
Конечно в Тиринф. Там царь Пройт его может принять.

С великим почётом принял царь Тиринфа героя.
От скверны, им пролитой крови очистил его.
Дворец предоставил, еду и питьё дорогое.
Для Беллерофонта царь Пройт не жалел ничего.
Но Беллерофонт оставался в Тиринфе недолго.
Царица Атейя пленилась его красотой
И, в нарушенье супружеской чести и долга,
Преследовать стала и днём и порою ночной.
Но юноша скромно отверг притязанья царицы
И к Беллерофонту тогда воспылала она
Неистовой злобой, и тут же царица- жена
Царю рассказала, рыдая, подробно и в лицах,
О том, как пришелец хотел её чести лишить,
О том, как в постель среди дня пожелал затащить.

«За гостеприимство твоё такова благодарность!
Так Беллерофонт выражает почтенье своё!–
Кричала,– За эти проделки убить его мало!
Ему ты не можешь простить униженье моё»!
Разгневался Пройт. Только руку поднять он на гостя
Не смел. Побоялся, что Зевс никогда не простит
Ведь гостеприимство для Зевса без споров и злости,
Важнейшее свойство и смертных людей, и элит.
Задумался Пройт, как сгубить ему Беллерофонта.
Придумал: Антейи отцу он письмо написал.
К царю Иобату с письмом этим гостя послал,
Как будто в случайной беседе, как будто экспромтом,
Письмом в запечатанной крепко таблице двойной
Невинного юношу Пройт посылал на убой.

Писалось в письме, что податель его непременно
Наказать был должен жестоко, но лучше – убит
За все оскорбленья, что он наносил неизменно
Подспудно и подло, такой дружелюбный на вид.
И Беллерофонт с тем письмом поспешил к Иобату.
О том, что в письме его смерть он не подозревал.
Он в Ликию[13 - Страна на юго-западе Малой Азии.] прибыл. В пути утомился и рад он
Здесь отдых найти, Он давно уже не отдыхал.
И с радостью царь Иопат во дворец ввёл героя.
Он здесь отдыхал и с царём пировал девять дней.
И царь попросил: «Расскажи мне о цели твоей.
Не зря ведь пришёл ты к нам в Ливию. Это не скроешь».
И передал Беллерофонт роковое письмо
Прочёл Иобат. На душе его стало темно.

Успел полюбить он героя весёлого нрава,
И сам, как и Пройт, не решается гостя убить.
Ведь гостеприимство, велением Зевса, по праву,
Велит всех гостей ублажать, развлекать и кормить..
Решил Иобат дать такое заданье герою
С которого он не вернётся живым никогда,
На подвиг послать: за высокой Ликийской горою
Химеру найти и избавить людей навсегда
От страшного монстра, несущего смерть и страданья.
Отец её жуткий гигантский, стоглавый Тифон
С огромной Ехидной во тьме породил её он..
И вид у Химеры для взора людского кошмарный:
Три львиные пасти дышали палящим огнём.
Хвостом был дракон с ядовитою пенною в нём.

А тело Химеры от дикой козы в середине.
Никто от ужасной Химеры не может спастись
Одно появленье её меж горами в долине
Смертельно опасно и губит цветущую жизнь.
Но Беллерофонт не боится ужасной Химеры.
На подвиг опасный, не дрогнув, собрался герой.
В победу свою над чудовищем жутким он верит
Но знает, что должен для боя летать над горой.
Лишь тот, кто владеет крылатым Пегасом летучим,
Который из тела горгоны Медузы взлетел
И ныне в горах у Коринфа спускался к воде,
Способен бороться с Химерой, поднявшись под тучи.
Источник Пирены на Агрокоринфе он знал.
И Беллерофонт вновь к коринфским горам зашагал.

Он шёл много дней и к источнику вышел под утро.
В то время к воде опустился напиться Пегас.
Но Беллерофонт не пытался поймать его мудро.
Решил не спешить и найти для броска верный час.
Однако потом он гонялся за ним дни и ночи.
Увы, всё напрасно – не смог он Пегаса поймать.
Был конь быстрокрылый лихим и чувствительным очень.
Его невозможно ни силой, ни хитростью взять.
Лишь Беллерофонт незаметно к коню приближался,
Как тот моментально, как ветер, взлетал в облака.
И юный герой, глядя в небо, лишь издалека
Красавца парящего видел и им любовался.
И тут Полиид предсказатель, ему дал совет,
Чтоб там, где впервые он встретил Пегаса чуть свет,

Где жертвенник старый Афине-Палладе устроен,
Источник Пирены, где плещет водой ключевой,
он лёг и уснул и проспал до утра там спокойно.
Во сне откровенье богов низойдёт на него.
Был сон у героя: явилась Афина-Паллада.
Она научила его, как Пегаса поймать.
Дала золотую уздечку – Пегасу отрада.
Сказала: «Мужайся! С тобою он будет летать»!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71020249?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Область в центре Пелопоннеса.

2
Имя Пирр/Пирра (??????/?????) образовано от древнегреческого (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B5%D0%B3%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA) ?????? – «рыжий, огненный»

3
Пандора (др. -греч. ??????? – «всем одарённая») – первая женщина, созданная по велению Зевса в наказание людям за похищение для них Прометеем огня.До её появления, женщинами были только богини.

4
Грифы – чудовища с орлиными крыльями и головой и с львиным телом, сторожившие на крайнем севере Азии золотые россыпи; аримаспы – мифический народ, живший по соседству с грифами и ведший с ними непрекращавшуюся
борьбу.

5
Этим кончается трагедия Эсхила "Прикованный Прометей".

6
Имя Прометей означает «мыслящий прежде», «предвидящий» (в противоположность имени его брата Эпиметея (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BF%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%B9) – «думающего после», «крепкого задним умом»)

7
Все здания на Олимпе были построены Гефестом, а также отец Гефеста, Зевс поручал изготавливать свои, не знающие промаха, молнии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%BB%D0%BD%D0%B8%D1%8F_%D0%97%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%B0) своему сыну.

8
Пандора значит – наделенная всеми дарами

9
Радамант – сын Зевса и Европы после смерти за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%B0%D0%BA) стал судьёй в загробном мире

10
От слова мирмекс – муравей

11
Находился в оазисе Ливийской пустыни, на запад от
Египта.

12
Один из древнейших городов Греции, находился в
Арголиде

13
Страна на юго-западе Малой Азии.