Главная страница | Современные любовные романы | Женюсь на дочери магната

Женюсь на дочери магната
Юлия Крынская


Пять дочерей футболиста Горина #3
Мой парень два года ждал моего совершеннолетия, и ему плевать на мою мечту. Но напрасно он с моим папочкой радуется моему провалу. Кухня, церковь, дети не моё! Я всё равно найду себя! Даже если мне придётся пойти служить в спецназ.





Женюсь на дочери магната

Юлия Крынская





Глава 1


Мэл

Меня трясёт от волнения. пять минут не решаюсь посмотреть список студентов первого курса.

– Не поступишь в академию, поженимся. – Лука вытянулся на моей постели. – Мне не диплом нужен, а твоих восемнадцать. Два года жду! К великой радости, до дня рождения твоего всего три дня осталось.

– И что я буду делать? – гипнотизирую заветную кнопку входа на экране. Осталось только нажать её. – Рожать детей, как мама и Маруся?

За спиной скрипит матрас и крепкие ладони Луки сжимают мои плечи.

– Да, – выдыхает он мне в ухо, и у меня перехватывает дыхание. В моём возлюбленном живёт альфа-самец. Поначалу мне нравилось тягаться с Лукой силами, но он никогда не воспринимал меня всерьёз как противника на татами. Лука – боец без принципов и правил. Он меня связал моим же чёрным поясом по карате и первый раз поцеловал по-настоящему на второй вечер нашего знакомства. Поэтому моё желание пойти служить в разведку ему как кость в горле. Мне казалось, я увлеку его этой идеей, и мы пойдём в академию вместе.

Лука искушает меня, склонившись с другому уху:

– Разве это плохо? По вечерам я буду приезжать с работы домой, и мы будем любить друг друга до изнеможения. От этого, знаешь ли, бывают дети. – Лука трётся о мою щёку светлой щетиной.

– Мне нужно большего! Как ты не понимаешь? – смотрю в его чистые, голубые, как у младенца, глаза. – Вот взять тебя! Закончил юридический, работаешь в компании с многомиллионным оборотом, общаешься с магнатами, политиками, звёздами кино и спорта.

– Мэл, крошка, я одержим совсем другой мечтой, и она носит твоё имя, – Лука кусает меня за ухо. – Да, я закончил универ с отличием, но зарабатывал на учёбу потом и кровью. У меня крутая работа, но я пашу на твоего отца, как проклятый. Мне скоро тридцак, но я два года передёргиваю, как мальчик. Сплошные «но», как видишь. Завидовать нечему.

– Я не мечта, не приз и не игрушка, я живой человек со своими хотелками.

– Какими хотелками, Мэл? – краснеет от негодования Лука. – А как же наша любовь?..

– Ты мне друг? – перебиваю его и смотрю умоляюще.

– Друг, товарищ и брат, – ворчит он, – кто ж ещё стерпит такую сумасбродку.

– Нажми эту чёртову кнопку и посмотри: есть я в списке или нет? – Встаю со стула и оказываюсь в крепких объятьях Луки.

– А ты мне что? – зарывается он носом в мои волосы.

– А я тебе красный диплом через пять лет.

Лука отодвигает меня в сторону и наклоняется к компьютеру. Слышу шорох мышки по коврику. Сжимаю кулаки и зажмуриваюсь. Набираю воздуха в рот.

– Горина Меланья в списках не значится, – слова Луки звучат, как приговор. Как пощёчина моей никчёмности. Учёба давалась мне нелегко, но я тянула её с завидным усердием.

– Врёшь!

– Смотри сама, кисуль! – на лице Луки сияет улыбка. В его мечтах я принадлежу ему со всеми потрохами.

Несколько раз пробегаюсь глазами по списку. Слёзы обиды текут по щекам. Зачем я позвала Луку? От такой поддержки толку ноль. Позорище! Выбегаю из комнаты и взлетаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. К счастью, все домочадцы, кроме отца, в саду греются под августовским солнышком.

Без стука вбегаю в кабинет, и все слова вылетают из головы под строгим взглядом Фрола. Отец указывает глазами на Дмитрия и Руслана.

– Доча! Ничего, что мы работаем? И где Лука?

Дмитрий скользит по мне равнодушным взглядом. До сих пор вспоминаю свадьбу старшей сестры. Как же я тогда была влюблена в него, а он хотел меня использовать, чтобы породниться с Фролом.

– Здесь, я! – входит следом за мной Лука. Лицо его светится так, что хочется вмазать ему от души. – Солнышко своё вразумлял. Прости.

Скрипнув, кожаным креслом, мне навстречу поднимается Руслан – самый душевный человек из всей этой четвёрки:

– Меланьюшка, что случилось?

– Я не поступила, – утираю слёзы кулаками.

– Тоже мне горе, – Фрол выходит из-за письменного стола. Как всегда, до восемнадцати часов в будни, на нём рубашка с галстуком и шорты. – У тебя уже и жених есть, и приданое. Не парься. К чему эти университеты? От ума у женщин одни беды. Мне учёной Маруси хватило. Помню, за неделю наелся досыта. К счастью, светлейший её сразу прибрал.

– Жену мою не трогай! – роняет через плечо Руслан, наливает воды из бутылки и подносит мне стакан. – Попей, малышка, успокойся. Папка ведь тебе в любом институте учёбу проплатит.

– В этой академии нет платного факультета, ты же знаешь, Рус, – залпом осушаю стакан. – Но всё равно я туда поступлю.

Лука закатывает глаза и хватается за голову:

– Зачем тебе это, Мэл, любимая?

– Мне уже не так интересно зачем, сколько как? – Фрол берёт футбольный мяч со стеллажа и чеканит[1]его.

– Я… Я… Я пойду в армию! – выкрикиваю, разозлившись на жениха и отца.

Фрол посылает мяч в стену, и он рикошетом вылетает в окно. Руслан провожает его взглядом и усмехается:

– Если ты целился в розовую тележку с цветами, то перелёт!

– Что я, бессмертный? – довольно хохочет Фрол. – Это я так, адреналин погонять! Мэл, иди лучше на курсы кройки и шитья. Толку будет больше. Поверь, папа знает, что говорит.

– Лапуль, какая армия? – обнимает меня Лука и трётся об меня носом. – Правда, хватит играть в казаков-разбойников. Ты уже взрослая девочка.

– Я в десант пойду! – выпутываюсь из его объятий. – Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

– Я не понял, – отец возвращается за стол и хмурит лоб, – Ты это сейчас серьёзно?

– Да! – отступаю к стене.

– Не вопрос! Организуем! – он хватает телефон и набирает номер. – Николай Семёнович, моё почтение! Он самый, он самый… Да, нормально всё!

– Ты свихнулся? Она же девчонка! – бросается Руслан к столу, но Фрол сваливает оттуда.

– Дочку хочу к тебе на пару месяцев отдать в отряд! Рвётся служить в спецназ…

Руслан взывает ко мне:

– Мэл! Он тебя сейчас в такую жесть вгоняет!

– Вот и отлично! – горделиво вскидываю голову. – Танки грязи не боятся.

– Фрол Матвеевич, я с Мэл пойду! – бросается Лука к моему отцу. – Не пущу одну. Случится что, не прощу себе.

– Угадал, про Меланьюшку речь! – Фрол треплет Луку по волосам. – Мальчонка с ней просится. Шустрый, шустрый. Будешь доволен… Спасибо, дорогой! По рукам!

Отец кладёт телефон на стол и достаёт мисочку с фисташками. Довела. Он их ест только когда сильно волнуется.

– Пап, не сердись, – делаю шаг к нему.

– Брысь с моих глаз, – машет он рукой. – Через два месяца вернёшься, поговорим.

[1] Чеканить мяч – не дать мячу упасть на землю, подкидывая его вверх с помощью ног, груди, плеч и головы. Базовое упражнение в футболе.




Глава 2


Лука

Мэл закрылась в комнате. Вбегаю к себе и дёргаю со шкафа спортивную сумку с эмблемой футбольного клуба Фрола. С грохотом откатываю дверцы шкафа-купе, и со стены падает наша с Мэл первая фотография. Со свадьбы её старшей сестры Маруси. Там моя девочка ещё рыженькая, как в день нашего знакомства.

Веду пальцем по стеклу. Чуть вздёрнутый носик, пухлые губки и синие, как море, глаза. Люблю Мэл до дрожи, до одури. Мне в двадцать семь тяжело сдерживаться рядом с девственницей. Моя малышка та ещё шалунья. Мы научились выходить из положения, но до конца дойдём лишь в день свадьбы. Обещание, данное её отцу, я не нарушу.

Вспоминаю, как приехал из Владивостока к дядьке Руслану. Стоял изнуряюще жаркий июньский день. Пот тёк по спине под тонким хлопком рубашки пока я искал такси в аэропорту. Всю жизнь мечтал работать вместе с дядькой на Фрола Горина. Грыз гранит науки, зарабатывая на боях без правил, чтобы в один прекрасный день сменить берег залива Петра Великого на берег Финского залива. Фрол Горин – мой кумир, но почему-то мне ни разу не приходила в голову мысль стать футболистом. Наверное, я не только лицом в дядьку, но и складом ума. Хотя в детстве засматривался матчами с участием Фрола. Став старше, я увидел его дочь Мэл в соцсетях и погиб. Белокурая девчонка запросто укладывала соперников на татами.

Руслану было не до чего из-за скорой свадьбы, и он сразу «вручил» дорогого племянника со всеми потрохами Фролу. Харизма будущего босса покорила меня сразу и навсегда. Купив щенка для его младшей дочки Ксюхи, мы с Фролом покатили к нему домой.

Даже из-за забора, усадьба Фрола Горина показалась мне необъятной и монументальной. Но все радости материального бытия вылетели из головы, стоило нам въехать в ворота. Я с нетерпением ждал появления Мэл. Но первой из-за угла на пони вырулила младшая из дочерей Фрола – пятилетняя Ксюха. Девушка приятная во всех отношениях, бойкая на язык и изысканная в манерах. Я часто хохотал над видео, которые она выкладывала на свою страницу в сети.

– Папка приехал! – спрыгивает Ксюха с коняшки и мчит навстречу отцу.

Я с корзиной в руках, где мирно посапывает щенок, выхожу из машины и встаю рядом с Фролом. Ксюха, не добежав метра три, резко тормозит и смотрит на меня, как на ярмарочный пряник.

– Давай, обнимай отца-то, – басит Фрол, раскрывая объятья. – Привёз подарок тебе. Как ты просила!

– Вообще-то, я просила собаку, – Ксюха снимает жокейскую шапочку и отдаёт её подоспевшему мужику лет шестидесяти с обожжённым наполовину лицом. – Но этот парень тоже сойдёт.

Смотрю на Фрола растерянно. Обидеть с порога младшую Горину некрасиво. Отец заливается смехом. Ксюха кокетливо заправляет за ухо тёмную прядь:

– И как зовут это чудо природы? На Руслана нашего похож.

– Чудо природы зовут Лука, – сажусь на корточки и протягиваю Ксюхе корзинку. – Я иду в комплекте с этим пухляком.

Историю дядьки повторять не собираюсь. Тем более я точно знаю, кого хочу из пяти дочерей трепетно любимого мною магната.

– Стоп, стоп, стоп, – выхватывает Фрол щенка из корзинки и суёт его в руки дочери. – Подарок вот! А Лука наш новый телохранитель и в скором времени мой юрист.

– Одно другому не мешает, – Ксюха целует щенка в нос и кивает мне. – Кушать хочешь с дороги?

– Спасибо, – поднимаюсь с корточек и улыбаюсь Фролу. – Классная малышка.

Он чешет в затылке:

– Может, хочешь посмотреть всех?

Дверь дома распахивается, и на крыльце появляется очаровательная блондинка в белых брюках и топике.

– Хочу, – восторженно пялюсь на неё. Марго я видел на фотках, но в жизни она просто сногсшибательна.

– Это моя жена, если что, – охлаждает мой пыл глава семейства.

– Фролушка, привет! – сбегает она по ступеням и спешит к мужу.

Следом за ней идёт Руслан, приехавший раньше нас. Он что-то дожёвывает впопыхах. Невеста, судя по всему, его дома не кормит. Пока я успел заметить, что Руслан для своей Марусеньки готовит сам.

– Познакомься, Маргоша, племяш светлейшего и наш новый телохранитель Лука, – Фрол хлопает меня крепкой рукой по плечу.

– Мне его папа подарил, – Ксюха умильно улыбается, демонстрируя отсутствие двух зубов.

– Очень приятно, – Марго протягивает мне руку.

Я так давно мечтал познакомиться с Фролом и его семейством воочию, что чересчур пылко припадаю губами к тёплой руке Марго. Она благоухает розовым маслом. Моя мать тоже очень любит его. Всё больше ощущаю себя как дома.

– Одной белобрысой ласкуни мне было мало, – Фрол смотрит на моего дядьку, и тот краснеет.

Ему, как истинному ценителю женской красоты, наверняка непросто находится рядом с такой феминой. Скольжу взглядом по её подтянутой фигурке. Она, несмотря на нашу разницу в возрасте, даже во мне пробуждает желание.

– Добро пожаловать в семью, – треплет Марго меня по светлому чубу и поворачивается к Руслану. – Копия твоя.

– Надеюсь и в делах, – дядька хрустит суставами пальцев.

– А это идея! Лука, как насчёт показать себя не только лицом? – толкает Фрол меня плечом, вырывая из мысленного усмирения взбунтовавшейся плоти. В этот момент на крыльцо выходят абсолютно одинаковые блондинки. Кто-то из них Есения, а кто-то Варя. Думаю это навсегда для меня останется загадкой. Девы в обтягивающих платьях мини и туфлях на каблуках умопомрачительной высоты. По виду четырнадцать лет им не дашь. Это уже тяжёлая артиллерия. Думаю, они будут оттачивать на мне искусство обольщения почище Ксюхи.

– Фигасе! – делаю вид, что сражён их красотой.

– Близнецов, что ли, никогда не видел? – пожимает плечами Ксюха и кивает своему поджарому седовласому спутнику. – Пойдём щенка покормим, а то этот Версаль здесь надолго.

Марусю я уже видел утром. Старшая дочь Гориных забрала от матери только серые глаза. Старшая дочь Гориных забрала от матери только серые глаза. В остальном она – Фрол в юбке. Темноволосая, харизматичная, кровь с молоком деваха. Одни накачанные бёдра чего стоят. Руслан говорит, что и по характеру дочь с отцом похожи. Она появляется неожиданно. Выходит из-за угла дома в компании вызывающе одетой рыжекудрой дивы. Чёрные шорты, короткий красный топ, босоножки на платформе. Рыжая вообще огонь девка! Широкие плечи, высокая грудь, узкие бёдра, рельефные мышцы, рельефные мышцы – очешуительная красотка. Мама мия! Это же Мэл! Что она сделала со своими чудными светлыми волосами?

– Привет, пап!

Впервые слышу её голос. Он низкий и с хрипотцой. Прелести матери Мэл, равно как и других женщин, меркнут в моём сознании.

– Какая девушка! – хватаю Фрола за плечо. – Тоже ваша дочь?

– Да! Нравится? – усмехается он, поглаживая подбородок.

– Что за торговля детьми с порога? – вспыхивает Марго.

– Тише, мать! Я ещё никого никому не отдаю, – подмигивает ей Фрол.

– Очень! – быстрым движением приглаживаю чуб и расправляю плечи.

– Сумеешь побороть её, благословлю.

– Фрол! – топает ногой Марго.

– Так ведь не поборол же ещё, – уворачивается Фрол от её тычка кулачком в живот и обнимает мою Мэл. – Здорово, красотка! Не узнал.

– Смотри, что Маруся с моими волосами… Ой, здравствуйте, – Мэл с удивленьем переводит взгляд с меня на Руслана и обратно.

– Здравствуйте! – прижав руку к груди, склоняюсь перед ней в лёгком поклоне.

– Племянник Руслана, – кивает Фрол в мою сторону. – В телохранители к нам хочет. А я говорю, устоишь в бою с дочей, возьму. Хочешь размяться?

– Хочу, – Мэл завороженно смотрит на меня, а я на неё.

– Вот и чудно! Пойдёмте на травку.

– Не понял, – я ошалело смотрю на Руслана.

– По шее тебе сейчас накостыляют, если такой непонятливый, – усмехается он. – Пойдём!

Фрол приводит всё семейство к пруду. Мэл наклоняется и без слов расстёгивает ремешки босоножек. Маруся с Марго неодобрительно поглядывают в сторону Фрола, но молчат. Близнецы расположились на лавке и отчаянно строят мне глазки, но я пожираю взглядом спину Мэл.

– Давай котлы подержу, – протягивает дядька руку.

– Вы серьёзно, что ли? – снимаю часы, отдаю ему и стягиваю футболку.

Со стороны трибуны болельщиц слышится восхищённый вздох.

– Готов? – выпрямляется Мэл и откидывает назад гриву огненно-рыжих кудрей.

– Готов, – отвечает дядька за меня, взглянув на мои оттопыренные джинсы.

Мэл встаёт в стойку, и я замираю напротив в такой же позе. Она выбрасывает ногу вверх, целясь мне в голову, но я легко отражаю удар. Первую минуту мы пробиваем слабые места друг друга.

– Давайте уже, – смотрит Фрол на часы. – Трёшь-мнёшь. Жрать охота.

– Я не могу на это смотреть, – Марго машет рукой и уходит.

Маруся встаёт между Фролом и Русланом:

– Ставлю на Мэл.

Мы с моей бойцовой рыбкой входим во вкус. Машемся уже не по-детски. Я контролирую ход боя. Не было у малышки настоящей практики. Просчитываю каждый следующий её шаг. Позволяю себе перебросить Мэл через плечо, но тут же бережно подхватываю у земли. Моя слабина выходит мне боком. Мэл укладывает меня на лопатки и садится на меня верхом.

– Сдаёшься? – прижимает она мои руки к земле.

– Прости, но у нас с твоим отцом уговор! – Доля секунды, и Мэл оказывается внизу. – Пойдёшь за меня?

– Я всё правильно услышал? – уточняет Фрол у Руслана.

– Это самое скоропалительное решение, которое я когда-либо видел, – отвечает дядька.

Нет, господа хорошие! Эту девочку я уже год как наблюдаю. Жаль ей всего шестнадцать.

– Только если я сверху!

Позволяю Мэл снова оседлать себя.

– Любой каприз! – Сбрасываю её, ощущая желание поваляться с ней на лужайке наедине. – Но альфа – я!

Мы вскакиваем на ноги, и Мэл вступает в бой не на жизнь, а на смерть. Глупышка, я же её одним ударом мог бы отправить в нокаут.

– Брейк! – разводит нас Фрол. – Вы сделали мой день.

Мэл кусает губу и зажимает ушибленное плечо. Я утираю пот и тяжело дышу:

– А каков… ваш ответ?

– Добро пожаловать в семью! – Фрол пожимает мне руку, обнимает Руслана за плечи и подмигивает ему: – Пойдём сожрём чего-нибудь?




Глава 3


Мэл

Выпрыгиваю в окно и несусь в сторону бань. Не знаю, почему родители называют так домину с бассейнами внутри и на крыше, спортзалом, рингом и кучей комнат для отдыха. Бани, правда, тоже есть. На любой вкус и температуру. Я люблю инфракрасную. Самое то – расслабиться после тренировки.

Вбегаю в комнату, где мы частенько встречаемся с Лукой. Подальше от родительских глаз. Сердце молотит по рёбрам, как кулак разъярённого бойца по груше. Вытаскиваю из-под кровати сумку с формой, скидываю джинсы и топ, облачаюсь в кимоно. Повязываю чёрный пояс. Тот самый, которым Лука связал меня на второй день знакомства и поцеловал. По-настоящему. Два года прошло, а до сих пор, как вспомню, колени подкашиваются и разум туманится. В первый день знакомства он на глазах моей семьи поборол меня. Падаю на постель и мысленно переношусь в те весёлые деньки.

***

Меня звали несокрушимой, непобедимой, но до Луки я соревновалась лишь с такими же подростками, как я. После того, как мы с ним и Русланом вытащили мою сестру из лап аферисток накануне её свадьбы, мне вообще показалось, что я создана для работы детективом или разведчиком. Лука в день приезда за час распутал змеиный клубок, яд которого отравлял жизнь Маруси и Руслана. Мой новоявленный альфа покубатурил с полчаса над рассказом Руслана и выпытал у меня про Марусину виртуальную игру в амазонок, погуглил несколько вводных и с удивлением обнаружил, что у пары общие враги. Раньше мне казалось, нет на свете круче безопасника, чем наш светлейший – Руслан Молодцов, но Лука его переплюнул. В моих глазах уж точно. В общем, если бы не мы с Лукой, Руслан остался бы без невесты. Знатно мы наваляли тем мошенницам на девичнике у Маруськи. Лука, правда, не любит вспоминать, я тоже не буду.

На следующий день после разборок с амазонками я заманила Луку с утра в спортзал, чтобы взять реванш за проигрыш на глазах семейства. Второй день знакомства виделся мне с перевесом в силах на моей стороне.

– Мэл, ты реально хочешь снова биться со мной? – Лука забирается ко мне в ринг. – Может я тебя просто буду тренировать?

Сижу в прямом шпагате и медитирую, не обращая внимания на подколы Луки. Тренер учил готовиться к бою, а я вчера готовилась к охмурению Дмитрия. Вот и не получилось взять верх над Лукой.

Он стягивает с себя футболку и остаётся в спортивных штанах. Меня раньше не очень волновал вид мужской груди и пресса, но Лука даже одетый будоражит моё воображение. Хочется пройтись ладонью по его налитым, будто каменным, мышцам. Сквозь прикрытые веки наблюдаю за разминкой Луки. Прыгает, как кузнечик крупной породы, ручками-ножками машет. Тренировать он меня вздумал!

Читаю про себя заповеди самурая. В них вековая мудрость воинских искусств, философия и логика. Мне не так просто сосредоточиться, когда рядом Лука. Шепчу вслух:

– Мои родители – небо и земля. Единое средоточие станет моим очагом. Честность станет моим могуществом. Внутренняя энергия – моя магия.



– У тебя опупенная растяжка, кисуль! – Лука садится рядом на корточки и прислушивается к моему бормотанию. Глаза его округляются от удивления.



– Вечность для меня и жизнь, и смерть. Смелость станет моим телом. Вспышки молнии – мои глаза… – сидя в шпагате, делаю пасы руками.

– О, это уже клиника! – вздыхает Лука. – Будем лечить.

– Пять чувств – мои уши. Мои члены – мгновенное движение. Самосохранение – мой закон.

– А вот это весьма разумное замечание, – соглашается Лука, усевшись в синем углу ринга. Его всегда занимает Руслан, когда спаррингуется с отцом. – Тебе ещё долго осталось молиться, Дездемонна? Я сегодня за безопасность на дядькиной свадьбе отвечаю.

– С тобой помолишься, – поднимаюсь из шпагата и встаю в стойку. – Готова навалять тебе за вчерашнее.

На ангельски красивом лице Луки играет улыбка. Не насмешливая. Скорее, ласковая. И это бесит. Он считает меня ребёнком.

– Вставай! – Начинаю злиться, что не добавляет мне шансов победить. «Доброжелательность и правота – моё оружие. Невозмутимый дух – моя крепость», – напоминаю себе.

– Путь самурая – это смерть, Мэл! – Лука встаёт и тигриной походкой обходит ринг. – Это то, чего ты хочешь в жизни? Уверена?

– Умереть, не достигнув цели – собачья смерть! – чересчур высокопарно заявляю я, поворачиваясь следом за Лукой.

– Какой придурок вместо Толстого и Ахматовой, сунул тебе «Хагакурэ»[1]? – Лука едва сдерживает смех.

– Дядя твой! – атакую я Луку прямым ударом ноги в голову, но он в долю секунды оказывается за моей спиной.

– Думаю, своей малышке Руслан читал другие книги, – склоняется Лука надо мной.

Не знаю, как так случилось, но я уже лежу на лопатках. Он развязывает заслуженный мною в тяжёлом бою чёрный пояс, удерживая мои запястья одной рукой. Куда девалась вся злость? Дыхание Луки, его ласковый голос обезоруживают. Но дурь и задетое самолюбие бойца так и тянут меня за язык:

– Вообще-то, я люблю Дмитрия! – заявляю без обиняков.

Конечно, после наших с Лукой вчерашних обнимашек, пускай совсем невинных, и сражения плечом к плечу, это звучит глупо.

– А замуж выйдешь за меня, – Лука стягивает мои запястья поясом и завязывает крепким узлом. – Никому тебя не отдам.

Лука трётся об меня носом, пока я обалдевшая от такой наглости, хватаю ртом воздух.

– Люблю тебя, Мэл. Уже год как люблю, – шепчет он, и накрывает мои губы своими.

Ладонями упираюсь в его грудь. Вот и потрогала мышцы. Мне больше ни о чём не хочется думать. Тело наполняется новыми ощущениями. Дмитрий Волконский кубарем вылетает из моих мечтаний. Почему вообще он меня раньше волновал?

– Что это было? – слабым голосом шепчу, когда Лука скатывается с меня, тяжело дыша.

– Бархатное приручение, – поворачивает он голову в мою сторону.

– Хочу ещё.

– А как же Дмитрий?

– Никак. Просто хотела тебя позлить.

Лука поворачивается набок и подпирает голову рукой.

– Просто так ничего не бывает, кисуль, – он освобождает мои запястья. – Для него небось волосы покрасила?

– Вот ещё! – фыркаю я.

– Мэл, я год наблюдаю за тобой.

– Звучит устрашающе, – потираю затёкшие руки.

– Финансист твоего отца завидный жених для разведёнок и засидевшихся в девках тридцатилетних кумушек, но не для юной леди.

– А почему ты решил, что это Волконский? – понимаю, что вопрос глупый.

Лука тут же подтверждает это:

– Потому что ты активно выкладывала в сети ваши с ним фотографии. И каждое фото свидетельствовало о безответной любви.

– Диме, как оказалось, Маруся нравится… – Мне всё ещё немного больно.

– Тогда пусть об этом у дядьки голова болит.

Лука кладёт горячую пятерню мне на живот, и я стыдливо запахиваю кимоно. Сажусь, растерянно смотрю на свой чёрный пояс. За что дали? Непонятно…

Лука садится передо мной на колени, забирает пояс и повязывает на мою талию.

– Но мне кажется, что Дима ко мне тоже что-то испытывает, – в растерянности смотрю на Луку.

– Испытывают ракеты в космосе, – он гладит меня по волосам, – а люди либо любят друг друга, либо нет. – Хочешь проучим сегодня твоего Димочку?

– Хочу!

– И забудем про него? – протягивает ладонь Лука.

– Да! – крепко пожимаю её.

– Целоваться ещё будем? – улыбается он.

В этот раз я валю его на пол и прижимаюсь к вкусным губам, хохочущего Луки.



[1] Хагакурэ (яп.) – «Сокрытое в листве» – это практическое и духовное руководство воина, представляющее собой собрание комментариев самурая Ямамото Цунэтомо.




Глава 4


Руслан

Стучу в дверь:

– Племяш, ты здесь!

– Входи! – Лука застёгивает спортивную сумку и швыряет её на пол. – В голове до сих пор не укладывается, что вся наша с Мэл размеренная жизнь полетит в тартарары.

– Ты чего, удержать свою женщину не можешь? – ослабляю узел галстука и прохожусь по своей бывшей комнате. – Ты же знаешь, Фрол рубанёт с плеча, и реки потекут в указанном им направлении.

– Если бы знал, что прозвучит слово «армия», связал бы Мэл и сверху навалился для надёжности. Зачем ей это? Ведь мы почти женаты, – Лука мечется по комнате, как тигр по клетке.

– Не знаю. Мой котёнок за меня всегда четырьмя лапами цеплялся, – устраиваюсь на подоконнике и машу рукой Марусе. На душе светлеет, когда жену увижу.

Она поглаживает свой снова округлившийся живот. Откормив восемь месяцев, Маруся сразу забеременела. Сидит моя девочка рядом с Марго на качелях, а парни плещутся рядом с ними в надувном бассейне. Наши с Фролом сыновья неразлучны, как братья.

Лука подходит к окну и упирается лбом в стекло:

– Пацаны так быстро растут. Думал, скоро разбавим их компанию нашим с кисулей малышом.

– Мне кажется, именно это и пугает Мэл.

Прикидываю шансы столкнуть две стихии – Фрола и Марго. Мне очень не хочется, чтобы наша бойцовая рыбка отправилась в казарму. Пусть даже на два месяца. В команде Николая Семёновича новобранцы умываются потом и кровавыми слезами. Марго единственная, кто может сделать топ ногой против Фрола, чтобы остановить это безумие.

Я радовался, что племяш, как умелый скульптор, отсёк от «бабы с веслом» всё ненужное и явил нам совсем другую Мэл. Фрол так вообще за Луку горой. Небось и психанул, потому что уже мысленно видел себя в этом сентябре танцующим джигу на свадьбе второй дочери. Но Меланьюшка девушка целеустремлённая и, в отличии от Маруси, больше заточена на карьеру.

– Да почему ты так думаешь? – вскипает Лука. Созерцание двух умиротворённых женщин только ухудшает его настроение. Он проходится по комнате, как по рингу, выбрасывая кулаки вперёд.

– Скажи, у тебя были другие женщины? – вкрадчиво спрашиваю племянника.

– Были, и что? Ты тоже не девственником под венец пошёл!

– Оставим в покое моё тёмное прошлое, – перебиваю Луку. – Но речь именно о прошлом. У тебя оно есть, а у Мэл – нет. Понимаешь?

Лука багровеет:

– Хочешь сказать, что Мэл нужно попробовать ещё кого-то? Не припомню, чтобы ты Марусю убалтывал гульнуть на стороне.

Теперь к моим щекам приливает кровь. Предупреждаю тихим рыком:

– Огребёшь сейчас, если не успокоишься!

– Прости, дядька! Я в полном раздрае, – Лука падает на постель. – Вся жизнь кувырком. Уверен был на все сто, что кисуля пролетит мимо академии, и уже лазал по сайтам турагенств, выбирая свадебное путешествие.

С неохотой отрываюсь от любования моею женой-лапушкой. Вместо того, чтобы устроить небольшой дневной расслабон и понежить её животик поцелуями, пытаюсь укротить гормональный шторм подросшего поколения.

– Постарайся понять! Мэл росла бойцом, но в парниковых условиях. Естественно, что теперь ей хочется посмотреть мир, попробовать себя в профессии. Пусть и не в женской совсем. Всё детство этой девочки строилось по чёткому спортивному распорядку. Фрол расписывал каждый её час. Ставил цели. Мэл приносила отцу в зубах кубок за кубком. Шла по жизни победителем. Пусть и походкой моряка, спешащего из увольнительной. И вдруг появляется мужчина, который в первый же день укладывает Мэл на лопатки. Поначалу всё мило и хорошо. Сеновал, тайные встречи в бане. До сих пор надеюсь, что в рамках приличия. Но за пару лет чувства затихают. Не проходят, нет. Устаканиваются. И Мэл оказывается перед выбором. Выйдя за тебя замуж, она меньше чем через год окажется на тех качелях, – указываю пальцем за окно. – А в академии жизнь Мэл заиграет новыми красками. Ей так кажется. Вполне возможно, что иллюзии рухнут быстрее, чем ты думаешь. И тогда Мэл растворится в твоей любви и нарожает тебе детей. И построите вы большой дом. И дальше по плану, нарисованному тобой много лет назад.

– Но кисуля пролетела фанерой мимо академии, – разводит Лука руками.

– Это да, – соглашаюсь я. – И хочет она только туда. Но Мэл сейчас нужно твоё сочувствие, а не злорадное потирание рук. Хотя бы дай ей понять, что ты не против, чтобы она попробовала себя в каком-либо ещё качестве, кроме жены. Иначе она тебя возненавидит.

Лука пересаживается ко мне на подоконник и кивает на сумку:

– Сейчас попробует. Но я тебя понял. Ты прав сто раз.

Мы обмениваемся рукопожатием. Фрол кричит из окна своего кабинета:

– Маргарита Сергеевна, дело есть! Пройдите, пожалуйста, к первому микрофону.

Вижу, как улыбка вместе с краской расплывается на лице Марго. Из парника выходит Анна. За ней следом ковыляет Мики, наша с Марусей шимпанзе. Анна садится около бассейна на резную скамеечку, а обезьяна забирается на качели. Марго, поцеловав сына в светлую макушку, улыбается Анне и спешит в дом. Как в армии: пост сдал, пост принял. У Фрола всё работает, как швейцарские часы. С заедающими деталями он расправляется быстро. Открываю окно и зову Марусю:

– Лапуль, у меня тоже к тебе есть разговор, – облокотившись на подоконник, подмигиваю ей и машу парням, задравшим головы в панамках.

– Папа! Папа! – бьёт ладошками по воде сын.

– Привет, родной! Скоро папка освободится.

В моей жизни наступила самая счастливая пора – «после сорока». Если я чего-то и боюсь, то лишь умереть от счастья.

– Не доживу до этого момента. Точно не доживу, – вздыхает Лука за моей спиной.

– Но я-то дожил, – хлопаю племянника по плечу, кидаю на руку пиджак и указываю на дверь ванной: – Спасительный душ там.

Выхожу из дома Фрола и бегу к калитке, где меня уже поджидает Маруся. Целую мягкие вкусные губы и зарываюсь носом в её душистые волосы.

– Котёнок мой сладкий!

– У вас ещё сегодня дела с отцом?

– Переговоры с китайцами через два часа.

Мы спешим к дому и взбегаем по лестнице на второй этаж. Целуемся и стягиваем друг с друга одежду.

– Любимая, родная моя девочка, – шепчу как в забытьи.

Хочу подхватить Марусю на руки, но она уворачивается. Бережёт мою спину. Хотя для меня она легче пушинки.

– Пойдём в душ! – тащит Маруся меня за собой.

Там её уже ничто не спасёт. Под тёплыми струями воды подхватываю жену на бёдра. Её страстный стон для меня слаще любой музыки. Обожаю. Люблю. Маруся – жизнь моя!




Глава 5


Лука

Репетирую перед зеркалом разговор с Мэл.

– Понимаю, что ты ещё толком жизни не видела. Прости мою самоуверенность, но я её знаю не с самой лучшей стороны. Сейчас у нас с тобой есть всё для удачного стартапа[1]. Разведчики, детективы – мне тоже в детстве казалось это захватывающим… Нет, не пойдёт. Мэл решит, что считаю её ребёнком.

Вновь прыгаю по комнате, рассекая кулаками воздух, и крушу невидимого противника, решившего сломать нашу с кисулей жизнь. Далась ей эта академия! Нужно было заделать ей ребёнка пару лет назад, и жили бы себе спокойно. Вон как она тогда взялась выхаживать малыша Фролова финансиста. Ну пожурил бы нас Фрол. Зато кисуля была бы при деле, а я бы уж на ремни порвался, но дал жене и ребёнку всё самое лучшее. Гормоны у Мэл ещё гуляют, конечно. Не хочу в армию! Я свой долг Родине уже отдал. Мне больше по нраву пиджак и кабриолет, а не песочка и танк. Уважаю людей в форме, но не моё это! Блин, Мэл! Куда ты нас втравливаешь? Вновь застываю перед зеркалом. Попробую иначе зайти:

– Солнце моё, я приму любое твоё решение… Ага, сейчас!

Хватаюсь за голову, внутри клокочет злость. Прислушиваюсь ещё к одному дядькиному совету – в душ! Возвращаюсь уравновешенным человеком. До переговоров ещё два часа. Натягиваю джинсы, майку и спускаюсь на первый этаж. За дверью комнаты Мэл тихо. У меня есть ключ. Вхожу с улыбкой и застываю. Окно нараспашку, ветерок качает занавески. Кошка моя дикая не иначе как в бане по груше лупит или на сеновале рыдает. Иду тем же путём – вылезаю из окна. Истошный крик Марго бьёт по барабанным перепонкам:

– Рус, Лука, на помощь!

Дядька в одних джинсах выпрыгивает со второго этажа своего дома и несётся к калитке. На мгновение столбенею от пируэтов Руслана и бросаюсь на помощь нашей королеве. Она возле бани. Первым подлетаю к Марго, но меня тут же чуть не сшибает с ног дядька. Он вцепляется в Марго мёртвой хваткой:

– Цела? Дети, Фрол? Что?..

– Разнимите этих сумасшедших! – рыдает она в голос. – Сцепились, как два бультерьера! Там. В бане!

Переглядываемся с Русланом, догадываясь о ком идёт речь. Нашла коса на камень.

– Успокойся, Ритуль! Разрулим, – дядька вытирает слёзы Марго и ураганом врывается в баню.

Я следом за ним. Сзади семенит Марго и тараторит:

– Фрол мне как про армию сказал, так я трупом легла! «Не пущу и всё», – говорю. Пусть готовится и экзамены пересдаёт на следующий год. Только я порадовалась, что девочка на девочку стала похожа, и на тебе! Фрол пошёл поговорить с ней, но Мэл, оказывается, мечтала попасть именно в эти войска.

На ринге Фрол и Мэл молотят друг друга почище чем бойцы на чемпионате. Хорошо, перчатки надели. У моего босса расквашен нос, а у кисули – губа. Оба красные, потные. Без слов влезаем с Русланом в ринг и тут же огребаем.

– Не тронь меня! – рычит Фрол на Руслана.

– Отвали! – отвешивает мне поддых Мэл.

Отец и дочь вновь бросаются друг на друга, падают. Поток белой пены обрушивается на них, как с неба. Марго, закусив губу, поливает их из огнетушителя, костеря на чём свет стоит.

– Да что ж вас, как тигров, на тумбе держать?

Я ещё не видел Марго такой разъярённой. Мы растаскиваем драчунов по углам. Еле удерживаю скользкое от пены тело Мэл. Она отплёвывается и трёт глаза кулаками.

– Что за дичь средь бела дня? – Маруся пытается перекричать шипящий баллон и ругань родственников. – Пенная вечеринка?

В баню вбегает Егор и забирает у Марго огнетушитель. Маруся забирается в ринг и, держась за верёвки добирается до нас с Мэл. Вижу, как Руслан следит за ней и не иначе как молится. Пол ринга сейчас скользкий, как каток.

– Ты меня такой сделал! Радуйся! – бросает Мэл отцу в лицо, размазывая ладонью текущую кровь по подбородку. – Всю жизнь доказывала тебе, что не хуже мальчика всё могу. Пойду в армию и точка!

– Солнышко, успокойся, – Маруся обнимает Мэл. Голос её ровный, спокойный, но взгляд испепеляет хоть снова врубай огнетушитель. – Папа любит тебя. Нас всех любит.

Мэл вдруг обмякает в моих руках, и я помогаю ей опуститься на колени. Сидим втроём, обнявшись. Девчонки всхлипывают у меня на груди. А в другом углу ринга кипят страсти. Фрол, закрыв глаза, развалился на стуле в углу ринга. Егор стоит рядом с аптечкой, Руслан пихает нашему предводителю ватные тампоны в нос, Рита рыдает, обхватив его колени руками.

– Тебе ж полтос скоро! Что же тебя несёт во все тяжкие?!

Фрол треплет её по голове и, распихав опричников, поднимается.

– Доча, дай пять! Хорошо бьёшься! – он двумя руками выдёргивает из наших объятий Мэл и прижимает к груди. – Люблю тебя, родная, и всех девчонок наших люблю. Марго, роди мне ещё деву!

– Ещё? – у Марго округляются глаза, и она прижимается к ногам Руслана. Дядька помогает ей встать.

– Да! Детей много не бывает. Пилюли твои я нашёл и выкинул.

Марго садится на стул в углу ринга и задумчиво смотрит на мужа.

– Господь не пошлёт нам больше того, чего не сдюжим. – Егор откручивает колпачок у флакона, смачивает ватный диск и протягивает Марго. Аромат валерьянки распространяется по залу, щекочет в носу. Я чихаю.

– Правду говоришь, Егор, – Фрол отрывает Мэл от груди: – Меланьюшка, может, дадим отступного и дома останетесь с Луканей?

– Господь не пошлёт нам больше того, чего не сдюжим, – повторяет за Егором Мэл. – Не держи меня. – Она обнимает одной рукой отца, а другой касается спинки его носа: – Прости, саданула тебе не со зла.

Фрол рассматривает её губу:

– И ты меня прости. Мать, глянь, тут шить не нужно?

Свихнуться можно с этой семейкой. Но до чего я их всех люблю! Поднимаюсь и смотрю на губы Мэл. Как можно было вообще замахнуться на свою дочь? Давно ничему не удивляюсь, но бои без правил между невестой и потенциальным тестем повергли меня в шок. Что же Мэл выкинет тогда в армии?

Егор спешит к Мэл, Руслан ведёт Марго под локоть. Она, похоже, близка к обмороку.

– Хорошо, близняхи в лагере и Ксюха на сборах, – бормочет она и поворачивает Мэл лицом к большому окну. – Егор, дай перчатки. Доча, у меня нет слов.

Марго рассматривает губы Мэл.

– До свадьбы заживёт, – Марго обрабатывает губу дочери и подмигивает ей: – Смотри только, как бы жених не сбежал.



[1] Стартап (от англ. start up «запускать») – это временная организация, направленная на поиск новой бизнес-модели.




Глава 6


Мэл

Адреналин всё ещё гуляет по крови. Родители, судя по голосам, выясняют отношения в бассейне. Провожаю взглядом старшую сестру. Маруся идёт, прижавшись к плечу мужа. Он для неё свет в окне. Почему я не такая?

– Кисуль, ты даёшь! – Лука расшнуровывает мне перчатки и накидывает на плечи куртку от кимоно. На губах любимого мужчины играет нервная улыбка. Сдёргиваю пояс с канатов ринга и повязываю его. – Кто же боксирует в кимоно?

– Это единственное, что тебя смущает? – задумчиво спрашиваю я, наблюдая как Егор шваброй собирает с ринга воду.

– Нет, конечно! Пойдём в нашу комнату, поговорим. – Лука выбирается из ринга и протягивает мне руки: – Кис-кис!

Не люблю телячьи нежности, но сейчас я растеряна и с удовольствием спрыгиваю в тёплые объятья Луки. За тонированными окнами комплекса жаркое августовское солнце спряталось за облака. Погода и та сердится на меня. Зачем я вписалась в драку с отцом? Мама расстроилась. И так она смотрит на меня в последнее время, словно у меня не всё в порядке с головой. Украдкой бросаю взгляд на Луку. На его лице застыло задумчивое выражение. Может, я и правда не права?

– Ты сердишься на меня? – Сжимаю его крепкую бицуху.

– Есть немного. – Он открывает передо мной дверь и пропускает вперёд. – Иди в душ.

Вхожу в ванную, понуро опустив голову. В зеркало не смотрю. Страшно. Губы налились свинцовой тяжестью. Папа накидал от души. Проверял по-взрослому, сдюжу или нет в спецназе со взрослыми мужиками биться. Скидываю одежду в корзину и забираюсь под тёплые струи. Вспениваю шампунь в волосах. Его яблочный аромат напоминает мне детство. Анна Ивановна с мамой под осень всегда делают заготовки. Полные корзины спелых плодов ждут своей очереди под лестницей, наполняя дом пряным духом сада. Я в детстве любила кинуть возле них подушку, и, хрустя сочным яблоком, смотреть с наушниками старое кино с Брюсом Ли. Но как только папа заявлялся домой с тренировки, моё уединение заканчивалось. Марусю Руслан оградил от кипучей энергии отца, и он направил её на меня. Возможно, старшая сестра боготворит мужа именно за то, что он всю жизнь служил ей щитом. А ещё Марусе с детства не давали покоя лавры нашей королевы Марго. И Руслан дарил амбициозной девчонке понимание, что она для него единственно значимая царственная особа. Мы мало играли с Марусей, потому что интересы наши с каждым годом всё больше разнились.

– Рождённая для Руслана, – как-то презрительно фыркнула я в десять лет, когда в очередной раз шестнадцатилетняя сестра готовилась встретить с работы своего ненаглядного.

– Ты права, – обронила Маруся, даже не повернув головы в мою сторону.

Всю жизнь трогать сестру в эти часы было себе дороже. Так готовятся к встрече президента. Продумывалось всё: от ужина и вечерней программы до цвета губ и шпилек в волосах. Когда Руслан переехал в свой дом, Маруся шла туда с корзинкой, как Красная шапочка. Только не к бабушке, а к серому волку. Если Руслан приходил ужинать к нам, начиналась презабавная конкуренция между матерью и дочерью. Каждая старалась ублажить получше своего возлюбленного вкусностями и вниманием. Думаю, благодаря Марусе наша королева достигла высшего уровня в семейных отношениях.

Мыльная вода щиплет губы, попадая в раны, стекает по плечам. Мы с Лукой всё делаем вместе и отношения напоказ не выставляем. Родители, деликатно постучавшись в мою комнату, частенько застают нас за совместными тренировками или компьютерными играми. Вечером Лука уходит к себе через дверь, а ночью возвращается через окно. После фееричного первого поцелуя на ринге, мы спим с ним в обнимку, но под разными одеялами. В моей жизни всё расписано, но не мной. Сначала планированием моего времени занимался отец. Теперь, негласно, право диктовать перешло к Луке. Так, минуя конфетно-букетный период, мой альфа прибрал меня к рукам. Люблю его провоцировать, но и здесь Лука установил рамки. Мой парень фанатично пашет на компанию Фрола, поэтому романтические свидания у нас тоже по расписанию. Лука покупает мне наряды и дорогие подарки. С ним уютно. Я люблю Луку. Засыпая в его объятьях, каждый вечер с наслаждением вдыхаю его аромат. От него головокружительно пахнет силой и одеколоном с запахом свежескошенной травы после дождя. Рядом с Лукой я ощущаю себя то маленькой девочкой, то солдатом первого года службы. Целуя меня, он страстно шепчет мне: «Однажды я стану твоим первым мужчиной и другого в твоей жизни не будет».

Сегодня эти слова всплыли в моей памяти и мне стало страшно. Другого в моей жизни не будет… В моей жизни ничего другого не будет. Если поступление в академию провалено, то дальше – свадьба, платье, кольцо и лялька через год. Раньше в моём животе от этих слов Луки кружили пчёлки и бабочки, а сегодня утром они испуганно упорхнули, когда возлюбленный подтвердил мои опасения. Несмотря на всю мою браваду и силу, я всего лишь жалкий мотылёк, неспособный ни на что, кроме как лететь на свет. Свет голубых глаз любимого мужчины. Он два года наполнял всё моё существо, владел моим сознанием, составлял смысл моего существования. Но я знала, что помимо любви однажды в моей жизни появится увлекательная работа. Отсутствие моей фамилии в заветном списке принятых на первый курс абитуриентов подрубило мою мечту на корню. И теперь вся остальная жизнь промчится мимо, если я сейчас сдамся.

Выключаю воду и, замотавшись в махровую простыню, ступаю в комнату, как на татами. Лука сидит на постели с пакетом льда. На тумбочке – флаконы с лекарствами и тюбики мазей. Как же мой альфа красив! Но его голубые глаза сейчас холодны, как кристаллы льда. Идеально ровные дуги бровей сейчас нахмурены. Крылья носа трепещут. Губы, обрамлённые аккуратной трёхдневной щетиной, изогнуты уголками вниз.

– Ложись, маленькая бунтарка, – указывает он взглядом на подушку. – Будем тебя лечить.

Конечно, уложить меня на лопатки одними глазами в ходу у Луки. Так удобнее, нависнув сверху, убедить меня в чём угодно.

– Давай сначала поговорим, – голос мой дрожит.

– Говорить буду я.

– Почему? – всем нутром ощущаю, что лучше не спорить.

– Потому что ты будешь лежать с пакетом льда на губах.

Разумные доводы Луки часто играют против меня. Вытягиваюсь на постели и судорожно сглатываю. Мне кажется, мой мужчина видит меня насквозь, улавливает каждую грань моего настроения. Дрожь пробегает по телу, когда его пальцы сдавливают мой подбородок и поворачивают лицом к окну. Мне нравится его уверенность во всём, его властная хватка. Вернее, нравилась до вчерашнего дня. Руки и ноги становятся ватными.

– Да уж! Красота – страшная сила, – улыбается Лука, но взгляд его по-прежнему холоден. – Держи лёд!

Прижимаю обжигающе холодный пакет к губам и замираю, словно в ожидании приговора. Мне кажется, сегодня я перешла черту, не обозначенную в уставе наших отношений.




Глава 7


Руслан

– Поднять руку на отца! – мечется Фрол по кабинету. – Думал припугну маленько, а она как звезданула мне промеж глаз!

– Ты же час назад её нахваливал. – В последний раз пробегаюсь взглядом по документам и закрываю ноутбук. Откидываюсь на спинку кресла и смотрю на босса. Переговоры скоро, а у него синяки пошли под глаза.

– Одна поедет к Семёнычу, – Фрол хватает из ведёрка пакет со льдом и, приложив его к переносице, вытягивается на кожаном диване. – Впечатлений ей новых, видите ли, захотелось. Жучка неблагодарная.

– Не пущу! – стискиваю зубы, но внутри всё холодеет. Решение однозначно за Фролом.

– Отец я, если ты забыл! – парирует он и добавляет с жалостливым видом: – Дай фисташки.

– А я ей крёстный! – встаю и протягиваю дорогому другу лакомство. Фисташки его и правда успокаивают.

Фрол с задумчивым видом жуёт, а я аккуратно заезжаю с другой стороны:

– Лука любит Мэл и в любом случае поедет за ней.

– А я ему отпуск не дам. На кой ляд такая змеища вообще Луке сдалась? Вон через пару лет хоть Варю, хоть Есю пусть забирает.

– Ты, вообще, соображаешь, что говоришь? – чуть не роняю из рук бутылку с водой.

– Ой, Рус! Только Марго не включай! – довольно хрюкает Фрол. – Подумаешь, ещё два года лысого погоняет. Зато жена будет нормальная у парня. Близняхи у меня идеально выпестованы.

– Слышь ты, пестик! – с грохотом ставлю бутылку на стол. – Ты сам-то по любви женился или по наущению папиному?

– По любви, – лицо Фрола расплывается в довольной улыбке. Он закидывает в рот ещё фисташку и чешет живот поверх шорт. – Но мы с Марго совсем другой случай. Она меня ждала, а я её.

– Напомнить, как весело ты её ждал? – закидываю ногу на ногу. – Или лучше Марго на досуге рассказать?

– С ума сошёл? – Фрол кидает в меня пакет с подтаявшим льдом.

Ловлю и бросаю его обратно:

– Я – нет! А вот ты совсем с катушек слетел.

– Мэл не пара Луке, а он ей! – Фрол садится, в глазах его прыгают бесенята.

– Мин херц! Ты чего удумал-то? – только въезжаю, что передо мной игра на поле, а я чуть не проспал второй тайм.

– Поучить их нужно! Обоих! – кидает Фрол пакет в ведёрко. – А то одна не ценит Богом данное, а второму слишком просто баба классная достаётся. Я вон сколько маялся, прежде чем счастье обрёл. Про тебя вообще молчу.

– Да ты стратег, – выдыхаю я с облегчением. Теперь бы только сообразить, как соломку расстелить крестнице. За Луку я не переживаю. – И каков твой план?

– А я уже всё сказал, – пожимает Фрол плечами. Встаёт и, бормоча футбольную кричалку, надевает чистую рубашку. – Где там супружница твоя? Хоть и знаю китайский, но Маруся стрекочет лучше.

– Димон написал, скоро он-лайн к нам подключится.

– Отлично. Настраивай конференцию, а я пойду Луку дёрну.

***

Лука

– Маленькая моя, глупая девочка, – глажу притихшую Мэл по щеке. – Я люблю тебя. Крепко-крепко. Через год ещё раз сдашь экзамены и поступишь в свою академию.

– И я тебя люблю, – Мэл в сердцах кидает пакет со льдом на тумбочку и притягивает меня к себе. Вытягиваюсь на ней, трусь носом об её нос. – Да, я обязательно поступлю. Даже если не сдам. После спецназа берут даже если не хватает одного балла.

Других вариантов, кроме как рвануть вперёд с шашкой наголо, я не вижу. Гормональный фон моей любимой однозначно пора поправить, а там и голова на место встанет. Жаль, что мы станем по-настоящему близки не после свадьбы, как хотелось её отцу. Но иначе торжества может и не случиться.

– Да, родная, да, – покрываю её лицо поцелуями. Прижимаюсь к Мэл низом живота, чтобы она ощутила моё желание. – Будешь прыгать с парашютом, лазать по горам. Это же так увлекательно.

– Что ты делаешь? – Мэл силится сбросить меня, но я знаю все её слабые места наизусть.

– А чего теперь тянуть? – прижимаю запястья Мэл к постели, коленом раздвигаю ноги. – Поженимся мы по всей видимости не очень скоро. Давай сделаем это, и езжай себе… Любуйся на мир, сколько душе угодно.

– Ты разве не поедешь со мной?

– Не уверен, что нужен тебе, – зубами тяну за край полотенца, обнажая восхитительные полушария упругой груди. Дурею от одного их вида.

– Ну и пожалуйста! – Мэл с вызовом прожигает меня своими синими, как море, глазами.

– То есть ты не возражаешь, если я не поеду с тобой?

– Нет!

Хочется завыть волком. Отпускаю её руки и сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Малышка умеет делать больно. Не могу понять, чем заслужил подобное. Неужели тем, что люблю безоглядно. Надышаться Мэл не могу, а её всё время ведёт в разные стороны.

– И не против, если я возьму тебя не сходя с этого места? – жёстко говорю я. Мэл сейчас здорово меня задела.

– Девственницей в армию идти не с руки! – прищуривает она глаза.

От такого заявления челюсть моя отваливается. Откуда в очаровательном существе столько глупости? Хочется встряхнуть капризную невесту хорошенько, вытрясти дурь из её башки.

Мэл подаётся бёдрами мне навстречу.

– Давай же, сделай это наконец! Ходишь, как кот вокруг сметаны. Надоело! – прижимается ко мне разбитыми губами и вскрикивает от боли.

Мычу невнятно, не в силах оторваться от любимой девочки. Она моё то ли счастье, то ли проклятие. Шёпот Мэл заводит меня сильнее, чем кино для взрослых. Стаскиваю штаны и действую внизу на ощупь. Не до ласк сейчас. Лишь бы не передумала.

Скрип двери отбрасывает нас с Мэл друг от друга на метр.

– Опаньки, – Фрол склоняет голову набок. – Разлюли моя малина! Конечно, зачем идти замуж, когда и так неплохо.

Мэл, красная как рак, кутается в полотенце, а я вскакиваю с постели и прикрываю её от хитро прищурившегося Фрола. Уж лучше бы он сейчас просто наорал на нас и выдохнул. А так не знаешь, что от него ждать.

– Фрол Матвеевич, ничего не было, честно!

– Что ты говоришь? – складывает он руки на груди. – То есть мне твои белые телеса промеж бёдер моей дочери привиделись?

– Не привиделись. У меня просто не осталось других аргументов. Поэтому хотел соединиться с ней. Впервые. Чтобы вы не говорили! Люблю Мэл, и никуда не пущу. А поедет, всё одно, глаз там с неё не спущу.

Фрол выпячивает нижнюю губу и понимающе кивает. Но тут же выражение его лица становится жёстким.

– Какие вы Молодцовы шустрые! Дядька твой мне диктовать вздумал, и ты следом. Нет братцы-кролики! Оставить юридический отдел без такого головастого парня я не могу. Руслан один теперь уже не справится со всеми контрактами. Так что командировка твоя отменяется!

– А я? Со мной что? – встаёт Мэл и жмётся испуганно к моему плечу.

– А ты, моя милая, шуруй по месту призыва. Николай Семёнович уже официальный запрос в военкомат состряпал и отослал, – Фрол шаркает в дверях ножкой. – Был рад помочь осуществить мечту.

– Чёрт, нет! – обнимаю Мэл за плечи.

– Сам ты, чёрт! – Фрол выуживает из кармана фисташку и закидывает её в рот. – Быстро собрался и ко мне в кабинет. Если тебе, конечно, не надоело работать в компании.






Глава 8


Фрол

– Бросай метлу! Иди, чего скажу, – запрыгиваю к Егору в ринг и заговорщицки подмигиваю ему.

– Что ты ещё удумал, Фрол Матвеевич? – Егор прислоняет швабру к канатам и вытирает руки об штаны.

Сажусь в углу ринга и жду, пока он подойдёт, не сомневаясь в правильности своего решения.

– Не засиделся ли ты, старина, в окопе? – шепчу Егору, оглядываясь на бегущего к лестнице незадавшегося зятя.

Раскраснелся бедолага. Нормальные, вообще, у меня тут в бане дела творятся. Сейчас ещё два гормональных взрыва на подходе. Еся с Варей только с виду белые и пушистые. Как говорится, чем тише омут, тем злее черти. По Ксюхе вообще без монокля видно, что шальная императрица растёт, но ей, к счастью, пока семь лет.

– О чём ты, мил человек? – возвращает Егор меня к разговору.

– Поедешь с Мэл?

Егор хватается за лоб. Отступает. Садится передо мной на корточки. Попал я в десятку.

– Ты серьёзно? Как же Анна? – глаза у старого вояки загораются азартом.

– Беру её на себя, – кладу руки Егору на плечи. – За девкой в армии глаз да глаз нужен.

– Пригляжу, родной! За кустами змеёй ползти буду. Ни один волосок…

– Главное, смотри, чтобы её там никто по тем самым кустам не таскал.

– Ясен пень! Когда ехать надо?

– Сейчас. Пока Марго цирк с конями очередной не наладила. Я её сейчас озадачил маленько с залётными делами. Но, думаю, к ужину она опять войска к стенам сеновала поведёт. Луку вообще несёт. Прикинь, сейчас этого удальца с Меланьюшки снял! Пару месяцев разлуки им лишь на пользу.

– Понял! Принял!

– Денег скину тебе. До аэропорта на машине доберётесь. Там с первым бортом в Москву, а оттуда на побережье Чёрного моря. Там у Семёныча сборы в этом году.

– Что за человек?

– Суровый мужик! Но футбол обожает. Так что будете там на особом счету.

– Мне-то особый счёт не нужен, а вот Мэл…

– Да нормально всё будет, – поднимаюсь и достаю телефон из кармана шорт.

– Такси сейчас вызову. Сколько тебе на сборы?

– Десять минут.

***

Мэл

Лука наспех целует меня и спешит следом за Фролом. Возвращаюсь в свою комнату, чтобы собрать рюкзак. Внутри меня поселилась пустота. Кажется, даже стук сердца отзывается эхом. Распахиваю шкаф и с грустью смотрю на ряд платьев. Почти все купил Лука. Мой парень щедр на подарки. Ему доставляет удовольствие лепить из меня девочку. Даже мои любимые чёрные спортивки он заменил розовыми милитари. Представляю, как поржут в десанте, и достаю коробку из угла шкафа. В ней сложена старая одежда. Вскоре рюкзак стоит собранный у дверей. Сажусь возле него и затылком прижимаюсь к холодной стене. Уверена, жизнь прежней уже не будет никогда. Даже если пожалею потом, я должна в этой жизни примерить на себя что-то кроме платья для беременных.

– Мел, – стучится Егор, – можно к тебе?

– Заходи, – поднимаю руку и открываю ему дверь.

– Ты чего на полу-то? – он проходится по комнате с рюкзаком на плече. – Собралась уже?

– Собралась. А ты на рыбалку, что ли, идёшь? На реке сейчас красота…

Егор поправляет рубаху милитари на широкой мускулистой груди. Удивляюсь нашему телохранителю. Шестьдесят пять в июне разменял. Годы убелили его волосы, но до сих пор стреляет без промаха, и удар у него быстрый, как бросок кобры. Егор не очень любит рассказывать о своём прошлом. Ожог наполовину лица оставила война, а душу целиком выжгло предательство любимой женщины. Наша Анна вдохнула в Егора новую жизнь. Первые годы они пытались завести детей, но, перешагнув полувековой рубеж, оставили эту затею. Тем более мои родители поставили деторождение на поток, и благочестивая чета заменила нам с сёстрами и Мэтью дедушку и бабушку.

– Не иду, а еду. И не на рыбалку, а в армию, – Егор протягивает мне руку. – Погнали, Мэл.

– Не поняла, – цепляюсь за его крепкую ладонь и встаю.

Никогда не видела в глазах Егора столько блеска. Он будто пару десятков лет сбросил.

– Такси у ворот, – Егор подаёт мне мой рюкзак.

– А попрощаться с Лукой, с мамой? – меня прошибает холодный пот.

– Долгие проводы – лишние слёзы, – подмигивает Егор. – Поехали.

В гостиной хлопочет Анна, мимо неё мышью не прошмыгнуть. Одного взгляда ей хватает, чтобы всё понять. Она бросается к Егору и утыкается лицом ему в грудь.

– Мать, нормально всё, – басит он, обнимая нашу худенькую домработницу. – Не на войну же идём.

Анна отрывается от Егора. Лицо её мокрое от слёз, и мне неловко, что причина их – я.

– Фрол всё рассказал, – всхлипывает Анна и гладит мужа по щеке. – Это единственно верное решение. Только ты и приглядишь там за Мэл.

Анна качает головой.

– Ох, и егоза ты, девочка.

– Мы скоро вернёмся… Анна, прости! – Мне самой бы не разреветься.

Она качает головой и крестит меня.

– Натворила ты дел. Храни вас Бог.

На втором этаже хлопает дверь и слышатся шаги.

– Ромка, Матвей, вы что тут устроили? – строгий голос Марго заставляет нас поторопиться. – Пойдёмте обедать.

Егор в последний раз целует жену, и, схватив меня за руку, быстро уводит из дома. Бегом пересекаем двор, захлопываем калитку и ныряем в прохладный салон седана.

– Пришпорь коней, родной, – сев вперёд, бросает Егор таксисту.

Машина резко берёт с места, и я впервые уезжаю из дома, не расцеловав всё семейство. Чувство вины гложет меня. Простит ли Лука моё бегство? Сможем ли мы быть вместе, если я выберу намеченный путь? Неужели он любит свою работу больше, чем меня? Касаюсь пальцами разбитой губы. Устроил мне папа сегодня показательную выволочку и вышвырнул из дома, как мусорный пакет. С одной стороны, я сама рвалась в бой, но ещё пару часов назад мои проводы мне рисовалось иначе. Прощальный ужин с семьёй, ночь с Лукой при свечах, торжественные проводы. Забившись в угол на заднем сиденье, смотрю на широкие плечи Егора и его коротко стриженный затылок. Буду, наверное, первая, кто придёт в армию со своим телохранителем.

Наговорила Луке таких глупостей в бане. Поделом мне будет, если он меня бросит… Закрываю глаза и сжимаю кулаки. Только не это! Лука, солнышко моё ясное, прости меня дуру. Как хорошо начинался день! Я волновалась, надеясь увидеть свою фамилию в списках. Верила, что меня возьмут должны взять, ведь я так старалась. Потом Лука меня не поддержал, и будто скипидара мне под хвост брызнули.

– Егор, – выбираюсь я из угла и сжимаю крепкое плечо друга. – Ты тоже не одобряешь мой поступок?

Егор, не оборачиваясь, накрывает широкой ладонью мою руку:

– Пути Господни неисповедимы, Мэл. Но каждому Бог даст лишь тот крест, что ему по силам.






Глава 9


Лука

Смотрю на сонно ползущую по стеклу муху. Также движутся сегодня и переговоры с китайцами. Фрол посматривает на меня из-под насупленных бровей, но мне всё равно не включиться в процесс. В блокноте вместо заметок неизвестные науке геометрические фигуры. Мысли мои рядом с Мэл, и, полагаю, именно это сейчас написано на моём лице. Руслан не в курсе наших последних разборок с Фролом, он с упоением смотрит на жену, балакующую на китайском и делает пометки к контракту. Вот вроде от одних родителей девчонки, но какие разные.

– Гарантийные обязательства и гарантию мой банк даст без проблем… – голос Дмитрия льётся, как реченька. Старый жук разведёт кого угодно. Знаю за ним единственный один промах за всю жизнь – когда хотел охмурить мою Мэл. Поспешил, народ посмешил и меня порадовал. Вовремя я тогда нарисовался. И два года всё путём. Как по рельсам.

Зато столько глупостей, как в это утро, я за всю жизнь не наделал! Повёл себя, как полный идиот, да ещё дверь на ключ не закрыл. От воспоминаний бросает в жар и звенит в кокондерах. Моя горячая булочка завела меня не на шутку. Сейчас в охапку её и в отель на залив. Впереди выходные, за пару дней прочищу Мэл мозги и не только. Надоел этот детский сад. Надо после свадьбы отделяться. Иначе свет-батюшка нам жизни не даст. В каждую бочку влезет затычкой. После свадьбы! Дожить бы до неё в здравом уме и памяти.

Под столом мне прилетает по ноге от Руслана. Приосаниваюсь и вижу, что Фрол уже прощается с партнёрами. Большой экран на стене гаснет.

– Я ещё нужен? – вскакиваю, как школьник после звонка.

Руслан закатывает глаза, а Фрол, сложив руки на животе, откидывается в кресле:

– А ты сам как считаешь, мил человек?

Маруся смотрит на меня с сочувствием. Ещё немного и полетит моя голова с плеч. Но ради Мэл её и потерять не жалко. Следующий час мы обсуждаем выторгованные условия и подводим под контракт юридическую базу. Пара моих замечаний заслуживают похвалу от Фрола. Руслан подмигивает мне. Дядька специально придержал эти ремарки, давая мне шанс заработать очков перед осерчавшим боссом.

Вот тоже. Как уехать от него? Мы же проводим вместе большую часть времени. И мне нравится работать на Фрола. Мэл заскучает без меня и своей весёлой семейки. Хотя, раз она так ломится отсюда, может, отдельный дом и есть решение всех проблем? Руслан лихо присоседился справа от Фрола. А слева уже занято. Не скажу, что оттенки бирюзы мною любимы до беспамятства, но дом такого цвета с белыми колоннами и башенками на соседнем участке смотрится обалденно. Хозяева редко приезжают, почти всё время проживают на Кипре. Но мне и не потянуть такой дом по финансам пока. Пока. Для своей семьи я горы сверну.

– Рус! – смешливый голос Фрола рушит мои воздушные замки. – Втащи мальчонке в ухо.

Вздрагиваю. Опять я улетел. Перехватываю дядькину руку.

– Не надо в ухо. Нормально всё, – улыбаюсь я и умоляюще смотрю на босса. – Фрол Матвеевич, можно я пойду?

– Иди и не греши, – назидательно наставляет Фрол.

Стоит огромных усилий, чтобы не рвануть бегом из кабинета. Спускаюсь бегом в комнату Мэл. Пусто. Набираю невестушкин номер – вне зоны доступа. Что за дела? В бане, может, уснула после стольких переживаний? Обегаю территорию, но моей крохи нигде нет. Тяжёлое подозрение закрадывается в душу. Появился вопрос к будущему тестю. Возвращаюсь в дом и поднимаюсь по лестнице.

***

Руслан

Фрол читает сообщение в телефоне и меняется в лице:

– Меня нет! – он обегает стол и забирается в шкаф.

В ту же секунду в кабинет влетает Марго, шурша пышной юбкой розового платья. Взгляд свинцово-серых глаз не обещает ничего хорошего.

– Где? Господин? Горин? – чеканит она слова, как её благоверный мяч.

– Так вышел только, – прячу улыбку в кулак. Кашляю. – Ты разве его не встретила?

– Покрываешь приятеля, да? – Марго выглядывает в окно и говорит уже скорее себе, чем мне: – Вряд ли он рискнёт ногами.

Маруся шлёт мне воздушный поцелуй и поспешно покидает кабинет. Один на один я скорее угомоню проснувшийся вулкан по имени Марго, и моя жена это прекрасно знает.

– Ты в курсе, что Фрол учудил? – Марго усаживается на диван. Закидывает ногу на ногу, и балетка слетает с её ноги.

Падаю перед Марго на колени и возвращаю туфлю на место.

– Выкинул таблетки? – прохожусь ладонью по голени Марго, и смотрю на неё с неподдельным восхищением. Моя задача сейчас выкурить её из кабинета любым способом. – Тебе кто-нибудь говорил, что твои ноги – произведение искусства?

– Убери лапы! – она дёргает меня за чёлку. – И таблетки – это вообще не проблема, по сравнению…

– Марго, малышка! Значит, идёте ещё за одним малышом? Круто! Ставлю на девчонку! – Еле успеваю отскочить, когда Марго резко поднимается с дивана.

– И ты туда же? На своих детей пора ставки делать! Не буду больше рожать! Сколько, вообще, можно?..

Дверцы шкафа с грохотом распахиваются:

– Столько, сколько нужно! – глаза Фрола метают молнии.

– Хм, – ставит Марго руки в боки.

– Хм, – повторяет Фрол её слова и движения.

– Ребята, спокойно! – встаю между ними. – Давайте всё обсудим. И вообще, мы пообедаем сегодня или нет?

– Дама… В панаме! – Фрол отодвигает меня в сторону. – Ты же любишь цветы. А дети – цветы жизни.

– Да! Только я цветы эти не для казармы ращу! Ты куда дочку отправил, чудище? – Марго ударяет Фрола кулаками в грудь. Для него это равносильно комариному укусу.

– Пороха понюхать, – обнимает он жену. – С ней Егор, Маргош! Всё путём. Это же двухмесячные сборы. Вернётся, мозоли кремчиком сведёт, волосики покрасит, какие-то шрамы лазером удалит, а какие-то жених любовью залечит…

– Какие шрамы? – голос Марго срывается. – Ты себя вообще слышишь?.

– Королева, ты меня любишь? – Фрол подхватывает жену на руки.

– Знаешь же, что люблю, – кладёт она ему голову на грудь. – Не могу на тебя долго сердиться.

– Пойдём тогда «мирись-мирись» сделаем, – рокочет Фрол и, прижимая ценную ношу к груди, шагает к дверям. Роняет мне через плечо: – Скажи Анне, чтобы накрывала.

Обошлось! Горячи мои роднули. Будем ждать пополнения. Эх, Егор уехал с Мэл. Не с кем даже ставки сделать. Убираю документы, мысленно соглашаясь с решением Фрола.

– Где Мэл? – в кабинет вваливается Лука. Глаза его лихорадочно блестят. – Только не говори, что она уехала!

Господи, пошли мне терпения!




Глава 10


Мэл

Самолёт поднимается над облаками и берёт курс на Сочи. До Москвы я летела, то всхлипывая, то сжимая кулаки. Не знаю, как объясню Луке своё бегство. Я улетела всего на два месяца. Мне нужно время ещё раз хорошо всё обдумать. Смотрю на Егора. Он сидит ко мне необожжённой стороной лица. Из-за ожога, скуластый, с пылающим взглядом, ухоженной бородой и военной выправкой, Егор сначала кажется персонажем из сказки Братьев Гримм. Но, вглядевшись, понимаешь, что он когда-то был укротителем женских сердец.

В детстве я любила рассматривать фотографии Егора со службы и слушать его рассказы про войну. Сегодня у меня настроение разговорить старого друга и послушать о его делах любовных. Мы летим не бизнес-классом, как обычно с семьёй. Я сижу у окна, а за Егором храпит рыжий пузан.

– Егор, а когда тебе было восемнадцать, ты кого любил?

– Родину, калаш[1] и команду «вперёд», – улыбается он одной половиной рта.

– Егорушка, ну расскажи про свою первую любовь, – смотрю на него, склонив голову набок. – Мне кажется, был в твоей жизни человек, который тоже не хотел пускать тебя в армию.

– Да не то чтобы в армию… – Егор косится на меня. – Ох, хитры вы Горины с вашими подкатами. Вот ты сейчас вылитый Фрол Матвеевич, когда ему что-то позарез нужно.

– А мне позарез нужно! – цепляюсь за крепкую бицуху. – Твой опыт, но не в войне, а в любви.

– Да нет у меня опыта в этом деле, – вздыхает Егор. – Вот Господь учит нас прощать ближнего. А я не смог. Предательства не смог простить женщине. Сейчас, конечно, уже простил. А годков эдак сорок пять назад закрыл своё сердце. Как запечатал. Я в те годы мастером спорта по военно-спортивному многоборью был. Как раз в начале двухтысячных в Сочи на сборы прикатил. Молодой, влюбчивый, до девушек охочий. В первую же увольнительную пошли мы с парнями на танцы к пловчихам. Но глянулась мне не прокаченная красотка, каких там было пруд пруди, а худенькая девчуля с огромными карими глазами и пухлыми губами. Она оказалась из местных. Проходила практику медсестрой в лагере. Так мне понравилась, что куда-то вся решимость испарилась.

Девчуля тоже меня заприметила. Под длинной каштановой чёлкой глаза от меня прячет, краснеет, стесняется полной для её фигуры груди – неловко прикрывается руками. Но между нами будто уже связь. Девчонка одета вызывающе, а вроде как и не по ней этот наряд. Из динамиков несётся лай «Отчаянных мошенников», а мне малышка видится не в топике и шортах, а в платье, как на балах при Пушкине.

Только решился на танец её пригласить, а тут Серёга ко мне с двумя раскрасневшимися девицами подкатывает. От них спиртными парами – за версту. Спортсменки гуляют. Местное вино хмельное.

– Егор, это Кристина! Я ей тебя обещал!

– Серёга, я…

Но Кристина тут же повисает на моей шее. И так некстати ударяют первые аккорды медляка. Ловлю взгляд друга, он молитвенно руки складывает, жестом просит хотя бы один танец покачаться с Кристиной. Видимо, девицы в праздничном наборе только идут. А мы с Серёгой вроде как не разлей вода.

Танцую с Кристиной, а сам всё на кареглазку мою посматриваю. Её какой-то ухарь подхватил, и пальцы его уже ниже спины моей малышки сползли. Она руки его с бёдер убирает, но, что самое обидное, на меня уже не смотрит.

– Кто эта девушка? – отлепляю от груди Кристину.

– Какая? – снова льнёт ко мне партнёрша по танцу.

– Вон та, худенькая, в шортиках красных, – киваю в сторону желанной малышки.

– Это Соня, практикантка. При лагере нашем, в медкабинете, нам температуру по утрам замеряет, – Кристина встаёт на цыпочки и шепчет. – Пойдём к морю. Я такое место знаю.

– Ты о чём? – в тот вечер я туго соображал.

– О том! – Кристина прилипает к моему рту губами.

На доли секунды теряю Соню из виду, чтобы избавиться от объятий Кристины. Но этого времени хватило, чтобы моя принцесса исчезла с бала. Впервые в жизни захотелось хочется садануть женщине от души. Но нет такого пункта в моём жизненном уставе. Музыка орёт, духота, потные тела. Мечусь по залу, бегу к туалетам. Нет Сони. Как в воду канула. И парня, который с ней танцевал, нет.

Вернулся к Кристине, трясу её за плечи:

– Адрес, телефон, пароли, явки, говори всё что знаешь про Соню!

Она закрыла рот рукой, и я едва успел отскочить в сторону. Её тошнит струёй, и я, не в силах больше оставаться в этом адище, выбегаю на улицу. Не знаю почему, но побежал к морю. По вечерам все парочки стекаются туда. Сердце, помню, колотилось. Мне не понравился пацан, с которым ушла Соня. И дело тут не в ревности.

Тёплый южный вечер, стрёкот цикад, густая темнота вдали от булыжной мостовой навевает далеко не романтичные мысли. Слышу сдавленный женский крик. Перепрыгиваю через стриженные кусты и сбегаю по склону. Ноги скользят по гальке.

В свете луны моему взгляду предстала картина маслом. Парней уже трое. Один из них держит Соню, заткнув ей рот, а который танцевал с ней стягивает с худеньких девичьих бёдер шорты. Третий лапает Сонину грудь.

Налетаю на насильников и с ноги отправляю горе-танцора в море. Его подельник выхватил нож, но под моим захватом его запястье только жалобно хрустнуло. Ногой отшвырнул нож в море.

– Соня, назад! – отдаю приказ, рванув её за себя.

Третий парень, лишившись не без моей помощи пистолета, бросается наутёк. Разобрал оружие отработанными годами движениями и закинул подальше в море.

– Кому-то добавить? – поворачиваюсь к обалдевшим от моего наскока орлам.

– Это наша территория, – утирает разбитый рот танцор.

– Поздравляю, – усмехнулся я. – Разрешаю помочиться на волнорез. Пойдём, Соня.

– Уедешь, тёлка всё равно нашей будет, – скулит второй, прижимая руку к груди.

Делаю шаг в сторону парней, и они пятятся в море.

– Пойдём, – сжимаю в своей лапище маленькую Сонину ладонь.

Она уже успела застегнуть шорты, но всё ещё стучала зубами от страха. Пухлые губы тряслись, на лице – потёки косметики. От пушкинской героини не осталось и следа.

– Кто вы? – семенит Соня за мной, подворачивая ноги на острых камнях.

– Спокойно, Маша, я Дубровский, – подхватываю её на руки.

Она совсем по-детски потёрла кулаками глаза:

– Не поможет тут Дубровский. Мне Кирпич теперь точно прохода не даст.

– Нормальные тут у вас нравы, – присвистнул я. – То есть ты знаешь, что он бандит, и идёшь с ним ночью гулять? Может, я зря раскидал твоих приятелей? Прервал любовный ритуал.

– Поставь меня, – в голосе её слышались металлические нотки.

– Пожалуйста. – Мы уже вышли выхожу из темноты на булыжную мостовую. – Ты же на меня смотрела? Зачем с другим ушла?

– На зло! – отвела Соня взгляд.

– Во как! Кому? – Неужели есть ещё соперники?

– Тебе! – карие глаза так и жгут.



[1] Калаш – автомат Калашникова.




Глава 11


Егор

Как только Фрол про Сочи сказал, я понял – судьба. Мне этим летом трижды снилась Соня. Молюсь за неё, но сердце неожиданно потянулось к местам, где мы были так счастливы. Хотел уже с Анной туда в отпуск поехать, но боялся расстроить её своими переживаниями. Жена чувствует меня, как никто другой.

– Егор, рассказывай дальше! – синие глаза Мэл блестят, как в лихорадке. Для девчонки моя история натуральный фильм ужасов. Жизни она и правда не видела.

– Дальше… Дальше я поцеловал Соню. – Кладу голову на подголовник и закрываю глаза.

Наша первая ночь с Соней за давностью лет не канула в Лету. Я всё помню, как будто это было вчера. Целовался с другими девчонками и, к стыду своему, спал с ними без любви. Но Сонин поцелуй… Так страждущие пьют воду из целебного источника. Жадно, ненасытно, до дрожи во всём теле.

Обнял я первый раз Соню, а она мне ладонями в грудь упирается, но не отталкивает. Вскоре кольцо её рук смыкается на моей шее.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, Дубровский! – шепчет Соня, переведя дыхание.

С трудом нахожу силы оторваться от сладких, как кагор, губ.

– Егор, – выдыхаю я.

Признаюсь себе, что ничуть не лучше тех парней. Желание сделать Соню своей, зацеловать до одури этой ночью кружит голову. – Где ты живёшь? Пойдём, провожу тебя.

– Сейчас в лагере. У меня даже комната своя, – хвастается Соня. – Пригласила бы тебя на чай, но у нас на территорию даже мышь не проползёт.

– Так это полевая мышь, а я летучая, – смеюсь довольно.

Я и не мечтал, вот так, сходу, попить чаю с желанной малышкой, проговорить с ней до утра. Поэтому глубоко внутри ликую. Правда кольнула тогда мысль, что вряд ли я стану для Сони первым мужчиной. Она будто прочитала её.

– Приставать не будешь? – Соня по-прежнему обнимала меня за шею, а я сжимал тонкую, ничем не прикрытую девичью талию.

– Что ты, кроха! Солдат ребёнка не обидит!

– Я не ребёнок, – так умильно, как Соня, губы никто не умел надувать. – Мне скоро двадцать один.

– Тогда буду, – честно признаюсь я. – Если ты этого захочешь.

– Дай слово, что не тронешь меня, и ты приглашён!

Повторяю, расставляя точки над «ё»:

– Только. Если. Захочешь. Ты.

– У меня никогда не было парня. Но лучше пусть это случится с тобой, чем с ними, – Соня краснеет и кивает в сторону моря. – Надоели, сил нет.

– Они больше не тронут тебя.

– Только пока ты здесь, – вздыхает Соня.

Эту правду знаю и я. Но что можно пообещать девушке, которую знаешь всего полчаса, а она уже не против лечь в твою постель? Стоп, а что она говорила про «не было парня»?

– Ты хочешь сказать, что ты… что ты никогда того этого? – армия мурашек пронимает до костей.

Соня стоит красная до самых кончиков ушей.

– Егор, прости, ерунду сказала! – встряхивает она каштановыми кудряхами. – От страха, наверное. Проводи меня до лагеря.

– Почему ерунду? Ты говоришь то, что думаешь. Мне нравится, – беру Соню за руку, и увлекаю по аллее в сторону освещённых корпусов.

Не помню, что ещё говорила в тот вечер Соня. С трудом разбирал её слова, вспоминая наш случайный поцелуй. Голову кружил аромат Сониных карамельных духов, её голос, смех, а от случайного соприкосновения плечами по телу шарахало почище тока. Сам шёл, точно воды в рот набрал.

У охранной будки, свежевыкрашенной голубой краской, Соня вернула меня в действительность короткой фразой:

– Пока, Егор! Спасибо, что проводил.

– Как пока? А чай? – спохватился я.

– Кузьмич тебя не пустит, – пожимает Соня плечами. – Как сюда пробираются летучие мыши к другим, я не знаю. Увидимся на пляже или… не знаю, земля круглая.

– Я тебе дам земля круглая, – смеюсь и подмигиваю Соне. – Ты окошко, главное, не закрывай.

– Да не пройдёшь ты… – Соня встаёт на цыпочки и целует меня. – До завтра!

Пока я ладонью остужал горящую щёку, Соня впорхнула в будку охранника и, миновав турникет побежала наискосок через асфальтированную площадку к трёхэтажному белому корпусу. Я пошёл вдоль высокого бетонного забора, посматривая на растущие вдоль него вековые деревья и припаркованные на ночь машины. В казарму я мог вернуться под утро. Прошло всего каких-то две-три минуты, а я уже заскучал по Соне. Грузовик, дерево, забор – схема сложилась автоматически. Уже через минуту я крался по территории лагеря к заветному дому. На другом конце залаяла собака. После отбоя все окна смотрелись чёрными бойницами. Лишь в двух на первом этаже горел свет. Окно с решёткой не иначе как комната охраны, а вот зелёные лианы и листья на занавесках, похоже, приведут


куда надо. В подтверждение окно распахнулось настежь.

Подкрасться к нему и разведать обстановку у меня не получилось. Собачий лай и топот неотвратимо приближались. Ничего не оставалось, как с разбегу, оттолкнувшись ногой от клумбы, влететь кубарем в комнату.

– И снова здравствуйте, – как ни в чём не бывало расшаркиваюсь я перед обалдевшей Соней.

– Здрас-сте, – отступает она. – Я верила, что ты придёшь, но что так скоро и громко…

Собаки заходятся лаем под окном, а в коридоре слышатся шаркающие шаги.

– Твоя очередь спасать меня, – ныряю под кровать.

Соня бросается к окну, закрывает его, и хватает тюбик со стола. Мне не очень видно, что она делает – стук в дверь заставляет вжаться в стену и замереть. Скрип петель двери и недовольный женский голос сменяется смехом:

– Вот ты лягуха, Соня! Я аж испугалась.

– Да это маска для лица. Вы за чаем?

– Нет, собаки примчались к дому, думала, это к тебе кавалер решил заглянуть.

– Что ты, тётя Шура, сюда генофонд российского спорта съехался, на меня и не посмотрит никто.

– Да уж, – вздыхает неведомая тётя Шура. – Глаз да глаз за ними теперь! Пойду погляжу на втором этаже. Собаки просто так брехать не станут.

Снова скрип двери, и скрежет ключа в замке. Выбираюсь из-под кровати. Соня как ни в чём не бывало перед овальным треснувшим зеркалом на стене стирает ватным диском зелёную краску с лица.

– С такой соображалкой и выдержкой тебе бы в разведке служить, – обнимаю её за плечи. Малышка напряжена и отводит глаза. Шепчу ей на ухо: – Я уже соскучился по тебе. Представляешь?






Глава 12


– Ты чай с вареньем будешь? – Сонин голос дрожит.

– С тобой, – разворачиваю Соню к себе лицом и впиваюсь в её губы поцелуем.

Прижимаю к стене, рукой нашариваю выключатель, и комната погружается в полумрак. На улице стихает собачий лай. Стук моего сердца опережает тиканье будильника.

– Да пусти ты, – отталкивает меня Соня.

Неохотно отпускаю. Со мной творится невероятное. Для меня в мире существует теперь только одна девчонка. Она притягивает меня, как магнит. Мне хочется всё время касаться Сони, вдыхать неповторимый аромат её юного тела, слышать бархатистые нотки её голоса.

– Я не такая! – Соня проходит к столу и поправляет букет ромашек в трёхлитровой банке.

Молчу, прислонившись к стене. Жадно слежу, как голодный тигр, за каждым движением Сони.

– Не знаю, что на меня нашло, – она наклоняется к тумбочке и достаёт чашки. Включает чайник. Перекладывает из банки в вазочку варенье. Света уличного фонаря явно недостаточно для задуманного чаепития, но Соня не замечает этого. – Так разве бывает? Только увидела тебя и саму себя забыла. Глупо, да?

Молчу, как в рот воды набрал. Щелчок вскипевшего чайника выводит меня из столбняка.

– Нет, не глупо, – вздыхаю я и отрываюсь от стены. – А у тебя кофе есть?

Глаза привыкают к темноте. По-хозяйски оглядываю комнату. Всего несколько деталей: Занавески с лианами, плюшевый мишка на флисовом голубом покрывале, букет ромашек превратили её в уютное гнёздышко.

– Только чай, – разводит руками Соня. – Но, если хочешь, я одолжу у тёти Шуры.

– Боюсь, тётю Шуру озадачит твоя просьба. Спалишь всю контору. Наливай чай. – Тру кулаками глаза. Встал сегодня в шесть утра, две тренировки оттарабанил и усталость берёт своё. Вытянуться бы на кровати, и чтобы Соня обняла меня, как своего игрушечного медвежонка.

– Ой, у меня же свечи есть! Купила днём на рынке, – переходит на шёпот Соня, насыпая заварку в чайник со сколотым носиком. – будем, как в средние века чаёвничать.

– Сама варенье делала? – намазываю густое ароматное варево на булку. Откусываю. – Абрикосовое! Обожаю.

– Сама, – Соня, достав из сумки свечи, растерянно озирается. – Куда бы их воткнуть?

– Стаканы есть?

– Есть.

– Тащи! – беру у Сони свечи. Их аромат напоминает мне мой дом в Луге. Мама любит сумерничать и раскладывать пасьянсы при свете пламени, трепещущего на кончике фитиля. – Спички есть у тебя?

– Ой, точно… Ещё же спички нужны. Были вроде. А у тебя разве нет? – Соня выдвигает скрипучий ящик.

– Не курю.

– Нашла! Зажги, пожалуйста, – протягивает она мне коробок.

Наши пальцы соприкасаются. Поднимаю взгляд. Мне хочется, чтобы вот так каждый вечер Соня поила меня чаем. Чиркаю спичкой и обдаю пламенем основание свечи. Ставлю в стакан, зажигаю её. Странные дела творятся со мной сегодня. Мне осталось учиться год, а потом служба, где Родина-мать прикажет. Для офицера женитьба после окончания учёбы обычное дело. Снова смотрю на Соню. Совсем уже другими глазами.

– Как красиво, – шепчет она, завороженно глядя на пляшущие тени на стене.

Не могу удержаться и усаживаю Соню к себе на колено. Она кладёт мне одну руку на плечо, а другой наливает в кружку чай.

– Ты покрепче любишь? – она большим пальцем водит по моей шее, мягко нажимая на позвонки.

– Да, – закрываю глаза от удовольствия. – Можно ещё посильнее.

– Я вообще-то про чай, – смеётся Соня. – Но, если хочешь, сделаю тебе массаж.

– Соррян[1], – утыкаюсь в неё носом. – Просто у тебя ручки волшебные. Я поплыл прямо.

– Так хочешь или нет? – Соня проводит по позвоночнику костяшками двух пальцев.

– Фея, – выгибаюсь я.

– Раздевайся и ложись! – встаёт она с моего колена. – Я парням, правда, не делала массаж, но пловчихи покрепче некоторых мужиков будут.

Меня дважды просить не нужно. Отхлёбываю обжигающе горячий чай и стягиваю с себя футболку. Вскакиваю со стула и хватаюсь за пряжку ремня.

– Брюки можешь оставить, – склоняет Соня голову набок и цокает языком. – Фигура обалдеть.

Кровь приливает к щекам от похвалы. Встаю в атлетическую стойку, поигрываю грудными мышцами и бицухами.

– Ложись, Аполлон, – Соня, смущаясь, тыкает меня кулаком в живот и потирает руку. – У тебя камни там что ли?

– Так точно, – скинув кроссовки, вытягиваюсь поверх мягкого пледа. Металлическая сетка кровати предательски скрипит под матрасом. С такой сигнализацией не пошалишь. Живо тётя Шура нарисуется. Гоню похотливые мыслишки, вновь закравшиеся в голову. Хорошо, что лежу на животе.

Соня садится сверху и выдавливает мне на спину холодную жижу. Вздрагиваю от неожиданности, но тут же ловкие ладони разносят маслянистую субстанцию от поясницы до плеч. Я словно эластичное тесто в руках опытного кулинара. Мурашки рассыпаются по телу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия.

– Сонечка, ты богиня, – бормочу я и крепну в желании произнести роковые для любого мужчины слова.

– Да ладно тебе, – мурлычет на мне Соня. – Расслабься и получай удовольствие.

Подавляю смешок. Слышал как-то в автобусе, одна девчонка так советовала вести себя подружке, если её кто-то решит взять силой. Но вслух этого не произношу. Моя малышка и так натерпелась сегодня.

Через час я натурально Сонин плюшевый медвежонок. Готов поселиться в её постели навсегда.

– Приспусти брюки, – Соня слезает с меня и встаёт с кровати.

Поворачиваюсь на спину и с моих губ срывается:

– Выходи за меня замуж.

– Хорошо, – Соня отвечает сразу, будто я пригласил её в кино.

– В субботу загсы работают? – сажусь на постели, любуясь точёной фигурой Сони. Сердце сокрушительно бьёт по рёбрам.

– Не была там, не знаю… – Соня прижимает руки к груди. – Егор, ты серьёзно?

– Более чем, – встаю на колени и утыкаюсь лицом в Сонины красные шорты. – Всё. Приплыл. Сдаюсь.

– Поцелуй меня.

– Что? – поднимаю взгляд на Соню.

– Обычно после согласия девушки, жених целует её, – лепечет она и прижимает руки к щекам. – Небеса, что я несу.

Встаю и привлекаю мою малышку к груди.

– Я люблю тебя, Соня. С первого взгляда люблю. Ты моя. Навсегда.

Наклоняюсь к приоткрытым губам Сони. Она замерла и даже не дышит. Дрожит вся. Целую мою девочку. Жарко, горячо. Сам дрожу. Подхватываю её на руки и укладываю на кровать. Ложусь сверху, удерживая вес на локтях.

– Егор, не надо, пожалуйста. Не сегодня.

– Не трону тебя, кроха. Мы просто поцелуемся с тобой. Как жених и невеста.



[1] Соррян – от англ. sorry – извини (молодёжный сленг).




Глава 13


Егор

На следующий день, после загса мы пошли знакомиться с мамой невесты. Соня не очень этого хотела, но я настоял. Ухоженные розовые кусты, сияющая новая иномарка под навесом, увитым виноградной лозой, тропинки из плиток известняка вокруг одноэтажного белоснежного домика за невысоким зелёным частоколом. Если бы не чёрный джип с двумя бородатыми архаровцами возле него, вполне миролюбивый пейзаж для письма с натуры. В начале двухтысячных так жил далеко не каждый. Моя мать, овдовев, едва сводила концы с концами, на плаву её держали куры, козы и вера в пророчество карт – однажды всё будет хорошо.

Одной рукой я обнимал Соню за талию, во второй сжимал букет из девяти длинных роз для будущей тёщи. Исколол всю ладонь. Но счастье переполняло меня, и эта боль казалась ничтожной. На крыльцо вышла полная женщина в белом декольтированном платье в красный горох и тапках с меховыми помпонами. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, а на голове алела повязка. Следом за ней появился тучный темноволосый мужчина лет пятидесяти. Белая рубашка и ладные брюки скрашивали недостатки его фигуры. В расстёгнутом вороте виднелись густая чёрная поросль и толстая золотая цепь. На запястье поблёскивал браслет часов. Пара недовольно уставилась на нас.

Соня схватила меня под руку, и замедлила шаг.

– Ничего не бойся, – подбодрил я невесту, разглядывая мужчину.

Соня мне сказала, что отца у неё нет, и они живут с мамой вдвоём. Если это любовник матери, то почему он смотрит на меня с такой неприязнью. Мы подошли к ступеням крыльца, и я всеми фибрами души ощутил, что мне в этом доме не рады.

– Мама, познакомься, – еле слышно залепетала Соня, – это Егор. Мы подали заявление в загс.

Мужчина, разглядывая меня как бракованного щенка, взялся двумя пальцами за ремень, оттопырив мизинцы и повернулся к Сониной маме:

– Похоже, Роза Сергеевна, вы не всё знаете о Сонечке, – мужчина посмотрел на мою невесту и насмешливо добавил: – Надеюсь, все пункты уговора в силе?




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70878506?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.