Берег. Свернуть горы
Берег. Свернуть горы
Юлия Крынская
Берег. Прекрасная леди Фаррелл #2
Английский писатель и русская танцовщица – гремучая смесь. Назвать безоблачной семейную жизнь Юли и Роберта Фаррелл можно с натяжкой, слишком много врагов и завистников у них. Но ни британские аристократы, ни сомалийские пираты, ни русская мафия не могут испортить им уик-энд. Цикл Прекрасная леди Фаррелл.
Берег. Следы на песке
Юлия Крынская
Пролог
Лондон, сентябрь 2000
Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:
– Львенок, любимый!
– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.
– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.
– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.
Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.
– Саня с тобой?
– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.
– Что-то случилось? Он к тебе приставал?
– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?
– В ярких красках. Ты же меня знаешь.
– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?
– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.
– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.
Глава 1
Лондон, май 2000 года
Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.
– Удивительная весна в этом году, – Роберт сел на скамейку, снял солнцезащитные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода балует. Здорово, если и на свадьбу такая будет.
– Твои тетушки и с небом договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Классно, что они оградили нас от всей этой ванильно-букетной суеты.
– Устала? – Роберт потёрся щекой об Юлину макушку.
– Нет. Только что-то скучно мы стали жить. Неужели замаячили ковер и камин?
– Это плохо? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло его синих глаз вот уже полгода согревали её почище южного солнца. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода.
– Скорее непривычно.
Роберт провел пальцем по ее губам:
– Почему ты сегодня грустна?
– Ты так замысловато выражаешься иногда, что хочется ответить стихами: «Оттого что я терпкой печалью напоила его допьяна»[1], – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, Роберт говорил порой высокопарно. – Господи, пора и правда с нас сдирать подковы.
– Иди ко мне, чертовка! – Роберт усадил Юлю к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.
– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Каждый день теряюсь в догадках, как тебя отблагодарить?
Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры:
– Просто люби меня. И больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие, предательство… Нет ничего хуже.
– Джу, ну что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?
Юля провела рукой по его гладко выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.
– До сих пор боюсь проснуться однажды и понять, что все это сон. Тогда останется только застрелиться.
Роберт рассмеялся:
– Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неужели после всего, что мы пережили, ты сомневаешься?!
– Не скажу, что хочу жить вечно, но именно теперь так не хочется умирать!
– Принцесса, умирает только время! Каждую минуту, каждую секунду, а мы будем жить долго и счастливо. Что тебе в голову взбрело?
– Предсвадебный мандраж, – Юля языком пощекотала мочку его уха, – такое бывает с девушками.
Он отклонился назад и ямочки проступили на его щеках.
– С тобой не соскучишься. Кстати, спасибо, что предупредила. До свадьбы глаз с тебя не спущу, а то сбежишь еще.
– А после свадьбы?
– А после я просто с тебя не слезу, – широко улыбнулся Роберт. – Пойдем домой. Пора собираться к отцу. Джонни со своим шимпанзе сегодня прикатит. Так что будет кому разогнать твою печаль-тоску.
– Он вернулся из Франции?
– Да. И останется у отца до нашей свадьбы.
– А Саня с Самураем?
– Думаю, уже пакуют смокинги в чемоданы. Они прилетят в один день с твоими родителями.
– Класс! – Юля натянуто улыбнулась.
– Что опять не так?
– Я же говорю мандраж.
– Пойдем домой, я тебя подлечу, – Роберт хлопнул её чуть пониже спины.
* * *
– Твой отец не раз намекал, что хочет где-нибудь отдохнуть вместе с нами. А тут и Джонни приехал. – Юля полулежала на диване в гостиной после жарких баталий на нём. – Как отдыхают английские джентльмены, куда им зазорно ходить, а куда нет?
Роберт в полотенце на бёдрах сидел за роялем и лениво перебирал пальцами по клавишам.
– Что-то мне подсказывает, ты неспроста тему завела. Выкладывай начистоту, что затеяла?
– Я? Ничего.
Он взял несколько минорных аккордов и пропел.
– Выкладывай!
– Недавно увидела в городе афишу – рекламу шоу моего старого знакомого. Помнишь того парня, которого мы встретили в самолете…
– Я помню того парня, а правильнее сказать, твоего бывшего подельника из Германии. Ему под шестьдесят, если не ошибаюсь, – перебил ее Роберт и заиграл разудалую немецкую польку, притопывая ногой.
Юля кинула в него плюшевым медведем, но промазала.
– То есть ты против?
– Ты еще ничего не предложила, но я понял ход твоих мыслей. – Роберт опустил крышку рояля, подобрал медведя и прошелся по комнате. – Если ты находишь это интересным, то почему нет. К тому же встреча с загадочным Конни Кляйном приоткроет для меня ещё одну страницу твоего прошлого.
Юля рассмеялась.
– Благодаря тебе я больше не боюсь его теней.
– Меня тем более им не напугать. – Роберт присел около нее на корточки. Его улыбка даже монашку свела бы с ума. – Ты точно хочешь встретиться с герром Кляйном?
– Не знаю, если честно, – нахмурилась Юля. – Просто любопытно взглянуть на шоу. Я ведь тоже приложила к его созданию руку, – она свесила ноги с дивана, забрала у Роберта своего любимого медведя и поцеловала в пластиковый нос. – Прости, малыш!
Тедди много лет жил на торпеде ее автомобиля, оставшегося в России. Именно Конни подарил ей эту игрушку много лет назад, и она считала ее своим талисманом.
– Так вот почему ты сама не своя последние дни, – Роберт прошёлся ладонями по её бёдрам.
– Мне нужна разрядка, львенок. Хочу хлеба и зрелищ! А потом ночь в твоих объятьях.
– Раз тебе просто моих объятий недостаточно, – Роберт хитро взглянул на неё. – Звони своему старому шоумену. Зажжём сегодня, как ты хочешь!
– Проблема в том, что я выкинула его визитку.
– А я подобрал, – подмигнул ей Роберт. – Ты забыла, что твой будущий муж – репортер.
– Спасибо, львенок, – она провела по его щеке тыльной стороной ладони. – Что ни говори, ты не только самый красивый мужчина в мире, но и прозорливый.
– Кошка ты хитрая, – пожурил он её. – Но мне приятно, считай, что я проглотил эту наживку. Смотри не избалуй комплиментами.
– Кого же мне ещё баловать?
– Кофе будешь?
– Пожалуй, – Юля потянулась за джинсами, брошенными Робертом возле дивана. – Мне нужно одеться.
– Не стоит.
Роберт перенес ее на кухню и посадил за стол. Пока он молол кофейные зерна, Юля расправила мятую черную визитную карточку с золотыми буквами. Перед ее глазами встала картина из прошлого. Конни учит её обращаться с пистолетом, она смеётся и спрашивает, зачем ей это.
– Знай, девочка, в этом мире нужно быть готовой ко всему. Школа выживания, которую ты пройдёшь, когда-нибудь обязательно тебе пригодится. А сейчас запомни правило номер один: если достала ствол – стреляй, другой возможности может не быть…
Юля тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и набрала номер. Ответил женский голос. Юля удивилась, но, взглянув на часы, вспомнила, что Конни обычно в это время спит. И она сама, приезжая в офис, который он снимал в роскошных гостиницах, принимала звонки до обеда. Юля по-английски поздоровалась и попросила позвать мистера Кляйна к телефону. Девушка на том конце вежливо попросила подождать и, прикрыв микрофон, по-русски закричала.
– Конни, хватит спать, меня уже одолели твои жабы. Теперь какая-то американка тебя хочет.
Юля рассмеялась от души. Похоже, Конни не изменил себе, и у него по-прежнему русская помощница. Конечно, кто ещё его выдержит? Девушка, видимо, услышала её смех.
– Мисс? – встревоженно спросила она.
– Сама ты жаба, дорогая! – Юля перешла на русский. – Передай этому клоуну привет от невской русалки.
Та задорно рассмеялась.
– Привет, землячка. Наслышана о тебе. Сейчас.
Юля вздрогнула, услышав взволнованный хриплый голос.
– Знал, что ты позвонишь. Не представляешь, как я ждал твоего звонка, моя девочка.
– Неужели ты сподобился выучить русский? Браво, браво!
– Пришлось. Хочешь встретиться? У тебя всё в порядке?
– А ты уже выискиваешь меня в Темзе? – Юля повела плечами, и, спохватившись, взглянула на Роберта.
Он стоял, помешивая кофе, и с интересом наблюдал за ней.
– Нет, детка, твой парень не даст тебе это сделать. И никому другому тоже. Чуть не испепелил меня взглядом в самолёте, – Конни кашлянул и крикнул в сторону: – Аня, едрит твою в дышло, где мои таблетки?
– Твоя жена?
– Нет. Я не женат, а у неё другие идеалы. У нас симбиоз.
– Конни, – Юля перешла к делу, – предложение ещё в силе? Хочу увидеть твое шоу.
– Я поставил твои номера. Сохранил в первозданном виде, – смутился он.
– Приятно, – польщённо улыбнулась Юля.
Конни тяжело вздохнул.
– Мне нужно поговорить с тобой. Мы тогда плохо расстались. Я должен был уезжать, а ты отказала мне. Скажи, у тебя не было… неприятностей после моего отъезда?
Юля похолодела.
– Ты имеешь в виду Князя и компанию? – голос ее дрогнул. – Неприятные ребята.
– Я надеялся, что они не тронут тебя, – покаялся Конни. – Ты же совсем отстранилась от дел в последние два месяца.
– Меня чуть до смерти не забили, – вскипела Юля.
– Но ты не сдала меня, – Конни закашлялся. – Я твой должник. Приезжай к девяти.
– Со мной будут трое джентльменов, – холодно обронила Юля.
– Приводи хоть целый взвод.
Он назвал адрес. Юля отложила телефон и уставилась на маленькое красное пятнышко на полу. В воспоминаниях оно превратилось в ворох одежды, перепачканной ее кровью в ту страшную ночь. Вспомнился Волк. Её вечная боль. Если бы он не выкупил тогда Юлю, избитую и напуганную до полусмерти, то… Слёзы защипали глаза.
Роберт сел рядом.
– Джу, ну что такое? Иди ко мне.
Юля перебралась к нему на колени.
– Рассказывай, – Он погладил её по волосам, по спине.
– Я действительно должна это рассказать тебе…
[1] Их стихотворения А. Ахматовой.
Глава 2
– Меня в жизни предавали дважды. Про Саню ты в курсе – проза. А вот история с Кляйном – тот ещё детективный хоррор. С ним мы провели бок о бок два с лишним года. Я устраивала его в роли свободной женщины и долго не понимала его трепета перед моей девственностью. Отеческих чувств Конни ко мне не питал, муштровал как солдата спецназа и поощрял полыхающую лесным пожаром ненависть к мужскому полу. Только недавно дошло: он панически боялся разбудить во мне женщину и тут же потерять навсегда.
Претендентами на мое тело можно было выложить путь из Петербурга в Москву – в руках предприимчивого немца я превратилась в оружие массового поражения. Шоу служило лишь официальным источником дохода. У Конни врожденный дар продюсера. Он нанял прекрасного хореографа, набрал талантливых парней и девушек, влюбленных до дрожи в танец. Декорации и костюмы нам рисовали его друзья из Голливуда. Постановки копировали оттуда же.
Меня Конни сделал примой. Прима от слова приманка. Мы катались по России и рубили деньги, как капусту. Например, для нас не составляло труда раздобыть секретные документы крупного предприятия или состряпать компромат на крупную птицу. Моя напарница Ирина всегда находилась в тени и так же незаметно исчезла однажды. Именно после ее исчезновения Конни засобирался в Германию. Звал меня. Я наотрез отказалась. Он не слишком-то удивился, получив мой отказ. Я очень хотела забыть первую любовь. Втоптать её в грязь. Но зашла слишком далеко, потеряла себя. Искала нового смысла жить. А где найти? Кругом голодная разрушенная страна. Повсюду снуют разудалые молодчики и мужчины в красных пиджаках. Пытаться найти счастье казалось безумием. Но я и не считала, что заслуживаю его.
Конни исчез в тот день, когда на наше представление заявились люди Князя, одного из питерских авторитетов. Позже я узнала, что мой босс провернул перед отъездом крупную аферу, кинув этого бандюгана на деньги.
У меня в то утро все шло наперекосяк. Телефон Конни был вне зоны действия сети. Пропала Геля, которую я нашла себе в дублёрши, подруга Артура, кстати. Ключи выпали из рук и провалились в решетку ливневки у парадной. Пришлось разыскивать дворника с ломом. Какие-то уроды разбили в машине зеркало. По дороге на работу докопался гаишник: я пролетела на «темно-желтый». Четверть часа мы торговались на холодном осеннем ветру. В какой-то момент мне почудилось, что он из принципиальных, но все-таки дело оказалось в цене. Кривлялся, как девочка. В бешенстве я влетела в здание бывшего ДК через центральный вход, и прямиком бросилась в свою гримерку. Ольга, моя ассистентка, кинулась ко мне с порога.
– Кэнди, где ты пропала? Твой выход скоро, а у нас тут такое!
– Что случилось? Залетел кто? – я торопливо срывала с себя одежду, с ужасом понимая, что сейчас придется идти на сцену без разогрева.
– Если бы! У Иваныча в кабинете тёрки какие-то. – Она помогла мне надеть белое платье и принялась наспех гримировать. – Братва левая по всему зданию шастает. На нескольких машинах к служебному входу приехали.
Меня охватило нехорошее предчувствие. В памяти я перебирала, откуда нам могло прилететь.
– А Конни где?
– Никто не знает.
– Разберёмся. – Я впервые увидела страх в глазах Ольги. У нас в труппе работал народ не робкого десятка. – Цепляй перья.
Ольга закрепила мне на спине крылья ангела.
– Нужно еще волосы поправить. – Она схватила расческу.
– Время, Оля!
Когда сломался каблук перед самой сценой, я уже не удивилась и отправила Ольгу за другими туфлями. Спрятавшись в складках занавеса, я наблюдала за выступлением, настраиваясь на работу. Только танцы дарили мне истинную радость.
– Его нигде нет, – услышала я за спиной мужской голос. – Говорю тебе, он свалил за бугор по фальшивым докам.
– А подельницу свою с балаганом нам на растерзание бросил? – насмешливо спросил другой голос. – Нормальный перец.
– Шоу реально качает. Админ после твоего ухода обосрался, сидит сейчас коньяк хлещет и лёд прикладывает. Дрон его хорошо уработал. Подомнём под себя всю контору.
– Само собой, но я хочу пощупать этого немца за горло, кровавого орла ему сделать и бабки вернуть.
– Пощупай бабу его. Давно за ней наблюдаю. Очень даже ничего себе тёлочка.
– Привези мне ее, пощупаю.
Я стояла в кулисах ни жива ни мертва. Холодный пот струился по спине, а стук сердца отдавался в ушах. Все мои несчастья сегодня были не что иное, как знак вернуться домой. В белом платье с крыльями ангела только разборки чинить, в гримерку возвращаться после выступления опасно. Она без окон. Твою дивизию, там ключи и документы от машины. Несмотря на громкую музыку, я отчетливо слышала каждый шорох. Судя по торопливым легким шагам, мимо пробежала Ольга. Щёлкнула зажигалка, и потянуло сигаретным дымом.
– Она сейчас выступать будет, посмотришь? – снова раздался мужской голос. – Там одни буфера чего стоят.
– Нет, брателла, смотреть будешь ты, а я предпочитаю сразу товар потрогать, – усмехнулся другой. – Поеду в Репино, баньку затоплю. Как закончит, вези ко мне.
– Не упустить бы. Шустрая она, говорят. На мерине чёрном рассекает, нужно у её тачки пацанов поставить.
– Поставь. И Волка с Дэном натрави, пусть у сцены пасут. Отпляшет, мешок на голову, и привет. Не мне тебя учить. Всё, бывай!
Мужчины удалились. Я выбралась из пыльного занавеса и чихнула.
* * *
– Будь здорова! Обыскалась тебя, – запыхавшаяся ассистентка поднималась по ступенькам. Она склонилась к моим ногам и расстегнула ремешок на туфле. – Через пару минут выход.
– Ольга, я не буду выступать.
– Ты с ума сошла? – она взглянула на меня с изумлением. – Сорвешь представление! Там полный зал.
– Сюда принеси мою сумку и одежду, быстро! Отвыступались мы, похоже.
– Ладно, как знаешь. – Ольга переобула меня и, вздохнув, спустилась с лестницы, ведущей к гримёркам.
– Ты, что ли, Кэнди? – мужской голос со стороны второго выхода обжёг меня, как удар хлыста.
Я рванула к занавесу, но на мои замёрзшие плечи легли теплые ладони.
– Куда пошла?
Наглец развернул меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не влепить ему пощёчину. Из-под черных бровей на меня изучающе смотрели большие серые глаза. Высокий парень лет двадцати пяти легко удерживал меня.
– Кто вас впустил? – включила я приму и, ясно понимая, что никто не придёт, крикнула в сторону лестницы: – Охрана!
Я тянула время до начала номера.
– Ты красивая!
– Уйдите, пожалуйста, сейчас мой выход. – Близость наших тел кружила мне голову. Давно не случалось со мной такого. Я убеждала себя, что это из-за выброса адреналина. – И мне не нравится, когда меня лапают.
– Я тебя разве лапаю? – Широкая мужская грудь придвинулась к моему лицу. – Чего холодная такая?
Я ткнулась в неё кулаками.
– Отпустите меня!
И снова серые глаза заставили меня сбавить обороты. Костяшками пальцев парень прошёлся по линии моего глубокого декольте. Такого я не позволяла никому. Дыхание моё участилось.
– Нашел? – По лестнице поднимался неизвестный мне белобрысый парень с моей сумкой в руках. Он бесцеремонно ощупал меня взглядом и обратился к сероглазому: – Босс сказал, сразу после выступления её в машину и к нему на дачу.
Отрезвление наступило моментально. Не очаровывайтесь, чтобы не разочароваться. Со всего маху я ударила каблуком сероглазому по ботинку и рванулась из его цепких рук. На сцену я вылетела под первые аккорды моего номера.
Вихрь цветовых бликов ослепил. Я ухватилась за обруч и, кружась, взмыла вверх. На сцене десять полуобнаженных танцоров в черных латексных трико выдавали балетные па под тяжелый рок. Незатейливым переворотом я вышла в стойку на руках, пролетела над залом по кругу и спустилась на сцену. Танцоры сомкнулись вокруг меня в плотное кольцо и тут же отступили, незаметно для зрителя унося мои крылья. Я осталась один на один с Андреем, моим партнером по танцу. Его потное тело прижалось ко мне. Наши сердца на сцене уже год бились в унисон.
– Тебя ищут, – выдохнул он.
– Уже нашли.
Мы закружились по сцене.
– Не срывай с меня платье, – предупредила я.
Андрей согласно кивнул, лишив зрителей сладкого. Мы давно понимали друг друга без слов. Финальный каскад пируэтов, и мы замерли в поцелуе, переводя дух.
– Попробую уйти.
– Удачи.
Музыка изменилась – стиль, темп, ритм. Чёрной стаей нас вновь окружили танцоры. Обруч опустился, и я легла на него спиной. Андрей хотел закрепить на мне страховочный карабин, но я убрала его руку. Круг разомкнулся, и сменились декорации – колышущиеся полотна алого шелка и лазер. Моё изогнутое, словно изломанное тело начало подниматься вверх. Танцоры, вскинув руки, замерли. В центре сцены Андрей уже сжимал в объятиях другую танцовщицу.
Мне некогда было смотреть по сторонам во время танца, но я твердо знала – с меня сейчас не сводит взгляда обладатель серых глаз. Отчего-то в этот момент мне не думалось о подставе Конни. Меня только что предали более жестоко. Искра промелькнула и погасла. Цепной пёс ждал свою жертву внизу у сцены, чтобы в зубах отнести хозяину. Не раскисать! Обруч прошёл половину круга. Одним махом я раскачала трос, перекувырнулась, ухватившись за дугу, и прыгнула на широкий бортик лестницы. Ещё прыжок, и я побежала вниз по ступеням. Фойе пустовало. Я припустила к ближайшему туалету, надеясь через окно выбраться на улицу.
Сзади послышался топот и отборный мат.
– Дрон, нет! – раздался голос сероглазого.
От удара в спину, между рёбер, в глазах потемнело, тупая боль разлилась по телу, и я, пролетев вперёд, рухнула на бетонный пол.
Глава 3
Очнулась в машине. Звук двигателя доносился будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимала виски и давила на веки. Перед закрытыми глазами расплывались красно-бордовые круги. Голова разваливалась на части. Пульсирующая боль разливалась по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежала на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимал меня за плечи, а другой – зажимал бок, где нестерпимо пекло. Услышав голос, я поняла, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковали всё моё существо. Тембр голоса сероглазого с первой встречи врезался в память.
– Не понимаю, какого лешего Дрон её порезал, и так бы догнали, – кипятился он.
– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвёт!
– Она не овца.
– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу её сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.
– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.
– Сейчас Борис Семеныч заштопает девочку! Везут его с больнички.
Мы ехали не останавливаясь, значит, дорога без светофоров. Везли за город. Если туда же пригонят мой мерс – респект им и уважуха. На своей тачке бежать сподручнее, да и терять железного друга не хотелось. Вряд ли братки меня собрались зашивать для того, чтобы убить и закопать под ёлкой. Дадут время оклематься и сдадут боссу из рук в руки. В машине нас, судя по всему, трое. Ещё кто-то пригонит мою машину. Пушечное мясо. Вот к их старшим я не хотела бы попасть, а с этими как-нибудь разберусь.
– У неё в сумке зелёных нехило. Попилим.
Конечно, нехило, я ребятам зарплату везла! Меня начал бить озноб, хотелось свернуться калачиком и сильнее закутаться в то, во что я была замотана. То ли кожанка чья-то, то ли пуховик.
– Слушай, её трясет, – сильные руки обняли меня крепче. Показалось, что сероглазый губами прижался с моему перебинтованному лбу. Я едва не вскрикнула от боли, но в мои планы не входило так быстро приходить в себя.
Машина повернула и пошла по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывалось болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.
– Тише ты! Не картоху везешь! – прикрикнул на товарища сероглазый.
Вскоре машина остановилась. Хлопнула водительская дверь, и послышался звук открываемых железных ворот. Проехали ещё немного вперёд.
Парень вынес меня из машины и поднялся на крыльцо:
– Открывай скорее, она же простудится!
– Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?
– Нам её Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся, – буркнул сероглазый.
– Ну, потрепать за мягкие места нам её никто не запрещал, – хохотнул второй.
Меня внесли в дом и положили на кровать.
– Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать, – сероглазый разул меня.
Зачем разрезать на мне платье? Очень хотелось хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигалась. Получалось без труда – силы покидали меня. Я балансировала на грани сознания. Послышался звук выдвигаемого ящика.
– Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется? – кровать промялась под Дэном, и он склонился надо мной.
Я даже перестала дышать, любое малейшее движение доставляло боль.
– Да хрен поймешь, ты её в бинты как мумию замотал. Один рот торчит.
Залязгали ножницы, и платье предательски расползлось.
– Нам рот, собственно, только и нужен, – чужие пальцы прошлись по моим губам и сдавили щеки. – Глаза ни к чему.
– Твою мать, Дэн, она крякнет, не ровен час, а тебе лишь бы присунуть, пока не остыла. Где там лепила хренов застрял? – сероглазый повернул меня на бок и ощупал рану на спине. Значит, порезали меня. Просто прекрасно! – Хорошо, что неглубоко. Но кукухой она нормально вошла в пол. Не знаю, менять повязку или подождать.
С улицы послышался звук подъезжающей машины. Я облегчённо вздохнула. Пусть врач даже работает на этих утырков, но он, по крайней мере, приведёт меня в норму. Парни вышли из комнаты. Наверное, я потеряла много крови – от слабости не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Ну-ка, ну-ка, покажите мне деваху. Не наркоманка, не знаете?
Голос мне сразу не понравился. Слишком высокий и слащавый для мужчины.
– Скорее спортсменка, комсомолка, еле догнали, – хохотнул Дэн.
– Это хорошо.
Бряцание инструментов в металлическом стерилизаторе и запах спирта пугали и разжигали недоверие к врачу. С каждой секундой я всё меньше доверяла ему. Холодные пальцы схватили мою руку и надели манжету тонометра.
– Тут заказ на почку пришел. Князь сказал, отдаст мне девочку, как вытрясет из неё всё, что ему надо. Так что, как с хрустальной вазой с ней.
Я потеряла сознание.
* * *
Очнулась так же резко, как и отрубилась. Боли не было. Только бессилие. В памяти всплыли последние слова врача. В голове пульсировало: «Заказ на почку». Бежать отсюда немедленно! Повязка по-прежнему стягивала голову, но глаза мне развязали. Тело тоже перебинтовано. Под тонким пледом холодно, хотя, судя по запаху, в доме затопили печь. В комнате темно, за стенкой музыка, хохот и крики. Пусть гуляют, лишь бы меня не трогали. Правая рука, поднятая вверх, затекла. Твою дивизию, меня пристегнули наручниками к спинке кровати. Руки-ноги – как ватные. Пить хочется. Полжизни за стакан воды. Глаза немного привыкли к темноте. Родительская дача Дэна, судя по старомодной кровати и белой кружевной салфетке, полукругом спускающейся на экран телевизора. Контуры книжных полок и здоровенный шкаф.
Открылась и закрылась дверь. Я зажмурилась. Шаги, и кто-то рядом завалился на кровать. Запах вискаря и табака ударил в нос. Это явно не Волк. От сероглазого приятно пахло парфюмом с ароматом сандала и хвои. Слюнявые губы прошлись по моему плечу. Дёргаться с пристёгнутой рукой бесполезно. Я решила и дальше изображать бревно. Может, Дэн освободит меня от наручников? Я уже не боялась насилия. Страх попасть в руки докторишки-потрошителя оказался сильнее.
Влажная ладонь шлёпнулась на мою грудь и сжала её. Я едва сдерживалась. Парень убрал руки и повернулся на спину. Да чтоб тебя! Судя по звуку, ширинку расстёгивает. Мысленно я молила небо, чтобы в комнату вошёл сероглазый.
– Лежит милая в гробу, – глупо хихикнул Дэн. Узнала я эту похотливую скотину. – Я забрался и скребу. Нравится, не нравится – спи, моя красавица. Он стянул с меня трусы и встал, покачиваясь, надо мной на четвереньки.
– Как бы тебя разложить поудобнее…
– Никак, – я двинула ему коленом, и он с диким криком вошёл головой в спинку кровати.
– Убью, стерва! – цедил Дэн сквозь сжатые зубы.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Волк:
– Ты охренел совсем? – он отбросил Дэна, прежде чем его кулак прилетел мне в голову.
– Она мне по яйцам… Сука!
– А не хрен ими трясти! Оставь её в покое! Там баб полон дом.
Волк вытолкал друга из комнаты, включил свет и закрыл дверь на защёлку. Я спряталась под пледом с головой и разрыдалась. Зад сероглазого грузно опустился рядом на кровать.
– Не бойся, Кэнди, он не тронет больше, – Волк стянул плед с моего лица.
– За что? Что я вам сделала?
– На деньги серьёзно кинула. Отдашь бабки – останешься в живых.
Очень хотелось съязвить, что без почки я вряд ли долго протяну, но решила пока не открывать все карты.
– Я никого не кидала!
– Ну так немец твой кинул.
– Так он и меня кинул! – я мысленно возликовала, что удалось вывести Волка на разговор.
– Не сдашь его, отвечать придётся тебе. Князь таких штучек не прощает.
– Но тебе-то лично я чем насолила?
– А я на тебя зла и не держу.
– Работа такая? Денежки вышибать, – не сдержалась я.
– А у тебя какая работа? – усмехнулся Волк. – Так что одним миром мазаны.
– Я пить хочу.
– Сейчас принесу…
– Нет, не уходи, – вскрикнула я и схватила его за руку.
Он улыбнулся, и его сильные пальцы переплелись с моими.
– Не бойся. Дэн там уже нашел утешение в других объятиях.
Волк встал и вышел из комнаты. Я взглянула на тумбочку, в металлическом лотке лежали одноразовые шприцы и ампулы. Рядом стояла пластиковая баночка с дефицитным французским снотворным. Лечение по высшему классу. Волка долго не было, и мне стало не по себе.
– Чаю тебе горячего надо, – он вернулся с бутылкой воды, увенчанной перевернутым стаканом и чашкой. – Пить больше.
В душе расцвела надежда. План побега обретал реальные очертания. Теперь нужно слезть с короткого поводка.
– Мне бы в туалет, – жалобно попросила я.
– А дойдёшь? – Волк поставил на тумбочку чай и бутылку с водой.
– Попробую.
Он достал ключ из заднего кармана джинсов и расстегнул замок. Я поморщилась от боли, опуская руку. Волк сунул наручники в тумбочку.
– Надень хотя бы это. – Он стянул с себя футболку, помог мне сесть и одеться. – Пойдём.
Я поднялась, опираясь на руку Волка. Голова закружилась. Дошла, хромая, до двери, и поняла, что побег под угрозой. Стыдно признаться, но в этот момент мне пришла в голову мысль соблазнить сероглазого и перетянуть его на свою сторону.
– Удобства на улице, – предупредил он.
– Глоток свежего воздуха – то, что нужно.
Мы вышли в коридор. Под тусклой лампочкой плыла радужная поволока. В нос ударил пряный конопляный кумар. Вдоль стены стояли перевязанные бечёвками упаковки газет и плотно набитые высокие целлофановые пакеты. Из соседней комнаты доносились громкие стоны. Я заглянула туда и тут же отвернулась с отвращением. На столе лежала раздетая девушка, между её бедер пыхтел Дэн, а двое голых незнакомых мне парней стояли рядом и ожидали своей очереди. Волк подхватил меня на руки и понёс по коридору.
– Я же говорил, Дэн уже и думать забыл про тебя.
Мы прошли мимо ещё одной комнаты. Из-за закрытой двери доносились крики страсти. Я мысленно вознесла хвалу небесам. Не иначе как Божья искра промелькнула между мной и Волком в пыльном занавесе за сценой старого ДК.
Волк толкнул ногой дверь и поставил меня посреди тесной прихожей. На вешалке висели чёрные кожанки вперемешку с яркой женской одеждой. Я насчитала шесть мужских курток, красное пальто, золотистый плащ и белый полушубок из искусственного меха. По одной девочке на двух пацанов. Впрочем, только что видела вариант и хуже. Живут, как звери. Очередь к течной суке. Мерзость.
– Там холодно, – Волк посмотрел на мои голые босые ноги, снял с вешалки пальто и накинул мне на плечи. От него удушающе пахло ландышем, и меня замутило.
– Не сахарная, – сбросила я Волку обратно на руки красный балахон. – На ноги лучше дай что-нибудь.
– Выбирай что хочешь, – усмехнулся Волк.
Он надел на голое тело куртку и сунул ноги в короткие, замызганные грязью калоши. Я посмотрела на разномастные кроссовки и кэблы, шагнула в угол и вставила ноги в старые резиновые сапоги.
– Веди.
– Да ладно, что ты как на зоне? – уголки губ сероглазого снова дрогнули.
– Сплюнь! – Меня качнуло, и Волк подхватил меня под руку.
Он распахнул дверь в осеннюю промозглую ночь. Шершавая холодная стена сруба оцарапала ладонь, когда я спускалась по ступеням крыльца. Волк придерживал меня с другой стороны и ворчал:
– Вот надо тебе было весь этот цирк с конями устраивать?
– Уж лучше цирк с конями, чем у твоего босса на кукане.
– Отдай то, что ему надо.
– Сказала же, я не в теме.
Мы свернули за угол, и я увидела свою машину. Сердце радостно забилось. Хорошо бы, конечно, раздобыть ключи, но любимый мерс я открою и без них. А завести – не проблема. Запасной комплект у меня под сиденьем заныкан как раз на такой случай. Документы нужны, факт. Придётся раздобыть новые. Я украдкой взглянула на Волка. Он думал о своём.
* * *
На обратном пути силы меня оставили, и ступени крыльца мне уже было не одолеть. Волк поднял меня, отнёс в постель и напоил чаем.
– У тебя есть девушка? – заехала я на кривой козе.
– Предлагаешь свою кандидатуру?
Мне хотелось разбередить его душу. Волк снял куртку и остался в одних джинсах. Работая в эротическом шоу, я каждый день видела красивые мужские торсы, но ладное тело Волка меня смутило. Я понимала – разделся он не для танцев.
– Вид у меня сегодня не тот, – вздохнула я.
– Не возражаешь, если я прилягу рядом? Устал как собака сегодня.
Прямо Версаль! Еще, может, ножкой шаркнет.
– Если поможешь мне надеть белье.
И снова уголки губ дрогнули. Он отыскал на полу мои трусы и натянул их на меня. Я почувствовала себя увереннее.
– Плед холодный, давай под одеяло заберёмся? – я обхватила себя за плечи.
Волк удивлённо уставился на меня.
– Ты же здесь спать будешь? – убаюкивала я его бдительность.
– Да, – сказал он, подумав. – Только укол тебе сделаю. Обезболивающий.
В доме все уже угомонились, и казалось, что мы одни.
– Я бы ещё чаю выпила, – мне нужно было кровь из носа выставить его из комнаты, хоть ненадолго.
Волк включил настольную лампу под зелёным абажуром с золотистой бахромой, погасил большой свет. Я забралась под одеяло. Волк сдёрнул покрывало, перепачканное моей кровью, скомкал его и швырнул в угол комнаты.
– Тебе с сахаром?
Я кивнула, чувствуя себя последней сволочью. Когда Волк вышел, я налила в стакан воды, вытряхнула из упаковки три таблетки снотворного и раздавила их на листке бумаги металлическим лотком. Порошок высыпала в стакан и размешала шариковой ручкой. Осталось уговорить Волка выпить. Вот только даже такое лёгкое дело – приготовление чудодейственного напитка, далось мне с трудом. Лоб покрылся испариной.
Волк вернулся и с подозрением взглянул на меня:
– Ты вставала, что ли?
– Куда мне? Воды напилась и впрок налила. – Убедительно-честное выражение моих зелёных глаз с поволокой действовало безотказно. – Поставь пока чай на тумбочку. Мне, наверное, и вправду обезболивающее не помешает.
Волк сделал мне укол. Рука у сероглазого на удивление оказалась легкая.
– Аппетитная ты девочка, – он снова укрыл меня и, стянув джинсы, нырнул ко мне под одеяло, – будешь хорошо себя вести, приглашу на свидание и даже провожу до дома.
– До чьего дома? – рассеянно спросила я, размышляя, как вызвать у него приступ жажды.
– Иди ко мне. – Он просунул одну руку мне под шею, а вторую под футболку. – Какие грудки у тебя, малышка.
Его губы, вкусные, мягкие, прильнули к моим. Разум затуманился то ли от укола, то ли от поцелуя. «Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу».
Лишь Андрей на сцене мог так беспардонно ласкать меня, остальные жёстко расплачивались. Со мной творилось невероятное. Я лежала в постели опричника моего врага и таяла снежинкой в тёплых ладонях. Жар горячего мужского тела дурманил разум. Я целовалась, как в первый раз. По нервам бежал ток, пробуждая во мне желание отдать всю себя. Я сжимала крепкие плечи Волка и упивалась нашей близостью. Был ли это инстинкт самосохранения, или загадочная химия любви, я не знала и не хотела знать.
– Лапа моя, – Волк навис надо мной, тяжело дыша, – красивая, сладкая.
Его пальцы кружили в самых потаённых местах. Серые глаза Волка обезоруживали. Никто не смотрел на меня с такой любовью. В бездонном взгляде не было похоти. Я забыла о бинтах и боли. Схватив Волка за шею, я вновь прижалась к влажным, мягким губам.
Из коридора послышался мат. Упало металлическое ведро, и в дверь заколотили кулаками:
– Волк, твою мать, – послышался голос Дэна. – Харэ там стриптизёрку шпехать в один ствол, Руслан передозил.
Меня будто в прорубь кинули.
– Как достали! – Серые глаза Волка потемнели, и он настороженно взглянул на меня. – Лапуль, я сейчас.
Он выбрался из постели под монотонный стук и брань, натянул джинсы и распахнул дверь. Дэн попытался заглянуть через плечо Волка, но тот вытолкал его в коридор и вышел следом. Снова послышался грохот.
– Да ты рехнулся? Из-за бабы бросаешься? Её Князь не сегодня завтра на ножи поставит.
Я замерла, чтобы расслышать ответ Волка, но раздались лишь удаляющиеся шаги. Вот это я поплыла. Нашла время и место. А если меня завтра отвезут к Князю? Сев на кровати, я машинально протянула руку к стакану с водой, но вспомнила, что там, и напилась из бутылки.
Я доковыляла до окна и увидела свой мерс. Знать бы, что ворота не заперты – ищи ветра в поле. Я дёрнула ручку, и окно легко открылось. Оглядела комнату. В углу стояла допотопная ножная швейная машинка «Зингер». Портновская метровая металлическая линейка нашлась рядом, у стены. В ящике стола среди потрёпанных колод карт, шариковых ручек, крышек для закрутки и пачек семян нашёлся перочинный нож. Я со страхом глянула в овал маленького зеркала. Ничего страшного не увидела, кроме замотанного лба. Моё внимание привлекла пачка чёрно-белых фотографий. На первой беззубо улыбался белобрысый мальчик в рубашке, шортах, колготках и сандалиях. Под мышкой малыш держал мяч. У меня было похожее фото, только на нём я обнимала медвежонка. Такие портреты делали раньше в детском саду. Я перевернула картинку и прочитала:
– Дениска, пять годиков, – вздох вырвался из моей груди: – Дениска… Что же из тебя выросло?
Послышались шаги. Я схватила нож, задвинула ящик и едва успела плюхнуться обратно в кровать. Дверь открылась, и в комнату заглянули двое темноволосых пацанов в одинаковых синих спортивных штанах. С виду мои ровесники – чуть за двадцать. В плане торсов до Волка им далеко, да и по рангу явно ниже. Они смотрели на меня, как на экзотическую птицу.
– Клёвая, – кивнул один другому.
– Ага.
Парни вошли в комнату и уселись на кровать, будто меня там и не было. Я повернулась набок, зажав нож в кулаке, и закрыла глаза. Охрану, значит, прислали. Вот только Дэн или Волк? Послышался писк игры в тетрис. Детский сад! Из кухни доносились голоса, но я уже не различала, кто говорит. Губы коснулись моей шеи, ладонь легла на плечо, но я уже не понимала: сон это или явь.
Глава 4
С улицы доносилась невнятная болтовня, на кухне громыхала посуда, в воздухе пахло кофе и яичницей с копчёным салом. Я впервые в жизни проснулась в мужских объятиях и не сразу поняла, где нахожусь. Голова покоилась на смуглом плече. Чувство покоя и защищенности окутало меня мягким облаком. Я уже узнавала Волка по запаху, дыханию, прикосновению. Сероглазый вырос в глазах ещё больше. Ведь он не тронул меня ночью без моего согласия. Мелькнула мысль, что он побывал в постели одной из девушек, снял напряжение. Нет, подумала, Волк не такой. Я погладила руку с крупными венами.
– Брателла, вставай! Доктор приехал, – в комнату без стука заглянул Дэн, и я, закрыв глаза, вжалась спиной в грудь и живот сероглазого.
Меня прошиб холодный пот. Дверь захлопнулась. Часы на запястье Волка показывали десять утра. Голова, ушибленные рука и нога ныли. Рана на спине не напоминала о себе, пока я не шевелилась. Во рту пересохло. Я выбралась из-под тяжёлой руки, безвольно упавшей на постель, и взглянула на тумбочку. Стакан опустел. Я вырубила своего единственного защитника в бандитском логове и беспечно проспала всё на свете. Перочинного ножа под подушкой не оказалось. Я чувствовала себя школьником, не готовым к экзамену, и, свесив ноги с постели, судорожно искала пути отступления.
– Волк, твою мать! – Дэн распахнул дверь и застыл, уставившись на меня.
– Привет! – нервная усмешка искривила мои губы.
Я впервые смогла нормально рассмотреть этого парня. Коренастый, на голову ниже Волка, с белым ёжиком волос и опухшим после пьянки лицом. Он тоже изучал меня.
– Где тут наша больная? – в дверях показался Борис Семёнович.
Его голос соответствовал внешности: невысокий, лысоватый, с яйцевидной головой и брюшком, вываливающимся из брюк. Я смотрела на доктора, готовая вцепиться ему в глотку, если он посмеет прикоснуться ко мне.
– Эта больная, походу, Волка вырубила, – Дэн обошёл кровать и потянул друга за плечо. Тот повернулся на спину и всхрапнул. – Тьфу, живой вроде.
– Денис, я же просил вас не трогать девушку. – Борис Семёнович участливо посмотрел на меня. – Надеюсь, вас не обижали здесь?
Ну просто отец родной!
– Я бы даже сказала, мы подружились, – включилась я в игру и вытащила из арсенала одну из обворожительных улыбок.
– Замечательно, – умилился врач и обратился к Дэну. – Напился он, что ли? Забирай его отсюда! Нам нужно побеседовать с Юлией.
Думаю, врач уже знал даже мою группу крови. Сиял Борис Семёнович как фарфоровая супница на званом обеде.
– Не пьёт он совсем, – буркнул Дэн и похлопал друга по щекам.
Я забралась на кровать и тоже склонилась над Волком.
– Скорее всего выпил снотворное. Приготовила себе на ночь. Да не понадобилось.
За спиной послышался звук открываемой упаковки.
– Ого! Тут не хватает трёх штук.
Дэн схватил меня за шею:
– Себе, говоришь, приготовила?
– Оставь её! – взвизгнул Борис Семёнович. – Пошёл вон отсюда!
Дэн отпустил меня, злобно блеснул глазами и вышел.
В этот раз на улицу меня сопровождал врач. Яркие наряды исчезли с вешалки. Я сунула ноги в уже знакомые сапоги и вышла из дома. В сумерках пасмурного утра я задержалась на ступенях и бегло осмотрела двор. По одну сторону забора стоял покосившийся парник с прорванными стенками, и темнели грядки. Рядом с крыльцом – рябина. Я сорвала гроздь налитых оранжевых ягод и сунула в рот. Горечь, как вкус моей незадавшейся любви. Ворота на вид хлипкие, машиной вышибу. Справа от них – чёрный джип и девятка. Пацанские тачки резвые, но до моей коняшки им далеко. Авто докторишки на улице, наверное. Куда поворачивать, помню. Хорошо бы колёса мальчикам спустить, но я проспала этот счастливый момент.
– Юлия, пойдёмте! – Борис Семёнович подхватил меня под локоть. – Простудитесь.
За углом моя машина будто только и ждала меня. Вздох вырвался из груди и навернулись слёзы. Я вытерла их кулаком и закусила губу. На эту сторону выходит только одно окно. Значит, можно спокойно выбраться наружу, линейкой открыть машину, завестись и рвануть напролом. Вот уж не думала, что однажды забытые в машине ключи спасут мне жизнь. Конни тогда купил в ближайшем магазине линейку и научил меня очередной премудрости.
В дом я вернулась, едва сдерживая ликование. Проходя мимо кухни, я увидела за столом четырёх парней. Они уминали яичницу, закусывая зеленым луком. У меня заурчало в животе, и я вспомнила, что сутки не ела. Дэн со стаканом рассола сидел в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Он даже не повернул голову в мою сторону, в отличие от остальных.
В комнате я забралась под одеяло и тронула Волка за плечо, он причмокнул губами и повернулся на другой бок.
– Сейчас я верну его в строй. – Врач открыл чемоданчик и набрал в шприц лекарство. – И поставлю тебе капельницу. Ты потеряла вчера много крови, нужно восстанавливаться.
То, что Борис Семёнович ратует за мое здоровье, только радовало. В этом доме меня за жильца на белом свете не считали. Эдакая овечка на заклание.
– Денис, забирай приятеля, – крикнул врач. – Он скоро очухается.
Дэн вошел и усадил Волка на кровати.
– Твою мать, – первые слова сероглазого меня не обрадовали. – Башка раскалывается.
– Стриптизерке своей спасибо скажи. – Дэн закинул его руку себе за шею и поднялся вместе с ним. – Овца конченная.
Парни вышли из комнаты, и врач закрыл дверь. В голове мелькнула шальная мысль пришибить его чем-нибудь тяжелым. Я обвела глазами комнату, но ничего подходящего, кроме вазы с сухоцветами, мне на глаза не попалось.
– У тебя документы с собой? Если в больницу ехать, нужны будут, – хлопотал возле меня врач.
– Вы у ребят своих спросите, меня сюда без чувств привезли.
– Бедная девочка, я поставлю тебя на ноги, – медоточил Борис Семёнович.
– А вам-то какой в том интерес? – улыбнулась я. – Они меня отпускать не собираются.
– Это мой врачебный долг, – громко сказал он и доверительно прошептал: – Я помогу тебе. Перевезу в больницу, а там посмотрим.
«Оскар» нашел бы своего героя, снимайся Борис Семёнович в кино.
– Спасибо, – я потупила глаза, выискивая повод встать с постели.
Дэн спутал все мои карты. Он вошел в комнату сунулся в ящик тумбочки и достал наручники.
– Руку давай сюда, – потребовал он.
– Только не правую! – С лица врача на миг слетела маска, но тут же он улыбнулся мне: – Не доверяют нам с тобой.
Я протянула Дэну руку, и он пристегнул меня к спинке кровати.
– Загляну к тебе попозже, – подмигнул он мне.
Я похолодела. Неужели Волк отступился от меня? Ведь только он знал, где лежат наручники.
Борис Семёнович поменял мне повязки, поставил уколы и установил около меня штатив для капельницы. Я закрыла глаза в надежде, что доктор хоть ненадолго уберётся восвояси. Тугой жгут стянул плечо.
– Работай кулаком, – приказал врач.
Я молча повиновалась, и острая игла ткнулась мне в вену.
– Тут минут на сорок, – пробубнил врач, похлопал себя по карманам и потопал к двери.
Мысленно я поблагодарила небеса. Но тут же дверь хлопнула снова. Я поняла, кто вошёл, но не открыла глаз.
– Ну и на хрена ты это сделала? – в голосе Волка слышалась обида.
– Что именно? – я посмотрела на него в упор.
Волк стоял, облокотившись на спинку кровати.
– Снотворное мне подсыпала…
– И уговорила тебя его выпить. Ты ерунды-то не неси. Я себе сделала на случай, если твои приятели решат со мной позабавиться.
– А это, – Волк показал мне перочинный нож. – Неужели ты не поняла, что я не отдам тебя никому?
– И даже Князю? – пора было заканчивать с сантиментами и расставлять точки над «ё».
– И даже Князю. Но ты всё решила по-своему.
Или Волк чересчур самонадеян, или врёт. Конни по мелкому не работал, а потому не хватило бы у парня ни зелёных, ни деревянных рассчитаться за мои грехи со своим боссом. А просто так меня ему не отдали бы.
– Если бы я хотела убить тебя, мы не разговаривали бы сейчас. – Осталось просто доиграть роль. Мыслями я уже сидела за рулём своей машины. – Мы встретились с тобой не в то время и не в том месте. Мне никогда не было так хорошо, как этой ночью. Я хочу, чтобы ты просто знал об этом.
Волк исподлобья посмотрел на меня. Взгляд серых глаз действовал на меня разлагающе.
– Меня сегодня перевезут в больницу?
– Да.
Прозвучало как приговор.
– Можно я посплю полчаса? – слабым голосом попросила я.
Больше разговаривать не о чем, время пошло на минуты. Волк, пошатываясь, подошел ко мне ближе и сел на кровать.
Тыльной стороной ладони он провел по моей щеке.
– Я тебя…
– Волчар, Дрон звонит, – Дэн просунул голову в дверь и недовольно зыркнул в мою сторону.
– Иду… – Волк с трудом поднялся с постели и повернулся ко мне. – Спи спокойно, никто тебя не тронет.
Он вышел из комнаты, и я услышала, как он рявкнул на Дэна:
– Оставь девку в покое!
Я зубами вытащила иглу из вены и потянулась к наручникам. Игла предательски выскользнула. Я обернулась. Прозрачная трубка, покачиваясь, повисла вдоль штатива. Я попыталась достать её ногой и чуть не свернула всю конструкцию. Размотав повязку на голове, я нащупала затерявшуюся в волосах шпильку. Расстегнуть наручники не составило большого труда.
На цыпочках я прокралась к шкафу и распахнула дверцы. Синий шерстяной костюм с эмблемой «Олимпиада-80» сел на меня как влитой. Обувь лежала под вешалками, завёрнутая в газету. Мокасины не очень шли к костюму, но главное, пришлись впору. Натянув на голову вязаную шапку, я выудила из угла железную линейку и распахнула окно. Свежий воздух ворвался в комнату, запахло близкой свободой. Я перемахнула через подоконник, спрыгнула, едва сдержав крик – рана в спине напомнила о себе острой болью. Я выглянула за угол. Никого. Открыв машину, я выудила из-под сиденья запасные ключи и завела мотор. Его тихий гул прозвучал в сердце волшебной музыкой. Я перекрестилась, включила передачу и рванула к воротам. Первый же удар в них дал понять, что план провалился. Выскочив из машины, я рванула к калитке и выбежала на пустую дорогу. По обеим сторонам тянулись опустевшие дачи.
– Стой, гадина!
– Кэнди, нет!
– Держи её, уйдёт.
Вперемешку с отборным матом мне вслед неслись проклятья. Я не стала долго раздумывать, нырнула под соседние ворота и забилась в будку.
– Она не могла далеко уйти! У неё… – заголосил было врач, но его будто кто-то придушил.
– Открывайте ворота! Когда она успела ключи стащить? Выкатывайте мерс! Нужно её у шоссе вылавливать. Руслан, Кир, поднажмите.
Я разжала кулак и посмотрела на ключи от машины. Как хорошо, что у них не хватило ума заглянуть в мою сумку. Где-то далеко надрывно лаяла собака, послышался рёв мотора, и мимо ворот промчались две машины. У забора послышались незнакомые голоса:
– Нахрена Волк врача замочил?
– Князь за эту бабу голову отвернёт, а так на докторишку спишут.
– Хэзэ, короче. – Калитка жалобно заскрипела, но не поддалась. – Тут закрыто.
– Может, под забором пролезла?
– В такую грязь рухнула? Ты чего?
Оглядела себя и ужаснулась. Мокрая, грязная, я тряслась от холода и страха. Если парни сюда зайдут, то непременно сунутся в будку. Рассчитывать на хорошее отношение Волка уже не приходится.
– Она скорее дальше нырнула. Смотри, вон там в заборе дырень какая.
Парни убрались. Выждав пару минут, я выглянула из-под забора. Никого. Выкарабкалась на дорогу и бросилась к своей машине. Бампер помят и фара вдребезги. Дубль два. Панель приборов приветливо вспыхнула яркими огоньками. Мотор, передача, сцепление, газ, и я помчалась, маневрируя среди луж и ям.
Выскочила на шоссе и через двойную сплошную рванула налево. Интуиция меня не подвела. Вскоре показался указатель на Петербург. Держали меня парни в тридцати километрах от города по Мурманскому шоссе. Самое главное – проскочить без документов пост ГАИ. В милицию я, конечно, идти не собиралась. Оттуда меня под белы рученьки вернули бы Князю.
Небеса сменили гнев на милость, и до коммуналки на Техноложке я добралась без приключений. О моем любимом лежбище знал только Конни. Он мне и купил здесь комнату.
– Катя, здравствуй! Ты откуда грязная-то такая, – подслеповатая соседка, старушка лет семидесяти, всплеснула руками.
– Привет, Марьиванна, самосвал обрызгал.
Для обитателей коммуналки и некоторых моих знакомых я была Катей Громовой. Фальшивые документы мне выправил Конни. Фамилия Сани, моего первого возлюбленного, досталась мне случайно. Я сначала хотела отказаться, но потом приняла это как знак. Не знаю, правда, какой. Давно уже поняла – просто так в жизни ничего не бывает. Я прошла в свою комнату, закрылась на ключ, села на пол и зарыдала. Я вырвалась из ада, но плакала не поэтому. Волк убил человека ради меня, а не чтобы прикрыть тылы. Впервые я встретила мужчину, который не пожалел бы для меня своей жизни. Встретила и потеряла.
– Катюша, поставить чайник? Пирог сегодня испекла. Вкусный! – Мария Ивановна, как и прочие соседи, благоволила ко мне. Я выручала их деньгами и помогала с продуктами, когда приезжала сюда пожить.
– Спасибо! Только умоюсь с дороги, – я размазала слёзы грязными кулаками по лицу и поднялась.
Яблочный пирог, сладкий чёрный чай и болтовня соседки убаюкивали. Но расслабляться было рано. Железная коняшка под окном могла выдать меня. Окна, наполовину заклеенные фольгой, надежно хранили меня не от солнца. Я нажала на пару кнопок под подоконником, и его крышка медленно поднялась. Я улыбнулась. Перетянутые резинками пачки денег, пистолет, драгоценности и документы хранились здесь как в Швейцарском банке. Я вытащила несколько купюр, оделась и, собрав последние силы, отогнала машину в давно пустующий гараж отца. Обратно я вернулась на такси.
– Мишка, узнал? Помощь твоя нужна, – позвонила я знакомому парнишке из военно-медицинской академии.
– Катюша?
– Она самая. Захвати свой походный чемоданчик и приезжай.
Я продиктовала адрес. Не могу утверждать, что Михаил поверил в мой рассказ про напавших на меня в ночи бандитов. Он относился к людям, которые не задают лишних вопросов. Тем более что я помогла отправить его маму на лечение в Германию.
Своим родителям я наврала, что уехала в Прибалтику и с чистой совестью исчезла из жизни. Месяц провела в постели под чутким наблюдением моего приятеля, не рискуя выходить на улицу. Мысли о Волке гнала прочь, но он приходил ко мне в снах.
В конце ноября мы с Михаилом купили жигули «восьмёрку». Я попросила его оформить машину на себя и выписать мне доверенность. Подъехав к старому ДК, где базировалось наше шоу, я поднялась по ступеням и с замиранием души переступила порог. Знакомые стены, знакомые афиши. Комок подступил к горлу, но я сдержала слёзы. Чёрный парик и макияж изменили мою внешность до неузнаваемости. У вахтёрши я выведала, что администратор наш умер от инфаркта в день, когда меня похитили. Нашли его утром в машине. Танцовщиц после рокового представления бандиты увезли с собой, и больше их никто не видел. Парни разбежались. А приму – меня то есть – убили прямо здесь, а тело забрали с собой. Милиция покрутилась денёк-другой и больше не появлялась.
Я вернулась домой и прибрала бутылку коньяка. На следующий день мне здорово влетело от Михаила. И тут же мы вместе нарезались. Декабрь тянулся мучительно долго.
Глава 5
Я отремонтировала «мерседес» и поняла, как соскучилась по его комфорту. С большой неохотой выбралась я из его теплого салона на улицу, закрыла машину и спрятала ключи в кармашек кожаной сумки. Из чёрных туч валил снег. Крупные хлопья мягко ложились на землю и тоскливо скрипели под ногами. Завтра придется брать у дворника лопату откапывать железного коня. Крещенский мороз забирался под короткую кожаную куртку и пронизывал до костей. Редкие фонари мазали опустевший двор тусклым светом. Покосившиеся качели, исписанная непристойностями трансформаторная будка, сваленные посреди дороги решетки от разломанной ограды. Когда выстроенная по кирпичику жизнь рухнула в одночасье, у меня появилось время оглядеться по сторонам. Питер девяностых мало чем отличался от революционного Петрограда.
Наконец-то парадная. Сейчас дерну кофейку… Нет, лучше коньячку, и лягу в ванну с книжкой. А завтра – во Псков. Нервишки подлечу на свежем воздухе, пока документы готовятся.
Я не сразу сообразила, что за джип раскорячился посреди дороги и дымил выхлопами. Раньше он мне на глаза не попадался. Я развернулась и, стараясь не выказывать спешки, засеменила обратно к своей машине. За спиной раздался звук открываемых дверей. Сердце замерло испуганным котенком, и я бросилась наутек. Но в ботфортах по льду особо не разгонишься. Грохот шагов преследователей приближался и отдавался жутким эхом в голове. Я выхватила пистолет из наплечной кобуры, но доля секунды, и от толчка в спину я пролетела вперед и рухнула на колени. Еще мгновение, и я задохнулась от нестерпимой боли в вывернутых назад руках. Холод металла коснулся кожи и на запястьях защелкнулись наручники.
– Помо… – крикнула я, но отключилась от удара по затылку.
Рокот двигателя и крен на поворотах привели меня в чувство. Я лежала на спине, боясь шелохнуться. Перед глазами, завязанными тугой повязкой, расплывались круги и мельтешили черные мушки. Руки затекли, и очень хотелось повернуться набок. Голова лежала на чьих-то бедрах, а ноги, согнутые в коленях, на сиденье. Шершавая ладонь ласкала мою грудь, задрав лифчик. Вторая рука гладила меня по волосам. Запах кожаной куртки, сандала и хвои – я безошибочно узнала человека, чей член красноречиво уперся в мой затылок. Я молчала в надежде подслушать разговор.
– Хочу ее, Дэн, у нее такие грудки! – Волк поцарапал ногтем горошину соска и проник рукой мне под джинсы. Я сжала бедра, но палец уже раздвигал мои складки и сминал бугорок. – Она вся течет.
Мое возбуждение смешивалось с липким страхом расстаться с девственностью, а может и с жизнью под бандитами.
– Ты чего, братишка? Остынь! Хочешь, чтобы нам в этот раз голову за нее отвернули?
Рука вновь легла на грудь, а ко мне вернулась способность дышать.
– Я хочу ее! – Волк елозил подо мной.
– Она еще не пришла в себя?
– Нет, ты ей саданул от души.
– Я бы тоже, ей лучше засадил, чем саданул. Но может, нам что-то и перепадет. Ночка предстоит веселая.
Похоже, меня везли прямо к Князю и не просто для плотских утех.
– Какого черта? – Я потерлась затылком о член, надеясь распалить желание Волка еще сильнее.
– Лежи тихо! – Волк вернул лифчик на место и большим пальцем очертил контур моих губ.
– Может договоримся? – Я с трудом села. Руки-ноги тряслись, а голова раскалывалась, как с похмелья. – Чего сразу по голове бить?
– Договорилась уже! Рот закрой! – Дэн не миндальничал со мной. – Забыла, как нагрешила?
– Чем? Все ходы записаны, и я чиста, как снег в полях. Впрочем, в жизни всегда есть место подвигу. Конни четко подставил меня.
– Это ты не нам сейчас будешь рассказывать.
Машина остановилась, и Волк развязал узел на моем затылке. Его серые глаза смотрели плотоядно, и я не понимала, можно ли вновь зачислить его в союзники. Воспоминания о жарких прикосновениях затуманивали разум. Кровь прилила к щекам, а низ живота свело судорогой. Уголки губ Волка дрогнули. Всего на долю секунды я увидела того парня, который являлся мне во снах. Ласкового, сильного, смелого, способного заслонить меня от любой беды.
Дэн открыл дверь и за шкирку выволок меня из машины. Фонари не горели, но по редким освещенным окнам девятиэтажек я поняла, что меня привезли в один из спальных районов. Похоже, на север города. По моим подсчетам шел второй час ночи, потому и на улице ни души, даже самые запоздалые собачники уже спали. Звать на помощь – себе дороже. Около двери мусоропровода скучковалась за день гора пакетов мусора. В подъезде воняло сыростью и мочой вперемешку с табачным дымом. Мы молча поднялись на лифте. Дэн, широко расставив ноги, пялился на меня, как на кусок мяса в магазине. Волк, прислонившись к стене, изучал раздавленный окурок на полу. Дверь квартиры на последнем этаже открыл короткостриженый светловолосый мужчина в одних джинсах.
– Какая хорошенькая! – Я ощутила на плечах силу его жилистых татуированных рук. Он прижал меня спиной к стене, и от одного взгляда холодных как прорубь глаз рана под лопаткой заныла. – Жалко резать даже. Но мы сначала развлечемся.
– И вам добрый вечер, – я старалась выровнять дыхание: «Пробивает специально, гад, до сердца».
– Оставь ее пока, Дрон, – раздался насмешливый голос.
Из кухни шагнул мужчина лет сорока с зализанными назад черными волосами. Ладно сшитый костюм-двойка сидел на нем как влитой, на шее поблескивала золотая цепь толщиной с палец.
– Здравствуй, Кэнди! Проходи, гостьей будешь.
– В гости по своей воле ходят, а не в наручниках.
– Это смотря к кому, сударыня, – он кивнул Волку, и тот тут же освободил мои руки.
Я потерла покрасневшие запястья и обвела взглядом маленькую прихожую. Старые обои на стенах с масляными пятнами около выключателя, облупившаяся краска на косяках, рваный линолеум, неровные стопки запылившихся книг великих классиков на полке, гардеробная с треснутым зеркалом. Съемная хата. Я принюхалась: травкой так и балуются. Выйти из этой квартиры нужно вместе с боссом, иначе меня отсюда вынесут в мешке. Может, даже не в одном».
– Как могу к вам обращаться? – я послала Князю улыбку Моны Лизы.
– Обращаться к тебе буду я, – недружелюбный авторитет вернулся в кухню, послав мне кривую ухмылку.
– Дрон, мы останемся? – Волк бросил на меня восхищенный взгляд, и я поняла, что это по-прежнему единственная брешь во вражеском окружении.
– Конечно, оставайтесь, – облизнула я пересохшие губы и умоляюще посмотрела в его серые глаза. – Кто же меня потом до дома проводит? Вы такой высокий, красивый, сильный.
Дрон удивленно изогнул бровь, и двумя пальцами со сбитыми костяшками взял меня за подбородок:
– А кто тебе сказал, что ты туда вернешься? Двигай на кухню, – он подтолкнул меня вперед. – Что, Волк, я слышал ты запал на эту девочку? Еще пощупаешь ее за буфера. В комнату идите пока.
Мне как будто в спину выстрелили. На ватных ногах я вошла в прокуренную тесную кухню и села на прожженный сигаретами дерматиновый диван. На столе – бутылка виски, пачка дорогого курева, два стакана и пепельница с окурками. Из закуски – кружочки лимона на блюдце и поломанная шоколадка.
Князь прошелся по мне взглядом.
– Выпьешь? – На его пальце поблескивал перстень с бриллиантами, а на запястье – золотые часы.
– Выпью, – я расстегнула молнию на куртке.
Дрон поставил на стол чистый стакан, и Князь самолично налил мне виски.
– Лед есть? – огляделась я, примечая тяжелые предметы и кухонные ножи.
Дрон молча достал из морозилки пригоршню льда и кинул в мой стакан. Мы выпили не чокаясь. Дорогое пойло обожгло горло и согрело заледеневшее от ужаса нутро.
– Как думаешь, зачем привезли тебя сюда?
– Не ради удовольствия, – я выудила сигарету из его пачки, хотя уже полгода, как завязала с этим делом.
– Правильно понимаешь. – Князь дал мне прикурить от массивной черной бензиновой зажигалки. – Еще какие мысли?
– Никаких, если честно, – я выпустила вверх три кольца дыма. – Я чиста перед законом и людьми. Денег у меня нет, а проблем – выше крыши. Раз уж вы меня сюда притащили, то наверняка знаете все. Шоу вашими стараниями накрылось медным тазом, организатор свалил за бугор, администратор крякнул, а я провалялась в больнице месяц и осталась у разбитого корыта.
– Вот про организатора твоего мы и хотели потолковать, а ты все бегаешь от нас…
Передо мной на стол легли договоры и счета. Обвинения Князь выдвигал серьезные и угрозы тоже. Конни успел перед отъездом прокрутить аферу на крупную сумму, потому и свалил так поспешно, наплевав на меня. Жестокая месть за то, что я его бортанула. Впрочем, он сделал это, скорее всего, чтобы я, теряя тапки, рванула искать его в Германии.
– Не знаю ничего об этом контракте, – отодвинула я документы.
– Значит, ты поможешь нам найти своего подельника.
– Он бросил меня.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
– Да… Поверьте, у меня нет никаких оснований покрывать его. А после этого, – я кивнула на бумаги, – придушила бы герра Кляйна своими руками.
Князь взглянул на меня с усмешкой, встал и тронул Дрона за плечо. Он потащил меня за шкирку прочь из кухни.
Я уперлась руками в пошарпанные дверные косяки:
– Да не знаю я ничего! Жизнью клянусь.
– Дэн, Волк! – Дрон толкнул меня в спину.
Я пролетела через весь коридор и впечаталась в Волка. На секунду наши взгляды встретились.
– Спаси меня, – прошептала я.
Сильные руки на мгновение прижали меня к себе. Дрон выхватил меня из объятий Волка и вставил в рот кляп.
– На крышу ее, – рыкнул он и вместе с Дэном выволок меня из квартиры. Железная лестница прямо напротив двери вела на чердак. По ней меня пинками загнали наверх.
Сугробов на крыше намело уже по колено, а снег все не унимался. Я подставила лицо под летящие снежинки, чтобы остудить голову, и закрыла глаза. В висках стучали молоточки.
– Будешь говорить, овца, или дальше будешь упираться?! – голос Дрона действовал на меня как разряд тока на лягушку.
– Я не при делах.
Во мне теплилась надежда, что Волк не даст меня тронуть.
– Действуйте! – скомандовал Дрон и защелкнул наручники на моих запястьях.
Волк и Дэн подтащили меня к краю крыши. Каждое движение их было отработано. Они схватили меня за ноги, и я повисла вниз головой на высоте девятого этажа. Я не боялась верхотуры, работая зачастую без страховки под самым куполом концертных залов. Сейчас я орала, но кляп душил меня. Дышать становилось все труднее, кровь прилила к голове, и судорога свела все тело.
– Не дергайся! – крикнул Волк, сильнее вцепляясь в мою ногу. Я безвольно повисла в их руках, задыхаясь в беззвучных рыданиях.
Дрон поиздевался вволю, повторив трюк еще пару раз, и меня вновь привели в квартиру.
– Проветрила мозги? – Князь налил мне еще виски.
– Не май месяц, – стуча зубами, я осушила стакан. – Слушай, давай договоримся? Я не знаю, где Конни. Такую сумму я быстро не отобью…
– Ты шустрая баба, но я тебе не верю. А потому не сработаемся. Не вспомнишь ничего сегодня, пеняй на себя. Это дело принципа, если ты еще не поняла. – Князь снова кивнул Дрону, и тот стянул с меня куртку. – Твоего парня я все равно достану. Очень скоро достану.
– Пойдем в комнату, красавица. – Дрон завернул мне руку за спину и потащил по коридору.
– Дрон… – голос Волка прозвучал, как последняя надежда.
Толчок в спину, и я влетела в комнату. Тусклый свет разбитого бра над смятой постелью. На полу – раскрытая спортивная сумка. Возле нее разбросаны мужские шмотки. Дверь за мной захлопнулась, и я осталась одна.
– Твою мать, Волчок, – прошипел Дрон, – так легла ее карта. Говори с Князем.
Я не стала дослушивать их разговор и на цыпочках подбежала к зашторенному окну. Рванула занавес в сторону, но вместо балконной двери там оказалось широкое окно с увядшими цветами в горшках на пыльном подоконнике.
– Куда собралась? – Дрон в два прыжка пересек комнату и рванул меня за волосы на себя. В его глазах вспыхнул нехороший огонек. – От меня не убежишь, ягодка. Для начала я тебя немного поучу.
Первый удар пришелся в лицо, и я отлетела к кровати. Во рту стало солоно. Дрон повалил меня на пол, и второй удар ногой пришелся мне по животу. Сознание затуманилось, я превратилась в комок боли. Пинки сыпались со всех сторон.
– На ремни порежу, тварь! – доносилось будто издалека.
Я очнулась от пощечины. Дрон усадил меня спиной к стене, стянул с меня свитер и перерезал перемычку на лифчике. Холодная сталь ножа коснулась соска.
– Красивая, – прохрипел Дрон и царапнул острием по нежной коже.
– Урод, – прошептала я одними губами и повалилась на пол.
Глава 6
Скрипнула дверь, зажегся свет и в комнату, судя по звуку шагов, вошло сразу несколько человек. Я приоткрыла глаза.
– Похоже, она и правда ничего не знает, – Князь поддел меня под щеку носком ботинка. – Ладно, я поехал. Делайте с ней что хотите…
Волк поднял меня с пола и отнес на кухню. Дэн, криво ухмыляясь, вошел следом с моей одеждой в руках. Хлопнула входная дверь, и я вся съежилась от страха. Капли крови с лица упали на грудь. Сердце стучало где-то под горлом, в ушах стоял колокольный звон.
Дрон вернулся на кухню. Звериный оскал не предвещал ничего хорошего. Перепачканный моей кровью и мокрый от пота, он тяжело дышал:
– Вот и все, куколка. Теперь ты нас развлечешь напоследок и конец мученьям.
Его голос полоснул, как нож, которым он меня стращал.
– Я забираю ее! – Волк загородил меня собой.
– С хера ли? – Дрон толкнул его в грудь, но Волк физически явно превосходил его.
– Отдай ему девчонку, – Дэн встал между ними, – он готов заплатить.
В сердце осторожным зверем закралась надежда.
– Да на кой она тебе, распишем на троих.
– Нет, Дрон, я покупаю ее. Знаю, что ты сейчас на мели.
– Пять штук бакинских, и баба твоя. Но отвечаешь головой за ее молчание.
– Три.
– Пять, Волк. Я тоже знаю, что ты сегодня не хило поднял бабла.
– Держи.
– Счастливо потрахаться! Дэн, вызывай телок, не дрочить же теперь до утра.
– Дай мне доки и ключи от тачки, – Волк хмуро посмотрел на Дэна.
Я не верила своим ушам. Слезы градом покатились по щекам. Знакомые ладони легли мне на плечи, и взгляд серых глаз проник в душу. Мы остались с Волком в кухне одни. Он поднял с пола мой свитер, одел меня и подвел к раковине. Губы защипало от холодной воды.
– Поехали, малыш… – Волк вытер мне лицо кухонным полотенцем, подхватил мои куртку и сумку. – Поехали ко мне.
Мне не верилось, что я вышла живой из ада. В лифте мы ехали молча, но не сводили глаз друг с друга.
– Спасибо, – я говорила с трудом.
Волк достал из кармана платок и промокнул мою губу. Растянул ее пальцами и приподнял. Я сморщилась от боли, но стерпела.
– Тут зашивать нужно. – Волк сунул платок мне в руки. – Чистый, не бойся. Прижми пока.
На улице Волк под руку подвел меня к джипу и усадил на переднее сиденье.
– Голова как? Не тошнит?
– Норм.
Волк сел за руль, и в его глазах я увидела сомненье.
– Если я тебя отвезу в травму, ты не ляпнешь там лишнего?
– Клянусь!
Хирург наложил четыре шва на верхнюю губу, задал стандартные вопросы, получил стандартные ответы о приставших на улице хулиганов.
На этом проблемы не кончились. У меня начались месячные. Раннее утро застало нас в круглосуточной аптеке за покупкой прокладок.
Волк привез меня в двушку на первом этаже неподалеку от метро «Просвещения». Холостяцкое логово: диван, телевизор, видеомагнитофон, шкаф, небольшой столик в гостиной и огромная кровать в спальне.
– Не повезло тебе сегодня с женщиной, – мой голос дрогнул.
Я понимала, что мой первый раз случится не по любви, но по страстному желанию. Я готова была на все ради этого человека. Но обстоятельства сильнее моего порыва.
– Я готов подождать, – Волк стянул покрывало с кровати и наклонился поправить подушки.
Кровь прилила к моим щекам:
– Я… У меня никогда не было мужчины…
Волк выпрямился, и в его серых глазах удивление сменилось нежностью.
– А ты говоришь, не повезло.
Улыбка впервые за наше знакомство озарила его скуластое лицо. Он стянул с себя футболку, обнажив красивое тело: сильное, с кубиками пресса, но не перекачанное. Волк раздел меня догола, снял с себя джинсы и трусы. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, что там у него между ног. Он тихо рассмеялся и отнес меня в ванную. Под теплыми струями воды Волк намылил наши тела мочалкой с душистым гелем.
– Хочу, чтобы ты осталась со мной, – он потерся своей грудью о мою.
Я почувствовала, как его член уперся мне в живот и не смогла вымолвить ни слова.
– Я буду заботиться о тебе.
Слезы покатились по моим щекам.
– Я хочу целовать тебя каждый день. – Он провел кончиком языка по нижней, целой губе. Спустился к шее, сминая ладонями грудь.
– Мои девочки. – Он втянул соски по очереди в рот, распаляя во мне желание.
Волк снял душ с крючка и направил мне струю между ног. Встал на колени и покрыл поцелуями мой живот, спускаясь все ниже. Я дрожала, готовая полностью отдаться ему. Но он выпрямился, развернул меня лицом к стене, и тут же мне на спину излилось и скатилось вниз по бедрам его семя – густое, похожее на гель.
– Зачем ты тогда ушла? – Зубы Волка небольно прихватили меня за плечо. Он выключил воду и выбрался из ванны, а я так и стояла, уткнувшись лицом в стену. Когда он вышел в коридор, я быстро стянула полотенце с горячей батареи и завернулась в него. Волк вернулся с прокладками, футболкой и плавками.
– Держи, малыш, – он положил их на стиральную машину. – А я пока чай заварю. Или чего покрепче хочешь?
– Чай, то что нужно.
Мне с трудом верилось, что этот человек несколько часов назад держал меня за ногу на крыше. Мне хотелось верить: он знал, что я не испугаюсь. А вот из лап Дрона оказалось не так просто меня выташить. Но ведь вытащил. Иначе тот садист добил бы меня, не поморщась.
Я сидела у Волка на коленях, и мы пили чай. Вернее, он пил. Наркоз отходил, и губа болела нестерпимо. За окном еще не рассвело. Стрелки часов на кухне показывали семь утра.
– Глаза слипаются, – Я положила голову Волку на плечо.
– Пойдем спать, малыш.
Он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Уже сквозь сон я ощущала тепло его губ и ладоней на своем теле.
– Как тебя зовут?
– Алексей. Алексей Волков…
Меня разбудил тихий шепот:
– Юлька, просыпайся, – голос над самым ухом.
Я повернулась к Волку и, обвив крепкую шею руками, закинула на него ногу.
– Не хочу, – сказала с трудом.
Я едва терпела ломоту в теле, а о том, как распухло лицо старалась не думать.
– Я соскучился, открой глазки.
– С ума сошел, у меня сейчас тот еще видок, – я уткнулась носом ему в грудь.
– Глупенькая, ты для меня всегда будешь самая красивая.
Я откинула голову и взглянула на Волка. Он внимательно осмотрел распухшие, губы и поцеловал меня в щеку.
– Я залечу твои раны, – он сел около меня, стянув одеяло. – Твою ж мать! Убью его!
Я приподнялась на локтях и охнула: не тело, а сплошной синяк.
– Лежи, сейчас полечим тебя. – Волк соскочил с кровати, натянул спортивные штаны и скрылся в дверном проеме.
Мне хотелось спать, но я не чувствовала себя в безопасности. Я выбралась из постели, надела черную футболку Волка и прошла на кухню. На плите уже грелся чайник, а Волк набирал из ампулы лекарство в шприц.
– Зайчиш, тебе отлежаться нужно, – Алексей улыбнулся мне, отложив шприц. Он высыпал серый порошок в чашку и добавил туда немного воды из стакана. – Сейчас приду.
Я присела на табурет и прислонилась к стене. Ко мне никто так не обращался. Взгляд и улыбка Волка согревали лучше июльского солнца, но теперь я боялась за нас обоих.
– Леш, – я впервые попробовала его имя на вкус. – Давай уедем куда-нибудь? Сейчас же.
– Куда, например? И к чему такая спешка? – Волк приподнял рукав футболки, мазнул по моему плечу ваткой со спиртом и сделал пару уколов. – Не больно?
– У тебя рука легкая, – улыбнулась я.
– Не знаю, не знаю, – рассмеялся он.
Улыбка сползла с моих губ, я поняла, о чем Волк подумал: сколько голов покрошили его кулаки.
– Мы должны уехать, нас не оставят в покое твои… братки, – тихо, но настойчиво произнесла я.
Волк промолчал. Он сел около меня на корточки, обмазал жижей из чашки и забинтовал разлитой синяк на моей ноге. Потом взялся лечить мои руки. Вскоре я превратилась в мумию.
– И еще… – я поморщилась от боли, когда Волк стянул с меня футболку и принялся втирать в гематомы на теле очередную мазь. – Я хочу, чтобы ты совсем завязал с этим делом.
– Думаешь, я не хочу, – он уткнулся мне в колени головой.
– Что останавливает? – Костяшками пальцев я прошлась по его смуглой шее и спустилась к плечам. Я трепетала от наших соприкосновений.
– Теперь, когда я вывел тебя из-под удара – ничего.
Я опешила.
– Ты зря убежала тогда, – Волк выпрямился и прошелся по кухне. – Мне было бы проще договориться с Князем, пока ты лежала раненная.
– Я слышала разговор про почку… – От воспоминаний меня передернуло. – Ты, правда, убил этого негодяя?
– Убил и не поморщился, – взгляд Волка потемнел. – Но откуда ты знаешь?
– Я в будке пряталась, на соседнем участке. Разговор слышала.
Мне было странно обсуждать сейчас то, что случилось тогда с одним из моих похитителей. Но ведь теперь он претендовал на роль моего парня.
– Ты тогда, конечно, отожгла по полной, – Волк покачал головой и выключил чайник. – Бутерброды, йогурт будешь?
– Жевать вряд ли смогу, болит вся челюсть, давай йогурт. И кофе. Я люблю с молоком и без сахара. – Мне казалось, я встретила старого друга, с которым не виделась много лет. – Поехали во Псков! У меня там есть неплохое лежбище. Баня, кони, парное молоко, изба русская, охота. Сегодня туда собиралась как раз. Машина, можно сказать, уже под парами. Из сугроба выкопаем и рванем.
Волк поставил передо мной чашку с кофе, бутылку молока, пару стаканчиков йогурта и сел напротив, впившись зубами в бутерброд с докторской колбасой:
– Ты мне прямо сказку нарисовала, – он отхлебнул чай из большой кружки в горошек.
После завтрака я встала, хотела убрать со стола, но он мне не позволил.
– Отдыхай пока, роднуль.
Я обвела взглядом кухню и увидела на холодильнике фотографию Волка с Дэном на Невском проспекте. Эти дружеские узы меня напрягали. Дениса я больше не хотела видеть однозначно.
– Так мы едем? – выждала я момент, когда Волк закончил с приборкой.
– Едем, зайчиш! Одевайся.
Я вернулась в спальню и застелила постель. Мне нравилась сама мысль, что теперь я буду делить ее с Волком.
Он вошел, раскрыл дверцы шкафа и вещи с полок перекочевали в большую спортивную сумку.
– Мне только Дэну ключи нужно отдать, – он снял трубку с базы и позвонил. – Здорово! Заедешь за ключами? Нормально все. Нормально, говорю.
Волк закатил глаза и швырнул телефон на постель.
– Машина общаковая, что ли?
– Что-то в этом роде, – буркнул Волк, достал из тумбочки документы и сунул в кармашек сумки.
– Дэн, конечно, против наших отношений?
– Тем не менее он мне вчера помог.
Я пожала плечами. У меня белобрысый доверия не вызывал.
Волк подвел меня к окну и указал на черную машину, припаркованную в кармане на проспекте.
– Вон моя ласточка стоит, на ней поедем.
– Классная, – похвалила я чудо немецкого автопрома из последней модельной линейки.
– Пойду откапываться, отдыхай пока.
После завтрака меня потянуло в сон, но я притащила с кухни табуретку и села наблюдать за Волком через стекло. Он лихо управлялся с лопатой, а увидев меня в окне, исполнил эротический танец вокруг древка. От смеха швы на губе могли разойтись, но я не сдержалась.
Волк ввалился с мороза румяный, сунул мне в руки ключи от своей машины и лопату.
– Сейчас поедем. Давай только еще чаю крепкого дернем, – он взял метелку, вышел на лестницу и стряхнул снег с черной куртки на овчине и джинсов.
Я прошла на кухню и включила чайник. Стрелки на ходиках показывали четыре часа. Уже начало смеркаться, ехать, конечно, лучше с утра. Мысли уносили меня в даль. Мне виделось, как мы мчим по шоссе, мимо заснеженных полей, отмеряя километры. Только мы вдвоем и никого больше.
– У тебя есть термос? – крикнула я.
– Где-то был, – Волк сунулся в шкафчик и достал зеленый клетчатый термос. – Держи! Отличная идея! И бутиков тогда сделай в дорогу.
Окна кухни выходили во двор. Возможно, поэтому я сразу услышала звук подъехавшей машины. Черный джип, похожий как две капли воды на тот, на котором мы приехали, припарковался у подъезда, не выключая зажигания. Я задернула занавески.
– Не бойся никого. Я сейчас, – Волк обнял меня и коснулся губами моего лба. – Люблю тебя, маленькая моя.
Он вышел из кухни. Хлопнула входная дверь. Я осторожно выглянула из-за занавески. Навстречу Волку из машины никто не вышел. Не успел он сделать и трех шагов от парадной, как раздался сильный хлопок. Джип сорвался с места и умчался, чудом не сбив девушку с коляской. Волк рухнул на спину как подкошенный, а под головой расползлась лужа крови. Пуля пробила лоб. Я закричала, рванула на себя раму, но ручку заклинило. Слезы бессилия брызнули из моих глаз – Волку помощь уже была не нужна. Серые глаза смотрели в небо, провожая ввысь душу.
Я не сразу заметила Дрона. Воровато оглянувшись, он поспешил к Волку и присел возле него на корточки. Я выскочила в коридор, схватила ключи и сумку, натянула куртку и рванула в спальню. Здесь окно открылось легко. Я выпрыгнула босиком в сугроб как раз, когда Дрон сунул в замочную скважину ключ, выуженный из кармана Волка. Десять метров показались мне стометровкой. Трясущимися руками я вставила ключи в замок зажигания, выжала сцепление и втопила газ в пол.
Пару месяцев я скрывалась во Псковской области, боялась возвращаться в Питер. Я терялась в догадках, действительно ли это любовь или Волк меня пожалел и отдал за меня свою жизнь… Я хотела отомстить за него. Тоска по его серым глазам и жажда мести привели на исповедь в сельский храм. Убеленный сединами батюшка сказал тогда:
– Нам неведомо многое. Быть может, спасая тебя, он свою душу от грехов очистил. Отомстив убийством за убийство, ты не вернешь раба Божьего Алексея, но усугубишь и его, и свою участь. Ему нужна твоя молитва. До конца дней своих поминай его.
В середине марта я вернулась в Питер, обзвонила все кладбища и нашла на Южном свежую заснеженную могилу Алексея Волкова. Памятник еще не поставили. Волк смотрел на меня с цветной фотографии в железной рамке, и уголки его губ будто подрагивали.
С остервенением отшвырнула я искусственный венок с черной лентой, на котором золотилась надпись: «От братвы». Пятьдесят красных роз легли на его место, и огонек свечи загорелся в светильнике. Мартовское солнце светило, но не грело. Я сидела на лавочке, вспоминала тепло ладоней Волка и не могла отвести взгляда от серых глаз.
Глава 7
– Джу… – Роберт коснулся губами мокрых, припухших от слез, глаз. – Вернись…
Он давно перенес Юлю на диван в гостиную, а она даже не заметила этого. Страшная исповедь длилась два часа. Роберт осушил за это время полбутылки коньяка. Его трясло изнутри, и он впервые в жизни не мог найти нужных слов. Любимая женщина доверилась ему. Случилось то, о чем Роберт так долго мечтал. Только теперь он не знал, как ему жить с этим. Во время рассказа, когда речь заходила о Волке, зеленые глаза светились то любовью, то желанием, то болью. Роберт будто побывал в чужой постели третьим. Волк растопил Юлино сердце. Более того, он не просто подарил ей жизнь, а отдал за нее свою. Юля жила с чувством вины все эти годы и ни на минуту не переставала любить этого парня. Она до сих пор любит его. А Роберт, дурак, ревновал ее к Сане. Громов – первое чувство, фиалки, увядшие в марте. С Волком совсем иная история.
– Я никогда и никому не рассказывала этого, – Юля потерла глаза кулаками, последний раз всхлипнула и села. – Спасибо, что выслушал.
– Тебе спасибо за доверие, – Роберт налил воды из кувшина, протянул ей стакан и обнял за плечи. – Меня всегда хотелось спросить тебя о шраме на спине, но я и подумать не мог… Господи! Натуральное зверье. Как ты все это пережила, маленькая моя?
– Я думаю, что только благодаря Волку. Его незримой поддержке.
Роберт закусил губу и прилег в диванных подушках. Неожиданно этого парня стало слишком много.
– Но теперь у меня есть ты, – Юля свернулась калачиком и положила голову на колени Роберту. – Судьба смилостивилась надо мной.
Ему стало стыдно за глупую ревность. Он вспомнил их первую встречу.
– То, что тебя понесло на залив, а не в твою квартиру, когда мы познакомились, явно происки свыше, – он задумчиво перебирал пряди ее золотистых волос.
– Меня и не могло понести туда, – вздохнула Юля. – Я давно сдала ее за ненадобностью.
– Джу… Раз уж у нас такой разговор, – кровь прилила к щекам Роберта. – Когда мы с тобой познакомились, ты испытала те же чувства? Как с Волком за сценой?
Юля тихо рассмеялась и оседлала бедра Роберта.
– Да, и даже еще сильнее? – Она потерлась об него носом.
– Обманываешь! – Роберт не смог сдержать улыбки.
– Я про испуг, – Юля повела бровью. – Представь себе, ты просыпаешься в незнакомом месте, не помнишь, как тебя зовут, а умопомрачительной красоты парень втирает тебе, что он твой муж.
– Если бы мне такое втирал парень, я бы поседел, – расхохотался Роберт. Любимая женщина снова стала той Джу, которую он знал. – И все-таки ты сначала клюнула на моего отца.
– Уселся на любимого коня, – закатила Юля глаза к потолку. – Девушки в беде тяготеют к мужчинам в белых халатах. К счастью, про почкокрада я тогда не вспомнила. Иначе для Эдварда все могло бы закончиться гораздо печальнее.
– Не заговаривай зубы, – Роберт боднул ее лбом. – Признавайся, влюбилась в меня с первого взгляда?
– Еще до нашей встречи с тобой, – Юля стала серьезной. – Мы давно шли навстречу друг другу.
– Люблю тебя.
Губы коснулись губ, дыхание смешалось. Страшные воспоминания отступили. Будто волна прибоя стерла следы на песке.
Мощный джип, отражая солнечные блики лаковыми черными боками, катил по улицам Лондона.
– Сверни здесь направо, Джу, я куплю минералки, – Роберт отпивал маленькими глотками кофе из бумажного стаканчика, раздумывая, как помочь Юле. То, что она поделилась болью, уже должно было принести ей облегчение. Но только чудо могло вытеснить ад из ее души. – Неужели, после всего что случилось, ты хочешь встретиться с мудаком, что подставил тебя по полной программе? Если честно, у меня руки чешутся навалять ему. До сих пор в голове не укладывается, как ты все это вынесла и осталась жива!
Юля повернула машину и припарковалась у магазина.
– Конни предложил мне выбор, – она потерлась затылком о подголовник. – Я решила идти своим путем. Он привел меня к тебе. Через очищение. Чем ты недоволен?
– Но бандиты больше не трогали тебя?
– Нет, – улыбнулась Юля. – Это был мой единственный провал.
– Продолжим день откровений? – Роберт достал из бардачка флягу. – У меня есть с собой немного коньяка?
– Не стоит, – она отобрала у него спиртное. – Ты и так полбутылки приговорил.
– Я бы послушал еще историю фото, где ты с сайгой, – Роберт надул губы. – Это было до или после?
– После. Не знала, что ты его видел, – Юля пробежалась взглядом по витринам и воскликнула: – О, детский магазин! Малыш Маттиас обидится, если я не привезу ему подарок. Иди за минералкой.
– Джу, – Роберт коснулся ее руки. – А давай напишем роман? По твоим воспоминаниям.
Юля повертела пальцем у виска:
– И разошлем его всем участникам событий. А то что-то скучно жить стали.
– Как знаешь, – пожал Роберт плечами. – Но мы еще вернемся к этому разговору.
Они вышли из машины и разошлись по разным магазинам.
Юля с таким упоением перебирала джинсовые комбинезоны, что не заметила Роберта, наблюдавшего за ней. Он потягивал минералку из бутылки и вспоминал, как отец подарил Юле на Рождество машину.
* * *
– А что ты хотел? – пожал плечами Эдвард, когда Роберт поднялся к нему в кабинет перед поеданием рождественского гуся, пожаловаться на Юлину бессонницу. – Девочка находится на грани нервного срыва. Она ещё хорошо держится. Но ты прав, я назначу вам дивную настойку, чтобы вы ничего больше не учудили до свадьбы. А потом, уедете на остров, где будете только вы и ваша любовь. Это лучшее лекарство.
Отец немного помолчал и усмехнулся:
– Если честно, я уже боюсь вас одних отпускать.
Роберт рассмеялся и хлопнул его по плечу.
– Тогда, пожалуй, мы будем первыми молодоженами, которые отправятся в медовый месяц под присмотром родителя.
Эдвард развёл руками:
– А что делать? По мне, так вас вообще надо закрыть дома на медовый месяц. Веришь – нет, тогда я был бы уверен: если что и пострадает, то только здание и мебель. А на остров с вами я не поеду. Ты уж меня прости. Но я тоже мужчина, пощади мои чувства. Ладно, давай перейдём к делам. Я хотел предупредить тебя, но не успел. Я решил отблагодарить Джулию за то, что она спасла тебя.
Отец вопросительно взглянул на него.
– И во сколько ты оценил моё спасение? – поинтересовался с лёгкой иронией Роберт.
Фаррелл-младший понимал, отцу хотелось баловать его невесту, словно собственную. Интересно, что на этот раз? Часть семейных реликвий он уже ей вручил, лишив Роберта этой возможности.
– Джип, – потупил глаза Эдвард, – Знаю, что она мечтала сменить мерс на бэху.
– Неплохо, – развеселился Роберт, – Я хотел преподнести ей эту машину на свадьбу. Придётся поломать голову над новым подарком.
– Вот и отлично. Кстати, о свадебном подарке. Я решил отдать вам дом, который достраивается в конце парка. Ты знаешь, он планировался как гостевой, но мне теперь других гостей не надо. Хочу, чтобы вы переехали в Фаррелл-Холл, но понимаю, что вам нужно уединение. Как ты на это смотришь?
– Я думаю, Юле понравится, – Роберт хитро взглянул на отца, – Похоже, мне остаётся дарить ей только шёлк и кружева. Ты обскакал меня во всём. Надо хоть к алтарю первым добежать.
На праздничном обеде Роберт терялся в догадках, как отец обставит свой подарок перед сестрами. Они и так порой неодобрительно взирали на брата, когда он позволял себе лишнего по отношению к Юле. Скрывать свои чувства у него первое время получалось совсем плохо.
– Ладно, друзья мои! – Эдвард встал и похлопал в ладоши. – Сегодня за обедом я хотел рассказать вам одну историю.
Сестры замолчали и посмотрели на брата. Он подошел к музыкальному центру и поставил диск. В гостиной зазвучали чистые голоса русского женского хора. Эту песню Юля блестяще исполнила на склоне, посреди притихших дикарей, когда вызволяла Роберта из плена. Отец слушал, прислонившись к стене и закрыв глаза. Когда песня невольниц закончилась, он вернулся к столу.
– Джейн, Элен, отныне я вечный должник нашей Джулии, – Эдвард взглянул на сестер.
Он рассказал, что произошло в ту страшную ночь в джунглях, опуская пикантные подробности. Дамы слушали его, поглядывая на будущую родственницу с благоговейным ужасом. Эдвард позвонил в колокольчик. Вошел дворецкий с подносом, на котором лежала кожаная папка. Роберт вздохнул и взглянул на Юлю. Румянец заливал её щеки, и Фаррелл-младший нежно провел по одной из них тыльной стороной ладони.
– Я прошу тебя, – торжественно обратился Эдвард к его невесте, – принять от меня в дар за спасение моего любимого и единственного сына то, о чем ты давно мечтала.
Он взял с подноса папку и подошел к Юле. Она вышла из-за стола, приняла подарок и с недоумением в глазах провела рукой по обложке, на которой красовалась эмблема немецкого автомобильного концерна:
– Ты серьезно? – Юля взглянула на Роберта. – Твой отец сумасшедший.
– Ты свела с ума не только шамана, – развел Фаррелл-младший руками.
Юля раскрыла папку:
– Это джип?!
– Икс пятый, быстрый и надежный. Все, как ты любишь, – лаконично обронил Эдвард и вручил ей ключи. – Я похитил у Роберта идею и, можно сказать, почиваю сейчас на его лаврах.
Юля отложила папку, поцеловала Эдварда и обратилась к Элен и Джейн:
– Так и есть, мистер Фаррелл подарил мне то, о чем я мечтала уже давно. Мне очень сложно будет дождаться конца обеда, потому что не терпится взглянуть на моего нового железного коня. Я знаю, что Роб собирался подарить мне машину, – ее слова пролились на сердце Фаррелла-младшего целительным бальзамом, – но будучи не только лучшим мужчиной на земле, но и верным сыном, он уступил Эдварду право осуществить мое второе желание.
– Хочу немедленно узнать первое, – подскочил Роберт с места.
– Хочу от тебя ребенка, – Юля обняла его за шею и потерлась о его щеку носом.
Роберт расплылся в довольной улыбке, и тут же мысленно простил отцу его фортель с подарком.
* * *
– И давно ты тут стоишь с блаженным видом? – Юля, держа в руках ворох детской одежды, подошла к Роберту.
– Я хочу, чтобы ты прекратила пить таблетки.
Его осенила идея, когда он увидел, как Юля самозабвенно разглядывала детские джемпера. Теперь Роберт знал, какое чудо им нужно. Одно на двоих. Он обнял Юлю за талию и подвел к кассе.
– Серьезно? – Юлино лицо озарила улыбка.
– Ничего страшного, если на свадьбе ты будешь уже немного беременна, – Роберт оплатил покупки,
– Насколько мне известно, так быстро это не происходит.
– Пилюли давай сюда.
– Как скажешь, – Юля порылась в сумке и извлекла оттуда блистер с таблетками.
Роберт выкинул лекарство в урну у магазина. Они сели в джип и покатили в Фаррелл-Холл.
Глава 8
Из дома вышел Эдвард и подошёл к машине. Открыв дверь с Юлиной стороны, он помог ей выбраться.
– Прекрасна, как всегда!
– Ты, как всегда, галантен, – Юля скользнула небрежным поцелуем по его щеке и достала пакет с заднего сидения.
Роберт, проспавший полдороги, вышел из машины и горячо обнял отца.
– Джу предлагает сегодня вечером отправиться на шоу своего старого приятеля. Как тебе идея?
– Если вы уже договорились, мы с Джонни присоединимся.
– А где он?
– С утра возится на конюшне. Багг заядлый лошадник оказывается.
В доме Юлю уже ждали Элен и Джейн. После тёплых объятий они увлекли ее познакомиться со свадебным протоколом, а Роберт, остался с отцом.
К обеду вернулся Багг с Маттиасом. Юля увидела их в окно и поспешила к ним навстречу. Шимпанзе скинул с плеч клетчатый платок, радостно бросился к ней и забрался на руки.
– Как же я по тебе скучала, – смеялась Юля, уворачиваясь от обезьяньих ласк. – А у меня для тебя подарки. Пойдём со мной в комнату.
– А со мной, значит, здороваться не надо, – Джонни ухватил ее со спины и покружил вокруг себя.
– Прости, – Юля подставила щёку для поцелуя, когда он поставил ее. – Но твой приятель атаковал меня первым и взял, что называется, без боя.
– Какие люди! – Роберт вынырнул из гостиной. Он подошел к Джонни и пожал ему руку. – Пойдем! Мы с отцом тебя давно поджидаем.
Воспользовавшись моментом, Юля с Маттиасом ускользнули из холла вверх по лестнице. В их с Робертом комнате Юля раскрыла пакет с детской одеждой. Шимпанзе тем временем по-хозяйски осмотрел помещение и уселся на кровати, замерев в ожидании подношений.
– Так, мой дорогой друг, – Юля достала джемпер, джинсовый комбинезон, носки, футболку и кроссовки, – надеюсь, тебе обновки придутся по размеру.
Она нарядила Маттиаса и подвела к зеркалу. Чтобы еще немного порадовать друга, нацепила ему несколько значков. Преобразившийся шимпанзе важно посмотрел на себя в зеркало и благодарно взглянул на Юлю. Погладив значки морщинистой лапой, он развернулся и поковылял к пакету. Усевшись около него, Маттиас с довольным урчанием извлёк оттуда всё, что там осталось.
Роберт зашёл за Юлей, чтобы пригласить её к столу и умилился, застав её сидящей с Маттиасом на полу перед зеркалом. Она учила его правильно надевать шапку. Роберт прислонился к шкафу и некоторое время наблюдал за ними.
– Хочешь, я подарю тебе обезьяну? – вдруг брякнул он.
У Юли округлились глаза.
– Зачем? – она выронила шапку из рук.
Маттиас с недовольной мордочкой наклонился, поднял и напялил её задом наперёд.
– Будет у тебя домашний любимец, – пожал плечами Роберт.
– Я не против. Но ведь это очень большая ответственность. Можно, пока мы не стали родителями, ты будешь моим единственным домашним любимцем?
– Я? – Роберт опустился на колени и с коварной улыбкой пошел на нее. – Родная, я готов стать для тебя кем и чем угодно. Но учти, это тоже большая ответственность. Ты в ответе за тех, кого приручила.
Он обнял ее и коснулся губами тонкой кожи в ключичной ямке.
– Львенок, – простонала Юля, – Только не при нём.
Роберт надул губы.
– Ты права. С обезьяной я переборщил. Ведь придется с ней делить твоё внимание.
– С ребенком тоже.
– Это другое и даже не обсуждается.
Роберт встал и протянул ей руку.
– Прошу вас, принцесса, – произнёс он с лёгким поклоном, – проследовать в обеденный зал.
Они вошли в гостиную, ведя Маттиаса за передние лапы. На мордочке шимпанзе смешались счастье, гордость и блаженство. Элен первая заметила их и захлопала в ладоши. Джейн присоединилась к ней. Маттиас прошёл щеголем мимо дам, забрался на стул рядом с хозяином, взял ложку и скромно потупил глаза.
– Приятель, – воскликнул Джонни, похлопав его по плечу, – отлично выглядишь! Гораздо лучше, чем в шали миссис Блум.
– А посмотрите, какой он сразу стал смирный, – с улыбкой произнесла Элен. – Остаётся надеяться, что Маттиас продержится таким благовоспитанным как можно дольше. Всё-таки хороший костюм играет роль в поведении не только человека.
– Несомненно, – Эдвард был чем-то расстроен. – Элен, предлагаю тебе заняться на досуге научными изысканиями.
– Что ты, – отмахнулась от него миссис Блум, – у меня уже нет сил на это. Я лучше начну изучать детские справочники. Надеюсь, молодые не заставят долго ждать. Да, Роберт?
Она повернулась к племяннику.
– Конечно, тетя, – скромно улыбнулся он и взглянул на Юлю.
Она подмигнула ему и опустила глаза долу. Джейн умилилась и строго посмотрела на сестру.
– Зачем ты вгоняешь Джулию в краску? – проворчала она. – Девушка еще не вышла замуж, а ты с нее уже требуешь.
Но Элен только улыбнулась в ответ.
В последнее время все разговоры за обедом в Фаррелл-Холле сводились к свадьбе. Этот обед, несмотря на присутствие Джонни, закончился тоже спором Элен и Джейн на предмет музыкального сопровождения.
***.
– Мне кажется, ты слишком расстроен моим рассказом, – Юля с Робертом прогуливались по дорожкам парка и остановились около конюшни.
– Признаюсь, я несколько ошарашен, – замялся он. – и пытаюсь понять: веришь ли ты в меня так же сильно, как в того парня?
– Верю.
– Мужчинам, Джу, всегда нужны непреложные доказательства.
– Нужны – будут, – усмехнулась она. – Пойду угощу Лизетту и других товарищей с хвостом и копытами. Присоединишься?
– Нет, я подожду тебя на сеновале, – Роберт коснулся ее лба губами и исчез в подсобном помещении.
– Это что-то новое! – пробормотала Юля. – Просто ревности мне было мало. Язык мой – враг мой.
Она прошла к стойлам и в расстроенной задумчивости угостила лошадей сушеными яблоками.
– Откуда в львенке столько неуверенности при его-то талантах? – Юля вздохнула и приоткрыла дверь, откуда доносились равномерные звуки ударов об стену.
Роберт метал ножи в просторной подсобке. Чёткими движениями он втыкал клинки один под другим в изрезанную деревянную мишень с расстояния трех метров. Оставаясь незамеченной, Юля восхищённо наблюдала за любимым и дивилась его мастерству – пять ножей выстроились в ровную вертикальную линию. Шальная мысль промелькнула в ее голове.
– Стоп, – крикнула Юля и направилась к мишени.
Вытащив из нее клинки, она подала их Роберту. Затем вернулась к стене и, сняв куртку, раскинула руки в стороны.
– Что ты делаешь? – оторопел он.
– Нарисуй мой контур.
– Джу, зачем ты так?
– Ну, Львенок, давай же, – продолжала подбадривать Юля. – Я доверяю тебе, я вся твоя!
Она закрыла глаза, но Роберт медлил.
– Давай, – крикнула она, топнув ногой.
– Не шевелись, – в голосе его послышался разгорающийся азарт.
Первый клинок вошел около правой ладони. Роберт кидал ножи тщательно целясь. Когда седьмой клинок воткнулся над головой Юли, адреналин уже вовсю гулял по ее крови.
– У меня кончились ножи.
Юля открыла глаза и призывно взглянула на возлюбленного.
Роберт бросился к ней и повалил в стоящий рядом стог сена. В нос Юле ударил пряный запах сушеной травы. Голова закружилась, а лоно распалилось от желания. Фаррелл-младший тоже завелся не на шутку.
– Ты моя до кончиков пальцев, – жарко шептал он, покрывая Юлино лицо и шею поцелуями. – Девочка любимая, прости мне глупые сомнения.
Руки Роберта тряслись, и он никак не мог расстегнуть пуговицы на ее рубашке. Тогда, теряя остатки самообладания, Фаррелл-младший рванул на ней одежду, и тонкий шелк податливо разошелся в стороны.
– Хочу тебя! – он жесткими толчками вонзался в Юлину плоть, рыча как зверь.
Потолок поплыл перед глазами, и Юля отключилась.
* * *
Джонни заприметил хромоту у Баярда, и Эдвард решил пройтись после обеда до конюшни. Роджер, его конюх, в это время всегда гулял с терьерами, Айданом и Скалли, поэтому Фаррелл-старший один прошел к деннику своей любимой лошади.
– Давай! – раздался Юлин голос из подсобки.
«Чертовка из сына веревки вьет! Что они там опять удумали?» – Эдвард приоткрыл дверь и замер от ужаса. Роберт метал ножи в стену, возле которой стояла Юля. Крик застрял в горле, сердце зашлось в груди, и Фаррелл-старший зажмурил глаза. Каждый удар клинка о дерево заставлял его вздрагивать.
– У меня кончились ножи! – голос Роберта дрожал от возбуждения.
Эдвард открыл глаза, намереваясь высказать все, что думает об их забавах. Но сын в этот момент повалил Юлю в стог сена и разорвал на ней одежду. Мелькнула ажурная резинка чулка и стройная ножка согнулась в колене. Упругая девичья грудь с темными горошинами сосков промелькнула на мгновение и скрылась под жадными мужскими ладонями. «Греховный морок, а не девочка», – взгляд Эдварда прилип к шелковистой коже узких бедер, вздрагивающих от каждого толчка вконец обезумевшего Роберта. Его рычание переплеталось с Юлиными стонами. Протяжный крик и наступила тишина. Фаррелл-старший заткнул ладонями уши и выбежал прочь. Тяжело дыша, он опустился на деревянную скамью за конюшней. Вскоре Эдвард услышал голоса и оглянулся. Аккурат над головой располагалось окно подсобки:
– До потери сознания мы еще не кувыркались, – сын говорил так, словно миллион в казино выиграл.
– Нормально я адреналина хапнула! Но ты был нереально крут! – мурлыкала Юля. – Правда, рубашка восстановлению не подлежит, и юбка разорвана до бедра, а нам нужно как-то добраться до дома.
– Джу, детка, нет слов! Что ты снова устроила?
– Я?
– Ты каждый раз умудряешься пробудить во мне такого зверя, о существовании которого я ранее даже не подозревал, – Роберт не скрывал удовлетворения.
– Обращайся! Так, у меня платок с собой есть, намотаю на бедра.
– Точно, а вместо рубашки куртку!
– Ну как, – Юля рассмеялась, и у Эдварда перехватило дыхание от ее мелодичного смеха. – следы преступления скрыты?
– Копперфильд отдыхает!
Фаррелл-старший подождал, пока они уйдут, и вернулся в подсобку. Под ногой что-то хрустнуло. Эдвард наклонился и подобрал пуговицу от Юлиной рубашки. Он упал в стог сена, и вдохнул аромат луговых трав. Ему вспомнилась Элизабет, и слеза скатилась по щеке. Послышался лай, и два собачьих языка облизали его лицо. Эдвард сел и обнял собак за шеи:
– Привет, мои хорошие! Привет.
Забыв про хромоту любимого коня, Фаррел-старший вернулся в дом. Эдвард выпил двойную дозу настойки, которую приготовил для взбалмошной парочки. Он сунул флакон в карман и отправился к ним в комнату. Юля была в ванной, а Роберт, мурлыкая себе под нос песню битлов, щеткой очищал брюки от приставшего сена.
– Заходи, – пригласил он отца, – Юля волнуется перед встречей с Конни. Столько лет прошло, а она все скучает по их шоу.
Эдвард посмотрел на стул, где висели разорванные вещи.
– Горячая штучка, – сорвалось у него с языка.
– Ты о чем? – встрепенулся Роберт.
– Шоу, – нашелся Эдвард. – Думаю, нам тоже понравится.
– Ну да, ну да, – сын подошел к зеркалу и вытащил из волос застрявшую траву.
– Я, пожалуй, пойду, – Эдвард забыл, зачем пришел, стараясь не смотреть на злополучный стул.
– А ты что хотел-то? – Роберт повернулся к нему и вопросительно взглянул.
– Как у тебя глаза горят, – Фаррелл-старший, сунул руки в карманы и, наткнувшись на настойку, вздрогнул. – Я принес вам лекарство. Не помешает перед свадьбой прокурсить. Принимайте его по одной кофейной ложке два раза в день. – Он протянул сыну флакон и, посмотрев на то, что осталось от Юлиных вещей, добавил:
– А лучше по две. Это что-то!
– Так сильно действует? – удивился Роберт.
– Ты о чем? – рассеянно спросил Эдвард.
– О снадобье твоем, – рассмеялся сын. – Отец, ты чего?
В этот момент, напевая, из ванной комнаты в одном полотенце выскочила Юля.
– Я, пожалуй, пойду, прилягу, – Эдвард развернулся от нее на сто восемьдесят градусов. Он достал из кармана носовой платок, чтобы промокнуть лоб, вместе с ним выпала пуговица от Юлиной рубашки. Отец и сын одновременно наклонились, чтобы ее поднять, и встретились взглядами. Несколько секунд, и безмолвный диалог состоялся. Эдвард взглянул на сына, покачав головой, а тот, поджав губы, отвел глаза. Юля подошла к ним, и Фаррелл-старший, быстро подобрав пуговицу, выпрямился.
– Позже увидимся, дорогая, – он кивнул ей и вышел из комнаты.
– Что Эдвард хотел? – Юля открыла сумку с вещами.
– Не что, а кого, – вполголоса пробормотал Роберт, падая на кровать.
– Я не расслышала, любимый, – повернулась она, встряхивая платье.
– Я говорю, настойку он нам принес, – Фаррелл закинул руки за голову. – Надо, кстати, принять, а то я снова наброшусь на тебя.
– Прими, – рассмеялась Юля, – или придется ехать в джинсах.
Роберт поманил ее к себе.
– Только после настойки, – она измерила глазами расстояние до двери ванной комнаты.
Фаррелл-младший сорвался с места, но в этот раз Юля оказалась быстрее и захлопнула дверь перед его носом. Он уперся лбом в разделяющее их препятствие. Зазвонил телефон.
– Кошка дикая, Саня на связи! – взглянув на экран мобильника, радостно крикнул Роберт,
Юля тут же появилась на пороге.
– Привет, брат! – он одной рукой обхватил ее за талию. – Завтра прилетаете? Отлично. Конечно, встретим. Пришли эсэмэс, какой рейс. Или сами приедем, или я водителя пришлю. Юля как? Нет, не сбежала еще.
Видимо, Саня что-то ляпнул, потому что Роб еще сильнее прижал ее к себе и расхохотался.
– Ладно, шутник, ты же знаешь, на этой станции кипяточку не попьешь. И нечего шарить по буфетам. Она девочка горячая. Давай, до завтра.
Роберт сбросил звонок.
– На нашу свадьбу прибывают первые гости из России. Ты рада? – он заглянул в зеленые с поволокой глаза Юли.
– И какие гости! – вздохнула она, обвивая шею Роберта. – Малыш на моей свадьбе. Кто бы мог подумать…
– Пойдем, поговорим об этом, – Фаррелл увлек ее к кровати.
Глава 9
Для встречи с Конни Юля надела короткое черное платье без причуд и рукавов, сунула ноги в туфли на высоченных каблуках и придирчиво оглядела себя. Несмотря на перенесенную осенью операцию, она возобновила тренировки и находилась в идеальной форме. Юлю разъедало любопытство: кто теперь прима шоу, остались ли старые номера в программе и о чем хочет поговорить с ней бывший партнер. В голову закрадывалась шальная мысль, не думает ли он предложить ей работу. Душа вдруг запросила сцены, света рамп, энергии, ревущего от восторга зала. Время до отъезда тянулось невыносимо долго. В пять часов Юлю позвали пить чай, но она отказалась, сославшись на головную боль. Эдвард передал ей с дворецким лекарство.
Наконец наступил час икс. Маттиаса оставили на попечение сестер, и вся компания погрузилась в Юлин джип. Джонни сел за руль, Роберт рядом с ним. Всю дорогу парни хохмили и прикалывались друг над другом, в отличие от пассажиров на заднем сидении. Эдвард, устроившись рядом с Юлей, за всю дорогу не обмолвился с ней ни единым словом. Он ехал, закрыв глаза, но судя по вздрагивающим векам не спал. Волны его недовольства Юля научилась улавливать еще в Петербурге. Она прокручивала в голове предстоящую встречу с Конни, поэтому ей было фиолетово до терзаний Эдварда. Она вставила в уши наушники и включила музыку, чтобы заглушить гогот Роберта и Джонни.
Шоу проходило в соседнем пригороде Лондона. Повсюду на узких провинциальных улочках пестрели красочные афиши с полуобнаженной девушкой в маске и с крыльями.
– Ау! – обернулся к ней Джонни.
Юля вытащила наушники и вопросительно уставилась на него.
– Мне кажется, или рекламу рисовали с твоего фото?
Юля закусила губу. Еще в Лондоне она обратила внимание на это. Скорее всего, Конни поступил так специально. Он знал, что Юля где-нибудь да увидит их старую рекламу. Надписи на афише изменились, а Кэнди осталась.
– Просто похожа на меня, – натянуто улыбнулась Юля.
– О Господи! – воскликнул Роберт. – Вот это поворот. Джу, он вообще ненормальный?
– И на многие твои фотографии у него есть права? – хмуро посмотрел на нее Эдвард.
– Нет у него никаких моих фотографий. Этой афише семь лет. Ее крутой художник из Штатов нам рисовал. Что? Будто ты не знал, чем я занималась, – Юля смерила Эдварда недовольным взглядом и отвернулась к окну.
– Я тебя по титькам узнал! – продолжал ерничать Джонни.
Кровь прилила к Юлиным щекам.
– Все, Багг, заткнись! Я разберусь с этим вопросом! – Роберт пихнул приятеля кулаком в плечо.
Юля облегченно вздохнула, мысленно поблагодарив возлюбленного.
* * *
Зарезервированный для Фарреллов столик оказался перед самой сценой. Мужчины попросили аперитивы, а их единственная дама – молочный коктейль. Вскоре к столику подошла красивая официантка и передала подарок от устроителя шоу – бутылку французского коньяка. Пока мужчины, звеня бокалами, оценивали качество подношения, Юля развернула записку, которую девушка передала ей отдельно. Прочитав, показала послание Роберту, не скрывавшего любопытства.
– Ты не будешь возражать, если я ненадолго отлучусь? – она чуть не подпрыгивала на стуле от желания вскочить и броситься за кулисы.
Роберт надул губы.
– Буду, но разве это что-нибудь изменит?
– Нет! – Юля чмокнула его в губы и встала.
– Тогда возвращайся скорее, – вздохнул он.
К ней тут же подошла высокая рыжеволосая девушка, похожая на лисицу.
– Здравствуйте, я провожу вас, – сказала она по-русски, и уголки губ ее дрогнули.
– Привет! Вы Аня? – улыбнулась Юля в ответ.
– Нет, – рассмеялась девушка, – меня зовут Алсу. Вообще-то, я отвечаю за зверинец во всем этом безобразии. Аня – администратор. Но она сейчас занята и просила меня проводить вас к мистеру Кляйну.
Они подошли к двери с табличкой: «superBOSS».
– Как всегда, скромен! – усмехнулась Юля, сердце колотилось от волнения.
Она вошла, и все приготовленные слова вылетели из ее головы. Посреди небольшой комнаты, погруженной в полумрак, стоял Конни и улыбался в тридцать два зуба.
– Добро пожаловать на борт, – распахнул он Юле объятия и кивнул ее провожатой. – Забери Монику, пока она мне все карандаши не сгрызла. И оставь нас, пожалуйста.
Шимпанзе в розовой пачке и пуантах сидела на письменном столе и увлечённо чёркала по бумаге карандашом и ещё три держала в зубах. Алсу подхватила зверушку, ловко отобрав у нее карандаши. Та возмущенно заверещала и вцепилась девушке в пышный рыжий хвост.
– Так! – гаркнул Конни, и Алсу, хохоча и отбиваясь от обезьяны, выскочила из кабинета.
Конни обошел Юлю со всех сторон, цокая языком:
– Хороша, мать! – он указал ей на диван. – Присаживайся. Коньяк, шампанское, кофе?
– Спасибо, не хочу ничего, – Юля подошла к его столу и пробежала глазами по разложенным документам. – Чем промышляешь, мальчик мой?
– Курей щиплю, да на рынке продаю. Иди ко мне, Джулия!
Юля неторопливо прошла мимо Конни и, увернувшись от его объятий, плюхнулась на диван.
Старый приятель подвинул стул и сел напротив, пожирая ее глазами.
– Как мне не хватает тебя, Кэнди! – его голос дрогнул.
– И поэтому ты обклеил весь Лондон моими изображениями и набрал себе роту русских красоток?
– Да нет, только три девочки из ваших, – он дернул за веревочку торшер и вгляделся в черты ее лица: – Ты загорела, расцвела. Из России такая бледненькая летела.
– Да, – уклончиво ответила Юля, – подкоптилась немного перед свадьбой.
– Расскажи мне, – Конни взял ее за руки, и она не отняла их, – все, что произошло тогда.
– Сначала меня хотели распотрошить на органы, но я сбежала. Залегла на дно. Меня снова нашли. И вот тогда… Только благодаря одному парню, я осталась в живых, – у Юли перехватило дыхание, и она замолчала.
Бывший подельник выжидающе смотрел на нее, закинув ногу на ногу.
– Не о чем говорить. Ты не меня, ты всю команду подставил: Иваныч умер. Девчонок бандиты похватали. Хореограф, ребята… Все разбежались, – Юля сорвалась на крик: – А я встретила и потеряла человека… Я могла бы быть действительно счастлива, Конни! Его убили из-за меня! Понимаешь?
– Не истери! Я знал, что ты выкрутишься. Что касается счастья, – Конни достал из кармана сигарету, щелкнул газовой зажигалкой и затянулся, – то полагаю, английский мальчик делает тебе хорошо не только ночью. Иваныча жаль, но он последнее время стал шельмовать. Ребята, думаю, не остались без работы, а хореограф уехал со мной. Рауль здесь сегодня.
– Рауль с тобой? – Юлино сердце забилось от волнения. Француз-хореограф ставил виртуозные номера. Семь потов сходило с танцоров во время репетиций, но оно того стоило.
– И я хотел бы вернуть тебя. Хотя прекрасно понимаю, что это невозможно, – Конни подошел к своему столу, достал из ящика черную папку на молнии, вернувшись к дивану, сунул ее Юле в руки.
– Это твое.
Юля раскрыла ее и пробежалась глазами по банковским документам.
– Сто тысяч долларов? – удивилась она, взглянув на цифру.
– Ты их честно заработала.
Юля недоуменно продолжала смотреть на него.
– Не переживай, – Конни улыбнулся. – Я сегодня оформил это как свадебный подарок, здесь все чисто. Я знаю, твой принц и без меня тебя неплохо обеспечит, но пусть это будет… приданое, например. По рукам?
– По рукам, – Юля захлопнула папку и застегнула молнию, – если это меня ни к чему не обязывает. Только я должна сейчас показать документы Роберту. Я в этих английских бумагах слабо понимаю.
– Это твои деньги, поступай с ними как хочешь.
– Я могу пригласить его сюда? – она поднялась с дивана.
– Подожди! – Конни взял ее за плечи. – С годами я стал сентиментальным, можешь исполнить мою просьбу?
– Давай валяй? В пределах разумного, конечно.
– Детка, я сохранил в программе один твой номер. Помнишь «Крылья Ангела»? Хочу, чтобы его сегодня исполнила моя любимая Кэнди. Потянешь?
Юля с грустью вспомнила постановку, во время которой пыталась сбежать от бандитов.
– Да, – она вдруг поняла, как важно для нее довести тот прерванный полет до конца. Стараясь не выдать волнения, она добавила: – но только инкогнито и никаких фотографий. Мне сегодня уже выклевали мозг по поводу афиш.
– Как скажешь, – с готовностью кивнул Конни и обнял ее.
– Я помню запах твоего одеколона, – прошептала она, обнимая его в ответ, – ты остался ему верен. Знаешь, мы с тобой всегда были откровенны, и поэтому я скажу тебе. До встречи с Робертом мне порой хотелось вернуть все на круги своя. После того как убили моего друга, я совсем сникла. Жизнь превратилась в серое месиво, словно и не было тех сумасшедших двух лет.
– Ты сама не захотела ехать со мной, – тихо сказал Конни. – Помнишь как в последний день кричала мне в лицо, что однажды Саня вернется за тобой?
– Саня вернулся, – Юля с улыбкой отстранилась от него, – но слишком поздно. Теперь в моей жизни нет места ни для кого, кроме Роберта. Он есть – я есть, а по-другому никак.
– Снова я опоздал, – подмигнул ей старый шоумен. – Но знай, я готов всегда дежурить под мостом в любой точке мира. Куда бы тебя ни занесла нелегкая.
Он с надеждой посмотрел на нее.
– Ну, я думаю, – Юля сняла его руки со своих плеч, – мы можем позволить себе продолжать общение. Дружба дорогого стоит. В наши дни – это роскошь.
– Да, – притворно вздохнул Конни, – с молодым да резвым мне тягаться поздно. Пора сдирать подковы.
И они снова обнялись. Юле стало так легко, будто она домой вернулась.
– Пригласи Роберта сюда, – она присела на краешек стола, – закончим бумажные дела, и я пойду репетировать. Кто, кстати, теперь твоя прима?
– Моя племянница Эмили. А глазки-то заблестели, – щелкнул Конни пальцами и задорно взглянул на Юлю.
– Даже не думай, – рассмеялась она.
Он загадочно подмигнул и достал телефон.
– Алсу, приведи с центрального столика некоего Роберта Фаррелла, – Конни закашлялся. – Я ненадолго оставлю тебя.
Он вышел из кабинета, задыхаясь и сплевывая в платок.
Глава 10
Юля металась по кабинету, как зверь по клетке: «Как Роберт отнесется к моему желанию выйти на сцену? Не слишком ли многого я хочу от него. Утром рассказала, как сходила с ума от другого парня, а теперь собралась танцевать полуголая при всем честном народе. Да и эта премия от герра Кляйна…»
Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Алсу. Юля сделала приглашающий знак рукой, и девушка пропустила Роберта вперед. Он вошел и как показалось Юле, облегченно вздохнул.
– Я тебя уже заждался, – Фаррелл-младший огляделся и спросил с легкой усмешкой:
– А где супербосс?
– Сейчас вернется, – Юля протянула Роберту папку на молнии. – Посмотри, пожалуйста.
Прочитав внимательно документы, он вопросительно взглянул на нее.
– Господин Кляйн возвращает долги, – пояснила Юля. – Юридически это правильно оформлено?
– Да.
У Юли будто черт с плеч слез. Она облегченно вздохнула.
– Я не знаю, как поступить с этими деньгами. Давай эти вопросы в семье будешь решать ты. Хочешь – присовокупи к семейному капиталу, хочешь – вложи в благотворительный фонд.
Роберт с улыбкой посмотрел на нее:
– Ничего другого от тебя и не ожидал.
В это время вернулся Конни и, скользнув по Роберту пытливым взглядом, поздоровался с ним за руку.
– Любимый, – Юля замялась, – ты не возражаешь, если сегодня вечером я выйду на сцену?
Она подошла к Роберту и добавила:
– Инкогнито.
– Я не буду связывать тебе крылья. Делай что хочешь, мой ангел, – Фаррелл-младший сомкнул руки на ее пояснице и привлек к себе.
Юля взглянула на Конни, тот изумленно крякнул.
– Это нереально! – она потерлась носом о нос Роберта. – Номер называется: «Крылья Ангела».
– Это тот танец, о котором ты рассказывала сегодня? – удивился он.
– Да! И я хочу его прожить снова.
– А я хочу увидеть его воочию.
– Велеречивый ты мой мальчик, – Юля коснулась его губ. – Люблю тебя больше жизни.
Роберт вел свою игру, она это поняла. И сейчас возлюбленный шел на любые мелкие уступки, чтобы потом отказать по-крупному. Ее страсть к танцам Фаррелл-младший знал и готовил ей отказ, если она заикнется о работе в шоу. Она посмотрела в его глаза и вздохнула. Безмолвный диалог состоялся.
– Иди репетируй, – напомнил им Конни о своем присутствии. – А мы с Робертом поговорим и пойдем в зал. У тебя есть сорок минут. Алсу в соседнем кабинете. Попроси ее проводить тебя к Вольфу. Он ждет.
– К кому?! – побледнела Юля.
– Вольфганг. Мой солист в труппе, – Конни закашлялся. – Хорошо парень работает. Тебе понравится.
– Иди, родная, все будет хорошо, – Роберт одобрительно кивнул ей, и Юля, теряясь в догадках, вышла из кабинета.
– Что это за деньги? – жестко спросил Роберт, когда за ней закрылась дверь. – Пытаешься купить ее?
– Не горячись, парень, – Конни снова закашлялся. – Это мой долг. Я нехорошо поступил с моей Кэнди.
– Я знаю, о чем ты, – перебил его Фаррелл-младший, – но…
– А раз знаешь, чего спрашиваешь? – также, недослушав, вставил Кляйн, продолжая кашлять. – Чертов кашель сведет меня в могилу.
– А ты всем так щедро платишь? – усмехнулся Роберт.
Конни налил два стакана коньяка и, протянув один Роберту, сел на диван.
– Нет. Я умею считать деньги, – он сделал глоток и продолжил: – Но здесь другое. Ты не думай, между нами не было отношений, которые обычно случаются между мужчиной и женщиной. Я готов был на ней жениться несмотря на разницу в тридцать лет, но она ушла. Тем не менее я не мог забыть Кэнди все эти годы. После нее у меня всегда были только русские помощницы, но они часто менялись. Год назад их стало уже три, так как бизнес расширяется, и в каждой из них я искал черты Кэнди. Не внешние, нет. Ее удивительный характер.
– А почему ты не разыскал ее раньше? – Роберт чуть пригубил и отставил бокал. В него больше не лезло спиртное сегодня.
Конни подошел к открытому окну и взглянул на небо, полное звезд.
– Реки не поворачивают назад, а звезды со своего пути, – помолчав, грустно сказал он. – Да. Кэнди бросила меня через два года и пошла дальше, наверное, навстречу тебе. Мое тело испещрено шрамами, но самый большой оставила она в моем сердце. Оставила и сама чуть не погибла. Ладно… Я ответил на твои вопросы?
– Да. Несколько сентиментально, но я тебя понимаю. По поводу афиш…
– Я все понял. Кэнди уже мне сказала.
* * *
– Кэнди, вы вся дрожите! С вами все в порядке, – Алсу тронула Юлю за локоть.
Она вздрогнула и рассеянно ответила:
– Нормально.
«К солисту ты меня отправил, старый жук! Сейчас! Но как такое возможно? Матерь Божья, неужели я увижу Волка? – Юлю трясло то ли от возбуждения, то ли от ужаса. – Но ведь я видела как он упал, и лужа крови расползлась под его головой. А вдруг Волк выжил? Я ходила на могилу, но не была на похоронах. Леша, Лешенька, Волчок мой серенький, неужели ты искал меня и вышел на Конни? Я уже ничему не удивлюсь! Господи, за что ты меня так искушаешь?»
Слезы навернулись на глаза. Она никогда не рассматривала Волка и Роберта рядом, проведя четкую границу между прошлым и настоящим. С возвращением Алексея Фаррелл-младший мог попасть под удар. Волк шутить не любит, а Юля… Ей стало по-настоящему страшно.
– Вам сюда, – Алсу кивнула на дверь. – Я побегу, а то Моника разнесет гримерку без меня. Разберетесь с Серым сами?
Юля забыла, как дышать.
– Почему с Серым? – выдавила она, тяжело сглотнув.
– Потому что он Волк, клыками щелк, – рассмеялась Алсу, обнажив ровные, будто жемчужные зубы.
Юля пошатнулась на каблуках и схватилась за шершавую стену. Она посмотрела на оцарапанную ладонь и вспомнилась дача Дэна. Как Волк переживал тогда за Юлю.
– Скажи, какие у него глаза?
– Серые, вроде, – пожала Алсу плечами и побежала вперед по коридору.
Юлю бросило в холодный пот. Она села на корточки у стены и накрыла голову руками: «Колобок, колобок… Докатился голубок! Что же делать?!» – сердце колотилось под самым подбородком.
Скрипнула дверь, послышались шаги и пара крепких ног в черных джинсах и лаковых ботинках замерла перед Юлей. Мысли спутались, и она сжалась, как пружина.
– Вам плохо? – незнакомый голос, немецкая речь.
Юля вздрогнула и подняла голову. Высокий, плечистый парень со взъерошенной русой шевелюрой наклонился над ней, уперев руки в колени.
– Вольф? – выдохнула она.
– Вольф! Кэнди?
– Да!
Юля мысленно вознесла хвалу небесам и протянула руку. Парень помог ей встать.
– Пойдем репетировать, Вольф, – сказала она ему по-английски.
– Прошу, – пропустил он ее вперед.
Юля вошла в полутемный зал без окон и с улыбкой провела рукой по холодной гладкой трубе хореографического станка, идущей вдоль зеркальной стены. Потребовалось несколько минут, чтобы надуманные треволнения покинули душу.
– У нас мало времени, – Вольф взял со стула трико и протянул Юле.
– Где можно переодеться? – она оглянулась в поисках закутка.
– Здесь, – он расстегнул ремень и стянул с себя джинсы.
Юля, прижав трико к груди, смотрела на танцора и вспоминала Андрея, своего бессменного партнера. Вольф перехватил Юлин взгляд и добавил:
– Я могу отвернуться.
Юля вспомнила, что сейчас они будут вытворять на сцене и улыбнулась.
– Нет, все в порядке. Помоги расстегнуть мне молнию на платье.
– Без проблем,
После десятиминутной разминки Вольф поставил знакомую до боли мелодию и встал у Юли за спиной.
– Эпизод после обруча, – обронил он.
– Готова.
Она замерла в стойке с вытянутыми вверх руками.
– Погнали, – Вольф ладонями медленно провел по ее телу, развернул Юлю и, легко подхватив, усадил себе на бедра. Она извивалась, отклонялась и танцевала вокруг него. Вольф ее удерживал, подбрасывал, сливался с ней воедино в замысловатые фигуры и вскоре не осталось на Юлином теле места, где не побывали бы его руки. Педантичный Рауль сохранил номер в первозданном виде, и отработать его с новым партнером не составило большого труда.
– Кэнди! – Рауль вбежал в зал, когда репетиция подошла к концу.
Юля расцеловала хореографа и они, перебивая, завалили друг друга вопросами. Вольф прервал их болтовню:
– Пора одеваться и на сцену.
Рауль проводил Юлю к костюмеру и гримеру – это оказалась третья девушка, о которой говорил Конни.
– Лена, – весело представилась блондинка. – Давай-ка посмотрим, что мы имеем.
Гример усадила Юлю в кресло и окинула профессиональным взглядом.
– Прелестно, – резюмировала она и взялась за работу.
Вскоре мастерица развернула Юлю к зеркалу, и она ахнула:
– Ты волшебница. То, что нужно! Очень красиво.
– Я старалась, – улыбнулась та. – Пойдем одеваться.
Они разговорились. Лена рассказала, что познакомилась с Конни случайно, когда приехала в Киев искать работу. В первый же вечер она подменила заболевшего гримера в центральном концертном зале, куда ее рекомендовала знакомая. В тот вечер на выступлении местного шоу оказался Конни, который был в Киеве проездом. Он искал хорошего гримера и внимательно всматривался в лица выступающих. Оценив мастерский грим, он прошел за кулисы. И вот ровно год Лена мотается за Конни повсюду и ни разу не пожалела.
– Что у Конни за кашель? – поинтересовалась Юля.
– Он просил тебе не говорить.
– Глупо скрывать.
– Я тоже так думаю, – у Лены на глаза навернулись слезы. – Рак легких у него.
– Что врачи говорят?
– Конни нам не рассказывает, – вздохнула Лена.
Вошел Вольф и кивнул Юле. Она вышла из гримерки с тяжелым сердцем и пошла следом за партнером к сцене.
Глава 11
Конни с Робертом прошли в зал.
– Добрый вечер, – Эдвард пожал руку шоумену и представил ему Джонни.
Фаррелл-младший перехватил взгляд отца и ответил на немой вопрос:
– Скоро придет.
– Как вам представление? – не без гордости поинтересовался Конни у гостей.
– Что-то потрясающее! – искренне восхитился Эдвард.
Джонни, раскрасневшийся от коньяка, спецэффектов и полуобнаженных танцовщиц, ошалело мотнул головой.
– Сейчас будет коронный номер! – улыбнулся шоумен. – Этого исполнения я ждал давно.
– Джулия будет выступать? – Эдвард гневно блеснул в сторону Роберта глазами и стукнул кулаком по столу. – Что ты делаешь? Я запретил ей такие нагрузки!
– Ты не знаешь, что она вытворяет дома, – отмахнулся от него Фаррелл-младший.
В зале погас свет. Опустившийся на некоторое время занавес снова открыл сцену. Заиграл рок. Вихрь белоснежных бликов осветил сидящих в зале. Под самым потолком в сияющем обруче пролетела девушка в белой тунике и с крыльями. Она сделала круг на вытянутых руках, замерев в полушпагате и опустилась на сцену.
Роберт следил за ней, затаив дыхание. Тело возлюбленной казалось до невозможности хрупким. Закрыв на мгновение глаза, он представил Юлю восемнадцатилетней девушкой, какой запомнил, благодаря маленькой черно-белой фотографии. Встрепенувшись, Роберт вновь устремил все внимание на сцену.
Внизу Юлю встречали танцоры, одетые в черную кожу. Пластика, грация и слаженная работа балета под тяжелый рок уводили зрителя из реальности. Но вот люди на сцене замерли, и белый силуэт главной героини соло слился с жестким ритмом музыки. Юля умела жить танцем. Она сама превращалась в танец.
Вышел Вольф и, усадив Юлю на бедра, закружил с ней по сцене. В штанах стало тесно от того, что Роберт узрел дальше. Он сжимал кулаки и кусал губы, видя, как беспардонно Вольф через трико насаживает на свой ствол его невесту: «Так вот где ты, дорогая, так виртуозно научилась скакать на члене. Это сколько же мальчиков тебя перелапали?». Исполнив каскад пируэтов, пара упала на пол и слилась в поцелуе.
Ожившие тела танцоров сомкнулись над ними на долю секунды и снова расступились. Юля стояла спиной к залу без крыльев: на их месте расплывались алые пятна. Вольфа нигде не было, музыка изменилась – стала медленной и тревожной. Юля упала на колени, как подкошенная. Эдвард вскочил и оглянулся на Конни. Немец сидел со слезами на глазах. Роберт посмотрел на них и проглотил улыбку. Для него Юлины фокусы уже не были в диковинку. Он снова переключился на сцену.
Вокруг девичьего тела колдовали танцоры, в медицинских масках. Смена декораций – колышущиеся алые ткани сменили белые полотнища, а перекрестные лазерные лучи мерцающие блики. Изогнутое, словно изломанное тело порушенного ангела поплыло вверх на обруче. Танцоры замерли, только взметнулись руки. В центре сцены партнер Юли уже сжимал в объятьях другую танцовщицу. Обруч совершил круг, и занавес опустился.
Зал замер и через несколько секунд взорвался аплодисментами.
* * *
– Ты классно танцевала, – пожал Юле руку Вольф. Вокруг них столпились ребята, вернувшиеся со сцены. Юля с трудом понимала, что они галдят.
К ним подошла стройная белокурая девушка.
– Я Эмили, – представилась она по-английски. – Дядя много рассказывал о вас. Вы, правда, прекрасно танцуете.
Эмили замялась и спросила:
– Вы хотите вернуться в шоу?
– Нет, – Юля с трудом сдерживала слезы. – Это было скорее прощание со сценой. Простите, мне нужно переодеться.
Она пошла, а потом припустила в сторону гримерки. Вбежав, плюхнулась на пуфик, и потемневшими глазами уставилась на себя в зеркало. Прошлому не осталось места в Юлиной жизни, но оно все еще крепко держало ее за горло. В дни, когда накрывали воспоминания хотелось выть волком от тоски. Так случилось и сегодня.
Вошел Роберт. Юля увидела его в отражении. Возлюбленный остановился за ее спиной.
– Джу, – тихо позвал он, – я люблю тебя. Не ускользай от меня. Я… Я боюсь потерять тебя.
Юля молчала. Роберт положил ей руки на плечи и потянул на себя.
– Ты ведь не вернешься к Конни? Понимаешь, что это невозможно?
Юля будто окаменела.
– Что за бездна таится в твоих глазах? Я с тобой! Слышишь? С тобой! – закричал Роберт, что было мочи. – Не молчи! Я не хочу, чтобы ты страдала.
Он схватил ее и встряхнул, словно куклу.
– Что мне сделать, чтобы ты больше не мучилась? – взвыл он раненым зверем. – Неужели ты не можешь спокойно жить?
– Все хорошо, – Юля поднялась и прижалась к нему всем телом.
Роберт обнял ее, и она услышала, как колотится его сердце.
Юля слегка отстранилась:
– Тебе понравилось?
– Ты танцовщица от Бога, – Роберт вытащил шпильки из ее волос, и они рассыпались по плечам. – Я думал, что ничто и никто в жизни не заставит меня плакать. Ты сделала это сегодня второй раз за то время, что мы знакомы. Хотя раньше я думал, что мужчины плачут, только когда режут лук.
– Прости меня, – прошептала она отчаянно. – В моей жизни есть лишь ты. Все остальное блажь, туман… Страшные отголоски прошлого.
– Тогда давай поставим жирную точку на твоей карьере танцовщицы здесь и сейчас.
Роберт повалил Юлю на диван, сорвал с нее блестящие стринги и расстегнул джинсы. Юлю бил легкий озноб от болезненного напряжения внизу живота. Она приподнялась на локтях и, читая в потемневших глазах возлюбленного откровенное желание, облизала кончиком языка губы и выгнула спину дугой.
– Ого, как мокро, – Роберт устроился между ее ног и прикоснулся к разгоряченной плоти. Он дразнил ее легким поглаживанием, явно желая вырвать из горла сладкий стон. – Это тебя так с выступления прет? Танцоры чувствуют возбуждение во время выступления?
– Нашел время для интервью, – проскулила Юля и жалобно добавила. – Не мучай меня!
– Терпи! Как я терпел, пока тебя лапали на сцене. Чуть в штаны не кончил.
– Давай же, львенок. Сюда могут войти.
– Это заводит еще больше. Не правда ли? – Роберт чуть отодвинулся, положил палец на бугорок ее лона и слегка надавил.
– Прошу тебя! – она пьянела от его близости и плавилась от умелых прикосновений как мороженое на солнце.
Он играл с ней, закусив губу.
– Ты заставила меня сегодня ревновать.
В дверь постучали:
– Не входить! – крикнула она, дернувшись, но Роберт удержал ее.
Он наконец вошел в нее, и Юля задвигала бедрами, желая поскорее закончить эту пытку. Очень не хотелось, чтобы Конни застал ее с раздвинутыми ногами. А Роберт, похоже, именно этого и добивался.
– Сделай это быстро и поехали, – Юля посмотрела на него призывно. – Мне кажется нас ждет волшебная ночь. Возможно, сегодня я позволю тебе нечто большее.
– О, детка, – Роберт ухватил ее под колени и, сделав несколько сильных толчков, излился в нее.
– Вот теперь все! – Юля облегченно вздохнула.
– Все, любимая, все, – прошептал он, наклоняясь к ней и нежно целуя. – До свадьбы никаких потрясений. Я закрою тебя дома на эти дни, и ты будешь сидеть как в башне и думать только о хорошем – обо мне, например.
– Неплохая идея, – улыбнулась Юля, – а Саня и Дима завтра прилетят и будут охранять мой покой?
Роберт замер, и на его щеках показались ямочки.
– Только не это! Пожалуй, нужно будет спрятать тебя в другом месте, – он задумался и хитро добавил: – У бабушки, например.
– Знаешь, а, пожалуй, ты прав, – Юля выбралась из его объятий и стянула с ширмы свою одежду. – Если Анна не будет возражать, я бы побыла у нее эти дни.
Роберт заправился и, усевшись на диван, взглянул на нее снизу вверх:
– А ты не сбежишь?
– Не говори ерунды, – рассмеялась она и сняла тунику. – Ты же знаешь, что в моей жизни больше нет места другому мужчине.
Юля надела белье, довольная восхищенным взглядом Роберта.
– Мне, действительно, нужно подготовиться к самому важному событию в жизни. Я хочу, как подобает подойти к венчанию. А у тебя будет возможность по мне соскучиться.
– Ты хочешь лишить меня и ночей? – ужаснулся он.
– Небольшое воздержание перед свадьбой нам не помешает.
Роберт встал и помог ей застегнуть молнию на платье.
– Может, ты и права. Я порой совсем уже не контролирую себя.
– А я себя, – добавила Юля. – Сегодня же предлагаю устроить что-нибудь экстремальное перед разлукой.
– Еще что-то более экстремальное? – глаза Роберта округлились.
– Да! – она надела туфли и села к зеркалу.
Умелыми движениями Юля смыла сценический грим и отклеила ресницы.
– Я знаю, что еще из экстрима тебе предложить сегодня, – щелкнул пальцами Роберт. – Пойдем.
* * *
Роберт с Юлей вышли в зал. Представление уже закончилось, и Эдвард с Джонни скучая посматривали по сторонам.
– Тебе не кажется, что ты что-то упускаешь в жизни, избегая сцены? – спросил Юлю Фаррелл-старший, смяв салфетку в руках, когда она села за стол.
– А ты хочешь, чтобы жена твоего сына была звездой эротического шоу? – Юля с любопытством взглянула на него.
– Ну, – протянул Эдвард, – я понял, о чем ты. Есть в этом некий диссонанс. Но можно несколько изменить направление. Роб, не хочешь стать продюсером?
– Ты с ума сошел? – Фаррелл-младший удивленно уставился на отца. – Я не готов делить ее с целым миром. Увольте!
– Сегодня я выступала по просьбе моего старого друга, да и просто хотелось показать вам то, чем я дышала раньше. Но это было мое последнее выступление, – вздох вырвался из Юлиной груди, и Роберт пожал под столом ее руку.
– Знаешь, – влился в разговор Джонни, – я сто лет не бывал на таких шоу. Это фантастически красиво. А ты такой же убедительный ангел, как и демон несколько месяцев назад. Не бросай сцену. Подумай.
– Закроем тему пока, – улыбнулась Юля. – Я не готова сейчас это обсуждать.
К столику подошел Конни и облокотился на спинку Юлиного стула:
– Ты была восхитительна дорогая. Возраст и хороший секс сделал тебя еще более чувственной и женственной.
– Спасибо, – Юля подставила ему щеку для поцелуя.
– Я готов предложить тебе ангажемент в новом сезоне, Кэнди! – Конни взглянул на Роберта. – Если твой будущий муж не будет возражать.
– Будет, – улыбнулась Юля. – Мы хотим ребенка.
– О-оо, – протянул Конни. – Вопрос снимается.
Официантка принесла ему стул, и шоумен втиснулся между Юлей и Джонни.
– Это было последнее шоу сезона, – Конни старался не смотреть на Юлю, но его взгляд все время возвращался к ней. – В июне мы уезжаем в турне.
– Можно я приглашу Конни на свадьбу? – шепнула Юля на ухо Фарреллу-младшему и, получив утвердительный ответ, достала из сумки свадебные приглашения, которыми днем ее снабдили тетушки.
– Друг мой, мы с Робертом хотим пригласить тебя на свадьбу, – с улыбкой обратилась она к шоумену. – Приходи с девочками… И Вольфа с Моникой возьми.
– Почту за честь, – обрадовался Конни и добавил: – Если хотите, можем устроить для ваших гостей небольшое представление после банкета.
Юля вписала имена в нужную строку.
– Обсудим завтра, – улыбнулась она. – У нас с Робертом еще большие планы сегодня.
Глава 12
Джонни крепко выпил, и Юля не пустила его больше за руль. Любитель рома уселся рядом, засыпая вопросами про ее работу в шоу. Эдвард с Робертом устроились на заднем сиденье. В полутьме салона Фаррелл-старший не сводил глаз с тонких рук, лежащих на руле. Своим выступлением Юля всколыхнула в нем тяжелые воспоминания. К Эдварду на стол, в ту промозглую осеннюю ночь, ее с огнестрельным ранением в груди привезли в таком же белом коротком платье. Его обугленные обрывки с серебристыми нитями Эдвард с Виктором извлекали из раны, когда искали пулю. Критическая кровопотеря и остановка сердца чуть не убили несчастную. Но именно тогда Эдвард понял, как дорога ему эта девушка. Вот уже полгода он приучал себя к мысли, что должен воспринимать ее как дочь. Иногда получалось, иногда нет. Но в любом случае Эдвард считал себя ответственным за нее. Поэтому он сердился на них с Робертом за выходку в конюшне.
– Останетесь у нас? – Эдвард оторвался от созерцания прекрасного.
– Да, – Роберт сидел с лицом кота, наевшегося сметаны. – Юля решила спрятаться от меня до свадьбы. Боится уже со мной оставаться один на один, так что эту ночь перед разлукой мы проведем у вас.
– Ты знаешь, она права, – в сердце Эдварда вспыхнула надежда побыть с Юлей наедине. Пусть даже в роли убеленного сединами друга. – Дорогая, ты останешься у меня, не так ли?
Юля посмотрела на него в зеркало и, улыбнувшись, покачала головой.
– Сейчас! – скривился сын. – Даже не думай. Принцесса решила погостить у бабушки Анны. Пожалуй, это единственное место на земле, где я могу оставить ее и быть полностью уверенным, что с ней ничего не случится.
– Хорошего же ты мнения об отце! – возмутился Фаррелл-старший. – Но ты прав. У нас с тобой сейчас будет много дел. Вы очень разумно поступаете, хотя это и не ваш стиль.
– Возьми к себе в кабинет, – Роберт передал ему папку на молнии. – Мы с Юлей прогуляемся немного перед сном.
– Я надеюсь в пределах Фаррелл-Холла, – Эдвард строго взглянул на сына.
Роберт неопределенно махнул рукой и тут же сменил тему.
* * *
По возвращении Эдвард с Баггом сразу ушли в дом, а Роберт пересел к Юле вперед. Ее лицо заострилось от усталости, но в глазах читалось беспокойство.
– Не передумала по поводу экстрима? – Роберту совершенно не хотелось спать.
– Если честно, я устала, но меня все куда-то несет.
– Тогда я сейчас кое-что тебе покажу. Поехали, поставим твой танк в гараж.
– Мой танк? – возмутилась Юля и шлепнула его по ноге.
– Ну, на своей тачке я тебя на раз-два сделаю, – подцепил Роберт невесту. – Отец, покупая тебе этого монстра, заботился о твоей безопасности больше, чем о гоночных пристрастиях.
Она, сощурясь, посмотрела на Роберта.
– Убила взглядом! – поднял он руки. – И тем не менее я покажу тебе сегодня, что такое скорость.
Фаррелл-младший придирчиво взглянул на ее платье.
– Не очень подходящий вид, ну да ладно. Поехали, ты ведь еще не видела наш паркинг.
На подземной парковке Юля вышла из машины и удивленно ахнула. Стало ясно, что автомобили занимали отдельное место в жизни мужчин Фарреллов. Она насчитала пятнадцать штук раритетных экземпляров.
Роберт снял с Юлиной шеи платок и, завязав глаза, повел за руку в самый конец гаража.
– Как ты думаешь, – спросил он, когда подвел к цели их прихода сюда, – что я хочу тебе показать?
– Реактивную метлу? – рассмеялась Юля.
– Почти! – улыбнулся Фаррелл и развязал ей глаза.
Брутальный «Харли-Дэвидсон» поглядывал на нее своим стеклянным оком.
– Ох, – Юля схватилась за голову, – класс!
– Полетаем? – шепнул он ей.
– Ты же пил!
– Я пил утром, а в клубе лишь пригубил, – Роберт приложил руку к груди. – Неужели ты думаешь, что рискнул бы?
– Насколько я знаю, риск твое второе имя.
Роберт надул губы и усмехнулся:
– Права, дорогая, как всегда! Но твоей жизнью я не готов рисковать больше. Равно, как и правами. Ты мне доверяешь?
– Спрашиваешь!
Роберт подошел к телефону и позвонил:
– Билл, привет! Открой ворота, я сейчас улечу стремительно, но ненадолго, – он повесил трубку и достал ключи из металлического ящика на стене.
За харлеем в небольшом шкафу нашлись два шлема, краги и косуха. Роберт надел кожанку на Юлю, вместо ее тоненькой лайковой курточки, и водрузил ей на голову шлем.
– Погнали, принцесса!
Они выехали из гаража и, пролетев парк, выскочили на дорогу. Юля наслаждалась чувством полета, прижавшись к спине Роберта. Фаррелл лихо входил в повороты и уверенно лавировал между машин. Мелькали населенные пункты. Водитель свернул в лес и некоторое время несся по лесной дороге. Когда вынырнули из темноты, Юля поняла, что они оказались на специальной гоночной трассе. Остановившись, Роберт снял шлем и повернулся к Юле.
– Ну как? – Он разрумянился, его глаза блестели.
– Бесподобно! Это мой самый лучший в жизни полет.
– Полет впереди, принцесса. А теперь держись крепче, это специальная дорога для любителей острых ощущений.
Роберт завел двигатель и выехал на трассу. Они взлетали и приземлялись, в некоторые повороты входили под таким углом, что казалось падение неминуемо. Спидометр измерял теперь уровень адреналина, и от скорости и рёва мотора стрелка зашкаливала. Юле чудилось, будто за спиной выросли крылья. Наконец Роберт съехал с трассы, вновь углубился в лес и остановил мотоцикл на берегу озера. Луна и фары харлея освещали гладь воды, казавшейся серебряной. Влюбленные стояли, прижавшись друг к другу, и сердца их бились в унисон. Не нужно было слов.
– Ты знаешь, – тихо сказала Юля, – это лучшее в мире ощущение. Когда летишь на бешеной скорости и прижимаешься к самому близкому человеку. Нет ни страха, ничего. Только понимание, что вы единое целое, и уверенность в том, что все будет хорошо. У меня никогда не было такой уверенности в жизни. Ты подарил мне ее, однажды решив, что мы должны быть вместе. А сегодня показал это таким необычным способом.
Роберт проник рукой под куртку и погладил ее по спине.
– Я рад, что ты поняла это.
Синие глаза смотрели на нее с неземной нежностью. Уголки губ подрагивали.
– Я обожаю лунный свет, – Юля положила голову ему на грудь. – Каждую ночь хочу любоваться им в твоих объятьях. Как сегодня. Ты, я и наша любовь в мерцании серебристой луны.
– Так будет всегда, – прошептал Роберт, – я обещаю тебе. Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня.
– Я не выбирала тебя, – улыбнулась она, выпутываясь из его объятий.
– Не убегай от меня.
Роберт сел на мотоцикл, привлек Юлю к себе, и они слились в долгом поцелуе.
Обратно возвращались не спеша. Юля, положив голову любимому на плечо, ощущала себя самой счастливой женщиной на земле. Оставив мотоцикл в гараже, они прошли в свою комнату. Приняв наскоро душ, влюбленные уснули сразу, как только их головы коснулись подушки.
* * *
Эдвард облегченно вздохнул у себя в комнате, когда услышал рокот вернувшегося мотоцикла. Несмотря на усталость, последние часы Фаррелл-старший места себе не находил, когда понял, что дети умчались на харлее.
– Удивительно гармоничная парочка, – проворчал Эдвард, взбивая подушку, и, поворочавшись, закрыл глаза.
Перед ним возник дразнящий образ: Джулия в короткой тунике с крыльями за спиной стоит у стены. Он застонал и накрыл голову подушкой, пытаясь прогнать искушение. К видению добавился образ сына, который, подойдя к девушке, заслонил ее от отца, но дальнейшие действия парочки еще больше раздразнили несчастного. Встав, Эдвард принял успокоительные капли. «Она мне дочь! – рявкнул он на себя. – Должна стать ею!» Эдвард повторял эту мысль, пока не подействовали капли. Наконец он уснул и проспал без сновидений до утра.
Глава 13
Первым проснулся Роберт. Он склонился над Юлей и пощекотал ее ушко кончиком носа. Она что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок. Сегодня Фарреллу показалось слишком благородным жестом отпустить любимую женщину так надолго от себя. Но анонимные письма с угрозами расстроить свадьбу раз в месяц падали в его почтовый ящик. Потому он решил отправить Юлю к бабушке, расставив охрану вокруг ее дома и заняться вопросом безопасности грядущего торжества. К его радости, Юля легко согласилась. Фаррелл-Холл не казался Роберту надежным убежищем, хотя территория и охранялась. Он пытался себя убедить, что это единственная причина, почему отчий дом не казался ему крепостью.
Юля потянулась и открыла глаза.
– С добрым утром, счастье мое, – промурлыкала она.
– Привет, мой ангел, – Роберт прижался к ней всем телом.
– Осталось всего неделя до свадьбы, – Юля, окончательно проснулась и взглянула на календарь.
– Осталась еще целая неделя до свадьбы, – уточнил он.
Юля выбралась из-под одеяла и села на Фаррелла сверху.
– Ты мне скажешь, наконец, где мы предадимся жаркой страсти в наш медовый месяц? – Она поправила упавшую с плеча лямку.
– Если ты сейчас не переместишься чуть выше или ниже, то прямо здесь и сейчас, – Роберт тяжело сглотнул.
Юля скатилась с него и протянула:
– Ну, львенок!
– Не скажу, – он закрыл глаза и хитро улыбнулся, – но могу гарантировать, что поблизости не будет ни одной живой души. Так что, любимая, готовься к террору.
– Ой, боюсь, боюсь.
Фаррелл приоткрыл один глаз и молниеносно набросился на нее.
– Напрасно смеешься, любовь моя, – он с легкостью поборол возлюбленную. – Ты довела меня уже до состояния, когда я ни о чем другом не могу думать. Даже когда ты просто находишься рядом со мной…
После завтрака Роберт с Юлей отправились на Итон-сквер, чтобы она взяла необходимые вещи на неделю. Внук легко договорился с бабушкой, которая пришла в восторг от их идеи.
– Это так правильно, – щебетала миссис Хант, – так редко встретишь сейчас такое благочестие.
Когда Роберт пересказал Юле их разговор с бабушкой, ей стало неловко.
– Не стыдно, львятина? – пожурила она его, – мы с тобой далеко не ангелы, ты вводишь нашу прекрасную леди в заблуждение.
– Если я правильно ее понял, то по вечерам вы будете ходить в церковь на службу, а днем готовиться к свадьбе, – Роберт обхватил Юлю за талию и закружил по комнате. – Это действительно редкость в наши дни.
– А что будешь делать ты? – поинтересовалась она.
– Как что? – слукавил он. – Прощаться с холостяцкой жизнью.
– Поаккуратнее, любимый, – Юлю кольнула мысль, что она как-то не подумала, чем займется ее благоверный. И она повторила, делая акцент на последнем слове: – Прощайся поаккуратнее.
Фаррелл рассмеялся и прижал ее к себе.
– Кошка моя дикая! – совершенно искренне вздохнул он. – Боюсь, что все свободное время я буду ошиваться под твоим балконом.
Юля добавила загадочности во взгляд. Сработало.
Роберт взял любимую за подбородок и пристрожил ее:
– Так что не вздумай сбежать.
Она вздохнула, потупив взор.
– Что? Я разгадал ход твоих мыслей?
– Боюсь, что теперь ты и несвободное время проведешь там, – рассмеялась она, облегченно вздохнув. – Все хотят хорошо провести время, но его невозможно провести! И меня тоже.
– Ах, ты так! – Роберт подхватил ее на плечо и, вскочив на стул, посадил Юлю на шкаф. – В таком случае, моя дорогая, я подыщу для тебя еще более укромное место.
Юля, скрестив ноги по-турецки, вытирала слезы от смеха.
– Я удивляюсь, – он запустил руки в шевелюру, – как с таким несносным характером ты до сих пор жива?
Юля легла на живот и, облокотившись на локти, удивленно посмотрела на жениха.
– У кошки девять жизней, – бархатным голосом промурлыкала она. – Ты разве не знал?
– Да, совсем забыл, – вздохнул он и протянул к ней руки. – Ладно. Иди ко мне, моя девочка. Поехали, я отвезу тебя к бабушке и подключусь к предсвадебным делам. Еще вечером Саню с Димоном встречать. Скорее бы промчалась эта неделя. Без тебя она будет тянуться вечность.
– Мне тоже будет тяжело без тебя, – вздохнула Юля и соскользнула к нему в объятья.
– Мы хоть поужинаем вместе? – он с нежностью заглянул ей в глаза.
– Я подумаю об этом позже. Не обижайся, Роб, мне нужно побыть немного наедине с собой. Для нашего же блага.
– Я понимаю тебя и не обижаюсь. Погнали.
– Надо бы заехать бак бензина залить.
– А «бронетранспортер» тебе твой зачем? – с подозрением спросил Роберт.
– Каприз, – улыбнулась Юля.
– Я тебя сам отвезу. Побудем еще немного вместе.
– Хочу машину, – заканючила она.
– Ладно. Если настаиваешь, мы вечером с ребятами подгоним его под твои окна, – нашел он выход из положения, не преминув удивиться: – Хотя не понимаю, зачем тебе в эти дни может понадобиться машина.
* * *
Роберт приехал к отцу на работу в больницу в центре Лондона. Из его кабинета выпорхнула раскрасневшаяся медсестра Роуз, поправляя на голове шапочку. Женщине было около сорока, и она вздыхала по Эдварду не первый год. Роберт, с его журналистской хваткой, заметил это давно. Статная, рыжеволосая, строгая с пациентами, она плавилась как воск от огня рядом с Фарреллом-старшим.
– Добрый день, Роберт, – она отвела глаза, прижала к груди папку и поспешила, цокая каблуками, прочь. Фаррелл-младший проводил ее удивленным взглядом и шагнул в кабинет. Эдвард просматривал документы. Он сидел нога на ногу в кожаном кресле за стеклянным столом. Такой здесь была и остальная мебель: диван, стеллажи, стулья. Устав от классики дома, отец оборудовал рабочее место по последнему писку моды. Роберт потянул носом, улавливая в воздухе цветочный аромат духов, оставленных медсестрой.
– Ничто так не бодрит, как полуденный минет, – усмехнулся он.
– Делишься счастьем или советы раздаешь? – Эдвард отложил документы и, прищурив глаза, уставился на сына.
– Да ладно тебе! Не думал, что ты этим занимаешься на работе.
– Выйди и войди заново.
– Это еще что за извращение? – Роберт сунул руки в карманы.
– Фаррелл-младший! Вы забываетесь!
– А вы не забываетесь, подсматривая за тем как я жарю свою женщину?
– Вы оба чокнутые! – Эдвард вскочил с места и прошелся по кабинету. – Если бы вы не завалились в сено, я бы вам обоим устроил. Ты мог промахнуться? Что за безрассудство? А ночные гонки? Ты ее на трассу возил?
– Ты с темы-то не съезжай, – Роберт сел и тут же утонул в мягких подушках дивана из телячьей кожи. – Говори, что у тебя с Роуз? Пар спускаешь или что посерьезнее?
Эдвард сел в кресло напротив и взял эспандер со стола.
– Я ее только что уволил за нарушение субординации, – взгляд его стал жестким. – У меня есть час до совещания. Половину этого времени готов уделить тебе.
– Мда… Я отвез Джу к бабушке, видел, что твои парни уже заступили на пост. Спасибо.
– Обращайся, – отец явно сердился на Роберта.
– Сегодня прилетают Саня и Самурай…
– Надеюсь, ты оставил мысль взять Громова на работу телохранителем?
– До свадьбы я его и Самурая точно привлеку на добровольных началах. Дальше посмотрим, – Роберт пожал плечами. – Юле на него давно плевать, а он за нее загрызет кого хочешь. Ты же понимаешь, что я после свадебного путешествия вернусь к работе. В командировке мне будет спокойнее, если я буду знать, что она под присмотром. Филатов сбежал из тюрьмы. Пока вопрос не решится, Юлю нужно защищать днем и ночью. Сане я доверяю, как себе.
– Не нравится мне эта идея, – нахмурился Эдвард.
– Почему?
– Не понимаешь? – отец испытующе взглянул на Роберта.
– Нет.
– Громова первым делом завербуют в России, если узнают, что он будет работать на мою семью. Шпиона мне только и не хватало для полного счастья.
– Но он же будет ни тебя охранять, – Роберт почесал в затылке.
– Я тебе сказал, а ты решай!
* * *
– Ты чем-то расстроена, моя девочка? – миссис Хант налила Юле в чашку молока и добавила туда чай.
– Миссис Хант…
– Зови меня Анна, дорогая!
– Анна, – Юля взяла в руки кружку из тончайшего белого фарфора и вдохнула аромат, источаемый напитком. Пахло черносливом. – Если честно, очень хочется привести мысли и чувства в порядок.
Миссис Хант подвинула к ней розетку с апельсиновым вареньем и тарелочку с хрустящими тостами.
– Кушай, ты очень бледная сегодня. Может, капельку ликера? У меня есть такая вкуснота! – Анна встала и достала из шкафчика бутылку «Куантро» и две рюмки. – Абигель приготовила для тебя комнату. Массажист будет приходить на дом. Парикмахер, визажист, косметолог тоже. Я договорилась. А сегодня в шесть мы пойдем на службу. Ничто так не успокаивает душу, как разговор с Богом.
– Это то, что нужно.
Юля после вчерашнего дня не могла прийти в себя. Слишком много потрясений. Из головы не шел Волк. Он будто удерживал ее от последнего шага. Мысли о болезни Конни разъедали душу не меньше. Юля хотела поговорить один на один с Эдвардом о лечении герра Кляйн, но Роберт слишком быстро свернул их пребывание в Фаррелл-Холле в этот раз. Родители в последний момент позвонили и сказали, что сдают билеты. Мама плохо себя чувствовала, и они решили не ехать. Предстоящая встреча с Громовым настроения не добавляла. Относительно дружбы между мужчиной и женщиной ее розовые очки давно кокнулись линзами внутрь.
Отныне для нее существовал только один друг и любовник – Роберт Фаррелл. Саня, прикрываясь щитом дружбы, жаждал ее вернуть. Как ее жених этого не понимал для нее оставалось загадкой. А, может, просто доверял Юле безмерно и знал: для нее Громов долгое время был болезненным воспоминанием, а теперь превратился в сущее недоразумение. И Роберт прав в своих догадках. Слишком сильно потрепала ее жизнь, чтобы повестись на пылкие взгляды и речи человека, однажды предавшего ее.
В половину шестого Юля с Анной вышли на улицу и не торопясь пошли в храм на службу. По дороге Юля заметила слежку. Двое мужчин шли впереди и еще двое сзади. Холодный пот прошиб с ног до головы.
– Мне нужно в туалет! – Юля затащила бабушку в первую попавшуюся кондитерскую, закрылась в дамской комнате и позвонила Роберту.
– Не думал, что ты их заметишь, – зевая в трубку, промурлыкал возлюбленный в ответ на ее опасения. – Все в порядке. Эти ребятки охраняют вас, так что расслабься и не поубивай там никого.
– Не заметить четырех крепких парней среди раззявистых прохожих? Ты шутишь? – взъелась она на него.
– Детка, прости! Не могу привыкнуть, что у нас Джеймс Бонд ты, а не я, – негромко рассмеялся Роберт. – А ребятки пусть рядом пасутся. Тебе ничто не угрожает, это скорее для моего спокойствия.
– Боишься, что сбегу? – Юля осмотрела окно, ведущее во двор-колодец.
– Не исключаю такой возможности, моя прелесть.
Во двор вошел один из мужчин, что шел следом за ней, и она отпрянула от окна.
– Ты спишь там, что ли? – Юля глянула на себя в зеркало и вышла из туалета.
– Поспал немного, сейчас в аэропорт поеду.
– Люблю тебя.
– И я.
У Юли отлегло от сердца, и они с миссис Хант продолжили путь. Служба уже началась, когда женщины пришли в храм. Юля встала у иконы Николаю Чудотворцу и, закрыв глаза, постаралась вникнуть в пение хора. В этот вечер она долго разговаривала со священником, вышла от него заплаканная, но в душе ее словно просветлело. Анна ни о чем не спрашивала, за что Юля мысленно поблагодарила ее. Вечером, после легкого ужина из овощей гриль с кольцами кальмара, Юля прилегла отдохнуть с книгой и задремала. Сквозь сон она услышала, как миссис Хант заглянула в комнату и, заботливо укрыла ее пледом.
Юля проснулась в первом часу ночи. С удивлением взглянув на будильник, она вышла на лоджию, не веря, что выпала из реальности так надолго. Эннисмор Гарденс, освещаемый только светом фонарей, спал. Юля бросилась к телефону и увидела несколько неотвеченных вызовов от Роберта. Она уже хотела набрать его номер, когда услышала на улице шум подъехавших машин. Юля вернулась, и сердце ее радостно забилось. Из Астон Мартина вышел Роберт, а из ее машины показались Саня и Дмитрий. Мужчины молча смотрели на нее, Юля помахала им рукой. Вдруг из соседнего окна раздался недовольный бабушкин голос:
– Это еще кто? Ромео! Сказала я, твоя Джульетта отдыхает. Все телефоны оборвал и все равно приехал! Дай ей прийти в себя.
Юля, беззвучно рассмеялась.
– О, жестокосердная леди, – Роберт, приложив руку к груди, поклонился, – я не думал, что ты будешь охранять мою невесту даже от меня!
– От тебя в первую очередь, – проворчала миссис Хант. – Езжай домой. Еще бы с гитарой приехал.
– Отличная мысль, Завтра так и сделаю, а сегодня я пригнал ее машину.
– На кой леший она ей сдалась сейчас? – начала сердиться Анна, перейдя на русский язык. – Все, спокойной ночи, чтобы через минуту вас тут не было.
Хлопнула оконная рама, и Юля поняла, что бабушка сейчас зайдет к ней, поэтому юркнула под одеяло и притворилась спящей. Миссис Хант вошла через минуту, постояла около нее и, услышав шум отъезжающей машины, вышла из комнаты. Выждав немного, Юля позвонила Роберту, и они долго говорили, с замиранием сердца ловя каждое слово друг друга.
Глава 14
На другой день, после ужина и вечерней молитвы с леди Анной, Юля собиралась ложиться спать. Вдруг с улицы раздались звуки знакомой мелодии. Она вышла на лоджию и увидела своего любимого, прислонившегося к машине с гитарой. Бабушка в этот раз не стала прогонять несчастного влюбленного. Юля слышала, как та тоже открыла окно, чтобы насладиться виртуозной игрой внука. Однако, леди Анна выключила дверной звонок, и Фаррелл-младший, потоптавшись внизу, уехал несолоно хлебавши.
Следующей ночью Роберт решил проникнуть к своей невесте через окно, но сработала сигнализация, и приехавшей полиции пришлось долго объяснять, что он не грабитель. Бабушка смилостивилась и по Юлиной просьбе пустила внука в дом.
– Я соскучился и больше не мог ждать, – прошептал Роберт, когда они с Юлей заперлись в её комнате. – Это ужасно, что в нашем веке невозможно забраться в окошко любимой девушки без вмешательства полиции. Потеряв голову, я упустил это из виду.
– Я тоже соскучилась по тебе, – вторила она ему. – По твоим глазам, голосу, губам…
Фаррелл подхватил невесту на руки и упал с ней на кровать.
– Любимая, – он гладил ее по волосам и вглядывался в родные черты, – сам того не ведая, я обрек себя на изощренную пытку. Я не в состоянии так надолго разлучаться с тобой.
– Осталось четыре дня, – улыбнулась она, купаясь в лучах его любви.
Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться, слушали друг друга и не могли наслушаться. Наконец их губы слились в поцелуе, дыхание смешалось. Словно и не было трех томительных дней разлуки. Тем не менее Роберт старался быть сдержанным, чтобы не встретить утро на улице. Пришлось перебраться со скрипучей кровати на ковер. Роберт ощущал себя сгустком тестостерона, Юля же превратилась в одну большую эрогенную зону. Дрожащими руками стянул он с нее спортивный костюм и сорвал белье.
– Хочу тебя до безумия, – Роберт развернул возлюбленную спиной и, подтолкнув под колени, опрокинул на ковер. Подтянув за бедра к себе, он толкнулся набухшим тяжелым членом в распаленную желанием плоть. Юля прогнулась в пояснице, и Роберт, предупреждая стон, закрыл ей ладонью рот. Она уткнулась лицом в свою одежду, подаваясь бедрами ему навстречу. Роберт входил в нее с неведомой ему ранее остервенелой яростью. Звук шлепков от соприкосновения их тел заводил не на шутку. Он дышал хрипло, тяжело, двигаясь все жестче. По телу шел ток, спазмы пробегали по мышцам. Сейчас, как никогда он обожал свою кроху, отдававшую ему всю себя. Ее дырочка до сих пор была слишком узкая для его огромного члена. Но любимая девочка терпела, позволяя ему загоняться на всю длину. Понимание, что он единственный мужчина в ее жизни будоражило до сих пор. Роберт старался быть нежным, но стоило ему прижаться к ее телу, вдохнуть тонкий аромат и начинался настоящий крышеснос. Кровь бешеным потокам неслась по жилам, спускались тормоза. Хотелось продержаться как можно дольше, но первый раз всегда не хватало сил. Семя подкатывало к выходу, на несколько секунд замирало дыхание, и одним толчком плотину сносила нескончаемая волна удовольствия. Кайфовая и многогранная. Так случилось и сейчас. Отдышавшись, Роберт опустился между Юлиных бедер и провел языком по пульсирующему лону. Член, только что выплеснувший накопившуюся за несколько дней сперму, вновь стоял колом. Юля выскользнула из-под него и рухнула на спину. Она прерывисто дышала, закрыв глаза. Ее соски торчали острием вверх, как боеголовки, а над губой выступили капельки пота. Роберт слизнул их и проложил дорожку из поцелуев к вздымающейся груди. По очереди он втянул в себя твердые горошины.
– Как ты прекрасна, маленькая моя! – Роберт улегся между стройных, согнутых в коленях ног и положил голову на подрагивающий живот. – Я завтра снова приду к тебе.
– Нет, – прошептала Юля.
Роберт сел и вопросительно уставился на нее.
– Я хочу, – она еще не совсем пришла в себя. – Я хочу причаститься перед венчанием. Увидимся накануне торжества.
* * *
Роберт держал данное Юле слово и не тревожил больше ее покой. Она насквозь пропиталась ароматом ладана, читая молитвы и каноны. Призраки прошлого и страх перед будущим медленно, но верно отступали. Миссис Хант умеренно дозировала ее одиночество, разбавляя подготовкой к свадебному торжеству. По расписанию приходили мастера красоты и даже эпиляцию Юле сделали на дому. Жан-Люмьер привез наряды, манекены и зеркала за день до свадьбы.
– Во истину королевский наряд, миссис Хант, – картавил дизайнер, ползая возле Юли на четвереньках и расправляя юбку. – Об этой свадьбе еще долго будут говорить. Какая невеста, какая невеста! После вас я поеду на Итон-сквер к мистеру Фарреллу. Ах, просто сгораю от желания скорее увидеть жениха и невесту вместе.
– Увидишь, увидишь! – миссис Хант придирчиво оглядывала платье. – Ваш фотограф уже звонил.
Юля, в пол-уха слушая разговор, зачарованно разглядывала свой подвенечный наряд. Он словно явился из другого века. Корсет и юбка платья поверх шелкового основания покрывало красивое дорогое шитье. Жемчужные россыпи причудливо вплетались в узор. Широкий шлейф юбки, простирался далеко назад и напоминал заснеженный склон в Альпах, чуть тронутый утренней зарей, переливающийся на свету первозданной белизной. Юля погладила его рукой и улыбнулась от мысли, что завтра они с Робертом поклянутся перед алтарем в вечной любви и свяжут свои судьбы на веки веков.
* * *
Черный бентли катил по Лондону, неспешно лавируя в общем потоке машин. Эдвард сидел на переднем пассажирском сиденье. Битый час он пытался отключиться от болтовни сестер, не замолкающих ни на минуту. Не выдержав, он попросил Колина остановиться около аптеки.
– Купи мне климактерил и спринцовку, – тронула его за плечо Элен.
– А мне зубную пасту с углем и английскую соль! – добавила Джейн.
Эдвард кивнул и вышел из машины. По возвращении он сунул сестрам в руки пакет, незаметно распаковал беруши, и наступила вожделенная тишина. Завтра свадьба сына, нужно бы ехать на Итон-сквер и помириться с ним. Наглец суется не в свои дела, но и Эдвард не снимает с себя вины. Неловко вышло с Роуз. Конечно, он не уволил ее с работы, но окончательно и бесповоротно удалил из своей личной жизни. После возвращения из России Фаррелл-старший больше не хотел этой женщины. Как отрезало.
При мысли о Юле его мужское естество крепло так, что можно было колоть орехи. Загоняя его в плоть другой женщины, он вспоминал вкус Юлиных поцелуев, гладкость ее кожи и извергался как вулкан огненной лавой. Сначала его даже устраивала такая фальсификация.
Однако совесть и понимание того, что невеста сына для него табу, подвело Эдварда к решению, что с удобной любовницей пора завязывать. Вот он и завязал. А Роберт приехал и в очередной раз чуть не вывел его из себя.
Колин тронул Эдварда за рукав, и он, открыв глаза, вытащил затычки из ушей.
– Приехали, – улыбнулся водитель.
– Сто лет не была у Анны, – вздохнула Джейн. – Пойдемте.
Эдвард позвонил, и в сопровождении сестер поднялся по лестнице.
Дверь открыла Абигель.
– Добрый день, господа, в гостиной идет примерка свадебных нарядов. Миссис Хант ждет вас, леди, – она перегородила путь Эдварду. – Только вам туда нельзя, мистер Фаррелл! Невесту запрещено видеть до свадьбы! Подождите в соседней комнате, пожалуйста.
– Он не жених, ему можно, – ехидный голос Джейн задел Эдварда за больное.
– Дайте пройти, Абигель, – он в сердцах махнул рукой на служанку и толкнул дверь в комнату.
– Здравствуйте, миссис Хант! – Фаррелл-старший подошел к леди Анне и коснулся губами ее руки. – Прекрасно выглядите! Вы превзошли себя с дизайном платья Джулии. Эти хитрецы знали к кому обратиться.
Сестры суетливыми курицами ворвались следом в гостиную и затараторили:
– Анна, милая! Джулия! Красота неземная!..
Миссис Хант повернулась к гостьям и добродушно промурлыкала. – Элен, Джейн, познакомьтесь, это наш с Джулией дизайнер, Жан-Люмьер. Прошу вас, присаживайтесь. Эдвард, рада видеть.
Сложив пальцы, как у балерины, она изящным жестом указала им на кресла возле окна.
– Потрясающе! Но вот розовый жемчуг мне кажется смотрелся бы лучше, – надев очки, Элен придирчиво прищурилась.
– Зеленоватый! К глазам Джулии, – возмущенно взглянула на нее Джейн.
– Розовый!
– Зеленый!
У Жан-Люмьера вытянулось лицо, но Анна тронула его за плечо. Модельер возмущенно вздохнул и отошел в сторону.
Эдвард встал перед Юлей и взял ее за кончики пальцев.
– Принцесса, нет слов! Ты прекрасна!
– Спасибо, – сдержанно ответила Юля.
Тыльной стороной ладони мистер Фаррелл провел по ее щеке и негромко добавил:
– Моя прекрасная леди…
Миссис Хант цепким взглядом скользнула по зятю. Юля заметила это и почувствовала как кровь прилила к ее щекам.
– Давайте примерим второе платье, Жан! – щелкнула пальцами миссис Хант и тоном, не терпящим возражений, добавила. – Эдвард, можно вас попросить подождать в соседней комнате.,
– Да, конечно. Мы, собственно, заехали ознакомить вас с окончательным протоколом церемонии. Так что переоблачайтесь, поговорим, и я поеду к Роберту, – встрепенулся он и, сунув руки в карманы, вышел.
С ловкостью свойственной портным и модельерам Жан-Люмьер переодел Юлю во второе платье. Белая туника с легкой драпировкой выглядела воздушной, будто созданной из облака. На единственной лямке на плече переливалась красивая драгоценная пряжка. По лифу шел диагональный разрез, на поясе, вышитый золотыми нитями, повторялся узор пряжки. Юбка оказалась ровно такой длины, что в ней исполнялись удобно даже самые смелые па. Она состояла из нескольких слоев, что во время танца должно было смотреться очень эффектно. Сестры Эдварда попросили, чтобы Юля с Робертом исполнили в этот день два танца жениха и невесты. Первый – вальс, а второй – любой на их усмотрение, перед отъездом.
– Мне нравится, – оценил Эдвард вернувшись. – Переодевайся и пойдем поговорим.
Жан-Люмьер помог Юле снять платье и занялся облачением манекенов в Юлины наряды. Элен и Джейн уселись пить чай с Анной. Они разложили посередине стола схему расстановки шатров и посадки гостей.
– Прямо план военных действий, – усмехнулся Эдвард и достал из кармана зазвонивший телефон. – Мобильный не замолкает который день… Алле? Что? Немедленно выезжаю!
– Что случилось? – У Юли все похолодело внутри.
– Нормально все, – Эдвард торопливо поправил волосы, руки у него дрожали. – Джейн, Эл, я пришлю за вами машину. Мне срочно нужно отъехать.
Он вышел из гостиной, и Юля бросилась следом.
– Что-то с Робертом? – она схватила его за рукав.
Эдвард обернулся, удержав ее руку, и сжал в ладони.
– Все хорошо, девочка… С работы позвонили.
– Ты не умеешь врать, – у Юли пересохло во рту. – Хочешь, я поеду с тобой?
– Нет. Я хочу, чтобы ты хорошо сегодня выспалась. Завтра у тебя сложный день, – мистер Фаррелл взял ее за плечи и добавил. – Поэтому я прошу тебя никуда сегодня не выходить.
Юля дернулась, но он держал ее стальной хваткой:
– И это не просьба.
– Хорошо.
Из кухни вышла Абигель и вытерла руки о передник. Эдвард тут же отпустил Юлю, коснулся губами ее лба, скользнул взглядом по лицу, груди и, тяжело вздохнув, вышел за дверь.
Юля вернулась в свою комнату и позвонила Роберту.
– Все в порядке, солнце мое, – безмятежно ответил он.
Слишком безмятежно. Но уже то, что с ним самим ничего не случилось, радовало.
– Ты приедешь сегодня?
– Тогда я не смогу сдержать обещание, – тихо рассмеялся он, – и, не дожидаясь брачной ночи, вылижу и выдеру все твои дырочки.
– Маньяк, – все страхи вылетели из Юлиной головы, а в животе взвился рой диких пчел.
* * *
Не спалось. Юля закуталась в клетчатый плед и вышла на лоджию подышать свежим воздухом. Она села в кресло и посмотрела вверх. На чистом небе мерцали звезды. В день свадьбы погода обещала не подвести. Юля хотела позвонить Роберту, но потом решила не вмешиваться в его прощание с холостяцкой жизнью. Она закрыла глаза и подумала о родителях. Ее не покидало ощущение, что они не виделись уже целую вечность. Вечера, проведенные в храме, пошли на пользу. Теперь, все, что случилось с ней до встречи с Робертом, казалось ей далеким и призрачным. Юля с нежностью вспоминала все, что происходило с ними. Даже история с бывшим женихом представлялась всего лишь странным недоразумением на пути их всепобеждающей любви.
Вспомнив Саню, Юля вздохнула. Ведь все уже позади: и страдание, и прощение. Но этот парень навсегда останется ее первой любовью, как ни крути. Юле захотелось избавиться и от этой ноши. Крикнуть бы изо всех сил, но она не могла сейчас позволить себе этого и только проговорила вслух, словно выдохнула: «Я не люблю тебя больше!».
– Но и меньше тоже, правда? – услышала вдруг она до боли знакомый голос.
Юля, вздрогнув, подняла голову. Не веря своим ушам, она дошла до источника звука. Саня сидел на полу, прислонившись к стеллажу, делившему лоджию пополам. В замешательстве Юля уставилась на Саню. Незваный гость встал и терпеливо ждал, пока она придет в себя.
Глава 15
– Как ты попал сюда? – на Юлином лице читалось недоумение.
– Профессия обязывает быть сильным и ловким, – улыбнулся Саня, пуская в ход фирменный взгляд, от которого девять из десяти женщин текли стопудово. Юля, видимо, была той десятой. Тогда Саня напряг мышцы. Тонкий черный свитер выгодно обтягивал его широкие плечи и грудь. Последние полгода он усиленно тренировался и учил английский, готовясь к отъезду в Лондон.
– Ты что, стероидов пережрал? Зачем так раскачался? – пробормотала Юля отступая. – Если мне не изменяет память, ты учился на геолога, а не на спецназовца…
– Ты многого не знаешь, – Саня с трудом сдерживал порыв сжать в объятьях Юлю. Ему хотелось целовать до умопомрачения изогнутые в усмешке губы, мять до одурения твердую троечку и трахать, трахать, трахать некогда отвергнутую им по глупости сладкую девочку. Он шагнул к ней.
– И не хочу, если честно, – Юля уткнулась ладонями в мышцы его груди. – Роберт в курсе, что ты здесь? Вы же должны быть на мальчишнике.
– Конечно, в курсе, – Саня содрогнулся. Его соски затвердели от прикосновения к ним теплых ладоней. – Эдвард здесь таких цепных псов посадил по всей улице, муха не пролетит. Но Роберт считает, что рядом с тобой должен быть свой человек.
– Странный выбор.
– Есть такое понятие, как мужская дружба.
– Ты мне-то не заливай! – Юля перешла на шепот услышав, как открылось окно в соседней комнате. – Раз он тебя прислал, значит что-то случилось. Ты последний человек, которому Фаррелл доверит охранять мой покой перед свадьбой. Для этого должны быть очень веские основания.
– Роберт…
Юля приложила палец к губам. Минута показалась вечностью, но вскоре женский голос проворчал по-русски что-то про чокнутых полуночников и окно захлопнулось.
– Колись, давай, – Юля ткнула его кулаком в крепкий пресс и потерла ушибленную руку.
– Роберт беспокоится о тебе, – сделал вид Саня, что выкручивается, – а ты ему вроде как запретила навещать себя до свадьбы…
– И он послал тебя?! Браво!
Саня нахмурился и положил руки ей на плечи. Уболтать Роберта взять его к Юле телохранителем оказалось гораздо проще, чем вновь заслужить ее доверие.
– Отныне я охраняю тебя. Прими это как факт. Я не должен был показываться тебе сегодня на глаза. Извини, не вышло. Ты можешь идти спать. Я просто буду рядом, а утром уйду, договорились?
– Нет! Или ты мне все рассказываешь, или вон отсюда.
Саня закатил глаза и прошелся ладонями по ежику своих светлых волос. Придется повозиться, прежде чем эта гордячка перестанет его елозить мордой об асфальт.
– Вообще, я считаю, что неправильно от тебя скрывать правду.
– Вот это другое дело, – Юля сильнее закуталась в плед. – Пойдем внутрь. Становится прохладно, и нас могут услышать. Там все расскажешь.
Саня возликовал, пожирая глазами атласную кожу ее плеч. Они прошли в комнату. Юля повернула ключ в двери и дернула за веревочку бра над кроватью. Саня подошел к туалетному столику, где лежали длинные белые перчатки, и погладил их.
– Значит, завтра моя девочка выходит замуж, – голос его дрогнул.
– Я не твоя девочка, – она положила плед на стул, оставшись в шелковой сорочке.
– Уже да, – Саня повернулся, и барометр в штанах прыгнул вверх. – как мне ни горестно это признавать.
Юля стянула с волос резинку, и золотистые пряди рассыпались по смуглым плечам. Соски крупными горошины топорщились под розовой тонкой тканью, будоража воображение. Юля забралась под одеяло, ничуть не стесняясь его присутствия.
Саня упал к ней на постель и уткнулся лбом в выступающие из-под одеяла колени.
– Громов, карьера телохранителя под угрозой. Если ты хочешь меня охранять, твой член должен висеть концом вниз, даже когда я буду ходить при тебе голая. Все понятно?
– Да, госпожа! Только ходи голая чаще, – Саня вскочил, сбросил с себя кроссовки и, сев по-турецки на кровати, поклялся. – Я буду работать над своей выдержкой. Прошу простить моего друга. Он еще не приучен соблюдать субординацию. При виде роскошных буферов заводится как ошалелый.
Юля задохнулась от такой наглости. Сане пришлось срочно спасать положение:
– Сегодня в Фаррелл-холле нашли бомбу с часовым механизмом
Слова возмущения застыли у нее в горле.
– Не поняла…
– Сегодня в парке устанавливали шатры, сцену, арку для новобрачных. Именно в ней охрана Эдварда обнаружила бомбу после ухода рабочих.
Юля молчала.
– Все еще хочешь, чтобы я ушел?
– Уже нет, – она встала с кровати и накинула на плечи халат. – Ты голоден?
– В некотором смысле – да, – улыбнулся Саня, скользнув взглядом по ее аппетитной заднице. – Но ты вряд ли сможешь утолить мой голод.
– Прекрати, – порывшись в сумке, Юля достала коньяк. – Выпьешь?
– Да!
– Открывай! – Юля кинула ему бутылку на колени.
– А рюмки?
– Без рюмок, – усмехнулась она. – За мужскую дружбу.
На тумбочке завибрировал ее телефон, и Юля, метнувшись тенью, схватила трубку. Саня услышал взволнованный голос Роберта. Юля поспешила его успокоить.
– Все в порядке, любимый, – она свесила Сане легкий подзатыльник, – что со мной может случиться, когда рядом такая гора мышц и тестостерона? Ты как?..
Эффект получился обратный.
– Я же просил его! – прорычал Роберт. – Дай ему трубку.
– Остынь, – обрубила его вопли Юля и села поверх одеяла, вытянув ноги. – Я вышла на лоджию и обнаружила там старого приятеля. Не мог же он раствориться в воздухе.
Саня напряг слух.
– Что Малыш тебе сказал? – успокоился Роберт.
– Что ты попросил его незримо охранять меня этой ночью, – Юля подмигнула Сане. – Очень дальновидно с твоей стороны.
– И ты ему поверила?
– Вряд ли Громов без твоего на то соизволения прошел бы через отряд громил, – тихо рассмеялась она. – Но вот зачем ты отключил сигнализацию?
– Потом узнаешь, – буркнул Роберт, – Саню не гони. Он с тобой по моей просьбе. Только не расспрашивай его ни о чем. Ложись спокойно спать.
– Не буду, – пообещала Юля. – Меня сегодня устраивает эта версия. Я не хочу больше думать ни о чем и, действительно, ложусь спать. Хотела только попросить у тебя разрешения: пусть он охраняет меня в комнате. На улице становится холодно.
Роберт застонал.
– Ты мне что, – удивилась Юля, – не доверяешь?
– Тебе доверяю, – вздохнул он.
– Вот и не переживай, – она поцеловала трубку и тихо добавила: – Я люблю тебя, все мысли мои с тобой. Нет на земле силы, способной разлучить нас.
Саня взял в ладони ее стопу и принялся разминать. Юля попыталась отбрыкнуться, но он удержал ее.
– Как я хочу обнять тебя! – с чувством проговорил Роберт. – Я люблю тебя. Спокойной ночи, мой ангел.
– Спокойной ночи. Охране передать трубку?
– Да, передай.
Саня вышел с телефоном на лоджию и проговорил с Робертом минут пять. Когда он вернулся, Юля уже лежала в постели. Саня присел около нее и выключил свет.
Юля подтянула одеяло повыше и повернулась к Сане спиной. Он вздохнул и уткнул лоб в ладони. Завтра женщина, разъедавшая его мозг последнее время хуже раковой опухоли, выйдет замуж за его друга. Хорошего друга. Саня ему и его отцу жизнью обязан. Тем не менее он едва сдерживался от желания броситься и прижать ее к себе. Их разделяло небольшое расстояние и, казалось, сила притяжения, нарушая все законы физики, сейчас сорвет его с места.
– Не вздумай, – Юлин голос неожиданно вклинился в его шальные мысли.
– Тогда поговори со мной, – облизнул пересохшие губы Саня.
– Что ты хочешь услышать? – она повернулась на спину и села, подоткнув под себя одеяло.
– Ну, что я хочу услышать, ты вряд ли скажешь, – Саня, повернувшись вполоборота, скользнул взглядом по ее груди.
– Тогда я расскажу тебе притчу, – Юля пыталась скрыть дрожь в голосе. – Давным-давно, в старинном городе жил Мастер, окруженный учениками. Самый способный из них однажды задумался: «А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?» Он пошел на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал ее между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошел к Мастеру и спросил: «Скажите, какая бабочка у меня в руках: живая или мертвая?» Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. Не глядя на руки ученика, Мастер ответил: «Все в твоих руках».
Юля сделала небольшую паузу и пристально посмотрела Сане в глаза.
– Я словно бабочка, Сашенька, – слеза скатилась по ее щеке, а лямка свалилась с плеча. – и однажды, когда я молила тебя о любви, ты чуть не убил меня ради своей истины. Я надеюсь, что в этот раз ты не захочешь погубить мою душу и прошу у тебя обратного: направь свою любовь к иным берегам, стань для меня просто другом. Ты – сильный, справишься. Я не знаю, какую игру ты сейчас ведешь, но вижу, что готов на многое, чтобы вернуть меня обратно. Даже допускаю мысль, что завербовался следить за Фарреллами. Возможно, я потому так легко и соскочила тогда с крючка федералов, что ты предложил им свои услуги. Я часто думаю, был ли это чистой воды развод Виктора или, правда, большой брат интересуется деятельностью Эдварда. Нельзя идти напролом, Громов. Должно быть в жизни что-то святое. Роберт твой друг, братом тебя называет… Если ты приехал разрушить нашу жизнь, уезжай. Если тебе просто хочется перебраться в Лондон, научись контролировать гормоны.
Саня встал и отошел к окну. Юля своей искренностью уложила его на лопатки.
– Спи спокойно, – вздохнул он, – я не трону тебя.
Затем рассмеялся.
– Роберт пообещал, что, если этой ночью с тобой ничего не случится, он, правда, готов взять меня твоим телохранителем.
– Значит, все настолько серьезно, раз мне понадобится подобного рода… – она замялась, – …помощь. Уже нашли тех людей, кто подложил бомбу?
– Возможно, – Саня повернулся и взял непочатую бутылку коньяка с постели, – но не бери в голову. Мы со всем разберемся. А теперь закрывай глаза и засыпай.
– Если честно, я с ужасом представляю картину, как день за днем Роберт, отправляясь по делам, будет сдавать меня тебе с рук на руки. Для кого из нас троих это испытание станет наиболее тяжелым?
Саня наклонился к ней и, приподняв пальцами за подбородок, коснулся губами ее губ.
– Поживем увидим. Спокойной ночи, принцесса.
Он откупорил коньяк, сделал приличный глоток, подхватил с пола кроссовки и вышел на лоджию.
* * *
Глубокой ночью в Фаррелл-Холле во всех окнах горел свет. Эдвард, не теряя времени, договаривался об усиленной охране мероприятия. Спецслужбы, что пришлось подтянуть, промашки не допускали никогда. Не очень хотелось Эдварду становиться им обязанным, зато удалось обойтись без полиции.
Роберт места себе не находил после разговора с Юлей. Он с Джонни и Самураем лично обследовал всю территорию парка и вокруг дома. Уже по новой собрали свадебные шатры и танцевальную площадку, темные фигуры людей сновали туда-сюда. Подвох мог оказаться в чем угодно. Самое ужасное было то, что до сих пор источник угрозы не удалось выявить. Роберт ходил на взводе, но после разговора с Юлей и Саней по телефону, он так треснул кулаком в деревянное ограждение, что стена рухнула. Дима подавил улыбку, а Багг удивленно уставился на Фаррелла-младшего.
– Я так и думал, – Роберт, потирая руку, досадливо нахмурился. – Послать Саню охранять Джу все равно что послать голодного волка охранять лань. Глупец! Мало того, что я этим причинил ей боль, так еще этот боец проведет ночь в ее спальне. Классно!
Самурай похлопал его по плечу и пробасил.
– Ты слишком сгущаешь краски, братишка. А ведь еще недавно ты мне говорил, что не ревнив. Помнишь?
– Помню, – мрачно буркнул Роберт, – но я тогда не знал, что это такое. Давай заканчивать здесь и поехали.
– Согласен, – потянулся Самурай. – Завтра все равно будем прикрывать вас всю дорогу.
Эдвард вышел проводить их:
– Бронежилеты доставят к утру на Итон-Сквер.
– Хорошо, у нас с Малышом костюмы для этого рассчитаны, – потер руки Самурай и повернулся к Роберту, – а я, дурак, переживал, что висеть будут. С тобой, братишка, не соскучишься. Видно, судьба такая
Фаррелл-старший обнял Роберта за плечи и спустился с ним вместе в гараж.
– Вы даже пожениться спокойно не в состоянии. Может, все-таки, отмените путешествие?
– Нет, – мотнул Роберт головой. – На острове мы будем только вдвоем. Убью любого, кто сунется к нам.
* * *
Роберт гнал машину, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев.
– Пристегнись, – процедил он сквозь зубы Самураю.
– Была охота холодным в ремнях болтаться… Что ты кипишуешь, британец? Юльчан с Саней всю жизнь не могли договориться, а сейчас тем более между ними горы. – Самурай откинул спинку кресла и устало прикрыл глаза. – Мне кажется, они еще не давали тебе повода для подозрений.
– Ты не представляешь, как Джу страдает до сих пор. И, поверь мне, не из-за Сани, – Роберт треснул по рулю. – Она только пришла в себя, а я, дурак, ей новое испытание подсуропил! И зачем я пообещал Малому эту работу?
– Убеждать он умеет, – зевнул Самурай. – И охранять тоже.
– Юля любит меня. И Саня, скорее, отрежет себе руку, чем прикоснется к ней. Но тем не менее им будет тяжело сдерживаться рядом друг с другом. Либо она его прибьет, либо он ее…
Роберт не смог выговорить последнее слово. Он нажал на газ и лихо влетел в очередной поворот. Самурай посмотрел в окно.
– Красивый город! – сменил он тему. – Жаль, не получилось оттянуться сегодня вместе. Но ничего, завтра посадим вас в самолет, дай Бог, и в загул. А может, махнуть с вами на острова, мало ли что?
Самурай сделал серьезное лицо и взглянул на Фаррелла.
– Только не это, – открестился Роберт. – Я и она. Больше никого не должно быть рядом. Однозначно.
Они подъехали к дому миссис Хант. Роберт по уже проторенной дорожке забрался на лоджию. Саня сидел, завернувшись в плед, и у несчастного влюбленного отлегло от сердца. Ему даже стало неудобно за все подозрения, которыми он извел себя в эту ночь.
– Как дела? – Роберт пожал протянутую руку.
– Все тихо, Юля спит, – Саня поставил на тумбу наполовину опустевшую бутылку коньяка.
– Ну что же, – Роберт скользнул в ее сторону взглядом и улыбнулся, – тогда можно считать, что тест на профпригодность ты прошел. Ничего лишнего не сболтнул?
Тот слегка смутился:
– Был нем, как рыба.
Роберт отвез друзей на Итон-сквер. Было четыре часа утра, когда Фаррелл вернулся. Он задержался на лоджии. Все было тихо, и ничто не вызывало подозрения. Машины наблюдателей отца стояли на месте. Он вошел в комнату и замер около кровати. Юля спала, разметав волосы по подушке и закинув руки за голову. Одна ее нога выскользнула из-под одеяла. «Бедный Саня! Понятно, почему ты не остался рядом», – с улыбкой подумал Роберт и отправился в ванную принять душ. Вернувшись, он не нашел в себе силы уйти на диван в другую комнату. Нырнул к невесте под одеяло, но тут же был сброшен на пол, так как не ожидал удара. Будущая жена села на кровати и спросонья уставилась на него.
– Любимый, прости, – простонала она, откидываясь на подушку.
Роберт довольно рассмеялся и потер ушибленный локоть.
– Браво, принцесса, – он восторженно посмотрел на нее снизу вверх. – Это называется – полный контроль над ситуацией.
Юля раскрыла объятия, и Роберт нырнул к ней под одеяло.
– Родная моя, – шептал он, – сегодня наша свадьба. Уже через несколько часов ты скажешь мне «да», и я назову тебя «миссис Фаррелл».
– Львенок, я так счастлива. У меня есть только одно желание – чтобы ты любил меня. Мне ничего больше не нужно.
Роберт скользнул рукой между ее бедер, но Юля остановила его.
– Ты обещал, что не тронешь меня больше до первой брачной ночи!
– Обещал, – в паху все скрутило от боли.
– Спасибо.
– Как же ты прекрасна, любимая, – вздохнул Роберт, – невыносимо прекрасна.
Юля уснула в его объятиях, а он еще долго лежал с открытыми глазами, думая о ней.
Глава 16
Утром бабушка не удивилась, застав Роберта на кухне.
– Кофе будешь? – спросил он невинным голоском, помешивая ложкой в турке.
– Буду, – Анна коснулась губами его взлохмаченной макушки, – иначе я усну на церемонии. Какой-то ужас! Ты, как лис, снуешь то в дверь, то в окно. Как тебя бедная девочка выносит… Давай отправляйся после завтрака переодеваться, время пошло не на часы, а на минуты.
Вошла Юля и, подойдя к миссис Хант, поцеловала ее. Та просияла и потрепала девушку по щеке. Роберт ухватил невесту и покружил вокруг себя.
– Бабушка, – простонал он, – если бы ты знала, как я счастлив!
Кофе с радостным шипением вылилось на плиту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877954?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юлия Крынская
Берег. Прекрасная леди Фаррелл #2
Английский писатель и русская танцовщица – гремучая смесь. Назвать безоблачной семейную жизнь Юли и Роберта Фаррелл можно с натяжкой, слишком много врагов и завистников у них. Но ни британские аристократы, ни сомалийские пираты, ни русская мафия не могут испортить им уик-энд. Цикл Прекрасная леди Фаррелл.
Берег. Следы на песке
Юлия Крынская
Пролог
Лондон, сентябрь 2000
Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:
– Львенок, любимый!
– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.
– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.
– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.
Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.
– Саня с тобой?
– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.
– Что-то случилось? Он к тебе приставал?
– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?
– В ярких красках. Ты же меня знаешь.
– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?
– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.
– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.
Глава 1
Лондон, май 2000 года
Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.
– Удивительная весна в этом году, – Роберт сел на скамейку, снял солнцезащитные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода балует. Здорово, если и на свадьбу такая будет.
– Твои тетушки и с небом договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Классно, что они оградили нас от всей этой ванильно-букетной суеты.
– Устала? – Роберт потёрся щекой об Юлину макушку.
– Нет. Только что-то скучно мы стали жить. Неужели замаячили ковер и камин?
– Это плохо? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло его синих глаз вот уже полгода согревали её почище южного солнца. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода.
– Скорее непривычно.
Роберт провел пальцем по ее губам:
– Почему ты сегодня грустна?
– Ты так замысловато выражаешься иногда, что хочется ответить стихами: «Оттого что я терпкой печалью напоила его допьяна»[1], – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, Роберт говорил порой высокопарно. – Господи, пора и правда с нас сдирать подковы.
– Иди ко мне, чертовка! – Роберт усадил Юлю к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.
– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Каждый день теряюсь в догадках, как тебя отблагодарить?
Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры:
– Просто люби меня. И больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие, предательство… Нет ничего хуже.
– Джу, ну что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?
Юля провела рукой по его гладко выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.
– До сих пор боюсь проснуться однажды и понять, что все это сон. Тогда останется только застрелиться.
Роберт рассмеялся:
– Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неужели после всего, что мы пережили, ты сомневаешься?!
– Не скажу, что хочу жить вечно, но именно теперь так не хочется умирать!
– Принцесса, умирает только время! Каждую минуту, каждую секунду, а мы будем жить долго и счастливо. Что тебе в голову взбрело?
– Предсвадебный мандраж, – Юля языком пощекотала мочку его уха, – такое бывает с девушками.
Он отклонился назад и ямочки проступили на его щеках.
– С тобой не соскучишься. Кстати, спасибо, что предупредила. До свадьбы глаз с тебя не спущу, а то сбежишь еще.
– А после свадьбы?
– А после я просто с тебя не слезу, – широко улыбнулся Роберт. – Пойдем домой. Пора собираться к отцу. Джонни со своим шимпанзе сегодня прикатит. Так что будет кому разогнать твою печаль-тоску.
– Он вернулся из Франции?
– Да. И останется у отца до нашей свадьбы.
– А Саня с Самураем?
– Думаю, уже пакуют смокинги в чемоданы. Они прилетят в один день с твоими родителями.
– Класс! – Юля натянуто улыбнулась.
– Что опять не так?
– Я же говорю мандраж.
– Пойдем домой, я тебя подлечу, – Роберт хлопнул её чуть пониже спины.
* * *
– Твой отец не раз намекал, что хочет где-нибудь отдохнуть вместе с нами. А тут и Джонни приехал. – Юля полулежала на диване в гостиной после жарких баталий на нём. – Как отдыхают английские джентльмены, куда им зазорно ходить, а куда нет?
Роберт в полотенце на бёдрах сидел за роялем и лениво перебирал пальцами по клавишам.
– Что-то мне подсказывает, ты неспроста тему завела. Выкладывай начистоту, что затеяла?
– Я? Ничего.
Он взял несколько минорных аккордов и пропел.
– Выкладывай!
– Недавно увидела в городе афишу – рекламу шоу моего старого знакомого. Помнишь того парня, которого мы встретили в самолете…
– Я помню того парня, а правильнее сказать, твоего бывшего подельника из Германии. Ему под шестьдесят, если не ошибаюсь, – перебил ее Роберт и заиграл разудалую немецкую польку, притопывая ногой.
Юля кинула в него плюшевым медведем, но промазала.
– То есть ты против?
– Ты еще ничего не предложила, но я понял ход твоих мыслей. – Роберт опустил крышку рояля, подобрал медведя и прошелся по комнате. – Если ты находишь это интересным, то почему нет. К тому же встреча с загадочным Конни Кляйном приоткроет для меня ещё одну страницу твоего прошлого.
Юля рассмеялась.
– Благодаря тебе я больше не боюсь его теней.
– Меня тем более им не напугать. – Роберт присел около нее на корточки. Его улыбка даже монашку свела бы с ума. – Ты точно хочешь встретиться с герром Кляйном?
– Не знаю, если честно, – нахмурилась Юля. – Просто любопытно взглянуть на шоу. Я ведь тоже приложила к его созданию руку, – она свесила ноги с дивана, забрала у Роберта своего любимого медведя и поцеловала в пластиковый нос. – Прости, малыш!
Тедди много лет жил на торпеде ее автомобиля, оставшегося в России. Именно Конни подарил ей эту игрушку много лет назад, и она считала ее своим талисманом.
– Так вот почему ты сама не своя последние дни, – Роберт прошёлся ладонями по её бёдрам.
– Мне нужна разрядка, львенок. Хочу хлеба и зрелищ! А потом ночь в твоих объятьях.
– Раз тебе просто моих объятий недостаточно, – Роберт хитро взглянул на неё. – Звони своему старому шоумену. Зажжём сегодня, как ты хочешь!
– Проблема в том, что я выкинула его визитку.
– А я подобрал, – подмигнул ей Роберт. – Ты забыла, что твой будущий муж – репортер.
– Спасибо, львенок, – она провела по его щеке тыльной стороной ладони. – Что ни говори, ты не только самый красивый мужчина в мире, но и прозорливый.
– Кошка ты хитрая, – пожурил он её. – Но мне приятно, считай, что я проглотил эту наживку. Смотри не избалуй комплиментами.
– Кого же мне ещё баловать?
– Кофе будешь?
– Пожалуй, – Юля потянулась за джинсами, брошенными Робертом возле дивана. – Мне нужно одеться.
– Не стоит.
Роберт перенес ее на кухню и посадил за стол. Пока он молол кофейные зерна, Юля расправила мятую черную визитную карточку с золотыми буквами. Перед ее глазами встала картина из прошлого. Конни учит её обращаться с пистолетом, она смеётся и спрашивает, зачем ей это.
– Знай, девочка, в этом мире нужно быть готовой ко всему. Школа выживания, которую ты пройдёшь, когда-нибудь обязательно тебе пригодится. А сейчас запомни правило номер один: если достала ствол – стреляй, другой возможности может не быть…
Юля тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и набрала номер. Ответил женский голос. Юля удивилась, но, взглянув на часы, вспомнила, что Конни обычно в это время спит. И она сама, приезжая в офис, который он снимал в роскошных гостиницах, принимала звонки до обеда. Юля по-английски поздоровалась и попросила позвать мистера Кляйна к телефону. Девушка на том конце вежливо попросила подождать и, прикрыв микрофон, по-русски закричала.
– Конни, хватит спать, меня уже одолели твои жабы. Теперь какая-то американка тебя хочет.
Юля рассмеялась от души. Похоже, Конни не изменил себе, и у него по-прежнему русская помощница. Конечно, кто ещё его выдержит? Девушка, видимо, услышала её смех.
– Мисс? – встревоженно спросила она.
– Сама ты жаба, дорогая! – Юля перешла на русский. – Передай этому клоуну привет от невской русалки.
Та задорно рассмеялась.
– Привет, землячка. Наслышана о тебе. Сейчас.
Юля вздрогнула, услышав взволнованный хриплый голос.
– Знал, что ты позвонишь. Не представляешь, как я ждал твоего звонка, моя девочка.
– Неужели ты сподобился выучить русский? Браво, браво!
– Пришлось. Хочешь встретиться? У тебя всё в порядке?
– А ты уже выискиваешь меня в Темзе? – Юля повела плечами, и, спохватившись, взглянула на Роберта.
Он стоял, помешивая кофе, и с интересом наблюдал за ней.
– Нет, детка, твой парень не даст тебе это сделать. И никому другому тоже. Чуть не испепелил меня взглядом в самолёте, – Конни кашлянул и крикнул в сторону: – Аня, едрит твою в дышло, где мои таблетки?
– Твоя жена?
– Нет. Я не женат, а у неё другие идеалы. У нас симбиоз.
– Конни, – Юля перешла к делу, – предложение ещё в силе? Хочу увидеть твое шоу.
– Я поставил твои номера. Сохранил в первозданном виде, – смутился он.
– Приятно, – польщённо улыбнулась Юля.
Конни тяжело вздохнул.
– Мне нужно поговорить с тобой. Мы тогда плохо расстались. Я должен был уезжать, а ты отказала мне. Скажи, у тебя не было… неприятностей после моего отъезда?
Юля похолодела.
– Ты имеешь в виду Князя и компанию? – голос ее дрогнул. – Неприятные ребята.
– Я надеялся, что они не тронут тебя, – покаялся Конни. – Ты же совсем отстранилась от дел в последние два месяца.
– Меня чуть до смерти не забили, – вскипела Юля.
– Но ты не сдала меня, – Конни закашлялся. – Я твой должник. Приезжай к девяти.
– Со мной будут трое джентльменов, – холодно обронила Юля.
– Приводи хоть целый взвод.
Он назвал адрес. Юля отложила телефон и уставилась на маленькое красное пятнышко на полу. В воспоминаниях оно превратилось в ворох одежды, перепачканной ее кровью в ту страшную ночь. Вспомнился Волк. Её вечная боль. Если бы он не выкупил тогда Юлю, избитую и напуганную до полусмерти, то… Слёзы защипали глаза.
Роберт сел рядом.
– Джу, ну что такое? Иди ко мне.
Юля перебралась к нему на колени.
– Рассказывай, – Он погладил её по волосам, по спине.
– Я действительно должна это рассказать тебе…
[1] Их стихотворения А. Ахматовой.
Глава 2
– Меня в жизни предавали дважды. Про Саню ты в курсе – проза. А вот история с Кляйном – тот ещё детективный хоррор. С ним мы провели бок о бок два с лишним года. Я устраивала его в роли свободной женщины и долго не понимала его трепета перед моей девственностью. Отеческих чувств Конни ко мне не питал, муштровал как солдата спецназа и поощрял полыхающую лесным пожаром ненависть к мужскому полу. Только недавно дошло: он панически боялся разбудить во мне женщину и тут же потерять навсегда.
Претендентами на мое тело можно было выложить путь из Петербурга в Москву – в руках предприимчивого немца я превратилась в оружие массового поражения. Шоу служило лишь официальным источником дохода. У Конни врожденный дар продюсера. Он нанял прекрасного хореографа, набрал талантливых парней и девушек, влюбленных до дрожи в танец. Декорации и костюмы нам рисовали его друзья из Голливуда. Постановки копировали оттуда же.
Меня Конни сделал примой. Прима от слова приманка. Мы катались по России и рубили деньги, как капусту. Например, для нас не составляло труда раздобыть секретные документы крупного предприятия или состряпать компромат на крупную птицу. Моя напарница Ирина всегда находилась в тени и так же незаметно исчезла однажды. Именно после ее исчезновения Конни засобирался в Германию. Звал меня. Я наотрез отказалась. Он не слишком-то удивился, получив мой отказ. Я очень хотела забыть первую любовь. Втоптать её в грязь. Но зашла слишком далеко, потеряла себя. Искала нового смысла жить. А где найти? Кругом голодная разрушенная страна. Повсюду снуют разудалые молодчики и мужчины в красных пиджаках. Пытаться найти счастье казалось безумием. Но я и не считала, что заслуживаю его.
Конни исчез в тот день, когда на наше представление заявились люди Князя, одного из питерских авторитетов. Позже я узнала, что мой босс провернул перед отъездом крупную аферу, кинув этого бандюгана на деньги.
У меня в то утро все шло наперекосяк. Телефон Конни был вне зоны действия сети. Пропала Геля, которую я нашла себе в дублёрши, подруга Артура, кстати. Ключи выпали из рук и провалились в решетку ливневки у парадной. Пришлось разыскивать дворника с ломом. Какие-то уроды разбили в машине зеркало. По дороге на работу докопался гаишник: я пролетела на «темно-желтый». Четверть часа мы торговались на холодном осеннем ветру. В какой-то момент мне почудилось, что он из принципиальных, но все-таки дело оказалось в цене. Кривлялся, как девочка. В бешенстве я влетела в здание бывшего ДК через центральный вход, и прямиком бросилась в свою гримерку. Ольга, моя ассистентка, кинулась ко мне с порога.
– Кэнди, где ты пропала? Твой выход скоро, а у нас тут такое!
– Что случилось? Залетел кто? – я торопливо срывала с себя одежду, с ужасом понимая, что сейчас придется идти на сцену без разогрева.
– Если бы! У Иваныча в кабинете тёрки какие-то. – Она помогла мне надеть белое платье и принялась наспех гримировать. – Братва левая по всему зданию шастает. На нескольких машинах к служебному входу приехали.
Меня охватило нехорошее предчувствие. В памяти я перебирала, откуда нам могло прилететь.
– А Конни где?
– Никто не знает.
– Разберёмся. – Я впервые увидела страх в глазах Ольги. У нас в труппе работал народ не робкого десятка. – Цепляй перья.
Ольга закрепила мне на спине крылья ангела.
– Нужно еще волосы поправить. – Она схватила расческу.
– Время, Оля!
Когда сломался каблук перед самой сценой, я уже не удивилась и отправила Ольгу за другими туфлями. Спрятавшись в складках занавеса, я наблюдала за выступлением, настраиваясь на работу. Только танцы дарили мне истинную радость.
– Его нигде нет, – услышала я за спиной мужской голос. – Говорю тебе, он свалил за бугор по фальшивым докам.
– А подельницу свою с балаганом нам на растерзание бросил? – насмешливо спросил другой голос. – Нормальный перец.
– Шоу реально качает. Админ после твоего ухода обосрался, сидит сейчас коньяк хлещет и лёд прикладывает. Дрон его хорошо уработал. Подомнём под себя всю контору.
– Само собой, но я хочу пощупать этого немца за горло, кровавого орла ему сделать и бабки вернуть.
– Пощупай бабу его. Давно за ней наблюдаю. Очень даже ничего себе тёлочка.
– Привези мне ее, пощупаю.
Я стояла в кулисах ни жива ни мертва. Холодный пот струился по спине, а стук сердца отдавался в ушах. Все мои несчастья сегодня были не что иное, как знак вернуться домой. В белом платье с крыльями ангела только разборки чинить, в гримерку возвращаться после выступления опасно. Она без окон. Твою дивизию, там ключи и документы от машины. Несмотря на громкую музыку, я отчетливо слышала каждый шорох. Судя по торопливым легким шагам, мимо пробежала Ольга. Щёлкнула зажигалка, и потянуло сигаретным дымом.
– Она сейчас выступать будет, посмотришь? – снова раздался мужской голос. – Там одни буфера чего стоят.
– Нет, брателла, смотреть будешь ты, а я предпочитаю сразу товар потрогать, – усмехнулся другой. – Поеду в Репино, баньку затоплю. Как закончит, вези ко мне.
– Не упустить бы. Шустрая она, говорят. На мерине чёрном рассекает, нужно у её тачки пацанов поставить.
– Поставь. И Волка с Дэном натрави, пусть у сцены пасут. Отпляшет, мешок на голову, и привет. Не мне тебя учить. Всё, бывай!
Мужчины удалились. Я выбралась из пыльного занавеса и чихнула.
* * *
– Будь здорова! Обыскалась тебя, – запыхавшаяся ассистентка поднималась по ступенькам. Она склонилась к моим ногам и расстегнула ремешок на туфле. – Через пару минут выход.
– Ольга, я не буду выступать.
– Ты с ума сошла? – она взглянула на меня с изумлением. – Сорвешь представление! Там полный зал.
– Сюда принеси мою сумку и одежду, быстро! Отвыступались мы, похоже.
– Ладно, как знаешь. – Ольга переобула меня и, вздохнув, спустилась с лестницы, ведущей к гримёркам.
– Ты, что ли, Кэнди? – мужской голос со стороны второго выхода обжёг меня, как удар хлыста.
Я рванула к занавесу, но на мои замёрзшие плечи легли теплые ладони.
– Куда пошла?
Наглец развернул меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не влепить ему пощёчину. Из-под черных бровей на меня изучающе смотрели большие серые глаза. Высокий парень лет двадцати пяти легко удерживал меня.
– Кто вас впустил? – включила я приму и, ясно понимая, что никто не придёт, крикнула в сторону лестницы: – Охрана!
Я тянула время до начала номера.
– Ты красивая!
– Уйдите, пожалуйста, сейчас мой выход. – Близость наших тел кружила мне голову. Давно не случалось со мной такого. Я убеждала себя, что это из-за выброса адреналина. – И мне не нравится, когда меня лапают.
– Я тебя разве лапаю? – Широкая мужская грудь придвинулась к моему лицу. – Чего холодная такая?
Я ткнулась в неё кулаками.
– Отпустите меня!
И снова серые глаза заставили меня сбавить обороты. Костяшками пальцев парень прошёлся по линии моего глубокого декольте. Такого я не позволяла никому. Дыхание моё участилось.
– Нашел? – По лестнице поднимался неизвестный мне белобрысый парень с моей сумкой в руках. Он бесцеремонно ощупал меня взглядом и обратился к сероглазому: – Босс сказал, сразу после выступления её в машину и к нему на дачу.
Отрезвление наступило моментально. Не очаровывайтесь, чтобы не разочароваться. Со всего маху я ударила каблуком сероглазому по ботинку и рванулась из его цепких рук. На сцену я вылетела под первые аккорды моего номера.
Вихрь цветовых бликов ослепил. Я ухватилась за обруч и, кружась, взмыла вверх. На сцене десять полуобнаженных танцоров в черных латексных трико выдавали балетные па под тяжелый рок. Незатейливым переворотом я вышла в стойку на руках, пролетела над залом по кругу и спустилась на сцену. Танцоры сомкнулись вокруг меня в плотное кольцо и тут же отступили, незаметно для зрителя унося мои крылья. Я осталась один на один с Андреем, моим партнером по танцу. Его потное тело прижалось ко мне. Наши сердца на сцене уже год бились в унисон.
– Тебя ищут, – выдохнул он.
– Уже нашли.
Мы закружились по сцене.
– Не срывай с меня платье, – предупредила я.
Андрей согласно кивнул, лишив зрителей сладкого. Мы давно понимали друг друга без слов. Финальный каскад пируэтов, и мы замерли в поцелуе, переводя дух.
– Попробую уйти.
– Удачи.
Музыка изменилась – стиль, темп, ритм. Чёрной стаей нас вновь окружили танцоры. Обруч опустился, и я легла на него спиной. Андрей хотел закрепить на мне страховочный карабин, но я убрала его руку. Круг разомкнулся, и сменились декорации – колышущиеся полотна алого шелка и лазер. Моё изогнутое, словно изломанное тело начало подниматься вверх. Танцоры, вскинув руки, замерли. В центре сцены Андрей уже сжимал в объятиях другую танцовщицу.
Мне некогда было смотреть по сторонам во время танца, но я твердо знала – с меня сейчас не сводит взгляда обладатель серых глаз. Отчего-то в этот момент мне не думалось о подставе Конни. Меня только что предали более жестоко. Искра промелькнула и погасла. Цепной пёс ждал свою жертву внизу у сцены, чтобы в зубах отнести хозяину. Не раскисать! Обруч прошёл половину круга. Одним махом я раскачала трос, перекувырнулась, ухватившись за дугу, и прыгнула на широкий бортик лестницы. Ещё прыжок, и я побежала вниз по ступеням. Фойе пустовало. Я припустила к ближайшему туалету, надеясь через окно выбраться на улицу.
Сзади послышался топот и отборный мат.
– Дрон, нет! – раздался голос сероглазого.
От удара в спину, между рёбер, в глазах потемнело, тупая боль разлилась по телу, и я, пролетев вперёд, рухнула на бетонный пол.
Глава 3
Очнулась в машине. Звук двигателя доносился будто из потустороннего мира. Тугая повязка сжимала виски и давила на веки. Перед закрытыми глазами расплывались красно-бордовые круги. Голова разваливалась на части. Пульсирующая боль разливалась по спине, отдавая под правую лопатку. Я полулежала на чьих-то коленях. Человек одной рукой обнимал меня за плечи, а другой – зажимал бок, где нестерпимо пекло. Услышав голос, я поняла, что лежу на руках у сероглазого. Холод и страх сковали всё моё существо. Тембр голоса сероглазого с первой встречи врезался в память.
– Не понимаю, какого лешего Дрон её порезал, и так бы догнали, – кипятился он.
– Бабы не любят, вот и платит им той же монетой. Если эта овца крякнет, Князь нам яйца оторвёт!
– Она не овца.
– А кто, обезьяна? Вон на какую тачку насосала! Я пацанам сказал, чтобы мне на дачу её сегодня же перегнали. Надо доверку будет сделать.
– Езжай скорее! Я уже весь в кровище.
– Сейчас Борис Семеныч заштопает девочку! Везут его с больнички.
Мы ехали не останавливаясь, значит, дорога без светофоров. Везли за город. Если туда же пригонят мой мерс – респект им и уважуха. На своей тачке бежать сподручнее, да и терять железного друга не хотелось. Вряд ли братки меня собрались зашивать для того, чтобы убить и закопать под ёлкой. Дадут время оклематься и сдадут боссу из рук в руки. В машине нас, судя по всему, трое. Ещё кто-то пригонит мою машину. Пушечное мясо. Вот к их старшим я не хотела бы попасть, а с этими как-нибудь разберусь.
– У неё в сумке зелёных нехило. Попилим.
Конечно, нехило, я ребятам зарплату везла! Меня начал бить озноб, хотелось свернуться калачиком и сильнее закутаться в то, во что я была замотана. То ли кожанка чья-то, то ли пуховик.
– Слушай, её трясет, – сильные руки обняли меня крепче. Показалось, что сероглазый губами прижался с моему перебинтованному лбу. Я едва не вскрикнула от боли, но в мои планы не входило так быстро приходить в себя.
Машина повернула и пошла по неровной дороге. На каждый ухаб тело отзывалось болью, и я закусила губу, чтобы не застонать.
– Тише ты! Не картоху везешь! – прикрикнул на товарища сероглазый.
Вскоре машина остановилась. Хлопнула водительская дверь, и послышался звук открываемых железных ворот. Проехали ещё немного вперёд.
Парень вынес меня из машины и поднялся на крыльцо:
– Открывай скорее, она же простудится!
– Слушай, волчара, ты достал уже! Она кто, баба твоя?
– Нам её Князю нужно живой и в здравом уме доставить! Так что пошевеливайся, – буркнул сероглазый.
– Ну, потрепать за мягкие места нам её никто не запрещал, – хохотнул второй.
Меня внесли в дом и положили на кровать.
– Дэн, тащи ножницы, надо платье разрезать, – сероглазый разул меня.
Зачем разрезать на мне платье? Очень хотелось хотя бы ощупать себя и понять, что со мной. Но я не двигалась. Получалось без труда – силы покидали меня. Я балансировала на грани сознания. Послышался звук выдвигаемого ящика.
– Эти острые вроде. От бабки остались. Как думаешь, она в ауте или притворяется? – кровать промялась под Дэном, и он склонился надо мной.
Я даже перестала дышать, любое малейшее движение доставляло боль.
– Да хрен поймешь, ты её в бинты как мумию замотал. Один рот торчит.
Залязгали ножницы, и платье предательски расползлось.
– Нам рот, собственно, только и нужен, – чужие пальцы прошлись по моим губам и сдавили щеки. – Глаза ни к чему.
– Твою мать, Дэн, она крякнет, не ровен час, а тебе лишь бы присунуть, пока не остыла. Где там лепила хренов застрял? – сероглазый повернул меня на бок и ощупал рану на спине. Значит, порезали меня. Просто прекрасно! – Хорошо, что неглубоко. Но кукухой она нормально вошла в пол. Не знаю, менять повязку или подождать.
С улицы послышался звук подъезжающей машины. Я облегчённо вздохнула. Пусть врач даже работает на этих утырков, но он, по крайней мере, приведёт меня в норму. Парни вышли из комнаты. Наверное, я потеряла много крови – от слабости не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Ну-ка, ну-ка, покажите мне деваху. Не наркоманка, не знаете?
Голос мне сразу не понравился. Слишком высокий и слащавый для мужчины.
– Скорее спортсменка, комсомолка, еле догнали, – хохотнул Дэн.
– Это хорошо.
Бряцание инструментов в металлическом стерилизаторе и запах спирта пугали и разжигали недоверие к врачу. С каждой секундой я всё меньше доверяла ему. Холодные пальцы схватили мою руку и надели манжету тонометра.
– Тут заказ на почку пришел. Князь сказал, отдаст мне девочку, как вытрясет из неё всё, что ему надо. Так что, как с хрустальной вазой с ней.
Я потеряла сознание.
* * *
Очнулась так же резко, как и отрубилась. Боли не было. Только бессилие. В памяти всплыли последние слова врача. В голове пульсировало: «Заказ на почку». Бежать отсюда немедленно! Повязка по-прежнему стягивала голову, но глаза мне развязали. Тело тоже перебинтовано. Под тонким пледом холодно, хотя, судя по запаху, в доме затопили печь. В комнате темно, за стенкой музыка, хохот и крики. Пусть гуляют, лишь бы меня не трогали. Правая рука, поднятая вверх, затекла. Твою дивизию, меня пристегнули наручниками к спинке кровати. Руки-ноги – как ватные. Пить хочется. Полжизни за стакан воды. Глаза немного привыкли к темноте. Родительская дача Дэна, судя по старомодной кровати и белой кружевной салфетке, полукругом спускающейся на экран телевизора. Контуры книжных полок и здоровенный шкаф.
Открылась и закрылась дверь. Я зажмурилась. Шаги, и кто-то рядом завалился на кровать. Запах вискаря и табака ударил в нос. Это явно не Волк. От сероглазого приятно пахло парфюмом с ароматом сандала и хвои. Слюнявые губы прошлись по моему плечу. Дёргаться с пристёгнутой рукой бесполезно. Я решила и дальше изображать бревно. Может, Дэн освободит меня от наручников? Я уже не боялась насилия. Страх попасть в руки докторишки-потрошителя оказался сильнее.
Влажная ладонь шлёпнулась на мою грудь и сжала её. Я едва сдерживалась. Парень убрал руки и повернулся на спину. Да чтоб тебя! Судя по звуку, ширинку расстёгивает. Мысленно я молила небо, чтобы в комнату вошёл сероглазый.
– Лежит милая в гробу, – глупо хихикнул Дэн. Узнала я эту похотливую скотину. – Я забрался и скребу. Нравится, не нравится – спи, моя красавица. Он стянул с меня трусы и встал, покачиваясь, надо мной на четвереньки.
– Как бы тебя разложить поудобнее…
– Никак, – я двинула ему коленом, и он с диким криком вошёл головой в спинку кровати.
– Убью, стерва! – цедил Дэн сквозь сжатые зубы.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Волк:
– Ты охренел совсем? – он отбросил Дэна, прежде чем его кулак прилетел мне в голову.
– Она мне по яйцам… Сука!
– А не хрен ими трясти! Оставь её в покое! Там баб полон дом.
Волк вытолкал друга из комнаты, включил свет и закрыл дверь на защёлку. Я спряталась под пледом с головой и разрыдалась. Зад сероглазого грузно опустился рядом на кровать.
– Не бойся, Кэнди, он не тронет больше, – Волк стянул плед с моего лица.
– За что? Что я вам сделала?
– На деньги серьёзно кинула. Отдашь бабки – останешься в живых.
Очень хотелось съязвить, что без почки я вряд ли долго протяну, но решила пока не открывать все карты.
– Я никого не кидала!
– Ну так немец твой кинул.
– Так он и меня кинул! – я мысленно возликовала, что удалось вывести Волка на разговор.
– Не сдашь его, отвечать придётся тебе. Князь таких штучек не прощает.
– Но тебе-то лично я чем насолила?
– А я на тебя зла и не держу.
– Работа такая? Денежки вышибать, – не сдержалась я.
– А у тебя какая работа? – усмехнулся Волк. – Так что одним миром мазаны.
– Я пить хочу.
– Сейчас принесу…
– Нет, не уходи, – вскрикнула я и схватила его за руку.
Он улыбнулся, и его сильные пальцы переплелись с моими.
– Не бойся. Дэн там уже нашел утешение в других объятиях.
Волк встал и вышел из комнаты. Я взглянула на тумбочку, в металлическом лотке лежали одноразовые шприцы и ампулы. Рядом стояла пластиковая баночка с дефицитным французским снотворным. Лечение по высшему классу. Волка долго не было, и мне стало не по себе.
– Чаю тебе горячего надо, – он вернулся с бутылкой воды, увенчанной перевернутым стаканом и чашкой. – Пить больше.
В душе расцвела надежда. План побега обретал реальные очертания. Теперь нужно слезть с короткого поводка.
– Мне бы в туалет, – жалобно попросила я.
– А дойдёшь? – Волк поставил на тумбочку чай и бутылку с водой.
– Попробую.
Он достал ключ из заднего кармана джинсов и расстегнул замок. Я поморщилась от боли, опуская руку. Волк сунул наручники в тумбочку.
– Надень хотя бы это. – Он стянул с себя футболку, помог мне сесть и одеться. – Пойдём.
Я поднялась, опираясь на руку Волка. Голова закружилась. Дошла, хромая, до двери, и поняла, что побег под угрозой. Стыдно признаться, но в этот момент мне пришла в голову мысль соблазнить сероглазого и перетянуть его на свою сторону.
– Удобства на улице, – предупредил он.
– Глоток свежего воздуха – то, что нужно.
Мы вышли в коридор. Под тусклой лампочкой плыла радужная поволока. В нос ударил пряный конопляный кумар. Вдоль стены стояли перевязанные бечёвками упаковки газет и плотно набитые высокие целлофановые пакеты. Из соседней комнаты доносились громкие стоны. Я заглянула туда и тут же отвернулась с отвращением. На столе лежала раздетая девушка, между её бедер пыхтел Дэн, а двое голых незнакомых мне парней стояли рядом и ожидали своей очереди. Волк подхватил меня на руки и понёс по коридору.
– Я же говорил, Дэн уже и думать забыл про тебя.
Мы прошли мимо ещё одной комнаты. Из-за закрытой двери доносились крики страсти. Я мысленно вознесла хвалу небесам. Не иначе как Божья искра промелькнула между мной и Волком в пыльном занавесе за сценой старого ДК.
Волк толкнул ногой дверь и поставил меня посреди тесной прихожей. На вешалке висели чёрные кожанки вперемешку с яркой женской одеждой. Я насчитала шесть мужских курток, красное пальто, золотистый плащ и белый полушубок из искусственного меха. По одной девочке на двух пацанов. Впрочем, только что видела вариант и хуже. Живут, как звери. Очередь к течной суке. Мерзость.
– Там холодно, – Волк посмотрел на мои голые босые ноги, снял с вешалки пальто и накинул мне на плечи. От него удушающе пахло ландышем, и меня замутило.
– Не сахарная, – сбросила я Волку обратно на руки красный балахон. – На ноги лучше дай что-нибудь.
– Выбирай что хочешь, – усмехнулся Волк.
Он надел на голое тело куртку и сунул ноги в короткие, замызганные грязью калоши. Я посмотрела на разномастные кроссовки и кэблы, шагнула в угол и вставила ноги в старые резиновые сапоги.
– Веди.
– Да ладно, что ты как на зоне? – уголки губ сероглазого снова дрогнули.
– Сплюнь! – Меня качнуло, и Волк подхватил меня под руку.
Он распахнул дверь в осеннюю промозглую ночь. Шершавая холодная стена сруба оцарапала ладонь, когда я спускалась по ступеням крыльца. Волк придерживал меня с другой стороны и ворчал:
– Вот надо тебе было весь этот цирк с конями устраивать?
– Уж лучше цирк с конями, чем у твоего босса на кукане.
– Отдай то, что ему надо.
– Сказала же, я не в теме.
Мы свернули за угол, и я увидела свою машину. Сердце радостно забилось. Хорошо бы, конечно, раздобыть ключи, но любимый мерс я открою и без них. А завести – не проблема. Запасной комплект у меня под сиденьем заныкан как раз на такой случай. Документы нужны, факт. Придётся раздобыть новые. Я украдкой взглянула на Волка. Он думал о своём.
* * *
На обратном пути силы меня оставили, и ступени крыльца мне уже было не одолеть. Волк поднял меня, отнёс в постель и напоил чаем.
– У тебя есть девушка? – заехала я на кривой козе.
– Предлагаешь свою кандидатуру?
Мне хотелось разбередить его душу. Волк снял куртку и остался в одних джинсах. Работая в эротическом шоу, я каждый день видела красивые мужские торсы, но ладное тело Волка меня смутило. Я понимала – разделся он не для танцев.
– Вид у меня сегодня не тот, – вздохнула я.
– Не возражаешь, если я прилягу рядом? Устал как собака сегодня.
Прямо Версаль! Еще, может, ножкой шаркнет.
– Если поможешь мне надеть белье.
И снова уголки губ дрогнули. Он отыскал на полу мои трусы и натянул их на меня. Я почувствовала себя увереннее.
– Плед холодный, давай под одеяло заберёмся? – я обхватила себя за плечи.
Волк удивлённо уставился на меня.
– Ты же здесь спать будешь? – убаюкивала я его бдительность.
– Да, – сказал он, подумав. – Только укол тебе сделаю. Обезболивающий.
В доме все уже угомонились, и казалось, что мы одни.
– Я бы ещё чаю выпила, – мне нужно было кровь из носа выставить его из комнаты, хоть ненадолго.
Волк включил настольную лампу под зелёным абажуром с золотистой бахромой, погасил большой свет. Я забралась под одеяло. Волк сдёрнул покрывало, перепачканное моей кровью, скомкал его и швырнул в угол комнаты.
– Тебе с сахаром?
Я кивнула, чувствуя себя последней сволочью. Когда Волк вышел, я налила в стакан воды, вытряхнула из упаковки три таблетки снотворного и раздавила их на листке бумаги металлическим лотком. Порошок высыпала в стакан и размешала шариковой ручкой. Осталось уговорить Волка выпить. Вот только даже такое лёгкое дело – приготовление чудодейственного напитка, далось мне с трудом. Лоб покрылся испариной.
Волк вернулся и с подозрением взглянул на меня:
– Ты вставала, что ли?
– Куда мне? Воды напилась и впрок налила. – Убедительно-честное выражение моих зелёных глаз с поволокой действовало безотказно. – Поставь пока чай на тумбочку. Мне, наверное, и вправду обезболивающее не помешает.
Волк сделал мне укол. Рука у сероглазого на удивление оказалась легкая.
– Аппетитная ты девочка, – он снова укрыл меня и, стянув джинсы, нырнул ко мне под одеяло, – будешь хорошо себя вести, приглашу на свидание и даже провожу до дома.
– До чьего дома? – рассеянно спросила я, размышляя, как вызвать у него приступ жажды.
– Иди ко мне. – Он просунул одну руку мне под шею, а вторую под футболку. – Какие грудки у тебя, малышка.
Его губы, вкусные, мягкие, прильнули к моим. Разум затуманился то ли от укола, то ли от поцелуя. «Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу».
Лишь Андрей на сцене мог так беспардонно ласкать меня, остальные жёстко расплачивались. Со мной творилось невероятное. Я лежала в постели опричника моего врага и таяла снежинкой в тёплых ладонях. Жар горячего мужского тела дурманил разум. Я целовалась, как в первый раз. По нервам бежал ток, пробуждая во мне желание отдать всю себя. Я сжимала крепкие плечи Волка и упивалась нашей близостью. Был ли это инстинкт самосохранения, или загадочная химия любви, я не знала и не хотела знать.
– Лапа моя, – Волк навис надо мной, тяжело дыша, – красивая, сладкая.
Его пальцы кружили в самых потаённых местах. Серые глаза Волка обезоруживали. Никто не смотрел на меня с такой любовью. В бездонном взгляде не было похоти. Я забыла о бинтах и боли. Схватив Волка за шею, я вновь прижалась к влажным, мягким губам.
Из коридора послышался мат. Упало металлическое ведро, и в дверь заколотили кулаками:
– Волк, твою мать, – послышался голос Дэна. – Харэ там стриптизёрку шпехать в один ствол, Руслан передозил.
Меня будто в прорубь кинули.
– Как достали! – Серые глаза Волка потемнели, и он настороженно взглянул на меня. – Лапуль, я сейчас.
Он выбрался из постели под монотонный стук и брань, натянул джинсы и распахнул дверь. Дэн попытался заглянуть через плечо Волка, но тот вытолкал его в коридор и вышел следом. Снова послышался грохот.
– Да ты рехнулся? Из-за бабы бросаешься? Её Князь не сегодня завтра на ножи поставит.
Я замерла, чтобы расслышать ответ Волка, но раздались лишь удаляющиеся шаги. Вот это я поплыла. Нашла время и место. А если меня завтра отвезут к Князю? Сев на кровати, я машинально протянула руку к стакану с водой, но вспомнила, что там, и напилась из бутылки.
Я доковыляла до окна и увидела свой мерс. Знать бы, что ворота не заперты – ищи ветра в поле. Я дёрнула ручку, и окно легко открылось. Оглядела комнату. В углу стояла допотопная ножная швейная машинка «Зингер». Портновская метровая металлическая линейка нашлась рядом, у стены. В ящике стола среди потрёпанных колод карт, шариковых ручек, крышек для закрутки и пачек семян нашёлся перочинный нож. Я со страхом глянула в овал маленького зеркала. Ничего страшного не увидела, кроме замотанного лба. Моё внимание привлекла пачка чёрно-белых фотографий. На первой беззубо улыбался белобрысый мальчик в рубашке, шортах, колготках и сандалиях. Под мышкой малыш держал мяч. У меня было похожее фото, только на нём я обнимала медвежонка. Такие портреты делали раньше в детском саду. Я перевернула картинку и прочитала:
– Дениска, пять годиков, – вздох вырвался из моей груди: – Дениска… Что же из тебя выросло?
Послышались шаги. Я схватила нож, задвинула ящик и едва успела плюхнуться обратно в кровать. Дверь открылась, и в комнату заглянули двое темноволосых пацанов в одинаковых синих спортивных штанах. С виду мои ровесники – чуть за двадцать. В плане торсов до Волка им далеко, да и по рангу явно ниже. Они смотрели на меня, как на экзотическую птицу.
– Клёвая, – кивнул один другому.
– Ага.
Парни вошли в комнату и уселись на кровать, будто меня там и не было. Я повернулась набок, зажав нож в кулаке, и закрыла глаза. Охрану, значит, прислали. Вот только Дэн или Волк? Послышался писк игры в тетрис. Детский сад! Из кухни доносились голоса, но я уже не различала, кто говорит. Губы коснулись моей шеи, ладонь легла на плечо, но я уже не понимала: сон это или явь.
Глава 4
С улицы доносилась невнятная болтовня, на кухне громыхала посуда, в воздухе пахло кофе и яичницей с копчёным салом. Я впервые в жизни проснулась в мужских объятиях и не сразу поняла, где нахожусь. Голова покоилась на смуглом плече. Чувство покоя и защищенности окутало меня мягким облаком. Я уже узнавала Волка по запаху, дыханию, прикосновению. Сероглазый вырос в глазах ещё больше. Ведь он не тронул меня ночью без моего согласия. Мелькнула мысль, что он побывал в постели одной из девушек, снял напряжение. Нет, подумала, Волк не такой. Я погладила руку с крупными венами.
– Брателла, вставай! Доктор приехал, – в комнату без стука заглянул Дэн, и я, закрыв глаза, вжалась спиной в грудь и живот сероглазого.
Меня прошиб холодный пот. Дверь захлопнулась. Часы на запястье Волка показывали десять утра. Голова, ушибленные рука и нога ныли. Рана на спине не напоминала о себе, пока я не шевелилась. Во рту пересохло. Я выбралась из-под тяжёлой руки, безвольно упавшей на постель, и взглянула на тумбочку. Стакан опустел. Я вырубила своего единственного защитника в бандитском логове и беспечно проспала всё на свете. Перочинного ножа под подушкой не оказалось. Я чувствовала себя школьником, не готовым к экзамену, и, свесив ноги с постели, судорожно искала пути отступления.
– Волк, твою мать! – Дэн распахнул дверь и застыл, уставившись на меня.
– Привет! – нервная усмешка искривила мои губы.
Я впервые смогла нормально рассмотреть этого парня. Коренастый, на голову ниже Волка, с белым ёжиком волос и опухшим после пьянки лицом. Он тоже изучал меня.
– Где тут наша больная? – в дверях показался Борис Семёнович.
Его голос соответствовал внешности: невысокий, лысоватый, с яйцевидной головой и брюшком, вываливающимся из брюк. Я смотрела на доктора, готовая вцепиться ему в глотку, если он посмеет прикоснуться ко мне.
– Эта больная, походу, Волка вырубила, – Дэн обошёл кровать и потянул друга за плечо. Тот повернулся на спину и всхрапнул. – Тьфу, живой вроде.
– Денис, я же просил вас не трогать девушку. – Борис Семёнович участливо посмотрел на меня. – Надеюсь, вас не обижали здесь?
Ну просто отец родной!
– Я бы даже сказала, мы подружились, – включилась я в игру и вытащила из арсенала одну из обворожительных улыбок.
– Замечательно, – умилился врач и обратился к Дэну. – Напился он, что ли? Забирай его отсюда! Нам нужно побеседовать с Юлией.
Думаю, врач уже знал даже мою группу крови. Сиял Борис Семёнович как фарфоровая супница на званом обеде.
– Не пьёт он совсем, – буркнул Дэн и похлопал друга по щекам.
Я забралась на кровать и тоже склонилась над Волком.
– Скорее всего выпил снотворное. Приготовила себе на ночь. Да не понадобилось.
За спиной послышался звук открываемой упаковки.
– Ого! Тут не хватает трёх штук.
Дэн схватил меня за шею:
– Себе, говоришь, приготовила?
– Оставь её! – взвизгнул Борис Семёнович. – Пошёл вон отсюда!
Дэн отпустил меня, злобно блеснул глазами и вышел.
В этот раз на улицу меня сопровождал врач. Яркие наряды исчезли с вешалки. Я сунула ноги в уже знакомые сапоги и вышла из дома. В сумерках пасмурного утра я задержалась на ступенях и бегло осмотрела двор. По одну сторону забора стоял покосившийся парник с прорванными стенками, и темнели грядки. Рядом с крыльцом – рябина. Я сорвала гроздь налитых оранжевых ягод и сунула в рот. Горечь, как вкус моей незадавшейся любви. Ворота на вид хлипкие, машиной вышибу. Справа от них – чёрный джип и девятка. Пацанские тачки резвые, но до моей коняшки им далеко. Авто докторишки на улице, наверное. Куда поворачивать, помню. Хорошо бы колёса мальчикам спустить, но я проспала этот счастливый момент.
– Юлия, пойдёмте! – Борис Семёнович подхватил меня под локоть. – Простудитесь.
За углом моя машина будто только и ждала меня. Вздох вырвался из груди и навернулись слёзы. Я вытерла их кулаком и закусила губу. На эту сторону выходит только одно окно. Значит, можно спокойно выбраться наружу, линейкой открыть машину, завестись и рвануть напролом. Вот уж не думала, что однажды забытые в машине ключи спасут мне жизнь. Конни тогда купил в ближайшем магазине линейку и научил меня очередной премудрости.
В дом я вернулась, едва сдерживая ликование. Проходя мимо кухни, я увидела за столом четырёх парней. Они уминали яичницу, закусывая зеленым луком. У меня заурчало в животе, и я вспомнила, что сутки не ела. Дэн со стаканом рассола сидел в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Он даже не повернул голову в мою сторону, в отличие от остальных.
В комнате я забралась под одеяло и тронула Волка за плечо, он причмокнул губами и повернулся на другой бок.
– Сейчас я верну его в строй. – Врач открыл чемоданчик и набрал в шприц лекарство. – И поставлю тебе капельницу. Ты потеряла вчера много крови, нужно восстанавливаться.
То, что Борис Семёнович ратует за мое здоровье, только радовало. В этом доме меня за жильца на белом свете не считали. Эдакая овечка на заклание.
– Денис, забирай приятеля, – крикнул врач. – Он скоро очухается.
Дэн вошел и усадил Волка на кровати.
– Твою мать, – первые слова сероглазого меня не обрадовали. – Башка раскалывается.
– Стриптизерке своей спасибо скажи. – Дэн закинул его руку себе за шею и поднялся вместе с ним. – Овца конченная.
Парни вышли из комнаты, и врач закрыл дверь. В голове мелькнула шальная мысль пришибить его чем-нибудь тяжелым. Я обвела глазами комнату, но ничего подходящего, кроме вазы с сухоцветами, мне на глаза не попалось.
– У тебя документы с собой? Если в больницу ехать, нужны будут, – хлопотал возле меня врач.
– Вы у ребят своих спросите, меня сюда без чувств привезли.
– Бедная девочка, я поставлю тебя на ноги, – медоточил Борис Семёнович.
– А вам-то какой в том интерес? – улыбнулась я. – Они меня отпускать не собираются.
– Это мой врачебный долг, – громко сказал он и доверительно прошептал: – Я помогу тебе. Перевезу в больницу, а там посмотрим.
«Оскар» нашел бы своего героя, снимайся Борис Семёнович в кино.
– Спасибо, – я потупила глаза, выискивая повод встать с постели.
Дэн спутал все мои карты. Он вошел в комнату сунулся в ящик тумбочки и достал наручники.
– Руку давай сюда, – потребовал он.
– Только не правую! – С лица врача на миг слетела маска, но тут же он улыбнулся мне: – Не доверяют нам с тобой.
Я протянула Дэну руку, и он пристегнул меня к спинке кровати.
– Загляну к тебе попозже, – подмигнул он мне.
Я похолодела. Неужели Волк отступился от меня? Ведь только он знал, где лежат наручники.
Борис Семёнович поменял мне повязки, поставил уколы и установил около меня штатив для капельницы. Я закрыла глаза в надежде, что доктор хоть ненадолго уберётся восвояси. Тугой жгут стянул плечо.
– Работай кулаком, – приказал врач.
Я молча повиновалась, и острая игла ткнулась мне в вену.
– Тут минут на сорок, – пробубнил врач, похлопал себя по карманам и потопал к двери.
Мысленно я поблагодарила небеса. Но тут же дверь хлопнула снова. Я поняла, кто вошёл, но не открыла глаз.
– Ну и на хрена ты это сделала? – в голосе Волка слышалась обида.
– Что именно? – я посмотрела на него в упор.
Волк стоял, облокотившись на спинку кровати.
– Снотворное мне подсыпала…
– И уговорила тебя его выпить. Ты ерунды-то не неси. Я себе сделала на случай, если твои приятели решат со мной позабавиться.
– А это, – Волк показал мне перочинный нож. – Неужели ты не поняла, что я не отдам тебя никому?
– И даже Князю? – пора было заканчивать с сантиментами и расставлять точки над «ё».
– И даже Князю. Но ты всё решила по-своему.
Или Волк чересчур самонадеян, или врёт. Конни по мелкому не работал, а потому не хватило бы у парня ни зелёных, ни деревянных рассчитаться за мои грехи со своим боссом. А просто так меня ему не отдали бы.
– Если бы я хотела убить тебя, мы не разговаривали бы сейчас. – Осталось просто доиграть роль. Мыслями я уже сидела за рулём своей машины. – Мы встретились с тобой не в то время и не в том месте. Мне никогда не было так хорошо, как этой ночью. Я хочу, чтобы ты просто знал об этом.
Волк исподлобья посмотрел на меня. Взгляд серых глаз действовал на меня разлагающе.
– Меня сегодня перевезут в больницу?
– Да.
Прозвучало как приговор.
– Можно я посплю полчаса? – слабым голосом попросила я.
Больше разговаривать не о чем, время пошло на минуты. Волк, пошатываясь, подошел ко мне ближе и сел на кровать.
Тыльной стороной ладони он провел по моей щеке.
– Я тебя…
– Волчар, Дрон звонит, – Дэн просунул голову в дверь и недовольно зыркнул в мою сторону.
– Иду… – Волк с трудом поднялся с постели и повернулся ко мне. – Спи спокойно, никто тебя не тронет.
Он вышел из комнаты, и я услышала, как он рявкнул на Дэна:
– Оставь девку в покое!
Я зубами вытащила иглу из вены и потянулась к наручникам. Игла предательски выскользнула. Я обернулась. Прозрачная трубка, покачиваясь, повисла вдоль штатива. Я попыталась достать её ногой и чуть не свернула всю конструкцию. Размотав повязку на голове, я нащупала затерявшуюся в волосах шпильку. Расстегнуть наручники не составило большого труда.
На цыпочках я прокралась к шкафу и распахнула дверцы. Синий шерстяной костюм с эмблемой «Олимпиада-80» сел на меня как влитой. Обувь лежала под вешалками, завёрнутая в газету. Мокасины не очень шли к костюму, но главное, пришлись впору. Натянув на голову вязаную шапку, я выудила из угла железную линейку и распахнула окно. Свежий воздух ворвался в комнату, запахло близкой свободой. Я перемахнула через подоконник, спрыгнула, едва сдержав крик – рана в спине напомнила о себе острой болью. Я выглянула за угол. Никого. Открыв машину, я выудила из-под сиденья запасные ключи и завела мотор. Его тихий гул прозвучал в сердце волшебной музыкой. Я перекрестилась, включила передачу и рванула к воротам. Первый же удар в них дал понять, что план провалился. Выскочив из машины, я рванула к калитке и выбежала на пустую дорогу. По обеим сторонам тянулись опустевшие дачи.
– Стой, гадина!
– Кэнди, нет!
– Держи её, уйдёт.
Вперемешку с отборным матом мне вслед неслись проклятья. Я не стала долго раздумывать, нырнула под соседние ворота и забилась в будку.
– Она не могла далеко уйти! У неё… – заголосил было врач, но его будто кто-то придушил.
– Открывайте ворота! Когда она успела ключи стащить? Выкатывайте мерс! Нужно её у шоссе вылавливать. Руслан, Кир, поднажмите.
Я разжала кулак и посмотрела на ключи от машины. Как хорошо, что у них не хватило ума заглянуть в мою сумку. Где-то далеко надрывно лаяла собака, послышался рёв мотора, и мимо ворот промчались две машины. У забора послышались незнакомые голоса:
– Нахрена Волк врача замочил?
– Князь за эту бабу голову отвернёт, а так на докторишку спишут.
– Хэзэ, короче. – Калитка жалобно заскрипела, но не поддалась. – Тут закрыто.
– Может, под забором пролезла?
– В такую грязь рухнула? Ты чего?
Оглядела себя и ужаснулась. Мокрая, грязная, я тряслась от холода и страха. Если парни сюда зайдут, то непременно сунутся в будку. Рассчитывать на хорошее отношение Волка уже не приходится.
– Она скорее дальше нырнула. Смотри, вон там в заборе дырень какая.
Парни убрались. Выждав пару минут, я выглянула из-под забора. Никого. Выкарабкалась на дорогу и бросилась к своей машине. Бампер помят и фара вдребезги. Дубль два. Панель приборов приветливо вспыхнула яркими огоньками. Мотор, передача, сцепление, газ, и я помчалась, маневрируя среди луж и ям.
Выскочила на шоссе и через двойную сплошную рванула налево. Интуиция меня не подвела. Вскоре показался указатель на Петербург. Держали меня парни в тридцати километрах от города по Мурманскому шоссе. Самое главное – проскочить без документов пост ГАИ. В милицию я, конечно, идти не собиралась. Оттуда меня под белы рученьки вернули бы Князю.
Небеса сменили гнев на милость, и до коммуналки на Техноложке я добралась без приключений. О моем любимом лежбище знал только Конни. Он мне и купил здесь комнату.
– Катя, здравствуй! Ты откуда грязная-то такая, – подслеповатая соседка, старушка лет семидесяти, всплеснула руками.
– Привет, Марьиванна, самосвал обрызгал.
Для обитателей коммуналки и некоторых моих знакомых я была Катей Громовой. Фальшивые документы мне выправил Конни. Фамилия Сани, моего первого возлюбленного, досталась мне случайно. Я сначала хотела отказаться, но потом приняла это как знак. Не знаю, правда, какой. Давно уже поняла – просто так в жизни ничего не бывает. Я прошла в свою комнату, закрылась на ключ, села на пол и зарыдала. Я вырвалась из ада, но плакала не поэтому. Волк убил человека ради меня, а не чтобы прикрыть тылы. Впервые я встретила мужчину, который не пожалел бы для меня своей жизни. Встретила и потеряла.
– Катюша, поставить чайник? Пирог сегодня испекла. Вкусный! – Мария Ивановна, как и прочие соседи, благоволила ко мне. Я выручала их деньгами и помогала с продуктами, когда приезжала сюда пожить.
– Спасибо! Только умоюсь с дороги, – я размазала слёзы грязными кулаками по лицу и поднялась.
Яблочный пирог, сладкий чёрный чай и болтовня соседки убаюкивали. Но расслабляться было рано. Железная коняшка под окном могла выдать меня. Окна, наполовину заклеенные фольгой, надежно хранили меня не от солнца. Я нажала на пару кнопок под подоконником, и его крышка медленно поднялась. Я улыбнулась. Перетянутые резинками пачки денег, пистолет, драгоценности и документы хранились здесь как в Швейцарском банке. Я вытащила несколько купюр, оделась и, собрав последние силы, отогнала машину в давно пустующий гараж отца. Обратно я вернулась на такси.
– Мишка, узнал? Помощь твоя нужна, – позвонила я знакомому парнишке из военно-медицинской академии.
– Катюша?
– Она самая. Захвати свой походный чемоданчик и приезжай.
Я продиктовала адрес. Не могу утверждать, что Михаил поверил в мой рассказ про напавших на меня в ночи бандитов. Он относился к людям, которые не задают лишних вопросов. Тем более что я помогла отправить его маму на лечение в Германию.
Своим родителям я наврала, что уехала в Прибалтику и с чистой совестью исчезла из жизни. Месяц провела в постели под чутким наблюдением моего приятеля, не рискуя выходить на улицу. Мысли о Волке гнала прочь, но он приходил ко мне в снах.
В конце ноября мы с Михаилом купили жигули «восьмёрку». Я попросила его оформить машину на себя и выписать мне доверенность. Подъехав к старому ДК, где базировалось наше шоу, я поднялась по ступеням и с замиранием души переступила порог. Знакомые стены, знакомые афиши. Комок подступил к горлу, но я сдержала слёзы. Чёрный парик и макияж изменили мою внешность до неузнаваемости. У вахтёрши я выведала, что администратор наш умер от инфаркта в день, когда меня похитили. Нашли его утром в машине. Танцовщиц после рокового представления бандиты увезли с собой, и больше их никто не видел. Парни разбежались. А приму – меня то есть – убили прямо здесь, а тело забрали с собой. Милиция покрутилась денёк-другой и больше не появлялась.
Я вернулась домой и прибрала бутылку коньяка. На следующий день мне здорово влетело от Михаила. И тут же мы вместе нарезались. Декабрь тянулся мучительно долго.
Глава 5
Я отремонтировала «мерседес» и поняла, как соскучилась по его комфорту. С большой неохотой выбралась я из его теплого салона на улицу, закрыла машину и спрятала ключи в кармашек кожаной сумки. Из чёрных туч валил снег. Крупные хлопья мягко ложились на землю и тоскливо скрипели под ногами. Завтра придется брать у дворника лопату откапывать железного коня. Крещенский мороз забирался под короткую кожаную куртку и пронизывал до костей. Редкие фонари мазали опустевший двор тусклым светом. Покосившиеся качели, исписанная непристойностями трансформаторная будка, сваленные посреди дороги решетки от разломанной ограды. Когда выстроенная по кирпичику жизнь рухнула в одночасье, у меня появилось время оглядеться по сторонам. Питер девяностых мало чем отличался от революционного Петрограда.
Наконец-то парадная. Сейчас дерну кофейку… Нет, лучше коньячку, и лягу в ванну с книжкой. А завтра – во Псков. Нервишки подлечу на свежем воздухе, пока документы готовятся.
Я не сразу сообразила, что за джип раскорячился посреди дороги и дымил выхлопами. Раньше он мне на глаза не попадался. Я развернулась и, стараясь не выказывать спешки, засеменила обратно к своей машине. За спиной раздался звук открываемых дверей. Сердце замерло испуганным котенком, и я бросилась наутек. Но в ботфортах по льду особо не разгонишься. Грохот шагов преследователей приближался и отдавался жутким эхом в голове. Я выхватила пистолет из наплечной кобуры, но доля секунды, и от толчка в спину я пролетела вперед и рухнула на колени. Еще мгновение, и я задохнулась от нестерпимой боли в вывернутых назад руках. Холод металла коснулся кожи и на запястьях защелкнулись наручники.
– Помо… – крикнула я, но отключилась от удара по затылку.
Рокот двигателя и крен на поворотах привели меня в чувство. Я лежала на спине, боясь шелохнуться. Перед глазами, завязанными тугой повязкой, расплывались круги и мельтешили черные мушки. Руки затекли, и очень хотелось повернуться набок. Голова лежала на чьих-то бедрах, а ноги, согнутые в коленях, на сиденье. Шершавая ладонь ласкала мою грудь, задрав лифчик. Вторая рука гладила меня по волосам. Запах кожаной куртки, сандала и хвои – я безошибочно узнала человека, чей член красноречиво уперся в мой затылок. Я молчала в надежде подслушать разговор.
– Хочу ее, Дэн, у нее такие грудки! – Волк поцарапал ногтем горошину соска и проник рукой мне под джинсы. Я сжала бедра, но палец уже раздвигал мои складки и сминал бугорок. – Она вся течет.
Мое возбуждение смешивалось с липким страхом расстаться с девственностью, а может и с жизнью под бандитами.
– Ты чего, братишка? Остынь! Хочешь, чтобы нам в этот раз голову за нее отвернули?
Рука вновь легла на грудь, а ко мне вернулась способность дышать.
– Я хочу ее! – Волк елозил подо мной.
– Она еще не пришла в себя?
– Нет, ты ей саданул от души.
– Я бы тоже, ей лучше засадил, чем саданул. Но может, нам что-то и перепадет. Ночка предстоит веселая.
Похоже, меня везли прямо к Князю и не просто для плотских утех.
– Какого черта? – Я потерлась затылком о член, надеясь распалить желание Волка еще сильнее.
– Лежи тихо! – Волк вернул лифчик на место и большим пальцем очертил контур моих губ.
– Может договоримся? – Я с трудом села. Руки-ноги тряслись, а голова раскалывалась, как с похмелья. – Чего сразу по голове бить?
– Договорилась уже! Рот закрой! – Дэн не миндальничал со мной. – Забыла, как нагрешила?
– Чем? Все ходы записаны, и я чиста, как снег в полях. Впрочем, в жизни всегда есть место подвигу. Конни четко подставил меня.
– Это ты не нам сейчас будешь рассказывать.
Машина остановилась, и Волк развязал узел на моем затылке. Его серые глаза смотрели плотоядно, и я не понимала, можно ли вновь зачислить его в союзники. Воспоминания о жарких прикосновениях затуманивали разум. Кровь прилила к щекам, а низ живота свело судорогой. Уголки губ Волка дрогнули. Всего на долю секунды я увидела того парня, который являлся мне во снах. Ласкового, сильного, смелого, способного заслонить меня от любой беды.
Дэн открыл дверь и за шкирку выволок меня из машины. Фонари не горели, но по редким освещенным окнам девятиэтажек я поняла, что меня привезли в один из спальных районов. Похоже, на север города. По моим подсчетам шел второй час ночи, потому и на улице ни души, даже самые запоздалые собачники уже спали. Звать на помощь – себе дороже. Около двери мусоропровода скучковалась за день гора пакетов мусора. В подъезде воняло сыростью и мочой вперемешку с табачным дымом. Мы молча поднялись на лифте. Дэн, широко расставив ноги, пялился на меня, как на кусок мяса в магазине. Волк, прислонившись к стене, изучал раздавленный окурок на полу. Дверь квартиры на последнем этаже открыл короткостриженый светловолосый мужчина в одних джинсах.
– Какая хорошенькая! – Я ощутила на плечах силу его жилистых татуированных рук. Он прижал меня спиной к стене, и от одного взгляда холодных как прорубь глаз рана под лопаткой заныла. – Жалко резать даже. Но мы сначала развлечемся.
– И вам добрый вечер, – я старалась выровнять дыхание: «Пробивает специально, гад, до сердца».
– Оставь ее пока, Дрон, – раздался насмешливый голос.
Из кухни шагнул мужчина лет сорока с зализанными назад черными волосами. Ладно сшитый костюм-двойка сидел на нем как влитой, на шее поблескивала золотая цепь толщиной с палец.
– Здравствуй, Кэнди! Проходи, гостьей будешь.
– В гости по своей воле ходят, а не в наручниках.
– Это смотря к кому, сударыня, – он кивнул Волку, и тот тут же освободил мои руки.
Я потерла покрасневшие запястья и обвела взглядом маленькую прихожую. Старые обои на стенах с масляными пятнами около выключателя, облупившаяся краска на косяках, рваный линолеум, неровные стопки запылившихся книг великих классиков на полке, гардеробная с треснутым зеркалом. Съемная хата. Я принюхалась: травкой так и балуются. Выйти из этой квартиры нужно вместе с боссом, иначе меня отсюда вынесут в мешке. Может, даже не в одном».
– Как могу к вам обращаться? – я послала Князю улыбку Моны Лизы.
– Обращаться к тебе буду я, – недружелюбный авторитет вернулся в кухню, послав мне кривую ухмылку.
– Дрон, мы останемся? – Волк бросил на меня восхищенный взгляд, и я поняла, что это по-прежнему единственная брешь во вражеском окружении.
– Конечно, оставайтесь, – облизнула я пересохшие губы и умоляюще посмотрела в его серые глаза. – Кто же меня потом до дома проводит? Вы такой высокий, красивый, сильный.
Дрон удивленно изогнул бровь, и двумя пальцами со сбитыми костяшками взял меня за подбородок:
– А кто тебе сказал, что ты туда вернешься? Двигай на кухню, – он подтолкнул меня вперед. – Что, Волк, я слышал ты запал на эту девочку? Еще пощупаешь ее за буфера. В комнату идите пока.
Мне как будто в спину выстрелили. На ватных ногах я вошла в прокуренную тесную кухню и села на прожженный сигаретами дерматиновый диван. На столе – бутылка виски, пачка дорогого курева, два стакана и пепельница с окурками. Из закуски – кружочки лимона на блюдце и поломанная шоколадка.
Князь прошелся по мне взглядом.
– Выпьешь? – На его пальце поблескивал перстень с бриллиантами, а на запястье – золотые часы.
– Выпью, – я расстегнула молнию на куртке.
Дрон поставил на стол чистый стакан, и Князь самолично налил мне виски.
– Лед есть? – огляделась я, примечая тяжелые предметы и кухонные ножи.
Дрон молча достал из морозилки пригоршню льда и кинул в мой стакан. Мы выпили не чокаясь. Дорогое пойло обожгло горло и согрело заледеневшее от ужаса нутро.
– Как думаешь, зачем привезли тебя сюда?
– Не ради удовольствия, – я выудила сигарету из его пачки, хотя уже полгода, как завязала с этим делом.
– Правильно понимаешь. – Князь дал мне прикурить от массивной черной бензиновой зажигалки. – Еще какие мысли?
– Никаких, если честно, – я выпустила вверх три кольца дыма. – Я чиста перед законом и людьми. Денег у меня нет, а проблем – выше крыши. Раз уж вы меня сюда притащили, то наверняка знаете все. Шоу вашими стараниями накрылось медным тазом, организатор свалил за бугор, администратор крякнул, а я провалялась в больнице месяц и осталась у разбитого корыта.
– Вот про организатора твоего мы и хотели потолковать, а ты все бегаешь от нас…
Передо мной на стол легли договоры и счета. Обвинения Князь выдвигал серьезные и угрозы тоже. Конни успел перед отъездом прокрутить аферу на крупную сумму, потому и свалил так поспешно, наплевав на меня. Жестокая месть за то, что я его бортанула. Впрочем, он сделал это, скорее всего, чтобы я, теряя тапки, рванула искать его в Германии.
– Не знаю ничего об этом контракте, – отодвинула я документы.
– Значит, ты поможешь нам найти своего подельника.
– Он бросил меня.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
– Да… Поверьте, у меня нет никаких оснований покрывать его. А после этого, – я кивнула на бумаги, – придушила бы герра Кляйна своими руками.
Князь взглянул на меня с усмешкой, встал и тронул Дрона за плечо. Он потащил меня за шкирку прочь из кухни.
Я уперлась руками в пошарпанные дверные косяки:
– Да не знаю я ничего! Жизнью клянусь.
– Дэн, Волк! – Дрон толкнул меня в спину.
Я пролетела через весь коридор и впечаталась в Волка. На секунду наши взгляды встретились.
– Спаси меня, – прошептала я.
Сильные руки на мгновение прижали меня к себе. Дрон выхватил меня из объятий Волка и вставил в рот кляп.
– На крышу ее, – рыкнул он и вместе с Дэном выволок меня из квартиры. Железная лестница прямо напротив двери вела на чердак. По ней меня пинками загнали наверх.
Сугробов на крыше намело уже по колено, а снег все не унимался. Я подставила лицо под летящие снежинки, чтобы остудить голову, и закрыла глаза. В висках стучали молоточки.
– Будешь говорить, овца, или дальше будешь упираться?! – голос Дрона действовал на меня как разряд тока на лягушку.
– Я не при делах.
Во мне теплилась надежда, что Волк не даст меня тронуть.
– Действуйте! – скомандовал Дрон и защелкнул наручники на моих запястьях.
Волк и Дэн подтащили меня к краю крыши. Каждое движение их было отработано. Они схватили меня за ноги, и я повисла вниз головой на высоте девятого этажа. Я не боялась верхотуры, работая зачастую без страховки под самым куполом концертных залов. Сейчас я орала, но кляп душил меня. Дышать становилось все труднее, кровь прилила к голове, и судорога свела все тело.
– Не дергайся! – крикнул Волк, сильнее вцепляясь в мою ногу. Я безвольно повисла в их руках, задыхаясь в беззвучных рыданиях.
Дрон поиздевался вволю, повторив трюк еще пару раз, и меня вновь привели в квартиру.
– Проветрила мозги? – Князь налил мне еще виски.
– Не май месяц, – стуча зубами, я осушила стакан. – Слушай, давай договоримся? Я не знаю, где Конни. Такую сумму я быстро не отобью…
– Ты шустрая баба, но я тебе не верю. А потому не сработаемся. Не вспомнишь ничего сегодня, пеняй на себя. Это дело принципа, если ты еще не поняла. – Князь снова кивнул Дрону, и тот стянул с меня куртку. – Твоего парня я все равно достану. Очень скоро достану.
– Пойдем в комнату, красавица. – Дрон завернул мне руку за спину и потащил по коридору.
– Дрон… – голос Волка прозвучал, как последняя надежда.
Толчок в спину, и я влетела в комнату. Тусклый свет разбитого бра над смятой постелью. На полу – раскрытая спортивная сумка. Возле нее разбросаны мужские шмотки. Дверь за мной захлопнулась, и я осталась одна.
– Твою мать, Волчок, – прошипел Дрон, – так легла ее карта. Говори с Князем.
Я не стала дослушивать их разговор и на цыпочках подбежала к зашторенному окну. Рванула занавес в сторону, но вместо балконной двери там оказалось широкое окно с увядшими цветами в горшках на пыльном подоконнике.
– Куда собралась? – Дрон в два прыжка пересек комнату и рванул меня за волосы на себя. В его глазах вспыхнул нехороший огонек. – От меня не убежишь, ягодка. Для начала я тебя немного поучу.
Первый удар пришелся в лицо, и я отлетела к кровати. Во рту стало солоно. Дрон повалил меня на пол, и второй удар ногой пришелся мне по животу. Сознание затуманилось, я превратилась в комок боли. Пинки сыпались со всех сторон.
– На ремни порежу, тварь! – доносилось будто издалека.
Я очнулась от пощечины. Дрон усадил меня спиной к стене, стянул с меня свитер и перерезал перемычку на лифчике. Холодная сталь ножа коснулась соска.
– Красивая, – прохрипел Дрон и царапнул острием по нежной коже.
– Урод, – прошептала я одними губами и повалилась на пол.
Глава 6
Скрипнула дверь, зажегся свет и в комнату, судя по звуку шагов, вошло сразу несколько человек. Я приоткрыла глаза.
– Похоже, она и правда ничего не знает, – Князь поддел меня под щеку носком ботинка. – Ладно, я поехал. Делайте с ней что хотите…
Волк поднял меня с пола и отнес на кухню. Дэн, криво ухмыляясь, вошел следом с моей одеждой в руках. Хлопнула входная дверь, и я вся съежилась от страха. Капли крови с лица упали на грудь. Сердце стучало где-то под горлом, в ушах стоял колокольный звон.
Дрон вернулся на кухню. Звериный оскал не предвещал ничего хорошего. Перепачканный моей кровью и мокрый от пота, он тяжело дышал:
– Вот и все, куколка. Теперь ты нас развлечешь напоследок и конец мученьям.
Его голос полоснул, как нож, которым он меня стращал.
– Я забираю ее! – Волк загородил меня собой.
– С хера ли? – Дрон толкнул его в грудь, но Волк физически явно превосходил его.
– Отдай ему девчонку, – Дэн встал между ними, – он готов заплатить.
В сердце осторожным зверем закралась надежда.
– Да на кой она тебе, распишем на троих.
– Нет, Дрон, я покупаю ее. Знаю, что ты сейчас на мели.
– Пять штук бакинских, и баба твоя. Но отвечаешь головой за ее молчание.
– Три.
– Пять, Волк. Я тоже знаю, что ты сегодня не хило поднял бабла.
– Держи.
– Счастливо потрахаться! Дэн, вызывай телок, не дрочить же теперь до утра.
– Дай мне доки и ключи от тачки, – Волк хмуро посмотрел на Дэна.
Я не верила своим ушам. Слезы градом покатились по щекам. Знакомые ладони легли мне на плечи, и взгляд серых глаз проник в душу. Мы остались с Волком в кухне одни. Он поднял с пола мой свитер, одел меня и подвел к раковине. Губы защипало от холодной воды.
– Поехали, малыш… – Волк вытер мне лицо кухонным полотенцем, подхватил мои куртку и сумку. – Поехали ко мне.
Мне не верилось, что я вышла живой из ада. В лифте мы ехали молча, но не сводили глаз друг с друга.
– Спасибо, – я говорила с трудом.
Волк достал из кармана платок и промокнул мою губу. Растянул ее пальцами и приподнял. Я сморщилась от боли, но стерпела.
– Тут зашивать нужно. – Волк сунул платок мне в руки. – Чистый, не бойся. Прижми пока.
На улице Волк под руку подвел меня к джипу и усадил на переднее сиденье.
– Голова как? Не тошнит?
– Норм.
Волк сел за руль, и в его глазах я увидела сомненье.
– Если я тебя отвезу в травму, ты не ляпнешь там лишнего?
– Клянусь!
Хирург наложил четыре шва на верхнюю губу, задал стандартные вопросы, получил стандартные ответы о приставших на улице хулиганов.
На этом проблемы не кончились. У меня начались месячные. Раннее утро застало нас в круглосуточной аптеке за покупкой прокладок.
Волк привез меня в двушку на первом этаже неподалеку от метро «Просвещения». Холостяцкое логово: диван, телевизор, видеомагнитофон, шкаф, небольшой столик в гостиной и огромная кровать в спальне.
– Не повезло тебе сегодня с женщиной, – мой голос дрогнул.
Я понимала, что мой первый раз случится не по любви, но по страстному желанию. Я готова была на все ради этого человека. Но обстоятельства сильнее моего порыва.
– Я готов подождать, – Волк стянул покрывало с кровати и наклонился поправить подушки.
Кровь прилила к моим щекам:
– Я… У меня никогда не было мужчины…
Волк выпрямился, и в его серых глазах удивление сменилось нежностью.
– А ты говоришь, не повезло.
Улыбка впервые за наше знакомство озарила его скуластое лицо. Он стянул с себя футболку, обнажив красивое тело: сильное, с кубиками пресса, но не перекачанное. Волк раздел меня догола, снял с себя джинсы и трусы. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, что там у него между ног. Он тихо рассмеялся и отнес меня в ванную. Под теплыми струями воды Волк намылил наши тела мочалкой с душистым гелем.
– Хочу, чтобы ты осталась со мной, – он потерся своей грудью о мою.
Я почувствовала, как его член уперся мне в живот и не смогла вымолвить ни слова.
– Я буду заботиться о тебе.
Слезы покатились по моим щекам.
– Я хочу целовать тебя каждый день. – Он провел кончиком языка по нижней, целой губе. Спустился к шее, сминая ладонями грудь.
– Мои девочки. – Он втянул соски по очереди в рот, распаляя во мне желание.
Волк снял душ с крючка и направил мне струю между ног. Встал на колени и покрыл поцелуями мой живот, спускаясь все ниже. Я дрожала, готовая полностью отдаться ему. Но он выпрямился, развернул меня лицом к стене, и тут же мне на спину излилось и скатилось вниз по бедрам его семя – густое, похожее на гель.
– Зачем ты тогда ушла? – Зубы Волка небольно прихватили меня за плечо. Он выключил воду и выбрался из ванны, а я так и стояла, уткнувшись лицом в стену. Когда он вышел в коридор, я быстро стянула полотенце с горячей батареи и завернулась в него. Волк вернулся с прокладками, футболкой и плавками.
– Держи, малыш, – он положил их на стиральную машину. – А я пока чай заварю. Или чего покрепче хочешь?
– Чай, то что нужно.
Мне с трудом верилось, что этот человек несколько часов назад держал меня за ногу на крыше. Мне хотелось верить: он знал, что я не испугаюсь. А вот из лап Дрона оказалось не так просто меня выташить. Но ведь вытащил. Иначе тот садист добил бы меня, не поморщась.
Я сидела у Волка на коленях, и мы пили чай. Вернее, он пил. Наркоз отходил, и губа болела нестерпимо. За окном еще не рассвело. Стрелки часов на кухне показывали семь утра.
– Глаза слипаются, – Я положила голову Волку на плечо.
– Пойдем спать, малыш.
Он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Уже сквозь сон я ощущала тепло его губ и ладоней на своем теле.
– Как тебя зовут?
– Алексей. Алексей Волков…
Меня разбудил тихий шепот:
– Юлька, просыпайся, – голос над самым ухом.
Я повернулась к Волку и, обвив крепкую шею руками, закинула на него ногу.
– Не хочу, – сказала с трудом.
Я едва терпела ломоту в теле, а о том, как распухло лицо старалась не думать.
– Я соскучился, открой глазки.
– С ума сошел, у меня сейчас тот еще видок, – я уткнулась носом ему в грудь.
– Глупенькая, ты для меня всегда будешь самая красивая.
Я откинула голову и взглянула на Волка. Он внимательно осмотрел распухшие, губы и поцеловал меня в щеку.
– Я залечу твои раны, – он сел около меня, стянув одеяло. – Твою ж мать! Убью его!
Я приподнялась на локтях и охнула: не тело, а сплошной синяк.
– Лежи, сейчас полечим тебя. – Волк соскочил с кровати, натянул спортивные штаны и скрылся в дверном проеме.
Мне хотелось спать, но я не чувствовала себя в безопасности. Я выбралась из постели, надела черную футболку Волка и прошла на кухню. На плите уже грелся чайник, а Волк набирал из ампулы лекарство в шприц.
– Зайчиш, тебе отлежаться нужно, – Алексей улыбнулся мне, отложив шприц. Он высыпал серый порошок в чашку и добавил туда немного воды из стакана. – Сейчас приду.
Я присела на табурет и прислонилась к стене. Ко мне никто так не обращался. Взгляд и улыбка Волка согревали лучше июльского солнца, но теперь я боялась за нас обоих.
– Леш, – я впервые попробовала его имя на вкус. – Давай уедем куда-нибудь? Сейчас же.
– Куда, например? И к чему такая спешка? – Волк приподнял рукав футболки, мазнул по моему плечу ваткой со спиртом и сделал пару уколов. – Не больно?
– У тебя рука легкая, – улыбнулась я.
– Не знаю, не знаю, – рассмеялся он.
Улыбка сползла с моих губ, я поняла, о чем Волк подумал: сколько голов покрошили его кулаки.
– Мы должны уехать, нас не оставят в покое твои… братки, – тихо, но настойчиво произнесла я.
Волк промолчал. Он сел около меня на корточки, обмазал жижей из чашки и забинтовал разлитой синяк на моей ноге. Потом взялся лечить мои руки. Вскоре я превратилась в мумию.
– И еще… – я поморщилась от боли, когда Волк стянул с меня футболку и принялся втирать в гематомы на теле очередную мазь. – Я хочу, чтобы ты совсем завязал с этим делом.
– Думаешь, я не хочу, – он уткнулся мне в колени головой.
– Что останавливает? – Костяшками пальцев я прошлась по его смуглой шее и спустилась к плечам. Я трепетала от наших соприкосновений.
– Теперь, когда я вывел тебя из-под удара – ничего.
Я опешила.
– Ты зря убежала тогда, – Волк выпрямился и прошелся по кухне. – Мне было бы проще договориться с Князем, пока ты лежала раненная.
– Я слышала разговор про почку… – От воспоминаний меня передернуло. – Ты, правда, убил этого негодяя?
– Убил и не поморщился, – взгляд Волка потемнел. – Но откуда ты знаешь?
– Я в будке пряталась, на соседнем участке. Разговор слышала.
Мне было странно обсуждать сейчас то, что случилось тогда с одним из моих похитителей. Но ведь теперь он претендовал на роль моего парня.
– Ты тогда, конечно, отожгла по полной, – Волк покачал головой и выключил чайник. – Бутерброды, йогурт будешь?
– Жевать вряд ли смогу, болит вся челюсть, давай йогурт. И кофе. Я люблю с молоком и без сахара. – Мне казалось, я встретила старого друга, с которым не виделась много лет. – Поехали во Псков! У меня там есть неплохое лежбище. Баня, кони, парное молоко, изба русская, охота. Сегодня туда собиралась как раз. Машина, можно сказать, уже под парами. Из сугроба выкопаем и рванем.
Волк поставил передо мной чашку с кофе, бутылку молока, пару стаканчиков йогурта и сел напротив, впившись зубами в бутерброд с докторской колбасой:
– Ты мне прямо сказку нарисовала, – он отхлебнул чай из большой кружки в горошек.
После завтрака я встала, хотела убрать со стола, но он мне не позволил.
– Отдыхай пока, роднуль.
Я обвела взглядом кухню и увидела на холодильнике фотографию Волка с Дэном на Невском проспекте. Эти дружеские узы меня напрягали. Дениса я больше не хотела видеть однозначно.
– Так мы едем? – выждала я момент, когда Волк закончил с приборкой.
– Едем, зайчиш! Одевайся.
Я вернулась в спальню и застелила постель. Мне нравилась сама мысль, что теперь я буду делить ее с Волком.
Он вошел, раскрыл дверцы шкафа и вещи с полок перекочевали в большую спортивную сумку.
– Мне только Дэну ключи нужно отдать, – он снял трубку с базы и позвонил. – Здорово! Заедешь за ключами? Нормально все. Нормально, говорю.
Волк закатил глаза и швырнул телефон на постель.
– Машина общаковая, что ли?
– Что-то в этом роде, – буркнул Волк, достал из тумбочки документы и сунул в кармашек сумки.
– Дэн, конечно, против наших отношений?
– Тем не менее он мне вчера помог.
Я пожала плечами. У меня белобрысый доверия не вызывал.
Волк подвел меня к окну и указал на черную машину, припаркованную в кармане на проспекте.
– Вон моя ласточка стоит, на ней поедем.
– Классная, – похвалила я чудо немецкого автопрома из последней модельной линейки.
– Пойду откапываться, отдыхай пока.
После завтрака меня потянуло в сон, но я притащила с кухни табуретку и села наблюдать за Волком через стекло. Он лихо управлялся с лопатой, а увидев меня в окне, исполнил эротический танец вокруг древка. От смеха швы на губе могли разойтись, но я не сдержалась.
Волк ввалился с мороза румяный, сунул мне в руки ключи от своей машины и лопату.
– Сейчас поедем. Давай только еще чаю крепкого дернем, – он взял метелку, вышел на лестницу и стряхнул снег с черной куртки на овчине и джинсов.
Я прошла на кухню и включила чайник. Стрелки на ходиках показывали четыре часа. Уже начало смеркаться, ехать, конечно, лучше с утра. Мысли уносили меня в даль. Мне виделось, как мы мчим по шоссе, мимо заснеженных полей, отмеряя километры. Только мы вдвоем и никого больше.
– У тебя есть термос? – крикнула я.
– Где-то был, – Волк сунулся в шкафчик и достал зеленый клетчатый термос. – Держи! Отличная идея! И бутиков тогда сделай в дорогу.
Окна кухни выходили во двор. Возможно, поэтому я сразу услышала звук подъехавшей машины. Черный джип, похожий как две капли воды на тот, на котором мы приехали, припарковался у подъезда, не выключая зажигания. Я задернула занавески.
– Не бойся никого. Я сейчас, – Волк обнял меня и коснулся губами моего лба. – Люблю тебя, маленькая моя.
Он вышел из кухни. Хлопнула входная дверь. Я осторожно выглянула из-за занавески. Навстречу Волку из машины никто не вышел. Не успел он сделать и трех шагов от парадной, как раздался сильный хлопок. Джип сорвался с места и умчался, чудом не сбив девушку с коляской. Волк рухнул на спину как подкошенный, а под головой расползлась лужа крови. Пуля пробила лоб. Я закричала, рванула на себя раму, но ручку заклинило. Слезы бессилия брызнули из моих глаз – Волку помощь уже была не нужна. Серые глаза смотрели в небо, провожая ввысь душу.
Я не сразу заметила Дрона. Воровато оглянувшись, он поспешил к Волку и присел возле него на корточки. Я выскочила в коридор, схватила ключи и сумку, натянула куртку и рванула в спальню. Здесь окно открылось легко. Я выпрыгнула босиком в сугроб как раз, когда Дрон сунул в замочную скважину ключ, выуженный из кармана Волка. Десять метров показались мне стометровкой. Трясущимися руками я вставила ключи в замок зажигания, выжала сцепление и втопила газ в пол.
Пару месяцев я скрывалась во Псковской области, боялась возвращаться в Питер. Я терялась в догадках, действительно ли это любовь или Волк меня пожалел и отдал за меня свою жизнь… Я хотела отомстить за него. Тоска по его серым глазам и жажда мести привели на исповедь в сельский храм. Убеленный сединами батюшка сказал тогда:
– Нам неведомо многое. Быть может, спасая тебя, он свою душу от грехов очистил. Отомстив убийством за убийство, ты не вернешь раба Божьего Алексея, но усугубишь и его, и свою участь. Ему нужна твоя молитва. До конца дней своих поминай его.
В середине марта я вернулась в Питер, обзвонила все кладбища и нашла на Южном свежую заснеженную могилу Алексея Волкова. Памятник еще не поставили. Волк смотрел на меня с цветной фотографии в железной рамке, и уголки его губ будто подрагивали.
С остервенением отшвырнула я искусственный венок с черной лентой, на котором золотилась надпись: «От братвы». Пятьдесят красных роз легли на его место, и огонек свечи загорелся в светильнике. Мартовское солнце светило, но не грело. Я сидела на лавочке, вспоминала тепло ладоней Волка и не могла отвести взгляда от серых глаз.
Глава 7
– Джу… – Роберт коснулся губами мокрых, припухших от слез, глаз. – Вернись…
Он давно перенес Юлю на диван в гостиную, а она даже не заметила этого. Страшная исповедь длилась два часа. Роберт осушил за это время полбутылки коньяка. Его трясло изнутри, и он впервые в жизни не мог найти нужных слов. Любимая женщина доверилась ему. Случилось то, о чем Роберт так долго мечтал. Только теперь он не знал, как ему жить с этим. Во время рассказа, когда речь заходила о Волке, зеленые глаза светились то любовью, то желанием, то болью. Роберт будто побывал в чужой постели третьим. Волк растопил Юлино сердце. Более того, он не просто подарил ей жизнь, а отдал за нее свою. Юля жила с чувством вины все эти годы и ни на минуту не переставала любить этого парня. Она до сих пор любит его. А Роберт, дурак, ревновал ее к Сане. Громов – первое чувство, фиалки, увядшие в марте. С Волком совсем иная история.
– Я никогда и никому не рассказывала этого, – Юля потерла глаза кулаками, последний раз всхлипнула и села. – Спасибо, что выслушал.
– Тебе спасибо за доверие, – Роберт налил воды из кувшина, протянул ей стакан и обнял за плечи. – Меня всегда хотелось спросить тебя о шраме на спине, но я и подумать не мог… Господи! Натуральное зверье. Как ты все это пережила, маленькая моя?
– Я думаю, что только благодаря Волку. Его незримой поддержке.
Роберт закусил губу и прилег в диванных подушках. Неожиданно этого парня стало слишком много.
– Но теперь у меня есть ты, – Юля свернулась калачиком и положила голову на колени Роберту. – Судьба смилостивилась надо мной.
Ему стало стыдно за глупую ревность. Он вспомнил их первую встречу.
– То, что тебя понесло на залив, а не в твою квартиру, когда мы познакомились, явно происки свыше, – он задумчиво перебирал пряди ее золотистых волос.
– Меня и не могло понести туда, – вздохнула Юля. – Я давно сдала ее за ненадобностью.
– Джу… Раз уж у нас такой разговор, – кровь прилила к щекам Роберта. – Когда мы с тобой познакомились, ты испытала те же чувства? Как с Волком за сценой?
Юля тихо рассмеялась и оседлала бедра Роберта.
– Да, и даже еще сильнее? – Она потерлась об него носом.
– Обманываешь! – Роберт не смог сдержать улыбки.
– Я про испуг, – Юля повела бровью. – Представь себе, ты просыпаешься в незнакомом месте, не помнишь, как тебя зовут, а умопомрачительной красоты парень втирает тебе, что он твой муж.
– Если бы мне такое втирал парень, я бы поседел, – расхохотался Роберт. Любимая женщина снова стала той Джу, которую он знал. – И все-таки ты сначала клюнула на моего отца.
– Уселся на любимого коня, – закатила Юля глаза к потолку. – Девушки в беде тяготеют к мужчинам в белых халатах. К счастью, про почкокрада я тогда не вспомнила. Иначе для Эдварда все могло бы закончиться гораздо печальнее.
– Не заговаривай зубы, – Роберт боднул ее лбом. – Признавайся, влюбилась в меня с первого взгляда?
– Еще до нашей встречи с тобой, – Юля стала серьезной. – Мы давно шли навстречу друг другу.
– Люблю тебя.
Губы коснулись губ, дыхание смешалось. Страшные воспоминания отступили. Будто волна прибоя стерла следы на песке.
Мощный джип, отражая солнечные блики лаковыми черными боками, катил по улицам Лондона.
– Сверни здесь направо, Джу, я куплю минералки, – Роберт отпивал маленькими глотками кофе из бумажного стаканчика, раздумывая, как помочь Юле. То, что она поделилась болью, уже должно было принести ей облегчение. Но только чудо могло вытеснить ад из ее души. – Неужели, после всего что случилось, ты хочешь встретиться с мудаком, что подставил тебя по полной программе? Если честно, у меня руки чешутся навалять ему. До сих пор в голове не укладывается, как ты все это вынесла и осталась жива!
Юля повернула машину и припарковалась у магазина.
– Конни предложил мне выбор, – она потерлась затылком о подголовник. – Я решила идти своим путем. Он привел меня к тебе. Через очищение. Чем ты недоволен?
– Но бандиты больше не трогали тебя?
– Нет, – улыбнулась Юля. – Это был мой единственный провал.
– Продолжим день откровений? – Роберт достал из бардачка флягу. – У меня есть с собой немного коньяка?
– Не стоит, – она отобрала у него спиртное. – Ты и так полбутылки приговорил.
– Я бы послушал еще историю фото, где ты с сайгой, – Роберт надул губы. – Это было до или после?
– После. Не знала, что ты его видел, – Юля пробежалась взглядом по витринам и воскликнула: – О, детский магазин! Малыш Маттиас обидится, если я не привезу ему подарок. Иди за минералкой.
– Джу, – Роберт коснулся ее руки. – А давай напишем роман? По твоим воспоминаниям.
Юля повертела пальцем у виска:
– И разошлем его всем участникам событий. А то что-то скучно жить стали.
– Как знаешь, – пожал Роберт плечами. – Но мы еще вернемся к этому разговору.
Они вышли из машины и разошлись по разным магазинам.
Юля с таким упоением перебирала джинсовые комбинезоны, что не заметила Роберта, наблюдавшего за ней. Он потягивал минералку из бутылки и вспоминал, как отец подарил Юле на Рождество машину.
* * *
– А что ты хотел? – пожал плечами Эдвард, когда Роберт поднялся к нему в кабинет перед поеданием рождественского гуся, пожаловаться на Юлину бессонницу. – Девочка находится на грани нервного срыва. Она ещё хорошо держится. Но ты прав, я назначу вам дивную настойку, чтобы вы ничего больше не учудили до свадьбы. А потом, уедете на остров, где будете только вы и ваша любовь. Это лучшее лекарство.
Отец немного помолчал и усмехнулся:
– Если честно, я уже боюсь вас одних отпускать.
Роберт рассмеялся и хлопнул его по плечу.
– Тогда, пожалуй, мы будем первыми молодоженами, которые отправятся в медовый месяц под присмотром родителя.
Эдвард развёл руками:
– А что делать? По мне, так вас вообще надо закрыть дома на медовый месяц. Веришь – нет, тогда я был бы уверен: если что и пострадает, то только здание и мебель. А на остров с вами я не поеду. Ты уж меня прости. Но я тоже мужчина, пощади мои чувства. Ладно, давай перейдём к делам. Я хотел предупредить тебя, но не успел. Я решил отблагодарить Джулию за то, что она спасла тебя.
Отец вопросительно взглянул на него.
– И во сколько ты оценил моё спасение? – поинтересовался с лёгкой иронией Роберт.
Фаррелл-младший понимал, отцу хотелось баловать его невесту, словно собственную. Интересно, что на этот раз? Часть семейных реликвий он уже ей вручил, лишив Роберта этой возможности.
– Джип, – потупил глаза Эдвард, – Знаю, что она мечтала сменить мерс на бэху.
– Неплохо, – развеселился Роберт, – Я хотел преподнести ей эту машину на свадьбу. Придётся поломать голову над новым подарком.
– Вот и отлично. Кстати, о свадебном подарке. Я решил отдать вам дом, который достраивается в конце парка. Ты знаешь, он планировался как гостевой, но мне теперь других гостей не надо. Хочу, чтобы вы переехали в Фаррелл-Холл, но понимаю, что вам нужно уединение. Как ты на это смотришь?
– Я думаю, Юле понравится, – Роберт хитро взглянул на отца, – Похоже, мне остаётся дарить ей только шёлк и кружева. Ты обскакал меня во всём. Надо хоть к алтарю первым добежать.
На праздничном обеде Роберт терялся в догадках, как отец обставит свой подарок перед сестрами. Они и так порой неодобрительно взирали на брата, когда он позволял себе лишнего по отношению к Юле. Скрывать свои чувства у него первое время получалось совсем плохо.
– Ладно, друзья мои! – Эдвард встал и похлопал в ладоши. – Сегодня за обедом я хотел рассказать вам одну историю.
Сестры замолчали и посмотрели на брата. Он подошел к музыкальному центру и поставил диск. В гостиной зазвучали чистые голоса русского женского хора. Эту песню Юля блестяще исполнила на склоне, посреди притихших дикарей, когда вызволяла Роберта из плена. Отец слушал, прислонившись к стене и закрыв глаза. Когда песня невольниц закончилась, он вернулся к столу.
– Джейн, Элен, отныне я вечный должник нашей Джулии, – Эдвард взглянул на сестер.
Он рассказал, что произошло в ту страшную ночь в джунглях, опуская пикантные подробности. Дамы слушали его, поглядывая на будущую родственницу с благоговейным ужасом. Эдвард позвонил в колокольчик. Вошел дворецкий с подносом, на котором лежала кожаная папка. Роберт вздохнул и взглянул на Юлю. Румянец заливал её щеки, и Фаррелл-младший нежно провел по одной из них тыльной стороной ладони.
– Я прошу тебя, – торжественно обратился Эдвард к его невесте, – принять от меня в дар за спасение моего любимого и единственного сына то, о чем ты давно мечтала.
Он взял с подноса папку и подошел к Юле. Она вышла из-за стола, приняла подарок и с недоумением в глазах провела рукой по обложке, на которой красовалась эмблема немецкого автомобильного концерна:
– Ты серьезно? – Юля взглянула на Роберта. – Твой отец сумасшедший.
– Ты свела с ума не только шамана, – развел Фаррелл-младший руками.
Юля раскрыла папку:
– Это джип?!
– Икс пятый, быстрый и надежный. Все, как ты любишь, – лаконично обронил Эдвард и вручил ей ключи. – Я похитил у Роберта идею и, можно сказать, почиваю сейчас на его лаврах.
Юля отложила папку, поцеловала Эдварда и обратилась к Элен и Джейн:
– Так и есть, мистер Фаррелл подарил мне то, о чем я мечтала уже давно. Мне очень сложно будет дождаться конца обеда, потому что не терпится взглянуть на моего нового железного коня. Я знаю, что Роб собирался подарить мне машину, – ее слова пролились на сердце Фаррелла-младшего целительным бальзамом, – но будучи не только лучшим мужчиной на земле, но и верным сыном, он уступил Эдварду право осуществить мое второе желание.
– Хочу немедленно узнать первое, – подскочил Роберт с места.
– Хочу от тебя ребенка, – Юля обняла его за шею и потерлась о его щеку носом.
Роберт расплылся в довольной улыбке, и тут же мысленно простил отцу его фортель с подарком.
* * *
– И давно ты тут стоишь с блаженным видом? – Юля, держа в руках ворох детской одежды, подошла к Роберту.
– Я хочу, чтобы ты прекратила пить таблетки.
Его осенила идея, когда он увидел, как Юля самозабвенно разглядывала детские джемпера. Теперь Роберт знал, какое чудо им нужно. Одно на двоих. Он обнял Юлю за талию и подвел к кассе.
– Серьезно? – Юлино лицо озарила улыбка.
– Ничего страшного, если на свадьбе ты будешь уже немного беременна, – Роберт оплатил покупки,
– Насколько мне известно, так быстро это не происходит.
– Пилюли давай сюда.
– Как скажешь, – Юля порылась в сумке и извлекла оттуда блистер с таблетками.
Роберт выкинул лекарство в урну у магазина. Они сели в джип и покатили в Фаррелл-Холл.
Глава 8
Из дома вышел Эдвард и подошёл к машине. Открыв дверь с Юлиной стороны, он помог ей выбраться.
– Прекрасна, как всегда!
– Ты, как всегда, галантен, – Юля скользнула небрежным поцелуем по его щеке и достала пакет с заднего сидения.
Роберт, проспавший полдороги, вышел из машины и горячо обнял отца.
– Джу предлагает сегодня вечером отправиться на шоу своего старого приятеля. Как тебе идея?
– Если вы уже договорились, мы с Джонни присоединимся.
– А где он?
– С утра возится на конюшне. Багг заядлый лошадник оказывается.
В доме Юлю уже ждали Элен и Джейн. После тёплых объятий они увлекли ее познакомиться со свадебным протоколом, а Роберт, остался с отцом.
К обеду вернулся Багг с Маттиасом. Юля увидела их в окно и поспешила к ним навстречу. Шимпанзе скинул с плеч клетчатый платок, радостно бросился к ней и забрался на руки.
– Как же я по тебе скучала, – смеялась Юля, уворачиваясь от обезьяньих ласк. – А у меня для тебя подарки. Пойдём со мной в комнату.
– А со мной, значит, здороваться не надо, – Джонни ухватил ее со спины и покружил вокруг себя.
– Прости, – Юля подставила щёку для поцелуя, когда он поставил ее. – Но твой приятель атаковал меня первым и взял, что называется, без боя.
– Какие люди! – Роберт вынырнул из гостиной. Он подошел к Джонни и пожал ему руку. – Пойдем! Мы с отцом тебя давно поджидаем.
Воспользовавшись моментом, Юля с Маттиасом ускользнули из холла вверх по лестнице. В их с Робертом комнате Юля раскрыла пакет с детской одеждой. Шимпанзе тем временем по-хозяйски осмотрел помещение и уселся на кровати, замерев в ожидании подношений.
– Так, мой дорогой друг, – Юля достала джемпер, джинсовый комбинезон, носки, футболку и кроссовки, – надеюсь, тебе обновки придутся по размеру.
Она нарядила Маттиаса и подвела к зеркалу. Чтобы еще немного порадовать друга, нацепила ему несколько значков. Преобразившийся шимпанзе важно посмотрел на себя в зеркало и благодарно взглянул на Юлю. Погладив значки морщинистой лапой, он развернулся и поковылял к пакету. Усевшись около него, Маттиас с довольным урчанием извлёк оттуда всё, что там осталось.
Роберт зашёл за Юлей, чтобы пригласить её к столу и умилился, застав её сидящей с Маттиасом на полу перед зеркалом. Она учила его правильно надевать шапку. Роберт прислонился к шкафу и некоторое время наблюдал за ними.
– Хочешь, я подарю тебе обезьяну? – вдруг брякнул он.
У Юли округлились глаза.
– Зачем? – она выронила шапку из рук.
Маттиас с недовольной мордочкой наклонился, поднял и напялил её задом наперёд.
– Будет у тебя домашний любимец, – пожал плечами Роберт.
– Я не против. Но ведь это очень большая ответственность. Можно, пока мы не стали родителями, ты будешь моим единственным домашним любимцем?
– Я? – Роберт опустился на колени и с коварной улыбкой пошел на нее. – Родная, я готов стать для тебя кем и чем угодно. Но учти, это тоже большая ответственность. Ты в ответе за тех, кого приручила.
Он обнял ее и коснулся губами тонкой кожи в ключичной ямке.
– Львенок, – простонала Юля, – Только не при нём.
Роберт надул губы.
– Ты права. С обезьяной я переборщил. Ведь придется с ней делить твоё внимание.
– С ребенком тоже.
– Это другое и даже не обсуждается.
Роберт встал и протянул ей руку.
– Прошу вас, принцесса, – произнёс он с лёгким поклоном, – проследовать в обеденный зал.
Они вошли в гостиную, ведя Маттиаса за передние лапы. На мордочке шимпанзе смешались счастье, гордость и блаженство. Элен первая заметила их и захлопала в ладоши. Джейн присоединилась к ней. Маттиас прошёл щеголем мимо дам, забрался на стул рядом с хозяином, взял ложку и скромно потупил глаза.
– Приятель, – воскликнул Джонни, похлопав его по плечу, – отлично выглядишь! Гораздо лучше, чем в шали миссис Блум.
– А посмотрите, какой он сразу стал смирный, – с улыбкой произнесла Элен. – Остаётся надеяться, что Маттиас продержится таким благовоспитанным как можно дольше. Всё-таки хороший костюм играет роль в поведении не только человека.
– Несомненно, – Эдвард был чем-то расстроен. – Элен, предлагаю тебе заняться на досуге научными изысканиями.
– Что ты, – отмахнулась от него миссис Блум, – у меня уже нет сил на это. Я лучше начну изучать детские справочники. Надеюсь, молодые не заставят долго ждать. Да, Роберт?
Она повернулась к племяннику.
– Конечно, тетя, – скромно улыбнулся он и взглянул на Юлю.
Она подмигнула ему и опустила глаза долу. Джейн умилилась и строго посмотрела на сестру.
– Зачем ты вгоняешь Джулию в краску? – проворчала она. – Девушка еще не вышла замуж, а ты с нее уже требуешь.
Но Элен только улыбнулась в ответ.
В последнее время все разговоры за обедом в Фаррелл-Холле сводились к свадьбе. Этот обед, несмотря на присутствие Джонни, закончился тоже спором Элен и Джейн на предмет музыкального сопровождения.
***.
– Мне кажется, ты слишком расстроен моим рассказом, – Юля с Робертом прогуливались по дорожкам парка и остановились около конюшни.
– Признаюсь, я несколько ошарашен, – замялся он. – и пытаюсь понять: веришь ли ты в меня так же сильно, как в того парня?
– Верю.
– Мужчинам, Джу, всегда нужны непреложные доказательства.
– Нужны – будут, – усмехнулась она. – Пойду угощу Лизетту и других товарищей с хвостом и копытами. Присоединишься?
– Нет, я подожду тебя на сеновале, – Роберт коснулся ее лба губами и исчез в подсобном помещении.
– Это что-то новое! – пробормотала Юля. – Просто ревности мне было мало. Язык мой – враг мой.
Она прошла к стойлам и в расстроенной задумчивости угостила лошадей сушеными яблоками.
– Откуда в львенке столько неуверенности при его-то талантах? – Юля вздохнула и приоткрыла дверь, откуда доносились равномерные звуки ударов об стену.
Роберт метал ножи в просторной подсобке. Чёткими движениями он втыкал клинки один под другим в изрезанную деревянную мишень с расстояния трех метров. Оставаясь незамеченной, Юля восхищённо наблюдала за любимым и дивилась его мастерству – пять ножей выстроились в ровную вертикальную линию. Шальная мысль промелькнула в ее голове.
– Стоп, – крикнула Юля и направилась к мишени.
Вытащив из нее клинки, она подала их Роберту. Затем вернулась к стене и, сняв куртку, раскинула руки в стороны.
– Что ты делаешь? – оторопел он.
– Нарисуй мой контур.
– Джу, зачем ты так?
– Ну, Львенок, давай же, – продолжала подбадривать Юля. – Я доверяю тебе, я вся твоя!
Она закрыла глаза, но Роберт медлил.
– Давай, – крикнула она, топнув ногой.
– Не шевелись, – в голосе его послышался разгорающийся азарт.
Первый клинок вошел около правой ладони. Роберт кидал ножи тщательно целясь. Когда седьмой клинок воткнулся над головой Юли, адреналин уже вовсю гулял по ее крови.
– У меня кончились ножи.
Юля открыла глаза и призывно взглянула на возлюбленного.
Роберт бросился к ней и повалил в стоящий рядом стог сена. В нос Юле ударил пряный запах сушеной травы. Голова закружилась, а лоно распалилось от желания. Фаррелл-младший тоже завелся не на шутку.
– Ты моя до кончиков пальцев, – жарко шептал он, покрывая Юлино лицо и шею поцелуями. – Девочка любимая, прости мне глупые сомнения.
Руки Роберта тряслись, и он никак не мог расстегнуть пуговицы на ее рубашке. Тогда, теряя остатки самообладания, Фаррелл-младший рванул на ней одежду, и тонкий шелк податливо разошелся в стороны.
– Хочу тебя! – он жесткими толчками вонзался в Юлину плоть, рыча как зверь.
Потолок поплыл перед глазами, и Юля отключилась.
* * *
Джонни заприметил хромоту у Баярда, и Эдвард решил пройтись после обеда до конюшни. Роджер, его конюх, в это время всегда гулял с терьерами, Айданом и Скалли, поэтому Фаррелл-старший один прошел к деннику своей любимой лошади.
– Давай! – раздался Юлин голос из подсобки.
«Чертовка из сына веревки вьет! Что они там опять удумали?» – Эдвард приоткрыл дверь и замер от ужаса. Роберт метал ножи в стену, возле которой стояла Юля. Крик застрял в горле, сердце зашлось в груди, и Фаррелл-старший зажмурил глаза. Каждый удар клинка о дерево заставлял его вздрагивать.
– У меня кончились ножи! – голос Роберта дрожал от возбуждения.
Эдвард открыл глаза, намереваясь высказать все, что думает об их забавах. Но сын в этот момент повалил Юлю в стог сена и разорвал на ней одежду. Мелькнула ажурная резинка чулка и стройная ножка согнулась в колене. Упругая девичья грудь с темными горошинами сосков промелькнула на мгновение и скрылась под жадными мужскими ладонями. «Греховный морок, а не девочка», – взгляд Эдварда прилип к шелковистой коже узких бедер, вздрагивающих от каждого толчка вконец обезумевшего Роберта. Его рычание переплеталось с Юлиными стонами. Протяжный крик и наступила тишина. Фаррелл-старший заткнул ладонями уши и выбежал прочь. Тяжело дыша, он опустился на деревянную скамью за конюшней. Вскоре Эдвард услышал голоса и оглянулся. Аккурат над головой располагалось окно подсобки:
– До потери сознания мы еще не кувыркались, – сын говорил так, словно миллион в казино выиграл.
– Нормально я адреналина хапнула! Но ты был нереально крут! – мурлыкала Юля. – Правда, рубашка восстановлению не подлежит, и юбка разорвана до бедра, а нам нужно как-то добраться до дома.
– Джу, детка, нет слов! Что ты снова устроила?
– Я?
– Ты каждый раз умудряешься пробудить во мне такого зверя, о существовании которого я ранее даже не подозревал, – Роберт не скрывал удовлетворения.
– Обращайся! Так, у меня платок с собой есть, намотаю на бедра.
– Точно, а вместо рубашки куртку!
– Ну как, – Юля рассмеялась, и у Эдварда перехватило дыхание от ее мелодичного смеха. – следы преступления скрыты?
– Копперфильд отдыхает!
Фаррелл-старший подождал, пока они уйдут, и вернулся в подсобку. Под ногой что-то хрустнуло. Эдвард наклонился и подобрал пуговицу от Юлиной рубашки. Он упал в стог сена, и вдохнул аромат луговых трав. Ему вспомнилась Элизабет, и слеза скатилась по щеке. Послышался лай, и два собачьих языка облизали его лицо. Эдвард сел и обнял собак за шеи:
– Привет, мои хорошие! Привет.
Забыв про хромоту любимого коня, Фаррел-старший вернулся в дом. Эдвард выпил двойную дозу настойки, которую приготовил для взбалмошной парочки. Он сунул флакон в карман и отправился к ним в комнату. Юля была в ванной, а Роберт, мурлыкая себе под нос песню битлов, щеткой очищал брюки от приставшего сена.
– Заходи, – пригласил он отца, – Юля волнуется перед встречей с Конни. Столько лет прошло, а она все скучает по их шоу.
Эдвард посмотрел на стул, где висели разорванные вещи.
– Горячая штучка, – сорвалось у него с языка.
– Ты о чем? – встрепенулся Роберт.
– Шоу, – нашелся Эдвард. – Думаю, нам тоже понравится.
– Ну да, ну да, – сын подошел к зеркалу и вытащил из волос застрявшую траву.
– Я, пожалуй, пойду, – Эдвард забыл, зачем пришел, стараясь не смотреть на злополучный стул.
– А ты что хотел-то? – Роберт повернулся к нему и вопросительно взглянул.
– Как у тебя глаза горят, – Фаррелл-старший, сунул руки в карманы и, наткнувшись на настойку, вздрогнул. – Я принес вам лекарство. Не помешает перед свадьбой прокурсить. Принимайте его по одной кофейной ложке два раза в день. – Он протянул сыну флакон и, посмотрев на то, что осталось от Юлиных вещей, добавил:
– А лучше по две. Это что-то!
– Так сильно действует? – удивился Роберт.
– Ты о чем? – рассеянно спросил Эдвард.
– О снадобье твоем, – рассмеялся сын. – Отец, ты чего?
В этот момент, напевая, из ванной комнаты в одном полотенце выскочила Юля.
– Я, пожалуй, пойду, прилягу, – Эдвард развернулся от нее на сто восемьдесят градусов. Он достал из кармана носовой платок, чтобы промокнуть лоб, вместе с ним выпала пуговица от Юлиной рубашки. Отец и сын одновременно наклонились, чтобы ее поднять, и встретились взглядами. Несколько секунд, и безмолвный диалог состоялся. Эдвард взглянул на сына, покачав головой, а тот, поджав губы, отвел глаза. Юля подошла к ним, и Фаррелл-старший, быстро подобрав пуговицу, выпрямился.
– Позже увидимся, дорогая, – он кивнул ей и вышел из комнаты.
– Что Эдвард хотел? – Юля открыла сумку с вещами.
– Не что, а кого, – вполголоса пробормотал Роберт, падая на кровать.
– Я не расслышала, любимый, – повернулась она, встряхивая платье.
– Я говорю, настойку он нам принес, – Фаррелл закинул руки за голову. – Надо, кстати, принять, а то я снова наброшусь на тебя.
– Прими, – рассмеялась Юля, – или придется ехать в джинсах.
Роберт поманил ее к себе.
– Только после настойки, – она измерила глазами расстояние до двери ванной комнаты.
Фаррелл-младший сорвался с места, но в этот раз Юля оказалась быстрее и захлопнула дверь перед его носом. Он уперся лбом в разделяющее их препятствие. Зазвонил телефон.
– Кошка дикая, Саня на связи! – взглянув на экран мобильника, радостно крикнул Роберт,
Юля тут же появилась на пороге.
– Привет, брат! – он одной рукой обхватил ее за талию. – Завтра прилетаете? Отлично. Конечно, встретим. Пришли эсэмэс, какой рейс. Или сами приедем, или я водителя пришлю. Юля как? Нет, не сбежала еще.
Видимо, Саня что-то ляпнул, потому что Роб еще сильнее прижал ее к себе и расхохотался.
– Ладно, шутник, ты же знаешь, на этой станции кипяточку не попьешь. И нечего шарить по буфетам. Она девочка горячая. Давай, до завтра.
Роберт сбросил звонок.
– На нашу свадьбу прибывают первые гости из России. Ты рада? – он заглянул в зеленые с поволокой глаза Юли.
– И какие гости! – вздохнула она, обвивая шею Роберта. – Малыш на моей свадьбе. Кто бы мог подумать…
– Пойдем, поговорим об этом, – Фаррелл увлек ее к кровати.
Глава 9
Для встречи с Конни Юля надела короткое черное платье без причуд и рукавов, сунула ноги в туфли на высоченных каблуках и придирчиво оглядела себя. Несмотря на перенесенную осенью операцию, она возобновила тренировки и находилась в идеальной форме. Юлю разъедало любопытство: кто теперь прима шоу, остались ли старые номера в программе и о чем хочет поговорить с ней бывший партнер. В голову закрадывалась шальная мысль, не думает ли он предложить ей работу. Душа вдруг запросила сцены, света рамп, энергии, ревущего от восторга зала. Время до отъезда тянулось невыносимо долго. В пять часов Юлю позвали пить чай, но она отказалась, сославшись на головную боль. Эдвард передал ей с дворецким лекарство.
Наконец наступил час икс. Маттиаса оставили на попечение сестер, и вся компания погрузилась в Юлин джип. Джонни сел за руль, Роберт рядом с ним. Всю дорогу парни хохмили и прикалывались друг над другом, в отличие от пассажиров на заднем сидении. Эдвард, устроившись рядом с Юлей, за всю дорогу не обмолвился с ней ни единым словом. Он ехал, закрыв глаза, но судя по вздрагивающим векам не спал. Волны его недовольства Юля научилась улавливать еще в Петербурге. Она прокручивала в голове предстоящую встречу с Конни, поэтому ей было фиолетово до терзаний Эдварда. Она вставила в уши наушники и включила музыку, чтобы заглушить гогот Роберта и Джонни.
Шоу проходило в соседнем пригороде Лондона. Повсюду на узких провинциальных улочках пестрели красочные афиши с полуобнаженной девушкой в маске и с крыльями.
– Ау! – обернулся к ней Джонни.
Юля вытащила наушники и вопросительно уставилась на него.
– Мне кажется, или рекламу рисовали с твоего фото?
Юля закусила губу. Еще в Лондоне она обратила внимание на это. Скорее всего, Конни поступил так специально. Он знал, что Юля где-нибудь да увидит их старую рекламу. Надписи на афише изменились, а Кэнди осталась.
– Просто похожа на меня, – натянуто улыбнулась Юля.
– О Господи! – воскликнул Роберт. – Вот это поворот. Джу, он вообще ненормальный?
– И на многие твои фотографии у него есть права? – хмуро посмотрел на нее Эдвард.
– Нет у него никаких моих фотографий. Этой афише семь лет. Ее крутой художник из Штатов нам рисовал. Что? Будто ты не знал, чем я занималась, – Юля смерила Эдварда недовольным взглядом и отвернулась к окну.
– Я тебя по титькам узнал! – продолжал ерничать Джонни.
Кровь прилила к Юлиным щекам.
– Все, Багг, заткнись! Я разберусь с этим вопросом! – Роберт пихнул приятеля кулаком в плечо.
Юля облегченно вздохнула, мысленно поблагодарив возлюбленного.
* * *
Зарезервированный для Фарреллов столик оказался перед самой сценой. Мужчины попросили аперитивы, а их единственная дама – молочный коктейль. Вскоре к столику подошла красивая официантка и передала подарок от устроителя шоу – бутылку французского коньяка. Пока мужчины, звеня бокалами, оценивали качество подношения, Юля развернула записку, которую девушка передала ей отдельно. Прочитав, показала послание Роберту, не скрывавшего любопытства.
– Ты не будешь возражать, если я ненадолго отлучусь? – она чуть не подпрыгивала на стуле от желания вскочить и броситься за кулисы.
Роберт надул губы.
– Буду, но разве это что-нибудь изменит?
– Нет! – Юля чмокнула его в губы и встала.
– Тогда возвращайся скорее, – вздохнул он.
К ней тут же подошла высокая рыжеволосая девушка, похожая на лисицу.
– Здравствуйте, я провожу вас, – сказала она по-русски, и уголки губ ее дрогнули.
– Привет! Вы Аня? – улыбнулась Юля в ответ.
– Нет, – рассмеялась девушка, – меня зовут Алсу. Вообще-то, я отвечаю за зверинец во всем этом безобразии. Аня – администратор. Но она сейчас занята и просила меня проводить вас к мистеру Кляйну.
Они подошли к двери с табличкой: «superBOSS».
– Как всегда, скромен! – усмехнулась Юля, сердце колотилось от волнения.
Она вошла, и все приготовленные слова вылетели из ее головы. Посреди небольшой комнаты, погруженной в полумрак, стоял Конни и улыбался в тридцать два зуба.
– Добро пожаловать на борт, – распахнул он Юле объятия и кивнул ее провожатой. – Забери Монику, пока она мне все карандаши не сгрызла. И оставь нас, пожалуйста.
Шимпанзе в розовой пачке и пуантах сидела на письменном столе и увлечённо чёркала по бумаге карандашом и ещё три держала в зубах. Алсу подхватила зверушку, ловко отобрав у нее карандаши. Та возмущенно заверещала и вцепилась девушке в пышный рыжий хвост.
– Так! – гаркнул Конни, и Алсу, хохоча и отбиваясь от обезьяны, выскочила из кабинета.
Конни обошел Юлю со всех сторон, цокая языком:
– Хороша, мать! – он указал ей на диван. – Присаживайся. Коньяк, шампанское, кофе?
– Спасибо, не хочу ничего, – Юля подошла к его столу и пробежала глазами по разложенным документам. – Чем промышляешь, мальчик мой?
– Курей щиплю, да на рынке продаю. Иди ко мне, Джулия!
Юля неторопливо прошла мимо Конни и, увернувшись от его объятий, плюхнулась на диван.
Старый приятель подвинул стул и сел напротив, пожирая ее глазами.
– Как мне не хватает тебя, Кэнди! – его голос дрогнул.
– И поэтому ты обклеил весь Лондон моими изображениями и набрал себе роту русских красоток?
– Да нет, только три девочки из ваших, – он дернул за веревочку торшер и вгляделся в черты ее лица: – Ты загорела, расцвела. Из России такая бледненькая летела.
– Да, – уклончиво ответила Юля, – подкоптилась немного перед свадьбой.
– Расскажи мне, – Конни взял ее за руки, и она не отняла их, – все, что произошло тогда.
– Сначала меня хотели распотрошить на органы, но я сбежала. Залегла на дно. Меня снова нашли. И вот тогда… Только благодаря одному парню, я осталась в живых, – у Юли перехватило дыхание, и она замолчала.
Бывший подельник выжидающе смотрел на нее, закинув ногу на ногу.
– Не о чем говорить. Ты не меня, ты всю команду подставил: Иваныч умер. Девчонок бандиты похватали. Хореограф, ребята… Все разбежались, – Юля сорвалась на крик: – А я встретила и потеряла человека… Я могла бы быть действительно счастлива, Конни! Его убили из-за меня! Понимаешь?
– Не истери! Я знал, что ты выкрутишься. Что касается счастья, – Конни достал из кармана сигарету, щелкнул газовой зажигалкой и затянулся, – то полагаю, английский мальчик делает тебе хорошо не только ночью. Иваныча жаль, но он последнее время стал шельмовать. Ребята, думаю, не остались без работы, а хореограф уехал со мной. Рауль здесь сегодня.
– Рауль с тобой? – Юлино сердце забилось от волнения. Француз-хореограф ставил виртуозные номера. Семь потов сходило с танцоров во время репетиций, но оно того стоило.
– И я хотел бы вернуть тебя. Хотя прекрасно понимаю, что это невозможно, – Конни подошел к своему столу, достал из ящика черную папку на молнии, вернувшись к дивану, сунул ее Юле в руки.
– Это твое.
Юля раскрыла ее и пробежалась глазами по банковским документам.
– Сто тысяч долларов? – удивилась она, взглянув на цифру.
– Ты их честно заработала.
Юля недоуменно продолжала смотреть на него.
– Не переживай, – Конни улыбнулся. – Я сегодня оформил это как свадебный подарок, здесь все чисто. Я знаю, твой принц и без меня тебя неплохо обеспечит, но пусть это будет… приданое, например. По рукам?
– По рукам, – Юля захлопнула папку и застегнула молнию, – если это меня ни к чему не обязывает. Только я должна сейчас показать документы Роберту. Я в этих английских бумагах слабо понимаю.
– Это твои деньги, поступай с ними как хочешь.
– Я могу пригласить его сюда? – она поднялась с дивана.
– Подожди! – Конни взял ее за плечи. – С годами я стал сентиментальным, можешь исполнить мою просьбу?
– Давай валяй? В пределах разумного, конечно.
– Детка, я сохранил в программе один твой номер. Помнишь «Крылья Ангела»? Хочу, чтобы его сегодня исполнила моя любимая Кэнди. Потянешь?
Юля с грустью вспомнила постановку, во время которой пыталась сбежать от бандитов.
– Да, – она вдруг поняла, как важно для нее довести тот прерванный полет до конца. Стараясь не выдать волнения, она добавила: – но только инкогнито и никаких фотографий. Мне сегодня уже выклевали мозг по поводу афиш.
– Как скажешь, – с готовностью кивнул Конни и обнял ее.
– Я помню запах твоего одеколона, – прошептала она, обнимая его в ответ, – ты остался ему верен. Знаешь, мы с тобой всегда были откровенны, и поэтому я скажу тебе. До встречи с Робертом мне порой хотелось вернуть все на круги своя. После того как убили моего друга, я совсем сникла. Жизнь превратилась в серое месиво, словно и не было тех сумасшедших двух лет.
– Ты сама не захотела ехать со мной, – тихо сказал Конни. – Помнишь как в последний день кричала мне в лицо, что однажды Саня вернется за тобой?
– Саня вернулся, – Юля с улыбкой отстранилась от него, – но слишком поздно. Теперь в моей жизни нет места ни для кого, кроме Роберта. Он есть – я есть, а по-другому никак.
– Снова я опоздал, – подмигнул ей старый шоумен. – Но знай, я готов всегда дежурить под мостом в любой точке мира. Куда бы тебя ни занесла нелегкая.
Он с надеждой посмотрел на нее.
– Ну, я думаю, – Юля сняла его руки со своих плеч, – мы можем позволить себе продолжать общение. Дружба дорогого стоит. В наши дни – это роскошь.
– Да, – притворно вздохнул Конни, – с молодым да резвым мне тягаться поздно. Пора сдирать подковы.
И они снова обнялись. Юле стало так легко, будто она домой вернулась.
– Пригласи Роберта сюда, – она присела на краешек стола, – закончим бумажные дела, и я пойду репетировать. Кто, кстати, теперь твоя прима?
– Моя племянница Эмили. А глазки-то заблестели, – щелкнул Конни пальцами и задорно взглянул на Юлю.
– Даже не думай, – рассмеялась она.
Он загадочно подмигнул и достал телефон.
– Алсу, приведи с центрального столика некоего Роберта Фаррелла, – Конни закашлялся. – Я ненадолго оставлю тебя.
Он вышел из кабинета, задыхаясь и сплевывая в платок.
Глава 10
Юля металась по кабинету, как зверь по клетке: «Как Роберт отнесется к моему желанию выйти на сцену? Не слишком ли многого я хочу от него. Утром рассказала, как сходила с ума от другого парня, а теперь собралась танцевать полуголая при всем честном народе. Да и эта премия от герра Кляйна…»
Раздался стук в дверь, и в комнату заглянула Алсу. Юля сделала приглашающий знак рукой, и девушка пропустила Роберта вперед. Он вошел и как показалось Юле, облегченно вздохнул.
– Я тебя уже заждался, – Фаррелл-младший огляделся и спросил с легкой усмешкой:
– А где супербосс?
– Сейчас вернется, – Юля протянула Роберту папку на молнии. – Посмотри, пожалуйста.
Прочитав внимательно документы, он вопросительно взглянул на нее.
– Господин Кляйн возвращает долги, – пояснила Юля. – Юридически это правильно оформлено?
– Да.
У Юли будто черт с плеч слез. Она облегченно вздохнула.
– Я не знаю, как поступить с этими деньгами. Давай эти вопросы в семье будешь решать ты. Хочешь – присовокупи к семейному капиталу, хочешь – вложи в благотворительный фонд.
Роберт с улыбкой посмотрел на нее:
– Ничего другого от тебя и не ожидал.
В это время вернулся Конни и, скользнув по Роберту пытливым взглядом, поздоровался с ним за руку.
– Любимый, – Юля замялась, – ты не возражаешь, если сегодня вечером я выйду на сцену?
Она подошла к Роберту и добавила:
– Инкогнито.
– Я не буду связывать тебе крылья. Делай что хочешь, мой ангел, – Фаррелл-младший сомкнул руки на ее пояснице и привлек к себе.
Юля взглянула на Конни, тот изумленно крякнул.
– Это нереально! – она потерлась носом о нос Роберта. – Номер называется: «Крылья Ангела».
– Это тот танец, о котором ты рассказывала сегодня? – удивился он.
– Да! И я хочу его прожить снова.
– А я хочу увидеть его воочию.
– Велеречивый ты мой мальчик, – Юля коснулась его губ. – Люблю тебя больше жизни.
Роберт вел свою игру, она это поняла. И сейчас возлюбленный шел на любые мелкие уступки, чтобы потом отказать по-крупному. Ее страсть к танцам Фаррелл-младший знал и готовил ей отказ, если она заикнется о работе в шоу. Она посмотрела в его глаза и вздохнула. Безмолвный диалог состоялся.
– Иди репетируй, – напомнил им Конни о своем присутствии. – А мы с Робертом поговорим и пойдем в зал. У тебя есть сорок минут. Алсу в соседнем кабинете. Попроси ее проводить тебя к Вольфу. Он ждет.
– К кому?! – побледнела Юля.
– Вольфганг. Мой солист в труппе, – Конни закашлялся. – Хорошо парень работает. Тебе понравится.
– Иди, родная, все будет хорошо, – Роберт одобрительно кивнул ей, и Юля, теряясь в догадках, вышла из кабинета.
– Что это за деньги? – жестко спросил Роберт, когда за ней закрылась дверь. – Пытаешься купить ее?
– Не горячись, парень, – Конни снова закашлялся. – Это мой долг. Я нехорошо поступил с моей Кэнди.
– Я знаю, о чем ты, – перебил его Фаррелл-младший, – но…
– А раз знаешь, чего спрашиваешь? – также, недослушав, вставил Кляйн, продолжая кашлять. – Чертов кашель сведет меня в могилу.
– А ты всем так щедро платишь? – усмехнулся Роберт.
Конни налил два стакана коньяка и, протянув один Роберту, сел на диван.
– Нет. Я умею считать деньги, – он сделал глоток и продолжил: – Но здесь другое. Ты не думай, между нами не было отношений, которые обычно случаются между мужчиной и женщиной. Я готов был на ней жениться несмотря на разницу в тридцать лет, но она ушла. Тем не менее я не мог забыть Кэнди все эти годы. После нее у меня всегда были только русские помощницы, но они часто менялись. Год назад их стало уже три, так как бизнес расширяется, и в каждой из них я искал черты Кэнди. Не внешние, нет. Ее удивительный характер.
– А почему ты не разыскал ее раньше? – Роберт чуть пригубил и отставил бокал. В него больше не лезло спиртное сегодня.
Конни подошел к открытому окну и взглянул на небо, полное звезд.
– Реки не поворачивают назад, а звезды со своего пути, – помолчав, грустно сказал он. – Да. Кэнди бросила меня через два года и пошла дальше, наверное, навстречу тебе. Мое тело испещрено шрамами, но самый большой оставила она в моем сердце. Оставила и сама чуть не погибла. Ладно… Я ответил на твои вопросы?
– Да. Несколько сентиментально, но я тебя понимаю. По поводу афиш…
– Я все понял. Кэнди уже мне сказала.
* * *
– Кэнди, вы вся дрожите! С вами все в порядке, – Алсу тронула Юлю за локоть.
Она вздрогнула и рассеянно ответила:
– Нормально.
«К солисту ты меня отправил, старый жук! Сейчас! Но как такое возможно? Матерь Божья, неужели я увижу Волка? – Юлю трясло то ли от возбуждения, то ли от ужаса. – Но ведь я видела как он упал, и лужа крови расползлась под его головой. А вдруг Волк выжил? Я ходила на могилу, но не была на похоронах. Леша, Лешенька, Волчок мой серенький, неужели ты искал меня и вышел на Конни? Я уже ничему не удивлюсь! Господи, за что ты меня так искушаешь?»
Слезы навернулись на глаза. Она никогда не рассматривала Волка и Роберта рядом, проведя четкую границу между прошлым и настоящим. С возвращением Алексея Фаррелл-младший мог попасть под удар. Волк шутить не любит, а Юля… Ей стало по-настоящему страшно.
– Вам сюда, – Алсу кивнула на дверь. – Я побегу, а то Моника разнесет гримерку без меня. Разберетесь с Серым сами?
Юля забыла, как дышать.
– Почему с Серым? – выдавила она, тяжело сглотнув.
– Потому что он Волк, клыками щелк, – рассмеялась Алсу, обнажив ровные, будто жемчужные зубы.
Юля пошатнулась на каблуках и схватилась за шершавую стену. Она посмотрела на оцарапанную ладонь и вспомнилась дача Дэна. Как Волк переживал тогда за Юлю.
– Скажи, какие у него глаза?
– Серые, вроде, – пожала Алсу плечами и побежала вперед по коридору.
Юлю бросило в холодный пот. Она села на корточки у стены и накрыла голову руками: «Колобок, колобок… Докатился голубок! Что же делать?!» – сердце колотилось под самым подбородком.
Скрипнула дверь, послышались шаги и пара крепких ног в черных джинсах и лаковых ботинках замерла перед Юлей. Мысли спутались, и она сжалась, как пружина.
– Вам плохо? – незнакомый голос, немецкая речь.
Юля вздрогнула и подняла голову. Высокий, плечистый парень со взъерошенной русой шевелюрой наклонился над ней, уперев руки в колени.
– Вольф? – выдохнула она.
– Вольф! Кэнди?
– Да!
Юля мысленно вознесла хвалу небесам и протянула руку. Парень помог ей встать.
– Пойдем репетировать, Вольф, – сказала она ему по-английски.
– Прошу, – пропустил он ее вперед.
Юля вошла в полутемный зал без окон и с улыбкой провела рукой по холодной гладкой трубе хореографического станка, идущей вдоль зеркальной стены. Потребовалось несколько минут, чтобы надуманные треволнения покинули душу.
– У нас мало времени, – Вольф взял со стула трико и протянул Юле.
– Где можно переодеться? – она оглянулась в поисках закутка.
– Здесь, – он расстегнул ремень и стянул с себя джинсы.
Юля, прижав трико к груди, смотрела на танцора и вспоминала Андрея, своего бессменного партнера. Вольф перехватил Юлин взгляд и добавил:
– Я могу отвернуться.
Юля вспомнила, что сейчас они будут вытворять на сцене и улыбнулась.
– Нет, все в порядке. Помоги расстегнуть мне молнию на платье.
– Без проблем,
После десятиминутной разминки Вольф поставил знакомую до боли мелодию и встал у Юли за спиной.
– Эпизод после обруча, – обронил он.
– Готова.
Она замерла в стойке с вытянутыми вверх руками.
– Погнали, – Вольф ладонями медленно провел по ее телу, развернул Юлю и, легко подхватив, усадил себе на бедра. Она извивалась, отклонялась и танцевала вокруг него. Вольф ее удерживал, подбрасывал, сливался с ней воедино в замысловатые фигуры и вскоре не осталось на Юлином теле места, где не побывали бы его руки. Педантичный Рауль сохранил номер в первозданном виде, и отработать его с новым партнером не составило большого труда.
– Кэнди! – Рауль вбежал в зал, когда репетиция подошла к концу.
Юля расцеловала хореографа и они, перебивая, завалили друг друга вопросами. Вольф прервал их болтовню:
– Пора одеваться и на сцену.
Рауль проводил Юлю к костюмеру и гримеру – это оказалась третья девушка, о которой говорил Конни.
– Лена, – весело представилась блондинка. – Давай-ка посмотрим, что мы имеем.
Гример усадила Юлю в кресло и окинула профессиональным взглядом.
– Прелестно, – резюмировала она и взялась за работу.
Вскоре мастерица развернула Юлю к зеркалу, и она ахнула:
– Ты волшебница. То, что нужно! Очень красиво.
– Я старалась, – улыбнулась та. – Пойдем одеваться.
Они разговорились. Лена рассказала, что познакомилась с Конни случайно, когда приехала в Киев искать работу. В первый же вечер она подменила заболевшего гримера в центральном концертном зале, куда ее рекомендовала знакомая. В тот вечер на выступлении местного шоу оказался Конни, который был в Киеве проездом. Он искал хорошего гримера и внимательно всматривался в лица выступающих. Оценив мастерский грим, он прошел за кулисы. И вот ровно год Лена мотается за Конни повсюду и ни разу не пожалела.
– Что у Конни за кашель? – поинтересовалась Юля.
– Он просил тебе не говорить.
– Глупо скрывать.
– Я тоже так думаю, – у Лены на глаза навернулись слезы. – Рак легких у него.
– Что врачи говорят?
– Конни нам не рассказывает, – вздохнула Лена.
Вошел Вольф и кивнул Юле. Она вышла из гримерки с тяжелым сердцем и пошла следом за партнером к сцене.
Глава 11
Конни с Робертом прошли в зал.
– Добрый вечер, – Эдвард пожал руку шоумену и представил ему Джонни.
Фаррелл-младший перехватил взгляд отца и ответил на немой вопрос:
– Скоро придет.
– Как вам представление? – не без гордости поинтересовался Конни у гостей.
– Что-то потрясающее! – искренне восхитился Эдвард.
Джонни, раскрасневшийся от коньяка, спецэффектов и полуобнаженных танцовщиц, ошалело мотнул головой.
– Сейчас будет коронный номер! – улыбнулся шоумен. – Этого исполнения я ждал давно.
– Джулия будет выступать? – Эдвард гневно блеснул в сторону Роберта глазами и стукнул кулаком по столу. – Что ты делаешь? Я запретил ей такие нагрузки!
– Ты не знаешь, что она вытворяет дома, – отмахнулся от него Фаррелл-младший.
В зале погас свет. Опустившийся на некоторое время занавес снова открыл сцену. Заиграл рок. Вихрь белоснежных бликов осветил сидящих в зале. Под самым потолком в сияющем обруче пролетела девушка в белой тунике и с крыльями. Она сделала круг на вытянутых руках, замерев в полушпагате и опустилась на сцену.
Роберт следил за ней, затаив дыхание. Тело возлюбленной казалось до невозможности хрупким. Закрыв на мгновение глаза, он представил Юлю восемнадцатилетней девушкой, какой запомнил, благодаря маленькой черно-белой фотографии. Встрепенувшись, Роберт вновь устремил все внимание на сцену.
Внизу Юлю встречали танцоры, одетые в черную кожу. Пластика, грация и слаженная работа балета под тяжелый рок уводили зрителя из реальности. Но вот люди на сцене замерли, и белый силуэт главной героини соло слился с жестким ритмом музыки. Юля умела жить танцем. Она сама превращалась в танец.
Вышел Вольф и, усадив Юлю на бедра, закружил с ней по сцене. В штанах стало тесно от того, что Роберт узрел дальше. Он сжимал кулаки и кусал губы, видя, как беспардонно Вольф через трико насаживает на свой ствол его невесту: «Так вот где ты, дорогая, так виртуозно научилась скакать на члене. Это сколько же мальчиков тебя перелапали?». Исполнив каскад пируэтов, пара упала на пол и слилась в поцелуе.
Ожившие тела танцоров сомкнулись над ними на долю секунды и снова расступились. Юля стояла спиной к залу без крыльев: на их месте расплывались алые пятна. Вольфа нигде не было, музыка изменилась – стала медленной и тревожной. Юля упала на колени, как подкошенная. Эдвард вскочил и оглянулся на Конни. Немец сидел со слезами на глазах. Роберт посмотрел на них и проглотил улыбку. Для него Юлины фокусы уже не были в диковинку. Он снова переключился на сцену.
Вокруг девичьего тела колдовали танцоры, в медицинских масках. Смена декораций – колышущиеся алые ткани сменили белые полотнища, а перекрестные лазерные лучи мерцающие блики. Изогнутое, словно изломанное тело порушенного ангела поплыло вверх на обруче. Танцоры замерли, только взметнулись руки. В центре сцены партнер Юли уже сжимал в объятьях другую танцовщицу. Обруч совершил круг, и занавес опустился.
Зал замер и через несколько секунд взорвался аплодисментами.
* * *
– Ты классно танцевала, – пожал Юле руку Вольф. Вокруг них столпились ребята, вернувшиеся со сцены. Юля с трудом понимала, что они галдят.
К ним подошла стройная белокурая девушка.
– Я Эмили, – представилась она по-английски. – Дядя много рассказывал о вас. Вы, правда, прекрасно танцуете.
Эмили замялась и спросила:
– Вы хотите вернуться в шоу?
– Нет, – Юля с трудом сдерживала слезы. – Это было скорее прощание со сценой. Простите, мне нужно переодеться.
Она пошла, а потом припустила в сторону гримерки. Вбежав, плюхнулась на пуфик, и потемневшими глазами уставилась на себя в зеркало. Прошлому не осталось места в Юлиной жизни, но оно все еще крепко держало ее за горло. В дни, когда накрывали воспоминания хотелось выть волком от тоски. Так случилось и сегодня.
Вошел Роберт. Юля увидела его в отражении. Возлюбленный остановился за ее спиной.
– Джу, – тихо позвал он, – я люблю тебя. Не ускользай от меня. Я… Я боюсь потерять тебя.
Юля молчала. Роберт положил ей руки на плечи и потянул на себя.
– Ты ведь не вернешься к Конни? Понимаешь, что это невозможно?
Юля будто окаменела.
– Что за бездна таится в твоих глазах? Я с тобой! Слышишь? С тобой! – закричал Роберт, что было мочи. – Не молчи! Я не хочу, чтобы ты страдала.
Он схватил ее и встряхнул, словно куклу.
– Что мне сделать, чтобы ты больше не мучилась? – взвыл он раненым зверем. – Неужели ты не можешь спокойно жить?
– Все хорошо, – Юля поднялась и прижалась к нему всем телом.
Роберт обнял ее, и она услышала, как колотится его сердце.
Юля слегка отстранилась:
– Тебе понравилось?
– Ты танцовщица от Бога, – Роберт вытащил шпильки из ее волос, и они рассыпались по плечам. – Я думал, что ничто и никто в жизни не заставит меня плакать. Ты сделала это сегодня второй раз за то время, что мы знакомы. Хотя раньше я думал, что мужчины плачут, только когда режут лук.
– Прости меня, – прошептала она отчаянно. – В моей жизни есть лишь ты. Все остальное блажь, туман… Страшные отголоски прошлого.
– Тогда давай поставим жирную точку на твоей карьере танцовщицы здесь и сейчас.
Роберт повалил Юлю на диван, сорвал с нее блестящие стринги и расстегнул джинсы. Юлю бил легкий озноб от болезненного напряжения внизу живота. Она приподнялась на локтях и, читая в потемневших глазах возлюбленного откровенное желание, облизала кончиком языка губы и выгнула спину дугой.
– Ого, как мокро, – Роберт устроился между ее ног и прикоснулся к разгоряченной плоти. Он дразнил ее легким поглаживанием, явно желая вырвать из горла сладкий стон. – Это тебя так с выступления прет? Танцоры чувствуют возбуждение во время выступления?
– Нашел время для интервью, – проскулила Юля и жалобно добавила. – Не мучай меня!
– Терпи! Как я терпел, пока тебя лапали на сцене. Чуть в штаны не кончил.
– Давай же, львенок. Сюда могут войти.
– Это заводит еще больше. Не правда ли? – Роберт чуть отодвинулся, положил палец на бугорок ее лона и слегка надавил.
– Прошу тебя! – она пьянела от его близости и плавилась от умелых прикосновений как мороженое на солнце.
Он играл с ней, закусив губу.
– Ты заставила меня сегодня ревновать.
В дверь постучали:
– Не входить! – крикнула она, дернувшись, но Роберт удержал ее.
Он наконец вошел в нее, и Юля задвигала бедрами, желая поскорее закончить эту пытку. Очень не хотелось, чтобы Конни застал ее с раздвинутыми ногами. А Роберт, похоже, именно этого и добивался.
– Сделай это быстро и поехали, – Юля посмотрела на него призывно. – Мне кажется нас ждет волшебная ночь. Возможно, сегодня я позволю тебе нечто большее.
– О, детка, – Роберт ухватил ее под колени и, сделав несколько сильных толчков, излился в нее.
– Вот теперь все! – Юля облегченно вздохнула.
– Все, любимая, все, – прошептал он, наклоняясь к ней и нежно целуя. – До свадьбы никаких потрясений. Я закрою тебя дома на эти дни, и ты будешь сидеть как в башне и думать только о хорошем – обо мне, например.
– Неплохая идея, – улыбнулась Юля, – а Саня и Дима завтра прилетят и будут охранять мой покой?
Роберт замер, и на его щеках показались ямочки.
– Только не это! Пожалуй, нужно будет спрятать тебя в другом месте, – он задумался и хитро добавил: – У бабушки, например.
– Знаешь, а, пожалуй, ты прав, – Юля выбралась из его объятий и стянула с ширмы свою одежду. – Если Анна не будет возражать, я бы побыла у нее эти дни.
Роберт заправился и, усевшись на диван, взглянул на нее снизу вверх:
– А ты не сбежишь?
– Не говори ерунды, – рассмеялась она и сняла тунику. – Ты же знаешь, что в моей жизни больше нет места другому мужчине.
Юля надела белье, довольная восхищенным взглядом Роберта.
– Мне, действительно, нужно подготовиться к самому важному событию в жизни. Я хочу, как подобает подойти к венчанию. А у тебя будет возможность по мне соскучиться.
– Ты хочешь лишить меня и ночей? – ужаснулся он.
– Небольшое воздержание перед свадьбой нам не помешает.
Роберт встал и помог ей застегнуть молнию на платье.
– Может, ты и права. Я порой совсем уже не контролирую себя.
– А я себя, – добавила Юля. – Сегодня же предлагаю устроить что-нибудь экстремальное перед разлукой.
– Еще что-то более экстремальное? – глаза Роберта округлились.
– Да! – она надела туфли и села к зеркалу.
Умелыми движениями Юля смыла сценический грим и отклеила ресницы.
– Я знаю, что еще из экстрима тебе предложить сегодня, – щелкнул пальцами Роберт. – Пойдем.
* * *
Роберт с Юлей вышли в зал. Представление уже закончилось, и Эдвард с Джонни скучая посматривали по сторонам.
– Тебе не кажется, что ты что-то упускаешь в жизни, избегая сцены? – спросил Юлю Фаррелл-старший, смяв салфетку в руках, когда она села за стол.
– А ты хочешь, чтобы жена твоего сына была звездой эротического шоу? – Юля с любопытством взглянула на него.
– Ну, – протянул Эдвард, – я понял, о чем ты. Есть в этом некий диссонанс. Но можно несколько изменить направление. Роб, не хочешь стать продюсером?
– Ты с ума сошел? – Фаррелл-младший удивленно уставился на отца. – Я не готов делить ее с целым миром. Увольте!
– Сегодня я выступала по просьбе моего старого друга, да и просто хотелось показать вам то, чем я дышала раньше. Но это было мое последнее выступление, – вздох вырвался из Юлиной груди, и Роберт пожал под столом ее руку.
– Знаешь, – влился в разговор Джонни, – я сто лет не бывал на таких шоу. Это фантастически красиво. А ты такой же убедительный ангел, как и демон несколько месяцев назад. Не бросай сцену. Подумай.
– Закроем тему пока, – улыбнулась Юля. – Я не готова сейчас это обсуждать.
К столику подошел Конни и облокотился на спинку Юлиного стула:
– Ты была восхитительна дорогая. Возраст и хороший секс сделал тебя еще более чувственной и женственной.
– Спасибо, – Юля подставила ему щеку для поцелуя.
– Я готов предложить тебе ангажемент в новом сезоне, Кэнди! – Конни взглянул на Роберта. – Если твой будущий муж не будет возражать.
– Будет, – улыбнулась Юля. – Мы хотим ребенка.
– О-оо, – протянул Конни. – Вопрос снимается.
Официантка принесла ему стул, и шоумен втиснулся между Юлей и Джонни.
– Это было последнее шоу сезона, – Конни старался не смотреть на Юлю, но его взгляд все время возвращался к ней. – В июне мы уезжаем в турне.
– Можно я приглашу Конни на свадьбу? – шепнула Юля на ухо Фарреллу-младшему и, получив утвердительный ответ, достала из сумки свадебные приглашения, которыми днем ее снабдили тетушки.
– Друг мой, мы с Робертом хотим пригласить тебя на свадьбу, – с улыбкой обратилась она к шоумену. – Приходи с девочками… И Вольфа с Моникой возьми.
– Почту за честь, – обрадовался Конни и добавил: – Если хотите, можем устроить для ваших гостей небольшое представление после банкета.
Юля вписала имена в нужную строку.
– Обсудим завтра, – улыбнулась она. – У нас с Робертом еще большие планы сегодня.
Глава 12
Джонни крепко выпил, и Юля не пустила его больше за руль. Любитель рома уселся рядом, засыпая вопросами про ее работу в шоу. Эдвард с Робертом устроились на заднем сиденье. В полутьме салона Фаррелл-старший не сводил глаз с тонких рук, лежащих на руле. Своим выступлением Юля всколыхнула в нем тяжелые воспоминания. К Эдварду на стол, в ту промозглую осеннюю ночь, ее с огнестрельным ранением в груди привезли в таком же белом коротком платье. Его обугленные обрывки с серебристыми нитями Эдвард с Виктором извлекали из раны, когда искали пулю. Критическая кровопотеря и остановка сердца чуть не убили несчастную. Но именно тогда Эдвард понял, как дорога ему эта девушка. Вот уже полгода он приучал себя к мысли, что должен воспринимать ее как дочь. Иногда получалось, иногда нет. Но в любом случае Эдвард считал себя ответственным за нее. Поэтому он сердился на них с Робертом за выходку в конюшне.
– Останетесь у нас? – Эдвард оторвался от созерцания прекрасного.
– Да, – Роберт сидел с лицом кота, наевшегося сметаны. – Юля решила спрятаться от меня до свадьбы. Боится уже со мной оставаться один на один, так что эту ночь перед разлукой мы проведем у вас.
– Ты знаешь, она права, – в сердце Эдварда вспыхнула надежда побыть с Юлей наедине. Пусть даже в роли убеленного сединами друга. – Дорогая, ты останешься у меня, не так ли?
Юля посмотрела на него в зеркало и, улыбнувшись, покачала головой.
– Сейчас! – скривился сын. – Даже не думай. Принцесса решила погостить у бабушки Анны. Пожалуй, это единственное место на земле, где я могу оставить ее и быть полностью уверенным, что с ней ничего не случится.
– Хорошего же ты мнения об отце! – возмутился Фаррелл-старший. – Но ты прав. У нас с тобой сейчас будет много дел. Вы очень разумно поступаете, хотя это и не ваш стиль.
– Возьми к себе в кабинет, – Роберт передал ему папку на молнии. – Мы с Юлей прогуляемся немного перед сном.
– Я надеюсь в пределах Фаррелл-Холла, – Эдвард строго взглянул на сына.
Роберт неопределенно махнул рукой и тут же сменил тему.
* * *
По возвращении Эдвард с Баггом сразу ушли в дом, а Роберт пересел к Юле вперед. Ее лицо заострилось от усталости, но в глазах читалось беспокойство.
– Не передумала по поводу экстрима? – Роберту совершенно не хотелось спать.
– Если честно, я устала, но меня все куда-то несет.
– Тогда я сейчас кое-что тебе покажу. Поехали, поставим твой танк в гараж.
– Мой танк? – возмутилась Юля и шлепнула его по ноге.
– Ну, на своей тачке я тебя на раз-два сделаю, – подцепил Роберт невесту. – Отец, покупая тебе этого монстра, заботился о твоей безопасности больше, чем о гоночных пристрастиях.
Она, сощурясь, посмотрела на Роберта.
– Убила взглядом! – поднял он руки. – И тем не менее я покажу тебе сегодня, что такое скорость.
Фаррелл-младший придирчиво взглянул на ее платье.
– Не очень подходящий вид, ну да ладно. Поехали, ты ведь еще не видела наш паркинг.
На подземной парковке Юля вышла из машины и удивленно ахнула. Стало ясно, что автомобили занимали отдельное место в жизни мужчин Фарреллов. Она насчитала пятнадцать штук раритетных экземпляров.
Роберт снял с Юлиной шеи платок и, завязав глаза, повел за руку в самый конец гаража.
– Как ты думаешь, – спросил он, когда подвел к цели их прихода сюда, – что я хочу тебе показать?
– Реактивную метлу? – рассмеялась Юля.
– Почти! – улыбнулся Фаррелл и развязал ей глаза.
Брутальный «Харли-Дэвидсон» поглядывал на нее своим стеклянным оком.
– Ох, – Юля схватилась за голову, – класс!
– Полетаем? – шепнул он ей.
– Ты же пил!
– Я пил утром, а в клубе лишь пригубил, – Роберт приложил руку к груди. – Неужели ты думаешь, что рискнул бы?
– Насколько я знаю, риск твое второе имя.
Роберт надул губы и усмехнулся:
– Права, дорогая, как всегда! Но твоей жизнью я не готов рисковать больше. Равно, как и правами. Ты мне доверяешь?
– Спрашиваешь!
Роберт подошел к телефону и позвонил:
– Билл, привет! Открой ворота, я сейчас улечу стремительно, но ненадолго, – он повесил трубку и достал ключи из металлического ящика на стене.
За харлеем в небольшом шкафу нашлись два шлема, краги и косуха. Роберт надел кожанку на Юлю, вместо ее тоненькой лайковой курточки, и водрузил ей на голову шлем.
– Погнали, принцесса!
Они выехали из гаража и, пролетев парк, выскочили на дорогу. Юля наслаждалась чувством полета, прижавшись к спине Роберта. Фаррелл лихо входил в повороты и уверенно лавировал между машин. Мелькали населенные пункты. Водитель свернул в лес и некоторое время несся по лесной дороге. Когда вынырнули из темноты, Юля поняла, что они оказались на специальной гоночной трассе. Остановившись, Роберт снял шлем и повернулся к Юле.
– Ну как? – Он разрумянился, его глаза блестели.
– Бесподобно! Это мой самый лучший в жизни полет.
– Полет впереди, принцесса. А теперь держись крепче, это специальная дорога для любителей острых ощущений.
Роберт завел двигатель и выехал на трассу. Они взлетали и приземлялись, в некоторые повороты входили под таким углом, что казалось падение неминуемо. Спидометр измерял теперь уровень адреналина, и от скорости и рёва мотора стрелка зашкаливала. Юле чудилось, будто за спиной выросли крылья. Наконец Роберт съехал с трассы, вновь углубился в лес и остановил мотоцикл на берегу озера. Луна и фары харлея освещали гладь воды, казавшейся серебряной. Влюбленные стояли, прижавшись друг к другу, и сердца их бились в унисон. Не нужно было слов.
– Ты знаешь, – тихо сказала Юля, – это лучшее в мире ощущение. Когда летишь на бешеной скорости и прижимаешься к самому близкому человеку. Нет ни страха, ничего. Только понимание, что вы единое целое, и уверенность в том, что все будет хорошо. У меня никогда не было такой уверенности в жизни. Ты подарил мне ее, однажды решив, что мы должны быть вместе. А сегодня показал это таким необычным способом.
Роберт проник рукой под куртку и погладил ее по спине.
– Я рад, что ты поняла это.
Синие глаза смотрели на нее с неземной нежностью. Уголки губ подрагивали.
– Я обожаю лунный свет, – Юля положила голову ему на грудь. – Каждую ночь хочу любоваться им в твоих объятьях. Как сегодня. Ты, я и наша любовь в мерцании серебристой луны.
– Так будет всегда, – прошептал Роберт, – я обещаю тебе. Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня.
– Я не выбирала тебя, – улыбнулась она, выпутываясь из его объятий.
– Не убегай от меня.
Роберт сел на мотоцикл, привлек Юлю к себе, и они слились в долгом поцелуе.
Обратно возвращались не спеша. Юля, положив голову любимому на плечо, ощущала себя самой счастливой женщиной на земле. Оставив мотоцикл в гараже, они прошли в свою комнату. Приняв наскоро душ, влюбленные уснули сразу, как только их головы коснулись подушки.
* * *
Эдвард облегченно вздохнул у себя в комнате, когда услышал рокот вернувшегося мотоцикла. Несмотря на усталость, последние часы Фаррелл-старший места себе не находил, когда понял, что дети умчались на харлее.
– Удивительно гармоничная парочка, – проворчал Эдвард, взбивая подушку, и, поворочавшись, закрыл глаза.
Перед ним возник дразнящий образ: Джулия в короткой тунике с крыльями за спиной стоит у стены. Он застонал и накрыл голову подушкой, пытаясь прогнать искушение. К видению добавился образ сына, который, подойдя к девушке, заслонил ее от отца, но дальнейшие действия парочки еще больше раздразнили несчастного. Встав, Эдвард принял успокоительные капли. «Она мне дочь! – рявкнул он на себя. – Должна стать ею!» Эдвард повторял эту мысль, пока не подействовали капли. Наконец он уснул и проспал без сновидений до утра.
Глава 13
Первым проснулся Роберт. Он склонился над Юлей и пощекотал ее ушко кончиком носа. Она что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок. Сегодня Фарреллу показалось слишком благородным жестом отпустить любимую женщину так надолго от себя. Но анонимные письма с угрозами расстроить свадьбу раз в месяц падали в его почтовый ящик. Потому он решил отправить Юлю к бабушке, расставив охрану вокруг ее дома и заняться вопросом безопасности грядущего торжества. К его радости, Юля легко согласилась. Фаррелл-Холл не казался Роберту надежным убежищем, хотя территория и охранялась. Он пытался себя убедить, что это единственная причина, почему отчий дом не казался ему крепостью.
Юля потянулась и открыла глаза.
– С добрым утром, счастье мое, – промурлыкала она.
– Привет, мой ангел, – Роберт прижался к ней всем телом.
– Осталось всего неделя до свадьбы, – Юля, окончательно проснулась и взглянула на календарь.
– Осталась еще целая неделя до свадьбы, – уточнил он.
Юля выбралась из-под одеяла и села на Фаррелла сверху.
– Ты мне скажешь, наконец, где мы предадимся жаркой страсти в наш медовый месяц? – Она поправила упавшую с плеча лямку.
– Если ты сейчас не переместишься чуть выше или ниже, то прямо здесь и сейчас, – Роберт тяжело сглотнул.
Юля скатилась с него и протянула:
– Ну, львенок!
– Не скажу, – он закрыл глаза и хитро улыбнулся, – но могу гарантировать, что поблизости не будет ни одной живой души. Так что, любимая, готовься к террору.
– Ой, боюсь, боюсь.
Фаррелл приоткрыл один глаз и молниеносно набросился на нее.
– Напрасно смеешься, любовь моя, – он с легкостью поборол возлюбленную. – Ты довела меня уже до состояния, когда я ни о чем другом не могу думать. Даже когда ты просто находишься рядом со мной…
После завтрака Роберт с Юлей отправились на Итон-сквер, чтобы она взяла необходимые вещи на неделю. Внук легко договорился с бабушкой, которая пришла в восторг от их идеи.
– Это так правильно, – щебетала миссис Хант, – так редко встретишь сейчас такое благочестие.
Когда Роберт пересказал Юле их разговор с бабушкой, ей стало неловко.
– Не стыдно, львятина? – пожурила она его, – мы с тобой далеко не ангелы, ты вводишь нашу прекрасную леди в заблуждение.
– Если я правильно ее понял, то по вечерам вы будете ходить в церковь на службу, а днем готовиться к свадьбе, – Роберт обхватил Юлю за талию и закружил по комнате. – Это действительно редкость в наши дни.
– А что будешь делать ты? – поинтересовалась она.
– Как что? – слукавил он. – Прощаться с холостяцкой жизнью.
– Поаккуратнее, любимый, – Юлю кольнула мысль, что она как-то не подумала, чем займется ее благоверный. И она повторила, делая акцент на последнем слове: – Прощайся поаккуратнее.
Фаррелл рассмеялся и прижал ее к себе.
– Кошка моя дикая! – совершенно искренне вздохнул он. – Боюсь, что все свободное время я буду ошиваться под твоим балконом.
Юля добавила загадочности во взгляд. Сработало.
Роберт взял любимую за подбородок и пристрожил ее:
– Так что не вздумай сбежать.
Она вздохнула, потупив взор.
– Что? Я разгадал ход твоих мыслей?
– Боюсь, что теперь ты и несвободное время проведешь там, – рассмеялась она, облегченно вздохнув. – Все хотят хорошо провести время, но его невозможно провести! И меня тоже.
– Ах, ты так! – Роберт подхватил ее на плечо и, вскочив на стул, посадил Юлю на шкаф. – В таком случае, моя дорогая, я подыщу для тебя еще более укромное место.
Юля, скрестив ноги по-турецки, вытирала слезы от смеха.
– Я удивляюсь, – он запустил руки в шевелюру, – как с таким несносным характером ты до сих пор жива?
Юля легла на живот и, облокотившись на локти, удивленно посмотрела на жениха.
– У кошки девять жизней, – бархатным голосом промурлыкала она. – Ты разве не знал?
– Да, совсем забыл, – вздохнул он и протянул к ней руки. – Ладно. Иди ко мне, моя девочка. Поехали, я отвезу тебя к бабушке и подключусь к предсвадебным делам. Еще вечером Саню с Димоном встречать. Скорее бы промчалась эта неделя. Без тебя она будет тянуться вечность.
– Мне тоже будет тяжело без тебя, – вздохнула Юля и соскользнула к нему в объятья.
– Мы хоть поужинаем вместе? – он с нежностью заглянул ей в глаза.
– Я подумаю об этом позже. Не обижайся, Роб, мне нужно побыть немного наедине с собой. Для нашего же блага.
– Я понимаю тебя и не обижаюсь. Погнали.
– Надо бы заехать бак бензина залить.
– А «бронетранспортер» тебе твой зачем? – с подозрением спросил Роберт.
– Каприз, – улыбнулась Юля.
– Я тебя сам отвезу. Побудем еще немного вместе.
– Хочу машину, – заканючила она.
– Ладно. Если настаиваешь, мы вечером с ребятами подгоним его под твои окна, – нашел он выход из положения, не преминув удивиться: – Хотя не понимаю, зачем тебе в эти дни может понадобиться машина.
* * *
Роберт приехал к отцу на работу в больницу в центре Лондона. Из его кабинета выпорхнула раскрасневшаяся медсестра Роуз, поправляя на голове шапочку. Женщине было около сорока, и она вздыхала по Эдварду не первый год. Роберт, с его журналистской хваткой, заметил это давно. Статная, рыжеволосая, строгая с пациентами, она плавилась как воск от огня рядом с Фарреллом-старшим.
– Добрый день, Роберт, – она отвела глаза, прижала к груди папку и поспешила, цокая каблуками, прочь. Фаррелл-младший проводил ее удивленным взглядом и шагнул в кабинет. Эдвард просматривал документы. Он сидел нога на ногу в кожаном кресле за стеклянным столом. Такой здесь была и остальная мебель: диван, стеллажи, стулья. Устав от классики дома, отец оборудовал рабочее место по последнему писку моды. Роберт потянул носом, улавливая в воздухе цветочный аромат духов, оставленных медсестрой.
– Ничто так не бодрит, как полуденный минет, – усмехнулся он.
– Делишься счастьем или советы раздаешь? – Эдвард отложил документы и, прищурив глаза, уставился на сына.
– Да ладно тебе! Не думал, что ты этим занимаешься на работе.
– Выйди и войди заново.
– Это еще что за извращение? – Роберт сунул руки в карманы.
– Фаррелл-младший! Вы забываетесь!
– А вы не забываетесь, подсматривая за тем как я жарю свою женщину?
– Вы оба чокнутые! – Эдвард вскочил с места и прошелся по кабинету. – Если бы вы не завалились в сено, я бы вам обоим устроил. Ты мог промахнуться? Что за безрассудство? А ночные гонки? Ты ее на трассу возил?
– Ты с темы-то не съезжай, – Роберт сел и тут же утонул в мягких подушках дивана из телячьей кожи. – Говори, что у тебя с Роуз? Пар спускаешь или что посерьезнее?
Эдвард сел в кресло напротив и взял эспандер со стола.
– Я ее только что уволил за нарушение субординации, – взгляд его стал жестким. – У меня есть час до совещания. Половину этого времени готов уделить тебе.
– Мда… Я отвез Джу к бабушке, видел, что твои парни уже заступили на пост. Спасибо.
– Обращайся, – отец явно сердился на Роберта.
– Сегодня прилетают Саня и Самурай…
– Надеюсь, ты оставил мысль взять Громова на работу телохранителем?
– До свадьбы я его и Самурая точно привлеку на добровольных началах. Дальше посмотрим, – Роберт пожал плечами. – Юле на него давно плевать, а он за нее загрызет кого хочешь. Ты же понимаешь, что я после свадебного путешествия вернусь к работе. В командировке мне будет спокойнее, если я буду знать, что она под присмотром. Филатов сбежал из тюрьмы. Пока вопрос не решится, Юлю нужно защищать днем и ночью. Сане я доверяю, как себе.
– Не нравится мне эта идея, – нахмурился Эдвард.
– Почему?
– Не понимаешь? – отец испытующе взглянул на Роберта.
– Нет.
– Громова первым делом завербуют в России, если узнают, что он будет работать на мою семью. Шпиона мне только и не хватало для полного счастья.
– Но он же будет ни тебя охранять, – Роберт почесал в затылке.
– Я тебе сказал, а ты решай!
* * *
– Ты чем-то расстроена, моя девочка? – миссис Хант налила Юле в чашку молока и добавила туда чай.
– Миссис Хант…
– Зови меня Анна, дорогая!
– Анна, – Юля взяла в руки кружку из тончайшего белого фарфора и вдохнула аромат, источаемый напитком. Пахло черносливом. – Если честно, очень хочется привести мысли и чувства в порядок.
Миссис Хант подвинула к ней розетку с апельсиновым вареньем и тарелочку с хрустящими тостами.
– Кушай, ты очень бледная сегодня. Может, капельку ликера? У меня есть такая вкуснота! – Анна встала и достала из шкафчика бутылку «Куантро» и две рюмки. – Абигель приготовила для тебя комнату. Массажист будет приходить на дом. Парикмахер, визажист, косметолог тоже. Я договорилась. А сегодня в шесть мы пойдем на службу. Ничто так не успокаивает душу, как разговор с Богом.
– Это то, что нужно.
Юля после вчерашнего дня не могла прийти в себя. Слишком много потрясений. Из головы не шел Волк. Он будто удерживал ее от последнего шага. Мысли о болезни Конни разъедали душу не меньше. Юля хотела поговорить один на один с Эдвардом о лечении герра Кляйн, но Роберт слишком быстро свернул их пребывание в Фаррелл-Холле в этот раз. Родители в последний момент позвонили и сказали, что сдают билеты. Мама плохо себя чувствовала, и они решили не ехать. Предстоящая встреча с Громовым настроения не добавляла. Относительно дружбы между мужчиной и женщиной ее розовые очки давно кокнулись линзами внутрь.
Отныне для нее существовал только один друг и любовник – Роберт Фаррелл. Саня, прикрываясь щитом дружбы, жаждал ее вернуть. Как ее жених этого не понимал для нее оставалось загадкой. А, может, просто доверял Юле безмерно и знал: для нее Громов долгое время был болезненным воспоминанием, а теперь превратился в сущее недоразумение. И Роберт прав в своих догадках. Слишком сильно потрепала ее жизнь, чтобы повестись на пылкие взгляды и речи человека, однажды предавшего ее.
В половину шестого Юля с Анной вышли на улицу и не торопясь пошли в храм на службу. По дороге Юля заметила слежку. Двое мужчин шли впереди и еще двое сзади. Холодный пот прошиб с ног до головы.
– Мне нужно в туалет! – Юля затащила бабушку в первую попавшуюся кондитерскую, закрылась в дамской комнате и позвонила Роберту.
– Не думал, что ты их заметишь, – зевая в трубку, промурлыкал возлюбленный в ответ на ее опасения. – Все в порядке. Эти ребятки охраняют вас, так что расслабься и не поубивай там никого.
– Не заметить четырех крепких парней среди раззявистых прохожих? Ты шутишь? – взъелась она на него.
– Детка, прости! Не могу привыкнуть, что у нас Джеймс Бонд ты, а не я, – негромко рассмеялся Роберт. – А ребятки пусть рядом пасутся. Тебе ничто не угрожает, это скорее для моего спокойствия.
– Боишься, что сбегу? – Юля осмотрела окно, ведущее во двор-колодец.
– Не исключаю такой возможности, моя прелесть.
Во двор вошел один из мужчин, что шел следом за ней, и она отпрянула от окна.
– Ты спишь там, что ли? – Юля глянула на себя в зеркало и вышла из туалета.
– Поспал немного, сейчас в аэропорт поеду.
– Люблю тебя.
– И я.
У Юли отлегло от сердца, и они с миссис Хант продолжили путь. Служба уже началась, когда женщины пришли в храм. Юля встала у иконы Николаю Чудотворцу и, закрыв глаза, постаралась вникнуть в пение хора. В этот вечер она долго разговаривала со священником, вышла от него заплаканная, но в душе ее словно просветлело. Анна ни о чем не спрашивала, за что Юля мысленно поблагодарила ее. Вечером, после легкого ужина из овощей гриль с кольцами кальмара, Юля прилегла отдохнуть с книгой и задремала. Сквозь сон она услышала, как миссис Хант заглянула в комнату и, заботливо укрыла ее пледом.
Юля проснулась в первом часу ночи. С удивлением взглянув на будильник, она вышла на лоджию, не веря, что выпала из реальности так надолго. Эннисмор Гарденс, освещаемый только светом фонарей, спал. Юля бросилась к телефону и увидела несколько неотвеченных вызовов от Роберта. Она уже хотела набрать его номер, когда услышала на улице шум подъехавших машин. Юля вернулась, и сердце ее радостно забилось. Из Астон Мартина вышел Роберт, а из ее машины показались Саня и Дмитрий. Мужчины молча смотрели на нее, Юля помахала им рукой. Вдруг из соседнего окна раздался недовольный бабушкин голос:
– Это еще кто? Ромео! Сказала я, твоя Джульетта отдыхает. Все телефоны оборвал и все равно приехал! Дай ей прийти в себя.
Юля, беззвучно рассмеялась.
– О, жестокосердная леди, – Роберт, приложив руку к груди, поклонился, – я не думал, что ты будешь охранять мою невесту даже от меня!
– От тебя в первую очередь, – проворчала миссис Хант. – Езжай домой. Еще бы с гитарой приехал.
– Отличная мысль, Завтра так и сделаю, а сегодня я пригнал ее машину.
– На кой леший она ей сдалась сейчас? – начала сердиться Анна, перейдя на русский язык. – Все, спокойной ночи, чтобы через минуту вас тут не было.
Хлопнула оконная рама, и Юля поняла, что бабушка сейчас зайдет к ней, поэтому юркнула под одеяло и притворилась спящей. Миссис Хант вошла через минуту, постояла около нее и, услышав шум отъезжающей машины, вышла из комнаты. Выждав немного, Юля позвонила Роберту, и они долго говорили, с замиранием сердца ловя каждое слово друг друга.
Глава 14
На другой день, после ужина и вечерней молитвы с леди Анной, Юля собиралась ложиться спать. Вдруг с улицы раздались звуки знакомой мелодии. Она вышла на лоджию и увидела своего любимого, прислонившегося к машине с гитарой. Бабушка в этот раз не стала прогонять несчастного влюбленного. Юля слышала, как та тоже открыла окно, чтобы насладиться виртуозной игрой внука. Однако, леди Анна выключила дверной звонок, и Фаррелл-младший, потоптавшись внизу, уехал несолоно хлебавши.
Следующей ночью Роберт решил проникнуть к своей невесте через окно, но сработала сигнализация, и приехавшей полиции пришлось долго объяснять, что он не грабитель. Бабушка смилостивилась и по Юлиной просьбе пустила внука в дом.
– Я соскучился и больше не мог ждать, – прошептал Роберт, когда они с Юлей заперлись в её комнате. – Это ужасно, что в нашем веке невозможно забраться в окошко любимой девушки без вмешательства полиции. Потеряв голову, я упустил это из виду.
– Я тоже соскучилась по тебе, – вторила она ему. – По твоим глазам, голосу, губам…
Фаррелл подхватил невесту на руки и упал с ней на кровать.
– Любимая, – он гладил ее по волосам и вглядывался в родные черты, – сам того не ведая, я обрек себя на изощренную пытку. Я не в состоянии так надолго разлучаться с тобой.
– Осталось четыре дня, – улыбнулась она, купаясь в лучах его любви.
Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться, слушали друг друга и не могли наслушаться. Наконец их губы слились в поцелуе, дыхание смешалось. Словно и не было трех томительных дней разлуки. Тем не менее Роберт старался быть сдержанным, чтобы не встретить утро на улице. Пришлось перебраться со скрипучей кровати на ковер. Роберт ощущал себя сгустком тестостерона, Юля же превратилась в одну большую эрогенную зону. Дрожащими руками стянул он с нее спортивный костюм и сорвал белье.
– Хочу тебя до безумия, – Роберт развернул возлюбленную спиной и, подтолкнув под колени, опрокинул на ковер. Подтянув за бедра к себе, он толкнулся набухшим тяжелым членом в распаленную желанием плоть. Юля прогнулась в пояснице, и Роберт, предупреждая стон, закрыл ей ладонью рот. Она уткнулась лицом в свою одежду, подаваясь бедрами ему навстречу. Роберт входил в нее с неведомой ему ранее остервенелой яростью. Звук шлепков от соприкосновения их тел заводил не на шутку. Он дышал хрипло, тяжело, двигаясь все жестче. По телу шел ток, спазмы пробегали по мышцам. Сейчас, как никогда он обожал свою кроху, отдававшую ему всю себя. Ее дырочка до сих пор была слишком узкая для его огромного члена. Но любимая девочка терпела, позволяя ему загоняться на всю длину. Понимание, что он единственный мужчина в ее жизни будоражило до сих пор. Роберт старался быть нежным, но стоило ему прижаться к ее телу, вдохнуть тонкий аромат и начинался настоящий крышеснос. Кровь бешеным потокам неслась по жилам, спускались тормоза. Хотелось продержаться как можно дольше, но первый раз всегда не хватало сил. Семя подкатывало к выходу, на несколько секунд замирало дыхание, и одним толчком плотину сносила нескончаемая волна удовольствия. Кайфовая и многогранная. Так случилось и сейчас. Отдышавшись, Роберт опустился между Юлиных бедер и провел языком по пульсирующему лону. Член, только что выплеснувший накопившуюся за несколько дней сперму, вновь стоял колом. Юля выскользнула из-под него и рухнула на спину. Она прерывисто дышала, закрыв глаза. Ее соски торчали острием вверх, как боеголовки, а над губой выступили капельки пота. Роберт слизнул их и проложил дорожку из поцелуев к вздымающейся груди. По очереди он втянул в себя твердые горошины.
– Как ты прекрасна, маленькая моя! – Роберт улегся между стройных, согнутых в коленях ног и положил голову на подрагивающий живот. – Я завтра снова приду к тебе.
– Нет, – прошептала Юля.
Роберт сел и вопросительно уставился на нее.
– Я хочу, – она еще не совсем пришла в себя. – Я хочу причаститься перед венчанием. Увидимся накануне торжества.
* * *
Роберт держал данное Юле слово и не тревожил больше ее покой. Она насквозь пропиталась ароматом ладана, читая молитвы и каноны. Призраки прошлого и страх перед будущим медленно, но верно отступали. Миссис Хант умеренно дозировала ее одиночество, разбавляя подготовкой к свадебному торжеству. По расписанию приходили мастера красоты и даже эпиляцию Юле сделали на дому. Жан-Люмьер привез наряды, манекены и зеркала за день до свадьбы.
– Во истину королевский наряд, миссис Хант, – картавил дизайнер, ползая возле Юли на четвереньках и расправляя юбку. – Об этой свадьбе еще долго будут говорить. Какая невеста, какая невеста! После вас я поеду на Итон-сквер к мистеру Фарреллу. Ах, просто сгораю от желания скорее увидеть жениха и невесту вместе.
– Увидишь, увидишь! – миссис Хант придирчиво оглядывала платье. – Ваш фотограф уже звонил.
Юля, в пол-уха слушая разговор, зачарованно разглядывала свой подвенечный наряд. Он словно явился из другого века. Корсет и юбка платья поверх шелкового основания покрывало красивое дорогое шитье. Жемчужные россыпи причудливо вплетались в узор. Широкий шлейф юбки, простирался далеко назад и напоминал заснеженный склон в Альпах, чуть тронутый утренней зарей, переливающийся на свету первозданной белизной. Юля погладила его рукой и улыбнулась от мысли, что завтра они с Робертом поклянутся перед алтарем в вечной любви и свяжут свои судьбы на веки веков.
* * *
Черный бентли катил по Лондону, неспешно лавируя в общем потоке машин. Эдвард сидел на переднем пассажирском сиденье. Битый час он пытался отключиться от болтовни сестер, не замолкающих ни на минуту. Не выдержав, он попросил Колина остановиться около аптеки.
– Купи мне климактерил и спринцовку, – тронула его за плечо Элен.
– А мне зубную пасту с углем и английскую соль! – добавила Джейн.
Эдвард кивнул и вышел из машины. По возвращении он сунул сестрам в руки пакет, незаметно распаковал беруши, и наступила вожделенная тишина. Завтра свадьба сына, нужно бы ехать на Итон-сквер и помириться с ним. Наглец суется не в свои дела, но и Эдвард не снимает с себя вины. Неловко вышло с Роуз. Конечно, он не уволил ее с работы, но окончательно и бесповоротно удалил из своей личной жизни. После возвращения из России Фаррелл-старший больше не хотел этой женщины. Как отрезало.
При мысли о Юле его мужское естество крепло так, что можно было колоть орехи. Загоняя его в плоть другой женщины, он вспоминал вкус Юлиных поцелуев, гладкость ее кожи и извергался как вулкан огненной лавой. Сначала его даже устраивала такая фальсификация.
Однако совесть и понимание того, что невеста сына для него табу, подвело Эдварда к решению, что с удобной любовницей пора завязывать. Вот он и завязал. А Роберт приехал и в очередной раз чуть не вывел его из себя.
Колин тронул Эдварда за рукав, и он, открыв глаза, вытащил затычки из ушей.
– Приехали, – улыбнулся водитель.
– Сто лет не была у Анны, – вздохнула Джейн. – Пойдемте.
Эдвард позвонил, и в сопровождении сестер поднялся по лестнице.
Дверь открыла Абигель.
– Добрый день, господа, в гостиной идет примерка свадебных нарядов. Миссис Хант ждет вас, леди, – она перегородила путь Эдварду. – Только вам туда нельзя, мистер Фаррелл! Невесту запрещено видеть до свадьбы! Подождите в соседней комнате, пожалуйста.
– Он не жених, ему можно, – ехидный голос Джейн задел Эдварда за больное.
– Дайте пройти, Абигель, – он в сердцах махнул рукой на служанку и толкнул дверь в комнату.
– Здравствуйте, миссис Хант! – Фаррелл-старший подошел к леди Анне и коснулся губами ее руки. – Прекрасно выглядите! Вы превзошли себя с дизайном платья Джулии. Эти хитрецы знали к кому обратиться.
Сестры суетливыми курицами ворвались следом в гостиную и затараторили:
– Анна, милая! Джулия! Красота неземная!..
Миссис Хант повернулась к гостьям и добродушно промурлыкала. – Элен, Джейн, познакомьтесь, это наш с Джулией дизайнер, Жан-Люмьер. Прошу вас, присаживайтесь. Эдвард, рада видеть.
Сложив пальцы, как у балерины, она изящным жестом указала им на кресла возле окна.
– Потрясающе! Но вот розовый жемчуг мне кажется смотрелся бы лучше, – надев очки, Элен придирчиво прищурилась.
– Зеленоватый! К глазам Джулии, – возмущенно взглянула на нее Джейн.
– Розовый!
– Зеленый!
У Жан-Люмьера вытянулось лицо, но Анна тронула его за плечо. Модельер возмущенно вздохнул и отошел в сторону.
Эдвард встал перед Юлей и взял ее за кончики пальцев.
– Принцесса, нет слов! Ты прекрасна!
– Спасибо, – сдержанно ответила Юля.
Тыльной стороной ладони мистер Фаррелл провел по ее щеке и негромко добавил:
– Моя прекрасная леди…
Миссис Хант цепким взглядом скользнула по зятю. Юля заметила это и почувствовала как кровь прилила к ее щекам.
– Давайте примерим второе платье, Жан! – щелкнула пальцами миссис Хант и тоном, не терпящим возражений, добавила. – Эдвард, можно вас попросить подождать в соседней комнате.,
– Да, конечно. Мы, собственно, заехали ознакомить вас с окончательным протоколом церемонии. Так что переоблачайтесь, поговорим, и я поеду к Роберту, – встрепенулся он и, сунув руки в карманы, вышел.
С ловкостью свойственной портным и модельерам Жан-Люмьер переодел Юлю во второе платье. Белая туника с легкой драпировкой выглядела воздушной, будто созданной из облака. На единственной лямке на плече переливалась красивая драгоценная пряжка. По лифу шел диагональный разрез, на поясе, вышитый золотыми нитями, повторялся узор пряжки. Юбка оказалась ровно такой длины, что в ней исполнялись удобно даже самые смелые па. Она состояла из нескольких слоев, что во время танца должно было смотреться очень эффектно. Сестры Эдварда попросили, чтобы Юля с Робертом исполнили в этот день два танца жениха и невесты. Первый – вальс, а второй – любой на их усмотрение, перед отъездом.
– Мне нравится, – оценил Эдвард вернувшись. – Переодевайся и пойдем поговорим.
Жан-Люмьер помог Юле снять платье и занялся облачением манекенов в Юлины наряды. Элен и Джейн уселись пить чай с Анной. Они разложили посередине стола схему расстановки шатров и посадки гостей.
– Прямо план военных действий, – усмехнулся Эдвард и достал из кармана зазвонивший телефон. – Мобильный не замолкает который день… Алле? Что? Немедленно выезжаю!
– Что случилось? – У Юли все похолодело внутри.
– Нормально все, – Эдвард торопливо поправил волосы, руки у него дрожали. – Джейн, Эл, я пришлю за вами машину. Мне срочно нужно отъехать.
Он вышел из гостиной, и Юля бросилась следом.
– Что-то с Робертом? – она схватила его за рукав.
Эдвард обернулся, удержав ее руку, и сжал в ладони.
– Все хорошо, девочка… С работы позвонили.
– Ты не умеешь врать, – у Юли пересохло во рту. – Хочешь, я поеду с тобой?
– Нет. Я хочу, чтобы ты хорошо сегодня выспалась. Завтра у тебя сложный день, – мистер Фаррелл взял ее за плечи и добавил. – Поэтому я прошу тебя никуда сегодня не выходить.
Юля дернулась, но он держал ее стальной хваткой:
– И это не просьба.
– Хорошо.
Из кухни вышла Абигель и вытерла руки о передник. Эдвард тут же отпустил Юлю, коснулся губами ее лба, скользнул взглядом по лицу, груди и, тяжело вздохнув, вышел за дверь.
Юля вернулась в свою комнату и позвонила Роберту.
– Все в порядке, солнце мое, – безмятежно ответил он.
Слишком безмятежно. Но уже то, что с ним самим ничего не случилось, радовало.
– Ты приедешь сегодня?
– Тогда я не смогу сдержать обещание, – тихо рассмеялся он, – и, не дожидаясь брачной ночи, вылижу и выдеру все твои дырочки.
– Маньяк, – все страхи вылетели из Юлиной головы, а в животе взвился рой диких пчел.
* * *
Не спалось. Юля закуталась в клетчатый плед и вышла на лоджию подышать свежим воздухом. Она села в кресло и посмотрела вверх. На чистом небе мерцали звезды. В день свадьбы погода обещала не подвести. Юля хотела позвонить Роберту, но потом решила не вмешиваться в его прощание с холостяцкой жизнью. Она закрыла глаза и подумала о родителях. Ее не покидало ощущение, что они не виделись уже целую вечность. Вечера, проведенные в храме, пошли на пользу. Теперь, все, что случилось с ней до встречи с Робертом, казалось ей далеким и призрачным. Юля с нежностью вспоминала все, что происходило с ними. Даже история с бывшим женихом представлялась всего лишь странным недоразумением на пути их всепобеждающей любви.
Вспомнив Саню, Юля вздохнула. Ведь все уже позади: и страдание, и прощение. Но этот парень навсегда останется ее первой любовью, как ни крути. Юле захотелось избавиться и от этой ноши. Крикнуть бы изо всех сил, но она не могла сейчас позволить себе этого и только проговорила вслух, словно выдохнула: «Я не люблю тебя больше!».
– Но и меньше тоже, правда? – услышала вдруг она до боли знакомый голос.
Юля, вздрогнув, подняла голову. Не веря своим ушам, она дошла до источника звука. Саня сидел на полу, прислонившись к стеллажу, делившему лоджию пополам. В замешательстве Юля уставилась на Саню. Незваный гость встал и терпеливо ждал, пока она придет в себя.
Глава 15
– Как ты попал сюда? – на Юлином лице читалось недоумение.
– Профессия обязывает быть сильным и ловким, – улыбнулся Саня, пуская в ход фирменный взгляд, от которого девять из десяти женщин текли стопудово. Юля, видимо, была той десятой. Тогда Саня напряг мышцы. Тонкий черный свитер выгодно обтягивал его широкие плечи и грудь. Последние полгода он усиленно тренировался и учил английский, готовясь к отъезду в Лондон.
– Ты что, стероидов пережрал? Зачем так раскачался? – пробормотала Юля отступая. – Если мне не изменяет память, ты учился на геолога, а не на спецназовца…
– Ты многого не знаешь, – Саня с трудом сдерживал порыв сжать в объятьях Юлю. Ему хотелось целовать до умопомрачения изогнутые в усмешке губы, мять до одурения твердую троечку и трахать, трахать, трахать некогда отвергнутую им по глупости сладкую девочку. Он шагнул к ней.
– И не хочу, если честно, – Юля уткнулась ладонями в мышцы его груди. – Роберт в курсе, что ты здесь? Вы же должны быть на мальчишнике.
– Конечно, в курсе, – Саня содрогнулся. Его соски затвердели от прикосновения к ним теплых ладоней. – Эдвард здесь таких цепных псов посадил по всей улице, муха не пролетит. Но Роберт считает, что рядом с тобой должен быть свой человек.
– Странный выбор.
– Есть такое понятие, как мужская дружба.
– Ты мне-то не заливай! – Юля перешла на шепот услышав, как открылось окно в соседней комнате. – Раз он тебя прислал, значит что-то случилось. Ты последний человек, которому Фаррелл доверит охранять мой покой перед свадьбой. Для этого должны быть очень веские основания.
– Роберт…
Юля приложила палец к губам. Минута показалась вечностью, но вскоре женский голос проворчал по-русски что-то про чокнутых полуночников и окно захлопнулось.
– Колись, давай, – Юля ткнула его кулаком в крепкий пресс и потерла ушибленную руку.
– Роберт беспокоится о тебе, – сделал вид Саня, что выкручивается, – а ты ему вроде как запретила навещать себя до свадьбы…
– И он послал тебя?! Браво!
Саня нахмурился и положил руки ей на плечи. Уболтать Роберта взять его к Юле телохранителем оказалось гораздо проще, чем вновь заслужить ее доверие.
– Отныне я охраняю тебя. Прими это как факт. Я не должен был показываться тебе сегодня на глаза. Извини, не вышло. Ты можешь идти спать. Я просто буду рядом, а утром уйду, договорились?
– Нет! Или ты мне все рассказываешь, или вон отсюда.
Саня закатил глаза и прошелся ладонями по ежику своих светлых волос. Придется повозиться, прежде чем эта гордячка перестанет его елозить мордой об асфальт.
– Вообще, я считаю, что неправильно от тебя скрывать правду.
– Вот это другое дело, – Юля сильнее закуталась в плед. – Пойдем внутрь. Становится прохладно, и нас могут услышать. Там все расскажешь.
Саня возликовал, пожирая глазами атласную кожу ее плеч. Они прошли в комнату. Юля повернула ключ в двери и дернула за веревочку бра над кроватью. Саня подошел к туалетному столику, где лежали длинные белые перчатки, и погладил их.
– Значит, завтра моя девочка выходит замуж, – голос его дрогнул.
– Я не твоя девочка, – она положила плед на стул, оставшись в шелковой сорочке.
– Уже да, – Саня повернулся, и барометр в штанах прыгнул вверх. – как мне ни горестно это признавать.
Юля стянула с волос резинку, и золотистые пряди рассыпались по смуглым плечам. Соски крупными горошины топорщились под розовой тонкой тканью, будоража воображение. Юля забралась под одеяло, ничуть не стесняясь его присутствия.
Саня упал к ней на постель и уткнулся лбом в выступающие из-под одеяла колени.
– Громов, карьера телохранителя под угрозой. Если ты хочешь меня охранять, твой член должен висеть концом вниз, даже когда я буду ходить при тебе голая. Все понятно?
– Да, госпожа! Только ходи голая чаще, – Саня вскочил, сбросил с себя кроссовки и, сев по-турецки на кровати, поклялся. – Я буду работать над своей выдержкой. Прошу простить моего друга. Он еще не приучен соблюдать субординацию. При виде роскошных буферов заводится как ошалелый.
Юля задохнулась от такой наглости. Сане пришлось срочно спасать положение:
– Сегодня в Фаррелл-холле нашли бомбу с часовым механизмом
Слова возмущения застыли у нее в горле.
– Не поняла…
– Сегодня в парке устанавливали шатры, сцену, арку для новобрачных. Именно в ней охрана Эдварда обнаружила бомбу после ухода рабочих.
Юля молчала.
– Все еще хочешь, чтобы я ушел?
– Уже нет, – она встала с кровати и накинула на плечи халат. – Ты голоден?
– В некотором смысле – да, – улыбнулся Саня, скользнув взглядом по ее аппетитной заднице. – Но ты вряд ли сможешь утолить мой голод.
– Прекрати, – порывшись в сумке, Юля достала коньяк. – Выпьешь?
– Да!
– Открывай! – Юля кинула ему бутылку на колени.
– А рюмки?
– Без рюмок, – усмехнулась она. – За мужскую дружбу.
На тумбочке завибрировал ее телефон, и Юля, метнувшись тенью, схватила трубку. Саня услышал взволнованный голос Роберта. Юля поспешила его успокоить.
– Все в порядке, любимый, – она свесила Сане легкий подзатыльник, – что со мной может случиться, когда рядом такая гора мышц и тестостерона? Ты как?..
Эффект получился обратный.
– Я же просил его! – прорычал Роберт. – Дай ему трубку.
– Остынь, – обрубила его вопли Юля и села поверх одеяла, вытянув ноги. – Я вышла на лоджию и обнаружила там старого приятеля. Не мог же он раствориться в воздухе.
Саня напряг слух.
– Что Малыш тебе сказал? – успокоился Роберт.
– Что ты попросил его незримо охранять меня этой ночью, – Юля подмигнула Сане. – Очень дальновидно с твоей стороны.
– И ты ему поверила?
– Вряд ли Громов без твоего на то соизволения прошел бы через отряд громил, – тихо рассмеялась она. – Но вот зачем ты отключил сигнализацию?
– Потом узнаешь, – буркнул Роберт, – Саню не гони. Он с тобой по моей просьбе. Только не расспрашивай его ни о чем. Ложись спокойно спать.
– Не буду, – пообещала Юля. – Меня сегодня устраивает эта версия. Я не хочу больше думать ни о чем и, действительно, ложусь спать. Хотела только попросить у тебя разрешения: пусть он охраняет меня в комнате. На улице становится холодно.
Роберт застонал.
– Ты мне что, – удивилась Юля, – не доверяешь?
– Тебе доверяю, – вздохнул он.
– Вот и не переживай, – она поцеловала трубку и тихо добавила: – Я люблю тебя, все мысли мои с тобой. Нет на земле силы, способной разлучить нас.
Саня взял в ладони ее стопу и принялся разминать. Юля попыталась отбрыкнуться, но он удержал ее.
– Как я хочу обнять тебя! – с чувством проговорил Роберт. – Я люблю тебя. Спокойной ночи, мой ангел.
– Спокойной ночи. Охране передать трубку?
– Да, передай.
Саня вышел с телефоном на лоджию и проговорил с Робертом минут пять. Когда он вернулся, Юля уже лежала в постели. Саня присел около нее и выключил свет.
Юля подтянула одеяло повыше и повернулась к Сане спиной. Он вздохнул и уткнул лоб в ладони. Завтра женщина, разъедавшая его мозг последнее время хуже раковой опухоли, выйдет замуж за его друга. Хорошего друга. Саня ему и его отцу жизнью обязан. Тем не менее он едва сдерживался от желания броситься и прижать ее к себе. Их разделяло небольшое расстояние и, казалось, сила притяжения, нарушая все законы физики, сейчас сорвет его с места.
– Не вздумай, – Юлин голос неожиданно вклинился в его шальные мысли.
– Тогда поговори со мной, – облизнул пересохшие губы Саня.
– Что ты хочешь услышать? – она повернулась на спину и села, подоткнув под себя одеяло.
– Ну, что я хочу услышать, ты вряд ли скажешь, – Саня, повернувшись вполоборота, скользнул взглядом по ее груди.
– Тогда я расскажу тебе притчу, – Юля пыталась скрыть дрожь в голосе. – Давным-давно, в старинном городе жил Мастер, окруженный учениками. Самый способный из них однажды задумался: «А есть ли вопрос, на который наш Мастер не смог бы дать ответа?» Он пошел на цветущий луг, поймал самую красивую бабочку и спрятал ее между ладонями. Бабочка цеплялась лапками за его руки, и ученику было щекотно. Улыбаясь, он подошел к Мастеру и спросил: «Скажите, какая бабочка у меня в руках: живая или мертвая?» Он крепко держал бабочку в сомкнутых ладонях и был готов в любое мгновение сжать их ради своей истины. Не глядя на руки ученика, Мастер ответил: «Все в твоих руках».
Юля сделала небольшую паузу и пристально посмотрела Сане в глаза.
– Я словно бабочка, Сашенька, – слеза скатилась по ее щеке, а лямка свалилась с плеча. – и однажды, когда я молила тебя о любви, ты чуть не убил меня ради своей истины. Я надеюсь, что в этот раз ты не захочешь погубить мою душу и прошу у тебя обратного: направь свою любовь к иным берегам, стань для меня просто другом. Ты – сильный, справишься. Я не знаю, какую игру ты сейчас ведешь, но вижу, что готов на многое, чтобы вернуть меня обратно. Даже допускаю мысль, что завербовался следить за Фарреллами. Возможно, я потому так легко и соскочила тогда с крючка федералов, что ты предложил им свои услуги. Я часто думаю, был ли это чистой воды развод Виктора или, правда, большой брат интересуется деятельностью Эдварда. Нельзя идти напролом, Громов. Должно быть в жизни что-то святое. Роберт твой друг, братом тебя называет… Если ты приехал разрушить нашу жизнь, уезжай. Если тебе просто хочется перебраться в Лондон, научись контролировать гормоны.
Саня встал и отошел к окну. Юля своей искренностью уложила его на лопатки.
– Спи спокойно, – вздохнул он, – я не трону тебя.
Затем рассмеялся.
– Роберт пообещал, что, если этой ночью с тобой ничего не случится, он, правда, готов взять меня твоим телохранителем.
– Значит, все настолько серьезно, раз мне понадобится подобного рода… – она замялась, – …помощь. Уже нашли тех людей, кто подложил бомбу?
– Возможно, – Саня повернулся и взял непочатую бутылку коньяка с постели, – но не бери в голову. Мы со всем разберемся. А теперь закрывай глаза и засыпай.
– Если честно, я с ужасом представляю картину, как день за днем Роберт, отправляясь по делам, будет сдавать меня тебе с рук на руки. Для кого из нас троих это испытание станет наиболее тяжелым?
Саня наклонился к ней и, приподняв пальцами за подбородок, коснулся губами ее губ.
– Поживем увидим. Спокойной ночи, принцесса.
Он откупорил коньяк, сделал приличный глоток, подхватил с пола кроссовки и вышел на лоджию.
* * *
Глубокой ночью в Фаррелл-Холле во всех окнах горел свет. Эдвард, не теряя времени, договаривался об усиленной охране мероприятия. Спецслужбы, что пришлось подтянуть, промашки не допускали никогда. Не очень хотелось Эдварду становиться им обязанным, зато удалось обойтись без полиции.
Роберт места себе не находил после разговора с Юлей. Он с Джонни и Самураем лично обследовал всю территорию парка и вокруг дома. Уже по новой собрали свадебные шатры и танцевальную площадку, темные фигуры людей сновали туда-сюда. Подвох мог оказаться в чем угодно. Самое ужасное было то, что до сих пор источник угрозы не удалось выявить. Роберт ходил на взводе, но после разговора с Юлей и Саней по телефону, он так треснул кулаком в деревянное ограждение, что стена рухнула. Дима подавил улыбку, а Багг удивленно уставился на Фаррелла-младшего.
– Я так и думал, – Роберт, потирая руку, досадливо нахмурился. – Послать Саню охранять Джу все равно что послать голодного волка охранять лань. Глупец! Мало того, что я этим причинил ей боль, так еще этот боец проведет ночь в ее спальне. Классно!
Самурай похлопал его по плечу и пробасил.
– Ты слишком сгущаешь краски, братишка. А ведь еще недавно ты мне говорил, что не ревнив. Помнишь?
– Помню, – мрачно буркнул Роберт, – но я тогда не знал, что это такое. Давай заканчивать здесь и поехали.
– Согласен, – потянулся Самурай. – Завтра все равно будем прикрывать вас всю дорогу.
Эдвард вышел проводить их:
– Бронежилеты доставят к утру на Итон-Сквер.
– Хорошо, у нас с Малышом костюмы для этого рассчитаны, – потер руки Самурай и повернулся к Роберту, – а я, дурак, переживал, что висеть будут. С тобой, братишка, не соскучишься. Видно, судьба такая
Фаррелл-старший обнял Роберта за плечи и спустился с ним вместе в гараж.
– Вы даже пожениться спокойно не в состоянии. Может, все-таки, отмените путешествие?
– Нет, – мотнул Роберт головой. – На острове мы будем только вдвоем. Убью любого, кто сунется к нам.
* * *
Роберт гнал машину, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев.
– Пристегнись, – процедил он сквозь зубы Самураю.
– Была охота холодным в ремнях болтаться… Что ты кипишуешь, британец? Юльчан с Саней всю жизнь не могли договориться, а сейчас тем более между ними горы. – Самурай откинул спинку кресла и устало прикрыл глаза. – Мне кажется, они еще не давали тебе повода для подозрений.
– Ты не представляешь, как Джу страдает до сих пор. И, поверь мне, не из-за Сани, – Роберт треснул по рулю. – Она только пришла в себя, а я, дурак, ей новое испытание подсуропил! И зачем я пообещал Малому эту работу?
– Убеждать он умеет, – зевнул Самурай. – И охранять тоже.
– Юля любит меня. И Саня, скорее, отрежет себе руку, чем прикоснется к ней. Но тем не менее им будет тяжело сдерживаться рядом друг с другом. Либо она его прибьет, либо он ее…
Роберт не смог выговорить последнее слово. Он нажал на газ и лихо влетел в очередной поворот. Самурай посмотрел в окно.
– Красивый город! – сменил он тему. – Жаль, не получилось оттянуться сегодня вместе. Но ничего, завтра посадим вас в самолет, дай Бог, и в загул. А может, махнуть с вами на острова, мало ли что?
Самурай сделал серьезное лицо и взглянул на Фаррелла.
– Только не это, – открестился Роберт. – Я и она. Больше никого не должно быть рядом. Однозначно.
Они подъехали к дому миссис Хант. Роберт по уже проторенной дорожке забрался на лоджию. Саня сидел, завернувшись в плед, и у несчастного влюбленного отлегло от сердца. Ему даже стало неудобно за все подозрения, которыми он извел себя в эту ночь.
– Как дела? – Роберт пожал протянутую руку.
– Все тихо, Юля спит, – Саня поставил на тумбу наполовину опустевшую бутылку коньяка.
– Ну что же, – Роберт скользнул в ее сторону взглядом и улыбнулся, – тогда можно считать, что тест на профпригодность ты прошел. Ничего лишнего не сболтнул?
Тот слегка смутился:
– Был нем, как рыба.
Роберт отвез друзей на Итон-сквер. Было четыре часа утра, когда Фаррелл вернулся. Он задержался на лоджии. Все было тихо, и ничто не вызывало подозрения. Машины наблюдателей отца стояли на месте. Он вошел в комнату и замер около кровати. Юля спала, разметав волосы по подушке и закинув руки за голову. Одна ее нога выскользнула из-под одеяла. «Бедный Саня! Понятно, почему ты не остался рядом», – с улыбкой подумал Роберт и отправился в ванную принять душ. Вернувшись, он не нашел в себе силы уйти на диван в другую комнату. Нырнул к невесте под одеяло, но тут же был сброшен на пол, так как не ожидал удара. Будущая жена села на кровати и спросонья уставилась на него.
– Любимый, прости, – простонала она, откидываясь на подушку.
Роберт довольно рассмеялся и потер ушибленный локоть.
– Браво, принцесса, – он восторженно посмотрел на нее снизу вверх. – Это называется – полный контроль над ситуацией.
Юля раскрыла объятия, и Роберт нырнул к ней под одеяло.
– Родная моя, – шептал он, – сегодня наша свадьба. Уже через несколько часов ты скажешь мне «да», и я назову тебя «миссис Фаррелл».
– Львенок, я так счастлива. У меня есть только одно желание – чтобы ты любил меня. Мне ничего больше не нужно.
Роберт скользнул рукой между ее бедер, но Юля остановила его.
– Ты обещал, что не тронешь меня больше до первой брачной ночи!
– Обещал, – в паху все скрутило от боли.
– Спасибо.
– Как же ты прекрасна, любимая, – вздохнул Роберт, – невыносимо прекрасна.
Юля уснула в его объятиях, а он еще долго лежал с открытыми глазами, думая о ней.
Глава 16
Утром бабушка не удивилась, застав Роберта на кухне.
– Кофе будешь? – спросил он невинным голоском, помешивая ложкой в турке.
– Буду, – Анна коснулась губами его взлохмаченной макушки, – иначе я усну на церемонии. Какой-то ужас! Ты, как лис, снуешь то в дверь, то в окно. Как тебя бедная девочка выносит… Давай отправляйся после завтрака переодеваться, время пошло не на часы, а на минуты.
Вошла Юля и, подойдя к миссис Хант, поцеловала ее. Та просияла и потрепала девушку по щеке. Роберт ухватил невесту и покружил вокруг себя.
– Бабушка, – простонал он, – если бы ты знала, как я счастлив!
Кофе с радостным шипением вылилось на плиту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877954?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юлия Крынская
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Литнет
Дата публикации: 17.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Английский писатель и русская танцовщица – гремучая смесь. Назвать безоблачной семейную жизнь Юли и Роберта Фаррелл можно с натяжкой, слишком много врагов и завистников у них. Но ни британские аристократы, ни сомалийские пираты, ни русская мафия не могут испортить им уик-энд. Цикл Прекрасная леди Фаррелл.