Танцы с волками
Танцы с волками
Юлия Крынская
Меня делят три брата – моя стая, мои волки. Я вернулась из Москвы на берега Енисея разузнать о своём прошлом, а получила дар превращаться в волчицу. Я думала, что моё сердце бьётся ради человека, но на мою руку претендуют оборотни. И они своего не упустят. Мой любимый мужчина – один из них.
Танцы с волками
Юлия Крынская
Глава 1
Красноярский край, 2010
Варя
– Этот дом достался мне от отца по наследству, – с недоумением смотрю на участкового. – Деревня на три трубы. Кому эта хибара сдалась?
Широко расставив длинные ноги в криво пошитых серых брюках и облокотившись на косяк, он разглядывает меня с высоты двухметрового роста.
– Тем не менее, девонька, за неуплату налогов и судебные издержки, земля твоего отца отошла муниципалитету, – он, перекатывая во рту мятную жвачку, мерит меня оценивающим взглядом.
– Но мне негде жить! После смерти матери квартиру забрал банк, а с женихом я рассталась, – растерянно развожу руками. – Я здесь родилась. Вы как представитель власти можете защитить меня или нет? Дать немного времени осмотреться хотя бы. Сказать, сколько денег задолжал отец? Быть может, я смогу рассчитаться. У меня скоро будет хорошая работа!
– Почему бы не дать отсрочку такой хорошенькой курочке? – полицейский снимает кепку за козырёк и кидает её на крюк, где висит мой белый плащ. Проводит пальцами по светлым волосам и поправляет пряжку ремня. – Я люблю кофе с молоком.
– Проходите, пожалуйста, – отступаю в кухню, с облегчением выдыхая. Правда, приравнивание к «курочке» меня немного напрягает. – Как, вы сказали, вас зовут?
– Ты можешь звать меня просто Марат, – участковый разваливается в кресле, обитом синей рогожкой.
Я ещё не совсем освоилась на кособокой кухне в старом доме отца и не с первого раза мне удаётся зажечь пошарпанную газовую плиту. Наливаю воды в медный ковшик с разболтавшейся ручкой и ставлю на огонь. В деревянной мельнице есть кофе, осталось просто смолоть. Стою спиной к Марату и всем своим существом ощущаю его взгляд. Надеюсь, он человек достойный и не полезет под юбку к девушке, попросившей его о помощи.
– Вы будете тосты с джемом? Я вчера собрала яблок на заднем дворе и сварила, – насыпаю две ложки молотого кофе в ковшик, добавляю немного сахара. Достаю с полки джем и открываю крышку: – У, какой ароматный!
Перекладываю его в вазочку и ставлю перед Маратом Открываю хлебницу и, подхватив пару тостов, отправляю их на прожарку.
– Иди ко мне, – протягивает ко мне руки Марат.
– Зачем? – прислоняюсь к тумбе.
– Иди. Ко. Мне.
Поворачиваюсь лицом к плите. Идея подружиться с участковым уже кажется
идиотской. С чего вдруг я решила, что этот детина с лицом, лишённым интеллекта, захочет мне помочь.
– Сейчас будет готов кофе…
Кресло скрипит, и шаги Марата приближаются. Хватаю трясущейся рукой ложечку и помешиваю кофе. Горячие влажные ладони проникают под мою свободную рубашку, опускают чаши лифчика и выкручивают до боли соски.
– Я люблю послушных девочек.
От страха забываю, как дышать. Марат разворачивает меня лицом к себе, и проводит большим пальцем по губам:
– Понятно объясняю?
– Да, – нащупываю за спиной деревянную толкушку для пюре.
– Тогда покажи, как ты умеешь делать хорошо, – Марат проталкивает мне палец в рот, а я со всей дури бью его скалкой по лбу.
От неожиданности Марат отступает, схватившись за голову, а я бросаюсь прочь из дома. Пересекаю сад, выбегаю за калитку и бегу в лес. В ушах бьют колокола, сердце прыгает под горлом. За спиной не слышно шагов, но мне кажется, Марат гонится за мной. Впереди крутой спуск. Подворачиваю ногу, падаю и кубарем лечу по склону. Последнее, что слышу – взрыв. Оставленный без присмотра газовый баллон или обозлившийся участковый – кто-то из них в одну секунду оставил меня без крова, вещей и документов. Замираю лицом вниз остановленная чьим-то ботинком.
– Откуда она здесь, – тихий мужской голос завораживает бархатистыми нотками, несмотря на дикость ситуации.
– Летела с холма. Не сломала ли чего? – второй голос с хрипотцой звучит прямо совсем надо мной.
Будто бесплотные тени заговорили рядом.
– Так глянь её! Ты же врач у нас, – насмешливо звучит третий голос.
За два дня я не встретила здесь ни одного человека, а сегодня сразу трое, не считая участкового.
Сильные пальцы исследуют меня не стесняясь и переворачивают на спину:
– Небольшой ушиб. Жить будет, – резюмирует врач. – И, похоже, у нас. Это же Варя, дочь Ивана Велеса…
– А от его хибары через пять минут останется один пепел, – заканчивает за него мужчина с тихим бархатным голосом. – Вон как полыхает над лесом.
Боюсь открыть глаза, хотя мне очень интересно, кто меня знает и вот так запросто решает мою судьбу.
– Мы должны помочь ей.
– Хватит болтать. Алан, отнеси девушку в дом. А мы с Богданом разведаем что к чему.
Меня подхватывают с земли, как пушинку. У Алана сильные руки, в них тепло и уютно. Я ошиблась, думая, что мужчины живут по соседству. Мы идём уже достаточно долго. Пахнет жухлой осенней листвой. Мерный звук шагов убаюкивает. Видимо, удар всё-таки сильный пришёлся на мою голову, и я не замечаю, как проваливаюсь в сон.
***
Алан
Приношу Варю в свою комнату и кладу на постель. Светлые волосы отливают розовым. Худенькое личико заострилось, и ко лбу прилип жёлтый лист. Снимаю его и провожу пальцем по припухлым сухим губам. Они чуть приоткрыты. Прислушиваюсь к дыханию Вари. Старик Велес не любил рассказывать о своей дочери, но если она чистокровная волчица – нам безумно повезло.
– Пить, – сквозь сон шепчет Варя.
Срываюсь с постели и, налив из графина воды, приподнимаю голову Вари. Помогаю напиться.
– Кто вы? – она широко открывает голубые глаза и с удивлением рассматривает меня.
– Друг, – не знаю, что сейчас сказать ей. Волк? Испугается или не поверит. Человек? Как-то слишком абстрактно. Повторяю, более уверенно: – Я твой друг.
– Как тебя зовут?
– Алан. А тебя Варя?
– Да… Варя. Варвара Велес.
Приятное тепло разливается в груди. Я сразу почуял с ней связь. Провожу тыльной стороной ладони по щеке Вари.
– Ты от кого так быстро бежала, лапа моя?
– Участковый… Он хотел обидеть меня, – Варя хватается за моё запястье. – Я слышала взрыв. Неужели мой дом сгорел?
– Похоже, да. Мои братья сейчас это выясняют.
– Твои братья?
– Нас трое. Я, Богдан и Назар. Мы знали твоего отца. Хороший был человек.
– Мне некуда идти…
– Ты можешь остаться пока у нас, – с трудом сдерживаю радость.
– Мои вещи, документы, всё осталось в доме.
– Не беспокойся ни о чём, – я склоняюсь над Варей и касаюсь губами её губ.
Она испуганно замирает, и я тут же отстраняюсь. Как же мне хочется поскорее изучить их получше. Но сейчас главное – не напугать.
– Отдыхай, а я приготовлю тебе чай, – целую Варину руку. – Ты под надёжной защитой.
– Спасибо, – Варя поворачивается набок, и я накрываю её овчинным пледом.
С трудом сдерживаюсь от желания, нырнуть под него и прижаться всем телом к Варе. Тяну сладко:
– Лапа моя.
Она улыбается мне и сворачивается клубком под пледом. У неё красивая улыбка.
Завариваю ей наш фирменный сбор и возвращаюсь. Варя лежит, уставившись в одну точку, и не слышит моих шагов. Мы с братьями двигаемся тихо. Это одно из лучших качеств охотника.
– Как вкусно пахнет, – Варя поднимает голову, когда я становлюсь коленями на постель.
– Садись и пей, – протягиваю Варе чашку из тонкого фарфора. Всего несколько штук уцелело из набора, принадлежавшего нашему старинному роду Вольшанских.
Варя садится, поджав под себя ноги и отпивает маленькими глоточками обжигающее варево. К возвращению братьев она заснёт крепким сном. Мы сможем спокойно рассмотреть её. Хотя для себя я уже принял окончательное решение. Но оно должно быть среди нас единогласным.
***
Богдан
– Где она? – горю от нетерпения поближе познакомиться с дочерью Велеса и выяснить, есть ли в ней ген волчицы.
Иван Велес выходец из древнейшего рода оборотней Красноярского края. Варя – единственный его ребёнок. Жена, узнав о даре Ивана, развелась с ним и увезла Варю в Москву, где, по нашим данным, скопытилась. Какого лешего он вообще отдал ей дочь?
– Я напоил Варю твоим фирменным отваром и уложил спать в своей комнате. Она такая лапа! – Алан, заложив большие пальцы за ремень, с мечтательным видом обтирается об дверной косяк. Он самый младший, но самый сильный волк в семье. Занятия на спортплощадке, оборудованной на заднем дворе, не прошли для него даром.
– А почему не в моей? – рыкает Назар. – Забыл, кто в семье альфа?
– Я что-то не понял или вы надеетесь отодрать малышку в первую же ночь? – надеваю за цепочку кожанку на вешалку. – Это вам не девочка из бара. Совсем другая история.
– Алан, есть что пожрать? – у Назара всегда война-войной, а обед по расписанию.
– Пойдёмте! – Алан отталкивается плечом от косяка и идёт на кухню.
Мы следуем за ним и рассаживаемся за барной стойкой. Алан достаёт из печи жаркое в глиняных горшках:
– Не успело остыть! Ваше счастье.
Когда моего обоняния касается запах молодой баранины, чувство голода перевешивает желание скорее поближе познакомиться с дочерью Велеса. Минут десять мы молча втроём наслаждаемся едой, но больше чем уверен: мысли каждого сейчас витают в комнате Алана. Обглодав кости, Назар первым отодвигает от себя горшок и вытирает пальцы о салфетку:
– Не девкой брать придётся. Девственница из Москвы, такая же редкость, как чистый бриллиант в мутной воде. А если Варя до оборота с кем-то пломбу сорвала, то тут и сказке конец. И уже не важно тогда есть у неё ген волчицы или нет.
– Она так пахнет! Я ещё пока нёс её по лесу почуял. Волчьи объятья запустили процесс, – Алан встаёт и убирает посуду со стола. – Не нравится, не бери. Мне эти старомодные штуки с девственностью побоку.
– Но ты же понимаешь, что в нашей стае будет лишь одна самка? Других чистокровных волчиц я больше нигде не нашёл. Да и эта ещё под вопросом. – напоминает Назар, ковыряя зубочисткой во рту. – Но если всё тип-топ, то хотелось бы уже получить от неё потомство. Это ты молодой да резвый, только на третий десяток пошёл. А мне хочется на свадьбе своих сыновей танцевать не с переносной капельницей в руке.
– Тебе тридцак всего! Чего ты паришься? – Алан запускает посудомойку. – Богдану двадцать семь, успеете ещё.
– Наших родителей нет уже в живых, – невольный вздох вырывается из моей груди. – И они вообще не потанцуют на нашей свадьбе. И внуков не увидят. Живите сегодняшним днём, парни.
– Хороший совет, – Назар слезает с высокого табурета, – прямо сейчас и начнём. Жить. Пойду волчонка помою.
Закатываю глаза к сводчатому потолку:
– Я имел в виду не это.
– А я это, – Назар стягивает с себя футболку и поигрывает мышцами. – Заодно проверим Вареньку на совместимость.
– Спасибо, Алан! Безумно вкусно, – встаю из-за стола и иду в свою комнату. – Возьму кровь Вари на анализ, тогда и делайте что хотите. Всё равно она до утра проспит. Но я бы не стал её трогать сейчас. Хотя бы из-за уважения к старику Велесу.
– Давай, приходи скорее, господин-коновал! – усмехается Назар.
Комната Алана окутана полумраком. Варя раздета донага. Её длинные стройные ноги свешиваются с постели, и аромат дорогой волчицы шибает издалека. Тут и анализы не нужны. Назар лежит рядом и завороженно рассматривает её роскошное тело в свете тусклой настенной лампы. Природа щедро одарила нашу гостью. Округлые бёдра хороши для любви и для родов. Упругая грудь с розовыми сосками, похоже, не знала ещё мужской ласки. Густые русые волосы разбросаны вокруг плеч. Назар наматывает прядку на палец и подносит к носу:
– Она и правда обалденно пахнет. Посмотри её. Я даже боюсь загадывать.
Алан ставит возле ног Вари табурет и на него – металлический поднос.
– Покажешь, наконец, как зеркалом женщин смотреть? – просит Алан. Его привлекает медицина, и я иногда беру его в помощники, выезжая на домашние роды и операции. По оценкам он не прошёл даже в слесарный колледж.
– Похоже, обойдёмся в этот раз так. Согните ей ноги в коленях.
Братья с готовностью выполняют мою просьбу. Смачиваю пальцы слюной и провожу по нежным Вариным складкам, поглаживая лепестки. Сладкий стон срывается с её уст. Замираю. Только когда её дыхание снова становится ровным, включаю фонарик, закреплённый на голове, и уже без лишних прелюдий раскрываю нежный бутон. Рык вырывается из моей груди. Поднимаюсь и вытираю капельки пота со лба. Выношу вердикт:
– Она девственница!
– Ты уверен? – Назар соскакивает с постели и падает на колени между Вариных ног. Повторяет мои движения и отскакивает от Вари, как от прокажённой:
– Девственница!
– И она волчица, – добавляю я. – Вернее, мы должны пробудить в ней волчицу.
– Можно она поспит у меня? – Алан укрывает Варю пледом. – Я уже и камин натопил. Не трону её, клянусь вам.
– Конечно, не тронешь! – усмехается Назар. – Только после меня и Богдана.
– Но я ведь могу быть с ней… ласков? – краснеет Алан.
– Это сколько угодно. Но запомни, девочки предпочитают мужчин пожёстче. Особенно волчицы.
– Я возьму у неё кровь. Это нужно для её же здоровья. С сегодняшнего дня это моя самая ценная пациентка. – Протягиваю Алану жгут: – Помоги мне.
Игла легко прокалывает кожу и входит в вену. Ослабив узел, набираю кровь в несколько пробирок.
Назар застыл в дверях и не сводит глаз с лица Вари. Осматриваю ушиб на её голове и даю Алану грелку со льдом:
– Приложи ненадолго холод к её затылку, – наставляю младшего брата и смазываю йодом ссадины на Варином плече.
Встаю, собираю инструменты и пробирки на металлический поднос.
– Спокойной ночи! Не забудь одеть её. Иначе у Вари возникнет много вопросов, – Назар подмигивает Алану и передразнивает меня: – Это же вам не девочка из бара.
– Я сегодня вряд ли усну, – с тоской гляжу на обнажённую руку Вари.
Как бы я хотел сейчас покрыть её поцелуями, добраться до плеча, тонкой венки, пульсирующей у шеи. Впитать в себя всё Варино тепло и поделиться им с братьями.
– Я тоже! – поддакивает Назар. – Поэтому я, пожалуй, прошвырнусь по городу.
Он натягивает футболку и, кинув голодный взгляд на Варю, быстро выходит из комнаты. Мы с Аланом смотрим друг на друга, зная, что на счёт десять хлопнет входная дверь. Рёв мотора мотоцикла Назара разрывает сгустившиеся сумерки над нашим покрытым вековым мхом каменным домом. Скоро звук стихает вдали.
– Если что-то понадобится, я у себя! – киваю я Алану. – Не испугай её раньше времени, пожалуйста.
– Я хочу заботиться о ней.
– Хорошо, – сглатываю слюну, – но не забывай, что я тоже хочу. И Назар…
______________
Дорогие читатели! Я рада приветствовать вас на страницах моего фэнтези! Впереди нас ждут горячие и дерзкие оборотни, война кланов, хитрая волколачка и смелая героиня, не побоявшаяся вступить с ней в бой, а главное много-много любви и конечно же откровенных сцен.
Мой затейливый муз обожает плюшки в виде комментариев и звёздочек! Подписывайтесь на мою страничку и добавляйте книгу в библиотеку!
Глава 2
Богдан
Спускаюсь в подвал дома, где оборудована моя лаборатория. Ставлю пробирки с Вариной кровью в штатив. Привычными движениями готовлю реактивы.
Меня мучает естественное желание. Впервые за последние два года полноценное, настоящее желание. Вина перед Ириной долго терзала меня, но инстинкт самосохранения восстановился полностью.
В носу всё ещё стоит аромат Вари. Её запах раздразнил нас троих не на шутку. А ведь это у неё ещё течка не началась. Гон у молодой волчицы всегда во второй половины зимы. К этому моменту мы должны пробудить в ней истинную сущность и примирить со страшной правдой. В её жизни не будет истинной пары. Крыть её будут три волка.
Столетиями мы жили среди двуногих, но нас осталось слишком мало. Всему виной война кланов, выкосившая истинных волколаков. Кровосмешение выживших в борьбе привело к уродствам и болезням. Наша раса обречена на вымирание. У семей часто нет выбора, а инстинкт спаривания непреодолим. Самцов выживает значительно больше. Для сохранения вида кланы оборотней берут в семью одну самку и берегут её, как бесценное сокровище. Наш род хранит чистоту крови – нам нужна только истинная волчица.
Кануло в Лету правило находить себе волчицу одну и на всю жизнь. Поэтому мы с Назаром подумывали отправиться в Москву на розыски дочери Велеса, но она неожиданно сама вернулась в родные края.
Завершаю исследования и вздыхаю с облегчением: наша малышка абсолютно здорова. Одним прыжком забираюсь на тумбу под маленькое зарешеченное окно и смотрю на луну сквозь просвет деревьев. Она неполная, но меня раздирает желание. Вытягиваю шею и протяжно вою. Варя проспит до утра. Рецепт сонного зелья достался мне от прадеда. Он, как и я, врачевал всю сознательную жизнь. Правда, я закончил медицинский университет, а он всему научился у знахарок.
Слезаю с тумбы и беру с полки фотографию в тонкой золочёной рамке. Я долгое время спаривался с обычной женщиной. Мы учились вместе в университете, и я стал первым мужчиной Ирины. Назар, узнав о моём выборе, взбесился не на шутку. Он заявился в общежитие университета и запугал Ирину. Она потом неделю от меня пряталась. Но, когда я её нашёл и объяснился, мы стали только ближе. Она сумела полюбить волка во мне.
Закрываю глаза и вспоминаю наш с Ириной первый раз. Начались новогодние каникулы, общежитие опустело. В тот вечер я пообещал прийти к ней и рассказать о себе и своей семье. Раскрывать нашу тайну было и страшно, и опасно. Но я запал на эту девушку, и ничего в жизни не хотел больше, чем подчинить её себе. Сделать своей женой. Целый месяц до этого я искал в интернете информацию о совместимости наших видов. Но всё мне казалось скорее легендами.
И вот настал час икс. Вхожу в комнату и сразу понимаю, что под тонким шёлковым халатом Ирины ничего нет. В ту же секунду во мне умирает разумный человек и пробуждается волк. Поворачиваю ключ в двери, опускаю его в карман и нервно провожу рукой по волосам. Будь Ирина волчицей, мы с порога приступили бы к спариванию. Но моя возлюбленная – невинная девушка. Человек из плоти и крови.
– Ты о чём-то хотел поговорить, Богдан? – голос Ирины дрожит, аромат её распаренного после душа тела сводит меня с ума. Мысленно я уже клеймлю поцелуями её молочно-белую кожу и погружаюсь во влагу её нетронутой плоти. Хочу взять её одним глубоким толчком, заявив без лишних слов свои права на неё.
– Хотел! – хриплю я. Боюсь, в моём взгляде в этот момент нет ни только любви, но и дружелюбности. Сплошная похоть. Но нужно объясниться. – Ирина, я волк.
– Тогда я Красная шапочка! – улыбается она, но в глазах её затаился страх.
– Настоящий волк. Если хочешь, могу прямо сейчас перекинуться для тебя. Ирина отступает, но я хватаю её за запястья: – Я хочу, чтобы ты стала моей. Только моей. На всю жизнь.
– Мне больно, отпусти, – Ирина закусывает губу.
Моя хватка только крепчает:
– Мне нужен твой ответ. Ты говорила, что любишь меня.
Ирина бросает взгляд на ручку двери, хорошо, что я догадался запереть её.
– Всё не так страшно, – сбавляю обороты и разжимаю пальцы. – Просто я не могу больше без тебя.
– Что я должна сделать? – Ирина потирает запястья и безвольно опускает руки вдоль тела.
– Поверить мне.
– Хорошо, ты волк, я – человек. Как жить будем?
– Регулярно, – не могу сдержать улыбки и наступаю на Ирину, пока она не упирается в кровать. – Я понимаю, тебе трудно сразу поверить моим словам. Но ты должна поклясться сохранить мою тайну, что бы ни случилось.
– Клянусь, – Ирина поднимает на меня взгляд и кладёт мне ладони на грудь. Недоверчиво смотрю на неё. – Даже если кому расскажу, меня упекут в психушку. Это даёт тебе какие-то гарантии?
– Никаких, – шепчу, зарываясь носом в её волосы. – Поэтому я больше не отпущу тебя от себя.
– Не отпускай, – вторит мне Ирина.
Утыкаюсь носом в ложбинку между её плечом и шеей. Царапаю нежную кожу зубами, сдерживаясь из последних сил. Инстинкт спаривания завладел моим разумом. Волчица уже стояла бы передо мной на четвереньках. Проститутки, к которым меня возил Назар, уже знали, как встречать нашего брата. Прижимаюсь к Ирине всем телом, напряжение в штанах зашкаливает. Хочу, чтобы Ирина ощутила моё желание и тоже коснулась меня.
– Я не сделаю тебе больно, – сжимаю в ладонях её лицо и рычу низким голосом прямо в рот. – Только чуть-чуть. В самом начале.
Наша грубость возбуждает опытных женщин, но сейчас совсем другой случай.
– Что мне сделать? – Ирина упирается ладонями в мою грудь, будто покоряясь судьбе.
Молча смотрю на Ирину. Она развязывает кушак, и халат тонкой паутинкой падает с её плеч.
– Я боюсь боли. Будь со мной… нежен.
Без лишних слов укладываю её на постель и, быстро сбросив с себя ботинки, стягиваю свитер, джинсы и трусы. Ирина испуганно зажмуривается. Сажусь между её бёдер и веду большим пальцем по нежному бутону. На коже персиковых складок нет ни одного волоска. Живот Ирины подрагивает. Вижу, как набухают её соски. Хочу взять один в рот, но останавливаюсь. Боюсь прокусить. Дыхание Ирины учащается. Потираю маленький бугорок, притаившийся среди розовых лепестков. Она закидывает руки за голову и вцепляется в спинку кровати.
– Ты никогда не будешь красивее, чем в этот час, – хриплю я, собирая проступивший сок с её нежного цветка.
Глаза Ирины расширяются, когда я погружаю палец в её узкую, слишком узкую глубину. Ирина хнычет совсем по-детски, но горечь страха полностью вытеснена из неё сладостью возбуждения. Хрупкость этой девочки разжигает моё влечение. Слизываю капельки пота с верхней губы и пожираю взглядом круглую, упругую грудь со светло-розовыми жемчужинами сосков. Не удержавшись, наклоняюсь над ними и всасываю поочерёдно, стараясь не поранить острыми зубами. Сладкий аромат наполняет мой нос. Член разбухает до неимоверных размеров. Нависаю над Ириной и подбадриваю её лёгкой улыбкой.
– Ты очень красивый и сильный, – шепчет она.
Трусь носом об её нос. Все потомки по мужской линии Вольшанских от природы мускулистые. У нас тестостерон зашкаливает – в спортзалах не паримся. Но те, кто ещё и железо тягает, по виду просто греческие боги.
– Моя принцесса, моя жена, – вторгаюсь в необыкновенно узкое лоно.
Крик Ирины не трезвит, а лишает меня остатков самообладания. Хочу достать до самого дна, и растягиваю девичью плоть ещё больше. Ирина мечется по постели, сминая в ладонях простыню.
– Посмотри на меня, – приказываю я. – Тебе будет хорошо. Только ты расслабься… Совсем, полностью… Да, так.
Ирина затихает, и я слизываю капельки пота с её лица, ощущая, как её вагина сжимает мой член. Ноги Ирины дрожат, обхватив мои бёдра. Мне нравится смотреть в зелёные глаза возлюбленной. Впервые я беру женщину, когда она лежит на спине. Дав Ирине освоиться с моими размерами, продвигаюсь ещё глубже. Какая же она тесная, узкая.
– Ты примешь меня целиком.
– Это ещё не всё? – испуганно стонет она.
– Только самое начало.
– Ты слишком большой, – хнычет она, снова упираясь ладонями мне в грудь.
– Расслабься, – рычу я, собирая остатки самоконтроля. – Мне сложно сдерживать себя.
Ирина, кусая губы, закрывает глаза и немного расслабляется. Пот с моей спины стекает по бокам и между ягодиц. Размеренно скольжу и неожиданно ощущаю, как Ирина двигается в такт со мной. Она подстраивается под мой ритм. Мои яйца твердеют и поджимаются. Сейчас выплесну всё, что копилось во мне за наш долгий платонический роман. Светлые волосы Ирины разметались по подушке.
– Люблю, – с рычанием последний раз вталкиваюсь в Ирину, и сперма мощным потоком наполняет лоно моей женщины. Моей пары.
– Мы не предохранялись, – шепчет она.
– Успокойся, малышка, ничего не будет, – перевожу дыхание и жду, когда смогу освободиться. Физиология держит оборотней в крепкой связке с партнёршей ещё несколько минут после оргазма.
– Мне тяжело, слезь, пожалуйста.
Кровать слишком узкая, и мне не перевернуться, чтобы перетянуть Ирину себе на живот.
– Потерпи, уже скоро.
Наконец мы разъединяемся, и я сажусь между её окровавленных дрожащих бёдер.
– Ты моя. Навсегда моя, – веду ладонями по её влажным, гладким ногам. Мне не нужно её разрешение, но я спрашиваю ради приличия: – Согласна?
– Да, кивает она.
Мы с Ириной прожили три счастливых года. В июне, получив дипломы врачей, собирались расписаться и рвануть на север, в Дудинку, за длинным рублём. Я не хотел возвращаться в дом к братьям. Назар так и не принял Ирину. В день отъезда я с чемоданами спускался в лифте. Ехал с тринадцатого этажа в вонючей кабине с расплавленными кнопками, мечтая о чистом просторном доме на берегу Енисея, широкой постели, где мы с Ириной будем любить друг друга ночи напролёт. Вышел из подъезда, и мой мир рухнул. На асфальте в луже крови лежало изломанное тело моей женщины. Я бросился возле неё на колени, прижал к груди. Но сделать уже ничего было нельзя. Взвыл волком. Люди бросились в рассыпную. Неделю я провёл как в тумане, объясняясь в милиции, устраивая похороны. Я больше не был ни человеком, ни волком. Лёг всеми мыслями в землю рядом с моей Ириной.
До сих пор неизвестно, кто убрал её с моего пути. В самоубийство не верю. Мы были единым целым, и впереди нас ждала целая жизнь.
Выныриваю из воспоминаний, навожу порядок в лаборатории. Не спеша поднимаюсь наверх и слышу шёпот из комнаты Алана. В его жизни ещё не было настоящей любви. Но, похоже, Варе удалось затронуть струны его сердца. Дверь приоткрыта. Заглядываю в спальню младшего брата. Кровь приливает к моим щекам, и я, закусив губу, прижимаюсь спиной к стене.
Глава 3
Алан
Жду с нетерпением, когда Богдан спуститься в лабораторию. Мне хочется запечатлеть первую ночь Вари в нашем доме. Рисование – мой способ самовыражения. Самый бесполезный дар для волка.
Падаю на колени перед старым письменным столом и достаю из нижнего ящика краски и кисти. Приношу из кухни воду в банке. Выволакиваю из-за шкафа пыльный хромоногий мольберт и закрепляю на нём лист для акварели. Зажигаю по всей комнате свечи. Аромат Вари дурманит разум, и тягучая медовая нега окутывает меня. Зажигаю лампу с маслами можжевельника и кедра, чтобы хоть немного перебить запах желанной самки. Но не могу сдержаться. Член стоит колом и требует немедленной разрядки. Мечта увидеть, как Варя первый раз откроется для нас, выгнет спину и издаст глубокий томный стон будоражит воображение. Пропускаю удар сердца, ещё один. Тело лихорадит. Варя мирно спит, склонив голову набок. Её длинные ноги свешиваются с постели. Падаю между них и развожу ещё больше в стороны. Изучаю контуры её нежного цветка, чтобы потом запечатлеть на листе до мельчайших деталей. Она безумно красивая волчица. Мне хочется попробовать её на вкус, но я боюсь, что не смогу остановиться. Достаю из заднего кармана джинсов телефон и делаю несколько фото. Это поможет мне днём восстановить в голове образ, если не смогу сделать идеальный набросок сейчас.
Желание раздирает со страшной силой, и я, кинув полотенце на пол, разряжаюсь густым семенем на красную махру с помощью кулака. Перевожу дыхание. Отхожу к мольберту. Смачиваю кисть водой и замешиваю красно-розовый оттенок на палитре. Штрих за штрихом на бумаге появляются очертания цветка. Не могу добиться нужных линий. Срываю лист и, смяв его, швыряю в угол комнаты. Креплю новый. Снова падаю на колени перед Варей. Она средоточие моих желаний, но сейчас мне нужно узнать её на вкус ради совсем других целей. Это добавит ощущений. Закрываю глаза и дрожащим кончиком языка касаюсь маленького розового бугорка. Перламутр. Нужен перламутр. Дикий спазм пронзает моё тело. Я веду языком к маленькому отверстию и погружаюсь туда. Отстраняюсь и любуюсь на нетронутое, сладкое женское лоно, источающее ароматный сок. Варя возбуждена, несмотря на глубокий сон. Влага на лепестках напоминает росу на цветах, что распускаются летом в деревенских садах. Утыкаюсь носом в набухшую, покрытую мелкими капельками жемчужинку. Яйца звенят, стоит только подумать о том, что будет, если нарушить правила стаи и взять Варю прямо сейчас. С ужасом осознаю, что хочу эту самку только для себя. Так жили наши предки. Так было правильно.
– Даже не думай об этом! – Богдан входит в комнату. – Первым это должен сделать Назар, он – альфа нашей стаи.
– Я… – накрываю Варино лоно ладонью, будто хочу скрыть наготу девушки от брата.
– Убери от неё лапы! – Верхняя губа Богдана напряжена, а голос больше похож на звериный рык.
Хищно скалюсь.
– Передёрни затвор и успокойся, – Богдан быстрее всех из нас справляется с гневом.
– Я просто хочу написать её портрет.
– Пиши. Но больше Варю сегодня не трогай, – он разваливается в моём любимом кресле из зелёного бархата и, достав телефон, утыкается в экран.
Отхожу к мольберту, и перепортив ещё три листа, с удовлетворённым рычанием наконец получаю желаемое изображение.
– Посмотри, – зову я брата.
– Ты никогда не будешь красивее, чем в этот час, – задумчиво произносит он и его зелёные глаза наливаются янтарём. Они превращаются в жёлтые, когда мы оборачиваемся в волков. Не решил ли он перекинуться прямо сейчас?
– Ты о чём? – недоумеваю я.
Он будто стряхивает с себя наваждение.
– Не бери в голову. Рисунок достойный, – он хлопает меня по плечу. – А теперь собирай свои склянки, а я одену Варю. Ей ещё рано знать правду о себе.
Быстрыми движениями прибираюсь в комнате, краем глаза наблюдая за Богданом. Он неторопливо надевает на Варю бельё и юбку. Укрывает пледом и вытягивается рядом.
– Брат… – меня мучает сегодня только один вопрос. С появлением девушки внезапно всё стало иначе.
– Да? – Богдан неохотно отрывает взгляд от Вариного лица.
– Ты ведь тоже не хотел бы делить её с нами?
– Почему ты так решил?
– Потому что у тебя уже однажды была история… Своя история…
– Мы должны думать о будущем, Алан, а оно не так радужно, как тебе этого хотелось бы.
– Как думаешь, Назар вернётся к утру или будет куролесить теперь неделю? У него, походу, полный крышеснос.
– Вернётся. Он запал. Желание подчинить Варю у него сейчас сильнее всех остальных.
– Разве может быть что-то сильнее, чем желание спаривания?
– Во время гона – нет. Нам повезло. До его начала ещё несколько месяцев. Мы возьмём Варю в семью на всю жизнь. И она должна смириться с этим и принять нас такими, какие мы есть. Но до этого, к ней должно прийти озарение, что другого уклада жизни для неё не существует.
– Хорошо, что Варин дом сгорел без нашей помощи, – уголки моих губ дрожат.
– Погоди, ещё. Захочет ли она жить в лесу с тремя холостыми парнями.
– Ты мне покажи, какая не захотела бы? – хмыкаю я и поигрываю грудными мышцами.
– Боюсь, такая лежит перед тобой, – мягкая улыбка трогает губы Богдана. – Променять столичную жизнь на другой ритм и наши дикие места могла решиться только очень сильная девушка. Мы ещё с ней намучаемся. Будь уверен.
– Станет Назар мучиться, как же, – усмехаюсь я. – Поделикатничает для виду и всё.
– Прежде чем взять Варю, мы должны дождаться, пока она впервые обернётся волчицей. Иначе у неё не наступит течка.
– Много условий. Не слишком сложно?
– Это не условия, мой мальчик, а наша физиология.
Захожу в ванную комнату и встаю под ледяной душ. Перегрев у меня конкретный. Прислоняюсь к холодному кафелю и закрываю глаза. В ушах звенит голос Вари, вспоминаю её улыбку, поворот головы. Не усну сегодня. Выбираюсь на скользкий, мокрый пол, стряхиваю с волос воду, растираю смуглую кожу полотенцем.
Богдан по-прежнему лежит возле Вари. За окном светает.
– Может, пойдёшь к себе? – приподнимаю бровь.
– Да, прости, – Богдан рывком поднимается, бросает прощальный взгляд на Варю и выходит из комнаты.
Натягиваю треники и достаю из шкафа вторую подушку. Бросаю её на постель и ложусь рядом с Варей.
– Так мягко, – шепчет она и забирается мне на плечо.
Забываю, как дышать. Лежу на спине и боюсь пошевелиться. Набираюсь смелости и обнимаю Варю одной рукой.
– Спи, моя лапа, – шепчу, задыхаясь от счастья. – Скоро совсем рассветёт.
Глава 4
Назар
Хватаю ртом холодный осенний воздух, унося ноги подальше от дома. Мотоцикл ревёт подо мной, в грудь врывается шальной ветер, но я больше не ощущаю себя свободным. В носу всё ещё стоит аромат Вари, и тело моё дрожит. И не от холода. Хотя на плечах лишь тонкая кожаная куртка. В теле волка мы не мёрзнем, но от человека нам дана слабость, не иначе как в наказание – оборотни нуждаются в тёплой одежде в холодное время года.
Сейчас заботит другое. Я так долго ждал появления женщины в семье, а сам взял и сбежал, стоило ей переступить порог дома. Богдан и Алан поплыли, как щенки. Но я не такой. Не позволю женщине доминировать над моим сознанием. Я – альфа! Опора семьи. И я выше правил. В независимости и умении контролировать ситуацию – моя сила. Барометр погоды в доме я, а не Варя. Как бы хороша она не оказалась в быту и постели.
Я останавливаю мотоцикл и задрав голову вою на луну. «Этот стон у нас песней зовётся»?[1] Вой вышел болезненный, тоскливый. Что со мной? Заглядываю в маленькое круглое зеркало на руле. Зелёный пигмент в глазах быстро меняется на интенсивно жёлтый. Лицо в обрамлении чёрных волос до плеч заостряется. Двигаю челюстью вправо-влево. Принюхиваюсь. Рядом на несколько километров никого, кроме пары охотящихся лис да шального оленя. Все попрятались, почуяв моё приближение. Когда альфа не в духе, лучше не попадаться ему на пути.
Слезаю с мотоцикла, ощутив знакомый жар в теле и полный «зашкал» по уровню тестостерона. Это первый признак, что я теряю человеческую форму. Отвожу железного коня с дороги, скидываю джинсы и кожанку. Прячу их с ботинками в ближайшие кусты. Волчьи инстинкты путаются с остатками человеческих мыслей. Вдыхаю напоследок холодный ночной воздух, очищая разум. Желание вернуться и немедленно спариться с Варей не уменьшается. Как бы, наоборот, сейчас не рвануть к дому и не напугать её. Поглядываю на потемневшую налитую головку члена. Он твёрд, как сталактит. Вогнал бы Варе, не дожидаясь течки. Но пугает меня совсем иная мысль: я хочу эту женщину только себе. Не в силах переварить столько открытий за одну ночь, перекидываюсь и, разодрав громким воем ночную тьму, уношусь в глубь тайги.
Мозаика запахов и звуков включает во мне инстинкт охотника. Беру след молодого оленя и уже спустя полчаса разрываю зубами и поедаю с аппетитом нежное сочное мясо.
Возвращаюсь к мотоциклу и не спеша качу по дороге в сторону турбазы «Медвежий угол». До неё не больше ста километров от нашего дома. Негоже альфе передёргивать затвор вхолостую. Дискотека по выходным до утра. Конец августа – разгар сезона. Грохот музыки слышен издалека, а воздух вокруг двухэтажного сруба пропитан запахом секса. Прохожу мимо одной из слабоосвещённых беседок и вижу, как Баламут, оборотень из клана Зоряна, жарит туристку, вцепившуюся из последних сил в стол. Её огромное вымя белеет в темноте, и мне приходит на память налитая грудь Вари. По сравнению с увиденным безобразием, аккуратные полушария нашей волчицы кажутся яблоками из райского сада. Медовыми, сладкими… Зажмуриваюсь, прогоняя наваждение. Этой девочке нет места сегодняшней ночью в моей голове.
Зорян наладил этно-туризм в наши края для охотников и охотниц за острыми ощущениями. Правильнее было бы переименовать эту отрасль в секс-тур. Этим прибыльным бизнесом семья Зоряна и живёт, приторговывая заодно дурью и эксклюзивным самогоном. Нас с братьями здесь привечают, а мы не прочь порой поразвлечься от души.
Нам нечего делить с Зоряном. Бизнес моей семьи выстроен давно. После смерти отца, я владею газодобывающей отраслью. Веду дела, через управленцев. У нас акции по всему миру, и разработки природных ресурсов позволяют нам не думать о завтрашнем дне. Поэтому я больше беспокоюсь за то, чтобы моя семья не исчезла с лица земли через пять десятков лет.
Зорян мечтает породниться, но мне известно о кровосмешении в его семье. Старшая дочь Зоряна, Милана, красивая рыжекудрая волчица бесплодна. Это уже все знают. Её вернули в дом отца после неудачного замужества, и она пустилась во все тяжкие. При этом она не оставляет попытки охмурить меня и частенько наведывается в наши края. Остальные зоряновские девки тоже порченые, и их клан обречён на вымирание. Настоящих волчиц в наших краях днём с огнём не сыщешь, и сыновья Зоряна с удовольствием пользуют обольстительных женщин из рода человеческого.
Захожу. Громкая музыка сотрясает неохватные венцы сруба. Тумбы для стриптизёрш, стойка диджея, вип-ложи – всё как в лучших столичных клубах. Зеркальные шары вертятся, отражая свет стробоскопов. Мне навстречу выныривает Милана. Наверняка почуяла мой запах издалека, спариваясь с кем-то из залётных туристов. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Длинные ноги старшей дочери Зоряна облачены в туфли на высоких каблуках. Кожаные брюки и жилетка подчёркивают идеальную фигуру. Она встречает меня с видом оскорблённой добродетели. Злобно сверкает голубыми, как у хаски, глазами и надувает губы. Сегодня мне нужно выбить клин клином. И я раскрываю объятья.
– Хочешь меня? – никогда не даю ей спуску. Чтобы знала своё место.
– Я ждала тебя ещё на той неделе, – вскидывает она голову. – Ты не отвечаешь на звонки.
– А есть что сказать? – киваю ей и иду к выходу.
– Мне всегда есть, что тебе сказать, – догоняет Милана и хватает меня за рукав куртки.
– Тогда могу пригласить тебя к микрофону, – многозначительно указываю глазами на свой пах. Там не переставая дымится истомившаяся плоть.
– Пойдём в мой корпус, – Милана не в силах долго дуться на меня. – Ты ещё в прошлый раз обещал меня оттрахать так, чтоб я молила о пощаде.
– Времени мало, – мне с каждой минутой всё меньше хочется этой женщины. – Пойдём в твою машину.
Мы выходим на улицу, и я вдыхаю морозный ночной воздух. Температура не выше нуля. Вот такой необычный август.
– Поцелуй меня, Назар, – Милана прижимается губами к моему рту.
Чтобы получить желаемое побыстрее и свалить из этого рассадника зла, всасываю её пухлые губы так, что щёки утягиваются следом за ними. Трахаю её рот языком, а перед глазами всплывает мирно спящее личико Вари. Подавляю острое желание вытравить из себя со слюной вкус Миланы. Острый, с примесью текилы и лимона.
– Пойдём в машину, – тяну её за рукав.
– Мой отец хотел поговорить с тобой, – вырывает она руку.
– Так будем трахаться или беседы вести? – рычу я злобно.
– Пойдём в машину, – вздыхает Милана и щёлкает брелоком от своего внедорожника, бликующего в свете фонаря чёрным лаковым боком.
На пассажирском сиденье расстегиваю ремень, приспускаю штаны. Милана садится за руль и, облизывая губы, пялится на мой член.
– Давай, чего ждёшь? – хриплю я.
– Ты ведь… – она поднимает на меня глаза. – Ты ведь обещал сам меня взять.
– Я сейчас уйду, Милана, – привстаю, чтобы застегнуть штаны и закончить этот идиотский разговор. Зачем я вообще приехал сюда? Что хотел себе доказать? На хрена мне эта независимость и рыжая шалава на болте? У нас теперь есть своя волчица. И скоро она нас свяжет с братьями воедино и навсегда.
Милана стягивает с себя брюки, перебирается ко мне на колени и впивается грязным поцелуем в мои губы. Прикусывает их без злобы, но до крови. Я предупреждаю её звонкой пощёчиной.
Милана оставляет мой рот и трётся об меня промежностью. Расстёгивает жилетку, выпуская наружу грудь с тёмными бесстыдно торчащими сосками. Нащупываю рычаг и двигаю кресло назад. Что со мной? Трусь затылком о подголовник, задыхаясь от желания вышвырнуть Милану из машины. Не хочу её. Мне противно думать о проникновении в похотливую раздолбанную щель. В то же время мне не хочется показать ей слабину. Мой член стоит, но не по заслугам Миланы. Не ей его и обрабатывать.
– Повернись спиной, – мои губы дрожат. Хорошо, что я пожрал по пути. Удаётся контролировать гнев. Понимаю, что злиться нужно на себя, а не срывать злость на бабе.
Милана послушно поворачивается.
– Обопрись о торпеду, – приказываю я.
Милана привстаёт, оттопыривая смуглые ягодицы мне напоказ. Смотрю на её задницу, а вижу совсем другие бёдра.
– Оближи, – протягиваю руку к её голове.
Она поворачивается, смотрит на меня с удивлением, но выполняет приказ. Я просовываю обслюнявленные пальцы ей между ног и берусь за бугорок. У Миланы кожа промежности тёмная, а я думаю о нежном розовом бутоне. Хочется отдёрнуть руку, но надо довести дело до конца. Иначе оскорблённая Милана завтра примчится учинять разборки. А я не хочу её видеть рядом с нашим домом. Моя ладонь уже полна соков Миланы. Двумя пальцами вхожу в неё и трахаю грубо, пока Милана с криком не прогибается в спине. Сотрясается от оргазма и падает мне на руку. Стёкла в машине запотели, по салону расползся запах разврата. Брезгливо вытираю пальцы о жилетку Миланы и с нетерпением жду, когда она уберётся на соседнее сиденье.
– А как же ты? – кивает она на мой по-прежнему ломовой ничуть не уменьшившийся стояк.
– Я обещал сделать тебе хорошо. Сдержал слово.
Милана натягивает штаны на свои узкие бёдра и облизывает губы:
– Но я тоже могу облегчить твои страданья.
– Нет, Милана. Мне пора, – я одеваюсь и застёгиваю ремень. – Вспомнил об одном срочном дельце.
– Точно не хочешь остаться?
– Сказал занят! – обрываю Милану и выхожу из машины. Иду на парковку турбазы, где оставил мотоцикл.
– У тебя кто-то появился? – догоняет Милана меня. – Ты сегодня сам не свой.
– Я позвоню. Не провожай, – останавливаюсь, оставляя вопрос Миланы без ответа.
На её глаза наворачиваются слёзы. Беру Милану за подбородок и всматриваюсь в красивое, но пустое лицо. Её губы трясутся.
– Прощай, – вырывается у меня, и я, толкнув её в грудь, бегу к мотоциклу.
Лечу по дороге в сторону дома, обгоняя со скоростью кометы редкие фуры. Костерю сам себя. Яйца сжимаются от одной мысли, что Варя сейчас спит в комнате Алана. Что, если ей хорошо сейчас в объятьях моего младшего брата? Девочка по воспитанию моногамна. Ревность острой иглой пронзает моё сознание, и я выжимаю из двигателя мотоцикла максимум.
Подлетаю к дому на рассвете. Нервы взвинчены до предела. Бросаю мотоцикл у дома и влетаю на веранду, открыв дверь с ноги. Ноздри дрожат, втягивая воздух. Пахнет братьями, пахнет Варей и никакого секса. Благословенная тишина и покой.
[1] Стихотворение А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда». 1858г.
Глава 5
Варя
Крики дерущихся петухов врываются в мой сон. Пытаюсь вернуться в него и чуть не плачу от отчаяния. Мне впервые за десять лет приснился отец. Страшная правда, поведанная женщиной, которую я всю жизнь считала матерью, ошарашила и осиротила меня. Я так надеялась застать отца в живых, но судьба распорядилась иначе. Незадолго до моего возвращения его изломанное тело нашли на дне ущелья местные геологи. Теперь я могу разговаривать только с могилой единственного родного мне человека. Осталось слишком много вопросов, и главный: почему Иван Велес позволил своей жене Елене увезти меня, когда мне исполнилось двенадцать лет? Мать, а вернее, не мать всю жизнь мучилась страхами и жила с оглядкой. Я училась в школе закрытого типа и, когда в День последнего звонка вернулась домой, поняла – родительница подсела на наркотики. В институт я недобрала баллов и поступила в колледж ландшафтного дизайна. Тоска по родным местам влекла к природе. Первым моим клиентом стал богатый предприниматель Игорь Орлов.
Открываю глаза. Дышу через раз. Где я? Мелькают воспоминания: шершавые ладони Марата, с остервенением мнут мою грудь, животный страх, гонит меня из дома, грохот взрыва, вкус хвои и травы, прикосновение тяжёлого ботинка к спине… Потом всё изменилось: мужчины-тени, сильные руки, убаюкивающее мелькание деревьев. В чужой постели уютно, как дома. Мой новый друг Алан сказал, что от родного очага осталось пепелище. Сажусь на постели и осматриваюсь. Добротная дубовая мебель. Ей лет сто, не меньше. Веду рукой по холодной стене. Дом, похоже, каменный. Обои современные, недешёвые – синяя шелкография. Но их почти не видно под картинами. Полотна разных размеров развешаны без рам по стенам – где рядами, где вразброс. У художника гигантомания. На общем фоне пейзажей то сияет огромная луна, то пульсирует разорванное сердце, то огромный волк обнимает земной шар. Посреди комнаты мольберт с новым творением. Не помню, чтобы он тут стоял вчера. И тут тепло разливается в груди. Какие порядочные люди живут в этом доме! Принесли в дом незнакомую девушку, напоили, обогрели, уложили спать и взялись за краски и кисточки.
Оглядываю себя и мне страшно от мысли: всё что у меня осталось – рубашка, балетки и юбка. Нужно дойти до деревни. Может, хоть что-то уцелело от пожара. Картина на мольберте притягивает буйством красок. Не очень понимаю в живописи, но назвала бы это творение: «Розовая шизофрения». Не знаю почему, но мне становится интересно, о чём думал художник, переплетая сочные красные мазки с многогранными оттенками перламутра. А вдруг у творца за окном розовая клумба, а я его в сумасшедшие записала. Кстати, если это комната Алана, то скорее всего, он и написал все эти картины.
Мысль, что мне Алан понравился, неожиданной гостьей вторгается в мой разум. Его вчерашняя выходка с поцелуем в губы, конечно, чересчур. Но мне, к удивлению, приятно о ней вспоминать. Быть может, я встретила своего человека? Ведь поцелуй Марата меня явно так не заворожил бы.
В коридоре слышатся шаги и мужские голоса. Сажусь спиной к стене, спешно поправив волосы. Не иначе как мне сейчас предстоит познакомиться с семьёй Алана. В дальнем углу чердака моего разума мелькает мысль: а вдруг это знакомство с будущими родственниками. Ну вот что я за баба такая?! Молодой человек только принёс меня в дом, а я уже мысленно от него родила и занялась ремонтом. Наверное, в двадцать два любая девочка нет-нет да и подумывает об этом.
Дверь распахивается, и комната больше не кажется просторной. Один за другим входят три человека. Присутствие Алана меня успокаивает, и я на свежую голову с интересом рассматриваю своего спасителя.
– Варя, познакомься, это мои братья, – Алан, выше своих родственников и лучше сложен, но он значительно младше их и, скорее всего, меня тоже. Алан указывает на мужчину с пронзительным взглядом зелёных глаз, худым заострённым лицом и чёрными волосами по плечи. – Это – Назар.
Братья застыли передо мной, сложив руки на груди и смотрят на меня так же, как я минуту назад рассматривала «розовую шизофрению».
– Очень приятно, – протягиваю руку, чтобы разрядить повисшее в воздухе напряжение.
– И нам очень, – срывается с места Назар, наклоняется и пожимает мои пальцы. Крылья его ноздрей подрагивают, и, мне кажется, он старается незаметно меня обнюхать. Я, конечно, вчера уснула, не приняв ванну с лавандовым настоем, но не думаю, что от меня так сильно шибает. Следующая фраза меня успокаивает, но не бодрит. – А ты вкусно пахнешь.
Назар опирается одной ладонью на постель, а второй касается моей щеки.
– Богдан, – оборачивается он, к третьему брату, крепышу с зататуированным телом под чёрной майкой. – Варю нужно осмотреть более серьёзно. Она очень бледная.
– Это Богдан, – спохватывается Алан.
Этот брат самый коротко стриженный из всех троих.
– Богдан. Давай пять, – он садится на кровать и протягивает мне ладонь.
Я звонко бью по ней. Богдан, перехватив меня за запястье, ловко зажимает пальцем вену и смотрит на секундную стрелку.
– Варю не нужно лечить, Варю нужно кормить, – резюмирует он и подмигивает мне: – Правильно говорю, малышка?
Мне кажется, что меня обнюхивают уже два мужика, и я не выдерживаю:
– Где у вас ванная? Мне нужно умыться… Правда, мне не во что переодеться.
– Это не проблема, – Назар забирается с коленями на кровать и прищуривается. – «Эмка» верх, а «эмку» низ, в придачу к осиной талии, я ещё вчера заприметил. Угадал?
– Да, – запинаюсь я, ощущая себя не в своей тарелке.
Алан опирается локтями на постель и вытаскивает мою стопу из-под пледа. Смотрит на неё завороженно. Нас уже четверо в одной кровати.
– Ну? – возвращает его к действительности Назар.
Алан прикладывает ребро ладони к моей стопе и спрашивает у меня:
– Тридцать восьмой?
– Да, – снова подтверждаю.
– Алан, после завтрака метнёшься в город, купишь ей всё необходимое, – Назар садится рядом и, скосив на меня глаза, толкает плечом. – Подумай, что ещё нужно на первое время.
– Спасибо, но мне так неловко вас стеснять… – убираю ногу из рук Алана.
– Ты это сейчас серьёзно? – оборачивается Богдан, до этого погружённый в свои мысли, и облокачивается на постель.
Когда только братья вошли в комнату, мне их глаза показались странного сине-зелёного оттенка. Сейчас в них скорее играют оттенки хвои и смолы. Но мне не до затейливости матушки-природы, мысли и ощущения путаются.
– Не поняла? – натягиваю плед повыше, ощущая себя рядом с ними раздетой.
Богдан обменивается взглядом с Назаром, и тот улыбается одним уголком рта.
Алан смотрит на меня, будто щенок с Птичьего рынка:
– Ты разве не хочешь остаться у нас?
– Остаться у вас? Но как? Ведь я…
– Ведь ты осталась без крыши над головой, раз, – Назар рассматривает свои до блеска наполированные ногти, загибая пальцы. – Ведь ты дочь друга нашей семьи, Ивана Велеса, два. Ведь мы три неженатых крепких пацана совсем одичали без женской руки, три. Продолжить список?
– Нет, но именно третий пункт меня смущает больше всего. – Краска заливает моё лицо до ушей.
– Румянец тебе к лицу, – улыбается Богдан. – И чем же он тебя смущает?
– Я девушка, а вы – мужчины.
– Сложно! – Алан закрывает ладонями лицо.
– Ничего сложного, – хмыкает Назар и рывком поднимается с постели. Подходит к книжному шкафу, открывает дверцы. Ведёт пальцем по корешкам красивых фолиантов и наконец выуживает один. Возвращается к постели и кладёт мне на колени раскрытую книгу. – Читай, если не в теме, и приходи завтракать. Алан два раза греть не любит.
– Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях? – поднимаю я на него растерянный взгляд.
– Ещё четырёх не обещаю, но, думаю, тебе и троих хватит, – кивает Назар и подмигивает братьям. – На выход, друзья мои, а то в хрустальный гроб положите меня. Жрать охота!
Алан достаёт из шкафа полотенце и кладёт на постель.
– Не задерживайся.
Глава 6
Ванная в комнате Алана обшита природным камнем серо-зелёного цвета с продолговатыми вставками из бутылочного стекла. В оконце под потолком заглядывает утреннее солнце. Но разогнать полумрак оно не в силах. Чёрная ванна на витиеватых ножках настраивает на минорный лад. Зато золотистые направляющие в душевой разбавляют безнадёгу этого склепа капелькой радости.
С удовольствием бы приняла ванну, но хозяева ждут меня к завтраку. Скидываю одежду и забираюсь в душевую кабину. Люблю ароматы мужской парфюмерии. У Алана большой выбор всевозможных гора шампуней и гелей. Он ведь художник, и в работе для него важно всё: вкус, цвет, запах. Выбираю шампунь с нотками мёда и лайма. Вспениваю его на голове. Раздаётся стук в дверь, и тут же слышно, как она открывается.
– Варенька, я заберу твою одежду в стирку, – голос Алана заставляет меня вжаться в стену, но дверь сразу закрывается.
Твою ж налево! Какие хозяйственные богатыри у меня! А в чём я теперь выйду? Пыхчу от возмущения, отплёвывая мыльную воду. Тру себя мочалкой так, чтобы эти нюхачи с закрытыми глазами приняли меня за лайм. Смываю с себя пену, бью с остервенением по крану, и раздвигаю дверцы. Вздох облегчения вырывается из груди. Алан догадался принести халат. Огромный, синий, висит себе на крючке и вполне сойдёт за королевское платье. Выбираюсь на коврик и быстро закутываюсь в полотенце. Парни совсем берегов не видят, а я за личное пространство. Подхожу к зеркалу и шарю глазами по полкам в поисках расчёски. Тоненькая чёрная полоска с частыми зубцами вряд ли прочешет мою гриву. Вот и первый предмет в список необходимых покупок. Опираюсь на каменную раковину из камня и смотрю на своё отражение. У меня тоже зелёные глаза, но они не такие, как у приютивших меня братьев-богатырей. Я бы сказала обычные глаза. Но что-то всё-таки нас делает похожими. Взгляд, что ли?
Чищу зубы пальцем, мысленно добавляя щётку в корзинку желаний. Сооружаю на голове халу из второго полотенца, убрав под него волосы. Надеваю синий халат и затягиваю кушак потуже. Неловко появляться перед хозяевами дома в таком расхристанном виде, но они сами задали такой тон. Мне действительно нужна помощь, так что почему бы не пожить у друзей отца. Елена, моя названная мать, запрещала мне даже вспоминать о человеке с именем Иван Велес. Выхожу из ванной. Дверь комнаты открыта. Прохожу прямо на кухню через просторный холл с лестницей, ведущей на второй этаж.
Алан сияет счастьем, будто мы с ним двадцать лет не виделись. Он ловко раскатывает деревянной палочкой большой блин по масляной поверхности жаровни.
– Варенька, садись между Назаром и Богданом, – кивает он в сторону барной стойки, где старший брат, лихо управляясь ножом и вилкой, приканчивает омлет с жареным копчёным салом. Чарующий аромат манит издалека.
Богдан отрывает взгляд от экрана телефона, пристально смотрит на меня и отпивает кофе из огромной чёрной керамической кружки с изображением чаши и змеи. Он врач – поняла при первой встрече. Врачи – существа циничные, но разумные. Тело Богдана покрыто татуировками. Взгляд насмешливый, дерзкий и, что самое страшное, полный желания. Так и вижу, как Богдан завтракает мной – чавкает и аж кряхтит от удовольствия.
– Садись, малышка, – он помогает мне забраться на высокий табурет. – Алан делает потрясающие блины.
Снова два носа дёргаются в мою сторону. Сколько угодно, мальчики! Я – натуральный лайм.
Назар соскакивает со стула.
– Всё, парни, я пошёл собираться на встречу, – он задерживает дыхание, проходя у меня за спиной.
Мне показалось, или он просто удрал с кухни?
Щёки Алана разрумянились у плиты, светлая чёлка стоит дыбом и блестит от масла. Среди темноволосых братьев Алан смотрится ангелочком.
– С чем тебе завернуть первый блин? – Он поочерёдно указывает на глиняные плошки на разделочном столе: – С мясом, с ветчиной и сыром, с грибами в сливках, с брынзой и томатами?
– У тебя тут прям ресторан!
– Да, – усмехается Богдан и подворачивает слишком длинные рукава моего халата. – Корчма «У Алана».
– Я не ем мясо, так что круг сужается. Хочу грибы со сливками!
– Что значит, не ешь мясо? – замирает Богдан, держа меня за руку.
– С двенадцати лет. Как в Москву переехала.
– Почему? Непереносимость белка? – Богдан взволнованно смотрит на меня, прожигая взглядом дыру на моём лице. Даже мозгу становится жарко.
– Просто не ем и всё, – пожимаю плечами. – Елена так приучила.
– Кто такая Елена? – Алан ставит передо мной тарелку с блином, и я забываю, кто такая Елена.
– Алан, какое чудо! – поднимаю на него глаза, влюбляясь ещё больше.
– Ты попробуй! – довольно улыбается он.
– Елена, бывшая жена Велеса? – Богдан возвращает меня к реальности.
– Да! – хватаю вилку и нож.
– И она тебе не мать, так? – он смотрит на меня, словно от моего ответа зависит выживание рода алеутских пингвинов.
– Д-да, – запинаюсь.
Теперь мне хочется не просто жить здесь, но и доверять этой семье. Я уже женила на себе Алана без его ведома. Если мы с ним заведём семью, то его братья станут и моими братьями!
– С этого дня ты ешь мясо, и это не обсуждается! – прерывает Богдан мои радужные фантазии. – Алан, следующий блин сделай ей с рубленой бараниной.
Набираю ножом на вилку грибную начинку и отправляю в рот:
– Божественно!
Мне в жизни очень не хватало отца, и мне даже начинает нравиться решительность Богдана. Но я не позволю собой управлять. Даже не надейся, док!
Молча расправляюсь с блином. Алан меняет тарелку:
– С мясом очень вкусно! Попробуй, пожалуйста, – взгляд щенка с «птички» работает безупречно.
Богдан больше не давит на меня, а я не придумала повода сказать «нет».
– Можно я тебя покормлю? – Алан забирает у меня нож и вилку.
Складываю руки на коленях и, едва подавляя смех, открываю рот. Алан отрезает добрый кусок блина с мясной начинкой и кладёт мне в рот.
– Вкусно? – спрашивает, подождав, пока я прожую.
– Волшебно! – наклоняю голову и томно прикрываю глаза. О, нет! Я уже флиртую напропалую.
Богдан с интересом наблюдает за нами. Терпеливо ждёт, пока я доем.
– Хорошо, – слезает он с табурета. – Мне нужно тебя осмотреть. Допивай чай, и Алан тебя проводит в мой кабинет.
Глава 7
Богдан
– Входи, милая, – на рабочем столе компьютера тыкаю курсором в папку «Варя» и открываю чистую медицинскую карту. – Хочешь, располагайся на диване.
После завтрака наша малышка разрумянилась – так бы и съел на десерт. В халате Назара она, как скрипка в футляре от контрабаса. Алан одной рукой обнимает Варю за плечи:
– Варенька, скажи, что купить, я сейчас приберу на кухне и рвану в город.
Демон ревности ласково нашёптывает: «Тебе бы Варя не позволила к себе так прикоснуться».
Разум отвечает: «Любовь к одному приучит и к остальным».
– Садись, лапа моя, – Алан выпускает Варю из объятий, и она тонет в подушках чёрного кожаного дивана. Полы халата соскользнули, обнажая персиковые коленки, но Варя быстро прячет ноги от моего взгляда. Подавляю вздох разочарования. Так хочется снова увидеть тело Вари. Хочется попробовать нашу девочку на вкус. Мозг разорвётся от гормонов, если приручение затянется.
– А можно ручку и листок бумаги? – Варя снимает с головы полотенце и светлые волосы мокрыми тяжёлыми прядями падают ей на плечи. Мокрые волосы всегда пахнут острее. Задерживаю вдох. Аромат Вари возбуждает. Воображение рисует нашу малышку стоящей на коленях. Смотрю на её губы, и дорисовываю покорно распахнутый ротик.
– Бумагу с ручкой дай, – подходит к столу Алан.
Прогоняю наваждение и трясущимися руками достаю из ящика стола чистый блокнот и новую ручку.
– Держи.
Алан садится рядом с Варей:
– Закинь ножки на диван, пол холодный, – он кладёт ей руку на плечо.
Чёрт, как он это делает? Младший братец за один день преобразился – из подранка в матёрого обольстителя. Варя от него плывёт и, главное, слушается беспрекословно. Коленки снова показываются в разрезе халата и уже не исчезают. Малышка, сунув ручку в рот, задумчиво смотрит на пустой лист. Все мышцы в моём теле набухают. Алан – наглец! С довольной улыбкой подмигивает мне и медленно стягивает пальцем край халата с Вариного плеча. Малышка озорно глядит на Алана, а он трётся носом о её щёку. Флиртуй, девочка, флиртуй. Буди в себе волчицу. Иначе ты очень удивишься, когда этот парень завалит к тебе в спальню не один.
Мысленно пребываю в приоткрывшемся вырезе Вариного халата. Там у девочки всё упруго и крепко, так же как у меня сейчас в штанах. Болт ноет со вчерашней ночи. Скорее бы Алан убрался из комнаты. Бросаю взгляд на гинекологическое кресло за ширмой. Увы, ни за какие коврижки не уболтаю сейчас Варю на него лечь. Она скажет, что не была с мужчиной, и её ничто не беспокоит. Но, клянусь, этот чёртов халат малышка снимет. Уже вижу, как с невозмутимым лицом щупаю её грудь, задевая пальцами нежные соски. Почему рядом с Варей только низменные мысли? Ещё вчера я жил припеваючи. Сливал на турбазе у Зоряна пыл-жар по выходным, и нормально. Чёртово волчье обоняние. Мои ноздри дрожат, как на охоте. Просто башку сносит от запаха Вари. Вон, Назар пулей вылетел с кухни. Хотя вчера спустил пар. Ночью я чуть не задохнулся от вони Миланы, когда Назар прошёл к себе мимо моей спальни. Не терплю старшую дочь Зоряна. И Алан в этом со мной солидарен. Милана не однажды предлагала через Назара замутить тройнячок. Но мы прекрасно понимали, что это её промоакция на роль нашей волчицы. Мы частенько брали на турбазе туристок поиграться на троих. Милана знала это и бесилась. Её и других волчиц мы принципиально игнорили. Назар один благоволил к Милане, но это больше походило на отношения доминанта и нижней. Девственнице могут не прийтись по вкусу наши привычки. Варя, милая, тяжело тебе придётся первое время. Смотрю на неё, как на сладкую, вкусную добычу. Хорошо слюни не капают, когда я человек.
Алан не оделся после кухни, и я вижу, как прорисовывается сейчас каждая вена на его руках, как каменеют мышцы и блестят капельки пота на лбу.
– Алан, пока так, – Варя возвращает блокнот возбудившемуся ни на шутку волку.
– Будет исполнено, лапа моя, – Алан срывает с губ Вари поцелуй, и бежит к дверям.
– Алан! – окликает его Варя, укутываясь поплотнее в халат. – Это уже слишком! Ещё вчера хотела тебе сказать.
Алан возвращается, встаёт на колени перед диваном и утыкается головой в Варин живот. Да нам с Назаром пора брать у него мастер-класс по обольщению.
– Что ты? Алан, встань, – умиляется Варя.
– Любви много не бывает, – он поднимает на неё глаза.
Неожиданно понимаю, что Алан говорит искренне. Он сейчас никого не видит, кроме Вари.
Она зарывается пальцами в его густую шевелюру.
– Ты скоро вернёшься? – Варин взгляд светлеет. Мучительно завидую брату!
– Да, – Алан тянется к Варе губами, но она целует кончики своих пальцев и прикладывает их к его лбу.
Так она будет благословлять наших детей. На душе расцветают ромашки.
– Я полетел, – подскакивает Алан и выбегает из комнаты.
Передёрнуть ты полетел! Если уже в штаны не спустил. Мне самому неловко от мыслей, что переполняют меня. Но не все думы о сексе сейчас в голове, раз уже вижу Варю матерью наших волчат. Мною двигает сейчас не похоть, а желание продолжить свой род. Откидываюсь на спинку кресла, рассматривая царапину на отливающей красным деревянной столешнице. Ощущаю на себе изучающий Варин взгляд. Говори ты уже что-нибудь, чёртов сексоголик! Язык прилип к нёбу. Тянусь за бутылкой минералки и, неторопливо открутив пробку, наливаю воду в стакан. Пью.
– Вы меня простите, – Варя съёживается на диване. От её дрожащего голоса у меня оголяются все нервные окончания. – Так неудобно, что мы с Аланом…
– Вы с Аланом? – грохаю я стакан на стол.
Варя забивается в угол, и губы её дрожат.
– Прости, – у крокодила улыбка вышла бы милее, – я не против твоих отношений с братом. Наоборот.
Нормально я Варю напугал. С трудом удерживаю себя за столом, чтобы не броситься зализывать нанесённые девочке раны. И в прямом смысле тоже.
– О, я так рада! – Варя, расправляет плечи и разжимает кулачки, натягивающие стенки синего кокона.
– Конечно! – усыпляю Варину бдительность. – Буду рад породниться с дочерью Велеса. Мы очень уважали твоего отца.
– Наши родители дружили? – Варя подаётся вперёд.
– Да, – отвечаю, не моргнув глазом. – Но сейчас давай поговорим о твоём здоровье. Оно меня очень беспокоит, тем более если у вас с Аланом всё серьёзно.
– Да мы просто…
– Хорошо, – обрываю её, торопясь перейти от слов к делу. – Вы просто, а я непросто. Потому что вчера ночью, взял твою кровь на анализ.
– Зачем? – Варя рассматривает свои вены. – Я так крепко спала, что не почувствовала укола?
– Как заколдованная царевна, – в этот раз улыбаюсь без натуги. – Поэтому осмотрел твои ушибы и взял кровь.
– И что в ней не так? – на лице Вари написано смирение.
– Есть проблемы, не хочу тебя пугать. Давай просто обследуем девочку Варю более серьёзно. Готова довериться мне?
Варя обводит глазами кабинет. Он занимает всю мансарду. За моей спиной многочисленные грамоты с конференций. Лицензия на врачебную деятельность. Через стеклянные дверцы шкафчиков видны флаконы с лекарствами и стерилизаторы. Массажный стол манит вытянуться на нём. Аппаратура – от кардиографа до лазера. Белая ширма скрывает от Вариных глаз женское кресло.
– У меня нет оснований не доверять вам.
– А почему с Аланом на ты, а со мной на вы? Я старше его всего на три года.
– А сколько ему?
– Двадцать четыре.
– Он старше меня на два года, а взгляд совсем как у ребёнка… Но дело не в возрасте.
– Давай, как с мясом? Со следующей фразы на ты.
– Давай, – миролюбиво соглашается Варя.
– Заполнишь анкету. – Пускаю файл на печать. – Когда родилась, чем болела, с какого возраста ходят месячные, аборты, аллергии, хронические заболевания. Возьми листик, пожалуйста.
– Такая суета из-за небольшого сбоя в показателях крови? – Варя встаёт и идёт к принтеру, который в двух шагах от меня. – Месячные у меня начались в двенадцать. И у меня нет половой жизни, если тебя это интересует.
– Я знаю… – прикусываю язык. Чёрт! Так оплошать.
Она замирает и смотрит на меня свысока. Ух, какой взгляд у неё высокомерный. Малышка сердится и произносит по слогам:
– Откуда?
«Выруливай, придурок, раз влип» – гогочет мой внутренний демон.
Строгость и приверженность высокой морали просто написаны сейчас на моём лице. Акцентирую на первом слове:
– Знаю, что в Москве не очень строгие нравы, но уверен, что дочь Велеса сумела бы сохранить чистоту и не в таком рассаднике зла.
– Прости, я не поняла, – складывает она у груди ладони.
Чинно киваю и добиваю:
– Так что твоя первая менструация интересует меня не более, чем другие вопросы анкеты, – складываю руки на животе и вытягиваю ноги.
– Прости, – повторяет она.
Лежу в кресле и изучаю Варино лицо. В свете дня оно не менее прекрасно, чем ночью при свечах. Точёные скулы, прямой нос, брови вразлёт.
– Можно я заполню за столом? На диване неудобно писать, – она мнёт уголки анкеты в руках.
Хочется указать ей на свои колени. От мысли, что она сидит на мне сверху, бросает в жар. Молча ретируюсь на диван. Сейчас слышу каждый шорох – тестостерон зашкаливает. Концентрируюсь, закрыв глаза, на скрипе шариковой ручки и пытаюсь выцепить другие запахи в комнате, но тщетно – нос забит Вариным ароматом. Неужели это и есть любить по-волчьи? С Ириной было иначе. Никаких запахов. Я выбрал её, как человек и оставался верен, как волк. Прогоняю тяжёлые воспоминания. Нужно думать о будущем. Открываю глаза и любуюсь Вариными золотистыми волосами. Солнечные лучи будто прячутся в них. Мы с братьями считали, что Велес спрятал дочь среди людей, лишь бы не пустить под ранний брак с вырождающейся нацией волков. Даже с нашими родителями разругался, когда они предложили отдать Варю, ещё подростком, в их семью. Мы бы с малышкой уже давным-давно соединились. Варя говорит, что месячные начались в двенадцать. Тогда-то Иван и отправил Елену с дочерью подальше от родных мест. Долгое время мы даже не знали, где её искать. Через людей Зоряна недавно узнали, что малышка в Москве. Он тоже хотел заполучить Варю. С момента, как она приехала, мы наблюдали за ней. Вчера мы бы сами сожгли её дом, но всё вышло само собой.
– Готово, – Варя освобождает кресло.
Я останавливаю её:
– Присядь пока на подоконник, – возвращаюсь на место, читаю анкету и следующие десять минут катаюсь по девичьим ушам, рассказывая о подозрении на редкую болезнь. Выуживаю из врачебного арсенала наиболее подходящую. Истинный диагноз не называю. На самом деле мне предстоит исцелить Варю от ликантропийной фригидности. Как женщина она очень чувствительная, но как волчица – пока нулевая. Зато какой аромат!
В глазах Вари плещется ужас. Желание снять с неё халат добавляет мне усердия.
– Понимаешь теперь всю серьёзность предстоящего лечения?
– Может, мне вернуться в Москву? – нерешительно произносит Варя.
У меня отваливается челюсть.
– Зачем? – слабым голосом спрашиваю я.
– Там врачи, передовые технологии.
– А здесь волки и настой из шишек? – поворачиваюсь боком к стене и поглядываю на свои грамоты и дипломы.
Варя перехватывает мой взгляд.
– Ой, прости. Не хотела обидеть.
– А обидела, – вздыхаю, вспоминая урок от Алана.
– Богдан, обещаю слушаться тебя, как отца родного.
– Отлично, – хватаю козу за рога, – снимай халат. Перейдём к осмотру.
– Что? – У Вари вытягивается лицо. – У меня под ним ничего нет!
Поворачиваюсь к столу и выключаю компьютер:
– Иди вниз, к Алану в комнату. У меня приём начнётся через час.
Варя стоит столбом. Беру с края стола пухлый ежедневник и раскрываю на сегодняшнем дне. Пациентов принимаю пока на дому. Ко мне большая запись. Моя многопрофильная клиника заработает с весны. В городской больнице я оперирую на полставки.
Шорох падающего к моим ногам халата оглушает. Поворачиваю голову и скольжу взглядом по великолепному телу Вари. Она прикрывает ладонями лоно и грудь. Показное равнодушие стоит мне нескольких лет жизни.
– Повернись спиной, пожалуйста. – Боюсь сорваться на хрип.
Варя послушно поворачивается. Встаю и ощупываю каждую её косточку.
– Теперь ко мне лицом, – бесстрастие сейчас – моё «всё».
Варя слушается, как солдат первого года службы.
– Руки за голову. – Ощупываю Варины лимфоузлы, опускаюсь на одно колено. Варин живот подрагивает. Облизываю пересохшие губы, любуясь её лоном. Жаль я не художник. – Здесь не больно?
– Немного.
– А здесь?
– Ой! Больно.
Я знаю где и какие точки нажать.
– Плохо, – поднимаюсь и беру в руку Варину грудь.
Как и мечтал, задеваю сосок пальцем, один раз, другой.
– Здесь всё хорошо, – многозначительно киваю головой. Беру другую грудь. Наигравшись, выношу вердикт: – Здесь тоже. Какой у тебя день цикла?
– Восемнадцатый, – Варя стоит с закрытыми глазами, застыв, как статуя в саду.
– Узи сейчас нет смысла делать. Ложись-ка на стол, я посмотрю твои чакры и спинку поправлю.
– Чакры это где? – с подозрением спрашивает Варя.
– Не бойся, я даже не буду прикасаться к тебе, – приподнимаю сиденье дивана, достаю чистую простыню и застилаю узкий массажный стол. – А править спинку сама ко мне потом будешь бегать. Другие пациенты за два месяца под это дело записываются. Ложись сначала на живот.
– Как скажешь, – она проходит к столу так, будто на ней вечернее платье, а не костюм Евы.
Мне нравится её уверенность в себе. Но от комплиментов пока воздержусь.
Глава 8
Назар
Переговоры закончились, и я выдохнул, сотый раз посмотрев на часы. Доверенные лица, Андрей и Захар, попросили приехать на встречу с москвичами и закрыть сделку. Ребятки не в курсе истинной сущности Назара Вольшанского, считают меня просто богатым нелюдимом. Ценят свои кожаные кресла в компании «ГазГарант», не задают лишних вопросов и отлично ведут бизнес.
В первый день приезда гости вели себя холодно и заносчиво. По просьбе Андрея я выделил хорошую сумму для их прожарки. Неделю парни «гуляли» гостей по нашему краю. Тощая, как велосипедная рама, блондинка и два пузана к концу командировки обрюзгли от кутежа. Мадам сегодня выглядит старше своих сорока, на осунувшемся лице отвисли брыльки. По моему совету позавчера москвичей свозили на турбазу к Зоряну, и к утру они ослабили гайки и дали хорошую цену.
– Вы сегодня спешите, Назар Трофимович? – блондинка ждёт пока высохнут чернила подписи на контракте и неторопливо убирает бумаги в кожаную папку с белым язычком пламени на логотипе. Для москвички двигается слишком медленно. В постели, клык даю, неизобретательна. Но, полагаю, наши волки её нормально отодрали. Тонкие губки весь день переливаются порочной улыбкой. Неужели ещё один член хочет добавить в копилку воспоминаний? В первый же день знаки подавала: то пуговичку расстёгивала, то локон возле уха на палец с красным длинным ногтём накручивала.
– Каждый час расписан, Сусанна Сергеевна, каждый час, – дарю ей обворожительную улыбку и встаю из-за стола. Андрей и Захар следом за мной.
Сусанна Сергеевна тяжело сглатывает и скользит взглядом по моим пальцам – кольцо ищет. Пузаны, кряхтя, встают и по очереди протягивают руки.
– У вас очень гостеприимный край! Спасибо. Командировка получилась незабываемая. – Один всё дёргает воротник, не знает, как задрать повыше. Засос на полшеи – знатный сувенир для столицы.
– И я благодарю вас, господа. Продуктивно поработали, – крепко пожимаю пухлые ладошки.
Последние реверансы, и я остаюсь в кабинете один. Звоню Богдану, и получаю ответ: «Занят. Перезвоню». Интересно чем? Он вроде даже отменил сегодня несколько приёмов. Вареньку окучивает в одно жало? А я велел охранять. Сжимаю телефон так, что корпус трещит под пальцами. Скрежещу зубами от злости, как представлю, что Богдан её сейчас на осмотр раскручивает. Лучше бы он не делился со мной своими планами с утра. И вообще, мне эта затея с одной женой на троих нравится всё меньше. Звоню Алану:
– Привет, брат.
– Хай!
– Ты дома?
– В городе. Варе закупаю гардероб и по мелочи, что просила, – голос Алана дрожит.
Давно не слышал братца таким довольным. Тоже нужно что-нибудь привезти малышке. Ослабляю узел галстука и выхожу из кабинета в комнату отдыха.
– А Богдан?
– Богдан Варю по здоровью пытает… Как думаешь, купить ей телефон, или пока пусть дома без трубки посидит? – задумчиво спрашивает Алан, и меняет тон на светский: – Нашли троечку? Спасибо, девушка, уж больно мне этот голубой комплект понравился. Здесь кружево изумительное. Говорю, как художник.
Пока Алан оплачивает покупку, воображение рисует Варю в чёрном корсете и без белья. Хрупкая, фарфоровая куколка. Закрываю глаза и вспоминаю её нежную кожу. Любовь к милой соседке соединяется с кровью и бежит по жилам, по нервам, проникает в каждый позвонок. Пробирает через мясо до костей. Дьявол, во меня прёт! Другие женщины мне теперь кажутся бледной молью, суррогатом, подделкой.
– Ты там особо не увлекайся кружевными труселями. Спугнёшь нашу девочку такими подарками. И не привлекай внимание чужаков. Думаю, её сейчас ищет не только полиция.
– Не спугну. Она на меня запала, – Алан мечтательно вздыхает. – А я так вообще пропал.
– Запала – это хорошо. Осталось, чтобы она запала и на нас. Замути сегодня романтический ужин со всеми вытекающими?
– Не рановато для «вытекающих»?
– Просто покружим девочке голову.
– Тогда я на рынок и домой.
– Давай!
Сбрасываю звонок и смотрю на кожаные штаны и куртку, брошенные на стул. А не остаться ли мне в костюме и заявиться домой с цветами и духами Правда, Варин аромат никаким парфюмом не перешибить. Если Богдан затянет с лечением, яйца у всех троих отвалятся ещё до Нового года.
– Варя… – Упираюсь руками в стол и, глядя в пустоту, тяну по буквам: – В-а-р-я.
Хочется повторять её имя снова и снова. Оно теперь всегда, что ли, будет со мной на вдохе и на выдохе? У имени оказывается тоже есть аромат и вкус. Прямо ощущаю его на языке: до одури сочный, терпкий. Я – ненасытный монстр был, а стал ещё хлеще. Дня три не выпущу Варю из постели, пока не вылижу, не заклеймлю собой каждую её клеточку. Засажу так, что ноги потом не сдвинутся. Будет выть подо мной до хрипоты. Затрахаю до обморока, до затмения разума.
Размечтался. Скулы сводит от желания, а член раздирает брюки. Стоит – твёрже камня.
Проверю-ка кое-что. Нажимаю на кнопку стационарного телефона и эротичный голос Лены выдыхает в трубку:
– Да, Назар Трофимович!
– Зайди ко мне. Без помады.
– Слушаюсь.
Вырубаю большой свет и включаю лампу на столе. В комнате нет окон, и глаза отдыхают от ярких красок дня. Развалившись в углу дивана, ожидаю секретаршу. Лена входит, покачивая бёдрами, расстёгивая на ходу рубашку. Соски проступают сквозь тонкую ткань. Лифчик умница Лена сняла в приёмной.
Не знаю, что управляет мной в этот момент. Срываюсь с места, достаю из шкафа спортивную сумку и засовываю туда кожаное шмотьё. Хочется скорее оказаться дома, обнять Варю. «Назар, ты ли это?» – удивляются тараканы в голове. Да, я – альфа! Глава семьи. И теперь, когда в моей семье появилась женщина, мне больше не нужен никто.
– Закрой кабинет, будешь уходить, – бросаю через плечо ошарашенной Лене.
Сбегаю по лестнице, забыв про статус, и выбегаю из бизнес-центра.
За Варей идёт охота, а я всё со стояком борюсь. С момента её приезда, мы по очереди дежурили с братьями возле дома Велеса. Как только в нашем лесу появились волчьи следы ребяток из клана Зоряна, мы решили не медлить и спалить Варин дом. «Спасти» несчастную из огня и увезти к себе.
Кидаю сумку в багажник гелика. Из-за угла вылетает со свистом шин шестисотый «мерзавец» Зоряна и паркуется. Его любимая машина с девяностых годов в идеальном состоянии. Чёрные бока отливают лаком, дорогущие диски сияют, движок работает как часы. Значит Зорян не только Варю, но и меня уже пасёт. Милана просила вчера зайти к нему, я пустил её просьбу по бороде. Есть телефон, пусть сам и звонит. Хлопает дверь машины, закрываю багажник и, проверив пистолет в кобуре, выхожу на тротуар.
– Назар, еду мимо, смотрю – ты! Какая встреча! – Зорян протягивает мне руку, приветливо скалится, но в голубых глазах холодный расчёт.
Интересно, где его близнецы. На заднем сиденье никого. Возле нашего дома парни уже трутся или поблизости затаились?
– Ты здесь, а сыновья твои в лесу моём встречи ищут, – пожимаю руку и смотрю по сторонам. Кто-то ведь должен был предупредить старого волка, что я иду к машине.
– Да, Родька мой без ума от Вари Велес, – Зорян разводит руками. – Только хотел сватов к ней засылать, а у неё дом сгорел. Слышал, наверное?
– Слышал, – опираюсь плечом о гелик.
– Мы обыскали весь лес, но не нашли её.
– Правильно понимаю, что вы пришли в мой лес и обыскали его? – выключаю доброго соседа.
– Не кипятись! Хочу сказать, что там мы видели не только наши и ваши следы. Ваши с Вариными пересеклись… Ты же знаешь, как я уважаю твою семью. Закрываю глаза на то, что ты спишь с Миланой до свадьбы. Жду того дня, когда вы придёте под моё благословение.
– До какой свадьбы, Зорян? – даже не скрываю презрения в своём голосе. – Ты думаешь я не знаю, почему её вернул Черноголовый? Твоя старшая дочь бесплодна! Ты хочешь мне втюхать пустышку?
Зорян сплёвывает и больше не лебезит.
– У меня есть ещё две дочери. По закону, если жена не приносит потомства, ты можешь брать её сестёр.
– Черноголовый почему не взял?
Зорян молчит, поджав губы.
– А я тебе скажу. Потому что они тоже с отменной генетикой. Кажется, средняя у тебя от двоюродной сестры, а младшая от племянницы. Спасибо, но уволь!
– Кто льёт на мою семью такую грязь? – взрывается Зорян и хватает меня за грудки.
– Руки убери, – приставляю к его животу дуло пистолета. – И парням своим передай. Сунутся ещё раз без спросу в мой лес, будут проблемы. Я закрываю границы. Варя – наша женщина. Ищите себе женихов и невест подальше от моего дома. Россия большая. Слышал, что в Якутии недавно объявились крупные волки? Наверняка оборотни. Здесь у нас выбора нет. Вон у Черноголового в клане в ходу многомужество. Чистая кровь нынче в цене. Ничего личного. Каждый выживает, как может.
– Ты расстроил меня, Назар, – рычит Зорян, отступая. – Волки должны держаться вместе.
– Ты об этом всей улице расскажи, – быстро прячу пистолет, замечая, что на нас уже оборачиваются.
– Варя тебе не жена.
– Так скоро будет, – подмигиваю раскрасневшемуся Зоряну. – Бывай, не кашляй.
– Я с ней не закончил.
– Ты с ней даже не начинал.
– Кто знает, кто знает. Ладно, Назар. Хоть ты и задел меня, не хочу с тобой ссоры, – Зорян протягивает руку. – Я границы не закрываю. Можете приезжать на турбазу с братьями.
Удивляюсь, но отвечаю на рукопожатие. Сажусь в машину и, злой как демон, качу в сторону дома. Заезжаю в цветочный, покупаю целую охапку белых роз. Пока продавщица увивает лентами букет, мои мечты о романтическом ужине прерывает звонок Богдана.
Глава 9
Варя
Стекаю с массажного стола, как расплавленное масло. Тело невесомо, по жилам течет не кровь, а миндальный ликёр. Богдан, коварно улыбаясь, подаёт мне халат. Мускулистыми руками Богдана челюсти бы крушить, а он такие чудеса творит. Что это было сейчас? Размеренные умелые прикосновения пробудили во мне нечто запретное. Он подчинил себе мою волю. В последний момент скрутило низ живота, а потом просто затрясло. Гормональный взрыв. Цунами мурашек и торнадо нервных импульсов по всему телу. В жизни ничего подобного не испытывала. До сих пор перед глазами плывёт.
– Нормально ты меня… Отмял. – Мне стыдно смотреть в глаза Богдану, будто мы с ним совершили что-то неприличное.
– Это лечебный массаж, Варя. Прокурсим пару месяцев и посмотрим результаты, – Богдан провожает меня из кабинета, придерживая за плечи. – Поживёшь в лесу. Попьёшь травки. У нас тут тишь да гладь. Отдых, знаешь ли, тоже лечит.
Спускаемся на первый этаж, в кухню, и Богдан ставит чайник на плиту. Достаёт из холодильника лимон и, сполоснув, режет кольцами на доске. Медленно трезвею. В движениях этого парня сквозит неуловимая животная грация. Не ощущаю себя рядом с ним в безопасности, а он словно нарочно убаюкивает мою бдительность. Что вообще происходит? Я не в поликлинике, а в незнакомом доме посреди леса. Разделась перед парнем только потому, что у него за спиной куча дипломов, и красавчик складно говорит умные слова.
– Какой чай любишь? – Богдан ставит передо мной блюдце с ароматными дольками и чашку из тонкого фарфора.
– Любой, можно в пакетиках, – смотрю на его красивые пальцы и краснею от воспоминаний. – Ты говорил, что у тебя скоро приём.
– Придёт пациент, займусь им. Возможно, задерживается. – Богдан достаёт из шкафчика синюю жестяную банку в белый горох. Открывает крышку. – Понюхай, какой аромат. Как можно пить какие-то пакетики?
– Вкусно, – соглашаюсь.
Богдан моет клубнику, ловко освобождает её от зелёных листиков. Кладёт в вазочку и встряхивает баллон со сливками. Переворачивает его, и белое облачко с шипением ложится на клубнику.
– Пробуй! – предлагает он, облизнув губы.
– А ложку?
– Пальцами вкуснее, – улыбается Богдан и подаёт пример.
Поддаюсь искушению. Обмакиваю клубничину в белую пену, кладу в рот и закрываю глаза от удовольствия. Сливки медленно тают на языке, смешиваясь со сладостью клубники. Стон удовольствия вырывается из груди. Как Богдан узнал про моё любимое лакомство?
– Варенька, даже не мог предположить, что можно так вкусно есть, – голос Богдана становится глуше.
Словно пойманная за преступлением, открываю глаза. На губах явно остались следы сливок, Богдан глазами поедает их. Хватаю салфетку и вытираю. Богдан хищно следит за моими движениями. И снова мне кажется, что меня обнюхивают. Запахиваю халат плотнее и, набравшись смелости, спрашиваю:
– Ответишь на интимный вопрос?
Богдан садится напротив и накрывает мою руку ладонью:
– Почему нет? Ведь я не только врач, но и друг.
Убираю руки со стола.
– От меня чем-то… пахнет?
– Да. Карамельками, – Богдан слезает с высокого табурета и выключает чайник.
Ожидала услышать что угодно только не «карамельки».
– Никакими карамельками от меня не пахнет. Ой, здесь так жарко! – приспускаю с плеч халат, беру газету и обмахиваюсь ею. – Но мне весь день кажется, что вы…
– Что мы? – Богдан поворачивается, крылья его носа дрожат. Кажется, в его глазах сейчас играют все оттенки янтаря. Вдруг все мышцы Богдана наливаются, и он быстро задёргивает занавески. – Посиди, пожалуйста. Сейчас вернусь.
Он пробегает мимо меня. Слышу его быстрые шаги на лестнице, и как хлопает металлическая дверь внизу. Здесь ещё подвал есть? Становится пусто и одиноко. Скорее бы вернулся Алан, с ним проще. Назар для меня пока загадка. Он пугает, и одновременно моё тело рядом с ним предательски трепещет. Я точно возбуждаюсь от собственной беспомощности.
Встаю и завариваю чай. Пью его в одиночестве, листая журнал о последних моделях супермодных тачек. Интересно, на чём ездят хозяева дома? Назару пошёл бы гоночный автомобиль… Почему я подумала об этом парне первом? Наверное, потому что он старший. Хм, не вариант. Ладно. Богдану подошёл бы массивный внедорожник. А Алану? Красный или белый «Жук».
Незаметно пролетел час. О чём я думаю вообще? У меня ни дома, ни документов… Всё Богдан со своей народной медициной. Дед Агафий, блин.
Звук мотора гонит меня к дверям. По времени уже должен вернуться Алан, и я выбегаю его встречать. Сталкиваюсь в холле с Богданом.
Выхожу за ним следом на крыльцо, и мне хочется забежать обратно.
– А вот и беглянка! – Марат идёт от калитки к дому, постукивая резиновой дубинкой по ноге.
– Кто-то разрешал войти, я не понял, – Богдан стоит на крыльце широко расставив ноги, и я прячусь за его широкой спиной. – Вы ко мне на приём не записаны. Здесь частная территория.
– Территория частная, а дело общественное, – разводит руками Марат, с выражением высокой социальной ответственности на лице. – Девушка чуть тайгу не сожгла, сбежала с места преступления. Думал ноги сотру, искавши, а она уже и гнёздышко новое нашла. Но придётся забрать её для выяснения личности и обстоятельств.
– Каких обстоятельств?
– Документы, девушка, покажите ваши для начала.
– У меня сгорело всё, – съёживаюсь под халатом от страха. – Но мою личность могут подтвердить.
– Кто? – Марат расхаживает перед крыльцом, с видом прокурора.
– Я! Это Варвара Велес. Дочь Ивана Велеса, – вступается за меня Богдан.
– Ну, это она вам так сказала.
– Да что вы взъелись на меня? – слёзы наворачиваются на глаза. – Зорян Чонов может подтвердить мою личность! Я к нему на работу устраиваться приехала. Думаю, слышали про него.
– К кому? – поворачивается ко мне Богдан, и его губы искривляются от гнева.
– К Зоряну, – отступаю я.
– Живо в дом, – тихо говорит Богдан.
Меня долго уговаривать не нужно. Шмыгаю мышью в дом и захлопываю за собой дверь. Прижимаюсь к ней спиной. Зачем я вообще приехала сюда? Потянуло полазить по генеалогическому древу? На, получай!
Глава 10
Назар
Несусь на машине по лесной дороге, наплевав на подвеску. После звонка Богдана, хотел догнать Зоряна и разорвать его на сто волчат. Ошмётки самообладания спасли от необдуманного шага. Сначала нужно всё выяснить у Вари. Воспоминания о ней всю дорогу удерживают меня от желания обернуться волком и мчаться домой, брызжа слюной и сметая всё живое на своём пути. На полдороги догоняю Алана, и во двор наши внедорожники влетают друг за другом. Схватив букет с переднего сиденья, вбегаю в дом, и знакомый аромат указывает мне путь в гостиную.
– Только не напугай её, – дышит мне в спину Алан.
– Да пошёл ты! Сам знаю.
Вхожу в комнату, и Варя вжимается в кресло у камина. В зелёных глазах плещется страх, лицо заплакано. Она до сих пор в моём халате. Сунул его утром Алану, так захотелось, если не обнять её, то хоть укутать в свою одежду. Богдан расхаживает по комнате в одних спортивках и разве что не рычит. Пальцы сжимаются в кулаки. Мощные мышцы груди вздымаются, как после драки. Не волк, а огнедышащий дракон. Одеться нормально, конечно, не с руки. Меняю тактику на ходу.
– Малышка, – кладу ей на колени букет. Дотрагиваюсь до блестящих шелковистых прядей. Пропускаю их сквозь пальцы. Как я соскучился по Варе за эти часы. Удерживаюсь от желания поцеловать её и сажусь в кресло напротив. – Не плачь. Мы всё разрулим.
– Какие красивые! – провожает меня удивлённым взглядом Варя и треплет по волосам Алана, рухнувшего на колени около её кресла.
– Варенька, солнышко, я голову оторву Марату, если он посмеет приблизится к тебе! – задыхается от возмущения младший брат.
– Спасибо, – отвечает Варя рассеянно.
Мы смотрим друг другу в глаза. Короткое замыкание. Теперь я знаю, что это такое.
– Я – Назар Вольшанский, мне тридцать, – медленно впечатываю в Варин мозг. – Руковожу компанией «Газ Гарант» с многомиллиардным оборотом. Образование высшее, экономическое. Самое важное в моей жизни – семья. Пока это только мои два брата. Родители погибли в автомобильной катастрофе десять лет назад.
– Назар мне, как отец!.. – вставляет Алан, но я поднимаю ладонь, и он затыкается. Садится на подлокотник Вариного кресла.
– Я помню ваших родителей, – она жмётся в противоположный от Алана угол. – Они приходили к отцу… А в какой школе вы учились?
– Давай оставим пока детство в покое, – невольно улыбаюсь от мысли, что вряд ли Варя знает, что наши родители ездили сватать её в столь раннем возрасте. На самом деле они погибли не в аварии, а в многолетней «Великой битве кланов». Когда волколаки из Монголии, Китая и Казахстана претендовали на Сибирь. Из-за этой войны и проблемы с генофондом. – Расскажи о себе: кем работаешь, есть ли друг и какого чёрта тебя понесло в наши края, да ещё на работу к Зоряну. Богдан, прекрати метаться.
Средний брат с грохотом выдвигает стул и седлает его.
– Я Варвара Велес. Мне двадцать два года, – с усердием ученицы начинает малышка, но, глянув на Богдана, сбивается. Парень явно перегрелся дома возле вкусной девочки. – По профессии дизайнер… ландшафтный… сады там, участки облагораживаю.
– В курсе, что такое ландшафт, продолжай, – возвращаю её в нужное русло.
Она закрывает лицо ладонями, и букет падает на пол. Худенькие ручки дрожат. Что ж, твою мать, Богдан с ней здесь делал. Вряд ли полицейский её так напугал. Впрочем, не исключаю и такого варианта. Ослабляю узел галстука и одёргиваю лацканы пиджака.
– Варенька, ну что ты? – Алан сползает к ней в кресло и перетягивает к себе на колени. – Лапа моя, нам нужно всё знать, чтобы мы могли защитить тебя.
По дому разливается трель звонка. Богдан срывается с места. Выхожу следом.
– Что с тобой происходит? – рычу, закрыв дверь.
– Не знаю! – Богдан бьёт кулаком в ворох нашей одежды на вешалке. – Я чуть не обернулся сегодня при Варе, еле успел в лаборатории закрыться. Марату чуть башню не снёс. Один бес, донесёт Черноголовому, что малышка у нас и связана с Зоряном.
Повторный звонок оглушает. Тело горит, но я, напротив, рядом с Варей сейчас контролирую себя лучше, чем утром. Сознание, что она в беде словно мобилизует во мне все внутренние силы.
– Третий звонок, как в театре. Пациентка, что ли, какая нетерпеливая? – морщусь я.
– Скорее всего, – бурчит Богдан. – Скажи, я заболел.
– Нет, старина, прими её. Только не сожри. А я один на один с Варей поговорю. Наш ласковый и нежный зверь меня уже бесит. Просил же не лезть к ней раньше времени!
– Ты прав, – Богдан выходит на крыльцо.
В комнате снимаю пиджак и вешаю на спинку стула. Алан Варе уже чуть ли не под халат руки запустил. Малышка молодец, держит оборону. Соскакивает с его колен и, споткнувшись, падает в мои объятья.
– Осторожнее! – Усаживаю её в кресло, где сидел до этого и поворачиваюсь к брату. – Оставь. Нас. Одних. И поставь цветы в воду в комнате для гостей.
Алан неохотно подчиняется. Кладу в камин поленья из корзины и разжигаю огонь.
– Мой первый клиент нашёл меня сам, – тихо говорит Варя.
Открываю заслонки, поправляю кочергой дрова. Делаю всё, чтобы не повернуться к Варе и снова не спугнуть. Она садится на пол около огня. Возвращаюсь в кресло.
– Это удивительное везение! – Варя протягивает руки к камину. – Я только закончила колледж и сбила ноги в кровь, ища работу. Елена умерла, заложив квартиру, и оставила меня без гроша. Однажды вечером пришли коллекторы, и я сдуру открыла дверь. Они облапали меня и сказали, что если через три дня не будет денег, то возьмут за долги меня. До сих пор, как вспомню, в носу запах их вонючих потных тел… Когда коллекторы ушли, я покидала все свои вещи в потёртый чемодан и спустилась на улицу. Куда идти, не знаю. Села на скамейку и задумалась. У подъезда сияла галогеновыми фарами белая иномарка стоимостью с три таких квартиры, как у меня, не меньше. Из-за руля вышел мужчины лет сорока и, бросив на меня насмешливый взгляд, закурил.
– Не вижу ничего смешного, – буркнула я.
– Ничего личного, – мужчина взлохматил светлый чуб. – Просто вы похожи на потерявшегося котёнка.
– А несчастные животные кроме насмешки других чувств не вызывают у вас?
– Почему? Я такой же человек, как и все. – Мужчины сел рядом, и от него завораживающе пахнуло дорогим одеколоном. – Умиление, сочувствие, жалость.
– Мне не нужна ваша жалость, – поднялась я со скамейки и дёрнула чемодан за ручку. Она осталась у меня в руках, и я застыла, как памятник собственной никчёмности.
– Но, может, вам нужна работа? – мужчина кинул сигарету в урну и встал.
В своих стоптанных балетках я оказалась ему от силы по плечо.
– Конюхом? – посмотрела в его серые, как дождливое небо, глаза и умерла. Я таких мужчин видела только в журналах и в кино. Откуда красавчик взялся в нашем дворе, затерянном в спальном районе?
– Почему конюхом? – опешил он.
– Коня вашего белого мыть, когда по принцессам поедете? – кивнула я на его машину.
Он заразительно рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Ямочки на его щеках меня добили, и дальше мы хохотали уже вместе.
– Как зовут тебя, чудо природы? – он нажал кнопку брелока, и крышка багажника поплыла вверх.
Я представилась.
– Работы у меня в доме много. Я недавно переехал за город.
– А сад есть? – схватилась, как утопающий за соломинку.
– Есть! – он подхватил мой чемодан за пыльные бока и закинул в багажник.
– Я вам там такую красоту наведу! – засеменила я за ним. – У меня диплом.
– Договорились! – кивнул мужчина.
Через минуту я ехала неизвестно куда, в машине человека, имени которого не знала.
– Ответь мне только на один вопрос, – уточняю я, мысленно зарываясь носом в Варины волосы. – Этот человек вывел тебя на Зоряна?
– Откуда ты знаешь? – поворачивается Варя, и у меня перехватывает дыхание. Тело пробивают нервные судороги. Хочется вытянуться с ней на ковре у камина. Слушать её крики и стоны, как самую лучшую музыку на свете. До самого нутра. Каждую мою клетку Варя собой пропитала. Выражение лица едва сохраняю холодным и беспристрастным. Она улыбается мне открыто и искренне. Слёзы давно высохли, и глаза сияют круче алмазов на солнце.
– Как ты правильно заметила, принцы на иномарках с неба не падают. Похоже, этот парень тебя поджидал.
– Игорь… Его зовут Игорь Орлов. Его кинула девушка. Сказала, что живёт в этом подъезде и не пришла.
Будь я сейчас волком, шерсть моя встала бы дыбом. Игорь Орлов пару лет назад отдыхал на турбазе у Зоряна и на охоте ранил Черноголового, когда тот в обличье волка выслеживал оленя в лесу. Зорян еле разрулил эту историю, спасая москвича от жестокой расправы. Встаю и прохожусь по комнате. Штормит по полной. Зубами скрежещу и сжимаю кулаки до хруста в пальцах. Спокойно, Назар. Поворачиваюсь к Варе с улыбкой на лице. Облокачиваюсь на кресло.
– Один шанс из ста, что он сказал правду.
– Игорь, как обещал, оформил меня на работу, и я с усердием взялась за его участок в два гектара.
– Мне показалось или ты была в него влюблена?
Стоит на мгновение представить её с другим мужиком – кровь вскипает в венах. По вискам шарашит так, что глохну. За Варю зубами выдерну глотку любому. Живьём сожру. В тайге закопаю. Без шуток! С трудом заглушаю эмоции. Пытаюсь достичь нирваны, как в начале разговора. Начинаю понимать Богдана – природа берёт своё.
– Да, поначалу, – Варя краснеет и сцепляет пальцы. – Но Игорь очень сложный человек. У него много женщин. Он только с виду казался мягким и пушистым.
Это тоже для меня не секрет. Орлов не только всех девок перетрахал на турбазе Зоряна, но и жёстко выпорол.
– Но всё-таки мы попытались быть вместе…
– В плане? – меня бросает в жар, и капли пота проступают на лбу.
– Игорь обращался со мной скорее как с другом. Ведь я не была его девушкой. Меня это, стыдно признаться, задевало. Очень задевало.
– Ты хотела, чтобы он выпорол и тебя, – прикусываю язык.
– Откуда ты знаешь, что он… бил женщин?
– Ты сама сказала, что он не был мягким и пушистым.
Варя подбирает слова, кусает губы, мнёт ткань халата:
– Похоже, я ещё не всем в твоей семье рассказала. У меня не было мужчины, – кончики Вариных ушей воспламенятся сейчас. Хочется повалить малышку и стать её первым и последним парнем на свете.
– Спасибо за откровенность. Уважаю.
– Не хочу вдаваться в подробности. Расстались мы красиво. Игорь знал, что я из этих мест…
– Откуда узнал?
– Я рассказала, – пожимает плечами Варя. – Игорь познакомил меня по телефону с Зоряном, и мы договорились, что я с первого сентября приступлю к работе на его турбазе.
– Кем… – проглатываю матюги. – Кем ты собралась у него работать?
– Дизайнером, – лепечет Варя. – Деревья, кустики сажать…
– Где? В тайге? Варя, блин!
– Мы и договор по факсу подписали.
– Ты не будешь работать у Зоряна, – жёстко отрезаю, – и это не обсуждается.
– Почему ты приказываешь мне? – так же жёстко спрашивает Варя.
Опускаюсь рядом с ней на колени на расстоянии вытянутой руки.
– Варя… Варенька! – Мы вновь сцепляемся взглядами, точно видим друг друга впервые. – Позволь мне защитить тебя от этого грёбаного мира.
– Можно уточнить? – улыбается Варя. – Так кто же из вас троих будет меня… защищать?
– Втроём и будем, – заставляю себя произнести эти слова. – И это тоже не обсуждается.
Глава 11
Варя
После обеда я пожаловалась на лёгкое недомогание и забралась под стёганое одеяло в отведённой мне комнате на втором этаже. В голове всё смешалось. Ещё вчера у меня был план действий. В блокноте я написала имена знакомых моих родителей, которые удалось вспомнить, а в старом телефонном справочнике нашла номера, адреса загса и кладбища. Надеялась найти могилу матери. Может, живы мои бабушка и дедушка. Так ужасно остаться на свете совершенно одной.
Елена рассказала, что её собственный ребёнок родился в один день со мной, а моя настоящая мать умерла сразу после родов от сильного кровотечения. Елена окончила университет с красным дипломом и приехала в наш городишко работать инженером. Её взяли без опыта и положили повышенную ставку. На собеседовании в Московском филиале Елена так приглянулась директору, что почти сразу и забеременела. Они сладко любили друг друга прямо на директорском столе, среди фотографий двух девчушек с жидкими косичками и женщины с наивным взглядом. Директор ими прикрывался, расставаясь с очередной пассией. Ему в городе даже кличку подходящую дали – Казанова. Но Елена прозрела только на третьем месяце беременности, когда любовный морок растворился в токсикозе.
Побежала к знахарке, напилась трав, чуть сама не отравилась, но ребёнок продолжал вопреки всему развиваться. Родился и не закричал. Сил пожить хватило лишь на один день.
Елена и моя мать лежали в одной палате. На следующий день после родов Иван Велес нашёл там застеленную чистым бельём постель жены и убитую горем Елену. Попросил принести дочь и сел с ней на кровать к Елене. Коротко представился:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70878008?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юлия Крынская
Меня делят три брата – моя стая, мои волки. Я вернулась из Москвы на берега Енисея разузнать о своём прошлом, а получила дар превращаться в волчицу. Я думала, что моё сердце бьётся ради человека, но на мою руку претендуют оборотни. И они своего не упустят. Мой любимый мужчина – один из них.
Танцы с волками
Юлия Крынская
Глава 1
Красноярский край, 2010
Варя
– Этот дом достался мне от отца по наследству, – с недоумением смотрю на участкового. – Деревня на три трубы. Кому эта хибара сдалась?
Широко расставив длинные ноги в криво пошитых серых брюках и облокотившись на косяк, он разглядывает меня с высоты двухметрового роста.
– Тем не менее, девонька, за неуплату налогов и судебные издержки, земля твоего отца отошла муниципалитету, – он, перекатывая во рту мятную жвачку, мерит меня оценивающим взглядом.
– Но мне негде жить! После смерти матери квартиру забрал банк, а с женихом я рассталась, – растерянно развожу руками. – Я здесь родилась. Вы как представитель власти можете защитить меня или нет? Дать немного времени осмотреться хотя бы. Сказать, сколько денег задолжал отец? Быть может, я смогу рассчитаться. У меня скоро будет хорошая работа!
– Почему бы не дать отсрочку такой хорошенькой курочке? – полицейский снимает кепку за козырёк и кидает её на крюк, где висит мой белый плащ. Проводит пальцами по светлым волосам и поправляет пряжку ремня. – Я люблю кофе с молоком.
– Проходите, пожалуйста, – отступаю в кухню, с облегчением выдыхая. Правда, приравнивание к «курочке» меня немного напрягает. – Как, вы сказали, вас зовут?
– Ты можешь звать меня просто Марат, – участковый разваливается в кресле, обитом синей рогожкой.
Я ещё не совсем освоилась на кособокой кухне в старом доме отца и не с первого раза мне удаётся зажечь пошарпанную газовую плиту. Наливаю воды в медный ковшик с разболтавшейся ручкой и ставлю на огонь. В деревянной мельнице есть кофе, осталось просто смолоть. Стою спиной к Марату и всем своим существом ощущаю его взгляд. Надеюсь, он человек достойный и не полезет под юбку к девушке, попросившей его о помощи.
– Вы будете тосты с джемом? Я вчера собрала яблок на заднем дворе и сварила, – насыпаю две ложки молотого кофе в ковшик, добавляю немного сахара. Достаю с полки джем и открываю крышку: – У, какой ароматный!
Перекладываю его в вазочку и ставлю перед Маратом Открываю хлебницу и, подхватив пару тостов, отправляю их на прожарку.
– Иди ко мне, – протягивает ко мне руки Марат.
– Зачем? – прислоняюсь к тумбе.
– Иди. Ко. Мне.
Поворачиваюсь лицом к плите. Идея подружиться с участковым уже кажется
идиотской. С чего вдруг я решила, что этот детина с лицом, лишённым интеллекта, захочет мне помочь.
– Сейчас будет готов кофе…
Кресло скрипит, и шаги Марата приближаются. Хватаю трясущейся рукой ложечку и помешиваю кофе. Горячие влажные ладони проникают под мою свободную рубашку, опускают чаши лифчика и выкручивают до боли соски.
– Я люблю послушных девочек.
От страха забываю, как дышать. Марат разворачивает меня лицом к себе, и проводит большим пальцем по губам:
– Понятно объясняю?
– Да, – нащупываю за спиной деревянную толкушку для пюре.
– Тогда покажи, как ты умеешь делать хорошо, – Марат проталкивает мне палец в рот, а я со всей дури бью его скалкой по лбу.
От неожиданности Марат отступает, схватившись за голову, а я бросаюсь прочь из дома. Пересекаю сад, выбегаю за калитку и бегу в лес. В ушах бьют колокола, сердце прыгает под горлом. За спиной не слышно шагов, но мне кажется, Марат гонится за мной. Впереди крутой спуск. Подворачиваю ногу, падаю и кубарем лечу по склону. Последнее, что слышу – взрыв. Оставленный без присмотра газовый баллон или обозлившийся участковый – кто-то из них в одну секунду оставил меня без крова, вещей и документов. Замираю лицом вниз остановленная чьим-то ботинком.
– Откуда она здесь, – тихий мужской голос завораживает бархатистыми нотками, несмотря на дикость ситуации.
– Летела с холма. Не сломала ли чего? – второй голос с хрипотцой звучит прямо совсем надо мной.
Будто бесплотные тени заговорили рядом.
– Так глянь её! Ты же врач у нас, – насмешливо звучит третий голос.
За два дня я не встретила здесь ни одного человека, а сегодня сразу трое, не считая участкового.
Сильные пальцы исследуют меня не стесняясь и переворачивают на спину:
– Небольшой ушиб. Жить будет, – резюмирует врач. – И, похоже, у нас. Это же Варя, дочь Ивана Велеса…
– А от его хибары через пять минут останется один пепел, – заканчивает за него мужчина с тихим бархатным голосом. – Вон как полыхает над лесом.
Боюсь открыть глаза, хотя мне очень интересно, кто меня знает и вот так запросто решает мою судьбу.
– Мы должны помочь ей.
– Хватит болтать. Алан, отнеси девушку в дом. А мы с Богданом разведаем что к чему.
Меня подхватывают с земли, как пушинку. У Алана сильные руки, в них тепло и уютно. Я ошиблась, думая, что мужчины живут по соседству. Мы идём уже достаточно долго. Пахнет жухлой осенней листвой. Мерный звук шагов убаюкивает. Видимо, удар всё-таки сильный пришёлся на мою голову, и я не замечаю, как проваливаюсь в сон.
***
Алан
Приношу Варю в свою комнату и кладу на постель. Светлые волосы отливают розовым. Худенькое личико заострилось, и ко лбу прилип жёлтый лист. Снимаю его и провожу пальцем по припухлым сухим губам. Они чуть приоткрыты. Прислушиваюсь к дыханию Вари. Старик Велес не любил рассказывать о своей дочери, но если она чистокровная волчица – нам безумно повезло.
– Пить, – сквозь сон шепчет Варя.
Срываюсь с постели и, налив из графина воды, приподнимаю голову Вари. Помогаю напиться.
– Кто вы? – она широко открывает голубые глаза и с удивлением рассматривает меня.
– Друг, – не знаю, что сейчас сказать ей. Волк? Испугается или не поверит. Человек? Как-то слишком абстрактно. Повторяю, более уверенно: – Я твой друг.
– Как тебя зовут?
– Алан. А тебя Варя?
– Да… Варя. Варвара Велес.
Приятное тепло разливается в груди. Я сразу почуял с ней связь. Провожу тыльной стороной ладони по щеке Вари.
– Ты от кого так быстро бежала, лапа моя?
– Участковый… Он хотел обидеть меня, – Варя хватается за моё запястье. – Я слышала взрыв. Неужели мой дом сгорел?
– Похоже, да. Мои братья сейчас это выясняют.
– Твои братья?
– Нас трое. Я, Богдан и Назар. Мы знали твоего отца. Хороший был человек.
– Мне некуда идти…
– Ты можешь остаться пока у нас, – с трудом сдерживаю радость.
– Мои вещи, документы, всё осталось в доме.
– Не беспокойся ни о чём, – я склоняюсь над Варей и касаюсь губами её губ.
Она испуганно замирает, и я тут же отстраняюсь. Как же мне хочется поскорее изучить их получше. Но сейчас главное – не напугать.
– Отдыхай, а я приготовлю тебе чай, – целую Варину руку. – Ты под надёжной защитой.
– Спасибо, – Варя поворачивается набок, и я накрываю её овчинным пледом.
С трудом сдерживаюсь от желания, нырнуть под него и прижаться всем телом к Варе. Тяну сладко:
– Лапа моя.
Она улыбается мне и сворачивается клубком под пледом. У неё красивая улыбка.
Завариваю ей наш фирменный сбор и возвращаюсь. Варя лежит, уставившись в одну точку, и не слышит моих шагов. Мы с братьями двигаемся тихо. Это одно из лучших качеств охотника.
– Как вкусно пахнет, – Варя поднимает голову, когда я становлюсь коленями на постель.
– Садись и пей, – протягиваю Варе чашку из тонкого фарфора. Всего несколько штук уцелело из набора, принадлежавшего нашему старинному роду Вольшанских.
Варя садится, поджав под себя ноги и отпивает маленькими глоточками обжигающее варево. К возвращению братьев она заснёт крепким сном. Мы сможем спокойно рассмотреть её. Хотя для себя я уже принял окончательное решение. Но оно должно быть среди нас единогласным.
***
Богдан
– Где она? – горю от нетерпения поближе познакомиться с дочерью Велеса и выяснить, есть ли в ней ген волчицы.
Иван Велес выходец из древнейшего рода оборотней Красноярского края. Варя – единственный его ребёнок. Жена, узнав о даре Ивана, развелась с ним и увезла Варю в Москву, где, по нашим данным, скопытилась. Какого лешего он вообще отдал ей дочь?
– Я напоил Варю твоим фирменным отваром и уложил спать в своей комнате. Она такая лапа! – Алан, заложив большие пальцы за ремень, с мечтательным видом обтирается об дверной косяк. Он самый младший, но самый сильный волк в семье. Занятия на спортплощадке, оборудованной на заднем дворе, не прошли для него даром.
– А почему не в моей? – рыкает Назар. – Забыл, кто в семье альфа?
– Я что-то не понял или вы надеетесь отодрать малышку в первую же ночь? – надеваю за цепочку кожанку на вешалку. – Это вам не девочка из бара. Совсем другая история.
– Алан, есть что пожрать? – у Назара всегда война-войной, а обед по расписанию.
– Пойдёмте! – Алан отталкивается плечом от косяка и идёт на кухню.
Мы следуем за ним и рассаживаемся за барной стойкой. Алан достаёт из печи жаркое в глиняных горшках:
– Не успело остыть! Ваше счастье.
Когда моего обоняния касается запах молодой баранины, чувство голода перевешивает желание скорее поближе познакомиться с дочерью Велеса. Минут десять мы молча втроём наслаждаемся едой, но больше чем уверен: мысли каждого сейчас витают в комнате Алана. Обглодав кости, Назар первым отодвигает от себя горшок и вытирает пальцы о салфетку:
– Не девкой брать придётся. Девственница из Москвы, такая же редкость, как чистый бриллиант в мутной воде. А если Варя до оборота с кем-то пломбу сорвала, то тут и сказке конец. И уже не важно тогда есть у неё ген волчицы или нет.
– Она так пахнет! Я ещё пока нёс её по лесу почуял. Волчьи объятья запустили процесс, – Алан встаёт и убирает посуду со стола. – Не нравится, не бери. Мне эти старомодные штуки с девственностью побоку.
– Но ты же понимаешь, что в нашей стае будет лишь одна самка? Других чистокровных волчиц я больше нигде не нашёл. Да и эта ещё под вопросом. – напоминает Назар, ковыряя зубочисткой во рту. – Но если всё тип-топ, то хотелось бы уже получить от неё потомство. Это ты молодой да резвый, только на третий десяток пошёл. А мне хочется на свадьбе своих сыновей танцевать не с переносной капельницей в руке.
– Тебе тридцак всего! Чего ты паришься? – Алан запускает посудомойку. – Богдану двадцать семь, успеете ещё.
– Наших родителей нет уже в живых, – невольный вздох вырывается из моей груди. – И они вообще не потанцуют на нашей свадьбе. И внуков не увидят. Живите сегодняшним днём, парни.
– Хороший совет, – Назар слезает с высокого табурета, – прямо сейчас и начнём. Жить. Пойду волчонка помою.
Закатываю глаза к сводчатому потолку:
– Я имел в виду не это.
– А я это, – Назар стягивает с себя футболку и поигрывает мышцами. – Заодно проверим Вареньку на совместимость.
– Спасибо, Алан! Безумно вкусно, – встаю из-за стола и иду в свою комнату. – Возьму кровь Вари на анализ, тогда и делайте что хотите. Всё равно она до утра проспит. Но я бы не стал её трогать сейчас. Хотя бы из-за уважения к старику Велесу.
– Давай, приходи скорее, господин-коновал! – усмехается Назар.
Комната Алана окутана полумраком. Варя раздета донага. Её длинные стройные ноги свешиваются с постели, и аромат дорогой волчицы шибает издалека. Тут и анализы не нужны. Назар лежит рядом и завороженно рассматривает её роскошное тело в свете тусклой настенной лампы. Природа щедро одарила нашу гостью. Округлые бёдра хороши для любви и для родов. Упругая грудь с розовыми сосками, похоже, не знала ещё мужской ласки. Густые русые волосы разбросаны вокруг плеч. Назар наматывает прядку на палец и подносит к носу:
– Она и правда обалденно пахнет. Посмотри её. Я даже боюсь загадывать.
Алан ставит возле ног Вари табурет и на него – металлический поднос.
– Покажешь, наконец, как зеркалом женщин смотреть? – просит Алан. Его привлекает медицина, и я иногда беру его в помощники, выезжая на домашние роды и операции. По оценкам он не прошёл даже в слесарный колледж.
– Похоже, обойдёмся в этот раз так. Согните ей ноги в коленях.
Братья с готовностью выполняют мою просьбу. Смачиваю пальцы слюной и провожу по нежным Вариным складкам, поглаживая лепестки. Сладкий стон срывается с её уст. Замираю. Только когда её дыхание снова становится ровным, включаю фонарик, закреплённый на голове, и уже без лишних прелюдий раскрываю нежный бутон. Рык вырывается из моей груди. Поднимаюсь и вытираю капельки пота со лба. Выношу вердикт:
– Она девственница!
– Ты уверен? – Назар соскакивает с постели и падает на колени между Вариных ног. Повторяет мои движения и отскакивает от Вари, как от прокажённой:
– Девственница!
– И она волчица, – добавляю я. – Вернее, мы должны пробудить в ней волчицу.
– Можно она поспит у меня? – Алан укрывает Варю пледом. – Я уже и камин натопил. Не трону её, клянусь вам.
– Конечно, не тронешь! – усмехается Назар. – Только после меня и Богдана.
– Но я ведь могу быть с ней… ласков? – краснеет Алан.
– Это сколько угодно. Но запомни, девочки предпочитают мужчин пожёстче. Особенно волчицы.
– Я возьму у неё кровь. Это нужно для её же здоровья. С сегодняшнего дня это моя самая ценная пациентка. – Протягиваю Алану жгут: – Помоги мне.
Игла легко прокалывает кожу и входит в вену. Ослабив узел, набираю кровь в несколько пробирок.
Назар застыл в дверях и не сводит глаз с лица Вари. Осматриваю ушиб на её голове и даю Алану грелку со льдом:
– Приложи ненадолго холод к её затылку, – наставляю младшего брата и смазываю йодом ссадины на Варином плече.
Встаю, собираю инструменты и пробирки на металлический поднос.
– Спокойной ночи! Не забудь одеть её. Иначе у Вари возникнет много вопросов, – Назар подмигивает Алану и передразнивает меня: – Это же вам не девочка из бара.
– Я сегодня вряд ли усну, – с тоской гляжу на обнажённую руку Вари.
Как бы я хотел сейчас покрыть её поцелуями, добраться до плеча, тонкой венки, пульсирующей у шеи. Впитать в себя всё Варино тепло и поделиться им с братьями.
– Я тоже! – поддакивает Назар. – Поэтому я, пожалуй, прошвырнусь по городу.
Он натягивает футболку и, кинув голодный взгляд на Варю, быстро выходит из комнаты. Мы с Аланом смотрим друг на друга, зная, что на счёт десять хлопнет входная дверь. Рёв мотора мотоцикла Назара разрывает сгустившиеся сумерки над нашим покрытым вековым мхом каменным домом. Скоро звук стихает вдали.
– Если что-то понадобится, я у себя! – киваю я Алану. – Не испугай её раньше времени, пожалуйста.
– Я хочу заботиться о ней.
– Хорошо, – сглатываю слюну, – но не забывай, что я тоже хочу. И Назар…
______________
Дорогие читатели! Я рада приветствовать вас на страницах моего фэнтези! Впереди нас ждут горячие и дерзкие оборотни, война кланов, хитрая волколачка и смелая героиня, не побоявшаяся вступить с ней в бой, а главное много-много любви и конечно же откровенных сцен.
Мой затейливый муз обожает плюшки в виде комментариев и звёздочек! Подписывайтесь на мою страничку и добавляйте книгу в библиотеку!
Глава 2
Богдан
Спускаюсь в подвал дома, где оборудована моя лаборатория. Ставлю пробирки с Вариной кровью в штатив. Привычными движениями готовлю реактивы.
Меня мучает естественное желание. Впервые за последние два года полноценное, настоящее желание. Вина перед Ириной долго терзала меня, но инстинкт самосохранения восстановился полностью.
В носу всё ещё стоит аромат Вари. Её запах раздразнил нас троих не на шутку. А ведь это у неё ещё течка не началась. Гон у молодой волчицы всегда во второй половины зимы. К этому моменту мы должны пробудить в ней истинную сущность и примирить со страшной правдой. В её жизни не будет истинной пары. Крыть её будут три волка.
Столетиями мы жили среди двуногих, но нас осталось слишком мало. Всему виной война кланов, выкосившая истинных волколаков. Кровосмешение выживших в борьбе привело к уродствам и болезням. Наша раса обречена на вымирание. У семей часто нет выбора, а инстинкт спаривания непреодолим. Самцов выживает значительно больше. Для сохранения вида кланы оборотней берут в семью одну самку и берегут её, как бесценное сокровище. Наш род хранит чистоту крови – нам нужна только истинная волчица.
Кануло в Лету правило находить себе волчицу одну и на всю жизнь. Поэтому мы с Назаром подумывали отправиться в Москву на розыски дочери Велеса, но она неожиданно сама вернулась в родные края.
Завершаю исследования и вздыхаю с облегчением: наша малышка абсолютно здорова. Одним прыжком забираюсь на тумбу под маленькое зарешеченное окно и смотрю на луну сквозь просвет деревьев. Она неполная, но меня раздирает желание. Вытягиваю шею и протяжно вою. Варя проспит до утра. Рецепт сонного зелья достался мне от прадеда. Он, как и я, врачевал всю сознательную жизнь. Правда, я закончил медицинский университет, а он всему научился у знахарок.
Слезаю с тумбы и беру с полки фотографию в тонкой золочёной рамке. Я долгое время спаривался с обычной женщиной. Мы учились вместе в университете, и я стал первым мужчиной Ирины. Назар, узнав о моём выборе, взбесился не на шутку. Он заявился в общежитие университета и запугал Ирину. Она потом неделю от меня пряталась. Но, когда я её нашёл и объяснился, мы стали только ближе. Она сумела полюбить волка во мне.
Закрываю глаза и вспоминаю наш с Ириной первый раз. Начались новогодние каникулы, общежитие опустело. В тот вечер я пообещал прийти к ней и рассказать о себе и своей семье. Раскрывать нашу тайну было и страшно, и опасно. Но я запал на эту девушку, и ничего в жизни не хотел больше, чем подчинить её себе. Сделать своей женой. Целый месяц до этого я искал в интернете информацию о совместимости наших видов. Но всё мне казалось скорее легендами.
И вот настал час икс. Вхожу в комнату и сразу понимаю, что под тонким шёлковым халатом Ирины ничего нет. В ту же секунду во мне умирает разумный человек и пробуждается волк. Поворачиваю ключ в двери, опускаю его в карман и нервно провожу рукой по волосам. Будь Ирина волчицей, мы с порога приступили бы к спариванию. Но моя возлюбленная – невинная девушка. Человек из плоти и крови.
– Ты о чём-то хотел поговорить, Богдан? – голос Ирины дрожит, аромат её распаренного после душа тела сводит меня с ума. Мысленно я уже клеймлю поцелуями её молочно-белую кожу и погружаюсь во влагу её нетронутой плоти. Хочу взять её одним глубоким толчком, заявив без лишних слов свои права на неё.
– Хотел! – хриплю я. Боюсь, в моём взгляде в этот момент нет ни только любви, но и дружелюбности. Сплошная похоть. Но нужно объясниться. – Ирина, я волк.
– Тогда я Красная шапочка! – улыбается она, но в глазах её затаился страх.
– Настоящий волк. Если хочешь, могу прямо сейчас перекинуться для тебя. Ирина отступает, но я хватаю её за запястья: – Я хочу, чтобы ты стала моей. Только моей. На всю жизнь.
– Мне больно, отпусти, – Ирина закусывает губу.
Моя хватка только крепчает:
– Мне нужен твой ответ. Ты говорила, что любишь меня.
Ирина бросает взгляд на ручку двери, хорошо, что я догадался запереть её.
– Всё не так страшно, – сбавляю обороты и разжимаю пальцы. – Просто я не могу больше без тебя.
– Что я должна сделать? – Ирина потирает запястья и безвольно опускает руки вдоль тела.
– Поверить мне.
– Хорошо, ты волк, я – человек. Как жить будем?
– Регулярно, – не могу сдержать улыбки и наступаю на Ирину, пока она не упирается в кровать. – Я понимаю, тебе трудно сразу поверить моим словам. Но ты должна поклясться сохранить мою тайну, что бы ни случилось.
– Клянусь, – Ирина поднимает на меня взгляд и кладёт мне ладони на грудь. Недоверчиво смотрю на неё. – Даже если кому расскажу, меня упекут в психушку. Это даёт тебе какие-то гарантии?
– Никаких, – шепчу, зарываясь носом в её волосы. – Поэтому я больше не отпущу тебя от себя.
– Не отпускай, – вторит мне Ирина.
Утыкаюсь носом в ложбинку между её плечом и шеей. Царапаю нежную кожу зубами, сдерживаясь из последних сил. Инстинкт спаривания завладел моим разумом. Волчица уже стояла бы передо мной на четвереньках. Проститутки, к которым меня возил Назар, уже знали, как встречать нашего брата. Прижимаюсь к Ирине всем телом, напряжение в штанах зашкаливает. Хочу, чтобы Ирина ощутила моё желание и тоже коснулась меня.
– Я не сделаю тебе больно, – сжимаю в ладонях её лицо и рычу низким голосом прямо в рот. – Только чуть-чуть. В самом начале.
Наша грубость возбуждает опытных женщин, но сейчас совсем другой случай.
– Что мне сделать? – Ирина упирается ладонями в мою грудь, будто покоряясь судьбе.
Молча смотрю на Ирину. Она развязывает кушак, и халат тонкой паутинкой падает с её плеч.
– Я боюсь боли. Будь со мной… нежен.
Без лишних слов укладываю её на постель и, быстро сбросив с себя ботинки, стягиваю свитер, джинсы и трусы. Ирина испуганно зажмуривается. Сажусь между её бёдер и веду большим пальцем по нежному бутону. На коже персиковых складок нет ни одного волоска. Живот Ирины подрагивает. Вижу, как набухают её соски. Хочу взять один в рот, но останавливаюсь. Боюсь прокусить. Дыхание Ирины учащается. Потираю маленький бугорок, притаившийся среди розовых лепестков. Она закидывает руки за голову и вцепляется в спинку кровати.
– Ты никогда не будешь красивее, чем в этот час, – хриплю я, собирая проступивший сок с её нежного цветка.
Глаза Ирины расширяются, когда я погружаю палец в её узкую, слишком узкую глубину. Ирина хнычет совсем по-детски, но горечь страха полностью вытеснена из неё сладостью возбуждения. Хрупкость этой девочки разжигает моё влечение. Слизываю капельки пота с верхней губы и пожираю взглядом круглую, упругую грудь со светло-розовыми жемчужинами сосков. Не удержавшись, наклоняюсь над ними и всасываю поочерёдно, стараясь не поранить острыми зубами. Сладкий аромат наполняет мой нос. Член разбухает до неимоверных размеров. Нависаю над Ириной и подбадриваю её лёгкой улыбкой.
– Ты очень красивый и сильный, – шепчет она.
Трусь носом об её нос. Все потомки по мужской линии Вольшанских от природы мускулистые. У нас тестостерон зашкаливает – в спортзалах не паримся. Но те, кто ещё и железо тягает, по виду просто греческие боги.
– Моя принцесса, моя жена, – вторгаюсь в необыкновенно узкое лоно.
Крик Ирины не трезвит, а лишает меня остатков самообладания. Хочу достать до самого дна, и растягиваю девичью плоть ещё больше. Ирина мечется по постели, сминая в ладонях простыню.
– Посмотри на меня, – приказываю я. – Тебе будет хорошо. Только ты расслабься… Совсем, полностью… Да, так.
Ирина затихает, и я слизываю капельки пота с её лица, ощущая, как её вагина сжимает мой член. Ноги Ирины дрожат, обхватив мои бёдра. Мне нравится смотреть в зелёные глаза возлюбленной. Впервые я беру женщину, когда она лежит на спине. Дав Ирине освоиться с моими размерами, продвигаюсь ещё глубже. Какая же она тесная, узкая.
– Ты примешь меня целиком.
– Это ещё не всё? – испуганно стонет она.
– Только самое начало.
– Ты слишком большой, – хнычет она, снова упираясь ладонями мне в грудь.
– Расслабься, – рычу я, собирая остатки самоконтроля. – Мне сложно сдерживать себя.
Ирина, кусая губы, закрывает глаза и немного расслабляется. Пот с моей спины стекает по бокам и между ягодиц. Размеренно скольжу и неожиданно ощущаю, как Ирина двигается в такт со мной. Она подстраивается под мой ритм. Мои яйца твердеют и поджимаются. Сейчас выплесну всё, что копилось во мне за наш долгий платонический роман. Светлые волосы Ирины разметались по подушке.
– Люблю, – с рычанием последний раз вталкиваюсь в Ирину, и сперма мощным потоком наполняет лоно моей женщины. Моей пары.
– Мы не предохранялись, – шепчет она.
– Успокойся, малышка, ничего не будет, – перевожу дыхание и жду, когда смогу освободиться. Физиология держит оборотней в крепкой связке с партнёршей ещё несколько минут после оргазма.
– Мне тяжело, слезь, пожалуйста.
Кровать слишком узкая, и мне не перевернуться, чтобы перетянуть Ирину себе на живот.
– Потерпи, уже скоро.
Наконец мы разъединяемся, и я сажусь между её окровавленных дрожащих бёдер.
– Ты моя. Навсегда моя, – веду ладонями по её влажным, гладким ногам. Мне не нужно её разрешение, но я спрашиваю ради приличия: – Согласна?
– Да, кивает она.
Мы с Ириной прожили три счастливых года. В июне, получив дипломы врачей, собирались расписаться и рвануть на север, в Дудинку, за длинным рублём. Я не хотел возвращаться в дом к братьям. Назар так и не принял Ирину. В день отъезда я с чемоданами спускался в лифте. Ехал с тринадцатого этажа в вонючей кабине с расплавленными кнопками, мечтая о чистом просторном доме на берегу Енисея, широкой постели, где мы с Ириной будем любить друг друга ночи напролёт. Вышел из подъезда, и мой мир рухнул. На асфальте в луже крови лежало изломанное тело моей женщины. Я бросился возле неё на колени, прижал к груди. Но сделать уже ничего было нельзя. Взвыл волком. Люди бросились в рассыпную. Неделю я провёл как в тумане, объясняясь в милиции, устраивая похороны. Я больше не был ни человеком, ни волком. Лёг всеми мыслями в землю рядом с моей Ириной.
До сих пор неизвестно, кто убрал её с моего пути. В самоубийство не верю. Мы были единым целым, и впереди нас ждала целая жизнь.
Выныриваю из воспоминаний, навожу порядок в лаборатории. Не спеша поднимаюсь наверх и слышу шёпот из комнаты Алана. В его жизни ещё не было настоящей любви. Но, похоже, Варе удалось затронуть струны его сердца. Дверь приоткрыта. Заглядываю в спальню младшего брата. Кровь приливает к моим щекам, и я, закусив губу, прижимаюсь спиной к стене.
Глава 3
Алан
Жду с нетерпением, когда Богдан спуститься в лабораторию. Мне хочется запечатлеть первую ночь Вари в нашем доме. Рисование – мой способ самовыражения. Самый бесполезный дар для волка.
Падаю на колени перед старым письменным столом и достаю из нижнего ящика краски и кисти. Приношу из кухни воду в банке. Выволакиваю из-за шкафа пыльный хромоногий мольберт и закрепляю на нём лист для акварели. Зажигаю по всей комнате свечи. Аромат Вари дурманит разум, и тягучая медовая нега окутывает меня. Зажигаю лампу с маслами можжевельника и кедра, чтобы хоть немного перебить запах желанной самки. Но не могу сдержаться. Член стоит колом и требует немедленной разрядки. Мечта увидеть, как Варя первый раз откроется для нас, выгнет спину и издаст глубокий томный стон будоражит воображение. Пропускаю удар сердца, ещё один. Тело лихорадит. Варя мирно спит, склонив голову набок. Её длинные ноги свешиваются с постели. Падаю между них и развожу ещё больше в стороны. Изучаю контуры её нежного цветка, чтобы потом запечатлеть на листе до мельчайших деталей. Она безумно красивая волчица. Мне хочется попробовать её на вкус, но я боюсь, что не смогу остановиться. Достаю из заднего кармана джинсов телефон и делаю несколько фото. Это поможет мне днём восстановить в голове образ, если не смогу сделать идеальный набросок сейчас.
Желание раздирает со страшной силой, и я, кинув полотенце на пол, разряжаюсь густым семенем на красную махру с помощью кулака. Перевожу дыхание. Отхожу к мольберту. Смачиваю кисть водой и замешиваю красно-розовый оттенок на палитре. Штрих за штрихом на бумаге появляются очертания цветка. Не могу добиться нужных линий. Срываю лист и, смяв его, швыряю в угол комнаты. Креплю новый. Снова падаю на колени перед Варей. Она средоточие моих желаний, но сейчас мне нужно узнать её на вкус ради совсем других целей. Это добавит ощущений. Закрываю глаза и дрожащим кончиком языка касаюсь маленького розового бугорка. Перламутр. Нужен перламутр. Дикий спазм пронзает моё тело. Я веду языком к маленькому отверстию и погружаюсь туда. Отстраняюсь и любуюсь на нетронутое, сладкое женское лоно, источающее ароматный сок. Варя возбуждена, несмотря на глубокий сон. Влага на лепестках напоминает росу на цветах, что распускаются летом в деревенских садах. Утыкаюсь носом в набухшую, покрытую мелкими капельками жемчужинку. Яйца звенят, стоит только подумать о том, что будет, если нарушить правила стаи и взять Варю прямо сейчас. С ужасом осознаю, что хочу эту самку только для себя. Так жили наши предки. Так было правильно.
– Даже не думай об этом! – Богдан входит в комнату. – Первым это должен сделать Назар, он – альфа нашей стаи.
– Я… – накрываю Варино лоно ладонью, будто хочу скрыть наготу девушки от брата.
– Убери от неё лапы! – Верхняя губа Богдана напряжена, а голос больше похож на звериный рык.
Хищно скалюсь.
– Передёрни затвор и успокойся, – Богдан быстрее всех из нас справляется с гневом.
– Я просто хочу написать её портрет.
– Пиши. Но больше Варю сегодня не трогай, – он разваливается в моём любимом кресле из зелёного бархата и, достав телефон, утыкается в экран.
Отхожу к мольберту, и перепортив ещё три листа, с удовлетворённым рычанием наконец получаю желаемое изображение.
– Посмотри, – зову я брата.
– Ты никогда не будешь красивее, чем в этот час, – задумчиво произносит он и его зелёные глаза наливаются янтарём. Они превращаются в жёлтые, когда мы оборачиваемся в волков. Не решил ли он перекинуться прямо сейчас?
– Ты о чём? – недоумеваю я.
Он будто стряхивает с себя наваждение.
– Не бери в голову. Рисунок достойный, – он хлопает меня по плечу. – А теперь собирай свои склянки, а я одену Варю. Ей ещё рано знать правду о себе.
Быстрыми движениями прибираюсь в комнате, краем глаза наблюдая за Богданом. Он неторопливо надевает на Варю бельё и юбку. Укрывает пледом и вытягивается рядом.
– Брат… – меня мучает сегодня только один вопрос. С появлением девушки внезапно всё стало иначе.
– Да? – Богдан неохотно отрывает взгляд от Вариного лица.
– Ты ведь тоже не хотел бы делить её с нами?
– Почему ты так решил?
– Потому что у тебя уже однажды была история… Своя история…
– Мы должны думать о будущем, Алан, а оно не так радужно, как тебе этого хотелось бы.
– Как думаешь, Назар вернётся к утру или будет куролесить теперь неделю? У него, походу, полный крышеснос.
– Вернётся. Он запал. Желание подчинить Варю у него сейчас сильнее всех остальных.
– Разве может быть что-то сильнее, чем желание спаривания?
– Во время гона – нет. Нам повезло. До его начала ещё несколько месяцев. Мы возьмём Варю в семью на всю жизнь. И она должна смириться с этим и принять нас такими, какие мы есть. Но до этого, к ней должно прийти озарение, что другого уклада жизни для неё не существует.
– Хорошо, что Варин дом сгорел без нашей помощи, – уголки моих губ дрожат.
– Погоди, ещё. Захочет ли она жить в лесу с тремя холостыми парнями.
– Ты мне покажи, какая не захотела бы? – хмыкаю я и поигрываю грудными мышцами.
– Боюсь, такая лежит перед тобой, – мягкая улыбка трогает губы Богдана. – Променять столичную жизнь на другой ритм и наши дикие места могла решиться только очень сильная девушка. Мы ещё с ней намучаемся. Будь уверен.
– Станет Назар мучиться, как же, – усмехаюсь я. – Поделикатничает для виду и всё.
– Прежде чем взять Варю, мы должны дождаться, пока она впервые обернётся волчицей. Иначе у неё не наступит течка.
– Много условий. Не слишком сложно?
– Это не условия, мой мальчик, а наша физиология.
Захожу в ванную комнату и встаю под ледяной душ. Перегрев у меня конкретный. Прислоняюсь к холодному кафелю и закрываю глаза. В ушах звенит голос Вари, вспоминаю её улыбку, поворот головы. Не усну сегодня. Выбираюсь на скользкий, мокрый пол, стряхиваю с волос воду, растираю смуглую кожу полотенцем.
Богдан по-прежнему лежит возле Вари. За окном светает.
– Может, пойдёшь к себе? – приподнимаю бровь.
– Да, прости, – Богдан рывком поднимается, бросает прощальный взгляд на Варю и выходит из комнаты.
Натягиваю треники и достаю из шкафа вторую подушку. Бросаю её на постель и ложусь рядом с Варей.
– Так мягко, – шепчет она и забирается мне на плечо.
Забываю, как дышать. Лежу на спине и боюсь пошевелиться. Набираюсь смелости и обнимаю Варю одной рукой.
– Спи, моя лапа, – шепчу, задыхаясь от счастья. – Скоро совсем рассветёт.
Глава 4
Назар
Хватаю ртом холодный осенний воздух, унося ноги подальше от дома. Мотоцикл ревёт подо мной, в грудь врывается шальной ветер, но я больше не ощущаю себя свободным. В носу всё ещё стоит аромат Вари, и тело моё дрожит. И не от холода. Хотя на плечах лишь тонкая кожаная куртка. В теле волка мы не мёрзнем, но от человека нам дана слабость, не иначе как в наказание – оборотни нуждаются в тёплой одежде в холодное время года.
Сейчас заботит другое. Я так долго ждал появления женщины в семье, а сам взял и сбежал, стоило ей переступить порог дома. Богдан и Алан поплыли, как щенки. Но я не такой. Не позволю женщине доминировать над моим сознанием. Я – альфа! Опора семьи. И я выше правил. В независимости и умении контролировать ситуацию – моя сила. Барометр погоды в доме я, а не Варя. Как бы хороша она не оказалась в быту и постели.
Я останавливаю мотоцикл и задрав голову вою на луну. «Этот стон у нас песней зовётся»?[1] Вой вышел болезненный, тоскливый. Что со мной? Заглядываю в маленькое круглое зеркало на руле. Зелёный пигмент в глазах быстро меняется на интенсивно жёлтый. Лицо в обрамлении чёрных волос до плеч заостряется. Двигаю челюстью вправо-влево. Принюхиваюсь. Рядом на несколько километров никого, кроме пары охотящихся лис да шального оленя. Все попрятались, почуяв моё приближение. Когда альфа не в духе, лучше не попадаться ему на пути.
Слезаю с мотоцикла, ощутив знакомый жар в теле и полный «зашкал» по уровню тестостерона. Это первый признак, что я теряю человеческую форму. Отвожу железного коня с дороги, скидываю джинсы и кожанку. Прячу их с ботинками в ближайшие кусты. Волчьи инстинкты путаются с остатками человеческих мыслей. Вдыхаю напоследок холодный ночной воздух, очищая разум. Желание вернуться и немедленно спариться с Варей не уменьшается. Как бы, наоборот, сейчас не рвануть к дому и не напугать её. Поглядываю на потемневшую налитую головку члена. Он твёрд, как сталактит. Вогнал бы Варе, не дожидаясь течки. Но пугает меня совсем иная мысль: я хочу эту женщину только себе. Не в силах переварить столько открытий за одну ночь, перекидываюсь и, разодрав громким воем ночную тьму, уношусь в глубь тайги.
Мозаика запахов и звуков включает во мне инстинкт охотника. Беру след молодого оленя и уже спустя полчаса разрываю зубами и поедаю с аппетитом нежное сочное мясо.
Возвращаюсь к мотоциклу и не спеша качу по дороге в сторону турбазы «Медвежий угол». До неё не больше ста километров от нашего дома. Негоже альфе передёргивать затвор вхолостую. Дискотека по выходным до утра. Конец августа – разгар сезона. Грохот музыки слышен издалека, а воздух вокруг двухэтажного сруба пропитан запахом секса. Прохожу мимо одной из слабоосвещённых беседок и вижу, как Баламут, оборотень из клана Зоряна, жарит туристку, вцепившуюся из последних сил в стол. Её огромное вымя белеет в темноте, и мне приходит на память налитая грудь Вари. По сравнению с увиденным безобразием, аккуратные полушария нашей волчицы кажутся яблоками из райского сада. Медовыми, сладкими… Зажмуриваюсь, прогоняя наваждение. Этой девочке нет места сегодняшней ночью в моей голове.
Зорян наладил этно-туризм в наши края для охотников и охотниц за острыми ощущениями. Правильнее было бы переименовать эту отрасль в секс-тур. Этим прибыльным бизнесом семья Зоряна и живёт, приторговывая заодно дурью и эксклюзивным самогоном. Нас с братьями здесь привечают, а мы не прочь порой поразвлечься от души.
Нам нечего делить с Зоряном. Бизнес моей семьи выстроен давно. После смерти отца, я владею газодобывающей отраслью. Веду дела, через управленцев. У нас акции по всему миру, и разработки природных ресурсов позволяют нам не думать о завтрашнем дне. Поэтому я больше беспокоюсь за то, чтобы моя семья не исчезла с лица земли через пять десятков лет.
Зорян мечтает породниться, но мне известно о кровосмешении в его семье. Старшая дочь Зоряна, Милана, красивая рыжекудрая волчица бесплодна. Это уже все знают. Её вернули в дом отца после неудачного замужества, и она пустилась во все тяжкие. При этом она не оставляет попытки охмурить меня и частенько наведывается в наши края. Остальные зоряновские девки тоже порченые, и их клан обречён на вымирание. Настоящих волчиц в наших краях днём с огнём не сыщешь, и сыновья Зоряна с удовольствием пользуют обольстительных женщин из рода человеческого.
Захожу. Громкая музыка сотрясает неохватные венцы сруба. Тумбы для стриптизёрш, стойка диджея, вип-ложи – всё как в лучших столичных клубах. Зеркальные шары вертятся, отражая свет стробоскопов. Мне навстречу выныривает Милана. Наверняка почуяла мой запах издалека, спариваясь с кем-то из залётных туристов. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Длинные ноги старшей дочери Зоряна облачены в туфли на высоких каблуках. Кожаные брюки и жилетка подчёркивают идеальную фигуру. Она встречает меня с видом оскорблённой добродетели. Злобно сверкает голубыми, как у хаски, глазами и надувает губы. Сегодня мне нужно выбить клин клином. И я раскрываю объятья.
– Хочешь меня? – никогда не даю ей спуску. Чтобы знала своё место.
– Я ждала тебя ещё на той неделе, – вскидывает она голову. – Ты не отвечаешь на звонки.
– А есть что сказать? – киваю ей и иду к выходу.
– Мне всегда есть, что тебе сказать, – догоняет Милана и хватает меня за рукав куртки.
– Тогда могу пригласить тебя к микрофону, – многозначительно указываю глазами на свой пах. Там не переставая дымится истомившаяся плоть.
– Пойдём в мой корпус, – Милана не в силах долго дуться на меня. – Ты ещё в прошлый раз обещал меня оттрахать так, чтоб я молила о пощаде.
– Времени мало, – мне с каждой минутой всё меньше хочется этой женщины. – Пойдём в твою машину.
Мы выходим на улицу, и я вдыхаю морозный ночной воздух. Температура не выше нуля. Вот такой необычный август.
– Поцелуй меня, Назар, – Милана прижимается губами к моему рту.
Чтобы получить желаемое побыстрее и свалить из этого рассадника зла, всасываю её пухлые губы так, что щёки утягиваются следом за ними. Трахаю её рот языком, а перед глазами всплывает мирно спящее личико Вари. Подавляю острое желание вытравить из себя со слюной вкус Миланы. Острый, с примесью текилы и лимона.
– Пойдём в машину, – тяну её за рукав.
– Мой отец хотел поговорить с тобой, – вырывает она руку.
– Так будем трахаться или беседы вести? – рычу я злобно.
– Пойдём в машину, – вздыхает Милана и щёлкает брелоком от своего внедорожника, бликующего в свете фонаря чёрным лаковым боком.
На пассажирском сиденье расстегиваю ремень, приспускаю штаны. Милана садится за руль и, облизывая губы, пялится на мой член.
– Давай, чего ждёшь? – хриплю я.
– Ты ведь… – она поднимает на меня глаза. – Ты ведь обещал сам меня взять.
– Я сейчас уйду, Милана, – привстаю, чтобы застегнуть штаны и закончить этот идиотский разговор. Зачем я вообще приехал сюда? Что хотел себе доказать? На хрена мне эта независимость и рыжая шалава на болте? У нас теперь есть своя волчица. И скоро она нас свяжет с братьями воедино и навсегда.
Милана стягивает с себя брюки, перебирается ко мне на колени и впивается грязным поцелуем в мои губы. Прикусывает их без злобы, но до крови. Я предупреждаю её звонкой пощёчиной.
Милана оставляет мой рот и трётся об меня промежностью. Расстёгивает жилетку, выпуская наружу грудь с тёмными бесстыдно торчащими сосками. Нащупываю рычаг и двигаю кресло назад. Что со мной? Трусь затылком о подголовник, задыхаясь от желания вышвырнуть Милану из машины. Не хочу её. Мне противно думать о проникновении в похотливую раздолбанную щель. В то же время мне не хочется показать ей слабину. Мой член стоит, но не по заслугам Миланы. Не ей его и обрабатывать.
– Повернись спиной, – мои губы дрожат. Хорошо, что я пожрал по пути. Удаётся контролировать гнев. Понимаю, что злиться нужно на себя, а не срывать злость на бабе.
Милана послушно поворачивается.
– Обопрись о торпеду, – приказываю я.
Милана привстаёт, оттопыривая смуглые ягодицы мне напоказ. Смотрю на её задницу, а вижу совсем другие бёдра.
– Оближи, – протягиваю руку к её голове.
Она поворачивается, смотрит на меня с удивлением, но выполняет приказ. Я просовываю обслюнявленные пальцы ей между ног и берусь за бугорок. У Миланы кожа промежности тёмная, а я думаю о нежном розовом бутоне. Хочется отдёрнуть руку, но надо довести дело до конца. Иначе оскорблённая Милана завтра примчится учинять разборки. А я не хочу её видеть рядом с нашим домом. Моя ладонь уже полна соков Миланы. Двумя пальцами вхожу в неё и трахаю грубо, пока Милана с криком не прогибается в спине. Сотрясается от оргазма и падает мне на руку. Стёкла в машине запотели, по салону расползся запах разврата. Брезгливо вытираю пальцы о жилетку Миланы и с нетерпением жду, когда она уберётся на соседнее сиденье.
– А как же ты? – кивает она на мой по-прежнему ломовой ничуть не уменьшившийся стояк.
– Я обещал сделать тебе хорошо. Сдержал слово.
Милана натягивает штаны на свои узкие бёдра и облизывает губы:
– Но я тоже могу облегчить твои страданья.
– Нет, Милана. Мне пора, – я одеваюсь и застёгиваю ремень. – Вспомнил об одном срочном дельце.
– Точно не хочешь остаться?
– Сказал занят! – обрываю Милану и выхожу из машины. Иду на парковку турбазы, где оставил мотоцикл.
– У тебя кто-то появился? – догоняет Милана меня. – Ты сегодня сам не свой.
– Я позвоню. Не провожай, – останавливаюсь, оставляя вопрос Миланы без ответа.
На её глаза наворачиваются слёзы. Беру Милану за подбородок и всматриваюсь в красивое, но пустое лицо. Её губы трясутся.
– Прощай, – вырывается у меня, и я, толкнув её в грудь, бегу к мотоциклу.
Лечу по дороге в сторону дома, обгоняя со скоростью кометы редкие фуры. Костерю сам себя. Яйца сжимаются от одной мысли, что Варя сейчас спит в комнате Алана. Что, если ей хорошо сейчас в объятьях моего младшего брата? Девочка по воспитанию моногамна. Ревность острой иглой пронзает моё сознание, и я выжимаю из двигателя мотоцикла максимум.
Подлетаю к дому на рассвете. Нервы взвинчены до предела. Бросаю мотоцикл у дома и влетаю на веранду, открыв дверь с ноги. Ноздри дрожат, втягивая воздух. Пахнет братьями, пахнет Варей и никакого секса. Благословенная тишина и покой.
[1] Стихотворение А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда». 1858г.
Глава 5
Варя
Крики дерущихся петухов врываются в мой сон. Пытаюсь вернуться в него и чуть не плачу от отчаяния. Мне впервые за десять лет приснился отец. Страшная правда, поведанная женщиной, которую я всю жизнь считала матерью, ошарашила и осиротила меня. Я так надеялась застать отца в живых, но судьба распорядилась иначе. Незадолго до моего возвращения его изломанное тело нашли на дне ущелья местные геологи. Теперь я могу разговаривать только с могилой единственного родного мне человека. Осталось слишком много вопросов, и главный: почему Иван Велес позволил своей жене Елене увезти меня, когда мне исполнилось двенадцать лет? Мать, а вернее, не мать всю жизнь мучилась страхами и жила с оглядкой. Я училась в школе закрытого типа и, когда в День последнего звонка вернулась домой, поняла – родительница подсела на наркотики. В институт я недобрала баллов и поступила в колледж ландшафтного дизайна. Тоска по родным местам влекла к природе. Первым моим клиентом стал богатый предприниматель Игорь Орлов.
Открываю глаза. Дышу через раз. Где я? Мелькают воспоминания: шершавые ладони Марата, с остервенением мнут мою грудь, животный страх, гонит меня из дома, грохот взрыва, вкус хвои и травы, прикосновение тяжёлого ботинка к спине… Потом всё изменилось: мужчины-тени, сильные руки, убаюкивающее мелькание деревьев. В чужой постели уютно, как дома. Мой новый друг Алан сказал, что от родного очага осталось пепелище. Сажусь на постели и осматриваюсь. Добротная дубовая мебель. Ей лет сто, не меньше. Веду рукой по холодной стене. Дом, похоже, каменный. Обои современные, недешёвые – синяя шелкография. Но их почти не видно под картинами. Полотна разных размеров развешаны без рам по стенам – где рядами, где вразброс. У художника гигантомания. На общем фоне пейзажей то сияет огромная луна, то пульсирует разорванное сердце, то огромный волк обнимает земной шар. Посреди комнаты мольберт с новым творением. Не помню, чтобы он тут стоял вчера. И тут тепло разливается в груди. Какие порядочные люди живут в этом доме! Принесли в дом незнакомую девушку, напоили, обогрели, уложили спать и взялись за краски и кисточки.
Оглядываю себя и мне страшно от мысли: всё что у меня осталось – рубашка, балетки и юбка. Нужно дойти до деревни. Может, хоть что-то уцелело от пожара. Картина на мольберте притягивает буйством красок. Не очень понимаю в живописи, но назвала бы это творение: «Розовая шизофрения». Не знаю почему, но мне становится интересно, о чём думал художник, переплетая сочные красные мазки с многогранными оттенками перламутра. А вдруг у творца за окном розовая клумба, а я его в сумасшедшие записала. Кстати, если это комната Алана, то скорее всего, он и написал все эти картины.
Мысль, что мне Алан понравился, неожиданной гостьей вторгается в мой разум. Его вчерашняя выходка с поцелуем в губы, конечно, чересчур. Но мне, к удивлению, приятно о ней вспоминать. Быть может, я встретила своего человека? Ведь поцелуй Марата меня явно так не заворожил бы.
В коридоре слышатся шаги и мужские голоса. Сажусь спиной к стене, спешно поправив волосы. Не иначе как мне сейчас предстоит познакомиться с семьёй Алана. В дальнем углу чердака моего разума мелькает мысль: а вдруг это знакомство с будущими родственниками. Ну вот что я за баба такая?! Молодой человек только принёс меня в дом, а я уже мысленно от него родила и занялась ремонтом. Наверное, в двадцать два любая девочка нет-нет да и подумывает об этом.
Дверь распахивается, и комната больше не кажется просторной. Один за другим входят три человека. Присутствие Алана меня успокаивает, и я на свежую голову с интересом рассматриваю своего спасителя.
– Варя, познакомься, это мои братья, – Алан, выше своих родственников и лучше сложен, но он значительно младше их и, скорее всего, меня тоже. Алан указывает на мужчину с пронзительным взглядом зелёных глаз, худым заострённым лицом и чёрными волосами по плечи. – Это – Назар.
Братья застыли передо мной, сложив руки на груди и смотрят на меня так же, как я минуту назад рассматривала «розовую шизофрению».
– Очень приятно, – протягиваю руку, чтобы разрядить повисшее в воздухе напряжение.
– И нам очень, – срывается с места Назар, наклоняется и пожимает мои пальцы. Крылья его ноздрей подрагивают, и, мне кажется, он старается незаметно меня обнюхать. Я, конечно, вчера уснула, не приняв ванну с лавандовым настоем, но не думаю, что от меня так сильно шибает. Следующая фраза меня успокаивает, но не бодрит. – А ты вкусно пахнешь.
Назар опирается одной ладонью на постель, а второй касается моей щеки.
– Богдан, – оборачивается он, к третьему брату, крепышу с зататуированным телом под чёрной майкой. – Варю нужно осмотреть более серьёзно. Она очень бледная.
– Это Богдан, – спохватывается Алан.
Этот брат самый коротко стриженный из всех троих.
– Богдан. Давай пять, – он садится на кровать и протягивает мне ладонь.
Я звонко бью по ней. Богдан, перехватив меня за запястье, ловко зажимает пальцем вену и смотрит на секундную стрелку.
– Варю не нужно лечить, Варю нужно кормить, – резюмирует он и подмигивает мне: – Правильно говорю, малышка?
Мне кажется, что меня обнюхивают уже два мужика, и я не выдерживаю:
– Где у вас ванная? Мне нужно умыться… Правда, мне не во что переодеться.
– Это не проблема, – Назар забирается с коленями на кровать и прищуривается. – «Эмка» верх, а «эмку» низ, в придачу к осиной талии, я ещё вчера заприметил. Угадал?
– Да, – запинаюсь я, ощущая себя не в своей тарелке.
Алан опирается локтями на постель и вытаскивает мою стопу из-под пледа. Смотрит на неё завороженно. Нас уже четверо в одной кровати.
– Ну? – возвращает его к действительности Назар.
Алан прикладывает ребро ладони к моей стопе и спрашивает у меня:
– Тридцать восьмой?
– Да, – снова подтверждаю.
– Алан, после завтрака метнёшься в город, купишь ей всё необходимое, – Назар садится рядом и, скосив на меня глаза, толкает плечом. – Подумай, что ещё нужно на первое время.
– Спасибо, но мне так неловко вас стеснять… – убираю ногу из рук Алана.
– Ты это сейчас серьёзно? – оборачивается Богдан, до этого погружённый в свои мысли, и облокачивается на постель.
Когда только братья вошли в комнату, мне их глаза показались странного сине-зелёного оттенка. Сейчас в них скорее играют оттенки хвои и смолы. Но мне не до затейливости матушки-природы, мысли и ощущения путаются.
– Не поняла? – натягиваю плед повыше, ощущая себя рядом с ними раздетой.
Богдан обменивается взглядом с Назаром, и тот улыбается одним уголком рта.
Алан смотрит на меня, будто щенок с Птичьего рынка:
– Ты разве не хочешь остаться у нас?
– Остаться у вас? Но как? Ведь я…
– Ведь ты осталась без крыши над головой, раз, – Назар рассматривает свои до блеска наполированные ногти, загибая пальцы. – Ведь ты дочь друга нашей семьи, Ивана Велеса, два. Ведь мы три неженатых крепких пацана совсем одичали без женской руки, три. Продолжить список?
– Нет, но именно третий пункт меня смущает больше всего. – Краска заливает моё лицо до ушей.
– Румянец тебе к лицу, – улыбается Богдан. – И чем же он тебя смущает?
– Я девушка, а вы – мужчины.
– Сложно! – Алан закрывает ладонями лицо.
– Ничего сложного, – хмыкает Назар и рывком поднимается с постели. Подходит к книжному шкафу, открывает дверцы. Ведёт пальцем по корешкам красивых фолиантов и наконец выуживает один. Возвращается к постели и кладёт мне на колени раскрытую книгу. – Читай, если не в теме, и приходи завтракать. Алан два раза греть не любит.
– Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях? – поднимаю я на него растерянный взгляд.
– Ещё четырёх не обещаю, но, думаю, тебе и троих хватит, – кивает Назар и подмигивает братьям. – На выход, друзья мои, а то в хрустальный гроб положите меня. Жрать охота!
Алан достаёт из шкафа полотенце и кладёт на постель.
– Не задерживайся.
Глава 6
Ванная в комнате Алана обшита природным камнем серо-зелёного цвета с продолговатыми вставками из бутылочного стекла. В оконце под потолком заглядывает утреннее солнце. Но разогнать полумрак оно не в силах. Чёрная ванна на витиеватых ножках настраивает на минорный лад. Зато золотистые направляющие в душевой разбавляют безнадёгу этого склепа капелькой радости.
С удовольствием бы приняла ванну, но хозяева ждут меня к завтраку. Скидываю одежду и забираюсь в душевую кабину. Люблю ароматы мужской парфюмерии. У Алана большой выбор всевозможных гора шампуней и гелей. Он ведь художник, и в работе для него важно всё: вкус, цвет, запах. Выбираю шампунь с нотками мёда и лайма. Вспениваю его на голове. Раздаётся стук в дверь, и тут же слышно, как она открывается.
– Варенька, я заберу твою одежду в стирку, – голос Алана заставляет меня вжаться в стену, но дверь сразу закрывается.
Твою ж налево! Какие хозяйственные богатыри у меня! А в чём я теперь выйду? Пыхчу от возмущения, отплёвывая мыльную воду. Тру себя мочалкой так, чтобы эти нюхачи с закрытыми глазами приняли меня за лайм. Смываю с себя пену, бью с остервенением по крану, и раздвигаю дверцы. Вздох облегчения вырывается из груди. Алан догадался принести халат. Огромный, синий, висит себе на крючке и вполне сойдёт за королевское платье. Выбираюсь на коврик и быстро закутываюсь в полотенце. Парни совсем берегов не видят, а я за личное пространство. Подхожу к зеркалу и шарю глазами по полкам в поисках расчёски. Тоненькая чёрная полоска с частыми зубцами вряд ли прочешет мою гриву. Вот и первый предмет в список необходимых покупок. Опираюсь на каменную раковину из камня и смотрю на своё отражение. У меня тоже зелёные глаза, но они не такие, как у приютивших меня братьев-богатырей. Я бы сказала обычные глаза. Но что-то всё-таки нас делает похожими. Взгляд, что ли?
Чищу зубы пальцем, мысленно добавляя щётку в корзинку желаний. Сооружаю на голове халу из второго полотенца, убрав под него волосы. Надеваю синий халат и затягиваю кушак потуже. Неловко появляться перед хозяевами дома в таком расхристанном виде, но они сами задали такой тон. Мне действительно нужна помощь, так что почему бы не пожить у друзей отца. Елена, моя названная мать, запрещала мне даже вспоминать о человеке с именем Иван Велес. Выхожу из ванной. Дверь комнаты открыта. Прохожу прямо на кухню через просторный холл с лестницей, ведущей на второй этаж.
Алан сияет счастьем, будто мы с ним двадцать лет не виделись. Он ловко раскатывает деревянной палочкой большой блин по масляной поверхности жаровни.
– Варенька, садись между Назаром и Богданом, – кивает он в сторону барной стойки, где старший брат, лихо управляясь ножом и вилкой, приканчивает омлет с жареным копчёным салом. Чарующий аромат манит издалека.
Богдан отрывает взгляд от экрана телефона, пристально смотрит на меня и отпивает кофе из огромной чёрной керамической кружки с изображением чаши и змеи. Он врач – поняла при первой встрече. Врачи – существа циничные, но разумные. Тело Богдана покрыто татуировками. Взгляд насмешливый, дерзкий и, что самое страшное, полный желания. Так и вижу, как Богдан завтракает мной – чавкает и аж кряхтит от удовольствия.
– Садись, малышка, – он помогает мне забраться на высокий табурет. – Алан делает потрясающие блины.
Снова два носа дёргаются в мою сторону. Сколько угодно, мальчики! Я – натуральный лайм.
Назар соскакивает со стула.
– Всё, парни, я пошёл собираться на встречу, – он задерживает дыхание, проходя у меня за спиной.
Мне показалось, или он просто удрал с кухни?
Щёки Алана разрумянились у плиты, светлая чёлка стоит дыбом и блестит от масла. Среди темноволосых братьев Алан смотрится ангелочком.
– С чем тебе завернуть первый блин? – Он поочерёдно указывает на глиняные плошки на разделочном столе: – С мясом, с ветчиной и сыром, с грибами в сливках, с брынзой и томатами?
– У тебя тут прям ресторан!
– Да, – усмехается Богдан и подворачивает слишком длинные рукава моего халата. – Корчма «У Алана».
– Я не ем мясо, так что круг сужается. Хочу грибы со сливками!
– Что значит, не ешь мясо? – замирает Богдан, держа меня за руку.
– С двенадцати лет. Как в Москву переехала.
– Почему? Непереносимость белка? – Богдан взволнованно смотрит на меня, прожигая взглядом дыру на моём лице. Даже мозгу становится жарко.
– Просто не ем и всё, – пожимаю плечами. – Елена так приучила.
– Кто такая Елена? – Алан ставит передо мной тарелку с блином, и я забываю, кто такая Елена.
– Алан, какое чудо! – поднимаю на него глаза, влюбляясь ещё больше.
– Ты попробуй! – довольно улыбается он.
– Елена, бывшая жена Велеса? – Богдан возвращает меня к реальности.
– Да! – хватаю вилку и нож.
– И она тебе не мать, так? – он смотрит на меня, словно от моего ответа зависит выживание рода алеутских пингвинов.
– Д-да, – запинаюсь.
Теперь мне хочется не просто жить здесь, но и доверять этой семье. Я уже женила на себе Алана без его ведома. Если мы с ним заведём семью, то его братья станут и моими братьями!
– С этого дня ты ешь мясо, и это не обсуждается! – прерывает Богдан мои радужные фантазии. – Алан, следующий блин сделай ей с рубленой бараниной.
Набираю ножом на вилку грибную начинку и отправляю в рот:
– Божественно!
Мне в жизни очень не хватало отца, и мне даже начинает нравиться решительность Богдана. Но я не позволю собой управлять. Даже не надейся, док!
Молча расправляюсь с блином. Алан меняет тарелку:
– С мясом очень вкусно! Попробуй, пожалуйста, – взгляд щенка с «птички» работает безупречно.
Богдан больше не давит на меня, а я не придумала повода сказать «нет».
– Можно я тебя покормлю? – Алан забирает у меня нож и вилку.
Складываю руки на коленях и, едва подавляя смех, открываю рот. Алан отрезает добрый кусок блина с мясной начинкой и кладёт мне в рот.
– Вкусно? – спрашивает, подождав, пока я прожую.
– Волшебно! – наклоняю голову и томно прикрываю глаза. О, нет! Я уже флиртую напропалую.
Богдан с интересом наблюдает за нами. Терпеливо ждёт, пока я доем.
– Хорошо, – слезает он с табурета. – Мне нужно тебя осмотреть. Допивай чай, и Алан тебя проводит в мой кабинет.
Глава 7
Богдан
– Входи, милая, – на рабочем столе компьютера тыкаю курсором в папку «Варя» и открываю чистую медицинскую карту. – Хочешь, располагайся на диване.
После завтрака наша малышка разрумянилась – так бы и съел на десерт. В халате Назара она, как скрипка в футляре от контрабаса. Алан одной рукой обнимает Варю за плечи:
– Варенька, скажи, что купить, я сейчас приберу на кухне и рвану в город.
Демон ревности ласково нашёптывает: «Тебе бы Варя не позволила к себе так прикоснуться».
Разум отвечает: «Любовь к одному приучит и к остальным».
– Садись, лапа моя, – Алан выпускает Варю из объятий, и она тонет в подушках чёрного кожаного дивана. Полы халата соскользнули, обнажая персиковые коленки, но Варя быстро прячет ноги от моего взгляда. Подавляю вздох разочарования. Так хочется снова увидеть тело Вари. Хочется попробовать нашу девочку на вкус. Мозг разорвётся от гормонов, если приручение затянется.
– А можно ручку и листок бумаги? – Варя снимает с головы полотенце и светлые волосы мокрыми тяжёлыми прядями падают ей на плечи. Мокрые волосы всегда пахнут острее. Задерживаю вдох. Аромат Вари возбуждает. Воображение рисует нашу малышку стоящей на коленях. Смотрю на её губы, и дорисовываю покорно распахнутый ротик.
– Бумагу с ручкой дай, – подходит к столу Алан.
Прогоняю наваждение и трясущимися руками достаю из ящика стола чистый блокнот и новую ручку.
– Держи.
Алан садится рядом с Варей:
– Закинь ножки на диван, пол холодный, – он кладёт ей руку на плечо.
Чёрт, как он это делает? Младший братец за один день преобразился – из подранка в матёрого обольстителя. Варя от него плывёт и, главное, слушается беспрекословно. Коленки снова показываются в разрезе халата и уже не исчезают. Малышка, сунув ручку в рот, задумчиво смотрит на пустой лист. Все мышцы в моём теле набухают. Алан – наглец! С довольной улыбкой подмигивает мне и медленно стягивает пальцем край халата с Вариного плеча. Малышка озорно глядит на Алана, а он трётся носом о её щёку. Флиртуй, девочка, флиртуй. Буди в себе волчицу. Иначе ты очень удивишься, когда этот парень завалит к тебе в спальню не один.
Мысленно пребываю в приоткрывшемся вырезе Вариного халата. Там у девочки всё упруго и крепко, так же как у меня сейчас в штанах. Болт ноет со вчерашней ночи. Скорее бы Алан убрался из комнаты. Бросаю взгляд на гинекологическое кресло за ширмой. Увы, ни за какие коврижки не уболтаю сейчас Варю на него лечь. Она скажет, что не была с мужчиной, и её ничто не беспокоит. Но, клянусь, этот чёртов халат малышка снимет. Уже вижу, как с невозмутимым лицом щупаю её грудь, задевая пальцами нежные соски. Почему рядом с Варей только низменные мысли? Ещё вчера я жил припеваючи. Сливал на турбазе у Зоряна пыл-жар по выходным, и нормально. Чёртово волчье обоняние. Мои ноздри дрожат, как на охоте. Просто башку сносит от запаха Вари. Вон, Назар пулей вылетел с кухни. Хотя вчера спустил пар. Ночью я чуть не задохнулся от вони Миланы, когда Назар прошёл к себе мимо моей спальни. Не терплю старшую дочь Зоряна. И Алан в этом со мной солидарен. Милана не однажды предлагала через Назара замутить тройнячок. Но мы прекрасно понимали, что это её промоакция на роль нашей волчицы. Мы частенько брали на турбазе туристок поиграться на троих. Милана знала это и бесилась. Её и других волчиц мы принципиально игнорили. Назар один благоволил к Милане, но это больше походило на отношения доминанта и нижней. Девственнице могут не прийтись по вкусу наши привычки. Варя, милая, тяжело тебе придётся первое время. Смотрю на неё, как на сладкую, вкусную добычу. Хорошо слюни не капают, когда я человек.
Алан не оделся после кухни, и я вижу, как прорисовывается сейчас каждая вена на его руках, как каменеют мышцы и блестят капельки пота на лбу.
– Алан, пока так, – Варя возвращает блокнот возбудившемуся ни на шутку волку.
– Будет исполнено, лапа моя, – Алан срывает с губ Вари поцелуй, и бежит к дверям.
– Алан! – окликает его Варя, укутываясь поплотнее в халат. – Это уже слишком! Ещё вчера хотела тебе сказать.
Алан возвращается, встаёт на колени перед диваном и утыкается головой в Варин живот. Да нам с Назаром пора брать у него мастер-класс по обольщению.
– Что ты? Алан, встань, – умиляется Варя.
– Любви много не бывает, – он поднимает на неё глаза.
Неожиданно понимаю, что Алан говорит искренне. Он сейчас никого не видит, кроме Вари.
Она зарывается пальцами в его густую шевелюру.
– Ты скоро вернёшься? – Варин взгляд светлеет. Мучительно завидую брату!
– Да, – Алан тянется к Варе губами, но она целует кончики своих пальцев и прикладывает их к его лбу.
Так она будет благословлять наших детей. На душе расцветают ромашки.
– Я полетел, – подскакивает Алан и выбегает из комнаты.
Передёрнуть ты полетел! Если уже в штаны не спустил. Мне самому неловко от мыслей, что переполняют меня. Но не все думы о сексе сейчас в голове, раз уже вижу Варю матерью наших волчат. Мною двигает сейчас не похоть, а желание продолжить свой род. Откидываюсь на спинку кресла, рассматривая царапину на отливающей красным деревянной столешнице. Ощущаю на себе изучающий Варин взгляд. Говори ты уже что-нибудь, чёртов сексоголик! Язык прилип к нёбу. Тянусь за бутылкой минералки и, неторопливо открутив пробку, наливаю воду в стакан. Пью.
– Вы меня простите, – Варя съёживается на диване. От её дрожащего голоса у меня оголяются все нервные окончания. – Так неудобно, что мы с Аланом…
– Вы с Аланом? – грохаю я стакан на стол.
Варя забивается в угол, и губы её дрожат.
– Прости, – у крокодила улыбка вышла бы милее, – я не против твоих отношений с братом. Наоборот.
Нормально я Варю напугал. С трудом удерживаю себя за столом, чтобы не броситься зализывать нанесённые девочке раны. И в прямом смысле тоже.
– О, я так рада! – Варя, расправляет плечи и разжимает кулачки, натягивающие стенки синего кокона.
– Конечно! – усыпляю Варину бдительность. – Буду рад породниться с дочерью Велеса. Мы очень уважали твоего отца.
– Наши родители дружили? – Варя подаётся вперёд.
– Да, – отвечаю, не моргнув глазом. – Но сейчас давай поговорим о твоём здоровье. Оно меня очень беспокоит, тем более если у вас с Аланом всё серьёзно.
– Да мы просто…
– Хорошо, – обрываю её, торопясь перейти от слов к делу. – Вы просто, а я непросто. Потому что вчера ночью, взял твою кровь на анализ.
– Зачем? – Варя рассматривает свои вены. – Я так крепко спала, что не почувствовала укола?
– Как заколдованная царевна, – в этот раз улыбаюсь без натуги. – Поэтому осмотрел твои ушибы и взял кровь.
– И что в ней не так? – на лице Вари написано смирение.
– Есть проблемы, не хочу тебя пугать. Давай просто обследуем девочку Варю более серьёзно. Готова довериться мне?
Варя обводит глазами кабинет. Он занимает всю мансарду. За моей спиной многочисленные грамоты с конференций. Лицензия на врачебную деятельность. Через стеклянные дверцы шкафчиков видны флаконы с лекарствами и стерилизаторы. Массажный стол манит вытянуться на нём. Аппаратура – от кардиографа до лазера. Белая ширма скрывает от Вариных глаз женское кресло.
– У меня нет оснований не доверять вам.
– А почему с Аланом на ты, а со мной на вы? Я старше его всего на три года.
– А сколько ему?
– Двадцать четыре.
– Он старше меня на два года, а взгляд совсем как у ребёнка… Но дело не в возрасте.
– Давай, как с мясом? Со следующей фразы на ты.
– Давай, – миролюбиво соглашается Варя.
– Заполнишь анкету. – Пускаю файл на печать. – Когда родилась, чем болела, с какого возраста ходят месячные, аборты, аллергии, хронические заболевания. Возьми листик, пожалуйста.
– Такая суета из-за небольшого сбоя в показателях крови? – Варя встаёт и идёт к принтеру, который в двух шагах от меня. – Месячные у меня начались в двенадцать. И у меня нет половой жизни, если тебя это интересует.
– Я знаю… – прикусываю язык. Чёрт! Так оплошать.
Она замирает и смотрит на меня свысока. Ух, какой взгляд у неё высокомерный. Малышка сердится и произносит по слогам:
– Откуда?
«Выруливай, придурок, раз влип» – гогочет мой внутренний демон.
Строгость и приверженность высокой морали просто написаны сейчас на моём лице. Акцентирую на первом слове:
– Знаю, что в Москве не очень строгие нравы, но уверен, что дочь Велеса сумела бы сохранить чистоту и не в таком рассаднике зла.
– Прости, я не поняла, – складывает она у груди ладони.
Чинно киваю и добиваю:
– Так что твоя первая менструация интересует меня не более, чем другие вопросы анкеты, – складываю руки на животе и вытягиваю ноги.
– Прости, – повторяет она.
Лежу в кресле и изучаю Варино лицо. В свете дня оно не менее прекрасно, чем ночью при свечах. Точёные скулы, прямой нос, брови вразлёт.
– Можно я заполню за столом? На диване неудобно писать, – она мнёт уголки анкеты в руках.
Хочется указать ей на свои колени. От мысли, что она сидит на мне сверху, бросает в жар. Молча ретируюсь на диван. Сейчас слышу каждый шорох – тестостерон зашкаливает. Концентрируюсь, закрыв глаза, на скрипе шариковой ручки и пытаюсь выцепить другие запахи в комнате, но тщетно – нос забит Вариным ароматом. Неужели это и есть любить по-волчьи? С Ириной было иначе. Никаких запахов. Я выбрал её, как человек и оставался верен, как волк. Прогоняю тяжёлые воспоминания. Нужно думать о будущем. Открываю глаза и любуюсь Вариными золотистыми волосами. Солнечные лучи будто прячутся в них. Мы с братьями считали, что Велес спрятал дочь среди людей, лишь бы не пустить под ранний брак с вырождающейся нацией волков. Даже с нашими родителями разругался, когда они предложили отдать Варю, ещё подростком, в их семью. Мы бы с малышкой уже давным-давно соединились. Варя говорит, что месячные начались в двенадцать. Тогда-то Иван и отправил Елену с дочерью подальше от родных мест. Долгое время мы даже не знали, где её искать. Через людей Зоряна недавно узнали, что малышка в Москве. Он тоже хотел заполучить Варю. С момента, как она приехала, мы наблюдали за ней. Вчера мы бы сами сожгли её дом, но всё вышло само собой.
– Готово, – Варя освобождает кресло.
Я останавливаю её:
– Присядь пока на подоконник, – возвращаюсь на место, читаю анкету и следующие десять минут катаюсь по девичьим ушам, рассказывая о подозрении на редкую болезнь. Выуживаю из врачебного арсенала наиболее подходящую. Истинный диагноз не называю. На самом деле мне предстоит исцелить Варю от ликантропийной фригидности. Как женщина она очень чувствительная, но как волчица – пока нулевая. Зато какой аромат!
В глазах Вари плещется ужас. Желание снять с неё халат добавляет мне усердия.
– Понимаешь теперь всю серьёзность предстоящего лечения?
– Может, мне вернуться в Москву? – нерешительно произносит Варя.
У меня отваливается челюсть.
– Зачем? – слабым голосом спрашиваю я.
– Там врачи, передовые технологии.
– А здесь волки и настой из шишек? – поворачиваюсь боком к стене и поглядываю на свои грамоты и дипломы.
Варя перехватывает мой взгляд.
– Ой, прости. Не хотела обидеть.
– А обидела, – вздыхаю, вспоминая урок от Алана.
– Богдан, обещаю слушаться тебя, как отца родного.
– Отлично, – хватаю козу за рога, – снимай халат. Перейдём к осмотру.
– Что? – У Вари вытягивается лицо. – У меня под ним ничего нет!
Поворачиваюсь к столу и выключаю компьютер:
– Иди вниз, к Алану в комнату. У меня приём начнётся через час.
Варя стоит столбом. Беру с края стола пухлый ежедневник и раскрываю на сегодняшнем дне. Пациентов принимаю пока на дому. Ко мне большая запись. Моя многопрофильная клиника заработает с весны. В городской больнице я оперирую на полставки.
Шорох падающего к моим ногам халата оглушает. Поворачиваю голову и скольжу взглядом по великолепному телу Вари. Она прикрывает ладонями лоно и грудь. Показное равнодушие стоит мне нескольких лет жизни.
– Повернись спиной, пожалуйста. – Боюсь сорваться на хрип.
Варя послушно поворачивается. Встаю и ощупываю каждую её косточку.
– Теперь ко мне лицом, – бесстрастие сейчас – моё «всё».
Варя слушается, как солдат первого года службы.
– Руки за голову. – Ощупываю Варины лимфоузлы, опускаюсь на одно колено. Варин живот подрагивает. Облизываю пересохшие губы, любуясь её лоном. Жаль я не художник. – Здесь не больно?
– Немного.
– А здесь?
– Ой! Больно.
Я знаю где и какие точки нажать.
– Плохо, – поднимаюсь и беру в руку Варину грудь.
Как и мечтал, задеваю сосок пальцем, один раз, другой.
– Здесь всё хорошо, – многозначительно киваю головой. Беру другую грудь. Наигравшись, выношу вердикт: – Здесь тоже. Какой у тебя день цикла?
– Восемнадцатый, – Варя стоит с закрытыми глазами, застыв, как статуя в саду.
– Узи сейчас нет смысла делать. Ложись-ка на стол, я посмотрю твои чакры и спинку поправлю.
– Чакры это где? – с подозрением спрашивает Варя.
– Не бойся, я даже не буду прикасаться к тебе, – приподнимаю сиденье дивана, достаю чистую простыню и застилаю узкий массажный стол. – А править спинку сама ко мне потом будешь бегать. Другие пациенты за два месяца под это дело записываются. Ложись сначала на живот.
– Как скажешь, – она проходит к столу так, будто на ней вечернее платье, а не костюм Евы.
Мне нравится её уверенность в себе. Но от комплиментов пока воздержусь.
Глава 8
Назар
Переговоры закончились, и я выдохнул, сотый раз посмотрев на часы. Доверенные лица, Андрей и Захар, попросили приехать на встречу с москвичами и закрыть сделку. Ребятки не в курсе истинной сущности Назара Вольшанского, считают меня просто богатым нелюдимом. Ценят свои кожаные кресла в компании «ГазГарант», не задают лишних вопросов и отлично ведут бизнес.
В первый день приезда гости вели себя холодно и заносчиво. По просьбе Андрея я выделил хорошую сумму для их прожарки. Неделю парни «гуляли» гостей по нашему краю. Тощая, как велосипедная рама, блондинка и два пузана к концу командировки обрюзгли от кутежа. Мадам сегодня выглядит старше своих сорока, на осунувшемся лице отвисли брыльки. По моему совету позавчера москвичей свозили на турбазу к Зоряну, и к утру они ослабили гайки и дали хорошую цену.
– Вы сегодня спешите, Назар Трофимович? – блондинка ждёт пока высохнут чернила подписи на контракте и неторопливо убирает бумаги в кожаную папку с белым язычком пламени на логотипе. Для москвички двигается слишком медленно. В постели, клык даю, неизобретательна. Но, полагаю, наши волки её нормально отодрали. Тонкие губки весь день переливаются порочной улыбкой. Неужели ещё один член хочет добавить в копилку воспоминаний? В первый же день знаки подавала: то пуговичку расстёгивала, то локон возле уха на палец с красным длинным ногтём накручивала.
– Каждый час расписан, Сусанна Сергеевна, каждый час, – дарю ей обворожительную улыбку и встаю из-за стола. Андрей и Захар следом за мной.
Сусанна Сергеевна тяжело сглатывает и скользит взглядом по моим пальцам – кольцо ищет. Пузаны, кряхтя, встают и по очереди протягивают руки.
– У вас очень гостеприимный край! Спасибо. Командировка получилась незабываемая. – Один всё дёргает воротник, не знает, как задрать повыше. Засос на полшеи – знатный сувенир для столицы.
– И я благодарю вас, господа. Продуктивно поработали, – крепко пожимаю пухлые ладошки.
Последние реверансы, и я остаюсь в кабинете один. Звоню Богдану, и получаю ответ: «Занят. Перезвоню». Интересно чем? Он вроде даже отменил сегодня несколько приёмов. Вареньку окучивает в одно жало? А я велел охранять. Сжимаю телефон так, что корпус трещит под пальцами. Скрежещу зубами от злости, как представлю, что Богдан её сейчас на осмотр раскручивает. Лучше бы он не делился со мной своими планами с утра. И вообще, мне эта затея с одной женой на троих нравится всё меньше. Звоню Алану:
– Привет, брат.
– Хай!
– Ты дома?
– В городе. Варе закупаю гардероб и по мелочи, что просила, – голос Алана дрожит.
Давно не слышал братца таким довольным. Тоже нужно что-нибудь привезти малышке. Ослабляю узел галстука и выхожу из кабинета в комнату отдыха.
– А Богдан?
– Богдан Варю по здоровью пытает… Как думаешь, купить ей телефон, или пока пусть дома без трубки посидит? – задумчиво спрашивает Алан, и меняет тон на светский: – Нашли троечку? Спасибо, девушка, уж больно мне этот голубой комплект понравился. Здесь кружево изумительное. Говорю, как художник.
Пока Алан оплачивает покупку, воображение рисует Варю в чёрном корсете и без белья. Хрупкая, фарфоровая куколка. Закрываю глаза и вспоминаю её нежную кожу. Любовь к милой соседке соединяется с кровью и бежит по жилам, по нервам, проникает в каждый позвонок. Пробирает через мясо до костей. Дьявол, во меня прёт! Другие женщины мне теперь кажутся бледной молью, суррогатом, подделкой.
– Ты там особо не увлекайся кружевными труселями. Спугнёшь нашу девочку такими подарками. И не привлекай внимание чужаков. Думаю, её сейчас ищет не только полиция.
– Не спугну. Она на меня запала, – Алан мечтательно вздыхает. – А я так вообще пропал.
– Запала – это хорошо. Осталось, чтобы она запала и на нас. Замути сегодня романтический ужин со всеми вытекающими?
– Не рановато для «вытекающих»?
– Просто покружим девочке голову.
– Тогда я на рынок и домой.
– Давай!
Сбрасываю звонок и смотрю на кожаные штаны и куртку, брошенные на стул. А не остаться ли мне в костюме и заявиться домой с цветами и духами Правда, Варин аромат никаким парфюмом не перешибить. Если Богдан затянет с лечением, яйца у всех троих отвалятся ещё до Нового года.
– Варя… – Упираюсь руками в стол и, глядя в пустоту, тяну по буквам: – В-а-р-я.
Хочется повторять её имя снова и снова. Оно теперь всегда, что ли, будет со мной на вдохе и на выдохе? У имени оказывается тоже есть аромат и вкус. Прямо ощущаю его на языке: до одури сочный, терпкий. Я – ненасытный монстр был, а стал ещё хлеще. Дня три не выпущу Варю из постели, пока не вылижу, не заклеймлю собой каждую её клеточку. Засажу так, что ноги потом не сдвинутся. Будет выть подо мной до хрипоты. Затрахаю до обморока, до затмения разума.
Размечтался. Скулы сводит от желания, а член раздирает брюки. Стоит – твёрже камня.
Проверю-ка кое-что. Нажимаю на кнопку стационарного телефона и эротичный голос Лены выдыхает в трубку:
– Да, Назар Трофимович!
– Зайди ко мне. Без помады.
– Слушаюсь.
Вырубаю большой свет и включаю лампу на столе. В комнате нет окон, и глаза отдыхают от ярких красок дня. Развалившись в углу дивана, ожидаю секретаршу. Лена входит, покачивая бёдрами, расстёгивая на ходу рубашку. Соски проступают сквозь тонкую ткань. Лифчик умница Лена сняла в приёмной.
Не знаю, что управляет мной в этот момент. Срываюсь с места, достаю из шкафа спортивную сумку и засовываю туда кожаное шмотьё. Хочется скорее оказаться дома, обнять Варю. «Назар, ты ли это?» – удивляются тараканы в голове. Да, я – альфа! Глава семьи. И теперь, когда в моей семье появилась женщина, мне больше не нужен никто.
– Закрой кабинет, будешь уходить, – бросаю через плечо ошарашенной Лене.
Сбегаю по лестнице, забыв про статус, и выбегаю из бизнес-центра.
За Варей идёт охота, а я всё со стояком борюсь. С момента её приезда, мы по очереди дежурили с братьями возле дома Велеса. Как только в нашем лесу появились волчьи следы ребяток из клана Зоряна, мы решили не медлить и спалить Варин дом. «Спасти» несчастную из огня и увезти к себе.
Кидаю сумку в багажник гелика. Из-за угла вылетает со свистом шин шестисотый «мерзавец» Зоряна и паркуется. Его любимая машина с девяностых годов в идеальном состоянии. Чёрные бока отливают лаком, дорогущие диски сияют, движок работает как часы. Значит Зорян не только Варю, но и меня уже пасёт. Милана просила вчера зайти к нему, я пустил её просьбу по бороде. Есть телефон, пусть сам и звонит. Хлопает дверь машины, закрываю багажник и, проверив пистолет в кобуре, выхожу на тротуар.
– Назар, еду мимо, смотрю – ты! Какая встреча! – Зорян протягивает мне руку, приветливо скалится, но в голубых глазах холодный расчёт.
Интересно, где его близнецы. На заднем сиденье никого. Возле нашего дома парни уже трутся или поблизости затаились?
– Ты здесь, а сыновья твои в лесу моём встречи ищут, – пожимаю руку и смотрю по сторонам. Кто-то ведь должен был предупредить старого волка, что я иду к машине.
– Да, Родька мой без ума от Вари Велес, – Зорян разводит руками. – Только хотел сватов к ней засылать, а у неё дом сгорел. Слышал, наверное?
– Слышал, – опираюсь плечом о гелик.
– Мы обыскали весь лес, но не нашли её.
– Правильно понимаю, что вы пришли в мой лес и обыскали его? – выключаю доброго соседа.
– Не кипятись! Хочу сказать, что там мы видели не только наши и ваши следы. Ваши с Вариными пересеклись… Ты же знаешь, как я уважаю твою семью. Закрываю глаза на то, что ты спишь с Миланой до свадьбы. Жду того дня, когда вы придёте под моё благословение.
– До какой свадьбы, Зорян? – даже не скрываю презрения в своём голосе. – Ты думаешь я не знаю, почему её вернул Черноголовый? Твоя старшая дочь бесплодна! Ты хочешь мне втюхать пустышку?
Зорян сплёвывает и больше не лебезит.
– У меня есть ещё две дочери. По закону, если жена не приносит потомства, ты можешь брать её сестёр.
– Черноголовый почему не взял?
Зорян молчит, поджав губы.
– А я тебе скажу. Потому что они тоже с отменной генетикой. Кажется, средняя у тебя от двоюродной сестры, а младшая от племянницы. Спасибо, но уволь!
– Кто льёт на мою семью такую грязь? – взрывается Зорян и хватает меня за грудки.
– Руки убери, – приставляю к его животу дуло пистолета. – И парням своим передай. Сунутся ещё раз без спросу в мой лес, будут проблемы. Я закрываю границы. Варя – наша женщина. Ищите себе женихов и невест подальше от моего дома. Россия большая. Слышал, что в Якутии недавно объявились крупные волки? Наверняка оборотни. Здесь у нас выбора нет. Вон у Черноголового в клане в ходу многомужество. Чистая кровь нынче в цене. Ничего личного. Каждый выживает, как может.
– Ты расстроил меня, Назар, – рычит Зорян, отступая. – Волки должны держаться вместе.
– Ты об этом всей улице расскажи, – быстро прячу пистолет, замечая, что на нас уже оборачиваются.
– Варя тебе не жена.
– Так скоро будет, – подмигиваю раскрасневшемуся Зоряну. – Бывай, не кашляй.
– Я с ней не закончил.
– Ты с ней даже не начинал.
– Кто знает, кто знает. Ладно, Назар. Хоть ты и задел меня, не хочу с тобой ссоры, – Зорян протягивает руку. – Я границы не закрываю. Можете приезжать на турбазу с братьями.
Удивляюсь, но отвечаю на рукопожатие. Сажусь в машину и, злой как демон, качу в сторону дома. Заезжаю в цветочный, покупаю целую охапку белых роз. Пока продавщица увивает лентами букет, мои мечты о романтическом ужине прерывает звонок Богдана.
Глава 9
Варя
Стекаю с массажного стола, как расплавленное масло. Тело невесомо, по жилам течет не кровь, а миндальный ликёр. Богдан, коварно улыбаясь, подаёт мне халат. Мускулистыми руками Богдана челюсти бы крушить, а он такие чудеса творит. Что это было сейчас? Размеренные умелые прикосновения пробудили во мне нечто запретное. Он подчинил себе мою волю. В последний момент скрутило низ живота, а потом просто затрясло. Гормональный взрыв. Цунами мурашек и торнадо нервных импульсов по всему телу. В жизни ничего подобного не испытывала. До сих пор перед глазами плывёт.
– Нормально ты меня… Отмял. – Мне стыдно смотреть в глаза Богдану, будто мы с ним совершили что-то неприличное.
– Это лечебный массаж, Варя. Прокурсим пару месяцев и посмотрим результаты, – Богдан провожает меня из кабинета, придерживая за плечи. – Поживёшь в лесу. Попьёшь травки. У нас тут тишь да гладь. Отдых, знаешь ли, тоже лечит.
Спускаемся на первый этаж, в кухню, и Богдан ставит чайник на плиту. Достаёт из холодильника лимон и, сполоснув, режет кольцами на доске. Медленно трезвею. В движениях этого парня сквозит неуловимая животная грация. Не ощущаю себя рядом с ним в безопасности, а он словно нарочно убаюкивает мою бдительность. Что вообще происходит? Я не в поликлинике, а в незнакомом доме посреди леса. Разделась перед парнем только потому, что у него за спиной куча дипломов, и красавчик складно говорит умные слова.
– Какой чай любишь? – Богдан ставит передо мной блюдце с ароматными дольками и чашку из тонкого фарфора.
– Любой, можно в пакетиках, – смотрю на его красивые пальцы и краснею от воспоминаний. – Ты говорил, что у тебя скоро приём.
– Придёт пациент, займусь им. Возможно, задерживается. – Богдан достаёт из шкафчика синюю жестяную банку в белый горох. Открывает крышку. – Понюхай, какой аромат. Как можно пить какие-то пакетики?
– Вкусно, – соглашаюсь.
Богдан моет клубнику, ловко освобождает её от зелёных листиков. Кладёт в вазочку и встряхивает баллон со сливками. Переворачивает его, и белое облачко с шипением ложится на клубнику.
– Пробуй! – предлагает он, облизнув губы.
– А ложку?
– Пальцами вкуснее, – улыбается Богдан и подаёт пример.
Поддаюсь искушению. Обмакиваю клубничину в белую пену, кладу в рот и закрываю глаза от удовольствия. Сливки медленно тают на языке, смешиваясь со сладостью клубники. Стон удовольствия вырывается из груди. Как Богдан узнал про моё любимое лакомство?
– Варенька, даже не мог предположить, что можно так вкусно есть, – голос Богдана становится глуше.
Словно пойманная за преступлением, открываю глаза. На губах явно остались следы сливок, Богдан глазами поедает их. Хватаю салфетку и вытираю. Богдан хищно следит за моими движениями. И снова мне кажется, что меня обнюхивают. Запахиваю халат плотнее и, набравшись смелости, спрашиваю:
– Ответишь на интимный вопрос?
Богдан садится напротив и накрывает мою руку ладонью:
– Почему нет? Ведь я не только врач, но и друг.
Убираю руки со стола.
– От меня чем-то… пахнет?
– Да. Карамельками, – Богдан слезает с высокого табурета и выключает чайник.
Ожидала услышать что угодно только не «карамельки».
– Никакими карамельками от меня не пахнет. Ой, здесь так жарко! – приспускаю с плеч халат, беру газету и обмахиваюсь ею. – Но мне весь день кажется, что вы…
– Что мы? – Богдан поворачивается, крылья его носа дрожат. Кажется, в его глазах сейчас играют все оттенки янтаря. Вдруг все мышцы Богдана наливаются, и он быстро задёргивает занавески. – Посиди, пожалуйста. Сейчас вернусь.
Он пробегает мимо меня. Слышу его быстрые шаги на лестнице, и как хлопает металлическая дверь внизу. Здесь ещё подвал есть? Становится пусто и одиноко. Скорее бы вернулся Алан, с ним проще. Назар для меня пока загадка. Он пугает, и одновременно моё тело рядом с ним предательски трепещет. Я точно возбуждаюсь от собственной беспомощности.
Встаю и завариваю чай. Пью его в одиночестве, листая журнал о последних моделях супермодных тачек. Интересно, на чём ездят хозяева дома? Назару пошёл бы гоночный автомобиль… Почему я подумала об этом парне первом? Наверное, потому что он старший. Хм, не вариант. Ладно. Богдану подошёл бы массивный внедорожник. А Алану? Красный или белый «Жук».
Незаметно пролетел час. О чём я думаю вообще? У меня ни дома, ни документов… Всё Богдан со своей народной медициной. Дед Агафий, блин.
Звук мотора гонит меня к дверям. По времени уже должен вернуться Алан, и я выбегаю его встречать. Сталкиваюсь в холле с Богданом.
Выхожу за ним следом на крыльцо, и мне хочется забежать обратно.
– А вот и беглянка! – Марат идёт от калитки к дому, постукивая резиновой дубинкой по ноге.
– Кто-то разрешал войти, я не понял, – Богдан стоит на крыльце широко расставив ноги, и я прячусь за его широкой спиной. – Вы ко мне на приём не записаны. Здесь частная территория.
– Территория частная, а дело общественное, – разводит руками Марат, с выражением высокой социальной ответственности на лице. – Девушка чуть тайгу не сожгла, сбежала с места преступления. Думал ноги сотру, искавши, а она уже и гнёздышко новое нашла. Но придётся забрать её для выяснения личности и обстоятельств.
– Каких обстоятельств?
– Документы, девушка, покажите ваши для начала.
– У меня сгорело всё, – съёживаюсь под халатом от страха. – Но мою личность могут подтвердить.
– Кто? – Марат расхаживает перед крыльцом, с видом прокурора.
– Я! Это Варвара Велес. Дочь Ивана Велеса, – вступается за меня Богдан.
– Ну, это она вам так сказала.
– Да что вы взъелись на меня? – слёзы наворачиваются на глаза. – Зорян Чонов может подтвердить мою личность! Я к нему на работу устраиваться приехала. Думаю, слышали про него.
– К кому? – поворачивается ко мне Богдан, и его губы искривляются от гнева.
– К Зоряну, – отступаю я.
– Живо в дом, – тихо говорит Богдан.
Меня долго уговаривать не нужно. Шмыгаю мышью в дом и захлопываю за собой дверь. Прижимаюсь к ней спиной. Зачем я вообще приехала сюда? Потянуло полазить по генеалогическому древу? На, получай!
Глава 10
Назар
Несусь на машине по лесной дороге, наплевав на подвеску. После звонка Богдана, хотел догнать Зоряна и разорвать его на сто волчат. Ошмётки самообладания спасли от необдуманного шага. Сначала нужно всё выяснить у Вари. Воспоминания о ней всю дорогу удерживают меня от желания обернуться волком и мчаться домой, брызжа слюной и сметая всё живое на своём пути. На полдороги догоняю Алана, и во двор наши внедорожники влетают друг за другом. Схватив букет с переднего сиденья, вбегаю в дом, и знакомый аромат указывает мне путь в гостиную.
– Только не напугай её, – дышит мне в спину Алан.
– Да пошёл ты! Сам знаю.
Вхожу в комнату, и Варя вжимается в кресло у камина. В зелёных глазах плещется страх, лицо заплакано. Она до сих пор в моём халате. Сунул его утром Алану, так захотелось, если не обнять её, то хоть укутать в свою одежду. Богдан расхаживает по комнате в одних спортивках и разве что не рычит. Пальцы сжимаются в кулаки. Мощные мышцы груди вздымаются, как после драки. Не волк, а огнедышащий дракон. Одеться нормально, конечно, не с руки. Меняю тактику на ходу.
– Малышка, – кладу ей на колени букет. Дотрагиваюсь до блестящих шелковистых прядей. Пропускаю их сквозь пальцы. Как я соскучился по Варе за эти часы. Удерживаюсь от желания поцеловать её и сажусь в кресло напротив. – Не плачь. Мы всё разрулим.
– Какие красивые! – провожает меня удивлённым взглядом Варя и треплет по волосам Алана, рухнувшего на колени около её кресла.
– Варенька, солнышко, я голову оторву Марату, если он посмеет приблизится к тебе! – задыхается от возмущения младший брат.
– Спасибо, – отвечает Варя рассеянно.
Мы смотрим друг другу в глаза. Короткое замыкание. Теперь я знаю, что это такое.
– Я – Назар Вольшанский, мне тридцать, – медленно впечатываю в Варин мозг. – Руковожу компанией «Газ Гарант» с многомиллиардным оборотом. Образование высшее, экономическое. Самое важное в моей жизни – семья. Пока это только мои два брата. Родители погибли в автомобильной катастрофе десять лет назад.
– Назар мне, как отец!.. – вставляет Алан, но я поднимаю ладонь, и он затыкается. Садится на подлокотник Вариного кресла.
– Я помню ваших родителей, – она жмётся в противоположный от Алана угол. – Они приходили к отцу… А в какой школе вы учились?
– Давай оставим пока детство в покое, – невольно улыбаюсь от мысли, что вряд ли Варя знает, что наши родители ездили сватать её в столь раннем возрасте. На самом деле они погибли не в аварии, а в многолетней «Великой битве кланов». Когда волколаки из Монголии, Китая и Казахстана претендовали на Сибирь. Из-за этой войны и проблемы с генофондом. – Расскажи о себе: кем работаешь, есть ли друг и какого чёрта тебя понесло в наши края, да ещё на работу к Зоряну. Богдан, прекрати метаться.
Средний брат с грохотом выдвигает стул и седлает его.
– Я Варвара Велес. Мне двадцать два года, – с усердием ученицы начинает малышка, но, глянув на Богдана, сбивается. Парень явно перегрелся дома возле вкусной девочки. – По профессии дизайнер… ландшафтный… сады там, участки облагораживаю.
– В курсе, что такое ландшафт, продолжай, – возвращаю её в нужное русло.
Она закрывает лицо ладонями, и букет падает на пол. Худенькие ручки дрожат. Что ж, твою мать, Богдан с ней здесь делал. Вряд ли полицейский её так напугал. Впрочем, не исключаю и такого варианта. Ослабляю узел галстука и одёргиваю лацканы пиджака.
– Варенька, ну что ты? – Алан сползает к ней в кресло и перетягивает к себе на колени. – Лапа моя, нам нужно всё знать, чтобы мы могли защитить тебя.
По дому разливается трель звонка. Богдан срывается с места. Выхожу следом.
– Что с тобой происходит? – рычу, закрыв дверь.
– Не знаю! – Богдан бьёт кулаком в ворох нашей одежды на вешалке. – Я чуть не обернулся сегодня при Варе, еле успел в лаборатории закрыться. Марату чуть башню не снёс. Один бес, донесёт Черноголовому, что малышка у нас и связана с Зоряном.
Повторный звонок оглушает. Тело горит, но я, напротив, рядом с Варей сейчас контролирую себя лучше, чем утром. Сознание, что она в беде словно мобилизует во мне все внутренние силы.
– Третий звонок, как в театре. Пациентка, что ли, какая нетерпеливая? – морщусь я.
– Скорее всего, – бурчит Богдан. – Скажи, я заболел.
– Нет, старина, прими её. Только не сожри. А я один на один с Варей поговорю. Наш ласковый и нежный зверь меня уже бесит. Просил же не лезть к ней раньше времени!
– Ты прав, – Богдан выходит на крыльцо.
В комнате снимаю пиджак и вешаю на спинку стула. Алан Варе уже чуть ли не под халат руки запустил. Малышка молодец, держит оборону. Соскакивает с его колен и, споткнувшись, падает в мои объятья.
– Осторожнее! – Усаживаю её в кресло, где сидел до этого и поворачиваюсь к брату. – Оставь. Нас. Одних. И поставь цветы в воду в комнате для гостей.
Алан неохотно подчиняется. Кладу в камин поленья из корзины и разжигаю огонь.
– Мой первый клиент нашёл меня сам, – тихо говорит Варя.
Открываю заслонки, поправляю кочергой дрова. Делаю всё, чтобы не повернуться к Варе и снова не спугнуть. Она садится на пол около огня. Возвращаюсь в кресло.
– Это удивительное везение! – Варя протягивает руки к камину. – Я только закончила колледж и сбила ноги в кровь, ища работу. Елена умерла, заложив квартиру, и оставила меня без гроша. Однажды вечером пришли коллекторы, и я сдуру открыла дверь. Они облапали меня и сказали, что если через три дня не будет денег, то возьмут за долги меня. До сих пор, как вспомню, в носу запах их вонючих потных тел… Когда коллекторы ушли, я покидала все свои вещи в потёртый чемодан и спустилась на улицу. Куда идти, не знаю. Села на скамейку и задумалась. У подъезда сияла галогеновыми фарами белая иномарка стоимостью с три таких квартиры, как у меня, не меньше. Из-за руля вышел мужчины лет сорока и, бросив на меня насмешливый взгляд, закурил.
– Не вижу ничего смешного, – буркнула я.
– Ничего личного, – мужчина взлохматил светлый чуб. – Просто вы похожи на потерявшегося котёнка.
– А несчастные животные кроме насмешки других чувств не вызывают у вас?
– Почему? Я такой же человек, как и все. – Мужчины сел рядом, и от него завораживающе пахнуло дорогим одеколоном. – Умиление, сочувствие, жалость.
– Мне не нужна ваша жалость, – поднялась я со скамейки и дёрнула чемодан за ручку. Она осталась у меня в руках, и я застыла, как памятник собственной никчёмности.
– Но, может, вам нужна работа? – мужчина кинул сигарету в урну и встал.
В своих стоптанных балетках я оказалась ему от силы по плечо.
– Конюхом? – посмотрела в его серые, как дождливое небо, глаза и умерла. Я таких мужчин видела только в журналах и в кино. Откуда красавчик взялся в нашем дворе, затерянном в спальном районе?
– Почему конюхом? – опешил он.
– Коня вашего белого мыть, когда по принцессам поедете? – кивнула я на его машину.
Он заразительно рассмеялся и хлопнул меня по плечу. Ямочки на его щеках меня добили, и дальше мы хохотали уже вместе.
– Как зовут тебя, чудо природы? – он нажал кнопку брелока, и крышка багажника поплыла вверх.
Я представилась.
– Работы у меня в доме много. Я недавно переехал за город.
– А сад есть? – схватилась, как утопающий за соломинку.
– Есть! – он подхватил мой чемодан за пыльные бока и закинул в багажник.
– Я вам там такую красоту наведу! – засеменила я за ним. – У меня диплом.
– Договорились! – кивнул мужчина.
Через минуту я ехала неизвестно куда, в машине человека, имени которого не знала.
– Ответь мне только на один вопрос, – уточняю я, мысленно зарываясь носом в Варины волосы. – Этот человек вывел тебя на Зоряна?
– Откуда ты знаешь? – поворачивается Варя, и у меня перехватывает дыхание. Тело пробивают нервные судороги. Хочется вытянуться с ней на ковре у камина. Слушать её крики и стоны, как самую лучшую музыку на свете. До самого нутра. Каждую мою клетку Варя собой пропитала. Выражение лица едва сохраняю холодным и беспристрастным. Она улыбается мне открыто и искренне. Слёзы давно высохли, и глаза сияют круче алмазов на солнце.
– Как ты правильно заметила, принцы на иномарках с неба не падают. Похоже, этот парень тебя поджидал.
– Игорь… Его зовут Игорь Орлов. Его кинула девушка. Сказала, что живёт в этом подъезде и не пришла.
Будь я сейчас волком, шерсть моя встала бы дыбом. Игорь Орлов пару лет назад отдыхал на турбазе у Зоряна и на охоте ранил Черноголового, когда тот в обличье волка выслеживал оленя в лесу. Зорян еле разрулил эту историю, спасая москвича от жестокой расправы. Встаю и прохожусь по комнате. Штормит по полной. Зубами скрежещу и сжимаю кулаки до хруста в пальцах. Спокойно, Назар. Поворачиваюсь к Варе с улыбкой на лице. Облокачиваюсь на кресло.
– Один шанс из ста, что он сказал правду.
– Игорь, как обещал, оформил меня на работу, и я с усердием взялась за его участок в два гектара.
– Мне показалось или ты была в него влюблена?
Стоит на мгновение представить её с другим мужиком – кровь вскипает в венах. По вискам шарашит так, что глохну. За Варю зубами выдерну глотку любому. Живьём сожру. В тайге закопаю. Без шуток! С трудом заглушаю эмоции. Пытаюсь достичь нирваны, как в начале разговора. Начинаю понимать Богдана – природа берёт своё.
– Да, поначалу, – Варя краснеет и сцепляет пальцы. – Но Игорь очень сложный человек. У него много женщин. Он только с виду казался мягким и пушистым.
Это тоже для меня не секрет. Орлов не только всех девок перетрахал на турбазе Зоряна, но и жёстко выпорол.
– Но всё-таки мы попытались быть вместе…
– В плане? – меня бросает в жар, и капли пота проступают на лбу.
– Игорь обращался со мной скорее как с другом. Ведь я не была его девушкой. Меня это, стыдно признаться, задевало. Очень задевало.
– Ты хотела, чтобы он выпорол и тебя, – прикусываю язык.
– Откуда ты знаешь, что он… бил женщин?
– Ты сама сказала, что он не был мягким и пушистым.
Варя подбирает слова, кусает губы, мнёт ткань халата:
– Похоже, я ещё не всем в твоей семье рассказала. У меня не было мужчины, – кончики Вариных ушей воспламенятся сейчас. Хочется повалить малышку и стать её первым и последним парнем на свете.
– Спасибо за откровенность. Уважаю.
– Не хочу вдаваться в подробности. Расстались мы красиво. Игорь знал, что я из этих мест…
– Откуда узнал?
– Я рассказала, – пожимает плечами Варя. – Игорь познакомил меня по телефону с Зоряном, и мы договорились, что я с первого сентября приступлю к работе на его турбазе.
– Кем… – проглатываю матюги. – Кем ты собралась у него работать?
– Дизайнером, – лепечет Варя. – Деревья, кустики сажать…
– Где? В тайге? Варя, блин!
– Мы и договор по факсу подписали.
– Ты не будешь работать у Зоряна, – жёстко отрезаю, – и это не обсуждается.
– Почему ты приказываешь мне? – так же жёстко спрашивает Варя.
Опускаюсь рядом с ней на колени на расстоянии вытянутой руки.
– Варя… Варенька! – Мы вновь сцепляемся взглядами, точно видим друг друга впервые. – Позволь мне защитить тебя от этого грёбаного мира.
– Можно уточнить? – улыбается Варя. – Так кто же из вас троих будет меня… защищать?
– Втроём и будем, – заставляю себя произнести эти слова. – И это тоже не обсуждается.
Глава 11
Варя
После обеда я пожаловалась на лёгкое недомогание и забралась под стёганое одеяло в отведённой мне комнате на втором этаже. В голове всё смешалось. Ещё вчера у меня был план действий. В блокноте я написала имена знакомых моих родителей, которые удалось вспомнить, а в старом телефонном справочнике нашла номера, адреса загса и кладбища. Надеялась найти могилу матери. Может, живы мои бабушка и дедушка. Так ужасно остаться на свете совершенно одной.
Елена рассказала, что её собственный ребёнок родился в один день со мной, а моя настоящая мать умерла сразу после родов от сильного кровотечения. Елена окончила университет с красным дипломом и приехала в наш городишко работать инженером. Её взяли без опыта и положили повышенную ставку. На собеседовании в Московском филиале Елена так приглянулась директору, что почти сразу и забеременела. Они сладко любили друг друга прямо на директорском столе, среди фотографий двух девчушек с жидкими косичками и женщины с наивным взглядом. Директор ими прикрывался, расставаясь с очередной пассией. Ему в городе даже кличку подходящую дали – Казанова. Но Елена прозрела только на третьем месяце беременности, когда любовный морок растворился в токсикозе.
Побежала к знахарке, напилась трав, чуть сама не отравилась, но ребёнок продолжал вопреки всему развиваться. Родился и не закричал. Сил пожить хватило лишь на один день.
Елена и моя мать лежали в одной палате. На следующий день после родов Иван Велес нашёл там застеленную чистым бельём постель жены и убитую горем Елену. Попросил принести дочь и сел с ней на кровать к Елене. Коротко представился:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70878008?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юлия Крынская
Тип: электронная книга
Жанр: Эротическое фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Литнет
Дата публикации: 14.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Меня делят три брата – моя стая, мои волки. Я вернулась из Москвы на берега Енисея разузнать о своём прошлом, а получила дар превращаться в волчицу. Я думала, что моё сердце бьётся ради человека, но на мою руку претендуют оборотни. И они своего не упустят. Мой любимый мужчина – один из них.