Главная страница | Триллеры | Тенлис Хилл. Возвращение в прошлое

Тенлис Хилл. Возвращение в прошлое
Ана Диер
Тенлис Хилл #2
Можно убежать от прошлого? Реально начать жизнь с чистого листа? Агата Роуз выиграла схватку со смертью, но проиграла битву с собой. Проклятый город, покинутый десять лет назад, вновь зовет свою подопечную, чтобы забрать долг. Агата вынуждена начать игру, чтобы спасти сестру и возлюбленного, но возможно ли обмануть саму смерть?

Ана Диер
Тенлис Хилл. Возвращение в прошлое

пролог


Холод. Промозглый ветер трепал пожухлую траву, унося с собой остатки тепла и обжигая замершую кожу лица. Капли ледяного дождя причиняли нестерпимую боль. Где-то вдали отчаянно галдели вороны, чуя близкую добычу, наполняя округу противным карканьем. Очередная капля упала на лицо. Девушка дёрнулась и заставила себя открыть глаза, уставившись в ничтожный просвет совершенно тёмного ночного неба, что мельтешил где-то высоко, между зловещими кронами деревьев.
«Я опять в лесу…» – промелькнуло в голове. Она моргнула в попытке прогнать столь ужасающие наваждение, но почувствовала лишь, как холодная капля дождя опустилась на бархатную кожу. 
«Это не сон!» – мысль такая гнетущая, но всё же безумно реальная, заставила немедленно подняться, хватаясь обессиленными руками за выступающие ветки сухих кустарников. Оказавшись на ватных ногах, девушка принялась лихорадочно оглядываться в попытке вспомнить хоть что-то, что подскажет, как она здесь очутилась, но молчаливые сосны лишь гоняли холодный ветер в густых ветвях, издавая протяжные, скрипучие звуки.
Во тьме чудилось, что вокруг тысячи страшных, озлобленных существ с крючковатыми конечностями и взлохмаченными головами, они словно подкрадывались все ближе, тянули к ней свои грязные лапы, жаждущее крови, но стоило моргнуть, как разум отгонял страшное виде?ние, возвращая деревьям их первозданный вид.
Голова шла кру?гом, ноги казались тяжёлыми, отлитыми из чистого свинца. Шаг. Ещё. Босые ступни утопали в вязкой грязи по щиколотки, заставляя морщиться и ещё больше дрожать от холода. Лес казался нескончаемым лабиринтом, одинаковые деревья были повсюду, а выглядывающая между тучами бледная луна едва ли справлялась с освещением и без того нелёгкого пути.
– По мо…Помогите… – вместо крика вырвался лишь слабый хрип.
Девушка остановилась, прислонившись к шероховатому дереву спиной, и постаралась перевести дыхание. Вокруг вновь мерещились скачущие во тьме тени, они словно искусно насмехались над ней, заставляя страх достигать апогея, дыхание сбивалось, становилось рваным, ужас проникал в каждый потаённый уголок души, обволакивая липкой паутиной страха.
– Помогите!
Вторая попытка позвать на помощь, провалилась точно так же, как и первая. Отчаянный крик становился хриплым шёпотом. Девушка бессильно охватила свои оголённые плечи, промокшая под дождём сорочка прилипла к телу, от этого стало мерзко; сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки и попыталась сосредоточиться, закрыв глаза. Её дрожавшие пальцы растирали окоченевшие плечи, пытаясь вернуть тепло.
– Всё в порядке. Раз… Два…Три…
Длинные ресницы распахнулись, дыхание постепенно, но всё же становилось более ровным, а ночной лес теперь казался абсолютно нормальным. Блуждающая странница медленно пошла дальше, шаг за шагом пытаясь найти выход из лесной темницы, в которой оказалась не по своей воле.
Ветер подвывал всё интенсивнее, принуждая дрожать от холода. Вскоре ноги перестали слушаться свою хозяйку, а сознание продолжило вести игру воображения. Девушка внезапно почувствовала, что за ней упрямо наблюдают: кто-то будто бы ступает по пятам, крадётся позади, в гуще тёмных деревьев, в надежде остаться незамеченным, но сухие ветки всё же хрустят за спиной, а с ветром прилетает гулкое эхо, раздающиеся, то ли зловещим шёпотом, то ли протяжным воем.
Глаза вновь наполнились слезами, пухлые губы едва заметно задрожали, ей хотелось просто убежать, скрыться из этой тюрьмы, но с каждым новым шагом, казалось, спасения нет.
– Выход. Я должна найти выход…
Спустя ещё пару беспомощных шагов по хлюпающей жиже, впереди наконец-то показался долгожданный выход из лесной темницы. Порывы ветра разорвали завесу дождевых облаков, и сквозь эти зияющие дыры проглядывала луна, расталкивая тяжёлые ветви, её свет тянулся к девушке щекотливой струйкой, что приносила хоть какую-то каплю надежды. Не разбирая дороги, несчастная бросилась вперёд, растрачивая последние силы в попытке спастись от кромешной темноты, но оказалось, это лишь небольшая поляна, окружённая лесными гигантами.
Воспоминания, что тяжёлым камнем хранились где-то глубоко в душе?, выплеснулись наружу при виде злополучного места. Она точно знала эту поляну, помнила каждый метр, словно это было вчера, а не десять лет назад. Девушка остановилась, осматриваясь по сторонам в попытках понять, что делать дальше.
Высокая трава прогибалась под натиском холодного ветра и только в центре была значительно придавлена, чем захватила внимание. Сердце пропустило пару глухих ударов. Девушка понимала, что впереди, несомненно, что-то лежит, но ещё две секунды потребовалось, чтобы понять – это тело человека…
Колени задрожали, земля начала уходить из-под ног и без того измученной девушки. Она сделала шаг вперёд, и опасения подтвердились: свидетельница, луна вновь на мгновение вышла из-за стелящихся по небу тёмных туч и показала человека, что лежал в неестественной для живого позе.
– Надо помочь… Я должна помочь.
Потеряв последние силы, она упала на колени и поползла прямо по слякоти, раздвигая руками колючую траву, что царапала нежную кожу. Достигнув цели, девушка перевела дыхание и схватилась руками за смутно знакомую коричневую куртку, что насквозь пропиталась кровью и липкой грязью. Потянув на себя, бедняге с трудом удалось перевернуть грузное тело лицом вверх. Воспоминания завертелись чередой чёрно-белых стоп-кадров.
– Нет… Нет! Нет! Нет! – она как ошпаренная откинулась назад, в истерике, повторяя одно и то же, слёзы струились по щекам жгучими ручьями, заставляя глаза жмуриться, пальцы не слушались и хватались за холодную траву в поисках спасения.
Первое впечатление отступило спустя две минуты. Девушка выровняла дыхание и вновь подползла к телу. Луна освещала его красивое лицо, усыпанное поверхностными шрамами, тонкая струйка уже свернувшейся крови неторопливо стекала с уголка губ и открытых глаз.
Взгляд парня не изменился, все те зрачки-бусины, окружённые яркой радужкой, цвета чистого изумруда или же ранней весенней листвы, только сейчас они смотрели в чёрное небо и казались стеклянными.
– Как же так, Дин? Я не верю… не верю!
Её крик, наполненный безутешною болью и скорбью, разнёсся, казалось, на всю округу. Невесть откуда взявшиеся силы дали возможность бежать, спасаться от этого кошмара, но девушка старательно тянула труп за куртку по вязкой жиже.
Она собиралась его спрятать, спасти, но до конца не понимала, что сердце юноши уже не бьётся. Обессилив окончательно, девушка упала на промёрзшую землю рядом с ним и бросила взгляд в небо. Боль и отчаянье уже взяли над ней вверх, и тяжёлые ресницы медленно закрылись, и только рука осталась сжимать холодную ладонь дорогого человека. 

Глава 1

«Воспоминания – они как сон, бледнеют со временем, и линия между ними превращается в тонкую нить. Люди говорят: прошлое – важная, неотъемлемая часть тебя. И помнить необходимо. Да и забыть иногда невозможно»

Бруклин.
Осень 2000 года.
Агата резко распахнула глаза и вскочила, комкая под собой чёрные шелковые простыни. В горле всё ещё остро стоял отталкивающий привкус соли, оставшийся от пролитых недавно слёз, сердце бешено колотилось, норовя вот-вот пробить грудную клетку и выскользнуть наружу. Девушка нервно схватилась за голову, взлохматив длинные волосы, стараясь избавиться от преследующего наваждения, но перед глазами всё ещё стояли ужасающие кадры её прошлого, которые Агата пыталась схоронить как можно глубже в сознание.
– Арр! – измотанные нервы, и без того натянутые, как тонкая нить, грозились вот-вот разорваться и вновь ввести свою обладательницу в состояние тяжёлого психологического расстройства, от которого она старательно пыталась бежать долгие годы. – Так. Спокойно, Агата. Это сон. Только сон.
Девушка принялась тщательно растирать ладони, хрустя костяшками пальцев, – это помогало собрать себя в кучу после очередного срыва. Медленно спустив ноги на пушистый ковёр и не ощутив противной и ледяной жижи, Агата наконец-то немного успокоилась, но дрожь во всём теле никуда не делась, продолжая напоминать о ночном кошмаре. Внезапно на тумбочке завибрировал мобильник, разрывая полную тишину, что царила в маленькой спальне.
– Чёртовы напоминания! – Агата ещё раз выдохнула и, немного собравшись с мыслями, отправилась на кухню, по пути, включая все ночники в своей уютной квартирке, где не было места кошмарным снам.
– Что Мэвис, голодная? – чёрная кошка, имеющая сильно выраженную гетерохромию[1 - различный цвет радужной оболочки правого и левого глаза или разная окраска различных участков радужной оболочки одного глаза.], довольно мурлыкнула, запрыгнув на барную стойку, и облизнула руку взволнованной хозяйки. – Сейчас моя милая.
Девушка лёгким движением вскрыла пакет с концентрированным кормом, наполняя маленькую миску. Кошка понимающе кивнула, спрыгивая на пол и вальяжно направляясь к еде. Агата запустила кофемашину и присела за стойку, всё ещё потирая руки от нервов. Внимание привлёк открытый ноутбук, красная лампочка неумолимо мигала, напоминая о непрочитанном сообщении.
– Миссис Смит, вас-то мне и надо, – Агата открыла почту и пробежалась глазами, по короткому сообщению, с рекомендациями от психотерапевта. Пальцы застучали по клавиатуре, пытаясь сформулировать в ответе верные предложения, но каждый раз текст неизбежно приходилось стирать. Откинувшись на спинку стула, Агата сделала несколько больших вдохов, пытаясь выровнять дыхание.
– Нет. Надо позвонить, – девушка взглянула на часы, что отсчитали ровно девять вечера, и нажала на видеозвонок. Две минуты ожидания и на другой стороне появилась невысокая женщина лет пятидесяти, с выбивающимися, седыми прядками из небрежно собранного на голове пучка. В домашней обстановке доктор не создавала впечатления серьёзного специалиста, всё, больше напоминая милую старушку, которая только что пекла пирожки в своём ярко-оранжевом халатике и круглых очках в стиле знаменитого героя книги Джоан Роулинг.
– Хм… Агата Брайн. Рада тебя слышать, ты, вероятно, уже видела мой рецепт на новые препараты, появились какие-то вопросы? – весёлым тоном спросила женщина, присаживаясь на большой жёлтый диван, усыпанный множеством маленьких подушечек с разноцветной бахромой.
– Да, спасибо, доктор Смит, но я звоню по другому вопросу, – запинаясь, ответила девушка. Психотерапевт по-отечески улыбнулась и взяла чёрный блокнот в кожаной обложке со стола, приготовившись записывать.
– Я внимательно слушаю, Агата.
– Кошмары. Они вернулись с неделю назад. Стали ужаснее и чувствительнее! Я чувствую, как адский холод сковывает моё тело, как боль отображается на мне физически. Они стали настолько реалистичными, что я боюсь умереть там!
Доктор внимательно записала каждое слово пациентки, а после подняла неодобрительный взгляд на подопечную, оценивая состояние внешних показателей, что были точно неутешительными.
– Агата, напомни мне, пожалуйста, сколько прошло лет?
– Десять. Теперь уже ровно десять, – выдохнула она, пряча покрытые мурашками руки под столом и растирая их друг о друга.
– Милая моя, ты борешься с этим уже десять лет, но кошмары никуда не уходят, не кажется ли тебе, что проблема гораздо глубже?
– Кошмары покидали меня, но… Вернулись снова, – Агата с тревогой посмотрела на доктора, комкая в руках сорочку от волнения. Девушка понимала, к чему клонит миссис Смит. Это не первый их разговор, что заканчивался лишь одной рекомендацией.
– Ты должна вернуться в этот город, Агата, как его там?
– Тенлис Хилл, – выплюнула девушка, пытаясь забыть это наименование, что припирало к стенке и заставляло сердце колотиться сильнее.
– Сто?ит поехать туда и посмотреть своим детским страхам в лицо. То, что случилось с тобой десять лет назад, больше не повторится. Ты оказалась в эпицентре странных событий, мне жаль, что тебе пришлось пережить это, но тебе необходимо понять: всё уже позади.
Агата почувствовала, как начали обливаться потом ладони, а дрожь мелкой рябью пробежалась по всему телу, остановившись где-то в области горло и перекрывая кислород. Ускользнув десять лет назад из родного дома и проведя два долгих года в психиатрической клинике, Агата сменила фамилию и поклялась никогда больше не возвращаться в это про?клятое Богами место, но город, по всей видимости, не хотел отпускать свою давнюю подругу. Он напоминал о своём существовании каждую ночь, призывая возвратиться.
– Это невозможно! Я не могу, – наконец ответила девушка, глядя в упор на доктора.
Смит закатила глаза, как часто делала, когда её не слушали, и, пролистав пару страниц блокнота, вновь посмотрела в камеру.
– Ты же говорила, там твоя мать? Сестра? Съезди на два дня, просто навести родных, я понимаю, что для тебя это сложно, но тебе необходимо, докажи сама себе, что сильнее детских страхов. Агата, молния не бьёт два раза в одно место, понимаешь?
– Нет. Извините. Это исключено. Я не вернусь в Тенлис Хилл.
– Как знаешь. Тогда увеличь дозу антидепрессантов и побольше отдыхай.
– Да, спасибо, доктор Смит, доброй ночи.
Агата устало откинулась на спинку барного стула и тяжело задышала. Кофе аппетитно дымился в горячей чашке, ожидая, что его наконец-то выпьют. За окном барабанил продолжительный осенний дождь. Сентябрь только начинался, но вот уже третью неделю над Бруклином нависали беспроглядные, грозовые тучи, и город, словно Атлантида – утопал в воде, становясь похожим на вечно холодный городок из её собственного детства, скрытый в густом лесном массиве от посторонних глаз.
– Ты меня не отпустишь… – шёпотом пробормотала Агата, глядя, как капли дождя медленно скатываются по стеклу панорамного окна, группируясь в продолжительные реки. Мэвис, чувствуя настроение хозяйки, запрыгнула на колени и ласково потёрлась спинкой о холодные руки, а потом и вовсе свернулась калачиком, пытаясь успокоить свою кормилицу. – Ну, хорошая моя, мы не можем вернуться, ты же понимаешь.
Кошка жалобно мяукнула, задрав мордочку, внимательно смотря Агате в глаза. Иногда девушка видела в этом заботливом и изучающем взоре глаза старухи Эвердин, что с безумным взглядом рассказывала ей свой коварный план в больничной палате. Агата точно не знала, в какой момент её размеренная жизнь дала трещину, но итог был печальным. Некогда уверенная в себе Агата Роуз превратилась в сломанную психичку Агату Брайн.
– Нет. Это исключено, идём ка лучше спать, время позднее. В этом городе нас не ждут, Мэвис.
Девушка бережно взяла пушистый комок на руки и вернулась в спальню. Кровать была прохладной, и тело сразу приятно расслабилось, девушка обернулась в одеяло и прикрыла глаза. На удивление, сон быстро принял её в свои крепкие объятия, но было в нём что-то странное, что-то знакомое и… родное.

Двенадцать лет назад.

В старом деревянном сарае пахло свежей соломой и зерном. Пыль, что витала в воздухе, казалась крошечными танцующими кристалликами, которые подсвечивались солнечными лучами, пробивающимися сквозь прохудившуюся крышу. Лето только начиналось и сулило три месяца тепла и свободы от ненавистной школы, но для Агаты это лето должно? было стать очередной попыткой не сойти с ума от выходок родного отца.
Девушка сидела на пыльном подоконнике единственного окна в сарае и перочинным ножиком ковыряла очередное судебное письмо, выписанное на имя Джошуа Роуз. Внутри девушки разгоралась пламя обиды и безвыходности, от которого крайне сложно скрыться.
– Роуз, отлично выглядишь. Как настроение? – послышался голос лучшего друга, который пытался протиснуться сквозь выломанную доску в стене.
– Паршиво, где так долго шлялся? – не поворачиваясь на парня, ответила Роуз, продолжая гневно втыкать лезвие в бумагу. Дин, наконец, пробрался в их личное, спрятанное ото всех место сбора и подошёл к девушке.
– Чёрт, Агата, он опять. Что на этот раз?
– Обманутые инвесторы. Старая схема, – Агата положила нож и разорвала письмо руками в мелкие клочья. – У тебя сигареты есть?
– Да брось, ты ведь не куришь, – Дин взглянул в глаза подруги. – Оно того не стоит.
– Давай я сама разберусь, – Агата протянула руку и нехотя, парень протянул девушке пачку смятых Hariey Davidson.
– Жалеть потом будешь, дура, – парень устроился рядом и закурил, выпуская дымные кольца в воздух. Агата тоже прикурила и, почувствовав приятный, терпкий вкус, с шумом выдохнула.
– Я никогда не жалею о своих поступках, Дин. Чтобы не приключалось в моей жизни – это именно то, чего мне хотелось в определённый момент времени.
– Чокнутая девчонка, – усмехнулся Дин, глядя, как солнечные лучи играют бликами на белоснежных локонах подруги. Агата рассмеялась, смерив друга злобным взглядом, но неожиданно Дин схватил её за плечи, быстро заговорив:
– Ты должна вернуться, Агата! Город тебя ждёт!

Настоящее время.

Агата нехотя проснулась от навязчивого звона будильника, что крутил старую мелодию уже по третьему кругу. Воспоминание из далёкого прошлого растаяло, впервые не оставив противного осадка после сна.
– Что же это такое? Сон? Нет, это воспоминание, такое чувство, что я на время переместилась в прошлое, которого так сильно недостаёт, – заключила девушка, глядя на чёрную кошку, что недовольно мяукнула. – Да, ты права. Я скучаю не за прошлым, а за человеком, оставленным там.
Агата протёрла глаза и быстро поднялась с кровати, накинув на ходу тёплый халат на плечи. Девушка прошлёпала босыми ногами в светлую гостиную, раскрывая лёгкие шторы и впуская солнечный свет. На искусственном камине в деревянной раме стояла одна-единственная фотография, что волею судьбы была оставлена когда-то Дином в больничной палате Агаты. Девушка взяла фото в руки и села на диван. На неё смотрел тот самый парень с яркими, цвета молодой листвы, глазами, он крепко обнимал её за худые плечи, а за их спинами виднелся серый фасад школы, в которой когда-то приходилось учиться.
– Там ли ты сейчас? Не сбежал ли так, как я? – прошептала блондинка, нежно проводя пальцами по силуэту человека, которого любила всю свою жизнь.
Агата тряхнула головой, прогоняя дурные мысли, и вернула фото на место. Девушка подошла к окну, окидывая взглядом оживлённую улицу Бруклина, что вместе с обитателями города, просыпалась, торопясь скорее начать новый день. Солнечные лучи только пробивались сквозь плен чёрных туч и ласково касались серых, безмолвных многоэтажек, обещая людям хорошую погоду хотя бы до полудня. Агата улыбнулась, глядя, как парень с трудом засовывает огромный букет красных роз на пассажирское сидение своего автомобиля и пришла к единственно правильному, как ей казалось, решению.
Холодный душ привёл спутанные мысли в порядок, расставив в голове всё по импровизированным полочкам. Агата наспех приготовила себе крепкий кофе и, позавтракав тостами с джемом, начала собирать чемодан. Кошка, громко мяукая, то и дело крутилась рядом, обтираясь о ногу хозяйки и прогибая спину, девушка с любовью погладила животное прошептав.
– Да, Мэвис, мы возвращаемся домой.

Глава 2

«Возвращаясь в мир своих фантазий
не забудьте оставить записку своему заблудшему разуму».
Ана Диер

Чемодан был полностью собран только к полудню. Брать с собой много вещей Агата не хотела, лишь тёплую спортивную куртку и парочку шерстяных костюмов для холодного климата этого вечно промёрзшего городка, и ноутбук с определёнными предметами личной гигиены. Задерживаться в Тенлис Хилл желания не было, но, несмотря на это, с каждой сложенной аккуратно вещью всё больше казалось, что это дорога в один конец.
Девушка в последний раз проверила свой почтовый ящик, задвижки на окнах, выключила все электроприборы и взяла в руки чёрную дублёнку, отороченную красным мехом, обводя безмолвным взглядом просторную гостиную. На сердце с самого утра было ужасающее чувство тревоги, что выворачивало душу наизнанку. Агата молча стояла в коридоре и не могла решиться взять ключи с полки, пока кошка не юркнула в переноску, жалобно мяукнув, отвлекая хозяйку от тяжёлых мыслей.
– Иду, иду, Мэвис, – она бережно закрыла пластиковую переноску, вытянула длинную ручку чемодана и наконец решительно вышла на улицу. Щелчок замка и казалась новая, выстроенная по кирпичикам безутешной боли и безнадёжных разочарований, жизнь захлопнулась навсегда. Агата помнила, как купила эту квартиру на деньги, подкинутые Арчи, как проходили её первые бессонные ночи на надувном матрасе, что, несомненно, был лучше твёрдой кровати в бесцветной комнатке психиатрической лечебницы, куда девушка приехала сама, в надежде спастись от чудовищных кошмаров. Помнила и безумно боялась потерять.
Бруклин сегодня был на удивление солнечным. Затяжной дождь наконец-то прекратился, и небо из серо-грязного, превратилось в нежно-голубое, провожая свою незваную обитательницу в путь. Агата вдохнула пропитанный дымом и грязью воздух полной грудью, и буквально заставила себя отогнать навязчивые мысли о своём прошлом, сев за руль старенькой Chevrolet Impala, о которой когда-то мечтал её отец.
Дорога предстояла дальняя, и девушка имела в запасе достаточно времени, чтобы представить долгожданную встречу с когда-то чрезвычайно дорогими ей людьми, оставленными так безжалостно в про?клятом городе.
– Как же странно, живя в четырёх часах от этого места, я так боялась встретиться с кем-то из его жителей, – пробормотала Роуз, глядя на своё отражение в зеркале заднего вида. Образ, смотрящий на неё из зеркального мира, был другой, он по большей части напоминал пустую оболочку Агаты Роуз, что умерла очень давно, той само?й ночью посреди леса.
Она невольно вспомнила многочисленные электронные письма, что присылали на старую почту мать и друзья первые два года, но ни одно из них так и не получило своего ответа. Роуз их даже не открывала. Вскоре писать стала только мать, Агата читала длинные тексты, представляя, что находится рядом со своей семьёй, но отвечать боялась, переживая за то, что кто-то может узнать её адрес и нагрянуть, разрушая тихий и ненапряженный мир. Как-то ночью Агата открыла письмо от матери и, поняв, что писал его Дин, удалила электронную почту, навсегда разорвав последнюю связывающую с Тенлис Хиллом ниточку.
Девушка прекрасно знала, что у неё родилась младшая сестра, мать вышла замуж за шерифа Уитмора, и жизнь в городе после тех страшных событий давно наладилась, только вот вернуть отношения с людьми, которых она так просто бросила в Аду, казалось, было невозможным. Да и смысла Агата не видела. Вернуться в город, на тот момент означало собственноручно затянуть петлю на своей шее.
Размышляя о далёком прошлом и так неожиданно нагрянувшем настоящем, девушка совершенно не заметила, как пролетели часы и впереди показался густой лесной массив – последняя точка на въезде в мистический Тенлис Хилл.
Агата вдавила педаль газа до упора и сделала музыку на полную. Сердце продолжало бешено колотиться при виде старого каменного моста через реку Ватлер, заросшего с обеих сторон густым вьюном и выгоревшей от времени и бесконечных дождей вывески с приветствием. Единственное, что отделяло большой мир от про?клятого города.
– Вот я и дома…
В ответ на её слова порывистый ветер разогнал опавшую листву по длинной мостовой, отчего яркие кусочки взвихрились ввысь, пропуская чёрную машину вперёд. Тенлис Хилл приветствовал свою давнюю пленницу, что спаслась бегством поздней ночью десять лет назад.
Агата с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая, казалось, ни капли не изменившуюся, огромную ферму Бигли, что раскинулась на кукурузном поле прямо в начале города, отчего смрадный запах частенько встречал заезжих путников. Все теми же остались и фасады небольших, типичных для соединённых штатов жилишь, покрытых белым сайдингом, и тесные детские площадки, прячущиеся в переулках между домов, и люди, что с раскрытыми ртами смотрели на медленно проезжающую незнакомую машину с Бруклинскими номерами.
Проехав по Вест-Ровен, Агата миновала старенький супермаркет и съехала на главную улицу Тенлис-Хилл, где расположились маленькие магазинчики с жилыми квартирами наверху. Здесь находилась и единственная, довольно неплохая забегаловка для местной молодёжи, и любимая когда-то книжная лавка сумасшедшей старухи Эвердин, доверху наполненная мрачными историями этого города.
– Ну, Мэвис, ещё одна улица, и мы дома…надо собраться с мыслями, – Impala затормозила и припарковалась на обочине напротив кафетерия. Агата вновь бросила взгляд в зеркало заднего вида на своё отражение. Вполне красивая блондинка с правильными чертами лица едва заметно улыбнулась ей, и лишь глубокие тени, что залегли под глазами, выдавали в ней не совсем здорового человека.
Уставшая от дороги и воспоминаний девушка, опустила голову на руль, прикрывая глаза и пытаясь собраться с силами, чтобы продолжить путь. Сон морил, призывая отпустить внутренние терзания, и погрузиться в спасительную пелену воспоминаний, что всё ещё казались приятными.
Тук-тук-тук.
Надоедливый и однотонный звук заставил задремавшую девушку открыть глаза. Рядом с машиной стоял высокий мужчина в чёрной кожаной куртке и настойчиво стучал по стеклу, смоляные волосы, взлохмаченные ветром, упали на лицо, но внимательный взгляд девушки зацепился за массивный перстень на указательном пальце мужчины. Агата знала всех, кто носил эти кольца с изображением красной кобры, и поспешила щёлкнуть замком водительской двери, выходя на улицу.
– Агата! Неужели это и вправду ты? – мужчина откинул волосы с лица, и его шрам под губой стал слишком заметен, чтобы не узнать обладателя. Этот скрывающийся от ветра взгляд угольных глаз, и сгорбившееся фигура были такими же, как в ту роковую ночь на вокзале, когда он провожал единственную подругу, помогая ей сбежать из города.
– Арчи… – с огромным облегчением выдохнула Агата. – Как же я рада тебя увидеть!
Она без тени сомнений кинулась к нему в объятия, вдыхая такой родной и терпкий аромат дешёвого алкоголя и моторного масла. Предводитель банды «Красных Змеев» был одним из немногих жителей этого города, кому Агата всецело доверяла и откровенно была рада увидеть.
– Ты совсем не изменилась, малышка! Чувствую, время так и не смогло обуздать твою ослепительную молодость! – заметил мужчина, раскрутив девушку в своих руках.
– Зато ты стал куда взрослее, – Агата шутливо ударила приятеля по плечу кулаком, с любовью разглядывая мужчину.
– Да брось, Агата, я старше на каких-то семь лет, лучше расскажи мне, какими судьбами ты снова в этом прокля?том Богом месте?
Девушка запахнула получше дублёнку и навалилась на капот своей машины.
– Приехала увидеть родных, – она запнулась, но сразу продолжила. – И Дина.
– Всё ещё не забыла его? Когда ты уезжала, я надеялся, что когда-то у меня появится шанс! – мужчина весело рассмеялся и галантно предложил свой локоть. – Зайдём в «Рио», выпьем кофе, здесь жутко холодно.
– Прости, Арчи, но сначала домой. Я слишком долго убегала, встретимся с тобой завтра в это же время и непременно подробно обсудим потерянные десять лет нашей жизни.
Мужчина сдержанно кивнул, не скрывая расстройства, и открыл перед ней дверь машины. Встреча с давним другом придала сил, и Агата наконец-то смогла набраться смелости, чтобы вновь завести двигатель, отправляясь в сторону своего дома. Оставалось проехать совсем немного, но с каждой секундой, девушка всё больше начинала нервничать от вида, заросшей акациями старой церкви с позолоченными куполами, что возвышалась вдалеке.
Машина спустилась на нужную улицу, и, проезжая мимо знакомых домов, Агата заметила, что и здесь мало изменилось. Все те же фасады из белого камня, маленькие дети на газонах и сварливые мужчины, убирающие опавшую листву, что так сильно портила вид прекрасных дворов. В самом конце улицы, где начинался Тенлисовский лес, девушку ждал двухэтажный дом из выбеленного кирпича, где теперь появилась мансарда на месте старой сосны, что когда-то так сильно напрягала скрипом веток по стеклу. На ровно подстриженном газоне красовались детские качели и широкая парковка, на которой стоял чёрный, старенький Volvo.
«Господи, как же мне стыдно» – Агата оставила свою машину на другой стороне дороге и заглушила двигатель. Сердце вновь заполнилось ноющей болью, ещё большей, чем когда она сидела в одиночестве, в своей уютной квартирке в центре Бруклина.
Девушке было очень стыдно посмотреть в глаза своей матери, которую она оставила страдать, когда сбежала из города, никого не предупредив. Агата прекрасно понимала, что боль потери ребёнка невыносима, но тогда ей казалось, что, останься она в городе, и люди, чьи дети не были спасены в ту роковую ночь, могли бы проклинать их семью вечно.
Но оттягивать момент долгожданного воссоединения не получилось. Входная дверь дома открылась, и на пороге показалась высокая женщина с длинными, чёрными волосами, что уже разбавили серебристые нити седины, за ней вышел и шериф Уитмор, он держал на руках маленькую девочку восьми лет в красной шапке с бум боном.
Агата медленно открыла дверь своей машины и вышла на улицу, наблюдая за семейной идиллией. На мгновение ей показалось, что они настолько счастливы, что у них всё хорошо и без неё. Она уже собиралась развернуться и уехать от Тенлис Хилла подальше, когда женщина напротив громко закричала.
– Агата! Агата, это ты? – она бросилась прямо через дорогу и сгребла девушку в объятия, которых столько лет не хватало им обеим. От Кеталин пахло лёгким парфюмом с нотками гибискуса и чайной розы, что вновь возвращал в самое раннее детство, а руки казались Агате такими тёплыми и так сильно необходимыми именно в этот момент.

– Я не надеялась, что смогу увидеть тебя ещё хоть раз! Девочка моя, как же сильно я скучала по тебе! – голос женщины срывался на рыдания, отчего сердце Агаты разрывалось на миллионы атомов.
– Мама, это кто? Мама! – маленькая девочка усердно дёргала женщину за длинную юбку, пытаясь обратить на себя внимание.
– Да, это и правда твоя, сестра, – ответил шериф, обнимая двух плачущих от счастья женщин за плечи. – Я очень рад, что ты вернулась, Агата. Мы все не переставали тебя ждать, и Дин в особенности.
Он сказал это с плохо скрываемой болью в голосе, за которой таилась правда о его родном сыне, что никогда в жизни бы не простил столь жестокую выходку давней подруги. Правда, которую даже сам Дин пытался похоронить глубоко в своём сердце, полностью отдалившись от родного отца.
– Простите меня, я не могла приехать раньше, – всхлипывая, пробубнила Агата. Она опустилась к малышке и впервые крепко заключила её в кольце своих рук. Слёзы предательски бежали по щекам, размазывая дорогую туш. Агата много раз представляла, как увидит семью вновь, но ей всегда казалось, что встреча будет холодной и унизительной. Учитывая всё, что пришлось пережить этой семье.

Глава 3

«Тайное ощущение собственной вины мы всегда предусмотрительно прикрываем ненавистью, которая облегчает приписывание вины другому»
Георг Зиммель

Когда долгожданные объятия и приветствия некогда разрушенной обстоятельствами семьи, наконец-то закончились, Агата медленно прошла в светлую прихожую, с которой начиналась её личная история, пропитанная кровью и, казалось, бесконечными потерями.
Взгляд золотых глаз машинально забегал по прекрасно знакомым предметам. Таким родным, но в то же время совершенно чужим, что хотелось вновь развернуться и сбежать как можно дальше от переполняемых душу воспоминаний, и лишь тёплая рука матери на дрожащем плече, помогла отвлечься.
– Что с тобой, родная? – Кеталин заглядывала в её медовые глаза, отмечая радикальные изменения в родной дочери, которую не видела много лет и честно считала давно погибшей.
– Нет, всё хорошо, мама, – Агата принуждённо улыбнулась, аккуратно поставив чемодан в угол и положив сверху переноску. Кошка жалобно замяукала, напоминая о своём существовании, и девушка поспешила выпустить животное из плена пластиковой клетки на долгожданную свободу.
«Ничего не поменялось, не дом, а сломанная шкатулка скорбных навязчивых воспоминаний. Вся эта антикварная мебель, тяжёлые тёмно-зелёные портьеры, свисающие мёртвым грузом на паркетный пол, настольная лампа, купленная в лавке миссис Эвердин, камин с тлеющими поленьями и множество фоторамок с такими родными лицами…»
Непроизвольные воспоминания, казалось, хоронились в каждом из окружающих девушку предметов, и далеко не все они были тёплыми, к сожалению.
Агата, словно заворожённая, присела на просторный диван, обитый кашемировой тканью и украшенный позолоченными рюшами. Она внимательно рассматривала каждую деталь в окружающем её интерьере, не выпуская из рук цепочку с золотым кольцом, которую когда-то подарил лучший друг на шестнадцатилетие.
Всё было абсолютно таким же, как и в тот день, когда она в последний раз была в этом доме и собиралась на долгожданный бал. На небольшом кофейном столике всё ещё лежала салфетка, связанная Агатой в пятом классе. Портьеры были подвязаны кофейными жгутами, которые они с отцом скрутили вместе. На камине красовалось васильковое пятно, оставленное Агатой в пять лет, когда отец впервые показал маленькой девочке акриловые краски.
Девушка вздохнула, вспомнив о своём родном отце. Его смерть, вероятно, стала освобождением этой семьи, но Агата изо всех сил старалась хранить в сердце те жалкие капли тёплых воспоминаний о нём, что на деле оказались лишь мимолётными моментами прошлого.
Сверху по лестнице торопливыми шагами спустилась маленькая Сара, неся в руках большой альбом и отвлекая Роуз от тревожных мыслей, которые пробуждал родной дом.
– Агата, смотри, что мы с Дином рисовали, – гордо выговорила семилетняя девочка, заползая на диван поближе к сестре. – Это нарисовал Дин.
Роуз дрожащей рукой раскрыла толстый альбом в кожаном переплёте, и уже при виде первой страницы сердце её съёжилось, как скорчившийся и высохший под палящим солнцем абрикос. На молочном листе отточенными чёрными контурами была изображена она сама, в кожаной куртке и красных кедах, одиноко сидящая на старых качелях заброшенной детской площадки.
– Да… он молодец, – безрезультатно пытаясь сдержать слёзы, ответила Агата, проводя пальцами по рисунку. Девочка перелистнула альбомный лист и продемонстрировала уже свои рисунки, где яркими цветами были изображены люди у леса.
– Это ты, я и Дин, – указывая маленьким пальцем в нарисованных человечков, похвасталась девочка. Агата со всей скопившейся нежностью обняла сестру, поцеловав в макушку русых волос.
– Ты большая молодчина, может, станешь художником. Когда-то мой отец рисовал со мной картины в лесу, сейчас, кажется, что это было в прошлой жизни.
– Дин очень много о тебе рассказывал, оказывается, ты ещё красивее, чем он описывал.
От этих слов на душе Агаты становилось сравнительно теплее, словно погасший давно уголёк вновь начинал гореть, заполняя уставшее сердце пожирающим пламенем любви.
В гостиной тем временем показалась мама девочек, держа в руках деревянный поднос. Три чашки с горячим кофе заполонили маленькую комнату дразнящим ароматом свежемолотых кофейных зёрен, и скверные мысли постепенно начинали отступать, скрываясь где-то в потаённых уголках души.
– Сара, иди ещё порисуй, – мягко произнесла женщина. Малышка тут же надула большие губки и медленно побрела в свою комнату, всем видом показывая, что ждёт, когда мать передумает и позовёт её назад, но миссис Роуз, а теперь уже Уитмор, была несгибаемая, она взяла старшую дочь за руку и поцеловала холодную ладонь.
Внутри женщины, словно мост перекинулся над огромной пропастью боли и отчаянья. Кеталин Роуз так сильно любила старшую дочь, что едва не умерла от горя, потеряв её, казалось, навсегда. Но теперь её Агата сидела на расстояние вытянутой руки, и все прошлые недомолвки и сложности растворились в пелене сладкой истомы, от дрожащей улыбки на бледном лице дочери.
– Девочка моя, как я рада, что ты приехала. Жаль, миссис Эвердин скончалась год назад, она так надеялась увидеть тебя ещё раз. Говорила мне, что настанет день и ты вновь пересечёшь границу города. Господи, Агата, как же я ждала этого дня.
– Что с ней случилось? – спросила девушка, вспоминая образ старухи, который отпечатлелся в её собственной голове, казалось, на всю оставшуюся жизнь, и даже потеряй Агата память, мутные, серебристые глаза ведьмы будут являться ей в кошмарах.
– О! просто наступило её время, рак крови вымотал старушку, – ответила мать.
Агате не верилось, что старая чернокнижница могла скоропостижно погибнуть от болезни, хоть и была в курсе, что говорят: рак настолько серьёзный противник, что сам Господь неспособен остановить его. Агата не простила Гретту Эвердин. Неоднократно пыталась, но всякий раз вспоминала лица невинно погибших детей и Сэма перед глазами и продолжала ненавидеть, возможно, поэтому новость о её кончине не принесла никакой эмоции девушке.
– Где в настоящий момент Дин? – в конце концов, спросила Агата, делая глоток горячего кофе.
– Он в лесу, два года назад приобрёл крохотный домик у Падкого озера, где в своё время обнаружили труп Блосса, теперь каждые выходные проводит там, уж не знаю, что его так тянет к этому озеру, – ответил вошедший в гостиную шериф Уитмор.
– Дин уже знает, что я приехала? – осторожно спросила девушка, заглядывая прямо в глаза довольно сильно постаревшего мужчины.
– Нет, мы и надеяться не могли, что ты вернёшься когда-то. Я пытался сейчас дозвониться, но он недоступен, там связь барахлит.
Кофейная чашка со звоном опустилась на стол, руки Агаты покрылись крошечными мурашками, что толпой разбежались по телу, и девушка была вынуждена начать их растирать друг о друга.
– Милая, с тобой всё в порядке? – мать ласково провела ладонью по дрожащим коленям дочери. Агата кивнула и бросила взгляд в окно, где уже сгустились вечерней сумерки, а разгулявшийся ветер гнал опавшую карусель красочной листвы по проезжей части.
– Я, пожалуй, пойду и найду его.
– Это плохая идея, Агата. Дин может находиться и не в доме, а где-то на озере или в лесу. На улице сейчас очень быстро темнеет, ты можешь заблудиться в потёмках, – запротестовала взволнованная мать. Мистер Уитмор поднялся со своего кресла и взглянул на часы, подтверждая слова жены.
– Мама права, Агата. Время позднее.
– И всё же, я провела половину своей жизни в этом лесу и знаю каждую тропу.
– Я понимаю, что ты скучала, – мистер Уитмор коснулся руки девушки, заставляя взглянуть в глаза болотных оттенков. – Он приедет утром, и вы обязательно встретитесь.
– Я должна увидеть его. Вы же все понимаете, мы слишком много потеряли времени.
Агата поспешила выскользнуть из пропитанной воспоминаниями гостиной и не предоставляя возможности отговорить её от сомнительной авантюры, схватила привезённую с собой красную кожаную куртку, выскочив на прохладную улицу, где сиротливые фонари уже загорелись и скудно освещали вечерний городок, готовившийся погрузиться в ночную тьму.
Воздух становился по-настоящему морозным, вдыхая его через рот, казалось, что внутри обжигаются лёгкие. Осень в штате Мен и так была довольно холодная, но в этом месте она становилась поистине зловещая, словно сама природа была против существования ненавистного города.
Агата медленно шагала вдоль неизменно мигающих фонарей в сторону безмолвного леса и надеялась отвлечь себя от изнуряющих болезненных мыслей, но бесцветное небо, что постепенно заволокло грозовыми, тяжёлыми тучами, только больше и больше заставляло сердце колотить в грудную клетку.
– Ну невозможно же вечно бояться! – твёрдо заявила девушка сама себе и, запахнув получше воротник куртки, уверенным шагом направилась к известной с детства тропе.
Лес встретил свою давнюю знакомую совсем недружелюбно. В благородных деревьях гудел ветер, создавая впечатление, что вдалеке кричит раненое животное, а где-то и правда кричали птицы, стараясь перекликать друг друга.
Девушку затрясло от холода и навязчивого страха, но она отчаянно пыталась идти быстрее, вот только ноги путались в высоких корнях деревьев, что словно паутина, окутывали весь лес. Агата старалась не концентрировать внимания на посторонние звуки и гуляющие вокруг тени, и вскоре ноги сами вывели путницу на долгожданную опушку леса, где в зарослях мха и сухого камыша раскинулось глубокое озеро с неестественно чистой водой.
Старый домик всё так же стоял на берегу, спрятанный за высокой сиренью и кустарниками. Его открытая веранда уходила прямо в озеро, и Агата вспомнила, как они с Керол полюбили сидеть здесь и смотреть на закатное солнце, что пряталось в верхушках могучих деревьев, отражаясь в воде бледными лучами, предавая этому месту ещё больший ореол таинственности и безграничной красоты. Девушка медленно подошла к само?й кромке прозрачной воды и посмотрела на своё отражение, что появилось в водной ряби.
– Ну здравствуй, я уверена, ты меня помнишь… – Агата неожиданно ухмыльнулась, сама себе, понимая, что впервые за долгие десять лет, не смотря, что находится в этом Богом забытом месте, почувствовала себя не выжившей, а именно живой, настоящей, и только одной детали не хватало для завершения этой картины. Единственного человека, ради которого она снова бросилась в про?клятый лес…
Девушка прошла немного дальше по влажной земле и поднялась по обветшалым ступенькам веранды. Рука на мгновение дрогнула, но Роуз оттолкнула все сомнения в дальний угол сознания и уверенно дёрнула ручку старой скрипучей двери.
– Открыто…
Сделав шаг вперёд, Агата почувствовала, что вернулась в прошлое, словно и не было этих десяти лет. Воспоминания нахлынули беспорядочной волной, не позволяющей вдохнуть, заставляя погружаться в марево собственного сознания.
Она увидела кривую вешалку из пересушенной ветки дуба, которую когда-то сколотил Том, пыльную табуретку под широкой лестницей, ведущей на просторную веранду, где можно увидеть рассвет, коврик у двери из красных лоскутков, который Керол когда-то принесла из своего дома. Всё было настолько знакомо, что по спине пробежал табун мурашек.
В главной комнате тоже мало что изменилось. Старый, потёртый временем серый диван всё ещё стоял у деревянного окна и хранил воспоминания о людях, что когда-то проводили здесь свои выходные, а рядом находился низкий дубовый стол с выцарапанными подписями, оставленными пятью лучшими друзьями. Над толстыми свечами, которые уже изрядно потекли, кружилась едва заметная струйка чёрного дыма, оповещая о том, что её только задули. Агата дотронулась до недопитого стакана кофе.
– Горячий… неужели не успела.
Внезапно огромная рука схватила её за талию, прижимая к себе силой, а в левый висок упёрлось холодное дуло пистолета. Сердце Агаты забилось быстрее, она почувствовала, как оно вот-вот упадёт куда-то в пятки, лоб мгновенно покрылся испариной, а мозг начал воспроизводить сцены из просмотренных фильмов ужасов. Но Агата знала, что её собственная жизнь была хуже этих сказок.

Глава 4

«Ты сделала из меня холодного монстра,
который больше не верит в любовь»
Ана Диер

– Какого чёрта тебе здесь нужно, Роуз? – мужской, довольно повелительный и непривычно грубый, но в то же время до истерической боли знакомый голос отрезвил сознание, и Агата прохрипела.
– От…пусти.
Хватка незнакомца существенно ослабла, и его руки грубо развернули девушку лицом к себе.
Агата была готова поклясться, что вот-вот упадёт в обморок. Это был уже не тот высокий и худой юноша, болезненные воспоминания о котором она бережно хранила глубоко в сердце. Нет, перед ней стоял настоящий мужчина. Его тёмно-каштановые, коротко подстриженные волосы были взъерошены, а зелёные глаза, которые девушка так любила, стали гораздо темнее и напоминали свежую ряску, что бывает только летом на пруду. Чёрная футболка обтягивала накаченные руки, которые чертовски больно сдавливали хрупкие плечи Агаты. Розоватый рубец, тянущийся от кисти и до локтя, напоминал о прошлом больше, чем любой кошмар.
Дин не надеялся увидеть эти глаза хотя бы ещё раз в жизни. Больше нет. Они доводили до паники, заставляли кровь быстрее циркулировать по венам и трястись от переполняемой ярости. Он увидел её в окно и не поверил глазам. Словно призрак болезненного прошлого, что решил ворваться в его спокойную жизнь. Глаза скользили по нему, словно бедная овечка, загнанная в угол, молила о прошение. Но Агата не овечка, она человек, разрушивший всю его жизнь и не оставивший камня на камне после себя.
– Повторяю, Роуз, какого чёрта ты здесь делаешь! – он намеренно сильнее сдавил её плечи, впиваясь пальцами в нежную кожу и чувствуя, как терпение доходит до предела.
Агата не испытывала сейчас никакой физической боли, Роуз лишь смотрела в эти глаза, наполненные до краёв безмерной ненавистью и обидой, что копилась там на протяжении десяти лет. Девушке хотелось выть от отчаянья, словно раненая волчица, попавшая в капкан и не имеющая шансов на спасение.
– Дин… – девушка попыталась дотронуться до едва заметной щетины на его лице, но мужчина грубо перехватил худую руку и резким движением развернул её спиной к себе, прижимая всем телом к холодной стене домика. Агата ощутила своеобразный запах промокшего от постоянных дождей дерева и терпкий аромат его одеколона. Глаза наполнились слезами, что неторопливо покатились по щекам, оставляя солёные дорожки.
Меньше всего Агата сейчас хотела плакать, показывать Дину свою эмоциональную слабость, но чувства, переполняющие чащу её внутренних весов, безоговорочно брали верх.
– Отпусти, мне больно, – прошипела она сквозь зубы, стараясь не терять достоинства, но мужчина лишь оскалился и, наклонившись к самому уху девушки, со злостью отчеканивая каждое слово, прошипел.
– Зачем, Агата? Ты разве ожидала другой встречи? После стольких лет, Роуз, ты полагала, я встречу тебя иначе, а?! Думала, твой верный Дин будет сидеть и ждать тебя в этом про?клятом городе? Думаешь, здесь было мало шлюх, что помогли мне забыть твоё смазливое лицо и забыться в сексе, прямо на этом чёртовом столе, где ты отдала мне свою грёбаную девственность десять лет назад?!
Его голос дрожал и срывался на крик, только от напряжения, которое клокотало где-то глубоко внутри. Дин не хотел видеть её, но в то же время страстно желал поцеловать прямо сейчас. Странное, гнетущее ощущение незаживающей раны и эйфории одновременно заставляло его захлёбываться эмоциями, которые били через край.
– Дин… пожалуйста… – взмолилась Агата, чувствуя, как ком в горле становится невыносимым, его грубые слова кромсали сердце и заставляли кровь стынуть в жилах, принимая форму ненавистного в детстве желе, что медленно расползается по стенкам чашки.
Все хрупкие надежды рассы?пались, как карточный домик, собранный в ветреную погоду на скамейке. Карты, хранящие тёплые воспоминания, разлетались, уничтожая остаток души Агаты Роуз, оставляя лишь пустой фантом человека, потерявшего всё.
Мужчина тоже почувствовал дрожь в её голосе и, убрав наконец руки, стремительно пересёк комнату, вставая у окна.
Агата тяжело дышала, прислонившись к стене, от волнения, она по привычке начала растирать руки, периодически похрустывая костяшками пальцев, заламывая их. Девушка понимала, что находится на грани нервного срыва, но не могла найти в себе силы даже сдвинуться с места.
Внутри у Агаты происходило что-то немыслимое, она отчаянно глотала воздух, но, казалось, он и вовсе закончился в этой тесной, пропитанной запахом парафина и одеколона комнате, и Роуз вот-вот задохнётся от нехватки кислорода.
Агата ожидала от этой встречи чего угодно, что Дин уехал, удачно женился и давным-давно счастлив, она даже не один раз прокручивала самое страшное опасение в своей голове, смертельно боялась, что однажды приедет только на его могилу, но даже тогда ей нашлось бы что сказать безмолвному камню.
Десять лет Агата испытывала мучения, проклинала себя за слабость, за то, что сбежала, так и не сказав о своих чувствах. Она даже двукратно неудачно пыталась покончить с собой, только бы не переживать день за днём эту разрывающую пустоту внутри, и лишь мимолётная надежда, что крошечным котёнком боролась где-то в груди, предоставляла ей силы идти дальше, но вот и эта надежда раскололась, как сотни десяток разбитых тарелок в её квартире.
Дин тем временем закурил сигарету, и тесная комната наполнилась запахом табачного дыма с нотками кленового сиропа. В голове ворошились воспоминания, мысли, слова, но ничего из этого не подходило, как казалось мужчине. Отчаянные попытки разума достучаться и позволить, наконец, себе посмотреть ей в глаза были строго пресечены болью, что долгие годы выгрызала в его сердце огромную дыру.
– Зачем ты приехала? – пытаясь быть совершенно безразличным, спросил Дин, разглядывая что-то в потемневшем, мутно-зеленоватом оконном стекле.
На самом деле его выводило из равновесия отражение испуганной девушки, что прижалась к стене, запрокинув голову и тяжело дыша. Она казалась неуместным виде?нием под очередной дозой выпитого почти залпом бурбона. Ненастоящая, выдуманная его больным разумом.
– Я просто устала прятаться, – Агата сглотнула скопившийся ком обиды и увереннее продолжила. – Дин, я правда хотела вернуться, столько попыток, но каждый раз я вновь и вновь разворачивала маши…
Уитмор не позволил ей договорить. Взгляд холодных зелёных глаз равнодушно прошёлся по дрожащей то ли от страха, то ли от холода фигуре сверху вниз.
– Хватит врать, Агата! Ты сбежала, тайно уехала и не оказала любезность даже позвонить или настрочить чёртово письмо. Ни через месяц, ни через год, ни даже через десять гребённых лет, так какого чёрта ты сейчас припёрлась в столь ненавистный для тебя город?
Последние слова мужчина произнёс нарочито грубо, как плевок в её истерзанную душу, как официальное упоминание о том, что этот город больше не является её домом.
– Я почувствовала, что должна, верн… – начала девушка, но Дин за долю секунды пересёк комнату и оказался перед Агатой, упираясь руками в стену.
Его дыхание обожгло, Роуз хотела закончить фразу, но мужчина неожиданно громко закричал, глядя в упор налитыми кровью глазами.
– Чего ты хочешь?! Сходишь на могилку любезной старушки и познакомишься с сестрой? Дальше что?! Снова свалишь в закат? Говори, чёртова бесчувственная стерва! – Дин, словно обезумевший, ударил кулаком по стене в паре сантиметров от её лица, и девушка от испуга закрылась руками. Агата уже не пыталась себя сдерживать, рыдая в голос и медленно сползая по стенке.
Дин понял, что перегнул палку, когда увидел отчётливую трещину в деревянной доске и представил на её месте лицо Агаты. Он пребывал в подвешенном состоянии. Одиночество и бесконечные попытки выпустить из памяти её бездонные глаза, упиваясь алкоголем и вниманием распущенных женщин, сделали его зачерствелым, озлобленным, не умеющим больше доверять, и вот, спустя десять лет, когда он тщательно выстроил свою новою жизнь, Агата вновь ворвалась в неё, словно бурный ураган.
Сейчас перед ним была другая Агата Роуз. Дин сразу заметил это осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами и такой болезненный взгляд, блуждающий по нему, словно по призраку. Первым порывом было немедленно обнять её, заключить в своих объятиях и вдохнуть, наконец, такой драгоценный запах волос, но гордость и длительная обида, копившаяся годами, взяли своё, ставя перед необходимостью причинить Агате всю ту же боль, которой пришлось упиваться ему. Мужчина выругался, сжав кулаки, но в настоящий момент он злился вовсе не на неё, а только на себя самого.
В шкафу нашлось тёплое одеяло, и, молча взяв его, Дин укутал Агату, как маленького ребёнка, усаживая на диван. За окном разбушевался продолжительный ливень, крупные капли барабанили по стеклу, а порывы осеннего ветра время от времени проскальзывали в щели, заставляя девушку вздрагивать.
Дин неуклюже копошился на маленькой кухне, пытаясь вскипятить чайник на самодельной печке-буржуйке, а Агата, немного успокоившись, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и откинулась на спинку дивана.
Ей хотелось выскользнуть из этого маленького домика и броситься бежать прямо в чащу леса, а потом спрятаться у себя в комнате и молча, словно парализованная, смотреть в белый потолок, но погода, догадываясь о её бредовых планах, только сильнее свирепствовала.
На озере громыхала золотистая молния, яркие вспышки то и дело мелькали, освещая крохотную прихожую. Дин наконец-то обернулся на свою нежданную гостью, и его губы дрогнули в лёгкой улыбке. Мужчина взял две чашки с дымящимся кофе и поставил на стол, терпкий аромат дешёвого напитка заполнил комнату, создавая воображаемый уют.
– Прости, сладкого не держу, – он присел рядом с ней и внимательно вгляделся в опухшие от слёз глаза. – Я не должен был себя так вести. Всё. Прости меня.
Агата, не проронив ни звука, кивнула и поднесла поближе чашку, вдыхая терпкий аромат напитка. Говорить не хотелось, напротив, Агата мечтала стать глухонемой в этот момент, и продолжать сидеть, словно отлитая из цемента статуя.
– Роуз, хватит плакать! Я не хотел тебя пугать, – серьёзнее, повторил Дин, видя, как трясутся руки девушки. Агата шмыгнула носом, тогда мужчина сдвинул прядь белоснежных волос, что небрежно упала на бледное лицо подруги, и заглянул в эти некогда глубокие, медового цвета глаза.
На мгновение мужчине показалось, что он не узнает их больше: безжизненные, словно высохшие океаны, они смотрели прямо на него, и столько безутешной боли и разочарования скрывалось в глубинах этих глаз, что и марианская впадина могла посоревноваться с ними.
Дин осторожно обнял излишне исхудавшую девушку, и казалось, что надави он немного сильнее, как вдруг она исчезнет, раствориться, как многочисленные ви?дения под воздействием выпитого алкоголя.
– Ну, хватит. Прости меня, Роуз.
Агата натянуто улыбнулась, дрожащим голосом напомнив.
– Сколько раз повторять: не зови меня по фамилии.
– Ещё как минимум сто раз.
Агата вновь опустила взгляд в чашку и неожиданно поняла, что зря вернулась в город их общего прошлого. Ничего уже нельзя изменить, город живёт своей жизнью, и Дин тоже научился справляться без неё. Девушка поняла, что её любовь не нужна больше здесь и лучшим решением будет как можно скорее уехать из Тенлис Хилл.
«Я всего лишь сумасшедшая» – пронеслось в голове, и Агата вновь глубоко вздохнула, обращаясь к Дину.
– Можно попросить сигарету?
– Роуз, ты всё ещё куришь? – мужчина скривил брови, отчего его лоб покрылся небольшими морщинками, но это только добавляло ему более мужественный вид.
– Да, и я пожалела, что начала, – ответила девушка, вспоминая слова друга в далёком прошлом.
Дин протянул ей пачку Marlboro и зажигалку. Агата прикурила одну, выпуская ядовитый дым и чувствуя привкус кленового сиропа и аромат табака, переливающийся морем оттенков.
– Крепкие.
– Что есть.
Дин поднялся с дивана и приблизился к окну. Продолжительный ливень не прекращался, а даже, наоборот, становился всё интенсивнее, барабаня по деревянному крыльцу и растворяясь в глубоком озере; где-то далеко в лесу всё ещё сверкали протяжные молнии.
Мужчина вынул из ящика парочку толстых свечей, вороша в памяти самое яркое воспоминание.
– Ну что же, Агата Роуз, кажется, мы вновь застряли в этом месте с тобой, – подмигнув девушке, он накинул куртку и вышел за дровами. Агата же прикрыла глаза, навалившись на спинку дивана и вспоминая их первую, проведённую по-взрослому ночь.

Глава 5

«Без Любви жить легче. Но без неё нет смысла».
Лев Толстой. 

Маленький охотничий домик, затерянный в безмолвном лесу, пробуждал самые драгоценные, спрятанные в глубине сердец воспоминания. Барабанящий по протекающий крыше дождь, заставлял вздрагивать, представляя, как горячие руки скользят по обнажённому торсу, как сплетаются молодые тела, погруженные в пучину обжигающей страсти, как кровь застывает в жилах от поцелуев, скользящих по влажной коже.
Дин не мог забыть ту ночь. Пытался, стирал её из памяти, приглашая в свою кровать других, но каждый рассвет говорил мужчине, что в его спальне спит совершенно бесполезная игрушка, неспособная заменить невероятную Агату Роуз.
– Ты уснула, Агата, – произнёс он наконец, выкурив добрую порцию сигарет, вспоминая их общее прошлое.
– Извини, я просто устала, – ответила девушка, распахнув глаза.
Она распрямилась и продолжила пить уже остывший кофе. Прошло долгих тридцать минут. Дин копался в пыльных коробках с кучей бумаг, Агата всё так же сидела на диване, подобрав под себя ноги, и смотрела на мужскую спину. Неловкое молчание становилось невыносимым, и, как только затяжной ливень закончился, оставив после себя незначительный, моросящий дождик, Роуз не выдержала.
– Я, пожалуй, пойду домой, была рада нашей…встречи.
Дин медленно повернул голову в её сторону, взгляд был тяжёлым, изнуряющим, но сейчас Агата понимала, что ей лучше уйти и забыть про всё случившееся в этом доме. Ей хотелось сохранить образ любящего парня, который, не жалея себя, защищал её в прошлом. Роуз не видела больше в сидящем напротив мужчине того самого мальчика. Дин казался чужим, его тяжёлый взгляд упрекал её, и спрятаться от этой вины Агата была не в силах.
– Ты нормальная, Роуз? Монстром меня теперь считаешь?
– Нет-нет… – она отрицательно покачала головой, опустив взгляд в пол. – Просто мать будет переживать.
– То есть вместо того, чтобы попросить отвезти тебя, ты решила сократить путь и идти одна по лесу, да ещё и под дождём, кажется, старая история Сквирдовски тебя ничему не научила?
– Не сто?ит беспокоиться, я прекрасно знаю этот лес, да и дождь почти закончился, – уже менее решительно ответила девушка, вспоминая стеклянный взгляд найденного в прошлом трупа в этом самом лесу, образ которого преследует её всю оставшуюся жизнь.
Дин громко выругался, поднялся, пнул коробку в дальний угол и натянул кожаную куртку.
– Пойдём. Не хватало, чтобы ты угодила в болото. Я всё ещё не понимаю, как ты припёрлась сюда вообще в потёмках и не свернула шею!
Агата сглотнула, представляя, как падает где-то посреди леса и захлёбывается кровью, так и не увидев его, но на грустные мысли наводило не только это, но и реакция Дина. От мужчины сквозило пренебрежением и ненавистью к их общей истории.
«Время не лечит. Оно лишь учит нас, пытаясь предостеречь от ошибок в будущем» – подумала Агата, выходя следом за мужчиной на улицу.
Небо было абсолютно чёрным, за грозовыми тучами не было видно ни одной звезды, но в воздухе витала свежесть с запахом перечного дерева и геосмина[2 - органическое вещество, обусловливающее запах земли. Продуцируется различными классами микроорганизмов, в том числе цианобактериями, актиномицетами.]. Впервые в этом месте Агате захотелось дышать полной грудью, пока Дин не решил грубо взять её за руку. От неожиданного касания импульсы тока пробежались по всему телу, заставляя девушку прерывисто дышать.
– Мы идём к трассе? – пытаясь оставаться невозмутимой, спросила Агата. – На своих двоих было бы быстрее.
– Пешком грязно и опасно, машина ждёт на лесной дороге. Рядом, – ответил Дин тоном, с которым было бесполезно спорить.
Мужчина осторожно провёл Агату вдоль кромки воды и двинулся в чащу ночного леса, передвигаясь быстро и уверенно, словно лес стал ему домом. В подтверждение слов, уже через пятнадцать минут ходьбы по извилистым тропам, пара вышла к грунтовой дороге, где ждал Cherokee.
– Ты стал шерифом? – спросила Агата, рассматривая в темноте серебристый джип с акронимом[3 - Вид аббревиатуры, который образуется начальными звуками.] полицейского участка штата Мэн.
– Ну мне же надо было чем-то заниматься в этой жизни. После твоего внезапного отъезда у меня неожиданно появилась слишком много свободного времени, – усмехнулся Дин, открывая для неё двери пассажирского сидения.
– Благодарю.
– Не обольщайся, Роуз, попросту не хочу получить от твоей матери.
С этими словами мужчина плотно пристегнул её ремень безопасности, приблизившись непозволительно сильно, отчего шею обожгло горячее дыхание, но, резко отстранившись, Дин прикусил губу и, обойдя машину, сел на водительское. Джип завёлся и неторопливо двинулся по грунтовой дороге, выезжая вскоре на городскую трассу.
Агата без тени стеснения внимательно разглядывала своего спутника. Девушке, казалось, это сон, и стоит ей пошевелиться, как вся картинка снова растает, растворится вместе с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь плотные ночные шторы, оставив её одну в пустой кровати, но мужчина неожиданно довольно тепло улыбнулся своей попутчице и по-хозяйски положил руку ей на колено, заставляя вздрогнуть.
– Решила запомнить меня перед очередным побегом? – Дин включил печку на максимум и, наконец, осмелился спросить о том, что неизменно волновало все эти годы, не давая спокойно существовать. – Как твоя новая жизнь, Роуз? Нашла то, что искала? Как тебе удалось скрыться так, будто не существовало?
Агата отвернулась к тонированному стеклу, делая вид, что наблюдает за бегущими мимо одноликими деревьями. Она прекрасно знала, что Дин определённо помнит о её планах и мечтаниях, они вместе их строили под звёздным небом, валяясь на заднем дворе её дома ещё в далёком детстве. Девушка устала терзаться угрызениями совести, что ничего из тех планов не осуществилось, а её обыденная жизнь кажется чем-то поддельным, словно чужая судьба, настигнувшая так внезапно и не желающая отпускать.
– Никак. Работаю в музейном архиве Бруклина.
– Архив? Агата, как тебя туда занесло вообще?
– Нужно было зарабатывать деньги, а я не получила должного образования. Смешно, но мне повезло встретить хорошую женщину, что помогла мне устроиться на работу, увидев потенциал.
– Я думал, ты закончила обучение в другом месте. Вышла замуж, наверное, уже и парочку детей успела сделать, как и хотела?
Этот вопрос привёл девушку в ступор, она медленно повернулась к собеседнику и поймала любопытный взгляд травяных глаз, что скользили от неё к дороге. Агата могла солгать, притвориться той самой каменной леди, успешной и уверенной в себе, какой была десять лет назад, но по большей части не видела в этом смысла.
– Не вышла. Я психически нездорова, Дин. Ночью у меня кошмары, панические атаки и мания преследования. Ты спрашивал, почему я здесь? Мой психотерапевт посоветовал приехать туда, где всё началась, а что касается личного, я просто не хочу обрекать другого человека на страдания ради возможности быть с ним. Это лицемерно.
Произнесённые Агатой слова оказались хуже обжигающей пощёчины. Дин стиснул зубы, сжимая руль так, что костяшки пальцев побледнели. Ему хотелось закричать во всё горло, выругаться, сделать хоть что-то, чтобы выпустить пар, но вслух мужчина коротко произнёс.
– Мне жаль.
Агата не обратила внимания на его ответ. Жалость ей была не нужна. Она давно смирилась со своим психиатрическим диагнозом, даже почти научилась с этим жить. Длинная терапия в клинике дала плоды, и на сегодняшний день всё случившееся с ними не казалось бессмысленными жертвами.
Агата понимала, что спасла множество людей. Именно её силами было разрушено проклятие, терроризирующее город многие года. Также Агата знала, что за всё приходится платить, и она заплатила свою цену сполна.
Остаток дороги молчали. Дин раскидывал мозгами: теперь он понимал, откуда взялись все эти внешние изменения. Он всё это время проклинал её, искренне пытался ненавидеть, но в глубине души надеялся только на то, что она давно счастлива и живёт где-то на другом берегу Америки, не переживая о произошедшем здесь десять лет назад.
Только теперь мужчина понял, что его Агата так и не смогла выбраться из своего личного кошмара, в котором застряла в ту ночь в лесу.
***

В прошлом Агату чрезвычайно часто привозила полиция домой, вот и сейчас машина нового шерифа медленно подъехала к дому Роуз посреди ночи и припарковалась у обочины, стараясь быть беззвучной. Дин повернулся к попутчице и натянуто улыбнулся, пряча свои истинные чувства.
– Как всегда, возвратил в целости и сохранности, – он не отрывал взгляда от её искусанных губ и больше всего на свете хотел сказать, как сильно скучал, но слова застряли глубоко внутри и вслух, Уитмор снова произнёс совершенно другое. – Зайти с тобой?
Девушка отрицательно помотала головой, отстёгивая ремень безопасности.
– Прости меня, Роуз, – уверенно попросил Дин, заглядывая в её глаза.
Агата лишь благодарно улыбнулась старому другу и спешно вышла из машины, пытаясь не расплакаться снова прямо у него на глазах.
– Агата, поцелуй сестру за меня, – крикнул вдогонку Дин, заставляя девушку обернуться. Он задорно подмигнул, по привычке облизнув нижнюю губу, и ударил по газам.
Агата проводила машину грустным взглядом до самого? поворота, как делала раньше, когда парень провожал её после школы, и тихо вошла в дом, где, казалось, все уже спят, и только чёрная кошка сидела в коридоре, ожидая свою хозяйку.
– Мэвис, ты чего здесь? – снимая куртку, шёпотом спросила девушка, но ответ последовал из гостиной.
– Агата, я волновалась, где ты была? – мама вышла в коридор, обеспокоенно глядя на дочь и кутаясь в тёплый халат.
На мгновение девушке показалось, что ничего не менялось, ей снова восемнадцать, а взволнованная мать ждёт её в полумраке гостиной, но реальность резала острее кухонного ножа, заставляя проглотить пустые надежды на счастливую жизнь, которая могла бы у неё быть.
– Начался дождь, мы с Дином переждали в домике.
– Иди спать, завтра поговорим об этом. Твои вещи наверху.
Агата мысленно поблагодарила мать, за то, что избавила от дурацких расспросов, на которые не было сил, и, поцеловав женщину в щеку, поднялась к себе.
Дверь негромко скрипнула, вновь пропуская девушку в чертоги её мало приятного прошлого, где каждый предмет терпеливо ожидал её возвращения. Не изменилось совершенно ничего, время в этой спальне замерло на долгие десять лет.
Большая, двухспальная кровать с кованным изголовьем всё ещё была заправлена розовым пледом, зелёные портьеры колыхались от проникающего через открытую форточку ветра, на полу лежал серый плюшевый ковёр, что подарила Керол на её последний день рождения. На столе, под толстым стеклом, среди открыток и старого школьного расписания, хранилось одно-единственное фото; Агата вытянула его и, включив настольную лампу, присела на край кровати.
– Как же я переживала, что оно осталось тогда в куртке, – прошептала девушка, проводя дрожащими от волнения пальцами по старому снимку. На нём Агата выглядела счастливой. Длинное белоснежное платье, расшитое крошечными стразами, безупречно гармонировало с молочной, небрежно расстёгнутой рубашкой Дина, и казалось, что они идеальная пара в этот день. Бал в самом разгаре, и они есть друг у друга, спустя столько лет.
Но в голове неизменно всплывали мгновения с этой само?й ночи, словно кадры старой негативной фотоплёнки, они проносились перед глазами, настойчиво напоминая, что ей пришлось сидеть посреди дремучего леса в окровавленном платье и кричать, пока голос не сорвётся на хрип, сжимая остывающие тело Сэма Девиса.
По спине пробежался холодок от тошнотворного воспоминания. Девушка спрятала фото под подушку и, распаковав часть чемодана, переоделась в тёплую пижаму. В доме всегда было прохладно, особенно в это время года, когда дожди льют и днём, и ночью, но Агата, как и всегда, оставила форточку открытой, чтобы чувствовать запах дождя.
Забравшись под тяжесть одеяла и уставившись в окно, где виднелись кромки деревьев, утопающие в начавшемся снова ливни, Агата, наконец, поддалась чувству усталости, проваливаясь в неспокойный сон.

Глава 6

«Не так сильно страшен сон,
как реальность, превратившаяся в кошмар».
Ана Диер

Говорят, что сон – это память человека, которая спрятана глубоко внутри. Воспоминания души из прожитых ранее жизней, и если эта теория действительно имеет место быть, то Агата и в своих прошлых воплощениях была заложницей ночных кошмаров.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/ana-dier/tenlis-hill-vozvraschenie-v-proshloe-70530376/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
различный цвет радужной оболочки правого и левого глаза или разная окраска различных участков радужной оболочки одного глаза.

2
органическое вещество, обусловливающее запах земли. Продуцируется различными классами микроорганизмов, в том числе цианобактериями, актиномицетами.

3
Вид аббревиатуры, который образуется начальными звуками.