По ту сторону леса
По ту сторону леса
Зарема Хуснутдинова
Когда кажется, что вокруг непроглядный мрак, остановитесь и задумайтесь: быть может, именно там, в темноте, скрывается свет истины.
Перед вами захватывающая история о хрупком мире людей, столкнувшемся с потусторонним. Сумрачный лес хранит старинные легенды и предания, где любовь расцветает вопреки страху. И мифриты – существа, чья тень преследует человечество на протяжении веков.
Хватит ли вам смелости вступить на неизведанную тропу этой рукописи, страницы которой станут ключом к разгадке древней тайны?
Зарема Хуснутдинова
По ту сторону леса
"То, что ты ищешь, ищет и тебя тоже"
– Ричард Бах
Здравствуй, дорогой читатель!
Наконец-то эта книга в твоих руках! Не знаю, прочтешь ли ее, а если прочтешь – понравится ли? Однако уже то, что не прошел мимо, наполняет мое сердце тихой радостью.
Почему же мне радостно, возможно, спросишь ты?
Позволь объяснить: путь к созданию этой рукописи был извилист и тернист, он продолжался несколько лет. «Если хоть один человек найдет в книге отклик, значит, все было не зря», – думала я, когда одолевали сомнения и покидали силы.
До сих пор звучат в памяти те «скрипучие» голоса:
… не смей никому об этом рассказывать. Пусть тайна умрет вместе с тобой.
… сейчас вообще редко читают. Неизвестных авторов – тем более.
… людям нужны книги из денег. Или про деньги.
… о чем пишешь ты? О том, что поймут лишь единицы?
… и где найдешь тех, кому интересны твои откровения?
Несмотря на то, что порой эти голоса становились все громче, а страх быть непонятой преследовал все настойчивее, я садилась и писала – вновь и вновь…
Каждое слово, каждая строка – результат долгих размышлений, глубоких переживаний, неустанных поисков истины. Словно художник, стремящийся запечатлеть ускользающую красоту любимого пейзажа,
я, с терпением и упорством, «рисовала» свою книгу, записывая мысли, чувства, озарения…
И вот, наконец, мой труд обрел форму – рукопись появилась на свет! Однако ее значение выходит далеко за пределы простого текста. Это – отблеск трепетной души, таинственное путешествие, которое, надеюсь, ты сможешь разделить со мной.
В заключение хочу выразить огромную благодарность моим любимым и родным людям. Тем, кто был рядом на пути к писательству:
– прекрасным, замечательным детям, которые своей любовью, поддержкой и заботой вдохновляли и придавали сил;
– супругу, который, несмотря ни на что, стремился указать дорогу к Богу;
– родителям, которые молились и желали блага;
– брату, который с доброй иронией называл «писателем-фантастом» и старался понять;
– бабушке-долгожительнице, источнику мудрости и терпения;
– а также всем моим предкам – с их благословения я здесь. Дышу, пишу, творю.
И, конечно, спасибо тебе, дорогой читатель, ведь именно ты даешь возможность книге жить, наполняя ее смыслом и ценностью. Твоя поддержка – как яркий маяк, направляющий к новым горизонтам и свершениям.
А теперь оставляю тебя наедине с судьбой нашего соавторства. Попробуй в моих героях увидеть отражение себя, своих сокровенных мыслей и надежд.
Пусть каждая страница станет источником вдохновения, а каждая глава – поможет задуматься о вечном и сделать мир лучше.
Приятного прочтения!
С уважением, Зарема.
ГЛАВА 1.
Потусторонний мир.
Зола – проводница мифритов.
– Приветствую вас, дорогие ученики! Наконец-то вы достигли входа в портал. Пройдя по нему, сможете наблюдать за людьми, изучать их сильные и слабые стороны. Сейчас я приглашу вашу Проводницу, она подробно все объяснит, – произнес Орхан, мифрит – существо из потустороннего мира.
Ял и Илка, брат с сестрой, ждали Проводницу, которая вот уже несколько лет знакомила их с миром людей.
– Зачем ты так торопилась? Учителя еще нет. Никак не могу тебя вразумить, что спешка ни к чему хорошему не приведет. Ты хоть подготовилась? – спросил Ял.
– Я думала, мы опоздаем. Лучше уж подождать, чем прийти позже, – ответила Илка. – Ты посмотри, как тут интересно! Нам все равно нужно время, чтобы привыкнуть.
– Привыкнуть к чему? Я не собираюсь здесь надолго задерживаться. Мы ведь усердно учились не для того, чтобы застрять у входа в портал.
– Что ты хочешь? Сразу выполнять задания на поверхности? Думаю, максимум нас выпустят туда пару раз – и все, – с усмешкой произнесла Илка.
– Ладно, поживем – увидим, – ответил Ял и задумался.
Сегодня для юных мифритов был особенный день. Впервые они увидят поверхность Земли не на картинках, не на макетах, а такой, какая она есть. Именно поэтому их пригласили к порталу, пройдя по нему, можно разглядеть все в режиме реального времени.
Портал был не просто входом в мир людей. Это древнее, величественное сооружение, созданное самыми искусными мифритами. Из глубин подземелья он плавно тянулся к поверхности земли, подобно гигантскому туннелю, внутри которого струился мягкий, пульсирующий свет. Его стены, хоть и напоминали естественные своды пещеры, но в то же время были гладкими, вырезанными с ювелирной точностью. Поверхность мерцала встроенными алмазами, их сияние будто направляло путников вперед.
Люди никогда не смогли бы попасть сюда – для них портал оставался невидимым, скрытым от несовершенных человеческих чувств. Лишь мифриты, способные перемещаться по параллельным мирам, преодолевают рубеж, медленно поднимаясь наверх, словно скользя по воздушному потоку, ведущему к самой грани перехода.
– Зола, твои ученики ждут, – произнес Орхан, обращаясь к своей подруге.
Зола была одной из самых мудрых и рассудительных мифритов. Она знала о людях не понаслышке, ведь когда-то жила бок о бок с ними. Но однажды допустила роковую ошибку. В наказание ей дозволили выходить на поверхность лишь с учениками, чтобы передавать свои знания о мире, к которому больше не принадлежала.
– Быстро прибыли? Я не успела даже отдохнуть и собраться с мыслями, – ответила Проводница, испытывая странное волнение.
– Да, ждут. Без тебя не стал их подпускать к вратам, – отозвался Орхан.
Зола больше всего на свете не любила показывать людской мир и, особенно, вновь отправляться туда. Все вокруг напоминало о Нем… О Великом Принце, которого однажды и навсегда полюбила. Эти воспоминания были слишком болезненны.
Но ученики ждали. Отгоняя лишние мысли, она глубоко вздохнула и вышла к ним.
– Ял, Илка! Как я рада вас видеть! Не думала, что вы раньше всех освоите материал и справитесь с испытаниями. Надеюсь, и дальше у вас все будет получаться, – с улыбкой произнесла Проводница.
– Да, мы старались, – уверенно ответил Ял.
Перед тем, как юные мифриты получали доступ к изучению мира людей, им предлагались задания, с которыми справлялись далеко не все. Поэтому многие годами не могли увидеть поверхность.
Однако ученики Золы всегда выделялись: не по годам смышленые, внимательно и ответственно подходили к обучению и считались наиболее талантливыми.
– Пройдемте, мои дорогие. Сейчас начнется самое интересное.
Проводница с осторожностью, не спеша, проводила мифритов ко входу. Великолепная арка переливалась необычным свечением, а стены, украшенные россыпью драгоценных камней, вспыхивали яркими бликами при каждом движении, будто откликаясь присутствию гостей. Пол, выложенный золотыми пластинами, был гладким, как зеркало, и проглядывал стоящих перед ним учеников, придавая образам эфемерное, почти призрачное очертание. Все трое шагнули вперед. Поток подхватил их, неслышно унося вверх по туннелю, к поверхности земли.
И здесь, как никогда раньше, взору прибывших открылся необъятный горизонт.
У Илки перехватило дыхание, а Ял, словно немой, не мог произнести ни слова.
– Вот он… мир людей – произнесла Зола с трепетом в голосе, наблюдая за воспитанниками.
– Как интересно! Он совсем не похож на наши макеты! – восторженно воскликнула Илка.
Ял пристально вглядывался в раскинувшиеся впереди просторы. Полный восхищения обратил внимание на звезды, их сияние проникало сквозь кроны деревьев, создавая вокруг причудливые узоры. Манящий пейзаж пробуждал странное волнение, но кое-что неуловимое ускользало от осознания, притягивая взгляд.
– Тут лес, а чуть дальше, у костра, сидят люди, – произнесла Проводница, указав на троицу.
– Люди? Не верю своим глазам! Наконец-то, я вижу настоящих людей! – произнесла Илка.
– Так близко… И выглядят иначе, не такими, какими мы видели их… с подземелья, – заметил Ял.
– Они о чем-то беседуют. Скоро вы тоже начнете, с легкостью понимать человеческую речь, – сказала Зола.
– Когда? Перед выполнением следующих заданий? – нетерпеливо уточнила ученица.
– Возможно. Точно не могу сказать – как решат Распорядители.
Ял с интересом разглядывал девушку у костра. Та оживленно что-то рассказывала.
– Почему такой прекрасный мир принадлежит людям? А мы вынуждены скрываться, и выходим на поверхность лишь ради заданий? – с сожалением спросила Илка.
– Этот мир населяют не только они, – ответила Проводница. – Здесь живут и наши собратья, те, кому удалось достичь высшего из уровней. Если повезет, если сумеете доказать свою силу и мудрость, то тоже сможете остаться на поверхности.
– А как это сделать? – задумчиво спросил Ял. – Я не стремлюсь жить тут всегда, но… хотелось бы приходить, когда посчитаю нужным… Так ведь можно?
Проводница замолчала, задумалась, словно тщательно подбирая слова.
– Не могу сказать, как именно вам идти, – наконец произнесла она. – Но знаю одно: каждый шаг к высшему уровню требует смелости, упорства и готовности преодолевать любые преграды. И путь этот не прост, далеко не всем он по силам, – в ее голосе прозвучала тень печали.
– И почему люди не ценят того, что имеют? У них есть свобода, целый земной мир, полный разнообразия и гармонии, возможность жить на поверхности! Не нужно вечно скрываться, а можно пользоваться всеми благами… – возмутилась Илка.
– Может быть, потому что они просто не осознают всей ценности этого дара, – мягко промолвила Проводница. – Кроме того, они избраны. Им предначертано жить здесь. А нам… нам предначертано другое.
Она обратила серьезный взгляд на учеников, и более строгим голосом продолжила:
– И еще… Когда получите доступ к этому миру, не смейте появляться здесь без пропуска. Любопытство – не повод нарушать запреты. – ее глаза вспыхнули тревожным огнем.
Никогда прежде ученики не видели Золу такой взволнованной и сосредоточенной.
– Хорошо. Будем выходить сюда только для выполнения заданий – ответила Илка.
Рядом с Проводницей ощущалось невидимое напряжение, словно сама атмосфера вокруг предупреждала: в этом мире, полном соблазнов, легко потерять истинную цель.
– Вот и договорились, – кивнула Зола.
– Но не понятно… почему все так отличается от того, что ты показывала на занятиях? – с негодованием спросила ученица, внимательно разглядывая сидящих у костра, словно пыталась найти ответы в их лицах
– И мне интересно, – подхватил Ял. – Я представлял себе все совсем по-другому, особенно людей.
– Да, жизнь на поверхности завораживает… своей красотой, своей непостижимой силой, – тихо произнесла Зола. – Величественные горы, бескрайние океаны, густые леса, сверкающие водопады, цветущие поля и уютные долины создают неповторимые рисунки природы, которые радуют глаз и вдохновляют. Здесь, под открытым небом, звезды горят так ярко, словно они драгоценное украшение ночному полотну. Это те самые звезды, откуда на Землю прибыли наши предки. Свет, которых манит, зовет, пробуждая чувства и желание вернуться… к истокам.
В ее голосе слышалась странная мелодичность, словно легкий ветерок, пронесшийся сквозь вечность и наполнивший пространство невидимой силой.
– Может быть, однажды мы снова обратим свой взор к этим звездам… чтобы отправиться туда, откуда пришли. А пока исследуем этот мир, полный противоречий и соблазнов, но знаем: звезды рядом. Они – вечные свидетели наших жизней, наших стремлений…
Тишина накрыла их, словно мягкое покрывало. Ученики старательно пытались осознать, почему так вышло, что мифриты вынуждены жить в подземелье, скрываясь от людей.
– Девушка у костра, она… красивая. Для человека – неожиданно заметил Ял.
– Для человека? – Зола прищурилась. – Ты что, разбираешься в человеческой красоте?
– Ну… изучал их облик, – пожал плечами Ял. – Интересно же знать, какие они.
– Что тут изучать? И интересного ничего не вижу – фыркнула сестра. – Страшилища, да и только. Наши мифритки куда прекраснее! По внешности нет среди людей им равных!
– Изучать полезно. – задумчиво сказала Зола. Но запомните: мифритам, восхищаться людьми противопоказано. Хорошо, Ял?
– Я понял. – кивнул он.
Юные мифриты жадно впитывали все звуки и краски окружающего мира, боясь что-то упустить или не заметить. Земная поверхность казалась такой чарующей и прекрасной, что хотелось знать о ней все.
– Там Саар! Смотрите, смотрите он совсем рядом, с людьми! – воскликнула Илка, ее голос звенел от волнения.
– Точно! Да! Вижу его! – с восторгом подтвердил Ял.
– Тише… – спокойно произнесла Проводница. – Да, сейчас Саар на задании. Следит, чтобы старик не сказал ничего лишнего. Тот знает о нас больше, чем следовало бы. Поэтому за ним необходимо приглядывать. А если потребуется останавливать. Видите эти люди немного напуганы?
– Да, смешно. Они такие забавные, когда боятся. – с улыбкой ответила Илка.
– Я тоже хочу выполнять такие задания, быть рядом с людьми, внушать страх… – мечтательно произнес Ял, его глаза сияли нетерпением.
– Не торопитесь, – предупредила Зола. – Уже сейчас вы одни из немногих, кто может видеть этот мир так близко. Лес, его обитателей, людей у костра… даже Саара вон разглядели. Приблизиться к ним вам разрешат тогда, когда сочтут нужным.
– Побыстрее бы, – мечтательно произнесла Илка.
– Ну что, мои юные дарования? Посмотрели? Узнали? Освоили? Вопросы есть?
– Нет, все ясно, спасибо.
– Тогда пора домой. Возвращаемся!
Проводница еще раз бросила взгляд на поверхность, полную ощущений и воспоминаний, и первой шагнула к выходу. Ученики, словно зачарованные тени, потянулись следом. Вскоре все три силуэта постепенно исчезли в мягком свете перехода, подобно тому, как уплыли в неведомые дали.
Оказавшись, в другом пространстве юные мифриты направились к своим близким, а Зола развернулась и отправилась в Пустошь – любимое место, здесь она всегда могла быть одна.
Пустошь простиралась в самых недрах подземного мира, дремлющая под покровом вековых сводов. Здесь не было ни времени, ни суеты, лишь молчаливые осколки скал и тихие зеркальные озера, отражающие свет кристаллов, словно застывшие звезды. Именно в этом месте, Зола так любила размышлять о жизни. И о том роковом выборе, что был сделан давным-давно.
Прошли столетия с тех пор, как она впервые проникла в мир людей. Сначала робко, с предосторожностью, затем – все смелее, все чаще, поддаваясь неудержимому зову любопытства.
Реки – переливающиеся серебряные нити, моря – лазурные зеркала небес, горы – древние стражи планеты, пустыни – шепчущие песчаные дюны, степи – изумрудные ковры, леса – таинственные храмы. Каждый уголок планеты, с его обитателями, был прекрасен по-своему, уникален и не повторим, поэтому изучение этого дивного мира приносило ей нескрываемое удовольствие.
Поначалу, строго повинуясь запрету, Зола избегала людей. Но потом появился Он, и все изменилось.
Стоило закрыть глаза, и его образ всплывал в памяти с обжигающей нестерпимой ясностью, будто это было вчера: красивый стан, мудрый взгляд, и голос, согревающий, как ласковое прикосновение весеннего солнца. Принц Морской Державы.
В тот день он охотился в лесу вместе с отцом, и Зола впервые увидела его.
«Неужели их мужчины могут быть настолько прекрасны? – задавалась она вопросом, который звучал снова и снова. «Такими сильными, умными, красивыми и добрыми сердцем?»
Ведь ей говорили о людях только плохое. Да и сама раньше ничего хорошего в них не замечала.
Зола не решалась обратиться к своей Проводнице с терзающими ее противоречиями, и червь сомнения точил душу все настойчивее. Спустя несколько лет, на распределении, словно в насмешку судьбы, ей выпало задание именно к этому молодому человеку.
Нет, он не должен был стать чем-то важным. Золе нужно было искусить, подчинить, а затем погубить его. Это ответственное задание, на кону повышение, новый уровень. Но когда пришел час… Зола не смогла. Вопреки всем законам и предостережениям, влюбилась.
Она нарушила всевозможные постановления. Пошла против самой природы мифритов, полюбила смертного, и за это жизнь превратилась в бесконечную череду наказаний.
– Зола, милая, как ты? – голос сестры прервал размышления.
Та вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и уверенно повернулась.
– Напугала, – ответила она, стараясь скрыть раздражение. – Все хорошо. Домой возвращаюсь.
Джена сложила руки на груди, наблюдая с легкой усмешкой.
– А что ты в Пустоши делаешь?
Зола склонила голову, изучая выражение лица собеседницы. Джена не была особенно близка, вдвоем они казались на удивление разными. Сестра презирала людей и мечтала о том, что когда-то будет свободно жить на поверхности. А пока занималась обустройством подземелья и созданием драгоценных металлов, которые так ценил людской род. Да, Джена была другой, но Зола все равно по-своему ее любила.
– Размышляла над тем, как провожу учеников на поверхность.
– От матери. Прочти, когда будешь дома, – будто не услышав, ответила сестра и протянула письмо.
Зола медленно взяла его, пальцы скользнули по бумаге к холодному сургучу.
– И что скажут Стражи, если увидят меня с ним?
Джена качнула головой, ее волосы легли волной на плечи.
– Я уже обо всем договорилась.
Зола прищурилась, и губы дрогнули в недоверчивой улыбке.
– Стражи разрешили? Надо же… с чего вдруг такая доброта?
Джена лишь пожала плечами.
Зола не любила долгих разговоров с сестрой и быстро перевела взгляд на письмо, сжав его между ладоней.
Давно не поступало от мамы вестей. После признания вины Золы почти все близкие отвернулись. Среди них оказались и родители. Отец отрекся от нее, написав гневное послание, полное презрения и угроз. Запретил и остальным поддерживать отношения. Уже несколько сотен лет Зола не видела и не слышала родных.
Джена вышла на связь лишь недавно, скорее по просьбе мамы, которая тайком передавала весточки, наполненные любовью и надеждой, доказывающие, что есть те, кто помнит и ждет ее.
– Чему сегодня учила детей? – спросила Джена, прерывая мысли.
Зола вздохнула, убирая письмо в складки одежды.
– Открыла первую завесу. Наверное, и сама слышала, возможно мы отправимся на поверхность.
Джена приподняла брови.
– Значит, скоро вторая? Удивительно, как все-таки сжали время. Еще недавно ты их начинала учить теории.
Зола провела рукой по волосам, отбрасывая прядь с лица.
– Скоро. Если ничего не поменяется, покажу им и вторую, и третью.
Джена внимательно вглядывалась в лицо сестры, словно ища что-то.
– Все еще вспоминаешь? Поведешь к людям через свою боль и страдание.
Зола резко подняла на нее взгляд, в котором промелькнуло раздражение.
– Не нужно меня жалеть. Возможно, поведу. Сейчас уже не так… больно.
Вздохнув, она склонила голову набок.
– Мне нужно отметиться. Пойдешь со мной? – в вопросе звучала усталость. – Если нет, я ухожу.
С этими словами она направилась к Распорядителям – зарегистрировать выполненную работу. Раньше было достаточно предупредить Стражей. Теперь же каждый шаг, каждое решение требовали подтверждения.
– Стой, не сердись, – произнесла Джена, преградив путь. – Может, попросишь у Блюстителей другое задание? Сколько можно заглаживать эту вину?
Сестра сжала кулаки, чувствуя, как в груди поднимается глухая боль.
– Пока не будет прощения, я обязана следовать правилам.
– Но за что? За то, что полюбила смертного? Этих… грязных существ?
– Да, полюбила. И это моя роковая ошибка. Мне пора, я очень устала. Нужно восстанавливать силы.
Голос был тверд. Зола не собиралась оправдываться.
– Завтра встретимся на Вершине Пламени, сестра? – спросила Джена.
– Да, запрет сняли.
Зола больше не стала задерживаться и направилась сначала к Распорядителям, а потом к Стражам – тем, кто неусыпно следит за ней.
– Почему так долго? Мы собирались поднимать тревогу – язвительно заметил один из них, ставя печать на бланке отчета.
Зола выпрямилась, лицо оставалось бесстрастным.
– Возникли сложности с завесой, потом задержалась с сестрой, – спокойно ответила она. – Могу идти?
– Как прошел день?
– Без происшествий. Ученики довольны. Ждут, когда смогут попасть на поверхность.
– Ну, если ждут – хорошо. Завтра откроешь им еще одну завесу и проведешь наверх. Готова?
Зола сжала губы, не позволяя себе даже тени сомнения.
– Конечно.
Времена, затерянные в веках… Давно это было, когда предки мифритов бежали сюда. Пришлось нелегко. Требовалось отыскать пути к спасению. Большинство из них укрылись под землей, но некоторым позволили остаться на поверхности. Были и те, кто нашел приют в параллельных мирах, однако секрет их путешествия известен лишь немногим.
За время своего существования они пережили как радости, так и печали, как мирные времена, так и суровые испытания войной. Но теперь все это в прошлом. Сейчас их счастье омрачает лишь одно: человечество, живущее рядом и даже не подозревающее о существовании могущественных соседей. Каждый раз именно люди ставят под угрозу покой и безопасность мифритов. В большинстве своем слабые, уязвимые, подверженные страхам, сомнениям, предрассудкам, легко поддающиеся соблазнам, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. Понимающие только язык власти и силы, эти «говорящие мартышки», как назойливые букашки, вызывают столько неприязни и злости в мире мифритов.
Сколько же еще придется делить землю с этим отвратительным людским родом? Когда, наконец, они уничтожат сами себя, оставив мир тем, кто по-настоящему достоин в нем жить?
Полна размышлений, Зола вернулась в свой замок. Тихий, слегка возвышающийся среди мрачных скал особняк был наследством, достоянием старого рода. Он остался ей от бабушки по материнской линии – мифрита с твердым характером и ясным, проницательным взглядом. Некогда этот замок вершил судьбы, а теперь жил лишь в памяти каменных стен.
Внутри все поражало величием. Высокие мраморные залы отражали свет дорогих минералов, вкрапленных в поверхность. Потолки терялись в полумраке, колонны поднимались, словно фигуры древних великанов, а полы, выложенные отполированным камнем, отдавали прохладой под ногами. Дом казался слишком большим для одного, но оставался единственным местом, где Зола могла укрыться от посторонних глаз. Здесь, в темнице, она чувствовала себя в безопасности.
Особняк стоял отгорожено от остального подземного общества. Внизу простирался глубокий ров, в водах которого скользили темные тени – прирученные ею драконы, верные хранители покоя и единственные, кто безмолвно разделял присутствие.
Огнедышащие исполины, чувствуя ее появление, поднимали свои массивные головы, и их золотистые глаза вспыхивали в темноте ослепительным блеском. Мифрит молча приветствовала их, посылая любовь и благодарность. Драконы были ее защитниками и союзниками. Придавали сил и бодрости.
Поэтому Зола не думала переезжать, хоть и сестра не раз приглашала, но оставлять друзей и начинать все сначала не хотелось. И поступать так, как советуют, – тоже.
Она всегда была не такой, как остальные. Полюбила человека – того, кого должна была ненавидеть. Отказалась от жизни с сородичем, которого прочили в мужья. За это ее постигли суровые наказания, и им, казалось, не будет конца. Никто не знал, что еще уготовили Старейшины. Оставалось лишь терпеливо ждать, лелея призрачную надежду на прощение и освобождение.
С тяжелым вздохом она прикрыла веки. Сейчас надо отдохнуть – Зола позволила забыться и перенестись в целительный мир грез. Пока она здесь, дома, можно расслабиться.
ГЛАВА 2.
Мир людей.
Разговор у костра.
В объятьях ночного леса, у теплого костра, трое вели душевную беседу. Незримые нити близости и родства, читаемые во взглядах и жестах, связывали их.
Языки пламени мягко освещали лица, наполняя вечер особым уютом. Казалось, огонь сжигал всю тревогу и заботы минувших дней, оставляя лишь предвкушение чего-то хорошего. Они наслаждались треском горящих поленьев, а в их сердца вливалась тихая благодать.
Никто и не подозревал, что в темноте, скрытый за деревьями, кто-то внимательно наблюдает, жадно ловя каждое слово. Особенно пристально он следил за Майей – юной девушкой удивительной красоты.
Та, затаив дыхание, слушала рассказ дедушки – лесника Алтая, статного, крепкого мужчины, чья неувядающая моложавость словно бросала вызов прожитым годам.
Тетя Галя – полноватая, добродушная женщина лет пятидесяти пяти, заменившая Майе родную бабушку, – время от времени одобрительно кивала, впитывая каждое слово.
Девушке всегда было хорошо рядом с ними. Каждый год, с замиранием сердца, она ждала лета, чтобы вновь сбежать в лесную деревушку, затерявшуюся среди вековых сосен. Здесь, вдали от мирской суеты, было гораздо уютнее, чем на шумных морских курортах, куда изредка выбирались родители и звали с собой.
Вот и сейчас, свой шестнадцатый день рождения, она отмечала в кругу самых близких. Из друзей пригласила только подругу Регину, тоже проводившую лето в этих заповедных местах.
Тетя Галя накрыла щедрый стол, испекла душистый ванильный торт, позвала свою сестру с детьми. Праздник длился до самого вечера, а когда сумерки укутали деревню, гости разошлись по домам.
Но посиделки не закончились. Самые родные Майе люди – дед Алтай, тетя Галя и Майя продолжили свою встречу у костра, беседуя о загадочном и сокровенном.
Огонь, словно живой, непрестанно менял свои очертания: то смиренно пригибался к земле, то вдруг взмывал ввысь, осыпая лица алыми отблесками.
«Пламя такое прекрасное» – думала девушка, завороженно следя за величественным, первозданным, необузданным танцем. Невозможно было оторвать взгляд.
В груди защемило от мысли, что лето скоро закончится.
Алтай, будто прочитав настроение внучки, вдруг заговорил:
– Дитя мое, хочешь услышать необычную историю?
– Конечно, дедушка, – улыбнулась Майя, откидывая назад густую волну своих огненно-рыжих волос.
– В детстве ты очень любила сказки. А теперь настало время узнать быль, на сказку похожую.
– Мне очень интересно, – промолвила она, обнажив белоснежные, словно жемчужины, зубки.
– Ладненько… Галка, подлей-ка мне чаю, – дед Алтай подмигнул жене.
Тетя Галя наполнила кружку ароматным травяным настоем, томившимся в котелке над костром.
– Садитесь поудобнее и слушайте внимательно, – сказал дед, обводя взглядом семью. – Расскажу вам кое-что важное.
Он сделал глоток и, выдержав театральную паузу, начал:
– Давным-давно нашу планету заселили мифриты – необычные существа, некоторые из них способны превращаться в любое живое создание на Земле и перемещаться во времени и пространстве. В своей истинной форме они походили на людей, но жили намного дольше. А их души, как и у нас, бессмертны…
– Интересно как, – шепотом произнесла тетя Галя.
– А откуда они пришли? И где теперь? – Майя внимательно смотрела на дедушку. Миндалевидные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, сияли изумрудным блеском.
– Их дом был на другой планете. Но мифриты бежали, оставив родину, спасались от наказания и расправы. Долго они скитались во Вселенной, нигде не находя приюта. Запасы истощались, силы были на исходе…
И вот, наконец, увидели то, что искали – нашу Солнечную систему. Земля напоминала потерянное, и мифриты решили здесь остаться.
Алтай ненадолго замолчал, глядя куда-то в темноту, словно спрашивая позволения продолжить.
– А почему бежали? – нетерпеливо спросила внучка, подаваясь вперед.
– Их предводитель возгордился, – голос деда стал тише, задумчивее. – Не захотел подчиниться воле Всевышнего – признать величие человека, созданного накануне. Возомнил себя венцом творения, а людей – ничтожеством, жалкими… таракашками. Он мечтал о власти, восстал против Создателя. И был жестоко наказан.
Никто ныне не смел перечить Всемогущему Творцу, понимая, что каждое Его решение – непреложная истина, любое создание достойно уважения. А этот мятежник осмелился. И не просто выразил недовольство, он возненавидел наших прародителей, высокомерно доказывая свое превосходство… и жестоко поплатился за это.
Восстание подавили. Бунтовщиков пленили, но в последний момент решили отпустить… до поры до времени. И позволили скрыться.
Майя задумалась, прикусив аккуратно губу. Дедушка ухмыльнулся, и, откинувшись на спинку стула, продолжил:
– Мифриты долго скитались в бескрайних просторах космоса, разыскивая обитель человека, пока, наконец, не добрались до Земли. Остановились здесь и начали постепенно обустраиваться. А под землей… построили свое царство.
Первое время существование здесь было тяжелым: непривычный климат, гравитация, жизнь в подземельях… Но, подобно людям, они занимались благоустройством планеты, а также создавали семьи, продолжали род. А под землей строили подземные города, освещали их бесценными каменьями и украшали искусными узорами. Мифриты создали свой мир – скрытый, потайной, недоступный людям.
Алтай бросил в костер сухую ветку. Огонь с шипением ее поглотил.
– Однако их цели не сводились только к выживанию. Мифриты по-прежнему ненавидели человека… и мечтали ему навредить.
Майя сжалась в плечах.
– Поначалу у них ничего не выходило. Люди не поддавались, не впускали в свои жизни, не позволяли сбить себя с прямого пути. Знали, что есть единственный Творец, достойный поклонения. Ему молились, Ему возносили хвалу.
Да, долгими были размышления мифритов: как же им научиться входить в доверие, незаметно искушать, отвлекать, подчинять…
Алтай замолчал, а взгляд его потяжелел. Костер потрескивал, отбрасывая дрожащие тени на деревья. Наступила тишина. Лес, древний и молчаливый, словно замер, тоже вслушиваясь в историю.
– Сначала ведь мифриты жили обособленно, – тихо заговорил дедушка. – Но все это время они наблюдали. Вглядывались в людей, изучали их до мельчайших деталей – как дрожат пальцы в волнении, как вспыхивают глаза в восторге. Слушали, подмечали, подстраивались. Когда тайна человека стала доступна и понятна, по приказу Правителя, начали проникать в людские поселения. Сами оставались незамеченными, а люди, того не зная, с тех пор стали для мифритов… открытой книгой.
Внучка внимательно смотрела на родное, покрытое морщинками лицо, не в силах дождаться продолжения. Мысли метались между сомнениями, но одна, пронзительно перебив, так и не отпустила.
– Дед, а откуда ты все это знаешь?
Алтай улыбнулся, словно ждал этого вопроса.
– Откуда знаю? Откуда знаю… Я думал начать свой рассказ именно с этого, но, пожалуй, поведаю теперь, – улыбнувшись, ответил Алтай.
Он сделал паузу, будто смакуя каждый момент.
– Однажды, когда был очень молод, лет мне было… Года на три больше, чем тебе сейчас. Охотился я в лесу на косулю, как вдруг встретил странного человека. Тот был облачен в простое, длинное одеяние, но лицо… словно светилось изнутри. Я увидел его издалека и понял: он не идет, а будто плывет над землей, как лебедь по глади пруда.
Майя слушала, не отрываясь.
– Когда подошел ко мне, то поздоровался и спросил, можно ли поблизости отдохнуть и согреться. Ну, не раздумывая, привел его в свою сторожку. Там разожгли огонь, накормил ужином.
Дедушка открыл глаза, и в их глубине заиграл отблеск теплого пламени.
– Мы говорили до самого рассвета. О себе он почти ничего не рассказывал, только упомянул, что странствует по лесам, следя за порядком. Но про мифритов поведал многое. От него я и узнал то, что говорю вам.
Майя подалась вперед.
– А ты спросил, откуда ему все известно?
– Да, мне ответили уклончиво: «От первоисточника». И тогда в его глазах мелькнуло нечто… странное. Пугающее. Мне стало не по себе, и решил больше не задавать таких вопросов.
Алтай провел рукой по бороде, словно вспоминая.
– К утру меня сморил сон. А когда я проснулся – его уже и след простыл. Дверь в сторожке оставалась запертой, отпечатков на земле не было. Будто исчез …сквозь стены.
Майя широко раскрыла глаза, не скрывая удивления.
– Но на столе, – продолжил он, – я нашел этот камень. И древнюю книгу, рукописную, с отдельным напутственным листочком внутри. А рядом – записку: «Для твоей будущей внучки, когда придет время. Здесь есть ответы».
Алтай протянул внучке сверток и, пристально посмотрев на нее, произнес.
– Тогда тебя и в помине не было. Я даже твою бабушку еще не знал.
Майя бережно взяла теплый сверток и, развернув его, обнаружила шкатулку с камнем. С замиранием сердца подумала, что же скрывает книга? Однако книги… книги не было.
– Какой чудесный камень! – воскликнула девушка, открыв шкатулку. – А, где же книга, дедушка? – спросила она, сморщив свой аккуратный, слегка вздернутый носик.
– Пока, не пришло ее время. Позже подарю.
Майя сжала в руке камень, ощущая его тепло и мечтая побыстрее увидеть книгу. Она не стала больше задавать вопросов, полагаясь на дедову мудрость.
– Как все сложно и запутано, Алтай – протянула тетя Галя.
– Понимаю. Людям открыта лишь малая часть правды, да и то – далеко не всем.
– А еще что-нибудь сказывал? Этот – странный человек, – спросила она.
Дед кивнул.
– Да. Поведал мне, что порой люди жили совсем рядом, бок о бок с мифритами. В результате столь тесного соседства на свет появлялись… полукровки.
– Полукровки? – переспросила внучка.
– Да, дети, рожденные от женщины-человека и мужчины-мифрита. Еще были среди них такие, которые часто воспитывались в чужих семьях, их подменяли при рождении. Иногда родители воспитывали такого, не зная, что ребенок не их вовсе, хоть и похожим был на них внешне. А порой женщина беременела от мужчины-человека, но мифрит свой след оставлял – все это случилось словно во сне или в другом измерении. Правда, она сама и не догадывалась, кого носила под сердцем…
Майя нахмурилась.
– Интересно, конечно. Значит, у полукровки было два отца?
– Не совсем так, я вам рассказал только про одну разновидность этих самых полукровок… А ведь есть и другие.
– А как это им дозволялось? След свой оставлять? – полушепотом, краснея спросила тетя Галя.
– Ну всего не знаю, про их мрачные делишки. Но не каждая женщина могла участвовать в этом, такую долго искали и ждали – ответил Алтай.
– Получается, если такую находили, то от нее рождались полукровки. А потом они жили среди людей, и никто не знал?
– Именно. Но такой ребенок всегда чувствовал свое отличие, понимал, что будто не похож на остальных. Ведь за ним с малого возраста стояли мифриты, следили, направляли!
Алтай на секунду задумался и продолжил:
– И еще, отец-мифрит мог явиться лишь по приказу предводителей. Движимый желанием навредить, посеять раздор и войну, поменять ход истории… подсказать своему отпрыску… как надо.
– Ты хочешь сказать, что среди исторических личностей могли быть такие… полукровки? – все больше удивляясь, поинтересовалась тетя Галя.
– Я думаю могли, – задумчиво ответил Алтай. – Кто знает, кем был Гитлер на самом деле? Может, одним из этих и был… Посеявшим столько бед, повинуясь чужой воле.
На мгновение повисла тишина. Каждый осмысливал сказанное, глядя на выбрасываемые костром искры.
– Ведь не все из них были злыми, дедушка? – нарушила молчание Майя.
– Нет, не все. Были и те, кто нес миру свет и добро. Такие неугодны мифритам. Их судьба редко была долгой…
Внучка тяжело вздохнула.
– Первые эти полукровки, – продолжил Алтай, – многому научили человечество. Делились знаниями, что сами переняли у мифритов. Земледелие, металлургия, науки многие. Вот, к примеру, математику, химию, физику… астрономию ведали! Ты как думала, кто научил нас высчитывать движение звезд? А ведь это освоили задолго до телескопов. Да и построили здесь не все сами люди…
– Пирамиды… – задумчиво проговорила Майя.
– Увы, тех, кто нес зло, было больше. Мифриты познакомили людей с табаком, алкоголем. Игры азартные. Так искусно они, подсылая полукровок, или сами являясь в образе людей, входили в доверие, вредили, отравляли чистый разум …Ох, что было…
Вокруг нарастало напряжение, заставляя слушателей затаить дыхание.
– Да и сейчас в нашем мире все далеко не так просто, как кажется, дитя мое, – сказал дедушка уже тише, словно доверяя страшную тайну. – Болезни, катастрофы, войны, распри, природные катаклизмы… порой за ними стоят эти самые… Мифриты.
– Богатство… Власть… Известность? – спросила Майя, чувствуя, как внутри зарождается тревожное понимание.
Она сглотнула, по коже пробежали мурашки.
– Тоже нередко их щедрые дары, – мрачно усмехнулся Алтай. – Люди сейчас, сплошь и рядом, – рабы мифритов. Одержимые жаждой денег, роскоши, удовольствия, завистливые и злобные. Они готовы же и душу продать! Некоторые и заключают, как их… те самые сделки. С дьяволом.
– С дьяволом… – Майя нервно сжала кулаки.
– Но не всякая душа желанна мифритам, – голос деда стал строже. – Те, кто и так погряз в зловонной трясине ненависти и порока, им не интересны. Мифриты охотятся за единицами, способными направить сознание человечества в угоду их темным целям.
Он наклонился, подбросил в огонь новую ветку.
Тишина. Только треск костра и далекий шум ночного леса.
Девушка сглотнула, взгляд блуждал по теням, отбрасываемым пламенем. Она чувствовала, как что-то важное ускользает от нее, тонкая нить смысла, которую не удавалось ухватить.
– А… женщина-мифритка может родить полукровку? – вдруг спросила Майя, сама не понимая, почему вопрос всплыл у нее в голове.
Алтай медленно повернулся.
– Нет. Только женщина-человек способна родить полукровку. Да и потом, есть такие среди
Он хотел сказать еще что-то, но вдруг…
Пронзительный крик совы разорвал ночную тишину.
Майя вздрогнула. Тетя Галя ахнула, схватившись за сердце.
– Это знак, – тихо произнес дед.
– Знак? – переспросила Майя.
– Знак, что больше говорить не стоит. Про полукровок.
– Почему ты так решил?
– Потому что сова – мой проводник в этом лесу. Этот крик мне часто подсказывает, что дозволено, а что нет.
Майя кивнула, чувствуя, как по коже вновь пробежали мурашки.
– Хорошо, дедушка. Тогда расскажи то, что можно. Пожалуйста, очень интересно.
Дед немного помолчал, словно решая, что сказать дальше.
– Еще упоминал, о каких-то параллельных мирах… Вскользь так будто, между прочим. Говорил, они могут туда перемещаться.
– Удивительно… Но ведь это так, – задумчиво произнесла Майя, – Даже ученые головы ломают над доказательством существования параллельных вселенных.
– Ученые, да, пытаются разобраться, что к чему.
Алтай прищурился, всматриваясь в темноту. Затем приблизился к костру и бережно пошевелил обугленные ветки. Тотчас пламя взметнулось вверх, словно вырвавшись из заточения, а поляна озарилась пляшущим, тревожным светом.
– И потом, все о нас эти существа знают. А мы о них – почти ничего.
– Получается, мифриты живут и тут, среди нас? – тихо уточнила Майя.
– Да. Видят нас, слышат… Иногда могут даже принимать человеческий облик. Правда, мы их настоящих не увидим никак.
– Но ведь это несправедливо! – вырвалось у Майи.
Алтай лишь покачал головой. В его глазах промелькнуло что-то – то ли тревога, то ли испуг.
– Это опасно.
В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой. Вскоре набожная тетя Галя решила задать свой главный вопрос.
– Разве в Священных Писаниях не то же самое говорится, только другими словами? – спросила она, пристально вглядываясь в лицо Алтая.
– Согласен с тобой, Галя. Там – истина. Но ты сама знаешь, где Писания, а где я… Так что не судите строго. Говорю лишь то, что сам слыхал.
И тут…
Неожиданно поднялся ветер, словно сорвавшись с цепи, пронесся между ними, взметнув в воздух пепел. Языки пламени затрепетали как живые. Майя почувствовала, что по спине пробежал холод.
Рядом мелькнула тень. Черная, бесформенная. Она двигалась… плавно, не касаясь земли. А затем дернулась и начала медленно отступать…
В воздухе запахло гарью, приправленной терпким ароматом березовых и хвойных смол. Майя замерла в оцепенении, не в силах пошевелиться.
Тетя Галя, вцепилась в рукав Алтая.
– Пойдемте, пойдемте же в дом, – прошептала она, дрожа всем телом.
Дед не стал спорить, залил тлеющие угли водой, и все трое, ускоряя шаг, направились к бревенчатому жилищу.
В доме было тепло и уютно, но тревога не покидала. Алтай молча растопил камин и достал из потайного места старинный, обитый медью ларец. Открыв его, он извлек несколько небольших иссохших травяных пучков и рассыпал их по горячим углям. Вскоре комнату окутал успокаивающий аромат.
Майя задернула шторы, как будто прячась от незваного гостя. Тетя Галя произнесла молитву, словно пытаясь отогнать незримую опасность.
А дед смотрел на камин…
…и думал о том, что тени в этом лесу бывают разными.
ГЛАВА 3.
Мир людей.
Бессонная ночь Майи.
Ночь продолжала властвовать, но теперь у троицы было свое маленькое, защищенное пространство, освещенное молитвами и окутанное дымом древних трав.
Майя, войдя в свою комнату, ощутила запах сырости – тяжелый, глухой, подобный дыханию самой земли. Дедушкины травы защиты будто сюда не дошли. Девушка по привычке накрыла небольшое зеркальце простыней, и, отгоняя тревожные мысли, направилась в ванную, оставив дверь открытой.
– Я поменяю тебе постель, Маюшка? – спросила тетя Галя, зайдя в комнату.
– Да, хорошо. Спасибо, теть Галь. Пока пойду умоюсь.
– Хорошо, только в баню сейчас не ходи. Сейчас их время. – голос тети прозвучал тише.
– Ну конечно… Дедушка всегда говорил: ближе к полуночи туда лучше не соваться.
Ванная встречала свежестью ремонта – Алтай подготовил дом к приезду долгожданных гостей. Он всегда старался для внучки, окружал ее заботой и любовью.
Между тем тетя Галя застелила кровать чистым бельем. Когда девушка вернулась, оставалось лишь погасить свет и спрятаться в уюте теплого одеяла. Благоухающие свежестью простыни предвещали покой. Однако беспокойные мысли, настойчиво проникали в сознание сквозь слои усталости.
Дедовы рассказы не давали покоя. Мифриты… С одной стороны, неудержимо хотелось приоткрыть завесу тайны и увидеть их своими глазами, с другой – страх сковывал сердце. А вдруг они уже здесь? Вглядываются сквозь полупрозрачные шторы, наблюдают, ждут? И откуда эта непонятная тень?
Интуиция не обманывала.
Саар изучал каждый жест. В этой девушке было что-то… не людское. Наследие, оставленное в крови. Какое? Это еще предстояло выяснить. Да, Блюстители должны обо всем знать.
– Время на поверхности заканчивается. Надо возвращаться, дольше оставаться нельзя. К тому же Зола заметила его… – Саар поежился. Ничего общего с этой особой иметь не хотелось.
Майя ворочалась в постели, уставившись в потолок. Полная луна, заливая окружающее пространство серебристым светом, пробивалась сквозь тонкие занавески. А на стенах появлялись причудливые образы. Они двигались, сливались и разъединялись, создавая образы неведомых существ, как будто смотрели прямо на Майю.
Девушка пыталась успокоиться, убеждая себя, что это лишь игра воображения, порожденная рассказами деда. Но внезапно снаружи послышался шорох. Кто-то крался под самым окном.
Сердце забилось быстрее. Дыхание задержалось, вслушиваясь в ночную тишину.
Сад замолчал.
Это был Саар. Покидая поверхность, он небрежно задержал взгляд – мгновение промедления, едва не выдавшее его.
Майя прислушалась, но снаружи все стихло. Лишь ветерок теребил листву, словно успокаивая. Может, померещилось? И все же ощущение чужого присутствия не отпускало. Сон отступил окончательно.
Она поднялась с постели и подошла к окну. В глубине вновь промелькнула тень. «Нет, просто игра света» – пыталась уверить себя девушка.
Но любопытство пересилило страх. Накинув кофту, Майя бесшумно выскользнула из комнаты.
Сверкающая роса приятно холодила босые ступни. Воздух пах корой деревьев и прелыми листьями. Она медленно пошла к тому месту, где померещилось движение. Ветви деревьев сплетались в подобие темной арки, и, проходя под ними, Майя ощутила странное покалывание в пальцах, словно пересекла невидимую грань.
Из-за кустов роз, будто сотканная из тумана, выступила высокая, стройная мужская фигура. Сердце вновь сжалось, но отступать было поздно. Когда силуэт оказался ближе, сомнений не осталось.
– Ты меня видишь? – голос Саара прозвучал, словно эхо. – Не бойся. Тебе еще многое предстоит.
Девушка хотела спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем слова сорвались с губ, мифрит исчез в темноте.
Майя осталась одна. Но теперь знала: ее жизнь изменилась. Пути назад не было.
Алтай часто говорил внучке, что она особенная. Называл ее избранной, наставляя следовать пути прапрапрабабушки – травницы, целительницы, шепотом злых языков прозванной ведьмой. Та жила в лесу, подальше от чужих глаз, но потом исчезла, спасаясь от преследователей.
Майя всегда жадно слушала дедушкины истории.
Совместные прогулки в лес обязательно наполнялись интересными рассказами о травах – их свойствах и целебной силе.
Уже в раннем возрасте девочка видела существ, которых не замечали другие. Родители не понимали, и лишь дедушка успокаивал, говоря, что со временем она привыкнет к своему дару.
Да, Майю всегда тянуло к неизведанному, к тайнам, скрытым за границей обыденности. И вот сейчас, много лет спустя, перед ней вновь предстала сущность, явно не видимая для большинства людей.
Ночь продолжала окутывать прохладной тишиной, прерываемой лишь редким шорохом листвы. Вернувшись в кровать, Майя еще долго вглядывалась в картинку оконной рамы. В небе неторопливо плыли облака, иногда закрывая бледный лик серебристого шара. Глаза невольно закрывались. Мысли начали плутать по грани яви и дремоты, плавно унося в зыбкое пространство воспоминаний.
Однажды, будучи еще совсем ребенком, она случайно стала свидетельницей магического сеанса. В сумрачной комнате, освещенной лишь мерцанием свечей, ее тетя гадала на картах. Тусклый свет отбрасывал длинные, изгибающиеся тени, и в полутьме малютке вдруг почудились змеи, скользящие над разложенными картами и перетекающие из одного очертания в другое.
Спустя несколько лет девушка и сама взялась за гадания. С пугающей точностью каждое предсказание сбывалось, словно кто-то таинственный нашептывал ей на ухо. Чуть позже в руки попала колода Таро – подарок все той же тетушки. Карты стали ключом, распахнувшим двери в неизведанное.
С тринадцати лет Майя гадала за деньги, но уже на своей, особой колоде, отрисованной под заказ местной художницей. Люди тянулись – молодые девушки, зрелые женщины, все, кто жаждал приоткрыть будущее. Даже сны, что для других были бессвязной россыпью образов, для нее оказывались предзнаменованиями, ясными и недвусмысленными.
Но собственные сны всегда были испытанием. С детства девушку преследовали кошмары – некто невидимый душил, сковывал тело и не давал вздохнуть. Позже она узнала название этому состоянию – сонный паралич. В минуты ужаса, когда мерзкие, враждебные твари сгущались вокруг, помочь могла лишь молитва. Произнесенная в отчаянии, она спасала, и злыдни, словно опаленные светом, отступали.
Майя рассказывала об этом дедушке, а тот взволнованно цитировал Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна посмотрит на тебя». Но у бездны есть сила, и противостоять ей можно лишь силой иной, еще более могущественной.
Именно дед ее научил первым молитвам. Когда пропала его любимая, Майина бабушка, он много времени проводил с внучкой. Заботился о ней, оберегал и учил. Часто говорил, что Бог един, а религиозные распри разжигают лишь те, кто жаждет власти. А еще повторял о всевозможных искушениях, от которых следует держаться подальше, чтобы не оступиться на жизненном пути.
И хотя Майя понимала, что гадание – грех, не могла отказать людям. Ведь деньги, что приносило это занятие, были необходимы семье. Так каждый сеанс стал оставлять на душе темный след.
А спустя время случилось событие, сильнее прежнего изменившее жизнь. Учительница в школе унизила при всем классе, несправедливо поставив плохую оценку, сказав, что нужно меньше прогуливать школу. Майя могла бы это стерпеть, если бы не одно «но»: в тот день она пропустила занятия не из-за своей прихоти, а потому что ухаживала за матерью, избитой отцом. Преподавательница, насмешливо изогнув губы, заявила, что дети не должны вмешиваться в семейные дела, и, если мужчина бьет, значит, женщина того заслуживает.
Затем выяснилось, что у отца с этой особой был роман. Новость потрясла до глубины души, словно нож, вонзенный в спину. Вскоре же судьба нанесла ответный удар: учительницу экстренно увезли на операцию. Состояние было тяжелым, восстановление заняло много времени. Когда женщина наконец вернулась на работу, то принесла святую воду и, едва войдя в класс, начала окроплять Майю прямо во время занятий. Ученики смеялись, но та не обращала внимания, повторяя одно и то же:
– С вами учится ведьма! Держитесь от нее подальше.
После этого Майя стала замечать странную закономерность: люди, которые несправедливо причиняли ей боль, начинали страдать, хотя она не делала ничего для этого. Правда, порой соблазн появлялся – особенно, когда приходили приятельницы с просьбой приворожить парня или наказать соперницу. Уверяли, что раз она умеет гадать, значит, и навести порчу не составит труда.
Майя отмахивалась, объясняя, что ее дар – предвидение, а не колдовство. И вообще, вмешиваться в чужую судьбу опасно. Но сплетни за спиной не утихали. «Она же колдунья! Себе ворожит, а нам отказывает», – шипели вслед, глядя на то, как порой страдают ее недоброжелатели.
Девушка старалась не обращать внимания на слухи, но внутри нарастало беспокойство. Возникали мысли будто некая сила вставала на ее защиту, сама наказывая обидчиков. И это пугало. Она старалась не копить обиды, прощать врагов и не желать никому зла.
Хотела жить как сверстницы, но не всегда получалось. В то время пока подруги одна за другой влюблялись, ее сердце оставалось закрытым. Ни один человек не вызывал желания делить свои мысли, чувства, жизнь. Неужели те, кто умеют заглядывать в будущее, рискуют прогадать собственное счастье? Тетя Галя не раз предупреждала об этом, называла гадания богохульством и просила бросить это нечистое дело, пока не стало слишком поздно.
Конечно, Майя была еще юна, и поводов для тревоги, казалось бы, не было. Однако мысли о принце на белом коне все настойчивее стучались в сознание девушки. Почему судьба складывается иначе, чем у ровесниц? Почему сердце молчит?
Постепенно юную прелестницу укутал сон. Он не был глубоким. Напротив, легкий и зыбкий. И тут перед внутренним взором вдруг замерцали фигуры. Майя увидела их.
Сущности. Отдаленно напоминали людей, но не были ими. Их было четверо, и все в длинных черных одеяниях. Лица скрыты капюшонами. Они сидели за круглым столом и беседовали.
О ней.
– Девушка необыкновенная, – произнес восседающий во главе. – Душа представляет большую ценность. Многие захотят претендовать.
– Ей откроются несколько дорог, – подхватил другой. – Свет и тьма. И там, и там она может преуспеть, увлекая за собой толпы.
– Либо проживет жизнь не приметно, не признанным гением. – сообщил третий.
Майя замерла. Действительно ли снится?
– Надо отправить в мужья кого-то из наших, – раздался новый голос.
– Да, могут получиться неплохие полукровки, таких уже много лет нет, – хмыкнул тот, кто сидел в тени.
– Стоит подумать, – отозвался старший. – Она волчица. Значит, ей нужен волк. Слабого сожрет.
Сердце гулко ударило в груди.
В этот миг темные фигуры заметили чужое присутствие. Взгляды вспыхнули, схлестнулись с ее разумом, и реальность рассыпалась, словно кого-то застали врасплох.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72089608?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Зарема Хуснутдинова
Когда кажется, что вокруг непроглядный мрак, остановитесь и задумайтесь: быть может, именно там, в темноте, скрывается свет истины.
Перед вами захватывающая история о хрупком мире людей, столкнувшемся с потусторонним. Сумрачный лес хранит старинные легенды и предания, где любовь расцветает вопреки страху. И мифриты – существа, чья тень преследует человечество на протяжении веков.
Хватит ли вам смелости вступить на неизведанную тропу этой рукописи, страницы которой станут ключом к разгадке древней тайны?
Зарема Хуснутдинова
По ту сторону леса
"То, что ты ищешь, ищет и тебя тоже"
– Ричард Бах
Здравствуй, дорогой читатель!
Наконец-то эта книга в твоих руках! Не знаю, прочтешь ли ее, а если прочтешь – понравится ли? Однако уже то, что не прошел мимо, наполняет мое сердце тихой радостью.
Почему же мне радостно, возможно, спросишь ты?
Позволь объяснить: путь к созданию этой рукописи был извилист и тернист, он продолжался несколько лет. «Если хоть один человек найдет в книге отклик, значит, все было не зря», – думала я, когда одолевали сомнения и покидали силы.
До сих пор звучат в памяти те «скрипучие» голоса:
… не смей никому об этом рассказывать. Пусть тайна умрет вместе с тобой.
… сейчас вообще редко читают. Неизвестных авторов – тем более.
… людям нужны книги из денег. Или про деньги.
… о чем пишешь ты? О том, что поймут лишь единицы?
… и где найдешь тех, кому интересны твои откровения?
Несмотря на то, что порой эти голоса становились все громче, а страх быть непонятой преследовал все настойчивее, я садилась и писала – вновь и вновь…
Каждое слово, каждая строка – результат долгих размышлений, глубоких переживаний, неустанных поисков истины. Словно художник, стремящийся запечатлеть ускользающую красоту любимого пейзажа,
я, с терпением и упорством, «рисовала» свою книгу, записывая мысли, чувства, озарения…
И вот, наконец, мой труд обрел форму – рукопись появилась на свет! Однако ее значение выходит далеко за пределы простого текста. Это – отблеск трепетной души, таинственное путешествие, которое, надеюсь, ты сможешь разделить со мной.
В заключение хочу выразить огромную благодарность моим любимым и родным людям. Тем, кто был рядом на пути к писательству:
– прекрасным, замечательным детям, которые своей любовью, поддержкой и заботой вдохновляли и придавали сил;
– супругу, который, несмотря ни на что, стремился указать дорогу к Богу;
– родителям, которые молились и желали блага;
– брату, который с доброй иронией называл «писателем-фантастом» и старался понять;
– бабушке-долгожительнице, источнику мудрости и терпения;
– а также всем моим предкам – с их благословения я здесь. Дышу, пишу, творю.
И, конечно, спасибо тебе, дорогой читатель, ведь именно ты даешь возможность книге жить, наполняя ее смыслом и ценностью. Твоя поддержка – как яркий маяк, направляющий к новым горизонтам и свершениям.
А теперь оставляю тебя наедине с судьбой нашего соавторства. Попробуй в моих героях увидеть отражение себя, своих сокровенных мыслей и надежд.
Пусть каждая страница станет источником вдохновения, а каждая глава – поможет задуматься о вечном и сделать мир лучше.
Приятного прочтения!
С уважением, Зарема.
ГЛАВА 1.
Потусторонний мир.
Зола – проводница мифритов.
– Приветствую вас, дорогие ученики! Наконец-то вы достигли входа в портал. Пройдя по нему, сможете наблюдать за людьми, изучать их сильные и слабые стороны. Сейчас я приглашу вашу Проводницу, она подробно все объяснит, – произнес Орхан, мифрит – существо из потустороннего мира.
Ял и Илка, брат с сестрой, ждали Проводницу, которая вот уже несколько лет знакомила их с миром людей.
– Зачем ты так торопилась? Учителя еще нет. Никак не могу тебя вразумить, что спешка ни к чему хорошему не приведет. Ты хоть подготовилась? – спросил Ял.
– Я думала, мы опоздаем. Лучше уж подождать, чем прийти позже, – ответила Илка. – Ты посмотри, как тут интересно! Нам все равно нужно время, чтобы привыкнуть.
– Привыкнуть к чему? Я не собираюсь здесь надолго задерживаться. Мы ведь усердно учились не для того, чтобы застрять у входа в портал.
– Что ты хочешь? Сразу выполнять задания на поверхности? Думаю, максимум нас выпустят туда пару раз – и все, – с усмешкой произнесла Илка.
– Ладно, поживем – увидим, – ответил Ял и задумался.
Сегодня для юных мифритов был особенный день. Впервые они увидят поверхность Земли не на картинках, не на макетах, а такой, какая она есть. Именно поэтому их пригласили к порталу, пройдя по нему, можно разглядеть все в режиме реального времени.
Портал был не просто входом в мир людей. Это древнее, величественное сооружение, созданное самыми искусными мифритами. Из глубин подземелья он плавно тянулся к поверхности земли, подобно гигантскому туннелю, внутри которого струился мягкий, пульсирующий свет. Его стены, хоть и напоминали естественные своды пещеры, но в то же время были гладкими, вырезанными с ювелирной точностью. Поверхность мерцала встроенными алмазами, их сияние будто направляло путников вперед.
Люди никогда не смогли бы попасть сюда – для них портал оставался невидимым, скрытым от несовершенных человеческих чувств. Лишь мифриты, способные перемещаться по параллельным мирам, преодолевают рубеж, медленно поднимаясь наверх, словно скользя по воздушному потоку, ведущему к самой грани перехода.
– Зола, твои ученики ждут, – произнес Орхан, обращаясь к своей подруге.
Зола была одной из самых мудрых и рассудительных мифритов. Она знала о людях не понаслышке, ведь когда-то жила бок о бок с ними. Но однажды допустила роковую ошибку. В наказание ей дозволили выходить на поверхность лишь с учениками, чтобы передавать свои знания о мире, к которому больше не принадлежала.
– Быстро прибыли? Я не успела даже отдохнуть и собраться с мыслями, – ответила Проводница, испытывая странное волнение.
– Да, ждут. Без тебя не стал их подпускать к вратам, – отозвался Орхан.
Зола больше всего на свете не любила показывать людской мир и, особенно, вновь отправляться туда. Все вокруг напоминало о Нем… О Великом Принце, которого однажды и навсегда полюбила. Эти воспоминания были слишком болезненны.
Но ученики ждали. Отгоняя лишние мысли, она глубоко вздохнула и вышла к ним.
– Ял, Илка! Как я рада вас видеть! Не думала, что вы раньше всех освоите материал и справитесь с испытаниями. Надеюсь, и дальше у вас все будет получаться, – с улыбкой произнесла Проводница.
– Да, мы старались, – уверенно ответил Ял.
Перед тем, как юные мифриты получали доступ к изучению мира людей, им предлагались задания, с которыми справлялись далеко не все. Поэтому многие годами не могли увидеть поверхность.
Однако ученики Золы всегда выделялись: не по годам смышленые, внимательно и ответственно подходили к обучению и считались наиболее талантливыми.
– Пройдемте, мои дорогие. Сейчас начнется самое интересное.
Проводница с осторожностью, не спеша, проводила мифритов ко входу. Великолепная арка переливалась необычным свечением, а стены, украшенные россыпью драгоценных камней, вспыхивали яркими бликами при каждом движении, будто откликаясь присутствию гостей. Пол, выложенный золотыми пластинами, был гладким, как зеркало, и проглядывал стоящих перед ним учеников, придавая образам эфемерное, почти призрачное очертание. Все трое шагнули вперед. Поток подхватил их, неслышно унося вверх по туннелю, к поверхности земли.
И здесь, как никогда раньше, взору прибывших открылся необъятный горизонт.
У Илки перехватило дыхание, а Ял, словно немой, не мог произнести ни слова.
– Вот он… мир людей – произнесла Зола с трепетом в голосе, наблюдая за воспитанниками.
– Как интересно! Он совсем не похож на наши макеты! – восторженно воскликнула Илка.
Ял пристально вглядывался в раскинувшиеся впереди просторы. Полный восхищения обратил внимание на звезды, их сияние проникало сквозь кроны деревьев, создавая вокруг причудливые узоры. Манящий пейзаж пробуждал странное волнение, но кое-что неуловимое ускользало от осознания, притягивая взгляд.
– Тут лес, а чуть дальше, у костра, сидят люди, – произнесла Проводница, указав на троицу.
– Люди? Не верю своим глазам! Наконец-то, я вижу настоящих людей! – произнесла Илка.
– Так близко… И выглядят иначе, не такими, какими мы видели их… с подземелья, – заметил Ял.
– Они о чем-то беседуют. Скоро вы тоже начнете, с легкостью понимать человеческую речь, – сказала Зола.
– Когда? Перед выполнением следующих заданий? – нетерпеливо уточнила ученица.
– Возможно. Точно не могу сказать – как решат Распорядители.
Ял с интересом разглядывал девушку у костра. Та оживленно что-то рассказывала.
– Почему такой прекрасный мир принадлежит людям? А мы вынуждены скрываться, и выходим на поверхность лишь ради заданий? – с сожалением спросила Илка.
– Этот мир населяют не только они, – ответила Проводница. – Здесь живут и наши собратья, те, кому удалось достичь высшего из уровней. Если повезет, если сумеете доказать свою силу и мудрость, то тоже сможете остаться на поверхности.
– А как это сделать? – задумчиво спросил Ял. – Я не стремлюсь жить тут всегда, но… хотелось бы приходить, когда посчитаю нужным… Так ведь можно?
Проводница замолчала, задумалась, словно тщательно подбирая слова.
– Не могу сказать, как именно вам идти, – наконец произнесла она. – Но знаю одно: каждый шаг к высшему уровню требует смелости, упорства и готовности преодолевать любые преграды. И путь этот не прост, далеко не всем он по силам, – в ее голосе прозвучала тень печали.
– И почему люди не ценят того, что имеют? У них есть свобода, целый земной мир, полный разнообразия и гармонии, возможность жить на поверхности! Не нужно вечно скрываться, а можно пользоваться всеми благами… – возмутилась Илка.
– Может быть, потому что они просто не осознают всей ценности этого дара, – мягко промолвила Проводница. – Кроме того, они избраны. Им предначертано жить здесь. А нам… нам предначертано другое.
Она обратила серьезный взгляд на учеников, и более строгим голосом продолжила:
– И еще… Когда получите доступ к этому миру, не смейте появляться здесь без пропуска. Любопытство – не повод нарушать запреты. – ее глаза вспыхнули тревожным огнем.
Никогда прежде ученики не видели Золу такой взволнованной и сосредоточенной.
– Хорошо. Будем выходить сюда только для выполнения заданий – ответила Илка.
Рядом с Проводницей ощущалось невидимое напряжение, словно сама атмосфера вокруг предупреждала: в этом мире, полном соблазнов, легко потерять истинную цель.
– Вот и договорились, – кивнула Зола.
– Но не понятно… почему все так отличается от того, что ты показывала на занятиях? – с негодованием спросила ученица, внимательно разглядывая сидящих у костра, словно пыталась найти ответы в их лицах
– И мне интересно, – подхватил Ял. – Я представлял себе все совсем по-другому, особенно людей.
– Да, жизнь на поверхности завораживает… своей красотой, своей непостижимой силой, – тихо произнесла Зола. – Величественные горы, бескрайние океаны, густые леса, сверкающие водопады, цветущие поля и уютные долины создают неповторимые рисунки природы, которые радуют глаз и вдохновляют. Здесь, под открытым небом, звезды горят так ярко, словно они драгоценное украшение ночному полотну. Это те самые звезды, откуда на Землю прибыли наши предки. Свет, которых манит, зовет, пробуждая чувства и желание вернуться… к истокам.
В ее голосе слышалась странная мелодичность, словно легкий ветерок, пронесшийся сквозь вечность и наполнивший пространство невидимой силой.
– Может быть, однажды мы снова обратим свой взор к этим звездам… чтобы отправиться туда, откуда пришли. А пока исследуем этот мир, полный противоречий и соблазнов, но знаем: звезды рядом. Они – вечные свидетели наших жизней, наших стремлений…
Тишина накрыла их, словно мягкое покрывало. Ученики старательно пытались осознать, почему так вышло, что мифриты вынуждены жить в подземелье, скрываясь от людей.
– Девушка у костра, она… красивая. Для человека – неожиданно заметил Ял.
– Для человека? – Зола прищурилась. – Ты что, разбираешься в человеческой красоте?
– Ну… изучал их облик, – пожал плечами Ял. – Интересно же знать, какие они.
– Что тут изучать? И интересного ничего не вижу – фыркнула сестра. – Страшилища, да и только. Наши мифритки куда прекраснее! По внешности нет среди людей им равных!
– Изучать полезно. – задумчиво сказала Зола. Но запомните: мифритам, восхищаться людьми противопоказано. Хорошо, Ял?
– Я понял. – кивнул он.
Юные мифриты жадно впитывали все звуки и краски окружающего мира, боясь что-то упустить или не заметить. Земная поверхность казалась такой чарующей и прекрасной, что хотелось знать о ней все.
– Там Саар! Смотрите, смотрите он совсем рядом, с людьми! – воскликнула Илка, ее голос звенел от волнения.
– Точно! Да! Вижу его! – с восторгом подтвердил Ял.
– Тише… – спокойно произнесла Проводница. – Да, сейчас Саар на задании. Следит, чтобы старик не сказал ничего лишнего. Тот знает о нас больше, чем следовало бы. Поэтому за ним необходимо приглядывать. А если потребуется останавливать. Видите эти люди немного напуганы?
– Да, смешно. Они такие забавные, когда боятся. – с улыбкой ответила Илка.
– Я тоже хочу выполнять такие задания, быть рядом с людьми, внушать страх… – мечтательно произнес Ял, его глаза сияли нетерпением.
– Не торопитесь, – предупредила Зола. – Уже сейчас вы одни из немногих, кто может видеть этот мир так близко. Лес, его обитателей, людей у костра… даже Саара вон разглядели. Приблизиться к ним вам разрешат тогда, когда сочтут нужным.
– Побыстрее бы, – мечтательно произнесла Илка.
– Ну что, мои юные дарования? Посмотрели? Узнали? Освоили? Вопросы есть?
– Нет, все ясно, спасибо.
– Тогда пора домой. Возвращаемся!
Проводница еще раз бросила взгляд на поверхность, полную ощущений и воспоминаний, и первой шагнула к выходу. Ученики, словно зачарованные тени, потянулись следом. Вскоре все три силуэта постепенно исчезли в мягком свете перехода, подобно тому, как уплыли в неведомые дали.
Оказавшись, в другом пространстве юные мифриты направились к своим близким, а Зола развернулась и отправилась в Пустошь – любимое место, здесь она всегда могла быть одна.
Пустошь простиралась в самых недрах подземного мира, дремлющая под покровом вековых сводов. Здесь не было ни времени, ни суеты, лишь молчаливые осколки скал и тихие зеркальные озера, отражающие свет кристаллов, словно застывшие звезды. Именно в этом месте, Зола так любила размышлять о жизни. И о том роковом выборе, что был сделан давным-давно.
Прошли столетия с тех пор, как она впервые проникла в мир людей. Сначала робко, с предосторожностью, затем – все смелее, все чаще, поддаваясь неудержимому зову любопытства.
Реки – переливающиеся серебряные нити, моря – лазурные зеркала небес, горы – древние стражи планеты, пустыни – шепчущие песчаные дюны, степи – изумрудные ковры, леса – таинственные храмы. Каждый уголок планеты, с его обитателями, был прекрасен по-своему, уникален и не повторим, поэтому изучение этого дивного мира приносило ей нескрываемое удовольствие.
Поначалу, строго повинуясь запрету, Зола избегала людей. Но потом появился Он, и все изменилось.
Стоило закрыть глаза, и его образ всплывал в памяти с обжигающей нестерпимой ясностью, будто это было вчера: красивый стан, мудрый взгляд, и голос, согревающий, как ласковое прикосновение весеннего солнца. Принц Морской Державы.
В тот день он охотился в лесу вместе с отцом, и Зола впервые увидела его.
«Неужели их мужчины могут быть настолько прекрасны? – задавалась она вопросом, который звучал снова и снова. «Такими сильными, умными, красивыми и добрыми сердцем?»
Ведь ей говорили о людях только плохое. Да и сама раньше ничего хорошего в них не замечала.
Зола не решалась обратиться к своей Проводнице с терзающими ее противоречиями, и червь сомнения точил душу все настойчивее. Спустя несколько лет, на распределении, словно в насмешку судьбы, ей выпало задание именно к этому молодому человеку.
Нет, он не должен был стать чем-то важным. Золе нужно было искусить, подчинить, а затем погубить его. Это ответственное задание, на кону повышение, новый уровень. Но когда пришел час… Зола не смогла. Вопреки всем законам и предостережениям, влюбилась.
Она нарушила всевозможные постановления. Пошла против самой природы мифритов, полюбила смертного, и за это жизнь превратилась в бесконечную череду наказаний.
– Зола, милая, как ты? – голос сестры прервал размышления.
Та вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и уверенно повернулась.
– Напугала, – ответила она, стараясь скрыть раздражение. – Все хорошо. Домой возвращаюсь.
Джена сложила руки на груди, наблюдая с легкой усмешкой.
– А что ты в Пустоши делаешь?
Зола склонила голову, изучая выражение лица собеседницы. Джена не была особенно близка, вдвоем они казались на удивление разными. Сестра презирала людей и мечтала о том, что когда-то будет свободно жить на поверхности. А пока занималась обустройством подземелья и созданием драгоценных металлов, которые так ценил людской род. Да, Джена была другой, но Зола все равно по-своему ее любила.
– Размышляла над тем, как провожу учеников на поверхность.
– От матери. Прочти, когда будешь дома, – будто не услышав, ответила сестра и протянула письмо.
Зола медленно взяла его, пальцы скользнули по бумаге к холодному сургучу.
– И что скажут Стражи, если увидят меня с ним?
Джена качнула головой, ее волосы легли волной на плечи.
– Я уже обо всем договорилась.
Зола прищурилась, и губы дрогнули в недоверчивой улыбке.
– Стражи разрешили? Надо же… с чего вдруг такая доброта?
Джена лишь пожала плечами.
Зола не любила долгих разговоров с сестрой и быстро перевела взгляд на письмо, сжав его между ладоней.
Давно не поступало от мамы вестей. После признания вины Золы почти все близкие отвернулись. Среди них оказались и родители. Отец отрекся от нее, написав гневное послание, полное презрения и угроз. Запретил и остальным поддерживать отношения. Уже несколько сотен лет Зола не видела и не слышала родных.
Джена вышла на связь лишь недавно, скорее по просьбе мамы, которая тайком передавала весточки, наполненные любовью и надеждой, доказывающие, что есть те, кто помнит и ждет ее.
– Чему сегодня учила детей? – спросила Джена, прерывая мысли.
Зола вздохнула, убирая письмо в складки одежды.
– Открыла первую завесу. Наверное, и сама слышала, возможно мы отправимся на поверхность.
Джена приподняла брови.
– Значит, скоро вторая? Удивительно, как все-таки сжали время. Еще недавно ты их начинала учить теории.
Зола провела рукой по волосам, отбрасывая прядь с лица.
– Скоро. Если ничего не поменяется, покажу им и вторую, и третью.
Джена внимательно вглядывалась в лицо сестры, словно ища что-то.
– Все еще вспоминаешь? Поведешь к людям через свою боль и страдание.
Зола резко подняла на нее взгляд, в котором промелькнуло раздражение.
– Не нужно меня жалеть. Возможно, поведу. Сейчас уже не так… больно.
Вздохнув, она склонила голову набок.
– Мне нужно отметиться. Пойдешь со мной? – в вопросе звучала усталость. – Если нет, я ухожу.
С этими словами она направилась к Распорядителям – зарегистрировать выполненную работу. Раньше было достаточно предупредить Стражей. Теперь же каждый шаг, каждое решение требовали подтверждения.
– Стой, не сердись, – произнесла Джена, преградив путь. – Может, попросишь у Блюстителей другое задание? Сколько можно заглаживать эту вину?
Сестра сжала кулаки, чувствуя, как в груди поднимается глухая боль.
– Пока не будет прощения, я обязана следовать правилам.
– Но за что? За то, что полюбила смертного? Этих… грязных существ?
– Да, полюбила. И это моя роковая ошибка. Мне пора, я очень устала. Нужно восстанавливать силы.
Голос был тверд. Зола не собиралась оправдываться.
– Завтра встретимся на Вершине Пламени, сестра? – спросила Джена.
– Да, запрет сняли.
Зола больше не стала задерживаться и направилась сначала к Распорядителям, а потом к Стражам – тем, кто неусыпно следит за ней.
– Почему так долго? Мы собирались поднимать тревогу – язвительно заметил один из них, ставя печать на бланке отчета.
Зола выпрямилась, лицо оставалось бесстрастным.
– Возникли сложности с завесой, потом задержалась с сестрой, – спокойно ответила она. – Могу идти?
– Как прошел день?
– Без происшествий. Ученики довольны. Ждут, когда смогут попасть на поверхность.
– Ну, если ждут – хорошо. Завтра откроешь им еще одну завесу и проведешь наверх. Готова?
Зола сжала губы, не позволяя себе даже тени сомнения.
– Конечно.
Времена, затерянные в веках… Давно это было, когда предки мифритов бежали сюда. Пришлось нелегко. Требовалось отыскать пути к спасению. Большинство из них укрылись под землей, но некоторым позволили остаться на поверхности. Были и те, кто нашел приют в параллельных мирах, однако секрет их путешествия известен лишь немногим.
За время своего существования они пережили как радости, так и печали, как мирные времена, так и суровые испытания войной. Но теперь все это в прошлом. Сейчас их счастье омрачает лишь одно: человечество, живущее рядом и даже не подозревающее о существовании могущественных соседей. Каждый раз именно люди ставят под угрозу покой и безопасность мифритов. В большинстве своем слабые, уязвимые, подверженные страхам, сомнениям, предрассудкам, легко поддающиеся соблазнам, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. Понимающие только язык власти и силы, эти «говорящие мартышки», как назойливые букашки, вызывают столько неприязни и злости в мире мифритов.
Сколько же еще придется делить землю с этим отвратительным людским родом? Когда, наконец, они уничтожат сами себя, оставив мир тем, кто по-настоящему достоин в нем жить?
Полна размышлений, Зола вернулась в свой замок. Тихий, слегка возвышающийся среди мрачных скал особняк был наследством, достоянием старого рода. Он остался ей от бабушки по материнской линии – мифрита с твердым характером и ясным, проницательным взглядом. Некогда этот замок вершил судьбы, а теперь жил лишь в памяти каменных стен.
Внутри все поражало величием. Высокие мраморные залы отражали свет дорогих минералов, вкрапленных в поверхность. Потолки терялись в полумраке, колонны поднимались, словно фигуры древних великанов, а полы, выложенные отполированным камнем, отдавали прохладой под ногами. Дом казался слишком большим для одного, но оставался единственным местом, где Зола могла укрыться от посторонних глаз. Здесь, в темнице, она чувствовала себя в безопасности.
Особняк стоял отгорожено от остального подземного общества. Внизу простирался глубокий ров, в водах которого скользили темные тени – прирученные ею драконы, верные хранители покоя и единственные, кто безмолвно разделял присутствие.
Огнедышащие исполины, чувствуя ее появление, поднимали свои массивные головы, и их золотистые глаза вспыхивали в темноте ослепительным блеском. Мифрит молча приветствовала их, посылая любовь и благодарность. Драконы были ее защитниками и союзниками. Придавали сил и бодрости.
Поэтому Зола не думала переезжать, хоть и сестра не раз приглашала, но оставлять друзей и начинать все сначала не хотелось. И поступать так, как советуют, – тоже.
Она всегда была не такой, как остальные. Полюбила человека – того, кого должна была ненавидеть. Отказалась от жизни с сородичем, которого прочили в мужья. За это ее постигли суровые наказания, и им, казалось, не будет конца. Никто не знал, что еще уготовили Старейшины. Оставалось лишь терпеливо ждать, лелея призрачную надежду на прощение и освобождение.
С тяжелым вздохом она прикрыла веки. Сейчас надо отдохнуть – Зола позволила забыться и перенестись в целительный мир грез. Пока она здесь, дома, можно расслабиться.
ГЛАВА 2.
Мир людей.
Разговор у костра.
В объятьях ночного леса, у теплого костра, трое вели душевную беседу. Незримые нити близости и родства, читаемые во взглядах и жестах, связывали их.
Языки пламени мягко освещали лица, наполняя вечер особым уютом. Казалось, огонь сжигал всю тревогу и заботы минувших дней, оставляя лишь предвкушение чего-то хорошего. Они наслаждались треском горящих поленьев, а в их сердца вливалась тихая благодать.
Никто и не подозревал, что в темноте, скрытый за деревьями, кто-то внимательно наблюдает, жадно ловя каждое слово. Особенно пристально он следил за Майей – юной девушкой удивительной красоты.
Та, затаив дыхание, слушала рассказ дедушки – лесника Алтая, статного, крепкого мужчины, чья неувядающая моложавость словно бросала вызов прожитым годам.
Тетя Галя – полноватая, добродушная женщина лет пятидесяти пяти, заменившая Майе родную бабушку, – время от времени одобрительно кивала, впитывая каждое слово.
Девушке всегда было хорошо рядом с ними. Каждый год, с замиранием сердца, она ждала лета, чтобы вновь сбежать в лесную деревушку, затерявшуюся среди вековых сосен. Здесь, вдали от мирской суеты, было гораздо уютнее, чем на шумных морских курортах, куда изредка выбирались родители и звали с собой.
Вот и сейчас, свой шестнадцатый день рождения, она отмечала в кругу самых близких. Из друзей пригласила только подругу Регину, тоже проводившую лето в этих заповедных местах.
Тетя Галя накрыла щедрый стол, испекла душистый ванильный торт, позвала свою сестру с детьми. Праздник длился до самого вечера, а когда сумерки укутали деревню, гости разошлись по домам.
Но посиделки не закончились. Самые родные Майе люди – дед Алтай, тетя Галя и Майя продолжили свою встречу у костра, беседуя о загадочном и сокровенном.
Огонь, словно живой, непрестанно менял свои очертания: то смиренно пригибался к земле, то вдруг взмывал ввысь, осыпая лица алыми отблесками.
«Пламя такое прекрасное» – думала девушка, завороженно следя за величественным, первозданным, необузданным танцем. Невозможно было оторвать взгляд.
В груди защемило от мысли, что лето скоро закончится.
Алтай, будто прочитав настроение внучки, вдруг заговорил:
– Дитя мое, хочешь услышать необычную историю?
– Конечно, дедушка, – улыбнулась Майя, откидывая назад густую волну своих огненно-рыжих волос.
– В детстве ты очень любила сказки. А теперь настало время узнать быль, на сказку похожую.
– Мне очень интересно, – промолвила она, обнажив белоснежные, словно жемчужины, зубки.
– Ладненько… Галка, подлей-ка мне чаю, – дед Алтай подмигнул жене.
Тетя Галя наполнила кружку ароматным травяным настоем, томившимся в котелке над костром.
– Садитесь поудобнее и слушайте внимательно, – сказал дед, обводя взглядом семью. – Расскажу вам кое-что важное.
Он сделал глоток и, выдержав театральную паузу, начал:
– Давным-давно нашу планету заселили мифриты – необычные существа, некоторые из них способны превращаться в любое живое создание на Земле и перемещаться во времени и пространстве. В своей истинной форме они походили на людей, но жили намного дольше. А их души, как и у нас, бессмертны…
– Интересно как, – шепотом произнесла тетя Галя.
– А откуда они пришли? И где теперь? – Майя внимательно смотрела на дедушку. Миндалевидные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, сияли изумрудным блеском.
– Их дом был на другой планете. Но мифриты бежали, оставив родину, спасались от наказания и расправы. Долго они скитались во Вселенной, нигде не находя приюта. Запасы истощались, силы были на исходе…
И вот, наконец, увидели то, что искали – нашу Солнечную систему. Земля напоминала потерянное, и мифриты решили здесь остаться.
Алтай ненадолго замолчал, глядя куда-то в темноту, словно спрашивая позволения продолжить.
– А почему бежали? – нетерпеливо спросила внучка, подаваясь вперед.
– Их предводитель возгордился, – голос деда стал тише, задумчивее. – Не захотел подчиниться воле Всевышнего – признать величие человека, созданного накануне. Возомнил себя венцом творения, а людей – ничтожеством, жалкими… таракашками. Он мечтал о власти, восстал против Создателя. И был жестоко наказан.
Никто ныне не смел перечить Всемогущему Творцу, понимая, что каждое Его решение – непреложная истина, любое создание достойно уважения. А этот мятежник осмелился. И не просто выразил недовольство, он возненавидел наших прародителей, высокомерно доказывая свое превосходство… и жестоко поплатился за это.
Восстание подавили. Бунтовщиков пленили, но в последний момент решили отпустить… до поры до времени. И позволили скрыться.
Майя задумалась, прикусив аккуратно губу. Дедушка ухмыльнулся, и, откинувшись на спинку стула, продолжил:
– Мифриты долго скитались в бескрайних просторах космоса, разыскивая обитель человека, пока, наконец, не добрались до Земли. Остановились здесь и начали постепенно обустраиваться. А под землей… построили свое царство.
Первое время существование здесь было тяжелым: непривычный климат, гравитация, жизнь в подземельях… Но, подобно людям, они занимались благоустройством планеты, а также создавали семьи, продолжали род. А под землей строили подземные города, освещали их бесценными каменьями и украшали искусными узорами. Мифриты создали свой мир – скрытый, потайной, недоступный людям.
Алтай бросил в костер сухую ветку. Огонь с шипением ее поглотил.
– Однако их цели не сводились только к выживанию. Мифриты по-прежнему ненавидели человека… и мечтали ему навредить.
Майя сжалась в плечах.
– Поначалу у них ничего не выходило. Люди не поддавались, не впускали в свои жизни, не позволяли сбить себя с прямого пути. Знали, что есть единственный Творец, достойный поклонения. Ему молились, Ему возносили хвалу.
Да, долгими были размышления мифритов: как же им научиться входить в доверие, незаметно искушать, отвлекать, подчинять…
Алтай замолчал, а взгляд его потяжелел. Костер потрескивал, отбрасывая дрожащие тени на деревья. Наступила тишина. Лес, древний и молчаливый, словно замер, тоже вслушиваясь в историю.
– Сначала ведь мифриты жили обособленно, – тихо заговорил дедушка. – Но все это время они наблюдали. Вглядывались в людей, изучали их до мельчайших деталей – как дрожат пальцы в волнении, как вспыхивают глаза в восторге. Слушали, подмечали, подстраивались. Когда тайна человека стала доступна и понятна, по приказу Правителя, начали проникать в людские поселения. Сами оставались незамеченными, а люди, того не зная, с тех пор стали для мифритов… открытой книгой.
Внучка внимательно смотрела на родное, покрытое морщинками лицо, не в силах дождаться продолжения. Мысли метались между сомнениями, но одна, пронзительно перебив, так и не отпустила.
– Дед, а откуда ты все это знаешь?
Алтай улыбнулся, словно ждал этого вопроса.
– Откуда знаю? Откуда знаю… Я думал начать свой рассказ именно с этого, но, пожалуй, поведаю теперь, – улыбнувшись, ответил Алтай.
Он сделал паузу, будто смакуя каждый момент.
– Однажды, когда был очень молод, лет мне было… Года на три больше, чем тебе сейчас. Охотился я в лесу на косулю, как вдруг встретил странного человека. Тот был облачен в простое, длинное одеяние, но лицо… словно светилось изнутри. Я увидел его издалека и понял: он не идет, а будто плывет над землей, как лебедь по глади пруда.
Майя слушала, не отрываясь.
– Когда подошел ко мне, то поздоровался и спросил, можно ли поблизости отдохнуть и согреться. Ну, не раздумывая, привел его в свою сторожку. Там разожгли огонь, накормил ужином.
Дедушка открыл глаза, и в их глубине заиграл отблеск теплого пламени.
– Мы говорили до самого рассвета. О себе он почти ничего не рассказывал, только упомянул, что странствует по лесам, следя за порядком. Но про мифритов поведал многое. От него я и узнал то, что говорю вам.
Майя подалась вперед.
– А ты спросил, откуда ему все известно?
– Да, мне ответили уклончиво: «От первоисточника». И тогда в его глазах мелькнуло нечто… странное. Пугающее. Мне стало не по себе, и решил больше не задавать таких вопросов.
Алтай провел рукой по бороде, словно вспоминая.
– К утру меня сморил сон. А когда я проснулся – его уже и след простыл. Дверь в сторожке оставалась запертой, отпечатков на земле не было. Будто исчез …сквозь стены.
Майя широко раскрыла глаза, не скрывая удивления.
– Но на столе, – продолжил он, – я нашел этот камень. И древнюю книгу, рукописную, с отдельным напутственным листочком внутри. А рядом – записку: «Для твоей будущей внучки, когда придет время. Здесь есть ответы».
Алтай протянул внучке сверток и, пристально посмотрев на нее, произнес.
– Тогда тебя и в помине не было. Я даже твою бабушку еще не знал.
Майя бережно взяла теплый сверток и, развернув его, обнаружила шкатулку с камнем. С замиранием сердца подумала, что же скрывает книга? Однако книги… книги не было.
– Какой чудесный камень! – воскликнула девушка, открыв шкатулку. – А, где же книга, дедушка? – спросила она, сморщив свой аккуратный, слегка вздернутый носик.
– Пока, не пришло ее время. Позже подарю.
Майя сжала в руке камень, ощущая его тепло и мечтая побыстрее увидеть книгу. Она не стала больше задавать вопросов, полагаясь на дедову мудрость.
– Как все сложно и запутано, Алтай – протянула тетя Галя.
– Понимаю. Людям открыта лишь малая часть правды, да и то – далеко не всем.
– А еще что-нибудь сказывал? Этот – странный человек, – спросила она.
Дед кивнул.
– Да. Поведал мне, что порой люди жили совсем рядом, бок о бок с мифритами. В результате столь тесного соседства на свет появлялись… полукровки.
– Полукровки? – переспросила внучка.
– Да, дети, рожденные от женщины-человека и мужчины-мифрита. Еще были среди них такие, которые часто воспитывались в чужих семьях, их подменяли при рождении. Иногда родители воспитывали такого, не зная, что ребенок не их вовсе, хоть и похожим был на них внешне. А порой женщина беременела от мужчины-человека, но мифрит свой след оставлял – все это случилось словно во сне или в другом измерении. Правда, она сама и не догадывалась, кого носила под сердцем…
Майя нахмурилась.
– Интересно, конечно. Значит, у полукровки было два отца?
– Не совсем так, я вам рассказал только про одну разновидность этих самых полукровок… А ведь есть и другие.
– А как это им дозволялось? След свой оставлять? – полушепотом, краснея спросила тетя Галя.
– Ну всего не знаю, про их мрачные делишки. Но не каждая женщина могла участвовать в этом, такую долго искали и ждали – ответил Алтай.
– Получается, если такую находили, то от нее рождались полукровки. А потом они жили среди людей, и никто не знал?
– Именно. Но такой ребенок всегда чувствовал свое отличие, понимал, что будто не похож на остальных. Ведь за ним с малого возраста стояли мифриты, следили, направляли!
Алтай на секунду задумался и продолжил:
– И еще, отец-мифрит мог явиться лишь по приказу предводителей. Движимый желанием навредить, посеять раздор и войну, поменять ход истории… подсказать своему отпрыску… как надо.
– Ты хочешь сказать, что среди исторических личностей могли быть такие… полукровки? – все больше удивляясь, поинтересовалась тетя Галя.
– Я думаю могли, – задумчиво ответил Алтай. – Кто знает, кем был Гитлер на самом деле? Может, одним из этих и был… Посеявшим столько бед, повинуясь чужой воле.
На мгновение повисла тишина. Каждый осмысливал сказанное, глядя на выбрасываемые костром искры.
– Ведь не все из них были злыми, дедушка? – нарушила молчание Майя.
– Нет, не все. Были и те, кто нес миру свет и добро. Такие неугодны мифритам. Их судьба редко была долгой…
Внучка тяжело вздохнула.
– Первые эти полукровки, – продолжил Алтай, – многому научили человечество. Делились знаниями, что сами переняли у мифритов. Земледелие, металлургия, науки многие. Вот, к примеру, математику, химию, физику… астрономию ведали! Ты как думала, кто научил нас высчитывать движение звезд? А ведь это освоили задолго до телескопов. Да и построили здесь не все сами люди…
– Пирамиды… – задумчиво проговорила Майя.
– Увы, тех, кто нес зло, было больше. Мифриты познакомили людей с табаком, алкоголем. Игры азартные. Так искусно они, подсылая полукровок, или сами являясь в образе людей, входили в доверие, вредили, отравляли чистый разум …Ох, что было…
Вокруг нарастало напряжение, заставляя слушателей затаить дыхание.
– Да и сейчас в нашем мире все далеко не так просто, как кажется, дитя мое, – сказал дедушка уже тише, словно доверяя страшную тайну. – Болезни, катастрофы, войны, распри, природные катаклизмы… порой за ними стоят эти самые… Мифриты.
– Богатство… Власть… Известность? – спросила Майя, чувствуя, как внутри зарождается тревожное понимание.
Она сглотнула, по коже пробежали мурашки.
– Тоже нередко их щедрые дары, – мрачно усмехнулся Алтай. – Люди сейчас, сплошь и рядом, – рабы мифритов. Одержимые жаждой денег, роскоши, удовольствия, завистливые и злобные. Они готовы же и душу продать! Некоторые и заключают, как их… те самые сделки. С дьяволом.
– С дьяволом… – Майя нервно сжала кулаки.
– Но не всякая душа желанна мифритам, – голос деда стал строже. – Те, кто и так погряз в зловонной трясине ненависти и порока, им не интересны. Мифриты охотятся за единицами, способными направить сознание человечества в угоду их темным целям.
Он наклонился, подбросил в огонь новую ветку.
Тишина. Только треск костра и далекий шум ночного леса.
Девушка сглотнула, взгляд блуждал по теням, отбрасываемым пламенем. Она чувствовала, как что-то важное ускользает от нее, тонкая нить смысла, которую не удавалось ухватить.
– А… женщина-мифритка может родить полукровку? – вдруг спросила Майя, сама не понимая, почему вопрос всплыл у нее в голове.
Алтай медленно повернулся.
– Нет. Только женщина-человек способна родить полукровку. Да и потом, есть такие среди
Он хотел сказать еще что-то, но вдруг…
Пронзительный крик совы разорвал ночную тишину.
Майя вздрогнула. Тетя Галя ахнула, схватившись за сердце.
– Это знак, – тихо произнес дед.
– Знак? – переспросила Майя.
– Знак, что больше говорить не стоит. Про полукровок.
– Почему ты так решил?
– Потому что сова – мой проводник в этом лесу. Этот крик мне часто подсказывает, что дозволено, а что нет.
Майя кивнула, чувствуя, как по коже вновь пробежали мурашки.
– Хорошо, дедушка. Тогда расскажи то, что можно. Пожалуйста, очень интересно.
Дед немного помолчал, словно решая, что сказать дальше.
– Еще упоминал, о каких-то параллельных мирах… Вскользь так будто, между прочим. Говорил, они могут туда перемещаться.
– Удивительно… Но ведь это так, – задумчиво произнесла Майя, – Даже ученые головы ломают над доказательством существования параллельных вселенных.
– Ученые, да, пытаются разобраться, что к чему.
Алтай прищурился, всматриваясь в темноту. Затем приблизился к костру и бережно пошевелил обугленные ветки. Тотчас пламя взметнулось вверх, словно вырвавшись из заточения, а поляна озарилась пляшущим, тревожным светом.
– И потом, все о нас эти существа знают. А мы о них – почти ничего.
– Получается, мифриты живут и тут, среди нас? – тихо уточнила Майя.
– Да. Видят нас, слышат… Иногда могут даже принимать человеческий облик. Правда, мы их настоящих не увидим никак.
– Но ведь это несправедливо! – вырвалось у Майи.
Алтай лишь покачал головой. В его глазах промелькнуло что-то – то ли тревога, то ли испуг.
– Это опасно.
В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой. Вскоре набожная тетя Галя решила задать свой главный вопрос.
– Разве в Священных Писаниях не то же самое говорится, только другими словами? – спросила она, пристально вглядываясь в лицо Алтая.
– Согласен с тобой, Галя. Там – истина. Но ты сама знаешь, где Писания, а где я… Так что не судите строго. Говорю лишь то, что сам слыхал.
И тут…
Неожиданно поднялся ветер, словно сорвавшись с цепи, пронесся между ними, взметнув в воздух пепел. Языки пламени затрепетали как живые. Майя почувствовала, что по спине пробежал холод.
Рядом мелькнула тень. Черная, бесформенная. Она двигалась… плавно, не касаясь земли. А затем дернулась и начала медленно отступать…
В воздухе запахло гарью, приправленной терпким ароматом березовых и хвойных смол. Майя замерла в оцепенении, не в силах пошевелиться.
Тетя Галя, вцепилась в рукав Алтая.
– Пойдемте, пойдемте же в дом, – прошептала она, дрожа всем телом.
Дед не стал спорить, залил тлеющие угли водой, и все трое, ускоряя шаг, направились к бревенчатому жилищу.
В доме было тепло и уютно, но тревога не покидала. Алтай молча растопил камин и достал из потайного места старинный, обитый медью ларец. Открыв его, он извлек несколько небольших иссохших травяных пучков и рассыпал их по горячим углям. Вскоре комнату окутал успокаивающий аромат.
Майя задернула шторы, как будто прячась от незваного гостя. Тетя Галя произнесла молитву, словно пытаясь отогнать незримую опасность.
А дед смотрел на камин…
…и думал о том, что тени в этом лесу бывают разными.
ГЛАВА 3.
Мир людей.
Бессонная ночь Майи.
Ночь продолжала властвовать, но теперь у троицы было свое маленькое, защищенное пространство, освещенное молитвами и окутанное дымом древних трав.
Майя, войдя в свою комнату, ощутила запах сырости – тяжелый, глухой, подобный дыханию самой земли. Дедушкины травы защиты будто сюда не дошли. Девушка по привычке накрыла небольшое зеркальце простыней, и, отгоняя тревожные мысли, направилась в ванную, оставив дверь открытой.
– Я поменяю тебе постель, Маюшка? – спросила тетя Галя, зайдя в комнату.
– Да, хорошо. Спасибо, теть Галь. Пока пойду умоюсь.
– Хорошо, только в баню сейчас не ходи. Сейчас их время. – голос тети прозвучал тише.
– Ну конечно… Дедушка всегда говорил: ближе к полуночи туда лучше не соваться.
Ванная встречала свежестью ремонта – Алтай подготовил дом к приезду долгожданных гостей. Он всегда старался для внучки, окружал ее заботой и любовью.
Между тем тетя Галя застелила кровать чистым бельем. Когда девушка вернулась, оставалось лишь погасить свет и спрятаться в уюте теплого одеяла. Благоухающие свежестью простыни предвещали покой. Однако беспокойные мысли, настойчиво проникали в сознание сквозь слои усталости.
Дедовы рассказы не давали покоя. Мифриты… С одной стороны, неудержимо хотелось приоткрыть завесу тайны и увидеть их своими глазами, с другой – страх сковывал сердце. А вдруг они уже здесь? Вглядываются сквозь полупрозрачные шторы, наблюдают, ждут? И откуда эта непонятная тень?
Интуиция не обманывала.
Саар изучал каждый жест. В этой девушке было что-то… не людское. Наследие, оставленное в крови. Какое? Это еще предстояло выяснить. Да, Блюстители должны обо всем знать.
– Время на поверхности заканчивается. Надо возвращаться, дольше оставаться нельзя. К тому же Зола заметила его… – Саар поежился. Ничего общего с этой особой иметь не хотелось.
Майя ворочалась в постели, уставившись в потолок. Полная луна, заливая окружающее пространство серебристым светом, пробивалась сквозь тонкие занавески. А на стенах появлялись причудливые образы. Они двигались, сливались и разъединялись, создавая образы неведомых существ, как будто смотрели прямо на Майю.
Девушка пыталась успокоиться, убеждая себя, что это лишь игра воображения, порожденная рассказами деда. Но внезапно снаружи послышался шорох. Кто-то крался под самым окном.
Сердце забилось быстрее. Дыхание задержалось, вслушиваясь в ночную тишину.
Сад замолчал.
Это был Саар. Покидая поверхность, он небрежно задержал взгляд – мгновение промедления, едва не выдавшее его.
Майя прислушалась, но снаружи все стихло. Лишь ветерок теребил листву, словно успокаивая. Может, померещилось? И все же ощущение чужого присутствия не отпускало. Сон отступил окончательно.
Она поднялась с постели и подошла к окну. В глубине вновь промелькнула тень. «Нет, просто игра света» – пыталась уверить себя девушка.
Но любопытство пересилило страх. Накинув кофту, Майя бесшумно выскользнула из комнаты.
Сверкающая роса приятно холодила босые ступни. Воздух пах корой деревьев и прелыми листьями. Она медленно пошла к тому месту, где померещилось движение. Ветви деревьев сплетались в подобие темной арки, и, проходя под ними, Майя ощутила странное покалывание в пальцах, словно пересекла невидимую грань.
Из-за кустов роз, будто сотканная из тумана, выступила высокая, стройная мужская фигура. Сердце вновь сжалось, но отступать было поздно. Когда силуэт оказался ближе, сомнений не осталось.
– Ты меня видишь? – голос Саара прозвучал, словно эхо. – Не бойся. Тебе еще многое предстоит.
Девушка хотела спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем слова сорвались с губ, мифрит исчез в темноте.
Майя осталась одна. Но теперь знала: ее жизнь изменилась. Пути назад не было.
Алтай часто говорил внучке, что она особенная. Называл ее избранной, наставляя следовать пути прапрапрабабушки – травницы, целительницы, шепотом злых языков прозванной ведьмой. Та жила в лесу, подальше от чужих глаз, но потом исчезла, спасаясь от преследователей.
Майя всегда жадно слушала дедушкины истории.
Совместные прогулки в лес обязательно наполнялись интересными рассказами о травах – их свойствах и целебной силе.
Уже в раннем возрасте девочка видела существ, которых не замечали другие. Родители не понимали, и лишь дедушка успокаивал, говоря, что со временем она привыкнет к своему дару.
Да, Майю всегда тянуло к неизведанному, к тайнам, скрытым за границей обыденности. И вот сейчас, много лет спустя, перед ней вновь предстала сущность, явно не видимая для большинства людей.
Ночь продолжала окутывать прохладной тишиной, прерываемой лишь редким шорохом листвы. Вернувшись в кровать, Майя еще долго вглядывалась в картинку оконной рамы. В небе неторопливо плыли облака, иногда закрывая бледный лик серебристого шара. Глаза невольно закрывались. Мысли начали плутать по грани яви и дремоты, плавно унося в зыбкое пространство воспоминаний.
Однажды, будучи еще совсем ребенком, она случайно стала свидетельницей магического сеанса. В сумрачной комнате, освещенной лишь мерцанием свечей, ее тетя гадала на картах. Тусклый свет отбрасывал длинные, изгибающиеся тени, и в полутьме малютке вдруг почудились змеи, скользящие над разложенными картами и перетекающие из одного очертания в другое.
Спустя несколько лет девушка и сама взялась за гадания. С пугающей точностью каждое предсказание сбывалось, словно кто-то таинственный нашептывал ей на ухо. Чуть позже в руки попала колода Таро – подарок все той же тетушки. Карты стали ключом, распахнувшим двери в неизведанное.
С тринадцати лет Майя гадала за деньги, но уже на своей, особой колоде, отрисованной под заказ местной художницей. Люди тянулись – молодые девушки, зрелые женщины, все, кто жаждал приоткрыть будущее. Даже сны, что для других были бессвязной россыпью образов, для нее оказывались предзнаменованиями, ясными и недвусмысленными.
Но собственные сны всегда были испытанием. С детства девушку преследовали кошмары – некто невидимый душил, сковывал тело и не давал вздохнуть. Позже она узнала название этому состоянию – сонный паралич. В минуты ужаса, когда мерзкие, враждебные твари сгущались вокруг, помочь могла лишь молитва. Произнесенная в отчаянии, она спасала, и злыдни, словно опаленные светом, отступали.
Майя рассказывала об этом дедушке, а тот взволнованно цитировал Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна посмотрит на тебя». Но у бездны есть сила, и противостоять ей можно лишь силой иной, еще более могущественной.
Именно дед ее научил первым молитвам. Когда пропала его любимая, Майина бабушка, он много времени проводил с внучкой. Заботился о ней, оберегал и учил. Часто говорил, что Бог един, а религиозные распри разжигают лишь те, кто жаждет власти. А еще повторял о всевозможных искушениях, от которых следует держаться подальше, чтобы не оступиться на жизненном пути.
И хотя Майя понимала, что гадание – грех, не могла отказать людям. Ведь деньги, что приносило это занятие, были необходимы семье. Так каждый сеанс стал оставлять на душе темный след.
А спустя время случилось событие, сильнее прежнего изменившее жизнь. Учительница в школе унизила при всем классе, несправедливо поставив плохую оценку, сказав, что нужно меньше прогуливать школу. Майя могла бы это стерпеть, если бы не одно «но»: в тот день она пропустила занятия не из-за своей прихоти, а потому что ухаживала за матерью, избитой отцом. Преподавательница, насмешливо изогнув губы, заявила, что дети не должны вмешиваться в семейные дела, и, если мужчина бьет, значит, женщина того заслуживает.
Затем выяснилось, что у отца с этой особой был роман. Новость потрясла до глубины души, словно нож, вонзенный в спину. Вскоре же судьба нанесла ответный удар: учительницу экстренно увезли на операцию. Состояние было тяжелым, восстановление заняло много времени. Когда женщина наконец вернулась на работу, то принесла святую воду и, едва войдя в класс, начала окроплять Майю прямо во время занятий. Ученики смеялись, но та не обращала внимания, повторяя одно и то же:
– С вами учится ведьма! Держитесь от нее подальше.
После этого Майя стала замечать странную закономерность: люди, которые несправедливо причиняли ей боль, начинали страдать, хотя она не делала ничего для этого. Правда, порой соблазн появлялся – особенно, когда приходили приятельницы с просьбой приворожить парня или наказать соперницу. Уверяли, что раз она умеет гадать, значит, и навести порчу не составит труда.
Майя отмахивалась, объясняя, что ее дар – предвидение, а не колдовство. И вообще, вмешиваться в чужую судьбу опасно. Но сплетни за спиной не утихали. «Она же колдунья! Себе ворожит, а нам отказывает», – шипели вслед, глядя на то, как порой страдают ее недоброжелатели.
Девушка старалась не обращать внимания на слухи, но внутри нарастало беспокойство. Возникали мысли будто некая сила вставала на ее защиту, сама наказывая обидчиков. И это пугало. Она старалась не копить обиды, прощать врагов и не желать никому зла.
Хотела жить как сверстницы, но не всегда получалось. В то время пока подруги одна за другой влюблялись, ее сердце оставалось закрытым. Ни один человек не вызывал желания делить свои мысли, чувства, жизнь. Неужели те, кто умеют заглядывать в будущее, рискуют прогадать собственное счастье? Тетя Галя не раз предупреждала об этом, называла гадания богохульством и просила бросить это нечистое дело, пока не стало слишком поздно.
Конечно, Майя была еще юна, и поводов для тревоги, казалось бы, не было. Однако мысли о принце на белом коне все настойчивее стучались в сознание девушки. Почему судьба складывается иначе, чем у ровесниц? Почему сердце молчит?
Постепенно юную прелестницу укутал сон. Он не был глубоким. Напротив, легкий и зыбкий. И тут перед внутренним взором вдруг замерцали фигуры. Майя увидела их.
Сущности. Отдаленно напоминали людей, но не были ими. Их было четверо, и все в длинных черных одеяниях. Лица скрыты капюшонами. Они сидели за круглым столом и беседовали.
О ней.
– Девушка необыкновенная, – произнес восседающий во главе. – Душа представляет большую ценность. Многие захотят претендовать.
– Ей откроются несколько дорог, – подхватил другой. – Свет и тьма. И там, и там она может преуспеть, увлекая за собой толпы.
– Либо проживет жизнь не приметно, не признанным гением. – сообщил третий.
Майя замерла. Действительно ли снится?
– Надо отправить в мужья кого-то из наших, – раздался новый голос.
– Да, могут получиться неплохие полукровки, таких уже много лет нет, – хмыкнул тот, кто сидел в тени.
– Стоит подумать, – отозвался старший. – Она волчица. Значит, ей нужен волк. Слабого сожрет.
Сердце гулко ударило в груди.
В этот миг темные фигуры заметили чужое присутствие. Взгляды вспыхнули, схлестнулись с ее разумом, и реальность рассыпалась, словно кого-то застали врасплох.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72089608?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Зарема Хуснутдинова
Тип: электронная книга
Жанр: Героическая фантастика
Язык: на русском языке
Стоимость: 690.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 11.06.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Когда кажется, что вокруг непроглядный мрак, остановитесь и задумайтесь: быть может, именно там, в темноте, скрывается свет истины.