Маленькие рассказы о любви
Маленькие рассказы о любви
Татьяна Кожевникова
Рассказы – маленькие, а любовь для каждой героини – большая! Что такое любовь? С точки зрения учёных – это чувство – не что иное, как "комплекс желаний, имеющий в своей основе биологические инстинкты, направленные на воспроизводство жизни". То есть, не что иное, как инстинкт продолжения рода. А гляньте в сторону искусства. 99% попсовых песен – о любви и страданиях, вызванных любовью. А живопись, ну и, наконец, литература. Да, да – всё о любви! Она у всех разная и проявляется по-разному, а мотив – у всех одинаковый – инстинкт продолжения рода.
Татьяна Кожевникова
Маленькие рассказы о любви
Курортный Рома
Какое чудесное настроение, когда впереди отпуск, море, а сейчас – шопинг! Настя ходила в магазине вдоль стеллажей и выбирала себе шорты. Выбрать-то выбрала, но покупать – нельзя. Алине – её подруге детства – могут не понравиться.
Алина командовала Настей чуть ли не с 1-го класса. Вместе поехали в Москву поступать в институт, вместе пошли на работу в одно и то же учреждение, вместе снимали квартиру.
Потом Алина вышла замуж, но ненадолго – свекровь не захотела даже прописать её у себя – и Алина вернулась к Насте с машиной, которую подарили на свадьбу и кое-какой мебелью. Вадик до сих пор увивается за Алиной, мечтает, что она к нему вернётся. Наивный! Такие девушки, как Алина «дважды в одну реку не заходят». Наверное, все красавицы такие.
Настя остановилась около зеркала, рассматривая своё отражение. Она тоже ничего. Ноги от ушей, волосы до пояса, глаза выразительные. Только во взгляде нет стервозности, чтобы нравиться мужчинам так, как Алина.
– А, вот ты где!
– Алина, я тебя уже час жду! Могла бы позвонить!
– Зачем? Я как зашла в магазин, сразу тебя увидела. Чего дуешься? Я же не на метро приехала. Стояла целый час в пробке. Ну, что тут у тебя?
Алина двумя пальчиками взяла шортики, которые ей протянула Настя.
– Ты бы ещё до колен выбрала! Мы зачем на тренажёры ходили? Да наши попки теперь только на подиум! А пляж это и есть подиум. На вот, примерь.
Пока Алина говорила, она уже и выбрала то, что надо. Как Настя могла забыть, что они не просто на море едут, а потусоваться, чтобы самим как можно меньше платить за развлечения, да и за еду. Тем более что Алина выбрала Сочи, самый дорогой курорт в России. За границей так не получится. Выбрала по Интернету отель, заказала номера. С Алиной всё было просто и доступно.
Пока они устраивались в отель, около них уже крутились молодые люди, желающие показать, как пройти на пляж, где можно пообедать, а двое даже подхватили их чемоданы, чтобы донести до номера. Алина с чарующей улыбкой отобрала чемоданы, сообщив молодым людям, что они на колёсиках, а им надо отдохнуть с дороги.
– Аль, пойдём на море? – спросила Настя, когда вещи были распакованы.
– Что так сразу? Дай в себя прийти. Ты ж знаешь, не люблю я эту солёную лужу.
– А зачем мы приехали?
– Мне интересен сам процесс. Ну, и тебя покупать. Ты ж у нас утка. Нет, чайка! Ладно, пойдём. Какие жертвы не принесёшь ради счастья любимой подруги!
– Да ладно тебе – счастья!
– Ну, удовольствия.
Алина с Настей не спеша вышли из отеля. Хорошо, давешние кавалеры не дежурили возле дверей.
– Насть, давай на обед по мороженому?
Алина остановилась у лотка, долго выбирала, наконец, выбрала «чтоб поменьше калорий и вкусно». Но мороженщик – уже не молодой армянин с улыбкой отказался от денег.
– Это ещё почему?
– Вы мне такую рекламу сделали. Гляньте, – мужчина показал глазами на очередь у лотка, – Приходите ещё!
– Спасибо, – ответила Алина тоном английской королевы, принимающей подарки ко дню рождения.
Настя хотела тут же съесть мороженое, пока не растаяло, но Алина не разрешила.
– Вот ещё! Придём на пляж и съедим, как нормальные люди. А вообще мороженое надо кушать в кафе, Настя, ты у меня – простая, проще не бывает.
– Я купаться хочу!
– Успеешь.
Когда Настя, наконец, окунулась в море, восторгу её не было предела. Как она любила море! Эту шёлковую воду, упругие волны и даже тот свист, который стоит в ушах, когда ныряешь глубже. Наплававшись до изнеможения, она вернулась на берег.
– Алика, как я люблю море! Мне кажется, что это живое существо. Слышишь – фырчит – это ему смешно от щекотки. Люди, как насекомые в его шкуре.
– Романтичка ты у меня!
– А ты почему не купаешься?
– Вот ещё! Ты хочешь, чтобы мой белый купальник сразу потерял вид?
– Зачем же ты его купила?
– А ты посмотри, я тут одна в белом. Насть, сейчас вон те молодые люди сходят за прохладительными напитками, и будем с ними играть в карты.
– Ну, нет, я лучше ещё поплаваю.
Теперь Настя решила заплыть далеко – до бирюзовой воды, которая манила её воображение. Плыла не спеша, изредка ныряя, чтобы плыть под водой. Когда она вынырнула в очередной раз, услышала шум мотора.
– Девушка, немедленно залезьте в лодку! Вы заплыли за буйки!
– Ну, и что?
– Вы нарушаете правила поведения в общественном месте!
– Хулиганю?
– Да!
Настя развернулась к берегу и медленно поплыла обратно. Лодка фланировала рядом.
– Я вас оштрафую.
– А вы думаете, я плаваю с кошельком?
– Немедленно залезьте в лодку.
– Ладно. Вам же будет хуже.
Настя залезла в лодку и демонстративно отвернулась. Мотор взревел, и лодка помчалась к берегу. У причала молодой человек ловко пришвартовался и предложил Насте руку, чтобы она вышла на берег. Настя, гордо подняв голову, вышла сама и, ожидая дальнейших указаний, украдкой разглядывала спасателя. Кажется, он был симпатичным молодым человеком, но на правой ноге икра была словно вырвана с мясом, из-за чего он слегка прихрамывал.
– Идите, на первый раз прощаю, – сурово произнёс спасатель, – А вообще – с морем шутки плохи.
– Я с ним не шучу. Просто мне нравится плавать в чистой воде.
– Можно это делать другим способом.
Настя не стала слушать с каким, она с независимым видом подошла к подруге, окружённой молодыми людьми.
– Решила покататься? И без меня? Так-так. Будешь играть?
– Нет. Буду загорать.
Настя легла в шезлонг, накрыв лицо полотенцем, не заморачиваясь, что о ней подумают молодые люди. Алина сначала выберет кавалера себе, а уж потом предоставит такую возможность Насте. Так было всегда. Куда спешить? Однако изредка она украдкой поглядывала на спасателя, возившегося около лодки.
Вечером они с теми же молодыми людьми ужинали в ресторане. Насте явно симпатизировал Сергей, успевший рассказать ей, наверное, два сборника анекдотов. Настя в жизни столько не смеялась. Настроение, испорченное твердолобым спасателем, вновь выровнялось.
Утром Алина, надев другой купальник, сообщила подруге, что сегодня будет купаться, если вода будет чистой. Их «мальчики» уже заняли шезлонги, принесли напитки, фрукты. Но Алине это не понравилось.
– Ну, и что мы теперь с ними весь отпуск должны провести?
– А тебе никто не понравился?
– Да так, мелочи это всё.
– И что?
– Не знаю, надо подумать. Тут на пляже никого нет такого, чтобы за душу зацепил.
Не успела Алина это проговорить, как к берегу причалила красивая яхта, с борта которой в рупор приглашали принять участие в «удивительном путешествии». Алина посмотрела задумчиво на яхту, молодые люди тут же предложили покататься.
На яхте они оказались одни, Алине это понравилось. Ветер в лицо, морские брызги, впрямь, развлечение. А, когда достигли «чудной лазури», яхта остановилась, и на палубу вышел капитан – владелец яхты с подносом, уставленным «Шампанским» и фруктами.
– За открытие сезона! За прекрасных дам!
Настя отметила про себя, что Алину это зацепило. Нельзя сказать, что капитан был похож на голливудского героя, но «мачо» кавказской национальности вёл себя галантно, осыпал Алину изящными комплиментами и вручил ей свою визитку, настойчиво призывая позвонить.
Весь вечер Алина была в задумчивости, скупо улыбаясь молодым людям, изо всех сил пытавшимся её развеселить. Они гуляли по набережной, присаживались то в одном кафе, то в другом – ей нигде не нравилось – то музыка громко, то музыка тихо.
Утром Алина разбудила Настю.
– Насть, знаешь, что мне предложил наш славный капитан?
– Кто?
– Ну, тот – на яхте?
– Сгонять в Турцию и обратно?
– Дурка! Прекрасно провести время, проплыть на яхте вдоль всего побережья, побывать в таких местах, где не ступала нога человека.
– На дне, что ли?
– Не выспалась, что ли? Серьёзно, мне понравилась эта идея. А ты как? Или хочешь продолжать слушать анекдоты и ходить по местным забегаловкам?
– Но это ж была твоя идея.
– Она уже устарела.
– Алин, ты ж знаешь, я без тебя ни с кем не пойду гулять.
– А я без тебя. Так, решено? Я его ещё промурыжу и соглашусь.
– Ну, если будет возможность поплавать в бирюзовой воде…
– Будет, а как же. Надо только отвязаться от наших воздыхателей.
На этот счёт Алина была мастер, правда, пришлось ехать на городской пляж. Через час они входили на палубу белоснежной красавицы под завистливыми взглядами девушек, лежащих на подстилках.
– Марат, – представился капитан, – как и обещал, покажу вам Чёрное море. Вы его ещё не видели.
– Зачем подруга? – шёпотом добавил он, когда Алина проходила мимо него.
– Мы всегда вместе.
Яхта пошла вдоль побережья, которое девушки рассматривали в бинокль, потом развернулась и вышла в открытое море. Марат угощал «Шампанским», отличным шашлыком и фруктами, плотоядно поглядывая на Алину, подливая ей «Шампанское», едва та ставила пустой фужер. Скоро у Алины смягчился взгляд, речь стала плавней. Настя насторожилась. Алина, конечно, не девочка, но сейчас они находились в таком положении, что если бы и захотели, то уйти не смогли.
– Алин, пей меньше, – посоветовала она в туалете, – тебя развезло.
– Ну, и что? Мне нравится этот парниша. Я буду с ним. А ты? Ну, потерпи, вернёмся, отыграешься на Серёже.
– Что ты болтаешь? Совсем уже – того! – покрутила Настя у виска, – Алин, попроси своего кавалера, пусть меня высадит на берегу. Я на такси домой доеду.
– Маратик, – пропела Алина, когда они вышли из туалета, – Насте совсем плохо, ей на берег надо.
– Что ж так? Может, лучше мужчину? У нас все джигиты. Ну-ка, стройся.
На палубу вышел щербатый рулевой, корявый матрос и кругленький повар.
– Вот, выбирай, – Марат сделал широкий жест.
– Извините. Меня просто тошнит. Я не привыкла столько… пить и плавать.
– Может, меня хочешь, а? Мне всегда мало. А то – давай все вместе, а? Клёво будет, вот увидишь.
Марат, даже не оглядываясь на опьяневшую Алину, которая пыталась найти свою сумочку на палубе, зажал Настю в проходе, больно ущипнув её за грудь, а второй рукой пытаясь залезть между ног.
– Пошёл вон, козёл! Ты что себе позволяешь? Думаешь за фужер «Шампанского» перед тобой все стелиться будут? Да ты – маньяк, тебя ментам надо сдать!
– Что? Шлюшка! На халяву кататься и «Шампанское» жрать – это мы можем, а расплачиваться – кто будет? Смотри, – кивнул он на Алину, – твоя подруга уже готова. А ты как?
С этими словами он медленно начал расстёгивать ширинку на шортах. Настя, что есть силы, оттолкнула его и, не устояв, плюхнулась за борт.
– Вот и охладись! Полный вперёд!
Настя, вынырнув, ещё не сообразила, что к чему, а яхта, взбурлив воду, понеслась прочь.
– Козёл! Чтоб твоя яхта перевернулась! – в сердцах крикнула Настя вдогонку, хотя её никто не услышал.
Успокоившись, Настя, как могла больше высунулась из воды, отчаянно подгребая руками и ногами, и осмотрелась. Берега не было видно, вокруг была только чистая гладь бирюзовой воды, да вдалеке видна была удаляющаяся яхта.
– Эй, э-э-э-й! – крикнула Настя, но бесполезно.
– Так, надо успокоиться и сориентироваться. Безвыходных положений не бывает, – сказала себе Настя и легла на спину.
Высоко – высоко стояло солнце в неизмеримо глубоком воздушном пространстве. Значит, сейчас полдень. Надо подождать, когда солнце перевалит незримую черту и направит свои лучи на запад. Тогда надо будет плыть в противоположном направлении, а потом, чтобы оно было по левую руку. Настя переворачивалась то на живот, то на спину и, стараясь не тратить силы, просто лежала на воде.
Она потеряла чувство времени – солнце было также в зените, а ей показалось, что прошёл не один день. Настя вспоминала дом, маму, школьные годы, как они с Алинкой ходили на каратэ, пока в Алинку не влюбился тренер, и пришлось её спасать, потом они ходили на восточные танцы, и тренерша приревновала их обеих к своему мужу. Пришлось бросить. И в институте, и позже – мужчины, мужчины. Настя вдруг удивилась, а зачем это всё было нужно? Они – с подачи Алины – всегда вели себя так, чтобы мужчины обращали на них внимание, зачем? Да, да и Марат увидел в них не просто симпатичных девушек, а жриц любви. Он, конечно, подонок, но – за что боролись, на то и напоролись.
Через некоторое время Настя увидела, что солнце будто бы перепрыгнуло через верёвочку и стало медленно катиться вниз. Настя развернулась к нему затылком, и поплыла.
Скоро она заметила, что солнце всё быстрей и быстрей стало скатываться вниз. Настя поворачивалась на спину и плыла, не отводя тревожных глаз от горизонта – куда ей плыть, когда солнце сядет?
Вдруг – где-то далеко-далеко, но именно там, куда она плыла, она увидела дельтаплан, который, словно огромная птица, черкнул крылом по краю неба и исчез. Настя воспрянула духом, значит, она плывёт в правильном направлении. Когда солнце сядет, надо будет запомнить звёзды над головой и те звёзды, к которым надо плыть.
– Я доплыву, слышишь ты, бирюзовое, обязательно доплыву. Я буду плыть и в чёрном море, слышишь? Ты ж мне друг! Я хочу жить! Я очень хочу выжить!
Вдруг снова огромная птица с маленьким человечком вместо брюшка показалась на горизонте. Настя высунулась из воды, что есть силы, замахала руками, но птичка исчезла также быстро, как и появилась.
– Ничего. Я ещё немного проплыву, и они меня увидят. Зато я знаю, куда плыть, – рассказывала она упругой воде, разгребая её руками.
Настя гребла и гребла. От этих размеренных движений кружилась голова, руки и ноги стало периодически сводить судорогой. Настя останавливалась, зажимала ногу рукой, колотила по пятке, растирала руку, с тоской поглядывая на солнце, которое теперь играло в салочки со своим отражением в воде, готовясь ко сну.
Стемнело. Настя, стиснув зубы, плыла и плыла. Вдруг она услышала звук моторной лодки, высунулась из воды и попыталась крикнуть, но голос сел, и она только прошептала:
– Помогите.
Луч прожектора с лодки выхватил Настю и больше не отпускал. Звук мотора был всё ближе и ближе, и Настя, поняв, что её спасут, обессиленная, пошла на дно. Очнулась она в лодке, укутанная пледом.
– Девушка, вы продолжаете заплывать за буйки, – услышала она знакомый голос и улыбнулась.
– Да, и во второй раз вы обещали оштрафовать, а я опять без кошелька.
– Ну, раз чувство юмора вернулось, значит, всё в порядке. Оштрафовать я тебя не могу, мы не на моей территории. Как тебя зовут?
– Настя.
– Меня Роман. Ну, что поплыли к берегу?
Лодка малым ходом пошла к берегу, а Роман рассказывал Насте, как высматривал её целый день на пляже. Видел, что они с подругой катались на яхте, высматривал на следующий день, и сердце подсказало ему, что они опять на яхте. А вечером, когда пришёл с работы домой, его брат – он катает людей на дельтаплане, рассказал ему, что один из отдыхающих видел далеко в море человека. Брат ещё посмеялся над ним, сказал, что в море всегда много брёвен плавает, а тот ещё и заспорил, говорит, нет, человек, ещё и руками махал. Брат отмахнулся, а Роман понял, что это она – Настя. Пришёл на работу, взял лодку и поплыл её искать.
– Удивительно. Ведь море огромное, а я такая маленькая – одна голова торчит. Как ты нашёл?
– Я же говорю – сердце подсказало. Оно мне сразу сказало, что ты – моя судьба.
– Ты мне тоже сразу понравился. Строгий такой.
– Да, строгий, по-другому нельзя. А ты – такая самоотверженная, я наблюдал за вами. Твоя подруга – отвязанная, а ты, как это называется, когда человек ходит за другим человеком, как тень?
– Тень и есть. Но Алина мною не помыкает, она мною руководит! Ну, это она так думает, а на самом деле… Думаешь, я ей отпор не даю?
– Ничего я не думаю. Расскажи лучше, как так получилось, что ты так далеко в море оказалась? В чистой воде поплавать захотела?
– Да…, – Настя не стала рассказывать подробности, – а ты о себе расскажи. Ты же, наверное, не всегда спасателем был?
– Не всегда. Я на теплоходе работал – небольшом, поэтому был и боцманом, и помощником капитана одновременно.
– Списали?
– Да. Авария была.
– Скромничаешь. Наверное, тонули, а ты всех спасал, у тебя вон – нога.
– Ну что-то типа этого.
– Расскажи.
Роман начал нехотя, а потом увлёкся своим рассказом. Настя поняла, что он действительно людей спасал, а ногу повредил мотором в лодке.
На берег они вышли, держась за руки. Настя не могла поверить, что всё произошло именно с ней, что она утонула бы, если бы не этот слегка прихрамывающий парень. Она ни минуты не сомневалась, что он – это и её судьба.
Наутро в номер пришла Алина. На неё было страшно смотреть – в кровоподтёках, глаза опухшие и жалкие. Она с размаху бухнулась на колени и залилась слезами.
– Насть, прости, прости. Я уж и не думала, что свидимся. Я думала, ты утонула. А эта сволочь… Ты не представляешь, как он надо мной измывался. Поехали домой. Мне стыдно людям в глаза смотреть.
– Поезжай, Алина. А я останусь. У меня курортный роман, вернее, Рома.
– Настя!
– Да, Алиночка! Если бы меня Рома не спас, то сегодня ты бы никого тут не застала.
Октябрь 2010
Новое пальто
Дима работал на почте всё лето. Они с мамой жили бедновато, маминой зарплаты оператора связи едва хватало на еду, одежду, коммуналки.
Когда к началу последнего – выпускного года – Дима на свою зарплату купил себе костюм, туфли, а самое главное – новое пальто, счастью мамы не было предела. Она несколько раз просила сына нарядиться, то соседка снизу пришла, то тёть Маша, то ещё какая-нибудь тётя. Дима знал, что маме не просто так – хочется похвастаться, мама счастлива безмерно, что сын повзрослел и может заработать себе на одежду.
Незаметно проскочила первая четверть, а после каникул стало подмораживать. Мама каждый раз просила сына надеть новое пальто, но он не решался. В то утро мама, провожая Диму в школу, торжественно вынесла пальто в прихожую.
– Дим, глянь на улицу, сегодня снег по-настоящему. Пора бы уж…
– Хорошо, мам, как скажешь.
Что бы там не говорили – встречают по одёжке, но в школе и провожали по одёжке. В этот день Оксана – одна из школьных красавиц, как бы невзначай намекнула Диме, что им по пути. Дима, не задумываясь, пошёл её провожать. По дороге она несколько раз удивилась, что он так хорошо разбирается в современной музыке, имеет своё мнение о последних фильмах (он смотрел их у друга, а тот скачивал из Интернета), жаль, что нет Интернета дома, а то можно было бы поболтать по Скайпу.
Проводив Оксану до подъезда, Дима почувствовал себя взрослым мужчиной, ему даже захотелось закурить, хотя он и не курил, чтобы идти вот так – с сигаретой в руке, в развевающемся от ветра пальто. Взрослый респектабельный мужчина.
Около мусорного ящика стоял бомж и рылся в отбросах. Дима на минуту остановился и, глянув на этого «человека», задумался.
Почему люди становятся вот такими – грязными оборванцами, питающимися объедками, ночующими невесть где?
Но тут же, его мысли улетели далеко вперёд, где он шёл рядом с Оксаной, мысленно целуя её красивые губы.
Дома Дима улыбался сам себе, за ужином мама несколько раз переспрашивала его, что случилось, но он не мог ответить толком. Да, собственно, и ничего.
На следующий день после школы, как само собой разумеющееся, он пошёл провожать Оксану. Они долго стояли у подъезда, смеялись над сегодняшними приключениями в школе.
– Парень, закурить не найдётся? – окликнул Диму вчерашний бомж.
– Пошёл вон отсюда, вонючка проклятая, – заверещала Оксана.
– Я не курю, – спокойно ответил Дима.
– Прости, парень, я не хотел обидеть. Холодно очень.
Дима внимательно посмотрел на то, что осталось от человека – красные глаза, посиневший нос, щёки, неровно поросшие седой шерстью, грязные спортивные штаны и женская куртка-ветровка, явно маленькая.
– Ты где живёшь? – спросил Дима.
– Здесь. Когда в подвале, когда на трубах ночую. Меня обещали забрать, очередь жду.
– Ты что, не видишь, что это бомж? – спросила Оксана, презрительно скривив губки.
– Вижу. Но это и не зверь лесной, а человек. И разговаривает нормально.
– Вот ещё. Воняет от него. Пойдём отсюда.
– Подожди. У меня нет сигарет и денег с собой нет, но, может, я смогу помочь? – спросил Дима бомжа.
– Да нет, парень, прости. Ты – молодой, красивый, девушка у тебя красивая, а я…. Прости, что затронул.
– Подожди. Держи вот.
Дима снял с себя своё новое пальто и протянул бомжу. И Оксана, и бомж с изумлением смотрели на него, ничего не понимая.
– Возьми, говорю. Мне тут недалеко, не замёрзну, а ты согреешься. А ещё – вон там из трубы течёт, пойди, умойся, приведи себя в порядок. Ты же человек, не зверь лесной.
Бомж взял пальто и, как сомнамбула, пошёл в сторону трубы, из которой давно утекала струйка горячей воды.
– Дурак, – очнулась Оксана, – и нырнула в свой подъезд.
Дима пришёл домой с каким-то странным чувством. Он не мог объяснить себе сам, что им двигало. Он предчувствовал, что Оксана не только не одобрит его поступок, но и всё – конец их встречам. Предчувствовал, но мысль о том, что этот «бывший человек», «без определённых мест жительства» согреется, согревала и его.
Мама плакала, не понимала, как он мог отдать дорогое новое пальто бомжу.
– Ты всё лето работал, а он его пропьёт за копейки. Да что ж ты такой дурачок у меня?
– Мам, не плачь. Я прохожу зиму в старой куртке, а на следующий год мне в армии уже не нужно будет. А человек согреется. Ведь его никто не пожалеет. Видят – грязный, оборванный, плюют в его сторону. А то, что ему голодно и холодно, никто об этом не думает. Копейки не подадут.
– Ой, Димка. Ты самый богатый оказался.
– Не в том дело, мама. Мне просто стало его жалко.
Мамино: «А меня тебе не жалко» застыло у неё на губах. Она перестала плакать и как-то по-особенному посмотрела на своего повзрослевшего сына.
К Новому году пришёл телеграфный перевод от папы, которого Дима совсем не помнил. Папа вспомнил, что его сыну скоро исполнится 18 лет, правда, не помнил, когда именно, поэтому решил поздравить его накануне Нового года.
Мама вертела в руках жёлтую бумажку и не могла поверить своим глазам.
– Ну, надо же! Так не бывает! Дим, он уже 15 лет о себе не давал знать, а тут вспомнил! Боже мой! Да ведь мы тебе можем пальто купить! Да ещё и останется!
– Нет, мам, мы купим пальто тебе, а меня в армии оденут. И не спорь.
Ноябрь 2010
Пострелина
Бескрайний сибирский лес был разбит автотрассой на две части, каждое деревце одной части кланяется в пояс деревцам другой части, но по воле людей они уже никогда не сплетутся ветвями…
Молодой, но уже известный писатель Андрей Королёв усмехнулся. Не успел заехать в лес, как уж и лирические образы выстраиваются в голове. Это хорошо. За тем он и едет сюда – в глубинку, чтобы отдохнуть от шумной городской жизни, чтобы писать себе в удовольствие, не думая о деньгах и нарядах своей жены, которой всегда мало. И вообще – ни о чём не думать, кроме того, о чём пишет.
Задумавшись, он едва не проехал небольшой указатель на грунтовую дорогу, о котором ему сказали в районном центре. «Красный пахарь», да только пахарей в этом забытом богом уголке осталось 3 калеки с половиной.
– Как развалился колхоз, так и уехали все в город. Можете любой свободный дом занимать, – распиналась администратор районного центра, – там живут трое старичков, а летом съезжаются дачники.
Деревня произвела на него удручающее впечатление – заколоченные деревянные дома, когда-то добротные, а теперь почерневшие и страшные, горевавшие от обиды на хозяев, бросивших их на погибель.
Андрей ехал, оглядывая каждый дом. Ему – городскому жителю уже и самому не нравилась эта идея пожить в захудалой деревеньке, чтобы напитаться духом старины. Он писал исторический роман, материала было много, но жена Андрея своими капризами и требованиями не давала ему нормально работать.
Он проехал до конца деревни и, разочарованный, хотел было уже вернуться, но увидел высокий хорошо срубленный дом, стоявший особняком. Дом ему сразу понравился, похоже, он в здешних краях был самый старый, но и самый добротный, двухэтажный, с крыльцом, многочисленными постройками во дворе, а двор уходил в лес.
Обрадованный, Андрей вернулся на центральную улицу, где, он видел, сидели две старушки и один старичок.
– Здравствуйте, люди добрые! Хочу пожить у вас летом. Вот, выбрал дом на околице.
– Тама никто не живёт, дачники привидений боятся. Тама кулаки жили ещё до войны, их согнали, они ушли, а в дому никто жить не могёт. Привидения тама, – затараторила бойкая старушка.
– Да, сколь ни хотели там люди поселиться, а тут же съезжали, – подтвердила вторая.
– Ничего, испугаюсь привидений – съеду. А пока мне дом понравился. И лес рядом.
– Ить, и нам помогнёшь, када-никада, – обрадовался старичок.
Андрей быстро обустроился. Привёз из города бытовую технику, подвёл к дому электричество от местного трансформатора, загрузил холодильник едой и целую неделю творил. Писалось легко, всё уже давно созрело в голове, просилось наружу.
Ему нравилось утром выйти с чашкой кофе во двор, полюбоваться огромными соснами, приветливо помахивающими ветвями, нравилось в обед пройтись по опушке леса, который только что зазеленел так, что казалось, в мире нет других красок. Нравилось вечером покачаться в гамаке, который он развесил в уютном местечке, попыхивая трубкой и глядя на звёзды.
Однажды, вернувшись из лесу, он заметил, что его вещи на рабочем столе стоят не так. В холодильнике всё стояло целое, но не так, как он поставил. Чашка не на месте.
Андрей позвонил другу:
– Привет, как дела? Ты себе представить не можешь! Я за неделю написал столько, сколько дома не мог за 3 месяца! Да, в доме всё было нормально до вчерашнего вечера. Я в первый раз прогулялся вглубь леса. Прихожу – вещи переставлены. Нет, ничего не пропало. Уезжать? Нет, не собираюсь. Мне ещё никогда так не писалось. Я не верю в привидения. Ну, пока.
Андрей решил проверить, действительно ли перестановки в доме случаются только в его отсутствие.
Он взял лукошко, надел сапоги и отправился в лес. В лесу попадались белые грибы, и он собирал в лукошко только их. Скоро лес стал гуще, как на сказочных картинах Васнецова – огромные вековые деревья, валуны. Травы нет, птицы не поют. Андрею стало жутковато, и он повернул назад, боясь заблудиться.
Он предвкушал, как нажарит сейчас огромную сковороду белых грибов, выпьет рюмочку хорошей водки и, наконец, у него сложилась фраза, которую он долго не мог вставить в уста героини. Да! Как всё-таки здорово, что он сюда приехал. За лето он допишет роман, его уже ждут, обещают хороший гонорар, а там можно подумать и о яхте… Белобокой красавице, на которой следующим летом можно …
– Опочки, – вырвалось у Андрея при взгляде на огромный лист лопуха, лежащий на столе во дворе, а на лопухе кедровые орешки, – престранные привидения, однако. Спасибо за угощение. Кто ж у меня в гостях? Выходи! Э – эй!
Никто не откликнулся. Андрей нажарил грибов, выпил заветную рюмочку, но чувствовал себя неуютно, будто бы кто-то подглядывает за ним.
Сев за компьютер, он забылся, пока не записал всё, что сформировалось в голове и, довольный лёг спать. На другой день он решил устроить засаду. Также нарядился грибником, взял лукошко, ушёл в лес, а потом забрался на высокое дерево, стоявшее неподалёку, и стал ждать. Ноги занемели, он усаживался и так, и эдак, устав окончательно сидеть на ветке, как обезьяна, собирался уж было слезть с дерева, но увидел, как какая-то тень промелькнула к дому и скрылась.
Андрей слез с дерева и бегом помчался к дому. Какое там привидение! Привидения так себя не ведут. Это, наверное, к его старичкам приехал кто-нибудь из города на лето. Детки шутят. Они тут все уверены, что в доме привидения, вот и держат марку, чтобы шугануть писателя, так, из баловства.
Подбегая к дому, Андрей уже накрутил себе на ум столько, что готов был выпороть шаловливых деток, не спрашивая разрешения родителей. Но опять мелькнула тень и скрылась в лесу. Андрей никого не успел разглядеть.
В этот день ему не писалось. Писал и стирал, курил сигарету за сигаретой, злился на себя и на весь мир, который не даёт ему покоя.
Утром он посмеялся над собой, и решил съездить в районный центр за замком. Старички попросили его сделать нехитрые покупки, кстати сказать, никто из дачников пока ещё не приехал в деревню. Он вернулся к вечеру и первое, что ему бросилось в глаза – на столе стояло его лукошко с отборными белыми грибами.
Андрей заморозил грибы, а вечером разложил на столе во дворе конфеты, подумал, и подложил под них лист лопуха.
Но, ни на утро, ни на следующий день угощение осталось нетронутым. Андрей уходил в лес, прячась за деревьями, высматривал, чья ж это тень, которая дарит ему лесные подарки, а в ответ не хочет ничего принимать. Нет. Никого нет.
Андрей успокоился, уходя в лес, замыкал дверь, но вскоре, возвращаясь из деревни, (хотел порыбачить и спрашивал у старичков, где лучше клёв) он снова увидел тень во дворе дома.
Крадучись, Андрей почти ползком приблизился к дому и увидел девчонку – в каких-то лохмотьях, в платке, подвязанном по-старушечьи под подбородком, она ходила по двору, рассматривая оставленные Андреем удочки и снасти.
Едва Андрей встал в полный рост, девчонка заметила его и кинулась опрометью в лес. Андрей погнался за ней, но она исчезла, будто растворилась.
Теперь уже сомнений не было, это не привидение, но кто? В деревне кроме старичков никого не было. До соседней деревни – далековато. «Может, она в лесу живёт?» – подумал Андрей – «Нет, в лесу зимой здесь не выживешь».
Ему даже понравилось, как заправский охотник расставляет силки, так и он постарался сделать так, чтобы гостья оставила свой след. Но она больше не приходила.
– Андрей, ты куда пропал? Не звонишь? Как дела? Как привидения? – позвонил друг.
– Привет, Игорёк! Привидений тут нет, но есть таинственная гостья, которая оставляет мне кедровые орешки и грибы, а сама не берёт мои подарки, только вот выследить её не могу.
– Слушай, да у тебя там приключения! Может, пригласишь?
– Приглашаю.
– Что ж за гостья? Девица?
– Да, чумичка с косичкой. В деревне она не живёт, спрашивать у моих старичков – бесполезно, им нравится миф о привидениях, а идти в лес одному страшновато. Здесь дикий лес, заблудишься – навсегда.
– Ну, жди. На выходные приеду.
Игорёк приехал вечером в пятницу, отметили это дело, как следует. В субботу к обеду они слегка протрезвели.
– Андрюш, где твои привидения?
– Ты думаешь, привидениям нравятся пьяные мужики?
– А!
– И вообще, эта девчонка уже давно не появляется.
– Класс, знаешь, я девчонок только в детском саду видел.
– Пошляк! Ладно, ты – городское чучело, пойдём в лес.
– А ты думаешь, я сюда приехал только водку пить?
– Окстись!
Андрей с другом оделись надлежащим образом и отправились в лес. По дороге оказалось, что они не взяли ружьё, которое привёз Игорь, не взяли лукошко. Андрей ругал Игоря, Игорь просил или дать ему опохмелиться, или пристрелить, благо, ружьё забыли. Ну, а когда Игорь присел и заснул под деревом, Андрей, сделав заметку, отправился искать лесных жителей сам.
Лес становился всё гуще и гуще, идти было всё тяжелее – то огромные мёртвые деревья преграждали путь, то заросли кустарников. Скоро Андрей понял, что совершенно не понимает, куда и зачем он идёт и повернул назад. Но дороги назад тоже не было, он не помнил, как он шёл, хотя у него был компас.
Андрей присел на пенёк и задумался. Мало того, что он оставил пьяного друга где-то в чаще, он и сам не может найти дорогу домой. К тому же скоро будет смеркаться. От отчаяния Андрею захотелось выть. Он уткнулся лбом в руки и попытался спокойно оценить обстановку.
А когда поднял голову, увидел, что прямо перед ним стоит человек, скорее не человек, а образ – святого, каких изображают на иконах. Благообразный старец с седой бородой смотрел на него сурово, но не осуждающе.
Андрей мотнул головой, чтобы освободиться от наваждения, но старец не исчез. Напротив, он подошёл к Андрею ближе:
– Не бойся меня, мил человек. Ты заблудился, а я эти места хорошо знаю. Пойдём со мной.
– Кто ты?
– Скажу. Потом.
Они шли по лесу. Если бы ему сказали, что он будет идти следом за непонятным старцем неизвестно куда, Андрей сказал бы: «Такого не может быть». Однако шёл, едва поспевая, перепрыгивая через поваленные мёртвые деревья, обходя колючий кустарник на прогалинах.
В том же дремучем лесу на большой поляне оказалось поселение – несколько срубов, почерневших от времени, некогда возделанные, а теперь заросшие поля. Андрей стоял, не веря глазам своим. Старец зашёл в один из домов, жестом приглашая Андрея.
В большой комнате старец помолился на иконы и жестом пригласил гостя за стол. На столе стояло угощение – что-то вроде пельменей, ягоды и глиняный кувшин.
– Садись, мил человек, откушай, чем бог послал. Когда человек сыт, он внимает лучше.
– Скажи мне, кто ты? Или у меня галлюцинации?
– Кушай. И слушай. Зовут меня Фёдор. Я тебе не кажусь, перекрестись, коли не веришь. Мы здесь давно живём. Ещё в 30-х годах, как начали раскулачивать – и тех, кто чужим трудом жил и таких, как наша семья – своим трудом к достатку пришедших, решили наши тятька с мамкой уйти из села. Ушли, а в другом селе ещё пуще кулака били. Порешили тогда они в лесу переждать. Вернулись в свой край, вырубили в лесу поляну, построили жильё, да и обжились заново. Дети росли, помогали. Поначалу сеяли пшеницу, растили картошку, кедр били, соболя, возили всё
в город продавать, одежду покупали. А после войны народу не стало. И у нас мор настал. Тятька с мамкой, братья померли, за ними их жёны. Молодые стали друг с другом жить. А от греха дети не родятся. Кто ушёл счастья искать, кто помер. Моя дочь тоже ушла, а вернулась – тяжёлая. Родила девочку и умерла. Шустрая девчонка получилась -
Пострелина. Ты её видел у себя во дворе. Только жить ей здесь нельзя, пропадёт она одна-то. Я уже стар, из родных больше никого не осталось. Ты, мил человек, поселился в нашем родовом доме. Селились там и раньше, только пугались проделок Пострелины, а ты – нет. Хочу тебя попросить – забери Пострелину – сможешь – в жёны, ей уже 18 лет, а нет, так удочери. Приданное за ней дам.
Андрей в течение этой спокойной размеренной речи пытался угоститься – пельмени из муки грубого помола с кедровой начинкой – настолько непривычная еда, что он деликатно отложил выструганную из дерева ложку, а потом и вовсе забыл о еде.
– Извините, Фёдор, я не готов к такому разговору. Мне до сих пор кажется, что я сплю или видения у меня.
– Ничего. Ты сейчас домой вернёшься, друга заберёшь, а назавтра проводишь его. А там и я к тебе приду за ответом.
В полуобморочном состоянии Андрей пришёл со старцем к дереву, где сладко спал Игорь.
– Дальше пойдёте по знакам, что вам Пострелина оставит. Сами к посёлку дорогу не ищите. Заблудитесь. Ваше счастье, что к болоту не вышли, а то б и не беседовали б мы с тобой. До завтрева, мил человек.
Игорь не хотел вставать, говорил, что никогда в жизни он так сладко не спал, а Андрей – вражина, не даёт ему покайфовать. Андрей буквально тащил его на себе, выглядывая в сумерках то сухую веточку в виде стрелы, то пучок травы, завязанный в узел.
Наутро, рассказав Игорю всё, что с ними произошло, не давая другу опомниться, Андрей отвёз его в районный центр на вокзал.
– Андрюш, такая вот дикая жизнь, как у тебя, может привести к диким мыслям и даже дикому образу жизни, – поучал на прощание протрезвевший Игорь, но Андрей его уже не слушал.
Вернулся он к вечеру и, едва вышел из машины – вот они старец и девчонка – Пострелина. Теперь она была одета в старинный сарафан, расшитый узорами, в беленьком платочке, с котомкой в руках.
Андрей поклонился старцу, мельком глянул на потупившуюся Пострелину, и жестом пригласил их к столу во дворе. Они чинно уселись. Андрей раскрыл коробку конфет.
– Угощайтесь.
– Благодарю тебя, мил человек. Мы такое не едим. Не утруждайся. Скажи своё решение. Только Христом Богом тебя прошу – не откажи. Хоть как, но поучаствуй в судьбе этой девочки. Уж больно одарена она. Не то пропадёт, почём зря.
– А ты как же, Фёдор?
– А что я? Мне жить–то осталось – ровно столько, сколь надо, чтобы знать, что у неё всё хорошо. Ведь не откажешь?
– Знаете ли, я сюда приехал, чтобы работать, чтобы никто не мешал, а тут… знаете ли… получается…
– Ты не юли, передо мной не надо юлить. Никто тебе мешать не будет. Живи, работай,
Пострелина вот по хозяйству будет помогать.
– Вообще, муть какая-то. Прости, отец, не готов я к разговору.
– Ничего. Ты же сюда не на день приехал, – обвыкнешь, придумаешь, как поступить. Ну-ка, Пострелина, отдай дары.
Пострелина, не поднимая головы, положила на стол котомку. Андрей закатил глаза:
– Да не надо меня покупать. Я хочу спокойной жизни. Понимаете?
– Живи спокойно. Никто тебе мешать не будет. Пошли, доча, домой. Завтра она к тебе придёт – постирать, приготовить, прибраться.
Старец с Пострелиной степенно поднялись и ушли в лес, а Андрей долго сидел, задумавшись. Ну, что это такое? Когда его, в конце концов, оставят в покое? Приехал в глухомань, думал, пожить в одиночестве. Так нет, будет к нему ходить девчонка. Зачем и в чём ему помогать? А «прибираться» – это, чтобы он потом ничего не нашёл? Ну, нет. Завтра отвезу её в районный центр, пусть соцзащитники думают, как с ней быть. С тем и спать лёг.
Утром у него было прекрасное настроение, не завтракая, он уселся за компьютер и писал, пока не почувствовал приступ голода. Налил молока из пакета, сделал себе тосты и вышел во двор перекусить.
Птицы наперебой щебетали о том, как чудесно жить на белом свете, воздух – сладкий и густой пьянил ароматами раннего лета. Андрей улыбался сам себе, проговаривая в уме диалоги своих героев.
– Утро доброе!
Журчащий голосок вернул его к действительности. Пострелина (что за дурацкое имя!) стояла поодаль, стесняясь.
– Иди сюда, дикарка. Я не могу тебе запретить приходить, ты и до этого приходила, когда тебе вздумается, но давай договоримся, что ты будешь приходить по моему расписанию. Часов у тебя, конечно, нет, но, скажем, ближе к вечеру. Я по утрам пишу, и меня раздражает чьё-либо присутствие, поняла?
– Поняла. Что вам поделать надо?
– Ни-че-го.
Она развернулась и медленно побрела в лес. Андрей выплеснул недопитое молоко на землю и, негодуя, сел за компьютер. Всё. Та сокровенная фраза, которая пришла на ум только что, уже была забыта, пальцы нажимали не те клавиши, он вконец рассердился.
– Нет, каково? Надо было сказать, чтобы вообще не приходила. О, господи! Наказание!
Андрей вышел во двор. На столе во дворе лежали вчерашние «дары». Андрей направился к столу с твёрдым намерением выбросить всё в мусор. Но природная любознательность победила, и он развернул старинный платок из тонкого батиста. Там лежала мужская соболиная шапка, старинный кисет и кедровые орехи.
– Хм, пожалуй, жалко выбрасывать, – пробурчал он.
– Ты, вот что, – сказал он Пострелине вечером – завтра с дедом приходи, я кое-что придумал, а сегодня мне ничего не надо. И с утра не приходи.
– Может, приготовить что?
– Что ты приготовишь?
– Щи сварю. Я всё умею.
– А с газом умеешь обращаться? У меня печка на газовом баллоне.
– А я вот печку во дворе растоплю и сварю.
– Ну, уж нет. Ничего мне не надо. Иди домой.
Пострелина наклонила голову и пошла в лес. Потом вдруг остановилась и, подойдя к Андрею вплотную, спросила:
– А скажи, там все люди такие? Злые?
– Да я самый добрый из всех.
Андрей в первый раз рассмотрел её лицо – огромные синие глаза, нежный овал лица, чистая кожа с лёгким румянцем. Спросила, повернулась и пошла, а он уставился на толстую косу, плавно покачивающуюся на спине.
– Этого мне только не хватало. Лучше уж привидения.
На следующий день они пришли вдвоём и Андрей, стараясь не смотреть ни на сурового старца, ни на ясные очи его внучки, рассказал свой план – он отвезёт их обоих в отдел соцзащиты, старца определят в хороший дом для престарелых, внучку – в приют. Он позаботится, чтобы это были хорошие дома, с хорошей репутацией.
– Хорошо, только пока ты будешь здесь жить, разреши Пострелине приходить к тебе. Письму она научена, а ты обучи её современным обычаям. Ведь сейчас в миру всё не так. Вон у тебя сколько техники, электричество ты сюда провёл.
– Хитрец ты, дед. Откуда ты знаешь про электричество-то?
– Мы раньше часто в люди выходили. А вот Пострелина ни разу нигде не была. Тяжело ей будет в людях, если сразу – то. Засмеют, затюкают.
– Видно, бесплатный сыр – только в мышеловке бывает. Раз уж я живу в вашем родовом доме, придётся давать бесплатные уроки. А что за имя у неё такое? С таким именем точно затюкают.
– Она – пострелёнок, шустрая, всё в руках горит. А документы справим, можно и по-другому назвать.
– Ладненько, будем считать, что уроки начались. Что такое телевизор, знаете?
– Я знаю, а Пострелина – нет.
– Пойдёмте.
Так и повелось, почти каждый вечер они приходили вдвоём, иногда Пострелина приносила еду, которую готовила дома. Когда Андрей попробовал в первый раз щи, которые не позволил приготовить ей у себя, он лишился дара речи. Дома его так никогда не кормили, но даже в лучших ресторанах не смогли бы создать такой неповторимый аромат.
После просмотра фильма или передачи Андрей отвечал на бесчисленные вопросы Пострелины. Иногда Андрей показывал, как пользоваться бытовой техникой, и, встречаясь взглядом с этим необыкновенным существом, боялся за себя.
Скоро он уже ждал вечерних гостей, угощал их современными лакомствами, от которых старец крутил головой, а Пострелина делала смешную рожицу, долго пережёвывала и почти всегда ставила один и тот же вердикт:
– Нельзя это кушать.
– А ты думаешь, что, когда переедешь в город, тебя будут кормить дичью, которую ты настреляла в лесу? Надо привыкать. Правда, у меня еда в основном консервированная, но у нас есть рынки, где можно купить свежие продукты, хотя … вряд ли такими кормят в приюте.
– Там страшно?
– Не знаю. Не жил.
Несколько раз Андрей брал Пострелину с собой в районный центр, когда ездил за продуктами. Районный центр – не город, но всё же пришлось наряжать её в современную одежду – юбку, кофту – джинсы она наотрез отказалась надевать, а по поводу платка на голове был отдельный разговор. Ей хотелось посмотреть, как живут люди, но без платка – это как голая – она не могла. Пришлось ставить её перед выбором – или без платка, или сиди дома.
В первый свой выход в люди они очень привлекали к себе внимание, Андрей – современный молодой человек и Пострелина с огромной косой, которая шла рядом, потупя взор, ей было стыдно без платка.
Приезжал Игорёк, ему так понравилась идея обучения лесных людей, что он пообещал взять отпуск и посвятить его им весь.
Всё это было сказано после того, как он увидел Пострелину и даже суровый вид старца не смутил его. Андрей почувствовал укол ревности (ещё чего не хватало!).
Наконец, роман был дописан, они вместе с Пострелиной перечитали его, Андрей делал правки, а Пострелина, широко раскрыв глаза, смотрела на него, как на бога. А, как это всё-таки приятно!
Привезя роман в издательство, Андрей не стал даже показываться дома, жил у Игоря на даче. Ни разу за всё это время его жена даже не позвонила ему, не то, чтобы приехать в глухомань. Она получала пособие от него и очень обижалась, что он считает её такой ничтожной, что она может жить на такие ничтожные деньги. Это ему высказала её мама, когда он позвонил домой, поинтересоваться, как дела.
– Ну, и что ты думаешь делать дальше? – спросил Игорь.
– Не знаю. Домой не хочу возвращаться. Видеть их не хочу – обеих. В деревне жить зимой невозможно, да и смысла нет. Получу гонорар и мотну куда-нибудь. Хотел вот яхту купить, но до следующего лета не выдержу. Уеду.
– Один?
– На что ты намекаешь?
– А я не намекаю, судя по твоим рассказам о молодой, кстати, прекрасной, ученице, ей тоже неплохо было бы увидеть свет.
– Отстань.
– Знаешь, если ты определённо скажешь – она мне не нужна, я тебе определённо скажу – она нужна мне. Это же чудо! Тебе дураку так повезло, а ты – «не знаю». Ты – мой друг, я тебя никогда не подставлю, но, если ты откажешься…, короче, я возьму её себе. Какой-то приют ты для неё придумал! Я возьму её вместе с дедом. Пусть живут на даче. Тут все условия есть.
Игорь бегал по огромной гостиной своей дачи, размахивал рукам и кричал.
– Игорь, подожди. Я не могу принимать такие скоропалительные решения. Я женатый человек, в отличие от тебя. Но… отдать
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71804275?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Татьяна Кожевникова
Рассказы – маленькие, а любовь для каждой героини – большая! Что такое любовь? С точки зрения учёных – это чувство – не что иное, как "комплекс желаний, имеющий в своей основе биологические инстинкты, направленные на воспроизводство жизни". То есть, не что иное, как инстинкт продолжения рода. А гляньте в сторону искусства. 99% попсовых песен – о любви и страданиях, вызванных любовью. А живопись, ну и, наконец, литература. Да, да – всё о любви! Она у всех разная и проявляется по-разному, а мотив – у всех одинаковый – инстинкт продолжения рода.
Татьяна Кожевникова
Маленькие рассказы о любви
Курортный Рома
Какое чудесное настроение, когда впереди отпуск, море, а сейчас – шопинг! Настя ходила в магазине вдоль стеллажей и выбирала себе шорты. Выбрать-то выбрала, но покупать – нельзя. Алине – её подруге детства – могут не понравиться.
Алина командовала Настей чуть ли не с 1-го класса. Вместе поехали в Москву поступать в институт, вместе пошли на работу в одно и то же учреждение, вместе снимали квартиру.
Потом Алина вышла замуж, но ненадолго – свекровь не захотела даже прописать её у себя – и Алина вернулась к Насте с машиной, которую подарили на свадьбу и кое-какой мебелью. Вадик до сих пор увивается за Алиной, мечтает, что она к нему вернётся. Наивный! Такие девушки, как Алина «дважды в одну реку не заходят». Наверное, все красавицы такие.
Настя остановилась около зеркала, рассматривая своё отражение. Она тоже ничего. Ноги от ушей, волосы до пояса, глаза выразительные. Только во взгляде нет стервозности, чтобы нравиться мужчинам так, как Алина.
– А, вот ты где!
– Алина, я тебя уже час жду! Могла бы позвонить!
– Зачем? Я как зашла в магазин, сразу тебя увидела. Чего дуешься? Я же не на метро приехала. Стояла целый час в пробке. Ну, что тут у тебя?
Алина двумя пальчиками взяла шортики, которые ей протянула Настя.
– Ты бы ещё до колен выбрала! Мы зачем на тренажёры ходили? Да наши попки теперь только на подиум! А пляж это и есть подиум. На вот, примерь.
Пока Алина говорила, она уже и выбрала то, что надо. Как Настя могла забыть, что они не просто на море едут, а потусоваться, чтобы самим как можно меньше платить за развлечения, да и за еду. Тем более что Алина выбрала Сочи, самый дорогой курорт в России. За границей так не получится. Выбрала по Интернету отель, заказала номера. С Алиной всё было просто и доступно.
Пока они устраивались в отель, около них уже крутились молодые люди, желающие показать, как пройти на пляж, где можно пообедать, а двое даже подхватили их чемоданы, чтобы донести до номера. Алина с чарующей улыбкой отобрала чемоданы, сообщив молодым людям, что они на колёсиках, а им надо отдохнуть с дороги.
– Аль, пойдём на море? – спросила Настя, когда вещи были распакованы.
– Что так сразу? Дай в себя прийти. Ты ж знаешь, не люблю я эту солёную лужу.
– А зачем мы приехали?
– Мне интересен сам процесс. Ну, и тебя покупать. Ты ж у нас утка. Нет, чайка! Ладно, пойдём. Какие жертвы не принесёшь ради счастья любимой подруги!
– Да ладно тебе – счастья!
– Ну, удовольствия.
Алина с Настей не спеша вышли из отеля. Хорошо, давешние кавалеры не дежурили возле дверей.
– Насть, давай на обед по мороженому?
Алина остановилась у лотка, долго выбирала, наконец, выбрала «чтоб поменьше калорий и вкусно». Но мороженщик – уже не молодой армянин с улыбкой отказался от денег.
– Это ещё почему?
– Вы мне такую рекламу сделали. Гляньте, – мужчина показал глазами на очередь у лотка, – Приходите ещё!
– Спасибо, – ответила Алина тоном английской королевы, принимающей подарки ко дню рождения.
Настя хотела тут же съесть мороженое, пока не растаяло, но Алина не разрешила.
– Вот ещё! Придём на пляж и съедим, как нормальные люди. А вообще мороженое надо кушать в кафе, Настя, ты у меня – простая, проще не бывает.
– Я купаться хочу!
– Успеешь.
Когда Настя, наконец, окунулась в море, восторгу её не было предела. Как она любила море! Эту шёлковую воду, упругие волны и даже тот свист, который стоит в ушах, когда ныряешь глубже. Наплававшись до изнеможения, она вернулась на берег.
– Алика, как я люблю море! Мне кажется, что это живое существо. Слышишь – фырчит – это ему смешно от щекотки. Люди, как насекомые в его шкуре.
– Романтичка ты у меня!
– А ты почему не купаешься?
– Вот ещё! Ты хочешь, чтобы мой белый купальник сразу потерял вид?
– Зачем же ты его купила?
– А ты посмотри, я тут одна в белом. Насть, сейчас вон те молодые люди сходят за прохладительными напитками, и будем с ними играть в карты.
– Ну, нет, я лучше ещё поплаваю.
Теперь Настя решила заплыть далеко – до бирюзовой воды, которая манила её воображение. Плыла не спеша, изредка ныряя, чтобы плыть под водой. Когда она вынырнула в очередной раз, услышала шум мотора.
– Девушка, немедленно залезьте в лодку! Вы заплыли за буйки!
– Ну, и что?
– Вы нарушаете правила поведения в общественном месте!
– Хулиганю?
– Да!
Настя развернулась к берегу и медленно поплыла обратно. Лодка фланировала рядом.
– Я вас оштрафую.
– А вы думаете, я плаваю с кошельком?
– Немедленно залезьте в лодку.
– Ладно. Вам же будет хуже.
Настя залезла в лодку и демонстративно отвернулась. Мотор взревел, и лодка помчалась к берегу. У причала молодой человек ловко пришвартовался и предложил Насте руку, чтобы она вышла на берег. Настя, гордо подняв голову, вышла сама и, ожидая дальнейших указаний, украдкой разглядывала спасателя. Кажется, он был симпатичным молодым человеком, но на правой ноге икра была словно вырвана с мясом, из-за чего он слегка прихрамывал.
– Идите, на первый раз прощаю, – сурово произнёс спасатель, – А вообще – с морем шутки плохи.
– Я с ним не шучу. Просто мне нравится плавать в чистой воде.
– Можно это делать другим способом.
Настя не стала слушать с каким, она с независимым видом подошла к подруге, окружённой молодыми людьми.
– Решила покататься? И без меня? Так-так. Будешь играть?
– Нет. Буду загорать.
Настя легла в шезлонг, накрыв лицо полотенцем, не заморачиваясь, что о ней подумают молодые люди. Алина сначала выберет кавалера себе, а уж потом предоставит такую возможность Насте. Так было всегда. Куда спешить? Однако изредка она украдкой поглядывала на спасателя, возившегося около лодки.
Вечером они с теми же молодыми людьми ужинали в ресторане. Насте явно симпатизировал Сергей, успевший рассказать ей, наверное, два сборника анекдотов. Настя в жизни столько не смеялась. Настроение, испорченное твердолобым спасателем, вновь выровнялось.
Утром Алина, надев другой купальник, сообщила подруге, что сегодня будет купаться, если вода будет чистой. Их «мальчики» уже заняли шезлонги, принесли напитки, фрукты. Но Алине это не понравилось.
– Ну, и что мы теперь с ними весь отпуск должны провести?
– А тебе никто не понравился?
– Да так, мелочи это всё.
– И что?
– Не знаю, надо подумать. Тут на пляже никого нет такого, чтобы за душу зацепил.
Не успела Алина это проговорить, как к берегу причалила красивая яхта, с борта которой в рупор приглашали принять участие в «удивительном путешествии». Алина посмотрела задумчиво на яхту, молодые люди тут же предложили покататься.
На яхте они оказались одни, Алине это понравилось. Ветер в лицо, морские брызги, впрямь, развлечение. А, когда достигли «чудной лазури», яхта остановилась, и на палубу вышел капитан – владелец яхты с подносом, уставленным «Шампанским» и фруктами.
– За открытие сезона! За прекрасных дам!
Настя отметила про себя, что Алину это зацепило. Нельзя сказать, что капитан был похож на голливудского героя, но «мачо» кавказской национальности вёл себя галантно, осыпал Алину изящными комплиментами и вручил ей свою визитку, настойчиво призывая позвонить.
Весь вечер Алина была в задумчивости, скупо улыбаясь молодым людям, изо всех сил пытавшимся её развеселить. Они гуляли по набережной, присаживались то в одном кафе, то в другом – ей нигде не нравилось – то музыка громко, то музыка тихо.
Утром Алина разбудила Настю.
– Насть, знаешь, что мне предложил наш славный капитан?
– Кто?
– Ну, тот – на яхте?
– Сгонять в Турцию и обратно?
– Дурка! Прекрасно провести время, проплыть на яхте вдоль всего побережья, побывать в таких местах, где не ступала нога человека.
– На дне, что ли?
– Не выспалась, что ли? Серьёзно, мне понравилась эта идея. А ты как? Или хочешь продолжать слушать анекдоты и ходить по местным забегаловкам?
– Но это ж была твоя идея.
– Она уже устарела.
– Алин, ты ж знаешь, я без тебя ни с кем не пойду гулять.
– А я без тебя. Так, решено? Я его ещё промурыжу и соглашусь.
– Ну, если будет возможность поплавать в бирюзовой воде…
– Будет, а как же. Надо только отвязаться от наших воздыхателей.
На этот счёт Алина была мастер, правда, пришлось ехать на городской пляж. Через час они входили на палубу белоснежной красавицы под завистливыми взглядами девушек, лежащих на подстилках.
– Марат, – представился капитан, – как и обещал, покажу вам Чёрное море. Вы его ещё не видели.
– Зачем подруга? – шёпотом добавил он, когда Алина проходила мимо него.
– Мы всегда вместе.
Яхта пошла вдоль побережья, которое девушки рассматривали в бинокль, потом развернулась и вышла в открытое море. Марат угощал «Шампанским», отличным шашлыком и фруктами, плотоядно поглядывая на Алину, подливая ей «Шампанское», едва та ставила пустой фужер. Скоро у Алины смягчился взгляд, речь стала плавней. Настя насторожилась. Алина, конечно, не девочка, но сейчас они находились в таком положении, что если бы и захотели, то уйти не смогли.
– Алин, пей меньше, – посоветовала она в туалете, – тебя развезло.
– Ну, и что? Мне нравится этот парниша. Я буду с ним. А ты? Ну, потерпи, вернёмся, отыграешься на Серёже.
– Что ты болтаешь? Совсем уже – того! – покрутила Настя у виска, – Алин, попроси своего кавалера, пусть меня высадит на берегу. Я на такси домой доеду.
– Маратик, – пропела Алина, когда они вышли из туалета, – Насте совсем плохо, ей на берег надо.
– Что ж так? Может, лучше мужчину? У нас все джигиты. Ну-ка, стройся.
На палубу вышел щербатый рулевой, корявый матрос и кругленький повар.
– Вот, выбирай, – Марат сделал широкий жест.
– Извините. Меня просто тошнит. Я не привыкла столько… пить и плавать.
– Может, меня хочешь, а? Мне всегда мало. А то – давай все вместе, а? Клёво будет, вот увидишь.
Марат, даже не оглядываясь на опьяневшую Алину, которая пыталась найти свою сумочку на палубе, зажал Настю в проходе, больно ущипнув её за грудь, а второй рукой пытаясь залезть между ног.
– Пошёл вон, козёл! Ты что себе позволяешь? Думаешь за фужер «Шампанского» перед тобой все стелиться будут? Да ты – маньяк, тебя ментам надо сдать!
– Что? Шлюшка! На халяву кататься и «Шампанское» жрать – это мы можем, а расплачиваться – кто будет? Смотри, – кивнул он на Алину, – твоя подруга уже готова. А ты как?
С этими словами он медленно начал расстёгивать ширинку на шортах. Настя, что есть силы, оттолкнула его и, не устояв, плюхнулась за борт.
– Вот и охладись! Полный вперёд!
Настя, вынырнув, ещё не сообразила, что к чему, а яхта, взбурлив воду, понеслась прочь.
– Козёл! Чтоб твоя яхта перевернулась! – в сердцах крикнула Настя вдогонку, хотя её никто не услышал.
Успокоившись, Настя, как могла больше высунулась из воды, отчаянно подгребая руками и ногами, и осмотрелась. Берега не было видно, вокруг была только чистая гладь бирюзовой воды, да вдалеке видна была удаляющаяся яхта.
– Эй, э-э-э-й! – крикнула Настя, но бесполезно.
– Так, надо успокоиться и сориентироваться. Безвыходных положений не бывает, – сказала себе Настя и легла на спину.
Высоко – высоко стояло солнце в неизмеримо глубоком воздушном пространстве. Значит, сейчас полдень. Надо подождать, когда солнце перевалит незримую черту и направит свои лучи на запад. Тогда надо будет плыть в противоположном направлении, а потом, чтобы оно было по левую руку. Настя переворачивалась то на живот, то на спину и, стараясь не тратить силы, просто лежала на воде.
Она потеряла чувство времени – солнце было также в зените, а ей показалось, что прошёл не один день. Настя вспоминала дом, маму, школьные годы, как они с Алинкой ходили на каратэ, пока в Алинку не влюбился тренер, и пришлось её спасать, потом они ходили на восточные танцы, и тренерша приревновала их обеих к своему мужу. Пришлось бросить. И в институте, и позже – мужчины, мужчины. Настя вдруг удивилась, а зачем это всё было нужно? Они – с подачи Алины – всегда вели себя так, чтобы мужчины обращали на них внимание, зачем? Да, да и Марат увидел в них не просто симпатичных девушек, а жриц любви. Он, конечно, подонок, но – за что боролись, на то и напоролись.
Через некоторое время Настя увидела, что солнце будто бы перепрыгнуло через верёвочку и стало медленно катиться вниз. Настя развернулась к нему затылком, и поплыла.
Скоро она заметила, что солнце всё быстрей и быстрей стало скатываться вниз. Настя поворачивалась на спину и плыла, не отводя тревожных глаз от горизонта – куда ей плыть, когда солнце сядет?
Вдруг – где-то далеко-далеко, но именно там, куда она плыла, она увидела дельтаплан, который, словно огромная птица, черкнул крылом по краю неба и исчез. Настя воспрянула духом, значит, она плывёт в правильном направлении. Когда солнце сядет, надо будет запомнить звёзды над головой и те звёзды, к которым надо плыть.
– Я доплыву, слышишь ты, бирюзовое, обязательно доплыву. Я буду плыть и в чёрном море, слышишь? Ты ж мне друг! Я хочу жить! Я очень хочу выжить!
Вдруг снова огромная птица с маленьким человечком вместо брюшка показалась на горизонте. Настя высунулась из воды, что есть силы, замахала руками, но птичка исчезла также быстро, как и появилась.
– Ничего. Я ещё немного проплыву, и они меня увидят. Зато я знаю, куда плыть, – рассказывала она упругой воде, разгребая её руками.
Настя гребла и гребла. От этих размеренных движений кружилась голова, руки и ноги стало периодически сводить судорогой. Настя останавливалась, зажимала ногу рукой, колотила по пятке, растирала руку, с тоской поглядывая на солнце, которое теперь играло в салочки со своим отражением в воде, готовясь ко сну.
Стемнело. Настя, стиснув зубы, плыла и плыла. Вдруг она услышала звук моторной лодки, высунулась из воды и попыталась крикнуть, но голос сел, и она только прошептала:
– Помогите.
Луч прожектора с лодки выхватил Настю и больше не отпускал. Звук мотора был всё ближе и ближе, и Настя, поняв, что её спасут, обессиленная, пошла на дно. Очнулась она в лодке, укутанная пледом.
– Девушка, вы продолжаете заплывать за буйки, – услышала она знакомый голос и улыбнулась.
– Да, и во второй раз вы обещали оштрафовать, а я опять без кошелька.
– Ну, раз чувство юмора вернулось, значит, всё в порядке. Оштрафовать я тебя не могу, мы не на моей территории. Как тебя зовут?
– Настя.
– Меня Роман. Ну, что поплыли к берегу?
Лодка малым ходом пошла к берегу, а Роман рассказывал Насте, как высматривал её целый день на пляже. Видел, что они с подругой катались на яхте, высматривал на следующий день, и сердце подсказало ему, что они опять на яхте. А вечером, когда пришёл с работы домой, его брат – он катает людей на дельтаплане, рассказал ему, что один из отдыхающих видел далеко в море человека. Брат ещё посмеялся над ним, сказал, что в море всегда много брёвен плавает, а тот ещё и заспорил, говорит, нет, человек, ещё и руками махал. Брат отмахнулся, а Роман понял, что это она – Настя. Пришёл на работу, взял лодку и поплыл её искать.
– Удивительно. Ведь море огромное, а я такая маленькая – одна голова торчит. Как ты нашёл?
– Я же говорю – сердце подсказало. Оно мне сразу сказало, что ты – моя судьба.
– Ты мне тоже сразу понравился. Строгий такой.
– Да, строгий, по-другому нельзя. А ты – такая самоотверженная, я наблюдал за вами. Твоя подруга – отвязанная, а ты, как это называется, когда человек ходит за другим человеком, как тень?
– Тень и есть. Но Алина мною не помыкает, она мною руководит! Ну, это она так думает, а на самом деле… Думаешь, я ей отпор не даю?
– Ничего я не думаю. Расскажи лучше, как так получилось, что ты так далеко в море оказалась? В чистой воде поплавать захотела?
– Да…, – Настя не стала рассказывать подробности, – а ты о себе расскажи. Ты же, наверное, не всегда спасателем был?
– Не всегда. Я на теплоходе работал – небольшом, поэтому был и боцманом, и помощником капитана одновременно.
– Списали?
– Да. Авария была.
– Скромничаешь. Наверное, тонули, а ты всех спасал, у тебя вон – нога.
– Ну что-то типа этого.
– Расскажи.
Роман начал нехотя, а потом увлёкся своим рассказом. Настя поняла, что он действительно людей спасал, а ногу повредил мотором в лодке.
На берег они вышли, держась за руки. Настя не могла поверить, что всё произошло именно с ней, что она утонула бы, если бы не этот слегка прихрамывающий парень. Она ни минуты не сомневалась, что он – это и её судьба.
Наутро в номер пришла Алина. На неё было страшно смотреть – в кровоподтёках, глаза опухшие и жалкие. Она с размаху бухнулась на колени и залилась слезами.
– Насть, прости, прости. Я уж и не думала, что свидимся. Я думала, ты утонула. А эта сволочь… Ты не представляешь, как он надо мной измывался. Поехали домой. Мне стыдно людям в глаза смотреть.
– Поезжай, Алина. А я останусь. У меня курортный роман, вернее, Рома.
– Настя!
– Да, Алиночка! Если бы меня Рома не спас, то сегодня ты бы никого тут не застала.
Октябрь 2010
Новое пальто
Дима работал на почте всё лето. Они с мамой жили бедновато, маминой зарплаты оператора связи едва хватало на еду, одежду, коммуналки.
Когда к началу последнего – выпускного года – Дима на свою зарплату купил себе костюм, туфли, а самое главное – новое пальто, счастью мамы не было предела. Она несколько раз просила сына нарядиться, то соседка снизу пришла, то тёть Маша, то ещё какая-нибудь тётя. Дима знал, что маме не просто так – хочется похвастаться, мама счастлива безмерно, что сын повзрослел и может заработать себе на одежду.
Незаметно проскочила первая четверть, а после каникул стало подмораживать. Мама каждый раз просила сына надеть новое пальто, но он не решался. В то утро мама, провожая Диму в школу, торжественно вынесла пальто в прихожую.
– Дим, глянь на улицу, сегодня снег по-настоящему. Пора бы уж…
– Хорошо, мам, как скажешь.
Что бы там не говорили – встречают по одёжке, но в школе и провожали по одёжке. В этот день Оксана – одна из школьных красавиц, как бы невзначай намекнула Диме, что им по пути. Дима, не задумываясь, пошёл её провожать. По дороге она несколько раз удивилась, что он так хорошо разбирается в современной музыке, имеет своё мнение о последних фильмах (он смотрел их у друга, а тот скачивал из Интернета), жаль, что нет Интернета дома, а то можно было бы поболтать по Скайпу.
Проводив Оксану до подъезда, Дима почувствовал себя взрослым мужчиной, ему даже захотелось закурить, хотя он и не курил, чтобы идти вот так – с сигаретой в руке, в развевающемся от ветра пальто. Взрослый респектабельный мужчина.
Около мусорного ящика стоял бомж и рылся в отбросах. Дима на минуту остановился и, глянув на этого «человека», задумался.
Почему люди становятся вот такими – грязными оборванцами, питающимися объедками, ночующими невесть где?
Но тут же, его мысли улетели далеко вперёд, где он шёл рядом с Оксаной, мысленно целуя её красивые губы.
Дома Дима улыбался сам себе, за ужином мама несколько раз переспрашивала его, что случилось, но он не мог ответить толком. Да, собственно, и ничего.
На следующий день после школы, как само собой разумеющееся, он пошёл провожать Оксану. Они долго стояли у подъезда, смеялись над сегодняшними приключениями в школе.
– Парень, закурить не найдётся? – окликнул Диму вчерашний бомж.
– Пошёл вон отсюда, вонючка проклятая, – заверещала Оксана.
– Я не курю, – спокойно ответил Дима.
– Прости, парень, я не хотел обидеть. Холодно очень.
Дима внимательно посмотрел на то, что осталось от человека – красные глаза, посиневший нос, щёки, неровно поросшие седой шерстью, грязные спортивные штаны и женская куртка-ветровка, явно маленькая.
– Ты где живёшь? – спросил Дима.
– Здесь. Когда в подвале, когда на трубах ночую. Меня обещали забрать, очередь жду.
– Ты что, не видишь, что это бомж? – спросила Оксана, презрительно скривив губки.
– Вижу. Но это и не зверь лесной, а человек. И разговаривает нормально.
– Вот ещё. Воняет от него. Пойдём отсюда.
– Подожди. У меня нет сигарет и денег с собой нет, но, может, я смогу помочь? – спросил Дима бомжа.
– Да нет, парень, прости. Ты – молодой, красивый, девушка у тебя красивая, а я…. Прости, что затронул.
– Подожди. Держи вот.
Дима снял с себя своё новое пальто и протянул бомжу. И Оксана, и бомж с изумлением смотрели на него, ничего не понимая.
– Возьми, говорю. Мне тут недалеко, не замёрзну, а ты согреешься. А ещё – вон там из трубы течёт, пойди, умойся, приведи себя в порядок. Ты же человек, не зверь лесной.
Бомж взял пальто и, как сомнамбула, пошёл в сторону трубы, из которой давно утекала струйка горячей воды.
– Дурак, – очнулась Оксана, – и нырнула в свой подъезд.
Дима пришёл домой с каким-то странным чувством. Он не мог объяснить себе сам, что им двигало. Он предчувствовал, что Оксана не только не одобрит его поступок, но и всё – конец их встречам. Предчувствовал, но мысль о том, что этот «бывший человек», «без определённых мест жительства» согреется, согревала и его.
Мама плакала, не понимала, как он мог отдать дорогое новое пальто бомжу.
– Ты всё лето работал, а он его пропьёт за копейки. Да что ж ты такой дурачок у меня?
– Мам, не плачь. Я прохожу зиму в старой куртке, а на следующий год мне в армии уже не нужно будет. А человек согреется. Ведь его никто не пожалеет. Видят – грязный, оборванный, плюют в его сторону. А то, что ему голодно и холодно, никто об этом не думает. Копейки не подадут.
– Ой, Димка. Ты самый богатый оказался.
– Не в том дело, мама. Мне просто стало его жалко.
Мамино: «А меня тебе не жалко» застыло у неё на губах. Она перестала плакать и как-то по-особенному посмотрела на своего повзрослевшего сына.
К Новому году пришёл телеграфный перевод от папы, которого Дима совсем не помнил. Папа вспомнил, что его сыну скоро исполнится 18 лет, правда, не помнил, когда именно, поэтому решил поздравить его накануне Нового года.
Мама вертела в руках жёлтую бумажку и не могла поверить своим глазам.
– Ну, надо же! Так не бывает! Дим, он уже 15 лет о себе не давал знать, а тут вспомнил! Боже мой! Да ведь мы тебе можем пальто купить! Да ещё и останется!
– Нет, мам, мы купим пальто тебе, а меня в армии оденут. И не спорь.
Ноябрь 2010
Пострелина
Бескрайний сибирский лес был разбит автотрассой на две части, каждое деревце одной части кланяется в пояс деревцам другой части, но по воле людей они уже никогда не сплетутся ветвями…
Молодой, но уже известный писатель Андрей Королёв усмехнулся. Не успел заехать в лес, как уж и лирические образы выстраиваются в голове. Это хорошо. За тем он и едет сюда – в глубинку, чтобы отдохнуть от шумной городской жизни, чтобы писать себе в удовольствие, не думая о деньгах и нарядах своей жены, которой всегда мало. И вообще – ни о чём не думать, кроме того, о чём пишет.
Задумавшись, он едва не проехал небольшой указатель на грунтовую дорогу, о котором ему сказали в районном центре. «Красный пахарь», да только пахарей в этом забытом богом уголке осталось 3 калеки с половиной.
– Как развалился колхоз, так и уехали все в город. Можете любой свободный дом занимать, – распиналась администратор районного центра, – там живут трое старичков, а летом съезжаются дачники.
Деревня произвела на него удручающее впечатление – заколоченные деревянные дома, когда-то добротные, а теперь почерневшие и страшные, горевавшие от обиды на хозяев, бросивших их на погибель.
Андрей ехал, оглядывая каждый дом. Ему – городскому жителю уже и самому не нравилась эта идея пожить в захудалой деревеньке, чтобы напитаться духом старины. Он писал исторический роман, материала было много, но жена Андрея своими капризами и требованиями не давала ему нормально работать.
Он проехал до конца деревни и, разочарованный, хотел было уже вернуться, но увидел высокий хорошо срубленный дом, стоявший особняком. Дом ему сразу понравился, похоже, он в здешних краях был самый старый, но и самый добротный, двухэтажный, с крыльцом, многочисленными постройками во дворе, а двор уходил в лес.
Обрадованный, Андрей вернулся на центральную улицу, где, он видел, сидели две старушки и один старичок.
– Здравствуйте, люди добрые! Хочу пожить у вас летом. Вот, выбрал дом на околице.
– Тама никто не живёт, дачники привидений боятся. Тама кулаки жили ещё до войны, их согнали, они ушли, а в дому никто жить не могёт. Привидения тама, – затараторила бойкая старушка.
– Да, сколь ни хотели там люди поселиться, а тут же съезжали, – подтвердила вторая.
– Ничего, испугаюсь привидений – съеду. А пока мне дом понравился. И лес рядом.
– Ить, и нам помогнёшь, када-никада, – обрадовался старичок.
Андрей быстро обустроился. Привёз из города бытовую технику, подвёл к дому электричество от местного трансформатора, загрузил холодильник едой и целую неделю творил. Писалось легко, всё уже давно созрело в голове, просилось наружу.
Ему нравилось утром выйти с чашкой кофе во двор, полюбоваться огромными соснами, приветливо помахивающими ветвями, нравилось в обед пройтись по опушке леса, который только что зазеленел так, что казалось, в мире нет других красок. Нравилось вечером покачаться в гамаке, который он развесил в уютном местечке, попыхивая трубкой и глядя на звёзды.
Однажды, вернувшись из лесу, он заметил, что его вещи на рабочем столе стоят не так. В холодильнике всё стояло целое, но не так, как он поставил. Чашка не на месте.
Андрей позвонил другу:
– Привет, как дела? Ты себе представить не можешь! Я за неделю написал столько, сколько дома не мог за 3 месяца! Да, в доме всё было нормально до вчерашнего вечера. Я в первый раз прогулялся вглубь леса. Прихожу – вещи переставлены. Нет, ничего не пропало. Уезжать? Нет, не собираюсь. Мне ещё никогда так не писалось. Я не верю в привидения. Ну, пока.
Андрей решил проверить, действительно ли перестановки в доме случаются только в его отсутствие.
Он взял лукошко, надел сапоги и отправился в лес. В лесу попадались белые грибы, и он собирал в лукошко только их. Скоро лес стал гуще, как на сказочных картинах Васнецова – огромные вековые деревья, валуны. Травы нет, птицы не поют. Андрею стало жутковато, и он повернул назад, боясь заблудиться.
Он предвкушал, как нажарит сейчас огромную сковороду белых грибов, выпьет рюмочку хорошей водки и, наконец, у него сложилась фраза, которую он долго не мог вставить в уста героини. Да! Как всё-таки здорово, что он сюда приехал. За лето он допишет роман, его уже ждут, обещают хороший гонорар, а там можно подумать и о яхте… Белобокой красавице, на которой следующим летом можно …
– Опочки, – вырвалось у Андрея при взгляде на огромный лист лопуха, лежащий на столе во дворе, а на лопухе кедровые орешки, – престранные привидения, однако. Спасибо за угощение. Кто ж у меня в гостях? Выходи! Э – эй!
Никто не откликнулся. Андрей нажарил грибов, выпил заветную рюмочку, но чувствовал себя неуютно, будто бы кто-то подглядывает за ним.
Сев за компьютер, он забылся, пока не записал всё, что сформировалось в голове и, довольный лёг спать. На другой день он решил устроить засаду. Также нарядился грибником, взял лукошко, ушёл в лес, а потом забрался на высокое дерево, стоявшее неподалёку, и стал ждать. Ноги занемели, он усаживался и так, и эдак, устав окончательно сидеть на ветке, как обезьяна, собирался уж было слезть с дерева, но увидел, как какая-то тень промелькнула к дому и скрылась.
Андрей слез с дерева и бегом помчался к дому. Какое там привидение! Привидения так себя не ведут. Это, наверное, к его старичкам приехал кто-нибудь из города на лето. Детки шутят. Они тут все уверены, что в доме привидения, вот и держат марку, чтобы шугануть писателя, так, из баловства.
Подбегая к дому, Андрей уже накрутил себе на ум столько, что готов был выпороть шаловливых деток, не спрашивая разрешения родителей. Но опять мелькнула тень и скрылась в лесу. Андрей никого не успел разглядеть.
В этот день ему не писалось. Писал и стирал, курил сигарету за сигаретой, злился на себя и на весь мир, который не даёт ему покоя.
Утром он посмеялся над собой, и решил съездить в районный центр за замком. Старички попросили его сделать нехитрые покупки, кстати сказать, никто из дачников пока ещё не приехал в деревню. Он вернулся к вечеру и первое, что ему бросилось в глаза – на столе стояло его лукошко с отборными белыми грибами.
Андрей заморозил грибы, а вечером разложил на столе во дворе конфеты, подумал, и подложил под них лист лопуха.
Но, ни на утро, ни на следующий день угощение осталось нетронутым. Андрей уходил в лес, прячась за деревьями, высматривал, чья ж это тень, которая дарит ему лесные подарки, а в ответ не хочет ничего принимать. Нет. Никого нет.
Андрей успокоился, уходя в лес, замыкал дверь, но вскоре, возвращаясь из деревни, (хотел порыбачить и спрашивал у старичков, где лучше клёв) он снова увидел тень во дворе дома.
Крадучись, Андрей почти ползком приблизился к дому и увидел девчонку – в каких-то лохмотьях, в платке, подвязанном по-старушечьи под подбородком, она ходила по двору, рассматривая оставленные Андреем удочки и снасти.
Едва Андрей встал в полный рост, девчонка заметила его и кинулась опрометью в лес. Андрей погнался за ней, но она исчезла, будто растворилась.
Теперь уже сомнений не было, это не привидение, но кто? В деревне кроме старичков никого не было. До соседней деревни – далековато. «Может, она в лесу живёт?» – подумал Андрей – «Нет, в лесу зимой здесь не выживешь».
Ему даже понравилось, как заправский охотник расставляет силки, так и он постарался сделать так, чтобы гостья оставила свой след. Но она больше не приходила.
– Андрей, ты куда пропал? Не звонишь? Как дела? Как привидения? – позвонил друг.
– Привет, Игорёк! Привидений тут нет, но есть таинственная гостья, которая оставляет мне кедровые орешки и грибы, а сама не берёт мои подарки, только вот выследить её не могу.
– Слушай, да у тебя там приключения! Может, пригласишь?
– Приглашаю.
– Что ж за гостья? Девица?
– Да, чумичка с косичкой. В деревне она не живёт, спрашивать у моих старичков – бесполезно, им нравится миф о привидениях, а идти в лес одному страшновато. Здесь дикий лес, заблудишься – навсегда.
– Ну, жди. На выходные приеду.
Игорёк приехал вечером в пятницу, отметили это дело, как следует. В субботу к обеду они слегка протрезвели.
– Андрюш, где твои привидения?
– Ты думаешь, привидениям нравятся пьяные мужики?
– А!
– И вообще, эта девчонка уже давно не появляется.
– Класс, знаешь, я девчонок только в детском саду видел.
– Пошляк! Ладно, ты – городское чучело, пойдём в лес.
– А ты думаешь, я сюда приехал только водку пить?
– Окстись!
Андрей с другом оделись надлежащим образом и отправились в лес. По дороге оказалось, что они не взяли ружьё, которое привёз Игорь, не взяли лукошко. Андрей ругал Игоря, Игорь просил или дать ему опохмелиться, или пристрелить, благо, ружьё забыли. Ну, а когда Игорь присел и заснул под деревом, Андрей, сделав заметку, отправился искать лесных жителей сам.
Лес становился всё гуще и гуще, идти было всё тяжелее – то огромные мёртвые деревья преграждали путь, то заросли кустарников. Скоро Андрей понял, что совершенно не понимает, куда и зачем он идёт и повернул назад. Но дороги назад тоже не было, он не помнил, как он шёл, хотя у него был компас.
Андрей присел на пенёк и задумался. Мало того, что он оставил пьяного друга где-то в чаще, он и сам не может найти дорогу домой. К тому же скоро будет смеркаться. От отчаяния Андрею захотелось выть. Он уткнулся лбом в руки и попытался спокойно оценить обстановку.
А когда поднял голову, увидел, что прямо перед ним стоит человек, скорее не человек, а образ – святого, каких изображают на иконах. Благообразный старец с седой бородой смотрел на него сурово, но не осуждающе.
Андрей мотнул головой, чтобы освободиться от наваждения, но старец не исчез. Напротив, он подошёл к Андрею ближе:
– Не бойся меня, мил человек. Ты заблудился, а я эти места хорошо знаю. Пойдём со мной.
– Кто ты?
– Скажу. Потом.
Они шли по лесу. Если бы ему сказали, что он будет идти следом за непонятным старцем неизвестно куда, Андрей сказал бы: «Такого не может быть». Однако шёл, едва поспевая, перепрыгивая через поваленные мёртвые деревья, обходя колючий кустарник на прогалинах.
В том же дремучем лесу на большой поляне оказалось поселение – несколько срубов, почерневших от времени, некогда возделанные, а теперь заросшие поля. Андрей стоял, не веря глазам своим. Старец зашёл в один из домов, жестом приглашая Андрея.
В большой комнате старец помолился на иконы и жестом пригласил гостя за стол. На столе стояло угощение – что-то вроде пельменей, ягоды и глиняный кувшин.
– Садись, мил человек, откушай, чем бог послал. Когда человек сыт, он внимает лучше.
– Скажи мне, кто ты? Или у меня галлюцинации?
– Кушай. И слушай. Зовут меня Фёдор. Я тебе не кажусь, перекрестись, коли не веришь. Мы здесь давно живём. Ещё в 30-х годах, как начали раскулачивать – и тех, кто чужим трудом жил и таких, как наша семья – своим трудом к достатку пришедших, решили наши тятька с мамкой уйти из села. Ушли, а в другом селе ещё пуще кулака били. Порешили тогда они в лесу переждать. Вернулись в свой край, вырубили в лесу поляну, построили жильё, да и обжились заново. Дети росли, помогали. Поначалу сеяли пшеницу, растили картошку, кедр били, соболя, возили всё
в город продавать, одежду покупали. А после войны народу не стало. И у нас мор настал. Тятька с мамкой, братья померли, за ними их жёны. Молодые стали друг с другом жить. А от греха дети не родятся. Кто ушёл счастья искать, кто помер. Моя дочь тоже ушла, а вернулась – тяжёлая. Родила девочку и умерла. Шустрая девчонка получилась -
Пострелина. Ты её видел у себя во дворе. Только жить ей здесь нельзя, пропадёт она одна-то. Я уже стар, из родных больше никого не осталось. Ты, мил человек, поселился в нашем родовом доме. Селились там и раньше, только пугались проделок Пострелины, а ты – нет. Хочу тебя попросить – забери Пострелину – сможешь – в жёны, ей уже 18 лет, а нет, так удочери. Приданное за ней дам.
Андрей в течение этой спокойной размеренной речи пытался угоститься – пельмени из муки грубого помола с кедровой начинкой – настолько непривычная еда, что он деликатно отложил выструганную из дерева ложку, а потом и вовсе забыл о еде.
– Извините, Фёдор, я не готов к такому разговору. Мне до сих пор кажется, что я сплю или видения у меня.
– Ничего. Ты сейчас домой вернёшься, друга заберёшь, а назавтра проводишь его. А там и я к тебе приду за ответом.
В полуобморочном состоянии Андрей пришёл со старцем к дереву, где сладко спал Игорь.
– Дальше пойдёте по знакам, что вам Пострелина оставит. Сами к посёлку дорогу не ищите. Заблудитесь. Ваше счастье, что к болоту не вышли, а то б и не беседовали б мы с тобой. До завтрева, мил человек.
Игорь не хотел вставать, говорил, что никогда в жизни он так сладко не спал, а Андрей – вражина, не даёт ему покайфовать. Андрей буквально тащил его на себе, выглядывая в сумерках то сухую веточку в виде стрелы, то пучок травы, завязанный в узел.
Наутро, рассказав Игорю всё, что с ними произошло, не давая другу опомниться, Андрей отвёз его в районный центр на вокзал.
– Андрюш, такая вот дикая жизнь, как у тебя, может привести к диким мыслям и даже дикому образу жизни, – поучал на прощание протрезвевший Игорь, но Андрей его уже не слушал.
Вернулся он к вечеру и, едва вышел из машины – вот они старец и девчонка – Пострелина. Теперь она была одета в старинный сарафан, расшитый узорами, в беленьком платочке, с котомкой в руках.
Андрей поклонился старцу, мельком глянул на потупившуюся Пострелину, и жестом пригласил их к столу во дворе. Они чинно уселись. Андрей раскрыл коробку конфет.
– Угощайтесь.
– Благодарю тебя, мил человек. Мы такое не едим. Не утруждайся. Скажи своё решение. Только Христом Богом тебя прошу – не откажи. Хоть как, но поучаствуй в судьбе этой девочки. Уж больно одарена она. Не то пропадёт, почём зря.
– А ты как же, Фёдор?
– А что я? Мне жить–то осталось – ровно столько, сколь надо, чтобы знать, что у неё всё хорошо. Ведь не откажешь?
– Знаете ли, я сюда приехал, чтобы работать, чтобы никто не мешал, а тут… знаете ли… получается…
– Ты не юли, передо мной не надо юлить. Никто тебе мешать не будет. Живи, работай,
Пострелина вот по хозяйству будет помогать.
– Вообще, муть какая-то. Прости, отец, не готов я к разговору.
– Ничего. Ты же сюда не на день приехал, – обвыкнешь, придумаешь, как поступить. Ну-ка, Пострелина, отдай дары.
Пострелина, не поднимая головы, положила на стол котомку. Андрей закатил глаза:
– Да не надо меня покупать. Я хочу спокойной жизни. Понимаете?
– Живи спокойно. Никто тебе мешать не будет. Пошли, доча, домой. Завтра она к тебе придёт – постирать, приготовить, прибраться.
Старец с Пострелиной степенно поднялись и ушли в лес, а Андрей долго сидел, задумавшись. Ну, что это такое? Когда его, в конце концов, оставят в покое? Приехал в глухомань, думал, пожить в одиночестве. Так нет, будет к нему ходить девчонка. Зачем и в чём ему помогать? А «прибираться» – это, чтобы он потом ничего не нашёл? Ну, нет. Завтра отвезу её в районный центр, пусть соцзащитники думают, как с ней быть. С тем и спать лёг.
Утром у него было прекрасное настроение, не завтракая, он уселся за компьютер и писал, пока не почувствовал приступ голода. Налил молока из пакета, сделал себе тосты и вышел во двор перекусить.
Птицы наперебой щебетали о том, как чудесно жить на белом свете, воздух – сладкий и густой пьянил ароматами раннего лета. Андрей улыбался сам себе, проговаривая в уме диалоги своих героев.
– Утро доброе!
Журчащий голосок вернул его к действительности. Пострелина (что за дурацкое имя!) стояла поодаль, стесняясь.
– Иди сюда, дикарка. Я не могу тебе запретить приходить, ты и до этого приходила, когда тебе вздумается, но давай договоримся, что ты будешь приходить по моему расписанию. Часов у тебя, конечно, нет, но, скажем, ближе к вечеру. Я по утрам пишу, и меня раздражает чьё-либо присутствие, поняла?
– Поняла. Что вам поделать надо?
– Ни-че-го.
Она развернулась и медленно побрела в лес. Андрей выплеснул недопитое молоко на землю и, негодуя, сел за компьютер. Всё. Та сокровенная фраза, которая пришла на ум только что, уже была забыта, пальцы нажимали не те клавиши, он вконец рассердился.
– Нет, каково? Надо было сказать, чтобы вообще не приходила. О, господи! Наказание!
Андрей вышел во двор. На столе во дворе лежали вчерашние «дары». Андрей направился к столу с твёрдым намерением выбросить всё в мусор. Но природная любознательность победила, и он развернул старинный платок из тонкого батиста. Там лежала мужская соболиная шапка, старинный кисет и кедровые орехи.
– Хм, пожалуй, жалко выбрасывать, – пробурчал он.
– Ты, вот что, – сказал он Пострелине вечером – завтра с дедом приходи, я кое-что придумал, а сегодня мне ничего не надо. И с утра не приходи.
– Может, приготовить что?
– Что ты приготовишь?
– Щи сварю. Я всё умею.
– А с газом умеешь обращаться? У меня печка на газовом баллоне.
– А я вот печку во дворе растоплю и сварю.
– Ну, уж нет. Ничего мне не надо. Иди домой.
Пострелина наклонила голову и пошла в лес. Потом вдруг остановилась и, подойдя к Андрею вплотную, спросила:
– А скажи, там все люди такие? Злые?
– Да я самый добрый из всех.
Андрей в первый раз рассмотрел её лицо – огромные синие глаза, нежный овал лица, чистая кожа с лёгким румянцем. Спросила, повернулась и пошла, а он уставился на толстую косу, плавно покачивающуюся на спине.
– Этого мне только не хватало. Лучше уж привидения.
На следующий день они пришли вдвоём и Андрей, стараясь не смотреть ни на сурового старца, ни на ясные очи его внучки, рассказал свой план – он отвезёт их обоих в отдел соцзащиты, старца определят в хороший дом для престарелых, внучку – в приют. Он позаботится, чтобы это были хорошие дома, с хорошей репутацией.
– Хорошо, только пока ты будешь здесь жить, разреши Пострелине приходить к тебе. Письму она научена, а ты обучи её современным обычаям. Ведь сейчас в миру всё не так. Вон у тебя сколько техники, электричество ты сюда провёл.
– Хитрец ты, дед. Откуда ты знаешь про электричество-то?
– Мы раньше часто в люди выходили. А вот Пострелина ни разу нигде не была. Тяжело ей будет в людях, если сразу – то. Засмеют, затюкают.
– Видно, бесплатный сыр – только в мышеловке бывает. Раз уж я живу в вашем родовом доме, придётся давать бесплатные уроки. А что за имя у неё такое? С таким именем точно затюкают.
– Она – пострелёнок, шустрая, всё в руках горит. А документы справим, можно и по-другому назвать.
– Ладненько, будем считать, что уроки начались. Что такое телевизор, знаете?
– Я знаю, а Пострелина – нет.
– Пойдёмте.
Так и повелось, почти каждый вечер они приходили вдвоём, иногда Пострелина приносила еду, которую готовила дома. Когда Андрей попробовал в первый раз щи, которые не позволил приготовить ей у себя, он лишился дара речи. Дома его так никогда не кормили, но даже в лучших ресторанах не смогли бы создать такой неповторимый аромат.
После просмотра фильма или передачи Андрей отвечал на бесчисленные вопросы Пострелины. Иногда Андрей показывал, как пользоваться бытовой техникой, и, встречаясь взглядом с этим необыкновенным существом, боялся за себя.
Скоро он уже ждал вечерних гостей, угощал их современными лакомствами, от которых старец крутил головой, а Пострелина делала смешную рожицу, долго пережёвывала и почти всегда ставила один и тот же вердикт:
– Нельзя это кушать.
– А ты думаешь, что, когда переедешь в город, тебя будут кормить дичью, которую ты настреляла в лесу? Надо привыкать. Правда, у меня еда в основном консервированная, но у нас есть рынки, где можно купить свежие продукты, хотя … вряд ли такими кормят в приюте.
– Там страшно?
– Не знаю. Не жил.
Несколько раз Андрей брал Пострелину с собой в районный центр, когда ездил за продуктами. Районный центр – не город, но всё же пришлось наряжать её в современную одежду – юбку, кофту – джинсы она наотрез отказалась надевать, а по поводу платка на голове был отдельный разговор. Ей хотелось посмотреть, как живут люди, но без платка – это как голая – она не могла. Пришлось ставить её перед выбором – или без платка, или сиди дома.
В первый свой выход в люди они очень привлекали к себе внимание, Андрей – современный молодой человек и Пострелина с огромной косой, которая шла рядом, потупя взор, ей было стыдно без платка.
Приезжал Игорёк, ему так понравилась идея обучения лесных людей, что он пообещал взять отпуск и посвятить его им весь.
Всё это было сказано после того, как он увидел Пострелину и даже суровый вид старца не смутил его. Андрей почувствовал укол ревности (ещё чего не хватало!).
Наконец, роман был дописан, они вместе с Пострелиной перечитали его, Андрей делал правки, а Пострелина, широко раскрыв глаза, смотрела на него, как на бога. А, как это всё-таки приятно!
Привезя роман в издательство, Андрей не стал даже показываться дома, жил у Игоря на даче. Ни разу за всё это время его жена даже не позвонила ему, не то, чтобы приехать в глухомань. Она получала пособие от него и очень обижалась, что он считает её такой ничтожной, что она может жить на такие ничтожные деньги. Это ему высказала её мама, когда он позвонил домой, поинтересоваться, как дела.
– Ну, и что ты думаешь делать дальше? – спросил Игорь.
– Не знаю. Домой не хочу возвращаться. Видеть их не хочу – обеих. В деревне жить зимой невозможно, да и смысла нет. Получу гонорар и мотну куда-нибудь. Хотел вот яхту купить, но до следующего лета не выдержу. Уеду.
– Один?
– На что ты намекаешь?
– А я не намекаю, судя по твоим рассказам о молодой, кстати, прекрасной, ученице, ей тоже неплохо было бы увидеть свет.
– Отстань.
– Знаешь, если ты определённо скажешь – она мне не нужна, я тебе определённо скажу – она нужна мне. Это же чудо! Тебе дураку так повезло, а ты – «не знаю». Ты – мой друг, я тебя никогда не подставлю, но, если ты откажешься…, короче, я возьму её себе. Какой-то приют ты для неё придумал! Я возьму её вместе с дедом. Пусть живут на даче. Тут все условия есть.
Игорь бегал по огромной гостиной своей дачи, размахивал рукам и кричал.
– Игорь, подожди. Я не могу принимать такие скоропалительные решения. Я женатый человек, в отличие от тебя. Но… отдать
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71804275?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Татьяна Кожевникова
Тип: электронная книга
Жанр: Короткие любовные романы
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 25.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Рассказы – маленькие, а любовь для каждой героини – большая! Что такое любовь? С точки зрения учёных – это чувство – не что иное, как "комплекс желаний, имеющий в своей основе биологические инстинкты, направленные на воспроизводство жизни". То есть, не что иное, как инстинкт продолжения рода. А гляньте в сторону искусства. 99% попсовых песен – о любви и страданиях, вызванных любовью. А живопись, ну и, наконец, литература. Да, да – всё о любви! Она у всех разная и проявляется по-разному, а мотив – у всех одинаковый – инстинкт продолжения рода.