Главная страница | Любовное фэнтези | Маги Гаммы

Маги Гаммы
Владислава Николаева
Хей, Нат, что это капает тебе на голову, дружище?
Шутка – у тебя нет друзей. Ты же маг. У тебя есть братья. Вон, младший уже не рыдает в углу. Бестолковое неприспособленное существо – бедные не плачут, нет лишней воды.
Кап-кап.
Тебе на затылок, Нат. Ты ведь не пересилишь себя. Не дотянешься рукой и не поднесёшь к носу, чтобы узнать точно.
Ты ведь маг, Нат, а потому ты не знал, что такое жажда. Ты жил в защищённом от фона бункере, ел и пил, сколько хотел. Теперь у тебя всего этого не будет.
Раз, два, три – я не про капли. Кого из братьев ты выберешь, чтобы попытаться спасти? Если сможешь спасти хотя бы самого себя.
Кап-ка-ап…
Ты достаточно иссох, чтобы слизывать их с занозистых досок? А чтобы принять руку помощи от того, кто вне закона?..
Вот так, мальчик. Добро пожаловать в наш Постапокалипсис!

Владислава Николаева
Маги Гаммы

Глава 1
На гладкое лицо Ната сквозь щели в дощатом скрипучем полу сыпался сор и летели какие-то капли. Глаза юноши были широко распахнуты. В зрачке дрожала искра глубинного, животного страха. Пахло сыростью. Небрежно обшитый древесиной мешок был неловок для содержания людей и тесен для четырёх братьев – трудно было стоять, не сваливаясь друг на друга острыми локтями и не наступая на ноги. Пренебрежение было непривычно. Запахи были чужды, темнота была посторонней…
Младший Ивuш старался не плакать, и его потуги наполняли звенящую тишину узилища смазанным звуком. Худенького мальчишку не ободряли и не одёргивали. Тем, кто запер детей, было абсолютно всё равно что они делают в лишённом дневного света склете. Старшие берегли силы, подспудно подозревая, что привлекая внимание могут навредить себе.
Похитители превратились в охранников и пили над головой. Из-за огромных щелей в полу отчётливо слышно было даже их чавканье, не считая бацанья огромными сапожищами и скрипа под их тяжёлыми телами. Говорят, великаны Узу измельчали за века. Так вот, в близком общении такого впечатления не возникало.
В Узу не терпели хмеля, а брожение считали осквернением пищи. Нат не понимал, чем утробно булькают наверху, но не очень-то возлагал надежды на нарушение обетов. Прежде ему доводилось видеть великанов лишь издали, но не было секретом, что сорвавший ограничения великан не годен ни для какой ответственной службы…
Они ели и пили целую вечность. Как много надо, чтобы поддерживать такую огромную тушу на ходу. Потому этих прямоходящих монстров не брали в военные походы – издержки невыносимы. Легче заплатить кланам.
Во время похищения Нат пытался обороняться… даже против превосходящих количеством и мышцами… но руки его сами собой повисли вдоль тела, когда за шкирку встряхнули Ивuша и Майо!
Вокруг головы свинцовым обручем вращалось что-то про сохранение наследной линии… Нат присутствовал на посвящении, когда высоченный отец с обнажённым торсом перенимал присягу от старшего члена семьи, переходящего на этой же церемонии в старейшины. Слова… тогда не касающиеся его, далёкие, почти непонятные… Новый старейшина говорил, что его жизнь стала менее ценной по отношению к жизни отца… но ведь это только слова? Слова, придуманные древними, озабоченными тяготами выживания на суровой земле… Дальше было в том же духе, но более правдивое – Нат с досадой вспомнил, что должен вернуть дому наиболее жизнеспособных, если нельзя вернуть всех.
Вернуть всех было ему, не вошедшему в возраст, не под силу.
Он стоял, низко свесив голову, почти упираясь беззащитным теменем в сырую древесину. Он не произносил старых слов перед лицом лучших. Он оказался рядом с отцом, потому что умудрился ко времени церемонии стоять на ногах, не заваливаясь на четвереньки. Он не должен был помнить.
Ивuш, самый слабый, наименее жизнеспособный, был его любимцем…
На лицо попали липкие капли.
Что они там льют?
Нат отёр лицо, случайно задев губы – кислый вкус… Нат сплюнул.

Дверь открылась слишком неожиданно. Нат недостойно вздрогнул всем телом, медля податься вперёд, а отпрянуть было некуда.
Дёрнувшаяся нараспашь створка разошлась снова, отведённая рукой. Тонкая, пятипалая и покрытая золотистым загаром. В закутке перед дверью стояло существо, внешне не имеющее ничего общего с Узу, определённо женского пола.
Ивuш за спиной ахнул и, поддавшись эмоции, шагнул вперёд, неучтиво задевая старшего брата.
Женщина была молода, высока и располагала жалким минимумом одежды, достаточным лишь прикрыть женские признаки, не аффектированные мутациями, что само по себе было необычно. За куцым топом угадывалось две симметричные груди, от талии до середины бедра вились полосы ткани, завязанные простым узлом. На «одежде» горизонтально тянулись следы грязи, будто гари, но кожа была чистой, будто слегка блестела. Нат не думал, что это прозрачная лимфа, скорее какое-то масло.
Пришедшая молча, энергичным движением протянула ворох грязного тряпья. Нат не понял, как реагировать. Женщина не была настроена ждать. У неё оказались длинные руки, на секунду показалось, что слишком длинные, но дело было в росте – она легко дотянулась до Ивuша, сцапала сильными пальцами и стала крутить на весу, так что в воздухе лишь тряпки мелькали!
Нат и Мик успели только позорно раскрыть рты, а Ивuш уже стоял на полу, наряженный как последний оборванец и даже пахнущий как забулдыга, опускающийся до самой незрелой сивухи. Его чистые голубая курточка и синие штаны оказались брошены на сомнительной чистоты пол, презрительно скомканы. Нат открыл рот, чтобы возмутиться, когда сумасшедшая, явившаяся невесть откуда – великаны Узу ни во что не ставят женщин! – схватила уже Майо.
Мик тянул за братом руки, но от бесцеремонности незнакомки только ловил ртом воздух. В конечном счёте его движения и те способствовали её замыслам, легко стягивать рубашку с того, кто задрал лапки… Нат едва успел презрительно фыркнуть, когда его собственное лицо накрыло душной несвежей тканью. Он дёрнул тряпку, освобождая обзор – а братья уже карабкались по лестнице, не дождавшись его…
Нат побежал следом, даже не стянув лохмотья, сидящие вокруг шеи, боясь отвлечься на миг. Действия братьев злили – он не успел их никак проинструктировать, ничего решить!
Что-то стукнуло выше. И злость с разогнавшимся стуком сердца сменилась страхом. Юноша ускорился, но никого не застал, только оскользнулся на той же луже, что видимо подвела чьи-то ещё ноги… Ната передёрнуло от мерзкого запаха и вида, не успел он порадоваться, что не упал, как какое-то неясное чувство заставило оглянуться. Запоздало осознать, что именно здесь сидели мерзкие великаны…
Нат отшатнулся от косо висящей двери. Никто не потрудился прикрыть её. Изнутри доносилось негромкое неясное мычание. Сердце юноши билось так, что груди становилось больно. На великанов, пускающих слюни на полу, вылили по меньшей мере ведро забродившего сусла. Очень просто и очень жестоко. Возможно только женщины и способны на такую жестокость. Возможно Узу имели причины их ненавидеть.
Неожиданно для себя Нат икнул и, уже не медля, побежал прочь. Сизое небо ползло брюхом по чёрной, жирно-переливающейся глади воды. Брюха стихий притирались столь плотно, что суши было не различить, а опрометчивый круг головой не помог сориентироваться, а лишь напомнил о голоде… Незнакомая женщина пересаживала мальчишек на лодку-водомерку, заваленную хламом, на утлом судёнышке жались трое из клана Зонаса…
Нат не ко времени икнул снова и едва не покраснел от стыда. Он ничего не понимал. Ивuш и Майо уже беспомощно смотрели на него с лодки, засыпанной всякой ерундой. «Сокровищами» водомерок, над которыми посмеивались в клане – барахло наинижайшего сорта, побрякушки, которые тяжело отличить от мусора, перемешанные с запасами еды и вещами необходимыми, но самого низкого качества, что в руки взять противно.
Незнакомая водомерка ступила через борт, привычно выравнивая равновесие в раскачиваемой лодке, балансируя между хламом. Уже оттуда перегнулась за Миком, который как скот на верёвочке позволил себя схватить.
Она из клана. Из какого?..
Глянув в его сторону, женщина свела брови у переносицы над золотистыми глазами. Ната окатило неодобрением, почти физическим. Она стояла на колышущемся от волн судне, учредившись твёрдо как якорь, с веслом в тонких руках, открытых воздуху и лучам. Нат почувствовал, что если ослушается её в самой мелочи, пути их разойдутся одним гребком весла.
Вода не должна была навредить ему, но в клане брезговали водой и не допускали до неё детей – Нат не умел плавать. Под бортом на неизвестную глубину бродил чёрный с жёлтой примесью омут…
Не размышляя, Нат прыгнул через борта уже зная, что прыгнул неудачно, и либо больно рухнет в лодку, либо собьёт кого-то с ног.
Незнакомка неодобрительно ухватила его, едва дав неловко поставить одну ногу ребром ступни. Другой, дёрнувшейся, компенсируя прыжок, Нат выпинул за борт какую-то штуку с проводом. Вода утробно булькнула, принимая подарок.
Жирная вода ничего не возвращала.
Женщина поставила его, шипя от напряжения мышц. Всё-таки она была очень худой и не могла так же невозмутимо справляться с тяжестями, как отец их клана.
– Извините… – почти невольно пробормотал Нат. И снова позорясь икнул, терпя боль в подвёрнутой лодыжке.
Сбившийся в кучку клан Зонаса – откуда они здесь взялись?! – никак не реагировал на происходящее. Трое только смотрели широко распахнутыми в страхе глазами, лица были грязными и осунувшимися. Нат сцепил челюсти. У них старшей была девчонка, а младшие просто были мелкими, кому пока не стыдно бояться. Но по крайней мере понятно, что и они здесь оказались не по доброй воле, светя голыми коленками, как кузнечики устроившись среди хлама, то ли стараясь ничего не столкнуть в воду, то ли опасаясь обо что-то испачкаться. Вариантов было много – рваный брезент, обляпанные водорослями ловушки, посуда, ночная ваза, рыбьи шкуры, артефакты, бусы, изношенные сандалии – всё было неопрятным и липким от грязи и жира.
Водомерка уверенно взялась за двухлопастное весло и парой гребков послала их в сторону порта метров на пятнадцать, прежде чем сморщить гладкий нос и тыкнуть Ната в грудь длинным пальцем с твёрдым ногтем.
Нат икнул и догадливо стал нацеплять надетое на голову грязное рубище, какое-то серо-зелёное, то ли так странно окрашенное, то ли так качественно испачканное… Женщина сразу отвернулась, сноровисто заработав с удвоенной энергией.
Сесть было некуда, но стоя они очень мешали. Мику хватило мозгов усадить Майо к Зонасам… Нат не закатил глаза, только потому что вынужден был следить за обстановкой. Ивuш потерянно ждал помощи. Нат потянулся к своему младшему, опускаясь на корточки. Какая-то дрянь колола ноги даже сквозь штаны. Ивuш терпеливо вздохнул, цепляясь за него, прижавшись худеньким тельцем сбоку.
Гребчиха управлялась с лодкой с умением, которого не подделать. Чтобы грести так, недостаточно получить урок от водомерки. Она стояла с прямой спиной, перехватывая весло поверх лодки, чтобы сделать гребок то справа, то слева. Под кожей перекатывались стройные, невыпуклые мышцы.
Она была худая, но не изголодавшаяся. Её талия была узка, но рёбра только угадывались под золотистой кожей, а не выпирали, ноги не напоминали обтянутые кожей палки. Значит, кто-то кормил её. Или она прокармливала себя, но такое маловероятно. Мир суров.
Нат избегал смотреть на клан Зонаса. Их присутствие нервировало даже больше, чем ситуация до этого. Половину пути спустя, преодолённого минут за двенадцать, его глаза уже различали очертания порта Зонаса. Эти трое были здешние, а их четверых притащили из такой дали прямо сюда – только дурак бы не заподозрил их причастности.
Запоздало пришло осознание, что крупитчатая серость в воздухе означает надвигающуюся ночь. Сердце снова напомнило о себе, всё ещё волнуясь, но в другом темпе – с девчонкой-гребчихой они как-нибудь вдвоём с Миком могли справиться, тем более она стояла к ним спиной, и глаз у неё сзади не было. Слишком мало одежды, чтобы спрятать такую деталь.
Лодка серьёзно разогналась и двигалась по прямой. В видимости порта незнакомка почти не двигала веслом, позволяя посудине постепенно замедляться. Это было очень зрелищно, особенно когда ты на борту. Теперь все пассажиры смотрели по ходу движения и не удержали удивлённого вздоха, когда лодка ровно вошла на забитую такими же лодками пристань, гася импульс разгона, когда нос был в полуметре от бетонной плиты.
Женщина проскользнула горки хлама, не потревожив ни одной побрякушки, вспорхнула на нависающий молл, привязывая лодку ловкими руками на замысловатый узел водомерок.
Семеро детей на борту неловко встали, раскачиваясь, даже когда посудина уже стояла притёртая другими бортами. Скорлупки постукивали друг о друга в лёгком прибрежном течении, как распоротое брюхо кишки, демонстрируя уже описанное ранее «богатство» пришвартовавшихся водомерок.
Незнакомка выпрямилась, представ пред ними лицом и неприступно смотря сверху вниз, с увеличенной платформой высоты. Желтоватые волосы в недлинной, но густой косе, большие губы, россыпь киноварных точек на гладком лице с бровями и ресницами. Эталонные две ноги, руки и груди. Никаких дополнительных органов на виду.
Она смотрела на них долгую минуту или две.
Медленно развернулась и пошла прочь.
Немая секунда звенела писком натянутых нервов. Девчонка Зонаса кинулась к пристани, хотела карабкаться сама, потом догадалась затащить наверх сначала младших, надрывая живот. Мик как дурак дёрнулся помогать ей, будто не понимал ничего… Вдвоём они выпихали наверх среднего мальчишку Зонаса, и Мик подтащил следующим Майо. Девчонка вынужденно помогла ему. Младшие сталпливались наверху, опасливо оглядываясь и как будто никого не видя, Мик нетерпеливо с горящими глазами обернулся на старшего Ната, протягивая руки за Ивuшем. Нат недовольно присоединился, поняв, что им всем, более тяжёлым, будет той ещё задачкой карабкаться с раскачивающейся лодки.
– Давай… – шепнул Мик девчонке. Первое слово произнесённое за день охрипшим горлом.
– Нет! – яростно выдохнул Нат, ещё более злясь. – Я наверх! Ей не хватит сил нас вытянуть!
Девчонка обиженно покраснела, но не смогла не согласиться. Мик запоздало тоже сообразил.
Пристань была пустынна. Даже воркс не видать. Откуда-то, недалеко, доносился шум вечерней попойки, глупый смех и разрозненные голоса.
Мик с девчонкой Зонаса скрестили руки. Так низко, что раздражение Ната не могло не расти. Он встал на опору ногой, заползая на бетон. Ивuш вцепился руками в спину. Рубище захрустело от его усилий, но Нат помощи не почувствовал, заползая наверх недостойным червяком. Было стыдно просто быть в таком виде, а уж перед глазами Зонасов…
Нат подавил душную волну эмоций. Мелкие мешали закинуть ногу на платформу.
– Подвиньтесь! – пропыхтел он. Майо и другой мальчишка отпрянули. Пристань заливал мигающий розовый неон, и от него почему-то было стыдно ещё больше.
В обратную сторону неотдышавшийся Нат свесился весь красный от прилившей крови. Хорошо, что тем, что дожидались внизу, было не до смеха.
Нат потянулся за братом, хватая его за плечи.
– Я следующая! – вмешалась девчонка, отстраняя Мика локтём.
– Я тебя один не втащу! – мстительно впечатал Нат, заставив девчонку покраснеть ещё больше. Обиду пришлось проглотить.
– Просто кто-то слабый, – пробормотала она, начав показывать зубы.
Нат благородно сделал вид, что не услышал. Они могли оставить её карабкаться саму.
– Подсади, – холодно велел он, кивая на брата.
Девчонка неэффективно подпихнула Мика. Он мужественно притворился, что ему помогли, а не помешали, стараясь не висеть на брате равнодушным грузом. Майо вцепился в локоть родного брата, таща его изо всех сил. От мелкого оказалось больше толку, чем от девчонки, которая была старше и сильнее.
Управившись, Нат оценивающе глянул на неё, не поднимаясь с живота, позволил припомнить сколько от неё было пользы и вообще – задуматься о заносчивом поведении клана… но Мик испортил паузу, подав ей руки.
– Шевели ногами! – пыхтел Нат, добросовестно таща девчонку и чувствуя, что сползает и вот-вот кувырнётся в отвратительную портовую воду.
В красные от натуги лица полыхал злачный неон вывески на портовой забегаловке. Гуляли всерьёз. Иногда слышалась драчливая возня и ругань, иногда перекрывал смех и бренчание расстроенной шарманки.
Средний мальчишка Зонаса махнул рукой от какой-то подворотни, и его родные без слов поспешили за ним отвыкшими от движения ногами. Нат сам чувствовал себя не в состоянии нормально стоять. Он устал и не ел, не пил второй день, как и его братья. Страх ослаб, но до этого немало ослабил организм измучив сердце и голову.
Нужно было глянуть, куда они пойдут. Они здесь свои, и хотя бы знают, куда идти. Однако им четверым следовать за местным кланом может быть опасно…
Мик нетерпеливо оглянулся на него и первым сунул голову за пошарпанный угол, напрашиваясь на неприятности. Нат выдернул его за грязную рубашку и заглянул сам.
Тесная улочка была проходом между домами, которым пользовались местные, чтобы пройти на завешанные брезентом дворы, пережидая осадки. Сюда, в тесный коридор, выходили двери жилищ. Все они были закрыты – те, кто не гулял в забегаловках, уже спали.
Под рукой ахнуло, перепугав до вставших дыбом волос – Ивuш! Нат открыл рот отчитать малыша, но тот и не подумал ждать, устремляясь за Зонасами. Едва стоящий на ногах Нат кинулся догонять, разрабатывая ноющие конечности. Мику с Майо оставалось только поторопиться следом.
Зонасы без оглядки семенили за уничтожившей великанов водомеркой. Женщина шла твёрдым шагом, не торопясь, несла здоровую сумку из пятнисто заляпанной парусины, вытянутую как цистерна. Нат не припоминал, чтобы она брала с борта своей лодки что-либо подобное.
Ивuш обогнал всех, вцепляясь в свободно свисающую золотистую руку. Ладонь приняла маленькую ладошку, и Нат со вздохом понял, что идущий рядом Мик, способный быть ужасно упрямым, уже принял решение. Что незнакомка – не великаны Узу, хотя и может быть гораздо безжалостней. И что клан Зонаса почему-то тоже бежит за ней, хотя вокруг их дом.

Нат думал, что место, куда лежит их путь, на суше. Зачем ещё водомерке забираться в Зонас? Тем более она ложная. Думал, что они вчетвером побудут у неё пару часов, чтобы оправиться, а потом примут решение, что делать дальше. Как дать отцу знать, где их искать…
«Водомерка» уничтожила их похитителей. Насколько можно было судить, она не была с ними заодно. Ей могло прийти в голову потребовать за них выкуп у кланов – но, может, это и наименее затратное и опасное решение. И она никого не заставляла идти с собой. Если это был какой-то план, он был слишком сложен. Сложен до бессмысленности – четверо мальчишек уже были во власти негодяев. Как, похоже, и клан Зонаса.
Порт Зонаса лежал на юго-западе. Там придавливал сушу литой бетонный молл огромных размеров, созданный ещё в прежнюю утраченную эпоху. В самом по себе бетоне не было загадки, загадка была в размерах молла. Водомерка уверенно пересекала трущобы, лавируя между развешанным в узких переходах хламом, который даже не вносили в дома: тачками, приставленными к стенам, чтобы освободить дорогу, тросами, собранными петлями, щетками с растопыренными жёсткими головками, баками и самым разнообразным тряпьём. Дома так не делали. Вещи могли украсть. Нат не понимал, как можно так небрежно обращаться с имуществом, которое тебя кормит.
Зонас выдавался портовой частью в воды, жилые резиденции располагались на пологом подъёме холма, клан глядел сверху на трущобы своих людей. Порт был там, где века лежал многотонный молл. С другой стороны вытянутого полуострова была всякая растительность, и эта часть была практически не освоена. Туда даже забредали дикие животные, и если человек позволял себе загуляться в тех местах, на него мог напасть хищник.
Водомерка долго шла, петляя по городу, пока не вывела их к кромке недобро нависающего в темноте хвощевого леса. Что-то светилось между мясистыми зелёными стволами – то ли ядовитые растения, то ли глаза хищных тварей.
Ивuш опомнился и отпустил её руку. Уже знакомая, но неизвестная не стала его удерживать, просто пошла дальше, не задумавшись ни на миг. За освободившуюся руку с радостью схватился средний мальчишка Зонаса. Девчонка вела за руку младшего, пристроившись за спиной водомерки. Видя, что они четверо медлят и размышляют, она с облегчением вздохнула и даже стала улыбаться.
Нату это не понравилось. Рубашка его почти не грела, спину пробрало сквозняком. Юноша оглядел серые стены окраины за спиной, с чёрными провалами отдушин, забитых ставнями. Им негде было искать помощи в Зонасе.
Водомерка шла между стволами, беззвучная и не имеющая сомнений. Валежник хрустел под ногами клана Зонаса, тошнотворно лопались мясистые листья подножников, растущих в большинстве лесов и высасывающих влагу из земли. Для людей они были не опасны. Шелестели травы, из которых плели самые бедные навесы от осадков.
Нат сжал пальцы на холодной руке Ивuша и направился следом, пока силуэт не исчез из вида. Мик догонял со своим Майо, оглядываясь с опаской.
– Не отвлекайся! – остерёг его Нат, у которого почти не осталось терпения на этот ужасный день. Если бы вчерашний был сколько-то лучше…
Хвощи выдыхали воздух со спорами, цепко оседающими на одёжку. Сверху скрипуче примерялись липкие лианы. Дорога через лес, чёрный и шелестящий, безошибочно вывела к одиноко привязанной лодке.
Ивuш охнул вслед за мальчишками Зонаса. Нат сдержался, потому что крепко сжал зубы, переживая вспышку раздражения.
Лодка была гораздо больше покинутой у молла. По меньшей мере в два раза или даже чуть больше. На таких преодолевают большую воду, а не трутся в портах. Нат забыл своё раздражение, разглядев, что хлама на ней нет.
Неизвестная из неизвестного клана без сожаления сбросила плетёные травяные сандалии и зашла на борт первая, убирая сумку под одну из лавок. На ногах в темноте трудно было пересчитать пальцы, но если их пять, она вправду из сильного клана.
Тем временем она готовилась отбывать. Девчонка Зонаса топталась на кромке берега, едва не касаясь воды.
Окинув её оценивающим взглядом, водомерка подала руку, помогая перебраться. Ободрённая приёмом, мальчишек та затащила на борт сама. Хмурый Нат поставил следом Ивuша, считая, что приглашение в равной мере относится и к ним. Неизвестная ничего не говорила, ходила по лодке, проверяя её и подготавливая к отправлению.
Нат перебрался за Ивuшем и затянул следом Майо и Мика, после чего решил, что имеет право сесть на прочную скамью. Всё в нём дрожало от утомления и перенапряжения. Руки были перетружены перетягиванием живого веса, ноги ныли, потому как даже в склете приходилось стоять, живот ныл от голода, а глотка пересохла. Голова разламывалась от перемалывания траурными мыслями.
Водомерка оттолкнулась от берега багром и снова заработала веслом. Девчонка Зонаса смотрела, как отдаляется родной город, и почему-то вздыхала с облегчением. Младший с надеждой держался за её замызганную юбку. И лишь когда темнота всё смазала и поглотила, они наконец сели.
Измученный Ивuш спал у ног Ната. К спине старшего привалился Мик, обнимая Майо. Становилось так холодно, что стучали зубы, а у них даже не было их курток.
Девчонка оглянулась на каюту – на лодках вольных водомерок большой воды были пристройки. Одеты клан Зонаса были ужасно, а потому мёрзли сильнее них, у которых остались штаны и собственная обувь.
– Можно внутрь? – тихо спросила она у гребущей во тьму женщины.
Ответом стал равнодушный кивок.
Другого приглашения не требовалось. Нат настолько устал, что не собирался даже возмущаться столь тесным соседством. Он просто тронул Ивuша, потому что не мог его нести, и перебрался в каюту, которая почти вся состояла из кровати. Перегородку уже смыкала девчонка. Внутри сразу стало чуть-чуть теплее. От мягкого покрывала пахло чем-то приятным. На самом деле, ложе было жёстче привычного, но Нат этого не почувствовал, когда положил наконец утомлённую голову. Подушки ему не досталось, и он не знал, есть ли она. Рядом под бок забился Ивuш. Нат с облегчением втянул ноздрями запах его волос, разбавленный сыростью, и заснул.

Нату не хотелось просыпаться. Он не отказался бы полежать ещё час-два, но инструкторы этого не одобряли, поэтому преодолевая себя, он разомкнул слепившиеся почему-то глаза. На минуту сознание зависло, не понимая где оказалось подотчётное тело.
До потолка можно было дотянуться рукой. Покрывало на жестковатой постели было светло-персиковым. Пока на него не легли четверо грязных и трое скотски грязных детей. Они поместились шеренгой на пространстве, которое дома отводилось Нату одному. Кровать отца была шире всей лодки, при этом снаружи ещё было место, где с обеих сторон вдоль борта ходила неизвестная.
Кстати, она ходила там прямо сейчас… Нат поспешно поднялся, чувствуя ломоту в конечностях и свербёж в носу.
Девчонка Зонаса вскинулась, чутко отреагировав на его движение. Тем лучше. Пока она здесь, Нат не мог со спокойным сердцем оставить младших спать.
Он мотнул ей головой, приглашая выйти.
Незнакомка сидела на коленях перед чёрной чугунной жаровней. Над плошкой с горящим маслом стояла решётка, а на ней чёрный прокопчённый котелок, содержимое которого она размеренно перемешивала ложкой с длинным черенком.
Обоим невольным гостям пришлось сглотнуть.
– Кто ты? – спросил Нат, убедившись, что кругом вода и ничего более. Сюда по своей воле не совались портовые водомерки.
Спасительница была боса. Одежда её ничуть не переменилась, Зонаса не было видно совсем, а значит она гребла и ночью, толком не одетая, на свистящем ночном ветру.
В её глазах была редкая золотинка. На ногах в самом деле присутствовало по пять пальцев и даже все с ногтями.
Она не отвечала и будто не видела их нависшие фигуры. Ей было всё равно.
– Ты спасла нас, – сказала в свою очередь девчонка. – Будем звать тебя…
– Yoль.
– Меня зовут Кеyла. Мои братья Лey и Мeyвел, – первой влезла Зонасова выскочка.
– Я – Нат. Следующий – Мик. Потом Майо и Ивuш… Тебе всё равно?
Она пожала острыми плечами, мешая варево. До носов снова донёсся аппетитный аромат. Yoль подняла умещающуюся в ладонь миску и стала вылавливать в неё кусочки. Ната не вдохновлял планируемый размер порции.
Конечно, в клане он ел сколько хотел и не задумывался о еде или чего она стоит. Он не был капризен, но считал, что как будущему магу ему нужно набираться сил и напитывать тело на будущее. Топот за спиной сообщил, что разговор, как и приём пищи, пройдёт в полном кругу.
Yoль раздала миски. Приборов у неё не оказалось, приходилось пить суп через край. Ничего вкуснее Нат, который никогда не голодал, не ел. Он не попросил добавки, потому что из котелка ела хозяйка. Для себя у неё не осталось и миски. Юноша быстро справился с едой, пару минут его мысли были полностью сконцентрированы на пище, но потом, наблюдая за движениями золотистой от загара руки, он счёл порцию хозяйки пустоватой. Ложка черпала один бульон.
Как бы то ни было, вскоре обладательница звонкого имени взялась за весло. Этот инструмент отличался от вчерашнего. Тот был примерно метра два, с двумя лопастями, расширенными и истончающимися к концам. Этот – четыре с лишним метра, с одной стороны ассиметрично выпуклая лопасть, с другой – багор.
Нат замечал ранее, что на лодке не было привычного хлама. Единственным элементом беспорядка была запиханная под носовую лавку сумка из парусины. Лавок или сидений было три, две скрепляли лодку у острых краёв, повышая прочность конструкции, ещё одна была в четырёх шагах от входа в каюту. Жилая «коробка» была выше ко входу и снижалась к противоположной стороне. Какие-то вещи имелись под просто и чисто устроенным ложем внутри. Ещё там стояла плотная, держащая форму корзина, в которой лежали как раз какие-то вещи, даже и не грязные как будто. На большой корзине была корзинка маленькая, с флаконами и какими-то женскими аксессуарами – Нат не разбирался, что-то было ярким, что-то блестящим, наверное, этими вещами можно было как-то скреплять волосы или украшать одежду. На месте Yoль он бы лучше позаботился одеться поплотней – в водах можно попасть в такие грязные места, что непокрытая кожа либо облезет, либо покроется язвами. Ни то ни другое никак не вдохновляет. На борту лодки, не спрятанные в каюту, были кое-какие вещи. Например, жаровня, продолжающая нагревать прокипячённый котелок. Возле неё стояли в жестяном блюде миски – каждый постарался запомнить, где чья. Был фильтр для перегонки воды, сапоги, которые женщина игнорировала как возможность защитить ноги, была маска-забрало с гоглами на случай бури. К закрытой же части каюты была прикреплена на крючок сетчатая ловушка для морских гадов, на ней держался присохший в прошлый лов синий листок водоросля – Нат надеялся, что им такого есть не придётся. Пол под босыми ногами прикрывал сине-зелёно-красный ковёр, загибающийся на борта. Ещё один, бело-красно-жёлтый лежал в стороне, почти у носа. Там же, под сидением, стоял какой-то начищенный пузатый котелок, возможно с едой. Лежала праща. Вход в каюту прикрывали не только щитки из пластинок, но ещё и придавливали нити нанизанных бусин. Лежали стопкой и два незамеченные вчера пледа, один в клетку, другой в завитушках. Если Yoль не куталась в них ночью, стоило прихватить их, чтобы накрыться. Нат не чувствовал, чтобы сильно замёрз прошлой ночью, но нос шмыгал ему обратное. Он сидел на прежней лавке, зажимая руки друг в друге.
Путаясь в непривычной одежде, перебирая грязными коленками, растрёпанная Кеyла подтащила к нему серый вязаный пуф, который юноша даже не видел раньше, и расселась прямо перед ним.
– Что с вами произошло?
Нат удивлённо поднял брови.
– Если тебе так интересно, то сама первая и рассказывай.
Кеyла сначала опешила, рот её непроизвольно открылся, но она оправилась и посмотрела на Ната с показной жалостью, как невоспитанный урод на деформированного. Вздохнула:
– Так тому и быть. Мы ездили к маме в гости. Отправились обратно с инструктором и на второй день на нас напали великаны Узу…
Она взяла паузу, но не расклеилась как девчонка, а только посмотрела сколько-то в пол. Нат не торопил её, взамен живо представляя, о чём она молчит.
– Великаны разорвали нашего инструктора. Он был маг.
Нат удивился, но вспомнил, что многие Узу невосприимчивы к излучениям. Больше удивило, что они осмелились поднять руку на мага. Ведь магов видно! Каждый из них очень ценен, и если Узу действовали за какую-то плату, заплатить нужно было больше, чем стоит жизнь мага – а каждая из них чрезвычайно ценна.
– Других людей тоже убили, – продолжала Кеyла. – Они почти не имели отклонений!.. Мы напугались и провели в ужасе всю последнюю неделю – нам ничего не говорили, почти не кормили, держали в сыром помещении, где спать приходилось привалившись к стенам… Я не знала, что нас привезли в Зонас – но если так, то находиться в Зонасе нам точно нельзя! Доволен?! Расскажешь теперь?!
– Не надо повышать голос, – срезал Нат недружелюбно. Его правда тронуло, что они были в плену так долго, но он не показал виду. – Нас везли в чистые земли на Благословение, пройти некоторые процедуры у старейшин…
Кеyла понимающе кивнула.
– Нас везли недалеко от города. Так я понял, что это именно Зонас.
– Так вы… – она нахмурилась, размышляя, – вы были в плену только пару дней?
Она фыркнула, не дожидаясь ответа, и сложным взглядом уставилась за борт.
Нат молчал.
Ему пришлось несладко. Может, Кеyле ещё не слаще, но какой смысл сравнивать.
Yoль гребла. С прямой спиной, не моргая смотря в сторону ожидаемого солнца. Над тёмной водой вился лёгкий белесый туман. Женщина не прятала кожу, хотя Нат видел, что кое-какая одежда у неё водилась. Возможно, были причины, почему она не могла заняться собой.
– Yoль! – позвал Нат. – Почему ты нас спасла?
Водомерка продолжала заниматься своим делом, будто настолько погружённая в мысли, что не слышала слов.
– Может, она плохо слышит? – прошептал Ивuш, стараясь быть деликатным. Маленький проныра уже где-то раздобыл игрушечную фигурку какого-то древнего создания – Нат опасался, что как раз в корзинке Yoль – и тискал находку в ладошках, замышляя хорошенько поиграть, как только дети умеют – отрешившись от всего. Иногда Нат гадал, был ли сам таким в свои детские годы.
– Я знаю, что Yoль очень хорошо слышит, – сообщила Кеyла с превосходством. Будто Yoль была ей подружкой, а часть способностей водомерки – так вообще являлась её личной заслугой.
– Что ты собираешься делать? – не удержался Мик.
– Плыву в новый порт, – равнодушно сообщила женщина.
– А с нами?
– Можете сойти.
– А остаться можем? – робко спросила Кеyла.

– Обмен!
Расстояние было слишком большим. Старуха прыгала на своём судёнышке, едва не взвиваясь в воздух, как мечтающий взлететь птенец.
По водному кодексу водомерка не откажет водомерке в обмене, но всему есть разумные пределы – нельзя орать «обмен» в середине пустынной на многие мили воды и на что-то рассчитывать…
– Обмен! – заорала встрёпанная старушенция – как только в тщедушном теле духу хватило? Даже напуганная Кеyла выдавала любопытство.
Yoль перехватила весло, гребком разворачивая нос своей лодки.
Старуха была вне себя от радости – лодчонка прогибалась под её неугомонными прыжками.
Нат успел заметить на борту, на котором находился, немало занятных вещей – чем встречное судёнышко похвастать не могло. Yoль оказалась рядом с собратом-водомеркой прежде, чем жаждавшая обмена успела покрыть хотя бы пару жалких бросков навстречу.
– Тоже мне… – буркнул Нат под нос.
Братья притихли, стараясь казаться меньше. Нат только в бреду мог бы принять старушенцию за подосланного наёмника.
– Обмен! – «тихо», словно изображая крик выдала она в третий раз, неуклюже поворачивая лодку боком. На её скудных мощах свободно болтался синий запахнутый халат, а на шее висела единственная нить бус – бедно по меркам водомерок. Зато у неё ещё были волосы – гнездо чёрных жёстких пружинок, торчащих во все стороны. Жжённые солнцем, но на удивление густые.
Кривоватый и тощий палец, почти птичий, указал на блюдо с их немытыми мисками.
Нат был наблюдательным и часто задавал вопросы, несмотря на свою брезгливость. Обмен у водомерок был знаковым и сокровенным элементом их своеобразной культуры – даже отец признавал за ними право на самобытность, а он был весьма строг. Можно было посчитать обмен глупым пережитком, но он спасал жизни. Заключался ритуал в следующем: встретившись в открытых водах со своими, можно было вступить в обмен, заявив о нём, даже если второй участник ничего не говорил. Просить нужно было вещи, которые по-настоящему хочешь. Выбирать можно было из всего, что видишь. Отказать можно было только, если не хочешь отдавать кого-то, не что-то.
Yoль – вот сюрприз – тоже не стала открывать рта. Ткнула пальцем в заляпанную высокую амфору, до пупка высокому человеку.
Старушенция метнулась отдавать своё замызганное сокровище, видимо, боялась поверить своему счастью, пока Нат неверящими глазами вместе с остальными смотрел как на чистенький ковёр рядом с ними ставят откровенно пахнущий фекалиями сосуд…
Встреченная не в добрый час беззубая водомерка, расхрабрилась и обнаглела, забирая у них большой красивый плед и брюки Мика. В ответку Yoль посвятила четверть часа на то, чтобы отобрать из всего скарба наиболее отвратительные вещи. Ей сразу приглянулась дырявая как решето смердящая нейлоновая шуба с висящим паклями рыбьим мехом. Потом она долго думала, прежде чем указать золотистым пальцем на корзину с явно загрязнёнными находками, которые водомерки таскали с собой, самим же себя вредя, но не в силах избавиться от вещей, которые когда-то в прошлом могли быть очень полезны.
Было ощущение, что старушенция понимала ценность корзины лучше, чем Yoль, так как получив указание, отдала не просто валяющийся сверху использованный фильтр, а корзину целиком, с трудом переставив её через борта.
Yoль выразительно кивнула. Водомерка заулыбалась ей беззубым ртом, удовлетворённо махнув натруженной веслами рукой.
Через десяток минут Yoль увела лодку так далеко, что ту уже не было видно, несмотря на просматриваемый воздух. А запах остался.
Ивuш умоляюще посмотрел на старшего брата. Нат вздохнул ртом в сторону и собравшись с силами, преодолевая брезгливость, краем рукава подцепил амфору, чтобы хотя бы излить за борт её содержимое… Руку остановило что-то склизкое, напугав и едва не заставив отскочить – хозяйка лодки была против. Нат понял, что его остановили веслом.
– Не трогай! – прошипела Кеyла.
– Вы серьёзно?! – ответил тем же Нат.
– Не надо, – деликатно коснулся локтя Мик, боясь ссоры. Допустим, Зонас не имел значения, но была хозяйка, которая их спасла…
Ивuш зажал низ лица своей новой грязной рубашкой, выпучив глаза от нехватки воздуха.
– Спрячьтесь, – недовольным тоном бросила водомерка.

Никто из семи клановых не собирался спорить с женщиной, которая из-за них устранила по меньшей мере пять великанов, помогла скрыться и ещё накормила. Что она сделает, если кто-то выведет её из себя? – Швырнёт за борт?
Оба клана потопали в каюту, с неловкостью размещаясь в тесноте на по-видимому испачканных ими самими покрывалах. То тут, то там виделся отпечаток ноги или ещё какое пятно. К большому облегчению, здесь не пахло новыми обретениями – Yoль использовала для занавесей не просто пластинки плёнки, а настоящие фильтры, которые можно сомкнуть достаточно плотно с помощью подвешенных снаружи и внутри нитей бус. Бусины как бусины, сначала Нат не обратил внимания, но теперь он ждал – ждал причины, по которой их отправили в каюту, и его глаза цеплялись и замечали больше. Бусины были из всего: камней, канифоли, микросхем, топливных элементов батарей, оплавленного пластика, мотков медной проволоки, костей животных – как летопись долгих путешествий. Если конечно она не позаимствовала у кого-то эту лодку, как по определённым признакам поступила с предыдущей…
Здесь, между немытыми запахами их утомлённых тел, чувствовался собственный дух Yoль. Нат не мог не видеть, что она аккуратный человек, поэтому странное немотивированное проявление интереса к отвратительной грязи водомерок оскорбило его до скрежещущих зубов.
Нат помнил, что Кеyла сказала – у Yoль очень хороший слух, поэтому не говорил, что она, может, обдумывает их продажу, и этим и объясняются все её действия. Просто для неё дело показалось выгодным, потому что она была способна расправиться с великанами. Это её характеризовало. Не каждый способен безжалостно нести смерть в суровом мире, который сам косит жизни когортами.
– Доброй погоды, – негромко произнесла Yoль, как через силу. Разговаривать она не любила. – Примите мою находку в обмен на свой товар.
Клановые напряглись, как один, с бьющимися в страхе сердцами, подозревая, что сейчас продают именно их.
В отличие от водомерок, в портах водные бродяги не могли выбирать так же вольно. Если продавец откажется, водомерке придётся развернуться или предложить чего получше.
Сердце Ната доставляло боль груди, но он сидел и ничего не мог поделать. Когда отец наставлял его, учил, когда его воспитывали старейшины, он воображал, что становится всё лучше, всё умелее, всё больше понимает… но он не мог ничего сделать! Одна женщина, явившая невесть откуда, крутила им и братьями, как пожелает, и Нат даже не был уверен, что физически с ней справится, если соберёт все силы!
Мик положил руку на его сжатый кулак, пытаясь успокоить. Испачканное сажей лицо Кеyлы обратилось в глаза от страха.
После незначительной возни – уши внутри каюты ловили каждый шорох как взмах занесённого топора – снаружи плеснула вода. Yoль продолжила грести.
Лёгкие удерживали вдохи. Лодка не задевала камней порта, куда Yoль безошибочно догребла за час с небольшим, что они боялись шевельнуться в прикрытии каюты. Иногда слышались голоса – здесь вели себя тихо, как будто сворачивали дела перед сном или бурей. Было достаточно поздно. Нат задним числом заметил, что и проснулся не так рано, как должен был, изнурённый переживаниями похищения.
– Доброго человека заинтересует посуда? – непривычно заговорила Yoль. Всё, теперь из неё месяц ни слова не вытянешь…
– Чего у тебя?
Мик с облегчением вздохнул, но Нат гневно одёрнул его, а Кеyла, которую вообще никто не спрашивал, вцепилась в обоих.
– Приборы? – продолжал бодрый мужской голос. – Меня больше интересуют инструменты. Есть чего?
– Есть ножницы… напильник…
– Чего хочешь взамен?
– Я хочу этот бак. И еды.
Послышалась возня. Нат старался быть настороже, но с сердцем что-то происходило – страх ему отказывал. Нат боялся, что в нужный момент ему не хватит не только сил, но и адреналина.
Кто-то передавал что-то на лодку, а Yoль без спешки раскладывала вещи, чтобы не попортились и не упали.
– Хочешь, спрошу про посуду у соседки?
– Да, добрый человек.
– Эй! – сварливо окликнул неприятный женский голос. – Греби сюда! Нечего ждать тех, кто сам не пришёл! Какая у тебя посуда?..
Маслянисто булькала вода под веслом. Yoль немо слушалась.
– Так… четыре вилки… лопатка… даже венчик… если подумать, лопатка мне ни к чему… возьму без неё, а?
– Да, добрый человек.
– Чего хочешь?
– Овощи.
– Столько довольно?
– Ещё пучок лука.
– Ладно…
– Слышишь, девчонка! Если ещё будут инструменты, привози!
– А посуда кончилась?..
Yoль будто замешкалась, а потом нырнула в каюту, потревожив занавесь. Не глядя на собравшихся, растолкала лежащие ноги, подняла топчан, обнажив тайник.
У Ната глаза на лоб полезли, он даже забыл, что замер, боясь, что сейчас она вытащит за шкирку кого-то из них.
Yoль быстро выбрала красивое блюдо, собранное из разных кусочков керамики на клей с блестящей пудрой.
Снаружи довольно прищёлкнули языком.
– Эй! – возмутился знакомый голос. – Я больше дам! Хочешь ещё овощей?!
Yoль мялась в нерешительности, притворной или подлинной. Её силуэт угадывался через занавесь.
– Хей, девчонка! – позвал твёрдый мужской голос, властно перебивая торг. – Оружие есть?
– Нет, господин, – соврала Yoль.
Мик неслышно поправил задранный угол топчана ногой. Даже по голосу было понятно, что снаружи маг.
Воцарилось молчание, и непонятно было, решена ли участь красивого блюда, и получила ли Yoль что хотела.
– Что бы ты могла предложить такому человеку, как я? – испытующе обратился маг. Должно быть, пока было тихо, он изучал вид Yoль. Она была слишком здорова для водомерки.
– Если у господина есть возлюбленная… или дочь – могу предложить заколку.
Ну это-то барахло было у неё в корзинке у входа. Хитрая Yoль.
– Покажи, – усмехнулся господин.
Остальные участники торга не смели и звука вымолвить, даже та скандальная женщина с неприятным голосом.
Yoль не глядя засунула руку через занавесь. Любой должен был подумать, что ей просто не из чего выбирать. По факту, ловкие золотистые пальцы не скупясь нащупали нужное в хорошо известном содержимом плетёнки. Нат недовольно поджал губы, видя как она вытаскивает гребень в мелком жемчуге.
Снаружи ахнули.
– Вот что значит водомерка большой воды, – не удержавшись, проворчала уже узнаваемая по голосу женщина, даже не рассчитывая перебить красоту у мага.
Называть водомерок известным словом в глаза было не очень-то вежливо, но уж так разговаривала невидимая женщина, в её выражениях всё становилось грубостью, даже похвала.
Остальные только вздохнули в восхищении или зависти.
– Угодила, – хмыкнул маг. – Сколько еды тебе купить?
– Много, – с простоватой жадностью ответила Yoль.
Нату казалось, она притворяется. Он старался тихо дышать, поэтому не стал оборачиваться к братьям за подтверждением своих идей, а мнение Кеyлы его совсем не волновало.
Маг снаружи рассмеялся, но не обиделся.
– Эй, торговка! Отдай ей свои корзины!
– И корзины, господин? – пугливо удивился голос.
– И корзины! Пошевеливайся!
Успокоенная Yoль отдала ему гребень, устраивая корзины на более-менее свободном месте.
– Что ещё есть? – маг ещё был заинтересован.
– Больше мне ничего не надо, господин, – спокойно отказала Yoль.
– Ну как знаешь…
– Приплывай ещё! – попрощались портовые.
Yoль работала веслом, не разгоняясь, но выдавая мастерство ни разу не стукнув бортами о портовые камни.
Клановые отдыхивались. Водомерки большой воды озабочивались провизией перед длительными перегонами. В поведении Yoль не было ничего подозрительного, и их она не продала…
По каюте призывно стукнуло багром.
Клановые со вздохом, ужами спешившись с лежбища, высыпали наружу.
Их спасительница остановила лодку у вытянутой стрелы причала – какая-то огромная башня из железа и бетона упала в воду в прошлом, и градоправители сочли место подходящим для причала водомерок. Промасленные измочаленные канаты бухтами лежали на острой макушке огромной лежачей стелы. Yoль подтянула лодку к одному, готовая привязать. Весло лежало поперёк, а в другой руке женщины был огромный душистый сдобный каравай. Она выманивала их, как наивных животных.
– Не оставляй нас, Yoль, – всхлипнула Кеyла, сиротливо поджимая руки к груди в умоляющем жесте.
Булка продолжала манить наружу.
Нат вдруг понял, что это по его душу. Он не стал поступать по-девчачьи. Оглянулся на открывающийся с тыла порт. Отсюда едва удавалось разглядеть верхи человеческого жилья. Yoль часто заходила с тыла, хорошо знала пути, как настоящие бродяги большой воды.
– Нам некому больше доверять в данных обстоятельствах, – медленно проговорил он. – Клан сможет отблагодарить тебя, если ты вернёшь нас кому-то из наших…
Нат едва успел договорить, Yoль перебила его неуважительным фырканьем и отбросила канат, сильно отталкиваясь поднятым веслом-багром от древней конструкции.
Булка отправилась в руки Кеyлы, и та стала щипать её на куски для младших мальчишек. Отказываться от еды было глупо.
Нат взял свою долю и стал отделять губами сдобные волокна, стараясь не торопиться.
– Что тебя обидело? – решил прямо выяснить он.
– Отстань от неё! – со страшными глазами прошипела непрошенная Кеyла. Мик снова сжал пальцы на плече, прося сдержаться.
Как бы то ни было – водомерка не ответила, яростно работая веслом. На борту стало сложно находиться даже сидя, и всем, одному за другим, пришлось на карачках перебраться в каюту.
– Ей же холодно там… – заговорила Кеyла, обнимая себя за голые замёрзшие колени. Её средний брат норовил заглянуть в тайник под топчаном, но Мик шикнул на него.
– Не трогай, – поддержала Кеyла.
– Ты ей хлеба не дала, а теперь беспокоишься о тепле! – фыркнул недовольный Нат.
– Я… – Кеyла мучительно покраснела. – Я… Почему вы мне сразу не сказали! Я пойду попрошу прощения!
Нат с торжеством наблюдал, как девчонка Зонаса поползла на коленях прямо из каюты – лодку не только качало, но ещё и гнало с удивительной скоростью – без привычки было невозможно устоять.
Кеyла скоро вернулась и теми же руками, которыми ползла по грязному борту, полезла в тайник.
– Ты чего делаешь?! – возмутился Нат.
– Она сказала мне сделать ей чай! – с превосходством заявила Кеyла, так что возразить было нечего. Преемница главенствующего клана прислуживала какой-то водомерке и испытывала при этом гордость! Потеха да и только!
Нату пришлось пойти следом, чтобы убедиться, что эта неумеха не спалит лодку, взявшись готовить на открытой жаровне.
Ветер постоянно менялся. Гребчиха боролась с течением, будто это было очень важно. Нат в этом ничего не смыслил, он даже не умел плавать, а в лодке в последние пару дней находился больше, чем за прежние годы жизни.
Видя, что он составляет ей компанию, Кеyла сразу стала командовать.
– Зачерпни воды! Да не вырони ничего!
– Поуказывай мне! – огрызнулся Нат, зачерпывая из-за борта. Небольшая часть отправилась в чашечку для розжига, остальное требовалось прогнать через фильтры. В чёрном гофре, устанавливаемом на котелок, оказался очень хороший фильтр, в сотню раз лучше того, что Yoль угораздило обменять на плед.
Бессовестная Кеyла уже успела заслониться от ветра оставшимся, предоставив остальным жаться на холоде. Собственно, водомерке вроде и не было холодно, на ней даже лимфа не успевала высохнуть, как она гнала свою изгаженную за пару дней, чистенькую прежде лодку.
Yoль получила свой чай не скоро. Кеyла торжественно подала ей обжигающую пиалу без ручки, как будто они были на приёме в резиденции клана в чистых землях. Гребчиха невозмутимо выпила, вернув опустевшую посуду.
Под килем клином расходилась чёрная жирная вода, отмечая отдаление от покинутого порта.

На большой воде было тихо. Нат пытался дождаться, когда водомерка пойдёт спать, но так и задремал на борту, дерясь с Кеyлой за плед.
К утру ветер стих. Жёлтые языки тумана поползли по чёрному глянцу вод по левому борту. И амфора с шубой вновь напомнили о себе. Нат брезгливо морщил нос.
– Таким и останешься, – не выдержала Кеyла. – Хотя… пожалуй, тут ты ничего не можешь поделать – у твоего отца вечно вид, будто под носом куча экскрементов…
– Если он видел в тот момент тебя, – фыркнул Нат, – ничего удивительного.
– Что за город мы проплыли вчера? – спросила Кеyла, проигнорировав издёвку и резко перестав замечать самого Нaта. Цаца.
Полуодетая и босая Yoль села, где стояла, положив весло поперёк, в чуть намеченные уключины. Двигаться по борту теперь мешали не ветер или течение, а четыре корзины с припасами, облепленный сором бак в потёках жира и прочие пахучие приобретения. Колени женщины торчали в разные стороны, лопатки выступали над топом. Нат потянулся заново поставить жаровню. Горючего на воде в изобилии, и ходить никуда не надо…
– Yoль, – подлизывалась Кеyла. – Хочешь чаю?
Девчонка поторопилась зачерпнуть побольше воды опустевшим ковшом… Носы спящих в каюте прошили ароматы из срамной амфоры, даже перегородки не помогли. Мик первым высунул голову наружу, пытаясь сориентироваться.
…Нат почувствовал поднимающуюся под горлом волну – так ощущался огромный выброс магии. Под таким было страшно крутить головой, она и так кружилась. Странно – ведь вокруг лишь вода, Yoль всю ночь гнала их прочь от посторонних глаз…
Звенящая тишина мучительно задрожала, вкручиваясь веретеном в барабанные перепонки, и на апогее, когда казалось, что хрящ не выдержит, что плюнет, измученно, кровью, наступило резкое облегчение. И в одно мгновение даже это облегчение было мучительно…
Кеyла ахнула, вытаращив глаза на ковш в собственной руке и чудом не выронив посудину в воду. Вода сменила цвет, став как лимфа, что выступает на здоровом теле при напряжении… сквозь неё было видно дно посуды! Вода за бортом не была чёрной. Над её желтовато-серой рябью отчего-то не плыли жёлтые клубы собирающегося тумана.
Нат ошарашенно посмотрел на Кеyлу, на Мика, на собственные руки, и не веря самому себе потянулся к амфоре…
– Набери воды. Во все ёмкости. – Кратко велела маг, глядя на него розовато-золотыми глазами.
Нат позволил себе миг немоты, прежде чем поспешить подчиниться. Мик и Кеyла без отдельного распоряжения к нему присоединились. Только поднявшийся Ивuш ещё ощупывал себя, удивляясь, что стал до скрипа чистым от макушки до подошв сапог. Он и подошвы проверил, для чего сначала уселся задом на борт у всех на ходу и загнувшись немыслимым образом, а потом ещё и несколько раз проведя ладонями по выделанной коже. В другой раз старший брат бы отругал – но сейчас…
Когда лодка осела на пару дюймов от тяжести запасённой воды, вода стала отдавать… Нат не видел такого прежде. Вода никогда не отдавала, всё шло на неизведанное дно.
Увидев всплывающий чайник с длинным носиком, даже Ивuш потянулся вытаскивать неожиданные подарки глубины. Майо в неверии трогал прозрачную прохладную воду голыми ладонями, зачёрпывал, разглядывая сквозь неё кожу. Нат попросил багор.
Yoль без выражения наблюдала за их вдохновлённым кладоискательски-собирательским жаром – будто бедняки, нашедшие в лесу россыпь чистых грибов! Но даже высокомерный брезгливый Нат ничего не мог с собой поделать. Лодка заполнялась скарбом, начав напоминать ту первую, заваленную всем подряд.
– Мне нужно место, чтобы двигаться, – хмуро сообщила Yoль, и сама потащила на борт сеть с яркими поплавками, которые прежде не помогали неводу справиться с водой – в прежнем её, давно знакомом виде. Эта вода была совсем другая.
Теперь сверкающая на свету амфора и такой же бак были заполнены прозрачной жидкостью по кромку. Её можно было пить без фильтра…
В сети запуталось огромное количество вещей, и вытянув её, клановые с сожалением, но больше к вещам не тянулись, оставив их подскакивать поплавками на дрожащем водном просторе.
Чистая вода шла далеко вперёд. И так же назад, и влево, и вправо, отмеченная штрихами всплывших предметов. Это было невероятно! Невероятная магия, которая стоила отдельного клана! Такое было не по силам водомеркам – слабым внеклановым магам. Даже если умелец с таким навыком не был способен на размножение, ему следовало обратиться в любой клан за помощью, и не было бы того, кто бы отказал. Нат никак не мог понять Yoль. Она могла жить в очень хороших условиях. И даже без помощи кланов.
– Yoль, – позвал Нат, – хочешь детскую пилюлю?
– Хочу есть, – фыркнула маг. Тон не отдавал наигранной бравадой.
Нат не стал менять тему и занялся жаровней. На его памяти никто не отказывался от детских.
Горючее пришлось подливать из припасенной и крепко заткнутой резиновой пробкой бутыли. Из тонкого горлышка полилась хорошо знакомая жижа. Отчего-то сейчас вид её изумлял, и Нат постарался не изгваздать в жирной черноте пальцы и не накапать на стерильное дно лодки. Когда всё получилось, парень удовлетворённо кивнул сам себе и выжидающе воззрился на Кeyлу.
– Я умею делать только чай… – беспомощно созналась бесполезная девчонка Зонаса, дёрнув плечами в худом рубище.
– Мы вообще не заходили на кухню! – гордо уведомил Нат.
Yoль без удивления фыркнула, смотря исподлобья. Готовить пришлось ей.
– Как называется это блюдо? – осведомился Ивuш.
– Суп.
– Просто суп?
– На большой воде суп называется супом.
Клановые ради приличия изобразили, что готовы отказаться от сомнительной еды, но не слишком долго, чтобы водомерка в самом деле не решила, что они не хотят есть. Суп оказался горячим, и есть его даже ложками оказалось невозможно, не производя неприличных хлюпающих звуков. Ещё он был вкусным. Раньше бы Нат не купился на капли жира на его серой поверхности, но комковатую белесую гущу – может, всё дело в чистейшей воде, на которой он сготовлен?
– Спасибо, Yoль, – поблагодарили четверо и трое.
– Я пойду спать, – сообщила маг, притворяющаяся простой водомеркой. – Младшие пойдут со мной. Вы помоете посуду и почистите овощи к ужину. Проснусь – сготовлю. Весло зря не трогать. Руки в воду не совать. Очистки выкинете в одном месте. В большой воде есть существа, способные съесть человека за один укус.
После самой длинной за знакомство речи, Yoль взяла за руки младших мальчишек и увела с собой в каюту.
Слегка дул встречный ветер, перебирая очищенные пряди. Лоб взопрел после обжигающей еды, и деликатное касание воздуха было приятно. Горчичные тучи стелились плотным покровом, но не разорялись осадками. Кратко, на половину часа выходило солнце. Показалось, покусанным то с одного, то с другого бока, диском в плотных облаках, и укатилось куда-то за них же.
Лодка немного двигалась под действием течения. Майо пытался разобрать огромную мокрую сеть – вода на ней была та, особая, невероятно чистая, от которой всё было мокрым и пальцы морщились, бледнели и подмерзали, но не пачкались.
Сколько раз Yoль пыталась избавиться от них, четверых и троих, чтобы не показывать своего умения. На данный момент для многих в суровом мире она была ценнее, чем они, обыкновенные клановые дети, полезные где-то в перспективе. Они сами могли продать её, если бы она попыталась продать их. Но скорее всего кто-то предпочтёт получить сразу восьмерых. Нат неожиданно осознал, что такую, как Yoль надо попытаться заполучить в свой клан. Извиняло нерасторопность его мысли лишь то, что он ещё не был магом как отец. Тот бы сообразил сразу. Очистка территории клана стоила бы по меньшей мере дюжины детских пилюль, а одна пилюля шла за три приличных дома…
Мага с такой способностью наперебой бы приглашали в поля и на водоочистные станции, на рыбные и грибные фермы, в Заграду, в само Благословение, даже, может, Зонаа…
У Ната кружилась голова от возможностей. Yoль была драгоценна. Неужели есть ещё такие как она?

– Мы всё сделали, Yoль! – поспешили отчитаться они, стоило женщине показаться наружу, когда день перевалил полдень. Тон стал куда любезнее, хотя столь резкая перемена отношения едва ли украсила их моральный облик в её золотистых глазах. Топ и повязка на её стройных бёдрах тоже теперь были первозданно чистыми, ни следа смолы и гари, белая парусина, слегка патированная возрастом ткани.
Следом за магом тёр глаза заспанный Ивuш и ещё более мелкий мальчишка Зонаса.
– Вот, я почистила овощи!
– Убери глазки, – наморщила гладкий нос Yoль.
– Я слышала их едят…
– Я не ем, – резонно заметила водомерка. Нат испытал облегчение, хотя старался не думать, из чего были приготовлены прежние блюда. Водомерки в его представлении не отличались разборчивостью, однако можно ли отнести к бродягами большой воды сильного мага с уникальным даром?
Скрестив ноги, Yoль упёрлась спиной в стенку необходимого закутка, примыкающего к каюте. Теперь понятно, почему он не пах.
– Бери весло и греби полегоньку, – отправила она Мика. Брат подорвался чуть ли не с радостью, оставляя сеть на среднего Зонаса. Нат тоже хотел попробовать править судном, хоть клановому такое было не по статусу. Спорить с магом он не собирался.
Yoль переняла нож у Кеyлы и навесу накрошила овощи в отмытый котелок, залив плошкой воды из амфоры, в чью сторону недавно было страшно смотреть. Варево бурлило. Yoль достала откуда-то маленькую трубку с длинным тонким черенком, зажгла кончиком пальца.
Ивuш смотрел во все глаза – в клане на подкорку вбивали, что среди водомерок стоящих магов нет, поэтому они так низко склоняют головы и даже простые люди с самой слабой физиологией не считают их сколько-нибудь лучше себя. И здоровья в них не больше.
Yoль была сильным магом. Чашечка смоляной трубки была закрытой, женщина потихоньку вдувала в неё маленькие порции воздуха. Отец считал всё это гадостью, поэтому Нат не знал, в чём тут соль и удовольствие.
Водомерка не глядя перемешала содержимое котелка своей ложкой на длинном черенке. Всыпала горсть специй, перемешала снова, не давая пригореть. Смесь стала источать запахи.
Нат засмотрелся на мага и вздрогнул, когда она вдруг выпрямилась, не помогая руками, перехватила у Мика весло, исправляя направление, потом так же естественно и плавно села нарезать овощи в готовую поджарку. Грация жителя большой воды… вот только Нат не помнил, чтобы водомерки отличались такой.
– А где теперь взять горючее? – Кеyла обратила внимание на догорающее масло в жаровне.
– Проплывём немного, и будет как обычно, – пожала плечом маг. Пусть от Мика было мало пользы, лодка всё равно двигалась – здесь верховодило какое-то стабильное течение, похоже, Yoль очень хорошо знала, куда оно несёт.
Женщина ловко рассекла звездой несколько головней, очищенных от глазок, заменила котелок на жаровне сковородой, и подлила масла из тёмной бутыли сверху и заодно снизу, в затухающее пламя жаровенки. Сковорода распалялась, масло грелось, Yoль выжидала, держа очищенные головни в ладонях. Заготовки зашипели от соприкосновения с раскалённым блином металла, в воздух сразу взвились вызывающие лимфу во рту запахи. Yoль высыпала в протушенные овощи кусочки сушёного теста, намешала, и вернула на огонь с чайника, который пристроила в подставку под горячее дно. В чайнике тоже была вода – подростки наполнили все ёмкости, как и просили, даже те, что только выловили из очищенной удивительной магией воды.
Все уже сидели, взяв в руки пустые миски, как нищие у дверей клана в надежде на милость.
Сначала Yoль разложила рагу с сытными шариками оплавившегося теста с запечатанным сыром, потом важно увенчала сверху короны зажаренного на масле головня. Себе на этот раз тоже выделила миску. Освобождённую посуду отложила на жестяное блюдо, выловленное из воды, а чайник учредила на раскалённой решётке.
Есть стали одновременно, усевшись кругом на сложенных ногах. Кто-то сидел на пледе, кто-то на криво постеленном ковре, залезающем углом на внутреннюю стенку борта. У Yoль оказались и другие миски, совсем не битые, и достаточное на всех количество вилок, и отдельно разномастный набор пиал для напитков, но не бродяжий-разношёрстный, а подобранный в красивое сочетание цветов и узоров, даже если он и сложился из битых комплектов.
Yoль ела медленно, Нат стал разливать чай по пиалам, получив от неё разрешение.
– Очень-очень вкусно, спасибо, – от всех поблагодарил Мик, облизывая жирные из-за головня губы.
– Да, – влезла Кеyла. – Кто научил тебя готовить?
– Немного инструктор, – маг повела глазами как будто бы вспоминала, впервые задавшись вопросом сама. – Но, должно быть, по большему счёту сама.
Нат выбрал ей чашку, которую считал самой красивой. Хоть и поданная последней, она была самой горячей, но и есть Yoль закончила позже всех. Водомерка не прокомментировала его поведение, Нату осталось размышлять об этикете в одиночестве. Отцу дома следовало бы подавать кушания и напитки первому.
– Вот и горючее, – сказала маг, опрокидывая в горло кипяток и берясь за весло. – Несколько дней вокруг будет сколько угодно горючего…
Непохоже, чтобы она с кем-то разговаривала в расчёте на реакцию, скорее сама с собой.
– Идите спать под крышу, – велела маг.
– Тебе не будет скучно? – мялась Кеyла. – Может, нужна какая-то помощь?
– Я привыкла одна, – снизошла до ответа гребчиха.
Нат навязываться не стал. Вместо этого сделал, что сказано. Накрыл чашку с горящим маслом, через минуту проверил, что оно действительно не горит и ниоткуда нет тяги воздуха. Закрыл её снова, поправил составленную в блюдо посуду, и увёл обнимающего игрушку Ивuша в каюту, чтобы найти наиболее удобное место.
Сегодня покрывала были чистыми, как и они сами – даже подошвы их сапог были стерильны, но Нат всё равно разул брата, прежде чем запустить на свежую кровать. Ивuш бездумно всё взбуровил, прорываясь к дальней стенке. Кеyла пыхтела над душой, пытаясь оправить постель уже под ним, но Нат не обращал внимания. Во второй вечер ложиться спать было не страшно.

Прошло четыре дня их путешествия по большой воде, когда течение стало настолько сильным, что Yoль не смогла прерваться, чтобы что-то приготовить.
Кеyла пыталась изобразить кашу с овощами, но у неё всё без конца пригорало, а в воздух вился горький запах и почти чёрный дым.
Нат не уставал сообщать своё мнение по поводу её навыков готовки, Кеyла грубила в ответ. Все были так поглощены перепалкой, что почти просмотрели как утлое судёнышко несло на скалы, а в какой-то момент водомерка с силой развернула лодку, и течение исчезло.
Над головой нависла основная скала, формирующая остров. Её громадина была покрыта оплавленным металлом, от которого фонило так, что ночь становилась днём. Какая жалость, что они подплыли утром и не заметили опасности.
Yoль выглядела довольной, даже костюм защиты не надела – у неё был в тайнике. За него можно треть небольшого города потребовать, а маг покупала овощи за заколки и притворялась в сто раз менее достойной, чем была на самом деле. Нат уже признавал, что не понимает её мотивов…
– Почему ты не гребёшь, Yoль? – дрожащим голосом вымолвила Кеyла. – Разве здесь не опасно?
– Камень экранирует.
Подземный ток вынес их дальше, глаза клановых медленно привыкли к темноте и наконец разобрали – их водомерка была не совсем водомерка, ибо водомерками зовут лишь тех, кто никогда не останавливается на суше. У Yoль был в некотором роде приют.
Она загнала лодку в тесный каменный карман – в неспешном течении ей это далось безо всякого усилия, и ступила на камень.
Гора представляла собой оплавленный кусок железа, бетона и пластика. Здесь вырывались такие температуры, что плавилось то, что не должно. Нат узнавал место – это был один из могильников, вечный заповедник, куда не следовало соваться никому, кто ещё хотел жить. Люди даже не подплывали к таким…
– А это… – слабо попытался спросить Нат.
Некоторые отчуждённые острова использовали дополнительно как свалку для самого страшного. Десятки, если не сотни смелых магов были отправлены сюда, чтобы спасти свои города и суровый мир. Они плыли в одиночестве на лодках, транспортируя Великие Грязные Источники, теряя на ходу зубы и волосы. Они плыли, а с них оплывала кожа. Это было ужасно и красиво – такое самоотречение во имя других. Как много героев пало – которые могли дать миру продолжение своего славного рода… но нельзя было отправить никого другого, менее ценного – остальные умирали сразу…
Никак Нат не ожидал оказаться в таком месте!
– Yoль! Ты что?! – выпалил он, в гневе указывая на своих безвинных братьев.
– А что? – спросила она медленно и равнодушно, будто не понимала.
– Что ты наделала?!!
– Почистила.
Мало кому удавалось осечь разгневанного Ната одним словом. Он беспомощно замолчал, прислушиваясь к ощущениям. Было тихо – ничего удивительного, место абсолютно мёртвое – могильник. Но вот воздух – воздух был значительно чище, чем он ожидал.
Yoль уже шла куда-то, не придавая особого значения его реакции. Будь она признанным магом, могла бы себе позволить высокомерное равнодушие в отношении всех, кроме самых крутых. Но эти самые крутые постарались бы заполучить её в друзья, потому что кто же не захочет жить в чистом доме? И заискивали бы перед ней и ссорили бы с другими…
Yoль шла по оплавленной каменно-пластиковой тропке – в чёрной почти породе встречались вкрапления оранжевого, жёлтого и белого – вдоль водного канала, который похоже уходил дальше под землю. Путь медленно поднимался в гору, и они оказались на воздухе на приличной высоте, со случайного серпантина глядя на маслянисто переливающуюся на свету воду внизу. Такую же чёрную и плотную, как в большинстве мест сурового мира.
Нат вздохнул. Волосы не вылазили. Похоже, Yoль практиковала здесь свой приём не раз, но вода подвижна, и чистая или смешалась с грязной или отдрейфовала. К сожалению.
Yoль развернулась и стала спускаться по тропке, о которой видимо опять-таки знала. Граница заражения чувствовалась ярко. Нат почти запнулся о неё и предпочёл не идти дальше, не пуская и братьев.
Маг вздохнула, садясь прямо в грязь. Четверо и трое за её спиной задержали дыхание, предчувствуя, что случится дальше.
Снова – волна мощной магии, от которой подпирает горло, перехваченное дыхание, вспышка изменения спектра в глазах…
– Ах!.. – освободил сдавленные лёгкие Ивuш. Клановые трясли головами.
– Можно походить пособирать по дну, – буднично прикинула Yoль. Пока клановые трясли головами, пытаясь поставить на место мозги, чуть впереди маг выставила левую ногу и упёрла руки в худые бока, ничто в уверенной позе не говорило что подвиг стоил сил, ничто в высокой фигуре не намекало на то, что в столь тонкой оболочке могут быть заключены подобные силы.

Песчаный берег в сени остро нависающего острова был осеменён хаотичными навалами вещей. Нельзя было различить, что изначально было здесь, в эпоху благословенного прошлого, а что привезли десятки отчаянных, пожертвовавших собой. Как бы то ни было, построек ушедшей эпохи на острове не осталось. Гранулы чёрных вкраплений делали грязно-жёлтый песок серым. Там, где поработала Yoль, берег был желтее. Несколько лодок засели по береговой линии. Чистка потревожила их покой, а может разъела трухлявые концы, и вода, где она преобразилась, поволокла их потемневшие мощи в большие воды.
На дезактивированной свалке оказалось много штук, похожих на грабли. В страшном сне Нат не видел, чтобы его босые братья с подвёрнутыми штанинами ходили по границе большой воды. Yoль сказала держаться не дальше двух дюжин шагов от суши.
Нату досталась самая длинная палка, и было велено следить почти у самого берега. Вода, чистая и холодная, накатывала лишь на самые ступни, не касаясь лодыжек…
– А-а-а-а-а! – напугано закричал Майо, проваливаясь. Нат лишь шаг ступил, остальные застыли – вихрем пронёсшаяся по мелководью Yoль воткнула лезвие, выдёргивая на поверхность существо с щупальцами.
– Эт… эт… это же кракен!!! – заикался вызволенный Майо.
– Он слишком мал, чтобы так называться, – не согласилась маг, пристально разглядывая добычу на лезвии. – Он хотел есть. Но забыл, что сам вкусен. Пусть это будет вам уроком.
Майо ошарашенно хлопал глазами.
– К берегу! Живо! – гаркнул Мик, расшифровывая.
Нату, как и Майо, было о чём подумать на обратном пути. Yoль собрала в россыпях барахла то, что сочла наиболее ценным. Остальное могло дождаться нового дня. Четверым и троим было что нести. Кеyла тащила погнутое ведро с плюющимися чистой водой моллюсками, её братья нейлоновый трос – ценная вещь, и бухту шнура, видимо, синтетического, коли уцелел. Кеyле постоянно приходилось оглядываться на слабосильных младших. Нат шёл замыкающим, поэтому следил сразу за всеми. У него в руках был целый ковёр, и он старался особо не пыхтеть от тяжести. Yoль впереди несла несколько тазов, в верхнем склизко покоился заколотый ножом кракен, на золотистом плече мага висела ещё одна бухта тонкого шнура, а ещё она несла пояс с инструментами, целый и оборванный. Ивuш изо всех сил пытался быть полезным, таща на собранной на скорую руку волокуше кучку стеклянных сосудов, которые стояли без крышек, когда Yoль практиковала свой особый приём, потому стали стерильны и годились, чтобы хранить ценные жидкости. Майо был хмур – на его лодыжке проступили размазанные и вспученные следы присосок, и ему требовалось лечение, хотя он всё равно взялся тащить ворох спецовок, нуждающихся в починке, но почти целых. Мик беспокоился за брата и нёс металлическую раму от широкого кресла, а также тянул на плечах самодельное коромысло, две уравновешенные ёмкости из металла содержали всякие мелочи, которые вместе обретали ощутимый вес.
Новый шок поджидал Ната, когда Yoль подсказала дедовский способ для лечения животных ожогов.
– Я не буду этого делать! – Нат был красен до корней волос.
Yoль не вступала в дискуссию, клан Зонаса отворачивался, не показывая ни сочувствия, ни даже улыбок, Майо кривился, угрожая расплакаться от возрастающей боли и жжения.
Мик играл желваками и в конце концов схватил брата за запястье и поволок в сторону.
– Мик! – разозлился Нат. – Что ты удумал делать?! Наверняка есть нормальное лекарство!..
Хоть до хрипоты обкричись – вот отец узнает, как они слушаются старшего!
Под шумок Кеyла раскатала принесённый ковёр на пещерный пол и усадила на него братьев. Можно подумать, Нат ради них старался!
Хозяйка успела натащить в своё убежище уже не один ковёр и дорожку. Ещё у неё имелось уютное круглое плетёное сидение в форме сплющенного шара, пока суть да дело, и клановые находили куда приткнуть полезные находки, она уже устроилась с комфортом, сложив перед собой голые ноги и надстроив таз с кракеном на выменянный в прежнем порту бак, и стала чистить водного гада, заложив в уголок губ маленькую чёрную трубку.
– Он же наверное ел человечину! – воззвал к ней Нат.
– Отомстим, – невозмутимо отсалютовала новым ножом маг. Лезвие хищно блеснуло.
Смущенный Майо и напряжённый Мик показались на глаза старшему, который набрал в грудь воздух, чтобы отчитать их уже за сделанное.
– Вы не догадались набрать горючего? – перебила Yoль. – Пройдите к стене, где мы причалили, зачерпните ковшом. Было бы неплохо, если бы вы заполнили сразу вон ту канистру. Только не забудьте завинтить крышку.
– У него же нога болит! – переключился Нат.
– Уже не болит, – признался Майо.
– Попозже компресс приложим, – Yoль тёрла щупальце металлической щёткой на ручке. – Отметину придётся долго носить.
– Ничего, – Майо шмыгнул носом и слегка похромал за Миком, уже подхватившим указанное оборудование.
– Yoль, – позвала Кеyла. – Тебе помочь?
– Боюсь, обожжёшься… почисть, пожалуй, те стручки и луковицу.
– А мне что делать? – почти обиделся Нат.
– Если хочешь поработать, займись спальными местами.
– Ладно, – немного дуясь, буркнул юноша. – А ты взяла инструменты, потому что просил тот человек, с которым ты говорила в порту?
– Инструменты всегда нужны, – без привычной неохоты говорила Yoль, мирно занимаясь готовкой совершенно несъедобной и противной на вид твари. – Я не собираюсь особо скоро возвращаться к ним.
Нат почему-то почувствовал облегчение. Что касается вещей Yoль – они были единственным сокровищем водомерки, которое юноша согласился бы назвать ценным. Это всё были очень хорошие, полезные и с умом подобранные вещи. Даже амфора, которая теперь сияла в непроходном месте пещерного жилища, наполненная чистой водой.
Пещера имела неправильную форму. Можно было представить себя в желудке огромного каменного зверя. Всё как полагается, пищевод устья, в который они вплыли, и длинная и извилистая кишка выхода к заваленному берегу. Внутрь самого широкого места просачивалось немного света, глаза привыкали к этой серости спустя какое-то время, но ближе к вечеру становилось всё сумрачнее. Потребовалось соорудить несколько ламп из металлических плошек и обычной воды. Маленькие огоньки давали немного света и много чада, заставляя ещё более густые тени копиться под высоким потолком и в углах под стенами, но так хотя бы удавалось не натыкаться друг на друга.
– Я испачкалась, – констатировала очевидное Yoль. – Кеyла, – впервые обратилась маг по имени, – последи за котлом. Оно должно томиться пару часов, так что ничего делать не надо. Только если начнёт взлетать крышка, подними, дай немного выпариться и снова закрой. Если кончится горючее, подлей. Мальчишки должны скоро принести.
С этим маг ушла.
Без неё в хорошо устроенном жилище стало как-то менее уютно. Нат поёжился и продолжил заниматься порученным делом, подавив предательски сосущее чувство под ложечкой.
Вернувшиеся братья, не застав Yoль, выглядели очень удивлёнными. Майо со своей ногой отбился к Зонасам и всё-таки сел. Мик рассеянно озирался, не зная, куда себя деть, но и хотя бы не мешаясь. В конце концов, уселся на корточки как бродяжья шелупонь – если б отец видел…
Нат стиснув зубы плотно выстилал ковры, собирал пледы, выставлял заслон от сквозняков и падений со свободной стороны, приспособив корзины и пуфы. Вот уж тут тайная берлога не только выдерживала сравнение с бункером Зонаби, но и давала фору, пусть под сводами, чёрными и оплавленными, и кое-где в россыпи разноцветных хаотичных точек, и не водилось среди прочего настоящих кроватей. С щедрым ковровым настилом на полу пещеры можно было устроиться просторно и вполне комфортно, а мягких и объёмных вещей по углам набралось в избытке, стало быть, притащенных в прежние чистки… На огне шипело варево, Кеyла потеряно и неумело пихала щупальца в котле ложкой, с которой так ловко обращалась их защитница.
Спустя указанные два часа Yoль вернулась, прикатив воды и водорослей в новой таре и на тачке, которой раньше не было. А ещё целый дребезжащий ящик инструментов, лопату, парную к прежней раму от кресла, набор маленьких укладывающихся друг в друга стаканов из металла, стремянку, поднос с отчеканенными узорами – очень тонкими, на невероятном уровне мастерства, выдающем, что создавалась вещь в ушедшую эпоху. Ещё то ли огромную ложку, то ли крошечный ковш. Ещё одну ковровую дорожку под мышкой и рюкзак на спине, в который семеро не осмелились лезть сразу, тем более уже очень хотелось есть.
Оставалось только гадать, какие из добытых вещей ценой жизни везли сюда воспеваемые легендами герои… У них просто не было Yoль, и поэтому им пришлось отдать жизни – какая тщета…
– Если меня сейчас не покормят, я присоединюсь к древним героям, – резонно проворчал Мик.
К счастью, готовить оставалось недолго. Овощи быстро дошли, а стручки протушились с тварью, размякнув и полопавшись. Маг осыпала блюдо веером специй, перемешала, осыпала солями, белой и чёрной, тщательно вмешала любимой ложкой на длинном черенке. Ивuш смотрел на действо с открытым ртом.
– Yoль! – позвал он. – Я бы хотел что-нибудь тебе подарить!
Нат закатил глаза. Ивuш любил быть щедрым. Когда-то он увидел, как отец идёт по городу, одаривая людей на праздник, и то, как все кланялись и благодарили мага клана, так запало ему в душу, что иногда он начинал одаривать няню или тренера, который учил его равновесию… В стенах обеспеченного клана это было милым чудачеством. Нат в принципе очень любил младшего брата, выделяя его в том числе потому, что он был с ним от одной матери, но здесь, когда они висели на шее Yoль без возможности отплатить даже трудом или обещаниями – звучало почти грубо.
Yoль глянула на младшего и промолчала, вытаскивая из своих запасов бутыль, плеснула на ближнее щупальце и достала его в вилках, обжигая прямо над открытым пламенем.
– Хотела потушить, – признала она, – но, кажется, хрустящим он будет лучше…
Четверо и трое всё ещё сомневались, так что Yoль нарезала для них одно щупальце на довольно широкие кольца. Новый поднос стоял на относительно старом баке, превратившись в столик.
Нат заставил себя проглотить одно кольцо. Горло загорелось от специй, мясо было непривычным, но не склизким, как он опасался – прожарка действительно помогла, а благодаря длительному тушению куски не скрипели на зубах.
Yoль нарезала для них следующее щупальце. Одно за другим они пропадали в животах, в то время как стручки не востребовано прожаривались в котле. Маг успевала промешать их между нарезанием основного ингредиента.
– Я больше не могу есть… – опомнилась Кеyла, отваливаясь от кормушки.
В обустроенной по своему вкусу пещере у Yoль было в изобилии места и плоскостей, так что она отставила ещё горячий котёл, чтобы поставить ждущий очереди чайник на жаровню.
У Ната и остальных только и хватило сил, чтобы напиться горячего чая, прежде чем заползти на устроенное им спальное место и отключиться.

Где-то гудел ветер, и кажется тучи всё-таки изливали свои недра – нечто гремело по склону, смеша неприступную гору, родившуюся в пламени преисподней и уже не боящуюся ничего.
Утром Yoль не было.
Нат сам разогрел остатки ужина, часто перемешивая содержимое котла, чтобы оно не пригорело, накормил братьев стручками, протушенными до такой степени, что их почти не требовалось жевать. Быстро поев сам, он поспешил по вчерашней тропе, извилистым, забирающим вверх переходом ведущей к образованному стихией серпантину. Остальным, большеглазым от страха и беззащитности, велел сидеть в лагере.
Путь показался короче, чем вчера, но Нат бежал, хватаясь руками за облизанные пламенем стены, чувствуя под горлом взволнованное сердце.
С воды шёл сильный ветер. Водная чистая часть, к сожалению, успела смешаться с привычной маслянистой чернотой. С облегчением вздохнув, юноша разглядел среди горок хлама размышляющую Yoль.
Загорелая фигура в белых полосах одежд не двигалась, учредив ступни в плетённых сандалиях на редком свободном месте. До какой-то поры пляж тянулся чистый, резко прерываясь на отдалении загрязнённой полосой, но и тут и там всё покрылось жёлтой пылью ночных осадков. Вчера граница была чётче. Нат уже догадывался как будет – грань не расплывётся до конца, но оплывать будет, в пользу одного или другого – чистоты либо загрязнения, смотря что будет преобладать. Следы вмешательства Yoль смажутся, и со стороны будет не догадаться, что особенная водомерка приложила к ландшафту руку. Грязная сторона плыла перед глазами волнами тяжёлого излучения, будто обозлённого тем, что часть его чудовищного тела отсёк человек. На чистой стороне изобильно лежали не взятые вчера вещи.
Парень скачками сбежал по серпантину.
– Что это? – спросил Нат, вместо того чтобы излить своё беспокойство, что не нашёл её там, где проснулся.
– Прибор, – Yoль не обернулась и не удивилась. – Говорят, с его помощью определяли направление.
– Зачем? – удивился Нат.
– Не видели.
– Разве предки, которые создавали грандиозные вещи, были слепы?
– Получается. Мой инструктор говорил, что у них было другое зрение.
– Они не видели излучение?
– Мой инструктор говорил, что в их благословенную эпоху оно было таким слабым, что не было необходимости видеть его.
– То есть… у них была чистая пища, дома, вода…?
– Ну можно и так сказать.
– Что же произошло с тем прекрасным миром?
– Кто-то говорит – Рокк-ти-Букк.
– А твой инструктор?
– Считал, что люди сами были виноваты.
– И что, нам теперь отвечать? – оскорбился Нат.
– Твоё положение не так плохо, – она вдруг потрепала его по плечу. – Твой геном оказался стойким к грязному излучению. Фон даже дал тебе силу, позволяющую превосходить большинство выживших…
Они помолчали, глядя на чернильно-чёрный прибой, пачкающий берег маслянистыми разводами, растекающимися в радужные кляксы на свету.
– Давай поищем что-нибудь полезное, – предложил Нат, чувствуя себя несведущим в теме тёмного прошлого. От этого было неуютно: от мыслей, что может быть всё изменилось больше, чем он мог представить, от подозрений, что может быть ему не стремились рассказать о прошлом
Пока он стоял с напряжённой спиной, так что неравномерно пятнистая рубашка вогнулась между лопатками, ветер мазнул по пляжу с грязной стороны, поднял часть липкого налёта и понёс на чистую сторону.
Yoль подхватила куском брезента неожиданно обнаруженную круглую ванну, укрывая их обоих с головой, но не смыкая края с землёй, оставляя возможность смотреть наружу с не подветренной стороны. Ната осыпало ложной бумагой древности – под ней затерялась такая большая и полезная вещь.
Такие же ошмётки бумаги, скомканные и пережившие сотни лет, сейчас неслись наперегонки с жёлтым, как всегда едким порошком, выпавшим со вчерашним дождём. Прижатый к водомерке Нат надеялся, что младшие послушались и не пошли за ним…
Yoль удерживала ванну на собственном хребте, неудобно согнувшись. С одной стороны приоткрытый тыл защищал порванный резиновый брезент. Водомерка продолжала рассматривать из оставленной амбразуры разваленные в области зрения предметы.
– Инструктор предполагал, что смена эпох перевернула смысл вещей. Мы ценим то, что для древних не обладало ценностью.
– И наоборот? – прислушивался в рёве ветра Нат. Юноша нащупал впившийся в зад кусок ложной бумаги. – Что это, по-твоему, могло быть?
Yoль задумчиво свела брови.
– Может, они этим платили?
Нат кивнул, допуская:
– Тогда смерть встретила на этом берегу какого-то богача…
– Почему нет?
– А что ему здесь делать? – Нат ограниченно обвёл рукой обозримый берег – видно было совсем не много, шагов двадцать вперёд. Вот бы ветер дул с чистой стороны…
– Откуда нам знать, что это было за место раньше? – пожала плечами Yoль.
– Думаешь, мог быть важный остров?
– А зачем так загаживать что-то неважное?
– Ну, не знаю… может, это всё-таки и была свалка…
– А это тогда откуда? – Yoль указала рукой вперёд на навал сложных приборов, отчего ванна качнулась на её согнутых плечах.
Нат подвинулся, снимая часть тяжести с женских плеч.
– Так может, герои и привезли?
– Я не видела их костей.
– Смешались с песком… – Нат поёжился, то ли от холода ветра, то ли от жути.

Пещера не имела выхода наверх, и свет был скуден. Не было колб с грибами, только чадящие лампы, приспособленные из чего ни попадя. В первый день был лишь свет жаровни и пары ламп, в котором невозможно было заняться мелкой работой. Потом Мик натаскал воды в пузырьках, в часть были помещены фитили, из части воду разливали в маленькие лужицы на мятый металл, годящийся в подставку, скоро огоньки зачадили рядом с каждым, кто оказался в убежище Yoль.
Как бы ни желала Кeyла признавать – Нат из клана зазнаек не был беспросветным дураком. Что бы ни мнил о себе Нат, он не представлял с какими трудностями столкнулась в пути девочка, которая всю жизнь провела в построенных под её нужды бункерах, в том числе несколько лет были проведены на Благословении. Там можно было сесть на лужайку без опаски, что какой-то стебель прорастёт сквозь твоё тело. Именно через те отверстия, про которые и думает непорядочный мозг.
Ночью на Благословении можно было забыть запереть дверь или окно. Конечно, обетованный уголок тщательно охранялся. Здесь было много магов, но они вмешаются в крайнем случае. Было немало верхних ветрувианцев и селекционных атлетов первого поколения из охраны Kарборана. Маг Заграды как-то собирался привезти Иxиля, но дела никак не отпускали. Из-за них он и сам давно не бывал в нейтральном фоне.
Слабые маги воды могли заводить детей, однако многим это давалось с трудом. Тела женщин-водомерок были иссушены солнцем и ветрами. Как говорил старейшина Зонаса – приходилось попотеть, чтобы заронить семя в эту почву. Может показаться странным, что убелённый сединой маг клана и молодая преемница ведут разговоры на подобные темы – но Кeyла привыкла. У неё была старшая сестра, Лeyа, которую после рождения на Благословении там и оставили. Кeyла должна была стать следующей, но третий ребёнок так припозднился, а клану был нужен маг… Кeyле было нелегко учиться быть будущим главным магом и держать себя в порядке, чтобы занять место на Благословении. Территория нейтрального фона организовывалась как место прироста здорового населения. Не требовалось долго подбирать партнёра. Клану достаточно объявить о готовности стать больше, и кандидатуру подберут из живущих тут же людей с хорошим геном.
Две девушки уединились в небольшом ответвлении. Мальчишки успели уже сунуть в него носы и потерять интерес, сочтя чуланом для тазов. Пол здесь был выше, и если сливать на него воду, она стекала через основную пещеру прямо к причалу.
Yoль притащила ведро горячей воды, чистой. Опорожнила в раздобытую недавно ванну. Кeyла медлила задать вопрос – горло перемкнуло, а водомерка равнодушно покинула закуток, освещённый лишь чадящей лампой.
Кeyла вздохнула и принялась мыться.

К сожалению Кеyлы одежда с местной свалки рассыпалась в труху.
– А где ты взяла наши вещи? – спросила девчонка Зонаса, вытягивая на вид подол своей видавшей виды юбки. Чистой разумеется, но этим её достоинства исчерпывались.
– С другой свалки.
Нат подивился себе – происхождение вещей на нём самом, братьях и повсюду вокруг перестало его трогать. Он сам ходил на свалку, как в сокровищницу, ворочая груды хлама в поисках гипотетического жемчуга. Иногда находилось что-то удивительно ценное, например, фильтры, причём прочищенные даже изнутри. После дождя и ветра многие предметы оказались осеменены, а Yoль не применяла свой приём, но тем не менее удавалось достать что-то или из-под прикрывшего навала или незначительно загрязнённое – хоть и дуло с мёртвой части могильника, всё равно вещи были гораздо чище даже убранства некоторых клановых бункеров.
– Вот бы найти что-то поприличнее… – размечталась девчонка о тряпках.
– Я бы не советовала, – Yoль отвечала поверх выменянной шубы – она штопала дыры и пришивала поверх нитяной сетки заплаты или пуговицы. Когда она спрашивала, как получается, Нат одобрительно угукал. Синтетическое чудовище могло быть старее всех шмоток с берега, но благодаря своей противоестественной природе сохранилось лучше всего.
В первые благополучные дни, когда ничего не лило с низкого неба и не наносило ветрами, Yoль была достаточно предусмотрительна, чтобы спасти все материалы, ценные именно широтой и длиной полотна: ковры, большие куски прорезиненного брезента, мешки и сумки. В пещере имелся прибор с множеством значков и стрелкой – водомерка проверяла по нему, когда стоит выходить наружу. Часто шли дожди. Повезло, что они не застали их на воде. Хотя подобное явление не должно было быть редкостью для водомерок. Нат предполагал, что им пришлось бы сидеть в каюте, изводя съестное в том виде, в каком оно было куплено. Определённо пребывание в пещере на твёрдой суше отличалось комфортом.
В полумраке алькова Ивuш играл с младшим Зонаса в чаепитие на подносе, установленном на тяжёлый бак. Оба сидели на обтянутых кусками ковровой дорожки кресельных рамах. Нат несколько раз странно на них смотрел, но мелких не прошибало. У обоих было по паре игрушек, изображающих диковинных существ древности, но они отчего-то носились с хрупким сервизом Yoль. Нат не хотел бы, чтобы малявки чего-нибудь отбили. Прошлым непогодливым вечером Yoль учила их делать пасту для склейки керамики, что на время заняло навязчивую Кеyлу. Девчонка набрала на волокушу кучу осколков и, собрав несколько блюд, теперь начала что-то здоровое, не похожее на посуду – на каменном полу уже лежал почти квадратный метр её поделки, заканчивать она всё не собиралась, а Нату не хотелось бы обращаться к ней за пастой, если его сорванец испортит сервиз Yoль…
– Yoль, – позвал Нат. – А ты отвезёшь нас домой?
– Нет, – не раздумывая отказалась маг.

После спасения из плена Узу четверо братьев оказались лишены самых элементарных личных вещей. Грубо схваченный за руки Нат мог только смотреть, как из карманов Ивuша, которого великан не только подвесил вниз головой, обхватив огромной лапой за лодыжку, но и потряхивал, вываливаются респиратор, гоглы, ножик, обеззараживающая таблетка… – эта картина с досадной регулярностью промелькивала в кошмарах старшего брата. Он беспомощно наблюдал, как его младшего трясут, как свежевыловленную рыбёшку, а из него сыпется заботливо раздобытое отцом…
Потом на всё это бестрепетно встала зелёная уродливая ступня, завёрнутая во что-то вроде грязного кулька – все эти вещи, заботливо подобранные в клане для будущих магов, Узу были не нужны. Узу – другие.
С тремя Зонаса случилось нечто подобное. Кeyла возле смолящего очага штопала прорехи в собственной одежде, мнительно обернувшись в цветастый когда-то плед, теперь почти белый от долгового пребывания на солнце. Угадывались ромбы, волны и королевские лилии.
Нат, фыркнув, демонстративно взялся за рубашонку Ивuша, настроенный просидеть над тряпками трёх братьев хоть до заката, но у Yoль была работа потоньше – маг крутила маленькие винтики, но чаще подпаивала неровности и стыки кончиком пальца, мастеря замену утраченным гоглам из разных стёклышек и полимеров, частью притащенных со свалки, частью заготовленных заранее в скособоченном ведёрке в нише пещеры. Ивuш торчал у неё над душой, алчно разглядывая богатство и лапая будущие линзы испачканными пальцами. Yoль не ругалась. Молча протирала следы мягкой тряпочкой, когда решала, какому стёклышку отправиться в поделку.
Так и вышло, что обед (или ужин) никто не приготовил. Yoль смерила четверых и троих осуждающим взглядом и, отложив третьи по очереди незаконченные гоглы, громко заворочала посудой. Кeyле бы на подобную демонстрацию Нат бы нашёл, что сказать, но не Yoль. Нет, не Yoль.
Это был размеренный, спокойный и голодный день.
– Yoль, – позвал Ивиш уже возясь на настеленных в несколько слоёв коврах, – ты выбрала это место, потому что не любишь людей?..
Ребёнок, не сильно устав, оттягивал время сна болтовнёй, но подростки тоже внимательно воззрились на водомерку, протирающую котёл жирной, ни на что более не годящейся ветошью.
– Не люблю воркс.

В очередное плавание они пустились взяв кроме необходимого лишь еду, одежду и немного воды. На борту их лодки всегда были фильтры и бутыли с маслом на всякий случай. Нат не имел представления, насколько Yoль контролировала свою силу, не приходилось ли ей вскинуться во сне, выплеснув её из себя и обнаружив, что вокруг очень чисто, зато не на чем приготовить обед.
Понятие обеда уходило из распорядка дня как такового. Можно не быть водомеркой, но жить по-водомерочьи, не имея столько времени, чтобы готовить смену из трёх блюд даже при наличии продуктов. Yoль не морила их голодом, но заставляла нешуточно проголодаться, прежде чем браться за готовку. Ели в сущности раз в день, в остальное время перебиваясь горячими напитками, чайник постоянно стоял на жаровне. Их было восемь, и они взяли на всякий случай два фильтра, оставив остальные на пещерной базе Yoль.
Нат аккуратно переливал чёрную воду из-за борта в поддерживаемую Миком бутыль. Следовало иметь хотя бы три такие, плотно закупоренные пробками. Лодка шла относительно ровно. Yoль редко двигала веслом, присматриваясь, кажется, разбиралась с направлением.
За прожитые на острове дни они натащили огромное количество вещей, которые могли украсить быт целого города жителей, но маг не стала почти ничего брать, и даже от пояса инструментов выбрала только сам пояс. Зато в каюте лежала, навалившись на угол постели, сизая, видимо, когда-то синяя шуба.

На второй день в ход пошла ловушка-сетка. Оставался запас еды с прошлого людного порта, но Yoль перестраховывалась в большом плавании.
Жёлто-серые тучи откочевали, их сил не хватало на дождь, и в отместку они липли к солнцу, не позволяя пробиться его излучению. Да… вокруг была лишь вода. На пути не попадался никто, ни похитители, ни злодеи, ни добряки, ни бродяги большой воды – никого.
Что такое эти водомерки большой воды? Остались ли они вообще или канули во вновь ушедшую эпоху? Кто их видел? Не остались ли от их культуры лишь их портовые подобия, ищущие поводы побузить в каждой прибрежной забегаловке? Словом – остался ли кто-то кроме Yoль?
Лодку затрясло и замотало из стороны в сторону. Нат подумал на водоворот, но маг безошибочно дёрнулась к ловушке, перекинув Мику весло.
– Бей! – крикнула она, указывая кивком на багор.
Мик растерялся. Нат поспешил ему на помощь, но Yoль уже не дождалась, заработав заправленным в ткань у бедра клинком. Её ладони и колени залило чёрной кровью большой рыбины, до половины застрявшей в ловушке.
Маг брезгливо вышвырнула её в воду сильно встряхнув сетку.
– Мы… не будем её есть? – удивился Нат.
– Отрава! – кратко бросила Yoль, осматривая себя. Вздохнула, сомкнула веки, беззвучно зашептав губами.
Нат схватился за каюту, поддерживая Мика…
Инфразвук, сотрясающий диафрагму, вспышка, разрывающая спектр, дрожь, сводящая зубы…
Из воды стали всплывать вещи.
– Как тут мелко, – как ни в чём не бывало удивилась чистенькая Yoль.

Кeyла потихоньку училась готовить. Получалось у неё средне, но так выходило возможным поесть пару раз в день – да-да, именно по полдня у неё на каждую готовку и уходило. Yoль была вполне довольна и перестала готовить для них, занимаясь греблей. Иногда лодка разгонялась нешуточно, так что ветер свистел в ушах.
– Там свечение, если у меня не галлюцинация, – кивнул средний Зонаса.
Нат промолчал. Он тоже видел. После многих и многих миль безлюдья впереди был маленький, но всё же порт.
– Это же Порт хранителей! – подпрыгнула Кeyла, стряхнув несколько капель с половника на Ната.
Юноша демонстративно отёрся тыльной стороной ладони. Порт хранителей – легендарное место, собравшее значительное количество людей с неповреждённым геномом. Благодаря доблести своих магов, они стали обладателями огромной коллекции незаражённых вещей ушедшей эпохи. Осмотреть её мог каждый, одна лишь заковыка – путь лежал через большую воду между щедро рассыпанными островами-могильниками, влияющими на течения.
– Мы причалим?
– У нас есть вещи, которым неплохо бы найти хозяев, – кивнула Yoль.
– Это какие же? – нахмурился Нат.

– Добрый человек желает приобрести дары воды себе на стол?
– Ох! Ветхий бог! Где ты их взяла?! Они же ядовитые?!
Нат напрягся в каюте – эти самые неодарённые интеллектом моллюски были у них на обед и ужин три дня подряд, благо ловить просто – глупые создания словно сами лезут в руки – и вот тебе новости… Ладно хоть Кeyла готовила то, что предварительно чистила Yoль. Братья опасливо переглянулись.
– Э… мы возьмём пару тушек для изучения в институте…
– Как угодно доброму человеку.
– Что хочешь?
– Хлеб.
– У нас готовят сладкий хлеб. Хочешь?
– Да, пару. Добрый человек из института?
– Верно.
– У меня есть прибор ушедшей эпохи. Угодно доброму человеку взглянуть?
– А… да, – рассеянно подтвердил человек, видимо, разглядывая первую покупку, выставленную ему на вид в худом полимерном тазу.
Получив согласие, Yoль внесла два рога сладкого хлеба в каюту, откинула в сторону мешающие ноги, извлекая из тайника прибор, который показывала Нату на берегу могильника.
Стук упавшей челюсти было слышно даже в каюте.
– Чего хочешь? – по существу спросил невидимый учёный.
– Хочу крупы. Клёцок с сыром. И новости.
Булькала вода о борта. Что бы было с этим учёным, если бы он хоть раз увидел, на что способна Yoль? Старые приборы были ничто в сравнении. Нат с чувством превосходства представлял, как у невидимого человека лезут глаза на лоб.
– У тебя, может, ещё что-то есть?
– Добрый человек ещё не расплатился.
Водомерки славились уважительным отношением к вещам. В прошлом порту даже маг не стал давить на беспомощную перед ним водомерку, когда она сказала, что ей более ничего не нужно. Никто не отбирает у водомерок вещи, которые они собирают по суровому миру в изнурительных путешествиях. Если они что-то предлагают и это что-то нужно обитателю суши, он сначала должен раскошелиться, а уже потом просить продолжения торгов, так как водомерки отдают вещи исходя из возрастающей для себя ценности. Человеку на суше проще выжить, чем в бескрайней беспощадной воде.
– Я возьму прибор! – резко вклинился другой голос. Высокий, но всё же скорее мужской.
– Эй! Мы уже договорились!
– Если Старший инструктор узнает, он заберёт прибор под стеклянный колпак.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Добрые люди позовут сюда Старшего инструктора? – невинно вклинилась Yoль.
– Я позову! – откликнулся кто-то из торговцев, рассудив, что такой влиятельный человек купит у них больше товаров, чем его подмастерья, чтобы расплатиться с водомеркой.
Эмоции накалялись, но спорящие представлялись столь безобидными, что их диалог только смешил. Семеро не видели их сами, но ощущали отношение своего мага. От неё шло излучение и притом сильное – клановые уже достаточно долго наблюдали его, чтобы чувствовать перемены настроения.
Yoль ожидала Старшего инструктора с ленивой едва проступившей в уголках губ улыбкой и в невозмутимой позе водомерки, способной грести сутки напролёт, не проявляя страха перед отсутствием видимой суши. Одна вода кругом. Безжалостная, чёрная, пахучая вода, которую, говорят, водомерки открытого горизонта когда-то пили, не фильтруя. Нат имел соображения, сколько они жили – несомненно, тут крылась ещё одна причина вечной нехватки магов…
Низкая волна маслянисто тыкалась в борта лодки, пытаясь воткнуть судно в бетон причала, но Yoль незаметно следила за приливом, не опуская глаз в соответствующем направлении. Молодые инструкторы перед ней продолжали беспомощно спорить. Торговцы переминались по пристани, выжидая, не начнётся ли новый торг.
Старший инструктор появился с присущей статусу медлительностью. Сошедшей на нет, стоило ему положить взгляд на прибор.
– Какова цена? – забыв поздороваться, перешёл к сути более густой голос, выдающий больший, чем у прежних, возраст.
– Крупы. Клёцки с сыром. Сведения.
– Много берёшь… – опомнился невидимый покупатель, запоздало берясь торговаться, уже выдав свой интерес.
– Могу договориться с этими добрыми людьми…
Двое подчинённых инструкторов молчали, потупившись, но с причала не ушли, чем водомерка не преминула воспользоваться. Нат диву давался, сколько пройдох пытались нажиться на внеклановых магах воды, не взирая на их сложную жизнь – отец бы такое не одобрил…
– Ещё чего!.. да и не купят они ничего через мою голову…
– Можно отвезти в другой порт, – прикинула Yoль без угрозы в голосе.
– Кхе-кхм… – закашлялся инструктор, не подумавший, что расстояние между портами может не быть проблемой для водомерки, уже и без того преодолевшей немало лиг, чтобы оказаться в этом, расположенном на отшибе порту. – Ну вот ещё… Сколько тебе?..
– Четыре бушеля круп, полтора бушеля клёцок.
– Эх и аппетиты!.. Что делать – распоряжусь, чтобы собрали… поднимайся – отнесёшь свою находку до Института для начала…
Последнюю фразу Нат не очень понял, но Yoль просунутой за занавес каюты рукой велела троим следовать за собой. Юноша сжал ладонь Ивиша и не смог остановить Кeyлу.
– …да тут целый выводок…
Свет с отвычки резанул по глазам, пришлось прищуриться. Причал был сложен высоко, из бетонных плит, нарощенных друг на друга. Кое-где из них торчали порыжелые металлические петли. На причале толпились люди. Даже торговцы повылазили из-за своих коробов, почтительно обступив большую фигуру. Старший инструктор был тучен, но не то чтобы от слоновьей болезни. Вроде бы – клановые таких прежде не видали. Одет он был избыточно, что подтверждало возможность плотно питаться. Дома, в Зонаби, не бедствовали, но и старейшины, отошедшие от дел и больше не путешествующие по суровому миру, не позволяли себе отдаваться чревоугодию. Нравы в Порту хранителей были своеобразные. Оплот знаний. Значимый для порта человек был ниже Yoль почти на голову, большое тело покрывал просторный балахон, голову, предположительно лысеющую, резиновая круглая шапочка с двумя полосами через макушку ко лбу.
Нат чувствовал, что Yoль позвала их, потому что не хотела идти за этим раздутым шаром плоти одна. Причины не были очевидны, но Нат был склонен поддаться требованию их спасительницы, даже если это что-то по-девчачьи надуманное.
– Родители их служили клану и получили в своё время немало пилюль, – кормила любопытство старика ступившая на берег Yoль. – Любимых детей оставили при себе, а мне продали вот этих вот.
– Они вполне могут ходить на лодке самостоятельно, – толстяк смерил их заплывшими бесцветными глазками. – Мальчик почти взрослый… а уж девочка – так и совсем…
Он снова оценил их с головы до ног и посеменил, указывая дорогу.
Нат поджал губы – для его рождения пилюли не потребовались. Он – маг! Но не возражать же Yoль прилюдно – тем более она сама знает, что говорит.
Порт хранителей был известной меткой новейшей навигации, чему не мешал факт его расположения вдали от проторенных маршрутов водомерок, не говоря о магах, которые предпочитали сухопутные маршруты – в Порт хранителей посуху было не добраться, исключено. Но кто-то вроде отца Ната и не стремился сюда, не питая интереса к местным запасам артефактов ушедшей эпохи. Большинство из найденных предметов не работали – или же хранители не соображали, как заставить их работать и просто закрывали вещи под свинцово-стекольными колпаками. Говорят, именно эти колпаки и послужили причиной изначального выживания местной популяции людей. Сегодня среди хранителей почти не было магов, а некоторые слабые вероятно уплывали водомерками к более ходовым портам. Конечно, иногда кто-то возвращался, чтобы торговать, но в Порту сеяли по одной стороне кряжа, что обеспечивало достаточно стабильный урожай, а находки ушедшей эпохи становились неминуемо реже с бегом лет.
Идя по выметенным улицам Нат отмечал, что город крошечный и жителей в нём не более ста. В Зонаби жило около двух с половиной тысяч: полторы деформированных, тысяча минимально изменённых и около тридцати постоянных клановых магов, среди которых считали и Ната с братьями. Маги были необходимы, чтобы город жил, и не только потому что они отправлялись в путешествия, добывая необходимые вещи, или чтобы бороться с существами, иногда прибивающимися с диких пустошей, но и чтобы популяция могла оставить потомство.
Дома здесь были одноэтажными с маленькими окошками из свинцового стекла, дополнительно защищёнными металлическими задвижками. На улицах было прибрано, хотя Нат не наблюдал привычных деформированных, согнутых в три погибели и только и способных, что ползать, подметая землю взъерошенными щётками. Растений и грибов рядом со зданиями не было.
Толстяк семенил между одинаковыми коробками бункеров, шурша стоптанными сандалиями из сплющенных и отбитых стеблей. Ступни его были плоскими и пухлыми, с некрасивыми суставчатыми пальцами и жёлтыми толстыми ногтями. Наверное, он нимало гордился недеформированностью, но рядом со стройной, высокой и сильной Yoль его самомнение выглядело жалко. Водомерка нацепила сандалии, перед тем как подняться с лодки. Тоненькие узоры плетения изящно обхватывали её золотистые стопы. Очередной знак отличия между просто уцелевшим геномом и магическим, о превосходстве которого не посмеет спорить даже нижний ветрувианец.
– Прошу, – указал толстяк, подводя после недолгого пути к высокому двухэтажному зданию. Оно одно выделялось среди остальных ростом и статью, как маг среди простых людей. – Это наш Институт. Здесь хранятся главные сведения, найденные за новейшую эпоху. Здесь мы не только поместим прибор, но и, надеюсь, разберёмся с третьим пунктом оплаты…
Yoль задрала голову и наморщила нос. Не это она имела в виду под новостями, когда назначала плату в порту, но толстяк держал рукой повешенный у входа полог из прорезиненного брезента, и водомерка не стала дискутировать, а просто шагнула в полумрак.
За пологом было плохо видно, а потом занавесь вообще легла на грань стен, отсекая от лучей солнца, светившего прежде в спины. Нат нерешительно переставлял ноги по полшага, надеясь куда-нибудь выйти. Привычный к здешнему мраку толстяк прошёл мимо, отерев их с Ивuшем в сторону душным телом, запах которого стал заметен в замкнутом пространстве – не ужасный… но и прекрасным не назовёшь – мало общего с ароматом, жившим прежде в каюте Yoль. Человек обладал немалым самомнением, раз использовал для умащивания душистые травы… Нат дёрнулся, чтобы подвинуть от его касания Yoль. В темноте трудно было судить, но, кажется, она отступила сама, ощутив движение воздуха.
Толстяк подвинул следующий полог в конце буферного бетонного коридора. С той стороны полился неяркий, как отголосок звёзд свет, выхватив из мрака плечо Yoль и огрубив носатый профиль толстяка с круглой резиновой шапочкой, сидящей на редких бровях.
Проказливый Ивuш дотянулся до подсвеченного запястья Yoль, прежде чем Нат заметил и вмешался, но водомерка не вздрогнула и первой направилась в проход. В высоких колбах, немного выдвинутых из углов, медленно метаболизировали флуоресцентные грибы, в одной красноватые, в другой – синие.
Комната была вытянутой, ещё немного и превратилась бы в коридор. Кeyла вошла за Натом, раздражающе дыша ему в затылок; юноша хотел предупредительно дёрнуться, но глянув назад, разобрал, что девчонку притёр влезший следом толстяк.
Инструктор показал на наклонный стеллаж, бережно хранящий какие-то мелкие предметы на уровне пояса для недеформированного, и для деформированного… ну, по крайней мере, на достижимой высоте для большинства. Стекла у хранителей было в избытке. Как и вещей, которые отец Ната назвал бы хламом и в лучшем случае запихал бы в маяк. Хотя Зонаби не был портовым. Что до стекла – ему нашлось бы практичное применение – те же грибы поставить, чтобы в каждом доме хотя бы один источник света и не тяготиться во мгле, дожидаясь утра. Без колб такие не поставишь – фонят.
– Находка распространённая, – важно начал толстяк об экспонатах первого зала.
Нат не удержал рванувшего к стеллажу Ивиша.
– Что это? – тут же перебил мальчишка.
– …Пример прозорливости предков, – повёл бровью инструктор. – Инструктор Брайль – и мой личный инструктор, к слову – доказал, что это бирки, которые наносили на продукцию, предсказывая, сколько она будет сохранять свои свойства…
– А как их читать?
– Календарь, как маленький человек, вероятно, знает, утерян. Так что – никак. Метод записи трёхчастный, так что предположительно время делилось предками на три категории единиц… однако искателям попадались артефакты с двухчастным и четырёхчастным методом…
Нат равнодушно скользнул взглядом по плитке выложенных квадратных и прямоугольных кусочков, похожих на печати кланов, но несущих меньше смысла в сегодняшней эпохе. Плоские фигуры были испачканными, выгоревшими, с оторванными уголками, иногда со следами чего-то жирного. Всё это лежало тонким слоем под полированным свинцовым стеклом. Юноша вспомнил недавний разговор с Yoль. Про переоценивание.
Залов было несколько. Нат всё-таки сбился со счёта, когда удивился, что их более четырёх. Он понимал, зачем в бункерах кланов делят комнаты для сводных братьев, зачем отцу отгораживаться от них, своих сыновей плотными стенами, как и старейшинам отмежёвываться от приближённых слуг… но зачем отделять плоские прямоугольники и квадраты, которые и так скрыты свинцовым стеклом, от оплавленных форм разного цвета, неинтересными комками лежащими по таким же строгим стеллажам?
– Гигиеническое средство, – прокомментировал толстяк, важно оттопырив нижнюю губу. Поводырь держался ближе к проходам, освобождая простор для просмотра.
Yoль обернулась на него, блеснув золотом радужек:
– Почему вы ими не пользуетесь?
Инструктор шокировано вытаращился. Нат с неким затруднением проходил вдоль экспонатов, таща следом за Кeyлой Ивuша, которому как и старшему переставало быть интересно после первого экспоната в ряду.
– Это могло помочь деформированным? – уточнила Yoль, засомневавшись из-за демонстративной реакции.
– Ну конечно же! – даже оскорбился представитель института. – Сколько всевозможных мутаций и хворей и сколько осталось бесценных артефактов!.. Пройдут года и потомкам просто ничего не останется – они забудут, что была Великая Эпоха! А деформированные и больные умирают, не в состоянии оставить после себя ничего!
Кожа его обширного лица закраснелась от искренности негодования, Yoль же с сомнением подтянула к животу очищенный, почти целый прибор, который до сих пор не передала скупщику. Толстяк смотрел на вещицу, но ненавязчиво, уже привыкнув к мысли об обладании будущим экспонатом.
Группа прошла ещё пару-тройку залов. Нат не позволял Ивuшу наставить отпечатков на полированное стекло, Кeyла внимательно всё оглядывала, Yoль медлительно переставляла длинные ноги, погрузившись в мысли. Толстяк порой бросал очередной комментарий, видимо, считая, что без него тут не разобраться.
– …артефакты прошлого, снабжённые увеличивающими линзами…
Нат волевым усилием не закатил глаза.
Большинство приборов предполагали парные линзы, что не означало, что все они их имели. Часть стёклышек лежала в оправах крошкой, сохранённая с фанатизмом, на который только хранители способны. Линзы удерживали странные полимерные скобы, так что Ивuш совершенно неожиданно сказал:
– Гоглы!
– Не совсем, – благосклонно ответил голос из-за спин. – Это увеличивающие, уменьшающие и преломляющие приспособления – не защитные… что впрочем заметно по их хрупкости…
Инструктор вздохнул, будто уязвимость древних стёкол было самым острым вопросом к эпохе.
Нат от скуки стал озираться по углам и неприметным местам, подмечая сметённый в углы, но не вынесенный сор, пыль на осветительных колбах. Даже бытовая неустроенность была интереснее коллекции папок для истинной бумаги – наполнение, конечно, не сохранилось, в отличие от полимерных держателей с металлическими скобами. Хранители в своём духе постарались уберечь и лохмы целлофана внутри. То, как Кeyла водила чуть не носом по идущим выставкой стеллажам, вызывало гадливую жалость к её интеллектуальным способностям.
Вперёд манило желтоватое свечение – Нат надеялся на выход и едва не простонал, увидев редкие колбы, дающие тёплый желтоватый свет, при котором хоть читай. Грибы такого окраса были столь редки, что их было не купить. Поди ж ты…
Пришлось сдерживать возмущённое фырканье – что эти странные люди посчитали настолько важным, чтобы закрыть с ним в комнате целое состояние?
Кeyла обмерла на пороге, к неудовольствию сопровождающего пробкой застряв в дверях. Толстяку пришлось принять величественно-представительную позу сместившись от геометрического центра их внимания в дверях к правому краю вытянутого помещения с образцами керамики. Главный инструктор института простёр руку, подбоченился, задрал нос так высоко, что глаза сами собой сомкнулись, открыл рот…
– Текстовый текстиль! – Ивuш вырвался и, задев Кeyлу, вторгся в помещение восторженным воплем развевая торжественность представления – толстяку оставалось несолоно щёлкнуть челюстью.
Yoль, всё тащащая прибор с могильника, оживилась и мягко протолкнула Кeyлу собой. Нат последовал за ней.
Текстовый текстиль. Последние образцы письменности ушедшей эпохи. Пожалуй, самое ценное обретение Порта со дня его основания и до времени, когда его встретит смерть…
Образцы оказались крошечными. Нат только слышал о них, но, разумеется, не видел ни разу, отец ведь не таскал его по суровому миру несмотря на факт старшинства. Нат жил в защищённых бункерах, до сих пор надолго расставаясь с родителем из-за потребностей клана. Старейшины клана, тоже имевшие родительско-сыновью связь, смогли проводить много времени друг с другом лишь окончательно осев за стенами, отходив своё в странствиях…
– А вы… понимаете, – забытый всеми толстяк с удивлением оценил интерес пришельцев.
Четверо едва не касались носами отполированных стёкол, удерживающих их от более тесного контакта с образцами письменности, ставшими опорой современного языка.
– Мы могли бы избавить тебя от части трудностей, – прикинул толстяк, коснувшись плеча Yoль пальцем. – Мало кто хочет научиться читать… а мальчик, я вижу, этим интересуется…
Yoль устремила взор на обнимающего стеллаж за стеллажом Ивuша, будто раздумывая над заманчивым предложением.
– Старшему уже поздно начинать, а вот этот… Мы можем оставить его у себя…
Оценив к чему идёт, Ивuш заговорил раньше, чем Нат обдумал, как выкрутиться, если Yoль настойчиво делает вид, что предложение интересно:
– Я умею читать.
Нат, которому теперь ничего не оставалось кроме как раздумывать дальше, закусил губу.
Ивuш тем временем не поленился продемонстрировать навык недоверчивому инструктору.
– …xl 100 PAMUC BUMBAC… эластан 5% хлопок 95%… полиамид 80%…
– Он был любимым ребёнком, – ответила на удивлённый взгляд Yoль. – Его даже читать научили… но он вечно ляпал что-нибудь не к месту… И от него избавились.
Уловив намёк, Ивuш читать перестал, однако провернуть ситуацию назад было невозможно.
В тишине уху стали различимы скользящие шаги Yoль, направляющейся в следующее помещение.
– Если подумать… – шлёпающий следом большими некрасивыми ступнями толстяк задумчиво тёр пальцем подбородок, – мы можем принять к себе девчонку…
Водомерка мимолётно глянула через плечо.
– Зачем она вам?
– У нас женщин меньше, чем мужчин, – пожал довольно узкими для такого тела плечами толстяк.
Yoль оглядывалась в помещении, отведённом под сложные приборы. Что-то привлекло её взгляд, и она, не продолжив тему о Кeyле, спросила:
– Вы почините его?
– Что?.. – не сразу понял толстяк. – Чинить? Да что ты!.. Мы – хранители, а не Порт инженеров… наша задача – сохранить великое наследие ушедшей эпохи, чтобы потомки ведали, на что было способно человечество!.. Говоря откровенно, деятельность инженеров мы не одобряем… Взять хоть тот случай с транспортным средством, найденным Лeaтом – как бы он украсил нашу коллекцию! А что сделали те варвары-инженеры? Они разобрали его до последнего винтика! И что же, смогли они собрать такую же прекрасную машину – конечно, нет! Уступает, практически во всём уступает! А когда старый заново собрали, так он вообще в их кривых руках не заработал больше!
Толстяк стал краснеть. Yoль равнодушно на него смотрела, будто изображая, что глуха к его чувствам. Нат уже имел возможность наблюдать «глухую» версию водомерки. Она умела доканывать, но сейчас было что-то другое – юноша не брался судить, но похоже маг была разочарована.
Старший инструктор перевёл дух, продолжая что-то бормотать себе под нос, будто рядом развесили уши единомышленники, пухлая рука отворила крышку заранее подготовленного, отполированного стеллажа. Yoль сгрузила прибор – будто похоронила. Кратко глянула и отвернулась, не дожидаясь, когда щёлкнут страхующие замочки. Клановые устремились за ней.
Следующее помещение не имело выходов, последнее. Быстро окинув его взглядом, Yoль остановилась у стены, как приклеенная. На стене прямо углём была начертана сложная схема с буквами и палочками связей.
– Формула горючего, – благоговейно произнёс за спинами толстяк.
Yoль будто смотрела в одну точку, но Нат бы поклялся – она читает древнюю формулу!
– Скажите, инструктор… – медленно произнесла она, будто говорить вновь стало трудно, – вы бы позволили мне записать здесь мою формулу?
У Ната ёкнуло сердце, Ивuш сдавил его запястье, почти напугавшись, Кeyла проглотила возглас…
Толстяк смеялся, так что из одного бесцветного глаза стрельнула слезинка:
– Чем мы тут по-твоему занимаемся?! Мы храним сокровища ушедшей эпохи! Что здесь делать твоей формуле?! Ха-ха-хаххх…
Нат почувствовал злость. Кракенов хранитель – в его недостойные руки едва не дали настоящее сокровище!.. Узколобый дурак… С другой стороны, любая ценность будет так же бесполезна в безграмотных руках, как древняя формула топлива.
– Давно так не смеялся… знаешь – не расстраивайся, если тебе нравится у нас, мы с готовностью предоставим приют… слышал, вы не живёте на суше – но откуда-то же вы всё-таки берётесь?! А-ха-ха!.. Оставайтесь с девочкой, не пожалеете…
Yoль тягуче шагала по экспозиции, смотря на ряды стеллажей как на волны, высоко подняв голову на длинной шее. Нат не выдержал:
– Для кого они вам?
Горячая кровь будто хлынула к затылку, опаляя, Ивuш чутко притих, покорно шагая следом.
– Да какая разница?.. Хотя бы и для меня, – неожиданно равнодушная реплика заострилась интересом на фигуре Yoль.
Водомерка не оглядывалась, но заговорила, когда взволнованные спутники уже не рассчитывали и не знали, что подумать:
– Я не планирую больше детей.
Редкие брови совершили короткий путь к резиновой шапочке:
– Так… у тебя уже есть? Есть дети?
Он вульгарно, как товар на рынке, охватил её стройную фигуру взглядом. Чудилось, что изо рта едва не капнуло слюной.
Yoль небрежно кивнула, будто не имела к теме интереса.
– А… а девчонка? – уцепился за меньший приз одутловатый инструктор.
Кeyла сжалась от недостойных слов – уж она-то точно не привыкла, чтобы её выторговывали как бушель клёцок. Щёки явственно залило румянцем стыда.
Yoль будто задумалась, но не стала оборачиваться, чтобы запечатлеть собственными глазами стыд и унижение преемницы целого клана.
– Если уж оставлять, то в более бойком месте…
– Разве не лучше, где тихо и спокойно? – от нетерпения перебил толстяк.
– Тишь да покой – не камень, – парировала водомерка. – Сегодня есть, а завтра, помилуй Ветхий, что-то случится, и никто о том до-о-олго не узнает…
Толстяк сплюнул в сторону, но больше настаивать не стал. Похоже он был из суеверных, убеждённых, что маги могут накаркать. Нат знал, что некоторые вроде Kарборана действительно могли что-то навести, но уж конечно не вот так. Объяснять это малограмотному инструктору юноша не собирался, ни до, ни после его отказа и наглых предложений в сторону Yoль. В его голове тукала совсем другая мысль:
– Yoль, – несмело позвал он на лодке тенью шёпота.
На причале, возвышающемся над желтоватой пеной, набитой волнами, ещё толпились не привычные к пришельцам местные. Нат старался не попадаться им на вид, а Ивuша запихал в каюту.
– …у тебя правда есть дети?
– Угу, – водомерка не отвлеклась от дела – прибирала полученные бушели. В отличие от новостей, эта часть платы была полноценной. – Вон, – кивнула маг, – на одеялах бока растят, пока я должна хозяйством заниматься…
Нат невольно заулыбался.
В порту не задержались. Обычного предложения сойти и оставить её в покое от Yoль всё же не последовало, несмотря на многозначительные паузы во время того, как распинался неприятный толстяк.
Когда Yoль занялась чем-то в баке, семеро почувствовали в животах одобрительное бурление, но как выяснилось, маг как будто и не собиралась их кормить, так как прошло несколько часов, а бак так и стоял накрытый тазом в качестве крышки, и ничего кроме воды, горстки порошка и какой-то заморенной ягоды туда не отправилось – из такого даже Yoль не сделает обед.
Преждевременно расслабившейся Кeyле пришлось собраться с духом и быстро взяться за готовку. Воззрившись в точку на горизонте, Yoль вела лодку.

Неизвестно, был ли у острова оборудованный причал. Местность выглядела дикой, а размах суши внушал трепет – огромная территория, сравнимая с Зонаа, погибшим в катастрофу, разделившую эпохи. Родной Заноби был не маленьким, но переходил в лес, а потом в дикие пустоши, и там не селились люди. Поэтому Нат затруднялся сравнивать. В Заноби всегда должен был находиться маг, чтобы защищать город, потому магов должно было быть несколько. Их отец ходил по миру, добывая блага, следя за порядком, разведывая. Старейшины жили в большом бетонном бункере Зонаби. Их охраняли по крайней мере двое. Мага, сопровождавшего Ната с братьями, убили Узу. Отец может решить завести ещё ребёнка, несмотря на большую разницу с остальными сыновьями. Наверное, ему потребуется другая женщина…
К самой воде спускались светлые широкоохватные стволы, кроны начинались на высоте не менее пяти метров. Вроде настоящие деревья. Звёздчатые листья имели синеватый оттенок с ржавым ободом. Yoль вышла к берегу с лесной стороны, без конца осматриваясь и даже будто принюхиваясь. Спрыгнула на сушу, осторожно делая каждый шаг, в руках она держала трос, который провела прямо через корпус лодки, просверлив круглое отверстие ещё во время пребывания на могильнике. Щепетильно проверила ствол одного дерева, другого, на ощупь, на стук – только что лизать не стала. Прошлась между деревьями, ощупывая почву носком плетённой сандалии на нейлоновой подошве.
Потом привязала лодку тросом. Нат послушно передал ей тяжёлый булькающий ранец с прикреплённым раструбом.
– Карауль. Младших спать уложи, – попрощалась Yoль.
Нат уселся на скамью на мыске, вцепившись в весло. Кeyла, напугано оглядываясь, увела своих вслед за Миком. Высунула голову через половину часа.
Юноша шикнул, прогоняя. Листва прибрежной лесополосы будто шевелилась, но шелест не доходил до ушей. Что-то булькнуло невдалеке. Нат перехватил багор для боя, но сколько ни вглядывался в воду, что называется не видел дна…
– Что там? – прошило спину шёпотом.
Нат едва не хрястнул в ответ веслом, а стоило!
– Чего подкрадываешься?! Вали в каюту! Мне велели сторожить!
Кeyла несносно хмыкнула:
– Недавно ты совсем по-другому пел… а теперь надо же, «велели»!
– Отвали, мешаешь!
Нат не глядя уставился в воду в атакующей позе с багром наготове.
– Её долго нет… – сменила тон Кeyла. – Она сказала, куда пошла?
Юноша отрицательно дёрнул головой.
– А когда вернётся?..
– Иди в каюту! – процедил он сквозь зубы.
– Ты будешь следить всю ночь? А если заснёшь?
– Гр-р-р, – прорычал Нат.
Бульканье повторилось. Оба насторожились, прислушиваясь.
– Не нравится мне это…
Комментарий не выдерживал критики. Нат отмахнулся от раздражающей девчонки.
– Иди в каюту!
– Не указывай мне! – вспылила Кeyла.
Нат вздохнул, потерев свободной рукой переносицу:
– Меня оставили сторожить, чего ради ты пришла мешать?! Сама слышала, что говорила Yoль!
– Она не говорила мне сидеть в каюте! И не говорила слушаться тебя, малявка!
– Какая я тебе малявка?! – опешил Нат. – На смену меня старше? Нашла чем хвастать!
За возмущённым фырканьем последовал тычок в грудь. Рассерженный Нат хотел было ответить тем же, но напротив стояла почти взрослая девушка, с грудью. Юноша поспешил скрыть замешательство за говорящей гримасой.
– Дитя малое! – с невыносимой снисходительностью и возмутительным превосходством заявила Кeyла.
– Иди отсюда, взрослая! – всё ещё терпел Нат, в налитых кулаках дрожало весло.
– Что вы ругаетесь? Нас же… Ветхий бог! – выбравшийся из каюты Мик обронил челюсть. – Что вы наделали?!

Гребли по очереди, бесконечно переругиваясь и ненавидя всё сильнее с каждым словом, но течение было неумолимо. Их потуги против него не увенчивались мало-мальским успехом. Вся малышня проснулась и сидела на борту, мешая и действуя на нервы. К рассвету двое младших начали хныкать.
Изнурённая Кeyла отступилась от весла уже не споря. Под её глазами пролегли серые круги, плечи опустились. Она сделала шаг назад. Потом ещё. Начала бренчать посудой, сначала механически, потом более осмысленно.
– Ты что, ополоумела?! – выплюнул Нат.
– Детей надо накормить, – без выражения сказала девчонка Зонаса. – Надо выживать.
Нат стиснул зубы и продолжил грести. Остров уже почти не было видно. Потом из глаз скрылось даже излучение. Нат упрямо продолжал, уже не чувствуя рук. Ладони обратились в мозоли, а толку ноль. Течение будто смеялось над ними.
Нат не ел, не пил, не спал. В какой-то момент изнурённый Мик опустился в ногах, сцепив руки на коленях и спрятав лицо.
– Не смей рыдать! – прорычал Нат, показывая пример и боясь внутри лишь упустить весло. Потому что всё остальное уже случилось.

Нат очнулся под голоса Мика и Кeyлы. Они что-то делали с большим оживлением, и во сне старшему грезилось невесть что.
Во рту мерзостно пересохло. Он поднялся, нащупав на себе плед, сфокусировался.
Брат и девчонка Зонаса склонились через борт. Нат вспоминал, что их лодка сорвалась с причала, они потеряли Yoль…
– Тяни! – крикнул Мик, возвращая с небес на землю. – Ну же!
Обоих обрызгало водой, оставляя чёрные маслянистые кляксы. Нат не выдержал, кинувшись им на помощь, но ослабленное тело подвело, и никуда он не кинулся, а в лучшем случае дополз.
Оба глянули на него дикими глазами. Трос тянул борт, угрожая завалить лодку.
– Рубите конец, – сипло прохрипел Нат, понимая, что на «обойдётся» рассчитывать нечего.
Мик бросился за ножом. Борт просел ещё сильнее за несколько секунд. Брат рубанул, оставляя засечку на лодке. Опасность миновала. С ней отправилась на дно плетённая ловушка Yoль.

– Что у вас, еда кончилась? – отчитывал провинившихся Нат. Он делал это лёжа на месте, где сидела за готовкой Yoль, опершись спиной на стенку каюты. – Упустили нужную вещь. Теперь выживать придётся без неё.
Молчала даже Кeyла. Но Нату не становилось легче, как обычно, когда он был прав, и остальные наконец понимали это.
– На что вы годитесь без Yoль?
– А ты сам?! – обиженно вспыхнула Кeyла.
– Прекратите!! – взвыл Мик. – Так всё и началось!
– Мы не сделали ничего предосудительного! – переключилась на него Кeyла. – Мы не отвязывали лодку, не трясли её, не ослабляли перевязь… вот, трос до сих пор за лодкой тянется!.. Подумаешь, поругались! Ничего страшного из-за нашей ссоры не произошло!
– Самое страшное, – не удержался Мик, – если нам никогда не придётся извиняться перед Yoль за то, что потеряли её вещь! И вероятность этого всё растёт!
Указующий перст безжалостно опустился в сторону, куда гнало течение.
– Твою мать! – не удержался Нат.

Юноша изо всех сил бился с веслом. С другой стороны гребла тазом Кeyла. В лучшем случае лодка стояла на месте, в худшем – по крошечному насмешливому шажочку летела в скалы чёрной шишки острова-могильника, полыхающего сиянием смерти…
Пальцы слабели. Нат передал весло Мику. Течение усиливалось. Кeyла рыдала, уже не скрывая слёз от младших. Мальчишки зарыдали следом. Мик кричал братьям вытащить из тайника костюмы-спецовки, но они не слушались – и на самом деле были правы, потому что впереди не помогла бы никакая защита, всё равно что клеить пластырь на вывалившиеся кишки…
Хотелось бы Нату, если бы он мог выбирать, умирать не так тоскливо, под надрывный вопль Ивuша…
Излучение уже пробирало по рёбрам, перебивая дыхание… слишком много, слишком грязно, слишком…
Лодку протаранило сзади, судно разогналось к берегу, вывернувшись, вклиниваясь между скалами – удар под дых, спазм в диафрагме, вспышка спектра в глазах… Лодка разгонялась дальше, Нат чувствовал, как из ослабевших пальцев вырвали весло, силуэт перепорхнул через борт… Разгон вопреки течению… Обруч на черепе, краснота во всю область зрения, перемычка в лёгких… Сквозь писк в ушах до сознания прорвался шорох дна о сушу. Энергичное тело выскочило с лодки, через плотную путаницу смазанных чувств слышались острые шаги, мучающие слух шероховатостью, которая связывала будто даже язык… И ещё раз – удар под дых, вспышка спектра, кислый вкус от горла…

Нат очнулся, обнимая измученно дышащую Кeyлу. Поспешно убрал руки, отодвинув её в сторону.
Белый силуэт Yoль валялся дальше на плоском берегу.

Xим опирал тяжёлые руки на подоконник. Рама трещала. Жёлтые глаза лениво смотрели вдаль с обманчивым безразличием. Люди в доме боялись хозяина. Небольшого раздражения желтоглазого было достаточно, чтобы комната, дом, двор, набережная, город, большая вода у его стоп обратились прахом. Он был ужасен и велик. Его величие было ужасающе, а окружающие впадали в великий ужас, встречаясь взглядом с его жёлтым вниманием. Его покой был залогом благополучия суши. Его редко беспокоили работой, но он ни в чём не нуждался – иначе он мог бы испытать неудовольствие, а этого никто не хотел. Все задачи в мире были воробьями, а он был пушкой, которую не желали доставать из защитного чехла. Даже когда рвалось ядро древности, предпочли обратиться к Лeaту…
Слуга не разумел, почему хозяин так долго пялится в пустоту окна. Перед глазами Xима разворачивалась занятная фантазия. Повторяющееся видение разбавляло его степенную скуку –длинные руки в струнах водных брызг плавно перебирали пряди здоровых волос, промачивая их насквозь. Неторопливо взмыливали над маленькими ушами и над чёткими чёртками бровей, тоже мокрых. Вода обливала и обтягивала тело, как тянущаяся ткань, способная охватить каждый изгиб. Xим чуял на языке, что горячие струи сменяли освежающе холодные, заставляющие кожу под собой встряхнуться и задышать. Xим не видел груди, но отчего-то мог представить её мягкость, и она влекла его погружая в грёзы. Он видел совсем не так отрывочно, его взгляду открывалось множество самых незначительных деталей, как правильное количество пальцев на ногах с аккуратными пластинками чистых ногтей, блестящих от влаги, крапинки не отмывшейся краски, которой пользуются обитатели вод по неинтересной ему причине, складки кремовой ткани на гибком загорелом теле…
– Ха-ха, – смазано посмеивался Xим в пугливо скрипящее распахнутое окно – конечно же он был настолько равнодушен к воздуху, что не боялся постоянно быть незащищённым. Прицепившаяся фантазия забавляла и удивляла его – откуда такие мысли?