Главная страница | Современные любовные романы | Моя чужая семья

Моя чужая семья
София Устинова
Когда Лиде понадобилась помощь, Лиза согласилась, какой бы дикой просьба сестры ни показалась. Всего-то ничего – нужно родить ребёнка для мужа сестры. Всё должно было пройти гладко и без проблем, но в дело вмешались чувства и роковое стечение обстоятельств.
Содержит нецензурную брань.

София Устинова
Моя чужая семья

Пролог

Останавливаю “Ягуар” на территории подземного паркинга и глушу мотор. Сердце бьётся как сумасшедшее, но не успеваю перевести дух и собраться мыслями, ко мне тут же поспевает парковщик.
– Добрый вечер, – открывает дверцу, предлагает руку. Слегка теряюсь – не привыкла к подобному отношению и ничего с собой не могу поделать.
Это. Не. Моя. Жизнь.
Но должна ею стать!
Всего год…
А ещё вчера всё было по-прежнему.
– Спасибо, – бросаю безлико и вручив ключи от машины парню, шагаю к входной двери многоэтажного элитного дома. Обувь давит, каблуки непривычно высокие, юбка слишком короткая и узкая. Шёлковый топ хоть и не облизывает, но всё равно уюта не добавляет – чересчур тонкий… и декольте глубоковато на мой вкус.
Под лихой бой сердца чеканю шаг к лифту, вспоминая инструкции к своей новой жизни: «Не мямлить, не зажиматься, не заикаться, не паниковать, не показывать волнения…»
Что ещё?
Чёрт! Чёрт! Плюю на всё и достаю телефон – новенький, какой-то крутой, явно последней модели, с огромным экраном.
Читаю в заметках:
тридцать шестой этаж, код 88953р
В кабинку захожу, делая вид, что веду с кем-то активную переписку и оттого очень медленно ввожу код.
Лифт мягко трогается и плавно, почти неощутимо тянет меня вверх, а сердце от страха обливается кровью. Как только двери разъедутся, я буду должна попрощаться со старой жизнью на целый год и занять чужое место! Стать женой незнакомцу, который ждёт меня в этой квартире! Лечь с ним в постель! Родить ему ребёнка! А потом так же легко со всем этим попрощаться, словно с ненужным багажом, и вернуться к старой жизни.
Смогу ли? Посморим…
Но я должна! Ради лучшей жизни! Ради семьи! Ради нас всех!

Механический голос сообщает, что я доехала до своего этажа. Двери с тихим гулом открываются. А я впервые в жизни вижу квартиру, которая вот так сразу начинается от лифта, как в каком-то кино.
И первое что бросается в глаза – мужчина! Смотрит на меня через плечо. Стоит в арке между гостиной и… столовой. В одном полотенце на бёдрах. Влажный, спортивный торс, мокрые тёмные волосы.
Мужчина красив: высокий, крепкий.
Нервно сглатываю, глядя прямо перед собой.
Мне страшно, душно… будто попала в логово к медведю!
Мужчина и правда словно медведь: огромен, мрачен. От него исходит мощная энергетика – власти, силы, подавления. У меня сердце заходится боем, в горле сушит, коленки дрожат, и я сразу кажусь сама себе маленькой и незначительной рядом с ним.
– Ты? – отстранённо, даже скорее пренебрежительно интересуется он. – Где пропадала? – тоже мало смахивает на искренний интерес – так, шаблонный вопрос.
– Ездила к родственникам… – отзываюсь тихо. И только когда дверцы собираются закрыться, понимаю, что ещё стою в лифте.
Успеваю между створок просунуть ногу, но в результате голую коленку с обеих сторон больно зажимает холодный металл.
– Ау, – позорно пищу. Мужчина бросается ко мне, чтобы помочь, только в глазах вижу не волнение, а осуждение.
В узкий проём между дверцами лифта ныряют крепкие ладони… несколько секунд и мужчина разжимает створки, освобождая меня из плена кабинки. С мрачным лицом, рывком за руку, затаскивает меня в квартиру:
– Ты под чем? – со злой усмешкой интересуется и пока я, как идиотка, хлопаю ресницами, пытаясь не налажать ещё больше, чем уже успела, хватает за подбородок и притягивает ближе, поводя носом: – Алкоголем не пахнет, – прищуривается, изучая меня дотошным взглядом невероятно синих глаз: – С тобой точно всё нормально?
– Д-да! – зажато киваю, потому что кровь из носу что-то обязана ответить даже если через "не могу".
– Странно, а ведёшь себя, как замороженная, – без желания оскорбить, сразу видно, он вот такой прямой.
– Прости, – выдавливаю, осознавая, что всё равно совершаю ошибку за ошибкой. – Я просто устала. На шаг отступаю от мужчины, выжимая как можно более непринуждённую улыбку, словно ничего не случилось из ряда вон выходящего. – Я в душ.
Лада говорила, что я не должна быть забитой и скромной – что должна позвать его с собой… Но я не могу. Это ведь ненормально… Хотя она уверяла, что это вроде как шутка, и он никуда не пойдёт – просто так положено. Вот только мне страшно снова оказаться совсем близко с этим мужчиной. Меня уже пугала его близость. Меня до нервного тика пугала мысль о близости с ним!
«Ты должна мне помочь!» – слышу как наяву слёзные слова Лады, и преисполненная решимости не своим голосом роняю:
– Присоединишься? – решилась наконец, уже стоя к нему спиной. Замираю… Чувствую его дыхание на затылке. Он глубоко дышит, будто пытается разобрать мой запах.
Да… это не твоя жена…
Но ты ведь об этом не знаешь!
Молю… Только не сомневайся.
Натянутая точно струна жду, когда он откажет. Он же должен отказать! Так обещала Лада… Но секунды идут, а он подозрительно молчит.

Я уже готова уйти, даже делаю шаг прочь – в сторону ванной комнаты, но мужчина меня ловит за руку:
– Новые духи? – неожиданно хрипло уточняет он, и я вновь теряюсь. Чёрт! Я же брызгалась духами сестры! Это точно! И мыла голову её шампунем! У нас всё было продумано… распланировано!
– Нет… – качаю головой.
– Но пахнешь по-другому, – подмечает мужчина, продолжая смущать своим дотошным исследованием, словно ищейка.
– Быть может, – как можно непринуждённей жму плечами и позволяю меховому жилету, который стоит как весь мой гардероб, упасть прямо на пол. – Ну я пошла… – цокая каблучками, иду в ванну, стараясь выглядеть уверенно, вальяжно, невозмутимо. Стараюсь вести себя раскованно… И даже решаюсь на игривый призыв, на ходу снять высоченные шпильки, небрежно кидая их за собой и чуть виляя задом, источая самый что ни на есть секс! Как мне кажется…
Так, чтобы теперь уже мой муж ни о чём не догадался!

Глава 1
Лида
(За неделю до)

Стук в дверь меня нисколько не удивляет. К нам постоянно приходят соседи и порой заходят просто так, без церемоний – по-свойски, как к себе, но этот гость… до сих пор стоит на пороге.
Иду через весь дом, простенький пятистенок с холодной достройкой, заглядывая во все окна подряд, прислушиваясь к лихому бою растревоженного сердца, отколачивающего: «что-то не так».
Дело даже не в предчувствии неладного – дело в синем “Ягуаре”, красующемся в нашем дворе. Колёсами в клумбе, над которой Соня трудилась последний месяц. И через час, когда сестра вернётся домой, будет рёв на весь околоток. Её понять можно – столько труда, любви вложено, а тут…
Я бы вышла, устроила трёпку, но в последнем окошке увидев того, кто это сделал – сбиваюсь с шага. Теперь знаю, кто приехал, только не знаю зачем…
Лада стоит на крыльце, морщится от яркого солнца или от отвращения, наверняка не скажешь.
Выглядит потрясающе хорошо: ухоженная, обеспеченная городская красотка. Дорогущие украшения, прямо таки вопят, какая она успешная.
Длинные, светлые волосы уложены крупными локонами, как у кинозвезды. Крупные солнцезащитные очки. Стильные ботфорты. Короткая юбка в облипочку. Тонкий шёлковый топ с кружевом, сверху ещё какая-то дорогущая тряпка. На плечи накинут меховой жилет.
Я бы со злой радостью посмотрела, как она во всём этом шике-блеске пройдётся по нашей улочке на глазах у соседей.
– Лада? – роняю, чтобы привлечь внимание сестры, но она ко мне даже не оборачивается. Стоит и смотрит на наш двор.
На беззубый, но свежий забор. На коротко постриженный газон, на свежевыкрашенный почтовый ящик.
– Хорошо у тебя тут стало, – чуть погодя тихо отзывается Лада, без лишних приветствий, будто мы уже здоровались.
«У тебя», – звучит, будто это не наш общий дом.
Хотя, прошло столько лет, что она, возможно, уже и не считает его своим!
– Ты зачем приехала? – тяжко вздохнув, устало интересуюсь я.
После смены гудит голова, а вид холёной сестрёнки скорее раздражает, чем радует.
Говорят, близнецы чувствуют друг друга. Жить друг без друга не могут. Они – как единое целое!
Но не знаю.
Живу без Лады последние три года и спокойно проживу ещё столько же.
– Мне нужна твоя помощь! – вот так просто в лоб бросает она вместо “обняться, поплакаться, попросить прощения…”
– Да ну? Моя? – озадаченно отступаю на шаг под ненавязчивым напором сестры, а Лада бесцеремонно входит в дом.
– Твоя!
Только Лада умеет вот так нагрянуть! Шокировать не то просьбой, не то требованием! Пока ищу, чтобы такого по-ядовитей сказать, Лада снимает очки. Несмотря на неброский макияж подчёркивающий полноту губ, остроту носа  –  синяки от недосыпа видны хорошо.
– Я хочу, чтобы ты родила ребёнка моему мужу, – спокойно, как нечто обыденное произносит она, а глаза как обычно ледяные, даже не молящие.
Чувствую, она не шутит.
Я хорошо её знаю, как себя, и прекрасно понимаю – что бы не испытывала, она бы не пришла через столько лет не будь дело важным… жизненным.
– Ты замужем? – ёрничаю. – Поздравляю!
– Только давай без сантиментов и тупых вопросов, – высокомерно отмахивается она. Скидывает жилет, вешает его рядом с моей курткой на простенький крючок видавшего виды шкафа.
Теперь рядышком висят: произведение мехового искусства и продукт массмаркета и я отчего-то стою и тупо пялюсь, будто невольно сравнивая их и… нас с сестрой.
Лада бросает очки на тумбу под зеркалом.
Даже стягивает высоченные ботфорты и ставит на подставку, которой мы пользуемся последние пятнадцать лет.
Я бы не удивилась, если бы Лада прямо сейчас пошла и зажгла нашу газовую плиту. Поставила чайник и пока он закипает, сходила в огород за листиками смородины.
– Новомодное веяние? – вскидываю брови, возвращаясь к глупейшей фразе сестры. – Сама не хочешь, чтобы фигуру не испортить?
– Я не могу иметь детей,  –  спокойно отзывается Лада. Она и вправду включает конфорку и грохает чайником, не проверив в нём воду. – А моему мужу нужен ребёнок. Скажу больше, жизненно необходим. Он намерен заиметь наследника в кратчайшие сроки, и ни годом позже, а я бесплодна настолько, что хоть заподсаживайся этими эмбрионами  –  бесполезно. Но это и неважно…
Лада замолкает. С шумным вздохом оседает на табурет у плиты и смотрит, как огонь облизывает дно чайника.
А я стою, где стояла.
В очередной раз ошарашенная новостью.
Кусаю губу и ищу подходящие слова, чтобы продолжить разговор… или его закончить, ведь мы с сестрой даже ни разу не пересеклись взглядами. А она вроде как в роли просителя! И пусть её просьба на грани абсурда, я зла и обижена. Лада просто обязана была для начала повиниться! Рассказать, как у неё дела, а не швырять в меня «я хочу, чтобы…»
Внутри поднимается немая ярость, но я держусь.
– Что ж, – она бьёт ладонями по коленям, будто сама себя подгоняет. – Мы поменяемся на год! Не справишься…  –  неопределённо жмёт плечами, – значит и я не справлюсь. Значит – обе в утиль! Справишься – вернёшься домой, а я уеду к себе! Ты к своей любимой жизни, – разводит руками, как бы указывая на деревенский стиль. – Я к своей. Если нужно, я оплачу образование брату и сестре. Даже куплю вам новый большой дом! Исполню твою мечту с пекарней. Будешь жить как когда-то хотела! Зарабатывать деньги. Ни в чём не нуждаться…
– И иногда нянчиться с племянником? – смеюсь. Мне смешно, но как-то горько что ли.
Это ведь такой абсурд… на одну секунду, ровно на одну, мне становится жаль сестру. Бесплодие – это страшный диагноз! И из нас двоих, как раз-таки я была за то, чтобы не иметь детей. Не потому что эгоистично собой занималась, и мечтала о свободной бездетной жизни, а потому что прекрасно знала, что такое семья! Что такое ответственность! Что такое своя жизнь ради других, а не своя для себя!
И вот – насмешка судьбы! Заявляется сестра и почти требует родить ребёнка! И даже не ей! А её мужу!
А я глупо решила, что что-то случилось! Что произошла трагедия, и ей правда нужна помощь, но нет… эгоистичные мечты Лады снова завели её в никуда!
– Ты ведь понимаешь, что это даже звучит дико? – всё же швыряю в полном негодовании, с ужасом понимая, что сестра вполне серьёзна! Что она и правда этого хочет.
– Звучит может и дико, но мне это реально нужно!  –  резче, чем стоило бы, отвечает она. Только я вижу, как пунцовеют щёки, и как бегает взгляд, не зная, за что зацепиться.
– Почему ты считаешь… что я соглашусь на это? – она ещё не ответила на мой предыдущий вопрос, а у меня нет сил дожидаться, когда соизволит: –  Моя жизнь для тебя так, запасной аэродром? – выговариваю наболевшее. – Раздаточный материал! Здесь заплатку поставить. Здесь помоями облить. Тут выбросить… Начинали с: Лид, а сходи за меня, пересдай историю. Закончили: Лид, ты это… сходи… роди! Так чтоли?
– Ха! Это ты мне говоришь?  –  она едко смеётся. Становится очевидно с каких козырей Лада пойдёт дальше. – Пока ты получала образование, я крутила хвосты коровам! Когда тебя родители выбрали от нашей семьи, как достойную «будущего»  –  я оказалась на обочине! – теперь она бьёт по самым больным местам и я невольно отступаю. – Теперь я предлагаю тебе спасти себя из… этого…  –  она разводит руками.
– Я разве просила меня спасать? – возвращаю монету. – Разве это я к тебе пришла просить? Если ты не заметила – у нас всё нормально! Не богаты, зато вместе! И счастливы тому, что мы есть друг у друга! Мы умеем любить не за деньги, а душу. А что богатство дало тебе? Ты счастлива? Ты любима? – не просто так спрашиваю, скорее бросаю обвинением, потому что всегда чувствую сестру. Несмотря на расстояние я часто себя ловила на том, что меня одолевают её тревоги, волнения, страдания, переживания, радость… И за все эти года, чаще было больно и страшно, чем хорошо и счастливо.
– У каждого из нас своё счастье!  –  глухо отзывается она.  –  И мне до полного не хватает ребёнка!
– Так рожайте! Если он тебя так любит. Если ты его любишь, найдите другую суррогатную мать, и пусть она вам…
– Он не знает… Я не сказала… Боюсь…
– Грань твоего эгоизма зашкаливает!
– Я люблю его, Лида! И узнала диагноз недавно. А как представляю, что он…
– Но если он тебя сильно любит…
– В том-то и дело, что с каждым месяцем он становится ко мне всё холодней. Любил. Но… Он очень хочет ребёнка, но какие бы чувства ко мне не испытывал… И боюсь, если я ему этого не дам, он найдёт другую.
– Может оно к лучшему? Значит не так любит? Да и какая из тебя мать? Ты бросила нас! Своих кровных брата и сестёр! Страшно представить, как ты будешь относиться к не своему ребёнку!
– Ты права. Ты можешь меня этим бить, но я умею любить! И бросила только потому что была молодая и глупая. Я всего лишь хотела другой жизни! А теперь… теперь я понимаю, что семья это важно! Семья – цель жизни! И ребёнок в ней – это необходимый и важный этап. Это связующее звено между мужем и женой! И увы, я ему не могу этого дать! – сестра шумно вздыхает. – Лида, я знаю, что поступила плохо. Нет мне ни оправдания, ни прощения, но ты единственная кто мне может помочь! Помоги! А я наверстаю упущенное с братом и сестрой! Клянусь! Я докажу, что изменилась…
В её голосе не мольба, нет. Там отчаяние. Такое чёрное, что я сама боюсь смотреть в эту пропасть. Лада горит от своего горя свечкой и мне кажется она вот-вот обезумит, и руки сами тянутся к ней, но не позволяю слабости взять верх. Просто смотрю на неё и тихо шепчу:
– Как ты себе это представляешь?
– Год… ты заменишь меня на год! И пока ты будешь мной, я буду куковать тут, – кивает отрывисто. – Буду тобой! Буду заниматься домом, братом и сестрой. И буду ждать… Если мы поможем друг другу… Тебе больше не придётся пахать санитаркой за восемь тысяч в месяц! Я обещаю полное обеспечение! От тебя всего ничего – родить нам ребёнка! А я… я налажу здесь дела. Подниму дом!
– Ты хоть понимаешь, что просишь? Ты… просишь меня жить с твоим мужем! Спать с ним! – меня уже потряхивает от разговора.
– Да, – убеждённо кивает Лада. – Вот и представь, границу моей нужды, раз я готова на такое! Раз я приехала и прошу тебя…

Глава 2
Лида
(За неделю до)

– Ты просишь, – разделяю слова, потому что в голове каша из мыслей, – чтобы я переспала с твоим… мужем? Чтобы залетела… И родила?.. – осторожничаю, ведь даже озвученное кажется бредом чистой воды.
– Да. Тебе придётся трахаться с моим мужем… И, возможно, не один раз. И я это тебе позволю, потому что смотрю дальше своего носа! Год его жизни с тобой на одной чаше весов, и оставшаяся счастливая моя жизнь на другой. Наша счастливая жизнь! – поправляется Лада, не отрывая от меня глаз. – Как мне кажется, мы обе могли бы переступить через себя.
– Или обе через меня? – уточняю колюче.
– Не думай, что мне легко даётся такое решение и просьба. Я правда сама пыталась. И отчаялась, когда услышала вердикт. Возможно бы оставила затею, но он мне нужен! А нам нужен ребёнок! У нас жизнь впереди, Лида. И если у нас будет будущее, у тебя… то есть у вас оно тоже будет! У Сони, у Сани.
– Мне не нужны твои деньги! – чуть пафосно звучит, особенно если учесть, что я в долгах, как в шелках. А Сонечке срочно, не то слово как срочно, нужна реабилитация. Если в прошлом году мы перебивались кредитами и “добрыми родственниками”, то в этом нам просто нечего брать и не у кого просить.
Вот-вот перезвонят из клиники и спросят, когда нас ждать, а я, увы, отвечу, чтобы отдавали место другому ребёнку. Нет у нас денег даже… элементарно на билеты!
– Да ну? Думаешь, я не в курсе, что содержать Соню с её постоянным курсами реабилитации – дорогое удовольствие? И сейчас по плану очередное… Деньги уже достала?
Ничего не могу с собой поделать, из глаз начинают капать слёзы. И я не ненавижу Ладу, за то что бьёт меня горькой правдой жизни. Я чувствую её – она сама себя ненавидит. Презирает, что в курсе и не помогает… Ненавидит, за что, что бросила… Сестра тоже плачет и уже давно. Её лицо сильнее идёт пятнами, они видны из-под идеального макияжа:
– Опять будешь выпрашивать у государства? Или кредиты? Да у тебя уже столько кредитов, что никто больше не даст! Лида, ребята растут! Их запросы, нужды растут! Жизнь дорожает… И как ты дальше будешь выкручиваться? Думаешь, честным трудом их поднимать? Впархивая по две смены в больнице санитаркой? А сколько пособие на детей сейчас? Сколько стоит свозить Соню в Москву? А в клинику? А виза? Ещё немного и ты из-за долгов лишишься и этого…
– Спасибо, что в курсе наших нужд! – выдавливаю, глотая слёзы. – Спасибо, что раньше переживала и помогала по мере возможности… – это упрёк, я не собираюсь щадить чувства той, кто нас предал и бросил!
– А что если мне нечем вам было помочь? – с горечью пожимает плечами Лада. – Что если только сейчас появился такой вариант? И только я нашла силы встретиться, приехала.
– Или когда тебе накипело?
– Думай как хочешь, но без моей помощи вы загнётесь! И если ты мне не поможешь, и я вам не смогу помочь.
– Деньги… – киваю задумчиво, обхватываю себя за плечи и жую губу. – Так вот в чём дело.
– Нет. Лида. Не только. Пойми, – шепчет она, подходит ближе. – Мы с ним вместе уже почти год. Но отношения начинают заходить в тупик, потому что я не могу ему дать желаемое. Секс – это секс, а полную семью муж всегда хотел. У него насчёт этого пунктик, потому что у него её никогда не было. Он сложный, но не плохой… Даже замечательный, но так сильно хочет наследника, что готов… со мной развестись! А я не могу без него! Я не могу вот так… остаться ни с чем: без мужа, без любви, без средств к существованию. У меня ведь ничего нет… ни гроша. А начинать всё сначала, ломать себя, разлюбить его и продолжать жить – я… не смогу! Придётся вернуться к вам! Прошу, помоги нам. Мне! Себе… Его условие  –  ребёнок. Я прошу всего год, за это время мы что-нибудь придумаем ещё. Я начала тайно откладывать небольшие суммы… И если не получится родить, то у нас хотя бы какие-то средства будут на потом. На Соню, Сашку… нас… – ёё шёпот проникает под кожу и выворачивает меня. Дикость начинает казаться чем-то логичным, а я этого не хочу.
– Нет… – качаю головой, но голос почему-то звучит не так убедительно и категорично, как жест.
– Да. Лида. Да! – пальцы Лады, мокрые от слёз, находят мои. Мягко, но наставительно сжимаю.
– Поверь, если ему родить наследника, у нас будет будущее! Прошу тебя. Помоги нам! И никто из нас больше ни в чём не будет нуждаться. И кредитов больше не будет, никаких фондов и валяний в ногах у комиссий, чтобы дали чёртово место в клинике. Мы просто будем брать и покупать эти грёбаные путёвки, и не экономить на лекарствах! И не искать дешёвые аналоги. И Сашку отдадим летать, как он мечтал. Год твоей-моей жизни. Я не заставляю с ним и дальше жить. Он мне нужен! Он нам нужен! А ты просто станешь суррогатной матерью… Думай об этом так. А потом – делай что захочешь!

Сама не замечаю, как поддаюсь её напору.
Мы долго сидим на кухне, пытаясь переубедить друг друга и ничего не замечаем вокруг, приходим в себя, только когда слышим крики Сони и Саши:
– Лида, а кто это у нас? – вопит Сашка прямо с порога.
– Ты видела что сделали с моей клумбой?! – наезжает Соня,  швыряя рюкзак в сторону.
– Ого! – а это уже вместе.

Они кажутся мне такими маленькими и тоненькими, как два воробушка. Оба в ношеной-переношенной одежде, нескладные. Я всё успокаиваю себя, что просто вытянулись за лето, возраст такой… но где-то в душе червячок твердит: едят плохо. Сане уже почти двенадцать, а Соньке девять. Он вырастает из штанов скорее, чем я успеваю их раздобыть, а она с тоской смотрит на подружек в обновках.
Вид сытой Лады становится ещё отвратительнее теперь, когда они рядом.
Но дети рады сестре. Визга и писка столько, что уши закладывает. Брат и сестра бросаются на Ладу, даже ни на миг не усомнившись, что это нормально. В отличие от меня они не держат на неё зла и обид – воспринимают старшей сестрой, которая уехала к хорошей жизни и просто очень занята, чтобы нас навестить. Я их с этим воспитываю. Ни разу при них не сказала грубого слова в её сторону, и, конечно появление Лады, они не принимают в штыки как я. Скорее как чудо: «Ура-а! Сестра вернулась!»
Какое-то время они с неё не слезают, не позволяя нам поговорить о деле. Ладе даже приходится их покатать на машине, чтобы вся округа видела, семейство Малышкиных в сборе! Соня и Саша вон на какой крутой тачке!
Они так рады, что взахлёб рассказывают ей как живут, учатся, что делают, не понимая, что сестру всего лишь волнует её дело, а не их жизни. А они наперебой, аж захлёбываются, как теперь заживут, ведь Лада вернулась!
Она уходит от таких тем ловко и умело, а когда сорванцы наконец засыпают, мы продолжаем всерьёз обсуждать её план.
Это для меня игра, гипотетические предположения.
– И ты уверена, что он нас не разоблачит? Я не ты…
– Во-первых, мы так с тобой похожи, что нас мать родная не различала. Во-вторых, я тебя натаскаю… быть мной не так уж и сложно!..
– А почему бы ему не признаться и не предложить такой вариант? – робко уточняю я.
– Он не знает, что у меня есть родные и тем более сестра-близнец!
– Вот как! – киваю неутешительным мыслям. – Так стыдишься?
– Не вас! Себя…
– Тогда может, начать с себя, – всё ещё пытаясь надавить на совесть сестры.
– Когда-нибудь обязательно, но пока мне нужно его удержать! И не ребёнка от абы кого. Ему хочу родить Я! И в этой грёбаной жизни только ты – моя часть! Только тебе я могу позволить на время, ради дела и будущего, коснуться моего мужа! Только тебе могу доверить это. И я точно знаю, что ты не подведёшь, не пойдёшь на попятную. Не влюбишь его в себя. Мы ведь сестры! Мы ведь близнецы! Нет никого ближе и роднее нас! Ты… часть меня.
– Жаль что ты об этом вспомнила только когда нужда заставила.
– Хватит меня попрекать этим. Ты не знаешь как я жила и что делала. Не ради поплакаться приехала. Не мне тебе давить на жалость, ведь мои проблемы – только мои, а ты… ты тянешь других. Поэтому прошу!
Впервые за всё время сестра вот так просто признаётся, что эгоистичная стерва. И мне этого вполне хватает, чтобы… не то чтобы простить, но сделать к этому шаг.
А заканчивается этот долгий день тем, что Лада чертит на листе бумаги план их с мужем квартиры, хотя я ещё ни на что толком не согласилась. Чисто гипотетически…
Я до последнего не верю, что такое вообще возможно провернуть, что на такое можно решиться, но всё равно продолжаю задавать наводящие вопросы, будто речь не обо мне, а о героях какой-то чужой истории или даже сказки для взрослых девочек.
Лада раскладывает карты очень аккуратно и дозировано, так чтобы информация откладывалась в меня постепенно. Оказывается у Лады и её мужа – уже какое-то время разная жизнь. Несмотря на чувства и желание завести ребёнка – разные спальни. Он сильно занятой человек, и поэтому ей приходится подстраиваться под его ритм и график, не забывая об общем графике планирования семьи.
Рабочая сфера – разная.
У неё скромная студия для богатых выскочек, которые не умеют сами себя снимать в “инстаграмм”. У него всё серьёзнее, гражданская авиация, но Лада так размазывает суть, что я понимаю  –  она вообще толком не понимает чем занимается благоверный. Одно знает точно: летает бесплатно и с комфортом компанией “Just Air”.
– И ты правда его любишь? – ещё раз спрашиваю, а Лада смотрит на меня как на полоумную:
– Конечно! – запально, но меня продолжают терзать сомнения. Не уверена, что смогла бы как она… подкладывать под любимого другую женщину!
– Разве пойдёт на такой шаг женщина, которой всё равно на мужа? Но я всё перебрала, перепробовала, и даже усыновление только что родившегося ребёнка рассматривала, но это была бы большая ложь, чем то, что предлагаю тебе…
Мне начинает казаться, что я соучастница преступления, не меньше. Злая шутка затягивает, и мне уже совершенно не смешно.
– Вдруг я не могу иметь детей? – кидаю робкое предположение. – Я давно не проверялась…
– Да брось, – фыркает Лада. – Ты из-за Славки когда-то чуть свой пищевой не бросила. Если мне не изменяет память, ребёнка потеряла, когда этот козёл тебе кулаками показал всю глубину своей любви. Мой муж не такой. Он мужчина! Когда тебе ещё представится шанс познать настоящего, богатого мужчину? Вокруг только алкаши, накроши и старики.
– Спасибо, что напоминаешь, как я живу, – с горечью усмехаюсь.
– Я не со зла, – мотает головой Лада, – но прекрасно понимаю, о чём говорю, потому что когда-то от этого бежала.
– Боюсь, я не смогу стать тобой… Мы с тобой по-разному смотрим на жизнь! – подытоживаю услышанное.
– Ещё как сможешь! – кивает Лада, впервые за время нашего разговора на её полных губах играет тихая улыбка. – И станешь!

Глава 3
Лида
(настоящее время)

Ванна огромна по любым меркам.
Имеется даже большое окно с видом на зелень парка, раскинувшегося перед жилым комплексом, и хоть мы на высоте более чем ста метров, искренне сомневаюсь, что кто-то даже в теории мог бы меня разглядеть, раздеваться всё равно страшно.
Окно высокое, имеется только низенький подоконник сантиметров пятнадцать от пола. На нём ароматические свечи, какой-то белый кувшинчик и живописно смотанные бичёвки.
Это выглядит как композиция, и наверняка стоит денег, а по мне мусор невероятный и пылесборник.
Тяжко вздыхаю и скидываю тесный топ, расстёгиваю узкую юбку и остаюсь в одном нижнем белье. Лада мне купила всё новое. Привезла в больших фирменных пакетах, без всяких примерок. Оно и понятно – размер-то у нас один.
Вот и стою напротив окна в белоснежном боди, ткань которого плотно облегает. В нём невероятно удобно, даже не хочется раздеваться.
Потому не спешу… Смотрю на парк, на сверкающую вдали реку, и не решаюсь окончательно обнажиться. Мне… безумно нравится и эта ванна, и это боди, но, пожалуйста, можно я просто тут и останусь? Навсегда!.. Мне страшно выходить! Дико страшно приближаться к другим комнатам в огромной квартире, и особенно к спальне!
Можно, я просто здесь побуду!
Делаю шаг к окну. Встаю на подоконник, почти прижимаясь лбом к холодному стеклу. Подо мной город. Красивый, пёстрый, такой огромный и витый рекой, что дух захватывает… Я будто лечу над ним! Парю, а ведь никогда не была на такой высоте! Никогда не летала самолётами. Да какое там, я даже не жила выше второго этажа общаги.
Хочется… плакать. От тоски ли, жалости к себе или счастья  –  не знаю.
На миг забываю где и зачем, но за спиной раздаётся звук, который как выстрел в голову, должен навсегда остановить мою жизнь. Потому что мой муж всё же соизволил присоединиться!
С дико грохочущем сердцем, не решаюсь обернуться – так и стою у окна, но на улице достаточно стемнело, чтобы я могла видеть отражение того, что за моей спиной.
А за ней он – Алексей Орлов. Прямо как у Екатерины Великой…
Не спешит. Спокойно кидает банное полотенце в корзину для грязного белья и пялится на меня с задумчивым прищуром.
В спортивных штанах, но без футболки. Обнажённый торс уже не сверкает от влаги, а я всё равно продолжаю смотреть на рельефную грудь. Никогда не видела столь совершенного внешне мужчину. Да какое-то там, я вообще со своей собачьей жизнью не видела мужчину, источающего такую мощь и силу, что во рту сохнет, сердце отчаянно трепещет, в ногах слабость и дичайшее волнение сжимает грудь.
У меня был только Славка. По-молодости думала любовь навсегда… вот только «навсегда» случилось до моей беременности и последующими за этим побоями. А когда я осталась одна… у разбитого корыта с братом и сестрой на руках – мне вообще не до мужчин было.
И вот он! Мужчина мечты!
Влюблённый, жаждущий ребёнка – где таких вообще делают?! Не тормози! Хватай, пока есть! Хотя бы годик себя нормальной, любимой женщиной почувствовать! Но я робею.
Просто смотрю на него, но в тёмное окно, где пламенеет закат.
А он пялится в ответ на меня, стоящую к нему спиной на подоконнике. И как-то загадочно дотошно по моему телу скользит его взгляд. Словно пытается понять, что со мной не так, но никак не ухватывается за ниточку.
Волнуюсь!
Ох волнуюсь. Не дай бог шарахнет правдой, мол: кто ты и где моя жена?
Нервно поправляю волосы, а я их успела распустить, хотя Лада замысловато собрала в высокую причёску, назвав это “дорожной шишечкой”. За весь день моя копна накрутилась и теперь выглядит ещё лучше, чем прежде, но я почему-то хочу это убрать.
Не привлекать внимание.
Заплести обыкновенную косу! Как раньше…
Или остричь волосы нафиг!
А то неудобно мне от пронизывающего взгляда синих глаз. Неудобно в тягучем молчании. Наедине с чужим моим мужем!
А Алексей, как назло, не думает уходить. Приваливается плечом к косяку и, скрестив руки на груди, продолжает меня рассматривать, будто я, какой-то экспонат или фильм, невзначай его заинтересовавший по телевизору.
Я продолжаю стоять, как вкопанная, лицом к окну. Но чем наша немая сцена длится, тем сильнее на меня производит впечатление этот красиво-угрюмый человек.
Он не похож на тех прожигателей жизни, которым всё легко даётся. Такой мужчина, скорее всего, свою судьбу куёт сам. И добивается всего собственными силами.
И это пугает…
Не угодить такому мужчине – страшно! Обидеть – чревато. Обманывать – опасно! И не дай бог ему перейти дорогу!
А я собираюсь сделать сразу всё!
И как теперь быть?
Идти на попятную?
Ха! Как? Если я уже здесь! С ним наедине в ванной? Если не сделать и шага – мне никогда отсюда не выбраться.
Значит, только вперёд!
Цель!
У меня благая цель: помочь сестре! И помочь моей семье!
Чего теряю?
Не девочка давно…

Поднимаю руку, закусив перед этим щёку, чтобы болью притупить волнение. Закрываю глаза, чтобы не видеть собственного падения, и стягиваю одну лямку боди.
Бельё держится на теле, как влитое, и лямки ничего не решают, но теперь хотя бы плечи обнажены, а Алексей за моей спиной вроде как начинает иначе дышать. Прерывисто, чуть громче.
Или мне только кажется и я хочу чтобы так было?..
«О чём ты, Лида?! – грохочет сердце, едва не выскакивая из груди. – Просто, сделай уже это… может разика хватит?» – робкая, но сладкая мысль о быстром завершении миссии, побуждает действовать дальше.
Тянусь, чтобы расстегнуть крючки под лопатками, но позади слышу уверенные шаги… ко мне… Распахнув глаза, замираю.
Орлов без деликатности отпихивает мои руки и сам… справляется с крючками – да так, что меня бултыхает от каждого его нетерпеливого движения, будто тряпичную куклу.
Не успеваю воздуха глотнуть – боди летит на пол бесформенной грудой кружева. От этого грубого, совершенно не ласкового вмешательства тут же прикрываюсь руками, понимая что он всё равно видит мои обнажённые спину и зад.
– Ты стесняешься так, как в первый раз не стеснялась, – шершавый, низкий голос наполняет просторное помещение и вонзается в мою холодную плоть тысячами иголок. – В чём дело? – подозрительно уточняет Орлов. – Ты… прикрылась от меня? – В его словах нет ни капли участия или интереса. Чистая, неприкрытая насмешка!
От страха на горле будто невидимые тиски смыкаются – вот и молчу, чуть подрагивая не то от ужаса, не то от холода, не то от всего разом.
– Что ты тут разыгрываешь? – голос Алексея наполняется нотками злости. – С каких пор мы играем в эти игры? Или ты решила разнообразить сексуальную жизнь? – Ох, как его злой смех больно жалит.
Что происходит?
Почему он не источает любовь? Нежность? Почему так груб, надменен и циничен?
Почти издёвка! Почти плюёт!
Сестра…
Зачем он тебе?…
– Я не играю! Просто иду в душ. И тебе, вроде, предлагала, – холодно отвечаю, еле найдя для этого силы. Переборов себя, разворачиваюсь.
Больше нельзя медлить!
Больше нельзя робеть!
Пора быть Ладой!
Если Орлов сразу не ткнул: это не ты! Значит не заметил подмены! Не заметил, что я на пару кило больше вешу, чем Лада. Что у меня не такой подкаченный зад. Чуть мягче и полнее грудь.
Нет, это конечно, мелочи… Но всё же! Разве любящий муж не должен подмечать такие нюансы?
Ладно, это мои заморочки!
Если муж Лады этого не заметил, значит, меньше нужно дёргаться самой!
Да и… Алексею явно не интересно это тело. Он его видел множество раз! По словам сестры их близость с некоторых пор больше формальность. И она часто делает к нему шаги сама – чтобы увеличить шанс на зачатие.
Ребёнок, всё что им нужно!
Вот только сестра уверяла, что он хорош в постели и внимателен к любовнице, но мне он пока кажется грубым и жестоким самцом, который стремится подавить женщину, а не возвысить.
Ступаю в сторону огромного душа, огороженного стеклянными стенками, но меня грубо хватают за руку и разворачивают к себе лицом:
– Ц-ц-ц-ц, – цокает Алексей и внимательно заглядывает в мои глаза. Так внимательно, словно в душу смотрит – будто хочет видеть там ответы на свои невысказанные вопросы.
До икоты страшно, а вдруг я ошибаюсь, и он о чём-то подозревает?
– Пригласила, теперь сбегаешь, – пилит синевой нереально красивых и умных глаз. Перехватывает за подбородок, сжимает грубовато щёки так, что мои губы открываются.
– Ничего не хочешь рассказать? Объяснить? – а смотрит на меня так, будто недавно купил. Так не смотрят на того, кого любят!
Как-то мерзко. Без нежности и обожания, восхищения!
Как на товар… свой… не сильно нужный и любимый товар!
Неужели так у сестры было всё это время?
Не верю! Она же не такая… чтобы терпеть подобные грубости!
– Объяснить ч…
Орлов не даёт договорить, не даёт привыкнуть к его подавляющей энергетике. К его близости! К тому что должно случиться! Его губы просто впиваются в мои. Жёстко, уверенно жуют, при этом позволяя языку пробраться внутрь. Ворваться властно и так глубоко, так что нечем дышать, и я сама не понимаю, откуда берутся слёзы… и стон… отнюдь не наслаждения… И даже не боли… Скорее – унижения и протеста, но Орлову, явно, всё равно!
Он целует свою жену, и делает это так как привык.
Моя суть это отторгает, но я терплю!
Зажмуриваюсь сильно-сильно и терплю!
Чувствую зубы на своей губе и… сладость с металлическим привкусом. Кровь! Твою мать, самая настоящая, солоноватая, горячая кровь!
Это не-вы-но-си-мо!
Я не могу! Не могу так! Потому что никогда ничего подобного со мной не происходило.
Мой секс был разным: нелепым, нежным… забавным, искренним. С простым деревенским парнем.  И это было лишь… раз пять-шесть, не больше. Потом он в армию  –  я ждать. Дождалась, только он стал совсем другим. И секс естественно стал другим: пьяным и быстрым.
А затем я посмела залететь!
С тех пор… чёрт!
Если сейчас дойдёт до дела я облажаюсь. Я даже не помню как это.
Я понятия не имею, что делать и чего ждать. И сердце от страха готово порвать жилы.
Лучшая тактика – позволить партнёру делать, что считает нужным, но сестра у меня другого склада нежели я. Она активней…
Ау-у-у!
Мысль испаряется.
Пальцы Алексея жестоко впиваются в кожу, будто он хочет её с меня полностью содрать, а потом он хватает меня за ягодицы и рывком тянет вверх.

Глава 4
Лида
(настоящее время)

Алексей держит меня обеими ладонями за бёдра. Без нежности протискивается между моих ног, побуждая ими обхватить его талию в принудительно-господском порядке – так что не подчиниться невозможно. И я подчиняюсь, потому что его сила непреодолима.
Не прерывая насильственных поцелуев и очень просто, словно ничего не вешу, Орлов шагает в душевую. Не отвлекаясь на мелочи, коротким махом врубает воду.
– Не понимаю, что, но с тобой что-то не так. Ты сегодня прямо-таки сама не своя, – ворчит мне в губы, больно сминая ягодицы.
Вода бьёт по макушке, стекает по волосам и лицу, я запрокидываю голову, когда Алексей кусает нежную кожу на шее, и тут же вода попадает в рот, едва не душит.
Сплёвываю, и это ни черта не романтично! Не эротично! И не кайфово!
Я категорически ненавижу то, что со мной происходит!
Искренне не понимаю, во что… в кого влюблена сестра?
Неужели Алексей такой всегда и ей это… нравится?
Невозможно!

Слава богу меня ставят на пол. Но чёрт возьми разворачивают. И к своему ужасу понимаю, что прижата к стене лицом и грудью.
Алексей не церемонится, он даже на меня не смотрит – просто прокручивает к себе задом и шлепком ударяет по ягодице, как какую-нибудь шлюху.
– Так лучше? Тебе же нравится, когда без заморочек, – тихо шипит в самое ухо, кусает мочку. Не ради игры, а словно из мести, будто наказывая!
Упускаю момент, когда он освободился от штанов, но чувствую прикосновение горячего, твёрдого члена к заднице.
Мне страшно, чертовски страшно!
Я заранее готовлюсь к боли! К ужасу! В нашем случае к насилию, ибо всё во мне отторгает такой акт. К ненависти! И теперь уже навсегда.
Пальцы Орлова грубо давят, мнут, проникают в меня, будто подобная грубость и животная страсть могут доставить удовольствие.
Не могут!
Не мне!
Его пальцы хозяйничают во мне, задавая какой-то мерзкий, неправильный темп. А я понимаю, что уже не могу это остановить, но всё равно дёргаюсь. С жалобным всхлипом отстраняюсь, пытаясь забраться куда-то выше по стенке, лишь бы подальше от грубых пальцев, причиняющих боль.
Но Орлов, словно не замечая моих мук и страданий, тянет обратно, всё яростней орудуя пальцами, и я, закусывая губу,  подчиняюсь.
Мне нужно либо полностью расслабиться – а это, увы, невозможно! Либо подключаться уже к жуткому действу, пока это и правда не превратилось в изнасилование. Он же… не понимает, кто перед ним. Для него, видимо, всё идёт как обычно. Но это их обычно просто напросто пугает.
Хороший, внимательный любовник, говоришь? Ну Лада у тебя и пристрастия…
Подаюсь назад, ударяясь ягодицами о его… лобок? Живот?  Понятия не имею куда попадаю, но тешу себя надеждой, что сделала больно и меня вот-вот отпустят.
В очередной раз, могу сказать себе: “Увы!”. Член таким колом стоит, что только в сторону качается и моё движение кажется не атакой, а любовной игрой. И Орлову это нравится.
– Да, малышка, ты всё-таки развязная штучка, – хрипло, шумно дыша. Одной рукой гладит меня между ног, к моему удивлению… уже даже почти нежно. Вторую кладёт на мою напряжённую грудь. Сжимает… словно проверяет на упругость и тяжесть. И мне это должно нравиться?
Путаюсь в мыслях и чувствах, но скорее «да», чем «нет». Должно. Если отрешиться от обстоятельств и жестокой прилюдии, углубиться в теорию и просто представить, что рядом кто-то другой… да. Эти прикосновения приятны, Орлов меняет темп и больше не терзает, почти ласкает. Не будь я напугана, не подступай к горлу то и дело волна отвращения, начни он с этого, я бы может даже получала удовольствие и даже каплю возбуждения.
Прислушиваюсь к себе… И уже себя почти ненавижу!
Расслабляюсь. Это то что нужно. Просто забыть о диких поцелуях-укусах, о жестоких и неприятных шлепках, грубых пальцах. Вот сейчас всё начинается. И я с каким-то приятным человеком, и он гладит мою грудь, касается лобка. Осторожно и почти нежно.
Его ладонь идеально облегает крупное полушарие, ровно так как нужно. Он с интересом и жадностью изучает моё тело. Жалит шею поцелуями, укусами, вызывая дрожь.
Я не с ним… с кем-то другим.
По телу начинают проносится жаркие волны, которых не помнила, но которые горячат плоть.
В голове начинает нарастать набат. Перед глазами летят мухи. Упираюсь в стену только руками и лбом, прогнув зад так, чтобы плотно прилегать к телу Алексея.
Со мной что-то странное происходит – боль и отторжение уходят. Я смогла уйти в другую реальность, смогла!
Нет, то что происходит – неправильно, всё-ещё по-животному грубо. И это не приятно, но уже не больно, и не мерзко, как вначале. Теперь уже можно терпеть!
Поэтому рычу в ответ на каждое его движение. Скоро это закончится… нужно просто потерпеть!
Он снова бьёт по моей ягодице и наваждение рассыпается. Орлов с глухим стоном наслаждения проводит влажными пальцами по моим половым губам, потому что вопреки собственным предрассудкам и желаниям, пусть самую каплю, но возбудилась, и этого ему достаточно.
Он не намерен больше ждать и “разогревать” меня как следует.
Вместо пальцев в меня упирается член…
Одно движение.
Один его рык.
Один мой крик.
И Орлов во мне.
Сжимает мою талию обеими руками и тянет на себя, будто я игрушка для секса, не более.
Почти сразу возбуждение проходит. Вновь становится больно. Он такой большой… а у меня внутри так тесно и сухо. Но он будто не замечает, что я опять вне игры. Заходится резкими толчками, вколачиваясь всё глубже и глубже,
Внутри резь и зуд – будто сотня крохотных лезвий коснулась кожи. Неглубоко, по поверхности, но ощутимо.
Он меня почти разрывает…
Скользит не выходя и толкается обратно!
Глотаю стон боли. Орлов в пылу похоти, рычит. Тискает мою плоть и двигается во мне, а я молюсь, чтобы это быстрее кончилось.
Вода из душа смешивается со слезами, но я не позволяю себе позорно всхлипывать – держусь.
Кусаю себя то за щёку. То жую губы. Проклиная тот день, когда согласилась заменить сестру! И её ругаю… Неужели ей нравилось вот так?..
У стены! Грубо, жестко… без чувств, нежных ласк, слов о любви?
Как же так?..
Что же это за любовь, когда губы болят, грудь болит, промежность в огне – всё тело стонет, и не от удовольствия!
На моё спасение Орлов быстро кончает.
Не тянет долго, и после даже мягким поцелуем не одаривает. Наоборот:
– Ты и твои закидоны становитесь невыносимы, – бросает он напоследок, больно кусая меня за плечо, и с тихим рычащим смехом выходит из душа.
Только остаюсь одна… наедине с ошмётками чувств и мыслей, точно притоптанная в грязь, оседаю на пол и прижимаюсь спиной к нагретой от воды стене.
Ничего не понимая, смотрю на дрожащие ноги и сперму, стекающую по бёдрам.
Липкую. Мутную…
Даже коснуться противно!
Промежность так горит, будто я снова лишилась девственности.
И если так будет каждый половой акт – проще повеситься!
Боже! Забеременеть бы побыстрее, чтобы это всё закончилось…

Выползаю из ванной – в теле невероятная ломота и отголоски боли: физической… моральной?
Наверное, и той и другой, потому что назвать случившееся «занятием любовью» язык не повернётся. Скорее уж – «домашнее насилие», а я к такому не привыкла!

Иду, не боясь появления Орлова. В квартире тихо.
Я слышала, сидя на холодном кафеле в ванной, как он уходил. Как гудели и бренчали, распахиваясь, двери лифта. Алексаей даже крикнул: “Буду завтра!”, а я сделала вид, что не расслышала.
Мне нужна передышка, и я её получаю.

Плетусь в спальню, как побитая, и только пройдя половину пути, беру себя в руки: нельзя себя жалеть! Всякий раз, когда даёшь слабину, потом пападаешь в настоящий омут самолечения и лелеяния собственной боли.
Нет уж!
Рано закапываться!
Если разобраться, ничего прямо уж такого из ряда вон, от чего стоит немедленно умирать – не случилось! Да, ожидание и реальность – оказываются кардинально различными. Но о каких ожиданиях с моей стороны может идти речь, если единственный опыт в сексе  –  деревенский парнишка, который сначала умилял неопытностью, а потом шокировал неадекватностью. Надо хоть книжки какие почитать, не знаю… порно посмотреть. Может вообще окажется, что это были невинные развлечения? Да, мне они не подходят, судя по тому, что никакого кайфа не испытала. Но я тут и не на всю жизнь, проще будет уходить, когда провалюсь по полной. Всё это не повод сбегать или рвать на себе волосы.

Захожу в спальню, окидываю её взглядом.
Просторно, светло и красиво. Тут могла бы жить какая-нибудь императрица и ни в чём не нуждаться.
У меня есть даже ванна! Но Лада настаивала на том, общем душе. Мол места больше и есть где разгуляться…
Личная же ванна совершенно очаровательна. Маленькая чаша  с широкими бортиками, куча милых штучек, солей и ассортимент пены.
Нахожу даже айпод, смотрю список треков и улыбаюсь… почти полностью наш плей-лист молодости, когда бегали на дискотеки или устраивали “концерты” в огороде вместо прополки.
Роюсь в гардеробе в поисках удобной тёплой пижамы, но там сплошь сексуальные наряды, а я к такому пока не готова.
Достаю пудровый костюм с капюшоном и укутываюсь в него, чтобы ни сантиметра кожи не было видно. Попав под своеобразную защитную капсулу и оказавшись в безопасности, пусть и мнимой, понимаю, что чертовски голодна. Не ела с того момента, как вышла из дома, оставив Ладу и обнимающих её ноги детей.
Видеть сестру на пороге собственного дома было странно, будто прощаешься с собственной оболочкой и улетаешь, как героиня-попаданка из какого-нибудь фэнтези.
Интересно, как они там?
Соня, Саша… Лада.
Не поубивали ли друг друга?
Даже руки тянутся к мобильному, позвонить, но мысленно даю себе оплеуху – нельзя! Мы должны держать дистанцию, должны друг другу в этой ситуации довериться. И чем чаще я буду давать слабину и бросаться к телефону, тем хуже мне самой.
Ничего не могу с собой поделать – я привыкла думать обо всех кроме себя. И конечно же переживать за сестру и брата. Они на моём попечении больше трёх лет! И тем более страшно, оставить их под контролем безответственной сестры-предательницы!
«Но ведь она исправляется? – поспевает робкая мысль. – Лада сама предложила план! Заверила, что заменит меня в доме, с детьми… На время».
Чёрт! О чём я?
Просто нужно быстрее выполнить свою миссию – и всё! Свобода! Хорошая жизнь… Для Сонечки уверенность в завтрашнем дне! Для Санька образование…
Поэтому думать сейчас нужно в первую очередь о себе!
Справлюсь я – будут счастливы они…

Бреду на кухню и роюсь в холодильнике.
Кухня вообще – моя территория.
Я повар. Настоящий. Дипломированный. И даже с опытом.
До того страшного года, когда умерли родители, ушла сестра и случился выкидыш, у меня были планы на будущее.
Я работала в итальянском ресторане мастером по пасте, мечтала в следующую поездку сестры на реабилитацию в Германии, не возвращаться домой, а поехать в Италию, и получить там международный опыт работы, после которого открылись бы все двери как по волшебству. Я на это даже откладывала по копеечке…
А потом планы перевернулись с ног на голову, и случилось это в один чёрный месяц.
Моей зарплаты в ресторане ни за что бы не хватило на то, чтобы перевезти детей в столицу. Жизнь в деревне дешевле, даже если учесть, что я там только санитарка. Ну нет ресторанов в Иньском! И даже столовки толковой нет.
Только больница! И та под угрозой закрытия…
Естественно, поездка в Италию – отменилась.
И не было больше повода мечтать о том, как бы выпарить кило панцирей на розовый соус.

Пока вспоминаю прошлое, провожу ревизию техники.
Есть даже слайсер, а от вида духовки и вовсе испытываю оргазм, которого не доставало в душе!
А вот в холодильнике не густо. Продукты примитивные и фастфудные.
Плохо дело!
Я не ем бутерброды, не особенно хорошо отношусь к готовым салатам на майонезе и прочим «вкусностям».
Дома дети питались исключительно супами, кашами и овощами в сезон. Другой вопрос, что едят оба через ремень!
А я всё себя виню, что плохо слежу за калориями, попадающими в их тощие тела.
Зато у Орловых холодильник – пристанище быстрых углеводов и красивой бесполезной еды. Обезжиренные творожки, авокадо…
Нахожу рукколу и упаковку свеклы, но нет кедровых орехов… никакого салата не выйдет. Мысленно пишу орехи в список.
В морозилке… пельмени! Да ещё напрочь соевые! И это владелец заводов-газет-пароходов?
Сыр с плесенью, дорогой, но посредственный. Фу!
Нахожу на дне ящика лосося и даже думаю, не сделать ли «золотой ухи», но живот требует еды и немедля!
Неужели перебиваться пустым творогом?..
Хмурюсь, но пихаю в себя бесполезный «полезный завтрак».
Ладно, притупила голод на пару часов, и то хорошо!
Бреду в спальню.
Нужно поспать – основные «подвиги» отложу на завтра!
Завтра! Куплю! Нормальных! Продуктов!
И накормлю этого злобного, бесчувственного мужика, как положено, и он непременно подобреет!
Ведь недаром гласит народная мудрость: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок!». Сердце мне его не зачем, а вот сытый мужчина – добрый, а значит, более терпимый, чем рычащий и недовольный.

Глава 5
Лида

Просыпаюсь в ужасе, будто всю ночь снились кошмары, а может так оно и было?.. Не могу сообразить наверняка.
Тело болит, смотреть на бока и ягодицы страшно. А ещё страшно выглядывать из спальни, вдруг муж вернулся.
Толком ничего не знаю о нём и его привычках, Лада о нём размазано отзывалась и только в контексте «мужчина – мечта идиотки», но к звонку сестре пока не готова.
Плетусь в ванну, свою!
Переодеваюсь в красивое платье из кремового шифона. Простое, изящное, с запахом и рукавом три четверти.
Нахожу пальто на три тона темнее.
Волосы придётся или накрутить или выпрямить, и прикидываю, что к плойке пока тоже не готова.
Выпрямляю.
Наношу макияж, как Лада учила, и довольная выхожу из спальни. Орлова нет, и я счастлива.
Чувствую себя свободной.
Беру ключи от «Ягуара», сумку и… сбегаю.
Завтракать можно и вне дома, тем более, что тут нет нормальной еды, а средствами на существование не обременена.
Я неплохо знаю город. Конечно, не как пять пальцев, но с навигатором в помощниках можно не париться.
Еду в старую французскую кофейню, где проходила практику когда-то. Выпечка отменная, и настоящий кофе, а не жуть из автомата.
Да, я деревенская дурочка, но не дикарка.
Сестра это знала, посылая меня в логово богатому тигру.
Теперь, сидя с чашечкой кофе и ароматной булочкой, я готова к звонку.
Гудки почти раздражают, а когда сестра берёт трубку, слышу оттуда громыхание музыки.
– Ты где? – настороженно уточняю, чуя неладное.
– Уборку затеяла! Нашла наши старые кассеты и музыкальный центр… Как, блин, его вырубить, не помнишь!? – вопит Лада, явно пытаясь перекричать музыку, и я не могу сдержать смех.
Наш старый музыкальный центр… два слота под кассеты, один дисковод и радиоприемник.
Шик! Мы им жутко гордились.
Улыбаюсь, а ноги готовы броситься в пляс – фоном орёт Бритни, и я точно знаю, что до моего звонка сеструха точно дёргалась, копируя танец из клипа, как малолетка. И как бы это глупо не звучало, но дико хочу к ней. В пятистенок с пристройкой, где настроение задаёт музыкальный центр.
К сестре. К Соне и Сане.
Музыка стихает.
– Уф! – выдыхает в трубку Лада. – Не нашла. Просто вырубила его из розетки, – отчитывается она. – Ну? Рассказывай!
У меня много вопросов!
Но не хочу ныть.
И не буду говорить о вчерашнем жутком сексе.
Ни за что! Это прозвучит как слабость, а я уже слышу, как Лада зовёт меня слабачкой, ханжой и чопорной монашкой.
– Нормально. Алексей уехал, куда именно не сказал. Но точно «до завтра». Так бросил, уходя.
– Ага, значит будет к вечеру, – задумчиво переиначивает Лада.
– А я значит, буду готовиться…
– Не дрейфь! – фыркает сестра. – Орлов приедет голодный. Ты жрачки закажи. Можешь массажиста вызвать, он прямо в доме есть. Я инструкцию кину.
– А куда Орлов на ночь глядя ушёл? – всё же уточняю, как бы между прочим.
– По работе…
– Ночью?
– Ой, не бери голову, привыкай, – судя по голосу, сестра и правда не придаёт этому значения, – вот такой ритм жизни в мегаполисе. Орлов в Питере, наверное, в головном офисе. Сегодня вторник. Там собрания всякие, хз почему по вторникам, – частит Лада.
– Хорошо, а вы как? – меняю тему, не могу больше про Орлова слушать. Хочу вернуться ненадолго в Иньское, хоть мысленно. Озадачиться проблемами, от которых совсем недавно мечтала избавиться.
– Дети в школе, – коротко отзывается Лада. – Я сходила на работу… твою, – добавляет так, будто не хочет даже одним пальцем касаться такого никчёмного места, как моя работа. – Подала доки на увольнение.
– И что сказали?.. – сердце больно сжимается.
Я искренне, всей душой, ненавидела работу в больнице. Мечтала уйти уже давно, но страшно боялась идти к заведующей, а теперь всё, вроде как, решилось.
– Заведующая попросила недельку подождать, мол, всех всё равно сократят. Закрывают вашу лечебницу нахер. Сказали теперь будет автобус в район ходить! – без заминок и сложностей огорошивает новостями Лада.
– Ого… – коротко роняю, а вот мне странно слушать, как сестра рассказывает о сельских делах, даже забавно немного. – Что ещё?
Лада продолжает. О соседях что-то, о том, как приходила Инга Викторовна, беседовать о незаконном заборе, а с ней мы воюем с тех пор, как погибли родители.
Ругает напор воды…
Все претензии и ворчания мне понятны – я с этим живу давно, а вот сестра явно отвыкла. И судя по эмоциям – Лада за день нахваталась столько, будто жила моей жизнью уже месяц.
Как бы не проскальзывало между новостей «так невозможно», и «я бы никогда», её явно прёт от сельской жизни. Ностальгия, видимо.
Слушаю сестру и оглядываюсь по сторонам. Моя ностальгия в этих кафешках, в надеждах, что однажды и я такую открою.

Мы с Ладой прощаемся на позитивной ноте, и я плачу по счёту, который получаю от официанта, стараясь не округлять глаза от суммы, которая легко уходит с карты, даже без протестов “недостаточно средств. Я никогда не пила тут кофе, как посетитель. Во время практики на всё была бешеная скидка, или и вовсе бесплатно после закрытия. Итого… завтрак обошёлся в штукарь. Кофе с булочкой. Ха!
Обалдеть!
Ладно, тут другая жизнь!
А теперь в магазин за человеческими продуктами!

В магазине по привычке реагирую на цены – хватать не глядя, не так-то просто как может показаться, но я включаю профессионализм. Беру, что нужно, но максимально экономно. На карточке всё равно денег столько, что можно прокормить маленькую семью слонов! И не один месяц!
Лада объяснила, что Деньги приходят раз в месяц без участия Орлова. От его бухгалтера, как зарплата.
«Заплата» – меня покоробило, но лезть в чужую семью со своим устоем не решилась. Заплата? Пусть будет она.
Сумма приличная, но из неё идут средства на содержание студии. Схема звучит мутно, и мне не особенно нравится. Не ясно что там с прибылью…
Лада обещала дистанционно управлять бизнесом, и я подозреваю, что деньги оттуда пойдут в Иньское на нужды сестёр и брата. Мне было велено забыть о них и их проблемах – теперь это проблема Лады. Я же, должна обеспечивать тепло и уют Орлову, и отчислять львиную долю с карточки на счёт студии. Мне всё равно будет оставаться немало, но если прикинуть, что это на месяц… да с образом жизни Лады…
Мой внутренний шеф, тянется к любимым продуктам, будто прощупывает забытую магию. Я изучаю сыры, дотошно подбираю овощи. Зависаю в рыбном отделе, и долго роюсь в специях.
Что ж… Мне развязывают руки: после полки с ассортиментом, как в воинской части, мне достался целый «Ашан»!
И никаких запретов!
Багажник «Ягуара» забит под завязку, а я довольно улыбаюсь. Наконец-то можно не стесняться, и ни в чём себе не отказывать! Да и путь к сердцу мужчины, опять-таки…
В лифте еду с улыбкой от уха до уха. И даже тяжесть покупок не пугает. Но так как пакеты решаю волочь без лишней помощи, в итоге отваливаются руки, но я довольна, как слон.
Хочу уже разложить купленное по полупустому холодильнику. Раз Лада хозяйничает в моём огороде – я побуду хозяйкой в её!
Створки лифта разъезжаются…
И это что? День сурка?
Снова смотрю на полуобнаженного Орлова!..

Мы молча разбираем пакеты.
Причём… вдвоём.
Это немного странно после вчерашнего, но со стороны кажется, что Орлов увлечён этим, а спросить не решаюсь.
– К чему всё это? – Алексей первым нарушает тишину. – Что будешь со всем этим делать? – Крутит в руке банку кокосового молока, а я готовлюсь выдать совершенную ложь, которую придумала заранее.
– Да так… решила, что хочу научиться готовить…
– Решила стать идеальной женой?
Вот к этому упрёку не готова, но не отмалчиваться же:
– Нарабатываю полезные навыки… Не всё же… по ресторанам, – сбивчиво бурчу, хоть он и не задаёт вопросов.
Помню из рассказов Лады, что в этом доме заказывают еду, а не говорят. Она даже оставила список номеров, но увольте, я не стану есть разогретые пасты и “итальянские пиццы”, когда всё это можно приготовить самой! И будет свеженькое!
– Как интересно, – язвит он. – Не знал, что у нас есть отдельный ящик под фрукты и отдельный под сыры, – роняет задумчиво. Мы вместе стоим перед открытым холодильником и пялимся на пиктограммы, призванные пояснить глупому хозяину, что к чему.
Смотрим долго, будто это что-то из ряда вон выходящее, а потом… смеёмся. Мне так странно, что этот человек впервые изучил собственный холодильник, который стоит кусков двести не меньше. Он, явно, хохочет над тем же самым.
– Ну что… я собираюсь сделать пасту с морепродуктами, а в процессе приготовления итальянской пищи положено выпивать, как минимум два бокала белого сухого вина, – демонстративно достаю бутылку из винного холодильника, беру с полки два бокала и предлагаю один Орлову.
Он косится с недоверием:
– Ты же не хочешь, чтобы я помогал? Это уж слишком красивая картинка “счастливой семьи”, – скепсис вновь убивает душевой порыв как-то найти общий язык с этим грубияном.
– О… нет, конечно. На кухне должен быть один шеф, но не могу же я напиваться в одиночку! – жму плечами.
Мне легко всё это говорить, легко быть самую капельку дерзкой. Почему? Да потому что я на своей территории!
Место женщины на кухне?
Пф… на такой кухне я бы жила и радовалась!
Наборы новеньких ножей, которые не прикасались к еде. Чистые досточки, новые, только только из упаковки. Посуда, кастрюли, сковородки. Индукционная плита…
Да у меня новоселье!
Я выиграла грёбаный джек-пот!
Почему бы и дерзостью не обжиться?
– Заманчиво, – Орлов принимает вызов. Берёт свой бокал, и садится по другую сторону кухонного острова, а я чувствую себя шефом в настоящем ресторане.
Хочется всё сделать красиво, без спешки, обстоятельно.
Заранее начистить креветок, пусть они и Easy Peel, и там чистки на три секунды. Отмерить всё для соуса в идеальных пропорциях. Расставить по столу в стеклянных чашечках, как на этих сайтах с рецептами.
Я не замечаю, как окунаюсь в свою стихию и начинаю на автомате делать все эти простые, но важные вещи. А Орлов просто следит за моими руками и делает глотки из бокала почти автоматически.
– Ты уверен, что дотерпишь до ужина, может закуски…
– Ты права! – кисло соглашается, отставляя бокал.
Тянусь к холодильнику, чтобы сделать подходящую к вину нарезку, но вдруг замираю, как вкопанная.
Я слышу, Орлов… говорит по телефону… Договаривается о доставке!
– … будьте добры, хочу сделать заказ…
– Что ты делаешь? – недоуменно и вместе с тем стервозно интересуюсь. Этот тон, наверняка, безмерно похожий на Ладин, выходит сам собой.
Я ненавижу, когда моей еде предпочитают… доставку. Это унизительнее секса у стенки, чёрт побери!
Да я готова расстреливать “кусочников”, которые: “Ой… не хочу рагу… я бутербродик съела!” А уж это… преступление!
Орлов продолжая разговор, бесстрастно жмёт плечами:
– Вдруг у тебя ничего не выйдет… первый раз всё-таки, – и как ни в чём не бывало удаляется к зоне гостиной, прихватив с собой бутылку и бокал.
Падает на диван, вытягивает ноги.
Смотрю в полном шоке, как он заканчивает оформлять заказ.
– Не обессудь, – тянет он, вальяжно раскидываясь по подушкам. – Я непременно попробую, обещаю. Если не усну, – добавляет с кривой усмешкой. – Устал что-то… – сладко зевнув… включает телевизор!
Хочется визжать и биться в истерике!
Он может пренебрегать моим телом, моими чувствами, но не моей едой!
Это неслыханно!
Неужели Лада так паршиво готовила, что этот мужчина считает себя вправе вести себя настолько невоспитанно?!
Я отворачиваюсь от него и залпом випиваю остатки вина.
Ну посмотрим, как ты будешь давиться своим фастфудом, при виде моей пасты… милый!
Достаю вторую бутылку, раз первая уплыла к кухонному узурпатору.
Что ж, переходим на красное!
К чёрту “медленно и обстоятельно”.
Делаем быстро, вкусно и эффектно!

Глава 6
Лида

Орлов смотрит “Арзамас” на который у меня в жизни не было денег, и я страшно хочу присоединиться. Видела все бесплатные ролики и мечтала о подписке в приложении, но единственная доступная мне подписка –  газета “Огород” за пятнадцать девяносто в месяц. И то, мне его со времён, когда мама была жива приносили, я даже не платила.
Его доставке ехать час, моя паста почти готова спустя тридцать минут. От неё исходит божественный запах, она выглядит потрясающе, и я знаю, что на вкус  –  это ресторанный уровень.
Отдельный плюс… она горячая.
Накладываю себе на тарелку пасту, Орлову даже не предлагаю, он сделал свой выбор, а моя задача только… раздразнить. Я его добью своими способностями! Всенепременно.
Ставлю на поднос лёгкий салат из рукколы с долькой лимона, тарелку, бокал вина и блюдце под панцыри.
Есть планирую в гостиной перед телевизором, тем более что выпуск, который смотрит Орлов мне интересен и с кухни я слушаю его с самого начала.
– Переключить на что-то? – пренебрежительно интересуется он.
– Нет-нет, смотри, пожалуйста. Мне интересно.
– С каких пор? – озадаченно уточняет Алексей.
– Просто заслушалась, пока готовила, – размыто ухожу от ответа. И улыбаюсь, как могу, невинно.
Всё это вкупе может выглядеть слишком странно, так что пора попридержать коней. Нельзя вываливать сразу всё, что есть за душой, так можно и спалиться по полной.
Орлов принимает отмазку. Кивает с кривой усмешкой.
О-о-о… я поняла!
Он уверен, что в страхе перед разводом, я играю в хорошую супругу.
Чёрт побери, да тут есть с чем работать!
Вижу, как он ёрзает на диване, глазом косит на моё блюдо-совершенство!
Алексей голоден, а у меня прекрасный ужин.
Жирные креветки. Огромные. Их бока выглядывают из-за пасты, всё это полито сливочным соусом. Ничего не требует разогрева, не принесено в отсыревшей от конденсата фольге, не слиплось.
Я в восторге от себя и он это, очевидно видит.
Для контраста в блюде сливочного цвета, ярко-алые кусочки болгарского перчика.
Красота неописуемая.
Горжусь собой не передать словами как!
– Хочешь попробовать или дождёшься доставки? – скучающе интересуюсь, наматывая пасту на вилку, с неё стекает соус обратно в тарелку. Накалываю креветку и подношу Орлову, предлагая поесть с моих рук.
Ну же!
А ручки-то дрожат!
Волнуюсь жутко.
Словно кормлю дикое животное, мне даже страшно немного.
Борьба двух гордостей.
Он уже показал мне клыки, заказав фастфуд. Но я уже приготовила ужин, а он обещал, что его попробует.
Я не дам много – много и не делала.
Он просто попробует… а потом будет давиться своей пиццей или воком. Или что он там купил?
М-м-м…
Пробуй, малыш, давай.
Орлов сомневается всего несколько секунд – голод берёт вверх. Алексей открывает рот, не сводя с меня глаз, и я осторожно подаюсь вперёд.
Улыбаюсь лукаво, будто у меня есть секрет, и в еде отрава.
О да, это своего рода яд… Подсесть на правильную, вкусную еду! И ты с этого яда даже не захочешь слезать.
Жуёт. Насторожённость в глазах сменяется лёгким изумлением. Орлов работает челюстями уверенней, взгляд всё бодрее, радостней.
Ему нравится, я это вижу.
И сейчас самое время дать заднюю и отвернуться, но ещё пару секунд наблюдаю за тем, как Алексей наслаждается моей пастой.
Он уже на крючке и хочет ещё…
Обожаю этот день!
Клянусь!
Он может меня трахать не глядя, теперь мне есть, чем ответить…
Как ни в чём не бывало, отворачиваюсь, и продолжаю смотреть лекцию. Каждой частичкой кожи ощущаю пристальный взгляд Орлова. Аж щёки горят… Сердце лихорадочно бьётся.
Специально не спрашиваю: “Ну как тебе?” – прекрасно знаю ответ. Он предельно ясно читается в висящей тишине между нами! И эта тишина вводит нас в некое напряжённое состояние.
Не позволяю себе глянуть на Алексея. Насильно удерживаю глаза на экране, не понимая, что, но упорно смотря передачу и невольно думаю о том, что дальше?
Он даст мне спокойно выспаться?
Или у нас снова будет “акт любви”?
Я пока не готова. Мне всё ещё больно и хочется передышки, но не говорить же про такое вслух?
Я, по крайней мере, точно не решилась бы.
Поглядываю на отсвеченный экраном телевизора профиль Орлова, и с ужасом понимаю, что он классный. Ровно настолько, насколько хочется оценить мужика.
Всё в нём, на первый взгляд, может привлечь женщину.
Будь Алексей свободен и менее неприветлив… познакомься мы случайно, в спокойной обстановке… я быть может с ним пообщалась, клюнув только на его внешность.
Грешна, чего лукавить?!
Да, внешность мужика играет роль!
А кто говорит иначе  –  безбожно лжёт!
Всё имеет значение!
Всё вкупе: стрижка, одежда, форма, запах, ногти. Мелочи, которые могут оттолкнуть, а могут, наоборот, привлечь.
Так что, да, встреть я Орлова где-то в кафе, обратись он ко мне… я бы дала номер.
Лада верно сказала – он создаёт правильное ощущение правильного мужчины!
Правда, потом он бы меня трахнул, и иллюзия развеялась, это бесспорно!
Но со стороны…

Звонок в домофон.
А вот и моя конкурентка – “готовая еда”.
Пока Орлов идёт, чтобы забрать свой заказ, я ухмыляюсь, представляя, как это будет… весело.
Лёша возвращается с пакетом, откуда достаёт запакованные в фольгу коробочки, как я и предполагала.
Вок! Салат в пластиковом контейнере – кажется, “Греческий”, но вполне вероятно, что “Цезарь”.
Кесадия.
Браво!
– Не знаю, как ты это сделала, – наконец, произносит Орлов, – но если ты считаешь, что это что-то изменит… очень ошибаешься.
Это он так меня приспускает на землю или себя пытается удержаться от падения?
Будет есть и не подавится?
Орлов открывает свои отвратительные коробочки с отвратительной пищей.
Ну-ну… Ешь, ешь…
Я же не остановлюсь на одном ужине, я то этим питаться не намерена.
Я намерена трахать твой мозг каждый божий день!
Примерно за этим Лада меня сюда и направила. По крайней мере «трахать» в её просьбе точно звучало!
– Вторую лекцию? – скучающе интересуюсь, игнорируя его вопрос, только первая заканчивается.
– Нет спасибо, хочется чего-то… попроще! – бурчит Орлов, по виду, слегка рассторенный, что не произвёл на меня желаемый эффект.
– Как хочешь, – равнодушно жму плечами и радостно жду, когда он включит какую-нибудь чепуху, лишь бы показать мне… что? Моё место?
Не моё, милый друг.
Ладно!
Но тебе это знать совсем не обязательно.

Мою посуду.
Орлов вновь сидит по другую сторону кухонного островка. И вновь ощущаю его въедливый взгляд. Да так, что кожа зудит, словно на неё капает слабая кислота.
– Есть посудомойка, если не знала, – слышу за спиной и вздрагиваю.
Я в курсе такой кухонной магии, как посудомойка, и тарелки уже там, но вот сковородки и ножи лучше всё-таки мыть вручную.
– Ой, правда? – парирую с наигранным удивлением. – А я думаю, почему на ней до сих пор плёнка? Даже её сорвала, – звучит двояко, но я и правда лишила всю технику девственности сегодня.
Хочется спросить: неужели вы не мыли посуду раньше?
Как так? Есть из контейнеров неудобно!
– Уборщица придёт утром, – жмёт плечами Орлов, будто отвечая на мой немой вопрос.
– Я в курсе, – на всякий случай сообщаю.
Вытираю раковину, как мама нас всегда учила, и ставлю сковороду в сушку.
– К каким таким родственникам ты ездила? – неожиданно для меня меняет тему Алексей, облокачивается обеими руками о стол и продолжает пилить тяжёлым, требовательным взглядом.
– Тётка, – спокойно вру.
Сегодня пока стояла в пробках, придумала ложь на любую мелочь, к которой можно прицепиться.
– Троюродная или типа того. Они с мамой были в детстве близки, а потом как-то жизнь раскидала… – Делаю паузу, чтобы рассказ не звучал слишком уж отрепетированно и подробно, будто оправдываюсь.
– Откуда она? Ты же вроде говорила, у тебя никого нет!
– И не было. Вернее я не общалась! Не знаю, как она меня нашла, если честно… Но нашла и позвонила.
– И что ей нужно?
– Отгадай, – тяжко хмыкаю я, и этот жест получается органичным, ведь говорю правду.
Родственница нагрянула!
И не просто так – нужда заставила!
– У неё проблемы, и я решила скататься, посмотреть как живут единственные “родственники”, – изображаю кавычки пальцами, как бы намекая, что сама сознаю сколь дальнее и условное это родство.
Орлов кивает, будто всё понимает и становится как-то спокойнее.
Мне кажется, что у каждого богатого человека, должны быть дальние тётки-дядьки, которым вмиг становится нужна помощь. Так… по мелочи. И я не думаю, что богачи всем подряд помогают, иначе таковыми бы уже и не являлись. На случай, если у Орлова предубеждение к таким историям, стараюсь говорить отрешённо, но печально. Без фанатизма и “слепой веры”.
– Что-то серьёзное? – интересуется Алексей.
– Дочка болеет, – роняю быстрее, чем думаю о последствиях. Мне некогда рассчитывать насколько это провально, но солгать сейчас так легко, что прямо манит. – Моя… выходит что сестра. И тётка набрала кредитов за последние годы, просто… я не знаю каким чудом ей вообще их одобряли. Бешеные долги, а скоро новая оплата за лечение.
– Что за лечение? – то ли не верит, и хочет поймать на лжи, то ли и правда интересуется.
Наливаю себе бокал, достаю нарезку из качественного, дорогого сыра и ставлю между нами.
В приглушённом свете кухни, с вином, это всё чертовски семейно, а история будет полна подробностей… ведь я не солгу! Лишь чуть-чуть искажу факты.
Орлов поверит каждому слову!
– Девочка… перенесла лейкемию. Лечение дало осложнения на другие органы. У неё была операция на почке, несколько сложных комплексов терапии. Сейчас ремиссия, но… по словам тётки,  –  вставляю это почаще, чтобы не выглядеть слишком сведущей, не показать, что сама всё пережила вместе с этим ребёнком. – Самое страшное слово в их жизни “реабилитация”.
– За рубежом? – не столько со знанием дела, сколько с сочувствием, уточняет Орлов.
– Да. За рубежом. Санаторий для онкобольных детей, где занимаются и почками, и общим состоянием ребёнка и всем подряд. У неё каждый раз что-то новое, организм медленно приходит в себя.
– А разве государство не помогает? – резонно уточняет Алексей.
– Насколько я поняла, государство даёт путёвки, но их сложно получить и плюс дорога, визы. В общем всё сложно, когда у тебя нет денег от слова совсем.
– Кем работает тётя?
– Санитарка. Мужа нет, он погиб, а на иждивении помимо Сони, ещё сын – Саша! – Последняя правда-ложь даётся легко, ведь моя единственная опора – отец, отправился на тот свет три года назад, вслед за мамой.
– И ты собираешься им помогать? – Орлов всё же озвучивает вопрос, которого и жду, и боюсь, но уточняет спокойно настолько, что я чувствую к нему… искреннюю симпатию и даже благодарность. Он проникся, я вижу сочувствие, жалость к этим незнакомцам.
– Я бы очень хотела… – робко начинаю, жадно следя за его реакцией, – взять на себя хотя бы их кредиты. Это меньшее, чем я могу помочь. На большее они…
– Я понимаю, понимаю, – кивает он. – Давай! Нет проблем! И кстати, сколько это? Десять-пятнадцать тысяч?
– Я… – мнусь, озадаченная неожиданной щедростью мужчины, которого уже нарекла грубияном. – Я уточню, – сдержанно киваю, чтобы не показать радость от этой новости. – Мы рефинансируем их в один, и я просто буду заниматься этим сама, чтобы у тёти не болела голова.
– Как зовут тётю? – вдруг интересуется Орлов.
– Тётя… Лида, – без страха отзываюсь, сама не знаю почему на миг запнувшись на своём имени.
Не хочу скрывать такие мелочи. Чем больше информации у человека, тем меньше он захочет копать.
– Окей, окей… – он отставляет пустой бокал и, закрыв глаза крутит шеей. Сначала морщится от боли, разминая её, а потом тихо мурчит с блаженством.
Массаж!
О нём говорила Лада…
Я забыла напрочь, да и не вспомнила бы, потому что ещё пятнадцать минут назад была слишком зла. Теперь в душе появилась капля благодарности, теперь уже злость на сестру за то, что не говорила мужу о семье! О сестре! О проблемах!
Всего-то дело – ненавязчиво брякнуть. И, вуаля, он оказался не скупердяем. Догадался, и не против помочь!
Эх, Лада… давно могла провернут нечто подобное!
Это же так просто!
Что она там говорила? Только-только начала откладывать, чтобы нам помочь? Да за то, как этот мужик её трахал, давно могла выбить для родной, младшей сестры хоть какую-то помощь! Но нет!
Неужто гордость… Ну что ж мы, видимо, люди не гордые… привыкшие просить и унижаться. Плевать что и как, лишь бы помогли!
Снова захотелось во второй раз за день утереть Ладе нос.
– Идём, – протягиваю руку Орлову и киваю на диван.
– Что?.. – он подозрительно хмурится, не понимает.
– Ну у тебя же болит спина, затекла шея. Значит, нужен массаж.
Глаза Алексея округляются. На миг мелькает мысль, что откажется, но нет – послушным телёнком ступает, куда велю.
Шах и мат.
Попробуй после устоять и оставаться таким же животным!

Глава 7
Лида

Мои руки скользят по крепкой, широкой спине.
Вверх. Вниз.
Веду кончиками ногтей по коже и понимаю, что это увлекательно, волнующе и интересно – наблюдать, как мускулистое тело реагирует на такие простые прикосновения.
Орлов голоден во всех смыслах. И недоволен.
Я испортила ему ужин, вечер перед телевизором и ещё бог знает что. Но сейчас он уже подо мной.
А круче тот, кто сверху.
Я не стерва, но я зла.
А злость  –  лучший мотиватор.
Массаж делаю не хорошо, но правильно.
При больнице недолго был кабинет общего массажа, который оказался нерентабельным проектом, но за то время, что Михаил Евгеньевич, местный специалист по этому делу, снимал помещение, а я в нём убиралась, успела набраться опыта. От любопытства и просто чтобы иногда помогать руками, когда массажисту было необходимо по делам, но на них нелепым случаем накладывалась работа. Чтобы не терять клиентов и не закрывать кабинет – он мне доверял самых неприхотливых, практики ради. После отъезда Михаила Евгеньевича кабинет прикрыли из-за отсутствия у меня медицинского образования.
Так что в общих чертах понимаю, на что давить, только руки слабоваты.
Делаю медленно… медленно… Лёша почти мурлычет, а я… хрясь на особенно зажатую мышцу.
– А-а-а, – рычит он.
– У тебя там… заж…
Но договорить не удаётся, Орлов подо мной переворачивается на спину, да так резко и ловко, что не успеваю сбежать, и теперь сижу прямо… на самом главном, причинном месте!
Он, кажется, невероятно горячим и объективно очень твёрдым, и это не может не волновать. Ощущение, что именно я сверху, а не он – даёт контроль и заставляет краснеть.
Никогда не думала, что открою это в себе… странную, иррациональную тягу к власти над мужчиной. Это немного пугает.
Злость, неприятие, даже ненависть – всё растворяется в чувственном моменте. По венам катится горячая субстанция, раскалённая магма. Мне нечем дышать, и я хочу немедленно сбежать отсюда, чтобы не сотворить чего-то лишнего…
Орлов смотрит на меня потемневшими от желания глазами. Его горячие ладони лежат на моих бёдрах. Тяжёлые, алчно подрагивающие.
Сумасшедшее ощущение почти эстетического совершенства картинки!
Красивый мужчина в мнимой власти женщины!
Напряжение обостряется, напряжение возрастает…
Орлов ведёт пальцами выше, к бедренным косточкам.
Глядит с интересом и вниманием. Боится… спугнуть?
Это мне нравится ещё сильнее. Трогает сокровенные струны в душе, и я заворожена и околдована картиной, которая мне открывается. Утопаю в ощущении покоя и кайфа. Я верю, что если захочу уйти – сделаю это…
Орлов едва осязаемо гладит кожу на моём животе, потом его ладони возвращаются на мою задницу – сжимают ягодицы и снова плавно перетекают к бёдрам.
Подаётся вперёд… садится, удержав меня на месте.
От этого движения его член плотно прижимается к моей промежности, издаю глухой невольный стон и зажмуриваюсь, пронзённая новым для меня чувством.
Я хотела, чтобы контакт стал плотнее.
Я хотела этого, но теперь страшно от ощущений, которые рождаются во мне. От странных ни на что не похожих волн расходящихся по телу, от чёртовой болезненной пульсации там, где наши тела друг к другу настолько плотно прижаты.
Орлов выдыхает мне в унисон. Его приоткрытые губы чуть улыбаются. Он… тоже наслаждается нашей невинной близостью и игрой, а я готова разрыдаться от двойственности ощущений.
Алексей всё ещё меня держит за бёдра. То заставляет сдвинуться назад, то вернуться обратно, потираясь о него, снова высекая искры из глаз,. Прижимает к себе крепко, крепко.
– Чёрт… – невольно вырывается у меня, а этот дьявол хохочет.
Дьявол склоняется к моему уху.
Дьявол кусает мочку.
Дьявол шепчет:
– Кого ты обманываешь? – и в тоне нет ни капельки мягкости и нежности.
В ужасе замираю.
Моя жизнь будто висит на волоске, но при этом возбуждение становится ещё острее. Словно от страха перед разоблачением я тороплюсь получить последнюю каплю… удовольствия?
– Кого… – снова, управляя мной, двигается назад и вперёд, имитируя пенетрацию. Я издаю стон.
Невольно в голове возникает картинка…
Обнажённая я, обнажённый он.
На этом же диване.
Я сверху.
Он также сжимает мои бёдра наглыми, сильными руками.
Он во мне.
Я двигаюсь.
Ускоряю темп.
Откидываю в изнеможении голову…
А он рычит, склонившись к моей груди.
Я… падаю на его грудь, задыхаясь…
– Ты… – он продолжает совершать эти движения, от которых уже совсем горячо, мокро и невыносимо пульсирует между ног. Я чувствую, что вот-вот грянет настоящая, мощная разрядка. Мне невероятно… хорошо. Томительно пусто…
Мысленно царапаю его спину, кусаю широкие плечи.
Он сжимает мои ягодицы, жадно целует грудь.
Прижимает меня к себе, мы будто срастаемся друг с другом – так, что при каждом вдохе становимся единым целым.
– Обманываешь… – он не запускает руку в мои трусики, но касается пальцами промежности прямо через бельё и шорты, его пальцы точно касаются самого центра сумасшедшего сладкого очага обжигающей боли.
Я выгибаюсь. Не могу это контролировать, потому что впервые мои фантазии зашли слишком далеко.
Впервые я фантазировала о мужчине и видела всё так ярко, чувствовала так остро.
Вот он с глухим стоном насаживает меня на себя.
Теперь мы движемся в ускоренном темпе с дикой похотью, сквозящей в каждом рваном движении.
Он рычит – прикусывает кожу на шее, там где пульсирующая жилка, а я… схожу с ума в его руках и, откинув голову, с громким стоном… кончаю.
…кончаю.
Тело пронзает судорога оргазма.
Сотни коротких разрядов… пробегающих по всем конечностям.
О, чёрт!
Я испытала оргазм с Орловым!
Только что!
Границы морали стираются, теряется нить логики, которая должна была удержать меня на месте.
Тело ещё подрагивает, и я не могу ничего понять.
Лёша утыкается в мою шею и… зло смеётся.

– Мы такими вещами не занимаемся, милая… ты сама утверждала, что тебе не это нужно. Или ты решила, что удержишь меня ванильными ласками? – звучит риторически. И поспешно добавленное: – Мы оба знаем, что дерьмо в твоей душе этого не позволит… тебе нужно не это! – вновь заставляет меня озадаченно сморгнуть.
Он говорит тихо, хрипло, а я точно оголённый провод – впитываю, принимаю… пропускаю…
В башке муть – до сих пор не могу понять где и с кем нахожусь, не могу рассмотреть стены и определить что тут не так и почему должно быть стыдно.
Всё же правильно… Я пришла сюда трахаться, как шлюха. И я трахаюсь, верно?
Или нет?..
Орлов… беспощаден. Снова! Не даёт прийти в себя. Разворачивает и ставит… на четвереньки?..
Возбуждение проходит махом.
Теперь волна страха ударяет в голову и сжимает глотку. Но возразить не получается, лишь роняю сдавленный стон, когда Алексей жёстко и грубо разбирается с моим слабым телом, шокированным только что пережитым оргазмом.
– Лёш…
– Тш-ш, – Орлов заставляет упереться руками в высокий подлокотник и раздвинуть ноги. Он ловко стягивает шорты вместе с трусами, прохладный воздух касается влажной кожи половых губ. Меня охватывает дрожь, не наслаждения, нет… страха и отвращения к тому, что я только что испытала.
Вот! Вот они те самые ощущения, что я должна испытывать!
Ужас и неприятие!
Орлов проводит обеими руками по моим ягодицам… раздвигая их, сминая. Одна его рука ныряет между ног, проводит по влажной коже и с силой ударяет по заднице.
Я скулю, кусая губу. Он доволен, шипит и не даёт ничего сообразить.
Я сжимаю дрожащими от напряжения пальцами подлокотник дивана и задыхаюсь от отвращения.
Орлов заставляет выгнуть спину, вынуждая занять более удобную для него позу… Входит в меня сразу, без лишних ненужных движений, и я чувствую как заполняюсь им, и вовсе не в том чувственном танце, что представляла только что, кончая в его руках. Он растягивает меня, с силой вторгается.
– М-м-м, – глотаю стон.
Орлов мне вторит, надсадно хрипит. Кусает моё плечо.
Ему хорошо…
А только что, когда я была на вершине, ему было… видимо, скучно. Видимо, вот это ему нужно!
Подчинить, подмять, принудить… Просто взять! Грубо трахнуть!
Он делает это снова и слова, Движения становятся жёстче и глубже. Быстрее. Чёткие, ритмичные.
Мои руки не выдерживают. Падаю лицом в диванную подушку, и Орлов издаёт рычащий, животный стон, подхватывая меня под бёдра и натягивая на себя, как секс-игрушку.
Его пальцы крепко держат, но в какой-то момент… в игре меняются правила.
Лёша заставляет меня оторваться от подушки. Прижимается своей грудью к моей спине, жадно сминает мою грудь. Больно щиплет соски. Я только скулю от очередной порции боли, а он грубо толкает меня обратно на диван.
– Ну же… – рычит он, вновь яростно ударяя по заду. – Тебе же это нужно!
Что-о-о, что мне нужно по-твоему? – ору сквозь зубы про себя, по-прежнему не понимая о чём речь.
Насилие обрывается, когда Орлов выходит из меня, и я в первую секунду не понимаю почему, а он уже возвращается… И так яростно и жёстко, что наши тела сталкиваются с громкими дикими, хлюпающими звуками.
Я уже не сдерживаюсь – хнычу, кусая до боли губы.
Не понимаю, почему всё ещё влажная.
Мне ведь не нравится! Мне не больно, но унизительно!
Раз… два… три…
Раз… два… три…
А внутри чёртова пустота.
Он трахает пустоту!
Он имеет в грубой форме пустое место, ничто!
И он это словно чувствует.
Становится ещё грубее, нетерпимей, безжалостней.
– Какого… – Удар. Ягодица точно в огне. – Хрена! – Ещё, ещё. Зад просто сгорает. – Лада?..
И… это действительно страшно.
Он просто выходит из меня, не кончив.
Вытирает член от моей смазки моими же шортами и бросает их в меня.
– Да пошла ты, – рычит зло.
Но не уходит – хватает меня за подбородок, сильно-сильно стискивая пальцами щёки. Злобно смотрит прямо в глаза. – И не смей больше делать вид, что тебе нравится эта дрянь! Я не верю тебе. Твои игры меня заебали, женушка. Лечи себя сама!
Толчком оставляет меня в покое и порывисто уходит.
Если мы ведём учёт оргазмов… то один-один.
Если «кто кого больше шокирует» – я в жирном проигрыше!
И, чёрт возьми, что я сделала не так?

Глава 8
Лида

Сижу в своей ванне в совершенной тишине, с телефоном в руке и читаю всё о… беременности.
Всё-таки моя основная цель не борьба за сердце мужчины и поиск формата секса, который бы устроил обоих… до сих пор мурашки от этого контрастного “душа”. Сначала нежный оргазм, потом… это…
Беременность!
Вот главная цель!
Однажды забеременела без особых проблем, чуть ли не с первого прокола, когда Славка не успел “вытащить”. У нас не оказалось денег ни на презервативы, ни на таблетки, и мы использовали старый добрый “прерванный половой акт”.
Тогда я не понимала, как это происходит и жила в святой уверенности, что стоит только капле спермы попасть во влагалище и тут же в бурной химической реакции рождается оно.
Плод любви!
Да уж… дожила, как говорится, до седин.
Всё оказывается куда сложнее, и тот мой первый “залёт” – лишь стечение обстоятельств… почти чудесных.
На зачатие, как выяснилось, у меня едва ли пара дней, пока яйцеклетка желает оплодотвориться. И то не факт!
Не все яйцеклетки этого желают! Что обидно…
Да и овуляция происходит не когда захочешь, а в строго определённое время, но которое можно высчитать чуть ли не до секунд.
По большому счёту, если верить моему чёткому, как часовой механизм, циклу, ни о каком “залёте” на данный момент речи идти не могло. Даже с поздней овуляцией… мой первый секс со времён царя Гороха произошёл на двадцать третий день, ни одна яйцеклетка не будет столько ждать своего суженого.
Только вот и месячные у меня не начинались, что было подозрительно.
Оборачиваюсь к раковине, на краю которой лежат пять отрицательных тестов.
Орлов уже неделю, как в отъезде, с нашего первого соития прошло девять дней, и тесты могли быть не точны и ложно-отрицательны. Я делала их уже третий день, каждое утро.
Ещё три дня задержки и надо к врачу!
Лада там чуть ли не открывала шампанское, радуясь, что месячные не приходят, закидала номерами телефонов врачей и ждала положительного теста.
А я… ничего не чувствовала. Ничего!
Мне не снились “вещие сны”, не было ощущения, что всё случилось!
Ноль. Пустота.
Будто со дня, как я наполнилась “ничем” во время того секса в гостиной, так и не стала больше собой.
Радовалась одиночеству и просто ждала хоть чего-то нового в своей жизни.
Из мыслей вырывает пиликанье телефона:
– Да, Лада.
– Ну что? – сестра аж задыхается от волнения.
– Отрицательные тесты!
– Да ёб твою… – не сдерживает негодования она.
– Лад, это невозможно! – ворчу, таращась на очередной тест в руке. – Не может быть, чтобы у меня была овуляция, и я залетела. Так не бывает!
– Бывает! И всякое! – твёрдо уверяет Лада. – Иди к врачу! Говори, что задержка неделю. Тесты отрицательные.
– Рано…
– О… матерь божья. Хорошо, жди ещё неделю. И трахайся на всякий случай! – добавляет так просто, будто советует налегать на чай с молоком, чтобы лучше иммунитет был.
– Лад. Я не могу,  –  вырывается у меня против воли, и я в бессилии ударяю ладонью по пене, топя тест. Вода жадно чавкает.. выплёскивается, оставив редкие хлопья пены на обнажённой груди.
– Что не можешь? – её голос кажется неожиданно тихим и… виноватым. – Лид… он груб?
– Он… я не ожидала…
– Ему это нравится, – перебивает Лада. – И мне тоже… Прости, что не предупредила, но… Он властный человек. И я быстро привыкла.
Не верю! Поселяется стойкое ощущение, что она мне лжёт!
Мы сёстры, и я остро чувствую многие моменты. Даже по интонации голоса понимаю, что что-то не так… И сейчас в голове не вяжется: Боль-подчинение!
Я бы ощутила, что сестра другая. Вроде, и не врёт откровенно, но отчасти лукавит. В чём конкретно – пока не понимаю.
Поэтому буду ориентироваться сугубо на свои ощущения.
Если ему нравится грубый секс – почему столько желчи и холодности? Почему не кончил последний раз?
Зато когда мы занимались “невинным петтингом”, видела в глазах Орлова бурное желание. Настоящее, чувственное. Тот самый голод, что и во мне породил животное желание ему отдаться!
То что мы позволили друг другу… ему действительно нравилось!
А во время безликого траха… он скорее был в ярости. Злой, раздражённый. Так что «да» – в самой настоящей ярости!
И Лада будет говорить, что это ему нужно?..
– Не бери в голову, как говорится, – торопливо заверяет она. – Не плёткой же стегает. На крючки не подвешивает, ботинки лизать не заставляет. Подумаешь трахает без предварительной ласки… Так ведь? – вопрос в пустоту, и тотчас меняет тему: – Лучше сходи к врачу. Через неделю! Его всё ещё нет? – очередной скачёк с темы на тему.
– Орлова? – путаюсь в мыслях и вопросах.
– Ага.
– Нет.
– Обиделся? – тянет, предполагая, сестра.
– Не знаю… – жму плечами равнодушно. – Я не знаю, что произошло. Наверное, – продолжаю бурчать под нос и водить ладонью по пене, смотря на мыльный рисунок. – Я вообще не понимаю, как именно себя вести.
– Ясно, – скучающе пропевает Лада, словно уже разгадала все тайны и секреты, но дико ленится ими делиться. – Нечего  посоветовать… Мне в твоей шкуре не побывать. Я на другой стороне поля, как ни крути. Могу только дать совет – не хнычь и не каменей. Тебе будет больно и мерзко пока будешь зажиматься и считать, что тебя кто-то мучает. Будь проще и смотри на это просто как на… нет – не извращение, а вот такой иной вид секса. Не деревенский! А то привыкла: по пьяни подкатил, всадил, кончил…
– Всё-то ты знаешь, – ворчу недовольно.
– Да помню как мы с тобой это обсуждали и негодовали по первости, – глухо хмыкает Лада в трубку. – Но ведь привыкла, не осуждала и принимала как ному! – напоминает реалию жизни; – Вот и Орлова с его причудами прими какой он есть!
– Значит ко всему привыкнуть можно?
– Ага.
– По себе знаешь? – теперь я усмехаюсь слишком ядовито, и на том конце телефонной связи повисает тишина.
– Нет, Лида. Мне всегда… нравилось.
Она замолкает, а я кусаю губы.
– Я не понимаю… – озадачиваюсь не на шутку. Мы когда обсуждали парней и секс, делились мечтами по этому поводу. Так – дурачились, фантазировали, приукрашивали… И никогда не звучало от сестры грёз о доминанте!
– Не все ванильные принцессы, как ты, – звучит тихо, но с нотками резкости. – Должны же мы в чём-то отличаться. Кому-то нежности, кому-то трах. Всё, закрывай тему! – сворачивает топорно разговор сестра. – Порно посмотри, приноровись, помастурбируй, я не знаю, – опошляет донельзя прощание. Но прощаемся на почти весёлой ноте.
Лада рассказывает что-то про новые рюкзаки для детей и местный магазин, где можно купить всё, от соли до велосипеда.
Снова ворчит на соседку и проклятущий забор, а я хохочу, потому что уж Лада-то точно выиграет эту войну.
Она говорит, что приплатила дочке соседки, чтобы та убрала огород. Девочка-одиннадцатиклассница, ей в самый раз подработать, чтобы было на что собраться в конце года на выпускной. Она же теперь помогает с уроками Соне, которая вечно отстаёт, и уже даже я не в состоянии поспевать за её школьными домашками.
Не первый класс, как-никак.
– Деньги… у вас есть? – спрашиваю осторожно. Мы с Ладой поменялись картами и она ходит с той, на которую государство переводят детям пенсии. А количество той самой пенсии… прекрасно помню! Как и вечную нужду в средствах!
– Не переживай! – отрезает сестра. – Ты взяла на себя кредиты, это освободит нас от части выплат. Ну и я приехала не совсем с пустыми руками, – загадочно хмыкает. – У меня же ещё студия, не забывай. С неё прибыль идёт совсем отдельной статьёй. Если Орлов спросит – говори, что откладываешь на сиськи… или типа того. Но он не спросит, ему студия по-барабану. Есть, короче, деньги. И Люське есть чем платить, и жрачку на что покупать и обновки. Я присмотрела в вашем сельпо куртец Соне и пуховик зимний. А на Санька – хер там плавал, но приболталась к Наташке,  –  Лада так легко говорит о моих знакомых, с местными словечками, что мне становится тоскливо. Сестра приспосабливается к жизни настолько, что не отличить от местной – мгновенно мимикрировала, а я кукую тут. – Говорит привезёт мальчиковых курток, ему тоже купим. Эй? Чего молчишь? – настороженно взывает ко мне Лада.
– Ничего, тоскую…
– Не тоскуй. Иди в ресторан, поешь вкусно, дорого. Иди в самый лучший! И закажи самое дорогое, побалуй себя, – легкомысленно тараторит Лада. – А потом купи не-при-лич-но дорогого шмота. Поняла? – она наставляет меня, как маленькую, но я чувствую во всём этом трогательную заботу.
“Пробуй лучшей жизни, пока можешь… Ты заслужила!”
– Поняла…  –  отвечаю ей грустно и отнимаю телефон от уха.

Когда разговор, наконец, заканчивается, откидываюсь на бортик ванны с почти остывшей водой и думаю о своей дурной судьбе.
И положении. Незавидном.
Пытаюсь найти в себе силы посмотреть “жёсткое порно”, пытаюсь принять новую реальность, где секс выглядит… как собачья случка, но в памяти только собственная фантазия об Орлове.
Я. Он. И наш незабываемый секс на диване, случившийся в моих фантазиях.
Рука сама собой скользит по груди… животу. Я касаюсь своей чувствительной точки и закрываю глаза, позволяя телу расслабиться, а голове больше ни о чём «против» не думать!
Только собственная фантазия.

Глава 9
Лида

Я в сладком дурмане самоудовлетворения, и не сразу замечаю, что одиночество нарушено. Орлов стоит в дверях. Пристально смотрит на меня и не двигается с места, будто не в состоянии перешагнуть невидимую черту, которую сам же определяет.
Глядит тёмными, яростно горящими глазами на то, как я ласкаю себя, нежась в ванной.
Вот чёрт!
Щёки горят огнём.
Я никогда ещё такого не делала настолько откровенно. Средь бела дня. И, естественно, никогда не попадалась с поличным.
Нужно протрезветь, сбросить наваждение и остановиться. Нужно бы.
Но от волнения и смущения творю совсем не то, что стоит…
Выпав из одного гипноза, попадаю под другой.
Взгляд Алексея действует призывом к действию.
Орлов не просто наблюдает – нет!
Ощущение, что он участвует в процессе и сам управляет моими руками.
И я… не могу объяснить почему дальше всё происходит именно так… Но стоит злой ухмылке коснуться его губ, как я делаю самое невероятное, что только могу. Развожу ноги смелее, прогибаюсь откровенней, откинув голову на бортик, но так, чтобы видеть муженька сквозь приоткрытые веки и продолжаю то, от чего он меня чуть было не отвлёк.
Смотришь?
Смотри.
Вот, как мне нравится!
По венам бежит разгорячённая донельзя кровь.
Во мне пульсирует возбуждение.
Грудь ходит всё яростней. Дыхание тяжелеет.
Потеряв страх и стыд, умело ласкаю себя, требуя чтобы Орлов это видел.
Вот как мне становится хорошо, а не раком на диване!
Вот так я увлажняюсь лучше и отвечаю телом, а не глотая слёзы в душевой!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71752087?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.