Ранние пьесы
Ранние пьесы
Петер Хакс
«Колумб» написан еще в Мюнхене, до переезда Хакса в ГДР, и удостоен премии как лучший литературный дебют 1954 года.
«Мельник из Сан-Суси» опубликован уже в ГДР.
Обе пьесы уверенно продолжали брехтианскую традицию немецкой драматургии.
Пародия на детективный жанр «Последнее дело инспектора Кемпбелла» была создана в соавторстве с Анной Виде, женой драматурга, опубликована под псевдонимом Саул О’Хара, с большим успехом игралась на сценах ГДР и возобновлена в ФРГ в 2020 году в берлинском «Криминал-Театер».
Петер Хакс
Ранние пьесы
© Венгерова Э.В., перевод, 2024
Петер Хакс
Колумб или Путь к открытию мира
Пьеса в пяти действиях
Действующие лица:
Христофор Колумб
Изабелла Кастильская
Фердинанд Арагонский
Гофмейстер, обучающий пажей
Герцог де Медина Сели
Герцог де Медина Сидония
Барон Луис де Сант-Анхель
Дон Ронко Патильяс
Хуан Родригес Бермехо
Посланник из Гренады
Мартин Алонсо Пинсон
Доктор, брат Эрнандо де Талавера,
член ордена иеронимитов
Доктор Амброзио Мальдонадо
Доктор Висенте Феррер
Кайакоа, вождь индейцев
Текуэ
Падре францисканец
Первый офицер
Второй офицер
Придворные, стража, слуги, индейцы, солдаты
Действие происходит в 1492 году.
Действие первое
Корабль.
КОЛУМБ в адмиральской форме
След моего корабля в западном океане… Он как тавро на лбу быка, как капля крови на бедре девушки, как отпечаток детской ступни на свежем снегу, – вот чем кажется мне след моего корабля в западном океане. Он не просто естественное явление. Он проложен для людей. Он человечен. Мы можем гордиться, что открыли этот океан для человека. И все же сегодня, на девяносто шестой день пути, я хотел бы, наконец, увидеть берег.
Перемена декораций.
Королевский дворец в Санта-Фе Гофмейстер наставляет герцога де Медина Сели и герцога де Медина Сидония – пажей тринадцати и одиннадцати лет.
ГОФМЕЙСТЕР
Теперь – самое главное, и я не устану повторять вам это до тех пор, пока вы не поймете: вы, ваши высочества, больше не дети. Вы вступаете в мир. Это значит, что из царства истины вы вступаете в царство лжи. Все, чему вас учили – законы религии, жизнь Христа, традиции ваших предков – все это совершенная и непререкаемая истина, и я хотел бы, чтобы вы забыли о ней как можно быстрее. Она больше не играет никакой роли. Ее уже не существует. Невинность соблюдает божественные заповеди. Мир соблюдает ту заповедь, которая лишает силы все прочие. Читает из Библии. «В поте лица своего будешь есть хлеб свой». Захлопывает Библию. Я надеюсь внушить вам, что всякая правдивость решительно вредит приобретению хлеба насущного. Хлеб, ваши высочества, нельзя добыть без труда, потому что обычно он принадлежит не вам, а кому-то другому. Есть – значит бороться, бороться – значит лгать, а лгать – значит стараться изо всех сил. Вот что имел в виду Господь, когда говорил о поте лица. Таков мир, а испанский двор – его средоточие. Ваши высочества, я перехожу к следующему разделу своей лекции – о совершенном придворном: «Правила придворной речи». Переходит к следующему разделу. Господу было угодно даровать вам сан не только весьма высокий, но и весьма далекий от невинности. К вам будут приходить разные люди – с предложениями, жалобами, просьбами. Каждый из них будет лгать в поте лица своего – иначе говоря, пользоваться придворной речью. Каковы бы ни были его намерения, он спрячет их за бессодержательными, туманными или вообще непонятными оборотами. Значит ли это, что он ничего не скажет? Да, значит. Но все же он скажет нечто большее, чем вовсе ничего. Ведь он же должен заставить вас действовать так, как ему нужно. Это его уязвимое место. Оно позволит вам разгадать… Стучит рукой по столу. С вашего разрешения! Герцоги изображают внимание. Что вы должны разгадать? Медина Сели!
МЕДИНА СЕЛИ
О чем он думает.
ГОФМЕЙСТЕР
Нет, мой принц. Человек не создан таким образом, чтобы, говоря ложь, думать обратное. Самые закоренелые лжецы думают то, что говорят, особенно при дворе. Что в человеке истинно? Что ему свойственно более всего? Медина Сидония!
МЕДИНА СИДОНИЯ
То, чего он хочет.
ГОФМЕЙСТЕР
Уже лучше. Много лучше, герцог, но все же недостаточно хорошо. Уверяю вас, есть люди, которые хотят того, что для них не годится, и чего они сами весьма быстро перестают хотеть, то есть люди, которые заблуждаются в своих желаниях. Когда вы знаете, чего человек хочет, вы умны ровно настолько, насколько умен он сам. Что вы должны знать, чтобы быть умнее, чем он? Ну? Не знаете? Что ему нужно! Вот ответ на вопрос, что вы должны разгадать. Своеобразие потребности – вот в чем сущность человека. Герцоги не понимают. Поймите же, ваши высочества, наука – это не карточный домик; она вводит нас прямо в повседневность. Мы применяем науку к жизни, ибо наука открывается только тому, кто ее применяет. Теперь я попрошу ваши высочества исследовать намерения первого, выбранного наугад посетителя из приемной. Отворяет дверь.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Нам на дежурство пора.
МЕДИНА СЕЛИ
Аудиенция сейчас начнется, а мы опоздаем.
ГОФМЕЙСТЕР
Терпение, терпение. Мой урок утомляет вас, я заставляю вас трудиться в поте лица, не так ли? Убедительно прошу вас понять, что, заставляя вас потеть упомянутым выше способом, я желаю вам добра.
МЕДИНА СЕЛИ
Я понимаю. Вы хотите получить должность третьего духовника королевы.
ГОФМЕЙСТЕР обнимает его
Сын мой! Какой ученик! Какой успех! Нам легче мириться со слабостями своего возраста, когда вокруг нас взрастает талантливая молодежь.
Колумб.
КОЛУМБ
Вы меня звали?
ГОФМЕЙСТЕР
Конечно, сударь. Именно вас. Как ваше имя?
КОЛУМБ
Колумб.
ГОФМЕЙСТЕР
Как вас нарекли при крещении?
КОЛУМБ
Христофор.
ГОФМЕЙСТЕР
Стало быть, вы господин Христофор Колумб.
КОЛУМБ
Воистину, давайте исходить из этого соображения.
ГОФМЕЙСТЕР
Итак, высокоблагородные герцоги де Медина Сели и де Медина Сидония желают говорить с вами.
КОЛУМБ радостно
Герцоги, сударь? Высокоблагородные? Да это высокая честь для меня, что они лично… Э, постойте! Как, вы сказали, их зовут?
ГОФМЕЙСТЕР
Медина Сели и Медина Сидония. Делает Колумбу знак пройти вперед и уходит.
КОЛУМБ делает то, что он считает придворным поклоном
Милостивые герцоги, прославленные друзья ученых. Во имя серьезного искусства, которое мы называем географией, и которое стремится осветить людям землю… Увидев, что за столом сидят дети. А где же герцоги Медина Сели и Медина Сидония?
МЕДИНА СЕЛИ
Они перед вами.
МЕДИНА СИДОНИЯ
В чем заключается ваше дело? Мы разрешаем вам говорить. КОЛУМБ
Милостивые государи, мне очень хочется отправиться в Индию.
МЕДИНА СЕЛИ
В Индию?
КОЛУМБ
На корабле, ваши светлости.
МЕДИНА СЕЛИ
Индия лежит далеко на востоке. Туда не ведет никакой океан.
КОЛУМБ
Я нашел этот океан.
МЕДИНА СЕЛИ
Где вы его нашли?
КОЛУМБ
Его волны плещут о берега Испании.
МЕДИНА СЕЛИ
Вы говорите непонятно.
КОЛУМБ
У меня с собой письмо, милостивые герцоги, от самого Тосканелли. Вынимает письмо, но оно не производит впечатления. Тосканелли – величайший космограф всех времен. Космограф – тот, кто описывает землю.
МЕДИНА СЕЛИ
Дайте мне письмо.
КОЛУМБ
Я отдам его королеве. Это, так сказать, королевское письмо.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Скажите же, наконец, чего вы хотите.
КОЛУМБ
Я хочу поплыть на запад. Я исхожу из того, что земля сферична. Я хочу сказать, что земля шар. Ну, как мяч.
МЕДИНА СЕЛИ нервничает
Что вы там говорите про какой-то мяч? Объясните понятнее.
КОЛУМБ
Шар, только очень большой, так что его небольшая часть кажется почти плоской. Итак, земля – шар, который кажется наблюдателю плоским, потому что он на нем живет. Это очень просто.
МЕДИНА СЕЛИ
Говоря откровенно, сударь, я нахожу это не таким уж простым.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Простите, у нас дежурство в приемной, позвольте выразить вам наше благорасположение.
КОЛУМБ
Ваше дежурство здесь! Я возвеличу Испанию, я сделаю ее властительницей мира. В духовном смысле. Я настоятельно прошу вас остаться и выслушать меня. Пауза.
МЕДИНА СЕЛИ
Ты понимаешь, что ему нужно?
МЕДИНА СИДОНИЯ
Ни черта я не понимаю, клянусь кровью мадонны! Придется нам повторять этот урок.
Действие второе
Королевский дворец в Санта-Фе.
Зал, полный придворных. Барон Луис де Сант-Анхель в кресле. Хуан Родригес Бермехо, Медина Сели, Медина Сидония. Из покоев королевы выходит дон Ронхо Патильяс, ее секретарь.
САНТ-АНХЕЛЬ вежливо
Как поживают ваши евреи, мавры и еретики?
ПАТИЛЬЯС
А!
САНТ-АНХЕЛЬ
Надеюсь, вы оставите парочку в живых. Евреи, мавры и еретики – единственные, кто еще платит налоги в этой стране.
ПАТИЛЬЯС
Пусть они все околеют, как собаки. Отходит, возвращается назад. Для вас, барон Луис, все вопросы сводятся к деньгам. Я отказываюсь встать на эту точку зрения. Что у нас может быть общего с человеком, который платит налоги? Отходит, возвращается назад. Если я с ними покончу, деньги все равно будут наши.
Слуга передает письмо Медине Сели.
МЕДИНА СЕЛИ Патильясу
Дон Ронко Патильяс! Письмо от герцога Кадикского, срочное.
ПАТИЛЬЯС
От герцога? Вскрывает письмо. Обрадованно. Посланник просит принять его. Посланник из Гренады. У него верительные грамоты от мавра Боабдила. Этот человек здесь?
МЕДИНА СЕЛИ
Я его не видел.
ПАТИЛЬЯС Сант-Анхелю
Посланник из Гренады, какова новость? Наши героические рыцари два года осаждают Гренаду; разумеется, они не платят налогов.
САНТ-АНХЕЛЬ
И тем не менее заслуживают всяческого уважения. Они сожгли в городе всю пшеницу, уничтожили весь урожай фруктов и загадили все источники.
ПАТИЛЬЯС
Этот язычник Мухаммед колдовскими чарами внушает мужество своим подданным, но против голода он бессилен. Верительные грамоты! До сих пор Испания была лишь остатком Испании, меньшей частью самой себя. Это письмо, барон Луис, возвеличит Испанию. Испания встанет во главе христианских народов.
Колумб просовывает голову в дверь.
МЕДИНА СЕЛИ
Вы сказали, возвеличит Испанию? Вон он.
ПАТИЛЬЯС
Где?
МЕДИНА СЕЛИ
Там, дон Ронко.
ПАТИЛЬЯС
Там? Медине Сели. Исчезни. Сант-Анхелю. Гренада пала. Последнее убежище язычества повержено в прах. Уверяю вас, барон, тысяча четыреста девяносто второй год будет началом новой эры в истории Испании. Подходит к Колумбу. Вы хотели видеть королеву?
КОЛУМБ показывает письмо от Тосканелли
Совершенно верно.
ПАТИЛЬЯС
Вы должны передать ей письмо?
КОЛУМБ
Больше, чем только это письмо.
ПАТИЛЬЯС
Дайте сюда.
КОЛУМБ
Вам, сударь? Вы умеете читать?
ПАТИЛЬЯС сдерживая недовольство
Это письмо должно рекомендовать вас. Оно необходимо.
КОЛУМБ
Совершенно верно, сударь. Прячет письмо. Оно для королевы.
ПАТИЛЬЯС
Я секретарь королевы.
КОЛУМБ вежливо
Я Христофор Колумб.
ПАТИЛЬЯС
Вы делаете мне честь.
КОЛУМБ
Да.
ПАТИЛЬЯС
Однако вы не страдаете избытком скромности.
КОЛУМБ
Сударь, я здесь не по частному делу.
ПАТИЛЬЯС
Не увиливайте. Что вы нам принесли? Город?
КОЛУМБ
А если страну?
ПАТИЛЬЯС
Хорошо. Ваше поведение понятно. Как мы уже выяснили совместными усилиями, вы делаете мне честь. Прошу вас, наберитесь терпения, располагайтесь поудобнее. Королева скоро выйдет. Разумеется, вас незамедлительно представят ей.
КОЛУМБ
Позвольте сделать вам комплимент, сударь.
ПАТИЛЬЯС
Это не обязательно, сударь.
КОЛУМБ
И все же, все же. Вы первый человек, оценивший меня по достоинству. В самом деле.
ПАТИЛЬЯС
Сударь, а вы не находите, что вам тоже оказывают честь? Я спрашиваю только ради формы.
КОЛУМБ
Огромную честь, конечно. Патильяс уходит. Колумб осматривает зал и спотыкается о Хуана Родригеса Бермехо, который спит на полу, укрывшись одеялом.
ХУАН
Ой-ой!
КОЛУМБ
Прошу прощения, сударь.
ХУАН
Уже началось?
КОЛУМБ
Вы имеете в виду прием? Нет еще. Вы давно ждете?
ХУАН
Почти целый круг сыра. Колумб не понимает. Хуан вытаскивает из платка кусок сыра и продолжает объяснять, откусывая сыр. Я сплю здесь вот уже девять аудиенций.
КОЛУМБ
Забавно.
ХУАН
Вы находите?
КОЛУМБ
Я думал, что знаю все способы измерять время. Сыр – это нечто новое. А разве здесь принимают не по очереди?
ХУАН
Здесь принимают не в порядке прибытия, а в порядке происхождения.
КОЛУМБ
Я думаю, все зависит от важности дела. Меня пропустят первым.
ХУАН
Несмотря на то, что вы мне сообщили, сударь, я расскажу вам, почему я жду приема.
КОЛУМБ
Польщен вашим доверием.
ХУАН
Я рассказываю это каждому встречному. Я надеюсь, что об этом начнут говорить.
КОЛУМБ
Ну, будьте так любезны.
ХУАН
Я Хуан Родригес Бермехо, из деревушки Молинос на западном побережье. У нас вышла распря с нашим господином.
КОЛУМБ
Кто ваш господин?
ХУАН
Превосходный идальго, поверьте. Он превосходит всех в искусстве сечь плетьми, брюхатить баб, отрезать мужикам носы. Мы хотим выкупить у него наши поля. Может, тогда он немного уймется.
КОЛУМБ
Это ваше право, не так ли?
ХУАН
Это наше право вот уже двести лет, поскольку нам дал его король Альфонс, а после него король Мартин, а после него еще один король Альфонс, по счету пятый, а после него королева Мария и король Хуан, и, воистину, сударь, видя, как я здесь со своим сыром подстерегаю королеву Изабеллу, вы, наверное, считаете меня дураком. Хотя, по моему разумению, я вовсе не таков.
КОЛУМБ
Я понимаю. Изабелла более справедлива, чем прочие.
ХУАН
Наш идальго более влиятелен, чем прочие. Он отвоевал у мавров половину провинции. Можно предположить, что он покажется ей влиятельным настолько, что в ней заговорит чувство справедливости. А позвольте узнать, каково ваше дело?
КОЛУМБ
Вы меня смутили.
ХУАН
Можете не говорить.
КОЛУМБ
Нет, нет, дело не секретное. Только как бы это выразить? Видите ли, как ни странно, чем точнее мысли, тем труднее говорить так, чтобы их поняли все. И все же, попытаемся. Сударь, если там, где вы живете, взглянуть на запад, что окажется у вас перед глазами?
ХУАН
Известное дело, море.
КОЛУМБ
Верно. Совершенно верно, море. Великолепный ответ. А что находится за морем?
ХУАН
Опять земля.
КОЛУМБ
Что?
ХУАН
Ну, земля.
КОЛУМБ
Вы знаете, что там есть земля?
ХУАН
А как же! Море выносит на берег разные вещи, деревья, куски тростника, каждый по десять унций. Ведь ничто не появляется ниоткуда?
КОЛУМБ
Может быть, вам также известно, какая страна лежит за морем?
ХУАН
Это всему побережью известно. Остров святого Брандана.
КОЛУМБ
Какой остров?
ХУАН
Святого Брандана, да вы его помните. Архиепископ, который избежал мученической смерти в битве при Гуаделете. Ангел вынес его на крыльях с поля боя и отнес на запад, на безлюдный остров, где жили одни язычники, а он основал там христианское княжество из семи епархий, остров святого Брандана. Это всем известно.
КОЛУМБ
Ну, я так и знал, что объяснять бесполезно. Позвольте, любезный друг, дать вам совет: предоставьте судить о подобных вещах людям, имеющим необходимые знания о предмете. Суеверия – дурное дело. А что касается вашего идальго, то хоть я вполне допускаю, что человек он не из лучших, но все же прошу вас все взвесить. Возможно, что благодаря своим более широким познаниям…
ХУАН
Совет хорош, сударь, но боюсь, он опоздал.
Входит Патильяс с вооруженными стражниками.
ПАТИЛЬЯС
Эй, ты!
ХУАН
Моя очередь?
ПАТИЛЬЯС
Да, твоя. На галеры. Увести. Хуана уводят. Патильяс Колумбу. Мятежник. Мне невыносимо думать, что он посмел обременять вас. Угодно вам сопровождать меня к господину де Сант-Анхелю? Барон жаждет познакомиться с вами, он человек необычный.
КОЛУМБ
Ученый?
ПАТИЛЬЯС
Министр полиции, носящей имя святой.
КОЛУМБ разочарованно
Полицейский.
ПАТИЛЬЯС
Барон де Сант-Анхель – самый богатый человек в Испании.
КОЛУМБ
Понятно. У министра есть доходы.
ПАТИЛЬЯС
Вот именно. Он арендует налоги, которые города платят на содержание полиции. Сент-Анхелю. Представляю вам господина Христофора Колумба, барон. Возьмите этого благородного человека под стражу вашей беседы. Вы знаете, от него многое зависит. Уходит.
КОЛУМБ
Вы не кажетесь очень богатым.
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не кажусь. Я очень богат. Не хотите ли сесть?
КОЛУМБ
По сравнению со всеми этими разряженными господами.
САНТ-АНХЕЛЬ
У меня есть деньги. У всех этих господ есть только честь. У меня, конечно, тоже есть честь, но ни у кого, кроме меня, нет денег. У дона Ронко весьма много чести, три испанских фута.
КОЛУМБ
Три фута чего?
САНТ-АНХЕЛЬ
А о чем мы говорим? Дону Ронко разрешено приближаться к королеве на три фута. Мое место – на расстоянии восьми футов с левой стороны, но я его не занимаю. У каждого ровно столько чести, сколько ему оказано; между тем, богатство, которое не выставляется напоказ, не становится меньше.
КОЛУМБ
Это справедливо и по отношению к разуму.
САНТ-АНХЕЛЬ
Конечно, разум – это хорошо, но деньги лучше.
КОЛУМБ
Не хочу вас обижать, сударь, но разум, дух – брат благородства, и он ничуть не ниже. Люди духа так же немногочисленны, как и люди благородной крови, они стоят у рычагов, с помощью которых управляют миром. Посмотрите только, какое большое внимание проявляют ко мне при дворе.
САНТ-АНХЕЛЬ
К вашей миссии.
КОЛУМБ
К моей миссии. Это удачное выражение, сударь, оно мне нравится. Каждый истинный ученый выполняет свою миссию. Миссию науки.
САНТ-АНХЕЛЬ
Науки?
КОЛУМБ
Вы более или менее в курсе дела?
САНТ-АНХЕЛЬ
Более или менее.
КОЛУМБ без энтузиазма
Наука космография доказала, что земля круглая.
САНТ-АНХЕЛЬ
Слыхали, слыхали.
КОЛУМБ рисует мелом на стене экваториальные плоскости и поясняет
Таким образом, индийского континента можно достичь, двигаясь по западному морскому пути. Европа. Индия. Вот так, вокруг.
САНТ-АНХЕЛЬ встает, рассматривает чертеж
Извлечь выгоду из теории глобуса? Недурно! И это привело вас к королеве?
КОЛУМБ
Именно.
САНТ-АНХЕЛЬ
А дон Ронко?
КОЛУМБ
Обещал допустить меня первым.
САНТ-АНХЕЛЬ
Милосердное небо! Задумывается. С тех пор, как турки захватили Константинополь, стало ясно, что земля круглая.
КОЛУМБ
Турки, Констан… Что вы понимаете в Индии?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я понимаю толк в деньгах. В самом деле, только в деньгах, и не притязаю на большее. Послушайте, любезный, если вам удастся чего-нибудь добиться, имейте в виду, что я пользуюсь здесь некоторым влиянием. Я решил помочь вам. Можете вы мне понятно объяснить, что вы надеетесь получить от королевы?
КОЛУМБ
Троих ученых.
САНТ-АНХЕЛЬ
Зачем они вам?
КОЛУМБ
Самых знаменитых в Испании.
САНТ-АНХЕЛЬ
Этого только не хватало.
КОЛУМБ
Я хочу убедить их. Мое оружие – факты, выводы, аргументы – имеет один недостаток. Оно бессильно перед дураками. Дайте мне троих ученых, сударь, и мир будет создан заново.
САНТ-АНХЕЛЬ
Раз уж вы вбили это себе в голову, так и быть. На мой взгляд, это, скорее, вредно. Трое ученых. А может, и не вредно. Впрочем, может, вы еще передумаете?
КОЛУМБ
Нет.
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не сомневаюсь в вашем разуме, господин Колумб. Но я желал бы, чтобы вы были несколько разумнее.
КОЛУМБ
Сударь, я теряю здесь время. Может, вы и разбираетесь в делах полиции и в ростовщичестве, но о науке не имеете ни малейшего понятия. А еще с важным видом рассуждаете о глобусе. Слыхали звон… Право, вы самый глупый из всех.
САНТ-АНХЕЛЬ
Мои предложения остаются в силе.
Фанфары. Медина Сели и Медина Сидония открывают дверь в королевские покои. Церемониал. В двери появляется Патильяс.
ПАТИЛЬЯС
Королева начинает прием. Колумбу. Соблаговолите подойти ближе. Громко. Королева ожидает достославного посланника Боабдила Гренадского.
Колумб торжественно вытаскивает письмо Тосканелли.
В зал входит высокий плачущий негр в ярких одеждах и украшениях, он несет перед собой раскрытые, пестро и богато разукрашенные верительные грамоты, проходит сквозь раздвинувшуюся толпу, у двери оборачивается и говорит с невыразимой грустью.
ПОСЛАННИК
Господа, Гренада сдается. Входит в королевские покои.
КОЛУМБ бежит за ним
Стойте, вы без очереди. Патильясу. Вы же вызывали меня, не правда ли?
ПАТИЛЬЯС
Да кто вы такой? Отталкивает Колумба в сторону. Победа. Все преклоняют колени. Победа, благородные господа. Святой дух пронесся над полем битвы и опустил пламя наших копий в черные, как эбеновое дерево, сердца наших врагов. Господь всемогущ. Испания едина. Да здравствует королева!
ПРИДВОРНЫЕ
Да здравствует королева!
ПАТИЛЬЯС
Этот день, господа, когда на земле Испании не осталось ни одной вражеской крепости, принадлежит королеве. Королева больше не принимает. Аудиенция закончена.
Придворные уходят.
КОЛУМБ
Эй, господин секретарь! Вы обещали пропустить меня. А сами оказываете предпочтение какому-то военному гонцу. Поверьте, это ложный шаг. Я разбираюсь в человеческих лицах. Ваш гонец не в состоянии доказать теорему Пифагора.
ПАТИЛЬЯС
Вы все еще здесь?
КОЛУМБ
Признаюсь, милостивый государь, что я не захватил с собой достаточно продуктов, чтобы дожить до следующей аудиенции. Ввиду моего…
ПАТИЛЬЯС
Клянусь палачом, что вам, собственно, угодно?
КОЛУМБ
Плыть в Индию.
ПАТИЛЬЯС
А, в Индию. Плыть. Сант-Анхелю, который не тронулся с места при закрытии аудиенции. Авантюрист. Сумасшедший. А я принял его за посланника Боабдила.
КОЛУМБ
Меня, сударь? Как? Вся честь была оказана этому субъекту?
ПАТИЛЬЯС
Чести захотелось? Посмотрим. Шпага при вас?
КОЛУМБ испугавшись, прячет шпагу за спину
Я – ученый.
ПАТИЛЬЯС выхватывает свою шпагу из ножен
Если ваша шпага при вас, нечего медлить. Вы низкий обманщик.
КОЛУМБ
Сударь, я оставил шпагу в коридоре. Прячет шпагу за кресло Сант-Анхеля.
ПАТИЛЬЯС
Как – в коридоре?
КОЛУМБ
Я плохо знаю здешние порядки. Я принесу ее и буду к вашим услугам. Уходит.
САНТ-АНХЕЛЬ
Этот человек, дон Ронко, ускользнет от вашей шпаги, как он ускользнул от вашей придворной проницательности.
ПАТИЛЬЯС
Еще никому, барон Луис, не удавалось ускользнуть от моей шпаги.
САНТ-АНХЕЛЬ
До сих пор.
ПАТИЛЬЯС
Хм.
САНТ-АНХЕЛЬ
Дон Ронко, образ действий этого человека – нечто новое при дворе Кастилии.
ПАТИЛЬЯС
Новое или не новое, – все равно. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моем умении фехтовать? Моя шпага не знает промаха, и она всегда наготове. Еще никто безнаказанно не видел ее обнаженной. Когда меня обуревает гнев… Сант-Анхель вытаскивает из-за кресла шпагу Колумба. Патильяс смотрит на шпагу, бросается к двери, распахивает ее. Его нет. Вы поняли?
САНТ-АНХЕЛЬ
Незаурядный человек.
ПАТИЛЬЯС
Я его презираю.
САНТ-АНХЕЛЬ
Да, да. Вы его презираете. Но вам не удалось убить его.
ПАТИЛЬЯС
Такие триумфы оказываются поражениями в глазах потомства.
САНТ-АНХЕЛЬ
Потомки не будут вдаваться в подробности.
ПАТИЛЬЯС
Вы не находите, что вам пора удалиться, господин де Сант-Анхель?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не спешу.
ПАТИЛЬЯС
Королева не принимает, я уже сказал. Даже вас.
СЕНТ-АНХЕЛЬ
Спокойствие, дон Ронко. Я восхищен вашим запалом, но если вам повезет дожить до моих лет, вы узнаете, как это ценно – никогда не возбуждаться. Я вас не задерживаю.
ПАТИЛЬЯС
Ну, знаете ли… В бешенстве удаляется в королевские покои. Дверь затворяется. Дверь отворяется. Выходит Патильяс. Барон де Сант-Анхель, к королеве.
Действие третье
Арена в Санта-Фе. Слуги разрыхляют песок. Патильяс на трибуне. Он делает знак слугам, те удаляются. Появляется Изабелла в сопровождении придворных. Она садится. Придворные тоже садятся, но, за исключением Сант-Анхеля, лицом не к арене, а к Изабелле. Патильяс кланяется Изабелле, она кивает. Патильяс делает знак. Слева приподнимается дощатая загородка. Появляются доктор брат Эрнанде Талавера, лысый, нервный, с Библией в руках; доктор Амброзио Мальдонадо, пожилой аристократ; доктор Висенте Феррер, эстет с семиструнной лирой. Они подобострастно кланяются королеве.
МАЛЬДОНАДО
Многомудрая властительница, всемилостивейшая покровительница, всеблагая повелительница…
Сант-Анхель движением руки прерывает его. Мальдонадо умолкает с оскорбленным видом.
САНТ-АНХЕЛЬ
Довольно слов, доктор. Королева благодарит вас.
Патильяс подает знак. Приподнимается загородка справа. Появляется Колумб, тоже в мантии, и Мартин Алонсо Пинсон, но он снова прячется за загородкой. Колумб кланяется сначала докторам, потом Изабелле, вынимает из сумки рукопись.
КОЛУМБ
Я намереваюсь примерно на высоте тридцатой параллели достичь западной Индии.
ЭРНАНДО нервозно
Что-что, о чем идет речь?
КОЛУМБ
Я намереваюсь достичь западной Индии…
ЭРНАНДО
Неслыханно! Какие речи! Что за сумасбродство: западная Индия. Западнее луны?
КОЛУМБ
Прошу прощения, доктор, то бишь брат. Я…
ЭРНАНДО
Ересь!
КОЛУМБ
Почему вы так нервничаете, доктор-брат? Я полагал, что вы в течение двух месяцев обсуждали мой план?
МАЛЬДОНАДО
Этим мы и занимаемся. Брат Эрнандо всегда очень легко и быстро воспламеняется. Колумб хочет что-то сказать.
ЭРНАНДО
Я не желаю этого слышать. Я требую, чтобы подобные слова больше не произносились.
КОЛУМБ
К чему такие страсти?
ЭРНАНДО
У меня страсти? Это вас обуревают страсти. Разве я рассуждаю о западной Индии? Одно лишь упоминание о таких вещах способно привести в ужас! Западная Индия! Характерная для безбожия бессмыслица.
КОЛУМБ
Как я могу говорить, если меня постоянно перебивают?
МАЛЬДОНАДО
Он больше не будет вас перебивать.
КОЛУМБ
Я намереваюсь примерно на высоте тридцатой параллели достичь западной Индии. Я опираюсь на тот факт, что земля представляет собой шарообразное тело…
ЭРНАНДО
О! О! О! Обмахивается пергаментным свитком.
КОЛУМБ
…чему доказательством служат: во-первых, кажущаяся потеря высоты звезд, расположенных вблизи полюса, при передвижении с севера на юг, о чем писал Сакробоско; во-вторых смещение времени восходов и заходов солнца при передвижении с востока на запад, о чем писал Региомонтан; в-третьих, форма земной тени, вызывающей затмения луны, о чем писал кардинал Пьер д’Эйли и многие другие. Далее я опираюсь на расчеты Тосканелли, который исчисляет долготу обитаемого мира – от столицы китайцев до Счастливых островов – в двести тридцать географических градусов, примерно так же, как и Марин Тирский, исчислявший ее в двести двадцать пять градусов – в отличие от Птолемея, который ошибочно полагал эту долготу равной семидесяти семи и одной четверти градуса. Отсюда следует, что протяженность водного пространства на запад может составлять не более ста тридцати градусов. Измерение градусов долготы я заимствовал у Абульфеды Ферганского. Изабелле. Милостивая государыня, если земля —
шар, то понятия «к востоку» и «к западу» теряют свою однозначность; каждая точка лежит к востоку и к западу. Но западный отрезок пути – короче. Это путешествие в Индию займет самое большее пятьдесят дней и потребует не более трех легких каравелл.
ЭРНАНДО
Как будто это мелочь.
КОЛУМБ
Строго говоря, брат астроном, это мелочь.
ЭРНАНДО
Мелочь, мой любезный, столь же малая, как сам грех. Разве вас не учили, что земля – плоская?
КОЛУМБ улыбается
Кто, сударь?
ЭРНАНДО
Cвященное писание.
КОЛУМБ
Пусть так. Однако же согласитесь, уже всему миру известно, что она круглая.
ЭРНАНДО
Что известно всему миру, еще отнюдь не известно Испании.
КОЛУМБ
С математической точки зрения…
ЭРНАНДО цитирует Библию
«Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее». Книга Иова, XXXVIII, 4–6. Господь это видит. Я этого не вижу. Мы все этого не видим. И вдруг – на тебе! Господин Колумб заявляет, что у нее вообще нет оснований. Что она висит в воздухе. Как шар. Больно ты умный! Как шар! А где у нее верх и низ? Я читаю у господина Колумба, что верх – это то, что дальше от центра земли. Но когда Иисус вознесся на небеса, должны ли мы считать, что он отдалился от центра земли, или он все-таки вознесся на небеса? И вообще, позволяет ли еще нам господин Колумб иметь небо? Цитирует. «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, – и раскинул их, как шатер для жилья». Книга пророка Исайи, XL, 22. Вот как объясняет нам форму неба пророк. К сожалению, совсем не так, как это делает господин Колумб. Все это чистый бред! Хватит делать вид, будто никто не знает, как устроен мир. Это знает каждый ребенок, ходивший к святому причастию. На плоском круге земли лежат континенты: Европа, Азия и Африка, окруженные легендарным океаном, а над всем этим распростерт хрустальный небосвод. Никто никогда не увидит края света. Там черные волны ударяют о серый хрусталь, по коему в вечном молчании поднимаются и опускаются бледные белые круги созвездий. В страхе и трепете преклонимся пред Всевышним: «Воспоминайте чудеса Его, которые сотворил, знамения Его и суды уст Его», Псалом 104, стих 5.
МАЛЬДОНАДО
Хотите ли вы возразить против этих аргументов?
КОЛУМБ
Каких аргументов? Тоже мне аргументы. Я посоветовал бы вам, брат, толковать эти места иначе.
ЭРНАНДО
Почему иначе, если так написал Господь? Вы считаете Бога плохим писателем?
КОЛУМБ
Ну, тогда выкручивайтесь, как хотите. Математика не спорит с верой, она только следует своим скромным законам. Так или иначе, в последнее время земля стала круглой.
ЭРНАНДО
В последнее время? Университет в Саламанке и его учение существуют уже триста лет. Какое ему дело до извращенной болтовни, которую вы называете математикой?
КОЛУМБ изумленно
Простите, брат, что я так на вас таращусь. Видал я ослов, видал и мантии, но никогда не видал одного в другой. Какое невежество! Обеспокоенно оборачивается к Мальдонадо. Сударь, вы сомневаетесь в том, что земля круглая?
МАЛЬДОНАДО испуганно
Не в этом.
КОЛУМБ Ферреру
А вы?
ФЕРРЕР
Ни в коем случае. Напротив.
КОЛУМБ
Ну, хорошо. Итак, я ссылаюсь на высказывания этих достойных ученых. Я подчинюсь суждению этой комиссии квадривия Саламанкского университета. Высокомудрые господа, я не взываю ни к вашему снисхождению, ни к вашему рвению, но прошу вас единственно о трезвом рассмотрении геометрических линий. Грешно приходить в восторг от нелепых фантазий. Партии могут спорить друг с другом, но математика здесь ни при чем. Ее результаты, будучи однажды рождены на свет, становятся неограниченными властелинами в царстве духа. Вы проверите мои доказательства?
ФЕРРЕР
Уже проверили.
КОЛУМБ
И каков результат?
ФЕРРЕР
Они найдены правильными.
КОЛУМБ
Так я и знал.
ФЕРРЕР
В том, что касается их логического построения.
КОЛУМБ
Логического построения? А чего еще они должны касаться? Прошу вас высказаться.
МАЛЬДОНАДО читает по рукописи
«Я, Амброзио Мальдонадо, доктор географии, происхожу от того Бельтрана Мальдонадо, который, будучи пронзен мавританской саблей, прополз десять миль до дворца и своею кровью вдохновил короля Фердинанда Великого начать освобождение Испании от мавров. Я происхожу также от его сына, Гримальдо Мальдонадо, рыцаря ордена Калатравы, который передал императору Альфонсу ключи от Толедо. И от этого умер, ибо ключи были смазаны ядом. Поверженная в ужас этим известием, жена несравненного человека разрешилась от бремени тройней: Диего Мальдонадо, Фелипе Мальдонадо и Айресом Мальдонадо. Достославные братья отдали свои благородные жизни во имя спасения знамени Сида, защищая его от берберов. Вскоре после этого среди моих предков появляется Торрибио Мальдонадо, или Торрибио Гроза мавров, чья рука, отрубленная во время славной битвы при Павасе де Толоса, еще успела умертвить семь мавров. Его правнук, Анарико Мальдонадо…
КОЛУМБ
Вы не могли бы перескочить парочку, доктор?
Мальдонадо от удивления роняет рукопись. Поднимает ее и нервно листает.
ФЕРРЕР
Его правнук, Анарико Мальдонадо, сказали вы, победил наглого султана Марокко…
МАЛЬДОНАДО находит место, где остановился
… в такой жестокой рукопашной схватке, что после невозможно было разделить их трупы, ибо никто не мог сказать, кому из них двоих принадлежали валявшиеся на земле части тела. Благородный Фабрисио Мальдонадо в свое время превзошел короля Педро, которого называли Жестоким. Он подавился рукой, каковую откусил у эмира Маракешского. От них произошел я, и та часть их крови, что еще не была выше упомянута мною, течет в моих жилах. На мою долю выпало жить в эпоху, когда пресветлая Изабелла Испанская отвоевала город Гренаду, который мавры удерживали с семьсот тридцать шестого года. Испания свободна… Ищет начало новой строки. … от язычников. Ни одна страна мира не в состоянии соперничать с Испанией. В ее прудах плещутся рыбы, в ее лесах бродят гордые олени и дикие вепри, неприступные крепости украшают ее горы. Монастыри и аббатства лежат в долинах, и весной в листве деревьев поют соловьи. Это прекрасная, цветущая и богатая страна».
САНТ-АНХЕЛЬ возмущенно
Этот человек спятил.
МАЛЬДОНАДО
Я называю Испанию прибежищем добродетели. Испанская наука славится многими благородными и высокорожденными умами. Пусть эта Испания на вечные времена остается первой нацией запада, благодаря мужеству своих воинов, твердой дисциплине своих подданных и возвышенному образу мыслей своих королей. Выдерживает паузу. Вы хотите что-либо возразить?
КОЛУМБ недоуменно
Нет. Я только рискнул бы заметить, что вы очень мало сказали по существу дела.
МАЛЬДОНАДО
Сударь! Я говорил только по существу дела.
КОЛУМБ
Вы забыли объяснить, при чем здесь наука. Вы, кажется, географ?
МАЛЬДОНАДО
Сударь! Испанец не делает различий между наукой и честью. Он измеряет землю мечом, умножать – значит для него завоевывать. Его география – это отвага. Я спрашиваю господина Христофора Колумба, усмотревшего в моих речах недостаток практической пригодности, и пусть он задумается над моим вопросом: разве мы прогнали мавров, пользуясь разумом и математикой?
КОЛУМБ Ферреру
Вы математик?
ФЕРРЕР
Я математик.
КОЛУМБ
Что вы скажете?
ФЕРРЕР
Первая обязанность математика: воздержание от всего животного. Он имеет право вкушать лишь растительную пищу. Берет аккорды на лире. Вторая: он должен быть красив. Берет аккорды на лире. Ла-ла-ла. Я, в самом деле, не употребляю мяса. Боюсь, господин Христофор Колумб, что вы не отвечаете этим благородным требованиям. В известном смысле вам предъявили слишком резкие упреки. Я проверил ваши расчеты и нашел их в высшей степени талантливыми. Но ваша ошибка в том, что вы совершенно ложно воспринимаете сущность математического искусства. Декламирует, аккомпанируя себе на лире. Математические доказательства суть лишь закорючки на бумаге. Какое дело до них солнцу и океану? Можно дорассуждаться до Индии, но добраться туда невозможно. Как невозможно поместиться в пространстве стиха или картины. Как невозможно плыть по морю под парусами математического расчета. Превратить свои ноги в циркуль? Разве такова цель математики? Вам не дано проникнуть в возвышенное толкование предмета. Впадает в состояние экстаза.
КОЛУМБ
Доктор, что с вами?
ФЕРРЕР
Где я?
МАЛЬДОНАДО
Вы опять впали в экстаз.
ФЕРРЕР
О чем я говорил?
КОЛУМБ раздраженно
Вы же сказали раньше, что верите, что земля круглая.
ФЕРРЕР медленно приходит в себя
Я верю, что земля круглая. Но не в столь пошлом виде, как это понимаете вы. Как учит Экфант Сиракузский, шар есть символ совершенной гармонии, вот почему мы должны мыслить себе землю как шар. Ничего нового отсюда не следует. Берет аккорды на лире. Искусство чисел охватывает не вещи, но внутренние сущности вещей. А внутренние сущности вещей, как учит Архит Тарентский, суть звук и тон. Математика – служанка музыки. Играет и поет. Ла-ла-ла.
КОЛУМБ
Может, оставим внутренние сущности в покое? Наука выворачивает внутренние сущности наружу, слой за слоем. Это и есть познание мира.
ФЕРРЕР с упреком
Мир нельзя познать. Его можно лишь услышать. Вам он кажется пустынным и тихим. Вы глухи. Играет на лире. Но числа поют, но сферы звучат, а тела наполняются благозвучием и хрустальным восторгом. Фи, сударь, вы хотите убить голос мира ради каких-то индийских обезьян. Филолай Кротонский учит: число есть действительность духа. Впадает в состояние экстаза.
КОЛУМБ
Какое извращение. Одно, во всяком случае, ясно: эти доктора не в состоянии вынести суждение обо мне.
ПАТИЛЬЯС с трибуны
Это почему же?
КОЛУМБ убежденно
Они противоречат друг другу.
ЭРНАНДО
Кто?
ФЕРРЕР выходит из транса
Мы?
МАЛЬДОНАДО
Клянусь моими предками, коллеги, не верьте ему. Разве мы можем противоречить друг другу? Доктора с чувством обнимаются и качают головами.
КОЛУМБ
Еще как, любезные господа. Вы черпаете математические познания из Библии, снимаете их с генеалогического древа или считываете с нотной тетради. Для вас земля либо плоская, либо часть Испании, либо символ совершенства. В самом деле, вы противоречите друг другу по каждому пункту.
МАЛЬДОНАДО
О нет!
КОЛУМБ
Нет? Как же нет?
ДОКТОРА
Нет. Ибо все мы противоречим вам.
КОЛУМБ в бешенстве
Имейте же разум, и постарайтесь меня понять! Сдерживается. Или вы понимаете меня, в конечном счете, даже лучше, чем я сам? Мои аргументы неопровержимы, они дают уверенность. Но эта уверенность не радует меня, как обычно. Что это за истина, если она не дает радости? Что это за открытие, если оно делает смешным того, кто его совершил? Возможно ли, чтобы целая эпоха заблуждалась во всем, чему она учит и чем живет?
МАЛЬДОНАДО
Четыре короля не захотели вас слушать.
КОЛУМБ
Но меня выслушали всемирно известные ученые. Тосканелли.
МАЛЬДОНАДО
И кто еще?
КОЛУМБ
Кто еще?
МАЛЬДОНАДО
Да. Тосканелли. Кто еще?
КОЛУМБ находит выход
Я прошу позволить высказаться моему поручителю.
МАЛЬДОНАДО
Он ученый?
ЭРНАНДО
Всемирно известный?
КОЛУМБ
Нет. Но это человек, который знает многое о земле. Не потому, что он долго о ней думал, но потому, что он ее видел. Это солидный человек, и он сопроводил меня сюда, потому что решил отправиться со мной в Индию. Позвольте… Бежит к загородке и вытаскивает на арену Пинсона. Вот Мартин Алонсо Пинсон, судовладелец и капитан из Палоса. Я прошу выслушать его. Мартин Алонсо, объясните этим господам, как обстоит дело с миром.
ПИНСОН
То, что говорит Христофор Колумб, чистая правда, милостивые господа.
ФЕРРЕР
Вы утверждаете, что земля – круглое тело, господин Пинсон?
ПИНСОН
Без сомнения. Это каждый знает.
ФЕРРЕР
Откуда?
ПИНСОН
Каждый знает. Каждый моряк. Приезжайте в Палос, сударь. Вы убедитесь в этом, взглянув на мачты любого корабля. Когда корабль удаляется, его корпус становится невидимым до самого клотика.
ФЕРРЕР
Чем вы это объясняете?
ПИНСОН
Вы не верите, сударь, что так оно и есть? Вы сами можете наблюдать это в любой момент. Корабль скрывается за морем, как за горой.
ФЕРРЕР
Значит, чтобы вернуться назад, он должен взобраться на гору?
ПИНСОН
Выходит, так.
КОЛУМБ
О нет.
ФЕРРЕР
Пусть уж говорит ваш поручитель. Он говорит, что корабль прячется за горой. Почему же он не сваливается с нее?
ПИНСОН
Да вот… не сваливается.
ФЕРРЕР
Давайте выясним это вместе. Брат Эрнандо, проявите выдержку и присядьте на землю во имя науки. Вот, господин мореход, перед вами круглое тело, такое же, как ваша земля. На макушке я нарисую Испанию. Рисует углем.
КОЛУМБ
Почему на макушке?
МАЛЬДОНАДО
Вы хотите сказать, сударь, что королева Испании не стоит ногами вниз?
ФЕРРЕР
Вот тут, на востоке, нос. Будем считать его райской горой с реками Евфрат, Тигр, Гион и Нил, а рот у нас будет индийским золотым морем; тогда Индия окажется как бы на затылке дона Эрнандо. Западнее.
ПИНСОН
Западнее.
ФЕРРЕР
Я посажу сюда вошь. Снимает вошь с мантии Эрнандо. Эта вошь пусть будет каравеллой и пусть она плывет на запад. Она отправляется в Индию. Она доползет до этой точки на затылке: до края света. Берет циркуль и описывает окружность на лысине Эрнандо. Что делает наша вошь? Разве она не упадет вниз? Ясное дело, упадет.
КОЛУМБ
Нет!
ПИНСОН
Нет. Она не упадет вниз.
ФЕРРЕР
Она не упадет вниз. Она попадет в Индию, на запад, да?
ПИНСОН
Да. Точно.
ФЕРРЕР
Почему она не упадет?
ПИНСОН
Она цепляется лапками за лысину.
ФЕРРЕР
А, вы имеете в виду вошь. А я говорил о каравелле. Вошь может ползти вверх, цепляясь лапками. Но представьте, что вместо вши мы поместим на эту голову кораблик из бумаги.
МАЛЬДОНАДО
Или королеву Испании? Она тоже пойдет вверх ногами? Вы это хотели сказать?
ФЕРРЕР
Кораблик. Я сказал, кораблик из бумаги. Упадет он вниз?
ПИНСОН
Нет.
КОЛУМБ
Упадет!
ПИНСОН
Упадет? Но ведь мы хотели плыть в Индию. Я защищаю ваше мнение.
КОЛУМБ
Пинсон! Каким образом кусок бумаги удержится на этой лысине?
ЭРНАНДО сидя на земле
Не перебивайте. Мне не позволили вас перебивать.
КОЛУМБ
Одно дело, когда я перебиваю человека, который несет чепуху, а другое дело, когда перебивают меня и начинают нести чепуху. У бумаги нет ног.
ПИНСОН
Это верно.
ФЕРРЕР
Итак, каравелла, постоянно плывущая на запад…
ПИНСОН
… упадет вниз.
КОЛУМБ
Чушь!
ПИНСОН
Колумб, согласитесь, у каравеллы тоже нет ног.
КОЛУМБ в бешенстве
Этот человек – осел.
ФEРРЕР
Ла-ла-ла, осел.
ПИНСОН
Колумб!
КОЛУМБ
Вы ничего не поняли. Даже самых простых вещей. Вы хотите стать моим другом, но вы меня чудовищно предали. Мой друг – осел. Какой позор! Закрывает лицо руками.
ФЕРРЕР
Ла-ла-ла. Пощипывает струны, напевает. Вот вам мой аргумент.
ЭРНАНДО
Аргумент, как же. Безбожное непотребство. Во имя науки злоупотребили моей головой. Только Священное писание…
МАЛЬДОНАДО
Отвечайте же: где окажутся ноги королевы Испании? В воздухе?
Слуги бросаются на арену и разравнивают песок.
ПИНСОН
Я еще не все сказал.
КОЛУМБ
Молчите уж.
ПИНСОН
Господа доктора назвали меня ослом. Человек, которого я глубоко уважаю, назвал меня ослом. Пусть так. Я верю, что земля круглая и что испанские суда найдут западный путь в Индию. Я заявляю во всеуслышание, что представляю все мое имущество в залог той доли расходов, которую возьмет на себя испанская корона, отправляя в путешествие моего друга Христофора Колумба. А больше мне сказать нечего. Уходит.
КОЛУМБ
Мартин Алонсо! Хочет бежать за ним, но Патильяс начинает речь. Это важнее.
ПАТИЛЬЯС
Господа доктора! Вы и ваш университет олицетворяете собой науку. В вашем лице наука опровергла Христофора Колумба. Поэтому не как ученый, но как слуга своей страны, имеющий владения в Каталонии и других провинциях, я хочу сказать несколько слов по поводу этого человека и его плана. Это ужасный человек и ужасный план. Наша эпоха и наша нация зиждутся на вере. Они зиждутся на вере в военное сословие. Они зиждутся на вере в ученое сословие. Они зиждутся на вере в духовное сословие. Наше бытие, господа, зиждется на том, что в нас верят. Если в нас перестанут верить, нам придет конец. Испания – это вера. Господин Колумб заявляет нам, что наука не спорит с верой. Но разве это так? Наука повсеместно травит веру, как охотник – медведя. Ныне лишь самые отдаленные углы остались прибежищем веры, а ведь совсем еще недавно она жила рядом с нами, в облаках. Нет, нет, господа, не дайте ввести себя в заблуждение: любая наука противоречит вере. И особенно география. География разрушает установленные от века границы стран, частей света и даже небес. Подумать только, этот человек, Колумб, делает землю шаром.
КОЛУМБ
Это не я.
ПАТИЛЬЯС
Вы и только вы. Мне известно, что есть наблюдатели, разделяющие ваше мнение на сей предмет. Мы не придаем этому значения. Вы же, напротив, хотите обучать матросов, моряков и лоцманов плавать на кораблях вокруг земли, будто это самая обычная работа. Если бы дело зашло так далеко, земля и вправду стала бы круглой. Но шар, господа, не стал бы стоять на месте. Он покатился бы и катился в пространстве до тех пор, пока не пробил бы небесный свод и не потряс вселенную. Этот земной шар я сравнил бы с кегельным шаром. В конце его пути стоят девять кеглей: триединый бог, троны, державы, архангелы, ангелы, императоры, короли, дворяне и дьявол. Земля есть кегельный шар неверия. Колумб вытирает со лба пот. Кто придает такую силу руке этого игрока в кегли – Колумба? Не тот ли новый дух, что распространяется по всему свету и находит одобрение у подобных ему всезнаек и авантюристов в трущобах приморских городов? Повсюду поднимают голову низшие, неблагородные, незваные. Повсюду кишмя кишат торгаши, горожане, они выползают из своих углов, все взвешивают и все измеряют. Взгляните, что творится в Италии. Торговля от моря до моря, от берега до берега; они воображают, что мир бесконечен, а их философы повторяют за ними эту чушь. Под благообразной маской разумного предпринимательства нам угрожает эпоха плебеев, индийская эра. Колумб вытирает со лба пот. Снимает мантию и вешает ее на барьер. В самом деле, речь не о том, круглая земля или нет. Речь о том, имеет ли право земля быть круглой. Речь идет об Испании. Мы живем в великое время, время триумфа. Мы завоевываем Гренаду, мы прогоняем мавров из их жилищ. Мы стерли с лица нашей земли иудино племя, распустили парламент и укротили города. День за днем поднимается к небесам фимиам костров во имя веры. Неужто все эти достижения должны погибнуть из-за какого-то нищего профессора, трех каравелл и шести тысяч дукатов? Вот вопрос, господа, который нам предстоит решить. Изабелла слегка хлопает в ладоши. Вся свита аплодирует.
ЭРНАНДО
Вы можете не беспокоиться, наше решение готово. Вынимает свиток и разворачивает его.
САНТ-АНХЕЛЬ
Позвольте. Позвольте и мне – всего несколько слов. С трудом поднимается, сопит. Я хотел бы, чтобы господин Христофор Колумб возразил что-нибудь на эту речь. Садится.
КОЛУМБ
Да, я хочу кое-что возразить. Пытается надеть мантию. Не может с ней справиться. Может быть, мои возражения покажутся сумбурными и неуклюжими. Ибо мой мозг тревожат тяжелые мысли, или, во всяком случае, такие, которые кажутся мне тяжелыми. Дон Ронко Патильяс и прочие господа говорили о вещах, о которых я никогда не думал, и вводили в науку доводы, которых я никогда там не искал. Мне самому удивительно, но я вижу эти вещи и понимаю эти доводы. Я думаю, что они действительно относятся к науке, и считаю, что мое противоположное мнение было бы поспешным. Сбрасывает на землю мантию, так и не сумев ее надеть. Для всех времен справедливо, что математическая истина не может подвергаться сомнению. И все же сегодня я увидел на двух примерах, что математика и открытие истины – это не просто разные слова для обозначения одной и той же вещи, как я считал до сих пор. Есть, оказывается, много способов прийти к верным заключениям и много видов математики. Существуют знания, которые не следуют из математики, и существует математика, которая не ведет к знаниям. Мой друг Мартин Алонсо Пинсон, которого я так несправедливо оскорбил, при полном математическом невежестве действовал совершенно правильно, а доктор Феррер со всей его математикой – ложно. И в этом мне необходимо разобраться. Похоже, что наука открывает свет лишь тому, кто стремится к свету. Математика нуждается в моральной опоре, которую я бы назвал волей к действительности. Или волей к познанию мира. Разглядывает Феррера. Дело в том, что математика как таковая не имеет власти над людьми. Указывает на ворота, куда ушел Пинсон, и продолжает. С другой стороны, перед нами постижение истины, вытекающее просто из верного отношения к предмету. Такие люди могут быть неправы, но это правильные люди. Я бы описал их так. Если я стою наискосок от дома, я вижу кривое строение с острыми углами, все именно так и есть, как я это вижу. Только размышляя, я начинаю видеть дом как куб с прямоугольными стенами. Но если человек стоит прямо перед домом, он не будет размышлять – и все же не может ошибиться. На одном месте человек умен, на другом – глуп. Я не знаю, в каком месте находятся ленные владения дона Ронко. Отсюда со всей очевидностью следует, что ни ум, ни образование человека не являются доказательствами правильности его мнения. Образование – всего лишь мастерок, с помощью которого можно возводить дома, а можно- стены вокруг ленных владений дона Ронко. Ученость уступчива, а сообразительность – всего лишь расторопная служанка.
ФЕРРЕР
О!
МАЛЬДОНАДО
Какая отчаянная дерзость!
КОЛУМБ
Теперь мне уже не так мучителен упрек в том, что я не справился со своей задачей, что наука меня отвергла. Да, я заранее согласился подчиниться суду ученых. Но только по одной причине: я их не знал. Удивление среди слушателей.
Каждый раз, когда эти господа давали мне понять, что я всего лишь неуклюжий иностранец, я вспоминал об одном обстоятельстве, о котором я обычно легко забываю, – о том, что мой отец был ткачом. А ткач – это такой человек, который лучшие годы жизни тратит на то, чтобы чесать шерсть, мыть шерсть, сучить шерсть, проверять сукно на прочность. Такой человек, мельком взглянув на сюртук, сразу увидит, пошла ли на него шерсть с лопатки, или всего лишь с хвоста или ног. Такой человек умеет различать короткие и длинные нити, или мериносовые – они хоть и короткие, но благородного качества.
ЭРНАНДО
Ах, ах! Ткач!
КОЛУМБ
И вот, стремясь сейчас расчесать нити моих мыслей, я многое себе уяснил. Мне ясно, откуда явилось почтение к испанским университетам. Я их не знал. Мне ясно, почему я оказался намного умнее, чем все эти люди. Мой отец учил меня, что честность ничего не стоит без смелости, а смелость ничего не стоит без честности. Он посеял в моей душе мощное чувство нового, и оно вызывается не высокомерием, но необходимостью. Он внушил мне бесконечное доверие к разуму, а под разумом я понимаю то, о чем говорил недавно. Это математика, соединенная с волей к постижению мира. Я понял из речи дона Ронко, что он не любит разума. Но я говорю: то, что разумно, достойно любви. Изабелла зевает. Вся свита тоже зевает. Дон Ронко поставил вопрос, должна ли земля быть круглой? Мое мнение: она должна быть круглой. Изабелла зевает. Вся свита тоже зевает. Ваше величество, я прошу вашего соизволения на смелое и справедливое дело. Будьте же хотя бы проницательной.
ЭРНАНДО
Отклонена. Ваша просьба уже отклонена.
ПАТИЛЬЯС
В самом деле. Отклонена. Прошу зачитать отзыв, господа.
ЭРНАНДО наконец-то разворачивает свой свиток для всеобщего обозрения
«Отзыв о Христофоре Колумбе из Генуи, данный тремя докторами университета в Саламанке. Февраль тысяча четыреста девяносто второго года. Христофор Колумб был испытан и выслушан. Он представил комиссии множество предположений под видом мудрости. Именем мудрости комиссия заявляет: Христофор Колумб пришел в противоречие со всей существовавшей до сих пор ученостью, поэтому он не мудр. Колумб в дурном настроении уходит. Спустя некоторое время слушатели, потеряв всякий интерес, покидают трибуну. Христофор Колумб собирается и впредь неосмотрительно распространять свои знания, следовательно, он не мудр. Он известен как грубый возмутитель спокойствия, и я осмелюсь добавить экспромтом, как ткач. Судя по этому делу, он прожектер и пустой фантазер. Он безответствен и думает сердцем. В его предложениях нет никакого смысла. Его предложения должны быть отклонены по соображениям учености, духовной нравственности и разума. Подписали: Доктор Эрнандо де Талавера. Доктор Амброзио Мальдонадо. Доктор Висенте Феррер».
Действие четвертое
Королевский дворец в Санта-Фе. Покои Изабеллы. Изабелла Кастильская, Фердинанд Арагонский, Сант-Анхель, Колумб.
ИЗАБЕЛЛА
Вот господин Колумб, Арагон. Барон требует, чтобы мы его выслушали, – значит, нам ничего больше не остается, как его выслушать. Он, конечно, мечтатель и прожектер, и, на мой взгляд, его место у позорного столба. Но вы знаете, что я ничего без вас не решаю.
АРАГОН
Не верьте ни единому ее слову. Меня никогда не спрашивают, а вам она покровительствует.
КОЛУМБ
Мне?
ИЗАБЕЛЛА
Я же говорила, он страшный бахвал. Но говорить он умеет, что правда, то правда.
КОЛУМБ
Ваше величество соблаговолили зевать.
ИЗАБЕЛЛА
Вы здесь ни при чем, любезный. Я зевала, так как устала сидеть неподвижно, была слишком туго зашнурована и отсидела себе всю задницу.
АРАГОН
Изабелла! Как это – «задницу», помилуй!
ИЗАБЕЛЛА
Я сказала «задницу», поскольку это та самая вещь, о которой я намеревалась высказаться. Вам угодно, Арагон, чтобы я употребила одно из известных мне других слов? Я готова исполнить ваше желание.
АРАГОН
Нет, нет. В конце концов, это еще самое лучшее слово.
ИЗАБЕЛЛА
Этикет, любезный, вы понимаете? Мое существование – сплошная зевота.
КОЛУМБ
Этот этикет ввели вы.
ИЗАБЕЛЛА
О, я просто забочусь о том, чтобы его соблюдать. Ведь в нем – вся жизнь моих грандов. Они бывают польщены до мозга своих высохших костей, когда я подчиняюсь их правилам. Наше согласие выглядит так: барон Луис заведует финансами, а гранды – приличиями. Все происходит как нельзя лучше. Большинство людей придают больше значения своим шляпам, чем своим словам.
АРАГОН
А чем, собственно, заведуем мы, Изабелла?
ИЗАБЕЛЛА
Вы, мой король? Вы заведуете политикой.
АРАГОН
Верно, политикой. Весьма утешительно.
ИЗАБЕЛЛА
Короче, господин де Сент-Анхель добился, чтобы король принял вас без промедления.
КОЛУМБ
Без промедления! Я шесть недель проторчал в притонах Санта-Фе.
ИЗАБЕЛЛА
Да, влияние барона трудно переоценить.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб не имеет никаких знакомых среди администрации. Он знает все о земле и ничего о свете. И тем не менее, ваше величество, он по-своему полезный человек.
ИЗАБЕЛЛА
Полезный человек в Санта-Фе. Мне он дорого обойдется. Мой духовник заставит меня шестьдесят четыре раза прочесть «Отче наш». В самом деле, я поддалась на ваши доводы, но боюсь, это доставит мне только неприятности.
КОЛУМБ
Поддались? Ваш собственный университет отверг все мои аргументы.
ИЗАБЕЛЛА
Да, так он обычно поступает со всеми аргументами.
КОЛУМБ
Зачем же вы приказали мне предстать перед учеными, если сами не следуете их советам?
ИЗАБЕЛЛА
Ведь вы сами настаивали на этом, не правда ли? Кстати, дон Ронко был великолепен. Я от него смертельно устаю. Совершенно его не выношу.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваши величества! Решающим событием нового времени было падение Гренады. В этом я, кстати, разделяю мнение дона Ронко Патильяса.
АРАГОН
И мое. Вполне, вполне с вами согласен.
САНТ-АНХЕЛЬ
Семьсот лет Испания вела против мавров войну, называемую реконкистой. Эта война победоносно закончилась. Что это значит?
АРАГОН
Что это значит? Ну, любезный Сант-Анхель, это просто.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваше величество?
АРАГОН
Это значит, что наша вера истинна, и Бог на нашей стороне.
САНТ-АНХЕЛЬ
Бесспорно. Но я хотел спросить, что это значит с точки зрения финансов?
АРАГОН
С точки зрения финансов? Разве там это что-то значит? Ну, так что же это значит с точки зрения финансов?
САНТ-АНХЕЛЬ
Это значит, что больше нечего завоевывать.
АРАГОН
Нечего? Но послушайте, это глупо.
САНТ-АНХЕЛЬ
Деньги снова надо зарабатывать. Но мы, приверженцы истинной веры, занятые более благородными делами, перепоручили зарабатывание денег почти исключительно иноверцам. А что мы делаем с иноверцами?
ИЗАБЕЛЛА
Вот в чем вопрос, Арагон. Что делают с иноверцами?
АРАГОН
Побеждают, разумеется.
ИЗАБЕЛЛА
А потом?
АРАГОН
Обращают в истинную веру.
ИЗАБЕЛЛА
Разумеется. А потом?
АРАГОН
Они становятся отступниками, и их сжигают.
ИЗАБЕЛЛА
Ах вы, мой герой! Барон Луис не любит об этом слушать. Не так ли?
АРАГОН
Тогда пусть он меня не спрашивает. Мы поступаем так вот уже семьсот лет.
ИЗАБЕЛЛА
Гиацинты, гиацинты, гиацинты, а капусты нет. Ненавижу Испанию.
САНТ-АНХЕЛЬ Колумбу
Ее величество хочет сказать, что экономическое положение нашей достославной родины отчаянное. У нас переизбыток чести и острый недостаток в деньгах.
КОЛУМБ
Вот как? Честно говоря, я пришел сюда не для того, чтобы болтать. Не можем ли мы говорить по существу?
ИЗАБЕЛЛА
Говорите, о чем хотите. Вы гость.
КОЛУМБ
Я приложу все старания, чтобы доказать, что земля круглая.
ИЗАБЕЛЛА
Перестаньте, любезный. В этом нынче не сомневается ни один трубочист. Не так ли, Арагон?
АРАГОН
Ни один трубочист.
КОЛУМБ
Можно подавиться желчью. Я только и делаю, что встречаю здесь людей, которым это уже известно.
ИЗАБЕЛЛА
Еще бы – об этом кричат все воробьи на крышах. Этого не усвоили еще только специалисты.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб, трудность не в том, чтобы знать, а в том, чтобы сделать. Знают все, а делаете вы один. Всем известно, что там есть обширный континент с торговыми площадями и городами. Но кому взбредет в голову шальная мысль отправиться туда? Никому.
ИЗАБЕЛЛА
Вот уже полторы тысячи лет потомки Адама знают, что они должны любить своего ближнего, и что с того? Мы все это знаем, а вы это делаете, вот в чем суть.
САНТ-АНХЕЛЬ
Вы полагаете себя мыслителем. Будь вы мыслитель, мы с вами не сидели бы здесь. Но ваши мысли пойманы на крючок, и он будет терзать вас до тех пор, пока вы не забросите его в мир. Это и отличает вас от мыслителей. Гениальность вашего проекта не в его доказательности, а в кораблях. Корабли – вот в чем ваша гениальность.
КОЛУМБ
Вы дадите мне их?
САНТ-АНХЕЛЬ вынимает бумагу
Вот распоряжение выдать вам шесть тысяч дукатов.
КОЛУМБ
Шесть тысяч?
ИЗАБЕЛЛА
Какая уйма денег, какое великое предприятие!
САНТ-АНХЕЛЬ
Это мало для экспедиции такого масштаба, но очень много для нации героев.
КОЛУМБ
Может быть, хватит.
САНТ-АНХЕЛЬ
Мое предложение, ваши величества…
ИЗАБЕЛЛА
Теперь проснитесь, Арагон. Барон Луис вносит предложение.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб получает титул адмирала и шесть тысяч дукатов для снаряжения флота.
КОЛУМБ
Наконец-то! Вы очень кратки, господин де Сант-Анхель. Ради этой новости я прожил жизнь, а вам понадобилась одна лишь фраза, чтобы сообщить ее.
САНТ-АНХЕЛЬ
Две фразы. Сейчас будет вторая.
КОЛУМБ
Что же еще?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я кончаю. Господин Колумб обещает завоевать Индию и доставить в Испанию находящееся там золото.
КОЛУМБ
Этого условия я не принимаю. Я не завоеватель.
САНТ-АНХЕЛЬ
Вы – открыватель, следовательно, вы – завоеватель.
КОЛУМБ
Наука завоевывает только знания.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ради бога! Оставьте себе знания и доставьте нам золото.
КОЛУМБ
Я презираю золото.
САНТ-АНХЕЛЬ
Чего вы от нас хотите? Сует вексель ему под нос.
КОЛУМБ подсчитывает в уме
Шесть тысяч дукатов.
САНТ-АНХЕЛЬ
У вас есть цель, господин Колумб. А у кого ее нет? Вы серьезно хотите достичь ее? Если серьезно, значит, вы должны подчиниться тем, чьи цели похожи на вашу.
КОЛУМБ
Моя цель чиста.
САНТ-АНХЕЛЬ
Если вы собираетесь сохранять ее в чистоте, будьте любезны обратиться к ангелам.
КОЛУМБ
Не шутите, сударь.
САНТ-АНХЕЛЬ
Что? Ангелы не годятся в компаньоны? А компаньоны должны быть ангелами? Пользуйтесь теми средствами, которые есть.
КОЛУМБ
А что останется от идеи?
САНТ-АНХЕЛЬ
Идея. Идея – это болезнь, от которой вас надобно лечить. Возможно, я плох, так позвольте же мне стать лучше, помогая вам. Вы требуете золота на корабли. Мы…
КОЛУМБ
Вы?
САНТ-АНХЕЛЬ
Корабли, полные золота.
КОЛУМБ
Вы их получите.
САНТ-АНХЕЛЬ подписывает вексель
Ваше величество, в ваше распоряжение поступают шесть тысяч дукатов из доходов Священной Армандады.
ИЗАБЕЛЛА
Я понимаю. В наше распоряжение. Что вы думаете об этом, Арагон?
АРАГОН
Я вполне удовлетворен. Молодой человек действовал очень ловко.
КОЛУМБ
Мне кажется, я не сказал двух слов.
АРАГОН
Я, что ли, говорил? Если моего мнения не спрашивают, лучше уж вообще не раскрывать рта.
ИЗАБЕЛЛА
Итак, вы согласны? Ну что ж, рискнем. Это попытка. Очень смелая попытка… В самом деле, почему бы нам не рискнуть одним человеком?
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваше королевское величество изволит нести чепуху. Речь идет не об одном человеке. Речь идет о сотнях тысяч ему подобных. О прядильщиках шелка в Андалузии, об оружейниках в Толедо, о купцах в Севилье. Отправка господина Колумба не имеет смысла, если она не означает новой экономической политики. Необходимо укрепить испанскую промышленность, чтобы индийский капитал можно было размещать в стране.
ИЗАБЕЛЛА
Неприятности. Одни неприятности, так я и знала.
САНТ-АНХЕЛЬ
Если мы позволим Патильясу выкорчевать у нас торговое сословие, то эти деньги все равно будут истрачены за границей. И тогда обогатится не Испания, а Франция или Англия, а Испания обеднеет, так как золото обесценится. Присоединение Индии потребует проведения общей линии, враждебной дворянству.
ИЗАБЕЛЛА
Мы можем это осуществить?
САНТ-АНХЕЛЬ очень неуверенно
Смотря по обстоятельствам.
ИЗАБЕЛЛА
Хотим ли мы это осуществить?
САНТ-АНХЕЛЬ
Вопрос совершенно бессмыслен, ваше величество. Мы вынуждены. Передает Изабелле вексель и уходит.
ИЗАБЕЛЛА
Сотни тысяч. За вами столько людей?
КОЛУМБ
Честное слово, я тоже этого не знал. Похоже, они послали меня вперед.
ИЗАБЕЛЛА
Что вы принесете мне, эти люди и вы?
КОЛУМБ
Новый мир, ваше величество. Сияющий, юный, полный свежих красок.
ИЗАБЕЛЛА
Ступайте. Плачет.
КОЛУМБ
Сударыня!
АРАГОН
Изабелла!
ИЗАБЕЛЛА
Прочь. Вы хотите, чтобы я задохнулась? Кто заставил вас тащить в одну комнату целый мир? Разве вы не видите, что здесь слишком тесно? Вся Испания недостаточно велика, чтобы выдержать это страшное бремя. О моя Испания. Как я тебя люблю.
КОЛУМБ
Вы ее любите?
ИЗАБЕЛЛА
Разве я не ее королева? То, что вы дерзнули мне предложить, неслыханно, чудовищно. Ведь ответственность несу я, не так ли? Я.
КОЛУМБ
Да. Ответственность несете вы.
ИЗАБЕЛЛА
Вам легко говорить. Неужели недостаточно, что явится другая Испания, на западе, по ту сторону земли. Нет, недостаточно. Должна появиться еще одна, другая Испания в Испании, за невидимой стеной, та, которую мы могли бы увидеть давно, если бы захотели, и, следовательно, мы не хотим ее видеть, вот что отсюда следует. Дело не в географии, и даже барон этого не отрицает. Но как в новое время будет звучать слово «Испания»?
КОЛУМБ
Хорошо. Если будет новая Испания.
ИЗАБЕЛЛА
О нет! Только если новая Испания будет хорошей.
КОЛУМБ
Клянусь, она будет благословенной страной.
ИЗАБЕЛЛА
Вы в самом деле полагаете, что это меньшее зло? Плутовство вместо религии, ремесло вместо мужества, деньги вместо гордости: стоит ли игра свеч? Может ведь случиться, что выйдет ни то, ни другое. Но тогда какой смысл заменять одно другим? Нет, ничего мне не говорите. Я приняла этикет ради грандов, допустила инквизицию ради кардиналов, прогнала евреев ради банкиров, мавров ради землевладельцев. При моем дворе людей с характером раздавливают, как блох. Фердинанд – мой муж, а дон Ронко – мой секретарь. Господи, какая ничтожная участь! Но кто убедит меня в том, что ничтожней уже быть не может? Молчание. Уже вечереет. Передайте мне свечи. Колумб передает ей свечи. Ах, как вы это сделали? Как вы сделали – то, что только что сделали? Скажите мне – как?
КОЛУМБ
Взял свечи и переставил их сюда.
ИЗАБЕЛЛА
Вам можно позавидовать. Вы взяли их и переставили сюда. Даже просто переставляя свет с одного стола на другой, мы демонстрируем наше мировоззрение. А я… как я могу творить нечто новое, переставляя свечи таким-то образом? Переставляет свечи с совершенной неестественностью церемониала. Я – королева Испании.
КОЛУМБ
Все мы входим в новую жизнь в старых башмаках.
ИЗАБЕЛЛА
Господин Колумб, я хотела бы знать только одно. Ваша Испания лучше? Скажите мне. Скажите мне честно, положа руку на сердце: ваша Испания лучше, чем моя?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71705431?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Петер Хакс
«Колумб» написан еще в Мюнхене, до переезда Хакса в ГДР, и удостоен премии как лучший литературный дебют 1954 года.
«Мельник из Сан-Суси» опубликован уже в ГДР.
Обе пьесы уверенно продолжали брехтианскую традицию немецкой драматургии.
Пародия на детективный жанр «Последнее дело инспектора Кемпбелла» была создана в соавторстве с Анной Виде, женой драматурга, опубликована под псевдонимом Саул О’Хара, с большим успехом игралась на сценах ГДР и возобновлена в ФРГ в 2020 году в берлинском «Криминал-Театер».
Петер Хакс
Ранние пьесы
© Венгерова Э.В., перевод, 2024
Петер Хакс
Колумб или Путь к открытию мира
Пьеса в пяти действиях
Действующие лица:
Христофор Колумб
Изабелла Кастильская
Фердинанд Арагонский
Гофмейстер, обучающий пажей
Герцог де Медина Сели
Герцог де Медина Сидония
Барон Луис де Сант-Анхель
Дон Ронко Патильяс
Хуан Родригес Бермехо
Посланник из Гренады
Мартин Алонсо Пинсон
Доктор, брат Эрнандо де Талавера,
член ордена иеронимитов
Доктор Амброзио Мальдонадо
Доктор Висенте Феррер
Кайакоа, вождь индейцев
Текуэ
Падре францисканец
Первый офицер
Второй офицер
Придворные, стража, слуги, индейцы, солдаты
Действие происходит в 1492 году.
Действие первое
Корабль.
КОЛУМБ в адмиральской форме
След моего корабля в западном океане… Он как тавро на лбу быка, как капля крови на бедре девушки, как отпечаток детской ступни на свежем снегу, – вот чем кажется мне след моего корабля в западном океане. Он не просто естественное явление. Он проложен для людей. Он человечен. Мы можем гордиться, что открыли этот океан для человека. И все же сегодня, на девяносто шестой день пути, я хотел бы, наконец, увидеть берег.
Перемена декораций.
Королевский дворец в Санта-Фе Гофмейстер наставляет герцога де Медина Сели и герцога де Медина Сидония – пажей тринадцати и одиннадцати лет.
ГОФМЕЙСТЕР
Теперь – самое главное, и я не устану повторять вам это до тех пор, пока вы не поймете: вы, ваши высочества, больше не дети. Вы вступаете в мир. Это значит, что из царства истины вы вступаете в царство лжи. Все, чему вас учили – законы религии, жизнь Христа, традиции ваших предков – все это совершенная и непререкаемая истина, и я хотел бы, чтобы вы забыли о ней как можно быстрее. Она больше не играет никакой роли. Ее уже не существует. Невинность соблюдает божественные заповеди. Мир соблюдает ту заповедь, которая лишает силы все прочие. Читает из Библии. «В поте лица своего будешь есть хлеб свой». Захлопывает Библию. Я надеюсь внушить вам, что всякая правдивость решительно вредит приобретению хлеба насущного. Хлеб, ваши высочества, нельзя добыть без труда, потому что обычно он принадлежит не вам, а кому-то другому. Есть – значит бороться, бороться – значит лгать, а лгать – значит стараться изо всех сил. Вот что имел в виду Господь, когда говорил о поте лица. Таков мир, а испанский двор – его средоточие. Ваши высочества, я перехожу к следующему разделу своей лекции – о совершенном придворном: «Правила придворной речи». Переходит к следующему разделу. Господу было угодно даровать вам сан не только весьма высокий, но и весьма далекий от невинности. К вам будут приходить разные люди – с предложениями, жалобами, просьбами. Каждый из них будет лгать в поте лица своего – иначе говоря, пользоваться придворной речью. Каковы бы ни были его намерения, он спрячет их за бессодержательными, туманными или вообще непонятными оборотами. Значит ли это, что он ничего не скажет? Да, значит. Но все же он скажет нечто большее, чем вовсе ничего. Ведь он же должен заставить вас действовать так, как ему нужно. Это его уязвимое место. Оно позволит вам разгадать… Стучит рукой по столу. С вашего разрешения! Герцоги изображают внимание. Что вы должны разгадать? Медина Сели!
МЕДИНА СЕЛИ
О чем он думает.
ГОФМЕЙСТЕР
Нет, мой принц. Человек не создан таким образом, чтобы, говоря ложь, думать обратное. Самые закоренелые лжецы думают то, что говорят, особенно при дворе. Что в человеке истинно? Что ему свойственно более всего? Медина Сидония!
МЕДИНА СИДОНИЯ
То, чего он хочет.
ГОФМЕЙСТЕР
Уже лучше. Много лучше, герцог, но все же недостаточно хорошо. Уверяю вас, есть люди, которые хотят того, что для них не годится, и чего они сами весьма быстро перестают хотеть, то есть люди, которые заблуждаются в своих желаниях. Когда вы знаете, чего человек хочет, вы умны ровно настолько, насколько умен он сам. Что вы должны знать, чтобы быть умнее, чем он? Ну? Не знаете? Что ему нужно! Вот ответ на вопрос, что вы должны разгадать. Своеобразие потребности – вот в чем сущность человека. Герцоги не понимают. Поймите же, ваши высочества, наука – это не карточный домик; она вводит нас прямо в повседневность. Мы применяем науку к жизни, ибо наука открывается только тому, кто ее применяет. Теперь я попрошу ваши высочества исследовать намерения первого, выбранного наугад посетителя из приемной. Отворяет дверь.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Нам на дежурство пора.
МЕДИНА СЕЛИ
Аудиенция сейчас начнется, а мы опоздаем.
ГОФМЕЙСТЕР
Терпение, терпение. Мой урок утомляет вас, я заставляю вас трудиться в поте лица, не так ли? Убедительно прошу вас понять, что, заставляя вас потеть упомянутым выше способом, я желаю вам добра.
МЕДИНА СЕЛИ
Я понимаю. Вы хотите получить должность третьего духовника королевы.
ГОФМЕЙСТЕР обнимает его
Сын мой! Какой ученик! Какой успех! Нам легче мириться со слабостями своего возраста, когда вокруг нас взрастает талантливая молодежь.
Колумб.
КОЛУМБ
Вы меня звали?
ГОФМЕЙСТЕР
Конечно, сударь. Именно вас. Как ваше имя?
КОЛУМБ
Колумб.
ГОФМЕЙСТЕР
Как вас нарекли при крещении?
КОЛУМБ
Христофор.
ГОФМЕЙСТЕР
Стало быть, вы господин Христофор Колумб.
КОЛУМБ
Воистину, давайте исходить из этого соображения.
ГОФМЕЙСТЕР
Итак, высокоблагородные герцоги де Медина Сели и де Медина Сидония желают говорить с вами.
КОЛУМБ радостно
Герцоги, сударь? Высокоблагородные? Да это высокая честь для меня, что они лично… Э, постойте! Как, вы сказали, их зовут?
ГОФМЕЙСТЕР
Медина Сели и Медина Сидония. Делает Колумбу знак пройти вперед и уходит.
КОЛУМБ делает то, что он считает придворным поклоном
Милостивые герцоги, прославленные друзья ученых. Во имя серьезного искусства, которое мы называем географией, и которое стремится осветить людям землю… Увидев, что за столом сидят дети. А где же герцоги Медина Сели и Медина Сидония?
МЕДИНА СЕЛИ
Они перед вами.
МЕДИНА СИДОНИЯ
В чем заключается ваше дело? Мы разрешаем вам говорить. КОЛУМБ
Милостивые государи, мне очень хочется отправиться в Индию.
МЕДИНА СЕЛИ
В Индию?
КОЛУМБ
На корабле, ваши светлости.
МЕДИНА СЕЛИ
Индия лежит далеко на востоке. Туда не ведет никакой океан.
КОЛУМБ
Я нашел этот океан.
МЕДИНА СЕЛИ
Где вы его нашли?
КОЛУМБ
Его волны плещут о берега Испании.
МЕДИНА СЕЛИ
Вы говорите непонятно.
КОЛУМБ
У меня с собой письмо, милостивые герцоги, от самого Тосканелли. Вынимает письмо, но оно не производит впечатления. Тосканелли – величайший космограф всех времен. Космограф – тот, кто описывает землю.
МЕДИНА СЕЛИ
Дайте мне письмо.
КОЛУМБ
Я отдам его королеве. Это, так сказать, королевское письмо.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Скажите же, наконец, чего вы хотите.
КОЛУМБ
Я хочу поплыть на запад. Я исхожу из того, что земля сферична. Я хочу сказать, что земля шар. Ну, как мяч.
МЕДИНА СЕЛИ нервничает
Что вы там говорите про какой-то мяч? Объясните понятнее.
КОЛУМБ
Шар, только очень большой, так что его небольшая часть кажется почти плоской. Итак, земля – шар, который кажется наблюдателю плоским, потому что он на нем живет. Это очень просто.
МЕДИНА СЕЛИ
Говоря откровенно, сударь, я нахожу это не таким уж простым.
МЕДИНА СИДОНИЯ
Простите, у нас дежурство в приемной, позвольте выразить вам наше благорасположение.
КОЛУМБ
Ваше дежурство здесь! Я возвеличу Испанию, я сделаю ее властительницей мира. В духовном смысле. Я настоятельно прошу вас остаться и выслушать меня. Пауза.
МЕДИНА СЕЛИ
Ты понимаешь, что ему нужно?
МЕДИНА СИДОНИЯ
Ни черта я не понимаю, клянусь кровью мадонны! Придется нам повторять этот урок.
Действие второе
Королевский дворец в Санта-Фе.
Зал, полный придворных. Барон Луис де Сант-Анхель в кресле. Хуан Родригес Бермехо, Медина Сели, Медина Сидония. Из покоев королевы выходит дон Ронхо Патильяс, ее секретарь.
САНТ-АНХЕЛЬ вежливо
Как поживают ваши евреи, мавры и еретики?
ПАТИЛЬЯС
А!
САНТ-АНХЕЛЬ
Надеюсь, вы оставите парочку в живых. Евреи, мавры и еретики – единственные, кто еще платит налоги в этой стране.
ПАТИЛЬЯС
Пусть они все околеют, как собаки. Отходит, возвращается назад. Для вас, барон Луис, все вопросы сводятся к деньгам. Я отказываюсь встать на эту точку зрения. Что у нас может быть общего с человеком, который платит налоги? Отходит, возвращается назад. Если я с ними покончу, деньги все равно будут наши.
Слуга передает письмо Медине Сели.
МЕДИНА СЕЛИ Патильясу
Дон Ронко Патильяс! Письмо от герцога Кадикского, срочное.
ПАТИЛЬЯС
От герцога? Вскрывает письмо. Обрадованно. Посланник просит принять его. Посланник из Гренады. У него верительные грамоты от мавра Боабдила. Этот человек здесь?
МЕДИНА СЕЛИ
Я его не видел.
ПАТИЛЬЯС Сант-Анхелю
Посланник из Гренады, какова новость? Наши героические рыцари два года осаждают Гренаду; разумеется, они не платят налогов.
САНТ-АНХЕЛЬ
И тем не менее заслуживают всяческого уважения. Они сожгли в городе всю пшеницу, уничтожили весь урожай фруктов и загадили все источники.
ПАТИЛЬЯС
Этот язычник Мухаммед колдовскими чарами внушает мужество своим подданным, но против голода он бессилен. Верительные грамоты! До сих пор Испания была лишь остатком Испании, меньшей частью самой себя. Это письмо, барон Луис, возвеличит Испанию. Испания встанет во главе христианских народов.
Колумб просовывает голову в дверь.
МЕДИНА СЕЛИ
Вы сказали, возвеличит Испанию? Вон он.
ПАТИЛЬЯС
Где?
МЕДИНА СЕЛИ
Там, дон Ронко.
ПАТИЛЬЯС
Там? Медине Сели. Исчезни. Сант-Анхелю. Гренада пала. Последнее убежище язычества повержено в прах. Уверяю вас, барон, тысяча четыреста девяносто второй год будет началом новой эры в истории Испании. Подходит к Колумбу. Вы хотели видеть королеву?
КОЛУМБ показывает письмо от Тосканелли
Совершенно верно.
ПАТИЛЬЯС
Вы должны передать ей письмо?
КОЛУМБ
Больше, чем только это письмо.
ПАТИЛЬЯС
Дайте сюда.
КОЛУМБ
Вам, сударь? Вы умеете читать?
ПАТИЛЬЯС сдерживая недовольство
Это письмо должно рекомендовать вас. Оно необходимо.
КОЛУМБ
Совершенно верно, сударь. Прячет письмо. Оно для королевы.
ПАТИЛЬЯС
Я секретарь королевы.
КОЛУМБ вежливо
Я Христофор Колумб.
ПАТИЛЬЯС
Вы делаете мне честь.
КОЛУМБ
Да.
ПАТИЛЬЯС
Однако вы не страдаете избытком скромности.
КОЛУМБ
Сударь, я здесь не по частному делу.
ПАТИЛЬЯС
Не увиливайте. Что вы нам принесли? Город?
КОЛУМБ
А если страну?
ПАТИЛЬЯС
Хорошо. Ваше поведение понятно. Как мы уже выяснили совместными усилиями, вы делаете мне честь. Прошу вас, наберитесь терпения, располагайтесь поудобнее. Королева скоро выйдет. Разумеется, вас незамедлительно представят ей.
КОЛУМБ
Позвольте сделать вам комплимент, сударь.
ПАТИЛЬЯС
Это не обязательно, сударь.
КОЛУМБ
И все же, все же. Вы первый человек, оценивший меня по достоинству. В самом деле.
ПАТИЛЬЯС
Сударь, а вы не находите, что вам тоже оказывают честь? Я спрашиваю только ради формы.
КОЛУМБ
Огромную честь, конечно. Патильяс уходит. Колумб осматривает зал и спотыкается о Хуана Родригеса Бермехо, который спит на полу, укрывшись одеялом.
ХУАН
Ой-ой!
КОЛУМБ
Прошу прощения, сударь.
ХУАН
Уже началось?
КОЛУМБ
Вы имеете в виду прием? Нет еще. Вы давно ждете?
ХУАН
Почти целый круг сыра. Колумб не понимает. Хуан вытаскивает из платка кусок сыра и продолжает объяснять, откусывая сыр. Я сплю здесь вот уже девять аудиенций.
КОЛУМБ
Забавно.
ХУАН
Вы находите?
КОЛУМБ
Я думал, что знаю все способы измерять время. Сыр – это нечто новое. А разве здесь принимают не по очереди?
ХУАН
Здесь принимают не в порядке прибытия, а в порядке происхождения.
КОЛУМБ
Я думаю, все зависит от важности дела. Меня пропустят первым.
ХУАН
Несмотря на то, что вы мне сообщили, сударь, я расскажу вам, почему я жду приема.
КОЛУМБ
Польщен вашим доверием.
ХУАН
Я рассказываю это каждому встречному. Я надеюсь, что об этом начнут говорить.
КОЛУМБ
Ну, будьте так любезны.
ХУАН
Я Хуан Родригес Бермехо, из деревушки Молинос на западном побережье. У нас вышла распря с нашим господином.
КОЛУМБ
Кто ваш господин?
ХУАН
Превосходный идальго, поверьте. Он превосходит всех в искусстве сечь плетьми, брюхатить баб, отрезать мужикам носы. Мы хотим выкупить у него наши поля. Может, тогда он немного уймется.
КОЛУМБ
Это ваше право, не так ли?
ХУАН
Это наше право вот уже двести лет, поскольку нам дал его король Альфонс, а после него король Мартин, а после него еще один король Альфонс, по счету пятый, а после него королева Мария и король Хуан, и, воистину, сударь, видя, как я здесь со своим сыром подстерегаю королеву Изабеллу, вы, наверное, считаете меня дураком. Хотя, по моему разумению, я вовсе не таков.
КОЛУМБ
Я понимаю. Изабелла более справедлива, чем прочие.
ХУАН
Наш идальго более влиятелен, чем прочие. Он отвоевал у мавров половину провинции. Можно предположить, что он покажется ей влиятельным настолько, что в ней заговорит чувство справедливости. А позвольте узнать, каково ваше дело?
КОЛУМБ
Вы меня смутили.
ХУАН
Можете не говорить.
КОЛУМБ
Нет, нет, дело не секретное. Только как бы это выразить? Видите ли, как ни странно, чем точнее мысли, тем труднее говорить так, чтобы их поняли все. И все же, попытаемся. Сударь, если там, где вы живете, взглянуть на запад, что окажется у вас перед глазами?
ХУАН
Известное дело, море.
КОЛУМБ
Верно. Совершенно верно, море. Великолепный ответ. А что находится за морем?
ХУАН
Опять земля.
КОЛУМБ
Что?
ХУАН
Ну, земля.
КОЛУМБ
Вы знаете, что там есть земля?
ХУАН
А как же! Море выносит на берег разные вещи, деревья, куски тростника, каждый по десять унций. Ведь ничто не появляется ниоткуда?
КОЛУМБ
Может быть, вам также известно, какая страна лежит за морем?
ХУАН
Это всему побережью известно. Остров святого Брандана.
КОЛУМБ
Какой остров?
ХУАН
Святого Брандана, да вы его помните. Архиепископ, который избежал мученической смерти в битве при Гуаделете. Ангел вынес его на крыльях с поля боя и отнес на запад, на безлюдный остров, где жили одни язычники, а он основал там христианское княжество из семи епархий, остров святого Брандана. Это всем известно.
КОЛУМБ
Ну, я так и знал, что объяснять бесполезно. Позвольте, любезный друг, дать вам совет: предоставьте судить о подобных вещах людям, имеющим необходимые знания о предмете. Суеверия – дурное дело. А что касается вашего идальго, то хоть я вполне допускаю, что человек он не из лучших, но все же прошу вас все взвесить. Возможно, что благодаря своим более широким познаниям…
ХУАН
Совет хорош, сударь, но боюсь, он опоздал.
Входит Патильяс с вооруженными стражниками.
ПАТИЛЬЯС
Эй, ты!
ХУАН
Моя очередь?
ПАТИЛЬЯС
Да, твоя. На галеры. Увести. Хуана уводят. Патильяс Колумбу. Мятежник. Мне невыносимо думать, что он посмел обременять вас. Угодно вам сопровождать меня к господину де Сант-Анхелю? Барон жаждет познакомиться с вами, он человек необычный.
КОЛУМБ
Ученый?
ПАТИЛЬЯС
Министр полиции, носящей имя святой.
КОЛУМБ разочарованно
Полицейский.
ПАТИЛЬЯС
Барон де Сант-Анхель – самый богатый человек в Испании.
КОЛУМБ
Понятно. У министра есть доходы.
ПАТИЛЬЯС
Вот именно. Он арендует налоги, которые города платят на содержание полиции. Сент-Анхелю. Представляю вам господина Христофора Колумба, барон. Возьмите этого благородного человека под стражу вашей беседы. Вы знаете, от него многое зависит. Уходит.
КОЛУМБ
Вы не кажетесь очень богатым.
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не кажусь. Я очень богат. Не хотите ли сесть?
КОЛУМБ
По сравнению со всеми этими разряженными господами.
САНТ-АНХЕЛЬ
У меня есть деньги. У всех этих господ есть только честь. У меня, конечно, тоже есть честь, но ни у кого, кроме меня, нет денег. У дона Ронко весьма много чести, три испанских фута.
КОЛУМБ
Три фута чего?
САНТ-АНХЕЛЬ
А о чем мы говорим? Дону Ронко разрешено приближаться к королеве на три фута. Мое место – на расстоянии восьми футов с левой стороны, но я его не занимаю. У каждого ровно столько чести, сколько ему оказано; между тем, богатство, которое не выставляется напоказ, не становится меньше.
КОЛУМБ
Это справедливо и по отношению к разуму.
САНТ-АНХЕЛЬ
Конечно, разум – это хорошо, но деньги лучше.
КОЛУМБ
Не хочу вас обижать, сударь, но разум, дух – брат благородства, и он ничуть не ниже. Люди духа так же немногочисленны, как и люди благородной крови, они стоят у рычагов, с помощью которых управляют миром. Посмотрите только, какое большое внимание проявляют ко мне при дворе.
САНТ-АНХЕЛЬ
К вашей миссии.
КОЛУМБ
К моей миссии. Это удачное выражение, сударь, оно мне нравится. Каждый истинный ученый выполняет свою миссию. Миссию науки.
САНТ-АНХЕЛЬ
Науки?
КОЛУМБ
Вы более или менее в курсе дела?
САНТ-АНХЕЛЬ
Более или менее.
КОЛУМБ без энтузиазма
Наука космография доказала, что земля круглая.
САНТ-АНХЕЛЬ
Слыхали, слыхали.
КОЛУМБ рисует мелом на стене экваториальные плоскости и поясняет
Таким образом, индийского континента можно достичь, двигаясь по западному морскому пути. Европа. Индия. Вот так, вокруг.
САНТ-АНХЕЛЬ встает, рассматривает чертеж
Извлечь выгоду из теории глобуса? Недурно! И это привело вас к королеве?
КОЛУМБ
Именно.
САНТ-АНХЕЛЬ
А дон Ронко?
КОЛУМБ
Обещал допустить меня первым.
САНТ-АНХЕЛЬ
Милосердное небо! Задумывается. С тех пор, как турки захватили Константинополь, стало ясно, что земля круглая.
КОЛУМБ
Турки, Констан… Что вы понимаете в Индии?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я понимаю толк в деньгах. В самом деле, только в деньгах, и не притязаю на большее. Послушайте, любезный, если вам удастся чего-нибудь добиться, имейте в виду, что я пользуюсь здесь некоторым влиянием. Я решил помочь вам. Можете вы мне понятно объяснить, что вы надеетесь получить от королевы?
КОЛУМБ
Троих ученых.
САНТ-АНХЕЛЬ
Зачем они вам?
КОЛУМБ
Самых знаменитых в Испании.
САНТ-АНХЕЛЬ
Этого только не хватало.
КОЛУМБ
Я хочу убедить их. Мое оружие – факты, выводы, аргументы – имеет один недостаток. Оно бессильно перед дураками. Дайте мне троих ученых, сударь, и мир будет создан заново.
САНТ-АНХЕЛЬ
Раз уж вы вбили это себе в голову, так и быть. На мой взгляд, это, скорее, вредно. Трое ученых. А может, и не вредно. Впрочем, может, вы еще передумаете?
КОЛУМБ
Нет.
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не сомневаюсь в вашем разуме, господин Колумб. Но я желал бы, чтобы вы были несколько разумнее.
КОЛУМБ
Сударь, я теряю здесь время. Может, вы и разбираетесь в делах полиции и в ростовщичестве, но о науке не имеете ни малейшего понятия. А еще с важным видом рассуждаете о глобусе. Слыхали звон… Право, вы самый глупый из всех.
САНТ-АНХЕЛЬ
Мои предложения остаются в силе.
Фанфары. Медина Сели и Медина Сидония открывают дверь в королевские покои. Церемониал. В двери появляется Патильяс.
ПАТИЛЬЯС
Королева начинает прием. Колумбу. Соблаговолите подойти ближе. Громко. Королева ожидает достославного посланника Боабдила Гренадского.
Колумб торжественно вытаскивает письмо Тосканелли.
В зал входит высокий плачущий негр в ярких одеждах и украшениях, он несет перед собой раскрытые, пестро и богато разукрашенные верительные грамоты, проходит сквозь раздвинувшуюся толпу, у двери оборачивается и говорит с невыразимой грустью.
ПОСЛАННИК
Господа, Гренада сдается. Входит в королевские покои.
КОЛУМБ бежит за ним
Стойте, вы без очереди. Патильясу. Вы же вызывали меня, не правда ли?
ПАТИЛЬЯС
Да кто вы такой? Отталкивает Колумба в сторону. Победа. Все преклоняют колени. Победа, благородные господа. Святой дух пронесся над полем битвы и опустил пламя наших копий в черные, как эбеновое дерево, сердца наших врагов. Господь всемогущ. Испания едина. Да здравствует королева!
ПРИДВОРНЫЕ
Да здравствует королева!
ПАТИЛЬЯС
Этот день, господа, когда на земле Испании не осталось ни одной вражеской крепости, принадлежит королеве. Королева больше не принимает. Аудиенция закончена.
Придворные уходят.
КОЛУМБ
Эй, господин секретарь! Вы обещали пропустить меня. А сами оказываете предпочтение какому-то военному гонцу. Поверьте, это ложный шаг. Я разбираюсь в человеческих лицах. Ваш гонец не в состоянии доказать теорему Пифагора.
ПАТИЛЬЯС
Вы все еще здесь?
КОЛУМБ
Признаюсь, милостивый государь, что я не захватил с собой достаточно продуктов, чтобы дожить до следующей аудиенции. Ввиду моего…
ПАТИЛЬЯС
Клянусь палачом, что вам, собственно, угодно?
КОЛУМБ
Плыть в Индию.
ПАТИЛЬЯС
А, в Индию. Плыть. Сант-Анхелю, который не тронулся с места при закрытии аудиенции. Авантюрист. Сумасшедший. А я принял его за посланника Боабдила.
КОЛУМБ
Меня, сударь? Как? Вся честь была оказана этому субъекту?
ПАТИЛЬЯС
Чести захотелось? Посмотрим. Шпага при вас?
КОЛУМБ испугавшись, прячет шпагу за спину
Я – ученый.
ПАТИЛЬЯС выхватывает свою шпагу из ножен
Если ваша шпага при вас, нечего медлить. Вы низкий обманщик.
КОЛУМБ
Сударь, я оставил шпагу в коридоре. Прячет шпагу за кресло Сант-Анхеля.
ПАТИЛЬЯС
Как – в коридоре?
КОЛУМБ
Я плохо знаю здешние порядки. Я принесу ее и буду к вашим услугам. Уходит.
САНТ-АНХЕЛЬ
Этот человек, дон Ронко, ускользнет от вашей шпаги, как он ускользнул от вашей придворной проницательности.
ПАТИЛЬЯС
Еще никому, барон Луис, не удавалось ускользнуть от моей шпаги.
САНТ-АНХЕЛЬ
До сих пор.
ПАТИЛЬЯС
Хм.
САНТ-АНХЕЛЬ
Дон Ронко, образ действий этого человека – нечто новое при дворе Кастилии.
ПАТИЛЬЯС
Новое или не новое, – все равно. Надеюсь, вы не сомневаетесь в моем умении фехтовать? Моя шпага не знает промаха, и она всегда наготове. Еще никто безнаказанно не видел ее обнаженной. Когда меня обуревает гнев… Сант-Анхель вытаскивает из-за кресла шпагу Колумба. Патильяс смотрит на шпагу, бросается к двери, распахивает ее. Его нет. Вы поняли?
САНТ-АНХЕЛЬ
Незаурядный человек.
ПАТИЛЬЯС
Я его презираю.
САНТ-АНХЕЛЬ
Да, да. Вы его презираете. Но вам не удалось убить его.
ПАТИЛЬЯС
Такие триумфы оказываются поражениями в глазах потомства.
САНТ-АНХЕЛЬ
Потомки не будут вдаваться в подробности.
ПАТИЛЬЯС
Вы не находите, что вам пора удалиться, господин де Сант-Анхель?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я не спешу.
ПАТИЛЬЯС
Королева не принимает, я уже сказал. Даже вас.
СЕНТ-АНХЕЛЬ
Спокойствие, дон Ронко. Я восхищен вашим запалом, но если вам повезет дожить до моих лет, вы узнаете, как это ценно – никогда не возбуждаться. Я вас не задерживаю.
ПАТИЛЬЯС
Ну, знаете ли… В бешенстве удаляется в королевские покои. Дверь затворяется. Дверь отворяется. Выходит Патильяс. Барон де Сант-Анхель, к королеве.
Действие третье
Арена в Санта-Фе. Слуги разрыхляют песок. Патильяс на трибуне. Он делает знак слугам, те удаляются. Появляется Изабелла в сопровождении придворных. Она садится. Придворные тоже садятся, но, за исключением Сант-Анхеля, лицом не к арене, а к Изабелле. Патильяс кланяется Изабелле, она кивает. Патильяс делает знак. Слева приподнимается дощатая загородка. Появляются доктор брат Эрнанде Талавера, лысый, нервный, с Библией в руках; доктор Амброзио Мальдонадо, пожилой аристократ; доктор Висенте Феррер, эстет с семиструнной лирой. Они подобострастно кланяются королеве.
МАЛЬДОНАДО
Многомудрая властительница, всемилостивейшая покровительница, всеблагая повелительница…
Сант-Анхель движением руки прерывает его. Мальдонадо умолкает с оскорбленным видом.
САНТ-АНХЕЛЬ
Довольно слов, доктор. Королева благодарит вас.
Патильяс подает знак. Приподнимается загородка справа. Появляется Колумб, тоже в мантии, и Мартин Алонсо Пинсон, но он снова прячется за загородкой. Колумб кланяется сначала докторам, потом Изабелле, вынимает из сумки рукопись.
КОЛУМБ
Я намереваюсь примерно на высоте тридцатой параллели достичь западной Индии.
ЭРНАНДО нервозно
Что-что, о чем идет речь?
КОЛУМБ
Я намереваюсь достичь западной Индии…
ЭРНАНДО
Неслыханно! Какие речи! Что за сумасбродство: западная Индия. Западнее луны?
КОЛУМБ
Прошу прощения, доктор, то бишь брат. Я…
ЭРНАНДО
Ересь!
КОЛУМБ
Почему вы так нервничаете, доктор-брат? Я полагал, что вы в течение двух месяцев обсуждали мой план?
МАЛЬДОНАДО
Этим мы и занимаемся. Брат Эрнандо всегда очень легко и быстро воспламеняется. Колумб хочет что-то сказать.
ЭРНАНДО
Я не желаю этого слышать. Я требую, чтобы подобные слова больше не произносились.
КОЛУМБ
К чему такие страсти?
ЭРНАНДО
У меня страсти? Это вас обуревают страсти. Разве я рассуждаю о западной Индии? Одно лишь упоминание о таких вещах способно привести в ужас! Западная Индия! Характерная для безбожия бессмыслица.
КОЛУМБ
Как я могу говорить, если меня постоянно перебивают?
МАЛЬДОНАДО
Он больше не будет вас перебивать.
КОЛУМБ
Я намереваюсь примерно на высоте тридцатой параллели достичь западной Индии. Я опираюсь на тот факт, что земля представляет собой шарообразное тело…
ЭРНАНДО
О! О! О! Обмахивается пергаментным свитком.
КОЛУМБ
…чему доказательством служат: во-первых, кажущаяся потеря высоты звезд, расположенных вблизи полюса, при передвижении с севера на юг, о чем писал Сакробоско; во-вторых смещение времени восходов и заходов солнца при передвижении с востока на запад, о чем писал Региомонтан; в-третьих, форма земной тени, вызывающей затмения луны, о чем писал кардинал Пьер д’Эйли и многие другие. Далее я опираюсь на расчеты Тосканелли, который исчисляет долготу обитаемого мира – от столицы китайцев до Счастливых островов – в двести тридцать географических градусов, примерно так же, как и Марин Тирский, исчислявший ее в двести двадцать пять градусов – в отличие от Птолемея, который ошибочно полагал эту долготу равной семидесяти семи и одной четверти градуса. Отсюда следует, что протяженность водного пространства на запад может составлять не более ста тридцати градусов. Измерение градусов долготы я заимствовал у Абульфеды Ферганского. Изабелле. Милостивая государыня, если земля —
шар, то понятия «к востоку» и «к западу» теряют свою однозначность; каждая точка лежит к востоку и к западу. Но западный отрезок пути – короче. Это путешествие в Индию займет самое большее пятьдесят дней и потребует не более трех легких каравелл.
ЭРНАНДО
Как будто это мелочь.
КОЛУМБ
Строго говоря, брат астроном, это мелочь.
ЭРНАНДО
Мелочь, мой любезный, столь же малая, как сам грех. Разве вас не учили, что земля – плоская?
КОЛУМБ улыбается
Кто, сударь?
ЭРНАНДО
Cвященное писание.
КОЛУМБ
Пусть так. Однако же согласитесь, уже всему миру известно, что она круглая.
ЭРНАНДО
Что известно всему миру, еще отнюдь не известно Испании.
КОЛУМБ
С математической точки зрения…
ЭРНАНДО цитирует Библию
«Где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее». Книга Иова, XXXVIII, 4–6. Господь это видит. Я этого не вижу. Мы все этого не видим. И вдруг – на тебе! Господин Колумб заявляет, что у нее вообще нет оснований. Что она висит в воздухе. Как шар. Больно ты умный! Как шар! А где у нее верх и низ? Я читаю у господина Колумба, что верх – это то, что дальше от центра земли. Но когда Иисус вознесся на небеса, должны ли мы считать, что он отдалился от центра земли, или он все-таки вознесся на небеса? И вообще, позволяет ли еще нам господин Колумб иметь небо? Цитирует. «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, – и раскинул их, как шатер для жилья». Книга пророка Исайи, XL, 22. Вот как объясняет нам форму неба пророк. К сожалению, совсем не так, как это делает господин Колумб. Все это чистый бред! Хватит делать вид, будто никто не знает, как устроен мир. Это знает каждый ребенок, ходивший к святому причастию. На плоском круге земли лежат континенты: Европа, Азия и Африка, окруженные легендарным океаном, а над всем этим распростерт хрустальный небосвод. Никто никогда не увидит края света. Там черные волны ударяют о серый хрусталь, по коему в вечном молчании поднимаются и опускаются бледные белые круги созвездий. В страхе и трепете преклонимся пред Всевышним: «Воспоминайте чудеса Его, которые сотворил, знамения Его и суды уст Его», Псалом 104, стих 5.
МАЛЬДОНАДО
Хотите ли вы возразить против этих аргументов?
КОЛУМБ
Каких аргументов? Тоже мне аргументы. Я посоветовал бы вам, брат, толковать эти места иначе.
ЭРНАНДО
Почему иначе, если так написал Господь? Вы считаете Бога плохим писателем?
КОЛУМБ
Ну, тогда выкручивайтесь, как хотите. Математика не спорит с верой, она только следует своим скромным законам. Так или иначе, в последнее время земля стала круглой.
ЭРНАНДО
В последнее время? Университет в Саламанке и его учение существуют уже триста лет. Какое ему дело до извращенной болтовни, которую вы называете математикой?
КОЛУМБ изумленно
Простите, брат, что я так на вас таращусь. Видал я ослов, видал и мантии, но никогда не видал одного в другой. Какое невежество! Обеспокоенно оборачивается к Мальдонадо. Сударь, вы сомневаетесь в том, что земля круглая?
МАЛЬДОНАДО испуганно
Не в этом.
КОЛУМБ Ферреру
А вы?
ФЕРРЕР
Ни в коем случае. Напротив.
КОЛУМБ
Ну, хорошо. Итак, я ссылаюсь на высказывания этих достойных ученых. Я подчинюсь суждению этой комиссии квадривия Саламанкского университета. Высокомудрые господа, я не взываю ни к вашему снисхождению, ни к вашему рвению, но прошу вас единственно о трезвом рассмотрении геометрических линий. Грешно приходить в восторг от нелепых фантазий. Партии могут спорить друг с другом, но математика здесь ни при чем. Ее результаты, будучи однажды рождены на свет, становятся неограниченными властелинами в царстве духа. Вы проверите мои доказательства?
ФЕРРЕР
Уже проверили.
КОЛУМБ
И каков результат?
ФЕРРЕР
Они найдены правильными.
КОЛУМБ
Так я и знал.
ФЕРРЕР
В том, что касается их логического построения.
КОЛУМБ
Логического построения? А чего еще они должны касаться? Прошу вас высказаться.
МАЛЬДОНАДО читает по рукописи
«Я, Амброзио Мальдонадо, доктор географии, происхожу от того Бельтрана Мальдонадо, который, будучи пронзен мавританской саблей, прополз десять миль до дворца и своею кровью вдохновил короля Фердинанда Великого начать освобождение Испании от мавров. Я происхожу также от его сына, Гримальдо Мальдонадо, рыцаря ордена Калатравы, который передал императору Альфонсу ключи от Толедо. И от этого умер, ибо ключи были смазаны ядом. Поверженная в ужас этим известием, жена несравненного человека разрешилась от бремени тройней: Диего Мальдонадо, Фелипе Мальдонадо и Айресом Мальдонадо. Достославные братья отдали свои благородные жизни во имя спасения знамени Сида, защищая его от берберов. Вскоре после этого среди моих предков появляется Торрибио Мальдонадо, или Торрибио Гроза мавров, чья рука, отрубленная во время славной битвы при Павасе де Толоса, еще успела умертвить семь мавров. Его правнук, Анарико Мальдонадо…
КОЛУМБ
Вы не могли бы перескочить парочку, доктор?
Мальдонадо от удивления роняет рукопись. Поднимает ее и нервно листает.
ФЕРРЕР
Его правнук, Анарико Мальдонадо, сказали вы, победил наглого султана Марокко…
МАЛЬДОНАДО находит место, где остановился
… в такой жестокой рукопашной схватке, что после невозможно было разделить их трупы, ибо никто не мог сказать, кому из них двоих принадлежали валявшиеся на земле части тела. Благородный Фабрисио Мальдонадо в свое время превзошел короля Педро, которого называли Жестоким. Он подавился рукой, каковую откусил у эмира Маракешского. От них произошел я, и та часть их крови, что еще не была выше упомянута мною, течет в моих жилах. На мою долю выпало жить в эпоху, когда пресветлая Изабелла Испанская отвоевала город Гренаду, который мавры удерживали с семьсот тридцать шестого года. Испания свободна… Ищет начало новой строки. … от язычников. Ни одна страна мира не в состоянии соперничать с Испанией. В ее прудах плещутся рыбы, в ее лесах бродят гордые олени и дикие вепри, неприступные крепости украшают ее горы. Монастыри и аббатства лежат в долинах, и весной в листве деревьев поют соловьи. Это прекрасная, цветущая и богатая страна».
САНТ-АНХЕЛЬ возмущенно
Этот человек спятил.
МАЛЬДОНАДО
Я называю Испанию прибежищем добродетели. Испанская наука славится многими благородными и высокорожденными умами. Пусть эта Испания на вечные времена остается первой нацией запада, благодаря мужеству своих воинов, твердой дисциплине своих подданных и возвышенному образу мыслей своих королей. Выдерживает паузу. Вы хотите что-либо возразить?
КОЛУМБ недоуменно
Нет. Я только рискнул бы заметить, что вы очень мало сказали по существу дела.
МАЛЬДОНАДО
Сударь! Я говорил только по существу дела.
КОЛУМБ
Вы забыли объяснить, при чем здесь наука. Вы, кажется, географ?
МАЛЬДОНАДО
Сударь! Испанец не делает различий между наукой и честью. Он измеряет землю мечом, умножать – значит для него завоевывать. Его география – это отвага. Я спрашиваю господина Христофора Колумба, усмотревшего в моих речах недостаток практической пригодности, и пусть он задумается над моим вопросом: разве мы прогнали мавров, пользуясь разумом и математикой?
КОЛУМБ Ферреру
Вы математик?
ФЕРРЕР
Я математик.
КОЛУМБ
Что вы скажете?
ФЕРРЕР
Первая обязанность математика: воздержание от всего животного. Он имеет право вкушать лишь растительную пищу. Берет аккорды на лире. Вторая: он должен быть красив. Берет аккорды на лире. Ла-ла-ла. Я, в самом деле, не употребляю мяса. Боюсь, господин Христофор Колумб, что вы не отвечаете этим благородным требованиям. В известном смысле вам предъявили слишком резкие упреки. Я проверил ваши расчеты и нашел их в высшей степени талантливыми. Но ваша ошибка в том, что вы совершенно ложно воспринимаете сущность математического искусства. Декламирует, аккомпанируя себе на лире. Математические доказательства суть лишь закорючки на бумаге. Какое дело до них солнцу и океану? Можно дорассуждаться до Индии, но добраться туда невозможно. Как невозможно поместиться в пространстве стиха или картины. Как невозможно плыть по морю под парусами математического расчета. Превратить свои ноги в циркуль? Разве такова цель математики? Вам не дано проникнуть в возвышенное толкование предмета. Впадает в состояние экстаза.
КОЛУМБ
Доктор, что с вами?
ФЕРРЕР
Где я?
МАЛЬДОНАДО
Вы опять впали в экстаз.
ФЕРРЕР
О чем я говорил?
КОЛУМБ раздраженно
Вы же сказали раньше, что верите, что земля круглая.
ФЕРРЕР медленно приходит в себя
Я верю, что земля круглая. Но не в столь пошлом виде, как это понимаете вы. Как учит Экфант Сиракузский, шар есть символ совершенной гармонии, вот почему мы должны мыслить себе землю как шар. Ничего нового отсюда не следует. Берет аккорды на лире. Искусство чисел охватывает не вещи, но внутренние сущности вещей. А внутренние сущности вещей, как учит Архит Тарентский, суть звук и тон. Математика – служанка музыки. Играет и поет. Ла-ла-ла.
КОЛУМБ
Может, оставим внутренние сущности в покое? Наука выворачивает внутренние сущности наружу, слой за слоем. Это и есть познание мира.
ФЕРРЕР с упреком
Мир нельзя познать. Его можно лишь услышать. Вам он кажется пустынным и тихим. Вы глухи. Играет на лире. Но числа поют, но сферы звучат, а тела наполняются благозвучием и хрустальным восторгом. Фи, сударь, вы хотите убить голос мира ради каких-то индийских обезьян. Филолай Кротонский учит: число есть действительность духа. Впадает в состояние экстаза.
КОЛУМБ
Какое извращение. Одно, во всяком случае, ясно: эти доктора не в состоянии вынести суждение обо мне.
ПАТИЛЬЯС с трибуны
Это почему же?
КОЛУМБ убежденно
Они противоречат друг другу.
ЭРНАНДО
Кто?
ФЕРРЕР выходит из транса
Мы?
МАЛЬДОНАДО
Клянусь моими предками, коллеги, не верьте ему. Разве мы можем противоречить друг другу? Доктора с чувством обнимаются и качают головами.
КОЛУМБ
Еще как, любезные господа. Вы черпаете математические познания из Библии, снимаете их с генеалогического древа или считываете с нотной тетради. Для вас земля либо плоская, либо часть Испании, либо символ совершенства. В самом деле, вы противоречите друг другу по каждому пункту.
МАЛЬДОНАДО
О нет!
КОЛУМБ
Нет? Как же нет?
ДОКТОРА
Нет. Ибо все мы противоречим вам.
КОЛУМБ в бешенстве
Имейте же разум, и постарайтесь меня понять! Сдерживается. Или вы понимаете меня, в конечном счете, даже лучше, чем я сам? Мои аргументы неопровержимы, они дают уверенность. Но эта уверенность не радует меня, как обычно. Что это за истина, если она не дает радости? Что это за открытие, если оно делает смешным того, кто его совершил? Возможно ли, чтобы целая эпоха заблуждалась во всем, чему она учит и чем живет?
МАЛЬДОНАДО
Четыре короля не захотели вас слушать.
КОЛУМБ
Но меня выслушали всемирно известные ученые. Тосканелли.
МАЛЬДОНАДО
И кто еще?
КОЛУМБ
Кто еще?
МАЛЬДОНАДО
Да. Тосканелли. Кто еще?
КОЛУМБ находит выход
Я прошу позволить высказаться моему поручителю.
МАЛЬДОНАДО
Он ученый?
ЭРНАНДО
Всемирно известный?
КОЛУМБ
Нет. Но это человек, который знает многое о земле. Не потому, что он долго о ней думал, но потому, что он ее видел. Это солидный человек, и он сопроводил меня сюда, потому что решил отправиться со мной в Индию. Позвольте… Бежит к загородке и вытаскивает на арену Пинсона. Вот Мартин Алонсо Пинсон, судовладелец и капитан из Палоса. Я прошу выслушать его. Мартин Алонсо, объясните этим господам, как обстоит дело с миром.
ПИНСОН
То, что говорит Христофор Колумб, чистая правда, милостивые господа.
ФЕРРЕР
Вы утверждаете, что земля – круглое тело, господин Пинсон?
ПИНСОН
Без сомнения. Это каждый знает.
ФЕРРЕР
Откуда?
ПИНСОН
Каждый знает. Каждый моряк. Приезжайте в Палос, сударь. Вы убедитесь в этом, взглянув на мачты любого корабля. Когда корабль удаляется, его корпус становится невидимым до самого клотика.
ФЕРРЕР
Чем вы это объясняете?
ПИНСОН
Вы не верите, сударь, что так оно и есть? Вы сами можете наблюдать это в любой момент. Корабль скрывается за морем, как за горой.
ФЕРРЕР
Значит, чтобы вернуться назад, он должен взобраться на гору?
ПИНСОН
Выходит, так.
КОЛУМБ
О нет.
ФЕРРЕР
Пусть уж говорит ваш поручитель. Он говорит, что корабль прячется за горой. Почему же он не сваливается с нее?
ПИНСОН
Да вот… не сваливается.
ФЕРРЕР
Давайте выясним это вместе. Брат Эрнандо, проявите выдержку и присядьте на землю во имя науки. Вот, господин мореход, перед вами круглое тело, такое же, как ваша земля. На макушке я нарисую Испанию. Рисует углем.
КОЛУМБ
Почему на макушке?
МАЛЬДОНАДО
Вы хотите сказать, сударь, что королева Испании не стоит ногами вниз?
ФЕРРЕР
Вот тут, на востоке, нос. Будем считать его райской горой с реками Евфрат, Тигр, Гион и Нил, а рот у нас будет индийским золотым морем; тогда Индия окажется как бы на затылке дона Эрнандо. Западнее.
ПИНСОН
Западнее.
ФЕРРЕР
Я посажу сюда вошь. Снимает вошь с мантии Эрнандо. Эта вошь пусть будет каравеллой и пусть она плывет на запад. Она отправляется в Индию. Она доползет до этой точки на затылке: до края света. Берет циркуль и описывает окружность на лысине Эрнандо. Что делает наша вошь? Разве она не упадет вниз? Ясное дело, упадет.
КОЛУМБ
Нет!
ПИНСОН
Нет. Она не упадет вниз.
ФЕРРЕР
Она не упадет вниз. Она попадет в Индию, на запад, да?
ПИНСОН
Да. Точно.
ФЕРРЕР
Почему она не упадет?
ПИНСОН
Она цепляется лапками за лысину.
ФЕРРЕР
А, вы имеете в виду вошь. А я говорил о каравелле. Вошь может ползти вверх, цепляясь лапками. Но представьте, что вместо вши мы поместим на эту голову кораблик из бумаги.
МАЛЬДОНАДО
Или королеву Испании? Она тоже пойдет вверх ногами? Вы это хотели сказать?
ФЕРРЕР
Кораблик. Я сказал, кораблик из бумаги. Упадет он вниз?
ПИНСОН
Нет.
КОЛУМБ
Упадет!
ПИНСОН
Упадет? Но ведь мы хотели плыть в Индию. Я защищаю ваше мнение.
КОЛУМБ
Пинсон! Каким образом кусок бумаги удержится на этой лысине?
ЭРНАНДО сидя на земле
Не перебивайте. Мне не позволили вас перебивать.
КОЛУМБ
Одно дело, когда я перебиваю человека, который несет чепуху, а другое дело, когда перебивают меня и начинают нести чепуху. У бумаги нет ног.
ПИНСОН
Это верно.
ФЕРРЕР
Итак, каравелла, постоянно плывущая на запад…
ПИНСОН
… упадет вниз.
КОЛУМБ
Чушь!
ПИНСОН
Колумб, согласитесь, у каравеллы тоже нет ног.
КОЛУМБ в бешенстве
Этот человек – осел.
ФEРРЕР
Ла-ла-ла, осел.
ПИНСОН
Колумб!
КОЛУМБ
Вы ничего не поняли. Даже самых простых вещей. Вы хотите стать моим другом, но вы меня чудовищно предали. Мой друг – осел. Какой позор! Закрывает лицо руками.
ФЕРРЕР
Ла-ла-ла. Пощипывает струны, напевает. Вот вам мой аргумент.
ЭРНАНДО
Аргумент, как же. Безбожное непотребство. Во имя науки злоупотребили моей головой. Только Священное писание…
МАЛЬДОНАДО
Отвечайте же: где окажутся ноги королевы Испании? В воздухе?
Слуги бросаются на арену и разравнивают песок.
ПИНСОН
Я еще не все сказал.
КОЛУМБ
Молчите уж.
ПИНСОН
Господа доктора назвали меня ослом. Человек, которого я глубоко уважаю, назвал меня ослом. Пусть так. Я верю, что земля круглая и что испанские суда найдут западный путь в Индию. Я заявляю во всеуслышание, что представляю все мое имущество в залог той доли расходов, которую возьмет на себя испанская корона, отправляя в путешествие моего друга Христофора Колумба. А больше мне сказать нечего. Уходит.
КОЛУМБ
Мартин Алонсо! Хочет бежать за ним, но Патильяс начинает речь. Это важнее.
ПАТИЛЬЯС
Господа доктора! Вы и ваш университет олицетворяете собой науку. В вашем лице наука опровергла Христофора Колумба. Поэтому не как ученый, но как слуга своей страны, имеющий владения в Каталонии и других провинциях, я хочу сказать несколько слов по поводу этого человека и его плана. Это ужасный человек и ужасный план. Наша эпоха и наша нация зиждутся на вере. Они зиждутся на вере в военное сословие. Они зиждутся на вере в ученое сословие. Они зиждутся на вере в духовное сословие. Наше бытие, господа, зиждется на том, что в нас верят. Если в нас перестанут верить, нам придет конец. Испания – это вера. Господин Колумб заявляет нам, что наука не спорит с верой. Но разве это так? Наука повсеместно травит веру, как охотник – медведя. Ныне лишь самые отдаленные углы остались прибежищем веры, а ведь совсем еще недавно она жила рядом с нами, в облаках. Нет, нет, господа, не дайте ввести себя в заблуждение: любая наука противоречит вере. И особенно география. География разрушает установленные от века границы стран, частей света и даже небес. Подумать только, этот человек, Колумб, делает землю шаром.
КОЛУМБ
Это не я.
ПАТИЛЬЯС
Вы и только вы. Мне известно, что есть наблюдатели, разделяющие ваше мнение на сей предмет. Мы не придаем этому значения. Вы же, напротив, хотите обучать матросов, моряков и лоцманов плавать на кораблях вокруг земли, будто это самая обычная работа. Если бы дело зашло так далеко, земля и вправду стала бы круглой. Но шар, господа, не стал бы стоять на месте. Он покатился бы и катился в пространстве до тех пор, пока не пробил бы небесный свод и не потряс вселенную. Этот земной шар я сравнил бы с кегельным шаром. В конце его пути стоят девять кеглей: триединый бог, троны, державы, архангелы, ангелы, императоры, короли, дворяне и дьявол. Земля есть кегельный шар неверия. Колумб вытирает со лба пот. Кто придает такую силу руке этого игрока в кегли – Колумба? Не тот ли новый дух, что распространяется по всему свету и находит одобрение у подобных ему всезнаек и авантюристов в трущобах приморских городов? Повсюду поднимают голову низшие, неблагородные, незваные. Повсюду кишмя кишат торгаши, горожане, они выползают из своих углов, все взвешивают и все измеряют. Взгляните, что творится в Италии. Торговля от моря до моря, от берега до берега; они воображают, что мир бесконечен, а их философы повторяют за ними эту чушь. Под благообразной маской разумного предпринимательства нам угрожает эпоха плебеев, индийская эра. Колумб вытирает со лба пот. Снимает мантию и вешает ее на барьер. В самом деле, речь не о том, круглая земля или нет. Речь о том, имеет ли право земля быть круглой. Речь идет об Испании. Мы живем в великое время, время триумфа. Мы завоевываем Гренаду, мы прогоняем мавров из их жилищ. Мы стерли с лица нашей земли иудино племя, распустили парламент и укротили города. День за днем поднимается к небесам фимиам костров во имя веры. Неужто все эти достижения должны погибнуть из-за какого-то нищего профессора, трех каравелл и шести тысяч дукатов? Вот вопрос, господа, который нам предстоит решить. Изабелла слегка хлопает в ладоши. Вся свита аплодирует.
ЭРНАНДО
Вы можете не беспокоиться, наше решение готово. Вынимает свиток и разворачивает его.
САНТ-АНХЕЛЬ
Позвольте. Позвольте и мне – всего несколько слов. С трудом поднимается, сопит. Я хотел бы, чтобы господин Христофор Колумб возразил что-нибудь на эту речь. Садится.
КОЛУМБ
Да, я хочу кое-что возразить. Пытается надеть мантию. Не может с ней справиться. Может быть, мои возражения покажутся сумбурными и неуклюжими. Ибо мой мозг тревожат тяжелые мысли, или, во всяком случае, такие, которые кажутся мне тяжелыми. Дон Ронко Патильяс и прочие господа говорили о вещах, о которых я никогда не думал, и вводили в науку доводы, которых я никогда там не искал. Мне самому удивительно, но я вижу эти вещи и понимаю эти доводы. Я думаю, что они действительно относятся к науке, и считаю, что мое противоположное мнение было бы поспешным. Сбрасывает на землю мантию, так и не сумев ее надеть. Для всех времен справедливо, что математическая истина не может подвергаться сомнению. И все же сегодня я увидел на двух примерах, что математика и открытие истины – это не просто разные слова для обозначения одной и той же вещи, как я считал до сих пор. Есть, оказывается, много способов прийти к верным заключениям и много видов математики. Существуют знания, которые не следуют из математики, и существует математика, которая не ведет к знаниям. Мой друг Мартин Алонсо Пинсон, которого я так несправедливо оскорбил, при полном математическом невежестве действовал совершенно правильно, а доктор Феррер со всей его математикой – ложно. И в этом мне необходимо разобраться. Похоже, что наука открывает свет лишь тому, кто стремится к свету. Математика нуждается в моральной опоре, которую я бы назвал волей к действительности. Или волей к познанию мира. Разглядывает Феррера. Дело в том, что математика как таковая не имеет власти над людьми. Указывает на ворота, куда ушел Пинсон, и продолжает. С другой стороны, перед нами постижение истины, вытекающее просто из верного отношения к предмету. Такие люди могут быть неправы, но это правильные люди. Я бы описал их так. Если я стою наискосок от дома, я вижу кривое строение с острыми углами, все именно так и есть, как я это вижу. Только размышляя, я начинаю видеть дом как куб с прямоугольными стенами. Но если человек стоит прямо перед домом, он не будет размышлять – и все же не может ошибиться. На одном месте человек умен, на другом – глуп. Я не знаю, в каком месте находятся ленные владения дона Ронко. Отсюда со всей очевидностью следует, что ни ум, ни образование человека не являются доказательствами правильности его мнения. Образование – всего лишь мастерок, с помощью которого можно возводить дома, а можно- стены вокруг ленных владений дона Ронко. Ученость уступчива, а сообразительность – всего лишь расторопная служанка.
ФЕРРЕР
О!
МАЛЬДОНАДО
Какая отчаянная дерзость!
КОЛУМБ
Теперь мне уже не так мучителен упрек в том, что я не справился со своей задачей, что наука меня отвергла. Да, я заранее согласился подчиниться суду ученых. Но только по одной причине: я их не знал. Удивление среди слушателей.
Каждый раз, когда эти господа давали мне понять, что я всего лишь неуклюжий иностранец, я вспоминал об одном обстоятельстве, о котором я обычно легко забываю, – о том, что мой отец был ткачом. А ткач – это такой человек, который лучшие годы жизни тратит на то, чтобы чесать шерсть, мыть шерсть, сучить шерсть, проверять сукно на прочность. Такой человек, мельком взглянув на сюртук, сразу увидит, пошла ли на него шерсть с лопатки, или всего лишь с хвоста или ног. Такой человек умеет различать короткие и длинные нити, или мериносовые – они хоть и короткие, но благородного качества.
ЭРНАНДО
Ах, ах! Ткач!
КОЛУМБ
И вот, стремясь сейчас расчесать нити моих мыслей, я многое себе уяснил. Мне ясно, откуда явилось почтение к испанским университетам. Я их не знал. Мне ясно, почему я оказался намного умнее, чем все эти люди. Мой отец учил меня, что честность ничего не стоит без смелости, а смелость ничего не стоит без честности. Он посеял в моей душе мощное чувство нового, и оно вызывается не высокомерием, но необходимостью. Он внушил мне бесконечное доверие к разуму, а под разумом я понимаю то, о чем говорил недавно. Это математика, соединенная с волей к постижению мира. Я понял из речи дона Ронко, что он не любит разума. Но я говорю: то, что разумно, достойно любви. Изабелла зевает. Вся свита тоже зевает. Дон Ронко поставил вопрос, должна ли земля быть круглой? Мое мнение: она должна быть круглой. Изабелла зевает. Вся свита тоже зевает. Ваше величество, я прошу вашего соизволения на смелое и справедливое дело. Будьте же хотя бы проницательной.
ЭРНАНДО
Отклонена. Ваша просьба уже отклонена.
ПАТИЛЬЯС
В самом деле. Отклонена. Прошу зачитать отзыв, господа.
ЭРНАНДО наконец-то разворачивает свой свиток для всеобщего обозрения
«Отзыв о Христофоре Колумбе из Генуи, данный тремя докторами университета в Саламанке. Февраль тысяча четыреста девяносто второго года. Христофор Колумб был испытан и выслушан. Он представил комиссии множество предположений под видом мудрости. Именем мудрости комиссия заявляет: Христофор Колумб пришел в противоречие со всей существовавшей до сих пор ученостью, поэтому он не мудр. Колумб в дурном настроении уходит. Спустя некоторое время слушатели, потеряв всякий интерес, покидают трибуну. Христофор Колумб собирается и впредь неосмотрительно распространять свои знания, следовательно, он не мудр. Он известен как грубый возмутитель спокойствия, и я осмелюсь добавить экспромтом, как ткач. Судя по этому делу, он прожектер и пустой фантазер. Он безответствен и думает сердцем. В его предложениях нет никакого смысла. Его предложения должны быть отклонены по соображениям учености, духовной нравственности и разума. Подписали: Доктор Эрнандо де Талавера. Доктор Амброзио Мальдонадо. Доктор Висенте Феррер».
Действие четвертое
Королевский дворец в Санта-Фе. Покои Изабеллы. Изабелла Кастильская, Фердинанд Арагонский, Сант-Анхель, Колумб.
ИЗАБЕЛЛА
Вот господин Колумб, Арагон. Барон требует, чтобы мы его выслушали, – значит, нам ничего больше не остается, как его выслушать. Он, конечно, мечтатель и прожектер, и, на мой взгляд, его место у позорного столба. Но вы знаете, что я ничего без вас не решаю.
АРАГОН
Не верьте ни единому ее слову. Меня никогда не спрашивают, а вам она покровительствует.
КОЛУМБ
Мне?
ИЗАБЕЛЛА
Я же говорила, он страшный бахвал. Но говорить он умеет, что правда, то правда.
КОЛУМБ
Ваше величество соблаговолили зевать.
ИЗАБЕЛЛА
Вы здесь ни при чем, любезный. Я зевала, так как устала сидеть неподвижно, была слишком туго зашнурована и отсидела себе всю задницу.
АРАГОН
Изабелла! Как это – «задницу», помилуй!
ИЗАБЕЛЛА
Я сказала «задницу», поскольку это та самая вещь, о которой я намеревалась высказаться. Вам угодно, Арагон, чтобы я употребила одно из известных мне других слов? Я готова исполнить ваше желание.
АРАГОН
Нет, нет. В конце концов, это еще самое лучшее слово.
ИЗАБЕЛЛА
Этикет, любезный, вы понимаете? Мое существование – сплошная зевота.
КОЛУМБ
Этот этикет ввели вы.
ИЗАБЕЛЛА
О, я просто забочусь о том, чтобы его соблюдать. Ведь в нем – вся жизнь моих грандов. Они бывают польщены до мозга своих высохших костей, когда я подчиняюсь их правилам. Наше согласие выглядит так: барон Луис заведует финансами, а гранды – приличиями. Все происходит как нельзя лучше. Большинство людей придают больше значения своим шляпам, чем своим словам.
АРАГОН
А чем, собственно, заведуем мы, Изабелла?
ИЗАБЕЛЛА
Вы, мой король? Вы заведуете политикой.
АРАГОН
Верно, политикой. Весьма утешительно.
ИЗАБЕЛЛА
Короче, господин де Сент-Анхель добился, чтобы король принял вас без промедления.
КОЛУМБ
Без промедления! Я шесть недель проторчал в притонах Санта-Фе.
ИЗАБЕЛЛА
Да, влияние барона трудно переоценить.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб не имеет никаких знакомых среди администрации. Он знает все о земле и ничего о свете. И тем не менее, ваше величество, он по-своему полезный человек.
ИЗАБЕЛЛА
Полезный человек в Санта-Фе. Мне он дорого обойдется. Мой духовник заставит меня шестьдесят четыре раза прочесть «Отче наш». В самом деле, я поддалась на ваши доводы, но боюсь, это доставит мне только неприятности.
КОЛУМБ
Поддались? Ваш собственный университет отверг все мои аргументы.
ИЗАБЕЛЛА
Да, так он обычно поступает со всеми аргументами.
КОЛУМБ
Зачем же вы приказали мне предстать перед учеными, если сами не следуете их советам?
ИЗАБЕЛЛА
Ведь вы сами настаивали на этом, не правда ли? Кстати, дон Ронко был великолепен. Я от него смертельно устаю. Совершенно его не выношу.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваши величества! Решающим событием нового времени было падение Гренады. В этом я, кстати, разделяю мнение дона Ронко Патильяса.
АРАГОН
И мое. Вполне, вполне с вами согласен.
САНТ-АНХЕЛЬ
Семьсот лет Испания вела против мавров войну, называемую реконкистой. Эта война победоносно закончилась. Что это значит?
АРАГОН
Что это значит? Ну, любезный Сант-Анхель, это просто.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваше величество?
АРАГОН
Это значит, что наша вера истинна, и Бог на нашей стороне.
САНТ-АНХЕЛЬ
Бесспорно. Но я хотел спросить, что это значит с точки зрения финансов?
АРАГОН
С точки зрения финансов? Разве там это что-то значит? Ну, так что же это значит с точки зрения финансов?
САНТ-АНХЕЛЬ
Это значит, что больше нечего завоевывать.
АРАГОН
Нечего? Но послушайте, это глупо.
САНТ-АНХЕЛЬ
Деньги снова надо зарабатывать. Но мы, приверженцы истинной веры, занятые более благородными делами, перепоручили зарабатывание денег почти исключительно иноверцам. А что мы делаем с иноверцами?
ИЗАБЕЛЛА
Вот в чем вопрос, Арагон. Что делают с иноверцами?
АРАГОН
Побеждают, разумеется.
ИЗАБЕЛЛА
А потом?
АРАГОН
Обращают в истинную веру.
ИЗАБЕЛЛА
Разумеется. А потом?
АРАГОН
Они становятся отступниками, и их сжигают.
ИЗАБЕЛЛА
Ах вы, мой герой! Барон Луис не любит об этом слушать. Не так ли?
АРАГОН
Тогда пусть он меня не спрашивает. Мы поступаем так вот уже семьсот лет.
ИЗАБЕЛЛА
Гиацинты, гиацинты, гиацинты, а капусты нет. Ненавижу Испанию.
САНТ-АНХЕЛЬ Колумбу
Ее величество хочет сказать, что экономическое положение нашей достославной родины отчаянное. У нас переизбыток чести и острый недостаток в деньгах.
КОЛУМБ
Вот как? Честно говоря, я пришел сюда не для того, чтобы болтать. Не можем ли мы говорить по существу?
ИЗАБЕЛЛА
Говорите, о чем хотите. Вы гость.
КОЛУМБ
Я приложу все старания, чтобы доказать, что земля круглая.
ИЗАБЕЛЛА
Перестаньте, любезный. В этом нынче не сомневается ни один трубочист. Не так ли, Арагон?
АРАГОН
Ни один трубочист.
КОЛУМБ
Можно подавиться желчью. Я только и делаю, что встречаю здесь людей, которым это уже известно.
ИЗАБЕЛЛА
Еще бы – об этом кричат все воробьи на крышах. Этого не усвоили еще только специалисты.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб, трудность не в том, чтобы знать, а в том, чтобы сделать. Знают все, а делаете вы один. Всем известно, что там есть обширный континент с торговыми площадями и городами. Но кому взбредет в голову шальная мысль отправиться туда? Никому.
ИЗАБЕЛЛА
Вот уже полторы тысячи лет потомки Адама знают, что они должны любить своего ближнего, и что с того? Мы все это знаем, а вы это делаете, вот в чем суть.
САНТ-АНХЕЛЬ
Вы полагаете себя мыслителем. Будь вы мыслитель, мы с вами не сидели бы здесь. Но ваши мысли пойманы на крючок, и он будет терзать вас до тех пор, пока вы не забросите его в мир. Это и отличает вас от мыслителей. Гениальность вашего проекта не в его доказательности, а в кораблях. Корабли – вот в чем ваша гениальность.
КОЛУМБ
Вы дадите мне их?
САНТ-АНХЕЛЬ вынимает бумагу
Вот распоряжение выдать вам шесть тысяч дукатов.
КОЛУМБ
Шесть тысяч?
ИЗАБЕЛЛА
Какая уйма денег, какое великое предприятие!
САНТ-АНХЕЛЬ
Это мало для экспедиции такого масштаба, но очень много для нации героев.
КОЛУМБ
Может быть, хватит.
САНТ-АНХЕЛЬ
Мое предложение, ваши величества…
ИЗАБЕЛЛА
Теперь проснитесь, Арагон. Барон Луис вносит предложение.
САНТ-АНХЕЛЬ
Господин Колумб получает титул адмирала и шесть тысяч дукатов для снаряжения флота.
КОЛУМБ
Наконец-то! Вы очень кратки, господин де Сант-Анхель. Ради этой новости я прожил жизнь, а вам понадобилась одна лишь фраза, чтобы сообщить ее.
САНТ-АНХЕЛЬ
Две фразы. Сейчас будет вторая.
КОЛУМБ
Что же еще?
САНТ-АНХЕЛЬ
Я кончаю. Господин Колумб обещает завоевать Индию и доставить в Испанию находящееся там золото.
КОЛУМБ
Этого условия я не принимаю. Я не завоеватель.
САНТ-АНХЕЛЬ
Вы – открыватель, следовательно, вы – завоеватель.
КОЛУМБ
Наука завоевывает только знания.
САНТ-АНХЕЛЬ
Ради бога! Оставьте себе знания и доставьте нам золото.
КОЛУМБ
Я презираю золото.
САНТ-АНХЕЛЬ
Чего вы от нас хотите? Сует вексель ему под нос.
КОЛУМБ подсчитывает в уме
Шесть тысяч дукатов.
САНТ-АНХЕЛЬ
У вас есть цель, господин Колумб. А у кого ее нет? Вы серьезно хотите достичь ее? Если серьезно, значит, вы должны подчиниться тем, чьи цели похожи на вашу.
КОЛУМБ
Моя цель чиста.
САНТ-АНХЕЛЬ
Если вы собираетесь сохранять ее в чистоте, будьте любезны обратиться к ангелам.
КОЛУМБ
Не шутите, сударь.
САНТ-АНХЕЛЬ
Что? Ангелы не годятся в компаньоны? А компаньоны должны быть ангелами? Пользуйтесь теми средствами, которые есть.
КОЛУМБ
А что останется от идеи?
САНТ-АНХЕЛЬ
Идея. Идея – это болезнь, от которой вас надобно лечить. Возможно, я плох, так позвольте же мне стать лучше, помогая вам. Вы требуете золота на корабли. Мы…
КОЛУМБ
Вы?
САНТ-АНХЕЛЬ
Корабли, полные золота.
КОЛУМБ
Вы их получите.
САНТ-АНХЕЛЬ подписывает вексель
Ваше величество, в ваше распоряжение поступают шесть тысяч дукатов из доходов Священной Армандады.
ИЗАБЕЛЛА
Я понимаю. В наше распоряжение. Что вы думаете об этом, Арагон?
АРАГОН
Я вполне удовлетворен. Молодой человек действовал очень ловко.
КОЛУМБ
Мне кажется, я не сказал двух слов.
АРАГОН
Я, что ли, говорил? Если моего мнения не спрашивают, лучше уж вообще не раскрывать рта.
ИЗАБЕЛЛА
Итак, вы согласны? Ну что ж, рискнем. Это попытка. Очень смелая попытка… В самом деле, почему бы нам не рискнуть одним человеком?
САНТ-АНХЕЛЬ
Ваше королевское величество изволит нести чепуху. Речь идет не об одном человеке. Речь идет о сотнях тысяч ему подобных. О прядильщиках шелка в Андалузии, об оружейниках в Толедо, о купцах в Севилье. Отправка господина Колумба не имеет смысла, если она не означает новой экономической политики. Необходимо укрепить испанскую промышленность, чтобы индийский капитал можно было размещать в стране.
ИЗАБЕЛЛА
Неприятности. Одни неприятности, так я и знала.
САНТ-АНХЕЛЬ
Если мы позволим Патильясу выкорчевать у нас торговое сословие, то эти деньги все равно будут истрачены за границей. И тогда обогатится не Испания, а Франция или Англия, а Испания обеднеет, так как золото обесценится. Присоединение Индии потребует проведения общей линии, враждебной дворянству.
ИЗАБЕЛЛА
Мы можем это осуществить?
САНТ-АНХЕЛЬ очень неуверенно
Смотря по обстоятельствам.
ИЗАБЕЛЛА
Хотим ли мы это осуществить?
САНТ-АНХЕЛЬ
Вопрос совершенно бессмыслен, ваше величество. Мы вынуждены. Передает Изабелле вексель и уходит.
ИЗАБЕЛЛА
Сотни тысяч. За вами столько людей?
КОЛУМБ
Честное слово, я тоже этого не знал. Похоже, они послали меня вперед.
ИЗАБЕЛЛА
Что вы принесете мне, эти люди и вы?
КОЛУМБ
Новый мир, ваше величество. Сияющий, юный, полный свежих красок.
ИЗАБЕЛЛА
Ступайте. Плачет.
КОЛУМБ
Сударыня!
АРАГОН
Изабелла!
ИЗАБЕЛЛА
Прочь. Вы хотите, чтобы я задохнулась? Кто заставил вас тащить в одну комнату целый мир? Разве вы не видите, что здесь слишком тесно? Вся Испания недостаточно велика, чтобы выдержать это страшное бремя. О моя Испания. Как я тебя люблю.
КОЛУМБ
Вы ее любите?
ИЗАБЕЛЛА
Разве я не ее королева? То, что вы дерзнули мне предложить, неслыханно, чудовищно. Ведь ответственность несу я, не так ли? Я.
КОЛУМБ
Да. Ответственность несете вы.
ИЗАБЕЛЛА
Вам легко говорить. Неужели недостаточно, что явится другая Испания, на западе, по ту сторону земли. Нет, недостаточно. Должна появиться еще одна, другая Испания в Испании, за невидимой стеной, та, которую мы могли бы увидеть давно, если бы захотели, и, следовательно, мы не хотим ее видеть, вот что отсюда следует. Дело не в географии, и даже барон этого не отрицает. Но как в новое время будет звучать слово «Испания»?
КОЛУМБ
Хорошо. Если будет новая Испания.
ИЗАБЕЛЛА
О нет! Только если новая Испания будет хорошей.
КОЛУМБ
Клянусь, она будет благословенной страной.
ИЗАБЕЛЛА
Вы в самом деле полагаете, что это меньшее зло? Плутовство вместо религии, ремесло вместо мужества, деньги вместо гордости: стоит ли игра свеч? Может ведь случиться, что выйдет ни то, ни другое. Но тогда какой смысл заменять одно другим? Нет, ничего мне не говорите. Я приняла этикет ради грандов, допустила инквизицию ради кардиналов, прогнала евреев ради банкиров, мавров ради землевладельцев. При моем дворе людей с характером раздавливают, как блох. Фердинанд – мой муж, а дон Ронко – мой секретарь. Господи, какая ничтожная участь! Но кто убедит меня в том, что ничтожней уже быть не может? Молчание. Уже вечереет. Передайте мне свечи. Колумб передает ей свечи. Ах, как вы это сделали? Как вы сделали – то, что только что сделали? Скажите мне – как?
КОЛУМБ
Взял свечи и переставил их сюда.
ИЗАБЕЛЛА
Вам можно позавидовать. Вы взяли их и переставили сюда. Даже просто переставляя свет с одного стола на другой, мы демонстрируем наше мировоззрение. А я… как я могу творить нечто новое, переставляя свечи таким-то образом? Переставляет свечи с совершенной неестественностью церемониала. Я – королева Испании.
КОЛУМБ
Все мы входим в новую жизнь в старых башмаках.
ИЗАБЕЛЛА
Господин Колумб, я хотела бы знать только одно. Ваша Испания лучше? Скажите мне. Скажите мне честно, положа руку на сердце: ваша Испания лучше, чем моя?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71705431?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Петер Хакс
Тип: электронная книга
Жанр: Пьесы и драматургия
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.90 ₽
Издательство: Издательство «Перо»
Дата публикации: 04.03.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: «Колумб» написан еще в Мюнхене, до переезда Хакса в ГДР, и удостоен премии как лучший литературный дебют 1954 года.