Главная страница | Мистика | «Серебряное». Выжить в сумраке

«Серебряное». Выжить в сумраке
Александра Шервинская
Когда-то очень давно Повелитель Ночи надёжно спрятал свой нагрудный знак, чтобы тот не достался его алчным и безжалостным потомкам. Найти его может только мифический Трилистник – группа из трёх человек, подходящих под очень непростые критерии пророчества.
Кто же из воспитанников странного закрытого пансиона «Серебряное» станет этим самым Трилистником? Смогут ли трое избранных понять своё предназначение, расшифровать таинственные подсказки и избежать расставленных ловушек?
Чем дальше, тем сильнее сгущается мрак над белоснежными корпусами «Серебряного». Всё больше вопросов возникает у попавших в безвыходное положение ребят. Всё теснее сжимается кольцо вокруг них. Как понять, кто скрывается за маской друга и доброго приятеля? Почему никто не расследует таинственные смерти и исчезновения? Как выжить в наползающем зловещем сумраке?
Первая книга цикла "Серебряное".

Александра Шервинская
«Серебряное». Выжить в сумраке

Глава 1
Ворота, скрипнув, открылись, и автомобиль въехал на широкую, тщательно подметённую аллею. Шлагбаум, пропустив машину, опустился, словно отрезая меня от всего того, что осталось там, в нормальном мире. Люди, клубы, магазины, путешествия, привычная обстановка. Дом, семья… хотя теперь я уже не была уверена, что могу так назвать людей, с которыми до сегодняшнего утра жила под одной крышей.
Перед глазами, как наяву, встало холодное красивое лицо новой жены отца, на её губах играла торжествующая злая улыбка. Прямо как у классической сказочной злодейки-мачехи.
– Я же говорила, что ты скоро уедешь отсюда, и вот, пожалуйста, – она перевела взгляд на два стоящих на мраморном полу холла чемодана, – ты проиграла, Лизавета, признайся в этом хотя бы самой себе. А ведь я тебя предупреждала, чтобы ты не становилась у меня на пути, помнишь? Ты не послушалась – и вот результат.
– Рано или поздно отец поймёт, какую змею пригрел на груди, и тогда ты заплатишь за всё. Это я могу тебе обещать, и, поверь, я ещё никогда не была так уверена в своих словах.
Я изо всех сил старалась казаться спокойной, даже равнодушной, приказав себе не то что не плакать, а даже виду не подавать, насколько мне больно и обидно.
Месть.
Это слово я повторяла про себя всё то время, пока мы ждали внизу отца, решившего лично отвезти меня в закрытый пансион, где мне предстояло провести как минимум год. Видимо, он хотел гарантированно убедиться в том, что меня доставили к месту назначения.
Я отомщу, пока не знаю, как, но мне не будет в этой жизни покоя, пока я не увижу на ненавистном ухоженном лице страх и отчаяние. И неважно, сколько лет пройдёт, для мести не существует срока давности.
– Ничего этого не будет, – смех мачехи хрустальным колокольчиком раскатился по холлу, – но если тебе хочется тешить себя иллюзиями, то кто я такая, чтобы тебе мешать?
– Хороший вопрос, – почти прошипела я, глядя ей прямо в глаза, – кто ты такая, что влезла в нашу семью и разрушила её? Если ты не знаешь ответа, то я тебе помогу. Ты дешёвка, возомнившая себя королевой, вот кто ты.
Она занесла руку, собираясь ударить меня, но тут на лестнице показался отец, разговаривающий с кем-то по телефону. Мачеха не стала опускать руку, так как это выглядело бы странно, а подчёркнуто бережно поправила выбившуюся из моей причёски прядку и сахарно улыбнулась.
– Идём, Лиза, – велел отец, – попрощайся с Катей, и марш в машину.
– Прощай, – она помахала мне и издевательски подмигнула, – как жаль, что мы увидимся теперь так нескоро! Если вообще увидимся, – добавила она так тихо, что услышала её только я.
Ничего не ответив, я повернулась и, громко стуча каблуками по плиткам пола, вышла на крыльцо. Водитель вынес мои чемоданы и загрузил их в багажник отцовской машины.
– Ты могла бы сказать Катюше хотя бы пару слов, – недовольно буркнул отец, сверля меня сердитым взглядом, – она так заботилась о тебе, защищала, хотя ты этого и не заслуживаешь. Подобрала для тебя лучший пансион, с прекрасными отзывами и достойным преподавательским составом. А ты… Никогда не думал, что моя дочь вырастет неблагодарной лгуньей.
– Так это она выбрала пансион?
Я обернулась, чтобы увидеть, как мачеха прикладывает к глазам белоснежный платочек. Ненавижу! Никогда даже не предполагала, что могу так сильно хотеть кого-то убить. Хотя нет, смерть для неё – это слишком мягко. Я поступлю по-другому… Я отберу у неё всё, чего она лишила меня, в том числе и отцовскую любовь. У меня впереди вся жизнь, и я никуда не спешу. У меня нет права на ошибку…
– Елизавета!
Недовольный голос отца вырвал меня из воспоминаний, и я поняла, что машина остановилась перед широким полукруглым крыльцом настоящей дворянской усадьбы.
– Это «Серебряное», – негромко проговорил отец, – учебное заведение закрытого типа, в котором ты проведёшь ближайшее время. Минимальный срок пребывания здесь – учебный год, то есть девять месяцев. В договоре, который я подписал, оговаривается, что навестить тебя я смогу не раньше, чем в конце мая.
Я смотрела прямо перед собой и думала только о том, чтобы не расплакаться. Чувство, что отец, единственный родной мне человек, предал меня, не исчезало, а наоборот, становилось всё острее, разрывая сердце на части.
– Руководство обеспечивает учащимся полный пансион, тем более что тратить деньги здесь негде и не на что. Тем не менее я оставляю тебе карточку с некой суммой на непредвиденные расходы, но имей в виду, что я тут же узнаю о любой твоей трате. Мне хочется верить, что время, проведённое здесь…
– Я тебя услышала, – перебила я его, – я могу идти?
Отец помолчал, потом тяжело вздохнул и проговорил:
– Ты сейчас обижаешься, Лиза, но я уверен, что Олюшка…
– Не смей! – я даже не заметила, как мой голос сорвался на какое-то совершенно змеиное шипение. – Не смей даже имя мамино произносить после того, как ты привёл в наш дом эту гадюку!
– Лиза!
– Ты вспомнишь этот момент, папа, вспомнишь в тот день, когда поймёшь, что остался совершенно один. Потому что здесь и сейчас ты потерял единственного человека, которому был нужен ты сам. Не твои деньги и связи, а ты, Денис Морозов. Прощай.
С этими словами я вышла из машины и, не оглядываясь, направилась к крыльцу, на котором уже стояла высокая женщина в строгом деловом костюме. Там же, на самой нижней ступеньке, сиротливо притулились мои чемоданы.
Всей спиной я чувствовала внимательный взгляд отца и больше всего хотела, чтобы сейчас он вышел из машины, догнал меня, обнял и сказал, что всё будет хорошо, как раньше. Но вместо этого послышался звук негромко заработавшего двигателя, а затем – шелест шин по гранитной крошке, которой были засыпаны дорожки.
Вот и всё. Я осталась совсем одна. Не только здесь, а вообще – в глобальном смысле.
– Елизавета Морозова?
Я подняла голову и увидела, что стоящая на крыльце женщина, слегка прищурившись, внимательно рассматривает меня, словно оценивая: что я такое и чего от меня можно ожидать.
– Да, это я. Здравствуйте.
– Добро пожаловать в наше учебное заведение. На ближайшие несколько месяцев «Серебряное» станет твоим домом.
Женщина проговорила это равнодушно, почти механически. Судя по всему, эти слова она произносила по нескольку раз за день, и они надоели ей хуже горькой редьки. Она едва заметно улыбнулась мне, но в улыбке, как и в словах, не было даже тени радушия или хотя бы обычной доброжелательности.
– Пойдём, я покажу тебе территорию и объясню общие правила поведения, – она сошла с крыльца и неспешно двинулась по дорожке, даже не потрудившись оглянуться и убедиться, что я следую за ней. Видимо, это подразумевалось, так сказать, по умолчанию.
Мне не хотелось начинать своё пребывание здесь с конфликта, поэтому я молча зашагала следом, чувствуя, как вязнут в гранитной крошке тонкие каблуки туфель.
– «Серебряное» – название, перешедшее к нашему учебному заведению от самых первых хозяев. Именно так называлась усадьба, когда-то очень давно принадлежавшая одной из ветвей древнего дворянского рода Оленевых. По преданию, один из них, увидев великолепный пейзаж, озарённый лунным светом, сравнил усадьбу с серебряной драгоценностью. Потом за поместьем окончательно закрепилось название «Серебряное». Мы не стали ничего менять в память о прежних владельцах.
Я ничего не ответила, но кивнула, показывая, что услышала сказанное мне. Женщина усмехнулась каким-то своим мыслям и продолжила рассказ.
– Усадьба состоит из главного здания, в котором есть центральная часть и два крыла, и ещё нескольких строений, в том числе – оранжереи. В правом крыле расположены жилые комнаты воспитанников и две комнаты отдыха. В левом – учебные классы, библиотека и так называемая комната связи. Это кабинет, в котором находится несколько ноутбуков, имеющих выход в интернет. На остальной территории «Серебряного» мобильная связь не действует.
– Как это? – не выдержала я, так как мне всегда казалось, что в наше время связи нет только в каких-то уж совсем медвежьих углах.
– Мы находимся в так называемой «мёртвой зоне», – пояснила моя спутница, – а ноутбуки подсоединены к мощному усилителю сигнала. Но пользоваться ими можно только с разрешения администрации и под её контролем.
– Что за бред! А если мне понадобятся материалы для учёбы?
– Для этого у нас есть прекрасная библиотека, – мне показалось, что в голосе женщины мелькнуло злорадство, – интернет – не единственный возможный источник информации.
– То есть позвонить я никому не смогу, – я не спрашивала, а констатировала факт, так как предугадать ответ было не сложно.
– Ну почему же, – она остановилась и повернулась ко мне, – у тебя будет право на один звонок в неделю, но нужно будет заранее написать заявление на имя директора и дождаться его положительной резолюции. Разумеется, она возможна только при отсутствии замечаний и нареканий.
– Тюрьма какая-то, – проворчала я негромко, но меня услышали.
– Хочу заметить, что в наше учебное заведение не попадают те, у кого нет проблем с поведением, – холодно ответила мне женщина, должность которой пока была для меня загадкой.
– И много тут нас таких… осчастливленных?
– Мы принимаем молодых людей не моложе шестнадцати лет, – как ни в чём не бывало ответила женщина, – у нас две учебные группы по десять человек, соответственно, двадцать воспитанников. Десять девушек и десять юношей в возрасте шестнадцати и семнадцати лет. Группы соответствуют десятому и одиннадцатому классам обычной общеобразовательной школы. О процессе обучения тебе подробно расскажет директор во время собеседования.
– А когда оно будет? – я снова не удержалась от вопроса, так как с каждой минутой мне здесь нравилось всё меньше и меньше.
– Тебя пригласят, – последовал равнодушный ответ. – Итак, помимо правого, жилого, и левого, учебного, крыла есть центральная часть главного здания. Именно там расположены кабинеты администрации, медицинский кабинет и столовая. В отдельном здании, – тут мы как раз подошли к повороту, и я увидела длинное одноэтажное строение, – расположены спортивный зал, бассейн и тренажёрный зал. С другой стороны главного корпуса находится такой же флигель, в котором живут преподаватели и обслуживающий персонал.
– Учителя тоже живут здесь? – удивилась я, так как почему-то думала, что на постоянной основе в этой дорогой тюрьме проживают только воспитанники. Слово-то какое! Как в позапрошлом веке…
– Разумеется, – женщина безразлично пожала плечами, – до города достаточно далеко, усадьба расположена в уединённом месте, вокруг лес, следовательно, по дорогам не всегда можно проехать на легковом автомобиле. Поэтому намного удобнее жить здесь, тем более что в «Серебряном» для этого созданы все условия. Мы не экономим на комфорте.
Сказав это, она повернулась и неспешно направилась обратно к крыльцу, и мне ничего другого не оставалось, как покорно пойти туда же.
Моих чемоданов на ступеньках уже не было, видимо, их отнесли в мою комнату. Интересно, она сильно напоминает тюремную камеру? Судя по тому, что я услышала, это именно тюрьма, пусть даже дорогая и комфортабельная. Что же, если вспомнить, что пансион выбирала мачеха, это ещё не самый плохой вариант. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться.
Вслед за так и не представившейся женщиной я поднялась по ступенькам и вошла в ярко освещённый холл. Из-за невысокой стойки, больше всего напоминавшей ресепшен в отеле, нам навстречу вышла симпатичная девушка, одетая в такой же костюм, как и моя спутница.
– Это Елизавета Морозова, проводите её сначала в хранилище, а затем к завхозу. Здесь пока вместо вас побуду я. Вопросы?
– Будет сделано, – склонила голову администратор и кивком пригласила меня следовать за ней.
В молчании мы пересекли холл, затем свернули налево и миновали несколько дверей без каких-либо опознавательных знаков.
– Я Виктория, – представилась девушка, – администратор. Ко мне можно и нужно обращаться со всеми вопросами, касающимися проживания. С девяти утра до девяти вечера меня можно найти на моём рабочем месте. Если вдруг тебе что-то понадобится в другое время, там на стойке есть кнопка. Я услышу сигнал и подойду.
– Понятно, – кивнула я. – А если вы будете далеко?
– Значит, будет кто-то, кто окажется ближе, – абсолютно серьёзно ответила Виктория. – Без помощи тебя никто не оставит, можешь не беспокоиться.
– Да я как-то и не беспокоюсь, – я пожала плечами.
– Здесь расположен медицинский кабинет, – наконец-то заговорила моя провожатая, показывая на дверь с табличкой «Каргель Ю.Б.»– при малейшем недомогании следует обращаться к Юлии Борисовне, так зовут нашего доктора. Кабинет оснащён самой современной техникой, также в наличии имеется широкий спектр лекарственных препаратов. В сложных случаях мы приглашаем специалистов из города, но такое, к счастью, случается очень редко. Минимальный набор – таблетки от головной боли, пластырь, йод, средства личной гигиены – есть в каждой комнате. Раз в неделю в «Серебряное» приезжают косметолог, парикмахер и мастер ногтевого сервиса. Заявку лучше оставлять заранее, чтобы не возникало очередей.
– Ну хоть маникюр самой делать не придётся, – невесело улыбнулась я, – а то я уже и к этому была готова.
– Администрация старается сделать пребывание в «Серебряном» максимально комфортным, – заученно проговорила администратор, – так как ограничение свободы передвижения уже является для воспитанников непростым испытанием. Кроме того, приглашаемые специалисты соответствуют самым высоким требованиям, и мы сами с удовольствием пользуемся их услугами.
Мы пошли дальше, и я увидела совсем небольшое, на три столика, кафе, в котором сейчас сидел один парень примерно моего возраста и читал книгу. На столике перед ним стояла чашка кофе и блестела фольгой разломанная шоколадка.
– Воспитанники могут пользоваться услугами кафе без ограничения, – по-прежнему безэмоционально пояснила моя спутница, – это входит в стоимость пребывания. Кафе открыто с девяти утра до восьми вечера. Буфетчицу зовут Карина, и она великолепно варит кофе.
– Спасибо, это существенно примиряет меня с ситуацией, – абсолютно серьёзно кивнула я, так как это действительно было так. Без чашки хорошего капучино утро для меня было неполноценным. Папа как-то в шутку сказал, что из всех зависимостей, являющихся потенциальной угрозой в моём возрасте, я выбрала самую безобидную. Это было пару лет назад, когда в нашем доме ещё иногда звучали шутки, потому что в нём не было этой змеи, новой жены отца. С её появлением изменилось всё, и исключительно в плохую сторону. Впрочем, пока не стану об этом вспоминать, сейчас на первый план вышли совершенно иные задачи.
Задумавшись, я не заметила, как мы дошли до конца коридора и остановились перед массивной металлической дверью. Моя спутница набрала на панели, скрытой боковыми щитками, комбинацию цифр или букв, я не поняла, и через непродолжительное время зажужжал цифровой замок, что-то несколько раз щёлкнуло, и дверь открылась.
За нею обнаружилась совсем небольшая комната, по стенам которой стояли высокие шкафы, больше всего напоминающие сейфы.
– Здесь ты можешь оставить ценные вещи, – пояснила девушка-администратор, – ювелирные украшения, мобильный телефон, паспорт. На территории «Серебряного» они тебе не понадобятся, а после выпуска, когда срок твоего пребывания у нас закончится, ты получишь их в полной сохранности. Можешь оставить себе что-то одно из драгоценностей, остальное следует снять и положить на хранение в ячейку. Мы не поощряем подчёркивание социального статуса среди воспитанников.
– Интересный подход, – хмыкнула я, – никогда не думала, что лишнее колечко или подвеска могут как-то повлиять на статус. Впрочем, я не собираюсь нарушать правила.
– Это разумный подход, – голос девушки не дрогнул, в нём не появилось никаких эмоций, словно я разговаривала с роботом.
– Я оставлю серьги, мне их подарила мама, – решила я, снимая два колечка, браслет и цепочку с кулоном. Папа раньше никогда не экономил на подарках, и поэтому драгоценности у меня были только эксклюзивные, очень дорогие. Это потом всё стало доставаться исключительно Кате, а мне уже по остаточному принципу. Но я готова была отдать всё, что у меня было, лишь бы вернуться в то время, когда порог нашего дома ещё не переступила высокая хрупкая блондинка с личиком куклы Барби и мёртвой хваткой акулы-людоеда.
– За сохранность вещей можешь не волноваться: ключ от твоей персональной ячейки будет храниться в запечатанном конверте у директора. За все годы, что существует «Серебряное», у нас не было ни одной претензии по этому поводу, как, впрочем, и по каким-либо другим. Мы заботимся о репутации нашего учебного заведения и дорожим ею.
Я убрала в ячейку пакет с драгоценностями, паспорт и выключенный мобильный телефон, получив взамен ключ, который тут же положила в карман, чтобы не потерять.

Глава 2
Глава 2

Чувство, которое я испытала, когда вышла из хранилища, было достаточно сложно сформулировать. Мне показалось, что там я оставила не паспорт и драгоценности, а часть себя. Понятно, что не наличие документов и побрякушек давало мне ощущение того, что я есть на этом свете, но сейчас чувство какой-то обезличенности было на удивление острым. Вроде как я уже не Лиза Морозова, совсем молодой, но подающий надежды фотограф, дочь крупного бизнесмена, а некая абстрактная воспитанница учебного заведения закрытого типа. От этой мысли стало как-то очень неуютно, и глубоко внутри поселился совершенно иррациональный страх. Обида – да, это понятно, досада – тоже вполне себе объяснимо, но вот страх – для него причин вроде как не было.
Надо же как получается: причин нет, а страх – есть. Причём не резкий, острый, когда вдруг с ног до головы окатывает ледяной волной, дыхание сбивается, а то и вовсе замирает. Нет, здешний страх, отыскавший лазейку в моём сердце, был другим: липким, похожим на отвратительную гусеницу, вызывающим не слепящий ужас, а гадкую, но постоянную слабость и ощущение того, что дальше будет только хуже. Причём всей глубины ожидающего меня кошмара я пока даже не представляю.
Усилием воли я загнала зарождающуюся панику как можно глубже, справедливо рассудив, что заняться рефлексией я смогу потом, когда останусь одна. Очень надеюсь, что мне не придётся делить комнату с соседкой или, того хуже, соседками? Так-то я человек неконфликтный, но оставаться без возможности расслабиться и просто побыть самой собой не хотелось бы. Вряд ли, конечно, в заведении такого уровня, как «Серебряное», предполагается совместное проживание, но вдруг это каким-то образом укладывается в здешнюю воспитательную парадигму? Типа добровольно-принудительной социализации?
Мои опасения оказались напрасными: в сопровождении всё той же невозмутимой Виктории я прошла обратно по коридору, мимо кафе, в котором по-прежнему сидел парень, увлечённый книгой настолько, что не замечал ничего вокруг, миновала пустой вестибюль и оказалась в так называемой «жилой части».
Здесь было совсем не так, как в административном корпусе: с помещениями явно поработал хороший дизайнер, что не могло не радовать. Широкий коридор, в который выходило несколько массивных дверей, много комнатных цветов, которым благодаря огромным окнам вполне хватало света, мягкие диванчики, Меня, правда, сначала смутило то, что дверей явно меньше, чем двадцать. Неужели таки придётся жить вместе с кем-то?
Откуда-то доносился негромкий звук работающего телевизора, и Виктория, заметив, что я обратила на это внимание, пояснила:
– Видимо, кто-то включил телевизор в комнате отдыха, их в жилом корпусе две: по обе стороны от спальных блоков. Обычно здесь более оживлённо, но пока прибыли не все воспитанники.
Тут она остановилась возле одной из дверей и открыла её, пропуская меня вперёд. Мы оказались в небольшой комнате с мягкой мебелью и современным кухонным уголком. Я успела увидеть раковину, электрический чайник, достаточно мощную кофеварку, микроволновку и компактную стиральную машину.
– Это малая гостиная, – пояснила Виктория, – она является общей для пяти комнат, одна из которых твоя. Здесь можно пообщаться с соседками, выпить чашку чая или кофе, постирать мелкие личные вещи. В шкафчиках есть всё необходимое. При этом можно оставить заявку у меня, если хочется чего-то особенного. Чаще всего воспитанники заказывают кофе, сладости и выпечку.
– Которая комната моя?
Я посмотрела на пять совершенно одинаковых дверей, и чувство липкого страха накатило на меня с новой силой.
– Вот эта, – администратор указала на дверь с номером восемь, – несколько комплектов формы, включая одежду для занятий спортом, найдёшь в шкафу. Всё заранее подобрано в соответствии с твоими размерами. Постельное бельё, полотенца, прочие мелочи – в шкафах. На письменном столе – учебники и канцелярские принадлежности. Твои личные вещи уже доставлены. Ключ-карта на прикроватной тумбочке. На ресепшен есть мастер-карта, ею пользуется горничная. Постельное бельё меняют раз в неделю, полотенца – через день. Если что-то будет неясно или возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйся, подходи и спрашивай.
С этими словами она равнодушно кивнула и, постукивая каблучками, вышла из комнаты, которую назвала «малой гостиной». А я глубоко, до боли в правом подреберье, вздохнула и открыла дверь в комнату, которой предстояло стать моим домом на ближайший год.
Больше всего моё новое место обитания напоминало номер в очень приличной гостинице. Просторное помещение с панорамным окном и дверью на общую застеклённую террасу. Ишь ты, прямо красота… Интересно, а она отапливается? Так-то прикольно было бы зимой сидеть с чашкой кофе и смотреть на снег…
Из мебели в наличии был достаточно большой шкаф-купе с ростовым зеркалом на одной из панелей, угловой письменный стол, кровать, застланная толстым пушистым пледом, тумбочка с настольной лампой, два кресла, небольшой диванчик и стул.
Я открыла дверь в ванную и убедилась, что на комфорте воспитанников в «Серебряном» действительно не экономили: современная сантехника, включая душевую кабину, большое зеркало, комплект пушистых полотенец. В небольшом шкафчике обнаружились все необходимые средства гигиены, а косметика у меня была, естественно, своя, и занимала она чуть ли не четверть одного из чемоданов.
Прежде чем заниматься разбором своих вещей, я решила выпить чашку кофе, так как чувствовала, что перерыв мне просто жизненно необходим.
Как и говорила Виктория, в шкафчике я нашла и кофе, причём как молотый, так и растворимый, и сахар, и даже корицу. Последовательно открыв все дверцы, я сумела обнаружить небольшой холодильник, в котором нашлись порционные сливки.
Кофеварка была неплохой, но самой обычной, без излишних наворотов, поэтому я быстро разобралась, и уже через пару минут по гостиной поплыл непередаваемый аромат свежесваренного кофе.
– Привет, – неожиданно раздался сзади негромкий голос, и я чуть не расплескала горячий кофе, который только что налила в чашку.
Обернувшись, я увидела невысокую, полненькую, но при этом невероятно хорошенькую блондинку, которая стояла в дверях комнаты с номером девять и внимательно, без улыбки, смотрела на меня. Она напоминала куклу, но не тощую Барби, как Катя, а симпатичного такого пупса, которого хочется взять и потискать. Сходство с игрушкой усиливали большие голубые глаза и светлые кудряшки, собранные в два задорных хвостика.
– Привет, – улыбнулась я, – я Лиза Морозова, вот… только сегодня приехала.
– А я Вяземская, Стеша, – соседка неуверенно улыбнулась, отчего на её щёчках появились невероятно милые ямочки, – я тут уже два дня.
– И как?
Мне всегда не то чтобы сложно было знакомиться с людьми, просто когда человека совершенно не знаешь, не очень понятно, о чём с ним разговаривать. Это потом появляются общие темы, а в начале… не умею, да никогда и не стремилась научиться. Мне вполне хватало общения с немногочисленными друзьями, которых я знала давным-давно. Папа – тут сердце снова заныло от обиды – говорил, что я для своего возраста слишком самодостаточна, и это неправильно. Он даже собирался отправить меня к какому-то специалисту, но тут в его жизни появилась Катя, и мои проблемы отошли на второй план, а потом и вовсе позабылись.
– Нормально, – она пожала плечами, – жить можно. Говорят, тут неплохо… Намного лучше, чем в других закрытых пансионах и школах.
– Сериал «Закрытая школа» на новый лад? – хмыкнула я, усаживаясь на диван с чашкой.
– Типа того, – Стеша подошла к кофеварке и вылила оставшийся кофе в чашку, щедро плюхнув туда сахара, – вот знаю ведь, что не нужно класть сахар, а всё равно делаю… Ну вот нет у меня силы воли, так и что теперь? Не жить, что ли?
– А много уже народа приехало?
– Пока не очень, – охотно поддержала тему Стеша, – в нашем блоке занято пока только пять… теперь шесть комнат. Три у нас, и три во второй гостиной. А у мальчишек – и того меньше, то ли четыре, то ли вообще три…
– До начала учебного года ещё почти неделя, – я сделала глоток кофе и блаженно зажмурилась, – соберутся, наверное.
– Конечно, – уверенно кивнула Стеша, – мне говорили, что сюда не так-то просто попасть. И ценник тут будь здоров, и берут в «Серебряное» исключительно по рекомендации.
Надо же, Катя даже рекомендации раздобыла, лишь бы упрятать меня сюда, и ведь не поленилась же. И отца убедила, что стоит раскошелиться ради того, чтобы дочь с сомнительными наклонностями не позорила семью.
Я закрыла глаза и как наяву увидела побагровевшее от гнева лицо отца, который стоял возле моего письменного стола и держал в руках коробку с бриллиантовым колье, которое подарил Кате на свадьбу. В тот день мачеха в слезах прибежала в столовую, где мы завтракали, и сказала, что из её комнаты пропали драгоценности. Отец вызвал полицию, и колье нашли в моей комнате, в глубине ящика письменного стола. Больше там ничего не было кроме нескольких квитанций из ломбардов, расположенных неподалёку от школы, где я училась. Было абсолютно понятно, что я украла драгоценности и часть даже успела сдать в скупку. К моим словам о том, что я этого не делала, никто даже не стал прислушиваться. Отец договорился с полицейскими, дело заводить не стали, но я в нашем доме стала персоной нежелательной. Самым обидным было то, что папа даже не попытался со мной поговорить, а сразу безоговорочно поверил своей молодой жене. А Катя… Катя была довольна и только подливала масла в огонь, рассказывая отцу о моём якобы отвратительном поведении: и хамлю я ей, и знакомые у меня какие-то подозрительные… как бы не навела на дом грабителей. В итоге я оказалась там, где оказалась, и теперь мне как-то нужно научиться жить по-новому.
–… очень странная, – вплыл в моё сознание голос Стеши.
– Стеш, прости, я задумалась, – повинилась я перед соседкой, но та лишь рукой махнула, и я успела заметить тоненькое колечко на безымянном пальце правой руки. Неужели помолвочное? Хотя почему нет? Сейчас снова стало модным заключать помолвки ну прям очень-очень заранее, хотя это характерно в основном для договорных браков. Может, Стеша как раз из такой семьи? Видимо, это кольцо ей очень дорого, если она в качестве единственной драгоценности оставила именно его. Интересно, а за что её сослали в «Серебряное»?
– Ничего, – блондинка мягко улыбнулась, – я просто говорила о нашей третьей соседке. Зовут её Кристина, но она предпочитает, чтобы её звали по фамилии – Цейс, в крайнем случае – Крис. Целыми днями что-то читает и убеждена, что все вокруг дебилы и крайне ограниченные личности, не достойные внимания. Сама увидишь скоро. Обитает наша звезда в шестой комнате.
– А сейчас она где?
– Без понятия, – отмахнулась Стеша, – я, когда с ней познакомилась, сначала в ужас пришла. Думаю: а вдруг тут все такие, я же не то что за год, я за месяц с ума сойду! Но, к счастью, ошиблась. С девчонками из того блока тоже познакомилась, они вроде нормальные, адекватные.
– Ну, будем надеяться, что совсем уж фриков сюда не возьмут, – пожала плечами я и хотела спросить про тех трёх девчонок, что поселились в другом блоке, но не успела.
Дверь из коридора распахнулась, и в гостиную решительно вошла высокая худая девица с выкрашенными в радикальный чёрный цвет волосами, одетая в мешковатые джинсы и безразмерное худи. В руках она держала несколько книг и футляр от очков.
– О, в нашем гламурятнике пополнение, – заметила она, окинув презрительным взглядом мой костюм и туфли на шпильке, а Стеша молча закатила глаза. – Хотя чего я ждала? Я Кристина Цейс, и предпочитаю, чтобы меня называли по фамилии. Я доступно объясняю?
– Вполне, – по возможности доброжелательно ответила я, хотя сразу почувствовала: с этой девицей мы подругами точно не станем. Оптимальный вариант – просто не обращать друг на друга внимания и существовать автономно. – Я Лиза Морозова, и ко мне обращаться можно просто по имени.
– Да пофиг, – бросила новая соседка и прошествовала в свою комнату, всем своим видом демонстрируя независимость и пренебрежение к общепринятым нормам поведения в обществе.
– Не очень-то и хотелось, – мы со Стешей переглянулись и одновременно пожали плечами.
– Тебя уже вызывали к директору? – споласкивая свою чашку и ставя её в сушилку, поинтересовалась Стеша.
– Нет, сказали только, что пригласят, – я решила, что было бы неплохо заранее разжиться хоть какой-то информацией, – а что за собеседование?
– Директора зовут Иван Дмитриевич, – соседка придвинулась ко мне с видом настоящего заговорщика, – говорят, он руководит «Серебряным» уже чуть ли не десять лет, хотя, как по мне, так этого никак не может быть.
– Почему?
– Ему на вид лет тридцать, не больше, – Стеше явно очень хотелось посплетничать, – не мог же он возглавить это место в двадцать лет, правда? Кто бы ему позволил?
– Может, он просто хорошо сохранился? – выдвинула я свою версию. – Бывают люди с хорошей генетикой, которые лет до сорока выглядят так, словно им двадцать.
– Ему не больше тридцати, – уверенно заявила Стеша, – поверь мне, у меня отец – пластический хирург, я ему иногда помогала в клинике на ресепшене, так что насмотрелась на любую генетику и разговоров каких только не наслушалась. Лицо можно подтянуть, а вот шея и руки никакой пластике не поддаются. У него руки совсем молодого человека, сама обрати внимание, когда будешь разговаривать.
А Стеша, значит, дочь «того самого Вяземского», о котором я слышала от Кати, когда та щебетала по телефону с очередной подруженцией. Насколько я смогла уловить, мачеха собиралась не то грудь увеличивать, не то попу, и в связи с этим обсуждала с такими же, как она, «молодыми жёнами» всех более или менее известных хирургов. Фамилия Вяземского в этом перечне тоже звучала.
– Гляну, – кивнула я, – а о чём речь будет?
– Побеседует, проведёт небольшое тестирование, чтобы определить, в какой класс тебя посадить – в десятый иди в одиннадцатый, – перечисляла Стеша, – расскажет немного о правилах поведения, выяснит хобби, расскажет о внеурочной, – тут она недовольно скривилась, – деятельности.
– Ну, это нормально, я думала, там что-то более неприятное, – поделилась я, – типа микса из угроз, предупреждений и перечня карательных мер.
– Не без этого, – подумав, признала Стеша, – но всё подано мягко, в лайтовом таком варианте. Мол, веди себя хорошо, соблюдай правила – и будет тебе большое человеческое счастье.
Пока мы разговаривали, я не удержалась и внимательно рассмотрела колечко, которое тогда привлекло моё внимание. Я не ошиблась в своих предположениях: на пальчике девушки сверкало классическое помолвочное колечко с небольшим, но чистым бриллиантом. Выбор кольца говорил о хорошем вкусе и достойном материальном положении подарившего. Я уже говорила, что до появления Кати папа часто дарил мне украшения и не ленился объяснять достоинства камней и особенности их огранки. Он считал, что девушка из хорошей семьи непременно должна разбираться в драгоценностях.
– Ладно, тогда не буду напрягаться, – улыбнулась я, не сомневаясь, что Стеша прекрасно заметила мой интерес к кольцу. Но спрашивать не буду: захочет – сама расскажет. Не в моих правилах лезть в личную жизнь других людей.
– Тебя, наверное, после обеда позовут, – поднимаясь и направляясь к своим дверям, проговорила Стеша, – до него осталось всего ничего. Кстати, кормят здесь вполне неплохо. Не «Пушкинъ», конечно, и не «Белуга», но тоже более чем достойно. Если хочешь, пойдём вместе…
– С удовольствием, – откликнулась я и улыбнулась, – ты тут уже практически старожил, так что будешь моим экскурсоводом.
– Договорились, – кивнула кудряшками Стеша, открывая дверь в свою комнату, – тогда через час встречаемся здесь.
Я тоже пошла к себе, предварительно сполоснув чашку и дисциплинированно поставив в сушилку, хотя по привычке хотела было уволочь её в комнату. Посмотрим, может быть, потом, когда освоюсь, заведу себе личную кофеварку, маленькую, на одну чашку. Хотя, скорее всего, это запрещено какой-нибудь хитровыдуманной инструкцией. Но об этом я, как говорится, подумаю завтра.

Глава 3
Времени до обеда мне как раз хватило для того, чтобы переодеться в более удобные, чем костюм, джинсы и рубашку, сменить туфли на шпильке на кроссовки, разобрать часть вещей и померить форму, состоящую из юбки длиной чуть выше колена, пиджака, жилета и белой блузки. Вещи действительно пришлись мне впору, даже аккуратные туфли-лодочки на небольшом каблучке. Одежду для занятий спортом я даже мерить не стала: не думаю, что можно сильно ошибиться в подборе футболок и легинсов. Комплектов и обычной формы, и спортивной, было несколько, так что должно было хватить даже с учётом стирок или каких-нибудь непредвиденных ситуаций.
Ровно в три часа дня из динамика, обнаружившегося в углу комнаты, раздался мелодичный перезвон, и почти сразу же в дверь постучали.
– Открыто, – отозвалась я, – заходи, Стеша…
Соседка, вошедшая в комнату, с улыбкой посмотрел на большого плюшевого кота, который устроился в одном из кресел.
– Это Том, – объяснила я и с небольшой заминкой добавила, – его мне подарила мама… Она погибла пять лет назад…
– Понимаю, – в глазах Стеши было искреннее сочувствие, которое, как ни странно, меня не раздражало. – Такой милах! Как будто всегда тут и был!
– Ага, он хоть и большой, но я его всегда всюду с собой беру, – я погладила кошака по пушистому пузу, – вот и сюда прихватила.
– Симпатяга, – Стеша провела ладошкой по голове Тома, – уютный такой… Ну что, ты готова? Это был звонок на обед, как ты догадалась. Не то чтобы посещение столовой является обязательным, никто не станет тебя туда загонять, но, насколько я поняла, это такое место, где все встречаются. Типа здешнего клуба по интересам. Так что народ туда ходит, тем более что кормят действительно вкусно.
– Тогда идём, а то я сегодня даже не завтракала, – призналась я, – утром настроения не было, а потом – только чашка кофе, ну, ты видела.
– Этого явно маловато, – засмеялась Стеша, и мы отправились в столовую.
Она располагалась в центральном здании и занимала большое светлое помещение. Питание было организовано по системе «шведский стол», и ассортимент блюд действительно был более чем достойный. Во всяком случае, всё было не хуже, чем во многих отелях, где мы с родителями, а потом с папой отдыхали.
Странно, но мысль об отце не отозвалась прежней болью, к которой я за последние дни не просто привыкла, а стала ощущать её как обязательный элемент своего существования. Она не исчезла, но стала как-то глуше, что ли, словно отступила куда-то далеко, напоминая о себе, но не мешая жить.
Мы со Стешей набрали еды, а девушка по имени Олеся, выполняющая функции не то администратора, не то официантки, показала нам на несколько столов, за которыми мы могли устроиться. Насколько я успела понять, обеденный зал делился на две большие зоны: для воспитанников, и для персонала. При этом нельзя было сказать, что «взрослая» половина чем-то отличалась: точно такие же столы, застеленные хрустящими скатертями, такие же стулья, даже вазочки с цветами были, как у нас.
Мы доедали суп, оказавшийся действительно очень вкусным, когда в столовую вошли трое парней, что-то бурно обсуждающих между собой. Одного из них я уже сегодня видела: он пил кофе и читал. Заметив нас, они быстро переговорили и дружно направились в нашу сторону.
– Привет! – поздоровались они вразнобой. – Стеф, у тебя новая соседка?
– Салют, – она доброжелательно улыбнулась, – вы такие сообразительные – это что-то!
– Всем привет, – я тоже не стала изображать из себя принцессу в изгнании: мне с этими ребятами почти год жить бок о бок, так что лучше сразу наладить необременительные приятельские отношения. – Я Лиза, приехала только сегодня.
– Марк, – симпатичный блондин игриво мне подмигнул, но, заметив, что я на это не купилась, весело фыркнул. – Не получилось с первого захода, но ничего, наша любовь впереди, май дарлинг!
– Кирилл, – представился любитель чтения за чашкой кофе, – добро пожаловать в тюрьму, Лизон!
– Ну так уж и тюрьму, – вальяжно протянул третий, высокий шатен в очках с тонкой серебристой оправой, – я Евгений, самый адекватный в этой компании, можешь мне поверить, Лизхен.
– Девчонки, вы не убегайте, – распорядился Марк, – мы сейчас затаримся и к вам присоединимся.
В целом обед прошёл, как говорится, в атмосфере дружбы и взаимопонимания. Примерно через полчаса после нас появилась Кристина, ой, простите, Цейс. Она мазнула по нам равнодушным взглядом и, не ответив на вежливые приветствия парней, уселась за дальним столом в гордом одиночестве. Поняв, что еду ей никто не принесёт, скривила и без того тонкие губы в неприятной усмешке, но встала и отправилась за обедом. Можно подумать, её дома обслуживал десяток официантов! Хотя откуда я знаю, может, так оно и было…
– Это политически очень неправильная позиция, – проводив девицу задумчивым взглядом, сообщил нам Кирилл, – как сказал классик, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя.
– Классик? – насмешливо покосился на него Евгений. – И ты даже знаешь, кто именно?
– Естественно, – фыркнул Кирилл, – в отличие от некоторых, не будем показывать на них пальцем, я читаю не только фантастику и триллеры.
– Я тоже не читаю эту ерунду, – тут же присоединился к нему Марк, – чего там интересного? То ли дело «Men's health» или «Maxim»…
Я уже поняла, что в этой компашке самым шебутным был именно Марк, Кирилл претендовал за звание интеллектуала, а Евгений являлся неким стабилизирующим звеном. Во всяком случае, они все трое производили впечатление вполне нормальных ребят, что не могло не радовать, учитывая практически автономное существование «Серебряного».
– А где, интересно, девчонки из второй гостиной? – спросила я, но ответ пришёл, как ни странно, не от Стеши, а от Марка, который, судя по всему, был в курсе всех мало-мальски важных событий. Есть такие люди, которые откуда-то всегда и всё знают. Надо сказать, что иногда от этой их загадочной осведомлённости бывает реальная польза. А иногда это качество жутко бесит.
– Им там от кого-то привезли огромный торт, и они остались у себя пить чай, сказали, что на обед не пойдут, – заявил блондин, – обещали потом поделиться тортиком, между прочим.
– То есть тут такое разрешено? – удивилась я.
– По предварительной договорённости, – пояснил наш всезнайка, – тут же, как сказал Кир, тюрьма, но не монастырь.
– А у вас гостиная уже полностью укомплектована? – поинтересовался Женя, украдкой рассматривая Цейс, которая демонстративно не смотрела в наше сторону. Да не очень-то и хотелось…
– Нет, ещё два места, – отставляя в сторону пустые тарелки, ответила Стеша, – пока мы с Лизхен, – она заметила мой не слишком довольный взгляд и пояснила, – а мне такая форма имени очень нравится, так что я тоже тебя так буду звать, и не спорь – бесполезно. Ну так вот… Ещё Цейс, это, как вы поняли, вон та надутая курица, а две комнаты пока свободны.
– Слушайте, – вдруг сообразила я, – а почему тут нет тех, кто учился в прошлом году? Если набирают десятый и одиннадцатый класс, то куда делся прошлогодний десятый?
– Сюда принимают только на год, а потом возвращают обратно, так сказать, на свободу с чистой совестью, – пояснил Кирилл, – просто они не хотят связываться с малышами и подростками, поэтому берут только старшую школу. Да и с преподами проще: можно вузовских приглашать. О, вот, кстати, и они… Как в воду глядел…
Я посмотрела в сторону двери и увидела входивших в столовую двух достаточно молодых мужчин в хороших – уж в этом-то я разбиралась! – костюмах. Они приветливо поздоровались с Олесей, которая тут же куда-то умчалась, а потом помахали нам, как-то совсем по-приятельски.
– Марк?
Мы, не сговариваясь, посмотрели на блондина, который наверняка уже успел разжиться информацией и по поводу преподавательского состава.
– Вот! Кто всё знает? Марк! Кто всё расскажет своим новым друзьям? Снова Марк! Кого за это нужно поцеловать? Подсказываю правильный ответ – Марка!
– Болтун, – фыркнула Стеша, но при этом взглянула на шутника весьма внимательно, – рассказывай давай, а там посмотрим, стоит ли твоя информация поцелуев таких красоток, как мы с Лизхен. А то, может, она только на хмурый взгляд Цейс потянет.
– Обижаешь, Стеф, всё как в аптеке, – притворно возмутился «мистер всезнайка», – тот, который в белой рубашке, это Филипп Батаев, отчества не знаю, учитель физики, астрономии и информатики.
– Информатики? – я непонимающе посмотрела на Марка. – Тут же нет интернета…
– Я, наверное, коварно разрушу твоё представление об окружающем мире, – с непередаваемым ехидством почти пропел Марк, – но для того, чтобы работать в ворде, экселе и даже понемножку программировать, интернет не нужен. Андестенд?
– Допустим, – как бы мне ни хотелось настоять на своём, но несносный блондин был прав, – а откуда ты его знаешь?
– С чего ты взяла, что я его знаю? – демонстративно округлил глаза Марк. – Я знаю, кто он. Но не его самого, улавливаешь разницу?
– Ой, откройте форточку! – поморщилась Стеша. – Что-то тут душновато становится. Марк, мы оценили твоё остроумие, честное слово, а теперь ответь на вопрос, если, конечно, мы достойны услышать ответ.
Марк явно хотел сказать какую-то колкость, но не увидел на лицах окружающих поддержки и промолчал. Потом вздохнул и соизволил объяснить:
– Он ведёт подкаст на Ютубе про всякие астрономические интересности, я иногда смотрю. Прикольно… И как-то он обмолвился, что преподаёт в частной школе физику, информатику и, естественно, астрономию. А когда его спросили, в какой именно школе, очень ловко ушёл от ответа.
– Понятно, – кивнул каким-то своим мыслям Кирилл, – а второй?
– Про второго практически ничего не знаю, – с явным сожалением ответил Марк, – слышал только, как Виктория называла его Ильёй Романовичем, но что и как – не в курсе. Пока! Понятно только, что из преподов…
– Капитан Очевидность – твоё второе имя? – не удержалась от ехидного вопроса я.
– Один – один, – засмеялся Женя, поправляя очки.
Марк открыл рот, наверняка подготовив какой-нибудь язвительный ответ, но потом неожиданно передумал, махнул рукой и засмеялся.
Тут раздался уже знакомый мне негромкий звуковой сигнал, и незнакомый женский голос проговорил:
– Воспитанница Елизавета Морозова, вас приглашают на собеседование в кабинет директора.
– Привыкай, – Женя неожиданно мне подмигнул, – это тут такая прикольная система оповещения, как в аэропорту или на вокзале. Сначала вздрагиваешь, а потом ничего, привыкаешь.
– А ты тут давно? – зачем-то спросила я, поднимаясь из-за стола.
– Два дня, мы одновременно со Стеф приехали, практически столкнулись в дверях. Ты знаешь, где кабинет директора? Или тебя проводить?
Я попыталась вспомнить, где именно находится кабинет директора «Серебряного», и не смогла. Наверное, администратор Виктория мне его не показывала или сделала это как-то мельком, потому и не отложилось в памяти.
– Знаю, что в центральном здании, – честно ответила я, – но не более того, так что буду признательна.
– Предлагаю пойти в кафешку и там подождать Лизхен, – судя по всему, данное Женей имя уже закрепилось за мной, – кофейку попьём, печенек погрызём, а?
– Я только за, – тут же согласилась Стеша, – в компании веселее…
Мы отнесли посуду на специальный стол в углу и, переговариваясь, дружно вышли из столовой. Обедающие преподаватели даже не посмотрели в нашу сторону, поглощённые каким-то, видимо, очень серьёзным разговором.
Когда мы пересекали вестибюль, то заметили возле стойки ресепшен незнакомую девушку, которой что-то объясняла Виктория. Они обе то и дело поворачивались к здоровенному чемодану, который стоял в центре холла. На невозмутимом лице администратора пару раз мелькнуло раздражение. Это чего же такого требовала незнакомая девчонка, что вывела из себя даже эту замороженную Викторию?
– Интересно, её поселят к нам или в ту гостиную? – Стеша чуть шею не свернула, рассматривая нашу потенциальную соседку. – На вид вроде нормальная, так что, наверное, если и к нам, то пускай.
– Ага, можно подумать, твоё мнение в этом вопросе кого-то интересует, – тут же отозвался Марк, – у нас вон тоже ещё две комнаты свободных. Так сказать, ждём с нетерпением!
Не дойдя до кафе пары десятков шагов, Женя свернул в небольшой закуток и показал мне дверь с табличкой «Оленев И. Д.».
– Тебе сюда, Лизхен, – улыбнулся он, – да не переживай, всё будет отлично, это просто собеседование. А мы подождём тебя в кафе, договорились?
– Спасибо…
Я кивнула и вежливо постучала, хотя меня и приглашали вроде как.
– Войдите, – тут же раздался мужской голос.
Глубоко вдохнув, я нацепила на лицо приветливую улыбку и открыла дверь директорского кабинета.

Глава 4
Раньше я только в книжках читала, что бывает такое: смотришь на человека и абсолютно ясно понимаешь, как сложатся ваши отношения. Станет он тебе близким другом на всю жизнь или наоборот, превратится в лютого врага. Теперь я имела возможность убедиться в том, что книги – во всяком случае, в этом – не врали.
– Здравствуйте, – вежливо проговорила я, закрывая за собой дверь, – я Елизавета Морозова, вы меня вызывали?
– Заходи, Лиза, присаживайся, – директор доброжелательно улыбнулся, продемонстрировав безупречную белоснежную улыбку, – буквально пара минут, и я освобожусь. Располагайся, чувствуй себя совершенно свободно.
И он продолжил что-то быстро печатать на клавиатуре очень современного и очень мощного ноутбука. Надо полагать, на руководство ограничения в пользовании интернетом не распространялись. Вообще очень странно: я уже несколько часов провела без мобильного телефона, но никакой «ломки» пока не ощущала. А ведь предполагала, что она будет, потому как телефон в наше время, он как рука или нога, или, допустим, глаз: прожить без него, конечно, можно, но уж больно не комфортно. Однако пока ничего, не слишком чувствовалось его отсутствие, возможно, потому что события следовали одно за другим, не оставляя времени на всякую ерунду.
Пока директор, который, судя по фамилии, являлся потомком первых владельцев усадьбы, заканчивал свои срочные дела, я имела возможность рассмотреть его. Знаю, что в приличном обществе подобное не принято, но так это в нём, а не здесь. Что-то подсказывает мне, что за подобное нарушение приличий меня здесь не накажут.
Иван Дмитриевич Оленев действительно был очень молод для человека, занимающего такую должность. Стеша была права: ему максимум лет тридцать, и его никто не назвал бы просто хорошо сохранившимся. Он действительно, на самом деле, был молод. Но если он возглавляет «Серебряное» уже десять лет, то во сколько же он сел в директорское кресло? Прямо со студенческой скамьи, что ли? Но такого не бывает, потому что любая руководящая должность подразумевает наличие хотя бы минимального управленческого опыта. А откуда ему взяться у вчерашнего студента?
А ещё директор «Серебряного» был невероятно, почти неприлично хорош собой: этакая ожившая современная версия древнегреческого божества. Коротко подстриженные светлые волосы, голубые глаза, прямой аристократический нос и твёрдый волевой подбородок с ямочкой. Пока я видела его только сидящим за столом, но даже не сомневалась, что в комплект входят и высокий рост, и атлетическая фигура. В общем, мечта женщин от шестнадцати до восьмидесяти.
– Благодарю за ожидание, Лиза, – мягко проговорил директор, закрывая крышку ноутбука и снова улыбаясь мне, – Меня зовут Иван Дмитриевич Оленев, и я рад приветствовать тебя в нашем учебном заведении. Кто-то называет его школой, кто-то – гимназией, а кто-то – пансионом. Все названия имеют право на существование, но я предпочитаю называть «Серебряное» именно пансионом, так как мы взяли лучшее как раз от этого направления классического образования. Ты уже успела устроиться?
– Да, спасибо, – поблагодарила я, – вещи ещё не до конца разобрала, но вечером этим займусь.
– Замечательно, – директор одобрительно кивнул, – до начала учебного года ещё пять дней, и я полагаю, тебе их хватит, чтобы адаптироваться. Ты уже познакомилась с другими воспитанниками?
– Да, с соседками по гостиной, Стешей Вяземской и Кристиной Цейс, а также с тремя ребятами, мы вместе обедали.
– Прекрасно, – снова сверкнул улыбкой Иван Дмитриевич, – одна из задач, которые мы ставим перед собой, это как раз успешная социализация воспитанников. Скажи, Лиза, ты ведь закончила десятый класс?
– Да, совершенно верно, Иван Дмитриевич.
– Я видел твои оценки, они более чем достойные, – похвалил меня руководитель «Серебряного», – но мы обычно проводим свои тесты, чтобы быть уверенными, что обучение принесёт только пользу. Поэтому, если ты не возражаешь, я попросил бы тебя выполнить вот эти задания. Полагаю, сорока минут тебе хватит.
Он протянул мне тонкую папку, в которой лежало несколько листков бумаги.
– Мне прямо здесь заполнять? У вас в кабинете?
– Да, я пока поработаю, а ты, когда закончишь, просто скажешь мне об этом. Договорились?
Следующие полчаса я отвечала на вопросы не слишком сложного, но и не примитивного теста, затрагивающего знания по большинству школьных предметов. Так как училась я действительно вполне прилично, то ни малейших сложностей тест у меня не вызвал.
– Готово, – я протянула директору заполненный тест.
– Отлично, – Иван Дмитриевич взял папку и положил её в стопку точно таких же, – наши педагоги оценят результат и решат, в какую учебную группу тебя определить. У каждой группы, можно называть их классами, будет закреплённый куратор, через которого воспитанники могут решать все вопросы. Причём касающиеся как учебной деятельности, так и иных аспектов жизни в «Серебряном». Насколько я знаю, Вера Борисовна в общих чертах познакомила тебя с правилами жизни в нашем пансионе.
Значит, ту даму, которая встретила меня, зовут Вера Борисовна, надо запомнить.
– В учебном крыле завтра появится доска для объявлений, и именно там будет вывешиваться вся актуальная информация. Похожие стенды, только поменьше, есть в каждой гостиной, там размещаются расписание занятий, часы работы вспомогательных служб и прочие важные сведения. Если тебе понадобится выход в интернет, то нужно написать заявление и оставить его у Виктории. Лучше сделать это за два дня или хотя бы накануне. То же самое касается телефонных звонков. При всей строгости режима мы прекрасно понимаем, что есть случаи, когда нужно, предположим, поздравить кого-то из близких с днём рождения или с праздниками. Бланки заявлений лежат на ресепшен, их можно брать самостоятельно.
– А можно заказать какие-то продукты? Например, торт? Просто у меня скоро день рождения, и мне хотелось бы отметить его в новом, так сказать, коллективе.
– Можно, этот вопрос решается напрямую с Викторией или Верой Борисовной. Кстати, Лиза, я хотел поинтересоваться: какое у тебя хобби?
– Я увлекаюсь фотографией, и не просто увлекаюсь, а планирую связать с ней свою будущую жизнь, – я не видела смысла скрывать, тем более что наверняка директор в курсе моих увлечений. Если уж размер одежды и обуви выяснили, то увлечение, которому я отдавала достаточно много времени, – тем более.
– Замечательное хобби! – Иван Дмитриевич одобрительно кивнул.
– Мне сказали, что я могу оставить фотоаппарат, – я решила сразу прояснить этот вопрос во избежание проблем в будущем, – мне не хотелось бы прерывать работу, я собираю портфолио для большой выставки, куда хочу в следующем году заявиться. А здесь столько красоты вокруг!
– Ты занимаешься пейзажной съёмкой?
– В основном да, но иногда – предметной. Портретная мне не очень интересна, во всяком случае, пока.
– Я не возражаю против того, чтобы ты продолжила фотографировать, но при одном условии: на фотографиях не должно быть обитателей «Серебряного». Часть сотрудников, работающих в пансионе, очень трепетно относятся к нарушению границ их личного пространства. Понимаешь?
– Конечно, – я радостно улыбнулась, – я же сказала – мне интересна именно пейзажная съёмка.
– Не забудь пригласить меня на персональную выставку где-нибудь в Гранд Пале или Ванкувере, – подмигнул он мне, – я непременно приеду и попрошу автограф.
– Обязательно, – ответила я, чувствуя, что от не сходящей с лица широкой улыбки у меня начинают болеть скулы и щёки, – надеюсь, это когда-нибудь произойдёт.
– Ну что же, – Иван Дмитриевич поднялся из-за стола, и я чуть не фыркнула вслух, так как мои предположения насчёт роста и фигуры полностью подтвердились. – Я ещё раз с удовольствием приветствую тебя в «Серебряном» и надеюсь, что это место на ближайший год станет для тебя настоящим домом.
– Спасибо, – я поборола желание присесть в реверансе, решив, что перегибать палку не стоит. Оленев вполне может решить, что это я издеваюсь над его словами о пансионе и классических традициях. А оно мне надо – начинать жизнь в этом месте с конфликта? Нет, конечно. – Остались ещё какие-нибудь формальности?
– Практически нет, – директор легкомысленно тряхнул головой, – завтра с утра пройдёшь медосмотр, Юлия Борисовна всё посмотрит, обсудит с тобой вопросы питания и уровень нагрузок при занятиях спортом. Мы внимательно следим за здоровьем наших воспитанников. А в остальное время отдыхай, осваивайся, знакомься с ребятами, можешь погулять по территории с фотоаппаратом, но помни про мою просьбу. Мне не хотелось бы лишать тебя столь перспективного увлечения.
– Большое спасибо, Иван Дмитриевич, – я опустила глаза, – я могу идти?
– Конечно, Лиза, иди…
Я пошла к двери, спиной чувствуя внимательный взгляд, но не оборачиваясь. Почему-то мне было до обморока страшно это делать. Выскользнув за дверь, я обессиленно прислонилась к ней спиной и едва не сползла на пол.
Красавец-директор почему-то вызывал у меня почти животный ужас, я понимала, что он – мой враг, страшный, жуткий и беспощадный. Откуда пришла такая уверенность, я сказать не могла, даже не предполагала. Я вообще с изрядной дозой скепсиса относилась ко всему, что было связано с мистикой, оккультизмом и всем таким. Почему вместо симпатии этот молодой очаровательный мужчина вызвал у меня такие ощущения, я сказать не могла, да и так ли это важно? Разберусь, благо времени у меня будет предостаточно…
Я стояла, прижавшись спиной к двери и старалась выровнять дыхание, чтобы избежать ненужных вопросов от ребят, ждущих меня в кафе. Наверное, если бы я видела, что происходило в это время в кабинете директора, то постаралась бы сбежать из «Серебряного» любой ценой. Но я не видела…
***
– Неужели? – негромко прошептал мужчина, глядя на закрывшуюся за девушкой дверь. – Неужели…
Подойдя к зеркалу, он внимательно всмотрелся в отражение, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, потом растянул губы в улыбке, обнажив не ту «мечту стоматолога», которую демонстрировал только что, а острые треугольные зубы. Голубые глаза сначала затуманились, а потом белёсую муть медленно сменила непроглядная чернота. Больше не было эталонного красавчика: в зеркале отражался злобный монстр, который украсил бы собой любой фильм ужасов.
– Двое… – прошипел он, – уже двое… Через десять лет ожиданий и поисков! Я чувствую, что и третий близко. Пророчество сбудется, и реликвия достанется мне, а с ней я стану непобедим! Этот год наконец-то станет моим, предсказанный Трилистник соберётся, и жертвы будут принесены!
Осталось убедиться, что он не ошибся и не принял желаемое за действительное. Но ничего, завтра у девчонки возьмут кровь, и он сможет точно сказать, является ли она одной из трёх. Хотя он и сейчас практически не сомневается: искры, характерные для Трилистника, ни с чем не спутаешь.
С мальчишкой он не ошибся, анализ подтвердил, что парень – один из тех, кого он ждал всё это время.
Значит, не напрасно он год за годом набирал этих отвратительных человеческих детёнышей, чтобы раз за разом убеждаться: среди них нет Трилистника. И вот два дня назад – мальчишка, сегодня – девочка… Где же третий?!
Из горла вырвалось низкое гневное рычание, но монстр постарался совладать с эмоциями: нельзя допустить, чтобы из-за какой-нибудь небрежности, из-за какой-нибудь мелочи рухнуло всё, к чему он шёл эти долгие десять лет.
– И придут они, изгнанные из семей своих, и будет их трое, и будут они возрастом трижды пять и ещё два, и составят они Трилистник, который укажет на место, где спрятал свой нагрудный знак Повелитель Ночи, и вспыхнет он, окроплённый жертвенной кровью этих троих, и даст своему владельцу силу великую…– медленно и торжественно проговорил он.
Сколько лет он потратил на то, чтобы отыскать это место, чтобы убедиться в том, что величайшая драгоценность спрятана где-то здесь! Как долго придумывал способ собирать вместе этих человечков, которые не нужны даже своим семьям, значит, никто не станет о них беспокоиться. Дважды попадались ему детёныши с искрами Трилистника, но они были поодиночке, а ему нужны все трое сразу.
И вот наконец в этом году их стало уже двое, и он чувствовал, ощущал всем телом, что третий если не появился, то вот-вот… Осталось совсем немного, и теперь главное – не спугнуть их, дождаться, пока наследие Повелителя Ночи позовёт их. Года должно хватить!
Длинный раздвоенный язык скользнул по губам, но тут монстр прислушался, и вот уже перед зеркалом невозмутимо поправлял галстук Иван Дмитриевич Оленев, молодой директор закрытого пансиона «Серебряное».

Глава 5
– Ну что, отстрелялась? – спросила меня Стеша, когда я, с некоторым трудом придав лицу безмятежное выражение, присоединилась к ребятам, с комфортом расположившимся за двумя сдвинутыми столиками.
– Да так-то ничего сложного и не было, нормальные задания, в школе и посложнее бывало, – я огляделась и заметила за стойкой очень симпатичную и совсем молоденькую девушку с бейджиком на груди. Видимо, это была та самая Карина, о которой упоминала Виктория. – Пойду закажу кофе, а потом вы мне расскажете, чем тут без меня занимались.
Я улыбнулась, стараясь прогнать тот совершенно необъяснимый страх, который, казалось, впитался в мою кожу за то время, что я провела в директорском кабинете. Может, сейчас посижу с ребятами, выпью чашку разрекламированного капучино, и мне полегчает? Исчезнет ощущение липкой паутины, намертво приставшей не только к телу, но, высокопарно выражаясь, и к душе. При этом ни малейшей объективной причины для подобного состояния не было.
Подойдя к стойке, я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее.
– Добрый день, а можно мне капучино? Я Лиза.
– Привет, я Карина, – она улыбнулась в ответ, – можно, конечно, я тут, собственно, для этого и нахожусь! Корица? Сироп?
– Пожалуй, от корицы не откажусь, – подумав, согласилась я в надежде, что пряность поможет успокоиться: корица всегда на меня хорошо действовала почему-то.
– Садись, я принесу, – девушка отошла к кофемашине, а я вернулась к ребятам.
– Интересно, кого в какую группу распределят, – с грустью глядя на пустую тарелку, на которой от печенья остались только крошки, проговорила Стеша, – и кто куратором будет. Как поставят какую-нибудь грымзу, год за пять покажется.
– На днях узнаем, – философски пожал плечами Кирилл, – всё равно это та ситуация, в которой от нас ничего не зависит.
Не успела Карина принести мне капучино, как в коридоре раздались весёлые голоса, и в кафе буквально ввалились три девушки. Одна из них держала в руках огромное блюдо, на котором красовалась треть просто гигантского торта. Наверное, изначально он был размером с автомобильное колесо.
– А вот и обещанный тортик! – обрадовался Марк, а Кирилл и Женя оперативно подвинули к нашим столам ещё один.
– Только обратно поставить не забудьте, – строго сказала Карина, – я сама двигать не собираюсь.
– Всё будет зашибись, Кариша! – Марк послал девушке воздушный поцелуй, но она лишь головой покачала, мол, что с тебя, оболтуса, взять.
Мы быстро познакомились с пришедшими девчонками, точнее, я, потому что мальчишки и Стеша уже прошли этот этап. Торт был очень вкусным, девушки – компанейскими, поэтому следующий час пролетел совершенно незаметно. Я ещё подумала, что, может быть, всё не так уж и плохо в этом «Серебряном», а мои ощущения – это всего лишь последствия пережитого недавно стресса.
– А что за девчонка спорила с Викторией, когда мы сюда шли? – вдруг вспомнила Стеша. – Маш, к вам не заселилась? Такая ничего вроде, правда, с огроменным чемоданом.
– К нам никого не добавили, мы из гостиной не уходили, так что заметили бы по любому, – переглянулись обитательницы второго пятикомнатного блока, – значит, к вам. У вас же там три комнаты занято было, как и у нас?
– Ага, – кивнула Стеша, – мы с Лизхен и эта чокнутая Цейс.
– А чего она – совсем отмороженная? – с интересом спросила Лиля, некрасивая, но совершенно не комплексующая по этому поводу девушка. – Я тут с ней столкнулась в библиотеке, так она меня таким презрением облила, когда поняла, что я пришла не за Бегдебером и не за Уэльбеком.
– А кто это? – громким шёпотом спросил Марк.
– Бегдебера слышал, а вот второго, которого ты назвала… – Кирилл задумчиво почесал в затылке.
– Ну это вроде какой-то очень крутой французский писатель, из тех, что для особо продвинутых. Я, правда, ничего не читала, но от матери слышала, она у меня на французской литературе повёрнута, – присоединилась к разговору третья девушка из другой гостиной, Ника. Именно у неё был день рождения и, соответственно, именно она заказывала торт. Надо будет потом с ней поговорить и уточнить некоторые чисто технические моменты.
Мы посидели ещё немножко, общими усилиями доели торт, поделившись с Кариной, вернули столы на их законное место и дружно отправились в жилое крыло.
В уже почти привычной гостиной нас ждал сюрприз: на столике, на подставке для цветов и на столешнице в кухонном уголке стояли зажжённые свечи. Пахло воском, ванилью и чем-то ещё знакомым, но я не могла вспомнить – чем именно.
– Это чего такое? – Стеша ошарашенно взглянула на меня, но я знала ровно столько же, сколько и она. Оставалось надеяться на пояснения, и они не заставили себя долго ждать.
Дверь десятой комнаты медленно открылась, и на пороге возникла та самая девица, которая ругалась с Викторией.
– Твоя работа?
Стеша обвела рукой гостиную.
– Моя, – невозмутимо ответила незнакомка, – я Клеопатра, и я будущий медиум.
– Я Майкл, и я алкоголик, – негромко пробормотала я, слегка озадаченная происходящим. Интересно, а вдруг эта любительница свечек опасна для окружающих? Хотя тогда её сюда, наверное, не взяли бы.
– Прикольно, – Стеша склонила голову к плечу, рассматривая новую соседку. – Я Стеша, а это Лиза. Вон в той комнате живёт Кристина.
– Очень приятно, – дечонка улыбнулась, – свечи я поставила для того, чтобы нормализовать эмоциональный фон, он показался мне достаточно напряжённым, когда я сюда вошла. В таких случаях свечи с ванилью, лавандой и розмарином – просто идеальный вариант.
– А Клеопатра – это твоё настоящее имя или, так сказать, творческий псевдоним?
Стеша уже успокоилась и теперь рассматривала нашу новую соседку с неприкрытым интересом.
– Настоящее, – улыбнулась та и уселась в кресло, – но можете называть меня Клео, так проще, мне кажется.
– Не поспоришь, – согласилась Стеша, – а из-за чего ты там на входе скандалила с Викторией, администратором?
– Она не хотела разрешать мне взять с собой необходимые мне инструменты, – вздохнула Клео и надула губки, как обиженный ребёнок. – А у меня же там и карты, и шар, и доска. Мне постоянно нужно тренировать навыки, иначе дар растворится в окружающем эфире.
– И чего? Разрешили?
– Да, – Клео вдруг улыбнулась, и мне показалось, что в гостиной на мгновение вспыхнуло солнышко, – я смогла убедить её…
– Как?!
Я тоже удивилась, потому что мне показалось, что эту замороженную Викторию нельзя ни удивить, ни уговорить, ни ещё как-то на неё повлиять.
– Я процитировала ей положение, в котором написано, что воспитанники имеют право заниматься безобидным хобби, положительно влияющим на развитие интеллектуальных способностей, а что может быть безобиднее написания мистических рассказов, которые никто кроме меня не читает? – абсолютно спокойно сообщила Клео, – И она не смогла со мной не согласиться.
– А как на самом деле? Ты действительно можешь видеть будущее, прошлое и всё такое? – Стеша смотрела на Клео со смесью недоверия и восторга.
– Не всегда и не у всех, – покачала головой девушка, – мой дар только развивается, он пока очень нестабилен. Папа отправил меня сюда, в «Серебряное», как раз потому что здесь место, надёжно экранированное от воздействия техногенного мира, значит, я смогу оттачивать свои навыки и приручать свой дар.
– То есть ты здесь, так сказать, добровольно? – уточнила я.
– Конечно, – Клео удивлённо посмотрела на меня, потом на Стешу, – а вы разве нет?
– Не совсем, – кривовато улыбнулась Стеша, – но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Ну что же, добро пожаловать, Клео! За ужином мы тебя познакомим с ребятами, с которыми успели пообщаться. Пока народ тут нормальный, за исключением особо интеллектуальной обитательницы шестой комнаты. Но если ты читаешь Бегдебера и этого, как его там, Лизхен?
– Уэльбек…
– Точно! И этого самого Уэльбека, то тебя могут и удостоить внимания.
– Вряд ли, – нахмурилась Клео, – я про таких даже не слышала, если честно. Нет, я могу, конечно, сделать вид, но это прокатит один раз, от силы два. А потом-то всё равно выяснится, что я в этом ничего не понимаю…
– Тогда тебе останется общаться с такими ограниченными особами, как мы, – засмеялась Стеша. – Примкнёшь, как сказала бы Цейс, к «гламурятнику».
– Да я и не против, – Клео тоже хихикнула, – а про свечки вы не думайте: от них только польза, они весь негатив уносят, я сама их делала, так что результат гарантирован.
– Слушай, а что ты вообще умеешь?
Стеша озвучила тот же вопрос, что вертелся и у меня на языке, только я раздумывала, удобно ли спрашивать вот так, напрямую.
– Пока не очень много, – слегка смущенно улыбнулась Клео, – карты могу разложить, иногда посмотрю на человека – и вижу его прошлое, а иногда – даже будущее, но это уже реже намного, учусь работать с доской и шаром, но мне пока не хватает опыта и сосредоточенности.
– Блин, как это всё интересно, правда, Лизхен? – Стеша смотрела на смутившуюся Клео, как ребёнок на Деда Мороза, за спиной у которого целый мешок с подарками.
– Только я пока не умею ничего такого видеть по собственному желанию, – виновато пожала плечиками Клео, – оно как-то само, независимо от меня. И с этим тоже надо работать… И, девочки, я хотела попросить вас никому не рассказывать о том, что я на самом деле что-то могу, а не просто придуриваюсь. Я не знаю, почему, но мне кажется, что это будет правильно.
– А почему ты доверилась нам? – спросила я, чувствуя к Клео совершенно необъяснимую симпатию.
– Я почувствовала, – она вздохнула, – у меня так бывает. Я почему-то сразу поняла, что вам обеим можно доверять. И что наши дороги очень плотно переплелись.
– Не волнуйся, мы никому не скажем, – взглядом дождавшись подтверждения от Стеши, уверила я нашу новую… подругу, наверное.
На этом мы отложили серьёзные разговоры «на потом» и стали обсуждать, как можно сделать гостиную более уютной, ведь нам в ней придётся проводить достаточно много времени.
– Здравствуйте… – внезапно раздалось со стороны двери, и мы все трое чуть не подпрыгнули, настолько чужой голос прозвучал неожиданно.
На пороге стояла девочка, словно сошедшая с рекламного буклета о лучшем в мире образовании: синяя юбка в складку, белоснежная блузка, застёгнутая под самое горло, две аккуратных косички, белые носочки и тёмно-синие скетчерсы. В руках это образцово-показательное существо держало скромную сумочку, а сзади просматривался классический клетчатый чемодан.
Рядом с ней стояла по-прежнему невозмутимая Виктория, которая, показав на незнакомую девочку, сообщила:
– Это Людмила Степанцова, она будет жить в седьмой комнате, и теперь ваша гостиная полностью укомплектована. Располагайся, знакомься, – добавила она, повернувшись к новенькой.
– Большое спасибо! Я вам так благодарна за помощь! Ну так благодарна! – прощебетала та, обратив на администратора восторженный взгляд круглых карих глаз.
– Пустое, – на лице Виктории мелькнула тень улыбки, хотя мне казалось, что её лицевые мускулы в принципе на такое не способны.
– Привет, – в голосе Стеши, взявшей, как всегда, на себя функции переговорщика, мелькнули странные нотки, – ну, давай знакомиться. Я Стеша, Это Лиза и Клео. Еще здесь живёт Кристина, но сейчас она отсутствует.
– Мне очень-очень приятно! – теперь девица таращилась на Стешу с точно таким же восторгом, как недавно на Викторию. – А я Люся. Уверена, мы с вами непременно подружимся!
– Ты пока заселяйся, – Стеша кивнула на дверь с номером «семь», – потом услышишь такой мелодичный сигнал – это приглашение на ужин. Выходи сюда, мы тебя проводим, покажем, где столовая.
– Ой, спасибо огромное! – Люся чуть в ладоши не захлопала. – Я просто уверена была, что мне непременно повезёт с соседками! Спасибо, девочки, вы такие внимательные и доброжелательные! А то что у тебя причёска такая смешная, Стешенька, так это же ничего страшного, я думаю! Тебе, наверное, просто некогда было привести себя в порядок! Я всё-всё понимаю!
– Кхм, – подавилась воздухом Стеша, глядя на новенькую уже без малейшей симпатии, – ты иди, располагайся.
Люся активно закивала и за ручку втащила чемодан в комнату, после чего аккуратно прикрыла за собой дверь.
– Это вот что такое сейчас было? – Стеша перевела обалдевший взгляд с меня на Клео и обратно.
– Моя бабушка про таких говорила, что «простота хуже воровства», – задумчиво ответила Клео и, помолчав, тихонько добавила, – а ещё она наглухо закрыта, девочки. Но мне не хотелось бы говорить об этом здесь.
И она глазами показала на дверь комнаты номер семь. Стеша догадливо кивнула и показала на своё ухо, получив в ответ утвердительный кивок. После этого я ткнула пальцем в свою дверь и вопросительно посмотрела на девчонок.
– Давайте-ка по чашечке кофе перед ужином, – преувеличенно бодро проговорила Стеша и направилась к кофеварке.
Через несколько минут, прихватив чашки, мы отправились ко мне в комнату и расселись в креслах и на диване.
– Что ты имела в виду? – я поставила чашку на широкий подлокотник, так как кофе был слишком горячим.
– Понимаете, – Клео смотрела куда-то в пространство, – для меня, как для медиума, каждого человека окружает нечто вроде свечения, в котором есть открытые и запертые участки. Это зависит от того, насколько человек подсознательно доверяет окружающему миру. Как правило, открыта примерно половина. А у этой Люси заперто абсолютно всё. Я вообще впервые такое вижу…
– Давайте пока просто будем с ней поосторожнее, – предложила я, – а потом посмотрим. Есть в ней что-то неприятное, несмотря на всю сахарность. По мне так уж лучше Цейс с её закидонами, чем такая милашка, как Люся.
– Плюсую, – подтвердила мои впечатления Стеша, а Клео лишь вздохнула.

Глава 6
Сигнал, приглашающий на ужин, застал меня в тот момент, когда я как раз закончила раскладывать вещи и задвинула чемоданы под кровать. Сначала я хотела поставить их куда-нибудь в шкаф или вообще отнести в камеру хранения: наверняка в «Серебряном» такая имеется. Но потом почему-то передумала и запихнула их глубоко под кровать, тем более что места там было ещё на два таких чемодана, а покрывало достаточно длинное, чтобы они не бросались в глаза. Отодвинула их поглубже, чтобы не мешали делать уборку, и довольно огляделась. В такой комнате уже вполне можно было жить.
Вещи заняли свои места на вешалках и полках, книги и всякие привезённые из дома мелочи – на столе и тумбочке, косметика – в ванной. На кресле и диванчике пристроились кот Том и две круглые пушистые подушки, которые я не захотела оставлять дома, потому что они тоже напоминали мне о маме. Они совсем небольшие, места много не заняли, а Катя наверняка спрятала бы их на чердак или вообще выкинула бы, я в этом ни на секунду не сомневалась.
Завтра надо будет взять стакан и нарвать на лужайке цветов, они добавят уюта и красоты.
Успела я выйти и на террасу: судя по плоским батареям, крепившимся к стене, она действительно отапливалась, как я и надеялась. Значит, осенью и зимой здесь можно будет сидеть и из тёплого помещения любоваться на то, как меняется природа. Есть в этом занятии что-то исключительно медитативное.
Вид с террасы открывался просто невероятный. Территория пансиона, ограниченная высоким забором, заканчивалась почти возле самого настоящего дикого леса. Высокие ели и сосны внушали уважение своими размерами и возрастом. Сразу было понятно, что этот лес был здесь до появления усадьбы, и будет после того, как она исчезнет. Вдалеке справа, в низине, сияла сверкающей лентой река, названия которой я, естественно, не знала.
По-настоящему насладиться этой удивительной красотой мне мешала непонятная тревога, в которую превратился страх, мучивший меня после посещения директорского кабинета. Она не грызла, а тихо сидела маленькой занозой, которая вроде как и жить не мешает, но и забыть о себе не даёт. Этот червячок ворочался где-то на дне души, не давая полностью погрузиться в процесс привыкания к новым реалиям.
Как и было обещано, мы со Стешей дождались обеих новых соседок, чтобы проводить их в столовую. Ребята уже были там, и нам пришлось познакомить их не только с Клео, которая сразу всем пришлась по душе, но и с Люсей. От вынужденного общения с ней нас избавил сигнал, пригласивший девушку на собеседование с директором.
– Жесть, – резюмировал первое впечатление Марк, глядя вслед уходящей Люсе, – я вам сочувствую, девчонки, потому что жить с такой рядом – это, я вам скажу, удовольствие намного ниже среднего.
– А вы заметили, что она не спросила, где кабинет директора, – неожиданно сказал Женя, и все удивлённо переглянулись.
– А ведь и правда, – Стеша нахмурилась, – может, ей заранее Виктория показала? Не зря же эта липучка вокруг неё круги нарезала и в рот ей заглядывала.
– Может, – согласился Женя, но сомнение из его голоса никуда не делось. – А вообще странная она. Знаете, словно роль отыгрывает, а на самом деле вообще не такая, какой старается казаться.
– Да ну, – легкомысленно отмахнулся Марк, – это уже шпиономания какая-то. Меньше надо детективов и триллеров читать. Она обычная проныра, которая считает, что все вокруг такие лохи, что купятся на её лесть и умильные глазки.
– Попомните моё слово, – вздохнул Женя, – нам ещё столько проблем от этой Люси прилетит – мало точно не покажется. Так что, девчонки, поаккуратнее с ней, судя по всему, она гадюка та ещё.
– Да мы и сами поняли, – Клео задумчиво посмотрела на тарелки, – чай кто-нибудь будет?
– Здесь пакетики, давайте лучше у Кариши посидим, – предложил Марк, и все с огромным удовольствием поддержали его идею.
Остаток вечера прошёл достаточно спокойно, если не считать явления Люси, которая пребывала в абсолютном восторге от директора и всем сообщила, что теперь он её краш, поэтому она сделает всё, чтобы завоевать его благосклонность. Естественно, исключительно как директора, а не то, про что все подумали.
– И ведь может добиться, – провожая Люсю взглядом, проговорил Кир, – ты прав, Женька, есть в ней что-то странное, неправильное.
– Мозги у неё неправильные, – проворчала Стеша, которая даже не пыталась скрывать свою неприязнь по отношению к Люсе.
– Не только, – не отрывая взгляда от уходящей Степанцовой, покачал головой Кирилл, – но сформулировать пока не могу. Просто на уровне ощущений…
– А у вас кто-нибудь ещё приехал? – поинтересовалась я. – У нас теперь, с Клео и Люсей, полный комплект.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksandra-shervinskaya/serebryanoe-vyzhit-v-sumrake-71698996/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.