Пустые зеркала
Пустые зеркала
Елена Александровна Обухова
Городские легенды 2: Медвежье озеро #5
Блогера, пропавшего при весьма загадочных обстоятельствах, находят мертвым в окружении четырех зеркал. Что это: новый жестокий ритуал убийцы или очередная ожившая городская легенда? На этот раз опасность подберется к хозяевам гостиницы на Медвежьем озере по-настоящему близко. Вместе с полицией Владу предстоит разгадать сразу четыре загадки. Найти ответы нужно как можно быстрее, ведь на кону жизни самых близких ему людей – жены и сестры. Какие тайны скрывают старые зеркала? И на что способно притаившееся внутри них зло?
Елена Обухова
Пустые зеркала
Пролог
1 июля, четверг
СНТ «Ручей»
Насколько Диана знала, идея вечеринки-девичника возникла почти спонтанно. Она сама случайно стала свидетелем того, как Галка, подруга Юли еще по колледжу, приехавшая на озеро в гости, вроде как в шутку поинтересовалась:
– А новоселье вы отмечать будете?
Юля в ответ призналась, что не думала ни о каком новоселье. Мол, они с мужем не купили дом, а просто сняли его на месяц с возможностью продления аренды. Но вопрос Галки, по всей видимости, посеял зерна замысла, и всего через пару дней Юля пригласила ее в гости на тот самый девичник.
– Буду я, Галка и сестра Влада Кристина. Ты ее, кажется, знаешь?
Кристину Диана знала весьма относительно, можно сказать, между ними состоялось шапочное знакомство во время очередных странных событий на Медвежьем озере. И тем страннее ей казалось то, что на вечеринку пригласили и ее.
– Кристина едет в Шелково на выходные и хочет заглянуть к нам по пути, посмотреть на дом, – продолжила объяснять Юля. – Я сначала подумала, почему бы не пригласить ее вместе с Соболевым… Его ты тоже знаешь, он работает с Карпатским теперь. Но Владу приспичило уехать по делам в Москву, поэтому было решено трансформировать вечеринку в девичник. Ты как? У тебя же с четверга на пятницу выходной.
Диана призналась, что она только за. С Галкой они как-то сразу нашли общий язык, наверняка поладят и с Кристиной. И через нее, возможно, удастся узнать что-то о Карпатском, раз уж она встречается с его напарником. О майоре Диана ничего не слышала уже неделю, с тех пор как он выписался из больницы. Обещанного приглашения на свидание она пока продолжала ждать. И искренне надеялась, что не придется ждать три года, как указывает пословица.
– Отлично! – с энтузиазмом ответила Юля на ее согласие. – Игорь отвезет нас вечером в дом, а потом доставит тебя обратно в гостиницу.
Уже чуть больше недели Диана не только работала в гостинице на Медвежьем озере ночным администратором, но и жила здесь, съехав со своей прежней квартиры, которую теперь не могла себе позволить.
Она заверила Юлю, что будет ждать завтрашнего вечера с нетерпением. И это было чистой правдой. После недавних трагических событий в ее жизни образовалась пустота, которую Диана пока не могла заполнить.
Когда на следующий день девушки собрались вместе, в компании поначалу чувствовалось небольшое напряжение. Ведь Диану, Галку и Кристину между собой ничего не связывало, кроме знакомства с Юлей.
Но в процессе осмотра дома они постепенно разговорились и даже развеселились, поскольку острые замечания Галки по поводу мебели и некоторых элементов декора смешили даже Юлю. Потом девушки устроились в просторной, на вкус Дианы несколько вычурной гостиной-столовой за огромным столом, и к концу первой бутылки вина атмосфера между ними заметно потеплела, а к середине второй разговор и вовсе стал довольно откровенным.
Когда Кристина упомянула Андрея Соболева, Юля расплылась в немного глупой улыбке и покачала головой.
– Так забавно, что вы снова вместе, – ляпнула она. И тут же встревоженно пояснила: – Я в том смысле, что вас обоих знаю примерно одинаковое время и все эти годы вы то сходитесь, то расходитесь со скандалом… Но потом снова сходитесь! – Она эмоционально всплеснула руками и пожала плечами. – Разве это не забавно?
Спросив это, она посмотрела на них с Галкой, как бы ожидая, что кто-нибудь подтвердит забавность ситуации, но Диана только пожала плечами, а Галка возразила:
– Я бы сказала, что это скорее утомительно. Не понимаю, в чем ваша проблема?
– Да если бы я знала, – фыркнула Кристина, перекатывая в бокале соломенного цвета вино. – Сначала дело было… в моих проблемах… – Она красноречиво приподняла бокал. – А еще весь этот стресс с разводом и судом над Олегом… Это мой бывший, – пояснила она для тех, кто не был в курсе. – А потом… Сама не знаю. Наверное, мы просто слишком разные.
– И все-таки вы вместе, – хмыкнула Юля.
– Но не до конца, – вздохнула Кристина. – Боюсь, предложения руки и сердца я никогда не дождусь.
– Может, они в полиции просто все очень медленные? – задумчиво протянула Диана, глядя в свой бокал. – Я даже обещанного приглашения на свидание все никак не дождусь…
– Карпатский так и не появлялся, да? – сочувственно уточнила Юля.
Диана покачала головой и тут же натужно улыбнулась.
– Но вообще-то он сказал, что мы сходим куда-нибудь, когда он оклемается… Может, просто еще не оклемался? Его довольно серьезно ранило.
Юля ободряюще кивнула, мол, наверняка дело в этом, Кристина промолчала, давая понять, что не в курсе здоровья напарника своего парня, а Галка со свойственной ей категоричностью заявила:
– По-моему, все это фигня! Если мужчина хочет быть с женщиной, он будет и без всяких заморочек. А эти ребята – просто не ваши варианты… Господи, да как вообще мент может быть чьим-то крашем[1 - Краш (слэнг) – объект романтических чувств.]?
– Ну ты-то самый большой специалист в подобных вопросах, – хихикнула Юля, и тут же зажала себе рот рукой, вероятно, побоявшись, что Галка может обидеться.
Та только скорчила ей рожицу и махнула рукой.
– Слушайте, давайте закроем тему мужиков и лучше займемся тем, чем обычно занимаются на девичниках.
– А разве обычно на девичниках не обсуждением парней занимаются? – удивилась Диана.
– Этим занимаются отсталые, незрелые личности, – фыркнула Галка. – А нормальные люди гадают.
– На суженого? – уточнила Кристина.
Галка демонстративно закатила глаза и сокрушенно покачала головой.
– Вы о чем-нибудь другом вообще способны думать? В жизни есть куда более интересные вещи! Кстати, я захватила колоду…
– А, точно, ты же у нас теперь ведьма, – усмехнулась Юля. – Я и забыла.
Галка выразительно посмотрела на нее, явно пытаясь укорить, но Кристина сбила градус потенциального напряжения между ними, заявив:
– Нет, уж если гадать, то на том зеркале. Оно меня с самого начала занимает.
Она ткнула пальцем в дальнюю стену помещения, и все повернулись в указанном направлении. Там действительно висело большое зеркало в вычурной металлической оправе, сделанной под старину. А может быть, и действительно старинной, Диана не разбиралась в подобных вещах. Овальное, примерно в половину среднего человеческого роста, оно висело почти напротив входа в комнату. Диана тоже заметила его, когда они только пришли: испугалась от неожиданности, поймав в нем собственное отражение. Подумала сначала, что в комнате есть кто-то еще, о ком Юля их не предупредила.
– В плане гаданий зеркало может не так уж много, – авторитетно заявила Галка. – Все того же суженого показать, разве что. У зеркал в магии совсем другое предназначение, куда более мощное и страшное. Они ведь, по сути, двери в иные миры. Недаром их используют для призыва…
– Например, Пиковой Дамы? – оживилась Диана. – Или Кровавой Мэри?
– О, вот только давайте без этого! – ужаснулась Юля отчасти наигранно, отчасти вполне искренне. – Только очередных городских легенд нам тут очень не хватает! Честно говоря, я от них устала уже.
– Эти персонажи – что Пиковая Дама, что Кровавая Мэри – даже не городские легенды! – презрительно скривилась Галка. – Так просто… Сказочки. Хотите, расскажу настоящую городскую легенду про зеркало?
– Нет! – быстро ответила Юля.
– Да! – почти одновременно с ней хором заявили Диана и Кристина.
Галка посмотрела на подругу с торжеством победителя.
– Прости, Юлек, ты в меньшинстве. Короче, слушайте сюда, реальная тема… Случилось в нашем местном колледже не так давно. Одну девчонку сокурсники жестко травили. Знаете, как бывает, когда несколько недоумков собираются и объединяются в стаю? Выбирают себе жертву-одиночку и изводят ее каждый день, чувствуя себя крутыми.
Галка обвела всех вопросительным взглядом, и остальные почти синхронно кивнули.
– Так вот, девчонка какое-то время терпела, а потом сломалась. И покончила с собой. Причем записала все это на видео, которое кто-то потом слил в сеть. В видео том она поименно назвала всех, кто довел ее до края, и вслух прокляла их. И на записи четко было видно, что за спиной у нее в тот момент висело зеркало. Даже не такое, – она указала все на ту же дальнюю стену, – а самое обычное.
После этих слов Галка сделала драматическую паузу, мрачно глядя на каждую из них по очереди, пока Кристина не спросила:
– И что было дальше?
– Через девять дней после смерти девчонки с ее обидчиками стали происходить странные вещи, – зловеще понизив голос, продолжила Галка. – Куда бы они ни пошли, в зеркалах им мерещилось всякое. То сама девчонка, то какие-то ужасы. И до сорокового дня почти все они погибли при до конца не выясненных обстоятельствах…
– У меня такое чувство, что это в каком-то кино было, – с нотками недоверия в голосе заметила Диана.
– Угу, и в нашем колледже я что-то такой кровавой истории не припомню, – в тон ей добавила Юля.
Однако Галку их сомнения ничуть не смутили. Она только снова махнула рукой.
– Да мы-то тогда уже закончили, а ты вообще уехала. Но история реальная, зуб даю. Все потому, что зеркала не только отражают то, что происходит перед ними, – и хорошее, и плохое, – но и впитывают энергию событий. И то и другое они множат. А уж если перед ними ворожить, например, от всей души кого-нибудь проклясть, то можно и вовсе привлечь из зазеркалья что-нибудь темное.
– Так, ну их нафиг, эти зеркала! – категорично заявила Кристина. – А вот погадать все-таки можно. Тащи свою колоду.
Галка с энтузиазмом подскочила, унеслась в прихожую, где осталась ее сумка, и вернулась, как показалось, через считанные секунды уже с колодой.
Вскоре Юля с некоторым удивлением признала, что в своем новом увлечении ее подруга очень даже преуспела. Всего через пару минут гнетущее впечатление, произведенное рассказом Галки, улетучилось, а через пять они вчетвером с удовольствием хохотали над ее артистичными предсказаниями.
Галка сделала пару раскладов для Кристины, потом еще два для Юли, после чего очередь наконец добралась до Дианы. Однако та уверенно покачала головой.
– Нет, не хочу расклад. Хочу гадать на суженого по зеркалу.
Сказала как отрезала, подкрепив свое отчаянное заявление последним большим глотком вина.
– Ну, как знаешь, – хмыкнула Галка, уже, видимо, наигравшаяся с картами. – Юль, у тебя тут свечи есть?
Как выяснилось, Юля пока плохо знала, что в ее новом доме есть, а чего тут нет, но свечи нашлись довольно быстро. Пока Галка поджигала одну своей зажигалкой, Кристина погасила свет в гостиной-столовой и прилегающей к ней кухне, а Юля – в холле и прихожей. За окном уже сгущались сумерки, но для большего эффекта пришлось задвинуть шторы. Тогда в комнате стало по-настоящему темно.
Взяв зажженную свечу и встав с ней перед зеркалом, Диана на мгновение усомнилась. «Что я делаю?» – пронеслось в голове с весьма тревожными интонациями. Но алкоголь горячил кровь и помогал победить страх, а томительное ожидание, в котором она пребывала всю последнюю неделю, требовало хоть какой-то ответ, причем немедленно. Пусть и вот такой – мистический. В конце концов, сверхъестественное уверенно доказало ей свое существование. Так почему бы не сработать и гаданию?
Остальные сели так, чтобы не отражаться в зеркале, и затаили дыхание.
– Значит так, – скомандовала Галка. – Смотришь в зеркало, стараясь не мигать, и зовешь: «Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть». Но не больше трех раз. Если не пришел, стало быть, не судьба, нет у тебя пока суженого. Но если кого-то увидишь, не подпускай слишком близко. Посмотрела и кричи: «Чур меня!» А то хрен его знает, что придет на самом деле. Лучше перестраховаться.
Диана кивнула и прикрыла ненадолго глаза, а когда открыла их, с крайне серьезным видом всмотрелась в собственное отражение и позвала:
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть…
И замолчала. Услышала, как кто-то из девчонок хихикнул, но другая шикнула, и смех оборвался. В зеркале было пусто, Диана видела только темноту и свое подсвеченное крошечным огоньком лицо.
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть, – повторила она.
Где-то как будто послышался какой-то шум, но, вероятно, кто-то из девчонок просто нетерпеливо поерзал на стуле. Диана по-прежнему старалась не мигать, как и велела Галка, а потому пересыхающие глаза уже заметно саднило. Она поторопилась позвать в третий раз:
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть!
На этот раз в темноте за спиной она отчетливо увидела движение. Чьи-то неясные очертания выплывали из мрака, постепенно отделяясь от него.
– Я кого-то вижу, – прошептала Диана, подаваясь вперед, чтобы рассмотреть человека получше.
По спине пробежал холодок, когда ей показалось, что в темном силуэте она узнает Кирилла, своего бывшего. Все бы ничего, если бы только он не оказался маньяком-убийцей и недавно не покончил с собой в СИЗО. От ужаса сдавило горло и слова «чур меня» застряли в нем. Рука со свечой дрогнула, но Диана крепко сжала восковой стержень, чтобы не уронить.
Неужели в этом правда ее жизни? Неужели Кирилл – это навсегда? Неужели он достанет ее даже с того света?
Темный силуэт тем временем постепенно приближался, Диана уже готова была в ужасе закричать, но…
Секунду спустя ярко вспыхнул свет люстры, и они вчетвером испуганно вздрогнули и обернулись к дверному проему, за которым темнел холл. На пороге стоял Влад, глядя на них несколько обескураженно.
– Что у вас здесь происходит?
Девушки переглянулись и расхохотались. Юля вскочила с места, подошла к мужу, обняла его за шею и быстро поцеловала. Диана погасила свечу, Галка допила вино из своего бокала, а Кристина посмотрела на часы и засобиралась. Летом темнеет поздно, никто из них и не думал, что уже почти десять. Вслед за ней засобирались и Диана с Галкой.
– Девчат, вас Игорь сейчас отвезет по домам, – напомнила Юля, когда они начали обсуждать вызов одного такси на двоих.
Они переглянулись и без лишних споров согласились: тратить деньги не хотелось ни одной, ни другой. Да и ехать со знакомым водителем в такой час все же гораздо приятнее.
Кристина же достала из сумочки ключи и напомнила, что она на своей.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – Влад с сомнением посмотрел на две почти пустые бутылки, оставшиеся на столе, и еще одну совсем пустую, убранную под стол. – Давай все же Игорь отвезет и тебя, а завтра пригонит твою машину к дому Андрея.
Кристина улыбнулась, покачала головой, а потом продемонстрировала брату этикетку одной из бутылок, на которой крупным шрифтом значилось: «Алкоголь – 0 %».
– Я пила это. У меня нет желания ходить по граблям, Влад. Я же знала, что поеду на машине. Да и Андрей не любит, когда я приезжаю пьяная. Воспоминания еще слишком свежи.
Влад в ответ только примирительно улыбнулся, кивнул и поцеловал сестру в щеку, попросив на прощание, чтобы она все-таки была осторожна.
Уже выйдя из гостеприимного дома и сев в машину, Диана вдруг тихо выругалась.
– Ты чего? – удивилась устроившаяся рядом Галка.
– Я так и не сказала «чур меня»…
– Да ладно. Ты все равно видела отражение Влада, а не что-то в зазеркалье, так что не считается.
Диана кивнула, старательно отмахиваясь от мысли, что тот, кого она видела в зеркале, подошел к ней, как показалось, гораздо ближе, чем стоял Влад.
* * *
Когда все наконец разошлись, Юля принялась составлять стопкой пустые тарелки и перекладывать остатки закусок так, чтобы они занимали меньше посуды. Едва начав, она почувствовала, как на плечи легли ладони Влада, а его губы коснулись основания ее шеи.
– Тебе помочь? – мягко поинтересовался муж, обнимая и притягивая ее к себе. – Или оставим все так до утра, а сами пойдем спать? Я ужасно вымотался.
Юля улыбнулась, поворачиваясь в его объятиях, скользнула руками вокруг талии, прижалась теснее. Она была чуть более пьяна, чем обычно себе позволяла, и это настраивало ее на игривый лад, но привычка не позволяла оставить бардак и остатки еды на столе до утра.
– Ты иди, я сама справлюсь. Тут дел всего-то минут на пять. Сейчас составлю все это в посудомойку и приду к тебе. Может быть, ты успеешь отдохнуть? – она многозначительно посмотрела на него.
– Тут как повезет, – хмыкнул Влад. – Велика вероятность, что я успею уснуть.
– А если я тебя потом аккуратненько разбужу? – тихо уточнила Юля, вдумчиво целуя его в губы.
Влад на поцелуй ответил, но игривость ее тона не поддержал, несколько виновато заявив:
– Я правда устал, Юль. Так что сегодня в душ и спать. Совсем отвык от таких нагрузок за эти месяцы на озере. И, честно говоря, оказалось, что я по ним совершенно не скучал.
Он деликатно высвободился из ее объятий, а она не стала его удерживать, постаравшись сдержать разочарованный вздох, и вернулась к уборке.
– Так чем вы тут таким занимались? – поинтересовался Влад, когда она взяла стопку тарелок.
Юля оглянулась через плечо: муж как раз подошел к тому самому зеркалу.
– О, да это Диане приспичило погадать на суженого, – объяснила она, все же направляясь на кухню.
Там Юля сразу составила тарелки в посудомойку и только потом пошла обратно в столовую, чтобы взять следующую порцию посуды. Однако у порога она словно споткнулась и замерла, несколько удивленно глядя на Влада.
Тот все еще стоял у зеркала, завороженно уставившись на собственное отражение. Выглядело это немного странно, даже немного ненормально. Муж в принципе не имел привычки так долго рассматривать себя в зеркале.
– Ты чего застыл? – позвала Юля, все же переступая порог и снова приближаясь к столу.
Он едва заметно вздрогнул, словно не ожидал услышать ее голос, и обернулся. На мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло какое-то странное, чужое выражение, но потом Влад моргнул и посмотрел на нее своим обычным теплым взглядом.
– Да что-то задумался. Никак меня сегодняшние встречи не отпускают.
– Но хоть все решилось? Тебе не придется завтра снова куда-нибудь ехать?
– Завтра точно нет. Если только на следующей неделе, но будем надеяться, что обойдется.
– Будем.
Юля продолжила собирать посуду, а Влад все же пошел наверх. Но ей показалось, что, выходя из столовой, он обернулся и бросил еще один взгляд на собственное отражение.
* * *
15 октября 1979 г
г. Шелково
Заляпанное, слегка покрытое пылью старое зеркало в деревянной оправе беспристрастно отражало унылую обстановку комнаты: старую, почти развалившуюся мебель, местами отклеившиеся старые обои в разводах от когда-то потекшей крыши, стол с грязной посудой, остатками еды, валявшимися здесь уже не первый день, и початой бутылкой водки. Еще пара бутылок – уже пустых – стояла на другом конце стола и в зеркальное отражение не попадала.
В комнате было довольно темно, тускло светилась только настольная лампа, стоящая на колченогой табуретке у кровати. Та была придвинута к противоположной от зеркала стене, рядом с ней уныло притулился старый деревянный шкаф, дверцы которого давно рассохлись, перекосились, криво повиснув на расшатавшихся петлях, а потому толком не закрывались. Еще одна табуретка стояла у загаженного стола. Больше в комнате ничего и не было.
В отражении то и дело мелькала женская фигура, зябко кутающаяся в грязный, местами порванный длинный кардиган. Плечи женщины сутулились, сама она нервно грызла ногти. Давно не мытые и не чесанные волосы стягивала в хвост самая простая резинка.
– Нет, ты этого не сделаешь… Я тебе не позволю… Не позволю… Так и знай! – бормотала женщина, разговаривая неизвестно с кем: в зеркале больше никто не отражался.
Однако потом по одной из стен скользнула черная тень. Послышался приглушенный звон стекла, когда горлышко бутылки принялось биться о край стакана, бульканье жидкости. Оба звука вскоре стихли, а женщина с сомнением посмотрела на стакан. Колебалась она недолго, вскоре опрокинув его содержимое в себя. Резко выдохнула, схватила кусочек черного, давно засохшего, но пока не заплесневевшего хлеба, чтобы зажевать.
– Ты этого не сделаешь, я не позволю, – уверенно повторила она.
Тень скользнула по другой стене. Шаркнув ножками, по полу проползла табуретка и встала точно под крюком, на котором когда-то висела люстра. Люстры давно не было, а крюк так и торчал на потолке.
Все с тем же равнодушием зеркало отразило свесившуюся с крюка веревку с петлей на конце. Она слегка покачивалась, но постепенно ее движения становились все менее заметными.
– Не позволю, так и знай! – в очередной раз повторила женщина.
От резкого толчка стол пошатнулся, стоявшая на нем бутылка упала и покатилась, разливая остатки своего содержимого, и в конце концов рухнула на пол, громко ударившись, но не разбившись. Еще минуту спустя о деревянный кривой пол ударилась упавшая табуретка, а веревка снова закачалась, теперь поскрипывая под тяжестью повисшего на ней веса, но и этот звук вскоре смолк.
В комнате стало совсем тихо и как-то пусто, хотя в отражении почти ничего не изменилось. Лишь скользившая по стенам тень исчезла.
Глава 1
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Погода испортилась во второй половине субботы, но это ни для кого не стало неожиданностью. Синоптики еще в начале недели – солнечной и нетипично жаркой для конца июня – стали пророчить, что июль начнется дождями и резким понижением температуры. Та упала не так уж сильно, если задуматься: днем обещали до двадцати пяти градусов тепла, а по ночам не ниже восемнадцати, но после тридцати трех с ярким солнцем и почти полным штилем хмурые двадцать пять с дождем и порывами холодного ветра казались почти внезапно случившейся осенью.
Юля на погоду не роптала, хотя исчезающе маленькое количество бронирований на грядущую пасмурную неделю ее, безусловно, печалило. Но первый сезон – это всегда работа в минус, а первые месяцы сопровождались такими проблемами, что плохая погода – это просто цветочки. Так что оставалось надеяться, что в ближайшее время хотя бы больше не случится новой сверхъестественной катастрофы со смертельным исходом.
То, что такая катастрофа, возможно, на подходе, она заподозрила, когда через панорамное окно в коридоре заметила на пристани мужчину. Шел уже седьмой час, постояльцы, приезжавшие на выходные, разъехались, а те немногие, кто остались до утра понедельника, коротали вечер в ресторане, за бильярдом или в номере, с улицы всех прогнал дождь. И хотя он уже закончился, никто не торопился покидать здание.
Да и мужчина, которого Юля без проблем узнала, не был постояльцем гостиницы, хотя в последнее время бывал здесь очень и очень часто. Но обычно по полицейским делам. И если он снова приехал, значит, опять что-то случилось.
Странно только, что он стоит на пристани и смотрит на воду, а не идет к ней, чтобы задать очередные вопросы или предъявить новые обвинения.
Решив не тянуть время неопределенности, Юля направилась к нему сама.
– Вячеслав Витальевич? – окликнула она с нотками сомнения в голосе, словно полагала, что все-таки могла обознаться. – Какими судьбами снова к нам? Что-то случилось?
Майор Карпатский обернулся. Сегодня он выглядел чуть хуже, чем обычно: чуть более бледное, даже немного серое лицо, заметные тени под глазами. После его ранения прошло не так уж много времени – всего две недели. По всей видимости, он действительно пока не до конца восстановился и слишком рано вышел на работу.
– Добрый день, Юлия Андреевна, – нарочито вежливо поздоровался он. И поспешил успокоить: – Нет, пока ничего нового не случилось, но мне нужно кое-что уточнить в связи с исчезновением Алексея Дайнеко.
Юля не сразу среагировала на имя, привыкнув к другому, но, когда сообразила, о ком идет речь, невольно поежилась. Местный блогер, известный как Алекс Найт, гостивший у них вместе со своей девушкой и по совместительству оператором, бесследно исчез те же две недели назад. И хотя обстоятельства его исчезновения и некоторые другие факты говорили в пользу мистификации, созданной при его активном участии, сердце у Юли все равно было не на месте. И останется, пока парень не найдется.
– Он так и не вернулся?
– Пока нет. Правда, мое руководство предпочитает считать, что он просто скрылся по тем или иным причинам, но его девушка продолжает настаивать, что он попал в беду и его надо искать. Поэтому пока мы уточняем обстоятельства по мере возможности. Появились новые факты, поэтому мне нужно еще раз задать вам несколько вопросов.
Он говорил непривычно спокойно, без малейшего намека на подозрения в ее адрес, и его голос звучал немного устало. Как будто ему было тяжело стоять тут и разговаривать с ней. Юле показалась, что эта усталость никак не связана с ранением и плохим самочувствием. Карпатский выглядел скорее подавленным.
– Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, – так же спокойно заверила она и даже слегка улыбнулась, хотя обычно встречала его с каменным лицом и выражением неудовольствия. – Но нам лучше зайти внутрь. Тут как-то сыро и прохладно.
Она демонстративно поежилась, а Карпатский немного удивленно оглянулся, как будто прежде не заметил плохую погоду. Впрочем, у него поверх футболки была накинута рубашка с длинным рукавом, под которой, как Юля догадывалась, он прятал плечевую кобуру с оружием. Возможно, ему в этом облачении было даже немного жарко, в отличие от нее. На ней была только блуза без рукавов, которую она надевала под пиджак, но тот остался в кабинете.
– Да, конечно, – согласился Карпатский, но не двинулся с места. – Только сначала я хотел бы спросить о другом.
И, судя по всему, эту другую тему ему не хотелось обсуждать при возможных свидетелях.
– О чем речь?
– О том убийстве на озере, с которого все началось. Точнее… О плеере, который тогда нашли девушки. Диана и две ее подруги.
Юля только удивленно приподняла брови: почему он вдруг вспомнил об этом? Карпатский смотрел на нее пытливо и как-то отчаянно, как будто сам вопрос пугал его даже больше, чем потенциальный ответ.
– Это все правда? – наконец тихо произнес он.
– Что именно?
– Те записи? Таинственный необъяснимый призыв девушкам топиться в этом озере?
Юля склонила голову набок, смерив его оценивающим взглядом. До недавнего времени майор Карпатский выступал главным скептиком, не веря в мистическую составляющую того, что происходило на озере. Даже столкнувшись с необъяснимыми убийствами в прошлом месяце, он продолжал настаивать, что не верит ни в монстров, ни в ведьм.
Пока монстр едва не вскрыл ему грудную клетку. Карпатскому лишь чудом удалось избежать смерти. А в качестве чуда выступил магический ритуал, который решилась провести Диана с помощью Влада.
Вероятно, именно это подтолкнуло полицейского к переосмыслению всего произошедшего за последние месяцы.
– Да, это правда, – со вздохом подтвердила Юля. – Во всяком случае, это именно то, во что мы верим, о чем говорят факты.
Карпатский медленно кивнул, глядя на поверхность озера. Редкие мелкие капли дождя вновь тревожили ее.
– Тогда не опасно ли привлекать сюда людей? Если в озере есть… что-то такое? Что убивает, заманив на глубину?
Юля нахмурилась. Как он пришел к такому выводу? Почему считает, что опасно именно озеро, если дело было в записях? А плеер с ними уничтожен, точнее, покоится где-то на дне. Дух женщины, убитой здесь больше века назад, посылавший сообщения, превратившиеся в те самые записи, уже обрел покой, а значит, они не зазвучат вновь. Так почему Карпатский думает, что озеро все еще опасно?
А потом она вспомнила про его дочь. Девочка утонула здесь десять лет назад. Возможно, Карпатский связал свой случай с тем, что творилось недавно?
– Мне кажется, я понимаю причину вашего вопроса, – осторожно ответила Юля. – Но у нас нет оснований думать, что озеро опасно для тех, кто не слышал тех записей. Ну… Не больше, чем любое другое озеро, скажем так, потому что люди здесь, конечно, тонут. Как и везде. Это… трагическая случайность.
Карпатский покосился на нее, явно уловив намек на известные ей обстоятельства его личной трагедии. И судя по выражению лица, был крайне недоволен ее осведомленностью.
– Соболев меня сдал? – уточнил он мрачно. – Или Диана сболтнула?
Юля слабо улыбнулась и покачала головой.
– Вообще-то, Дмитрий Логинов, ваш эксперт. Он женат на моей маме, если помните.
– Конечно. – Карпатский кивнул. – Всегда найдется тот, кто разболтает.
– Честно говоря, я хотела бы знать об этом раньше. Я порой была… несправедлива к вам, не зная всей ситуации. Теперь мне стали понятнее некоторые ваши… реакции.
Юля хотела добавить, что ей очень жаль, что она ему сочувствует, но в последний момент передумала, решив, что его это только разозлит. Майор Карпатский производил впечатление человека, не нуждающегося в чужом сочувствии.
Он снова посмотрел на нее и внезапно тоже улыбнулся, вполне доброжелательно, хоть и не очень широко.
– Я тоже часто был несправедлив к вам, так что тут мы квиты.
– Это значит, что вы больше не подозреваете меня во всех тяжких? – недоверчиво уточнила Юля.
– Это значит, что моя интуиция больше ничего против вас не имеет.
– Что ж, это… большое облегчение, если честно. Но можете объяснить, что именно она имела против прежде?
Карпатский задумался ненадолго, то ли пытаясь облечь ощущения в слова, то ли просто размышляя, стоит ли это делать.
– Она часто шептала мне, что вы не та, кем кажетесь. И мне кажется, момент, когда это предупреждение имело смысл, уже миновал.
– Вы говорите о той ночи в гостинице, когда здесь был монстр из шкатулки? Когда он притворился мной?
Получив в ответ лишь сдержанный кивок, Юля тоже задала вопрос, мучивший ее с тех самых пор:
– А как вы вообще поняли тогда, кто из нас настоящая? Вы ведь поняли, раз выстрелили в него.
– Честно говоря, я не был уверен, – усмехнулся Карпатский. – Но за все время нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы вы так безудержно рыдали. Даже когда я обвинял вас в убийстве помощницы. А выстрелом я как раз и проверил свою догадку: специально целился мимо, хотел посмотреть на реакцию. Оно довольно натурально изображало напуганную женщину, но даже не дернулось, когда мимо просвистела пуля. Человек так не реагирует. Нормальный человек, во всяком случае.
– Что ж, теперь я знаю, что вы полагаетесь не только на интуицию, но и на логику, – хмыкнула Юля. – Может, все-таки пойдем внутрь? Здесь становится очень уж сыро.
Карпатский кивнул и вместе с ней направился к зданию гостиницы, на ходу возвращаясь к исходной цели своего визита.
– Как я уже сказал, мы узнали кое-что новое об исчезновении Алексея Дайнеко. Мы нашли его телефон. Или, скорее, нам его подкинули. Долгое время он был выключен, и мы не могли его обнаружить, а потом его включили. И оставили в одном из кафе быстрого питания в центре.
– Кто оставил? – взволнованно поинтересовалась Юля.
– Мы точно не знаем. На записях с камер наблюдения лица не видно, его намеренно прятали под козырьком кепки. По комплекции парень похож на Дайнеко, но это ничего не значит. Не исключено, что это вовсе подсадная утка. Кто-то, кому просто дали денег за непыльную работу. Но дело не в этом. На смартфоне мы нашли исходный файл того видео, которое было загружено на следующий день после исчезновения Дайнеко.
Они как раз дошли до крыльца, и Карпатский, неожиданно для Юли, галантно открыл перед ней дверь и пропустил вперед. Уже оказавшись вместе с ней в холле, он продолжил:
– Наш эксперт утверждает, что снято оно было в ту же ночь. Примерно в то время, когда парня в последний раз зафиксировали ваши камеры, буквально через несколько минут после этого.
Юля остановилась и удивленно посмотрела на него.
– Но это невозможно! Вы сами видели: на той записи помещения гостиницы выглядят совсем не так, как сейчас.
Для пущей убедительности она указала обеими руками на окружающие их стены, мебель, декор. На записи, размещенной на канале Алекса Найта, тот же самый холл выглядел совсем иначе, словно в гостинице еще шел ремонт. Не было двери, закрывающей доступ в помещения для персонала, оборудования в комнате охраны и на стойке администратора. А на общей кухне, также присутствовавшей на записи, установленный гарнитур закрывала пленка, а столы и стулья были сложены и составлены в углу.
– Это точно снималось не здесь. У нас есть записи, подтверждающие, что в то же самое время первый этаж гостиницы выглядел так же, как и сейчас.
– Я не утверждаю, что запись была сделана здесь при вашем участии, – торопливо заверил Карпатский, поглядывая на девушку-администратора за стойкой, которая явно уже навострила уши. Сегодня дежурила Марина. – Я лишь говорю, что мы ошибались, полагая, что она была сделана несколько месяцев назад.
– Но как же. – растерянно пробормотала Юля. – Там же была эта шкатулка, которая на тот момент находилась у вас в отделении!
– Это как раз не самое сложное. На записи мы могли видеть копию. Ведь настоящую шкатулку никто, кроме Дианы, и открыть-то не мог, а там она стоит с поднятой крышкой. Кто ее открыл? Еще одна ведьма из этого… ковена?
Он сказал это так спокойно и уверенно, что Юля против воли снова улыбнулась. Похоже, полицейский майор окончательно втянулся в происходящее.
– Но где тогда могла быть сделана та запись? Понятно, что можно скопировать часть помещений, сделать своего рода декорации… – Юля почему-то споткнулась об это слово, но сама не поняла почему. Тряхнула головой и продолжила: – Но все-таки… где?
– Где-то недалеко отсюда, – предположил Карпатский. – Где-то, куда Алекс Найт мог достаточно быстро добраться, исчезнув из гостиницы.
Он повернулся к лифтам и задумчиво посмотрел на них.
– Кстати, об исчезновении…
Карпатский пересек холл, на ходу приветственно кивнув Марине, и нажал на кнопку вызова. Стоявший на первом этаже лифт сразу открыл двери.
– Остается под вопросом, как именно все произошло. Он ехал с третьего этажа на первый, но так и не доехал… Куда он мог приехать?
Карпатский провел пальцем по панели управления вдоль немногочисленных кнопок, задержался у кнопки с буквой «Р» и вопросительно посмотрел на Юлю.
– Это пустая кнопка, – торопливо пояснила она. – Мастер, подключавший лифт, предположил, что в здании планировалась подземная парковка, но потом прежний владелец передумал, а лифты уже были заказаны. В итоге эта кнопка никуда не ведет.
Выслушав ее объяснение, Карпатский все же нажал на кнопку. А потом еще пару раз. Лифт предсказуемо не отреагировал.
– А это что? – внимание Карпатского переключилось на маленькую замочную скважину.
– Это для ключа, открывающего доступ на определенные этажи, – с готовностью пояснила Юля. – Но мы этим не пользуемся.
– А где ключи?
– Честно говоря, понятия не имею. Мне их не передавали. Даже не знаю, выдали ли их предыдущему владельцу. Можно затребовать их у компании, которая обслуживает лифт, но вроде как необходимости нет…
Карпатский кивнул, то ли соглашаясь с ней, то ли просто каким-то своим мыслям. Явно хотел спросить что-то еще, но не успел. За их спинами прозвучал голос Дианы:
– О, привет. Какие люди!
Полицейский моментально потерял интерес к лифту в целом и панели управления в частности. Вскинул взгляд на Диану, как-то сразу весь подобрался. Юле показалось, что он даже заволновался. Во всяком случае, что-то такое появилось в его взгляде.
Губы снова попытались растянуться в улыбке, но Юля сдержалась. Посмотрела на часы и обратилась к Диане, одетой уже по рабочему дресс-коду в темный брючный костюм:
– Ты что-то рано. До твоей смены еще двадцать минут.
– Но я же все равно здесь, – пожала плечами та. – Чего время тянуть?
Она перевела взгляд на Карпатского и улыбнулась ему. Тот смотрел на Диану, не отрываясь, как будто вовсе позабыл о Юле.
– Что ж, – протянула та многозначительно, – если я вам больше не нужна, то я пойду?
Вопрос адресовался Карпатскому, и тот даже нашел в себе силы ненадолго снова переключиться на нее и кивнуть.
– Да, конечно. Если у меня появятся дополнительные вопросы, я вас найду.
И он снова повернулся к Диане, а Юля поторопилась ретироваться.
* * *
17 марта 2004 г
г. Шелково
Зеркало пристально вглядывалось в девушку, сидящую напротив него. Узкое лицо со впалыми щеками можно было бы назвать красивым, если бы не болезненный цвет кожи и залегшие под глазами тени. Зато сами глаза были невероятно красивы, хотя и трудно было объяснить, что в них такого. Кто-то наверняка сказал бы: «Глаза как глаза, ничего особенного!» Красивая форма, серо-голубая радужка – таких глаз миллионы. Но когда во взгляде искрятся решительность и надежда, он всегда производит впечатление, в отличие от взгляда потухшего, пустого.
На голове у девушки было закручено полотенце. Чуть взволнованно выдохнув, она стянула его, позволяя почти черным мокрым прядям рассыпаться по плечам. Немного взбив волосы руками, она придвинулась к зеркалу ближе, внимательно разглядывая себя. В полутьме комнаты это было не так уж легко сделать, пришлось встать с низкого пуфика и перенести с обеденного стола лампу, поставить ее поближе к зеркалу.
За стеной что-то громыхнуло, и девушка напряженно замерла, обернувшись к закрытой двери в комнату. За ней послышались шаги, потом еще один громкий хлопок – сосед никогда не утруждал себя попытками вести себя потише, даже среди ночи. Вскоре в санузле громко заурчал слив унитаза. Звука льющейся из крана воды так и не раздалось: мытьем рук сосед тоже не особо заморачивался.
Шаги зазвучали в обратном направлении, но сразу остановились у закрытой двери. Несколько раз дернулась ручка, но замок был надежно заперт, поэтому дверь не поддалась. Громко шаркая, сосед добрел до своей комнаты. Снова раздался громкий хлопок, а еще через несколько секунд заорал телевизор.
Отражавшиеся в зеркале старые часы, висевшие на противоположной стене, показывали два часа ночи, но кому какое дело?
Девушка снова повернулась к зеркалу, и стало видно, как изменился ее взгляд: в нем появился страх, в глазах поблескивали непролитые слезы. Однако девушка моргнула, чуть дольше необходимого подержав веки опущенными, – и на ее лице вновь отразилась решительность.
Громко орущий телевизор за стеной позволил включить фен и спокойно высушить волосы. Сосед, наверное, даже не услышал. Из его комнаты уже тянуло сигаретным дымом.
Закончив с волосами, девушка взяла в руки упаковку с контактными линзами. Руки все еще немного дрожали, поэтому вставить их с первого раза не удалось, пришлось потрудиться. В какой-то момент она едва не психанула, но все же довела дело до конца.
После чего выпрямилась и покрутилась перед зеркалом. Одежда на болезненно худощавой фигурке сидела немного мешковато, наспех высушенные волосы беспорядочно свисали с головы, а глаза покраснели от манипуляций с линзами, но на лице расцвела удовлетворенная улыбка. Своим видом девушка осталась довольна.
Собрав в дамскую сумку минимально необходимые вещи, она подошла к столу и посмотрела на свою гостью, все это время находившуюся в комнате. Та сидела на стуле, уронив голову на сложенные на столе руки. И не шевелилась.
Девушка постояла над приятельницей, словно собираясь с мыслями, а потом взяла со стола зажигалку и пачку сигарет. Раскурив одну, она аккуратно положила ее на стол и какое-то время терпеливо наблюдала за тем, как тлеющий огонек зацепился за бумажную скатерть, пробежал по ней до окна и прыгнул на занавески, ярко вспыхнув.
Только тогда девушка открыла дверь комнаты и вышла за порог. Тихонько щелкнул замок.
Зеркало осталось в запертой комнате, постепенно охватываемой огнем пожара.
Глава 2
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Когда Юля разговаривала на пристани с майором Карпатским, Влад находился в снятом недавно доме. Работа, которую он взял на себя в гостинице как заместитель Юли, заключалась во взаимодействии с поставщиками, а из них практически никто не работал по воскресеньям. Поэтому теперь он вполне мог проводить этот день дома. По его мнению, Юля тоже могла бы, в конце концов, в этот день гости в основном покидали Медвежье озеро, и ее присутствия не требовалось, но она все еще не могла себя заставить надолго оставлять свое детище без присмотра. Ему с трудом удалось уговорить ее устраивать себе полный выходной хотя бы в понедельник. И то только потому, что сам он в этот день обещал быть в гостинице и присматривать за происходящим там.
Шел уже восьмой час, по его мнению, Юле пора было вернуться, но, коротко пообщавшись с Игорем, Влад выяснил, что жена еще не выехала.
«Если через 15 минут она не сядет в машину, усади ее туда силой и привези сюда», – велел он водителю в своем последнем сообщении. Тот в ответ ограничился реакцией в виде поднятого вверх большого пальца. Влад на секунду удивленно выгнул бровь, задавшись вопросом, действительно ли Игорь пойдет на это. Впрочем, с него станется.
Дожидаясь жену, Влад прошел на кухню, чтобы сделать себе чашку эспрессо. Вообще-то, крайней необходимости в том не было: вечер – не лучшее время для крепкого кофе, но почему-то очень захотелось.
Кофемашину пришлось включить, и пока она щелкала и кряхтела, проходя необходимый цикл ополаскивания и нагрева, Влад бесцельно прошелся по помещению, а потом и вовсе вышел в гостиную-столовую.
Глядя в глаза своему зеркальному двойнику, он подошел ближе. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, опустил взгляд к пуговицам рубашки. Пальцы проворно расстегнули несколько верхних, и Влад отвел в стороны полы, разглядывая едва заметный шрам на груди.
Он осторожно коснулся подушечками пальцев следа от ритуала, проведенного Дианой две недели назад. Тот давно не болел и уже почти не был виден, скоро совсем ничего не останется, только воспоминания, в которые Влад то и дело проваливался.
Забавно, но во время самого ритуала он ничего не почувствовал. Не считая волнения и болезненного пореза. Сам ритуал должен был снять камень сожалений с его сердца, и в соответствии с рекомендациями, написанными на страницах, вырванных из книги заклинаний, он все время крутил в голове тревожащие его мысли.
О старшем брате-убийце, о своей ответственности за то, что его не остановили после первой попытки кровавого ритуала, а потому он убил еще несколько человек, пытаясь обрести некое сверхъестественное могущество. Несколько лет Влад носил в сердце чувство вины и страх однажды стать похожим на Артема. Не в маниакальном желании убивать, конечно. А в стремлении к безграничной власти и избыточному богатству, на фоне которого теряется все человеческое.
Даже после завершения ритуала Влад ничего необычного не почувствовал. То, что у Дианы все получилось, стало понятно лишь по заключенному в шкатулку монстру, так и не убившему Карпатского: заманить его туда мог только «камень с сердца».
Первые изменения Влад ощутил лишь на следующий день. Подумав о брате, о сотворенном им зле и о его возможном темном наследии, с которым им пришлось столкнуться сейчас, он впервые ничего не почувствовал. Совсем ничего: ни вины, ни тревоги. С одной стороны, это показалось Владу приятным. Нести ответственность за чужие действия, которые уже не изменить, все же очень тяжело.
Однако новое состояние одновременно немного пугало. Потому что вместе с чувством вины ушло и ощущение того, что брат совершил нечто ужасное. Содеянное им уже не казалось таким уж злом. Скорее, просто неверным решением.
Далеко ли от таких мыслей до полного оправдания? Влад не знал, но теперь согласие на участие в ритуале казалось ему несколько опрометчивым.
Он застегнул пуговицы и снова посмотрел своему отражению в глаза. В прошлом месяце он встречался с Олегом – бывшим зятем и пособником Артема в его зверских убийствах. Когда брат бесследно исчез, увезенный мистическим несуществующим лифтом в неизвестном направлении, за его преступления перед обществом пришлось отдуваться Олегу.
Тот заявил, что Артем намерен вернуться, якобы тот сам сообщил ему об этом, явившись посреди ночи в его камеру. Влад сомневался, что это возможно, но бывший зять сказал тогда кое-что еще, напугавшее гораздо сильнее.
«Ты в зеркало-то на себя давно смотрел? Мне сегодня на несколько секунд показалось, что я снова смотрю в глаза Артема».
Мысль засела в голове Влада. И теперь он время от времени подолгу вглядывался в глаза зеркального двойника, пытаясь рассмотреть, не появилось ли в его глазах что-то такое… темное? Пока он этого не видел, но напряжение не отпускало. Мало ли какие изменения запустил в нем проведенный ритуал?
Погрузившись в эти мысли, Влад не сразу заметил, как вокруг стало подозрительно тихо. И дело было не в смолкнувшей кофемашине. Звуки исчезли совсем, как будто мир замер, затаив дыхание. Так теперь начинались его видения, пришедшие на смену бесконтрольному рисованию.
В тишине вдруг пронзительно звякнул звоночек. Таким обычно велосипедисты дают понять идущему впереди человеку, что ему лучше посторониться.
Влад нахмурился и внезапно увидел, как в зеркальном отражении позади него проехал на трехколесном велосипеде кудрявый малыш. Прежде чем он успел на это как-то отреагировать, в отражении появился мальчик постарше, лет шести на вид. У него были прямые темные волосы, а в руках он держал огромного синего робота. Через зеркало он смотрел прямо Владу в глаза.
– Дядя, а ты кто? – спросил он вдруг.
Было непонятно, откуда доносится голос: со стороны зеркала или из-за спины Влада, тот словно звучал прямо у него в голове. Но он все же обернулся, чтобы посмотреть. И, конечно, никого не обнаружил.
А когда снова повернулся к зеркалу, увидел в нем уже отражение несколько удивленной и самую малость встревоженной Юли.
Это сколько же времени прошло, если она уже здесь?
Влад торопливо обернулся и приветливо улыбнулся ей. Ему совершенно не хотелось, чтобы его новую привычку кто-то заметил. Особенно Юля. Да и беспокоить ее рассказом о новом видении он пока не хотел. Слишком мало понял из него.
– Наконец-то ты дома! – радостно объявил он. – Ужин уже ждет. Готова к выходному?
– Ты приготовил ужин? – удивилась Юля, подходя к нему, чтобы обнять и поцеловать.
– Да нет, что ты? Заказал доставку, – со смешком признался Влад. – Из меня тот еще кулинар, а хотелось чего-нибудь особенного, чтобы отпраздновать твой прогресс в борьбе с трудоголизмом. Ты ведь будешь завтра отдыхать, правда?
– Очень постараюсь. Особенно, если ничего не случится.
– А что может случиться?
– Карпатский приезжал, – со вздохом пояснила Юля. – По поводу Алекса. Я потому и задержалась немного.
Влад вмиг посерьезнел и озабоченно уточнил:
– Его так и не нашли?
– Нет, но нашли его телефон.
Юля деликатно высвободилась из его объятий и подробно пересказала свой разговор с полицейским об обстоятельствах обнаружения телефона и о выводах экспертов по поводу последнего видео блогера. Попутно она стянула с себя пиджак, повесила его на спинку одного из стульев, стоявших за большим столом, и прошлась по комнате к зеркалу, у которого застала Влада в момент своего появления.
– Значит, запись сделали где-то поблизости, – пришел к очевидному выводу Влад. – Весь вопрос в том, где именно?
– Где-то, где смогли воспроизвести похожие на гостиницу интерьеры, – отозвалась Юля задумчиво, отворачиваясь от зеркала. – А для этого нужно достаточно большое помещение. Меня смущает то, что за окнами на записи ночь, хотя в то время, когда Алекс спускался на лифте и исчез, уже светало. Как это возможно?
– Может, это была не ночь? – предположил Влад. – Окна просто могли быть закрыты чем-то снаружи. Даже не для того, чтобы имитировать ночь, а чтобы в кадр не попал пейзаж, который сразу дал бы понять, что съемка ведется не в гостинице… А что с геолокацией? Разве записи, сделанные на смартфон, не сохраняют эту информацию?
Юля нахмурилась и пожала плечами.
– Карпатский ничего об этом не сказал, а я не спросила. В голову не пришло… Как думаешь, что все это значит? Для чего это сделали?
Она пытливо посмотрела на него, но Влад не знал, что ей ответить. Они уже выяснили: все страшные события, происходившие на озере с момента, когда гостиница еще только готовилась к открытию, не случайны, за ними кто-то стоит и все они так или иначе связаны с убийствами, которые Артем совершал четыре года назад. Приезжавший недавно по приглашению Соболева следователь Института исследований необъяснимого назвал это «цитированием с отзеркаливанием»: новые преступления содержали отсылки к старым делам, но всегда что-то было вывернуто наизнанку. Тот же следователь предположил, что у Артема мог остаться неизвестный сообщник и что всем этим занимается он. Или даже несколько сообщников. В происходящем предполагалось некое послание, но пока понять его не удалось.
Однако если исходить из этой логики, то в создании и загрузке ролика Алекса Найта тоже должен быть какой-то смысл. Как и в том, что полиции подкинули его смартфон с исходной записью. Но в чем этот смысл? О чем это видео должно им сказать в контексте исчезновения блогера?
– Давай подумаем, что там было, – предложил Влад. – Запись начинается как бы на общей кухне для персонала. Алекс утверждает, что в помещении куклы из того детского лагеря, в котором мы с ним познакомились, но на самом деле никаких кукол на записи нет…
– Что тоже странно, – вклинилась Юля. – Если они хотели сделать отсылку к той истории, в чем проблема набрать кукол для декораций? Уж если они воспроизвели часть гостиницы!..
– Вероятно, это сделали специально. Но что этим хотели сказать? Все не то, чем кажется? Алекс утверждает, что видит кукол, а на самом деле их нет. А мы думаем, что видим гостиницу, но на самом деле это что-то другое… В этом скрытый смысл?
– Ну, предположим… – без особой уверенности согласилась Юля. – А дальше?
– Дальше он слышит чьи-то шаги в коридоре, но там никого нет. Это могло быть отсылкой к происходящему: как минимум одна известная нам жертва монстра из шкатулки все время слышала чьи-то шаги. Потом Алекс возвращается в холл и видит на стойке администратора ту самую шкатулку…
– Сначала еще в кадр попадает человек в черном балахоне, – напомнила Юля, невольно поежившись.
– Верно, черный человек… Намек на Артема? Он ведь совершал свои убийства в похожем одеянии.
– То есть нам пытаются дать понять, что это снова он? – предположила Юля. – Или кто-то, кто был с ним, как и сказал Дементьев?
– Возможно. Если только это не продолжение тезиса «все не то, чем кажется». Тогда нам только кажется, что дело в Артеме и… его команде. А на самом деле все иначе?
– А шкатулка там зачем? Разве упоминания шагов было недостаточно, чтобы показать связь с происходящим?
– Кстати, а откуда там взялась шкатулка? Она ведь была в полиции.
– Карпатский считает, что на записи дубликат, ведь настоящую шкатулку могла открыть только Диана, а она стояла открытой.
Влад задумался ненадолго и предложил еще один вариант:
– Или же это просто была еще одна такая шкатулка.
– Которую открыла другая ведьма из ковена? – с сомнением уточнила Юля.
– А почему нет? Нам же явно дают понять, что все это как-то связано с обитавшим здесь ведьмовским сообществом. Та же София Мельник, якобы пропавшая здесь три года назад, могла быть его частью.
– И ты думаешь, что шкатулка есть на записи, чтобы мы в очередной раз убедились в их причастности? Или что, наоборот, все не так, как кажется?
– Может так, а может этак, – вздохнул Влад. – А может, нам дали понять, что вторая шкатулка была наготове. И если бы Диана не нашла вовремя описание ритуала, не решилась его провести или просто не преуспела бы, то монстра все равно поймали бы в критический момент.
Юля какое-то время молча смотрела на него, а потом немного растерянно моргнула.
– То есть это было… своего рода испытание? Которое Диана успешно прошла?
– Если так, то скоро ей пришлют еще одну монету, сделанную из старинного медальона.
– Думаешь, это награды? Это все какая-то игра, что ли?
– Не исключено. Не забывай, мы имеем дело с очень нездоровыми людьми.
Юля вновь поежилась и растерла обнаженные руки ладонями. Влад притянул ее к себе и обнял.
– Ничего, мы разберемся, что это за игра. И кто ее затеял. А если потребуется – выиграем в ней. Надо будет пересмотреть то видео и еще немного подумать.
– Лучше бы Алекс поскорее нашелся, – тихо заметила Юля. – Мне кажется, он мог бы пролить свет на происходящее.
* * *
10 июля 2020 г
г. Шелково
Зеркало висело на стене так, что умудрялось отражать сразу и кухню, и одну из комнат, в которой сейчас работал телевизор. Бодрый голос диктора рассказывал о новостях за день, а уставший мужчина сидел на диване и слушал его, одним глазом поглядывая в экран. Вторым глазом он присматривал за младшим сыном, с энтузиазмом кружившим по комнате на трехколесном велосипеде. Благо, та была достаточно просторной.
На кухне в этот момент готовился ужин под тихое мурлыканье радио и громкие возгласы старшего сына, игравшего с огромным синим роботом.
Позвенев звоночком, трехколесный велосипед выехал за пределы комнаты, пересек прихожую и направился в кухню. Мужчина со вздохом встал с дивана и пошел следом, дабы убедиться, что младший отпрыск не свалит по дороге стул, не стянет на себя горячую сковородку и не собьет кого-нибудь – брата или маму.
– А что там с ужином? – крикнул он на ходу. – Пахнет умопомрачительно, я сейчас слюной…
Мужчина осекся на полуслове, краем глаза заметив в зеркале какое-то движение. Как будто в оставленной пустой комнате кто-то находился. Он шагнул назад, поворачиваясь к зеркалу, опасливо заглядывая через него в помещение. То теперь выглядело пустым, каким и должно было быть.
Тряхнув головой, мужчина потер рукой глаза. Видимо, пересидел у компьютера, вот уже и мальчики кровавые мерещатся.
– Что ты говоришь? Ай, Даня! Ты зачем под руку лезешь? Сереж, я же просила присматривать за ним, когда он на этой штуке по квартире разъезжает!
Голос жены, раздавшийся на кухне, заставил мужчину ускориться.
– Прости, он оторвался от меня, – повинился Сергей, отлавливая Даню вместе с велосипедом и вывозя его из кухни. – Давай, дружочек, поехали отсюда, не будем мешать маме, а то останемся без ужина.
Проходя мимо зеркала уже вместе с сыном, Сергей вновь притормозил и вгляделся в отражение, пытаясь хотя бы предположить, что именно мог принять за присутствие постороннего. Как назло, в зеркале не было видно ни одного объекта, который подходил бы на роль внезапной иллюзии.
Оставалось только пожать плечами и вернуться в гостиную. А еще прикрыть дверь, чтобы ограничить передвижения Дани и велосипеда одной комнатой.
Поскольку свет в прихожей не горел, там сразу стало заметно темнее. Как и в коридоре, ведущем к ванной, туалету и второй комнате, где все лампы также были выключены. Поэтому, когда старший сын вместе с летящим по бескрайним космическим просторам супер-роботом выбежал из кухни, он почти сразу замер, испугавшись сгущающейся впереди темноты.
– В космосе всегда темно, – сообщил он вслух то ли роботу, то ли самому себе, но все же не торопился продолжить путь. Полетать ведь можно и здесь.
Имитируя звук работы двигателей, он принялся поворачиваться вокруг своей оси прямо напротив зеркала, но вдруг снова замер, глядя в отражающую поверхность, и прижал синего робота к груди. Чуть склонив голову набок, он смущенно поинтересовался:
– Дядя, а ты кто?
Глава 3
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Направляясь на Медвежье озеро, Карпатский знал, что может встретиться там с Дианой. Даже в какой-то мере надеялся на это. Надеялся – и сам себя ругал. Ему бы держаться от девчонки подальше, чтобы не портить ей жизнь своим присутствием в ней. И заодно собственное сердце не тревожить. Но, судя по всему, все это уже не в его власти.
В начале года ему исполнилось сорок два, но за всю свою уже довольно длинную жизнь он лишь однажды чувствовал себя по-настоящему влюбленным. Это началось в школе, когда он был совсем мальчишкой и в голове его еще роились романтические установки, почерпнутые из приключенческих романов, в которых герои ради дамы сердца готовы были отдать все, даже жизнь.
Жизнь, к счастью, от него никто не потребовал, но в первые годы существования их с Ксюшей молодой семьи им обоим пришлось туго. У нее – учеба без стипендии, у него – служба в полиции за копейки, а у них обоих – новорожденная дочка. Вечная нехватка денег, отсутствие собственного жилья и каких-либо перспектив его появления, подработки в свободное от службы и ребенка время, часто – вместо сна. Было нелегко.
Однако они справлялись. Всегда справлялись. И даже были счастливы, потому что вместе были силой. Вместе они были способны на все, потому что одно только присутствие Ксюши рядом заменяло Карпатскому и сон, и еду, наполняло его энергией. Это помогло пройти через самое сложное время. Это, а еще, конечно, родители с обеих сторон и молодой здоровый организм.
Тем сложнее оказалось принять крушение всего, что было построено с таким трудом. Карпатский до сих пор не мог сказать наверняка, что именно по-настоящему подкосило его тогда, десять лет назад: внезапная трагическая гибель дочери или уход жены. Ему казалось, что если бы Ксюша осталась, они со временем преодолели бы случившееся. У них появились бы еще дети. Рана, конечно, осталась бы навсегда, но они жили бы ради них и ради друг друга.
Но после случившегося Ксюша не могла на него даже смотреть, не то что говорить с ним. Она винила во всем его. Ведь это Карпатский перевез семью в Шелково: здесь у него были карьерные перспективы. Он же узнал о Медвежьем озере и предложил устроить там пикник. Вообще-то, Ксюша не была против ни первого, ни второго. Отдельная, пусть маленькая и служебная, квартира ей очень нравилась, да и встречи с друзьями на природе, особенно у воды, они оба очень любили.
Вскоре после похорон она собрала вещи, вернулась к родителям в Одинцово, а потом и вовсе подала на развод. Карпатский тогда пытался убедить себя в том, что ее можно понять. Он и сам считал себя виноватым в произошедшем. И все же, когда их развели, он все равно почувствовал себя брошенным и преданным.
Ощущение это усугубилось, когда всего год спустя Ксюша снова вышла замуж, а потом родила сначала одного сына, а потом и второго. «Наверное, так ей было легче», – осторожно предположила Диана, когда он упомянул эти факты. Да, пожалуй. Даже наверняка. Карпатский тогда сказал, что не в обиде на бывшую жену и рад, что она справилась. И даже почти не солгал. Он действительно не обижался на Ксюшу, но и по-настоящему порадоваться за нее не мог. Он злился. Злился до сих пор.
Когда все это случилось, он не спился только потому, что алкоголь с самого начала не приносил облегчения. Скорее, наоборот. Даже состояние легкого опьянения моментально возвращало его в тот день на озере, изменивший их жизни. Снова накатывали страх и отчаяние, понимание непоправимости произошедшего, которое разум какое-то время пытался отрицать. В первую же попытку напиться до беспамятства Карпатский едва не застрелился. И это его так напугало, что он вообще перестал пить. Очевидно, эгоистичная жажда жизни в нем оказалась намного сильнее.
С тех пор у него не было отношений. Женщины были, а отношений – как и свиданий, ухаживаний или хотя бы просто чувств – не было. Время от времени он встречался с кем-нибудь вроде Арины – дамы примерно его возраста, чьи сексуальные аппетиты были не в состоянии удовлетворить ни муж, ни несколько любовников. Эти женщины использовали его, он в свою очередь использовал их – и все были довольны. Ни к одной из них Карпатский не испытывал ни любви, ни симпатии, ни даже банального уважения.
Он вполне сознательно избегал любого душевного тепла. Ведь для тепла нужен огонь, а огня Карпатский не хотел: тот оставляет после себя только едкий дым и выжженную пустошь. Да и нечему уже было гореть. Во всяком случае, он искренне так думал.
Примерно до тех пор, пока жизнь не столкнула его с Дианой Стрелецкой. Красивой девушкой на девятнадцать лет его моложе, которая сейчас могла бы быть всего лишь строчкой в статистике насильственных смертей Шелковского района. Если бы не его своевременное появление в критический момент.
Ему следовало понять, к чему все идет, еще в ту ночь, когда он обнаружил Диану в бессознательном состоянии на полу мужского туалета одного из ночных клубов города, где он участвовал в рейде наркоотдела. Тогда Карпатский не сдал ее коллегам, не отправил в «обезьянник» и даже не прошел просто мимо, а забрал к себе домой, выдав за несуществующую племянницу. Дома он держал длинные волосы девушки, пока ее безудержно рвало, помогал ей умыться и переодеться в чистое. Карпатский убеждал себя, что действует не как мужчина, а как отец. Будь его дочь жива и окажись она в подобной ситуации, он, наверное, хотел бы, чтобы кто-то взрослый и ответственный не прошел мимо, оставив в опасности, а позаботился о ней.
А еще он убеждал себя, что продолжения не будет, но жизнь навязчиво пересекала их пути и дальше. Все то же проклятое озеро, разрушившее его жизнь, переплетало их судьбы, пока пару недель назад Диана не оказалась у него дома снова. Опять посреди ночи, только теперь она пришла туда уже сама в поисках защиты и утешения. И даже поцеловала его, но Карпатский не ответил. А поутру еще и популярно объяснил, почему отношения между ними невозможны. Диана была не той девушкой, которую он стал бы использовать, как других. И она, как показалось, приняла это.
А он сам, по всей видимости, нет. Когда на следующую ночь на него напало неведомое существо, сути которого Карпатский до сих пор не понимал, и едва не убило, его последние, как он считал, мысли были о Диане. И среди них – отчаянное сожаление о том, что он испугался последствий и не позволил огню разгореться. Поэтому, когда неизбежный, казалось бы, конец так и не наступил, Карпатский одним махом сломал все возведенные им самим стены между ними и даже пообещал Диане настоящее свидание, когда оклемается, хотя давно забыл, как оно должно выглядеть.
И больше они об этом не говорили. Диана успела пару раз навестить его в больнице, а когда Карпатский оттуда сбежал, обнаружил у себя дома полный холодильник свежеприготовленной домашней еды и записку с пожеланиями скорейшего окончательного выздоровления. Он тогда позвонил и поблагодарил Диану, но на этом его смелость закончилась.
Конечно, можно было оправдать себя работой и слабостью, из-за которой сил едва хватало на повседневные задачи. Да и рана еще заживала. Какие уж тут свидания? А еще ему нужно было как-то принять новый мир, открывшийся ему той ночью в гостинице. Мир, в котором существуют куда более страшные и опасные чудовища, чем те, с которыми он привык иметь дело за годы службы в полиции.
Однако Карпатский не был склонен себя оправдывать. Он боялся. И Дианы, и своих чувств к ней, а больше всего – огня, который мог на этот раз уничтожить его.
И все же сегодня он приехал на Медвежье озеро с тайной надеждой на случайную встречу. Потому что соскучился, потому что очень хотел снова увидеть Диану, но уже не решался позвонить, опасаясь, что момент безнадежно упущен. Как мальчишка, ей-богу. Как будто ему снова было двадцать.
И вот теперь она стояла напротив, приветливо улыбалась, а он не мог найти нужных слов и просто любовался ею. В темном брючном костюме со светлой блузкой под коротким жакетом и с забранными в строгий пучок волосами Диана выглядела немного непривычно, но так же привлекательно, как и всегда.
– Вижу, тебе уже гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу, – заметила она, когда пауза после ухода Федоровой несколько затянулась. – Я рада, хотя по-прежнему считаю, что тебе стоило подольше отдохнуть. Ты кажешься немного замученным.
– Да какой уж тут отдых, – неловко отмахнулся Карпатский. – Кто работать-то будет?
– Ох уж эта человеческая убежденность, что весь мир держится только на нем.
Он в ответ лишь улыбнулся и пожал плечами, не зная, что сказать. Сказать-то хотелось многое, но его смущал любопытный взгляд девушки-администратора, все еще остававшейся на своем рабочем месте. Совершенно не хотелось вести этот разговор перед посторонним человеком.
Словно прочитав его мысли, Диана вдруг спохватилась:
– Слушай, а у меня ведь так и остались твои ключи от квартиры. Раз уж ты здесь, давай я их верну? Они у меня в комнате.
И она ткнула большим пальцем себе за спину на дверь с табличкой «Только для персонала».
Карпатский, конечно, с удовольствием ухватился за эту возможность уйти из холла и с энтузиазмом добавил:
– Заодно покажешь, как устроилась.
Диана кивнула и обратилась к коллеге:
– Я вернусь через пару минут, ты пока собирайся.
Приложив карточку к магнитному замку, она сначала пропустила Карпатского в закрытую часть здания, а потом – в свою комнату.
– Вот здесь я теперь живу.
Диана грациозно обернулась вокруг своей оси, расставив руки в стороны. Небольшое помещение было Карпатскому хорошо знакомо: однажды он и сам ночевал в гостинице, ему тогда выделили точно такую же комнату на первом этаже. Двуспальная кровать, пара тумбочек при ней, небольшой шкаф, письменный стол с креслом, зеркало и телевизор на стене, санузел с душевой кабиной. Номер был почти втрое меньше той квартиры, в которой Диана жила еще совсем недавно и откуда была вынуждена съехать, лишившись привычного дохода. Да что уж там? Здесь было гораздо меньше места, чем даже в выделенной ему служебной квартире.
– И как тебе здесь? Не тесно?
Она обвела взглядом комнату, словно только сейчас задумалась над этим, и пожала плечами.
– Немного непривычно, конечно. Особенно шкаф: очень уж маленький, и сейчас еще лето, так что там нет верхней одежды. Но это ведь не все. Часть моих вещей хранится в коробках в подвальном помещении. Юля разрешила подержать их там, пока я не найду подходящую квартиру. Плюс есть большая общая кухня. Там даже можно готовить, но чтобы никому не мешать, я делаю это только поздно вечером, когда не дежурю. А еще нам разрешают ходить на завтрак вместе с постояльцами, так что у меня даже есть выбор. И еще в моем распоряжении тренажерный зал, бильярд и аэрохоккей. Так что, когда становится очень уж душно в комнате, всегда можно найти чем заняться вне ее. Пожалуй, места у меня стало даже больше. И людей вокруг тоже больше. Мне нравится.
Диана говорила довольно уверенно, не оставляя причин сомневаться в том, что ей здесь действительно хорошо, и Карпатский был рад это слышать. Ему не очень-то нравилось, что она поселилась на озере, он все еще считал это место опасным. Пожалуй, теперь даже больше, чем когда-либо раньше. Но Диана очень нуждалась в новой «зоне комфорта», и если она обрела ее здесь, так тому и быть. А уж он позаботится, чтобы с ней не случилось ничего дурного.
Диана тем временем достала из комода связку ключей и протянула ему, не сводя с него выжидающего взгляда. Карпатский машинально забрал ключи, задумчиво подбросил на ладони, а потом отдал обратно Диане, попутно сжав ее руку между своими.
– Пусть они пока побудут у тебя. Вдруг тебе снова срочно потребуется временное убежище, а меня не окажется дома?
Он не торопился отпускать ее руку, а она теперь смотрела на него не столько выжидающе, сколько удивленно.
– Зачем же ты пошел за ними?
– Хотел посмотреть, как ты теперь живешь.
– И только?
От ее пытливого взгляда стало жарко. Карпатскому захотелось спрятать куда-нибудь глаза, а лучше спрятаться самому, но он пересилил себя.
– Нет, не только. Еще я хотел поговорить без свидетелей.
– Правда? О чем?
Карпатский тяжело сглотнул, откашлялся и наконец решился:
– Не знаю, как ты теперь смотришь на эту идею, может быть, она уже не кажется тебе такой привлекательной…
– Какая идея?
– О том, чтобы встретиться. Ну… как-нибудь сходить… куда-нибудь…
Диана широко улыбнулась и уже знакомым ему образом склонила голову набок, переключаясь на более игривый тон.
– Ты говоришь о свидании, которое мне задолжал?
– Да, пожалуй, – улыбнулся Карпатский в ответ, чувствуя одновременно облегчение и еще больший ужас. С одной стороны, ее реакция обнадеживала и воодушевляла. С другой – свидание становилось все более реальной перспективой, и он панически боялся облажаться. А потому решил быть откровенным: – Только я должен признаться, что не был на них уже лет… сто. Так что едва ли знаю все современные… фишки и… правила.
Диана рассмеялась. Но не уничижительно, а так – по-доброму. Как человек, который тоже волнуется, но при этом очень рад. Что тоже обнадеживало.
– Тогда давай начнем с простого. Сходим в кино. Завтра вечером я свободна, если ты тоже, то не будем тянуть. Цветов не надо: в кинотеатре они будут мешать. И лучше поужинай заранее. У меня настроение взять огромное ведро попкорна, а после этого есть я уже не смогу. Встретимся у кинотеатра, я приеду на своей машине, так что провожать меня не придется, но попкорн и билеты с тебя.
Карпатский пару секунд молчал, обдумывая услышанное.
– Звучит не слишком сложно.
– Вот видишь: абсолютно не страшно.
– Какое кино хочешь посмотреть? Кажется, я видел рекламу какого-то французского лауреата каких-то там премий… Или фестивалей?
Диана забавно поморщилась и призналась:
– Прости, терпеть не могу французское кино.
– Ничего страшного, я тоже. Тогда что бы ты хотела посмотреть?
Диана свободной рукой достала из кармана жакета смартфон и быстро открыла расписание. Немного покрутив список фильмов, показала какую-то страшную афишу со старым домом и словом «призрак» в названии.
– Вот, в семь в кинотеатре у набережной начинается ужастик. Пойдет?
Карпатский с сомнением посмотрел на нее.
– Тебе в жизни ужастиков не хватает?
Она рассмеялась и покачала головой.
– В жизни они страшные, а в кино – совсем нет.
– Ладно, договорились, – согласился Карпатский, наконец выпуская ее руку из своих. – Ужастик так ужастик. Тогда завтра у кинотеатра минут за двадцать до сеанса? Надеюсь, у нас не случится никаких неожиданностей.
– Я тоже надеюсь.
Диана проводила его до холла. Девушка, работавшая дневным администратором, сразу радостно вскочила и вопросительно посмотрела на нее, прижимая к себе сумочку. Судя по всему, она уже была на низком старте.
Быстрый кивок дал ей понять, что «пост принят», и девушка радостно убежала, торопливо попрощавшись с ними обоими. Карпатский дождался, когда она исчезнет за дверью, после чего повернулся к Диане, чтобы окончательно попрощаться. И снова он не знал, как это лучше сделать. Надо бы все же расспросить Соболева… Хотя тот наверняка начнет издеваться.
– Что ж, тогда до завтра?
Она в очередной раз улыбнулась и одобрительно кивнула, как бы давая понять: «Молодец, ты все делаешь правильно, а даже если и неправильно, то лично мне нравится».
– До завтра.
Карпатский повернулся и пошел к двери, но Диана вдруг окликнула его:
– Слава?
Он с готовностью обернулся и вопросительно приподнял брови, но она лишь смущенно пожала плечами, все еще широко улыбаясь.
– Нет, ничего, прости. Просто я так еще ни разу и не называла тебя по имени… Очень захотелось попробовать.
Карпатский рассмеялся, качая головой. Кажется, они оба ведут себя очень странно. Хорошо, что никто не видит. Разве что охранник через камеры наблюдения.
– Пока, Ди. До встречи.
И он наконец вышел за дверь, чувствуя себя в разы бодрее и энергичнее, чем когда приехал на озеро.
Глава 4
4 июля, воскресенье
г. Шелково
Закат уже догорал, но было еще очень светло, и оттого казалось, что впереди целый вечер, хотя шел десятый час. Кристина как раз закончила собирать сумку и теперь приводила себя в окончательный порядок, намереваясь вновь покинуть его квартиру на неопределенное время. Во всяком случае, на вопрос: «Когда ты снова приедешь?», она обронила лишь равнодушное: «Не знаю, посмотрим».
Соболев наблюдал за ее перемещениями по его небольшой квартире, прислонившись плечом к дверному косяку кухни. Когда она в очередной раз – вероятно, уже последний, – выскользнула из ванной, он попытался поймать ее за руку и притянуть к себе.
– Эй, куда ты так торопишься? Может, останешься до завтра?
– Зачем? – спокойно поинтересовалась Кристина, проворно выскальзывая из его объятий.
В ее голосе не было недовольства или обиженных ноток, но все ее поведение в который раз предвещало или ссору, или очередной молчаливый разрыв. Порой Соболеву казалось, что их отношения состоят из бесконечных ссор и примирений. Впрочем, иногда обходилось и без ссор, они просто вот так холодно расставались на какое-то время, почти не созванивались и не встречались, пока один из них, страшно соскучившись, не делал шаг навстречу другому.
– Ну, чтобы утром приготовить мне завтрак, проводить на службу, поцеловать на прощание, – мягким тоном продолжил Соболев, все еще надеясь, что она оттает. И, возможно, даже действительно останется.
Кристина, услышав его слова, подошла к нему и встала напротив, скрестив руки на груди. Она смотрела на него с улыбкой, но это была какая-то отстраненная улыбка. После такой тебя не заключают в объятия, чтобы зацеловать до потери сознания. В лучшем случае чмокают в щеку на прощание.
– Андрюш, милый, ты уже определись, пожалуйста, кем ты меня видишь и чего от меня хочешь. Если я просто любовница, которая приезжает ради пары жарких ночей или которую берут в романтический отпуск, то к чему меня удерживать сейчас? Хорошая любовница должна знать, когда пора уйти, чтобы не надоесть. А если у тебя такие вот фантазии насчет утренних провожаний на службу, так это тебе жена нужна. Она тебе и завтрак приготовит, и на прощание поцелует. И даже чистую рубашку, возможно, погладит.
Соболев удивленно выгнул бровь, как бы говоря: «Серьезно?» Представить Кристину – дочь крайне состоятельного отца, привыкшую к жизни в роскоши и в окружении обслуживающего персонала, – с утюгом в руках было крайне трудно.
– Ты действительно гладила бы мне рубашки, если бы мы были женаты?
Она задумалась на секунду и мотнула головой.
– Нет. Но я бы следила за тем, чтобы домработница делала это вовремя и свежие поглаженные рубашки всегда были у тебя под рукой.
– Вот видишь, – фыркнул Соболев. – Какая из нас супружеская пара, Кристи?
– Считаешь, что не годишься в мужья женщине с домработницей?
Соболев отчасти действительно так считал, но недавний разговор с одним коллегой убедил его, что состоятельная жена – это не повод для неловкости или чувства собственной неполноценности, особенно если ты сам занят делом, к тому же делом полезным. Во всяком случае, его аргументы показались Соболеву достаточно убедительными, и он активно старался их принять не только на сознательном, но и на подсознательном уровне.
– Да не в этом дело. Просто я никогда не жил с домработницей. Не уверен, что смогу. Ты же понимаешь, что кошатникам лучше держаться кошатников, собачникам – собачников, а тем, кто держит дома прислугу, соответственно…
Он многозначительно замолчал, выражением лица давая понять, что это просто шутка. И она, по всей видимости, имела успех: Кристина тихонько рассмеялась, подошла к нему ближе и посмотрела уже с большей теплотой во взгляде.
– С домработницей необязательно жить. Она может приходить в рабочие часы и делать свое дело, пока ты делаешь свое, а я – свое.
– Тут ведь вопрос даже не в домработнице. Мы ведь уже это обсуждали, Кристи. Дело в том, где находится дом. Твой – в Москве, а мой – здесь. Потому что здесь живет мой сын. И это не изменить.
– Да, но проблему в этом видишь только ты. Моя работа, между прочим, не имеет такой уж жесткой привязки к городу. Многих клиентов я консультирую в онлайне, потому что им самим так удобнее. К тем, кому нужны обязательно личные сессии, я могу и в офис ездить, делать это пару раз в неделю не так уж сложно. Стало быть, мы легко можем поселиться где-нибудь здесь. Я уже интересовалась: есть у вас неплохие квартиры, которые можно довести до ума хорошим ремонтом. А можно купить или даже построить дом в частном секторе. Это если ты действительно так уж хочешь остаться в Шелково. А если переехать в Москву, то сына твоего можно брать к нам на выходные и каникулы. Может быть, не на все, но даже если только на половину и ты в какие-то дни окажешься занят, все равно получится больше общения, чем у вас сейчас.
– Думаешь, моя бывшая на это согласится?
– Знаю, что согласится. Мы с ней недавно это обсудили. Она, кстати, очень разумная женщина с маленьким ребенком во втором браке. Поверь, она совсем не против, чтобы ты брал на себя больше отцовских обязанностей, чем ты вытягиваешь сейчас. А со мной это будет делать проще, и ей не так страшно будет доверять ребенка тебе, зная, что за ним кто-то присмотрит, если тебя вдруг дернут по работе.
– Подожди, – растерянно пробормотал Соболев, напряженно хмурясь. – Ты что? Разговаривала с моей бывшей? И вы поладили?
Кристина несколько самодовольно улыбнулась.
– Вообще-то, я дипломированный психолог, если ты забыл. Искать подход к людям – мой основной профессиональный навык. Поэтому да, я с ней пообщалась на эту тему. А заодно о том, что вашему сыну лет через пять поступать в ВУЗ, и возможность при этом жить в Москве ему пригодится.
Соболев смотрел на нее ошарашенно и немного растерянно.
– Подожди, хочешь сказать, что тебя все это устраивает? Ну, типа, сидеть с моим сыном, пока я ловлю преступников?
– А что здесь такого? Потренируюсь в роли матери, мне пригодится. Двенадцатилетний парень – это, конечно, с одной стороны проще, чем младенец, а с другой – самый паршивый возраст, но я думаю, что разберусь. Я же все-таки…
– Дипломированный психолог, – улыбнулся Соболев, все еще недоверчиво глядя на нее.
Он сам не знал, что его удивляет больше: то, что она все это продумала, или то, что ее интересует практика в роли матери. Впрочем, это было вполне логично и естественно: в первом браке у Кристины детей не было, они с Олегом с этим, к счастью, оба не торопились, а теперь ей уже немного за тридцать. Видимо, часики тикают. Вероятно, именно поэтому она ждет от него решительных действий: хочет уже как-то определиться.
И Соболев вдруг понял, что он и сам к этим действиям вполне готов. Правда, пока только морально. Это ведь нужны цветы, кольцо, шампанское, возможно, даже ресторан… Хотя нет, лучше как-то более приватно, наверное…
Шестеренки в его голове уже крутились, и он представлял варианты, но по факту лишь стоял и молча смотрел на нее, должно быть, все с тем же выражением растерянности на лице. Поэтому Кристина лишь разочарованно вздохнула, быстро поцеловала его в губы и заявила:
– Ладно, капитан Соболев, думай, но учти: я не буду ждать тебя вечно. Увидимся. Не провожай меня.
И, подхватив небольшую сумку, она выпорхнула из квартиры, оставив его наедине с мыслями. Соболев улыбнулся. Ладно, ничего страшного. Тем приятнее будет сюрприз, когда к следующей встрече он подготовит настолько романтичное предложение выйти за него замуж, насколько это возможно для него.
* * *
Нажав на кнопку вызова лифта, Кристина обернулась на только что закрывшуюся за ней дверь. Отчасти она ждала, что та сейчас распахнется и сбросивший с себя ступор Соболев выйдет за ней следом. Если не для того, чтобы прямо здесь и сейчас предложить ей руку и сердце, то хотя бы проводить ее до машины, донести почти невесомую сумку. Она, конечно, помнила, что попросила его этого не делать, и как психолог была уверена, что мужчина может и должен прислушиваться к просьбам женщины, уважать ее желания и решения, но ей все равно хотелось, чтобы в этот раз случилось иначе.
Однако лифт пришел, а дверь квартиры так и не открылась. Когда дребезжащие створки поехали в стороны, Кристина печально вздохнула и повернула голову к лифту, собираясь сделать шаг вперед. Вместо этого она испуганно вздрогнула и отпрянула. На секунду ей показалось, что в лифте кто-то есть. И не просто «кто-то», а мужчина с ножом, собирающийся броситься на нее, как только створки откроются достаточно широко.
Но стоило отступить назад и открыть рот, чтобы закричать, зовя на помощь, как видение растаяло и оказалось, что Кристина смотрит на собственное отражение в треснутом, не слишком чистом зеркале, висящем на стене кабины.
Она резко выдохнула, сокрушенно качая головой, и через силу улыбнулась собственному отражению. Двери уже поползли обратно, пришлось торопливо остановить их и все-таки войти в лифт.
– Привидится же такое, – пробормотала Кристина, нажав кнопку первого этажа.
Действительно: с чего вдруг ее накрыло подобным видением? Одно дело просто испугаться собственного отражения, забыв про зеркало и решив, что навстречу тебе кто-то выходит, а другое – увидеть то, чего даже близко нет! Почему мужчина? Почему с ножом?
– Бред какой-то, – вслух добавила она, словно пытаясь себя успокоить и убедить.
В тот же момент свет в кабине мигнул, а саму кабину резко тряхнуло, как будто она обо что-то споткнулась.
«Только этого не хватало!» – промелькнуло в голове. Кристина никогда в жизни не застревала в лифтах, но всегда этого очень боялась. Застрять в этом лифте – таком маленьком и старом – ей не хотелось вдвойне.
Однако ничего такого не произошло. Не считая секундной заминки, лифт доехал до первого этажа без приключений. Там снова дернулся, остановившись, немного подумал и все же разомкнул створки, выпуская свою пассажирку.
Снова выдохнув, на этот раз облегченно, Кристина направилась к выходу из подъезда. Ее машина стояла довольно далеко от дома, поскольку приехала она поздно вечером, когда большинство жильцов уже вернулись домой и все более удобные места были заняты. Пару раз она даже хотела переставить машину так, чтобы ее хотя бы было видно из окон квартиры Соболева, но каждый раз у нее находились дела поинтереснее.
При ее приближении автомобиль приветливо засветился габаритными огнями и щелкнул центральным замком, реагируя на ключ в ее сумочке. Кристина открыла заднюю дверцу и кинула сумку с вещами на сиденье.
Потянув на себя дверцу водителя, она успела заметить темную фигуру у себя за спиной, мелькнувшую в боковом зеркале, но среагировать на это не успела: вокруг все потемнело, сознание погасло, а тело перестало подчиняться.
* * *
20 декабря 1992 г.
д. Анисово, Шелковский р-н
Зима выдалась холодной и снежной: сугробы доходили почти до окна первого этажа, знатно просевшего за годы существования дома. Из щелей, образовавшихся за те же годы, нещадно дуло, что делало почти нерешаемой задачу отопления. Приходилось одеваться теплее.
Висевшее на стене старое зеркало в деревянной раме отражало обстановку, которую многие определили бы как «чистенько, но бедненько». Старая мебель, оставшаяся еще от бабки с дедом, впрочем, держалась молодцом. Тогда вещи делали с умом и на совесть, как любил говаривать отец. Да и новые все равно достать было негде, да и не на что.
Но так будет не всегда. Молодой парень, ходивший по комнате, знал это наверняка.
Сегодня свет в комнате не горел, во всяком случае, привычный, электрический. Зато на столе стояло несколько свечей, огоньки над ними подрагивали от то и дело пробегающего мимо сквозняка. Еще одна свеча была воткнута в плоский маленький подсвечник, который парень держал в руке. Он подошел к зеркалу и уставился на свое бледное отражение.
Отражение уставилось на него, как бы спрашивая: «И что дальше? Неужели сделаешь это?» Парень уверенно кивнул, хотя в его глазах читались суеверный ужас и абсолютное нежелание что-то делать. Однако выбора у него не было.
Отражение ободряюще улыбнулось ему и, кажется, даже подмигнуло, как бы подначивая. Парень на секунду крепче сжал подсвечник, а потом поставил его на низкую тумбочку, стоявшую под зеркалом. Ему нужно было освободить руку.
В другой руке – правой – он сжимал кухонный нож, старательно заточенный до состояния бритвы еще днем. Почти бескровные, пересохшие от волнения и зимы губы шевельнулись, произнося заранее заученную формулу. Он поднял руку с ножом, с какой-то бесшабашной решимостью глядя в глаза отражению, а потом поднял и вторую руку.
Ритуал требовал крови. Просто так стоять у зеркала и что-то бормотать – это игры для детей, а он занимается серьезной магией. Магией, которая поможет ему разбогатеть. Поэтому парень коснулся кончиком ножа указательного пальца левой руки и сделал небольшой надрез, болезненно поморщившись.
Кровь сразу побежала по пальцу, и парень поторопился прижать его к поверхности зеркала, оставляя на ней кровавый отпечаток. Этого должно хватить. А потом он просто замер у зеркала, до боли всматриваясь в отражение, в темноту за своей спиной, разгоняемую лишь подрагивающим пламенем свечей.
Тут требовались терпение и выдержка. Ничего в этой жизни не дается просто так.
От напряжения глаза быстро начало саднить, ему то и дело мерещилось, что в зеркале что-то движется, но стоило моргнуть, как наваждение исчезало.
Потом за его спиной послышался какой-то шум. Очень тихий, скорее, шорох, чем действительно шум, и парень еще пристальнее всмотрелся в отражение. Поворачиваться было нельзя: этим можно все испортить, поэтому он смотрел только в зеркало.
Наконец в отражении снова что-то шевельнулось. Парень вновь моргнул, но на этот раз темный силуэт никуда не делся, лишь, наоборот, стал более заметным. От волнения перехватило дыхание, парень крепче сжал рукоять ножа. Так сильно, что руку почти свело от напряжения.
Темный силуэт приблизился и встал у него за спиной. Он должен был существовать лишь в мире отражений, но его присутствие чувствовалось на физическом уровне: буквально затылком, на котором дыбом вставали коротко стриженные волосы.
Настало время задать вопрос. Тот самый, ради которого все затевалось. Парень откашлялся, чтобы голос не подвел, и тихо, но четко спросил:
– Где он? Где мне его искать?
Однако вместо ответа тень метнулась к нему, сжала его в железных объятиях, схватила за руку с ножом. Глаза отражения удивленно расширились, когда подобный бритве нож с силой полоснул парня по горлу.
Обильная, кажущаяся немного вязкой струя брызнула на зеркало. По всей видимости, крови из пальца тому показалось недостаточно.
Глава 5
5 июля, понедельник
г. Шелково
У Дианы так давно не было первого свидания, что перед встречей с Карпатским она вдруг разнервничалась. Одно дело – поощрять его, направляя и одновременно давая понять, что ничего сверхъестественного она от него не ждет. Совсем другое – готовиться самой.
Нет, она не боялась «ударить в грязь лицом» или просто не понравиться ему. Он уже неплохо ее знает, видел в разные моменты жизни. Знает ее семейную ситуацию, непростые отношения с родителями. Знает, с кем она жила последние пять лет, как воспринимала эти отношения, чем они были на самом деле и как закончились. Карпатский даже был в курсе ее финансовой ситуации и недавно обретенного хобби: с месяц назад Диана не на шутку увлеклась тренировками по боксу и теперь ходила на них дважды в неделю. Он видел ее сильно перебравшей алкоголя. Да что уж там! Если называть вещи своими именами, то в ту ночь она была мертвецки пьяна и теперь не помнит всех подробностей.
Знает он и о том, что крайне ей симпатичен. Диана сама сделала первый шаг, дав понять, что считает его достаточно привлекательным и хотела бы соблазнить. Карпатский тогда соблазняться отказался, но ее намерения были вполне очевидны.
Так что вечером она едва ли сможет его чем-то удивить, поразить или впечатлить. Опасалась Диана другого. Что покажется слишком доступной и согласной на отношения, которые ни к чему не обязывают. Что покажется слишком напористой, и он снова решит, что такое «счастье» ему даром не нужно. Что покажется слишком требовательной, девушкой с высокими запросами, которые майор полиции при всем желании не в состоянии удовлетворить.
На самом деле ей нужно было от него не так уж много: забота, душевное тепло, возможность в нужный момент обнять и почувствовать объятие в ответ. Любовь. Да, Карпатский правильно сказал тогда: она хочет любви, хочет семью. В роскоши Диана уже пожила и поняла, что сама по себе та мало что дает. Хотя обратно в «честную бедность», которую исповедовали ее родители, она, откровенно говоря, тоже возвращаться не собиралась.
А еще она боялась, что при более близком знакомстве Карпатский ее чем-нибудь разочарует. Поведением, суждением или взглядами на возможные будущие отношения. Что угодно могло пойти не так, а ей так нравилась новая влюбленность, что совершенно не хотелось ее терять. Она грела и давала надежду на то, что однажды все снова будет хорошо, даже лучше, чем раньше.
Сам Карпатский, по всей видимости, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а потому эта их встреча в первые минуты проходила в гораздо большем напряжении, чем все предыдущие. Он купил билеты заранее, ждал Диану у кинотеатра, как и договорились, без цветов. Немного неловко поприветствовал. Пару секунд не знал, куда девать руки, и в итоге засунул их в карманы джинсов. Одет он был как обычно, разве что наплечную кобуру с пистолетом дома оставил. Или где там ее положено оставлять?
Диана сегодня тоже решила сильно не наряжаться. В конце концов, это просто совместный поход в кино, а погода вполне позволяла надеть летние джинсы и даже легкий кардиган поверх скромной блузки с коротким рукавом.
Разговор поначалу тоже немного не клеился, оставалось только порадоваться, что можно обсудить покупку попкорна и предстоящий фильм.
А потом они вошли в зал, и оказалось, что Карпатский купил билеты на немногочисленные диванчики, стоявшие в последних рядах. Он взял не самый последний, но желающих посмотреть ужастик и так было немного, поэтому позади них никто не сидел.
Сам диванчик был достаточно большим, чтобы на нем поместились даже трое человек: один мужчина вроде Карпатского и две девушки вроде Дианы. И как минимум у нее была возможность отгородиться от него ведром попкорна, но она не стала этого делать: села рядом, совсем близко, держа попкорн у себя на коленях. Просто чтобы ему было удобнее им угощаться, конечно.
Первую четверть фильма они так и просидели – плечом к плечу, хрустя попкорном и время от времени язвительно комментируя происходящее на экране. Потом в фильме случился весьма неприятный момент, и Диана инстинктивно отвернулась от экрана. Выглядело это так, словно она испугалась, хотя дело было в другом. Если она чего и не выносила в подобных фильмах, то двух излюбленных сценаристами деталей. Первая – когда кто-нибудь протыкал себе ступню, не заметив торчащий гвоздь или что-нибудь в этом роде. Вторая – когда у персонажа, цепляющегося за пол или стены, отрывались ногти.
Заметив ее реакцию, Карпатский сжал ее предплечье, успокаивая, и даже шепнул что-то вроде: «Это же все не по-настоящему». А потом вдруг поменял позу, положив руку на спинку диванчика, таким образом словно открывая ей объятие. Диана воспользовалась моментом, чтобы придвинуться к нему ближе, а потом даже устроила голову у него на плече.
И это, как показалось, растопило лед. Во всяком случае, ей стало по-настоящему хорошо и спокойно. Словно она после долгих скитаний наконец-то вернулась домой.
К чести Карпатского, больше его руки никуда не лезли весь оставшийся сеанс. Левая продолжала лежать на спинке дивана, правая время от времени зачерпывала попкорн из ведерка.
После кино он уже не выглядел таким напряженным и даже предложил прогуляться, прежде уточнив, не передумала ли Диана и не решила ли все-таки где-нибудь перекусить. Она, конечно, не передумала. После такого количества попкорна опасалась, что не проголодается даже к завтраку.
Зато идея прогулки по набережной ей очень даже нравилась. Вечер был немного прохладным для начала июля, но довольно сухим: шедший утром и днем дождь прекратился еще до того, как Диана выехала от гостиницы, и теперь воздух казался очень чистым, свежим и приятным. Обычно в такое время летом на набережной было полно народу, особенно молодежи старшего школьного возраста, но сегодня оказалось довольно пустынно. То ли из-за погоды, то ли из-за понедельника.
Карпатский уговорил ее на кофе, что, в общем-то, оказалось нетрудно. После соленого попкорна очень хотелось чего-нибудь сладкого, и Диана довольно быстро согласилась на большой латте с кленовым сиропом. Почему-то в обществе Карпатского она легко отодвигала свои установки по питанию с подсчетом калорий, проходившим в ее голове практически в автоматическом режиме.
Со стаканчиками кофе, которые очень помогали решать вопрос, куда девать руки, они двинулись по прогулочной зоне, болтая о посмотренном фильме.
– Честно говоря, я никогда особо не любил ужастики, – признался Карпатский. – Особенно такие – с мистикой. Со всякими призраками, демонами и прочими тварями. Просто они казались мне глупыми, высосанными из пальца, совсем не страшными.
– А теперь? – с улыбкой уточнила Диана, искоса поглядывая на него.
– Теперь уже не знаю. С одной стороны, понимаю, что все это по-прежнему просто придумка. Фантазия сценаристов, которые частенько переписывают сюжетные ходы друг у друга, пытаясь вставлять в них что-то оригинальное, но это не всегда получается. Но с другой… Нет-нет, а задумаешься: не написал ли кто-то о своем личном опыте? Как та писательница, жена следователя…
– Марина Вранова, – подсказала Диана.
– Да. Она сначала все придумывала, а теперь тащит сюжеты из рабочей практики мужа. И как теперь понять: что реально, а что вымысел?
– А надо ли? Ты ведь у себя на работе постоянно имеешь дело с убийцами, но это еще не повод подозревать каждого встречного в том, что он кого-то убил или как минимум собирается. Достаточно просто не исключать вероятность того, что это в принципе возможно. И предпринимать соответствующие меры предосторожности. С демонами, призраками и прочей нечестью, пожалуй, стоит поступать так же.
– В смысле, не стоит видеть их промысел за каждым странным событием?
– Ну да… Но когда факты говорят об обратном, не стоит отмахиваться и от них.
– В который раз поражаюсь твоей разумности, – с улыбкой признался Карпатский.
Диана расплылась в ответной улыбке, посчитав это комплиментом. И невольно вспомнила, как любил говаривать Кирилл: «Глупенькая моя девочка…» Поначалу это казалось ей даже милым.
– Ладно, будем считать, что фильм мы обсудили, – махнула рукой она, заодно прогоняя эти мысли. – Но на свидании положено говорить еще и друг о друге, а я ведь так много о тебе пока не знаю.
– Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем большинство моих коллег.
– Возможно, но это так себе показатель, согласись.
– Хорошо. Что еще тебя интересует?
– Например… Твоя семья. Про мою ты все знаешь, даже больше, чем мне хотелось бы. Помню, ты как-то упоминал, что у тебя есть старший брат. Он живет в Одинцово?
– Нет, давно прикупил себе квартиру в Москве, в хорошем районе. Он же у нас бизнесмен, я говорил. Не такого уровня, конечно, как Федоров, в разы скромнее, но живет очень даже хорошо. Еще у меня есть сестра, тоже старшая. По образованию лингвист, но никогда по специальности не работала, так как сразу после получения диплома вышла замуж, довольно удачно, родила троих детей, и ее вполне устраивает положение хранительницы очага. Так что в сумме у меня пятеро племянников, но я редко с ними вижусь. Как и с прочими родственниками в последние десять лет.
Он выразительно посмотрел на нее, как бы спрашивая: я удовлетворил твое любопытство? Если Диану и смутил его взгляд, то не сильно, она постаралась не подать вида. Теперь некоторые вещи стали для нее гораздо понятнее.
– Ты сам избегаешь общения или они?
– В этом смысле у нас полная гармония. К более плотному общению не стремится никто из нас. Мама звонит время от времени, спрашивает, как дела, рассказывает новости, приглашает на какие-нибудь семейные мероприятия, на которые меня нельзя не пригласить, но у меня обычно нет на это времени.
– Действительно нет или ты просто говоришь, что нет? – поддела Диана.
Карпатский послал ей еще один выразительный, говорящий все без каких-либо слов взгляд. Конечно, он просто прикрывается работой, чтобы никуда не ехать. И это мягко подводило разговор к следующему интересовавшему ее вопросу:
– Почему? То есть, я знаю, что это были трудные для тебя годы, особенно в начале, полагаю. Но разве… – она замялась, подбирая слова. – Разве семья не для того, чтобы поддерживать в такие моменты? Нормальная семья, я имею в виду.
– Может быть, – не стал спорить он и сделал большой нервный глоток кофе, на котором его напиток, судя по всему, закончился. – Но мне так было проще. Наверное, я все-таки не такой хороший человек, каким ты меня считаешь. У меня как-то не получается радоваться, глядя на других. Даже если это мои родные брат и сестра. Я и так всегда чувствовал себя тем самым уродом, без которого ни одна семья не обходится. И с годами это становилось все заметнее. Карьера в полиции, чтобы ты понимала, это совсем не то, что мои родители считают достойным занятием. Они смирились с формой полицейского в первое время, когда мне больше некуда было податься, но, по их мнению, потом мне следовало заняться чем-то более… престижным. А я этого так и не сделал.
– Значит, твои отношения с родителями больше похожи на мои, чем я думала, – с грустью заметила Диана.
Карпатский усмехнулся.
– Отчасти, но не совсем. Мной, конечно, разочарованы, но открытой враждебности я от своих никогда не видел. Может быть, многовато равнодушия, но сложно их за это винить. Чем больше объектов любви, тем меньше каждому достается, а мы с Ксюшей еще и довольно долго жили с ними, чем наверняка сильно утомили.
– Ясно, – протянула Диана, тоже допивая свой кофе и так и не решаясь задать главный вопрос.
Она очень хотела бы понять, почему на самом деле он так больше и не женился. По тому, что она успела узнать о его первом браке, по фотографиям, которые недавно подсмотрела в семейном альбоме, у нее сложилось впечатление, что Карпатский из тех мужчин, которые просто созданы для семейной жизни. Диана понимала, что гибель ребенка и последовавший за этим развод могли подкосить его, но ему тогда было всего тридцать с небольшим. Время и характер должны были взять свое. И то, как он объяснил ей отсутствие стремлений к серьезным отношениям, мол, в прошлый раз ничего хорошего не вышло и в следующий не выйдет, казалось ей не совсем правдивым. Больше походило на отговорку. Должно быть что-то еще.
Карпатский тем временем заметил, что ее стаканчик тоже опустел, забрал его и выкинул в урну, к которой они как раз подходили, вместе со своим. А потом, когда руки у них обоих освободились, галантно предложил ей локоть. Диана с удовольствием взялась за него, но долго они так не прошли, остановившись в особо уединенном месте, чтобы понаблюдать за утками. Шел уже десятый час, но было еще достаточно светло, и птицы с деловым видом плавали по реке в разных направлениях, время от времени покрякивая.
Сначала они просто молча стояли, опираясь на парапет и глядя на уток, а потом Карпатский повернулся к Диане, и внезапно коснулся волос, упавших ей на лицо, словно пытаясь убрать их. Она повернулась к нему и даже придвинулась чуть ближе, давая понять, что совсем не против этих прикосновений. Их взгляды встретились, и нервозность вдруг вернулась, сердце застучало быстрее.
Карпатский выглядел очень серьезным и даже немного мрачным, когда коснулся пальцами ее щеки, скользя взглядом по лицу. Было не похоже, что он собирается ее поцеловать или что-то в таком роде. Он как будто подбирал слова для какого-то важного заявления.
Однако сказать так ничего и не успел. Рядом с ними вдруг прозвучал бесцеремонный насмешливый голос:
– Так-так-так, смотрите, какие люди! Карпатский, любовь моя, ты ли это?
Они оба вздрогнули от неожиданности, отпрянули друг от друга и повернулись к застывшей прямо напротив них женщине. Диана никогда прежде ее не видела. Высокая, пышнотелая, но не толстая, темноволосая, с яркими губами, ногтями и явно нарощенными ресницами, она выглядела примерно ровесницей Карпатского. Взгляд ее был таким же наглым и насмешливым, как и тон.
Женщина смерила Диану оценивающе-пренебрежительным взглядом и добавила:
– А это, надо полагать, та самая твоя работа, из-за которой ты уже месяца три не заходишь в гости?
– Что ты здесь делаешь? – раздраженно поинтересовался у женщины Карпатский.
– Вероятно, то же, что и вы, – гуляю. Только, очевидно, меня ждет более скучное завершение вечера.
– Гуляла бы ты дальше, – буркнул Карпатский, и прозвучало это довольно грубо. – Мне кажется, я ясно дал тебе понять, что не желаю продолжать общение.
– Ну, ты частенько на такое намекаешь, а потом все равно приходишь. Впрочем, – она снова оценивающе посмотрела на Диану, – сейчас тебя можно понять. На молодое мяско потянуло, да? Бывает. Вопрос в том, вытянешь ли ты такую подружку? Что-то я сомневаюсь. Сердечко может и подвести…
– Арина!
Диана от неожиданности вздрогнула: Карпатский как будто прорычал имя женщины.
– Либо ты сейчас уйдешь по-хорошему, либо будет по-плохому. Ты меня знаешь, я не блефую.
Чем именно он ей угрожал, Диана не поняла и полагала, что знать этого не хочет. Арина тут же примирительно вскинула руки и заверила:
– Ладно-ладно, не кипятись. Уже ухожу. Всего доброго, милочка. Удачи с этим грубияном. – Она отошла на пару шагов, все еще насмешливо глядя на них, и вдруг послала Карпатскому воздушный поцелуй. – Как наиграешься, звони. Всегда тебе рада, бука.
Проводив Арину взглядом, Диана перевела его на Карпатского. Тот, стиснув зубы, смотрел куда-то в пустоту и молчал. Она осторожно коснулась его плеча, и только тогда он отмер и снова повернулся к реке и уткам, уперся руками в ограждение.
– Прости, – выдохнул едва слышно.
– За что? – старательно контролируя голос, уточнила Диана.
Она пока не поняла, какие чувства у нее вызывает только что случившийся эпизод.
– За это. – Карпатский кивнул в том направлении, в котором ушла Арина. – До сего момента мне казалось, что все идет неплохо.
– Да и сейчас все хорошо, – не слишком искренне заверила Диана, и судя по взгляду, которым он ее наградил, Карпатский уловил фальшь в ее голосе. – Кто это? Твоя девушка?
Она не стала уточнять насчет «бывшая». По тем фразам, которыми Карпатский и Арина обменялись, и так можно было понять, что у них разный взгляд на текущее положение вещей. Но ее обнадеживало, что Арина сама признала: он уже три месяца не «заходил в гости». Примерно столько же, сколько они были знакомы.
– Я бы не назвал ее девушкой, – фыркнул Карпатский пренебрежительно. И тут же уточнил: – Любовница. Это правильнее описывает характер наших отношений.
Диану это не задело. Она понимала, что у взрослого мужчины, давно находящегося в разводе, есть прошлое. Возможно, даже весьма плотно примыкающее к настоящему. У нее самой есть прошлое, от которого она пока не может полностью освободиться. Страшно даже представить, насколько сложнее ей было бы сейчас строить что-то новое, если бы Кирилл не покончил с собой в изоляторе.
Немного смущало другое. Диана никак не могла представить Карпатского – такого, каким она его знала и видела, – с кем-то вроде этой Арины. И отсюда возникал пугающий вопрос: а так ли хорошо она его знает? Не рисует ли снова себе образ, не имеющий ничего общего с реальностью?
– Ничего серьезного, – добавил вдруг Карпатский каким-то чужим, отстраненным тоном. – Просто секс.
– А что так? – Диана выдавила из себя улыбку. – Красивая женщина. По-своему.
– Сложно строить серьезные отношения с замужней дамой, которая довольна своим браком и не собирается разводиться, – хмыкнул Карпатский. – Уж точно не ради кого-то вроде меня. Да и никому из нас это просто не было нужно. В противном случае я бы к ней близко не подошел.
Не было нужно. Диана мысленно ухватилась за эту формулировку. Конечно, он мог использовать ее, чтобы подчеркнуть: те отношения остались в прошлом. Но в прошлом могло остаться и само нежелание серьезных отношений, так? Ведь Карпатский сам не так давно сказал, что знает, чего Диана хочет. А значит, и близко к ней не должен был подходить, но он все же пригласил ее на свидание. Сам заговорил об этом, она не давила, понимая, что обещание он мог дать под влиянием момента, думая, что умирает. Значит, его потребности меняются. Или он, как минимум, готов к таким переменам.
Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить. Настолько сильно, что она малодушно не стала уточнять. Лишь снова осторожно погладила его по плечу, улыбнулась и на этот раз вполне искренне заявила:
– Забей, Слав. Прошлое в прошлом. Мне нет дела до того, с кем и почему ты был. Маньяка-убийцу в анамнезе тебе все равно ничем не перекрыть.
Он наконец повернулся, посмотрел на нее и неожиданно рассмеялся, явно расслабившись. Потом вдруг перехватил ее руку, лежавшую у него на плече, поднес ее к губам, поцеловал пальцы и прижал к своей груди.
– Рад, если это не испортило тебе настроения.
Диана пожала плечами, вновь придвигаясь чуть ближе.
– Определенное послевкусие осталось, конечно, но у тебя еще есть время чем-нибудь его перебить.
– Хорошо. Тогда у меня тоже есть вопрос. Очень важный.
– Спрашивай.
Карпатский пару мгновений молчал, глядя в ее глаза и как будто пытаясь заранее в них что-то увидеть.
– Ты целуешься на первом свидании?
Диана расплылась в глуповатой улыбке и даже слегка смутилась, но тут же взяла себя в руки.
– Честно говоря, мой опыт первых свиданий настолько мал, что я как-то не успела выработать систему. Так что все зависит от тебя.
* * *
Медвежье озеро
Когда Диана вернулась на озеро, уже заметно стемнело и вокруг гостиницы зажглись фонари. Просторная парковка была практически пустой, позволяя выбрать достаточно удобное место для машины.
Заглушив двигатель, Диана откинулась на спинку сиденья и улыбнулась. Выходить не торопилась, дослушивая песню, звучавшую по радио. Та погружала ее в еще совсем свежие и не менее приятные воспоминания о финальной части свидания. Как после ее заявления Карпатский скользнул рукой вокруг ее талии, притягивая к себе, и наклонился к губам.
Его движения были нарочито плавными, медленными, какими-то осторожными, словно он давал ей шанс передумать, остановить его. Поцелуй получился таким же: неторопливым, нежным, вдумчивым. В голове Дианы с трудом стыковались две крайности Карпатского: резкий, даже грубый разговор с Ариной и столь деликатное обращение с ней. Но меньше минуты спустя все мысли и попытки анализировать куда-то улетучились.
Песня закончилась, сменилась крикливым рекламным блоком, заставляя вернуться в реальность. Диана вздохнула, открыла глаза и даже успела толкнуть дверь, когда ее взгляд зацепился за тень, мелькнувшую в зеркале заднего вида.
Позвоночник словно прошибло током, а инстинкт заставил тут же снова закрыться в машине, заблокировав двери, и обернуться.
Однако, сколько Диана ни всматривалась в заднее стекло, так никого и не разглядела. Даже намека на чье-то присутствие.
Показалось, должно быть.
Она покачала головой, удивляясь собственной неизвестно откуда взявшейся нервозности. Неужели ужастик так подействовал? Вроде не особо ее впечатлил…
Диана снова открыла дверь и выбралась из машины. На всякий случай все же еще раз осмотрелась по сторонам. Фонари горели достаточно ярко и не оставляли возможному злоумышленнику места для укрытия.
Все выглядело весьма безобидно, и, окончательно успокоившись, она направилась ко входу в гостиницу не напрямик, через газон, а по проложенным плиточным тропинкам.
Вокруг было тихо. Все окна в гостинице горели, поскольку на озеро выходили те, что в коридорах, а свет в них не гасили до самого утра. Крыльцо пустовало: никого из малочисленных постояльцев не выгнала на улицу тяга к сигарете.
Несмотря на отсутствие явной угрозы, Диане отчего-то было очень не по себе. Возможно, она просто еще не возвращалась в гостиницу так поздно с тех пор, как поселилась здесь. Но ей никак не удавалось отделаться от ощущения, что на нее кто-то смотрит.
Притормозив, Диана посмотрела на окна, но все они были закрыты занавесками, никто не подглядывал в щелку: на фоне яркого света силуэт был бы слишком заметен. Тогда она снова обернулась, но и тогда никого не обнаружила. Только растущие по берегу озера кусты колыхались на ветру.
Свет вдруг мигнул. Диана подняла взгляд на ближайший фонарь. Тот мигнул снова, а потом и вовсе погас. Ощущение чужого присутствия где-то в темноте возросло во сто крат, и она почти побежала к крыльцу и спасительной двери.
Добралась до нее достаточно быстро, невзирая на высокие каблуки, но ее, конечно, уже заперли на ночь. Диана торопливо нажала на кнопку звонка. Выждала секунду и постучала. Снова оглянулась.
Фонари не горели, окна гостиницы и луна на небе служили единственными источниками света, но их было маловато: слишком много густых теней, темных мест, в каждом из которых мерещилось черное бесформенное нечто.
Диана снова нервно нажала на звонок. Один раз, другой. Потом заглянула в прикрытое занавеской узкое окно рядом с дверью, постучала в стекло.
Ветер шелестел листвой, и в этом шелесте чудился чей-то тревожный шепот. Она все еще чувствовала взгляд и незримое присутствие кого-то чужого и опасного. Как будто кто-то приближался к ней, пользуясь сгустившимся мраком.
– Ты чего тре…
Диана не дала Роману, наконец открывшему дверь, шанса договорить: резко втолкнула его внутрь, захлопнула дверь и заперла замок. И сразу выглянула в окошко.
Удивительно, но теперь все пространство вокруг гостиницы, насколько хватало глаз, чудесно просматривалось: все фонари горели как ни в чем не бывало.
– Ты чего, Ди? – Роман смотрел на нее несколько растерянно.
А она уже и сама не знала, чего вдруг испугалась.
– Да так, показалось, что там кто-то шастает.
Роман тоже выглянул на улицу через окно, но только удивленно хмыкнул.
– А вроде трезвая. Нет там никого.
– Да ну тебя, – раздраженно бросила Диана.
И не прощаясь, направилась к двери с табличкой «Только для персонала».
– Эй, погоди, тут тебе доставку привезли, пока тебя не было. Кстати, в мои обязанности не входит их получать.
Диана уже хотела возмутиться, что никакую доставку не заказывала, но, обернувшись, обнаружила в руках Романа аккуратный букет нежно-алых роз. Тот держал их прямо в простенькой вазе, запас которых имелся в гостинице примерно для таких случаев. Недовольство на ее лице тут же сменилось широкой улыбкой.
Она поблагодарила Романа, забрала цветы и наконец ушла к себе в комнату. Только там она обнаружила внутри букета карточку. Подписи не было, но текст не оставлял сомнений, что цветы прислал Карпатский: «Здесь они точно не будут тебе мешать».
Глава 6
6 июля, вторник
Медвежье озеро
То, что за время ее отсутствия (целые сутки, даже немного больше!) в гостинице так и не случилось никакого форс-мажора, Юля восприняла двояко. Она была, безусловно, рада, но к радости примешивалась доля ревнивого разочарования тем, что справились и без нее.
«Кажется, Влад прав, – думала она, стоя в холле спиной к входной двери и сверяясь со списком дел, который после общения с дневным администратором не вырос ни на один пункт. – У меня уже крыша едет… Или эта гостиница становится нужна мне больше, чем я ей».
Юля, наверное, задумалась бы об этом подробнее, если бы ход ее мыслей не прервал раздавшийся за спиной хорошо знакомый бодрый голос:
– Юленька! Вот же повезло: только приехал – и сразу встретил тебя! Не каждый раз такое случается…
По спине пробежал неприятный холодок, но она заставила себя улыбнуться и обернуться к только что вошедшему мужчине. Денис Савин, как всегда, излучал оптимизм и позитивный настрой, но слегка воспаленные глаза выдавали не самое хорошее самочувствие и очередную бессонную ночь.
– Привет, – поздоровалась Юля настолько доброжелательно, насколько смогла. Судя по мелькнувшему во взгляде гостя удивлению, получилось даже немного чересчур. – Ты уже снова по нам соскучился?
Ей и самой было немного неловко и от своего нарочито радушного поведения, и от ощущений, которые она пыталась за ним скрыть. Денис Савин появился в ее жизни два с хвостиком месяца назад, внезапно возникнув на пороге тогда еще не открывшейся гостиницы посреди дождливой ночи. Заявил, что таксист перепутал адреса и привез его сюда вместо гостиницы в центре Шелково. Позже выяснилось, что это неправда и он оказался на Медвежьем озере не случайно.
Однако, не считая этой маленькой лжи, все время знакомства Савин производил на нее довольно приятное впечатление, несмотря на то, что зарабатывал на жизнь, проводя мотивационные лекции и издавая аналогичные книги. Выражаясь современным языком, был коучем. Он даже помог ей сразу после открытия гостиницы, проведя здесь один из выездных семинаров для своих последователей. Сам приезжал и после этого, заявляя, что тишина и спокойствие Медвежьего озера заставляют отступить его бессонницу. Он страдал от нее уже три года, с тех пор как где-то здесь пропала его девушка. Юля всегда была ему рада.
Пока не выяснилось, что все это время Савин скрывал кое-что еще. Он, конечно, упоминал, что до беды, случившейся с его подругой, работал в крупной компании, в службе персонала, но ни разу не уточнил, что компанией этой был холдинг «Вектор», принадлежащий семье Юлиного мужа. Савин работал там, как раз когда компанией руководил брат Влада Артем, увлекшийся поиском сверхъестественного могущества, ради которого был готов приносить кровавые жертвы. Попросту говоря, убивать людей.
Сам по себе этот факт, возможно, и не вызвал бы отрицательных эмоций. В конце концов, работал и работал, что здесь такого? Даже нежелание распространяться об этом можно было как-то объяснить. Но все эти два с лишним месяца вокруг Юли, Влада и их гостиницы происходили весьма и весьма странные вещи, отсылающие к убийствам четырехлетней давности. И теперь появилось подозрение, что в происходящем замешан некий сообщник Артема, которому тогда удалось остаться неизвестным и, соответственно, избежать наказания.
Этим человеком вполне мог оказаться Денис Савин, появившийся на горизонте одновременно с новыми трагическими событиями. Однако предъявить ему пока было нечего, поэтому им оставалось только присматриваться к нему и вести себя по-прежнему. Что было очень и очень непросто.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/lena-obuhova/pustye-zerkala-71632096/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Notes
1
Краш (слэнг) – объект романтических чувств.
Елена Александровна Обухова
Городские легенды 2: Медвежье озеро #5
Блогера, пропавшего при весьма загадочных обстоятельствах, находят мертвым в окружении четырех зеркал. Что это: новый жестокий ритуал убийцы или очередная ожившая городская легенда? На этот раз опасность подберется к хозяевам гостиницы на Медвежьем озере по-настоящему близко. Вместе с полицией Владу предстоит разгадать сразу четыре загадки. Найти ответы нужно как можно быстрее, ведь на кону жизни самых близких ему людей – жены и сестры. Какие тайны скрывают старые зеркала? И на что способно притаившееся внутри них зло?
Елена Обухова
Пустые зеркала
Пролог
1 июля, четверг
СНТ «Ручей»
Насколько Диана знала, идея вечеринки-девичника возникла почти спонтанно. Она сама случайно стала свидетелем того, как Галка, подруга Юли еще по колледжу, приехавшая на озеро в гости, вроде как в шутку поинтересовалась:
– А новоселье вы отмечать будете?
Юля в ответ призналась, что не думала ни о каком новоселье. Мол, они с мужем не купили дом, а просто сняли его на месяц с возможностью продления аренды. Но вопрос Галки, по всей видимости, посеял зерна замысла, и всего через пару дней Юля пригласила ее в гости на тот самый девичник.
– Буду я, Галка и сестра Влада Кристина. Ты ее, кажется, знаешь?
Кристину Диана знала весьма относительно, можно сказать, между ними состоялось шапочное знакомство во время очередных странных событий на Медвежьем озере. И тем страннее ей казалось то, что на вечеринку пригласили и ее.
– Кристина едет в Шелково на выходные и хочет заглянуть к нам по пути, посмотреть на дом, – продолжила объяснять Юля. – Я сначала подумала, почему бы не пригласить ее вместе с Соболевым… Его ты тоже знаешь, он работает с Карпатским теперь. Но Владу приспичило уехать по делам в Москву, поэтому было решено трансформировать вечеринку в девичник. Ты как? У тебя же с четверга на пятницу выходной.
Диана призналась, что она только за. С Галкой они как-то сразу нашли общий язык, наверняка поладят и с Кристиной. И через нее, возможно, удастся узнать что-то о Карпатском, раз уж она встречается с его напарником. О майоре Диана ничего не слышала уже неделю, с тех пор как он выписался из больницы. Обещанного приглашения на свидание она пока продолжала ждать. И искренне надеялась, что не придется ждать три года, как указывает пословица.
– Отлично! – с энтузиазмом ответила Юля на ее согласие. – Игорь отвезет нас вечером в дом, а потом доставит тебя обратно в гостиницу.
Уже чуть больше недели Диана не только работала в гостинице на Медвежьем озере ночным администратором, но и жила здесь, съехав со своей прежней квартиры, которую теперь не могла себе позволить.
Она заверила Юлю, что будет ждать завтрашнего вечера с нетерпением. И это было чистой правдой. После недавних трагических событий в ее жизни образовалась пустота, которую Диана пока не могла заполнить.
Когда на следующий день девушки собрались вместе, в компании поначалу чувствовалось небольшое напряжение. Ведь Диану, Галку и Кристину между собой ничего не связывало, кроме знакомства с Юлей.
Но в процессе осмотра дома они постепенно разговорились и даже развеселились, поскольку острые замечания Галки по поводу мебели и некоторых элементов декора смешили даже Юлю. Потом девушки устроились в просторной, на вкус Дианы несколько вычурной гостиной-столовой за огромным столом, и к концу первой бутылки вина атмосфера между ними заметно потеплела, а к середине второй разговор и вовсе стал довольно откровенным.
Когда Кристина упомянула Андрея Соболева, Юля расплылась в немного глупой улыбке и покачала головой.
– Так забавно, что вы снова вместе, – ляпнула она. И тут же встревоженно пояснила: – Я в том смысле, что вас обоих знаю примерно одинаковое время и все эти годы вы то сходитесь, то расходитесь со скандалом… Но потом снова сходитесь! – Она эмоционально всплеснула руками и пожала плечами. – Разве это не забавно?
Спросив это, она посмотрела на них с Галкой, как бы ожидая, что кто-нибудь подтвердит забавность ситуации, но Диана только пожала плечами, а Галка возразила:
– Я бы сказала, что это скорее утомительно. Не понимаю, в чем ваша проблема?
– Да если бы я знала, – фыркнула Кристина, перекатывая в бокале соломенного цвета вино. – Сначала дело было… в моих проблемах… – Она красноречиво приподняла бокал. – А еще весь этот стресс с разводом и судом над Олегом… Это мой бывший, – пояснила она для тех, кто не был в курсе. – А потом… Сама не знаю. Наверное, мы просто слишком разные.
– И все-таки вы вместе, – хмыкнула Юля.
– Но не до конца, – вздохнула Кристина. – Боюсь, предложения руки и сердца я никогда не дождусь.
– Может, они в полиции просто все очень медленные? – задумчиво протянула Диана, глядя в свой бокал. – Я даже обещанного приглашения на свидание все никак не дождусь…
– Карпатский так и не появлялся, да? – сочувственно уточнила Юля.
Диана покачала головой и тут же натужно улыбнулась.
– Но вообще-то он сказал, что мы сходим куда-нибудь, когда он оклемается… Может, просто еще не оклемался? Его довольно серьезно ранило.
Юля ободряюще кивнула, мол, наверняка дело в этом, Кристина промолчала, давая понять, что не в курсе здоровья напарника своего парня, а Галка со свойственной ей категоричностью заявила:
– По-моему, все это фигня! Если мужчина хочет быть с женщиной, он будет и без всяких заморочек. А эти ребята – просто не ваши варианты… Господи, да как вообще мент может быть чьим-то крашем[1 - Краш (слэнг) – объект романтических чувств.]?
– Ну ты-то самый большой специалист в подобных вопросах, – хихикнула Юля, и тут же зажала себе рот рукой, вероятно, побоявшись, что Галка может обидеться.
Та только скорчила ей рожицу и махнула рукой.
– Слушайте, давайте закроем тему мужиков и лучше займемся тем, чем обычно занимаются на девичниках.
– А разве обычно на девичниках не обсуждением парней занимаются? – удивилась Диана.
– Этим занимаются отсталые, незрелые личности, – фыркнула Галка. – А нормальные люди гадают.
– На суженого? – уточнила Кристина.
Галка демонстративно закатила глаза и сокрушенно покачала головой.
– Вы о чем-нибудь другом вообще способны думать? В жизни есть куда более интересные вещи! Кстати, я захватила колоду…
– А, точно, ты же у нас теперь ведьма, – усмехнулась Юля. – Я и забыла.
Галка выразительно посмотрела на нее, явно пытаясь укорить, но Кристина сбила градус потенциального напряжения между ними, заявив:
– Нет, уж если гадать, то на том зеркале. Оно меня с самого начала занимает.
Она ткнула пальцем в дальнюю стену помещения, и все повернулись в указанном направлении. Там действительно висело большое зеркало в вычурной металлической оправе, сделанной под старину. А может быть, и действительно старинной, Диана не разбиралась в подобных вещах. Овальное, примерно в половину среднего человеческого роста, оно висело почти напротив входа в комнату. Диана тоже заметила его, когда они только пришли: испугалась от неожиданности, поймав в нем собственное отражение. Подумала сначала, что в комнате есть кто-то еще, о ком Юля их не предупредила.
– В плане гаданий зеркало может не так уж много, – авторитетно заявила Галка. – Все того же суженого показать, разве что. У зеркал в магии совсем другое предназначение, куда более мощное и страшное. Они ведь, по сути, двери в иные миры. Недаром их используют для призыва…
– Например, Пиковой Дамы? – оживилась Диана. – Или Кровавой Мэри?
– О, вот только давайте без этого! – ужаснулась Юля отчасти наигранно, отчасти вполне искренне. – Только очередных городских легенд нам тут очень не хватает! Честно говоря, я от них устала уже.
– Эти персонажи – что Пиковая Дама, что Кровавая Мэри – даже не городские легенды! – презрительно скривилась Галка. – Так просто… Сказочки. Хотите, расскажу настоящую городскую легенду про зеркало?
– Нет! – быстро ответила Юля.
– Да! – почти одновременно с ней хором заявили Диана и Кристина.
Галка посмотрела на подругу с торжеством победителя.
– Прости, Юлек, ты в меньшинстве. Короче, слушайте сюда, реальная тема… Случилось в нашем местном колледже не так давно. Одну девчонку сокурсники жестко травили. Знаете, как бывает, когда несколько недоумков собираются и объединяются в стаю? Выбирают себе жертву-одиночку и изводят ее каждый день, чувствуя себя крутыми.
Галка обвела всех вопросительным взглядом, и остальные почти синхронно кивнули.
– Так вот, девчонка какое-то время терпела, а потом сломалась. И покончила с собой. Причем записала все это на видео, которое кто-то потом слил в сеть. В видео том она поименно назвала всех, кто довел ее до края, и вслух прокляла их. И на записи четко было видно, что за спиной у нее в тот момент висело зеркало. Даже не такое, – она указала все на ту же дальнюю стену, – а самое обычное.
После этих слов Галка сделала драматическую паузу, мрачно глядя на каждую из них по очереди, пока Кристина не спросила:
– И что было дальше?
– Через девять дней после смерти девчонки с ее обидчиками стали происходить странные вещи, – зловеще понизив голос, продолжила Галка. – Куда бы они ни пошли, в зеркалах им мерещилось всякое. То сама девчонка, то какие-то ужасы. И до сорокового дня почти все они погибли при до конца не выясненных обстоятельствах…
– У меня такое чувство, что это в каком-то кино было, – с нотками недоверия в голосе заметила Диана.
– Угу, и в нашем колледже я что-то такой кровавой истории не припомню, – в тон ей добавила Юля.
Однако Галку их сомнения ничуть не смутили. Она только снова махнула рукой.
– Да мы-то тогда уже закончили, а ты вообще уехала. Но история реальная, зуб даю. Все потому, что зеркала не только отражают то, что происходит перед ними, – и хорошее, и плохое, – но и впитывают энергию событий. И то и другое они множат. А уж если перед ними ворожить, например, от всей души кого-нибудь проклясть, то можно и вовсе привлечь из зазеркалья что-нибудь темное.
– Так, ну их нафиг, эти зеркала! – категорично заявила Кристина. – А вот погадать все-таки можно. Тащи свою колоду.
Галка с энтузиазмом подскочила, унеслась в прихожую, где осталась ее сумка, и вернулась, как показалось, через считанные секунды уже с колодой.
Вскоре Юля с некоторым удивлением признала, что в своем новом увлечении ее подруга очень даже преуспела. Всего через пару минут гнетущее впечатление, произведенное рассказом Галки, улетучилось, а через пять они вчетвером с удовольствием хохотали над ее артистичными предсказаниями.
Галка сделала пару раскладов для Кристины, потом еще два для Юли, после чего очередь наконец добралась до Дианы. Однако та уверенно покачала головой.
– Нет, не хочу расклад. Хочу гадать на суженого по зеркалу.
Сказала как отрезала, подкрепив свое отчаянное заявление последним большим глотком вина.
– Ну, как знаешь, – хмыкнула Галка, уже, видимо, наигравшаяся с картами. – Юль, у тебя тут свечи есть?
Как выяснилось, Юля пока плохо знала, что в ее новом доме есть, а чего тут нет, но свечи нашлись довольно быстро. Пока Галка поджигала одну своей зажигалкой, Кристина погасила свет в гостиной-столовой и прилегающей к ней кухне, а Юля – в холле и прихожей. За окном уже сгущались сумерки, но для большего эффекта пришлось задвинуть шторы. Тогда в комнате стало по-настоящему темно.
Взяв зажженную свечу и встав с ней перед зеркалом, Диана на мгновение усомнилась. «Что я делаю?» – пронеслось в голове с весьма тревожными интонациями. Но алкоголь горячил кровь и помогал победить страх, а томительное ожидание, в котором она пребывала всю последнюю неделю, требовало хоть какой-то ответ, причем немедленно. Пусть и вот такой – мистический. В конце концов, сверхъестественное уверенно доказало ей свое существование. Так почему бы не сработать и гаданию?
Остальные сели так, чтобы не отражаться в зеркале, и затаили дыхание.
– Значит так, – скомандовала Галка. – Смотришь в зеркало, стараясь не мигать, и зовешь: «Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть». Но не больше трех раз. Если не пришел, стало быть, не судьба, нет у тебя пока суженого. Но если кого-то увидишь, не подпускай слишком близко. Посмотрела и кричи: «Чур меня!» А то хрен его знает, что придет на самом деле. Лучше перестраховаться.
Диана кивнула и прикрыла ненадолго глаза, а когда открыла их, с крайне серьезным видом всмотрелась в собственное отражение и позвала:
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть…
И замолчала. Услышала, как кто-то из девчонок хихикнул, но другая шикнула, и смех оборвался. В зеркале было пусто, Диана видела только темноту и свое подсвеченное крошечным огоньком лицо.
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть, – повторила она.
Где-то как будто послышался какой-то шум, но, вероятно, кто-то из девчонок просто нетерпеливо поерзал на стуле. Диана по-прежнему старалась не мигать, как и велела Галка, а потому пересыхающие глаза уже заметно саднило. Она поторопилась позвать в третий раз:
– Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть!
На этот раз в темноте за спиной она отчетливо увидела движение. Чьи-то неясные очертания выплывали из мрака, постепенно отделяясь от него.
– Я кого-то вижу, – прошептала Диана, подаваясь вперед, чтобы рассмотреть человека получше.
По спине пробежал холодок, когда ей показалось, что в темном силуэте она узнает Кирилла, своего бывшего. Все бы ничего, если бы только он не оказался маньяком-убийцей и недавно не покончил с собой в СИЗО. От ужаса сдавило горло и слова «чур меня» застряли в нем. Рука со свечой дрогнула, но Диана крепко сжала восковой стержень, чтобы не уронить.
Неужели в этом правда ее жизни? Неужели Кирилл – это навсегда? Неужели он достанет ее даже с того света?
Темный силуэт тем временем постепенно приближался, Диана уже готова была в ужасе закричать, но…
Секунду спустя ярко вспыхнул свет люстры, и они вчетвером испуганно вздрогнули и обернулись к дверному проему, за которым темнел холл. На пороге стоял Влад, глядя на них несколько обескураженно.
– Что у вас здесь происходит?
Девушки переглянулись и расхохотались. Юля вскочила с места, подошла к мужу, обняла его за шею и быстро поцеловала. Диана погасила свечу, Галка допила вино из своего бокала, а Кристина посмотрела на часы и засобиралась. Летом темнеет поздно, никто из них и не думал, что уже почти десять. Вслед за ней засобирались и Диана с Галкой.
– Девчат, вас Игорь сейчас отвезет по домам, – напомнила Юля, когда они начали обсуждать вызов одного такси на двоих.
Они переглянулись и без лишних споров согласились: тратить деньги не хотелось ни одной, ни другой. Да и ехать со знакомым водителем в такой час все же гораздо приятнее.
Кристина же достала из сумочки ключи и напомнила, что она на своей.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – Влад с сомнением посмотрел на две почти пустые бутылки, оставшиеся на столе, и еще одну совсем пустую, убранную под стол. – Давай все же Игорь отвезет и тебя, а завтра пригонит твою машину к дому Андрея.
Кристина улыбнулась, покачала головой, а потом продемонстрировала брату этикетку одной из бутылок, на которой крупным шрифтом значилось: «Алкоголь – 0 %».
– Я пила это. У меня нет желания ходить по граблям, Влад. Я же знала, что поеду на машине. Да и Андрей не любит, когда я приезжаю пьяная. Воспоминания еще слишком свежи.
Влад в ответ только примирительно улыбнулся, кивнул и поцеловал сестру в щеку, попросив на прощание, чтобы она все-таки была осторожна.
Уже выйдя из гостеприимного дома и сев в машину, Диана вдруг тихо выругалась.
– Ты чего? – удивилась устроившаяся рядом Галка.
– Я так и не сказала «чур меня»…
– Да ладно. Ты все равно видела отражение Влада, а не что-то в зазеркалье, так что не считается.
Диана кивнула, старательно отмахиваясь от мысли, что тот, кого она видела в зеркале, подошел к ней, как показалось, гораздо ближе, чем стоял Влад.
* * *
Когда все наконец разошлись, Юля принялась составлять стопкой пустые тарелки и перекладывать остатки закусок так, чтобы они занимали меньше посуды. Едва начав, она почувствовала, как на плечи легли ладони Влада, а его губы коснулись основания ее шеи.
– Тебе помочь? – мягко поинтересовался муж, обнимая и притягивая ее к себе. – Или оставим все так до утра, а сами пойдем спать? Я ужасно вымотался.
Юля улыбнулась, поворачиваясь в его объятиях, скользнула руками вокруг талии, прижалась теснее. Она была чуть более пьяна, чем обычно себе позволяла, и это настраивало ее на игривый лад, но привычка не позволяла оставить бардак и остатки еды на столе до утра.
– Ты иди, я сама справлюсь. Тут дел всего-то минут на пять. Сейчас составлю все это в посудомойку и приду к тебе. Может быть, ты успеешь отдохнуть? – она многозначительно посмотрела на него.
– Тут как повезет, – хмыкнул Влад. – Велика вероятность, что я успею уснуть.
– А если я тебя потом аккуратненько разбужу? – тихо уточнила Юля, вдумчиво целуя его в губы.
Влад на поцелуй ответил, но игривость ее тона не поддержал, несколько виновато заявив:
– Я правда устал, Юль. Так что сегодня в душ и спать. Совсем отвык от таких нагрузок за эти месяцы на озере. И, честно говоря, оказалось, что я по ним совершенно не скучал.
Он деликатно высвободился из ее объятий, а она не стала его удерживать, постаравшись сдержать разочарованный вздох, и вернулась к уборке.
– Так чем вы тут таким занимались? – поинтересовался Влад, когда она взяла стопку тарелок.
Юля оглянулась через плечо: муж как раз подошел к тому самому зеркалу.
– О, да это Диане приспичило погадать на суженого, – объяснила она, все же направляясь на кухню.
Там Юля сразу составила тарелки в посудомойку и только потом пошла обратно в столовую, чтобы взять следующую порцию посуды. Однако у порога она словно споткнулась и замерла, несколько удивленно глядя на Влада.
Тот все еще стоял у зеркала, завороженно уставившись на собственное отражение. Выглядело это немного странно, даже немного ненормально. Муж в принципе не имел привычки так долго рассматривать себя в зеркале.
– Ты чего застыл? – позвала Юля, все же переступая порог и снова приближаясь к столу.
Он едва заметно вздрогнул, словно не ожидал услышать ее голос, и обернулся. На мгновение ей показалось, что в его глазах мелькнуло какое-то странное, чужое выражение, но потом Влад моргнул и посмотрел на нее своим обычным теплым взглядом.
– Да что-то задумался. Никак меня сегодняшние встречи не отпускают.
– Но хоть все решилось? Тебе не придется завтра снова куда-нибудь ехать?
– Завтра точно нет. Если только на следующей неделе, но будем надеяться, что обойдется.
– Будем.
Юля продолжила собирать посуду, а Влад все же пошел наверх. Но ей показалось, что, выходя из столовой, он обернулся и бросил еще один взгляд на собственное отражение.
* * *
15 октября 1979 г
г. Шелково
Заляпанное, слегка покрытое пылью старое зеркало в деревянной оправе беспристрастно отражало унылую обстановку комнаты: старую, почти развалившуюся мебель, местами отклеившиеся старые обои в разводах от когда-то потекшей крыши, стол с грязной посудой, остатками еды, валявшимися здесь уже не первый день, и початой бутылкой водки. Еще пара бутылок – уже пустых – стояла на другом конце стола и в зеркальное отражение не попадала.
В комнате было довольно темно, тускло светилась только настольная лампа, стоящая на колченогой табуретке у кровати. Та была придвинута к противоположной от зеркала стене, рядом с ней уныло притулился старый деревянный шкаф, дверцы которого давно рассохлись, перекосились, криво повиснув на расшатавшихся петлях, а потому толком не закрывались. Еще одна табуретка стояла у загаженного стола. Больше в комнате ничего и не было.
В отражении то и дело мелькала женская фигура, зябко кутающаяся в грязный, местами порванный длинный кардиган. Плечи женщины сутулились, сама она нервно грызла ногти. Давно не мытые и не чесанные волосы стягивала в хвост самая простая резинка.
– Нет, ты этого не сделаешь… Я тебе не позволю… Не позволю… Так и знай! – бормотала женщина, разговаривая неизвестно с кем: в зеркале больше никто не отражался.
Однако потом по одной из стен скользнула черная тень. Послышался приглушенный звон стекла, когда горлышко бутылки принялось биться о край стакана, бульканье жидкости. Оба звука вскоре стихли, а женщина с сомнением посмотрела на стакан. Колебалась она недолго, вскоре опрокинув его содержимое в себя. Резко выдохнула, схватила кусочек черного, давно засохшего, но пока не заплесневевшего хлеба, чтобы зажевать.
– Ты этого не сделаешь, я не позволю, – уверенно повторила она.
Тень скользнула по другой стене. Шаркнув ножками, по полу проползла табуретка и встала точно под крюком, на котором когда-то висела люстра. Люстры давно не было, а крюк так и торчал на потолке.
Все с тем же равнодушием зеркало отразило свесившуюся с крюка веревку с петлей на конце. Она слегка покачивалась, но постепенно ее движения становились все менее заметными.
– Не позволю, так и знай! – в очередной раз повторила женщина.
От резкого толчка стол пошатнулся, стоявшая на нем бутылка упала и покатилась, разливая остатки своего содержимого, и в конце концов рухнула на пол, громко ударившись, но не разбившись. Еще минуту спустя о деревянный кривой пол ударилась упавшая табуретка, а веревка снова закачалась, теперь поскрипывая под тяжестью повисшего на ней веса, но и этот звук вскоре смолк.
В комнате стало совсем тихо и как-то пусто, хотя в отражении почти ничего не изменилось. Лишь скользившая по стенам тень исчезла.
Глава 1
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Погода испортилась во второй половине субботы, но это ни для кого не стало неожиданностью. Синоптики еще в начале недели – солнечной и нетипично жаркой для конца июня – стали пророчить, что июль начнется дождями и резким понижением температуры. Та упала не так уж сильно, если задуматься: днем обещали до двадцати пяти градусов тепла, а по ночам не ниже восемнадцати, но после тридцати трех с ярким солнцем и почти полным штилем хмурые двадцать пять с дождем и порывами холодного ветра казались почти внезапно случившейся осенью.
Юля на погоду не роптала, хотя исчезающе маленькое количество бронирований на грядущую пасмурную неделю ее, безусловно, печалило. Но первый сезон – это всегда работа в минус, а первые месяцы сопровождались такими проблемами, что плохая погода – это просто цветочки. Так что оставалось надеяться, что в ближайшее время хотя бы больше не случится новой сверхъестественной катастрофы со смертельным исходом.
То, что такая катастрофа, возможно, на подходе, она заподозрила, когда через панорамное окно в коридоре заметила на пристани мужчину. Шел уже седьмой час, постояльцы, приезжавшие на выходные, разъехались, а те немногие, кто остались до утра понедельника, коротали вечер в ресторане, за бильярдом или в номере, с улицы всех прогнал дождь. И хотя он уже закончился, никто не торопился покидать здание.
Да и мужчина, которого Юля без проблем узнала, не был постояльцем гостиницы, хотя в последнее время бывал здесь очень и очень часто. Но обычно по полицейским делам. И если он снова приехал, значит, опять что-то случилось.
Странно только, что он стоит на пристани и смотрит на воду, а не идет к ней, чтобы задать очередные вопросы или предъявить новые обвинения.
Решив не тянуть время неопределенности, Юля направилась к нему сама.
– Вячеслав Витальевич? – окликнула она с нотками сомнения в голосе, словно полагала, что все-таки могла обознаться. – Какими судьбами снова к нам? Что-то случилось?
Майор Карпатский обернулся. Сегодня он выглядел чуть хуже, чем обычно: чуть более бледное, даже немного серое лицо, заметные тени под глазами. После его ранения прошло не так уж много времени – всего две недели. По всей видимости, он действительно пока не до конца восстановился и слишком рано вышел на работу.
– Добрый день, Юлия Андреевна, – нарочито вежливо поздоровался он. И поспешил успокоить: – Нет, пока ничего нового не случилось, но мне нужно кое-что уточнить в связи с исчезновением Алексея Дайнеко.
Юля не сразу среагировала на имя, привыкнув к другому, но, когда сообразила, о ком идет речь, невольно поежилась. Местный блогер, известный как Алекс Найт, гостивший у них вместе со своей девушкой и по совместительству оператором, бесследно исчез те же две недели назад. И хотя обстоятельства его исчезновения и некоторые другие факты говорили в пользу мистификации, созданной при его активном участии, сердце у Юли все равно было не на месте. И останется, пока парень не найдется.
– Он так и не вернулся?
– Пока нет. Правда, мое руководство предпочитает считать, что он просто скрылся по тем или иным причинам, но его девушка продолжает настаивать, что он попал в беду и его надо искать. Поэтому пока мы уточняем обстоятельства по мере возможности. Появились новые факты, поэтому мне нужно еще раз задать вам несколько вопросов.
Он говорил непривычно спокойно, без малейшего намека на подозрения в ее адрес, и его голос звучал немного устало. Как будто ему было тяжело стоять тут и разговаривать с ней. Юле показалась, что эта усталость никак не связана с ранением и плохим самочувствием. Карпатский выглядел скорее подавленным.
– Я постараюсь ответить на все ваши вопросы, – так же спокойно заверила она и даже слегка улыбнулась, хотя обычно встречала его с каменным лицом и выражением неудовольствия. – Но нам лучше зайти внутрь. Тут как-то сыро и прохладно.
Она демонстративно поежилась, а Карпатский немного удивленно оглянулся, как будто прежде не заметил плохую погоду. Впрочем, у него поверх футболки была накинута рубашка с длинным рукавом, под которой, как Юля догадывалась, он прятал плечевую кобуру с оружием. Возможно, ему в этом облачении было даже немного жарко, в отличие от нее. На ней была только блуза без рукавов, которую она надевала под пиджак, но тот остался в кабинете.
– Да, конечно, – согласился Карпатский, но не двинулся с места. – Только сначала я хотел бы спросить о другом.
И, судя по всему, эту другую тему ему не хотелось обсуждать при возможных свидетелях.
– О чем речь?
– О том убийстве на озере, с которого все началось. Точнее… О плеере, который тогда нашли девушки. Диана и две ее подруги.
Юля только удивленно приподняла брови: почему он вдруг вспомнил об этом? Карпатский смотрел на нее пытливо и как-то отчаянно, как будто сам вопрос пугал его даже больше, чем потенциальный ответ.
– Это все правда? – наконец тихо произнес он.
– Что именно?
– Те записи? Таинственный необъяснимый призыв девушкам топиться в этом озере?
Юля склонила голову набок, смерив его оценивающим взглядом. До недавнего времени майор Карпатский выступал главным скептиком, не веря в мистическую составляющую того, что происходило на озере. Даже столкнувшись с необъяснимыми убийствами в прошлом месяце, он продолжал настаивать, что не верит ни в монстров, ни в ведьм.
Пока монстр едва не вскрыл ему грудную клетку. Карпатскому лишь чудом удалось избежать смерти. А в качестве чуда выступил магический ритуал, который решилась провести Диана с помощью Влада.
Вероятно, именно это подтолкнуло полицейского к переосмыслению всего произошедшего за последние месяцы.
– Да, это правда, – со вздохом подтвердила Юля. – Во всяком случае, это именно то, во что мы верим, о чем говорят факты.
Карпатский медленно кивнул, глядя на поверхность озера. Редкие мелкие капли дождя вновь тревожили ее.
– Тогда не опасно ли привлекать сюда людей? Если в озере есть… что-то такое? Что убивает, заманив на глубину?
Юля нахмурилась. Как он пришел к такому выводу? Почему считает, что опасно именно озеро, если дело было в записях? А плеер с ними уничтожен, точнее, покоится где-то на дне. Дух женщины, убитой здесь больше века назад, посылавший сообщения, превратившиеся в те самые записи, уже обрел покой, а значит, они не зазвучат вновь. Так почему Карпатский думает, что озеро все еще опасно?
А потом она вспомнила про его дочь. Девочка утонула здесь десять лет назад. Возможно, Карпатский связал свой случай с тем, что творилось недавно?
– Мне кажется, я понимаю причину вашего вопроса, – осторожно ответила Юля. – Но у нас нет оснований думать, что озеро опасно для тех, кто не слышал тех записей. Ну… Не больше, чем любое другое озеро, скажем так, потому что люди здесь, конечно, тонут. Как и везде. Это… трагическая случайность.
Карпатский покосился на нее, явно уловив намек на известные ей обстоятельства его личной трагедии. И судя по выражению лица, был крайне недоволен ее осведомленностью.
– Соболев меня сдал? – уточнил он мрачно. – Или Диана сболтнула?
Юля слабо улыбнулась и покачала головой.
– Вообще-то, Дмитрий Логинов, ваш эксперт. Он женат на моей маме, если помните.
– Конечно. – Карпатский кивнул. – Всегда найдется тот, кто разболтает.
– Честно говоря, я хотела бы знать об этом раньше. Я порой была… несправедлива к вам, не зная всей ситуации. Теперь мне стали понятнее некоторые ваши… реакции.
Юля хотела добавить, что ей очень жаль, что она ему сочувствует, но в последний момент передумала, решив, что его это только разозлит. Майор Карпатский производил впечатление человека, не нуждающегося в чужом сочувствии.
Он снова посмотрел на нее и внезапно тоже улыбнулся, вполне доброжелательно, хоть и не очень широко.
– Я тоже часто был несправедлив к вам, так что тут мы квиты.
– Это значит, что вы больше не подозреваете меня во всех тяжких? – недоверчиво уточнила Юля.
– Это значит, что моя интуиция больше ничего против вас не имеет.
– Что ж, это… большое облегчение, если честно. Но можете объяснить, что именно она имела против прежде?
Карпатский задумался ненадолго, то ли пытаясь облечь ощущения в слова, то ли просто размышляя, стоит ли это делать.
– Она часто шептала мне, что вы не та, кем кажетесь. И мне кажется, момент, когда это предупреждение имело смысл, уже миновал.
– Вы говорите о той ночи в гостинице, когда здесь был монстр из шкатулки? Когда он притворился мной?
Получив в ответ лишь сдержанный кивок, Юля тоже задала вопрос, мучивший ее с тех самых пор:
– А как вы вообще поняли тогда, кто из нас настоящая? Вы ведь поняли, раз выстрелили в него.
– Честно говоря, я не был уверен, – усмехнулся Карпатский. – Но за все время нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы вы так безудержно рыдали. Даже когда я обвинял вас в убийстве помощницы. А выстрелом я как раз и проверил свою догадку: специально целился мимо, хотел посмотреть на реакцию. Оно довольно натурально изображало напуганную женщину, но даже не дернулось, когда мимо просвистела пуля. Человек так не реагирует. Нормальный человек, во всяком случае.
– Что ж, теперь я знаю, что вы полагаетесь не только на интуицию, но и на логику, – хмыкнула Юля. – Может, все-таки пойдем внутрь? Здесь становится очень уж сыро.
Карпатский кивнул и вместе с ней направился к зданию гостиницы, на ходу возвращаясь к исходной цели своего визита.
– Как я уже сказал, мы узнали кое-что новое об исчезновении Алексея Дайнеко. Мы нашли его телефон. Или, скорее, нам его подкинули. Долгое время он был выключен, и мы не могли его обнаружить, а потом его включили. И оставили в одном из кафе быстрого питания в центре.
– Кто оставил? – взволнованно поинтересовалась Юля.
– Мы точно не знаем. На записях с камер наблюдения лица не видно, его намеренно прятали под козырьком кепки. По комплекции парень похож на Дайнеко, но это ничего не значит. Не исключено, что это вовсе подсадная утка. Кто-то, кому просто дали денег за непыльную работу. Но дело не в этом. На смартфоне мы нашли исходный файл того видео, которое было загружено на следующий день после исчезновения Дайнеко.
Они как раз дошли до крыльца, и Карпатский, неожиданно для Юли, галантно открыл перед ней дверь и пропустил вперед. Уже оказавшись вместе с ней в холле, он продолжил:
– Наш эксперт утверждает, что снято оно было в ту же ночь. Примерно в то время, когда парня в последний раз зафиксировали ваши камеры, буквально через несколько минут после этого.
Юля остановилась и удивленно посмотрела на него.
– Но это невозможно! Вы сами видели: на той записи помещения гостиницы выглядят совсем не так, как сейчас.
Для пущей убедительности она указала обеими руками на окружающие их стены, мебель, декор. На записи, размещенной на канале Алекса Найта, тот же самый холл выглядел совсем иначе, словно в гостинице еще шел ремонт. Не было двери, закрывающей доступ в помещения для персонала, оборудования в комнате охраны и на стойке администратора. А на общей кухне, также присутствовавшей на записи, установленный гарнитур закрывала пленка, а столы и стулья были сложены и составлены в углу.
– Это точно снималось не здесь. У нас есть записи, подтверждающие, что в то же самое время первый этаж гостиницы выглядел так же, как и сейчас.
– Я не утверждаю, что запись была сделана здесь при вашем участии, – торопливо заверил Карпатский, поглядывая на девушку-администратора за стойкой, которая явно уже навострила уши. Сегодня дежурила Марина. – Я лишь говорю, что мы ошибались, полагая, что она была сделана несколько месяцев назад.
– Но как же. – растерянно пробормотала Юля. – Там же была эта шкатулка, которая на тот момент находилась у вас в отделении!
– Это как раз не самое сложное. На записи мы могли видеть копию. Ведь настоящую шкатулку никто, кроме Дианы, и открыть-то не мог, а там она стоит с поднятой крышкой. Кто ее открыл? Еще одна ведьма из этого… ковена?
Он сказал это так спокойно и уверенно, что Юля против воли снова улыбнулась. Похоже, полицейский майор окончательно втянулся в происходящее.
– Но где тогда могла быть сделана та запись? Понятно, что можно скопировать часть помещений, сделать своего рода декорации… – Юля почему-то споткнулась об это слово, но сама не поняла почему. Тряхнула головой и продолжила: – Но все-таки… где?
– Где-то недалеко отсюда, – предположил Карпатский. – Где-то, куда Алекс Найт мог достаточно быстро добраться, исчезнув из гостиницы.
Он повернулся к лифтам и задумчиво посмотрел на них.
– Кстати, об исчезновении…
Карпатский пересек холл, на ходу приветственно кивнув Марине, и нажал на кнопку вызова. Стоявший на первом этаже лифт сразу открыл двери.
– Остается под вопросом, как именно все произошло. Он ехал с третьего этажа на первый, но так и не доехал… Куда он мог приехать?
Карпатский провел пальцем по панели управления вдоль немногочисленных кнопок, задержался у кнопки с буквой «Р» и вопросительно посмотрел на Юлю.
– Это пустая кнопка, – торопливо пояснила она. – Мастер, подключавший лифт, предположил, что в здании планировалась подземная парковка, но потом прежний владелец передумал, а лифты уже были заказаны. В итоге эта кнопка никуда не ведет.
Выслушав ее объяснение, Карпатский все же нажал на кнопку. А потом еще пару раз. Лифт предсказуемо не отреагировал.
– А это что? – внимание Карпатского переключилось на маленькую замочную скважину.
– Это для ключа, открывающего доступ на определенные этажи, – с готовностью пояснила Юля. – Но мы этим не пользуемся.
– А где ключи?
– Честно говоря, понятия не имею. Мне их не передавали. Даже не знаю, выдали ли их предыдущему владельцу. Можно затребовать их у компании, которая обслуживает лифт, но вроде как необходимости нет…
Карпатский кивнул, то ли соглашаясь с ней, то ли просто каким-то своим мыслям. Явно хотел спросить что-то еще, но не успел. За их спинами прозвучал голос Дианы:
– О, привет. Какие люди!
Полицейский моментально потерял интерес к лифту в целом и панели управления в частности. Вскинул взгляд на Диану, как-то сразу весь подобрался. Юле показалось, что он даже заволновался. Во всяком случае, что-то такое появилось в его взгляде.
Губы снова попытались растянуться в улыбке, но Юля сдержалась. Посмотрела на часы и обратилась к Диане, одетой уже по рабочему дресс-коду в темный брючный костюм:
– Ты что-то рано. До твоей смены еще двадцать минут.
– Но я же все равно здесь, – пожала плечами та. – Чего время тянуть?
Она перевела взгляд на Карпатского и улыбнулась ему. Тот смотрел на Диану, не отрываясь, как будто вовсе позабыл о Юле.
– Что ж, – протянула та многозначительно, – если я вам больше не нужна, то я пойду?
Вопрос адресовался Карпатскому, и тот даже нашел в себе силы ненадолго снова переключиться на нее и кивнуть.
– Да, конечно. Если у меня появятся дополнительные вопросы, я вас найду.
И он снова повернулся к Диане, а Юля поторопилась ретироваться.
* * *
17 марта 2004 г
г. Шелково
Зеркало пристально вглядывалось в девушку, сидящую напротив него. Узкое лицо со впалыми щеками можно было бы назвать красивым, если бы не болезненный цвет кожи и залегшие под глазами тени. Зато сами глаза были невероятно красивы, хотя и трудно было объяснить, что в них такого. Кто-то наверняка сказал бы: «Глаза как глаза, ничего особенного!» Красивая форма, серо-голубая радужка – таких глаз миллионы. Но когда во взгляде искрятся решительность и надежда, он всегда производит впечатление, в отличие от взгляда потухшего, пустого.
На голове у девушки было закручено полотенце. Чуть взволнованно выдохнув, она стянула его, позволяя почти черным мокрым прядям рассыпаться по плечам. Немного взбив волосы руками, она придвинулась к зеркалу ближе, внимательно разглядывая себя. В полутьме комнаты это было не так уж легко сделать, пришлось встать с низкого пуфика и перенести с обеденного стола лампу, поставить ее поближе к зеркалу.
За стеной что-то громыхнуло, и девушка напряженно замерла, обернувшись к закрытой двери в комнату. За ней послышались шаги, потом еще один громкий хлопок – сосед никогда не утруждал себя попытками вести себя потише, даже среди ночи. Вскоре в санузле громко заурчал слив унитаза. Звука льющейся из крана воды так и не раздалось: мытьем рук сосед тоже не особо заморачивался.
Шаги зазвучали в обратном направлении, но сразу остановились у закрытой двери. Несколько раз дернулась ручка, но замок был надежно заперт, поэтому дверь не поддалась. Громко шаркая, сосед добрел до своей комнаты. Снова раздался громкий хлопок, а еще через несколько секунд заорал телевизор.
Отражавшиеся в зеркале старые часы, висевшие на противоположной стене, показывали два часа ночи, но кому какое дело?
Девушка снова повернулась к зеркалу, и стало видно, как изменился ее взгляд: в нем появился страх, в глазах поблескивали непролитые слезы. Однако девушка моргнула, чуть дольше необходимого подержав веки опущенными, – и на ее лице вновь отразилась решительность.
Громко орущий телевизор за стеной позволил включить фен и спокойно высушить волосы. Сосед, наверное, даже не услышал. Из его комнаты уже тянуло сигаретным дымом.
Закончив с волосами, девушка взяла в руки упаковку с контактными линзами. Руки все еще немного дрожали, поэтому вставить их с первого раза не удалось, пришлось потрудиться. В какой-то момент она едва не психанула, но все же довела дело до конца.
После чего выпрямилась и покрутилась перед зеркалом. Одежда на болезненно худощавой фигурке сидела немного мешковато, наспех высушенные волосы беспорядочно свисали с головы, а глаза покраснели от манипуляций с линзами, но на лице расцвела удовлетворенная улыбка. Своим видом девушка осталась довольна.
Собрав в дамскую сумку минимально необходимые вещи, она подошла к столу и посмотрела на свою гостью, все это время находившуюся в комнате. Та сидела на стуле, уронив голову на сложенные на столе руки. И не шевелилась.
Девушка постояла над приятельницей, словно собираясь с мыслями, а потом взяла со стола зажигалку и пачку сигарет. Раскурив одну, она аккуратно положила ее на стол и какое-то время терпеливо наблюдала за тем, как тлеющий огонек зацепился за бумажную скатерть, пробежал по ней до окна и прыгнул на занавески, ярко вспыхнув.
Только тогда девушка открыла дверь комнаты и вышла за порог. Тихонько щелкнул замок.
Зеркало осталось в запертой комнате, постепенно охватываемой огнем пожара.
Глава 2
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Когда Юля разговаривала на пристани с майором Карпатским, Влад находился в снятом недавно доме. Работа, которую он взял на себя в гостинице как заместитель Юли, заключалась во взаимодействии с поставщиками, а из них практически никто не работал по воскресеньям. Поэтому теперь он вполне мог проводить этот день дома. По его мнению, Юля тоже могла бы, в конце концов, в этот день гости в основном покидали Медвежье озеро, и ее присутствия не требовалось, но она все еще не могла себя заставить надолго оставлять свое детище без присмотра. Ему с трудом удалось уговорить ее устраивать себе полный выходной хотя бы в понедельник. И то только потому, что сам он в этот день обещал быть в гостинице и присматривать за происходящим там.
Шел уже восьмой час, по его мнению, Юле пора было вернуться, но, коротко пообщавшись с Игорем, Влад выяснил, что жена еще не выехала.
«Если через 15 минут она не сядет в машину, усади ее туда силой и привези сюда», – велел он водителю в своем последнем сообщении. Тот в ответ ограничился реакцией в виде поднятого вверх большого пальца. Влад на секунду удивленно выгнул бровь, задавшись вопросом, действительно ли Игорь пойдет на это. Впрочем, с него станется.
Дожидаясь жену, Влад прошел на кухню, чтобы сделать себе чашку эспрессо. Вообще-то, крайней необходимости в том не было: вечер – не лучшее время для крепкого кофе, но почему-то очень захотелось.
Кофемашину пришлось включить, и пока она щелкала и кряхтела, проходя необходимый цикл ополаскивания и нагрева, Влад бесцельно прошелся по помещению, а потом и вовсе вышел в гостиную-столовую.
Глядя в глаза своему зеркальному двойнику, он подошел ближе. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, опустил взгляд к пуговицам рубашки. Пальцы проворно расстегнули несколько верхних, и Влад отвел в стороны полы, разглядывая едва заметный шрам на груди.
Он осторожно коснулся подушечками пальцев следа от ритуала, проведенного Дианой две недели назад. Тот давно не болел и уже почти не был виден, скоро совсем ничего не останется, только воспоминания, в которые Влад то и дело проваливался.
Забавно, но во время самого ритуала он ничего не почувствовал. Не считая волнения и болезненного пореза. Сам ритуал должен был снять камень сожалений с его сердца, и в соответствии с рекомендациями, написанными на страницах, вырванных из книги заклинаний, он все время крутил в голове тревожащие его мысли.
О старшем брате-убийце, о своей ответственности за то, что его не остановили после первой попытки кровавого ритуала, а потому он убил еще несколько человек, пытаясь обрести некое сверхъестественное могущество. Несколько лет Влад носил в сердце чувство вины и страх однажды стать похожим на Артема. Не в маниакальном желании убивать, конечно. А в стремлении к безграничной власти и избыточному богатству, на фоне которого теряется все человеческое.
Даже после завершения ритуала Влад ничего необычного не почувствовал. То, что у Дианы все получилось, стало понятно лишь по заключенному в шкатулку монстру, так и не убившему Карпатского: заманить его туда мог только «камень с сердца».
Первые изменения Влад ощутил лишь на следующий день. Подумав о брате, о сотворенном им зле и о его возможном темном наследии, с которым им пришлось столкнуться сейчас, он впервые ничего не почувствовал. Совсем ничего: ни вины, ни тревоги. С одной стороны, это показалось Владу приятным. Нести ответственность за чужие действия, которые уже не изменить, все же очень тяжело.
Однако новое состояние одновременно немного пугало. Потому что вместе с чувством вины ушло и ощущение того, что брат совершил нечто ужасное. Содеянное им уже не казалось таким уж злом. Скорее, просто неверным решением.
Далеко ли от таких мыслей до полного оправдания? Влад не знал, но теперь согласие на участие в ритуале казалось ему несколько опрометчивым.
Он застегнул пуговицы и снова посмотрел своему отражению в глаза. В прошлом месяце он встречался с Олегом – бывшим зятем и пособником Артема в его зверских убийствах. Когда брат бесследно исчез, увезенный мистическим несуществующим лифтом в неизвестном направлении, за его преступления перед обществом пришлось отдуваться Олегу.
Тот заявил, что Артем намерен вернуться, якобы тот сам сообщил ему об этом, явившись посреди ночи в его камеру. Влад сомневался, что это возможно, но бывший зять сказал тогда кое-что еще, напугавшее гораздо сильнее.
«Ты в зеркало-то на себя давно смотрел? Мне сегодня на несколько секунд показалось, что я снова смотрю в глаза Артема».
Мысль засела в голове Влада. И теперь он время от времени подолгу вглядывался в глаза зеркального двойника, пытаясь рассмотреть, не появилось ли в его глазах что-то такое… темное? Пока он этого не видел, но напряжение не отпускало. Мало ли какие изменения запустил в нем проведенный ритуал?
Погрузившись в эти мысли, Влад не сразу заметил, как вокруг стало подозрительно тихо. И дело было не в смолкнувшей кофемашине. Звуки исчезли совсем, как будто мир замер, затаив дыхание. Так теперь начинались его видения, пришедшие на смену бесконтрольному рисованию.
В тишине вдруг пронзительно звякнул звоночек. Таким обычно велосипедисты дают понять идущему впереди человеку, что ему лучше посторониться.
Влад нахмурился и внезапно увидел, как в зеркальном отражении позади него проехал на трехколесном велосипеде кудрявый малыш. Прежде чем он успел на это как-то отреагировать, в отражении появился мальчик постарше, лет шести на вид. У него были прямые темные волосы, а в руках он держал огромного синего робота. Через зеркало он смотрел прямо Владу в глаза.
– Дядя, а ты кто? – спросил он вдруг.
Было непонятно, откуда доносится голос: со стороны зеркала или из-за спины Влада, тот словно звучал прямо у него в голове. Но он все же обернулся, чтобы посмотреть. И, конечно, никого не обнаружил.
А когда снова повернулся к зеркалу, увидел в нем уже отражение несколько удивленной и самую малость встревоженной Юли.
Это сколько же времени прошло, если она уже здесь?
Влад торопливо обернулся и приветливо улыбнулся ей. Ему совершенно не хотелось, чтобы его новую привычку кто-то заметил. Особенно Юля. Да и беспокоить ее рассказом о новом видении он пока не хотел. Слишком мало понял из него.
– Наконец-то ты дома! – радостно объявил он. – Ужин уже ждет. Готова к выходному?
– Ты приготовил ужин? – удивилась Юля, подходя к нему, чтобы обнять и поцеловать.
– Да нет, что ты? Заказал доставку, – со смешком признался Влад. – Из меня тот еще кулинар, а хотелось чего-нибудь особенного, чтобы отпраздновать твой прогресс в борьбе с трудоголизмом. Ты ведь будешь завтра отдыхать, правда?
– Очень постараюсь. Особенно, если ничего не случится.
– А что может случиться?
– Карпатский приезжал, – со вздохом пояснила Юля. – По поводу Алекса. Я потому и задержалась немного.
Влад вмиг посерьезнел и озабоченно уточнил:
– Его так и не нашли?
– Нет, но нашли его телефон.
Юля деликатно высвободилась из его объятий и подробно пересказала свой разговор с полицейским об обстоятельствах обнаружения телефона и о выводах экспертов по поводу последнего видео блогера. Попутно она стянула с себя пиджак, повесила его на спинку одного из стульев, стоявших за большим столом, и прошлась по комнате к зеркалу, у которого застала Влада в момент своего появления.
– Значит, запись сделали где-то поблизости, – пришел к очевидному выводу Влад. – Весь вопрос в том, где именно?
– Где-то, где смогли воспроизвести похожие на гостиницу интерьеры, – отозвалась Юля задумчиво, отворачиваясь от зеркала. – А для этого нужно достаточно большое помещение. Меня смущает то, что за окнами на записи ночь, хотя в то время, когда Алекс спускался на лифте и исчез, уже светало. Как это возможно?
– Может, это была не ночь? – предположил Влад. – Окна просто могли быть закрыты чем-то снаружи. Даже не для того, чтобы имитировать ночь, а чтобы в кадр не попал пейзаж, который сразу дал бы понять, что съемка ведется не в гостинице… А что с геолокацией? Разве записи, сделанные на смартфон, не сохраняют эту информацию?
Юля нахмурилась и пожала плечами.
– Карпатский ничего об этом не сказал, а я не спросила. В голову не пришло… Как думаешь, что все это значит? Для чего это сделали?
Она пытливо посмотрела на него, но Влад не знал, что ей ответить. Они уже выяснили: все страшные события, происходившие на озере с момента, когда гостиница еще только готовилась к открытию, не случайны, за ними кто-то стоит и все они так или иначе связаны с убийствами, которые Артем совершал четыре года назад. Приезжавший недавно по приглашению Соболева следователь Института исследований необъяснимого назвал это «цитированием с отзеркаливанием»: новые преступления содержали отсылки к старым делам, но всегда что-то было вывернуто наизнанку. Тот же следователь предположил, что у Артема мог остаться неизвестный сообщник и что всем этим занимается он. Или даже несколько сообщников. В происходящем предполагалось некое послание, но пока понять его не удалось.
Однако если исходить из этой логики, то в создании и загрузке ролика Алекса Найта тоже должен быть какой-то смысл. Как и в том, что полиции подкинули его смартфон с исходной записью. Но в чем этот смысл? О чем это видео должно им сказать в контексте исчезновения блогера?
– Давай подумаем, что там было, – предложил Влад. – Запись начинается как бы на общей кухне для персонала. Алекс утверждает, что в помещении куклы из того детского лагеря, в котором мы с ним познакомились, но на самом деле никаких кукол на записи нет…
– Что тоже странно, – вклинилась Юля. – Если они хотели сделать отсылку к той истории, в чем проблема набрать кукол для декораций? Уж если они воспроизвели часть гостиницы!..
– Вероятно, это сделали специально. Но что этим хотели сказать? Все не то, чем кажется? Алекс утверждает, что видит кукол, а на самом деле их нет. А мы думаем, что видим гостиницу, но на самом деле это что-то другое… В этом скрытый смысл?
– Ну, предположим… – без особой уверенности согласилась Юля. – А дальше?
– Дальше он слышит чьи-то шаги в коридоре, но там никого нет. Это могло быть отсылкой к происходящему: как минимум одна известная нам жертва монстра из шкатулки все время слышала чьи-то шаги. Потом Алекс возвращается в холл и видит на стойке администратора ту самую шкатулку…
– Сначала еще в кадр попадает человек в черном балахоне, – напомнила Юля, невольно поежившись.
– Верно, черный человек… Намек на Артема? Он ведь совершал свои убийства в похожем одеянии.
– То есть нам пытаются дать понять, что это снова он? – предположила Юля. – Или кто-то, кто был с ним, как и сказал Дементьев?
– Возможно. Если только это не продолжение тезиса «все не то, чем кажется». Тогда нам только кажется, что дело в Артеме и… его команде. А на самом деле все иначе?
– А шкатулка там зачем? Разве упоминания шагов было недостаточно, чтобы показать связь с происходящим?
– Кстати, а откуда там взялась шкатулка? Она ведь была в полиции.
– Карпатский считает, что на записи дубликат, ведь настоящую шкатулку могла открыть только Диана, а она стояла открытой.
Влад задумался ненадолго и предложил еще один вариант:
– Или же это просто была еще одна такая шкатулка.
– Которую открыла другая ведьма из ковена? – с сомнением уточнила Юля.
– А почему нет? Нам же явно дают понять, что все это как-то связано с обитавшим здесь ведьмовским сообществом. Та же София Мельник, якобы пропавшая здесь три года назад, могла быть его частью.
– И ты думаешь, что шкатулка есть на записи, чтобы мы в очередной раз убедились в их причастности? Или что, наоборот, все не так, как кажется?
– Может так, а может этак, – вздохнул Влад. – А может, нам дали понять, что вторая шкатулка была наготове. И если бы Диана не нашла вовремя описание ритуала, не решилась его провести или просто не преуспела бы, то монстра все равно поймали бы в критический момент.
Юля какое-то время молча смотрела на него, а потом немного растерянно моргнула.
– То есть это было… своего рода испытание? Которое Диана успешно прошла?
– Если так, то скоро ей пришлют еще одну монету, сделанную из старинного медальона.
– Думаешь, это награды? Это все какая-то игра, что ли?
– Не исключено. Не забывай, мы имеем дело с очень нездоровыми людьми.
Юля вновь поежилась и растерла обнаженные руки ладонями. Влад притянул ее к себе и обнял.
– Ничего, мы разберемся, что это за игра. И кто ее затеял. А если потребуется – выиграем в ней. Надо будет пересмотреть то видео и еще немного подумать.
– Лучше бы Алекс поскорее нашелся, – тихо заметила Юля. – Мне кажется, он мог бы пролить свет на происходящее.
* * *
10 июля 2020 г
г. Шелково
Зеркало висело на стене так, что умудрялось отражать сразу и кухню, и одну из комнат, в которой сейчас работал телевизор. Бодрый голос диктора рассказывал о новостях за день, а уставший мужчина сидел на диване и слушал его, одним глазом поглядывая в экран. Вторым глазом он присматривал за младшим сыном, с энтузиазмом кружившим по комнате на трехколесном велосипеде. Благо, та была достаточно просторной.
На кухне в этот момент готовился ужин под тихое мурлыканье радио и громкие возгласы старшего сына, игравшего с огромным синим роботом.
Позвенев звоночком, трехколесный велосипед выехал за пределы комнаты, пересек прихожую и направился в кухню. Мужчина со вздохом встал с дивана и пошел следом, дабы убедиться, что младший отпрыск не свалит по дороге стул, не стянет на себя горячую сковородку и не собьет кого-нибудь – брата или маму.
– А что там с ужином? – крикнул он на ходу. – Пахнет умопомрачительно, я сейчас слюной…
Мужчина осекся на полуслове, краем глаза заметив в зеркале какое-то движение. Как будто в оставленной пустой комнате кто-то находился. Он шагнул назад, поворачиваясь к зеркалу, опасливо заглядывая через него в помещение. То теперь выглядело пустым, каким и должно было быть.
Тряхнув головой, мужчина потер рукой глаза. Видимо, пересидел у компьютера, вот уже и мальчики кровавые мерещатся.
– Что ты говоришь? Ай, Даня! Ты зачем под руку лезешь? Сереж, я же просила присматривать за ним, когда он на этой штуке по квартире разъезжает!
Голос жены, раздавшийся на кухне, заставил мужчину ускориться.
– Прости, он оторвался от меня, – повинился Сергей, отлавливая Даню вместе с велосипедом и вывозя его из кухни. – Давай, дружочек, поехали отсюда, не будем мешать маме, а то останемся без ужина.
Проходя мимо зеркала уже вместе с сыном, Сергей вновь притормозил и вгляделся в отражение, пытаясь хотя бы предположить, что именно мог принять за присутствие постороннего. Как назло, в зеркале не было видно ни одного объекта, который подходил бы на роль внезапной иллюзии.
Оставалось только пожать плечами и вернуться в гостиную. А еще прикрыть дверь, чтобы ограничить передвижения Дани и велосипеда одной комнатой.
Поскольку свет в прихожей не горел, там сразу стало заметно темнее. Как и в коридоре, ведущем к ванной, туалету и второй комнате, где все лампы также были выключены. Поэтому, когда старший сын вместе с летящим по бескрайним космическим просторам супер-роботом выбежал из кухни, он почти сразу замер, испугавшись сгущающейся впереди темноты.
– В космосе всегда темно, – сообщил он вслух то ли роботу, то ли самому себе, но все же не торопился продолжить путь. Полетать ведь можно и здесь.
Имитируя звук работы двигателей, он принялся поворачиваться вокруг своей оси прямо напротив зеркала, но вдруг снова замер, глядя в отражающую поверхность, и прижал синего робота к груди. Чуть склонив голову набок, он смущенно поинтересовался:
– Дядя, а ты кто?
Глава 3
4 июля, воскресенье
Медвежье озеро
Направляясь на Медвежье озеро, Карпатский знал, что может встретиться там с Дианой. Даже в какой-то мере надеялся на это. Надеялся – и сам себя ругал. Ему бы держаться от девчонки подальше, чтобы не портить ей жизнь своим присутствием в ней. И заодно собственное сердце не тревожить. Но, судя по всему, все это уже не в его власти.
В начале года ему исполнилось сорок два, но за всю свою уже довольно длинную жизнь он лишь однажды чувствовал себя по-настоящему влюбленным. Это началось в школе, когда он был совсем мальчишкой и в голове его еще роились романтические установки, почерпнутые из приключенческих романов, в которых герои ради дамы сердца готовы были отдать все, даже жизнь.
Жизнь, к счастью, от него никто не потребовал, но в первые годы существования их с Ксюшей молодой семьи им обоим пришлось туго. У нее – учеба без стипендии, у него – служба в полиции за копейки, а у них обоих – новорожденная дочка. Вечная нехватка денег, отсутствие собственного жилья и каких-либо перспектив его появления, подработки в свободное от службы и ребенка время, часто – вместо сна. Было нелегко.
Однако они справлялись. Всегда справлялись. И даже были счастливы, потому что вместе были силой. Вместе они были способны на все, потому что одно только присутствие Ксюши рядом заменяло Карпатскому и сон, и еду, наполняло его энергией. Это помогло пройти через самое сложное время. Это, а еще, конечно, родители с обеих сторон и молодой здоровый организм.
Тем сложнее оказалось принять крушение всего, что было построено с таким трудом. Карпатский до сих пор не мог сказать наверняка, что именно по-настоящему подкосило его тогда, десять лет назад: внезапная трагическая гибель дочери или уход жены. Ему казалось, что если бы Ксюша осталась, они со временем преодолели бы случившееся. У них появились бы еще дети. Рана, конечно, осталась бы навсегда, но они жили бы ради них и ради друг друга.
Но после случившегося Ксюша не могла на него даже смотреть, не то что говорить с ним. Она винила во всем его. Ведь это Карпатский перевез семью в Шелково: здесь у него были карьерные перспективы. Он же узнал о Медвежьем озере и предложил устроить там пикник. Вообще-то, Ксюша не была против ни первого, ни второго. Отдельная, пусть маленькая и служебная, квартира ей очень нравилась, да и встречи с друзьями на природе, особенно у воды, они оба очень любили.
Вскоре после похорон она собрала вещи, вернулась к родителям в Одинцово, а потом и вовсе подала на развод. Карпатский тогда пытался убедить себя в том, что ее можно понять. Он и сам считал себя виноватым в произошедшем. И все же, когда их развели, он все равно почувствовал себя брошенным и преданным.
Ощущение это усугубилось, когда всего год спустя Ксюша снова вышла замуж, а потом родила сначала одного сына, а потом и второго. «Наверное, так ей было легче», – осторожно предположила Диана, когда он упомянул эти факты. Да, пожалуй. Даже наверняка. Карпатский тогда сказал, что не в обиде на бывшую жену и рад, что она справилась. И даже почти не солгал. Он действительно не обижался на Ксюшу, но и по-настоящему порадоваться за нее не мог. Он злился. Злился до сих пор.
Когда все это случилось, он не спился только потому, что алкоголь с самого начала не приносил облегчения. Скорее, наоборот. Даже состояние легкого опьянения моментально возвращало его в тот день на озере, изменивший их жизни. Снова накатывали страх и отчаяние, понимание непоправимости произошедшего, которое разум какое-то время пытался отрицать. В первую же попытку напиться до беспамятства Карпатский едва не застрелился. И это его так напугало, что он вообще перестал пить. Очевидно, эгоистичная жажда жизни в нем оказалась намного сильнее.
С тех пор у него не было отношений. Женщины были, а отношений – как и свиданий, ухаживаний или хотя бы просто чувств – не было. Время от времени он встречался с кем-нибудь вроде Арины – дамы примерно его возраста, чьи сексуальные аппетиты были не в состоянии удовлетворить ни муж, ни несколько любовников. Эти женщины использовали его, он в свою очередь использовал их – и все были довольны. Ни к одной из них Карпатский не испытывал ни любви, ни симпатии, ни даже банального уважения.
Он вполне сознательно избегал любого душевного тепла. Ведь для тепла нужен огонь, а огня Карпатский не хотел: тот оставляет после себя только едкий дым и выжженную пустошь. Да и нечему уже было гореть. Во всяком случае, он искренне так думал.
Примерно до тех пор, пока жизнь не столкнула его с Дианой Стрелецкой. Красивой девушкой на девятнадцать лет его моложе, которая сейчас могла бы быть всего лишь строчкой в статистике насильственных смертей Шелковского района. Если бы не его своевременное появление в критический момент.
Ему следовало понять, к чему все идет, еще в ту ночь, когда он обнаружил Диану в бессознательном состоянии на полу мужского туалета одного из ночных клубов города, где он участвовал в рейде наркоотдела. Тогда Карпатский не сдал ее коллегам, не отправил в «обезьянник» и даже не прошел просто мимо, а забрал к себе домой, выдав за несуществующую племянницу. Дома он держал длинные волосы девушки, пока ее безудержно рвало, помогал ей умыться и переодеться в чистое. Карпатский убеждал себя, что действует не как мужчина, а как отец. Будь его дочь жива и окажись она в подобной ситуации, он, наверное, хотел бы, чтобы кто-то взрослый и ответственный не прошел мимо, оставив в опасности, а позаботился о ней.
А еще он убеждал себя, что продолжения не будет, но жизнь навязчиво пересекала их пути и дальше. Все то же проклятое озеро, разрушившее его жизнь, переплетало их судьбы, пока пару недель назад Диана не оказалась у него дома снова. Опять посреди ночи, только теперь она пришла туда уже сама в поисках защиты и утешения. И даже поцеловала его, но Карпатский не ответил. А поутру еще и популярно объяснил, почему отношения между ними невозможны. Диана была не той девушкой, которую он стал бы использовать, как других. И она, как показалось, приняла это.
А он сам, по всей видимости, нет. Когда на следующую ночь на него напало неведомое существо, сути которого Карпатский до сих пор не понимал, и едва не убило, его последние, как он считал, мысли были о Диане. И среди них – отчаянное сожаление о том, что он испугался последствий и не позволил огню разгореться. Поэтому, когда неизбежный, казалось бы, конец так и не наступил, Карпатский одним махом сломал все возведенные им самим стены между ними и даже пообещал Диане настоящее свидание, когда оклемается, хотя давно забыл, как оно должно выглядеть.
И больше они об этом не говорили. Диана успела пару раз навестить его в больнице, а когда Карпатский оттуда сбежал, обнаружил у себя дома полный холодильник свежеприготовленной домашней еды и записку с пожеланиями скорейшего окончательного выздоровления. Он тогда позвонил и поблагодарил Диану, но на этом его смелость закончилась.
Конечно, можно было оправдать себя работой и слабостью, из-за которой сил едва хватало на повседневные задачи. Да и рана еще заживала. Какие уж тут свидания? А еще ему нужно было как-то принять новый мир, открывшийся ему той ночью в гостинице. Мир, в котором существуют куда более страшные и опасные чудовища, чем те, с которыми он привык иметь дело за годы службы в полиции.
Однако Карпатский не был склонен себя оправдывать. Он боялся. И Дианы, и своих чувств к ней, а больше всего – огня, который мог на этот раз уничтожить его.
И все же сегодня он приехал на Медвежье озеро с тайной надеждой на случайную встречу. Потому что соскучился, потому что очень хотел снова увидеть Диану, но уже не решался позвонить, опасаясь, что момент безнадежно упущен. Как мальчишка, ей-богу. Как будто ему снова было двадцать.
И вот теперь она стояла напротив, приветливо улыбалась, а он не мог найти нужных слов и просто любовался ею. В темном брючном костюме со светлой блузкой под коротким жакетом и с забранными в строгий пучок волосами Диана выглядела немного непривычно, но так же привлекательно, как и всегда.
– Вижу, тебе уже гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу, – заметила она, когда пауза после ухода Федоровой несколько затянулась. – Я рада, хотя по-прежнему считаю, что тебе стоило подольше отдохнуть. Ты кажешься немного замученным.
– Да какой уж тут отдых, – неловко отмахнулся Карпатский. – Кто работать-то будет?
– Ох уж эта человеческая убежденность, что весь мир держится только на нем.
Он в ответ лишь улыбнулся и пожал плечами, не зная, что сказать. Сказать-то хотелось многое, но его смущал любопытный взгляд девушки-администратора, все еще остававшейся на своем рабочем месте. Совершенно не хотелось вести этот разговор перед посторонним человеком.
Словно прочитав его мысли, Диана вдруг спохватилась:
– Слушай, а у меня ведь так и остались твои ключи от квартиры. Раз уж ты здесь, давай я их верну? Они у меня в комнате.
И она ткнула большим пальцем себе за спину на дверь с табличкой «Только для персонала».
Карпатский, конечно, с удовольствием ухватился за эту возможность уйти из холла и с энтузиазмом добавил:
– Заодно покажешь, как устроилась.
Диана кивнула и обратилась к коллеге:
– Я вернусь через пару минут, ты пока собирайся.
Приложив карточку к магнитному замку, она сначала пропустила Карпатского в закрытую часть здания, а потом – в свою комнату.
– Вот здесь я теперь живу.
Диана грациозно обернулась вокруг своей оси, расставив руки в стороны. Небольшое помещение было Карпатскому хорошо знакомо: однажды он и сам ночевал в гостинице, ему тогда выделили точно такую же комнату на первом этаже. Двуспальная кровать, пара тумбочек при ней, небольшой шкаф, письменный стол с креслом, зеркало и телевизор на стене, санузел с душевой кабиной. Номер был почти втрое меньше той квартиры, в которой Диана жила еще совсем недавно и откуда была вынуждена съехать, лишившись привычного дохода. Да что уж там? Здесь было гораздо меньше места, чем даже в выделенной ему служебной квартире.
– И как тебе здесь? Не тесно?
Она обвела взглядом комнату, словно только сейчас задумалась над этим, и пожала плечами.
– Немного непривычно, конечно. Особенно шкаф: очень уж маленький, и сейчас еще лето, так что там нет верхней одежды. Но это ведь не все. Часть моих вещей хранится в коробках в подвальном помещении. Юля разрешила подержать их там, пока я не найду подходящую квартиру. Плюс есть большая общая кухня. Там даже можно готовить, но чтобы никому не мешать, я делаю это только поздно вечером, когда не дежурю. А еще нам разрешают ходить на завтрак вместе с постояльцами, так что у меня даже есть выбор. И еще в моем распоряжении тренажерный зал, бильярд и аэрохоккей. Так что, когда становится очень уж душно в комнате, всегда можно найти чем заняться вне ее. Пожалуй, места у меня стало даже больше. И людей вокруг тоже больше. Мне нравится.
Диана говорила довольно уверенно, не оставляя причин сомневаться в том, что ей здесь действительно хорошо, и Карпатский был рад это слышать. Ему не очень-то нравилось, что она поселилась на озере, он все еще считал это место опасным. Пожалуй, теперь даже больше, чем когда-либо раньше. Но Диана очень нуждалась в новой «зоне комфорта», и если она обрела ее здесь, так тому и быть. А уж он позаботится, чтобы с ней не случилось ничего дурного.
Диана тем временем достала из комода связку ключей и протянула ему, не сводя с него выжидающего взгляда. Карпатский машинально забрал ключи, задумчиво подбросил на ладони, а потом отдал обратно Диане, попутно сжав ее руку между своими.
– Пусть они пока побудут у тебя. Вдруг тебе снова срочно потребуется временное убежище, а меня не окажется дома?
Он не торопился отпускать ее руку, а она теперь смотрела на него не столько выжидающе, сколько удивленно.
– Зачем же ты пошел за ними?
– Хотел посмотреть, как ты теперь живешь.
– И только?
От ее пытливого взгляда стало жарко. Карпатскому захотелось спрятать куда-нибудь глаза, а лучше спрятаться самому, но он пересилил себя.
– Нет, не только. Еще я хотел поговорить без свидетелей.
– Правда? О чем?
Карпатский тяжело сглотнул, откашлялся и наконец решился:
– Не знаю, как ты теперь смотришь на эту идею, может быть, она уже не кажется тебе такой привлекательной…
– Какая идея?
– О том, чтобы встретиться. Ну… как-нибудь сходить… куда-нибудь…
Диана широко улыбнулась и уже знакомым ему образом склонила голову набок, переключаясь на более игривый тон.
– Ты говоришь о свидании, которое мне задолжал?
– Да, пожалуй, – улыбнулся Карпатский в ответ, чувствуя одновременно облегчение и еще больший ужас. С одной стороны, ее реакция обнадеживала и воодушевляла. С другой – свидание становилось все более реальной перспективой, и он панически боялся облажаться. А потому решил быть откровенным: – Только я должен признаться, что не был на них уже лет… сто. Так что едва ли знаю все современные… фишки и… правила.
Диана рассмеялась. Но не уничижительно, а так – по-доброму. Как человек, который тоже волнуется, но при этом очень рад. Что тоже обнадеживало.
– Тогда давай начнем с простого. Сходим в кино. Завтра вечером я свободна, если ты тоже, то не будем тянуть. Цветов не надо: в кинотеатре они будут мешать. И лучше поужинай заранее. У меня настроение взять огромное ведро попкорна, а после этого есть я уже не смогу. Встретимся у кинотеатра, я приеду на своей машине, так что провожать меня не придется, но попкорн и билеты с тебя.
Карпатский пару секунд молчал, обдумывая услышанное.
– Звучит не слишком сложно.
– Вот видишь: абсолютно не страшно.
– Какое кино хочешь посмотреть? Кажется, я видел рекламу какого-то французского лауреата каких-то там премий… Или фестивалей?
Диана забавно поморщилась и призналась:
– Прости, терпеть не могу французское кино.
– Ничего страшного, я тоже. Тогда что бы ты хотела посмотреть?
Диана свободной рукой достала из кармана жакета смартфон и быстро открыла расписание. Немного покрутив список фильмов, показала какую-то страшную афишу со старым домом и словом «призрак» в названии.
– Вот, в семь в кинотеатре у набережной начинается ужастик. Пойдет?
Карпатский с сомнением посмотрел на нее.
– Тебе в жизни ужастиков не хватает?
Она рассмеялась и покачала головой.
– В жизни они страшные, а в кино – совсем нет.
– Ладно, договорились, – согласился Карпатский, наконец выпуская ее руку из своих. – Ужастик так ужастик. Тогда завтра у кинотеатра минут за двадцать до сеанса? Надеюсь, у нас не случится никаких неожиданностей.
– Я тоже надеюсь.
Диана проводила его до холла. Девушка, работавшая дневным администратором, сразу радостно вскочила и вопросительно посмотрела на нее, прижимая к себе сумочку. Судя по всему, она уже была на низком старте.
Быстрый кивок дал ей понять, что «пост принят», и девушка радостно убежала, торопливо попрощавшись с ними обоими. Карпатский дождался, когда она исчезнет за дверью, после чего повернулся к Диане, чтобы окончательно попрощаться. И снова он не знал, как это лучше сделать. Надо бы все же расспросить Соболева… Хотя тот наверняка начнет издеваться.
– Что ж, тогда до завтра?
Она в очередной раз улыбнулась и одобрительно кивнула, как бы давая понять: «Молодец, ты все делаешь правильно, а даже если и неправильно, то лично мне нравится».
– До завтра.
Карпатский повернулся и пошел к двери, но Диана вдруг окликнула его:
– Слава?
Он с готовностью обернулся и вопросительно приподнял брови, но она лишь смущенно пожала плечами, все еще широко улыбаясь.
– Нет, ничего, прости. Просто я так еще ни разу и не называла тебя по имени… Очень захотелось попробовать.
Карпатский рассмеялся, качая головой. Кажется, они оба ведут себя очень странно. Хорошо, что никто не видит. Разве что охранник через камеры наблюдения.
– Пока, Ди. До встречи.
И он наконец вышел за дверь, чувствуя себя в разы бодрее и энергичнее, чем когда приехал на озеро.
Глава 4
4 июля, воскресенье
г. Шелково
Закат уже догорал, но было еще очень светло, и оттого казалось, что впереди целый вечер, хотя шел десятый час. Кристина как раз закончила собирать сумку и теперь приводила себя в окончательный порядок, намереваясь вновь покинуть его квартиру на неопределенное время. Во всяком случае, на вопрос: «Когда ты снова приедешь?», она обронила лишь равнодушное: «Не знаю, посмотрим».
Соболев наблюдал за ее перемещениями по его небольшой квартире, прислонившись плечом к дверному косяку кухни. Когда она в очередной раз – вероятно, уже последний, – выскользнула из ванной, он попытался поймать ее за руку и притянуть к себе.
– Эй, куда ты так торопишься? Может, останешься до завтра?
– Зачем? – спокойно поинтересовалась Кристина, проворно выскальзывая из его объятий.
В ее голосе не было недовольства или обиженных ноток, но все ее поведение в который раз предвещало или ссору, или очередной молчаливый разрыв. Порой Соболеву казалось, что их отношения состоят из бесконечных ссор и примирений. Впрочем, иногда обходилось и без ссор, они просто вот так холодно расставались на какое-то время, почти не созванивались и не встречались, пока один из них, страшно соскучившись, не делал шаг навстречу другому.
– Ну, чтобы утром приготовить мне завтрак, проводить на службу, поцеловать на прощание, – мягким тоном продолжил Соболев, все еще надеясь, что она оттает. И, возможно, даже действительно останется.
Кристина, услышав его слова, подошла к нему и встала напротив, скрестив руки на груди. Она смотрела на него с улыбкой, но это была какая-то отстраненная улыбка. После такой тебя не заключают в объятия, чтобы зацеловать до потери сознания. В лучшем случае чмокают в щеку на прощание.
– Андрюш, милый, ты уже определись, пожалуйста, кем ты меня видишь и чего от меня хочешь. Если я просто любовница, которая приезжает ради пары жарких ночей или которую берут в романтический отпуск, то к чему меня удерживать сейчас? Хорошая любовница должна знать, когда пора уйти, чтобы не надоесть. А если у тебя такие вот фантазии насчет утренних провожаний на службу, так это тебе жена нужна. Она тебе и завтрак приготовит, и на прощание поцелует. И даже чистую рубашку, возможно, погладит.
Соболев удивленно выгнул бровь, как бы говоря: «Серьезно?» Представить Кристину – дочь крайне состоятельного отца, привыкшую к жизни в роскоши и в окружении обслуживающего персонала, – с утюгом в руках было крайне трудно.
– Ты действительно гладила бы мне рубашки, если бы мы были женаты?
Она задумалась на секунду и мотнула головой.
– Нет. Но я бы следила за тем, чтобы домработница делала это вовремя и свежие поглаженные рубашки всегда были у тебя под рукой.
– Вот видишь, – фыркнул Соболев. – Какая из нас супружеская пара, Кристи?
– Считаешь, что не годишься в мужья женщине с домработницей?
Соболев отчасти действительно так считал, но недавний разговор с одним коллегой убедил его, что состоятельная жена – это не повод для неловкости или чувства собственной неполноценности, особенно если ты сам занят делом, к тому же делом полезным. Во всяком случае, его аргументы показались Соболеву достаточно убедительными, и он активно старался их принять не только на сознательном, но и на подсознательном уровне.
– Да не в этом дело. Просто я никогда не жил с домработницей. Не уверен, что смогу. Ты же понимаешь, что кошатникам лучше держаться кошатников, собачникам – собачников, а тем, кто держит дома прислугу, соответственно…
Он многозначительно замолчал, выражением лица давая понять, что это просто шутка. И она, по всей видимости, имела успех: Кристина тихонько рассмеялась, подошла к нему ближе и посмотрела уже с большей теплотой во взгляде.
– С домработницей необязательно жить. Она может приходить в рабочие часы и делать свое дело, пока ты делаешь свое, а я – свое.
– Тут ведь вопрос даже не в домработнице. Мы ведь уже это обсуждали, Кристи. Дело в том, где находится дом. Твой – в Москве, а мой – здесь. Потому что здесь живет мой сын. И это не изменить.
– Да, но проблему в этом видишь только ты. Моя работа, между прочим, не имеет такой уж жесткой привязки к городу. Многих клиентов я консультирую в онлайне, потому что им самим так удобнее. К тем, кому нужны обязательно личные сессии, я могу и в офис ездить, делать это пару раз в неделю не так уж сложно. Стало быть, мы легко можем поселиться где-нибудь здесь. Я уже интересовалась: есть у вас неплохие квартиры, которые можно довести до ума хорошим ремонтом. А можно купить или даже построить дом в частном секторе. Это если ты действительно так уж хочешь остаться в Шелково. А если переехать в Москву, то сына твоего можно брать к нам на выходные и каникулы. Может быть, не на все, но даже если только на половину и ты в какие-то дни окажешься занят, все равно получится больше общения, чем у вас сейчас.
– Думаешь, моя бывшая на это согласится?
– Знаю, что согласится. Мы с ней недавно это обсудили. Она, кстати, очень разумная женщина с маленьким ребенком во втором браке. Поверь, она совсем не против, чтобы ты брал на себя больше отцовских обязанностей, чем ты вытягиваешь сейчас. А со мной это будет делать проще, и ей не так страшно будет доверять ребенка тебе, зная, что за ним кто-то присмотрит, если тебя вдруг дернут по работе.
– Подожди, – растерянно пробормотал Соболев, напряженно хмурясь. – Ты что? Разговаривала с моей бывшей? И вы поладили?
Кристина несколько самодовольно улыбнулась.
– Вообще-то, я дипломированный психолог, если ты забыл. Искать подход к людям – мой основной профессиональный навык. Поэтому да, я с ней пообщалась на эту тему. А заодно о том, что вашему сыну лет через пять поступать в ВУЗ, и возможность при этом жить в Москве ему пригодится.
Соболев смотрел на нее ошарашенно и немного растерянно.
– Подожди, хочешь сказать, что тебя все это устраивает? Ну, типа, сидеть с моим сыном, пока я ловлю преступников?
– А что здесь такого? Потренируюсь в роли матери, мне пригодится. Двенадцатилетний парень – это, конечно, с одной стороны проще, чем младенец, а с другой – самый паршивый возраст, но я думаю, что разберусь. Я же все-таки…
– Дипломированный психолог, – улыбнулся Соболев, все еще недоверчиво глядя на нее.
Он сам не знал, что его удивляет больше: то, что она все это продумала, или то, что ее интересует практика в роли матери. Впрочем, это было вполне логично и естественно: в первом браке у Кристины детей не было, они с Олегом с этим, к счастью, оба не торопились, а теперь ей уже немного за тридцать. Видимо, часики тикают. Вероятно, именно поэтому она ждет от него решительных действий: хочет уже как-то определиться.
И Соболев вдруг понял, что он и сам к этим действиям вполне готов. Правда, пока только морально. Это ведь нужны цветы, кольцо, шампанское, возможно, даже ресторан… Хотя нет, лучше как-то более приватно, наверное…
Шестеренки в его голове уже крутились, и он представлял варианты, но по факту лишь стоял и молча смотрел на нее, должно быть, все с тем же выражением растерянности на лице. Поэтому Кристина лишь разочарованно вздохнула, быстро поцеловала его в губы и заявила:
– Ладно, капитан Соболев, думай, но учти: я не буду ждать тебя вечно. Увидимся. Не провожай меня.
И, подхватив небольшую сумку, она выпорхнула из квартиры, оставив его наедине с мыслями. Соболев улыбнулся. Ладно, ничего страшного. Тем приятнее будет сюрприз, когда к следующей встрече он подготовит настолько романтичное предложение выйти за него замуж, насколько это возможно для него.
* * *
Нажав на кнопку вызова лифта, Кристина обернулась на только что закрывшуюся за ней дверь. Отчасти она ждала, что та сейчас распахнется и сбросивший с себя ступор Соболев выйдет за ней следом. Если не для того, чтобы прямо здесь и сейчас предложить ей руку и сердце, то хотя бы проводить ее до машины, донести почти невесомую сумку. Она, конечно, помнила, что попросила его этого не делать, и как психолог была уверена, что мужчина может и должен прислушиваться к просьбам женщины, уважать ее желания и решения, но ей все равно хотелось, чтобы в этот раз случилось иначе.
Однако лифт пришел, а дверь квартиры так и не открылась. Когда дребезжащие створки поехали в стороны, Кристина печально вздохнула и повернула голову к лифту, собираясь сделать шаг вперед. Вместо этого она испуганно вздрогнула и отпрянула. На секунду ей показалось, что в лифте кто-то есть. И не просто «кто-то», а мужчина с ножом, собирающийся броситься на нее, как только створки откроются достаточно широко.
Но стоило отступить назад и открыть рот, чтобы закричать, зовя на помощь, как видение растаяло и оказалось, что Кристина смотрит на собственное отражение в треснутом, не слишком чистом зеркале, висящем на стене кабины.
Она резко выдохнула, сокрушенно качая головой, и через силу улыбнулась собственному отражению. Двери уже поползли обратно, пришлось торопливо остановить их и все-таки войти в лифт.
– Привидится же такое, – пробормотала Кристина, нажав кнопку первого этажа.
Действительно: с чего вдруг ее накрыло подобным видением? Одно дело просто испугаться собственного отражения, забыв про зеркало и решив, что навстречу тебе кто-то выходит, а другое – увидеть то, чего даже близко нет! Почему мужчина? Почему с ножом?
– Бред какой-то, – вслух добавила она, словно пытаясь себя успокоить и убедить.
В тот же момент свет в кабине мигнул, а саму кабину резко тряхнуло, как будто она обо что-то споткнулась.
«Только этого не хватало!» – промелькнуло в голове. Кристина никогда в жизни не застревала в лифтах, но всегда этого очень боялась. Застрять в этом лифте – таком маленьком и старом – ей не хотелось вдвойне.
Однако ничего такого не произошло. Не считая секундной заминки, лифт доехал до первого этажа без приключений. Там снова дернулся, остановившись, немного подумал и все же разомкнул створки, выпуская свою пассажирку.
Снова выдохнув, на этот раз облегченно, Кристина направилась к выходу из подъезда. Ее машина стояла довольно далеко от дома, поскольку приехала она поздно вечером, когда большинство жильцов уже вернулись домой и все более удобные места были заняты. Пару раз она даже хотела переставить машину так, чтобы ее хотя бы было видно из окон квартиры Соболева, но каждый раз у нее находились дела поинтереснее.
При ее приближении автомобиль приветливо засветился габаритными огнями и щелкнул центральным замком, реагируя на ключ в ее сумочке. Кристина открыла заднюю дверцу и кинула сумку с вещами на сиденье.
Потянув на себя дверцу водителя, она успела заметить темную фигуру у себя за спиной, мелькнувшую в боковом зеркале, но среагировать на это не успела: вокруг все потемнело, сознание погасло, а тело перестало подчиняться.
* * *
20 декабря 1992 г.
д. Анисово, Шелковский р-н
Зима выдалась холодной и снежной: сугробы доходили почти до окна первого этажа, знатно просевшего за годы существования дома. Из щелей, образовавшихся за те же годы, нещадно дуло, что делало почти нерешаемой задачу отопления. Приходилось одеваться теплее.
Висевшее на стене старое зеркало в деревянной раме отражало обстановку, которую многие определили бы как «чистенько, но бедненько». Старая мебель, оставшаяся еще от бабки с дедом, впрочем, держалась молодцом. Тогда вещи делали с умом и на совесть, как любил говаривать отец. Да и новые все равно достать было негде, да и не на что.
Но так будет не всегда. Молодой парень, ходивший по комнате, знал это наверняка.
Сегодня свет в комнате не горел, во всяком случае, привычный, электрический. Зато на столе стояло несколько свечей, огоньки над ними подрагивали от то и дело пробегающего мимо сквозняка. Еще одна свеча была воткнута в плоский маленький подсвечник, который парень держал в руке. Он подошел к зеркалу и уставился на свое бледное отражение.
Отражение уставилось на него, как бы спрашивая: «И что дальше? Неужели сделаешь это?» Парень уверенно кивнул, хотя в его глазах читались суеверный ужас и абсолютное нежелание что-то делать. Однако выбора у него не было.
Отражение ободряюще улыбнулось ему и, кажется, даже подмигнуло, как бы подначивая. Парень на секунду крепче сжал подсвечник, а потом поставил его на низкую тумбочку, стоявшую под зеркалом. Ему нужно было освободить руку.
В другой руке – правой – он сжимал кухонный нож, старательно заточенный до состояния бритвы еще днем. Почти бескровные, пересохшие от волнения и зимы губы шевельнулись, произнося заранее заученную формулу. Он поднял руку с ножом, с какой-то бесшабашной решимостью глядя в глаза отражению, а потом поднял и вторую руку.
Ритуал требовал крови. Просто так стоять у зеркала и что-то бормотать – это игры для детей, а он занимается серьезной магией. Магией, которая поможет ему разбогатеть. Поэтому парень коснулся кончиком ножа указательного пальца левой руки и сделал небольшой надрез, болезненно поморщившись.
Кровь сразу побежала по пальцу, и парень поторопился прижать его к поверхности зеркала, оставляя на ней кровавый отпечаток. Этого должно хватить. А потом он просто замер у зеркала, до боли всматриваясь в отражение, в темноту за своей спиной, разгоняемую лишь подрагивающим пламенем свечей.
Тут требовались терпение и выдержка. Ничего в этой жизни не дается просто так.
От напряжения глаза быстро начало саднить, ему то и дело мерещилось, что в зеркале что-то движется, но стоило моргнуть, как наваждение исчезало.
Потом за его спиной послышался какой-то шум. Очень тихий, скорее, шорох, чем действительно шум, и парень еще пристальнее всмотрелся в отражение. Поворачиваться было нельзя: этим можно все испортить, поэтому он смотрел только в зеркало.
Наконец в отражении снова что-то шевельнулось. Парень вновь моргнул, но на этот раз темный силуэт никуда не делся, лишь, наоборот, стал более заметным. От волнения перехватило дыхание, парень крепче сжал рукоять ножа. Так сильно, что руку почти свело от напряжения.
Темный силуэт приблизился и встал у него за спиной. Он должен был существовать лишь в мире отражений, но его присутствие чувствовалось на физическом уровне: буквально затылком, на котором дыбом вставали коротко стриженные волосы.
Настало время задать вопрос. Тот самый, ради которого все затевалось. Парень откашлялся, чтобы голос не подвел, и тихо, но четко спросил:
– Где он? Где мне его искать?
Однако вместо ответа тень метнулась к нему, сжала его в железных объятиях, схватила за руку с ножом. Глаза отражения удивленно расширились, когда подобный бритве нож с силой полоснул парня по горлу.
Обильная, кажущаяся немного вязкой струя брызнула на зеркало. По всей видимости, крови из пальца тому показалось недостаточно.
Глава 5
5 июля, понедельник
г. Шелково
У Дианы так давно не было первого свидания, что перед встречей с Карпатским она вдруг разнервничалась. Одно дело – поощрять его, направляя и одновременно давая понять, что ничего сверхъестественного она от него не ждет. Совсем другое – готовиться самой.
Нет, она не боялась «ударить в грязь лицом» или просто не понравиться ему. Он уже неплохо ее знает, видел в разные моменты жизни. Знает ее семейную ситуацию, непростые отношения с родителями. Знает, с кем она жила последние пять лет, как воспринимала эти отношения, чем они были на самом деле и как закончились. Карпатский даже был в курсе ее финансовой ситуации и недавно обретенного хобби: с месяц назад Диана не на шутку увлеклась тренировками по боксу и теперь ходила на них дважды в неделю. Он видел ее сильно перебравшей алкоголя. Да что уж там! Если называть вещи своими именами, то в ту ночь она была мертвецки пьяна и теперь не помнит всех подробностей.
Знает он и о том, что крайне ей симпатичен. Диана сама сделала первый шаг, дав понять, что считает его достаточно привлекательным и хотела бы соблазнить. Карпатский тогда соблазняться отказался, но ее намерения были вполне очевидны.
Так что вечером она едва ли сможет его чем-то удивить, поразить или впечатлить. Опасалась Диана другого. Что покажется слишком доступной и согласной на отношения, которые ни к чему не обязывают. Что покажется слишком напористой, и он снова решит, что такое «счастье» ему даром не нужно. Что покажется слишком требовательной, девушкой с высокими запросами, которые майор полиции при всем желании не в состоянии удовлетворить.
На самом деле ей нужно было от него не так уж много: забота, душевное тепло, возможность в нужный момент обнять и почувствовать объятие в ответ. Любовь. Да, Карпатский правильно сказал тогда: она хочет любви, хочет семью. В роскоши Диана уже пожила и поняла, что сама по себе та мало что дает. Хотя обратно в «честную бедность», которую исповедовали ее родители, она, откровенно говоря, тоже возвращаться не собиралась.
А еще она боялась, что при более близком знакомстве Карпатский ее чем-нибудь разочарует. Поведением, суждением или взглядами на возможные будущие отношения. Что угодно могло пойти не так, а ей так нравилась новая влюбленность, что совершенно не хотелось ее терять. Она грела и давала надежду на то, что однажды все снова будет хорошо, даже лучше, чем раньше.
Сам Карпатский, по всей видимости, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а потому эта их встреча в первые минуты проходила в гораздо большем напряжении, чем все предыдущие. Он купил билеты заранее, ждал Диану у кинотеатра, как и договорились, без цветов. Немного неловко поприветствовал. Пару секунд не знал, куда девать руки, и в итоге засунул их в карманы джинсов. Одет он был как обычно, разве что наплечную кобуру с пистолетом дома оставил. Или где там ее положено оставлять?
Диана сегодня тоже решила сильно не наряжаться. В конце концов, это просто совместный поход в кино, а погода вполне позволяла надеть летние джинсы и даже легкий кардиган поверх скромной блузки с коротким рукавом.
Разговор поначалу тоже немного не клеился, оставалось только порадоваться, что можно обсудить покупку попкорна и предстоящий фильм.
А потом они вошли в зал, и оказалось, что Карпатский купил билеты на немногочисленные диванчики, стоявшие в последних рядах. Он взял не самый последний, но желающих посмотреть ужастик и так было немного, поэтому позади них никто не сидел.
Сам диванчик был достаточно большим, чтобы на нем поместились даже трое человек: один мужчина вроде Карпатского и две девушки вроде Дианы. И как минимум у нее была возможность отгородиться от него ведром попкорна, но она не стала этого делать: села рядом, совсем близко, держа попкорн у себя на коленях. Просто чтобы ему было удобнее им угощаться, конечно.
Первую четверть фильма они так и просидели – плечом к плечу, хрустя попкорном и время от времени язвительно комментируя происходящее на экране. Потом в фильме случился весьма неприятный момент, и Диана инстинктивно отвернулась от экрана. Выглядело это так, словно она испугалась, хотя дело было в другом. Если она чего и не выносила в подобных фильмах, то двух излюбленных сценаристами деталей. Первая – когда кто-нибудь протыкал себе ступню, не заметив торчащий гвоздь или что-нибудь в этом роде. Вторая – когда у персонажа, цепляющегося за пол или стены, отрывались ногти.
Заметив ее реакцию, Карпатский сжал ее предплечье, успокаивая, и даже шепнул что-то вроде: «Это же все не по-настоящему». А потом вдруг поменял позу, положив руку на спинку диванчика, таким образом словно открывая ей объятие. Диана воспользовалась моментом, чтобы придвинуться к нему ближе, а потом даже устроила голову у него на плече.
И это, как показалось, растопило лед. Во всяком случае, ей стало по-настоящему хорошо и спокойно. Словно она после долгих скитаний наконец-то вернулась домой.
К чести Карпатского, больше его руки никуда не лезли весь оставшийся сеанс. Левая продолжала лежать на спинке дивана, правая время от времени зачерпывала попкорн из ведерка.
После кино он уже не выглядел таким напряженным и даже предложил прогуляться, прежде уточнив, не передумала ли Диана и не решила ли все-таки где-нибудь перекусить. Она, конечно, не передумала. После такого количества попкорна опасалась, что не проголодается даже к завтраку.
Зато идея прогулки по набережной ей очень даже нравилась. Вечер был немного прохладным для начала июля, но довольно сухим: шедший утром и днем дождь прекратился еще до того, как Диана выехала от гостиницы, и теперь воздух казался очень чистым, свежим и приятным. Обычно в такое время летом на набережной было полно народу, особенно молодежи старшего школьного возраста, но сегодня оказалось довольно пустынно. То ли из-за погоды, то ли из-за понедельника.
Карпатский уговорил ее на кофе, что, в общем-то, оказалось нетрудно. После соленого попкорна очень хотелось чего-нибудь сладкого, и Диана довольно быстро согласилась на большой латте с кленовым сиропом. Почему-то в обществе Карпатского она легко отодвигала свои установки по питанию с подсчетом калорий, проходившим в ее голове практически в автоматическом режиме.
Со стаканчиками кофе, которые очень помогали решать вопрос, куда девать руки, они двинулись по прогулочной зоне, болтая о посмотренном фильме.
– Честно говоря, я никогда особо не любил ужастики, – признался Карпатский. – Особенно такие – с мистикой. Со всякими призраками, демонами и прочими тварями. Просто они казались мне глупыми, высосанными из пальца, совсем не страшными.
– А теперь? – с улыбкой уточнила Диана, искоса поглядывая на него.
– Теперь уже не знаю. С одной стороны, понимаю, что все это по-прежнему просто придумка. Фантазия сценаристов, которые частенько переписывают сюжетные ходы друг у друга, пытаясь вставлять в них что-то оригинальное, но это не всегда получается. Но с другой… Нет-нет, а задумаешься: не написал ли кто-то о своем личном опыте? Как та писательница, жена следователя…
– Марина Вранова, – подсказала Диана.
– Да. Она сначала все придумывала, а теперь тащит сюжеты из рабочей практики мужа. И как теперь понять: что реально, а что вымысел?
– А надо ли? Ты ведь у себя на работе постоянно имеешь дело с убийцами, но это еще не повод подозревать каждого встречного в том, что он кого-то убил или как минимум собирается. Достаточно просто не исключать вероятность того, что это в принципе возможно. И предпринимать соответствующие меры предосторожности. С демонами, призраками и прочей нечестью, пожалуй, стоит поступать так же.
– В смысле, не стоит видеть их промысел за каждым странным событием?
– Ну да… Но когда факты говорят об обратном, не стоит отмахиваться и от них.
– В который раз поражаюсь твоей разумности, – с улыбкой признался Карпатский.
Диана расплылась в ответной улыбке, посчитав это комплиментом. И невольно вспомнила, как любил говаривать Кирилл: «Глупенькая моя девочка…» Поначалу это казалось ей даже милым.
– Ладно, будем считать, что фильм мы обсудили, – махнула рукой она, заодно прогоняя эти мысли. – Но на свидании положено говорить еще и друг о друге, а я ведь так много о тебе пока не знаю.
– Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем большинство моих коллег.
– Возможно, но это так себе показатель, согласись.
– Хорошо. Что еще тебя интересует?
– Например… Твоя семья. Про мою ты все знаешь, даже больше, чем мне хотелось бы. Помню, ты как-то упоминал, что у тебя есть старший брат. Он живет в Одинцово?
– Нет, давно прикупил себе квартиру в Москве, в хорошем районе. Он же у нас бизнесмен, я говорил. Не такого уровня, конечно, как Федоров, в разы скромнее, но живет очень даже хорошо. Еще у меня есть сестра, тоже старшая. По образованию лингвист, но никогда по специальности не работала, так как сразу после получения диплома вышла замуж, довольно удачно, родила троих детей, и ее вполне устраивает положение хранительницы очага. Так что в сумме у меня пятеро племянников, но я редко с ними вижусь. Как и с прочими родственниками в последние десять лет.
Он выразительно посмотрел на нее, как бы спрашивая: я удовлетворил твое любопытство? Если Диану и смутил его взгляд, то не сильно, она постаралась не подать вида. Теперь некоторые вещи стали для нее гораздо понятнее.
– Ты сам избегаешь общения или они?
– В этом смысле у нас полная гармония. К более плотному общению не стремится никто из нас. Мама звонит время от времени, спрашивает, как дела, рассказывает новости, приглашает на какие-нибудь семейные мероприятия, на которые меня нельзя не пригласить, но у меня обычно нет на это времени.
– Действительно нет или ты просто говоришь, что нет? – поддела Диана.
Карпатский послал ей еще один выразительный, говорящий все без каких-либо слов взгляд. Конечно, он просто прикрывается работой, чтобы никуда не ехать. И это мягко подводило разговор к следующему интересовавшему ее вопросу:
– Почему? То есть, я знаю, что это были трудные для тебя годы, особенно в начале, полагаю. Но разве… – она замялась, подбирая слова. – Разве семья не для того, чтобы поддерживать в такие моменты? Нормальная семья, я имею в виду.
– Может быть, – не стал спорить он и сделал большой нервный глоток кофе, на котором его напиток, судя по всему, закончился. – Но мне так было проще. Наверное, я все-таки не такой хороший человек, каким ты меня считаешь. У меня как-то не получается радоваться, глядя на других. Даже если это мои родные брат и сестра. Я и так всегда чувствовал себя тем самым уродом, без которого ни одна семья не обходится. И с годами это становилось все заметнее. Карьера в полиции, чтобы ты понимала, это совсем не то, что мои родители считают достойным занятием. Они смирились с формой полицейского в первое время, когда мне больше некуда было податься, но, по их мнению, потом мне следовало заняться чем-то более… престижным. А я этого так и не сделал.
– Значит, твои отношения с родителями больше похожи на мои, чем я думала, – с грустью заметила Диана.
Карпатский усмехнулся.
– Отчасти, но не совсем. Мной, конечно, разочарованы, но открытой враждебности я от своих никогда не видел. Может быть, многовато равнодушия, но сложно их за это винить. Чем больше объектов любви, тем меньше каждому достается, а мы с Ксюшей еще и довольно долго жили с ними, чем наверняка сильно утомили.
– Ясно, – протянула Диана, тоже допивая свой кофе и так и не решаясь задать главный вопрос.
Она очень хотела бы понять, почему на самом деле он так больше и не женился. По тому, что она успела узнать о его первом браке, по фотографиям, которые недавно подсмотрела в семейном альбоме, у нее сложилось впечатление, что Карпатский из тех мужчин, которые просто созданы для семейной жизни. Диана понимала, что гибель ребенка и последовавший за этим развод могли подкосить его, но ему тогда было всего тридцать с небольшим. Время и характер должны были взять свое. И то, как он объяснил ей отсутствие стремлений к серьезным отношениям, мол, в прошлый раз ничего хорошего не вышло и в следующий не выйдет, казалось ей не совсем правдивым. Больше походило на отговорку. Должно быть что-то еще.
Карпатский тем временем заметил, что ее стаканчик тоже опустел, забрал его и выкинул в урну, к которой они как раз подходили, вместе со своим. А потом, когда руки у них обоих освободились, галантно предложил ей локоть. Диана с удовольствием взялась за него, но долго они так не прошли, остановившись в особо уединенном месте, чтобы понаблюдать за утками. Шел уже десятый час, но было еще достаточно светло, и птицы с деловым видом плавали по реке в разных направлениях, время от времени покрякивая.
Сначала они просто молча стояли, опираясь на парапет и глядя на уток, а потом Карпатский повернулся к Диане, и внезапно коснулся волос, упавших ей на лицо, словно пытаясь убрать их. Она повернулась к нему и даже придвинулась чуть ближе, давая понять, что совсем не против этих прикосновений. Их взгляды встретились, и нервозность вдруг вернулась, сердце застучало быстрее.
Карпатский выглядел очень серьезным и даже немного мрачным, когда коснулся пальцами ее щеки, скользя взглядом по лицу. Было не похоже, что он собирается ее поцеловать или что-то в таком роде. Он как будто подбирал слова для какого-то важного заявления.
Однако сказать так ничего и не успел. Рядом с ними вдруг прозвучал бесцеремонный насмешливый голос:
– Так-так-так, смотрите, какие люди! Карпатский, любовь моя, ты ли это?
Они оба вздрогнули от неожиданности, отпрянули друг от друга и повернулись к застывшей прямо напротив них женщине. Диана никогда прежде ее не видела. Высокая, пышнотелая, но не толстая, темноволосая, с яркими губами, ногтями и явно нарощенными ресницами, она выглядела примерно ровесницей Карпатского. Взгляд ее был таким же наглым и насмешливым, как и тон.
Женщина смерила Диану оценивающе-пренебрежительным взглядом и добавила:
– А это, надо полагать, та самая твоя работа, из-за которой ты уже месяца три не заходишь в гости?
– Что ты здесь делаешь? – раздраженно поинтересовался у женщины Карпатский.
– Вероятно, то же, что и вы, – гуляю. Только, очевидно, меня ждет более скучное завершение вечера.
– Гуляла бы ты дальше, – буркнул Карпатский, и прозвучало это довольно грубо. – Мне кажется, я ясно дал тебе понять, что не желаю продолжать общение.
– Ну, ты частенько на такое намекаешь, а потом все равно приходишь. Впрочем, – она снова оценивающе посмотрела на Диану, – сейчас тебя можно понять. На молодое мяско потянуло, да? Бывает. Вопрос в том, вытянешь ли ты такую подружку? Что-то я сомневаюсь. Сердечко может и подвести…
– Арина!
Диана от неожиданности вздрогнула: Карпатский как будто прорычал имя женщины.
– Либо ты сейчас уйдешь по-хорошему, либо будет по-плохому. Ты меня знаешь, я не блефую.
Чем именно он ей угрожал, Диана не поняла и полагала, что знать этого не хочет. Арина тут же примирительно вскинула руки и заверила:
– Ладно-ладно, не кипятись. Уже ухожу. Всего доброго, милочка. Удачи с этим грубияном. – Она отошла на пару шагов, все еще насмешливо глядя на них, и вдруг послала Карпатскому воздушный поцелуй. – Как наиграешься, звони. Всегда тебе рада, бука.
Проводив Арину взглядом, Диана перевела его на Карпатского. Тот, стиснув зубы, смотрел куда-то в пустоту и молчал. Она осторожно коснулась его плеча, и только тогда он отмер и снова повернулся к реке и уткам, уперся руками в ограждение.
– Прости, – выдохнул едва слышно.
– За что? – старательно контролируя голос, уточнила Диана.
Она пока не поняла, какие чувства у нее вызывает только что случившийся эпизод.
– За это. – Карпатский кивнул в том направлении, в котором ушла Арина. – До сего момента мне казалось, что все идет неплохо.
– Да и сейчас все хорошо, – не слишком искренне заверила Диана, и судя по взгляду, которым он ее наградил, Карпатский уловил фальшь в ее голосе. – Кто это? Твоя девушка?
Она не стала уточнять насчет «бывшая». По тем фразам, которыми Карпатский и Арина обменялись, и так можно было понять, что у них разный взгляд на текущее положение вещей. Но ее обнадеживало, что Арина сама признала: он уже три месяца не «заходил в гости». Примерно столько же, сколько они были знакомы.
– Я бы не назвал ее девушкой, – фыркнул Карпатский пренебрежительно. И тут же уточнил: – Любовница. Это правильнее описывает характер наших отношений.
Диану это не задело. Она понимала, что у взрослого мужчины, давно находящегося в разводе, есть прошлое. Возможно, даже весьма плотно примыкающее к настоящему. У нее самой есть прошлое, от которого она пока не может полностью освободиться. Страшно даже представить, насколько сложнее ей было бы сейчас строить что-то новое, если бы Кирилл не покончил с собой в изоляторе.
Немного смущало другое. Диана никак не могла представить Карпатского – такого, каким она его знала и видела, – с кем-то вроде этой Арины. И отсюда возникал пугающий вопрос: а так ли хорошо она его знает? Не рисует ли снова себе образ, не имеющий ничего общего с реальностью?
– Ничего серьезного, – добавил вдруг Карпатский каким-то чужим, отстраненным тоном. – Просто секс.
– А что так? – Диана выдавила из себя улыбку. – Красивая женщина. По-своему.
– Сложно строить серьезные отношения с замужней дамой, которая довольна своим браком и не собирается разводиться, – хмыкнул Карпатский. – Уж точно не ради кого-то вроде меня. Да и никому из нас это просто не было нужно. В противном случае я бы к ней близко не подошел.
Не было нужно. Диана мысленно ухватилась за эту формулировку. Конечно, он мог использовать ее, чтобы подчеркнуть: те отношения остались в прошлом. Но в прошлом могло остаться и само нежелание серьезных отношений, так? Ведь Карпатский сам не так давно сказал, что знает, чего Диана хочет. А значит, и близко к ней не должен был подходить, но он все же пригласил ее на свидание. Сам заговорил об этом, она не давила, понимая, что обещание он мог дать под влиянием момента, думая, что умирает. Значит, его потребности меняются. Или он, как минимум, готов к таким переменам.
Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить. Настолько сильно, что она малодушно не стала уточнять. Лишь снова осторожно погладила его по плечу, улыбнулась и на этот раз вполне искренне заявила:
– Забей, Слав. Прошлое в прошлом. Мне нет дела до того, с кем и почему ты был. Маньяка-убийцу в анамнезе тебе все равно ничем не перекрыть.
Он наконец повернулся, посмотрел на нее и неожиданно рассмеялся, явно расслабившись. Потом вдруг перехватил ее руку, лежавшую у него на плече, поднес ее к губам, поцеловал пальцы и прижал к своей груди.
– Рад, если это не испортило тебе настроения.
Диана пожала плечами, вновь придвигаясь чуть ближе.
– Определенное послевкусие осталось, конечно, но у тебя еще есть время чем-нибудь его перебить.
– Хорошо. Тогда у меня тоже есть вопрос. Очень важный.
– Спрашивай.
Карпатский пару мгновений молчал, глядя в ее глаза и как будто пытаясь заранее в них что-то увидеть.
– Ты целуешься на первом свидании?
Диана расплылась в глуповатой улыбке и даже слегка смутилась, но тут же взяла себя в руки.
– Честно говоря, мой опыт первых свиданий настолько мал, что я как-то не успела выработать систему. Так что все зависит от тебя.
* * *
Медвежье озеро
Когда Диана вернулась на озеро, уже заметно стемнело и вокруг гостиницы зажглись фонари. Просторная парковка была практически пустой, позволяя выбрать достаточно удобное место для машины.
Заглушив двигатель, Диана откинулась на спинку сиденья и улыбнулась. Выходить не торопилась, дослушивая песню, звучавшую по радио. Та погружала ее в еще совсем свежие и не менее приятные воспоминания о финальной части свидания. Как после ее заявления Карпатский скользнул рукой вокруг ее талии, притягивая к себе, и наклонился к губам.
Его движения были нарочито плавными, медленными, какими-то осторожными, словно он давал ей шанс передумать, остановить его. Поцелуй получился таким же: неторопливым, нежным, вдумчивым. В голове Дианы с трудом стыковались две крайности Карпатского: резкий, даже грубый разговор с Ариной и столь деликатное обращение с ней. Но меньше минуты спустя все мысли и попытки анализировать куда-то улетучились.
Песня закончилась, сменилась крикливым рекламным блоком, заставляя вернуться в реальность. Диана вздохнула, открыла глаза и даже успела толкнуть дверь, когда ее взгляд зацепился за тень, мелькнувшую в зеркале заднего вида.
Позвоночник словно прошибло током, а инстинкт заставил тут же снова закрыться в машине, заблокировав двери, и обернуться.
Однако, сколько Диана ни всматривалась в заднее стекло, так никого и не разглядела. Даже намека на чье-то присутствие.
Показалось, должно быть.
Она покачала головой, удивляясь собственной неизвестно откуда взявшейся нервозности. Неужели ужастик так подействовал? Вроде не особо ее впечатлил…
Диана снова открыла дверь и выбралась из машины. На всякий случай все же еще раз осмотрелась по сторонам. Фонари горели достаточно ярко и не оставляли возможному злоумышленнику места для укрытия.
Все выглядело весьма безобидно, и, окончательно успокоившись, она направилась ко входу в гостиницу не напрямик, через газон, а по проложенным плиточным тропинкам.
Вокруг было тихо. Все окна в гостинице горели, поскольку на озеро выходили те, что в коридорах, а свет в них не гасили до самого утра. Крыльцо пустовало: никого из малочисленных постояльцев не выгнала на улицу тяга к сигарете.
Несмотря на отсутствие явной угрозы, Диане отчего-то было очень не по себе. Возможно, она просто еще не возвращалась в гостиницу так поздно с тех пор, как поселилась здесь. Но ей никак не удавалось отделаться от ощущения, что на нее кто-то смотрит.
Притормозив, Диана посмотрела на окна, но все они были закрыты занавесками, никто не подглядывал в щелку: на фоне яркого света силуэт был бы слишком заметен. Тогда она снова обернулась, но и тогда никого не обнаружила. Только растущие по берегу озера кусты колыхались на ветру.
Свет вдруг мигнул. Диана подняла взгляд на ближайший фонарь. Тот мигнул снова, а потом и вовсе погас. Ощущение чужого присутствия где-то в темноте возросло во сто крат, и она почти побежала к крыльцу и спасительной двери.
Добралась до нее достаточно быстро, невзирая на высокие каблуки, но ее, конечно, уже заперли на ночь. Диана торопливо нажала на кнопку звонка. Выждала секунду и постучала. Снова оглянулась.
Фонари не горели, окна гостиницы и луна на небе служили единственными источниками света, но их было маловато: слишком много густых теней, темных мест, в каждом из которых мерещилось черное бесформенное нечто.
Диана снова нервно нажала на звонок. Один раз, другой. Потом заглянула в прикрытое занавеской узкое окно рядом с дверью, постучала в стекло.
Ветер шелестел листвой, и в этом шелесте чудился чей-то тревожный шепот. Она все еще чувствовала взгляд и незримое присутствие кого-то чужого и опасного. Как будто кто-то приближался к ней, пользуясь сгустившимся мраком.
– Ты чего тре…
Диана не дала Роману, наконец открывшему дверь, шанса договорить: резко втолкнула его внутрь, захлопнула дверь и заперла замок. И сразу выглянула в окошко.
Удивительно, но теперь все пространство вокруг гостиницы, насколько хватало глаз, чудесно просматривалось: все фонари горели как ни в чем не бывало.
– Ты чего, Ди? – Роман смотрел на нее несколько растерянно.
А она уже и сама не знала, чего вдруг испугалась.
– Да так, показалось, что там кто-то шастает.
Роман тоже выглянул на улицу через окно, но только удивленно хмыкнул.
– А вроде трезвая. Нет там никого.
– Да ну тебя, – раздраженно бросила Диана.
И не прощаясь, направилась к двери с табличкой «Только для персонала».
– Эй, погоди, тут тебе доставку привезли, пока тебя не было. Кстати, в мои обязанности не входит их получать.
Диана уже хотела возмутиться, что никакую доставку не заказывала, но, обернувшись, обнаружила в руках Романа аккуратный букет нежно-алых роз. Тот держал их прямо в простенькой вазе, запас которых имелся в гостинице примерно для таких случаев. Недовольство на ее лице тут же сменилось широкой улыбкой.
Она поблагодарила Романа, забрала цветы и наконец ушла к себе в комнату. Только там она обнаружила внутри букета карточку. Подписи не было, но текст не оставлял сомнений, что цветы прислал Карпатский: «Здесь они точно не будут тебе мешать».
Глава 6
6 июля, вторник
Медвежье озеро
То, что за время ее отсутствия (целые сутки, даже немного больше!) в гостинице так и не случилось никакого форс-мажора, Юля восприняла двояко. Она была, безусловно, рада, но к радости примешивалась доля ревнивого разочарования тем, что справились и без нее.
«Кажется, Влад прав, – думала она, стоя в холле спиной к входной двери и сверяясь со списком дел, который после общения с дневным администратором не вырос ни на один пункт. – У меня уже крыша едет… Или эта гостиница становится нужна мне больше, чем я ей».
Юля, наверное, задумалась бы об этом подробнее, если бы ход ее мыслей не прервал раздавшийся за спиной хорошо знакомый бодрый голос:
– Юленька! Вот же повезло: только приехал – и сразу встретил тебя! Не каждый раз такое случается…
По спине пробежал неприятный холодок, но она заставила себя улыбнуться и обернуться к только что вошедшему мужчине. Денис Савин, как всегда, излучал оптимизм и позитивный настрой, но слегка воспаленные глаза выдавали не самое хорошее самочувствие и очередную бессонную ночь.
– Привет, – поздоровалась Юля настолько доброжелательно, насколько смогла. Судя по мелькнувшему во взгляде гостя удивлению, получилось даже немного чересчур. – Ты уже снова по нам соскучился?
Ей и самой было немного неловко и от своего нарочито радушного поведения, и от ощущений, которые она пыталась за ним скрыть. Денис Савин появился в ее жизни два с хвостиком месяца назад, внезапно возникнув на пороге тогда еще не открывшейся гостиницы посреди дождливой ночи. Заявил, что таксист перепутал адреса и привез его сюда вместо гостиницы в центре Шелково. Позже выяснилось, что это неправда и он оказался на Медвежьем озере не случайно.
Однако, не считая этой маленькой лжи, все время знакомства Савин производил на нее довольно приятное впечатление, несмотря на то, что зарабатывал на жизнь, проводя мотивационные лекции и издавая аналогичные книги. Выражаясь современным языком, был коучем. Он даже помог ей сразу после открытия гостиницы, проведя здесь один из выездных семинаров для своих последователей. Сам приезжал и после этого, заявляя, что тишина и спокойствие Медвежьего озера заставляют отступить его бессонницу. Он страдал от нее уже три года, с тех пор как где-то здесь пропала его девушка. Юля всегда была ему рада.
Пока не выяснилось, что все это время Савин скрывал кое-что еще. Он, конечно, упоминал, что до беды, случившейся с его подругой, работал в крупной компании, в службе персонала, но ни разу не уточнил, что компанией этой был холдинг «Вектор», принадлежащий семье Юлиного мужа. Савин работал там, как раз когда компанией руководил брат Влада Артем, увлекшийся поиском сверхъестественного могущества, ради которого был готов приносить кровавые жертвы. Попросту говоря, убивать людей.
Сам по себе этот факт, возможно, и не вызвал бы отрицательных эмоций. В конце концов, работал и работал, что здесь такого? Даже нежелание распространяться об этом можно было как-то объяснить. Но все эти два с лишним месяца вокруг Юли, Влада и их гостиницы происходили весьма и весьма странные вещи, отсылающие к убийствам четырехлетней давности. И теперь появилось подозрение, что в происходящем замешан некий сообщник Артема, которому тогда удалось остаться неизвестным и, соответственно, избежать наказания.
Этим человеком вполне мог оказаться Денис Савин, появившийся на горизонте одновременно с новыми трагическими событиями. Однако предъявить ему пока было нечего, поэтому им оставалось только присматриваться к нему и вести себя по-прежнему. Что было очень и очень непросто.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/lena-obuhova/pustye-zerkala-71632096/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Notes
1
Краш (слэнг) – объект романтических чувств.
Елена Обухова
Тип: электронная книга
Жанр: Современные детективы
Язык: на русском языке
Стоимость: 219.00 ₽
Издательство: Лена Летняя
Дата публикации: 11.02.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Блогера, пропавшего при весьма загадочных обстоятельствах, находят мертвым в окружении четырех зеркал. Что это: новый жестокий ритуал убийцы или очередная ожившая городская легенда? На этот раз опасность подберется к хозяевам гостиницы на Медвежьем озере по-настоящему близко. Вместе с полицией Владу предстоит разгадать сразу четыре загадки. Найти ответы нужно как можно быстрее, ведь на кону жизни самых близких ему людей – жены и сестры. Какие тайны скрывают старые зеркала? И на что способно притаившееся внутри них зло?