Последняя буква Севера. Книга вторая
Последняя буква Севера. Книга вторая
Лина Винчестер
Я совершила ошибку. Большую. Потеряла лучшего друга и свою гордость. Если в школе узнают о том, что произошло в тот роковой вечер в доме Рэма, то выпускной класс превратится для меня в ад.
Как вернуть дружбу, спасти себя и не дать развалиться группе «Норд», в которой произошел раскол только из-за меня? Как разобраться в своих чувствах и спасти осколки своего сердца, если с каждым днем меня все сильнее тянет к Джейку Элфорду?
Заключительная часть дилогии о Микки и Джейке.
Лина Винчестер
Последняя буква Севера. Книга вторая
Глава 1. Разбуди меня, когда закончится Сентябрь
Я закрываю дверь в комнату Рэма. В комнату, где похоронено мое уважение к себе, наша с Оливером дружба и моя гребаная девственность.
Что я наделала?
Перед глазами все размыто то ли из-за слез, то ли из-за того, что я все еще пьяна. Тело колотит изнутри, но при этом кожа горит.
Глядя в пол, я иду, ведя ладонью по стене, чтобы поймать равновесие. Кто-то со смехом проносится мимо, и я вздрагиваю. Кажется, что все вокруг в курсе того, что произошло между нами с Оливером. Но нет, люди проходят мимо, для них я просто переборщила с алкоголем, как и почти все в доме Рэма.
Спускаюсь по лестнице и молю бога, чтобы мне не встретилась по пути Пайпер, сейчас я уже не выдержу противостояние с ней.
Путь до входной двери занимает вечность. Я выхожу на крыльцо, прохладный воздух чуть остужает разгоряченную кожу. Бэйли сидит на ступенях спиной ко мне, напротив нее стоит Ник и, заметив меня, он перестает улыбаться.
– Черт возьми, что случилось? Дай угадаю, Пайпер или Констанс опять что-то выкинули?
Язык прилип к небу, и я могу лишь мотать головой, сжимая и разжимая заледеневшие пальцы. Обернувшись, Бэйли подскакивает и в секунду оказывается рядом.
– Что случилось? – спрашивает она, убирая с моего лица прилипшие пряди волос. – Микки?
– Можете отвезти меня домой? – прошу я, стуча зубами, хотя мне совсем не холодно. – П-пожалуйста.
– Джейка еще нет, но я выпил совсем немного, – говорит Ник, выкидывая сигарету. – Могу отвезти или вызвать такси.
– Мне нужно сейчас.
– Хорошо, я сегодня без тачки, но сейчас возьму ключи от машины Рэма. – Ник тормозит у входной двери и смотрит так настороженно, словно подозревает меня в краже или вроде того. – Ты точно в порядке?
– Да. – Я пытаюсь растянуть дрожащие губы в улыбке. – Просто перепила, мама меня убьет.
– Все будет хорошо, у тебя день рождения, – успокаивает он, открывая дверь. – Ты выглядишь как среднестатистическая именинница.
– Микки? – с волнением зовет Бэйли, когда мы остаемся одни.
В ее глазах и голосе беспокойство и осторожность, словно я дикий зверек, которого она боится спугнуть. И от этого у меня лишь сильнее жжет в глазах от желания разреветься. Я смогу, справлюсь, не заплачу. Не заплачу, ведь иначе не смогу остановиться.
– Я совершила ошибку, – шепчу я. – Очень большую ошибку.
Бэйли качает головой, но спустя мгновение ее губы раскрываются, и она шумно втягивает ртом воздух – поняла в чем дело.
– Я сама виновата.
– Нет, – твердо и почти злостно произносит Бэйли, сжимая мои плечи. – Нет. Нет. Нет. Не смей винить себя.
– Я все разрушила.
– Не бери всю ответственность на себя. Даже не думай, слышишь?
– Я призналась ему, мы начали делать это и… Он произнес ее имя, Бэйли, я не уверена, что он вообще понимал с кем он сейчас. – Горло режет всхлип, и я закрываю ладонями лицо. – Боже.
– Сволочь, – цедит она сквозь сжатые зубы и крепко обнимает меня. – Как ты… Как ты себя чувствуешь?
– Противно. И он будто все еще…
– В тебе?
– Да. Я чувствую на себе его запах, мне нужно в душ. – Спрятав пальцы под рукавами свитшота, я потираю плечи, будто это поможет прогнать аромат парфюма Оливера. – Как я могла сказать ему такое, Бэйли? Как могла признаться? Как я могла быть с ним, зная, что он любит другую? Черт, зачем я это сделала?
Лицо Бэйли расплывается из-за застилающей глаза пелены, и я тру веки, прогоняя слезы. Мне хочется, чтобы она ответила мне, как это произошло, хочется, чтобы хоть кто-то сказал, как я могла сотворить это с нами. Чертов алкоголь.
Ник выходит из дома и взмахивает ключами, направляясь к подъездной дорожке. Я спускаюсь с крыльца и на дрожащих ногах иду к машине, пока Бэйли придерживает меня, направляя.
По глазам бьет свет фар, заставляя меня крепко зажмуриться, а затем слышится хлопок дверцы. Сначала я вижу смазанный силуэт, и у меня замирает сердце.
Моргнув, я прогоняю застывшие в глазах слезы и вижу Джейка.
– Ник, солнышко, ты уверен, что тебе можно за руль? – Задержав на мне взгляд, Джейк перестает улыбаться, а затем направляется к нам со скоростью истребителя.
Когда он останавливается напротив, Бэйли крепче прижимает меня к себе, словно тот собирается увести меня на допрос с пытками. Мне сложно разобрать эмоции на лице Элфорда, но я пытаюсь выдать нелепую улыбку.
– Перепила, – хрипло выдавливаю я, пытаясь оправдать свой разбитый вид, и пожимаю плечами.
Джейк подходит ближе и склоняется так, что наши глаза оказываются на одном уровне. Сжав челюсть, он внимательно изучает мое лицо и произносит всего лишь одно слово:
– Кто?
Тяжело сглотнув, я качаю головой.
– Меня никто не обижал, честно.
Я не могу сказать ему правду. Только не сейчас, не здесь, не в этом состоянии, не при Нике.
– Ее стошнило, – помогает Бэйли, прижимая меня еще крепче к себе. – Услышала грустную песню, разревелась настолько сильно, что стошнило. Теперь хочет домой.
– Говорит, что девчонки ни при чем, – бросает Ник. – Мы едем?
– Ты выпил, поэтому никого не повезешь, – отвечает Джейк, не отрывая от меня пристального взгляда. Он делает еще шаг, вставая вплотную ко мне. Смотрит так пронзительно, что меня начинает сильнее трясти, глаза наполняются слезами, и мне никак не удается прогнать их. К горлу подкатывает колючий ком, и я боюсь силу, с которой истерика может вырваться наружу.
Джейку словно не нужны слова. Он как чертов сканер или экстрасенс, который может пролезть в мои мысли. А затем он опускает подбородок и его челюсть сжимается так плотно, что на скулах ходят желваки.
– Наизнанку, – говорит он.
– Что?
– Свитшот надет наизнанку, шов торчит.
Элфорд переводит взгляд на дом, и его лицо принимает мрачный, почти пугающий вид. Он все понял.
Дерьмо.
– Ник, вызови ей такси, – бросает Джейк, обходя меня и направляясь к дому. – Поедешь с ней, проводи до дома, прямо до двери.
– Нет, пожалуйста, не надо! – С меня словно слетают оковы оцепенения, и я бросаюсь вперед, хватаясь за локоть Джейка. – Это моя вина!
– Ты едва на ногах стоишь от выпитого, Микаэла, это чья угодно вина, но не твоя.
Он одергивает руку и идет к дому. Я поворачиваюсь к Нику.
– Останови его, он его убьет.
– Кого?
– Оливера.
Ник цепенеет на несколько долгих секунд, словно складывая в голове уравнение сегодняшнего вечера, а затем его грудная клетка вздымается в резком вдохе. Выругавшись, он спешит за Элфордом.
Усталость и разбитое состояние отходят на второй план, и я бегу к крыльцу.
В доме продолжается вечеринка, из гостиной звучат радостные голоса, на кухне слышится звон бутылок. На лестнице в холле народ сидит прямо на ступенях, и я едва не спотыкаюсь о ногу какой-то девушки, пока пытаюсь поспеть за Джейком.
К тому моменту, как мы с Бэйли поднимаемся, Элфорд выходит из первой комнаты и смотрит на дверь напротив. Он похож на копа, который ищет преступника.
– Джейк, пожалуйста, давай уедем, – прошу я. Мой голос звучит как самая настоящая мольба, но это не помогает.
Он толкает дверь в комнату Рэма, и мое сердце проваливается в желудок. Ударив пальцами по выключателю, Джейк застывает посреди комнаты. К моему горлу подкатывает тошнота, когда я вижу скомканное одеяло. Футболка Оливера лежит на полу, там же лежит мой спортивный топ, а рядом поблескивает фольга этикетки презерватива.
Олли крепко спит. Глядя на него, Джейк сжимает кулаки.
– Черт возьми, – выдыхает Ник и похлопывает Джейка по плечу. – Брось, он никакой. Это лучше решить завтра.
Как только Джейк делает шаг, я бросаюсь вперед и встаю перед ним.
– Это был мой выбор, – твердо говорю я, упираясь ладонями в его грудь. – Не надо.
Бэйли прикрывает дверь и прислоняется к ней спиной, пряча нас от случайных свидетелей. Я действительно надеюсь, что этот секрет не распространится по всей школе. Даже думать не хочу о том, что начнется, если все узнают.
Джейк отодвигает меня в сторону и, схватив Оливера за щиколотку, резко тянет его к изножью кровати, а затем сваливает на пол. Простонав, Олли переворачивается на бок и бормочет что-то нечленораздельное.
Склонившись над другом, Джейк хлопает его по щекам.
– Просыпайся, Ромео.
– Что за…
– Очнулся? Супер. Вставай.
Элфорд поднимает Оливера, волочет его в сторону ванной комнаты, а затем сажает прямо в ванную.
– Джейк, – устало зовет Ник.
– Мы просто поговорим, я буду паинькой, Ники, слово скаута.
– Какого хрена?! – сонно спрашивает Оливер.
Элфорд напоминает хладнокровного убийцу, он спокоен, почти безмятежен, лишь напряженные скулы выдают злость. Взяв душевую лейку, он направляет поток холодной воды в лицо Оливера.
– Сдурел?! – Олли пытается подняться, но Джейк толкает его в грудь, возвращая на место.
– Пойдем, – зовет Бэйли, коснувшись моего плеча. – Нам лучше уйти.
Стоя рядом с друзьями, Ник кивает мне, молча соглашаясь с Бэйли.
– Я никуда не пойду. – Пытаюсь зайти в ванную, но Ник встает в проходе и, прислонившись спиной к дверному проему, вытягивает руку, перекрывая путь. – Джейк, хватит!
– Хватит уже, твою мать! – просит Олли, уворачиваясь от бьющей в лицо воды.
Джейк дергает рычаг, вода затихает, и он бросает лейку на грудь Оливера. Уперевшись ладонями в колени, он склоняется над ванной.
– Доброе утро. Пришел в себя?
Оливер убирает прилипшие ко лбу волосы и проводит ладонью по лицу, смахивая воду. Взгляд покрасневших глаз немного прояснился. Оглядывая присутствующих, Олли задерживает внимание на мне.
Я с трудом выдерживаю этот контакт. Эмоции на его лице сменяются одна за другой, и в конечном счете остаются только страх и волнение.
– Мик, – Олли пытается подняться, но Джейк снова толкает его.
– Не с ней. Разговаривай со мной. Я должен убедиться, что ты соображаешь, идет? – Он вскидывает руку. – Сколько пальцев я показываю?
– Чего?
Кивнув, Джейк берет душевую лейку и снова направляет холодную воду в лицо Оливера.
– Два! Два долбаных пальца!
Вода снова затихает.
– А сейчас? – спрашивает Элфорд, показывая средний палец.
– Пошел ты.
Джейк тянется к рычагу, и Олли поднимает ладонь, прося остановиться.
– Один.
– А сейчас?
– Три.
– Сейчас?
– Пять.
Ладонь Джейка сжимается в кулак. Бум. Я слышу хруст, а может мне только кажется. Оливер вскрикивает, из носа течет кровь. Закрыв рот ладонями, я отворачиваюсь.
Еще один удар, заставляет меня вздрогнуть. Я рвусь в ванную, но Ник стоит в проходе, как гребаная стена. Джейк выпрямляется и, тяжело дыша, безучастно смотрит на Оливера.
– На сегодня хватит, поговорим завтра.
Олли прижимает ладонь к носу, сквозь пальцы, просачивается кровь. Его глаза находят мои, и я всхлипываю. Ник снова не дает мне переступить порог ванной.
– Прости, Мик.
– Я… Я не… Мне очень жаль, – выдавливаю я.
Джейк склоняется над Оливером так резко, что пряди волос спадают ему на лоб. Он облокачивается ладонями о край ванной, и я замечаю кровь на его костяшках.
– Я же сказал. Не. Разговаривай. С ней. – Он делает акцент на каждом слове, голос жесткий и чужой. – Ты просил меня держаться от нее подальше, потому что боялся, что я ее обижу.
– Знаю, – приглушенно отвечает Олли, закрывая глаза. – Я облажался.
Невесело усмехнувшись, Джейк кивает.
– Ты называешь это «облажался»? Ладно, последний вопрос: когда ты сегодня забирал Микаэлу из дома, ты обещал миссис Рамирес привезти ее дочь домой в целости и сохранности?
В ответ Олли лишь тяжело дышит и сплевывает кровь в сторону.
– Обещал? Ну же, Олли, мне нужен ответ. Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее мы закончим этот разговор.
– Да, обещал.
Честность не помогает, потому что Элфорд замахивается и еще раз ударяет Оливера по лицу.
– Джейки, не надо, – просит Ник. – Он даже не в состоянии ответить тебе сейчас. Согласен, все это – полное дерьмо, но не сегодня.
Прикрыв веки, Джейк делает глубокий вздох и кивает.
– Как нос и зубы? – спрашивает Ник, освобождая Элфорду проход.
– Порядок, – отзывается Оливер.
Заметив капли крови на своих ладонях, Джейк вытирает их о джинсы и выходит из ванной. Взяв меня за руку, он выводит меня из комнаты, я не сопротивляюсь, потому что хочу уйти отсюда и потому, что боюсь, что Джейк вновь сорвется.
Мы подходим к лестнице, и он переплетает наши пальцы, крепко сжимая мою дрожащую ладонь. Опустив голову, я позволяю волосам упасть на лицо и прикрыть его.
– Рэми, у тебя там пациент в комнате, – говорит Ник в трубку, когда мы выходим на улицу. – Поиграешь в заботливую медсестру? Нет, сам я не могу, моя будущая жена еще не дома, нужно отвезти.
Бэйли громко цокает языком и прибавляет шаг, равняясь со мной. В кармане джинсов вибрирует телефон, который я игнорировала все это время. Черт, мама там наверняка с ума сходит.
Я слегка торможу, и Джейк оборачивается. Прочистив горло, провожу пальцем по экрану и призываю все свои силы, чтобы язык не подвел и не заплетался во время разговора.
– Микки, слава богу! Где ты? Я уже думала звонить в полицию.
– Все хорошо, я уже еду домой. Я… Я поскользнулась и упала в бассейн, мы с Бэйли сушили вещи.
Ребята смотрят на меня так, будто я сочинила самую глупую ложь на свете.
– Господи, вода наверняка холодная! Ты точно в порядке? Нос заложен, ты плакала?
– Нет, кажется, простудилась. Я скоро буду.
Спрятав телефон в карман, я забираюсь на заднее сиденье вместе с Бэйли. Потирая предплечья, я борюсь с дрожью. Джейк не оборачивается, но подозреваю, он наблюдает за мной через зеркало заднего вида, потому что включает обогрев.
– Рехнулся? – возмущается Ник. – Здесь жарко.
– Заткнись, – бросает Джейк, поворачивая руль.
Ник включает свет, снимает толстовку и, повернувшись, протягивает мне. Выдавив «спасибо», я качаю головой. Пожав плечами, Ник бросает толстовку на колени Бэйли.
– Раз уж я снял, постираешь? – улыбнувшись, Ник показывает ей два пальца, черт знает, что это значит, но думаю, что до взрыва нервной системы Бэйли Шепард остались считанные секунды.
Я жду, что Бэйли задушит Ровера его же толстовкой, но, к моему удивлению, она, поджав губы, кивает, хотя в глазах отражается злость.
– Умоляю, не спрашивай об этом, – просит меня Бэйли, а затем лезет в сумку и достает косметичку. – Приведем тебя немного в порядок, хорошо? Освежим лицо, чтобы не напугать маму.
Бэйли наносит на мое лицо кистью тональный крем. В салоне стоит оглушительная тишина, ребята явно не знают, как вести себя со мной. Да я и сама, черт возьми, не знаю. Боюсь думать о чем-либо.
Ник включает радио, где играет старая песня Принца Ройса «Речазаме». Несмотря на то, что песня на испанском языке, которого Ровер не знает, он подпевает, жутко коверкая слова. Но у него настолько красивый голос, что выдуманный язык даже приятно слушать, и я сосредотачиваюсь лишь на этом. Это даже немного успокаивает.
Ник поворачивает голову и поет, глядя на Бэйли, заставляя ее демонстративно закатить глаза.
– Это про нас, Баунти.
– Ты ведь понятия не имеешь, о чем эта песня, – говорит Джейк, включая поворотник.
– О любви, все испанцы поют о любви. Микки, переведешь?
– Об измене.
– Что ж, измена – тоже любовь, нам подходит, правда? Ведь у кого-то есть парень.
Игнорируя Ника, Бэйли достает румяна и почти невесомо проводит кисточкой по моим щекам.
– Он поет о том, что у него есть жена, а у нее – парень. Он разрывается между верностью жене и счастьем с любовницей. Хочет все прекратить и не хочет изменять, несмотря на сильное желание и притяжение.
– У тебя какой-то неправильный перевод, – отмахивается от меня Ник.
– Эступидо, – выдыхает Джейк на испанском, и я нахожу в себе силы слабо улыбнуться, потому что это переводится как «безмозглый».
Мы подъезжаем к трейлер-парку, мама сидит на ступенях у двери, но, заметив машину, подскакивает. Внутренности обжигает стыд за то, что я заставила ее волноваться.
– Так вот как выглядит твое детство, – говорит Ник, осматриваясь, и я понимаю, что он в курсе прошлого Джейка. – По рассказам звучало мрачнее.
Бэйли показывает мне большие пальцы, молча говоря, что я выгляжу сносно. Сделав глубокий вдох, я выхожу из машины на ватных ногах, мама подбегает и крепко обнимает меня.
– Я так волновалась! – говорит она и, чмокнув в лоб, отстраняется. – От тебя пахнет алкоголем.
– Да, – нехотя признаюсь я. – Мы немного выпили.
Преуменьшение года. Немного выпила, немного призналась в любви Оливеру, немного потеряла лучшего друга, немного лишилась девственности.
Джейк, Бэйли и Ник выстроились в ряд вдоль машины, явно готовые к тому, чтобы оправдать меня перед мамой. Но я знаю, что она не будет ругаться, а утром тяжело вздохнет, посмотрит на меня с разочарованием и попросит больше никогда так не делать.
– Она правда выпила совсем немного шампанского в честь дня рождения, – говорит Джейк. – Просто сделала это на голодный желудок.
– Спасибо, что довезли ее, ребята, – устало говорит мама, поглаживая меня по спине. – Джейк, если выпил, не садись за руль, я вызову вам такси.
– Я не пил, честно, – он вскидывает ладони.
Ребятам пора ехать, но никто не двигается с места. Джейк смотрит на меня пристально и с таким сочувствием, что мне хочется исчезнуть, испариться, лишь бы не видеть этого.
– А можно попросить у вас воды? – спрашивает Ник.
– Да, мне тоже очень хочется пить, – поддакивает Бэйли.
Мама, конечно же, соглашается и провожает ребят в трейлер, а мы с Джейком остаемся одни на том самом месте, с которого начинался этот день. Это словно было в другой жизни.
В секунду сократив расстояние между нами, Джейк обхватывает меня за плечи и прижимает к себе. И в это самое мгновение я чувствую себя слабее, чем когда-либо. Это плохо, потому что грудь уже режет истерика, и она вот-вот вырвется наружу. Я хочу не просто плакать, мне хочется кричать навзрыд до тех пор, пока не сядет голос и не заболит горло. Этим я точно напугаю маму.
Стиснув зубы, я упираюсь ладонями в грудь Джейка и отстраняюсь.
– Только не говори сейчас ничего о том, что произошло, ладно? – молю я шепотом. – Я в порядке.
Мой голос срывается, и Элфорд снова делает шаг ко мне, но я отстраняюсь. Не потому, что не хочу этого, а потому, что сломаюсь в его руках.
– Мне лучше пойти домой. – Попятившись, я взмахиваю рукой на прощание, как полная идиотка, и выдаю улыбку дрожащими губами. – Спасибо за то, что подвез и… Спасибо.
Несмотря на то, что мы на открытом воздухе, мне начинает казаться, что я задыхаюсь под сочувствующим взглядом Джейка, поэтому скрываюсь от него в трейлере, как от назойливого репортера.
Ребята уезжают, а мама, наблюдая за мной, не произносит ни слова. Чувство вины и стыда обжигают каждую клеточку тела. У меня начинается паранойя, а что, если мама догадывается о произошедшем? От этих мыслей все мои движения становятся топорными.
– Сходи в душ, поешь и ложись спать, – говорит она, доставая из комода майку и пижамные штаны. – В школу завтра сможешь пойти?
– Думаю, что лучше отлежусь.
Мама кивает. Не ругает и не кричит, и от этого почему-то лишь тяжелее.
В душевой мало места и, оказавшись здесь наедине с собой, я чувствую себя запертым в гробу клаустрофобом. Раздевшись, я встаю под едва теплую воду – мы все еще не починили бойлер. Взяв мочалку, я выливаю на нее щедрую порцию геля и тру тело до тех пор, пока кожа не краснеет. Слезы все еще сводят горло раскаленной спиралью, и, прикусив губу, я делаю несколько глубоких вдохов, борясь с эмоциями.
Мне повсюду мерещится запах Оливера, я словно ощущаю его прикосновения на своей коже даже сквозь мыльную пену. Мне нужно стереть это, смыть. Внизу живота саднит, а может мне только кажется, я уже не знаю.
Прикрыв веки, я подставляю лицо под струи воды.
Констанс– проносится в голове шепот Оливера, я буквально чувствую его горячее дыхание на своей щеке. Из легких вырывается всхлип, и я накрываю ладонью дрожащие губы. Нельзя оставаться наедине с собой, а впереди еще гребаная ночь. Пытка и самосожжение.
Надев майку и пижамные штаны, небрежно провожу полотенцем по влажным волосам. Смотрю на одежду в корзине для белья и борюсь с желанием выкинуть ее. Избавиться как от страшного напоминания. Сжечь.
Вернувшись в комнату, я забираюсь в кровать и накрываюсь одеялом с головой.
Констанс.
– Дерьмо. – Крепко зажмурившись, я тру веки.
В ногах вибрирует телефон. Приподнявшись, беру его и роняю голову на подушку. Алкоголь все еще не выветрился, в глазах рябит, и я щурюсь, чтобы текст на экране не плыл.
Джейк Элфорд:Спишь?
Микки Рамирес:Хотела бы.
Джейк Элфорд:Можно позвонить?
Прикусив губу, я раздумываю несколько долгих секунд, прежде чем написать короткое «да». Телефон вибрирует в пальцах, и я отвечаю на звонок, но не могу произнести даже простого «алло».
– Ты знала, что Бритни Спирс предлагали сняться в «Очень страшном кино»?
– Что?
Я ожидала каких угодно вопросов, но точно не этот.
– Джареду Лето тоже.
– Ты гуглишь факты о фильме, чтобы отвлечь меня?
– Да. А еще я чертовски сильно боюсь задавать вопрос о твоем состоянии. Глупо спрашивать об этом, верно?
Голос Джейка мягкий, почти неуверенный, словно он боится сломать меня одним вопросом. Ничего общего с жестким тоном, которым он сегодня говорил с Оливером и Пайпер.
Пошевелившись, я прижимаю телефон головой к подушке.
– Нет, это совсем не глупо.
– Тогда скажи мне, как ты себя чувствуешь, Рамирес.
– До твоего звонка все было похоже на мгновение перед ураганом, когда на миг все затихает, а затем сильный ветер сбивает с ног и рушит все вокруг. Только вот рушить уже нечего. Тишина давит. Но ничего, главное, что плеер цел, верно?
Я заставляю себя улыбнуться, будто Джейк может это увидеть.
– Хочешь, приеду и выкраду тебя из трейлера? Буду нести чушь и катать на машине до тех пор, пока не уснешь.
Хочу. Сейчас я хочу этого больше всего на свете.
Я почти грежу этим желанием.
– Мама расстроится, если сбегу. Я и так уже подорвала ее доверие.
Натянув одеяло до самого подбородка, я прижимаю колени к груди.
– Можешь пообещать мне кое-что? – хрипло прошу я.
– Что угодно.
– Не надо завтра трогать Оливера.
Джейк замолкает и делает глубокий вздох.
– Ты просишь невозможное, Микаэла.
– Я не готова говорить о правых и виноватых, это уже случилось. Я была там, я хотела этого, я совершила ошибку. Просто хочу взять завтра перерыв и подумать обо всем, но не смогу делать это, без остановки переживая за то, что ты покалечишь Оливера. Сначала Пайпер с чертовой вечеринкой, слезы мамы, мысли о переводе в другую школу, следом сегодняшний вечер – слишком много драмы за один уикенд, я устала, Джейк. Очень сильно устала.
На последней фразе мой голос срывается.
– Хорошо, обещаю тебе, что не трону его завтра.
– Не только завтра, а вообще.
– Давай остановимся на завтра.
Выиграть в этом разговоре хотя бы завтрашний день – уже победа. Меня пугает мысль о том, что разговор завершится, и я снова останусь наедине с тишиной.
– Что делаешь? – спрашиваю я, глядя на коробки с кедами, которые Джейк подарил мне на день рождения. И зачем я только вышла сегодня из дома?
– Собираюсь смотреть все части «Очень страшного кино», ты со мной?
– Даже первую? – Посмотрев на ноутбук на столе, хочу подняться за ним, но не нахожу в себе сил. – Ты ведь только сегодня ее смотрел.
– Я проговорил весь фильм с Ником, а знаешь почему?
– Почему?
– Потому что я ненавижу этот гребаный фильм. Почему ты не могла выбрать фаворитом хорошую черную комедию, «Убойные каникулы» к примеру?
Его слова заставляют меня усмехнуться.
– Одновременный просмотр отменяется, но я всегда готова послушать вместе с тобой.
Джейк включает фильм и прибавляет звук, а я спокойно могу представить кадры в голове, потому что знаю все части наизусть.
– И тут я якобы должен смеяться? – говорит он после шутки про порножурнал и сороковую страницу.
– Боже, не думала, что ты вырастешь таким занудой.
Джейк смеется, а я прикрываю глаза и с легкостью могу представить, что он сидит рядом.
Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то так сильно ненавидел старую бестолковую комедию, но Джейк Элфорд умудряется комментировать каждый кадр, а может он просто пытается отвлечь меня и заполнить пугающую тишину, не знаю. Только знаю, что он смотрит другое кино: картины Скорсезе, Тарантино и Нолана, конечно, после такого смотреть нечто с глупым и пошлым юмором наверняка является для него пыткой.
– Пойду за колой, но на паузу нажимать не буду, – говорит он, и звук телевизора становится тише. – Слушай, Рамирес, я не против пошлости, но там все шутки ниже пояса, а ты была совсем мелкой, когда смотрела это.
– Я не понимала и половины шуток, но все равно смеялась. Особенно над трусами-замком в виде решетки под напряжением. Жаль, что мне такие не подарили, сегодня бы пригодилось.
Джейк какое-то время не отвечает, а затем усмехается.
– Господи. Извини, я не должен был.
– Нет, наоборот. Со смехом правда легче.
– Точно не хочешь поговорить о произошедшем?
– Нет, – без раздумий отвечаю я. – По крайней мере не сегодня. Лучше расскажи, как мама? Ты хоть успел довезти ее до дома?
– Мама наконец-то послала родственников Сэма к черту и чувствует себя прекрасно. Сэму, кажется, нужен был именно такой пинок, потому что он позвонил мне. Оказывается, после отъезда мамы он высказал семье абсолютно все, что думает и как не доволен их отношением к маме. Завтра утром должен приехать. – На том конце трубки раздается шипение открывшейся банки колы.
– Джейк?
– Я здесь, Микаэла.
– Что ты сказал тогда Пайпер в боулинг-клубе, когда она убежала в слезах?
– Кажется, я отвечал на этот вопрос.
– Да, шуткой про Джастина Бибера.
Он замолкает на какое-то время.
– Сказал, что очень брезгливый и у меня аллергия на мусор, поэтому попросил убрать от меня руки. Не знаю, почему она так расстроилась, это всего лишь аллергия, верно?
Прикрыв веки, я тихо усмехаюсь.
– Ты сегодня был жесток с ней.
– Она заслужила после того, что устроила на твой день рождения. Я всего лишь сказал то, что думаю.
– После отношений с тобой, девушкам нужен психолог, Элфорд.
– Сочувствую им.
– Девушкам или психологам?
– И тем и другим.
– Джейк?
– Микаэла?
– Спасибо.
Он не отвечает, а мне хочется добавить еще тысячу деталей к своему «спасибо», но не нахожу в себе сил. Джейк возвращается в комнату, напевая под нос песню, которую Ник исковеркал, пока мы ехали в машине. И это снова помогает отвлечься. Моя бабушка говорила с нами на испанском, поэтому Джейк даже не хромает в произношении, а еще его голос… Низкий, чуть хрипловатый и сексуальный. Раньше, слушая песни «Норд» в плеере, я из обиды и злости старалась перематывать все сольные партии Джейка, сейчас же я с жадностью ловлю каждую ноту. Это дарит мне чувство безопасности и напоминает о детстве, когда на совместных ночевках я просила спеть колыбельную, потому что не могу уснуть, а он отвечал, что не знает колыбельных и мычал что-нибудь из Green Day.
– Дерьмо, она заела. Не знаю, что хуже: фильм или эта песня.
– Помнишь, как ты пел, чтобы я поскорее уснула?
Словно растерявшись, он не сразу находится с ответом:
– Конечно.
– Так странно, – говорю я, водя кончиком пальца по подушке. – Ты бежишь от прошлого, а я все время хочу вернуться туда хотя бы на день.
– Нам не нужно возвращаться в прошлое, чтобы вернуть что-то хорошее, Микаэла, – уверенно говорит Джейк. – У нас есть настоящее, и оно может быть лучше. По-настоящему лучше.
Я не верю в это. Мое настоящее – руины. Мне хочется либо вернуться в прошлое, либо перескочить подальше в будущее. Этот день, месяц, год – то, что я хочу навсегда стереть из памяти.
И в этот момент Джейк делает мне подарок, возвращая меня в прошлое, – он тихо напевает «Wake me up when september ends», и я прикрываю отяжелевшие веки, позволяя границе между прошлым и настоящим раствориться.
Глава 2. Лаки Чармс
Я просыпаюсь до будильника. Мама уже встала, с кухни доносится запах поджаренных тостов, и от аромата еды меня начинает мутить. Нащупываю телефон, чтобы посмотреть время, но на экране всплывает «Задница» и тикающий таймер, насчитывающий шесть часов и двадцать шесть минут.
Проваливаясь в сон, я включила громкую связь. За эту ночь я просыпалась несколько раз, на том конце трубки шел фильм, и каждый раз, когда я звала Джейка, – он отзывался.
– Джейк, ты здесь? – шепчу я, прислушиваясь. В ответ тишина. – Как бы это ни прозвучало, спасибо за эту ночь.
Я сбрасываю вызов и терпеливо жду, когда мама уйдет на работу. Жутко хочется пить, но я скорее умру от жажды, нежели выйду и нарвусь на ее разочарованный взгляд.
Переворачиваюсь на спину, и это движение отдается в голове тупой болью. Перед глазами проносятся смазанные картинки вчерашнего вечера и, крепко зажмурившись, я закрываю ладонями лицо.
Стыд, злость, вина – испытываю все сразу.
Мышцы внутренней стороны бедер ноют, как после растяжки, внизу живота немного тянет.
Я больше не девственница.
Я лишилась девственности с Оливером Хартли и совсем не могу назвать себя счастливой влюбленной.
О чем я думала? Как мы вообще перешли к этому? Воспоминания появляются в голове кадрами и ускользают, но каждый крошечный отрывок яркий и болезненный, словно удар хлыста по спине.
Я ведь должна была понимать, что Олли любит Констанс, он же расстался с ней вынужденно. Где-то в глубине души я наверняка надеялась, что, услышав мое признание и поцеловав меня, Оливер очнется от страшного заклятия и полюбит меня.
Какая же я жалкая. Но и Оливер не лучше. Мы оба облажались.
– Что будет завтра? Я боюсь завтра, Олли.
– Все будет хорошо. Я с тобой, Мик, и всегда буду. Я твой.
Верил ли он в свои слова хотя бы на тот момент? Господи, надеюсь, что да. А потом он назвал меня именем той, которую любит.
Мне всегда казалось, что первый сексуальный опыт должен быть с человеком, которого ты любишь. У меня произошло именно так, но все остальное пошло не по плану. Все произошло слишком быстро. Всегда ли это так больно? Была ли у меня кровь? Как, в конце концов, выглядит член? Потому что все происходило быстро и в темноте, что я даже не увидела его, зато почувствовала. И не могу назвать это приятным опытом.
Если есть клуб ненавистников секса, то я, пожалуй, вступлю.
Перед глазами всплывает окровавленный нос Оливера, хруст при ударе, жесткость и холод в глазах Джейка.
Разрушена не только наша с Олли дружба, мы вмешали в это Элфорда. Я вмешала. Не остановила, не дала внятно понять, что он не мой старший брат, который обязан идти и бить морду каждому парню, который снимет передо мной трусы. Дружба ребят под угрозой, группа под угрозой. И все из-за алкоголя и моих чувств.
Вина похожа на бетонную плиту, которая придавила меня к кровати и вот-вот расколет ребра. Глаза жжет от подступающих слез, и я тру веки костяшками. Чувствую себя блендером, который перемалывает любой намек на слезы. Позволю себе слабость и точно разревусь. Надо просто перемолоть это внутри, и однажды оно уйдет, а напряженное горло расслабится, и я снова смогу свободно дышать.
Закрывается входная дверь, но я не двигаюсь до тех пор, пока не слышу, как заводится двигатель. Убедившись, что мама уехала, я иду на кухню и залпом выпиваю стакан воды. Бросив шипучую таблетку аспирина в стакан, плетусь в ванную, чтобы умыться.
Меня мутит от нервов и голода, при этом еда не лезет в горло, поэтому я обхожусь водой с аспирином. Не могу расслабиться, потому что в голову вспышками врываются воспоминания вчерашнего вечера, от которых я непроизвольно вздрагиваю.
– Боже. – Сделав звук телевизора погромче, пытаюсь сосредоточиться на сюжете о правильном приготовлении спагетти в «Доброе утро, Америка».
Я призналась Оливеру в любви так легко, словно рассказывала анекдот. Что он думает обо мне теперь? Неужели мы больше не сможем дружить? А если об этом узнают в школе? Что если «Норд» распадется из-за меня? Господи, в таком случае разгневанный Рэм задушит меня голыми руками.
Тело бросает в холодный пот. Покусывая ноготь на большом пальце, я трясу коленом. Я так больше не могу. Не вынесу. Подскочив на ноги, иду в комнату и достаю из рюкзака полупустую пачку сигарет.
Выхожу из трейлера, прикрыв за собой дверь, сажусь на ступени и верчу пачку в руках, раздумывая. У соседнего трейлера курит Рут. Взмахнув рукой, она идет ко мне, не скрывая любопытства во взгляде.
– Случилось какое-то дерьмо, – Рут не спрашивает, она констатирует факт, глядя на сигареты в моих руках. – Мистер Дурацкая-бывшая облажалася?
Качнув головой, я разглядываю кеды Рут и красные носки, которые достают ей почти до самых колен.
– Выглядишь дерьмово, значит хорошо погуляла вчера, – шумно выдохнув дым, она хмыкает. – Миссис Рамирес чуть с ума не сошла, пытаясь дозвониться до тебя.
– Я призналась в любви Оливеру и переспала с ним.
Рут смеется, но как только я поднимаю подбородок и заглядываю в ее глаза, смех тут же испаряется. Делая глубокую затяжку, она кивает. Рут не осуждает, не удивляется, не спрашивает: «Как так вышло?». Она точно знает как, потому что ее братья и сестры, как и она сама, появились на свет не без помощи алкоголя, которым злоупотребляет миссис Кларк. А еще совсем недавно Рут переборщила с пивом, из-за чего пришлось делать тест на беременность после близости с вонючкой Коллином.
– Однажды это должно было произойти. Мама говорит, что дружбы между мужчинами и женщинами не бывает. Ну ты это… Хоть с резинкой?
– Да. Но у меня тут, – я прижимаю ладонь к животу, – немного тянет. Это нормально?
Боже, я настолько неопытна, что консультируюсь с девочкой, которой стукнет шестнадцать только в следующем месяце.
– Да, не парься. У Дженны вообще несколько дней после этого кровь шла. Ну и как тебе, понравилось?
Постукивая ногтями по пачке сигарет, я пожимаю плечами.
– Не очень.
– Первый секс – всегда отстой. Да и с каждым новым человеком – тоже отстой. Но потом все будет хорошо.
– Не уверена, что у нас с Оливером будет второй раз. Даже не уверена, что мы останемся друзьями на «Фейсбук»[1 - (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ)]. Черт. – Запустив пальцы в волосы, я делаю глубокий вздох. – Я знаю его столько лет, но понятия не имею, какой реакции от него ждать.
– Как это какой реакции? – Рут отходит, чтобы выбросить окурок в жестяную банку и возвращается. – Цветов, подарков и кино. Ты снизошла до него и подарила ему свою девственность, он должен ценить это. А если не будет, то я переломаю ему ноги битой и закидаю его дом грязными подгузниками Майло. Он ведь твой друг, Микки, он не поступит с тобой плохо.
Последняя фраза Рут крутится у меня в голове даже после того, как она уходит в трейлер, чтобы успокоить вопящего малыша Майло.
Я горжусь тем, что сдержалась и не закурила сигарету. Если я продержалась без нее в такой момент, то смогу и дальше. Стоит и вовсе отдать пачку Рут, чтобы не поддаться соблазну.
Поднявшись со ступеней, я оставляю сигареты на пластиковом столе. Слышу позади шуршание шин и боюсь, что мама вернулась, но когда вижу машину Оливера, мое сердце проваливается в желудок.
Он выглядит ужасно. Под глазами темные синяки, левый глаз чуть заплыл, на опухшей переносице ссадина, левая скула отекла. Дерьмо. Это все из-за меня. Мне хочется броситься вперед и обнять его, но ноги словно вросли в землю. В голове набатом бьет мое вчерашнее признание.
Спрятав ладони в передние карманы джинсов, Оливер подходит медленно, словно боится, что я испугаюсь и убегу. Хотя не исключаю такой вариант, потому что это то, чего мне действительно хочется.
– Мне так жаль, Мик, – его надломленный голос заставляет меня судорожно выдохнуть.
– Мне тоже, ведь я видела тебя голым.
Мои попытки отшутиться не сильно помогают. Остановившись напротив, Оливер делает попытку обнять меня, но, передумав, опускает руки.
– Я… – Прикрыв глаза, он проводит пальцами по волосам. – Черт, не знаю, что сказать, Мик. В голове столько всего вертится. Впервые в жизни так напился.
Оливер хмурится и коротко качает головой.
– Мик, я… – В попытке сжать переносицу, он шипит от боли. – Не знаю, с чего начать. Утром я совершенно ничего не помнил, кроме разъяренного Джейка. Позвонил Нику, он накинул пару деталей, и в голове начали всплывать кадры. Смутно, все очень смутно. Клянусь, я хочу вспомнить, но не могу.
Растерянно кивнув, я опускаюсь на стул.
– Что именно ты помнишь?
– То, что был очень расстроен. Ты призналась, и я тебя поцеловал, а дальше все как в тумане. Знаю, что между нами что-то было, но… Прошу, скажи, что все было добровольно или же я настолько обезумел…
– Все было добровольно, – выдавливаю я.
Запрокинув голову, Оливер с облегчением выдыхает.
– Я подумал, что Джейк оставил автограф на моем лице именно по этой причине.
– Нет, он сделал это, потому что решил, что ты воспользовался моими чувствами. – Сжав ладонями колени, я пожимаю плечами. – Но тут следует признать, что и я призналась в момент, когда ты был пьян и слишком уязвим.
Опустившись на корточки, Оливер обхватывает теплыми ладонями мои заледеневшие пальцы.
– Я поступил как сволочь. Ты призналась, и я помню, как сильно хотел испытать…
– Испытать то же самое ко мне, что я испытываю к тебе, – помогаю я, когда Оливер запинается. – Знаю, это упростило бы многое. Счастливые отношения, завязанные на дружбе, без боли и все такое.
– Прости меня. – Протянув руки, он обнимает меня за талию, а мои мышцы в этот момент каменеют. – Прости.
– Что будет дальше? – спрашиваю я, пытаясь скрыть страх в голосе. – С нами.
Глупый вопрос. И по затянувшейся паузе я догадываюсь, каким будет ответ. Оливер отстраняется, в его зеленых глазах отражается растерянность и вина.
– Я не готов к новым отношениям, Мик. Хотел бы, но мы сделаем только хуже.
– Хуже мы сделали вчера. Я говорю о дружбе. Ты сказал, что все будет хорошо, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Сказал, что всегда будешь рядом.
Проблема Оливера в том, что он никогда не врет. Теперь я уверена, что вчера, в ту самую секунду, когда он обещал, что все будет хорошо, он искренне верил в свои слова. Но я не учла, что пьяный и трезвый Олли – два разных человека.
– Я буду, Микки. И всегда приду на помощь, – выдыхает он, потирая лоб. – Но ты ведь сама понимаешь, что все изменилось. Не думаю, что мы сможем притворяться, что между нами все как раньше. Тебе будет лишь больнее. Мне кажется, нам лучше взять небольшую паузу в общении.
Он отвергает меня. Лучше бы соврал, чтобы мне легче было перенести этот день, но Оливер выбрал правду, и я не могу винить его за это. Чувствую себя униженной, ненужной. Джейк был прав, я временный пластырь, которым воспользовались. Знаю, что Олли раскаивается, но он, черт возьми, даже не помнит того, за что просит прощения. Мне снова хочется принять душ.
– Ого, теперь ты задумался о моих чувствах?
Взяв полупустую пачку, достаю из нее сигарету и зажигалку.
– Ты ведь бросила. Не делай этого. А еще боюсь, что с похмелья меня стошнит от запаха сигарет.
Чиркнув зажигалкой, я затягиваюсь и выдыхаю дым в лицо Оливера. В глазах на мгновение темнеет, во рту пересыхает, легкие сводит, голова немного кружится, и я захожусь кашлем от горького дыма.
– Я не просила тебя жениться на мне, я хотела, чтобы мы вместе пережили эту ситуацию. Мы оба были пьяны и совершили ошибку.
– Я хочу быть рядом, не хочу терять тебя, Мик. Но речь не о моих желаниях, а о том, как тебе будет комфортнее. А вдруг я снова сойдусь с Констанс, что тогда? Не знаю, готова ли ты все забыть?
Не знаю ответ на этот вопрос, действительно не знаю. Прошло слишком мало времени, не уверена, что алкоголь до конца выветрился из организма.
Оливер задает правильные вопросы, которые делают больно. Я знала, на что шла, или думала, что знала. Рискнула, открылась и потеряла его. И сейчас мне нужно будет смотреть в его спину, видеть, как он уходит и оставляет меня.
Я разочарована в первую очередь в себе. Может, бабушка не зря с самого детства говорила мне, что любовь – это не подарок, а наказание? Я множество раз позволяла Оливеру Хартли пинать мое сердце, но, кажется, последний пинок выбил его из моей груди, оставив внутри черную дыру.
Внезапно все чувства и эмоции словно ссыхаются, я опустошена. Нет ни боли, ни сожаления, ни вины.
– Хочу «Лаки Чармс», – говорю я, глядя перед собой.
– Что?
– С маршмеллоу и арахисом. – Поднявшись, я бросаю сигарету в жестяную банку.
– Микки?
– Я в Волмарт.
Захожу в трейлер, чтобы взять телефон и скейт, перед выходом накидываю куртку. Оливер смотрит на меня как на сумасшедшую, возможно, я и правда свихнулась.
Закрыв дверь на ключ, бросаю связку в карман и, зажав скейт под мышкой, иду к дороге.
– Микки!
– Увидимся в школе.
Встав на доску, я отталкиваюсь, снова и снова, чтобы набрать скорость и убраться как можно дальше от Оливера. Я уйду первая, не стану смотреть на то, как он оставляет меня и ломает окончательно. Пошел к черту. Точно знаю, что он не поедет за мной, мы оба были не готовы к этому разговору. Грудная клетка горит от непролитых слез, но я снова включаю эмоциональный блендер.
Не думать и не анализировать. Это самое главное.
Мысленно напевая рекламный джингл «Лаки Чармс», я доезжаю до Волмарта. Держа скейт за подвески, я поспешно иду вдоль рядов с продуктами и сворачиваю в отдел сухих завтраков.
В кармане звонит телефон и, увидев на экране «Задница», я испытываю облегчение и даже радость.
– Я не отключался, а значит ты сбросила трубку, – хриплым спросонья голосом говорит Джейк. – Еще ни одна девушка не поступала со мной так, Рамирес. Мои звонки не сбрасывают, их отчаянно ждут.
– У меня был Олли.
Несколько долгих секунд Джейк молчит.
– Если нужен киллер, обращайся.
– Ты мне не по карману, – отвечаю я, изучая взглядом полки.
– Друзьям детства скидка.
Усмехнувшись, я останавливаюсь напротив ряда разноцветных коробок, здесь есть все виды «Лаки Чармс», кроме того, что мне нужен.
– Как прошло?
– Могло быть и хуже, у него частичная амнезия. Черт, да где же они?!
Опустив скейт, я прохаживаясь вдоль ряда.
– Кто?
– Гребаные хлопья с маршмеллоу и орешками. Их здесь нет. – Сжав руку в кулак, я пытаюсь побороть злость. Клянусь, что еще в жизни не была так зла, как сейчас. – На весь Волмарт ни моих хлопьев, ни работников. Здесь никого!
– Микаэла, – тон Джейка мягкий и вопросительный. Он не заканчивает фразу, но я знаю, что она звучит как: «Раннее утро, ты потеряла девственность и дружбу с Олли, а теперь стоишь посреди Волмарта и злишься на хлопья»?
Разноцветные коробки превращаются в смазанное пятно, потому что глаза наполняются слезами.
– Мне нужны эти хлопья, Джейк, – шепчу я. – Даже тут не могу получить то, чего хочу. Забавно, правда?
Издав нервный смешок, я тут же всхлипываю. В этот момент мой разум окончательно трезвеет. Что я здесь делаю и почему веду себя как психопатка?
– Я сейчас приеду, – в трубке доносится бряканье ключей.
– Нет, не нужно, все в порядке. – Утерев нос рукавом, я оглядываюсь, надеясь, что никто не видел, как я кричу на полки.
– Буду через пять минут, ты пока побудь там, подерись с хлопьями или с консультантом, ни в чем себе не отказывай.
Прикрыв веки, я усмехаюсь. Убрав телефон в карман, поднимаю скейт, выхожу из супермаркета и, опустив доску на асфальт, сажусь на нее неподалеку от велопарковки.
Вскоре машина Джейка появляется на полупустой парковке. Хлопнув дверцей, Элфорд идет в мою сторону, волосы взъерошены, на нем помятая белая футболка и клетчатые пижамные штаны. Поднявшись, иду навстречу и чем ближе подхожу, тем больше усилий прилагаю на то, чтобы заставить себя улыбнуться.
– Я пожалела хлопья и не стала с ними драться, – пытаюсь неудачно отшутиться я, когда он подходит ближе.
Джейк хмурится, явно не оценив шутку. Он останавливается напротив и сгребает меня в охапку, чтобы обнять. Это работает как спусковой крючок для моей нервной системы.
День рождение. Пайпер. Насмешки ребят из школы и слезы мамы. Мое признание и произнесенное Оливером имя другой девушки в тот момент, когда я целиком отдавала ему свое сердце. Кровь на лице Оливера и разочарование мамы. Сожаление о произошедшем в глазах Олли. Все это разом наваливается на меня. Включаю эмоциональный блендер, чтобы размолоть истерику, но кнопка питания словно не работает. Я крепко обнимаю Джейка и вместе с этим из моих легких вырывается вскрик. Я даже не всхлипываю, а буквально рыдаю в его руках. Не думала, что можно сломаться с такой скоростью.
Если бы Джейк не держал меня, я бы точно рухнула на землю на ослабевших ногах. Легкие словно рвутся на лоскуты. Вдох. Вдох. Вдох. Не могу выдохнуть.
– Все наладится, Микаэла, – успокаивает Джейк, поглаживая меня по голове. – Тебе давно нужно выплеснуть это. Черт, мне начало казаться, что ты сделана из железа.
Мне хочется рассмеяться, но я реву лишь сильнее. Плечи вздрагивают снова и снова, я и подумать не могла, что в человеке может быть столько слез. Уткнувшись лицом в грудь Джейка, я позволяю эмоциям полностью захватить меня и выплеснуться наружу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я успокаиваюсь. Я уже не плачу, но грудь вздрагивает в спазмах, а от частых сухих всхлипов пересыхает во рту. Все это время Джейк терпеливо держит меня в руках и поглаживает по спине.
– Наверняка довел девочку, а теперь успокаивает, – слышится голос со стороны.
Повернув голову, я вижу двух пожилых женщин, которые катят переполненные тележки по парковке.
– Я не доводил, просто сказал, что она поправилась. Вы же видите, что выглядит она так себе. Не понимаю, что ее так сильно обидело.
Женщины ахают.
– Беги от него, деточка.
Они пересекают парковку, а я усмехаюсь и поднимаю подборок.
– Я тебе всю футболку залила слезами, – говорю я, разглядывая влажные пятна на светлой ткани.
– Нормально, мне не привыкать. – Склонившись ближе, Джейк проводит большими пальцами по моим щекам. – Но обычно девчонки плачут из-за меня.
Хмыкнув, я утираю потекший нос рукавом куртки, и Джейк вскидывает брови.
– Ты отвратительна.
– Знаю.
Поймав пальцами край футболки, Элфорд задирает ее, оголяя живот.
– Платка с собой нет, но есть это.
Рассмеявшись, я качаю головой и задерживаю взгляд на рельефном животе и полоске боксеров над резинкой пижамных штанов. Черт возьми, на его прессе можно спокойно натереть сыр.
– Ты ходишь в спортзал? – зачем-то спрашиваю я.
– Ник там часто пропадает, порой поход в зал – это единственная возможность поговорить с ним. На репетициях мы треплемся только о музыке.
– Что ж, – я снова утираю нос рукавом. – Тебе идет ходить в спортзал.
Зачем я говорю это? Господи.
Усмехнувшись, он убирает с моей щеки прилипшую прядь волос.
– Позавтракаешь со мной, Рамирес?
Взяв за руку, Джейк ведет меня не в кафе, а к дверям Волмарта, по пути забирая мой скейт. Я не задаю вопросов и просто следую за ним. Он с легкостью находит на полке хлопья с маршмеллоу и орешками.
– Их тут не было до этого, честно.
– Разумеется.
Следом Джейк берет молоко, и мы идем в отдел с посудой. Он кладет в тележку две глубоких тарелки и пластиковые ложки.
– Мы будем завтракать на улице?
– Почему нет? Ты хочешь «Лаки Чармс», а я хочу есть.
Что ж, вполне логично.
Мы выходим на улицу и пересекаем парковку, Джейк садится на капот, и я забираюсь следом за ним. На улице прохладно, но крышка капота нагрелась на солнце, поэтому я чувствую тепло даже сквозь спортивные штаны.
Джейк насыпает в миску хлопья, заливает молоком и протягивает мне. Открыв упаковку пластиковых ложек, он опускает одну в мою тарелку и насыпает себе огромную порцию «Лаки Чармс».
– Ты даже не дашь им размокнуть? – спрашиваю я.
– В хрусте девяносто процентов удовольствия.
Мы замолкаем на какое-то время, я пытаюсь взглянуть на нас со стороны, и это вызывает у меня грустную усмешку. Кто бы мог подумать в начале учебного года: спустя пять лет молчания мы с Джейком Элфордом прогуливаем школу и завтракаем, сидя на капоте на парковке Волмарта.
– Спасибо, Джейк, – говорю я, неспешно водя ложкой в тарелке. – Ты уже вторые сутки со мной возишься, хотя совсем не обязан.
– Ты уже вторые сутки благодаришь меня за пустяки, у тебя новая вредная привычка, Рамирес? Я не вожусь с тобой, а провожу с тобой время. Я просто рядом. – Прикончив хлопья, Джейк допивает молоко из тарелки и насыпает новую порцию. – Хочу спросить кое-что, но не знаю как.
– Ты все равно это сделаешь, так что давай.
– Мама недавно предлагала тебе перевестись в новую школу, ты сказала, что не хочешь. Что думаешь об этом сейчас?
Прикусив губу, я задумываюсь над ответом.
– Не знаю. Я правда не знаю, что делать. – Облизнув ложку, пожимаю плечами. – Перевод ничего не изменит, по крайней мере внутри меня. Но если Констанс узнает о том, что произошло вчера, тогда нужно менять не школу, а материк.
– Девушек трогать нельзя, поэтому я с удовольствием оторву Оливеру голову, если она подойдет к тебе. – Помолчав, он слизывает с губ каплю молока. – Ладно, следующий неудобный вопрос. Как прошел утренний разговор?
У меня больно скручивается желудок.
– Если кратко, то мы попытаемся все забыть и, возможно однажды, снова станем друзьями, но сначала возьмем небольшой перерыв в общении.
Ложка замирает у губ Джейка. Он выглядит так, будто сейчас бросит тарелку и поедет к Оливеру.
– Думаю, это самый лучший вариант, – выдыхаю я, прожевав размокшие хлопья. – Будет больно, не спорю, но попытка все забыть – это уже намного лучше, чем при встрече в школьном коридоре мы будем отводить глаза друг от друга и делать вид, что никогда не были знакомы, как это было…
– У нас с тобой, – помогает мне Джейк после запинки.
– Да. Ситуации разные и я не сравниваю, но просто помню, как это больно. Я была готова к такому исходу, надеялась на лучшее, но была готова получить отказ. Может, не учла того, что понесу потери в виде девственности, но кому она сейчас нужна, верно?
Фыркнув, я отправляю в рот ложку. Джейк вскидывает бровь.
– Прости за нескромный вопрос, Рамирес, тебе хотя бы понравилось?
– Заниматься сексом? Не знаю, – признаюсь я, морща нос. – Я толком ничего не успела понять, потому что меня начало тошнить. Но Рут говорит, что первый секс всегда неудачный. Может, меня бы все это задело не так сильно, если бы он не…
Если бы он не назвал ее имя.
Я не могу рассказать об этом Джейку, это слишком унизительно. Не хочу, чтобы он снова смотрел на меня с той же жалостью, что и вчера.
– Он сделал тебе больно? – Не знаю, что именно написано на моем лице, но Джейк становится слишком серьезным. – Мне нужно знать, Микаэла.
– Зачем тебе вообще знать такие вещи? Какая разница?
– Разница в силе моего удара и статье, по которой я загремлю за решетку.
Сейчас Джейк совсем не выглядит как парень, который шутит. Боже.
– Пожалуйста, хватит насилия. И нет, он не сделал мне больно. Просто… – Как только раскрываю рот, мои щеки вспыхивают. Боже, мне не было так неловко, даже когда я вытирала перед ним свой мокрый нос рукавом, но это… Не могу. – Что я делаю? Я вообще не хочу обсуждать это с тобой.
– Почему? – непринужденно спрашивает Элфорд, словно мы говорим о фильме.
– Потому что ты ешь как Годзилла, как в тебя столько влезает?
– Растущий организм, – прикончив вторую порцию, Джейк пожимает плечами.
Не знаю, есть ли еще куда расти организму, если в этом парне шесть с лишним футов роста. Я расправляюсь с хлопьями, и мой живот надувается. Черт, будучи сытой любую проблему переносить намного легче.
– Все наладится, Микаэла, – уверенно говорит Джейк, глядя в мои глаза. И больше всего на свете мне хочется, чтобы он оказался прав.
– Знаю.
– Давай пробежимся по худшим фактам, которые ты пережила. Где твой отец?
– Его убили в тюрьме, и я понятия не имею, где его могила.
– Ты это пережила?
– Абсолютно точно. Он бросил нас с мамой, и я не жалею, что его не было в нашей жизни.
– Где твоя бабушка?
– Лежит на кладбище вот уже как девять лет.
– Ты пережила ее потерю?
– Пережила, но не смирилась.
Кивнув, Джейк двигается ближе и задевает мое колено своим.
– Ты видела жестокость и насилие?
В голове всплывает целая лента воспоминаний из детства. Ураган, уничтожающий твой дом. Пьяный сосед, избивающий жену и детей. Рут, перерезавшая себе вены. Матери, продающие последнее имущество, но не для того, чтобы прокормить детей, а ради того, чтобы купить дозу. Это было не каждый день, но, к сожалению, такие моменты остаются в памяти яркими пятнами.
– Жизнь в трейлер-парке похожа на малобюджетный фильм ужасов.
– Вот видишь? Прошлое не преуменьшает то дерьмо, которое произошло с тобой вчера, но ты справлялась и с куда более худшими вещами, да к тому же в раннем возрасте.
Мне действительно становится легче. Опустив тарелку на колено, я с облегчением выдыхаю.
– Ты прав.
– Завтра будет сложный день, и я буду рядом, договорились?
Я не придаю значение этим словам Джейка. Боюсь поверить и надеяться на поддержку. В конце концов Оливер вчера пообещал быть рядом, но прошло меньше суток, а он уже явно пожалел о том, что сказал.
– Я больше не тот мелкий трусливый идиот, которым был раньше, Микаэла.
– Знаю. А еще ты вчера сказал Пайпер о том, что жил в трейлер-парке, эта сплетня наверняка уже разлетелась по чатам.
– Даже не буду делать вид, что мне не плевать, – бросает Джейк, слезая с капота.
***
К тому моменту как мама возвращается с работы, я успеваю закончить генеральную уборку и приготовить ужин.
– Как вкусно пахнет, – говорит она, опуская на стол бумажные пакеты. – Как себя чувствуешь?
– Ужасно. – Доставая из пакетов продукты, складываю их в холодильник. – Стыдно перед тобой.
– Я просто слишком распереживалась, когда ты не отвечала на звонки, Микки. За выпитый алкоголь хвалить не буду, но и ругать тоже. На тебя много всего навалилось, ты захотела забыться и отдохнуть с друзьями. Я в твои годы тоже не была святой.
– Ты правда не злишься? – спрашиваю я с недоверием в голосе. – И не разочарована в никудышной дочери?
Ее губы расплываются в улыбке.
– Когда ты называешь себя никудышной дочерью, то я жалею, что мне нельзя тебя бить, чтобы выбить из твоей головы эти глупости. Конечно я не злюсь на тебя.
Опустив бутылку масла обратно в пакет, я шагаю к маме и крепко обнимаю ее.
– Но это не значит, что теперь у тебя зеленый свет на алкоголь.
– Поверь, в ближайшие несколько лет я не хочу о нем ничего слышать.
Рассмеявшись, мама гладит меня по голове. И в этот момент я начинаю верить в слова Джейка Элфорда. Все наладится.
Глава 3. I’m a Loser
Мне было страшно заходить в школу. За каждым поворотом я боялась встретить Оливера. Не зна
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71594953?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
(принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ)
Лина Винчестер
Я совершила ошибку. Большую. Потеряла лучшего друга и свою гордость. Если в школе узнают о том, что произошло в тот роковой вечер в доме Рэма, то выпускной класс превратится для меня в ад.
Как вернуть дружбу, спасти себя и не дать развалиться группе «Норд», в которой произошел раскол только из-за меня? Как разобраться в своих чувствах и спасти осколки своего сердца, если с каждым днем меня все сильнее тянет к Джейку Элфорду?
Заключительная часть дилогии о Микки и Джейке.
Лина Винчестер
Последняя буква Севера. Книга вторая
Глава 1. Разбуди меня, когда закончится Сентябрь
Я закрываю дверь в комнату Рэма. В комнату, где похоронено мое уважение к себе, наша с Оливером дружба и моя гребаная девственность.
Что я наделала?
Перед глазами все размыто то ли из-за слез, то ли из-за того, что я все еще пьяна. Тело колотит изнутри, но при этом кожа горит.
Глядя в пол, я иду, ведя ладонью по стене, чтобы поймать равновесие. Кто-то со смехом проносится мимо, и я вздрагиваю. Кажется, что все вокруг в курсе того, что произошло между нами с Оливером. Но нет, люди проходят мимо, для них я просто переборщила с алкоголем, как и почти все в доме Рэма.
Спускаюсь по лестнице и молю бога, чтобы мне не встретилась по пути Пайпер, сейчас я уже не выдержу противостояние с ней.
Путь до входной двери занимает вечность. Я выхожу на крыльцо, прохладный воздух чуть остужает разгоряченную кожу. Бэйли сидит на ступенях спиной ко мне, напротив нее стоит Ник и, заметив меня, он перестает улыбаться.
– Черт возьми, что случилось? Дай угадаю, Пайпер или Констанс опять что-то выкинули?
Язык прилип к небу, и я могу лишь мотать головой, сжимая и разжимая заледеневшие пальцы. Обернувшись, Бэйли подскакивает и в секунду оказывается рядом.
– Что случилось? – спрашивает она, убирая с моего лица прилипшие пряди волос. – Микки?
– Можете отвезти меня домой? – прошу я, стуча зубами, хотя мне совсем не холодно. – П-пожалуйста.
– Джейка еще нет, но я выпил совсем немного, – говорит Ник, выкидывая сигарету. – Могу отвезти или вызвать такси.
– Мне нужно сейчас.
– Хорошо, я сегодня без тачки, но сейчас возьму ключи от машины Рэма. – Ник тормозит у входной двери и смотрит так настороженно, словно подозревает меня в краже или вроде того. – Ты точно в порядке?
– Да. – Я пытаюсь растянуть дрожащие губы в улыбке. – Просто перепила, мама меня убьет.
– Все будет хорошо, у тебя день рождения, – успокаивает он, открывая дверь. – Ты выглядишь как среднестатистическая именинница.
– Микки? – с волнением зовет Бэйли, когда мы остаемся одни.
В ее глазах и голосе беспокойство и осторожность, словно я дикий зверек, которого она боится спугнуть. И от этого у меня лишь сильнее жжет в глазах от желания разреветься. Я смогу, справлюсь, не заплачу. Не заплачу, ведь иначе не смогу остановиться.
– Я совершила ошибку, – шепчу я. – Очень большую ошибку.
Бэйли качает головой, но спустя мгновение ее губы раскрываются, и она шумно втягивает ртом воздух – поняла в чем дело.
– Я сама виновата.
– Нет, – твердо и почти злостно произносит Бэйли, сжимая мои плечи. – Нет. Нет. Нет. Не смей винить себя.
– Я все разрушила.
– Не бери всю ответственность на себя. Даже не думай, слышишь?
– Я призналась ему, мы начали делать это и… Он произнес ее имя, Бэйли, я не уверена, что он вообще понимал с кем он сейчас. – Горло режет всхлип, и я закрываю ладонями лицо. – Боже.
– Сволочь, – цедит она сквозь сжатые зубы и крепко обнимает меня. – Как ты… Как ты себя чувствуешь?
– Противно. И он будто все еще…
– В тебе?
– Да. Я чувствую на себе его запах, мне нужно в душ. – Спрятав пальцы под рукавами свитшота, я потираю плечи, будто это поможет прогнать аромат парфюма Оливера. – Как я могла сказать ему такое, Бэйли? Как могла признаться? Как я могла быть с ним, зная, что он любит другую? Черт, зачем я это сделала?
Лицо Бэйли расплывается из-за застилающей глаза пелены, и я тру веки, прогоняя слезы. Мне хочется, чтобы она ответила мне, как это произошло, хочется, чтобы хоть кто-то сказал, как я могла сотворить это с нами. Чертов алкоголь.
Ник выходит из дома и взмахивает ключами, направляясь к подъездной дорожке. Я спускаюсь с крыльца и на дрожащих ногах иду к машине, пока Бэйли придерживает меня, направляя.
По глазам бьет свет фар, заставляя меня крепко зажмуриться, а затем слышится хлопок дверцы. Сначала я вижу смазанный силуэт, и у меня замирает сердце.
Моргнув, я прогоняю застывшие в глазах слезы и вижу Джейка.
– Ник, солнышко, ты уверен, что тебе можно за руль? – Задержав на мне взгляд, Джейк перестает улыбаться, а затем направляется к нам со скоростью истребителя.
Когда он останавливается напротив, Бэйли крепче прижимает меня к себе, словно тот собирается увести меня на допрос с пытками. Мне сложно разобрать эмоции на лице Элфорда, но я пытаюсь выдать нелепую улыбку.
– Перепила, – хрипло выдавливаю я, пытаясь оправдать свой разбитый вид, и пожимаю плечами.
Джейк подходит ближе и склоняется так, что наши глаза оказываются на одном уровне. Сжав челюсть, он внимательно изучает мое лицо и произносит всего лишь одно слово:
– Кто?
Тяжело сглотнув, я качаю головой.
– Меня никто не обижал, честно.
Я не могу сказать ему правду. Только не сейчас, не здесь, не в этом состоянии, не при Нике.
– Ее стошнило, – помогает Бэйли, прижимая меня еще крепче к себе. – Услышала грустную песню, разревелась настолько сильно, что стошнило. Теперь хочет домой.
– Говорит, что девчонки ни при чем, – бросает Ник. – Мы едем?
– Ты выпил, поэтому никого не повезешь, – отвечает Джейк, не отрывая от меня пристального взгляда. Он делает еще шаг, вставая вплотную ко мне. Смотрит так пронзительно, что меня начинает сильнее трясти, глаза наполняются слезами, и мне никак не удается прогнать их. К горлу подкатывает колючий ком, и я боюсь силу, с которой истерика может вырваться наружу.
Джейку словно не нужны слова. Он как чертов сканер или экстрасенс, который может пролезть в мои мысли. А затем он опускает подбородок и его челюсть сжимается так плотно, что на скулах ходят желваки.
– Наизнанку, – говорит он.
– Что?
– Свитшот надет наизнанку, шов торчит.
Элфорд переводит взгляд на дом, и его лицо принимает мрачный, почти пугающий вид. Он все понял.
Дерьмо.
– Ник, вызови ей такси, – бросает Джейк, обходя меня и направляясь к дому. – Поедешь с ней, проводи до дома, прямо до двери.
– Нет, пожалуйста, не надо! – С меня словно слетают оковы оцепенения, и я бросаюсь вперед, хватаясь за локоть Джейка. – Это моя вина!
– Ты едва на ногах стоишь от выпитого, Микаэла, это чья угодно вина, но не твоя.
Он одергивает руку и идет к дому. Я поворачиваюсь к Нику.
– Останови его, он его убьет.
– Кого?
– Оливера.
Ник цепенеет на несколько долгих секунд, словно складывая в голове уравнение сегодняшнего вечера, а затем его грудная клетка вздымается в резком вдохе. Выругавшись, он спешит за Элфордом.
Усталость и разбитое состояние отходят на второй план, и я бегу к крыльцу.
В доме продолжается вечеринка, из гостиной звучат радостные голоса, на кухне слышится звон бутылок. На лестнице в холле народ сидит прямо на ступенях, и я едва не спотыкаюсь о ногу какой-то девушки, пока пытаюсь поспеть за Джейком.
К тому моменту, как мы с Бэйли поднимаемся, Элфорд выходит из первой комнаты и смотрит на дверь напротив. Он похож на копа, который ищет преступника.
– Джейк, пожалуйста, давай уедем, – прошу я. Мой голос звучит как самая настоящая мольба, но это не помогает.
Он толкает дверь в комнату Рэма, и мое сердце проваливается в желудок. Ударив пальцами по выключателю, Джейк застывает посреди комнаты. К моему горлу подкатывает тошнота, когда я вижу скомканное одеяло. Футболка Оливера лежит на полу, там же лежит мой спортивный топ, а рядом поблескивает фольга этикетки презерватива.
Олли крепко спит. Глядя на него, Джейк сжимает кулаки.
– Черт возьми, – выдыхает Ник и похлопывает Джейка по плечу. – Брось, он никакой. Это лучше решить завтра.
Как только Джейк делает шаг, я бросаюсь вперед и встаю перед ним.
– Это был мой выбор, – твердо говорю я, упираясь ладонями в его грудь. – Не надо.
Бэйли прикрывает дверь и прислоняется к ней спиной, пряча нас от случайных свидетелей. Я действительно надеюсь, что этот секрет не распространится по всей школе. Даже думать не хочу о том, что начнется, если все узнают.
Джейк отодвигает меня в сторону и, схватив Оливера за щиколотку, резко тянет его к изножью кровати, а затем сваливает на пол. Простонав, Олли переворачивается на бок и бормочет что-то нечленораздельное.
Склонившись над другом, Джейк хлопает его по щекам.
– Просыпайся, Ромео.
– Что за…
– Очнулся? Супер. Вставай.
Элфорд поднимает Оливера, волочет его в сторону ванной комнаты, а затем сажает прямо в ванную.
– Джейк, – устало зовет Ник.
– Мы просто поговорим, я буду паинькой, Ники, слово скаута.
– Какого хрена?! – сонно спрашивает Оливер.
Элфорд напоминает хладнокровного убийцу, он спокоен, почти безмятежен, лишь напряженные скулы выдают злость. Взяв душевую лейку, он направляет поток холодной воды в лицо Оливера.
– Сдурел?! – Олли пытается подняться, но Джейк толкает его в грудь, возвращая на место.
– Пойдем, – зовет Бэйли, коснувшись моего плеча. – Нам лучше уйти.
Стоя рядом с друзьями, Ник кивает мне, молча соглашаясь с Бэйли.
– Я никуда не пойду. – Пытаюсь зайти в ванную, но Ник встает в проходе и, прислонившись спиной к дверному проему, вытягивает руку, перекрывая путь. – Джейк, хватит!
– Хватит уже, твою мать! – просит Олли, уворачиваясь от бьющей в лицо воды.
Джейк дергает рычаг, вода затихает, и он бросает лейку на грудь Оливера. Уперевшись ладонями в колени, он склоняется над ванной.
– Доброе утро. Пришел в себя?
Оливер убирает прилипшие ко лбу волосы и проводит ладонью по лицу, смахивая воду. Взгляд покрасневших глаз немного прояснился. Оглядывая присутствующих, Олли задерживает внимание на мне.
Я с трудом выдерживаю этот контакт. Эмоции на его лице сменяются одна за другой, и в конечном счете остаются только страх и волнение.
– Мик, – Олли пытается подняться, но Джейк снова толкает его.
– Не с ней. Разговаривай со мной. Я должен убедиться, что ты соображаешь, идет? – Он вскидывает руку. – Сколько пальцев я показываю?
– Чего?
Кивнув, Джейк берет душевую лейку и снова направляет холодную воду в лицо Оливера.
– Два! Два долбаных пальца!
Вода снова затихает.
– А сейчас? – спрашивает Элфорд, показывая средний палец.
– Пошел ты.
Джейк тянется к рычагу, и Олли поднимает ладонь, прося остановиться.
– Один.
– А сейчас?
– Три.
– Сейчас?
– Пять.
Ладонь Джейка сжимается в кулак. Бум. Я слышу хруст, а может мне только кажется. Оливер вскрикивает, из носа течет кровь. Закрыв рот ладонями, я отворачиваюсь.
Еще один удар, заставляет меня вздрогнуть. Я рвусь в ванную, но Ник стоит в проходе, как гребаная стена. Джейк выпрямляется и, тяжело дыша, безучастно смотрит на Оливера.
– На сегодня хватит, поговорим завтра.
Олли прижимает ладонь к носу, сквозь пальцы, просачивается кровь. Его глаза находят мои, и я всхлипываю. Ник снова не дает мне переступить порог ванной.
– Прости, Мик.
– Я… Я не… Мне очень жаль, – выдавливаю я.
Джейк склоняется над Оливером так резко, что пряди волос спадают ему на лоб. Он облокачивается ладонями о край ванной, и я замечаю кровь на его костяшках.
– Я же сказал. Не. Разговаривай. С ней. – Он делает акцент на каждом слове, голос жесткий и чужой. – Ты просил меня держаться от нее подальше, потому что боялся, что я ее обижу.
– Знаю, – приглушенно отвечает Олли, закрывая глаза. – Я облажался.
Невесело усмехнувшись, Джейк кивает.
– Ты называешь это «облажался»? Ладно, последний вопрос: когда ты сегодня забирал Микаэлу из дома, ты обещал миссис Рамирес привезти ее дочь домой в целости и сохранности?
В ответ Олли лишь тяжело дышит и сплевывает кровь в сторону.
– Обещал? Ну же, Олли, мне нужен ответ. Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее мы закончим этот разговор.
– Да, обещал.
Честность не помогает, потому что Элфорд замахивается и еще раз ударяет Оливера по лицу.
– Джейки, не надо, – просит Ник. – Он даже не в состоянии ответить тебе сейчас. Согласен, все это – полное дерьмо, но не сегодня.
Прикрыв веки, Джейк делает глубокий вздох и кивает.
– Как нос и зубы? – спрашивает Ник, освобождая Элфорду проход.
– Порядок, – отзывается Оливер.
Заметив капли крови на своих ладонях, Джейк вытирает их о джинсы и выходит из ванной. Взяв меня за руку, он выводит меня из комнаты, я не сопротивляюсь, потому что хочу уйти отсюда и потому, что боюсь, что Джейк вновь сорвется.
Мы подходим к лестнице, и он переплетает наши пальцы, крепко сжимая мою дрожащую ладонь. Опустив голову, я позволяю волосам упасть на лицо и прикрыть его.
– Рэми, у тебя там пациент в комнате, – говорит Ник в трубку, когда мы выходим на улицу. – Поиграешь в заботливую медсестру? Нет, сам я не могу, моя будущая жена еще не дома, нужно отвезти.
Бэйли громко цокает языком и прибавляет шаг, равняясь со мной. В кармане джинсов вибрирует телефон, который я игнорировала все это время. Черт, мама там наверняка с ума сходит.
Я слегка торможу, и Джейк оборачивается. Прочистив горло, провожу пальцем по экрану и призываю все свои силы, чтобы язык не подвел и не заплетался во время разговора.
– Микки, слава богу! Где ты? Я уже думала звонить в полицию.
– Все хорошо, я уже еду домой. Я… Я поскользнулась и упала в бассейн, мы с Бэйли сушили вещи.
Ребята смотрят на меня так, будто я сочинила самую глупую ложь на свете.
– Господи, вода наверняка холодная! Ты точно в порядке? Нос заложен, ты плакала?
– Нет, кажется, простудилась. Я скоро буду.
Спрятав телефон в карман, я забираюсь на заднее сиденье вместе с Бэйли. Потирая предплечья, я борюсь с дрожью. Джейк не оборачивается, но подозреваю, он наблюдает за мной через зеркало заднего вида, потому что включает обогрев.
– Рехнулся? – возмущается Ник. – Здесь жарко.
– Заткнись, – бросает Джейк, поворачивая руль.
Ник включает свет, снимает толстовку и, повернувшись, протягивает мне. Выдавив «спасибо», я качаю головой. Пожав плечами, Ник бросает толстовку на колени Бэйли.
– Раз уж я снял, постираешь? – улыбнувшись, Ник показывает ей два пальца, черт знает, что это значит, но думаю, что до взрыва нервной системы Бэйли Шепард остались считанные секунды.
Я жду, что Бэйли задушит Ровера его же толстовкой, но, к моему удивлению, она, поджав губы, кивает, хотя в глазах отражается злость.
– Умоляю, не спрашивай об этом, – просит меня Бэйли, а затем лезет в сумку и достает косметичку. – Приведем тебя немного в порядок, хорошо? Освежим лицо, чтобы не напугать маму.
Бэйли наносит на мое лицо кистью тональный крем. В салоне стоит оглушительная тишина, ребята явно не знают, как вести себя со мной. Да я и сама, черт возьми, не знаю. Боюсь думать о чем-либо.
Ник включает радио, где играет старая песня Принца Ройса «Речазаме». Несмотря на то, что песня на испанском языке, которого Ровер не знает, он подпевает, жутко коверкая слова. Но у него настолько красивый голос, что выдуманный язык даже приятно слушать, и я сосредотачиваюсь лишь на этом. Это даже немного успокаивает.
Ник поворачивает голову и поет, глядя на Бэйли, заставляя ее демонстративно закатить глаза.
– Это про нас, Баунти.
– Ты ведь понятия не имеешь, о чем эта песня, – говорит Джейк, включая поворотник.
– О любви, все испанцы поют о любви. Микки, переведешь?
– Об измене.
– Что ж, измена – тоже любовь, нам подходит, правда? Ведь у кого-то есть парень.
Игнорируя Ника, Бэйли достает румяна и почти невесомо проводит кисточкой по моим щекам.
– Он поет о том, что у него есть жена, а у нее – парень. Он разрывается между верностью жене и счастьем с любовницей. Хочет все прекратить и не хочет изменять, несмотря на сильное желание и притяжение.
– У тебя какой-то неправильный перевод, – отмахивается от меня Ник.
– Эступидо, – выдыхает Джейк на испанском, и я нахожу в себе силы слабо улыбнуться, потому что это переводится как «безмозглый».
Мы подъезжаем к трейлер-парку, мама сидит на ступенях у двери, но, заметив машину, подскакивает. Внутренности обжигает стыд за то, что я заставила ее волноваться.
– Так вот как выглядит твое детство, – говорит Ник, осматриваясь, и я понимаю, что он в курсе прошлого Джейка. – По рассказам звучало мрачнее.
Бэйли показывает мне большие пальцы, молча говоря, что я выгляжу сносно. Сделав глубокий вдох, я выхожу из машины на ватных ногах, мама подбегает и крепко обнимает меня.
– Я так волновалась! – говорит она и, чмокнув в лоб, отстраняется. – От тебя пахнет алкоголем.
– Да, – нехотя признаюсь я. – Мы немного выпили.
Преуменьшение года. Немного выпила, немного призналась в любви Оливеру, немного потеряла лучшего друга, немного лишилась девственности.
Джейк, Бэйли и Ник выстроились в ряд вдоль машины, явно готовые к тому, чтобы оправдать меня перед мамой. Но я знаю, что она не будет ругаться, а утром тяжело вздохнет, посмотрит на меня с разочарованием и попросит больше никогда так не делать.
– Она правда выпила совсем немного шампанского в честь дня рождения, – говорит Джейк. – Просто сделала это на голодный желудок.
– Спасибо, что довезли ее, ребята, – устало говорит мама, поглаживая меня по спине. – Джейк, если выпил, не садись за руль, я вызову вам такси.
– Я не пил, честно, – он вскидывает ладони.
Ребятам пора ехать, но никто не двигается с места. Джейк смотрит на меня пристально и с таким сочувствием, что мне хочется исчезнуть, испариться, лишь бы не видеть этого.
– А можно попросить у вас воды? – спрашивает Ник.
– Да, мне тоже очень хочется пить, – поддакивает Бэйли.
Мама, конечно же, соглашается и провожает ребят в трейлер, а мы с Джейком остаемся одни на том самом месте, с которого начинался этот день. Это словно было в другой жизни.
В секунду сократив расстояние между нами, Джейк обхватывает меня за плечи и прижимает к себе. И в это самое мгновение я чувствую себя слабее, чем когда-либо. Это плохо, потому что грудь уже режет истерика, и она вот-вот вырвется наружу. Я хочу не просто плакать, мне хочется кричать навзрыд до тех пор, пока не сядет голос и не заболит горло. Этим я точно напугаю маму.
Стиснув зубы, я упираюсь ладонями в грудь Джейка и отстраняюсь.
– Только не говори сейчас ничего о том, что произошло, ладно? – молю я шепотом. – Я в порядке.
Мой голос срывается, и Элфорд снова делает шаг ко мне, но я отстраняюсь. Не потому, что не хочу этого, а потому, что сломаюсь в его руках.
– Мне лучше пойти домой. – Попятившись, я взмахиваю рукой на прощание, как полная идиотка, и выдаю улыбку дрожащими губами. – Спасибо за то, что подвез и… Спасибо.
Несмотря на то, что мы на открытом воздухе, мне начинает казаться, что я задыхаюсь под сочувствующим взглядом Джейка, поэтому скрываюсь от него в трейлере, как от назойливого репортера.
Ребята уезжают, а мама, наблюдая за мной, не произносит ни слова. Чувство вины и стыда обжигают каждую клеточку тела. У меня начинается паранойя, а что, если мама догадывается о произошедшем? От этих мыслей все мои движения становятся топорными.
– Сходи в душ, поешь и ложись спать, – говорит она, доставая из комода майку и пижамные штаны. – В школу завтра сможешь пойти?
– Думаю, что лучше отлежусь.
Мама кивает. Не ругает и не кричит, и от этого почему-то лишь тяжелее.
В душевой мало места и, оказавшись здесь наедине с собой, я чувствую себя запертым в гробу клаустрофобом. Раздевшись, я встаю под едва теплую воду – мы все еще не починили бойлер. Взяв мочалку, я выливаю на нее щедрую порцию геля и тру тело до тех пор, пока кожа не краснеет. Слезы все еще сводят горло раскаленной спиралью, и, прикусив губу, я делаю несколько глубоких вдохов, борясь с эмоциями.
Мне повсюду мерещится запах Оливера, я словно ощущаю его прикосновения на своей коже даже сквозь мыльную пену. Мне нужно стереть это, смыть. Внизу живота саднит, а может мне только кажется, я уже не знаю.
Прикрыв веки, я подставляю лицо под струи воды.
Констанс– проносится в голове шепот Оливера, я буквально чувствую его горячее дыхание на своей щеке. Из легких вырывается всхлип, и я накрываю ладонью дрожащие губы. Нельзя оставаться наедине с собой, а впереди еще гребаная ночь. Пытка и самосожжение.
Надев майку и пижамные штаны, небрежно провожу полотенцем по влажным волосам. Смотрю на одежду в корзине для белья и борюсь с желанием выкинуть ее. Избавиться как от страшного напоминания. Сжечь.
Вернувшись в комнату, я забираюсь в кровать и накрываюсь одеялом с головой.
Констанс.
– Дерьмо. – Крепко зажмурившись, я тру веки.
В ногах вибрирует телефон. Приподнявшись, беру его и роняю голову на подушку. Алкоголь все еще не выветрился, в глазах рябит, и я щурюсь, чтобы текст на экране не плыл.
Джейк Элфорд:Спишь?
Микки Рамирес:Хотела бы.
Джейк Элфорд:Можно позвонить?
Прикусив губу, я раздумываю несколько долгих секунд, прежде чем написать короткое «да». Телефон вибрирует в пальцах, и я отвечаю на звонок, но не могу произнести даже простого «алло».
– Ты знала, что Бритни Спирс предлагали сняться в «Очень страшном кино»?
– Что?
Я ожидала каких угодно вопросов, но точно не этот.
– Джареду Лето тоже.
– Ты гуглишь факты о фильме, чтобы отвлечь меня?
– Да. А еще я чертовски сильно боюсь задавать вопрос о твоем состоянии. Глупо спрашивать об этом, верно?
Голос Джейка мягкий, почти неуверенный, словно он боится сломать меня одним вопросом. Ничего общего с жестким тоном, которым он сегодня говорил с Оливером и Пайпер.
Пошевелившись, я прижимаю телефон головой к подушке.
– Нет, это совсем не глупо.
– Тогда скажи мне, как ты себя чувствуешь, Рамирес.
– До твоего звонка все было похоже на мгновение перед ураганом, когда на миг все затихает, а затем сильный ветер сбивает с ног и рушит все вокруг. Только вот рушить уже нечего. Тишина давит. Но ничего, главное, что плеер цел, верно?
Я заставляю себя улыбнуться, будто Джейк может это увидеть.
– Хочешь, приеду и выкраду тебя из трейлера? Буду нести чушь и катать на машине до тех пор, пока не уснешь.
Хочу. Сейчас я хочу этого больше всего на свете.
Я почти грежу этим желанием.
– Мама расстроится, если сбегу. Я и так уже подорвала ее доверие.
Натянув одеяло до самого подбородка, я прижимаю колени к груди.
– Можешь пообещать мне кое-что? – хрипло прошу я.
– Что угодно.
– Не надо завтра трогать Оливера.
Джейк замолкает и делает глубокий вздох.
– Ты просишь невозможное, Микаэла.
– Я не готова говорить о правых и виноватых, это уже случилось. Я была там, я хотела этого, я совершила ошибку. Просто хочу взять завтра перерыв и подумать обо всем, но не смогу делать это, без остановки переживая за то, что ты покалечишь Оливера. Сначала Пайпер с чертовой вечеринкой, слезы мамы, мысли о переводе в другую школу, следом сегодняшний вечер – слишком много драмы за один уикенд, я устала, Джейк. Очень сильно устала.
На последней фразе мой голос срывается.
– Хорошо, обещаю тебе, что не трону его завтра.
– Не только завтра, а вообще.
– Давай остановимся на завтра.
Выиграть в этом разговоре хотя бы завтрашний день – уже победа. Меня пугает мысль о том, что разговор завершится, и я снова останусь наедине с тишиной.
– Что делаешь? – спрашиваю я, глядя на коробки с кедами, которые Джейк подарил мне на день рождения. И зачем я только вышла сегодня из дома?
– Собираюсь смотреть все части «Очень страшного кино», ты со мной?
– Даже первую? – Посмотрев на ноутбук на столе, хочу подняться за ним, но не нахожу в себе сил. – Ты ведь только сегодня ее смотрел.
– Я проговорил весь фильм с Ником, а знаешь почему?
– Почему?
– Потому что я ненавижу этот гребаный фильм. Почему ты не могла выбрать фаворитом хорошую черную комедию, «Убойные каникулы» к примеру?
Его слова заставляют меня усмехнуться.
– Одновременный просмотр отменяется, но я всегда готова послушать вместе с тобой.
Джейк включает фильм и прибавляет звук, а я спокойно могу представить кадры в голове, потому что знаю все части наизусть.
– И тут я якобы должен смеяться? – говорит он после шутки про порножурнал и сороковую страницу.
– Боже, не думала, что ты вырастешь таким занудой.
Джейк смеется, а я прикрываю глаза и с легкостью могу представить, что он сидит рядом.
Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то так сильно ненавидел старую бестолковую комедию, но Джейк Элфорд умудряется комментировать каждый кадр, а может он просто пытается отвлечь меня и заполнить пугающую тишину, не знаю. Только знаю, что он смотрит другое кино: картины Скорсезе, Тарантино и Нолана, конечно, после такого смотреть нечто с глупым и пошлым юмором наверняка является для него пыткой.
– Пойду за колой, но на паузу нажимать не буду, – говорит он, и звук телевизора становится тише. – Слушай, Рамирес, я не против пошлости, но там все шутки ниже пояса, а ты была совсем мелкой, когда смотрела это.
– Я не понимала и половины шуток, но все равно смеялась. Особенно над трусами-замком в виде решетки под напряжением. Жаль, что мне такие не подарили, сегодня бы пригодилось.
Джейк какое-то время не отвечает, а затем усмехается.
– Господи. Извини, я не должен был.
– Нет, наоборот. Со смехом правда легче.
– Точно не хочешь поговорить о произошедшем?
– Нет, – без раздумий отвечаю я. – По крайней мере не сегодня. Лучше расскажи, как мама? Ты хоть успел довезти ее до дома?
– Мама наконец-то послала родственников Сэма к черту и чувствует себя прекрасно. Сэму, кажется, нужен был именно такой пинок, потому что он позвонил мне. Оказывается, после отъезда мамы он высказал семье абсолютно все, что думает и как не доволен их отношением к маме. Завтра утром должен приехать. – На том конце трубки раздается шипение открывшейся банки колы.
– Джейк?
– Я здесь, Микаэла.
– Что ты сказал тогда Пайпер в боулинг-клубе, когда она убежала в слезах?
– Кажется, я отвечал на этот вопрос.
– Да, шуткой про Джастина Бибера.
Он замолкает на какое-то время.
– Сказал, что очень брезгливый и у меня аллергия на мусор, поэтому попросил убрать от меня руки. Не знаю, почему она так расстроилась, это всего лишь аллергия, верно?
Прикрыв веки, я тихо усмехаюсь.
– Ты сегодня был жесток с ней.
– Она заслужила после того, что устроила на твой день рождения. Я всего лишь сказал то, что думаю.
– После отношений с тобой, девушкам нужен психолог, Элфорд.
– Сочувствую им.
– Девушкам или психологам?
– И тем и другим.
– Джейк?
– Микаэла?
– Спасибо.
Он не отвечает, а мне хочется добавить еще тысячу деталей к своему «спасибо», но не нахожу в себе сил. Джейк возвращается в комнату, напевая под нос песню, которую Ник исковеркал, пока мы ехали в машине. И это снова помогает отвлечься. Моя бабушка говорила с нами на испанском, поэтому Джейк даже не хромает в произношении, а еще его голос… Низкий, чуть хрипловатый и сексуальный. Раньше, слушая песни «Норд» в плеере, я из обиды и злости старалась перематывать все сольные партии Джейка, сейчас же я с жадностью ловлю каждую ноту. Это дарит мне чувство безопасности и напоминает о детстве, когда на совместных ночевках я просила спеть колыбельную, потому что не могу уснуть, а он отвечал, что не знает колыбельных и мычал что-нибудь из Green Day.
– Дерьмо, она заела. Не знаю, что хуже: фильм или эта песня.
– Помнишь, как ты пел, чтобы я поскорее уснула?
Словно растерявшись, он не сразу находится с ответом:
– Конечно.
– Так странно, – говорю я, водя кончиком пальца по подушке. – Ты бежишь от прошлого, а я все время хочу вернуться туда хотя бы на день.
– Нам не нужно возвращаться в прошлое, чтобы вернуть что-то хорошее, Микаэла, – уверенно говорит Джейк. – У нас есть настоящее, и оно может быть лучше. По-настоящему лучше.
Я не верю в это. Мое настоящее – руины. Мне хочется либо вернуться в прошлое, либо перескочить подальше в будущее. Этот день, месяц, год – то, что я хочу навсегда стереть из памяти.
И в этот момент Джейк делает мне подарок, возвращая меня в прошлое, – он тихо напевает «Wake me up when september ends», и я прикрываю отяжелевшие веки, позволяя границе между прошлым и настоящим раствориться.
Глава 2. Лаки Чармс
Я просыпаюсь до будильника. Мама уже встала, с кухни доносится запах поджаренных тостов, и от аромата еды меня начинает мутить. Нащупываю телефон, чтобы посмотреть время, но на экране всплывает «Задница» и тикающий таймер, насчитывающий шесть часов и двадцать шесть минут.
Проваливаясь в сон, я включила громкую связь. За эту ночь я просыпалась несколько раз, на том конце трубки шел фильм, и каждый раз, когда я звала Джейка, – он отзывался.
– Джейк, ты здесь? – шепчу я, прислушиваясь. В ответ тишина. – Как бы это ни прозвучало, спасибо за эту ночь.
Я сбрасываю вызов и терпеливо жду, когда мама уйдет на работу. Жутко хочется пить, но я скорее умру от жажды, нежели выйду и нарвусь на ее разочарованный взгляд.
Переворачиваюсь на спину, и это движение отдается в голове тупой болью. Перед глазами проносятся смазанные картинки вчерашнего вечера и, крепко зажмурившись, я закрываю ладонями лицо.
Стыд, злость, вина – испытываю все сразу.
Мышцы внутренней стороны бедер ноют, как после растяжки, внизу живота немного тянет.
Я больше не девственница.
Я лишилась девственности с Оливером Хартли и совсем не могу назвать себя счастливой влюбленной.
О чем я думала? Как мы вообще перешли к этому? Воспоминания появляются в голове кадрами и ускользают, но каждый крошечный отрывок яркий и болезненный, словно удар хлыста по спине.
Я ведь должна была понимать, что Олли любит Констанс, он же расстался с ней вынужденно. Где-то в глубине души я наверняка надеялась, что, услышав мое признание и поцеловав меня, Оливер очнется от страшного заклятия и полюбит меня.
Какая же я жалкая. Но и Оливер не лучше. Мы оба облажались.
– Что будет завтра? Я боюсь завтра, Олли.
– Все будет хорошо. Я с тобой, Мик, и всегда буду. Я твой.
Верил ли он в свои слова хотя бы на тот момент? Господи, надеюсь, что да. А потом он назвал меня именем той, которую любит.
Мне всегда казалось, что первый сексуальный опыт должен быть с человеком, которого ты любишь. У меня произошло именно так, но все остальное пошло не по плану. Все произошло слишком быстро. Всегда ли это так больно? Была ли у меня кровь? Как, в конце концов, выглядит член? Потому что все происходило быстро и в темноте, что я даже не увидела его, зато почувствовала. И не могу назвать это приятным опытом.
Если есть клуб ненавистников секса, то я, пожалуй, вступлю.
Перед глазами всплывает окровавленный нос Оливера, хруст при ударе, жесткость и холод в глазах Джейка.
Разрушена не только наша с Олли дружба, мы вмешали в это Элфорда. Я вмешала. Не остановила, не дала внятно понять, что он не мой старший брат, который обязан идти и бить морду каждому парню, который снимет передо мной трусы. Дружба ребят под угрозой, группа под угрозой. И все из-за алкоголя и моих чувств.
Вина похожа на бетонную плиту, которая придавила меня к кровати и вот-вот расколет ребра. Глаза жжет от подступающих слез, и я тру веки костяшками. Чувствую себя блендером, который перемалывает любой намек на слезы. Позволю себе слабость и точно разревусь. Надо просто перемолоть это внутри, и однажды оно уйдет, а напряженное горло расслабится, и я снова смогу свободно дышать.
Закрывается входная дверь, но я не двигаюсь до тех пор, пока не слышу, как заводится двигатель. Убедившись, что мама уехала, я иду на кухню и залпом выпиваю стакан воды. Бросив шипучую таблетку аспирина в стакан, плетусь в ванную, чтобы умыться.
Меня мутит от нервов и голода, при этом еда не лезет в горло, поэтому я обхожусь водой с аспирином. Не могу расслабиться, потому что в голову вспышками врываются воспоминания вчерашнего вечера, от которых я непроизвольно вздрагиваю.
– Боже. – Сделав звук телевизора погромче, пытаюсь сосредоточиться на сюжете о правильном приготовлении спагетти в «Доброе утро, Америка».
Я призналась Оливеру в любви так легко, словно рассказывала анекдот. Что он думает обо мне теперь? Неужели мы больше не сможем дружить? А если об этом узнают в школе? Что если «Норд» распадется из-за меня? Господи, в таком случае разгневанный Рэм задушит меня голыми руками.
Тело бросает в холодный пот. Покусывая ноготь на большом пальце, я трясу коленом. Я так больше не могу. Не вынесу. Подскочив на ноги, иду в комнату и достаю из рюкзака полупустую пачку сигарет.
Выхожу из трейлера, прикрыв за собой дверь, сажусь на ступени и верчу пачку в руках, раздумывая. У соседнего трейлера курит Рут. Взмахнув рукой, она идет ко мне, не скрывая любопытства во взгляде.
– Случилось какое-то дерьмо, – Рут не спрашивает, она констатирует факт, глядя на сигареты в моих руках. – Мистер Дурацкая-бывшая облажалася?
Качнув головой, я разглядываю кеды Рут и красные носки, которые достают ей почти до самых колен.
– Выглядишь дерьмово, значит хорошо погуляла вчера, – шумно выдохнув дым, она хмыкает. – Миссис Рамирес чуть с ума не сошла, пытаясь дозвониться до тебя.
– Я призналась в любви Оливеру и переспала с ним.
Рут смеется, но как только я поднимаю подбородок и заглядываю в ее глаза, смех тут же испаряется. Делая глубокую затяжку, она кивает. Рут не осуждает, не удивляется, не спрашивает: «Как так вышло?». Она точно знает как, потому что ее братья и сестры, как и она сама, появились на свет не без помощи алкоголя, которым злоупотребляет миссис Кларк. А еще совсем недавно Рут переборщила с пивом, из-за чего пришлось делать тест на беременность после близости с вонючкой Коллином.
– Однажды это должно было произойти. Мама говорит, что дружбы между мужчинами и женщинами не бывает. Ну ты это… Хоть с резинкой?
– Да. Но у меня тут, – я прижимаю ладонь к животу, – немного тянет. Это нормально?
Боже, я настолько неопытна, что консультируюсь с девочкой, которой стукнет шестнадцать только в следующем месяце.
– Да, не парься. У Дженны вообще несколько дней после этого кровь шла. Ну и как тебе, понравилось?
Постукивая ногтями по пачке сигарет, я пожимаю плечами.
– Не очень.
– Первый секс – всегда отстой. Да и с каждым новым человеком – тоже отстой. Но потом все будет хорошо.
– Не уверена, что у нас с Оливером будет второй раз. Даже не уверена, что мы останемся друзьями на «Фейсбук»[1 - (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ)]. Черт. – Запустив пальцы в волосы, я делаю глубокий вздох. – Я знаю его столько лет, но понятия не имею, какой реакции от него ждать.
– Как это какой реакции? – Рут отходит, чтобы выбросить окурок в жестяную банку и возвращается. – Цветов, подарков и кино. Ты снизошла до него и подарила ему свою девственность, он должен ценить это. А если не будет, то я переломаю ему ноги битой и закидаю его дом грязными подгузниками Майло. Он ведь твой друг, Микки, он не поступит с тобой плохо.
Последняя фраза Рут крутится у меня в голове даже после того, как она уходит в трейлер, чтобы успокоить вопящего малыша Майло.
Я горжусь тем, что сдержалась и не закурила сигарету. Если я продержалась без нее в такой момент, то смогу и дальше. Стоит и вовсе отдать пачку Рут, чтобы не поддаться соблазну.
Поднявшись со ступеней, я оставляю сигареты на пластиковом столе. Слышу позади шуршание шин и боюсь, что мама вернулась, но когда вижу машину Оливера, мое сердце проваливается в желудок.
Он выглядит ужасно. Под глазами темные синяки, левый глаз чуть заплыл, на опухшей переносице ссадина, левая скула отекла. Дерьмо. Это все из-за меня. Мне хочется броситься вперед и обнять его, но ноги словно вросли в землю. В голове набатом бьет мое вчерашнее признание.
Спрятав ладони в передние карманы джинсов, Оливер подходит медленно, словно боится, что я испугаюсь и убегу. Хотя не исключаю такой вариант, потому что это то, чего мне действительно хочется.
– Мне так жаль, Мик, – его надломленный голос заставляет меня судорожно выдохнуть.
– Мне тоже, ведь я видела тебя голым.
Мои попытки отшутиться не сильно помогают. Остановившись напротив, Оливер делает попытку обнять меня, но, передумав, опускает руки.
– Я… – Прикрыв глаза, он проводит пальцами по волосам. – Черт, не знаю, что сказать, Мик. В голове столько всего вертится. Впервые в жизни так напился.
Оливер хмурится и коротко качает головой.
– Мик, я… – В попытке сжать переносицу, он шипит от боли. – Не знаю, с чего начать. Утром я совершенно ничего не помнил, кроме разъяренного Джейка. Позвонил Нику, он накинул пару деталей, и в голове начали всплывать кадры. Смутно, все очень смутно. Клянусь, я хочу вспомнить, но не могу.
Растерянно кивнув, я опускаюсь на стул.
– Что именно ты помнишь?
– То, что был очень расстроен. Ты призналась, и я тебя поцеловал, а дальше все как в тумане. Знаю, что между нами что-то было, но… Прошу, скажи, что все было добровольно или же я настолько обезумел…
– Все было добровольно, – выдавливаю я.
Запрокинув голову, Оливер с облегчением выдыхает.
– Я подумал, что Джейк оставил автограф на моем лице именно по этой причине.
– Нет, он сделал это, потому что решил, что ты воспользовался моими чувствами. – Сжав ладонями колени, я пожимаю плечами. – Но тут следует признать, что и я призналась в момент, когда ты был пьян и слишком уязвим.
Опустившись на корточки, Оливер обхватывает теплыми ладонями мои заледеневшие пальцы.
– Я поступил как сволочь. Ты призналась, и я помню, как сильно хотел испытать…
– Испытать то же самое ко мне, что я испытываю к тебе, – помогаю я, когда Оливер запинается. – Знаю, это упростило бы многое. Счастливые отношения, завязанные на дружбе, без боли и все такое.
– Прости меня. – Протянув руки, он обнимает меня за талию, а мои мышцы в этот момент каменеют. – Прости.
– Что будет дальше? – спрашиваю я, пытаясь скрыть страх в голосе. – С нами.
Глупый вопрос. И по затянувшейся паузе я догадываюсь, каким будет ответ. Оливер отстраняется, в его зеленых глазах отражается растерянность и вина.
– Я не готов к новым отношениям, Мик. Хотел бы, но мы сделаем только хуже.
– Хуже мы сделали вчера. Я говорю о дружбе. Ты сказал, что все будет хорошо, – цежу я сквозь сжатые зубы. – Сказал, что всегда будешь рядом.
Проблема Оливера в том, что он никогда не врет. Теперь я уверена, что вчера, в ту самую секунду, когда он обещал, что все будет хорошо, он искренне верил в свои слова. Но я не учла, что пьяный и трезвый Олли – два разных человека.
– Я буду, Микки. И всегда приду на помощь, – выдыхает он, потирая лоб. – Но ты ведь сама понимаешь, что все изменилось. Не думаю, что мы сможем притворяться, что между нами все как раньше. Тебе будет лишь больнее. Мне кажется, нам лучше взять небольшую паузу в общении.
Он отвергает меня. Лучше бы соврал, чтобы мне легче было перенести этот день, но Оливер выбрал правду, и я не могу винить его за это. Чувствую себя униженной, ненужной. Джейк был прав, я временный пластырь, которым воспользовались. Знаю, что Олли раскаивается, но он, черт возьми, даже не помнит того, за что просит прощения. Мне снова хочется принять душ.
– Ого, теперь ты задумался о моих чувствах?
Взяв полупустую пачку, достаю из нее сигарету и зажигалку.
– Ты ведь бросила. Не делай этого. А еще боюсь, что с похмелья меня стошнит от запаха сигарет.
Чиркнув зажигалкой, я затягиваюсь и выдыхаю дым в лицо Оливера. В глазах на мгновение темнеет, во рту пересыхает, легкие сводит, голова немного кружится, и я захожусь кашлем от горького дыма.
– Я не просила тебя жениться на мне, я хотела, чтобы мы вместе пережили эту ситуацию. Мы оба были пьяны и совершили ошибку.
– Я хочу быть рядом, не хочу терять тебя, Мик. Но речь не о моих желаниях, а о том, как тебе будет комфортнее. А вдруг я снова сойдусь с Констанс, что тогда? Не знаю, готова ли ты все забыть?
Не знаю ответ на этот вопрос, действительно не знаю. Прошло слишком мало времени, не уверена, что алкоголь до конца выветрился из организма.
Оливер задает правильные вопросы, которые делают больно. Я знала, на что шла, или думала, что знала. Рискнула, открылась и потеряла его. И сейчас мне нужно будет смотреть в его спину, видеть, как он уходит и оставляет меня.
Я разочарована в первую очередь в себе. Может, бабушка не зря с самого детства говорила мне, что любовь – это не подарок, а наказание? Я множество раз позволяла Оливеру Хартли пинать мое сердце, но, кажется, последний пинок выбил его из моей груди, оставив внутри черную дыру.
Внезапно все чувства и эмоции словно ссыхаются, я опустошена. Нет ни боли, ни сожаления, ни вины.
– Хочу «Лаки Чармс», – говорю я, глядя перед собой.
– Что?
– С маршмеллоу и арахисом. – Поднявшись, я бросаю сигарету в жестяную банку.
– Микки?
– Я в Волмарт.
Захожу в трейлер, чтобы взять телефон и скейт, перед выходом накидываю куртку. Оливер смотрит на меня как на сумасшедшую, возможно, я и правда свихнулась.
Закрыв дверь на ключ, бросаю связку в карман и, зажав скейт под мышкой, иду к дороге.
– Микки!
– Увидимся в школе.
Встав на доску, я отталкиваюсь, снова и снова, чтобы набрать скорость и убраться как можно дальше от Оливера. Я уйду первая, не стану смотреть на то, как он оставляет меня и ломает окончательно. Пошел к черту. Точно знаю, что он не поедет за мной, мы оба были не готовы к этому разговору. Грудная клетка горит от непролитых слез, но я снова включаю эмоциональный блендер.
Не думать и не анализировать. Это самое главное.
Мысленно напевая рекламный джингл «Лаки Чармс», я доезжаю до Волмарта. Держа скейт за подвески, я поспешно иду вдоль рядов с продуктами и сворачиваю в отдел сухих завтраков.
В кармане звонит телефон и, увидев на экране «Задница», я испытываю облегчение и даже радость.
– Я не отключался, а значит ты сбросила трубку, – хриплым спросонья голосом говорит Джейк. – Еще ни одна девушка не поступала со мной так, Рамирес. Мои звонки не сбрасывают, их отчаянно ждут.
– У меня был Олли.
Несколько долгих секунд Джейк молчит.
– Если нужен киллер, обращайся.
– Ты мне не по карману, – отвечаю я, изучая взглядом полки.
– Друзьям детства скидка.
Усмехнувшись, я останавливаюсь напротив ряда разноцветных коробок, здесь есть все виды «Лаки Чармс», кроме того, что мне нужен.
– Как прошло?
– Могло быть и хуже, у него частичная амнезия. Черт, да где же они?!
Опустив скейт, я прохаживаясь вдоль ряда.
– Кто?
– Гребаные хлопья с маршмеллоу и орешками. Их здесь нет. – Сжав руку в кулак, я пытаюсь побороть злость. Клянусь, что еще в жизни не была так зла, как сейчас. – На весь Волмарт ни моих хлопьев, ни работников. Здесь никого!
– Микаэла, – тон Джейка мягкий и вопросительный. Он не заканчивает фразу, но я знаю, что она звучит как: «Раннее утро, ты потеряла девственность и дружбу с Олли, а теперь стоишь посреди Волмарта и злишься на хлопья»?
Разноцветные коробки превращаются в смазанное пятно, потому что глаза наполняются слезами.
– Мне нужны эти хлопья, Джейк, – шепчу я. – Даже тут не могу получить то, чего хочу. Забавно, правда?
Издав нервный смешок, я тут же всхлипываю. В этот момент мой разум окончательно трезвеет. Что я здесь делаю и почему веду себя как психопатка?
– Я сейчас приеду, – в трубке доносится бряканье ключей.
– Нет, не нужно, все в порядке. – Утерев нос рукавом, я оглядываюсь, надеясь, что никто не видел, как я кричу на полки.
– Буду через пять минут, ты пока побудь там, подерись с хлопьями или с консультантом, ни в чем себе не отказывай.
Прикрыв веки, я усмехаюсь. Убрав телефон в карман, поднимаю скейт, выхожу из супермаркета и, опустив доску на асфальт, сажусь на нее неподалеку от велопарковки.
Вскоре машина Джейка появляется на полупустой парковке. Хлопнув дверцей, Элфорд идет в мою сторону, волосы взъерошены, на нем помятая белая футболка и клетчатые пижамные штаны. Поднявшись, иду навстречу и чем ближе подхожу, тем больше усилий прилагаю на то, чтобы заставить себя улыбнуться.
– Я пожалела хлопья и не стала с ними драться, – пытаюсь неудачно отшутиться я, когда он подходит ближе.
Джейк хмурится, явно не оценив шутку. Он останавливается напротив и сгребает меня в охапку, чтобы обнять. Это работает как спусковой крючок для моей нервной системы.
День рождение. Пайпер. Насмешки ребят из школы и слезы мамы. Мое признание и произнесенное Оливером имя другой девушки в тот момент, когда я целиком отдавала ему свое сердце. Кровь на лице Оливера и разочарование мамы. Сожаление о произошедшем в глазах Олли. Все это разом наваливается на меня. Включаю эмоциональный блендер, чтобы размолоть истерику, но кнопка питания словно не работает. Я крепко обнимаю Джейка и вместе с этим из моих легких вырывается вскрик. Я даже не всхлипываю, а буквально рыдаю в его руках. Не думала, что можно сломаться с такой скоростью.
Если бы Джейк не держал меня, я бы точно рухнула на землю на ослабевших ногах. Легкие словно рвутся на лоскуты. Вдох. Вдох. Вдох. Не могу выдохнуть.
– Все наладится, Микаэла, – успокаивает Джейк, поглаживая меня по голове. – Тебе давно нужно выплеснуть это. Черт, мне начало казаться, что ты сделана из железа.
Мне хочется рассмеяться, но я реву лишь сильнее. Плечи вздрагивают снова и снова, я и подумать не могла, что в человеке может быть столько слез. Уткнувшись лицом в грудь Джейка, я позволяю эмоциям полностью захватить меня и выплеснуться наружу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я успокаиваюсь. Я уже не плачу, но грудь вздрагивает в спазмах, а от частых сухих всхлипов пересыхает во рту. Все это время Джейк терпеливо держит меня в руках и поглаживает по спине.
– Наверняка довел девочку, а теперь успокаивает, – слышится голос со стороны.
Повернув голову, я вижу двух пожилых женщин, которые катят переполненные тележки по парковке.
– Я не доводил, просто сказал, что она поправилась. Вы же видите, что выглядит она так себе. Не понимаю, что ее так сильно обидело.
Женщины ахают.
– Беги от него, деточка.
Они пересекают парковку, а я усмехаюсь и поднимаю подборок.
– Я тебе всю футболку залила слезами, – говорю я, разглядывая влажные пятна на светлой ткани.
– Нормально, мне не привыкать. – Склонившись ближе, Джейк проводит большими пальцами по моим щекам. – Но обычно девчонки плачут из-за меня.
Хмыкнув, я утираю потекший нос рукавом куртки, и Джейк вскидывает брови.
– Ты отвратительна.
– Знаю.
Поймав пальцами край футболки, Элфорд задирает ее, оголяя живот.
– Платка с собой нет, но есть это.
Рассмеявшись, я качаю головой и задерживаю взгляд на рельефном животе и полоске боксеров над резинкой пижамных штанов. Черт возьми, на его прессе можно спокойно натереть сыр.
– Ты ходишь в спортзал? – зачем-то спрашиваю я.
– Ник там часто пропадает, порой поход в зал – это единственная возможность поговорить с ним. На репетициях мы треплемся только о музыке.
– Что ж, – я снова утираю нос рукавом. – Тебе идет ходить в спортзал.
Зачем я говорю это? Господи.
Усмехнувшись, он убирает с моей щеки прилипшую прядь волос.
– Позавтракаешь со мной, Рамирес?
Взяв за руку, Джейк ведет меня не в кафе, а к дверям Волмарта, по пути забирая мой скейт. Я не задаю вопросов и просто следую за ним. Он с легкостью находит на полке хлопья с маршмеллоу и орешками.
– Их тут не было до этого, честно.
– Разумеется.
Следом Джейк берет молоко, и мы идем в отдел с посудой. Он кладет в тележку две глубоких тарелки и пластиковые ложки.
– Мы будем завтракать на улице?
– Почему нет? Ты хочешь «Лаки Чармс», а я хочу есть.
Что ж, вполне логично.
Мы выходим на улицу и пересекаем парковку, Джейк садится на капот, и я забираюсь следом за ним. На улице прохладно, но крышка капота нагрелась на солнце, поэтому я чувствую тепло даже сквозь спортивные штаны.
Джейк насыпает в миску хлопья, заливает молоком и протягивает мне. Открыв упаковку пластиковых ложек, он опускает одну в мою тарелку и насыпает себе огромную порцию «Лаки Чармс».
– Ты даже не дашь им размокнуть? – спрашиваю я.
– В хрусте девяносто процентов удовольствия.
Мы замолкаем на какое-то время, я пытаюсь взглянуть на нас со стороны, и это вызывает у меня грустную усмешку. Кто бы мог подумать в начале учебного года: спустя пять лет молчания мы с Джейком Элфордом прогуливаем школу и завтракаем, сидя на капоте на парковке Волмарта.
– Спасибо, Джейк, – говорю я, неспешно водя ложкой в тарелке. – Ты уже вторые сутки со мной возишься, хотя совсем не обязан.
– Ты уже вторые сутки благодаришь меня за пустяки, у тебя новая вредная привычка, Рамирес? Я не вожусь с тобой, а провожу с тобой время. Я просто рядом. – Прикончив хлопья, Джейк допивает молоко из тарелки и насыпает новую порцию. – Хочу спросить кое-что, но не знаю как.
– Ты все равно это сделаешь, так что давай.
– Мама недавно предлагала тебе перевестись в новую школу, ты сказала, что не хочешь. Что думаешь об этом сейчас?
Прикусив губу, я задумываюсь над ответом.
– Не знаю. Я правда не знаю, что делать. – Облизнув ложку, пожимаю плечами. – Перевод ничего не изменит, по крайней мере внутри меня. Но если Констанс узнает о том, что произошло вчера, тогда нужно менять не школу, а материк.
– Девушек трогать нельзя, поэтому я с удовольствием оторву Оливеру голову, если она подойдет к тебе. – Помолчав, он слизывает с губ каплю молока. – Ладно, следующий неудобный вопрос. Как прошел утренний разговор?
У меня больно скручивается желудок.
– Если кратко, то мы попытаемся все забыть и, возможно однажды, снова станем друзьями, но сначала возьмем небольшой перерыв в общении.
Ложка замирает у губ Джейка. Он выглядит так, будто сейчас бросит тарелку и поедет к Оливеру.
– Думаю, это самый лучший вариант, – выдыхаю я, прожевав размокшие хлопья. – Будет больно, не спорю, но попытка все забыть – это уже намного лучше, чем при встрече в школьном коридоре мы будем отводить глаза друг от друга и делать вид, что никогда не были знакомы, как это было…
– У нас с тобой, – помогает мне Джейк после запинки.
– Да. Ситуации разные и я не сравниваю, но просто помню, как это больно. Я была готова к такому исходу, надеялась на лучшее, но была готова получить отказ. Может, не учла того, что понесу потери в виде девственности, но кому она сейчас нужна, верно?
Фыркнув, я отправляю в рот ложку. Джейк вскидывает бровь.
– Прости за нескромный вопрос, Рамирес, тебе хотя бы понравилось?
– Заниматься сексом? Не знаю, – признаюсь я, морща нос. – Я толком ничего не успела понять, потому что меня начало тошнить. Но Рут говорит, что первый секс всегда неудачный. Может, меня бы все это задело не так сильно, если бы он не…
Если бы он не назвал ее имя.
Я не могу рассказать об этом Джейку, это слишком унизительно. Не хочу, чтобы он снова смотрел на меня с той же жалостью, что и вчера.
– Он сделал тебе больно? – Не знаю, что именно написано на моем лице, но Джейк становится слишком серьезным. – Мне нужно знать, Микаэла.
– Зачем тебе вообще знать такие вещи? Какая разница?
– Разница в силе моего удара и статье, по которой я загремлю за решетку.
Сейчас Джейк совсем не выглядит как парень, который шутит. Боже.
– Пожалуйста, хватит насилия. И нет, он не сделал мне больно. Просто… – Как только раскрываю рот, мои щеки вспыхивают. Боже, мне не было так неловко, даже когда я вытирала перед ним свой мокрый нос рукавом, но это… Не могу. – Что я делаю? Я вообще не хочу обсуждать это с тобой.
– Почему? – непринужденно спрашивает Элфорд, словно мы говорим о фильме.
– Потому что ты ешь как Годзилла, как в тебя столько влезает?
– Растущий организм, – прикончив вторую порцию, Джейк пожимает плечами.
Не знаю, есть ли еще куда расти организму, если в этом парне шесть с лишним футов роста. Я расправляюсь с хлопьями, и мой живот надувается. Черт, будучи сытой любую проблему переносить намного легче.
– Все наладится, Микаэла, – уверенно говорит Джейк, глядя в мои глаза. И больше всего на свете мне хочется, чтобы он оказался прав.
– Знаю.
– Давай пробежимся по худшим фактам, которые ты пережила. Где твой отец?
– Его убили в тюрьме, и я понятия не имею, где его могила.
– Ты это пережила?
– Абсолютно точно. Он бросил нас с мамой, и я не жалею, что его не было в нашей жизни.
– Где твоя бабушка?
– Лежит на кладбище вот уже как девять лет.
– Ты пережила ее потерю?
– Пережила, но не смирилась.
Кивнув, Джейк двигается ближе и задевает мое колено своим.
– Ты видела жестокость и насилие?
В голове всплывает целая лента воспоминаний из детства. Ураган, уничтожающий твой дом. Пьяный сосед, избивающий жену и детей. Рут, перерезавшая себе вены. Матери, продающие последнее имущество, но не для того, чтобы прокормить детей, а ради того, чтобы купить дозу. Это было не каждый день, но, к сожалению, такие моменты остаются в памяти яркими пятнами.
– Жизнь в трейлер-парке похожа на малобюджетный фильм ужасов.
– Вот видишь? Прошлое не преуменьшает то дерьмо, которое произошло с тобой вчера, но ты справлялась и с куда более худшими вещами, да к тому же в раннем возрасте.
Мне действительно становится легче. Опустив тарелку на колено, я с облегчением выдыхаю.
– Ты прав.
– Завтра будет сложный день, и я буду рядом, договорились?
Я не придаю значение этим словам Джейка. Боюсь поверить и надеяться на поддержку. В конце концов Оливер вчера пообещал быть рядом, но прошло меньше суток, а он уже явно пожалел о том, что сказал.
– Я больше не тот мелкий трусливый идиот, которым был раньше, Микаэла.
– Знаю. А еще ты вчера сказал Пайпер о том, что жил в трейлер-парке, эта сплетня наверняка уже разлетелась по чатам.
– Даже не буду делать вид, что мне не плевать, – бросает Джейк, слезая с капота.
***
К тому моменту как мама возвращается с работы, я успеваю закончить генеральную уборку и приготовить ужин.
– Как вкусно пахнет, – говорит она, опуская на стол бумажные пакеты. – Как себя чувствуешь?
– Ужасно. – Доставая из пакетов продукты, складываю их в холодильник. – Стыдно перед тобой.
– Я просто слишком распереживалась, когда ты не отвечала на звонки, Микки. За выпитый алкоголь хвалить не буду, но и ругать тоже. На тебя много всего навалилось, ты захотела забыться и отдохнуть с друзьями. Я в твои годы тоже не была святой.
– Ты правда не злишься? – спрашиваю я с недоверием в голосе. – И не разочарована в никудышной дочери?
Ее губы расплываются в улыбке.
– Когда ты называешь себя никудышной дочерью, то я жалею, что мне нельзя тебя бить, чтобы выбить из твоей головы эти глупости. Конечно я не злюсь на тебя.
Опустив бутылку масла обратно в пакет, я шагаю к маме и крепко обнимаю ее.
– Но это не значит, что теперь у тебя зеленый свет на алкоголь.
– Поверь, в ближайшие несколько лет я не хочу о нем ничего слышать.
Рассмеявшись, мама гладит меня по голове. И в этот момент я начинаю верить в слова Джейка Элфорда. Все наладится.
Глава 3. I’m a Loser
Мне было страшно заходить в школу. За каждым поворотом я боялась встретить Оливера. Не зна
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71594953?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
(принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ)
Лина Винчестер
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Стоимость: 249.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 31.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Я совершила ошибку. Большую. Потеряла лучшего друга и свою гордость. Если в школе узнают о том, что произошло в тот роковой вечер в доме Рэма, то выпускной класс превратится для меня в ад.