Слово под запретом. Суды в истории Церкви, I – XX вв.
Слово под запретом. Суды в истории Церкви, I – XX вв.
Вячеслав Егорович Звягинцев
В этой книге тысячелетняя история Церкви описана через призму судебных процессов. Деяния вольнодумцев, людей инакомыслящих чаще всего квалифицировались как ересь. О том, кого и как судили, видно из названия глав: Иисус Христос и диакон Стефан (I в.); Арий и Афанасий Великий (IV в.); монах Стефан Новый и патриарх Константин II (VIII в.); Василий Богомил и Петр Абеляр (XII в.); Мартин Лютер и Джордано Бруно (XVI в.); Митрополит Вениамин и патриарх Тихон (XX в.).
Слово под запретом
Суды в истории Церкви, I – XX вв.
Вячеслав Егорович Звягинцев
© Вячеслав Егорович Звягинцев, 2025
ISBN 978-5-0065-2393-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Слово под запретом (суды в истории Церкви, I – XX вв.)
Предисловие
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1:1).
Обращаясь к наиболее знаковым судебным процессам в мировой истории, в ходе которых одни люди судили других за их взгляды, слова и мысли, искал ответ на вопрос: почему во все времена так сурово карались свободомыслие, вольнодумство, инакомыслие, выражение взглядов, отличавшихся от тех, которые считались в том или ином обществе и государстве официально принятыми?
За два тысячелетия нашей эры таких судов – огромное количество. Поэтому пришлось делать выборку, применив два ограничительных фильтра. За точку отсчета возьмем судебный процесс над Иисусом Христом, прошедший в самом начале нашей эры, поскольку с этим судом и этим именем так или иначе связаны все остальные судебные разбирательства, описанные в книге.
Первый фильтр – произвольная выборка самых значимых судов над инакомыслящими, состоявшимися в Европе[1 - Исключение – Глава 1, в которой описаны суды, состоявшиеся в Иерусалиме в начале нашей эры.], с интервалом, приблизительно равным четырем столетиям: начало нашей эры – 4-й век – 8-й век – 12-й век – 16-й век – 20-й век (по два наиболее характерных судебных процесса – в каждом периоде).
Второй фильтр – все обвиняемые, подсудимые и осужденные на этих процессах имели непосредственное отношение к религии, то есть являлись священнослужителями. Либо подвергались критике и репрессиям за свои религиозные взгляды. Объясняется такой выбор тем, что по таким делам сохранилось больше всего материальных следов, прежде всего – архивных документов.
Соответственно – в шести главах книги повествуется о двенадцати судебных процессах. Объем каждой написанной главы зависел от объема первоисточников, рассказывающих об этих судах. Понятно, что не по всем делам первого тысячелетия сохранились протоколы и судебные акты. Поэтому пришлось столкнуться с дефицитом информации, необходимой для полноценного анализа. К тому же, дошедшие до нас сведения, как правило, противоречивы. Но не подлежит сомнению, что по всем делам, приведенным в книге, обвиняемые оказывались на скамье подсудимых именно за свои слова и мысли. В одних случаях, обвинители этого и не скрывали. В других – маскировали истинные причины различными фальсификациями.
Еще несколько слов о проблеме первоисточников. В процессе работы над книгой, особенно над первыми ее главами, в очередной раз подтвердилась основная причина однобокости наших знаний о судах тех лет. Она связана с тем, что победившая сторона уничтожала все материальные следы стороны проигравшей.
Что это за следы?
Это – книги, трактаты, письма, воззвания и другие документы, в которых крамольные мысли и слова проявлялись.
Так, нам мало, что известно о законе, на основании которого был осужден Иисус Христос, поскольку фарисеи уничтожили все написанное их противниками – саддукеями, составлявшими в начале нашей эры большинство в суде синедриона. «К несчастью – справедливо заметил Й. Телушкин – не сохранилось никаких текстов саддукеев, поэтому все, что мы о них знаем, исходит от их оппонентов-фарисеев»[2 - Телушкин Й. Еврейский мир. М. Иерусалим. 2002.].
Причины церковных разногласий в IV веке и, как следствие, судов над еретиками дошли до нас, в основном, в трактовке Афанасия Великого и его сторонников, поскольку практически все труды ариан были сожжены[3 - Сохранилось лишь сочинение Филосторгия (ок. 365-ок. 439), описавшего историю споров с арианских позиций, да и то – в сокращенном изложении патриарха Фотия (Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Подг. к изд. А. И. Цепков. Рязань. 2004).].
В VIII веке та же участь постигла сочинения иконоборцев, а также документы Иконоборческого собора 754 года…
В большинстве случаев описанные в книге деяния вольнодумцев, людей инакомыслящих, представших перед судом, были квалифицированы как ересь или идолопоклонство.
Ересь, по сути, и является разновидностью инакомыслия в религиозной сфере. Ведь под инакомыслием мы понимаем суждение в той или иной области общественной жизни, отличающееся от общепринятого. Соответственно, ересь – это мнение, расходящееся с учением церкви. Согласно Брокгаузу и Эфрону – «сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного и формулированного догмата веры христианской».
Стоит обратить внимание на удивительный факт – абсолютное большинство взглядов и суждений, признаваемых еретическими, касалось вопроса, который может показаться современному читателю несущественным – о соотношении (взаимоотношении) лиц Святой Троицы или соотношении божественной и человеческой природы в Иисусе Христе. Так, Ориген полагал, что Бог-Сын и Святой Дух подчинены Богу-Отцу, как своего рода боги низшей ступени. Арий отстаивал мнение о тварности второй ипостаси Троицы. Константинопольский патриарх Несторий выступал против именования матери Христа «Богородицей», так как, по его мнению, она родила только «человеческую природу» Спасителя. Напротив, монофизиты (противоположная несторианству ересь) «растворяли» человечество Христа в его божественной природе, и т. п.
IV Вселенский (Халкидонский) собор, состоявшийся в 451 году, принял формулу о равенстве человеческой и божественной природы Христа. Но этот вопрос, как и вопрос о равенстве Отца и Сына по божественной природе, продолжает до сего времени находиться в центре религиозной полемики.
Можно констатировать, что практически все попытки рационально объяснить догмат Святой Троицы заканчивались объявлением их авторов еретиками. Некоторых признавали также идолопоклонниками. Древнееврейское право относило это преступление к числу самых тяжких и наиболее опасных, поскольку оно посягало на заповедь Десятисловия, подрывало основу основ – веру в единого Бога. Христиане позаимствовали такое понимание у иудеев и механически перенесли в корпус своих догматов.
Надо сказать, что для христиан, как и для иудеев, идолопоклонство до сих пор является альтернативным именованием не только язычества, но и любого отхода, отступничества от веры.
Идолопоклонство, по-еврейски «авода зара» (чуждая служба), то есть служение иным богам. Причем служение это могло осуществляться не только с помощью каких-то дел, но и на словах. Еще Тертуллиан отмечал: «Нам следует помнить о том, что и на словах следует остерегаться того, как бы не впасть в идолопоклонство»[4 - Тертуллиан. Избранные сочинения. М. Изд. группа «Прогресс». Культура. 1994. С. 249—270.]. О том же говорил Маймонид, крупнейший еврейский богослов и философ Средневековья. В «Фундаментальных законах Торы» он писал, что «каждый, кто допускает мысль о существовании другого бога… отрицает основы веры», то есть отрицает целиком всю Тору. А в Законах об идолопоклонстве он еще раз подчеркнул: «Все помыслы безбожника – поклонение идолам»[5 - Маймонид. Мишне Тора. Книга «Знание». Фундаментальные законы Торы 1:4. Законы об идолопоклонстве 2:9. М. Лехаим. 2010. С. 178, 443—444.].
В Первом послании апостола Павла к коринфянам сказано: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). В то же время, на примерах судебных процессов, описанных в книге, читатель может убедиться, что разномыслие во все времена сурово пресекалось и приводило к жесточайшим преследованиям.
Глава 1. Иисус Христос и Стефан
Начало I в. н. э. Палестина
Палестина, на территории которой происходили важнейшие библейские события, – это историческая область на восточном побережье Средиземного моря (в Передней Азии). Римляне завоевали ее в 63 году до н.э.
Значительную часть Палестины занимало царство Ирода Великого. После его смерти оно было разделено на несколько административных единиц (основные из них – Галилея, Самария, Иудея и Перея), управляемых сыновьями Ирода и римскими наместниками.
Иудея с Иерусалимом, ее главным городом и духовным центром, досталась Архелаю. Но в 6 году н.э. из-за его злоупотреблений управление Иудеей перешло в руки римских префектов.
Если обрисовать несколькими штрихами ситуацию в Иудее начала I в. н. э., то можно сказать, что она характеризовалась чрезвычайным политическим напряжением и колоссальным тревожным ожиданием. Громадная и могущественная римская империя, оккупировавшая маленькую Иудею, столкнулась в ее лице с мощнейшим сопротивлением – не только вооруженным, но и духовным. Оказалось, что иудеи подвержены непонятному римлянам религиозному фанатизму. Они с нетерпением ожидали пришествия Мессии (евр. – Машиаха), который, по их представлениям, должен был освободить землю от врага и воздвигнуть новое Израильское царство.
Римляне, считавшие себя центром мира, с удивлением обнаружили – неистовое религиозное упорство иудеев связано с тем, что они тоже ощущают себя центром вселенной.
В эти годы внутри иудейского общества происходили серьезные трансформации. Проникновение эллинизма в бурлящий палестинский котел привело к его расколу, способствовало вызреванию кардинальных мировоззренческих перемен. Недовольство бременем римского гнета усиливали продажность и произвол со стороны своей элиты – высшего иудейского священничества. По этим причинам, несмотря на лояльность Рима к местным обычаям и верованиям, в Палестине не утихали восстания и мятежи, которые жестоко подавлялись.
Это было время известных государственных деятелей и философов – Лукреция и Цицерона (I век до н. э.), Сенеки, Филона и Плутарха (I век н. э.). Но не им предстояло определить дальнейший ход мировой истории и магистральный путь развития человечества.
Это сделал Иисус. И суд над Ним явился в цепи событий, изменивших мир, ключевым звеном.
1.Самый известный неизвестный суд
Суд над Иисусом – самый известный судебный процесс в истории человечества. Но, в то же время, он остается и самым неизвестным судом. Почему?
Это не просто игра слов. Самый известный суд – поскольку в самой читаемой на Земле книге, каковой является Библия, центральное место занимает описание суда над Лицом, оказавшим наибольшее влияние на весь ход мировой истории.
Самый неизвестный суд – поскольку в той же Библии полно неразгаданных загадок и неразрешенных исследователями вопросов. В частности, не вполне ясны основания, по которым Иисус оказался перед судом иерусалимского синедриона, а потом и римского наместника Понтия Пилата. В Евангелиях приводится не одна, а несколько причин, которые могли стать основой обвинения (богохульство, беспорядки в Храме, притязания на статус Мессии и Сына Божиего и др.).
Михай Мункачи. «Христос перед Пилатом», 1881 год
Если же не углубляться в анализ многочисленных противоречивых толкований Евангелий, то можно констатировать следующее: Иисуса судили, прежде всего, за Его Слова (проповеди и пророчества), поскольку Дела Его, сводившиеся, в основном, к исцелению больных людей, вряд ли могли грубо нарушать нормы древнееврейского и римского права.
Суд над Иисусом можно считать неизвестным еще и потому, что, несмотря на очевидный интерес, историки права обходят стороной эту тему.
Основная причина связана, вероятно, с дефицитом доказательственной базы.
Главный (но не единственный) первоисточник о суде над Иисусом – канонические Евангелия, написанные во второй половине I века н. э. Кроме того, об Иисусе упоминают и нехристианские авторы: Иосиф Флавий (ок. 93 г.); Плиний Младший (ок. 112 г.), Корнелий Тацит (ок. 114 г.) и Гай Светоний Транквилл (ок. 121 г.).
Можно по-разному относиться к вопросу о том, был ли Иисус Христос Богочеловеком, но мало кто из исследователей сомневается в том, что Он – реальное историческое лицо, реально осужденное к смерти. Другое дело, что суд над Иисусом описан в Евангелиях фрагментарно. Связывают это с тем, что евангелисты не являлись очевидцами судебного разбирательства. Но фрагментарность была, возможно, объективным отражением скоротечности самого судебного процесса, проведенного по особым правилам, присущим экстраординарному правосудию.
Надо также иметь в виду, что сохранилось немало древних источников, в которых содержится большой объем информации, имеющей косвенное отношение к исследуемым событиям. К числу таких источников относятся, с одной стороны, древнейшие иудейские законы, а с другой – судебные процессы, в ходе которых эти законы могли применяться.
Важнейшим источником называют также Деяния апостолов. Там можно найти описание значительного числа судебных процессов, причем, не только римских, но и иудейских. Наконец, явно недооцененным источником являются законоположения, изложенные в первых древнееврейских кодексах и галахической литературе[6 - Иудейская религиозная литература, основанная на традиции изучения и толкования Торы.]. Они написаны значительно позже исследуемых событий, но содержат ценные сведения о древнееврейском законе и его эволюции.
Представляется, что перипетии судебного дела Иисуса Христа трудно понять, а также объяснить имеющиеся в Евангелиях противоречия и нестыковки, если не учитывать ряд особенностей этого дела.
Первая особенность вытекает из необходимости понимания вопроса о том, как в завоеванной римлянами Иудее взаимодействовали между собой две правовые системы (римская и древнееврейская). Следует отметить, что между иудеями и римлянами до IV века н.э. не существовало какого-либо договора о разграничении их юрисдикции. Не было и каких-то специальных актов о порядке управления завоеванными провинциями. Наместники, в основном, руководствовались предписаниями императора, которые им давались при отъезде (mandata), одновременно удостоверяя полномочия прокуратора или префекта.
По большому счету, римский наместник был полностью предоставлен самому себе в вопросе о том, как именно он будет управлять провинцией. Главное – обеспечивать безопасность и собирать налоги. А судопроизводством он занимался по остаточному принципу. Суть этого принципа выразил проконсул Галлион: «спор об учении и об именах, и о законе вашем, разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом» (Деян. 18: 12—15).
Аналогичным образом ситуация развивалась и по делу Иисуса, когда иудеи привели Его к Пилату, не сформулировав прежде конкретного обвинения.
Нет оснований сомневаться в правдивости евангельских текстов, из которых следует, что Рим после захвата Иудеи сохранил за иудейскими судами право судить по древнееврейскому закону тех, кто совершал религиозные преступления. И даже приговаривать их к смертной казни. Но исполнять такой приговор иудеи вряд ли могли, не получив прежде санкцию римского наместника. Если прокуратор (префект) убеждался, что совершенное виновным правонарушение охватывалось лишь рамками древнееврейского права, утверждение им приговора было одновременно и его санкцией на приведение этого приговора в исполнение в соответствии с еврейским законом. Если же наместник Рима, оценивая содеянное, усматривал в этих действиях общественную опасность для Рима, то он мог (и даже обязан был) провести собственное расследование и пересмотреть смертный приговор. А точнее – вынести свой собственный приговор. Но в этом случае его исполнение осуществлялось уже римлянами и по римским законам. То есть, утверждение приговора прокуратором (префектом) не было простой формальностью. Потому и мнение синедриона, надеявшегося на формальное утверждение своего приговора Иисусу, могло вступить в противоречие с мнением Пилата.
Вместе с тем, на происходившие периодически случаи побивания иудеев камнями за нарушение Моисеева закона (без санкции римских наместников) последние, судя по всему, просто закрывали глаза, поскольку эти казни не затрагивали римских интересов.
Вторая особенность дела, связанная с предыдущей, касается разработанной первосвященниками Иерусалима по делу Иисуса универсальной формулы обвинения. Она позволяла преобразовать (трансформировать) подведомственные синедриону религиозные преступления в преступления против интересов Рима, подсудные Пилату. Анализ источников показывает, что синедрион при вынесении Иисусу обвинительного приговора рассчитывал расправиться с Ним именно руками римлян. И потому соответствующим образом сформулировал юридическое обвинение, сохраненное для истории евангелистом Лукой.
Третья особенность сводится к следующему. В деле Иисуса проблематично разобраться, если не установить причину, по которой в этом суде объединились интересы двух противоборствующих религиозных течений (саддукеев и фарисеев). Если условно выделить в обвинениях против Иисуса светскую и религиозную составляющие, то в инкриминировании первой части обвинения были более заинтересованы саддукеи. А во второй – фарисеи. Оба течения могли быть недовольны проповедями Иисуса Христа. Но если фарисеи вначале только «царапались»[7 - В Талмуде описаны семь разновидностей фарисеев, в том числе – «оцарапанные» фарисеи, которые, выходя на улицу, зажмуривали глаза, чтобы не соблазниться женщинами, и натыкались на различные препятствия.], то саддукеи стали плести нити реального заговора.
Б. Г. Деревенский выдвинул предположение: «Вполне возможно, что в спешке и горячке, с которыми проходил суд, саддукеи, горя желанием непременно осудить Иисуса, воспользовались аргументами фарисеев и тем самым выступили невольными защитниками в общем-то чуждой им мессианской идеи»[8 - Деревенский Б. Г. Се Человек: Иисус Христос как историческая личность. В книге «Иисус Христос в документах истории». Алетейя. СПб. 2001.].
Особо следует сказать о четвертой особенности исследуемого суда. Его евангельские описания сложно понять, если не учитывать, что наряду с общими нормами в древнееврейском праве действовали особые (упрощенные) процедуры судопроизводства. В этой связи правомерен вопрос: синедрион судил Иисуса «не по букве закона», то есть, нарушая Закон? Или он все же действовал по закону, но не обычному, а чрезвычайному, который устанавливал (в изъятие из общих правил) особые процедуры? То есть возможны два варианта ответа: или было допущено беззаконие, или суд применил законную судебную процедуру, хотя и экстраординарную, применявшуюся особыми судами – трибуналами.
В. Фрикке писал: «Уголовное разбирательство „дела Иисуса“ выглядит так, как если бы оно было проведено военным трибуналом»[9 - Фрикке Веддиг. Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста. М. Теревинф. 2006.]. Это сравнение Фрикке делает несколько раз. Но относит его только к суду Пилата, полагая, что синедрион вообще не судил Иисуса.
Автор полагает, что синедрион все же вынес свой приговор, допустив при этом скорее не многочисленные нарушения норм древнееврейского права (согласно устоявшемуся мнению), а применив ряд установленных этими нормами изъятий (исключений) из общих правил иудейского судопроизводства, характерных для дел особой подсудности.
Когда состоялся суд?
Любой суд начинается с установления личности человека, в отношении которого выдвинуто обвинение. Исследуемое дело в этом смысле не было исключением. Судьи должны были выяснить: кем является Подсудимый, именуемый Иисусом из Назарета? Когда и где Он родился? Каково Его имя, место жительства и род занятий?
Нам тоже предстоит это сделать.
Иисус родился, вероятно, в Вифлееме[10 - Из Евангелий от Марка и от Иоанна, можно понять, что Иисус родился в Назарете (Мк.6:1; Ин. 1:45—46; 7:41—42).], проживал в Назарете, предстал перед судом и был распят в Иерусалиме. У Иисуса были прозвища – Галилеянин и Назарянин (Назаретянин). Враги и недруги называли Его мятежником, самозванцем, богохульником. Античные авторы и Талмуд упоминают о Нем как о еретике и вероотступнике. Многие называют Иисуса Великим учителем и проповедником, основавшим мировую религию. При этом мусульмане считают Его великим Пророком. Христиане же убеждены, что Он – истинный Бог.
По сообщению евангелиста Иоанна, в начале проповеднической деятельности Иисуса иудеи сказали Ему в Иерусалимском храме, что он строится уже 46 лет (Ин. 2:20). Согласно И. Флавию, датой начала перестройки Иродом храма является 22 год до н. э. Тридцатилетний Иисус мог вести разговор с иудеями где-то в 24—25 годах н. э. Соответственно, суд над Ним мог состояться не ранее 27 года н.э.
Евангелист Лука говорит о том, что «в пятнадцатый год правления Тиверия Кесаря (Тиберия[11 - Тиберий Юлий Цезарь Август – второй римский император (с 14 г.).]), когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, …был глагол Божий к Иоанну Крестителю» (Лк. 3:1). Если вести отсчет от того времени, когда Тиберий стал соправителем Августа (13 г.), то пятнадцатый год его правления приходится на 28 год н. э. Иисус в это время крестился. Проповедовал же Он около трех лет. Следовательно, суд мог состояться в 30/31 году н. э. Ту же дату получаем, если вести отсчет от начала единоличного правления Тиберия (14 г.) и допустить, при этом, что служение Иисуса продолжалось не три года (согласно Иоанну), а меньший срок. Например – один год, как, вероятно, полагали синоптики и некоторые древние богословы (например, Ипполит Римский).
Надо также иметь в виду, что (согласно новозаветным источникам) суд над Иисусом был не один, а три: суд иерусалимского синедриона, суд правителя Галилеи и суд префекта (прокуратора) Иудеи.
Сведений об иерусалимском синедрионе (по евр. – санхедрин) сохранилось немного. Полагают, что он был одновременно религиозным, законодательным и судебным учреждением, рассматривавшим наиболее важные дела. Причем, даже в период римской оккупации. Хотя римляне и урезали его полномочия.
Вместе с тем, на Иисуса могла распространяться судебная юрисдикция правителя Галилеи (как уроженца этой местности), а также юрисдикция управлявшего Иудеей римского наместника (префекта), поскольку обвинение против Иисуса было выдвинуто в Иерусалиме.
Поэтому вершить суд над Иисусом действительно могли синедрион во главе с Каиафой (Кайафой), правитель Галилеи Ирод Антипа и римский наместник Понтий Пилат. Кроме того, многие историки считают, что «серым кардиналом», оказывавшим в те годы огромное влияние на политическую жизнь Иудеи, являлся первосвященник Анна (Анан), которого часто называют бывшим первосвященником[12 - Евангелист Лука упоминает о «первосвященниках Анне и Каиафе» (Лк. 3:2), как о действующих иерархах.].
Кто же из них инициировал судебное разбирательство над Иисусом?
Если обратиться к антихристианским сочинениям – «Правдивое слово» (II век)[13 - Трактат, написанный Цельсом, не сохранился, но Ориген подробно его цитирует в своем сочинении «Против Цельса».] или «Тольдот Иешу» (V век)[14 - «Тольдот Иешу» (Родословная Иисуса) – сочинение, написанное раввинами с целью опорочить Иисуса Христа и христианство.], – то можно увидеть, что там казнь Иисуса показана исключительно иудейской. Имеются и другие свидетельства того, что в древние времена иудеям и в голову не приходило перелагать ответственность за эту казнь на римлян. Однако сегодня многие пытаются доказать, что Иисуса судил только и исключительно Понтий Пилат.
Между тем, в Евангелиях прямо сказано, что расправу учинила верхушка иерусалимского синедриона. Даже у Иоанна, который, дополняя синоптиков, не описывает суд синедриона и лишь отмечает, что от Каиафы Иисуса повели в преторию[15 - Под преторией в данном случае понимается местопребывание Пилата во время посещения Иерусалима. Вероятно, это место было во дворце Ирода или в крепости Антония.], Иисус говорит Пилату, что «более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ин. 19:11).
Иисус мог оказаться под судом как учитель, проповедовавший опасные для иудаизма взгляды; как маг и целитель, обвиняемый в колдовстве; как человек, необоснованно претендующий, по мнению судей, на роль Пророка и Мессии; как мятежник, призывавший к сопротивлению римской власти и т. д.
Поэтому важно выяснить: кем воспринимали Иисуса на скамье подсудимых древнееврейские судьи? И за что именно они решили подвергнуть Его судебному преследованию?
Марк, первый из евангелистов, прямо связал учение Иисуса с судом над Ним. Он писал, что первосвященники хотели «погубить Иисуса; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18). Думается не случайно и единственный вопрос, заданный после ареста Иисусу первосвященником Анной (Ананом), тоже являлся вопросом «об учении Его» (Ин. 18:19).
В этой связи, у исследователя есть все основания предположить, что Иисус был осужден и казнен за свои слова и проповеди, которые, по мнению Его обвинителей, представляли для иудейского общества большую общественную опасность.
2. Об учении Иисуса
Остановимся на двух наиболее значимых и взаимосвязанных вопросах, не ответив на которые трудно понять причины, по которым Иисус мог быть осужден:
1. В чем суть Его учения?
2. Что нового содержалось в этом учении в сравнении с ветхозаветными заповедями?
Карл Блох. Нагорная проповедь. 1877 г.
Важное место в христианстве занимает идея спасения, которое видится в достижении людьми Царства Божиего. Главная преграда на этом пути – грех. Иисус взял его на Себя. Тем самым Он помог людям оправдаться от грехов и дал понять, что Царство можно обрести уже сейчас, с Его приходом на землю. Во всяком случае, евангелист Матфей писал, что люди должны не ждать его, а искать (Мф. 6:33), то есть оно уже достижимо. В этом одна из замечательных новелл Иисусова учения. А потому следует признать правоту Д. Флуссера, утверждавшего, что Иисус – единственный из иудеев, проповедовавших не только конец времен, но и начало новой эры спасения.
Итак, учение Иисуса – это учение о Царстве Божием. Но что это за Царство?
Попытаться уяснить смысл Иисусовой вести важно, поскольку обвинение Его было, вероятно, каким-то образом связано с проблемой понимания провозглашенного Им Царства. Проблема в том, что в Евангелиях оно детально не описано. Поэтому в различных комментариях и трактатах обосновывается множество вариантов его понимания. Назовем лишь некоторые:
– Это реальное земное Царство, которое люди, живущие на земле, увидят своими глазами (идея, близкая к иудаистской, в том числе высказанной Х. Маккоби).
– Это Царство духовное, то есть некое виртуальное царство, которое с приходом Иисуса уже «внутрь вас есть» (Лк. 17:21).
– Это Царство Небесное, то есть Царство Бога за пределами земли.
В любом случае, в Евангелиях ясно выражена мысль, что Царство Иисуса – это Царство иного бытия. На вопрос Пилата Он прямо ответил: «Царство Мое не от мира сего…, Царство Мое не отсюда» (Ин. 18:36). То есть это Царство не может локализироваться в пределах отдельно взятой территории. А его приход будет неприметным.
Если же вести речь о реальности Царства, то она, прежде всего, в реальности присутствия Бога на земле, а не в Его намерении взять в Свои руки реальные рычаги политической власти. Иустин (Юстин) Мученик[16 - Иустин (Юстин) Мученик (ок. 100 – ок. 165) – один из первых достоверно известных философов и богословов раннего христианства.] еще во II веке писал: «Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве человеческом, между тем как мы говорим о царствовании с Богом»[17 - I Апология I,11.].
Итак, Царство Божие – это реальность, которая уже наступила с приходом Иисуса на нашу грешную землю. Он явил его и призвал в это Царство людей. Именно так и понимают идею Царства богословы.
Брюс М. Мецгер писал: «Царство Божие» – это не территория, а «владычество» Бога, личное взаимоотношение между суверенным Богом и человеком. Спрашивать, настоящая это реальность или будущая, так же бессмысленно, как и спрашивать, является ли настоящим или будущим отцовство Бога»[18 - Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ Св. ап. Андрея. 2008.].
Почему же тогда иудейские иерархи направили обвинительные стрелы в сторону Иисуса? Может быть, они все же имели основания опасаться того, что, проповедуя идею о Царстве Божием, Иисус обозначил таким образом Свои притязания на царский трон Иудеи и рассчитывал получить реальную власть?
Ответ представляется следующим.
Пилат буквально за несколько минут установил, что для него лично и для Римской империи Царство Иисуса не представляло никакой опасности. Это было Царство, не являвшееся земным, в смысле государства. Но это Царство было мессианским. А потому его провозвестие не могло не напугать иудейскую священническую верхушку.
И вот почему.
Во-первых, любой христианин вам скажет, что основатель этого Царства – и Мессия, и Бог. В этом основное отличие христианства от иудаизма, где Бог всегда больше чем Мессия.
Иисус же принес на землю иное понимание – Мессии-Бога. В этой связи важно обратить внимание на один уникальный евангельский эпизод, описанный Матфеем. Иисус ясно дает понять фарисеям, что они имеют о Мессии искаженное представление. «Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом…. Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын Ему? И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его» (Мф. 22:41—46).
М. Мункачи. «Ecce Homo» 1896 г.
Во-вторых, в идее о мессианском Царстве Иисуса первосвященники усмотрели угрозу Иерусалимскому храму и всем его обитателям. Иисус противопоставил это Царство Храму. Поэтому мы вправе предположить, что опасались Его именно поэтому – не потому, что Он хотел стать Царем, а потому, что выступил против монополии Храма как единственного места, где можно приблизиться к Богу. В этом контексте становятся более понятными деяния Иисуса, связанные с «очищением» Храма, а также Его пророческие предсказания о разрушении Храма. М. Борг писал по этому поводу, что «Иисус не хотел „очистить“ Храм, Он хотел вынести ему обвинительный приговор»[19 - Борг М. Бунтарь Иисус: Жизнь и миссия в контексте двух эпох. М.: Эксмо. 2009. С. 343.].
Исходя из этого, можно понять, почему первосвященники Анна и Каиафа положили в основу обвинения Иисуса словосочетание – «называл Себя Христом Царем». Это означает, что они считали Иисуса и лжемессией, и лжецарем.
Однако в суде синедриона открыто не прозвучало обвинение в том, что Иисус является лжемессией. Его обвинили лишь в том, что Он назвал Себя Царем Иудейским. И это, вероятно, не случайно. Далее будет показано, что это было сделано в расчете на осуждение Иисуса именно римским трибуналом.
Обвинители Иисуса в своем намерении донести выдвинутое против Него обвинение до Пилата рассматривали выражение «Царь Иудейский», в первую очередь, как посягательство Иисуса на светский титул. В другое время им бы, наверное, не пришло такое в голову, поскольку религия и политика являлись в Иудее взаимосвязанными, неотделимыми понятиями. Но, похоже, тогда сама жизнь внесла коррективы, подсказала реальную возможность их разделения. Ведь незадолго до этого Ирод Великий, по сути, устранил в своем царстве теократию и предпринял последнюю в истории Израиля попытку создать светскую монархию, проведя, по утверждению крупнейшего знатока римской истории Т. Моммзена, «четкое разделение государственной и церковной власти»[20 - Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М. Изд. иностранной литературы. 1949. С. 451.].
В этой связи принципиально важно обратить внимание не только на отсутствие у Иисуса интереса к захвату светской власти, но и на то, что еврейские иерархи это осознавали. Он мог войти в Иерусалим как Мессия. Но не в том понимании, которое господствовало тогда в Иудее. И не как Царь, рассчитывающий обрести реальную политическую власть. А тем более захватить ее насильственным путем. Наоборот, когда (после явленного Иисусом чуда умножения хлебов) люди решили вознести Его на реальный трон, Иисус «узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем» (Ин. 6:15), вынужден был поспешно удалиться. По той же причине Иисус остановил Петра, выхватившего во время Его ареста меч. Брюс М. Мецгер писал: «Это было Его прямым „нет“ политическому и военному мессианизму».
В словах Иисуса, обращенных к людям, отсутствовали призывы к захвату власти и мятежам. Самое удивительное, что в Его словах вообще сложно выделить какую-то крамольную новизну. Упомянутый В. Фрикке не случайно приводит слова Г. Тилике о том, что Иисус «не произнес практически ни единого слова, которое нельзя было бы прочесть в раввинистической литературе до него, причем почти в той же форме».
Большинство ключевых христианских понятий действительно можно найти в Ветхом Завете, особенно в книгах Даниила, Захарии, Исайи и Псалмах. То есть многие кирпичи, заложенные Иисусом в фундамент христианского здания, вначале обжигались в иудейской печи. Вместе с тем, Он каким-то непостижимым образом сумел придать ветхозаветным нормам совершенно иной, качественно новый смысл. Эта непостижимость завораживает – скромный проповедник из Галилеи, рассказывавший простым людям не всегда понятные для них притчи и совершавший различные чудеса и исцеления, в итоге сотворил самое великое чудо: мир уверовал в Него.
Почему?
В чем «феномен» Иисуса и почему Его враги объединили свои усилия?
В отличие от Ветхого Завета, где в основном говорится об отношениях между Богом и избранным народом, Иисус выдвинул на первое место отношения между Богом и каждым конкретным человеком. И при этом в наглядной и доступной форме показал, что истинный Бог совсем не такой, каким Его до этого представляли иудеи.
В трудах некоторых богословов присутствует крайне важная для настоящего исследования мысль о том, что Иисус дал людям критерии понимания истинного Бога, указал путь к Нему[21 - В Катехизисе, составленном Н. Сербским, сказано: «Христианская вера – это личное, единственное в своем роде и полное раскрытие Бога перед людьми ради их просвещения и спасения».].
А. П. Лопухин в «Толковой Библии» восклицает: «Нет, – это правда – иудеи на самом деле совсем не знают истинного Бога!». Надо признать заслуживающими внимания утверждения Джона Ричиза (Н. Т. Райт приводит их в своей книге) о том, что «фарисейский иудаизм ошибочно (по крайней мере, не вполне адекватно) представлял себе истинного Бога, Иисус же „трансформировал“ эти воззрения в правильные», изменив «базовые представления о Боге, человеке и мире»[22 - Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. ББИ им. Св. апостола Андрея. 2004.]. Он, по сути, выступил Обличителем того искаженного представления о Боге, которое сложилось у иудеев.
Проблема заключается в том, что единый Бог, упоминаемый и в Ветхом, и в Новом Завете, в представлении иудейских судей, являлся только и исключительно Богом Яхве – грозным, недоступным для людей и бестелесным. Поэтому обвинения Иисуса, представшего перед судом в человеческом облике, могли судьями рассматриваться в связке с понятием – «бог иной». А это означает, что Иисуса могли обвинить в призывах поклоняться идолу.
Из синоптических Евангелий следует, что Сам Иисус открыто никогда не говорил о том, что Он – Бог. И даже в первых главах Евангелия от Иоанна Он не отождествляет Себя с Богом, изрекая: «Бога не видел никто никогда», «Ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели» (Ин. 1:18; 5:37). В то же время Он не раз давал понять ученикам – кем является для Него Бог и кто Он есть Сам.
Истину о Себе Иисус открыл, произнеся слова: «никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27; Лк. 10:22).
Такого рода притязания могли представлять опасность для иудейских иерархов и стать основанием для предъявления Иисусу обвинения в посягательстве на основы иудейской религии. А конкретно – в идолопоклонстве и богохульстве. Возможно, по этой причине Он не объявлял себя Мессией публично и практически никому не говорил открыто о Своей мессианской роли. Однако какие-то слухи о претензиях Иисуса на единосущие с Богом-Отцом, наверняка, стали известны Его обвинителям еще до суда. Иоанн пишет: «И еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:18).
Есть основания считать предъявленные Иисусу обвинения взаимосвязанными. Книжники и законники из числа фарисеев оказались в числе обвинителей, поскольку Иисус обличал их в искажении Моисеева закона. Они же полагали, что Он Сам подвергал этот Закон недопустимой корректировке, не имея на то полномочий. И при этом, с каждым днем завоевывал все большую популярность среди простых людей, духовными наставниками и законоучителями которых они себя считали. Поэтому в фарисейской среде могли доминировать такие мотивы, как ярость и зависть, замешанные на боязни потерять свои религиозные привилегии. Пилат, согласно Матфею и Марку, это понимал, полагая, что Иисуса предали на смерть из зависти (Мф. 27:18; Мк. 15:10).
Исходя из сказанного, основной пункт обвинения, выдвинутый фарисеями и книжниками против Иисуса, мог сводиться к подстрекательству Им народа с целью отпадения от иудейской религии и к отрицанию Им Торы. В той, разумеется, трактовке Закона, которая предлагалась фарисеями. Своей же трактовкой Иисус, по их мнению, сбивал Израиль с истинного пути, подрывал основы иудейской веры.
Что касается саддукеев, то их испугало, что Иисус проповедует и действует, как «власть имеющий» (Мк. 11:27—28). Поэтому основной обвинительный тезис саддукейских первосвященников мог заключаться в покушении Иисуса на их властные функции, неразрывно связанные с Храмом, которому Иисус, по их мнению, противопоставил идею о Царстве Божием. Они опасались, что любое посягательство на монополию Храма могло подорвать финансовое могущество саддукеев.
Что касается обвинения в притязаниях на власть путем присвоения титула Царя Иудейского, то, как уже сказано, первосвященники понимали, что Иисус не претендует на этот титул. Но они видели, что этого желают люди, объединившиеся вокруг Иисуса. Часть из них даже решила сделать Его Царем. А это, по мнению саддукеев, может перерасти в фазу открытого противостояния не только с ними, но и с римской властью. Первосвященник Каиафа, одним из первых интуитивно почувствовавший исходящую для его клана угрозу, произнес слова, которые многое объясняют в деле Иисуса:
– Пусть лучше один Человек погибнет за народ, чем весь народ – за одного Человека (Ин. 11:50; 18:14).
Сказанное дает основание полагать, что Анна и Каиафа с самого начала были намерены руководствоваться в деле Иисуса не столько иудейскими законами, сколько мотивами политической целесообразности. Закон же под нее лишь подстраивали.
Но что это был за закон?
3. Не по букве Закона
Даже поверхностный анализ ветхозаветных правовых норм показывает, что синедрион при рассмотрении дела Иисуса не руководствовался фундаментальными основами правосудия, изложенными в Моисеевом законе. Поскольку этим законом не допускалось объективное вменение и осуждение при отсутствии вины. Его не могли судить и по нормам саддукейского уголовного кодекса. Этот кодекс является, скорее всего, плодом воображения историков. Но даже если он и существовал, то в любом случае был отменен фарисеями за столетие до исследуемых событий. А вот мишнаитский (фарисейский) кодекс – историческая реальность. И весьма вероятно, что значительная часть устных правовых норм, позже вошедших в письменный законодательный свод, именуемый «Мишна», во времена Иисуса уже могла применяться судами при разрешении конкретных дел.
Иисус отвергал галаху (иудейские законы, вытекающие из Торы), «как неадекватное выражение воли Божией, содержащейся в Писании»[23 - См., например, Дикарев А. «Закон был нашим педагогом…». Церковь и время. №51. 2010.]. Следовательно, Он отвергал и связанный с галахой безусловный авторитет законоучителей и книжников. В любом случае, констатируя, что Иисус посягнул на их исключительные полномочия, исследователь вправе допустить, что именно эти обстоятельства и побудили Его противников расправиться с Ним, используя ту же галаху. Вероятно, по этой причине в Евангелии от Иоанна сказано, что первосвященники решили Иисуса убить, а не осудить (Ин. 11:53). Д. Мережковский, обращая внимание на это обстоятельство, писал, что «закон не судит Христа, а убивает».
Но для того, чтобы убить, не обязательно допускать многочисленные нарушения древнееврейских правовых норм. Убить можно, формально не нарушая закон. Как раз для этих целей в древнееврейском праве усилиями фарисеев был создан институт чрезвычайного правосудия.
Еврейские историки и раввины особо не афишируют этот пласт правовой истории. Но и не отрицают, что в древнееврейском праве действовали особые процедуры, позволявшие в исключительных случаях вершить правосудие «не по букве закона». В кодексе Маймонида (Рамбама)[24 - Маймонид (Моше бен Маймон, Рамбам) – крупнейший еврейский мыслитель ХII века, автор первого систематизированного кодекса еврейского права «Мишне Тора».] «Мишне тора» можно найти немало законоположений о том, что «исполнение каких-то заповедей Торы может быть временно отменено судом в качестве исключительной меры», и наказывать суд может «другими способами»[25 - Маймонид. Книга «Судьи». Законы об ослушниках (отступниках) 2:4. С. 386—387.].
Наиболее полное и точное изложение этого вопроса можно найти у одного из крупнейших специалистов в области еврейского права Менахема Элона. Он сгруппировал следующие правоприменительные правила «не по букве закона»:
а) Суд был «вправе постановить, что некую конкретную заповедь, которую закон Торы обязывает исполнить, исполнять не следует».
б) Суд мог наказывать не по Торе, причем даже в тех случаях, когда отсутствовали достаточные доказательства (имелись «только косвенные свидетельства») и не было «предупреждения, требуемого по закону Торы».
в) Суд был вправе в качестве временной меры «выносить постановления, содержащие в себе отмену закона из Торы», исходя из «веления времени», с тем, чтобы оградить людей от преступления и «вернуть многих к соблюдению заповедей».
г) Суд мог «при особых обстоятельствах отменить закон Торы… если в этом есть «причины, смысл и основание»[26 - М. Элон – автор 4-х томного исследования «Еврейское право. История, источники, принципы». Сокращенный вариант на русском языке – Еврейское право. СПб.: Юридический центр Пресс. 2002. С. 368—389.].
Введение таких чрезвычайных норм, призванных обойти Моисеев закон, обосновывалось необходимостью сооружения «ограды вокруг Торы». Поскольку Тору «устрожать» было нельзя, использовали юридическую уловку – «устрожили» не саму Тору, а ограду вокруг нее.
Подробный анализ законоположений и конкретных случаев, когда допускалось применение особых процедур и правил, приведено в моих книгах[27 - Подробно этот вопрос освящен автором в книгах – Звягинцев В. Трибунал для Иисуса. Книжный клуб Книговек. 2011; Дело Иисуса: беззаконие по закону? Издательская система Ridero. 2016.]. Перечислю их:
1. Закон о допустимости ненадлежащего свидетельства.
2. Закон о необязательности предупреждения.
3. Закон о «тайном розыске» (засаде).
4.Закон о допустимости осуждения на основании собственного признания.
5. Закон о клятве как способе восполнить нехватку доказательств.
6.Закон об обольстителе (совратителе) в идолопоклонство, позволявший судить без исследования оправдательных доводов
7. Закон, не допускавший возможности оправдания после вынесения приговора.
8.Закон, допускавший изъятие из «правила одного дня»[28 - Это правило действовало только в случаях вынесения оправдательного приговора].
И это далеко не полный перечень. Например, по делам особой подсудности не действовало положение о том, что более авторитетные судьи и председатель суда должны высказываться последними. Или, как хорошо известно историкам, основанием для возникновения экстраординарных судов часто являлись доносы, а их проведению сопутствовали фабрикация доказательств и «выбивание» признательных показаний путем физического воздействия. И хотя древнееврейское право не допускало насилия даже в виде исключения, есть основания говорить, что в деле Иисуса эти методы тоже были задействованы. Так, евангелисты отмечают, что Иисуса после ареста неоднократно подвергали физическому насилию: на допросе у Анны (Ин. 18:22) и в ходе ночного суда (Мф. 26:67; Мк. 14:65; Лк. 22:63—65).
Запрещение использовать для осуждения человека донос (заведомо ложные сведения) вытекало из предписания в книге Левит: «Не творите кривды в суде» (Лев.19:15). Между тем, основанием для возбуждения дела по закону об оскорблении римского величия, как далее будет показано, являлся донос. По делу Иисуса он был облечен в форму вынесенного синедрионом вердикта.
Вышеизложенное практически не оставляет сомнений в том, что при рассмотрении дела Иисуса синедрион применил чрезвычайные нормы. Все приведенные изъятия из общих правил судопроизводства на практике означали для человека, обвиняемого в подстрекательстве к идолопоклонству, его изначальную виновность. Он сам должен был доказывать свою непричастность к инкриминируемому преступлению. И если не мог или не хотел этого делать, то приговаривался к смертной казни.
В этой связи надо заметить, что к числу исключений из общих правил древнееврейского судопроизводства могут быть отнесены и те «грубейшие нарушения», которые считаются основными и чаще всего приводятся авторами, отрицающими историчность и достоверность описанного евангелистами суда над Иисусом. К таковым относятся утверждения о незаконности проведения судебных разбирательств синедриона: а) вне Храма; б) в субботу, в праздники, а также накануне этих дней; в) в ночное время.
Здесь скажу кратко – это ошибочные утверждения, о чем также подробно изложено в моих книгах.
Высказывается множество версий о том, почему суд синедриона над Иисусом Христом проходил вне Храма (спешка перед Пасхой; желание первосвященников скрыть факт суда от людей; ремонт в Храме[29 - См., например, Библейские места Иерусалима М. Вече. 2004. С. 19.] и др.). Поэтому нельзя воспринимать как исторически неточное сообщение евангелистов Марка и Матфея о том, что члены синедриона собрались для проведения судебного разбирательства в доме первосвященника Каиафы.
Но мог ли суд «71-го» проводить судебное разбирательство вне Храма?
По мнению большинства исследователей, проведение судов за пределами храмовой территории было нелегитимным. Не согласен с таким мнением. Соответствующее запретительное законоположение было введено позже. А правовые нормы Пятикнижия никак не связывали местонахождение Верховного суда с Храмом. Его тогда просто не было.
Применительно к территориальному расположению иудейских судов в Моисеевом законе можно найти лишь общее указание на некое «место, которое изберет Господь» (Втор. 17:8—10), а также упоминания на Скинию (Исх. 25:8; Чис. 11:16) и жилища (Втор. 16:18). Или в еврейском варианте – врата (Двар. 16:18). Не содержалось в Пятикнижии и прямых запретов на проведение судов ночью и в праздничные дни.
Евангелисты свидетельствуют, что перед утренним заседанием, упомянутым Лукой (Лк. 22:66), состоялось еще одно – ночное заседание синедриона, которое принято считать незаконным[30 - Анализ синоптических Евангелий приводит к выводу о проведении двух заседаний синедриона: о ночном писали Матфей (26:57—68) и Марк (14:53—65); Лука упомянул о нем вскользь (22:54) и подробнее описал утреннее заседание (22:66—23:1); Марк и Матфей, напротив, едва упомянули о нем (Мф. 27:1; Мк.15:1).].
Не будем приводить аргументы тех историков, которые, ссылаясь на предписание Мишны о проведении судов только в дневное время (Санхедрин 4:1), убеждены в неофициальном характере ночного заседания. Зачастую такая убежденность является следствием поверхностных представлений о синайском законодательстве. Ведь Моисеев закон не содержал прямого запрета на проведение судов ночью. Напротив, обратившись к книге Исход/Шмот, мы увидим, что Моисей разрешал суды «во всякое время» (Исх. 18:14—26). Об этом сказано в главе «Итро», в которой, кстати, впервые упоминается о судьях.
«Во всякое время» – это значит, и днем, и ночью, и в праздники, и в будни.
Между тем, сторонники гипотезы о многочисленных нарушениях Закона, допущенных при рассмотрении дела Иисуса, об этом повелении Моисея похоже подзабыли и, ссылаясь на Мишну, окончательно сформированную лишь в начале III века н.э., настаивают на незаконности ночного суда.
Тезис о том, что в ночное время нельзя было рассматривать дела, является ныне господствующим. Хотя есть и другие мнения. М. Абрамович, например, писал: «Тора не запрещает напрямую судопроизводство ночью, поэтому формально саддукеи могли собрать Малый синедрион в пасхальную ночь»[31 - Абрамович М. Иисус, еврей из Галилеи. Иерусалим. 1998.].
Они, возможно, именно так и поступили. В Тосефте, описывающей засаду, устроенную для совратителя в идолопоклонство Бен-Стады (Иисуса Христа), говорится: «…и они [затем] привели его в суд, и его побили камнями. Начинают [разбор] его дела и кончают даже ночью [того же дня]; начинают и кончают в тот же день, как при оправдательном приговоре, так и при обвинительном…»[32 - Тосефта. Санхедрин 10:11 (документ 3б в книге «Иисус Христос в документах истории»).].
Теперь о том, допускалось ли проведение судов в праздники.
Правовая норма о запрете проведения суда как в праздники (включая субботу), так и накануне этих дней (если за преступление предусматривалась смертная казнь), хорошо известна. Основной довод таков – после первого судебного разбирательства могли появиться основания для оправдания, и поэтому закон предписывал выносить смертный приговор «на следующий день» (во втором судебном заседании). «Поэтому не судят ни в канун субботы, ни в канун праздника» (Мишна. Санхедрин 4:1).
Между тем, суд и распятие Иисуса состоялись в течение отрезка времени, который можно ограничить предпасхальными сутками. И это обстоятельство широко используется авторами, считающими евангельское описание судебного процесса недостоверным.
Между тем, в древнем иудейском законодательстве есть такое понятие – «холь га-моэд». Это полупраздничные дни – как раз те, упомянутые дни пасхальной недели (между первым и седьмым днями). В эти дни, между прочим, допускалось делать работу, которую сложно было перенести на другое время. Принцип «холь га-моэд» учитывался и при проведении судебных разбирательств. Например, в кодексе Маймонида сказано: «Если подсудимому грозит смертная казнь в холь га-моэд, то суд изучает его дело весь день, и судьи едят и пьют; приговор выносится незадолго до захода солнца и тогда же приводится в исполнение»[33 - Маймонид. Книга «Судьи». Законы о Санхедрине 13:5. С. 109.].
По общему правилу в праздничные дни запрещалось не только судить, но и приводить приговор в исполнение, то есть казнить преступника. Кроме того, казнь нельзя было откладывать: «осужденный на смерть, должен быть убит в тот же день, нельзя откладывать казнь» (Законы о Санхедрине 12:4). Отсрочка казни считалась по закону «судебным истязанием».
Но и эти правила предусматривали исключения. В некоторых случаях применялись законоположения, предписывавшие казнить преступника именно в праздник. А если суд состоялся раньше – откладывать казнь до праздника. Поэтому суд над Иисусом могли специально провести накануне праздника, с тем, чтобы казнь состоялась в праздник, когда в Иерусалим прибывали тысячи паломников со всей страны.
Маймонид, изучив древнейшие тексты, насчитал всего четыре таких случая, в том числе подстрекательство к идолопоклонству. Все эти преступления выражались в злостном нарушении предписаний Торы, в отступничестве от Закона.
Аналогия с делом Иисуса, который, вероятно, был осужден и казнен накануне Великой субботы за подстрекательство к идолопоклонству, и здесь видна невооруженным взглядом.
Далее следует сказать, что в те годы законоучители-мудрецы уже разграничивали формальное нарушение, допускаемое теми, кто «ведет дела по субботам», и содержательную сторону самого дела. Об этом, в частности, писал М. Элон, цитируя Маймонида: «того, кто продает и ведет дела по Субботам, а также по праздникам, подвергают порке, но дела его имеют законную силу (Рамбам)»[34 - Элон М. Указ. соч. С. 161—163.].
Применительно к судебной сфере приведенное галахическое правило четко разделяло правила судопроизводства (процессуальную часть) и содержание судебного решения (материальную часть). То есть, нарушение судебной процедуры вовсе не означало, что сам вердикт незаконен.
Следы подобного рода разграничений можно обнаружить в нескольких трактатах Мишны (Беца и др.).
Таким образом, если объективный исследователь допускает возможность применения синедрионом проанализированных чрезвычайных норм, то он должен признать, что суд над Иисусом мог проходить так, как это и было зафиксировано евангелистами, а позднее описано Маймонидом в уже приводимой формуле: «ни свидетелей, ни предупреждения, ни суда». А значит, квалификация деяний Иисуса имела отношение к идолопоклонству. В пользу этой версии свидетельствует сразу несколько ключевых моментов, зафиксированных в Евангелиях. К тому же, они не только позволяют объяснить и снять ряд евангельских «противоречий», но и согласовать евангельские свидетельства с иудейскими источниками. Ведь, согласно последним, только лжепророков, подстрекавших (соблазнявших) к идолопоклонству:
– Судили судом «семидесяти одного»;
– Судили в любое время суток, в том числе и ночью;
– Судили, заранее «оповещая», в канун праздников, а казнили в праздничный день;
– Судили в особом (упрощенном) порядке, допуская «тайный розыск» или «засаду».
4. О формуле обвинения
Среди историков нет единого мнения по вопросу о том, в чем конкретно обвиняли Иисуса. Еще первый евангелист Марк писал, что «первосвященники обвиняли Его во многом» (Мк. 15:3). Если же проанализировать древние источники, то можно насчитать, как минимум, с десяток обвинительных пунктов, которые Иисусу инкриминировались (колдовство, возмущение народа (меситизм), несоблюдение законов Моисея, в том числе – нарушение субботы, беспорядки, устроенные в иерусалимском Храме, самозванное провозглашение Себя Пророком и Мессией, приравнивание Себя к Богу, поклонение иному Богу, призыв не платить налоги Кесарю и др.)
Как видим, перечень довольно большой. На самом деле, значительная часть из перечисленных пунктов имела прямое отношение к идолопоклонству и входила (в том или ином виде) в разработанную первосвященниками универсальную формулу обвинения, которая сохранилась в истории, благодаря евангелисту Луке.
Между тем, в Новом Завете не говорится, что синедрион обвинял Иисуса в идолопоклонстве. Евангелия конкретно указывают, что Он был осужден за богохульство.
Но было ли это преступление как-то связано с идолопоклонством?
Ответ – однозначно утвердительный. В энциклопедиях под «богохульством», термином, произведенным от слов «Бог» и «хула», понимается любой оскорбительный или непочтительный акт, слово или намерение в отношении Бога или святыни. То есть, «богохульство» как религиозное преступление представляло в те годы (как и римский закон об оскорблении величия, примененный Пилатом) довольно широкий диапазон для судейского усмотрения. Это понятие могло включать в себя и бунт против Бога, и злословие, выражавшееся в призывах не выполнять заповеди Торы, и, что важно подчеркнуть, – приравнивание себя к Богу, его отрицание, а также поклонение «иному Богу». Как богохульство могли быть квалифицированы: хула на Храм, произнесение тетраграмматона (неизреченного имени Бога), утверждение о том, что Иисус «воссядет одесную силы», прощение Им грехов и др.
При этом, важно подчеркнуть, что любой религиозный проповедник того времени, призывавший иудеев поклоняться какому-то другому Богу, отрицая тем самым Яхве как истинного Бога, не только совершал богохульство. Одновременно он идолопоклонствовал, служил «иному богу».
Если сгруппировать приводимые в Мишне и Талмуде многочисленные названия лица, которого считали вероотступником (еретик, зачинщик, совратитель, искуситель и т.п.), то можно увидеть, что эти же термины применимы к идолопоклонникам – тем, кто «отрицает Тору», «сбивает народ с пути» и т. п. И как уже сказано, именно в отношении таких лиц закон допускал изъятия (исключения) из общих правовых процедур и правил. Их судили «не по букве закона».
Маймонид не случайно поставил между ними знак равенства, исследовав многочисленные галахические постановления. Их суть он выразил в Законах об идолопоклонстве: «Все помыслы безбожника – поклонение идолам»; «Тот, кто служит идолам – как будто произносит богохульство»[35 - Маймонид. Книга «Знание», Фундаментальные законы Торы 1:4, Законы об идолопоклонстве 2:9. С. 178, 443—444.].
Таким образом, библейские тексты дают веские основания предположить, что синедрион посчитал Иисуса не только богохульником, но и идолопоклонником (для еврейских судей, прежде всего – идолопоклонником; для Пилата, прежде всего – богохульником).
Однако публично было оглашено лишь обвинение в богохульстве, поскольку этот состав преступления легко трансформировался из подведомственного синедриону религиозного преступления в преступление против интересов Рима. Формулируя обвинение Иисуса в расчете на суд Пилата, первосвященники не объявили Его идолопоклонником, поскольку Пилат был язычником, то есть в представлении иудеев он сам являлся таковым. Что касается безбожия (богохульства), то оно с древнейших времен являлось наказуемым в античном мире. Еще Платон писал об этом в своих «Законах», а римляне связывали это понятие с разрушением существующего порядка и были убеждены, что безбожие представляет угрозу общественной безопасности.
Фактически синедрион осудил Иисуса Христа, говоря современным языком, по совокупности преступлений. Составителям Мишны подобные ситуации уже были знакомы. Там, например, сказано: «Того, кто подлежит двум казням по приговору бейт-дина, казнят тяжелейшей» (Мишна 9:4). В случае с Иисусом речь могла идти об осуждении Его как лжепророка, подстрекавшего к чужому служению (иному богу). И одновременно – как хулителя Бога. Подтверждения тому можно обнаружить путем сопоставления евангельских свидетельств с правовыми нормами мишнаитского трактата Санхедрин. Это особый порядок формирования доказательств в отношении подстрекателя к идолопоклонству (7:10); разрывание одежд, применяемое только в отношении богохульника (7:10); «повешение на древе» (после казни скилой) лица, поносившего имя Бога и служившего иному богу (6:4[36 - См. также – Бемидбар 15:30; Санхедрин 45б.]); осуждение судом 71-го, то есть Верховным синедрионом как лжепророка (1:5) и др.
Теперь несколько слов по поводу обвинения Иисуса в нарушении римского закона, то есть в организации беспорядков и подготовке вооруженного мятежа. Это был явно ложный пункт обвинения (как и обвинение в призывах не платить подать Кесарю). Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к отрывку из трактата Санхедрин, в котором говорится о причинах казни Иисуса: «допустим, он был бы бунтовщиком, тогда можно было искать [поводов для] защиты; но ведь он был совратителем (mesith)»[37 - Санхедрин 43а Вавилонского талмуда (документ 2г в книге «Иисус Христос в документах истории»).].
Саддукеи, конечно, понимали, что проповеди Иисуса не были направлены на подготовку мятежа и что является большой натяжкой квалифицировать торжественную встречу, устроенную Ему при въезде в Иерусалим или очищение Иисусом Храма, как призыв к началу массовых беспорядков. Но это обвинение им было необходимо. И, опять же, в первую очередь для Пилата. Чтобы убедить его в противоримском характере действий Иисуса, первосвященники использовали выражение «Царь Иудейский» не в связке со словом «Мессия» (что в тех условиях представлялось логичным), но, прежде всего, в контексте, понятном Риму. Так возникли две параллельные линии обвинения – светская и религиозная: лжемессианизм, который можно было «привязать» к римскому закону, и меситизм, как основное «внутрииудейское» обвинение. Первая часть обвинения базировалась на выдуманной первосвященниками (и подхваченной многими современными авторами) претензии Иисуса на насильственный захват в Иудее светской власти. Вторая основывалась на утверждениях об отрицании Иисусом Торы и подстрекательстве народа к идолопоклонству, что квалифицировалось как посягательство на власть религиозную. Но поскольку такое разделение применительно к Иудее было весьма условным, фраза «Царь Иудейский», наиболее близкая к понятию «Мессия», стала ключевым пунктом обвинения. В зависимости от смысла, вкладываемого обвинением в понятие «Царь Иудейский», Иисус мог оказаться как под юрисдикцией синедриона (Мессия-Царь), так и перед судом римского наместника (Царь как претендент на трон Иудеи). Ну а поскольку при теократическом правлении названная грань была размытой, обмануть «тупого римского чиновника» (выражение З. Косидовского – авт.), по мнению обвинителей, не составляло большого труда.
Так, в условиях судебного двоевластия в Иудее, была придумана юридическая ловушка путем преобразования иудейского обвинения в обвинение, подпадавшее по своим признакам под юрисдикцию римлян – Иисус был представлен не только богохульником и лжепророком, подстрекавшим людей к идолопоклонству, но и лжемессией-царем, рассчитывавшим захватить реальный трон.
Общеизвестно, что окончательная формулировка обвинения, позже высказанная руководителями синедриона префекту Иудеи, наиболее полно отражена в Евангелии от Луки. И это не удивительно. В «Каноне Муратори»[38 - Рукопись, обнаруженная библиотекарем Л. Муратори; является одним из самых древних (оригинал, вероятно, составлен во 2-й пол. II в.) списков новозаветных канонических книг.] евангелист Лука упоминается как сведущий в законе или «знаток закона».
Когда начинаешь анализировать формулировку Луки, сомнений не остается – это именно юридическая формулировка. Она звучала так: «развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк. 23:2). За этими словами четко просматриваются контуры конкретных правовых норм, предусматривавших смертную казнь за вовлечение в соблазн (по терминологии иудейских законоучителей) и подстрекательство к мятежу (по римскому праву). Не будет большой натяжкой назвать эту формулу – формулой смерти, поскольку в представлении иудейских священников она являлась беспроигрышной, позволяя в любом случае заманить Иисуса в «юридическую западню» (выражение Э. Ренана) и довести дело до смертного приговора.
Фабула римского закона об оскорблении величия[39 - Закон об оскорблении величия римского народа (lex majestatis), которым, вероятно, руководствовался Пилат при рассмотрении дела Иисуса, был принят в 8 году до н.э. императором Юлием Августом Октавианом (Юлиев закон). Полностью текст этого закона не сохранился.], как и древнееврейские правовые нормы о богохульстве, охватывала большой спектр различных деяний, посягающих на римскую власть и установленный римлянами общественный порядок. Требовалось лишь доказать, что проповеди лжемессии, лжепророка (или же – идолопоклонника) ведут к нарушению общественного спокойствия. Об этом, в частности, говорилось в комментарии к римскому закону об оскорблении величия: « (Оскорбление) величия имеет место тогда, когда совершается что-либо против народа римского или против его безопасности. …Бывает, что объявляются и лжепророки, их также следует наказывать, потому что их заслуживающие запрещения плутни порой направлены против общественного спокойствия и власти римского народа»[40 - Цит. по книге: Хрестоматия по истории Древнего Рима. М. Высш. шк. 1987. С. 413.].
В процитированном отрывке четко зафиксирована цель – преступное деяние должно быть направлено против общественного спокойствия и власти Рима. Здесь-то иерархи-обвинители как раз и столкнулись с самой большой проблемой, вынудившей их пойти на подлог. Речь идет о субъективной стороне инкриминируемых Иисусу правонарушений, включавшей признаки, характеризующие внутреннее психическое отношение предполагаемого преступника к совершенному преступлению (форма вины, мотив, цель).
Нетрудно заметить, что отсутствие этих признаков – самое слабое звено в приведенной формуле. Поэтому для ее усиления и придания ей убедительности появилась фраза о том, что Иисус запрещал давать подать кесарю, то есть являлся его противником.
А. П. Лопухин обоснованно отмечал, что «к неопределенным обвинениям в развращении народа и присвоении царского достоинства Мессии» судьи прибавили «запрещение давать подать Кесарю», которое «было чистой ложью»[41 - Лопухин А. П. Законодательство Моисея. Суд над Иисусом Христом. Вавилонский царь правды Аммураби. М. Зерцало-Гарант. 2005. С. 245.].
В итоге большинство перечисленных нами пунктов не выпало из обоймы выдвинутого против Иисуса обвинения. Детализированная логическая цепочка могла бы выглядеть, например, так: самозвано объявив Себя пророком, Иисус своими проповедями, отрицающими Тору, развращал и возмущал народ, в том числе призывал иудеев не соблюдать законы Моисея; приравнивая Себя к Машиаху (Мессии) и Сыну Бога и призывая других поклоняться этому Богу, Иисус тем самым хулил истинного Бога Яхве и подстрекал иудеев к служению иному богу за пределами Иерусалимского храма; самовольно провозгласив Себя Царем и заявив, что кесарю не нужно платить налоги, Иисус посягнул тем самым на общественное спокойствие и безопасность не только Иудеи, но и Рима, а потому представляет серьезную опасность для римского народа, оскорбляя его величие.
Если выдвинутое предположение является верным, то это действительно была формула смерти. В том смысле, что она позволяла, как теперь говорят, при любом раскладе вынести обвинительный приговор, как синедрионом, так и римским трибуналом.
5. Суд синедриона
Судебная документация синедриона, вероятно, была уничтожена в 70 году, когда Тит полностью сжег Иерусалимский храм. Информацию о том, как проходил суд над Иисусом, можно почерпнуть лишь из Евангелий. Но она – фрагментарна.
Гравюра Ю. Шнорра «Иисус перед Каиафой»
Во все времена в протоколах чрезвычайных судов фиксировался лишь минимум информации: время и место суда, краткая формулировка обвинения, констатация факта признания (или непризнания) вины и назначенное наказание. Практически те же основные моменты отражены и в Евангелиях. Их авторы зафиксировали лишь самое главное, по их представлениям. Они дают понять, что и суд синедриона, и суд Пилата, были неправыми; что Иисус был приговорен к смерти: синедрионом – за богохульство, римским судом – за притязания на царский трон.
Можно попытаться восстановить недостающую информацию о суде путем сопоставления евангельских свидетельств с действовавшими тогда правовыми нормами.
Евангелисты пишут, что перед синедрионом предстали свидетели. То есть формальные условия для возбуждения судебного заседания, вроде бы, были соблюдены. Хотя складывается впечатление, что выдвинутое свидетелями обвинение и реальные причины, заставившие первосвященников форсировать суд, вряд ли совпадали. В спешке они, вероятно, к тому времени еще не успели окончательно определиться с доказательствами, которыми будут подкреплять выработанную формулу обвинения. К тому же, их подвел Иуда, которого, похоже, предполагали допросить. Во всяком случае, Матфей ясно дает понять, что тот не желал осуждения Иисуса и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников.
В это время судебная машина была уже запущена, арест Иисуса произведен. Не исключено, что из-за отказа Иуды свидетельствовать в суде, Каиафе пришлось, на ночь глядя, искать других свидетелей. Да еще лихорадочно формировать необходимый «кворум» суда. Вероятно, ему это удалось, поскольку на праздник Пасхи многие иногородние члены синедриона прибыли в Иерусалим.
Итак, суд начался.
Первая его стадия – открытие заседания, объявление дела, которое будет слушаться, установление личности свидетелей, проверка их показаний, позже детально описанная в Мишне и в Талмуде[42 - Проверка включала обязательное выяснение у свидетеля семи вопросов («семь расследований»), имеющих отношение к месту и времени совершения преступления.] и др.
Все перечисленное относилось к общим правилам. Исключение из них, как уже сказано, составляли дела в отношении подстрекателей к идолопоклонству, по которым, в частности, не требовалось предупреждать преступников и отвращать от преступления. Наоборот, Закон предписывал их провоцировать с целью получения и последующего закрепления уличающих таких преступников доказательств.
Сколько же было свидетелей по делу Иисуса, и кто они были? Точно мы этого не знаем. Марк говорит о нескольких свидетелях, Матфей конкретен – он упоминает о двоих, подчеркнув при этом, что первосвященники заранее подобрали таких свидетелей, которые должны дать в суде ложные показания.
О чем же эти показания?
Марк писал, что лжесвидетельствование заключалось в словах Иисуса: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный» (Мк. 14: 57—58). У Матфея иначе – не разрушу и воздвигну, а «могу разрушить» и могу «создать его» (Мф. 26:61).
Иисус же, судя по всему, говорил иначе. Вот Его слова, приведенные Иоанном: «Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2:19). То есть Иисус, вряд ли, высказывал угрозу разрушить Храм. Напротив, Он предлагал иудеям самим попробовать это сделать и утверждал, что может восстановить Храм за три дня.
Лжесвидетельство как раз и могло выразиться в искажении свидетелем, или свидетелями, смысла сказанного Иисусом: «если вы разрушите» было заменено на «Я разрушу».
В ходе допроса и проверки свидетелей судебный процесс перетекал в следующую стадию – суд оценивал их показания. При описании этой стадии, зафиксированной евангелистами, более точен Марк: «Ибо многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны» (Мк. 14:56).
В древнееврейском праве свидетельские показания оценивались по трем категориям: пустые, недостаточные и надлежащие. Пустые свидетельства вообще не принимались во внимание и даже не протоколировались, то есть судьям сразу было ясно, что они не имеют отношения к рассматриваемому делу. Недостаточные свидетельства, о которых упоминает Марк, допускались временно и юридическую силу получали лишь в случае их последующего подтверждения и подкрепления другими доказательствами, то есть к ним могли быть отнесены как одиночное свидетельство, так и свидетельства, не являвшиеся между собой тождественными. Причем даже малейшее расхождение в показаниях двух и более лиц, являлось основанием для признания свидетельства недостаточным. По делу Иисуса это расхождение как раз и могло выразиться в том, что один свидетель передал слова Иисуса в форме: «могу разрушить», а другой: «Я разрушу».
Лишь в случае признания свидетельских показаний надлежащими и достаточными суд мог перейти к следующему шагу. Однако при рассмотрении дела Иисуса, несмотря на недостаточность свидетельств, суд продолжился. Можно, конечно, возразить, что указание на это являлось оценкой самого Марка, а не суда. Но в том-то и дело, что все последующие действия судей подтверждают: вывод о недостаточности свидетельств – это их вывод, а не Марка. Более всего в этом убеждают последующие слова самого Каиафы: «на что еще нам свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется?» (Мк. 14:63—64).
Из этого полувопроса-полуутверждения, обращенного к членам синедриона, ясно следует, что, несмотря на недостаточность свидетельств, первосвященник не собирался закрывать дело.
Исправить положение могло лишь привлечение новых свидетелей. Но их не было. В такой ситуации дело подлежало прекращению. Но Каиафа вместо этого взял инициативу в свои руки и стал убеждать судей в том, что у синедриона есть основания для осуждения Иисуса.
Правосудие в этот момент закончилось. Именно здесь четко вырисовывается линия водораздела, обозначившая переход к открытой расправе над Иисусом, ранее камуфлированной под некое подобие законного судопроизводства.
Через весь текст Законов о свидетельстве Маймонида красной нитью проходит правило – древний закон «никого не осуждает на смерть на основании его собственных признаний». Но по делу Иисуса именно это и произошло! Потерпев неудачу при проведении «тайного розыска», первосвященники, видимо, в очередной раз решили спасти положение с помощью «царицы доказательств». Не исключено, что именно с этой целью Каиафа воспользовался специальной правовой нормой о клятве: «заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий!».
Обязанием дать показания под клятвой первосвященник попытаться восполнить одиночное (недостаточное) свидетельство и с этой целью использовал специальную правовую норму, позже закрепленную в кодексе Маймонида: «…на основании показаний одного свидетеля можно обязать человека дать клятву» (Законы о свидетельстве 5:1).
Ответ Иисуса на заданный первосвященником с применением клятвы (заклинания) вопрос был утвердительным и именно в этом смысле был воспринят Каиафой и членами суда.
После этого Каиафа, выражая свой ужас перед богохульными словами, разодрал свои одежды, констатируя таким образом, что Иисус богохульствует.
Видя этот фарс, наблюдая изначально запланированное желание вынести Ему смертный приговор, Иисус открыто объявил Себя Сыном Божиим. За эти Его слова судьи-обвинители ухватились как за спасительную соломинку, не понимая, что тем самым окончательно отрезают себе все пути к выяснению истины. Они не посчитали нужным озаботиться вопросом о вине Иисуса. Возможно, умышленно пошли на применение норм чрезвычайного правосудия, чтобы не поднимать вопрос о вине. А значит, – и о своей собственной вине за неправосудный приговор. Такой выбор они сделали еще до суда, спланировав убийство в форме судебного фарса. Поэтому мы и говорим, что состоявшийся процесс был не судом, а судебной расправой, закамуфлированной под формальную законность. А отсюда проистекает все остальное – предвзятость, поиск лазеек и изъятий в Законе, попытки сфабриковать доказательства до начала суда. То есть Анна и Каиафа изначально для реализации своей преступной цели, стали выискивать в Законе правовые нормы, которые позволяли, по их мнению, придать убийству легитимность.
Суд над Иисусом наглядно показал, что до правды и истины доходят сердцем. А, прикрываясь законом, можно творить произвол.
В результате к Пилату судьи синедриона пришли не для формального утверждения приговора, а для того, чтобы убедить префекта в необходимости осуждения Иисуса по римскому закону.
6. Суд Пилата
Надо признать, что суд Пилата и мотивы, которыми он руководствовался, являются наиболее труднообъяснимым местом евангельской истории.
Многие полагают, что эти трудности обусловлены существенными противоречиями в евангельских текстах, согласовать которые практически невозможно. Однако это не совсем так. Формальные разночтения есть, но в большинстве случаев они скорее не противоречат, а дополняют друг друга.
Ключевые моменты суда нашли отражение у всех евангелистов: вопрос Пилата: «Ты Царь Иудейский?», его сомнения в обоснованности обвинения и неудавшиеся попытки отпустить Иисуса. Если же анализировать Евангелия более детально, то можно увидеть, что, по версии Марка и Матфея, Пилат особо не упорствовал и согласился с приговором синедриона, умыв при этом, согласно Матфею, руки. Наиболее полно ход процесса описал Иоанн, но у него опущен эпизод суда у Ирода Антипы, который есть только у Луки. Центральная же мысль повествования у него с Иоанном совпадает – Пилат трижды пытался отпустить Иисуса, не находя Его вины, однако отступил под сильным давлением первосвященников и толпы.
Надо сразу заметить, что поведение Пилата, которое богослов И. Херсонский назвал «жалкой борьбой своекорыстия с чувством долга», практически невозможно объяснить без учета складывавшейся неблагоприятно для префекта политической ситуации. А, возможно, и заключенной с синедрионом сделки. Причем, последняя могла быть заключена перед арестом Иисуса, но потом что-то повлияло на изменение позиции Пилата.
Евангельские тексты ясно дают понять, что члены синедриона пришли к Пилату для того, чтобы убедить его в необходимости осуждения Иисуса по римскому закону. Причем, судя по формулировке обвинения, приведенной Лукой, – в необходимости осуждения по конкретному закону, который называют законом об оскорблении величия римского народа (lex majestatis). И ожидаемый результат, вероятно, был просчитан Анной и Каиафой заранее.
Судя по всему, они хорошо знали, что основанием для возбуждения дела по этому закону и одновременно – выдвигаемым обвинением, являлся донос. Об этом прямо говорилось в римском законе. Решение синедриона как раз и можно рассматривать в качестве такого доноса. Поэтому свидетельство И. Флавия о том, что Пилат распял Иисуса на кресте «по доносу первенствующих у нас людей» (Иудейские древности, ХVIII, 3), является, по-видимому, точной фиксацией реалий того времени.
При этом, донос являлся лживым, и, вероятно, по этой причине его содержание не сразу раскрыли перед Пилатом. Когда Иисуса привели к наместнику и тот задал вопрос – «в чем вы обвиняете Человека Сего?» – ему ответили неопределенно: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе». Так пишет Иоанн (Ин. 18:30). Лука же при описании начальной сцены римского суда сразу приводит обвинительную формулу (Лк. 23:2).
Известно, что Иоанн писал позже синоптиков, дополняя их, что-то уточняя, обращая внимание на детали. Возможно, он счел необходимым подчеркнуть коварство обвинителей, заранее спланировавших хитрую тактику поведения в суде. После их неопределенного ответа у Пилата появились основания предложить иудеям самим осудить Иисуса «по закону вашему». На это они тут же дали ответ: «Нам не позволено предавать смерти никого» (Ин. 18:28—31), намекая, что без санкции Пилата их приговор не имеет юридической силы.
Иоанн Златоуст отмечал, что иудеи, «желая показать, что преступление Его не иудейское, отвечают: „нам не позволено“, т. е. Он виновен не против нашего закона, но вина Его государственная»[43 - Св. И. Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. Беседа 83.].
После этого римский префект ушел с Иисусом в преторию, где уже не в публичной обстановке задал Ему вопрос, приведенный всеми евангелистами: «Ты Царь Иудейский?».
Этот вопрос показывает, что суть обвинения наместнику уже известна. Однако Пилат имел тогда еще поверхностное представление о конкретных обстоятельствах, которые были положены синедрионом в основу обвинения Иисуса, а также о Нем самом. Достаточно сказать, что префект не знал о галилейском происхождении Иисуса.
Мы видим, что иудейские иерархи, согласно разработанной тактике, дают Пилату информацию о «преступлении» дозированно, поэтапно. Скорее всего, они постепенно накаляли обстановку, пытаясь преодолеть нежелание Пилата вникать в это дело.
Вначале, просто констатируют: Иисус – злодей. Затем, уточняют: Он не просто злодей, а злодей, который заслуживает смерти по римскому закону. И наконец, конкретизируют Его преступление – Иисус должен быть казнен как враг Рима, претендующий на иудейский трон. А это безусловное основание для проведения чрезвычайного римского суда.
Заметим сразу, что позже, когда Пилат объявит, что не нашел в действиях Иисуса вины по римскому закону, иудеи, согласно Иоанну, снова перейдут на «запасной» вариант обвинения по иудейскому праву – «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19:7).
Следовательно, наше предположение является верным. Формула обвинения оказалась универсальной. Она позволяла дело особой подсудности по еврейскому закону без особого труда трансформировать в дело особой подсудности по римскому закону. И наоборот.
Николай Ге. Что есть истина? 1890 г.
Реакция Пилата на выдвинутое против Иисуса обвинение многим кажется неожиданной, что, по мнению ряда исследователей, свидетельствует о недостоверности евангельских рассказов.
Полагаю, что эта была естественная реакция префекта, услышавшего ответ Иисуса на заданный Ему ключевой вопрос: «Ты Царь Иудейский?». Для этого надо лишь обратиться к нормам римского права, которыми руководствовался Пилат. А они прямо обязывали его основывать свои выводы на истине, поскольку это входило в предмет доказывания по делу. Поэтому Пилат и задал этот вопрос. Не столько Иисусу, сколько самому себе: «Что есть истина?» (Ин. 18:38).
Так, Модестин в 12-й книге «Пандектов» писал о предмете доказывания обвинения (причем именно по закону об оскорблении величия!): «судьям следует рассматривать это обвинение не как случай (выказать) глубокое уважение к императорскому величию, но (основываясь) на истине; ибо следует обращать внимание и на личность: мог ли он совершить (такое), и совершал ли он прежде что-нибудь, и имел ли намерение (совершить), и в здравом ли уме находился…»[44 - Дигесты Юстиниана. Т. 7 (полутом 2). М. Статут. 2005. С. 37.].
Поэтому Пилат и пытался выяснить: что же представляет из Себя этот необычный Человек? Мог ли Он, исходя из Его личностной характеристики и направленности Его воли, претендовать на реальный трон и стремиться к захвату реальной власти в Иудее. В итоге наместник легко выяснил то, от чего полностью устранились еврейские судьи: истина заключалась в полном отсутствии какой-либо вины в инкриминируемом Иисусу преступлении.
Оценивая действия Пилата, надо, кроме того, учитывать предписание римского закона о том, что «доказывание возлагается на того, кто утверждает» (Павел), «предъявляет требование» (Марциан)[45 - Суд и судьи в избранных фрагментах из Дигест Юстиниана. М. Статут. 2006. С. 579, 587, 599.]. Между тем, обвинители из синедриона не спешили четко сформулировать обвинение перед наместником. Поэтому выглядит логичным, что после допроса Пилат вышел к иудеям и сказал им, что не находит никакой вины в деяниях Иисуса. Но, видимо, это заключение вызвало в толпе, манипулируемой священниками Храма, бурю негодования. Неизвестно – по этой ли причине или нет, но после сказанного Пилат вместо того, чтобы отпустить Иисуса, направил Его по подсудности[46 - То есть Пилат направил Подсудимого, как правильно отмечал Ю. Домбровский, от a foro apprehensionis (с места суда по месту ареста) к суду (ad forum о rig in is) no месту происхождения.] к правителю Галилеи. Причину Лука не указал, но весьма вероятно, что такой вариант тоже был заранее проработан первосвященниками. И кто-то из них после слов Пилата о невиновности Иисуса мог выкрикнуть из толпы, что Он галилеянин и потому должен предстать перед судом Ирода Антипы. Последний в эти дни находился в Иерусалиме, куда он прибыл на празднование Пасхи. Пилат не возражал, ему было выгодно не брать на себя ответственность за осуждение популярного в народе иудея.
Суд у Ирода Антипы описан только Лукой. Из его евангельского рассказа следует, что Антипа задал Иисусу множество вопросов, которые нам неизвестны, но известно, что он не получил на них ни одного ответа. Не явил Иисус и какого-либо чуда, после чего Ирод потерял к Нему интерес. Он велел отправить Его обратно к Пилату, облачив в насмешку в светлые (блестящие) одежды. Их носили престолонаследники, а также римляне, домогавшиеся высоких должностей. Само слово «кандидат» происходит от латинского «candidatus», что значит одетый в белое, светлое.
Ирод таким образом не только пошутил, но и подтвердил мнение префекта о невиновности Иисуса. А еще подал знак примирения Пилату, отношения с которым, по мнению некоторых историков, были обострены из-за убийства римлянами нескольких галилеян, подданных Ирода (Лк.13:1). Наместник, отсылая Иисуса к Ироду, тем самым как бы показывал, что на территории Иудеи признает его юрисдикцию над своими подданными. А ответный жест Антипы мог означать, что тот признает власть Рима над жителями Галилеи, находящимися в Иудее.
Епископ Кассиан добавляет к сказанному, что заключение Ирода имело для Пилата значение экспертизы, поскольку он «не был достаточно знаком с иудейскими делами, и мнение Ирода, представляло для него объективный интерес»[47 - Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. М. 2006.].
Пилат по итогам проведенного разбирательства убедился в невиновности Иисуса, но с целью сгладить противоречия с иудеями принял решение, которое казалось ему компромиссным: «Итак, наказав Его, отпущу» (Лк. 23:16). Наказать Иисуса Пилат решил бичеванием. Он полагал, что это его окончательное решение.
Обычно в те времена бичевание осужденного совершалось непосредственно перед казнью и являлось частью наказания в виде распятия на кресте. Но историкам известны примеры, когда бичевание являлось, по сути, самостоятельным наказанием.
Последовательность изложения у Луки наводит на мысль, что Пилат считал свое решение (подвергнуть Иисуса бичеванию, а потом отпустить) окончательным.
По мнению Пилата, его компромиссное решение должно было устроить иудеев. Ведь этот шаг являлся некоторой уступкой им. «Но первосвященники, – как отмечал И. Херсонский, – видя снисхождение к себе, сделались настойчивее и объявили решительно, что они требуют смертной казни и не согласятся ни на какое другое наказание».
Не добившись бичеванием желаемого результата и видя, что первосвященники накалили толпу до предела, Пилат стал искать какой-то выход из сложившегося положения. Он мог сам вспомнить или кто-то из окружения мог ему напомнить об обычае отпускать на Пасху одного узника.
В тюрьме в ожидании казни на кресте в это время находился некий Варавва. Это был, вероятно, известный разбойник или даже бунтовщик. И Пилат предложил иудеям сделать выбор, рассчитывая, возможно, на то, что этот выбор падет на Иисуса.
Некоторые авторы, например, Х. Коэн, ставят под сомнение достоверность этого эпизода, исходя из того, что право помилования по римскому закону являлось исключительной привилегией императора, но не префекта (прокуратора). А тем более – не народа, который по свидетельствам евангелистов, сделал выбор в пользу Вараввы. Между тем, согласно словарю «Иисус и Евангелия»[48 - B. Corley. Статья «Суд над Иисусом». Словарь «Иисус и Евангелия». ББИ Св. Ап. Андрея. М. 2003.] «в римской юридической системе в провинциальных городах возгласы народа (acclamatio populi) играли значительную роль», и имеются «многочисленные примеры того, как римские судьи обращали внимание на выраженные на суде пожелания толпы».
Существовал, вероятно, и древнеиудейский обычай отпускать узников на праздники. Академик С. С. Аверинцев, например, отмечал, что «такое обыкновение упоминается в ряде талмудических текстов (М. Pesachim 8, 6; ВТ Pesachim 91 a; JT Pesachim 36а)»[49 - Аверинцев С. С. Собрание сочинений. Переводы. К.: Дух и Литера. 2004 (Библиотека изд-ва Библеист на сайте – http://www.bibleist.ru/ (http://www.bibleist.ru/biblio.php?q=003/00007&f=00411.html)).].
Автор проверил, и действительно в мишне (Песахим 8:6) сказано, что режут песаха «для того, которому обещали выпустить его из тюрьмы до наступления праздника Песах»[50 - Этот текст являлся предметом многих дискуссий (см. на сайте – http://toldot.ru/tora/library/mishna/psahim/).].
В ответ на требование распаленной толпы отпустить Варавву и казнить Иисуса Пилат вновь заявил:
– Я не нахожу в нем никакой вины.
Однако толпа продолжала настаивать: «распни, распни Его!».
Гравюра Ю. Шнорра «Распни Его!»
После этого кто-то из числа священнослужителей, управлявших толпой, заявил:
– Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
А. Гумеров полагал, что эти слова были произнесены иудеями в злобной уверенности и осознании того, что они обретают над Пилатом полную власть[51 - Гумеров А. Суд над Иисусом Христом. М.: изд. Сретенского монастыря. 2007.]. На самом деле, как уже сказано, со стороны иудеев это был шаг назад, некое позиционное отступление.
После этого наступила кульминация суда, подробно описанная Иоанном (Ин. 19:12—16).
Принято считать, что вопрос Пилата – «Царя ли вашего распну?» – был его последней бесплодной попыткой повлиять на ход событий. Кажется, что и ответное заявление первосвященников – «нет у нас царя, кроме кесаря» – не оставляло ему выбора. А в словах – «если отпустишь Его, ты не друг кесарю» – сквозит прямая угроза донести на Пилата в Рим.
Кажется, Пилат после этого сломлен окончательно. Возмущение толпы пересилило его ослабевшую волю. В другое время и при других обстоятельствах он никогда бы не пошел на этот шаг. Но в те дни он явственно ощутил, что кресло под ним серьезно зашаталось.
Все это так. Многочисленные толкования богословов в целом объясняют логику поведения Пилата – его нерешительность, связанную с нежеланием выносить вердикт. Были, возможно, и растерянность, и даже страх. Но вряд ли до такой степени, как принято считать. Поэтому остается все же ощущение, что его поведение не вполне соответствует воссозданному исследователями психологическому портрету римского наместника. И в этой связи нельзя не признать заслуживающей внимания точку зрения К. Эванса. Он полагал, что Пилат вовсе не сломался под напором иудейских иерархов и на протяжении всего суда продолжал себя вести как хитрый политик, который до конца руководствовался правилом – снять с себя ответственность и переложить ее на чужие плечи[52 - К. Эванс. Указ. соч. С. 42—46.].
Мнение К. Эванса в целом укладывается в русло и моих рассуждений, о чем подробно написано в моих книгах. Здесь же же ограничимся итоговой констатацией, отраженной в Евангелиях. Принимая решение по делу, Пилат воссел на трибунальское кресло, расположенное на Лифостротоне. Иоанн особо отмечает это обстоятельство, подчеркивая тем самым, что на этот раз наместник официально произнес обвинительный приговор.
Предав Иисуса на распятие, Пилат, согласно Матфею, потребовал воды и демонстративно умыл руки, заявив: «невиновен я в крови Праведника Сего» (Мф. 27:24). Тем самым он совершил обряд по древнееврейскому обычаю.
Многие авторы, отмечая, что такое умывание рук производилось иудеями лишь в случаях, когда они находили труп и убийца не был известен, вместе с тем убеждены, что Пилат вряд ли мог его совершить.
Обычай этот подробно описан во Второзаконии. Действительно, когда иудеи находили мертвое тело, и не было известно, кто является убийцей, производились своего рода следственные действия. Определялся ближайший от места преступления населенный пункт и старейшины этого места приносили в жертву телицу, которая не носила еще ярма. А затем производилось омовение рук с целью очиститься от вины (Втор. 21:1—9).
Возможно, Пилат что-то слышал об этом обычае, и совершил омовение, чтобы продемонстрировать свою позицию. Во всяком случае, заслуживает внимания мнение, высказанное И. Херсонским: «Бедный мужеством и слабый совестью, судья-язычник решился всенародно обратиться к этому обряду, который, принося некоторое успокоение его совести, был полезен теперь и тем, что стоящие в отдалении иудеи, которые из-за шума не слышали слов Пилата, могли по омовению судьей рук понять, что он осуждает Иисуса Христа против воли».
7. «Осуждаю, пойдешь на крест»
На вопрос – были ли у Пилата договоренности с первосвященниками? – однозначно ответить сложно.
Сам арест производился, вероятно, с участием римских воинов[53 - Согласно Иоанну, арестовали Иисуса «воины, тысяченачальник и служители иудейские» (Ин. 18:3,12). Некоторые историки считают, что Иоанн допустил здесь неточность. Однако о начальниках, у которых Иуда побывал перед арестом Иисуса, упоминает и Лука (Лк. 22:4). На этом основании можно предположить, что костяк отряда составляла не храмовая стража, а вооруженные римские воины во главе со своим командиром.]. Можно также привести мнение профессора И. С. Свенцицкой, которая не исключала, что «казнь Иисуса была результатом сговора первосвященника Каиафы и Понтия Пилата»[54 - Свенцицкая И. С. Изгои вечного города. М. Вече. 2006. С. 93—94.].
На возможность сотрудничества (сделки) иудейских и римских властей в деле осуждения Иисуса указывают также слова апостолов Петра (Деян. 3:13—15) и Павла (Деян. 13:28). Все это позволяет рассматривать, как реальную, версию о том, что суду над Ним предшествовали некие договоренности между первосвященниками и префектом. Ясно, что они действовали на авансцене истории не как судьи, а как политики, жестко отстаивавшие свои интересы. И сделку между собой они могли заключить лишь в том случае, если в чем-то их интересы совпадали.
Интерес Анны и Каиафы – убрать серьезного конкурента, посягнувшего на основы иудейской веры, на монополию в религиозной области и, по возможности, сделать это руками язычника Пилата.
Интерес Пилата – отвести от своей персоны гнев Тиберия и усидеть в кресле префекта, которое к тому времени зашаталось под напором уже направленных кесарю доносов.
Но была у них и общая цель, хотя и понимаемая по-разному. Цель эта – обеспечить спокойствие в Иудее, снизить накал напряженности, не допустить мятежей и волнений в народе (которые реально могли возникнуть не от проповедей Иисуса, а скорее от «возмущения» народа, инспирированного первосвященниками). А коль есть общая цель и общий интерес, то возможна и договоренность.
А вот, что это была за договоренность, сказать трудно: это мог быть подкуп Пилата первосвященниками, обоюдный сговор об инсценировке судебного спектакля с демонстративным умыванием рук в финале, сделка с элементами шантажа и угрозой доноса и т. п.
Можно лишь предположить, что состоявшаяся сделка являлась некой общей (без уточнения деталей) или предварительной договоренностью. Потому-то и состоялось два суда и два приговора, а поведение Пилата кажется нам странным и необычным. Здесь все – с двойным подтекстом. Предлагая префекту взятку, иудеи могли намекнуть и на наличие компромата на него. Метод «кнута и пряника» был понятен наместнику, который сам, вероятно, двояко отнесся к сделанному ему предложению. С одной стороны, он не прочь был улучшить свое финансовое положение. А с другой – договоренности с иудеями были противны его желаниям. Он относился к ним с презрением. Н. Т. Райт писал: «Согласно источникам, Пилат хотел действовать вопреки желанию первосвященников просто потому, что он всегда хотел действовать им назло. Как в случае с надписью на кресте (Ин 19:21сл.). Это было обычным для него образом действий».
Поэтому, если и был сговор, то лишь по одному принципиальному для обеих сторон вопросу: Иисус – источник нестабильности, причина возрастания напряженности, а потому Его надо убрать. Но при этом не было уточнено: чьими же руками Его следовало убрать?
Первосвященникам крайне невыгодно было оказаться перед народом в качестве гонителей лица, не без оснований претендовавшего на статус Мессии. К тому же, враги Иисуса прекрасно знали, что судебные разбирательства в отношении политических преступников обычно проводились римскими трибуналами по типу закрытых судебных процессов, то есть были скоротечными и не публичными, поскольку в трибунале применялись упрощенные процедуры. Поэтому они и рассчитывали, что суд Пилата, с учетом заключенной накануне сделки, сведется, по сути, к утверждению их обвинения. А произнесение типовой в таких случаях фразы – «ibis ad (или in) crucem» (пойдешь на крест!) – будет означать, что казнь свершится по римским законам.
Х. Коэн прав, утверждая, что в провинциях наместники не привлекали иудеев к обсуждению вопроса об участи преступников и должны были вершить суд в закрытых от посторонней публики помещениях (in camera). Это была не обычная для Рима форма судопроизводства, а суд администрации, который римляне называли правом обуздания или принуждения.
Однако Пилат был не так прост. Он почувствовал подвох и решил потянуть время, «поиграть в демократию», апеллируя к народу. Впрочем, похоже, что иудеи предвидели такой вариант развития событий.
М. Мункачи. Голгофа. 1884 г.
Предположение о незавершенной сделке первосвященников с Пилатом вполне объясняет кажущуюся нелогичность поведения римского наместника.
Эта была сделка не друзей, а врагов. Сделка политиков, по большому счету ненавидевших друг друга. Поэтому детали не обговаривались, могли использоваться шантаж и подкуп. Ну а поскольку это был жесткий политический сговор, обусловленный сложившейся ситуацией, то каждый пытался переиграть друг друга.
Кто же в итоге выиграл эту партию? На первый взгляд – иудейские иерархи, поскольку Иисус был осужден и по еврейскому, и по римскому законам, а распят – по вердикту римского префекта. Но и последнего с трудом можно назвать проигравшей стороной. Он хоть и осудил Иисуса, но ясно дал понять – чьими руками. Сделанная его подручными надпись на кресте является наглядным тому подтверждением.
8. Дело архидиакона Стефана
Вскоре после казни Иисуса состоялось несколько судов над Его сторонниками и последователями.
Первым таким делом, о котором нам известно, стал суд над Стефаном. Он подробно описан евангелистом Лукой в трех главах Деяний апостолов (главы 6—8). Там сказано, что христианская община избрала его, а апостолы «поставили» на службу диаконом. Всего избрали тогда семь человек «изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости» (Деян. 6:3).
Интересно, что выборы состоялись в общине после «ропота на евреев». Он возник по причине несправедливых раздач. Диаконы должны были «пещись о столах» (Деян. 6:1—2), то есть обеспечивать справедливое распределение пищи.
Стефан был человеком незаурядным. Он описан в Деяниях как служитель, наделенный особым даром, «исполненный веры и силы», совершавший «великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8). Диакон был страстным проповедником, отличался красноречием, умением убеждать людей и потому пользовался у них большим успехом. Противники же Стефана, которых в Иерусалиме было немало, «не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил» (Деян. 6:10).
Позднее, церковное предание стало величать Стефана апостолом от семидесяти.
Суд над ним состоялся через несколько лет после суда над Иисусом. Исследователи полагают – около 33—35 годов. И он также закончился казнью. Поэтому христиане почитают Стефана как святого первомученика, подчеркивая, что с момента его ареста и суда над ним началось «великое гонение на церковь в Иерусалиме» (Деян. 8:1). А еще, – что после этого дела, как писал епископ Кассиан, «благовестие о Христе вышло за тесные пределы законопослушного иудейства». В этом видят важнейшее значение этого судебного процесса. Для нас же важно отметить, что такой выход, то есть распространение учения Иисуса, обеспечила сила слова, исходившая из уст Стефана.
Благовестие о Христе, по мнению практически всех исследователей, выражалось исключительно в словах и проповедях, которые иудейские власти посчитали общественно опасными. За такое инакомыслие Стефан и пострадал. Между тем, есть в этом деле и неясные моменты.
Высказываются различные точки зрения даже по вопросу о том, за какие именно слова Стефан был осужден. Связано это с тем, что материал, изложенный в Деяниях, несколько сложен для восприятия современным человеком. Хотя ключевые этапы суда отражены в этом сочинении достаточно полно.
Согласно Деяниям:
1. Стефан пострадал за свои христианские проповеди и диспуты в Иерусалиме. Он не раз побеждал иудейских законоучителей в спорах, что вызывало у них зависть, переходящую в ненависть.
2. Поскольку иудейские законоучители из синагог евреев диаспоры (либертинцев, киринейцев и др.) «не могли противостоять мудрости» Стефана, они нашли нескольких лжесвидетелей, которые выдвинули против него обвинение в богохульстве: «мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога» (Деян. 6:11).
3. В ходе суда в синедрионе, проходившем в иерусалимском Храме, лжесвидетели дополнили выдвинутое против Стефана обвинение. Они заявили, что он говорил также хульные слова «на святое место сие (Храм – авт.) и на закон». А еще – что, по утверждению Стефана, «Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей» (Деян. 6:13—14).
4. На вопрос первосвященника – так ли это? – Стефан не дал прямого ответа. Но произнес пространную речь, в которой обнажил трагические изломы истории еврейского народа (от Авраама до Соломона), обратив внимание судей на примеры противления иудеев Богу.
5. В своем выступлении Стефан, в частности, заявил, что Соломон построил для Бога Храм, но «Всевышний не в рукотворенных храмах живет» (Деян. 7:48), а также обвинил иудеев в гонениях на пророков. Кульминацией его выступления явилось выдвинутое Стефаном обвинение в убийстве Иисуса Христа.
6. Закончив свою речь, Стефан заявил судьям, что видит «небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога», а те «закричав громким голосом, затыкали уши свои, и… выведя за город, стали побивать его камнями» (Деян. 7:56—58).
Первое, на что обращаешь внимание при чтении этих глав Деяний святых апостолов – перечисленные ключевые моменты суда над Стефаном удивительным образом совпадают с обстоятельствами суда над Иисусом. Преследуя цель избавиться от диакона Стефана, его противники действовали теми же методами, что и гонители Иисуса. Параллели с Его делом очевидны. Использовались те же приемы – поиск лжесвидетелей и возбуждение народа (возмущение в народе). Тождественны обвинения в богохульстве. Аналогичной была реакция судей на слова – «одесную Богом». Не исключено, что и дело рассматривали те же судьи.
Ведение Святого Первомученика Стефана на казнь. Фреска церкви Вознесения Господня («Спасов дом») в монастыре Жича, Сербия. 1309 – 1316 гг.
Рассмотрим подробнее перипетии этого суда. Прежде всего – проанализируем речь подсудимого Стефана. Это позволит нам обратить внимание на те, положенные в основу его обвинения, слова, которые могли звучать в предшествующих судебному разбирательству выступлениях Стефана, его проповедях, спорах и диспутах.
Многие исследователи полагают, что основная причина, по которой Стефан предстал перед судом – его нападки на Храм и критика сложившегося храмового культа.
Мы уже знаем, что по делу Иисуса лжесвидетели заявляли о намерении Иисуса разрушить «храм сей рукотворённый» (Мк.14:58). Слова о «рукотворённом храме» есть и в речи Стефана: «Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк» (Деян. 7:48).
Пророк этот – первый великий пророк Исаия, вопрошавший: «где же построите вы дом для Меня?» (Ис. 66:1—2). Стефан ссылался на него, чтобы показать – престол Бога находится на небе.
Второй великий пророк Иеремия в VI веке до н.э. также предостерегал иудеев: «Не надейтесь на обманчивые слова: «здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень» (Иер. 7:4) имея ввиду, что храм, сам по себе, не может являться прибежищем и защитой для грешников.
У Иисуса, как мы уже знаем, не было намерений разорять «храм сей рукотворённый». О разрушении можно говорить лишь в переносном, иносказательном смысле. Выступая против монополии Храма как единственного места, где обитает Бог, Иисус как бы замещал рукотворенный храм воздвижением другого – нерукотворенного или нерукотворного.
Что же это за храм?
Апостол Павел, принимавший участие в суде над Стефаном (об этом – далее), в своем Первом послании к коринфянам разъяснил этот вопрос: «Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (I Кор. 3, 16). Но, прежде чем, Павел сказал – «Вы храм Божий» – таким живым храмом стал Иисус Христос. Когда Он произнес на проповеди, что в три дня воздвигнет новый храм, Он, вероятно, говорил о храме тела Своего» (Ин. 2:19—21).
Судя по всему, Стефан в своих проповедях не раз приводил слова о Храме, приписываемые Иисусу и понимаемые им как суд над Храмом[55 - Данн Дж. Д. Единство и многообразие в Новом Завете. С. 113, 137, 298.]. А обвинение Стефана в богохульстве могли, в частности, усмотреть в его словах о пророчестве Иисуса, связанном с будущим разрушением Храма (Мк. 13:2, Мф. 24:2).
Вместе с тем, надо иметь в виду, что слово «рукотворенный», по мнению ряда исследователей, употреблялось тогда по отношению к языческим идолам. Применение этого слова к Храму – могло быть расценено как его хуление. В этом случае обвинители Стефана напрямую могли квалифицировать эти его слова как хулу на Храм, а «хула на Храм» тогда приравнивалась к «хуле на Бога», то есть к богохульству.
Следующий мотив, звучавший в выступлениях Стефана и вызвавший гнев иудейских иерархов, заключался в проповеди им распятого Мессии.
В Первом послании к коринфянам апостол Павел писал: «…мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн» (I Кор. 1:23).
Введение народа в соблазн тоже квалифицировалось в те годы как богохульство и идолопоклонство. В правовых нормах устной Торы, позже закрепленных в Мишне и Талмуде, это преступление стали обозначать термином «меситизм». Талмуд, в частности, прямо связывал приговор, вынесенный Иисусу, с этим понятием (Санхедрин, 43а).
Еще Э. Ренан подробно описал судебную процедуру «против „соблазнителя“ (месита), который покушается на чистоту религии».
О том, что Иисус обвинялся иудейскими иерархами в совершении преступления, именуемого введением в соблазн или развращением народа, евангелисты свидетельствуют косвенным образом (Мф. 27:63; Лк. 23:14; Ин.7:12,47). Однако практически никто из богословов и историков не занимался исследованием юридической составляющей «введения в соблазн», мало кто пробовал связать прозвучавшие в суде над Иисусом обвинения с правовыми нормами древнейших кодексов[56 - Н. Т. Райт – один из немногих, кто полагал, что Иисус своими действиями и пророчествами в отношении Храма «тем самым помещал себя в категорию преступников, описанных во Втор. 13».]. Тем более, никто не исследовал этот вопрос применительно к делу Стефана.
9. В чем же мог выразиться «соблазн»?
Как раз в том, о чем мы уже сказали – в критике Стефаном Храма и храмового культа. Иудейская сосредоточенность на Храме, как единственном месте, предназначенном для общения с Богом, для покаяния и отпущения грехов, не сочеталась с вселенским характером Иисусовой доктрины. Кроме того, по иудейским представлениям того времени, никак не сочетались слова «Мессия» и «распятый». Такое словосочетание понималось как преступное оскорбление образа Мессии, царя и победителя.
Согласно Деяниям, речь Стефана в суде последовала после вопроса первосвященника: так ли это? Что означало – подтверждает ли он показания свидетелей о произнесении им хулы на Бога, Моисея, Храм и закон? Или другими словами – признает ли Стефан вину в богохульстве?
Одни называют речь Стефана защитительной, другие – обвинительной. Правы и те, и другие.
Аверкий (Таушев) писал: «Сущность всей речи заключается в стихах 51—53: Стефан как бы так хочет сказать – не как хулитель Бога, закона и храма предстою я здесь обвиняемый, но как жертва вашего противления Богу и Мессии, противления, которое вы наследовали от отцов ваших. Я верую в истинного Бога и свято чту Его закон, но вы всегда противились Богу и Его закону, а потому и судите меня»[57 - Аверкий (Таушев). Четвероевангелие. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М. 2001.].
Стихи 51—53 – это завершающая часть выступления Стефана, заявившего судьям:
– Жестоковыйные люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы (Деян. 7:51—52).
Приведенные слова Стефана надо расценивать как прямое обвинение иудейских властителей в убийстве Иисуса и других пророков. Нельзя в этой связи не вспомнить и слова самого Иисуса об Иерусалиме, «избивающем пророков» (Лк.13:34). А подтверждение их словам можно найти в многочисленных библейских историях. Так, в книге Неемии тема убийства пророков представлена как закономерность (Неем. 9:26). По одной из версий, пророк Исаия был перепилен деревянной пилой. Иеремию неоднократно заключали в тюрьму и избивали. Над ним глумились, называли его изменником родины и, в конце концов, забили до смерти камнями. А вот что Иисус говорил фарисеям о Захарии: «… да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником» (Мф.23:35)[58 - Сведений о пророке Захарии, жившем в VI веке до н.э., известно немного. Существуют две версии о его кончине. Одно из древних преданий гласит, что он умер в глубокой старости и был погребен вблизи Иерусалима. По другому преданию, именно к Захарии относятся приведенные слова Иисуса Христа.].
По мнению многих богословов, своей речью в суде Стефан показал, что «исполнение Ветхого Завета означает и его прехождение»[59 - Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 192—193.]. Преходить – значит перейти, миновать. Возникновение и прехождение, по Гегелю, – двоякий результат изменения: бытие нового и небытие старого сущего[60 - Гегель. Наука логики. Т. 1. М. 1970. С. 166—167.]. Поэтому речь Стефана показывает, что он «ясно увидел: специфика Иисусова учения неизбежно приводит не только к духовной интерпретации Закона Моисеева, но даже к разрыву с иудаизмом»[61 - Мецгер Б. М. Указ. соч. С. 204.]. Разрыв же этот был обусловлен существенным искажением ветхозаветного закона, в связи с чем Иисус подверг корректировке учение книжников и законников, возвратив закону первоначальный смысл.
Брюсу М. Мецгеру это дало основания заявить, что Стефан «первым из христиан провел четкую грань между иудаизмом и христианством», а Н. Т. Райту заметить: «Возвеличивание Храма и отвержение Иисуса – знак того, что еврейские вожди отошли от основ собственной традиции»[62 - Райт Н. Т. Деяния апостолов. Популярный комментарий. М. ББИ Св. ап. Андрея. 2010. С. 96.].
Кульминацией и завершением суда синедриона, рассматривавшего дело Иисуса, явились его слова: «Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией» (Лк. 22:69). Судебное заседание синедриона по делу Стефана также прервалось после его слов: «вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56).
После этого, и в том, и в другом случае, судьи начали затыкать уши, заглушать слова подсудимых криками и угрозами в их адрес, разрывали одежды для обозначения своего ужаса. Исследователи не без оснований считают, что такая реакция обусловлена тем, что эти, малопонятные сегодня, слова воспринимались тогда как ужасное богохульство.
Дж. Лэдд полагал, что именно слова «одесную силы» были восприняты синедрионом как богохульство. «У нас нет свидетельств, – писал он, – которые говорили бы, что человек, выдававший себя за Мессию, богохульствовал: не это, а слова Иисуса о том, что Он воссядет одесную Отцу, – вот что стало причиной Его осуждения»[63 - Лэдд Дж. Теология Нового Завета. Изд. Заокской духовной академии. 1995. С. 92.].
«Одесную силы» – значит, по правую руку Бога. Иисус говорит здесь словами из Ветхого Завета (Пс. 109:1; Дан. 7:13—14). В переводе на современный язык эта фраза означает: отныне Сын человеческий будет сидеть на облаках по правую руку Бога. Но не просто сидеть. Это означает нечто большее. Филарет (Гумилевский), например, дает такое толкование: «Сидеть одесную силы Божией на языке Писания означает иметь полное могущество Божества, участвовать в мироуправлении»[64 - Филарет (Гумилевский). Беседы о Страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Тверь. Булат. 2010. С. 207.].
Интересные пояснения можно найти в трудах Н. Райта и К. Эванса. Райт полагал, что этими словами Иисус предвещает: «Каиафа и его присные увидят Иисуса оправданным, воцарившимся как Мессия одесную Господа (как в Пс. 109) и „грядущим на облаках небесных“ (как в Дан. 7)». Эванс, дополняя Райта тем, что оба отрывка «представляют сцены суда над врагами Бога», отмечал: «Возможно, мы, современные люди, не слышим в этих словах Иисуса угрозы, но ее ясно слышит первосвященник – и он приговаривает Иисуса к смерти за эти слова не только потому, что Иисус считает себя Сыном, которого помазал Бог, но и потому, что арестованный косвенно заявил, что воссядет на престоле в момент суда над первосвященником, как если бы последний был врагом Бога. И не стоит удивляться тому, что в ответ на прямые слова Иисуса прозвучали обвинения в богохульстве и смертный приговор»[65 - Эванс К. Райт Н. Иисус: последние дни. Что же произошло на самом деле. М. Эксмо. 2009. С. 25.].
Такое же предположение можно сделать и в отношении дела Стефана.
Разница лишь в том, что Сын Человеческий явился Стефану «стоящим» одесную Бога, тогда как Иисус заявил, что «воссядет одесную силы Божией» (Лк. 22:67—68). Григорий Великий объяснил это отличие следующим образом: «сидение есть положение повелевающего и господствующего, а стояние – воюющего и помогающего».
А. П. Лопухин, комментируя Матфея, писал по поводу заявления Иисуса о восседании «одесную силы»: «Такое заявление показалось им (первосвященникам – авт.) богохульством и действительно было бы таковым, если бы было произнесено каким бы то ни было обыкновенным человеком».
Стефан как раз и был таким человеком. Поэтому его слова о том, что он видит «Сына Человеческого, стоящего одесную Бога», судьи вполне могли расценить как богохульство. На этом основании епископ Кассиан пришел к мнению, что «обвинение, которое было выдвинуто против Стефана в синагогах, имело под собой основание»[66 - Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 193—194.].
Рембрант. Побиение камнями Святого Стефана. 1625 г.
Несмотря на детальное описание автором Деяний суда над Стефаном, неясно, был ли ему вынесен синедрионом смертный приговор, или это был самосуд разгневанных людей, которые не стали дожидаться окончания суда, «устремились на него, и, выведши за город, стали побивать камнями» (Деян. 7:55—57).
По толкованию А. П. Лопухина, «это побиение, формально даже и не постановленное синедрионом, было своевольным делом взрыва фанатизма, самосудом отдельных фанатиков, воздвигших потом кровавое гонение и на остальных христиан».
Такого же мнения придерживался Аверкий (Таушев) и ряд других богословов.
Между тем, побиение Стефана камнями – это точное изложение того, как по иудейскому закону должен исполняться приговор синедриона: «выведи злословившего вон из стана, и все слышавшие пусть положат руки свои на голову его, и все общество побьет его камнями» (Лев. 24:14). В процессе приведения смертного приговора в исполнение первыми должны были бросить камни в осужденного преступника свидетели преступления (Втор. 17:7), а за ними – все общество. Вероятно, для удобства и сохранности эти свидетели сняли свои верхние одежды и положили их у ног юноши по имени Савл, который «одобрял убиение» Стефана (Деян. 7:58, 8:1).
Речь идет об апостоле Павле, который до обращения в христианство звался Савлом и был воинствующим фарисеем, «тщательно наставленным в отеческом законе» (Деян. 22:3). Он активно участвовал в гонениях на первых христиан, «многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, подавал на то голос» (Деян. 26:10). Эти слова Савла некоторые исследователи трактуют в том смысле, что он являлся судьей – членом синедриона, поскольку имел право голоса при рассмотрении дел в отношении христиан. Не исключено, что Павел участвовал в каком-то качестве в рассмотрении дела Стефана. Но, вероятнее все же, что по причине несовершеннолетия охраной одежды и ограничилось его участие в исполнении приговора. Между тем, не подлежит сомнению, что судебный процесс над Стефаном оказал большое влияние на превращение фарисея-ревнителя Савла в христианского «первоверховного» апостола Павла. Его жизненный путь также оборвала казнь. Принято считать, что Павел был обезглавлен в Риме во времена Нерона, в середине 60-х годов. И весьма вероятно, что его тоже казнили как проповедника христианства. Но это уже другая история…
Глава 2. Арий и Афанасий Великий
IV век. Римская империя
IV век знаменателен процессом «обращения» в христианство громадной Римской империи. Эта религия впервые перестала тогда быть незаконной. А затем – утвердилась в качестве государственной и стала оказывать влияние практически на все сферы жизни римского общества. Да и не только римского. Христианство становилось мировой религией, важнейшим фактором исторического развития. Хотя начинался этот тревожный век с очередных гонений на христиан. Причем, самых беспощадных и кровавых за всю историю.
Организовал эти гонения в самом начале IV века император Диоклетиан. Продолжили его соправители и преемники. Среди них особую жестокость проявляли Галерий и Максимин[67 - В те годы римская империя была разделена между двумя августами: на Востоке правили Диоклетиан и его кесарь Галерий, на Западе – Максимиан и его кесарь Констанций (отец Константина). В 305 году на Востоке августом стал Галерий, а его кесарем Максимин Дайа. После разгрома Лициния в 324 г. Константин начал управлять империей единолично.]. Но уже в 311 году Галерий издал эдикт о веротерпимости, а в 313 году Константин I узаконил христианство Миланским эдиктом.
Завершился же этот бурный век окончательным распадом Римской империи на две половины – Западную и Византийскую – каждая из которых управлялась собственным императором. А в основании христианской церкви образовалась одна из первых крупных трещин, приведших в XI веке к Великому расколу.
В этой главе речь пойдет не только о гонениях на христиан, но и о гонениях внутри самой христианской церкви. В IV веке внутренние споры нередко достигали большого ожесточения и завершались церковными судами. А в ряде случаев – судами, которые вершили императоры.
Самый крупный и драматичный конфликт известен как арианский спор. Богослов А. Д. Шмеман писал: «В Арианской смуте, как в узле, сходится множество нитей, сливается множество вопросов. Это начало тех великих богословских споров, на которые уйдут почти пять веков церковной истории… Четвертый век внешне – один из самых трагических в истории Церкви…»[68 - Шмеман А. Д. Исторический путь православия. Глава 3. (на сайте —https://azbyka.ru/otechnik/).].
Этот век явил миру наибольшее число мучеников, которые пострадали за свои слова и могли бы стать объектом нашего исследования.
В ходе гонений на христиан, по современным оценкам, было казнено от 3000 до 3500 человек. В этом печальном мартирологе немало почитаемых в христианском мире святых.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71535559?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Исключение – Глава 1, в которой описаны суды, состоявшиеся в Иерусалиме в начале нашей эры.
2
Телушкин Й. Еврейский мир. М. Иерусалим. 2002.
3
Сохранилось лишь сочинение Филосторгия (ок. 365-ок. 439), описавшего историю споров с арианских позиций, да и то – в сокращенном изложении патриарха Фотия (Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Подг. к изд. А. И. Цепков. Рязань. 2004).
4
Тертуллиан. Избранные сочинения. М. Изд. группа «Прогресс». Культура. 1994. С. 249—270.
5
Маймонид. Мишне Тора. Книга «Знание». Фундаментальные законы Торы 1:4. Законы об идолопоклонстве 2:9. М. Лехаим. 2010. С. 178, 443—444.
6
Иудейская религиозная литература, основанная на традиции изучения и толкования Торы.
7
В Талмуде описаны семь разновидностей фарисеев, в том числе – «оцарапанные» фарисеи, которые, выходя на улицу, зажмуривали глаза, чтобы не соблазниться женщинами, и натыкались на различные препятствия.
8
Деревенский Б. Г. Се Человек: Иисус Христос как историческая личность. В книге «Иисус Христос в документах истории». Алетейя. СПб. 2001.
9
Фрикке Веддиг. Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста. М. Теревинф. 2006.
10
Из Евангелий от Марка и от Иоанна, можно понять, что Иисус родился в Назарете (Мк.6:1; Ин. 1:45—46; 7:41—42).
11
Тиберий Юлий Цезарь Август – второй римский император (с 14 г.).
12
Евангелист Лука упоминает о «первосвященниках Анне и Каиафе» (Лк. 3:2), как о действующих иерархах.
13
Трактат, написанный Цельсом, не сохранился, но Ориген подробно его цитирует в своем сочинении «Против Цельса».
14
«Тольдот Иешу» (Родословная Иисуса) – сочинение, написанное раввинами с целью опорочить Иисуса Христа и христианство.
15
Под преторией в данном случае понимается местопребывание Пилата во время посещения Иерусалима. Вероятно, это место было во дворце Ирода или в крепости Антония.
16
Иустин (Юстин) Мученик (ок. 100 – ок. 165) – один из первых достоверно известных философов и богословов раннего христианства.
17
I Апология I,11.
18
Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ Св. ап. Андрея. 2008.
19
Борг М. Бунтарь Иисус: Жизнь и миссия в контексте двух эпох. М.: Эксмо. 2009. С. 343.
20
Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М. Изд. иностранной литературы. 1949. С. 451.
21
В Катехизисе, составленном Н. Сербским, сказано: «Христианская вера – это личное, единственное в своем роде и полное раскрытие Бога перед людьми ради их просвещения и спасения».
22
Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. ББИ им. Св. апостола Андрея. 2004.
23
См., например, Дикарев А. «Закон был нашим педагогом…». Церковь и время. №51. 2010.
24
Маймонид (Моше бен Маймон, Рамбам) – крупнейший еврейский мыслитель ХII века, автор первого систематизированного кодекса еврейского права «Мишне Тора».
25
Маймонид. Книга «Судьи». Законы об ослушниках (отступниках) 2:4. С. 386—387.
26
М. Элон – автор 4-х томного исследования «Еврейское право. История, источники, принципы». Сокращенный вариант на русском языке – Еврейское право. СПб.: Юридический центр Пресс. 2002. С. 368—389.
27
Подробно этот вопрос освящен автором в книгах – Звягинцев В. Трибунал для Иисуса. Книжный клуб Книговек. 2011; Дело Иисуса: беззаконие по закону? Издательская система Ridero. 2016.
28
Это правило действовало только в случаях вынесения оправдательного приговора
29
См., например, Библейские места Иерусалима М. Вече. 2004. С. 19.
30
Анализ синоптических Евангелий приводит к выводу о проведении двух заседаний синедриона: о ночном писали Матфей (26:57—68) и Марк (14:53—65); Лука упомянул о нем вскользь (22:54) и подробнее описал утреннее заседание (22:66—23:1); Марк и Матфей, напротив, едва упомянули о нем (Мф. 27:1; Мк.15:1).
31
Абрамович М. Иисус, еврей из Галилеи. Иерусалим. 1998.
32
Тосефта. Санхедрин 10:11 (документ 3б в книге «Иисус Христос в документах истории»).
33
Маймонид. Книга «Судьи». Законы о Санхедрине 13:5. С. 109.
34
Элон М. Указ. соч. С. 161—163.
35
Маймонид. Книга «Знание», Фундаментальные законы Торы 1:4, Законы об идолопоклонстве 2:9. С. 178, 443—444.
36
См. также – Бемидбар 15:30; Санхедрин 45б.
37
Санхедрин 43а Вавилонского талмуда (документ 2г в книге «Иисус Христос в документах истории»).
38
Рукопись, обнаруженная библиотекарем Л. Муратори; является одним из самых древних (оригинал, вероятно, составлен во 2-й пол. II в.) списков новозаветных канонических книг.
39
Закон об оскорблении величия римского народа (lex majestatis), которым, вероятно, руководствовался Пилат при рассмотрении дела Иисуса, был принят в 8 году до н.э. императором Юлием Августом Октавианом (Юлиев закон). Полностью текст этого закона не сохранился.
40
Цит. по книге: Хрестоматия по истории Древнего Рима. М. Высш. шк. 1987. С. 413.
41
Лопухин А. П. Законодательство Моисея. Суд над Иисусом Христом. Вавилонский царь правды Аммураби. М. Зерцало-Гарант. 2005. С. 245.
42
Проверка включала обязательное выяснение у свидетеля семи вопросов («семь расследований»), имеющих отношение к месту и времени совершения преступления.
43
Св. И. Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. Беседа 83.
44
Дигесты Юстиниана. Т. 7 (полутом 2). М. Статут. 2005. С. 37.
45
Суд и судьи в избранных фрагментах из Дигест Юстиниана. М. Статут. 2006. С. 579, 587, 599.
46
То есть Пилат направил Подсудимого, как правильно отмечал Ю. Домбровский, от a foro apprehensionis (с места суда по месту ареста) к суду (ad forum о rig in is) no месту происхождения.
47
Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. М. 2006.
48
B. Corley. Статья «Суд над Иисусом». Словарь «Иисус и Евангелия». ББИ Св. Ап. Андрея. М. 2003.
49
Аверинцев С. С. Собрание сочинений. Переводы. К.: Дух и Литера. 2004 (Библиотека изд-ва Библеист на сайте – http://www.bibleist.ru/ (http://www.bibleist.ru/biblio.php?q=003/00007&f=00411.html)).
50
Этот текст являлся предметом многих дискуссий (см. на сайте – http://toldot.ru/tora/library/mishna/psahim/).
51
Гумеров А. Суд над Иисусом Христом. М.: изд. Сретенского монастыря. 2007.
52
К. Эванс. Указ. соч. С. 42—46.
53
Согласно Иоанну, арестовали Иисуса «воины, тысяченачальник и служители иудейские» (Ин. 18:3,12). Некоторые историки считают, что Иоанн допустил здесь неточность. Однако о начальниках, у которых Иуда побывал перед арестом Иисуса, упоминает и Лука (Лк. 22:4). На этом основании можно предположить, что костяк отряда составляла не храмовая стража, а вооруженные римские воины во главе со своим командиром.
54
Свенцицкая И. С. Изгои вечного города. М. Вече. 2006. С. 93—94.
55
Данн Дж. Д. Единство и многообразие в Новом Завете. С. 113, 137, 298.
56
Н. Т. Райт – один из немногих, кто полагал, что Иисус своими действиями и пророчествами в отношении Храма «тем самым помещал себя в категорию преступников, описанных во Втор. 13».
57
Аверкий (Таушев). Четвероевангелие. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М. 2001.
58
Сведений о пророке Захарии, жившем в VI веке до н.э., известно немного. Существуют две версии о его кончине. Одно из древних преданий гласит, что он умер в глубокой старости и был погребен вблизи Иерусалима. По другому преданию, именно к Захарии относятся приведенные слова Иисуса Христа.
59
Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 192—193.
60
Гегель. Наука логики. Т. 1. М. 1970. С. 166—167.
61
Мецгер Б. М. Указ. соч. С. 204.
62
Райт Н. Т. Деяния апостолов. Популярный комментарий. М. ББИ Св. ап. Андрея. 2010. С. 96.
63
Лэдд Дж. Теология Нового Завета. Изд. Заокской духовной академии. 1995. С. 92.
64
Филарет (Гумилевский). Беседы о Страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Тверь. Булат. 2010. С. 207.
65
Эванс К. Райт Н. Иисус: последние дни. Что же произошло на самом деле. М. Эксмо. 2009. С. 25.
66
Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 193—194.
67
В те годы римская империя была разделена между двумя августами: на Востоке правили Диоклетиан и его кесарь Галерий, на Западе – Максимиан и его кесарь Констанций (отец Константина). В 305 году на Востоке августом стал Галерий, а его кесарем Максимин Дайа. После разгрома Лициния в 324 г. Константин начал управлять империей единолично.
68
Шмеман А. Д. Исторический путь православия. Глава 3. (на сайте —https://azbyka.ru/otechnik/).
Вячеслав Егорович Звягинцев
В этой книге тысячелетняя история Церкви описана через призму судебных процессов. Деяния вольнодумцев, людей инакомыслящих чаще всего квалифицировались как ересь. О том, кого и как судили, видно из названия глав: Иисус Христос и диакон Стефан (I в.); Арий и Афанасий Великий (IV в.); монах Стефан Новый и патриарх Константин II (VIII в.); Василий Богомил и Петр Абеляр (XII в.); Мартин Лютер и Джордано Бруно (XVI в.); Митрополит Вениамин и патриарх Тихон (XX в.).
Слово под запретом
Суды в истории Церкви, I – XX вв.
Вячеслав Егорович Звягинцев
© Вячеслав Егорович Звягинцев, 2025
ISBN 978-5-0065-2393-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Слово под запретом (суды в истории Церкви, I – XX вв.)
Предисловие
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1:1).
Обращаясь к наиболее знаковым судебным процессам в мировой истории, в ходе которых одни люди судили других за их взгляды, слова и мысли, искал ответ на вопрос: почему во все времена так сурово карались свободомыслие, вольнодумство, инакомыслие, выражение взглядов, отличавшихся от тех, которые считались в том или ином обществе и государстве официально принятыми?
За два тысячелетия нашей эры таких судов – огромное количество. Поэтому пришлось делать выборку, применив два ограничительных фильтра. За точку отсчета возьмем судебный процесс над Иисусом Христом, прошедший в самом начале нашей эры, поскольку с этим судом и этим именем так или иначе связаны все остальные судебные разбирательства, описанные в книге.
Первый фильтр – произвольная выборка самых значимых судов над инакомыслящими, состоявшимися в Европе[1 - Исключение – Глава 1, в которой описаны суды, состоявшиеся в Иерусалиме в начале нашей эры.], с интервалом, приблизительно равным четырем столетиям: начало нашей эры – 4-й век – 8-й век – 12-й век – 16-й век – 20-й век (по два наиболее характерных судебных процесса – в каждом периоде).
Второй фильтр – все обвиняемые, подсудимые и осужденные на этих процессах имели непосредственное отношение к религии, то есть являлись священнослужителями. Либо подвергались критике и репрессиям за свои религиозные взгляды. Объясняется такой выбор тем, что по таким делам сохранилось больше всего материальных следов, прежде всего – архивных документов.
Соответственно – в шести главах книги повествуется о двенадцати судебных процессах. Объем каждой написанной главы зависел от объема первоисточников, рассказывающих об этих судах. Понятно, что не по всем делам первого тысячелетия сохранились протоколы и судебные акты. Поэтому пришлось столкнуться с дефицитом информации, необходимой для полноценного анализа. К тому же, дошедшие до нас сведения, как правило, противоречивы. Но не подлежит сомнению, что по всем делам, приведенным в книге, обвиняемые оказывались на скамье подсудимых именно за свои слова и мысли. В одних случаях, обвинители этого и не скрывали. В других – маскировали истинные причины различными фальсификациями.
Еще несколько слов о проблеме первоисточников. В процессе работы над книгой, особенно над первыми ее главами, в очередной раз подтвердилась основная причина однобокости наших знаний о судах тех лет. Она связана с тем, что победившая сторона уничтожала все материальные следы стороны проигравшей.
Что это за следы?
Это – книги, трактаты, письма, воззвания и другие документы, в которых крамольные мысли и слова проявлялись.
Так, нам мало, что известно о законе, на основании которого был осужден Иисус Христос, поскольку фарисеи уничтожили все написанное их противниками – саддукеями, составлявшими в начале нашей эры большинство в суде синедриона. «К несчастью – справедливо заметил Й. Телушкин – не сохранилось никаких текстов саддукеев, поэтому все, что мы о них знаем, исходит от их оппонентов-фарисеев»[2 - Телушкин Й. Еврейский мир. М. Иерусалим. 2002.].
Причины церковных разногласий в IV веке и, как следствие, судов над еретиками дошли до нас, в основном, в трактовке Афанасия Великого и его сторонников, поскольку практически все труды ариан были сожжены[3 - Сохранилось лишь сочинение Филосторгия (ок. 365-ок. 439), описавшего историю споров с арианских позиций, да и то – в сокращенном изложении патриарха Фотия (Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Подг. к изд. А. И. Цепков. Рязань. 2004).].
В VIII веке та же участь постигла сочинения иконоборцев, а также документы Иконоборческого собора 754 года…
В большинстве случаев описанные в книге деяния вольнодумцев, людей инакомыслящих, представших перед судом, были квалифицированы как ересь или идолопоклонство.
Ересь, по сути, и является разновидностью инакомыслия в религиозной сфере. Ведь под инакомыслием мы понимаем суждение в той или иной области общественной жизни, отличающееся от общепринятого. Соответственно, ересь – это мнение, расходящееся с учением церкви. Согласно Брокгаузу и Эфрону – «сознательное и преднамеренное уклонение от ясно выраженного и формулированного догмата веры христианской».
Стоит обратить внимание на удивительный факт – абсолютное большинство взглядов и суждений, признаваемых еретическими, касалось вопроса, который может показаться современному читателю несущественным – о соотношении (взаимоотношении) лиц Святой Троицы или соотношении божественной и человеческой природы в Иисусе Христе. Так, Ориген полагал, что Бог-Сын и Святой Дух подчинены Богу-Отцу, как своего рода боги низшей ступени. Арий отстаивал мнение о тварности второй ипостаси Троицы. Константинопольский патриарх Несторий выступал против именования матери Христа «Богородицей», так как, по его мнению, она родила только «человеческую природу» Спасителя. Напротив, монофизиты (противоположная несторианству ересь) «растворяли» человечество Христа в его божественной природе, и т. п.
IV Вселенский (Халкидонский) собор, состоявшийся в 451 году, принял формулу о равенстве человеческой и божественной природы Христа. Но этот вопрос, как и вопрос о равенстве Отца и Сына по божественной природе, продолжает до сего времени находиться в центре религиозной полемики.
Можно констатировать, что практически все попытки рационально объяснить догмат Святой Троицы заканчивались объявлением их авторов еретиками. Некоторых признавали также идолопоклонниками. Древнееврейское право относило это преступление к числу самых тяжких и наиболее опасных, поскольку оно посягало на заповедь Десятисловия, подрывало основу основ – веру в единого Бога. Христиане позаимствовали такое понимание у иудеев и механически перенесли в корпус своих догматов.
Надо сказать, что для христиан, как и для иудеев, идолопоклонство до сих пор является альтернативным именованием не только язычества, но и любого отхода, отступничества от веры.
Идолопоклонство, по-еврейски «авода зара» (чуждая служба), то есть служение иным богам. Причем служение это могло осуществляться не только с помощью каких-то дел, но и на словах. Еще Тертуллиан отмечал: «Нам следует помнить о том, что и на словах следует остерегаться того, как бы не впасть в идолопоклонство»[4 - Тертуллиан. Избранные сочинения. М. Изд. группа «Прогресс». Культура. 1994. С. 249—270.]. О том же говорил Маймонид, крупнейший еврейский богослов и философ Средневековья. В «Фундаментальных законах Торы» он писал, что «каждый, кто допускает мысль о существовании другого бога… отрицает основы веры», то есть отрицает целиком всю Тору. А в Законах об идолопоклонстве он еще раз подчеркнул: «Все помыслы безбожника – поклонение идолам»[5 - Маймонид. Мишне Тора. Книга «Знание». Фундаментальные законы Торы 1:4. Законы об идолопоклонстве 2:9. М. Лехаим. 2010. С. 178, 443—444.].
В Первом послании апостола Павла к коринфянам сказано: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11:19). В то же время, на примерах судебных процессов, описанных в книге, читатель может убедиться, что разномыслие во все времена сурово пресекалось и приводило к жесточайшим преследованиям.
Глава 1. Иисус Христос и Стефан
Начало I в. н. э. Палестина
Палестина, на территории которой происходили важнейшие библейские события, – это историческая область на восточном побережье Средиземного моря (в Передней Азии). Римляне завоевали ее в 63 году до н.э.
Значительную часть Палестины занимало царство Ирода Великого. После его смерти оно было разделено на несколько административных единиц (основные из них – Галилея, Самария, Иудея и Перея), управляемых сыновьями Ирода и римскими наместниками.
Иудея с Иерусалимом, ее главным городом и духовным центром, досталась Архелаю. Но в 6 году н.э. из-за его злоупотреблений управление Иудеей перешло в руки римских префектов.
Если обрисовать несколькими штрихами ситуацию в Иудее начала I в. н. э., то можно сказать, что она характеризовалась чрезвычайным политическим напряжением и колоссальным тревожным ожиданием. Громадная и могущественная римская империя, оккупировавшая маленькую Иудею, столкнулась в ее лице с мощнейшим сопротивлением – не только вооруженным, но и духовным. Оказалось, что иудеи подвержены непонятному римлянам религиозному фанатизму. Они с нетерпением ожидали пришествия Мессии (евр. – Машиаха), который, по их представлениям, должен был освободить землю от врага и воздвигнуть новое Израильское царство.
Римляне, считавшие себя центром мира, с удивлением обнаружили – неистовое религиозное упорство иудеев связано с тем, что они тоже ощущают себя центром вселенной.
В эти годы внутри иудейского общества происходили серьезные трансформации. Проникновение эллинизма в бурлящий палестинский котел привело к его расколу, способствовало вызреванию кардинальных мировоззренческих перемен. Недовольство бременем римского гнета усиливали продажность и произвол со стороны своей элиты – высшего иудейского священничества. По этим причинам, несмотря на лояльность Рима к местным обычаям и верованиям, в Палестине не утихали восстания и мятежи, которые жестоко подавлялись.
Это было время известных государственных деятелей и философов – Лукреция и Цицерона (I век до н. э.), Сенеки, Филона и Плутарха (I век н. э.). Но не им предстояло определить дальнейший ход мировой истории и магистральный путь развития человечества.
Это сделал Иисус. И суд над Ним явился в цепи событий, изменивших мир, ключевым звеном.
1.Самый известный неизвестный суд
Суд над Иисусом – самый известный судебный процесс в истории человечества. Но, в то же время, он остается и самым неизвестным судом. Почему?
Это не просто игра слов. Самый известный суд – поскольку в самой читаемой на Земле книге, каковой является Библия, центральное место занимает описание суда над Лицом, оказавшим наибольшее влияние на весь ход мировой истории.
Самый неизвестный суд – поскольку в той же Библии полно неразгаданных загадок и неразрешенных исследователями вопросов. В частности, не вполне ясны основания, по которым Иисус оказался перед судом иерусалимского синедриона, а потом и римского наместника Понтия Пилата. В Евангелиях приводится не одна, а несколько причин, которые могли стать основой обвинения (богохульство, беспорядки в Храме, притязания на статус Мессии и Сына Божиего и др.).
Михай Мункачи. «Христос перед Пилатом», 1881 год
Если же не углубляться в анализ многочисленных противоречивых толкований Евангелий, то можно констатировать следующее: Иисуса судили, прежде всего, за Его Слова (проповеди и пророчества), поскольку Дела Его, сводившиеся, в основном, к исцелению больных людей, вряд ли могли грубо нарушать нормы древнееврейского и римского права.
Суд над Иисусом можно считать неизвестным еще и потому, что, несмотря на очевидный интерес, историки права обходят стороной эту тему.
Основная причина связана, вероятно, с дефицитом доказательственной базы.
Главный (но не единственный) первоисточник о суде над Иисусом – канонические Евангелия, написанные во второй половине I века н. э. Кроме того, об Иисусе упоминают и нехристианские авторы: Иосиф Флавий (ок. 93 г.); Плиний Младший (ок. 112 г.), Корнелий Тацит (ок. 114 г.) и Гай Светоний Транквилл (ок. 121 г.).
Можно по-разному относиться к вопросу о том, был ли Иисус Христос Богочеловеком, но мало кто из исследователей сомневается в том, что Он – реальное историческое лицо, реально осужденное к смерти. Другое дело, что суд над Иисусом описан в Евангелиях фрагментарно. Связывают это с тем, что евангелисты не являлись очевидцами судебного разбирательства. Но фрагментарность была, возможно, объективным отражением скоротечности самого судебного процесса, проведенного по особым правилам, присущим экстраординарному правосудию.
Надо также иметь в виду, что сохранилось немало древних источников, в которых содержится большой объем информации, имеющей косвенное отношение к исследуемым событиям. К числу таких источников относятся, с одной стороны, древнейшие иудейские законы, а с другой – судебные процессы, в ходе которых эти законы могли применяться.
Важнейшим источником называют также Деяния апостолов. Там можно найти описание значительного числа судебных процессов, причем, не только римских, но и иудейских. Наконец, явно недооцененным источником являются законоположения, изложенные в первых древнееврейских кодексах и галахической литературе[6 - Иудейская религиозная литература, основанная на традиции изучения и толкования Торы.]. Они написаны значительно позже исследуемых событий, но содержат ценные сведения о древнееврейском законе и его эволюции.
Представляется, что перипетии судебного дела Иисуса Христа трудно понять, а также объяснить имеющиеся в Евангелиях противоречия и нестыковки, если не учитывать ряд особенностей этого дела.
Первая особенность вытекает из необходимости понимания вопроса о том, как в завоеванной римлянами Иудее взаимодействовали между собой две правовые системы (римская и древнееврейская). Следует отметить, что между иудеями и римлянами до IV века н.э. не существовало какого-либо договора о разграничении их юрисдикции. Не было и каких-то специальных актов о порядке управления завоеванными провинциями. Наместники, в основном, руководствовались предписаниями императора, которые им давались при отъезде (mandata), одновременно удостоверяя полномочия прокуратора или префекта.
По большому счету, римский наместник был полностью предоставлен самому себе в вопросе о том, как именно он будет управлять провинцией. Главное – обеспечивать безопасность и собирать налоги. А судопроизводством он занимался по остаточному принципу. Суть этого принципа выразил проконсул Галлион: «спор об учении и об именах, и о законе вашем, разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом» (Деян. 18: 12—15).
Аналогичным образом ситуация развивалась и по делу Иисуса, когда иудеи привели Его к Пилату, не сформулировав прежде конкретного обвинения.
Нет оснований сомневаться в правдивости евангельских текстов, из которых следует, что Рим после захвата Иудеи сохранил за иудейскими судами право судить по древнееврейскому закону тех, кто совершал религиозные преступления. И даже приговаривать их к смертной казни. Но исполнять такой приговор иудеи вряд ли могли, не получив прежде санкцию римского наместника. Если прокуратор (префект) убеждался, что совершенное виновным правонарушение охватывалось лишь рамками древнееврейского права, утверждение им приговора было одновременно и его санкцией на приведение этого приговора в исполнение в соответствии с еврейским законом. Если же наместник Рима, оценивая содеянное, усматривал в этих действиях общественную опасность для Рима, то он мог (и даже обязан был) провести собственное расследование и пересмотреть смертный приговор. А точнее – вынести свой собственный приговор. Но в этом случае его исполнение осуществлялось уже римлянами и по римским законам. То есть, утверждение приговора прокуратором (префектом) не было простой формальностью. Потому и мнение синедриона, надеявшегося на формальное утверждение своего приговора Иисусу, могло вступить в противоречие с мнением Пилата.
Вместе с тем, на происходившие периодически случаи побивания иудеев камнями за нарушение Моисеева закона (без санкции римских наместников) последние, судя по всему, просто закрывали глаза, поскольку эти казни не затрагивали римских интересов.
Вторая особенность дела, связанная с предыдущей, касается разработанной первосвященниками Иерусалима по делу Иисуса универсальной формулы обвинения. Она позволяла преобразовать (трансформировать) подведомственные синедриону религиозные преступления в преступления против интересов Рима, подсудные Пилату. Анализ источников показывает, что синедрион при вынесении Иисусу обвинительного приговора рассчитывал расправиться с Ним именно руками римлян. И потому соответствующим образом сформулировал юридическое обвинение, сохраненное для истории евангелистом Лукой.
Третья особенность сводится к следующему. В деле Иисуса проблематично разобраться, если не установить причину, по которой в этом суде объединились интересы двух противоборствующих религиозных течений (саддукеев и фарисеев). Если условно выделить в обвинениях против Иисуса светскую и религиозную составляющие, то в инкриминировании первой части обвинения были более заинтересованы саддукеи. А во второй – фарисеи. Оба течения могли быть недовольны проповедями Иисуса Христа. Но если фарисеи вначале только «царапались»[7 - В Талмуде описаны семь разновидностей фарисеев, в том числе – «оцарапанные» фарисеи, которые, выходя на улицу, зажмуривали глаза, чтобы не соблазниться женщинами, и натыкались на различные препятствия.], то саддукеи стали плести нити реального заговора.
Б. Г. Деревенский выдвинул предположение: «Вполне возможно, что в спешке и горячке, с которыми проходил суд, саддукеи, горя желанием непременно осудить Иисуса, воспользовались аргументами фарисеев и тем самым выступили невольными защитниками в общем-то чуждой им мессианской идеи»[8 - Деревенский Б. Г. Се Человек: Иисус Христос как историческая личность. В книге «Иисус Христос в документах истории». Алетейя. СПб. 2001.].
Особо следует сказать о четвертой особенности исследуемого суда. Его евангельские описания сложно понять, если не учитывать, что наряду с общими нормами в древнееврейском праве действовали особые (упрощенные) процедуры судопроизводства. В этой связи правомерен вопрос: синедрион судил Иисуса «не по букве закона», то есть, нарушая Закон? Или он все же действовал по закону, но не обычному, а чрезвычайному, который устанавливал (в изъятие из общих правил) особые процедуры? То есть возможны два варианта ответа: или было допущено беззаконие, или суд применил законную судебную процедуру, хотя и экстраординарную, применявшуюся особыми судами – трибуналами.
В. Фрикке писал: «Уголовное разбирательство „дела Иисуса“ выглядит так, как если бы оно было проведено военным трибуналом»[9 - Фрикке Веддиг. Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста. М. Теревинф. 2006.]. Это сравнение Фрикке делает несколько раз. Но относит его только к суду Пилата, полагая, что синедрион вообще не судил Иисуса.
Автор полагает, что синедрион все же вынес свой приговор, допустив при этом скорее не многочисленные нарушения норм древнееврейского права (согласно устоявшемуся мнению), а применив ряд установленных этими нормами изъятий (исключений) из общих правил иудейского судопроизводства, характерных для дел особой подсудности.
Когда состоялся суд?
Любой суд начинается с установления личности человека, в отношении которого выдвинуто обвинение. Исследуемое дело в этом смысле не было исключением. Судьи должны были выяснить: кем является Подсудимый, именуемый Иисусом из Назарета? Когда и где Он родился? Каково Его имя, место жительства и род занятий?
Нам тоже предстоит это сделать.
Иисус родился, вероятно, в Вифлееме[10 - Из Евангелий от Марка и от Иоанна, можно понять, что Иисус родился в Назарете (Мк.6:1; Ин. 1:45—46; 7:41—42).], проживал в Назарете, предстал перед судом и был распят в Иерусалиме. У Иисуса были прозвища – Галилеянин и Назарянин (Назаретянин). Враги и недруги называли Его мятежником, самозванцем, богохульником. Античные авторы и Талмуд упоминают о Нем как о еретике и вероотступнике. Многие называют Иисуса Великим учителем и проповедником, основавшим мировую религию. При этом мусульмане считают Его великим Пророком. Христиане же убеждены, что Он – истинный Бог.
По сообщению евангелиста Иоанна, в начале проповеднической деятельности Иисуса иудеи сказали Ему в Иерусалимском храме, что он строится уже 46 лет (Ин. 2:20). Согласно И. Флавию, датой начала перестройки Иродом храма является 22 год до н. э. Тридцатилетний Иисус мог вести разговор с иудеями где-то в 24—25 годах н. э. Соответственно, суд над Ним мог состояться не ранее 27 года н.э.
Евангелист Лука говорит о том, что «в пятнадцатый год правления Тиверия Кесаря (Тиберия[11 - Тиберий Юлий Цезарь Август – второй римский император (с 14 г.).]), когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, …был глагол Божий к Иоанну Крестителю» (Лк. 3:1). Если вести отсчет от того времени, когда Тиберий стал соправителем Августа (13 г.), то пятнадцатый год его правления приходится на 28 год н. э. Иисус в это время крестился. Проповедовал же Он около трех лет. Следовательно, суд мог состояться в 30/31 году н. э. Ту же дату получаем, если вести отсчет от начала единоличного правления Тиберия (14 г.) и допустить, при этом, что служение Иисуса продолжалось не три года (согласно Иоанну), а меньший срок. Например – один год, как, вероятно, полагали синоптики и некоторые древние богословы (например, Ипполит Римский).
Надо также иметь в виду, что (согласно новозаветным источникам) суд над Иисусом был не один, а три: суд иерусалимского синедриона, суд правителя Галилеи и суд префекта (прокуратора) Иудеи.
Сведений об иерусалимском синедрионе (по евр. – санхедрин) сохранилось немного. Полагают, что он был одновременно религиозным, законодательным и судебным учреждением, рассматривавшим наиболее важные дела. Причем, даже в период римской оккупации. Хотя римляне и урезали его полномочия.
Вместе с тем, на Иисуса могла распространяться судебная юрисдикция правителя Галилеи (как уроженца этой местности), а также юрисдикция управлявшего Иудеей римского наместника (префекта), поскольку обвинение против Иисуса было выдвинуто в Иерусалиме.
Поэтому вершить суд над Иисусом действительно могли синедрион во главе с Каиафой (Кайафой), правитель Галилеи Ирод Антипа и римский наместник Понтий Пилат. Кроме того, многие историки считают, что «серым кардиналом», оказывавшим в те годы огромное влияние на политическую жизнь Иудеи, являлся первосвященник Анна (Анан), которого часто называют бывшим первосвященником[12 - Евангелист Лука упоминает о «первосвященниках Анне и Каиафе» (Лк. 3:2), как о действующих иерархах.].
Кто же из них инициировал судебное разбирательство над Иисусом?
Если обратиться к антихристианским сочинениям – «Правдивое слово» (II век)[13 - Трактат, написанный Цельсом, не сохранился, но Ориген подробно его цитирует в своем сочинении «Против Цельса».] или «Тольдот Иешу» (V век)[14 - «Тольдот Иешу» (Родословная Иисуса) – сочинение, написанное раввинами с целью опорочить Иисуса Христа и христианство.], – то можно увидеть, что там казнь Иисуса показана исключительно иудейской. Имеются и другие свидетельства того, что в древние времена иудеям и в голову не приходило перелагать ответственность за эту казнь на римлян. Однако сегодня многие пытаются доказать, что Иисуса судил только и исключительно Понтий Пилат.
Между тем, в Евангелиях прямо сказано, что расправу учинила верхушка иерусалимского синедриона. Даже у Иоанна, который, дополняя синоптиков, не описывает суд синедриона и лишь отмечает, что от Каиафы Иисуса повели в преторию[15 - Под преторией в данном случае понимается местопребывание Пилата во время посещения Иерусалима. Вероятно, это место было во дворце Ирода или в крепости Антония.], Иисус говорит Пилату, что «более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ин. 19:11).
Иисус мог оказаться под судом как учитель, проповедовавший опасные для иудаизма взгляды; как маг и целитель, обвиняемый в колдовстве; как человек, необоснованно претендующий, по мнению судей, на роль Пророка и Мессии; как мятежник, призывавший к сопротивлению римской власти и т. д.
Поэтому важно выяснить: кем воспринимали Иисуса на скамье подсудимых древнееврейские судьи? И за что именно они решили подвергнуть Его судебному преследованию?
Марк, первый из евангелистов, прямо связал учение Иисуса с судом над Ним. Он писал, что первосвященники хотели «погубить Иисуса; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18). Думается не случайно и единственный вопрос, заданный после ареста Иисусу первосвященником Анной (Ананом), тоже являлся вопросом «об учении Его» (Ин. 18:19).
В этой связи, у исследователя есть все основания предположить, что Иисус был осужден и казнен за свои слова и проповеди, которые, по мнению Его обвинителей, представляли для иудейского общества большую общественную опасность.
2. Об учении Иисуса
Остановимся на двух наиболее значимых и взаимосвязанных вопросах, не ответив на которые трудно понять причины, по которым Иисус мог быть осужден:
1. В чем суть Его учения?
2. Что нового содержалось в этом учении в сравнении с ветхозаветными заповедями?
Карл Блох. Нагорная проповедь. 1877 г.
Важное место в христианстве занимает идея спасения, которое видится в достижении людьми Царства Божиего. Главная преграда на этом пути – грех. Иисус взял его на Себя. Тем самым Он помог людям оправдаться от грехов и дал понять, что Царство можно обрести уже сейчас, с Его приходом на землю. Во всяком случае, евангелист Матфей писал, что люди должны не ждать его, а искать (Мф. 6:33), то есть оно уже достижимо. В этом одна из замечательных новелл Иисусова учения. А потому следует признать правоту Д. Флуссера, утверждавшего, что Иисус – единственный из иудеев, проповедовавших не только конец времен, но и начало новой эры спасения.
Итак, учение Иисуса – это учение о Царстве Божием. Но что это за Царство?
Попытаться уяснить смысл Иисусовой вести важно, поскольку обвинение Его было, вероятно, каким-то образом связано с проблемой понимания провозглашенного Им Царства. Проблема в том, что в Евангелиях оно детально не описано. Поэтому в различных комментариях и трактатах обосновывается множество вариантов его понимания. Назовем лишь некоторые:
– Это реальное земное Царство, которое люди, живущие на земле, увидят своими глазами (идея, близкая к иудаистской, в том числе высказанной Х. Маккоби).
– Это Царство духовное, то есть некое виртуальное царство, которое с приходом Иисуса уже «внутрь вас есть» (Лк. 17:21).
– Это Царство Небесное, то есть Царство Бога за пределами земли.
В любом случае, в Евангелиях ясно выражена мысль, что Царство Иисуса – это Царство иного бытия. На вопрос Пилата Он прямо ответил: «Царство Мое не от мира сего…, Царство Мое не отсюда» (Ин. 18:36). То есть это Царство не может локализироваться в пределах отдельно взятой территории. А его приход будет неприметным.
Если же вести речь о реальности Царства, то она, прежде всего, в реальности присутствия Бога на земле, а не в Его намерении взять в Свои руки реальные рычаги политической власти. Иустин (Юстин) Мученик[16 - Иустин (Юстин) Мученик (ок. 100 – ок. 165) – один из первых достоверно известных философов и богословов раннего христианства.] еще во II веке писал: «Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве человеческом, между тем как мы говорим о царствовании с Богом»[17 - I Апология I,11.].
Итак, Царство Божие – это реальность, которая уже наступила с приходом Иисуса на нашу грешную землю. Он явил его и призвал в это Царство людей. Именно так и понимают идею Царства богословы.
Брюс М. Мецгер писал: «Царство Божие» – это не территория, а «владычество» Бога, личное взаимоотношение между суверенным Богом и человеком. Спрашивать, настоящая это реальность или будущая, так же бессмысленно, как и спрашивать, является ли настоящим или будущим отцовство Бога»[18 - Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ Св. ап. Андрея. 2008.].
Почему же тогда иудейские иерархи направили обвинительные стрелы в сторону Иисуса? Может быть, они все же имели основания опасаться того, что, проповедуя идею о Царстве Божием, Иисус обозначил таким образом Свои притязания на царский трон Иудеи и рассчитывал получить реальную власть?
Ответ представляется следующим.
Пилат буквально за несколько минут установил, что для него лично и для Римской империи Царство Иисуса не представляло никакой опасности. Это было Царство, не являвшееся земным, в смысле государства. Но это Царство было мессианским. А потому его провозвестие не могло не напугать иудейскую священническую верхушку.
И вот почему.
Во-первых, любой христианин вам скажет, что основатель этого Царства – и Мессия, и Бог. В этом основное отличие христианства от иудаизма, где Бог всегда больше чем Мессия.
Иисус же принес на землю иное понимание – Мессии-Бога. В этой связи важно обратить внимание на один уникальный евангельский эпизод, описанный Матфеем. Иисус ясно дает понять фарисеям, что они имеют о Мессии искаженное представление. «Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом…. Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын Ему? И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его» (Мф. 22:41—46).
М. Мункачи. «Ecce Homo» 1896 г.
Во-вторых, в идее о мессианском Царстве Иисуса первосвященники усмотрели угрозу Иерусалимскому храму и всем его обитателям. Иисус противопоставил это Царство Храму. Поэтому мы вправе предположить, что опасались Его именно поэтому – не потому, что Он хотел стать Царем, а потому, что выступил против монополии Храма как единственного места, где можно приблизиться к Богу. В этом контексте становятся более понятными деяния Иисуса, связанные с «очищением» Храма, а также Его пророческие предсказания о разрушении Храма. М. Борг писал по этому поводу, что «Иисус не хотел „очистить“ Храм, Он хотел вынести ему обвинительный приговор»[19 - Борг М. Бунтарь Иисус: Жизнь и миссия в контексте двух эпох. М.: Эксмо. 2009. С. 343.].
Исходя из этого, можно понять, почему первосвященники Анна и Каиафа положили в основу обвинения Иисуса словосочетание – «называл Себя Христом Царем». Это означает, что они считали Иисуса и лжемессией, и лжецарем.
Однако в суде синедриона открыто не прозвучало обвинение в том, что Иисус является лжемессией. Его обвинили лишь в том, что Он назвал Себя Царем Иудейским. И это, вероятно, не случайно. Далее будет показано, что это было сделано в расчете на осуждение Иисуса именно римским трибуналом.
Обвинители Иисуса в своем намерении донести выдвинутое против Него обвинение до Пилата рассматривали выражение «Царь Иудейский», в первую очередь, как посягательство Иисуса на светский титул. В другое время им бы, наверное, не пришло такое в голову, поскольку религия и политика являлись в Иудее взаимосвязанными, неотделимыми понятиями. Но, похоже, тогда сама жизнь внесла коррективы, подсказала реальную возможность их разделения. Ведь незадолго до этого Ирод Великий, по сути, устранил в своем царстве теократию и предпринял последнюю в истории Израиля попытку создать светскую монархию, проведя, по утверждению крупнейшего знатока римской истории Т. Моммзена, «четкое разделение государственной и церковной власти»[20 - Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М. Изд. иностранной литературы. 1949. С. 451.].
В этой связи принципиально важно обратить внимание не только на отсутствие у Иисуса интереса к захвату светской власти, но и на то, что еврейские иерархи это осознавали. Он мог войти в Иерусалим как Мессия. Но не в том понимании, которое господствовало тогда в Иудее. И не как Царь, рассчитывающий обрести реальную политическую власть. А тем более захватить ее насильственным путем. Наоборот, когда (после явленного Иисусом чуда умножения хлебов) люди решили вознести Его на реальный трон, Иисус «узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем» (Ин. 6:15), вынужден был поспешно удалиться. По той же причине Иисус остановил Петра, выхватившего во время Его ареста меч. Брюс М. Мецгер писал: «Это было Его прямым „нет“ политическому и военному мессианизму».
В словах Иисуса, обращенных к людям, отсутствовали призывы к захвату власти и мятежам. Самое удивительное, что в Его словах вообще сложно выделить какую-то крамольную новизну. Упомянутый В. Фрикке не случайно приводит слова Г. Тилике о том, что Иисус «не произнес практически ни единого слова, которое нельзя было бы прочесть в раввинистической литературе до него, причем почти в той же форме».
Большинство ключевых христианских понятий действительно можно найти в Ветхом Завете, особенно в книгах Даниила, Захарии, Исайи и Псалмах. То есть многие кирпичи, заложенные Иисусом в фундамент христианского здания, вначале обжигались в иудейской печи. Вместе с тем, Он каким-то непостижимым образом сумел придать ветхозаветным нормам совершенно иной, качественно новый смысл. Эта непостижимость завораживает – скромный проповедник из Галилеи, рассказывавший простым людям не всегда понятные для них притчи и совершавший различные чудеса и исцеления, в итоге сотворил самое великое чудо: мир уверовал в Него.
Почему?
В чем «феномен» Иисуса и почему Его враги объединили свои усилия?
В отличие от Ветхого Завета, где в основном говорится об отношениях между Богом и избранным народом, Иисус выдвинул на первое место отношения между Богом и каждым конкретным человеком. И при этом в наглядной и доступной форме показал, что истинный Бог совсем не такой, каким Его до этого представляли иудеи.
В трудах некоторых богословов присутствует крайне важная для настоящего исследования мысль о том, что Иисус дал людям критерии понимания истинного Бога, указал путь к Нему[21 - В Катехизисе, составленном Н. Сербским, сказано: «Христианская вера – это личное, единственное в своем роде и полное раскрытие Бога перед людьми ради их просвещения и спасения».].
А. П. Лопухин в «Толковой Библии» восклицает: «Нет, – это правда – иудеи на самом деле совсем не знают истинного Бога!». Надо признать заслуживающими внимания утверждения Джона Ричиза (Н. Т. Райт приводит их в своей книге) о том, что «фарисейский иудаизм ошибочно (по крайней мере, не вполне адекватно) представлял себе истинного Бога, Иисус же „трансформировал“ эти воззрения в правильные», изменив «базовые представления о Боге, человеке и мире»[22 - Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. ББИ им. Св. апостола Андрея. 2004.]. Он, по сути, выступил Обличителем того искаженного представления о Боге, которое сложилось у иудеев.
Проблема заключается в том, что единый Бог, упоминаемый и в Ветхом, и в Новом Завете, в представлении иудейских судей, являлся только и исключительно Богом Яхве – грозным, недоступным для людей и бестелесным. Поэтому обвинения Иисуса, представшего перед судом в человеческом облике, могли судьями рассматриваться в связке с понятием – «бог иной». А это означает, что Иисуса могли обвинить в призывах поклоняться идолу.
Из синоптических Евангелий следует, что Сам Иисус открыто никогда не говорил о том, что Он – Бог. И даже в первых главах Евангелия от Иоанна Он не отождествляет Себя с Богом, изрекая: «Бога не видел никто никогда», «Ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели» (Ин. 1:18; 5:37). В то же время Он не раз давал понять ученикам – кем является для Него Бог и кто Он есть Сам.
Истину о Себе Иисус открыл, произнеся слова: «никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27; Лк. 10:22).
Такого рода притязания могли представлять опасность для иудейских иерархов и стать основанием для предъявления Иисусу обвинения в посягательстве на основы иудейской религии. А конкретно – в идолопоклонстве и богохульстве. Возможно, по этой причине Он не объявлял себя Мессией публично и практически никому не говорил открыто о Своей мессианской роли. Однако какие-то слухи о претензиях Иисуса на единосущие с Богом-Отцом, наверняка, стали известны Его обвинителям еще до суда. Иоанн пишет: «И еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:18).
Есть основания считать предъявленные Иисусу обвинения взаимосвязанными. Книжники и законники из числа фарисеев оказались в числе обвинителей, поскольку Иисус обличал их в искажении Моисеева закона. Они же полагали, что Он Сам подвергал этот Закон недопустимой корректировке, не имея на то полномочий. И при этом, с каждым днем завоевывал все большую популярность среди простых людей, духовными наставниками и законоучителями которых они себя считали. Поэтому в фарисейской среде могли доминировать такие мотивы, как ярость и зависть, замешанные на боязни потерять свои религиозные привилегии. Пилат, согласно Матфею и Марку, это понимал, полагая, что Иисуса предали на смерть из зависти (Мф. 27:18; Мк. 15:10).
Исходя из сказанного, основной пункт обвинения, выдвинутый фарисеями и книжниками против Иисуса, мог сводиться к подстрекательству Им народа с целью отпадения от иудейской религии и к отрицанию Им Торы. В той, разумеется, трактовке Закона, которая предлагалась фарисеями. Своей же трактовкой Иисус, по их мнению, сбивал Израиль с истинного пути, подрывал основы иудейской веры.
Что касается саддукеев, то их испугало, что Иисус проповедует и действует, как «власть имеющий» (Мк. 11:27—28). Поэтому основной обвинительный тезис саддукейских первосвященников мог заключаться в покушении Иисуса на их властные функции, неразрывно связанные с Храмом, которому Иисус, по их мнению, противопоставил идею о Царстве Божием. Они опасались, что любое посягательство на монополию Храма могло подорвать финансовое могущество саддукеев.
Что касается обвинения в притязаниях на власть путем присвоения титула Царя Иудейского, то, как уже сказано, первосвященники понимали, что Иисус не претендует на этот титул. Но они видели, что этого желают люди, объединившиеся вокруг Иисуса. Часть из них даже решила сделать Его Царем. А это, по мнению саддукеев, может перерасти в фазу открытого противостояния не только с ними, но и с римской властью. Первосвященник Каиафа, одним из первых интуитивно почувствовавший исходящую для его клана угрозу, произнес слова, которые многое объясняют в деле Иисуса:
– Пусть лучше один Человек погибнет за народ, чем весь народ – за одного Человека (Ин. 11:50; 18:14).
Сказанное дает основание полагать, что Анна и Каиафа с самого начала были намерены руководствоваться в деле Иисуса не столько иудейскими законами, сколько мотивами политической целесообразности. Закон же под нее лишь подстраивали.
Но что это был за закон?
3. Не по букве Закона
Даже поверхностный анализ ветхозаветных правовых норм показывает, что синедрион при рассмотрении дела Иисуса не руководствовался фундаментальными основами правосудия, изложенными в Моисеевом законе. Поскольку этим законом не допускалось объективное вменение и осуждение при отсутствии вины. Его не могли судить и по нормам саддукейского уголовного кодекса. Этот кодекс является, скорее всего, плодом воображения историков. Но даже если он и существовал, то в любом случае был отменен фарисеями за столетие до исследуемых событий. А вот мишнаитский (фарисейский) кодекс – историческая реальность. И весьма вероятно, что значительная часть устных правовых норм, позже вошедших в письменный законодательный свод, именуемый «Мишна», во времена Иисуса уже могла применяться судами при разрешении конкретных дел.
Иисус отвергал галаху (иудейские законы, вытекающие из Торы), «как неадекватное выражение воли Божией, содержащейся в Писании»[23 - См., например, Дикарев А. «Закон был нашим педагогом…». Церковь и время. №51. 2010.]. Следовательно, Он отвергал и связанный с галахой безусловный авторитет законоучителей и книжников. В любом случае, констатируя, что Иисус посягнул на их исключительные полномочия, исследователь вправе допустить, что именно эти обстоятельства и побудили Его противников расправиться с Ним, используя ту же галаху. Вероятно, по этой причине в Евангелии от Иоанна сказано, что первосвященники решили Иисуса убить, а не осудить (Ин. 11:53). Д. Мережковский, обращая внимание на это обстоятельство, писал, что «закон не судит Христа, а убивает».
Но для того, чтобы убить, не обязательно допускать многочисленные нарушения древнееврейских правовых норм. Убить можно, формально не нарушая закон. Как раз для этих целей в древнееврейском праве усилиями фарисеев был создан институт чрезвычайного правосудия.
Еврейские историки и раввины особо не афишируют этот пласт правовой истории. Но и не отрицают, что в древнееврейском праве действовали особые процедуры, позволявшие в исключительных случаях вершить правосудие «не по букве закона». В кодексе Маймонида (Рамбама)[24 - Маймонид (Моше бен Маймон, Рамбам) – крупнейший еврейский мыслитель ХII века, автор первого систематизированного кодекса еврейского права «Мишне Тора».] «Мишне тора» можно найти немало законоположений о том, что «исполнение каких-то заповедей Торы может быть временно отменено судом в качестве исключительной меры», и наказывать суд может «другими способами»[25 - Маймонид. Книга «Судьи». Законы об ослушниках (отступниках) 2:4. С. 386—387.].
Наиболее полное и точное изложение этого вопроса можно найти у одного из крупнейших специалистов в области еврейского права Менахема Элона. Он сгруппировал следующие правоприменительные правила «не по букве закона»:
а) Суд был «вправе постановить, что некую конкретную заповедь, которую закон Торы обязывает исполнить, исполнять не следует».
б) Суд мог наказывать не по Торе, причем даже в тех случаях, когда отсутствовали достаточные доказательства (имелись «только косвенные свидетельства») и не было «предупреждения, требуемого по закону Торы».
в) Суд был вправе в качестве временной меры «выносить постановления, содержащие в себе отмену закона из Торы», исходя из «веления времени», с тем, чтобы оградить людей от преступления и «вернуть многих к соблюдению заповедей».
г) Суд мог «при особых обстоятельствах отменить закон Торы… если в этом есть «причины, смысл и основание»[26 - М. Элон – автор 4-х томного исследования «Еврейское право. История, источники, принципы». Сокращенный вариант на русском языке – Еврейское право. СПб.: Юридический центр Пресс. 2002. С. 368—389.].
Введение таких чрезвычайных норм, призванных обойти Моисеев закон, обосновывалось необходимостью сооружения «ограды вокруг Торы». Поскольку Тору «устрожать» было нельзя, использовали юридическую уловку – «устрожили» не саму Тору, а ограду вокруг нее.
Подробный анализ законоположений и конкретных случаев, когда допускалось применение особых процедур и правил, приведено в моих книгах[27 - Подробно этот вопрос освящен автором в книгах – Звягинцев В. Трибунал для Иисуса. Книжный клуб Книговек. 2011; Дело Иисуса: беззаконие по закону? Издательская система Ridero. 2016.]. Перечислю их:
1. Закон о допустимости ненадлежащего свидетельства.
2. Закон о необязательности предупреждения.
3. Закон о «тайном розыске» (засаде).
4.Закон о допустимости осуждения на основании собственного признания.
5. Закон о клятве как способе восполнить нехватку доказательств.
6.Закон об обольстителе (совратителе) в идолопоклонство, позволявший судить без исследования оправдательных доводов
7. Закон, не допускавший возможности оправдания после вынесения приговора.
8.Закон, допускавший изъятие из «правила одного дня»[28 - Это правило действовало только в случаях вынесения оправдательного приговора].
И это далеко не полный перечень. Например, по делам особой подсудности не действовало положение о том, что более авторитетные судьи и председатель суда должны высказываться последними. Или, как хорошо известно историкам, основанием для возникновения экстраординарных судов часто являлись доносы, а их проведению сопутствовали фабрикация доказательств и «выбивание» признательных показаний путем физического воздействия. И хотя древнееврейское право не допускало насилия даже в виде исключения, есть основания говорить, что в деле Иисуса эти методы тоже были задействованы. Так, евангелисты отмечают, что Иисуса после ареста неоднократно подвергали физическому насилию: на допросе у Анны (Ин. 18:22) и в ходе ночного суда (Мф. 26:67; Мк. 14:65; Лк. 22:63—65).
Запрещение использовать для осуждения человека донос (заведомо ложные сведения) вытекало из предписания в книге Левит: «Не творите кривды в суде» (Лев.19:15). Между тем, основанием для возбуждения дела по закону об оскорблении римского величия, как далее будет показано, являлся донос. По делу Иисуса он был облечен в форму вынесенного синедрионом вердикта.
Вышеизложенное практически не оставляет сомнений в том, что при рассмотрении дела Иисуса синедрион применил чрезвычайные нормы. Все приведенные изъятия из общих правил судопроизводства на практике означали для человека, обвиняемого в подстрекательстве к идолопоклонству, его изначальную виновность. Он сам должен был доказывать свою непричастность к инкриминируемому преступлению. И если не мог или не хотел этого делать, то приговаривался к смертной казни.
В этой связи надо заметить, что к числу исключений из общих правил древнееврейского судопроизводства могут быть отнесены и те «грубейшие нарушения», которые считаются основными и чаще всего приводятся авторами, отрицающими историчность и достоверность описанного евангелистами суда над Иисусом. К таковым относятся утверждения о незаконности проведения судебных разбирательств синедриона: а) вне Храма; б) в субботу, в праздники, а также накануне этих дней; в) в ночное время.
Здесь скажу кратко – это ошибочные утверждения, о чем также подробно изложено в моих книгах.
Высказывается множество версий о том, почему суд синедриона над Иисусом Христом проходил вне Храма (спешка перед Пасхой; желание первосвященников скрыть факт суда от людей; ремонт в Храме[29 - См., например, Библейские места Иерусалима М. Вече. 2004. С. 19.] и др.). Поэтому нельзя воспринимать как исторически неточное сообщение евангелистов Марка и Матфея о том, что члены синедриона собрались для проведения судебного разбирательства в доме первосвященника Каиафы.
Но мог ли суд «71-го» проводить судебное разбирательство вне Храма?
По мнению большинства исследователей, проведение судов за пределами храмовой территории было нелегитимным. Не согласен с таким мнением. Соответствующее запретительное законоположение было введено позже. А правовые нормы Пятикнижия никак не связывали местонахождение Верховного суда с Храмом. Его тогда просто не было.
Применительно к территориальному расположению иудейских судов в Моисеевом законе можно найти лишь общее указание на некое «место, которое изберет Господь» (Втор. 17:8—10), а также упоминания на Скинию (Исх. 25:8; Чис. 11:16) и жилища (Втор. 16:18). Или в еврейском варианте – врата (Двар. 16:18). Не содержалось в Пятикнижии и прямых запретов на проведение судов ночью и в праздничные дни.
Евангелисты свидетельствуют, что перед утренним заседанием, упомянутым Лукой (Лк. 22:66), состоялось еще одно – ночное заседание синедриона, которое принято считать незаконным[30 - Анализ синоптических Евангелий приводит к выводу о проведении двух заседаний синедриона: о ночном писали Матфей (26:57—68) и Марк (14:53—65); Лука упомянул о нем вскользь (22:54) и подробнее описал утреннее заседание (22:66—23:1); Марк и Матфей, напротив, едва упомянули о нем (Мф. 27:1; Мк.15:1).].
Не будем приводить аргументы тех историков, которые, ссылаясь на предписание Мишны о проведении судов только в дневное время (Санхедрин 4:1), убеждены в неофициальном характере ночного заседания. Зачастую такая убежденность является следствием поверхностных представлений о синайском законодательстве. Ведь Моисеев закон не содержал прямого запрета на проведение судов ночью. Напротив, обратившись к книге Исход/Шмот, мы увидим, что Моисей разрешал суды «во всякое время» (Исх. 18:14—26). Об этом сказано в главе «Итро», в которой, кстати, впервые упоминается о судьях.
«Во всякое время» – это значит, и днем, и ночью, и в праздники, и в будни.
Между тем, сторонники гипотезы о многочисленных нарушениях Закона, допущенных при рассмотрении дела Иисуса, об этом повелении Моисея похоже подзабыли и, ссылаясь на Мишну, окончательно сформированную лишь в начале III века н.э., настаивают на незаконности ночного суда.
Тезис о том, что в ночное время нельзя было рассматривать дела, является ныне господствующим. Хотя есть и другие мнения. М. Абрамович, например, писал: «Тора не запрещает напрямую судопроизводство ночью, поэтому формально саддукеи могли собрать Малый синедрион в пасхальную ночь»[31 - Абрамович М. Иисус, еврей из Галилеи. Иерусалим. 1998.].
Они, возможно, именно так и поступили. В Тосефте, описывающей засаду, устроенную для совратителя в идолопоклонство Бен-Стады (Иисуса Христа), говорится: «…и они [затем] привели его в суд, и его побили камнями. Начинают [разбор] его дела и кончают даже ночью [того же дня]; начинают и кончают в тот же день, как при оправдательном приговоре, так и при обвинительном…»[32 - Тосефта. Санхедрин 10:11 (документ 3б в книге «Иисус Христос в документах истории»).].
Теперь о том, допускалось ли проведение судов в праздники.
Правовая норма о запрете проведения суда как в праздники (включая субботу), так и накануне этих дней (если за преступление предусматривалась смертная казнь), хорошо известна. Основной довод таков – после первого судебного разбирательства могли появиться основания для оправдания, и поэтому закон предписывал выносить смертный приговор «на следующий день» (во втором судебном заседании). «Поэтому не судят ни в канун субботы, ни в канун праздника» (Мишна. Санхедрин 4:1).
Между тем, суд и распятие Иисуса состоялись в течение отрезка времени, который можно ограничить предпасхальными сутками. И это обстоятельство широко используется авторами, считающими евангельское описание судебного процесса недостоверным.
Между тем, в древнем иудейском законодательстве есть такое понятие – «холь га-моэд». Это полупраздничные дни – как раз те, упомянутые дни пасхальной недели (между первым и седьмым днями). В эти дни, между прочим, допускалось делать работу, которую сложно было перенести на другое время. Принцип «холь га-моэд» учитывался и при проведении судебных разбирательств. Например, в кодексе Маймонида сказано: «Если подсудимому грозит смертная казнь в холь га-моэд, то суд изучает его дело весь день, и судьи едят и пьют; приговор выносится незадолго до захода солнца и тогда же приводится в исполнение»[33 - Маймонид. Книга «Судьи». Законы о Санхедрине 13:5. С. 109.].
По общему правилу в праздничные дни запрещалось не только судить, но и приводить приговор в исполнение, то есть казнить преступника. Кроме того, казнь нельзя было откладывать: «осужденный на смерть, должен быть убит в тот же день, нельзя откладывать казнь» (Законы о Санхедрине 12:4). Отсрочка казни считалась по закону «судебным истязанием».
Но и эти правила предусматривали исключения. В некоторых случаях применялись законоположения, предписывавшие казнить преступника именно в праздник. А если суд состоялся раньше – откладывать казнь до праздника. Поэтому суд над Иисусом могли специально провести накануне праздника, с тем, чтобы казнь состоялась в праздник, когда в Иерусалим прибывали тысячи паломников со всей страны.
Маймонид, изучив древнейшие тексты, насчитал всего четыре таких случая, в том числе подстрекательство к идолопоклонству. Все эти преступления выражались в злостном нарушении предписаний Торы, в отступничестве от Закона.
Аналогия с делом Иисуса, который, вероятно, был осужден и казнен накануне Великой субботы за подстрекательство к идолопоклонству, и здесь видна невооруженным взглядом.
Далее следует сказать, что в те годы законоучители-мудрецы уже разграничивали формальное нарушение, допускаемое теми, кто «ведет дела по субботам», и содержательную сторону самого дела. Об этом, в частности, писал М. Элон, цитируя Маймонида: «того, кто продает и ведет дела по Субботам, а также по праздникам, подвергают порке, но дела его имеют законную силу (Рамбам)»[34 - Элон М. Указ. соч. С. 161—163.].
Применительно к судебной сфере приведенное галахическое правило четко разделяло правила судопроизводства (процессуальную часть) и содержание судебного решения (материальную часть). То есть, нарушение судебной процедуры вовсе не означало, что сам вердикт незаконен.
Следы подобного рода разграничений можно обнаружить в нескольких трактатах Мишны (Беца и др.).
Таким образом, если объективный исследователь допускает возможность применения синедрионом проанализированных чрезвычайных норм, то он должен признать, что суд над Иисусом мог проходить так, как это и было зафиксировано евангелистами, а позднее описано Маймонидом в уже приводимой формуле: «ни свидетелей, ни предупреждения, ни суда». А значит, квалификация деяний Иисуса имела отношение к идолопоклонству. В пользу этой версии свидетельствует сразу несколько ключевых моментов, зафиксированных в Евангелиях. К тому же, они не только позволяют объяснить и снять ряд евангельских «противоречий», но и согласовать евангельские свидетельства с иудейскими источниками. Ведь, согласно последним, только лжепророков, подстрекавших (соблазнявших) к идолопоклонству:
– Судили судом «семидесяти одного»;
– Судили в любое время суток, в том числе и ночью;
– Судили, заранее «оповещая», в канун праздников, а казнили в праздничный день;
– Судили в особом (упрощенном) порядке, допуская «тайный розыск» или «засаду».
4. О формуле обвинения
Среди историков нет единого мнения по вопросу о том, в чем конкретно обвиняли Иисуса. Еще первый евангелист Марк писал, что «первосвященники обвиняли Его во многом» (Мк. 15:3). Если же проанализировать древние источники, то можно насчитать, как минимум, с десяток обвинительных пунктов, которые Иисусу инкриминировались (колдовство, возмущение народа (меситизм), несоблюдение законов Моисея, в том числе – нарушение субботы, беспорядки, устроенные в иерусалимском Храме, самозванное провозглашение Себя Пророком и Мессией, приравнивание Себя к Богу, поклонение иному Богу, призыв не платить налоги Кесарю и др.)
Как видим, перечень довольно большой. На самом деле, значительная часть из перечисленных пунктов имела прямое отношение к идолопоклонству и входила (в том или ином виде) в разработанную первосвященниками универсальную формулу обвинения, которая сохранилась в истории, благодаря евангелисту Луке.
Между тем, в Новом Завете не говорится, что синедрион обвинял Иисуса в идолопоклонстве. Евангелия конкретно указывают, что Он был осужден за богохульство.
Но было ли это преступление как-то связано с идолопоклонством?
Ответ – однозначно утвердительный. В энциклопедиях под «богохульством», термином, произведенным от слов «Бог» и «хула», понимается любой оскорбительный или непочтительный акт, слово или намерение в отношении Бога или святыни. То есть, «богохульство» как религиозное преступление представляло в те годы (как и римский закон об оскорблении величия, примененный Пилатом) довольно широкий диапазон для судейского усмотрения. Это понятие могло включать в себя и бунт против Бога, и злословие, выражавшееся в призывах не выполнять заповеди Торы, и, что важно подчеркнуть, – приравнивание себя к Богу, его отрицание, а также поклонение «иному Богу». Как богохульство могли быть квалифицированы: хула на Храм, произнесение тетраграмматона (неизреченного имени Бога), утверждение о том, что Иисус «воссядет одесную силы», прощение Им грехов и др.
При этом, важно подчеркнуть, что любой религиозный проповедник того времени, призывавший иудеев поклоняться какому-то другому Богу, отрицая тем самым Яхве как истинного Бога, не только совершал богохульство. Одновременно он идолопоклонствовал, служил «иному богу».
Если сгруппировать приводимые в Мишне и Талмуде многочисленные названия лица, которого считали вероотступником (еретик, зачинщик, совратитель, искуситель и т.п.), то можно увидеть, что эти же термины применимы к идолопоклонникам – тем, кто «отрицает Тору», «сбивает народ с пути» и т. п. И как уже сказано, именно в отношении таких лиц закон допускал изъятия (исключения) из общих правовых процедур и правил. Их судили «не по букве закона».
Маймонид не случайно поставил между ними знак равенства, исследовав многочисленные галахические постановления. Их суть он выразил в Законах об идолопоклонстве: «Все помыслы безбожника – поклонение идолам»; «Тот, кто служит идолам – как будто произносит богохульство»[35 - Маймонид. Книга «Знание», Фундаментальные законы Торы 1:4, Законы об идолопоклонстве 2:9. С. 178, 443—444.].
Таким образом, библейские тексты дают веские основания предположить, что синедрион посчитал Иисуса не только богохульником, но и идолопоклонником (для еврейских судей, прежде всего – идолопоклонником; для Пилата, прежде всего – богохульником).
Однако публично было оглашено лишь обвинение в богохульстве, поскольку этот состав преступления легко трансформировался из подведомственного синедриону религиозного преступления в преступление против интересов Рима. Формулируя обвинение Иисуса в расчете на суд Пилата, первосвященники не объявили Его идолопоклонником, поскольку Пилат был язычником, то есть в представлении иудеев он сам являлся таковым. Что касается безбожия (богохульства), то оно с древнейших времен являлось наказуемым в античном мире. Еще Платон писал об этом в своих «Законах», а римляне связывали это понятие с разрушением существующего порядка и были убеждены, что безбожие представляет угрозу общественной безопасности.
Фактически синедрион осудил Иисуса Христа, говоря современным языком, по совокупности преступлений. Составителям Мишны подобные ситуации уже были знакомы. Там, например, сказано: «Того, кто подлежит двум казням по приговору бейт-дина, казнят тяжелейшей» (Мишна 9:4). В случае с Иисусом речь могла идти об осуждении Его как лжепророка, подстрекавшего к чужому служению (иному богу). И одновременно – как хулителя Бога. Подтверждения тому можно обнаружить путем сопоставления евангельских свидетельств с правовыми нормами мишнаитского трактата Санхедрин. Это особый порядок формирования доказательств в отношении подстрекателя к идолопоклонству (7:10); разрывание одежд, применяемое только в отношении богохульника (7:10); «повешение на древе» (после казни скилой) лица, поносившего имя Бога и служившего иному богу (6:4[36 - См. также – Бемидбар 15:30; Санхедрин 45б.]); осуждение судом 71-го, то есть Верховным синедрионом как лжепророка (1:5) и др.
Теперь несколько слов по поводу обвинения Иисуса в нарушении римского закона, то есть в организации беспорядков и подготовке вооруженного мятежа. Это был явно ложный пункт обвинения (как и обвинение в призывах не платить подать Кесарю). Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к отрывку из трактата Санхедрин, в котором говорится о причинах казни Иисуса: «допустим, он был бы бунтовщиком, тогда можно было искать [поводов для] защиты; но ведь он был совратителем (mesith)»[37 - Санхедрин 43а Вавилонского талмуда (документ 2г в книге «Иисус Христос в документах истории»).].
Саддукеи, конечно, понимали, что проповеди Иисуса не были направлены на подготовку мятежа и что является большой натяжкой квалифицировать торжественную встречу, устроенную Ему при въезде в Иерусалим или очищение Иисусом Храма, как призыв к началу массовых беспорядков. Но это обвинение им было необходимо. И, опять же, в первую очередь для Пилата. Чтобы убедить его в противоримском характере действий Иисуса, первосвященники использовали выражение «Царь Иудейский» не в связке со словом «Мессия» (что в тех условиях представлялось логичным), но, прежде всего, в контексте, понятном Риму. Так возникли две параллельные линии обвинения – светская и религиозная: лжемессианизм, который можно было «привязать» к римскому закону, и меситизм, как основное «внутрииудейское» обвинение. Первая часть обвинения базировалась на выдуманной первосвященниками (и подхваченной многими современными авторами) претензии Иисуса на насильственный захват в Иудее светской власти. Вторая основывалась на утверждениях об отрицании Иисусом Торы и подстрекательстве народа к идолопоклонству, что квалифицировалось как посягательство на власть религиозную. Но поскольку такое разделение применительно к Иудее было весьма условным, фраза «Царь Иудейский», наиболее близкая к понятию «Мессия», стала ключевым пунктом обвинения. В зависимости от смысла, вкладываемого обвинением в понятие «Царь Иудейский», Иисус мог оказаться как под юрисдикцией синедриона (Мессия-Царь), так и перед судом римского наместника (Царь как претендент на трон Иудеи). Ну а поскольку при теократическом правлении названная грань была размытой, обмануть «тупого римского чиновника» (выражение З. Косидовского – авт.), по мнению обвинителей, не составляло большого труда.
Так, в условиях судебного двоевластия в Иудее, была придумана юридическая ловушка путем преобразования иудейского обвинения в обвинение, подпадавшее по своим признакам под юрисдикцию римлян – Иисус был представлен не только богохульником и лжепророком, подстрекавшим людей к идолопоклонству, но и лжемессией-царем, рассчитывавшим захватить реальный трон.
Общеизвестно, что окончательная формулировка обвинения, позже высказанная руководителями синедриона префекту Иудеи, наиболее полно отражена в Евангелии от Луки. И это не удивительно. В «Каноне Муратори»[38 - Рукопись, обнаруженная библиотекарем Л. Муратори; является одним из самых древних (оригинал, вероятно, составлен во 2-й пол. II в.) списков новозаветных канонических книг.] евангелист Лука упоминается как сведущий в законе или «знаток закона».
Когда начинаешь анализировать формулировку Луки, сомнений не остается – это именно юридическая формулировка. Она звучала так: «развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк. 23:2). За этими словами четко просматриваются контуры конкретных правовых норм, предусматривавших смертную казнь за вовлечение в соблазн (по терминологии иудейских законоучителей) и подстрекательство к мятежу (по римскому праву). Не будет большой натяжкой назвать эту формулу – формулой смерти, поскольку в представлении иудейских священников она являлась беспроигрышной, позволяя в любом случае заманить Иисуса в «юридическую западню» (выражение Э. Ренана) и довести дело до смертного приговора.
Фабула римского закона об оскорблении величия[39 - Закон об оскорблении величия римского народа (lex majestatis), которым, вероятно, руководствовался Пилат при рассмотрении дела Иисуса, был принят в 8 году до н.э. императором Юлием Августом Октавианом (Юлиев закон). Полностью текст этого закона не сохранился.], как и древнееврейские правовые нормы о богохульстве, охватывала большой спектр различных деяний, посягающих на римскую власть и установленный римлянами общественный порядок. Требовалось лишь доказать, что проповеди лжемессии, лжепророка (или же – идолопоклонника) ведут к нарушению общественного спокойствия. Об этом, в частности, говорилось в комментарии к римскому закону об оскорблении величия: « (Оскорбление) величия имеет место тогда, когда совершается что-либо против народа римского или против его безопасности. …Бывает, что объявляются и лжепророки, их также следует наказывать, потому что их заслуживающие запрещения плутни порой направлены против общественного спокойствия и власти римского народа»[40 - Цит. по книге: Хрестоматия по истории Древнего Рима. М. Высш. шк. 1987. С. 413.].
В процитированном отрывке четко зафиксирована цель – преступное деяние должно быть направлено против общественного спокойствия и власти Рима. Здесь-то иерархи-обвинители как раз и столкнулись с самой большой проблемой, вынудившей их пойти на подлог. Речь идет о субъективной стороне инкриминируемых Иисусу правонарушений, включавшей признаки, характеризующие внутреннее психическое отношение предполагаемого преступника к совершенному преступлению (форма вины, мотив, цель).
Нетрудно заметить, что отсутствие этих признаков – самое слабое звено в приведенной формуле. Поэтому для ее усиления и придания ей убедительности появилась фраза о том, что Иисус запрещал давать подать кесарю, то есть являлся его противником.
А. П. Лопухин обоснованно отмечал, что «к неопределенным обвинениям в развращении народа и присвоении царского достоинства Мессии» судьи прибавили «запрещение давать подать Кесарю», которое «было чистой ложью»[41 - Лопухин А. П. Законодательство Моисея. Суд над Иисусом Христом. Вавилонский царь правды Аммураби. М. Зерцало-Гарант. 2005. С. 245.].
В итоге большинство перечисленных нами пунктов не выпало из обоймы выдвинутого против Иисуса обвинения. Детализированная логическая цепочка могла бы выглядеть, например, так: самозвано объявив Себя пророком, Иисус своими проповедями, отрицающими Тору, развращал и возмущал народ, в том числе призывал иудеев не соблюдать законы Моисея; приравнивая Себя к Машиаху (Мессии) и Сыну Бога и призывая других поклоняться этому Богу, Иисус тем самым хулил истинного Бога Яхве и подстрекал иудеев к служению иному богу за пределами Иерусалимского храма; самовольно провозгласив Себя Царем и заявив, что кесарю не нужно платить налоги, Иисус посягнул тем самым на общественное спокойствие и безопасность не только Иудеи, но и Рима, а потому представляет серьезную опасность для римского народа, оскорбляя его величие.
Если выдвинутое предположение является верным, то это действительно была формула смерти. В том смысле, что она позволяла, как теперь говорят, при любом раскладе вынести обвинительный приговор, как синедрионом, так и римским трибуналом.
5. Суд синедриона
Судебная документация синедриона, вероятно, была уничтожена в 70 году, когда Тит полностью сжег Иерусалимский храм. Информацию о том, как проходил суд над Иисусом, можно почерпнуть лишь из Евангелий. Но она – фрагментарна.
Гравюра Ю. Шнорра «Иисус перед Каиафой»
Во все времена в протоколах чрезвычайных судов фиксировался лишь минимум информации: время и место суда, краткая формулировка обвинения, констатация факта признания (или непризнания) вины и назначенное наказание. Практически те же основные моменты отражены и в Евангелиях. Их авторы зафиксировали лишь самое главное, по их представлениям. Они дают понять, что и суд синедриона, и суд Пилата, были неправыми; что Иисус был приговорен к смерти: синедрионом – за богохульство, римским судом – за притязания на царский трон.
Можно попытаться восстановить недостающую информацию о суде путем сопоставления евангельских свидетельств с действовавшими тогда правовыми нормами.
Евангелисты пишут, что перед синедрионом предстали свидетели. То есть формальные условия для возбуждения судебного заседания, вроде бы, были соблюдены. Хотя складывается впечатление, что выдвинутое свидетелями обвинение и реальные причины, заставившие первосвященников форсировать суд, вряд ли совпадали. В спешке они, вероятно, к тому времени еще не успели окончательно определиться с доказательствами, которыми будут подкреплять выработанную формулу обвинения. К тому же, их подвел Иуда, которого, похоже, предполагали допросить. Во всяком случае, Матфей ясно дает понять, что тот не желал осуждения Иисуса и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников.
В это время судебная машина была уже запущена, арест Иисуса произведен. Не исключено, что из-за отказа Иуды свидетельствовать в суде, Каиафе пришлось, на ночь глядя, искать других свидетелей. Да еще лихорадочно формировать необходимый «кворум» суда. Вероятно, ему это удалось, поскольку на праздник Пасхи многие иногородние члены синедриона прибыли в Иерусалим.
Итак, суд начался.
Первая его стадия – открытие заседания, объявление дела, которое будет слушаться, установление личности свидетелей, проверка их показаний, позже детально описанная в Мишне и в Талмуде[42 - Проверка включала обязательное выяснение у свидетеля семи вопросов («семь расследований»), имеющих отношение к месту и времени совершения преступления.] и др.
Все перечисленное относилось к общим правилам. Исключение из них, как уже сказано, составляли дела в отношении подстрекателей к идолопоклонству, по которым, в частности, не требовалось предупреждать преступников и отвращать от преступления. Наоборот, Закон предписывал их провоцировать с целью получения и последующего закрепления уличающих таких преступников доказательств.
Сколько же было свидетелей по делу Иисуса, и кто они были? Точно мы этого не знаем. Марк говорит о нескольких свидетелях, Матфей конкретен – он упоминает о двоих, подчеркнув при этом, что первосвященники заранее подобрали таких свидетелей, которые должны дать в суде ложные показания.
О чем же эти показания?
Марк писал, что лжесвидетельствование заключалось в словах Иисуса: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и через три дня воздвигну другой, нерукотворенный» (Мк. 14: 57—58). У Матфея иначе – не разрушу и воздвигну, а «могу разрушить» и могу «создать его» (Мф. 26:61).
Иисус же, судя по всему, говорил иначе. Вот Его слова, приведенные Иоанном: «Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2:19). То есть Иисус, вряд ли, высказывал угрозу разрушить Храм. Напротив, Он предлагал иудеям самим попробовать это сделать и утверждал, что может восстановить Храм за три дня.
Лжесвидетельство как раз и могло выразиться в искажении свидетелем, или свидетелями, смысла сказанного Иисусом: «если вы разрушите» было заменено на «Я разрушу».
В ходе допроса и проверки свидетелей судебный процесс перетекал в следующую стадию – суд оценивал их показания. При описании этой стадии, зафиксированной евангелистами, более точен Марк: «Ибо многие лжесвидетельствовали на Него, но свидетельства сии не были достаточны» (Мк. 14:56).
В древнееврейском праве свидетельские показания оценивались по трем категориям: пустые, недостаточные и надлежащие. Пустые свидетельства вообще не принимались во внимание и даже не протоколировались, то есть судьям сразу было ясно, что они не имеют отношения к рассматриваемому делу. Недостаточные свидетельства, о которых упоминает Марк, допускались временно и юридическую силу получали лишь в случае их последующего подтверждения и подкрепления другими доказательствами, то есть к ним могли быть отнесены как одиночное свидетельство, так и свидетельства, не являвшиеся между собой тождественными. Причем даже малейшее расхождение в показаниях двух и более лиц, являлось основанием для признания свидетельства недостаточным. По делу Иисуса это расхождение как раз и могло выразиться в том, что один свидетель передал слова Иисуса в форме: «могу разрушить», а другой: «Я разрушу».
Лишь в случае признания свидетельских показаний надлежащими и достаточными суд мог перейти к следующему шагу. Однако при рассмотрении дела Иисуса, несмотря на недостаточность свидетельств, суд продолжился. Можно, конечно, возразить, что указание на это являлось оценкой самого Марка, а не суда. Но в том-то и дело, что все последующие действия судей подтверждают: вывод о недостаточности свидетельств – это их вывод, а не Марка. Более всего в этом убеждают последующие слова самого Каиафы: «на что еще нам свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется?» (Мк. 14:63—64).
Из этого полувопроса-полуутверждения, обращенного к членам синедриона, ясно следует, что, несмотря на недостаточность свидетельств, первосвященник не собирался закрывать дело.
Исправить положение могло лишь привлечение новых свидетелей. Но их не было. В такой ситуации дело подлежало прекращению. Но Каиафа вместо этого взял инициативу в свои руки и стал убеждать судей в том, что у синедриона есть основания для осуждения Иисуса.
Правосудие в этот момент закончилось. Именно здесь четко вырисовывается линия водораздела, обозначившая переход к открытой расправе над Иисусом, ранее камуфлированной под некое подобие законного судопроизводства.
Через весь текст Законов о свидетельстве Маймонида красной нитью проходит правило – древний закон «никого не осуждает на смерть на основании его собственных признаний». Но по делу Иисуса именно это и произошло! Потерпев неудачу при проведении «тайного розыска», первосвященники, видимо, в очередной раз решили спасти положение с помощью «царицы доказательств». Не исключено, что именно с этой целью Каиафа воспользовался специальной правовой нормой о клятве: «заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий!».
Обязанием дать показания под клятвой первосвященник попытаться восполнить одиночное (недостаточное) свидетельство и с этой целью использовал специальную правовую норму, позже закрепленную в кодексе Маймонида: «…на основании показаний одного свидетеля можно обязать человека дать клятву» (Законы о свидетельстве 5:1).
Ответ Иисуса на заданный первосвященником с применением клятвы (заклинания) вопрос был утвердительным и именно в этом смысле был воспринят Каиафой и членами суда.
После этого Каиафа, выражая свой ужас перед богохульными словами, разодрал свои одежды, констатируя таким образом, что Иисус богохульствует.
Видя этот фарс, наблюдая изначально запланированное желание вынести Ему смертный приговор, Иисус открыто объявил Себя Сыном Божиим. За эти Его слова судьи-обвинители ухватились как за спасительную соломинку, не понимая, что тем самым окончательно отрезают себе все пути к выяснению истины. Они не посчитали нужным озаботиться вопросом о вине Иисуса. Возможно, умышленно пошли на применение норм чрезвычайного правосудия, чтобы не поднимать вопрос о вине. А значит, – и о своей собственной вине за неправосудный приговор. Такой выбор они сделали еще до суда, спланировав убийство в форме судебного фарса. Поэтому мы и говорим, что состоявшийся процесс был не судом, а судебной расправой, закамуфлированной под формальную законность. А отсюда проистекает все остальное – предвзятость, поиск лазеек и изъятий в Законе, попытки сфабриковать доказательства до начала суда. То есть Анна и Каиафа изначально для реализации своей преступной цели, стали выискивать в Законе правовые нормы, которые позволяли, по их мнению, придать убийству легитимность.
Суд над Иисусом наглядно показал, что до правды и истины доходят сердцем. А, прикрываясь законом, можно творить произвол.
В результате к Пилату судьи синедриона пришли не для формального утверждения приговора, а для того, чтобы убедить префекта в необходимости осуждения Иисуса по римскому закону.
6. Суд Пилата
Надо признать, что суд Пилата и мотивы, которыми он руководствовался, являются наиболее труднообъяснимым местом евангельской истории.
Многие полагают, что эти трудности обусловлены существенными противоречиями в евангельских текстах, согласовать которые практически невозможно. Однако это не совсем так. Формальные разночтения есть, но в большинстве случаев они скорее не противоречат, а дополняют друг друга.
Ключевые моменты суда нашли отражение у всех евангелистов: вопрос Пилата: «Ты Царь Иудейский?», его сомнения в обоснованности обвинения и неудавшиеся попытки отпустить Иисуса. Если же анализировать Евангелия более детально, то можно увидеть, что, по версии Марка и Матфея, Пилат особо не упорствовал и согласился с приговором синедриона, умыв при этом, согласно Матфею, руки. Наиболее полно ход процесса описал Иоанн, но у него опущен эпизод суда у Ирода Антипы, который есть только у Луки. Центральная же мысль повествования у него с Иоанном совпадает – Пилат трижды пытался отпустить Иисуса, не находя Его вины, однако отступил под сильным давлением первосвященников и толпы.
Надо сразу заметить, что поведение Пилата, которое богослов И. Херсонский назвал «жалкой борьбой своекорыстия с чувством долга», практически невозможно объяснить без учета складывавшейся неблагоприятно для префекта политической ситуации. А, возможно, и заключенной с синедрионом сделки. Причем, последняя могла быть заключена перед арестом Иисуса, но потом что-то повлияло на изменение позиции Пилата.
Евангельские тексты ясно дают понять, что члены синедриона пришли к Пилату для того, чтобы убедить его в необходимости осуждения Иисуса по римскому закону. Причем, судя по формулировке обвинения, приведенной Лукой, – в необходимости осуждения по конкретному закону, который называют законом об оскорблении величия римского народа (lex majestatis). И ожидаемый результат, вероятно, был просчитан Анной и Каиафой заранее.
Судя по всему, они хорошо знали, что основанием для возбуждения дела по этому закону и одновременно – выдвигаемым обвинением, являлся донос. Об этом прямо говорилось в римском законе. Решение синедриона как раз и можно рассматривать в качестве такого доноса. Поэтому свидетельство И. Флавия о том, что Пилат распял Иисуса на кресте «по доносу первенствующих у нас людей» (Иудейские древности, ХVIII, 3), является, по-видимому, точной фиксацией реалий того времени.
При этом, донос являлся лживым, и, вероятно, по этой причине его содержание не сразу раскрыли перед Пилатом. Когда Иисуса привели к наместнику и тот задал вопрос – «в чем вы обвиняете Человека Сего?» – ему ответили неопределенно: «Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе». Так пишет Иоанн (Ин. 18:30). Лука же при описании начальной сцены римского суда сразу приводит обвинительную формулу (Лк. 23:2).
Известно, что Иоанн писал позже синоптиков, дополняя их, что-то уточняя, обращая внимание на детали. Возможно, он счел необходимым подчеркнуть коварство обвинителей, заранее спланировавших хитрую тактику поведения в суде. После их неопределенного ответа у Пилата появились основания предложить иудеям самим осудить Иисуса «по закону вашему». На это они тут же дали ответ: «Нам не позволено предавать смерти никого» (Ин. 18:28—31), намекая, что без санкции Пилата их приговор не имеет юридической силы.
Иоанн Златоуст отмечал, что иудеи, «желая показать, что преступление Его не иудейское, отвечают: „нам не позволено“, т. е. Он виновен не против нашего закона, но вина Его государственная»[43 - Св. И. Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. Беседа 83.].
После этого римский префект ушел с Иисусом в преторию, где уже не в публичной обстановке задал Ему вопрос, приведенный всеми евангелистами: «Ты Царь Иудейский?».
Этот вопрос показывает, что суть обвинения наместнику уже известна. Однако Пилат имел тогда еще поверхностное представление о конкретных обстоятельствах, которые были положены синедрионом в основу обвинения Иисуса, а также о Нем самом. Достаточно сказать, что префект не знал о галилейском происхождении Иисуса.
Мы видим, что иудейские иерархи, согласно разработанной тактике, дают Пилату информацию о «преступлении» дозированно, поэтапно. Скорее всего, они постепенно накаляли обстановку, пытаясь преодолеть нежелание Пилата вникать в это дело.
Вначале, просто констатируют: Иисус – злодей. Затем, уточняют: Он не просто злодей, а злодей, который заслуживает смерти по римскому закону. И наконец, конкретизируют Его преступление – Иисус должен быть казнен как враг Рима, претендующий на иудейский трон. А это безусловное основание для проведения чрезвычайного римского суда.
Заметим сразу, что позже, когда Пилат объявит, что не нашел в действиях Иисуса вины по римскому закону, иудеи, согласно Иоанну, снова перейдут на «запасной» вариант обвинения по иудейскому праву – «мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим» (Ин. 19:7).
Следовательно, наше предположение является верным. Формула обвинения оказалась универсальной. Она позволяла дело особой подсудности по еврейскому закону без особого труда трансформировать в дело особой подсудности по римскому закону. И наоборот.
Николай Ге. Что есть истина? 1890 г.
Реакция Пилата на выдвинутое против Иисуса обвинение многим кажется неожиданной, что, по мнению ряда исследователей, свидетельствует о недостоверности евангельских рассказов.
Полагаю, что эта была естественная реакция префекта, услышавшего ответ Иисуса на заданный Ему ключевой вопрос: «Ты Царь Иудейский?». Для этого надо лишь обратиться к нормам римского права, которыми руководствовался Пилат. А они прямо обязывали его основывать свои выводы на истине, поскольку это входило в предмет доказывания по делу. Поэтому Пилат и задал этот вопрос. Не столько Иисусу, сколько самому себе: «Что есть истина?» (Ин. 18:38).
Так, Модестин в 12-й книге «Пандектов» писал о предмете доказывания обвинения (причем именно по закону об оскорблении величия!): «судьям следует рассматривать это обвинение не как случай (выказать) глубокое уважение к императорскому величию, но (основываясь) на истине; ибо следует обращать внимание и на личность: мог ли он совершить (такое), и совершал ли он прежде что-нибудь, и имел ли намерение (совершить), и в здравом ли уме находился…»[44 - Дигесты Юстиниана. Т. 7 (полутом 2). М. Статут. 2005. С. 37.].
Поэтому Пилат и пытался выяснить: что же представляет из Себя этот необычный Человек? Мог ли Он, исходя из Его личностной характеристики и направленности Его воли, претендовать на реальный трон и стремиться к захвату реальной власти в Иудее. В итоге наместник легко выяснил то, от чего полностью устранились еврейские судьи: истина заключалась в полном отсутствии какой-либо вины в инкриминируемом Иисусу преступлении.
Оценивая действия Пилата, надо, кроме того, учитывать предписание римского закона о том, что «доказывание возлагается на того, кто утверждает» (Павел), «предъявляет требование» (Марциан)[45 - Суд и судьи в избранных фрагментах из Дигест Юстиниана. М. Статут. 2006. С. 579, 587, 599.]. Между тем, обвинители из синедриона не спешили четко сформулировать обвинение перед наместником. Поэтому выглядит логичным, что после допроса Пилат вышел к иудеям и сказал им, что не находит никакой вины в деяниях Иисуса. Но, видимо, это заключение вызвало в толпе, манипулируемой священниками Храма, бурю негодования. Неизвестно – по этой ли причине или нет, но после сказанного Пилат вместо того, чтобы отпустить Иисуса, направил Его по подсудности[46 - То есть Пилат направил Подсудимого, как правильно отмечал Ю. Домбровский, от a foro apprehensionis (с места суда по месту ареста) к суду (ad forum о rig in is) no месту происхождения.] к правителю Галилеи. Причину Лука не указал, но весьма вероятно, что такой вариант тоже был заранее проработан первосвященниками. И кто-то из них после слов Пилата о невиновности Иисуса мог выкрикнуть из толпы, что Он галилеянин и потому должен предстать перед судом Ирода Антипы. Последний в эти дни находился в Иерусалиме, куда он прибыл на празднование Пасхи. Пилат не возражал, ему было выгодно не брать на себя ответственность за осуждение популярного в народе иудея.
Суд у Ирода Антипы описан только Лукой. Из его евангельского рассказа следует, что Антипа задал Иисусу множество вопросов, которые нам неизвестны, но известно, что он не получил на них ни одного ответа. Не явил Иисус и какого-либо чуда, после чего Ирод потерял к Нему интерес. Он велел отправить Его обратно к Пилату, облачив в насмешку в светлые (блестящие) одежды. Их носили престолонаследники, а также римляне, домогавшиеся высоких должностей. Само слово «кандидат» происходит от латинского «candidatus», что значит одетый в белое, светлое.
Ирод таким образом не только пошутил, но и подтвердил мнение префекта о невиновности Иисуса. А еще подал знак примирения Пилату, отношения с которым, по мнению некоторых историков, были обострены из-за убийства римлянами нескольких галилеян, подданных Ирода (Лк.13:1). Наместник, отсылая Иисуса к Ироду, тем самым как бы показывал, что на территории Иудеи признает его юрисдикцию над своими подданными. А ответный жест Антипы мог означать, что тот признает власть Рима над жителями Галилеи, находящимися в Иудее.
Епископ Кассиан добавляет к сказанному, что заключение Ирода имело для Пилата значение экспертизы, поскольку он «не был достаточно знаком с иудейскими делами, и мнение Ирода, представляло для него объективный интерес»[47 - Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. М. 2006.].
Пилат по итогам проведенного разбирательства убедился в невиновности Иисуса, но с целью сгладить противоречия с иудеями принял решение, которое казалось ему компромиссным: «Итак, наказав Его, отпущу» (Лк. 23:16). Наказать Иисуса Пилат решил бичеванием. Он полагал, что это его окончательное решение.
Обычно в те времена бичевание осужденного совершалось непосредственно перед казнью и являлось частью наказания в виде распятия на кресте. Но историкам известны примеры, когда бичевание являлось, по сути, самостоятельным наказанием.
Последовательность изложения у Луки наводит на мысль, что Пилат считал свое решение (подвергнуть Иисуса бичеванию, а потом отпустить) окончательным.
По мнению Пилата, его компромиссное решение должно было устроить иудеев. Ведь этот шаг являлся некоторой уступкой им. «Но первосвященники, – как отмечал И. Херсонский, – видя снисхождение к себе, сделались настойчивее и объявили решительно, что они требуют смертной казни и не согласятся ни на какое другое наказание».
Не добившись бичеванием желаемого результата и видя, что первосвященники накалили толпу до предела, Пилат стал искать какой-то выход из сложившегося положения. Он мог сам вспомнить или кто-то из окружения мог ему напомнить об обычае отпускать на Пасху одного узника.
В тюрьме в ожидании казни на кресте в это время находился некий Варавва. Это был, вероятно, известный разбойник или даже бунтовщик. И Пилат предложил иудеям сделать выбор, рассчитывая, возможно, на то, что этот выбор падет на Иисуса.
Некоторые авторы, например, Х. Коэн, ставят под сомнение достоверность этого эпизода, исходя из того, что право помилования по римскому закону являлось исключительной привилегией императора, но не префекта (прокуратора). А тем более – не народа, который по свидетельствам евангелистов, сделал выбор в пользу Вараввы. Между тем, согласно словарю «Иисус и Евангелия»[48 - B. Corley. Статья «Суд над Иисусом». Словарь «Иисус и Евангелия». ББИ Св. Ап. Андрея. М. 2003.] «в римской юридической системе в провинциальных городах возгласы народа (acclamatio populi) играли значительную роль», и имеются «многочисленные примеры того, как римские судьи обращали внимание на выраженные на суде пожелания толпы».
Существовал, вероятно, и древнеиудейский обычай отпускать узников на праздники. Академик С. С. Аверинцев, например, отмечал, что «такое обыкновение упоминается в ряде талмудических текстов (М. Pesachim 8, 6; ВТ Pesachim 91 a; JT Pesachim 36а)»[49 - Аверинцев С. С. Собрание сочинений. Переводы. К.: Дух и Литера. 2004 (Библиотека изд-ва Библеист на сайте – http://www.bibleist.ru/ (http://www.bibleist.ru/biblio.php?q=003/00007&f=00411.html)).].
Автор проверил, и действительно в мишне (Песахим 8:6) сказано, что режут песаха «для того, которому обещали выпустить его из тюрьмы до наступления праздника Песах»[50 - Этот текст являлся предметом многих дискуссий (см. на сайте – http://toldot.ru/tora/library/mishna/psahim/).].
В ответ на требование распаленной толпы отпустить Варавву и казнить Иисуса Пилат вновь заявил:
– Я не нахожу в нем никакой вины.
Однако толпа продолжала настаивать: «распни, распни Его!».
Гравюра Ю. Шнорра «Распни Его!»
После этого кто-то из числа священнослужителей, управлявших толпой, заявил:
– Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
А. Гумеров полагал, что эти слова были произнесены иудеями в злобной уверенности и осознании того, что они обретают над Пилатом полную власть[51 - Гумеров А. Суд над Иисусом Христом. М.: изд. Сретенского монастыря. 2007.]. На самом деле, как уже сказано, со стороны иудеев это был шаг назад, некое позиционное отступление.
После этого наступила кульминация суда, подробно описанная Иоанном (Ин. 19:12—16).
Принято считать, что вопрос Пилата – «Царя ли вашего распну?» – был его последней бесплодной попыткой повлиять на ход событий. Кажется, что и ответное заявление первосвященников – «нет у нас царя, кроме кесаря» – не оставляло ему выбора. А в словах – «если отпустишь Его, ты не друг кесарю» – сквозит прямая угроза донести на Пилата в Рим.
Кажется, Пилат после этого сломлен окончательно. Возмущение толпы пересилило его ослабевшую волю. В другое время и при других обстоятельствах он никогда бы не пошел на этот шаг. Но в те дни он явственно ощутил, что кресло под ним серьезно зашаталось.
Все это так. Многочисленные толкования богословов в целом объясняют логику поведения Пилата – его нерешительность, связанную с нежеланием выносить вердикт. Были, возможно, и растерянность, и даже страх. Но вряд ли до такой степени, как принято считать. Поэтому остается все же ощущение, что его поведение не вполне соответствует воссозданному исследователями психологическому портрету римского наместника. И в этой связи нельзя не признать заслуживающей внимания точку зрения К. Эванса. Он полагал, что Пилат вовсе не сломался под напором иудейских иерархов и на протяжении всего суда продолжал себя вести как хитрый политик, который до конца руководствовался правилом – снять с себя ответственность и переложить ее на чужие плечи[52 - К. Эванс. Указ. соч. С. 42—46.].
Мнение К. Эванса в целом укладывается в русло и моих рассуждений, о чем подробно написано в моих книгах. Здесь же же ограничимся итоговой констатацией, отраженной в Евангелиях. Принимая решение по делу, Пилат воссел на трибунальское кресло, расположенное на Лифостротоне. Иоанн особо отмечает это обстоятельство, подчеркивая тем самым, что на этот раз наместник официально произнес обвинительный приговор.
Предав Иисуса на распятие, Пилат, согласно Матфею, потребовал воды и демонстративно умыл руки, заявив: «невиновен я в крови Праведника Сего» (Мф. 27:24). Тем самым он совершил обряд по древнееврейскому обычаю.
Многие авторы, отмечая, что такое умывание рук производилось иудеями лишь в случаях, когда они находили труп и убийца не был известен, вместе с тем убеждены, что Пилат вряд ли мог его совершить.
Обычай этот подробно описан во Второзаконии. Действительно, когда иудеи находили мертвое тело, и не было известно, кто является убийцей, производились своего рода следственные действия. Определялся ближайший от места преступления населенный пункт и старейшины этого места приносили в жертву телицу, которая не носила еще ярма. А затем производилось омовение рук с целью очиститься от вины (Втор. 21:1—9).
Возможно, Пилат что-то слышал об этом обычае, и совершил омовение, чтобы продемонстрировать свою позицию. Во всяком случае, заслуживает внимания мнение, высказанное И. Херсонским: «Бедный мужеством и слабый совестью, судья-язычник решился всенародно обратиться к этому обряду, который, принося некоторое успокоение его совести, был полезен теперь и тем, что стоящие в отдалении иудеи, которые из-за шума не слышали слов Пилата, могли по омовению судьей рук понять, что он осуждает Иисуса Христа против воли».
7. «Осуждаю, пойдешь на крест»
На вопрос – были ли у Пилата договоренности с первосвященниками? – однозначно ответить сложно.
Сам арест производился, вероятно, с участием римских воинов[53 - Согласно Иоанну, арестовали Иисуса «воины, тысяченачальник и служители иудейские» (Ин. 18:3,12). Некоторые историки считают, что Иоанн допустил здесь неточность. Однако о начальниках, у которых Иуда побывал перед арестом Иисуса, упоминает и Лука (Лк. 22:4). На этом основании можно предположить, что костяк отряда составляла не храмовая стража, а вооруженные римские воины во главе со своим командиром.]. Можно также привести мнение профессора И. С. Свенцицкой, которая не исключала, что «казнь Иисуса была результатом сговора первосвященника Каиафы и Понтия Пилата»[54 - Свенцицкая И. С. Изгои вечного города. М. Вече. 2006. С. 93—94.].
На возможность сотрудничества (сделки) иудейских и римских властей в деле осуждения Иисуса указывают также слова апостолов Петра (Деян. 3:13—15) и Павла (Деян. 13:28). Все это позволяет рассматривать, как реальную, версию о том, что суду над Ним предшествовали некие договоренности между первосвященниками и префектом. Ясно, что они действовали на авансцене истории не как судьи, а как политики, жестко отстаивавшие свои интересы. И сделку между собой они могли заключить лишь в том случае, если в чем-то их интересы совпадали.
Интерес Анны и Каиафы – убрать серьезного конкурента, посягнувшего на основы иудейской веры, на монополию в религиозной области и, по возможности, сделать это руками язычника Пилата.
Интерес Пилата – отвести от своей персоны гнев Тиберия и усидеть в кресле префекта, которое к тому времени зашаталось под напором уже направленных кесарю доносов.
Но была у них и общая цель, хотя и понимаемая по-разному. Цель эта – обеспечить спокойствие в Иудее, снизить накал напряженности, не допустить мятежей и волнений в народе (которые реально могли возникнуть не от проповедей Иисуса, а скорее от «возмущения» народа, инспирированного первосвященниками). А коль есть общая цель и общий интерес, то возможна и договоренность.
А вот, что это была за договоренность, сказать трудно: это мог быть подкуп Пилата первосвященниками, обоюдный сговор об инсценировке судебного спектакля с демонстративным умыванием рук в финале, сделка с элементами шантажа и угрозой доноса и т. п.
Можно лишь предположить, что состоявшаяся сделка являлась некой общей (без уточнения деталей) или предварительной договоренностью. Потому-то и состоялось два суда и два приговора, а поведение Пилата кажется нам странным и необычным. Здесь все – с двойным подтекстом. Предлагая префекту взятку, иудеи могли намекнуть и на наличие компромата на него. Метод «кнута и пряника» был понятен наместнику, который сам, вероятно, двояко отнесся к сделанному ему предложению. С одной стороны, он не прочь был улучшить свое финансовое положение. А с другой – договоренности с иудеями были противны его желаниям. Он относился к ним с презрением. Н. Т. Райт писал: «Согласно источникам, Пилат хотел действовать вопреки желанию первосвященников просто потому, что он всегда хотел действовать им назло. Как в случае с надписью на кресте (Ин 19:21сл.). Это было обычным для него образом действий».
Поэтому, если и был сговор, то лишь по одному принципиальному для обеих сторон вопросу: Иисус – источник нестабильности, причина возрастания напряженности, а потому Его надо убрать. Но при этом не было уточнено: чьими же руками Его следовало убрать?
Первосвященникам крайне невыгодно было оказаться перед народом в качестве гонителей лица, не без оснований претендовавшего на статус Мессии. К тому же, враги Иисуса прекрасно знали, что судебные разбирательства в отношении политических преступников обычно проводились римскими трибуналами по типу закрытых судебных процессов, то есть были скоротечными и не публичными, поскольку в трибунале применялись упрощенные процедуры. Поэтому они и рассчитывали, что суд Пилата, с учетом заключенной накануне сделки, сведется, по сути, к утверждению их обвинения. А произнесение типовой в таких случаях фразы – «ibis ad (или in) crucem» (пойдешь на крест!) – будет означать, что казнь свершится по римским законам.
Х. Коэн прав, утверждая, что в провинциях наместники не привлекали иудеев к обсуждению вопроса об участи преступников и должны были вершить суд в закрытых от посторонней публики помещениях (in camera). Это была не обычная для Рима форма судопроизводства, а суд администрации, который римляне называли правом обуздания или принуждения.
Однако Пилат был не так прост. Он почувствовал подвох и решил потянуть время, «поиграть в демократию», апеллируя к народу. Впрочем, похоже, что иудеи предвидели такой вариант развития событий.
М. Мункачи. Голгофа. 1884 г.
Предположение о незавершенной сделке первосвященников с Пилатом вполне объясняет кажущуюся нелогичность поведения римского наместника.
Эта была сделка не друзей, а врагов. Сделка политиков, по большому счету ненавидевших друг друга. Поэтому детали не обговаривались, могли использоваться шантаж и подкуп. Ну а поскольку это был жесткий политический сговор, обусловленный сложившейся ситуацией, то каждый пытался переиграть друг друга.
Кто же в итоге выиграл эту партию? На первый взгляд – иудейские иерархи, поскольку Иисус был осужден и по еврейскому, и по римскому законам, а распят – по вердикту римского префекта. Но и последнего с трудом можно назвать проигравшей стороной. Он хоть и осудил Иисуса, но ясно дал понять – чьими руками. Сделанная его подручными надпись на кресте является наглядным тому подтверждением.
8. Дело архидиакона Стефана
Вскоре после казни Иисуса состоялось несколько судов над Его сторонниками и последователями.
Первым таким делом, о котором нам известно, стал суд над Стефаном. Он подробно описан евангелистом Лукой в трех главах Деяний апостолов (главы 6—8). Там сказано, что христианская община избрала его, а апостолы «поставили» на службу диаконом. Всего избрали тогда семь человек «изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости» (Деян. 6:3).
Интересно, что выборы состоялись в общине после «ропота на евреев». Он возник по причине несправедливых раздач. Диаконы должны были «пещись о столах» (Деян. 6:1—2), то есть обеспечивать справедливое распределение пищи.
Стефан был человеком незаурядным. Он описан в Деяниях как служитель, наделенный особым даром, «исполненный веры и силы», совершавший «великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8). Диакон был страстным проповедником, отличался красноречием, умением убеждать людей и потому пользовался у них большим успехом. Противники же Стефана, которых в Иерусалиме было немало, «не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил» (Деян. 6:10).
Позднее, церковное предание стало величать Стефана апостолом от семидесяти.
Суд над ним состоялся через несколько лет после суда над Иисусом. Исследователи полагают – около 33—35 годов. И он также закончился казнью. Поэтому христиане почитают Стефана как святого первомученика, подчеркивая, что с момента его ареста и суда над ним началось «великое гонение на церковь в Иерусалиме» (Деян. 8:1). А еще, – что после этого дела, как писал епископ Кассиан, «благовестие о Христе вышло за тесные пределы законопослушного иудейства». В этом видят важнейшее значение этого судебного процесса. Для нас же важно отметить, что такой выход, то есть распространение учения Иисуса, обеспечила сила слова, исходившая из уст Стефана.
Благовестие о Христе, по мнению практически всех исследователей, выражалось исключительно в словах и проповедях, которые иудейские власти посчитали общественно опасными. За такое инакомыслие Стефан и пострадал. Между тем, есть в этом деле и неясные моменты.
Высказываются различные точки зрения даже по вопросу о том, за какие именно слова Стефан был осужден. Связано это с тем, что материал, изложенный в Деяниях, несколько сложен для восприятия современным человеком. Хотя ключевые этапы суда отражены в этом сочинении достаточно полно.
Согласно Деяниям:
1. Стефан пострадал за свои христианские проповеди и диспуты в Иерусалиме. Он не раз побеждал иудейских законоучителей в спорах, что вызывало у них зависть, переходящую в ненависть.
2. Поскольку иудейские законоучители из синагог евреев диаспоры (либертинцев, киринейцев и др.) «не могли противостоять мудрости» Стефана, они нашли нескольких лжесвидетелей, которые выдвинули против него обвинение в богохульстве: «мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога» (Деян. 6:11).
3. В ходе суда в синедрионе, проходившем в иерусалимском Храме, лжесвидетели дополнили выдвинутое против Стефана обвинение. Они заявили, что он говорил также хульные слова «на святое место сие (Храм – авт.) и на закон». А еще – что, по утверждению Стефана, «Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей» (Деян. 6:13—14).
4. На вопрос первосвященника – так ли это? – Стефан не дал прямого ответа. Но произнес пространную речь, в которой обнажил трагические изломы истории еврейского народа (от Авраама до Соломона), обратив внимание судей на примеры противления иудеев Богу.
5. В своем выступлении Стефан, в частности, заявил, что Соломон построил для Бога Храм, но «Всевышний не в рукотворенных храмах живет» (Деян. 7:48), а также обвинил иудеев в гонениях на пророков. Кульминацией его выступления явилось выдвинутое Стефаном обвинение в убийстве Иисуса Христа.
6. Закончив свою речь, Стефан заявил судьям, что видит «небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога», а те «закричав громким голосом, затыкали уши свои, и… выведя за город, стали побивать его камнями» (Деян. 7:56—58).
Первое, на что обращаешь внимание при чтении этих глав Деяний святых апостолов – перечисленные ключевые моменты суда над Стефаном удивительным образом совпадают с обстоятельствами суда над Иисусом. Преследуя цель избавиться от диакона Стефана, его противники действовали теми же методами, что и гонители Иисуса. Параллели с Его делом очевидны. Использовались те же приемы – поиск лжесвидетелей и возбуждение народа (возмущение в народе). Тождественны обвинения в богохульстве. Аналогичной была реакция судей на слова – «одесную Богом». Не исключено, что и дело рассматривали те же судьи.
Ведение Святого Первомученика Стефана на казнь. Фреска церкви Вознесения Господня («Спасов дом») в монастыре Жича, Сербия. 1309 – 1316 гг.
Рассмотрим подробнее перипетии этого суда. Прежде всего – проанализируем речь подсудимого Стефана. Это позволит нам обратить внимание на те, положенные в основу его обвинения, слова, которые могли звучать в предшествующих судебному разбирательству выступлениях Стефана, его проповедях, спорах и диспутах.
Многие исследователи полагают, что основная причина, по которой Стефан предстал перед судом – его нападки на Храм и критика сложившегося храмового культа.
Мы уже знаем, что по делу Иисуса лжесвидетели заявляли о намерении Иисуса разрушить «храм сей рукотворённый» (Мк.14:58). Слова о «рукотворённом храме» есть и в речи Стефана: «Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк» (Деян. 7:48).
Пророк этот – первый великий пророк Исаия, вопрошавший: «где же построите вы дом для Меня?» (Ис. 66:1—2). Стефан ссылался на него, чтобы показать – престол Бога находится на небе.
Второй великий пророк Иеремия в VI веке до н.э. также предостерегал иудеев: «Не надейтесь на обманчивые слова: «здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень» (Иер. 7:4) имея ввиду, что храм, сам по себе, не может являться прибежищем и защитой для грешников.
У Иисуса, как мы уже знаем, не было намерений разорять «храм сей рукотворённый». О разрушении можно говорить лишь в переносном, иносказательном смысле. Выступая против монополии Храма как единственного места, где обитает Бог, Иисус как бы замещал рукотворенный храм воздвижением другого – нерукотворенного или нерукотворного.
Что же это за храм?
Апостол Павел, принимавший участие в суде над Стефаном (об этом – далее), в своем Первом послании к коринфянам разъяснил этот вопрос: «Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (I Кор. 3, 16). Но, прежде чем, Павел сказал – «Вы храм Божий» – таким живым храмом стал Иисус Христос. Когда Он произнес на проповеди, что в три дня воздвигнет новый храм, Он, вероятно, говорил о храме тела Своего» (Ин. 2:19—21).
Судя по всему, Стефан в своих проповедях не раз приводил слова о Храме, приписываемые Иисусу и понимаемые им как суд над Храмом[55 - Данн Дж. Д. Единство и многообразие в Новом Завете. С. 113, 137, 298.]. А обвинение Стефана в богохульстве могли, в частности, усмотреть в его словах о пророчестве Иисуса, связанном с будущим разрушением Храма (Мк. 13:2, Мф. 24:2).
Вместе с тем, надо иметь в виду, что слово «рукотворенный», по мнению ряда исследователей, употреблялось тогда по отношению к языческим идолам. Применение этого слова к Храму – могло быть расценено как его хуление. В этом случае обвинители Стефана напрямую могли квалифицировать эти его слова как хулу на Храм, а «хула на Храм» тогда приравнивалась к «хуле на Бога», то есть к богохульству.
Следующий мотив, звучавший в выступлениях Стефана и вызвавший гнев иудейских иерархов, заключался в проповеди им распятого Мессии.
В Первом послании к коринфянам апостол Павел писал: «…мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн» (I Кор. 1:23).
Введение народа в соблазн тоже квалифицировалось в те годы как богохульство и идолопоклонство. В правовых нормах устной Торы, позже закрепленных в Мишне и Талмуде, это преступление стали обозначать термином «меситизм». Талмуд, в частности, прямо связывал приговор, вынесенный Иисусу, с этим понятием (Санхедрин, 43а).
Еще Э. Ренан подробно описал судебную процедуру «против „соблазнителя“ (месита), который покушается на чистоту религии».
О том, что Иисус обвинялся иудейскими иерархами в совершении преступления, именуемого введением в соблазн или развращением народа, евангелисты свидетельствуют косвенным образом (Мф. 27:63; Лк. 23:14; Ин.7:12,47). Однако практически никто из богословов и историков не занимался исследованием юридической составляющей «введения в соблазн», мало кто пробовал связать прозвучавшие в суде над Иисусом обвинения с правовыми нормами древнейших кодексов[56 - Н. Т. Райт – один из немногих, кто полагал, что Иисус своими действиями и пророчествами в отношении Храма «тем самым помещал себя в категорию преступников, описанных во Втор. 13».]. Тем более, никто не исследовал этот вопрос применительно к делу Стефана.
9. В чем же мог выразиться «соблазн»?
Как раз в том, о чем мы уже сказали – в критике Стефаном Храма и храмового культа. Иудейская сосредоточенность на Храме, как единственном месте, предназначенном для общения с Богом, для покаяния и отпущения грехов, не сочеталась с вселенским характером Иисусовой доктрины. Кроме того, по иудейским представлениям того времени, никак не сочетались слова «Мессия» и «распятый». Такое словосочетание понималось как преступное оскорбление образа Мессии, царя и победителя.
Согласно Деяниям, речь Стефана в суде последовала после вопроса первосвященника: так ли это? Что означало – подтверждает ли он показания свидетелей о произнесении им хулы на Бога, Моисея, Храм и закон? Или другими словами – признает ли Стефан вину в богохульстве?
Одни называют речь Стефана защитительной, другие – обвинительной. Правы и те, и другие.
Аверкий (Таушев) писал: «Сущность всей речи заключается в стихах 51—53: Стефан как бы так хочет сказать – не как хулитель Бога, закона и храма предстою я здесь обвиняемый, но как жертва вашего противления Богу и Мессии, противления, которое вы наследовали от отцов ваших. Я верую в истинного Бога и свято чту Его закон, но вы всегда противились Богу и Его закону, а потому и судите меня»[57 - Аверкий (Таушев). Четвероевангелие. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М. 2001.].
Стихи 51—53 – это завершающая часть выступления Стефана, заявившего судьям:
– Жестоковыйные люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы. Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы (Деян. 7:51—52).
Приведенные слова Стефана надо расценивать как прямое обвинение иудейских властителей в убийстве Иисуса и других пророков. Нельзя в этой связи не вспомнить и слова самого Иисуса об Иерусалиме, «избивающем пророков» (Лк.13:34). А подтверждение их словам можно найти в многочисленных библейских историях. Так, в книге Неемии тема убийства пророков представлена как закономерность (Неем. 9:26). По одной из версий, пророк Исаия был перепилен деревянной пилой. Иеремию неоднократно заключали в тюрьму и избивали. Над ним глумились, называли его изменником родины и, в конце концов, забили до смерти камнями. А вот что Иисус говорил фарисеям о Захарии: «… да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником» (Мф.23:35)[58 - Сведений о пророке Захарии, жившем в VI веке до н.э., известно немного. Существуют две версии о его кончине. Одно из древних преданий гласит, что он умер в глубокой старости и был погребен вблизи Иерусалима. По другому преданию, именно к Захарии относятся приведенные слова Иисуса Христа.].
По мнению многих богословов, своей речью в суде Стефан показал, что «исполнение Ветхого Завета означает и его прехождение»[59 - Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 192—193.]. Преходить – значит перейти, миновать. Возникновение и прехождение, по Гегелю, – двоякий результат изменения: бытие нового и небытие старого сущего[60 - Гегель. Наука логики. Т. 1. М. 1970. С. 166—167.]. Поэтому речь Стефана показывает, что он «ясно увидел: специфика Иисусова учения неизбежно приводит не только к духовной интерпретации Закона Моисеева, но даже к разрыву с иудаизмом»[61 - Мецгер Б. М. Указ. соч. С. 204.]. Разрыв же этот был обусловлен существенным искажением ветхозаветного закона, в связи с чем Иисус подверг корректировке учение книжников и законников, возвратив закону первоначальный смысл.
Брюсу М. Мецгеру это дало основания заявить, что Стефан «первым из христиан провел четкую грань между иудаизмом и христианством», а Н. Т. Райту заметить: «Возвеличивание Храма и отвержение Иисуса – знак того, что еврейские вожди отошли от основ собственной традиции»[62 - Райт Н. Т. Деяния апостолов. Популярный комментарий. М. ББИ Св. ап. Андрея. 2010. С. 96.].
Кульминацией и завершением суда синедриона, рассматривавшего дело Иисуса, явились его слова: «Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией» (Лк. 22:69). Судебное заседание синедриона по делу Стефана также прервалось после его слов: «вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:56).
После этого, и в том, и в другом случае, судьи начали затыкать уши, заглушать слова подсудимых криками и угрозами в их адрес, разрывали одежды для обозначения своего ужаса. Исследователи не без оснований считают, что такая реакция обусловлена тем, что эти, малопонятные сегодня, слова воспринимались тогда как ужасное богохульство.
Дж. Лэдд полагал, что именно слова «одесную силы» были восприняты синедрионом как богохульство. «У нас нет свидетельств, – писал он, – которые говорили бы, что человек, выдававший себя за Мессию, богохульствовал: не это, а слова Иисуса о том, что Он воссядет одесную Отцу, – вот что стало причиной Его осуждения»[63 - Лэдд Дж. Теология Нового Завета. Изд. Заокской духовной академии. 1995. С. 92.].
«Одесную силы» – значит, по правую руку Бога. Иисус говорит здесь словами из Ветхого Завета (Пс. 109:1; Дан. 7:13—14). В переводе на современный язык эта фраза означает: отныне Сын человеческий будет сидеть на облаках по правую руку Бога. Но не просто сидеть. Это означает нечто большее. Филарет (Гумилевский), например, дает такое толкование: «Сидеть одесную силы Божией на языке Писания означает иметь полное могущество Божества, участвовать в мироуправлении»[64 - Филарет (Гумилевский). Беседы о Страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Тверь. Булат. 2010. С. 207.].
Интересные пояснения можно найти в трудах Н. Райта и К. Эванса. Райт полагал, что этими словами Иисус предвещает: «Каиафа и его присные увидят Иисуса оправданным, воцарившимся как Мессия одесную Господа (как в Пс. 109) и „грядущим на облаках небесных“ (как в Дан. 7)». Эванс, дополняя Райта тем, что оба отрывка «представляют сцены суда над врагами Бога», отмечал: «Возможно, мы, современные люди, не слышим в этих словах Иисуса угрозы, но ее ясно слышит первосвященник – и он приговаривает Иисуса к смерти за эти слова не только потому, что Иисус считает себя Сыном, которого помазал Бог, но и потому, что арестованный косвенно заявил, что воссядет на престоле в момент суда над первосвященником, как если бы последний был врагом Бога. И не стоит удивляться тому, что в ответ на прямые слова Иисуса прозвучали обвинения в богохульстве и смертный приговор»[65 - Эванс К. Райт Н. Иисус: последние дни. Что же произошло на самом деле. М. Эксмо. 2009. С. 25.].
Такое же предположение можно сделать и в отношении дела Стефана.
Разница лишь в том, что Сын Человеческий явился Стефану «стоящим» одесную Бога, тогда как Иисус заявил, что «воссядет одесную силы Божией» (Лк. 22:67—68). Григорий Великий объяснил это отличие следующим образом: «сидение есть положение повелевающего и господствующего, а стояние – воюющего и помогающего».
А. П. Лопухин, комментируя Матфея, писал по поводу заявления Иисуса о восседании «одесную силы»: «Такое заявление показалось им (первосвященникам – авт.) богохульством и действительно было бы таковым, если бы было произнесено каким бы то ни было обыкновенным человеком».
Стефан как раз и был таким человеком. Поэтому его слова о том, что он видит «Сына Человеческого, стоящего одесную Бога», судьи вполне могли расценить как богохульство. На этом основании епископ Кассиан пришел к мнению, что «обвинение, которое было выдвинуто против Стефана в синагогах, имело под собой основание»[66 - Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 193—194.].
Рембрант. Побиение камнями Святого Стефана. 1625 г.
Несмотря на детальное описание автором Деяний суда над Стефаном, неясно, был ли ему вынесен синедрионом смертный приговор, или это был самосуд разгневанных людей, которые не стали дожидаться окончания суда, «устремились на него, и, выведши за город, стали побивать камнями» (Деян. 7:55—57).
По толкованию А. П. Лопухина, «это побиение, формально даже и не постановленное синедрионом, было своевольным делом взрыва фанатизма, самосудом отдельных фанатиков, воздвигших потом кровавое гонение и на остальных христиан».
Такого же мнения придерживался Аверкий (Таушев) и ряд других богословов.
Между тем, побиение Стефана камнями – это точное изложение того, как по иудейскому закону должен исполняться приговор синедриона: «выведи злословившего вон из стана, и все слышавшие пусть положат руки свои на голову его, и все общество побьет его камнями» (Лев. 24:14). В процессе приведения смертного приговора в исполнение первыми должны были бросить камни в осужденного преступника свидетели преступления (Втор. 17:7), а за ними – все общество. Вероятно, для удобства и сохранности эти свидетели сняли свои верхние одежды и положили их у ног юноши по имени Савл, который «одобрял убиение» Стефана (Деян. 7:58, 8:1).
Речь идет об апостоле Павле, который до обращения в христианство звался Савлом и был воинствующим фарисеем, «тщательно наставленным в отеческом законе» (Деян. 22:3). Он активно участвовал в гонениях на первых христиан, «многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, подавал на то голос» (Деян. 26:10). Эти слова Савла некоторые исследователи трактуют в том смысле, что он являлся судьей – членом синедриона, поскольку имел право голоса при рассмотрении дел в отношении христиан. Не исключено, что Павел участвовал в каком-то качестве в рассмотрении дела Стефана. Но, вероятнее все же, что по причине несовершеннолетия охраной одежды и ограничилось его участие в исполнении приговора. Между тем, не подлежит сомнению, что судебный процесс над Стефаном оказал большое влияние на превращение фарисея-ревнителя Савла в христианского «первоверховного» апостола Павла. Его жизненный путь также оборвала казнь. Принято считать, что Павел был обезглавлен в Риме во времена Нерона, в середине 60-х годов. И весьма вероятно, что его тоже казнили как проповедника христианства. Но это уже другая история…
Глава 2. Арий и Афанасий Великий
IV век. Римская империя
IV век знаменателен процессом «обращения» в христианство громадной Римской империи. Эта религия впервые перестала тогда быть незаконной. А затем – утвердилась в качестве государственной и стала оказывать влияние практически на все сферы жизни римского общества. Да и не только римского. Христианство становилось мировой религией, важнейшим фактором исторического развития. Хотя начинался этот тревожный век с очередных гонений на христиан. Причем, самых беспощадных и кровавых за всю историю.
Организовал эти гонения в самом начале IV века император Диоклетиан. Продолжили его соправители и преемники. Среди них особую жестокость проявляли Галерий и Максимин[67 - В те годы римская империя была разделена между двумя августами: на Востоке правили Диоклетиан и его кесарь Галерий, на Западе – Максимиан и его кесарь Констанций (отец Константина). В 305 году на Востоке августом стал Галерий, а его кесарем Максимин Дайа. После разгрома Лициния в 324 г. Константин начал управлять империей единолично.]. Но уже в 311 году Галерий издал эдикт о веротерпимости, а в 313 году Константин I узаконил христианство Миланским эдиктом.
Завершился же этот бурный век окончательным распадом Римской империи на две половины – Западную и Византийскую – каждая из которых управлялась собственным императором. А в основании христианской церкви образовалась одна из первых крупных трещин, приведших в XI веке к Великому расколу.
В этой главе речь пойдет не только о гонениях на христиан, но и о гонениях внутри самой христианской церкви. В IV веке внутренние споры нередко достигали большого ожесточения и завершались церковными судами. А в ряде случаев – судами, которые вершили императоры.
Самый крупный и драматичный конфликт известен как арианский спор. Богослов А. Д. Шмеман писал: «В Арианской смуте, как в узле, сходится множество нитей, сливается множество вопросов. Это начало тех великих богословских споров, на которые уйдут почти пять веков церковной истории… Четвертый век внешне – один из самых трагических в истории Церкви…»[68 - Шмеман А. Д. Исторический путь православия. Глава 3. (на сайте —https://azbyka.ru/otechnik/).].
Этот век явил миру наибольшее число мучеников, которые пострадали за свои слова и могли бы стать объектом нашего исследования.
В ходе гонений на христиан, по современным оценкам, было казнено от 3000 до 3500 человек. В этом печальном мартирологе немало почитаемых в христианском мире святых.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71535559?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Исключение – Глава 1, в которой описаны суды, состоявшиеся в Иерусалиме в начале нашей эры.
2
Телушкин Й. Еврейский мир. М. Иерусалим. 2002.
3
Сохранилось лишь сочинение Филосторгия (ок. 365-ок. 439), описавшего историю споров с арианских позиций, да и то – в сокращенном изложении патриарха Фотия (Патриарх Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. Подг. к изд. А. И. Цепков. Рязань. 2004).
4
Тертуллиан. Избранные сочинения. М. Изд. группа «Прогресс». Культура. 1994. С. 249—270.
5
Маймонид. Мишне Тора. Книга «Знание». Фундаментальные законы Торы 1:4. Законы об идолопоклонстве 2:9. М. Лехаим. 2010. С. 178, 443—444.
6
Иудейская религиозная литература, основанная на традиции изучения и толкования Торы.
7
В Талмуде описаны семь разновидностей фарисеев, в том числе – «оцарапанные» фарисеи, которые, выходя на улицу, зажмуривали глаза, чтобы не соблазниться женщинами, и натыкались на различные препятствия.
8
Деревенский Б. Г. Се Человек: Иисус Христос как историческая личность. В книге «Иисус Христос в документах истории». Алетейя. СПб. 2001.
9
Фрикке Веддиг. Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста. М. Теревинф. 2006.
10
Из Евангелий от Марка и от Иоанна, можно понять, что Иисус родился в Назарете (Мк.6:1; Ин. 1:45—46; 7:41—42).
11
Тиберий Юлий Цезарь Август – второй римский император (с 14 г.).
12
Евангелист Лука упоминает о «первосвященниках Анне и Каиафе» (Лк. 3:2), как о действующих иерархах.
13
Трактат, написанный Цельсом, не сохранился, но Ориген подробно его цитирует в своем сочинении «Против Цельса».
14
«Тольдот Иешу» (Родословная Иисуса) – сочинение, написанное раввинами с целью опорочить Иисуса Христа и христианство.
15
Под преторией в данном случае понимается местопребывание Пилата во время посещения Иерусалима. Вероятно, это место было во дворце Ирода или в крепости Антония.
16
Иустин (Юстин) Мученик (ок. 100 – ок. 165) – один из первых достоверно известных философов и богословов раннего христианства.
17
I Апология I,11.
18
Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ Св. ап. Андрея. 2008.
19
Борг М. Бунтарь Иисус: Жизнь и миссия в контексте двух эпох. М.: Эксмо. 2009. С. 343.
20
Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М. Изд. иностранной литературы. 1949. С. 451.
21
В Катехизисе, составленном Н. Сербским, сказано: «Христианская вера – это личное, единственное в своем роде и полное раскрытие Бога перед людьми ради их просвещения и спасения».
22
Райт Н. Т. Иисус и победа Бога. ББИ им. Св. апостола Андрея. 2004.
23
См., например, Дикарев А. «Закон был нашим педагогом…». Церковь и время. №51. 2010.
24
Маймонид (Моше бен Маймон, Рамбам) – крупнейший еврейский мыслитель ХII века, автор первого систематизированного кодекса еврейского права «Мишне Тора».
25
Маймонид. Книга «Судьи». Законы об ослушниках (отступниках) 2:4. С. 386—387.
26
М. Элон – автор 4-х томного исследования «Еврейское право. История, источники, принципы». Сокращенный вариант на русском языке – Еврейское право. СПб.: Юридический центр Пресс. 2002. С. 368—389.
27
Подробно этот вопрос освящен автором в книгах – Звягинцев В. Трибунал для Иисуса. Книжный клуб Книговек. 2011; Дело Иисуса: беззаконие по закону? Издательская система Ridero. 2016.
28
Это правило действовало только в случаях вынесения оправдательного приговора
29
См., например, Библейские места Иерусалима М. Вече. 2004. С. 19.
30
Анализ синоптических Евангелий приводит к выводу о проведении двух заседаний синедриона: о ночном писали Матфей (26:57—68) и Марк (14:53—65); Лука упомянул о нем вскользь (22:54) и подробнее описал утреннее заседание (22:66—23:1); Марк и Матфей, напротив, едва упомянули о нем (Мф. 27:1; Мк.15:1).
31
Абрамович М. Иисус, еврей из Галилеи. Иерусалим. 1998.
32
Тосефта. Санхедрин 10:11 (документ 3б в книге «Иисус Христос в документах истории»).
33
Маймонид. Книга «Судьи». Законы о Санхедрине 13:5. С. 109.
34
Элон М. Указ. соч. С. 161—163.
35
Маймонид. Книга «Знание», Фундаментальные законы Торы 1:4, Законы об идолопоклонстве 2:9. С. 178, 443—444.
36
См. также – Бемидбар 15:30; Санхедрин 45б.
37
Санхедрин 43а Вавилонского талмуда (документ 2г в книге «Иисус Христос в документах истории»).
38
Рукопись, обнаруженная библиотекарем Л. Муратори; является одним из самых древних (оригинал, вероятно, составлен во 2-й пол. II в.) списков новозаветных канонических книг.
39
Закон об оскорблении величия римского народа (lex majestatis), которым, вероятно, руководствовался Пилат при рассмотрении дела Иисуса, был принят в 8 году до н.э. императором Юлием Августом Октавианом (Юлиев закон). Полностью текст этого закона не сохранился.
40
Цит. по книге: Хрестоматия по истории Древнего Рима. М. Высш. шк. 1987. С. 413.
41
Лопухин А. П. Законодательство Моисея. Суд над Иисусом Христом. Вавилонский царь правды Аммураби. М. Зерцало-Гарант. 2005. С. 245.
42
Проверка включала обязательное выяснение у свидетеля семи вопросов («семь расследований»), имеющих отношение к месту и времени совершения преступления.
43
Св. И. Златоуст. Толкование на Евангелие от Иоанна. Беседа 83.
44
Дигесты Юстиниана. Т. 7 (полутом 2). М. Статут. 2005. С. 37.
45
Суд и судьи в избранных фрагментах из Дигест Юстиниана. М. Статут. 2006. С. 579, 587, 599.
46
То есть Пилат направил Подсудимого, как правильно отмечал Ю. Домбровский, от a foro apprehensionis (с места суда по месту ареста) к суду (ad forum о rig in is) no месту происхождения.
47
Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. М. 2006.
48
B. Corley. Статья «Суд над Иисусом». Словарь «Иисус и Евангелия». ББИ Св. Ап. Андрея. М. 2003.
49
Аверинцев С. С. Собрание сочинений. Переводы. К.: Дух и Литера. 2004 (Библиотека изд-ва Библеист на сайте – http://www.bibleist.ru/ (http://www.bibleist.ru/biblio.php?q=003/00007&f=00411.html)).
50
Этот текст являлся предметом многих дискуссий (см. на сайте – http://toldot.ru/tora/library/mishna/psahim/).
51
Гумеров А. Суд над Иисусом Христом. М.: изд. Сретенского монастыря. 2007.
52
К. Эванс. Указ. соч. С. 42—46.
53
Согласно Иоанну, арестовали Иисуса «воины, тысяченачальник и служители иудейские» (Ин. 18:3,12). Некоторые историки считают, что Иоанн допустил здесь неточность. Однако о начальниках, у которых Иуда побывал перед арестом Иисуса, упоминает и Лука (Лк. 22:4). На этом основании можно предположить, что костяк отряда составляла не храмовая стража, а вооруженные римские воины во главе со своим командиром.
54
Свенцицкая И. С. Изгои вечного города. М. Вече. 2006. С. 93—94.
55
Данн Дж. Д. Единство и многообразие в Новом Завете. С. 113, 137, 298.
56
Н. Т. Райт – один из немногих, кто полагал, что Иисус своими действиями и пророчествами в отношении Храма «тем самым помещал себя в категорию преступников, описанных во Втор. 13».
57
Аверкий (Таушев). Четвероевангелие. Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. М. 2001.
58
Сведений о пророке Захарии, жившем в VI веке до н.э., известно немного. Существуют две версии о его кончине. Одно из древних преданий гласит, что он умер в глубокой старости и был погребен вблизи Иерусалима. По другому преданию, именно к Захарии относятся приведенные слова Иисуса Христа.
59
Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 192—193.
60
Гегель. Наука логики. Т. 1. М. 1970. С. 166—167.
61
Мецгер Б. М. Указ. соч. С. 204.
62
Райт Н. Т. Деяния апостолов. Популярный комментарий. М. ББИ Св. ап. Андрея. 2010. С. 96.
63
Лэдд Дж. Теология Нового Завета. Изд. Заокской духовной академии. 1995. С. 92.
64
Филарет (Гумилевский). Беседы о Страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Тверь. Булат. 2010. С. 207.
65
Эванс К. Райт Н. Иисус: последние дни. Что же произошло на самом деле. М. Эксмо. 2009. С. 25.
66
Епископ Кассиан (Безобразов). Указ. соч. С. 193—194.
67
В те годы римская империя была разделена между двумя августами: на Востоке правили Диоклетиан и его кесарь Галерий, на Западе – Максимиан и его кесарь Констанций (отец Константина). В 305 году на Востоке августом стал Галерий, а его кесарем Максимин Дайа. После разгрома Лициния в 324 г. Константин начал управлять империей единолично.
68
Шмеман А. Д. Исторический путь православия. Глава 3. (на сайте —https://azbyka.ru/otechnik/).
Вячеслав Звягинцев
Тип: электронная книга
Жанр: Юриспруденция
Язык: на русском языке
Стоимость: 200.00 ₽
Издательство: Издательские решения
Дата публикации: 15.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В этой книге тысячелетняя история Церкви описана через призму судебных процессов. Деяния вольнодумцев, людей инакомыслящих чаще всего квалифицировались как ересь. О том, кого и как судили, видно из названия глав: Иисус Христос и диакон Стефан (I в.); Арий и Афанасий Великий (IV в.); монах Стефан Новый и патриарх Константин II (VIII в.); Василий Богомил и Петр Абеляр (XII в.); Мартин Лютер и Джордано Бруно (XVI в.); Митрополит Вениамин и патриарх Тихон (XX в.).