Дневник провидицы
Флавия Майер
Верония – провидица, скрывающая собственный дар. Её предсказания, чаще всего о смерти, верны до последнего слова. Однажды Верония узнаёт, что её пророчества могут быть хорошими. Она перестаёт бояться дара и начинает говорит то, что видит на самом деле. Поначалу всё идёт хорошо, но однажды Верония предсказала переворот в стране. Каждое ее действие – это шаг на грани жизни и смерти, и ей кажется, что ничем хорошим это не закончится…
Флавия Майер
Дневник провидицы
Часть 1. Валет пик
– Что же там? – спросил молодой джентельмен, глядя на карты в раскладе. – Ну же, мисс Шарлин, не томите меня и мою супругу ожиданием!
Супружеская пара устремила пытливые взоры на гадалку. Они знали ее как мисс Шарлин, хоть на самом деле она получила от отца фамилию Мендачиум. В ее глазах плыл молочный туман. Она сохранила непоколебимость и вскрыла разложенный расклад. Пара сидела так близко и переглядывалась между собой с такой нежностью, что невольно вызывало у Веронии отторжение. Предсказанием она рисковала разрушить сердечный момент.
В гостиной, куда ее пригласили, повисло молчание. Даже золотые безделушки на камине и портреты в рамах будто замерли в ожидании ответа. На лакированном столе лежали восьмерка червей, шестерка и валет треф. Сердце Веронии замерло. Карты, ее верные спутники в предсказаниях, предупреждали о дурном событии. Восьмерка червей вместе с шестеркой треф гласили, что пару поджидает расплата за обман. Валет треф подсказывал, что за этим последуют ссоры и разногласия, и пара более не найдет примирения. Верония посмотрела на карты и затем подняла глаза на молодую женщину. Хоть она и сидела в сияющем бледно-голубой атласном платье, но одна деталь омрачала ее светлый образ.
Верония окинула быстрым взором сначала джентельмена, затем даму и увидела темные облака над ее головой и одарила женщину пронзающей холодностью. Еще с раннего возраста она видела этот ореол у тех, кого поджидала смерть. Ее взгляд проникал сквозь пелену времени, позволяя ей видеть тех, чьи дни были сочтены. Дама заерзала на стуле, но упорно держала голову неестественно прямо. Этот белокурый ангел точно что-то скрывает, и Верония вытянула еще одну карту из колоды.
Карта вновь выдавала ее худшие предположения. Семерка треф предупреждала, что за супругой стоят одураченные люди. Она едва могла унять руки и все время косилась по сторонам, чего не могла себе позволить природная аристократка. Видимо, она добилась титула и связей через брак. Карта предупреждала о тайном намерении и лживости этой особы. Мужчина в накрахмаленной рубашке и янтарном сюртуке с ажурным узором сжимал руку, как гласило кольцо на его пальце, супруге и не подозревал про ошибочный выбор. За ложь оба будут расплачиваться несчастьями и слезами, а его жена поплатится за грехи своей жизнью. Об этом Веронию предупреждали карты.
«Снова ничего светлого, – мысленно проговорила Верония. – Это предсказание омрачило бы радость пары».
Молодая женщина давила на нее суровым взглядом, отчего Верония замялась. Они пригласили гадалку в гостиную не для того, чтобы посеять зерно сомнения в браке. Правда, что неудобна для дамы, спровоцировала бы скандал. Верония расслабилась и сказала, указывая на карты:
– Прошу, не смотрите на меня так пытливо. Ничего дурного я вам не несу, ведь карты прочат вашему союзу счастье и покой. Конечно, расклад сулит испытания на прочность ваших чувств. Сердце подскажет вам, когда должно ругать супруга, а когда следует закрыть глаза. Даже мелочная ложь сослужит во благо, если употреблять ее в меру. При благоразумии и должной осмотрительности вы преодолеете все, и вас ждет… долгий и прочный… брак.
Пара расцвела в улыбках. Верония наблюдала, как они с величайшим облегчением расслабили лица и одарили друг друга ласковыми словами. Они услышали то, что хотели. Ее искусное воображение вновь усладило чужие умы.
– Я так и думала, – залепетала молодая женщина и взглянула на мужа, – что наш брак будет поистине счастливым. Даже карты прочат нам счастье.
– Конечно, иначе и быть не может, – сказал мужчина и подал гадалке мешочек с монетами. – Благодарю, что посетили нас.
Верония приняла деньги, откланялась и вышла из гостиной. Ее душа отяготилась мыслями. Эту пару поджидал час жестокой кармы, которую она предвидела, но внутренние чувства подсказали не обманывать чужие ожидания. Пока пусть ослепляющие их чувства подарят им беззаботность. Даже выбеленная комната со столь блистательной отделкой разделяла их счастье. Лишь Верония знала мрачную истину, и ее облик контрастировал с режущей глаз белизной. Черные от природы волосы были напудрены и завиты, отчего нависали вокруг головы подобно пасмурной туче. Шляпа с широкими полями, черной лентой и темно-серым тюлем подчеркивала белизну ее лица. В темном бархатном рединготе с серебряным шнурком и перекрещивающимся пуговицами она смотрелась темным пятном среди белоснежных коридоров дома. Вся она будто не была создала для этого мира: бледная, худая, с впалыми серыми глазами. Призрак во плоти, чьи предсказания вселяли страх и ужас.
Когда Верония подошла к выходу, то услышала знакомый голос из гостиной. Она затаилась возле двери и стала подглядывать. В гостиной сидели рыжая девушка и пожилой мужчина, что пригласил их обеих. По просьбе хозяина одна гадала паре, другая – отцу супруги.
– Значит, карты сулят дальнейшее денежное благополучие? – доносился голос пожилого человека, который опирался на трость.
– Карты гласят, что для вас это естественно, – шустро отвечала ему она. Она на миг посмотрела в потолок и затем с любезным видом указала на стол. – Видите? Даже они отрицают ваши подозрения. Конечно, особой прибыли вам ждать не следует, но великих разорений не намечается. Вот смотрите, эта карта прочит вам лишь малый успех, когда как эта внушает безоблачное небо в денежных делах.
– Что ждет мою дочь? – спросил мужчина. – Я желаю знать, что преподнесет ей замужество.
– О, она будет жить в довольствии, – быстро рассказывала гостья, сохраняя плавный тон. На миг она метнула взгляд в сторону дверей, где притаилась Верония, а затем спешно продолжила: – Муж ее обеспечит деньгами и одарит заботой. Как вы видите, судьба к ней благосклонна, так что за нее будьте спокойны.
Этот голос Верония узнавала из тысячи. Лотти Роуден, ее подруга и напарница, беседовала с хозяином дома. Пока она придумывала будущее молодым супругам, Лотти лила мед в уши старшим членам этого семейства. В этом искусстве она достигла успехов. Пожилой мужчина протянул ей деньги. Лотти поторопилась к выходу. Когда она вышла, то тотчас сказала:
– Верония, неужели ты тоже уже освободилась?
Верония кивнула. Ее взгляд упал на набитый деньгами кошелек.
– Как славно, а то я уже скучаю здесь. Нас заждались.
Девушки вышли из дома и направились к карете. Кучер помог им сесть и дернул лошадей. Верония в последний раз окинула взором поместье размером с замок. Если бы хозяева знали, как щедро они заплатили за их выдумки. Лотти сменила платок на голове на убор из тафты с пестрыми лентами и перьями. Ее манеры вернулись к прежней легкости. Она с сияющими глазами пересчитала монеты и затем произнесла звучным голосом:
– Как думаешь, тот почтенный джентльмен всерьез поверил мне? Вот глупец! Мне никогда еще не платили пятьдесят золотых монет за такой пустяк. Я хоть каждый день могу придумывать ему будущее, а получать за это деньги так и вовсе, считай, подарок судьбы. Забавно, не находишь?
– Да, – холодным тоном ответила Верония. Ее привычный бесстрастный голос стал еще более холодным и тихим. – Мы хотя бы развеяли им скуку.
– Помимо этого на мою дражайшую Веронию вновь напала хандра, – подметила Лотти. – Неужели ты снова что-то увидела в этих картах?
– Да, – ответила Виата, – та молодая особа – искусная плутовка, что принесет беды сему молодому человеку. Он пожалеет, что женился на ней.
– Очередной ужас? – протянула она. – Твои карты не владеют тактом. Благо ты пожалела тех бедолаг. Мало ли какой скандал бы разразился из-за . Это уже мелочь: деньги у нас, а те люди, как и все прочие, даже поблагодарили нас. Видишь, ничего дурного мы не учинили. Думаю, мы достаточно задержались в этой провинции. Это надо отпраздновать. Кучер! – вскрикнула Лотти и выглянула в окно. – Езжай до ближайшего трактира.
Повозка свернула направо. Лотти с довольной улыбкой вновь откинулась на сиденья. Верония часто наблюдала ее такой после удачного плутовства. Эта легкость нрава особенно сочеталась с ее внешностью. Ее кукольное лицо с вздернутым носом и медным глазами окружали ярко-рыжие завитки, отчего она походила на солнце. Платье из пламенно-оранжевой тафты с белыми оборками на рукавах и фишю с пестрыми цветами раздражали глаз Веронии. После пансиона, где они познакомились, Лотти привлекала к себе внимание яркими одеждами, потому не скупилась на модные вещи. С ней Верония начала заниматься постыдным ремеслом. После одного случая, что каждый раз вносил в сердце тяжелую смуту, именно она после окончания пансиона склонила ее к обману.
Вскоре повозка остановилась около трактира у выезда из города. Кирпичное двухэтажное здание сливалось с хмурым небом. Внутри же девушки встретили зал с рядами столов, где люди ели, выпивали и что-то громко обсуждали. Аромат жареного мяса смешался с вонью от сальных свечей. После чистой усадьбы, которую они недавно почтили своим присутствием, это место напоминало пещеру. Дамы уселись за стол в темном углу, и Лотти попросила подать обед. За три года, как они занимались своим искусством, они заведи привычку обедать в трактирах, где они расслаблялись после приема у знатных особ. Лотти протянула ноги под столом и осмотрелась вокруг, пока Верония вслушивалась в разговоры.
Посетители обсуждали недавний бунт в соседнем городе. Жители были вновь недовольны, что король ничего не делает для народа. Такие новости нынче были нередки, ведь страну Кечинтон давно охватило волнение. Верония видела вокруг людских голов тучи, слышала подобие шепота перед тем, как кто-либо начинал говорить. Еще с детства она это замечала, но лишь в сознательном возрасте догадалась, что это мысли людей. Ее тело часто страдало от болезней, зато ее разум был крепок и видел мир иным. Однажды у Веронии разыгралась сильнейшая головная боль, которая предупреждала о грозовой буре. В другой раз она рыдала перед семейными несчастьями или ссорами. Ее мать верила, что она пользуется шестым чувством, а отец полагал, что она проклята дьяволом. Любви к дочери это не прибавило, ведь родители держались подальше от нее. Этот дар Верония носила в себе с рождения, и особенно он себя проявил, когда отец отправил ее в пансион при монастыре. Он твердил, что святые стены изгонят из нее нечистую силу. Увы, но его надежды не оправдались.
Верония разглядывала окружающих, пока Лотти не окликнула ее.
– Верония, знаешь, – начала она и склонилась над подругой, – нам нужно поехать в Вириан. В провинции мы предсказываем местным одно и то же, и на нас скоро нападет скука. Как тебе мысль? Сейчас там смутные времена, значит, и интерес к гаданиям возрос.
Верония отвела глаза от пытливого взора подруги. Она вслушивалась в разговоры людей за соседними столиками. «Жители вновь недовольны», «Трех человек задержала стража на улице», «Мой сын поддержал радикалов», – эти вести вселяли в сердце Веронии смуту. В деревнях бунты стали делом обыденным, многие сбегали в соседнюю страну Гишпанию в поисках лучшей жизни.
Идеи партии радикалов о свободе и равенстве за этот год разошлась среди простолюдин. Они хотели добиться всего мирным путем, но большей популярностью пользовались радикалы, которые предлагали действовать на источни всех бед. Они проникли в окружение короля, которое годами разоряло казну на прихоти аристократов, подослали агента для уничтожения влиятельных приближенных короля и подарили свободу каждому в их королевстве, в Кечинтоне. В Кечинтоне власть в руках короля из династии Нуронов, где главенствует абсолютная монархия и земли распределены между дворянством и знатными семьями.
Идеи о свободе и равенстве толкали жителей на самосуд. Многие хозяева имений нынче заканчивали свой век на виселице. Толпы людей собирались, чтобы посмотреть на их муки. Верония встретила настрой Лотти суровым взглядом. Разносчик подал блюда, и дамы приступили к ужину.
– Не ожидала подобного безумия от тебя. – Верония приняла кусок. – Сейчас наши фантазии лишь навредят встревоженным бунтами людям.
Лотти на это лишь рассмеялась и сквозь смех сказала:
– Ты в самом деле так считаешь? Дражайшая моя Верония, мы, наоборот, развлечем и развеем хмурое настроение. Если знать, когда уместнее льстить, то никому не навредим. Никто не расположен слушать ужасы и немилосердную правду.
Верония оторвалась от еды. Ее подруга сказала правду. Она уже давно не говорит, что подсказывают ей ее чувства, а потешает чужое воображение и недалекие умы. Искусство гадания давно превратилось в салонную игру вроде штосса или пикета. Верония научилась выдумывать предсказания, но истина, которую она видит, других ужасает. Если бы она говорила о черных облаках, что витали над некоторыми людьми, сгущались и окутывали шею, как веревка на виселице, то они бы отказались платить и сочли за сумасшедшую. Никому не льстит предсказание о скорой смерти. Почему она не видит светлое? Будь это так, она бы рассказала миру, как избежать несчастий. Верония опустила взор и склонила голову.
– Мы шагаем по тонкому льду, – тихо ответила она, пока прислушивалась к посетителям, – ведь столицу захватили идеи радикалов.
– Это такой шанс, – воодушевилась Лотти и прижала руки к сердцу. – Только вообрази: мы в столице! Люди ищут покой и надежду сейчас острее всего, и мы подарим их. Капля воображения и аккуратности в словах: и у нас в кармане куча золотых монет. – восторженно произнесла Лотти и блаженно улыбнулась. Ее глаза наполнились блеском. – Мы покорим свет! Ах, я жажду погадать лорду или виконту. Нет, еще лучше, герцогу! Да, я целюсь на общество людей не ниже баронетов.
– Даже сейчас ты не теряешь веры проникнуть в свет, – едва улыбнулась ей Верония.
– Нет уж, я не упущу такую возможность, дражайшая моя, мы уже достаточно побывали в домах степенных семейств. Каждый раз говорим для них одно и то же. Большей скуки и не придумаешь! Я хочу блеска, хочу внимания, хочу… хочу… хочу…
– Нам и двадцати нет, – прервала ее Верония. – Еще успеем увидеть мир. Мир только начинает открываться перед нами.
– Ах, я хочу поскорее, – с придыханием сказала Лотти и нагнулась к подруге. – Только вообрази на миг: мы гадаем в салоне аристократов, к нам обращаются с почтением, а люди кругом оценивают не только наши манеры, но и умения. Верония, дражайшая моя, заклинаю тебя, мы покорим столицу.
Пылкая причуда ее подруги всегда забавляла Веронию. Еще с монастыря она грезила о высшем обществе. Очень смелая мечта для дочери спившегося художника и бродячей танцовщицы. Верония осеклась, когда ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Она обернулась. Сзади к ней подошел мужчина в потрепанных одеждах. В трактире многие отличались небрежностью, потому она нисколько не удивилась ему. Он встретился с ее тяжелым взором: обыденным для Веронии, но вводящего в дрожь других. Она как можно любезней улыбнулась, но мужчина лишь еще раз вздрогнул. Ее улыбка всегда скорее пугала, оттого Верония предпочитала сохранять неподвижное лицо. Он чуть побледнел и через дрожь сказал:
– Это вы мисс Шарлин? Кажется, вы, по взгляду вас узнаю. Слышал, вы владеете искусством гадания. Не могли бы вы заглянуть в мое будущее?
– Да, я мисс Шарлин, – уточнила она тихим, словно могильный шепот, голосом. Меньше всего она хотела видеть очередной ужас, но Лотти уже подвинулась, освободив для него место. Она настаивала, чтобы она гадала каждому, кто готов заплатить.
– Вы можете погадать для меня? – затараторил он и отсчитал пять золотых монет. – Умоляю вас, уделите мне время.
– Повинуюсь, – с тяжелым вздохом Верония достала из кармана колоду карт.
Верония всегда была наготове напрячь воображение и взбудоражить недалекий ум. Провидицы пользуются тем, что люди внимают каждому их слову. Она пригласила его сесть на стул напротив себя. Лотти изучила взглядом мужчину. Его лицо еще не было тронуто морщинами, однако запах жженого сала, какой чувствовался в трактире всюду, от мужчины шел особенно сильно. Он резал обеим нос. Взъерошенные волосы незнакомца умоляли о расческе.
– Вы здесь работаете? – со всей любезностью спросила Верония и, чуть поморщившись, прикрыла нос платком.
– Да-да-да, я здесь был разносчиком, – торопливо ответил он, его глаза горели, – а мисс Шарлин, как всегда, догадлива. Пусть столь проницательная особа расскажет мое будущее в Инежской графстве. Я переезжаю туда завтра, потому желаю знать, что меня там ждет.
Верония тасовала колоду и не отрывала взгляд от мужчины, что с нетерпением смотрел на карты в ее руках. Он услышит лишь то, что польстит столь наивному дурачку, который осмелился перебраться в город. Подобное легковерие дорого ему обойдется. Во что впутается этот безумец? Мужчина постукивал пальцами по столу, чем натолкнул Веронию на одну мысль. Раз он столь пылок, значит, ему придутся по вкусу слова, что он будет сражаться. Пусть он услышит предсказание с золотыми горами: он невероятно обрадуется, когда узнает, что скоро сменит поношенные одежды. Лотти научила ее подмечать каждую деталь, так как они выдавали того, кто перед ними. Внешний облик и манеры помогали определить, что говорить человеку.
Верония разложила три карты на стол. В глазах незнакомца пламя разгоралось все сильней с каждым мигом. Семерка бубен, девятка червей, король пик: карты, к ее удивлению, не сгущали краски. Они гласили о дурных известиях от окружения, которые поджидают в Инеже. Девятка червей с королем пик рождали надежду, что поездка подарит ему новое положение. Над его головой не нависало тяжелое облако: смерть ему не грозила. Верония даже чуть смягчилась в лице. Ее предсказания впервые несли столько добра.
– При должном проворстве и силе духа, – начала Верония, – вы заслужите признание общества в Инеже. Король пик вам это обещает, но все не так беззаботно. Видите семерку бубен? Люди вокруг будут вселять в вас смуту. Вы одолеете их и получите за свои труды щедрую награду.
– Я знал, что эта затея удачная, – обрадовался мужчина и отдал Веронии пять золотых монет. – Даже мисс Шарлин благоволит мне. Не зря послушался совета друга! Мелкие трудности – пустяки, ведь в стране нынче все что вздумается произойдет.
– Верно, направьте силы на себя и будете счастливы.
– Благодарю вас, мисс Шарлин, – сказал мужчина и неожиданно вручил ей еще пять золотых монет.
Он покинул стол, но Верония не унимала разбушевавшиеся чувства. Ее лицо чуть оживилось. Сердце в груди затрепетало. Никогда еще ее предсказания не вселяли столь воодушевления! Лотти нагнулась через стол к подруге и самодовольно сказала:
– Как ты ему удачно польстила. Какая жалость, что он…
– Я сказала правду! – ликующе отозвалась Верония. Сердце ее бешено колотилось. – Лотти, я в самом деле это увидела!
– Твои карты научились прочить успех? – Лотти распахнула глаза от оживления подруги. – Я думала, они только пугать умеют.
– Да, и не только они! Мои внутренние чувства и карты не увидели дурных событий для него. Над ним безоблачно чистое небо! Искусство картомантии – это тебе не забава на час. В них кроются символы, судьбы, знаки, которые я вижу. Наконец-то они положительные! Все же есть во мне что-то светлое.
– Ты улыбаешься от души, – подметила Лотти, отчего Верония смутилась. – Пусть это открытие согреет твое давно затвердевшее сердце. Тебе идет иногда забывать про невозмутимость.
Верония заколебалась. На щеках проступил румянец. Она невольно смотрела на других исподлобья и невозмутимо, и лишь Лотти умела возбудить в ней чувства. Подруга вновь настояла:
– Дражайшая моя, ты бы назвала это добрым знаком. Мое предложение, наоборот, должно обрести еще большую привлекательность. Поедем, и проверишь свой, как сама называешь, дар. Давай устроимся швеями, а попутно будем гадать на картах. Не зря же нас мучили шитьем в пансионе.
Верония нахмурилась. Ее подруга вновь шагает по тонкому льду. Сколько раз она «невзначай» предлагала погадать, все ее стремления направлены на это. Каждая жертва вдыхала сладкий аромат лести и требовала все больше. В спокойное время люди при деньгах упивались фантазиями об празднествах, однако сейчас вряд ли они настроены столь романтично. В любой момент радикалы или правительство уничтожат их счастье.
– Я не шутила, Лотти, – гнетуще проговорила Верония. Ее бледное лицо вновь покрылось торжественной невозмутимостью. – Одно неверное слово, и мы блистаем не на приеме у знатных особ, а на виселице.
– Не держи меня за дурочку, – возразила Лотти. – Я соображу, что сказать радикалам, а что тем, кто отстаивает честь короля. Я верю, что при наших дарованиях мы пробьемся в высшие круги.
Сомнения вновь захватили сердце Веронии. Последнее ее предсказание подарило прилив храбрости. Стоит ли соглашаться на эту авантюру?
Чтобы дать самой себе ответ, Верония вытащила колоду карт, которая свисала у нее на шатлене с серебряной цепочкой. Она держала в голове этот вопрос, пока тасовала карты. Верония вытащила одну карту и поднесла ее к свету. Выпал валет пик, отчего ее глаза еще сильней заблестели. Карта сулила зарождение нового дела, но в то же время намекала на неопытность и юность. Это переворот в ее жизни, что обещает новые открытия. Пики указывали на ее подругу Лотти, словно предсказание обращалось к ней. Карта от нее требовала рассудительности.
Снова ничего гнетущего. Судьба посылала ей подсказки, толкала на вызов. Идти вперед и никуда не сворачивать: эта мысль разразилась огнем в ее душе. Она имела дар предвидеть благое или предупреждать о дурном! В этом заключалось ее могущество: почему же не применить его сейчас, в смутное время? Она указала на карту и воодушевленно сказала:
– Поездка в город принесет тебе весьма удачные события. Будь по-твоему: поедем в столицу.
– Я знала, что ты согласишься, – подхватила Лотти. – Даже твои циники-карты согласны со мной. Мы непременно поедем, сейчас же.
– Однако, – Верония придала голосу серьезность и посмотрела еще раз на карту, – валет пик указывает на юность. Карта намекает на наивность и неопытность. Они так и говорят: смотрите в оба. Боюсь, что это касается в первую очередь тебя.
– Разумеется, я же не глупая, – отмахнулась Лотти. Затем она покончила с едой и встала из-за стола. – А теперь, дражайшая моя Верония, приготовься. Вириан ждет нас!
Часть 2. Дама бубен
Через два дня Верония и Лотти оказались в Вириане, столице Кечинтона, и без промедлений отправились в модный салон на улице Кювей. Это место собирало аристократов и буржуа и искало новых работниц, что привлекло Лотти. Они отослали им письмо с просьбой устроить их модистками и через три дня получили ответное письмо. Лотти умела так превозносить свое умение шить, что ее подруга не поверила бы в отказ. Они устроились в модный салон.
Лотти задрала голову и с горделивым видом подошла к хозяину магазина. Верония тоже подошла к нему и отвесила глубокий поклон. Она осмотрела магазин. Тучи над головами приближенные ко двору ее не удивляли. Многие из гостей обращались к своим знакомым по титулу «лорд» или «граф». Мужчины в сюртуках по новой моде и дамы в широких шляпах и шелках разглядывали ткани на стеллажах. Дневной свет проходил сквозь большие окна и освещал атласные ленточки, золотые отделки и украшения, страусиные перья на прилавках. Лотти заостряла внимание на каждой мелочи и оценивающе смотрела на головные уборы дам. Хоть в стране на улицах и вспыхивали недовольства, модники продолжали собираться в модном месте. Значит, и людей из высших кругов найти здесь не составит труда.
Благодаря вежливости и навыкам их устроили здесь. Годами выверенная схема сработала. Теперь они разделяли комнату на цокольном этаже, куда их поселили. Каждый день они поднимались в мастерскую, где шили шляпы, их окружали ткани, украшения. Подруги сидели около маленького окна в сырой комнате. Как разительно эти серые стены и широкие стулья со столом отличались от главного зала! Лотти тяжко вздыхала. Трудиться при свечах в полумраке – сущее оскорбление. Верония направляла силы на шитье, как прочие работницы в соседних комнатах. Чтобы отвлечь от тягостных мыслей подругу, она припоминала ей о былых днях в пансионе.
– Эта шляпка на тебе похожа ту, что ты шила для нашей надзирательницы? – разбавила тишину Верония, пока доделывала стежок, и взяла из коробки ножницы.
– Дражайшая моя, не напоминай мне о ней, – огрызнулась Лотти, пока нашивала ленту на платье. – В свое время она пытала меня шитьем передников, – она поежилась. – До сих пор помню, как сшила для нее десять штук за ночь! Мои пальцы все были обколоты и неделю заживали! Тогда она вдоволь пресытилась моими страданиями.
– Не больше другой нашей другой подруги. Помнишь ее? Она рукодельничала под надзором монахинь, хоть и зачастую убегала в сад и ловила там бабочек.
– А ведь монахини еще тебя наказывали не только тем, что заставляли штопать чулки, но еще запирали на чердаке и принуждали ночами молиться, – подхватила Лотти. – Ты про ту, что еще вечно сбегала в библиотеку? Да, припоминаю ее. Только ее имя из головы вылетело.
– Я лишь помню, что ее имя начиналось на П или Б, – сказала Верония и отрезала нитку.
– Славная девочка была, хоть и не слушала никого кроме себя, – улыбнулась Лотти. – До сих пор благодарна, что это именно она свела меня и тебя. Помнишь, она предложила прогулять урок и посмотреть на ее коллекцию бабочек в библиотеке, и только мы вызвались посмотреть. Тогда мы начали дружить. Без нее мы бы умирали от строгой муштры и вездесущих наказаний.
– Как-то я предсказала ей, что она будет вести независимую жизнь, – продолжала Верония, – но для этого ей придется плутовать. Мои предсказания редко неверны, ты это знаешь. Пожалуй, она недалеко от нас ушла.
Верония вспоминала пансион с отягощением. Она мысленно возвратилась в день, когда предсказала инокине, что та уйдет из монастыря и соединит себя узами брака со священником. Через месяц предсказание сбылось, отчего сестры-монахини стали избегать ее.
«Она вершит судьбами! – говорили они. – Должно быть, она ведьма!»
Сестры доносили настоятельнице, что Верония несет в себе дьявольские силы. Не раз они перед молитвами утверждали, что у нее в голове роятся черные мысли, видения будущего, гадания по цветам и запахи. Под подушкой вместо молитвенника она держала сухие цветы, даже в подсвечники вставляла стебельки трав. Сколько раз ей приходилось стоять на коленях и каяться перед грехом, о котором ведали лишь сестры.
Верония привыкла слышать о себе такие слова. Надзирательница невзлюбила одну за талант, другую за странности. Пусть думают что захотят, ведь это не истребит в ней дар видеть чужие судьбы.
– О, Верония, ты к ней слишком строга, – возразила Лотти. – Эта девочка с именем на П или Б… еще бы вспомнить всем ее имя… с темными волосами, вытворяла всякое. Не будь ее, то кто знает, как бы мы выживали…
Верония нашла в ее словах особый смысл. В пансионе знали, что Лотти была дочерью художника, беспечного служителя муз. Пристрастием к кабаку он оставил семью без средств. Мать оставила дочь в пансионе, где та училась из милости. Верония встретила эту рыжую девочку с угловатыми чертами с любопытством. Шли года, и они до сих пор держались вместе.
Стук в дверь вынудил девушек прервать разговор. Модистка, что работала с ними, сообщала, что хозяин желает видеть Веронию в главном зале. Верония на миг застыла. Хозяин вызывал по обыкновению Лотти, когда нужно продать шляпки, пока ей поручалось как можно реже ходить к посетителям. Она тотчас встала и положила доделанную шляпу на стол. Понурый труд общения с покупателями оправдывался тем, чтобы найти того, кому можно погадать.
Верония вышла в зал вместо подруги. Хозяин распахнул глаза и подозвал к себе. Он шепнул ей подойти к гостям возле столика, ведь они желали увидеть ее. Она неспешно шагнула к ним. Верония почтительно поклонилась даме и его мужу. Дама была похожа на остальных посетительниц. Как и она, посетительницы с завитыми волосами походили на фарфоровых кукол и держались с таким достоинством, что их принадлежность к высшим кругам были неоспоримы. Они носили белые платья из легкой ткани, что походили на сорочки. Веронии доводилось раньше видеть такие платья у других посетителей, но каждый раз она удивлялась этому.
«Неужели в высших кругах принято носить столь легкие и простые одежды? – думала про себя Верония. – Боюсь, скоро я и Лотти перестанем отличать даму из высших кругов от жены буржуа».
Сама же она предпочитала наряды из плотных, но тонких тканей темно-серого цвета, цвета пепла и сажи. Туалет подчеркивал белизну ее кожи. Пусть в ее молодом возрасте были приличны светлые нежные цвета, но своей привычке Верония не намеревалась изменять.
Дама вся сжалась, когда встретилась с ее ледяным взглядом, и встала поближе к мужу. Верония осталась невозмутимой и ненадолго отлучилась в мастерскую. Они пришли за покупкой.
– День добрый, мисс Шарлин, – обратился к ней муж, когда вручил деньги. – Это правда, что вы и ваша знакомая владеете искусством гадания?
– Да, – тотчас ответила Верония и отдала коробку с шляпой. Лотти разболтала каждой работнице, что они гадают. Она постаралась на славу, раз даже они об этом знают.
– Моя жена хочет, чтобы ей предсказали будущее, – сказал он. – Не соблаговолите ей погадать?
«Случай сам меня нашел», – мысленно проговорила Верония, но вслух сказала:
– Прошу за мной.
Верония уведомила хозяина, что дама с джентльменом требуют ее общества. Он согласился, ведь из модного салона люди должны уходить неизменно довольными. Верония же с радостью тому способствовала. Хозяин провел ее и посетителей до общей гостиной с обшитыми атласом диванами и резными столиками. Это место словно напоминало ангельскую обитель для избранных, куда Веронии посчастливилось попасть по воле случая. Она села на жесткий стул и достала пожелтевшею колоду карт, которую всегда хранила на серебряном шатлене.
– Что вы хотите узнать у судьбы? – Верония держалась прямо и сохраняла ровный тон. Она впервые гадала кому-то из высшего общества, потому вспоминала все уроки вежливости из монастыря и от Лотти.
Дама уже открыла рот, как ее муж сказал вместо нее:
– Моя жена хочет знать, как пройдет наша поездка на курорт Матианс. Вы уж вразумите ее.
Жена кивнула и тихим голосом добавила:
– Я гадала на кофейной гуще и яичной скорлупе и увидела, что на курорте мы отравимся водой из источников.
– Надеюсь, – прервал ее мужчина и дал гадалке деньги, – ваши карты будут милосерднее к нам?
Верония разложила карты на столе. Она клала каждую аккуратно, без резких движений. Эту колоду карт она обнаружила еще в пансионе. Тогда ей показалось, что они шевелятся. Их гладкая поверхность была мягкая на ощупь, и Верония стала перебирать колоду. Каждая карта несла в себе знаки судьбы. В комбинации карт рисовались ожившие лица незнакомых людей, в которых угадывались их судьбы. Знания карт, вспышки воображения, дар предвидения – все эти ранние увлечения Веронии концентрировались, когда она касалась колоды.
«Гадание на кофейной гуще, гадание по яичным белкам… да это надругательство над тонкой наукой провиденья, – усмехнулась про себя Верония. – Если каждый так поступает, то истинное гадание вскоре умрет. Пускай послушает мнение той, кто вступил на поприще предсказательницы. Над женщиной нет туч, значит, я непременно порадую ее».
Верония вскрыла три карты. Когда она погружалась в видения, ее лицо становилось еще бледнее, чем обычно, а глаза затуманивались. Десятка пик, девятка и десятка бубен стерли с нее былой настрой. Поездка в Маттиас, о которого гласила десятка пик, прочила новые знания: девятка бубен укрепляла эту веру. Но девятка бубен… Эта коварная карта перечеркивала все благое от поездки. Лотти бы посоветовала пожелать людям спокойного отдыха, но Верония отвергла эту идею. В ее власти предупредить беду, что подогревало ее самолюбие. Силы прильнули к ней, и она произнесла:
– Вы представляете интересы короны?
– Разумеется, – утвердительно ответил мужчина. Верония услышала возле него едва доносимые возгласы и крики. В них она уловила и его голос, где он возмущался. Видимо, в мыслях он кричал на нее. Над его головой сгущались тучи. – Мы же не джентри или буржуа, у меня чин при дворе.
– Тогда отложите поездку в Матианс.
– Почему же? – повысил голос мужчина. – Эта поездка обещала дать мне образование и познакомить с другими чиновниками.
– Вам выпала девятка бубен, – Верония ткнула в карту на столе и тихим голосом продолжила: – Это значит, что поездка поставит мертвую точку в вашей жизни. По пути на вас нападут и заберут ваши жизни.
– Правда? – Прижала руки к груди дама.
– Абсолютно, – тотчас отрезала Верония. – Я это вижу.
– Чушь, – процедил чиновник, но Верония сохраняла невозмутимость. – Жители Кечинтона не настолько глупы, чтобы нападать на чиновника вроде меня.
– Но-но-но… – залепетала дама, но мужчина кинул на нее колкий взор и вставил:
– Дорогая, у этой особы разыгралось воображение. Надеюсь, ты не восприняла это слишком близко к сердцу? – Дама замешкалась, он продолжил: – Мы лишь заплатили за то, чтобы кто-то поигрался с картами и выдал свои фантазии. Как у вас хватает наглости говорить о моей гибели?
– Потому что она слишком вероятна, – приглушенно отвечала Верония. Она услышала восклики возле мужчины, его возмущение, и продолжила: – Смерть сопровождает любую жизнь, обыкновенное дело. Я слышу, как вы злитесь на меня. Вы сами попросили сделать расклад, я же покорно подчинилась вашей просьбе. Мое дело – предупредить вас, остальное уже на вас.
Гнетущий голос Веронии вызвал у чиновника кривую улыбку. Он осторожно глянул на гадалку, которая сохраняла спокойствие и словно смотрела в его душу. Он осекся и затем быстро сказал:
– А вы, смотрю, никогда с ней не сталкивались… Будем считать, что мы занялись благотворительностью и помогли этой леди заработать на хлеб. Не позволим ей погибнуть от голодной смерти. Нам уже пора.
Пара ушла. Верония окаменела, хмурые тучи сгустились в ее душе. Еще никогда ее дар так не унижали. Ее умения прорицания, ее тонкое восприятие судьбы опустили до игры! Слова мужчины омрачили ее дух. Зачем она сказала правду? Если бы она последовала примеру Лотти, то не столкнулась с таким ударом. Ей не верят! Будь её слова благозвучнее, то она бы избежала той усмешки, какой окрестили её дар. Верония нашла в себе силы встать, сложила карты и вернулась к подруге.
Лотти тем временем собрала вокруг себя трех модисток, что работали здесь. Одна сидела напротив нее, вторая откинулась на стул, третья оперлась на стол. Недошитая шляпа висела на стуле с болтающеюся лентой. После чистой гостиной темная сырая каморка виделась как тюремная комната. Лотти разложила карты на столе и сказала:
– Вас ждут крупные перемены и смена хозяина, на которого будете работать. Вот увидите, как через годы вы окружите себя довольствием. Карты так и кричат, что скоро вы освободитесь от мук работы.
Верония быстро глянула на карты Лотти. Ее девять карт в раскладе гласили о бесконечной веренице тягостных дней. Лотти не смотрела на карты и делала расклад только для вида.
– С нынешними ценами на хлеб такое счастье было бы кстати, – пробурчала модистка, что откинулась на стул.
– Если речь идет про отмену разорительных налогов, – усмехнулась вторая модистка, – то я в это охотно верю.
– Главное, чтобы работы не лишиться, – процедила третья, – а то нынче все подряд разоряются на глазах. Если король хоть раз бы подумал о простых смертных, то нас ждала бы действительно крупная перемена.
– Все может быть, – сказала Лотти.
– Вы как радикал говорите, – кинула третья модистка. – Это они постоянно прочат счастье бедолагам вроде нас.
– Вы же приезжая, мисс Пилдон? – спросила вторая, Лотти кивнула. Она использовала одну из выдуманных фамилий. – Вы наверняка знаете, как живут модистки в прочих городах, вот и говорите за них, а не за нас.
– Ни то, ни другое неверно, – с улыбкой сказала Лотти.
– Тогда откуда вы и ваша подруга? – спросила третья и повернулась к прошедшей Веронии. – Вы слишком спокойны для нынешних потрясений в стране.
– Я родилась на далеком острове, – увлеченно начала сочинять Лотти. Ее глаза сияли, отчего притягивали к себе внимание. – Мой отец был монахом-миссионером, а мать цыганкой. Она видела будущее и уговорила взять ее в колонию в обозе солдат-наемников.
– Значит, вы от монаха-греховодника? – покосилась сидящая напротив модистка. – Как же тогда его не покарал суд?
– Конечно, его ждал бы суд, если бы… чернокожие дикари не съели его. – Три модистки округлили глаза. – Моя мать отправила меня к дальним родственникам отца, что взяли меня на воспитание.
Верония спрятала улыбку. Воображение Лотти представилось во всей красе. Обладай она достаточной фантазией, то тоже сочинила о себе похожую историю. Детство в прибрежном городке и отец-мануфактурщик не украшали таинственный образ ясновидящей. Досадные обстоятельства рождения Лотти заставляли ее с особой тщательностью придумывать новые. Она добилась внимания модисток, которые не сводили с нее распахнутых глаз. Лотти горделиво улыбнулась и задрала голову. Верония взяла в руки недоделанное платье и сказала:
– Лотти, у тебя еще много работы. Хозяин разозлится, если ты не успеешь дошить платье к вечеру.
Модистки вздрогнули, когда заметили Веронию, словно увидели призрака. Верония сохраняла непоколебимость. Пристальные взоры трех малознакомых женщин заставили ее натянуться, как струна. Если для ее подруги такое внимание тешило самолюбие, то она в такие моменты готова была укрыться в любом уголке.
– Ты права. – Собрала карты со стола Лотти. – Я увлеклась разговорами. Вам тоже лучше вернуться к работе. Погадаем еще уже завтра.
Модистки ушли из комнаты. Лотти взяла нитку с иголкой и приступила к шитью. Душевный покой восстановился. Она отдавала большее предпочтение обществу одной подруги, чем группе чужих людей. С ней ее душа находила покой. Она поймала на себе пытливый взгляд подруги. Лотти спросила:
– Моя дражайшая Верония сегодня была дольше в главном зале, чем в другие дни. Неужели она делала расклад?
– Верно. – Верония взялась за ткани на соседней тумбе и приступила к другому заказу. – Я гадала для одной миловидной дамы.
– Да ты опередила меня, – с улыбкой сказала она. – С кем ты имела честь говорить? Какой у них титул?
– Всего лишь чиновник, та дама – его жена.
– Всего лишь? – разинула рот Лотти. – Ты удостоилась великой чести! Вот она, моя дражайшая подруга! Какая ты молодец! Я-то растрачиваю воображение на модисток, пока ты любезничаешь с людьми лучших кругов. Знаешь, я скоро не выдержу и напрошусь в главный зал. Пусть меня видят, пусть наша слава продолжит расти.
– Обещаю, что в следующий раз дам рекомендации на тебя. Хозяин отправит тебя туда, если ты сделаешь эту шляпу, – напомнила Верония.
– Тут ты права. Мы здесь только одну неделю, так что я еще отхвачу кусочек лакомого пирога.
Через три дня Веронии пришло письмо от дамы, которой она гадала. Верония и Лотти еще спали, как ранним утром посыльный пришел с конвертом. Обе вскочили с кроватей и собрались возле единственного окна в их мрачной спальне. Верония вскрыла письмо и подставила его под свет.
Дама написала, что осталась дома, а ее муж отправился в Матианс с адвокатом. В лесу крестьяне устроили ему засаду и убили. Обе девушки ахнули. Предсказание сбылось предельно точно.
– Крестьяне в самом деле на такое способны? Ужас! – Лотти смотрела через плечо подруги на письмо. – Ты знала об этом?
– Да, и та дама оказалась куда предупредительней, чем я ожидала. – Верония отложила письмо.
– Тогда она непременно еще раз к тебе придет! – решила Лотти, взяла за руку подругу и продолжила: – Ах, дражайшая моя Верония, представь, что через пару таких визитов мы попадем в круги ее знакомых. Если мы, конечно, все скажем правильно.
– Я сказала ей правду.
– Зачем? – Улыбка Лотти исчезла.
– Я не собиралась ее обманывать, – холодно отозвалась Верония и окатила подругу суровым взглядом. – Во мне есть дар видеть те кровавые события, которые я в силах предупредить. Только… – по ее спине пробежал холодок, – карты предсказали мне новое дело. Почему я до сих пор вижу плохое? Вдруг я тронулась рассудком?
Лотти нахмурилась и подошла ближе. В ее глазах мелькнуло волнение. Она тихо сказала:
– Что тебе тогда сказал чиновник?
– Назвал мой дар глупой игрой, – тотчас выпалила Верония, сохраняя твердый голос. – Это пустяк, ведь его жена избежала суровой участи.
– Это не пустяк! – повысила тон Лотти. – Теперь вообрази, что в следующий раз ты не отделаешься так легко. Того хуже – посчитают за сумасшедшую! Как думаешь, выпустят ли тебя живой, после того что ты нагадаешь? Одумайся, пока не поздно. Только теплые слова помогут завоевать расположение влиятельного круга. Рассуди сама: одно неверное слово – и тебя отправляют на виселицу.
– Пусть это и так, но я дала себе обещание. Не понимаю, почему люди содрогаются, когда им угрожает смерть. Незачем волноваться за то, что неизбежно наступит. Хоть завтра, хоть через пятьдесят лет.
– У них семья, положение в свете и тяга к веселой легкой жизни, – ответила Лотти, – чего нет у нас. Мысль расстаться с этими благами их пугает. Твое нелестное предсказание приведет в никуда. Говорю тебе как друг: оставь болезненную правду. Редкий человек воспримет тебя всерьез.
Верония отвела взор. Рассудок подсказывал бросить эту затею, но внутренний голос требовал, чтобы она продолжила говорить правду. Как поступить? Верония перемешала колоду и вытянула карту. Ее черты лица замерли. Выпала дама бубен, которая вселяла еще большую смуту. Карта гласила, что ситуация неопределенная, подвешенная. Она подсказывала определиться с чувствами. Лотти взглядом выпытывала от нее ответ. Верония наконец собралась с мыслями и невозмутимо ответила ей:
– Что ты, что я рискуем жизнями. Если в любой миг тебя могут повесить за мошенничество, то меня за неугодную правду. Как ты видишь, мы в одинаковом положении. Значит, мне незачем менять свою тактику.
– Как же свет, Верония? Что скажут другие? – воскликнула Лотти. Она поджала губы, а ее руки потянулись к подруге. – О тебе же тогда начнут говорить как о грубой и бестактной. Это погубит твою репутацию! Ты забываешь, как мы заслужили прием в загородных домах. Как видно, в тюрьму нас еще не отправили.
– Без лжи тоже можно завоевать славу: дама в письме обещала прийти еще раз. Держу пари, что она расскажет обо мне подругам, а там и до приглашения в светский круг недалеко.
Лотти молча отвернулась. Слова подруги вонзились в ее сердце. Верония застыла в ожидании. Повисло гнетущее молчание.
– Знаешь, что отличает тебя и меня? – вставила Верония. Среди тишины ее слова звучали как гром.
– Что же? – робко спросила Лотти.
– Ты хочешь понравиться всем: от простолюдин до аристократов. Я же освобождена от этого желания. Мы не владеем тайной магией, чтобы одним махом притягивать к себе восхищенные взоры каждого. Уж лучше я создам вокруг себя темный ореол мистики и отпугну кого-нибудь, чем буду постоянно играть чужую роль на сцене жизни.
Лотти побледнела. Верония точно попала в самую цель: она не раз видела, как каждый день Лотти напоминали про ее положение в пансионе. Лишь ее живость нрава позволяла ей избежать дурных насмешек. Сейчас она теребила ленточку сорочки и хранила молчание. Тень проскочила на ее лице. Чтобы вдохнуть в нее былую живость, Верония подошла к ней ближе и с нежностью сказала:
– Не думай, что я тебя останавливаю. Напротив, буду настаивать, чтобы ты продолжила добиваться своего. На сей раз я тоже скажу тебе кое-что, как твой друг. Трать свою любезность и воображение разумно. Даже мои карты не знают, чем обернется ласковое слово не тому человеку. Слышишь меня?
Лотти прояснилась, ее губы скривились. Она резко задрала голову, хоть и избегала встречи с глазами подруги, через силу ответила:
– Я знаю, что и как мне делать. Магия, о которой ты говорила, существует, называется она учтивостью и вежливостью. Моя цель так близка, что я не упущу шанс. Скоро ты увидишь, как окупятся мои золотые слова.
Часть 3. Король бубен
Жена чиновника снова явилась в салон через три дня. Она попросила Веронию погадать для нее, на что тотчас услышала положительный ответ. Покупатели в зале оглядывали гадалку рядом со знатной особой. Жена чиновника носила тончайший муслин, опоясанный белой лентой, который подчеркивал ее по-детски сложенное тело. Веронии только вчера исполнилось двадцать, но с тонкими чертами лица и в серых одеждах ощущала себя на пять лет старше своей клиентки. Она наверняка примерно одного возраста с ней. Верония вынула из шатлен карты и, мешая их в руке, со всей учтивостью обратилась к даме:
– Что хотите узнать у судьбы на этот раз? Или, возможно, вы хотите предупредить еще одну беду?
– Сегодня я желаю узнать больше о себе, – сказала она с таким изяществом и легкостью, какая свойственна великосветским дамам. – Не могли бы вы, мисс Шарлин, сделать расклад на мой нрав? Кофейная гуща ничего толкового мне не показала.
Верония пригласила даму сесть за стол напротив нее. Она достала колоду и разложила тринадцать карт рубашкой вниз. На каждой из четырех сторон стола было по три карты, когда как в центре лежала одна. Этот расклад позволял заглянуть в душу гадающего. Верония обратилась к картам на нижней и правой сторонах. Что же эта дама скрывает? Каждую из карт Верония видела как образы, из которых складывалась судьба женщины. Над головой у дамы была ясность. Дама пытливо смотрела на Веронию, что водила пальцами по раскладу.
– Вы действительно что-то видите в этих картах? – спросила дама. – Карты предназначены для игры, а в гаданиях они до невозможности сложны.
– Конечно, – ответила Верония и показала на нижний ряд. – К примеру, шестерка пик говорит о стабильности и уверенности в вашем сегодняшнем дне. Дама червей – это перемена в вашей жизни в прошлом, – Дама завороженно смотрела то на карты, то на гадалку. – Валет треф намекает на раскол и нечто переломное. Кажется, я раскрыла ваш секрет, не находите?
– Какой же? – приподняла дама брови.
– Вы сбежали из дома и женились по расчету. – Дама замялась, но тотчас вернула себе спокойствие. – В прошлом вы переехали в другой дом, что послужило расколом между вашими близкими. Видите, я достигла, как вы сами сказали, невозможной сложности.
– Настоящее вы тоже видите в этих картинках?
– Да, и сразу скажу, что вы удостоились большой удачи. – Верония указала на верхний ряд. – Король червей сообщает о теплом и большом доме, а король бубен на денежное счастье. Туз треф подкрепил во мне догадку, что ваш брак подарил вам уверенность в завтрашнем дне. Ничего дурного в будущем не ожидается: не вижу ни потерь, ни бед. Если учесть недовольства в стране, то ваша участь – подарок свыше.
– Да вы сивилла! – воскликнула дама и приблизилась к гадалке. – Я сдаюсь перед вами, ведь вы раскрыли мой секрет. Бродяги нынче совсем удручают. Они совсем обезумели и осмелились напасть на нас, близких ко двору. Когда они уже прислушаются к благоразумию и прекратят свои глупости? Право же, я скоро буду бояться выйти из дома.
– Подумайте еще раз. – Верония ткнула на отдельную от общего расклада карту. – Валет треф говорит, что вам свойственно спешить с выводами.
Она окинула леденящим взором даму. Пока она растрачивала деньги мужа на туалеты, мысли модисток крутились вокруг хлеба. Работающие держались за место, лишь бы не познать муки голода и сохранить крышу над головой. Многие жители Вириана постоянно ищут работу, а не найдя себе занятие, пополняют ряды бродяг. Высшим кругам незнакомы голод и работа за копейки. Законы, голос в политике и милость короля склоняются на их сторону. Они остаются глухими до бед простых людей.
– Вы презабавны, – рассмеялась дама. – Что вы еще обо мне знаете?
– Вы просили рассказать мне о вашем нраве, о нем говорит нижний ряд в раскладе. – Верония обратилась к нему. В нем карты рассказывали, что эта дама показывает другим. – На этой стороне выпали девятка треф, восьмерки бубен и червей. Если восьмерки в общей картине показывают открытость вашей души к новым впечатлениям, то девятка значит, что это кто-то отравляет.
Дама едва заметно усмехнулась. Расклад не открывал секрет, кто же этот человек, но Верония не могла оставить эту даму без ответа. Она владела еще одним способом увидеть будущее. Она взяла руку дамы и поднесла ее к серебряной чаше с водой. Благо, в магазине она всегда пустовала и потому могла составить ей службу. Гадалка уколола ей палец иглой, и две капли крови образовали подобие сердца, что разрывалось на две половинки.
Дама ошарашенно отдернула руку и жалобно сказала:
– Мисс Шарлин, вы забываетесь.
– Нисколько, – заключила Верония, глядя в чашу. – Я не сомневаюсь, что ваши чувства ослеплены мужем. Вы открываете свои чувства перед другими, но ваш муж губит ростки вашей светлой души.
Дама встрепенулась. К ней будто вернулись силы. Ее глаза напились блеском, а движения освободились от принуждения.
– П-правда? – едва подобрала слова дама. – Я и помыслить об этом не могла. Мой муж так дурно со мной поступает? Не может быть! Вы точно из нашего мира? Да, я нашла провидицу, – дама осеклась и тотчас напустила на себя благопристойность. Ее лицо приняло столь серьезный вид, что красота юности померкла в нем. – Что только не придет в голову призраку. Вы очень… очень… – дама еще раз окинула взором Веронию. После встречи с туманными глазами гадалки она чуть вздрогнула и продолжила: – …очень много знаете. Для вашего возраста вы слишком много знаете. Премного благодарю вас.
Дама вручила ей горсть монет и покинула ее.
Солнечные лучи озарили душу Веронии. Она высказала увиденное, но сомнения ее не отпускали. Если бы она была более податливой в словах, как ее подруга Лотти, то та дама бы не внесла в ее сердце такую смуту. Что, если в ней сгустилась тьма, которой она возбуждала чужие умы? Что, если она создана для того, чтобы лишь пугать других? Сердце Веронии заныло, но отступать от намерений она отказывалась. Ее предсказания никогда не ошибались. Эта мысль прояснила ее разум и придала сил. Верония сложила карты и направилась в главный зал.
Лотти тем временем сидела за отдельным столиком и шила у всех на виду. Она убедила хозяина, что когда она была у прилавка, то посетители обращали внимание на цветущею светло-рыжую модистку с озорными глазами. Будто ее яркая внешность привлекала внимание других и увеличивала продажи. Он посадил ее в бархатное кресло на видном месте и поручил носить на себе шляпы, сшитые по последней моде, и гадать посетителям. Лотти с гордо поднятой головой показывала модные туалеты и притягивала к себе любопытные взоры. Внимание раскрашивало ее лицо легкой улыбкой. Способ выставлять новый товар хозяин выбрал предельно удачный.
Верония уловила, как она собирала карты на столе. Видимо, она кому-то делала расклад. Пара посетителей только встала из-за стола. Когда они заметили Веронию, то откланялись и ушли. Неужели они ее знают? Лотти встретила подругу с улыбкой и указала на стул.
– Смотрю, дела твои идут благополучно. —Верония встала возле стола, отказавшись от стула.
– Конечно, – оживленно произнесла Лотти, которая сияла от радости. – Ты только посмотри на меня. Прелестный убор, не находишь? – Она поправила на голове высокую шляпу с узкими полями и обилием лент. – Шить при свете окна куда приятнее, чем в той полумрачной каморке. Хозяин говорит, что я радую глаз, но пусть не пресыщается мыслью, что даром пользуется моей красотой. Те особы, что только что ушли, узнали во мне мисс Палмер и добивались встречи с тобой.
– Со мной? – переспросила Верония. – Уверена, что ты преувеличила.
– Нисколько, – утвердительно сказала она. – Моя дражайшая подруга даже не подозревает о своем счастье быть известной. Знала бы ты, с каким огорчением они отозвались, когда узнали, что ты занята.
– Оттого ты предложила себя?
– Разумеется, – довольно улыбнулась она, – ведь я тоже даю прогнозы на будущее. Людей подкупило то, как верно ты предсказала чиновнику нападение по пути в Маттиас. Покупатели в последние два дня чаще приходят к мисс Шарлин и мисс Палмер не за покупками, а с просьбой погадать. Весь город судачит о необыкновенных предсказательницах из модного салона. Признайся, что мысль о славе греет твое сердечко.
– Право же, – замялась Верония. – Это слишком большая честь для меня.
– Ах, не скромничай, – растянула Лотти и чуть ближе придвинулась к подруге. – Ведь мы приближаемся к заветной цели. Знаешь, кого я имела честь принимать? Барона с женой!
– Надеюсь, ты сказала паре что-то вразумительное, – ровным тоном отозвалась Верония.
– Конечно, ведь это сущий пустяк, – начала она. – Они спросили меня о том, не пойдут ли они на виселицу. Я же сказала им, что всякие поездки в другие города приведут их к петле на шее, потому дала совет оставаться в городе. Как думаешь, я близка к правде?
– Да, – отозвалась Верония. – Эти слова дружат с логикой и здравым смыслом.
Она увидела группу сутулых людей за окном салона в потрепанных одеждах. Они морщились и яростно смотрели то на Лотти, то на салон.
– Кажется, – отозвалась Верония, – ты привлекаешь не только аристократов.
Лотти мельком посмотрела в окно и ответила с прежним спокойствием:
– Всего лишь нищие. Они тоже любят полюбоваться модными уборами. Таких зрителей я сегодня насчитала пару десятков.
Верония окинула бесстрастным взором людей за окном. Они все так же перешептывались, один из них тыкал пальцем в них. Серые тучи подобно мухам кружились над их головами и заставляли трепетать сердце гадалки. Предположение на сей счет у нее рождались дурные, и она тихо сказала:
– Сомневаюсь, что помыслы их чисты.
– Они завидуют нам, – вздернула нос Лотти. – Пусть моя дражайшая Верония отпустит всякие дурные мысли. В нашем мире так заведено, что улицы каждый день пополняются нищими. Нам же с тобой хватает проворства и ума добиться большего, чем они.
Лотти произнесла эти слова с большим рвением, хоть и могла оказаться на их месте. Она обладала печальной особенностью бедняков – преждевременной зрелостью. Споры с монахинями, унижения в пансионе, постоянные напоминания про даровой стол рано открыли ей глаза. Она взяла за правило самой налаживать связи и три года назад дала обещание, что будет вращаться среди знатных особ. Эта мысль пробудила в ней гордую улыбку.
– Если бы они разбили стекла и набросились на тебя, – гнетуще прошептала Верония, – то ты бы заговорила иначе.
– Пускай грабят салон, а не меня. Я же им ничего дурного не сделала. Если же подобная мысль и дерзнет их посетить, то я предвижу ее и переиграю их. Думаешь, я не докажу им, что являюсь такой же работягой? У меня на этот счет припасена парочка историй. Судьба развернется в мою сторону.
Верония нагнулась к подруге и приглушенно сказала:
– Я бы не питала такую уверенность. Случай расставит ситуацию выгодным для себя случаем. – Лотти хмыкнула. Верония продолжила: – Это мой дружеский совет на будущее. Все уже насладились твоей шляпкой, потому пойдем уже к себе.
– Да, уже вечереет. – Лотти взяла ткани и встала из-за стола. – Посетители уже расходятся, значит, и мне пора идти.
Они направились в свою каморку, Верония по пути обернулась и кинула взгляд в окно. Люди на улице до сих пор лорнировали их. Она ускорила шаг и потянула подругу за собой.
На следующий день Верония услышала поручение, которое сняло груз с ее души. Хозяин уведомил ее, как посетители говорили, что мисс Шарлин своим мрачным ореолом пугает их. Он освободил ее от обязанности отдавать готовые шляпки. Вместе с тем хозяин настоял бывать в публичной гостиной и развлекать гостей своим ремеслом каждый раз, когда они того захотят. Посетители часто заходили к ней не за модными шляпками, а за гаданием. Верония со спокойной душой исполнила его просьбу. Теперь она лишена чрезмерного внимания к себе, что успокоило ее душу.
Ровно в полдень Лотти привела в гостиную одну даму. Верония прервала свое шитье. Новая для нее особа носила платье из шелкового атласа алебастрового цвета, который оттенял ее припудренные блондинистые волосы. Белая муслиновая накидка прикрывала ее тонкую шею. Женщина слабо улыбнулась ей, хоть и обомлела от вида Веронии.
– Мисс Эссентри желает, чтобы ей погадали, – сказала Лотти подруге и едва сдержала улыбку. Как же смешно обращаться к ней с таким почтением!
– Для меня большая честь встретиться с вами, мисс Шарлин, – сказала мисс Эссентри с царской осанкой. – Леди Мерен очень лестно отзывалась о ваших способностях. Надеюсь, она нисколько не преувеличивала, когда назвала вас сивиллой.
– Поверьте, что нисколько, – довольно произнесла Лотти и подвела даму к столу. – Приготовьтесь к тому, что она увидит тайны вашего сердца. Ей даже известно, что у вас будет в будущем.
– Тогда пусть мисс Шарлин не терзает мое любопытство, – с улыбкой сказала дама. Ее звонкий голос резал слух Веронии. Она едва нашла силы, чтобы не поежиться. – И поведает о моем будущем.
Мисс Эссентри выложила на стол двадцать золотых монет. Лотти оперлась на стол и с замершим сердцем наблюдала за подругой. Верония перемешивала карты. Она слышала возле дамы рассеивающийся шум, среди которого узнала и ее голос. Он походил на музыку, радостные возгласы, потому Верония заключила, что это какое-то светское мероприятие. Мисс Эссентри сияла подобно солнцу, ее манеры были непринужденными, но при этом она сохраняла благопристойность.
– Вы часто посещаете свет, – сказала Верония, пока мешала карты, – и довольствуетесь его вниманием.
– Об этом многие знают, но я польщена, что моя слава распространилась на людей не моего круга, – подметила мисс Эссентри. – Леди Мерен рассказала о вас на танцевальном вечере. Многие в тот вечер доказывали, что в нашей стране не сыщешь истинную провидицу. Сколько я не посещала вечера в разных городах нашей страны, все уверены в одном: гадалки ничего серьезного не говорят. Я же им не верю и рассчитываю, что вы укрепите мои догадки.
– Значит, вы почтили своим присутствием разные города. Ваш дух подобен солнцу, что освещает то одно, то другое место.
– Да, я пользуюсь своим свободным положением. Все знают, что я быстро пресыщаюсь одним и тем же обществом. Никто не чувствует себя такой же свободной, как я.
Верония разложила три карты. Валет червей, туз треф и девятка пик вместе тотчас пояснили судьбу этой дамы. Недолго ей осталось упиваться вниманием людей из разных мест. Верония приглушенно сказала:
– Боюсь, что девятка пик расстроит ваши планы. Скоро вы ступите на твердую землю.
Мисс Эссентри улыбнулась и ответила:
– Вы, видимо, уже слышали, что я скоро навещу свое семейство в графстве Нинд. Не удивлюсь, если кто-то вам об этом сказал.
– Тогда обратите внимание на валета и туза, – в голосе Веронии слышались стальные нотки. Никто не посмеет сомневаться в правдивости ее предсказаний. – Эти две карты говорят, что вы выйдете замуж на этой земле.
Мисс Эссентри снова улыбнулась и с насмешкой сказала:
– Вы, мисс Шарлин, презабавны, хоть и напускаете на себя эту серьезность. Общество в графстве Нинд видит меня реже всего. Найти там себе супруга? Ваше воображение подсказывает вам невероятные вещи!
Лотти уловила, как ее подруга прикусила губу. Глаза Веронии налились неистовым мраком, все ее тело оцепенело. Подобные высказывания ранили ее самолюбие. Мисс Эссентри не имела права так ее оскорблять! И это ее благодарность за то, что она приоткрыла ее будущее? Такого отношения она не позволит! Верония уняла разбушевавшуюся бурю в сердце и с новой решимостью дополнила:
– Истина заключается в том, что вы встретите будущего мужа именно в этом месте и при первой встрече навсегда запечатлеете его образ в памяти.
– Как же я его встречу?
Верония мысленно повторила этот вопрос и вытянула одну карту наугад. Выпал король бубен, который сулил деньги и радость, но не давал более четкой картины. Верония окинула взором четыре карты на столе. Внутренний голос подсказывал обратить внимание, что теперь на столе располагались все масти карточных игр: пики, трефы, бубны и черви. Это верный знак. Спустя пару секунд она заключила:
– Вы в первый раз встретитесь с будущим мужем, когда он будет за игорным столом. Он поставит на короля бубен сто золотых монет. – Верония показала на карту на столе. – И выиграет еще более. Его черные глаза лишь на короткий миг встретятся с вашими, но вскоре вы найдете их красивее любого бриллианта. Он будет носить серый костюм и серебряный перстень, и этот облик вам покажется поистине изящным.
Мисс Эссентри распахнула глаза. Лотти повернулась к ней и расплылась в улыбке. Она заметила, что на миг дама резко вздохнула. Когда же она собралась с силами, то со спокойствием ответила:
– Мне кажется, что вы склоняете меня сесть за ломберный стол. Никогда бы не подумала, что игра принесет мне столь большое, как вы мне прочите, счастье. Я посмотрю, насколько вы верны в своих словах. Надеюсь, я не назову после этого вас фантазеркой.
Верония сидела неподвижно, а ее глаза пронзали даму яростью. Она заняла руки колодой и принялась резко ее тасовать. Лотти знала, что ее подруга так делала, когда злоба распирала душу. В такие минуты Верония едва владела собой, чтобы не выдать своего раненого самолюбия. Никто не смел сомневаться в ее пророчествах, особенно когда они были благие. Чтобы отвлечь внимание мисс Эссентри от помрачневшей подруги, Лотти горячо ответила:
– О, о сомнениях и речи нет! – она пытливо посмотрела на подругу, отчего внимание мисс Эссентри перешло на нее. – Вы сами напишете ей письмо, когда выйдете за него замуж. Да, да, уверяю вас! Я, мисс Палмер, уже вижу это в вашем будущем.
С этими словами она выпроводила мисс Эссентри. Верония не сомневалась: скоро это дама свяжет себя узами брака. Она записала ее имя и имя жены чиновника в маленькую книжку. Это поможет в любой момент вспомнить имя и составит добрую службу.
****
Через месяц Лотти пришла в их общую спальню с конвертом в руке. Она застала Веронию за столом, который был обставлен баночками со свежими цветами, эфирными маслами, спиртами, растениями, флаконами. В комнате кружились запахи роз и полевых трав. Модный сезон закончился, а значит, теперь они обрели больше свободного времени. Верония посвящала себя давнему увлечению – созданию парфюмерных композиций, помад для волос и губ, пудры, душистой воды. Травы могли многое рассказать о человеке и применялись для предсказаний, но они давали дивный аромат, который она желала носить на себе. Верония всегда держала при себе флакончик самодельных духов и пудры, а ее подруга использовала только ее помаду для волос. Она отмеряла из пипетки эфирное масло, когда Лотти подкралась к ней сзади и оживленно сказала:
– Мое предсказание сбылось! Верония, дражайшая моя, все случилось так, как я и говорила: мисс Эссентри написала нам письмо.
Верония вздрогнула. Она отсчитала еще пять капель, встряхнула флакон и наконец повернулась к подруге. Пусть аромат настаивается, а пока она займется письмом. Верония приняла конверт от подруги и пересела с ней на кровать. Она спешно распечатала письмо, и обе девушки принялась его читать.
Чем дольше Верония вникала в суть строчек, тем больше ее бросало в холод. Ее лицо бледнело с каждой секундой. Мисс Эссентри писала, что осела вовсе не в родном графстве Нинд, к которому держала путь, а в пограничном городе Уаленд. Увы, но вовсе не замужество побудило ее там остаться. Письмо гласило, что ее поймали взбунтовавшиеся крестьяне и взяли в плен. «Вы подразумевали именно их под картой короля бубен, ведь они перевернули мою судьбу», – писала она. Верония давно слышала, что крестьяне злились на высокие налоги от своих хозяев, оттого и нападали на них. Она и не догадывалась, что мисс Эссентри получала доход с земель, где располагался Уаленд.
Свое письмо дама завершала тем, что уже не ждет обещанного ей счастья. Она писала, что через три дня самочинный комитет из зажиточных крестьян будет решать ее участь. Она написала: «Если вы читаете это, то меня уже повесили. Хранят вас святые силы в столь неспокойное время! Люси Эссентри».
Сердце Веронии бешено колотилось. Она плюхнулась на кровать и уткнулась в подушки. Губы поджались, а тело пробрала дрожь. Она жестоко ошиблась! Дала неверное предсказание! Такого удара она не предвидела.
– Свершилось лишь твое предсказание, – отозвалась едва слышимым голосом Верония. – На сей раз только ты… была права.
Она вновь уставилась в подушки, что глушили ее прерывистое дыхание.
– Ах, дражайшая моя, – нежно проговорила Лотти. Она подошла к другому краю кровати и похлопала ее по плечу. – Ошибка от тебя невозможна, и ты это знаешь. Карты же не могут прочитать мысли недовольных крестьян?
– Могут! Они видят все! – резко ответила Верония. – Я всегда несла людям истину. Я же всегда видела смерти. Так почему сейчас не увидела то, что скрывалось? – с надрывом сказала она. – Почему? Почему я такое допустила?
– Ты же всегда словно в воду глядишь, но эти радикалы до того выжали из ума, что… – нарочито легко сказала Лотти, но Верония отрезала:
– Это я и должна была увидеть, – она покачала головой, ее голос дрожал. – Никогда за двадцать лет своей жизни я не ошибалась. Я должна была это предвидеть, должна была предупредить. Но нет! Я увидела радость там, где ее нет: обычно же наоборот. Совсем на меня не похоже. Вдруг все мои предсказания – плод воображения, как твоя лесть?
Верония вцепилась в подушку. Если пару минут назад она могла гордиться своим талантом, сейчас же ее терзали сомнения. Несет ли она все еще в себе свой дар? Верония сжалась. Этот вопрос мучил ее, ибо она теперь была не в силах дать точный ответ. Ее сердце тяготил огромный груз.
Лотти тяжело вздохнула и ободряюще сказала:
– Ошибки – дело обыкновенное. Нынче одно событие опережает другое так быстро, что даже карты не поспевают за ними. Любое безумие случается, и каждый не уверен в завтрашнем дне. Оставь эти сомнения и продолжай свое поприще гадалки.
Верония вымучила спокойствие на лице и сказала:
– Страна нынче играет в карты сама с собой, тем самым расстраивает свое собственное состояние. Мои пророчества же не знают исхода такой игры.
– Завтрашний день – это глупое обещание календаря, – рассмеялась Лотти. – Этот предлог придумали люди, чтобы отлынивать от дел. Завтра, быть может, нас отправят на виселицу. Да здравствует сегодня! Это нечто твердое и определенное, – она радушно улыбнулась. – Верония, дражайшая моя, не бросай свое ремесло. Мы так близки к высшему свету! Скоро мы доберемся до верхушек и заживем как в сказке. Только представь: сколько интриг мы раскроем, сколько раз будем веселиться на балах!
– Для меня это слишком великая честь. Если же я ее и удостоюсь, то буду рада, если после этого останусь с головой на плечах.
Часть 4. Шестерка треф
Верония вернулась к парфюму в дурном расположении духа. Не для таких ошибок она дневала и ночевала в библиотеке.
В ее голове всплыли воспоминания о монастыре, куда отец отдал ее на воспитание. Будучи девочкой, она отлично усваивала чтение, письмо, пение и обучение рукоделию, однако ее все равно наказывали. Учеба подарила Веронии другие познания. Кто знает: не будь этой строгой муштры, может быть, в ней не выкристаллизовался бы странный дар, который позволил ей заглядывать в будущее.
Вместе с еще одной девочкой, чье имя она жаждала вспомнить, она временами прогуливала занятия и пряталась в библиотеке. Будь воля Веронии, то она бы сутками сидела в библиотеке среди старинных книг и фолиантов. С каким-то особым чувством она вчитывалась в трактаты, раскрывающие символику чисел. Лотти же стояла настороже и махала рукой, когда кто-то приближался. Она сторонилась всякого чтения, ибо для нее это было вернейшим способом навести скуку.
Верония и вторая девочка брали книги, пока Лотти сторожила у дверей. Она стыдилась, что забыла ее имя, зато четко помнила ее внешность. Чересчур высокая и тощая, синие глаза с хитрым прищуром: иной раз ей казалось, что она вырастет хищницей или искусным хитрецом. Она затевала все эти побеги с уроков, потому ей всегда была присуща дерзость.
– Чего читаешь? – спросила она.
Верония показала ей книгу в потертой обложке. Пока она рылась в библиотеке, то нашла книгу по нумерологии.
– Тебе это интересно? – ошарашенно спросила она.
– Да, – ответила Верония. – мне очень интересны книги, посвященные тайным знаниям. У тебя что?
– «Приключения Тиремака», – горделиво сказала девочка и показала книгу в алой обложке. – От событий на страницах у меня захватывает дух! Я ужасно хочу, чтобы и ты ознакомились с ней. Путешествия увлекают куда больше, чем твои старенькие трактаты.
– Они познавательны, – отметила Верония, на что девочка хмыкнула. – Тебе известно, что в игральной колоде сокрыты послания? Числовые карты червей показывают наши чувства, а треф говорит о нашем здоровье? Десятка треф говорит о помощи от наставника, а шестерка бубен – к удаче.
– Но это же скучно! – разинула рот та девочка. – Какой чудак будет это читать?
– Тише-тише, – полушепотом проговорила Лотти и махнула им рукой.
Верония уткнулась в книгу. Позднее эти значения чисел она отразила в символике, которую разработала для колоды карт. Помимо нумерологических трактатов, она запомнила мемуары знаменитой сивиллы из Маттиаса – аббатисы Хильды, жившей пару веков назад.
Эта книга глубоко взбудоражила Веронию. Неслучайно при себе она до сих пор хранила эти мемуары с приложением десятка рукописных страниц. В них рассказывались тонкости гаданий по воде в серебряной чаше. Верония достала эту книжку из тумбы. Благодаря ей она могла добавить каплю крови человека в чашу и узнать, что ждет человека. Воспоминания о былых временах подарили ей новые силы, потому она вернулась к духам с воодушевлением.
Слухи о двух необычных ясновидящих распространялись куда быстрее, чем предполагала Лотти. Случай с мисс Эссентри не бросил тени на их репутацию. На нее и ее подругу каждый раз смотрели с замиранием. Лотти принимала это за общую заслугу. Среди гостей же наверняка были придворные! Если бы они снизошли до нее, модистки за прилавком, и обратились к ней за гаданием, то она приблизилась бы к своей мечте. Одна эта мысль пробуждала на ее лице улыбку и зажигала в ее сердце огонек.
Лотти отдавала коробку со шляпой одной даме с высокой взбитой прической. Она показала ей свою самую лучшую улыбку, но не смотрела прямо на нее. Еще с ранних годов она таким образом выражала глубочайшую признательность, что играло ей на руку.
– Вы же мисс Палмер? – обратилась к ней та дама с низким голосом. – Я слышала, вы даете предсказания.
– Да, это я, – ответила Лотти и склонила голову. Неужели она сейчас обратится к ней? Пусть ее напускная скромность сработает.
– Тогда не окажете и мне эту услугу? Я слышала, как вы предупредили леди Мерен о смерти ее мужа.
Лотти чуть подняла взор и едва удержалась, чтобы не ахнуть.
«Это же леди Лучеас! – мысленно воскликнула она. – Да, это она: три родинки над губой не дадут обмануть. Она содержит салон, который навещают король и его придворные. Посетители магазина с таким восхищением описывали приемы в ее гостиной! Пусть тогда там и меня с Веронией обсудят».
– Прошу вас, – Лотти придала голосу ровный тон. Ее сердце быстро билось, а в глазах вспыхнул жаркий блеск.
Лотти узнала в леди Лучеас благородную даму не только по слухам, но и по внешнему виду. В ее завитых припудренных волосах виднелись цветы, листья и перья. Алая лента завершала пестрый букет на голове. Даже в грациозности ее тела и плавности движений выдавалось ее положение. Она приближена ко двору, потому носила хоть и богатые, но вышедшие из моды наряды, когда как Лотти унижалась до однотонных светлых платьев с фишю.
Верония сидела в кресле в гостиной и вышивала сумочку, когда увидела Лотти с дамой. Она не изменилась в выражении лица. Все они виделись как один человек: с одинаково модными туалетами и изящными, словно хрупкие статуэтки. Даже имена тех, кто ей представлялся, Верония через день забывала. Она всегда слабо помнила имена, потому всегда записывала их в маленькую книжку, что хранила в кармане. Дама любезно ей улыбнулась. Верония ответила невозмутимым видом и придвинула к себе чашу с водой и сухоцветы.
Лотти подвела даму к широкому креслу с шелковой обивкой. Ее руки едва находили себе место, а лицо излучало свет. В ее голосе прослеживались резкие нотки радости. Она села на диван рядом с подругой и прошептала:
– Эта особа приближена ко двору. Если мы сразим ее обходительностью и впадем ей в милость, то попадем в лучший салон во всей стране. Вот он, наш шанс!
Верония застыла. Перед ней сидела дама, которая либо откроет им двери к приближенным короля, либо уничтожит их репутацию. Случай требовал осторожности в словах, потому она бы не рискнула обратиться к раскладам и внутреннему чутью. Ее предсказания могут оказаться таким же плодом воображения, как и ранее. Она ответила ей чуть слышно:
– Я предоставляю ее полностью тебе. – И отодвинулась на край.
– Позвольте мне вашу руку, – обратилась к даме Лотти. Ее голос ярко зазвучал подобно золотым монетам. – Я скажу вам, кого вы увидите в своем салоне.
Леди Лучеас сняла перчатку и протянула Лотти ладонь. Верония наблюдала за ними с замиранием сердца. В столь ответственный момент ее подруга должна дать такой ответ, что усладил бы ее душу. Пусть скажет то, что она хочет слышать, пусть блеснет своим подлым ласкательством. Верония взъершилась от мысли, что она когда-то тоже тешила других ложными предсказаниями. Это потворство чужим желаниям лишь питает ложные надежды, отчего ее душа изнывала. Лотти же несколько минут вглядывалась в линии и затем твердо сказала:
– Вы сами удивитесь тому, кто переступит порог вашей гостиной. Через одиннадцать лет гостями вашего светского салона станут люди из новых сословий и, возможно, даже титула, однако умом они будут блистать не хуже выходцев из лучших семей. Кто знает, вдруг это будут узурпатор и его супруга.
Леди Лучеас рассмеялась. Верония покосилась на подругу. Она уверена, что такое предсказание завоюет расположение дамы? Звучит как скорый переворот в стране, но так ли это? Верония мысленно задала этот вопрос и кинула в чашу воды цветок белой лилии, символ крепкой власти. Чтобы проверить свои догадки, на этот раз она доверилась цветам, а не картам. Белая лилия тотчас утонула – значит, скоро власть действительно падет.
– Что за глупость! – возразила леди Лучеас. – Какой узурпатор? Династия Нуронов крепко держится на троне.
– Конечно, пока династия Нуронов сохраняет власть, – продолжала твердить Лотти, – но святые силы в любой момент перечеркнут даже этот устоявшийся порядок.
Короли Кечинтона из династии Нуронов годами символизировали мудрость. По легенде, это королевство основал воин, что преодолел бушующее море с непроходимыми лесами и обеспечил мир и процветание своему народу. Король не просто правитель, но и отец нации, воспеваемый за свою справедливость и милосердие. Династия Нуронов управляет Кечинтоном уже триста лет, передавая власть от отца к старшему сыну, и каждый новый монарх призван продолжать славную историю своего рода и поклясться, что будет действовать справедливо.
Леди Лучеас отстранила руку, и Лотти тотчас уловила ее нетерпение. Хоть она изо всех сил придавала лицу невозмутимость и сохраняла торжественную осанку, ее губы скривились. Она выдавила из себя:
– Может, мисс Шарлин имеет другие догадки?
– От прежней власти и следа не останется, – отрезала Верония. Хоть своим догадкам она верила слабо, но подругу в этот час была обязана поддержать.
– Вас же эта перемена не коснется, – заверила Лотти, ее голос оживился. Сияющий взгляд устремился на даму. – Вы будете пользоваться тем же успехом в свете, как и сейчас. Да-да! Вы приведете в салон новых людей, которых раньше считали недостойными вашего внимания. Будьте уверены, что грацией и умом, – она указала наугад на ее линию на руке, – вы привлечете даже тех, от чьего внимания вы предпочли бы отказаться.
Леди Лучеас смягчилась в лице и даже улыбнулась. Лотти улыбкой высказала признательность за столь великое для нее снисхождение. Верония слабо кивнула, но промолчала. С какой легкостью Лотти выкрутилась! Если она сей хитростью добьется внимания леди Лучеас, то заполучит расположение. Дама спросила о пустяках, которые прошли мимо слуха Веронии, наконец она заплатила за предсказание и ушла. Едва леди Лучеас переступила порог, как Лотти взяла подругу за руку и безудержно залепетала:
– Ах, Верония, ты это видела? Она улыбнулась мне! Уверена, что теперь она с неимоверным трепетом будет рассказывать про нас в своем салоне!
– Я удивлена, что ты после таких слов рассчитываешь на это, – промолвила Верония.
– Конечно, – подтвердила Лотти. – Ведь я знала все наперед. Подумай сама: если бы я потешила ее самолюбие, то леди Лучеас сказала бы в свете: «Мисс Палмер – прехорошенькая девица, а мисс Шарлин наговаривает». Это скучно, не находишь? Я же сперва сказала нечто невероятное, после чего она же отзовется: «Мисс Палмер и мисс Шарлин те еще прехорошенькие чудачки». После этого нам откроются двери в ее салон.
– Мои цветы говорят, что ты сказала правду насчет власти. Сдается мне, что мы обе придумали одну и ту же злую шутку.
– Ты все та же Верония Мендачиум, которая знает наперед все нелестное, – улыбнулась Лотти. – Что до власти, то что нам от этого? Нам хватает денег на безбедность, а теперь так и подавно заживем в славе. К тому же завтра ветер подует в новую сторону, а там и судьба примет новый оборот. Я даже поставлю на твое предсказание две сотни золотых монет. Теперь я хочу сравнить общество в придворном салоне при разных королях с моей дражайшей Веронией. Я заклинаю, что так и случится.
Верония воспрянула духом. Слова подруги, как бы они не внушали легкость, все же имели вес. Она ведь в самом деле могла узнать лишь возможное будущее. Благоразумие требовало дать своим гаданиям второй шанс.
– Попасть на королевский двор… звучит так же, как и попасть на небесный бал, – Верония распахнула глаза. – Не поверю, что мой способ выжить приведет к столь радостной мечте.
***
В туманный летний день посыльный доставил обеим письмо с приглашением в салон от леди Лучеас. Верония неуверенно приняла конверт. Она предпочла бы, чтобы пророчество Лотти осталось выдумкой, но случай рассудил иначе. Лотти отложила в сторону недошитый пояс, торжественно подняла бумажку и с довольным видом сказала:
– Знаешь, я скоро начну верить, что во мне тоже есть дар. Мое заклинание сработало, и его трофей сейчас в моих руках!
Верония вернулась за отдельный стол, где делала расклады. В такие дни она более всего предпочитала узнавать свое будущее. После слов подруги ее лицо побелело, следом она резко повернулась к Лотти и спросила:
– Проверь адресата еще раз. Там точно значатся наши фамилии?
– Да-да, – Лотти показала их фамилии, по которым в них узнают гадалок. – Будь иначе, то я бы отклонила приглашение. Ах, Верония, мы сделали это! – продолжила Лотти с неиссякаемой улыбкой. Она чуть размахивала руками, в этот момент она излучала яркий свет. – Уже через неделю мы будем гадать придворным или даже самому Королю! Тут мы достойно покажем, насколько очаровательны прехорошенькие чудачки. Думаю, леди Мерен примет нас радушно.
Верония вопросительно посмотрела на подругу.
– Леди Мерен – эта та, что привела к нам мисс Эссентри, – мигом выложила Лотти. – Неужели не помнишь?
– Ты знаешь, как легко я забываю имена. Значит, мне придется напрячь память, чтобы не запутаться в именах, – нервно улыбнулась Верония.
– Разумеется, а как иначе? Это высший свет! Конечно, я не вправе требовать от тебя легкости в обращении. Согласись, что все время сохранять холодное молчание было бы заведомо проигрышно. Если оперировать тактом и сохранять благопристойный вид, то мы непременно получим внимание аристократа. С твоей проницательностью тебе уже известно, насколько это полезно.
Верония обратилась к раскладу. Карты сейчас давали представление лишь о ее далеком будущем. Она сложила обратно их в стопку, перемешала и вытянула карту наугад. Пусть они подскажут, как вести себя при дворе. Выпала шестерка пик. Карта хочет видеть в ней силу духа? Она подсказывает настаивать на своем, быть твердой подобно башне или крепости. Верония воспрянула духом и четко сказала:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71527555?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.