Игра на жизнь
Игра на жизнь
Флавия Майер
Субдола Пуэлла уже давно зарабатывает себе на жизнь шулерством. Однажды игра дарит ей Фелицию Люденс, девушку с добрым сердцем и невинной душой. Убережет ли шулер ангельское дитя от пороков этого мира или игра на жизнь будет проиграна?Эта повесть расскажет о авантюрах и тактиках карточного мошенника. Книга содержит иллюстрации от автора.
Флавия Майер
Игра на жизнь
Новая ставка
– Как такое возможно! – вспылил пожилой мужчина и стукнул по столу. – Сроду не проигрывал столько, сколько сегодня вам!
Люди в таверне обернулись на игроков за ломберным столом. Молодая женщина, что сидела напротив него, смахнула со стола к себе деньги. Она вынула из рукава карты и незаметно подбросила их обратно в колоду. Ухмылка не сходила с ее лица.
– Чему вы улыбаетесь? – вскричал мужчина.
– Увы, – сказала молодая женщина бархатистым голосом, – но Вы проиграли битву за карточным столом. Меня обрадовала моя неожиданная победа.
Молодая женщина попрощалась с мужчиной, вышла на улицу и села в повозку. История знала случаи, когда ловкость рук помогала зарабатывать. К таким манипуляторам относилась и Субдола Пуэлла, искусный карточный игрок. Она давно стала шулером. Опыт и чутье подсказывали ей, как постоянно путешествовать и менять личности, словно перчатки, чтобы избежать проблем с законом. Так, из года в год она кочевала по городам в поисках других азартных игроков.
Внешностью Пуэлла никак не претендовала на звание красавицы. Вытянутое лицо с чётким подбородком губило изящество. Особенно глаза портили ее лицо: узкие, синие, с хитрым прищуром. Две темные прямые линии бровей и нос с горбинкой не придавали молодой женщине шарм. Тёмно-русые волосы, которые контрастировали с бледной кожей лица Пуэллы, всегда были завиты в локоны.
Но не внешность тревожила Пуэллу. Как бы сильно она не преуспевала в карточной игре, душа ее не находила покоя. Компания из двух девиц, которые ехали с ней в одной повозке, едкими словами и дурным воспитанием напоминали ей об одиночестве.
– Какая жалость, – усмехнулась одна из них, – что дама столь благопристойного вида путешествует совсем одна!
Слова попутчиц ранили душу молодой женщине. Сколь мерзким казалось напоминание о пустоте в её душе! Она не успевала обрести кого-то, с кем бы могла разделить досуг и тревоги, прежде чем пуститься в новое странствие. Да и поддерживать даже малейшую связь с кем-то было для неё затруднительно.
Сердце ее хотело излить свои душевные терзания, рассказать про театр и те удивительные места, в которых ей уже довелось побывать.
С этим ощущением Субдола приехала в новый городок. Небольшое поселение стояло на берегу тёплого моря, оттого запах морской воды, витающий в воздухе, приводил Пуэллу в восторг. В светлых каменных зданиях располагались лавки, а зелёные кусты в горшках на улице согревались лучами солнца.
Пуэлла держалась статно, манеры ее оставались по-светски обходительными. Платье цвета индиго с длинными рукавами, которое было сшито из плотной ткани, подчеркивало бледность лица молодой женщины. Ее внешнее изящество привлекало высокопочтенное местное общество, что всегда было на руку Пуэлле.
И в этот раз отточенные манеры и ее образ помогли Субдоле получить новое знакомство и нужную информацию. В книжной лавке городка, она повстречала почтенного господина, с которым у них завязался разговор. Его наружность вызывала у Пуэллы раздражение: он был полный, с маленькими глазами, морщинистый. Субдола еле-еле скрывала свою неприязнь за улыбкой.
– Сударыня, я удивлён, что ранее не встречал вас! – сказал он, растягивая слова. – Вы надолго сюда приехали?
– Полагаю, что нет, – холодно отвечала Пуэлла. – Поручение от семьи, фамилию которой я обещалась не разглашать, задержит меня здесь на неделю. Однако я не прочь завести новое знакомство, если оно, конечно, доставит мне удовольствие.
– Сударыня, – быстро заговорил мужчина, – позвольте мне представить вас леди Денель. Она дворянка, как и вы, по всей видимости. Могу ли я надеяться познакомить вас с ней?
– Знакомства я предпочитаю выбирать осторожно, – произнесла Субдола более оживленно, – потому попрошу вас рассказать об этой даме.
– Леди Денель знает каждый в нашем городе. Однако особо она обожает тех, кто соответствует идеалу дворянина: воспитанного, щеголеватого и миловидного.
Мужчина вдруг закашлялся, Пуэлла еле заметно сморщила нос, но, к ее счастью, болтливый мужчина этого не заметил и продолжил:
– Леди Денель предпочитает принимать лишь малое количество гостей, у себя дома. Конечно, она обожает музицировать и играть в карты, как принято в салонах, но шума и суеты не переносит.
– Благодарю за ваш рассказ. Что ж, я приму за честь составить ей компанию. Прошу вас, сведите меня с ней в ближайшее время, – ответила молодая женщина, примерив на себя самую добродушную из улыбок.
То, что Субдола была из дворянской семьи – плод фантазии Пуэллы, но никто не заподозрил лжи. Господин же, как обещал, познакомил молодую женщину с леди Денель. Эта дама, по слухам, не отказалась бы разделить с кем-нибудь скромное удовольствие посидеть за карточным столом. Эта информация только больше раззадорила Субдолу.
Придя в дом новой знакомой, Пуэлла внимательно рассмотрела леди Денель и ее дом. В обитой бархатом гостинице на полках стояли золотые безделушки. Массивные кресла с резными ножками загромождали комнату. Леди Денель вполне соответствовала роскоши, в которой жила. Она была среднего роста и полного телосложения, держалась прямо, двигалась быстро, смотрела на других проницательным взглядом, обладала самоуверенным, но приятным выражением лица и резкими манерами. Одевалась леди тоже богато, но старомодно: носила напудренный парик, тугой корсет и пышную юбку с золотой вышивкой.
– Приятно видеть молоденьких женщин из дворянских семей в этом городе, – кислым голосом сказала леди Денель. – Скажите, вам часто приходилось видеть столь чудесные места?
– Полагаю, что редкое поселение может удивить меня столь чистым воздухом и зданиями, как тут, – сказала правду Пуэлла своим привычным бархатный голосом. – Я нахожу этот город приятным. Знаете, уважаемая леди Денель, – Пуэлла выпрямила стан и сделала любезный вид, – прекрасное общество способно украсить любое место. Оно – душа и лицо, визитная карточка вашего чудного города. Я склонна думать, что вы – лучший представитель местной интеллигенции.
Леди Денель польстилась на слова Субдолы и пустилась в долгие разговоры о городе, о ней самой и о местных жителях. Пуэлла, слушая женщину, старалась не выдавать гнетущую скуку. Она сидела прямо и изредка кивала. В самом деле, зачем ей было слушать чье-то хвастовство про богатство или титул? Пуэлла забудет обо всем, как только перешагнет порог этого дома. Но если та сама пробудила в леди страсть похвастаться, приходилось подыгрывать. Ради сохранения расположения леди Денель Субдоле приходилось смиренно сидеть и делать вид, будто она внимает каждому слову тщеславной старухи.
– В кафе напротив цветочного магазина, – с упоением рассказывал леди Денель, – за чашкой горячего шоколада часто собираются наши «философы». Однако поговаривают, что они там гораздо чаще играют в карты. Пожалуй, в этом развлечении нет ничего дурного. Мне всегда нравилось то сладкое послевкусие череды побед.
– Как вовремя вы упомянули карты, леди Денель, – оживленно произнесла Пуэлла. – Не желаете ли партию в пикет?
– Не откажусь, – охотно согласилась леди Денель. Она тут же позвала служанку и приказала ей принести карты.
Пуэлла разложила колоду. Субдола давно познакомилась с этим развлечением. Пикет, карточная игра на деньги на двоих, стал ее любимым способом легко заработать денег. Все в этот раз тоже все шло по плану, к неминуемой победе. В первой и второй партии Пуэлла намеренно поддавалась и давала сопернице выиграть. Леди Денель с огнём в глазах довольствовалась успеху и повышала ставки, однако тем самым загоняла себя в ловушку. В третьей партии, когда богатая старуха, расслабившись, начала рассказывать о своем городе, Пуэлла сдала себе три лишние карты, а после этого талон, часть колоды, положила чуть ближе к себе. Сильные карты Субдола спрятала в рукаве. В процессе игры Пуэлла поменяла карты и сбросила три плохие в талон, чтобы леди Денель взяла их себе.
– Полагаю, в этот раз удача оставила меня, – Леди Денель бросила на стол свои карты и закусила губу. – Вы – везучая, сударыня!
– Мисс Удача выбрала меня, – подавила улыбку Пуэлла и ловко спрятала в рукаве карту, – но не думаю, что ее щедрость ограничится мной. Как насчет еще одной партии?
– Давайте, – с живостью заговорила Леди Денель. – Не желаете ли и в этот раз сыграть на безделушку? Или, может, вы готовы предложить что-то поинтереснее?
В глазах женщины вспыхнул интерес. Пуэлла же руководствовалась тактикой: заманить в крупную игру через розыгрыш мелких вещей.
– От себя предлагаю это кольцо, – Пуэлла достала из кармана когда-то давно выигранную безделушку. – Что насчёт вас?
– Пожалуй, – быстро и легко сказала леди Денель, – я передумала. Украшений у меня предостаточно. Лучше поставлю на кон мисс Фелицию, мою компаньонку.
«Живого человека мне еще не доводилось разыгрывать», – промелькнула в голове шулера мысль. Субдола нахмурилась, почуяв неладное.
– Прежде, чем я приму ставку, – осторожно произнесла Пуэлла и окинула пронзительный взглядом леди Денель, – позвольте проявить дерзость: неужели вам не жалко девицу? Человеческая жизнь стоит куда дороже драгоценного украшения.
– Она – моя нищая дальняя родственница, приживалка, – отмахнулась Леди Денель. – Приданого за ней нет, искать ей женихов – сплошные хлопоты. Нет нужды держать её под своей крышей. Мой нрав не позволяет в одночасье обездолить ее, зато я полагаю, с вами у нее будет больше шансов на благополучие. Да и вам не помешает приобрести компаньона, если конечно, вы выиграете.
– Что ж, воля ваша. Попробуем разыграть ставку, – Пуэлла лукаво улыбнулась, спрятав за обманчиво добродушным выражением лица разгоревшийся огонь негодования.
«Как низко поступает эта старуха! Так вершить судьбой несчастной девушки. Ей настолько безразлична мисс Фелицию, что она готова отдать ее первому встречному?» – мысленно проговорила Пуэлла.
Конечно, победу одержала Пуэлла, иначе и быть не могло. Отчасти ею двигало стремление освободить компаньонку. Юные создания в руках старух гибнут, как сорванные цветы без воды. Пуэлла знала, что тем самым лишала себя полной свободы и спокойствия, но неугасаемый огонёк добродетели терзал ее душу.
Пока Субдола думала, Леди Денель ушла из комнаты и вернулась уже с мисс Люденс. Пуэлла заметила, как молоденькая девица робко отводила взгляд от нее и стояла неестественно прямо.
Субдола внимательно рассмотрела мисс Люденс и после этого сочла, что никогда раньше не видела более красивой девушки: такого же высокого роста и со столь же гармоничными чертами лица. Карие глаза компаньонки источали детскую скромность. Ее белые ручки явно не были знакомы с какой-либо работой. Темно-русые кудрявые волосы мисс Люденс были изящно завязаны ленточкой. Компаньонка показалась Пуэлле совершенным воплощением прекрасного и очаровательного ангела, что спустился с небес. Молодой женщине казалось, что роль компаньонки досталась Фелиции Люденс лишь для того, чтобы с ней дурно обращались, потому что ее бедность при такой красоте и достоинствах не оставляла иного выбора.
Пуэлла заключила, что, по всей видимости, отношения между леди Денель и мисс Люденс были обременительными. Она не могла поставить в вину покровительницу за ее старомодную официальность: та обращалась к компаньонке не иначе, как «Фелиция». Да и в любезном и внимательном отношении мисс Люденс к леди не чувствовалось недовольство. Бывшая опекунша вела себя с Фелицией холодно, с оттенком покровительства, девушка же отвечала ей глубоким поклоном.
Леди Денель представила Пуэллу как некую миссис П. и оставила с ней наедине. Мисс Субдола обольстительно улыбнулась: обручальное кольцо на самом деле никогда не сдавливало ее безымянный палец.
– Меня зовут Субдола Пуэлла, – спокойно начала молодая женщина, – я – твоя новая покровительница. В этом городе меня называют миссис П., но нам с тобой предстоит более тесно познакомиться. Будешь моей компаньонкой.
Фелиция оживилась. Она минуту суетливо оттягивала ленточку на платье, а затем тихим голосом произнесла:
– Здравствуйте, госпожа Пуэлла. В городке о вас говорят не так давно, но всегда положительно. Особенно господин, что представил вас нам.
Мисс Люденс бросила свой взгляд на платье Пуэллы.
– Позвольте мне похвалить ваш вкус, – смущенно проговорила Фелиция. – Знаете, ваше платье имеет настолько насыщенный цвет, словно море на картинах.
Пуэлла взглянула на свою юбку. Цвет ее платье был правда изумительным, но никогда молодая женщина не видела, чтобы соленые бурные воды были столь синими.
– Ты никогда не видела море? – спросила Пуэлла. – Упускать такое чудо природы – истинный грех.
– Увы, но леди Денель не переносит морские прогулки. Она считает их опасным, а я ей не верю, – нахмурив брови, сказала мисс Люденс, но потом осторожно взглянула в глаза Субдоле и спросила: – Скажите, вы были там?
Пуэлла кивнула, а Фелиция вдруг подошла поближе и присела возле кресла, на котором сидела молодая женщина.
– Прошу, расскажите! – искренне вопросила компаньонка.
Пуэлла удивленно взглянула на девушку. Субдола привыкла к одиночеству: таков был удел искусного игрока. Теперь же все изменилось: Фелиция Люденс перешла в ее компаньонки. Ранее Пуэлле не доводилось заботиться о ком-то, кроме себя, теперь же в её руках было хрупкое существо, чьим пределом путешествий была улица для променада.
«Бедняжка, она совершенно не знает о реальной жизни! – думала Пуэлла. – Вряд ли она читала что-то полезнее нравственного наставления. Не видеть море – какое упущение! Кажется, нужно показать ей светские удовольствия, земные радости и увеселения. Однако при таком раскладе я должна поубедительней солгать.»
Средства позволяли Пуэлле и Фелиции проживать в гостинице на въезде в город. Гостиница располагалась среди густого леса, у чистого озера. Пуэлла решила для начала получше узнать забавное приобретение по имени Фелиция, а уже затем подыскивать игроков. Субдоле было интересно, насколько полезна будет для нее девушка.
Вдвоем они проводили дни и вечера. Как скоро Пуэлла привыкала к новой компаньонке, тем чаще Фелиция досаждала ее расспросами.
– Госпожа, – обратилась она к ней, – скажите, как долго мы будем путешествовать? А как же муж? А семья? Они разрешают разъезжать по свету в одиночестве?
Пуэлла лукаво улыбнулась милой глупости, с которой так искренне лепетала ее компаньонка. Однако вопрос Фелиции требовал от мисс Субдолы осторожности в ответе. Всякие варианты перебрались у нее в голове. Компрометировать себя, выдавая правду, в глазах компаньонки виделось Пуэлле ненужным делом.
– Я живу постоянными разъездами, – отвлеченно ответила Пуэлла, – и не питаю привязанности ни к родному дому, ни к какому-либо обществу, ибо душа моя постоянно ищет новых впечатлений.
Фелиция заулыбалась, румянец сильнее заиграл на ее изящном личике: ранее ей не доводилось встречать столь самостоятельных особ. В сознании мисс Люденс теплилась мысль, что к ней снизошла очень любезная покровительница, потому девушка разразилась новым интересом к Субдоле.
– Вы достойны похвалы, раз служите опорой самой для себя, но как насчёт денег? Разве вас никто не обеспечивает?
Пуэлла минуту подбирала тот ответ, который бы не унизил ее достоинства и при этом не выдал ее плутовства. Все это время она сохраняла любезный вид: когда она улыбалась, то улыбка ее всегда получалась обольстительной.
– У меня нет мотивов, побуждающих вступить в брак. Если меня поразили недуги любви, то это было бы совершенно другое дело. А влюбляться мне не свойственно – такова моя природа. А совершать грубый денежный расчёт браком равняется для меня надругательству над моим самолюбием… Полученное наследство позволяет мне жить без бед и нужды.
***
Мисс Люденс как компаньонка оказалась довольно полезной. Она послушно носила корзинки со сладостями, везде ходила возле своей покровительницы и внимательно слушала ее рассказы. Они посещали разнообразные лавки мелких торговцев, чайные, кондитерские. Шоколад и чай, купленный в тех местах, из раза в раз завершали приятный день. Пуэлла даже приобрела изящно выполненный серебряный шатлен. Субдола наслаждалась новым для нее городом, а мисс Люденс разделяла её удовольствие.
– Фелиция, дорогая моя, – Пуэлла рассчиталась с булочником возле лавки и подошла к компаньонке, – понеси-ка корзину с выпечкой. Прошу, не урони их, как в прошлый раз.
Компаньонка внимательно рассматривала содержимое корзины и вдыхала аромат свежеиспеченной сдобы.
– Не засмотрись на них, иначе рискуешь упасть, – Пуэлла взяла девушку за подбородок и приподняла ее голову.
– Леди Денель не посещает пекарни и не ест сладкий хлеб, – жалостливо понизила голос Фелиция. – Я ни разу в жизни не ела такие булочки.
– Тогда изволь ее испробовать, – произнесла Пуэлла и сунула булку под нос Фелиции. – Ну же, не сопротивляйся интересу!
Мисс Люденс покорно взяла еду с рук покровительницы. Мягкий хлеб пришёлся по душе компаньонке. Пуэлла довольно улыбалась.
Прогулки по маленьким улочкам не только доставляли Субдоле душевное спокойствие, но и приводили к шляпным магазинам. Каждый раз, когда Пуэлла проходила мимо витрины, ее охватывало мгновенное желание зайти внутрь. Воображение ее поражалось формами и украшениями шляпок, что она могла найти там, они манили к себе и просились на примерку. Чёрная широкополая шляпа с белыми перьями и бантом сильнее всех привлекла внимание Пуэллы. Когда Фелиция увидела свою покровительницу в новой шляпе, то восхищенно произнесла:
– Вы обладаете изысканным вкусом, госпожа!
Пуэлла улыбнулась комплименту. Ей захотелось присмотреть шляпу и для Фелиции, однако ее вкус подсказал, что цветущей мисс Люденс выгоднее всего было просто завязывать волосы бантом. Поэтому Фелиция получила в подарок розовую атласную ленточку.
Тяга к шляпам у молодой женщины была с детства, когда судьба еще не принуждала ее к мошенничеству. Ризус, отец Пуэллы, держал шляпный магазин. Субдола часто сидела в мастерской, играла с перьями и тканями, повторяла за отцом и пыталась создавать свои изделия. Возможно, когда-то давно в ней зарождался талант, но отец в момент лишил Пуэллу возможности развить его: он отправил ее в пансионат.
Отец не хотел оставлять свою дочь без образования. Пуэлла и сама радовалась, что получит воспитание, подобающее благородной леди, однако учёба быстро ей надоела. Она предпочитала ловить бабочек и читать интересные для себя книги, а не сидеть на скучных занятиях. Позже Пуэлла учинила скандал и сбежала из пансиона раньше, чем пришлось стыдиться перед отцом за проступок.
Каждый раз, когда мисс Субдола переступала порог шляпного магазина в каком-нибудь городе, она вспоминала про Ризуса: как сейчас он живет? Он здравствует или мучается от одиночества? Посетить отца у дочери не хватало решимости, написать ему стало бы признаком ее трусости и бестактности. Поэтому Пуэлла через других заказывала шляпы у него и узнавала, чем жил мистер Субдола.
Пуэлла и Фелиция в другой день посетили местную оперу. Чтобы наслаждаться музыкой и не привлекать к себе внимания, они разместились на галерке. Но у Люденс это, к счастью Субдолы, не вызвало вопросов. Компаньонка раньше не была в подобных местах, да и в свет девицу, похоже, ни разу не выводили, оттого она зачарованно смотрела на публику, на сцену и на декорации.
Пуэлла же много смыслила в опере: шулерский слух в этом искусстве являлся очень искушённым слушателем. Посещение оперы для нее служило не только любимым развлечением, но и необходимостью для души и тела. Во время представлений сознание Субдолы пребывало в состоянии божественного наслаждения, мирские заботы и дурные мысли растворялись в мелодичных голосах. Звуки сплетались в сладостное звучание. Поющие ангелы на сцене привносили в душу мисс Субдолы истинное совершенство высокой музыки.
После представления, в гостинице Фелиция со всею сердечной теплотой сказала:
– Госпожа Пуэлла, позвольте поблагодарить вас за поход оперу. Я будто побывала в раю. Мне еще не доводилось бывать в таких местах.
Пуэлла сомневалась, что у Фелиции был музыкальный слух, чтобы та смогла в полной мере оценить талант оперных див, а кругозор – достаточно широк, чтобы знать, что такое рай. Субдола слышала и более совершенное пение, но то, что слышала молодая женщина в этом маленьком городке, все же смогло послужить лекарством от очерствения души.
– Почему леди Денель было угодно держать тебя в четырёх стенах? – спросила Пуэлла.
– У леди больная нога, – произнесла Фелиция и склонила голову. – Она не способна посещать публичные места. Зато она владеет состоянием, и именно поэтому моя семья отдала меня тетушке. Я могла получить у нее, как говорила леди, превосходное воспитание.
Пуэллу насторожила последняя фраза компаньонки. Под «воспитанием» нежных девиц, вроде мисс Люденс, как правило, подразумевалось чтение поэзии и книг по этикету. Получение практических знаний эта система не подразумевала.
Пуэлла относилась к мисс Люденс с трепетом, как к статуэтке, с которой сиюминутно сдували пыль. Молодая женщина нашла того, кто с любопытством слушал о ее многочисленных путешествиях, о разнообразии природы, об опере, о чудесах этого мира. Поэтому Субдола не сомневалась, что Фелиция даже с таким воспитанием могла стать для нее хорошей спутницей на долгое время. Однако будет ли компаньонка рада сопровождать свою покровительницу, если узнает, что та – шулер?
В один из дней в гостинице Пуэлла присоединилась к постояльцам за игрой в преферанс. Субдола решила не использовать в этой партии хитрости, только свой ум. В этот раз она хотела не заработать денег, а познакомиться ближе с местным обществом: узнать, чем люди живут в этом городе, много ли тут играющих и где они предпочитают проводить свое свободное время. Чтобы не навести на себя подозрений, Пуэлла представилась путешественницей и назвалась выдуманным именем. Никто не заметил лжи: за игральным столом с молодой женщиной сидели люди наивные, семейные и скромные. Именно поэтому опустошать их кошельки Субдоле не виделось смысла.
Во время игры Фелиция сидела чуть поодаль от покровительницы. Та посоветовала девушке завести с кем-нибудь легкую беседу, но мисс Люденс лишь покачала головой. Кто бы не садился за столик к Фелиции, компаньонка только смущенно смотрела в пол, мяла в руках подол платья и изредка кивала. Вместо того, чтобы общаться с незнакомыми людьми, девушка с сияющими глазками наблюдала за игрой своей покровительницы.
– Вы, госпожа Пуэлла, – обмолвилась после Фелиция, – наверняка имеете тактику, которая помогает вам выиграть. Это восхищает. За игрой вы словно решаете задачу по алгебре.
– Тебе знакома алгебра? – любезно спросила Пуэлла.
– Леди Денель – жена ученого-математика, потому книги по этой науке у нее в доме были в изобилии. Когда меня одолевала скука, я их читала, – улыбнулась Фелиция. – Но позвольте узнать, почему вы представились не своим именем. Разве у вас имеются причины для того, чтобы его скрывать?
Пуэлла сохраняла непоколебимый вид. Ее бледные губы растянулись в лукавой улыбке. Пуэлла всегда представлялась не своим именем, иначе рисковала быть пойманной за мошенничество. Но Фелиции не нужно было об этом знать.
– В путешествиях часто приходится называть свое имя. Оно мне порядком надоело. Смена имени – это интересная игра, которая начинается для меня каждый раз, когда я приезжаю в новый город. Так мне удается избавиться от рутины при постоянных знакомствах. Каждый раз можно придумать себе новую прошлую жизнь. Ты не находишь такую игру интересной?
Фелиция посмотрела на свою покровительницу глазами, полными восхищения. Девушка сжала руку Субдолы крепче и закивала, как бы говоря, что желает слушать Пуэллу дальше. Молодая женщина еле сдерживалась от смеха: простодушие, открытость и доверчивость ее компаньонки вызывали истинное умиление.
– Может, и мне в следующий раз сыграть с вами и назваться другим именем? – воодушевленно произнесла Фелиция.
– Молодые особы не садятся за карточный стол, – ответила Пуэлла, хмурясь. – Не искушайся опасными занятиями, дорогая. За него возьмусь я, благо игра иногда приносит деньги, а это, знаешь, случай.
Будучи искусным игроком, Пуэлла была хорошо знакома с приёмами, которые давали ей преимущества во время игры. Годами отработанные способы особой тасовки и крапления карт применялись ею регулярно. Пуэлла прекрасно понимала, что, ступив на путь игрока, она превратила свое существование в беспрерывную колею плутовства и безнравственности. На её счету было столько обманутых жертв, что на сострадание уже не было сил. Но Фелиция родилась в этом мире не для того, чтобы утонуть в обмане. Она не должна пойти по стопам своей покровительницы. Словно в насмешку, на шулера легла забота о столь невинной молодой девушке.
***
Как бы ни были приятны беззаботные дни Субдолы и мисс Люденс, но деньги обладали неприятным свойством заканчиваться. Пуэлла не думала, что это случится так быстро. Прошло почти два месяца, а от накоплений и заработанных денег осталось пятьдесят золотых монет. Пуэлле даже стало стыдно, что она разучилась предугадывать траты. Но молодая женщина справедливо рассудила, что всему виной стала новая строка расходов – Фелиция.
Субдоле нужно было срочно искать новых игроков. Проблема состояла в том, что ее компаньонка была слишком чиста, чтобы напрямую задействовать девушку в игре. Пуэлла быстро придумала хитрый способ сделать прекрасную мисс Люденс еще более полезной и не затронуть при этом зеркало ее души.
«Раз мне подкинули такую симпатичную компаньонку, – размышляла молодая женщина, – то надобно воспользоваться чарами этого создания. На Фелицию обязательно найдётся падкий до такой красоты богатый джентльмен. Она вскружит ему голову, а я – обчищу кошелек, когда дело дойдёт до карт. Такая игра обещает быть очень интересной!»
Случай у Аббата
У светского общества существовали негласные правила выхода в свет. Когда особа высокого статуса посещала оперу или театр, она садилась в ложе или на балконе. Пуэлла решила воспользоваться сим правилом, и теперь она и ее компаньонка наблюдали за театральным представлением исключительно с балкона. Каждый раз Субдола наряжала себя и мисс Люденс в броские наряды и украшения. Все это помогало Пуэлле выдавать себя и Фелицию за дам высокого статуса и тем самым привлекать внимание к компаньонке.
Мисс Люденс не знала о замысле покровительницы, ей лишь велели называть её другим именем. Она с радостью посещала с Пуэллой чуть ли не каждое представление, и не видела, как зрители оперы восхищенно наблюдали её прекрасное светлое личико. Пуэлла в черной шляпе с белыми перьями и красным бантом также привлекала мужское внимание. Но молодая женщина тут же переводила его на свою компаньонку, которая только пуще смущалась от чужого общества и разговоров о ее красоте.
Вскоре походы в театр увенчались успехом. Спустя неделю поисков, они познакомились с аббатом Тристисом. Это был господин средних лет, невзрачного вида. Он лениво слушал других зрителей, иногда хмурился, иногда усмехался и вступал в спор на возвышенные темы, чем привлек внимание Пуэллы. Как то раз она заговорила с аббатом о пользе музыки для исцеления души, и ее ответ так понравился мистеру Тристису, что тот, найдя в лице Субдолы достойного себя и своего высокого ума собеседника, провел весь вечер за монологом о прекрасном.
Аббат и Пуэлла скоро сделались светскими знакомыми. К счастью молодой женщины, аббат увлекался карточными играми: мисс Субдола заметила мистера Тристиса в одной из кофеен за партией в вист. Поэтому Пуэлла сделала все, чтобы добиться визита к нему, и ней это, конечно же, удалось.
«Ходят слухи, что мистер Тристис влюбчив. Пускай Фелиция обеспечит нам постоянное пребывание в его доме, – размышляла молодая женщина. – Для нее общество столь неказистого мужчины в возрасте будет не опасно. А я уж позабочусь, чтобы за разговорами о “прекрасном” мистер Тристис разыграл со мной не одну партию».
Пуэлла знала разные виды карточных игроков. Мистер Тристис обладал богатством свободного времени, оттого был обременен скукой. И чтобы разбавить вечерние чтения, такие, как аббат, искали общество, способное разделить с ними витиеватые размышления о бытие. За этим занятием подобным игроков можно легко ввести в игру. Пуэлла уже успела убедиться в успешности сего метода на леди Денель, но аббат, казалось, был более сложной добычей, ведь внимание того приходилось отвлекать с помощью интеллектуальных разговоров.
Спустя еще одну неделю Субдола и мисс Люденс нанесли визит мистеру Тристису. Двери его просторной виллы были открыты, за ними гостям предстала уютная гостиная. Хозяин дома увидел дам и добродушно сказал:
– Добро пожаловать! Милость Божья с вами, благодарю, что пришли. Присаживайтесь.
– Здравствуйте, мистер Тристис, – с улыбкой ответила Пуэлла.
Фелиция молча поклонилась в знак приветствия. Стоило ей войти в гостиную, как её взгляд приковал молодой человек, сидящий на диване. Он был высокого роста, миловиден лицом, но сутуловат. Его необычно длинные худые руки лежали на коленях, а рядом на диване лежала нотная тетрадь.
– Ах, дамы, – засуетился аббат, – позвольте представить моего сына. Это Фрат Тристис.
Фрат откланялся каждому из гостей, задержав взгляд на Фелиции, отчего та смущенно отвернулась.
Пуэлла же едва скрыла удивление. То было неприятным сюрпризом для неё. Значит, мистеров Тристисов было двое, а слухи говорили лишь об одном охотнике до любви. Кто же из них был подвержен этому недугу?
Аббат принялся развлекать гостей разговорами. Пуэлла слушала его в пол уха. Она уже успела понять, почему этот человек так нуждался в собеседнике – никто по собственному желанию не стал бы слушать что-то настолько туманное и запутанное. Аббат поражал Субдолу своими мыслимыми и немыслимыми глупостями. Пуэлла не боялась вступать с ним в разговор, ибо даже говоря что-то высокое, но беспочвенное, она все равно удовлетворяла интерес мистера Тристиса. Подобные беседы ужасно утомляли молодую женщину. Она уже представляла, каких усилий ей будет стоить сосредоточиться на шулерских приемах во время игры.
Фелиция, казалось, тоже не чувствовала себя расслабленно. Она сидела напротив Фрата и будто не дышала. Компаньонка натянулась, как струна, на ее личике застыла растерянность. Но Пуэлла не уделяла этому должного внимания, ведь должна была подвести свою потенциальную жертву к карточному столу.
Пуэлла знала, какими качествами должен обладать игрок и каким правилам следовать, чтобы успешно ловить таких, как аббат Тристис. Только хитрый, ловкий и бессовестный способен стать искусным игроком. Субдола читала и вникала в светские беседы, чтобы получить поверхностные знания обо всем: о искусстве, о экономике, о философии и о разных науках. Это помогало ей выглядеть в чужих глазах приятным собеседником, казаться охотником до светских веселий и страстей, даже если на самом деле их она не терпела. Субдола знала, игрок обязан философствовать, сердиться, улыбаться, быть благодетелем, когда того требует ситуация, а не когда захочет сердце. Словом, игрок обязан применять все, лишь бы достичь успеха. Этим Пуэлла занималась и сейчас.
После разговора аббат и Субдола наконец сели за пикет. Фелиция и мистер Тристис же удалились в другую комнату.
– Вы, пожалуйста, объясните мне, – бархатным голосом сказала Пуэлла, надеясь увести свою жертву в дебри долгих размышлений, – слышали ли вы, что философам угодно называть человека микрокосмом?
– Об этом предмете, – энергично начал аббат, – писал один автор. Там было вот что: четырнадцать дам, например, кварт-мажор – язык, язык – море, потому что – три короля – в море соль, а язык – пять и пятнадцать – это ощущение соли…Ох, о чем это я, Боже милостивый?
– Вы захлебнулись в вашем море, – тихо, будто про себя, произнесла Пуэлла.
– Да-а… – протянул мистер Тристис, глядя в потолок; он словно был где-то далеко. А зачем вдруг продолжил: – да! Язык – это море, а море…
Аббат снова нырнул в морские бездны и продолжил предаваться рассуждениям. Пуэлла тем временем вздохнула с облегчением, ведь избавила себя от участия в утомительном разговоре, и пустила в ход свое мастерство. При сборе карт она подкладывала вниз два туза, потом распускала колоду веером и выдвигала три карты снизу. Таким образом она вытаскивала пять карт, а остальные пускала в игру одну за одной. При съеме делался вольт: необходимая карта немного выступала назад. Аббат сдвигал часть колоды, а после Пуэлла брала оставшуюся часть и вместо того, чтобы класть ее вниз, переворачивала ее с таким проворством, что заметить это обычному игроку было нельзя. Таким образом, колода лежала, как надо было Пуэлле, и довольно скоро было сыграно в ее пользу уже двенадцать королей.
– Мечты овладели душою, – с придыханием говорил аббат, – ум возвысился на небеса, позабыв о времени. Право, знаете, я так давно столь прекрасно не беседовал.
«Сами с собой, я полагаю?» – подумала Пуэлла, а вслух произнесла, незаметно приписав на бумажке себе в счёт лишние очки:
– Не угодно ли вам сыграть ещё несколько королей? Мне бы так хотелось обсудить, что есть существо?
– Ах, да, конечно, друг мой! – закивал головой счастливый мистер Тристис. – Я как раз на секунду вспомнил! Существо – это бытие. А что есть бытие, то это разговор особый. Я считаю…
В конце концов визит для Субдолы закончился выигрышем тридцати золотых монет. Пуэлла перед уходом попрощалась с ничуть не расстроенным аббатом. Тот, казалось, даже не осознавал, что проигрался. На лице мужчины читалось блаженство и расположение к молодой женщине, а Пуэлла лишь довольно улыбнулась, поняв, что смогла поймать в сеть такую добычу и без использования красоты Фелиции.
Подумав о компаньонке, Субдола направилась в соседнюю комнату, где увидела, как Фелиция вела прелюбезнейшею беседу с Фратом. Пуэлла была удивлена, что доселе скромная до разговоров с другими людьми мисс Люденс сейчас оказывала внимание малознакомому молодому человеку. Разговор между ними переполняла та неловкость, что свойственна была всяким юным созданиям, когда они говорили с противоположным полом. Пуэллу еще больше насторожила скромные улыбки и нежность взглядов, которые она лицезрела на лицах молодых людей. Ужасная догадка посетила ее мысли.
Дальнейшие визиты кончались таким же успехом: Пуэлла понемногу зарабатывала благодаря Тристису. Она и её компаньонка продолжали ходить к нему, хотя Субдоле и не нравилось неприятное обстоятельство в лице Фрата. Но искусный шулер не мог оставить зверушку с полными карманами, а потому решила переключить все свое внимание на аббата.
Пуэлла знала, как успешно играть на сцене жизни. С пожилыми женщинами она была кроткой, невинной и простодушной, ибо пожилые дамы – проницательны и придирчивы. К девушкам, замужним женщинам и детям Пуэлла всегда обращалась с объятиями и проявлениями нежности. Нужно было расхваливать их наряды или их младенцев, мило подшучивать по поводу одержанных ими побед, утверждать, что у тебя нет и сотой доли обаяния этих леди. А самое главное – о чем бы ни шла речь – никогда не говорить того, что на самом деле на уме, иначе разразится скандал.
А вот с мужчинами, будь они молодыми или не очень – о, тут дело обстояло иначе! Молодых людей Пуэлла легко завлекала к карточному столу ласковыми прикосновением, сладкими речами и спиртным. С большим или меньшим успехом каждый мужчина был готов погрузиться в мир азарта и страстей с милой дамой, заведомо обрекая себя на проигрыш. Мужчин средних лет гораздо выгоднее было покорять тактом, вежливостью и напускной скромностью. С ними нужно было делать любезное лицо и выслушивать все их глупости, а самой не забывать подменивать карты. В этом обращении Пуэлла видела успех, именно такой тактики она непреклонно придерживалась в игре с аббатом.
Мистер Тристис, конечно, не замечал, как Пуэлла тянула за нужные ниточки в общении с ним. Он лишь довольствовался, что нашел того, кто мог по достоинству оценить его знания. От избытка ума аббат не переносил общество глупых и приземленных людей. Пуэлла стала для него не только слушателем, но и достойным соперником в спорах, потому он все чаще звал ее к себе с визитом. Субдола сразу разглядела лазейку к сердцу и душе мистера Тристиса – его одиночество. Но удовлетворение сей потребности не вызвало в аббате никаких любовных чувств.
Наихудшие предположения касаемо сына аббата подтвердились. Он смотрел на Фелицию с нескрываемым трепетом, ловил любой момент уединения, расставался с девушкой неохотно, а Пуэлла впадала в ужас, глядя на это. Вот кто был подвержен любовной болезни! А Фелиция? Покровительница заметила, как сияло лицо ее компаньонки, взгляд девушки переполнялся мечтательностью, движения становились неестественно плавными – все то были признаками влюбленности. План принял иной оборот!
Все время пока старшие играли в пикет, молодые уединялись и вели диалог в передней комнате.
– Вы, должно быть, – начинал мистер Тристис младший, – посещали последнюю премьеру оперы? Как вам? Получили удовольствие?
Фелиция отвела от него взор, щечки ее горели. Она слегка кивнула и что-то неразборчиво пробормотала. Как бы скованно она не сидела рядом с Тристисом младшим, ее руки сильно сжимали подол платья и не могли найти себе места.
– Хорошо, что ваша мать заботится о ваших вкусах. Мой отец – поклонник таких мест. В них он любит философствовать над какими-то тайными смыслами представлений, но не о самой музыке – ответил молодой человек, сочтя молчание мисс Люденс за согласие.
– Мать? – робко сказала Фелиция. – Право же, она моя покровительница, не мать…
– Но вы так похожи, – удивился Тристис младший и улыбнулся.
– Мы с моей прекрасной госпожой похожи?.. – чуть слышно отозвалась польщённая мисс Люденс и осторожно, но искренне улыбнулась в ответ.
Мистер Тристис довольствовался приятной нотой разговора и предложил своей немногословной собеседнице поесть орехов в сахарной глазури. Фелиция с радостью отведала лакомство – эта невиданная ранее сладость привела девушку в восторг. Фрат, видя удовольствие мисс Люденс, вручил ей коробочку с орешками. Фелиция, немного смутившись, приняла подарок и робко склонила голову в знак благодарности.
К тому времени Субдола уже закончила игру незначительным проигрышем, для разнообразия и поддержания азарта в аббате. К ней выбежала её компаньонка, вся сияющая от радости. Мистер Тристис проводил уходящих дам счастливым взглядом, а затем двери виллы закрылись.
– Полагаю, – равнодушно начала Пуэлла, – мистер Тристис младший очень доволен тобой.
– О, госпожа, – Фелиция блаженно улыбнулась, – он так любезен, так обходителен. Смотрите-смотрите, он подарил мне орехи. Такие вкусные! Ах, я так волнуюсь говорить с ним, но нисколько не из-за страха. Нет-нет…То есть… – девушка покраснела, – госпожа, я просто не знаю, что сказать. Слов не нахожу…
Глаза Пуэллы на минуту заблестели: Фелицию Люденс можно было предложить в качестве жены для Фрата. Влюбленный молодой человек согласится на любую цену. Но тут же сердце Пуэллы сжалось. Субдола так привыкла, что Фелиция постоянно была рядом с ней и в любую минуту была готова вкушать мысли и рассказы своей госпожи. Компаньонка дала понять молодой женщине, как та была одинока прежде. Потому Пуэлла не готова была так просто расстаться с ней. Если мисс Люденс не будет рядом, то одиночество возвратиться к своей давней хозяйке, снова придет и снедающая тоска, и тревожащая пустота в душе. Отношения компаньонки с мистером Тристисом надобно было прекратить в срочном порядке!
– Госпожа Пуэлла, что с вами? – произнесла Фелиция обеспокоенно. – У вас что-то болит?
– Твое мнение о Фрате Тристисе, – сказала Пуэлла, скрывая свое раздражение, – слишком лестное, я бы даже сказала – надуманное. Я несколько устала, пойдем в гостиницу.
На следующий день Пуэлла еще нежилась в постели. В спальне шторы были плотно задернуты, оттого в комнате царил полумрак. Она растянулась на кровати в белой, как ее кожа, сорочке и сладко спала. Фелиция же уже давно была собранной: она попросила слуг помочь ей с туалетом. Розовое платье с белым поясом подчеркивало изящную фигуру и ее аккуратные ножки. Пышная прическа Фелиции дополнялась розовой ленточкой. Девушка умоляюще посмотрела на госпожу, но та не проснулась. Тогда мисс Люденс распахнула шторы, и утренний свет ворвался в комнату.
– Ах, доброе утро, госпожа Пуэлла, – залепетала Фелиция. – Аббат Тристис ждет нашего визита, помните?
– В самом деле? – пробормотала Пуэлла и отвернулась от окна. – Не припомню, чтобы он говорил приходить с восходом солнца.
– Г-госпожа Пуэлла, – Фелиция замешкалась, – но… почему бы нам не посетить его пораньше? Он не откажет нам в такой любезности.
Субдола бросила на компаньонку недовольный взгляд. Причина таких рвений Фелиции ей была доподлинно известна. И это знание только еще сильнее портило настроение Пуэлле.
Молодая женщина рассталась с кроватью и, быстро переодевшись, вновь пошла к аббату. Фелиция была рада, что Пуэлла так охотно исполнила ее желание, но девушка не знала, что Субдолу подгоняло снедающее чувство недовольства и чего-то еще, доселе незнакомое молодой женщине.
Пуэлла под надуманным предлогом удалилась в сад с мистером Тристисом младшим, оставив аббата с растерянной мисс Люденс.
– Знаете, мистер Тристис, – спокойно начала Пуэлла, когда они оказались одни, – я польщена, что местная опера меня не разочаровала. Как хорошо, что ваш город не оказался обделен подобным храмом высокого искусства. Ведь наслаждение прекрасной музыкой есть часть нравственного воспитания, – Субдола устремила взор на Фрата и мягко произнесла, – особенно оно важно для юных девиц вроде мисс Люденс.
– Ах да, мисс Люденс… – на лице молодого человека заиграла смущенная улыбка. – Верно, она недавно начала посещать оперу и театры. Помню, как-то поинтересовался у нее насчёт колоратурного и лирическом сопрано. Как жаль, что она не знала, что это такое, но то было так забавно!
Пуэлла минуту размышляла, но после прервала тишину вопросом:
– Скажите, вам сколько лет?
– Мне пошел двадцать первый год, – произнес мистер Тристис, отведя взгляд.
– О, двадцать первый год, – лукаво улыбалась Пуэлла. – Возраст бурных страстей, необузданности желаний и пылкости ума! О, дорогой мой, как я вас понимаю! Сейчас чувственные удовольствия властвуют над вами, верно? – мистер Тристис младший хотел что-то сказать, но Субдола продолжила:
– Понимаю! Эта поглощающая страсть свойственна вашему возрасту, но, увы, слишком дорого она обойдется, коль скоро с ней не совладать, – покачала головой Пуэлла. – Знайте же, что самые предосудительные поступки совершаются именно в этом возрасте.
– Простите, – хмуря брови, ответил Фрат, – я очень благодарен вашим наставлениями, но не понимаю, что вы хотите мне сказать?
– Я требую от вас благоразумия, – неожиданно строго ответила Пуэлла, но тут же осеклась и продолжила более мягко, – Фелиция Люденс – хорошенькая девица, спору нет. Она только вступила на дорогу взрослой жизни, так что лишние волнения, а особенно любовные увлечения, только приведут её к несчастью. На мне как на покровительнице лежит задача уберечь девушку от греха.
Мистер Тристис младший минуту молча стоял на месте, то краснея, то бледнея, но наконец-то сказал:
– Вас… не устраивает мое общество для мисс Люденс? Но…
– Прошу вас, – сказала Пуэлла своим низким бархатным голосом и приблизилась к молодому человеку. – Скоро мы уедем, поэтому будет лучше прервать эту бурю страстей сейчас, нежели потом всем нам впасть в утомительную тоску. Уверяю, ваши душа и тело отблагодарят вас за это.
Субдола оставила Фрата в раздумьях. Она с довольной улыбкой вернулась в дом, где ее покорно ждала Фелиция.
Вечером Пуэлла и мисс Люденс были в гостинице, как вдруг появился посыльный с письмом. Фелиция взяла конверт и, поняв, что он пришел ей, тотчас принялась читать послание. Через несколько мгновений на ее глазах навернулись слезы.
– Ах, госпожа Пуэлла, госпожа Пуэлла, – надломленным голосом причитала Фелиция. Девушка на негнущихся ногах дошла до кровати и рухнула на нее. – Я… я не понимаю… почему? Почему?
Пуэлла присела на кровать возле компаньонки, взяла письмо и бегло его прочитала. Все случилось так, как она и планировала. Мистер Тристис написал, что дальнейшие их с Фелицией связи благоразумнее будет прекратить и что их отношения – лишь разыгравшаяся юность. Вместе со счастливыми новостями Пуэлла получила и плохие: в письме упоминалось, что аббат проиграл триста золотых монет – эта сумма была для него значительной, потому дальнейшие игры угрожали ввести его в долги. Однако мистер Тристис слезно умолял Субдолу приходить к нему и просто так, разделить приятную беседу. Вот только Пуэлле было все равно до его мольбы.
– Увы, дорогая, – обратилась Пуэлла к компаньонке, – не всегда благие чувства приводят к счастью. Надобно знать, что зло может таиться там, где его не ждешь.
– Госпожа, – Фелиция утирала нос платком и говорила тихим голосом. – Он был так нежен со мной, так обходителен. Что же побудило его так поступить?
– Ну же, дорогая, – Пуэлла указала жестом на свои колени. – Юность – лишь короткая пора. Пройдет время, и твои душевные силы восстановятся. К тому же мы завтра уезжаем, так что перемена мест залатает рану твоего сердца.
Фелиция посмотрела на свою госпожу, и в глазах девушки вдруг отразилась такая боль, что при виде нее у Пуэллы кольнуло сердце. Компаньонка упала на колени к Субдоле и тихо заплакала. Молодая женщина не понимала, почему мисс Люденс так страдала. Пуэлла нисколько не сомневалась, что поступила верно: она предупредила нежелательные последствия для себя и для молодой девушки. Чувства, особенно страсти и привязанности, лишь мешают заниматься выгодной игрой. Но еле слышимые всхлипы Фелиции царапали душу Субдолы острыми коготками.
Чтобы избавиться от этого чувства и восстановить моральные силы компаньонки, Пуэлла направилась с ней в зал отдыха. Там за столиками некоторые отдыхающие вели непринужденную беседу, другие – пили кофе, а один господин с победой заканчивал очередную партию в вист. Все это сопровождалось прелестной мелодией, доносившейся из дальнего угла комнаты. Там молодой человек в сюртуке играл на скрипке. Пуэлла тотчас заприметила сидящего за карточным столом господина и музыканта, и её посетила идея совместить приятное с полезным. Субдола отлучилась от Фелиции, чтобы поговорить со скрипачом.
– Милостивый государь, – приглушенно говорила Пуэлла музыканту, – не желаете ли вы употребить вашу музыку на благо ловкой игры? Смею вас заверить, соединение двух видов искусств может принести немалые деньги.
Музыкант разделил с Субдолой лукавую улыбку. Даже он мог соучаствовать в нечестной игре. Они договорились о сигналась, затем он кивнул и вернулся в зал.
Пуэлла последовала за ним и вскоре вместе с компаньонкой присоединились к господину, что недавно одерживал блестящие победы в игре. Завязалась беседа, которая быстро перешла в партию пикет. Фелиция сидела возле своей покровительницы совершенно потерянная и молчала. Ее настроение, казалось, не изменило даже пение волшебной скрипки. Музыкант тем временем ходил вокруг игрального стола и играл. Зал наполнялся сладостными звуками, зачаровывая редких присутствующих.
Пуэлла и господин играли в вист, а виртуозный скрипач ходил по комнате и импровизировал. Как посторонний, он видел карты обоих, потому мог передавать масти соперника оговоренным ранее способом: когда скрипач начинал играть на баске, на низкой струне, то это означало масть пики, когда на квинте, звонкой струне – трефы, на струне Ре – трефы, на струне Ля – черви. Так Пуэлла легко выиграла у мужчины восемьдесят золотых монет, половину которых она отдала музыканту.
На обратном пути в комнату Фелиция немного воспряла духом, видя, как ее покровительница счастлива.
– Скрипач очень хорошо играл, – мягко сказала Фелиция. – А вы хорошо играли в карты. Вы всегда предпочитаете карты другим занятиям? У аббата, сейчас – разве вас не страшит проигрыш?
– Карты сделались частью общественной жизни, дорогая. Они в нашей жизни – одна из неизбежных стихий. Однако они не должны интересовать тебя, юная Фелиция. Я настаиваю, чтобы ты не привыкала к азарту. Ты меня понимаешь?
Фелиция нисколько не понимала госпожу, но покорно кивнула.
Случай в «Серебряном лебеде», часть 1
Пуэлла и Фелиция уехали из городка. Они направились на запад и по пути остановились в таверне «Серебряный лебедь». Заведение располагалось по дороге в город среди густых лесов и, на удивление путников, отличалось чистотой и аккуратностью. С виду оно напоминало загородный дом, переделанный под питейное заведение. Гости сидели за столами и вели приглушенные разговоры. На каждом столе стояла масляная лампа. Густой свет от нее рисовал плотные оранжевые пятна на деревянных стенах. Дополнял уютную атмосферу аромат еды, что возбуждал аппетит путешественниц.
Когда путники наконец стали садиться за стол, с антресоли спустились хозяева таверны. Первый, старший, был толстым пожилым мужчиной с седыми волосами. Он шел вразвалку, в черных глазах его читалось равнодушие. Второй, младший, привлёк особое внимание Пуэллы. Она с ним была примерно одного возраста, и оба они отличались выразительной бледностью кожи. Мужчина обладал густыми чёрными бровями, вьющимися волосами и чёрными, как смоль, глазами. Он и его отец носили фамилию Девиум.
– Вечер добрый, присаживайтесь, – Девиум-младший поприветствовал гостей громким голосом.
– О, дамы! Чего желаете? – запыхавшись от долгого спуска по лестнице, произнес Девиум-старший.
Пуэлла заказала несколько блюд и отдала за них две серебряные монеты. Она принялась разглядывать посетителей таверны. Среди уставших путников и господ никто не походил на игрока. Пуэлла остановилась в таверне для продолжения своего прежнего занятия: поисков азартный людей с деньгами. Таких игроков не составляет труда вычислить. Но в этот вечер ломберный столик, что обыкновенно объединял людей за картами, пустовал. Где же игроки? Неужто ей попалось неудачное место?
Когда принесли еду, Фелиция окончательно приуныла. Сердце её ещё не оправилось от сокрушительной потери. Субдола радовалась, что разрушила нежелательную связь на корню, но видела, как переезд в новое место наводил на ее компаньонку тоску. Таверна казалась маленькой из-за закрытых окон и явно разнилась видом с приличных заведений, которые девушке ранее доводилось посещать. Блюда подавались тут на деревянных тарелках, из столовых приборов были только ложки, а дубовые столы смотрелись грубо и скучно без скатерти. Мрачная обстановка таверны и отсутствие благовоспитанных лиц приводили Фелицию в совершенную растерянность. Как она, воспитанная в хорошем доме, смогла оказаться в подобном месте?
– Извольте спросить, – сказала Фелиция Пуэлле, – мы попали в приют для бедных? У местного общества такой замученных вид, а манеры их до того дурны, что без сожаления на них не взглянуть.
Младший хозяин таверны, что подносил еду гостям, содрогнулся от этих слов. Он бросил на Фелицию грозный взгляд. Однако ни единого слова он не обронил, только не спеша отошел обратно за стойку.
– Не все места одинаково содержатся, – невозмутимо говорила Пуэлла. – Надобно знать и такие нравы, а не только ласкать себя высокой культурой.
Фелиция продолжала рассматривать посетителей таверны и ужасаться от их дурного воспитания. Как их не отвращает чавканье? Почему они позволяют себе бранные слова и неряшливость в одежде? Присутствие здесь легко было приравнять к оскорблению её достоинства. Пуэлла лениво посмотрела на постояльцев и осознала, что в этом заведении вправду придется немало потрудиться, чтобы найти игрока. Обе путницы, уставшие и расстроенные, пошли в свою комнату.
Там их встретили желтые стены. Скромная меблировка из стула, стола, тумбы и низкой кровати покровительницу полностью устраивали, а Фелиция сокрушительно выдохнула и осторожно присела на постель. Пуэлла разложила на стол коробочки, в которых были спрятаны карты, перо с бумагой, безделицы, и разместилась рядом с компаньонкой.
– Ох, госпожа, – пожаловалась мисс Люденс, – это место удручает.
– Жизнь такова, что не все знакомы с высшим светом, – Пуэлла улыбалась и гладила Фелицию по голове. – Мы как образцы нравственности несём пример поведения. Скажи, дорогая, ты хочешь очистить сердца дикарей благородством своей души?
– Хочу, – заулыбалась девушка. – Они несчастны, потому что им никогда не доводилось встречать воспитанных особ.
– Верно, – тепло улыбнулась Пуэлла, – тогда не возражаешь, если я возьму твою прекрасную фамилию и назовусь миссис Люденс?
– Но… – заколебалась Фелиция, – разве это не сродни обману?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/flaviya-mayer/igra-na-zhizn-68822016/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Флавия Майер
Субдола Пуэлла уже давно зарабатывает себе на жизнь шулерством. Однажды игра дарит ей Фелицию Люденс, девушку с добрым сердцем и невинной душой. Убережет ли шулер ангельское дитя от пороков этого мира или игра на жизнь будет проиграна?Эта повесть расскажет о авантюрах и тактиках карточного мошенника. Книга содержит иллюстрации от автора.
Флавия Майер
Игра на жизнь
Новая ставка
– Как такое возможно! – вспылил пожилой мужчина и стукнул по столу. – Сроду не проигрывал столько, сколько сегодня вам!
Люди в таверне обернулись на игроков за ломберным столом. Молодая женщина, что сидела напротив него, смахнула со стола к себе деньги. Она вынула из рукава карты и незаметно подбросила их обратно в колоду. Ухмылка не сходила с ее лица.
– Чему вы улыбаетесь? – вскричал мужчина.
– Увы, – сказала молодая женщина бархатистым голосом, – но Вы проиграли битву за карточным столом. Меня обрадовала моя неожиданная победа.
Молодая женщина попрощалась с мужчиной, вышла на улицу и села в повозку. История знала случаи, когда ловкость рук помогала зарабатывать. К таким манипуляторам относилась и Субдола Пуэлла, искусный карточный игрок. Она давно стала шулером. Опыт и чутье подсказывали ей, как постоянно путешествовать и менять личности, словно перчатки, чтобы избежать проблем с законом. Так, из года в год она кочевала по городам в поисках других азартных игроков.
Внешностью Пуэлла никак не претендовала на звание красавицы. Вытянутое лицо с чётким подбородком губило изящество. Особенно глаза портили ее лицо: узкие, синие, с хитрым прищуром. Две темные прямые линии бровей и нос с горбинкой не придавали молодой женщине шарм. Тёмно-русые волосы, которые контрастировали с бледной кожей лица Пуэллы, всегда были завиты в локоны.
Но не внешность тревожила Пуэллу. Как бы сильно она не преуспевала в карточной игре, душа ее не находила покоя. Компания из двух девиц, которые ехали с ней в одной повозке, едкими словами и дурным воспитанием напоминали ей об одиночестве.
– Какая жалость, – усмехнулась одна из них, – что дама столь благопристойного вида путешествует совсем одна!
Слова попутчиц ранили душу молодой женщине. Сколь мерзким казалось напоминание о пустоте в её душе! Она не успевала обрести кого-то, с кем бы могла разделить досуг и тревоги, прежде чем пуститься в новое странствие. Да и поддерживать даже малейшую связь с кем-то было для неё затруднительно.
Сердце ее хотело излить свои душевные терзания, рассказать про театр и те удивительные места, в которых ей уже довелось побывать.
С этим ощущением Субдола приехала в новый городок. Небольшое поселение стояло на берегу тёплого моря, оттого запах морской воды, витающий в воздухе, приводил Пуэллу в восторг. В светлых каменных зданиях располагались лавки, а зелёные кусты в горшках на улице согревались лучами солнца.
Пуэлла держалась статно, манеры ее оставались по-светски обходительными. Платье цвета индиго с длинными рукавами, которое было сшито из плотной ткани, подчеркивало бледность лица молодой женщины. Ее внешнее изящество привлекало высокопочтенное местное общество, что всегда было на руку Пуэлле.
И в этот раз отточенные манеры и ее образ помогли Субдоле получить новое знакомство и нужную информацию. В книжной лавке городка, она повстречала почтенного господина, с которым у них завязался разговор. Его наружность вызывала у Пуэллы раздражение: он был полный, с маленькими глазами, морщинистый. Субдола еле-еле скрывала свою неприязнь за улыбкой.
– Сударыня, я удивлён, что ранее не встречал вас! – сказал он, растягивая слова. – Вы надолго сюда приехали?
– Полагаю, что нет, – холодно отвечала Пуэлла. – Поручение от семьи, фамилию которой я обещалась не разглашать, задержит меня здесь на неделю. Однако я не прочь завести новое знакомство, если оно, конечно, доставит мне удовольствие.
– Сударыня, – быстро заговорил мужчина, – позвольте мне представить вас леди Денель. Она дворянка, как и вы, по всей видимости. Могу ли я надеяться познакомить вас с ней?
– Знакомства я предпочитаю выбирать осторожно, – произнесла Субдола более оживленно, – потому попрошу вас рассказать об этой даме.
– Леди Денель знает каждый в нашем городе. Однако особо она обожает тех, кто соответствует идеалу дворянина: воспитанного, щеголеватого и миловидного.
Мужчина вдруг закашлялся, Пуэлла еле заметно сморщила нос, но, к ее счастью, болтливый мужчина этого не заметил и продолжил:
– Леди Денель предпочитает принимать лишь малое количество гостей, у себя дома. Конечно, она обожает музицировать и играть в карты, как принято в салонах, но шума и суеты не переносит.
– Благодарю за ваш рассказ. Что ж, я приму за честь составить ей компанию. Прошу вас, сведите меня с ней в ближайшее время, – ответила молодая женщина, примерив на себя самую добродушную из улыбок.
То, что Субдола была из дворянской семьи – плод фантазии Пуэллы, но никто не заподозрил лжи. Господин же, как обещал, познакомил молодую женщину с леди Денель. Эта дама, по слухам, не отказалась бы разделить с кем-нибудь скромное удовольствие посидеть за карточным столом. Эта информация только больше раззадорила Субдолу.
Придя в дом новой знакомой, Пуэлла внимательно рассмотрела леди Денель и ее дом. В обитой бархатом гостинице на полках стояли золотые безделушки. Массивные кресла с резными ножками загромождали комнату. Леди Денель вполне соответствовала роскоши, в которой жила. Она была среднего роста и полного телосложения, держалась прямо, двигалась быстро, смотрела на других проницательным взглядом, обладала самоуверенным, но приятным выражением лица и резкими манерами. Одевалась леди тоже богато, но старомодно: носила напудренный парик, тугой корсет и пышную юбку с золотой вышивкой.
– Приятно видеть молоденьких женщин из дворянских семей в этом городе, – кислым голосом сказала леди Денель. – Скажите, вам часто приходилось видеть столь чудесные места?
– Полагаю, что редкое поселение может удивить меня столь чистым воздухом и зданиями, как тут, – сказала правду Пуэлла своим привычным бархатный голосом. – Я нахожу этот город приятным. Знаете, уважаемая леди Денель, – Пуэлла выпрямила стан и сделала любезный вид, – прекрасное общество способно украсить любое место. Оно – душа и лицо, визитная карточка вашего чудного города. Я склонна думать, что вы – лучший представитель местной интеллигенции.
Леди Денель польстилась на слова Субдолы и пустилась в долгие разговоры о городе, о ней самой и о местных жителях. Пуэлла, слушая женщину, старалась не выдавать гнетущую скуку. Она сидела прямо и изредка кивала. В самом деле, зачем ей было слушать чье-то хвастовство про богатство или титул? Пуэлла забудет обо всем, как только перешагнет порог этого дома. Но если та сама пробудила в леди страсть похвастаться, приходилось подыгрывать. Ради сохранения расположения леди Денель Субдоле приходилось смиренно сидеть и делать вид, будто она внимает каждому слову тщеславной старухи.
– В кафе напротив цветочного магазина, – с упоением рассказывал леди Денель, – за чашкой горячего шоколада часто собираются наши «философы». Однако поговаривают, что они там гораздо чаще играют в карты. Пожалуй, в этом развлечении нет ничего дурного. Мне всегда нравилось то сладкое послевкусие череды побед.
– Как вовремя вы упомянули карты, леди Денель, – оживленно произнесла Пуэлла. – Не желаете ли партию в пикет?
– Не откажусь, – охотно согласилась леди Денель. Она тут же позвала служанку и приказала ей принести карты.
Пуэлла разложила колоду. Субдола давно познакомилась с этим развлечением. Пикет, карточная игра на деньги на двоих, стал ее любимым способом легко заработать денег. Все в этот раз тоже все шло по плану, к неминуемой победе. В первой и второй партии Пуэлла намеренно поддавалась и давала сопернице выиграть. Леди Денель с огнём в глазах довольствовалась успеху и повышала ставки, однако тем самым загоняла себя в ловушку. В третьей партии, когда богатая старуха, расслабившись, начала рассказывать о своем городе, Пуэлла сдала себе три лишние карты, а после этого талон, часть колоды, положила чуть ближе к себе. Сильные карты Субдола спрятала в рукаве. В процессе игры Пуэлла поменяла карты и сбросила три плохие в талон, чтобы леди Денель взяла их себе.
– Полагаю, в этот раз удача оставила меня, – Леди Денель бросила на стол свои карты и закусила губу. – Вы – везучая, сударыня!
– Мисс Удача выбрала меня, – подавила улыбку Пуэлла и ловко спрятала в рукаве карту, – но не думаю, что ее щедрость ограничится мной. Как насчет еще одной партии?
– Давайте, – с живостью заговорила Леди Денель. – Не желаете ли и в этот раз сыграть на безделушку? Или, может, вы готовы предложить что-то поинтереснее?
В глазах женщины вспыхнул интерес. Пуэлла же руководствовалась тактикой: заманить в крупную игру через розыгрыш мелких вещей.
– От себя предлагаю это кольцо, – Пуэлла достала из кармана когда-то давно выигранную безделушку. – Что насчёт вас?
– Пожалуй, – быстро и легко сказала леди Денель, – я передумала. Украшений у меня предостаточно. Лучше поставлю на кон мисс Фелицию, мою компаньонку.
«Живого человека мне еще не доводилось разыгрывать», – промелькнула в голове шулера мысль. Субдола нахмурилась, почуяв неладное.
– Прежде, чем я приму ставку, – осторожно произнесла Пуэлла и окинула пронзительный взглядом леди Денель, – позвольте проявить дерзость: неужели вам не жалко девицу? Человеческая жизнь стоит куда дороже драгоценного украшения.
– Она – моя нищая дальняя родственница, приживалка, – отмахнулась Леди Денель. – Приданого за ней нет, искать ей женихов – сплошные хлопоты. Нет нужды держать её под своей крышей. Мой нрав не позволяет в одночасье обездолить ее, зато я полагаю, с вами у нее будет больше шансов на благополучие. Да и вам не помешает приобрести компаньона, если конечно, вы выиграете.
– Что ж, воля ваша. Попробуем разыграть ставку, – Пуэлла лукаво улыбнулась, спрятав за обманчиво добродушным выражением лица разгоревшийся огонь негодования.
«Как низко поступает эта старуха! Так вершить судьбой несчастной девушки. Ей настолько безразлична мисс Фелицию, что она готова отдать ее первому встречному?» – мысленно проговорила Пуэлла.
Конечно, победу одержала Пуэлла, иначе и быть не могло. Отчасти ею двигало стремление освободить компаньонку. Юные создания в руках старух гибнут, как сорванные цветы без воды. Пуэлла знала, что тем самым лишала себя полной свободы и спокойствия, но неугасаемый огонёк добродетели терзал ее душу.
Пока Субдола думала, Леди Денель ушла из комнаты и вернулась уже с мисс Люденс. Пуэлла заметила, как молоденькая девица робко отводила взгляд от нее и стояла неестественно прямо.
Субдола внимательно рассмотрела мисс Люденс и после этого сочла, что никогда раньше не видела более красивой девушки: такого же высокого роста и со столь же гармоничными чертами лица. Карие глаза компаньонки источали детскую скромность. Ее белые ручки явно не были знакомы с какой-либо работой. Темно-русые кудрявые волосы мисс Люденс были изящно завязаны ленточкой. Компаньонка показалась Пуэлле совершенным воплощением прекрасного и очаровательного ангела, что спустился с небес. Молодой женщине казалось, что роль компаньонки досталась Фелиции Люденс лишь для того, чтобы с ней дурно обращались, потому что ее бедность при такой красоте и достоинствах не оставляла иного выбора.
Пуэлла заключила, что, по всей видимости, отношения между леди Денель и мисс Люденс были обременительными. Она не могла поставить в вину покровительницу за ее старомодную официальность: та обращалась к компаньонке не иначе, как «Фелиция». Да и в любезном и внимательном отношении мисс Люденс к леди не чувствовалось недовольство. Бывшая опекунша вела себя с Фелицией холодно, с оттенком покровительства, девушка же отвечала ей глубоким поклоном.
Леди Денель представила Пуэллу как некую миссис П. и оставила с ней наедине. Мисс Субдола обольстительно улыбнулась: обручальное кольцо на самом деле никогда не сдавливало ее безымянный палец.
– Меня зовут Субдола Пуэлла, – спокойно начала молодая женщина, – я – твоя новая покровительница. В этом городе меня называют миссис П., но нам с тобой предстоит более тесно познакомиться. Будешь моей компаньонкой.
Фелиция оживилась. Она минуту суетливо оттягивала ленточку на платье, а затем тихим голосом произнесла:
– Здравствуйте, госпожа Пуэлла. В городке о вас говорят не так давно, но всегда положительно. Особенно господин, что представил вас нам.
Мисс Люденс бросила свой взгляд на платье Пуэллы.
– Позвольте мне похвалить ваш вкус, – смущенно проговорила Фелиция. – Знаете, ваше платье имеет настолько насыщенный цвет, словно море на картинах.
Пуэлла взглянула на свою юбку. Цвет ее платье был правда изумительным, но никогда молодая женщина не видела, чтобы соленые бурные воды были столь синими.
– Ты никогда не видела море? – спросила Пуэлла. – Упускать такое чудо природы – истинный грех.
– Увы, но леди Денель не переносит морские прогулки. Она считает их опасным, а я ей не верю, – нахмурив брови, сказала мисс Люденс, но потом осторожно взглянула в глаза Субдоле и спросила: – Скажите, вы были там?
Пуэлла кивнула, а Фелиция вдруг подошла поближе и присела возле кресла, на котором сидела молодая женщина.
– Прошу, расскажите! – искренне вопросила компаньонка.
Пуэлла удивленно взглянула на девушку. Субдола привыкла к одиночеству: таков был удел искусного игрока. Теперь же все изменилось: Фелиция Люденс перешла в ее компаньонки. Ранее Пуэлле не доводилось заботиться о ком-то, кроме себя, теперь же в её руках было хрупкое существо, чьим пределом путешествий была улица для променада.
«Бедняжка, она совершенно не знает о реальной жизни! – думала Пуэлла. – Вряд ли она читала что-то полезнее нравственного наставления. Не видеть море – какое упущение! Кажется, нужно показать ей светские удовольствия, земные радости и увеселения. Однако при таком раскладе я должна поубедительней солгать.»
Средства позволяли Пуэлле и Фелиции проживать в гостинице на въезде в город. Гостиница располагалась среди густого леса, у чистого озера. Пуэлла решила для начала получше узнать забавное приобретение по имени Фелиция, а уже затем подыскивать игроков. Субдоле было интересно, насколько полезна будет для нее девушка.
Вдвоем они проводили дни и вечера. Как скоро Пуэлла привыкала к новой компаньонке, тем чаще Фелиция досаждала ее расспросами.
– Госпожа, – обратилась она к ней, – скажите, как долго мы будем путешествовать? А как же муж? А семья? Они разрешают разъезжать по свету в одиночестве?
Пуэлла лукаво улыбнулась милой глупости, с которой так искренне лепетала ее компаньонка. Однако вопрос Фелиции требовал от мисс Субдолы осторожности в ответе. Всякие варианты перебрались у нее в голове. Компрометировать себя, выдавая правду, в глазах компаньонки виделось Пуэлле ненужным делом.
– Я живу постоянными разъездами, – отвлеченно ответила Пуэлла, – и не питаю привязанности ни к родному дому, ни к какому-либо обществу, ибо душа моя постоянно ищет новых впечатлений.
Фелиция заулыбалась, румянец сильнее заиграл на ее изящном личике: ранее ей не доводилось встречать столь самостоятельных особ. В сознании мисс Люденс теплилась мысль, что к ней снизошла очень любезная покровительница, потому девушка разразилась новым интересом к Субдоле.
– Вы достойны похвалы, раз служите опорой самой для себя, но как насчёт денег? Разве вас никто не обеспечивает?
Пуэлла минуту подбирала тот ответ, который бы не унизил ее достоинства и при этом не выдал ее плутовства. Все это время она сохраняла любезный вид: когда она улыбалась, то улыбка ее всегда получалась обольстительной.
– У меня нет мотивов, побуждающих вступить в брак. Если меня поразили недуги любви, то это было бы совершенно другое дело. А влюбляться мне не свойственно – такова моя природа. А совершать грубый денежный расчёт браком равняется для меня надругательству над моим самолюбием… Полученное наследство позволяет мне жить без бед и нужды.
***
Мисс Люденс как компаньонка оказалась довольно полезной. Она послушно носила корзинки со сладостями, везде ходила возле своей покровительницы и внимательно слушала ее рассказы. Они посещали разнообразные лавки мелких торговцев, чайные, кондитерские. Шоколад и чай, купленный в тех местах, из раза в раз завершали приятный день. Пуэлла даже приобрела изящно выполненный серебряный шатлен. Субдола наслаждалась новым для нее городом, а мисс Люденс разделяла её удовольствие.
– Фелиция, дорогая моя, – Пуэлла рассчиталась с булочником возле лавки и подошла к компаньонке, – понеси-ка корзину с выпечкой. Прошу, не урони их, как в прошлый раз.
Компаньонка внимательно рассматривала содержимое корзины и вдыхала аромат свежеиспеченной сдобы.
– Не засмотрись на них, иначе рискуешь упасть, – Пуэлла взяла девушку за подбородок и приподняла ее голову.
– Леди Денель не посещает пекарни и не ест сладкий хлеб, – жалостливо понизила голос Фелиция. – Я ни разу в жизни не ела такие булочки.
– Тогда изволь ее испробовать, – произнесла Пуэлла и сунула булку под нос Фелиции. – Ну же, не сопротивляйся интересу!
Мисс Люденс покорно взяла еду с рук покровительницы. Мягкий хлеб пришёлся по душе компаньонке. Пуэлла довольно улыбалась.
Прогулки по маленьким улочкам не только доставляли Субдоле душевное спокойствие, но и приводили к шляпным магазинам. Каждый раз, когда Пуэлла проходила мимо витрины, ее охватывало мгновенное желание зайти внутрь. Воображение ее поражалось формами и украшениями шляпок, что она могла найти там, они манили к себе и просились на примерку. Чёрная широкополая шляпа с белыми перьями и бантом сильнее всех привлекла внимание Пуэллы. Когда Фелиция увидела свою покровительницу в новой шляпе, то восхищенно произнесла:
– Вы обладаете изысканным вкусом, госпожа!
Пуэлла улыбнулась комплименту. Ей захотелось присмотреть шляпу и для Фелиции, однако ее вкус подсказал, что цветущей мисс Люденс выгоднее всего было просто завязывать волосы бантом. Поэтому Фелиция получила в подарок розовую атласную ленточку.
Тяга к шляпам у молодой женщины была с детства, когда судьба еще не принуждала ее к мошенничеству. Ризус, отец Пуэллы, держал шляпный магазин. Субдола часто сидела в мастерской, играла с перьями и тканями, повторяла за отцом и пыталась создавать свои изделия. Возможно, когда-то давно в ней зарождался талант, но отец в момент лишил Пуэллу возможности развить его: он отправил ее в пансионат.
Отец не хотел оставлять свою дочь без образования. Пуэлла и сама радовалась, что получит воспитание, подобающее благородной леди, однако учёба быстро ей надоела. Она предпочитала ловить бабочек и читать интересные для себя книги, а не сидеть на скучных занятиях. Позже Пуэлла учинила скандал и сбежала из пансиона раньше, чем пришлось стыдиться перед отцом за проступок.
Каждый раз, когда мисс Субдола переступала порог шляпного магазина в каком-нибудь городе, она вспоминала про Ризуса: как сейчас он живет? Он здравствует или мучается от одиночества? Посетить отца у дочери не хватало решимости, написать ему стало бы признаком ее трусости и бестактности. Поэтому Пуэлла через других заказывала шляпы у него и узнавала, чем жил мистер Субдола.
Пуэлла и Фелиция в другой день посетили местную оперу. Чтобы наслаждаться музыкой и не привлекать к себе внимания, они разместились на галерке. Но у Люденс это, к счастью Субдолы, не вызвало вопросов. Компаньонка раньше не была в подобных местах, да и в свет девицу, похоже, ни разу не выводили, оттого она зачарованно смотрела на публику, на сцену и на декорации.
Пуэлла же много смыслила в опере: шулерский слух в этом искусстве являлся очень искушённым слушателем. Посещение оперы для нее служило не только любимым развлечением, но и необходимостью для души и тела. Во время представлений сознание Субдолы пребывало в состоянии божественного наслаждения, мирские заботы и дурные мысли растворялись в мелодичных голосах. Звуки сплетались в сладостное звучание. Поющие ангелы на сцене привносили в душу мисс Субдолы истинное совершенство высокой музыки.
После представления, в гостинице Фелиция со всею сердечной теплотой сказала:
– Госпожа Пуэлла, позвольте поблагодарить вас за поход оперу. Я будто побывала в раю. Мне еще не доводилось бывать в таких местах.
Пуэлла сомневалась, что у Фелиции был музыкальный слух, чтобы та смогла в полной мере оценить талант оперных див, а кругозор – достаточно широк, чтобы знать, что такое рай. Субдола слышала и более совершенное пение, но то, что слышала молодая женщина в этом маленьком городке, все же смогло послужить лекарством от очерствения души.
– Почему леди Денель было угодно держать тебя в четырёх стенах? – спросила Пуэлла.
– У леди больная нога, – произнесла Фелиция и склонила голову. – Она не способна посещать публичные места. Зато она владеет состоянием, и именно поэтому моя семья отдала меня тетушке. Я могла получить у нее, как говорила леди, превосходное воспитание.
Пуэллу насторожила последняя фраза компаньонки. Под «воспитанием» нежных девиц, вроде мисс Люденс, как правило, подразумевалось чтение поэзии и книг по этикету. Получение практических знаний эта система не подразумевала.
Пуэлла относилась к мисс Люденс с трепетом, как к статуэтке, с которой сиюминутно сдували пыль. Молодая женщина нашла того, кто с любопытством слушал о ее многочисленных путешествиях, о разнообразии природы, об опере, о чудесах этого мира. Поэтому Субдола не сомневалась, что Фелиция даже с таким воспитанием могла стать для нее хорошей спутницей на долгое время. Однако будет ли компаньонка рада сопровождать свою покровительницу, если узнает, что та – шулер?
В один из дней в гостинице Пуэлла присоединилась к постояльцам за игрой в преферанс. Субдола решила не использовать в этой партии хитрости, только свой ум. В этот раз она хотела не заработать денег, а познакомиться ближе с местным обществом: узнать, чем люди живут в этом городе, много ли тут играющих и где они предпочитают проводить свое свободное время. Чтобы не навести на себя подозрений, Пуэлла представилась путешественницей и назвалась выдуманным именем. Никто не заметил лжи: за игральным столом с молодой женщиной сидели люди наивные, семейные и скромные. Именно поэтому опустошать их кошельки Субдоле не виделось смысла.
Во время игры Фелиция сидела чуть поодаль от покровительницы. Та посоветовала девушке завести с кем-нибудь легкую беседу, но мисс Люденс лишь покачала головой. Кто бы не садился за столик к Фелиции, компаньонка только смущенно смотрела в пол, мяла в руках подол платья и изредка кивала. Вместо того, чтобы общаться с незнакомыми людьми, девушка с сияющими глазками наблюдала за игрой своей покровительницы.
– Вы, госпожа Пуэлла, – обмолвилась после Фелиция, – наверняка имеете тактику, которая помогает вам выиграть. Это восхищает. За игрой вы словно решаете задачу по алгебре.
– Тебе знакома алгебра? – любезно спросила Пуэлла.
– Леди Денель – жена ученого-математика, потому книги по этой науке у нее в доме были в изобилии. Когда меня одолевала скука, я их читала, – улыбнулась Фелиция. – Но позвольте узнать, почему вы представились не своим именем. Разве у вас имеются причины для того, чтобы его скрывать?
Пуэлла сохраняла непоколебимый вид. Ее бледные губы растянулись в лукавой улыбке. Пуэлла всегда представлялась не своим именем, иначе рисковала быть пойманной за мошенничество. Но Фелиции не нужно было об этом знать.
– В путешествиях часто приходится называть свое имя. Оно мне порядком надоело. Смена имени – это интересная игра, которая начинается для меня каждый раз, когда я приезжаю в новый город. Так мне удается избавиться от рутины при постоянных знакомствах. Каждый раз можно придумать себе новую прошлую жизнь. Ты не находишь такую игру интересной?
Фелиция посмотрела на свою покровительницу глазами, полными восхищения. Девушка сжала руку Субдолы крепче и закивала, как бы говоря, что желает слушать Пуэллу дальше. Молодая женщина еле сдерживалась от смеха: простодушие, открытость и доверчивость ее компаньонки вызывали истинное умиление.
– Может, и мне в следующий раз сыграть с вами и назваться другим именем? – воодушевленно произнесла Фелиция.
– Молодые особы не садятся за карточный стол, – ответила Пуэлла, хмурясь. – Не искушайся опасными занятиями, дорогая. За него возьмусь я, благо игра иногда приносит деньги, а это, знаешь, случай.
Будучи искусным игроком, Пуэлла была хорошо знакома с приёмами, которые давали ей преимущества во время игры. Годами отработанные способы особой тасовки и крапления карт применялись ею регулярно. Пуэлла прекрасно понимала, что, ступив на путь игрока, она превратила свое существование в беспрерывную колею плутовства и безнравственности. На её счету было столько обманутых жертв, что на сострадание уже не было сил. Но Фелиция родилась в этом мире не для того, чтобы утонуть в обмане. Она не должна пойти по стопам своей покровительницы. Словно в насмешку, на шулера легла забота о столь невинной молодой девушке.
***
Как бы ни были приятны беззаботные дни Субдолы и мисс Люденс, но деньги обладали неприятным свойством заканчиваться. Пуэлла не думала, что это случится так быстро. Прошло почти два месяца, а от накоплений и заработанных денег осталось пятьдесят золотых монет. Пуэлле даже стало стыдно, что она разучилась предугадывать траты. Но молодая женщина справедливо рассудила, что всему виной стала новая строка расходов – Фелиция.
Субдоле нужно было срочно искать новых игроков. Проблема состояла в том, что ее компаньонка была слишком чиста, чтобы напрямую задействовать девушку в игре. Пуэлла быстро придумала хитрый способ сделать прекрасную мисс Люденс еще более полезной и не затронуть при этом зеркало ее души.
«Раз мне подкинули такую симпатичную компаньонку, – размышляла молодая женщина, – то надобно воспользоваться чарами этого создания. На Фелицию обязательно найдётся падкий до такой красоты богатый джентльмен. Она вскружит ему голову, а я – обчищу кошелек, когда дело дойдёт до карт. Такая игра обещает быть очень интересной!»
Случай у Аббата
У светского общества существовали негласные правила выхода в свет. Когда особа высокого статуса посещала оперу или театр, она садилась в ложе или на балконе. Пуэлла решила воспользоваться сим правилом, и теперь она и ее компаньонка наблюдали за театральным представлением исключительно с балкона. Каждый раз Субдола наряжала себя и мисс Люденс в броские наряды и украшения. Все это помогало Пуэлле выдавать себя и Фелицию за дам высокого статуса и тем самым привлекать внимание к компаньонке.
Мисс Люденс не знала о замысле покровительницы, ей лишь велели называть её другим именем. Она с радостью посещала с Пуэллой чуть ли не каждое представление, и не видела, как зрители оперы восхищенно наблюдали её прекрасное светлое личико. Пуэлла в черной шляпе с белыми перьями и красным бантом также привлекала мужское внимание. Но молодая женщина тут же переводила его на свою компаньонку, которая только пуще смущалась от чужого общества и разговоров о ее красоте.
Вскоре походы в театр увенчались успехом. Спустя неделю поисков, они познакомились с аббатом Тристисом. Это был господин средних лет, невзрачного вида. Он лениво слушал других зрителей, иногда хмурился, иногда усмехался и вступал в спор на возвышенные темы, чем привлек внимание Пуэллы. Как то раз она заговорила с аббатом о пользе музыки для исцеления души, и ее ответ так понравился мистеру Тристису, что тот, найдя в лице Субдолы достойного себя и своего высокого ума собеседника, провел весь вечер за монологом о прекрасном.
Аббат и Пуэлла скоро сделались светскими знакомыми. К счастью молодой женщины, аббат увлекался карточными играми: мисс Субдола заметила мистера Тристиса в одной из кофеен за партией в вист. Поэтому Пуэлла сделала все, чтобы добиться визита к нему, и ней это, конечно же, удалось.
«Ходят слухи, что мистер Тристис влюбчив. Пускай Фелиция обеспечит нам постоянное пребывание в его доме, – размышляла молодая женщина. – Для нее общество столь неказистого мужчины в возрасте будет не опасно. А я уж позабочусь, чтобы за разговорами о “прекрасном” мистер Тристис разыграл со мной не одну партию».
Пуэлла знала разные виды карточных игроков. Мистер Тристис обладал богатством свободного времени, оттого был обременен скукой. И чтобы разбавить вечерние чтения, такие, как аббат, искали общество, способное разделить с ними витиеватые размышления о бытие. За этим занятием подобным игроков можно легко ввести в игру. Пуэлла уже успела убедиться в успешности сего метода на леди Денель, но аббат, казалось, был более сложной добычей, ведь внимание того приходилось отвлекать с помощью интеллектуальных разговоров.
Спустя еще одну неделю Субдола и мисс Люденс нанесли визит мистеру Тристису. Двери его просторной виллы были открыты, за ними гостям предстала уютная гостиная. Хозяин дома увидел дам и добродушно сказал:
– Добро пожаловать! Милость Божья с вами, благодарю, что пришли. Присаживайтесь.
– Здравствуйте, мистер Тристис, – с улыбкой ответила Пуэлла.
Фелиция молча поклонилась в знак приветствия. Стоило ей войти в гостиную, как её взгляд приковал молодой человек, сидящий на диване. Он был высокого роста, миловиден лицом, но сутуловат. Его необычно длинные худые руки лежали на коленях, а рядом на диване лежала нотная тетрадь.
– Ах, дамы, – засуетился аббат, – позвольте представить моего сына. Это Фрат Тристис.
Фрат откланялся каждому из гостей, задержав взгляд на Фелиции, отчего та смущенно отвернулась.
Пуэлла же едва скрыла удивление. То было неприятным сюрпризом для неё. Значит, мистеров Тристисов было двое, а слухи говорили лишь об одном охотнике до любви. Кто же из них был подвержен этому недугу?
Аббат принялся развлекать гостей разговорами. Пуэлла слушала его в пол уха. Она уже успела понять, почему этот человек так нуждался в собеседнике – никто по собственному желанию не стал бы слушать что-то настолько туманное и запутанное. Аббат поражал Субдолу своими мыслимыми и немыслимыми глупостями. Пуэлла не боялась вступать с ним в разговор, ибо даже говоря что-то высокое, но беспочвенное, она все равно удовлетворяла интерес мистера Тристиса. Подобные беседы ужасно утомляли молодую женщину. Она уже представляла, каких усилий ей будет стоить сосредоточиться на шулерских приемах во время игры.
Фелиция, казалось, тоже не чувствовала себя расслабленно. Она сидела напротив Фрата и будто не дышала. Компаньонка натянулась, как струна, на ее личике застыла растерянность. Но Пуэлла не уделяла этому должного внимания, ведь должна была подвести свою потенциальную жертву к карточному столу.
Пуэлла знала, какими качествами должен обладать игрок и каким правилам следовать, чтобы успешно ловить таких, как аббат Тристис. Только хитрый, ловкий и бессовестный способен стать искусным игроком. Субдола читала и вникала в светские беседы, чтобы получить поверхностные знания обо всем: о искусстве, о экономике, о философии и о разных науках. Это помогало ей выглядеть в чужих глазах приятным собеседником, казаться охотником до светских веселий и страстей, даже если на самом деле их она не терпела. Субдола знала, игрок обязан философствовать, сердиться, улыбаться, быть благодетелем, когда того требует ситуация, а не когда захочет сердце. Словом, игрок обязан применять все, лишь бы достичь успеха. Этим Пуэлла занималась и сейчас.
После разговора аббат и Субдола наконец сели за пикет. Фелиция и мистер Тристис же удалились в другую комнату.
– Вы, пожалуйста, объясните мне, – бархатным голосом сказала Пуэлла, надеясь увести свою жертву в дебри долгих размышлений, – слышали ли вы, что философам угодно называть человека микрокосмом?
– Об этом предмете, – энергично начал аббат, – писал один автор. Там было вот что: четырнадцать дам, например, кварт-мажор – язык, язык – море, потому что – три короля – в море соль, а язык – пять и пятнадцать – это ощущение соли…Ох, о чем это я, Боже милостивый?
– Вы захлебнулись в вашем море, – тихо, будто про себя, произнесла Пуэлла.
– Да-а… – протянул мистер Тристис, глядя в потолок; он словно был где-то далеко. А зачем вдруг продолжил: – да! Язык – это море, а море…
Аббат снова нырнул в морские бездны и продолжил предаваться рассуждениям. Пуэлла тем временем вздохнула с облегчением, ведь избавила себя от участия в утомительном разговоре, и пустила в ход свое мастерство. При сборе карт она подкладывала вниз два туза, потом распускала колоду веером и выдвигала три карты снизу. Таким образом она вытаскивала пять карт, а остальные пускала в игру одну за одной. При съеме делался вольт: необходимая карта немного выступала назад. Аббат сдвигал часть колоды, а после Пуэлла брала оставшуюся часть и вместо того, чтобы класть ее вниз, переворачивала ее с таким проворством, что заметить это обычному игроку было нельзя. Таким образом, колода лежала, как надо было Пуэлле, и довольно скоро было сыграно в ее пользу уже двенадцать королей.
– Мечты овладели душою, – с придыханием говорил аббат, – ум возвысился на небеса, позабыв о времени. Право, знаете, я так давно столь прекрасно не беседовал.
«Сами с собой, я полагаю?» – подумала Пуэлла, а вслух произнесла, незаметно приписав на бумажке себе в счёт лишние очки:
– Не угодно ли вам сыграть ещё несколько королей? Мне бы так хотелось обсудить, что есть существо?
– Ах, да, конечно, друг мой! – закивал головой счастливый мистер Тристис. – Я как раз на секунду вспомнил! Существо – это бытие. А что есть бытие, то это разговор особый. Я считаю…
В конце концов визит для Субдолы закончился выигрышем тридцати золотых монет. Пуэлла перед уходом попрощалась с ничуть не расстроенным аббатом. Тот, казалось, даже не осознавал, что проигрался. На лице мужчины читалось блаженство и расположение к молодой женщине, а Пуэлла лишь довольно улыбнулась, поняв, что смогла поймать в сеть такую добычу и без использования красоты Фелиции.
Подумав о компаньонке, Субдола направилась в соседнюю комнату, где увидела, как Фелиция вела прелюбезнейшею беседу с Фратом. Пуэлла была удивлена, что доселе скромная до разговоров с другими людьми мисс Люденс сейчас оказывала внимание малознакомому молодому человеку. Разговор между ними переполняла та неловкость, что свойственна была всяким юным созданиям, когда они говорили с противоположным полом. Пуэллу еще больше насторожила скромные улыбки и нежность взглядов, которые она лицезрела на лицах молодых людей. Ужасная догадка посетила ее мысли.
Дальнейшие визиты кончались таким же успехом: Пуэлла понемногу зарабатывала благодаря Тристису. Она и её компаньонка продолжали ходить к нему, хотя Субдоле и не нравилось неприятное обстоятельство в лице Фрата. Но искусный шулер не мог оставить зверушку с полными карманами, а потому решила переключить все свое внимание на аббата.
Пуэлла знала, как успешно играть на сцене жизни. С пожилыми женщинами она была кроткой, невинной и простодушной, ибо пожилые дамы – проницательны и придирчивы. К девушкам, замужним женщинам и детям Пуэлла всегда обращалась с объятиями и проявлениями нежности. Нужно было расхваливать их наряды или их младенцев, мило подшучивать по поводу одержанных ими побед, утверждать, что у тебя нет и сотой доли обаяния этих леди. А самое главное – о чем бы ни шла речь – никогда не говорить того, что на самом деле на уме, иначе разразится скандал.
А вот с мужчинами, будь они молодыми или не очень – о, тут дело обстояло иначе! Молодых людей Пуэлла легко завлекала к карточному столу ласковыми прикосновением, сладкими речами и спиртным. С большим или меньшим успехом каждый мужчина был готов погрузиться в мир азарта и страстей с милой дамой, заведомо обрекая себя на проигрыш. Мужчин средних лет гораздо выгоднее было покорять тактом, вежливостью и напускной скромностью. С ними нужно было делать любезное лицо и выслушивать все их глупости, а самой не забывать подменивать карты. В этом обращении Пуэлла видела успех, именно такой тактики она непреклонно придерживалась в игре с аббатом.
Мистер Тристис, конечно, не замечал, как Пуэлла тянула за нужные ниточки в общении с ним. Он лишь довольствовался, что нашел того, кто мог по достоинству оценить его знания. От избытка ума аббат не переносил общество глупых и приземленных людей. Пуэлла стала для него не только слушателем, но и достойным соперником в спорах, потому он все чаще звал ее к себе с визитом. Субдола сразу разглядела лазейку к сердцу и душе мистера Тристиса – его одиночество. Но удовлетворение сей потребности не вызвало в аббате никаких любовных чувств.
Наихудшие предположения касаемо сына аббата подтвердились. Он смотрел на Фелицию с нескрываемым трепетом, ловил любой момент уединения, расставался с девушкой неохотно, а Пуэлла впадала в ужас, глядя на это. Вот кто был подвержен любовной болезни! А Фелиция? Покровительница заметила, как сияло лицо ее компаньонки, взгляд девушки переполнялся мечтательностью, движения становились неестественно плавными – все то были признаками влюбленности. План принял иной оборот!
Все время пока старшие играли в пикет, молодые уединялись и вели диалог в передней комнате.
– Вы, должно быть, – начинал мистер Тристис младший, – посещали последнюю премьеру оперы? Как вам? Получили удовольствие?
Фелиция отвела от него взор, щечки ее горели. Она слегка кивнула и что-то неразборчиво пробормотала. Как бы скованно она не сидела рядом с Тристисом младшим, ее руки сильно сжимали подол платья и не могли найти себе места.
– Хорошо, что ваша мать заботится о ваших вкусах. Мой отец – поклонник таких мест. В них он любит философствовать над какими-то тайными смыслами представлений, но не о самой музыке – ответил молодой человек, сочтя молчание мисс Люденс за согласие.
– Мать? – робко сказала Фелиция. – Право же, она моя покровительница, не мать…
– Но вы так похожи, – удивился Тристис младший и улыбнулся.
– Мы с моей прекрасной госпожой похожи?.. – чуть слышно отозвалась польщённая мисс Люденс и осторожно, но искренне улыбнулась в ответ.
Мистер Тристис довольствовался приятной нотой разговора и предложил своей немногословной собеседнице поесть орехов в сахарной глазури. Фелиция с радостью отведала лакомство – эта невиданная ранее сладость привела девушку в восторг. Фрат, видя удовольствие мисс Люденс, вручил ей коробочку с орешками. Фелиция, немного смутившись, приняла подарок и робко склонила голову в знак благодарности.
К тому времени Субдола уже закончила игру незначительным проигрышем, для разнообразия и поддержания азарта в аббате. К ней выбежала её компаньонка, вся сияющая от радости. Мистер Тристис проводил уходящих дам счастливым взглядом, а затем двери виллы закрылись.
– Полагаю, – равнодушно начала Пуэлла, – мистер Тристис младший очень доволен тобой.
– О, госпожа, – Фелиция блаженно улыбнулась, – он так любезен, так обходителен. Смотрите-смотрите, он подарил мне орехи. Такие вкусные! Ах, я так волнуюсь говорить с ним, но нисколько не из-за страха. Нет-нет…То есть… – девушка покраснела, – госпожа, я просто не знаю, что сказать. Слов не нахожу…
Глаза Пуэллы на минуту заблестели: Фелицию Люденс можно было предложить в качестве жены для Фрата. Влюбленный молодой человек согласится на любую цену. Но тут же сердце Пуэллы сжалось. Субдола так привыкла, что Фелиция постоянно была рядом с ней и в любую минуту была готова вкушать мысли и рассказы своей госпожи. Компаньонка дала понять молодой женщине, как та была одинока прежде. Потому Пуэлла не готова была так просто расстаться с ней. Если мисс Люденс не будет рядом, то одиночество возвратиться к своей давней хозяйке, снова придет и снедающая тоска, и тревожащая пустота в душе. Отношения компаньонки с мистером Тристисом надобно было прекратить в срочном порядке!
– Госпожа Пуэлла, что с вами? – произнесла Фелиция обеспокоенно. – У вас что-то болит?
– Твое мнение о Фрате Тристисе, – сказала Пуэлла, скрывая свое раздражение, – слишком лестное, я бы даже сказала – надуманное. Я несколько устала, пойдем в гостиницу.
На следующий день Пуэлла еще нежилась в постели. В спальне шторы были плотно задернуты, оттого в комнате царил полумрак. Она растянулась на кровати в белой, как ее кожа, сорочке и сладко спала. Фелиция же уже давно была собранной: она попросила слуг помочь ей с туалетом. Розовое платье с белым поясом подчеркивало изящную фигуру и ее аккуратные ножки. Пышная прическа Фелиции дополнялась розовой ленточкой. Девушка умоляюще посмотрела на госпожу, но та не проснулась. Тогда мисс Люденс распахнула шторы, и утренний свет ворвался в комнату.
– Ах, доброе утро, госпожа Пуэлла, – залепетала Фелиция. – Аббат Тристис ждет нашего визита, помните?
– В самом деле? – пробормотала Пуэлла и отвернулась от окна. – Не припомню, чтобы он говорил приходить с восходом солнца.
– Г-госпожа Пуэлла, – Фелиция замешкалась, – но… почему бы нам не посетить его пораньше? Он не откажет нам в такой любезности.
Субдола бросила на компаньонку недовольный взгляд. Причина таких рвений Фелиции ей была доподлинно известна. И это знание только еще сильнее портило настроение Пуэлле.
Молодая женщина рассталась с кроватью и, быстро переодевшись, вновь пошла к аббату. Фелиция была рада, что Пуэлла так охотно исполнила ее желание, но девушка не знала, что Субдолу подгоняло снедающее чувство недовольства и чего-то еще, доселе незнакомое молодой женщине.
Пуэлла под надуманным предлогом удалилась в сад с мистером Тристисом младшим, оставив аббата с растерянной мисс Люденс.
– Знаете, мистер Тристис, – спокойно начала Пуэлла, когда они оказались одни, – я польщена, что местная опера меня не разочаровала. Как хорошо, что ваш город не оказался обделен подобным храмом высокого искусства. Ведь наслаждение прекрасной музыкой есть часть нравственного воспитания, – Субдола устремила взор на Фрата и мягко произнесла, – особенно оно важно для юных девиц вроде мисс Люденс.
– Ах да, мисс Люденс… – на лице молодого человека заиграла смущенная улыбка. – Верно, она недавно начала посещать оперу и театры. Помню, как-то поинтересовался у нее насчёт колоратурного и лирическом сопрано. Как жаль, что она не знала, что это такое, но то было так забавно!
Пуэлла минуту размышляла, но после прервала тишину вопросом:
– Скажите, вам сколько лет?
– Мне пошел двадцать первый год, – произнес мистер Тристис, отведя взгляд.
– О, двадцать первый год, – лукаво улыбалась Пуэлла. – Возраст бурных страстей, необузданности желаний и пылкости ума! О, дорогой мой, как я вас понимаю! Сейчас чувственные удовольствия властвуют над вами, верно? – мистер Тристис младший хотел что-то сказать, но Субдола продолжила:
– Понимаю! Эта поглощающая страсть свойственна вашему возрасту, но, увы, слишком дорого она обойдется, коль скоро с ней не совладать, – покачала головой Пуэлла. – Знайте же, что самые предосудительные поступки совершаются именно в этом возрасте.
– Простите, – хмуря брови, ответил Фрат, – я очень благодарен вашим наставлениями, но не понимаю, что вы хотите мне сказать?
– Я требую от вас благоразумия, – неожиданно строго ответила Пуэлла, но тут же осеклась и продолжила более мягко, – Фелиция Люденс – хорошенькая девица, спору нет. Она только вступила на дорогу взрослой жизни, так что лишние волнения, а особенно любовные увлечения, только приведут её к несчастью. На мне как на покровительнице лежит задача уберечь девушку от греха.
Мистер Тристис младший минуту молча стоял на месте, то краснея, то бледнея, но наконец-то сказал:
– Вас… не устраивает мое общество для мисс Люденс? Но…
– Прошу вас, – сказала Пуэлла своим низким бархатным голосом и приблизилась к молодому человеку. – Скоро мы уедем, поэтому будет лучше прервать эту бурю страстей сейчас, нежели потом всем нам впасть в утомительную тоску. Уверяю, ваши душа и тело отблагодарят вас за это.
Субдола оставила Фрата в раздумьях. Она с довольной улыбкой вернулась в дом, где ее покорно ждала Фелиция.
Вечером Пуэлла и мисс Люденс были в гостинице, как вдруг появился посыльный с письмом. Фелиция взяла конверт и, поняв, что он пришел ей, тотчас принялась читать послание. Через несколько мгновений на ее глазах навернулись слезы.
– Ах, госпожа Пуэлла, госпожа Пуэлла, – надломленным голосом причитала Фелиция. Девушка на негнущихся ногах дошла до кровати и рухнула на нее. – Я… я не понимаю… почему? Почему?
Пуэлла присела на кровать возле компаньонки, взяла письмо и бегло его прочитала. Все случилось так, как она и планировала. Мистер Тристис написал, что дальнейшие их с Фелицией связи благоразумнее будет прекратить и что их отношения – лишь разыгравшаяся юность. Вместе со счастливыми новостями Пуэлла получила и плохие: в письме упоминалось, что аббат проиграл триста золотых монет – эта сумма была для него значительной, потому дальнейшие игры угрожали ввести его в долги. Однако мистер Тристис слезно умолял Субдолу приходить к нему и просто так, разделить приятную беседу. Вот только Пуэлле было все равно до его мольбы.
– Увы, дорогая, – обратилась Пуэлла к компаньонке, – не всегда благие чувства приводят к счастью. Надобно знать, что зло может таиться там, где его не ждешь.
– Госпожа, – Фелиция утирала нос платком и говорила тихим голосом. – Он был так нежен со мной, так обходителен. Что же побудило его так поступить?
– Ну же, дорогая, – Пуэлла указала жестом на свои колени. – Юность – лишь короткая пора. Пройдет время, и твои душевные силы восстановятся. К тому же мы завтра уезжаем, так что перемена мест залатает рану твоего сердца.
Фелиция посмотрела на свою госпожу, и в глазах девушки вдруг отразилась такая боль, что при виде нее у Пуэллы кольнуло сердце. Компаньонка упала на колени к Субдоле и тихо заплакала. Молодая женщина не понимала, почему мисс Люденс так страдала. Пуэлла нисколько не сомневалась, что поступила верно: она предупредила нежелательные последствия для себя и для молодой девушки. Чувства, особенно страсти и привязанности, лишь мешают заниматься выгодной игрой. Но еле слышимые всхлипы Фелиции царапали душу Субдолы острыми коготками.
Чтобы избавиться от этого чувства и восстановить моральные силы компаньонки, Пуэлла направилась с ней в зал отдыха. Там за столиками некоторые отдыхающие вели непринужденную беседу, другие – пили кофе, а один господин с победой заканчивал очередную партию в вист. Все это сопровождалось прелестной мелодией, доносившейся из дальнего угла комнаты. Там молодой человек в сюртуке играл на скрипке. Пуэлла тотчас заприметила сидящего за карточным столом господина и музыканта, и её посетила идея совместить приятное с полезным. Субдола отлучилась от Фелиции, чтобы поговорить со скрипачом.
– Милостивый государь, – приглушенно говорила Пуэлла музыканту, – не желаете ли вы употребить вашу музыку на благо ловкой игры? Смею вас заверить, соединение двух видов искусств может принести немалые деньги.
Музыкант разделил с Субдолой лукавую улыбку. Даже он мог соучаствовать в нечестной игре. Они договорились о сигналась, затем он кивнул и вернулся в зал.
Пуэлла последовала за ним и вскоре вместе с компаньонкой присоединились к господину, что недавно одерживал блестящие победы в игре. Завязалась беседа, которая быстро перешла в партию пикет. Фелиция сидела возле своей покровительницы совершенно потерянная и молчала. Ее настроение, казалось, не изменило даже пение волшебной скрипки. Музыкант тем временем ходил вокруг игрального стола и играл. Зал наполнялся сладостными звуками, зачаровывая редких присутствующих.
Пуэлла и господин играли в вист, а виртуозный скрипач ходил по комнате и импровизировал. Как посторонний, он видел карты обоих, потому мог передавать масти соперника оговоренным ранее способом: когда скрипач начинал играть на баске, на низкой струне, то это означало масть пики, когда на квинте, звонкой струне – трефы, на струне Ре – трефы, на струне Ля – черви. Так Пуэлла легко выиграла у мужчины восемьдесят золотых монет, половину которых она отдала музыканту.
На обратном пути в комнату Фелиция немного воспряла духом, видя, как ее покровительница счастлива.
– Скрипач очень хорошо играл, – мягко сказала Фелиция. – А вы хорошо играли в карты. Вы всегда предпочитаете карты другим занятиям? У аббата, сейчас – разве вас не страшит проигрыш?
– Карты сделались частью общественной жизни, дорогая. Они в нашей жизни – одна из неизбежных стихий. Однако они не должны интересовать тебя, юная Фелиция. Я настаиваю, чтобы ты не привыкала к азарту. Ты меня понимаешь?
Фелиция нисколько не понимала госпожу, но покорно кивнула.
Случай в «Серебряном лебеде», часть 1
Пуэлла и Фелиция уехали из городка. Они направились на запад и по пути остановились в таверне «Серебряный лебедь». Заведение располагалось по дороге в город среди густых лесов и, на удивление путников, отличалось чистотой и аккуратностью. С виду оно напоминало загородный дом, переделанный под питейное заведение. Гости сидели за столами и вели приглушенные разговоры. На каждом столе стояла масляная лампа. Густой свет от нее рисовал плотные оранжевые пятна на деревянных стенах. Дополнял уютную атмосферу аромат еды, что возбуждал аппетит путешественниц.
Когда путники наконец стали садиться за стол, с антресоли спустились хозяева таверны. Первый, старший, был толстым пожилым мужчиной с седыми волосами. Он шел вразвалку, в черных глазах его читалось равнодушие. Второй, младший, привлёк особое внимание Пуэллы. Она с ним была примерно одного возраста, и оба они отличались выразительной бледностью кожи. Мужчина обладал густыми чёрными бровями, вьющимися волосами и чёрными, как смоль, глазами. Он и его отец носили фамилию Девиум.
– Вечер добрый, присаживайтесь, – Девиум-младший поприветствовал гостей громким голосом.
– О, дамы! Чего желаете? – запыхавшись от долгого спуска по лестнице, произнес Девиум-старший.
Пуэлла заказала несколько блюд и отдала за них две серебряные монеты. Она принялась разглядывать посетителей таверны. Среди уставших путников и господ никто не походил на игрока. Пуэлла остановилась в таверне для продолжения своего прежнего занятия: поисков азартный людей с деньгами. Таких игроков не составляет труда вычислить. Но в этот вечер ломберный столик, что обыкновенно объединял людей за картами, пустовал. Где же игроки? Неужто ей попалось неудачное место?
Когда принесли еду, Фелиция окончательно приуныла. Сердце её ещё не оправилось от сокрушительной потери. Субдола радовалась, что разрушила нежелательную связь на корню, но видела, как переезд в новое место наводил на ее компаньонку тоску. Таверна казалась маленькой из-за закрытых окон и явно разнилась видом с приличных заведений, которые девушке ранее доводилось посещать. Блюда подавались тут на деревянных тарелках, из столовых приборов были только ложки, а дубовые столы смотрелись грубо и скучно без скатерти. Мрачная обстановка таверны и отсутствие благовоспитанных лиц приводили Фелицию в совершенную растерянность. Как она, воспитанная в хорошем доме, смогла оказаться в подобном месте?
– Извольте спросить, – сказала Фелиция Пуэлле, – мы попали в приют для бедных? У местного общества такой замученных вид, а манеры их до того дурны, что без сожаления на них не взглянуть.
Младший хозяин таверны, что подносил еду гостям, содрогнулся от этих слов. Он бросил на Фелицию грозный взгляд. Однако ни единого слова он не обронил, только не спеша отошел обратно за стойку.
– Не все места одинаково содержатся, – невозмутимо говорила Пуэлла. – Надобно знать и такие нравы, а не только ласкать себя высокой культурой.
Фелиция продолжала рассматривать посетителей таверны и ужасаться от их дурного воспитания. Как их не отвращает чавканье? Почему они позволяют себе бранные слова и неряшливость в одежде? Присутствие здесь легко было приравнять к оскорблению её достоинства. Пуэлла лениво посмотрела на постояльцев и осознала, что в этом заведении вправду придется немало потрудиться, чтобы найти игрока. Обе путницы, уставшие и расстроенные, пошли в свою комнату.
Там их встретили желтые стены. Скромная меблировка из стула, стола, тумбы и низкой кровати покровительницу полностью устраивали, а Фелиция сокрушительно выдохнула и осторожно присела на постель. Пуэлла разложила на стол коробочки, в которых были спрятаны карты, перо с бумагой, безделицы, и разместилась рядом с компаньонкой.
– Ох, госпожа, – пожаловалась мисс Люденс, – это место удручает.
– Жизнь такова, что не все знакомы с высшим светом, – Пуэлла улыбалась и гладила Фелицию по голове. – Мы как образцы нравственности несём пример поведения. Скажи, дорогая, ты хочешь очистить сердца дикарей благородством своей души?
– Хочу, – заулыбалась девушка. – Они несчастны, потому что им никогда не доводилось встречать воспитанных особ.
– Верно, – тепло улыбнулась Пуэлла, – тогда не возражаешь, если я возьму твою прекрасную фамилию и назовусь миссис Люденс?
– Но… – заколебалась Фелиция, – разве это не сродни обману?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/flaviya-mayer/igra-na-zhizn-68822016/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Флавия Майер
Тип: электронная книга
Жанр: Короткие любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 09.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Субдола Пуэлла уже давно зарабатывает себе на жизнь шулерством. Однажды игра дарит ей Фелицию Люденс, девушку с добрым сердцем и невинной душой. Убережет ли шулер ангельское дитя от пороков этого мира или игра на жизнь будет проиграна?Эта повесть расскажет о авантюрах и тактиках карточного мошенника. Книга содержит иллюстрации от автора.