Главная страница | Остросюжетные любовные романы | Флинг

Флинг
Джозеф Мюррей
Cupcake. Бестселлеры Буктока. Джозеф Мюррей
НОВИНКА! Бестселлер БукТока! Тара полюбила Колина с первого взгляда. Колин полюбил Тару с первой ссоры. Они были уверены, что созданы друг для друга, но спустя шесть лет брака их чувства притупились. Не сговариваясь, супруги скачали «Флинг» – новое приложение, способное найти идеальную пару, подходящую под все критерии, и с головой бросились в переписки с таинственными незнакомцами. Сумеет ли их брак выдержать подобное развлечение?

Джозеф Мюррей
Флинг
Моим замечательным родителям, Кэтлин и Финиану, которые научили меня тому, что у всего есть причина.


Cupcake. Бестселлеры Буктока. Джозеф Мюррей

Joseph Murray
FLING
Copyright © Joseph Murray 2023
This edition is published by arrangement with Marianne Gunn O’Connor Literary, Film & TV Agency and The Van Lear Agency LLC

Перевод с английского Сергея Самуйлова
Иллюстрация на обложке Катерины Киланянц

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация © moroz_stock / Shutterstock.com / FOTODOM. Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM


© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Синхроничность (сущ.)

1. Совпадение во временном промежутке нескольких событий, не имеющих общих причин, но объединенных новым смыслом.
Карл Юнг

2. Необъяснимое и наполненное глубоким смыслом совпадение, которое волнует душу и предлагает человеку иной взгляд на собственную судьбу.
Фил Козино

Глава 1
– Пойдем домой, – взмолилась Тара.
Она чувствовала себя так, словно ее жизнь только что закончилась. Справа от нее, пытаясь переварить ошеломляющую новость, неподвижно сидел ее муж Колин. Оставшийся за своим столом доктор Уайт объяснял, что перенос эмбрионов оказался неудачным и, таким образом, их третья попытка ЭКО провалилась.
В этот момент Таре показалось, что время остановилось. Она не слышала никаких слов – лишь странный звон в ушах, как будто где-то поблизости только что взорвалась бомба. Смысл сказанного доктором Уайтом до нее не доходил, заблокированный пронзительным гулом поражения. Впрочем, и не понимая слов, Тара была в курсе, о чем идет речь. На этом этапе она знала весь этот треп наизусть и поняла все в тот миг, когда увидела уже знакомое усталое, извиняющееся выражение на лице доктора Уайта, говорящее, что ее мечта о материнстве останется нереализованной.
– Домой? – Колин повернулся к ней. – Да ведь мы буквально только что приехали!
– Понимаю, вы разочарованы… Но будьте уверены: надежда еще есть, – неубедительно, словно зачитывая текст с телесуфлера, сказал доктор Уайт.
– Извините, доктор, но я больше не могу этим заниматься, – сказала Тара, хватая свою сумочку. – Не сочтите за грубость, но я просто очень хочу домой.
– Тара, нам нужно знать, какие еще есть варианты, – обратился к ней Колин, явно расстроенный желанием супруги уйти.
– Колин, мы знаем, как это бывает. Мы сейчас в той точке, когда все снова начинается с нуля. Это возвращение к исходному положению.
– Могу сказать, что многие пары не добиваются успеха с процедурой ЭКО до четвертой, а иногда и пятой попытки. У нас была одна пара, у которой ничего не получалось до восьмого раунда, – объяснил доктор Уайт.
Тара вздрогнула. Сама мысль о том, что ей придется проходить через это испытание еще раз, не говоря уже о многократном повторении, представлялась ей невыносимой. Колин постоянно твердил, что в третий раз все будет хорошо. Проблеск надежды еще сохранялся после провала первой и второй попыток, и ему почти удалось убедить ее в успехе. И вот она здесь – в третий раз подряд переживает худший в своей жизни опыт.
– Доктор, я думаю, нам пора признать, что мне не суждено стать матерью, – с тяжелым сердцем сказала Тара.
– Прекрати такие разговоры! – недовольно поморщился Колин.
– Да ладно тебе! Мне почти тридцать семь. На данный момент мои яйцеклетки – это, по сути, перекати-поле.
Доктор Уайт едва не рассмеялся, но Колин бросил на него неодобрительный взгляд.
– Тара, это всего лишь третья попытка. Давай, на четвертый раз точно сработает!
– Колин, ты говоришь это каждый раз. А через несколько лет будешь твердить, что удача приходит на пятнадцатый. Мы уже потратили тридцать тысяч! Нам нужно перестать выбрасывать деньги на ветер, – сказала Тара, глядя на дверь и собираясь уходить. Она чувствовала, что задыхается.
– Ну, может быть, у них есть программа лояльности или что-то в этом роде… – Колин с надеждой взглянул на доктора Уайта.
– О да, Колин, мы просто купим абонемент на выходе – и наш следующий визит будет бесплатным. Мы говорим о моих яйцеклетках, а не о чашке кофе! – Тара закатила глаза. – В любом случае, им наплевать на нашу лояльность. Они продали нам эти дурацкие дополнительные опции, от которых нет никакого толку.
– Ну вы же выбрали пакет премиум-класса, – объяснил доктор Уайт.
– Да, и что мы можем предъявить в подтверждение? Я имею в виду, что нам с этим сделать? Сложить в гребаную сумку и носить с собой? Или надеть топ с надписью «Я попробовала ЭКО и получила вот эту паршивую футболку»?
– Тара, мы говорим о серьезных вещах, – хмуро заметил Колин.
Она знала, что ведет себя нелепо. Но также знала, что если не засмеется, то заплачет. А плакать не хотелось. Тара проходила через эту чепуху достаточно много раз, чтобы понять, какой это фарс. А раз так, у нее было полное право смеяться.
Вот во что все вылилось – в одну большую шутку.
– Я полностью понимаю ваше разочарование, Тара, – сказал доктор Уайт. – Но нельзя приготовить омлет, не разбив яйца.
– Что ж… Извините, доктор, но я заказала оплодотворенные яйцеклетки, а не омлет, – подытожила Тара, вставая. – А теперь извините, но я действительно хочу домой. – Она повернулась и вышла из комнаты, полностью взяв решение на себя.
Колин вздохнул и вяло поднялся со стула.
– Уверен, в конце концов она придет в себя, – сказал доктор Уайт.
– Вы явно не знаете мою жену… – ответил Колин, следуя за ней к машине.


На обратном пути Тара пыталась молча переварить новость. Она не желала говорить об этом, а просто хотела вернуться домой. Прислонившись к окну и накручивая на палец прядь пепельно-русых волос, она с раздражением отметила, что небо в этот день бесконечно голубое, доведенное до совершенства обилием оттенков. Ну конечно, небо не может не быть ясным в тот единственный день, когда ей хочется дождя! Когда оно должно плакать, потому что у нее слез не осталось… Появись на нем хоть облачко, она восприняла бы его как знак того, что во всем плохом есть что-то хорошее.
После неудачи с первой процедурой ЭКО Тара пережила эмоциональный крах. Помимо того, что она так и не забеременела, Тара оплакивала миллионы не сбывшихся возможностей. Вторая неудачная попытка напоминала первую, но слезы были уже от гнева, а не от отчаяния. Однако на этот раз все вышло по-другому. Тара не чувствовала ни грусти, ни злости. Вообще ничего! Ее грудь заполнила всепоглощающая пустота. Она внезапно поймала себя на том, что подвергает сомнению всю свою систему убеждений. Мир Тары порой казался сложным, но его краеугольным камнем всегда была вера в судьбу.
Тара искренне верила, что у каждого есть свой путь, предопределенный свыше. Она отказывалась принимать научную теорию о том, что жизнь – это набор случайностей. По ее мнению, при такой точке зрения все вообще теряет смысл. В конце концов, Вселенная началась с хаоса, а потом в ней каким-то образом сформировался спонтанный порядок.
Это было единственным доказательством, в котором она нуждалась: значит, где-то в мире есть сила, превосходящая ее собственную. Отец Тары, Пэдди Фитцсимонс, был набожным католиком вплоть до своей кончины, а мать, Шеннон, – известной целительницей и экстрасенсом. Так что Тара представляла собой необычное сочетание религиозного и духовного. Она верила в высшую силу, но видела ее, скорее, как поток энергии, а не бородатого дедушку в небе. Она знала, что у нее нет ответов на все вопросы, но верила в веру. Независимо от того, кто как это называет: фатумом, Божьим планом, роком, провидением или предначертанием судьбы, – в итоге все возвращается к тому, что всегда говорила ей мать.
Все происходит по какой-то причине.
Но в чем причина? Почему Вселенная препятствует осуществлению ее мечты? В представлении Тары это могло значить только одно: Вселенная совершенно ясно говорила ей, что быть матерью – не ее предназначение. А значит, у нее нет другого выбора, кроме как прислушаться. Проглотить эту пилюлю было трудно, но Тара знала, что сопротивление ни к чему не приведет. Четвертая попытка означала бы, что она плывет против течения судьбы. И хотя Тара с первого дня сказала Колину, что попробует только три раза, она знала: он ее решения не примет.
Мысли потекли в прошлое, к тому вечеру, когда она встретила Колина. В то время Тара училась в дублинском Тринити-колледже, но всегда возвращалась домой в Голуэй, чтобы поработать по выходным в пабе «О’Мэлли». Одной судьбоносной ноябрьской ночью туда забрел молодой человек, заказавший пинту «Гиннеса». Тара полагала, что увидит мужчину гораздо старше себя, но когда обернулась… Это был он, парень ее мечты! До невозможности красивый, с короткими каштановыми волосами и глазами цвета океана, в которых можно было утонуть.
Вот тогда Тара впервые испытала то, что, как она полагала, называется синхроничностью, – удивительное ощущение, напоминающее одновременно дежавю и женскую интуицию. В животе запорхали те самые бабочки, по рукам побежали мурашки, а на затылке шевельнулись волосы. Она как будто настроилась на скрытую частоту Вселенной и внезапно подключилась к более глубоким вибрациям жизни. Ее духовный компас дал понять, что она на верном пути, назначенном ей судьбой. Все сложилось, и Тара оказалась в нужное время в нужном месте – том самом, единственном, предназначенном только ей.
Она влюбилась в Колина с первого взгляда. Она уже принадлежала ему в тот момент, когда бокал пива был употреблен согласно назначению. «Из всех пабов во всех городах Ирландии ты должен был зайти в мой», – сказала она Колину. Вопреки голосу рассудка девушка отбросила осторожность и забралась на заднее сиденье его мотоцикла, чтобы добраться до пирса Ниммо. Когда Колин поцеловал ее в мерцающем лунном свете, она растаяла в его объятиях, сдавшись без боя и с полной готовностью.
Позже той ночью она тайком затащила его в свою спальню. Несмотря на то что они только познакомились, она была готова отдаться ему полностью, как и делала потом всю оставшуюся жизнь. В то время ее чувства не были логичными, но чутье всегда подсказывало Таре, что она на правильном пути.
За все время ЭКО это ощущение правильности выбранного пути не возникало у нее ни разу. В глубине души Тара сознавала, что этому не суждено случиться. И хотя мечте стать матерью пришел конец, она знала, что возьмет себя в руки и обретет новую мечту. Череда следовавших одна за другой неудач обогатила ее разве что отвратительным жизненным опытом. Теперь она ждала другой мечты, которая принесла бы бесконечную радость, а не сплошное разочарование. Пришло время перевернуть злосчастную страницу и начать новую главу, открывающую другие возможности.


Чувствуя себя неуютно из-за тишины в машине, Колин включил приемник и сразу настроился на «Радио Нова» – станцию, которую слушал с почти религиозным благоговением. Словно в насмешку из динамика зазвучала песня Depeche Mode «Enjoy the Silence».
– Давай, по крайней мере, поднимем себе настроение и послушаем ABBA, – вздохнула Тара.
– Может, все-таки обсудим варианты? – спросил Колин и выключил радио.
– Ну вот опять…
– Это всего лишь третья попытка. Успех строится на неудаче.
– Нет, правда: меня действительно не интересуют советы из книжки о самопомощи.
– А между тем именно так все и достигается! Никто никогда не получал желаемое без борьбы, просто поднимая руки.
– Знаю, у тебя доброе сердце, но есть предел тому, сколько неудач может вынести человек. Если однажды ты провалил экзамен, то, конечно, его можно пересдать, подготовившись получше. Но если ты завалил испытание трижды, не стоит ли подумать, что Вселенная дает тебе знак: этот конкретный предмет не твой? – спросила Тара, пытаясь объяснить мужу свою точку зрения.
– Ох, только, пожалуйста, не начинай! Эти твои знаки Вселенной – полная чушь.
– Никакая не чушь! Если из-за чего-то приходится страдать, если за что-то нужно бороться, значит, это не твое и твоим не станет. То, что предназначено тебе, мимо не пройдет. Так или иначе оно упадет тебе в руки.
– Нет, Тара! Жизнь – это борьба за то, чего ты хочешь, – стоял на своем Колин. – Стоит попробовать, так сказать, сделать последний выстрел.
– В том-то и дело, что это не просто выстрел. Это десятки уколов, гормональных инъекций… А мне сейчас нужно лишь одно – рюмка текилы.
– Все усилия окупятся, когда будет результат.
– Конечно. Есть таблетки от бесплодия, от которых становишься сумасшедшей. А еще нужно глотать двадцать разных витаминов каждое утро. Тебе легко сказать «давай попробуем еще раз», когда все, что от тебя требуется, – это наполнить чашечку!
– Ого, так это мой единственный вклад? – обиженно спросил Колин. – А кто делает тебе инъекции? Кому приходится иметь дело с перепадами настроения, когда ты принимаешь гормоны?
– Подумай хорошенько, прежде чем произнесешь следующие слова, – предупредила Тара, давая ему шанс отступить.
– Я просто говорю, что мы в этом деле вместе. Я прошел с тобой весь путь, – сказал он, разряжая ситуацию.
– Я знаю. Но это совсем другое дело! Речь идет о моем теле. Я просто не могу пройти через все это снова… Мы медленно отдаляемся друг от друга с тех пор, как начали это путешествие. Я хочу вернуть нашу жизнь! Я хочу вернуться к тому, чтобы быть собой, – объяснила Тара.
– Почему ты не можешь понять, что в конце концов игра стоит свеч? Наш шанс на успех – пятнадцать процентов.
– Да, но шанс на неудачу – семьдесят пять, – вздохнула Тара.
Математика никогда не была ее сильной стороной, но Колин знал, что если поправит жену, то только лишь укрепит ее доводы.
– Каковы бы ни были шансы, я знаю, что они у нас есть.
– Моя матка – не игровой автомат, Колин. Каждый раз, когда мы ставим десять тысяч на эту несбыточную мечту, то всегда проигрываем. А заведение всегда выигрывает, – отрезала Тара.
– Есть еще много вариантов повысить шансы! Например, если бы мы были готовы найти донора яйцеклеток…
– Я с самого первого дня говорю тебе, что хочу быть биологической матерью своего ребенка, – перебила его Тара.
– Ты его и родишь. По сути он будет твой. Какая разница, что это не твоя яйцеклетка?
– Ну для протокола: твои пловцы тоже не завоевали ни одной олимпийской медали. Я соглашусь на донорство яйцеклетки, если ты согласишься на донорство спермы, – сказала Тара, прекрасно понимая, что Колин отвергнет эту идею.
– Ты, должно быть, шутишь… Тогда я не буду отцом! – огрызнулся Колин.
– Хорошо. Тогда смешаем твою сперму со спермой двух других доноров, а потом, лет через двадцать, пригласим вас троих на свадьбу ребенка в Грецию и выясним, кто же все-таки отец, – предложила Тара.
– Я не дурак, Тара, и знаю, что на этом строится сюжет Mamma Mia! Ты постоянно заставляешь меня смотреть этот чертов фильм, – раздраженно сказал Колин. – Не понимаю, как ты можешь говорить об этом в таком шутливом тоне…
– Могу, потому что слез у меня уже не осталось. Мне хочется снова смеяться! С меня хватит неудач. Мы не можем продолжать делать одно и то же снова и снова, ожидая другого результата. Это буквальное определение безумия. Мне почти тридцать семь. Ради Бога…
– Только не надо мне вот этого оправдания! Твоя мать родила тебя в тридцать восемь.
– Это потому, что такова была ее судьба. Но это явно не мое. Очевидно, у Вселенной на мой счет другие планы. Может быть, я собираюсь получить степень магистра, или открыть собственный бизнес, или путешествовать по миру, или…
– Предполагается, что ты станешь матерью, – перебил ее Колин.
Тара вспыхнула от злости. Дело было не столько в том, что он сказал, сколько в том, как это было сказано. Она пыталась убедить себя, что располагает миллионом вариантов дальнейшего устройства жизни, но теперь муж намекает, что у нее есть своего рода женский долг – родить ему ребенка. Всякий раз, когда Колин отпускал подобные замечания, даже по ошибке, внутри нее словно щелкал переключатель.
– Это ты к тому, чем полагается заниматься женщинам, не так ли? Мое единственное предназначение – родить мужу ребенка, ты к этому клонишь? – спросила она, обжигая его взглядом.
– Я вовсе не это имел в виду. Господи, ты снова превращаешься в совершенно другого человека!
– Я Близнецы, Колин. И ты знал, что получаешь, когда женился на мне.
– Нельзя использовать знаки зодиака для оправдания всего на свете, – вздохнул Колин.
– Слышу глас Тельца! – Тара закатила глаза.
– Почему мы не можем просто обсудить другие…
– Колин, я знаю, ты хочешь продолжать, – перебила его Тара. – Но я приняла решение и больше не буду его обсуждать.
Именно в этот момент Тара почувствовала, что между ней и Колином образовалась невидимая трещина.
Долгое время они медленно отдалялись друг от друга, но теперь, когда у них не стало общей цели – создать настоящую семью, в их браке, как ей показалось, что-то изменилось.
В машине снова повисло молчание.


По дороге домой Колин поймал себя на том, что его глубоко беспокоит точка зрения Тары. Он не мог понять, почему она так быстро решила прекратить попытки завести ребенка, не учитывая при этом мнения мужа. Его как будто лишили права голоса по вопросу, влияющему на их дальнейшую жизнь. Большая часть его сбережений ушла на ЭКО, и в случае отказа от дальнейших усилий получалось так, что эти деньги потрачены впустую. Но ведь мечта стоит любых затрат! Он не мог просто сидеть сложа руки, позволяя ей единолично определять их будущее.
Колин не разделял мистических воззрений Тары. Он часто в шутку называл себя атеистом-энтузиастом и считал, что люди – всего лишь крошечные пылинки, живущие на камне, плывущем в космосе. Многие находили его точку зрения довольно циничной, но Колину такой взгляд представлялся вдохновляющим. Если жизнь бессмысленна, полагал он, то призвание каждого состоит в том, чтобы наполнить ее смыслом. Если и существует какой-то закон, которому следует Вселенная, то это закон Мерфи: «Если что-то может пойти не так, оно пойдет не так». Препятствия неизбежны, их нужно преодолевать, но это делает победу еще более желанной. Только сопротивление придает значимость мечте – вот в чем смысл жизни!
Но создание семьи – командное дело, а его товарищ по команде, похоже, ушел с поля только потому, что они пропустили три гола. Жизнь – это не те голы, которые ты пропустил, а те, которые забил. И в матче оставалось еще много времени. Где он, боевой дух Тары – той девушки, в которую он влюбился?
Колин и Тара всегда ссорились как кошка с собакой, в этом не было ничего нового. Супруги шутили, что если Тара верит в любовь с первого взгляда, то Колин – в любовь с первой схватки. После того как восемнадцать лет назад она в «О’Мэлли» налила ему «Гиннесс», он сразу же заявил, что пиво в Дублине гораздо лучше, чем в Голуэе. Пока она разглагольствовала о том, какой он разгильдяй и баламут, Колин мало-помалу очаровывался рыжеволосой девушкой с изумрудными глазами. Эта стычка была первой в долгой истории распрей из-за всяких глупостей. Но в этих ссорах всегда присутствовал элемент насмешки и игры. На протяжении многих лет споры служили своего рода прелюдией. Порой Колин сам затевал ссору из-за какого-нибудь пустяка только ради следующего за этим умопомрачительного секса.
Но с годами этот элемент игры понемногу износился. Секс превратился в рутинную работу – лишь средство достижения цели. В нем отсутствовали какие-либо эмоции или спонтанность. У Тары в календаре были отмечены даты овуляции, и оттого он все больше напоминал некое механическое упражнение. При этом весь сексуальный опыт понемногу десексуализировался и походил на спаривание двух млекопитающих. Они как будто забывали о близости во время секса.
Но теперь, когда Тара заговорила о том, чтобы отказаться от продолжения рода, он понял, что секс вообще не будет служить никакой цели. Ее опрометчивое решение означало, что свет в конце тоннеля для Колина внезапно исчез. Он знал, что рождение ребенка ознаменует возрождение их любви. Но если Тара сдастся, как они смогут вновь разжечь эту призрачную искру?
Он задавался вопросом, как будет выглядеть оставшаяся часть жизни, если его стремление стать отцом никогда не осуществится. Такое даже представить было невозможно! Жизнь, которую он наметил с Тарой, исчезла в одно мгновение. Она хотела позволить судьбе взять штурвал в свои руки, но он боялся, что их несет на камни. Думая о построенной ими жизни и неопределенности будущего, Колин поежился.


Супруги вернулись домой, когда день уже начал клониться к вечеру. Тара выпрямилась, как только Колин свернул на Хиллкрест Гроув – живописный тупичок в зажиточном южном районе Дублина, где они обитали. Хиллкрест был идеальным местом для жизни! Даже слишком идеальным. Газоны всегда подстрижены, «Рендж роверы» вымыты, зубы отбелены. Выросшая в сельской местности Тара всегда чувствовала себя здесь чужой. Ей казалось странным, что идея субурбии проникла в повседневную ирландскую жизнь. Все это казалось пустой ссылкой, копией чего-то никогда не существовавшего. Она привыкла к каменным стенам, а не к белым заборам из штакетника. За этим сверхъестественным лоском совершенства, гиперреальным занавесом не скрывалось ничего. Но… шоу должно продолжаться.
Они уже подкатили к своей подъездной дорожке, когда Тара увидела соседку, Селин Лофтус, которая делала селфи на лужайке перед своим домом. У Селин было десять тысяч подписчиков в социальных сетях, и поэтому она считала себя инфлюэнсером. Тара распознавала нарциссистку с первого взгляда, а в Селин самодовольства было больше, чем кукол в русской матрешке. На каждого, кто не был чистокровным дублинским южанином, она смотрела свысока. Из-за ее снобизма Тара про себя окрестила соседку злой ведьмой Саутсайда.
К сожалению, внешне Селин не была похожа на ведьму. Напротив, она была тошнотворно совершенна: упругие светлые волосы, высокие скулы и грудь размера D. Женская половина Хиллкреста боготворила землю, по которой ходила Селин, и все ее подписчицы служили представителями бренда ее собственной витаминной компании Yummy Mummy. Хотя Тара не могла этого доказать, интуиция подсказывала ей, что бизнес-стратегия Селин – не более чем замаскированная финансовая пирамида. К сожалению, Yummy Mummy вросла слишком глубоко, чтобы подвергать сомнению ее харизматичного лидера, а потому пирамида продолжала расти. Много лет назад Селин пыталась завербовать соседку, но у нее ничего не вышло, поскольку Тара видела ее насквозь. В результате две женщины стали заклятыми врагами и каждый раз, когда пути их пересекались, убивали друг дружку добротой.
Заметив проезжавших мимо ее дома Тару и Колина, Селин принялась отчаянно махать им, как будто горела желанием поделиться срочными новостями.
– О боже, – сказала Тара Колину. – Нас зовет Селин. Я все еще не могу поверить, что ты рассказал ей об ЭКО. Теперь у нее есть преимущество. – Тара опустила стекло и изобразила улыбку.
– Привет обоим! Я как раз вышла кое-что посеять. Тара, ты ужасно выглядишь! Все в порядке? – Селин наклонилась поближе, всматриваясь ей в лицо.
– О да, я в порядке. Мы просто ходили по магазинам, и я не потрудилась накраситься, – солгала Тара. Она совсем не хотела, чтобы Селин распускала сплетни.
– Это хорошо, что тебе наплевать на мнение посторонних! Я всегда восхищалась твоей уверенностью. – Хуже оскорблений Селин могли быть только ее комплименты. В каждой ее лести звучала нотка злобы. Ее двусмысленные комплименты были подобны теплому объятию, за которым следовал холодный удар ножом в спину.
– Мы можем чем-нибудь тебе помочь, Селин? – поторопила ее Тара.
– Я просто хотела сообщить, прежде чем объявлю об этом в социальных сетях сегодня вечером… – Селин наклонилась еще ближе. – Я БЕРЕМЕННА!
От боли у Тары замерло сердце. На данном этапе судьба определенно сыпала соль на рану.
– Поздравляю, Селин! – Колин подался ей навстречу.
– Большое спасибо вам обоим! Уже четыре месяца. Вы можете в такое поверить? Я действительно хотела завести третьего ребенка до того, как мне исполнится тридцать пять. Мне казалось, я слышу, как тикают мои биологические часики: тик-так, тик-так – каждую ночь, – засмеялась она.
Тара знала, что это выпад в ее адрес. Бестактность Селин всегда была расчетливой. Тара даже предполагала, каким будет следующий вопрос.
– А как насчет вас? Маленькая птичка рассказала, что тебе не очень повезло с ЭКО… – продолжала Селин, изображая беспокойство. – Знаете, лучший в стране специалист по фертильности – мой дорогой фолловер.
– По-моему, общепринятая фраза – «мой дорогой друг», – пробормотала Тара.
– Ради меня он готов сделать что угодно. Процент успеха у него – девяносто баллов. Скажи только слово, и я внесу тебя в список его клиентов!
Именно это Тара и ожидала. Как и все лидеры культа, Селин использовала правило взаимности. Сделав однажды что-то для вас, она рано или поздно непременно пришла бы за ответной услугой. В общении с Селин всегда следовало учитывать вопрос цены, и Тара не была заинтересована в заключении сделки с дьяволом, каким бы ангелом он ни представлялся.
– Было бы здорово, Селин! – вмешался Колин, и Тара незаметно толкнула его локтем в бок.
– Нет, спасибо, Селин. У нас все в порядке.
– Конечно, Тара. Но, пожалуйста, дай знать, если передумаешь. Нет ничего, чего бы я ни сделала для другой девушки. И не слушай, что говорят люди! Ты все еще в расцвете сил, – сказала Селин, сверкнув яркими зубами в недоброй улыбке.
Тара с облегчением подняла стекло – разговор окончен.
– Этот ее знакомый специалист по ЭКО звучит многообещающе. Возможно, она смогла бы нам помочь, – сказал Колин, сворачивая на подъездную дорожку к их дому.
– Она не хочет нам помогать. Она хочет владеть нами! Все это – просто уловка, чтобы превратить меня в очередную Yummy Mummy, попавшую в ловушку ее финансовой пирамиды, чтобы она могла чувствовать себя Клеопатрой. Поверь мне: если ты попросишь Селин о помощи, то в конечном итоге пожалеешь об этом.
– Она просто пыталась быть милой, Тара, – устало вздохнул он.
Ее никогда не переставало удивлять, как мало мужчины знают о женщинах. С другой стороны, Селин смогла одурачить всех. Только Тара знала, что она слишком сладкая, чтобы быть полезной.
Выйдя из машины, Тара посмотрела на дом номер 3 по Хиллкрест Гроув. Заходящее солнце окрашивало фасад в теплые оранжево-красные цвета. Тара вспомнила тот день, когда впервые увидела этот дом, словно сошедший с картины импрессиониста. Точно так же, как в тот момент, когда она впервые увидела Колина, Тара испытала синхроничность и интуитивно поняла, что однажды этот дом станет ее собственным.
Облицованные камнем стены напоминали маленькие зазубренные кусочки пазла, из которых складывался дом ее мечты. Шикарный интерьер создавал атмосферу коттеджа, но, конечно, гораздо больших размеров. Это был настоящий монстр, но она знала, что наполнит его жизнью, смехом и любовью, хотя Колин и запретил использовать любой декор с надписью «Живи. Смейся. Люби». Однако он позволил ей повесить над входной дверью табличку с ирландской пословицей «Is glas iad na cnoic i bhfad uainn», что означало «Далекие холмы всегда зеленее». Предполагалось, что это напомнит ей о необходимости ценить то, что у нее есть.
Но теперь, когда она открыла входную дверь, теплые цвета фасада сменились ледяным холодом суровой, синей реальности. В огромном доме постоянно было холодно, как будто никакое тепло не могло накормить ненасытного зверя. Тара всегда думала, что тепло детей однажды разморозит замерзший очаг…
Похоже, она ошибалась. Забравшись той ночью в постель, Тара ощутила пустоту в груди. В тридцать шесть лет, когда мечты о материнстве разбились вдребезги, она чувствовала, что где-то на этом пути совершила какую-то ошибку, выбрала неверный поворот, который увел ее от предназначения.
Встреча с Колином, обретение дома мечты – все это произошло просто и без усилий, само собой. Казалось, чем больше она хочет ребенка, тем меньше вероятность наступления этого события. Она как будто стояла на перекрестке без указателей, которые подсказали бы ей, какая дорога куда ведет, без духовного компаса, который помог бы интуитивно выбрать правильный путь.
Тара всегда верила, что ясное осознание своего будущего приведет ее к той жизни, о которой она мечтает. Она все еще верила в судьбу, но больше не чувствовала, что та на ее стороне. Ей всегда казалось, что Вселенная болеет за нее. Теперь же фортуна как будто покинула ее… Возможно, ее участь – это не то, что будет радовать, а то, с чем просто придется смириться.
В конце концов Тара пришла к ясному осознанию сурового факта, что потеряла веру в судьбу.
Судьба, однако, не утратила веры в Тару.

Глава 2
Шесть месяцев спустя
Этим сентябрьским утром Тара проснулась с чувством пустоты, которое в последнее время стало слишком знакомым. Она посмотрела на Колина, который все еще крепко спал, похрапывая с утонченностью бензопилы. Будильник, заведенный на семь утра, все еще звенел у нее в ухе, а она уже подумывала о том, чтобы снова опустить голову на подушку. Такие мысли – рискнуть карьерой ради нескольких лишних минут в постели – приходили в голову все чаще.
– Выключи будильник, – простонал Колин, просыпаясь.
Его работа начиналась в половине десятого, что давало ему возможность утром полежать на полчаса больше. Тара убила бы за такую привилегию! Но жаловаться бесполезно. День начался независимо от ее желания.
Тара встала с кровати и направилась в ванную – за быстрым обжигающе горячим душем. Она знала, что волосы нужно вымыть, но ей была невыносима мысль о сушке феном, поэтому пришлось довольствоваться верным сухим шампунем в спрее. В последнее время она все чаще прибегала к его помощи, вместо того, чтобы мыть голову.
Закончив с волосами, Тара почистила зубы, нанесла легкий макияж и надела белую блузку и серый брючный костюм.
На кухне она собралась приготовить кофе, но обнаружила, что в шкафчике нет чашек. И в буфете тоже.
В обязанности Тары входила ежевечерняя загрузка грязной посуды в посудомоечную машину, тогда как Колину предписывалось каждое утро доставать оттуда чистую. Проблема заключалась в том, что Колин не утруждал себя этим уже три утра подряд.
А поскольку посудомоечная машина была заполнена, Тара не смогла загрузить ее накануне, и теперь грязная посуда просто лежала в раковине. Тара могла бы и сама достать чистые чашки и тарелки из машины, но не стала делать это из принципиальных соображений. Так строилась теперь ее жизнь.
Со вздохом сожаления Тара все же вытащила из машины одну чистую чашку и приготовила себе бодрящий напиток. Видит Бог, без этого было не обойтись.
Предыдущие шесть месяцев забрали у нее все силы. К настоящему времени она уже смирилась с мыслью о том, что не станет матерью, но Колин не желал этого признавать и несколько раз пытался поднять больную тему, хотя обсуждать было нечего. Тара приняла решение, и ей нужно было, чтобы он осознал этот факт и они могли вернуться к тому, как все было раньше. Тара хотела той жизни, которая сломалась, когда ЭКО потерпело неудачу, поразив их брак в самое сердце и оставив в нем мучительную рану. Их отношениям требовалось серьезное лечение, но Колин упрямо не давал язве затянуться.
По мере того как дни складывались в недели, а недели – в месяцы, трещина между ними становилась все шире, так что в конце концов каждую ночь в постели их разделяла стена. Тара понимала его боль, но злилась с его попыток заставить ее чувствовать себя виноватой за что-то неподвластное ее контролю. Неудача с ЭКО разбила ей сердце, но что хорошего в бесполезном упорствовании? Она хотела сосредоточиться на том, что могла сделать, а не на том, чего не могла. Однако Колин счел это решение эгоистичным. Боже упаси, чтобы у женщины было другое предназначение, кроме рождения детей!
Он спустился по лестнице в халате – предмете одежды, который она постепенно начала ненавидеть. Не сказав ни слова, принялся копаться в морозилке.
– Что ты ищешь? – спросила она.
– По-моему, где-то здесь завалялись два стейка рибай, – ответил он. – Хочу разморозить их к ужину.
– На верхней правой полке.
– А, – сказал Колин, доставая стейки и выкладывая их на стол. – В последнее время мы слишком часто готовим обеды в микроволновке. Было бы неплохо поесть нормальной еды!
Тара знала, что эта стрела пущена в ее сторону. Это правда: она стала отдавать предпочтение блюдам, приготовленным в микроволновой печи. Но если он не желает пошевелить и пальцем, то с какой стати должна стараться она?
– Ты собираешься сегодня разгружать посудомоечную машину? – спросила Тара.
– Конечно. Я разгружу ее, когда ты пойдешь на работу.
– А сделать это прямо сейчас ты не можешь? Машина заполнена с пятницы!
– Тебе нужна чашка? – спросил он.
– Нет, у меня есть чашка.
– О, прекрасно. Тогда я сделаю все перед тем, как уходить.
Тара поморщилась. Потому что знала: не сделает. Но и ссориться не хотела: не было сил.
– Прекрасно. – Тара взяла сумочку. – Тогда до вечера.
– До вечера.


Машина Тары ползла в плотном утреннем потоке. В это ужасное лето прогнозы солнечной погоды то и дело подводили и все оборачивались проливными дождями. Но зато сентябрь выдался на редкость теплым, как будто летняя жара решила задержаться и не спешила уходить.
Именно во время утренней поездки на работу Тара совершала ставший привычным ежедневный ритуал размышлений о будущем. Она всегда была мечтательницей и, хотя терпеть не могла этот медленный дрейф в своем синем «Ниссане-Микра», давно овладела искусством забывать об окружающем и уходить в призрачный туман собственных мыслей.
В июне был ее день рождения, и ей официально исполнилось тридцать семь лет. Тем не менее она не сделала ровным счетом ничего, чтобы отметить это событие. Счет 4:0 уже маячил на горизонте, и ей казалось, что дни рождения нужно скрывать, а не праздновать. Тем не менее, несмотря на то что неудача с ЭКО представлялась трагическим концом всех амбиций, Тара была полна решимости доказать, что ее жизнь только начинается. Проблема заключалась в другом: она до сих пор понятия не имела, что делать со всем остальным. Перед ней простиралось так много разных дорог, но она все еще оставалась на месте, пойманная в ловушку инерции часа пик. Если бы только знать, какая дорога быстрее приведет ее к встрече с судьбой! Она провела так много лет в ожидании еще одного мгновения синхроничности, знака Вселенной, который подтвердил бы, что она на правильном пути…
Но Вселенная молчала.
Чего только ни отдала бы Тара, чтобы вернуться в прошлое – до того, как ее брак начал трещать по швам. Она не возражала, что Колин пропустил ее тридцать седьмой день рождения, но ее убивало то, что он казался равнодушным к седьмой годовщине их свадьбы. Прежде он каждый год дарил ей открытку, бутылку вина, шоколадные конфеты и букет цветов, однако в этот раз обошелся одной открыткой. И даже не какой-то особенной, со смыслом, а самой простенькой, купленной в последний момент на заправочной станции. Эта открытка сказала все, что ей нужно было знать. Похоже, ему просто наплевать.
Мать Тары всегда говорила, что в любых отношениях нужен цветок и садовник. Колин всегда заботился о ней, удовлетворял ее потребности без всяких просьб с ее стороны, но с тех пор, как она решила отказаться от ЭКО, динамика в их браке изменилась. Раньше Колин был солнечным светом в человеческом облике, и ее всегда тянуло к этому сиянию. Теперь это выглядело так, будто жизнь погасила его искру. Тара обнаружила, что увядает в тени его любви, вместо того чтобы купаться в ее лучах. То, что должно было стать летом ее жизни, превратилось в суровую зиму безразличия. Колин смирялся с перспективой того, что его цветок не принесет плодов, и его желание заниматься садом постепенно остывало. Может быть, она и не смогла принести ему плодов, но разве она не заслуживает того, чтобы расцвести?
Как бы ни было неприятно это признавать, Таре действительно нужен мужчина, который дополнял бы ее. Она не была цветком в пустыне, способным выжить в одиночестве. Она была нежной орхидеей, которая нуждалась во внимании. Она скучала по своему мужу – по тому, каким он был раньше. Временами ей хотелось, чтобы он возненавидел ее. Она терпеть не могла безразличие. Их прежние пылкие схватки сменились холодной пассивной агрессией. Теперь Колин просто позволял ей выигрывать в каждом споре. «Ладно, ты права, я ошибаюсь», – покорно говорил он. Но Тара не хотела быть правой, не хотела побеждать. Она хотела, чтобы он стиснул ее в объятиях и запечатал ее губы поцелуем. Она хотела, чтобы он подхватил ее, словно ветер, как сделал той ночью на пирсе Ниммо.
Боже, как же ей этого не хватало!
Они всегда были противоположностями – именно это когда-то и свело их вместе. Теперь же как будто некая сила обратила вспять тот магнетизм, и они начали отталкивать друг друга, забывая то, что с самого начала делало их идеальной парой. Конечно, случилось это не за одну ночь, но в каком-то смысле так было только хуже. Словно в замедленной съемке, Тара наблюдала, как брак разваливается у нее глазах. Она уже боялась думать о том, что станет с ними через полгода.
Может быть, все просто, и Колина больше не тянет к ней. Ореол ее сексапильности померк, это она знала точно. Заряд либидо уже многие годы держался на одном проценте, но ни малейшего интереса к его подзарядке Колин, казалось, не проявлял. Каких-либо усилий заставить ее почувствовать себя желанной он давно уже не прилагал, и соответственно со временем и ее влечение к нему начало угасать.
Ее сексуальная засуха была не только метафорической, но и вполне физической. Временами она чувствовала себя пустыней Сахарой. И ведь никто даже не предупреждал, что такое может случиться! Отыскав свои симптомы на WebMD?[1 - Американская корпорация, публикующая онлайн-новости и информацию о здоровье и благополучии человека.], Тара убедила себя, что смертельно больна. Ипохондрик по натуре, она могла легко, за несколько кликов, превратить головную боль в кровоизлияние. Ее врач, однако, заверил, что беспокоиться не о чем, что ее ощущения – неизбежная составляющая естественного процесса старения, в особенности для женщин, которые больше не ведут активную половую жизнь. Но в том-то и дело, что Тара хотела вести именно такую жизнь! Помилуйте, ей всего тридцать семь… Она не просила наслать на нее эту засуху. Ее тучи были темны и тяжелы.
Она все еще жаждала желания.
Жаждала этого неистового, сбивающего с ног порыва. «Конечно, – размышляла она, – большинству женщин по душе идея моногамии, но ни одной не нравится идея монотонности. Разнообразие – вот перчик жизни!» Ничто не заводило ее так, как попытки Колина проявить инициативу. Раньше он сам был жаден до новых впечатлений. Однажды в колледже он удивил ее, добыв проездные «Интеррейл»?[2 - Железнодорожный проездной, который позволяет тебе путешествовать по 33 европейским странам.], и они путешествовали по Европе, каждую ночь занимаясь любовью в другом городе. Он мог, услышав хорошие отзывы о новом ресторане, заказать им столик, даже не спрашивая ее мнения.
Теперь же, если бы Тара захотела чего-то, ей пришлось бы неделями вколачивать эту идею ему в голову. Куда ушла его былая непосредственность? А ведь ей и не нужно было что-то особенное! Даже короткого путешествия на машине хватило бы, чтобы разогнать кровь. Сидеть впереди, слушать ABBA и чувствовать на бедре горячую руку мужа.
ABBA всегда была ее любимой группой, хотя большую часть музыки написала до ее рождения. Тара отличалась любовью к винтажу. В прошлом все было проще! В девяностые она росла под гранж, к которому осталась равнодушна. Но ритмы семидесятых трогали струны ее души.
Вот только ее нынешняя жизнь не заслуживала «золота ABBA»?[3 - Имеется в виду ABBA Gold: Greatest Hits – сборник лучших песен шведской группы ABBA, выпущенный фирмой PolyGram в 1992 году.]. Ее внутренний саундтрек звучал унылой какофонией меланхоличных минорных нот. А ей хотелось наполнить свой мир музыкой! Пустота в груди росла, и черная дыра затягивала все сильнее. Ей срочно требовался антидот от неумолимо приближающейся смерти.
Она хотела снова чувствовать себя живой.
Громкий и нетерпеливый гудок идущего позади автомобиля вырвал ее из грез наяву и вернул к реальности. Светофор моргнул зеленым глазом, и Тара поспешила вперед, догоняя ушедший поток машин.
Она опаздывала и в какой-то момент едва не выехала на полосу для автобусов, чтобы проскочить мимо ползущих автомобилей к следующему перекрестку. Но мысль мелькнула и ушла. Тара частенько подумывала выкинуть что-то этакое, перейти черту, но ей не хватало решимости довести дело до конца. В результате она всегда оставалась на своей полосе. Она расслабилась, напомнив себе, что опаздывает каждое утро и, следовательно, в некотором смысле остается в графике.
До пункта назначения оставалось еще сорок минут, и Тара, чтобы не отвлекаться, включила радио. Переходя со станции на станцию, она услышала надрывный женский голос и остановилась на утреннем ток-шоу, где обсуждались актуальные вопросы. Звонившая слушательница еще говорила, и Тара прислушалась.
– По правде говоря, Джо, меня от этого воротит, – жаловалась женщина. Тара прислушалась: что бы ни случилось с незнакомкой, похоже, ей и впрямь пришлось нелегко.
– Это ужасно, Мэри, – сказал Джо, ведущий ток-шоу. – Для тех, кто только что присоединился к нам по пути на работу: мы обсуждаем новое читинговое приложение под названием «Флинг». Женатые мужчины и замужние женщины могут заводить в онлайне анонимные интрижки.
«Интересно» – подумала Тара и прибавила громкости, чтобы ничего не упустить.
– Уже само существование такого приложения – полный позор для страны. Я, когда впервые о нем услышала, чуть со стула не упала. Для меня это был такой шок, как будто плетью огрели. И каково же мне было узнать, что мой Джим занимается этим самым у меня за спиной! – не умолкала Мэри.
Тара невольно рассмеялась. Мэри не пыталась никого рассмешить, но ее огорчение было таким искренним, что придавало сцене в эфире комичный эффект.
– Мэри, вот я читаю, что с прошлой пятницы, когда приложение было выпущено, его скачали тысячи пользователей. Как вы думаете, в чем причина такого спроса на «Флинг»? – спросил Джо.
– Я так вам скажу… Это показывает, куда катится Ирландия. В мое время у людей была такая штучка, как стыд, но с тех пор многие его потеряли. Я готова опуститься на колени и отстоять новену?[4 - Традиционная католическая молитвенная практика, заключающаяся в чтении определенных молитв в течение девяти дней подряд.] во спасение этой страны. Подумать только! Мой Джим выставил меня дурой после сорока лет брака… – продолжала Мэри, едва успевая переводить дыхание между предложениями.
– У нас на связи еще один слушатель, желающий поделиться своим мнением по этому вопросу, – вмешался Джо. – Джим, ты на линии.
Тара прибавила громкость радио. Из застрявших в пробке соседних машин доносились те же голоса. Она определенно не была единственной, кому до смерти хотелось услышать продолжение.
– Мэри Малдун, это твой муж Джим. Сейчас же повесь трубку! – потребовал Джим.
– Джим! – закричала Мэри, узнав голос супруга. – Это тебе надо повесить трубку! Хочешь еще больше меня опозорить?
– Это ты устраиваешь сцену, предъявляя всем наше грязное белье. Тебя полстраны слышит! – рявкнул Джим.
Тара была в шоке от услышанного. Это ток-шоу нравилось ей всегда, но сегодня они выдали захватывающее представление.
– Тебе следовало подумать об этом до того, как ты скачал «Флинг»! – взвизгнула Мэри.
– Ну ты никогда не говорила мне, что наши свадебные клятвы приравниваются к обету безбрачия. Если да, то я с таким же успехом мог бы стать священником! Может быть, если бы у нас был секс, я бы и не стал его скачивать! – крикнул в ответ Джим.
– Я скорее сойду в могилу, чем когда-либо прикоснусь к такой змее, как ты, Джим Малдун! Ладно, теперь пожинай, что посеял, потому что я сию же секунду вышвырну тебя из дома! – крикнула Мэри и, похоже, бросила трубку.
С линии Джима донесся короткий визг, как будто кошке наступили на хвост, вслед за которым хлопнула дверь. В эфире на мгновение повисла тишина: похоже, Джим все же был изгнан из дома.
– Мэри? Джим? Похоже, мы потеряли обоих. А на чьей стороне вы? Можно ли оправдать обман? Склонны ли люди к изменам? Общественное мнение здорово разделилось по этому вопросу! Сейчас на связи с нами предприниматель, создавший приложение «Флинг». Ричард Маллиган, добро пожаловать на шоу!
– Спасибо за приглашение, Джо! – Голос Ричарда был поразительно глубоким.
«Интересно, – подумала Тара, – как он выглядит в реальной жизни».
– Итак, Ричард, все говорят о твоем приложении. Насколько я могу судить, запуск прошел успешно, не так ли?
– Ты совершенно прав, Джо. На данный момент у нас около четверти миллиона загрузок, – уверенно заявил Ричард.
– То есть его скачали двести пятьдесят тысяч человек? Это значительная часть состоящих в браке мужчин и женщин в нашей стране! Но ты, конечно, в курсе, что в обществе нет согласия по этому вопросу, – сказал Джо, беря на себя роль адвоката дьявола.
– Да, я слышал выступавших до меня Мэри и Джима. Многие, конечно, встанут на сторону Мэри, но немало и таких, кто разделяет мнение Джима. Когда двое несчастны, неверность неизбежна, – по-прежнему уверенным тоном ответил Ричард.
– Что ты можешь сказать тем, кто утверждает, что вы нарушаете святость брака, допуская измену, и, возможно, даже извлекаете выгоду из разрыва отношений между людьми?
– Скажу так. В прошлом году мы провели анонимный опрос среди состоящих в браке мужчин и женщин, поставив вопрос так: «Хотели бы вы завести роман на стороне, не рискуя при этом быть пойманными?» Девяносто два процента ответили, что подумывали об этом, а восемьдесят шесть заявили, что перешли бы от фантазий к делу, если бы знали, что это сойдет им с рук. Все сводится к спросу и предложению! Двести пятьдесят тысяч загрузок подтверждают тот факт, что спрос существует, – со спокойной мужской уверенностью ответил Ричард.
Приведенные цифры шокировали Тару, хотя она и сама задумывалась о том, каково было бы переспать с кем-то, кроме Колина. Приведенная Ричардом статистика показала: она такая не одна. А значит, не такая уж и виноватая! Почти нормальная.
– Когда у людей есть неудовлетворенные потребности и желания, нельзя винить их за то, что они хотят чего-то большего, – продолжал Ричард. – Люди чувствуют себя в западне собственной жизни и хотят сбежать из нее хотя бы ненадолго. В каждом человеке есть импульс сделать что-то плохое. Просто так – посмотреть, сойдет ли это с рук. Кто не сгибается, тот ломается.
Внимание Тары Ричард определенно привлек. Он как будто выражал ее тайные мысли и обращался непосредственно к ней.
– Некоторые называют «Флинг» «Тиндером» для женатых. По-твоему, это справедливое сравнение? – спросил Джо.
– Не совсем. Наш пользовательский интерфейс значительно отличается от «Тиндера». Ни фотографий лиц, ни настоящих имен, ни личных имейлов – ничего, что могло бы привести к вам. Наш алгоритм найдет вам подходящую пару, основываясь не на внешности, а скорее, на том, что вы ищете, – объяснил Ричард.
– Но насколько безопасно знакомиться с кем-то онлайн, если ты не знаешь, кто он на самом деле? – спросил Джо тоном обеспокоенного слушателя.
– Хороший вопрос! Одно из правил «Флинга» – никогда не встречаться в первый раз в уединенном месте. Если общение перемещается из онлайна в реальность, первую встречу нужно обязательно провести в общественном месте – например, в ресторане.
– Итак, Ричард, ты устраиваешь идеальный роман для двух совершенно незнакомых людей?
– Совершенно верно.
– И в некотором смысле походишь на злого Купидона.
– Можно сказать и так. Но ведь что такое зло, если не обратная сторона добра? Большинство людей в наше время довольствуются тем, что просто выживают. «Флинг» – для тех, кто хочет жить.
Да уж, Ричард Маллиган определенно знал, как задеть за живое!
– Сейчас я зачитаю несколько сообщений, которые мы получаем. Вот Пол из Донегола говорит: «Если кто-то несчастлив и идет налево, не вините приложение». Кэти из Корка: «Надо бы вмазать этому парню Ричарду Маллигану по роже – заслужил». Морин из Мита пишет: «Правительство должно принять меры и запретить это приложение – оно провоцирует измену». Что скажешь, Ричард?
– Я понимаю, почему люди хотят обвинить меня в своих проблемах. Но обвинять приложение в романе на стороне – все равно что обвинять балаклаву в ограблении банка, – самодовольно возразил Ричард.
– Тебя беспокоит негативная реакция на приложение? – спросил Джо.
– Ни в коем случае! Любая реклама – это хорошая реклама. Я еще ни цента не потратил на маркетинг. Но гарантирую, что люди, осуждающие «Флинг», пользуются им больше других. Лицемерие – основа общества, – заключил Ричард.
– Ты почувствовал бы себя виноватым, если бы ваше приложение привело к росту числа разводов? – спросил Джо.
– Причина развода всегда одна, Джо.
– Какая же?
– Брак.
– Что ж, Ричард, большое спасибо, что уделил нам время! – вежливо сказал Джо.
– Не за что, – сказал Ричард, прежде чем дать отбой.
– Итак, что вы, наши слушатели, думаете об этом приложении? Завели бы вы анонимный роман, если бы это могло остаться в тайне? Это плохо – или моногамия ушла в прошлое? Сообщите нам свое мнение в социальных сетях с помощью хештегов #ПоддержимМэри или #ПоддержимДжима, – подвел итог Джо.
«Интересно», – подумала Тара. Тема определенно заинтриговала ее. Бедняжку Мэри, конечно, выставили полной дурой, но она действительно говорила как ужасная старая ханжа. Ей было жаль, что Джима публично унизили по радио, но ведь он и в самом деле пытался обмануть жену! И если Ричард получил четверть миллиона загрузок, значит, сумел нащупать что-то в глубине людских душ. И дело, наверное, не столько в желании сделать что-то плохое, запретное, сколько в возможности избежать наказания за нарушение правил.
Тара высунула голову из окна и увидела впереди растянувшуюся на мили очередь. В этот момент что-то вдруг нашло на нее, или, точнее, она преодолела что-то в себе. Она посмотрела в левое боковое зеркало и не увидела ни одного автобуса. Просигналив, Тара выехала на выделенную для них полосу, вдавила педаль газа и устремилась вперед – к центру города.

Глава 3
Впервые за много лет Тара явилась на работу вовремя. Ладони ее вспотели, сердце колотилось как бешеное, и, припарковав машину на подземной автостоянке офисного здания, она ощутила небывалый прилив сил. Получилось! Она перешла черту, и это сошло ей с рук. В лифт она вошла с дерзкой улыбкой, готовая к предстоящей неделе.
Она уже не первый год работала старшим консультантом по маркетингу в фирме «Инсайт». Это было одно из тех ультрасовременных маркетинговых агентств, руководство которых одержимо такими словами, как «дисрапция» и «гроус-хакинг»?[5 - Метод, который помогает быстро масштабировать бизнес.], а сотрудники имеют такие должности, как «data-ниндзя» и «бренд-рок-стар». Временами этот жаргон казался Таре глупым, но фирма имела хорошую репутацию за счет инновационности и проведения кампаний, становившихся, как правило, вирусными.
Однако, несмотря на все это, Тара по-прежнему считала «Инсайт» клубом для мальчиков. Она упорно боролась за свое место под солнцем и, хотя ее коллеги-мужчины никогда не проявляли к ней открытого неуважения, знала, что, как бы сильно ни старалась, одной из них ей не стать никогда. Совет директоров состоял исключительно из мужчин, и именно он был источником просачивающегося наружу легкого, но все же ощутимого сексизма. Невидимый невооруженным глазом, он был спрятан у всех на виду.
Тара работала только с теми клиентами, которые хотели продавать товары для женщин. Все, что имело какое-либо отношение к прекрасному полу, считалось ее территорией. Как в том старом глупом изречении: синий – для мальчиков, розовый – для девочек. Таре хотелось бы продавать больше мужских товаров, просто чтобы доказать, что это ей по силам. Она получала ту же базовую зарплату, что и коллеги-мужчины, но они всегда привлекали крупные спортивные и алкогольные фирмы, где были самые большие комиссионные.
Чтобы устранить это препятствие, Тара постаралась дефеминизировать себя в офисе. Платья, юбки-карандаши и блузки – то, что ей нравилось и что она носила раньше, – постепенно сменились брюками и блейзерами. Вот и сейчас на ней был серый брючный костюм, придававший слегка старомодный вид. Предпринятые усилия не дали желаемого результата, но она надеялась, что ей хотя бы не будут назначать клиентов и продукты исключительно на основе пола. До сих пор избранная стратегия не доказала своей эффективности.
В фирме она стала чем-то вроде восходящей звезды после того, как добилась успеха с True U Cosmetics. Рекламная кампания по продвижению их новой палетки для макияжа строилась на идее подчеркнуть естественную красоту женщины, не меняя то, как она выглядит. Женщины, опробовавшие палетку впервые, записывали свои впечатления на камеру. Реклама мгновенно стала вирусной, пользователи оставляли отзывы в социальных сетях, а Тара связала всю кампанию воедино простым, но эффективным слоганом и хэштегом #СтаньСобой.
Хотя кампанию широко хвалили за межсекторальное феминистское достижение, сама Тара чувствовала себя в некотором смысле обманщицей. Отстояв идею женского самовыражения, она подавила ее в себе. Она в буквальном смысле помогла тысячам женщин стать самими собой, но ей не хватало уверенности, чтобы практиковать то, что она проповедовала. Тара завидовала женщинам, которым помогла расширить их возможности. Она сказала себе, что это мир мужчин, а она просто играет в нем ради победы. Но почему после стольких лет стараний ее не оставляло ощущение, что она постоянно проигрывает?
Выйдя из лифта, Тара окунулась в обычные для утра понедельника суету и гам. Хотя, по общему признанию, офисное помещение отличалось красивым оформлением, Таре никогда по-настоящему не нравилась странная идея с бинбэгами?[6 - Кресло-мешок.], видеоиграми и столами для пинг-понга в офисе. Из старших консультантов по маркетингу она была самой взрослой. Маркетинг – игра молодых, и, чтобы выжить в «Инсайте», нужно было постоянно держать руку на пульсе времени. В свои тридцать семь Тара часто чувствовала себя намного старше. Формально она принадлежала к поколению миллениалов, но, к стыду своему, сильно отстала в том, что касалось технологий и поп-культуры. В результате у нее развился ужасный синдром самозванки: она боялась, что кто-нибудь назовет ее динозавром.
У нее не было босса в традиционном смысле этого слова, но когда она ежеквартально отчитывалась перед правлением, ей совершенно ясно давали понять, что пора бы уже поймать еще одну крупную рыбу. Она бы и хотела доказать, что не утратила былых навыков, но возможность для этого никак не подворачивалась.
Войдя в офис, Тара обнаружила, что ее стажера Эмили еще нет на месте. Поскольку сама Тара всегда опаздывала, это был первый случай, когда Эмили не встречала ее со вторым утренним кофе. Тара села за свой стол и включила компьютер. Ее кабинет был ультрасовременным и даже с ноткой театральности; она никак не могла понять, как минимализм может быть таким ярким. Дизайн из стекла и хрома словно кричал: «СМОТРИТЕ, КАКОЙ Я СДЕРЖАННЫЙ!» Забавный оксюморон.
Тем не менее ей нравился потрясающий вид из офиса на встречающуюся с морем реку Лиффи. Она завидовала реке, которая никогда не останавливалась, озадаченная вопросом «Куда и зачем я теку?». Река полагалась исключительно на природный инстинкт, ее путь был предопределен от начала до конца. Раньше Тара частенько чувствовала, что и ее жизнь подчиняется тем же законам природы. Теперь же жизнь представлялась ей океаном. Она могла плыть в любом направлении, но не знала, какой путь ведет к берегу.
Ровно в 9:05 утра появилась Эмили с кофе для Тары.
– Ты рано! – удивилась Эмили.
– А ты опоздала, – сказала Тара полушутя.
Эмили протянула ей кофе.
– Откуда же мне было знать, что в этот раз ты придешь вовремя?
– Туше! – рассмеялась Тара, беря чашку.
Эмили было двадцать три года, и она недавно получила степень бакалавра психологии в Тринити-колледже. У нее были черные постриженные в каре волосы, пирсинг гвоздиком в носу, а одежду она носила исключительно винтажную – из секонд-хэнда. Ее повседневные наряды бывали довольно провокационными для офиса, но Тара не осмеливалась ущемлять ее право на самовыражение.
Сама будучи выпускницей Тринити, Тара хотела бы взять Эмили под свое крыло, вот только ее стремление быть наставницей уступало нежеланию Эмили выслушивать наставления и тем более следовать им. Быть матерью Тара, разумеется, не могла, но почему бы не оставить какое-то наследство? Она все еще могла вдохновлять женщин, возвышать и защищать их. Пусть даже одну вот такую девушку, которая, глядя на нее, скажет: «Я хочу быть такой, как она». Этого было бы достаточно! Достаточно, чтобы знать, что она как женщина что-то изменила и оставила свой след.
Довольно быстро выяснилось, что к работе Эмили испытывает глубокое равнодушие и просто скачет от одной стажировки к другой, имея единственную цель – пополнить свое резюме. Но Эмили была Весами по знаку зодиака, а Весы – наиболее совместимый знак с Близнецами, и поэтому Тара прощала ей безразличие к своей роли и позволяла делать что заблагорассудится.
Единственный ребенок в семье, Тара переживала из-за того, что у нее нет сестры, а значит, и родственного чувства. Конечно, у нее были подруги, но они все давно стали матерями и постоянно были заняты неотложными делами. Снова и снова она обнаруживала, что ей не с кем поговорить, некому довериться. Она в некотором смысле воспринимала Эмили как младшую сестру, которой никогда не имела. Ее восхищала увлеченность девушки проблемами, которые затрагивали ее поколение, в частности – феминизмом: той областью, в которой Тара всегда старалась совершенствоваться.
Изучая в Тринити бизнес, Тара посещала факультатив по женским вопросам, проводившийся в рамках широкой учебной инициативы. Этот курс изменил ее жизнь. Оказалось, что повсюду царит патриархат. Ее детские розовые очки сменились бледно-голубыми бифокальными. Пути назад не было. Она была готова присоединиться к общему делу, стать новаторской феминистской иконой, разбив стеклянный потолок и свергнув патриархат. Тара потратила несколько недель на то, чтобы написать статью под названием «Девушки просто хотят иметь фундаментальные права: новая теория феминизма эпохи синтвейва»?[7 - Синтвейв, также известный под названиями ретровейв, futuresynth или outrun, – стиль электронной музыки, появившийся в середине 2000-х годов.]. Но потом, к своему ужасу, она получила диплом всего лишь третьей степени, что стало для нее огромным потрясением, и после этого все свои силы тратила на то, чтобы доказать, какая она на самом деле хорошая феминистка. Как могло случиться, что факультатив по расширению прав и возможностей женщин обернулся для нее комплексом неполноценности?
Тара сделала первый восхитительный глоток тройного ванильного латте. Вот оно, блаженство!
– Никому не говори об этом, Эмили. Но причина, по которой я сегодня пришла пораньше, в том, что я ехала по автобусной полосе, – призналась Тара, все еще находящаяся на пике своего бунтарства.
– Знаю, это было в новостях, – равнодушно сказала Эмили.
– Что? – запаниковала Тара. – Меня кто-то записал? О Господи, неужели кто-то подал жалобу?
– Да, меня попросили установить прослушку и записать твое признание. Они уже окружили здание, – не скрывая сарказма, добавила Эмили.
Тара с облегчением выдохнула. Давно бы следовало привыкнуть к тому, что Эмили просто подшучивает над ней, причем делает это едва ли не каждый день. Вот только понять что-то по этому стервозно-бесстрастному лицу невозможно… Эмили годами отрабатывала это выражение, отвечая таким образом мужчинам, советовавшим ей больше улыбаться.
– Ладно, разыграла! – призналась Тара. Заметив, что Эмили как будто подросла, она посмотрела вниз и увидела высокие, до колен, сапожки из лакированной кожи.
– Они для стриптиза? – спросила Тара, приподняв бровь.
– Ну ты всегда говоришь одеваться для той работы, которую хочешь, а не для той, которая есть… – Эмили выставила ногу.
– Это не совсем то, что я имела в виду, – растерянно сказала Тара. – Ладно… Лучше скажи, как прошло твое свидание с тем парнем!
Каждое утро в понедельник Эмили рассказывала ей о своих последних похождениях, и Таре не терпелось узнать пикантные подробности. Поскольку ее собственная сексуальная жизнь умерла едва ли не одновременно с додо, она иногда ловила себя на том, что возмещает отсутствие острых ощущений, слушая рассказы Эмили, некоторые из которых звучали шокирующе.
– Фу, он был такой милый! Ужасно… Почему никак не попадается парень, который сломал бы мне жизнь? – спросила Эмили.
– Да ладно тебе! Хорошие парни не всегда приходят последними, – сказала Тара.
– По крайней мере, он пришел последним. Клянусь: всякий раз, когда парень называет себя крутым лингвистом, он, как потом выясняется, совершенно не знает, как пользоваться языком, – пожаловалась Эмили.
Тара едва не захлебнулась кофе от такого оборота. Креативности в описании некоторых вещей Эмили было не занимать!
– Вы, миллениалы, не перестаете меня удивлять, – рассмеялась Тара.
– Я не миллениал. Я из поколения Z!
– Извини, я всегда путаю эти два понятия.
– Миллениалы – это те, которые не могут позволить себе ипотеку, потому что тратят все свои деньги на тосты с авокадо. Поколение Z – это те, которые хотят спасти планету и постоянно беспокоятся, что потерпят неудачу, – объяснила Эмили.
– О, – неловко произнесла Тара.
– Вообще-то я подумываю о том, чтобы уволиться с этой работы и полностью посвятить себя преследованию неудачи.
– Эмили, сейчас только утро понедельника, а ты уже говоришь об увольнении. Тебе не нужен тот опыт, который ты получаешь здесь? Разве ты не стремишься к работе, о которой мечтаешь? – слегка обеспокоенно спросила Тара.
– С чего бы мне мечтать о работе? В моем поколении все просто хотят стать интернет-звездой! Кстати, ты слышала сегодня по радио эту сумасшедшую Мэри? Вот уж взорвала онлайн! – сказала Эмили, глядя в телефон.
– О да, было весело!
– Мне даже немного жаль, что я не замужем и не могу завести интрижку на стороне.
– Что ты такое говоришь? – Тара укоризненно покачала головой.
– Боже, ты такая же, как та Мэри! – рассмеялась Эмили, закатывая глаза.
От неожиданности Тара даже растерялась. Нет, сравнение с Мэри оскорбило ее до глубины души. Она вовсе не считала себя ханжой, и ей в голову не пришло бы звонить на ток-шоу и жаловаться, что Ирландия становится слишком современной!
– Эмили! Я – не Мэри. И как только ты могла такое подумать? Не говоря уже о том, чтобы сказать вслух!
– Признайся, некоторое сходство есть!
– Приведи пример.
– Не знаю, как это объяснить… Ты такая праведная, такая безгрешная и в то же время переполнена чувством вины. Наверно, потому что католичка? Мне кажется, ты готова перекреститься каждый раз, когда я говорю о сексе. И наверняка мысленно читаешь молитву, когда видишь мой очередной наряд. – Эмили рассмеялась, взглядом указав на сапоги.
Таре не понравилось, что у девушки сложилось о ней такое представление. Ее самый большой страх воплотился в жизнь: коллеги действительно видели в ней динозавра.
– Ты не права в отношении меня. Я – человек открытый, веселый, без предрассудков.
– Когда у тебя в последний раз был секс? – спросила Эмили, для которой никаких приличий не существовало.
– Эмили! – Тара почувствовала, что краснеет.
– Ого… Так долго, да?
– Нельзя задавать людям такие вопросы!
– Посмотри на себя! Тебя же парализует от одного лишь упоминания о сексе, – рассмеялась Эмили.
– Ну, может быть, я и впрямь немного отстала по этой части. Но последние несколько месяцев были такими напряженными… В постели нас с мужем разделяют мили, – вздохнула Тара.
– И что же вам мешает?
– Ох, я никогда тебе этого не говорила, но… у меня нет детей.
– У меня тоже. И что? Они ведь только и делают, что хнычут. В чем дело?
– Я имею в виду, что физически не могу родить ребенка, – объяснила Тара.
– О… – смущенно произнесла Эмили. – Подожди. Это должно означать, что у тебя больше секса, а не меньше.
– Поверь мне, такие попытки разряжают батарею сексуального влечения, – вздохнула Тара, опускаясь в кресло. – Чувствую, мне нужен новый старт.
– Значит, страсть просто… прошла? Как долго вы вместе?
– В общей сложности восемнадцать лет. И семь из них в браке.
– Ух ты! Это ж почти столько, сколько я живу!
– Теперь я действительно чувствую себя старухой, – вздохнула Тара. – Может быть, чувства в любом случае должны были угаснуть – рано или поздно. Может быть, это просто зуд седьмого года…
– Герпес?
– Нет, Эмили, это такое явление, когда пары теряют романтическую искру после семи лет брака. По-видимому, именно тогда случается большинство романов на стороне.
– Тебе нужно скачать «Флинг», – предложила Эмили.
– Боже милостивый! Мне? Завести интрижку? Ты, должно быть, шутишь. – Цвет щек Тары сменился с багрового на алый.
– Да ладно тебе! Мужчины похожи на обувь – с одной туфлей ты выглядишь глупо, – сказала Эмили, пытаясь ее подзадорить.
– Это все прекрасно, но что мне делать, если узнает муж?
– Там все анонимно, так что никто не узнает. Можно быть святошей на улице и грешницей в постели.
– Вот уж нет! Я бы умерла от стыда, – сказала Тара.
– О’кей, Мэри, – рассмеялась Эмили, выходя из комнаты.
– Я – не Мэри! – крикнула ей вслед Тара.

Глава 4
Как обычно, Колин пришел на работу в 9:27 утра. Его рабочий день начинался в 9:30, и он прекрасно ориентировался в переулках Дублина, так что всегда прибывал вовремя. Как и Тара, по дороге Колин размышлял о мире и своей роли в нем. Теперь, в тридцать восемь лет, он поймал себя на том, что пытается заново обрести ощущение смысла в бессмысленном хаосе существования.
Сомнений не оставалось.
Он переживал кризис среднего возраста.
Последние шесть месяцев были непрерывным адом. Брак разваливался, и Тара, апатичная и потерявшая ко всему интерес, похоже, не собиралась его спасать. Они не ссорились, как бывало раньше. Колин устал жить в подвешенном состоянии и предпочел бы, чтобы они просто обсудили проблему, которая висела в воздухе, словно грозовое облако.
Раньше ему нравились их ссоры – ссоры влюбленных, которые всегда приводили к отличному сексу. Но эта молчаливая коварная враждебность была пыткой – как смерть от тысячи порезов. По крайней мере, добрая старая стычка разрядила бы обстановку. Но Тара упрямо отказывалась заводить разговор, нависший над их браком темной тучей.
Она отказалась от идеи завести ребенка и всякий раз, когда он пытался обсудить это, либо меняла тему, либо выходила из комнаты, либо в сотый раз читала лекцию о том, что речь идет о ее теле, а не его. Говорила, что хочет найти новую мечту. В мечте о детях Колину нравилось то, что это было бы их с Тарой следующим приключением. Чем-то общим. Очередной главой. Тара же рассуждала о своей мечте так, словно Колин не был ее частью. И почему она так воспротивилась предложению Селин позвонить ее другу, специалисту по фертильности? Это могло помочь! Все, чего он хотел, – это стать отцом. Не просто отцом, а отцом любящим, заботливым, чутким. Он хотел носить носки и сандалии. Хотел быть отцом, который скажет твердое «нет» попыткам завести собаку, но в конце концов станет ее лучшим другом. Хотел тащить семью в аэропорт за несколько часов до посадки. У него даже был запас шуток, специально заготовленных для той роли, которую ему суждено было сыграть. Больше всего он хотел бы дать ребенку чувство сопричастности, которое никогда не испытывал в собственной семье.
Когда Колин рос, у него был отец, но не было папы. Уильям О’Хара был богатым, но сдержанным человеком, который считал, что трудности в любви формируют характер. Мать, Патриция, хотя и несколько более мягкая, разделяла это убеждение. Они были из тех родителей, которые держат чувства в узде и говорят такие, например, вещи: «В твои годы мне каждое утро приходилось проходить десять миль до школы – босиком и под проливным дождем». Почему-то Колину плохо верилось в такие истории. Родители как будто хотели видеть, как он борется, преодолевает трудности. С самого раннего возраста он поклялся, что однажды создаст собственную семью и воспитает своих детей в атмосфере, полностью противоположной тому, как воспитывали его самого. Он будет тратить столько из отложенных сбережений, сколько потребуется, чтобы дети ни в чем не нуждались. У них будут потрясающие рождественские подарки, поездки в Диснейленд и, конечно же, безусловная любовь, которой он так и не испытал. Он был готов на все, чтобы его мечта об отцовстве стала явью.
Однако когда он попытался объяснить это Таре, она как будто заложила уши ватой. Похоже, его чувства больше не имели никакого отношения к их браку. Она не желала его слышать. Мужчинам и без того трудно говорить о своих эмоциях, и вот только он собрался с силами, чтобы высказаться, как ему пустили пулю в лоб. При этом Тара даже выдала какое-то замечание насчет того, что мечта об отцовстве – «старомодный, консервативный идеал». Старомодный? Разве это так ужасно – мечтать о ребенке? Консервативный? В глубине души Колин считал себя анархистом. Раньше он был бунтарем, воспитанным на панк-роке. Раньше он был камнем, катящимся по полю, чтобы не обрасти мхом. Одиноким волком, воющим на луну. В знак неповиновения своим родителям он даже носился на мотоцикле «Триумф-Бонвиль».
В тот вечер, когда они встретились в первый раз, он ждал ее на том самом мотоцикле, покуривая сигарету, возле «О’Мэлли». Она заявила, что ни за что на свете не сядет сзади. Но села. Не смогла устоять. И все же в тот день, когда они поженились, мотоцикл пришлось поставить в сарай. «Не желаю быть вдовой», – твердо сказала она. Та же картина вышла и с сигаретами: «Не собираюсь платить табачной компании за то, чтобы она тебя убила». Вот так одинокий волк был приручен, бунтарь – подавлен, а катящийся камень оброс мхом.
Где-то на этом пути он усвоил мантру «Ты можешь быть прав, а можешь быть счастлив». Он не был согласен с Тарой по миллионам мелочей, но знал, что пытаться доказать ее неправоту – дело безнадежное. И даже если он время от времени выигрывал спор, победа всегда оказывалась временной. Тара могла сказать «что ж, пусть так», но позже вернуться к спору с помощью своей любимой фразы: «Я просто думаю: как интересно, что…» В общем, Колин научился молчать ради того, чтобы быть счастливым, и позволял ей считать себя правой. Он убедил себя, что лучший способ выиграть спор – это отказаться от него с самого начала.
Но теперь эта мантра подвела его. Позволив Таре остаться правой в данном случае, он лишил себя возможности стать счастливым. Колин столько лет молчал, что теперь не знал, как быть дальше. И все же он не мог возложить всю вину на Тару. Он сам позволил себе стать слишком податливым, уступчивым и пластичным, заплатив за это собственной индивидуальностью. Он позволил Таре сгладить те самые грани, которые делали его мужчиной. Он стал приятным в общении человеком, ставящим счастье других превыше собственного. Он поджег себя, чтобы согреть других.
И это было бы терпимо, если бы Тара время от времени проявляла хоть какие-то чувства! Колин был красивым мужчиной и замечал, как заглядываются на него женщины. Они хвалили его темно-синие глаза и дерзкую улыбку. Каким-то образом у него все еще не было седых волос, а благодаря генетике, унаследованной от деда по материнской линии, они нисколько не поредели. Он не был богато одарен природой в физическом отношении, но его клинок был на целый дюйм длиннее среднемирового показателя, чем он втайне гордился. Многие девушки в UCD?[8 - Университетский колледж Дублина – исследовательский университет в городе Дублин.] в свое время совершенно ясно давали понять, что были бы не прочь переспать с ним, но Колин всегда был предан Таре. Тогда это было легко, потому что и Тара была преданна ему. Они не могли оторваться друг от друга. Но как, скажите на милость, сохранить сексуальную привязанность к одному человеку, если этот человек больше не проявляет никакого интереса к сексу? В течение многих лет их занятия любовью сводились к репродуктивной функции, но после решения Тары сексуальная жизнь угасла, сохранившись только в янтаре памяти. Был ли это путь, естественный каждого брака, – превратиться из страстных любовников в сексуально уравновешенных компаньонов? Какая ирония! Еще каких-то сто лет назад люди сочетались браком, чтобы начать заниматься сексом, но теперь они делали то же самое, чтобы прекратить.
Колину не нужен был компаньон! Он хотел вернуть свою жену.
Колин не умел готовить – это делала Тара, а он каждую неделю ездил за продуктами. Но с тех пор, как они отдалились друг от друга, домашние обеды свелись к чуть теплым блюдам, разогретым в микроволновке. В это утро он достал из морозилки пару стейков, чтобы разорвать порочный круг, ставший слишком символичным для их брака. Он открыл бы бутылку вина, сервировал стол, и, может быть – только может быть, – они смогли бы снова соединиться. И все же он не ждал слишком многого. В конце концов, Тара не проявляла никакого интереса к тому, чтобы вновь высечь искру, от которой разгоралось такое жаркое пламя. Она стала какой-то едва узнаваемой копией самой себя. Перекрасилась в блондинку, скрыв тот природный рыжий цвет, в который он когда-то влюбился. И вообще постоянно пыталась скрыть то, что он находил в ней красивым.
Даже ее великолепные зеленые глаза постепенно утратили свой соблазнительный блеск. Двойник, лежавший рядом с ним в постели, не был его женой. Это была незнакомка.
Он женился на женщине страстной, предприимчивой, оптимистичной и излучавшей уверенность в себе. Куда подевались эти магнетические качества? Куда подевалась та жизнерадостность, которая раньше освещала любую комнату, в которую входила Тара? Он скучал по той девушке с огненно-рыжими волосами, в которую влюбился без памяти. Он скучал по Таре, которая забралась на заднее сиденье его мотоцикла. Он скучал по Таре, которая раньше таяла в его объятиях.
Он задавался вопросом, найдет ли ее когда-нибудь снова.
Поднимаясь на лифте на второй этаж, Колин сверился с часами: 9:30 утра, точь-в-точь. Он работал актуарием в бухгалтерской фирме «Маккена и Ко», помогающей другим компаниям оценивать риски и рассчитывать потенциальную прибыль. Работа не была изнурительной, но и не придавала бодрости каждое утро. Иногда он чувствовал себя человеком, вырезанным из картона, стереотипом бухгалтера средних лет из среднего класса. Даже офисное здание было удручающе невзрачным и выглядело как результат поиска стоковых фотографий по запросу «скучное, унылое, невзрачное». Тот, двадцатилетний Колин стыдливо опустил бы голову, если бы увидел его сейчас. Он стал полной противоположностью панку. Каждый день просыпался и делал одно и то же, проживая вечный день сурка – тихий, спокойный, без каких-либо волнений. Когда-то Колин надеялся дожить до ста лет. Теперь казалось, что ему суждено сто раз проживать один и тот же год. Как белка в колесе, он должен просто двигаться вперед.
Было, однако, и кое-что, облегчавшее жизнь. Его начальником был друг детства Рори Маккенна, предпочитающий не вмешиваться в управление делами.
Открыв дверь кабинета, Колин сразу же увидел Рори, лежащего на диване в огромных солнцезащитных очках. С первого взгляда было ясно, что он страдает от ужасного похмелья.
– Умираю! – простонал Рори, словно со смертного одра.
– Ого, у нас опять утреннее понедельничное похмелье, а? – рассмеялся Колин.
– Ты же знаешь, что у меня репутация, которой приходится соответствовать, – кисло ухмыльнулся Рори.
Рори был на восемь лет моложе, но занимал более высокое положение благодаря тому, что компанией владел его отец Майкл Маккенна. Рори носил звание главного бухгалтера, но не имел четко прописанных должностных обязанностей, хотя формально и был начальником Колина. В детстве они жили по соседству и всегда оставались близки, несмотря на разницу в возрасте. Рори был чертовски красив: аккуратно уложенные черные как смоль волосы, загорелая кожа и выпуклые мускулы, из-за которых его рубашки выглядели так, словно на них нанесли краску из баллончика, – и дьявольски обаятелен. Он был настоящим провокатором, подлинным пережитком ушедшей эпохи. Но именно поэтому он и нравился Колину.
Человеку постороннему Рори казался нарциссом, «угрозой современности», но Колин знал, что все это притворство. Рори всегда играл роль для собственного удовольствия. Он был пародией на реальную жизнь, эквивалентом интернет-тролля. Рори не верил и половине того, что говорил: ему просто нравилось выводить людей из себя и наблюдать, как они отворачиваются и уходят. Он считал жизнь одной большой шуткой и был более чем счастлив исполнять роль шута. Чтобы валять дурака, нужно быть очень умным человеком.
– И почему ты приходишь в себя именно в моем кабинете? – усмехнулся Колин, усаживаясь за стол.
– Не хочу, чтобы Карен из отдела кадров видела меня таким. Она заставит меня высиживать еще одну презентацию «Офисного этикета». Придется бегать от нее весь день, – сказал Рори, садясь и снимая солнцезащитные очки. – Колин, старина, так жаль, что тебя там не было! Я встретил их прошлым вечером, тех двух сумасшедших девчонок из Амстердама. Гимнасток. Такие гибкие, ты не поверишь! Отвез их домой, показал свой черный пояс по Камасутре.
Колин улыбнулся. К невероятным историям Рори следовало относиться с изрядной долей скептицизма.
– Вот был бы ты там, я бы, так и быть, подарил тебе одну. Поверь мне: дома ты ничего такого не получишь!
– Вот тут ты прав, – сказал Колин совсем другим тоном, как будто его только что накрыло мультяшное дождевое облако.
– Настолько плохо, да? Сколько времени прошло с тех пор, как вы вообще занимались сексом?
– Двести десять дней, – чересчур поспешно ответил Колин. – Ну да кто же считает?
– Господи, я без секса и двести десять часов бы не прожил! Надо бы что-нибудь организовать по случаю шестимесячной годовщины твоего воздержания, – поддразнил друга Рори.
– Принять обет безбрачия?
– Я обычно не в восторге от твоих дедовских шуток, но эта хороша, – рассмеялся Рори. – По крайней мере, позволь подарить тебе лэпданс?[9 - Lap dance – общее название эротических танцев, исполняемых в ночных клубах либо на коленях у сидящего зрителя в физическом контакте с ним, либо в непосредственной близости от него, как правило – на столе или другом возвышении.] или что-то еще.
– То есть твое решение для синих шаров – добавить синевы? – спросил Колин, приподняв бровь.
– Хорошая мысль. Вот почему я всегда говорил, что брак противоестественен! Я много чего поймал за последние годы, но вот моно не словил.
– Мононуклеоз?
– Моногамию.
Колин рассмеялся.
– Никогда не говори «никогда».
– Я знаю только одно: когда женщины говорят об узах брака, они забывают упомянуть, что на самом деле это петля. Один парень, Ричард Маллиган, сегодня рассказывал по радио о своем приложении для измен. Восемьдесят шесть процентов состоящих в браке людей пошли бы налево, будь они уверены, что им за это ничего не будет.
– Ты сказал, приложение для измен?
– Да, называется «Флинг». Через него можно найти идеального незнакомца онлайн и закрутить роман.
Колин поймал себя на том, что слушает друга с интересом. Он уже хотел попросить его рассказать о приложении подробнее, но Рори продолжил:
– Вообще-то я и сам подумываю о том, чтобы скачать его.
– Ты же только что сказал, что это для женатых людей… – растерянно произнес Колин.
– Да, но подумай сам! Там ведь должны быть все эти сексуально разочарованные домохозяйки, которые не получают никакого удовлетворения от своих мужей! Приложение уже скачали предположительно четверть миллиона человек. Я мог бы сам притвориться женатым, и мои возможности увеличились бы в разы. Подумай обо всех этих милфах! – воодушевился Рори.
– Помню, тебе было тринадцать, и ты спросил меня, реальна ли порнореклама знакомств с местными мамочками в твоем районе, – рассмеялся Колин.
– Что ж, может быть, мои фантазии наконец-то сбываются! На самом деле… Подожди, нет… – сказал Рори, вырываясь из своего пузыря. – В приложении все анонимно. И ты сам не знаешь, с кем имеешь дело. Может, девушка – огонь, а может… Так и в неприятности можно вляпаться!
– Представляю, если бы тебе действительно пришлось знакомиться с женщиной, – саркастически сказал Колин.
– Боже, ты можешь себе представить? – саркастически усмехнулся Рори. – В любом случае, я весь день буду умирать от похмелья, так что работы у меня будет меньше, чем обычно.
– Что может быть меньше, чем ничего? – шутливо спросил Колин.
– И это мне говоришь ты, опытный бухгалтер!
– Вообще-то формально бухгалтер – ты. Я – актуарий.
Рори выглянул за дверь: не прячется ли поблизости Карен.
– Ладно, думаю, горизонт чист, – сказал он, снова надевая солнечные очки. – Может, взять палку и притвориться, что я просто не вижу Карен?
– Результатом будет еще десяток презентаций на тему офисного этикета, – предсказал Колин. – Просто не высовывайся.
– Справедливо подмечено! – сказал Рори, быстрым шагом пересекая коридор.
Оставшись один, Колин рассмеялся. С Рори не соскучишься! Две противоположности, они прекрасно дополняли друг друга. Колин был ангелом на плече Рори, а Рори – дьяволом на своем собственном.

Глава 5
Даже к одиннадцати часам утра Тара еще не отошла от того, что сказала ей Эмили. Сравнить ее с этой женщиной, Мэри? Это же просто нелепо! Ладно, может быть, у Тары не было секса больше полугода, а оргазма – и того дольше, но чтобы ее сравнивали с Мэри? С МЭРИ?!
Тара – не какая-нибудь набожная пуританка! Она – вполне современная женщина. Разве нет? И не она виновата в том, что ее желания не исполняются. Конечно, она выросла в католической Ирландии и посещала монастырь. Единственный урок полового воспитания, который у нее когда-либо был, провела монахиня, умудрившаяся за весь разговор ни разу не употребить слово «секс». Может быть, она и не была совсем уж раскрепощенной, но и ханжой себя назвать не могла. Ей нравилось думать, что она не страдает от чувства католической вины, но ее покойный отец был религиозным человеком, и ей постоянно снился сон, в котором он представал в образе малиновки и спрашивал: «Как долго ты не ходишь на службу?»
Она попыталась выбросить из головы сравнение с Мэри. Эмили, вероятно, просто выводила ее из себя. Это было бы не в первый раз.
Тара направилась в комнату отдыха – приготовить третий за день кофе. Она была единственной, кто называл это помещение комнатой отдыха. Официально та называлась «игровой», и бильярдные столы, игровые автоматы и телеэкраны должны были, как предполагалось, помогать сотрудникам преодолевать творческие блоки. Войдя, Тара увидела трех парней – Томми, Марка и Роба, – играющих в настольный футбол. Она ничего против них не имела, но сейчас их энергия била через край, как у участников мальчишника. Каждый из них был умен по отдельности, но их коллективный IQ стремился к нулю.
Лучшим маркетологом в этой тройке, несомненно, был Томми. Он знал, что хорошо продается, и мог договориться о любой сделке с помощью модных словечек, которые на самом деле ничего не значили. Его любимая фраза звучала так: «Пора перестать собирать точки, пора их соединять». Как ни пыталась, Тара это изречение понять не могла. Марк был неплох в работе, но выражался только спортивными метафорами, а жира у него на голове хватило бы, чтобы жарить чипсы. Однажды Тара в его присутствии заказала au lait?[10 - С молоком (фр.).], и Марк, неверно расшифровав название кофе с молоком, отозвался спортивной кричалкой «Оле-Оле-Оле-Оле!».
Роб был самым младшим из троих, но имел такой набор зубов, что мог съесть яблоко через теннисную ракетку. Для Тары он был человеческим воплощением шрифта Comic Sans.
Когда она подошла ближе, тройка, похоже, смеялась над каким-то грязным анекдотом.
– Привет, парни! – сказала Тара, стараясь быть вежливой.
Все трое остановились и попытались взять себя в руки. Вид у них был, как у школьных проказников, застигнутых на месте преступления строгой училкой. Таре это жутко не нравилось.
– Привет, – извиняющимся тоном, словно пытаясь избежать наказания, сказал Томми.
– Над чем смеетесь? – спросила Тара, искренне пытаясь присоединиться к веселой компании.
– О, тебе бы это не понравилось. Определенно НБДЖ, – сдерживая смех, сказал Марк.
Тара почувствовала себя уязвленной. Они постоянно шутили на работе, и в данном случае НБДЖ означало «НЕБЕЗОПАСНО ДЛЯ ЖЕНЩИН». Она решила сменить тему.
– Кто-нибудь из вас слушал сегодня утром ток-шоу на «Линии»? – спросила она.
– Боже, я посмеялся от души! Эта Мэри – настоящий шедевр, – хохотнул Роб.
– Ричард Маллиган – легенда! – сказал Томми. – Ты знаешь, что завтра у нас с ним питч-сессия?[11 - Мероприятие, которое собирает вместе стартапы и инвесторов.]?
– Что? – растерянно спросила Тара. – У меня ничего не приготовлено!
– О, не волнуйся, для нас это верняк. На самом деле, это не твоя территория, – успокоил ее Марк.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Тара, глядя на него с прищуром. – Женщины тоже могут обманывать, ты знаешь? Если не ошибаюсь, для танго нужны двое.
– Конечно, но… ты не самый подходящий человек для организации этой рекламной кампании, – осторожно сказал Томми.
– Ты можешь себе такое представить? – рассмеялся Роб, невольно фыркнув, как свинья.
– А почему бы и нет? Разве продукт недостаточно «розовый»? – спросила она, показав пальцами воздушные кавычки.
– Нет… это потому, что ты… – сказал Томми, изо всех сил подыскивая подходящие слова.
– Ну же, выкладывай! – потребовала Тара.
– Ты немного похожа на Мэри, – наконец выдавил он.
Тара вспыхнула от гнева. Похоже, у них у всех здесь сложилось о ней совершенно неверное представление. Намек на то, что она старая ханжа, которая не в состоянии перенести даже офисную шутку, оскорбил ее до глубины души.
Как случилось, что ее собственное восприятие самой себя так резко отличается от того, какой ее видят другие? Неужели по достижении определенного возраста тебя просто списывают со счетов? Раньше она была свободолюбивой представительницей богемы, одной из тех, кого называли дикими сердцем. Раньше она была одной из тех девушек, которые садятся на заднее сиденье мотоцикла и уносятся с незнакомцем в ночь. Когда же она потеряла свою искру? Когда успела превратиться в чопорную ханжу, пуританку, нравоучительную МЭРИ? Ей хотелось крикнуть, что они не правы, но как раз это сделала бы Мэри. Нет, она не станет доказывать им, что они правы.
Она докажет, что они ошибаются.
– Во сколько придет Ричард Маллиган? – спокойно спросила Тара.
– В одиннадцать утра. Но, честно говоря, Тара, у нас все получится без тебя. Ты просто не целевая аудитория. Ты и через миллион лет не скачаешь «Флинг», – сказал Томми.
– Если не знаешь, как играть в эту игру, то, может быть, не стоит выходить на поле, – добавил Марк.
– Это мы еще посмотрим, – сказала Тара, решительно поворачиваясь к выходу.


По пути в свой офис она ткнула в Эмили пальцем, так что сразу стало ясно: Тара вышла на тропу войны.
– В мой кабинет. Сейчас же! – строго бросила она.
Почувствовав что-то серьезное, Эмили немедленно последовала за ней.
– Тара, все в порядке? Ты же знаешь, я просто дурачилась из-за всей этой истории с Мэри, – сказала она, обеспокоившись, что шутка зашла слишком далеко.
– Нет, Эмили, ты была права. Я и есть чертова Мэри. Парни только что сказали мне в точности то же самое. Но я собираюсь доказать, что все ошибаются, – выпалила Тара, передавая Эмили свой телефон. – Скачай «Флинг».
– Ух ты! Уверена? – уточнила Эмили, беря трубку.
– Да, уверена. Ричард Маллиган приедет завтра – выслушать и обсудить маркетинговое предложение наших парней. Они, кажется, думают, что я слишком большая ханжа, чтобы внести какой-либо вклад в это дело, но скоро убедятся в обратном, – сказала Тара, уже представляя, как сотрет с их физиономий самодовольные ухмылки.
Эмили, сразу же загоревшись идеей, уже искала «Флинг» в App Store.
– Нашла. Номер один в чарте приложений. Похоже, ты не единственная мартовская кошка!
– Эмили, это исключительно маркетинговое исследование для презентации, – сказала Тара.
– Расслабься! Это шутка. К тому же я вряд ли могу судить. Я в буквальном смысле нимфоманка.
– О, не говори так! Ты же знаешь, что мужского эквивалента термину «нимфоманка» не существует? Мужчину называют легендой только тогда, когда у него много секса. Ты просто… просто…
– Весы? – предложила Эмили.
– Вот именно! Что ж, парни думают, что только мужчины знают, как продать секс на презентации. А мы собираемся доказать, что они ошибаются. – Тара уже завелась.
– Так, загрузилось. Спрашивают, хочешь ли вы включить уведомления для приложения…
– Ни в коем случае! – поспешно сказала Тара. Не дай Бог Колин случайно увидит всплывающее сообщение и подумает, что у нее роман.
– Ну вот, все установилось. Ты готова?
– Готова. – Тара беспокойно прошлась по кабинету. Эмили открыла приложение.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ВО «ФЛИНГ».
НАЖМИТЕ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ.

Интерфейс имел великолепный дизайн небесно-голубого цвета – на удивление эстетичный, учитывая характер самого приложения.
Эмили тапнула по иконке, открыв новую страничку с надписью «ПРАВИЛА».
– Ладно, поехали. «Добро пожаловать во “Флинг”, анонимное приложение, позволяющее завести роман в Интернете. Осторожность – ключ к приятному времяпрепровождению, для чего мы просим ознакомиться с правилами, гарантирующими сохранение приватности», – прочитала Эмили вслух.
Тара с удивлением обнаружила, что волнуется и чувствует себя так, как если бы вступила в какой-то тайный клуб. Ей сразу же захотелось узнать больше.
– Продолжай, – сказала она, не переставая расхаживать по комнате.
– «Правило номер один: никогда не используйте свое настоящее имя, придумайте псевдоним», – прочитала Эмили.
Тара почувствовала себя своего рода двойным агентом, и ее определенно заинтриговала идея стать кем-то другим.
– «Правило номер два: не отправляйте фотографии своего лица. Они могут быть использованы против вас для шантажа. Анонимность прежде всего».
Этот аспект немного обеспокоил Тару: разговаривать можно в буквальном смысле с кем угодно, а вот договариваться о встрече с кем-то, не видя его лица… Разве это не несет потенциальной опасности? С другой стороны, какое приключение без опасности? Идеальный незнакомец – в этом есть что-то сексуальное!
– «Правило номер три, – продолжала Эмили. – Всегда встречайтесь в общественном месте, чтобы определить, хотите ли вы завести интрижку. Никогда не отправляйтесь прямиком домой к своему партнеру, в гостиничный номер и т. д.».
– Так, значит, это что-то вроде свидания вслепую, – кивнула Тара. – Хорошо. Продолжай.
– Правило номер четыре: создавая свой профиль, будьте честны в том, чего хотите. Нашему алгоритму подбора партнеров нужны надежные данные о том, что вы ищете, чтобы найти подходящих вам людей». – Эмили оторвала взгляд от телефона Тары. – Ты точно уверена, что хочешь это сделать?
Хотя Тара и пыталась убедить себя, что ее интересует исключительно маркетинговое исследование, она неожиданно ощутила прилив адреналина. Утренний рывок по автобусной полосе не шел ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала теперь. Пути назад быть уже не могло: она зашла слишком далеко.
– Отдал пенни – отдашь и фунт, – вздохнула Тара.
Эмили тапнула по «СОЗДАТЬ ПРОФИЛЬ», и на экране появилось новое окно с указанием имени и пароля.
– Так, под каким именем ты хочешь зарегистрироваться?
– Хм, я не знаю… Мне нравится имя Бланш. – Тара пожала плечами.
– Нет, звучит так, словно ты из дома престарелых, – решительно возразила Эмили.
– Хорошо, а как насчет Маргарет?
– Теперь ты призрак, который бродит по дому престарелых.
– Ладно, ладно! Тогда Клэр? Мне нравится это имя.
– Клэр… Да, звучит молодо… и женственно. Хороший вариант, – сказала Эмили, впечатывая имя. – Какой предложишь пароль?
– Пусть будет AbbaGold – одним словом. Заглавные А и G, – сказала Тара. Этот пароль она использовала везде и повсюду. Наверно, ей крупно повезло, что никто до сих пор не украл ее личность.
Эмили ввела данные и была перенаправлена на новую страницу, где требовалась дополнительная информация.
– Идем дальше. Сколько тебе, по-нашему, лет? – осторожно спросила Эмили.
– Ну, скажем… тридцать три? – неуверенно предположила Тара.
В офисе воцарилось неловкое молчание.
– Ладно, хорошо, тридцать четыре, – уступила Тара, чувствуя неловкость.
Эмили бросила на нее неодобрительный взгляд.
– Ладно, прекрасно, мне тридцать семь! Теперь ты довольна?
– Скажем, тридцать пять. Значит, ты не вполне кэтфиш?[12 - Вид мошенничества, когда человек создает вымышленный ложный аккаунт или страницу в социальных сетях или сайтах знакомств, обычно нацеливаясь на конкретную жертву.], – сказала Эмили, вводя данные.
Резко, но не сказать, что несправедливо. Таре никак нельзя было дать тридцать три. Временами ей казалось, что она выглядит старше своих тридцати семи. Последние несколько лет ужасно состарили ее, и тело как будто забыло, что было молодым. Да и Колин перестал воспринимать ее как женщину из-за постоянных трений в браке. Но и обвинить во всем Колина она не могла. Тара начала пренебрегать даже самыми элементарными процедурами по уходу за кожей. Она уже с трудом заставляла себя мыть голову чаще одного раза в неделю.
Между тем Эмили продолжала работать с профилем.
– Отлично. Теперь физические параметры. Твое телосложение… пусть будет стройное. Рост – пять футов и семь дюймов. Блондинка. Не волнуйся, седину указывать не буду.
– Что? – Тара обиженно нахмурилась.
Никаких седых волос быть не могло – прошло всего две недели с тех пор, как она их покрасила. От природы Тара была рыжеволосой, но каждые шесть недель в обязательном порядке перекрашивала волосы в светло-пепельный блонд. Она хотела быть блондинкой с волосами цвета шампань, но стилист сказала, что пепельный цвет нужен, чтобы приглушить естественный рыжий и не выглядеть слишком броско. Решение перекрасить волосы из рыжих в блондинистые пришло несколько лет назад, когда Селин сказала: «Ты такая хорошенькая… для рыжей». Двусмысленный комплимент проник под кожу и посеял семена неуверенности в себе. Ей не нравилось, что Селин нахально заняла место у нее на голове, но тем не менее с тех пор ее волосы были пепельно-светлыми.
И вот теперь Эмили говорит про седину? Невозможно! Она подбежала к зеркалу и увидела, о чем шла речь. Это был комочек сухого шампуня, который Тара не втерла в волосы должным образом.
– Ох, слава Богу! – сказала Тара, растирая его кончиками пальцев. – Это не седые волосы, это пудра. Не в обиду бриллиантам, но сухой шампунь – лучший друг девушки.
– Только не тогда, когда он делает тебя похожей на банши?[13 - В ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии – особая разновидность фей, предвещающих смерть.], – пробормотала Эмили.
– Я и забыла, какой зверски честной ты можешь быть, – сказала Тара, стирая остатки пудры.
– Привитая склонность! Если я тебе не нравлюсь… приобрети собственный вкус, – улыбнулась Эмили. – Ладно, с этим разделом покончено. Следующий. Тебе нужно описать себя пятью ключевыми словами.
– Хм… там есть список вариантов?
– Да, но я не собираюсь называть их все. Ты опиши себя, и я выберу, если они здесь указаны.
– Ладно, давай посмотрим. – Тара задумалась. – Ну… я заботливая и внимательная. Карьера важна для меня, так что можно сказать, что я амбициозная. Э… Со мной что видишь, то и получаешь, так что… Может быть, я искренняя? И… О да, страстная. Определенно страстная! Так, посмотрим… Господи, не могу придумать пятое.
– У меня есть заботливая, амбициозная, искренняя, страстная и… давай добавим «креативная»?
– Ну спасибо, Эмили! – раздраженно буркнула Тара.
– Теперь мне нужны пять ключевых качеств, которые ты находишь привлекательными в мужчине.
– Ну это должно быть легко, – сказала Тара. – Уверенность, безусловно, является приоритетом номер один. Хорошее чувство юмора также очень важно. Интеллект – это обязательное условие. И мне нравятся мужчины, которые не боятся самоутверждаться, понимаешь? Дай-ка посмотрю, что еще… О, верный!
– Верность здесь в качестве опции не указана, – сказала Эмили.
– Почему это?
– Я не знаю, Тара. Может быть, потому, что это приложение для проверки на неверность?
– Хорошая мысль! – рассмеялась Тара. – Хорошо, тогда… скажем…
– Член как у жеребца?
– Нет, Эмили! Это последнее, о чем я думаю. Пусть будет общительный. Мне нравится, когда мужчина хорошо ладит с людьми.
– Уверенный в себе, с хорошим чувством юмора, умный, напористый и общительный. Поняла, – сказала Эмили, вводя ключевые слова. – Итак, теперь все, чего нам не хватает, – это твое био. И здесь сказано, что в био должно быть описано, чего ты ищешь.
Тара не знала, чего ищет. Этот вопрос она задавала себе в течение последних нескольких месяцев и до сих пор не нашла ответа. Она хотела вернуть потерянные годы. Хотела, чтобы брак стал таким, каким был раньше. Хотела вернуть мужа.
– Эй, не отвлекайся! И поменьше думай, – сказала Эмили, прерывая ее мыслительный процесс. – Не думай, просто говори. Давай!
– Я хочу снова почувствовать себя собой. Той женщиной, которой была раньше. Я хочу, чтобы мужчина целовал меня сам, а не потому, что я попросила об этом. Мне нужен человек, который знает, что делает и когда взять инициативу в свои руки. Я хочу, чтобы он крепко обнял меня – так, чтобы я растаяла в его объятиях. И я устала чувствовать себя виноватой за то, что хочу этого, – выпалила она на одном дыхании.
Тара никогда раньше не произносила этих слов вслух. Но, очевидно, ощущала это подсознательно. За ее жесткой внешней оболочкой скрывалась более мягкая, деликатная женщина, которую нужно было обнять. Она понятия не имела, куда движется ее жизнь, каково ее истинное предназначение, и все, чего она хотела, – это чтобы мужчина обнял ее и сказал, что все будет хорошо.
Столкнувшись лицом к лицу со своими неосознанными желаниями, Тара поймала собственное отражение в зеркале и увидела лицо святой, которую только что деканонизировали. Она тут же почувствовала себя виноватой за то, что выразила эти фантазии вслух и разволновалась: а вдруг Эмили ее осудит?
– Что случилось? – спросила Эмили.
– Просто это пожелание звучит так сложно… Ты, наверное, думаешь, что я плохая феминистка.
Эмили рассмеялась.
– Тара, позитивное отношение к сексу делает тебя хорошей феминисткой. Ты весь день все контролируешь, так что, конечно, передавать контроль в постели – это сексуально. Знаешь, что не сексуально? Стыд, – объяснила она. – Теперь нам просто нужно вытащить тебя из этих брючных костюмов.
– А что не так с моим костюмом? – спросила Тара, внезапно почувствовав себя неловко.
– Нет, это в порядке. Но что они дают женщине? – Эмили рассмеялась.
– Я не хочу носить брючные костюмы. Но когда женщина получает руководящую должность, она должна сливаться, а не выделяться, – сказала Тара, защищая свое понимание моды.
– Но если ты носишь их вопреки желанию, то таким образом только потворствуешь патриархату, признавая превосходство мужских черт и соглашаясь с тем, что для достижения успеха необходимо подавлять проявление женской идентичности. Постоянное стремление быть «одним из мальчиков» может быть признаком внутреннего женоненавистничества, – выпалила Эмили на одном дыхании. – Думаю, феминистские тексты, которые ты читала, немного устарели. Ты застряла во второй волне.
– На какой волне мы сейчас?
– Ну, я очень опережаю свое время, так что я – феминистка седьмой волны, – сказала Эмили.
– Это еще что? – спросила Тара, никогда не слышавшая этого термина.
– Это когда мы убеждаем мужчин идти и работать весь день, чтобы обеспечить нас и чтобы мы могли жить за их счет, – ответила Эмили. Понять, иронизирует она или нет, было невозможно.
– Думаю, женщины действительно прошли полный круг, – саркастически заметила Тара.
– Феминизм больше не сводится к тому, чтобы женщины отращивали пару яиц. Речь идет о том, что они поняли – им не нужны яйца, чтобы быть сильными, – объяснила Эмили.
Безусловно, она была права. Таре не нравилось то, что она носила. Она всегда чувствовала себя так, словно одета в униформу, своего рода броню. Образ феминистки у нее в голове был близок клепальщице Рози, кричащей «МЫ ЭТО МОЖЕМ!» и демонстрирующей бицепс. Но в то же время ей хотелось, чтобы парни, глядя на нее, считали, что она не такая, как другие. Теперь, подумав об этом, она поняла, что Эмили права, и ей вдруг стало стыдно за то, как долго она пыталась вписаться в компанию мужчин, которые ей даже не нравятся.
Может быть, в конце концов она и не такая уж плохая феминистка, просто у нее устаревшее представление об этом слове. Может быть, у нее еще получится быть сильной женщиной и при этом фантазировать о сильном мужчине. Может быть, доминируя в зале заседаний, можно получать удовольствие от того, что кто-то другой доминирует в спальне. Может быть, она могла бы носить брюки днем и все равно хотеть, чтобы мужчина снял их с нее ночью.
– Ты права, Эмили, я хорошая феминистка, – сказала Тара, подбирая слова.
– Но знаешь, что сделало бы тебя еще лучше? Прибавка к моей зарплате. – Эмили протянула руку.
– Хорошая попытка, – рассмеялась Тара.
– О’кей, но ты знаешь мой девиз: «Минимальная зарплата – минимум усилий». – Эмили пожала плечами. – А теперь возвращаемся к поискам твоего вымышленного увлечения.
– Самое смешное, что секс, о котором я фантазирую, похож на тот, что был у меня с Колином в первый раз. Он был моим первым, и я была так взволнована, но в то же время так напугана… Я понятия не имела, что полностью отдаю ему контроль. Было приятно вручить ему свое тело, понимаешь?
– Подожди… Значит ли это, что ты спала только со своим мужем? – спросила Эмили.
– Да, всегда только с Колином.
Эмили уставилась на нее с недоверием.
– Что ж, неудивительно, что ты такая прибитая… Жизнь – это в буквальном смысле шведский стол, где можно съесть все, что угодно, а ты попробовала только коктейльную сосиску.
– Ты определенно умеешь подбирать слова! – рассмеялась Тара.
– О’кей, твой профиль готов, – сказала Эмили. – Прощай, Тара! Привет, Клэр, тридцать пять лет, Дублин! А теперь давай найдем тебе пару.
Она подтвердила профиль Тары в приложении, и на экране появился анимированный индикатор выполнения.

СООТВЕТСТВИЕ 1 % – 50 % – 100 % ПОЛНОЕ.

– Хорошо. Вот и настал момент истины! – сказала Эмили, открывая список совпадений.
Тара снова принялась расхаживать по комнате. Ее сердце колотилось со скоростью девяносто ударов в минуту. Она не собиралась заводить роман. Но почему так разволновалась? Откуда взялся этот адреналин?
– Ладно, для начала у нас есть Кормак, совпадение составляет семьдесят один процент. В его профиле написано, что он любит долгие прогулки по пляжу и жесткий бондаж.
– Ох, ради Бога… – сказала Тара, скорчив гримасу. – Следующий, пожалуйста!
– Ладно. Следующий у нас Эймон, совпадение на шестьдесят пять процентов. Эймон любит уютные вечера… и всегда хотел снять секс-видео.
– Следующий!
– У нас также есть Рэй, совпадение составляет пятьдесят три процента. ОМГ?[14 - OMG – аббревиатура: Oh My God! (о боже мой!) – общеупотребительное сокращение-англицизм при текстовом общении.], он только что отправил тебе сообщение! – объявила Эмили.
– Что пишет? – спросила Тара чересчур нетерпеливо.
Эмили наклонила телефон и показала ей:

Рэй: Есть фото ног?
Тара поморщилась, глядя на экран.
– Это отвратительно!
– Сохраняй непредвзятость. Симпатичные ножки могли бы увести тебя с праведной дорожки, – пошутила Эмили.
– И это лучшее, что может предложить приложение?
– Совпадений намного больше, но все они менее пятидесяти процентов.
Ну вот и все… Если таков стандарт, то ей лучше не участвовать в маркетинговой кампании «Флинг». Еще одно неряшливо слепленное приложение для знакомств, разработанное мужчинами для мужчин! Так почему же она испытала легкое разочарование? И как объяснить прилив адреналина в ту минуту, когда она ждала совпадения? От этой мысли вдруг стало не по себе. Ради бога, она ведь замужняя женщина! Конечно, ее брак переживает трудные времена, но она по-прежнему любит Колина. Тара еще раз напомнила себе, что скачала приложение исключительно для исследования, и вот теперь эксперимент официально завершен.
– Все, хватит, – сказала она, забирая свой телефон и закрывая приложение.
– Да ладно! Они не так уж плохи, – вздохнула Эмили, которой совсем не хотелось возвращаться к работе.
– Извини, но ни один из этих мужчин не в моем вкусе.
– Ты ищешь интрижку, а не донора крови!
– На самом деле я не ищу ни того, ни другого. Не люблю портить настроение, но безликим извращенцам из Интернета нечего мне предложить. Пусть этим занимаются парни, – сказала Тара, чувствуя, как угасает ее интерес.
– И все же, если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что ты разочарована, потому что не нашла подходящей пары, – с понимающей улыбкой ответила Эмили.
– Перестань, пожалуйста! Это был просто эксперимент. И ничего больше, – смутилась Тара.
– Меня ты могла бы одурачить! – ухмыльнулась Эмили. – Мне нравится этот образ – Клэр. Похоже, у нее много подавленных желаний, бурлящих внутри.
– Ну можешь применить свою степень по психологии где-нибудь в другом месте, потому что я интрижки не ищу, – не сдавалась Тара.
– Ну не знаю… – протянула Эмили, неторопливо выходя из кабинета. – Даже спящий вулкан все еще может проснуться!

Глава 6
Остаток утра Колин провел за составлением отчетов в режиме «автопилот». Он занимался этой работой так долго, что ему уже не нужно было сосредотачиваться. У него часто возникало чувство, какое бывает у человека, долго сидящего за рулем и внезапно осознающего, что он ведет машину.
Мысли то и дело возвращались к «Флингу». Колин жалел, что не вытянул из Рори больше информации, но ему не хотелось выказывать чрезмерный интерес. Любопытная штука! Кстати, не преувеличил ли Рори, когда сказал, что приложение скачали четверть миллиона человек? Каково это – разговаривать с человеком, не зная, как он выглядит? Колин даже чувствовал себя виноватым из-за того, что заинтересовался приложением, предназначенным для потенциальных нарушителей супружеской верности. В конце концов, он женат на любимой женщине! Какое ему дело до этого приложения?
С другой стороны, не хотелось оставаться в стороне от того, о чем говорят все. В том, чтобы посмотреть, нет ничего аморального. В конце концов любопытство взяло верх, и он решил поискать в Интернете, из-за чего вся эта шумиха. Колин открыл браузер и набрал «Флинг».
Первым результатом было словарное определение, которое гласило: «Краткий период увлеченности, вспышка чувств или безрассудное поведение (существительное)», но стоило перейти на вкладку новостей, как перед ним открылось именно то, о чем говорил Рори. Увиденное ошеломило.
«ФЛИНГ: ПРИЛОЖЕНИЕ ДЛЯ ИЗМЕН БЕРЕТ СТРАНУ ШТУРМОМ» – гласил один заголовок.
«МНЕНИЕ: МУЖЧИНЫ МОГУТ УСТОЯТЬ ПЕРЕД ЧЕМ УГОДНО… КРОМЕ ИСКУШЕНИЯ» – еще одно прочтение, превращающее в кликбейт цитату Оскара Уайльда.
«ОПРОС: ВЫ ИЗ КОМАНДЫ МЭРИ ИЛИ ДЖИМА?»
Список результатов казался бесконечным. Все говорили о женщине по имени Мэри, которая, по-видимому, стала популярна после того, как устроила истерику в прямом эфире. Колин продолжал прокручивать выдачу, пока не нашел самый очевидный заголовок статьи: «ВСЕ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ О “ФЛИНГЕ”, НО БОИШЬСЯ СПРОСИТЬ».
Бинго!
Колин перешел по ссылке и наконец получил информацию, которую искал. Он узнал, что приложение предназначено исключительно для несчастливых в браке мужчин и женщин, которые ищут тайных приключений. Приложение было полностью анонимным, и такое снижение риска попасться привлекло его внимание.
Колин понимал, что его несчастливый брак никакая интрижка не исправит. Это обезболивающее, а не лекарство. Но, опять же, Тара от поисков лекарства отказалась, и их главная проблема оставалась нерешенной. Они оба хотели детей и всегда планировали вместе создавать семью. Таков был план, от которого Тара отказалась в одночасье, приведя в оправдание какую-то дурацкую отговорку насчет судьбы. И что ему делать с оставшейся частью своей жизни? Колин подумал об определении слова «флинг», которое первым попалось ему на глаза. Разве мужчина время от времени не заслуживает такой награды? Неужели впереди еще двести десять дней без секса? Он чувствовал себя львом – кастрированным и прирученным. Должен ли он просто смириться с тем, что больше никогда не сможет рычать?
Он достал свой телефон и поискал «Флинг» в App Store.
Вот оно что! Номер один в топе загрузок. Всего в одном клике от него! Колин снял обручальное кольцо и прочитал надпись на внутренней стороне ободка. «Всегда и навеки», – гласила она. А у Тары – «Навеки и всегда».
Мысли вернули его к той ночи, когда он сделал ей предложение.
Влюбленные парочки уже не один десяток лет встречались перед свиданием под часами Клири в самом центре Дублина. Тара всегда считала это невероятно романтичной идеей – к сожалению, незаслуженно забытой. Еще тогда они решили возродить давний обычай, добавив в него кое-что свое.
Вместо Клири они всегда встречались под часами Исон у О’Коннелл-стрит. Таре нравилось начинать свидание с быстрого просмотра книг в книжном магазине, хотя она часто ловила себя на том, что покупает больше, чем может прочитать. Наконец, после бесчисленных свиданий и бесконечных воспоминаний Колин счел уместным сделать предложение в значимом для них месте. Встав с Тарой под часами Исон, он опустился на колено и попросил ее начать с ним новую главу.
– Самое время! – рассмеялась она со слезами радости на глазах.
Тогда у них не было ничего, кроме времени: все ждало впереди. Теперь лучшие дни, похоже, миновали. Чего бы он только ни отдал, чтобы иметь возможность повернуть стрелки тех часов назад, вернуться во времена безвозвратно ушедшей молодости! Он сделал бы что угодно, только бы вырваться из тюрьмы настоящего, пусть даже на краткий миг. Разве не ужасно попасть в ловушку собственного эпилога?
Пока Колин предавался этим экзистенциальным размышлениям, в его кабинет без стука ворвался Рори.
– Кол, давай перекусим? Срочно надо съесть что-нибудь от похмелья!
Застигнутый врасплох, Колин принялся закрывать открытые вкладки браузера.
– Кол… – Рори с подозрением посмотрел на друга. – Что такое? Ты выглядишь как подросток, которого только что застукали за просмотром порно. – Он шагнул к столу, прежде чем Колин успел все свернуть, и, едва взглянув на экран, понял, что происходит.
– «Все, что ты хочешь знать о “Флинге”, но боишься спросить». Боже мой! Вы только посмотрите: у кого-то наконец выросли яйца! – Рори покачал головой.
– Это не то, на что похоже, – смущенно сказал Колин.
– Мне ты можешь не врать, малыш Колли! Давай, покажи мне свои совпадения!
– У меня еще даже приложения нет.
– Ну так скачивай! Я хочу посмотреть, из-за чего весь сыр-бор. И ты, наверно, тоже, – сказал Рори, пятясь к двери. Возбуждение, казалось, рассеяло туман его похмелья.
– Я не могу так поступить с Тарой.
– То, что ты смотришь в меню, еще не значит, что ты должен сделать заказ, – ухмыльнулся Рори.
На краткий миг логика Рори обрела для Колина смысл, что случалось далеко не часто. Что ж, даже сломанные часы два раза в день показывают правильное время. Но все же загрузка приложения была бы предательством.
– Нет, Рори, я не изменяю своей жене, – отрезал Колин.
Тот развел руками.
– Знаешь… Наверное, это к лучшему. В любом случае, ты не совсем тот тип мужчины, с которым женщине захотелось бы завести роман.
– Понимаю, ты пытаешься спровоцировать меня, чтобы я спросил, что ты под этим подразумеваешь.
– Ты же знаешь, я в этом деле мастер!
– Ладно. Считай, что я наживку заглотил. А теперь объясни, почему, по-твоему, женщины не захотят завести со мной роман.
– Ну ты… Боже, я даже не могу произнести это слово! Ты знаешь, я терпеть не могу политкорректность, но это слово слишком оскорбительно, чтобы произносить его вслух, – сказал Рори, притворно корча гримасу.
– Я большой мальчик, – сказал Колин, закатывая глаза.
– Ты становишься… становишься…
– Ну, выкладывай!
– Безобидным! – выкрикнул наконец Рори.
– Ох, ради Бога! Это еще не самое ужасное, что может произойти с мужчиной, – сказал Колин.
– В том-то и дело, что самое! Зайди в любой книжный магазин, в раздел женской эротики, и попробуй найти книжку под названием «Соблазненная безобидным». Спойлер: такой книги не существует. Потому что безобидный – это самая оскорбительная для мужчины характеристика.
– И что же, по-твоему, каким мне нужно быть? Вредным? Перестань! – отмахнулся Колин.
– Противоположность безобидности – не вредность, а опасность, – объяснил Рори. – Я – Скорпион, поэтому женщин естественным образом тянет к моей внутренней тени.
– Только не говори, что ты веришь в гороскопы!
– Конечно, нет. Но женщины в них верят! А мы говорим о том, чего хотят женщины. Кол, я собираюсь сделать то, чего никогда раньше не делал.
– Поработать?
– Не говори глупостей! – обиделся Рори. – Я собираюсь подарить тебе немного жесткой любви. Когда мне было одиннадцать, а тебе девятнадцать, я думал, что ты самый крутой парень во всем свете. Черт возьми, раньше ты носился на «Триумф-Бонвиль»! Ты выглядел как бог секса! А теперь ты водишь «Ниссан-Кашкай». Всего за несколько лет ты превратился из мужчины в мышь. Раньше я хотел побыстрее повзрослеть, чтобы стать таким же, как ты. Теперь я боюсь повзрослеть и стать таким, как ты… Мне больно это говорить, но, думаю, тебе нужно это услышать.
У Рори была репутация человека без фильтра, но сейчас, впервые за все время, его слова возымели действие на Колина. Потому что он прав. Раньше Колин был бунтарем-нонконформистом, который ни перед кем не отчитывался. Теперь он занимался скучной офисной работой в бухгалтерской фирме, а домой возвращался к несчастливому браку. Колин точно знал, почему слова Рори так его задели: правда глаза колет.
– Скачай, – сказал Колин, протягивая телефон.
– Вот молодец! – воскликнул Рори, с энтузиазмом берясь за дело. Через пять минут он уже скачал, установил и открыл приложение, показав себя профессионалом по части онлайн-знакомств.
Колин заглянул другу через плечо.
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ВО “ФЛИНГ”, – гласила домашняя страница. – НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ».
Рори нажал и уверенно двинулся дальше.
– «Включите уведомления». Да, конечно. Список правил… Скука! Давай посмотрим первый пункт. Так, «не используйте свое настоящее имя». Второе – никаких фотографий лица. Третье – чтобы узнать, хочешь ли ты переспать, предварительно встреться в общественном месте. Понял. Четвертое – «будьте честны в том, чего вы хотите». Ладно, со скучными пунктами разобрались.
Колину определенно показалось, что Рори слишком быстро ознакомился с правилами, но суть он уловил.
– Ладно, теперь выбери себе имя, – сказал Рори.
– Даже не знаю… Что-нибудь маскулинное, – задумался Колин.
– Макс! – предложил Рори.
– Нет, звучит как кличка лабрадора. Может быть, Кайл?
– Нет, так зовут скейтбордиста. Я бы позволил тебе использовать Рори, но у тебя элементарно нет грубого животного магнетизма, свойственного этому имени, – сказал приятель.
– Спасибо за вотум доверия! Я знаю! Джек! Звучит мужественно, но не слишком фальшиво, – сказал Колин, довольный своим выбором.
– О’кей, пусть будет Джек, – сказал Рори, набирая имя. – А пароль тебе я дам сам – RORY-IS-HUNG: все капсом, через дефис.
Колин закатил глаза, но возражать не стал.
– Хорошо. Далее нам нужна кое-какая личная информация. Допустим, тебе тридцать шесть… Шесть футов ростом… Мускулистый…
– Да ничего подобного, это все не мое! – забеспокоился Колин.
– Успокойся! Мы не лжем, а просто приукрашиваем правду, – торопился Рори.
– Хорошо.
– Так, живешь в Дублине… Теперь предлагается выбрать пять прилагательных, чтобы описать себя.
– Хм… Ну, я бы сказал, что у меня хорошее чувство юмора… Я довольно умный, если сам так говорю… Я общительный… Я уверен в себе и… И я напористый!
– Напористый? Правда? – спросил Рори, поднимая бровь.
– Ну когда-то был таким. Думаю, пришло время снова стать напористым!
– Вот это настрой! Итак, хорошее чувство юмора, умный, уверенный в себе… Варианта «общительный» у них нет, но есть «коммуникабельный». Поэтому коммуникабельный и напористый, – сказал Рори, нажимая по «Отправить». – Идем дальше. Какие пять качеств ты находишь привлекательными в женщине? Может быть, мне заполнить этот раздел самому от твоего имени?
– Ни в коем случае! – рассмеялся Колин. – Ты все нужные качества пропустишь!
– Меня, как ты понимаешь, больше интересует количество. Но ладно, будь по-твоему, – согласился Рори. – Поехали.
– Так, давай посмотрим… Мне нравятся искренние женщины, понимаешь? Такие, которые не играют с тобой. И она должна быть заботливой. Конечно, амбициозной. Может быть, творческой. И самое главное – она должна быть страстной.
– Итак, у меня получилось: страстная, креативная, амбициозная, заботливая, искренняя. Скучно! Я про то, что выбор у тебя скучный.
– А ты какой тип предпочитаешь? С лоботомией?
– Конечно, нет. Интеллект – это очень сексуально!
– Рад слышать, – сказал Колин, уже чувствуя, что дальше последует что-то непристойное. Он не ошибся.
– Чтобы взять в рот, нужна голова, – ухмыльнулся Рори.
– Ну вот… – Колин закатил глаза.
– Следующий раздел – «О себе». Надо указать, чего ты ищешь и чего ждешь от романа.
Такого вопроса Колин не ожидал.
– Чего я хочу от романа? Я хочу, чтобы женщина знала: условия диктую я. А уж ее дело – принять их или отказаться. Если ты со мной, контроль у меня. Ищешь безобидного парня – это не ко мне. Я опасен. Я – лев, слишком долго пробывший в клетке. Мне хочется рычать. – Колин почувствовал, как в нем просыпается что-то первобытное.
– Я тут отметил кое-что… – сказал Рори.
– Плевать. Это мое описание, и оно останется таким, – твердо сказал Колин.
– Ух ты! Вот этот новый напористый Колин мне нравится! Или, лучше сказать, Джек, тридцать шесть, Дублин, – улыбнулся Рори, отправляя сообщение.
Индикатор выполнения завертелся, поиск потенциальных совпадений начался.
Ожидание получилось мучительным. Оба нервно смотрели на экран.
– Наверное, совпадений не будет, – предположил Колин, готовясь к худшему.

СООТВЕТСТВИЕ 1 % – 50 % – 100 % ЗАВЕРШЕНО.

Телефон невольно звякнул. На экране всплыло сообщение.


– Стопроцентное совпадение? – недоверчиво повторил Колин. – Это вообще возможно?
– Должно быть, сегодня твой счастливый день! Теперь давай посмотрим, кто она такая, – сказал Рори, щелкнув по профилю.

КЛЭР, 35 лет, ДУБЛИН.

– Ее зовут Клэр, – сказал Рори. – Ей тридцать пять, и она тоже живет в Дублине. Пока все идет хорошо.
– Клэр… Какое сексуальное имя! Что там в ее био? – взволнованно спросил Колин.
Рори торжественно откашлялся.
– «Я хочу снова почувствовать себя настоящей. Той женщиной, которой была раньше. Я хочу, чтобы мужчина поцеловал меня сам, а не потому, что я попросила об этом. Мне нужен человек, который знает, что делает и когда взять инициативу в свои руки. Я хочу, чтобы он крепко обнял меня – так, чтобы я растаяла в его объятиях. И я устала чувствовать себя виноватой за то, что хочу этого».
Вот это да! Она искала то же самое, что искал он. Невероятно! Стопроцентное совпадение!
– Ты понимаешь, что это значит? Женщина моей мечты буквально разгуливает где-то по Дублину! – сказал он, указывая в окно.
– Эй-эй-эй! – перебил его Рори. – Ты скачал «Флинг» не для того, чтобы найти женщину своей мечты! Ты здесь для того, чтобы устроить какой-нибудь домохозяйке трах-и-бах, ночь-и-прочь, вдул-и-…
– Ты закончил? – нетерпеливо спросил Колин.
– Накачал-и-слинял. По-моему, еще что-то. Нет, все. Закончил.
– Но, Рори, это стопроцентное совпадение! Лучше не бывает! – Колин покачал головой, еще не веря в удачу.
– Пока ты не влюбился по уши, почему бы не начать с простого сообщения, а? Давай не будем забывать, что ты даже не знаешь, как она выглядит. Это вполне может быть пожухлая старушенция Карен из отдела кадров!
Рори был прав: Колин спешил с выводами. Тем не менее он чувствовал прилив сил. Кровь как будто побежала быстрее, чего не случалось уже много лет, и Колин позволил себе насладиться этими мгновениями.
– Ладно, ты прав. Давай начнем с сообщения. Но что делать? Что сказать?
– Используй мою классическую вступительную фразу: «Детка, если бы я мог переставить буквы в алфавите, я бы вставил I в U».
– По-моему, классический вариант звучит немного иначе… – рассмеялся Колин. – Думаю, я сделаю красиво и просто.
Он взял телефон и быстро напечатал:

Джек: Привет, незнакомка!
Результат ему понравился: не слишком прямолинейно, а добавленный в конце лукаво подмигивающий смайл намекал на готовность продолжить.
– Думаю, теперь нужно просто подождать, – сказал Колин, чувствуя себя слегка не в своей тарелке после отправки сообщения.
– Самое время заправиться чем-нибудь жирненьким от похмелья! – отметил Рори.
Как бы ни хотелось Колину подкрепиться, он решил поберечь аппетит для двух сочных стейков рибай, которые достал из морозилки этим утром.
– Ты иди. Я размораживаю дома стейки, так что на ланч возьму куриный рулетик.
– Главное – в мое отсутствие не дублируй сообщение Клэр. Женщины терпеть не могут отчаявшихся! – наставительно сказал Рори.
– Не буду, обещаю. Я дам тебе знать, если получу ответ, – сказал Колин, убирая телефон в карман.
– Горжусь тобой, старина! Ты снова там, где и должен быть: на свободной стороне, – сказал Рори, выходя из кабинета. Едва закрыв дверь, он сразу же просунул голову обратно, как будто что-то забыл. – Забил-и-забыл. Я так и знал, что есть что-то еще!

Глава 7
Когда Тара вечером вернулась домой, ее встретила все та же старая знакомая – пустота. Хотя она жила здесь уже много лет, он никогда не казался ей по-настоящему родным. Они с Колином купили этот дом, чтобы завести ребенка, но десять лет спустя все еще жили здесь вдвоем, среди молчаливых пустующих комнат. У Тары был дом ее мечты, но ей казалось, что она существует на руинах собственной жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71516506?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Американская корпорация, публикующая онлайн-новости и информацию о здоровье и благополучии человека.

2
Железнодорожный проездной, который позволяет тебе путешествовать по 33 европейским странам.

3
Имеется в виду ABBA Gold: Greatest Hits – сборник лучших песен шведской группы ABBA, выпущенный фирмой PolyGram в 1992 году.

4
Традиционная католическая молитвенная практика, заключающаяся в чтении определенных молитв в течение девяти дней подряд.

5
Метод, который помогает быстро масштабировать бизнес.

6
Кресло-мешок.

7
Синтвейв, также известный под названиями ретровейв, futuresynth или outrun, – стиль электронной музыки, появившийся в середине 2000-х годов.

8
Университетский колледж Дублина – исследовательский университет в городе Дублин.

9
Lap dance – общее название эротических танцев, исполняемых в ночных клубах либо на коленях у сидящего зрителя в физическом контакте с ним, либо в непосредственной близости от него, как правило – на столе или другом возвышении.

10
С молоком (фр.).

11
Мероприятие, которое собирает вместе стартапы и инвесторов.

12
Вид мошенничества, когда человек создает вымышленный ложный аккаунт или страницу в социальных сетях или сайтах знакомств, обычно нацеливаясь на конкретную жертву.

13
В ирландском фольклоре и у жителей горной Шотландии – особая разновидность фей, предвещающих смерть.

14
OMG – аббревиатура: Oh My God! (о боже мой!) – общеупотребительное сокращение-англицизм при текстовом общении.