Невольная студентка

Невольная студентка
Ива Лантерн
Стать наследницей знатного рода – то еще испытание, но на этом история не заканчивается. Неугодных жен отправляют в монастырь, а неугодных наследниц – в академию благородных девиц! Вместе со своим ручным демоном Трине предстоит освоиться в непривычной среде и попытаться найти друзей. Вот только союзники приходят, откуда не ждали…

Ива Лантерн
Невольная студентка

Пролог
«Здравствуй, папочка!
Я давно тебе не писала, но сказать по правде, не о чем было писать. После нашего венчания Хольден (мой теперешний жених) уехал. Вместе с ним уехал и его друг Рей. Не помню, писала ли тебе о нем… в общем, если не писала, то Джордж Рейган – лучший друг Холдена, тоже военный – танкист.
Келлерманы отбыли восвояси на следующий же день после бала. И это не могло меня не радовать! Больше не придется терпеть высокомерие Эмилии, подкаты Лестера, уколы Виктории, и Арти в целом. Так что, по не особо дорогим и совершенно нелюбимым родственничкам я скучать не буду. Тем более, что любимые родственники остались со мной.
Оставшуюся часть лета я провела в обществе моих маленьких братиков. И это было прикольно! Мы часто ходили купаться на море, а уж какому количеству подвижных игр мальчишки меня научили – и не передать! Кстати, теперь я неплохо разбираюсь в супергеройских вселенных, а Мэтт и Дэнни в советском кинематографе. Половину шуток они, конечно, не понимают, но смеются, чтобы меня не обидеть. Забавно))
Правда… в последние дни мне как-то тоскливо. Никогда я так не переживала по поводу окончания лета! Оказалось, что мои братишки учатся в интернате и приезжают домой только на каникулы. А каникулы стремительно подходят к концу… Позавчера мы весь день собирали вещи Дэнни и Мэтта. Вчера провожали… Не знаю, что я буду делать здесь одна. Без этих сорванцов в доме стало уж как-то совсем пусто.
Сегодня ходила вместе с Нэтой покупать ручки-тетрадки. Как-то не задумывалась о том, что она тоже учится в школе. Но мало того, что учится, так еще и младше меня! Кстати, ее брат Бертрам – студент. Недакно он поручил Нэте купить для него тетрадей. Как думаешь, какие она выбрала? Правильно! С розовыми пони! Смеху-то было…
Филька (ну, садовник наш, ты помнишь), как выяснилось, ни разу ни ландшафтным дизайном собирается заниматься всю жизнь! Он учится в фармакологическом колледже! А розочки, это так, хобби. Вообще Филя – интересная, но постоянно занятая личность. Мне удавалось поговорить с ним всего пару раз, хотя, в принципе, и этого достаточно, чтобы понять, какой он классный.
В общем, половина поместья занята подготовкой к учебному году, а другая, более старая, своими обыденными делами. И Труди занята, и Джозеф занят. Тетушка Тэсс с Генриеттой Теодоровной также не обращают на меня внимания. С самого бала не обращают! А я, честно говоря, была бы рада даже их компании …»
Ручка застыла на месте. Я смотрела в листок, думая о своем. Эта привычка не покидает меня с самого детства. Учителя часто недоумевали, почему Катерина Черненко останавливается в середине сочинения просто пялится в тетрадь.
Да, с отъездом мальчиков действительно стало грустно. Сегодня, спустя сутки, как их нет, я ощущаю какую-то особую пустоту. Нужно было чем-то ее заполнить, пусть и воображаемым общением с папой. Я не привыкла так редко общаться с ним! Сколько он работает на севере, я писала письма каждую неделю! Ну, максимум, раз в две недели. Но вот уже несколько месяцев я не получаю папиных писем. И это пугает!
Перо продолжало давить на бумажную гладь, образуя под собой стремительно разрастающуюся каплю чернил. Спохватившись, я тут же подняла канцелярский предмет, но поздно. Липкое чернильное пятно на бумаге делало письмо непригодным для отправки.
Собственно, в один из слишком жарких для прогулки дней, мы с мальчишками убивали время в библиотеке. Нет, не за книгами. Что уж греха таить – искали клад! Братья почему-то были уверены, что, если вытащить «нужную книгу», в стене откроется потайная дверь. В принципе, зная особенности этого старого поместья, я не исключала возможность того, что легенда может оказаться правдой. Поэтому мы битый час слонялись по библиотеке, то и дело дергая книги. К слову, потайной двери мы не нашли, зато нашли спрятанные рукописные письма. И… ох, вы бы видели, как красиво они были написаны! Нет, я не о содержании, я о почерке. Текста стихов я так и не разобрала. Но почерк…
Кстати, за то, что «лезли туда, куда не надо», нам знатно влетело от Контессы. Но, видя мою восторженную заинтересованность, тетушка провела для меня несколько уроков по каллиграфии, а еще подарила красивую перьевую ручку. Правда, приноравливаясь к новому пишущему предмету, я извела немало бумаги. Надеюсь, папа оценит, и Хольден тоже… Он обещал писать каждую свободную минуту, но, похоже, свободного времени так и не нашлось. А жаль! Я очень жду его писем!
Осторожно положив перьевую ручку на салфетку, я взяла несостоявшееся письмо в руки, пробежала по нему глазами. Да, линии мои уже выглядят ровнее, но пальцы все равно продолжают пачкаться.
От наклона бумаги фиолетовая чернильная слеза медленно покатилась вниз. Нет, это отправлять нельзя. Или же все-таки… Вроде бы текст вышел не особо информативным, зато красивым. Обидно, что из-за моей задумчивости такой труд пропадет… Ладно. Я опустила листок на стол и решительно встала. Завтра подумаю. Может, допишу еще пару строк и отправлю так. А может порву и выкину в мусорку. В зависимости от настроения.
Я встала из-за стола и принялась задумчиво расстегивать большие пуговицы короткого домашнего халата. Тетушке Тэсс он никогда не нравился, а Генриетте Теодоровне и подавно, но кого волнует мнение этих не очень старых перечниц?
В последнее время мою голову все чаще и чаще посещают странные мысли. После помолвки с Хольденом я всерьез задумалась о своей женской привлекательности. Мотивы Лестера на мой счет были четко мне ясны. Как личность, я совершенно не интересовала кузена, и все его чувства оказались банальной неумелой игрой, призом в которой стало бы мое поместье. Это понятно. Но что же двигало Хольденом, когда тот решился сделать мне предложение?
Мягкий халатик цвета запечной мыши упал на ковер. Зеркало отразило мою тощую фигуру в нижнем белье. Распущенные черные волосы прикрыли широкие плечи, подчеркивая достаточно тонкую талию. Рассматривая собственный силуэт, я думала о том, что, в принципе, могу нравиться противоположному полу. Несмотря на отсутствие груди и чрезмерно торчащие кости, я всегда считала себя симпатичной. Не красавицей, конечно, но как минимум «норм». А в хорошем настроении даже немного выше среднего. Нет, ну а что? Я повернулась боком, разглаживая почти плоский живот. Стоп, что это?
Я подошла ближе к зеркалу, разворачиваясь сильнее, перекинула волосы вперед. Аккурат над поясницей виднелись бледные ровные полоски. Шрамы? Но откуда? Напоминают какое-то изображение, вроде набора геометрических фигур со спиралью. Я попыталась дотянуться, прикладывая пальцы к краям рисунка.
Что это может быть? Ожег, полученный в детстве? Потому я и не помню? Да нет, бред какой-то! Тем более, что ожоги выглядят не так, а… Я глянула в зеркало, и… ничего? Что? Никаких шрамов нет? Зеркальная гладь отражала ровную слегка загорелую кожу. И никаких следов. Я устало выдохнула, протирая глаза. Показалось… Бывает же такое…
Пальцы ощутили странную прохладную резь. Я убрала руку от лица и не поверила своим глазам. Аккурат на подушечках пальцев обозначались полоски. Они тянулись по фалангам, местами прерывались, сходясь на ладони. Ровные светлые линии. Точно такие же, какие еще пару секунд назад виднелись на пояснице. Быстрый взгляд в зеркало. Нет, там ничего. Ничего… ничего себе! Дыхание сбивалось, сердцебиение участилось. Матерь божья, да что за чертовщина?!
Что за перемещающиеся знаки? Может, не стоило пить тот пропавший компот Труди? Было бы, конечно здорово, если б галлюцинации оказались следствием отравления, только что-то внутри подсказывало, что дело не в компоте. Неужели… да ну нет!
Совершенно позабыв, что руки мои все еще в чернилах, я запустила пальцы в волосы, прочесывая их. За прошедший месяц я все для себя решила. Так что эта версия отпадает.
Рука дошла до кончиков. Пряди скользнули между пальцев, срываясь и рассыпаясь в хаотичный черный лоскут. Но несмотря на это, оставалось какое-то странное ощущение в руках. Я взглянула на кисть. Мать моя женщина! К ладони липло что-то черное, и это явно не комок волос. Оно… двигалось!
Стараясь сбросить прилипшую субстанцию, я дернулась назад и, налетев на кровать, упала на достаточно жесткое покрывало. Субстанция на ладони никак не хотела стряхиваться. Вытираться о покрывало, к слову, она тоже не хотела. Продолжала медленно кружиться, меняя форму. Я уже видела подобное. Я уже…
Дыхание, казалось бы, совершенно остановилось. Нет, только не это… только не снова… Шар черного дыма обрел нужные очертания и плотность. Длинные тонкие лапки, по три с каждой стороны, отделились от пушистого шарообразного тела. Два круглых белых глаза с черными точками зрачков слегка сонно взирали на перепуганную меня.
– Привет, – пушистый шарик для пинг-понга поднял вверх заметно удлинившуюся восьмую переднюю лапку, лениво махнул трехпалой кистью.
Я резко перевернула ладонь, прихлопывая существо. Глаза мои напряженно округлились. Нет, этого просто не может быть! Уголки губ поползли вниз, а брови вверх. Я мучительно затонала. Похоже, я все-таки схожу с ума…
– Да не сходишь, не переживай, – существо под ладонью зашевелилось, пытаясь пролезть между пальцами. Оно что, тоже мысли мои читает?
– А как же! Конечно читаю! Как без этого понять вас, женщин…
Несмотря на маленький пушистый размер, странный, почти игрушечный паук имел вполне взрослый мужской тенор. Выбравшись из-под руки, паук пригладил лапками черную шерсть, посмотрел на меня.
– Ну? – лапки скрестились на . – Чего ты так смотришь?
Мимика его… лица… тела… напоминала человеческую. Артикуляция и вовсе совпадала, несмотря на отсутствие губ, как таковых.
– Я точно схожу с ума. – вздохнула я. – Раз уж мне внезапно начали мерещиться пауки, то дело совсем плохо.
– Ну… Во-первых, я не паук, – замечательное уточнение! – Во-вторых, я не мерещусь. – да-да, конечно! – В-третьих, прекрати уже перебивать меня! А в-четвертых…
Он немного помолчал, критически осматрия меня. Похоже, мое унылое лицо не внушило доверия странному существую. Паук вытянул лапку, которая тут же заметно удлинилась, и по-дружески ударил меня в плечо.
– Трин, чего ты раскисла, а?
Несмотря на размер лапки существа, удар ощущался, как от полноценной кошки. Нет, этого просто не могло быть. Не могло, но было. С другой стороны, я же уже обещала себе не удивляться! Так зачем снова начинать?
– Вот и не удивляйся, – смешарик пошатнулся на лапках, как бы кивая мне. – И вообще, Трин, не надо делать вид, что ты ничего не помнишь.
– Чего не помню? – безэмоционально проговорила я, точно прибывая в печальном трансе. Только начала нормально жить, и снова здорова!
– Все ты по-омнишь! – уверенно протянул он, упирая руки в бока. – И кладбище помнишь, и Бьёнда помнишь, и меня…
Помню. Конечно я все помню! Бессмысленно было отрицать очевидное. С учетом того, что этот чудик читает мои мысли. За месяц условного одиночества темноволосый демон стал чем-то вроде моей извечной эротической фантазией на ночь, и не более того.
– Помнить-то помню, но ни черта не понимаю, – вздохнула я, и зачем-то пустилась в объяснения. – Бьёнд являлся тогда, когда мне было особенно тяжело. А сейчас…
И я замолкла. Вот! Важно задавать правильные вопросы! Мои собственные размышления привели меня к ответу. Когда мальчишки уехали, меня завхватило чувство одиночества, и мой мозг пытался это исправить. Наверное, поэтому-то и появился паук. Сидит теперь на моей руке, хлопает глазами. Чтобы мне не грустно было.
– Я одного не пойму, раз мне так уж одиноко, то почему мозг придумал… тебя, – пушистый шар с глазами. – Где красивый молодой демон?
– Сама ты шар с глазами! – возмутился паук, округляя те самые глаза. – Я, вообще-то, тоже демонического происхождения! Часть твоего демона, можно сказать.
Ага-ага, помню-помню, колтун волос Бьёнда. Хотя… может быть, это существо такое маленькое, потому что и проблем у меня теперь мало? Раз мне не требуется особо сильная поддержка и помощь, мозг решил не перетруждаться, создав маленького фамильярчика вместо шикарного парня? А, может, паук появился от того, что у меня уже есть молодой человек. А, может, он и есть Бьёнд! Просто принял другую форму, за ненадобностью…
– Меня вообще-то Никз зовут, – буркнул паук, скрещивая лапки на условной груди и гордо отводя глаза. – И никакой я не «фамильярчик». Я защитник, чтоб ты знала! И, нет, я не Бьёнд. Я, так сказать, его маленькая часть.
В целом, звучит логично. Если логика в принципе применима к данной ситуации. Я вытянула палец и ткнула им в пушистый бок. Никз покачнулся на лапках, недоуменно глядя на меня. Шерсть его была около полутора сантиметров в длину, самое же тельце казалось твердым как ощупь, но не как камешек или дерево, а, скорее, как плотно набитая игрушка. В любом случае, раз уж мой мозг решил, что мне требуется помощник, или, как он сказал, защитник, то смысл противиться? Все веселее, чем одной сидеть. Ох, Трина, и давно ты смирилась с шизофренией?
Хотя… признаться, горечь от потери Бьёнда все еще скреблась внутри. Как бы я не старалась, но перестать воспринимать демона человеком, у меня не выходило. Я продолжала видеть в собственной фантазии личность. Поэтому его спонтанное исчезновение оставалось для меня вопросом, ответ на который хотелось найти. Просто ради собственного самолюбия. Понять, что я сделала не так. Ведь мысль о том, что Бьёнд просто исчез за ненадобностью, никак не укладывалась в голове.
– Скажи, Никз, – попытка – не пытка, – ты знаешь, где сейчас находится Бьёнд?
При произнесении его имени, голос слегка дрогнул, и я тут же сглотнула подступивший к горлу ком. Да почему же мне все еще так… обидно-то?
– Понятия не имею, – паук развел лапками.
Да, так и знала. Что и требовалось доказать.
– Вот тебе и защитник, называется… – я вздохнула, рывком поднимаясь с кровати.
Хватит уже сопли на кулак наматывать. Пора бы заняться своими делами и принять наконец ванну. А то так и замерзнуть недолго. Несмотря на жаркий летний день, в стенах поместья всегда было прохладно. Даже боюсь представить, что творится здесь зимой!
– Трин, стой! – упавший на покрывало Никз растерянно завозился, пытаясь подняться. Да ну тебя. Лежи спокойно… Но стоило мне войти в ванну, как чернушка-переросток уже ждал меня на полочке перед зеркалом. Тоже телепортируется? Что-то незаметно.
– Послушай! – продолжал он, пока я окончательно раздевалась.
Почему-то стеснение покинуло меня. Ощущение неловкости перед мной же придуманным существом не возникало. А перед Бьёндом, вот, возникало… Может, потому, что Никз не выглядит человеком и, соответственно, не воспринимается таковым?
– Я понимаю твои чувства. Но я знаю не больше твоего, – один прыжок, и паучок уже сидит на бортике ванны, в которую я легла несколько секунд назад.
Теплая вода наполняла ванну, постепенно обволакивая мое тело. Мышцы начали расслабляться. Хорошо-то как… Обожаю лежать в ванне!
– Не надо на меня злиться! Я не вру тебе, правда! – сказал паук, и замялся. – Я как бы… Я знаю то, что знаешь ты. Не больше, не меньше.
Конечно, ты знаешь то же, что и я. Ты же родом из моей головы! Я лениво вытянула ногу, открывая посильнее кран с горячей водой. Люблю кипяток.
– Получается, ты – отражение меня, а не Бьёнда.
– Ну… – Никз почесал щеку. Или пузо. Что это у него, я не знаю. – Не совсем так. Я, как бы, являюсь частью Бьёнда, но при этом имею доступ только к твоей голове. Я слышу твои мысли, а его – нет.
– Выходит, что, разговаривая с тобой, я как бы говорю с собой?
Никз кивнул. Кто бы мог подумать! А, впрочем, ничего нового. С Бьёндом, ведь, по сути, было то же самое. Новый уровень шизофрении! Сначала хоть с человеком говорила, а теперь воображаемый друг – паук. Скатываешься в детство, Трина. Неминуемо тупеешь. Хотя… что-то не припомню, чтобы по малолетству у меня имелись воображаемые друзья.
Никз замялся, как бы желая мне что-то возразить. Я подняла мокрую ладонь, останавливая фамильяра.
– Не хочу слушать возражений. Я пришла к выводам, от которых мне слегка полегчало. И не надо меня разубеждать! Расстроюсь. А расстроюсь – буду ныть! А тебе придется меня слушать!
Никз замолк и понятливо кивнул, хотя на его мордочке читалось недовольство. Похоже, ему было, что мне возразить, и сделать это он очень хотел, но не осмеливался. Кстати, должна заметить, что мимика и эмоции фамильярчика развиты куда лучше, чем у Бьёнда. Или, может, просто моему мозгу проще придумать эмоции и характер несуществующего зверька, чем человека? Да нет, бред какой-то! Не настолько у меня бедная фантазия. Додумалась же каким-то образом до этого всего…
– Значит, – я все еще пыталась более-менее разобраться в ситуации. – Ты – что-то вроде… м-м-м… поисковой системы в моей голове? Голосовой помощник Никз?
Паук явно опешил от такого сравнения, но неуверенно кивнул в ответ.
– В таком случае…
Так, нужно собраться, и подумать. Бьёнда больше нет. Как нет и глобальных проблем в моей жизни. Получается, пора забыть коричневого демона и просто жить дальше? Вместе с этим маленьким черным комочком за плечом.
– В волосах, – поправил Никз.
Я усмехнулась, глядя на его весьма забавную мордашку. Ну, пусть так…

Глава №1. Стояла печаль на осеннем пороге
Во время приемов пищи столовая практически все время почти пустовала. Чаще всего я ела одна на кухне, или в своей комнате, за что меня часто ругали. Но сегодня мне не пришлось обедать одной.
Тетушка Тэсс занимала свое обыденное место. Место слева от нее, где обычно сидел мой маленький рыжий братик, сейчас занимала гувернантка. Неравноценный обмен!
Собственно, больше никого не было. Нэта, Филя и Берт ушли куда-то по своим делам. Честно говоря, я завидовала ребятам. Теперь, с началом учебного года, у них появилось больше общих тем, а я окончательно выпала из компании.
Снова всеми брошенная, я сидела за столом, подперев голову рукой, лениво перемешивала ложкой овсяную кашу. В отсутствии Труди, которая в последнее время достаточно редко появляется в поместье, завтрак готовил дядя Джо. К слову, сам он не решился пробовать свое творчество. Накрыл на стол и удалился.
– Хватит размазывать! Ешь давай! – прикрикнула Генриетта Теодоровна.
Вечно все не по ее. Вечно она чем-то недовольна…
За все месяцы пребывания в поместье, я уже привыкла к постоянным нападкам гувернантки. Игнорирование слов Генриетты Теодоровны стало чем-то вроде стандатных настроек мозга. А еще я, кажется, стала внимательнее, боковым зрением замечая движения Контессы. Тетушка нахмурилась и поджала губы, кивнув в мою сторону, как бы призываяю гувернантку к молчанию. Генриетта Теодоровна тут же замолкла. Повисла тишина.
– Трина, у тебя что-то случилось? – поинтересовалась тетушка, ставя локти на стол и складывая пальцы в горизонтальный замочек.
– Да от скуки мается, – ответила за меня гувернантка, вытирая морщинистые губы салфеткой. – Разве не видно? Целыми днями шатается по дому, не зная, чем себя занять. А могла бы, между прочем, книжки почитать…
«А могла бы, между прочем, книжки почитать», – мысленно повторила я, коверкая голос гувернантки. Да в гробу я эти ваши книжки видела! Отвалите уже со своим чтивом!
– Вот об этом я и хотела поговорить! – дождавшись нужной реплики от гувернантки, Контесса невежливо перебила советницу.
Кажется, неспроста все эти семейные завтраки. Контесса действительно хочет со мной о чем-то поговорить. О чем? Я подняла усталый взгляд с тарелки на тетушку. Вещайте, Мадам Тэсс, я вас слушаю.
– Трина, – продолжила она с бо?льшим воодушевлением, – ты закончила десятый класс, когда мы забрали тебя в поместье. Несмотря на титул, который ты вскоре получишь, ты все-таки должна закончить школу.
Я кивнула. Затем снова кивнула. Дело говорит тетя, только…
– Я решила взять на себя эти заботы, так что с пятого числа ты начинаешь обучение в Академии.
От таких новостей я даже приподняла голову, принимая более вертикальное положение. Тетушка улыбнулась не свойственной ей милой улыбкой. Мне стало не по себе.
– Где? – ошарашенно переспросила я. Сонливость как ветром сдуло. – В Академии?
– Да, именно так, – продолжала Контесса, как будто бы не замечая моих округляющихся глаз и открывающегося рта. – Женская образовательная привилегированная Академия Святой Камелии, это Академия для девушек благородного происхождения. Является одной из лучших академий среднего образования в нашем графстве.
Она что, хочет засунуть меня в институт благородных девиц? Меня?! Да… да… Неужели предыдущий опыт занятий с гувернанткой ни на что не намекнул моей тетушке? Я и «благородные девицы» – вещи совершенно несовместимые! Да меня в первые дни на британский флаг порвут!
– Я правильно понимаю, – стараясь все же контролировать себя и подбирать слова, – что в сокращении получается…
Но все попытки цензурировать собственную речь казались бессмысленными. Моя перекошенная челюсть выдавала внутреннее состояние и общее отношение, как к идее в целом, так и к заведению в частности.
– Ну-ка перестань паясничать! – Генриетта Теодоровна ударила кулаком по столу. Тарелки вздрогнули, а я нет. Просто перевела взгляд на нее, не меняясь в лице. Кажется, это покоробило гувернантку. Ну и плевать. Все равно решения принимает здесь тетушка. Поэтому уже спустя секунду я снова сверлила взглядом Контессу.
– Вы серьезно, да? – переспросила я, глядя то на одну женщину, то на другую.
Тетушка посмотрела на Генриетту Теодоровну, но та подняла подбородок и прикрыла глаза, давая понять, что не собирается участвовать в этой беседе. Тетушка чуть прищурилась. Похоже, она была недовольна поведением гувернантки, но тут же обратилась ко мне, сменяя гнев на милость.
– Пойми, Кэтрин, ты должна получить аттестат о среднем образовании!
– Никому я ничего не должна, а что должна… – начала было я, но тут же собралась с мыслями. Так! Им не заговорить мне зубы! – Ну, раз должна, так отправьте меня в обычную школу! Зачем сразу к благородно-происходящим-то…
– Нет, Трин, – мягко возмутилась тетя, – ну это исключено! Ты же все-таки графиня. Тем более, что шесть поколений женщин нашей семьи окончило Академию Святой Камелии.
Похоже, Контесса перешла в нервное наступление. Вот теперь я начинаю узнавать свою тетушку. Она не советовалась со мной, не предлагала варианты, а просто ставила перед фактом. Как обыденно поступала Контесса Адель Кепп.
– Это, если хочешь, традиция!
Более-менее разобравшись в правилах и устоях этого «высшего общества», я тоже не собиралась отступать. Мне и Настеньки с Лесей хватило в свое время! А тут несколько сотен Эмилий, Викторий и Контесс против одной новенькой меня. Нет уж, увольте! В обычной школе хоть мальчики имеются. Есть за кого спрятаться. А тут сплошь озлобленные леди, соперничающие за мимолетный взгляд сына какой-нибудь преподавательницы. Нет-нет-нет! Не надо мне такого счастья! В общем, поступление в эту самую Академию Святой Камелии стало бы для меня сродни самоубийству. А жить мне еще хотелось. Поэтому добровольно в этот змеиный клубок я ни за что не полезу.
– Да мне-то какая разница, что у вас там за традиции! – от моих слов челюсть гувернантки дрогнула, но та промолчала. Каких же усилий стоило женщине промолчать… – Не хочу я в эту Академию! Раз вам так приперло отправить меня учиться, отправьте в обычную школу, и дело с концом!
Отсижусь годок на задних партах, получу аттестат, и красота! И никаких проблем! Ну вот кому будет хуже от того, что я закончу другое учебное заведение? Никому! Тем более, что прямой наследницей поместья и семейного бизнеса меня все равно не сделают. Пусть Дэнни постигает высшие науки, а меня оставьте в покое…
После моей пламенной речи, Контесса поднялась со своего стула, опираясь руками на стол, нависла надо мной бордовой тенью. Глаза ее были прищурены, а на лице обозначилась странная улыбка, более походящая на хитрый оскал.
– А с чего ты взяла, дорогая племянница, – приторно-ласковым голосом проговорила она, – что тебя кто-то спрашивает?
А, вот, значит, как? Плохой и хороший полицейский в одном флаконе? Нет-нет, я свои права точно знаю! Ничего вы мне не сделаете против моей воли! Хотите играть в эту игру – извольте! Я подыграю.
Собирая свою волю в кулак, я презрительно скривила губы, медленно привстала со своего места, пародируя тетушку. Надеюсь, мой жест выглядел эффектно. Теперь наши глаза были на одном уровне.
– А с чего вы взяли, дорогая тетя, – я пыталась копировать ее речь, – что я куда-то поеду?
Контесса улыбнулась шире и хитрее, явно удовлетворенная ответом.
– У тебя, дорогая, – продолжала играть она, – выбора нет. Все документы уже подписаны и заверены. Если ты не поедешь в Академию, можешь попрощаться с аттестатом о среднем и высшем образовании. Ты же не хочешь целый год бездельничать. В поместье. Одна.
И вот это был весомый аргумент. Меньше недели прошло с отъезда моих братьев, а я уже схожу с ума! Что же со мной станет, проведи я здесь год? Видя мою реакцию, Контесса слегка улыбнулась. Да, тетушка, в этот раз вы победили. Но только в этот!
***
– А что, по-моему, не все так плохо, – сидящий на моем плече Никз смотрел в глаза моему отражению.
– Это. Что. За. Ужас, – по словам произнесла я перекошенным от отвращения ртом. Да и, честно говоря, не без причины. Академия с забавной аббревиатурой в целом не вызывала у меня восторга, а ее форменное платье оказалось и просто тихим ужасом.
– Ну… похоже на платье, – маленький стражник окинул меня оценивающим взглядом и выдал вердикт, – Да, судя по наличию юбки и рукавов – это однозначно платье!
– Не ерничай! – я развела руками, расправляя тяжелую складчатую юбку. – Это отвратительно!
Платье с юбкой в пол выглядело старомодно, но в целом не так уж плохо. Плохо выглядели накладные манжеты выше локтя, накладной воротник, закрывающий плечи, и фартук. Платье было узким в рукавах и плотно стягивало плечи, затрудняя движение. Юбка платья была тяжелой и сама по себе, но лишних килограмм добавлял подъюбник. Ощущение, что на бедра навесили мешки с песком. Хотя я и сама напоминала песчанный муравейник. Может, какой-нибудь светленькой Эмилии такой образ бы подошел, но явно не мне! Я не выгляжу мило, я выгляжу немного мертво. Цвет платья подчеркивал бледность кожи, да синяки под глазами. И это с учетом того, что я выспавшаяся и загорелая!
– Что тебя не устраивает? – Никз переполз на другое плечо.
– Оно выглядет так, как будто в нем кто-то умер пару веков назад, – ответила я, затем наклонилась к плечу, принюхиваясь. Фу… Я скривилась. – И пахнет так же!
– Хотя бы не колется, – заметил Никз.
– Ну да, – я истерически усмехнулась, обнимая себя одной рукой. И в этом кошмаре мне придется ходить девять долгих учебных месяцев… – И на том спасибо…
– Кэтрин? – в комнату вошли.
Люблю привычку тетушки стучать в дверь и заходить одновременно.
– О! – тетушка остановилась, глядя на меня. Я тут же опасливо скосила глаза на Никза, но тот исчез. Похоже, скоростное исчезновение он унаследовал от Бьёнда.
– Хорошо выглядишь, – заметила тетушка, пристально рассматривая платье, в котором, кажется, ни одна женщина семейства Кёрсон успела… умереть. Может, платье не всегда было бежевым? Может, оно просто пожелтело от времени?
– Вы издеваетесь? – я скептически склонила голову на бок. Не то время, тетушка, вы выбрали для лицемерия. Ох, не то… И без вас тошно!
– В каком-то роде… – протянула она, затем тряхнула головой и продолжила бодрым голосом. – У меня для тебя новости и… не самые хорошие.
М-да. Ничего нового. Когда это мне вообще приносили хорошие новости, а? Я саркастически хмыкнула. Если уж случаться кошмарам, то всем и сразу!
– В общем такое дело… – продолжала тетя. – Каждая молодая леди Академии Святой Камелии должна иметь компаньонку. То есть, не только в Академии, но и в принципе в жизни, вплоть до замужества. Считается неприличным юной девушке разгуливать в одиночку…
– Да-да, это я и так помню. Но у меня есть компаньонка, Нэта, – пусть ее это не особо радует.
– Но… видишь ли, дело в том, что нравы нашей семьи несколько современнее, чем в других семьях. И уж тем более в Академии, – я с трудом подавила смех. Современнее, значит? Ну-ну! Тетушка не обратила внимания на мою усмешку. – По всем правилам, Нэта не может быть твоей компаньонкой.
– Это еще почему? – я нахмурилась.
Значит, несколько месяцев могла, а теперь не может? Что изменилось-то?
– Компаньонка так же должна иметь знатное происхождение. А Нэта все-таки из обычных.
– Что вы хотите сказать этим, тетушка? – сомневаюсь, что у Мадам есть еще кандидатки на эту роль. Хотя… это же Мадам! Может, и имеются.
– Единственным вариантом остается Лунуна, – Контесса развела руками, и я заметила нотки извинения в ее голос.
– Что? – я развернулась к тетушке. – Вы это сейчас серьезно?
– А какие варианты, Трин? – Контесса сделала несколько шагов вперед и села на покрывало моей кровати. – Все ученицы Академии уже давно укомплектованы. Все девушки, подходящие тебе по возрасту, обучаются.
Ага… каждой твари по паре, значит…
– Но… – я пыталась сообразить. – Как я понимаю, благородные леди учатся в школе, вместе со своими… чуть менее благородными компаньонками.
Контесса сдержанно кивнула, как бы подтверждая мои слова.
– В таком случае, Нуне уже двадцать пять, если я не ошибаюсь. Ей поздно учиться в школе! Да и… честно говоря, сомневаюсь, что она способна на это.
– Да я и сама все это знаю, – отмахнулась тетя. – Протолкнуть Нуну сразу на последний курс обучения еще можно, но… учиться она точно не сможет.
Мало того, что учиться не сможет, так еще и вести себя соответствующе. К тому же, я все еще не могу объяснить, что произошло в тот вечер в ее спальне. Раз Бьёнд – просто моя фантазия, то почему мне было так плохо? Что такого случилось? И… не случится ли этого еще раз…
– А-а-а… а-а-а… – я лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты. – А что, если вы оформите Нуну, как мою компаньонку, но вместо нее занятия будет посещать Нэта?
Контесса несколько секунд осмысливала информацию, затем повела бровью, как бы соглашаясь. Судя по всему, эта мысль не приходила ей в голову. А зря! Удачный, как по мне, план.
– Нэте нужно учиться в своей школе, – сказала наконец тетушка. – Она не сможет быть с тобой постоянно.
– А и не надо постоянно, – отмахнулась я, чувствуя, как внутреннее возбуждение от гениальности собственной идеи, нарастает. – Достаточно того, что вы документально оформите Нуну, как мою компаньонку. Я приеду вместе с Нэтой, а там уже можно обосновать ее отсутствие, например, болезнью. Или травмой. Или… да сказать-то можно все, что угодно! Начиная от…
– Достаточно, – тетя подняла руку, призывая меня к тишине. – Я поняла тебя, Кэтрин. Идея и правда неплоха. Над этим вариантом можно подумать. Но согласится ли сама Нэта?
– Ну да, – я пожала плечами. – А почему, собственно, она должна отказать?
***
– Нет.
– Ну Аннет!
– Нет, я сказала.
Нэта стояла перед письменным столом, перебирая тетрадки: вынимала их из сумки, внимательно рассматривала, после чего некоторые оставляла на столе, другие же убирала на полку.
Комната Аннет отличалась от моей. Да что уж там! Она отличалась от всех, какие были в доме. Начиная хотя бы с того, что Нэта жила в одной комнате с братом и Филей. Что, вообще-то, как мне казалось, противоречило правилам дома Кёрсон. Комната их находилась на первом этаже, в полуподвальной нише, имела овальную форму. Помимо двух кроватей, одна из которых являлась двухэтажной больше ничего особенного в комнате не наблюдалось. Вытертый диванчик, телевизор на тумбочке, длинный и очень обшарпанный шкаф. Пара тумбочек, открытый стеллаж, заваленный книгами, тетрадками и прочим хламом, да письменный стол под круглым окном. Картину довершал некогда светлый, теперь же больше грязный круглый ковер в центре комнаты и невнятные серо-синие обои с непонятным узором.
Круглое окошко, оплетенное сухим нынче виноградом, практически не давало света. Летом, наверное, когда виноград цветет, тут еще темнее. Неудобно. Но с другой стороны, как я поняла, жители поместья мало времени проводят в своих комнатах, предпочитая заниматься другими делами. Та же Нэтка! Либо выполняла свои прямые обязанности, либо проводила время со мной. В принципе, понятно, почему Нэта предпочитала тусоваться у нас. Единственное развлечение на всю комнату – игровая приставка, подключенная к телевизору. Но я не уверена, работает ли она вообще. И все-таки странно… За все те полгода, что я живу в поместье, у меня и в мыслях не было посетить комнату компаньонки.
– Нэт, но послушай! – продолжала я, поглядывая на стоящую в стороне Контессу. Лицо тетушки выражало одну единственную мысль: «я же говорила». – Это же такая возможность, получиться образование в лучшей школе…
Нэта не дослушала. Девушка резко повернулась ко мне и вытянула руку, указывая на меня тетрадкой на манер пистолета. Я рефлекторно подняла руки вверх.
– Не говори мне о возможностях! – сквозь зубы процедила возможная компаньонка, после чего тетрадка отправилась в сумку.
– Да почему ты так против? – я всплеснула руками. Никакой выдержки не хватит с этой девчонкой! – Это же всего на пару дней! А потом вернешься в свое болото, и…
Я замолкла, чуть ли не затыкая себе рот руками. Тетушка Тэсс выдохнула, опуская плечи и прикрыла рукой глаза. Господи… Трина, что ты несешь! Я внимательно смотрела на девушку, замершую у стола. Ее плечи заметно напряглись, а руки сильнее сжали край светлой деревянной столешницы. Ой, что сейчас будет…
– Скажем так, – хрипло отозвалась Нэта, не поднимая головы, – вы, мадам Кёрсон, вы ни черта не понимаете в нашей системе образования. И в нашем сословном строе. Так что перестаньте лезть туда, куда вас не просят.
Девушка обернулась ко мне и… я никогда не видела Нэту такой хмурой.
– Я являюсь вашей служанкой, но не собственностью. У меня есть свои личные причины вам отказывать.
– А у меня? – внезапно сказала я. – У меня, думаешь, нет личных причин?
Я стояла, обнимая себя одной рукой. Вместе с обидой, я ощутила сильный прилив зависти. Да, именно зависти. К Аннете. У нее, служанки в моем поместье, был выбор. А меня, почти хозяйку дома, этого выбора лишили сразу по прибытию в Аллерское графство. Нэта могла сказать «я не пойду в Академию» и не пойти. Я тоже могла сказать «я не пойду в Академию», и… пойти как миленькая, потому что других вариантов нет.
Мы с Аннет стояли и смотрели друг другу в глаза. Казалось бы, это безмолвное противостояние длилось вечность. Пока, наконец, девушка не решилась прервать его.
– Ты извини меня, Трин, – сказала она тише, но так же жестко. – При всем моем уважении к тебе, к твоей семье, я не могу.
С этими словами, Аннет отвернулась от меня совсем, давая понять, что разговор закончен.

Глава №2. Новый этап, как начало пути
Дни пролетели, как минуты. Даже не помню, чем я занималась. Процесс переезда в Академию, где мне предстояло прожить следующие несколько месяцев, а потом еще шесть, совершенно не чувствовался. Может, все дело было в том, что меня не допустили даже к сбору вещей.
Как оказалось, мое тряпье не подходит для Академии от слова вообще. Так что Контессе пришлось закупаться «по правилам образовательного учреждения». Мне выдали все, вплоть до нижнего белья и резинок! Правда, из своего гардероба я все-таки взяла любимые синие сланцы, пару комплектов домашней одежды и несколько теплых вещей. Ради этого мне пришлось клятвенно пообещать, что ни одна живая душа не увидит меня в подобном одеянии. Только вот тетушке невдомек, что души, как бы, не живые. Так что… лазейка на черный день у меня имелась.
Но вот дни прошли, и теперь я сижу в уже ставшей привычной машине. Мои немногочисленные вещи трясутся в багажнике, а компаньонка – рядом. Примерзкое платье стесняет движения, не давая расслабиться. Но это раздражает не так сильно, как человек слева от меня.
Как мы не пытались уговорить Нэту, но строптивый одуванчик стояла на своем. Гениальный в своей задумке план провалился с самого начала, так что тетушке все-таки пришлось прибегнуть к собственным связям, а мне набраться терпения пережить все это.
Нуна сидела молча, ее лицо выражало спокойствие, как и сосредоточенный взгляд, устремленный в окно. Но я уже знаю, какие черти водятся в этом тихом омуте. Спокойный вид новоявленной компаньонки более не обманет меня! Остается только надеяться, что «взрослая Нуна» продержится эти несколько часов и не позволит «маленькой Нуне» натворить дел.
Однако не беляночка являлась причиной моей тревоги. Я почему-то думала о скоротечности жизни. Еще вчера я жила в старом поместье, окруженная родственниками, а теперь еду в какую-то Академию. Ощущение складывалось такое, будто меня, как старую-добрую королеву отправляют в монастырь, чтобы освободить место молоденькой пассии. Признали наследницей Кёрсон, показали высшему обществу – будь добра в Академию под замок, до следующего бала.
Я подперла подбородок рукой и уставилась в окно, стараясь не опускаться глубже в этот омут грустных мыслей. Мы как раз проезжали школу. Обычную общеобразовательную школу, которая на весь город была, кстати говоря, кажется, одна. А если и не одна, то одна из немногих.
Бело-синее здание в четыре этажа. Рядом еще одно белое одноэтажное. Спортзал? Нет, вон большие затянутые сеткой окна. Тогда что там? Великовато оно для кладовки…
Школьники потоком стекались к забору, пересекали школьный двор сужающимся клином, исчезали в дверях здания. Честно говоря, я бы с большим удовольствием оказалась сейчас там, в этой шумной разношерстной толпе. Намного лучше иметь в классе одну Настеньку и одну Лесю, чем целый класс таких девиц. Но эта школа была мне не доступна. Либо в Академию, либо сиди дома одна… Мда, выбор без выбора.
Школа осталась позади. Я проводила ее взглядом, отмечая, что у них неплохая спортивная площадка за основным зданием. Намного лучшем, чем была у нас.
Городской пейзаж постепенно растворялся. Дома прятались за деревьями, а потом и вовсе исчезли. Дорога до Академии заняла не более двух часов.
Помню, один из иностранных ухажеров Полины Андреевны, кажется, француз, бурно рассказывал нам о своем путешествии. Как после смерти матери ему пришлось аж три часа ехать на машине для вступления в наследство! Три часа! Через всю страну! По идеально-ровным дорогам! Бедняга так долго жаловался о том, как он устал, и как болела потом спина. А после мужчина искренне недоумевал, почему моя бабушка улыбается его рассказу.
К слову, мои родственники не ныли и не жаловались. Контесса занимала переднее сидение, рядом с водителем. Генриетта Теодоровна дремала напротив. Нуна… Не знаю, чем конкретно она занималась, но молчала.
Я же заткнула уши капельками наушников. И пусть тяжелые гитарные рифы никак не вязались с мирными лесным пейзажем, мне хотелось слушать именно такую музыку. Похоже, весь мой запас «леди» был исчерпан в первые месяцы пребывания в поместье. А сейчас «леди» впала в спячку, оставив на дежурстве хмурого подростка с депрессивно-бунтарскими наклонностями.
***
Академия Святой Камелии встретила нас щедро распахнутыми серебристыми воротами, разрывающими гладь высокой кирпичной стены, опоясывающей всю территорию учебного заведения. Еще бы колючую проволоку по ее верху пустить, и вообще красота! Настоящий пансионат для леди!
Фонтан в центре большого прямоугольного двора с протоптанными в зелени газонов дорожками и лавочки должны были как бы скрасить общее впечатление, добавить уюта. Увы, этого не произошло.
Центральное здание находилось справа от нас. Оно слегка отличалось от остальных. Старый красный кирпич, высокие окна, намеки на полуколонны. Никаких башен, балкончиков никакой лепнины или закосов под старые замки. Своей строгостью здание напоминало скорее психиатрическую больницу, чем институт благородных девиц. Даже башня с большими Академическими часами не располагала к себе, напоминая речной вокзал.
Помимо него, на территории имелись еще два корпуса. Более новых, более строгих. Просто красные стены и оконные проемы. Никакой «особой» кладки, никаких выступов. Первое, находящееся слева от въезда, строилось явно в то же время, как и центральное. Об этом свидетельствовал такой же некогда красный, а теперь же серо-коричневый кирпич. Вот уж оно точно напоминало тюрьму! Ну, или жилой советский дом. Это здание внушало не меньше ужаса, чем главное. Похоже здесьвсе находится в состоянии между «вот-вот развалится» и «в ближайшее время точно рухнет»!
Аккурат по центру раскинулась еще одна постройка. Нечто длинное и относительно новое, высотой в два этажа. Готова поспорить – спортзал! Иначе как объяснить большие окна?
Несмотря на хорошую погоду, во дворе не было ни души. Мысль о том, что девушки, скорее всего, сейчас на занятиях, посетила уже после.
Подошвы опустились на шуршащий серый гравий, которым были посыпаны дорожки между пятен газонов. Порыв ветра тут же подхватил мои волосы, трепя и без того слабо заплетенную косу. Дядя Джо доставал из багажника мои чемоданы, Контесса помогала Нуне выбраться из машины под бубнеж гувернантки, я осматривалась. Перспектива провести здесь следующие полгода не радовала совершенно. Я всеми руками ухватилась за мысль, что тут должно быть веселее, чем в поместье. Тут хоть какой-никакой, а коллектив. А в поместье какой? Да никакой…
Откуда-то со стороны левого здания к нам уже спешила женщина. Сначала я подумала, что это наша собственная гувернантка. Только Генриетта Теодоровна никогда не носила белых блуз с жабо. В остальном же, дама не отличалась от хорошо известной мне женщины.
– Эвердин! – женщина подошла ближе.
– О, Гофман! – Генриетта Теодоровна обернулась и, к моему глубочайшему удивлению, улыбнулась незнакомке!
– А ты совершенно не изменилась!
Тем временем, женщина поправила аккуратные очки и… подойдя совсем близко, поцеловала нашу гувернантку в щеку. Точно так же, как мать Хольдена целовала тетушку Тэсс. Генриетта Теодоровна ответила тем же. Это что еще такое! Генриетта так умеет? Серьезно?! О, не успела я приехать, а мир уже сошел с ума…
– Ты тоже, Изольда!
– Как я посмотрю, – женщина окинула взглядом нас, – все еще служишь семейству Кёрсон?
– Ты же знаешь, Золли, – мне показалось, или в голосе гувернантки звучали нотки оправдания? – я себе не изменяю.
– Что ж, – с искренним сочувствием вздохнула Изольда Гофман, – возможно, это и к лучшему. Только ты и удерживаешь этот дом на плаву.
Я скривилась. Да что эта женщина себе позволяет вообще? А Генриетта не отрицает! Вот же змея…
Судя по всему, тетушке Тэсс надоело слушать ехидный разговор двух… я так и не поняла, кем Генриетта и Изольда приходятся друг другу. Судя по манере общения, Изольда не пыталась задеть нашу гувернантку. А Генриетта Теодоровна, к моему огромному удивлению, разделяла взгляды работницы Академии.
– Добрый день, фрау Гофман. Рада вас видеть, – Контесса вышла вперед, улыбаясь. В отличие от женщин, она лицемерила. Впрочем, как всегда.
– Здравствуй, Контесса, – в голосе фрау звучало превосходство и немного надменности. Обычно сама Контесса обращалась подобным образом ко мне. Женщина смерила тетушку оценивающим взглядом из под очков-половинок, после чего сделала вывод. – А ты изменилась. Но, судя по всему, только внешне.
Глядя на фрау, в голову невольно закрадывалось ощущение, что учителей и гувернанток штампуют на одном заводе. Покажите мне это здание, и я его взорву! Тут одну-то домомучительницу трудно выдержать, а что, если речь идет о двадцати? Пятидесяти? Сотне подобных женщин! С каждой минутой Академия Святой Камелии нравилась мне все меньше и меньше.
– Это ваша племянница? – взгляд женщины устремился на меня. Я невольно сжалась, обнимая себя одной рукой. Вердикт дамы не обрадовал. – Чувствуется твое влияние, Контесса. Надеюсь, что только влияние, а не воспитание.
Взгляд женщины устремился на Генриетту Теодоровну, которая только пожала плечами, мол, сделала все, что смогла. Господи, скажите мне, что это не директрисса и не главный преподаватель, пожалуйста! Если мне придется видеть эту женщину каждый день, я точно сбегу!
– Мы договаривались с мадам Вальен… – попыталась вклиниться тетушка.
– Да-да, я знаю, – оборвала ее фрау Гофман. – Я пришла встретить вас и проводить до кабинета. Поэтому прошу за мной.
И без всяких лишних слов женщина развернулась на толстых каблучках, кивнув Генриетте Теодоровне. Та в несколько шагов догнала женщину и, взявшись под руки, они направились к центральному зданию. Обалдеть можно… У Генриетты Теодоровны есть подружка! Или не подружка… Может, сестра? Они похожи…
– Пойдем, – сухо сказала тетушка, плотно сжимая губы, и дернула ловящую ворон Нуну. В принципе, ко мне эта просьба, которая просьбой и не была, тоже относилась.
***
Мы вошли в главный корпус Академии. Перед нами под ручку шли Генриетта и Изольда, о чем-то мило переговариваясь. Я так и не поняла, какую должность занимает Изольда Гофман. Она точно не директриса, но, похоже, явно какая-то "большая шишка" данного заведения. По крайней мере, авторитетом она явно пользовалась. Да и вела себя соответствующе.
Академия Святой Камелии встретила нас большим залом. Широкую лестницу застилала зеленая ковровая дорожка. Правда, подниматься вверх мы не стали, свернув в левый коридор. Я вертела головой по сторонам. Не сказать, что в заднии было красиво, но точно очень антуражно. Все стилизовано под старый замок. Но, если главный холл был обит резным деревом, то узкие коридоры формировали холодные каменные стены. Не кирпичные, а именно каменные! Как в средневековом замке. Боюсь представить, как здесь холодно зимой.
По середине одного из таких коридоров мы остановились. Массивная дверь здорово подходила для двери замка короля Артура. Удивительно, как хрупкая фрау Гофман смогла ее открыть. Женщина скрылась ненадолго, и вскоре снова показалась в дверном проеме.
– Мадам Вальен ждет, – оповестила она, и тут же зыркнула на дернувшуюся меня. – Только мадам Кепп и мисс Эвердин! Вы оставайтесь здесь.
Господи, да пожалуйста! Как будто я против! Может, тетушка и учиться будет вместо меня? Я только за, если что!
В коридоре было прохладно. Пахло сыростью. На стенах висели застарелые подсвечники, которым давно никто не пользовался. В некоторых помещались электрические лампы, имитирующие свечи. Жалкое, скажу я вам, зрелище. И вообще, еще бы рыцарские доспехи поставить, и полное ощущение средневековой темницы. Интересно, а тут имеется подвал? А тюрьма там есть? Решетки там всякие, кандалы…
Мы сидели на кушетке напротив директорской двери. Озябшая в своем тонком платье Нуна забралась на кушетку с ногами, прижалась ко мне, поскуливая, как побитый щеночек. Опасения девушка не вызывала, а вот отвращение – да! Только сейчас я заметила, что на ногах кузины нет обуви. Просто высокие носки и нарисованными на них туфлями. Обалдеть можно! Чего только не придумают для этих душевнобольных. О нормальных бы людях так переживали!
– Здравствуй! – бодрый голос прервал мои сетования на судьбу, заставив оглянуться.
Рядом со мной стояла девочка. Маленькое милое создание в точно таком же платье, как и у меня, которое тоже не подходило под ее пухлую фигуру, обтягивая животик.
– Привет, – ответила я, не без интереса рассматривая первую встреченную в Академии ученицу.
Девочка была маленького роста, на голову ниже меня. Пухлые щечки, серо-зеленые глазки-бусинки – настоящий бельчонок!
– Там занято? – она кивнула на дверь, не отводя от меня глаз.
– Да, – ответила я, и зачем-то пояснила, – там моя тетя разговаривает с директором.
– Ой! – вдруг неожиданно воскликнула девочка так громко и пискляво, что жавшаяся ко мне Нуна вздрогнула и подняла голову с плеча. – Так это ты – моя новая одноклассница?
– Ну… – даже и не знаю, что ответить. Лестно, конечно, что меня уже представили. С другой стороны, скорость, с которой разлетаются новости, не радовала. – Что-то вроде того.
– Я Аксинья! – уверенно сказала она, протягивая ладонь. – Но все зовут меня Белочкой.
Я мысленно усмехнулась. Белочка. Ну что за детский сад? С другой стороны, весьма мило. Слишком мило. Выходит, не все здесь стервы. А что, если девочки Академии так же наивны и дружелюбны, как Аксинья? Тогда не все так уж и плохо.
– Кэтрин. Но все зовут меня Трина. Очень приятно познакомиться, – я попыталась протянуть ей руку в ответ, но ткань платья больно врезалась в бицепс, не позволяя этого сделать.
– Ужасная форма, да? – кивнула девушка.
– Ага, – хоть кто-то понимает. – Как вы в них ходите…
– Привыкли, – вздохнула Белочка.
В этот момент дверь отворилась, выпуская фрау Гофман.
– Лунуна Кёрсон. Пройди в кабинет, – объявила женщина, и обернулась к Белочке, смерила ее взглядом и обратилась уже к ней. – Беллаир? Ты, что здесь делаешь?
– Я пришла к мадам Вальен по… – начала рапортовать девочка.
– Ах, да… – протянула она, как бы вспоминая. – Проходи.
– Еще увидимся, – шепнула Беллка и быстро юркнула в образовавшуюся щель. Русая коса ниже ягодиц взметнулась, точно хвостик, делая девочку еще сильнее похожей на мышку. Очаровательное создание! Неужели мы правда ровесницы? Или классы тут формируются не по возрасту?
– Лунуна? – фрау подняла брови. – Мы тебя ждем.
Нуна повернула голову, посмотрела на женщину, потом на меня. Взгляд ее стал осмысленным, и я втайне порадовалась.
– Не нравится она мне, – произнесла кузина спокойным взрослым голосом. – С ней расслабляться нельзя.
Отпустив мою руку, Нуна встала, поправила юбку, выпрямилась и гордо прошла в кабинет под неодобрительный взгляд фрау Гофман. Фрау пропустила Нуну и неодобрительно хмыкнула. Похоже, ей не часто говорят в глаза что-то подобное. Дверь кабинета закрылась, оставляя меня в полном одиночестве.
– А с кем тут вообще можно расслабляться… – вздохнула я, сползая по кушетке.
– Ладно тебе, Трин, – послышалась около уха. Я провела рукой по косе, приглаживая волосы и собирая Никза. – Чего ты расклеилась?
Фамильяр на моей ладони хлопал глазами. Я усмехнулась краешком рта.
– Не знаю, – ответила я. – Как-то это все…
И тут дверь открылась снова, заставив меня сжать кулак. Клубы дыма от разбитого паука потянулись, втягиваясь в волосы. Фрау Гофман продолжала что-то обсуждать с Генриеттой Теодоровной Держащая Нуну за плечи Контесса выглядела озадаченной. Это не могло не напрягать. Я поднялась со своего места.
– Что ж, Трин, – начала Контесса, все еще придерживая кузину, – все хорошо. Мы все решили. Нуна снова плохо себя чувствует, так что нам нужно уехать.
Я перевела взгляд на Нуну. Та выглядела еще бледнее, чем обычно. О нет, ей не плохо. Девушка просто хорошая актриса. Когда «в сознании». А сейчас она в сознании, я это по лицу вижу. Значит, мне тоже нужно подыграть?
Поджав губы под пристальным взглядом сестры, я сделала шаг вперед и обняла тетушку. Надеюсь, вышло убедительно.
– Ну-ну, милая, – Контесса обняла меня одной рукой и погладила по голове.
Похоже, эта женщина совершенно не переживала, оставляя меня здесь одну на растерзание фрау Гофман, от которой и сама не была в восторге.
Нуна обняла меня сама. И в процессе объятий ее плечи обмякали, поза становилась все свободнее. Я ощущала, как сознание покидает Нуну, и была совершенно уверена, что стоит сейчас взглянуть в лицо сестры, и сознания я в ней не увижу. Я не ошиблась. Лунуна Кёрсон ушла, выполнив свою миссию. На ее месте стояла перепуганная Нуна, совершенно не понимающая, что происходит. Впервые я была с ней солидарна. Меня и саму дико напрягает все вокруг.
– Оставляем тебя на мисс Вальен, – меня оторвали от сестры, заставив обратить внимание на еще одного присутствующего.
Немолодая, но очень хорошо сохранившаяся женщина, явно не вписывалась в антураж здания. Во-первых, у нее были распущенные волосы, что вообще-то признак дурного тона. Волосы конечно красивые, блондинистые, завитые на концах, но все равно не по правилам! Зеленый костюм с зауженной юбкой открывал колени, что тоже противоречило этикету. Женщина спокойной смотрела на меня сквозь изящные очки. Было в ней что-то от тетушки Тэсс. Что-то, помимо возраста. А еще, как и в Контессе, было в ней что-то в мадам Вальен, что напрягало меня.
– До встречи, Трин, – Контесса попыталась улыбнуться.
– Веди себя хорошо, не позорь фамилию! – м-да, Генриетта Теодоровна всегда знает, что сказать.
Я потянулась за родственниками, собираясь проследовать за ними, но была остановлена крепкой рукой фрау Гофман.
– Мы заберем тебя на выходные, – сказала Контесса, увлекая за собой Нуну.
Вот даже и не знаю, радоваться мне, или как? До выходных еще нужно дожить…
***
Четырехэтажное здание слева от съезда оказалось общежитием. На первом этаже располагалась столовая и комнаты персонала. На втором и третьем этаже жили девочки.
– Каждая ученица Академии имела собственную комнату, – вещала фрау Гофман. – Но не так давно у нас обвалилась крыша. Девушки расселены с последнего этажа по имеющимся комнатам второго и третьего. Для тебя места нет. Будешь жить одна на этаже.
Пока фрау вещала, я тащила свой чемодан по лестнице. А лестницы здесь были длинные, и никакого лифта, разумеется, не предполагалось. Грузчиков тоже не предполагалось. Вот и что за школа-леди такая? Разве леди носят тяжести! Сосредоточенная на чемодане и ступеньках, смысл слов фрау дошел до меня не сразу. Только поднявшись на четвертый этаж, я поняла, в какую глубокую… дыру я попала.
Коридор с дверьми по обеим сторонам выглядел мрачно и заброшенно. Часть коридора перекрывали деревянные конструкции, покрытые пленкой. Потолок пестрил ржавыми разводами. И вы хотите поселить меня в эту помойку?
Деревянные половицы рассохшегося темного паркета скрипели при каждом шаге. Я о отвращением осматривалась по сторонам, обняв себя одной рукой. Ужас какой…
– В некоторых комнатах крыша обвалилась совсем, – продолжала женщина, – поэтому двери туда закрыты на ключ. Тебе выделили самую теплую и целую комнату. Так что радуйся.
Радоваться? Вы серьезно? Радоваться?! Мало того, что меня поселили под крышей одну на этаже, так еще и крыша эта не целая! А если дождь пойдет? А если снег?! Что тут, кстати с отоплением? А тетушка вообще знает, куда меня поселили? И что она думает по этому поводу?
Первая цифра номера комнаты обозначала этаж. На моей же двери красовались цифры 317. Выглядело это достаточно странно: 415, 416, 317, 418… Наверное, чтобы я чувствовала себя частью коллектива. Какая забота о моем душевном состоянии! Просто прелесть!
Фрау Гофман открыла ключом дверь, впуская меня внутрь. Комнатка оказалась маленькая, вытянутая. Не более шести квадратных метров. А, может, и того меньше. Кровать стояла вплотную к левой стене, у противоположной – письменный стол. Между ними: тумбочка и одностворчатое деревянное окно с форточкой над ней. Рядом со столом платяной двустворчатый шкаф. Более в этой комнате не было ничего. Даже занавесочка на окне отсутствовала!
– Это ключ, – сказала фрау Гофман медленно протягивая мне ключик, – не потеряй его. Закрывай комнату на ночь и всякий раз, как уходишь.
Закрываться? А от кого? Я же живу одна. Одна на целом этаже! Да и кто может позариться на мое скудное барахло? Или это, чтобы меня вороны не утащили? Что ж, спасибо за предупреждение… Я протянула руку, но фрау Гофман тут же сжала кулак с ключом и страшно выпучила глаза.
– Потеряешь – пеняй на себя! – пригрозила она, нехотя отдавая мне ключ, и вышла за дверь. Кстати, в двери тоже было окошко, занавешенной тряпкой. Зачем? Непонятно.
Оставшись одна, я окинула взглядом пыльную комнату. И в этом скворечнике мне предстоит провести почти год? Тяжело выдохнув, я прошла к кровати и упала на нее, уткнувшись лицом в подушку. Кровать отозвалась скрипом пружин подо мной. Замечательно…
– Ох, не нравится мне тут, – буркнул Никз.
Я лениво освободила его из плена волос. Фамильяр тут же прыгнул на прикроватную тумбочку и начал осматриваться.
– Мне тоже, – я поморщилась от запаха сырости. Почему здесь так влажно?
– Честно говоря, – Никз опасливо огляделся по сторонам, обнимая себя лапками, – у меня мурашки по всему телу!
Рябь пробежала по его тельцу, точно сбоящая голограмма. Никз хорошо изображал мое состояние и отлично передавал мои мысли. И, пожалуй, сейчас я была крайне рада его наличию. Пусть он и выдуманное существо, но одна бы я здесь точно рехнулась. А так какая-никакая компания. Какая? Да никакая…
– Не нагнетай, а, – я прикрыла глаза, – и без тебя тошно.
– Но могло бы быть и хуже! – сказал он. – Например, посели тебя с этими кошками высокомерными! Вот уж где бы ты точно окочурилась. Нет бы еще жить с компаньонкой, так ты же будешь совсем одна! Загрызут тебя и не заметят!
Я лежала молча, не открывая глаз и никак не реагируя на комментарии паука. А тот все продолжал:
– …а тебе ведь еще с ними учиться! Ух, сама же знаешь, как относятся к новеньким. Тем более к девочкам.
– Не знаю, Никз, – я перевернулась на спину, закидывая руки за голову, а ноги на железную спинку кровати. Высокий потолок покрывали трещины и ржавые разводы. Хорошо хоть плесени нет. – Я не думаю об этом. С одной стороны, вроде бы, все плохо. А с другой, что ни делается, все к лучшему. К тому же, вроде бы, не все здесь такие уж плохие.
В голове всплыла милая розовощекая мордашка Беллы. Девочка показалась мне достаточно милой и бесхитростной. Думаю, мы с ней подружимся! И вообще, если хотя бы треть местных девочек такие, как Белла, то я не пропаду.
– Да, ты права, – паук прыгнул на меня, вытягиваясь на удлиннившихся лапках. – Так какой у нас план?
– Отдохнуть немного. А потом… – я обвела комнату взглядом, – прибраться немного. Слишком тут пыльно.

Глава №3. В школах для девочек правила строги
Мерзкий звенящий звук вынул меня из теплых объятий Морфея. Больше всего мне хотелось развернуться и ударить рукой по надоевшему будильнику, что я и сделала. Однако нужного приспособления не оказалось рядом, ладонь больно ударила по столешнице. От тупого болезненного ощущения я резко села, на несколько секунд теряя ориентацию в пространстве. Так… где я нахожусь и откуда звук?
Понимание пришло почти сразу. Настроение сразу упало. Я в Академии.
За один день в комнате мало чего изменилось. Маленькое помещение с окошком в двери напоминало не то тюремную камеру, не то палату душевнобольного. Серо-синие стены угнетали, синее покрывало тоже. Мебель, которую я так упорно оттирала влажными салфетками, оказалась не грязной, а просто потемневшей от старости. Нужно будет съездить на выходных домой, купить покрывало поярче, плакатов каких-нибудь… Вряд ли мне разрешат портить местные стены. С другой стороны, на этаже все равно планируется ремонт.
Отвратительный треск над ухом прекратился. Похоже, здесь действует некое подобие школьного звонка, которым будят всех и вся. Как же не хочется вылезать из-под одеяла! Но есть такое слово «надо». Зачем надо… Кому надо…
Отбросив край одеяла, я спустила ноги в любимые голубые сланцы. Ох, мама дорогая! Какие же они холодные! Неприятный холод сковал не только ноги, но и все тело, проникая под тонкую ночнушку.
Завернувшись в одеяло, я подошла к двери, вгляделась в серый листок на ней. Листок с расписанием повесили только вчера, но он уже почему-то выглядел серым. От влаги?
РАСПИСАНИЕ
6:00 – подъем
6:15-6:45 – утренняя гимнастика
7:00-7:30 – личная гигиена
7:30-8:00 – завтрак
8:15-11:45 – академические занятия
12:30-13:00 – творческие/спортивные занятия
13:15-14:00 – обед
14:15-17:00 – академические занятия
17:15-18:00 – прогулка
18:00-18:30 – ужин
18:45-20:00 – вспомогательный класс
20:15-21:45 – поздний ужин
22:00 – отбой
Получается, все с интервалом в пятнадцать минут. Сделал дело, изволь за пятнадцать минут добежать до следующего. Расписание такое, будто тут солдат воспитывают, а не леди!
– Сейчас у вас утренняя гимнастика, – подсказал сидящий на плече Никз.
Челюсть моя съехала на бок, демонстрируя все отношение к происходящему. Знаете, вот кто бы что не говорил, а утреннее желание поспать еще пять минуточек – один из самых сильных двигателей прогресса! Именно утром ты расставляешь приоритеты максимально точно. «А не так уж важна эта встреча», «да ничего не будет, если я пропущу этот урок», «и зачем мне эта гимнастика? Я и так красивая».
– Нельзя пропускать занятия в первый же день! – воскликнул фамильяр, прыгая с плеча на тумбочку.
Совершенно не слушая паучка, я засеменила обратно и рухнула на кровать, поджимая замерзшие ноги. Вот так хорошо! Вот так тепло!
– Трина! – Никз повысил голос.
Я издала скрипучий звук в ответ, накрывая голову подушкой.
– Трина! – повторил он.
Нет, эта зараза не лишит меня еще нескольких часов сна! Нехотя высунув из-под одеяла руку, я наугад ударила по тумбочке, в надежде размазать паука. Надо же! Не промахнулась! Пушистое тельце исчезло под ладонью.
– И не говори потом, что я не предупреждал… – пробурчал Никз, темным дымом втягиваясь в мои волосы.
***
Спустя полтора часа потрясающего лежания в постели, я наконец вылезла из-под одеяла и, напялив отвратительное неудобное платье, спустилась на первый этаж, по пути заплетая волосы. Интересно, влетит ли мне за прогул? В первый день всегда можно прикинуться дурочкой, мол, не увидела, не поняла. И вообще, у меня психологическая травма, между прочем! Должны же быть хоть какие-то поблажки!
Странно, но для столовой отдельной комнаты не предусматривалось. Столы стояли в центральном холле слева от лестницы. Там же расположились столы с тарелками еды. Шведский стол? Здорово, если так!
Теперь, находясь в коллективе, я могла по достоинству оценить все многообразие студенческого сообщества. Первым, что бросилось в глаза, стали платья. Все они отличались по цвету. Не по фасону, не по материалу – по цвету. И, что еще интереснее, за каждым столиком, вмещающим от четырех до шести человек, сидели девушки одинаковых цветов! С высоты лестницы они выглядели как маленькие лепесточки ромашек. Даже как-то очаровательно, что ли…
Я поискала глазами девочек в таких же бежевых платьях, как у меня. Подходить к совершенно незнакомым леди не хотелось, но куда деваться? Хочешь есть – умей вертеться! В самом прямом смысле! Интересно, как они отреагируют на появление новенькой? В моей предыдущей школе отреагировали бы плохо. А в этой?
– Как говорится, «будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножья храма истины», – раздалось около уха.
– Что? – шепотом спросила я, слегка повернув голову. Не хотелось бы сразу прослыть сумасшедшей, ведущей разговоры с самой собой.
– Ни сы, – усмехнулся Никз.
Ну спасибо, милый! Мне прям полегчало! Я вдохнула поглубже и подошла к столу. Но стоило мне только опустить руку на спинку пустующего стула, как над ухом тут же раздалось: «Эй!»
Я обернулась. Передо мной стояла невысокая крепкая девушка в бежевом платье. Темноволосая, кареглазая, смуглая. Одним словом, типичная. В глаза бросались только чересчур накрашенные брови. А так – ничего особенного.
– Это мое место, – сказала девушка, указывая подбородком на стул, за который я все еще держалась.
Я оглянулась на остальных девушек за столом. Никто не проронил ни слова. Все они выжидающе смотрели на нас. Да, похоже, она права.
– Ой, извини, – быстро сказала я, убирая руки.
Я пыталась дружелюбно улыбаться.
– Внимательнее будь, – девушка напротив прищурилась. – В жизни пригодится.
Как-то не дружественно и не культурно… С первых минут нажить себе недруга – это конечно сильно. Нужно сказать что-то еще, чтобы наладить контакт и не расходиться на подобной ноте. А то мало ли, что случится после…
– Я сегодня первый день, не знала, что места забронированы, – улыбнулась я, наклоняя голову на бок. Надеюсь, вышло достаточно миролюбиво и наивно. – Не подскажите, где здесь свободные столики?
– Я тебе что, экскурсовод? – неожиданно резко ответила леди.
Я опешила. Да уж, вот это манеры! А я-то думала, что хоть в лицо хамить не будут. Генриетта Теодоровна учила улыбаться и быть вежливой с одноклассницами. Похоже, ее представления о леди заметно устарели… Девушка напротив скорее походила на моих прежних одноклассниц, а не на благородную даму.
– Что за шум, а драки нет? – рядом с нами материализовалась еще одна девушка с подносом.
О том, что передо мной девушка, я догадалась чисто по наличию платья. Короткая стрижка вытравленных до серебра волос с удлиненной челкой на один глаз. Стильно, и весьма андрогинно. Опять же, совершенно не по канонам леди. Я и не знала, что сюда пускают с такими прическами! Возможно, длинные волосы и могли как-то изменить образ ее лица, но выбритые виски и крепкая шея напрочь лишали ее женственности.
– Ничего, – отозвалась девушка, садясь на стул. – Просто кто-то не знает свое место.
– Вот как, – пацанка посмотрела на меня, – что-то я тебя не помню. Почему ты не садишься на свое место?
Что-то мне подсказывает, что «свое место», это не только о стуле за столом. Как в этой школьной иерархии действительно есть какие-то «места», и сейчас определяется мое. Не хотелось бы оказаться на дне пищевой цепочки. Снова.
– У меня сегодня первый день, – я снова улыбнулась, уже это девушке. – И у меня пока что нет места. Вы не поможете мне его найти?
Кажется, последняя фраза была явно лишней. Сейчас, Трина, тебе укажут на твое место. И вряд ли оно тебе понравится. Но девушка с косой челкой не выглядела стервозно или агрессивно. Так что, может, пронесет?
– М-м-м… вот как… – девушка надула и без того полные губы, о чем-то задумывашись. – Что ж, пойдем со мной.
Сохраняя внешнее спокойствие, я внутренне напряглась. Мы прошли по столовой до маленького столика в конце, за котором находилась одна единственная леди. Я не видела ее лица, так как девушка сидела спиной ко мне. Да и вряд ли бы мне удалось хоть что-то увидеть. Волны длинных желтоватых волос скрывали ее со всех сторон.
Моя сопровождающая поставила на столик свой поднос, затем оперлась на спинку стула сидящей за столом леди и наклонилась к ней. Я молча стояла, глядя на эти переговоры. Перекинувшись парой слов с девушкой, снова вернулась ко мне.
– Пойдем, я покажу тебе, что тут и как, – сказала девушка.
Я посмотрела на сидящую. Та не обернулась ко мне, и вообще не пошевелилась. Что же за кадр такой? Неужто местный шериф?
Сопротивляться я не стала и последовала за белокурой провожатой. Мы снова прошли через всю столовую. Я украдкой рассматривала окружающих. Все девушки, находившиеся здесь, носили платья одинакового покроя. Различия составляли цвета: желтый, бледно-зеленый, голубоватый, выцветше-розовый, светло-фиолетовый и наш бежевый. К слову, за каждым столом собирались девушки, преимущественно одной цветовой категории. Смеси цветов встречались редко.
– Тут у нас еда, – мне в руки сунули поднос.
Несколько столиков, выставленных под прямым углом, изобиловали тарелками. Большая часть их них оказались пустыми. Наверное, я немного опоздала, и леди уже успели набрать себе еды.
– Надо же… – грустно протянула моя спутница, заглядывая в большой черный чан. – Всю рисовую кашу съели! Придется тебе довольствоваться молочным супом.
Молочный суп? Что ж, мне не привыкать. Вот Полина Андреевна никогда особо не заморачивалась, нравится нам ее стряпня, или нет. Обедая в кафетериях и ресторанах, она бы и вовсе бросила готовку, но нас требовалось кормить. Поэтому много лет подряд на завтрак мы с Лерочкой употребляли рисовую кашу. Уж не знаю, почему именно ее, ведь сама Полина Андреевна никогда не завтракала с нами. Но факт оставался фактом. Теперь я на дух эту кашу не переношу.
– Ничего, переживу как-нибудь, – ответила я, ставя на поднос тарелку с бутербродами из хлеба, масла и сыра.
Девушка взяла со стола чашечку чая, поставила на мой поднос. Чашка казалась настолько маленькой, что, вспомнив любимую пол-литровую кружку, мне непременно захотелось взять еще одну. А лучше две.
– Вообще, лучше приходить пораньше, тогда можно урвать что поинтереснее. А по поводу места… – моя собеседница обернулась и окинула взглядом помещение, – старайся садиться за большие столы, где сидят леди твоего цвета. Тогда точно не выгонят.
Девушка внезапно улыбнулась своими пухлыми губами, как бы намекая, что на этом ее помощь заканчивается. Жаль, конечно. Я была уверена, что мне разрешат сесть рядом с той загадочной леди. Но, похоже, нет.
– Спасибо, – я улыбнулась в ответ.
Что ж, Трина, еду тебе показали, а дальше плыви, как хочешь. Я принялась высматривать место, куда можно присесть.
– Кстати, – вдруг, как бы спохватившись, продолжила моя собеседница, – почему ты поступила только в последний год обучения? Где ты училась ранее?
Я медленно перевела на нее взгляд. Девушка внимательно смотрела на меня. Она выглядела крайне задумчивой. Перебирает все известные ей женские Академии?
Честно говоря, вопрос поставил меня в тупик. Нет, что отвечать, я знала. Нет смысла лукавить. Но, вспоминая реакцию Келлерманов на мою школу… Хотя, с другой стороны, ну а что я теряю? Не всем везет родиться с золотой ложкой в…
– Я иностранка, – уклончиво ответила я. – Училась в другой академии. Вряд ли ты знаешь…
– Правда? – девушка тоже прищурилась, затем улыбнулась. – А я так и думала! Я заметила твой акцент! Ты так говоришь… Напевно, точно тянешь слова. Так, откуда ты? Италия?
– Россия, – ответила я.
И вот тут девушка удивилась. Она вдохнула и медленно выдохнула. Широкие пазухи курносого носа раздулись. Я заметила точку на правой пазухи носа. Это что, пирсинг? Внимательно рассматривая лицо леди я также заметила точки над бровью. А вот это неожиданно…
Лицо спутницы выглядело озадаченным. Кажется, она в данный момент перебирала в голове все известные ей семьи, пытаясь вычислить, к какому роду я принадлежу. Этим же обуславливалось тщательное изучение моего лица. Выявляет характерные черты какого-то семейства?
– Я прибыла в Аллерское графство недавно, – не хочется утруждать девушку мыслительным процессом. Она же проявила ко мне сострадание, мне стоит ответить тем же. Тем более, что у нее сейчас пар из ушей пойдет… – Живу у своей тетушки, Контессы Кепп.
При упоминании этого имени, светлые глаза округлились сильнее. Неужели моя тетя производит такое впечатление не только в свое доме? Даже интересно, как мадам Тэсс получала такую репутацию, что при упоминании ее имени, все вокруг замираю.
– Так ты… – неожиданно девушка прикрыла глаза и выпрямилась, расправляя массивные плечи. – Прошу меня извинить. Я отойду на минутку? Подождешь меня здесь?
Фраза была произнесена как просьба, но как будто бы выбора мне не оставляли. Я кивнула, соглашаясь подождать. А что, все равно сесть мне некуда? В голову пришла отличная мысль, а что, если подождать, и занять освободившийся столик? Ем я быстро, много времени мне не понадобится… Так можно же и вставать попозже! Хотя велика вероятность, что еды мне не достанется. Все сожрут!
Я бросила взгляд на провожатую. Та резво дошла до сидящей за столом блондинки и теперь о чем-то бодро переговаривалась с той. В общем гуле столовой я, разумеется, не могла слышать, о чем они говорят. Здравый смысл подсказывал, что речь идет обо мне.
«Никз, – мысленно позвала я и, ощутив сонное шевеление за ухом, продолжила, – как думаешь, о чем они?»
«Не могу знать наверняка, – зевнул стражник, явно недовольный пробуждением. – Могу только предположить».
«Ну предположи, если можешь».
Паук на секунду задумался. Я продолжала рассматривать девушек. Интересно, а в каких они статусах? Просто подруги, или же… Или же это леди и ее компаньонка? Очень похоже на то!
«Предполагаю! – объявил он. – Ввиду отсутствия мест, они обсуждают вероятность принятия тебя за свой стол».
М-м-м… интересное предположение. Почему-то мне это в голову не пришло.
«Пришло, – безразлично продолжал Никз. – Ты же помнишь, я всего лишь озвучиваю твои собственные мысли».
Ага, как же… Поисковая система в моей голове. Точно-точно. Кстати, удобная вещь, получается!
Девушка с серебристой челкой выпрямилась, активно кивая блондинке. Судя по всему, разговор окончен. Консенсус достигнут. И сейчас мне объявят его решения. Странная мужиковатая леди направлялась ко мне с широкой, явно неискренней улыбкой на лице. Интересно, что это значит? Моя персона одобрена, или же мне сейчас вынесут приговор.
Девушка остановилась, секунду глядя на меня, затем начала с придыханием:
– Мы провели скромный референдум и приглашаем тебя за наш столик, не возражаешь?
Тон ее изменился. Вот теперь в ней чувствовалась настоящая леди. Вежливая, обходительная, лицемерная.
– Буду рада, – выдавила из себя я.
Девушка удовлетворенно кивнула и отошла в сторону, делая приглашающий жест рукой. Я не смела противиться, еще раз взглянула на нее, затем проследовала к столику. Вроде бы проблема с посадочным местом решена. Вот только на долго ли?
«Как ты думаешь, Никз, – снова мысленно обратилась я. – Меня бы пригласили, не будь я Кёрсон?»
«А смысл отвечать? – лениво заметил Никз. – Ты и так знаешь ответ, не правда ли?»
О да, правда. Еще как правда. Горькая. Зато в голове появилась новая мысль. Похоже, среди знатных семей Аллерского графства существует особая иерархия. И семейство Кёрсон, несмотря на все их проблемы, занимает далеко не самые плохие позиции.
***
Стол оказался маленьким, как раз на три персоны. Сидевшая за ним блондинка слегка повернула голову, глядя на меня и улыбнулась. Честно говоря, я представляла ее совершенно иначе. Несмотря на копну явно крашенных волос, женственностью данная леди также не отличалась. Черты овального лица выдавали в ней принадлежность к горным народам. Узкая переносица и загибающийся вниз кончик, вкупе с яркими близко посаженными карими глазами подтверждали мои догадки.
– Позволь представить, – начала моя провожатая, коротко кашлянув, – Люсьена Габриелян.
– Очень приятно, – ответила я. Желания сделать реверанс почему-то не возникло, поэтому я только кивнула. – Кэтрин Кёрсон.
– Наслышана, – ответила обладательница удивительно красивого и явно неподходящего для нее имени.
Девушка скорее походила на какую-нибудь Ануш, Азу, Карину, Лиану… Люсьена же, в моем понимании должна выглядеть, как… Как ухоженная версия Аннет: стройная элегантная блондинка. От которой леди Габриелян унаследовала только слишком желтый цвет волос.
– Присаживайся, душечка, – мягко сказала девушка.
А меня дважды просить не надо! Я опустила поднос на стол и села на свободный стул. Моя провожатая, чьего имени я еще не знала, тоже села, приступая к своему завтраку.
– Честно говоря, душечка, – продолжала Люсьена, – я и не думала, что мне доведется встретиться с тобой. Летом ты была настоящей сенсацией! А потом все как-то резко угасло…
– Любые новости угасают, – ответила я, не зная толком, можно уже начинать есть, или же нет.
– В любом случае Кэтрин, – Люсьена слегка подалась вперед, накрывая мою руку своей, – я очень рада все-таки познакомиться.
Что означал сей жест, я не знала, но третья девушка за нашим столом так же удивилась внезапному выпаду подруги, или кем они там друг другу приходились.
– Взаимно, – ответила я. – И, да, Люсьена, зови меня Трин.
– В таком случае, – Люсьена улыбнулась шире, – я для тебя Люси. Или Лу. Как тебе больше нравится.
– А я тогда Тони, – отозвалась третья, явно ощущавшая себя лишней, девушка.
Все классические женские фильмы про школу учат не доверять компаниям девушек, сидящих отдельно от остальных. Варианта два – либо звезды, либо изгои. Честно говоря, мне не хотелось связываться ни с теми, ни с другими. Можно мне среднестатистическую ровную компанию, а?
Но почему-то я не испытывала настороженности вблизи Лу и Тони. Внутреннее чутье слегка напрягалось относительно Люси. Девушка вела себя слегка наигранно, все ее улыбки выглядели натянутыми. Будто она вынуждала себя улыбаться. С другой стороны, а не все ли леди ведут себя подобным образом? Может, она тоже не уверена насчет меня, и теперь прощупывает почву? В любом случае враждебности в свой адрес я не замечала.
– Здравствуй! – раздавшийся над ухом голос заставил вздрогнуть и обернуться. Не только меня, всех нас.
За моим правым плечом стояла та самая полненькая девочка с длинной косой, которую я встретила вчера около кабинета директрисы. Девочка с лицом белочки улыбалась нам всем, пристально глядя на меня.
– Привет, – слегка растерянно отозвалась я, затем обернулась на девушек. Те с интересом рассматривали пришелицу. Люси же манерно подперла подбородок костяшками пальцев.
– Как тебе первая ночь в стенах нашей Академии? – спросила белочка, все так же глядя на меня и не замечая окружающих.
– Да ничего, – отозвалась я. – Терпимо.
И разговор как-то затух. Девочка-белочка продолжала улыбаться, глядя на нас. Мы смотрели на нее в ответ, не находя слов. Наверное, она ждет приглашения за стол? Я покосилась на Лу и Тони. Имею ли я право на такое? Очень сомневаюсь.
– Ладно, – наконец сказала белка, – я рада, что у тебя все хорошо. Обращайся, если вдруг что-то понадобится.
И девочка ушла искать место. Мы проводили взглядами ее пухленькую фигурку.
– А вообще, – продолжала Люси, – раньше все было иначе. Так что вот, наслаждаемся, пока можем…
Девушка окинула взглядом помещение, являющееся одновременно и холлом, и столовой. Я же продолжала смотреть на несчастную Белочку, растерянно бродившую между столами с подносом в руках.
***
Говорят, девушки не ходят в туалет по одной. Интересно, откуда это пошло? Возможно, еще с древних времен… Вот идешь ты в кусты по малой нужде, а там дикие звери. Одна нужду справляет, другая от волков отбивается – удобно! В Академии волки не водятся, а вот всякие гадюки…
– Душечки! Мне кажется, – Люсьена внимательно рассматривала свое отражение в зеркале туалета, висящего над раковинами, – я поправилась.
Для пущей убедительности, подруга повернулась боком, провела ладонью по своему животу. Живот, к слову, выглядел совершенно плоским.
Несмотря на хорошую фигуру, Люсьена выглядела своеобразно. Осиная талия смотрелась нелепо при широких плечах и нереально объемных бедрах. Красивая линия тонких губ только привлекала внимание к выступающей челюсти, придавающей лицу подруги схожесть с лошадью. И даже огромные кофейные глаза не отвлекали от свойственного от загибающегося носа. Но, нельзя не признать того факта, что Люси, зная все свои внешние особенности, всеми силами старалась скрыть их или обыграть. И это вызывало уважение. Лично от меня.
Люсьена вставала на час раньше положенного, чтобы нанести макияж, который не приветствовался в стенах учебного заведения, и уложить в прическу волосы. Люсьена никогда их не забирала волосы полностью и, даже когда делала хвост, оставляла несколько прядей по бокам, чтобы скрыть овал лица.
– Да что ты придумала! – недовольно скривилась Тоня, выключая воду и стряхивая капли с рук.
За краткое время, проведенное с новыми подругами, я так и не смогла понять, из каких семей они происходят. Телефона с интернетом у меня не было. Поисковая система в голове, под названием «Никз», не нашла информации по фамилии Люси. Похоже, тетушка Тэсс не рассказывала мне об этой семье. Оставался вопрос – почему? Может, они не титулованные, а просто богатые?
***
– Нет, я определенно чувствую, что моя физическая форма уже не та! – прокряхтела Тоня.
Подруга сидела на мягком белом ковре, широко расставив ноги, наклонялась то к одной, то к другой. Несмотря на крепкие мышцы, растяжка у нее оказалась просто потрясающая!
– Брось, – Люси закатила глаза, и снова уставилась на собственные ногти, орудуя пилочкой. – Ты не плаваешь всего две недели!
– Не всего, а целых две недели! – Тоня соединила ноги и теперь тянулась в складочку, зачем-то шевеля пальцами ног. – Ты же знаешь, я должна плавать каждый день! Иначе не видать мне мастера!
Люсьена перестала пилить ногти и, задумчиво надув губки, склонила голову на бок, глядя на подругу.
– Ну, хочешь, – осторожно начала она, – я поговорю с папой, и…
Тоня повернула голову, стрельнув на нее серьезным взглядом, и Люси тут же замолчала, возвращаясь к ногтям. Но стоило Тоне вновь уткнуться в собственные ноги, Лу с тоской посмотрела на подругу, точно жалея. А затем подняла взгляд на меня. А я что? Я в таких вопросах не разбираюсь! Пришлось вытаращить глаза и отрицательно потрясти головой.
Каждые апартаменты общежития состояли из двух комнат. Люси и Тоня жили вместе, и контрасты их обителей поражали настолько, что лично мне с трудом верилось, что эти девушки – подруги.
На кроватном покрывале цвета фуксии сидели различные мягкие игрушки и подушки. Полки над столом занимали фигурки, рамки и украшения, а никак не учебники. Мягкие розовые тапочки покоились на пушистом белом ковре. На удивление, Люсьена тяготела ко всему нежному и розовому. Я не видела, что конкретно было изображено на пижаме Люси, так как та лежала на животе, болтая ногами в воздухе, но, судя по персиковому цвету и маленьким сердечкам, что-то очень милое.
Помимо стандартной мебели из кровати, тумбы, стола и маленького шкафа, в комнате стояло два бежевых кресла. Одно между кроватью и дверью в комнату Тони, другое между шкафом и входной дверью. Комната и так была слишком мала, чтобы вмещать уже имеющуюся мебель, но Лу, похоже, не любила свободного пространства, захламляя каждый угол ненужным, но очаровательным хламом.
Тоня разительно отличалась от подруги. Благодаря высоким потолкам, ее комната разделялась на два яруса. На первом ярусе стояли стол, стул и шкафчик, а прямо над ними возвышались полати. Вот только, чтобы взобраться на них, необходимо было пролезть по шведской лестнице, прикрученной к стене. Или по канату, свисающему с турника. Удивительно, но всем спортивным арсеналом Тоня регулярно пользовалась.
Честно говоря, я не представляла, как подруга умудряется спать на широком деревянном настиле, большую часть которого занимал двуспальный матрас, а оставшуюся половину метра – шкафчик с застекленными полками для книг. Мне лично и на верхней полке поезда душно. Но Тоне, судя по всему, нормально. Таким образом, она занимала только половину комнаты, а другая оставалась совершенно пустой.
Обстановка накалялась. Тоня сверлила Люси взглядом, та же понимала, что сказала лишнего, но держала удар. Уж не знаю, что такого сказала Люсьена, но Тоне это явно не понравилось. Кажется, мне следует разрядить обстановку.
– Давно занимаешься спортом? – ненавязчиво спросила я, привлекая внимание. Тоня повернулась ко мне, затем подобрала под себя ноги и начала опускаться в шпагат.
– Лет с трех, – ответила она, приняв позу продольного шпагата, затем отвернулась назад, согнула ногу в колене и принялась тянуть ступню к ягодицам. Выглядело это странно, но Тоня, кажется, совершенно не напрягалась.
– Родители тренировали? – продолжала я, подняв глаза на Люсьену. Люси едва заметно кивнула мне. Значит, я сделала правильно.
– Ага, – ответила Тоня уже не глядя на нас. – Папа у меня мастер спорта по водному поло, мама – синхронистка. А меня отдали на прыжки в воду.
– Удивительно… Никогда бы не подумала, что лорды и леди занимаются спортом. В смысле, таким, не благородным спортом, – и, осознав, что сказала, я попыталась поправиться, – в смысле, не видом спорта, не предназначенным для высшего общества, – еще худе, – то есть… Я имела ввиду, что… вот гольф там, верховая езда…
– Все в порядке, Триш, – оборвала меня Тоня, внезапно улыбнувшись, – я понимаю, что ты хочешь сказать. Мои родители не титулованные. Отец – не лорд, а я – не леди.
И вот тут-то я и удивилась. Вроде бы тетушка говорила, что в Академии учатся девушки из высшего общества, а, получается… Но, точно прочитав мои мысли, Лу включилась в разговор.
– Ты в Аллерском графстве недавно, так что, наверное, не знаешь, что с аттестатом этой Академии берут почти в любой ВУЗ.
– И любая девушка мечтает попасть сюда, – согласилась Тоня. – Поэтому семьи таких, как я, договариваются с титулованными семьями, как у Люси, и девушки идут учиться вместе. Люси, как титулованная студентка, а я, как ее компаньонка.
Компаньонка… Так вот оно что! Вот, почему они все время вместе! Значит, Тоня – компаньонка Люсьены. И… выходит, что половина студентов не дворянки, а просто богатые девочки.
– Договариваются, впрочем, на разных условиях. – Тоня пересела на поперечный шпагат, а после и вовсе вытянулась вперед, ложась на пол. – Мои родители держат спортивный центр, и денег у нас хватает, чтобы возместить обучение.
– Но мой отец отказался брать деньги у родителей Тони, – во фразе Люси прозвучали нотки гордости, – и оплачивает обучение за нас обоих.
– Даже не знаю, почему, – отозвалась с пола Тоня.
А я вот, кажется, догадываюсь, почему так. Тоня – девушка крепкая и спортивная. Она выполняет не столько роль компаньонки, сколько телохранителя. И в этом есть смысл.
– А чем занимается твоя семья, Лу? – как бы невзначай спросила я. Интересно же, почему ее отец так переживает за дочь, что нанял ей в компаньонки телохранителя! Хотя, может мое предположение неверно, и увлечения Тони, это просто совпадение…
Я посмотрела на подруг. Обе замерли. Люси немного растерялась и как будто побледнела. Почему? Что случилось? Я перевела взгляд на Тоню. Та сидела, чуть опустив голову, от ее шумного дыхание ноздри раздувались, делая нос еще шире. В этот момент Тоня напоминала быка, готовящегося ринуться на тореадора. Почему такая реакция? Что особенного я спросила?
– Эх, душечки… Мы не выбираем, в какой семье родиться, – вздохнула Лу, привлекая внимание нас обеих. – Прошлое на то и прошлое, что оно прошло. И незачем вспоминать былые грехи…
Лу продолжила пилить ногти. Тоню, кажется, тоже немного отпустило, она приняла другую позу для растяжки. Обе делали вид, что ничего не произошло. А я осталась в легком ступоре. Не знаю, чем занимается семья Лу, но, похоже, чем-то серьезным. И, раз ни Тони, ни Лу не спешат мне об этом говорить, возможно, имеет место быть криминал… Нужно будет выведать, из какой семьи происходит Лу! И если они сами мне не скажут, то придется подключить тяжелую артиллерию. А именно – тетю Тэсс!

Глава №4. Меняется все, но не стоит грустить
«Привет, пап!
Я давно не получаю твоих писем и очень волнуюсь! Все ли с тобой в порядке? Доходят ли до тебя мои письма? Надеюсь, что ты просто занят работой, или письма задерживаются на почте…
В любом случае, у меня все неплохо! Тетушка Тэсс определила меня в Женскую образовательную привилегированную Академию имени Святой Камелии. Забавная аббревиатура получается, да?)))
Сначала я очень переживала, что не приживусь там. Все-таки «леди»… И я! Но оказалось, все не так плохо!
Расписание у нас конечно дикое! Подъем в 6:00, отбой в 22:00, и ни минуты свободного времени! Но это только кажется. По факту, основные занятия заканчиваются в 17:00, а дальше уже можно выдохнуть. Там преподаватели особо не следят, и каждый занимается, чем хочет.
Вообще, первые недели в Академии пролетели удивительно быстро (и безболезненно). Занятия в Академии отличаются от привычных школьных, приближаясь скорее к ВУЗовской системе. Уроки длятся по полтора часа, предметы делятся на лекции и практики. К форме обучения я привыкла сразу же. Задают много, но и объясняли хорошо»
При этом, в академии сохранялась строгая профиляция. Вот только профили эти были весьма своеобразные. Вместо привычных физико-математических, социально-экономических и химико-биологических направлений, в Академии присутствовали такие направления, как: музыкально-эстетическое, спортивно-танцевальное, психолого-педагогическое и далее. В общем, ничего общего с классическим образованием.
Самым сложным направлением считалось «бизнес-управление», на нем обучалась Люсьена. По рассказам подруги, они изучают экономику, психологию и бизнес. Экономика давалась подруге тяжело, и она сама с радостью бы перешла на музыкально-эстетическое, но родители запрещают. Но если с Лу все понятно, то что делает Тоня на этом направлении, для меня оставалось загадкой! Подруга отличалась спортивным темпераментом и телосложением, ей бы скорее подошло спортивное направление, а она экономику учит. Кстати, в отличие от Лу, Тоня не жаловалась. Хотя Люси как-то сказала, что Тоня считается на из курсе неуспевающей. Сама же Тоня это отрицала.
Кстати, меня отправили на историко-лингвистическое направление, от чего я пришла в полный ужас! Ни историю, ни языки, я никогда не учила, не любила и не знала. Спасибо барьерам Бьёнда, хотя бы языки мне немного давались! А еще, за две недели я неплохо сдружилась с Аксиньей Беллаир, старостой группы, которая вскоре дополнила наше трио до квартета.
«…В остальном уроки не отличаются чем-то особенным. К моему счастью, одноклассницы оказались тихими девочками, увлеченными учебой. Они сидели над учебниками и мало взаимодействовали друг с другом.»
Общались между собой только леди их компаньонки. Кто есть кто, мне было сложно отличить. А еще сложно будет объяснить папу эту структуру, поэтому лучше опустим.
«Необщительность одноклассниц напрягает. Зато и каких-то особенных выскочек или заучек у нас не наблюдалось. А это большой плюс!
Еще одним подарком стали учителя – сплошь вежливые пожилые леди. Достаточно строгие, но справедливые».
Фрау Гофман среди преподавательского состава не наблюдалось. И ей-подобных тоже. Про фрау я решила не рассказывать вот так сразу. Посмотрим на ее поведение в дальнейшем. Если фрау как-то проявится, то буду жаловаться папе. А пока пусть думает, что у меня все хорошо!
«А еще я нашла новых подруг! Их трое: Люсьена, Тони, и Белла. Они прикольные!»
По некоторым предметам мне предстояло нагнать программу, но в этом мне помогали мои девочки. В особенности Беллка. Именно с ней я проводила больше всего времени. Тоня каждую свободную минуту проводила в спортивном зале, куда звала и меня. И как-то раз я даже сходила потренироваться с ней. Собственно, раньше мне нравились занятия физической культурой. Мне неплохо давалась и гимнастика, и легкая атлетика… ну, по крайней мере, я так думала. До занятий с Тоней. Теперь же я уверена: спорт, это не мое!
Но вообще девочки многому меня научили. Например, как расшить платье, чтобы в нем стало удобнее, когда приходить в столовую за самой вкусной едой, в каких частях аудитории хуже обзор и комфортнее списывать, и многим другим лазейкам строгого расписания Академии.
Да и вообще, под крылом Люсьены жилось уютно и спокойно. Никто не решался связываться с ней, или с ее окружением. Никто. Ни студенты, ни учителя, ни даже директор. Я продолжала ломать голову, кем же являются родители Лу, но от моих тонких намеков и вопросов подруги открещивались. Ничего, я все равно узнаю!
Еще одним минусом и плюсом одновременно оказалась моя обитель. Кроме меня, на этаже никто не жил. Под обвалившейся крышей было холодно. Ветер гулял по коридорам, а постельное белье по утрам было мокрым от влажности. Да, возвращаться одной на нежилой этаж по вечерам оказалось жутенько. И спать, зная, что никого рядом нет, тоже. Ведь я, как никто, знала, что потусторонние силы есть, и они не дремлют.
С другой стороны, весь этаж был в полном моем, в смысле, нашем с девочками распоряжении. А распоряжаться было чем.
Во-первых, много свободных комнат. Все закрытые, но, как оказалось, мой ключ подходит ко всем замкам. Вот это я понимаю, безопасность! Интересно, на третьем этаже так же? Нужно будет не забыть сказать об этом Люси.
От нечего делать, я обошла все комнаты, открывая их по очереди. Все одинаковые, как братья-близнецы. Разница только в протекающей местами крыше и размеру пятен плесени на стенах. Выходило, что мне досталась самая чистенькая комнатка, так что переезжать я передумала.
Во-вторых, на этаже обнаружилась прачечная. Стиральные машинки, правда, не работали, но утюги были в отличном состоянии. Не все, конечно, но мне удалось отыскать два рабочих. Да и гладильные доски имелись, пусть пожелтевшие и замызганные какие-то, но если накрыть одеялом, можно спокойно пользоваться, что я и делала. Особенно здорово получалось просушить подушку и одеяло. Нет, конечно, можно было, как все девочки, вставать на несколько часов раньше, нести вещи к прачке на первый этаж, ждать, пока погладят… но какой в этом смысл?
Санузлы оказались менее шикарными, чем на остальных этажах. У меня их, разумеется, никто не мыл, и туалетную бумагу не ставил. К счастью, мне разрешили лично брать ее у завхоза. Зато всегда свободные кабинки, и некоторые даже с дверками – выбирай, не хочу! И умывальники в отдельной комнате, тоже свободные. А еще удивительно удобные. Старые длинные краны с ручками интересной формы изгибались на уровне доброго полуметра. Потрескавшиеся раковины особого доверия не внушали, но их глубины хватало, чтобы спокойно помыть голову. Дома я не могла себе такого позволить из-за риска смыть волосы в слив, а тут удобно! Еще интересно, что почти все раковины имели стандартную высоту, кроме одной. Одна была низкой и широкой. Не знаю точно, зачем она, но ноги в ней мыть – одно удовольствие.
А про ванны так вообще отдельная история! Ванных комнат оказалось две, не считая раздевалки – маленькой темной комнатки без окон, где из всей мебели только рассохшиеся лавки, да крючки. В первой комнате оказались душевые. Они тянулись по одной из стен, разделяемые бетонно-плиточными стенками – ничего необычного. Но вот далее, пройдя душевую насквозь, можно было очутиться в еще одной ванно-банной комнате. Там, без всякого разделения, в ряд стояли четыре большие ванны. Интересно, в них тоже предполагалось мыться, или это скорее часть каких-то оздоровительных процедур?
Плитка тут, как и в других гигиенических помещениях, местами отвалилась, обнажая бетон стен и ползущую оттуда плесень. На потолках виднелись разводы от протекающей крыши. А еще трубы. Толстые трубы в углах и более тонкие по потолку, нагнетали атмосферу. Разве что лампочки не мигали, и на том спасибо!
Но эти подробности папе знать тоже не следует! Переживать же будет… Я сжала губами кончик ручки, к слову, не перьевой, и задумалась, как бы описать папе наше общежитие…
«Живу я одна на этаже. Многие комнаты ремонтируются, а моя уже готова! Так что весь этаж в моем распоряжении! И прачечная, и ванны… Буквально собственный этаж!
И вообще, похоже, зря я так переживала насчет Академии. Не так уж тут и плохо! В общем живу я как королева…»
– Королева бомжей!
– Заткнись, Никз!
***
Наступил конец третьей недели. Как оказалось, родители и опекуны имеют право забирать своих чад на выходные! Кто бы мог подумать… Получается, эта школа – не тюрьма. По крайней мере, не для всех. Но вот вопрос, а почему я узнаю об этом только на третьей неделе?! А что насчет Мэтти и Дэнни, у них это тоже разрешено? В любом случае, вряд ли их кто-то забирает…
Тоню забрали еще с утра. Обычно она ездила домой только на каникулы, но теперь, когда академический бассейн закрыт, ей необходимо где-то тренироваться. Удивительно, как у человека хватает энтузиазма!
Но куда более удивительным было то, что накануне вечером меня вызвали в кабинет директора. Казалось бы, чем я успела прогневать местных за такое короткое время? Оказалось, ничем, меня просто требовали к телефону.
Вообще в холле общежития висело несколько общих телефонов, которыми можно было пользоваться в течении дня. Железные аппараты работали за плату и позволяли общаться от тридцати секунд до двух минут, в зависимости от номинала жетона. Жетоны были не обычными монетами, а специальными. Их нельзя было покупать, зато можно получить за хорошую оценку. Вот только телефонами редко кто пользовался, ведь у всех учениц был припрятан мобильник. У всех, кроме меня. Получается, я одна не нарушала правил академии.
По задумке, телефонами пользовались ученицы, когда им требовалось позвонить домой. Если же поступала весть из дома, звонили в приемную директора. Происходило это нечасто, по известным причинам. Так что я крайне удивилась, когда узнала, что мне звонят. А еще больше удивилась, когда узнала, кто именно хочет меня слышать.
Мне звонила Генриетта Теодоровна. Разумеется, гувернантка звонила по делу – оповестить, что на выходные меня заберут домой. Вот этому я удивилась по-настоящему! Правда, только в первые несколько секунд. Причина оказалась весьма банальна. Тетушке Тэсс пришли какие-то бумаги, которые мне необходимо подписать. Чистая формальность, не более того, но надо. Что ж, а я-то уже вообразила, будто горделивая тетушка соскучилась. Увы, чудес не бывает. Правда, глядя на стоящую рядом со мной Люсьену, мне начинало казаться, что бывают.
Люси забирала с собой целый чемодан, который теперь стоял рядом с ней. Я же не брала практически ничего. Все немногочисленные пожитки умещались в маленький рюкзак. К слову, остальные академки, ожидавшие вместе с нами во дворе Академии, так же везли с собой чемоданы. Но, стоит признать, такого огромного и розового, как у Люси, не было ни у кого.
– Никз, – мысленно позвала я, рассматривая остальных и неловко сжимая лямку рюкзака на плече, – я чувствую себя нищенкой.
– Ну, – отозвалось в голове, – по сути, так и есть!
– Спасибо, блин, умеешь поддержать!
– Да всегда пожалуйста, Трин! Обращайся!
Не перестаю удивляться, за какие грехи мой демон сотворил эту язву в моей голове? С другой стороны, от осинки не родятся апельсинки. Раз уж Никз такой ехидный, то мне явно стоит подумать над своим поведением.
Академические часы на башне показывали почти семь часов вечера. Для тех, кто уезжал домой, прогулка отменялась, вместо нее назначался «вспомогательный класс». Это время отводилось для домашних заданий, или пропущенных занятий.
– А вот и за мной приехали, – воскликнула Люси и крутанулась на каблучках, оборачиваясь ко мне.
Я улыбнулась ей в ответ, мельком окинув взглядом черный внедорожник. Все эти черные и белые лимузины меркнут на фоне отполированной машины подруги! Надо не забыть спросить тетушку. Надо не забыть…
– Ты точно не хочешь ко мне в гости? – спросила Лу, обернувшись ко мне. Я с тоской посмотрела в ярко накрашенные темные глаза подруги.
Конечно хочу, о чем ты! Да и что я… вся Академия мечтает побывать у тебя в гостях. При чем, ты это прекрасно знаешь. В какой-то момент в голове пробежала шальная мысль бросить все и уехать в шикарный особняк Люсьены, но нельзя. Если тетушка Тэсс оторвала Дэймона от дел и отправила в двухчасовую поездку за мной, значит, дело и правда не требует отлагательств.
– Прости, не в этот раз, – мягко улыбнулась я.
Из подъехавшего автомобиля вышел высокий мужчина. Люсьена тут же расплылась в улыбке. Сомневаюсь, что этот человек и есть ее отец. На вид ему значительно меньше сорока лет. Густая борода аккуратно подстрижена, серый костюм сидит, как влитой. Я таких мужчин побаиваюсь, а вот Люси, кажется, нет. Да и действительно, с чего бы ей!
– Леди Люсиль! – мужчина подошел и галантно поцеловал протянутую ручку. – Вы так же прелестны, как и всегда! Похоже, даже это учебное заведение не способно изменить вас.
– Ой, перестань! – Люси ловко выдернула ручку и смущенно прикрыла ей рот и нос. Милый, но, в то же время идеально отработанный жест, как, впрочем, и все жесты Люсьены. Она хорошо знала все свои сильные и слабые стороны, ловко подчеркивала одни, скрывая другим. Не может не вызывать восхищения.
– Ох, – выдохнул мужчина, поднимая ее чемодан, – в прошлый раз вы брали с собой больше вещей.
– Что поделать, женская необходимость, – Люсьена закатила глаза, неопределенно махая ручкой. Так вот, что такое кокетство.
– Садитесь быстрее в машину, – даже несмотря на обозначенную легкость чемодана, поднять его оказалось трудной задачей даже для такого крепкого человека, – ваш папенька уже заждался.
Ага, значит, все-таки, это водитель, а не отец. И десять очков за догадливость отправляются к Трине!
Люсьена согласно кивнула, тряхнув золотыми кудрями, но спустя несколько шагов к машине вдруг остановилась. Остановилась и замерла. Я внимательно наблюдала за подругой, прокручивая в голове, что же с ней случилось. Может, забыла чего? Внезапно та сжала кулаки и резко обернулась, преодолев расстояние между нами в несколько шагов, Люси внезапно порывисто обняла меня. Я замерла, боясь пошевелиться. Это были не легкие обнимашки, какими академки приветствовали друг друга. А действительно крепкие, полные каких-то странных смешанных эмоций объятия. Ну и как это понимать? и что прикажете мне делать?
Все, на что хватило ума и сообразительности – легкое похлопывание ее по спине. Двигаться в этих тисках казалось просто невозможно. Не знаю, сколько это могло продолжаться, но в какой-то момент Люси отпустила меня, сделала шаг назад. Поджав губы, она пожала плечами, как бы извиняясь. Я отрицательно покачала головой, мол, не стоит, понимаю. Люси согласно кивнула и, повернув голову в сторону, помахала рукой, глядя куда-то вниз. Проследив ее взгляд, я заметила Беллу, стоящую рядом со мной. И откуда взялась? Подкралась, как котенок. Не иначе.
Закончив со странным прощанием, Люсьена все-таки села в автомобиль. Бессовестно дорогая и отвратительно пошлая в своем великолепии машина тронулась с места. Мы смотрели ей вслед. В смысле, не только мы с Беллкой, но и все остальные академки, ожидавшие свои транспортные средства. Не сомневаюсь, Люсьена Габриелян – одна из самых богатых девушек в Академии. Или же это не так, и ее отец нарочито подчеркивает свое состояние? А зачем…
Тем временем, в раскрытые ворота въехало несколько лексусов бизнес-класса и один лимузин. Однако, вместо того, чтобы подъехать к ожидавшим девушкам, машины почему-то решили потесниться, отъехав в сторону. Вскоре я поняла, почему. Запылившийся внедорожник, как огромное ленивое чудовище, неторопливо миновал ворота и, вальяжно прокатившись по двору, остановился аккурат передо мной. Я не смотрела по сторонам, но была уверена, что недоуменные взгляды академок неминуемо направлены в мою сторону. И что-то так стыдно стало…
Дэймон не забрал мои вещи, не открыл передо мной дверь. Более того, водитель вообще не вышел из машины! Даже не удосужился опустить стекло и позвать меня. Втянув голову в плечи, я слегка приобняла Беллку, даже не глядя на ту, затем направилась к машине. Транспортное средство нетерпеливо рыкнуло, стоило мне забросить рюкзак и неловко взгромоздиться на заднее сидение.
– Мисс Кетрин, – не приветствие, не показатель учтивости. Просто констатация факта.
Меня всегда бесило это его «Кетрин». Не Кэтрин, как я привыкла, а именно «Кетрин». По началу я списывала подобное коверканье имени на особенности его речи и возможный акцент, ведь не каждый человек может выговаривать абсолютно все звуки. Но вскоре я поняла, что «э» Дэймон очень даже здорово выговаривает, особенно в имени тетушки Тэсс, а надо мной просто издевается. Уж не знаю, чем я так насолила водителю семейства Кёрсон, но факт остается фактом – мужчина испытывает ко мне чистое и искреннее отвращение.
– Кэтрин, – машинально поправила я, устраивая рюкзак на сидении рядом.
Начинать светскую беседу с водителем бессмысленно. Интересоваться его здоровьем, делиться своими мыслями – тоже. Как говорится: «не трогай – не завоняет». Поэтому я даже не стала спрашивать, зачем тетушка вызывает меня, и просто уставилась в окно.
Дэймон бросил взгляд в зеркало заднего вида. Кажется, он несколько удивлен моим поведением. Думал, что я снова попытаюсь с ним заговорить, как делала это всегда? Стану улыбаться, пытаясь наладить контакт. А вот хрен! За все те месяцы, проведенные в Аллерском графстве, мне сполна хватило его редких, но едких фраз. Я давно поняла, что строить дружбу с Дэймоном – совершенно бесполезное дело. Поэтому я не буду больше пытаться.
Я не смотрела на водителя, устремив свой взгляд в окно, на перешептывающуюся стайку девиц. Происходящее транслировал мне Никз. Мы открыли подобную особенность случайно, и теперь активно пользуемся ей. Маленький хранитель стал моим третьим глазом на затылке. И не только на затылке, скажу я вам! Никз не мог отходить от меня далеко, но, например, залезть под дверь или заглянуть в тетрадь соседа – вполне. Очень удобно, скажу я вам!
Сложнее всего в этом деле не показывать эмоций в тех случаях, когда ты видишь или знаешь то, что тебе не полагается. Так и сейчас. Я «видела» изучающий взгляд шофера, и улыбка смущения то и дело пыталась пробиться сквозь маску безразличия. Стараясь не выпустить ее, я плотно сжала губы, как бы показывая свое ответное отношение к Дэймону и процедила сквозь зубы: «Поехали уже».
Выдав свое сдавленное «хе», водитель занялся своими прямыми обязанностями, а именно – перевел взгляд на дорогу, переключая скорость. Автомобиль медленно поехал назад. Конечно, в нашем дворике такой махине не развернуться! Дэймон смотрел в зеркала, поворачивая руль, а я, поняв, что на меня более не смотрят, облегченно выдохнула.
– Эй, Триш, – раздалось в голове, – о чем ты так задумалась?
Я продолжала смотреть в окно, за которым плыли однообразные деревья.
– А то ты сам не знаешь!
– Да хватит тебе! – я почувствовала, как Никз закатил глаза. – С Дэймоном по-другому не бывает!
Я не стала отвечать паучку. С Дэймоном, может, и не бывает, но… Ведь не все водители такие, как он. И Люси тому подтверждение. Так за что же мне такой извозчик?
***
Несмотря на всю важность и серьезность дел, о которых говорила Генриетта Теодоровна по телефону, в поместье меня никто не встретил. В смысле вообще никто! Нет, с одной стороны, ничего удивительного, чего еще можно ожидать от семейства Кёрсон? С другой стороны, я все-таки ожидала хоть какого-то внимания. Наивно? Более чем. Пора бы уже плотно вбить себе на подкорку, что никому ты, Трина, в этом доме толком не нужна. Хватит ждать чуда с небес, пора бы уже чудить самой…
Я выпрыгнула из машины, громко хлопнув дверью, за что получила неодобрительно «хэй!» от Дэймона. Проигнорировав эмоциональное восклицание, я поправила лямку рюкзака на плече и направилась к дому.
В сумерках зашедшего солнца поместье выглядело совершенно безжизненным. Даже окна не светились! А ведь уже достаточно темно. Странно даже. Меня не было здесь всего-то несколько недель, а ощущение, будто несколько месяцев.
Тихонько притворив за собой дверь, я расстегнула замочки кед и, придерживаясь за стену, сняв один, принялась искать ногой свой тапочек на полочках обувницы.
– О, мисс Кэтрин?
От неожиданности я вздрогнула. Ну вот! Хоть один живой человек в этом доме остался! А я уж думала всех чума перекосила!
Труди, кажется, удивилась моему приезду. Одернув желтую футболку, женщина направилась ко мне, неловко переваливаясь с ноги на ногу. Вид у нее был максимально усталый. Наверное, мыла посуду на кухне, и теперь идет в свою комнату.
– Не ожидала вас увидеть, – она пыталась улыбнуться, но получалось с трудом. – Ты какими судьбами? Кушать хочешь?
На последней фразе кухарка заметно спала с лица, видимо прикидывая, что сейчас снова готовить, а после опять посуду мыть. Сказать по правде, в дороге я успела проголодаться, но напрягать смертельно уставшую Труди не хотелось совершенно! Поэтому я отрицательно покачала головой. Лучше через полчаса сама проберусь на кухню и самостоятельно приготовлю себе ужин. Благо, еды в холодильнике полно.
– Тетушка Тэсс сказала, что у нее ко мне срочное дело, – ответила я, наконец разобравшись с тапками и, повесив на крючок куртку, снова закинула рюкзак на плечо. – Кстати, где она?
– Так нет никого, – Труди развела руками, затем соединила их, водрузив на живот. – Мадам как с утра уехала, так и не вернулась еще. Джозеф еще три дня назад отбыл, отпуск у него. Гретта…
Труди задумалась, поднимая карие глаза вверх, затем отмахнулась. Наверное, она и сама не знает, где гувернантка.
– Получается, ты тут одна?
Да уж. Жутко, наверное, оставаться одной в таком огромном старинном доме. Особенно при наличии полоумной Нуны и ее не менее странной матери.
– Почему же одна, – удивилась Труди, – с Нэткой. Только она спит уже.
Ну хоть Нэта дома, уже радует!
– Спит? – я пыталась припомнить, сколько сейчас времени. «Двенадцать минут десятого», – услужливо подсказал Никз. Что бы я без него делала…
– Да, умаялась в школе. Вот уже часа три как спать улеглась, – Труди помолчала, глядя куда-то в сторону, после вздохнула каким-то своим мыслям и перевела взгляд снова на меня, улыбнулась. От ее улыбки стало немного жутко. – Может, все-таки чаю? Расскажешь, как дела в Академии…
Мне никогда не приходилось видеть Труди такой измотанной. Казалось бы, из нее выпили все жизненные силы. Щеки впали, под глазами обозначились темные круги, кожа на лице точно обвисла. Да что же происходит в этом чертовом замке?! Меня не было всего несколько недель! Почему такие сильные изменения?!
«Триш, – шепнул Никз, – лучше откажись. Видишь, она…»
Вижу. Все я вижу. И то, что я вижу, мне совершенно не нравится! Я отрицательно покачала головой, стараясь сохранять спокойствие на лице.
– Спасибо, но я устала с дороги. Лучше пойду приму ванну, а завтра поговорим.
Поправляя рюкзак за плече, я быстрым шагом прошла мимо кухарки, едва ли не взлетая по лестнице вверх. Никз транслировал мне удивленный взгляд почти выпадающих глаз.
«Не надо», – мысленно попросила я. И Никз без лишних вопросов закончил трансляцию. Чертовщина какая-то, не иначе…
***
Несмотря на то, что кровати в поместье больше и удобнее, чем в Академии, спалось мне очень плохо. Силы стремительно покидали тело, оставляя вместо себя необъяснимое чувство тревоги.
Я никогда не боялась темноты, но, попрощавшись с Труди в коридоре, едва ли не бегом бежала до собственной комнаты, стараясь не смотреть по сторонам. Да, я прекрасно знала, что никого не встречу в коридоре. Ну, разве что, Нуну или Хильду. Но почему-то они беспокоили меня в последнюю очередь. Хотя что может быть страшнее двух ненормальных женщин странного вида и поведения? Нет, странная тревога не была связана с дальними родственницами. Честно говоря, я вообще не думала о них.
Влетев в комнату, я бросила вещи прямо на пол и, игнорируя собственные привычки принимать душ каждый вечер, принялась стремительно раздеваться. В два прыжка оказавшись на кровати, мгновенно забралась под одеяло, не удосужившись снять жесткое покрывало. Сейчас это не имело значения.
Липкий страх сковывал по рукам и ногам. Перед глазами то и дело появлялся образ изможденной Гертруды, навевая мысли о зомби. Хотя нет, скорее о магии Вуду, или чумных заболеваниях.
Иногда мне удавалось уснуть на несколько десятков минут, спустя которые я просыпалась от странных звуков. И да, я прекрасно понимала, что дом старый и, скорее всего, это просто ветки скребутся в окно, или мыши шуршат в коридоре, но фантазия услужливо подкладывала другие картинки в возбужденный мозг.
Даже запутавшийся в моих волосах Никз вызвал некую волну страха, хоть маленький стражник был последним существом, которого стоило опасаться. Ощущая мое эмоциональное состояние, Никз пробежался по руке, оставляя за собой мурашки на коже, устроился на пальцах. Только взяв в ладошки пушистый, на удивление теплый комочек, мне удалось заснуть.

Глава №5. Каждый хранит свои мрачные тайны
Это была самая беспокойная и жуткая ночь, проведенная в поместье. Никогда раньше я не ощущала ничего подобного. Правда, несмотря на суммарно непродолжительный сон, проснулась я рано. Часы показывали без десяти восемь утра. Приобретенный режим достаточно просто сбить, но лично у меня выходит не с первого раза.
– Ты просто отвратительно выглядишь! – авторитетно заявил Никз.
Фраза прозвучала неожиданно, но я не убрала полотенца от лица. Не достоин моего взгляда! Слишком много чести.
– А ты просто отвратительно воспитан! – ответила я, продолжая вытираться после утренних водных процедур.
– Нет, серьезно! – маленький стражник спрыгнул с моего плеча на край ванны, пробежался по нему, переместился на раковину. – Сама посмотри!
Я хмуро посмотрела на него, затем бросила взгляд в зеркало. Брови медленно поползли вверх и, буквально уронив полотенце на бортик ванны, я подошла ближе к зеркалу. Опираясь руками на раковину, приблизилась к нему, вглядываясь в отраженье.
На меня смотрела невероятно бледная девушка со впалыми щеками и огромными мешками под глазами. Я, конечно, всегда была худой, да и ночка выдалась веселая, но, чтобы такой результат и сразу… Тем более, насколько я могу судить, поспать мне все-таки удалось. Тогда с чего подобный вид?
Кое-как расчесав активно сопротивляющиеся расческе волосы, я оделась в серый спортивный костюм – старый и удобный. Внешний вид оставлял желать лучшего, но… сейчас это не то, что меня особенно сильно волновало. Перед кем красоваться-то? Контесса меня и не в таком виде наблюдала…
***
К моему удивлению, в столовой было почти пусто. Труди вразвалочку ходила вокруг стола, собирая немногочисленные тарелки. Неужели завтрак уже окончен? Еще слишком рано!
– О, мисс Кэтрин! – улыбнулась кухарка. Выглядела она чуть бодрее, чем вчера, но все равно устало. – Хорошо, что встала. Я уж думала идти будить тебя…
– Доброе утро, – кивнула я, незаметно подсчитывая количество тарелок. Всего три. Значит…
– Как спалось? – продолжала кухарка, переставляя на поднос чашки. Чашки…
Тарелки три, а чашки почему-то четыре. Но на моей памяти Труди никогда не ела вместе с членами семьи, тогда почему четыре чашки?
«Может, хватит играть в мисс Марпл? – заметил Никз. – Чего пристала? Вдруг кто-то из твоих подавился и попросил воды?»
В принципе, замечание логичное. Не знаю, почему я обратила на это внимание. Я потерла висок пальцами. Недосып? Помнится, раньше, в моменты сильной усталости, мне удавалось концентрироваться на чем-то одном, в то время, как весь остальной мир терял краски и значимость. Наверное, и сейчас так же. Мозг просто выцепил какую-то левую чашку и…
– Трина, – тяжелая рука легла на плечо, заставив вздрогнуть.
– Прости, задумалась, – быстро ответила, глядя на встревоженную кухарку, – что ты говорила?
– Говорю, Мадам тебя в одиннадцать будет ждать в конторе мистера Харта. Чем ты слушаешь!
«Известно, чем, – усмехнулся Никз, и тут же добавил. – Узнаю нашу Труди!»
Да, высказывание и правда в ее стиле. Получается, ничего не произошло, и кухарка просто устала? А все мои догадки – беспочвенные фантазии?
«Что-то вроде того, – с некоторым сомнением произнес паучок. – Ты себя слишком накручиваешь в последнее время. Везде тебе заговоры мерещатся всякие, да чертовщина …»
Ну прости, Никз! Когда вокруг такое творится, не долго и в дьявола поверить. А с учетом того, что…
– Трина! – короткие толстенькие пальцы возмущенно щелкнули перед моим лицом. Кухарка уже не удивлялась, она злилась, упирая руки в бока. – Я кому это все говорю! Спустись с небес на землю!
– Да-да! – быстро затараторила я. – В одиннадцать. У Харта. Тетушка ждет…
– Эх ты, – отмахнулась женщина и, повернувшись спиной, взяла в руки поднос, намереваясь унести посуду. – Сейчас поешь, соберешься, и Дэймон отвезет тебя, – бубнила Труди, удаляясь на кухню.
– Дэймон здесь? – почему-то спросила я.
– Угу, – отозвалась Гертруда уже с кухни, – еще со вчерашнего дня, как тебя привез. Впервые на моей памяти остался. Не важно себя чувствовал…
На моей памяти Дэймон ни разу не оставался! Думаешь, это как-то связано со мной, а, Никз?
– Угу, десять раз! – буркнул маленький хранитель, выползая из моих волос.
Я поднесла руку к плечу, позволяя ему перебраться на пальцы.
– Слушай, Трина, – начал он, скрещивая лапки на груди, – ну ты и зазналась в последнее время!
– Что? – удивленно спросила я, поглядывая на арку в кухню, где Труди напевала под монотонный шум воды. Не хотелось бы, чтобы кухарка подумала, будто я сама с собой разговариваю.
– Ты и так сама с собой разговариваешь.
– Да-да, это понятно… Так что ты имел ввиду?
– Везде видишь какие-то заговоры против себя… уймись уже! Никому ты тут не нужна! Ну почувствовал себя плохо, ну остался… С кем не бывает!
– С Дэймоном, – чуть злобно ответила я, морща нос. Никз был совершенно прав, я действительно принимаю все на себя, но слышать подобное оказалось весьма обидно.
Шум воды на кухне смолк. Кухарка, исполняющая еще и обязанности горничной, вернулась с тряпкой. Я быстро хлопнула одной рукой по другой, размазывая не успевшего возразить Никза. Паучок не любит, когда я так делаю, но куда деваться.
– Комары? – понимающе спросила Труди, протирая поблескивавшую старым лаком столешницу.
– Ага, – ответила я, развеивая грозящую мне кулаком лапку.
– В поместье всегда прохладно, так что этих тварей тут… Ох, Нэта! – Труди развела руками, затем уперла их в бок и посмотрела на меня.
– Вот! – воскликнула она, указывая раскрытой ладонью на стол, – ты только посмотри!
Я проследила взглядом за ее рукой. Кухарка указывала на стопку тетрадей. Три разномастные тетрадки в клетчатых обложках.
– Вечно у вас, молодых, ветер в голове! Нэтка… рассеянная белобрысость… Все утро домашку писала, а тетрадки забыла.
«Вот, значит, четыре чашки она заметила, а целую стопку школьных тетрадок – нет! Молодец, хороша детективка!» – насмехался все еще обиженный стражник. Я же не обращала на него внимания.
– А у них проверка… Теперь двойку поставят, расстроится… И мне потом разбираться идти с их математичкой-заразой. Делать как будто мне больше нечего… – продолжала недовольно бурчать женщина. Тяжело подняв тетради, точно они весили целую тонну, кухарка переложила их в сторону и протерла под ними тряпкой.
Действительно обидно. Сколько раз я забывала тетради дома, из-за чего получала плохие оценки. Но мне некому было их принести. А тут… Так, что сказала Труди? Тетушка ждет меня в одиннадцать, а сейчас…
– Далеко от школы до конторы мистера Харта?
– Что? – Труди подняла голову, задумчиво глядя вверх, пожала плечами, – минут двадцать пешком, а что?
Отлично. Все складывается, как нельзя кстати.
– Слушай, – начала я, – а давай Дэймон меня подбросит до школы Нэты, я ей тетрадки отдам, и пойду к тетушке? Как раз по времени успеваю.
Труди на секунду задумалась, затем недоверчиво посмотрела на меня.
– Точно успеешь?
Я с готовностью кивнула. Заодно посмотрю, в какой школе Нэта учится. Интересно же!
***
К моему огромному удивлению, привычным автомобилем и красной стервозной машинкой Контессы таксопарк семейства Кёрсон не ограничивался. Ворота одного из двух гаражей поднялись вверх, я попыталась заглянуть туда, но под неодобрительным взглядом Дэймона пришлось поумерить собственное любопытство и отойти. Но все-таки кое-что я успела заметить. Несмотря на двое ворот, гаражное помещение оказалось единым. В левом гараже, куда ушел Дэймон, одна машина отсутствовала. Судя по всему, тетушка уехала на своей. А вот что скрывалось за вторыми воротами, мне не удалось увидеть, так как Дэймон не стал включать свет, а падающего через открытые ворота не хватало.
Спустя несколько минут, из ворот выехал небольшой темно-синий минивэн. Среднестатистический автомобиль среднестатистической американской семьи. Сказать, что я была удивлена увидеть подобный транспорт у Кёрсонов – ничего не сказать. Так и вижу, как дядюшка Рекс ставит в багажник пакеты с продуктами, грузит всех родственников и везет на шашлыки на природу. Бр-р-р! Нет, шучу, ничего подобного я не вижу. Даже представить сложно. Сложно и страшно.
– Че стоите, мисс Кетрин? – с привычным отвращением в голосе вопросил водитель. Я не стала реагировать на его фразу и, отодвинув дверь, забралась на второй ряд сидений. Не хотелось ехать рядом с Дэймоном от слова вообще.
Всю дорогу я пыталась изучать нарисованную Труди карту. Вместо того, чтобы найти карту в интернете и объяснить мне, Гертруда Мур собственноручно рисовала дома и подписывала улицы. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке еще остались люди без компьютера, принтера и интернета! Кажется, технический прогресс, подойдя к дому моих родственников, посмотрел на них, и решил пройти мимо. Ну и правильно, чего связываться с психами…
***
Школу я заметила не сразу, поэтому была крайне удивлена внезапной остановкой у обочины и скрипом водителя: «Приехали», продолжала рассматривать то одну сторону дороги, то другу.
Мужчина, явно раздраженный тем, что я не вышла из машины по первому его требованию, обернулся и глянул на меня.
– Ну и чего сидим, мисс Кетрин.
От этого его «мисс Кетрин» всякий раз выворачивало наизнанку, но, наученная Полиной Андреевной и горьким опытом, я знала, что подобные энергетические вампиры только подпитываются от ответной агрессии. Поспорить с Дэймоном хотелось, да только смысла в этом не было. Чем громче я буду кричать, тем приятнее сделаю ему. Все, что оставалось, это гордо вскинуть голову, безразлично прикрыв глаза, и выйти из машины.
– Куда идти? – провокационно спросила я, придерживая открытую дверь рукой, чтобы шофер не уехал.
Водитель посмотрел в зеркало бокового вида прямо мне в глаза. Удержавшись от напрашивающегося ответа, мужчина поднял ровный длинный палец, указывая направление.
– Спасибо, – мило улыбнулась я, нарочито громко захлопывая дверь.
Дэймон, явно оскорбленный моим поведением, поморщился, но обиду стерпел. Стоило мне отойти на несколько шагов, машина сорвалась с места, под громкий сигнал клаксона вклиниваясь в ряд неспешно едущих машин.
– Псих какой-то, – на моем плече материализовался Никз. – Что-то он особенно вредный в последнее время, не находишь?
А я как раз-таки находила. Дэймон действительно реагировал на меня как-то острее, чем обычно. Но, поскольку причины я толком не знала, оставалось только пожать плечами.
– ПМС, наверное.
Никз неодобрительно посмотрел на меня, но я уже переключила свое внимание на другое, а именно – на школу. Мрачное старое здание в форме буквы «П» виднелось вдалеке, за высоким забором из сетки рабицы. Честно говоря, не особо высокохудожественное сооружение больше походило на психбольницу, чем на учебное заведение. С другой стороны, все-таки другая страна, откуда мне знать, какие у них строительные стандарты? Учитывая внешний вид моей Академии – все сходится.
Подойдя ближе к асфальтированному двору, я запоздало подумала о том, как, собственно, собираюсь искать Нэту? Телефона у меня нет. Да даже если бы и был, номера ее я не знаю, как не знаю, имеется ли аппарат у моей несостоявшейся компаньонки. За столько проведенных бок о бок месяцев, она никогда не рассказывала мне о школе! Вот в каком она классе?
Школьный двор кишел детьми, как тараканами. Сравнение так-себе, но очень точное. В моей родной и не особо любимой школе ученики почему-то до последнего старались проводить перемены на улице, тусуясь там до самых холодов. И это с учетом того, что вообще-то официально нас не выпускали! Через дверь, разумеется. А через окно – пожалуйста. Вылез через женский туалет, и бегай себе на здоровье! Главное охраннику не попасться, и не опоздать потом на урок. Правда грязные кеды нас выдавали с потрохами…
В Аллерском графстве, похоже, с выходом на улицу проблем не было. Ученики шатались прямо перед главным входом, собираясь в группы. И никто ничего не говорил им, значит, можно. Везет…
Стараясь смешаться с толпой, я ступила на территорию школы. Все мысли занимали варианты поиска Нэты в школе, поэтому зудящего над ухом Никза, пытавшегося транслировать мне какие-то картинки, я упорно отгоняла.
Даже не знаю, есть ли смысл спрашивать кого-то о ней. Школа большая, внешность у моей компаньонки непримечательная…
И тут взгляд внезапно зацепился за клетчатую рубашку. Очень знакомую клетчатую рубашку. Я медленно подняла взгляд вверх. Бежевый рюкзачок с болтающимися на замках брелоками, короткие светлые волосы выбиваются в разные стороны из-под тонкой серой шапки. Такой головной убор совершенно не греет, являясь чисто элементом образа. Элементом образа Нэты…
Она никогда не рассказывала о школе, о своих друзьях. А они у нее имелись. Подойдя ближе, я окончательно убедилась, что передо мной Аннет. Компаньонка разговаривала с девушкой очень необычной внешности.
– … пока что нет… – доносился до меня голос Нэты.
– В смысле нет? – ее собеседница говорила спокойно, но от этого не менее требовательно.
– Все пошло немного не по плану, но…
– Что значит «не по плану»?
– Так получилось, – Нэта встряхнула руками, как бы сбрасывая напряжении, которое, в отличие от темнокожей собеседницы, превосходящей ее ростом едва ли не на голову, переполняло мою компаньонку, – поэтому мне нужно немного времени.
Судя по голосу, Нэта явно переживала. И, в принципе, было из-за чего. Ее собеседница была не похожа ни на кого из виденных мною ранее. Мелкие афро-кудряшки удивительно рыжего цвета прикрывали голые плечи. Что в этой школе отсутствует форма, допустим, я поняла. Но одежда девушки, состоящая из топа, открывающего живот, и низко посаженных бридж с дырками, казалась вызывающей даже для обычного похода в магазин! Что говорить про учебное заведение…
– У тебя было его предостаточно, – холодно ответила собеседница, качнув головой, и длинные серьги-метелки, свисающие до самых ключиц, качнулись в такт, – я не вижу больше смысла тянуть. Ты явно не справляешься.
– Ты не права, Тамми! – Нэта даже не возразила, скорее предположила. – У меня все под контролем.
Внезапно стоявшая рядом с ними девушка подняла голову и только тогда я поняла, что на самом деле они разговаривали втроем. Только названная Тамми говорила, а та, вторая, что так странно смотрела на меня, щуря и без того узкие черные глаза, стояла и слушала. Несмотря на внешнюю миловидность девушки, этот взгляд Якудзы не предвещал ничего хорошего. Секунда, вторая, затем ожившая анимешка подняла руку, не глядя несколько раз ткнула Тамми пальцами в плечо, привлекая внимание.
Тамми скосила на нее большие светло-карие глаза, затем тоже перевела взгляд на меня и, кажется, слегка оторопела. Они меня знают? И точно ли смотрят на меня? Я на всякий случай обернулась, но за моей спиной никого не было. Точнее, люди-то ходили, но именно ходили, не привлекая особого внимания.
Когда я обернулась снова, на меня смотрела не только контрастирующая парочка, но и Нэта. В лице компаньонки читалось удивление, переходя в какую-то неведомую панику. В принципе, думаю, сейчас самый удачный момент для передачи тетрадей.
– Нэт, – я сделала шаг к ней, попутно сбрасывая с плеча небольшой рюкзак, принялась извлекать из него пакет с тетрадями, – ты дома забыла. Вот, держи.
Нэта как-то очень странно посмотрела на протянутый пакет, затем на меня. В глазах читалось что-то непонятное.
«И-ди-от-ка, – медленно по слогам прочитал Никз, хмыкнул, затем обратился ко мне, – интересно, это она о себе, или о тебе?»
О ком бы там ни было, задерживаться в этой школе я не собиралась. Меня еще тетушка Тэсс ждет. Поэтому, невзирая на ситуацию, я тряхнула рукой с пакетом, как бы намекая. Тем временем Якудза с грацией кошки сделала шаг вперед. Я продолжала смотреть на Нэту, не отводя глаза, а Никз транслировал мне изображение девушки. У нас это получалось уже на автомате. Мне не нужно было просить маленького стражника – он все делал сам.
Чем дальше затягивалась пауза, тем меньше уверенности оставалось у меня. Якудза в синей школьной форме встала прямо за моей спиной, вперила взгляд Тамми. Эти переглядки начинали раздражать. Но больше всего раздражало то, что я протягивала Нэте пакет, а та не брала.
– Так, значит, вот ты какая, девчонка Кёрсон, – протяжный голос Якудзы пробрал до мурашек по коже. «Девчонка Кёрсон» прозвучало, как плевок на ботинки. Стиляга Тамми хмыкнула, поднимая тонкую бровь, ее происходящее явно забавляло. Якудза продолжала:
– Что, снизошла со своей скалы до простых смертных?
– Хитани, прекрати, – сквозь зубы попросила Нэта. Взгляд черных глаз точно лезвием скользнул по моей компаньонке, уголок розовых губ дернулся вверх.
– Только приближенные к Ястребу могут называть меня Хитани, для тебя я…
– Катана! Тамми! – громкий голос перекрыл гул толпы. Девушки мигом обернулись на зов. И в этот момент Нэта пригнулась, схватила меня за руку, рванув в сторону.
***
Звонок громом прогремел над школьным двором. Шумная толпа детей с криками понеслась ко входу. Все это я видела мельком, пробираясь сквозь всю эту разномастную толпу вслед за компаньонкой. И только когда школьный двор остался позади, Нэта остановилась. Остановилась, согнулась пополам. Я пыталась прийти в себя, ошибочно подумав, что Аннет переводит дыхание, но не тут-то было.
– Ну кто! Кто тебя просил! – прорычала девушка, поднимая голову на меня. – Кого черта ты везде суешь свой нос!
Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Слова Нэты повергли меня в глубокий шок. Во-первых, потому, что причина моего визита была очевидна. А во-вторых, потому, что Нэта никогда не разговаривала подобным образом. Не только со мной – вообще ни с кем! Но сейчас, в этом разъяренном взлохмаченном существе я совершенно не узнавала ту милую неуклюжую девчушку, которой Аннет предстала передо мной в самом начале.
– Я пришла тетрадки тебе отдать, – я развела руками, только сейчас заметив, что все еще держу пакет с тетрадями, и рассеянно протянула его подруге. – Труди сказала, что там что-то важное…
– К дьяволу! – огрызнулась Нэта, не глядя ударяя меня по руке. Пакет упал на землю, но учебные принадлежности остались внутри. Я проводила их тоскливым взглядом, а Нэта даже не взглянула на свои ночные труды.
– Что теперь делать… – Нэта закрыла лицо руками, запрокидывая голову. Пальцы заползли под шапку, вцепляясь в волосы. – Я так долго… а тут ты… Да кто тебя вообще просил…
Честно говоря, поведение Нэты вызывало много вопросов.
«М-да, – цокнул Никз. – Если ты и дальше продолжишь это терпеть, то очень разочаруешь меня».
Да я и сама себя разочарую. Уже разочаровала… Мои брови съехались к переносице. Вопрос даже не в том, как Нэта смеет разговаривать со мной в подобном тоне, а в том, почему я допускаю подобное обращение? Аннета не только моя подруга, но и компаньонка, и личная служанка. А я – ее госпожа. Графиня Кэтрин Кёрсон. Знаю, что соблюдение субординации никогда не входило в перечень отличительных черт обитателей дома, но… Раз уж я теперь хозяйка поместья, то могу начинать диктовать собственные правила.
– Вместо того, чтобы по просьбе Мадам Тэсс явиться к ней, я, – не глядя в глаза компаньонке, медленно наклонялись и подняла тетрадки, отряхнув их от несуществующей пыли, – сделала крюк и принесла тебе твою домашнюю работу. Если ты не в силах оценить мою заботу, то хотя бы не трать мое время.
Все это я произнесла без единой эмоции в голосе. Я прошла мимо девушки, держа вытянутую руку ровно сколько, сколько позволяла физиология. После пальцы выпустили тетради, не заботясь о том, поймают ли их. На этом, как говорится, мои полномочия – все.
Обратным зрением я увидела, что тетради Аннета все-таки неловко поймала пакет, и удивленно посмотрела мне вслед.
Я же более не обращала на нее внимания.
– Трин! – позвала компаньонка.
Я остановилась и обернулась. Подходить не стала, только скрестила руки на груди, как бы ожидая вопроса. И Нэтка замялась, будто не зная, что сказать. Она закусила губу, бросила быстрый взгляд на школьный двор, потом на меня. Между этими действиями, я тоже мельком взглянула во двор. Звонок уже прозвенел, но все студенты отправились на занятия. Около входа обнаружилось несколько фигур. Разглядеть их мне не удалось даже с Никзовой зоркостью. Когда я вновь посмотрела на Нэту, в лице той читались неуверенность и озабоченность. Нэта продолжала покусывать губу, точно подбирала слова.
– Не ходи больше в нашу школу, хорошо? – попросила она.
– Это еще почему? – я скептически выгнула бровь. Чтобы Нэта диктовала мне, куда идти, а куда нет? С чего ради я…
– Опасно тут, – перебила она мои мысли. И тут же торопливо добавила, – Я тебе дома расскажу! А пока уходи. Пожалуйста…
И Нэта, прижимая тетради к груди, сделала несколько шагов спиной вперед, а после развернулась и, поджав губы, кивнула мне на прощание. Я тоже растерянно кивнула ей вслед, хотя компаньонка этого и не увидела.
– Вот тык так… – присвистнул материализовавшийся на плече Никз. – Вот тык так…

Глава №6. Союзник является в нужный момент
Аннета не провожала меня. Она не предложила, а я и не попросила. Надеюсь, я разберусь сама. Труди говорила просто идти вперед по улице, что я, впрочем, и делала. Шла вперед, внимательно рассматривая дома.
В целом, основания полагаться на свое неспортивное ориентирование у меня имелись. В городе трудно было заблудиться. Дорожная развязка напоминала сетку. Параллельные морю улицы, одна выше другой, перпендикулярно пересекали проулки между домами. Некоторые из них являлись полноправными пешеходными улицами, другие – обычными мрачными подворотнями, один лишь вид которых заставлял память услужливо возрождать образы из прошлого. Брр!
«Меньше думай, быстрей иди! – подсказал явно недовольный Никз. – Время-то поджимает».
С одной стороны, Никз был прав, и мне стоило бы поторопиться, а с другой… Папины гены брали свое. На ум одна за другой приходили шутки вроде «начальство не опаздывает – начальство задерживается». Так что, можно особо не торопиться. Без нас не начнут!
Настроение одновременно поднялось, и слегка упало. Интересно, почему же папа не отвечает мне? Неужели международная почта так долго идет? Или я письмо не верно подписала? А, может быть, их база так же переехала, как и я? В любом случае, почему никто еще не связался со мной – ни папа, ни Полина Андреевна, ни Лера…
«Пришли», – скомандовал Никз, который следил за дорогой и, в отличие от меня, не отвлекался на посторонние думы.
Я подняла голову. На фасаде краснокирпичной пятиэтажки толкалось множество табличек. Часть слов были мне не знакомы. Но одна табличка выделялась своей особой мрачностью. Желтоватые буквы в стиле бара на диком западе на сером фоне. В том, что это и есть контора мистера Харта, я ни сколько не сомневалась.
– Парабеллум. Хм, – прочитала я, почесывая кончик носа. – Это же вроде пистолет такой.
– Не парабеллум, – поправил Никз, появляясь на моем плече, – a Para bellum.
– А-а-а, ну это многое объясняет! – Нет, это не объясняло ровным счетом ничего! – И что это значит?
Никз развел передними лапками.
– Понятия не имею, – честно признался он.
Контора находилась на втором этаже. Чтобы попасть туда, пришлось подняться по прямой скрипучей лестнице. Неужели в этом городе все такое старое? За все время моего пребывания здесь, я не видела ни одного торгового центра, ни одного стеклянного бизнес-здания. Да и вообще, ни одного здания, что было бы выше пяти этажей! Похоже, технический прогресс сюда еще не добрался. Честное слово, как в девятнадцатом веке! Ладно, местами все-таки как в двадцатом, но… где-то в середине двадцатого. Что и говорить, в городе даже не наблюдалось пластиковых окон.
Длинный пыльный коридор, затертая ковровая дорожка, несколько дверей с различными табличками вроде «ремонт обуви», «швейная фурнитура», «каменная сказка», и, вот он, Парабеллум. Эта дверь, в отличие от остальных, оказалась закрытой и куда более темной.
Я постучалась, заранее берясь за ручку, но ответа не последовало. Не знаю, сколько сейчас времени, но, вроде бы, я не должна была прийти раньше. Или же опаздывал сам Харт, как бы намекая, кто здесь на самом деле начальство?
Внезапно, дверь открылась, заставив меня отшатнуться назад. На пороге стояла Генриетта Теодоровна. Как всегда, мрачная и суровая.
– Опаздываешь, – невесело сказала она, окинув меня оценивающим взглядом. Судя по всему, увиденное ей не понравилось. Скривившееся лицо гувернантки отражало ее низкую оценку моего вида. Я же демонстративно засунула руки в карманы, оттягивая их вниз. А что? Это же просто деловая встреча, а не визит аристократической вежливости.
– Приходи, – мрачно сказала она, отступая.
Хмыкнув про себя в ответ, я вздернула нос, выпрямляя спину, и гордо, как учили, прошла в помещение. Там меня уже ждали.
За массивным письменным столом из темного лакированного дерева сидел сухенький скрюченный старичок. Перпендикулярно к этому столу располагался другой, проще и длиннее. За ним сидели Контесса и… мать Хольдена? А она что тут делает?
– Вы заставили нас поволноваться, – знакомый голос заставил меня повернуться.
Бенедикт Харт стоял около окна, заложив руки за спину. И как же я не заметила его раньше? Наверное, всему виной темные шторы до пола, рядом с которыми мужчина буквально сливался.
– Как добрались? – продолжал он с обыденной издевкой в голосе. – Не заплутали?
– У вас тут сложно заплутать, – ответила я, стараясь дружелюбно улыбаться. Мистер Харт же дружелюбием не отличался никогда, и своего ко мне отношения скрывать не собирался. Впрочем, я от него тоже не в восторге. Мои улыбки адресовывались будущей свекрови. Пусть думает, что я милая воспитанная девочка.
– Я не сомневаюсь в ваших способностях, – вот же старая язва!
Мои глаза сузились, но вряд ли кто-нибудь это заметил. По крайней мере, надеюсь, что не заметил.
– Но, – закончив размазывать меня по полу, мистер Харт обратился к остальным присутствующим, молчавшим до этого момента, – мы собрались здесь совершенно по другому поводу и, раз уж очаровательная мисс Кэтрин изволила слегка задержаться, предлагаю приступить к обсуждению насущного вопроса.
– Ох, да-да, – старичок в потертом сером костюме засуетился, перебирая дрожащими руками какие-то бумаги.
Он был сед, морщинист, и дремуче стар. Огромные круглые очки с толстыми стеклами то и дело сползали с крючковатого массивного носа, но старик водружал их обратно, поправляя узловатыми пальцами, и продолжал шуршать.
– Вот, – наконец сказал он, извлекая нужные и, взяв ручку, протянул ее мне. – Подпишите.
Скептически подняв бровь, я глянула на Контессу. Та молча смотрела на меня, не выказывая никаких эмоций. Что за игру вы затеяли, тетушка? Вызываете, а потом игнорируете?
Я обошла стол, взяла бумаги и опустила в них глаза. Буквы латинского алфавита складывались в строки, однако значения их я не понимала. Отдельные слова как бы переводились на русский, но с общего смысла текста не проясняли.
«Никз, – быстро позвала я, – в чем дело? Почему я не понимаю написанного?»
«А?» – паучок зевнул в моей голове, и я ощутила шевеление, точно маленький стражник переворачивается с одного пушистого бока на другой. Уснул, что ли? Здорово ему! Он спит, а я тут мучаюсь! Тем временем, Никз открыл глазки, показывая мне окружающих. Все они неотрывно смотрели на меня. Черт возьми, вот я попала…
Никз еще раз сладко зевнул.
«Да харе уже! – мысленно огрызнулась я. – Никз! В чем дело! Мой переводчик сломался?»
«Да ни в чем, – отозвался тот с сонным спокойствием. – Ничего у тебя не сломалось. Твой переводчик работает по принципу «слово-образ». Если ты видишь незнакомое слово, ты не сможешь его понять, пока не свяжешь с ним что-то».
«Замечательно…Просто прекрасно! – мысленно простонала я, и тут же немного задумалась. – Но у меня достаточно большой словарный запас. Почему я не могу прочесть?»
Никз переместил взгляд на листок в моих руках и принялся задумчиво изучать. Моя паника нарастала.
«Хм… – протянул он. – Похоже, тут какие-то специальные термины. Возможно, юридические. Трина, ты ж не юрист?»
Ну все… Провал. Я прикрыла глаза, стараясь дышать глубже.
– Мисс Кёрсон, – позвал старичок, наклоняясь вперед, чтобы заглянуть мне в лицо. – С вами все в порядке?
– Да-да, – ответила я, все еще не открывая глаз. Конечно, в порядке…
– Может, у вас какой-то вопрос? – продолжил он, но был жестоко прерван Генриеттой Теодоровной.
– Не мешайте Кэтрин читать! Иначе это продлится до самого утра! А у нас еще так много дел! – проговорила гувернантка.
Ее слова не пугали, но и не успокаивали. Фраза как будто была направлена на старика, но на самом деле адресовывалась мне. Так, Трина! Соберись! Вспомни все, чему тебя учили. Вдох, вы-ы-ыдох…
– Я должна знать, что подписываю, – деловито ответила я, опуская листок и спокойно глядя в глаза не в меру эмоциональной гувернантки, затем перевела их на старика. – Если вы хотите как-то ускорить процесс, то объясните мне суть документа.
В моем голосе отчетливо звучало раздражение. По крайней мере, я старалась его разыграть, чтобы хоть как-то скрыть свое волнение. Пусть думают, что меня трясет от злости и негодования, а не от страха.
Контесса вздохнула. Тихо. Но это услышали все. Услышали и обернулись к женщине. Та в свою очередь прикрыла глаза и потирала их рукой, точно очень уставший преподаватель. Не знаю, только, как присутствующие расценили этот жест – как общую усталость, или недовольство лично мной.
– Мисс Кэтрин, видите ли, вы не гражданка Аллерского графства. Ваша гостевая виза заканчивается, и скоро встанет вопрос о вашей депортации, – произнес пожилой мужчина за столом, поправил очки и продолжил. – А поскольку вы не родились в Аллерском графстве, не имеете супруга с гражданством, не получали здесь высшего образования и не являетесь высококвалифицированным специалистом с рабочим местом…
– Мистер Луис, – голос Контессы звучал так же ровно, но не предвещал ничего хорошего.
Старик как-то заметно сник, снова опуская глаза в листы на столе. Я не одобряла поведения тетушки, но продолжение ее речи заставило меня поднять на нее глаза.
– Для начала мы оформим тебе ученическую визу, как студентки. И гостевую, но уже от имени дома Вивалавида.
– Почему не от вашего? – спросила я у тетушки.
– Мы могли пригласить тебя только один раз, и уже сделали это. Леди Вивалавида любезно согласилась выписать тебе приглашение.
И все уставились на упомянутую леди. Я тоже. Несмотря на то, что мне доводилось видеть леди и раньше, но только теперь я в полной мере осознавала, кто наделил Хольдена такой чистой эльфийской красотой. На фоне этой хрупкой белокурой женщины даже тетушка Тэсс выглядела дояркой из Нижних Лопушков. Единственное, что играло на руку Контессе – молодость. Леди Вивалавида хоть и являла собой воплощение стиля и грации, все же было заметно, что ей далеко не двадцать.
– Эти бумаги, – мистер Луис робко попытался вклиниться в образовавшуюся паузу, – говорят о вашем согласии на оформление визы.
Я смотрела на бумаги, на пожилого юриста, на присутствующих дам и мистера Харта. Почему-то происходящее мне не нравилось. Звучало все вполне обыденно, буднично, бытово. Я же зачем-то пыталась найти подвох. Зачем? Я склонилась над бумагами, взяла ручку.
– Каким именем подписывать? – глухо спросила я.
– Екатериной Черненко. Кэтрин Кёрсон, как и ее подпись, пока что не существует, а, значит, не имеет юридической силы.
Не имеет юридической силы… Кэтрин Кёрсон не имеет силы. А Екатерина Черненко, значит, имеет? Я сдвинула брови, выпрямляясь, но не отрывая взгляда от документов. Это что же получается? Добрая тетушка не собирается оформлять мне документы? Выходит, что…
Странная мысль посетила мою голову. Она казалась абсолютно безумной, но почему-то слишком логичной. Что, если, подписав эти бумаги, я передам все свое наследство в пользование Мадам Кепп? Семейный бизнес, поместье – все это будет принадлежать ей, а я…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71513677?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
  • Добавить отзыв
Невольная студентка Ива Лантерн
Невольная студентка

Ива Лантерн

Тип: электронная книга

Жанр: Современная русская литература

Язык: на русском языке

Издательство: Автор

Дата публикации: 08.01.2025

Отзывы: Пока нет Добавить отзыв

О книге: Стать наследницей знатного рода – то еще испытание, но на этом история не заканчивается. Неугодных жен отправляют в монастырь, а неугодных наследниц – в академию благородных девиц! Вместе со своим ручным демоном Трине предстоит освоиться в непривычной среде и попытаться найти друзей. Вот только союзники приходят, откуда не ждали…