Живая мозаика
Живая мозаика
Тира Видаль
Рассказ «Живая мозаика» из серии экстрасенсорный детектив «Уполномочен завершить или Полицейские будни».
Можно ли оправдать жестокие убийства, если речь идет о любимом человеке, жизнь которого висит на волоске?
Подполковник Ракишов вновь делает свою семейную жизнь заложницей следовательской работы. Итоги расследования массового убийства молодых женщин заставляет его задуматься о человеческой сущности. Впервые он идет на перекор рекомендациям своего шефа и доводит дело до конца. Но как ему работать дальше, если он разочаровался в тех, кто вершит людские судьбы.
Тира Видаль
Живая мозаика
Я все-таки считаю себя счастливым человеком. Родные меня поддерживают. Работа приносит мне удовлетворение, особенно, когда я закрываю дело о поимке очередного преступника и сдаю его в архив. Конечно, этому предшествуют недели, а иногда и месяцы кропотливой изматывающей морально и физически работы, но осознание того, что я причастен к тому, что Земля становится чище от уродов, психов и разной шушеры, греет душу.
Но иногда попадаются такие дела, которые кровавой полосой проходят по сердцу и оставляют на нем шрамы на всю оставшуюся жизнь. И я потом еще долго вспоминаю их, анализирую, корю себя за ошибки, которые совершил…
Вера, моя жена, преподаватель гуманитарных наук в Университете, не раз говаривала мне о том, что ошибок не бывает, события которые приходят в нашу жизнь, необходимы для того чтобы мы научились чему-то новому или особенно важному.
– Вот, посмотри на себя со стороны. – продолжала она разглагольствовать. – Каждое очередное твое дело – это наука, для того, чтобы ты научился анализировать, логически мыслить и не брать близко к сердцу то, что порой творят люди.
– Тебя послушать, так если бы не было преступлений, я остался бы старым слабоумным идиотом, не способным связать свои мысли воедино и запомнить, сколько будет дважды два. И бог настолько любит меня и заботится о маем развитии, что допускает убийство одним из своих детей, другого. В мире ежеминутно совершается три крупных преступления и еще дюжина «бытовых», и все ради меня?
– Фу, Боря, не передергивай! Не было бы зла, человечество бы не поняло, что такое добро!
– Ага, верно. А на кой нам сравнения? Ну не знали бы мы зла – какой ужас, кругом царит любовь, гармония и достаток… Не в этом ли замысел Бога?
– Ну, ладно, проехали, я не хочу с тобой спорить. Лучше не поднимать такие темы, если не хотим рассориться.
– Так ведь, по твоим словам – мы и не знали бы, что живем хорошо, если бы не разругались
вдребезги. Зато будем вспоминать, как замечательно нам было когда-то.
– Ну согласись, когда ты берешься за новое дело, расследуешь его, строишь свои гипотезы, разве тебе не приходят на ум воспоминания о том, что такое уже было, тебе это знакомо, все всегда повторяется?.. И тогда дело сдвигается с мертвой точки и расследование потом идет быстрее?
– Очень редко! – возразил я. – Как раз мне достаются такие дела, которые можно ставить на полочку, и любоваться ими как уникальными.
Как бы то ни было, дело, которое я только что окончил было настолько необычным, жестоким и порочным, что я не вспомнил ни одного эпизода, чтобы можно было опереться на мой опыт.
В ту ночь мне снился кошмар. Я бежал, пытаясь спастись от монстра, лица которого было не разобрать. Густой туман, словно парное молоко окутал всё пространство вокруг, и я никак не мог понять в какую сторону мне следует двигаться. Я не знал что это за злобное существо, которое меня преследует, что ему от меня нужно, и от этого становилось не по себе. Вдруг до моих ушей стали доноситься стоны, мольбы о помощи, и вереница женских лиц начала неистовое кружение вокруг моей головы.
– Спаси нас! – слышался зловещий шепот. – Спаси нас!
Я силился что-то сказать, спросить кто все эти… люди ли? Призраки? И тут лица стали меняться, превращаясь в кровавое месиво и холодные руки облепили мое тело, стараясь затянуть в небытие. А я не мог пошевелиться, задыхался, лишь осознавая, как кровавые потоки льются на меня со всех сторон.
– Отпустите! – наконец смог прохрипеть я. – Я помогу вам.
– Хорошо! Иначе ты отправишься с нами, чтобы оберегать нас…
Я вздрогнул всем телом и открыл глаза. Резко сел на постели и попытался понять – сон это или реальность? Я весь был покрыт липким потом. Сердце колотившееся о ребра, никак не хотело успокаиваться, а дыхание сбилось и было учащенным. Постепенно морок рассеялся, и я с облегчением вздохнул, когда обнаружил себя в своей квартире, в собственной кровати. С трудом перевел взгляд на часы – половина восьмого утра.
– Твою ж мать. Я опаздываю на работу. – но спустя мгновение понял, что у меня отгулы за очередное раскрытое дела. И только вчера мне выдали грамоту, поощрили деньгами, весьма внушительной суммой, и по этому поводу состоялся банкет. Меня все поздравляли, хлопали по плечу, отдавали честь… говорили, что гордятся тем, что я работаю в их отделении и прочую ерунду в том же духе. Коллеги накрыли стол, и мы, что говорится «накушались» до поросячьего визга. Я даже не помнил, как вернулся домой.
Посмотрев на себя я обнаружил, что раздет, укутан в одеяло, а вся моя одежда аккуратно висит на плечиках на ручке шифоньера. Голова непрестанно гудела, во рту пересохло, и я сам чувствовал, какие источаю миазмы перегара. Уснуть скорее всего у меня больше получится, поэтому я свесил ноги с кровати, нащупал ногой тапки и поплелся в ванную, чтобы смыть остатки ночного кошмара и вчерашних возлияний.
Я включил воду погорячее, в надежде быстрее прийти в себя, потом переключил душ на холод и так чередовал минут двадцать, пока наконец головная боль не отступила, а в глазах перестало рябить.
Растирая себя полотенцем, я услышал, как проснулся Женька и теперь грохотал посудой на кухне, намереваясь сварганить завтрак.
Я вознес хвалу небесам, за такого золотого племянника, которого неожиданно несколько месяцев назад послало мне поведение и продолжил обтирание, напевая веселенький мотивчик, услышанный вчера на импровизированной дискотеке в отделении.
Вполне счастливый и довольный, я выполз из ванны, отправился на кухню выпить чашечку крепкого кофе и взбодриться, пока племянник готовит кулинарные шедевры по своим собственным рецептам.
Когда-то он мечтал поступить в кулинарный техником, но связался с дурной компанией, подсел на наркоту и был сослан моей сестрой, своей матерью ко мне, на перевоспитание.
Сначала я сопротивлялся этой нагрузке, но потом понял всю прелесть жизни с таким «подарочком». В то время мы с Верой претерпевали не лучшие времена нашей совместной жизни, и она перебралась жить к дочери «перезагрузиться и подумать о наших отношениях», и племянник заменил жену во всех домашних делах – я оказался абсолютно недееспособный в быту и с ужасом думал о будущем, когда Вера ушла из дома. К тому же он оказался «с изюминкой», когда происходили наркотические срывы, он давал мне весьма ценные советы относительно дел, над которыми я работал. Мой начальник знал о способностях ясновидения у парня и весьма поощрял его, хвалил за успехи и помощь – даже предлагал ему ставку консультанта в нашем отделении… это было бы здорово, если бы не одно но… свои подсказки Женька мог воспроизвести только в состоянии полной отключки, и потом нам с полковником не раз приходилось вытаскивать бедолагу с того света.
Каждый раз я обещал себе, что пользуюсь услугами парня последний раз, но как только оказывался в тупике, вновь обращался к нему за помощью.
Мои родные для меня весь мир. У меня практически нет друзей, с моим образом жизни и работой это практически невозможно – постоянные задержки на работе, звонки коллег, новые дела, которые выматывают душу, и после которых я лежу, не двигаясь и не реагируя на реальность, почти неделю. А потом снова начинается бег по кругу – засады, писанина, допросы, слежка… итог моей работы – нервный срыв и ночи в кошмарном бреду. Когда выпадают редкие выходные, я наслаждаюсь домом и одиночеством, правда Вере удавалось пару раз вытащить меня в «люди», но это скорее исключение, чем закономерность.
Смерть – это далеко не весело, а когда приходит мысль, что все мы смертны, становится совсем грустно.
Олег Остряков потерял родителей, едва ему исполнилось четыре года. С тех пор его воспитанием занялась бабушка – папина мама. Жизнь со старушкой была не сахар, денег вечно не хватало, много ли можно позволить себе на небольшую пенсию?! Получать детские Елизавета Семеновна не могла – отказалась писать заявление в органы опеки, боясь, что внука у нее отберут в виду преклонного возраста. Так они и жили вдвоем, пока парню не исполнилось восемнадцать лет.
Несмотря на откровенную нищету, Олег не роптал – бабушка была для него всем, заменила отца и мать, друзей и приятелей. Умудрялась совмещать воспитание внука и работу. Могла и соседям помочь, естественно за копеечку, и дома прибраться, и из «топора» кашу сварить, и в лес за грибами да за ягодами съездить, пока внук в школе учился, и шить умела, все отцовские рубашки перешила под мальчишку и вроде бы даже прилично получилось – как-то неожиданно, стильно, хоть и не по моде, и игрушки мастерила, и сказки знала…
После окончания школы Олег засобирался в столицу. Елизавета Семеновна отговаривать не стала, собрала нехитрые пожитки, сняла с книжки скудные накопления и перекрестив внука, помахала ему на прощанье рукой.
– Даже не всплакнула. – обиделся парень. – Говорила что любит, а сама не слезинки не проронила, отговаривать не стала. – видно так хотелось ей поскорее сбросить с себя эту обузу, снять груз с плеч. – Ну и черт с ней. Проживу как-нибудь.
Уже много позже, став директором крупной IT компании, он понял, что такое настоящая любовь, жертвенная и всепрощающая, осознал, что дала ему в жизни старенькая женщина, посвятившая себя внуку и ничего не требовавшая в замен. А он? Уехал и забыл. Звонил конечно, но только по большим праздникам – восьмое марта, да новый год… А уж приехать, попроведать… такая мысль и в голову не приходила! Считал, что и так баба Лиза всё ему отдала, пора и отдохнуть… Зачем лишний раз тревожить пожилого человека своим приездом – на стол ринется накрывать, нервничать начнет, давление повысится. А может и вовсе не желала она видеть своего внука, натерпелась с ним в детстве, а потом – с глаз долой из сердца вон.
Долго пытался он оправдать себя нехваткой времени, работой, всё тянул с визитом, не торопился и со звонком. Так и жил, пока её соседи не сообщили, что его бабушка умерла.
Звонок раздался, когда он проводил совещание. Выслушал, сухо пообещал приехать. И только дома осознал, что не стало единственного в мире человека, который его любил по-настоящему, бескорыстно… И запоздалая вина пролилась раскаянием.
До города добрался часов за шесть на своем «Бентли», и сам удивился, как оказалось близко жила его бабуля, мог бы и на выходные наведаться, хоть иногда… В какой-то момент нервы не выдержали, и мужчина остановившись на обочине, дал волю слезам.
– Подлец! Какой подлец! – бился он в истерике. – Подонок! Дебил! Урод!.. Просрал всё! Польстился на деньги… на престиж! Стыдно было старой родственницы, стеснялся!..
Добрался до места лишь к вечеру, когда совсем стемнело. Как последний трус, оглядываясь по сторонам, бочком протиснулся в подъезд, поднялся на второй этаж и открыл старенькие двери двухкомнатной квартиры. Увидел скромный гроб на двух табуретках, свечу в изголовье, соседок, шепчущихся о делах досужих. Тихо поздоровался и сел в сторонке. Никто его не узнал, никто не поинтересовался – кто он, откуда,, и что принесло его в эти края? Потом одна за другой женщины, поклонясь покойнице в последний раз, стали расходиться по своим квартирам – у всех дела, свои семьи.
Лишь одна осталась дежурить, Олег помнил ее молодой, доброй теткой, к которой он не раз забегал после школы, когда бабули не оказывалось дома. Соседка его привечала, не гнала, кормила пирогами, угощала конфетами. В такие моменты мальчик до боли сжимал кулаки, злился на бабушку за то, что не могла она дать ему всего, чего хотелось, на родителей, что бросили его так рано, на жизнь, которая не удалась…
Мария Федоровна узнала его сразу, но не стала разглагольствовать при посторонних – зачем выносить сор из избы, нагнетать. Она поманила гостя пальцем, указав на табуретку рядом с собой. Завела разговор.
Только сейчас Остряков узнал от неё, что Лизонька каждый день ходила в церковь и ставила ему свечу за здравие, скучала и плакала целыми днями напролет.
– Как же он там? Один, без помощи, без поддержки? – причитала она всякий раз, когда подружки встречались за чаем по выходным. – Хоть бы написал, дал весточку о себе.
– Вот так и воспитывай их, неблагодарных. – пожимала плечами соседка.
– Да не нужно мне ничего, лишь бы знать, что всё у него там ладно. Сыт, обут, одет… Женился вот, мальчонка растет. Дай-то бог, все у него наладится.
«Бабуля, бабуля, какой же я дурак, променял родную душу на непонятно что! – в очередной раз корил себя Олег. – А кругом вьются вороны, готовые растерзать, разорвать в любую минуту, только слабину дай! Может и не жизнь это вовсе!
Он вгляделся в сухонькое морщинистое лицо некогда единственного человека, дарившего ему любовь и заботу – не оценил. Юношеский максимализм. Потянулся, коснулся морщинистых холодных рук. Опоздал. Теперь уже никогда эти руки не обнимут, не согреют, не протянут тарелку с кислыми щами…
Мужчина понуро опустил голову, уносясь в мыслях в настоящее и прошлое.
Прежде чем поднять свой статус, сколько же ему пришлось шататься по столичным улицам, голодным и раздетым, даже в мусорных баках ковырялся, выуживая остатки с барского стола каких-то богатеньких буратинчиков. Он специально ходил в богатые районы, где вчерашний кусок мяса выкидывался без угрызений совести. Частенько перепадали и апельсины с ананасами. Там же он сумел и прилично одеться. А однажды парню несказанно повезло, кто-то выкинул ноутбук – блестящий, почти новый. Он притащил его в коммуналку, которую снимал за гроши, с восхищением и трепетом открыл крышку. Вот с того самого дня, с той самой минуты, жизнь молодого человека резко изменилась. Это была любовь с первого взгляда, с первого вдоха.
С тех пор прошло не мало времени. Олег Иванович – теперь его звали исключительно по имени отчеству, сделал головокружительную карьеру, а два года назад основал свою компанию, известную теперь далеко за пределами столицы.
С женой ему, однако, не повезло – Валерия оказалась обычной охотницей за деньгами, не интересующейся ни чем и ни кем кроме себя.
Доходы были, и Олег не очень беспокоился на сей счет – ну любит его жена гульнуть, пошататься по клубам – что ж такого?! Его целыми днями нет дома, пусть хоть она повеселится… Сын Егорка тоже не порадовал – родился больным, хилым. Врачи давали ему жизни не больше трех-пяти лет, но отец приложил все усилия, чтобы вытянуть мальчишку, гонял по всему свету, знакомился со знаменитостями – светилами медицины. На днях парню исполнилось пятнадцать лет – и это достижение. Мальчик оказался на редкость умным и здравомыслящим. Он твердо решил стать врачом – хирургом, и не абы каким, а пластическим. Но отдавать сына в Институт, Остряков всё же опасался – не для него все эти ежедневные походы на учебу – шум, долгое сидение за партой – многочисленные аллергии, слабые мышцы спины и ног…
Будет время подумать, что делать с этой идеей фикс. Остряков старший не стал отговаривать мальца от этой затеи, хотя в душе и лелеял надежду передать свое дело наследнику. Да видно не судьба. Не справится с компанией Егор, не сможет. Вот бы Лерка родила ему еще одного – пусть хоть сына, хоть дочь, но жена была категорически против.
– Ты с ума сошел, Олежа, – закатывала она глаза в потолок, – я и слышать об этом не хочу. После первых родов, и фигуру потеряла, и вес набрала. Сколько потом пришлось восстанавливаться! Да и зачем они нужны, спиногрызы бестолковые, только проблемы одни. Лучше давай слетаем на Бали или Мальдивы… – она посмотрела на кислую физиономию мужа и чуть приобняв его сзади за плечи, сменила тактику. – Или полетим куда хочешь. Только я и ты.
– У меня работа. – ответил он и вздохнул, потом подумав, добавил. – Ты прекрасно выглядишь, да и всегда выглядела. Лишних килограммов у тебя отродясь не было, а полнота тебе идет даже больше. Беременность тебя не изуродовала, напротив, зато все эти спа, после рождения Егорки, сделали тебя старше…
– Что?! Что ты такое говоришь?! Я постарела? – в глазах её плескался ужас. – Мне нужна пластика! Рождение еще одного ребенка вконец превратит меня в старуху. Я завтра же начну поиск подходящей клиники…
– Ты совсем меня не слышишь! – впервые в жизни он осознал всю порочность и глупость своей супруги. – Я говорю о нашем будущем! Кому я передам всё то, что построил потом и кровью?
– Да брось переживать о том, чего ты не в состоянии изменить. В свое время ты продашь бизнес и нам хватит денег, чтобы безбедно прожить остаток дней. Давай купим круиз на лайнере, будем путешествовать, поселимся в Испании, например, и станем отдыхать на море круглый год…
– Ты настолько эгоистична, что даже не вспомнила о сыне.
– А что сын?! Он всё-равно долго не протянет. Дашь ему денег, будешь содержать. Отправишь куда-нибудь в санаторий.
– Дура! – не выдержал он, закипая всё больше и больше. – Эгоистичная дура! Как мог я не замечать все эти годы твою гадкую натуру, бесполезной безмозглой самовлюбленной курицы?! Так и курица носится со своим птенцом! А ты?
Он тогда хлопнул дверью, ушел в кабинет и закрылся на замок. Ему нужно было прийти в себя, подумать, что делать дальше. Через полчаса из-за двери раздался голос Леры, масляный и тревожный одновременно:
– Дорогой, так ты дашь мне денег на подтяжку?
Это было последней каплей. Он кричал, ругал её, обзывал, топал ногами, а когда пыл его иссяк, Лера так же невозмутимо проговорила:
– Ну что ты так разнервничался? Хорошо, если ты не в духе, поговорим об этом завтра.
– О, Боже! – Олег схватился за голову, рухнул в кресло, да так и просидел пол ночи в расстроенных чувствах и сожалениях.
Деньги на пластику всё же пришлось дать, он не мог вынести нытья и стенаний той, кого до вчерашнего вечера считал женой и опорой. Но с тех пор стал замечать, что Лера изменилась не только внешне, но и внутренне. Она старалась не попадаться мужу на глаза, уходила из дома в любое время, стала строить глазки его коллегам и будущим партнерам, с которыми он вел переговоры. На многие встречи приходилось брать и жену, так было принято в определенных кругах. Он стал более внимательно наблюдать за ней, и то, что он видел, ему совсем не нравилось.
А тут еще и конкуренты активизировались. Как только умудрялись пронюхать про все его слабые места? Остряков подозревал, что к этому каким-то образом причастна жена, но верить не хотел – не настолько же она глупа, чтобы рубить сук, на котором сидишь. Или настолько? А может и вовсе мстила за то, что пришлось выпрашивать деньги, что он накричал тогда, напомнил о сыне, об обязанностях хозяйки дома?
Следующий день прошел в хлопотах. Соседи и профсоюз предприятия, где до пенсии трудилась Елизавета Семеновна, все организовали сами. Выделили деньги, и на могилку, и на гроб, и на нехитрый стол. И снова Олег чувствовал себя виноватым – даже материально не успел помочь, всё уже было готово до его приезда. Он как-то воровато, суетливо сунул деньги соседкам, поблагодарил, что пришли проститься с бабулей и вздохнул с облегчением, когда те, мелко кланяясь, пытались целовать руки благодетелю, подарившему им пару тысяч наличными, ретировались задом. А потом за дверью громко обсуждали странного мужика, то ли нищего, то ли олигарха.
Оставшись один, Олег Иванович допил из своей рюмки, слил остатки из всех бутылок в один бокал и выпил залпом. Потом улегся здесь же на диван и задумался – а что дальше? Он вдруг понял, что возвращаться в столицу не хочет – бесконечные переговоры, стрессы, предательства… и домой его тоже не тянет – вот в этой малогабаритке, обшарпанной и убогой, он чувствовал себя спокойней и уютней, чем в огромном богатом доме, набитом техникой и предметами роскоши. Здесь все так мило и знакомо с детства.
Брак с Леркой трещит по швам, держится лишь на честном слове, взмахни рукой – и нет ничего. На работе тучи сгущаются – вот уже третий крупный контракт срывается… Егор! Вот о чем стоит подумать! Он единственный остался. И тот инвалид.
Олег Иванович задумался – а что он знает о сыне, кроме его медицинских диагнозов? Каков он по характеру, о чем мечтает, чем живет? Неужели с этой проклятой работой, он потерял и его? Надо обязательно с ним поговорить, расспросить, узнать… Сделать всё, чтобы сын остался жить с ним… Дать ему всё необходимое, чего бы тот ни попросил…
С этой мыслью он и заснул.
Племяш расстарался – приготовил свои фирменные пирожки с капустой, хрустящие, ароматные – пальчики оближешь. Ну как здесь похудеешь, когда с самого утра такие деликатесы?!
– Да ешь спокойно, дядь Борь. – довольно усмехался Женька. – В кои веки такой праздник – и грамота, и похвала с занесением в личное дело, и отгулы, и премия! Отрывайся на всю катушку! – и осторожно добавил. – Не собираешься пройти обследование? Не долечился же.
– Ой, не напоминай! – огрызнулся я. – Вот сейчас поем от пуза, пивка дерябну, телевизор на весь день и ничего не делать – вот это и правда праздник! А больница подождет, чего я там не видел – таблетки да уколы? Это и дома можно принять – чего зря койку занимать?
– Ну как знаешь! Отдыхай! – и парень ушел к себе в комнату.
Последнее дело вымотало Женьку не на шутку. Сестра уехала, так и не разгадав нашей с ним тайны, не поняла, что вырастила неисправимого наркомана – ясновидца, как и не поняла, что мы все вместе, обманывали её все эти месяцы, уверяя, что парень встал на путь исправления. Не сказали ей и о том, что он в «такие» дни становится экстрасенсом, и как бы это ни было печально, иногда мы в отделении ждем его видений, закрывая глаза на «обстоятельства».
Я схватил огромную миску с пирожками, вооружился пультом и уселся напротив телевизора, включив местные новости. Где-то произошел пожар, какая-то старушка лишилась своих сбережений, благодаря мошенникам, представившимися работниками собеса, в торговом центре изъяли партию сильтификата…
Ничего интересного, обычная жизнь всех современных городов. Я уже было поднес пульт, чтобы переключить канал, как диктор сообщил:
– Сегодня утром была найдена девушка, которую неизвестные, въехавшие на остановку и сбившие четырёх человек, увезли в неизвестном направлении неделю назад. – я напрягся. Что-то я не помню такого в сводках. А может как раз был занят делом в соседнем городке и пропустил все интересные вести. – Подробнее. Сообщается, что черный БМВ, номера которого так и остались неизвестными, въехал в пассажиров, ждущих свой автобус на остановке. Были сбиты супружеская пара, пенсионер и девушка. Трое скончались на месте, а девушке повезло больше, она находилась в дальнем углу остановочного павильона, и благодаря счастливой случайности осталась жива, но как утверждают свидетели, из машины выскочили двое в масках, схватили её и посадили в машину. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел, ни сообразить, ни запомнить. Показания двух старушек, пьяного мужчины и трёх старшеклассниц местной школы, которые находились неподалёку, сильно разнятся. Камеры наружного наблюдения тоже ничего не дали – остановка на них не просматривается, и сказать какая именно машина стала виновницей происшествия, выяснить не удалось. Девушку обнаружили сидящей в «Пионерском» сквере на лавочке без сознания. У нее отсутствовала левая нога, девушка потеряла много крови. Семья Ивановых, обнаруживших жертву преступления, вызвала скорую.
На экране выплыло видео, где мужчина средних лет, в майке и спортивных штанах сбивчиво рассказывал:
– Мы, это… с супругой, – камера поехала влево, запечатлев испуганные глаза его жены, блондинки с повязанной лентой на голове. Она трясла головой, подтверждая слова мужа и лишь взмахивала руками, – решили заняться спортом, и вот уже целую неделю бегаем по утрам здесь. А вот сегодня день не задался с самого утра – кран сломался, ни умыться, ни водички попить… решили слесаря вызвать… а он, эта, сказал, что только к обеду явится… ну мы и решили не прерывать наши занятия… ну и вот, бежим значит… ну вот тут… мимо этой лавочки… а тут она сидит… это Люда, жена, её заметила, – женщина еще активней закивала головой, – я то бы и не того… не обратил бы внимания, а она у меня молодец – всё видит вокруг… я сосредоточился, бегу… а она меня остановила и на девушку-то на эту тычет, говорит: – «Что-то не так с ней»… ну я и подошел ближе… а тут, вот оно как… прямо жесть… кровища капает… а сама сидит, глаза закрыты… я её за плечо-то цап, а она и повалилась… – женщина промокнула глаза платочком, что-то бормоча под нос и репортаж с места события прервался.
На экране снова появилась диктор и продолжила рассказ.
– Бригада скорой помощи прибыла довольно быстро. Ждать оперативников не стали, так как состояние пострадавшей было тяжелым и её срочно повезли в больницу, но к сожалению, организм девушки не выдержал стресса и потери крови – она скончалась не приходя в сознание прямо в неотложке. Подробности происшествия в целях следствия не разглашаются. Мы будем информировать вас о ходе розыскных работ. Оставайтесь с нами!
– Ничего так себе новости! – крикнул я Женьке. Тот спустя пару секунд выскочил из своей комнаты и замер на пороге.
– Ты чего орёшь, дядь Борь, словно у нас пожар! – спросил он оглядываясь по сторонам. – Вроде тихо все.
– Ну-ка расскажи мне, что у нас тут творится в городе?! – пододвигаясь на край дивана, чтобы он мог сесть, попросил я. – Что это за дела такие? Две недели не был дома, и вот на тебе – новости!
– Да я столько же знаю, сколько и ты. – ответил он присаживаясь на самый край. – Сам знаешь – пролежал в больнице, а на трезвую голову никакие мысли в голове не задерживаются.
– Принеси тогда мне мой мобильник, брякну Нестерову.
– Да на кой тебе оно сдалось. Отгулы выделили, так сиди и отдыхай. Небось без тебя справятся. Нужен бы был – позвонили.
И в этот самый момент раздалась трель моего смартфона.
– Надеюсь – это Вера решила справиться о моих делах.
Но звонил как раз полковник.
– Вот и помяни чёрта в суе… – изрек я, поднося трубку к уху.
– Доброго утречка, Боря. Как оно ничего?
– Вашими молитвами, Анатолий Петрович! – ответил я осторожно. – Отдыхать – оно всегда дело богоугодное! Вот пью пиво, закусываю пирожками – ляпота. А то, приезжайте к нам, угостимся по полной. Небось со вчерашнего вечера тоже на душе неспокойно.
– Не спокойно. – не стал отрицать начальник. – Может и правда стоит заглянуть на огонёк. Ты это, оставь мне парочку, с капустой, а то знаю я тебя – доверь тебе еду охранять…
– Да вот прямо сейчас отложу на тарелку. Не два, а с десяток.
Нестеров хмыкнул и отключился. Я повернулся к Женьке.
– Слышал, Петрович катит! – он кивнул. – Может подсуетишься и чего мясного приготовишь?! Не каждый день начальство с визитом желает пожаловать.
– Да дело не хитрое, сейчас ребрышек потушу. Да только сдается мне – не пирожками едет он к тебе угоститься.
– Видно новости и до него дошли. А то и в разработке уже у наших это дело.
Острякову снилась бабушка. За что-то она журила его, была грустной и сердитой. А может что-то хотела сказать, да слов Олег Иванович понять не смог – пьян был, устал, измотался, поедом себя съел. Он едва осознавал себя и лишь пялился на Елизовету Семеновну, беспрестанно прося прощения. Бабушка вздыхала, пыталась втолковать бестолковому внуку какую-то мысль, но потерпев неудачу, схватила какую-то книгу с полки и достала из неё конверт, зажатый между страницами. Она протягивала сложенный лист внуку и настойчиво повторяла: «Возьми, прочти. Возьми, прочти». Олег Иванович протянул руку, но дотянуться не мог, слишком далеко она была.. Он всё тянулся и тянулся к недосягаемой цели, и наконец рухнул вниз, больно ударившись копчиком и локтем.
Застонав от боли, мужчина открыл глаза. Он лежал на полу рядом с диваном, а шея запуталась в одеяле так, что дышать было трудно. По лицу, спине и груди струился липкий холодный пот.
– Этого ещё не хватало, с кровати упасть. – застонал Олег Иванович, пытаясь подняться на ноги и стянуть с себя удушающий шарф. – Сроду такого не было. Нажрался я вчера видимо до потери разума. – он шлепнулся на импровизированную постель и потер ушибленный локоть. – Сон ещё этот.
Сон! Бабуля, какая-то книга, какое-то письмо. Что за бред?! Остряков хотел было вновь постараться уснуть, но перед глазами возникло видение из сна и голос бабушки: – «Возьми, прочти».
– Это просто сон. – пробормотал мужчина, но взбудораженный падением и четкостью видения, он встал и поплелся к стенке-шкафу, со стеклянными дверцами, какие были в моде полвека назад, и стал всматриваться через мутное стекло в неровные ряды старых потрепанных временем книг.
Он увидел, и сказки народов Севера, и всю литературу по школьной программе, которую Елизавета Семёновна кропотливо собирала для внука, и книги, которые бабуля читала ему перед сном, и те, которые он читал сам, прячась с фонариком под одеялом. Вот его любимый «Вий» от которого волосы мальчика становились дыбом, «Остров сокровищ», которым он зачитывался… Олег открыл дверцу, провел пальцем по корешкам, читая знакомые названия и вспоминал детство.
– А ведь не так всё было плохо! – констатировал он. – Спасибо тебе бабуля, за уютные вечерние посиделки.
Мужчина вздохнул, возвращаясь в реальность. Он никак не мог вспомнить, какую бабушка показывала ему книгу. Он оглядел полки и нахмурился.
– Да здесь не менее тысячи книг. – прошептал он себе под нос. – Даже в три ряда стоят кое-где, и стопками лежат, и распиханы поверх книжных рядов, там где хватило места втиснуть очередной экземпляр. Здесь нужно месяц-два провести, чтобы проверить всё.
Он шагнул к столу, на котором еще оставались остатки вчерашней трапезы, набрал полную тарелку разной снеди, и сосредоточенно жуя, вернулся к шкафу.
– Да что это я в самом деле?! Это же просто сон! – начал мысленно убеждать он сам себя. – Ты, Олежа, верно с катушек совсем съехал – верить ночным грезам. Доешь-ка, парень, ужин, и катись спать дальше.
Но мысль уже засела глубоко в мозгу, не давая переключиться на другие темы.
– Ещё ты, остолопина, в мистику не верил! Может к бабке-гадалки сходить, или к экстрасенсу записаться на приём?..
– Глаза боятся – руки делают. – зудел внутренний голос. – Делать всё-равно нечего – девять дней впереди, можно занять себя поиском мифического послания. Не найдешь ничего, так хоть порядок наведешь. Наверное продать всё придется… не тащить же в столицу это старьё.
И книга за книгой, Остяков начал осторожно доставать тяжелые тома с полок, встряхивать их, листать страницы, в надежде найти иллюзорный конверт и таинственный листок.
Нестеров прибыл минут через сорок после звонка. Женька уже накрыл стол, а я сменил пижаму на халат, смахнул пыль с полок и достал из укромного места, спрятанную когда-то до лучших времен бутылку старинного коньяка «Арарат Шарль Азнавур».
– Представляешь, Жень, сколько лет этой заначки? – я торжественно вручил парню свой давний трофей.
– Ооо, семь звезд! – брови парня поползли вверх. – Никогда такого не видел.
– А то! Эту бутылку мне вручил вместе со звездой подполковника Генерал-майор Антипин, за раскрытие одного очень интересного дела. Я потом как-нибудь расскажу тебе о нём. Я поставил её на видное место в буфете. И с тех пор можно смело пририсовать здесь еще несколько звёзд… – я мечтательно вздохнул. – Правда я стер глазами столько-же, давясь слюной, но пообещал себе не трогать бутылку до тех пор, пока не получу звание полковника. А потому убрал подальше с глаз долой. И забыл… Может настал её черед? Вряд ли в скором времени меня повысят. Да и годы уже не те. – мне вдруг взгрустнулось при воспоминании о тех временах, но я быстро взял себя в руки. – Бог с ним. Стоит ли оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня? А завтра ведь может и не наступить.
– Да брось, дядь Борь, уговаривать себя. – племянник вытер пыль с бутылки влажной салфеткой и сунул её в холодильник. – Не придавай такое значение вещам. Будут у тебя ещё не одна такая бутылка.
Антон Петрович церемонно поздоровавшись, и со мной, и с Женькой, протопал на кухню, где уже все было готово к приему гостя, одобрительно крякнул, увидев шикарно сервированный стол и виновато стал переминаться с ноги на ногу.
– Зря ты всё это затеял, Борис. – сказал он. – Ни к чему.
– Да что вы, Антон Петрович, в кои веки начальство заглянуло, а я буду скромничать. – полковник пожал плечами, а я старательно делал вид, что не понимаю, ни его удрученно-виноватого взгляда бегающих глаз, ни его хмурого выражения лица, ни сознание того, что привело его ко мне отнюдь не желание посидеть по-дружески с рюмочкой коньячка.
– Вот по глазам вижу, Боря, что догадался ты обо всём. – сказал он, пригубив дорогого напитка и положил в рот дольку лимона, щедро сдобренную солью.
– О чём? – состроив удивленную мину, спросил я.
– Небось видел новости. Телевизор-то на местный канал настроен, а потому не поверю, что не смотрел новости. Об этом случае без конца все вещают.
Я не стал отпираться – к чему тянуть резину.
– Давайте сначала позавтракаем как следует, а потом уж и о деле поговорим.
В несколько минут мы справились с угощением и перешли в зал, чтобы удобнее было разговаривать. Женька быстро убрал посуду и присоединился к нам.
– Так что ты на это скажешь? – спросил полковник.
– Ничего. – развел я руками. – У меня есть только смутное представление об этом преступлении и то, только из услышанного по ящику. Понял лишь, что кто-то случайно или намеренно въехал в остановку с людьми, сбил четверых человек – троих сразу насмерть. А девушку схватили, посадили насильно к себе в машину и увезли в неизвестном направлении. А сегодня утром обнаружили её тело в парке. Девушка лишилась ноги и умерла от шока и потери крови. Вот и всё, что мне известно.
– К сожалению, нам известно не больше. – Нестеров протер рукой лицо. – Этот наезд произошел неделю назад, ты был еще в командировке, поэтому не знаешь о нём. Да и мы думали, что дело простое, пьяный водитель наехал на пассажиров, и взял девушку, чтобы не было свидетелей. Но отрезанная нога?!.
– Там были и другие свидетели, которым повезло избежать трагедии. – напомнил я.
– Три калеки, словам которых нет ни капли веры! Отрезанная нога – вот главная загадка!
Мы разом повернули головы в сторону Женьки, не проронившего ни слова с начала нашего разговора.
– Вы не смотрите на меня! – заявил он. – Я только два дня как из больницы, в голове стерильно чисто, а начинать по-новой… уж извините… я еще не готов.
– Да мы и не настаиваем. – одновременно выдали мы, отводя взгляды в сторону. – Всё же и так понятно с тобой. Хватит гробить себя наркотой.
– Мы только начинаем дело. – продолжил полковник. – Вполне вероятно, что оно не такое загадочное, как может показаться на первый взгляд.
– Попробуем справиться своими силами. – закончил я. – Иди к себе, отдыхай. – и как только парень закрыл за собой дверь, продолжил. – Так что вы хотите, Антон Петрович? Лишить меня законного отдыха, только вчера мне пожертвованного вами же?
– Да не знаю я, Борис. – он сжал кулаки и стукнул ими по подлокотникам кресла, как бывало он делал, чувствуя себя в смятении. Я хорошо за столько лет изучил привычки своего начальника, что читал его как открытую книгу. – Но чувствует мое сердце, что задаст нам жару это дело.
– Пусть ребята поработают с тем, что есть. А дальше видно будет. А я пока не вижу смысла выходить на работу, очень уж мало материала. Я подумаю над этим, а через два дня буду на работе. Может всё разрешится за это время. А нет, так будем возбуждать дело и работать в обычном режиме.
Полковник поднялся, тяжело ступая, направился в коридор и подав мне на прощание руку, удалился. А я отправился к дивану, намереваясь позвонить дочери и жене, чтобы узнать, когда Вера собирается вернуться домой и что это за ухажер у неё появился, о котором рассказал мне Нестеров.
Я ещё не совсем пережил события Новозаринска, (Рассказ: «Преступление без наказания») расследованием которого я занимался последние дни и мне хотелось просто отдохнуть и забыться. Ещё надо мной висело обещание вернуться в больницу, где я не долечился после инфаркта, и как бы я не отнекивался, не старался забыть о проблемах здоровья, завтра мне предстояло собраться с силами, поговорить с лечащим врачом, и сдать кардиограмму. Хотя бы это… на большее я был не согласен.
Спустя полчаса бесполезных поисков, Остряков посмотрел на кучку книг, которые он уже успел перебрать и осмотреть. Она казалась такой жалкой и мелкой по сравнению с тем, что ещё предстояло проверить, а уже успели заныть плечи и затекла спина. Мужчина двинулся к столу намереваясь отыскать хоть каплю спиртного и снять напряжение. На улице было ещё темно, сквозь тонкие шторы просвечивала огромная луна. Олег Иванович зевнул и выглянул в окно, любуясь открывшимся пейзажем. Весна активно вступающая в свои права, в этом году радовала почти летним теплом. Стояла середина апреля, а температура днём достигала отметки в восемнадцать градусов. Когда такое было? Может и вправду мир перевернулся и скоро настанет парниковый период.
Он вновь уселся за стол, сгребая остатки вчерашней еды на тарелку и переместился на диван. Спать уже не хотелось, а на часах всего три часа. Мужчина включил телевизор и принялся переключать программы.
– Ничего интересного. – вздохнул он. Извечная проблема телевидения донимала его и дома. – Хоть два канала, хоть двести – одно дерьмо. Ни фильмов интересных, ни передач…
Он поднялся с дивана, неловко, шатающейся походкой прошел на кухню, щелкнул чайник, насыпал в кружку кофе и поплелся к умывальнику, плеснул в лицо ледяной воды.
Дешевый кофе оставил неприятный привкус во рту и он вылил остатки в раковину.
– Как можно было жить в такой нищете? – он заглянул в холодильник и проверил полки – ничего такого, что привлекло бы его внимание. Кусок засохшего сыра, старый зачерствевший хлеб, протухшие яйца…
Олег Иванович досадливо хлопнул дверцей и принялся медленно обходить квартиру, разглядывая доставшееся ему наследство. Так он промаялся еще с полчаса, а потом накинул куртку и вышел на улицу. Но и там его ничего не радовало. Он сел на лавочку и понуро уставился на детскую песочницу с оторванными бортиками и ещё не оттаявшим после зимы песком.
Ночная прохлада немного привела его в чувство, он зевнул, размял шею и задумался – что теперь делать со всем этим, а мысли постоянно возвращались к книгам.
– Надо вспомнить, какую книгу показывала во сне бабушка. А лучше пораскинуть мозгами, куда она могла сунуть записку.
В том, что видение вещее, Олег уже не сомневался, слишком реально всё выглядело и откликалось в его душе.
– Давай-ка рассуждать логически. – сказал он себе. – Баба Лиза, человек умный, значит допускала, что каким-то образом я должен найти её послание. Она понимала, что я приеду, приму наследство и буду решать, что делать с книгами. Конечно, она полагала, что я оставлю себе некоторые из них. Какие? Ну конечно, самые любимые. Их не так много. Тот же «Вий» или «Остров сокровищ»… ну конечно, я обязательно по её уразумению оставил бы себе эти экземпляры, просто даже ради воспоминаний о детстве. – Остряков хлопнул себя по ляжке и рванул домой, перепрыгивая через две ступеньки лестничных пролетов.
Вот они родные. Стоят все на отдельной полочке, на самом виду, прямо на уровне глаз. Он схватил первый том – пусто, второй, третий… И уже медленней четвертый, пятый, шестой… и наконец, вот оно! То самое послание. У мужчины задрожали руки и он никак не мог вскрыть конверт от волнения. Вещий сон? Послание с того света? Неужели такое бывает? Кое-как, непослушными пальцами он разорвал конверт и принялся читать ровные строчки, начертанные мелкими бисерными буквами.
«Дорогой внучек. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет среди живых. Мне так хотелось рассказать тебе о многом при встрече, но видно не судьба. Я не обижаюсь и не ропщу – у меня была хорошая жизнь. Я старалась жить достойно, но, сейчас не об этом, не буду забивать тебе голову ненужной ерундой.
Ты стал большим человеком. Не удивляйся, я слежу за новостями и знаю о тебе почти всё. Настало время рассказать тебе о твоих родителях, кое-что посоветовать, кое-что разъяснить. Ольга и Ваня встретились и полюбили друг друга, когда твоя мать была замужем. Муж-чиновник, человек расчетливый и суровый по-своему любил жену, но требовал от неё слишком много. Она должна была полностью раствориться в нем и служить ему верой и правдой. У его избранницы не было и могло быть никаких других интересов, кроме как его собственных. И даже когда жена сообщила ему, что ждет ребенка, он вопреки всему не обрадовался наследнику, напротив, был сердит на жену, которая допустила такой промах. Девушка была красива, но из бедной неблагополучной семьи. Приданого за ней не дали, а вытолкали в зашей, узнав, что такой солидный молодой человек предложил ей руку и сердце. Ольге и деваться-то было некуда – в семье она – шестой ребенок, на которого никто особо и внимания не обращал. Доставались девочке лишь тычки да окрики от вечно пьяного отца и вконец измотанной матери. Каждый в этой семье выживал как мог. А Ольга была, что говорится, белой вороной – ни украсть, ни покараулить. В шестнадцать лет мать выпроводила дочь за порог со словами:
– Ты уже взрослая, сможешь позаботиться о себе сама. Беги отсюда куда глаза глядят, иначе ничего хорошего тебя здесь не ждет.
С этими словами она захлопнула дверь и девушка отправилась бродить по городу. Она обходила предприятие за предприятием в поисках работы, но везде слышала отказ: – «Возраст не подходящий, образования нет.», и лишь в какой-то «шарашкиной конторе» на окраине города её согласились принять уборщицей, и даже предложили комнату в общежитии. На седьмом небе от счастья, Ольга принялась за работу. Она чистила и мыла окна, двери, полы, а офисы, заваленные бумагами, плакатами и прочей литературной макулатурой, как она считала, засверкали чистотой и порядком. Она понятия не имела, чем занимаются люди в этом заведении, но слушала их разговоры с открытым ртом. А говорили они о жизни людей, таких как на сама, о трудностях, о высоких материях.
И однажды, спустя два года, в кабинете директора случилось крупное совещание, а потом, как следует, и банкет. Не желая оставлять уборку на утро, девушка задержалась допоздна. Вот тогда-то директор впервые обратил на неё внимание. Удивился. Начал расспрашивать о жизни. Они проговорили почти до утра, и вот после этой ночи Игнат Владимирович заинтересовался молодой «особой», начал уделять ей знаки внимания, а после и вовсе сделал предложение. Девушка испугалась, на тот момент избраннику перевалило за сорок и он казался ей глубоким стариком. Но мать обозвала её дурой и приказала принять предложение. Так девушка попала из полымя да омут.
Она побаивалась мужа и старалась не перечить. Оказалось, он занимается политикой и даже является лидером политической партии в их городе, а значит человек публичный, должен иметь статус хорошего семьянина. Вот тогда и поняла Ольга в какую ловушку попала. Все приёмы, выступления, встречи, организация мероприятий легли на её плечи. Она выполняла и мелкие поручения и при этом должна была содержать дом в идеальном порядке. Но на все её старания муж реагировал одинаково:
– А чем тебе еще заниматься. Ты же ничего не умеешь и ничего не делаешь. Содержанка должна отрабатывать свой хлеб.
Муж одергивал её всякий раз, когда его партнеры обращали на неё внимание. Он закатывал скандал, мог даже поднять на жену руку. Ольга всё терпела молча, куда ей было пойти? К родным? Те в один голос твердили:
– Тебе повезло с мужем, живешь как у Христа за пазухой! Кончай капризничать?
И она растворилась в муже, пытаясь угодить ему во всём, но получалось только хуже. А когда она узнала, что беременна и вовсе испугалась, что не справится. Муж тоже оказался не в восторге.
– Этот ребёнок нам не нужен. – орал он. – Он погубит мою карьеру. Кто будет работать, если ты уйдешь в декрет? Не время. Сейчас главное, чтобы меня выдвинули кандидатом в депутаты области. Дел невпроворот. А ты придумала слинять в самый ответственный момент!
Он сунул ей деньги и договорился со знакомым доктором-акушером, что тот всё сделает тихо и анонимно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71511988?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Тира Видаль
Рассказ «Живая мозаика» из серии экстрасенсорный детектив «Уполномочен завершить или Полицейские будни».
Можно ли оправдать жестокие убийства, если речь идет о любимом человеке, жизнь которого висит на волоске?
Подполковник Ракишов вновь делает свою семейную жизнь заложницей следовательской работы. Итоги расследования массового убийства молодых женщин заставляет его задуматься о человеческой сущности. Впервые он идет на перекор рекомендациям своего шефа и доводит дело до конца. Но как ему работать дальше, если он разочаровался в тех, кто вершит людские судьбы.
Тира Видаль
Живая мозаика
Я все-таки считаю себя счастливым человеком. Родные меня поддерживают. Работа приносит мне удовлетворение, особенно, когда я закрываю дело о поимке очередного преступника и сдаю его в архив. Конечно, этому предшествуют недели, а иногда и месяцы кропотливой изматывающей морально и физически работы, но осознание того, что я причастен к тому, что Земля становится чище от уродов, психов и разной шушеры, греет душу.
Но иногда попадаются такие дела, которые кровавой полосой проходят по сердцу и оставляют на нем шрамы на всю оставшуюся жизнь. И я потом еще долго вспоминаю их, анализирую, корю себя за ошибки, которые совершил…
Вера, моя жена, преподаватель гуманитарных наук в Университете, не раз говаривала мне о том, что ошибок не бывает, события которые приходят в нашу жизнь, необходимы для того чтобы мы научились чему-то новому или особенно важному.
– Вот, посмотри на себя со стороны. – продолжала она разглагольствовать. – Каждое очередное твое дело – это наука, для того, чтобы ты научился анализировать, логически мыслить и не брать близко к сердцу то, что порой творят люди.
– Тебя послушать, так если бы не было преступлений, я остался бы старым слабоумным идиотом, не способным связать свои мысли воедино и запомнить, сколько будет дважды два. И бог настолько любит меня и заботится о маем развитии, что допускает убийство одним из своих детей, другого. В мире ежеминутно совершается три крупных преступления и еще дюжина «бытовых», и все ради меня?
– Фу, Боря, не передергивай! Не было бы зла, человечество бы не поняло, что такое добро!
– Ага, верно. А на кой нам сравнения? Ну не знали бы мы зла – какой ужас, кругом царит любовь, гармония и достаток… Не в этом ли замысел Бога?
– Ну, ладно, проехали, я не хочу с тобой спорить. Лучше не поднимать такие темы, если не хотим рассориться.
– Так ведь, по твоим словам – мы и не знали бы, что живем хорошо, если бы не разругались
вдребезги. Зато будем вспоминать, как замечательно нам было когда-то.
– Ну согласись, когда ты берешься за новое дело, расследуешь его, строишь свои гипотезы, разве тебе не приходят на ум воспоминания о том, что такое уже было, тебе это знакомо, все всегда повторяется?.. И тогда дело сдвигается с мертвой точки и расследование потом идет быстрее?
– Очень редко! – возразил я. – Как раз мне достаются такие дела, которые можно ставить на полочку, и любоваться ими как уникальными.
Как бы то ни было, дело, которое я только что окончил было настолько необычным, жестоким и порочным, что я не вспомнил ни одного эпизода, чтобы можно было опереться на мой опыт.
В ту ночь мне снился кошмар. Я бежал, пытаясь спастись от монстра, лица которого было не разобрать. Густой туман, словно парное молоко окутал всё пространство вокруг, и я никак не мог понять в какую сторону мне следует двигаться. Я не знал что это за злобное существо, которое меня преследует, что ему от меня нужно, и от этого становилось не по себе. Вдруг до моих ушей стали доноситься стоны, мольбы о помощи, и вереница женских лиц начала неистовое кружение вокруг моей головы.
– Спаси нас! – слышался зловещий шепот. – Спаси нас!
Я силился что-то сказать, спросить кто все эти… люди ли? Призраки? И тут лица стали меняться, превращаясь в кровавое месиво и холодные руки облепили мое тело, стараясь затянуть в небытие. А я не мог пошевелиться, задыхался, лишь осознавая, как кровавые потоки льются на меня со всех сторон.
– Отпустите! – наконец смог прохрипеть я. – Я помогу вам.
– Хорошо! Иначе ты отправишься с нами, чтобы оберегать нас…
Я вздрогнул всем телом и открыл глаза. Резко сел на постели и попытался понять – сон это или реальность? Я весь был покрыт липким потом. Сердце колотившееся о ребра, никак не хотело успокаиваться, а дыхание сбилось и было учащенным. Постепенно морок рассеялся, и я с облегчением вздохнул, когда обнаружил себя в своей квартире, в собственной кровати. С трудом перевел взгляд на часы – половина восьмого утра.
– Твою ж мать. Я опаздываю на работу. – но спустя мгновение понял, что у меня отгулы за очередное раскрытое дела. И только вчера мне выдали грамоту, поощрили деньгами, весьма внушительной суммой, и по этому поводу состоялся банкет. Меня все поздравляли, хлопали по плечу, отдавали честь… говорили, что гордятся тем, что я работаю в их отделении и прочую ерунду в том же духе. Коллеги накрыли стол, и мы, что говорится «накушались» до поросячьего визга. Я даже не помнил, как вернулся домой.
Посмотрев на себя я обнаружил, что раздет, укутан в одеяло, а вся моя одежда аккуратно висит на плечиках на ручке шифоньера. Голова непрестанно гудела, во рту пересохло, и я сам чувствовал, какие источаю миазмы перегара. Уснуть скорее всего у меня больше получится, поэтому я свесил ноги с кровати, нащупал ногой тапки и поплелся в ванную, чтобы смыть остатки ночного кошмара и вчерашних возлияний.
Я включил воду погорячее, в надежде быстрее прийти в себя, потом переключил душ на холод и так чередовал минут двадцать, пока наконец головная боль не отступила, а в глазах перестало рябить.
Растирая себя полотенцем, я услышал, как проснулся Женька и теперь грохотал посудой на кухне, намереваясь сварганить завтрак.
Я вознес хвалу небесам, за такого золотого племянника, которого неожиданно несколько месяцев назад послало мне поведение и продолжил обтирание, напевая веселенький мотивчик, услышанный вчера на импровизированной дискотеке в отделении.
Вполне счастливый и довольный, я выполз из ванны, отправился на кухню выпить чашечку крепкого кофе и взбодриться, пока племянник готовит кулинарные шедевры по своим собственным рецептам.
Когда-то он мечтал поступить в кулинарный техником, но связался с дурной компанией, подсел на наркоту и был сослан моей сестрой, своей матерью ко мне, на перевоспитание.
Сначала я сопротивлялся этой нагрузке, но потом понял всю прелесть жизни с таким «подарочком». В то время мы с Верой претерпевали не лучшие времена нашей совместной жизни, и она перебралась жить к дочери «перезагрузиться и подумать о наших отношениях», и племянник заменил жену во всех домашних делах – я оказался абсолютно недееспособный в быту и с ужасом думал о будущем, когда Вера ушла из дома. К тому же он оказался «с изюминкой», когда происходили наркотические срывы, он давал мне весьма ценные советы относительно дел, над которыми я работал. Мой начальник знал о способностях ясновидения у парня и весьма поощрял его, хвалил за успехи и помощь – даже предлагал ему ставку консультанта в нашем отделении… это было бы здорово, если бы не одно но… свои подсказки Женька мог воспроизвести только в состоянии полной отключки, и потом нам с полковником не раз приходилось вытаскивать бедолагу с того света.
Каждый раз я обещал себе, что пользуюсь услугами парня последний раз, но как только оказывался в тупике, вновь обращался к нему за помощью.
Мои родные для меня весь мир. У меня практически нет друзей, с моим образом жизни и работой это практически невозможно – постоянные задержки на работе, звонки коллег, новые дела, которые выматывают душу, и после которых я лежу, не двигаясь и не реагируя на реальность, почти неделю. А потом снова начинается бег по кругу – засады, писанина, допросы, слежка… итог моей работы – нервный срыв и ночи в кошмарном бреду. Когда выпадают редкие выходные, я наслаждаюсь домом и одиночеством, правда Вере удавалось пару раз вытащить меня в «люди», но это скорее исключение, чем закономерность.
Смерть – это далеко не весело, а когда приходит мысль, что все мы смертны, становится совсем грустно.
Олег Остряков потерял родителей, едва ему исполнилось четыре года. С тех пор его воспитанием занялась бабушка – папина мама. Жизнь со старушкой была не сахар, денег вечно не хватало, много ли можно позволить себе на небольшую пенсию?! Получать детские Елизавета Семеновна не могла – отказалась писать заявление в органы опеки, боясь, что внука у нее отберут в виду преклонного возраста. Так они и жили вдвоем, пока парню не исполнилось восемнадцать лет.
Несмотря на откровенную нищету, Олег не роптал – бабушка была для него всем, заменила отца и мать, друзей и приятелей. Умудрялась совмещать воспитание внука и работу. Могла и соседям помочь, естественно за копеечку, и дома прибраться, и из «топора» кашу сварить, и в лес за грибами да за ягодами съездить, пока внук в школе учился, и шить умела, все отцовские рубашки перешила под мальчишку и вроде бы даже прилично получилось – как-то неожиданно, стильно, хоть и не по моде, и игрушки мастерила, и сказки знала…
После окончания школы Олег засобирался в столицу. Елизавета Семеновна отговаривать не стала, собрала нехитрые пожитки, сняла с книжки скудные накопления и перекрестив внука, помахала ему на прощанье рукой.
– Даже не всплакнула. – обиделся парень. – Говорила что любит, а сама не слезинки не проронила, отговаривать не стала. – видно так хотелось ей поскорее сбросить с себя эту обузу, снять груз с плеч. – Ну и черт с ней. Проживу как-нибудь.
Уже много позже, став директором крупной IT компании, он понял, что такое настоящая любовь, жертвенная и всепрощающая, осознал, что дала ему в жизни старенькая женщина, посвятившая себя внуку и ничего не требовавшая в замен. А он? Уехал и забыл. Звонил конечно, но только по большим праздникам – восьмое марта, да новый год… А уж приехать, попроведать… такая мысль и в голову не приходила! Считал, что и так баба Лиза всё ему отдала, пора и отдохнуть… Зачем лишний раз тревожить пожилого человека своим приездом – на стол ринется накрывать, нервничать начнет, давление повысится. А может и вовсе не желала она видеть своего внука, натерпелась с ним в детстве, а потом – с глаз долой из сердца вон.
Долго пытался он оправдать себя нехваткой времени, работой, всё тянул с визитом, не торопился и со звонком. Так и жил, пока её соседи не сообщили, что его бабушка умерла.
Звонок раздался, когда он проводил совещание. Выслушал, сухо пообещал приехать. И только дома осознал, что не стало единственного в мире человека, который его любил по-настоящему, бескорыстно… И запоздалая вина пролилась раскаянием.
До города добрался часов за шесть на своем «Бентли», и сам удивился, как оказалось близко жила его бабуля, мог бы и на выходные наведаться, хоть иногда… В какой-то момент нервы не выдержали, и мужчина остановившись на обочине, дал волю слезам.
– Подлец! Какой подлец! – бился он в истерике. – Подонок! Дебил! Урод!.. Просрал всё! Польстился на деньги… на престиж! Стыдно было старой родственницы, стеснялся!..
Добрался до места лишь к вечеру, когда совсем стемнело. Как последний трус, оглядываясь по сторонам, бочком протиснулся в подъезд, поднялся на второй этаж и открыл старенькие двери двухкомнатной квартиры. Увидел скромный гроб на двух табуретках, свечу в изголовье, соседок, шепчущихся о делах досужих. Тихо поздоровался и сел в сторонке. Никто его не узнал, никто не поинтересовался – кто он, откуда,, и что принесло его в эти края? Потом одна за другой женщины, поклонясь покойнице в последний раз, стали расходиться по своим квартирам – у всех дела, свои семьи.
Лишь одна осталась дежурить, Олег помнил ее молодой, доброй теткой, к которой он не раз забегал после школы, когда бабули не оказывалось дома. Соседка его привечала, не гнала, кормила пирогами, угощала конфетами. В такие моменты мальчик до боли сжимал кулаки, злился на бабушку за то, что не могла она дать ему всего, чего хотелось, на родителей, что бросили его так рано, на жизнь, которая не удалась…
Мария Федоровна узнала его сразу, но не стала разглагольствовать при посторонних – зачем выносить сор из избы, нагнетать. Она поманила гостя пальцем, указав на табуретку рядом с собой. Завела разговор.
Только сейчас Остряков узнал от неё, что Лизонька каждый день ходила в церковь и ставила ему свечу за здравие, скучала и плакала целыми днями напролет.
– Как же он там? Один, без помощи, без поддержки? – причитала она всякий раз, когда подружки встречались за чаем по выходным. – Хоть бы написал, дал весточку о себе.
– Вот так и воспитывай их, неблагодарных. – пожимала плечами соседка.
– Да не нужно мне ничего, лишь бы знать, что всё у него там ладно. Сыт, обут, одет… Женился вот, мальчонка растет. Дай-то бог, все у него наладится.
«Бабуля, бабуля, какой же я дурак, променял родную душу на непонятно что! – в очередной раз корил себя Олег. – А кругом вьются вороны, готовые растерзать, разорвать в любую минуту, только слабину дай! Может и не жизнь это вовсе!
Он вгляделся в сухонькое морщинистое лицо некогда единственного человека, дарившего ему любовь и заботу – не оценил. Юношеский максимализм. Потянулся, коснулся морщинистых холодных рук. Опоздал. Теперь уже никогда эти руки не обнимут, не согреют, не протянут тарелку с кислыми щами…
Мужчина понуро опустил голову, уносясь в мыслях в настоящее и прошлое.
Прежде чем поднять свой статус, сколько же ему пришлось шататься по столичным улицам, голодным и раздетым, даже в мусорных баках ковырялся, выуживая остатки с барского стола каких-то богатеньких буратинчиков. Он специально ходил в богатые районы, где вчерашний кусок мяса выкидывался без угрызений совести. Частенько перепадали и апельсины с ананасами. Там же он сумел и прилично одеться. А однажды парню несказанно повезло, кто-то выкинул ноутбук – блестящий, почти новый. Он притащил его в коммуналку, которую снимал за гроши, с восхищением и трепетом открыл крышку. Вот с того самого дня, с той самой минуты, жизнь молодого человека резко изменилась. Это была любовь с первого взгляда, с первого вдоха.
С тех пор прошло не мало времени. Олег Иванович – теперь его звали исключительно по имени отчеству, сделал головокружительную карьеру, а два года назад основал свою компанию, известную теперь далеко за пределами столицы.
С женой ему, однако, не повезло – Валерия оказалась обычной охотницей за деньгами, не интересующейся ни чем и ни кем кроме себя.
Доходы были, и Олег не очень беспокоился на сей счет – ну любит его жена гульнуть, пошататься по клубам – что ж такого?! Его целыми днями нет дома, пусть хоть она повеселится… Сын Егорка тоже не порадовал – родился больным, хилым. Врачи давали ему жизни не больше трех-пяти лет, но отец приложил все усилия, чтобы вытянуть мальчишку, гонял по всему свету, знакомился со знаменитостями – светилами медицины. На днях парню исполнилось пятнадцать лет – и это достижение. Мальчик оказался на редкость умным и здравомыслящим. Он твердо решил стать врачом – хирургом, и не абы каким, а пластическим. Но отдавать сына в Институт, Остряков всё же опасался – не для него все эти ежедневные походы на учебу – шум, долгое сидение за партой – многочисленные аллергии, слабые мышцы спины и ног…
Будет время подумать, что делать с этой идеей фикс. Остряков старший не стал отговаривать мальца от этой затеи, хотя в душе и лелеял надежду передать свое дело наследнику. Да видно не судьба. Не справится с компанией Егор, не сможет. Вот бы Лерка родила ему еще одного – пусть хоть сына, хоть дочь, но жена была категорически против.
– Ты с ума сошел, Олежа, – закатывала она глаза в потолок, – я и слышать об этом не хочу. После первых родов, и фигуру потеряла, и вес набрала. Сколько потом пришлось восстанавливаться! Да и зачем они нужны, спиногрызы бестолковые, только проблемы одни. Лучше давай слетаем на Бали или Мальдивы… – она посмотрела на кислую физиономию мужа и чуть приобняв его сзади за плечи, сменила тактику. – Или полетим куда хочешь. Только я и ты.
– У меня работа. – ответил он и вздохнул, потом подумав, добавил. – Ты прекрасно выглядишь, да и всегда выглядела. Лишних килограммов у тебя отродясь не было, а полнота тебе идет даже больше. Беременность тебя не изуродовала, напротив, зато все эти спа, после рождения Егорки, сделали тебя старше…
– Что?! Что ты такое говоришь?! Я постарела? – в глазах её плескался ужас. – Мне нужна пластика! Рождение еще одного ребенка вконец превратит меня в старуху. Я завтра же начну поиск подходящей клиники…
– Ты совсем меня не слышишь! – впервые в жизни он осознал всю порочность и глупость своей супруги. – Я говорю о нашем будущем! Кому я передам всё то, что построил потом и кровью?
– Да брось переживать о том, чего ты не в состоянии изменить. В свое время ты продашь бизнес и нам хватит денег, чтобы безбедно прожить остаток дней. Давай купим круиз на лайнере, будем путешествовать, поселимся в Испании, например, и станем отдыхать на море круглый год…
– Ты настолько эгоистична, что даже не вспомнила о сыне.
– А что сын?! Он всё-равно долго не протянет. Дашь ему денег, будешь содержать. Отправишь куда-нибудь в санаторий.
– Дура! – не выдержал он, закипая всё больше и больше. – Эгоистичная дура! Как мог я не замечать все эти годы твою гадкую натуру, бесполезной безмозглой самовлюбленной курицы?! Так и курица носится со своим птенцом! А ты?
Он тогда хлопнул дверью, ушел в кабинет и закрылся на замок. Ему нужно было прийти в себя, подумать, что делать дальше. Через полчаса из-за двери раздался голос Леры, масляный и тревожный одновременно:
– Дорогой, так ты дашь мне денег на подтяжку?
Это было последней каплей. Он кричал, ругал её, обзывал, топал ногами, а когда пыл его иссяк, Лера так же невозмутимо проговорила:
– Ну что ты так разнервничался? Хорошо, если ты не в духе, поговорим об этом завтра.
– О, Боже! – Олег схватился за голову, рухнул в кресло, да так и просидел пол ночи в расстроенных чувствах и сожалениях.
Деньги на пластику всё же пришлось дать, он не мог вынести нытья и стенаний той, кого до вчерашнего вечера считал женой и опорой. Но с тех пор стал замечать, что Лера изменилась не только внешне, но и внутренне. Она старалась не попадаться мужу на глаза, уходила из дома в любое время, стала строить глазки его коллегам и будущим партнерам, с которыми он вел переговоры. На многие встречи приходилось брать и жену, так было принято в определенных кругах. Он стал более внимательно наблюдать за ней, и то, что он видел, ему совсем не нравилось.
А тут еще и конкуренты активизировались. Как только умудрялись пронюхать про все его слабые места? Остряков подозревал, что к этому каким-то образом причастна жена, но верить не хотел – не настолько же она глупа, чтобы рубить сук, на котором сидишь. Или настолько? А может и вовсе мстила за то, что пришлось выпрашивать деньги, что он накричал тогда, напомнил о сыне, об обязанностях хозяйки дома?
Следующий день прошел в хлопотах. Соседи и профсоюз предприятия, где до пенсии трудилась Елизавета Семеновна, все организовали сами. Выделили деньги, и на могилку, и на гроб, и на нехитрый стол. И снова Олег чувствовал себя виноватым – даже материально не успел помочь, всё уже было готово до его приезда. Он как-то воровато, суетливо сунул деньги соседкам, поблагодарил, что пришли проститься с бабулей и вздохнул с облегчением, когда те, мелко кланяясь, пытались целовать руки благодетелю, подарившему им пару тысяч наличными, ретировались задом. А потом за дверью громко обсуждали странного мужика, то ли нищего, то ли олигарха.
Оставшись один, Олег Иванович допил из своей рюмки, слил остатки из всех бутылок в один бокал и выпил залпом. Потом улегся здесь же на диван и задумался – а что дальше? Он вдруг понял, что возвращаться в столицу не хочет – бесконечные переговоры, стрессы, предательства… и домой его тоже не тянет – вот в этой малогабаритке, обшарпанной и убогой, он чувствовал себя спокойней и уютней, чем в огромном богатом доме, набитом техникой и предметами роскоши. Здесь все так мило и знакомо с детства.
Брак с Леркой трещит по швам, держится лишь на честном слове, взмахни рукой – и нет ничего. На работе тучи сгущаются – вот уже третий крупный контракт срывается… Егор! Вот о чем стоит подумать! Он единственный остался. И тот инвалид.
Олег Иванович задумался – а что он знает о сыне, кроме его медицинских диагнозов? Каков он по характеру, о чем мечтает, чем живет? Неужели с этой проклятой работой, он потерял и его? Надо обязательно с ним поговорить, расспросить, узнать… Сделать всё, чтобы сын остался жить с ним… Дать ему всё необходимое, чего бы тот ни попросил…
С этой мыслью он и заснул.
Племяш расстарался – приготовил свои фирменные пирожки с капустой, хрустящие, ароматные – пальчики оближешь. Ну как здесь похудеешь, когда с самого утра такие деликатесы?!
– Да ешь спокойно, дядь Борь. – довольно усмехался Женька. – В кои веки такой праздник – и грамота, и похвала с занесением в личное дело, и отгулы, и премия! Отрывайся на всю катушку! – и осторожно добавил. – Не собираешься пройти обследование? Не долечился же.
– Ой, не напоминай! – огрызнулся я. – Вот сейчас поем от пуза, пивка дерябну, телевизор на весь день и ничего не делать – вот это и правда праздник! А больница подождет, чего я там не видел – таблетки да уколы? Это и дома можно принять – чего зря койку занимать?
– Ну как знаешь! Отдыхай! – и парень ушел к себе в комнату.
Последнее дело вымотало Женьку не на шутку. Сестра уехала, так и не разгадав нашей с ним тайны, не поняла, что вырастила неисправимого наркомана – ясновидца, как и не поняла, что мы все вместе, обманывали её все эти месяцы, уверяя, что парень встал на путь исправления. Не сказали ей и о том, что он в «такие» дни становится экстрасенсом, и как бы это ни было печально, иногда мы в отделении ждем его видений, закрывая глаза на «обстоятельства».
Я схватил огромную миску с пирожками, вооружился пультом и уселся напротив телевизора, включив местные новости. Где-то произошел пожар, какая-то старушка лишилась своих сбережений, благодаря мошенникам, представившимися работниками собеса, в торговом центре изъяли партию сильтификата…
Ничего интересного, обычная жизнь всех современных городов. Я уже было поднес пульт, чтобы переключить канал, как диктор сообщил:
– Сегодня утром была найдена девушка, которую неизвестные, въехавшие на остановку и сбившие четырёх человек, увезли в неизвестном направлении неделю назад. – я напрягся. Что-то я не помню такого в сводках. А может как раз был занят делом в соседнем городке и пропустил все интересные вести. – Подробнее. Сообщается, что черный БМВ, номера которого так и остались неизвестными, въехал в пассажиров, ждущих свой автобус на остановке. Были сбиты супружеская пара, пенсионер и девушка. Трое скончались на месте, а девушке повезло больше, она находилась в дальнем углу остановочного павильона, и благодаря счастливой случайности осталась жива, но как утверждают свидетели, из машины выскочили двое в масках, схватили её и посадили в машину. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел, ни сообразить, ни запомнить. Показания двух старушек, пьяного мужчины и трёх старшеклассниц местной школы, которые находились неподалёку, сильно разнятся. Камеры наружного наблюдения тоже ничего не дали – остановка на них не просматривается, и сказать какая именно машина стала виновницей происшествия, выяснить не удалось. Девушку обнаружили сидящей в «Пионерском» сквере на лавочке без сознания. У нее отсутствовала левая нога, девушка потеряла много крови. Семья Ивановых, обнаруживших жертву преступления, вызвала скорую.
На экране выплыло видео, где мужчина средних лет, в майке и спортивных штанах сбивчиво рассказывал:
– Мы, это… с супругой, – камера поехала влево, запечатлев испуганные глаза его жены, блондинки с повязанной лентой на голове. Она трясла головой, подтверждая слова мужа и лишь взмахивала руками, – решили заняться спортом, и вот уже целую неделю бегаем по утрам здесь. А вот сегодня день не задался с самого утра – кран сломался, ни умыться, ни водички попить… решили слесаря вызвать… а он, эта, сказал, что только к обеду явится… ну мы и решили не прерывать наши занятия… ну и вот, бежим значит… ну вот тут… мимо этой лавочки… а тут она сидит… это Люда, жена, её заметила, – женщина еще активней закивала головой, – я то бы и не того… не обратил бы внимания, а она у меня молодец – всё видит вокруг… я сосредоточился, бегу… а она меня остановила и на девушку-то на эту тычет, говорит: – «Что-то не так с ней»… ну я и подошел ближе… а тут, вот оно как… прямо жесть… кровища капает… а сама сидит, глаза закрыты… я её за плечо-то цап, а она и повалилась… – женщина промокнула глаза платочком, что-то бормоча под нос и репортаж с места события прервался.
На экране снова появилась диктор и продолжила рассказ.
– Бригада скорой помощи прибыла довольно быстро. Ждать оперативников не стали, так как состояние пострадавшей было тяжелым и её срочно повезли в больницу, но к сожалению, организм девушки не выдержал стресса и потери крови – она скончалась не приходя в сознание прямо в неотложке. Подробности происшествия в целях следствия не разглашаются. Мы будем информировать вас о ходе розыскных работ. Оставайтесь с нами!
– Ничего так себе новости! – крикнул я Женьке. Тот спустя пару секунд выскочил из своей комнаты и замер на пороге.
– Ты чего орёшь, дядь Борь, словно у нас пожар! – спросил он оглядываясь по сторонам. – Вроде тихо все.
– Ну-ка расскажи мне, что у нас тут творится в городе?! – пододвигаясь на край дивана, чтобы он мог сесть, попросил я. – Что это за дела такие? Две недели не был дома, и вот на тебе – новости!
– Да я столько же знаю, сколько и ты. – ответил он присаживаясь на самый край. – Сам знаешь – пролежал в больнице, а на трезвую голову никакие мысли в голове не задерживаются.
– Принеси тогда мне мой мобильник, брякну Нестерову.
– Да на кой тебе оно сдалось. Отгулы выделили, так сиди и отдыхай. Небось без тебя справятся. Нужен бы был – позвонили.
И в этот самый момент раздалась трель моего смартфона.
– Надеюсь – это Вера решила справиться о моих делах.
Но звонил как раз полковник.
– Вот и помяни чёрта в суе… – изрек я, поднося трубку к уху.
– Доброго утречка, Боря. Как оно ничего?
– Вашими молитвами, Анатолий Петрович! – ответил я осторожно. – Отдыхать – оно всегда дело богоугодное! Вот пью пиво, закусываю пирожками – ляпота. А то, приезжайте к нам, угостимся по полной. Небось со вчерашнего вечера тоже на душе неспокойно.
– Не спокойно. – не стал отрицать начальник. – Может и правда стоит заглянуть на огонёк. Ты это, оставь мне парочку, с капустой, а то знаю я тебя – доверь тебе еду охранять…
– Да вот прямо сейчас отложу на тарелку. Не два, а с десяток.
Нестеров хмыкнул и отключился. Я повернулся к Женьке.
– Слышал, Петрович катит! – он кивнул. – Может подсуетишься и чего мясного приготовишь?! Не каждый день начальство с визитом желает пожаловать.
– Да дело не хитрое, сейчас ребрышек потушу. Да только сдается мне – не пирожками едет он к тебе угоститься.
– Видно новости и до него дошли. А то и в разработке уже у наших это дело.
Острякову снилась бабушка. За что-то она журила его, была грустной и сердитой. А может что-то хотела сказать, да слов Олег Иванович понять не смог – пьян был, устал, измотался, поедом себя съел. Он едва осознавал себя и лишь пялился на Елизовету Семеновну, беспрестанно прося прощения. Бабушка вздыхала, пыталась втолковать бестолковому внуку какую-то мысль, но потерпев неудачу, схватила какую-то книгу с полки и достала из неё конверт, зажатый между страницами. Она протягивала сложенный лист внуку и настойчиво повторяла: «Возьми, прочти. Возьми, прочти». Олег Иванович протянул руку, но дотянуться не мог, слишком далеко она была.. Он всё тянулся и тянулся к недосягаемой цели, и наконец рухнул вниз, больно ударившись копчиком и локтем.
Застонав от боли, мужчина открыл глаза. Он лежал на полу рядом с диваном, а шея запуталась в одеяле так, что дышать было трудно. По лицу, спине и груди струился липкий холодный пот.
– Этого ещё не хватало, с кровати упасть. – застонал Олег Иванович, пытаясь подняться на ноги и стянуть с себя удушающий шарф. – Сроду такого не было. Нажрался я вчера видимо до потери разума. – он шлепнулся на импровизированную постель и потер ушибленный локоть. – Сон ещё этот.
Сон! Бабуля, какая-то книга, какое-то письмо. Что за бред?! Остряков хотел было вновь постараться уснуть, но перед глазами возникло видение из сна и голос бабушки: – «Возьми, прочти».
– Это просто сон. – пробормотал мужчина, но взбудораженный падением и четкостью видения, он встал и поплелся к стенке-шкафу, со стеклянными дверцами, какие были в моде полвека назад, и стал всматриваться через мутное стекло в неровные ряды старых потрепанных временем книг.
Он увидел, и сказки народов Севера, и всю литературу по школьной программе, которую Елизавета Семёновна кропотливо собирала для внука, и книги, которые бабуля читала ему перед сном, и те, которые он читал сам, прячась с фонариком под одеялом. Вот его любимый «Вий» от которого волосы мальчика становились дыбом, «Остров сокровищ», которым он зачитывался… Олег открыл дверцу, провел пальцем по корешкам, читая знакомые названия и вспоминал детство.
– А ведь не так всё было плохо! – констатировал он. – Спасибо тебе бабуля, за уютные вечерние посиделки.
Мужчина вздохнул, возвращаясь в реальность. Он никак не мог вспомнить, какую бабушка показывала ему книгу. Он оглядел полки и нахмурился.
– Да здесь не менее тысячи книг. – прошептал он себе под нос. – Даже в три ряда стоят кое-где, и стопками лежат, и распиханы поверх книжных рядов, там где хватило места втиснуть очередной экземпляр. Здесь нужно месяц-два провести, чтобы проверить всё.
Он шагнул к столу, на котором еще оставались остатки вчерашней трапезы, набрал полную тарелку разной снеди, и сосредоточенно жуя, вернулся к шкафу.
– Да что это я в самом деле?! Это же просто сон! – начал мысленно убеждать он сам себя. – Ты, Олежа, верно с катушек совсем съехал – верить ночным грезам. Доешь-ка, парень, ужин, и катись спать дальше.
Но мысль уже засела глубоко в мозгу, не давая переключиться на другие темы.
– Ещё ты, остолопина, в мистику не верил! Может к бабке-гадалки сходить, или к экстрасенсу записаться на приём?..
– Глаза боятся – руки делают. – зудел внутренний голос. – Делать всё-равно нечего – девять дней впереди, можно занять себя поиском мифического послания. Не найдешь ничего, так хоть порядок наведешь. Наверное продать всё придется… не тащить же в столицу это старьё.
И книга за книгой, Остяков начал осторожно доставать тяжелые тома с полок, встряхивать их, листать страницы, в надежде найти иллюзорный конверт и таинственный листок.
Нестеров прибыл минут через сорок после звонка. Женька уже накрыл стол, а я сменил пижаму на халат, смахнул пыль с полок и достал из укромного места, спрятанную когда-то до лучших времен бутылку старинного коньяка «Арарат Шарль Азнавур».
– Представляешь, Жень, сколько лет этой заначки? – я торжественно вручил парню свой давний трофей.
– Ооо, семь звезд! – брови парня поползли вверх. – Никогда такого не видел.
– А то! Эту бутылку мне вручил вместе со звездой подполковника Генерал-майор Антипин, за раскрытие одного очень интересного дела. Я потом как-нибудь расскажу тебе о нём. Я поставил её на видное место в буфете. И с тех пор можно смело пририсовать здесь еще несколько звёзд… – я мечтательно вздохнул. – Правда я стер глазами столько-же, давясь слюной, но пообещал себе не трогать бутылку до тех пор, пока не получу звание полковника. А потому убрал подальше с глаз долой. И забыл… Может настал её черед? Вряд ли в скором времени меня повысят. Да и годы уже не те. – мне вдруг взгрустнулось при воспоминании о тех временах, но я быстро взял себя в руки. – Бог с ним. Стоит ли оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня? А завтра ведь может и не наступить.
– Да брось, дядь Борь, уговаривать себя. – племянник вытер пыль с бутылки влажной салфеткой и сунул её в холодильник. – Не придавай такое значение вещам. Будут у тебя ещё не одна такая бутылка.
Антон Петрович церемонно поздоровавшись, и со мной, и с Женькой, протопал на кухню, где уже все было готово к приему гостя, одобрительно крякнул, увидев шикарно сервированный стол и виновато стал переминаться с ноги на ногу.
– Зря ты всё это затеял, Борис. – сказал он. – Ни к чему.
– Да что вы, Антон Петрович, в кои веки начальство заглянуло, а я буду скромничать. – полковник пожал плечами, а я старательно делал вид, что не понимаю, ни его удрученно-виноватого взгляда бегающих глаз, ни его хмурого выражения лица, ни сознание того, что привело его ко мне отнюдь не желание посидеть по-дружески с рюмочкой коньячка.
– Вот по глазам вижу, Боря, что догадался ты обо всём. – сказал он, пригубив дорогого напитка и положил в рот дольку лимона, щедро сдобренную солью.
– О чём? – состроив удивленную мину, спросил я.
– Небось видел новости. Телевизор-то на местный канал настроен, а потому не поверю, что не смотрел новости. Об этом случае без конца все вещают.
Я не стал отпираться – к чему тянуть резину.
– Давайте сначала позавтракаем как следует, а потом уж и о деле поговорим.
В несколько минут мы справились с угощением и перешли в зал, чтобы удобнее было разговаривать. Женька быстро убрал посуду и присоединился к нам.
– Так что ты на это скажешь? – спросил полковник.
– Ничего. – развел я руками. – У меня есть только смутное представление об этом преступлении и то, только из услышанного по ящику. Понял лишь, что кто-то случайно или намеренно въехал в остановку с людьми, сбил четверых человек – троих сразу насмерть. А девушку схватили, посадили насильно к себе в машину и увезли в неизвестном направлении. А сегодня утром обнаружили её тело в парке. Девушка лишилась ноги и умерла от шока и потери крови. Вот и всё, что мне известно.
– К сожалению, нам известно не больше. – Нестеров протер рукой лицо. – Этот наезд произошел неделю назад, ты был еще в командировке, поэтому не знаешь о нём. Да и мы думали, что дело простое, пьяный водитель наехал на пассажиров, и взял девушку, чтобы не было свидетелей. Но отрезанная нога?!.
– Там были и другие свидетели, которым повезло избежать трагедии. – напомнил я.
– Три калеки, словам которых нет ни капли веры! Отрезанная нога – вот главная загадка!
Мы разом повернули головы в сторону Женьки, не проронившего ни слова с начала нашего разговора.
– Вы не смотрите на меня! – заявил он. – Я только два дня как из больницы, в голове стерильно чисто, а начинать по-новой… уж извините… я еще не готов.
– Да мы и не настаиваем. – одновременно выдали мы, отводя взгляды в сторону. – Всё же и так понятно с тобой. Хватит гробить себя наркотой.
– Мы только начинаем дело. – продолжил полковник. – Вполне вероятно, что оно не такое загадочное, как может показаться на первый взгляд.
– Попробуем справиться своими силами. – закончил я. – Иди к себе, отдыхай. – и как только парень закрыл за собой дверь, продолжил. – Так что вы хотите, Антон Петрович? Лишить меня законного отдыха, только вчера мне пожертвованного вами же?
– Да не знаю я, Борис. – он сжал кулаки и стукнул ими по подлокотникам кресла, как бывало он делал, чувствуя себя в смятении. Я хорошо за столько лет изучил привычки своего начальника, что читал его как открытую книгу. – Но чувствует мое сердце, что задаст нам жару это дело.
– Пусть ребята поработают с тем, что есть. А дальше видно будет. А я пока не вижу смысла выходить на работу, очень уж мало материала. Я подумаю над этим, а через два дня буду на работе. Может всё разрешится за это время. А нет, так будем возбуждать дело и работать в обычном режиме.
Полковник поднялся, тяжело ступая, направился в коридор и подав мне на прощание руку, удалился. А я отправился к дивану, намереваясь позвонить дочери и жене, чтобы узнать, когда Вера собирается вернуться домой и что это за ухажер у неё появился, о котором рассказал мне Нестеров.
Я ещё не совсем пережил события Новозаринска, (Рассказ: «Преступление без наказания») расследованием которого я занимался последние дни и мне хотелось просто отдохнуть и забыться. Ещё надо мной висело обещание вернуться в больницу, где я не долечился после инфаркта, и как бы я не отнекивался, не старался забыть о проблемах здоровья, завтра мне предстояло собраться с силами, поговорить с лечащим врачом, и сдать кардиограмму. Хотя бы это… на большее я был не согласен.
Спустя полчаса бесполезных поисков, Остряков посмотрел на кучку книг, которые он уже успел перебрать и осмотреть. Она казалась такой жалкой и мелкой по сравнению с тем, что ещё предстояло проверить, а уже успели заныть плечи и затекла спина. Мужчина двинулся к столу намереваясь отыскать хоть каплю спиртного и снять напряжение. На улице было ещё темно, сквозь тонкие шторы просвечивала огромная луна. Олег Иванович зевнул и выглянул в окно, любуясь открывшимся пейзажем. Весна активно вступающая в свои права, в этом году радовала почти летним теплом. Стояла середина апреля, а температура днём достигала отметки в восемнадцать градусов. Когда такое было? Может и вправду мир перевернулся и скоро настанет парниковый период.
Он вновь уселся за стол, сгребая остатки вчерашней еды на тарелку и переместился на диван. Спать уже не хотелось, а на часах всего три часа. Мужчина включил телевизор и принялся переключать программы.
– Ничего интересного. – вздохнул он. Извечная проблема телевидения донимала его и дома. – Хоть два канала, хоть двести – одно дерьмо. Ни фильмов интересных, ни передач…
Он поднялся с дивана, неловко, шатающейся походкой прошел на кухню, щелкнул чайник, насыпал в кружку кофе и поплелся к умывальнику, плеснул в лицо ледяной воды.
Дешевый кофе оставил неприятный привкус во рту и он вылил остатки в раковину.
– Как можно было жить в такой нищете? – он заглянул в холодильник и проверил полки – ничего такого, что привлекло бы его внимание. Кусок засохшего сыра, старый зачерствевший хлеб, протухшие яйца…
Олег Иванович досадливо хлопнул дверцей и принялся медленно обходить квартиру, разглядывая доставшееся ему наследство. Так он промаялся еще с полчаса, а потом накинул куртку и вышел на улицу. Но и там его ничего не радовало. Он сел на лавочку и понуро уставился на детскую песочницу с оторванными бортиками и ещё не оттаявшим после зимы песком.
Ночная прохлада немного привела его в чувство, он зевнул, размял шею и задумался – что теперь делать со всем этим, а мысли постоянно возвращались к книгам.
– Надо вспомнить, какую книгу показывала во сне бабушка. А лучше пораскинуть мозгами, куда она могла сунуть записку.
В том, что видение вещее, Олег уже не сомневался, слишком реально всё выглядело и откликалось в его душе.
– Давай-ка рассуждать логически. – сказал он себе. – Баба Лиза, человек умный, значит допускала, что каким-то образом я должен найти её послание. Она понимала, что я приеду, приму наследство и буду решать, что делать с книгами. Конечно, она полагала, что я оставлю себе некоторые из них. Какие? Ну конечно, самые любимые. Их не так много. Тот же «Вий» или «Остров сокровищ»… ну конечно, я обязательно по её уразумению оставил бы себе эти экземпляры, просто даже ради воспоминаний о детстве. – Остряков хлопнул себя по ляжке и рванул домой, перепрыгивая через две ступеньки лестничных пролетов.
Вот они родные. Стоят все на отдельной полочке, на самом виду, прямо на уровне глаз. Он схватил первый том – пусто, второй, третий… И уже медленней четвертый, пятый, шестой… и наконец, вот оно! То самое послание. У мужчины задрожали руки и он никак не мог вскрыть конверт от волнения. Вещий сон? Послание с того света? Неужели такое бывает? Кое-как, непослушными пальцами он разорвал конверт и принялся читать ровные строчки, начертанные мелкими бисерными буквами.
«Дорогой внучек. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет среди живых. Мне так хотелось рассказать тебе о многом при встрече, но видно не судьба. Я не обижаюсь и не ропщу – у меня была хорошая жизнь. Я старалась жить достойно, но, сейчас не об этом, не буду забивать тебе голову ненужной ерундой.
Ты стал большим человеком. Не удивляйся, я слежу за новостями и знаю о тебе почти всё. Настало время рассказать тебе о твоих родителях, кое-что посоветовать, кое-что разъяснить. Ольга и Ваня встретились и полюбили друг друга, когда твоя мать была замужем. Муж-чиновник, человек расчетливый и суровый по-своему любил жену, но требовал от неё слишком много. Она должна была полностью раствориться в нем и служить ему верой и правдой. У его избранницы не было и могло быть никаких других интересов, кроме как его собственных. И даже когда жена сообщила ему, что ждет ребенка, он вопреки всему не обрадовался наследнику, напротив, был сердит на жену, которая допустила такой промах. Девушка была красива, но из бедной неблагополучной семьи. Приданого за ней не дали, а вытолкали в зашей, узнав, что такой солидный молодой человек предложил ей руку и сердце. Ольге и деваться-то было некуда – в семье она – шестой ребенок, на которого никто особо и внимания не обращал. Доставались девочке лишь тычки да окрики от вечно пьяного отца и вконец измотанной матери. Каждый в этой семье выживал как мог. А Ольга была, что говорится, белой вороной – ни украсть, ни покараулить. В шестнадцать лет мать выпроводила дочь за порог со словами:
– Ты уже взрослая, сможешь позаботиться о себе сама. Беги отсюда куда глаза глядят, иначе ничего хорошего тебя здесь не ждет.
С этими словами она захлопнула дверь и девушка отправилась бродить по городу. Она обходила предприятие за предприятием в поисках работы, но везде слышала отказ: – «Возраст не подходящий, образования нет.», и лишь в какой-то «шарашкиной конторе» на окраине города её согласились принять уборщицей, и даже предложили комнату в общежитии. На седьмом небе от счастья, Ольга принялась за работу. Она чистила и мыла окна, двери, полы, а офисы, заваленные бумагами, плакатами и прочей литературной макулатурой, как она считала, засверкали чистотой и порядком. Она понятия не имела, чем занимаются люди в этом заведении, но слушала их разговоры с открытым ртом. А говорили они о жизни людей, таких как на сама, о трудностях, о высоких материях.
И однажды, спустя два года, в кабинете директора случилось крупное совещание, а потом, как следует, и банкет. Не желая оставлять уборку на утро, девушка задержалась допоздна. Вот тогда-то директор впервые обратил на неё внимание. Удивился. Начал расспрашивать о жизни. Они проговорили почти до утра, и вот после этой ночи Игнат Владимирович заинтересовался молодой «особой», начал уделять ей знаки внимания, а после и вовсе сделал предложение. Девушка испугалась, на тот момент избраннику перевалило за сорок и он казался ей глубоким стариком. Но мать обозвала её дурой и приказала принять предложение. Так девушка попала из полымя да омут.
Она побаивалась мужа и старалась не перечить. Оказалось, он занимается политикой и даже является лидером политической партии в их городе, а значит человек публичный, должен иметь статус хорошего семьянина. Вот тогда и поняла Ольга в какую ловушку попала. Все приёмы, выступления, встречи, организация мероприятий легли на её плечи. Она выполняла и мелкие поручения и при этом должна была содержать дом в идеальном порядке. Но на все её старания муж реагировал одинаково:
– А чем тебе еще заниматься. Ты же ничего не умеешь и ничего не делаешь. Содержанка должна отрабатывать свой хлеб.
Муж одергивал её всякий раз, когда его партнеры обращали на неё внимание. Он закатывал скандал, мог даже поднять на жену руку. Ольга всё терпела молча, куда ей было пойти? К родным? Те в один голос твердили:
– Тебе повезло с мужем, живешь как у Христа за пазухой! Кончай капризничать?
И она растворилась в муже, пытаясь угодить ему во всём, но получалось только хуже. А когда она узнала, что беременна и вовсе испугалась, что не справится. Муж тоже оказался не в восторге.
– Этот ребёнок нам не нужен. – орал он. – Он погубит мою карьеру. Кто будет работать, если ты уйдешь в декрет? Не время. Сейчас главное, чтобы меня выдвинули кандидатом в депутаты области. Дел невпроворот. А ты придумала слинять в самый ответственный момент!
Он сунул ей деньги и договорился со знакомым доктором-акушером, что тот всё сделает тихо и анонимно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71511988?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Тира Видаль
Тип: электронная книга
Жанр: Современная русская литература
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 08.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Рассказ «Живая мозаика» из серии экстрасенсорный детектив «Уполномочен завершить или Полицейские будни».