Главная страница | Эротическое фэнтези | Проклятье тирольского графа

Проклятье тирольского графа
Анна Андреевна Дёмина
Как я оказалась в Тирольском замке? Наверно, по глупости. Поверила Стасу. Он очень просил меня выручить.
Знала ли я, какая меня ждёт опасность? Конечно же, нет! Кто о таком расскажет!
Удастся ли мне отсюда бежать? Вот этого я не знаю. Я чувствую, как граф подчиняет меня своей воле.
Он проклят. Он где-то рядом. Я – избранная. Я нужна, чтобы снять проклятье…

Анна Дёмина
Проклятье тирольского графа

1
В замке готовились сжечь ведьму. Помост из дубовых досок возвышался в глубине маленькой площади, ближе к каменным стенам. Факела выхватывали его очертания мерцающим светом. Что там происходило на самом деле, отсюда мне не было видно. Я даже не понимала, началась уже казнь или нет. Толпа зевак плотной массой теснилась к помосту. Задние напирали, пытаясь пробиться вперёд. Передние давили на задних, не имея особого желания оказаться в огне. Огня ещё не было, но толпа в напряжении ждала.
Слева ко мне прижалась худая женщина в тёмном платье. С руки её свисала корзина и больно давила в моё подреберье. Горка немного увядшей зелени напомнила мне, что я не купила продукты на ужин.
Толпа замерла, гул её стих. На помост взошёл инквизитор. Он начал читать приговор. Вначале неспешный, невнятный голос его набирал обороты, как будто ему прибавляли громкость:
– И нет ей пощады! Гореть ей вовеки! Держите её!
И я вдруг осталась одна.
– Держите её! – заорала толпа. – Допрыгалась!
– Что это значит? – не поняла я.
Ко мне побежали какие-то люди. Они схватили меня и потащили к помосту.
– Вяжите её! Факела! – вопил инквизитор.
Граф въехал на площадь на белом коне. Широкие плечи, гордая посадка. Взгляд его был суров и грозен.
Подковы коня выбивали искры из мостовой. Толпа расступилась. Схватившие отпустили меня.
– Ты не посмеешь! – прошипел инквизитор.
– Верь мне и ничего не бойся, – граф смотрел на меня и протягивал руку.
Корзина упала на мостовую. Худая женщина в тёмном платье испуганно перекрестилась.

Я открыла глаза и не могла понять, что происходит вокруг.
Аэропорт, я сижу на скамейке, в руках документы. Мне только что снился кошмар. Надеюсь, что я хотя бы не кричала. Желающих улететь было немного, но всё же…
Наверное, обошлось без криков. Никто не оборачивался и на меня не смотрел. Народ перед стойкой регистрации таял. Теперь там остались лишь муж и жена, два австрийских бюргера, или как они там, в Австрии называются.
Бюргеры, несмотря на то, что были австрийцами, вели себя вполне по-немецки. По очереди доставали паспорта, внимательно, без тени улыбки читали бумаги, расписывались и сверяли ещё раз. Наконец, они спрятали документы, каждый в свою сумочку. Она в дамскую, болтающуюся под рукой. Он в маленький рюкзачок. Двигались они слаженно, как две рукоятки какой-нибудь кухонной машины. Например, мясорубки. Если, конечно, у мясорубки может быть две рукоятки. Одна рукоятка поднималась бы вверх, другая опускалась вниз.
Я встала и подошла поближе. Бюргеры отправили багаж и по очереди взвешивали ручную кладь. Экранчик на стойке показывал положенный вес, плюс два нуля. Ни граммом больше, ни граммом меньше. Бюргеры даже не улыбнулись. Они лишь по очереди удовлетворённо покачали головами.
– Ваши билеты и документы, – попросила регистратор.
Я проводила взглядом австрийцев и не сразу поняла, что она обращается ко мне.
– Can I have your ticket and your passport, please!
Только эта фраза и вывела меня из ступора.
– Простите, – я оглянулась ещё раз, в слабой попытке увидеть Стаса. Его не было. – Подождите, пожалуйста. Мне должны привезти билеты.
Она как ни в чем не бывало принялась перелистывать свои документы.
– Можно я подойду попозже? – спросила я регистратора.
Та улыбнулась мне одной из своих дежурных улыбок. Широкие тёмные глаза, немного небрежно подведенные карандашиком. Волосы цвета спелой пшеницы собраны в небольшой клубочек. Такую, наверное, ждёт дома маленький причесанный муж в полосатом фартуке. Он готовит ей блинчики к завтраку и говорит деликатные комплименты.
Господи! Что я тут делаю?
Я пошла к ближайшей незанятой лавочке. В зале таких было много. Села, достала телефон, набрала номер Стаса. Сидела и молча слушала тишину. На той стороне сумерек не было ни длинных гудков, ни коротких, и даже никакая стерва не проблеяла нудным голосом, что абонент в данном случае – не абонент.
Нет, ничего не случилось. Я принялась себя успокаивать. Стас просто едет. Он в каком-то тоннеле, где нет связи. Он скоро появится из этой стеклянной двери.
Мне вспомнился мой кошмар. Он таял и уходил. Со снами такое бывает. Я плохо помнила, что там было. Какая-то ведьма и граф. Стоп, ведьма – это же я, а граф? Широкоплечий с пронзительным взглядом. Мурашки пробежали по спине. «Верь мне и ничего не бойся!» Я вспомнила – так говорил Стас. Ещё он сказал: «Ты должна меня выручить». А вот был ли граф похож на него, я не могла уже вспомнить. Скорее всего, что нет.
Пятнадцать минут я смотрела на дверь. Казалось, что все немногочисленные пассажиры глядят на меня и шепчут: «Никто не придёт, никто. Кого она ждёт?»
Мне стало неудобно. Так захотелось, чтобы хоть кто-то вошёл уже в эту дверь. Пусть даже не граф на белом коне. Плевать, пусть даже инквизитор. Пусть меня сожгут прямо в зале, только не шепчутся и не косятся.
Я повернулась к стойке. Пшеничная регистратор сложила свои бумаги в аккуратную стопку и посмотрела на меня с плохо скрываемым раздражением.
Ах, так! Что-то меня завело изнутри. Не будет тебе никакого причесанного мужа! А будет пузатый водопроводчик, к тому же лысый. Настолько лысый, что все деньги, которые ты хотела потратить на спа и косметику, ушли на пересадку его волос. И вот поэтому денег тебе хватает лишь на дешёвый китайский карандаш и на чулки в 30 дэн, которые ты берегла на выход, а когда они прохудились под коленкой, надела на работу. Благо, что дырку не видать из-за стойки.
Внезапно ожил телефон и оторвал меня от «пожеланий добра» регистратору.
Номер был незнакомый.
– Алло?
– Кисуля, привет, это я!
– Стас! – я вскочила с лавочки и поглядела на стеклянную дверь. – Ты где?
Чтобы соблюсти ритуал – выпить бокал "вдовушки" и выкурить сигару, он должен был появиться полчаса назад. На удачу, – без этого он никогда не садился в самолёт.
– У меня всё в порядке.
Я почему-то не сомневалась, что у него всё в порядке.
– Ты где? – снова спросила я. – И что у тебя с телефоном?
– Они утопили мой телефон. Представляешь, в шампанском. Вот дураки! – он засмеялся. Беззаботно, с бархатистыми раскатами. Заслушаешься.
– Весело тебе. Я рада. А у нас – самолёт. Регистрация заканчивается.
– Поэтому тебе и звоню, – он перестал смеяться. – Я не лечу.
– Стас?
– В смысле, я не лечу сегодня.
– Что-то случилось?
– Ничего. Просто встретил друзей. И они решили меня проводить. Всё так завертелось… Кисуля, лети одна. Я догоню тебя завтра.
В трубке раздался женский смех.
– У вас там бабы?
– Какие бабы, Кисуля? Это – Оленька, жена нашего Лёни. Оля, она не верит, говорит, у меня – бабы, – это он уже в сторону.
– Кисуля-я! Привет! Это – Оля! Ты разве забыла меня?
Забыла тебя? Этот тонкий беспомощный голосок. Глаза оленёнка и скромно поджатые губки. Бэмби, одним словом.
– Я помню.
– Ревнуешь?
– Мы с ним разберёмся.
– Ну, что ты, Кисуля? Не дуйся, прошу. Стасик такой милый. Он просто решил не лететь.
С лёгкой руки Стаса, все его друзья и подруги назвали меня – Кисуля. Не то чтобы это было противно слышать… А впрочем – противно. Особенно от Оленьки. Стас обещал с ними поговорить, но…
– Кисуля! Не дуйся! Стас, она не хочет со мной разговаривать, – она отдала трубку Стасу.
– Ну, что ты? Как маленькая. Я скину тебе электронный билет, – пообещал Стас. – Багаж тоже оплачен. Из аэропорта заказан трансфер. Увидимся завтра.
– Мы завтра к тебе прилетим! – пообещал издалека женский голос. И это была не Оленька.
– Надеюсь, это – шутка?
– Юля, до завтра, – с нажимом выдавил Стас и выключил связь.
Когда Стас называл меня Юлей, с ним было лучше не спорить. И как я могла с ним поспорить? Остаться? Приехать к нему?
Тихо брякнул вацап. Сколько раз собиралась поставить другую мелодию, но руки не доходили.
Теперь дойдут, теперь время будет.
Пшеничная регистратор собрала документы и уже собралась уходить.
– Постойте! – я подбежала к стойке. – Вот!
В лице моём явно читалось расстройство. Она улыбнулась.
Я протянула ей паспорт и телефон с открытым билетом.
– Багаж? – спросила она.
Чего ей так весело? Я вспомнила, что забыла сумку с вещами на лавочке. Через минуту она отдала мне документы, нажала кнопку, и сумка поехала на погрузку. На повороте её отбросило к краю ленты. Регистратор нагнулась поправить и зацепилась колготками за заусенец на ленте.
2
– Ой! Блин!
На колготке осталась дыра. Сбоку. Как раз под коленом.
Теперь уже я, улыбаясь пошла к эскалатору.

Мерно гудел самолёт. Вроде бы убаюкивал, но уснуть я так и не смогла. Старалась вспомнить, чем обидела Стаса.
Нет, ничего такого в последнее время не было. Всё как обычно. Жила я, конечно, с ним. Утром ехала на работу. Вечером приезжала. Во второй половине дня он заказывал ужин в каком-нибудь ресторане. И мы либо отправлялись туда, либо нам привозили его домой. На мои попытки приготовить что-то самой, он отвечал с улыбкой:
– Каждый в этой жизни, кисуля, должен заниматься своим делом.
Когда я уезжала на работу, он ещё валялся в постели. Когда приезжала, он как правило был уже дома. Как древний аристократ в длинном халате поверх рубашки и брюк он сидел на балконе с чашечкой кофе. Только вместо толстой вечерней газеты перед ним были биржевые сводки на ноутбуке.
Как-то раз моё начальство укатило на презентацию. Я решила закончить работу пораньше. Взяла такси и помчалась домой.
– Нас ждёт чудесный вечер! – напевала я по дороге. Шофёр улыбнулся:
– У вас день рожденья?
– Пожалуй, что да! – я улыбнулась в ответ.
За квартал до дома я вышла, и в баре, в котором мы были недавно, взяла бутылочку красного сухого вина. В ларьке рядом с домом купила две свечи.
– Нас ждёт чудесный вечер! – я влетела в квартиру и замерла перед спальней.
Дверь в спальню была приоткрыта. До меня долетел приглушенный смех. Смеялась женщина. Она что-то сказала. Я не поняла. Но по голосу узнала помощницу Стаса Вику. Она бывала у нас иногда. То привозила документы на согласование, то какие-то счета или письма. И вот я стояла перед дверью. Хотела её распахнуть, но что-то меня удержало.
– Кисуля твоя не вернётся? – спросила Вика.
– Она на работе, – ответил Стас.
– Тебя это возбуждает?
– Что? – не понял он.
– То, что мы трахаемся в вашей постели?
Вот дрянь! – Пронеслось у меня в голове.
– Постель моя. Мне решать, кого и как я здесь буду трахать, – раздался уверенный голос Стаса.
– И как же ты хочешь оттрахать меня? – ответ, похоже, её развеселил.
– Повернись.
Я заглянула в щель.
Вика упёрлась руками в кровать. На ней ничего не было кроме чёрных чулок с рисунком. Она прогнулась в спине и вся истекала истомой. Стас был голый по пояс, но снизу. Он подошёл к ней сзади, взялся за бёдра и резко, ударом вошёл в прямо в неё. Стон этой сучки отразился от зеркального шкафа и повторился многократно, под тихий стеклянный перезвон. Я разрывалась между желанием ворваться в спальню и закатить скандал и осознанием своего бессилия. Что я могла им сказать? Кто я ему? Такая же сучка? С той разницей, что он меня водит по ресторанам и трахает ночью. А ей отводится день.
Вика стонала. Его ягодицы, прикрытие сверху белоснежной сорочкой Стаса сжимались в такт её стонам. Так продолжалось до тех пор, пока стоны Вики не участились, и она не запросила пощады:
– Стас! Стас! – кричала она между стонами.
Пощады она не дождалась. Он резко прижал её бёдра к своим. Ноги Вики задрожали. Она рухнула на кровать. Стас вдавливал её бёдрами вниз. Она перестала даже стонать. И могла только всхлипывать: – Ь-а! Ь-а!
Наконец они замерли.
Мне стало почему-то ужасно стыдно, что я подглядела такое. Я попятилась и тихо вышла из квартиры.
Очнулась я только в парке, неподалёку от дома. Рука моя сжимала бутылку вина. Какой-то мужчина интеллигентного вида прогуливал неподалёку собаку.
– Вы не могли бы открыть, – попросила его я, когда он проходил мимо моей скамейки.
– Конечно, конечно, – он достал из кармана связку ключей и, повозившись немного, протянул мне открытую бутылку.
– Спасибо.
– У вас что-то случилось? – спросил он участливо.
– День рожденья, – невесело пошутила я, вспомнив таксиста.
– А может… – он начал фразу, похоже, даже не придумав, что может мне предложить.
– Всё хорошо, – я постаралась изобразить беззаботную улыбку.
– До свидания, – он попрощался и позвал собаку.

Домой я заявилась изрядно навеселе. Стас засмеялся с порога:
– Ты что-то празднуешь без меня, кисуля?
– Да так, день рожденья.
– И чей?
– Подруги одной.
– Близкой?
– Как выяснилось, да.
Он опять засмеялся. Таким своим тёплым и добрым смехом, что мне захотелось заплакать.
– Поедем, поужинаем? – предложил он.
– Ты знаешь, я так устала. Я пойду спать.
– Хорошо.
– Я пойду на диван.
– Почему? – удивился он.
– Не хочу на тебя дышать перегаром! – заявила я.
– Я переживу.
– А я нет! – отрезала я и отправилась в зал.
– Как знаешь, – он не стал настаивать.

Я так и не смогла вспомнить, чем могла обидеть Стаса.
Самолёт тем временем заходил на Кранебиттен, аэропорт Инсбрука. Впереди меня сидела чета тирольских бюргеров. Это были те самые, что стояли передо мной на регистрации. Они переговаривались и поглядывали в иллюминатор. Из разговора я поняла, что аэропорт их родного города очень труден для посадки. Похоже, они этим очень гордились.
– Два идиота!
Они замолчали. Мужчина обернулся и смерил меня холодным взглядом.
Неужели я сказала это вслух?
Они пригнулись друг к другу и стали быстро говорить шёпотом. До меня долетало только:
– Шайс-се! Шайс-се!
Похоже я произнесла это не только вслух, но и по-немецки. Откуда я знаю немецкий? Я же работаю переводчиком. Перевожу с английского и немецкого разные технические тексты. Разговорная практика после учёбы у меня была. Так что немецкий я знаю сносно.
Я повернулась к иллюминатору. Но за окном была темнота. Изредка проносились огни каких-то посёлков. В общем ничего интересного.

Самолёт приземлился. Подали трап и автобус. Он подвёз нас к маленькому двухэтажному зданию. Это и есть – Ворота в Альпы? Кранебиттен не оправдывал своего величественного названия. Даже название столицы Тироля на диспетчерской башне было поделено переносом в столбик. Ну и бог с ним. Я получила багаж и отправилась к выходу.
Стас сказал, что заказан трансфер. А как, спрашивается они меня узнают, или я их?
Набрала Стаса. Потом вспомнила, что его телефон утонул. Поглядела в зеркальную стену. Ярко-светлые волосы, естественные, никакого там пергидроля. Средних размеров грудь. Лицо немного бледное. И синяки под глазами. Предновогодняя гонка. Отчёты. Я зачастую приезжала домой перед сном. Но не думаю, что Стасик скучал. На всякий случай я стала предупреждать, что приеду пораньше или задержусь. Домой приходила как выжатый лимон. Даже Стаса обеспокоила моя усталость.
Он предложил развеяться и съездить на горнолыжный курорт. Я лишь приблизительно знала, куда надевать горные лыжи. И чтоб не попасть в просак, отказалась. Он всё понял, поцеловал меня и сказал, что можно пожить две недели в горном замке. Идея мне очень понравилась. И вот я здесь. А Стас…
Я вспомнила, что он звонил с другого телефона. Открыла принятые звонки и нажала незнакомый номер.
– Абонент находится…
Набрала ещё раз, потом ещё. Вот же блин!.. Что делать? Пошла я на выход. Рассеяно смотрела по сторонам. Вдруг взгляд зацепился за что-то. Я оглянулась. Твою мать! Чуть сзади, за мной стоял парень. В руках его была картонка. На ней крупными буквами маркером было написано:
«КИСУЛЯ!»
3
Парень был высокий, плечистый с коротко стриженной круглой головой. Он хлопал своими рыжими коровьими ресницами и разглядывал людей в проходящей толпе. Типичный тиролец. Прямо как я их себе представляла. Не хватало только шляпы с пёрышком.
Он так наивно изображал приветливую улыбку, что мне захотелось сказать ему что-то грубое.
Я постояла немного, потом вернулась:
– Ну, что? Ждёшь кого-то?
Он заулыбался ещё сильнее. Потом показал на меня пальцем:
– Кисуля?
Вот уже и в Австрии я – Кисуля. Но этот парень, наверно, не знает смысла сказанного им. Даже улыбка из притворной стала настоящей.
– Не каждый день русских красавиц встречаешь? А? Кисуля!
– Ja, ja! Кисуля! – обрадовался он.
– Ты, ты! Кто же ещё, – я улыбнулась ему. Парень действительно ничего не понимал. Я перешла на немецкий.
Тут он просто обалдел и рассыпался в комплиментах.
Я протянула ему сумку. Он извинился и повёл меня к машине.
По дороге к стоянке он расписывал все прелести горнолыжных курортов.
– Мне это очень интересно! – сказала я. – Здесь так хорошо! Я буду писать книгу о горнолыжных местах! – зачем-то сорвала я ему.
– Это так здорово! – удивился он. И стал доказывать, что лучшего водителя и гида мне просто не найти!
– Выходит, мне повезло?
– Не верите? – и он принялся рассказывать о горных лыжах. Рассказывал он долго и увлечённо. Вставлял разные технические подробности, потом извинялся:
– Вы, конечно, и сами это знаете.
После этого он стал перечислять олимпийских чемпионов во всех этих Гигантах, Супергигантах и Слаломах. По его словам, выходило, что чуть ли не все чемпионы – австрийцы. А из австрийцев, практически все – тирольцы. Или родились где-то рядом.
Я поглядела в окно, в надежде увидеть горы. Но до рассвета было далеко. Всего третий час ночи. В Москве уже пятый. Разница во времени зимой – два часа. Только фары выхватывали горные склоны.
А мой водитель всё бормотал и бормотал о чемпионах.
Сама виновата. Называется – нагадай козе смерть. Блин, причём тут коза, причём смерть? Мысли невольно вернули меня к событиям моего сна. Помост, инквизитор. У меня защемило сердце.
Надо на что-то переключиться. Я хотела вспомнить что-нибудь о Стасе, но мысли путались. От недосыпа. И ещё от… От чего же ещё? Я никак не могла вспомнить.
Стас появился передо мной из тумана. Он улыбался.
– Ты будешь делать то, что он скажет.
– Зачем? – не понимала я.
– Так надо.
И тут вместо Стаса вдруг оказался граф.
– Ты будешь делать всё, что я тебе прикажу.
– Да… – зачем-то сказала я. У меня не было сил сопротивляться его голосу.

Проснулась я от того, что машина остановилась. Водитель опустил спинку моего сиденья и навис надо мной.
– Не надо… – прошептала я, сознавая, что была в полной власти этого огромного тирольца.
Но рыжий водитель достал с заднего сиденья плед и накинул его на меня.
– Спите. Вы, видно, устали.
Как мило.
Я вновь задремала. Мне было тепло. Граф больше не появлялся.

В следующий раз я проснулась от тишины. Открыла глаза. Двигатель не работал. Рядом никого не было. Переднее стекло залепило крупными хлопьями снега.
Ничего не было видно. Я затаила дыхание и прислушалась. Неподалёку от машины кто-то разговаривал. Слов было не разобрать. Но один из голосов принадлежал моему водителю.
Вот ведь, свалилась кому-то как снег на голову!

Мой водитель о чём-то спорил. Я приоткрыла дверь машины и вышла. Куда это мы заехали? Мало того, что ночь в разгаре, так ещё и внезапно начался снегопад. Видно вокруг было не больше, чем на пару-другую метров. Так что – куда мы приехали, оставалось для меня загадкой. Как ещё водитель видел дорогу! Снег валил крупными хлопьями. Было достаточно тепло. Я стояла возле машины и дышала свежим воздухом.
Спор впереди, похоже, закончился. Рыжий тиролец вернулся к машине и выругался.
– Извините, – он увидел, что я стою снаружи.
– Что-то случилось?
– Старый хрыч возмущается, почему вы приехали одна. Говорит, что гостиница забронирована на группу.
– На группу? – нет, каков Стасик! Я поверила, что мы будем вдвоём, а он, оказывается, насобирал гостей! Не зря там бабы орали в трубку, что они завтра прилетят. – А в чём проблема?
– По-моему мнению нет никакой проблемы. Заезжайте и живите, раз забронировали. А старик упирается, мол, раз бронировали группой, то и приехать должны группой.
– И что? Он теперь не поселит? – я не то чтобы испугалась, но ехать назад мне не хотелось совершенно.
– Поселит. Вы уже приехали, деваться ему некуда, – заверил меня шофёр. – Вообще он отличный старикан. Вот только любит немного поворчать.
– Он тут хозяин?
– По-моему управляющий. Хотя точно не знаю. В замке он служит давно, насколько я помню. Слуг там держат мало. В основном нанимают на сезон. А сейчас не сезон, вот он и ворчит. Ладно, некогда мне тут с вами торчать, – он отряхнул куртку, на которую нападал уже целый сугроб. – Мне ещё назад надо доехать. А то, того и гляди, совсем заметёт дорогу.
Он достал мою сумку.
– Давайте, – я протянула руку.
– Я донесу.
– Давайте, давайте. Она не тяжёлая, – я перехватила ручки.
– Ну, что же. До встречи! – улыбнулся тиролец.
– А как называется это место? – спохватилась я.
4
– Шпыр-быр-штыр-фельд, – пробормотал он.
– Как? – не поняла я.
– Шпшвштшфельд, – ещё раз скороговоркой ответил он и хлопнул дверью.
Такси развернулось и уехало.
Я осталась одна. Ладно, как замок называется, спрошу у хозяев. Если найду, конечно.
Нашла. Тропинка к отелю была расчищена. Значит, ждал всё-таки старик гостей. Это – главное, с остальным разберёмся.
Я бодро поднялась по ступеням на крыльцо двухэтажного дома. Для приличия постучала в дверь и вошла.
– Здравствуйте!
Старик сидел за стойкой администратора. В старомодном, но довольно хорошем костюме. Седой и важный, он заполнял какие-то бумаги.
В холле отеля было тепло и уютно.
– Здравствуйте, – повторила я.
Старик поглядел на меня поверх очков и что-то пробормотал. Я не расслышала, но поняла, что он не доволен русской непунктуальностью. Типичный немецкий херр!
Тогда я на чистом немецком выдала ему всё, что я думаю об их аэропорте, об их такси, об их отелях и вообще об их стране и людях.
– Я закончила! Вызовете мне такси назад, до аэропорта?
– Зачем? – старый херр улыбнулся и протянул мне ключ. – Двенадцатая комната. На втором этаже, – он даже привстал из-за стойки и показал на лестницу.
– Я думала, вы меня выгоните.
– У нас так не принято.

Все мои мытарства были позади! Я вошла в номер. Ёлки-палки! Огромная комната под самым сводом. Огромная двуспальная или даже, если такие бывают, а эта была именно такая – четырёхспальная кровать. Комната отделана деревом. Окна от пола до потолка. За ними узкий деревянный балкон. Ну, и вид должен быть отсюда! Но вид я смогу оценить только утром. И то при условии, что кончится этот ужасный снегопад. Пока что он был в самом разгаре. Снега на балконе уже навалило по щиколотку. Ладно, бог с ним, со снегом. Я повернулась к кровати. До чего я люблю кровати в хороших гостиницах. Они мягкие, застелены чистейшим хрустящим бельём. Я специально откинула покрывало и потрогала простыню. Простыня захрустела.
– Ви-и! – завизжала я негромко, чтобы никто не подумал, что в двенадцатый номер поселили полудурка. И плюхнулась на кровать.
Позвонить что ли Стасу? Скучает ли он там по мне?
Я достала телефон, набрала номер. Ничего. Набрала ещё раз. Эффект был тот же. Ноль внимания, два презрения. Как говорит моя мама.
В Москве седьмой час. У мамы, на Урале – девятый. Но всё равно ещё рано. Успею, обрадую.
Что же у Стаса? А у Стаса телефон утонул, опять вспомнила я. Набрала "запасной". Ничего. Вроде бы у меня был номер кого-то из его друзей. Нет, не этого раздувшегося от своего самомнения Никиты, а Лёни. Это с его Бэмби-Оленькой я разговаривала перед регистрацией. Где же его номер? Кажется, этот. Набираю. Так и представила его голос: "Кисуля? Это ты? А Стаса нет". Что значит нет? Блин! Я уже сама с собой разговариваю. Это от недосыпа. И недо… Сколько там палочек? Палочек не было. Совсем. А я тут набираю номера.
Походила по комнате, в надежде поймать хоть одну маленькую палочку. Но нет. С палками у меня сегодня не получается.
А что, если сходить к старому херру?

Дворецкий всё ещё сидел с документами.
– Что-то то со связью у вас. Не работает, – я показала ему телефон.
– Снегопад, – он оторвался от бумаг. – В снегопад связи нет.
– Жалко. А вайфай у вас есть?
– Конечно, есть, – серьёзно ответил он.
– Пароль не дадите?
– Вот, – протянул он визитку отеля.
– Спасибо.
– Спасибо оставьте себе. Всё равно интернета нет.
– Почему?
– Снегопад, – повторил он.
– А простой телефон у вас есть?
– Есть, – он дал мне трубку.
Трубка молчала.
– Связи нет, – я вернула ему телефон.
– Странно, – пожал он плечами. – Дитрих звонил из аэропорта. Сказал, что встречает русских. Телефон работал.
– Снегопад? – предположила я.
– Всё возможно.
Я пошла в номер. Чёрт с ним, со Стасом. Захочет кого-то трахнуть, тут уж звони, не звони… Одна надежда на Бэмби.
Я пустила воду в ванну. Разделась. Телевизор на полстены не работал. Он даже не включался. В минибаре оказалось шампанское. И вообще выбор вин соответствовал моим предпочтениям. Это так совпало или Стасик подсуетился?
А не пофиг ли мне теперь!
В дверь постучали. Я нагишом. Подумала – не открыть ли так! Ну, уж нет. Шоу не будет! Надела махровый халат.
– Войдите.
– Извините, – дверь приоткрыл старый херр. Хороша бы я была перед ним в костюме Евы. – Я хотел вас предупредить, что телевидение не работает.
– Я заметила.
– Я принёс вам радиоприёмник, – он, действительно, протянул мне маленький приёмник. – На длинных волнах он ловит новости. Если постараться, можно найти музыку.
– Спасибо. Вы не откроете мне шампанское? – я протянула ему бутылку.
– Момент! – он снял фольгу, скрутил проволоку, пошевелил пробку. Хлоп! Пенная струя побежала в подставленный бокал.
– Выпьете со мной? – предложила я.
– К сожалению, на работе не пью, – улыбнулся он.
– А когда вы сменяетесь? – я отпила из бокала и улыбнулась в ответ.
– В августе, – он перестал улыбаться. Так что не понятно было, шутит он или нет.
– Много в отеле постояльцев?
– Кроме вас – никого.
– Вот как? – удивилась я.
– Мы находимся вдалеке от горнолыжных трасс. Зимой у нас практически никто не живёт. Поэтому я и сам удивился, когда вы забронировали наш отель.
– Весь отель?
– Весь.
Вот так Стас!
– И надолго?
– На две недели.
– Это, наверное, дорого?
– Сейчас не сезон. Мы дали приличную скидку.
– Понятно.
В этом весь Стас. Пустить пыль в глаза и одновременно сэкономить. Молодец!
– Завтрак будет в восемь, – предупредил дедушка.
– Не-ет, в восемь я точно не встану, – твёрдо пообещала я. – Давайте сразу обед.
– Завтрак будет в восемь, – дедушка тоже был непреклонен.
– Фиг с вами! Хотите – возитесь с завтраком! Только меня, чур, не будить!
– Что? – не понял он.
– Меня не будить! – повторила я по-немецки.
– У нас это не принято.
5
Старый херр уже собирался уходить, и тут я обратила его внимание на большой камин у дальней стены спальни. Камин был, насколько мне казалось, высечен из одного огромного куска скалы.
– Как насчёт того, чтобы разжечь камин? Или он у вас тоже не работает?
– Работает, – заверил меня дворецкий. – В замке всё работает и содержится в исправном состоянии.
Он взял с каминной полки длинные спички. Немного поколдовал над разложенными в очаге дровами. И вот огонь рыжими языками лизал и покусывал поленья.
Старый херр чуть склонил голову и прикрыл за собой дверь.
Огонь, музыка и шампанское! Я подключила приёмник и почти сразу нашла музыкальный канал. А ещё – вода! Я допила свой бокал и отправилась в ванную.
Воды было много, она ещё только через край не плескала. Сама ванна была большая. Такая, что можно вдвоём резвиться. Было бы с кем. Я опять представила Стаса. Потом выключила его в своём воображении. Нечего душу травить. И заплыла в ванну прямо как морской котик. Вытянула уставшие ноги и с ужасом увидела пробивающуюся щетинку. Чёрт бы побрал все эти предновогодние отчёты! Совсем я себя запустила! А ещё хотела перед дедушкой голой пощеголять. Тьфу! Как-то раз я видела в одной конторе девушку, которая не удосужилась выбрить ноги. Щетина на её лодыжках местами задирала колготки. Меня тогда едва не стошнило. Ладно, сегодня отдохну, а завтра за себя возьмусь.
Но не успела я успокоиться, как появилось моё внутреннее я. Оно иногда меня навещает. Причём вариации могут быть разные. Сегодня это была – внутренняя фифа. Она принялась меня отчитывать звонким и хорошо поставленным голосом:
"Не хочешь привести себя в порядок?"
"Завтра, – ответила я. – Всё завтра! Я устала".
"Обижаешься на то, что Стас переспал с Викой, а сама? Вон как себя запустила!"
"Стопэ! Так не честно! Это же я сказала, что запустила себя!"
"Разве важно, кто первый? Важно, что это – правда".
"Кроме того, ты видела Вику – она такая вся! И фигурка, и…" – вздохнула я.
"Некрасивых девушек не бывает. Бывают ленивые".
Могу поспорить, голос принадлежал Коко Шанель.
"Тебе-то откуда знать, какой у неё голос?" – раздражённо бросила я.
"Задело?" – съехидничала она.
"Задело", – согласилась я. Действительно задело.
Я выскочила из ванны. Промокрошлёпала к своей сумке. Вытряхнула приборы и принадлежности.
Часа полтора я тёрла, скребла, брила и чистила себя, переодически добавляя в ванну горячую воду. Потом обмылась под душем, натерлась кремом и положила на лицо ночную маску.
Я подошла к зеркалу. Тело, натертое кремом, блестело. На нём не было ни волосинки.
"Ну, что? Довольна теперь?" – спросила я внутреннюю фифу.
Она молчала.
"Да пошла ты!" – в сердцах бросила я.
Пока я плескалась в ванной, огонь в камине почти прогорел. Не долго думая, я сложила в камин остатки дров, немного подула, и он вспыхнул с новой силой.
Приятно было сидеть на пушистом ковре и смотреть на огонь. Я выключила свет и забралась под одеяло. Огонь лениво потрескивал. И я почему-то вспомнила походный костер на реке Чусовой. Как давно это было! В школе. Я попробовала представить себе, что мы со Стасом сидим у горной реки. Палатка, костёр. Ерунда какая! Стасу такого даже во сне не приснится. Палатка? Река? Насекомые? Это даже не эконом. Это… Это из той вселенной, которая никогда даже не пересечется с миром Стаса.
Всё, всё! Хватит сегодня Стаса! Я закрыла глаза и представила себе тот костёр.

Видимо, я задремала. Сквозь сон слышался треск. Что это было? Камин? Костёр?
Река Чусовая, яркое звёздное небо, плеск холодной воды на перекатах, потрескивание дров в догорающем костре. И Миша, Миша Светлов, моя школьная любовь.
Ребята допили чай, допели песни и давно уже расползлись по палаткам. Сонный руковод Валерий Палыч что-то пробормотал про завтрашний дальний переход и тоже отправился в свою "генеральскую" двухместку. Мы с Мишей остались одни.
Он что-то рассказывал про звёзды, про космические корабли. Я даже не слушала, что он говорил. Просто от звука его голоса сделалось так спокойно, уютно, как никогда раньше не было. Я улыбнулась и немного придвинулась к нему. Плечо его чуть напряглось, голос слегка задрожал. Миша продолжал показывать в небо, но речь его стала сбиваться. А вскоре он повернулся и увидел, что я смотрю на костёр.
– Тебе не интересно? – он был растерян.
– Нет, почему же? Мне нравится, как ты говоришь.
– Но ты же не смотришь.
– Смотрю на тебя, – я повернулась к нему.
Мы были так близко. Ещё немного и я бы уткнулась лицом в его щёку.
– Ты, Юля, такая…
– Какая?
– Ты будто оттуда…
– Со звёзд? – я вновь улыбнулась.
А он не ответил и вдруг поцеловал меня в краешек рта. Мне стало вдруг так горячо. Он обнял меня и стал целовать. Так часто и быстро. В голове моей всё поплыло. Глаза закрылись сами собой. Мне вдруг захотелось целовать его тоже. Но губы мои дрожали и совершенно не слушались. Со стороны я смотрелась, наверное, полною дурой.

Я улыбнулась сквозь сон. Играла старинная музыка, и что-то продолжал пощёлкивать. Может, дворецкий разжег камин? Но ни оторвать от подушки голову, ни даже открыть глаза я не могла себя заставить. Я задремала.
Сквозь дрему я вдруг увидела Мишу. Он был в старинном костюме. Прошёл в изголовье кровати, сел рядом со мной и погладил меня по голове.
– М-м, – промурлыкала я. – Откуда ты здесь?
– Так надо, – ответил он.
– Ты не уйдёшь?
– Я буду с тобой.
– Знаешь, я так по тебе скучаю, – я повернулась к нему.
– Знаю, Юленький, – он улыбнулся и погладил мои волосы.
– Мне так этого не хватает. Скажи ещё раз.
– Что, Юленький?
– Да, вот это. Меня никто больше так не называл.
– Юленький.
– Прости меня за тот разговор в кафе, – я говорила сквозь дрёму.
– Не говори ничего. Я уже всё забыл.
– Нет. Мне так стыдно. Обними меня.
Миша прижался ко мне сзади.
– Ты не уйдёшь? Проснусь, а тебя не будет. Ведь это же сон.
– Откуда нам знать? – он поцеловал мои волосы.
Я закрыла глаза и подалась к нему всем телом. Он отбросил одеяло.
– Ай! – что-то укололо моё плечо.
– Что такое, Юленький?
– Ты чем-то колешься. Что там у тебя?
– Сейчас, – он отстранился. – Вот это.
На мгновенье мне показалось, что это не он. Но вот уже он улыбался. И вот он был снова Мишей. Он протянул мне серебряную брошку в виде вазочки, в которую были вставлены живые фиалки.
– Что это?
– Портбукет.
– Я видела похожий в каком-то фильме.
– Не важно. У нас мало времени, – он обнял меня.
– Пусть этот сон не кончается, – я снова закрыла глаза и придвинулась к нему.
6
Миша прижался ко мне и стал целовать шею и плечи. Его руки нашли под одеялом мою грудь. Какой странный сон, едва успела подумать я. При каждом его прикосновении меня словно пронзал электрический разряд. Меня подбрасывало на кровати. А он продолжал и продолжал трогать мою грудь и целовать плечи.
Когда я уже изнемогала, он повернул меня. Это было нежным продолжением волшебства. Я не заметила, когда он освободился от одежды. Он прижимал меня к постели всем телом, гладил плечи и спину, целовал волосы. Я потеряла счёт времени. Только молила о том, чтобы это продолжалось и продолжалось. Вдруг его движения стали более резкими и импульсивными. Он прижался к моей спине и тяжело выдохнул. В тот же момент приятная дрожь охватила меня. Я изогнулась навстречу.
– Юленький…
Наконец дрожь прекратилась. Я опала на кровати, не в силах пошевелить даже мизинцем ноги. Миша тихонько лёг рядом, укрыл меня прохладным одеялом и перевернулся на спину.
– Только не уходи… – попросила я.
– Юленький…
– Не уходи.
Я не помню, как провалилась в глубокий сон.

Где-то высоко в горах посвистывал ветер. Я лежала в палатке укрытая тёплым спальником и прижималась к Мише. Ветерком до меня доносило запах костра. Это, наверное, дежурный разложил костёр и собирается готовить завтрак. Интересно, кто сегодня дежурит? Чур, только не я! Не я! Как неохота вылезать наружу. И кто это может меня заставить? Никто. Правильно, потому что я отдыхаю. Я отдыхаю в Тироле, а вовсе не на Урале. Блиин! Так это не сон? Или всё-таки сон? А если сон, то про что? Про Тироль или про Чусовую? И где бы я хотела оказаться? Надо подумать. Пока не поздно, пока не открыла глаза. Конечно, хорошо бы проснуться в замке. С другой стороны, открыть глаза пятнадцатилетней девочкой ещё как здорово. Но если я в школьном походе, откуда я знаю про замок, про свою работу, про Стаса. Да господи! Зачем я опять вспоминаю про Стаса? Ведь только вчера мы здесь были с Мишей. Пусть будет так, что мне приснилась вся моя взрослая жизнь. Бывает же, что во сне ты знаешь больше чем наяву. Я потянулась. В общем так – не буду открывать глаза, пока Миша не влезет в палатку и не позовёт на завтрак. Я снова потянула уставшие ноги. Было так хорошо.
И тут постучали в дверь. Стук был отрывистый, чёткий и очень хорошо поставленный. Ровно столько ударов, чтобы разбудить человека.
– Кто там? – так хотелось послать всех к чёрту и зарыться поглубже в подушки.
– Фройляйн пропускает завтрак! – голос мужской, но на чистом немецком. Эх, видно Миши сегодня не будет.
– Я одеваюсь, – пробормотала по-русски.
За дверью сказали ещё несколько слов, что именно, я не разобрала. И после паузы послышались шаги. Они удалялись от комнаты.
Хочешь, не хочешь, я открыла глаза.

Я оглядела комнату. Дрова в камине сгорели и превратились в пепел. Снега за окном навалило по колено, но он и не думал останавливаться. То, что я приняла за Мишу, оказалось длинной полосатой подушкой в форме валика. Чертовски не хотелось вставать. Руки и ноги не хотели отрываться от постели, словно прилипли к ней на клею. Тело было наполнено сладкой истомой. Что это было вчера? Кто приходил ко мне ночью? Миши здесь быть не могло. Но кто тогда? Конечно же это был сон. Кто мог бы войти ко мне? Тут почему-то подумалось – запирала ли я дверь? Мне кажется, что запирала. Или нет? Даже если запирала, у дворецкого по-любому есть ключ. Неужели ко мне приходил старый херр? Ерунда какая! От этого пахло сандалом. А тот, вчера принёс лёгкий запах терпкого мужского парфюма. И ещё фиалок. Я машинально потрогала плечо. Черт возьми! Откинула одеяло и побежала к зеркалу. На спине, за плечом алела небольшая царапина. Меня как будто ударило током. Я повернулась. На прикроватной тумбочке лежал серебряный портбукет. Из него на меня глядели маленькие фиалки. Мне стало неуютно стоять нагишом под их внимательным синим взглядом. Я поспешила накинуть халат. И тут же почувствовала, что в комнате пахнет сгоревшими палками. Сквозь едва оставшийся запах дыма слегка пробивался другой. Лёгкий запах терпкого мужского парфюма.
Я взяла портбукет и прилегла на кровать.
Лёгкое чувство стыда разлилось по щекам. Значит, вчера, действительно, кто-то приходил ко мне в номер. Интересно, что скажет Стас, если узнает? А вообще, плевать мне на Стаса. Мне ему тоже есть, что сказать.
То, что мне на самом деле хотелось знать, так это есть ли ещё постояльцы в замке? И узнаю ли я моего незнакомца. Почему мне показалось, что он говорил голосом Миши? Я даже не могу сообразить, на каком языке говорил он вчера со мной. Не то чтобы вспомнить голос. А помню ли я голос Миши.
Когда я видела его последний раз? В конце ноября? Да, уже выпал снег. Я тогда торопилась с работы. Шеф подхватил простуду. Он хрипел в телефон, всё напоминал о важных заданиях. Я пообещала быть золушкой. Если б он только знал, что у меня всё готово. Я распечатала бумаги, отнесла их менеджерам. И только меня и видели! Бежала по лестнице вниз, не хотела дождаться лифта. По дороге нажала на вызов такси.
Пробки ещё не собрались. Ехали быстро. Смуглый таксист улыбался и всё время хотел рассказать анекдот. Но приличных, наверно, не знал и виновато смолкал в полуслове. Я смеялась. Меня это смешило больше, чем сам анекдот. Поблагодарила за поездку, дала, сколько было, на чай. И вышла к подъезду, в приятно скрипящий снег.
– Юля!
7
Я думала, мне показалось. И даже не замерла, остановилась лишь после повторного:
– Юля!
Я обернулась. Небритый, глаза провалились в глазницы. Но та же улыбка и тёмные волнистые волосы с нелепо нахлобученной шапкой.
– Миша?
Он встал с карусели, присыпанной снегом и подошёл ко мне.
– Я, Юленький.
Он улыбнулся и знакомые морщинки вокруг глаз показались мне глубже и пронзительней.
– Что ты тут делаешь? – это было как в сказке.
– Я? Ничего. Тебя жду, – он потёр замёрзшие руки.
– Замёрз? И сколько ты здесь просидел? – всё было прямо как в каком-то мультике про снежную королеву.
– Три дня, – он хотел сделать ещё шаг, но не решился. – Нет, конечно, не полностью. Позавчера, в первый день долго сидел. Тебя не было.
– Мы у друзей были. На даче. У Стаса друзья. У них дача, – господи, что я несу!
– Стас? Его зовут Стас? Это твой…
– Нет, он не муж. Пока не муж. Это мой парень. Мы вместе живём, – вот попробуй, объясни ему, кто такой Стас, и почему мы вместе, если я и сама толком не знаю.
– Я видел его вчера. Ничего такой. Розмариновый.
– Дурак! – я пихнула его в грудь.
Миша снова попытался улыбнуться. Я заметила, что мышцы лица его плохо слушались. – Я бы пригласила тебя погреться, но…
– Не все будут рады, – закончил он за меня.
– Может, пойдём в кафе?
– Пошли. Я бы не прочь согреться, – он взял меня под руку.
– И ещё не известно, кто из нас Кай, а кто – Герда, – пробормотала я.
– Что? – не понял он.
– Здесь недалеко есть кафе. Там такой кофе варят! – я повела его. Подальше от дома, от Стаса и от своей жизни.
– Аристократочкой стала. На Урале говорила – оно.
– Так там и было – оно!

И вот мы сидели у заиндевевшей рамы. Меж нами был стол и две дымящихся кружки на полотняных салфетках.
– Ну, и как ты здесь оказался?
Миша с наслаждением сделал большой глоток горячего кофе.
– Сама позвала.
– Когда это? – он что, перемерз там, на карусельке?
– Когда поступать уезжала. Мы с Ленкой тебя на вокзал провожали. Сказала: обживусь, приезжайте в гости. Теперь обжилась? – он поставил кружку.
– Вспомнил тоже. Когда это было! – я и забыла про тот разговор. Уже и Ленка давно в Москву переехала.
– Помню. Ведь я тогда тебя последний раз видел, – он смотрел на меня пристально, не отрывая взгляд. Что он увидеть? Пятнадцатилетнюю девочку?
– Адрес тебе Ленка дала?
– Я обещал её не сдавать.
– Тоже мне – секрет Полишинеля. Кроме неё у меня дома никто и не был, – тут я вспомнила обстоятельства, при которых мы завалились в квартиру, в отсутствие Стаса. Кровь прилила мне к лицу. Неужели она про все наши похождения рассказала? Конечно, не было ничего такого, но…
– Не сердись на неё, – Миша истолковал мой румянец как злость на подругу.
– Ленка своё получит! – пообещала я. А заодно не стала его разочаровывать.
– Просто я насел на неё. Дожал. Ты же знаешь, как я могу.
– Знаю, как можешь. Всю школу был в меня влюблён, а признался только после десятого класса.
– А знаешь, как мне непросто было? – принялся оправдываться он. – Вокруг тебя всегда столько парней увивалось. Но всё же я улучил момент.
– Решил поделиться воспоминаниями? – я тоже отпила подостывший кофе.
– Нет, – он откашлялся и встал. – Пользуясь случаем, хочу позвать тебя замуж.
– Созрел? Или прикалываешься? – я подняла чашку со стола. Так и хотелось плеснуть остатками кофе в его серьёзную морду.
– Юль, я и не думал. Я вправду. Я даже… – он принялся шарить по карманам. – Представляешь, в гостинице забыл. Я нам кольца купил на свадьбу. Вчера с собой брал, а сегодня почему-то забыл.
Я отодвинула кофе и тоже встала. Злость закипела во мне:
– Где же ты раньше был? Жених. Я столько раз к маме приезжала. А о тебе ни слуху, ни духу. Сбежал?
– Работал я. На Севере.
– Теперь заявился? Выходи за меня замуж? Уедем отсюда? Только что я там буду делать, на твоих Северах? Пингвинов пасти?
– Я могу и в Москву попроситься.
– Больно нужен ты здесь!
– Тебе? – он сжал губы.
– В том числе! – я развернулась идти.
– Иди к своему Стасу! – бросил он мне вдогонку. – Только…
– Что "только"? Что? – развернулась я.
– Ничего, – Миша сунул деньги официантке и прошёл мимо меня.
– Меня в моей жизни всё устраивает! – крикнула я ему вдогонку.
Миша не обернулся.

Стас сидел в кабинете. Я принесла две чашечки горячего шоколада.
– Держи. Полезно для мозга, – я поставила их на стол.
– Бумаги, Кисуля! Бумаги! – Стас поднял чашки со стола.
– Прости, – я поцеловала его в затылок. – Представляешь, меня сегодня замуж позвали, – сообщила я.
– Кто? – Стас отставил кружки и продолжил стучать клавиатурой.
– Одноклассник один, Миша Светлов. Ты его не знаешь.
– У вас с ним роман? – Стас спросил это так, будто поинтересовался, убрала ли я молоко в холодильник.
– Да, – произнесла я как можно безразличней.
– И давно? – неужели ему все равно?
– В одиннадцатом классе. Потом я уехала поступать, и мы больше ни разу не виделись. А тут он вдруг вспомнил.
– А ты?
– Сказала, что поезд ушёл.
– Не погорячилась?
– Пойду, позвоню. Скажу – передумала.
– Постой, – Стас поймал меня за руку, посадил на колени. – Прости, Кисуля! Я заработался. Не надо никому звонить.
Он обнял меня и стал целовать. Он целовал меня быстро и часто, но поцелуи его были пресными как пельменное тесто.
Я смотрела в тёмное окно. И для чего я родилась такой недотыкомкой?
8
За окном по-прежнему падал снег. На балкон навалило уже до половины перил. Значит, связи и интернета сегодня не будет. Внутренняя фифа сегодня молчала. Может быть ещё спала. Умаялась бедная. Ладно, пусть спит. Мешать ей не буду.
Я встала рывком и отправилась в ванную. Умылась, привела себя в порядок. Посмотрела в зеркало. Норм.
А когда почти вышла из номера, то вспомнила про серебряный портбукет и решила взять его с собой.
Захлопнула дверь, огляделась по сторонам. Дальше по коридору, за моим номером был ещё один, скорее всего поменьше. Напротив ещё две двери. Я постояла тихонько, прислушалась. Вроде бы тихо. Прошла к соседней двери, послушала. Тишина. Перешла на противоположную сторону. В этих номерах тоже никто не ходил, не разговаривал и даже не шевелился. Никакого шуршания, никаких шорохов.
Я хотела уже прижаться к двери, но тут подумала: что, если на меня сейчас кто-нибудь смотрит – через камеры видеонаблюдения, например. Тот ещё у меня видок. Будто грабить соседний номер собралась. Я распрямилась, и пошла по коридорчику, будто ничего не произошло. Мельком глянула на потолок. Камер наблюдения в коридоре не было. Хорошо, но лучше поосторожнее.
Конечно, легко уговариваться быть осторожной, поймала я себя на мысли. Но кто-то же ко мне вчера приходил. Ладно, сейчас всё узнаю.
Спустилась вниз. Дворецкого в фойе не было. Странно. Позвал на завтрак, а самого не видать. Где тут столовая? Судя по запаху – прямо за стойкой регистрации.
Так и есть. Через широкий проход за стойкой я попала в столовую. Туристов там не было. Не было и персонала. Что ж. По крайней мере поем спокойно.
На столе меня дожидался завтрак: не то печенье, не то странного вида пасту выложили на огромную тарелку, больше похожую на блюдо. Сверху оно было посыпано сахарной пудрой. Сбоку на тарелке стояла соусница, если не ошибаюсь, с яблочным пюре. Чего-то на столе явно не доставало. Конечно же кофе!
Я огляделась. На дальнем деревянном столе, накрытом скатертью с национальной вышивкой, как экспонат из будущего, возвышалась кофе-машина.
– Ес-с! – кружечка бодрящего капучино сделает из меня человека.
Я приготовила кофе и села за стол.
Обеденный зал был оформлен в стиле тирольского кантри: вышитые орнаментом скатерти, салфетки, нарочито тяжёлая мебель. Я попыталась вспомнить, был ли вчера дворецкий одет в национальный костюм. Вроде бы нет. Обыкновенный пиджак был на нём. И брюки тоже. А может, это и есть их национальный костюм. Или что они тут носят? Кожаные трусы на подтяжках? Или это в Баварии? Загуглила бы, да интернета нет. Я посмотрела на телефон. Связь так и не появилась. Жаль.
Я поддела вилкой кусочек с тарелки и обмакнула его в яблочное пюре. Вкусно! Почти как наши оладушки или блины. В общем, что-то среднее. Я съела ещё парочку и решила остановиться. Скоро обед будут подавать, а я тут сладкое наворачиваю. Такими темпами через неделю перестану в двери проходить.

На соседнем стуле лежал шерстяной плед. Видимо, на случай холода. Недолго думая, я расправила его, закуталась, взяла чашку кофе и вышла на крыльцо.
Старый херр во дворе орудовал большим скребком. Я отметила его лицо, изрезанное крупными морщинами, узловатые руки с мозолистыми ладонями, седые короткие волосы. Но силы ему было не занимать. Он сделал два рейса вдоль каменной стены. Крупные пласты снега без видимых усилий были сдвинуты в сторону. Вдоль стены получилась широкая дорожка.
– Вы прямо как ледокол на Северном полюсе! – крикнула я ему.
Он повернул к крыльцу.
– Через час всё снова засыплет. Здравствуйте, – он отряхнул куртку.
– Вы всегда снег сами убираете? – недоумевала я.
– Нет. Не всегда. Только когда свободное время есть, – улыбнулся он.
– И часто бывает это свободное время?
– Зимой часто, – он оперся на скребок.
– А разве дворников в штате нет? – мне было непонятно отсутствие персонала.
– Лишние деньги, – высказал дворецкий свою позицию.
– Но ведь обед кто-то готовит? – не сдавалась я.
– Кто-то готовит, – пожал он плечами. – А вам не понравилось?
– Нет, отчего же. Очень вкусно, – я поспешила его заверить. Что это за ответ: кто-то готовит? – Я могу сделать заказ на ужин?
– В пределах разумного, – дворецкий расстегнул одну пуговицу.
– Что это значит?
– Откуда мне знать? Может, фройляйн пожелает живых устриц или свежевыловленного тунца. Тут я вряд ли чем-то смогу ей помочь.
– Обещаю, что ананасы с дерева, или на чём они там растут, требовать не стану, – забавный он всё-таки дядька.
– Ананасы – это трава. И их-то как раз вы требовать можете. Они растут в оранжерее.
Это было неожиданно.
– Форели живые имеются, дичь, – не без гордости, как мне показалось, заметил он.
– Я попала в гастрономический рай? – ох, наберу я тут вес. Пожалею ещё, что на лыжный курорт не попросилась.
– Рай – это не то слово, но вам должно понравиться, – пообещал дворецкий. – Напишите ваши пожелания. В обеденном зале есть специальный блокнот.
– Могу я сделать заказ повару? Лично? Заодно поблагодарила бы за прекрасный завтрак.
– У нас это не принято, – старик нахмурился.
Не сильно-то его разговоришь. А ведь кроме всего прочего, я так хотела разобраться в реальности вчерашнего ночного приключения. Придётся дождаться удобного случая.
– А можно попробовать? – мне в голову пришла совершенно идиотская мысль.
– Что попробовать? – дворецкий не понял.
– Почистить снег… – я показала на скребок.
Наверное, таких идиотских капризов от постояльцев он никогда не слышал, поэтому переспросил ещё раз:
– Снег?
– Просто я никогда не чистила снег в замке.
Он протянул мне скребок, потом поглядел немного, как я таскаю его по снежному полю, и вынес пластмассовую лопату.
– У меня есть маленький трактор, но снегопад может затянуться, – оправдывался дворецкий. – Сожжём горючего больше, чем расчистим снега.
– Конечно, – согласилась я и взяла лопату.
Сначала я расчистила дорожку до входа. Снег был мягкий, рыхлый и удивительно лёгкий. Кидать его было одно удовольствие.
Дворецкий продолжил орудовать скребком.
Я думала о своём – о связи, о Стасе и о ночном приключении.
– Фройляйн, хочет проделать дорожку до самого Инсбрука? – окликнул меня дворецкий.
Я спохватилась. Действительно, далеко ушла от ворот. И не просто ушла, за мной тянулась полоса расчищенного снега. Вот я разогналась!
– Это будет вместо фитнеса, тренировка, – я вернула дворецкому лопату.
– Если фройляйн хочет тренировку, у нас есть небольшой гимнастический зал, – дворецкий с достоинством поставил лопату на крыльцо.
– Средневековый?
– Зачем средневековый? Очень даже современный. Вам понравится, – дворецкий не понял мою шутку.
– Для чего вам спортзал? Готовитесь к состязаниям дворецких? – я-таки уперлась, чтобы его рассмешить.
– Гости хотят поддерживать своё тело в хорошей форме. Мы рады помочь им в этом, – наконец-то, старый херр сам вывернул разговор на гостей.
– Тело в порядке поддерживают и на завтрак не ходят? – я посмотрела на него в упор.
– Не понял, фройляйн, кто не ходит на завтрак? – старый херр был серьёзен. Он выдержал мой взгляд.
– Ну, как – ваши гости, – я немного смутилась. Тем более, что завтрак я проспала. Так что допрос выходил ни о чём.
– Кроме фройляйн в замке нет гостей, – твёрдо сказал старый херр.
Повисла неловкая пауза. Я чувствовала, как кровь начала приливать к моим щекам. Ладно, нет – так нет.
– Вот как? Здесь у вас замок есть? И тренажёрный зал? – лепетала я первое, что приходило в голову. – Наверное, там – старинные тренажёры, для рыцарей.
– У рыцарей было много других занятий, – наконец-то дворецкий улыбнулся. Или мне показалось.
– Войны, казни врагов, пытки лазутчиков? – замогильным тоном произнесла я.
– Скорее охота и попойки, – тут он уже явно улыбнулся. Один – ноль в мою пользу! – Впрочем, войны тоже бывали. Но наш замок слишком уж неприступен. Враги никогда до него не доходили.
– Друзьям, наверное, тоже нелегко приходилось?
Дворецкий не стал отвечать. Он стряхнул снег с одежды и вошёл в дверь.
Я поспешила за ним.
– Если фройляйн желает, я могу провести вам экскурсию по замку, – он снял с себя шерстяную куртку, повесил её в шкаф и прошёл за стойку.
– Фройляйн желает, – конечно, так просто ты от меня не отделаешься.
– Когда бы вам было удобно? – дворецкий нацепил на нос настоящее пенсне.
– Дайте подумать, – я пару секунд размышляла. – Мне кажется, что именно сейчас я ничем не занята.
– Как вам будет угодно, – он снял пенсне. – Не желаете переодеться?
– Конечно, – я покраснела. Кидала снег, вспотела, наверное, пахну как скаковая лошадь. Неужели он это имел в виду? Но это невежливо. Даже грубо. Пошёл он со своим замком.
Но когда я дошла до комнаты, то всё же решила принять его предложение.

"Немцы придумали стресс, австрийцы придумали отдых"

– гласила надпись на рекламном буклете, что лежал на столике. Огромная кровать была заправлена свежим бельём. Покрывало было натянуто так ровно, что кровать казалась отутюженной. Край его был кокетливо отогнут, обнажая собственно это самое накрахмаленное бельё. Коврики лежали под одним углом к кровати. Зеркало блестело хрустальный чистотой. Салфетки, халаты, полотенца соревновались за приз Самой пушистой няшки. В керамической вазе на каминной полке стояли три хризантемы.
Пока я кидала снег, в номере устроили уборку. И вместе с помятыми вещами, свидетелями вчерашней ночи исчезло что-то, а что именно, я понять не могла.
Я даже заглянула в шкаф. Весь мой шмот и даже вся мелочушка была аккуратно развешана на плечиках и разложена на полках. И вроде бы не девчонка, но стало немного неловко от того, что кто-то брал в руки и сворачивал и раскладывал моё бельё. И пусть оно было новое, чистое, но…
Ладно, я сейчас не об этом задумалась. Мои вещи не месте.
Я сходила под душ. И когда вышла, меня осенило. Пропал запах мужского парфюма. Запах, который преследовал меня всю ночь и который вчера был у меня связан с Мишей. Вместо него номер наполнил лёгкий лавандовый аромат.
Было немного жалко. Но ничего не поделаешь. Я собралась на прогулку по замку. Заодно переложила портбукет с фиалками в карман.
За дверью послышались шаги, кто-то быстро пробежал по коридору.
9
Я приоткрыла дверь, выглянула из номера. В коридоре никого не было. Видимо, успели войти в другой номер. В какой, я заметить не успела. Что странно, я даже не слышала, как открывается и захлопывается дверь. Неужели здесь всё-таки кто-то живёт?
Старый херр ждал меня на входе. Он был одет в старинную шинель с галунами, шляпу с огромными полями, в руках держал связку старинных ключей.

Снег на дворе прибывал. Падал он с ничуть не меньшей силой, чем ночью. И прекращаться, судя по всему, не собирался. Наши усилия по расчистке дорожек грозили превратиться в ничто.
Обидно было, что из-за снегопада я так и не могла разглядеть самого замка. Его тёмные контуры проступали за пеленой. Но точно определить, что там скрывалось, было невозможно. Действительно ли там был средневековый замок или современный отель, а может, просто отрог горы?
Дворецкий шёл впереди. Я переступала по мощенному булыжником двору и представляла, что я сижу верхом на белоснежной кобылице. А вот рот раскрывать было не надо, я поскользнулась. Ребра и горбики булыжников торчали из мостовой. Снег их присыпал, но не на столько, чтобы сровнять в одну поверхность.
– Ай! – во второй раз повернулась нога. Не сильно, но вполне чувствительно хрустнуло в суставе.
– Что такое? – обернулся дворецкий.
– Всё хорошо, – я осторожно наступила на ногу. Была бы на каблуках, сломала бы лодыжку. Хорошо, что надела тёплые кроссовки.
– Фройляйн надо идти правее, там дорога более ровная, – старик свернул направо.
Действительно, справа камни были ровнее.
– А что, всю дорогу нельзя было выровнять? – идиотизм какой-то. Ещё говорят, у нас дороги плохие.
– Справа ходили слуги и караул. Там камни были стесаны специально, – пояснил он. – Посредине ездили повозки и всадники. Кони кованные, колёса крепкие. Им было нечего бояться.
– Прошу обратить внимание: та доска, об которую вы только что треснулись башкой – указатель на водопад! – продекламировала я с пафосом и по-русски.
– Простите, не понял, – обернулся дворецкий.
– Вот за что я люблю экскурсоводов, это за то, что они всё могут объяснить! – вольно перевела я на немецкий.
– Да, да! – закивал он головой. – Я много знаю про этот замок. Фройляйн будет очень довольна.
По ровной дорожке шагать было гораздо приятней. Сначала осторожно ступала на правую ногу, но особенно неприятного ничего не ощущала. Я снова почувствовала себя на отдыхе. Достала телефон и проверила связь. Опять ни одного деления. А это значит, Стаса сегодня ждать не стоит.
Замок, тем временем потихоньку прорисовывался через снежную завесу.
– Я, честно говоря, думала, что мы уже в замке, – я догнала дворецкого и зашагала рядом с ним.
– Нет. Это дом главного лесничего.
– Целый дворец.
– Да, очень похоже, но и лесничий был не последний человек в замке. Он смотрел за всеми лесами в графстве. А леса – одна из самых важных частей хозяйства. Это – и топливо, и стройматериалы, и охота. У лесничего – небольшая армия вооружённых лесорубов. Не стражники и не воины, но всё-таки.
– Ну, и жил бы он себе в лесу, – ишь ты, подумалось мне, вроде лесничий, а обставился как фон барон.
– Здесь раньше всюду был лес. Но хозяева испытывали затруднения и пустили его на продажу.
– А потомки решили из дома лесника устроить гостиницу для туристов? Раз леса всё равно уже нет.
– Решили ничего не менять в замке. Сохранить его исторический облик.
– Мне кажется – мы пришли, – его слова – "исторический облик", "финансовые затруднения" повеселили меня. Прямо не гид древнего замка, а мэр микропусенького городка за неделю до перевыборов.
Я задрала голову. Каменная стена исчезала в снегопаде. Мы подошли к тяжёлым деревянным воротам, перекрещенным потемневшими от времени стальными полосами. Из каждого перекрестия, в сторону врага торчали заточенные головки гвоздей или болтов.
– А где же крепостной вал и ров с подъёмным мостом? – поинтересовалась я.
– Раньше были. Теперь стали ни к чему. Ров надо чистить. Мост обслуживать. Мы их убрали.
Старый херр картинно снял с пояса связку ключей и отпер ворота замка. Вернее, не сами большие ворота, а дверь, что была проделана в их правой створке.
– Проходите, проходите! – дворецкий почти втолкнул меня в дверь.
Широкая крепостная стена нависла над головой тоннелем. В проёме её арки было темно. Снежинки сюда не долетали. Чем эта стена была для защитников замка? Оплотом, из-за которого воины посмеивались над врагом? Или каменной мышеловкой?
Довольно вместительный двор отделял вход от центральной башни. Я остановилась полюбоваться цитаделью. Однако дворецкий окликнул меня справа. Он уже отпер дверь в какие-то внутренние покои.
– А как же башня?
– Потом, потом, милая фройляйн. Нам надо сюда.
– Это что? Начало экспозиции? – я повернула к нему.
– Что вы сказали? Ах, да! Экспозиция. Здесь самое начало!
Здесь, так здесь. Я поднялась на две ступеньки и шагнул в дверь.

Он открыл дверь. Я шагнула через порог. Мне казалось, что из глубины серого замка ударит в нос запах тлена и паутины. Тлен, а чем, собственно, пахнет тлен? Паутина за шкафом пахла пылью.
Или пыль паутиной? Неважно. Старый херр между тем включил свет. Я даже не заметила как. Выключателя я не видела, к стене он не подходил. Может, с брелка? Я слышала, что такие технологии бывают.
– Электричество в замке тоже старинное?
– Если вы имеете в виду проводку, то вполне современное. Все документы у нас есть.
Подумал, что беспокоюсь за свою жизнь? Что шлепнет меня током из самодельной проводки? Ничего, пусть боится!
– Нам надо подняться на второй этаж, – дворецкий торжественным шагом направился к каменной парадной лестнице.
– А с первым-то что не так? – я принялась было разглядывать картины на стенах.
– Всё в порядке с первым. Но нам надо на второй, – он уже стоял возле резных деревянных перил.
Ишь ты! На второй и всё тут.
– Почему тут так холодно? – я потрогала полированные перила.
– Здесь не топили ещё, – важно сообщил старый херр.
– Дров нет? – я показала рукой на огромный камин. Да, чтобы топить такой, надо было много дров. Неудивительно, что леса вокруг замка почти не осталось.
– Дрова есть, – старый херр торопился наверх. – Гостей так скоро не ждали.
– Понятно. Гостей не ждали, ждали врагов, – пробормотала я под нос и подтянула молнию куртки. Я сунула было руки в карманы, но, когда стала подниматься по лестнице, руки из карманов вынуть пришлось. Каменные ступени были неодинаковой ширины и высоты. Нога, которую я подвернула, проходя по двору, заныла. Неловко поднявшись на одну из ступенек, я даже ойкнула.
– Что случилось, фройляйн? – оглянулся дворецкий.
– Ногу подвернула. Но ничего, дойду.
Я действительно добралась до верха. Но как ни осторожно держала ногу, всё-таки ударила её о последнюю ступень. Видимо поторопилась. Звезды через крышу я не увидала, и птички вокруг головы не летали, но вот дыхание на минуту замерло.
– Всё-таки что-то случилось? – дворецкий подошёл ко мне ближе.
– Ничего не случилось, – мне уже совершенно расхотелось идти дальше.
– Вам плохо?
Хорошо, блин!
– Нормально, – я попробовала наступить на ногу. В принципе, по ровном полу шагать можно.
– Пойдёмте, фроляйн, – продолжал уговаривать меня старый херр.
– Может, назад? Мне что-то расхотелось, – мне, действительно, захотелось в гостиницу, в номер, в тепло.
– Немного осталось, – почти взмолился он. – Совсем немного.
Ну, что тут будешь делать?
– Оно того стоит?
– Конечно, фройляйн!
Чёрт с тобой! Я потихоньку пошла вперёд.
Мы остановились перед камином.
И если на первом этаже камин был таких размеров, что его в пору телеграфными столбами топить, то этот занимал всего-то полстены в не такой уж большой комнате. Естественно этот тоже был не растоплен. А я хоть и постаралась одеться теплее, но после перехода по улице всё же остыла. Вдобавок этот замок, который издалека вызывал жгучий интерес. Вблизи, а особенно изнутри, холодный каменный склеп стал на меня действовать угнетающе.
– Не топят у вас, – поежилась я и затолкала руки поглубже в карманы куртки. – А я думала, тут – порядок. Куда только инспекция древних замков смотрит?
– Прошу простить, – дворецкий чуть наклонил голову, – беспорядок – это временно. Я уверяю вас.
– Может, тогда домой пойдём? Холодно тут.
– Один момент, фройляйн. Один маленький момент.
Он подошёл к стене и занялся большими каминными часами.
Окна здесь были устроены так, что свет даже в сегодняшний пасмурный день хорошо освещал эту небольшую комнату.
Дворецкий продолжал копаться в часах. Он открывал их, протирал, что-то нажимал и двигал.
– Что это за комната? – на стенах висели тёмные от времени гобелены со сценами псовой охоты. – На спальню вроде бы не похожа.
– Нет, это не спальня, – обернулся дворецкий.
10
– Это – кабинет графа. Тут он принимал особенных гостей.
– И что это были за гости такие?
– Разные люди. Такие, которых нельзя было принимать в главном зале.
– Но кого нельзя принимать в главном зале? – меня почему-то до ужаса заинтриговали его недомолвки.
– Это были разные люди, – он снова обернулся и отступил на шаг. – У меня всё готово, фройляйн. Прошу.
– Что я должна делать? – осторожно ступая на больную ногу, я подошла к камину.
– Фройляйн должна завести часы, – он протянул мне блестящий ключ с замысловатой бородкой.
– Прямо как папа Карло, – я взяла ключ.
– Что? – не понял дворецкий.
– Хорошо, хоть не Карабас Барабас, – улыбнулась я.
– Какой Барабас?
– Русский юмор, – я вставила ключ в скважину и повернула его. Потом ещё раз. Ключ больше не поворачивался. И ничего не происходило. Я посмотрела на дворецкого.
– У русских странный юмор, – пробормотал он сквозь зубы и зашагал в сторону выхода.
– Какой есть, – обиделся что ли? – Куда это вы?
– Пойду, пригоню трактор. Надо же вас как-то вывозить отсюда.
Всё его радушие и всё гостеприимство куда-то испарились.
– Мне-то что делать?
– Вам лучше спуститься к выходу! – крикнул он уже с лестницы.
– Ну что, сходила на экскурсию? – спросила я сама у себя. – Нормально так! Вечно меня угораздит. Хотя, если вспомнить, как всё начиналось, то ничего удивительного.
Я пошла было к лестнице, но поторопилась и опять неловко наступила на больную ногу.
– Чёрт! – я вернулась назад и оперлась на камин. – Знаете что? – крикнула я в сторону двери. – Я никуда с места не сдвинусь! Можете хоть пожарную команду вызывать!
Услышал? Не знаю. К тому же навряд ли понял. Потому как я снова орала по-русски.
И вот я одна. Мне холодно. Но вместе с тем интересно. Я сделала шаг к часам. Не зря я вспомнила Буратино. Эти часы в половину человеческого роста на самом деле напоминали собой кукольный театр. Сверху блестящий купол, на нём часы с циферблатом и стрелками, а внизу – два притвора, занавес, маленькая сцена, на сцене артист – кукла размером до колена, одетая в клетчатый костюм викторианской эпохи. Я поймала себя на мысли, что вообще-то викторианская эпоха была в Англии, а какая была здесь? Фиг её знает. По-любому в честь ихнего кайзера названа. Какого кайзера? Апачи-джанс. Тебе не пофиг? Вот именно.
Я попробовала ещё раз провернуть ключ в часах – сначала в одну, потом в другую сторону. Вытащила и снова вставила. Ничего.
Кукла таращилась на меня своими глазами, словно хотела сказать: "Ну, ты, Юля, совсем!"
– Чего совсем? Сам ты – совсем! – обиделась я на куклу. – Кого-то ты мне напоминаешь.
Кого, в самом деле? И тут меня бросило в пот. Это же тот парень, что приходил ко мне ночью! Я даже почувствовала, как кровь прилила к щекам. Вот так – так! Я внимательно поглядела на куклу. Действительно, лицом она была очень похожа на Мишу. Костюм я запомнила плохо, но клетки, по-моему, были. И… что это? Я закрыла глаза. И явно почувствовала тонкий запах фиалки. Открыла. У куклы на лацкане был приколот маленький портбукет, из него торчали фиалки.
Тут я вспомнила про тот, что нашла утром на тумбочке. Я же таскала его с собой уже полдня. Достала его из кармана. Да, точно такой же! Но что это значит? Тут я увидала небольшое углубление в передней панели, прямо над сценой. А что если…
Я вставила в углубление свой портбукет. Внутри часов что-то щёлкнуло. Заиграла музыка. Маленький актёр поклонился, а когда выпрямился, на лице его появилась улыбка. Я отпрянула от часов.
– Фройляйн! Милая, драгоценная фройляйн! – в комнату ворвался дворецкий. Он упал на колени и принялся с жаром целовать мои руки.
– Что с вами! – с одной стороны было приятно, но с другой – с чего это? Я попыталась вырвать руки. Но он продолжал целовать.
– Разрешите выразить вам свою признательность!
– Хорошо, хорошо, только отпустите руки! Ради бога, вы мне их оторвёте!
Наконец мне удалось освободиться. Сначала – радушие, потом – полная холодность, теперь – какое-то нелепое восхищение. Может, он просто чокнутый?
– Транспорт вас ждёт. Вам трудно идти? Держитесь за мою руку.
Надо быть с ним поосторожнее, на всякий случай.
Я поглядела на часы. Человек в викторианском костюме, так походивший на Мишу, исчез. Вместо него появился мальчик-посыльный с большим бумажным конвертом.
Кроме того, мне показалось, что в комнате стало тепло.
– Вы включили отопление в замке? – я оперлась на руку дворецкого.
– Всё просто отлично! – он, похоже, радовался своим мыслям.
– Ладно, поехали.

Трактор тарахтел по снегу, тянул за собой тележку. В тележке гордо сидела Юля с торчащей больной ногой. Доехали мы без приключений.
Дворецкий помог дохромать мне до номера, избавиться от обуви и верхней одежды. Он также наполнил ванну. Что было очень даже кстати. Ведь я совершенно замёрзла.
– Чем я ещё могу быть полезен фройляйн?
– Идите уже. Вы – свободны.
Остатки одежды я сбросила по дороге к ванной и занырнула в горячую воду.
Лодыжка поднывала. Зато я согрелась. Ванна была чудесная. Тело наливалось теплом. Я закрыла глаза и думала о Мише, о Стасе и об вчерашнем приключении.

Сколько я пролежала в ванне, не знаю. Вода уже остыла. Я стала замерзать. Тогда я открыла пробку и снова включила горячую. Через несколько минут ванна опять наполнилась тёплой водой. Я заткнула слив и пустила горячую воду тоненькой струёй. Я всегда так делала, чтобы ванна не остывала. После вчерашнего перелёта, поездки и приятной ночи я толком не отдохнула. Плюс сегодняшний поход в замок. Я закрыла глаза и под лёгкий шум водяной струи поплыла в полудрему. Сколько спала я, не помню. Что мне снилось, тоже. Время превратилось в золотистую струйку мёда. Оно тянулось и блестело на солнце. Я прилипла к нему словно мушка, дорвавшаяся до сладкого. Я пробовала вытащить лапки, но медовая поверхность притягивала меня как магнитом. Наконец, я сообразила, как вытащить ноги. Я почти ликовала. Ведь с этих пор время не будет властно надо мной. Я уже почти вырвалась из его пут…

И тут, прямо сквозь сон я почувствовала, что на меня кто смотрит.
11
Сон оборвался. Я подняла веки. На входе в ванную стоял высокий, совсем ещё молодой парень и смотрел на меня. Он проглотил слюну, и челюсть его чуть отвисла. Я опустила глаза в направлении его взгляда. Прозрачная горная вода не скрывала ни деталей фигуры, ни движений тела. Вдобавок, попав под преломление, все мои гладко выбритые складки словно поднялись на поверхность. Будто специально для его обзора. Ах, ты ж! Я села рывком. Прикрыла грудь. И сразу плеснула водой в сторону двери.
– Ах, ты, крысеныш! А ну, пошёл вон!
Сколько он там торчал у входа в ванную?
– Я, я, я, я… – парень от неожиданности стал заикаться.
– Какого чёрта ты тут делаешь?
– Я, я, я, я… – похоже, у него перехватило дыхание, и он просто не в силах был произнести ни слова.
– Что ты там якаешь?! – злость закипела во мне. Не помню, просила ли я дворецкого запереть за собой дверь, но старый херр мог бы и сам догадаться.
– Вас не было на обеде, и вы не спустились на ужин, – у паренька вдруг прорезался голос. – Я зашёл посмотреть, всё ли в порядке?
– Всё посмотрел? Я расскажу, чем ты тут занимался!
– Не надо! – взмолился парень. – Я вам глинтвейн принёс.
Глинтвейн? Это было бы хорошо.
– Оставь на столе и уходи! – я решила сменить гнев на милость.
– А вы не расскажете? Я очень прошу вас.
– Иди, я сказала! А то передумаю.
В комнате стало тихо.
Сколько времени я отмокала – не знаю. Видимо, долго, раз даже посыльного прислали. И кто его, кстати, прислал? Дворецкий? Я вылезла из ванны и встала на пол. Но только ступила на кафель больной ногой, как лодыжку пронзило будто иглой.
– Ай! – я не смогла сдержать стон.
– Вам плохо? – раздался голос из комнаты.
– Ты ещё здесь?
– Да, – подтвердил он.
– Принеси мне халат.
Ведь когда я пошла в ванную, то всю одежду разбросала по номеру.
Через мгновение парень стоял на пороге, в руках он держал белый махровый халато.
– Я не смотрю, – он отвернулся в сторону.
Конечно, не смотрит, он всё уже и так видел.
– Лет тебе сколько? – я забрала у него халат и поспешила в него закутаться.
– Я совершеннолетний! – с уверенностью заявил он.
– Буду надеяться, что не врёшь.
Мне ещё с австрийской полицией разборок не хватало.
Я затянула пояс.
– Помоги мне до кровати добраться.
– Это я с удовольствием! – он оглянулся, потом подошёл, взял мою руку, положил себе на шею и осторожно обнял за талию.
Так мы добрались до кровати.
– Мне идти? – парень сделал шаг в сторону двери.
– Налей глинтвейн, раз уж принёс.
Фигура его, затянутая в шерстяной костюм, показалась мне знакомой. Странные старомодные штаны до колен, чулки, пиджак обрезанный по талии. Где я могла его видеть?
– Пожалуйста! – он протянул мне широкий бокал.
Я отпила большой глоток. Цитрусовые нотки слились с ароматом корицы и тёплым вином.
– Что с вами случилось? – парень, поколебался немного, но всё же решил остаться.
– Я подвернула ногу.
Но всё же – этот костюм… Пиджак, кепка, короткие штаны и ботинки с высокими берцами. Я поняла на кого он был похож. На мальчика-посыльного из каминных часов… Но это – какой-то бред!
– Я мог бы… сделать массаж, – робко предложил он.
Я сделала ещё один большой глоток. С одной стороны, мне было не по себе – будто что-то вокруг меня затевается, но что – я не знаю. С другой стороны, я так разозлилась – на Стаса, на старого херра с его тайнами, на этот буран, который отрезал меня от мира, благодаря которому я подвернула ногу. И возможно, остаток каникул буду прикована к кровати. Мне так захотелось послать всё и вся подальше!
– Массаж – так массаж, давай! – я засмеялась и откинулась на подушки. Надеюсь, мой смех прозвучал издевательски.
Посыльный снял свой пиджачок, положил на край кровати, под пиджаком у него была темно-розовая сорочка, перетянутая подтяжками.
Он закатал рукава, потёр друг о дружку ладони и взялся за мою ногу. Он растирал, надавливал и гладил мою лодыжку.

И, удивительное дело, боль стала уходить. Я прикрыла глаза и отдала себя в руки этого мальчика. Где он так научился делать массаж? Может быть летом, когда в замке больше туристов, парень зарабатывает в массажном кабинете? Тогда у него нет отбоя от клиентов. Его сильные и чуткие руки способны на многое. Боль практически ушла. Мальчик приподнял вторую мою ногу и стал растирать её. Вторая нога не болела, но было чертовски приятно. И я не стала сопротивляться. Тепло волнами разливалось по всему телу. В голове всё поплыло. Я не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Они отталкивались от меня как воздушные шарики. Пусть. Хорошо было ни о чём не думать.
Руки моего маленького массажиста стали подниматься к колену. Пальцы его задрожали. Я приоткрыла глаза. Он внимательно смотрел перед собой и неловко водил дрожащими пальцами по колену. И тут я вспомнила, что кроме халата на мне ничего нет. И парень смотрит прямо…
Неловкость и стыд заставили меня сомкнуть колени. Он поднял на меня умоляющий взгляд. Пальцы его остановились в районе колена, а вид у него был таким, что я просто сдалась. Будь что будет. Я закрыла глаза. У него были такие длинные и тонкие пальцы. Они перестали дрожать и немного похолодели. Но ничего, мне после горячей ванны это было даже приятно. Я затаила дыхание. Пальцы сантиметр за сантиметром передвигались вверх по бедру. Сердце моё застучало чаще.
12
Вот они миновали последнюю впадину на внутреннем сгибе бедра. Не в силах больше терпеть, я подалась вперёд. Но пальцы уже обеих рук внезапно скользнули выше и стали одними кончиками выписывать завитки на моём животе. Я чувствовала, как к низу живота набежала горячая волна. Она набежала и остановилась, замерла и начала тяжело пульсировать в глубине.
– Что ты делаешь? Я больше не могу!
Он стал уверенно опускать свои пальцы вниз. Сердце стучало бешено. Во рту пересохло. Наконец он спустился до самого низа живота. И тут на меня накатило. И волны уже полетели снизу. Одна за одной, без остановки. В ушах зашумело. В глазах закружилась яркие пятна. Меня просто подкинуло на кровати. Я не знаю, как громки были мои крики. Возможно их было слышно даже внизу. И мне было стыдно. Но заставить себя замолчать я просто была не в силах.
Последняя волна дрожи трясла меня несколько минут, а может, мне так показалось. И вот я без сил распласталась на ложе.
Парень лёг со мной рядом. Он стал целовать меня. Он мягко целовал мои плечи, мою шею, моё лицо. Рука его гладила мою руку и грудь. Я потихоньку пришла в себя.
Мне стало стыдно. Ведь я не хотела. Ведь должен был быть только массаж. Но он был не груб, не напорист, а нежен. Может быть именно этого у меня не было в последнее время. Я повернулась к нему и поцеловала его подрагивающие губы, его тонкий нос, его закрытые глаза. Он попытался ласкать меня, но я отвела его руку. Юношеская грудь без единого волоска была совершенно плоской. Лишь странным образом на ней выделялись два крупных соска. Они были размером даже не с горошину, а с небольшую фасоль. Поджарый живот. Когда он успел раздеться? Наверное, когда… Впрочем, времени для этого у него было предостаточно. Не очень-то я хотела, но всё же взглянула ниже. Напрасно я пыталась увидеть хоть что-то в тёмных завитках волос. И тут до меня дошло… Я как ошпаренная отскочила на край кровати. А дама, прикидывающаяся парнем, лежала и улыбалась мне милой и безоружной улыбкой.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71511976?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.