Главная страница | Современные детективы | Анталийская жара

Анталийская жара
Нина Цепляева
Это роман о борьбе добра и зла, о том, как случайный выбор может превратить жизнь в хаос или подарить надежду. Герои сталкиваются с коварством и предательством, делают сложный выбор между долгом и соблазном, свободой и ответственностью. Захватывающий сюжет и яркие персонажи держат читателя в напряжении до самого конца.
Погрузитесь в мир, где каждая ошибка имеет свою цену, истина скрывается за масками, а страх соседствует с надеждой.
Этот роман заставит задуматься о том, как легко человек может потерять себя – и чего стоит поиск пути обратно.

Нина Цепляева
Анталийская жара

Эта книга – не просто рассказ о преступлениях и правосудии. Она о вечной борьбе добра и зла, о личных трагедиях, где наивность сталкивается с коварством, а легкомыслие – с гиперответственностью, удивительным образом переплетаясь в душе одного человека.
Все события, описанные в книге, – плод воображения автора или вдохновлены реальными новостями. Любые совпадения случайны, все герои выдуманы, за исключением госпожи Мюге Анлы, которую автор с огромным уважением считает одной из лучших ведущих-детективов в мире.
Автор категорически осуждает преступления и призывает соблюдать закон. Пусть эта книга станет для вас не только увлекательным чтением, но и напоминанием о важности выбора между тьмой и светом.

Глава 1. Тени Бельдиби
В Бельдиби моросил противный холодный дождь. Лариса быстрыми шагами пересекала пустую улицу, с надеждой не встретить никого на пути. Она припарковалась у мечети рядом с закрытым на зиму кафе, как и условились, оставила ключ в замке зажигания и теперь шла искать Дом. Холодный воздух обжигал лицо, свет редких фонарей сливался с дождём, превращая город в размытое пятно. Лариса вытащила руку из кармана и посмотрела на часы: они показывали немного за семь вечера, но дождливый мрак придавал ощущение глубокой ночи. Поежившись, она резко обернулась: ей вдруг показалось, что за ней кто-то следит. Пустота города давила: зимой Бельдиби становился призраком самого себя, даже бездомные собаки мигрировали в сторону Антальи. Почувствовать на себе чей-то взгляд дождливым вечером в пустом городе – очень неприятное ощущение. Постояв секунду, она не увидела ничего подозрительного, но шаг ускорила, стараясь подавить зарождающийся страх.
Чуть сутулые плечи и кривоватый нос не мешали Ларисе считать себя красавицей. Она была высокой блондинкой, благодаря чему на недостатки ее внешности мужчины в Турции закрывали глаза. Ей нравилось быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды, и ради этого она выбирала яркую, чуть откровенную одежду. Недолюбленный в детстве ребенок, ей постоянно необходимо было убеждаться, что она кому-то интересна. Ради внимания Лариса, казалось, была готова на все. Вот и сейчас она торопилась в Дом, чтобы встретиться с новыми исполнителями одного из самых главных проектов ее жизни.
Она вспоминала, как по телефону ей объяснили дорогу: “От мечети налево, миновать два съезда, свернуть в третий переулок, идти метров тридцать прямо”. В темноте и под дождём найти Дом оказалось сложнее, чем она себе представляла. Спустя несколько минут петляния по улицам, она, наконец, оказалась прямо перед Домом. Взглянув на него, она почувствовала лёгкое облегчение, хотя внутренний холод все еще сковывал сердце.


Лариса задрала голову, изучая фасад дома. На уровне второго этажа она заметила две камеры, аккуратно спрятанные за листьями финиковой пальмы. С дороги их невозможно было увидеть, но они отлично охватывали подъездную аллею и пешеходную дорожку. "Продумано," – отметила она и, собравшись, шагнула к входной двери. Лариса подняла руку, готовясь постучать, но дверь распахнулась прежде, чем её пальцы коснулись дерева. На пороге стоял белобрысый, худощавый и нескладный парень. "Я – Ваня," – бросил он, криво улыбнувшись. "Проходите!"
Дождавшись, когда Лариса свернет в переулок, киргиз вышел из своего укрытия. Быстро оглядев улицу, он убедился, что вокруг никого нет, и бесшумно подошёл к машине. "Бисмиллях," – пробормотал он, садясь за руль. Ключи оставались на месте, и двигатель загудел с первого поворота.
Бек, как звали киргиза, уверенно вел автомобиль в сторону Антальи. Несмотря на поздний час, дорога была оживленной. Он включил радио, убавив звук до едва слышного фона, и погрузился в мысли. Бек снова и снова прокручивал в голове детали предстоящего дела, выискивая возможные изъяны. Один неверный шаг – и всё может обернуться катастрофой. Даже не выключенный вовремя телефон мог стать роковой ошибкой.
У смотровой площадки возле нового порта в парке Топчам дежурил полицейский патруль. Один служебный автомобиль, два гражданских и машина спецвойск выстроились вдоль дороги. Полицейские выборочно останавливали проезжающих, кого-то даже просили открыть двери и багажник. За массивным бетонным блоком неподалёку, словно призрак, затаился автоматчик в каске и бронежилете.
Полицейский жестом остановил машину и попросил документы. Бек порылся в бардачке и выудил оттуда паспорт гражданина Казахстана на имя Даулета Жунусова. Документ был безупречным – работа дагестанца Зии, который доставал где-то подлинные паспорта и превращал их в произведения поддельного искусства. Бек протянул полицейскому документы и нацепил дежурную улыбку. Полицейский внимательно разглядел фотографию, изучил страницу с штампом о пересечении границы, по рации передал номер документа и, дождавшись ответа, вернул паспорт Беку. Полицейский махнул рукой, давая знак двигаться дальше, и Бек поспешил удалиться оттуда.
Зия, дагестанский мастер подделок, творил документы так искусно, что их было невозможно отличить от настоящих. Именно с одним из таких паспортов Бек когда-то попал под суд. Под именем таджика Севдиера Акрамова он отсидел два года, добившись досрочного освобождения за примерное поведение. Его выпустили на 6 месяцев раньше срока с одним условием: он должен был приходить в полицию на подпись раз в неделю. “Севдиер Акрамов” вышел из тюрьмы и навсегда пропал с полицейских радаров.
Никто не знал правды о прошлом Бека. По легенде, которую Бек всем рассказывал, он родился где-то в центральной части Киргизии и вырос в детском доме. На самом же деле, у него, как и у любого киргиза, была большая семья, которая, однако, считала его без вести пропавшим: однажды он пошел в мечеть на пятничную молитву и не вернулся. Бек любил приключения, жить не мог без острых ощущений. Если кому-то нужен был исполнитель какого-то дерзкого плана, Бек всегда готов был взяться. Вот и сейчас он без тени сомнений вызвался стать главным участником крупного ограбления.

Глава 2. Крылья иллюзий
Таисия доела шоколадку и уставилась в иллюминатор. Внизу проплывали пухлые облака, а на её лице играла легкая улыбка. Она ощущала калейдоскоп эмоций: радость от предстоящих перемен, волнение из-за дерзости поступка, гордость за себя.
Для родственников они летели в отпуск в Кемер. Никто из родных, кому не положено было знать, вроде бы ничего не заподозрил.
На самом деле этот «отпуск» был тщательно спланированным побегом, подготовка к которому длилась целый год. За это время Таисия и её муж освоили азы арабского языка и даже провернули небольшую махинацию с недвижимостью, чтобы собрать деньги на переезд.
Джавид, её муж, каждую пятницу посещал мечеть, где однажды встретил Магомеда. Магомед рассказывал Джавиду о справедливой, счастливой и богатой жизни в Дауле. Так красивы были его речи, что Джавид загорелся идеей уехать из родного Батайска и заразил ею Таисию. Узнав о созревшем у них решении, Магомед познакомил их с человеком, который, как рассказывали, уже ходил в Даулю и вернулся в Батайск, чтобы, по его словам, как можно большему количеству мусульман рассказать о возможностях, которые раскроются перед ними в этом дивном крае. На любой аргумент против Даули у него были примерно одинаковые ответы: это международный заговор против свободного государства, эту ложь распространяет правительство с целью остановить отток граждан, это вымыслы СМИ для повышения своего рейтинга.
Будто на юге России отключили интернет или заблокировали доступ к новостям, но Магомеду и его единомышленнику удавалось перекричать даже самые ужасные свидетельства спасшихся из Даули. От некоторых историй волосы вставали дыбом. “Не может человек сделать такое с другим человеком!” – думаешь каждый раз, читая о зверствах, происходящих там. Вот женщину подвесили в железном ящике на палящем солнце, ящик нагрелся и сжег ее плоть до костей. Вот другую женщину угостили пловом, приготовленном из мяса ее убитого двухлетнего сына…
Самолет уносил беглецов из России навстречу их новой жизни, о которой они мечтали целый год. На руках Таисии дремала ее дочка, Мадина, еще совсем маленькая – через месяц ей исполнится два года. Сын Таи от первого брака, шестилетний Костик, тоже летел с ними: мальчик молча смотрел мультик на планшете, периодически поглядывая то на Таю, то на Джавида. Таисия погладила его по голове и вновь уставилась в иллюминатор.
Таисия росла в самой обычной русской семье: пасхальные куличи, письма Деду Морозу, школьные мини-юбки и кофточки с дерзким декольте – её жизнь была квинтэссенцией провинциального шика. У Таи всегда было много поклонников. Из-за ее эффектной внешности и заводного характера она на всех вечеринках непременно оказывалась в центре внимания. Мальчики ее хотели, девочки молча ненавидели, мечтая быть похожими на нее и иметь такой же успех у противоположного пола. Внезапно для всех она резко отгородилась от внешнего мира: перестала краситься, посещать вечеринки, стала вести себя замкнуто, оборвала контакты с подругами и завела новых. Ее новые подруги называли друг друга сестрами, как и она, носили полностью закрытую одежду и не участвовали в светской жизни городка. Родные забили тревогу, пытались возить Таю по врачам, но она еще больше уходила в себя. И тут в ее жизни появился Джавид: мужчина, на которого Тая смотрела, затаив дыхание! Сначала родня не приняла Джавида, но со временем, видя, как Тая ожила, на семейном совете было решено не мешать отношениям. Джавид, однако, не торопился оформить официальный брак, считая, что венчания в мечети достаточно, Тая психовала, но ничего не предпринимала, боясь потерять Джавида. Она любила его всем сердцем и готова была идти за ним на край света. Ради него она изменила свою жизнь – привычки, поведение, круг общения. Ради него она бросила родной дом, ни с кем не попрощавшись. Всё ради него. Джавид не придавал значения её жертвам. "Женщина – тень мужчины," – однажды бросил он во время ссоры. – "Хочешь быть со мной? Стань моей тенью." И она стала.
Самолет нес их в Стамбул. В Стамбуле они планировали провести около недели. Они должны были встретиться с куратором, который передаст им “пароли и явки” – новую симку, маршрут, билеты на автобус, координаты дагестанца из Хатая, напутствия и запреты. Им предстояло перебраться на юго-восток Турции, пройти подготовку и пересечь границу с Сирией (читай, проползти под проволокой и сломя голову бежать пару километров за проводником через минное поле), чтобы, наконец, оказаться у их заветной цели – в Дауле.
Они не раз обсуждали этот опасный переход. Джавид настаивал первым сходить “туда” на разведку и вернуться за Таей, но она считала, что такой опасный маршрут лучше преодолеть один раз всем вместе. Казалось, им ни разу в голову не пришло подумать о судьбе их маленьких детей. Смогут ли они жить вместе как семья? Будет ли у них возможность уехать оттуда, если не понравится? Магомет так затуманил голову Джавида, а тот, в свою очередь, Таисии, что никаких сомнений пара не испытывала и уверенно двигалась к поставленной цели.

Глава 3. На краю
– Чай будете? Или кофе сварить? – тихо обратился к Ларисе сухощавый мужчина лет сорока пяти. Он выглядел уставшим и понурым, складки на лбу и поседевшие виски старили его. Казалось, он был настолько вымотан, что вот-вот рухнет и больше не встанет.
– Чай! С лимоном! – Лариса уютно устроилась в кресле и окинула взглядом обстановку. – А у вас тут классно! В стамбульском Доме совсем неуютно.
– А я тебе ещё второй этаж покажу. Там вообще красота: кровати из натурального дерева! Нам их подогнали, прикинь, – вклинился в разговор Барон.
Барон, как его все звали, был коренастым брюнетом с лысеющей головой и неприятной ухмылкой. Его наколки-эполеты проступали сквозь тонкую белую футболку – знак человека, который однажды пошёл против системы и явно не собирался вставать на путь исправления. Формально он считался главным в Анталийском Доме, но стратегических решений за ним не числилось – его роль сводилась к управлению повседневной жизнью.
Лариса подула на горячий чай и сделала осторожный глоток.
– Здорово, что вы, наконец, добрались сюда. Я давно говорю, что Дом в Анталии необходим. Идут сирийцы в Европу, а переночевать в Анталье в безопасности им негде, да еще и чтоб внимание не привлекать. Полиция шмонает, не дает вздохнуть. Куда им идти? В парке на лавочке спать? Еще летом их можно замаскировать под туристов-пешеходников, но в межсезонье уж очень они в глаза бросаются.
– Да, повезло нам с домом, – Барон шмыгнул носом. – Подружка моей жены купила его два года назад, но потом что-то у неё не сложилось. Хотела продать, но Валька подсуетилась, предложила сдать нам. Идеально! От ментов далеко, к мечети близко.
– А камеры? Ваши? Или с домом достались? Ну, то есть, контроль над ними только у вас, да?
– Наши, наши. Ну а как иначе? Подглядывать из-за шторы в 21 веке несолидно. А камеры – самое то. Ладно, брось про камеры. Как ты сама? Всё по своим жмурикам бегаешь?
– Лёня!!! Они не жмурики, а неизлечимо больные.
– Сегодня больные, завтра жмурики, эти ваши раковые. – Лёня хмыкнул. – Где ты и где раковые дети?! Я даже не поверил сначала, когда мне сказали, что “Лариса занялась благотворительностью и возит больных детей спасать в Турцию”. Капец, говорю, крыша поехала у бабы. Но, видать, хорошие деньги там крутятся, раз ты так активничаешь.
– Я от чистого сердца! – Лариса ухмыльнулась.
– Да иди ты! Меня не обманешь! Откуда у тебя взяться чистому сердцу?! – Лёня заржал.
– Хорош ржать. Ну чё ты так жестко-то про меня?! Это если копнуть, то сплошная прибыль, а на поверхности что? Благие дела! Работаю над имиджем, пригодится! И потом каждый ведь в итоге получает своё: родители неизлечимых – надежду, а мы прибыль. И, кстати, не все умирают. Парочку и правда удалось спасти, даже врачи удивились.
У Ларисы зазвонил телефон: после непродолжительной беседы на турецком она вдруг засобиралась.
– Дела появились, ехать надо. Теперь я знаю, где вы. Как-нибудь днем заеду: на море сходим, кебабов поедим. У вас тут рядом хорошая кебабная есть.
– Куда собралась? – нахмурился Барон. – Сиди. Киргиз ещё не вернулся.
– А куда он уехал? Вы же сказали, что до маркета и обратно.
– Ну да, так и есть: до маркета в Кунду и обратно, – Леня ухмыльнулся.
Лариса напряглась, убрала телефон и мрачно посмотрела на Барона. Она старалась говорить спокойно, но внутри у нее все тряслось от бешенства.
– Куда. Он. Уехал. На. Моей. Машине?! – с акцентом на каждом слове спросила она.
– Деньжат заработать, белая госпожа! Думаешь, нам беспатно тут всё? Жрать на что-то надо, счета оплачивать надо, аренда… – Лёня взял пульт и стал перебирать каналы. – Да расслабься! Он все продумал.
– Что он продумал?! Он что, на моей машине поехал грабить маркет?? Вы хоть понимаете, как вы меня подставляете сейчас?! – Лариса переходила на крик.
– Спокойно! Он не дурак, машину оставит за пару кварталов, дальше на мопеде. Всё чисто. Не кипишуй раньше времени.
Лариса бессильно откинулась на спинку дивана и схватилась за голову. Лёня посмотрел на часы: если все прошло по плану, Бек должен вернуться примерно через час. Позвонить ему они не могли. Оставалось лишь терпеливо ждать и надеяться, что его не поймают. Казалось, что мир на миг перестал дышать, а стрелки часов замерли. Барон нервно подергивал ногой.
– Вано! – обратился он к Белобрысому. – Бери мою машину и дуй в Лару. На сердце неспокойно. Дуло возьми, на всякий случай. И смотри там, не светись!

Глава 4. Цена ошибки
Бек припарковал машину на тихой, безлюдной улочке и пересел на электромопед. Его путь лежал к небольшому магазину, скромно притаившемуся на углу. Там продавали всё: от продуктов до мелочей, необходимых в быту. Вечер пятницы обещал владельцу магазина хорошую выручку. Однако Бек охотился не за кассой. Каждую последнюю пятницу месяца сюда заезжал бухгалтер соседнего отеля. Покупал бутылку анисовой ракы, закуску и отправлялся к банкомату. В его машине неизменно лежала сумка с немалой наличностью – "чёрный нал" отеля, избегающего налогов.
Эту информацию Бек раздобыл случайно, от знакомой проститутки, клиентом которой оказался бухгалтер. Однажды она перебрала алкоголя и заплетающимся языком и глупо хохоча раскрыла Беку страшную тайну бухгалтера. Идея заполучить эту сумку засела в голове Бека, как заноза. Со временем она оформилась в четкий план, который он согласовал с Бароном и получил его одобрение.
Бек устроился на лавочке напротив магазина и взглянул на часы. По его расчетам, бухгалтер должен был появиться вот-вот, но его машина так и не показывалась. Он провел несколько минут в раздумьях, готовясь уйти, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но в этот момент раздался звук приближающегося автомобиля, и к магазину подкатил белый Меган – машина бухгалтера. Бек напрягся, готовый к действию, но бухгалтер не спешил выходить. Его внимание было поглощено телефонным разговором – он снова завел машину. Говоря через громкую связь, бухгалтер вел жаркий спор с невидимым собеседником, его голос звучал настойчиво, а движения рук сопровождались повышенным тоном. Он упорно отстаивал свою точку зрения, не собираясь сдаваться.
Нужно было действовать: Беку нужно было как-то выманить бухгалтера из машины, не дать ему уехать. Бек поднял камень и кинул его в Меган. Камень с глухим звуком приземлился на багажник, и бухгалтер резко обернулся. Закончив разговор, он попрощался с собеседником, открыл дверь и вышел, чтобы проверить, что произошло. Бек, не теряя времени, натянул маску на лицо и бросился на бухгалтера. Услышав шаги, мужчина повернулся, но не успел среагировать – в следующее мгновение Бек ударил его кулаком в лицо. Бухгалтер пошатнулся и отступил, пытаясь восстановить равновесие.
Воспользовавшись тем, что бухгалтер на мгновение замешкался, Бек распахнул заднюю дверцу автомобиля и схватил сумку с деньгами. Но в тот момент, когда он собирался скрыться, к нему подбежал владелец магазинчика, и вскоре оба они с бухгалтером навалились на Бека. Завязалась драка, бакалейщик побежал к кассе и набрал телефон полиции. Бек не ожидал такого поворота. Операция могла закончиться провалом, и он рисковал попасть в руки правоохранителей. Бухгалтер бил изо всех сил, защищая содержимое сумки. Бек оступился и упал. Бухгалтер забрался на него верхом, не прекращая ударов по голове, одновременно пытаясь сорвать маску с его лица. Владелец магазинчика тем временем громко и эмоционально объяснял диспетчеру экстренной службы, что произошло и как их найти.
План ограбления почти сорвался, но внезапно раздался выстрел, и бухгалтер рухнул на Бека и застонал, теряя сознание. От неожиданности и страха бакалейщик скрылся в магазине, захлопнув за собой дверь. Бек, ошарашенный, повернулся в сторону выстрела и увидел Белобрысого. Забыв об осторожности, Белобрысый действовал открыто, без тени страха. Не теряя времени, он схватил сумку с деньгами и побежал. Бек поднялся на ноги, в три прыжка добрался до электромопеда, завел его и рванул в сторону переулка, где оставил машину. Отъезжая, он обернулся и увидел, как к магазину подъезжает полицейский патруль. Понимая, что с на мопеде ему не уйти от преследования, он бросил его и, не задумываясь, рванул вглубь переулков, петляя и стараясь избежать погони.
На одном дыхании Бек пробежал два квартала, увидел припаркованный автомобиль, вскочил в него и резко тронул с места. Его руки двигались на автопилоте, а мысли были заняты лишь тем, чтобы восстановить дыхание и следить за зеркалом заднего вида. Откуда-то слева донесся звук полицейской сирены. Бек вывернул руль вправо и нырнул на извилистую улицу, пытаясь ускользнуть от преследования. Сердце бешено колотилось в горле, разбитая губа пульсировала от боли и продолжала кровоточить. Проехав несколько километров и удостоверившись, что ему удалось оторваться от полицейских, он притормозил у обочины, без сил откинулся на спинку сиденья и, закрыв лицо руками, позволил себе немного передохнуть.
Голова кружилась и сильно болела, из носа текла кровь. Бек полез в карман в поисках салфетки и вдруг замер. "Четки!" – в панике пронеслось в голове. Четки из черного агата с серебром и гравировкой "Бек", которые были с ним в тюрьме и в самые трудные моменты его жизни, исчезли. Он вышел из машины и осмотрел коврик, заглянул под педали и сиденье, но четок нигде не было. "Неужели я потерял их во время драки?" – с ужасом подумал Бек. Он вернулся в машину, завел двигатель и рванул в сторону Бельдиби.
"Нужно где-то умыться, чтобы не привлекать внимание к своему разбитому лицу. Интересно, где сейчас Белобрысый? Хорошо, что он помог, иначе меня точно бы поймали. Надеюсь, ему удалось скрыться от погони," – мысли путались в голове Бека. Он вновь и вновь прокручивал в памяти эпизод нападения, анализируя свои ошибки и все, что могло пойти не так. Вдруг впереди появилась заправка, и Бек решил рискнуть. Он резко свернул к ней, намереваясь умыться и немного привести себя в порядок.

Глава 5. Ночь страха
Все тело Лили ломило, дикая боль в голове не отпускала. Тошнота и озноб сковывали каждое движение. Комнатка в здании уголовного розыска была переполнена полицейскими, а свет люминесцентных ламп слепил глаза. От запаха старого кожаного дивана тошнило ещё сильнее. Все, что хотелось, – это уснуть и больше не проснуться. Лицо Лили распухло, а во рту стояла соленая горечь. Боль была повсюду, ей было тяжело сидеть, голова раскалывалась, а в ушах гудело. Всего сутки назад она чудом выжила, хотя в те редкие моменты, когда Лиля приходила в себя, она молилась о смерти.
В тот день Леня Барон отправил ее к клиенту. В их Доме так было принято: здесь жили бесплатно, их кормили, давали крышу над головой и теплую постель, но все это нужно было отрабатывать. Каждый постоялец Дома зарабатывал чем мог. Мужчины – по-мужски, женщины – по-женски. Куда отправить на заработки девушку-иностранку? На стройку не отправишь, на ремонтные работы тоже, остается только древнейшая профессия.
Барон договорился с клиентом на классику.
Когда Лиля допивала стакан водки на его грязной кухне в Кепезе, внезапно в дверь постучали, и в дом вошли еще трое. Домом это было трудно назвать. Скорее, четыре обшарпанные стены с крышей, где едва ли можно было найти следы уюта. Жилище, пропахшее сыростью и сигаретами, походило на что-то среднее между заброшенной деревенской хижиной и строительной бытовкой.
Когда к ним присоединились те трое, Лиля попыталась возразить, даже встала и хотела уйти, но они закрыли дверь на ключ. Она поняла, что ночь предстоит тяжелая, и попросила еще водки, но вместо этого получила такой сильный удар кулаком в лицо от хозяина, что буквально отлетела в дальний угол.
Пришедшие достали из пакета внушительного размера бутылку водки и несколько литров вишневого сока. Хозяин дома приказал ей раздеваться прямо перед ними. Лиля отказалась и вновь получила удар кулаком в лицо. Боль от удара прорезала всё тело, во рту появился привкус крови, мир вдруг померк, и Лиля рухнула на пол без сознания.
Ее насиловали по очереди. Если она приходила в себя, ее снова били по лицу и голове до потери сознания. Время тянулось невыносимо медленно. Ей в рот вливали водку, она захлебывалась, а они громко смеялись, придумывая всё новые издевательства. От алкоголя и ударов она сильно ослабла и уже не могла даже открывать глаза. Сопротивляться было невозможно, кричать не давали, зажимая рот так сильно, что ей становилось трудно дышать. Да и какой смысл было кричать, если ты находишься в уединенном доме посреди заросшего сада?
Кошмар продлился до утра. Когда Лиля снова пришла в себя, тех троих уже не было, а хозяин мертвым сном спал на диване. Лиля лежала на полу, не в силах поверить, что все, наконец, закончилось, и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить своего мучителя. Собравшись с силами, она поднялась, покачиваясь на ватных ногах, с трудом натянула на измученное тело одежду и попыталась открыть дверь, но та не поддалась. Лиля с отвращением обыскала карманы джинс хозяина дома и выудила оттуда ключ. Отперев дверь, она покинула ненавистный дом и, пошатываясь, заспешила в сторону дороги, со злостью швырнув ключ в кусты.
Она не помнила, как оказалась на оживленной улице и зашла в кафе. Вокруг неё тут же сгрудились официанты и посетители, начали наперебой расспрашивать о произошедшем. Лилю мутило, слова сливались в неясную кашу, и она лишь беспомощно качала головой, изредка мыча в ответ. Ей протянули стакан холодной воды, она жадно выпила и попросила еще. Один из официантов достал телефон и позвонил в полицию. Лиля отчаянно замахала руками в знак протеста, но было уже поздно: официант назвал адрес и положил трубку. Она поняла, что уйти до приезда полицейских не получится, и её охватило ещё большее отчаяние. Когда приехали полицейские, они сперва доставили Лилю в больницу для осмотра, а затем в здание уголовного розыска.
И вот она сидит здесь, на старом кожаном диване, пропитанном чужой болью и страхами. Вокруг неё пятеро полицейских в штатском, задающих вопросы, но ей так плохо, что хочется крикнуть на них, чтобы они заткнулись, а лучше вообще покинули комнату. Чтобы не сказать чего лишнего, она повторяет: «Ноу туркиш. Ноу туркиш». «Она не говорит на турецком», – делают вывод полицейские, и Лиля с надеждой думает, что ее просто отпустят. Но они звонят переводчику и договариваются привезти его сюда.
Она подалась вперед, уткнувшись лицом в колени. Меньше всего она была готова к допросу. Одно лишнее слово – и они бы вытянули из неё всю правду: они умели раскручивать на показания. «Скажу, что ничего не помню, была пьяная, и пусть будет, что будет», – с такой мыслью она задремала, полностью отключившись от происходящего вокруг. Ее разбудили, когда приехал переводчик – молодой человек приятной наружности с гладко выбритым лицом и в душистой сиреневой рубашке. Увидев его, Лиля внезапно почувствовала облегчение. Она попросила воды и медленно пила ее, оттягивая начало допроса, а полицейские спокойно ждали, когда она начнет говорить. К её удивлению, на неё никто не давил. Полицейские разговаривали вежливо, улыбались и время от времени предлагали чай и воду. Если не считать боли во всем теле, в этой комнате она ощущала себя вполне спокойно.
Внезапно в комнату вошел высокий молодой человек с рацией в руках. Все полицейские встали, приветствуя его. Он окинул взглядом помещение, мельком посмотрел на Лилю, и, не проявил к ней никакого интереса, кивнул присутствующим в ответ. Полицейские вернулись на свои места, готовые услышать новости, которые он принес.
«В Ларе вооруженное нападение, один человек серьезно ранен, похищена сумка с сорока тысячами долларов. Нападавшие скрылись», – произнес он тихим, ледяным голосом. – «Мехмет и Фуркан, подойдите ко мне в кабинет, обсудим это дело». Не проронив больше ни слова, он вышел. Двое полицейских беспрекословно последовали за ним, а оставшиеся вернулись к допросу Лили.

Глава 6. Ограбление в Ларе: провал плана
Бек подъехал к мечети и припарковал Фиат. Оставив ключ в замке зажигания, он направился к Дому, в размышлениях о том, что скажет Барону. Подходя к зданию, он заметил машину Лёни. «Отлично! Значит, Белобрысому удалось сбежать. Слава Аллаху, его не поймали!» – подумал Бек и нажал на кнопку дверного звонка.
Ему открыли не сразу. Вано ничком лежал на диване, вокруг него с перекисью и ватой суетился Сухощавый. Лариса, в ужасе схватившись за голову, ходила туда-сюда по комнате, Когда Бек вошел в гостиную, все резко повернулись к нему. На мгновение воздух в комнате стал густым от молчания. Вдруг все бросили Ваню, обступили Бека и принялись наперебой кричать на него. Ему оставалось лишь отмахиваться и просить тишины, чтобы рассказать о произошедшем.
– Ой, нет, моя нервная система этого не вынесет. Я пошла! – Лариса попрощалась со всеми и пошла к выходу. – Приеду снова послезавтра, если, конечно, вас к тому времени не пересажают… Удалите видео с камер: не хочу, чтобы менты узнали, что я здесь была. Ключ где, придурок? – обратилась она к Беку.
– В замке зажигания, – ответил он.
Лариса ушла, и Барон, не сдерживаясь, разразился длинной тирадой, почти полностью состоящей из мата. Выговорившись, он развалился на диване, крикнул Фариде, чтобы принесла ему чай, и потребовал рассказать обо всем в мельчайших подробностях.
– Вано привез деньги? – с опаской спросил Бек.
– Привез, привез! Поумнее тебя, дебила. Мы с тобой что обсуждали? Что ты дождешься, когда пузан зайдет в магазин, разобьешь стекло, заберешь сумку и слиняешь! А ты что сделал??? Ты, придурок, начал кидать камушки в его машину, потом драться полез. Ты обосрался по полной!
– Барон, я это…
– Что?! Что “это”?! Закрой рот и не беси меня! Фарида, где мой чай??
Бек, приготовившийся было признаться, что потерял четки, передумал и прикусил язык.
– Я мопед там бросил. Если менты его не нашли и не забрали, надо бы вывезти его оттуда.
– Надо придумать, как туда доехать, чтобы машину не засветить. Там ща всё оцеплено же.
– На блондинкиной…
– “На блондинкиной”, – передразнил Бека Леня. – Завтра иди у подруг своих спроси, у кого есть права – иди с ней в рентакар, снимете тачку, приедешь сюда, заберешь меня, вместе поедем искать мопед. Дебил…
Фарида принесла чай и с присущей ей невозмутимостью напомнила о том, что Лиля до сих пор не вернулась.
– Ааа, блин, точно! Лильки-то нет до сих пор!
– Я ей звонила. Телефон выключен.
– Что-то мне это не нравится. Случилось что ли что-то? Не слишком ли много происшествий для одного дня?!
– Ну, может тусанула где после работы.
– Я сто раз ей говорил никуда не ходить после работы, гнать сразу обратно. Позвоните ей кто-нибудь! Звоните, пока не дозвонитесь!
Леня пошел наверх в свою комнату, бормоча под нос проклятья. Белобрысый достал телефон, нашел номер Лили и набрал его. «Телефон временно недоступен», – ответила электронная женщина.
– У нее телефон выключен! – крикнул Ваня. Барон с грохотом захлопнул дверь своей комнаты.
Лариса старалась как можно быстрее доехать до дома. По дороге она заехала на заправку и купила упаковку влажных салфеток. Подъехав к дому, она выскочила из машины и в панике начала протирать руль и коробку передач, потом залезла коленками на сиденье и зачем-то принялась тереть потолок. Внезапно она почувствовала сильное головокружение. Бросив все, как есть, она закрыла машину и пошла в дом. В голове набирал обороты неприятный гул, виски начинали пульсировать. Она скинула туфли, дошла до дивана и буквально рухнула на него. В ее глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Глава 7. В тени сестры
Боже, как голова болит! Уууэээээээ. Встать бы с кровати. Встать-встать-встать. Леночка встанет, Леночка молодец. Леночку никто не хвалит кроме Леночки, но она МО-ЛО-ДЕЦ.
Лена кое-как встала с кровати.
– Лариса! – позвала сестру Лена. – Ла-ри-са! Лариса, ты дома?
Ответа не последовало.
Опять эта шалава куда-то ушла. Я уже не помню, когда в последний раз мы с ней виделись. Ахаха. Две сестры, живущие в одном доме, не видятся годами. Шарман. Шаармааан, лайлайлай.
Несмотря на головную боль, Лене хотелось петь. Она любила петь, когда оставалась дома одна.
С сестрой не попоешь: на смех поднимет, начнет подкалывать.
Ну и сон я сегодня видела! Сон во сне. Во сне я спала и видела сон. Интересно, можно ли в соннике посмотреть толкование сна во сне? И какой сон будет считаться более правильным и вещим? Сон про сон или сон во сне? Ахаха.
Включу-ка я телевизор.
Не буду включать.
Включу.
Не буду.
Очень болит голова-головушка, лайлайлай.
Интересно, если бы мы с Ларисой дружили или хотя бы разговаривали, она бы меня с собой брала? Хотя я же боюсь туда – там нет стен и много заразы. Обязательно подхватишь какую-нибудь заразу, может еще и смертельную. Не знаю, куда она уж ездит, но там точно нет стен, потому что в стенах она не сидит, все время куда-то исчезает. Ахаха.
Но вот она позовет меня погулять, а я боюсь, потому что стен нет. И не пойду с ней. Не пойду, она разозлится и опять перестанет со мной видеться. Ну и ладно, что не берет с собой! Зато тут у меня есть стены, лайлайлай.
Надо ей позвонить и спросить, где она. Вот она сидит с друзьями, а тут ей сестра звонит. Шарман же? Лайлайлай. А как позвонить? У меня нет ее номера. У меня и телефона нет. Ахаха. А зачем он мне? Я же дома всегда!
Головная боль постепенно отпускала, и Лена, не в силах усидеть на месте, начала кружиться по гостиной с пультом от телевизора в руках. Включив музыкальный канал, она начала напевать под любимые песни. Вскоре скука взяла свое, и Лена принялась щелкать каналы. Остановилась на новостях на ATV. Она понимала по-турецки, хоть и не владела языком в совершенстве, в отличие от Ларисы. Лариса говорила по-турецки свободно, с легкостью и почти без акцента.
Буду смотреть новости и выучу турецкий. Потом Ларисе похвастаюсь. Вдруг она начнет со мной дружить? Она меня считает дурочкой. Зачем ей я, дурочка? Лариса умная и на турецком говорит, а я нет. И к друзьям со мной не ходит, наверное, из-за этого. Стесняется, наверное, что я на турецком не говорю. Ахаха. Какое смешное слово они сказали по телевизору — калдырылды.
Кал дырылды.
Кал дырылды.
Хоп хоп, умц умц.
Целую песню можно придумать с этой калдырылдой.
Ух ты! Анталью показывают!
«Сегодня вечером недалеко от аэропорта Антальи неизвестные напали на бухгалтера, который перевозил крупную сумму денег. В результате нападения была похищена сумка, в которой, по словам потерпевшего, находилось 40 000 долларов США. Пострадавший был доставлен в больницу с тяжелым огнестрельным ранением, врачи в настоящее время борются за его жизнь. Состояние мужчины крайне серьезное – пуля задела внутренние органы. Несмотря на оперативное прибытие полиции, нападавшие успели скрыться. На месте происшествия работает оперативная группа. Полиция призывает всех, кто располагает информацией, сообщить об этом по телефону 155».
Вот это жизнь у людей! Лаайлаайлаай. Вот поэтому я лучше останусь в моих стенах, чем пойду туда. И Ларисе надо сказать, чтобы не ходила так часто.
Лена выключила телевизор и взяла в руки плюшевого медведя. Она любила этого медведя. Медведя ей подарила мама, когда она еще была с ними. Однажды мама ушла и не вернулась.
Ходила вот ТУДА как эта дура-Лариса и пропала. Хоть бы и Лариса пропала! Надоела мне. Хотя как она может мне надоесть, если я ее не вижу здесь. Хорошо еще продукты приносит, а то как бы я приносила продукты? Для этого же надо выйти из дома, а там стен нет. Получается, если Лариса пропадет, как мама, то я останусь без продуктов. Тогда ладно уж, пусть не пропадает.
Когда мама пропала, главной в семье стала Лариса. За несколько месяцев до исчезновения мамы трагически погиб в аварии их отчим. Лене и Ларисе остался в наследство его домик в Анталье. Домик был старый и стоял недалеко от большого кладбища. Сад давно зарос, скрывая вид на улицу, но Лене нравилось, что из окна не видно мира за пределами их маленького убежища – уличной жизни, в которой нет стен, а Ларисе, видимо, просто некогда было ухаживать за садом. Так они и жили, как отшельники: одинокие женщины посреди города-миллионника.
Лена была уверена, что Лариса одинока: «Ведь если бы у нее был кто-то, она бы его привела сюда, и мы жили бы вместе», – рассуждала Лена. – «Хотя, возможно, она стесняется меня, вот и не приводит сюда никого». От этих мыслей Лене было грустно и радостно одновременно. Грустно, потому что Лариса явно стеснялась своей сестры, избегала ее, а радостно, потому что Лена не могла представить, как бы она жила, если бы в их тихую жизнь ворвался сожитель Ларисы. Он бы шумел, мешал Лене петь, ходил бы по дому в растянутых трениках и разбрасывал носки. Возможно, даже приставал бы к Лене или подглядывал за ней.


За этими мыслями Лена не заметила, как заснула на диване, обняв своего любимого плюшевого медведя. За окном начинался ураган: небо, темное и угрожающее, затянуло черными тучами, а кроны деревьев извивались под порывами ветра, с шумом и грохотом колеблясь в неистовстве стихии.

Глава 8. Лабиринт лжи
Лилю допрашивали уже час: «Как вы оказались в доме? Кто вас туда привёл? Вы выпивали? С кем? Как выглядели мужчины? Сколько их было? Как они вас раздели? Где они вас насиловали? Как и куда они били? Забрали ли что-то из ваших вещей? Как вам удалось убежать?»
Лилю мутило и знобило, сильно болело плечо. На все вопросы она говорила, что ничего не помнит, но полицейские не сдавались. Ей пришлось выдумать, что она пошла в магазин и купила бутылку водки, что выпила половину прямо из горла, что потом как-то попала в такси и таксист предложил ей поехать к нему, что она согласилась, что потом пришли его друзья и дальше она помнит смутно, а то и вовсе не помнит ничего.
Как она попала в такси? Она не помнит, может быть, нажала на кнопку вызова такси. В каком районе она вызвала такси? Она не знает. Как выглядел таксист? Вроде бы полный. А может и не полный. Но с животом. И рубашка в клетку, но точно не помнит, синяя или красная. Когда другие мужчины пришли? Она не помнит. И как все началось не помнит, и как закончилось тоже. И как в кафе попала – не помнит, а кто там в кафе работает – она не знает.
«Боже, когда они уже закончат свою писанину?!» – думала Лиля, упрямо повторяя «не помню, не знаю». Пять страниц показаний можно было свести к одной фразе: «Не помню, не знаю».
Что ей оставалось? Признаться, что Барон продал её этому человеку, а в итоге они издевались над ней вчетвером? Чтобы Барона арестовали, а её депортировали обратно в Россию? Но кому она там нужна? Что она будет там делать? Возвращаться в Дубай ей не хотелось – там было гораздо опаснее, хоть и прибыльнее. Если Барона посадят, его покровители найдут ее и убьют другим в назидание.
Нет, давать честные показания было невозможно. Она не собиралась никого выдавать – ей ещё нужно было здесь жить и работать. Значит, она будет говорить, что ничего не помнит, ничего не видела и ничего не знает.
Полицейские распечатали несколько копий показаний и подали Лиле на подпись. В комнату вошел еще один полицейский, играя брелоком:
– Две новости. Первая: бухгалтер разбил нападавшему лицо, и теперь у нас есть образец его крови. Вторая: оперативники нашли под автомобилем чётки. Не ясно, принадлежат ли они кому-то из нападавших, но, на всякий случай, их мы тоже отправили на экспертизу.
– Покажи! – полицейский попросил посмотреть фотографию найденных четок. – Ух ты, очень красивые! Дорогие явно. Смотри, тут надпись какая-то на серебре.
Полицейские увеличили фотографию на экране, пытаясь прочитать надпись.
– Иностранный язык какой-то. Что тут написано? – полицейский протянул изображение четок переводчику.
– Бек – прочитал тот.
– Это что-то означает?
– Мне кажется, это имя. Но не русское, а какое-то азиатское. Буквы наши, кириллица, а имя не наше.
– Это как?
– Ну, казах, может быть. Или киргиз.
– Если с показаниями закончили, можно я поеду домой? – подала голос Лиля.
– С показаниями закончили, но сейчас поедем на обследование в больницу, – через переводчика объяснил полицейский.
Лиля глубоко вздохнула и недовольно закатила глаза. Переводчик посмотрел на часы. Шел четвертый час ночи.
Они поехали в больницу с двумя полицейскими и переводчиком. Когда они прибыли, выяснилось, что нужный врач не на месте, и им пришлось ждать до утра, когда начнется его смена. Лиля пошатнулась от усталости. Ей предложили лечь на каталку, а полицейские устроились в креслах неподалеку. Лиля легла, уставившись в стену. В голове звучали голоса, и перед глазами мелькали образы. Она разглядывала сборки на шторке, отделяющей её каталку от соседней, пока глаза не закрылись. Она погрузилась в сон. Через несколько часов её разбудили, сказав, что врач готов принять. Осмотр был кратким: у неё взяли анализы и позволили уйти.
Денег с собой у нее не было, телефона тоже. Лиля попросила полицейских подвезти ее до Бельдиби. «Такой услуги у нашего ведомства нет», – в полушутку ответил один из них. На помощь пришел переводчик, протянув Лиле деньги на проезд. Полицейские довезли её до автобусной остановки, дождались вместе с ней автобуса до Бельдиби и уехали, убедившись, что она в безопасности. Пассажиры настороженно и с любопытством косились на покрытую синяками и распухшую от побоев Лилю.
Она пробралась в самый конец автобуса, стараясь спрятаться от взглядов. Несмотря на то, что до нужной остановки было всего несколько километров, дорога показалась бесконечной. Когда она, наконец, добралась до Дома, было уже одиннадцать утра. Все обитатели Дома крепко спали.
Лиле вдруг захотелось кофе. Она налила воду в турку, насыпала туда кофе и полезла за чашкой в шкаф. Чашки стояли высоко, и Лиле не хватало роста, чтобы достать их. Подвинув стул, она залезла на него, но вдруг пошатнулась и выпустила чашку из рук. Гробовую тишину Дома нарушил звон разбитой посуды. На звук прибежали Бек и Барон, за ними, потягиваясь и зевая, спустился Белобрысый.
– О, ну наконец-то! Сколько раз говорить, чтобы после работы ты не шлялась, а ехала сразу сюда?! – Барон поджал губы и уставился на Лилю. Он с недоумением разглядывал ее распухшее и посиневшее от ударов лицо. – Че случилось? Ты где была?
– Да п…ц, Леня! Ну и работу ты мне подогнал, ну спасибо, дорогой! Их оказалось в 4 раза больше, чем планировалось. Мало того, что денег мне никто не заплатил, так я еще и по щам получила. И в ментовку загремела! Всю ночь там провела. Вы тут спали, а я показания давала. Потом до утра в больнице проторчала – не отпускали без осмотра и анализов. Потом на маршрутке обратно. Это п…ц! – она вдруг заметила разбитую губу и синяк под глазом у Бека и прыснула со смеху. – Тебя тоже что ли поимели? Ахаха, ну и ночка! О, прикол хотите? Вчера вечером в Ларе ограбление произошло, нападавший потерял там свои четки. А прикол в том, что на них написано “Бек”. Твой тезка что ли?
Бек с ужасом взглянул на Барона и быстро отпрянул, глаза его расширились от страха. Барон сжал кулаки, его лицо исказилось от гнева. Он сделал несколько быстрых шагов к Беку, шипя проклятия сквозь зубы. Воздух вокруг стал тяжелым.
– Урод, ты еще и улик там разбросал?? Почему вчера не сказал мне об этом?
– Барон, я… это… Ну, думал, что они дома где-то… А они, оказывается, там упали…
– Там упали, да! ТАМ! УПАЛИ!
– Погодите, погодите! – Лиля начала постепенно осознавать, что произошло. – Это что, не совпадение? Это ты что ли там бухгалтера ограбил? П…ц!
Белобрысый, до этого молчавший, вдруг опустился на пол, прикрыл лицо руками и завыл. Он сидел, раскачиваясь, и ощущал невыразимый ужас. Четки, потерянные Беком, в любой момент могли вывести полицейских на Дом. От страха его руки онемели, а сердце бешено стучало. Разыгравшаяся на кухне Дома сцена была достойна экранизации, при должном подходе талантливый сценарист смог бы снять про это целый фильм.
В дверь позвонили. Все замерли, в воздухе повисло напряженное молчание. Все с ужасом переглянулись. Барон скинул тапочки и, стараясь не издавать лишнего шума, направился в гостиную, чтобы посмотреть изображение с камер.
На пороге Дома, ковыряясь в сумке, стояла Лариса.

Глава 9. Слишком близко к краю
– Слушайте, я не могу найти себе места. Вы во что меня втянули?! – Лариса ходила туда-сюда по комнате, заламывая пальцы и бросая беспокойные взгляды то на Бека, то на Белобрысого, то на Лилю. – Вы че творите?! Вы вообще что ли не соображаете? Что вы устроили? Леня, что ты молчишь?!
– А че тут говорить? Идиоты… Нужно было просто взять сумку и уйти, но нет! Они устроили там шоу! Один принялся стрелять, второй полез драться… Вас, по-хорошему, положено угандошить, но совершенно не хочется сесть, не стоите вы этого… Пистолет надо скинуть, но по-умному как-то. Ларис, куда тут принято скидывать пистолЭты? Ты у нас эксперт по Анталье, помогай.
– Не знаю. Главное, не в мой багажник. В воду надо куда-то. В водохранилище, может? Или в море. И давайте больше не будем так топорно работать, особенно когда в деле используется моя машина. Я не хочу всю жизнь разглядывать небо через решетку, я еще так много где не была. В Грузии не была, в Мерсине. Боже, что я несу! Вас сюда вообще не для этого прислали! Вы должны сидеть тише воды, ниже травы, и принимать сирийцев. Всё! Больше вы ничего не должны делать! Это что вообще за бред – один поехал стрелять, вторая полночи с ментами сидит. Я сойду с ума! Ещё одно такое выступление – и нас накроют! Перестаньте привлекать к себе внимание!
– Я сама что ли в полицию пошла?! Меня туда доброжелатели-официанты сдали, – откликнулась Лиля.
– Потому что ты опять была в говно пьяная! – Леня был сильно недоволен Лилей, хотя сам отправил ее на тот заказ, где ее чуть не убили.
– Ну и хорошо, что была пьяная! Трезвая я б там сдохла! Давай я тебя сейчас, трезвого, четырем таксистам сдам, чтобы они тебя пялили и били по голове несколько часов, а потом спрошу, как у тебя дела?!
– Ты уверена, что ничего лишнего там не сказала? – Лариса внимательно посмотрела на Лилю.
– Я вообще в непонятку ушла, сидела и талдычила “не помню, не знаю”. Не веришь – возьми почитай показания.
– Надо как-то узнать, что с бухгалтером, – подал голос из дальнего угла комнаты Ваня.
– Молись, чтоб не сдох твой бухгалтер, – с издевкой ответил ему Леня. – Потому что если он сдохнет, то я тебя закопаю в саду.
– Давайте что ли новости почитаем? – предложила Лариса, доставая телефон. Забив в поисковую строку ключевые слова, она стала переходить по ссылкам из результатов поиска, но ни на одном из новостных сайтов не было новой информации. – Видимо, еще живой, – сказала задумчиво Лариса. – Иначе, наверное, написали бы. Напиться что ли? Или лечь поспать? У вас тут можно где-нибудь прилечь?
– И я тоже спать! Пошли к нам в комнату! Прогоним Фариду, ляжешь на ее кровать, – предложила Лиля.
Женская комната в Доме была на втором этаже – под крышей. Потолок комнаты был скошен, поэтому приходилось нагибаться, чтобы подойти к кроватям. Это добавляло дискомфорта при движении и уюта для сна.
Лиля достала из шкафа чистое постельное белье и протянула Ларисе. Лариса надменно приподняла бровь. Лиля закатила глаза и пошла стелить постель “начальнице”.
«Только бы Лена не объявилась», – подумала Лариса.
– Я выпила успокоительное, после него иногда во сне могу встать и вести себя странно, – обратилась она к Лиле. – Если что-то такое произойдет, не пугайся, не выпускай меня из комнаты и не давай в руки телефон, окей?
– Окей! – сухо ответила Лиля, устраиваясь поудобнее под одеялом.
Лариса закрыла глаза. «Все будет хорошо, все будет хорошо», – пыталась она мысленно успокоить себя, прогоняя страшные мысли. Она вспомнила Его – как они пили вино на закате, как он поставил музыку и пригласил ее на танец, как они медленно кружились на горячем песке в Манавгате. Лариса заснула, решив, что обязательно позвонит Ему в ближайшие дни.

Глава 10. Разбитые мечты
Таисия вошла в подъезд и на мгновение задержалась, оглядываясь. Обычный многоквартирный дом, совсем не пугающий и ничем не примечательный. Она медленно поднималась по лестнице, задумчиво гадая, кто может жить за каждой из закрытых дверей.
Для Таи это было первое путешествие за границу, и все вокруг казалось новым, непривычным и до ужаса любопытным. Точный адрес она не знала – всего лишь название местности успела заметить на указателе, когда их везли из аэропорта: Гарипче. Именно здесь им предстояло провести несколько дней перед тем, как отправиться на восток Турции, в провинцию Хатай. О Хатае Тая знала ещё меньше, чем о Стамбуле. Слышала только, что это город на границе с Сирией, окруженный горами и омываемый морем.
Из окна было видно море и слышны крики чаек. Тая на мгновение ощутила тоску по родному дому, по маминым пирожкам с капустой, по их саду, заросшему смородиной и малиной, Квартира, которую им выделили, находилась на третьем этаже и, хоть и была небольшой, производила уютное впечатление. Стены квартиры были покрашены в приятный голубой цвет, на кухонном окне висела кем-то заботливо связанная крючком занавеска. Мебель и техника были не новые, но достаточно чистые и ухоженные. Через окно виднелось море, слышались крики чаек. Тая на мгновение ощутила приступ тоски: вспомнились мамины пирожки с капустой, сад с заросшими смородиной и малиной кустами. Но она быстро прогнала сентиментальные мысли прочь и приказала себе перестать ворошить прошлое.
Джавид сидел в беседке в саду с мужчиной восточной внешности и пил чай. Их разговор был оживлённым и сосредоточенным, что говорило о том, что мужчина, вероятно, знал русский язык. Уложив детей спать, Таисия решила спуститься к мужу. Джавид представил её собеседника: это был ингуш по имени Акмурза.
– Здравствуй, сестра! Добро пожаловать! – Акмурза поздоровался и предложил Таисии чашку чая.
– Здравствуйте! Как тут красиво у вас, природа очень похожа на наш Батайск, – ответила она с легкой улыбкой.
– И море тоже Черное, – шутливо заметил Акмурза, прежде чем его голос стал более серьезным. – Теперь я прошу вас внимательно меня слушать и запомнить всё, что я скажу.
Он сделал паузу, как бы давая понять, что каждая следующая фраза имеет значение.
– Здесь вы проведёте несколько дней. Вы можете свободно передвигаться по городу, но старайтесь избегать центра и полицейских. Если кто-то спросит, где вы остановились, отвечайте, что не знаете адрес и не помните дорогу сюда. Вам придется забыть, кто вы и откуда.
Акмурза продолжил почти шепотом:
– Любая связь с родственниками запрещена. Удалите ваши аккаунты в соцсетях или создайте новые, с вымышленными именами. Для общения используйте только Телеграм. Выходите в интернет только через VPN. В ближайшие дни я принесу вам новые SIM-карты. Номера, которые вы получите, нельзя сообщать никому из вашей прежней жизни. Они предназначены исключительно для связи с нами и между вами.
Он обвел их строгим взглядом, словно пытаясь убедиться, что каждый пункт усвоен.
– Потом мы довезём вас до автовокзала: Джавид сядет на автобус до Хатая, а ты – до Антальи. В дороге пользоваться телефонами запрещено, даже в режиме полёта. Телефоны должны быть выключены. На месте вас встретят и проинструктируют. Вам скоро принесут новые паспорта, а старые мы заберём.
Он повернулся к Таисии.
– Тебе, сестра, я дам номер телефона координатора в Анталье. Её зовут Лариса. Если по пути возникнут сложности, связывайтесь с ней через Телеграм, но только в крайнем случае. И ещё: запомните, вы меня никогда не видели. Всё понятно?
Его слова звучали как приговор. Таисия кивнула, стараясь не выдать своей тревоги.
Они с Джавидом молча переглянулись. Таисия с трудом переваривала сказанное. Оказаться в Турции без Джавида, отправиться куда-то одной… Зачем всё это? Мысли в её голове метались, но прежде чем она успела что-либо возразить, Джавид кивнул Акмурзе в знак согласия:
– Всё понятно, брат! Да будет так, во имя Аллаха, – сказал он.
Таисия резко пнула его под столом, она умоляюще смотрела на супруга, но Джавид отвернулся, всем своим видом показывая, что принял решение, и обсуждать его не намерен.
Только сейчас Тая окончательно осознала, что пути назад больше нет. Грудь сдавила невидимая рука. Тая уезжала из дома с надеждой начать новую, счастливую семейную жизнь вдали от сующих свой нос в их отношения родственников, но всё вдруг превратилось в мрачный кошмар. Ледяное спокойствие Джавида и его готовность бросить её и детей ради какой-то абстрактной идеи внушали страх. Он, казалось, превратился в совершенно другого человека. Его взгляд стал чужим – холодным и пустым, как зимнее небо без луны. Там не было ни жалости, ни сомнения, только тихая, опасная решимость.
В этот момент Таисия поняла, что её мечты о светлом будущем разбиваются вдребезги. Всё, что казалось таким родным и тёплым, теперь стало чуждым и пугающим.

Глава 11. От встречи до встречи
Лариса потянулась на кровати и взглянула на экран телефона: было почти 6 часов вечера. Лили на соседней кровати не было – вероятно, она проснулась раньше. Лариса снова потянулась, досчитала до трех и встала. «Почему я так боюсь ему позвонить? Может, стоит сделать это прямо сейчас? А если его жена рядом? Ну рядом и рядом, он просто сбросит звонок и не возьмет трубку…» – размышляла она.
Хакан был единственным мужчиной, которого она по-настоящему любила, и именно это омрачало её жизнь. Иногда на Ларису накатывала невыносимая грусть, и ей хотелось пойти к его жене и всё ей рассказать. В её мечтах Зейнеп бросала Хакана, и он с вещами приходил к Ларисе, крепко обнимал её, признавался в любви, доставал из кармана костюма кольцо с огромным бриллиантом и делал ей предложение. Но всё это оставалось лишь мечтами.
Хакан шёл своим путём, не балуя Ларису ни подарками, ни вниманием. Лишь изредка, как вихрь, он врывался в её жизнь, а затем так же стремительно исчезал. Он не собирался разводиться с Зейнеп, которая, похоже, знала о его отношениях с Ларисой, но, будучи мудрой женщиной, не устраивала ему скандалов. Лариса безуспешно пыталась разлюбить его, но шли годы, и ничего не менялось. Она давно отказалась от идеи завести семью и полностью погрузилась в свои «проекты», довольствуясь редкими встречами с Хаканом.
Недостаток взаимных чувств в отношениях заставлял её искать сильные эмоции в других источниках, поэтому её «проекты» становились всё более решительными и отвязными. Она словно бросала вызов обществу и самой себе, играла на грани, зная, что это может закончиться в любой момент, но ничего не могла с собой поделать и не хотела менять свою жизнь.

Она всё же решилась позвонить ему, предварительно сделав несколько кругов по комнате и проигрывая в голове их предстоящий разговор. Сделав глубокий вдох, Лариса нажала на кнопку вызова. Гудок, другой… Она уже начинала жалеть о своём порыве и собиралась сбросить вызов, как вдруг Хакан ответил:
– Привет, душа моя. Как ты? Недавно думал о тебе, собирался позвонить, но закрутился, забыл.
– Всё хорошо, спасибо. Соскучилась по тебе. Может, встретимся?
– А почему бы и нет. Тем более, я на выходных буду в твоих краях. Я тебе позвоню! Целую. Пока! – Он положил трубку, не дожидаясь ее ответа.
Сердце Ларисы бешено колотилось. В такие моменты она, сорокапятилетняя, чувствовала себя девочкой-подростком, впервые решившейся поговорить с мальчиком, который ей нравится. Хотя радость от встреч с Ним регулярно сменялась отчаянием после очередного расставания, ей нравилось вновь и вновь переживать эти короткие моменты эйфории. Он уходил домой, к жене, оставляя Ларису наедине с роем мыслей от “забуду его и начну новую жизнь” до “умру, если больше не увижу Его”. Горечь от Его отсутствия в её жизни чередовалась с счастьем от их встреч. Иногда Ларисе казалось, что она живет только от встречи до встречи с Ним, а в промежутках словно умирает.
Иногда она напивалась, и в растрепанном состоянии была способна на глупые поступки: без конца звонить Ему, устраивать слезные истерики и даже шантажировать. Утром, протрезвев, она отправляла извинительные сообщения, и Он снисходительно прощал её. Но на самом деле, вероятно, не придавал этому вообще никакого значения. Для Него она была просто очередной влюбленной истеричкой, готовой нестись к нему в любое время суток по первому зову. Ему это льстило, и, видимо, только ради этого он терпел её пьяные истерики.
Новым знакомым Лариса рассказывала о нем как о бывшем муже, с которым они расстались, но продолжали поддерживать дружеские отношения. Когда её спрашивали, чем он занимается, она как бы небрежно бросала: «Он политик» и краем глаза наблюдала за реакцией собеседника. Ей нравилось ощущать свою значимость, зная, какое положение Он занимает в обществе.
«Значит, на выходных мы снова будем вместе», – подумала Лариса и, довольно улыбнувшись, засобиралась уходить. Телефон пикнул – в WhatsApp пришло сообщение: писала Майя из Украины. Оставшись примерно год назад без средств к существованию из-за очередного провального проекта, Лариса решила идти самым простым путем – просить деньги на жизнь у людей. Конечно, открыто просить для себя ей не позволила бы гордость, да и никто бы не подал, поэтому она придумала приличный и безотказный предлог для сбора средств – детские болезни.
Тогда же она познакомилась с Майей, которая успешно занималась этим на Украине, и предложила ей расширить «бизнес»: совсем безнадежных больных раком детей, которых на родине врачи отказывались лечить и переводили на паллиатив, предлагалось привозить в Турцию на «лечение». Обезумевшие от горя родители хватались за любые предложения, особенно если речь шла о поездке за границу и полном содержании семьи. Единственное условие, которое ставилось родным умирающих детей – деньги собирались не на их счета.
Лариса создала группу «Поток» в WhatsApp, в которую добавила Майю и еще несколько человек. Предприятие действительно удалось поставить на поток – как только утихала шумиха вокруг очередного скончавшегося ребенка, они тут же находили и привозили нового.
Вот и сейчас Майя писала, что нашла им очередного ребенка – пятилетнюю Варю Соловей. Варя была на последней стадии рака с труднопроизносимым названием, её родители уже отчаялись и смирились с ситуацией, как вдруг Майя ворвалась в их жизнь и убедила попробовать лечение за рубежом. Майя помогла семье на украинской стороне и была готова передать их в руки Ларисы. В Турции Лариса должна была устроить их в больницу и начать сбор средств.
«Ну и славненько, хоть отвлекусь немного от дел душевных», – подумала она, оглядела спальню и, убедившись, что ничего не забыла, спустилась вниз. Попрощавшись с обитателями Дома, она заспешила в Анталью – нужно было сообщить новость знакомому врачу и заскочить к девчонкам в салон, чтобы подготовиться к свиданию с Любимым.

Глава 12. Завтрак с криминальным вкусом
На выходных Хакан заехал за Ларисой и предложил ей съездить на завтрак в старый город – Калеичи. Они выбрали кафе у древней смотровой башни и заказали еду.
Завтрак в том кафе оказался по-настоящему королевским! Им принесли столько всего, что для чашек с чаем на столе не хватило места: вареные яйца, яичница, несколько видов сыра, овощной салат, грецкие орехи и сухофрукты, обжаренные лепешки, нарезка из ветчины, оливки. Всё это великолепие увенчали два вида варенья – апельсиновое и из инжира, а также очень вкусный цветочный мед, который здесь обычно подают с каймаком – нежными сливками.
Они приступили к трапезе, любуясь великолепным видом на анталийское побережье и Таврские горы.
Вскоре к ним присоединился друг Хакана – Дженгиз Кара, бывший судья, а ныне адвокат. О причинах, по которым ему пришлось покинуть работу в суде, он предпочитал не говорить, но все догадывались, что его карьера была разрушена непреодолимой страстью к деньгам. Своей беспринципностью он порой поражал даже тех, кто, казалось бы, видел в жизни всё.
– Есть дело, – сразу перешел он к сути. – Послезавтра один тюфяк-колхозник, мой клиент, поедет по отелям в Кемере собирать оплату за фрукты – яблоки там всякие и прочие апельсины. Деньги будет собирать наличными. Попросил меня его сопровождать. Утром поедем собирать деньги, а потом днем в банк с сумкой с налом. Сумка с налом, понимаете? Сумка с налом!
– И что ты предлагаешь? Лариса его будет держать, а я отниму сумку и убегу? – Хакан зашелся заливистым смехом. – Он же тоже не дурак, наверное, и дорогу в полицейский участок найдет в случае чего.
– Ну, в том-то и прикол: он мне доверяет, как себе самому. Случись что, отправит меня улаживать дело.
– И ты такой пойдешь и уладишь?
– Пойду и улажу! Это мне доверьте.
– И как ты собираешься уладить? – вмешалась Лариса.
– Скажу, что пошел в участок и заявил. Я же его адвокат!
– И что дальше? Как выкручиваться собираешься?
– Буду тянуть время.
– А если он решит проверить? И окажется, что ты в участок не ходил?
– Слушайте, у него времени на это нет.
– А если он попросит доказательства, что ты заявление подал?
– А разве можно за кого-то заявление подавать? Его разве не вызовут на показания? – усомнился Хакан.
– Я это уже продумал! – Дженгиз открыл свой кейс и достал лист бумаги. – Вот образец показаний. Один мой клиент недавно подрался в баре, я с ним ездил в полицию, взял его копию показаний себе. Так вот…
– Ты что, собираешься подделать показания? – с удивлением спросил Хакан.
– Слушай, сяду, напишу по этому образцу. Он всё равно не будет читать.
– А подписи полицейских?
– Подмахну закорючки.
Хакан отломил кусочек лепешки, обмакнул ее в мед и молча принялся жевать, отвернувшись к морю. Он явно не одобрял эту затею. Лариса громко поставила чашку на стол:
– А о какой сумме идет речь?
– Точно не знаю, но сумма крупная. Думаю, не меньше 200 тысяч лир.
– А что, сейчас туристы есть? Не сезон же.
– Хз, я не специалист в сезонах.
– Ясно. Ну и как ты себе эту операцию видишь? – Лариса подложила себе оливок.
– Мы с ним и его сумкой с налом стоим на светофоре в Кемере, подбегает какой-нибудь чучмек в маске, выхватывает из машины сумку и убегает.
– А если сумка будет в багажнике, а багажник заперт? А если твой колхозник поднимет шум?
– Да кого он там звать-то будет? Город зимой мертвый, не знаешь что ли…
– А багажник?
– Мы поедем на моей машине, что-нибудь придумаю.
– А если он подумает на тебя?
– Скажу, что кто-то из отелей навел!
Лариса помолчала минуту, обдумывая услышанное.
– Слушайте, это как-то слишком просто, но в этом что-то есть! – заявила она, прищурившись и одобрительно кивая головой. – Можно попробовать! Исполнителя я найду.
Дженгиз обрадовался полученной поддержке и они начали обсуждать детали плана, забыв о Хакане.
– Ну так вот: я составлю протокол показаний, как будто бы дал их в участке. Посмотрю, какой там участок ближе всего, заменю номер происшествия и регистрационные номера полицейских, подписи подмахну.
– А потом? Он же спросит о ходе дела.
– Скажу, что полиция ищет преступников, камеры там проверяет и тп.
– И как долго полиция будет так “искать” преступников?
– Скажу, что дело из Кемера в Анталью отправили, все работают, ищут гада. Пару раз у полицейского участка сфоткаюсь… Выкручусь, короче. Потом выпью с ним пару раз, попробую убедить, что деньги с концами потерял, что нападавший был в маске и найти его нереально. А потом у мужика сбор урожая начнется, потом сезон, ему уже не до сумки этой будет.
Лариса обдумала сказанное и кивнула.
– Исполнитель у меня есть, это как раз не проблема.
– Супер! – обрадовался Дженгиз. – Тогда на связи. Вы меня простите, мне надо бежать.
Дженгиз ушел, Хакан проводил его взглядом и тяжело вздохнул. Этот вздох был красноречивее тысячи слов. Хакан был недоволен происходящим, но и вмешиваться не спешил.
– Лариса, скажи мне, чего тебе не хватает в жизни? Почему ты занимаешься этой чернухой? Тебе нужны деньги? Так заработай их.
– В какой-то момент я подумала, что ты предложишь меня содержать, – грустно ответила Лариса.
Хакан отвел от нее взгляд.
– Неужели с твоими связями нельзя какими-то менее криминальными способами заработать на жизнь и гулянки?
– Ооо! В нас проснулся моралист! Что же ты тогда не отказываешься от “раковых” денег-то? – парировала Лариса.
– Это другое.
– В чем разница?
– Там люди по своей воле деньги отдают, а тут открытый криминал.
– И там открытый криминал! Больница хочет десять тысяч, мы объявляем сбор на сто десять, а когда эти сто десять уже собраны, все равно продолжаем собирать.
– Все равно это другое. Никто вам сразу сто десять тысяч не отдает, люди скидываются кто по 5 лир, кто по 50, это не так сильно бьет по их карману… А хотя, знаешь, Лариса, поступай, как хочешь. Это твоя жизнь, мне-то что. Главное – не впутывайте меня никаким образом в это дело. Открыто тебе говорю: если вас поймают, мне не звоните, я не буду вам помогать. Понятно?
– Понятно, – сухо ответила Лариса.
Ее настроение испортилось. Полное и неприкрытое безразличие Хакана к её судьбе выводило её из колеи. Он в очередной раз напомнил ей о её месте в его жизни, а точнее – о его отсутствии.
Они молча доедали завтрак, каждый был поглощён своими мыслями – Хакан думал о предстоящих выборах, а Лариса – о Нем.

Глава 13. Перевалочный пункт
В Дом прибыла новая группа сирийцев – шестеро молодых мужчин и их проводник. Их разместили на первом этаже, чтобы они не мешали девушкам наверху. «Нам тут только очередного изнасилования не хватает», – прокомментировал Барон, выбирая для них комнату.
Комната отлично подходила для этой группы – в ней были двухъярусные кровати и раскладной диван. Вещей у сирийцев с собой почти не было, поэтому Барон распорядился выдать им треники и футболки, а их одежду кинуть в стиральную машинку. «А что они едят?» – спросила Фарида, задумчиво разглядывая незнакомцев.
– То же, что и все остальные, наверное. Я откуда знаю?! Такие же люди, только из Сирии.
– А как мы с ними будем разговаривать? Они же только на арабском говорят.
– О чем ты с ними собралась разговаривать? Иди отсюда, не беси меня. Иди делом займись! Чая мне налей, вещи их кинь в стиралку. Иди, короче, не маячь тут!
Фарида развернулась и молча ушла. Казалось, ее вообще не трогали никакие грубости в ее адрес.
Приехала Лариса.
– Боже, какие тощие! – хмыкнула она, разглядывая уплетающих рис беженцев. – На точки сообщили уже?
Точками они называли перевалочные пункты, через которые сирийцы идут в Каш. Добравшись до Дома в Бельдиби, они должны были остановиться в нем на несколько дней. В Доме им выдавали рюкзаки, как у туристов-пешеходников, и отправляли в Олимпос по Ликийской тропе. Из Олимпоса в Демре их везли на маршрутке, принадлежащей владельцу бара с говорящим названием “Беглец”, куда мигрантов доставляли на лодке в темное время суток.
“Беглец” располагался в укромной лагуне недалеко от Кековы, к нему невозможно было подъехать на машине ввиду отсутствия дороги. После ночевки и отдыха в “Беглеце” они шли по горной тропе в соседнюю деревню, откуда их на машине везли в Каш, а затем, ночью, погружали на яхту и переправляли на греческий остров. Маршрут был не из легких, но многие соглашались, предпочитая трудности в пути военным действиям на родине. Этот маршрут обходился им в шесть тысяч долларов с человека. Полученные с сирийцев деньги делились между проводниками, точками и другими участниками процесса.
– Бек, у меня для тебя есть дело, – обратилась Лариса к киргизу. Бек с опаской покосился на Барона. – В общем, есть колхозник, который со дня на день поедет по отелям Кемера собирать деньги за фрукты. Он поедет туда с одним моим знакомым, который мне об этом и рассказал. Когда они соберут деньги со всех адресов, мой знакомый даст мне сигнал. Он скажет колхознику, что ему по делам надо заехать в один отель. Когда он припаркуется у отеля, ты, Бек, в маске подбежишь, выхватишь из машины сумку с деньгами и убежишь с ней. Только в этот раз, пожалуйста, без драк и стрельбы!

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71504164?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.