Период полураспада. Том 1: Общество
Период полураспада. Том 1: Общество
Константин Михель
Кирилл рассказывает свою историю знакомства с непонятной и противоречивой женщиной, давая показания в следственном изоляторе. Ему вменяют терроризм, государственную измену и другие "грехи".
За год до этих событий, он подписывает контракт и отправляется на службу в армию, чтобы подготовиться к возможному обострению, защитить близких и страну. В это время в непризнанной республике Рензя, субъекте Синей Федерации, проходят политические события на фоне местных выборов – через год, после неудачных протестов в основной части страны.
Кирилл знакомится с новыми людьми и пытается разобраться в происходящем. Когда он встречает Марину, она удивляет его и захватывает внимание. Её взгляд на мир ему незнаком, а для неё это знакомство слишком неприятно.
Маргинальный роман о постсоветской действительности.
Константин Михель
Период полураспада. Том 1: Общество
Благодарность
«Спасибо» всем, кто читает работу! Вдвойне буду благодарен, если увижу ваш отзыв!
Отдельное «спасибо»: Кусаке Собачкиной, моей Радости – за ваше время и бесценные советы в обсуждении.
Также благодарю всех, с кем обсуждал волнующие темы: кружку, друзьям и Евгению Пашкевичу.
«Спасибо» Фромму, Платонову, Гюго – моим наставникам.
«… и кто умножает познания, умножает скорбь»
Екклесиаст
Предисловие
"В свободные дни, часы, минуты – мы не отдыхали, а бегали по театрам, выставкам, музеям, просиживали в читальных залах, не пропускали новые программы в цирке и кинопремьеры…
Помню, каким потрясением стал для меня фильм «Шербурские зонтики» с прекрасными Катрин Денёв и Нино Кастельнуово.
Мы сорвались с занятий и всем курсом поехали в кинотеатр «Мир», рядом с цирком на Цветном… Красивый и нежный фильм о несостоявшейся любви с щемящей музыкой Мишеля Леграна.
Когда, много лет спустя, мы с замечательным актёром Игорем Копченко дублировали «Шербурские зонтики», я вспоминала ТЕ свои ощущения.
Я уже рассказывала, что у нас была возможность по студенческим билетам ходить в любой театр на любой спектакль, но так как по предъявлению студенческого билета мы получали входной, то чаще всего мы стояли на галёрке.
Но какое это имело значение, если с галёрки мы смотрели, например, спектакль «Королевского Шекспировского театра» с Лоуренсом Оливье в главной роли?! Мы впитывали в себя как губки всё, что успевали увидеть и услышать. Мы пропадали в музее имени Пушкина и в Третьяковке.
Мы ходили в забитый до отказа зал Политехнического музея, где читали свои стихи молодые Окуджава, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Петя Вегин, Инна Кашежева, Римма Казакова… Можно было прийти ночью к памятнику Маяковскому, где эти поэты – а с ними и малоизвестные, и самодеятельные, – часто до утра читали свои стихи…
Лгут те, кто пишет или говорит о «серой, бедной жизни в советское время»! Жизнь кипела и бурлила! Слава нашего цирка, Большого и Малого театров, театра Вахтангова, МХАТа, БДТ – гремела по всему миру! А наши музыканты! А переполненные залы консерваторий и концертных залов… Так кому и зачем нужна сегодняшняя ложь?!
Неправда и то, что «было нечего носить»! Да, не было куч шмотья. Мало того, было неприлично «страдать вещизмом» – это считалось мещанством. Но если нужно было красиво одеться – был бы вкус! Прекрасные ткани страна производила – не только на экспорт. В ателье-люкс шили недорого и хорошо. Кроме того, можно было всегда купить понравившуюся готовую модель…
Когда я уже снялась в «Кавказской пленнице» и начала ездить с этой картиной и с «Вием» по всему миру, меня одевала прекрасный художник-модельер Лидия Алексеевна из ателье на улице Герцена. И она наряжала меня в такие красивые и необычные туалеты и из таких качественных тканей, что, увидев, как я одета – на сцене, на приёмах, на пресс-конференциях, – журналисты обязательно спрашивали, у кого я одеваюсь.
Да! Не было этих дурацких «бутиков», в которых висят маломерные тряпочки с запредельными, часто совершенно не соответствующими качеству ценами.
Зато помню, как я, пятнадцатилетняя, иду по Арбату в кулинарию ресторана «Прага», чтобы купить что-то из необыкновенно вкусных и совсем недорогих полуфабрикатов, а на мне – белое платье в мелкий нежный цветочек с плиссированной юбкой. И все на меня оглядываются. А это платье мы с мамой купили в «Детском мире».
Ух, какой был потрясающий «Детский мир» до «перестройки»!.. Сколько товаров для детей – и наших, и импортных – на любой вкус и кошелёк! И одежда, и обувь, и игрушки… Настоящий праздник… Тогда был девиз «Всё лучшее – детям». Не всегда, как и все девизы, он выполнялся, но хоть посыл был.
А в «перестройку» все карусели, игрушки, волшебные открывающиеся часы, из которых выезжали герои сказок, – враз убрали и сделали на первом этаже… автомобильный салон. А потом и вовсе «Детский мир» закрыли «на реконструкцию». А когда открыли, выяснилось, что по ценам ни к одежде, ни к игрушкам – не подступиться.
В «перестройку» в одночасье всё с прилавков выбросили на свалку, закрылись заводы и фабрики. И те, которые шили недорогую одежду и обувь – для детей, стариков, для людей среднего достатка, – тоже закрыли… Магазины и рынки стали наполняться дешёвым ширпотребом, в основном китайским, и то кустарным.
Планка в искусстве и культуре опустилась «ниже плинтуса»… В кинотеатрах перестали показывать кино и стала продаваться мебель. Или автомобили…
По телевизору замелькали чудовищно пошлые клипы попсы и ток-шоу, в которых гостям задавали вопросы, всегда считавшиеся неприличными. Но главное, телеэкран заполнился дешёвыми американскими поделками – их покупали «пакетами» наши телевизионные начальники, резко ставшие «боссами».
Вот когда жизнь стала действительно убогой и серой! А народ пытались убедить, что «мы наконец-то прикоснулись к европейской культуре, вышли из „совка“ и обрели свободу». Свободу от чего?! От нравственности?! Так это называется не свобода, а вседозволенность и разврат!
Своими руками была разрушена самая лучшая в мире страна! Сейчас многие осознали, что случилось, поняли, что их страшно обманули, поманив, как дикарей, стеклянными бусами.
Да поздно! Ломать – не строить: многого уже не вернуть. А телевидение всё продолжает бубнить – как ужасно жилось в «совке»: и есть было нечего, и носить нечего, и читать нечего, и смотреть нечего. Мрак, да и только.
Оказывается, «бикини появились только в 80-х», да и то «запрещали носить». Смотрю на свои студенческие фотографии на пляже и думаю: «А в чем же это я, если не в бикини?!»
А на днях в одном из ток-шоу ведущая, изображающая из себя простушку, кривляясь и коверкая слова (простушка же!), на голубом глазу рассказывала, как она мыла голову хозяйственным мылом: «Нечем же было! Шампуней никаких не было!» Ну тут уж только руками остаётся развести… Хотя кто знает, может, хозяйственным полезнее…"
Наталья Варлей, «Канатоходка»
«Господин Президент, Вас можно поздравить с победой во всесоюзном референдуме?
Поздравить можно наш народ. В это сложное, переломное время, наполненное большими тревогами, проблемами, переживаниями, он не теряет голову, сохраняет приверженность большим ценностям. Союз – это одна из фундаментальнейших ценностей нашего многонационального государства. И тот факт, что на референдуме сказано в пользу сохранения Союза как обновленной федерации, как Союза суверенных государств, – событие большого значения.»
Интервью М. С. Горбачева немецкому журналу «Шпигель», 20 марта 1991 г.
«Спи, мой мальчик маленький,
Спи, мой сын. Я уже не плачу – прошло.
Спи цветочек аленький – я с тобою рядом
Будет всё у нас хорошо,
Будет всё у нас хорошо.»
Татьяна Буланова, «Колыбельная»
Её благополучная семья
В центре опрятной, жалкой на радость и выдохшейся комнатки, на полу с потёртым, почти погибшим, старым тёмным ковром, сидела маленькая девочка в розовых колготках и кофте не по размеру. Маленькие ручки прятались от жизни и неуверенности внутри оберегающих рукавов. Там девочка сжимала волнение, чтобы его не было видно – чтобы на вид быть светлее, чем кажется. Всё-таки детские силы ещё не были полными, выросшими – она старалась собой и, если бы была умнее, жаловалась бы на природу, что не дала ей быстрого роста для скорейшей свободы. Поэтому, она лишь ждала, когда вырастет – потому томно проживала время. Его занимали редкие утренние зелёные мультики и малопонятные вечерние передачи. Для друзей было много места в душе, только никто не спешил его занимать – так и пустовало с одной мамой и редкой на прогулки девочкой из соседнего двора.
Где-то на кухне этой бедной однокомнатной панельной квартиры занималась ужином её, уставшая тяжёлой работой, мама. Средних лет и больших сил красивая женщина, что старалась воплотить человека для общества – совсем немодная для этого времени задача. Да и получалось, откровенно, не «хорошо» – как могла. С кухни пахло вкусным и ожидаемым, а также противными вздыхающими сигаретами.
Перед девочкой, у стены, на деревянной старой тумбе стоял чёрный пузатый квадрат-телевизор. Давно уже стемнело, но в комнате не горел свет – хватало цветастого изображения экрана и небольшой жёлтой полоски из кухни. Совсем скромно давала свою крохотную полосочку жёлтая уличная лампа, перекрытая деревом. Вдалеке, за небольшой аллеей, спешили по делам машины и ездили старые громоздкие автобусы.
– Мам, скоро? – спросила девочка.
– Да, потерпи ещё, – чуть давясь недовольством, ответила мама. – Почти! Потерпеть минуту не можешь даже! Откуда в тебе! Прошу же!
Девочка заглушила в себе обиду попыткой понимания, давно готовой неинтересной конструкцией, и отвлеклась обратно. На экране быстро сменялись картинки: об очередном, определённо важном, товаре рассказывал диктор тяжёлым голосом; объявляли новые передачи; мультяшные персонажи предлагали «очень вкусные и яркие» зелёные товары. Девочке неинтересны были эти новомодные квадратные компьютеры, зелёная газировка, платье из новой коллекции и дорогие заграничные духи – зачем? Ей было интересно только смотреть на обёртку этого, как в кружащий калейдоскоп: на картинки – яркие привлекающие образы, которые вереницей сменяют друг друга. Коммерческая реклама была для всех участников в новинку и поэтому, за неимением опыта, каждый «рекламщик» старался привлечь более ярким образом. Доходило даже до абсурда, когда и рекламируемого товара-то не показывали – песенка или сценка только в конце связывалась с товаром через знак. Зато образ был и запоминался, а это и было самым важным, чтобы человек подсознательно знал о товаре, когда будет возможность его купить. Этим и привлекало девочку показываемое месиво идей – она смеялась неожиданной глупости или вскрытому гениальному моменту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71500471?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Константин Михель
Кирилл рассказывает свою историю знакомства с непонятной и противоречивой женщиной, давая показания в следственном изоляторе. Ему вменяют терроризм, государственную измену и другие "грехи".
За год до этих событий, он подписывает контракт и отправляется на службу в армию, чтобы подготовиться к возможному обострению, защитить близких и страну. В это время в непризнанной республике Рензя, субъекте Синей Федерации, проходят политические события на фоне местных выборов – через год, после неудачных протестов в основной части страны.
Кирилл знакомится с новыми людьми и пытается разобраться в происходящем. Когда он встречает Марину, она удивляет его и захватывает внимание. Её взгляд на мир ему незнаком, а для неё это знакомство слишком неприятно.
Маргинальный роман о постсоветской действительности.
Константин Михель
Период полураспада. Том 1: Общество
Благодарность
«Спасибо» всем, кто читает работу! Вдвойне буду благодарен, если увижу ваш отзыв!
Отдельное «спасибо»: Кусаке Собачкиной, моей Радости – за ваше время и бесценные советы в обсуждении.
Также благодарю всех, с кем обсуждал волнующие темы: кружку, друзьям и Евгению Пашкевичу.
«Спасибо» Фромму, Платонову, Гюго – моим наставникам.
«… и кто умножает познания, умножает скорбь»
Екклесиаст
Предисловие
"В свободные дни, часы, минуты – мы не отдыхали, а бегали по театрам, выставкам, музеям, просиживали в читальных залах, не пропускали новые программы в цирке и кинопремьеры…
Помню, каким потрясением стал для меня фильм «Шербурские зонтики» с прекрасными Катрин Денёв и Нино Кастельнуово.
Мы сорвались с занятий и всем курсом поехали в кинотеатр «Мир», рядом с цирком на Цветном… Красивый и нежный фильм о несостоявшейся любви с щемящей музыкой Мишеля Леграна.
Когда, много лет спустя, мы с замечательным актёром Игорем Копченко дублировали «Шербурские зонтики», я вспоминала ТЕ свои ощущения.
Я уже рассказывала, что у нас была возможность по студенческим билетам ходить в любой театр на любой спектакль, но так как по предъявлению студенческого билета мы получали входной, то чаще всего мы стояли на галёрке.
Но какое это имело значение, если с галёрки мы смотрели, например, спектакль «Королевского Шекспировского театра» с Лоуренсом Оливье в главной роли?! Мы впитывали в себя как губки всё, что успевали увидеть и услышать. Мы пропадали в музее имени Пушкина и в Третьяковке.
Мы ходили в забитый до отказа зал Политехнического музея, где читали свои стихи молодые Окуджава, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Петя Вегин, Инна Кашежева, Римма Казакова… Можно было прийти ночью к памятнику Маяковскому, где эти поэты – а с ними и малоизвестные, и самодеятельные, – часто до утра читали свои стихи…
Лгут те, кто пишет или говорит о «серой, бедной жизни в советское время»! Жизнь кипела и бурлила! Слава нашего цирка, Большого и Малого театров, театра Вахтангова, МХАТа, БДТ – гремела по всему миру! А наши музыканты! А переполненные залы консерваторий и концертных залов… Так кому и зачем нужна сегодняшняя ложь?!
Неправда и то, что «было нечего носить»! Да, не было куч шмотья. Мало того, было неприлично «страдать вещизмом» – это считалось мещанством. Но если нужно было красиво одеться – был бы вкус! Прекрасные ткани страна производила – не только на экспорт. В ателье-люкс шили недорого и хорошо. Кроме того, можно было всегда купить понравившуюся готовую модель…
Когда я уже снялась в «Кавказской пленнице» и начала ездить с этой картиной и с «Вием» по всему миру, меня одевала прекрасный художник-модельер Лидия Алексеевна из ателье на улице Герцена. И она наряжала меня в такие красивые и необычные туалеты и из таких качественных тканей, что, увидев, как я одета – на сцене, на приёмах, на пресс-конференциях, – журналисты обязательно спрашивали, у кого я одеваюсь.
Да! Не было этих дурацких «бутиков», в которых висят маломерные тряпочки с запредельными, часто совершенно не соответствующими качеству ценами.
Зато помню, как я, пятнадцатилетняя, иду по Арбату в кулинарию ресторана «Прага», чтобы купить что-то из необыкновенно вкусных и совсем недорогих полуфабрикатов, а на мне – белое платье в мелкий нежный цветочек с плиссированной юбкой. И все на меня оглядываются. А это платье мы с мамой купили в «Детском мире».
Ух, какой был потрясающий «Детский мир» до «перестройки»!.. Сколько товаров для детей – и наших, и импортных – на любой вкус и кошелёк! И одежда, и обувь, и игрушки… Настоящий праздник… Тогда был девиз «Всё лучшее – детям». Не всегда, как и все девизы, он выполнялся, но хоть посыл был.
А в «перестройку» все карусели, игрушки, волшебные открывающиеся часы, из которых выезжали герои сказок, – враз убрали и сделали на первом этаже… автомобильный салон. А потом и вовсе «Детский мир» закрыли «на реконструкцию». А когда открыли, выяснилось, что по ценам ни к одежде, ни к игрушкам – не подступиться.
В «перестройку» в одночасье всё с прилавков выбросили на свалку, закрылись заводы и фабрики. И те, которые шили недорогую одежду и обувь – для детей, стариков, для людей среднего достатка, – тоже закрыли… Магазины и рынки стали наполняться дешёвым ширпотребом, в основном китайским, и то кустарным.
Планка в искусстве и культуре опустилась «ниже плинтуса»… В кинотеатрах перестали показывать кино и стала продаваться мебель. Или автомобили…
По телевизору замелькали чудовищно пошлые клипы попсы и ток-шоу, в которых гостям задавали вопросы, всегда считавшиеся неприличными. Но главное, телеэкран заполнился дешёвыми американскими поделками – их покупали «пакетами» наши телевизионные начальники, резко ставшие «боссами».
Вот когда жизнь стала действительно убогой и серой! А народ пытались убедить, что «мы наконец-то прикоснулись к европейской культуре, вышли из „совка“ и обрели свободу». Свободу от чего?! От нравственности?! Так это называется не свобода, а вседозволенность и разврат!
Своими руками была разрушена самая лучшая в мире страна! Сейчас многие осознали, что случилось, поняли, что их страшно обманули, поманив, как дикарей, стеклянными бусами.
Да поздно! Ломать – не строить: многого уже не вернуть. А телевидение всё продолжает бубнить – как ужасно жилось в «совке»: и есть было нечего, и носить нечего, и читать нечего, и смотреть нечего. Мрак, да и только.
Оказывается, «бикини появились только в 80-х», да и то «запрещали носить». Смотрю на свои студенческие фотографии на пляже и думаю: «А в чем же это я, если не в бикини?!»
А на днях в одном из ток-шоу ведущая, изображающая из себя простушку, кривляясь и коверкая слова (простушка же!), на голубом глазу рассказывала, как она мыла голову хозяйственным мылом: «Нечем же было! Шампуней никаких не было!» Ну тут уж только руками остаётся развести… Хотя кто знает, может, хозяйственным полезнее…"
Наталья Варлей, «Канатоходка»
«Господин Президент, Вас можно поздравить с победой во всесоюзном референдуме?
Поздравить можно наш народ. В это сложное, переломное время, наполненное большими тревогами, проблемами, переживаниями, он не теряет голову, сохраняет приверженность большим ценностям. Союз – это одна из фундаментальнейших ценностей нашего многонационального государства. И тот факт, что на референдуме сказано в пользу сохранения Союза как обновленной федерации, как Союза суверенных государств, – событие большого значения.»
Интервью М. С. Горбачева немецкому журналу «Шпигель», 20 марта 1991 г.
«Спи, мой мальчик маленький,
Спи, мой сын. Я уже не плачу – прошло.
Спи цветочек аленький – я с тобою рядом
Будет всё у нас хорошо,
Будет всё у нас хорошо.»
Татьяна Буланова, «Колыбельная»
Её благополучная семья
В центре опрятной, жалкой на радость и выдохшейся комнатки, на полу с потёртым, почти погибшим, старым тёмным ковром, сидела маленькая девочка в розовых колготках и кофте не по размеру. Маленькие ручки прятались от жизни и неуверенности внутри оберегающих рукавов. Там девочка сжимала волнение, чтобы его не было видно – чтобы на вид быть светлее, чем кажется. Всё-таки детские силы ещё не были полными, выросшими – она старалась собой и, если бы была умнее, жаловалась бы на природу, что не дала ей быстрого роста для скорейшей свободы. Поэтому, она лишь ждала, когда вырастет – потому томно проживала время. Его занимали редкие утренние зелёные мультики и малопонятные вечерние передачи. Для друзей было много места в душе, только никто не спешил его занимать – так и пустовало с одной мамой и редкой на прогулки девочкой из соседнего двора.
Где-то на кухне этой бедной однокомнатной панельной квартиры занималась ужином её, уставшая тяжёлой работой, мама. Средних лет и больших сил красивая женщина, что старалась воплотить человека для общества – совсем немодная для этого времени задача. Да и получалось, откровенно, не «хорошо» – как могла. С кухни пахло вкусным и ожидаемым, а также противными вздыхающими сигаретами.
Перед девочкой, у стены, на деревянной старой тумбе стоял чёрный пузатый квадрат-телевизор. Давно уже стемнело, но в комнате не горел свет – хватало цветастого изображения экрана и небольшой жёлтой полоски из кухни. Совсем скромно давала свою крохотную полосочку жёлтая уличная лампа, перекрытая деревом. Вдалеке, за небольшой аллеей, спешили по делам машины и ездили старые громоздкие автобусы.
– Мам, скоро? – спросила девочка.
– Да, потерпи ещё, – чуть давясь недовольством, ответила мама. – Почти! Потерпеть минуту не можешь даже! Откуда в тебе! Прошу же!
Девочка заглушила в себе обиду попыткой понимания, давно готовой неинтересной конструкцией, и отвлеклась обратно. На экране быстро сменялись картинки: об очередном, определённо важном, товаре рассказывал диктор тяжёлым голосом; объявляли новые передачи; мультяшные персонажи предлагали «очень вкусные и яркие» зелёные товары. Девочке неинтересны были эти новомодные квадратные компьютеры, зелёная газировка, платье из новой коллекции и дорогие заграничные духи – зачем? Ей было интересно только смотреть на обёртку этого, как в кружащий калейдоскоп: на картинки – яркие привлекающие образы, которые вереницей сменяют друг друга. Коммерческая реклама была для всех участников в новинку и поэтому, за неимением опыта, каждый «рекламщик» старался привлечь более ярким образом. Доходило даже до абсурда, когда и рекламируемого товара-то не показывали – песенка или сценка только в конце связывалась с товаром через знак. Зато образ был и запоминался, а это и было самым важным, чтобы человек подсознательно знал о товаре, когда будет возможность его купить. Этим и привлекало девочку показываемое месиво идей – она смеялась неожиданной глупости или вскрытому гениальному моменту.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71500471?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Константин Михель
Тип: электронная книга
Жанр: Современная русская литература
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 03.01.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Кирилл рассказывает свою историю знакомства с непонятной и противоречивой женщиной, давая показания в следственном изоляторе. Ему вменяют терроризм, государственную измену и другие "грехи".