Главная страница | Попаданцы | Анти-Горбачев-4

Анти-Горбачев-4
Сергей Тамбовский
История позднего СССР, где вместо Горбачева к власти пришел Романов, который исправляет перегибы ленинской национальной политики.

Сергей Тамбовский
Анти-Горбачев-4

Октябрь 1985 года, полночь, Лубянка

Площадь Дзержинского она, конечно, называлась в 85 году, но народное название такое было. Председатель самой секретной службы СССР Евгений Максимович Примаков собрал экстренное совещание в своем кабинете на верхнем этаже, который выходил окнами на статую основателя ведомства. Присутствовали два его заместителя, Чебриков и Цинев, а также начальники первого управления (внешняя разведка), второго (контрразведка), а к ним немного неожиданно присоединились пятое (борьба с антисоветскими элементами) и шестое управления (экономическая контрразведка).
– Товарищи, – начал свое вступительное слово Примаков, – причина нашего срочного совещания в столь позднее время достаточно серьезна, на кону стоит существование нашего государства.
– Даже так? – позволил себе ремарку Владимир Крючков, начальник ПГУ. – Звучит немного страшновато.
– Да, Владимир Александрович, – довольно резко ответил ему Примаков, – все крайне серьезно, более чем… по информации из заслуживающих доверия источников у нас на следующую неделю намечена смена генерального секретаря и половины Политбюро. Против их воли, разумеется.
– Очень интересно, – подал голос Маркелов, руководитель управления контрразведки, – Евгений Максимович, вы полностью доверяете свои источникам?
– Да, Иван Александрович, – тихо, но твердо отвечал Примаков, – этим источникам я верю, как самим себе.
– И что же конкретно должно произойти в ближайшую неделю? – спросил начальник идеологической пятерки Бобков.
– Сейчас перейду к конкретике, Филипп Денисович, – шеф налил себе минералки, выпил и продолжил, – эти информированные источники сообщили следующее…
И далее в течение примерно пяти-шести минут Примаков изложил перед своими подчиненными тот план оппозиции, который вкратце передал ему Романов. Никто его не перебивал, слушали очень внимательно, а по окончании высказался товарищ Цинев.
– Это все очень похоже на 64 год, – сказал он, – когда Никиту Сергеевича подвинули…
– Да, Георгий Карпович, – немедленно отозвался Примаков, – это очень похоже на 64 год. С одной только добавкой – кулуарная замена высшего руководства должна сопровождаться массовыми волнениями в национальных республиках и автономиях. Что совсем уже нехорошо. Филипп Денисович, – неожиданно обратился он к Бобкову, – доложите, что у нас с антисоветскими элементами в Молдавии…
– Извините, Георгий Максимович, – быстро собрался тот, – я не готовился и буду говорить по памяти…
– Давайте по памяти, – разрешил ему Примаков.
– Из всех наших республик, – начал тот, – Молдавия чуть ли не самая спокойная в этом плане. Нет, нацинтеллигенция конечно возмущается на кухнях и в ресторанах, но все это даже и близко не лежит, например, к грузинским или армянским проблемам. Если интересны лидеры молдавской оппозиции, даже и оппозицией-то ее назвать нельзя… фронды что ли – то опять же на память могу назвать Иона Хадырке, писателя, и Мирчо Друка, бывшего секретаря Кишиневского горкома. Они кучкуются в организации под названием «Народный фронт», ничего серьезного из себя ни все вместе, ни по отдельности не представляют.
– Хорошо, – Примаков повернул карандаш параллельно своему краю стола и задал следующий вопрос, – а почему тогда подпольное совещание нашей оппозиции прошло в Кишиневе?
– Сложно сказать, Евгений Максимович, – покрутил головой Бобков, – возможно из-за того, что там несколько слабее контроль наших органов.
– А почему он там слабее? – продолжил бомбить Бобкова вопросами председатель.
– Потому, наверно, что есть более напряженные точки, где требуется особое внимание… – предположил тот.
– Ладно, – махнул рукой Примаков, – тут все более-менее ясно. Теперь главный вопрос – что будем делать, товарищи, в этом направлении? Генеральный секретарь очень рассчитывает на нашу помощь. Да, кстати… – добавил он в конце, – Ивашутин со своим ведомством тоже подключается, причем главными назначены мы, а ГРУ будет действовать в соответствии с нашими рекомендациями. Теперь слушаю ваши предложения…

Тот же день, 2 часа ночи, Баку

В резиденцию первого секретаря ЦК Азербайджана срочно прибыл товарищ Алиев, в пункте цель командировки значилось нейтральное “обсуждение вопросов о сотрудничестве».
– Ну что, Камрян Мамедович, – сказал Алиев, усаживаясь в очень уютное кресло с абсолютно кожаной обивкой, – давай обсудим текущий момент.
Везиров, первый секретарь Азербайджана чувствовал себя немного неуютно в связи с тем, что не ощущал себя полновластным хозяином республики, такое на его памяти третий раз было. Он покрутил головой и сходу предложил высокому гостю рюмочку коньяка.
– Ты же знаешь, Мамедович, – ответил Алиев, – что мусульманам спиртное пить нельзя.
– А мы разве сейчас мусульмане, Гейдар Алиевич, – резонно возразил он, – мы же сплошные атеисты, поэтому по чуть-чуть не воспрещается.
– Убедил, – склонил голову Алиев, – давай по чуть-чуть.
Они выпили по половинке рюмки, после чего Алиев продолжил.
– Смутные времена наступают, Мамедович, очень смутные…
– Поясни свою мысль, – попросил тот.
– Грядет обсуждение новой Конституции, в которой права республик будут сильно урезаны… как бы и республики-то не упразднили. По слухам генеральный хочет вернуть времена Российской империи, когда были одни губернии.
– Что-то я про это слышал, Алиевич, – кивнул головой Везиров, – но не совсем отчетливо. На уровне слухов все было. Можно поподробнее?
– Да уж куда подробнее, – вздохнул Алиев, разливая еще по одной стопке, – в начале ноября запланирован пленум ЦК КПСС, на котором Романов ясно и отчетливо предложит пересмотреть Конституцию. Одним из главных пунктов пересмотра будет, насколько я в курсе, статья о самоопределении – ее хотят просто выбросить.
– Да какой в ней прок, Алиевич, – сделал непонимающие глаза Везиров, – все равно же КГБ и КПК не дадут никому отделиться, даже если кто-то сильно захочет.
– Не скажи, Мамедович, – погрозил ему пальцем Алиев, – это пока так, пока государство и его карательные органы сильны и всеобъемлющи. А если вдруг случится послабление какое – тогда эта статья очень даже может пригодиться.
– А что, есть предпосылки для ослабления?
– Прямых и отчетливых нет, – покачал головой Алиев, – но как говорит русская пословица – все мы под богом ходим… кто под Христом, кто под Аллахом… я не исключаю такой возможности.
– Ну тогда другая русская пословица, – продолжил изыскания в народном творчестве Везиров, – гласит – что делать? Ну и кто виноват тоже…
– Давай вопрос о виноватых отложим на попозже, – предложил Алиев, – а вот насчет что делать могу намекнуть…
– Намекайте, Гейдар Алиевич, – Везиров налил по третьей рюмке и вынул из ящика стола нарезанный лимон.
– Есть мнение собрать еще один пленум ЦК, причем на день-два раньше намеченного, – выдал наконец свою главную идею Алиев, – на котором большинство проголосует за смену генерального… в связи с состоянием здоровья, например.
– А мы сможем сделать такое? – озабоченно переспросил Алиев, – сейчас все-таки не 64 год, да и Романов это не Никита Сергеич…
– Дорогу осилит идущий, – заявил в ответ Алиев, – и еще могу вспомнить любимую поговорку наших китайских друзей – путь в тысячу ли начинается с одного маленького шага… ли, если не знаешь, это полкилометра по-китайски.
– Все верно, Гейдар Алиевич, все верно, – пробормотал собеседник, – поговорки это прекрасно, однако хотелось бы узнать и технические подробности – кто, когда, как и сколько…
– Сейчас все расскажу, драгоценный Мамедович, убирай коньяк в стол и слушай… – в следующие полчаса Везиров не проронил ни единого слова, а только кивал своей седой головой с частотой раз в минуту…

Крым, госдача 9

Щербицкий, хотя и был отставлен из высшего украинского руководства, тем не менее доступа в загородные резиденции под Киевом и в Крыму не потерял. Сейчас он проживал во флигеле так называемой госдачи номер 9, которая располагалась на полпути от Фороса до Симеиза. Рядом располагались, как легко догадаться дачи номер 8, предназначенная для отдыха советских министров, особенно это место полюбилось Андрею Громыко, и номер 10 – эта предназначалась для секретарей ЦК, Зимянина, Капитонова, Долгих и Катушева.
Ничего особенного из себя это строение не представляло, обычный двухэтажный дом с двумя пристройками, крытый красивой красной черепицей. Спуск к морю проходил по самой обычной тропинке на склоне горного хребта. Не как должно было быть в Форосе – там Раиса Максимовна распорядилась устроить эскалатор к пляжу… распорядилась бы, не повернись история в марте немного по-другому.
От правительственной связи Щербицкого тоже почему-то не отключили, что-то засбоило, наверно в цепочке принятия решений. Поэтому ему были доступны в полном объеме как АТС-2, так и суперсекретная АТС-1. Возле аппаратов которых он и просиживал целыми днями, ожидая весточек от преданных коллег и друзей. И вот наконец он зазвонил.
– Щербицкий слушает, – быстро схватил он трубку, – да, конечно, узнал… ты уверен? На сто процентов? Хорошо, я все понял, завтра буду на месте.
– Володя, все в порядке? – из соседней комнаты вышла его супруга, женщина пышных форм.
– Да, Оксана, все просто замечательно, – ответил он с рассеянной улыбкой, – мне завтра надо отъехать на несколько дней, принимай на себя командование дачей.
– Что-нибудь серьезное? – продолжила она спрашивать, внимательно вглядываясь в глаза мужа.
– Серьезнее не бывает… но надеюсь, что вернусь я сюда уже немного в другом качестве.
– Я буду за тебя молиться, – сообщила Оксана самым серьезным тоном, – и да поможет тебе Господь наш вседержитель…
– Ну ты уж… – хотел было возразить Щербицкий, но по ходу возражения передумал и махнул рукой, – ладно, помолись уже, не повредит…
Вертолет МИ-8 пограничных войск Западного округа забрал Щербицкого с площадки, оборудованной специально для таких экстренных случаев позади госдачи номер 9, и взял курс на северо-запад. Через два часа он приземлился в пригороде Кишинева, а оттуда номенклатурная черная Волга ГАЗ-31 доставила его в резиденцию секретаря компартии Молдавии…

Москва, улица Косыгина, 9

– Сейчас Евгений Максимович подъедет, – сказал жене Романов, положив трубку вертушки, – срочный разговор будет.
– Что-то серьезное, Гриша? – встревожено спросила супруга, – почему так поздно?
– Не знаю, он объяснит… – ответил генсек, – ты вот что, ты иди в свою комнату и не мешай государственным делам.
– Может, вам приготовить что-нибудь? – немедленно озаботилась она, – селедочку там порезать или бутерброды какие-то.
– Это можно, – милостиво разрешил Романов жене, – только в темпе вальса, пожалуйста. Примаков тут через двадцать минут будет.
Примаков нисколько не обманул и прибыл ровно через девятнадцать с половиной минут после своего звонка. Супруга Романова уже все порезала и положила на тарелочки, сам Григорий Васильевич достал из встроенного в секретер бара бутылку армянского коньяка и встретил руководителя главной службы безопасности Союза во всеоружии.
– Вижу по вашему лицу, – так начал разговор Романов, одновременно разливая коньяк в рюмки, – что случилось нечто экстраординарное. Рассказывайте во всех подробностях, я человек нее склонный к истерикам, могу спокойно выслушать всякое и разное…
– Всякого и разного, Григорий Васильевич, – начал Примаков, пригубив рюмку, – стряслось предостаточно, так что даже не знаю, с чего начать.
– Начните сначала, в порядке хронологии событий, – предложил ему Романов, подцепив на вилку ломтик лимона.
– Давайте не так, – смело возразил председатель КГБ, – давайте я начну с главного.
– Слушаю вас со всем вниманием, – Романов откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
– В стране готовится военный переворот, – бухнул самое главное Примаков, – и это не мои старческие фантазии, не так уж много мне лет, чтобы страдать деменцией…
– Что, прямо как в Латинской Америке? – задал наводящий вопрос Романов, – у них там в среднем раз в пять лет что-то такое случается. Но у нас же не Колумбия и не это… не Чили, чтобы такое произошло вдруг.
– Согласен, Григорий Васильевич, – Примаков без спроса налил еще две полные рюмки и махнул свою без закуски, – у нас не Колумбия. Но военных товарищей тоже хватает…
– Что же это ваши первые отделы в армии так плохо работают? – вспомнил Романов о структуре ведомства, – третье управление, кажется, занимается политическим здоровьем вооруженных сил…
– Верно, наша недоработка, Григорий Васильевич, – мужественно признал недостатки подведомственного органа Примаков, – будем принимать меры, но это в перспективе. А в тактическом смысле надо срочно что-то делать…
– Давайте подробные детали, – попросил Романов, – а то наш разговор напоминает диалог двух дипломатов, которые намеками обычно изъясняются.
– Хорошо, – глубоко вздохнул Примаков, извлекая из внутреннего кармана пиджака сложенный лист А4, – вот здесь я набросал приблизительную схему, которой по данным наших источников будут придерживаться заговорщики.
Романов с большим интересом начал изучать блок-схему, озаглавленную “План Альфа” – на ней имели место многочисленные кружочки и прямоугольники, соединенные стрелочками.
– В центре тут у вас что значится? – показал он на большой прямоугольник с буквами АЩ.
– Это мозговой центр заговора, – пояснил Примаков, – руководят всем этим делом Алиев и Щербицкий.
– Щербицкий же в отставке, – удивился Романов, – как он может руководить чем-то?
– Может, Григорий Васильевич, – уверил его директор КГБ, – еще как может.
– Ладно, -= смешался на секунду генсек, – допустим, а вот эта стрелочка к большому кругу справа с с буквами ЯО – это то, о чем я подумал?
– К сожалению, я не ясновидящий, – вздохнул Примаков, – ваших мыслей читать пока не могу, но эти буквы означают ядерное оружие.
– Даже вот так… – нервно забарабанил пальцами по столу генсек, – давайте детали по этому вопросу… самые подробные… кто, как и где – не хватало нам только еще ядерного конфликта внутри страны.
– Ядерное оружие, товарищ Романов, – принял официальный тон Примаков, – помимо России у нас расположено еще в трех республиках – Украина, Белоруссия и Казахстан. Суммарно там находится примерно 25% нашего ядерного арсенала, больше всего, конечно, на Украине.
– Конкретизируйте, Евгений Максимович, – потребовал Романов.
– Хорошо, – вздохнул тот, – цифры называю по памяти, она у меня, конечно, хорошая, но определенный люфт допустить может.
Романов разрешительно махнул рукой, тогда Примаков продолжил.
– Начем с самого большого, с Украины – там сейчас находятся 170 межконтинентальных ракет типа УР-100 и МР-23, а также полк стратегических бомбардировщиков – 38 Туполевых 95 и 160 с пятью крылатыми ракетами на каждом. Общее число боеголовок в районе 1700.
– Где все это располагается? – немедленно потребовал уточнений генсек.
– МБР в основном на западе Украины – Волынь, Хмельницкий, Житомир, а самолеты базируются на аэродроме Узина, это под Киевом, и в Прилуках Черниговской области. Идем далее – Белоруссия.
– Ее я бы пока исключил из рассмотрения, – произнес Романов, – в этой республике все более-менее спокойно.
– Хорошо, Белоруссию пропускаем и переходим к Казахстану. Там сейчас находится две ракетные базы в Целиноградской и Семипалатинской областях с ракетами СС-18 Сатана по НАТОвской классификации…
– А у нас они как называются?
– Р-36М, – пояснил Примаков и продолжил, – всего на этих двух базах имеются 104 МБР с десятью боеголовками каждая. И еще под Семипалатинском расположена авиабаза ТУ-95М, всего 40 единиц с 240 крылатыми ракетами. Как-то так, если вкратце…
– Охрана там надежная? На Украине и в Казахстане?
– В наше время, Григорий Васильевич, – откровенно ответил Примаков, – нельзя быть уверенным ни в чем… поэтому мое… ну то есть предложение от комитета, конечно, заключается в том, что надо экстренно эвакуировать ядерное оружие на территорию России…
– Баллистические ракеты из шахт эвакуировать не так просто, – заметил Романов.
– Согласен, – живо отозвался Примаков, – но хотя бы самолеты можно вывезти быстро и безболезненно. А что касается ракет, то есть способы приведения их в полную небоеготовность в короткие сроки.
– Снять боеголовки?
– Нет, это слишком сложно и долго – давайте я не буду их раскрывать, слишком секретное это дело…
– Согласен по всем пунктам – выводите… а куда, кстати, вы их будете выводить?
– Бомбардировщики на аэродромы в Энгельсе и в Коми АССР, – быстро ответил Примаков, – как раз уместятся. А на местах объявим, что начинаются глобальные учения, например.
– Хорошо, – вздохнул Романов, – про ядерное оружие я понял, давайте дальше.
– Дальше у меня вот что, – и Примаков вытащил новую бумажку из другого кармана, – это план покушения лично на вас, Григорий Васильевич…
Романов разгладил мятую бумажку на столе, посмотрел на нее несколько секунд, потом попросил объяснений.
– Вот этот большой кружок с буквой Ш – это очевидно штаб?
– Абсолютно правильно, – подтвердил Примаков, – это он и есть. Вы наверно захотите знать, кто в него входит?
– Да, хотелось бы узнать, – наклонил голову Романов. – Наверно кто-то из руководителей республик?
– Не угадали, – покачал головой Примаков, – союзные секретари хорошо шифруются, ни одной фамилии, которая печатается в газетах, там нет.
– Тогда кто же это?
– Пожалуйста, – пожал плечами Евгений Максимович, – согласно нашим агентурным сведениям, там числятся Мамука Кобаладзе, это из грузинского отделения КГБ, Андрей Голобородько – украинское секретное ведомство, и Серик Толбаев из казахского филиала КГБ.
– Действительно, ничего про них не слышал, – согласился Романов, – а теперь объясните, какой у этих заговорщиков план? Застрелить меня в Кремле, как Сальвадора Альенде в его президентском дворце?
– Немного не так, Григорий Васильевич, – поправил его Примаков, – кстати, давайте уж еще по одной рюмке нальем, если нет возражений…
Романов налил полные рюмки коньяка, они выпили по половинке без лишних подробностей, потом Примаков закончил свою мысль.
– Кремль это слишком серьезно, туда нет доступа ни у кого из фигурантов дела. Их план проще и в то же время эффективнее – по первому варианту вас должны взорвать вместе с президентским самолетом в воздухе…
– Страшно спросить, что же предусмотрено вторым планом или, как это сейчас принято выражаться – планом Б, – спросил Романов.
– Любопытное название, – заинтересовался Примаков, – не слышал такого термина, надо будет взять в свой арсенал… так вот, план Б, как вы метко выразились, у заговорщиков заключается в том, чтобы арестовать вас во время отдыха на даче номер один в Крыму. А в дальнейшем у них идет развилка, либо сразу ликвидировать вас, если откажетесь от сотрудничества, либо пустить в эфир ваше покаяние, и только потом ликвидировать.
– А ведь я как раз скоро собирался на эту дачу, она же ведь, кажется под Судаком где-то?
– Точно, на полпути между Судаком и Севастополем.
– И каким же образом заговорщики смогут проникнуть на совершенно секретный объект, охраняемый девяткой? – задал логичный вопрос Романов.
– У них есть свои люди в девятке… – дипломатично ответил Примаков и сделал некоторую паузу, – кто именно, пока непонятно, выясняем.
– Ну вы и развели там у себя, конечно, гадючник, – в сердцах высказался Романов, – не можете навести порядок в собственном ведомстве.
– Девятое управление КГБ уже несколько лет, как полностью независимо от остального ведомства, – напомнил Примаков, – соответствующий приказ подписал Юрий Владимирович. Так что наши возможности на этом направлении слегка ограничены.
– И кому же подчиняется теперь эта ваша девятка?
– Вы наверно удивитесь, но непосредственно вам, Григорий Васильевич…
– Хм, – чуть не поперхнулся Романов, – ладно, с этим я потом разберусь. А что ваше ведомство, Евгений Максимович, планирует предпринять в связи с этими проблемами? – поставил он прямой вопрос вопрос, – мне, знаете ли, не очень хочется разделить судьбу Сальвадора Альенде.
– Меры принимаются, товарищ Романов, – сел по стойке смирно Примаков, – но в целях минимизации риска я бы посоветовал вам воспользоваться услугами двойников.
– Интересная информация… – задумался Романов, – значит, у меня есть двойники… я о таком только в шпионских романах читал. И сколько же их?
– Двое, Григорий Васильевич, – отчитался Примаков, – один почти точная копия, второй похож, но лучше вблизи его не показывать, только издали.

Вашингтон, округ Колумбия, Белый дом

К Рональду Рейгану напросился для срочной беседы директор ЦРУ Уильяма Кейси, тот согласовал визит. Кейси по своему обыкновению развалился в кресле, высоко задрав ноги на подлокотник соседнего дивана, а внизу ярко синел герб Соединенных Штатов.
– Какие проблемы, Вилли? – справился президент, доставая гаванскую сигару из лакированного ящичка.
– Обычные для нашего ведомства, Ронни, – ответил Кейси, принимая от него вторую сигару, – отличный табак, давно такого не пробовал.
– Контрабанда прямиком от Фиделя, – пошутил президент, – ну вываливай все, что накопилось.
– В России опять неурядицы, Ронни, – ответил Кейси, глубоко затянувшись, – по сведениям наших источников, Романова хотят ликвидировать в ближайшее время. Источника, кстати, два, они независимы друг от друга, но передали одинаковую информацию.
– Это хорошо или плохо для нас? – спросил Рейган, выпустив струю дыма к потолку.
– Чистых цветов в политике не бывает, ты же знаешь, Ронни, – ответил директор, – черное и белое иногда переплетаются очень сильно… так что тут есть и хорошее, и плохое одновременно.
– А чего больше в процентах? – задал неожиданный вопрос Рейган, – черного или белого?
– Лично я считаю, – сделал небольшую паузу Кейси, – что любые проблемы у нашего главного противника это благо для нас… ты наверно тоже?
– В общем да, – нехотя ответил Рейган, – но ты продолжай.
– Продолжаю, – Кейси тоже выпустил длинный столб дыма к потолку овального кабинета, – но вот один мой сотрудник, заместитель начальника русского отдела, думает по-другому. И я не могу не прислушаться к его мнению – раньше он почти всегда оказывался прав, когда выдавал аналитику по русским вопросам…
– Кто такой? – тут же заинтересовался Рейган.
– Джон Райан его зовут, высокий такой и рыжий парень с плохими манерами…
– Наверно я его видел пару раз, – потер лоб Рейган, – ну и что там твой Райан думает? Выкладывай…
– Он много чего думает, у него профессия такая – аналитик по русским вопросам. Но конкретно сейчас он вот что предлагает…
И Кейси вытащил из папочки с выдавленным логотипом CIA один сиротливый листочек, заполненный едва наполовину.
– У меня зрение не очень, ты же знаешь, – сразу сказал Рейган, – озвучь, если не трудно.
– Окей, босс, – тут же отозвался тот, – озвучиваю. Джон Райан тут написал, что устранение Романова не в интересах Соединенных Штатов, это если коротко.
– А если длинно? – заинтересовался Рональд.
– Подпункты его заглавного утверждения такие, – продолжил Кейси, – во-первых, ядерный арсенал России, который, как ты наверно знаешь, совсем немаленький…
– Знаю-знаю, – отозвался президент, – около 10 тысяч боеголовок и две с половиной тысячи носителей… кстати, вы там прикидывали, что случится, если начнется настоящее противостояние?
– Обмен ядерными ударами? – уточнил на всякий случай Кейси и, дождавшись кивка Рейгана, тут же продолжил, – конечно, прикидывали и не раз. НОРАД сумеет сбить максимум треть от запущенного Советами, остальные две трети долетят до пунктов назначения – в итоге 90 процентов территории Штатов будет непригодно для проживания в течение двадцати-двадцати пяти лет. Больше всего повезет Аляске и Гавайям, там ничего особенно военного нет…
– А что насчет территории Советов?
– У них вдвое большая площадь, сэр, – ответил Кейси, – поэтому процент зараженной территории будет почти вдвое меньше, сорок-пятьдесят. Остальное останется пригодным для существования, но это, конечно, будет Сибирь и Дальний Восток, там жить трудно.
– А победителем кто выйдет?
– Победителей как таковых не будет… ну или в число их попадут страны, не затронутые в конфликте – Китай, Индия, Южная Америка. Штаты окажутся отброшены примерно в 18-й век…
– Это когда была война за независимость?
– Да, примерно…
– Окей, я понял… – Рейган затушил сигару в пепельнице, – но мы отвлеклись в сторону – давай про глубокие мысли твоего аналитика.
– Так вот, Джон, если совсем вкратце, написал следующее – лучшего для нашей страны руководителя, чем мистер Романов, не было со времен Сталина… или даже Екатерины 2-й, если ты помнишь, кто это…
– Она была русской императрицей, когда мы бились за независимость – она еще тогда поддержала нашу борьбу?
– Вот-вот…
– И твой Райан считает так на полном серьезе?
– Абсолютно.
– Аргументируй, – попросил Рейган, уставившись в свой настольный календарт, – потому что голословно это воспринимается с трудом.
– Пожалуйста, – пожал плечами Кейси, – всего у него четыре основных аргумента, перечисляю по пунктам. Один – про него я уже упомянул, ядерные арсеналы Советов сопоставимы с нашими, и никому не надо, чтобы ими завладели разные неадекваты. Два – Романов договороспособен, вы сами в этом могли убедиться в марте…
– Ты прав, – перебил его Рейган, – аргументы другой стороны он слышит и переговорные процессы вполне себе понимает и поддерживает. Но давай уже дальше.
– Три – мы очень слабо представляем противников Романова, но главный недостаток у них понятен, не явного лидера. А это значит, что после гипотетической победы оппозиции вполне вероятны новые стадии дележа власти… что в ядерной стране не слишком здорово.
– Страшно представить, – сказал после небольшой паузы Рейган, – что же там у тебя за четвертый аргумент…
– Не у меня, босс, – покачал головой Кейси, – а у Джона, но это не так важно. Итак, четвертый и последний довод в пользу Романова – по сведениям одного нашего источника он собирается сократить финансирование стран, выбравших так называемый путь социалистической ориентации. Если вообще не перекрыть полностью кран подпитки… а это, сам понимаешь, очень весомый аргумент за него.

– И какие у Советов объемы этого финансирования сейчас? – поинтересовался Рейган.
– Я специально запросил эти цифры у нашего русского департамента, как знал, что поинтересуешься, Ронни, – ухмыльнулся Кейси, – у них ведь не как у нас, финансовый год не сентябре начинается, а в январе… так вот, в прошлом финансовом году русские затратили на эти цели по официальным каналам 11,5 миллиардов рублей, а неофициально… эти цифры, конечно, не совсем точные, оценка наших аналитиков… еще 6 миллиардов.
– Почти 18 миллиардов их рублей, – задумался Рейган, – а напомни, весь годовой бюджет у них какой?
– 365 миллиардов в прошлом году, – тут же вылетело из директора.
– То есть пять процентов от бюджета… не очень много, но и немало. А еще уточни, что понимается под неофициальными каналами?
– Пожалуйста, шеф, – пожал плечами Кейси, – не афишируемые поставки оружия, например… в прошлом году значительные объемы стрелкового и бронетанкового вооружения из Советов отмечались в Эфиопии, Анголе и Никарагуа. Поддержка коммунистического и просто левого движения – напрямую наличными и безналичными деньгами и опосредованно через средства массовой информации и подкуп нужных людей во власти. Помощь в освоении природных ресурсов – она почти вся бесплатная.
– А вот наличные деньги, – заинтересовался Рейган, – это как? Чемоданами что ли возят?
– И так тоже бывает, – не стал отрицать Кейси, – обычно деньги прибывают в страну назначения с дипломатической почтой. А затем следует сложная агентурная операция по передаче… наши люди, кстати, пару раз вмешивались в такие процессы, но уже три года, как у нас негласная договоренность с КГБ – они не трогают наши денежные каналы, а мы не вмешиваемся в их вотчину.
– Значит, ЦРУ тоже передает деньги наличкой?
– А как же, шеф, – воскликнул Кейси, – тех же афганских моджахедов взять, они других способов денежного обращения не признают. Но наши объемы таких операций в разы меньше.
– Ну хорошо, – Рейган встал со своего места, прошелся кругом, присел пару раз и сел опять, – мы, кажется, отклонились от главной темы, с которой ты пришел.
– Есть немного, босс, – улыбнулся директор, – но это не страшно. Всегда можно к ней вернуться.
– Так вот… а что за тема-то у тебя была? – наморщил лоб президент.
– Поддерживать нам Романова или дожидаться, пока его свалят конкуренты, – напомнил Кейси.
– Вспомнил… про четыре аргумента твоего этого… Райана… я тоже усвоил. Понимаешь, Вилли, мне уже немало лет и быстро соображать я разучился – мне надо подумать.
– Конечно, босс, – с готовностью отозвался тот, – думайте, сколько надо – еще неделя по нашим предположениям у Романова есть.
И он встал, готовый закончить аудиенцию, но президент остановил его движением руки.
– А вот в порядке информации, Вилли, – тот сел не место, – если мы вдруг решим играть на стороне Романова, как мы сможем ему помочь? Я это не очень отчетливо уяснил…
– Очень просто, Ронни, – улыбнулся Кейси, – у троих наших источников, близких к Кремлю, есть выходы на оппозицию, так что ее планы мы узнаем в течение суток. Слить информацию в КГБ о том, когда и как они решат действовать, это вопрос техники и получаса времени. Так мы поможем Романову уцелеть.
– Спасибо, Вилли, – пожал ему руку Рональд, – я все понял и должен обдумать ситуацию. Я свяжусь с тобой, когда надумаю. До этого не предпринимайте никаких резких движений.

Улица Косыгина, 9

После ухода Примакова к Романову зашла его супруга, постучавшись предварительно, конечно – что такое госсекреты, она знала очень хорошо.
– У тебя неприятности, Гриша? – спросила она, сев рядом с ним на диванчик.
– А когда у меня одни приятности были, Вика, – буркнул в ответ тот, – я и забыл уже про такие времена.
– Но сейчас они особенно крупные, неприятности эти, – пригладила она его взъерошенную шевелюру, – я же вижу…
– Да, есть немного, – не стал отрицать очевидного генсек и неожиданно решился сказать и побольше, – убить меня хотят, вот что.
– Да у тебя одной охраны целый полк, – уверенно возразила жена, – неужели через нее проберется кто-нибудь?
– У американских президентов охраны еще больше, что не мешает регулярным покушениям на них…
– На Кеннеди намекаешь?
– Ну это самое известное, конечно, дело, – ответил Романов, – а так-то еще и в Рейгана стреляли, и Форда убить пытались, два раза, если не путаю, и Никсона хотели взорвать вместе с Белым домом. И все это за последние десять лет.

– Америка далеко, – не очень уверенно возразила Виктория, – и порядки там немного отличаются от наших. А у нас же ни одного политического лидера не убивали со времен… со времен Бухарина, кажется…
– А Берия, а Абакумов, а Кузнецов? – тут же вытащил из памяти контраргументы Романов.
– Кузнецов это же из Питера товарищ, – наморщила лоб жена, – на ленинградское дело намекаешь?
– Точно, на него, – ответил Романов, – в конце сороковых проредили всю ленинградскую верхушку до состояния выжженного поля…
– Но все равно это давно уже было, – не сдавалась супруга, – а с тех пор одного Хрущева только снимали со скандалом, да и то он живой-здоровый остался.
– Это радует, – по-прежнему сумрачным голосом отвечал генсек, – но не слишком сильно.
– Может, подробности расскажешь, – закинула удочку Виктория, – глядишь, я тебе и подскажу что-нибудь дельное…
– Да и катись она в гору вся эта секретность вместе с секретчиками и секретутками, – принял неожиданное решение Романов, – слушай и не говори потом, что не слышала.
И он коротко передал жене суть того, что услышал от Примакова. Виктория сидела молча, только периодически качала головой в разные стороны, а по окончании выступления Григория открыла, наконец, рот.
– Даааа, Гриша, многим ты оттоптал мозоли за эти полгода, очень многим.
– К мозольному оператору пусть сходят, – буркнул тот, – тогда ничего оттаптываться не будет.
– Я ж не в этом смысле, – немного смешалась жена, но быстро взяла себя в руки, – не надо было этот проклятый нацвопрос поднимать, тогда бы и жил спокойно себе. Кстати, совсем еще не поздно дать задний ход – тогда твои недоброжелатели уймутся. Хотя бы ненадолго, но перестанут строить тебе козни.
– Как там говорил один древнеримский товарищ, – наморщил лоб Романов, – чем мучиться с развязыванием гордиева узла, лучше сделать радикальный шаг и разрубить его к чертовой матери.
– То есть ты пойдешь до конца?
– То есть да… выпью свою чашу до дна, – с достоинством ответил Романов, – пусть даже она с ядом будет, эта чаша.
– Я поняла, я поняла, – пробормотала Виктория, – неуемный ты у меня какой-то… ну тогда слушай практичные советы бывалой домохозяйки…

Урочище Медео, Казахстан

Здесь неподалеку от знаменитого высокогорного ледового стадиона (где были, к слову побиты почти все мировые рекорды) притаилась госдача номер один Управделами ЦК КП Казахстана. И на ней бессменный руководитель республики товарищ Кунаев принимал двух высокопоставленных гостей из сопредельных регионов. Назовем их товарищ Х и товарищ У. Обращался он к ним примерно так же – как к Иксу и к Игреку.
– Давайте не будем ходить вокруг и около, дорогие гости, – обратился к ним Кунаев, когда они доели свои порции ароматного плова, заев его гуммой, местными пирожками с острой начинкой, и запив холодным кумысом, – и будем говорить о наших насущных проблемах.
– Без вопросов, – ответил Икс, – Динмухаммед Ахмедович (тот поморщился и разрешил называть себя Дини), – давайте о насущном, только… – тут он слегка поморщился.
– Что только? – переспросил Кунаев.
– Это дело требует какой-нибудь более существенной смазки, нежели кумыс… нет, я ничего не имею против национальных кухонь, но сейчас требуется что-то традиционное.
– Как скажете, дорогой Икс, – и Кунаев достал из встроенного в стол мини-бара бутылку запотевшей Столичной водки, – в имперских традициях есть что-то привлекательное.
– Это совсем другое дело, – раздвинул губы в улыбке Игрек, – давайте накатим за традиции.
– Возражений нет, – ответил Кунаев, разлив водку по рюмкам, – за традиции.
– А теперь по делу, – продолжил тему Икс, закусив кусочком аччик-гушт, – время Ч у нас назначается на послезавтра, девятнадцать пятнадцать, верно?
– Абсолютно верно, – подтвердил Кунаев, – проговорите последовательность действий, будьте добры. Вас тоже касается, товарищ Игрек.
– Тогда я начну, – откашлялся Икс, – послезавтра ориентировочно в восемнадцать ноль-ноль объект отправится в поездку по стране с так называемого Правительственного вокзала Москвы…
– Где это? – недоуменно поднял брови Кунаев.
– Это рядом с Ленинградским и Ярославским вокзалами, – пояснил Икс, – платформа, огороженная со всех сторон колючей проволокой, въезд на нее только с улицы Каланчевской…
– Знаю-знаю такую улицу, – откликнулся Кунаев, – идет от Трех вокзалов к Проспекту мира.
– Все верно, именно так… итак, в восемнадцать ноль-ноль, плюс-минус некоторое время, эскорт с объектом заедет с улицы Каланчевской на Правительственный вокзал…
– Стоп, – остановил его Игрек, – я слышал такую версию, что до этого вокзала идет спецтоннель от Кремля, по верху никто туда не ездит.
– Это слухи, – отмахнулся Икс, – от Кремля идут подземные ходы, но в Минобороны и на Лубянку, до Трех вокзалов слишком далеко.
Кунаев тем временем разлил по рюмкам вторую порцию, они выпили без слов, и тогда Икс продолжил.
– На вокзале его будет ждать правительственный железнодорожный состав, два локомотива и шесть вагонов.
– И что в этих вагонах, товарищ Икс? – поинтересовался Кунаев.
– Самый главный это вагон для первого лица, конечно – он бронированный и весит гораздо больше, чем стандартный МПС-овский. Примерно в полтора раза. И колесные пары у них не двухосные, а трехосные, в связи с большим весом. Кроме этого вагона, он в центре состава обычно располагается, имеются также два вагона для охраны, один для спецперсонала и один-два, дублирующие внешний вид правительственного. Для маскировки…
– Это понятно, – отозвался Кунаев, – давайте уже ближе к делу.

– Отправление спецпоезда по нашим данным назначено на восемнадцать-тридцать по Москве, – продолжил Икс, – через примерно сто пятьдесят метров поезд минует ворота Правительственного вокзала и выйдет на пути общего назначения в районе… в районе, – он вытащил из папочки карту Москвы, сверился с ней, – в районе Безбожного переулка.
– Странное название, – немедленно откликнулся Кунаев, – там безбожники жили?
– Просто когда-то, – ответил хорошо подготовившийся Икс, – здесь располагалась редакция журнала Безбожник.
– Это которым Емельян Ярославский руководил?
– Точно… Емельян Ярославский рядом с Ярославским вокзалом – такой парадокс…
– Мы отвлеклись, – остановил этот диалог Кунаев, – про Безбожник это, конечно, интересно, но не по теме…
– Прошу прощения, Динмуха… то есть Дини, – извинился Икс, – продолжаю по теме. Так вот, правительственный состав выйдет на пути общего назначения в районе Безбожного переулка. Далее он по нашим данным проследует под Рижской эстакадой в направлении станций Москва-3, Маленковская и Яуза.
– Конечный пункт маршрута известен? – спросил Кунаев.
– Точных сведений нет, – тут же откликнулся Икс, – предположительно это Горький либо Ярославль. Да это, в конце концов, и неважно, мы же планируем операцию гораздо ранее этой точки.
– Хорошо, продолжайте, – махнул рукой казахский лидер.
– Приблизительно за полчаса до планируемого подъезда состава к станции Маленковская, это у южной оконечности парка Сокольники…
– Еще одно странное название, – опять перебил его Кунаев, – неужели у нас в стране остались названия в честь руководителей антипартийной группы? Молотов переименовали обратно в Пермь, Каганович в Новокаширск, а Маленковская платформа, значит, уцелела?
– Нет, Дини, – пояснил Икс, – это в честь другого Маленкова, секретаря Сокольнического райкома – к Георгию он не имеет никакого отношения.
– Хорошо, продолжайте, – разрешил Кунаев.
– Так вот, за полчаса до подъезда состава к этой платформе в ста метрах от нее на мостике через Яузу будет установлено взрывное устройство большой мощности. Подрыв будет осуществлен непосредственно перед головным локомотивом… расчеты наших специалистов показывают, что весь состав целиком должен упасть в реку Яузу.
– Что за специалисты? – решил уточнить Кунаев.
– Надежные и проверенные товарищи, с опытом работы в горячих точках, – вступил в разговор молчавший до этого Игрек, – ручаюсь за каждого головой
– Ладно, – Кунаев побарабанил пальцами по лакированной поверхности стола, разлил остатки Столичной по рюмкам и задал следующий вопрос, – где гарантия, что объект не останется живым и здоровым в результате этой операции?
– Я еще не до конца все рассказал, Дини, – Икс залпом выпил водку и продолжил, – одновременно с подрывом моста в Яузу будет вылито около трех тонн нефтепродуктов… вот здесь, в полусотне метров вверх по течению. И они будут подожжены, эти нефтепродукты… получится, как в Сталинграде в 42 году, помните такое?
– Припоминаю… – с натугой согласился Кунаев, – страшное дело – меня как раз туда откомандировали с Алтайского комбината. Так, а где гарантия, что исполнители не попадут в руки КГБ? Девятка очень качественно работает… кстати, сколько человек задействовано?
– Шестеро, – ответил Икс и тут же перешел на официальный тон, – во-первых, товарищ Кунаев, исполнители знают только своего непосредственного руководителя, не больше, а его мы спрячем в надежном месте…
– Лучше ликвидировать, – без обиняков посоветовал тот.
– Рассмотрим и такой вариант… а во-вторых, пути отхода спланированы весьма тщательно.
– Откуда они возьмут взрывчатку? – продолжил бомбить вопросами Икса, – кто смонтирует взрывное устройство? Из каких источников появятся нефтепродукты и цистерна для их перевозки?
– Все это технические вопросы, – поморщился Икс, – думаю, что вам не стоит забивать ими голову. Лучше рассказали бы, что вы собираетесь делать по окончании операции «Маленковская».
– То есть вы ее так решили назвать?
– А что, название не лучше и не хуже других…
– Хорошо, немного расскажу о дальнейших действиях… ваша помощь, кстати, и там понадобится, но уже немного в другом направлении. Утром следующего дня созывается экстренное заседание Политбюро ЦК КПСС, которое назначает экстренный же пленум ЦК КПССС на завтра. Технология передачи власти у нас, в отличие от Америки, четко не оговорена ни в одном документе, поэтому придется импровизировать.
– Большинство удастся собрать, Дини? – задал наводящий вопрос Игрек.
– А не потребуется никакого большинства, дорогой, – ухмыльнулся тот, – в этом-то все и дело. Абсолютно любой персонаж из властной верхушки будет гораздо лучше, чем нынешний, и в межнациональные отношения не полезет. Таким образом, мы и решим наболевшие проблемы… по крайней мере на пятилетку вперед.
– Ну а все-таки, – продолжил настаивать Игрек, – кто, по-вашему, займет вакантное властное кресло?
– Или я или Алиев, – скромно ответил Динмухамед Ахмедович, – могли бы и сами догадаться.

Лермонтовская площадь, дом 2/1, МПС СССР

В приемную министра путей сообщения СССР товарища Конарева вошли двое молодых людей абсолютно идентичной внешности. Да и одеты они были одинаково.
– Николай Семенович занят, – тут же среагировала на их приход секретарша, немолодая и малопривлекательная дама в возрасте хорошо за сорок.
– По поводу нас ему звонили, – ответил тот из вошедших, который оказался ближе к ней, после чего он неуловимым движением раскрыл перед ее носом и тут же закрыл удостоверение бордового цвета.
– Да-да-да, – на автомате вылетело из секретарши, – я сейчас доложу.
И она нажала клавишу на аппарате громкой связи с министром.
– Николай Семенович, тут ээээ… из Комитета… ээээ… заходите, он вас ждет.
Двое одинаковых граждан строевым шагом проследовали в огромный кабинет, выходящий окнами прямиком на статую Михаила Юрьевича авторства Бродского.
– Очень рад вас видеть, очень рад, – произнес из-за стола министр, – Евгений Максимович мне звонил утром… чем обязан?
Молодые люди синхронно сняли свои шляпы, сели на приставные стулья рядом с необъятным столом министра, заговорил при этом тот самый, который показывал удостоверение секретарше.
– Меня зовут капитан Голубев, а его старший лейтенант Воробьев, – сообщил он Николаю Семеновичу. – Мы к вам по поводу внеплановой проверки Правительственного вокзала.
– С ним все хорошо, – тут же вылетело из министра, – контроль круглосуточный, муха не пролетит, все документы в порядке, можете убедиться на месте…
– Документы нам не нужны, – ответил Голубев, – пока, во всяком случае. Нам нужно проконтролировать систему безопасности важного государственного объекта.
– Все указания уже отданы, вас ждут на улице Каланчевской, – залебезил министр перед КГБ-шниками.
– Подпишите указание вашим сотрудникам, – выложил гб-шник перед министром лист бумаги.
Тот внимательно прочитал его, потом поставил внизу витиеватую полпись.
– Еще какие-нибудь вопросы? – спросил министр у них.
– На данном этапе нет вопросов, – они синхронно поднялись с места, – но в ближайшее время, возможно, появятся – будьте на связи, Николай Семенович.
И они так же синхронно вышли из высокого кабинет, а министр посмотрел в окно на бронзового Лермонтова, вытер платком пот со лба и сказал секретарше через громкую связь, чтобы никого не пускала в ближайший час.
А у капитана со старшим лейтенантом следующим пунктом посещения значились неприметные железные ворота на улице Каланчевской, за разворотным трамвайным кольцом маршрутов 7 и 13. Зарешеченное окошко открыл на удивление не дедушка-вахтер, а вполне себе моложавый и подтянутый мужчина со шрамом поперек правой щеки.
– Что надо? – сурово спросил он у стучавших, а они в ответ показали ему корочки со щитом и мечом, а также бумагу, подписанную министром.
– Заходите, – отворил он одну половинку ворот, – сейчас я вызову сопровождающего – на данной территории ходить без него не разрешается.
– Вызывайте, – согласился капитан Голубев.
Через полторы минуты от близлежащего серого бетонного здания типа «пакгауз» отделился сопровождающий в форме работника МПС. Он проверил документы у вошедших, козырнул и спросил:
– Что будем проверять?
– Схему охраны, – сказал Голубев, – в общем.
– Ясно… – задумчиво отвечал МПС-ник, – месяца не прошло с предыдущей проверки…
– Специфика нашей работы такая, – пожал плечами Голубев, – иногда пусто, иногда густо… с чего начнем?
– С периметра, я думаю, – ответил МПС-ник, – сначала вживую посмотрите, а потом схемы и документы или наоборот?
– Сначалавживую…
– Как скажете… – сказал железнодорожник и повел проверяющих по отработанному годами и десятками аналогичных проверок маршруту.
––
– Значит, автоматических пулеметов у вас тут не предусмотрено? – спросил в итоге Голубев.
– Слишком сложные штуки… это только в спецтоннелях метро есть, да и то снимают их в последнее время – кошек с собаками они там в основном расстреливают.
– Понятно… – почесал затылок Голубев, но тут нить разговора взял в свои руки его напарник Воробьев, – а как контролируются железнодорожные пути после выезда с этого объекта?
– Накануне дня Ч, – подтянулся МПС-ник, – всем службам на пути следования спецпоезда рассылается депеша с кодовым словом…
– С каким? – тут же поинтересовался Воробьев.
– Оно меняется время от времени, приказ о смене кодового слова рассылается два раза в год… на текущий момент это слово «Тополь-2».
– Не люблю тополя, – тут же отозвался Голубев, – у меня на них аллергия.
– Сочувствую, – дежурно высказался железнодорожник.
– И что делают службы по получении этого приказа? – продолжил свою тему Воробьев.
– Удваивают бдительность, раз, – отчитался тот, – проверяют пути, стрелки и технические сооружения на своих участках. Ну и конечно, задерживают попутные и встречные составы с целью обеспечить зеленую линию спецпоезду.
– Сколько раз проверяются пути после получения сигнала? – гнул свою линию Воробьев.
– Обычно один раз… – недоуменно посмотрел на проверяющих железнодорожник, – на более тщательный контроль просто не хватит ни времени, ни сотрудников…

– Этого недостаточно, – заявил Воробьев, – нужно ввести двойной контроль, последний обход путей сделать за полчаса до прохода состава.
– Слушаюсь, – сделал руки по швам железнодорожник, – со следующего месяца введем.
– Не с месяца, а с дня, – поправил его КГБшник, – сегодня должно быть выпущено такое распоряжение, а с завтрашнего дня вступить в силу.
– Слушаюсь, – покорно повторил тот.
– Документацию, я думаю, мы сегодня смотреть не будем… – задумчиво продолжил Воробьев, а напарник поддержал его кивком головы, – а лучше проедемся по путям в пределах Москвы – это можно организовать?
– Не сказать, чтобы совсем просто, – позволил себе вольность железнодорожник, – но в принципе возможно… надо подготовить дрезину-энергоагрегат.
– Сколько времени это займет? – спросил Голубев.
– Полчаса…
– Хорошо, а мы пока чайку попьем, верно, коллега? – спросил он у напарника, и тот сразу согласился с этим предложением.
В полчаса, конечно, подготовка тепловоза не уложилась, но через сорок минут они все же тронулись в путь – кроме уже знакомого железнодорожника (который представился наконец, как Семен Анатольевич) там имел место еще и машинист с помощником.
– Выезд на пути общего назначения, – прокомментировал Анатольевич проезд через большие зеленые ворота, – сейчас вольемся в ветку Ярославского направления.
– А там Ярославский вокзал? – спросил Голубев, показав направо и назад.
– Правильно, – подтвердил Анатольевич, – и Ленинградский тоже. Примерно в километре отсюда.
– Какие станции будут у нас по ходу движения? – продолжил свои вопросы КГБшник.
– Если мы едем по ярославскому направлению, то после того, как проедем под Рижской эстакадой, то сначала будет Москва-3, потом Маленковская, Яуза, Ростокино, Лосиноостровская, Лось, потом выезд за пределы МКАДа.
– Поговорим о ближайших, – сказал Голубев, – Москва-3 это что за платформа?
– О, это платформа с историей, – ответил Анатольевич, – в начале века тут заканчивался Транссиб, но со временем, конечно, его перенесли на Ярославский вокзал. Если коротко про станцию, то там две островных пассажирских платформы, соединенных навесным пешеходным мостом. Остановок транспорта рядом не имеется, до метро надо идти примерно 10 минут…
– До какого метро? – уточнил Воробьев.
– До Алексеевской, – пояснил железнодорожник и продолжил, – автобус останавливается в противоположной стороны, до него тоже 10 минут идти.
– Билеты там продаются?
– Нет, вокзал там отсутствует.
– Хорошо… – задумался Воробьев, – это вот мы сейчас ее проехали?
– Так точно, Москву-3 миновали, – подтвердил тот, – следующая Маленковская.
– Что, вот прямо в честь того самого Маленкова названа?
– А вот этого я, честно говоря, не знаю, – признался Анатольевич, – может и того… до нее ехать примерно 10 минут от Ярославского вокзала. Тут 3 платформы, островная и две боковых, соединены не наземным, а подземным переходом. Справа, сами видите, идет парк Сокольники.
Все разговаривающие дружно посмотрели направо, где за низеньким забором росла роща из берез и кленов.
– А это под чем мы сейчас проехали?
– Ростокинский проезд, – пояснил Анатольевич, – соединяет проспект Мира со стромынкой. А дальше у нас будет мостик через Яузу и станция Яуза.
– Можно здесь притормозить, – неожиданно попросил Голубев перед мостом.
Анатольевич дал команду машинисту и тот остановился непосредственно перед мостиком… мостом его язык не поворачивался назвать. Все трое спрыгнули с локомотива и подошли к этому сооружению.
– Старый какой, – вырвалось у Воробьева.
– Дореволюционное сооружения, – пояснил железнодорожник, – в начале века сооружен… если не ошибаюсь, то на деньги купца Мамонтова… тут раньше было соединение с Савеловским вокзалом, но сейчас оно потеряло значение, разобрали.
– А внизу там что? – заинтересовался Голубев, – надо посмотреть.
И они спустились по невысокому склону Яузы вниз – пройти там можно, конечно, было, но с определенным трудом.
– Это что такое? – Воробьев пнул ногой кучу мешков, сваленных у береговой опоры моста.
Они вдвоем с Голубевым развязали один из мешков – внутри было что-то серое и сыпучее.
– Понятия не имею, – пожал плечами Анатольевич, – может цемент, может мел.
– Таааак, – почесал затылок Голубев, – пожалуй мы на этом закончим экскурсию по путям Ярославского направления и вернемся на базу.
Двое КГБ-шников подписали быстро акт проверки, после чего покинули пределы Правительственного вокзала через те же зеленые ворота в районе разворотного кольца 7-го трамвая.
– И что там было, в этих мешках? – спросил Вороьев у напарника, когда они выруливали с Каланчевской улицы к Красным воротам.
– Гексоген, прикинь, – ответил тот. – Так что у моста мы посадим засаду… сегодня же вечером и посадим, а маршрут движения объекта придется поменять, это уж точно.

Пекин, резиденция руководителей КПК

У товарища Дэн Сяопина был сложный и напряженный день – с утра утрясали партийные вопросы, связанные с созывом очередного съезда Компартии. Далее случилась встреча с руководителями Мьянмы, очень нервная и с непредсказуемыми итогами. А вечером к нему напросился на беседу министр госбезопасности Лин Юнь. Так переименовали министерство общественной безопасности буквально год назад, и этот Юнь стал первым его официальным руководителем.
– Добрый вечер, товарищ Дэн, – тепло поздоровался министр, – как ваше драгоценное здоровье?
– Спасибо, товарищ Лин, – ответил китайский лидер с нервной усмешкой, – пока живой, что не может не радовать. Расскажите лучше, чем вызвана такая срочность нашей встречи… у вас пятнадцать минут.
– Хорошо, постараюсь уложиться, – вздохнул Лин, садясь на столик напротив Дэна. – Я пришел сказать несколько слов по поводу России …
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дэн, – Россия это интересно, давно оттуда никаких новостей не было, надеюсь, что они добрые.
– Я бы не назвал их таковыми, – скрестил руки на груди Лин, – скорее наоборот.
– Излагайте, – всем своим видом выразил внимание Дэн.
– Так вот, товарищ Председатель, – продолжил министр, – наш источник в одной из советских республик сигнализирует о заговоре против высшего советского руководства… а если быть совсем точным, то против товарища Романова.
– У нас была очень содержательная беседа в марте, – вспомнил Дэн, – да и впоследствии он горячо поддерживал контакты между нашими странами. Скоро должны запустить на орбиту первого китайского космонавта… нет, смена руководства в Советском Союзе на данный момент никак не способствует нашим интересам. А какие-нибудь подробности ваш источник сообщил? В какой республике, кстати, он работает? – задал он сразу два вопроса.
– В Казахстане, – начал отвечать Лин с конца, – в аппарате правительственной связи в Алма-Ате. Что же касается второго вопроса, то да – немного подробностей он сообщил. В самое ближайшее время планируется покушение на Романова, причем произойти это должно во время его поездки по железной дороге.
– Интересно, – у Дэна зажглись глаза от таких новостей, – я припоминаю только два теракта против высших руководителей государств, которые произошли во время железнодорожных поездок. И оба против русских царей – сначала взрывали Александра 2-го, а чуть позднее Александра 3-го, кстати, оба они были Романовы, как и нынешний советский лидер. И оба покушения оказались неудачными.
– Я мог бы добавить к этому еще один эпизод, – скромно ответил министр, – подрыв моста на пути следования поезда немецкого канцлера Бисмарка, но такие исторические события вряд ли представляют сейчас серьезный интерес.
– Да, мы отвлеклись, – согласился Дэн, – так что там с Романовым?
– Заговорщики хотят взорвать мост на пути следования правительственного состава. В течение ближайших двух-трех дней.
– Поподробнее о заговорщиках можно? Кто такие, к чему стремятся, чем им не угодил Романов?
– Сведения об этом довольно отрывочные, – отвечал Лин, – все, что нам стало известно, это недовольство руководства союзных республик попытками Романова изменить структуру госуправления страной.
– А конкретнее?
– Романов, по нашим данным, хочет убрать из Конституции пункт о свободном выходе республик из Союза, – ответил Лин, – ну и еще кое-что… например реформировать систему образования и сделать русский язык главным.
– А сейчас разве он у них не основной?
– Не совсем… – ответил министр, – это язык межнационального общения, как записано в Конституции, но следом идет приписка о всемерном развитии национальных языков. И еще республиканским властям очень не нравится проект перераспределения бюджетных средств.
– Денежный вопрос – это тоже серьезно, – задумчиво произнес Дэн. – А кто входит в число заговорщиков?
– Практически все руководители союзных республик, – тут же ответил Лин, – за исключением России, конечно, и Белоруссии.
– Что предлагаете предпринять в связи с этим? – поинтересовался Дэн.
– Можно просигнализировать в московские спецслужбы, – предложил Лин, – только очень осторожно, чтобы не рассекретить нашего человека в Алма-Ате.
– Я даю разрешение, – склонил голову Дэн, – сигнализируйте. Со всеми мерами предосторожности. Только…
– Что только, товарищ Дэн? – переспросил министр.
– Романову на мой взгляд следовало бы действовать более аккуратно, чтобы не создавать таких больших проблем для себя же самого, вот что…
– Совершенно с вами согласен, – улыбнулся Лин, – боюсь только, что такое предложение ему может выдвинуть лицо, облеченное высокими государственными полномочиями, вы, например. А никак не сотрудники спецслужб…

Москва, Кремль, Лубянка

Романов опять заработался допоздна – за окнами его кабинета, выходящего на Ивановскую площадь, давно стемнело, на кремлевских башнях загорелись яркие рубиновые звезды, а на синем московском небе зажглись не менее яркие натуральные звезды, сопровождаемые полной сиреневой Луной. Надо бы поменьше курить, подумал генсек, туша в пепельнице очередную сигарету, когда зазвонила черная вертушка с ярко-алым гербом СССР вместо наборного диска.
– Слушаю, – недовольно сказал Романов в трубку, – да, узнал… да, кое-что слышал… вот как?
– Ситуация весьма серьезная, Григорий Васильевич, – это был руководитель главной советской спецслужбы Примаков, – и угрожает перерасти в неконтролируемую.
– Приезжайте, обсудим, – ответил Романов, – по телефону не очень удобно.
– Боюсь, что это не совсем целесообразно, – ответил Примаков, – по ряду причин, которые я не хотел бы озвучивать.
– Тогда я к вам могу подъехать, давно на Лубянке не бывал…
– Боюсь, что и это не слишком разумно, – повторил свои сомнения Примаков. – У меня есть такое предложение…
И он вкратце изложил свое видение на предмет места встречи.
– Очень любопытно, – сразу заинтересовался Романов, – слышал про это много, но лично никогда там не бывал. Пожалуй я соглашусь.
– Тогда через полчаса на отметке 1250, – ответил Примаков, – что это такое, вам расскажет офицер охраны.
Романов положил трубку на аппарат АТС-1 и вызвал через секретаря офицера личной охраны. Тот вошел в кабинет молодцеватой походкой буквально через минуту.
– Ээээ… – начал генсек, силясь вспомнить, как его зовут, но тот тут же помог «капитан Пасулько», – капитан… тут такое дело… мне необходимо пройти по коммуникации номер два дробь одиннадцать до отметки 1250… прямо сейчас.
– Будет исполнено, товарищ Романов, – взял под козырек капитан, – следуйте за мной.
И он развернулся к выходу, генсек покорно последовал за ним, бросив секретарю в приемной «я ненадолго». В коридоре третьего этажа Сенатского корпуса к ним невидимой тенью присоединился еще один охранник, одетый в штатский костюм – здесь строго соблюдалось правило разделения, один армейский человек, второй из органов.
– Мы в коммуникацию номер два дробь одиннадцать, – сообщил ему Романов, тот кивнул, тогда генсек неожиданно спросил капитана, – вы с Украины, судя по фамилии?
– Родился там, – ответил тот, – город Ковель Волынской области, но уже двадцать лет, как живу в России.
– Ясно, – подумав, ответил Романов, – бывал я в этом Ковеле как-то раз, в войну еще дело было… синагога там огромная стояла, говорили, что самая большая в Европе.
– Синагога это в Любомле, сорок километров от Ковеля, – сообщил Пасулько, – ее после войны разобрали. Нам сюда, товарищ главнокомандующий, – указал он на лифт, расположенный в самом дальнем конце коридора третьего этажа.
– Странно, – пробормотал Романов, – сто раз мимо проходил, но не думал, что это дверь в лифт.
Капитан достал из кармана связку ключей, выбрал один и ловко открыл эту незаметную дверь в стене – за ней оказались стандартные автоматические створки стандартного советского лифта, которые открылись после нажатия на большую зеленую кнопку.
– А коммуникация номер один это что? – спросил Романов, когда они уже ехали вниз.
– Ход в Министерство обороны, – пояснил капитан, – в него на другом лифте надо спускаться.
– А третья-четвертая коммуникации имеются? – продолжил любопытствовать генсек.
– И даже пятая, товарищ главнокомандующий, – вступил в разговор непоименованный гражданский охранник, – но вход в них из другого кремлевского корпуса.
Но тут лифт остановился и раздвинул двери – все трое вышли в пустой и пыльный коридор с подслеповатыми лампочками под потолком. Каждая третья лампочка при этом не горела.
– Непорядок, – указал на этот недостаток Романов, капитан встал по стойке смирно и ответил что-то типа «виноваты, исправимся».
И они свернули куда-то направо. Через два десятка метров перед ними появилась новая дверь в стене, капитан погремел ключами и открыл ее.
– Вот, товарищ главнокомандующий, – сказал он, – это и есть искомая коммуникация номер два. Ведет от Сенатского корпуса Кремля к зданию КГБ на площади Дзержинского. Примерно посередине есть ответвление к ЦК КПСС на Старой площади. Там и находится отметка 1250, указанная вами.
– Идемте, – бросил генсек и первым вступил в этот длинный и очень экономно освещенный коридор.
Стены его были закрыты пластиковыми панелями, а пол с потолком остались в первозданном виде, грубо вырубленными из камня. Поверху еще шли какие-то дюралевые короба, очевидно вентиляция.
– А кто и когда сделал этот тоннель? – поинтересовался Романов.
– Начало положил, как это можно предположить, – ответил капитан, – царь Иван Грозный. Он очень опасался покушений на свою жизнь, поэтому подстраховался таким образом – чтобы в случае опасности можно было быстро эвакуироваться в безопасное место.
– И что, с шестнадцатого века все так и стоит?
– Нет, конечно, переустройств этого хода было множество, в 1812 году, например, таким образом покинули Кремль бояре Голицыны и Апраксины, когда Наполеон вошел в столицу. Потом Кремль, как известно, сгорел, и ход восстанавливали заново уже при Николае 1-м. А при товарище Сталине было принято решение обустроить все здесь заново… метростроевцы работали, насколько мне известно. А вот и отметка 1250…

От главного тоннеля справа наметилось небольшое ответвление без каких-либо опознавательных знаков, все трое и свернули в него. Буквально через десяток метров узкий коридор расширился, превратившись в приличных размеров зал. Капитан щелкнул выключателем на стене, под потолком вспыхнули штук пять мощных лампочек, залив мертвенно-белым светом все вокруг.
В дальнем конце зала было оборудовано что-то вроде места для собраний или даже конференций – три ряда стульев, трибуна для выступающего и темная классная доска на стенке.
– Как в школе, – вырвалось у Романова, – сейчас учитель выйдет и начнет писать мелом тему домашнего задания.
– Да, похоже, товарищ Романов, – согласился капитан, – в войну это было одно из мест, где высшее руководство укрывалось от немецких бомбежек.
– Я читал, что в метро Маяковская правительство укрывалось, – ответил Романов.
– Там тоже, но чаще здесь, – парировал капитан. – Сейчас должен подойти товарищ Примаков, и мы вас оставим наедине.
– А еще что-то говорилось про ход к зданию ЦК… – напомнил генсек.
– Это чуть дальше, отметка 1330, – ответил капитан Пасулько, и в этот момент из=за поворота появилась новая группа людей.
Впереди шел Примаков, за ним чуть отстав двое сопровождающих, оба в штатских костюмах.
– Добрый вечер, Евгений Максимович, – поздоровался Романов, – все это любопытно, конечно, но к чему такая конспирация.
Примаков кивком головы отпустил охрану, и она вместе Пасулько скрылась в проходе, тогда он продолжил.
– Присаживайтесь, Григорий Васильевич, – предложил он генсеку, – в ногах правды нет.
И они сели на два крайних стула прямо перед трибуной и школьной доской.
– Значит, объясняю про конспирацию, – начал Примаков, – сразу скажу, что ситуация более, чем серьезная…
– Серьезнее, чем в 41 году? – прищурился генсек.
– Ну может и не такая, как в 41-м… – на секунду смешался тот, но сразу взял себя в руки, – но отличается ненамного.
– Заинтриговали, Евгений Максимович, – Романов достал из кармана пачку сигарет и закурил, – слушаю со всем вниманием.
– Сегодня по двум разным каналам пришли практические одинаковые сведения о покушении на вас, Григорий Васильевич.
– И что это за каналы, расскажете?
– Почему нет… – Примаков тоже достал свои сигареты и закурил, – без излишних подробностей, конечно, но расскажу. Первое – на нашего человека в Вашингтоне неожиданно вышел кадровый сотрудник ЦРУ… имен называть не буду, но этот сотрудник выложил нам очень подробные материалы о совещании в Кишиневе…
– Да-да, про это я слышал, – подтвердил Романов, – там все руководители Союзных республик переговаривались насчет поправок в Конституцию.
– Скорее не переговаривались, – поправил его Примаков, – а договаривались. О смене политического руководства Союза, а если совсем конкретно, то про вас шла речь.
– И на кого же меня хотят менять? – прищурился Романов.
– Главных кандидатур две – Кунаев и Алиев. Но и Щербицкий тоже суетится неподалеку.
– У них не будет большинства на пленуме ЦК, – меланхолично продолжил Романов.
– А это, как выясняется, уже неважно, – продолжил Примаков, – потому что вы, Григорий Васильевич, согласно сведениям из второго источника, не должны дожить до этого пленума.
– Вот как, – даже развеселился Романов, – как у нас в деревне говорили «интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд». И что это за второй источник?
– Вы будет смеяться, но он из Пекина… там была встреча, аналогичная вашингтонской, и этот вот товарищ из министерства госбезопасности сообщил следующее…
И Примаков зачитал дословно все, что сказал китайский источник.
– А куда у меня поездка по железной дороге намечена, не подскажете? – сдвинул брови Романов.
– Подскажу… в Ярославль и Рыбинск – награждать область орденом и открывать новое производство на моторном заводе.
– И выезд намечен на завтра… – то ли спросил, то ли утвердительно сказал генсек.
– Абсолютно точно, в восемнадцать тридцать по Москве с Правительственного вокзала.
– Не слышал о таком, – задумался Романов, – расскажите.
– Это секретный десятый вокзал столицы, – поведал Примаков, – расположен недалеко от Ленинградского и Ярославского, рядом с платформой «Каланчевская».
– А какой глубокий смысл был в его создании? С обычных вокзалов разве нельзя отъезжать?
– Его построили по личному распоряжению Леонида Ильича в середине 70-х годов, – объяснил Примаков, – Брежнев любил ездить на поездах и отдал такое распоряжение, чтобы не мешать остальным гражданам – ведь при отъезде-приезде первых лиц вокзалы должны были перекрываться… однако, я не совсем понимаю ваши вопросы, Григорий Васильевич, – сменил он тему, – предстоящее покушение вас волнует меньше, чем история наших вокзалов?
– Почему, очень волнует, – тут же ответил генсек, – но я же вижу, что вы продумали все на десять ходов вперед – слушаю ваши предложения, Евгений Максимович.
– Ну может быть не на десять ходов, – немного смутился Примаков, – такое даже Карпову с Каспаровым не под силу. Но на 2-3 хода вполне…
– Кстати, – встрепенулся Романов, – напомните мне про Каспарова, когда вся эта катавасия закончится…
– Конечно напомню, – ответил Примаков, – а что не так с Каспаровым?
– Все с ним не так… но об этом мы попозже поговорим.

– Хорошо, про Каспарова я делаю пометку в ежедневнике, – Примаков достал из потертого портфеля, который принес с собой, толстую книжечку, открыл и оставил там короткую надпись, – а сейчас переходим к главному. Вот вкратце то, что удалось выяснить нашей службе относительно планов оппозиции…
И он развернул и положил на трибуну крупномасштабную карту столицы – Романов с большим интересом начал изучать пометки на ней.
– Судя по обилию красного цвета возле этой станции, все должно происходить где-то поблизости, – сообщил он Примакову.
– Все верно вы думаете, Григорий Васильевич, – ответил тот, – сразу после станции «Маленковская» на железнодорожных путях есть небольшой мост через Яузу… пятьдесят пять метров над водой, собран из стальных ферм, однопутный, – и он присовокупил к карте фотографии моста и прилегающей местности с разных ракурсов.
– Древний какой, – поразился Романов, – наверно еще при царе сделан.
– Все верно, – подтвердил Примаков, – при Николае Первом – тут было когда-то соединение с путями Савеловского направления, вот его и построили в 1910 году для этих целей. Идем далее… непосредственно под левобережной опорой моста наши сотрудники сегодня обнаружили десять мешков с белым сыпучим веществом, которое после лабораторного анализа оказалось гексогеном.
– Что-то я про него слышал, про этот гексоген… – наморщил лоб генсек.
– Гексоген, – начал говорить Примаков скучным голосом профессора в университете, – это белый кристаллический порошок, очень сильное взрывчатое вещество. Сильнее тротила-динамита примерно втрое. Синтезирован в конце 19-го века немецким химиком Ленце. Первоначально предполагалось его использовать, как лекарство для мочеполовой системы, но вскоре выяснилось, что гексоген сильно ядовит и в этих целях не может быть применим. Тогда другой химик. австриец Герц придумал ему более нужное применение, как аналог тринитротолуола… впервые гексоген в таком качестве использовали японцы в 1944 году на Окинаве.
– Это все очень интересно, – притормозил его Романов, – но хотелось бы приблизиться к сегодняшнему дню.
– Хорошо, приближаемся… в нашей стране гексоген производится на двух заводах, в Дзержинске Горьковской области и в Перми – в настоящее время мы выясняем, откуда произошла утечка. А что касается этого моста через Яузу, там устроена засада, и наши сотрудники ждут, кто и когда придет за этими мешками.
– А что, взрыв этого мостика может так сильно мне навредить? – поинтересовался генсек.
– Это второй интересный вопрос, почему заговорщики выбрали такой необычный способ, – ответил Примаков, – он тоже сейчас изучается. Однако давайте переходить к оргвыводам, как это практикуется на партийно-комсомольских собраниях.
– Давайте, – вздохнул Романов.
– Первое – поездку по железной дороге с Правительственного вокзала мы, конечно, отменять не будем, но задействуем там вашего дублера. Второе – никуда вы завтра из Москвы не уезжаете, даже и из этого тоннеля лучше не уходить… пока во всяком случае.
– А это почему же, позвольте узнать?
– Потому что у заговорщиков есть план Б, как это модно сейчас называть. В случае неуспеха основной операции они хотят задействовать своих людей из Девятого управления…
– Да что вы говорите? – изумился Романов, – у них и тут свои люди есть?
– К сожалению… – нервно усмехнулся Примаков, – один из них, кстати, провожал вас совсем недавно?
– Капитан Пасулько? – еще более изумился генсек.
– Нет, это было бы слишком очевидно… завербован второй ваш провожатый, капитан Анисимов.
– Аааа, это тот неприметный товарищ в гражданском костюме… и как же вы это установили?
– Давайте не будем углубляться в такие детали, – ответил Примаков и щелкнул пальцами.
По этому щелчку в проходе, который вел от главного хода, появились трое – в центре тот самый штатский охранник Романова в наручниках, а по бокам двое незнакомых. Охранник имел очень бледное лицо и прихрамывал на одну ногу.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71471404?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.