Главная страница | Триллеры | Железо внутри, железо снаружи

Железо внутри, железо снаружи
Alex Coder
В мрачной тьме далекого будущего отряд рабов, оказавшихся между враждующими кланами орков и яростью Империи, должен пробиться к свободе в водовороте космических сражений, жестокости и предательства.

Alex Coder
Железо внутри, железо снаружи

Глава 1: Зелёный Прилив
Визг сирены был ржавым, мучительным, как и все остальное на борту Рукфанга. Он прорезал вечный мрак рабского трюма, словно зазубренный клинок, прорезая дымку страданий и дешевого, переработанного воздуха. Для большинства это было нежеланное вторжение, еще один слой жестокости, добавленный к их и без того невыносимому существованию. Но для избранных, тех, кто сжался в тенях, это был другой вид тревоги. Кусочек возможности в мрачной тьме.
"WAAAGH!"
Рев не был звуком, не совсем. Это была физическая сила. Он пробивался сквозь залатанную обшивку Рукфанга, сотрясая корабль до основания, дрожь, которая могла сломить решимость самого выносливого существа. Металлические пластины застонали в знак протеста. Заклепки лопались, как гнойники, и густая маслянистая пыль падала с низкого изогнутого потолка. Грохот снаружи был не только грохотом их орков-повелителей, празднующих очередной бой, но и множеством сигналов тревоги и рева на максимальной громкости, когда орки сражались с орками с одинаковым рвением, без уважения, только кровь.
Рабы, пестрое собрание потерянных и проклятых, были в основном людьми, но включали в себя и многие другие виды. Некоторые были свернутыми в позы эмбрионов, стонали, пытаясь заглушить ужасающие звуки. Другие были просто сломаны, их глаза были пустыми, их дух давно угас. Они были собственностью Сквигфейс Бойз, печально известного нестабильного и неприятного клана орков, даже по меркам своего вида. Теперь все их существование заключалось в поддержании боевых машин орков, пока они, наконец, не умирали и не превращались в еду, еще больше грога или что-то еще, что требовалось их зеленокожим хозяевам.
Но в одном темном углу группа оставалась настороже, их страх был окрашен отчаянной, зарождающейся надеждой.
«Кости императора», – выдохнул Гракх, его голос был грубым, как гравий. Он все еще двигался с дисциплинированной экономией солдата, хотя гордая форма Кадианского 88-го теперь висела клочьями на его изможденном теле. Его лицо, дорожная карта старых шрамов, было запечатлено в мрачной решимости. Империя забыл его много десятилетий назад, когда его корабль был захвачен. Он никогда не забудет его учения, потому что они – то, что поддерживает его жизнь.
«Что это за новый ад?» – пробормотала сестра Серафина, ее голос был чуть громче шепота. Когда-то она была послушницей Ордена Леди-Мученицы, ее белые одежды теперь были коричневыми от грязи и, что еще хуже, теперь они были слабым, болезненным напоминанием о жизни, посвященной Императору. Ее бритая голова, когда-то символ чистоты, теперь была испорчена сетью жестоких орочьих клейм. Однако в ее глазах, когда-то ярких от праведного рвения, мерцали угли их прежнего пламени. «Эти мерзкие ксеносы не наслаждались своим кровавым развлечением?» – спросила она о бое.
«Это не охотничий рог, человечишка», – прохрипел голос из глубины теней. Скив, ратлинг, маленький и жилистый даже для своего вида, появился, его острые черты растянулись в нервную ухмылку, обнажившую слишком много зубов. «Это драка. Гнаши Гортага здесь, и они не пришли на чай».
«Другой клан?» – голос Серафины был полон замешательства и страха. Насколько хуже это может быть после многих месяцев без надежды, выживания только ради долга.
«Гортаг да Скуллкрака», – поправил Скив, странный блеск волнения в его глазах-бусинках. Он был мусорщиком, пока его не поймала банда орков и не обращалась с ним как с отбросом, которым он и был, вечно голодным и напуганным, пока он не оказался с этими пришельцами. «Самый подлый, самый уродливый мерзавец во всем этом секторе. Заставляет Сквигфейсов выглядеть, ну…» он замолчал, подыскивая сравнение, которое не оскорбило бы, затем сдался. «Как гретчины на свадьбе».
Гракх хмыкнул. Он знал Гортуга. Любой имперец, который провел время в этом проклятом уголке галактики, знал. Само название было синонимом бессмысленного разрушения и жестокости, и даже имперская пропаганда мало что сделала, чтобы смягчить настоящий ужас, который он имел в виду.
«Значит, собаки Сквигфейсов оказались между двух огней», – размышлял он. Его рука инстинктивно потянулась к грубому шилу, спрятанному в лохмотьях. Бесполезно против полностью вооруженного орка, но может быть, просто может быть…
Корабль резко качнулся. Рев снаружи усилился. Это был не просто рейд; это было полномасштабное нападение, с оглушительным шумом, который прекращался только тогда, когда взрыв, более громкий, чем все остальное, напоминал, что что-то было взорвано, и несколько несчастных орков уже на орбите. Гнаши Гортуга атаковали с яростью, граничащей с безумием.
"Вот оно", – заявил Скив, его голос был пронзительным писком. «Это наш шанс. Они будут слишком заняты, разбивая каждую увву, чтобы беспокоиться о нас».
Серафина выглядела сомнительной. Надежда была опасной вещью в этом месте, мерцающей свечой в урагане, чем-то, что она потеряла давным-давно в варпе и не собиралась следовать за ней снова. Она убивала тебя быстрее, чем отчаяние. И все же она обнаружила, что пленена его голосом.
Но Гракх тоже это видел. Шанс. Слабый, почти несуществующий, но все же шанс. Впервые за много лет, Искра неповиновения вспыхнула в его груди. Он не умрет, съежившись в темноте, как многие здесь. Он падет, сражаясь, даже если это будет означать сражение бок о бок с существами, которых он был рожден считать своими врагами.
"Скив прав", – сказал он, его голос был полон вновь обретенной власти. "Это наш шанс. Император защищает, но сегодня он предлагает хаос. А в хаосе из его огня может родиться возможность". Он обратился к остальным, сгрудившимся поблизости. "Все, кто хочет жить, следуйте за мной. Все, кто хочет умереть как скот, оставайтесь здесь". Он не дал никаких других обещаний, потому что ему нечего было давать.
Раздались ропоты согласия, кивки во мраке. Другие, слишком сломленные или напуганные, чтобы ответить, просто смотрели. Теперь их судьба зависит от других, которые хотят большего, которые ищут чего-то за пределами этих цепей, даже если их тела ничего не имеют, сердце все еще ищет этого, его свободы от мира, который давно его покинул.
Пока Руккфанг продолжал содрогаться и стонать под натиском Гнаша Гортуга, горстка рабов, связанных не цепями, а общей волей к выживанию, начала двигаться. Их пункт назначения был неизвестен, их шансы были мрачны. Но в самом сердце зеленого прилива началась отчаянная игра. Ведь им нечего было терять, кроме возможности умереть в бою. Они все еще могут что-то сделать, прежде чем свет погаснет.

Глава 2: Железо и ужас
Руккфанг взбрыкивал, как дикий зверь, его стоны становились все более неистовыми. Каждый удар, сотрясавший судно, был ударом молота по хрупкой надежде, которая начала расцветать в сердцах рабов. Они привыкли к стонам и тряске корабля, но не до такой степени, заставляя их страх достигать невиданных высот и ломая то самообладание, которое оставалось после неожиданности. Воздух, густой от смрада немытых тел, пота и металлического привкуса крови, стал тяжелым от нового запаха: озонового запаха горящего металла и едкого угля прометия. Это сочетание вони насторожило, что даже худшее из вообразимых – всего лишь вторник для такой галактики, как эта.
Еще один взрыв, на этот раз ближе, разорвал помещения рабов. Часть изогнутого потолка отвалилась, открыв ужасающую панораму закручивающейся пустоты за ее пределами. Зубчатые металлические зубы обрамляли сцену абсолютной бойни: корабли орков, грубые и жестокие, сцепились в смертельном объятии, их оружие изрыгало огонь и разрушение, их размер был способен покрыть все, что угодно, через дыру, поскольку все теперь казалось ближе.
Вспыхнула паника. Рабы кричали, толкались и пихались, их глаза были широко раскрыты от ужаса. Некоторые царапали стены, ища спасения там, где его не было, отчаянно пытаясь убежать. Другие просто рухнули, их дух окончательно сломлен всепоглощающим хаосом, и их гибель теперь казалась единственным логичным выбором, учитывая проявленное насилие. Несколько человек, ободренные отчаянием, попытались броситься на оставшиеся нетронутыми участки стены, тщетный жест против жестокой мощи орочьей техники, созданной больше для войны, чем для комфорта.
Затем произошло чудо – или, возможно, замаскированное проклятие. Серия резких электрических тресков раздалась из панели управления, которая управляла их рабскими ошейниками. Тяжелые металлические полосы, предназначенные для нанесения изнуряющих ударов при малейшем намеке на неповиновение, искрились, мерцали и отключались, делая их практически бесполезными и предоставляя неожиданную степень свободы.
Прежде чем кто-либо смог полностью осознать последствия, дальняя переборка рабских помещений была разорвана, как будто кулаком гиганта. Это был не взрыв, а что-то гораздо хуже. Толпа орков с дикими глазами, с телами, раскрашенными в грубую иконографию Гнашаса Гортуга, хлынула в трюм, ревущих боевые кличи и ища новых орков из другого клана. Они были вихрем зеленых мускулов, ржавого металла и ярости, давая любой возможный шанс присутствующим, поскольку их гибель была самой очевидной вещью прямо сейчас.
Последовавшая бойня была быстрой и жестокой. Гнаши в своей кровожадности не делали различий между орками-сквигфейсами и рабами. Для них все внутри этого корабля, что не имело четких признаков их собственной группы, заслуживало убийства. Они все были врагами. Все одинаково бесполезны, все были топливом для их WAAAGH!
Орк, чье лицо было маской шрамов, взмахнул огромным, похожим на тесак оружием, обезглавив человека-раба, который пытался уползти, все во имя их борьбы, не заботясь об этом человеке. Другой орк, владеющий грубо сделанным огнеметом, выпустил поток огня, поглотив группу сбившихся в кучу фигур в кричащем аду. Их тела извивались и танцевали в жутком представлении, пока пламя превращало их в черные фигуры, прежде чем обратиться в пепел. Сцена повторялась снова и снова, крики становились все более интенсивными и многочисленными, их боль игнорировалась убийцами, которых больше заботило то, чтобы найти их соперников в их ярости, показывая, насколько незначительны их жизни для этого конфликта и орков.
Гракх, с бледным, но решительным лицом, потянул Серафину и Скива за упавшую часть потолка. «Оставайтесь внизу!» – прошипел он, его голос был едва слышен из-за шума, «оставайтесь вместе и будьте в безопасности!» Это событие сделало лидерские черты Гракха еще более важными, призывая своих товарищей не поддаваться страху и оставаться настолько сильными, насколько они могут, чтобы иметь возможность уйти отсюда далеко, даже несмотря на все шансы и без своих силовых ошейников, делая возможность побега реальной для всех.
Из своего скудного укрытия они стали свидетелями всего ужаса нападения орков. Они увидели молодую женщину с широко раскрытыми от ужаса глазами, разорванную на части двумя орками, сражающимися за нее, как за кусок металлолома, они хотели показать, у кого больше власти. Они увидели старика, на лице которого были следы сотен лишений, раздавленного ногой орка-гиганта. Они увидели наемника-крута, привезенного сюда, чтобы сражаться с орочьими боевыми зверями, ревущего яростным боевым кличем, сдерживающего часть зеленокожих солдат и храбро сражающегося, казалось, в последний раз, демонстрируя неповиновение, которое длилось всего несколько мгновений, демонстрацию великой храбрости и, возможно, последний отчаянный акт свободы, который дал им всем второе дыхание, очень хорошее отвлечение, чтобы пока оставаться в укрытии, пока эти зеленокожие сосредоточили свое насилие и усилия на крутах.
Звуки битвы бушевали снаружи рабского трюма. Еще больше взрывов сотрясло корабль. Крики, как человеческие, так и инопланетные и орочьи, разносились по коридорам, сливаясь с ревом двигателей и лязгом металла о металл, их страдания игнорировались этой расой, желающей только сражаться и уничтожать друг друга в своем вечном поиске.
Но среди бойни Гракх увидел кое-что еще. Он увидел не только смерть, но и неповиновение, те же черты у некоторых, кто боролся за выживание. Группа рабов, вооруженных самодельным оружием – сломанными трубами, кусками металлолома, всем, что могло бы противостоять этому хаосу и их убийцам – сражалась со своими нападающими со свирепостью загнанных в угол животных. Они не победят, не против волны орков, но они заставят их заплатить за каждый дюйм земли, сражаясь бок о бок с крутами, которые сопротивлялись до сих пор. Они сделали один или два последних шага, как последние мгновения пьесы без толпы, но показывая большую важность в ее обстановке и развитии, как отмечает Гракх, зная, на что способны люди и их союзники, если их вытолкнуть за пределы, те самые пределы, которые они сейчас испытывают как вид.
В глазах Гракха загорелась искра решимости. Он повернулся к Серафине и Скиву. «Мы не можем здесь оставаться», – сказал он твердым голосом. «Нам нужно двигаться. Нам нужно отсюда выбираться. Мы не можем сражаться с этими ксеносами вот так, пока нет». Ужасы того, чему он стал свидетелем, только укрепили его решимость, закалили его дух, как лучшую сталь, как старые герои в древнем мифе Терры. «Следуй за мной, я знаю путь, я думаю, я надеюсь… на шанс».
«Но где?» Серафина прошептала дрожащим голосом: «Куда мы можем пойти, чтобы эти твари не буйствовали, как безумные гроты? Это еще один из твоих приказов?» Но в ней осталось мало воли.
«Где угодно, только не здесь», – ответил Гракх, устремив взгляд на дальнюю сторону трюма. «Есть служебные коридоры, пути доступа, которых нет даже в чертежах этого корабля. Скив их знает». Он повернулся к Ратлингу, который подтвердил его гипотезу и которому нужно будет использовать свою хитрость, чтобы компенсировать его слабую физическую комплекцию и дать понять, почему Гракх так ценит его в нынешних условиях.
«Да», – сказал Скив, нервно окидывая взглядом трюм. «Тесно, но я их знаю. Если мы сможем пройти через это», – он указал на бойню вокруг бывшего места расположения переборки и на все эти ужасы внутри. «Я могу заставить нас двигаться. Может быть, мы даже сможем занять вентиляционную шахту поблизости, немного удачи, и эти зеленокожие никогда не узнают, что их ударило…» Он высказал свои соображения и начал показывать, как все это потребует от троих больших усилий.
Гракх кивнул. Он знал риски. Это была отчаянная авантюра, дальний выстрел в темноте. Но это было все, что у них было, все шансы, которые дал им этот сломанный мир и их судьба. Он посмотрел на лица других рабов, которые были еще живы, их глаза были полны смеси страха, отчаяния и слабого проблеска надежды, очень слабые эмоции у тех, кто окружал его сейчас, но его сила не дрогнуть придала мужества не одному из его бывших товарищей в цепях.
«Давай», – сказал он, его голос звенел от вновь обретенной власти. «Нам нужно двигаться. Сейчас! Пока зеленая волна не поглотила нас целиком». Боевой клич старых полков Имперской Гвардии дал ему утешение и силы продолжать, они могут умереть со славой, а не в отчаянии, делая эту память чем-то важным для принятия решения, а Скив готовился сбежать из этого беспорядка, прежде чем кто-либо пожалеет о своем решении.
И вот, среди железа и ужаса натиска орков, небольшая группа выживших начала свой отчаянный побег, их надежда подпитывалась воспоминанием одного человека о службе в другое время, со многими оставшимися испытаниями. Они больше не были просто рабами. Они были чем-то другим, чем-то большим. Чем-то очень похожим на выживших, которые достаточно умерли, и только слезы видели победу вдалеке.

Глава 3: Проблеск надежды
Оборванная группа выживших последовала за Гракхом через разоренные внутренности Руккфанга, разоренные переборки того, что осталось от жилищ работорговцев. Каждый шаг был танцем со смертью, отчаянной игрой против постоянной угрозы орков. Корабль кричал вокруг них, какофония взрывов, скрежет истерзанного металла и леденящий кровь рев зеленокожих захватчиков, которые разрывают своих бывших тюремщиков на куски, их цель не заключенные, а друг друга, но все эти бывшие заключенные попадают под перекрестный огонь.
Гракх шел впереди, его инстинкты солдата, отточенные годами жестокой войны, взяли верх после первоначальной фазы планирования, чтобы снова начать вести. Он двигался с мрачной целеустремленностью, его глаза постоянно сканировали тени, его рука никогда не отдалялась от грубой заточки, которую он нес. Он уже сражался с орками раньше, на открытых полях сражений сотни миров, под гордыми знаменами Империи. Но это было по-другому, и во многих отношениях более сложно, поскольку он оказался в худшем снаряжении, условиях и сталкивался со все более неопределенной судьбой. Это была борьба за выживание, отчаянная схватка за свободу в чреве умирающего зверя, где нельзя было ожидать победы, а можно было просто получить сладкую передышку от возможности прожить еще один день после всего этого беспорядка.
Они двигались по коридорам, забитым дымом и обломками, мимо комнат, превращенных в искореженные обломки, зная, что этот корабль не выдержит еще большего такого наказания, и стремясь к чему-то большему, чем просто остановиться. Воздух был густым от смрада смерти и разложения, призрачные звуки людей, которые всего несколько минут назад были среди них, можно было услышать из многих мест, заставляя их двигаться в тишине, но зная, что каждый угол таит смерть от рук одного из этих орков, зрелище, которое может вместить только ад. Каждый шаг хрустел на ложе из останков.
Серафина, с бледным, но решительным лицом, держалась рядом с Гракхом. Ее вера, когда-то поколебленная, теперь была мерцающим угольком, возрожденным первобытной потребностью выжить. Она двигалась со спокойным достоинством, ее глаза были устремлены на путь впереди, ее губы двигались в безмолвной молитве единственному Императору, который оставался их спутником в это время, не покидая их.
Скив, ловкий и быстрый, бросился вперед, разведывая путь. Его знание скрытых проходов корабля, почерпнутое за годы рысканий и уклонения от патрулей орков, было их единственным спасательным кругом, самым ценным инструментом, который у них был, помимо любого оружия. Он двигался как тень, его маленькая фигура плавно сливалась с мраком, всегда принося важную информацию.
Другие выжившие, горстка мужчин и женщин из дюжины разных миров, следовали за ними по пятам. Они были разношерстной группой, объединенной только общими страданиями и отчаянным желанием сбежать, очень сильным стимулом поддерживать дисциплину теперь, когда их безопасность зависела от коллектива больше, чем когда-либо. Некоторые были ранены, некоторые явно ослаблены, но все они двигались с новой решимостью, подпитываемой проблеском надежды, которую зажег Гракх, и с еще большей решимостью после того, как они стали свидетелями множества смертей вокруг них.
Когда они продвигались глубже в корабль, Гракх обнаружил, что его тянет к слабой ритмичной пульсации. Это был звук, который он узнал, звук, который когда-то был ему так же знаком, как его собственное сердцебиение: гул двигателей корабля, само его дыхание. Он прижался лицом к участку стены, который казался странно гладким, странно нетронутым окружающим опустошением, и нашел момент, чтобы попытаться получить подсказки о том, куда они направляются.
Это был иллюминатор, потрескавшийся и затуманенный грязью, но все еще предлагающий проблеск пустоты за его пределами, место, где побывали лишь некоторые. Гракх прищурился, его глаза привыкали к темноте, пытаясь разобраться в хаотической сцене снаружи, с его командой, которая становилась все беспокойнее неподалеку, ожидая любой подсказки, которую он может найти, и молясь, чтобы появилась хоть какая-то возможность.
И затем он увидел это.
На дальней стороне корабля орков, вырисовываясь на фоне закручивающейся битвы, было скопление маленьких цилиндрических фигур. Они были едва видны, почти потеряны в водовороте разрушений, но Гракх сразу узнал их.
«Спасательные капсулы», – выдохнул он, его голос был хриплым от смеси благоговения и недоверия, он нашел их великий шанс.
Волна шепота пронеслась по группе. Спасательные капсулы. Слова были словно благословение, обещание спасения посреди полного хаоса и отчаяния, которые правили до сих пор. Для многих из них это был первый проблеск надежды, который они увидели за годы, даже десятилетия безнадежных скитаний и службы.
"Вы уверены?" – спросила Серафина, ее голос слегка дрожал. Она не смела верить, пока нет, не так. Но ее голос выдает ее собственное, отчаянное желание.
"Я бы узнал эти формы где угодно", – ответил Гракх, его глаза все еще были прикованы к иллюминатору. "Имперский дизайн, измененный орками каким-то грубым образом, но функциональный". Его опыт Он наделил его способностью находить некоторое сходство в их форме и составе. «Они предназначены для запуска небольших кораблей, шаттлов… но корабли орков часто используют их в качестве спасательных капсул. Они просто набивают их таким количеством своих собратьев, которое может поместиться, если нас будет достаточно много, то может произойти то же самое…»
«Но они все далеко на той стороне корабля», – указал Скив, его голос был смесью волнения и опасения. Он оценивал расстояние и то, какие опасности могут существовать между их текущим местоположением и капсулами, которые они ищут. «И эта ванна разваливается по швам. Нам повезет, если мы доберемся до половины». Он указал на стонущий металл и множество дыр, которые они могли видеть, осознавая, насколько это сложно, поскольку даже выжить до этого момента было довольно трудной задачей само по себе.
«Мы должны попытаться», – сказал Гракх, поворачиваясь лицом к остальным. Его глаза горели яростной решимостью. «Это наш единственный шанс, это великий момент, которого они ждали».
Остальные посмотрели на него, на их лицах была смесь страха, сомнения и зарождающейся надежды. Они зашли так далеко. Они пережили первоначальный натиск. Могли ли они осмелиться мечтать о реальном побеге? Возможно ли это? Гракхус продолжал повторять им это слово, побег.
«Скив», – сказал Гракхус, поворачиваясь к Ратлингу. «Ты знаешь этот корабль лучше, чем кто-либо из нас. Есть ли способ? Путь, который мог бы дать нам хоть какой-то прогресс через эти туннели к нашей цели?» Все упиралось в Скива и возможность того, что их планы переживут контакт с реальностью следующего момента, делая очевидным, кто должен принять следующее важное решение и насколько это важно для всех выживших, поскольку многие орки уже заметили их побег.
Глаза Скива метались по сторонам, его мысли лихорадочно работали, подсчитывая. Он был мусорщиком, выжившим, а не героем, и далеко не воином, который может оказаться незаменимым, если он сделает неправильный выбор или ошибется в расположении орков. Но он также знал, что это был их лучший шанс, возможно, единственный шанс, поскольку ситуация была такой, какой она есть, и не о чем было долго думать. Он уже видел спасательные капсулы, спрятанные в пусковом отсеке, который обычно использовался для абордажных кораблей. Он даже мечтал украсть одну, когда-то очень хорошо представляя себе все расчеты и риски, связанные с этим.
"Есть способ", – сказал он наконец, и на его лице медленно расплылась ухмылка, – "Может быть, это и не так уж много. Но есть туннели, старые каналы технического обслуживания, которые проходят через внутренности корабля. Тесные, опасные… даже для меня. Но они могут, просто могут, приблизить нас к пусковому отсеку по ту сторону этого беспорядка и вдали от любой зеленой кожи".
Искра надежды вспыхнула в груди Гракха. «Тогда это наш путь», – заявил он. «Мы пройдем по туннелям. Мы доберемся до этих капсул. Мы найдем любой путь через этот ад, зная ставки. Мы сбежим с этого забытого Императором корабля». Его глаза бросили вызов остальным, всем, кто начал сомневаться в их побеге, вызов, который большинство приняло с гордостью.
Выжившие посмотрели друг на друга, молчаливое понимание прошло между ними. Они были разрозненной группой, сведенной вместе судьбой и обстоятельствами, было много риска, и многие не знали друг друга до этого самого момента. Но в тот момент их объединила общая цель, их собственная коллективная мечта: побег, неважно, что их ждет впереди, неважно, как они должны были достичь этого для себя.
И так, с новым чувством цели, небольшая группа выживших повернулась спиной к иллюминатору и битве, бушующей снаружи. Они последовали за Скивом в лабиринтные глубины Руккфанга, их сердца колотились от смеси страха и надежды. Проблеск свободы, пусть и слабый, теперь освещал их путь, подталкивая их вперед с большой энергией, показывая, что в их единстве осталось много силы. Они знают, что могут сделать это, даже несмотря на то, насколько слабым шансом это можно было бы оценить на первый взгляд со стороны.

Глава 4: Туннели
Вход в туннели технического обслуживания был скрыт за ржавой панелью доступа, едва достаточно большой, чтобы Скив мог протиснуться. Это было неблагоприятное начало их путешествия, темный и клаустрофобный проход в неизвестные недра корабля. Тем не менее, это было далеко от битвы и представляло их лучший и единственный шанс в этом сценарии. Один за другим выжившие последовали за Ратлингом в темноту, оставив позади относительную «безопасность» разоренного коридора ради нового царства опасности.
Туннели были клаустрофобным кошмаром, скоплением узких проходов и тесных подвальных помещений, едва ли достаточно высоких, чтобы в них мог стоять человек, показывая, что орки не заботились о том, чтобы сделать их по человеческим меркам, и у людей могут возникнуть трудности с перемещением по ним. Воздух был густым от запаха затхлого масла, разлагающейся проводки и чего-то еще, чего-то отвратительного и органического, что намекало на гротескное пренебрежение орков к гигиене и, что еще более тревожно, для каких других целей используются эти туннели. Единственный свет исходил от случайной мерцающей светящейся панели, отбрасывающей длинные, искаженные тени, которые танцевали и извивались при каждом сотрясении корабля. Каждый звук заставляет задуматься, как скоро он полностью откажется от них.
«Держитесь поближе», – прошипел Скив, его голос едва звучал шепотом в замкнутом пространстве. «Эти туннели – лабиринт. Легко заблудиться». Требовалось большое мастерство, чтобы не стать очередной жертвой на таком корабле, и теперь им предстояло избежать этой участи. Он держал руку над грубо модифицированным планшетом данных, спасенным из человеческой зоны, на нем было указано их местоположение в сети туннелей, столь же грубой, как и те, что создали зеленокожие, поскольку эта зона, казалось, не была создана для навигации людей.
Туннели не были пусты. Они были рассадником всевозможных механических кошмаров орков – неисправных сервиторов, кое-как собранных ремонтных дронов и вещей, которые когда-то были машинами, но были гротескно модифицированы орочьими «технологиями», превратив их во что-то гораздо более опасное, все это было показано и оживлено в жестокой манере внутри таблички Ратлинга. Но самой распространенной угрозой были гроты, маленькие, похожие на гоблинов существа, используемые орками для черной работы и, при необходимости, как источник расходных войск… или быстрой еды.
Это были не относительно послушные гроты главных палуб. Это были туннельные гроты, дикие и злобные, их тела были деформированы окружающей средой, их глаза светились злобным голодом в темноте. Они были больше похожи на больших мутировавших крыс, чем на мыслящих существ, и в каждом углу мог быть один из них. Они сновали в тенях, чирикая и рыча, их присутствие было постоянной, грызущей угрозой. Не один из них был вооружен и опасен, с грубым оружием, отобранным у павших орков, чтобы удовлетворить их безумный голод.
"Кровь императора", пробормотал Тор, человек-гора, который когда-то работал в шахтах имперского мира, чье имя было забыто даже им самим, его голос странно отдавался эхом в замкнутом пространстве, он был сыт по горло всеми этими мелкими, но многочисленными и злобными паразитами, которые теперь преследуют их повсюду. "Что это за… штуки?"
"Туннельные гроты", ответил Скив, его голос был напряжен от опасений. "Мерзкие маленькие ублюдки. Лучше избегать их, если мы можем". Однако не каждая встреча с орками решается в пользу этих людей, пытающихся бороться за свои жизни в глубинах этого корабля и через туннели, которые, кажется, хотят разрушить их мечты.
Но избежать было не всегда возможно. Когда они пробирались глубже в туннели, они обнаружили, что их путь преграждает рой существ, многие десятки из которых, если верить цифрам в табличке Скива. Гроты были взволнованы, их щебетание достигло лихорадочного пика, их глаза были устремлены на выживших с хищным блеском, который обещал причинить им всем большую боль, если им дадут хоть малейшую возможность.
«Они уловили наш запах», – сказал Гракх, инстинктивно потянув руку к заточке. Это простое оружие, которое казалось ничем по сравнению со всеми технологиями внутри корабля зеленокожих, теперь казалось самым надежным инструментом в этой битве за людей, делая ставки становятся все яснее. «Нам придется пробиваться, если мы хотим иметь хоть какой-то шанс на этом пути, данном нам. Назад дороги нет». Он начал придумывать способы дать всем, особенно бывшему шахтеру, инструменты для этого боя и некоторую степень преимущества на таких маленьких территориях.
Тор поднял кусок тяжелой трубы, оторванной от стены туннеля, его лицо застыло в мрачной маске решимости. «Пусть они придут», – прорычал он, его голос был полон первобытной ярости, «Позвольте мне проверить прочность их костей перед моими собственными в битве между ними и мной!» Пройдет немного времени, прежде чем это столкновение начнется со всей своей мощью.
Последовавшая за этим схватка была жестокой и хаотичной. Гроты атаковали со свирепостью загнанного в угол животного, их небольшой размер и удивительная скорость делали их трудными целями в ограниченном пространстве туннелей, им не потребовалось много времени, чтобы окружить d многих людей в группе, поскольку все их силы и скорость оказались гораздо сложнее, чем их в прямой драке. Гракх и Тор сражались спина к спине, их самодельное оружие было вихрем движения, создавая очень сильный передний фронт для их боевого порядка и прикрывая многих из тех, у кого были большие проблемы с гретчинами.
Гракх двигался с точностью обученного солдата, его заточка сверкала в тусклом свете, каждый выпад был направлен в жизненно важную точку. Тор, обладатель мускулов и ярости, размахивал своей трубкой с сокрушающей силой, сокрушая хрупкие тела гротов с тошнотворным хрустом, не оставляя никого на месте, куда бы он ни двигался, он был силой, с которой нужно было считаться. Само определение мощи, каждый удар был таким же мощным, как любое оружие, используемое орками, и не оставлял следов, поскольку эти гретчины вскоре превращались в кровавые лужи на земле после каждой встречи с этим разъяренным бывшим шахтером, человеком-бульдозером.
Серафина, вооруженная куском острого металла, сражалась с отчаянной грацией, ее движения были точными и экономичными. Возможно, у нее не было грубой силы Гракха или Тора, но ее вера и ее обучение давали ей иную силу, силу, чтобы выдержать все, что могли вынести эти враги, все, что ей требовалось от них, – это мгновение, чтобы отомстить, и каждый раз она молилась о своем благополучии.
Даже Скив, несмотря на свой небольшой размер, доказал свою ценность, как и предсказывал Гракх. Он метался между ног сражающихся, используя свой размер с большим преимуществом, чтобы проходить через узкие пространства и отвлекать некоторых врагов, чтобы его друзья могли наносить решающие удары с большей точностью, жизненно важная тактика, учитывая отсутствие у них формального оружия. Он использовал заостренный кусок металла, немного больше, чем осколок шрапнели, чтобы колоть и резать, его движения были быстрыми и точными, нацеливаясь на слабые места существ со смертельной точностью. Маленький инопланетный боец теперь является неотъемлемой частью этой машины, сражающейся вопреки всем обстоятельствам, чтобы двигаться вперед и не терять времени, оставаясь в живых в каждой битве ради своей цели.
Другие выжившие, вдохновленные примером Гракха, Тора, Серафины и Скива, сражались с отчаянной храбростью, прокладывая путь с большой храбростью, используя все, что могли найти в качестве оружия. Они были шахтерами, рабочими, слугами – обычными людьми, попавшими в чрезвычайные обстоятельства. Но в тот момент они были воинами, сражающимися за свои жизни, сражающимися за свою свободу, сражающимися за то, чего они всегда хотели в недавней памяти. Туннели оглашались их криками, лязгом металла о металл и тошнотворным стуком тел. Это была симфония насилия, свидетельство человеческой воли к выживанию в любых условиях. Сцена длилась пару минут, оставив многих уставшими после преодоления первых препятствий в туннелях и доказав, что это успех, поскольку они продвигаются и очищают его от враждебного присутствия в любом углу, с которым пересекаются, зная, что любой враг может вскоре напасть с любого угла.
Медленно, мучительно они оттеснили гротов. Существа, чья первоначальная свирепость угасала перед лицом решительного сопротивления выживших, начали отступать, их чириканье затихало в темноте, поскольку многие начали пересматривать, стоит ли вступать в бой с выжившими, которые теперь стали убийцами на своем пути через эти туннели, оставляя их все меньше позади. Они поспешили прочь, исчезая в бесчисленных боковых проходах и шахтах доступа, которые пронизывали сеть туннелей. Тишина снова воцарилась в этом пространстве внутри корабля, поскольку все с облегчением вздохнули и приготовились отдохнуть, прежде чем снова отправиться по пути эвакуации и взять ситуацию под контроль.
Когда последний из гротов сбежал, над группой повисла тяжелая тишина. Они стояли среди кровавой бойни, их тела были в синяках и побоях, их одежда была запачкана их собственной кровью, но чаще всего кровью их врагов, и мало кто верил, что победа была в пределах их досягаемости. Они столкнулись с ужасами туннелей и вышли, если не невредимыми, то, по крайней мере, живыми, с очень немногими ранеными и со многими, готовыми снова начать свой великий побег любой ценой.
«Все в порядке?» – спросил Гракх хриплым голосом, его глаза сканировали лица остальных. Подсчет голов показывает, что все еще живы и присутствуют, что, должно быть, было результатом морального духа этой импровизированной команды, но все присутствовали на данный момент, и никто из них не сдался.
Раздались кивки, хрюканья согласия. Они были живы, на данный момент, не показывая необходимости в причитаниях в данный момент. Но битва взяла свое. Они были истощены, их тела болели, их нервы были напряжены до предела, а Тор нес раненых, демонстрируя силу и товарищество.
«Нам нужно продолжать двигаться», – сказал Гракх, его голос был твердым, несмотря на его собственную усталость. «Мы не можем позволить себе отдыхать. Пока нет, наша борьба не заканчивается этой маленькой стычкой с нашими подчиненными, она не заканчивается здесь».
Скив, который осматривал туннели впереди, кивнул в знак согласия. «Он прав», – сказал он. «Путь пока свободен. Но кто знает, что дальше впереди». Он хорошо знал это место, и все внутри туннелей следовало рассматривать как возможную угрозу, от которой они не вернутся, их было слишком мало, чтобы проиграть таким врагам после всего этого пути. «Мы лучше продолжим двигаться, пока улыбка Императора сияет над нами…» – призвал он, прежде чем вернуться в начало строя.
И так, они продолжили свой путь, глубже в лабиринтные туннели Руккфанга. Они были небольшой группой выживших, пробирающихся через чрево умирающего зверя, их путь освещался лишь слабым проблеском надежды, их отчаяние было ясно для тех, кто наблюдал, но осознавал, что они справятся, поскольку они медленно, но неуклонно продвигаются к своей цели, и эта недавняя битва только ободрила их путь, свидетельство их победы через туннели и над орочьими созданиями, поскольку их продвижение приближает их к цели, побегу с этого судна.

Глава 5: Крики стали
Туннели извивались и поворачивали, клаустрофобный лабиринт, которому, казалось, не было конца. Чем дальше продвигались выжившие, тем более гнетущей становилась атмосфера. Воздух становился густым от металлического привкуса, звуки их собственных движений странно отдавались эхом в замкнутом пространстве, превращая это в адский опыт, который доводил их разум до предела. Но именно шум действительно начал терзать их нервы. Он был очень полезен до этого момента, теперь все изменилось с этой частью их путешествия, поскольку скрытность стала еще сложнее.
Сначала это был далекий гул, глубокий, гортанный рык, который, казалось, исходил из самых недр корабля. Но по мере того, как они продвигались, шум становился громче, отчетливее, превращаясь в какофонию диких ревов, лязга металла о металл и тошнотворного стука тел, причем последние два оставляли лишь небольшую разницу между человеком и зеленокожим, встречающим несчастливый конец в этом беспорядке. Это был звук сражающихся орков, жестокая, беспощадная драка, которая эхом разносилась по туннелям, заставляя дрожать даже стены, поскольку эти бывшие рабы едва могли понять, как кто-то может любить весь этот беспорядок и тем более посвятить вечность своего существования занятию этим очень опасным и кровавым хобби, которое стоило бесчисленных жизней, и они могут только вздохнуть с облегчением, осознав, что никакое такое понятие, как безумие, еще не постигло их в их борьбе.
«Похоже, парни устраивают вечеринку «авин' а пропа» наверху», – прокомментировал Скив, его голос едва слышен сквозь шум, но в нем слышны опасения и черный юмор. «Должно быть, прямо над нами». Точность его оценок может означать разницу между поражением и успехом, поскольку их путешествие все больше зависит от удачи и от того, как избежать участия зеленокожих в новых боях, которые вскоре могут превратиться в очередную бойню, как они уже видели на этом корабле.
Гракх, чьи чувства были настороже, подал сигнал группе остановиться. Он прижал ухо к холодной металлической стене, пытаясь различить характер битвы наверху, размышляя о том, насколько плохой будет ситуация, если они издадут хоть малейший звук. «Это Гнаши и Сквигфейсы», – сказал он мрачным голосом. «Они разрывают друг друга на части. Их битва еще далека от завершения». Их драка, скорее всего, уничтожит это судно, если ни одна из сторон не выйдет вперед такими темпами, побуждая к быстрому продвижению вперед.
Новости были и хорошими, и плохими. С одной стороны, орки были отвлечены, их внимание было сосредоточено на их собственном междоусобном конфликте, их мало заботили те, кто не нес их символы в эту битву, но кто знал, сколько у них времени, пока один из них не окажется наверху или не привлечет все их внимание, поняв, как далеко зашли эти люди. С другой стороны, это означало, что их путь вперед, скорее всего, лежал прямо через сердце битвы, очень опасная авантюра, и для ее преодоления потребовалась бы большая сила, поскольку на их пути лежало много врагов, цена, которую они готовы заплатить, учитывая текущие условия, с которыми они столкнулись внутри корабля, где не оставалось другого выбора, кроме как продвигаться вперед и рисковать, столкнувшись со всеми ними, со всей своей боевой мощью и оружием, предназначенным для убийства.
«Мы можем обойти?» – спросила Серафина, ее голос был напряженным от напряжения. Она видела достаточно кровопролития для одного дня. Она не хотела идти в самое сердце орочьей драки и, скорее всего, погибнуть, если никакая стратегия не даст вскоре существенного преимущества.
Скив покачал головой. «Нельзя, если не вернуться тем путем, которым мы пришли», – сказал он, мрачная решимость сменила его обычное веселье. «И это тоже не гарантия. Эти туннели – лабиринт. Мы заблудимся за считанные минуты». Их местоположение также не помогало им в их попытке спастись, а другой путь был слишком опасен, независимо от того, насколько безопасным они считали первый, на данном этапе побега с корабля это было ложью. «Нет пути назад», – подумали все в унисон после всего этого времени, проведенного вместе, и всего этого пути, который они проделали, объединив свои силы.
Гракх, его мысли лихорадочно скакали, взвешивая их варианты. Они оказались в ловушке между молотом и наковальней, между двумя местами, каждое из которых таило смертельную опасность, окруженные миром, созданным существами, которые думали только о битве. Возвращаться было не вариант. Они уже потеряли слишком много времени, потеряли слишком много мужчин и женщин из-за патрулей орков и их многочисленных приспособлений по пути. И кто знает, что они найдут, если вернутся по своим следам? Еще одна волна врагов, более мощная, чем те, что были побеждены ранее, возможно, с множеством сюрпризов, готовых для этих бегущих людей. Но идти вперед было столь же опасно, почти самоубийственно. Если только…
В голове Гракха начала формироваться идея, отчаянная авантюра, рожденная необходимостью. «Мы используем сражение в своих интересах», – сказал он, его голос был тихим и настойчивым. Он снова взял под контроль и начал внушать выжившим уверенность в своем недавнем и, вероятно, изменяющем жизнь решение «Орки отвлеклись. Они сосредоточены друг на друге. Мы можем использовать это, используя их слабость так же, как и их собственную мощь, и превратить это во что-то положительное для их же блага». Теперь его знания очень пригодятся, и все с нетерпением ждали, чтобы узнать от него, как продолжить этот беспорядок.
«Ты хочешь, чтобы мы прошли сквозь них?» – спросил Тор, широко раскрыв глаза от недоверия. «Ты сошел с ума?» Он был более чем готов использовать всю свою силу и мощь против этих монстров, но то, что предлагалось, было еще большими проблемами для его и всех возможностей в прямом столкновении с этими зелеными дьяволами. «Даже если бы они были людьми в своей собственной гражданской войне, они орки. У них есть оружие, все виды оружия для боя. И они безумны». Он напомнил Имперскому гвардейцу, который ответил без особого промедления.
«Не сквозь них», поправил Гракх. «Между ними. Два орочьих клана противостоят друг другу, их силы в основном направлены на противоборствующие силы, и они как можно дольше игнорируют окружающую обстановку, пока находятся в битве. Мы используем шум, хаос, чтобы скрыть наши передвижения. Мы проскользнем через щели, используя любое укрытие, которое сможем найти, и заставим их заплатить за недооценку таких, как мы». Возможно, это было безумием. Но это была также их единственная надежда. Он нашел свой способ использовать текущую битву в своих интересах, превратив ее в другой путь в этой миссии, и предоставив остальное воле случая и реакции зеленокожих.
Остальные смотрели на него, их лица были смешаны со страхом и неохотным пониманием, потому что ни у кого больше не было плана, который не рассматривал бы их гибель как единственную альтернативу, теперь зная, что делать, чтобы продвинуться вперед. Они зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Они должны были доверять Гракху, должны были доверять его инстинктам, то же доверие, которое он испытывал во время планирования, которое началось с поиска спасательных капсул.
И вот они продвигались дальше, все глубже в сердце бури. Шум боя становился громче, крики стали интенсивнее, пока они не достигли части туннеля, которая проходила прямо под главной магистралью. Вся конструкция содрогалась от силы орочьей драки наверху, грозя развалиться со всеми этими людьми внутри. Пыль и мусор сыпались с потолка, а воздух был густым от смрада орочьего пота, крови и топлива бисфорка, очень жестокой смеси, к которой не многие привыкли, но теперь должны были принять ее, если они хотели выбраться отсюда живыми, дополнительных усилий со стороны людей.
Гракх дал сигнал группе остановиться. Он осторожно приблизился к участку стены туннеля, где большая вентиляционная решетка открывала ненадежный вид на уровень выше, рискуя быть замеченным обоими кланами орков, вовлеченными в жестокий ближний бой.
Сцена, которая встретила их, была одним из полнейшего хаоса. Дорога представляла собой водоворот зеленых тел, кружащийся вихрь насилия и разрушения, мало что оставляющий простор для воображения. Орки из обоих кланов, с дикими от жажды крови глазами, столкнулись в жестокой схватке. Оружие искрилось и сверкало в тусклом свете, а воздух был наполнен тошнотворным грохотом ударов и криками умирающих, зрелищем, слишком хорошо знакомым расе орков. Момент, не подходящий для слабых желудков, которые могут быть отключены всей этой сценой.
Гракх некоторое время наблюдал за боем, его разум лихорадочно работал, вычисляя, используя свои годы в качестве Имперской Гвардии, вычисляя, как проникнуть в локацию и застать всех врагов врасплох, убив как можно больше как можно быстрее, прежде чем сбежать по запланированному маршруту. Он искал пробелы в строю орков, моменты отвлечения, все, что они могли бы использовать в своих интересах и сотворить свое следующее чудо. Это то, чему его обучил Империя, и его долг по-прежнему заключается в защите беззащитных под его командованием в этих орочьих туннелях.
И тут он увидел свой шанс. Группа орков Гнашаса, повернувшись спиной к входу в туннель, вступила в ожесточенную схватку с группой Сквиглицих. Они были полностью поглощены схваткой, их внимание было сосредоточено исключительно на врагах, все их чувства были посвящены текущему столкновению и извлечению максимальной выгоды из этой битвы, не подозревая, что это также будет большим отвлечением, которым они могут воспользоваться, чем-то, о чем эти орки будут сожалеть всю оставшуюся (скорее всего, короткую) жизнь. Это был долгий замысел, отчаянная авантюра. Но это было все, что у них было.
«Сейчас», – прошипел Гракх. «Мы выдвигаемся сейчас!» Выжившие все еще могут взять ситуацию под контроль.
Он проскользнул через вентиляционную решетку, его тело было напряжено, его чувства были настороже. Остальные следовали за ними, их сердца колотились в груди, они прошли через это. Тор, чье массивное телосложение вселяло уверенность, замыкал шествие, его глаза постоянно сканировали тени в поисках любого признака опасности вокруг.
Они двигались быстро и тихо, используя шум боя, чтобы скрыть свои движения, убедившись, что ни один орк не услышит их шаги. Они метались от укрытия к укрытию, используя перевернутые ящики, упавшие обломки и даже тела мертвых орков, чтобы скрыть свое продвижение и продолжить движение так быстро, как только могли, сохраняя при этом некоторое подобие тишины.
Гракх, крепко сжимая в руке заточку, шел впереди. Он двигался с уверенностью ветерана-солдата, его глаза постоянно осматривали поле боя, выискивая возможности, оценивая угрозы. Он был в своей стихии, воин в своей естественной среде обитания. Даже после всего этого времени заключения он все еще сохранял свои таланты к войне, как это было показано сейчас, и доказывало их эффективность.
Когда они приблизились к группе отвлеченных орков Гнашаса, Гракх дал знак остальным подождать. Он сделал глубокий вдох, его сердце колотилось в груди, и с молчаливой молитвой Императору он бросился в атаку, используя все свои навыки со всей силой в своем решающем первом ударе за много лет, надеясь не упустить эту возможность, предоставленную этими зверями.
Он двигался как тень, призрак в самом центре орочьей драки. Он сократил расстояние между собой и ближайшим орком в мгновение ока, его заточка сверкнула в тусклом свете, все его мышцы скоординированы со смертоносной грацией. Орк, застигнутый врасплох, едва успел среагировать, прежде чем заточка Гракха нашла свою цель, не так уж много брони в момент, когда все бросились друг на друга, демонстрируя силу и мощь, в этой дикой атаке это не имело значения. Лезвие скользнуло между ребер орка, пронзив его сердце. Никакой славы, просто прагматизм, поскольку они находят самые быстрые способы уничтожить этих зеленых зверей как можно эффективнее и быстрее, чтобы не потревожить никого на своем пути к свободе и свободе от когтей своих бывших тюремщиков, которые все еще не знают о своей неминуемой судьбе.
Орк пошатнулся, его глаза расширились от удивления, булькающий звук сорвался с его губ. Он попытался поднять свое оружие, но Гракх был слишком быстр. Он повернул заточку, вырвав ее, и вонзил ее в горло орка, заставив его замолчать навсегда, оставив лишь шепот некогда могущественного зеленого зверя, теперь лежащего на полу. След его сущности вскоре привел бы прямо к этим храбрым людям, ищущим лучшей жизни, чем смерть и порабощение в военной машине орков, если бы не их эффективность в устранении любых возможных следов и обеспечении успеха своей миссии.
Другие орки, встревоженные внезапным волнением, повернулись к Гракху, их глаза горели от ярости. Но прежде чем они успели среагировать, Гракх уже двигался, и за его спиной другие выжившие поднялись из укрытия, чтобы встретиться с теперь уже настороженными и готовыми к бою орками. Он был вихрем движения, танцором смерти среди орочьей драки, показывая им, почему это его естественная стихия, и устранение ксеносов было всего лишь одной частью его рутины, к которой он уже привык за все это время. Его заточка сверкала снова и снова, каждый выпад находил свою цель, каждое движение было точным и смертоносным. Тор пробивался сквозь орков слева и справа, как джаггернаут, и его почти ничего не могло замедлить. Все это становится моментом ясности для всех остальных, когда им удается убить некоторых орков оружием, некоторыми ловушками и всеми видами атак, чтобы наконец-то проявить инициативу после стольких страданий от зверств орков, все благодаря планам и опыту Имперского гвардейца в проникновении.
Орки падали перед ним, их тела рушились на землю, их жизни угасла в одно мгновение. Это была сцена полной бойни, свидетельство мастерства и решимости Гракха. Но это было также свидетельством дикости орков. Даже когда они умирали, другие орки вокруг них продолжали сражаться, их кровожадность не ослабевала, их сосредоточенность на битве была непоколебима, показывая, насколько безумны были эти зеленокожие дьяволы, поскольку никакая смерть, никакое поражение не могли отклонить их от цели, но потери товарищей и их внимания было все еще достаточно, чтобы создать для них брешь и начать контрнаступление, которого никто не ожидал в этом аду, поворотный момент в их борьбе за это судно и показать раз и навсегда, почему Гракх заслуживает командования этим кораблем, поскольку они все уничтожают как можно больше врагов, чтобы не дать никаких зацепок тем оркам, которые не были напрямую вовлечены в их бойню, и наконец позволить этой очень маловероятной победе человеческого планирования над грубой силой орков состояться.
И на мгновение, на короткий, яркий момент, Гракх почувствовал прилив триумфа. Он сделал это. Он использовал собственную дикость орков против них самих, их собственное отвлечение для выполнения задания. Он проложил путь сквозь их среду, используя текущую драку в их побеге. Он показал им, что даже в сердце тьмы надежда все еще может мерцать. Они стали намного ближе к достижению своего побега из этого места благодаря навыкам одного солдата и лидерству, отдающему приказы без угрызений совести или каких-либо колебаний, пользуясь отвлечением ксено, чтобы повернуть ход битвы во что-то совсем иное, чем планировали или хотели сделать орки.
Но он знал, что это еще не конец. Пока нет. Битва была далека от завершения. Но он знал, что они все еще могут победить, с их умом, он дал всем сигнал немедленно прекратить сражаться, отключить все сигналы тревоги на оружии орков, прежде чем их последняя стадия плана может начаться, поскольку многие пытаются понять следующее большое действие, которое запланировал их импровизированный лидер. С этим актом восстания не будет никаких дальнейших шансов устранить какую-либо ошибку в этой последней фазе, прежде чем им наконец удастся вырваться из лап своих врагов-орков, и все понимают, что все сведется к их последнему действию. Теперь пути назад нет, вокруг них лежат тела орков, в которых никто не ожидал, что они вступят в жестокую схватку, продвигаясь сквозь орков.
Им предстоял долгий путь. Но впервые с момента их пленения Гракх ощутил надежду, твердую веру в то, что можно сражаться даже против самых жестоких обстоятельств, что его войска испытали на себе в драке и побеге из вражеских рядов. Надежду на то, что, возможно, они просто выберутся отсюда живыми. И если они умрут, они знали, что будут сражаться до самого последнего момента.

Глава 6: Свет в пустоте
Руккфанг стонал и содрогался, его залатанная обшивка едва держалась под напряжением гражданской войны орков. Корабль был живым, или, возможно, умирающим организмом, сделанным из металла и ярости. Внутри его внутренностей выжившие продвигались вперед, их чувства атаковала какофония битвы, которая бушевала вокруг них, бесконечная битва орков, которые сосредоточены только на уничтожении своих врагов, а вместе с ними и их нынешних временных тюремщиков, которые выполнили свою задачу – разместить множество людей и забрать их на борт туда, где эта битва закончится. Они двигались сквозь ад, и каждый огонь, который они видят сейчас, лишь приближает это чувство, они не принадлежали к этому беспорядку, но они вынуждены вести битву, с которой даже те, кто из их мира, не могли сравниться, поскольку никто не мог сравниться с орками по интенсивности и безумию битвы, за исключением, может быть, поклоняющихся Хаосу или подобных существ, не привязанных к порядку и здравомыслию, чего никто еще не испытывал на себе и надеялся, что так будет с каждым мгновением этой битвы между двумя силами, без того, чтобы кто-то вышел явным победителем, пока тела летели, а сигналы тревоги начали сигнализировать о дальнейших опасностях впереди.
Но внезапно сквозь грохот прорезался новый звук, звук, непохожий ни на что из того, что они слышали раньше. Это был пронзительный вой, пронзительный визг, который, казалось, исходил из самой ткани самого пространства, как будто что-то, что не принадлежит этому месту, но все же нашло способ проявить свое присутствие. Это был звук двигателей пустотного корабля, но не орочьего судна, слишком утонченный и организованный, чтобы быть достойным соперником. Это было что-то другое, что-то… Имперское, что-то редко слышимое, если вообще слышимое. Сила, выходящая за рамки обычных сражений, которые они видят вокруг себя, и обещающая что-то иное, чем война между двумя кланами орков, которые рвутся друг другу на глотки, это их новое обещание вскоре станет событием невиданных ранее масштабов для выживших, которые все еще заставляют свои планы побега работать.
Затем они увидели это.
Сквозь зияющую трещину в корпусе «Рукфанга», рану, разорванную каким-то более ранним взрывом и не заделанную, учитывая обстоятельства битвы между этими двумя бандами орков, свет пронзил тьму пустоты. Это был яркий, ослепительный свет, маяк порядка в хаотичном водовороте битвы орков, который теперь становился все ближе к обоим кораблям, к большому шоку всех, кто находился внутри обоих. Сначала это была просто искра, далекая звезда среди кружащихся туманностей и вспыхивающих взрывов орочьих кораблей, не слишком большое зрелище, чтобы его можно было увидеть на первый взгляд, но оно все равно становилось все сильнее и становилось все яснее и больше каждый раз, когда его видели изнутри двух кораблей и их боя. Но оно быстро становилось больше, ярче, превращаясь в форму, которая вызвала толчок узнавания в сердце Гракха, он был очень хорошо знаком с ним.
Это был крейсер Имперского флота, его гладкие, хищные линии резко контрастировали с грубыми, ветхими формами орочьих кораблей, на судне не было ничего грубого или плохо сделанного, а его гладкий внешний вид и элегантное вооружение обещали силу, гораздо более мощную и хорошо организованную, чем что-либо еще, виденное ранее. Это было судно войны, линейный корабль, предназначенный для того, чтобы обрушить гнев Императора на врагов человечества, что делало это судно идеальным воплощением ярости Императора во всей его красе, поскольку судно медленно, но неуклонно приближалось с течением времени в этом бою. Название корабля, выведенное готическим шрифтом вдоль его носа, было ясно видно даже с этого расстояния, теперь его было достаточно, чтобы все боялись, будь то орк или человек в этот момент: Возмездие Императора. Символ, который вызывал как страх, так и благоговение перед потенциальными последствиями для обеих сторон и особенно для выжившего экипажа, пытающегося покинуть эту область и спастись.
«Во имя Трона», – выдохнула Серафина, ее глаза расширились от смеси благоговения и страха, и такое присутствие было видно прямо сейчас, когда все оставшиеся возносили молитвы благодарности единственной фигуре, которая увидит их бедственное положение в таких мрачных условиях. «Это флот». Момент, который она и многие другие считали привилегией тех, кто живет на Терре, наконец настал, и теперь ей пора стать свидетелем этого самой.
«Спасение», – пробормотал Гракх, его голос был полон эмоций. Он не видел имперских кораблей много лет, с того дня, как его собственное судно было захвачено, а его жизнь была ввергнута в хаос. Он почти забыл, как они выглядели, эти величественные символы мощи Империи, теперь у него появилась вторая возможность увидеть их, надеясь, что он доживет до этого дня после того, как ему пришлось потратить время на выживание и преодоление такой жестокой территории во время своего побега через эти линии и территории орков, надеясь, что он и его войска выживут. Выжившие, все еще двигавшиеся вместе с ними, замерли, устремив взгляды на приближающийся военный корабль, прекрасно понимая, что их не могут увидеть сквозь тьма и не будучи даже уместным присутствием в их текущей ситуации внутри в основном поврежденного орочьего судна, структурная целостность которого может быть потеряна в любой момент. Надежда, опасная и незнакомая эмоция, мелькнула в их сердцах.
Но даже пока они смотрели, Возмездие Императора сделало что-то неожиданное, по крайней мере с точки зрения человека, орки предвидели опасность, которая лежала перед ними в виде этого приближающегося крейсера. Он не просто проплыл мимо, проигнорировав битву орков как простую стычку между ксеносами. Вместо этого он развернулся, его огромные двигатели вспыхнули, направив свое грозное оружие на эту цель и решив, что это была такая же хорошая возможность, как и любая другая, показать этим ксеносам, на что способен Империя и на что распространяется его ярость. Эта битва должна была стать намного хуже.
Орудия крейсера взорвались вспышкой света и ярости. Батареи Lance, работающие на невообразимой энергии плазменного реактора, выпустили лучи чистой энергии, которые прорезали пустоту, оставляя за собой следы раскаленного света, ясно давая понять, где он намеревался нанести следующий удар, и обещая атаку, непохожую ни на что, с чем когда-либо сталкивались зеленокожие пираты, к большому шоку наблюдавших за этим людей, все еще слишком близко для комфорта и неспособных представить, что будет дальше. Макропушки, бишальное оружие, способное метать снаряды размером с городской квартал со скоростью, составляющей лишь часть скорости света, стреляли громовыми залпами, их снаряды ударялись о корабли орков с силой ударов небольших астероидов, а их взрывы могли поглотить большую часть обоих кораблей, если бы имперцы использовали это с эффективным прицеливанием и расчетом времени, которые оба орка, все еще находящиеся в состоянии войны, едва могли предсказать на своей скорости.
Эффект был мгновенным и разрушительным. Корабли орков, уже потрепанные и поврежденные собственным внутренним конфликтом, пошатнулись под натиском. Взрывы расцвели на их корпусах, когда оружие Империи нашло свои цели, а вместе с ними и корабли орков, которые ранее были сосредоточены друг на друге, поскольку оба они были нацелены на этот огромный и хорошо вооруженный крейсер, который теперь направил свои силы на них, и целостность обоих кораблей стремительно падала с каждой секундой.
Вспыхнул пожар, быстро распространяясь по ветхим судам, питаясь сырым топливом орков и летучими материалами, из которых состояла конструкция их кораблей, добавляя новые источники тепла и сигнализации, а также всевозможные опасности, исходящие отовсюду внутри корабля. Секции кораблей орков были взорваны, выбрасывая атмосферу и обломки в пустоту, повреждения были очевидны для всех.
Руккфанг, попавший под перекрестный огонь, сильно содрогнулся. Выжившие были отброшены на пол, когда корабль взбрыкнул и перевернулся под ударами имперского оружия. Они были в опасности, снова большая угроза могла превратить их поиски в провал, они были слишком близки к тому, чтобы снова умереть, после того, как зашли так далеко и добились так многого, чтобы выжить в масштабной войне и все еще сталкиваться с еще большей угрозой.
«Нам нужно двигаться!» – крикнул Гракх сквозь шум, его голос был едва слышен из-за звуков разрушения, повторение более раннего приказа, который призывал всех оставаться начеку еще мгновение. «Этот корабль не продержится долго». Если он собирается вести свои войска, они должны продолжать двигаться, независимо от того, что идет в их направлении.
Орки, со своей стороны, были ввергнуты в еще больший хаос прибытием Возмездия Императора. Их хрупкий союз, рожденный общим врагом, был разрушен в одно мгновение, когда имперцы нацелились на оба корабля без разбора, не оставив ни одного выжившего в качестве официального подхода Империи и не оставив иного выбора для тех людей, которым требовалось бы спасение их силами, кроме как использовать их оружие в этом натиске.
Два орочьих клана, Гнаши и Сквигфейсы, разрывали друг друга на части всего несколько мгновений назад. Но теперь, столкнувшись с общим врагом, врагом, который представлял гораздо большую угрозу, чем их собственное мелкое соперничество, они совершили немыслимое. Они объединили свои силы, чтобы победить врага, превосходящего любого из них, надеясь, что они смогут выйти победителями, чтобы продолжить свою борьбу позже, как только одержат победу над этой имперской угрозой.
Корабли орков, которые обменивались огнем всего несколько мгновений назад, теперь направили свое оружие на имперский крейсер, продемонстрировав отличное сотрудничество ранее сражавшихся кланов и удивив имперцев своей новообретенной способностью к командной работе. Это была отчаянная авантюра, последняя попытка выжить против превосходящих сил, но кто мог надеяться, что они будут способны к сотрудничеству?
Битва, которая и без того была жестокой, перешла на новый уровень интенсивности. Пустота вокруг трех кораблей превратилась в водоворот энергетических лучей, взрывов и летящих обломков, с большим хаосом, добавленным оружием, которое теперь также направлялось к кораблю, намного большему, чем все, что орки были готовы уничтожить. Это была сцена полной бойни, ужасающее зрелище разрушений, которое было видно по всему сектору, то, что многие могли видеть, но мало кто мог попытаться описать, наблюдая за тем, как разворачивается сама битва и становится все более трудной и опасной для тех, кто непосредственно в ней участвует, поскольку орки начали умирать с пугающей скоростью, невиданной ранее, в то время как имперцы все еще пытались понять, к чему приведет эта отчаянная тактика, которую пытались применить орки в таком случае, когда победа не казалась гарантированной в этой обстановке, поскольку каждая сторона выкладывалась по полной во все более близкой и более опасной битве за свое существование. Казалось, сама ткань пространства разрывается на части.

Глава 7: Спасение и разрушение
Прибытие Возмездия Императора превратило и без того хаотичную битву орков в полнейший хаос. Это был водоворот разрушения, закручивающийся вихрь огня и ярости, который грозил поглотить все на своем пути. Пустота, когда-то тихий фон для склоки орков, теперь стала сценой для гораздо более грандиозного, гораздо более ужасающего конфликта, с последствиями, намного большими, чем предыдущая, личная битва, где присутствовали хотя бы некоторые правила. Здесь? Только цель имела значение, выживание сильнейших, как учили с незапамятных времен эти существа.
Для орков Имперский крейсер был новым врагом, угрозой, которая затмевала их внутреннее соперничество, но недостаточной, чтобы они отказались от своих путей. Гнаши и Сквигфейсы, объединенные необходимостью, направили свою объединенную огневую мощь на Возмездие Императора, их грубое оружие изрыгало огонь и неповиновение в сторону судна Императора, которое получало огромный урон, рискуя быть потерянным из-за комбинации грубой силы, чистой удачи и огромного количества огневой мощи, поступающей со всех сторон в их войне.
Но для рабов на борту Руккфанга прибытие имперского военного корабля было палкой о двух концах, символом надежды и страха, двойственности, которой они не могли избежать, пока длилась битва. Было ли это спасением, шансом наконец-то избежать ужасов своего плена в руках большей и гораздо более сильной силы, пришедшей им на помощь, принесшей надежду и силу, чтобы выдержать этот беспорядок, даже если шансы будут против них такими темпами? Или это была просто новая форма разрушения, другой вкус смерти, которая только положит конец всему, но немного медленнее, чем орки когда-либо могли желать?
«Возмездие Императора» было инструментом Империи, силой, которая, хотя и была их теоретическим защитником, была известна своей безжалостной эффективностью и жестокими методами борьбы с угрозами, которые, как считалось, представляли для нее опасность. Он обрушивал огонь на корабли орков, не заботясь о не комбатантах. В конце концов, рабы были просто еще одной группой ксеносов, потерянных в глазах большего Империи, их судьба не имела значения, пока более крупные и сильные враги были уничтожены. Рассматривал ли бы Империя их как невинных, которых нужно спасать, или как сопутствующий ущерб, приемлемые потери в грандиозном плане плана Императора по уничтожению всех врагов, ксеносов и людей? Многие мысли и соображения начали распространяться среди тех, кто пытался найти новое место внутри корабля подальше от перекрестного огня между этими тремя огромными силами, сосредоточенными в таком небольшом пространстве.
«Они здесь ради нас?» – спросил один из выживших, его голос дрожал от смеси надежды и страха. Он пытался понять, что все это будет означать для тех, кто сейчас бежит, не желая смерти в этот раз. Его имя затерялось во времени. Но он все еще надеялся на спасение, как и любой другой на корабле, несмотря на все шансы против них.
«Или мы для них просто орки?» – пробормотала другая выжившая, некогда член гвардии, как видно по ее униформе, ее глаза были устремлены на бушующую снаружи битву, она видела только разрушение в том, что было маяком надежды всего несколько минут назад. У нее был опыт борьбы с мятежными человеческими фракциями, и Администрация не был ни в малейшей степени милосерден к проигравшей стороне. Какая судьба их ждет от рук самой могущественной и безжалостной организации, когда-либо созданной человечеством в пустоте? Придет ли Империя за ними, подумает ли он дважды, прежде чем спасти кого-либо из этих выживших, или все они были просто жертвами, чтобы гарантировать, что большее зло никогда больше не будет угрожать им? Сомнения росли все больше, но никто не был способен говорить громче, чем Гракх по этому вопросу, поскольку все их будущее отныне зависело от их планов на данный момент, они мало что могут сделать в текущей ситуации, кроме как продолжать делать то, что позволило им выжить и зайти так далеко, не рискуя потерять свой единственный шанс на безопасность.
Гракх, его лицо было мрачным, он не ответил сразу. Он понимал всю сложность их положения лучше, чем кто-либо другой, поскольку именно он приказал им всем бежать и идти с ним в этот момент и прекрасно понимал, что все, что они сделают, чтобы преодолеть угрозу орков, может обернуться ужасной ценой, которую им придется заплатить в этой жизни или в новой, за пределами всего этого, если им удастся оставить все нетронутым. Он достаточно долго служил в Имперской Гвардии, чтобы знать, что Империя не всегда был благосклонной силой, инструментом, а не спасительной благодатью, которая лишь изредка, если вообще могла, обеспечить тех, кто находился на корабле, подобном тому, от которого они пытались сбежать, даже для силы, которая сражалась и защищала человечество так долго, как они, иногда защита означала сжигание всего этого, чтобы оно не вышло за пределы ее контроля. Империя видел галактику в оттенках серого, и они часто попадали в более темные тона, и их будущее здесь зависело от того, насколько они будут следовать примеру Гракха как человека y рассматривают возможность рискнуть новыми опасностями за пределами этого судна, но все же предпочитают его, в отчаянной попытке найти безопасность в другом месте, вопреки всем обстоятельствам, надеясь, что удача даст им преимущество над гневом и огневой мощью орков.
"Император защищает", – пробормотала Серафина, ее голос был едва слышен. Но в ее словах была дрожь, намек на сомнение, которое противоречило ее вере, учитывая, как тяжело все обернулось, она не могла доверять ничему в таком случае. Действительно ли Император наблюдал за ними, или они были просто очередной жертвой на алтаре его крестового похода? После стольких лет, что изменилось после того, как ее орден спас как можно больше верующих, которые все еще видели немного света, оставшегося в пустоте, чтобы вести их вперед по этому все более темному пути к спасению и подальше от этого беспорядка, который продолжает уничтожать корабль, на котором бывшие заключенные пытались сбежать? Ее молитвы становятся источником облегчения в такие моменты, но как долго вера может служить ей и всем на борту, когда даже орки объединяются в битве, что большинство могло видеть только в пропагандистских и исторических книгах?
«Они стреляют по обоим кораблям, их миссия ясна. Они не видят здесь друзей или врагов», – наконец сказал Гракх, его голос был тяжелым от веса его слов, понимая, что любой ответ, выходящий за рамки этого, никогда не будет достаточным для тех, кто отчаянно хочет сбежать. «Только враги. Только орки, неважно, какой тип или какое оружие они несут, ксеносы есть ксеносы, и ксеносы будут убиты». Это он знал.
Рабы оказались в ужасном положении. Они оказались в ловушке на умирающем корабле, попавшие под перекрестный огонь между двумя враждующими фракциями орков и мощным имперским военным кораблем, который не проявлял никакого уважения к их жизням, часто повторяемая история в имперских документах, но редко увиденная воочию. Та самая сила, которая могла бы стать их спасением, теперь представляла такую же угрозу, как и орки, даже большую, чем те, с кем они боролись, чтобы продолжать движение, теперь они просто стремились избежать еще одного более крупного врага на своем пути, превращая любые мечты в далекие фантазии, которые были только насмешкой в этой битве между тремя вовлеченными группами, осталось не так много безопасных мест, и часы тикали, прежде чем удачный или меткий удар оказался внутри их собственных убежищ или укрытий в этих ужасных обстоятельствах и условиях внутри судна зеленокожих.
"Что нам делать, Гракх?" – спросил старый шахтер Тор, проанализировав их собственные возможности в этом новом развитии для их планов побега и увидев, что их оружие едва ли может быть полезным в борьбе с такой большой угрозой. Он не ожидал приятного ответа, но его преданность этому бывшему солдату потребовала от него выполнения приказа найти какой-то шанс на побег или спасение, который до сих пор ускользал от них.
«Что мы делали. Сбегали в капсулы», – заявил Гракх, вызвав большой шок и некоторую первоначальную злость, прежде чем заметить, что у тех, кто пытался выжить, не было другого реалистичного ответа. Он принял во внимание новую стратегию орков. «Мы продолжаем двигаться», – сказал он твердым голосом. «Мы доберемся до этих спасательных капсул. Это все еще наш лучший шанс, наша величайшая возможность. Это просто то, что никто не может изменить, и особенно мы сами, учитывая все, через что мы прошли». Он знал, что их раннее решение сражаться с орками сделало их неспособными повернуть назад после этой последней провокации, но это послужит еще одним доказательством его храбрости и умения командовать в отчаянных условиях. «Империум оккупирован, силы ксеносов разделены между собой, и их внимание направлено на военный корабль, это улучшает ситуацию. Орки слишком заняты сражением, чтобы заметить нас, по крайней мере, в начале». Он рассуждал для тех, кто мог бы подумать, что ничего не выиграет, если уйдет по запланированному маршруту, но возьмет на себя бремя руководства этими заблудшими овцами к спасению. «Но они стреляют и по нам, ты сам это сказал!» – запротестовал другой выживший, отчаяние закралось в его голос, показывая, как много всего может пойти не так в любой момент, если это продолжится дальше по орочьему боевому кораблю. «Мы застряли в середине. Нас разорвет на куски, прежде чем мы даже приблизимся, ты вообще знаешь, сколько огневой мощи несут в себе эти корабли?!» Было слишком много переменных, слишком много неизвестных, и сколько опасностей теперь ожидало их, если первоначальный план останется неизменным после этой крупной эскалации, это потребует чего-то серьезного. Он достаточно долго служил на борту военных кораблей, чтобы иметь определенную степень знания об их разрушительном потенциале, который вскоре, вероятно, проявится в этой битве, поскольку события начнут разворачиваться в сторону еще больших пожаров.
«Это риск», – признал Гракхус. «Но это риск, на который мы должны пойти. Мы останемся здесь, мы умрем. Мы попытаемся добраться до этих капсул, у нас может быть шанс, по крайней мере, против одной из этих двух фракций». Он пытался вселить надежду своими словами и показать, почему им все равно следует двигаться вперед: «Возмездие Императора слишком занято, разбираясь с двумя кораблями врагов, орков, чтобы беспокоиться о горстке рабов на гибнущий корабль, а если нет, то мы могли бы, по крайней мере, выиграть время, возможно, договориться об условиях капитуляции с Империумом, они могли бы проявить милосердие… если бы мы сотрудничали. А орки…" Его взгляд стал холодным, жестким. "Орки видят в нас только еще больше черепов, которые можно отобрать, мы уже на их пути, это не изменилось с тех пор, как мы сели на эту адскую машину, не верьте, что их выживание означает, что мы каким-либо образом доживем до мирного конца". Его прошлый опыт говорил о том, насколько опасны эти зеленокожие даже для самых сильных людей, не желающих вести переговоры или останавливаться ни перед чем, пока их цели не будут выполнены. "Лучше умереть, пытаясь, чем ждать неизбежного, каким бы оружием ни обладали эти капсулы, лучше рискнуть, пока наше время не истекло и не стало слишком поздно", – заявил Гракх, ситуация не стала менее сложной, несмотря на многочисленные опасности, оставляя тех, кто слышит его, с суровым напоминанием о том, как любая ошибка может означать необходимость заплатить высшую цену, ясно давая понять, что их навыки необходимы, они пригодятся.
Выжившие молчали, переваривая слова Гракха. Они были в ловушке, между молотом и наковальней, между Сциллой и Харибдой, их положение безнадежно, но уход может дать некоторое преимущество бывшим пленникам и выжившим с корабля, и их решимости хватило бы, чтобы сражаться даже в аду, если бы им дали шанс. Но они также были в отчаянии, цепляясь за любую крупицу надежды, какой бы слабой она ни была. Они доверяли силе и стратегии, предоставленным Гракхом до сих пор, это было просто еще одним препятствием на их пути, которое не должно было заставить их так сильно сомневаться в его лидерстве и тактике, показанной ранее.
«Мы движемся», – сказал Гракх, нарушая тишину. «Мы придерживаемся плана. Мы доберемся до этих капсул». Это их путь, и теперь никто не отклонится и не откажется от него, они знают, что могут доверять этому решению, поскольку это лучший выбор, чтобы избежать ненужных потерь и использовать свои лучшие шансы и стратегии, чтобы сделать свое выживание чем-то, что они могут увидеть в своем ближайшем будущем. «И молитесь, чтобы Император был милостив, независимо от того, могут ли его слуги не обращать на нас внимания такими темпами». Все сводится к воле одного существа, которое они все восхваляют и за которое сражаются в этот отчаянный и сложный момент.
Итак, выжившие продолжили свое опасное путешествие по умирающему кораблю. «Руккфанг» содрогался и стонал под объединенным натиском имперского крейсера, и теперь силы орков повернулись к нему в ответ, угрожая развалиться в любой момент, оставив всех внутри в уязвимом положении, все в пределах досягаемости всех видов огневой мощи, и с орками, все еще сражающимися на борту, без признаков того, что что-либо из этого остановится или даст кому-либо передышку, чтобы бежать к своей свободе, хаос и интенсивность усиливаются с каждой минутой.
Они двигались как призраки, порхая сквозь тени, их сердца колотились в груди с каждым сотрясением, которое грозило разорвать его на части и раздавить их в одно мгновение. Вокруг них бушевали звуки битвы, какофония взрывов, крики умирающих и рев двигателей, пока люди скрытно продвигались к своим целям, а корабль медленно, но верно уничтожался с каждым близким попаданием, не принимая во внимание любые другие опасности, исходящие от орочьего боя на борту военного судна.
Но теперь в их страхе появился новый элемент, новый слой неопределенности. Та самая сила, которая могла бы стать их спасением, теперь стала угрозой, носителем разрушения, который не проявлял никакого уважения к их жизням. Ярость Императора была обоюдоострым мечом, и они попали в его смертоносную дугу, еще одной силой, которую они не могли контролировать, которая могла означать их спасение или потерю любого шанса на выживание во всех этих атаках. Надежда, которая расцвела в их сердцах после того, как они увидели имперский корабль всего несколько минут назад, теперь была окрашена новой, леденящей реальностью последствий побега на борту орочьего корабля без союзников, к которым можно было бы обратиться в такой сложной ситуации для любого из выживших или бывших рабов на судне.
Они больше не просто бежали от орков. Они бежали от возмездия Императора, силы такой силы и мощи, что только их Бог-Император знает, как она будет развиваться дальше. И пока они двигались, они могли только молиться, чтобы они добрались до спасательных капсул до того, как умирающий корабль или гнев Императора наконец настигнут их. Их момент настал, и больше ничего не будет иметь значения, только результаты, поскольку звуки становятся громче, и с каждым толчком все труднее бороться в этой борьбе за то, чтобы наконец изменить свою жизнь.

Глава 8: Боссы объединяются
Пустота дрожала от ярости трехстороннего сражения. «Возмездие Императора», маяк имперской мощи, продолжало свое беспощадное наступление, его оружие разрывало корабли орков с жестокой эффективностью, его команда всегда была стойкой под дождем чистой мощи, исходящим от их оружия и нацеленным на тех, кто заслуживал гнева Императора, на ксеносов, которые так долго преследовали само человечество с каждым годом в этой мрачной реальности, где они должны бороться за выживание человеческого вида среди звезд. «Руккфанг» и его сестринский корабль, «Снагрод», оба содрогнулись под натиском, их корпуса были изрешечены дырами, их системы отказали, поскольку они потеряли контроль над битвой, поскольку все больше пожаров продолжали гореть на всех их объектах. Казалось, что это лишь вопрос времени, прежде чем оба орочьих судна превратятся в плавающие обломки, дрейфующие в пустоте, поскольку все больше кораблей оказываются неспособными сражаться после очень решительной и эффективной огневой мощи Империи, которая оставила многих мертвыми или умирающими по всей этой зоне боевых действий, которую они обнаружили в космосе и между враждующими фракциями зеленокожих, которым не повезло столкнуться с такой подавляющей огневой мощью в ответ.
Но орки, несмотря на всю свою дикость и кажущееся отсутствие дисциплины, были не так легко побеждены. Они были выжившими, бойцами, убийцами, которые выцарапывали свое жестокое существование среди звезд с помощью чистого, упрямого упорства. Они столкнулись с бесчисленными врагами, перенесли невообразимые трудности и всегда, всегда возвращались за большим. То, что кажется несокрушимым даже для такой силы, как этот корабль, с которым им теперь пришлось столкнуться, если они хотели двигаться вперед в своих планах, не каждый день можно было сражаться с таким противником, и их естественные боевые инстинкты взяли верх над всеми рациональными мыслями.
И теперь, столкнувшись с угрозой, которая затмила их собственный междоусобный конфликт, вожди двух враждующих кланов сделали то, чего мало кто мог ожидать. Они сделали что-то очень орочье, но странно прагматичное даже по их меркам. Что-то, что редко можно увидеть, еще менее ожидаемое, когда орки отказались от любого длительного соперничества, чтобы объединиться ради более великой цели и для более сложной цели для сражения и убийства. Они объединились, пусть и временно и без настоящей чести среди таких существ, которые следовали только за своими сильнейшими и громкими, чтобы гарантировать, что только они получат шанс увидеть завтрашний день и продолжать наслаждаться этим, их величайшей радостью их вида и их способом гарантировать себе господство на долгие годы во многих частях галактики.
На борту «Руккфанга» вожак Гортуг да Скаллкрака, громадный зверь орка, чье лицо было дорожной картой шрамов, а тело – лоскутным одеялом из грубой бионики и имплантированных бронепластин, стоял на своем командном мостике, его единственный здоровый глаз был устремлен на обзорный экран. Он наблюдал, как Возмездие Императора врезалось в его флот, его корабли горели, его парни умирали сотнями и кричали в отчаянии по каналам Vox. Он чувствовал судьбу своих людей в этот момент и знал, что для них это сейчас или никогда, поскольку он решил действовать как можно быстрее в ответ на эту новую угрозу, они больше не могут продолжать свою гражданскую войну, как бы ни было заманчиво уничтожить своих соперников, у него были другие планы, которые он мог придумать.
Гортуг был ветераном бесчисленных сражений, выжившим в сотне войн. Он сражался со всем, что бросала ему галактика, от враждебных орочьих кланов до тяжело бронированных космических десантников Империума. Он видел все, делал все и убивал всех, зверь среди зверей. Но это… это было по-другому. Это была угроза, с которой он никогда не сталкивался прежде, она появилась из ниоткуда, и ее огневая мощь и навыки маневрирования показали противника на уровне, который он и большая часть его расы редко, если вообще когда-либо, видели или сражались напрямую с успехом ранее в своей истории войн против людей и других сил вселенной, которые теперь вернулись, чтобы рискнуть всем в настоящем и на борту своих кораблей. Это требовало больше размышлений, чем просто крушения.
Он повернулся к своему связному мальчику, тощему гроту, который отчаянно пытался подключиться к другому кораблю, используя его технологию в момент, который затруднил для них поддержание связи, но теперь покажет, были ли это стоящими усилиями по проектированию. «Соедини меня с Грокфангом», – проревел он. «Скажи ему, что Гортуг хочет поговорить. Сейчас!» Одной команды было достаточно, чтобы они сосредоточились на настоящей опасности здесь и чтобы их войска выполнили приказы, которые они едва понимают, но все равно продолжали выполнять, чтобы поддерживать войну для обоих своих кланов в этой зоне боевых действий.
На борту «Снагрода» варбосс Грокфанг из Сквигфейс Бойз, хитрый и безжалостный орк, чье тело было покрыто еще свежей кожей его тезки-сквигов, получил сообщение. Он тоже наблюдал, как имперский крейсер прорывается сквозь его корабли, его собственная ярость росла с каждым мгновением, поскольку число смертей увеличивалось со временем, поскольку любой, кто сопротивлялся, сталкивался с быстрой смертью, Они были загнаны в угол. Он знал, что если не будет действовать быстро, его Waaagh! закончится еще до того, как начнется по-настоящему, и он никогда не простит себе, если его битва закончится здесь, от рук такого противника, с которым они не сражались должным образом и которого не видели раньше. Ему нужны были немедленные перемены, сейчас или никогда, даже если для этого потребуются… немыслимые действия в глазах воина-орка.
Грокфанг был другим типом варбосса, чем Гортуг. Он был меньше, быстрее и больше полагался на свой ум, чем на свою грубую силу. Он был мастером орочьего хитрости, хитрым тактиком, который использовал все уловки в книге, чтобы перехитрить своих врагов, используя любое имеющееся в его распоряжении оружие. Но даже он понимал, что в одиночку он не сможет выиграть эту битву, тем более, если Сквигфейсы продолжат сражаться с Гортугом, поскольку все силы в конечном итоге будут уничтожены в текущем темпе гораздо более превосходящим вражеским кораблем и их оружием, разработанным для борьбы с гораздо более крупными противниками, чем они сами или даже друг с другом в честной или хорошо сыгранной дуэли. Не в этом случае.
Он зарычал, его губа изогнулась, обнажив ряд пожелтевших, заостренных зубов. Он ненавидел Гнаша. Он ненавидел Гортуга. Но больше всего он ненавидел проигрывать. И прямо сейчас проигрыш был единственным вариантом, если что-то не изменится такими темпами в направлениях их сил и целях атаки, оставляя мало места, кроме этого решения, которое должно быть принято немедленно.
«Ладно», прорычал он гортанным хрипом. «Проведи его». Он не отдал приказа никому конкретному, но дал добро на временное перемирие и начало переговоров единого фронта, по крайней мере временно, пока не будет достигнута победа, или что-то лучшее не придет им в голову позже, по мере развития этой битвы. Он услышит это предложение, от которого, вероятно, не сможет отказаться на данном этапе такой войны, поскольку они должны приспособиться или умереть.
Два варбосса, разделенные пропастью пространства и еще большей пропастью ненависти и соперничества, оказались лицом к лицу через мерцающие изображения на своих экранах. Они смотрели друг на друга, их глаза горели смесью ярости, недоверия и неохотного уважения, результатом многих прошлых стычек, нежеланием показывать слабость и, что еще важнее для орочьего мышления, сдаться прежде, чем другой сделает это как надлежащее предложение. Это вполне могло бы быть смертельным боем, при других обстоятельствах они вполне могли бы попытаться убить друг друга еще раз, как они делали это уже много лет, но… оба знали, что поставлено на карту в этот момент, никто не был выше этого в текущих обстоятельствах, выживание означало все, даже для орков, поскольку они продолжали сражаться с такой большой угрозой, любые другие чувства будут решены, как только одна из этих сторон допустит какую-либо серьезную ошибку на поле боя.
«Грокфанг», – прорычал Гортуг, его голос был тяжелым от едва сдерживаемой ярости. "У нас проблема". Он сказал, поскольку знал, что ему нужно передать это на орочьем, высокий готик был зарезервирован для тех, кто был слишком труслив, чтобы брать то, что они хотели от других в прошлом, таких как Империум и его силы.
"Ты думаешь?" Грокфанг прорычал в ответ, с таким же презрением, но также осознавая, что у них мало времени, им нужны результаты как можно скорее. «Ты гений, Гортуг. Что тебя подсказало? Большой стреляющий корабль, который разносит наших парней на куски, или тот факт, что нас вот-вот разнесут?» Его ответ показал, что он тоже может понять, когда шансы не на их стороне, и должен использовать немного интеллекта для разнообразия.
«Мы должны работать вместе», – сказал Гортуг, и слова во рту были привкусом пепла. По сути, он предал те самые принципы, которые орки дорожили и ради которых они всегда жили своей жизнью, такое изменение вполне может навсегда изменить их судьбу, это создаст прецедент. «Мы ударим их вместе, может быть, мы сможем их взять. Это единственный путь, иначе мы все умрем, даже не попытавшись». Он не собирался скрывать срочность и отсутствие альтернативы, он ясно дал понять, что эта битва может означать их конец, так или иначе, если не предпринять никаких действий, и этот план должен был стать их ответом, поскольку он, по крайней мере, усложнит жизнь тем людям, которые так легко стреляют в них прямо сейчас.
Грокфанг на мгновение замолчал, его глаза сузились, когда он обдумывал слова Гортуга. Он мог видеть в этом логику, жестокую, орочью логику многократного удара по чему-то сильному, пока оно не перестанет двигаться. Классическая стратегия, но это все еще может быть шансом показать этим людям, что даже у их самого большого оружия есть слабости, им нужно только быстро найти эти слабые места и использовать их. Но мог ли он доверять Гортугу? Мог ли он доверять своему самому ненавистному сопернику, который не ударит его в спину в тот момент, когда ситуация изменится? Это был вопрос, который беспокоил Сквигфейсовых парней и их лидера, всегда актуальный для таких коварных людей, как их соперники, поскольку даже среди зеленокожих существовала большая разница в поведении и манерах поведения при столкновении с врагами, даже в таких элементарных вещах, как честь и уважение к тем, кто считался слабее, поэтому они не нападали и больше сосредотачивались на более сильной добыче, чтобы
"И что мешает тебе просто выстрелить нам в спину, когда мы закончим?" – спросил Грокфанг, его голос был полон подозрения. Его рука никогда не отходила слишком далеко от оружия, как и ожидалось от орков на войне, на случай, если что-то может случиться, и чтобы быть готовым, если в любой момент этого обсуждения между кланами начнется какая-нибудь странная история.
Гортуг фыркнул. "Потому что, если мы не будем работать над этим, мы все умрем, ты, тупой мерзавец", – прорычал он. "И я не позволю какому-то кораблю юдишек быть тем, кто прикончит меня. Я сначала разнесу их, прежде чем иметь дело с тобой, это обещание". Ему был нужен этот союз, независимо от того, насколько он заденет его гордость орка или насколько мало он доверял своим собратьям-зеленокожим, все или ничего. «После того, как все это закончится, мы сможем сразиться и, наконец, убить друг друга, как всегда. Но сначала у нас есть гораздо более крупная, гораздо более раздражающая добыча, и, клянусь Горком, я не проиграю эту битву»
Это был напряженный момент, противостояние двух могущественных военачальников, которые всю свою жизнь сражались друг с другом. Судьба их кланов, их Waaagh!, висела на волоске, поскольку все на борту могли только наблюдать за событиями, разворачивающимися перед ними в ключевой момент, о котором они знали, наблюдая за многими из этих переговоров о господстве через обзорные экраны. Наконец, Грокфанг кивнул, резким, отрывистым движением. Это был не жест согласия, а жест признания, поскольку любой договор между ними был всего лишь словами, и он, скорее всего, в конце концов будет стремиться уничтожить Гортуг, ибо кто мог доверять этим словам, когда их соперничество было сильнее, чем у любого другого среди их вида?. Он сделает то же самое.
«Ладно», прорычал он. «Мы нанесем им удар одновременно. Но как только все закончится, мы вернемся к тому, чтобы сбить каждого из них, Сквиглица против Гнаша, пока не останется один». Этого должно было хватить на время, это заставило бы его силы сплотиться вокруг него с большей яростью. Они покажут этому «Возмездию Императора», что такое гнев орков, вместе они переломят ход битвы или будут побеждены, прилагая все усилия и не давая пощады в этом конфликте. «А теперь посмотрим, что ты можешь предложить, Гортуг, и насколько серьезно ты настроен заставить этих людей пожалеть об их собственном существовании». Он закончил предложение широкой ухмылкой, полной угрозы своим соперникам, но особенно этому огромному судну.
Итак, был выкован маловероятный союз, союз, рожденный не дружбой или уважением, а необходимостью и общей ненавистью к общему врагу. Боссы объединились. Их WAAAGH! Возможно, их не сломают, и, скорее всего, теперь их сила может иметь преимущество, только их мастерство в космических сражениях может дать хоть какой-то намек на то, действительно ли они вырвутся вперед или нет. Но не заблуждайтесь, это перемирие продлится только до тех пор, пока не будет достигнута победа, у них будет время закончить это соперничество вскоре, как только эта угроза будет устранена всеми их силами в унисон.
Корабли орков, потрепанные и поврежденные, но все еще сражающиеся, начали маневрировать. Они двигались с грубой, почти неуклюжей грацией, их движения были резкими и непредсказуемыми. Но в их тактике была определенная хитрость, жестокая, орочья логика. «Руккфанг» и «Снагрод» вместе с остатками их эскорта образовали неровную боевую линию, их оружие изрыгало огонь и неповиновение «Возмездию Императора». Они могли быть значительно уступающими по огневой мощи этому имперскому врагу, поскольку оба теперь сосредоточили все свое оружие и стратегии на том, чтобы пронзить и нанести как можно больше урона такому бронированному и сильному судну в том, что наверняка станет жестоким боем, в котором почти не останется выживших. Но то, чего им не хватало в изощренности, они компенсировали чистой численностью и безрассудным пренебрежением к собственной безопасности, которое могло изменить ситуацию в любой момент, поскольку на этот раз оба выложились по полной и осознавали, что любые потери, с которыми они столкнулись сейчас, были не чем иным, как жертвами для достижения гораздо большей победы, чем раньше, все в соответствии с установленным сейчас планом. Они использовали свою численность в своих интересах, прикрывая свои крупные корабли меньшими судами, отвлекая на себя имперский огонь, пока более крупные корабли занимали позицию, используя все отвлекающие факторы, которые они могли получить от такого представления.
Руккфанг, пилотируемый самим Гортугом, стремительно ринулся к имперскому крейсеру, его ветхий корпус стонал от напряжения. Это был самоубийственный забег, отчаянная попытка сократить дистанцию и пустить в ход свое грубое, но мощное оружие ближнего боя, чтобы сразу устранить все первоначальные преимущества имперцев, давая понять, что он вложил все свои силы в этот ход, Гортуг не верит в частичную атаку. Snagrod под командованием Grokfang следовал за ним, его орудия стреляли в поддержку. Оба они, работая в унисон, могут еще показать свои достоинства и доказать ценность орочьего мастерства и важность планирования и великой стратегии, которая вполне может взять верх над этими бывшими соперниками, объединенными большей опасностью и угрозой в этом секторе галактика, которая знает о шансах, но решает устроить величайшее сражение, которое Империум когда-либо видел от своего вида, с орками, объединившимися против общего врага.
Возмездие Императора, со своей стороны, не просто стояло на месте и принимало наказание. Это был военный корабль Империума, тонко настроенный инструмент разрушения, управляемый командой, обученной сражаться и умирать за своего Императора. Он двигался с холодной, точной грацией, его движения были рассчитаны и эффективны, его орудия стреляли со смертельной точностью по любому, кто приближался.
Имперский крейсер обрушил на корабли орков бурю огня, его лэнс-батареи и макропушки с жестокой эффективностью разрывали корабли орков, их атаки создавали взрывы везде, где они приземлялись на своей цели, и оставляли тысячи жертв среди орков за считанные секунды. Но орки продолжали наступать, их корабли взрывались вокруг них, их товарищи гибли десятками. Они были зеленым приливом, неумолимой волной разрушения, которая отказывалась останавливаться, неважно какой ценой, неважно, насколько сильно это повредит их собственным силам, пришло время заставить этих врагов познать свою мощь.
Руккфанг получал удар за ударом, его корпус стонал и прогибался под имперским натиском. Но он продолжал двигаться, сокращая расстояние, его грубое оружие стреляло в ответ с удвоенной силой, все зависело от их стойкости, битвы между волей орков и имперской сталью и порядком, для Гортуга не было пути отступления. Это была гонка со временем, отчаянная авантюра, чтобы оказаться в пределах досягаемости, прежде чем их разорвет на куски. И жертва окупилась, поскольку зеленокожие нашли момент, чтобы ударить по их самому слабому месту и нанести критический урон, который мог бы перевернуть битву с одной стороны на другую, по крайней мере на мгновение, ради их планов.
А затем, удар жестокой орочьей удачи, момент чистой, глупой случайности, который изменил ход битвы. Залп выстрелов из главного орудия «Рукфанга», грубо сделанного оружия, которое скорее взорвется, чем загорится, нашел свою цель, и их удачное попадание было в дальнейшем использовано их нынешним союзником. Выстрелы врезались в мостик «Возмездия Императора», в самое сердце имперского крейсера, сбросив всех со своих постов и повредив как можно больше пультов управления. Это был выстрел из миллиона, момент чистой, глупой удачи, который было бы невозможно повторить. Но это произошло, создав поворотный момент, которого зеленокожие ждали все это время. И теперь все начало меняться к лучшему или к худшему для их объединенных сил в этой зоне боевых действий, меняя все.
По всему имперскому кораблю прогремели сигналы тревоги, когда переборки захлопнулись, изолировав поврежденные секции. Мостик был сценой хаоса, вихрем дыма, огня и искрящихся проводов, потребуется время, чтобы восстановить его. Команда, дисциплинированная и хорошо обученная, боролась за то, чтобы вернуть себе контроль, восстановить порядок среди хаоса, прежде чем это станет их концом от рук такой маловероятной атаки, которая могла бы покалечить большинство кораблей. Но ущерб был нанесен. Возмездие Императора, несмотря на всю его мощь и технологии, не было неуязвимым. Люди, казалось, все равно истекали кровью, когда были ранены достаточно глубоко, как крупная область, доказывая, что угроза орков имеет важное значение для Империума. Он был поражен, и поражен сильно, и это вполне могло стоить им этой битвы.
Орки, почувствовав изменение импульса, усилили свою атаку. «Снагрод» двинулся вперед, его орудия стреляли с новой силой, его абордажные торпеды врезались в фланги имперского крейсера, максимально используя свое новое преимущество и доказывая, что эта победа не будет передана этим врагам, это будет тяжелая битва, которая они никогда не забудут. Битва, которая всего несколько мгновений назад казалась почти проигранной, внезапно изменилась благодаря сочетанию грубой силы, крупной стратегии, исходящей от этого маловероятного союза, и столь необходимой удачи в этой битве, чтобы выйти победителем, когда дела начали идти наперекосяк в достижении их целей в такой опасной зоне боевых действий.
Орки совершили невозможное. Они объединились, пусть и ненадолго, против общего врага. И сделав это, они показали Империуму, что даже в мрачной тьме далекого будущего, даже среди хаоса и безумия 41-го тысячелетия, зеленая волна все еще может измениться. И теперь Возмездие Императора оказалось в битве своей жизни, битве, которую оно вполне могло проиграть в этой последней главе битвы и господства этого сектора на долгие годы вперед. Им нужно было как можно скорее сплотиться, прежде чем многочисленные преимущества орков превратят их первоначальное тактическое превосходство в полный провал для их собственных целей по умиротворению этой зоны и победе над любыми и всеми ксеносами, которых они найдут в районе, где они развернуты.

Глава 9: Абордаж
Ситуация изменилась. «Возмездие Императора», когда-то, казалось бы, непобедимый символ имперской мощи, теперь шаталось, его оборона была прорвана, его системы повреждены. Орки, почувствовав слабость, воспользовались своим преимуществом, их жажда крови была угашена запахом победы. Они были зеленым приливом, неумолимой волной разрушения, и они собирались обрушиться на имперское судно с силой сверхновой, не должно было быть ни пощады, ни раскаяния в том, что должно было произойти в ближайшие мгновения.
«WAAAGH!»
Рев эхом разнесся по пустоте, первобытный крик триумфа и ярости. Это был звук орков, идущих на войну, звук их жажды крови, вырвавшейся на свободу. Это был звук, который обещал смерть и разрушение, звук, который заставлял даже самых закаленных имперских солдат чувствовать дрожь страха, зная, что они всего лишь последняя цель в бесконечном списке для такой устрашающей расы существ. Орочьи корабли, потрепанные и поврежденные, но все еще полные боя, устремились к «Возмездию Императора», их грубое оружие стреляло с новой силой, зная, что теперь их шансы были на лучшей почве, надеясь покончить с этим раз и навсегда.
А затем они начали абордаж, начиная изо всех сил окружать свою жертву, теперь гораздо более уязвимую для их абордажа, чем раньше.
Сотни абордажных кораблей, грубых, ветхих вещей, которые были больше похожи на летающие гробы, чем на настоящие космические корабли, отделились от орочьих кораблей и устремились к имперскому крейсеру, не оставляя никаких возможностей для побега. Они были роем разъяренных шершней, облаком металла и ярости, их формы были едва различимы на фоне битвы, их скорость была непревзойденной, за исключением их кровожадности в этот момент битвы. Некоторые были немногим больше, чем выдолбленные астероиды, приводимые в движение грубыми ракетами и набитые орками, жаждущими битвы. Другие были переоборудованными шаттлами, ощетинившимися оружием и бронированными металлоломом, разработанными для гораздо более жестокого нападения, которое только орки могут себе представить и построить по своим собственным грубым принципам. Все они были набиты орками, их глаза дикие от волнения, их тела напряжены от предвкушения, готовые пойти и уничтожить как можно больше и как можно быстрее всевозможным импровизированным оружием, в чем орки были хороши, но теперь с количеством, которое они стремились сделать, чтобы сделать наибольшее различие, подавляя любую защиту этого судна, которое было готово развернуть в любой момент.
Абордажное судно врезалось в «Возмездие Императора» с пронзительной силой, их удары эхом отдавались по всему имперскому кораблю, словно удары гигантского молота. Некоторые были уничтожены при ударе, их пассажиры превратились в не более чем тонкий красный туман, разорванный на куски точечной обороной и точным имперским прицеливанием с судна. Другие были отражены щитами крейсера, отскочив в пустоту. Но многие другие прорвались, пробив корпус, прорвав бронированную обшивку корабля, словно рой разъяренных насекомых, вгрызающихся в плоть. Многие приземлились недалеко от предыдущей атаки, чтобы сокрушить оборону противника, которая начала работать вдвойне, чтобы справиться с таким беспорядком в такой интенсивной битве ума и удачи до сих пор, не давая ни одной из сторон серьезного преимущества. Внутри «Возмездия Императора» завыли сирены, завыли клаксоны и замигали красные огни, превратив некогда упорядоченные коридоры в хаотичный, кошмарный адский пейзаж, во многих коридорах стало невозможно пересечься или сохранять спокойствие под таким натиском. Корабль, некогда символ имперского порядка и дисциплины, теперь был сценой полного хаоса. Экипаж, обученный сражаться и умирать за своего Императора, оказался лицом к лицу с врагом, непохожим ни на одного другого, это были не обычные пираты, а ужасы ксеносов, выходящие за рамки воображения, внутри их корабля и жаждущие крови, опыт, о котором не многие доживают, чтобы рассказать, и их выживание висело на волоске в этот отчаянный момент.
Орки высыпали из своих абордажных кораблей, волна зеленых мускулов и грубого оружия. Они были вихрем насилия, штормом ярости и разрушения, который пронесся по имперскому кораблю, и больше не было места, безопасного от этих захватчиков, все они искали неприятностей. Они ревели своими боевыми кличами, их голоса эхом разносились по коридорам, их грубое оружие – рубила, слагга и всевозможные импровизированные клинки и дубинки – разрывало все на своем пути, превращая все в свое личное поле резни, не разбирая также и своих целей, с тем, сколько людей теперь заплатят за это вторжение орков на корабль.
Имперский экипаж сражался с отчаянной храбростью, стоической решимостью в своем неповиновении невзирая на обстоятельства, поскольку это были их последние минуты битвы, если они не смогут дать им отпор. Они были солдатами Империи, обученными противостоять любой угрозе, какой бы ужасающей она ни была. Они сражались с лазганами и цепными мечами, с болтерами и плазменным оружием. Они сражались в отрядах, парами , и в одиночку. Они сражались за свой корабль, за своего Императора и за свои жизни. Они все еще могли бы это сделать, так как некоторые корабли орков не были предназначены для настоящих человеческих сражений, некоторые не находили пристанища для абордажа и были вынуждены вернуться на корабли, которые изначально их выпустили, и тратить свои ресурсы и возможности, чтобы создать еще большее преимущество с их успешной посадкой в первом залпе.
Но орки были неумолимы, неудержимы, их число казалось бесконечным и всегда имело трюк в рукаве или нового орка, выходящего из их транспортов с новым импровизированным и смертоносным оружием для всех участников, превращая все ближние бои в опасную схватку, чтобы увидеть, кто выйдет победителем из этих орков, где один неверный шаг означал почти верную смерть для многих из них, будь они зелеными или людьми по происхождению. Они сражались с дикой яростью, первобытной яростью, которая была одновременно ужасающей и внушающей благоговение. Они были силой природы, змеей разрушения, и их не волновала собственная жизнь, только азарт битвы, радость убийства и, прежде всего, завоевание через орочий WAAAGH!. Они хотели, нуждались в корабле для себя.
На место каждого павшего орка приходил другой, их число пополнялось, казалось бы, бесконечным потоком абордажных судов, которые продолжали врезаться в имперский крейсер, привлекая еще больше врагов в эту битву, которая казалась бесконечной и теперь могла также распространиться на все части корабля, если бы ее не остановили те, кто сейчас его защищает, сами имперские защитники и весь экипаж, оставшийся на борту в этот решающий момент, не оставив ни одного угла, не затронутого наступлением. Коридоры были красными от крови, как человеческой, так и орочьей, воздух был густым от смрада смерти и звуков битвы – рев двигателей, лязг металла о металл, крики умирающих, боевые кличи орков, молитвы людей, которые отдали все, защищая корабль Императора, крики и смерти обеих сторон смешивались с каждым мгновением в многочисленных коридорах этой битвы внутри. Это была сцена полной бойни, жестокого, ближнего боя, где не было пощады, и ее не давала ни одна из этих групп, вовлеченных в такую отчаянную стычку за господство над кораблем.
Тем временем на «Рукфанге» рабы продолжали отчаянное бегство к спасательным капсулам. Они двигались по недрам умирающего корабля, их путь освещали мерцающие огни и вспышки взрывов, надеясь, что такие отвлечения все еще могут оказаться им на руку, как это всегда случалось с этой группой раньше под командованием Гракха. Они слышали звуки битвы, бушующей над ними, рев кораблей орков, визг имперского оружия и толчки, которые сотрясали Рукфанг до самого основания с каждым ударом, и теперь они стали намного сильнее, когда все внимание было приковано к имперскому кораблю, что немного увеличивало их шансы, по крайней мере, против одного из двух главных противников, отбросов ксеносов.
Они знали, что время на исходе. «Руккфанг» умирал, его системы отказывали, корпус стонал под напряжением боя. Им нужно было добраться до спасательных капсул до того, как корабль развалился на части, или до того, как орки снова обратили на них внимание, или до того, как имперцы решили взорвать весь корабль в небе, чтобы обеспечить победу любой ценой, не зная, есть ли внутри выжившие. Но даже сейчас рабы столкнулись со смертельной опасностью, теперь каждый выбор имел значение, у них может не быть шанса, если так будет продолжаться слишком долго, поскольку для них осталось слишком мало корабля. Теперь каждый момент мог привести их к гибели.
«Сколько еще, Скив?» – спросил Гракх напряженным голосом. Он крепко держал свой самодельный шив, его глаза постоянно сканировали тени, всегда стараясь быть на шаг впереди любого противника, как и было в его обучении. Осталось еще много места, и любое отвлечение теперь может оказаться фатальным, учитывая все недавние события. Им нужна была вся их скорость и мастерство.
«Недалеко», – ответил Ратлинг напряженным голосом. «Еще несколько палуб. Но путь не свободен. Орки Дере повсюду». Он предупредил, прекрасно зная, на что они способны, если заметят этих убегающих выживших, которые привлекут их внимание в тот момент, когда они сделают свой последний рывок к капсулам в своей попытке.
Рабы продолжали идти, их сердца колотились в груди. Они были так близко, так близко к свободе. Но между ними и спасательными капсулами лежала полоса опасностей, как орочьих, так и имперских по своей природе, и некоторые ловушки, расставленные для тех, кто сбежал по пути, когда они бежали на борту вражеского судна, спроектированного с учетом их плена, за определенную цену. Им придется пробиваться, используя каждую унцию своей силы, своей хитрости и своего мужества. Это была отчаянная авантюра, последняя попытка выжить в превосходящих силах.
Но по мере того, как они двигались, они не могли избавиться от чувства, что у них заканчивается время и им нужно ускориться, любой ценой. Битва над ними накалялась, «Возмездие Императора» получало тяжелые повреждения, и орки с каждым мгновением приближались к своей цели. И рабы знали, что если имперский корабль падет, если орки одержат победу, их шансы на побег исчезнут, и они никогда не вернутся как вариант. Их судьба, их выживание были связаны с судьбой «Возмездия Императора». Они должны были добраться до этих капсул, и они должны были сделать это до того, как битва будет проиграна и она станет просто гонкой за то, чтобы выжить как можно дольше, прежде чем их наконец поймают, так или иначе, это или смерть, сейчас, для всех.
И поэтому они бежали, эта маловероятная группа выживших. Они бежали через умирающий корабль, к неопределенному будущему. Они бежали за свои жизни, за свою свободу, с надеждой и отчаянием, сражающимися в битве воли в их разуме, не желая сдаваться, но и не зная, чего ожидать. И пока они бежали, над ними бушевала битва, буря огня и ярости, которая решит не только судьбу «Возмездия Императора», но и судьбу всех на борту трех кораблей. Их время пришло, и никому не позволено останавливаться или медлить больше, ради их собственных жизней и жизней тех, кто рассчитывает на них.

Глава 10: Страх и огонь
Возмездие Императора стало бойней, горнилом насилия, где судьба корабля и, возможно, сектора висела на волоске. Палубы, которые когда-то были безупречны, отполированы до зеркального блеска членами экипажа из Нидхвавана, теперь были красными от крови, как человеческой, так и орочьей. Некогда упорядоченные коридоры оглашались какофонией битвы – ревом оружия, криками умирающих, боевыми кличами орков и стоическими молитвами имперского экипажа, который отдал все в этой битве, где каждый угол означал возможную смерть и вероятную засаду, с потерями с обеих сторон.
Имперский экипаж, уступавший по численности, но непокоренный, сражался с яростью львов, зная ставки и решительно преследуя свои цели, их долг был ясен как день перед лицом этой жестокой атаки изнутри. Они были тонкой линией, щитом, стоявшим между Империумом и ужасами ксеносов, долг, который распространялся от их низшего члена экипажа до их самых уважаемых лидеров, которые теперь сражаются за само существование этого судна против столь неожиданной и мощной атаки. Каждый член экипажа был воином, обученным сражаться и умирать за своего Императора, зная, что их жертва может быть тем, что этому кораблю может понадобиться в конце, но их нынешняя мощь и их самые навыки все еще могут принести им успех, необходимое чудо. И они сражались так, зная, что победа может потребовать от них всех принести эту последнюю, окончательную жертву, которая никогда не будет забыта, если судно будет спасено позже.
В тесных коридорах корабля битва была жестоким, ближним боем, все они знали, что отступление никогда не было вариантом на этом судне, но ни одна из сторон не могла использовать тактику в таких маленьких пространствах, и теперь все это превратилось в грубую битву на выживание, где сила имела наибольшее значение, в чем орки могли иметь некоторое преимущество. Не было места для грандиозных маневров, не было места для изящной тактики. Это была мясорубка, водоворот насилия, где единственным правилом было убить или быть убитым, и от этого зависела их жизнь. Цепные мечи жужжали и сталкивались с грубыми орочьими рубилами, их искры освещали мрачную сцену вспышками резкого света, заставляя тех, кто использовал эти инструменты, находить лучшие возможности и возможности в ближнем бою с врагами. Лазерные ружья выплевывали лучи энергии, оставляя за собой следы обжигающего жара, разрезая плоть орков с жестокой эффективностью, но все равно мешая им одержать верх, учитывая их численность, и многим приходилось менять оружие на месте, если они хотели продолжать сражаться с этой бесконечной волной зеленокожих. Болтеры ревели, их разрывные снаряды разрывали ряды орков, отправляя части тел и кровь во все стороны, они были полны решимости защищаться и использовали любые методы, чтобы замедлить продвижение своих врагов в их стремлении захватить этот военный корабль.
Орки, со своей стороны, сражались с дикой радостью, безрассудной самоотдачей, которая была одновременно ужасающей и внушающей благоговение наблюдающей команде. Они были в своей стихии, ближняя схватка, где они могли выплеснуть всю свою ярость, где у них было большинство карт, если анализировать их общее положение, будучи непревзойденными в физическом противостоянии, области, которую люди теперь пытались избегать любой ценой, чтобы не понести больших потерь в этой опасной битве. Они наслаждались насилием, кровопролитием, волнением боя. Каждый орк был армией из одного человека, вихрем зеленых мускулов и грубого оружия, жаждущим испытать свою мощь против людей в этой самой отчаянной битве, где ни одна из сторон не дала пощады, зная, что поражение означало вероятную смерть для любой из этих сторон войны.
Брат-сержант 7-й роты Сибирских Кулаков, ветеран бесчисленных сражений, стоял на передовой, его силовая броня была маяком неповиновения среди зеленого прилива, символом сопротивления, проявленного по всему кораблю против всей зеленокожей нечисти. Его цепной меч, реликвия ордена, был размытым движением, его зубы разрывали плоть орков с каждым взмахом, каждое движение было максимально эффективным и находило слабые места, чтобы сократить их время и увеличить их собственную скорость убийства. Он двигался как танцор смерти, вихрь праведной ярости, каждое его движение было точным, экономичным, смертоносным, каждая сделанная атака была рассчитана и находила свою цель, оставляя решительный конец своим противникам, которые теперь видят в нем приоритет. Он был армией из одного человека, силой природы, и он вдохновлял окружающих сражаться, даже перед лицом неминуемой смерти, доказывая свою веру и лидерство всем тем, кто все еще может видеть его выступление в таких неравных условиях.
«За Императора!» – крикнул Авен, его голос усилил вокс-передатчик его доспехов, превратив его слова в оружие, чтобы продолжать сражаться. Его цепной меч пронзил грудь орка, отправив брызги крови и крови по всему коридору. «Держите строй! Покажите им мужество человечества! Никакой пощады ксеносской мрази!»
Он призвал команду продолжать сражаться и нескольких космических десантников в своих рядах, которые держали оборону вместе с остальной командой.
Имперская команда, воодушевленная примером Авена и мотивированная его многочисленными героическими действиями в предыдущих кампаниях, сражалась с новой силой. Они образовали стену стали и веры, их лазганы и болтеры изрыгали огонь, их цепные мечи и боевые ножи поднимались и опускались в смертельном ритме. Они удерживали свои позиции, отбиваясь от натиска орков, их решимость подпитывалась их долгом, их подготовкой и знанием того, что они были последней линией обороны, больше некуда было отступать или падать, и многие были готовы столкнуться с этим без колебаний ради своего выживания как вида, пришло время отдать все силы и гордиться шансом противостоять такой сильной угрозе.
Но на место каждого павшего орка, казалось, приходило двое других, показывая, насколько трудная задача их ждала и как трудно добиться успеха, по крайней мере, слишком долго против стольких орков, хлынувших отовсюду. Орки были неумолимым потоком, нескончаемой волной зеленой ярости. Они сражались с дикой радостью, жаждой крови, которая была одновременно ужасающей и внушающей благоговение. Это были орки, самые жестокие и плодовитые воины галактики, и они были в своей стихии, жаждущие человеческой крови.
Битва была жестокой, хаотичной и беспощадной. Палубы были красными от крови, воздух был густым от зловония смерти, дыма и топлива бисфорка. Корабль стонал и содрогался под напряжением битвы, его системы выходили из строя, его огни мерцали, поскольку многие места становились смертельными ловушками, которых обе стороны теперь начинали избегать в результате этой тактики, где никто не мог удержаться, им требовалось продолжать двигаться, он едва мог справиться с таким вторжением, тем более после получения столь тяжелых повреждений в космосе.
Тем временем, вдали от центра битвы, рабы продолжали отчаянное бегство к спасательным капсулам. Они двигались по служебным коридорам и туннелям технического обслуживания, их путь освещали мерцающие аварийные огни и далекие вспышки взрывов, направляемые вездесущим, всезнающим и очень хитрым Скивом.
Они слышали звуки битвы, бушующей по всему кораблю, рев оружия, крики умирающих, боевые кличи орков. Это было постоянным напоминанием об опасностях, с которыми они столкнулись, о судьбе, которая их ждала, если они потерпят неудачу или отложат свой единственный шанс на спасение от рук своих захватчиков-орков в этой войне, что служило стимулом для их перемещений по кораблю.
«Мы приближаемся», – сказал Скив, его голос был напряженным. Он проверил свой украденный планшет данных, он все больше и больше волновался от шансов уйти наконец. «Еще несколько палуб. Но путь заблокирован. Орки. Многие из них». Он объявил, планируя следующую стратегию, просчитывая риски и пытаясь понять, что нужно сделать, чтобы добиться успеха, прежде чем им снова придется остановиться или быть замеченными их захватчиками и любым возможным патрулем, с любым количеством машин, предназначенных для того, чтобы остановить нарушителей, таких как они сами, на ходу, чтобы помешать их бегству.
Гракх кивнул, его лицо было мрачным. «Тогда мы будем сражаться», – сказал он. «Мы должны. Другого пути нет». Он или Серафина были гораздо более опытны в общении с орками после многолетней службы Империи и его военной машине, и теперь он хорошо знал, что у них не осталось особого выбора, кроме как устранить все, что может встать на их пути. «Если мы хотим найти кого-то, их нужно убить, иначе мы можем потерять все из-за них. Пленных не будет, они должны заплатить за то, что сделали, за то, что они сделают, если им дадут хотя бы день шанса».
Рабы, вооруженные самодельным оружием, приготовились к столкновению. Они были в меньшинстве, уступали в огневой мощи и были уступлены. Но они также были в отчаянии, движимые яростной волей к выживанию. Они зашли слишком далеко, чтобы сдаться сейчас, слишком много было вынесено, чтобы увидеть, как все это сгорит дотла, когда эти люди убегут.
По мере продвижения они сталкивались с очагами сопротивления – небольшими группами орков, которые отделились от основных сил, или членами имперского экипажа, которые делали последний бой, что было общей темой ситуации на этом поле боя и внутри этого судна, где выживание означало устранение оппозиции любыми необходимыми средствами. Рабы сражались бок о бок с имперцами, когда могли, их общий враг объединял их в общем деле, общей борьбе за свои жизни, где орки были единственным общим местом между ними, что помогало привлечь больше неожиданных союзников, которые также боролись за схожую цель – выжить и продолжать сражаться, чтобы защитить других под их знаменем или заботой в таких мрачных условиях и безнадежных боях, где все было под угрозой.
В одном из таких столкновений они обнаружили, что сражаются бок о бок с группой армейцев Имперского флота, загнанных в угол группой орков в разбомбленной части корабля, недалеко от оставшегося резерва орочьего судна s рабов, чтобы еще больше вмешаться в конфликт, источник силы для зеленокожих, которые видели в беглых рабах не более чем пушечное мясо для своих атак на людей. Армейцы, уступавшие им числом и вооружением, отчаянно сопротивлялись, их лазганы изрыгали огонь, их боевые ножи сверкали в тусклом свете, как всегда, эти армейцы сражались с отчаянием и молились о каком-либо вмешательстве, они все еще могли найти спасение, если бы только они были способны сопротивляться достаточно долго, чтобы кто-то услышал их отчаянные крики борьбы против такого подавляющего числа.
"Удержи их!" – взревел сержант армейцев, седой ветеран с кибернетическим глазом. "За Императора! Дай им вкусить мощи Империи!" – кричал он по своей связи, надеясь найти неожиданную помощь на своем пути, чтобы спасти как можно больше людей.
Гракх, увидев возможность проредить ряды орков и, возможно, обрести союзников в их борьбе за конечную цель и доказать всем, почему они должны продолжать идти, несмотря на трудности и вопреки всем обстоятельствам, дал сигнал другим рабам атаковать.
«С ними!» – крикнул он. «Сражайтесь за свои жизни! Они вполне могут предоставить возможность сбежать, ксеносы – это все, на чем мы должны сосредоточиться сейчас, Империя еще может использовать нас. Теперь мы заставим этих зеленокожих истекать кровью за их ошибку, столкнувшись с нами, единым фронтом». Его приказ был воспринят гораздо серьезнее после того, как он продемонстрировал такую эффективность против орд орков перед своим бегством.
Рабы бросились в атаку, подняв свое самодельное оружие. Они сражались с отчаянной храбростью, яростной решимостью, рожденной их желанием освободиться и наконец отомстить оркам, которые захватили их и превратили в пленников на борту своей военной машины, которые теперь страдают от результатов такого плохого принятия решений на своей стороне. Они были шахтерами, рабочими, слугами – обычными людьми, попавшими в чрезвычайные обстоятельства. Но в тот момент они были воинами, сражающимися за свои жизни, сражающимися за свою свободу. Их борьба была более эмоциональной, чем когда-либо, она стала личной для их группы, и многие были более чем готовы дать один или два последних боя, если это необходимо.
Битва была короткой, резкой и жестокой. Рабы и вооруженные люди, сражавшиеся плечом к плечу, сумели отбросить орков, их объединенная огневая мощь и явная решимость переломили ход событий, застигнув их врасплох, показав, насколько хорошо обе силы сотрудничают под давлением. На место каждого павшего орка, казалось, приходил другой, само их присутствие было постоянной опасностью. Но люди держались, их оружие изрыгало огонь, их самодельное оружие ближнего боя разрывало плоть орков, их атаки в их самые уязвимые места, чтобы нанести как можно больше урона в такой хаотичной схватке, где никто не контролировал их успех.
В конце концов, они одержали победу, пусть и на мгновение. Выжившие орки, чья жажда крови на мгновение утолилась, отступили в тень, оставив позади своих мертвецов и вернувшись на свои корабли или ища убежища внутри судна для дальнейших атак позже, когда их враги проявят какую-либо слабость или какие-либо изъяны в их обороне, которые они могли бы использовать. Рабы и оруженосцы, избитые и ушибленные, но живые, посмотрели друг на друга, молчаливое понимание прошло между ними, прежде чем разойтись своими путями, как только битва закончилась и альянс больше не был нужен людям, которые теперь возобновляют свои планы побега, зная, что одна битва сама по себе не решит для них все на этом корабле.
Они были выжившими, бойцами, убийцами. Они были изгоями, забытыми, потерянными. Но они также были детьми Императора, и они будут сражаться до последнего вздоха за свое право на существование, за свой шанс на свободу. У них все еще есть некоторые резервы и силы, чтобы сделать это, так или иначе, как доказала эта битва. Их объединенная мощь в конце концов сыграла решающую роль и сделала их силой, с которой нужно считаться. Теперь имперцы еще раз убедились, на что способна эта группа, еще больше укрепив их в качестве важных активов, которые нельзя игнорировать в этой отчаянной ситуации на борту корабля, где любой шанс и любая новая стратегия могут оказаться шансом, которого у них больше не будет в этом мрачном контексте.
И пока битва бушевала на протяжении всего «Возмездия Императора», когда палубы были красными от крови, а корабль содрогался под натиском атаки орков, рабы продолжали свой побег, их сердца колотились в груди, им пора было возобновить то, что они оставили раньше. Они были так близки к своей цели, так близки к свободе. Но путь впереди все еще был полон опасностей, и судьба «Возмездия Императора» и их собственная все еще висели на волоске, поскольку обе стороны сильно пострадали в этой битве. И время уходило, так как само судно вполне могло быть уничтожено у них под ногами, если они не двинутся вперед в ближайшее время, но остаётся вопрос, смогут ли они все еще добиться успеха? Или это будет конец?

Глава 11: Переломный момент
Возмездие Императора было водоворотом насилия, бурей огня и крови. Первоначальный шок от абордажа орков прошел, и имперский экипаж сплотился, их подготовка и дисциплина взяли верх. Они уже сталкивались с бесчисленными угрозами, от ужасов варпа до жестокой дикости орков. Они были щитом Империума, и они не сдадутся даже в таких ужасных обстоятельствах, как гражданская война на корабле орков, превратившаяся во внезапное вторжение из космоса и их текущая борьба с абордажниками из двух объединенных сил, полных решимости захватить и контролировать судно Императора.
Первая волна абордажников орков была встречена бурей огня, поскольку они ожидали такого возмездия, силы, которую большинство сочло бы подавляющей, не оставляющей места для ошибки. Лазганы, болтеры и огневые точки тяжелого оружия, стратегически размещенные по всему кораблю, прорезали ряды зеленокожих с жестокой эффективностью, не оставляя ничего позади во многих своих атаках с расстояния. Армейцы Имперского флота, поддерживаемые отрядами космических десантников из ордена Сибирских Кулаков, образовали стену стали и веры, их оружие изрыгало смерть, их броня отражала удары, давая понять, что такое оружие было на лиги выше возможностей орков, по крайней мере на данный момент, и показывая, как эти защитники тщательно спланировали эту битву в своих многочисленных коридорах.
Орки, несмотря на всю их свирепость, изначально были отброшены превосходящей огневой мощью имперцев и дисциплинированной тактикой, изначально все решалось такой тактикой и дисциплиной, которые заставляли орков падать одного за другим, независимо от того, насколько они были сильны в ближнем бою, у них не было шансов в этих боях. Их встретила стена лазерного огня и болтерных выстрелов, их грубое оружие не шло ни в какое сравнение с передовыми технологиями Империи, их оборона рухнула перед лицом такой превосходной тактики, заставив многих пересмотреть полномасштабное наступление и ждать, пока не появится новая возможность для использования, ценой тех, кто все еще сражался в этой битве. Коридоры оглашались ревом оружия, криками умирающих и стоическими боевыми кличами имперских защитников, поскольку некоторые потери все еще происходили в этом обмене между обеими сторонами.
Брат-сержант Авентус, его цепной меч был размытым движением, двигался сквозь ряды орков, как вихрь смерти. Он был ветераном сотни сражений, воином Империи, и он не уступал ни пяди земли ксено-мерзости, ясно ставя перед собой цели и уничтожая как можно больше врагов своим верным оружием, делая их потери еще больше. Он сражался с холодной, точной яростью, каждый его шаг был рассчитан, каждый его удар был нацелен в жизненно важную точку, устраняя любую угрозу на виду и создавая хорошее впечатление о своем ордене и его безжалостных методах для всех, кто наблюдал и был вынужден столкнуться с ним. Он был армией из одного человека, силой природы, и его присутствие вдохновляло окружающих сражаться, даже против превосходящих сил. Теперь он гораздо ближе к своей цели и теперь ищет любой шанс быстро положить этому конец, чтобы получить преимущество для своей стороны и многочисленных защитников на борту этого корабля, подвергающихся риску каждую секунду.
«За Императора!» – взревел Авентус, его голос усиливал вокс-передатчик его доспехов. «Покажи этим зеленокожим значение имперской мощи! Заставь их дорого заплатить за такой смелый шаг, это не закончится, пока мы не сделаем последний бой». Его цепной меч пронзил другого орка, отделив его голову от тела в потоке крови и крови, их жизни даже не стоили того, чтобы их щадили, по крайней мере, на его глазах, пока он продолжает свою одностороннюю резню против орков.
Имперский экипаж, подкрепленный присутствием космических десантников и собственным руководством Авентуса, сражался с новой силой, праведной яростью, которая сжигала их страх, превращая любые сомнения в дальнейшую мощь на поле боя. Они удерживали свои позиции, отбиваясь от натиска орков, их оружие стреляло дисциплинированными залпами, их оружие ближнего боя поднималось и опускалось в смертельном ритме. Они были тонкой линией, щитом, стоящим между Империей и ксеносами, щитом человечества, мечом их народа. И они не сломались, не было ничего, что могло бы изменить их мнение о таком исходе после всего пройденного пути.
Какое-то время казалось, что имперцы одержат победу. Они сдержали первоначальные прорывы, и продвижение орков было остановлено, превратившись в не более чем мелкомасштабные атаки, которые, скорее всего, были бы полностью подавлены обороной этого корабля. Количество убитых орков намного превышало количество потерь имперцев, их чистой мощи было достаточно, чтобы сдержать большинство набегов орков и превратить их в неудачи, заставив команду стать самоуверенной. Коридоры были усеяны телами зеленокожих, их продвижение сдерживалось превосходящей огневой мощью имперцев и дисциплинированной тактикой, которая теперь гарантировала уничтожение любой дальнейшей атаки и попытки прорыва абордажников.
Но орки были беспощадны. Они были волной зеленых мускулов и грубого оружия, и они продолжали наступать, независимо от того, сколько из них погибло. Они сражались с дикой радостью, безрассудной самоотдачей, которая была одновременно ужасающей и внушающей благоговение, не оставляя имперцам пощады. В конце концов, они были орками, и они наслаждались насилием, кровопролитием, волнением битвы. Умереть в бою было величайшей честью, на которую они могли надеяться, а если это было против ненавистной Империи, то еще лучше. Теперь они были неудержимой силой, которая искала вызов, которого они ждали с тех пор, как услышали об этом военном судне в секторе, новом источнике битвы для их народа и многих воинов на борту двух кораблей из их кланов, сражающихся вместе, надеясь увидеть эту битву до конца на их условиях, под их командованием.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71467843?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.