Главная страница | Политические детективы | До последней капли

До последней капли
Андрей Потапов
В этом мире США развалились на две части, а их экономика построена на крови… в прямом, а не в переносном смысле.
Кровью можно питать машины. Автоматы с газировкой. Энергосети. Но можно и творить чудеса.
Если умеешь.
Детектив Антон Карелин слышит нити мироздания. С помощью Музыки сфер он решает самые сложные загадки.
Вместе со своим помощником Денисом Ветровым Антон отправляется в Юнион расследовать гибель майора полиции.
Вот только кому-то не нужно, чтобы они добрались.

Андрей Потапов
До последней капли

Акт I. Музыка сфер. Глава 1
Гавр, Французская республика
Поднимаясь по трапу, Антон почувствовал что-то неладное. Словно тонкие вибрации сбились с ритма, и музыка сфер потеряла свою гармонию. Ощущение было коротким, но пронзительным. И достаточным, чтобы посеять тревогу в сердце детектива.
– Проходите, сэр, не задерживайте остальных, – учтиво попросил стюард, приметив, что Антон замешкался.
Детектив тряхнул головой и продолжил восхождение, уступая место своему помощнику.
«Нормандик» оказался намного крупнее, чем можно было вообразить. Первый из новой серии скоростных пароходов, самый прочный и самый ухоженный лайнер на всём атлантическом побережье. После успешного спуска на воду он готовился совершить повторный рейс из Гавра в Нью-Йорк.
Антон Карелин и его верный помощник Денис Ветров в ответ на приглашение из Конфедеративных Штатов Америки любезно согласились расследовать международный скандал. Упаковав по небольшому чемодану, друзья пустились в дорогу из Одессы и пересекли почти всю Европу, чтобы наконец взойти на борт.
– О, добро пожаловать, добро пожаловать! – вещал налево и направо бородатый капитан.
Раз уж самый главный человек на судне вышел встречать обычных пассажиров, это могло значить лишь одно – билеты на лайнер очень дорогие.
Ни Антон, ни Денис понятия не имели, во сколько обошлось их пребывание на новомодном куске стали. Всё оплачивала принимающая сторона. И от этого было особенно неловко, потому что друзья чувствовали себя обязанными вдвойне.
Раз обломок некогда великой державы нуждается в помощи других, это накладывает определённую ответственность. При должном отсутствии принципов можно воспользоваться шатким положением и устроить революцию. В конце концов, развязать войну.
Но детективы не собирались идти на подлость. Их дело заключалось только в расследовании вопиющего случая убийства патрульных копов и пропажи, но, скорее всего, гибели одного майора, который, судя по досье, не мог допустить такого провала операции. Ему явно помогли.
– Ты видишь где-то поблизости кулер? – спросил первым делом Денис, очутившись на серой палубе.
– Наверное, в надстройке, – ответил Антон и зашёл внутрь, миновав металлическую дверь с задвижкой.
Узкий коридор переходил в лестницу, под первым пролётом которой и стояла заветная канистра.
– Видимо, ты совсем не спал вчера, – с сочувствием проговорил Карелин.
– Много думал, – буркнул Денис и подставил браслет на левой руке под иглу.
Тонкий напульсник, снабжённый разъёмом для доноров, позволил аппарату забрать немного крови, и тот в ответ выстрелил стаканчиком, куда сразу потекла вода.
– От избытка мыслей начинает сушить, – усмехнулся детектив, наблюдая, как Ветров залпом выпил стакан и налил себе ещё один.
– Судя по вчерашним событиям, мы ввязываемся в большую игру, – Денис смял стаканчик и убрал в карман плаща.
– Да уж, Гавр оказался полон сюрпризов, – развёл руками Антон, стоявший так близко, что помощник мог разглядеть себя в отражении его очков с толстой оправой. – Идём лучше поищем каюту. Ты помнишь, на какой палубе мы живём?
Вскоре окончательно заблудившихся детективов подхватил один из членов экипажа, у которого на руках по удачному стечению обстоятельств был список пассажиров.
– Тони Карр? – с недоумением спросил молодой офицер в форме, которому поручили передать друзьям все необходимые материалы по расследованию.
– Что-то не так? – насупился Денис.
В этой паре именно Денис отвечал за колючки на толстой коже.
– Вы же из России. Но имя звучит совершенно по-американски.
Офицер сию же минуту понял, какую бестактность сморозил, и покраснел.
Но отступать было некуда, и пришлось терпеть окислившееся лицо помощника, в то время как детектив расплылся в милой улыбке и пояснил:
– На самом деле меня зовут Антон Карелин. Но Тони Карр звучит для вас гораздо привычнее. И выговаривать легче.
– Хорошо, сэр, – стремясь поскорее кончить разговор, выдал офицер. – Спасибо, сэр.
На этом красные щёчки, оттеняемые погонами с петлёй Нельсона, покинули каюту, и друзья наконец смогли обменяться впечатлениями.
– Зря мы согласились, – вздохнул Ветров, аккуратно развешивая плащ на спинке стула. – Нам будут заглядывать в рот, при этом держа фигу за спиной. В типично американской манере.
– Да, да, – будто не слыша ответил Антон. – Я тоже так считаю.
На самом деле, все мысли детектива были заняты сбивчивыми вибрациями. Не от корпуса парохода, а теми самыми, глубинными, на которых строится всё мироздание.
Они гармоничны и настроены на определённый лад. Они пульсируют размеренно. Бывает, учащённо. Но всегда имеют чёткую основу. Только сейчас Антон чувствовал, будто налаженный механизм дал осечку, и шестерёнки завертелись вразнобой, ломая ритм. Заметил это – жди беды.
Или беда уже пришла.
– Итак, что мы знаем о Неваде? – спросил Денис, привыкший к тому, что детектив часто витает в облаках.
– Дикие пустоши, – ответил Антон, не переставая смотреть в никуда. – Сеть подземных тоннелей, в которых прячутся отбросы общества. Бесконечные казино.
– И совершенно бестолковая полиция, которая не в состоянии справиться с пустяковым делом, – договорил за детектива помощник.
– Денис, мы скоро умрём, – спокойно произнёс Антон, наконец вынырнув из отрешённости.
Обычно способности детектива касались только самих преступлений и помогали выйти на подозреваемых. Такое чёткое предсказание их с Денисом будущего произошло впервые, и это встревожило помощника не на шутку.
– Ты уверен? – спросил Ветров, усевшись на корточки перед Антоном, чтобы видеть его глаза.
– Почти на сто процентов, – ответил Карелин.
Взгляд детектива снова сфокусировался.
– Тогда почему ты не почувствовал ничего раньше?
– Слишком увлёкся расследованием.
– И сжёг чересчур много крови, – вспылил Денис. – Далась тебе эта Аннетт. Тоже мне, благодетель нашёлся.
– Откуда ты знаешь? – удивился детектив.
– Элементарно, Ватсон, – процитировал помощник одного известного коллегу Антона. – В тот вечер ты резко побледнел.
Карелин с Ветровым дружили достаточно давно, чтобы этот разговор не перерос в ссору. Уже через пару минут оба забыли о перепалке и стали наблюдать за отплытием лайнера.
Снаружи открывался чудесный вид на кормовую швартовую станцию, по которой бегали ошпаренные матросы, выбирая канаты из воды. Разбухшие, мокрые, уходящие в никуда – они напоминали Антону о нитях мироздания, из которых соткано всё сущее. В какой-то мере он и сам был матросом, который вынужден носиться от одной нити к другой, не способный уследить за всеми одновременно.
Когда берег достаточно отдалился, Денис с серьёзным видом объявил:
– А теперь можно начать допрос.
– Только работай тоньше, – попросил его Антон, – а не как обычно.
Следующие несколько часов друзья провели в попытках выяснить, что не так с «Нормандиком». Ветров ходил из каюты в каюту, доставал поваров и матросов, задавал совершенно немыслимые и провокационные вопросы и приглядывал, чтобы Антон, погружённый в свои мысли, семенил где-то рядом.
– Вы не собираетесь никого отравить? – уточнил помощник у стюарда, схватившись с другого края за тарелку, которую он нёс.
– Нет, сэр, – затрясся бедный парень в припадке. – И в мыслях не было.
– Антон?
– Ах, да, – мотнул головой Карелин, с трудом погружаясь в обычный слой реальности. – Тут всё чисто, идём дальше.
В присутствии стюарда Музыка сфер не сбоила. Даже наоборот, настраивалась на мажорный лад, преисполняясь нечеловеческой гармонией. Славный парень, ничего не скажешь. Но таких славных парней полон экипаж, так что надо продолжать.
Путём хитрых манипуляций и запугиваний – в частности, палубной команды и молодых офицеров – парочка русских детективов наконец прорвалась в машинное отделение и там, среди копоти угольных пароварок, отыскали старшего механика. Естественно, глухого на одно ухо.
– Ась? – переспрашивал ирландец, постоянно вытирая рукавом пот с лица.
– Вибрация! – старался докричаться до него Денис через рокот движков.
– А, вибрация! – обрадовался рыжий стармех, когда наконец до него дошло. – Да, у нас с этим большие проблемы!
– Может, лучше поговорим снаружи?! – надрывался Ветров, чувствуя, что его голоса надолго не хватит.
– Ась?
– Снаружи! – завопили друзья хором.
Глаза ирландца вновь загорелись радостью узнавания, и он жестом пригласил детективов пойти за ним.
Оказавшись посреди центрального пульта управления с убогой звукоизоляцией, компания почувствовала себя немного легче, потому что нагрузку на горло можно было значительно сократить.
– У парохода ещё с верфи остались конструктивные недостатки, – затараторил старший механик, словно его кто-то подгонял. – Но ничего, через какой-то круг между Старым и Новым светом «Нормандик» отведут в док, и там разберут корму, чтобы всё починить. Можете быть покойны, господа русские, вас эта вибрация почти не коснётся.
Выдав насыщенный текст, ирландец уставился на друзей с победным видом и сощурился, пытаясь что-то вспомнить.
– Мы немного не о том спрашивали… – начал было Карелин, но старший механик перебил его громким хлопком по лбу.
– Котёл! – только и выпалил тот, юркнув из ЦПУ обратно к движкам.
Денис пристально посмотрел на детектива, ожидая, что скажет Антон.
– Нет, – он мотнул головой. – Это не конструктивная особенность. Тут запланировали настоящее преступление.
Вынужденные подниматься из машинного отделения одни, детективы на всякий случай осмотрели окрестности и прислушались к рокоту движков. Проблема действительно могла быть в механизмах. Антон остановился и напряг слух до предела, сопоставляя Музыку сфер с жужжанием установок.
– Нет, – всё же проронил Карелин. – И близко не тот ритм.
Ложиться спать было не очень приятно. Если при восхождении на борт гнетущее чувство грызло только Антона, то теперь оно жадно впилось сразу в обоих друзей.
Ни одна палуба больше не внушала доверия. Казалось, из-за любого угла может выскочить убийца с пистолетом, или того хуже – скальпелем – и устроить настоящий переполох, из которого не всем удастся выйти живьём.
С каютой тоже было не всё в порядке. Две одинарные кровати, шкафчик и стол не вызывали ни малейшей теплоты. Может, если только торшеры… Нет, тоже редкостная дрянь с абажурами из прессованного картона, прямо как в худших американских отелях, пусть и носящих гордое название «Мейфлауэр».
– Нас ждёт тяжёлый круиз, – вздохнул Денис, убедившись, что за каютой никто не следит.
– Если только он не прервётся на середине, – пространно заметил Антон, опять смотря куда-то в себя.
Друзья на всякий случай ещё раз изучили план эвакуации и расписание по тревогам, а затем всё-таки удалились спать. Отдых был просто необходим после сумасшедшего дела в Гавре, на которое Антона с Денисом отправили без спроса. Карелин ещё более-менее нормально провёл ночь, а вот на Ветрова было тяжело смотреть. Красные глаза, преисполненное ненависти ко всему живому выражение лица. Тут только проглотить таблетку мелатонина и закрыть глаза. Других вариантов нет.
Как ни странно, лёгкая вибрация из машины не будоражила. Напротив – её мелкие дробные колебания успокоили после дневных треволнений, и детективам удалось крепко проспать до самого утра.
– Денис, давайте ещё раз пробежимся по досье? – предложил Антон, выходя из душа в одном халате и с полотенцем на голове.
Не то, чтобы у Карелина вились пушистые локоны. Просто ему так было гораздо комфортнее.
– Лучше приступить к опросу потенциальных виновников, – не сводя глаз с газеты, ответил Ветров.
Новый тираж сюда не могли доставить физически, так что приходилось довольствоваться позавчерашними сводками. Как всегда, на первую полосу поместили самый сочный заголовок: «Какой Союз без товарища майора?»
Справедливости ради, северный осколок США все называли заокеанским словом «Юнион». Но игру слов можно было сохранить, только переведя название государства на русский. Тут легко читался намёк на СССР. В основном, благодаря словосочетанию «comrade major».
Детективы не решились опять разговаривать с матросами. После вчерашних вопросов в духе: «Не собираетесь ли вы протянуть капитана под килем и захватить власть на судне?» экипаж вряд ли был бы приветлив и общителен. Так что Антон принял волевое решение начать с пассажиров премиум-класса.
Аристократы обычно знают больше других.
Грустный опыт «Титаника» преподал морским конструкторам хороший урок, и за триста с лишним лет они всё-таки додумались, как сделать пароходы безопаснее. Днище судна оснастили двойной обшивкой, чтобы при контакте с айсбергом пробоина в наружном слое всё равно не давала корпусу зачерпнуть воды. Маневренность тоже увеличили за счёт калибровки рулевой передачи. Даже количество и вместимость шлюпок стали соответствовать числу людей на борту.
Только заокеанские корабелы всё равно не смогли избавиться от кастовой системы, потому что ей пронизан весь уклад западного общества. И вылилось это в одну неприятную деталь: пассажирские палубы третьего класса и ниже не сопряжены с остальными. Совсем. Никак.
Разумеется, узкие трапы ведут наверх с нескольких сторон, как и у любого нормального парохода. Но выход наверх надёжно перегорожен решётками, запертыми на замок, и ключи есть только у членов экипажа – единственных, кому дозволено свободно перемещаться по судну.
Американские коллеги были щедры, оплатив билеты детективам. Но недостаточно, чтобы позволить им заселиться в каюту выше третьего класса. «Дружба дружбой, но мани любят счёт, сэры», – именно эти слова прочитал Карелин в письме от майора Смитсона, временно возглавляющего правоохранительные органы Юниона, или проще говоря – Юн-полицию.
Когда друзья обнаружили, что все ходы наверх перекрыты, Денис фыркнул в знак глубочайшего разочарования и позволил себе заметить:
– Если мы не допросим свидетелей вовремя, то велика вероятность, любезный коллега, что наши окоченевшие трупы останутся на дне Атлантического океана.
– Коллега, – с лиричной улыбкой обратился Антон к помощнику, – наши окоченевшие трупы могут остаться на дне Атлантического океана, даже если мы допросим свидетелей. Мне нравится твоя решительность, но её надо перенаправить в другое русло. Я бы попробовал докопаться, как именно корабль хотят пустить ко дну.
Музыка сфер не просто замещала у детектива интуицию. Она ещё и нашёптывала те вещи, которые он не всегда был способен вовремя осознать. И сейчас у Карелина вырвалась фраза, определившая всё дальнейшее путешествие.
Ветров, несмотря на общую рассеянность Антона, привык доверять его чутью. Не зря же он стал детективом международного масштаба. В первую очередь, за исключительные способности, которые редко встретишь у людей. Магией обладают без исключения все, но подавляющее большинство может использовать её только для бытовых нужд – зажечь лампочку, включить электроприбор, вести машину. Не стоит сбрасывать со счетов и скрытый потенциал, который способен проявиться в любой момент. Но в Российской империи с этим строго – настоящая, не бытовая магия, позволена только тем, у кого выдающийся талант. Остальным пришлось довольствоваться малым, завистливо поглядывая на избранных.
В отличие от Антона, Ветрову со способностями не повезло – он был чересчур заурядным, по признанию магически-врачебной комиссии. Так что, ему выпала судьба служить отечеству в скромной должностью помощника детектива.
Впрочем, Дениса это почти не задевало. А порой и здорово веселило, когда всю ответственность за проколы – куда уж без них – возлагали на Антона.
Но сейчас было не до веселья. Раз Карелин почувствовал что-то весьма определённое, на это уже не махнуть рукой.

Акт I. Музыка сфер. Глава 2
Опасность грозила всему судну, так что единственным верным решением было поговорить с капитаном. Детективы поднялись на мостик по сквозной лестнице, которая никак не сопрягалась с палубами выше третьего класса. Она вела через всю надстройку, но служила делу изоляции патрициев от плебеев.
– Мистер кэптен, – заговорил детектив с должным почтением, озираясь на проглядывающий через иллюминаторы бескрайний океан. – Разрешите обратиться. Мы считаем, что судну грозит опасность. Скорее всего, продолжать рейс больше не представляется возможным.
– И что вы предлагаете? – достав изо рта трубку, крякнул бородач в форме. – Думаете, я всё брошу из-за чьих-то невразумительных гипотез?
– Нет, что вы, – сразу пошёл на попятную Карелин. – Мы всего лишь хотели предупредить о возможной опасности.
– Понятно, – капитан отвернулся и продолжил курить.
– Послушайте, сэр, – хотел было взять слово Денис.
Но бородач его грубо оборвал:
– Не отвлекайте вахту, товарищи. И вообще, прочь из зоны ограниченного доступа!
Больше от капитана детективы ничего не добились. Офицер розовые щёчки под строгим надзором своего командира выпроводил Антона с Денисом на ту же самую лестницу, откуда они пришли.
– Музыка сфер опять была чересчур гармоничной, – жаловался Карелин, вышагивая по каюте. – Как у любого члена экипажа. Я бы сказал, нечеловеческая. Такого звучания просто не бывает в природе.
– Это очень странно, – согласился Денис. – Может, если музыка нечеловеческая, то и вокруг нас не люди?
Антон ничего не ответил, но это заставило его крепко задуматься. Слишком много странностей на одно замкнутое пространство. Даже в самых изощрённых сюжетах не бывало так, чтобы все одновременно были под подозрением, но при этом полностью невиновны. По крайней мере, Музыка сфер не могла врать.
С другой стороны, стоило закончить разговор, как она сбоила ещё пуще прежнего, указывая на то, что беда неминуема.
Почти неделю друзья тщетно пытались допросить кого-нибудь из экипажа. В основном, встречалось два типа реакции: неприкрытая агрессия матросов, которых утомили идиотские нападки двух русских джентльменов, или торопливая беготня испуганных офицеров, строго исполняющих запрет капитана говорить с детективами. Даже розовощёкий парень с одной петлёй на погонах скользил мимо, стараясь не смотреть на доставучих пассажиров.
– Нам объявили бойкот, – сухо констатировал факт помощник детектива. – При том, что мы действительно боремся за живучесть судна.
– А не против неё, как некоторые, – вздохнул Антон. – Ладно, хватит болтать. У нас важная миссия.
Карелин с Ветровым затаились у входа в грузовой офис на главной палубе. Через небольшую щель они наблюдали за старшим помощником, который копошился у балластной консоли, переключая клапаны и запуская насосы. Возле него громоздилась баклажка с кровью, откуда старпом временами зачерпывал немного и подливал внутрь, чтобы установка продолжала работать.
– Чего ему сдался балласт посреди океана? – задался справедливым вопросом Денис.
– Рутинный обмен воды, чтобы не привезти в Нью-Йорк чужеродную микрофлору, – шепнул помощнику эрудированный Антон. – Но здесь что-то не так. Он ведёт себя подозрительно.
– Что с Музыкой сфер?
– Ничего, – пожал плечами детектив. – Ритм скачет и обрывается, как и раньше. От него – нечеловеческая гармония.
Услышав странный шорох, старпом отвлёкся от работы и заглянул за дверь. Вдруг кто-то шпионит. Но в коридоре никого не было. Ветров с Карелиным успели скрыться.
Когда вконец замотанные беготнёй по палубам детективы остановились перекурить на своей палубе третьего класса, за бортом послышались странные звуки. Медленный шорох каната и ярко выраженный «плюх!» За ним ещё один. И ещё. Перегнувшись через фальшборт, Тони увидел, как шлюпки с верхних палуб спускают на воду. Казалось, там сидело больше людей, чем они могли вместить.
– Всё это не к добру, – скромно заметил Денис, наклонившись ещё дальше, чтобы разглядеть происходящее за мощными плечами Карелина, с которых ещё и топорщился ловко подхваченный ветром шарф.
– Знаешь, что меня больше всего пугает? – спросил Антон, когда развернулся к помощнику. – Нарочитое сходство с «Титаником».
– Потому что накануне катастрофы оттуда сбежали аристократы?
– Вот именно.
Детективы решились пойти на мостик ещё раз. Не достучаться до капитана – так хоть собрать побольше информации и понаблюдать за его поведением. Как и следовало ожидать, этот визит прошёл ещё хуже предыдущего. Бородач в форме с роскошными погонами всё так же попыхивал трубкой, приглядывая с кресла за офицером розовые щёчки, который носился по мостику как угорелый. В присутствии начальника все вынуждены судорожно делать вид, что действительно работают.
– Как вы сюда проникли, чёрт бы вас побрал? – спросил капитан, побагровев.
От былой гостеприимности не осталось и следа. Наружу вылезло хамство и явно больше не собиралось прятаться.
– Почему пассажиры оставляют судно? – ненавязчиво поинтересовался Ветров, пока Тони мучился в попытках подобрать нужные слова.
– Вы что, не видите? – рявкнул капитан. – Малкольм, поди сюда и покажи этим любезным джентльменам карту.
Молодого офицера затрясло мелкой дрожью, а его щёчки опять зарумянились. Ну не любил он прикасаться к навигационным инструментам. Особенно его пугал измеритель. Таким можно и дистанцию прикинуть, и злобно проткнуть глаз нерадивому помощнику.
– Вот, – стараясь незаметно стереть пот со лба, сказал Малкольм. – Мы проходим аккурат мимо Гренландии, и некоторым из премиум-класса захотелось полюбоваться на экзотику.
– Там одни снега да ледышки, – задумчиво протянул Ветров. – Неужели туда потянуло сразу столько людей?
– Да! – гаркнул капитан. – Что вам не ясно? Без ордера на мостик больше ни ногой!
В этот раз бородач собственноручно выгнал детективов, не поскупившись на морской разговорный. Плотно задраив дверь, он повернулся к молодому офицеру, грозно на него посмотрел – но ничего не сказал. Лишь вернулся в своё кресло и механическими движениями набил трубку новой порцией табака.
Так прошло ещё несколько дней. Тёплая дружеская атмосфера накалилась до того, что уже весь экипаж был настроен против детективов. Стараниями капитана каждому оставшемуся на судне внушили, что с Антоном и Денисом опасно иметь дело. Их закономерно стали сторониться. Даже Малкольм позволял себе фыркать, проходя мимо. Только старший механик оказался достаточно воспитанным, чтобы выслушивать жалобы бедных Карелина с Ветровым. А, может, дело было в его односторонней глухоте. Как знать.
– Вибрации совсем с ума посходили, – мрачно заметил Антон во время ужина.
– Что-то грядёт, – не менее мрачно произнёс Денис.
Стюард отказался носить еду в каюту к двум странным джентльменам, которые запугали его до полусмерти, о они были вынуждены добывать пропитание самостоятельно. Иногда им даже удавалось поесть в офицерской столовой.
– Вибрация – это нормально! – попытался успокоить старший механик детективов, когда дожевал очередную ложку макарон по-флотски. – Я же говорю, в доке всё починят!
Друзья переглянулись и только пожали плечами. Как раз перед тем, как раздался ужасающий гул, будто сотни железнодорожных составов разом сошли с колеи.
– Это ещё что такое? – Ветров аж подскочил со стула, но тут же уселся обратно, потому что судно начало зверски качать.
Со столов полетели тарелки. Пустые стулья сдуло в один угол, потом в другой, и так по очереди. Да и сами столы тоже начали вытанцовывать по намазанной воском палубе. В один момент пароход стал песчинкой в руках стихии. Так вела бы себя ореховая скорлупка на ручье. Но что же это был за ручей, если большое судно раскачало, будто пьяного канатоходца?
– Моя машина! – завопил ирландец и с трудом помчался к выходу, но замер, как только услышал объявление по громкой связи.
– Всему экипажу пройти на шлюпочную палубу! Я повторяю, всему экипажу пройти на шлюпочную палубу. Капитан говорит!
Затем раздался звук брошенной трубки, и наступила оглушительная тишина, чтобы всего через секунду её разорвал безжалостный удар волны о борт.
– Только экипажу? – забеспокоился Карелин, хватаясь за сердце и одновременно за край уезжающего стола.
Последние недели хорошо попили у Антона крови. Говорил же ему Денис – ну не гранатового сока, так винца. Но детектив не слушал, и вот результат.
Старший механик, выразив лицом страшную муку, всё-таки решился на отважный шаг и прокричал:
– Идёмте со мной, сэры!
Прокрутив запорную рукоять, Гудмен вышел навстречу шторму. Волны клокотали под бортом, ветер свистел со страшной силой. Усиленно прикрываясь руками, за старшим механиком проползли детективы. Самый крупный пароход на всём атлантическом побережье болтало как щепку, и не привыкшие к стихии джентльмены судорожно хватались руками за всё подряд, пока наконец не обвились пальцами вокруг металлических перил фальшборта.
Ситуацию это не спасло, но хотя бы уменьшился риск быть выброшенными за борт. Только если руки не соскользнут, конечно.
– Сэр, что за чёрт? – лаконично поинтересовался Дэннис, глядя вперёд.
– Матерь божья, – только и сказал Гудмен.
Вгрызаясь в неспокойные воды, болтаясь как щепка на ветру, подскакивая каретой на ухабах, передняя половина корпуса трепыхалась, что называется, на одних соплях. Будто её хотели отпилить гигантскими зубцами, но остановились у самой цели.
– Это… – старший механик тревожно сглотнул, когда очередная порция солёных брызг попала ему в рот. – Скорее, к шлюпкам!
Покачиваясь в такт разломанному пароходу, Гудмен ринулся к ближайшему трапу и отпер тяжёлую решётку, которая всё это время преграждала друзьям путь на палубы премиум-класса. Антон и Денис скользнули через проём и, не заметив, что старший механик по привычке защёлкнул замок, продолжили неуклюжий бег, пока перед ними не оказалась последняя шлюпка, в которую пытался уместиться весь экипаж.
Матросы, мотористы, офицеры – все по очереди занимали места в не очень просторной лодке. Процессию замыкал капитан. Ему полагается оставлять судно последним.
Но только если все пассажиры уже спаслись.
– Они отдали остальные шлюпки! – закричал Денис. – Их было больше, Антон. Я же помню.
Карелин опустил голову и увидел то, чего никак не мог ожидать. Люди. Много людей с нижних палуб ломились в двери, но те были заперты. Люди отчаянно тянули руки через перила. Люди пытались изловчиться и залезть наверх по переборкам, но самые крепкие моряки сталкивали их обратно, к плебейским отсекам надстройки.
– Что это значит, Гудмен? – прокричал бородатый командир, увидев детективов. – Вы что, не помните мой приказ?
– Ась? – переспросил глухой на одно ухо стармех.
– А ну полезай в шлюпку, – гаркнул капитан, схватив ирландца за шиворот. – Полезай, старая бестолочь!
После смачного пинка под зад старший механик всё-таки оказался в лодке. Он только развёл руками и прокричал: «Простите! У меня жена и дети!»
– Что касается вас, джентльмены, – процедил капитан, нервно облизнувшись, – счастливо оставаться. Малкольм, что встал? Был приказ оставить судно.
– Нет! – внезапно выпалил офицер розовые щёчки, едва не потеряв равновесие от очередного толчка волны.
– О, господи! Да мне плевать, делай, что хочешь! Экипаж, все на борт!
Матросы тут же перестали бить пассажиров и напялили свои спасательные жилеты, чтобы уже поскорее занять места в шлюпке. Им не мог помешать даже молодой офицер со своими попытками отпереть проклятую решётку, которая не пускала пассажиров наружу.
– И вы дадите им погибнуть? – спросил Антон.
Детектив наконец всё понял. Кто-то очень не хотел, чтобы русские гости добрались до Юниона и разворошили там осиное гнездо. Но пожертвовать ради этого сотнями людей!
– Сколько стоила ваша честь? – не дождавшись ответа, выпалил разгневанный Карелин бородачу прямо в лицо.
– Счастливо оставаться, – повторил капитан и, смерив детективов уничтожающим взглядом, залез в шлюпку. – Поехали! Живей, живей!
– Штурвал! – первым спохватился Денис. – Мы без рулевого!
Офицер розовые щёчки, не проронив ни слова, побежал на мостик, чтобы хоть как-то выправить курс судна. Вернее, того, что от него осталось. Никогда ещё парень не чувствовал себя таким живым. Всё это время его будто сдерживала невидимая рука, но перед лицом опасности её тиски ослабли, и душа сама рвалась совершить что-то по-настоящему значимое.
Пароход трясло и швыряло во все стороны. Титаническими усилиями преодолев несколько пролётов, молодой офицер приложил браслет к стойке штурвала и активировал аварийное управление. В глазах потемнело от недостатка крови – очень уж энергозатратная процедура – но парень остался верен долгу и направил судно прямо на волну, чтобы стихия окончательно не уложила корпус на бок.
Отчаянные возгласы пассажиров не давали сосредоточиться. Так что, Антон просто закрыл глаза, и во тьме зрачков вспыхнули тонкие вибрирующие нити. Красные – это напуганные до полусмерти люди. Серые – небо и океан. Мерцающие всеми цветами радуги, разорванные на лохмотья – трещина поперёк судна, которая грозила всех убить. Её мерцание разливалось по корпусу и грозило вот-вот дойти до людей.
– Нити можно сшить, – тихо проговорил Антон, но помощник его услышал.
– Ни за что! – крикнул Денис. – Ты можешь умереть!
– Мы и так обречены.
– Откуда ты возьмёшь столько крови? – пытался Ветров достучаться до своего друга, но Карелин его уже не слушал.
Детектив опять закрыл глаза и позволил своему разуму отделиться от тела. Уже через секунду пароход опять качнёт, и оно завалится на бок, но Денис удержит Антона от падения. Денис надёжный.
Пройдя до миделя, Карелин уселся на корточки и начал сшивать нити одну за другой. Жаль, детектив сразу не догадался, чем всё обернётся, но зато сейчас он мог это исправить. В ментальном отпечатке рук появилась тонкая иголка, и осталось только скрепить разделённые части корпуса покрепче.
Пароход надо было обшить со всех сторон. Спустившись в самый низ, Тони увидел, как серые нити собрались в носу и корме, ломая судно пополам.
Пока детектив заделывал трещину, его лицо теряло цвет. Ветров держал тело друга в руках и наблюдал, как их обступают пассажиры. Дети перестали кричать. Взрослые больше не прощались друг с другом. Они напряжённо ждали спасения.
Стежок за стежком Антон продвигался с левого борта на правый. Двигаться становилось всё труднее. Руки будто сковало тяжёлыми цепями. Ноги затекли и окоченели, в голове словно надулся огромный пузырь, уперевшись в мозг. Но надо было продолжать, пока жизнь окончательно не оставила детектива.
Радужное сияние нитей затягивалось обратно в трещину, которая уменьшалась с каждой минутой.
– Ну же! – прикрикнул на себя Карелин, чувствуя прилив слабости. – Давай, ещё немного.
Перед тем, как силы окончательно покинули Антона, кто-то посторонний выхватил иголку из его рук. Детектив пригляделся. Возле него стоял мужчина в чёрном кожаном костюме и шёпотом чертыхался, продолжая ремонт.
– Иди обратно, – сказал незнакомец, когда заметил, что Антон смотрит на него. – Я кому сказал, обратно иди.
Карелин в упор не понимал, что от него хотят, зато настойчиво протянул руку, затребовав иглу обратно.
– Ну и дурак, – воскликнул мужчина в кожаном костюме и растворился.
А с ним и игла. Пришлось сделать себе ещё одну и залатать пострадавшее судно до конца.
Худо-бедно добравшись до правого борта, детектив уже еле дышал. Казалось, что на этом всё кончено. Даже если оставить всего несколько миллиметров, мерзкая трещина всё равно разойдётся и утянет всех за собой на дно.
Осталось три стежка. Два. Один.
Антон распахнул глаза.
– Выровняйте балласт, – едва слышно прошептал детектив и потерял сознание.

Акт I. Музыка сфер. Глава 3
За сутки до отплытия
В машине пахло только что разлитым бурбоном. Антон Карелин поморщился. Он и так остро реагировал на запахи, а тут ещё и голова кружилась после скоростного изучения нескольких языков. И вот пожалуйста, какой-то нерадивый аристократ пометил территорию при выходе из лимузина.
– Нам бы более скромный транспорт, сильвупле, – попросил Денис Ветров, поглядывая на искажённое лицо детектива. – Можно даже повозку с лошадьми. Мы не прочь подышать свежим воздухом и осмотреться.
– Всё нормально, – взяв себя в руки, ответил Антон помощнику.
– Пардон, – откашлялся портье в чёрном фраке, из-под которого топорщился пижонский воротник, окаймляющий шею словно пингвиний пух. – За всё уже уплачено из государственной казны. Франция не может не отблагодарить сыщиков международного масштаба.
– За что отблагодарить? – переспросил Антон. – Мы же здесь транзитом.
Шарф детектива развевался на ветру, будто пытаясь увести от дурацкой беседы.
– За расследование, – с другой стороны лимузина вырос энергичный человек в плаще. Его голову покрывал криво надетый шиньон. Судя по всему, одевался этот месье в спешке. – Комиссар Дюваль, к вашим услугам.
– Никаких сторонних дел, – резко заявил Ветров. – Мы спешим на пароход до Нью-Йорка.
– «Нормандик» отчаливает только завтра пополудни, – заявил комиссар. – А здесь, возможно, идёт речь о государственной безопасности Российской империи.
– С чего вы взяли?
Дюваль съёжился от прямолинейности Дениса, но тут же загадочно улыбнулся и ответил:
– В кармане трупа нашли письмо с печатью вашего посольства. А труп обнаружили в казино. Совершенно обескровленным. Похоже, молодой человек заигрался и не рассчитал силы.
– Так мне везти уважаемых господ или нет? – настойчиво спросил шофёр, выглядывая через окно. – У меня уже пять минут простоя.
– Везите, – вздохнул портье и, манерно поправив пушистый воротник, бросил в салон пару монет сверху.
Комиссар и Ветров с Карелиным погрузились в лимузин. Шофёр подставил браслет на левой руке к приборной панели, дождался, пока игла заберёт нужное количество крови, и плавно опустил ногу на педаль газа.
– Вы случайно не вскрывали конверт? – уточнил Антон, рассматривая через окно узкие улочки Гавра. От их приторного вида стало ещё хуже, так что детектив повернулся к Дювалю. Тот, заподозрив неладное, пытался незаметно поправить шиньон лёгкими поглаживаниями руки, но получалось с точностью до наоборот.
– Нет, что вы, – улыбнулся комиссар и резко перестал себя гладить. – Его вскрыл сам покойный. Из чувства такта мы не стали читать. Решили дождаться вас.
Ответ смутил детективов, но оба промолчали. Отказаться от расследования они не имели права, раз в деле уже замешана Россия. Вот только складывалось впечатление, что кто-то искусно ими манипулирует, зная на какие точки надавить.
Времени раскручивать эту мысль не было, потому что лимузин, достигнув места назначения, остановился.
– Если что, я буду ждать здесь, – резво сообщил шофёр перед тем, как детективы вышли.
– Вынужден отклонить ваше предложение, – вежливо сказал Антон. – Мы не готовы платить за аренду целого лимузина.
– О, не беспокойтесь, господа, всё уже оплачено.
– Тогда почему вы жаловались портье на простой? – поинтересовался Денис.
Шофёр только улыбнулся и покрутил монетами перед лицами детективов. Карелин с ветровым переглянулись и пожали плечами. Дюваль в этот момент захотел провалиться куда-нибудь между складками обивки, но упрямые законы физики не давали ему этого сделать.
Снаружи казино больше напоминало посольство или здание мэрии. Крыша была увенчана флагштоками со знамёнами разных стран, включая бело-жёлто-чёрный триколор Российской империи. Денис вышел из лимузина первым и уставился на эту непозволительную блажь с кислым лицом. Он бы простоял так весь день, но Антон вывел помощника из транса короткой репликой на родном языке. Ветров проследовал за детективом через массивную деревянную дверь в три человеческих роста.
Внутри зал выглядел ещё более странно. Ряды игровых автоматов скрывал напряжённый полумрак, который едва разгоняли горящие по периметру свечи. Обычно электрическое освещение подпитывается кровью, но здесь всю магию направили на электронные дисплеи, и лампочки зажигать уже было нечем.
Приближаясь к трупу, Антон ощутил себя частью траурной процессии, вот-вот готовой начать отпевание, чтобы провести душу в последний путь. Детективу не стоит быть таким сентиментальным, но Карелин ничего не мог с собой поделать. Без этой черты он никогда бы не обладал способностями, которые отличали бы его от всех остальных.
– Убитый – месье Доминик Гравель, тридцати двух лет от роду, – произнёс Дюваль, когда детективы дошли до места преступления.
Тело покоилось на стуле в совершенно естественной позе. Казалось, что сейчас Доминик протянет запястье к передней панели и сделает новую ставку. Антон поёжился от одной мысли об этом. Мертвецы должны выглядеть мертвецами.
– Почему не сработала система защиты? – спросил детектив, бегло осматривая покойника, а потом протёр очки специальной тряпочкой, чтобы рассмотреть его уже подробнее.
Ухоженный маникюр, подведённая как под линейку щетина, дорогие запонки. Доминик хорошо о себе заботился. Что же сподвигло его проиграться настолько по-крупному?
– Вероятно, её отключили, – ответил комиссар из-за игрального автомата и тихонько чертыхнулся.
– То есть, вы до сих пор не удосужились это установить? – возмутился Ветров. – Какая некомпетентность.
Дюваль мигом показался детективам на глаза. Шиньон уже нормально сидел на голове, но поглаживать себя комиссар не перестал.
– Наше внимание привлекло письмо, – напомнил детективам Дюваль.
– А его мы потом сами посмотрим, – резко оборвал его Денис, пряча конверт к себе в карман. – Вы не провели элементарный следственный эксперимент. А значит, его вынуждены провести мы.
– На автоматах есть счётчики? – успокаивающим голосом поинтересовался Антон.
Ему не нравились бессмысленные дрязги. Лучше ведь заниматься делом, чем выяснять, кто больше неправ.
– Индикация скрыта от игроков, – сказал Дюваль, – но они слышат предупреждение, когда тратят чересчур много крови, и автомат больше не принимает ставки. Впрочем, если вам нужны конкретные показатели, я могу распорядиться, чтобы открыли заднюю панель.
– На двух автоматах, пожалуйста, – попросил Карелин. – Нам нужно сравнить.
Когда детектив поднёс свой напульсник к игле, Дюваль его одёрнул:
– Простите, месье Антуан Каррель, ваша кровь слишком ценная. Пусть лучше это сделает ассистент.
Денис зло посмотрел на комиссара, но не стал препираться и запустил два соседних автомата. Пока на экранах бежали значки, детектив обогнул автоматы вслед за Дювалем и окинул взглядом цифровые табло. На одном появилось количество принятых миллиграммов крови. На другом красовался ноль.
– Похоже, кто-то хотел, чтобы это выглядело как самоубийство, – заключил Антон. – Я должен поговорить с руководством казино.
– Сию минуту, месье, – поспешил откланяться комиссар.
Пока Дюваль ушёл за владельцем игорного дома, детектив кивнул своему помощнику и посмотрел на тело особым взглядом. Тем самым, за который Антона так ценили. Пространство на миг схлопнулось, чтобы тут же взорваться сплетением вибрирующих нитей. Их колебания порождают музыку, беспрестанно звучащую вокруг нас. Только слышать её – дано не каждому. Вернее, одному лишь Антону Карелину, детективу международного уровня.
Он пользовался этим талантом, чтобы раскрывать причинно-следственные связи. Потому что мир – не более, чем сплетение сюжетных нитей, которые начинают сбоить, если что-то пошло не так. Например, когда совершили преступление или задумали ещё одно. В таком случае музыка теряет ритмичность, превращаясь в какофонию из фальшивых звуков.
Ещё интереснее смотрелось визуальное выражение истинной природы вещей. От мёртвого Доминика в разные стороны расходились рваные, набухшие нити чёрного цвета. Их было много, но две, чёрные, как крыло ворона, выделялись на общем фоне особенно хорошо.
Антону было достаточно просто ухватиться за одну из них и пойти, куда она тянется. Пугала только нехватка времени – до отхода «Нормандика» оставалось уже меньше суток, а метафизический поход к источнику преступления мог затянуться на хорошую неделю. И Денис, ругаясь на чём свет стоит, был бы вынужден поддерживать жизнь в коматозном теле детектива, вместо того, чтобы ступить на борт парохода и отправиться на самое скандальное дело последних лет.
Поэтому Антон предпочёл пойти более классическим путём и начать с допроса вероятных свидетелей.
Если кто и повредил счётчик крови в автомате, то он мог сделать это с ведома хозяина казино, чтобы не рисковать убийством случайного бедолаги, который по ошибке обязательно бы сел на роковое место.
– Гаспар Рошан к вашим услугам, детектив, – прервал размышления Антона грузный мужчина с подёргивающейся правой щекой. – Владелец этого скромного заведения.
Допрос не положено вести возле трупа, но Антон настоял, чтобы Доминика никуда не уносили. Иначе нити могли порваться, а месье Рошан ощущал бы себя гораздо комфортнее.
– Как часто ваши автоматы проверяют на неисправность? – без длинных предисловий поинтересовался Карелин.
– Раз в неделю, – стараясь держаться спокойно, ответил владелец. Его мутило от одного вида мёртвого тела.
– Кто этим занимается? – уточнил Денис.
– Мы заключили контракт с компанией-производителем. Они присылают своего человека.
– Нам нужны его контакты.
– Мой секретарь передаст вам, – ответил месье Рошан и взялся за щёку, чтобы унять ненавистный тик. – Позвольте откланяться. Или я могу быть ещё чем-то полезен?
Владелец казино подскочил со стула, но тут же сел обратно, потому что разговор на этом не кончился.
– Вы знали убитого? – спросил Антон, как только разглядел едва заметную нить, соединявшую месье Рошана с Домиником.
В отличие от тех двух, она не была угольно-чёрной, но лёгкое серое свечение указывало на возможный злой умысел.
– Он часто приходил играть, – уклончиво ответил Гаспар. – Обычно в компании мадемуазель.
– Какой-то конкретной, или каждый раз новой? – задал прямой вопрос Ветров. Зная менталитет французов, можно заподозрить всякое.
– Кажется, её звали Аннетт, – с усилием вспомнил месье Рошан. То ли действительно слышал о ней краем уха, то ли не хотел вызывать лишнее подозрение слишком шустрым ответом. – На днях они крупно поссорились. Пришлось даже вызывать охрану. Так что, все хорошо запомнили это имя.
Антону всё больше казалось, что владелец казино не отвечает, а оправдывается. Как будто совесть гложет за нехороший поступок. Но одной интуиции мало, чтобы предъявить обвинения, поэтому пришлось закончить допрос.
– Спасибо. Если что-то ещё понадобится, мы с вами свяжемся, – заключил Антон.
Владелец, стараясь не смотреть на труп, откланялся и пошёл обратно в кабинет. Гаспару было явно не по себе, и детектив не мог это игнорировать. В его метафизическом блокноте из нитей появилась новая пометка насчёт поведения владельца казино. Об этом обязательно стоило ещё поразмыслить.
– Ваше мнение, коллега? – обратился Денис к месье Дювалю.
– Возможно, у неё был мотив для убийства, – проговорил комиссар. – Но я бы сначала вскрыл письмо, прежде чем идти в эту сторону.
– Мы как раз собирались, – заметил Денис и сделал многозначительную паузу. Не видя особого эффекта, он добавил: – Без свидетелей.
– Ах, пардон муа, – спохватился месье Дюваль. – Если понадоблюсь, я в участке.
Комиссара как ветром сдуло. Его вообще мало радовало присутствие русских детективов, которых потом вполне могли поставить ему в пример как больших профессионалов своего дела. Другой вопрос, что в Гавре хороших сыщиков не было. Вообще других сыщиков не было, так что Дюваль не остался бы без работы. Но ведь всё равно неприятно.
Антон достал ножик из внутреннего кармана пиджака, чтобы поддеть кончиком сургуч. Но выяснилось, что конверт уже вскрыли. Скорее всего, сам покойник.
В душе нарастало волнение. Может быть, прямо сейчас выпавший лист бумаги прольёт свет на тайну смерти месье Доминика Гравеля.
Стараясь не дышать, детектив и его помощник развернули письмо.
– Здесь пусто, – механически произнёс Денис с изменившимся лицом.
– Ничего не понимаю, – выдохнул Антон. – Может, нам специально подбросили пустышку, а настоящее письмо давно похитили?
– Хорошо бы выяснить, кто ещё к нему прикасался, – строго молвил Ветров. – Там наверняка было что-то важное.
– Ну или нам специально бросили наживку, которую мы прямо сейчас можем проглотить.
– Лишь бы не устроить себе горе от ума, – грустно усмехнулся Денис.
– Значит, придётся работать с нитями, – вздохнул Антон.
Он не любил активно взаимодействовать с Музыкой сфер. Её звучание на фоне не взимало плату. Но любая попытка вмешаться или рассмотреть структуру более детально тут же сжигала порцию крови прямо в организме. Будто разом слили пол литра-литр, которые всегда могут пригодиться в другом месте или вообще спасти жизнь.
Такова уж природа магии крови. Всё, что ты можешь выбрать, – когда именно потратиться до последней капли.
Чтобы не идти за нитью, существует один хитрый способ. Её можно прозвонить. Прямо как провод под напряжением. Только в ответ получишь эхо-сигнал, передающий основные сведения о том, где она берёт начало. Будь то любой объект или человек.
Крепко ухватившись сразу за обе нити, идущие из тела Доминика, Антон послал через свои руки импульс. Со стороны это смотрелось нелепо. Приземистый мужчина в костюме и синем шарфе встал над трупом, вытянул перед собой сжатые кулачки и дёрнулся, будто получив затрещину. Но Музыка сфер отображала всё гораздо увлекательнее, наводняя мир тоннами зашифрованной в нотах информации.
– Теперь остаётся только ждать, – подытожил Антон, закончив магический ритуал.
– Может, перекусим? – оживился Денис.
Его вопрос был вызван не сколько голодом, сколько заботой о детективе, который вечно забывал следить за здоровьем. Потратить столько крови за один раз – это не шутка. Теперь надо бы её восстановить.
При игорном доме ресторана не оказалось. Только бар с горячительными напитками. За стойкой работал всего лишь один месье средних лет в чёрном фраке. Его глаза вобрали в себя, казалось, всю грусть коллег по цеху, вынужденных каждый день разливать спиртное на сумму выше собственной месячной зарплаты.
– Пардон муа, у вас, случайно, не работает кухня? – учтиво спросил Антон.
– Нет, – суше любого Шардоне ответил бармен.
– А перекусить что-то есть? – не сдавался детектив.
– Подстаканники, – произнёс бармен, не отрывая взгляда от Антона.
– Не понял, – озадачился тот.
– Ну как в старом анекдоте, – наконец улыбнулся месье в чёрном фраке. – Посетитель думал, что подстаканники – это печенье.
Детектив ничего не понял, но рассмеялся, чтобы не показаться грубым. Денис тоже сделал попытку, но показался себе чересчур неискренним и быстро вернулся к каменному выражению лица.
– Ладно, – бармен резко похолодел. – Нечего вам тут делать. Дзынь!
– Экскюзе муа, – встрепенулся Антон.
– Дзынь, говорю, – на чистом русском ответил месье в чёрном фраке. – Вам по нитям ответ пришёл.
– О, мерси, – бросил детектив и направился обратно к телу.
Денис хотел было задать вопрос, откуда бармену такое известно, но уж очень не терпелось увидеть детектива за работой.
Если бы на выходе из зала Ветров бросил украдкой взгляд на барную стойку, то заметил бы, что там никого нет. Но ему повезло, и любопытство не завело его слишком далеко.

Акт I. Музыка сфер. Глава 4
Антон никогда не посвящал помощника в таинства своего искусства, потому что обладал уникальными способностями, а Денису были доступны только совсем простые чары, почти полностью ограниченные бытовыми нуждами. Зажечь лампочку, завести машину – на это тоже требуется кровь. Больше ничего сверх он не мог. Да и в Российской империи не приветствовалось, чтобы магии придавали чересчур большое значение. Она была скорее дополнением к быту, нежели чем-то поистине выдающимся. И только единицам с оглядкой на талант разрешали учиться использовать свой дар во благо. Под неустанным контролем государства, разумеется.
Ветров обычно воспринимал свои ограничения стоически, но любому терпению есть предел.
Тактичный детектив не стал описывать подробности расшифровки мелодий, которые ему наиграли нити, и сразу выдал конечный результат.
– У нас двое подозреваемых. Первый – Ренар Пельте, клиент банка, где работал Доминик.
– Банально, – заметил Денис.
В их тандеме Денис отвечал за скепсис и суровый материализм. Именно он возвращал Антона с небес на землю всякий раз, как того заносило. Ну или как сейчас – подвергал критике самый первый вариант, потому что он же, как правило, и самый неправильный.
– Вторая – работница публичного дома.
– Вот это уже интереснее.
– Та самая Аннетт. – добавил Антон. – Но был ли у неё мотив для убийства?
– Конечно, был, – заговорщицки улыбнулся помощник. – Это же Франция. Тут даже стреляются по любви.
Перед тем как уйти, Карелин поднялся к месье Рошану. Тот вздрогнул от стука в дверь, но при виде детектива постарался расслабиться и не выглядеть таким взволнованным.
– Тело можно уносить, – произнёс Антон, внимательно рассматривая владельца казино.
А потом развернулся к выходу.
– Я обещал вам контакты сервисного инженера, – вынырнув из оцепенения, окликнул Гаспар детектива, пока тот не ушёл. – Вот, возьмите адрес фирмы.
– Спасибо, нам пригодится, – бросил Карелин через плечо и вытащил визитку двумя пальцами из рук месье Рошана.
Лимузин покорно ждал внизу, как и было обещано. Детективы уселись внутрь, и Денис тут же попросил поднять звуконепроницаемую перегородку.
– Чтобы нас ещё подслушивали, – фыркнул Ветров и добавил, когда автомобиль тронулся: – По-моему, этот Гаспар слишком переживает. Я понимаю, в его казино случилась такая трагедия. Но он как будто всё время оправдывается.
– Мы по-русски общаемся, – усмехнулся Антон.
– Чего? – переспросил Денис.
– Водитель бы нас всё равно не понял, говорю.
– Разумная предосторожность никогда не повредит, – надулся помощник детектива.
– Я видел нечто странное, – примирительно сказал Карелин, возвращая в глаза Ветрова огонёк. – Тонкую серую нить, идущую от Доминика к месье Рошану.
– Значит, он косвенно причастен к убийству, – наморщил лоб Денис.
– Но при этом сам предоставил адрес фирмы-производителя автоматов.
– Странное поведение.
– Зато у нас в расписание добавился ещё один визит, – заметил Антон.
– Как бы с таким расписанием не пропустить отбытие «Нормандика», – вздохнул Ветров. Его всегда нервировало, если не получалось быть пунктуальным.
Сквозь тонированные стёкла стали пробиваться лучи стробоскопов, подсвечивающие публичный дом «Лашанс». Здесь это был узаконенный бизнес, и никто не прятался. Напротив, ещё за несколько километров до цели на дороге то и дело начали попадаться рекламные щиты, зазывающие в царство любви. По крайней мере, так на них значилось.
Первый этаж отвели под кабаре. Здесь собирали и обрабатывали публику, приводя её в состояние готовности оплатить уже более приватные увеселения, которые предоставлялись на этажах повыше с затемнёнными окнами. И, конечно же, всё в соответствии с налоговым законодательством – позже небольшой процент с доходов уходил государству.
Антон всё никак не мог понять, в чём смысл культивировать животную природу человека. Да, это факт, и от него никуда не деться. Но всегда есть выбор – двигаться по пути наименьшего сопротивления, или всё-таки бороться за свою душу, не позволяя ей утонуть в водовороте базовых инстинктов и окончательно замолчать.
Немного поразмыслив, Карелин не стал делиться соображениями с Ветровым. А то Денис сейчас бы всё рационально разложил по полочкам и объяснил, что все люди разные и не зря поделились на государства под защитой принципа невмешательства.
Лимузин подъехал к «Лашансу», и водитель заглушил движок. Антону не хотелось никуда идти, но расследование не терпело отлагательств, поэтому пришлось себя пересилить и открыть дверь. Денис первым добрался до входа и одним видом удостоверения расположил к себе охрану, которая уже вознамерилась никого не пускать.
Услышав о том, какие гости пожаловали, к детективам вышла не много не мало хозяйка публичного дома по имени Жюли. Она и сама была не прочь поработать в поле. Но скрывать возраст уже не получалось. Грузное телосложение и морщинки вокруг глаз выдавали в Жюли женщину прилично старше бальзаковского возраста. Катастрофическая концентрация духов ещё больше дополняла образ и только усилила головокружение Антона.
– Вы уж поаккуратнее с ней, – низким грудным голосом попросила хозяйка «Лашанса», ведя детективов по коридору. – Бедняжке сейчас выступать. Такая трагедия, конечно. Но работа есть работа.
В голову Дениса закралось подозрение, что грузная дама с ним заигрывает. Но помощник быстро отогнал от себя эту мысль, сосредоточившись на разговоре.
– Доминик часто сюда приходил? – на всякий случай поинтересовался Антон.
– Постоянно, – махнула рукой Жюли. – Сколько мы уже гадали, когда он наконец заберёт отсюда Аннетт. А он всё не забирал.
Наконец процессия остановилась у нужной двери.
– После допроса оплатите по скидочному тарифу, – кокетничая с Денисом, произнесла хозяйка. Ей почему-то казалось, что водить веером в опасной близости от кончика носа собеседника – это располагающая манера. – У нас нередко гостит полиция, вот мы и нашли компромисс.
С задорным смешком директриса удалилась. А шлейф парфюма за ней – отнюдь.
Дождавшись ответа на скромный стук, Антон повернул рукоятку и вошёл в номер, который по совместительству был ещё и гримёркой. Напротив кровати стояла тумба с огромным зеркалом, подсвеченным по периметру лампочками. Похоже, клиенты здесь не скупились на кровь. Пол был равномерно усеян вещами, на люстре едва заметно раскачивалось переливчатое боа, а в центре всего этого великолепия стояла красивая и непозволительно юная девушка в нижнем белье.
Увидев гостей, Аннетт ничуть не засмущалась и даже не сделала попытки прикрыться. Профессиональная деформация, никак иначе. Разве что слова детективов о том, что они детективы, заставили Аннетт нахмуриться и присесть, так и не надев второй чулок, который она держала в руках.
– Обычно сыщики приходят не ради хороших новостей, – ровным голосом произнесла девушка.
Её вьющиеся локоны мягко спадали на плечи, а в глазах читалась беззащитность, которую ничем не скроешь. Антон не хотел, чтобы чувство утраты исказило милые черты лица и медлил со следующей репликой, так что инициативу перехватил Денис.
– Вашего молодого человека убили.
– Как убили? – смотря в одну точку, спросила Аннетт.
Девушка крепко сжала чулок в руках, словно хватаясь за соломинку, которая в силах спасти от уходящей из-под ног опоры.
– Кто-то взломал счётчик крови у игрового автомата, – с сочувствием ответил Антон.
И всё же, наблюдательный детектив вопреки эмоциям отметил, что Аннетт не удивилась. Она прекрасно знала, что её кавалер был нередким гостем казино.
– Когда вы в последний раз видели покойного? – Денис решил не тянуть время ради сентиментов.
Девушка не реагировала на вопрос и, так же смотря в одну точку, приговаривала:
– Он же только вчера, только вчера. Я же его предупреждала…
Ветров перевёл взгляд на Антона и сощурился. Так помощник без слов выказывал недовольство, и это помогало собраться.
– О чём предупреждали? – почти ласково спросил детектив, стараясь не смотреть на Дениса.
– Почему он меня не послушал? – девушка не смогла больше ничего произнести и просто разрыдалась.
Никогда ещё Ветров не проявил ни к кому сочувствия. Он вёл себя холодно и проводил дистанцию даже с самыми близкими жертвы, мотивируя это тем, что и они под подозрением. Вот и сейчас Денис отстранился, наблюдая, как Антон берёт Аннетт за руки и смотрит ей прямо в глаза. Как несостоявшийся герой-любовник, ей-богу.
Сколько раз уже Ветрову приходилось хвататься за рукоятку пистолета, чтобы в случае чего открыть огонь и спасти детектива. Этот момент тоже не стал исключением. Денис запустил руку под полу пиджака, ожидая любого подвоха.
– Его уже не вернёшь, но вы можете помочь за него отомстить, – вкрадчиво сказал детектив.
Это был запрещённый приём, но Антону ничего не оставалось, кроме как надавить на больную мозоль всех французов.
Аннетт перестала всхлипывать и ответила на взгляд.
– Письмо, – твёрдо сказала она.
И, прежде чем Антон с Денисом успели спросить: «Какое письмо?», отбросила многострадальный чулок и вытащила из груды вещей на полу помятый конверт. Детектив взял его в руки и побледнел.
– Оно тоже из Российского посольства.
– Не может быть, – прошептал Денис.
Рукоять Ветров отпустил, но всё равно держал ухо востро. Аннетт нельзя доверять несмотря ни на что. Когда жена итальянского посла травила мужа ауротиомалатом натрия, она тоже рыдала. Но продолжала медленно убивать.
– Доминик вчера получил точно такое же, – упавшим голосом проговорила Аннетт. – Я сразу почувствовала, что с ним что-то не так. Говорила не вскрывать. Мы чуть не поссорились. Он пообещал, что не станет. И, как всегда, обманул меня.
Девушка притихла и ушла в себя. Но Денис со своей прямотой был тут как тут.
– Вы состояли в отношениях с месье Гравелем?
Вопрос можно было и не задавать. Хотя бы из чувства такта. Но Ветрова в первую очередь интересовал результат. И сейчас нужно было пользоваться моментом. Обычно люди на эмоциях рассказывают гораздо больше, чем стоило бы.
– Не знаю, – тихо сказала Аннетт. – Он всё время болтал о том, что хочет меня отсюда забрать. Обещал жениться и подарить мне жизнь, которую я заслуживаю. Я слушала и верила. Всё надеялась, что настанет один прекрасный день, и больше не придётся ложиться под мерзких толстосумов, которые давно опротивели своим жёнам.
– И долго у вас это тянулось? – не зная пощады, продолжал напирать Денис.
– Я ждала несколько лет, – Аннетт всхлипнула, – а потом перестала. Когда подслушала разговор Доминика с другом, который тоже здесь ошивался. Доминик честно сказал, что держит меня за дуру. Я ведь ему не ровня и никогда не стану. Но слишком красивая, чтобы расстаться.
– Даже после такого вы не порвали с ним? – поразился Антон.
– Нет. Маленькая надежда всё равно тлела во мне, – девушка отвернулась и добавила: – Дура и есть, сама понимаю.
– Чем тебе не мотив? – аккуратно процедил Денис Антону.
Детектив только махнул рукой и принялся разглядывать уже второй по счёту конверт с дипломатической печатью Родины. С ним что-то было не так. Музыка сфер звучала ритмично. Никаких оборванных нитей. Но интонация была совсем другой. Навязчивой, как кредиторы аккурат перед сроком очередного платежа.
Приглядевшись внимательнее, Антон заметил, что от конверта отходит одна совсем тонкая нить такого же смолисто-чёрного цвета, что и от убитого Доминика. Детектив подозревал, что её можно было не прозванивать, но всё равно на всякий случай сжёг для этого немного крови. Разумеется, нить вела туда же – к клиенту банка, где работал месье Гравель.
– Откуда у вас эти письма? – сдавленно спросил Антон. Служебные расходы драгоценной красной жижи начинали превышать допустимую норму, и самочувствие постепенно становилось хуже.
– Доминик как-то обмолвился, что увяз в международном скандале. Но больше я ничего не смогла узнать. А потом почтальон принёс мне этот конверт. Уже после того, как Доминик получил свой.
– И вы, конечно же, не запомнили его?
– Обычный почтальон, такого на каждой улице можно встретить. Единственное что – мне стало не по себе, когда я коснулась этого конверта. После такого не то, что открывать, смотреть на него не захочешь. Доминик сам говорил, что у меня хорошая интуиция, но мои слова не стали для него решающим аргументом.
Аннетт чувствовала себя одновременно подавленной и счастливой. Нити, из которых она была соткана, играли сразу две разные мелодии. Реквием и лёгкую фантазию на флейте, которая символизировала скорый приход весны и трепет перед неизведанным. Детектив слышал и то, и другое с одинаковой чистотой. Но лицо его было обеспокоенным. Он что-то хотел сказать Денису и поэтому скосил глаза к двери в знак того, что пора уходить.
– Спасибо за гостеприимство, но мы вынуждены откланяться, – заметил Денис. – Извините за вторжение, мадемуазель. Соболезнуем вашей утрате.
Оставив Аннетт в одиночестве, детективы пошли вниз и, пока Жюли не запеленговала их, ловко выскочили на порог. Ветров достал из кармана брюк портсигар и закурил. Антон покачал головой в ответ на предложение сигареты.
– Это письмо тоже пустое, – сразу перешёл детектив к делу. – И его действительно нельзя открывать. Интуиция не обманула Аннетт.
– Почему? – спросил Денис и крепко затянулся.
Из кабаре доносилась навязчивая музыка, с которой Аннетт вышла на сцену. Вокруг её глаз пятнами текла тушь, но девушка искренне улыбалась. В душе натянулась и лопнула отравляющая связь, высвобождая место для чего-то нового.
– Там запечатан магический приказ, который не оставит в покое до тех пор, пока адресат его не выполнит, – сказал Антон, украдкой поглядывая на танцовщицу. Человеческая душа непостижима. Вот только девушка рыдала от печального известия, а теперь вдохновенно покоряет взгляды новых гостей. – Я уже видел такое в Османской империи. Хорошо, что Аннетт не сорвала печать, это активирует магию. Скорее всего, Доминик получил распоряжение играть до упора. И кто-то намеренно взломал счётчик, чтобы жертву остановила только смерть.
– А причём здесь наше посольство?
– Это нам только предстоит узнать.
– Мы поедем к Пельте? – на всякий случай уточнил помощник.
– Рано, нам бы подготовиться, – объяснил Антон. – Сперва заглянем к производителям автоматов, а потом в банк, где работал Доминик. Хорошо бы выяснить, кто отправлял эти письма. Сомневаюсь, что наши стали бы подбивать людей на самоубийство.
Тень уходящего дня шлейфом тянулась от публичного дома «Лашанс», где Аннетт обретала новую жизнь под овации клиентов. Она давно могла бы вернуться к учёбе и позволить себе зарабатывать в другом месте, но послушно ждала, когда же Доминик соизволит исполнить обещание. Даже после того, как услышала, что этому не бывать.
Иногда человеку нужен толчок, чтобы пойти по правильной дороге. И Аннетт сейчас получила свой. Детектив, наблюдая за тем, как докуривает Денис, отметил, что где-то далеко на фоне оборвался реквием, уступив место весенним трелям в душе Аннетт. Теперь у неё всё будет хорошо. Только бы она не передумала до завтра, когда получит за свои услуги крупную сумму от прокурора, затаившегося у столика в заднем ряду.
Всё, что мог сделать Антон, – осторожно надорвать тянущуюся к девушке нить, чтобы она не вплелась в гармонию, которая овладевала Аннетт. На это ушло много крови, но детектив знал – оно того стоит.
– Что-то ты бледный, – проронил Денис, затушив окурок об стену «Лашанса». – Всё в порядке?
– Конечно, – ответил Антон и не спеша двинулся к лимузину.

Акт I. Музыка сфер. Глава 5
Дирекция фабрики игровых автоматов оказалась достаточно циничной, чтобы назвать её «Ле Тру». Отверстие, если по-русски. То самое отверстие, через которое Доминик слил всю свою кровь, чтобы обогатить очередных никчёмных дельцов.
Офис «Ле Тру» стоял прямо на площади Отель-де-виль, аккурат напротив здания муниципального совета с ярко освещённым фонтаном, который не глушили даже ночью. Здесь вообще было чересчур светло. Денис пригляделся и заметил, что чуть ли не каждое дерево обвито гирляндой, переливающейся на все лады. Не лучшее решение для европейской страны, в которой энергетика безальтернативно завязана на крови.
Отпустив едкий комментарий по поводу Франции и всех её жителей вместе взятых, Ветров направился ко входу. Несмотря на поздний вечер, в «Ле Тру» кипела работа. Главным образом, над тем, как правильно вложиться в биржу, чтобы нагреть людей на перепаде курсов валют. Вальяжные господа и экзальтированные дамы сгибались в три погибели над телеграфными аппаратами, расшифровывая перехваченную трансляцию с новыми индексами. Главное – узнать новости раньше других, и тогда тебе обеспечен перевес.
Увидев ксивы сыщиков международного масштаба, сотрудники «Ле Тру» побросали свои дела и живо провели Антона с Денисом к владельцу, который оказался беглым бельгийцем по имени Винсент Платто.
– Вы понимаете, мон ами, – старательно изображая французский акцент, говорил месье Платто, – На моей родине ничего не смыслят в бизнесе. С приходом изоляционизма всё рухнуло. Власти решили отгородиться от остальной Европы и занялись местными вопросами, напрочь забыв о мировой экономике. Да, возможно, трава там теперь действительно зеленее, но мы, вернее, они, напрочь оторваны от глобальных процессов и не понимают, как важно дарить людям мечту.
– Мечту спустить целое состояние в унитаз? – вклинился в этот монолог Денис.
– О нет, месье, ну что же вы, – закудахтал месье Платто, вращаясь на кресле из стороны в сторону, потому что детективы очень неудобно обступили его. – У всех одинаковые шансы на победу. Мы лишь предоставляем эти шансы, а уж как ими воспользуются, не в нашей компетенции.
Винсент попытался выдавить из себя улыбочку, но это смотрелось настолько жалко, что ему даже пришлось закрыть рот рукой.
– Сегодня из-за неисправности вашего автомата погиб человек, – произнёс Антон, придвинувшись вплотную к месье Платто. – И мы очень хотели бы найти виновного.
– Вы думаете, мы к этому причастны? – изумился Винсент и тут же подскочил налить себе полный бокал вермута безо льда. – Господа, не хотите ли отведать?
– На работе не пьём, – сухо заметил Денис.
– Какая трагедия, – цокнул языком месье Платто. Детективы молчали, предоставив ему возможность поговорить, и Винсент не преминул ей воспользоваться. – Первое, с чего мы начали разработку, это как раз счётчик крови. Ну мы же не убийцы, в самом деле, чтобы не считаться с техникой безопасности. Это всё равно что бросить утопающему проколотый спасательный круг. Нет, мы не такие, – месье Платто, не прекращая расхаживать по кабинету, отпил из стакана половину. – Система точно налажена, и никто не может её вывести из строя. Все глубинные настройки хранятся под сервисным паролем, который знаю я и ещё несколько ведущих инженеров.
На последней фразе Винсент запнулся и стеклянными глазами посмотрел на детективов.
– Нам пригласить инженеров для допроса, – с хитрым прищуром спросил Денис, – или вы сами справитесь?
– Сколько вам заплатил Гаспар Рошан? – добавил сверху Антон.
– Вы не понимаете, господа, – чуть ли не зарыдал месье Платто. – Мне сказали, это будет весёлый розыгрыш под наблюдением врачей. А потом предложили кругленькую сумму.
– Во сколько же вы оценили жизнь Доминика Гравеля? – не на шутку разошёлся детектив. Убитый ему был неприятен как личность, но ведь это всё равно убийство.
– Три миллиона франков, – проблеял Винсент.
– А ещё, наверное, грозились рассказать о ваших махинациях на бирже? – спросил Денис.
Месье Платто поставил опустевший стакан на стол и рухнул обратно в кресло.
– Что теперь со мной будет?
– Мы передадим вас в руки местной полиции, – заверил его Антон. – Пусть они решают.
Лимузин отправили за Дювалем, и уже через полчаса, заспанный и дезориентированный, он появился в кабинете Винсента Платто.
– Вы арестованы за соучастие в убийстве, – пробубнил комиссар, уставившись через полуоткрытые веки на Дениса.
– Говорите туда, – указал Ветров пальцем на Винсента.
– Ах, да, – протянул Дюваль и сделал три четверти оборота влево. – Вы арестованы за соучастие в убийстве.
Едва сохраняя каменные лица, детективы направились к выходу из богадельни «Ле Тру». Здесь их работа была окончена.
– Значит, всё-таки, Гаспар приказал отключить счётчик, – подытожил Антон.
– Вот скотина, – озвучил Денис то, что надо было озвучить.
– Теперь ещё бы узнать, кто стоит за месье Рошаном, – Карелин посмотрел на помощника и тут же сам выпалил: – Письмо. Нужен ордер на обыск.
Прежде чем Денис что-либо спросил, Антон сказал:
– Но сначала в банк. Держимся изначального плана.
Свет единственного фонаря отразился в очках детектива, только подчеркнув его решимость.
Отделение, где работал убитый, находилось всего в двух поворотах от производителей автоматов. Оно располагалось в доме со стенами, похожими на песочное печенье, которые расходились сразу по двум улицам. Все работники были по местам. Их предупредили, что придётся задержаться для расследования.
Сослуживцы месье Гравеля оказались на редкость сговорчивыми людьми. У каждого нашлось, что рассказать о Доминике. В основном, это касалось его финансовых махинаций, на которые руководство закрывало глаза, очевидно будучи в доле.
– Помнится, он как-то выдал кредит на тридцать лет вместо двадцати, уверяя многодетную семью, что так им будет меньше платить, – говорила рыжая женщина, расположившись в кресле мёртвого коллеги. – И забыл предупредить о рефинансировании, если процент займов уменьшится. Этих пунктов даже не оказалось в договоре, и теперь бедолаги попали в долговую яму до конца жизни. А как он этим кичился, вы бы только знали…
– Доминик удивительно легко продавливал такие условия сотрудничества, чтобы его клиенты влезали в сумасшедшую каббалу, – вещал месье с потными залысинами с того же места. – Помнится мне, как он чуть не обвёл вокруг пальца самого мэра. Тут его и прихватили…
– Начальство очень ценило его, – разоткровенничалась молодая девица, ещё толком не ощутившая тягот жизни во взрослом коллективе. – Месье Гравеля всегда ставили нам в пример. Посмотрите, какую он делает прибыль компании, не то, что вы, бездари.
– Кажется, я начинаю понимать убийцу, – украдкой шепнул Денис Антону. – Мерзкий тип.
– Вы что-то знаете о его международной деятельности? – спросил детектив молодую особу.
Её было легче всего вывести на откровенный разговор.
– В последнее время месье Гравель работал с оружейным заводом, – ответила девушка и тут же спохватилась: – Ой, это же, наверное, коммерческая тайна.
– Расследование не терпит тайн, – спокойно втолковал ей Денис. – Спасибо, что сообщили.
Теперь детективы знали, что искать. Выпроводив последнего свидетеля из кабинета Доминика, Антон уселся перед своим помощником.
– Ренар Пельтье связан с оборонной промышленностью франции, – устало произнёс детектив.
– Музыка сфер нашептала? – усмехнулся Денис.
– Ищем любые зацепки, – скомандовал вместо ответа Антон и зарылся в глубины письменного стола.
Спустя минут пятнадцать детектив обнаружил дарственную от Ренара Пельте. Столько нулей детектив международного масштаба не видел за всю свою жизнь.
– Хорошо, что она здесь, а не где-нибудь в банковской ячейке, – произнёс Антон. – Сейчас на многое прольётся свет.
Особо заряженные вещи хранят в себе память. Достаточно сжечь немного крови, чтобы увидеть историю, которая кроется за уликой. Не всегда она чёткая, и всё равно приходится расследовать причинно-следственные связи, но с дарственной всё было иначе. Её пропитали яркие эмоции, и нити мироздания обрели чёткий объём. Едва Антон прикоснулся к ним, как всё встало на свои места.
– Пельтье специально банкротил свой завод, – сказал детектив. – Сливал деньги на счета Доминика, чтобы саботировать производство, которое заказала…
– Россия, – договорил Денис. – Но зачем?
– Это мы уже спросим у самого Ренара.
– Так что, едем?
– Нам нужна ещё одна улика, – напомнил Антон. – Возвращаемся в казино.
Месье Рошан не очень обрадовался повторному визиту. Детективы застали его, когда владелец игорного дома собирался уходить.
– Нам нужно обыскать ваш стол, – произнёс Денис.
– У вас нет ордера, – начал отпираться Гаспар. – Вы просто наёмные сыщики и не можете нарушать закон. Сами знаете, к чему это приведёт.
– Нельзя мешать следствию, – вопреки своему характеру детектив достал пистолет и наставил его на Пельтье. – Сами знаете, к чему это приведёт.
Изумлённый помощник сделал то же самое.
– Глаз с него не своди, – проронил Антон и начал выворачивать ящики один за другим.
На пол посыпались смятые купюры, револьвер, документы и – наконец – злосчастный конверт с дипломатической печатью Российской империи. Разумеется, вскрытый.
– Теперь мы докажем, чьими стараниями взломали счётчик, – заключил детектив. – Гаспар, спешу сообщить, что вы составите нам компанию. Пора навестить оружейного барона.
Владелец казино больше не сопротивлялся и покорно сел в лимузин, который довёз всю компанию до закрытой территории фабрики. Решающим аргументом стало, что месье Рошан не будет проходить по обвинению в соучастии. Только как свидетель.
Из труб оружейного завода валил густой дым. Производство не останавливалось ни на секунду. Даже с опустошёнными счетами у торговцев войной есть резервы для бесперебойной работы.
Несмотря на принцип невмешательства, оборону от сошедших с ума правителей никто не отменял.
Ренара Пельтье никто не предупредил о скором визите детективов, чтобы у него не было времени подготовиться. Хозяина военного завода застали за написанием письма в Париж. Как он не сопротивлялся, бумага всё равно попала в руки Антону, пока Денис нашёл для Пельте более увлекательное занятие – следить, чтобы палец на спусковом крючке случайно не дрогнул.
Как говорится, добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем просто добрым словом. Ренару оставалось только сидеть в кресле, запустив руки в волосы, и ждать.
– Очень хорошо, – улыбнулся детектив, дочитав отчёт французским властям до конца. – Вас даже не придётся отдельно мотивировать. Вы сами всё подробно изложили в этом письме.
Ренар Пельтье с ненавистью посмотрел на Антона, но тот продолжил:
– Разве можно было сомневаться, что в мире, основанном на правилах, как любят писать журналисты, самые активные поборники принципа невмешательства ищут лазейки, как бы его обойти? Министерство обороны Российской империи заказало у вашего частного завода большую партию межконтинентальных ракет, опасаясь, что однажды начнётся война. Вы, Ренар, с удовольствием выступили подрядчиком, но тут же угодили в водоворот интриг. Французское правительство оказалось не заинтересованным в сотрудничестве с моей страной. Но Франция не была бы Францией без шпионажа. Вместо того, чтобы приказать вам остановиться, власти пошли дальше и решились на откровенный саботаж, чтобы потянуть время и выведать секреты ВПК потенциального противника. Неплохой сюжетный поворот, не так ли?
– Моё начальство сожрёт вас с потрохами, – мрачно рассмеявшись, протянул Пельтье.
– Или моё вас, – фыркнул детектив. – Вы же не просто шпионили, водя мою страну за нос. Вы настолько зарвались, что отправили письма по нескольким адресам.
– Чего вы хотите? – в конце концов спросил Ренар, понимая всю безнадёжность своего положения.
– С этого и надо было начинать, – заговорил Денис, до того хранивший гробовое молчание. – Во-первых, расскажите Гаспару, как вы сделали его соучастником убийства.
Пельтье только поджал губы, выбрав молчание.
– Ладно, я сам. Месье Рошан, к вам обращались с прямой просьбой взломать собственный игровой автомат, и вы отказались. Так?
– Уи, – ответил владелец казино.
– Затем вы стали свидетелем ссоры Доминика с его, кхм, дамой.
– Истинно так.
– А потом увидели на своём столе подозрительный конверт с двуглавым орлом. Точно такой же, из-за которого ругались Аннетт с Домиником.
– Не надо было его вскрывать? – месье Рошан выглядел совершенно беспомощным, но это не помешало ему злобно сверкнуть глазами в сторону Пельтье.
Детективы заставили Гаспара как можно лучше отрепетировать эту фразу, и она вышла крайне убедительной.
– Мы не станем предъявлять вам обвинения, – на всякий случай успокоил Гаспара Антон. – Вы не можете нести ответственность за чужую магию.
– Как вы подделали печать? – с нажимом произнёс помощник детектива, развивая в преступнике чувство вины.
– Ваша страна готовится к войне, – зло прошипел Ренар вместо ответа.
– К войне всегда надо быть готовым, – пожал плечами Денис. – И тем не менее, как?
– Вы не понимаете. Россия очень напугана. Иначе зачем было обращаться ко мне частным образом?
– Хорошо, наша страна решила закупить у вас немного снарядов, – отозвался Антон. – Что здесь особенного? Все так делают.
– Моё правительство сказало, что Россия хочет нарушить принцип невмешательства. Это всё равно, что открыть ящик Пандоры. Ваша страна была готова оплатить сотни боеголовок. Сотни!
– И поэтому вас надоумили на шпионаж? – спросил детектив.
– Я должен был остановить диверсанта! Доминика завербовали ваши спецслужбы.
– Но Доминик же помог вам сымитировать банкротство, чтобы не выполнять обязательства по контракту.
– Я тоже так думал, – буркнул Пельтье. – Он должен был перепрятать мои деньги на подпольных счетах, но вместо этого всё перевёл Российской империи.
– И вы решили отомстить? – рассмеялся Денис. – Вот уж достойный сын Франции. Много вы на себя взяли, уважаемый.
– Кто бы не отомстил за Родину? – пафосно ответил Пельтье.
– Что было в третьем конверте? – спросил Антон, пропустив эту реплику мимо ушей.
– А, так вы все нашли, – проговорил Ренар. – Бедняжка Аннетт так и не вскрыла свой?
Детектив и его помощник строго воззрились на хозяина военного завода. Тот не выдержал тяжести взглядов и продолжил:
– Она должна была уничтожить все улики и вызвать подозрение на себя.
– Вас отдадут под суд, – стальным голосом декламировал Денис. – Наши страны сами прекрасно разберутся. А вы просто струсили, что связались с Россией, и правительство Франции вами заинтересовалось. Пакуйте.
Последнее слово было адресовано комиссару Дювалю, который уже ждал за дверью в сопровождении двух участковых. Пельтье тут же скрутили. На запястья повесили наручники и поволокли к выходу.
– Самостоятельно наши страны не разберутся, – бросил напоследок Ренар. – Всё только начинается.
Один из жандармов подогнал его пинком, и в кабинете остались только Антон, Денис и месье Рошан.
– Вы свободны, – на всякий случай сообщил ему Денис.
Гаспар просиял и, не говоря ни слова, бросился к выходу, пока никто не передумал.
– Но ведь и правда, зачем России скупать чужие ракеты? – спросил детектив, когда никого не осталось поблизости. – Это слишком крупная партия.
– Непохоже, чтобы это была чья-то прихоть, – ответил Денис. – Что-то надвигается. Что-то грядёт.
Дело близилось к ночи. Детективы сели в лимузин и отправились в номер, чтобы уже следующим днём ступить на борт «Нормандика». Хмурое настроение не покидало Антона всю дорогу, да и Денис не выглядел счастливым. Дело закрыто, но не окончено.
Эта история ещё обязательно аукнется.

Акт I. Музыка сфер. Глава 6
После спасения «Нормандика»
Последняя неделя перехода выдалась очень тяжёлой. Денис целыми днями ухаживал за Антоном, пока тот медленно и неуверенно приходил в себя. Напуганные пассажиры с опаской смотрели друг на друга, но, подгоняемые обычными бытовыми нуждами, всё же распределили обязанности по хозяйству между собой. А молодой офицер спешно отыскал несколько ответственных людей, которым провёл ликбез, как держать курс. Не мог же он совсем не спать и только рулить.
Был вариант воспользоваться автоматикой, но управляющий модуль заклинило, пока «Нормандик» шёл ко дну. И никто, разумеется, не мог отремонтировать электронный мозг.
Денис в очередной раз менял холодный компресс для детектива. После резкого магического обескровливания у Карелина обязательно начинался жар. В этот раз симптомы выразились особенно сильно. Сшить нити целого парохода – шутка ли? Тут кого угодно свалило бы, даже самого полнокровного юнца.
Отжимая тряпку, Денис раздумывал над словами Антона, что от всех членов экипажа исходила нечеловечески гармоничная Музыка сфер. Сам собой напрашивался вывод – никто и не был человеком. Тогда почему этот розовощёкий парень остался с ними, а не пустился в бега под руководством подлого капитана?
Самым простым вариантом было списать всё на общую усталость Антона после приключений в Гавре. Ему пришлось хорошенько попотеть, чтобы распутать дело с поддельной печатью Российского посольства. Но с другой стороны – не мог же детектив ошибаться всякий раз, как говорил с кем-то из команды.
Сам Карелин всё это время лежал на кровати укрытый пледом и почти не шевелился. Жизнь угадывалась в нём по едва заметно вздымающейся грудной клетке и пульсирующей жилке на шее. Детектив выглядел таким беззащитным, что даже Дениса проняло. Помощник суетился как никогда, чтобы обеспечить комфорт своему другу.
Сидя у постели Антона, Ветров то и дело перечитывал все материалы дела, которое они отправились расследовать. И с каждым разом вопросов становилось всё больше.
Например, что это за вакуумный аккумулятор, из-за которого убили двух патрульных полицейских? В отчётах почти ничего не говорилось о его природе. Вроде, он задумывался как альтернативный источник энергии и объявлен в Юнионе вне закона.
Конечно же, вне закона, если вы построили диктатуру на крови. В буквальном смысле. Взять и заставить людей за всё платить кровью – немыслимо. Разе и так не хватает проблем с электроприборами, которые не шелохнутся без лишней капли?
Ещё обязательно нужно понять, почему, не считая майора Уитакера и капрала Освальд, отряд «Браво» вернулся с операции в полном составе. По заверениям и. о. начальника Юн-полиции майора Смитсона, возле места убийства развернулась ожесточённая перестрелка. И никто не погиб. Даже не получил ранения. Денис просто не мог поверить, что такое возможно. Даже при идеальном раскладе.
Зато Смитсон бодро сообщил о гибели Уитакера, хотя этот факт до сих пор под сомнением. Никаких улик и свидетельств не предоставлено, так что единственно возможный статус для майора – пропал без вести. Но никак не погиб.
И самое главное, что занимало Ветрова, – как быстро сняли подполковника Хукера с должности начальника Юн-полиции. В его досье стоит пометка о сотрудничестве с незаконными повстанцами. Интересно, все четыре года на посту он так хорошо шифровался, или связи Хукера просто не хотели замечать?
В какой-то момент Денис настолько зачитался, что не услышал, как в каюту вошёл молодой офицер. Единственный из экипажа «Нормандика», кто самоотверженно остался на пароходе и не бросил людей.
– Как себя чувствует мистер Тони Карр? – поинтересовался парень.
– Ох, Малкольм, вы меня напугали, – помощник детектива чуть не выронил досье Хукера из рук. – Так и не пришёл в себя, но хотя бы уже перестал стонать.
– Значит, есть надежда, – стеснительно улыбнулся молодой офицер.
Первые дни после позорного бегства команды Малкольм очень старался проговаривать русскую фамилию Антона, но каждый раз получалось коряво. То Кэролайн, то Карл Эйлин. Так что, пришлось остановиться на варианте Тони Карр и услышать ответный смешок Дениса: «Он же предупреждал».
Почувствовав себя неловко – уже который раз – Малкольм собрался было уходить, но Ветров окликнул его и попросил присесть, попутно указав рукой на стул. Всё же, надо было прояснить момент, который тревожил помощника детектива больше всего.
– Скажи, пожалуйста, почему ты не сбежал?
Извечная прямота Дениса не давала ему идти окольными путями. Есть проблема – значит будем решать её в лоб. И пусть кто-то попробует сказать слово против. Иногда эта тактика давала свои плоды. Но чаще, конечно, просто бесила оппонентов, толкая на необдуманные поступки. И всё равно Ветров оставался в выигрыше. Пускай и с вывихнутой челюстью или синяком под глазом.
Малкольм был не такой. Его щёки, как обычно, налились румянцем от непростого разговора, но этим реакция и ограничилась.
– У тебя же наверняка есть родители, девушка, – продолжил Денис, желая дожать молодого офицера. – Они ждут тебя, волнуются. Ведь так?
– Нет, сэр, – едва слышно проронил Малкольм. – Никого у меня нет.
– Умерли, что ли? – даже Ветрова покоробило от собственной бесцеремонности, но извиняться он не стал.
– У меня никогда никого не было, – ответил парень и поднял взгляд на Дениса. – Никого. Никогда.
– Что ты имеешь в виду? – помощник детектива старался звучать как можно более дружелюбно, чтобы не спугнуть внезапную откровенность собеседника.
Малкольм поджал губы и вздохнул. В этом не было никакой неприязни к Ветрову. Напротив, несмотря на свою жёсткость и прямолинейность, Денис ему казался очень достойным человеком. Просто для того, чтобы сказать то, что парень хотел сказать, нужно было собраться с силами.
– До недавнего времени и меня самого как будто не было.
В каюте повисла тишина, сравнимая разве что с тишиной, которую слышал теряющий сознание Антон. Слова Малкольма сразу глубоко засели в голове Дениса и пустили побеги, как заботливо посаженное в землю семя. Какое-то время помощник детектива сидел молча, подбирая самый подходящий ответ.
– Я тебя прекрасно понимаю, – наконец сказал Ветров после того, как в очередной раз заправил лампочку каплей своей крови. – В юности всегда хочется совершить что-то значимое. Тебе кажется, что так ты придаёшь жизни смысл. И, как только появляется шанс быть замеченным, ты хватаешься за соломинку и тянешься вверх. Но не надо обесценивать своё прошлое. В конце концов, именно благодаря нему ты пришёл к тому самому моменту величия.
Пока его совсем не унесло в дебри, Денис закончил философствовать, опёрся рукой о кровать Карелина и с наставнической улыбкой посмотрел на Малкольма.
– Я другое имел в виду, – со скрипом возразил парень. Когда тебя не поняли, проговаривать всё то же самое второй раз гораздо труднее. – Я буквально не помню себя до того момента, как решил остаться. Не было меня, и всё тут. Была только кукла по имени Малкольм, но без меня внутри. Как же вам ещё объяснить-то?
Денис и так всё понял без неловких словоизлияний. Просто не хотел пропускать это через своё сознание. А теперь ему надо было реагировать, отвечать и делать выводы. Всё правильно говорил Антон – от экипажа исходила нечеловеческая гармония. Такой просто не могло быть.
Молодой офицер пристально смотрел на помощника детектива, очевидно боясь его реакции. После таких слов мало кто сумел бы сохранить спокойствие. Вот и Денис готовился разразиться тирадой. Не в адрес Малкольма, а вообще. Выпустить пар с помощью красочного описания всего, что он думает о происходящем. И ведь они ещё не добрались до Нью-Йорка.
Стоило Ветрову набрать воздух в лёгкие, как в его запястье впилась тёплая рука Антона. Денис аж подскочил от испуга, но быстро пришёл в себя, увидев, что друг открывает глаза.
Позабыв о Малкольме, Ветров ринулся за стаканом воды. Может, наконец, Карелин начнёт есть и пить самостоятельно, а не из ложечки под уговоры своего верного помощника?
Прошло всего несколько секунд, и Денис вернулся, обнаружив Антона в хорошем состоянии. Детектив даже попытался встать, но помощник и молодой офицер вдвоём уложили его обратно, строго наказав не дёргаться.
– Странно, теперь у тебя нормальная Музыка сфер, – отдышавшись, сказал Карелин и осторожно приподнялся на локтях. – Ну сидеть-то хотя бы можно?
– Так и быть, сиди, – улыбнулся Денис. – Может, тебе что-то принести?
– Я безумно голоден, – признался Антон, стянув свои очки с тумбы. – Ты меня что, вообще не кормил?
Расправившись с жирным бургером и приправленной чесночным соусом картошкой фри, детектив был снова в строю и тотчас приступил к допросу молодого офицера. Название сего действа было скорее номинальным, но всё же Ветров достал из папки соответствующую форму протокола и стал записывать.
– Представьтесь, пожалуйста, – начал Антон по уставу. – Имя, фамилия, звание.
– Малкольм Редфорд, третий помощник капитана.
– Как вы попали в экипаж «Нормандика»?
– Не могу знать, товарищ детектив. Как будто я появился уже на пароходе.
– Ну хоть что-то ты помнишь? – не выдержал Денис. – Детство, юность, родителей?
Произнося последнее слово, Ветров зло сверкнул глазами. За этой вспышкой стояла тайна, неведомая даже Карелину. Поэтому слабость помощника длилась всего секунду, и он опять взял над собой контроль.
– Я… я даже не знаю, – запнулся Малкольм. – Какие-то образы всплывают, но тут же теряются, как будто вспоминаешь сон сразу после пробуждения.
– Не волнуйся, мы ни в чём тебя не подозреваем, – мягко произнёс Антон. – Мы просто пытаемся докопаться до правды.
В ответ молодой офицер слабо улыбнулся, но Денис тут же огорошил его новым вопросом:
– Как вы общались в экипаже? Ну, скажем, ты и капитан. В отсутствие свидетелей.
– Только по делу, – вздохнул Малкольм. – Приказ, ответ. Приказ, ответ. И всё.
– То есть, исполняли функцию, – подсказал Карелин.
– Выходит, что так, – развёл руками молодой офицер. – Сэры, простите, но я вынужден идти. Не могу надолго бросать рулевых, иначе они откажутся помогать. А учить новых у меня нервы не выдержат.
Детективы молча кивнули, выражая глубокое сочувствие Малкольму. Парень вскочил со стула, неуверенно дёрнулся вместо поклона и убежал.
– Мы его всё-таки напугали, – беззлобно заметил Карелин. – Славный парень. И говорит правду. Музыка сфер не ошибается. Раньше она глушила меня, а теперь вьёт красивые и ритмичные симфонии.
– Похоже, Конфедерация обзаведётся новым гражданином, – пожал плечами Денис. – Раз он не врёт, то, получается, до отплытия его не существовало.
– А что с остальным экипажем? – спросил Антон и тут же сам ответил: – Готов поспорить, их уже не существует.
Вопреки ожиданиям, «Нормандик» отстал от расписания всего на неделю. Малкольм и так выбивался из сил, чтобы почаще определять позицию судна по небесным телам, но плоть слаба – и всё-таки офицер прерывался на сон. В эти часы добровольные рулевые из числа пассажиров обязательно сбивались с маршрута. Дуга большого круга была поделена на слишком короткие ортодромии, и Малкольм уже не стал их прореживать, а то это грозило вылиться в серию умопомрачительных расчётов, в которых он бы обязательно совершил ошибку. Поэтому приходилось возвращаться на курс, сразу как прозвенел ненавистный будильник.
Со временем судну всё же удалось приблизиться к западному побережью Атлантики, и молодой офицер тут же ринулся вызывать береговую станцию, надеясь, что радиосигнал до неё достанет. Сначала Малкольм звал пустоту. Потом его стали шпынять проходящие мимо пароходы. И всего лишь накануне расчётного времени прибытия наконец вальяжно отозвалась женщина, которая ни за что не хотела суеты. Идите вперёд и не пудрите мне мозги, подумала она, ровно перед тем, как услышать, что из экипажа на лайнере один только третий помощник.
По закону Конфедерация не могла дать разрешение на заход, и «Нормандик» был бы вынужден мотаться по океану до скончания времён – и угля, конечно, – если бы не приняли решение отправить дополнительный экипаж по воздуху. Поисково-спасательная операция стоила десятков литров донорской крови, но с другой стороны – пассажиры могли дать государству ещё больше. Поэтому наверху сошлись на том, что удалось сделать хорошее капиталовложение. Благородством тут и не пахло, хотя по радиосвязи пытались озвучить именно такую версию.
Прибывшие на КонБР-овском фургоне моряки сразу же отстранили Малкольма от служебных обязанностей. Новому экипажу было достаточно обнаружить поддельные документы в каюте капитана, которые рассыпались в прах, стоило к ним только прикоснуться. Так что, последние сутки на борту молодой офицер и сам провёл как пассажир. Причём, нелегальный.
– Боюсь, как бы мы не упустили момент, – поделился переживаниями Ветров с Антоном, расхаживая по каюте. – Столько времени упущено, и никаких новостей. Мы уже вылетели из обоймы.
– Не паникуй так, – отозвался Карелин. – Правильно говорят, что не стоит переживать из-за того, что не можешь изменить. Хочешь, сделаю чай с бутербродом? Полегчает.
– Тогда и себе сделай, – смягчился Денис. – А то я в одиночку не хочу.
– Прости, друг, я поел как раз перед тем, как ты вернулся.
Пока детектив нарезал колбасу, возле «Нормандика» уже крутились буксиры, готовясь прижимать металлический корпус к причалу. Жизнь на палубах как будто угасла. Все закрылись в каютах и собирали вещи, чтобы в момент сойти с трапа и забыть пароход как страшный сон. Вряд ли кто-то из оставшихся на борту ещё захотел бы совершить морской вояж. Нет уж, лучше сидеть дома и помаленьку сдавать кровь на нужды государства, чем подвергать свою жизнь такому риску.
Движок закряхтел, сбрасывая обороты. По всему судну прошла вибрация, вызывая тяжёлые воспоминания о недавней катастрофе, которую с трудом удалось предотвратить. Люди высунулись из иллюминаторов удостовериться, что их жизни ничто не угрожает, а не как в прошлый раз. А потом прильнули обратно к чемоданам и сумкам, когда выяснили, что всё хорошо.
Несмотря на толкотню у трапа, сойти получилось быстро. Никто не мешал окружающим, пассажиры вели себя цивилизованно.
– Что за народ, – пламенно вздохнул Денис. – Начинают себя нормально вести, только когда случилась беда. И скоро опять обо всём забудут.
Малкольм стоял рядом, но ничего не понял, потому что Ветров говорил по-русски. И хорошо, что не понял. Его и так подстерегала незавидная участь.
Нью-Йорк встретил детективов красной неоновой подсветкой и вытянутым, словно гигантская арфа, Бруклинским мостом, который соединял Манхэттен с даунтауном. Освещение было тусклым и всё время мерцало. По глазам даже пошла рябь.
– Это очень странное место, – произнёс Антон, оглянувшись на пароход, который спас.
К компании медленным шагом приблизилась делегация из нескольких мужчин в серой форме с нашивками «КонБР».
– Конфедеративное бюро расследований, сэры! – во весь голос представился самый рослый из них. – Правительством Конфедеративных Штатов Америки было постановлено представить к награде мистера Тони Карра и мистера Дэнниса Ветроффа. Мы вас сразу узнали!
Верзила хохотнул и с детским задором протянул ржавые медальки.
– А как же мистер Малкольм Редфорд? – поинтересовался Антон, сделав вид, что ничего не заметил. – Он в одиночку справился с управлением. Мы буквально обязаны ему тем, что вообще добрались до Нью-Йорка.
– Тот самый штурман? – встрепенулся КонБР-овец и убрал хлам обратно в карман. – Могу я его увидеть?
– Да вот же он, – тыкнул Денис пальцем в зарумянившегося парня.
– Руки перед собой, – моментально приказал верзила и, как только Малкольм подчинился, повесил на него наручники.
– Что вы творите? – рассердился Антон. – Он нас спас.
– Это не имеет отношения к делу, – ответил КонБР-овец и взглядом отдал приказ.
Конфедераты скрутили парня и повели к фургону.
– На каком основании, я спрашиваю? – продолжал кипятиться Антон.
– Ваш Редфорд подделал документы, – спокойно сказал верзила.
Красные отблески своим мерцанием придавали его лицу особенно зловещий вид.
– Нашего Редфорда вообще никогда не существовало! – выпалил в сердцах детектив.
– Ещё хуже, – разулыбался КонБР-овец. – Ладно, будем разбираться. А вас, сэры, уже ждут.
Верзила указал взглядом на полицейскую машину, которая бесшумно появилась неподалёку от «Нормандика».
– Что вы от нас хотите? – не выдержал Денис. – Нам в Юнион надо.
– Юнион подождёт, – процедил верзила. – Здесь неподалёку ЧП, вообще-то. И ваша помощь очень пригодится.
– Гавр номер два, – помощник детектива позволил себе сплюнуть под ноги.
– Только в порядке большого исключения, – вкрадчиво проговорил Антон. – И мы заедем к вам в гости, имейте в виду.
– Не сомневаюсь, – ответил КонБР-овец, спешно просачиваясь к фургону, куда уже погрузили Малкольма.
– Кажется, мы влипли, – пожал плечами Денис.
– А у нас бывает иначе? – усмехнулся Антон и, поправив шарф, проследовал к автомобилю с мигалками.

Акт II. Магия крови. Глава 1
Нью-Йорк, Конфедеративные Штаты Америки
Несколькими часами ранее
Хантер шел по длинному плохо освещенному коридору. Через окно в самом конце едва пробивались лучи заходящего солнца. Напряжение в лампах было выставлено на минимум. Из-за этого они навязчиво мигали, вызывая дискомфорт.
Придётся потерпеть. Электричество нужно экономить.
За последней дверью слева скрывался кабинет шефа. Хантера вызвал Фергюсон, чтобы заставить слушать очередную гневную тираду о том, как плохо нарушать многовековой уклад жизни американского общества. Тем более, полицейскому.
Три стука. Будто пулеметная очередь.
– Войдите! – раздался приглушенный голос.
Хантер открыл дверь и оказался перед начальником Кон-полиции. Тяжелый взгляд из-под густых бровей не предвещал ничего хорошего. Массивная челюсть, плавно переходящая в галстук телесного цвета, открылась, и Фергюсон произнес:
– Сержант Томпсон!
– Да, сэр, – ответил Хантер с энтузиазмом, как приучили.
– Ты опять ездил в Юнион. Сколько можно, в конце концов?
Шеф говорил тихо, производя впечатление зверя, готового к броску.
– В свой законный отпуск я могу делать, что угодно.
– Не можешь, Хантер, – уперся Фергюсон. – Разве что, если… Давай, убеди меня, что я всё неправильно понял.
– Если вы о моем больном отце, то не услышите ничего нового, – возразил сержант, уже предвкушая, чем это для него обернётся.
И действительно, брови наехали на глаза ещё сильнее, а массивная челюсть вновь распахнулась, исторгая из себя новую порцию нравоучений.
– Значит, опять за своё, – громыхнул шеф и завёлся не на шутку: – Я же говорил, выкинь из головы слова «отец», «мать» и «семья»! Эти гнусные пережитки прошлого раскололи нашу страну. До сих пор собрать не можем. К тому же, твой родитель когда-то возглавлял вражеское формирование, и у меня есть все основания посадить тебя за коллаборационизм.
– Боитесь, что разболтаю про валиум? – усмехнулся сержант. – Так на нём сейчас все сидят, тоже мне новости.
Это был контрольный выстрел. Массивные челюсти сжались в отчаянной попытке сдержать гнев, но не добились успеха.
– Томпсон, твою мать! – прикрикнул шеф. – Это не шутки. Меня не волнует, что у твоего родителя рак. Он для тебя никто. Нет, он твой враг! Враг всей Кон-полиции.
Хантер промолчал и брезгливо покосился на свой серый мундир. Не то, чтобы Томпсон вообще мечтал его носить. Так уж случилось волею судеб, и особого счастья он по этому поводу не испытывал.
– Что, не нравятся нашивки? – спросил Фергюсон, заметив, как сержант скривился. – Если одного раза мало, могу разжаловать и до рядового. Или упечь за решетку.
– Пожалуй, обойдусь, – ответил Хантер, вновь переведя взгляд на собеседника.
– Разумный выбор, – ухмыльнулся начальник. – Думаю, в твоих интересах сотрудничать. Я способен закрыть глаза на встречи с родителем, только при одном условии.
– Слушаю.
– Мне нужна информация, – Фергюсон встал и оперся руками на стол. – Любая информация, которую можно выведать у отставного шефа Юн-полиции. Из первых рук. Ты же веришь в эти самые, как их… – начальник поморщился, – кровные узы. Вот и воспользуйся ими. Согласен?
– Будто у меня есть выбор, – пожал плечами Хантер, но тут же пожалел о своей дерзости.
– И ещё, – добавил шеф. – Сегодня выходишь на смену с Питом.
Сержант сжал кулаки, чтобы выдавить из себя только:
– Слушаюсь.
Обострять не стоило. Начальник был горазд на выдумки, и проверять пределы его фантазии не было ни малейшего желания.
– Тут тебе не север. Ладно, свободен, – произнес Фергюсон и уселся в кресло.
Персона Хантера больше его не интересовала.
Томпсон вышел из кабинета, стараясь закрыть дверь как можно тише. Последнее, что он увидел через щель – как массивные челюсти наконец сомкнулись, а брови устремились наверх. А потом их владелец встал за очередной порцией виски, чтобы запить какую-то из своих многочисленных личных драм.
Вот и хорошо. Может, хотя бы сегодня вечером больше не станет донимать.
Безбашенный патруль – так называли работу с Питом Мэлварсом. Оперативник в штатском. Настолько отбитый, что уже не один год ездил по Бронксу в одиночку, меняя напарников как перчатки. Одни не выдерживали, другие гибли от шального заряда. А Пит никуда не девался, став константой, без которой, наверное, весь мир полетит к чертям.
Вот бы так и произошло.
По-хорошему, нужно было подкрепиться. До смены оставался всего час, ехать домой не имело смысла. Хантер дошел до небольшой кухни и встал перед автоматом с едой. Через стекло на сержанта смотрели острые чипсы, шоколадные батончики, пакетики с сушёными кальмарами и мерзкий в своей липкости маршмеллоу. Достойный выбор. Томпсону часто приходилось питаться подножным кормом, что опасно приближало его желудок к гастриту.
Хантер остановился на чипсах со вкусом барбекю. Подошел к автомату, подставил руку. Из металлического корпуса вылезла игла и воткнулась в браслет на запястье. Капля крови отделилась от основной массы и пролезла в аустенитное острие, чтобы дать автомату питание. Кнопки загорелись. Сержант зажал одну из них, пока упаковка с шорохом не упала в отсек для выдачи.
На удивление, чипсы оказались приятными. Или голод просто играл с рецепторами, заставляя радоваться любой отраве.
Хантер направился к своему рабочему месту. Почему Фергюсон вёл себя так непоследовательно? Шантажом заполучив связного, тут же отправил его к Питу в патруль, рискуя упустить рыбу, которая уже на крючке. Для человека с таким опытом это непростительная ошибка, и нужно искать двойное дно.
Спрашивать о чем-то Мэлварса бесполезно, так что, придется думать самому. Главное – продержаться эту ночь.
Когда от чипсов осталось только сыпучее крошево, Хантер выкинул пакет и помыл руки. Над краном висело зеркало, и сержант позволил себе в него посмотреть. По ту сторону отражения стоял крепкий мужчина с глазами, полными усталости. Жизнь в этом мире выматывает, кем бы ты ни был. Но, если уж на то пошло, служить в полиции – намного лучше, чем постоянно сдавать кровь. Когда у тебя нет анемии, страдать почему-то легче.
Сумерки быстро переросли в ночь, и над управлением полиции сгустилась тьма. Здание стояло посреди залитого неоном Манхэттена. Красные лампы мигали вовсю, напоминая о бесконечных перебоях с электричеством. Жизнь за окном почти вымерла. Её последние отголоски просачивались в офис через толстые стеклопакеты, манили за собой, прельщали бриллиантовым сиянием витрин. Хантер сидел в полумраке и смотрел наружу, все еще силясь разгадать, чего добивается Фергюсон. Либо старик спятил, либо сегодня что-то произойдет.
Всё равно, выяснить можно, только отправившись в путь.
Часы показали ровно восемь. Пит уже, наверное, подъехал к парадному входу в ожидании нового напарника. Предшественник Хантера уволился этим утром, назвав Мэлварса чокнутым. Это как надо постараться, чтобы парень променял полицию на жалкое существование среди доноров?
Лифт уже отключили, поэтому Хантер пошёл вниз пешком. Пролёт за пролётом, он преодолел все шестнадцать этажей и вышел к побитому форду черного цвета, из которого высунулась голова в широкополой шляпе.
– Где тебя черти носят? – спросил Пит.
– Подальше от таких как ты, – огрызнулся Хантер.
– Хорошее начало, – оперативник неестественно улыбнулся, обнажив гнилые зубы.
Томпсон открыл дверь и уселся на пассажирское место.
– Покончим с этим быстрее. Что у нас сегодня?
– Какой хваткий парнишка, – Мэлварс холодно рассмеялся, залезая в машину. – Может, продержишься больше одной ночи.
Пропахшие сигаретами руки грузно опустились на руль, и оперативник в шляпе просто повернул ключ зажигания, не пытаясь накормить иглу, как это было принято. Сержант сначала удивился, но потом увидел картриджи, торчащие из приоткрытого бардачка. Ну конечно, стал бы этот дегенерат пользоваться своей кровью. Лучше регулярно воровать чужую.
– Ближе к делу, – Хантер скривился от неприятного запаха в салоне.
– Бронкс, – Пит развел руками. – Что ж ещё.
Фары вспыхнули ксеноном, и тьма расступилась, впуская в себя обтекаемые формы автомобиля. При всей доступности современных технологий, безбашенный оперативник предпочитал рулить самостоятельно. Неведомо за какие заслуги, Мэлварсу раздобыли старенькую, но надежную модель – Форд Фокус. Агрессивный прищур машины хорошо дополнял образ сорвиголовы, намертво вбитый в подсознание каждого сотрудника Кон-полиции.
Уже много лет вместо дисциплинарных взысканий практиковалось выездное турне с больным на всю голову Питом. Сначала он был против напарников и гордо заявлял, что работает один. А потом к Мэлварсу попал Юджин Прайс – молодой сержант, который боялся крови. О более ироничном подарке нельзя было мечтать.
Пит нашёл своеобразное развлечение в постоянных припадках Юджина при виде малейшей царапины. Безбашенный специально заставлял сержанта стрелять в людей, провоцируя их на агрессию. В конечном итоге, Прайс выжил из ума и ушел к губильщикам, оставив привилегированную жизнь далеко в прошлом. А Пит, как ни в чём не бывало, продолжал свои безумные рейды на гетто, тайно лелея надежду узнать, что стало с бывшим напарником.
– Сегодня будет жарко, – предупредил Мэлварс, вырулив на Бруклинский мост. В глаза ударила яркая иллюминация тысячи ламп, рассыпанных словно звезды по стальным тросам. Сколько чужой крови уходило на освещение элитных районов – страшно представить.
– Сдается мне, ты так каждый день говоришь, – ответил Хантер.
– Ты точно не пропадешь, – ухмыльнулся Пит.
– Опять кого-то убили, чтобы откачать кровь? – сержант старался звучать буднично, хотя изнутри его било мелкой дрожью от несправедливости.
– Ну ты смешной, – порывисто проскрипел Пит, словно старая телега. – Оставь этот детский лепет для рядовых полисменов. У нас дело гораздо серьёзнее.
– И что же это за дело?
Томпсону стоило огромных усилий совладать с собой после панибратского выпада. Если будет хоть ещё одна шпилька от Пита, пускай пеняет на себя.
– Слыхал о вакуумной батарее? – Мэлварс хищно прищурился, будто инстинктивно почувствовал угрозу, и продолжил беседу в нормальном тоне.
– Да, – ответил Хантер.
Сержант уже понял, что обычным патрулём тут не отделаться.
– Кажется, я напал на след, – стал развивать мысль Пит. – Нам нужно разведать одно местечко. Похоже, там разбили подпольную лабораторию.
– В Бронксе? – удивился Хантер.
– Понимаю, – кивнул Мэлварс. – Маргинальный райончик, полно заброшек. Откуда там взяться ученым? Но взялись же.
Томпсон удивился, с какой милой непосредственностью Безбашенный говорил о серьёзных вещах. Кон-полиция уже битых два года не могла подступиться к повстанцам, которые своим изобретением были способны разрушить всю экономику страны. А Мэлварсу, кажется, было очень весело. И последствия его ничуть не заботили.
– Может, прежде чем туда соваться, нам стоит вызвать подкрепление? – осторожно спросил Хантер, рассматривая приборную панель Фордика.
Старая машина. В неё даже не установили редуктор для экономии крови. Сколько же у Пита на самом деле запасов, если он так лихо разъезжает по городу?
– Ты как в первый раз, ей-богу, – кисло ухмыльнулся Мэлварс, периодически всё же обращая внимание на дорогу. – Я никогда не зову подкрепление. И никто меня не заставит. Даже если мне в голову высадят целый картридж, я всё равно не попрошу о помощи.
– Конечно, ты же будешь мёртв.
Пит обиженно надулся и больше не проронил ни слова. Хотя мог бы сказать спасибо, что сержант еле уговорил себя сдержаться.
– Пш-ш… помощь, – зашелестел радиоприёмник на пассажирском сидении. – Срочно… пш-ш. у нас ЧП!
– Там что-то говорят, – проронил Хантер, указав пальцем на станцию.
– Да хоть обговорятся! – рявкнул Безбашенный. – Я на задании.
– Нет уж, – буркнул сержант и под негодующим взором напарника переложил приёмник себе на колени, выкрутив громкость до максимума.
– Всем свободным экипажи в районе Сохо! Срочно выдвигайтесь к перекрёстку Уоттс-стрит и Шестой авеню. Губильщики взяли заложников на благотворительном вечере. Приём, как слышно?
– Сержант Томпсон подтверждает. Буду через пять минут. Вместе с Питом Мэлварсом.
– О, чёрт, – донеслось из побитого временем динамика.
– Довольно! – разозлился Безбашенный и резким движением выкинул станцию в окно. – Я никуда не поеду, сопляк.
– Тогда вы арестованы, – не растерялся Хантер и одел наручники на Мэлварса.
Старый Фордик пересекал безлюдные кварталы, оповещая о своём присутствии сине-красными огнями. Сирена давно сломалась, но Мэлварса это даже забавляло. Так можно легко подкрасться к преступникам с тыла, вдавить клаксон и наделать шороху.
Но сейчас Питу было не до смеха. Он сидел на пассажирском месте, заботливо пристёгнутый скобами к двери.
И как только Хантеру удалось его побороть? Всего пару минут назад они ругались как нормальные напарники, а дальше слово за слово, и… Притом, что с виду этот зарвавшийся сержант ну никак не тянет на бодибилдера. Даже на легкоатлета сомнительной категории!
Мало того, Томпсон имел наглость после этого выйти и подобрать несчастную рацию, которая до сих пор не унималась и шуршала на все лады. Слушая эту какофонию, Пит вспомнил, почему выкинул приёмник на заднее сидение. Когда он в приборной панели, просто невозможно! И гремит, и выносит мозги как любимое начальство. Даже хуже. А теперь за рулём сидел Хантер, и больше ничего нельзя было сделать. Только сдавленно сопеть, поглядывая на чересчур крепкого напарника. И откуда такая силища взялась?
Какое-то время полицейские напряжённо молчали, каждый думая о своём. И вид у них был соответствующий, словно оба выпили по стакану керосина без закуски. Вновь переезжая Бруклинский мост, Хантер принял ещё один вызов по рации.
– Где вы сейчас находитесь? Приём. Пш-ш… – спросил всё тот же многократно искажённый голос.
– Движемся по Бруклинскому мосту в сторону ЧП, – буркнул сержант.
– Разворачивайтесь.
– Как, опять? – воскликнул Хантер под всплеск скрипучего смеха.
– Да не в Бронкс, – гаркнули на том конце связи. – Поезжайте к причалу на Манхэттене… пш-ш… заберите оттуда двух русских детективов, а потом уже по адресу. Как поняли?
– Отлично понял.
Сержант отжал кнопку и посмотрел на Пита. Тот продолжал ехидно посмеиваться, но не рискнул болтать лишнего.
Дорога к порту была ухабистой и неприятной. По обочинам валялся мусор вперемешку с использованными шприцами. Вполне вероятно, что здесь ещё недавно ютились губильщики. Мерзкие существа, которые посчитали, что лучше жить с заражённой кровью, чем отдавать её властям. Они вкалывали себе геммовирус и наслаждались тем, как повреждается костный мозг, теряя способность производить нормальные эритроциты. А вместе с ним – из строя выходит печень, придавая коже болезненный жёлтый оттенок, почти как из-за гепатита, но ещё более мерзкий.
Охранники раздвинули ворота на проходной, и полицейский фордик со включёнными огнями подъехал к причалу, у которого стоял знаменитый «Нормандик» – самый большой круизный лайнер на свете. Вокруг шумела толпа. Кто-то сходил по трапу, кто-то прохаживался по береговой линии, кто-то разглядывал манхэттенские высотки. Сплошной поток людей разбавляла разве что пара КонБР-овских фургонов, возле которых ошивались сотрудники спецслужб.
– Да что им здесь надо? – мрачно спросил Хантер, стараясь никого не задавить.
Один из агентов в серой форме общался со странной компанией. Их было трое: розовощёкий парень в форме, худощавый господин с мрачным лицом в плаще и его полная противоположность – приземистый полненький мужчина в очках, у которого на шее развевался плотный синий шарф, а поверх кофты красовалась коричневая куртка. Парня вскоре увели под руки, но вот эти двое после короткого спора пристально посмотрели в сторону полицейских и уверенным шагом направились к фордику.
– Русские детективы, пф, – выдавил из себя Пит и тут же незаметно посмотрел на сержанта.
Но Хантер молчал. Хантер был совершенно согласен.

Акт III. Осколки Америки. Глава 2
Лас-Вегас, Юнион
Через несколько часов после пересечения границы
На пограничном пункте Юниона никого не было. Такая же пустующая кабинка смотрителя, только с другой стороны моста. Будь у Антона чуть больше времени, он бы обязательно исследовал местность на предмет затерявшихся улик, но сейчас надо было спешить, потому что Пит уже натурально истекал кровью. Разряд конвергентора задел ему вену. Во все стороны, конечно, не хлестало, но тёмная жижа продолжала безостановочно сочиться.
Пока Хантер рулил, детективы наложили на рану все бинты, которые только смогли отыскать в аптечке. А их было всего две штуки, и то – использованных наполовину. Пришлось рвать их на части и связать один цельный кусок, который едва создавал натяжение. Для Антона это было единственным способом успокоиться и вспомнить, что они с Денисом до сих пор могут прекрасно взаимодействовать. Хоть Ветров и положил четверых людей с поднятыми руками.
Ехать решили по объездной трассе, оставив справа маленький Боулдер Сити. Не стоило лишний раз светиться среди городских улиц на чужой машине. Зелёный шевроле – судя по наклонному кресту на переднем бампере – двигался гораздо плавнее, рассекая песчаную дорогу по пути к бесконечным казино.
В основном американские полицейские и русские детективы молчали. Каждый думал о пережитом и пытался это по-своему осмыслить.
Денис убеждал себя, что новообретённые способности надо тщательно скрывать, иначе его отправят обратно в Россию на дальнейшую переквалификацию для нужд государства. Да и не хотелось выглядеть перед другом ещё большим монстром, чем тот его считал. Ветров и так собственноручно убил безоружных. Зачем отягощать вину тем, что они вышли по его приказу?
Хантер постоянно озирался и вглядывался в зеркала. Ему казалось, что обязательно кто-то должен быть на хвосте. Невозможно, чтобы после такой перестрелки от выживших больше не понадобилось умереть.
Пит изо всех сил старался не выдавать, что ему очень больно. В пылу битвы он ещё мог позволить себе стонать, зная, что это останется незамеченным. Но сейчас ему надо было держать марку и сохранить имидж безбашенного копа, которому всё ни по чём.
Ну а Карелин по-прежнему пытался смириться с увиденным. Друг открылся с внезапной стороны, и его поступок стал настоящей душевной травмой для детектива. Единственное, что держало Антона в руках, – общее дело, которое они должны были довести до конца.
Минуя улицы с высоченными пальмами и скучными бетонными коробками, зелёный шевроле подъехал к окружному госпиталю «Санрайз», или «Восход» по-русски. Огромные стрелки подсказывали, в какой стороне находится главный вход. Надписи чуть поменьше на разных дверях гласили, что это всё ещё не главный вход.
Припарковавшись между корпусами, Денис вышел наружу и помог Хантеру довести Мэлварса до двери с надписью «3061. Главный вход», на которую указывала ещё одна, самая большая стрелка, гласящая: «3061. Главный вход». Чтобы все поняли наверняка.
Медсёстры на стойке регистрации сразу переполошились, изображая бурную деятельность, но всё-таки в первую очередь уточнили наличие страховки. Когда выяснилось, что Пит Мэлварс – гражданин другого государства, в медицинской помощи попытались вежливо отказать. Хантер без лишних сомнений достал свой паспорт Юниона, которым всё же предпочёл не светить на границе, и распорядился, чтобы все медицинские услуги записали на его счёт.
Изрядно ослабшего копа усадили в инвалидное кресло.
–Нужно, чтобы вы сопровождали его, сэр, – попросила сержанта Томпсона одна из медсестёр, одетая в жёлтую униформу.
– Увы, не могу, – ответил Хантер. – Я планировал нанести частный визит одному из ваших пациентов.
– Хорошо, но в таком случае кто-то всё равно должен присутствовать. На случай, если мистер Мэлварс окажется не в состоянии принять решение о дальнейшем спектре медицинских услуг.
– Дэннис, побудьте, пожалуйста с Питом, пока мы с мистером Карром будем заняты.
– Конечно, – ответил Ветров, чем вызвал у Антона беззвучный вздох облегчения.
Разделиться хоть ненадолго было отличной идеей. Возможно, так получится быстрее прийти в себя.
Не дожидаясь повторной просьбы, Денис зашагал вслед за медсестрой, везущей коляску. Их отражения весело плясали на вычищенной до блеска плитке. Антон проводил своего, наверное, всё ещё друга коротким взглядом, стараясь не сильно фокусироваться на нём.
– Сержант Томпсон, вы же хотите навестить своего отца? – детектив, прищурившись, посмотрел Хантеру в глаза.
– Разумеется. Нам как раз повезло, что сейчас приёмные часы.
Белокурая медсестра с измождённым лицом вписала обоих джентльменов в журнал посещения, и сержант повёл Антона чередой коридоров, изгибающихся, словно лабиринт.
– Отец когда-то возглавлял Юн-полицию, – сказал Хантер, поднимаясь по лестнице на второй этаж – Возможно, ему известно что-то полезное для вашего расследования.
– Почему вы до сих пор поддерживаете с ним связь? – спросил Антон. – У вас же не принято.
– Да почему только у нас. Так везде, – пожал плечами сержант Томпсон, невольно впитавший пропаганду из разного рода СМИ, и остановился под вывеской «Онкология». – Это долгая история и к вашему делу не относится. Я когда-нибудь потом расскажу.
Антон не мог принудить Хантера к даче показаний. Спасибо и на том, что его вообще повели к Томпсону-старшему, а не оставили прохлаждаться в компании друга-убийцы. Хотя, детектив всё же сделал пометку в своём блокноте из квантовых нитей. Однажды этот разговор обязательно состоится, но пока надо работать с тем, что есть.
Бывший начальник Юн-полиции лежал в одноместной палате без изысков. Кровать, капельница и журнальный столик. Из развлечений – только свежая газета и вид на Мэриленд-Паркуэй из окна.
– Здравствуй, папа, – тихонько произнёс сержант, когда его позвали в ответ на стук. – Со мной гости.
Томпсон-старший повернулся на звук. Если обычные доноры, вынужденные регулярно сдавать кровь, чтобы прокормиться, выглядели нездорово, то страдающий лейкемией отец Хантера производил ещё более удручающее впечатление. Болезненно худой, бледное лицо, кровоподтёки по всему телу, редкие седые волосы. И рядом – пакет с очередной порцией лекарств, которые призваны замедлить развитие рака, но не могут излечить его полностью.
– Папа, это русский детектив Тони Карр. У него к тебе несколько вопросов.
– Зачем он здесь? – строго спросил Томпсон-старший, даже не удостоив Антона своим вниманием.
– Тони пригласили расследовать убийство майора. Но по дороге сюда его чуть не убили. Дважды. Второй раз – вместе со мной. Очевидно, кто-то не хочет, чтобы мистер Карр докопался до правды.
Новость о покушении на сына встревожила Томпсона-старшего, но старик умел держать себя в руках и не стал драматизировать. Зато впервые посмотрел на Антона.
– Присаживайтесь, молодой человек, – бывший начальник Юн-Полиции дрожащей рукой указал на стул.
Детектив придвинул его ближе к кровати и сел.
– А ты, Хантер, – Томпсон-старший сделал выразительную паузу, – подожди за дверью. Этот разговор не для твоих ушей.
Старик, хоть и поддерживал отношения с сыном, всё равно уважал закон. И ему не хотелось делиться секретной информацией о Юн-полиции с сотрудником вражеского ведомства, пусть это и ближайший родственник.
Хантер, не особо и расстроившись, покорно удалился. Если попросить, детектив ему всё наверняка перескажет. А Фергюсон продолжит отпускать с работы к отцу.
– Значит, вы из России? – Томпсон-старший смерил Антона оценивающим взглядом.
Как ему удавалось не выпадать из образа строгого начальника в таком состоянии – загадка.
– Да, из Одессы. Это в южной части страны.
– Вы преодолели далёкий путь, Тони. Я же могу к вам так обращаться?
Прогрессирующий рак не смог подмять под себя пытливый ум Томпсона-старшего. Он присел на кровати и посмотрел на Антона красными от полопавшихся капилляров глазами.
– Конечно, сэр, – смущённо ответил детектив. – Но мой путь был бы гораздо легче, если бы меня не пытались убить. Ради этого чуть не потопили целый пассажирский лайнер.
Бывший начальник Юн-Полиции преисполнился любопытством. В кои-то веки к нему в палату зашёл человек, с которым есть, о чём поговорить. Целый детектив международного масштаба. А то одни медсёстры да Хантер, который уже не знает, о чём рассказывать, и просто читает книги вслух.
– И вы хотите узнать у отставного подполковника, кто за этим может стоять? – с иронией спросил Томпсон-старший.
– У меня есть ряд вопросов к вам, и ваши ответы действительно могут помочь следствию.
Антон заметил, что снова слышит музыку сфер. Но приглушённо, как будто в уши плотно набили вату. Хорошо, что есть положительные сдвиги, но этого ещё слишком мало, чтобы распознавать ложь и чувствовать истинные мотивы.
– Я уже пять лет, как не возглавляю Полицию Юниона, – улыбнулся Томпсон-старший. – Так что, у меня слегка устаревшие сведения.
– Ничего страшного, – заверил его Антон. – Мне как раз и нужно узнать, как вас сместили с должности.
– Вы безжалостны к больному старику, – рассмеялся бывший начальник Юн-полиции, но его смех быстро перешёл в кашель. – Ладно, придётся покопаться в прошлом, чтобы вы могли сделать свою работу.
Дверь открылась, и Хантер просунул голову в палату. Убедившись, что всё хорошо, он тут же вернулся обратно в коридор.
– Глаз с меня не спускает, – снова улыбнулся Томпсон-старший, но уже без смеха. – Это сейчас он может ко мне спокойно кататься и даже пересекать границу. Раньше всё было гораздо хуже. Отношения между Юнионом и Конфедерацией накалились до предела, и мы готовились к открытому противостоянию. Каждый день проводились учебные тревоги. В политических кругах усиливался изоляционизм. На этой почве появилось движение реюнионистов, которые выступали за возвращение к тогдашним границам Соединённых штатов. Уже без Калифорнии и Техаса, конечно. Но всё же. Полиция долго не могла выйти на их след. Я лично курировал несколько операций, но всё безрезультатно. В разных штатах произошла серия терактов, которые мы не смогли предотвратить, и кресло начальника зашаталось подо мной. Когда от взрыва погибает сразу несколько представителей элиты, к правоохранителям начинаются вопросы. Позже нам всё-таки удалось найти зацепку. И даже обосновать, как эти теракты организовали и почему мы не смогли помешать. «Бог един, и Америка тоже». Так они говорят. Реюнионисты знают, как этого добиться. И не имели права этого допустить.
– Что же вы нашли, мистер Томпсон?
– Вы уже наверняка слышали о вакуумном аккумуляторе. О нём жужжат налево и направо в обеих странах. Альтернативный источник энергии, который решит проблему и навсегда освободит мир от кровавой диктатуры.
– Слышал, конечно. В первый же вечер, когда попал в Нью-Йорк.
– Мои ребята нашли чертежи, из которых стало понятно, что возможности аккумулятора простираются гораздо дальше, чем просто выработка энергии. Знаете, Тони, это прозвучит настолько странно, что вы не поверите собственным ушам. Я и сам до сих пор не верю, что это скажу.
– Я разучился удивляться в последнее время, – признался Карелин. – Говорите смело, меня уже ничем не прошибёшь.
«Особенно после того, что натворил Денис», – подумал про себя Антон.
– В физике я не силён, так что могу легко облажаться, Тони. Но попробую объяснить. Дело в том, что вакуумный аккумулятор взаимодействует напрямую с тёмной материей, из которой когда-то возникла наша вселенная. Произошло это за счёт того, что на самом деле из вакуума можно получить энергию, но для этого надо провести ряд взаимодействий с первичными структурами. Реюнионисты хотели получить просто батарейку, которая объединит Америку, но что-то пошло не так, и у аккумулятора обнаружился побочный эффект. Он ничего не генерировал – лишь работал с уже существующими структурами. Реюнионисты называли их нитями.
На этом слове у Антона расширились зрачки. Томпсон-старший буквально описывал то, как детектив видит этот мир, когда в его теле достаточно крови.
– Их аппарат умело дёргал за эти ниточки, совершая невозможное… Тони, ещё раз подчеркну: я сам не верю, что говорю это. Но вакуумный аккумулятор мог воздействовать на причинно-следственную связь и буквально менять реальность вокруг. Потому мы и не могли помешать терактам. Нам просто не позволяли. Каждый раз, как мы были почти у цели, проклятые реюнионисты ускользали. Как будто у них появлялись способности, которых раньше не было.
– Поразительно, – только и сказал Антон, погрузившись в глубокие раздумья.
Здесь прослеживалась смутная связь между показаниями старика и недавним поведением Дениса. Не могли же те нападающие из зелёного шевроле просто сдаться. А вот если им приказали… Но это звучит даже хуже. В таком случае Ветров их просто казнил по собственному желанию, а не воспользовался ситуацией.
– Вы мне верите? – на всякий случай уточнил Томпсон-старший, ощущая, как постепенно возвращается слабость. Наверное, температура поднялась.
– А разве не должен? – улыбнулся детектив, когда смог взять себя в руки и выйти из оцепенения. – Но вообще-то, мы отошли от темы. Я спрашивал насчёт того, как вы потеряли должность начальника Юн-Полиции.
– Вовсе не отошли, – проворчал старик. – Я прекрасно помню, о чём вы спрашивали, Тони. Это всё часть одной большой истории, в результате которой мы с вами сидим здесь, в палате онкологического отделения.
– Так что же произошло?
– Меня подставили, – сказал Томпсон-старший. – Реюнионистам понадобился свой человек во главе Полиции, и на меня быстро нашли управу. Обвинили в разглашении государственной тайны сотруднику вражеского подразделения. То есть, Хантеру. Я, конечно, мог сболтнуть лишнего, но не намеренно. Это приняли во внимание и не стали доводить дело до трибунала. При условии, что такого больше не повторится, иначе меня ждёт смертная казнь. Вот поэтому мне сейчас пришлось выставить собственного сына. Вдруг его кто-нибудь шантажирует в Кон-полиции, – Томпсон-старший ухмыльнулся, будто не принимал собственные слова всерьёз. – В итоге, на моё место назначили этого сопляка Хукера, который не был в состоянии руководить даже содержимым собственного стола.
– Его недавно сместили, – рассказал Антон. – Это одна из причин, почему меня вызвали.
– Что вы говорите, Тони, – искренне изумился Томпсон-старший. – Неужели додумались, что это ставленник реюнионистов? Он же наверняка раздолбал всю дисциплину, чтобы эти мерзавцы спокойно себя чувствовали. А кто теперь вместо него? Может, вы знаете, Тони?
– Я получил письмо от имени некого майора Смитсона.
– Проныра Смитсон? – несмотря на боли по всему телу, старик разразился громким хохотом. – И уже майор? Сколько же интересного я пропустил, бог ты мой.
– Что с ним не так? – спросил Карелин.
– Да всё, – продолжал смеяться Томпсон-старший. – Решительно всё. Он пытался шантажировать всех вокруг, но я не давал ему это делать под угрозой увольнения. Тогда бы он стал обычным донором и больше не смог бы вести свой разгульный образ жизни. При Хукере Смитсон наверняка разошёлся и решил, что ему всего мало. Что же это был за компромат, если теперь его повысили до майора и поставили во главе полиции Лас-Вегаса…
– То есть, вы утверждаете, что Хукер работал на реюнионистов? – решил всё-таки подытожить Антон. – Я бы хотел увидеть доказательства.
– Разве это не очевидно, Тони? – снова улыбнулся старик. – Они ведь разработали единственный рабочий прототип вакуумного аккумулятора. Об этом ни слова в официальных отчётах. Есть лишь несколько папочек под грифом «совершенно секретно». Здешние реюнионисты преуспели в своих наработках гораздо больше, чем южане. Всё, потому что связались с мексиканскими специалистами и беспрепятственно катались туда через Конфедерацию. И никто им почему-то не мешал.
– Значит, реюнионисты использовали свои рычаги влияния, чтобы протащить нужного человека. И все вокруг сделали вид, что ничего не замечают, – заключил Антон.
В палату вошла одна из медсестёр и попросила детектива удалиться.
– Простите, сэр, но часы посещения закончились. Мистеру Томпсону пора на сеанс химиотерапии.
Дверь осталась открытой. На пороге уже поджидал Хантер.
– Отец, – сержант взял старика за руку, когда того вывезли в коридор.
– Не сдавайте меня, – с улыбкой попросил бывший начальник Юн-полиции.
Когда он был достаточно далеко, Хантер посмотрел на Антона и задал единственно возможный вопрос:
– О чём вы говорили?

Акт II. Магия крови. Глава 3
Пёстрые вспышки тут же озарили зал приёмов «ДНК праздника». Синие, зелёные, оранжевые, фиолетовые лучи бежали во все стороны, настигая людей, пробивая столы с едой, дырявя кожаные диваны и стены. Оказавшись на линии огня, детективы перекатились по полу за ближайшее кресло и достали свои пистолеты. Им было не до разговоров, но и без лишних слов Антон с Денисом поняли друг друга: такое оружие никто раньше не видел. Уж очень странный у него был эффект.
– Прекратите! – закричал со сцены парень в цилиндре, наставив пистолет на Кон-полицию. – Хватит! Вы убили её, не видите?
Но град выстрелов только припустил с удвоенной силой.
Суматошные вопли раздирали пространство, где-то рядом протяжно рыдала женщина, а слабеющий мужской голос пытался её утешить. Смерть заявила свои права на всех вокруг и пыталась достать каждого, пока он не скрылся из её костлявых лап.
Ни Карелин, ни Ветров не знали, в кого стрелять, поэтому старались, чтобы хотя б никто не попал в них. Пока детективам это удавалось, хотя верхний ободок кресла уже начал дымиться от пролетающих разрядов.
Всё кончилось так же быстро, как и началось. Не потому, что люди перебили друг друга.
А потому что звучный голос провозгласил:
– Не стрелять! Или мы просрём все активы этого идиота.
Какое-то время ещё несколько зарядов вылетело по инерции, но Джарвис сумел образумить выживших:
– А ну прекратили огонь!
На этот раз сработало, и в зале приёмов установилась тишина. Антон даже позволили себе выглянуть из-за укрытия. Положение на сцене резко переменилось. Мужчина, до того принятый за мёртвого, теперь держал в заложниках парня в цилиндре, а белобрысый молодой человек укрылся за роялем.
Половина гостей вечера перестала корчиться и неподвижно лежала в луже собственной крови. Кто ещё оставался жив, оплакивали погибших или старались перебраться в место понадёжнее, где новая волна разрядов их не найдёт.
Рядом послышался уже знакомый слабеющий голос:
– Оставь меня, я сам.
Повернув голову, Карелин увидел, как бородатый господин, держась за ногу, полз к стене. За ним оставались кровавые следы, но никто не обращал на это внимание. Все взоры были прикованы к небольшой сцене по центру зала, где продолжал своё выступление мистер Олсоп, как его назвал Пит, приняв за убитого.
– Какие послушные, – осклабился мужчина, продолжая вдавливать люгер в висок своему заложнику.
Для большего эффекта мистер Олсоп жёстко встряхнул парня и рявкнул ему на ухо:
– Ты что, совсем больной, Майлз? Я знал твоего отца вот с таких пор! – мужчина жестом показал, с каких. – И тебе хватает совести осквернить память о нём? Ещё полгода не прошло, а ты уже разбазарил целое состояние, потому что тебя растрогала история одной мёртвой цыпочки.
– Это мой выбор, – твёрдо произнёс Майлз.
Не особо понимая, о чём речь, детективы затаились, чтобы в нужный момент приступить к своим непосредственным обязанностям. Но пока их участия не требовалось. Достаточно было наблюдать и слушать. Так можно набрать предостаточно подсказок.
Заложник мистера Олсопа выглядел нездоровым. Его буквально трясло от лихорадки, а по лицу в три ручья стекал пот. Впрочем, и другие выжившие гости смотрелись не очень. У всех проступала болезненная желтизна. Не могли они быть губильщиками, это же местная элита. Тогда что, диверсия?
– Ничего не делать! – скомандовал Джарвис, заметив, что Пит поглядывает на свой пистолет. Такой же странный, как будто из прозрачного пластика с кристаллом внутри.
Мэлварс стоял достаточно близко, чтобы Антон мог рассмотреть оружие получше. Да и Денис заворожённо следил за движениями ствола. Правда, уже через секунду Пит убрал пистолет в кобуру, которая хорошо вписывалась в архаичный антураж.
– Твой выбор? – мистер Олсоп театрально рассмеялся в ответ на слова Майлза, которые явно посчитал глупыми. – Может, освобождение от налогов при вступлении в наследство тоже твой выбор? Или покрывание делишек твоего драгоценного папаши, когда он решил барыжить с губильщиками? Ах, ты не знаешь, конечно…
– Я не хочу слушать эту ложь!
– А придётся, – усмехнулся мистер Олсоп. – Майлз, мальчик мой. То, что я сейчас расскажу, не будет сюрпризом ни для кого из присутствующих. Кроме, пожалуй, одного тебя.
– И нас, – на грани слышимости буркнул Денис. Хотел бы он понимать, что происходит, но пока получалось только выхватывать отдельные реплики и клеить на образы произнёсших их людей. Прямо как стикеры.
Майлз, собравшись с последними силами, попытался выкрутиться из захвата, но мужчина сжал руку ещё крепче.
– Раньше мне даже нравилась твоя наивность, – рассматривая напуганную публику, прокряхтел мистер Олсоп. – Но теперь она меня невыносимо бесит. Как можно было до сих пор не понять, что все научные разработки губильщиков финансируются компанией твоего отца? Это же смешно – полагать, что они своими силами создали геммовирус и начали разработку вакуум…
Мужчина скомкал последнее слово и затих. Похоже, оно вырвалось ненамеренно, и теперь обязательно начнутся вопросы.
– Вакуумная батарея? – майор Джарвис медленно подошёл к сцене, продолжая следить периферийным зрением за обстановкой. – Неужели вы хотите сказать, что…
– Да, – ответил мистер Олсоп, ещё сильнее спрятавшись за Майлза. – И губильщики нам за это очень благодарны.
– Мы тут ни при чём, – подал голос белобрысый парень из-за рояля. – Моя группа не шла на сделку с дьяволом, в отличие от тех предателей!
Всего несколько секунд размышлений понадобилось Джарвису, чтобы сделать единственно возможный вывод:
– Так вы хотите устроить переворот?
– А кто не хочет? – усмехнулся мистер Олсоп, не ослабив хватки на горле заложника. – Вы не представляете, как губильщики надеются обрести честное правительство, которое будет думать не только о том, как бы нажиться на чужом горе, но и что-то делать для других. И вообще, господа полицейские, сейчас вы на обратной стороне научного прогресса. Неужели вы сами хотите постоянно расплачиваться кровью за элементарный стаканчик кофе? Или подставлять палец под иглу конвергентора? Заводить машину, выжигая себя дотла? Одумайтесь! У нас и так постоянные перебои с электричеством, разве вы не заметили?
Эта манипуляция показалась Антону до боли знакомой. Когда он был ребёнком, в России тоже хотели сменить власть. И говорили похоже. Как и Олсоп, обещали светлое будущее, свободное от тирании императора. Вот только у новых декабристов ничего не вышло, потому что народ не собирался бунтовать. Зачем вообще революция, когда и так всё устраивает?
Тут же, в Конфедерации, совсем другой случай. Недовольных больше, чем горстки, возомнивших себя элитой.
Антон понимал это и хотел возразить, но нельзя было, нельзя. Чёртов принцип невмешательства диктовал свои правила. Да и рядом сидел Денис, который всегда мог одёрнуть, не пустив детектива совершить опрометчивый поступок.
Пришлось молча слушать дальше. Тем более, что события разворачивались с удивительной скоростью.
– Я и без этой магической фигни справляюсь! – коротко резюмировал Пит. – Было бы желание.
– Заткнись, Мэлварс, – учтиво попросил майор и обратил свой взор на аристократа, которого ему приходилось защищать. – Мистер Олсоп, что значит, вакуумная батарея? – Джарвис прерывисто пошёл вперёд, ускоряясь с каждым шагом. – Знаете, сколько мы… сколько людей полегло при штурме вероятных лабораторий губильщиков? Я могу перечислить все имена. Все!
Перейдя на крик, майор нацелил конвергентор прямо в голову Майлза.
– Не вздумайте шелохнуться, – злобно процедил сквозь зубы Джарвис. – Или ваши капиталы навсегда пропадут.
Ветров то и дело напоминал себе, что это не кино. Даже детективам редко приходится встречать такой накал драмы, но тут всё было по-настоящему, и в любой момент может потребоваться защититься от спятившего полицейского.
Ни секунды не раздумывая, Хантер подошёл к майору со спины и приложил дуло к его потному затылку.
– Брось это лицемерие, – сказал сержант Томпсон. – Ты переживаешь не за личный состав. Ты боишься, что у коллег возникнут к тебе вопросы. Никто не поверит, что ты вёл людей на смерть по незнанию.
Что им двигало в этот момент, Хантер не мог объяснить даже самому себе. Бездоказательные подозрения не являлись достаточной причиной для такого поступка. Чтобы угрожать командиру убийством, надо испытывать непоколебимую уверенность в том, что он предатель. Ну или быть дураком. Сержант не знал, какой из вариантов ему больше подходит.
Встревоженный Карелин понял, что грядёт целая вереница конфликтов, и открыл свой метафизический блокнот зарисовать схему.
– Чего ещё было ждать от тебя с таким папашей? – усмехнулся лейтенант Дэвис, тоже расчехлив свой пластиковый пистолет. – Я давно говорил, что у нас в стаде завелась паршивая овца.
Вот только отчаянный бросок Дэвиса не остался без ответа. Пройдя несколько кругов ада, буквально переступив себя – Мэлварс направил свой конвергентор лейтенанту в затылок.
– Над моими напарниками могу издеваться только я, – злорадно хмыкнул Безбашенный.
А потом свободной рукой достал из внутреннего кармана куртки обычный пистолет и наставил его на Хантера, чем довёл детективов до экстаза. Им на головы сыпалась череда из необузданных мотиваций, которые придётся разгребать всю ночь ценой неимоверных затрат крови.
– Не надо угрожать майору, – пояснил свой поступок Мэлварс. – Каким бы уродом он ни был, это всё равно руководитель операции…
– Эй! – протянул глубоко оскорблённый Джарвис.
– …сначала разберёмся с текучкой, а потом уже будем друг друга обвинять.
В другой ситуации Антон воспринял бы это как подарок судьбы, но сейчас по телу разлилось жгучее желание всё прекратить. Волей-неволей детектив посматривал на события другим взглядом и ужасался, как быстро разростались новые связи между людьми. Или, вернее, тончайшие нити набухали до остервенения, рулонами заполняя метафизический отпечаток зала приёмов.
– Это уже слишком, – наконец высказался капитан Баркли, рассматривая Безбашенного через прицел. – Пит, я не хотел до этого доводить. Но ты не думай, ничего личного. Я просто исполняю свой долг. Убери стволы с обоих сотрудников полиции.
– Ах ты мерзавец! – завёлся Мэлварс с пол-оборота. – Конечно, это личное. Джарвис, прости, у меня всего две руки.
Убрав с прицела напарника, Безбашенный перевёл пистолет на мужчину, к которому ушла его жена.
Тайна супружества Мэлварса была такой же интригующей, как и ловкая операция губильщиков, благодаря которой они взяли в заложники чуть ли не всю Нью-Йоркскую элиту. Но сейчас было не время заикаться на такую щепетильную тему. Так что, и в эту секунду вопросов к Безбашенному не возникло.
В отличие от Карелина, Ветров был более благосклонен к происходящему. Когда Пит перевёл пистолет с Хантера на капитана Баркли, Денис чуть ли не запищал от восторга. Такое ведь нарочно не придумаешь. Чистая, незамутнённая импульсивность, помноженная на давление момента.
Ветров ненадолго вынырнул из-за кресла и проверил, как там мистер Олсоп. Тот не сходил со сцены и тоже завороженно буравил взглядом разворачивающееся действо. Вот только Майлзу было не по себе. И, судя по всему, гораздо хуже, чем лежащим рядом девушке и парню. Они уже хотя бы умерли.
Рядом с Антоном засмеялся раненный мужчина с бородой, но тут же простонал от боли и изнеможения.
– Какие глупцы, – произнёс он, глядя прямо в глаза своей спутнице, которая едва могла удержать слёзы, нависая над ним.
– Ты заплатишь за это, – произнёс лейтенант, направляя дуло конвергентора на Пита.
– Расстрелять бы тебя прямо здесь, – выпалил Джарвис, поворачиваясь к Хантеру.
– Вот же сволочь, – тут же отреагировал Безбашенный, беря на мушку майора, которого всего минуту назад защищал от нападок сержанта.
Несмотря на царящий вокруг хаос, Антон продолжал терпеливо зарисовывать, кто за что предъявляет претензии. Каждая деталь могла пригодиться. Денис тоже не сидел без дела и осторожно следил за людьми на сцене.
Пока легавые с остервенением целились друг в друга, постоянно меняя расстановку сил, белобрысый парень хотел было потянуться за люгером, который свободно лежал на сцене. Стараясь незаметно выползти из-под рояля, он протянул руку к пистолету, но на неё тут же опустился лакированный каблук мистера Олсопа. И это притом, что Майлз по-прежнему оставался в заложниках.
– Даже не думай, – хищно улыбнувшись, проговорил мужчина и смахнул ствол в сторону. – Ладно, раз тут все заняты, мы, пожалуй, уходим.
Мистер Олсоп попятился назад, не спуская с глаз вооружённых и крайне агрессивных людей. Что бы с ним случилось, заметь он пристальный взгляд из-под шляпы? Денис наблюдал, как мужчина с заложником покидают зал приёмов, и шёпотом сообщил об этом Карелину.
Огибая тело девушки, мистер Олсоп брезгливо поморщился. На большее он и не был способен, потому что волочить Майлза стало гораздо тяжелее. Молодой человек в цилиндре, похоже, опять почувствовал подступающую дурноту и обмяк.
– Ты мне за всё ответишь! – кричал Пит, в который раз наставляя пистолет на капитана Баркли.
– Завалите уже предателя! – призывал Джейк, целясь в Хантера.
– Прекратить самосуд! – приказывал майор Джарвис, угрожая лейтенанту конвергентором.
Слишком много противоречий накопилось внутри Нью-Йоркского отдела Кон-полиции, и это было на руку мистеру Олсопу. Ещё пара шагов – и можно убраться из зала незамеченным. Бросить водителю: «В резиденцию», а потом вообще ни за что не переживать, методично вытряхивая из дурашки Майлза все активы его отца.
И всё бы сложилось именно так, если в ногу не вцепился парень, которого все уже записали в мертвецы.
– Воды, – прохрипел он набирающим силу голос. – Воды!
Мистер Олсоп выпустил Майлза из захвата и набросился на парня, отмечая каждый новый удар по голове выкриком:
– Да когда же! Я тебя! Наконец! Добью!
– Не смей! – завопил белобрысый что есть силы и бросился на Олсопа с кулаками.
Раненный мужчина с бородой взглянул на спутницу, и, превозмогая смерть, улыбнулся.
– Я не хочу умирать в этой психушке, – сбивчиво сказал он. – Это хуже, чем обои в комнате Оскара Уайльда.
Женщина в блестящем платье пустила слезу и уже собиралась обнять истекающего кровью спутника покрепче, но её внимание привлёк возглас Антона, который больше не мог молчать:
– Тони Карр, международный сыск!
– Это что, русский детектив? – с недоумением спросила Кэролайн.
– Нам и своей полиции с головой хватило, – снова пошутил Джейкоб.
Так было легче пережить собственную кончину.
Слова Карелина не подействовали на разгорячённых граждан Конфедерации. Споры, кто здесь сволочь, и кому следует умереть, продолжились ровно до тех пор, пока Денис не сделал два предупредительных выстрела в потолок.
Ход был рискованный. Резкие звуки могли спровоцировать цепную реакцию и массовые убийства, но этого всё же не произошло. Озадаченные полицейские посмотрели на забытых гостей из Российской империи и попрятали свои пластиковые пушки. Губильщики – те, кто остался жив, – просто не двигались с места и продолжали следить за происходящим.
– Дэннис, окажи пострадавшим медицинскую помощь, – сказал детектив по-английски, чтоб все поняли.
– Боже мой, – спохватился майор Джарвис, не зная, как перестать испытывать чувство стыда за происходящее. – Это же наши коллеги из России. Я должен был сопроводить их до границы.
– Давайте сначала разберёмся, что здесь творится, – мягко возразил Антон и протёр очки.
Ночь предстояла трудная.

Акт II. Магия крови. Глава 4
Всего за полчаса элитный зал превратился в труху. В колоннах из чистого мрамора зияли пробоины, картины на стенах были искромсаны в лоскуты, пыль от штукатурки зависла столбом и не хотела оседать. И весь пол измазало кровавыми следами от умирающих людей. Кто-то ушёл быстрее, а кто-то до сих пор мучился, не в силах попросить об элементарной помощи. Патрульные Кон-полиции растерянно озирались, ведь копов догоняло осознание, что большинство разрушений и трупов было на их совести. Разве только Пит неловко ухмылялся, пытаясь хотя бы для приличия скрыть, что доволен полученной дозой адреналина, которую он планировал хлебнуть в Бронксе. Но здесь вышло даже более злачно, так что грех было жаловаться.
Мысленно Антон благодарил помощника за то, что он привлёк внимание самым эффективным способом. Нервы и так натянулись до предела, куда ещё было медлить.
Детектив осмотрелся, собираясь с силами. Вот Денис уже побежал за ближайшей аптечкой и начал тормошить окружающих на предмет её местонахождения. Вот до легавых наконец дошло, что они здесь не ради перестрелок, а как раз совсем наоборот. Хантер первым бросился на помощь едва живым гостям вечера, помогая встать на ноги тем, кто ещё мог худо-бедно на них держаться.
Люди постепенно рассредоточивались по залу, выполняя механические, но такие необходимы действия для сохранения ещё не угасших жизней. Зажимали раны, делали непрямой массаж сердца, вдыхали в остановившиеся лёгкие воздух. Несмотря на бурную активность, основное внимание всё равно было приковано к Карелину. Он пришёл сюда не как гость. Он пришёл как мистер Тони Карр, детектив международного значения, который знает своё дело и может распутывать загадки, неподвластные больше никому в этом мире.
Ответственность на Антоне лежала чудовищная. Тем более, в государстве, которое враждебно к собственным гражданам. Пришлось забросить свой альтруизм куда подальше и заняться работой, будучи беспристрастным профессионалом.
Сперва детектив нашёл взглядом мужчину с бородой, которого слушал всю перестрелку. К сожалению, он уже умер. Над его телом согнулась и рыдала та самая спутница, перед которой он старался быть сильным до самого конца. Жена, наверное? Элитам ведь можно заводить семью, это не так загадочно, как в ситуации с Питом.
Карелин подошёл к заплаканной женщине и присел на колено.
– Прошу меня простить, – начал Антон понимающе. – Как вас зовут, миссис?
– Моррис, – с трудом произнесла женщина, продолжая вглядываться в мёртвое лицо мужа. – Кэролайн Моррис.
– Я Тони Карр, – ответил Антон. – Русский детектив. Соболезную вашей утрате.
Эмоциональный контакт был установлен. Кэролайн посмотрела на собеседника и ненадолго затихла. Что-то её зацепило в этом умиротворяющем взгляде карих глаз.
– Как его звали? – Карелин перевёл взгляд на мёртвого человека.
– Джейкоб, – сглатывая комок в горле, произнесла миссис Моррис. – Мой дорогой Джейкоб.
Антону стало безумно жаль Кэролайн. Он не знал, какие отношения были у вдовы с покойным супругом, но не мог не заметить, как она любила этого мужчину. По ненавистным слёзы не льют.
– Я должен посмотреть его память, – с трудом заставил себя сказать детектив.
Вполне вероятно, что Кэролайн могла воспротивиться и посчитать это надругательством. И вообще, стоило избегать формулировок по типу «мне нужно», чтобы не обострять.
Вдова просто кивнула головой и молча отодвинулась, предоставив Антону достаточно места возле убитого.
От каждого человека тянутся нити, рассказываю историю того, что было, и предполагая, как будет дальше. Незримые обычному миру связи крепко сплетаются между собой и дают ответы на самые заковыристые вопросы. Для этого надо всего лишь сжечь толику крови из собственного организма. Если, конечно, обладаешь такими же способностями, как Антон Карелин.
Детектив по опыту знал, что цепляться за нити живых не так эффективно. Нити всегда норовят что-нибудь скрыть. А вот с мертвецами совсем другая история. Уйдя из жизни, люди больше не контролируют свою Музыку сфер, и она последними нотами выводит громкий реквием, навсегда прощаясь с тем, кто её источал.
Мелодия Джейкоба звучала протяжно и мощно, сотрясая метафизическое пространство печальными гармониями навсегда остановившегося сердца. Карелин осторожно взялся за тлеющую нить и вдохнул в неё новую силу, в очередной раз потратив не до конца восстановленную кровь.
Ноты мелодии сбились в кучу, потеряли ритмичность и в конце концов утекли в обратную сторону, разворачивая прошлое мистера Морриса. Отмотать надо было совсем немного. Прежде чем начинать расследование всерьёз, стоило познакомиться с главными действующими лицами вечера поближе. Интуиция почему-то подсказывала, что лучше всего сделать это глазами застреленного Джейкоба.
Антон закрыл глаза, и короткие вспышки стали рисовать картину этого же зала приёмов, но пока целого и с живыми гостями. Покрутив головой, Карелин увидел, как окружённые тысячами парафиновых свечей истовые аристократки блистали в нарядах от кутюр, а их благородные джентльмены обсуждали серьёзные вопросы, попивая Джим Бим со льдом. Разглядел массивные столы из редчайшего красного дерева, которые прогибались от водружённых на них яств, заполонивших ароматом всё помещение.
Высокий потолок поддерживали мраморные колонны. По их ритмично расположенным стволам гирляндой струились орнаменты, выдолбленные ловким скульптором – достойным сыном Эпохи Возрождения.
В центре композиции возвышалась сцена с микрофоном под старину. Рассаженные по периметру музыканты из камерного оркестра были готовы заиграть в любой момент. Тем более, что торжество обещало вот-вот начаться.
Всё было так реально. Как будто можно дотронуться рукой. Но это всего лишь отпечаток чужой угасающей мелодии.
– Как вы находите вчерашний матч, мистер Фултон? – спросил Антон, откинувшись на спинку дивана. Сейчас он не просто играл роль мистера Морриса. Детектив был им.
– Ах, дорогой Джейкоб, – с горечью произнёс джентльмен в цилиндре, которого мистер Олсоп потом будет держать в заложниках на сцене. – Безусловно, я рад тому, как наши Янкиз разнесли этих «Близняшек» из Миннеаполиса. Но до чего было горестно смотреть, как Стэнли – его же Стэнли зовут? – Паттерсон растянулся на поле, пытаясь добежать до второй базы.
– Если бы не этот дурацкий камешек… – заунывно протянул Антон вместо мистера Морриса и с аппетитом отправил канапе себе в бороду.
– Кровь в три ручья, – трагически запричитал Майлз, сделав глоток красного вина. – И это когда каждая капля на счету.
Парня била мелкая дрожь, и это сразу бросилось Антону в глаза. Но мистер Моррис явно ничего не замечал, продолжая праздно разглагольствовать.
– И не говорите, друг мой, – поддержал Антон парня в цилиндре и тут же весёлым голосом позвал супругу Джейкоба, как раз дефилирующую мимо: – Кэролайн, детка, принеси своему папочке ещё виски и узнай, когда же всё-таки начнут. А то, чувствую, мы такими темпами сопьёмся быстрее, чем кого-либо наградят.
В знак абсолютной власти Карелин легонько шлёпнул женщину по ягодицам, и та, рассмеявшись, ускорила шаг. Вернее, шлёпнул настоящий мистер Моррис. А детективу это очень не понравилось. Он резко перестал понимать, зачем новоиспечённая вдова позволяла супругу так с собой обращаться.
– Её так заводят эти игры в прошлое, – доверительно шепнул Антон губами Джейкоба своему собеседнику. – Если бы не Кэролайн, я бы уже давно перестал появляться у этих напыщенных козлов.
– И то верно, – подняв бокал, ответил Майлз и отпил ещё немного. – Ваша жена неплохо смотрится для своих лет.
– Что значит, неплохо? – мистер Моррис удивлённо поднял бровь, и детектив вместе с ним. – Превосходно, друг мой. Превосходно! Я просто делюсь с ней своим особым концентратом, а Кэролайн за это мне очень благодарна. Как умеет.
Майлз хотел сказать что-то ещё, но его оборвал голос ведущей, которая наконец вышла открыть вечер.
– Дамы и господа, я безмерно рада приветствовать вас на ежемесячном фестивале благотворительности, – провозгласила леди в блестящем платье до щиколоток. – Вы хорошо знаете, что мы постоянно прикладываем усилия для обеспечения наших бедных доноров едой и кровом.
Оркестр воспроизвёл короткую инструментальную репризу, подчеркнув важность слов.
– Как сказал досточтимый сэр Адам Смит, конкуренция – двигатель прогресса. И наш медиахолдинг «Кон-Ньюз» строго придерживается этой парадигмы. С тех пор как мы запустили «Гонки филантропов», сборы средств подскочили в десятки раз. И всё благодаря постоянно обновляющимся рейтингам на первых полосах наших изданий.
Ведущая прервалась, чтобы прозвучали торжественные фанфары и стихли овации.
– Но сегодня мы идём на беспрецедентный шаг, – понизив тон, сообщила девушка. – Такого ещё не было за всю историю Конфедерации.
Музыкальное сопровождение стало таинственным, почти зловещим. Виолончелист перешёл на низкие протяжные ноты, а скрипачи напротив – ушли выше, стреляя в зрителей очередью из волнительного тремоло.
Казалось, вот оно – шоу, заготовленное губильщиками.
Детектив напрягся в ожидании новых событий, но в итоге просто рассмеялся голосом Джейкоба, глядя на своего молодого собеседника:
– Мистер Фултон, успокойтесь. Когда слышишь такое впервые, оно неизменно впечатляет. Но я вам открою тайну. Эту речь повторяют буквально каждый раз. Уже мозоли в ушах натёрли, честное слово.
Но Майлз не слушал бородатого знатока вечеринок. Он тоже напрягся, как и Антон. Что-то недоброе витало в этом зале. Интуиция не подвела парня, вот только Джейкоб в упор ничего не замечал, кроме самого себя.
– Мы давно следим за деятельностью ваших фондов, – продолжала вещать девушка со сцены. – И хорошо знаем, с какой целью вы их открыли.
Майлзу сделалось дурно, и он ненадолго снял цилиндр, чтобы промокнуть капли пота на голове. Антон разглядел наметившуюся лысину и ещё раз убедился, что парня действительно трясло из-за лихорадки. Как же мистер Моррис не обратил внимания?
– Твой виски, милый, – мягким голоском пропела Кэролайн и вручила Джейкобу стакан.
– Садись к папочке, – приказал Антон от лица её мужа, похлопав себя по коленям.
– Ваши деньги стекаются сюда миллионами, а налоги платить не надо, – девушка в сияющем платье лучезарно улыбнулась: – И это правильно. Не может государство отбирать средства у тех, кто в них по-настоящему нуждается. Но лучше нам об этом расскажет настоящий профессионал своего дела. Приглашаю на эту сцену Клиффорда Олсопа, главу Налогового управления Конфедерации.
Зал снова утонул в аплодисментах. На сцену не без помощи привлекательной ассистентки поднялся дряхлый старик с растерянным взглядом. Антон удивился, ведь запомнил мистера Олсопа совсем другим – мужчиной с хищным оскалом, который вдавливал свою пушку в висок Майлзу.
– Ах, простите, – закряхтел Олсоп в микрофон и картинно достал из внутреннего кармана пиджака маленький картридж. – Я всё время экономлю, но совсем забыл, что перед публичным выступлением хорошо бы…
Приговаривая что-то невнятное себе под нос, старик подсоединил картридж к разъёму напульсника. Через несколько секунд мистер Олсоп издал вздох облегчения, и морщины ушли с его лица, а осанка выпрямилась. Теперь он выглядел ровно так, как его запомнил детектив.
– Так-то гораздо лучше, – объявил мистер Олсоп в микрофон под очередной всплеск фанфар. – Я вот что хотел по этому поводу сказать, м-да. Мы с вами, дамы и господа, трудимся с большой самоотдачей и нередко в пылу работы забываем о себе. Но взгляните, чего мы добились за эти столетия. Какое общество мы создали. Разве это не повод хоть немного подумать о себе? Полагаю, никто не обидится, если каждый из вас вколет себе по дозе.
Как по команде, зал наводнили прелестные официантки раннего студенческого возраста с подносами, полными таких же картриджей с кровью.
Бессовестное лицемерие так взбудоражило Антона, что он чуть не вылетел из отпечатка памяти обратно в реальность. Удержался вышло только за счёт силы воли. Зато Джейкоб не переставал смеяться, красуясь перед самим собой.
– А вы беспокоились, дорогой друг, – развёл руками Джейкоба детектив. – Вступление рассчитано на таких новичков, как вы. В наше время не так-то просто получить адреналин, а вам его даром, буквально на блюдечке. Стоит быть благодарнее. Да, Кэролайн?
Супруга мистера Морриса глупо рассмеялась в ответ и протянула руку, чтобы стянуть с подноса четыре картриджа.
– Она у меня очень запасливая, – проронил Джейкоб, заметив этот трюк. – Похоже, кому-то не хватит порции. Так что ж теперь, плакать по этому поводу?
Антон опять залился чужим смехом и глотнул ещё виски.
Удивительно, как же в Конфедерации по-другому относились к женщинам. И это несмотря на то, что их кровь гораздо ценнее. А ведь американцы – те ещё прагматики. Но в этом вопросе, похоже, победил шовинизм.
– Такую кровь больше нигде не найти, – вещал мистер Олсоп со сцены. – И выработать самим не получится, ведь человеческий организм не способен производить столько эритроцитов, м-да. В общем, добро пожаловать в высшую лигу, господа. А теперь по поводу налогообложения. Да, да, вернёмся к скучной бюрократии.
Майлз после инъекции выглядел так же скверно. Антон обязательно бы проявил участие и предложил уехать, но Джейкоб и тут поступил иначе.
– Проверьте вашу лысину, – бросил Антон устами мистера Моррис, заботливо придерживая Кэролайн за бёдра.
Мистер Фултон с неохотой залез рукой под головной убор и порядочно изменился в лице, обнаружив на гладкой коже пробивающиеся волоски.
– Ну не чудо ли? – благостным тоном спросил Карелин, уже почти презирая Джейкоба, который вёл себя как настоящий павлин.
– В прошлый раз я выступал целый год назад, – иронично произнёс мистер Олсоп, – так что позвольте подвести итоги за весь этот период. Налоговое управление собрало шесть триллионов долларов дохода, а расходы составили всего полтора доллара с каждой сотни. А значит, рентабельность нашего предприятия возросла ещё на двести восемнадцать процентов, с учётом инфляции. Такие результаты позволяют нам уверенно заявлять о продолжении полной поддержки филантропов, м-да. Вы можете спокойно заниматься благотворительностью, Налоговое управление всё компенсирует с процентами.
– Ни с места! – раздался крик из-за спины Олсопа. – Или я его убью.
– Тедди?
Мужчину будто пригвоздило к полу. Он боялся даже обернуться, чтобы посмотреть в глаза человеку, направившему на него ствол. Поведение изменилось настолько разительно, что Антону оставалось только пометить в своём метафизическом блокноте – дальше надо смотреть в память этого парня. К тому же, это его потом мистер Олсоп забьёт до смерти ногами.
В зале начался галдёж. Дамы и господа запаниковали и, не скупясь в выражениях, быстро дали понять обезумевшему виолончелисту, что думают про его эскападу.
– Безобразие! – кричали гости. – Охрану сюда, живо!
– Не будет никакой охраны, – медленного проговорил музыкант, не спуская с мистера Олсопа прицел. – Потому что ваша охрана – это мы.
– Мистер Фултон! Мистер Фултон! – испуганно вопила Кэролайн, пытаясь привести молодого человека в чувство. – Нет, Джейкоб, только не…
Было противно это повторять за убитым, но Антон набрал в рот остатки виски и брызнул Майлзу в лицо. Тот с трудом открыл глаза и часто задышал.
– В ваших картриджах был геммовирус, – нервно посмеиваясь, сказал виолончелист. – Тот самый, которым мы заражаем себя. Если через три часа не вколоть Эпивир, болезнь станет необратимой и будет медленно убивать костный мозг, – музыкант заметил, как кто-то ломанулся к двери. – А вот это лишнее. Все выходы надёжно заблокированы. Вы в ловушке, леди и джентльмены.
Последние слова музыкант проговорил с особым удовольствием.
– Губильщик! – закричали гости. – Это же губильщик!
– Себя погубил и теперь нас хочет.
– Сумасшедший! Псих!
– Хотите спастись? – завлекающе спросил виолончелист, приблизившись к мистеру Олсопу и приставив оружие прямо к его виску. – Мы вынесем препарат, только если вы возьмёте все свои миллионы и переведёте на вот этот счёт.
Музыкант свободной рукой достал пачку картонных визиток и швырнул в зал.
– А Клифф любезно проследит, чтобы все налоги были погашены государством.
– Ну уж нет, – воспротивился мистер Олсоп и зарядил виолончелисту под дых.
Парень, схватившись за грудь, выронил оружие, и глава Налогового управления не спеша поднял его, наставив на губильщика.
– Не на того напал, щенок. – процедил сквозь зубы мистер Олсоп. – Ты всё равно этого хотел, так что готовься умереть.
Тяжело дыша, детектив вынырнул из памяти убитого Джейкоба. Всё что можно было, он уже узнал. На секунду детектив перехватил взгляд Кэролайн. Она молчала, не позволяя себе даже всхлипов. Слова были излишни. Антон сам всё видел.
Теперь надо было идти к Тедди – тому самому парню с проломленной головой. Пока его мелодия не угасла, есть шанс разгадать, как устроили диверсию.

Акт II. Магия крови. Глава 5
Подходить к телу не было никакого желания. Антон на своём веку повидал всякое, но после степенно лежащего Джейкоба, пусть и с простреленной ногой, лицезреть проломленную голову Тедди было тяжело. Мистер Олсоп, этот лицемерный глава налоговой службы и по совместительству куратор Нью-Йоркских элит, прошёлся по юноше от души. Буквально вложил всю свою злость в удары.
И самое страшное – по местным законам его не за что притянуть. Это же просто губильщик, которого можно раздавить как муху и получить в довесок одобрение окружающих.
Подошва сразу прилипла к загустевшей крови, а ноздри наполнились ароматом едва начавшей разлагаться мертвечины. Кем же ты был, Тедди, что с тобой так обошлись?
Что привело тебя в губильщики в таком нежном возрасте?
Парень с каштановыми волосами до плеч лежал на боку. Со стороны могло показаться, что он спит, но подойти чуть поближе – и откроется страшная правда. Антон с содроганием вспомнил Доминика Гравеля, который остался сидеть в кресле перед игровым автоматом. Это неправильно. Удел мертвецов – быть мертвецами, а не имитировать живых.
Детектив повернул тело на спину. Из покрытого разрывами и гематомами лба тянулись гаснущие нити, чья Музыка сфер уже постепенно развеивалась по метафизическому пространству и грозила скоро совсем затихнуть.
Взявшись за нити, Антон ощутил жёсткий заряд магии, который готовился пройти через его тело. Тедди собирался поведать намного больше, чем захотел Джейкоб. Потому что парню нечего было скрывать.
В один момент все сыгранные ноты вернулись обратно и обрушились на детектива плотным потоком, погружая в седую давность лет. Его отнесло далеко в прошлое, и началось хорошо смонтированное кино. Причём, Антон видел не глазами погибшего, а выступал в роли зрителя. Значит, душа у парня была чистой, и он ещё был способен смотреть на себя со стороны.
Перед детективом предстал хороший мальчик по имени Тедди Миллер. А с чего бы он был плохим, когда посчастливилось родиться в благополучной семье? Отец вечно пропадал на бизнес-ланчах, стремясь обеспечить своих родных. Мать занималась исключительно собой и ещё иногда сыном. Всё по лекалам американской мечты.
Большинство людей в Конфедерации лишены и этого. Их постигает совсем другая участь под видом соцработника в серой униформе, который уносит малыша от родителей. Навсегда.
Но Тедди был из элитных детей, которым неведомы новые устои общества. Семья Миллеров высоко ценила преемственность поколений и ни за что бы не позволила её разорвать. Тем более, что этого и не требовалось. Воспитательные дома – исключительно для доноров и отмирающего среднего класса.
Затем Антон увидел отца семейства, Генри Миллера. Мужчина в костюме и тугом галстуке возглавлял одно из ведущих изданий «Кон-Ньюз». Попасть на первую полосу тогда значило сорвать джек-пот. В мире неуёмных дельцов и по сей день рейтинг – это всё, а уж в те махровые две тысячи сто девяностые – и подавно.
Правда, Генри занимался в основном административными вопросами, оставляя наполнение выпусков за своим другом, шеф-редактором Уолтером Бенсоном. А уж Уолтер как никто разбирался во всех веяниях и тенденциях, подсказывая Миллеру, с кем договориться об эксклюзивном интервью и кого шантажировать ради получения льгот.
Карелин отпрянул, когда увидел компаньона Генри. Это был человек с широким лицом и одутловатой фигурой, озиравшийся по сторонам как испуганный суслик. Страх в его взгляде уживался с совершеннейшим отсутствием совести, и детектив никак не мог понять, что заставило Миллера-старшего довериться Бенсону.
Единственное, что казалось справедливым, – за Генри оставалось право вето, которым он обязательно пользовался, когда чувствовал, что Уолтер собирается нарушить журналистскую этику и выдать ангажированный выпуск. Это, конечно, било по карману издания, но, как говорил сам Миллер-старший, репутацию не купишь.
Антон начал проникаться к Уолтеру симпатией. Тем более, что пошла нарезка моментов, которые так любил его сын. Мальчик привык, что папа после очередной удачной сделки врывался в дом с победным возгласом:
– И-иха! Тедди, Тедди, Тедди, мы опять сорвали куш!
Выдав фирменную фразу, Генри обязательно брал сына на руки и кружил его, приговаривая:
– Однажды это всё станет твоим. Но сначала что надо, Тедди?
– Учиться! – бойко отвечал ребёнок, во всём желая походить на отца.
Выглядела эта сцена до того умилительно, что, будь на месте детектива Денис, он бы сразу начал плеваться и доказывать наличие у семейки Миллеров скелетов в шкафу. И был бы, разумеется, прав.
Время ведь не стояло на месте. Генри возвращался домой всё более усталым – то ли куш больше не срывался, то ли Уолтер постоянно подводил, договариваясь с конкурентами за спиной. Да и Тедди больше не радовал. Однажды Миллер-старший с удивлением обнаружил, что сын растёт совсем другим человеком, а не его копией.
Всё более печальные моменты встречи сменились сценой семейной трапезы. Горничная Хельга как раз подавала второе блюдо и замерла, услышав голос Уолтера.
– Тедди, я проходил мимо твоей комнаты и слышал музыку, – неловко начал разговор отец, уже чувствуя пропасть между собой и молодым человеком, сидящим напротив. – Ты нашёл мою старую коллекцию винила? Нравится?
– Нет, папа, – ответил парень, играя желваками.
– А где тогда была музыка? – неестественно развеселился Генри. – Бэтс, у тебя в ванной, что ли?
– Дорогой? – переспросила жена, оторвав глаза от очередного модного журнала.
– Это ты слушала прелюдию Баха в соль мажоре? – начал закипать Миллер-старший. – Пока лежала в ванной.
– Я не слушаю музыку, Генри, – пожала плечами Бэтс и опять уткнулась в журнал, предварительно наколов на вилку горошек.
– Тогда что это было? – отец семейства попытался взять себя в руки и сбавил уже начавший подниматься тон. – Может, я просто заработался?
– Вот уж точно, – съязвил Тедди, набирая в ложку большую порцию рагу.
– Славно поговорили, – хотел было пошутить Генри, но только вызвал этим у сына вспышку гнева.
– Мы уже давно только так и говорим, папа!
От неожиданности Бэтс выронила журнал из рук.
– В чём дело, Тедди? – мягко спросил отец. – Расскажи, что случилось?
Вот только вычитанные у супругов Кэпрару советы по воспитанию не сработали, и парень разразился гневной тирадой.
– Хочешь знать, откуда музыка? Правда хочешь, пап? О, тебе не понравится, – Тедди встал со стула, и опытная Хельга тут же ретировалась из столовой прямо с панна-коттой в руках, так и не донеся её до семейства. – Я уже второй год беру частные уроки по виолончели. Но ты так занят своим долбанным «Кон-Ньюз», что ничего не заметил. Всё это время не замечал. Пап, тебя никогда нет рядом!
Бурная эскапада подростка вызвала у Антона неподдельное уважение. Тедди вырос не циничным и не расчётливым, хотя к этому всё располагало. Напротив – его заботили человеческие отношения. Элементарно не хватало тепла. Ни от мамы, которая давно ушла в себя. Ни от отца, который забыл, что помимо его газеты существует ещё целая жизнь вокруг.
А вот Бэтс смотрела на сына с недоумением. В её мире всё было хорошо: муж добывает деньги, она их благополучно тратит. Разве не для того нужна семья?
– Это… отличное хобби, – выдавил из себя улыбку Генри, продолжая гнуть линию заботливого отца. – Я рад, что у тебя появилось занятие, которое может скрасить время.
Здесь разговор мог бы вполне благополучно закончиться. Следуя наставлениям опытных детских психологов, которые жили чуть ли не три века назад, Миллер-старший погасил инерцию конфликта, не давая почвы для новых склок. Гораздо труднее продолжать скандалить, если нет отдачи, и оппонент не взвинчен.
Но Генри не знал и половины происходящего, так что его тактика споткнулась об ложный посыл и привела к разрушительным последствиям.
– Это не хобби, отец! – закричал Тедди, пытаясь придать словам ещё больше значимости. – Я собираюсь стать музыкантом.
– Но как же… – Миллер-старший осёкся, но всё-таки договорил: – Как же «Кон-Ньюз»?
– Не знаю, – задумался парень на секунду. – А нет, знаю. В жопу себе засунь.
– Тедди! – показушно запищала мама, но всё без толку.
Юный отпрыск благородного семейства вышел из столовой, по пути взял десерт с подноса Хельги и поднялся по деревянной лестнице к себе в комнату.
Эта сцена вызвала у Карелина смешанные чувства. С одной стороны, американский менталитет был чужд Тедди. Парень хотел чего-то большего, постоянно терзаясь внутренними конфликтами. Поиски одухотворённости придавали ему глубины. С другой стороны, какими бы ни были родители – а уж эти не хуже всех – нельзя с ними так поступать. Любая подобная сцена оставляет незаживающие рубцы на сердце.
Позже и сам Тедди вспоминал об этом разговоре с содроганием и болью. Но разве можно было предугадать, что совсем скоро Миллеров ждал крах?
Беда пришла, откуда Генри в какой-то мере и ждал, но всё-таки надеялся, что именно оттуда она не придёт.
Всего через несколько дней друг детства, соседский мальчишка-сорванец, а потом и шеф-редактор «Кон-Ньюз» Уолтер Бенсон вышел из такси и расплатился каплей крови, подставив под иглу правое запястье. Как и в любом хорошем нуаре, улицы Нью-Йорка накрыло дождём, и красный неон прожигал сетчатку, расплываясь синими пятнами, если закрыть глаза.
Под этим самым дождём шёл и детектив, справа от Уолтера. Только не мок. Хотя, его всё равно било мелкой дрожью от предчувствия жуткой сцены, к которой всё шло.
Посреди внутреннего дворика отеля «Мариотт» показался человек в длинном плаще и шляпе. Прямо у мусорных контейнеров. Из окна половины номеров открывался вид на хмурый Бруклинский мост, но здесь едва можно было разглядеть даже мозаичные стены здания.
– Документы у вас? – вместо приветствия спросил незнакомец.
– Задаток у вас, мистер Кью? – деловито осведомился Уолтер.
– Не надо имён.
Оба собеседника молча достали полиэтиленовые пакеты, обменявшись недоверчивыми взглядами.
– Вот, – первым свою часть сделки протянул Бенсон.
Ливень не позволял вытащить папку из пакета, иначе бы всё размокло и превратилось в бесполезный мусор, который годился бы только для упокоения в соседнем контейнере, так что пришлось положиться на веру.
– Здесь всё? – на всякий случай уточнил мистер Кью, забрав документы.
– До последней буквы, – с неохотой проговорил Бенсон.
Всё-таки, тяжело предавать того, кто доверял тебе столько лет.
– Тогда это вам, – человек в плаще протянул Уолтеру свой пакет с запасами концентрированной крови и ушёл.
Шеф-редактор заглянул внутрь, чтобы проверить группу. Но обнаружил только пустые картриджи без серийных наклеек. А потом едва слышно простонал и растянулся на асфальте под нескончаемыми каплями дождя.
Мистер Кью склонился над телом и осторожно наполнил картриджи из разъёма на запястье. Удобно, что их делают двусторонними.
Закончив работу, человек в плаще оставил Бенсона на дне мусорника и растворился под дождём с обоими пакетами в руках.
Антон ещё задержался на какое-то время перед телом, оттягивая следующую сцену. Хотелось намокнуть и остыть, но ливень так и проходил сквозь детектива, не оставляя следов.
И всё же, монтажная склейка унесла Карелина в следующий день, когда домой к Миллерам вломилась Кон-полиция. Здоровые мужики в серой форме бесцеремонно выбили дверь и проникли внутрь, до смерти напугав Хельгу.
– В чём дело? – грозным тоном поинтересовался Генри у служителей закона, держа за спиной взведённый пистолет. Такой же, как у всех остальных здесь – из пластика.
– Дело в вас, господин Миллер, – самодовольно протянул Клиффорд Олсоп, входя в дом вслед за прикормленной полицией. Антон его сразу узнал. – Давайте я не буду тянуть время и скажу сразу. Вы, Генри Миллер, обвиняетесь в уходе от налогов и шантаже должностных лиц моего ведомства.
– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката, – спокойно ответил владелец «Кон-Ньюз» и снял палец с иглы конвергентора.
– По закону адвоката предоставит государство, – упиваясь своим положением, пояснил мистер Олсоп. – На ваших руках кровь некого Уолтера Бенсона. Говорят, он вчера хотел рассказать полиции о ваших тёмных делишках, но вместо этого его тело нашли возле отеля «Мариотт».
– Но причём тут я? – ошарашенно спросил Генри.
– Это мы сейчас и выясним. Обыскать, – приказал мистер Олсоп полицейским.
Вот она – истинная сущность американских элит. Антон очень жалел, что может только безучастно наблюдать, хотя подмывало вмешаться самым грубым образом.
Через каких-то десять минут в доме Миллеров обнаружились неучтённые картриджи с кровью. Анализы показали, что она принадлежит покойному Уолтеру Бенсону.
Судье не понадобились других доказательств, чтобы вынести владельцу «Кон-Ньюз» смертный приговор. Генри Миллера спешно казнили инъекцией глутамината, его спятившую жену увезли в дурдом, а уже почти совершеннолетнего Тедди отдали в муниципальный приют.
Парню в качестве исключения разрешили забрать с собой виолончель.
Клиффорд Олсоп же передал «Кон-Ньюз» в правильные руки, как он сам и выразился в череде резонансных интервью. Не запачканные кровью честного гражданина, который просто хотел исполнить долг перед Отечеством.
Всё существо Карелина преисполнилось ненавистью к мистеру Олсопу. Неужели таких людей до сих пор носит земля?
Шли годы. Миллер-младший оттачивал музыкальное мастерство и устроился в камерный оркестр небольшого захолустного театра. Вместе с коллегами его обязали регулярно сдавать кровь на нужды элиты.
Но Тедди хорошо помнил, кто разрушил его семью, и ни за что не хотел их содержать. А значит, выход был только один – вколоть себе геммовирус и уйти в губильщики.
Эту операцию они готовили целый год. С предыдущего выступления начальника Налогового управления на вечере благотворительности. Тедди выбили поддельный паспорт, чтобы он смог устроиться в квинтет Карнеги-холла, который регулярно вывозят в Сохо. Другие губильщики тоже пошли кто во что горазд: поварами, охранниками, прислугой. Главное было – вовремя наносить тональный крем, чтобы скрывать нездоровую желтизну.
Тедди ждал этого момента с трепетом. В его голове всё время повторялись слова, которые он сгоряча адресовал своему отцу. С тех пор они так и не помирились, а Клиффорд Олсоп навсегда отнял эту возможность.
Убив себе геммовирусом костный мозг, Тедди больше не мог рассчитывать на магию крови и поэтому прицепил к задней стенке виолончели старенький люгер, который стрелял исключительно пулями, а не цветными лучами, как у всех остальных.
Вот только поганый мистер Олсоп оказался проворнее и сам завладел оружием, наставив его на бедного паренька.
И вновь Антон оказался в зале приёмов всего за полчаса до того, как попадёт туда физически. Теперь кино закончилось, и детектив смотрел на происходящее так, будто он сам был тем самым виолончелистом с каштановыми волосами до плеч.
– Что такое, Тедди? – спросил мистер Олсоп, поглядывая на отряд губильщиков, окруживших сцену, и перехватил ствол здоровой рукой. – Тебя больше не устраивают наши порядки?
Тедди пыхтел от злости, но хранил молчание. Он надеялся, что губильщики сейчас откроют огонь и решат судьбу этого ублюдка. Вот только мистер Олсоп продолжал вещать:
– Пока ты рос в зажиточной семье, тебя не беспокоило, как живётся донорам. А теперь смотри, кем ты стал. Борешься за мир во всём мире. Настоящий герой. Только знают ли твои друзья, что всего несколько лет назад тебе было на них глубоко насрать? И они сдавали свою кровь, чтобы содержать в том числе и тебя?
Никто не двинулся с места. Мистер Олсоп почувствовал себя ещё увереннее. Он обошёл Тедди и заглянул парню в глаза.
– Решил всё-таки отомстить палачу своей семьи? Правильно, вали всё на меня. Это же я заставлял Генри шантажировать моих замов. Сам копался в их грязном белье и собирал компромат.
Детектив окончательно закипел. В душе зародилось непреодолимое желание врезать этой сволочи за все поломанные судьбы. Но резкая фиолетовая вспышка, которая ранила Тедди, заставила Антона вынырнуть из его памяти и снова оказаться у трупа с пробитой головой.
Придётся искать дальше, надо восстановить все события минувшего вечера. Чтобы не идти далеко, детектив переполз к застреленной Питом девушке и стал распутывать её нити.
Здесь тоже хранилась история, которая хотела быть услышанной.

Акт II. Магия крови. Глава 6
Перед тем, как погрузиться в очередную угасающую мелодию, Антон проследил за обстановкой в зале приёмов. Всех губильщиков уже наградили почётными наручниками и собрали в одну группу. Мёртвых гостей постепенно выносили наружу. А за живыми продолжал ухаживать Денис, которому на помощь пришёл Хантер.
Часть полицейских уже разъехалась вновь патрулировать улицы Нью-Йорка, но Пит, разумеется, предпочёл остаться и вышагивать перед заражёнными повстанцами, забрасывая их строгими вопросами, вроде: «Ты чего официантом вырядился? Тарелки умеешь носить, что ли?»
Среди толпы арестованных стоял и белобрысый губильщик, который тоже был на сцене, а потом прятался за роялем. К нему у Карелина было много вопросов, но сначала стоило прояснить некоторые моменты. И красивая девушка, которую бездумно застрелил Пит – а что ему за это сделается – могла пролить свет на остаток событий вечера до того злосчастного момента, когда Кон-полиция всё-таки ввалилась сюда с оружием наголо.
В первую очередь, Антона интересовало, кто же выстрелил в бедного Тедди Миллера.
Музыка сфер податливо расступилась, впуская детектива в недавнее прошлое, и теперь он смотрел на гостей прямо со сцены, где завязывалась настоящая драма. Для экскурса в далёкое прошлое кино больше не было нужно.
И снова мистер Олсоп со своим звериным оскалом держал Тедди на прицеле, выводя громкие речи о лицемерии, не забывая подчеркнуть, как он сам честен перед людьми вокруг. Наверняка Клиффорд раскрыл губильщикам секрет полишинеля, когда выпалил, что виолончелист родился в семье аристократов и долгое время жил на содержании у обычных доноров. Но разве человека вместо слов не определяют дела? Тедди ведь сам отринул жизнь паразита и ушёл в адепты низшей касты. Почти неприкасаемых, как в Индии.
Сейчас должна была появиться фиолетовая вспышка и смертельно ранить губильщика. Антон пристально вглядывался в зал, вычисляя, кому хватило жестокости казнить человека на месте.
Взгляд остановился на ещё живом Джейкобе, который приютил у себя на коленях Кэролайн. Рядом с ними мучился от лихорадки Майлз. И вот его рука потянулась к внутреннему карману фрака. Не может быть…
Теперь Карелину стало ясно, что мистер Фултон делал на сцене. Потому что это его рука дрогнула, когда он пытался застрелить Олсопа. С чего Антон так решил? Просто, когда луч достиг Тедди, лицо Майлза перекосило гримасой ужаса, а это значит, что он целился совсем не в того парня.
После разряда в зале началась суматоха. Несколько женщин упало в обморок, а вот Джейкоб оставался верен себе.
– Отличное попадание! – рассыпался он в восторгах, улыбаясь во всю бороду. – Где вы этому научились, Майлз?
Но мистер Фултон тихо прошептал:
– Я только всё испортил.
Сначала Карелин удивился, что слышит так далеко, а потом понял: в него опять вцепилась Музыка сфер самого Джейкоба, тело которого до сих пор не унесли. И теперь можно было воспринимать происходящее сразу с двух сторон. Хотя, кровь от этого сжигалась уже далеко не по капле.
Когда мистер Фултон попал в Тедди, губильщики немедленно оттащили музыканта в сторону. А застреленная Питом девушка, пользуясь моментом, пока Олсоп приходил в себя, стукнула его по голове. Мужчина охнул и распластался на сцене под испуганные возгласы публики. Остальные диверсанты направили свои пушки в зал, требуя заткнуться.
– Губильщики! – раздался знакомый призыв из полицейских динамиков. – Мы знаем, что вы внутри. Выходите с поднятыми руками, и никто не пострадает!
Значит, они с Денисом уже приехали, понял Антон. И, пока тут убивали одного за другим, доблестная Кон-полиция устроила никчёмные разборки. Вместо того, чтобы хоть попытаться спасти несколько жизней.
– Достали уже, – зло произнёс белобрысый губильщик, латая рану товарища портативным заживителем.
Это, увы, не панацея, но на первое время сгодится и хотя бы не позволит просто истечь кровью.
Девушка, которую убил Пит, сидела рядом и просто держала Тедди за руку. Больше она ничем не могла помочь. Гости вечера тем временем корчились в муках от быстродействующего геммовируса и не знали, куда себя девать. Те, кто послабее, уже отправились к праотцам. Остальные пока не до конца понимали, что их вскоре ждёт та же участь.
– Эй, вы! – закончив с Тедди, обратился к публике белобрысый губильщик. – Кто стрелял?
Смелые дельцы, бездушные воротилы и даже их фривольные дамочки вроде Кэролайн, – все моментально замолчали, как будто на похоронах президента.
– Ну же, признавайтесь, – сквозь недобрую ухмылку протянул парень. – Мы всё равно это так не оставим. Да, друзья?
– Ни грамма нашей крови! – хором проскандировали губильщики свой знаменитый слоган. – Ни грамма нашей крови!
Антон уже слышал этот крик, стоя на улице и наблюдая за позорной перепалкой служителей закона.
– Видите? – продолжал парень. – Сегодня мы изменили собственному принципу. Вернее, кто-то из вас не удержался перед соблазном подстрелить желтокожего мерзавца. Так ведь, дамы и господа?
Белобрысый губильщик вышел на середину сцены, демонстративно жестикулируя руками. В обеих лежало по пистолету. Один у парня уже был, другой он вытащил у ослабевшего Тедди.
– Меня зовут Марк, – представился губильщик, слегка возвышаясь над публикой. – И сегодня я побуду вашим ведущим. Чтобы сделать наш вечер красочнее, у меня сразу же есть предложение. Пока наш меткий ковбой не признается, каждые пять минут я буду ранить одного случайного человека из зала. Договорились? Ну и ладненько. Время пошло.
И снова детектив услышал издалека, о чём говорил Джейкоб.
– Не признавайтесь, – шепнул тот мистеру Фултону, который так и не удосужился снять цилиндр. – Молчите до последнего.
– Но… я… – замямлил Майлз в нерешительности.
– Тс-с, – дополнила Кэролайн совет мужа, изо всех сил вцепившись мистеру Моррису в руку.
К сожалению, Карелин знал таких людей. Они были из той породы, которая до последнего верит, что несчастье чудесным образом пройдёт мимо. И сейчас Джейкоб с Кэролайн, как и все остальные гости вечера, не изменяли себе, несмотря на критическое положение.
Марк, вдоволь насладившись произведённым эффектом, решил подбросить ещё больше дров в топку.
– Пока мы все ждём нашего смельчака, давайте я расскажу сказку, – предложил он. – Коротенькую, буквально на пять минут.
Джейкоб, склонившись к мистеру Фултону, прошептал:
– Они там все психопаты, друг мой. Уверяю, вы не пожалеете, если ещё раз…
– Прошу, молчите, – едва слышно простонал Майлз, опасаясь новой эскалации.
– Жила-была маленькая принцесса, – не без удовольствия приступил к рассказу белобрысый губильщик. – И звали её, допустим, Лидия.
– О господи, – сказала себе под нос юная девушка, сжимающая руку Тедди. Собравшись с силами, она громко обратилась к Марку: – Не надо! Им незачем знать.
Вот, как её звали. Лидия. Антон с сочувствием смотрел на ту, кого уже совсем скоро поразит фиолетовый луч. Ещё совсем недавно она не хотела, чтобы хоть кто-нибудь знал о её прошлом. Но теперь умирающая Музыка сфер была готова довериться детективу. И всё, что можно было сделать, – просто прислушаться.
– Как это незачем? – мягко спросил Марк, продолжая смотреть в зал. – Пусть услышат, почему они так задолжали нам. Или ты хочешь помешать общему делу?
Девушка осеклась и часто заморгала большими глазами с желтизной в белках. Антон догадался, что ей так частенько манипулировали, но всё не понимал, откуда такая острая реакция на избитый лозунг.
– Так вот, у Лидии была чудесная мама. Скажем, мисс Маргарет Пэкстон. В молодые годы Маргарет хотела покорить Бродвей. Но всё, чего она добилась, – были редкие выступления в грязных кабаках. Там-то у неё и случился…
– Марк! – взмолилась девушка, едва не плача.
– Роман, – немного подумав, выдал губильщик цензурную версию. – И вместо какой-никакой певческой карьеры Маргарет получила живот с принцессой внутри. Автор сего чуда, конечно же, сбежал, опасаясь, что его репутация добропорядочного члена общества может рухнуть, если кто-нибудь прознает о его ребёнке на стороне. А беременность… ну вы же знаете, что она делает с организмом женщины?
Удивительно, как чужая история может легко найти отражение в сердце. На этот раз пострадала без пяти минут вдова.
– Какой подлец, – прокомментировала это выступление Кэролайн. – Я только поэтому до сих пор… Джейкоб, только поэтому…
Мистер Моррис безмолвно обнял супругу, что было совершенно не в его духе. Обычно он маскировал все чувства похотью, но сейчас Джейкобу в кои-то веки захотелось побыть самим собой.
Две угасающие мелодии всё туже сплетались в одну гармонию, раскрывая Антону настолько глубинные переживания, в которых люди иной раз не могут признаться даже самим себе.
– У Маргарет не просто упали эритроциты, сделав её кровь почти полностью бесполезной, – Марк буквально бросал каждое слово в зал, надеясь вывести людей на эмоции. – Нет, дамы и господа. Всё было намного хуже. У мисс Пэкстон обнаружили анемию. Это не помешало ей родить дочь, но навсегда повредило сердце дистрофическими изменениями.
– Мы-то тут причём? – спросила сварливая барышня, несмотря на толпу навалившихся родственников, которые пытались уберечь её от столь опрометчивого шага.
– Казалось бы, действительно не причём, – благодушно отозвался Марк. – Но, если я продолжу, вы сами всё поймёте. Так могу ли я продолжить, мэм?
Последнюю фразу губильщик произнёс гораздо твёрже, что послужило намёком на правильный ответ.
– Да, конечно, – согласилась барышня после нескольких заметных тычков от окружающих людей.
Детектив до сих пор не понимал, как относиться к Марку. С точки зрения законодательства любой страны он – преступник. И его методы противоречат моральному облику человека. Но всё же, так ли этот белобрысый парень не прав? Его поведение – это искренняя реакция на столетия издевательств, которому элита подвергала простой народ.
– Доноры, как вы привыкли считать, недостойны заводить семью, – провозгласил Марк, не переставая расхаживать по сцене. – Куда нам, простакам, до вас. Но Маргарет оказалась не такой послушной, как хотелось бы присутствующим. Да-да, можете не галдеть, я знаю, как вы возмущены. Маргарет прекрасно понимала, что отец Лидии и сам не заинтересован в огласке, поэтому оставила дочь себе, пряча от посторонних глаз. Правда, всё больше похоже на сказку?
Теперь уже мистер Моррис вытирал пот со лба. Это начал действовать вирус, подбираясь к клеткам организма вплотную. По крайней мере, бородатый мужчина именно так и пытался это себе объяснить.
– Да почему они не заходят? – спросил Джейкоб. – Полицаи долбанные. Они должны защищать нас от этих!
– Дорогой, уймись, – не выдержала Кэролайн. – Они профи. И знают своё дело гораздо лучше.
Вот только входящие в резонанс мелодии от двух мертвецов не могли обмануть Антона. Он уже начинал догадываться, к чему всё идёт, и на душе стало ещё хуже.
– А теперь поставьте себя на место несчастной мисс Пэкстон. Сердце ни к чёрту, кровь бесполезна. И сверху на это всё – орущая принцесса, которую надо кормить. Что бы вы сделали на её месте? Ах да, ничего бы вы не сделали, потому что никто бы не оказался на её месте. Никто! Но Маргарет была совсем из другого теста. Она устроилась уборщицей в банк крови. Её взяли на работу даже с таким больным сердцем, потому что страховка донорам всё равно не полагается. Они – расходный материал, как-никак. Я всё правильно говорю, дамы и господа?
Марк выделил немного времени для гневных возгласов из зала и стал подводить историю к долгожданному катарсису.
– Маргарет стала подворовывать пакеты с кровью. Причём, не с какой-нибудь, а с концентрированной. С такой же, которую вам за бесплатно раздал этот ублюдок, – губильщик пнул ногой лежащего без сознания Олсопа. – Так она надеялась прокормить Лидию и заодно подлечить себя. Но счастье продлилось недолго, и мисс Пэкстон схватили на горячем. Прямо во время очередной кражи. Один из ваших хвалёных полицаев, между прочим. Похоже, они могут тягаться только с больными женщинами. – Марк усмехнулся от собственной шпильки в адрес элиты. – Конечно же, любимое вами правосудие без проволочек сунуло Маргарет за решётку медленно угасать. А на все её стенания об оставленной дочери – ноль эмоций. Знаете, как Лидия выжила?
«Не делай этого», – хотел сказать Антон. Его уже било дрожью от обильной кровопотери, но детектив держался из последних сил.
Губильщик позвал девушку взглядом на сцену. Только она не собиралась отходить от Тедди, который едва начал приходить в себя и зашевелил губами в попытке что-то произнести.
– Иди сюда, я сказал! – гаркнул Марк, напугав публику ещё больше.
Лидия послушно выполнила приказ, очутившись рядом с истинным ведущим этого вечера. Ей совсем не хотелось быть живой иллюстрацией несчастий губильщиков, но сумасшедший парень не оставил ей выбора.
А ведь предчувствие подсказывало – не надо. Это ощущение жгло изнутри, не давая вдохнуть. Но деваться уже было некуда.
– Наши люди во время очередной вылазки в город случайно услышали странные звуки в одном из домов. И, если бы они не обратили на это внимание, если бы просто прошли мимо… Лидия бы сейчас не стояла рядом со мной. – Марк провёл дулом по лицу девушки и опять нацелил пистолет на публику. – Посмотри на них, милая. Загляни в глаза каждому, кто виноват в смерти твоей матушки.
Она действительно начала вглядываться. И каждый гость внизу вызывал у неё бурю эмоций. А вдруг это он оставил их с мамой умирать? Вон тот господин с розой на пиджаке. Или джентльмен, который пьёт уже десятый бокал, лишь бы не столкнуться с реальностью трезвым.
– Лидия, – опять обратился Марк к девушке. – Может быть, ты кого-нибудь узнаёшь в этом зале? Может, кто-то причастен к твоему несчастному прошлому?
Вирус уже основательно взялся за публику. Даже те, кто был покрепче, и не скончался от инъекции, начали падать прямо на пол, обессиленные подступающей болезнью.
– Ладно, брось это, – усмехнулся Марк. – Ты всё равно была совсем маленькой и не можешь ничего помнить. Но зато, благодаря нашим кротам в Кон-полиции, мы доподлинно установили, кто же на самом деле твой отец. И это…
Белобрысый губильшик направил оба люгера на бородатого мужчину в объятиях красивой, но стервозной дамы.
К этому всё и шло. Антон уже знал ответ заранее. Они были связаны биологически, вот их мелодии и сплелись в одну, вычерпывая последние порции крови из детектива.
– Мистер Джейкоб Моррис, эсквайр! – едким тоном процедил Марк.
– Ты… – опешила Кэролайн. – Предатель! Как ты мог?!
Злобную тираду прервал звук выстрела. Пуля угодила мистеру Моррису в ногу, заставив всех гостей по соседству отскочить в испуге.
– Пять минут прошло, – совершенно добрым голосом сообщил губильщик.
– Ну всё! – рассвирепел мистер Фултон, понимая, что другого выхода, кроме как признаться, нет. – Это я ранил вашего сообщника. Хотите – стреляйте. Я готов умереть.
– Надо же, – искренне удивился Марк. – У меня заготовлено ещё столько сказок, а вы так быстро себя раскрыли. Что ж, прошу на сцену.
Злосчастный момент был всё ближе. Антон сжался в ожидании. Совсем скоро сюда ворвётся Пит, и случится непоправимое.
Нервно сглотнув, мистер Фултон на трясущихся ногах пошёл вперёд. Публика провожала его сочувствующими взглядами. Для них он был кем-то вроде Христа, принёсшего себя в жертву, чтобы искупить чужие грехи.
– Что с тобой делать-то? – задумался Марк, повышая ставки до небес. – Сразу шлёпнуть, или помучить, чтобы ты понял, как сейчас страдает мой друг?
– Воды… – попросил Тедди слабеющим голосом, но все вокруг были слишком заняты, чтобы услышать стенания умирающего.
Проходя мимо Олсопа, Майлз заметил, как тот ему подмигнул. Вблизи этот человек казался ещё более омерзительным, потому что изображал из себя жертву, в то время как мог одним махом спасти всех от верной гибели.
Чувствуя, что ему нечего терять, мистер Фултон сделал удивительное признание:
– Я целился не в вашего друга.
– А в кого? – поинтересовался Марк, всем своим видом продемонстрировав живой интерес.
– В мистера Клиффорда Олсопа, – объявил молодой человек под изумлённые возгласы публики.
Только Олсоп оказался настолько трусливым, что даже эти слова не заставили его подняться.
– Вы меня продолжаете удивлять, – поддержал мистера Фултона Марк. – Неужели не все богачи такие уроды?
– Все, – честно сказал Майлз. – Но отныне я не богач.
Молодой человек достал из своего камзола чековую книжку и вписал туда примерную стоимость активов, унаследованных от недавно умершего отца, который всё оставил своему сыну.
– Это… – опешил Марк. – Дамы и господа, перед вами первый человек, который заслужил Эпивир! Лидия, вколи ему дозу.
– Нет, – мягко остановил мистер Фултон девушку. – Я хочу быть честным перед самим собой. Я выхожу из дела и становлюсь губильщиком.
Марк ничего не сказал. Лишь поднял руку молодого человека, словно тот стал чемпионом по боксу, знаменуя тем самым безоговорочный триумф.
Как же Антону хотелось изменить прошлое, чтобы история пошла по новым рельсам. Выдернуть из реальности каких-то несколько секунд – и всё встанет на свои места. Но, увы, дальше произошло ровно то, что должно было произойти.
Губильщики, стерёгшие центральный вход, резко отскочили от выбитой двери, через которую повалил град полицейских во главе с Питом.
– А ну стоять! – хрипло прокричал Мэлварс и первым же зарядом попал в Лидию.
Густо закашляв, Антон вырвался из плена Музыки сфер. Ему хотелось распластаться на сцене рядом с трупами, но работу надо было довести до конца. Спасибо, Денис в ту же секунду подставил плечо другу и помог детективу дойти до майора Джарвиса, который на правах руководителя операции остался ждать окончания расследования.
– Доставьте Марка Олсопу, – еле слышно прохрипел Карелин. – Клиффорд Олсоп имеет право делать с ним всё, что угодно.
Майор Джарвис встал, изображая полную готовность выполнить все указания русского детектива.
– И ещё, – окликнул его Антон, пока тот не ушёл. – Привезите ему тело Тедди. Пусть сам решает, как его хоронить.
На этом силы окончательно покинули Карелина, и он повалился навзничь.
– Картриджи сюда, срочно! – закричал Денис. – Третью отрицательную!
– Не надо донорской крови, – шепнул детектив и наконец закрыл глаза.

Акт II. Магия крови. Глава 7
Нью-Йорк, Конфедеративные Штаты Америки
На следующее утро
Фергюсон впервые в жизни почувствовал себя лишним в собственном кабинете. С тех пор, как сюда ворвались эти странные русские детективы, прошло всего десять минут, но начальнику Кон-полиции показалось, что вся жизнь пролетела перед глазами. В их возмущениях был резон, тяжело с этим спорить. Но причём тут он к злоключениям мистеров Карра и Ветроффа, которых вообще пригласило вражеское государство, Фергюсон решительно не понимал.
– Вы хоть отдаёте себе отчёт, какой будет скандал? – спросил Денис, нависая над хозяином кабинета. – Мы ещё не отправили рапорт о покушении, но собирались это сделать, как только сойдём на сушу. Ну вот, сошли. И нас тут же посадили в машину разгребать ваши недоработки. Как это называется? Нет, вы скажите, как?
Будь у Дениса настоящие магические способности, он бы уже стрелял молниями из глаз. Но, к счастью для Фергюсона, отыгрывать роль злого полицейского Ветров мог только в полсилы, без должных спецэффектов.
– Господин Фергюсон, – примирительно сказал Антон, пока Денис принялся шагать из угла в угол. – После того, как я починил расколотое судно, весь оставшийся путь я пролежал без сознания и вообще был на грани смерти. Если бы не грамотные действия моего любезного друга…
– Мистер Тони Карр чуть не погиб от массивной потери крови, и ему сейчас противопоказано применять свои способности до полного выздоровления.
– Сэр, нас привезли на сцену не одного, не двух, а сразу двадцати трёх преступлений. И это по самым скромным подсчётам. Конечно, я не мог не исполнить свой долг. Пришлось заносить в протокол каждую смерть. Искать виновных. Но в моём нынешнем состоянии это титанический труд, сопряжённый с большим риском для здоровья.
– Неужели у вас не нашлось ни одного компетентного сотрудника, который мог бы заняться такими пустяковыми вопросами?
Чувствуя, как рубашка противно липнет к телу, Фергюсон попытался объясниться:
– Господа русские, простите нас за такое невежество. Но дело в том, что все самые компетентные сотрудники поблизости сами причастны к одному или нескольким преступлениям, а это, как известно, автоматически лишает их права на участие в расследовании. Поэтому нам были нужны люди не вовлечённые. Мы уже готовились к долгому ожиданию свободных иногородних коллег, но тут подвернулись вы. И простой полицейский эскорт превратился для вас в тяжёлую рабочую поездку. Ещё раз извините за это ужасающее недоразумение.
Закончив, Фергюсон шумно выдохнул и глотнул из стакана немного воды.
– Извинения приняты, – спокойно ответил детектив. – Чтобы окончательно урегулировать все вопросы без привлечения уважаемого начальства, мы просим вас о содействии. Есть основания полагать, что мы ещё не раз подвергнемся риску для жизни, потому что кому-то явно невыгодно наше присутствие в Юнионе. Мы просим устроить наше сопровождение до границы силами Кон-полиции.
– О, конечно, – тут же согласился Фергюсон. – Мы и так планировали обеспечивать вашу безопасность во время нахождения на территории Конфедерации. Наши северные коллеги предупредили, что вам было проще пересечь Атлантический океан и попасть на восточное побережье американского континента, чем ехать через всю Россию, а потом совершить точно такое же плавание через Тихий океан.
– Спасибо, – сказал Карелин. – Хоть я и почти полностью лишён своих способностей, элементарная логика подсказывает, что дело, которое нам предстоит расследовать в Юнионе, напрямую связано с произошедшим сегодня. Во всяком случае, здесь тоже упоминали некий вакуумный аккумулятор. А это значит, что с высокой долей вероятности мы ещё вернёмся, чтобы проследить связь и восстановить картину целиком.
Видя, что детективы собрались уходить, Фергюсон поднялся с кресла.
– Господа, – сказал он. – В качестве личного извинения я хотел бы предложить мистеру Тони Карру несколько донорских картриджей. Они помогут быстрее восстановиться.
– Увы, – произнёс Антон, щурясь от яркого утреннего солнца, – мы не пользуемся чужой кровью.
Оба друга уже не первый раз были за границей и видели, как живут в разных странах. Но попадать в Северную Америку им ещё не доводилось. Карелин и Ветров давно горели желанием посмотреть, как живут осколки некогда великой державы. Сильно больших ожиданий они не строили – и правильно делали. Всё равно реальность оказалась гораздо хуже.
Грязные улицы и странная энергоёмкая неоновая подсветка – только полбеды. Гораздо хуже было увидеть социальное устройство Конфедерации изнутри. Детективов бросало в дрожь от одной лишь мысли, как эти люди распорядились собственной кровью. Вместо того, чтобы строить жизнь на равных, элиты решили попросту эксплуатировать население, создав иллюзию, что так живут во всём мире.
Проходя мимо бесконечных кабинетов, Антон спрашивал себя: почему никто не вмешался? Почему все нормальные страны просто отвернулись от этой вакханалии, не попытавшись её прекратить? Выходит, принцип невмешательства и правда настолько силён, что все как один боятся его нарушить.
На выходе из отделения детективов ждали сержант Томпсон и Пит Мэлварс собственной персоной.
– Не понял, – возмутился Денис. – Это вы, что ли, будете нас сопровождать?
– Так точно, – вяло ответил Хантер, ещё не пришедший в себя после вчерашнего.
– Давайте не будем трепаться и отправимся уже в путь, – пробурчал Пит. – Вы-то там останетесь, а нам ещё возвращаться.
– Но вы же фигуранты дела, – сказал Антон. – Так нельзя.
– Мы проходим исключительно как свидетели, – заявил Пит. – Убийство той девки не в счёт.
– Давай сейчас без этого, – попросил сержант напарника, заметив изменившийся взгляд Карелина.
Двое американских полицейских и двое русских детективов вышли из здания и с мрачным видом устроились в чёрном фордике Мэлварса. Дениса с Антоном уже подташнивало от знакомого салона, но они решили не болтать лишнего. Всё же, с сопровождением было безопаснее.
Путь лежал через семь штатов Конфедерации, не считая самого Нью-Йорка, и предполагал три дня непрерывной езды. Так что, времени на отдых было предостаточно. А с ним и на разговоры, которые, правда, начались далеко не сразу. Во-первых, потому что Антона вырубило после двух кварталов по Нью-Йоркской просёлочной дороге. Во-вторых, после жутких ночных разбирательств обе пары коллег чувствовали друг перед другом неловкость.
Детектив, на самом деле, разразился гневом в кабинете Фергюсона совсем не из-за того, что их с Денисом потащили на место преступления среди ночи. Антон Карелин, русский сыщик международного масштаба, был потрясён масштабами увиденного. Сердце обливалось кровью за каждую смерть. И среди всего этого безумия полицейские, выяснявшие свои личные отношения, смотрелись просто кощунственно. Когда уже всё было кончено, Пит по-прежнему не мог отойти и продолжал сыпать ругательствами в адрес капитана Баркли, Хантера Томпсона, самого Антона, всех. Но и Хантер не отставал. Его едва убедили не бросаться с кулаками на лейтенанта. Даже присутствие русского детектива не действовало. Сработала только оплеуха, которую без тени сомнения отвесил Денис.
Об этом Антон узнал уже постфактум, потому что был сосредоточен на расследовании, а потом и вовсе пролежал сутки без сознания.
С мистером Олсопом уже было сложнее. Ему нельзя было предъявить обвинение. Клиффорд спокойно скрылся, забрав с собой Майлза, и никто его не имел права остановить. По местным законам убийство губильщика, а уж тем более представителем элиты, – вообще не преступление. И Антон не имел права вмешиваться, потому что принцип невмешательства запрещал нарушать законы государства, в котором находишься.
Ещё и пришлось сдать Олсопу Марка. Опять же – местное законодательство обязывало. О том, что Клиффорд мог сделать с останками Тедди – вообще не хотелось думать.
Какое-то время детектив пытался переключиться на мысли о странном человеке в кожаном костюме, которого он видел, сшивая «Нормандик». Но в голову не лезли никакие дельные предположения, и пришлось сдаться.
После тяжёлых событий прошлой ночи полицейским и детективам понадобилось около суток, чтобы прервать молчание. Только на въезде в степи Оклахомы, когда поднялся ветер, обдающий смолистым дыханием сосен, американцы решились заговорить.
– Как вы себя чувствуете, мистер Карр? – с ноткой обеспокоенности спросил Хантер, сидящий на пассажирском месте.
Чтобы вопрос не прозвучал чересчур буднично, сержант повернулся и внимательно посмотрел на детективов. Буднично и не получилось. Скорее, угрожающе. Стремясь сгладить это обманчивое впечатление, Хантер постарался улыбнуться. Но и это не задалось. Из-за пережитого стресса на лице появилась неуместная гримаса, которая могла бы оттолкнуть человека неподготовленного, но совершенно не задела русских коллег, которые видали на своём веку и нечто похуже.
– Спасибо, не очень, – честно ответил Антон.
– Сэр… – Хантер замялся от неуверенности, но всё же спросил: – Вы за прошлую ночь хорошо поистратились. Как же вы будете что-то расследовать в Юнионе без своих способностей?
Размышляя над ответом, детектив посмотрел в окно машины. На широком шоссе больше никого не было. Вокруг на много миль распростёрлись едва заметные холмы, поросшие высокой травой и вкраплениями лесов. Рядом с одинаковым ритмом пролетали телеграфные столбы и странные домики между ними, куда выстроились очереди из плохо выглядящих людей.
Заметив удивлённый взгляд детектива, Хантер поспешил объяснить:
– Это фермы, господин Карр. Здесь доноры сдают кровь, чтобы подпитывать ей местные электросети.
– Как вы можете с этим жить? – заговорил Денис, хранивший всю дорогу напряжённое молчание.
– А что, разве бывает иначе? – озадачился Пит, наблюдая за пассажирами через зеркало заднего вида. – Это всего лишь пищевая цепочка. Кто-то ест, а кого-то едят. Нам повезло оказаться посередине, джентльмены. Так давайте принимать это с благодарностью.
За короткое время знакомства Хантер уже составил какое-то представление о Безбашенном, но сейчас оно рухнуло под давлением только что сказанной фразы. Ну не вязался такой конформизм с образом вольного копа, презревшего все авторитеты. Только если Пит на самом деле чего-то боялся…
– Бывает, – коротко ответил Антон, перестав любоваться быстро надоевшими видами.
Ещё несколько часов все четверо провели в удручающем молчании. Денис усиленно заинтересовался брошюрой, небрежно брошенной на заднее сидение. Похоже, Пит хотел с ней ознакомиться подробнее, но потом скомкал и кинул, куда смог.
На брошюре была напечатана реклама какого-то центра психологической реабилитации. Недоступное развлечение для доноров. Серьёзная необходимость для элиты. И совершеннейшая блажь для «среднего класса», к которому Мэлварс гордо себя причислял.
Антон опять забылся дремотой. В этот раз неглубокой. Силы постепенно возвращались, но как-то не торопясь. О магических способностях не могло быть и речи.
– Господа русские, скоро мы будем возле границы, – предупредил Пит, когда Хантер сверился с картой.
– Как, уже приехали? – удивился детектив, с трудом откусывая затвердевший батончик, которых в бардачке фордика оказалось немерено.
– Нет, – пояснил Хантер. – Мы ещё в Оклахоме. Справа от нас будет территория Юниона. Вы увидите, что такое граница двух Америк. Но пересекать её вы будете позже, в Аризоне.
– А слева, наверное, Техас? – невзначай полюбопытствовал Дэннис.
– Да, – буркнул сержант Томпсон. – Мексика.
– Чёрт бы её побрал, – деликатно добавил Пит. – К той границе я подъезжать не буду, и не просите. Нечего нам туда соваться.
Детективы ещё раньше заметили, как зелень начала потихоньку редеть. Но сейчас дорога растеряла её последние остатки, превратившись в растрескавшуюся поверхность, присыпанную сверху то ли золой, то ли песком. Под шинами неприятно захрустело, а в глазах стало рябить от неестественного блеска гранул.
– Не удивляйтесь, джентльмены, – обратился Хантер к пассажирам. – Такое можно увидеть по всей границе. Говорят, какой-то единой войны не было, но локальные стычки охватили все Соединённые Штаты после покушения на будущего президента. Наверное, вы могли видеть тот снимок…
– Да-да, – обречённо вздохнул Денис. – Его в каждом учебнике печатают. Даже у нас.
– Тогда вы прекрасно осведомлены, – удовлетворился ответом сержант Томпсон.
Хантеру решительно не нравилось, что он перешёл на высокопарный слог при виде иностранных гостей, но это, видимо шло откуда-то из подсознания. Так общаться учили в воспитальнях, чтобы произвести хорошее впечатление на будущих спонсоров, которые искали себе новых работников. И ещё папа в своих письмах всегда советовал читать хорошие книжки, чтобы быть умнее сверстников.
Лучше бы Хантер тогда усвоил, что надо быть хитрее.
– Что это? – спросил Тони, когда увидел на горизонте странные столбы света, уходящие далеко к небу.
– Граница, – ответил сержант Томпсон. – Между этой Америкой и той.
Из земли вырывались разноцветные лазеры, генерируя между собой силовое поле. На этой стороне лучи были красными. На той, разумеется, синими.
Дэннис быстро прикинул, сколько энергии потребляет такая опасная подсветка, если она расставлена по всей границе. Оба государства нещадно доили свой народ, чтобы он никогда не мог воссоединиться.
Зрелище было красивым и величественным, но бесконечно печальным. Сколько же сломанных судеб таилось за простой чертой на карте. Людей разделили, сделав непримиримыми врагами. А нужно ли это им – не спросили. Да и зачем спрашивать, если можно с умным видом настрочить в видные издания пару статей, расставляющих всё по своим местам? Эти плохие, эти хорошие. Боже, храни Юнион, Конфедерацию. И нужное подчеркнуть.
– И что, через неё не проходят даже пули? – искренне удивился Антон.
– Ни одной, – произнёс Пит, по-прежнему наблюдая за пассажирами через зеркало заднего вида. – Говорят, даже ракеты испытывали. Ни в какую.
По мере приближения к Нью-Мексико по бокам от дороги снова появилась растительность, а лазерные столбы скрылись за горизонтом. Детективам стало немного легче. И даже проснулось некоторое любопытство.
– Господа полицейские, – сказал Антон. – Позвольте взглянуть на ваши… как вы их называете? Конвер…
– Конвергенторы? – уточнил Хантер. – Да, конечно. Возьмите мой. Безбаш… мистера Мэлварса мы не будем отвлекать от вождения.
Первым за оружие схватился Денис. Его указательный палец лёг точно на иглу, но Ветров не поддался искушению надавить чуть сильнее, чтобы острие прошило кожу.
– У нас таких нет, – заметил детектив.
– Чем же вы стреляете? – не отрываясь от руля, спросил Пит.
Всё это время он почти не спал, но держался молодцом. Как будто ему и вовсе не нужно было отдыхать.
– Как и все, пистолетами, – ответил Денис, аккуратно передавая конвергентор другу. – А этим чудом техники, наверное, может пользоваться любой?
– Кроме губильщиков, – сказал Хантер. – Их кровь не производит магию. Ни в каком виде.
Американцы любезно рассказали детективам, что их оружие работает на поляризующих кристаллах, которые собирают рассеянную, не оформившуюся магию в единый поток и придают ей цвет, от которого напрямую зависят свойства. Антону эта информация показалась просто любопытной, а Ветров тем временем начал размышлять о том, сколько же интересного прошло мимо него. В детстве Денису говорили, что без оформившейся индивидуальной магии его кровь годится только для государственной энергетики. И скрывали, что на свете есть устройства, благодаря которым любой человек может себя почувствовать волшебником.
Копы тоже крепко задумались о своём. Выходит, их обезличили, внушив, что без конвергентора магию творить почти невозможно. Сколько, интересно, реальных, живых способностей потонуло в водовороте американской пропаганды по обе стороны лазерных столбов?
В конце концов, Пит всё-таки сдался и ближе к вечеру затребовал перерыв на нормальный ночной сон. Никто не протестовал, потому что на следующий день предстояло пересечь границу между двумя враждующими странами. И лучше было заняться этим на свежую голову.

Акт II. Магия крови. Глава 8
Пока трое джентльменов устроились спать прямо на сиденьях, Денис не мог сомкнуть глаз. Тихо открыв дверь, чтобы никого не потревожить, помощник детектива вышел наружу немного размяться. Телеграфные столбы здесь были воткнуты с той же частотой, как и всю дорогу ранее. Приспущенные провода разрезали небо на части, проходя аккурат через ковш Малой Медведицы. Слабый ветерок колыхал приземистую траву, но никак не мог сдвинуть с места толстые ветви деревьев, так жадно возносившиеся к небу.
Погружённый в мрачные мысли, Денис ходил вокруг фордика. Ветрову не давало покоя засевшее в недрах подсознания чувство несправедливости. Оказывается, его обманывали всю жизнь. Не обязательно иметь какие-то индивидуальные способности, чтобы творить волшебство. Достаточно всего лишь проткнуть иглой указательный палец и позволить своей заурядной магии капнуть внутрь, запуская тем самым сложный механизм преломления в заговорённом кристалле.
Сколько у них цветов, интересно? Какие можно составлять комбинации, получая новые эффекты от чар?
В карманах американских копов лежало по одному такому устройству, и Денис боролся с соблазном вытащить у кого-нибудь конвергентор. Нет, не конвергентор, а настоящую волшебную палочку, которая в состоянии собрать рассеянную магию в один поток. Укротить её. И придать нужный окрас, не гнушаясь самого запретного.
Немного успокоившись, Денис всё-таки вернулся обратно на своё место. Помощник детектива ещё и капитально замёрз. Пустыни Аризоны таят в себе удивительное коварство: днём ты страдаешь от жажды, а ночью хочешь закутаться в одеяло потеплее, не желая выносить холодной улыбки природы.
Ветров смог заснуть только на рассвете. Ему ничего не снилось, и уже вскоре Антон мягко растолкал друга.
– Мы на границе, – сказал он.
Пит заглушил автомобиль и сварливо проронил:
– Все в диком восторге от этого пейзажа, но я так и не понял его ценность.
Русские детективы переглянулись и вышли из фордика, чтобы получше рассмотреть открывшееся перед ними зрелище.
Горную гряду бурого цвета разрезала на две части бьющаяся внизу река. Через неё был перекинут бетонный мост, один конец которого венчали красные лазеры, а другой – синие.
– Это нейтральная территория, – пояснил Хантер, видя заинтересованные лица детективов. – Иначе бы не удалось сохранить мост в целости.
Антон вспомнил, как они вчера приблизились к границе, и трасса моментально стала усыпана хрустящей золой. Вот, почему горы здесь такого странного цвета. Медно-бурого и переливаются. Похоже, американцы успели крепко повоевать по всей линии соприкосновения нынешних держав.
– Нам сюда, – объявил сержант Томпсон, указывая на маленький, наспех сколоченный домишко, в котором сидел дежурный пограничник. – Обычно проверка занимает не больше пяти минут. Но в вашем случае срок может растянуться. Вы же иностранцы.
– Вы столько всего знаете, мистер, – из вежливости сказал Антон, направившись к пропускному пункту. – Настоящая энциклопедия американской границы.
– Так он здесь часто бывает, – с лёгкой насмешкой заметил Пит. – Чуть ли не каждый месяц снуёт туда-обратно. За это его и присудили работать со мной.
– Не смей, – попросил Хантер.
– Почему же? – Безбашенный остановился. – Детективам следует знать, что ты навещаешь на той стороне своего отца. Дело в том, джентльмены, что ещё пять лет назад Томпсон-старший возглавлял Юн-полицию, нашего прямого конкурента.
– Может, всё-таки, хватит? – с нажимом спросил Хантер, заметив, с каким любопытством эту стычку разглядывают гости из России.
– Мне кажется, в этом что-то есть, – попытался разрядить обстановку Антон. – Быть может, сержант Томпсон окажет нам любезность и станет проводником в Юнионе?
– Фергюсон будет в ярости, потому что дал мне ровно шесть дней на дорогу туда и обратно, – без лишних преамбул ответил Хантер. – А так, я бы с радостью. Но вообще, сэры, не беспокойтесь. Вас должны подхватить местные полицейские на той стороне.
Пограничник устало посмотрел на паспорта русских детективов и пригласил их внутрь заполнить длинные формуляры о своей родословной, перевозимых ценностях и цели поездки. Причём, в трёх экземплярах.
– Наши налоговые декларации гораздо хуже, – сочувственно заметил Хантер, когда Денис с Антоном принялись за писанину.
Питу и сержанту Томпсону мужчина в форме просто поставил в паспорта печати о выезде и пожелал счастливого пути.
Когда русские детективы наконец покончили с бюрократией, их документы постигла та же участь.
– Вас уже ждут, – сообщил пограничник и мерзко улыбнулся.
Тони Карр давно бы проверил, не сбился ли ритм у Музыки сфер, но его способности до сих пор были заблокированы, поэтому оставалось только довериться везению и своим американским коллегам.
Все четверо снова заняли свои места в фордике и подъехали к красным лазерам вплотную, ожидая, пока они втянутся в землю. Когда путь наконец был свободен, Пит нажал на педаль газа и медленно поехал по узкому мосту через речку Колорадо.
Жаркое солнце начало заметно печь, и Денис приспустил стекло, чтобы убрать шею из-под прицела фокусирующей линзы. Фордик не спеша преодолевал нейтральную территорию, похрустывая шинами, которые вновь соприкоснулись со странным пеплом.
Перед синими лазерами Пит вновь затормозил. Со стороны Юниона к границе подъехала зелёная машина без опознавательных знаков и встала аккурат напротив старого фордика, словно готовилась идти в лобовую атаку.
– Это что, шутка? – рассердился Пит. – Какого чёрта здесь забыла эта дурында?
– Здесь одностороннее движение, – более спокойным голосом сказал Хантер. – Пока не проедут в одну сторону, никто не пропускает с обратной.
Детективы и так уже всё поняли. Да и не успокоили их слова сержанта, потому что синие лазеры втянулись в землю, и странная машина дала передний ход. Не желая сделать свой раздолбанный фордик ещё более раздолбанным, Пит осторожно поехал назад, следя за дорогой через зеркало заднего вида.
– Не может быть! – гаркнул Безбашенный, увидев, как вырастают обратно красные лазеры.
– Мы в ловушке, – подытожил ситуацию Антон, вытирая шарфом испарину со лба.
Хоть погода и не располагала, всё равно детектив оставил на себе любимый предмет одежды.
Зелёная машина продолжала щемить фордик и остановилась, только когда до силового поля Конфедерации оставались считанные сантиметры.
– Пригнитесь! – крикнул Денис наугад и был прав.
Из окон автомобиля высунулись люди в масках и принялись стрелять магическими разрядами. В ход пошли обычные фиолетовые лучи, имитирующие эффект огнестрельного оружия. Несколько разрядов попали в лобовое стекло, и оно посыпалось крупными осколками, открывая полный доступ к салону.
Небрежно стряхнув с себя несколько крупных кусков, Пит распахнул дверь фордика и, находясь под её прикрытием, перекатился назад, стремясь занять место позади багажника. Хантер тоже открыл дверь, только сразу же вступил в перестрелку. Но его прирождённая меткость дала сбой, и ни один из лучей не достиг цели.
Русские детективы похватали своё оружие и выскочили следом, так же прикрываясь дверьми. Силясь хоть в кого-то попасть, они расстреляли по целой обойме, но смогли разве что слегка поцарапать зелёный кузов.
– Что происходит? – запаниковал Антон, чувствуя себя без способностей как без рук.
Вот бы сейчас податься к вибрирующим нитям, из которых сотканы враги. Тогда бы он мог предугадать каждый шаг. Прочитать любое движение раньше, чем его совершат.
– Чертовщина какая-то, – бросил Пит из-за багажника.
Безбашенный ни в кого не стрелял. Похоже, собирался с силами для рискованного броска. Да и смысл жечь кровь почём зря, если все разряды уходят в молоко.
Ощущая преимущество, люди в масках стали покидать автомобиль. Им нужно было усиливать прессинг, чтобы проломить хрупкую защиту фордика. Один бог знает, сколько этой трухлявой жестянке лет. Пнёшь – сама развалится, а уж от правильно настроенных конвергенторов, так вообще сотрётся в порошок.
Кто-то из стрелков сменил кристалл. Теперь в дверцу, которой прикрывался сержант Томпсон, попадали оранжевые разряды. Они растягивали материю. Истончали всё, к чему прикасались.
Хантер услышал, как стонет металл. На его глазах дверцу раскатало, подобно тесту, к которому приложились крепкие руки со скалкой. Так у людей в масках было больше вероятности прошить преграду насквозь. Хоть они и вышли из своей машины, разрывать дистанцию они всё равно не торопились. Видимо, отталкивающие чары работали только на расстоянии.
Американские копы, не сговариваясь, отметили про себя, что ещё не сталкивались с персонифицированной магией, которая резко отличается от общепринятой, пропущенной через поляризующий кристалл или острую иглу. Антон же напротив – ничему не удивился и, казалось, был готов к противостоянию. За одним небольшим исключением – он не мог использовать свои способности.
Видя, что ситуация становится критической, Денис предпринял отчаянный бросок к месту водителя. Хлопнув своей дверью, Ветров под резкой дробью разрядов переместился вперёд и машинально положил руки на руль. Встроенная игла залезла под кожу, отобрав нужную порцию крови, и движок завёлся. Всё как дома, за исключением того, что американские власти терроризируют простой народ.
Денис ещё не понимал до конца своей идеи, но ему хотелось посмотреть, как враги отреагируют на сближение.
Мягко нажав педаль, Ветров погнал фордик вперёд. Антон, Хантер и Безбашенный, ругаясь, зашагали на корточках следом. И никто при этом не переставал стрелять.
Манёвр Дениса возымел нужный эффект. Враги запаниковали и начали потихоньку отступать, тоже воспользовавшись дверями как прикрытием. Значит, они действительно боялись. Потому что разброс стрельбы сильно снижается по мере приближения к цели, и наступает момент, когда промахнуться уже просто невозможно.
Кто-то из людей в масках сел за руль и осторожно поехал назад. Это сподвигло Дениса выжать педаль сильнее, инициируя лобовое столкновение. Фордик хорошо тряхнуло. Скрежет сцепившегося металла пробирал до самых скул, но Ветров не отпускал газ. Так и продолжал давить, надеясь прорваться через границу и съехать с этого проклятого моста.
Водитель зелёной машины тоже выжал педаль в пол, уверенный, что одержит победу в этой импровизированной схватке за счёт мощности.
Хантер продолжал самоотверженно выпускать фиолетовые разряды через опущенное стекло. Антон уже экономил патроны: в его кармане лежало всего две обоймы. Пит сменил в конвергенторе кристаллик, с прыжка заскочил на багажник и, двигаясь вперёд с громким криком, открыл огонь.
Чёрные разряды сметали всё на своём пути. Куски асфальта растворялись в небытие. Заграждение моста получило серьёзную брешь в нескольких местах. А Пит всё шёл вперёд и никак не мог навредить стрелкам из зелёной машины.
Но всё же Мэлварс произвёл на них впечатление. Люди в масках запаниковали, понимая, что сейчас этот безумец приблизится настолько, что начнёт попадать. Надо было сопротивляться, пока не стало слишком поздно.
Один из нападающих высунулся из-за зелёной двери и точным разрядом угодил Питу в плечо. Безбашенный взревел от боли и выронил конвергентор из левой руки. Небольшой пластиковый корпус ударился о полуоткрытую дверь фордика и, отскочив, приземлился прямо Денису на колени.
У Ветрова не было времени на угрызения совести и моральные дилеммы. Он должен был отбиться от врагов и сделать всё, чтобы Антон не пострадал. Поэтому человек, не использовавший магию до этого момента, схватил конвергентор и насадил указательный палец на иглу. Без специального разъёма получилось больно, вот только Денис под наплывом адреналина этого даже не заметил.
Отпустив педаль, Ветров позволил зелёному автомобилю толкнуть фордик назад. Люди в масках оказались не дураками и среагировали молниеносно. Вместо того, чтобы устраивать битву автомобильных движков, они снова повыскакивали наружу – заранее занять выгодные позиции.
– Денис! – позвал детектив помощника и добавил по-русски: – Не надо!
Ветров сделал вид, что не услышал друга, и вышел из фордика. Двинулся решительным шагом к зелёному автомобилю. Вытянул руку с конвергентором перед собой.
Люди в масках перестали стрелять и засели в своих укрытиях. Они боялись. Исход уже был предрешён, но никто из них не хотел этого признавать.
Первым разрядом Денис распылил правую дверь. У Пита оказался очень мощный кристалл, таких не раздавали штатным сотрудникам полиции.
За дверью трясся от страха один из нападающих. Ветров промедлил всего секунду. Ему не хотелось казнить человека в упор, когда он предстал совершенно беззащитным. Рука с оружием на секунду опустилась. И этой секунды хватило врагу, чтобы напасть.
Не было никаких разрядов. Человек просто бросился на Денис с кулаками. Пользуясь, возможно, единственным шансом отвлечь того, кто мог бы не промахнуться. Ветров понимал, что это конец. Пит ранен, а детективу с Хантером вряд ли хватит решительности расстрелять кого-то в упор. Они совсем из другого теста.
«Остановись, – подумал Денис, глядя на приближающегося человека в маске. – Не смей».
Сердце забилось быстрее. По телу прокатилась волна жара. И враг замер в шаге от Ветрова. С занесённым для удара кулаком.
– Что это? Что происходит? – Антон продолжал обращаться к помощнику по-русски.
Но Денис его не слышал. Кровь кипела от адреналина и бог знает чего ещё. А если выманить остальных из укрытия?
Как по команде, ещё трое в масках вышли с поднятыми руками. Денис получил над ними абсолютную власть. Продолжая отдавать мысленные приказы, он выстроил всех четверых в шеренгу.
На лицах у них были маски с бесформенными чертами лица. Так даже легче – не видеть, что там под ними. Денис услышал очень слабую музыку и понял, о чём всё время на «Нормандике» говорил Антон. Это была нечеловеческая гармония. А значит, перед Ветровым – тоже не люди, и можно делать с ними что угодно. Лишь бы друг больше не пострадал.
– Что они делают? – забеспокоился Хантер. – Все в укрытие!
Сержант Томпсон боялся, что это хитрый трюк, и сейчас по ним откроют прицельный огонь. Достанут каждого. Изрешетят фиолетовыми лучами. Если вообще не чёрными.
Но ничего не происходило. Разве что Денис спокойно прошёл перед шеренгой из врагов, потом сделал несколько шагов назад и навёл конвергентор на одного из них.
– Пожалуйста, нет! – крикнул Антон, понимая, к чему всё идёт.
Пит перестал корчиться от боли и молча следил за происходящим с крыши своего фордика. Его устраивало то, что должно было случиться.
Помощник детектива нажал на спуск. Чёрный разряд прожег дыру в солнечном сплетении у нападающего слева. Его одежда распалилась, как тлеющие угли на костре. Отверстие в груди расширилось, и за считанные секунды человек исчез. Просто сгорел.
Безбашенный возликовал. Именно этого он и желал тем, кто посмел напасть. Хантер застыл на месте от ужасающей кончины одного из врагов. Но это был враг, который хотел лишить их жизни, так что всё по заслугам.
И только Антон призывал своего друга:
– Остановись! Они ведь уже сдались!
Дениса это не убедило, и он выпустил ещё по заряду в каждого из нападавших. Их тела точно так же разъело чёрными лучами.
Перед американскими полицейскими и русскими детективами остался только зелёный автомобиль и прямая дорога по мосту в Юнион. Ветер трепал волосы, где-то внизу река продолжала неспешно течь к Калифорнийскому заливу. Вокруг ничего не изменилось. И только детектив Антон Карелин увидел своего напарника совершенно другими глазами.
– Дальше поедем на их машине, – коротко резюмировал Денис.
В любой другой ситуации Пит бы запротестовал, отказываясь бросить свой фордик посреди моста между государствами. Но сейчас он понимал, что это единственный способ предъявить обидчикам по счетам. Приехать на зелёном автомобиле в управление Юн-полиции и поинтересоваться, кому так не хочется, чтобы международный сыск в лице русских детективов взялся за дело.
– Но сначала в больницу, – попросил Хантер. – Пита ранили.
Антон не знал, что сказать. Ему нужно было время, чтобы справиться с потрясением.

А

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71454394?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.