Главная страница | Эротические рассказы и истории | Мямля

Мямля
Алексей Авшеров
Друзья! Автобиографический роман «Жулик», опубликованный в 21 году, не смог в рамках печатного издания вместить все, что автор хотел бы донести до читателя. К тому же события последних трех лет круто изменили реальную жизнь персонажей, и повесть «Мямля» во многом дополняет сам роман. Герой повести провинциал Лелик пытается в Москве найти свое место под солнцем и волею случая знакомится с Алексеем Авшеровым. Эта встреча дает ему шанс, отринув стереотипы, стать личностью, но вот сможет ли он им воспользоваться? Лелик, как и другие персонажи, люди реальные, а описанные события были в том или ином виде. Судьба самого Алексея правдиво и с самоиронией описана в романе "Жулик". Свой интерес читатели смогут удовлетворить, прочитав как и сам роман, так и другие повести и рассказы, принадлежащие перу автора. Роман «Жулик» – микст расследования, эротики и современной прозы. Не обладая склонностью к преувеличениям, автор пишет "о времени и о себе", что заинтересует любителей "прозы жизни".

Алексей Авшеров
Мямля

Некоторые выражения использованы исключительно в качестве метафор и не являются оценкой происходящего

Выскочив из метро «Ленинский проспект», я бодро направился к площади Гагарина.
Грязный от копоти Терминатор нехотя отражал закат и азартно стремился к звездам, издалека, над крышами домов уже маячила коробка «Путника».
Подойдя ближе к отелю, я посмотрел на второй этаж: в кабинете Циркуля уже горел свет, охранник, узнав, кивнул и я вошел в гостиницу.
В приемной секретарь дежурно улыбнулась:
– От куда на этот раз, Алексей Валентинович? С каких морей? Загорели-то как! – Любовь Ивановна спрашивала всегда одно и то же.
– Море у меня только Черное! – отшутился я и, указав на дверь, спросил: – Как он, не в «отдыхе»?»
Ответ секретаря давал шанс угадать, что ждет меня в кабинете. Если Картузов трезв, с ним можно обсуждать дела и закончить их быстро, а если нет – придется слушать разную ахинею и, ничего не решив, приезжать снова.
– Работает! Начал! – успокоила секретарь и тихо добавила: – А до этого всю неделю, ну вы поняли.
Запои Циркуля сотрудники толерантно считали «отдыхом» и в эти дни руководителя не тревожили.
Нажав селектор, секретарь доложила обо мне.
– Пусть войдет, – раздался скрипучий голос.
– С Богом! – пожелала Любовь Ивановна.
Не на шутку боясь пьяного начальника, она еще больше пугалась его не опохмеленного.
Помятый Циркуль пялился в ноут, и мерцающий отблеск с экрана зловеще отражался в его очках. Небритая физиономия директора «Путника» выражала злость и страдание одновременно.
На столе, поверх бумаг, валялись то ли сушки, то ли баранки, а на полу пустые бутылки из-под Evian. Прекращая пить, он накладывал на себя епитимью и жрал только одни сухари, запивая их минералкой.
Обменявшись рукопожатием, мы сели напротив друг друга, и Циркуль без обиняков выложил суть:
– Нам в Сочи на «Столицу» директор нужен. Срочно. Планируем тебя, – и глядя на мою гримасу, добавил: – Больше некого! Даже не спорь!
– Там же Петька сидит, – я сделал паузу и начал тянуть время, лихорадочно соображая, как мне отвертеться от этого во второй раз.
Раньше они уже пытались сделать подобное, но тогда я наотрез отказался, они нашли Колю, и от меня отстали. Теперь, я знал точно, скамейка запасных пуста и просто сказать «нет» уже не получится.
– Его выгнали! – балансируя на грани вменяемости, Циркуль вышел из себя. – Ты что, не в курсе?
Конечно, я знал об этом. Новости о том, кто что и как украл в Фонде распространялись мгновенно, являясь предметом зависти и побуждая к действию.
Сочинской «Столице» хронически не везло с менеджментом. С конца 90-х ей руководила Петровна, властная грубая тетка. Она творила, что хотела, на Москву плевала, и этого ей показалось мало. Задумав отжать лакомый кусок, она наняла рейдеров, и те размыли долю Фонда. Афера состоялась не без участия Игоря Яковлева, нашего полпреда. Коренной сочинец, он «не нашел» вовремя дом, где одобрили эмиссию и пакет акций распределили без него.
В Фонде ничего не знали, пока ловкачи не оформили кредит. Судились, что-то доказали, кому-то заплатили. «Столицу» вернули, однако заем в два миллиона долларов отбить не смогли. Петровну сменил Петька Берлизов, а через год сам продал какой-то сарай. На самоуправство не обратили внимание, пока покупателю не отошли десять соток драгоценной сочинской земли. Снова судились, теперь с Петькой. Признав сделку законной, Сочинская Фемида освободила Берлизова от неминуемого возмездия. Здесь также угадывалась «рука» Яковлева.
Теперь по замыслу руководства ФРНП директором злополучного санатория должен стать я, что в мои планы совсем не входило.
– А как же «Анапакурортхолдинг»? – заныл я, зная наперед, что это не аргумент.
– В холдинге дела налажены, сами идут, а возникнет что-то срочное, съездишь из Сочи. Это рядом.
«Вот урод, – зло подумал я. – Там и сижу только по тому что «все само идет». Хрен дождетесь!»
В Анапе я вел беспечную жизнь вечного курортника, правда с одним условием: всегда иметь рядом телефон, будь то пляж, или постель с дамой, а в Сочи все закрутилось бы по-другому.
Руководство ФРНП любило прилетать туда на уик-энд, и развлекать начальство входило в мои обязанности, как и опекать их «дорогих» гостей.
Видеть опостылевшие рожи боссов еще и летом казалось мне too much.
Циркуль смотрел на меня в упор колючим взглядом болеющего алкаша и ждал согласия.
– Должен семью предупредить! – наврал я, понимая, что спорить сейчас с ним себе дороже.
– Хорошо, но учти: на днях Михалыч приказ подпишет – готовься вылететь!
Мысленно пожелав Циркулю вечного похмелья, я покинул кабинет, спустился вниз и вышел на улицу.
Несмотря на вечер, жара не отпускала город.
Как поступлю, придумал еще в гостинице, однако рабочий день заканчивался и надо торопиться.
Миновав переулок, я быстро дошел до Фонда.
Лелик, юрист Департамента имущественных отношений, не спеша складывал в портфель пустые контейнеры из-под еды, когда я, запыхавшись, открыл дверь комнаты и с порога выдал:
– Уходишь? Чуть-чуть задержись. Дело есть.
– Я весь внимание! – юрист улыбнулся и, с готовностью протянув руку, спросил: – Чай будешь?
– Ставь, – кивнул я, ожидая долгий разговор.
Лелик, добродушный малый тридцати пяти лет, пришел на работу в Фонд год назад и в Департамент имущества попал не случайно.
Он долгое время жил в Саратове, закончил там медицинский и, заочно переквалифицировавшись в юриста, перебрался в ближайшее Подмосковье.
Вика, начальница Департамента, та самая, привезенная Костиком «в обозе» из Бронниц, провела свою юность в Саратове и знала Лелика раньше.
Работа юриста в Фонде сводилась к его бесконечным командировкам по городам и весям России.
Как член совета директоров он ездил по собраниям и, поддерживая баланс интересов, получал иногда от местных небольшой гешефт, правда, скупердяи часто ограничивались лишь сауной с девками.
Несостоявшийся медик проститутками брезговал, а парился любил, особенно с дубовым веником.
Общаться мы стали по воле случая.
Юрист сидел один в комнате, имел стационарный телефон, и я нередко заходил к нему позвонить по межгороду или заграницу. Конечно, на халяву.
Лелик доброжелательно встречал меня и, терпеливо выждав, когда закончу, поил чаем с сушками.
Я часто разговаривал с Приэльбрусьем, узнавал про снег, про трассы и, слыша мои переговоры, хозяин кабинета однажды не выдержал и спросил:
– А горные лыжи – это сложно? Я не пробовал.
– Хочешь рискнуть? В выходные, если отвезешь, дам экип, и кое-что расскажу для первого раза.
Воскресный выезд на горку показал, что лыжи и юрист совместимы плохо. Он добросовестно внимал моим наставлениям, но сам повторить ничего не мог. Плохая координация у парня сомнений не вызывала, к тому же он оказался тугодум и явно тормозил.
Приободряя упавшего духом Лелика, я подсунул ему сноуборд, надеясь, что на нем у него хоть что-то получится и оказался прав.
На борде юрист с грехом пополам все-таки осилил горку, повторил уже лучше и, гордясь собой, довольный заявил, что купит доску.
Пугать его мрачными перспективами я не стал, и чтобы быстрей отвязаться от него, одобрил план.
Весной 2007 года я обсуждал, как обычно, в комнате Лелика поездку на Чегет, и он неожиданно напросился со мной.
Отказывать не хотелось, но и тащить с собой балласт тоже и, сославшись на старую компанию, я предложил ему доехать самостоятельно.
Майский Чегет в тот год встретил нас зимним холодом и мощными снегопадами.
Борясь с непогодой, по пояс в снегу, Лелик отчаянно «пахал» склон и доказывал, что у него тоже «железные яйца», вызывая уважение райдеров. Даже мне тогда показалось, что я ошибся в оценке парня.
Однако первое знакомство с Приэльбрусьем, как и первый блин, оказалось для Лелика неудачным.
Хилый организм юриста, не выдержав стойкости его духа, дал сбой и Лелик сорвал спину.
Как следствие этого, на сноуборде он поставил крест, а позже, с большим трудом освоил лыжи.
Испытание экстримом в больших горах также не прошла и нежная психика неофита.
Пятого мая в крутом кулуаре я попал в лавину и, пролетев больше ста метров, чудом остался жив. Это событие и мой рассказ внушила юристу мысль, что смерть здесь ходит по пятам за каждым и, сделав нужные выводы, с Чегетом он завязал навсегда.
Но это будет потом, а пока в баре на вечернем apres ski он выпытывал у меня:
– Леш, скажи честно, а я смогу хорошо кататься? Пусть не как ты, но все равно прилично…
– Сможешь, если просидишь в горах сезон.
– А ты сколько проводишь?
– Дней пятьдесят набираю. Бывает и больше.
– А как же работа? Вика меня даже между праздниками отпускать не хотела!
– Будь сам «викой»!
– Не понял… Что ты имеешь ввиду?
– Становись руководителем и чем дальше от Москвы и Фонда, тем лучше. Свободы больше.
Лелик выпил, пошевелил губами и, переварив сказанное мной, начал, кажется, что-то понимать.
Вот на это «кажется» сейчас я очень надеялся!
– Знаешь от куда такая диспропорция в количестве неудачников и состоявшихся людей, – начал я издалека, – хотя Бог, как гласит Библия, создал нас равными и дал шанс каждому?
– Не все могут им воспользоваться…
– Согласен, но многие даже не видят его, хотя он есть, – и я перешел к главному: – Я здесь для того, чтобы ты не пропустил свой шанс. Другого не будет!
По-детски улыбаясь, Лелик ничего не понимал.
– Меня хотят перевести в Сочи директором на «Столицу». Я не поеду и могу предложить тебя.
– Почему не хочешь? – заподозрив подвох, спросил юрист. – Ведь Сочи круче Анапы!
– Есть причины, – объяснять Лелику свои рефлексии я не собирался. – А ты испугался? Чего?
– Не уверен, что получится: я никогда никем не командовал, да еще и Вика не отпустит.
– А ГУЛАГ? Ты же капитан! – пока учился на юриста, Лелик служил врачом в тюремной больнице.
– Зеки другое дело. Там командовать не надо. Приказал – сделали, а если нет, рапорт и в ШИЗО!
«Вот сука!» – подумал я, вспомнив капитана Балуду, своего лагерного начальника, и продолжил:
– Вике скажут – она отпустит, а директором и я не родился. Научишься. Если что помогу, не брошу. К тому же в Сочи – перспективы! Там в четырнадцатом году Олимпиада будет. И еще: лет десять попашешь и можешь на покой. Бабла даже внукам хватит.
– Олимпиада – это здорово, – чтобы не молчать протянул юрист, пропустив мимо ушей главное.
– Так как, согласен? – я добивался ясности.
– Можно попробовать, – неуверенно сказал он.
«Пробуй, ссыкун!» – радостно подумал я и, быстро закруглив встречу, пошел звонить Циркулю.
– Что-то еще? – тот недовольно буркнул, узнав меня по номеру.
– Есть плохая новость и одна получше.
– Давай, только быстро. В машину сажусь.
– В Сочи не поеду. Хотите – увольняйте! – я говорил так смело, потому что знал: раз у них нет кадров на Сочи, то в Богом забытую Анапу вообще никого не найдут и мое положение там стабильно. – Да, и фыркать на меня не надо: кандидатура нашлась.
– Кто это?
– У Вики работает. Юрист. Толковый парень.
– Фамилия как?
– А хрен его знает. Зовут Лелик. Он там один.
– Ладно, позвоню ей, спрошу. А ты оборзел!
Циркуль отключился, и я тут же набрал юристу:
– Поговорил. Готовься к интервью. С тобой свяжутся. Кстати, как твоя фамилия?
– Ягер.
– Это же ликер! Помнишь, в горах пили?
– Не только. Переводится как охотник, егерь.
– Ты что, немец?
– По родословной, да. Этнический.
«Ликерная» фамилия Лелика развеселила меня и надеясь, что вопрос решен, я нырнул в ближайшую забегаловку глотнуть пивка.
Запущенный мной рекрутинг дал плоды уже на следующий день.
Отсобеседовав и отпустив Лелика, Циркуль недоуменно посмотрел на Костика.
– Что это было? – скорее сам себя спросил он.
– Тебя что-то смущает? – возразил тот. – По-моему, перспективный малый. Смотри, сколько дипломов приволок. Даже бумажка Эм-Би-Эй есть.
– Да он мямля какая-то!
– Это же плюс для нас! – Костик всегда старался заглянуть в будущее. – Какой объем продаж в Сочи помнишь? А деньги выводить Пушкин будет? То-то. А этот сделает что скажем. По нему видно.
– Операционку за него кто тянуть будет? Он же не в зуб ногой! Без опыта, – понимая, что весь геморрой ляжет на него, вяло сопротивлялся Циркуль.
– Решим и тебе поможем! – улыбнулся Костик. Размышлять долго он не любил. – А этого берем! Знаешь, хорошо, что Леха соскочил. Хлопотно с ним, больно любопытный! Оставим его в Анапе.
Вечером мне предсказуемо позвонила Вика.
– Ты что моего мальчика переманиваешь? – опустив политес, кричала она в трубку. – Работать не хочешь – вали, а другим не мешай!
Вдоволь наоравшись, она прервала связь.
Некий резон в ее воплях все же был. Лелик единственный среди баб отдела кто мог поехать в командировку хоть к черту на рога, не прикрываясь больными детьми, месячными и тому подобное.
«А может они любовники? – пришла мне в голову шальная мысль. – Вот она и бьется за милого!»
Вика и нравственность существовали отдельно друг от друга. Ее муж по прозвищу Оливье предпочитал обществу жены компанию мужчин, пиво и одноименный салат, куда в конце концов и падала его пьяная физиономия, все это развязывало Вике руки.
Через неделю, преодолев саботаж начальницы и другие бюрократические козни, Лелик, в новом, купленном по такому случаю костюме, улетел в Сочи.
Позвонил он мне уже в Анапу:
– На выходные хочу приехать. Не возражаешь?
– Валяй! – приняв неизбежное, я подумал: – «Теперь будет мотаться по каждой мелочи!»
Лелик приплыл на утреннем «Метеоре», и я провел ему экскурсию по своей маленькой гостинице.
Поглазев на фриз, картины, камин и прочий декор, он похвалил, скрывая нотки зависти:
– Красиво у тебя, компактно. А у меня разруха.
– Зато масштаб! – улыбнулся я, хотя уже знал: «Столица» обречена, ее вот-вот продадут и снесут.
Мы позавтракали, стало жарко, и, оттягивая разбор проблем юриста, я повел его на пляж, однако релакса так и не дождался Он что-то бубнил мне на ухо, а замолчав, ждал ответа, и я вынужденно отвлекался от созерцания окружающего мира.
Надеясь, что выпивка расслабит гостя, я заказал обед, и мы расположились в тени платана.
Холодный Рислинг приятно охлаждал и кислил в горле, свежий шашлык источал сок и аромат, и радость жизни наполняла меня с каждыми бокалом.
Лелик тоже пил и, монотонно жуя мясо, продолжил грузить меня своими вопросами. Выпитый алкоголь никак не влиял на его флегматизм, и я понял, что бухать с ним не интересно.
На кофе мы пошли ко мне. При отсутствии мест в отеле летом я жил в комнате отдыха рядом с баней. Некоторые даже шутили: «Такого номера с сауной и бассейном мы не видели даже заграницей!»
Попав в мои «апартаменты», юрист, как и многие до него, принялся с интересом разглядывать одну из стен, сплошь увешанную фривольными фото баб, приколами из интернета и цитатами Шопенгауэра.
– А ничего, что это видят посторонние, к примеру, горничные? – спросил он удивленно.
– Мою репутацию уже ни что не спасет! – рассмеялся я. – В 90-е, у магазина «Олимп» на Пресне промышлял спекулянт по кличке Чума. Когда он приезжал на Чегет, то селился всегда на квартире, заранее предупредив хозяев, что на стене, поверх обоев, нарисует Ленина. Ездил он часто и в половине домов Терскола со стен на тебя с броневика смотрел Ильич.
Повесь и ты в своем кабинете что-то веселое. Будет сидеть не так противно, когда все на море.
– Возможно, – протянул Лелик, доставая из портфеля бумаги и бутылку Ballantine's. – Это тебе.
«Благодарить не ты должен!» – подумал я, и, убирая презент, сказал долгожданное: – Показывай!
Разложив на столе бухгалтерские документы, Лелик, ожидая пояснений, достал ежедневник, ручку, и следующий час я открывал ему глаза на положение дел в его санатории.
Он пытался что-то спрашивать, но плохо понимая смысл моих ответов, старательно записывал их.
– Не расстраивайся, придет со временем! – подбодрял я его. – А пока морду кирпичом и вида не показывай, что профан. Поймут – сожрут.
– Уже начали…, – грустно подтвердил он.
Закончив ликбез, я вернул удрученного Лелика на пляж, где он, под шелест волн, пришел в себя.
Утром подул легкий бриз и, решив подсластить вчерашнюю пилюлю, я придумал чем занять юриста и повез его в Малую бухту.
Здесь, на серфстанции, царил аншлаг.
«Чайники», как льдинки, дрейфовали по акватории на слабом ветру, райдеры, пялясь в горизонт, ждали wave, и я спросил Лелика:
– Попробуешь? Я договорюсь.
– Не знаю…Боязно как-то…
– Плавать не умеешь?
– Умею, но если дно не чувствую, психую.
– Спасательный жилет дам. Не утонешь!
Дав уговорить себя, Лелик напялил жилет, однако не поверив на слово, зашел в нем в воду и, только поболтавшись как поплавок, дал добро.
Азы виндсерфинга повторили урок на горных лыжах: юрист нервничал, падал и, накрытый парусом, уходил под воду, но выбирался и лез на доску снова.
В конец измотавшись, Лелик без сил выполз на берег, и заявил, что ему понравилось, он доволен и обязательно найдет прокат в Сочи.
– Смотри! – он радостно указал на баннер: «Виндсерфинг круче чем sex!» Верно написано! – и я понял, что с сексом у него так же как серфингом.
В следующий раз мы встретились уже осенью.
В октябре лето из Анапы ушло окончательно, задул норд-ост, море остыло, и я гадал, где перекантоваться до Хургады, куда улечу в ноябре.
Лелик часто звонил и, приглашая к себе, обещал люкс, харч в ресторане и водителя если нужно.
Понимая, что вопросов у него накопилось много и спокойно отдохнуть вряд ли получится, я собрался и поехал к нему в «Столицу».
Санаторий, построенный еще до войны с тех пор изменился мало и выглядел стремно. Территория его, зажатая городом со всех сторон, напоминала терренкур с крутыми лестницами и подъемами.
Бывший обкомовский люкс хранил на себе печать времени. Сервант с остатками недобитого хрусталя, ковры, телик «Рекорд», а в вазе на нем розочки из пластмассы В спальне – кровать а-ля Людовик XVI, стоящая здесь, по-видимому, с конца 80-х.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/aleksey-avsherov/myamlya-71451730/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.