Главная страница | Любовное фэнтези | Фрогхамок

Фрогхамок
Василий Погоня
Наёмник Грир берется за поиски ересиарха времён мятежа Чёрной тени по имени Фрогхамок. Поиски по бритунийскому острову приводят его на зловещий остров, где Гриру раскрывается страшная тайна мятежного герцога.Изображения и обложка нарисованы автором книги при помощи нейросети KREA.

Василий Погоня
Фрогхамок



«Одинокая дама»

Лондиниум, шесть лет после падения Небесной Скалы.

Сквозь тёмные облака полуночная луна слабо освещала переулки Лондиниума. Сырость тумана проникала под одежду. Закутавшись в плащ, Грир неспешной походкой шёл по улице Старого Моряка. Ночные улицы в Сарыни обезлюдели – с вечера зарядивший дождь прогнал под крыши даже самое отъявленное отребье этой части города.
На углу Старого Моряка и улицы Тира Грир остановился, чтобы отряхнуть от грязи ботфорты. Очищая о камень подошву, он навострил уши – не раздастся ли шарканье сделанного ненароком шага. Ни звука. Окинув быстрым взглядом через плечо пустынную, мокрую и унылую улицу, Грир свернул на улицу Тира.
В течение суток его не покидало устойчивое ощущение, что за ним следят несколько человек.
Конечно, подобное происходило и раньше. После войны с Чёрной Тенью за ним охотились культисты, бывшие соратники, а сейчас, когда он исполнял определенные поручения своих клиентов, с ним иногда хотели встретиться констебли. Благодаря своему чутью Гриру всегда удавалось освободиться от преследования. Однако, сейчас он просто не мог представить себе, кто бы мог заинтересоваться его персоной до такой степени. Безусловно, врагов, мечтающих свести с ним счёты, у него хватало, но ведь он всегда был на виду и дома его застать можно очень легко вместо того, чтобы попусту таскаться за ним следом по опасным улицам Сарыни. Эта ситуация неопределённости интриговала Грира и досаждала ему.
Желая удостовериться, что преследование – не дурная игра его воображения, он намеренно выбрался с постоялого двора в дождь. Он намеревался вынудить преследователя обнаружить себя. До сих пор это ему не удавалось. Грир крутился на месте, возвращался по своим следам, заворачивал в переулки – но преследователь оказался неуловимым, как туман, окутавший Британию после падения Небесной Скалы.
Неподалёку, в конце улицы Тира, находилась таверна «Одинокая Дама». Туда Грир и решил отправиться: пусть загадочные недруги караулят его под дождём. Может, это ожидание сможет охладить их пыл.
_______

Затаившаяся в тупике таверна «Одинокая Дама» принадлежала к тем подозрительным заведениям Сарыни, где всегда можно скрыться от чрезмерного любопытства констеблей и круглые сутки получить вино, горох в сале и ветчину. Когда-то в этом доме располагалась винокурня, но теперь его фасад украшала висящая на цепях вывеска цвета жёлтой серы в виде силуэта женской фигуры, в зале расположились столы и лавки, а у стены напротив входа – прилавок, за которым хозяйничал Зубин – огромный, с лохматой, соломенного оттенка, шевелюрой, мрачным взглядом исподлобья и заточенным тесаком под рукой.
Зубин, владелец таверны, был не склонен брезговать ни одним из тех гнусных дел, которыми промышляла Сарынь. Гигантское телосложение, нависающие над невысоким лицом надбровные дуги и выдающаяся вперёд нижняя челюсть напоминали Гриру уродливые порождения мрака, с которыми ему довелось столкнуться в битве на Ширке. Недостатки внешности Зубин возмещал сшитым у лучшего портного пурпурным пелиссоном на беличьем меху поверх отбелённой льняной рубашки с узорной вышивкой по краям ворота, кожаным ремнём с бронзовыми узорами и огромным серебряным перстнем на левой руке, которые шли ему, как корове седло.
В нижнем зале таверны находилось около двух десятков женщин и мужчин. Все они повернули головы, когда Грир начал спускаться по ступенькам. Их взгляды с подозрением проводили его, пока он шёл к прилавку. Шум голосов затих. Плащ бритунийской армии, который носил Грир, массивные плечи, его манера держать голову доверия обитателям дна Сарыни не внушили. Завсегдатаи таверны ясно определили, что вошедший далёк от их мира, хотя он и не констебль.
Грир, выражая полное безразличие к вызванному его появлением тихому переполоху, подошёл к прилавку.
– О! Грир, клянусь жарким и куропаткой! Мне рассказывали, что ты здеся, – сказал Зубин, протягивая ему огромную лапищу, – а я-то всё не верил, думал – болтают. Я бы вот, на твоём месте, на остров ни в жисть не возвернулся.
– Не беспокойся за меня, – ответил Грир, пожимая похожее на окорок предплечье протянутой руки Зубина. – Кружку валлийского, если оно у тебя не прокисло, да смотри, чтобы с верхом!
Монти, дылда в серой льняной рубахе и коротких мешковатых штанах, принялся виртуозно наигрывать в дальнем углу на рожке.
– Никакой кислятины, – процедил Зубин, раскрыв улыбкой редкие широкие зубы. – Винцо в моём погребе – истинный нектар высшей пробы! Вот, оцени-ка. – Он подтолкнул Гриру кружку. – Ты, кажися, был в Великой Тартарии?
– Мне там наскучило. Захотелось сменить обстановку.
Зубин заговорщически прошептал:
– Поговаривают, ты там связался с мятежниками?
– Работа наёмника, такова, знаешь – кто больше платит, тот в войне победит…
Улыбка Зубина погасла.
– Да уж… Как дела, в целом?
– По-разному, – осторожно ответил Грир. – Меня тут никто не разыскивал?
– Неет! Тебя давно не поминали… – Зубин пожал плечами, разглядывая Грира с любопытством. – Чем собираешься тута заняться?
– Чем меньше знаешь, тем крепче спишь, дружище… Кстати, ты не видел Руди Сеймура?
– Редко заходит, – безразлично проговорил Зубин, – и тебя не поминает. Он в гору пошёл после твоего отбытия – старшим констеблем стал. Сам понимаешь, к чему я веду…
Значит, за ним следят не констебли. Содержателю таверны в этом можно верить. Мало кто знал о сотрудничестве Зубина с ищейками шерифа, но для Грира это секретом не было.
– Но кто-то мной интересуется. Целый день таскаются за мной.
– Ну и чего? Культисты Тени охотились за тобой, почитай, года два, однако, сдаётся мне, так ни разу тебя и не поймали.
– Однажды поймали, – напомнил Грир, и лицо его помрачнело. – Но сейчас меня сильно интересует, что происходит. Есть какие-то соображения по этому поводу?
– У меня-то? С чего вдруг голову ломать? Это не мой цирк, не мои обезьяны…
Грир пытливо глянул в зелёные глаза трактирщика, затем пожал плечами:
– Хорошо, оставайся в неведении. – Грир допил вино и расплатился. – Я посижу у тебя немного. Дождь идёт собаками и кошками.
– Располагайся, как дома!.. Позвать тебе даму для весёлого настроения?
– Я слишком стар для подобных компаний.
– Не прибедняйся уж.
Грир цинично усмехнулся и небрежной походкой направился в дальний угол.
– Привет, Монти, – сказал он валторнисту.
Тот на мгновение остановил игру и ответил, растянув губы в улыбке:
– Привет и тебе, ветреный бродяга!
Грир присел рядом и не отводил взгляда от музыканта, изобразив вежливое внимание. Глядя на него, можно было решить, что его очень интересовала музыка.
– Что-нибудь знаешь, Монти?
Монти закончил играть мелодию.
– О тебе спрашивала одна милашка, – сказал он. – Дня два назад заходила сюда с Крюком.
Взяв из рук Монти рожок, Грир стал его осматривать.
– Что за дама?
– Понятия не имею. Смахивает на иберийку – молодая брюнетка, с большими глазищами. Зовут Дорсия. Мне показалось, что Крюк её боится…
– Чего она хотела?
– Узнать хотела, возвратился ли ты в наши края и где обретаешься. На оба вопроса она получила ответ «нет».
Грир кивнул.
– И всё?
– Ещё сказала, что, коли я оповещу Крюка о твоём возвращении, то получу монету серебром.
Грир вскинул брови.
– Сдаётся, придётся мне поговорить с Крюком.
– Заглянешь ещё к нам?
– Наверняка. В любом случае, спасибо, Монти. За мной не засохнет, знаешь.
– Да не об этом я, – возразил валторнист. – Эльдра была бы в восторге видеть тебя.
Лицо Грира озарила широкая улыбка.
– Как она, к слову, поживает?
– Стала совсем взрослая. Фигурка, как у Фрейи, сам заглядываюсь. Теперь её просто и не признать.
Грир незаметно вытащил серебряную монету, опустил её в рожок и отдал его музыканту.
– Помалкивай, дружище, – предупредил он и удалился.

______

Крюк… За годы, проведённые в Тартарии, Грир совсем позабыл о нём. Память рисовала ему образ невысокого мужчины с длинными тёмными волосами и с неизменным красным пером в широкополой шляпе.
Личность Крюка имела флёр загадочности. Источника его доходов не знал никто. На улицах судачили, что он находится на содержании у обеспеченных женщин, преступники – что он осведомитель, более сведущие люди предпочитали об этом помалкивать. Нигде не работающего Крюка с наступлением ночи часто можно было встретить шастающим по площади «Лужитания» или в шикарных кабаках для богатых в районе Графства.


Только однажды Гриру довелось иметь с ним дело – при игре в кости. Грир в тот вечер выигрывал – пока Крюк не вступил в игру. После этого удача от него отвернулась. Уже на четвертой сдаче Грир заметил, что Крюк подменил кости своими, шулерскими, и сломал красное перо на его шляпе ударом керамической кружки. От расстройства мошенник потерял сознание и свалился под стол.
Кто знает, раздумывал Грир, вдруг Крюк затаил на него злобу? Самому ему, правда, не верилось, как можно столько лет таить обиду из-за сломанного пера, эта идея показалось ему сумасшествием, но мстительные натуры встречались на его жизненном пути… В тихих водах – глубокое течение. Если Крюк задумал поквитаться, он способен создать проблемы. У него явно был талант делать гадости.


«Кто же та девушка?», – раздумывал Грир, сидя за столиком таверны с кружкой вина. Кто она – похожая на иберийку брюнетка с большими глазищами?.. Как не рылся он в своей памяти, ни одна из знакомых ему женщин под это описание не подходила. Дамы играли немаловажные роли в его жизни только в юности, теперь же Грир интересовался ими мало. Женщины, несмотря на их божественную красоту и лакомые достоинства – всегда плохие пособники в драке, никудышные собутыльники в пьянке и лишние свидетели в проделках, а военные походы приучили его ограничивать в своей жизни всё лишнее.
Он встал и вернулся к Зубину.
– На втором этаже, наверняка, есть комната с окном на улицу Тира? – спросил Грир, всем телом навалившись на прилавок.
– Ясно дело. Зачем тебе? —подозрительно произнёс Зубин.
– Я хочу осмотреться.
– Валяй, – наконец ответил Зубин – Комната Эльдры. Она ещё, наверное, не спит. Кликну её.
Он открыл дверь позади прилавка, протяжно свистнул и проревел:
– Эльдра, поди-ка сюда! – И, повернувшись к Гриру, поинтересовался: – А для чего тебе улицу осматривать-то?
– Не суй свой нос в чужой вопрос, – сухо проговорил Грир. – Это же не твой цирк.
– Уж и спросить нельзя, – пробубнил трактирщик и отошёл к дальнему концу прилавка.
В дверном проёме появилась девушка. Когда Грир видел Эльдру в последний раз, это была тринадцатилетняя девочка, угловатая, тихая, худенькая, с несформировавшейся подростковой фигурой. Сейчас у Грира перехватило дыхание – Монти был прав – она, действительно, изменилась за эти несколько лет невероятно. Если бы не родовая травма на её лице, девушку было бы можно назвать по-настоящему красивой.
При виде Грира в лицо ей бросилась кровь, а в глазах блеснули искорки.
– Привет тебе, Эльдра. Помнишь старину Грира? – спросил он с широкой улыбкой.
Он знал, что был для неё идолом, и отвечал ей симпатией. Около семи лет назад Зубин обнаружил Эльдру на улице у дверей своей таверны. Поскольку девочка ничего о своей семье не рассказывала, трактирщик посчитал её сиротой, каких всегда немало в военные годы. Он приютил маленькое несчастное создание, чахнущее от недоедания, грязное, с большим наростом на щеке. Заведению Зубина требовалась кухарка, и Эльдра с радостью занялась поварским делом. Она вызвала жалость у трактирщика, но это не помешало ему нещадно эксплуатировать её – как, впрочем, и всех, кто попадал под его власть, он требовал от неё нечеловеческих усилий в работе.
– Добрый вечер, господин Грир, – промолвила она тихо.
Грир заулыбался при виде смущённо опущенных ресниц. Влюблённость Эльдры забавляла его. Ситуацию исправил Зубин:
– Поднимись-ка вместе с этим прощелыгой в свою комнату, да пусть посмотрит в окно, коли уж ему так приспичило!
Следуя за Эльдрой, Грир попал в сумрак тускло освещённого коридора. Как только за ними захлопнулась дверь, а рожка Монти и голосов завсегдатаев стало неслышно, он поймал её руку и притянул к себе.
– Довольна ли ты встречей? Ты можешь возразить, но, готов прозакладывать всем демонам на свете душу свою и тело, всего себя со всеми потрохами, что ты и не вспомнила бы обо мне, если б я сам не явился!
– Что ты, напротив! – воскликнула девушка с жаром. – Я бы никогда не смогла забыть тебя! Просто я потеряла уже всякую надежду вновь увидеться.
– Ты ошибалась… Мне тебя не хватало, Эльдра. – Грир рассматривал девушку, не выпуская её руки, и, к собственному удивлению, осознал, что в самом деле по ней заскучал. – Ты изменилась… Клянусь, да ты стала красавицей!
Эльдра нерешительно высвободила свою руку из его ладони и поднесла её к уродливому наросту.
– Не говори так… Это ведь неправда.
– Ты об этом? Это же такая мелочь, – неожиданно ему в голову пришла одна мысль, и он выпалил: – Мы найдём сведущего лекаря, который поправит твою мордашку. Мы займёмся этим, как только я разживусь деньжатами. Долго ждать тебе не придётся.
Ещё не закончив фразу, Грир уже пожалел о своём легкомысленном заявлении. Неожиданные душевные порывы были его слабостью. Не позже, чем в прошлом месяце он, к примеру, отметелил какого-то торговца, тянувшего руки к бедной девчонке, спустил с него штаны и прямо на улице отхлестал плетью. Однажды он расплатился со старушкой золотой резаной за грошовый амулет – и это лишь для того, чтобы насладится видом её счастливого лица в тот момент, когда она осознала, что несколько лет сможет вести сытую жизнь. Тем же вечером возле порта он заметил бедно одетую чету, безнадёжно пытавшуюся уговорить владельца корабля без платы перевезти их на материк. Он оплатил им лучшие места на корабле, и ушёл с широкой улыбкой, вспоминая их ошеломлённые лица. Но в этот раз он не должен был поддаваться порыву!.. Благодарная преданность в глазах Эльдры повергла его в смятение. Грир знал, что она всегда безоговорочно доверяла каждому его слову. Во время походов, когда его тэн квартировал в Лондиниуме, он часто заглядывал в таверну Зубина и на кухню, чтобы поболтать с Эльдрой и помочь ей по хозяйству. Делал он это из жалости, а также из-за гордости за своё милосердие. Сегодня же Грир неожиданно обнаружил, что всерьёз нуждается в Эльдре и в её обожании. Однажды она призналась, что каждый вечер обращается к богам, чтобы они его хранили. В тот вечер Грир лишь посмеялся над её молитвами. Но именно мысль о том, что где-то вдалеке за него молится это существо, поддерживала Грира, когда он попал в лапы изуверов в замке Фрогхамок. А сейчас он с удивлением обнаружил, что только эта девочка – единственный на всём белом свете человек, который безраздельно верит ему… Её доверие разбудило в нём глубоко запрятанные чувства.
Эльдра смотрела на него напряженно, преданно, самоотречённо, как раненая собака. Грир готов был пустить себе кровь за свою опрометчивость. Он не имел ни малейшего понятия ни о лекарях, способных на подобные операции, ни о цене их услуг. Подобное обещание мог дать только сумасшедший! Однако, ответ прост, воробьи улетели на юг, теперь от обещанного уже не отказаться… Но в Грире неожиданно проснулась радость. Он разобьётся в лепёшку, но сможет ей помочь. Это должно стать благодарностью за её молитвы, мысль о которых согревала его в сыром каменном мешке замка Фрогхамок.
– Пойдём пока, проводи меня наверх.
Девушка взлетела по лестнице. Грир поднимался медленнее.
– Сюда, – сказала Эльдра, открывая дверь.
Её комната была маленькой и тёмной. Грир сразу же наткнулся на кровать.
– Света не нужно, – предупредил он. – Я хочу высмотреть кое-кого.
– Кое-кого? – с беспокойством переспросила девушка.
– Знать бы самому.
Из-за плотной решётки из ивового прута, загораживающей окно, открывался вид на улицу Тира. Кроме фонаря у входа в таверну, другого освещения не было. Грир, не шевелясь, стоял, напряжённо вглядываясь в ночной мрак.
– Здесь… Вы наверняка – здесь, – протянул он шёпотом сквозь зубы.
Он долго оставался в неподвижности. Глаза Грира постепенно привыкали к темноте. Наконец, его выдержка была вознаграждена: в глубине одного из дверных проёмов колыхнулся едва уловимый на фоне двери силуэт кутавшегося в плащ невысокого мужчины в черной шляпе с пером.
Грир ни мгновения не сомневался, что это Крюк. Девушка, которую он приводил в таверну, стояла позади него. Её лицо скрывал капюшон плаща.
Покидая комнату Эльдры, Грир решил не обращать больше внимания на слежку. Теперь преследователь сам станет жертвой.

_______

На следующий день Грир уже стоял перед дверью квартиры Крюка.
Он провёл ночь в «Одинокой Даме», устроившись на лавке в углу, глухой к скорбным протестам Зубина, который, уповая на то, что дождь уже закончился, уговаривал его отправиться к себе домой. Хотя на заре он вновь посетил комнату Эльдры, и человека в черной шляпе с красным пером не обнаружил, из соображений безопасности Грир покинул таверну через «чёрный» ход, выходящий на боковую улочку. Он выбрался на Замковую улицу, зашёл к цирюльнику и побрился. Потом позавтракал, купив в маленькой уличной лавке кусок копчёного окорока и направился к цели – квартире Крюка, находящейся над лавкой мясника.
По поведению Крюка в лучших домах западной части города, по его манере одеваться его вполне можно было принять за крупного торговца или за светило медицины, конечно, в области женских болезней. Вид у него был респектабельный, речь – светской. Это вводило в заблуждение многих. Он производил впечатление состоятельного человека, однако, всё его богатство, располагающая внешность, аристократические манеры были лишь видимостью.
Настоящее богатство Крюка заключалось в ловкости его пальцев. Он специализировался на карманных кражах. Об этом не подозревал даже Грир, знавший западный Лондиниум, как собственную ладонь. Крюк безумно боялся констеблей и возможного заключения под стражу, по этой причине своих жертв выбирал чрезвычайно тщательно, сперва удостоверившись в оправданности риска. Он мог украсть драгоценную подвеску прямо с шеи собеседника, подрезать тугой кошель с пояса, извлечь золотую серьгу из уха дамы – это было для Крюка детской забавой – а его жертве не пришло бы в голову, что этот респектабельный господин способен на подобное.
Робкие солнечные лучи, пробившиеся сквозь тучи, подчёркивали уличную слякоть и запустение. Грир был удивлён. Он и представить себе не мог, что элегантный, чуть надменный Крюк с завитой надушенной бородой живёт в подобной дыре. Он задержался у мясной лавки не только ради покупки окорока. В действительности, он осматривался, решив, что Монти ошибся, когда указывал ему адрес. На Грира никто не обращал внимания. Он прошёлся вдоль выстроившейся у зданий длинной вереницы грузовых и прогулочных повозок.
Монти предупредил, что Крюк поселился над мясной лавкой. Грир проверил – других мясных лавок на улице не было. Увернувшись от разгружавшего телегу грузчика, который прямо на него шёл с корзиной рыбы на спине, Грир поднялся на второй этаж и стал прислушиваться, но уличный гомон заглушал все звуки в доме.
Он требовательно постучал и приложил к двери ухо. Звук движения послышался после долгой тишины; лязгнула задвижка, дверь приоткрылась и в проёме показалось лицо Крюка.
Грир не видел его около пяти лет, но время было милосердно к внешности ловкого воришки. Разве что он немного осунулся и облысел, а в уголках его глаз образовались тонкие морщинки. В целом же, он остался тем самым лощёным Крюком, которого Грир однажды саданул кружкой.
Вид посетителя заставил Крюка судорожно дёрнуться, рвануться назад и попытаться захлопнуть дверь, однако Грир ожидал подобной реакции и успел просунуть в щель между дверью и косяком носок ботфорта.
– Привет, дружок. Не рад меня видеть?
Рот Крюка оставался полуоткрытым, он шумно задышал. Его глаза таили ужас.
– Мне недосуг сейчас принимать гостей, – дрожащим голосом промямлил он. – Ты пришёл в неурочное время.
Грир саркастически усмехнулся, с силой пнул дверь коленом второй ноги, вынудив Крюка попятиться, и ввалился в маленькую прихожую.
– Значит, ты меня не забыл.
Взгляд Грира выразительно указал на белый шрам на височной части лысого черепа Крюка.
– Грир, если мне не изменяет память? – спросил Крюк с нерешительной улыбкой. – Я как раз собирался уходить, у меня деловое свидание. – Он посмотрел в холодные голубые глаза Грира и стал теребить опушку блио, – Я… должен принести свои извинения. Встретимся в другой раз как-нибудь.
Крюк состроил неестественную гримасу, пытаясь изобразить непринуждённость. Это ему удавалось плохо, его страх был явным. Грир осмотрелся. Его удивила стоящая у входа роскошная расписная ваза с цветами лаванды.
– Эта царапина до сих пор у тебя не заросла, как я посмотрю, – произнёс он. – И моё чутьё подсказывает, что у тебя вскоре добавится ещё одна.
Крюк отступил и оперся спиной о стену, глядя на Грира с ужасом.
– Чего ты хочешь?
Вымученная улыбка сошла с его лица. Остатки уверенности исчезли, его лицо отражало теперь только страх.
– Ты один здесь? – спросил Грир.
– Один… Но ты лучше не трогай меня. – На его лбу выступили капельки пота. – Мои друзья…
Крюк замолчал, осознав, насколько абсурдна попытка запугать такого человека, как Грир.
– Не трогай меня, – жалобно повторил он.
– Пройдём, – велел Грир. – Побеседуем.
Крюк с неохотой повиновался. Грир последовал за ним. Уютное, светлое помещение, со вкусом обставленное и чистое, удивило его. По всей комнате стояли вазы с лавандами и пионами, воздух был насыщен цветочным ароматом.
– По крайней мере, комфорт ты любишь, да? – восхитился Грир, присаживаясь на высокий подлокотник большого лакового кресла. – Недурно ты обустроил себе логово!
Крюк в полуобморочном состоянии прислонился к резному дивану. Грир никак не мог понять причины такого панического страха. Крюк – не робкого десятка. В его воровской профессии самообладание значит отнюдь не меньше ловкости пальцев. Даже когда он уличил Крюка в шулерстве, тот повёл себя самоуверенно, проявив большую выдержку. Именно этой наглостью он и вывел из себя Грира, вынудив ударить его.
– Чего ты дрожишь? – спросил он резко. – Что с тобой?
Крюк издал нечленораздельный звук и выдавил:
– Ничего …
– Ты будто боишься чего-то, – произнёс Грир, не сводя с него глаз. И тут же добавил, наклонившись вперёд и понизив голос до шёпота: – Кто такая Дорсия?
Гробовое молчание повисло в комнате, лишь прерывистое дыхание Крюка нарушало тишину. Губы воришки конвульсивно подрагивали.
– Спрошу ещё раз, может, ты плохо слышишь: кто такая Дорсия, женщина, которую ты три дня назад привёл в «Одинокую даму»?
– Уходи, – пролепетал Крюк заплетающимся языком – Если ты не оставишь меня в покое, я обращусь к констеблям.
– Ты труслив, как заяц. Поменяй перо своей тульи на заячий хвост, Крюк. Чего ты трясёшься? Она выведывала обо мне у Монти. Эта дама меня интересует. Зачем ты её привёл, и кто она?
– Монти лжёт без меры, – выдавил Крюк – Она не знает тебя. – Он потянул ворот рубахи, который стал ему тесен.
– Кто. Она. Такая?
Поведение Крюка заинтриговало Грира, он понял, что тот боится не его.
– Не выведывала она ничего. Ты её не знаешь, а она – тебя, – сказал Крюк – Это одна из моих знакомых. Какое тебе дело до моих знакомых?
Грир щёлкнул Крюка по носу пальцем, от чего тот дёрнулся и отшатнулся.
– Хочешь, чтобы я тебя ударил посильнее? – беззаботно предложил Грир. – Так и будет, раз уж тебе неймётся.
Крюк замер и сжался в ожидании удара, его взгляд заметался по сторонам. Затем указал молниеносным взглядом через Грира – на боковую дверь. Его глаза снова перепрыгнули от этой двери на Грира, будто он старался намекнуть ему на скрывавшегося за ней человека.
– Не трогай меня, прошу, – повторил он ещё раз дёргающимися губами. И снова уставился на дверь. Грир оглянулся на неё и перевёл вопрошающий взгляд на Крюка, подняв брови. Крюк утвердительно кивнул головой.
– Расскажи мне о Дорсии, – сказал Грир, спокойно вставая с подлокотника.
– Для чего? – Испуганный взгляд воришки вновь нацелился на дверь. – Просто хорошая знакомая…
– Кто там, за этой дверью? – шепнул Грир, бесшумно склонившись над ухом Крюка. Он видел крупные капли пота на лице Крюка, чувствовал запах страха, исходивший от него. – Чем она промышляет? Откуда она тут появилась? – Требовательно и громко спросил он.
Крюк разогнул три пальца и указал ими на дверь.
– Я толком ничего о ней и не знаю. Я подцепил её на улице… в районе Графства. Сам знаешь, как это бывает. Привлекательная особа…
– Трое? – шепнул Грир.
Крюк снова кивнул. Он уже начал приходить в себя, уверенность понемногу возвращалась к нему.
– Должно быть, им уже наскучил этот театр, да и мне тоже, —проговорил он с презрением и, повысив голос, прокричал: – Выходите, вы, троица! Хватит прятаться.
Крюк осел на диван; казалось, он перестал дышать. При виде открывающейся двери он всё же с шумом втянул в себя воздух и замер. Прицеливаясь в Грира из большого арбалета с кранекином, в комнату вошёл человек в серой шляпе с острым «носом», похожем на клюв вороны, и загнутыми назад полями.


––

Не в первый раз на Грира наставляли такую штуку. При подобных обстоятельствах он становился нервным и озлоблялся, поскольку любому олуху по силам лёгким движением одного пальца продырявить тебе брюхо. Среди любителей самострелов встречаются как те, кто и стрелять-то не собирается. Но бывают и такие, кому только подай повод метко пробить болтом грудину или брюшину.
По сумрачному и горячему взгляду на него Грир мгновенно определил, что мужчина в сером бикокете принадлежал именно к разряду лиц, готовых метать болты по любому поводу. Для такого любителя пострелять жизнь человека – все равно что грязь на подошве. Самострел здесь был не просто угрозой, а предвещал смерть.
– Только не тёргайся, труг мой, – произнёс тип в серой шляпе с вороньим «носом».
По лёгкому акценту Грир понял, что он из бельцев. Переведя взгляд с подрагивающего в ложе арбалета кончика болта, нацеленного ему в грудь, на дверь, Грир увидел там девушку в костюме состоятельной горожанки, с высокой полной грудью и белоснежном чепце, покрывающем тёмные волосы. Большие черные глаза печально смотрели из-подо лба, пересечённого глубоким шрамом. При всей своей грусти эти глаза говорили о безжалостности, закалённой в страданиях и ненависти, в битвах и скорби.


– Привет тебе, Дорсия, – сказал Грир с широкой улыбкой. – Разве нельзя решить всё мирно, без оружия?
– Сядь, да не вздумай руками размахивать, – произнесла девушка холодно. – Мы будем говорить с тобой.
Грир не перестал улыбаться, но его губы застыли. Он бросил молниеносный взгляд на Крюка, чей испуганный взгляд не отрывался от арбалета.
– Вот оно что. Для этого вы и таскались за мной? – поинтересовался Грир, садясь в кресло. – То-то я и видно, что люди вы застенчивые…
В проёме открытой двери показался третий незнакомец – высокий, худой человек с желчным цветом лица и редкими вороного цвета волосами, свисающими до плеч, одетый в черную вязаную куртку с высоким воротом, скрывающую от любопытных глаз тонкую кольчугу; черные узкие иберийские штаны, заправленные в высокие остроносые сапоги. Пересекающий его лицо шрам уходил под черную повязку, закрывавшую правый глаз.
– Справитесь без меня? – спросил он у девушки. – Дело не ждёт, я удалюсь, если вы в моём присутствии не нуждаетесь.
Сомнений не было: этот человек был бритунийцем, при этом, судя по речи, скорее всего, выходцем из хорошей семьи, получившим неплохое образование и, безусловно, руководителем всей шайки. Он был настоящим аристократом, и его присутствие лишь подчёркивало фальшивую элегантность Крюка. Об этом говорила и надменная стать и широколезвийный, скорее церемониальный, чем боевой, позолоченный меч, болтавшийся на левом бедре в инкрустированных ножнах с гербом.
– Пожалуй, – ответила молодая женщина. – Было бы неплохо, если б ты прибрал и это… – Она кивнула головой в сторону Крюка, – Он будет только мешать разговору.
– Разумеется. – Одноглазый сделал знак воришке направиться к выходу.
Он сказал это тоном человека, привыкшего к послушанию окружающих. Пока Крюк поплёлся к двери, одноглазый перенёс свой взгляд на Грира, и его лицо осветилось вежливой улыбкой.
– Прошу прощения, мы не представились, – произнёс он и жестом указал на девушку. – Дорсия. Стрелок – Чад. Я – Магон, Абделрон Магон. Будь так любезен выслушать всё то, что хочет предложить тебе Дорсия. Я приношу извинения за арбалет, это суровая необходимость, продиктованная твоей репутацией опасного и вспыльчивого человека. Чад не горит желанием поссориться с тобой, и я был бы огорчён, если бы тебе пришла в голову охота перебить о наши головы посуду нашего гостеприимного хозяина… Но я должен оставить вас, друзья мои, дела. Остальное узнаешь от Дорсии – Он кивнул в сторону Крюка, мявшего свой чёрный шаперон у двери. – Этот господин – не из нашего общества. Случай свёл нас. И неизвестно, кто ещё больше об этом пожалеет…
Улыбнувшись ещё раз на прощанье, Магон вышел, прикрыв за собой дверь.
Грир снял берет и пригладил свои волосы, благодаря которым в тэне его прозвали Золотым. Его лицо с тяжёлым квадратным подбородком, твёрдо очерченным ртом и чуть свёрнутым на бок носом, голубыми колючими глазами и саркастической улыбкой отпугивало многих недоброжелателей. Внешность не была его располагающим качеством, как, впрочем, и внутренние качества. Скорее, его выделяли решительность, мускулы, сила характера, чем добродушие, но сентиментальность иногда накатывала на него, чего Грир всегда очень смущался. По этим причинам он не мог объяснить, почему привлекал женщин. Однако, сидя в кресле и глядя на эту девушку, он сразу отдал себе отчёт в её холодности. Кроме этого, Грир вынужден был признать, что не имеет ни малейшего понимания смысла происходящего.
И Чад, и Дорсия напоминали Гриру людей, с которыми ему приходилось иметь дело во время войны в Тартарии: фанатиков Чёрной Тени, не раздумывая бросавшихся в драку. Одноглазый был совсем из другой породы. «Странно, – подумал Грир, – что их могло связывать?», – людей вроде Магона он тоже встречал: воспитанных в идеалах дворянской чести, но попавших, волею судьбы, в среду преступников и от того самих ставших преступниками.


Девушка присела на резной диван напротив Грира. Чад стоял, подобно статуе, не шелохнувшись и не отводя самострела.
– Ты не мог бы ответить на некоторые вопросы? – спросила девушка, положив жилистые руки на колени и пристально посмотрев на Грира.
– А с чего вдруг я должен на ваши вопросы отвечать? – возразил Грир. – Что означает это представление, и за кого, гром и молния, вы меня приняли?
Помня об оружии, он нарочно старался вывести её из себя. Но лицо девушки словно окаменело.
– Нам нужен человек вроде тебя для одного секретного поручения… – Дорсия говорила без акцента. – Но мы должны быть уверены, что ты нам подходишь. Ошибки быть не должно.
– Не тратьте зря времени. Не нужны мне никакие поручения!
– Деньги тебя не интересуют? Мы недурно оплатим работу.
Грир саркастически усмехнулся.
– Что, в вашем понимании, значит «недурно»?
Их взгляды встретились, и Грир подумал, что их разделяет не только пространство между креслом и диваном, а целая непреодолимая пропасть. Он не мог обосновать этого вывода: говорило чутьё. В этой девушке ощущалась жестокость такого рода, который совершенно исключал жалость, человечность, любовь. Несмотря на её простую красоту, Грир никогда бы даже не вздумал за ней ухаживать – она была привлекательной, как бизантийская статуя. Можно было лишь догадываться, какие жизненные перипетии превратили её в каменное изваяние.
– Может быть, пятьдесят золотых, – спокойно произнесла Дорсия.
Он посмотрел на её одежду, на рваный и грязный плащ Чада и ответил со смехом:
– Вот именно – «может быть»!
– Я сказала: пятьдесят золотых. Половину получишь сейчас, половину – после того, как закончишь работу.
Грир осознал серьёзные намерения этой троицы, и удивился. Пятьдесят дирхемов – огромная куча золота, какой располагают лишь королевские особы!
– Что за работёнка?
– Так ты готов ответить на мои вопросы. – Утвердительно сказала Дорсия.
Она была спокойна, словно привыкла всегда добиваться поставленных целей. Грир ещё раз поразился несоответствию простой внешности и каменной сути этой женщины.
– Смотря, что это за вопросы.
Грир лучезарно улыбнулся, признав капитуляцию. Эта загадочная история на самом деле его заинтриговала.
– Ты – взаправду Грир, холостяк, наёмник тридцати лет от роду?
– Да, а взаправду ведь – по мне и не скажешь?
Он поскрёб подбородок и исподтишка бросил взгляд на Чада. Белец по-прежнему не сводил с него внимательных глаз. По крайней мере, хоть арбалет опустил.
– В прошлом ты состоял в тэне Лондиниума, – продолжала девушка. – Потом прошёл несколько походов. Некоторое время был телохранителем у аргосского торговца пушниной, который порешил, будто его собираются порешить… Всё верно?
– Кое-какие эпизоды ты пропустила, но в общем и целом – ошибок нет. Продолжай, – сказал Грир, порядком удивлённый.
– Теперь об эпизодах. – Дорсия помолчала, глядя вниз на свои натруженные руки, затем резко вскинула голову. – Некий посланник поручил тебе похитить кое-какую важную переписку. Но тебя обнаружил один из чиновников другого государства, случайно оказавшийся там. Он поднял шум, между вами завязалась потасовка, в ходе которой ты его убил. Бумаги-то ты доставил кому следует. Но городские стражники выследили тебя и повязали. По древней традиции политиков твой наниматель отрёкся от тебя, и тебе пришлось заботиться о себе самому. Ты ускользнул от преследования. Так?
Грир беспечно улыбнулся.
– Во время ереси Чёрной Тени ты стал шпионом военного ведомства Рорика и объехал всю Татратрию под видом наёмника культистов.
Услышав слово «шпион», Грир поджал губы и нахмурил брови. Даже теперь, спустя годы, он об этом вспоминать не любил. От этих воспоминаний лоб Грира покрылся испариной, а сердце заколотилось.
– Но однажды тебя раскрыли и схватили, – продолжила она. – Тебя пытали, чтобы ты выдал товарищей. Однако, несмотря на пытки, ты им ничего не сказал. Тебе удалось бежать как раз в момент, когда войска Тартарии вошли в оплот культистов.
– Хватит, – оборвал Грир. – Чего вы хотите от меня?
– Осталось немного. После падения Небесной Скалы ты промышлял наёмничеством. В Лондиниуме ты уже две недели, и у тебя в кармане – ни гроша. Мы же предлагаем тебе сделку… Работу за пятьдесят золотых.

––

Вошёл Магон, держа руку на эфесе меча. Он кинул молниеносный взгляд на Грира, потом небрежной походкой направился к Дорсии.
– Как обстоят дела? – спросил он с улыбкой. – Мы знаем о тебе немало, не так ли?
– Если вам время девать некуда, обо мне ещё кучу всего накопать можно, – возразил сухо Грир.
– Но, прежде чем я расскажу суть работы, ты должен пройти проверку, – сказала девушка.
– Нет у меня к нему товерия… – вставил Чад.
– Замолчи! – прикрикнула на него девушка неожиданно низким голосом. – Я говорю!
– Как она тебе рот заткнула, бедолага, – иронично бросил Грир бельцу.
– Итак, проверка, – отчеканила Дорсия, повернувшись к Гриру, и её глаза блеснули.
– Что за проверка?
Она заколебалась и посмотрела на Магона.
– Спроси его ты.
– Конечно… Прошу тебя, покажи нам свою спину и грудь. Надеюсь, смысл просьбы тебе ясен. Видишь ли, мы не совсем уверены, что ты – Золотой. Зато нам известно, что у тебя на груди и спине шрамы. А ошибка для нас – недопустима.
Грир собрался встать. Его глаза потемнели, кулаки сжались.
– Не шевелись! – рявкнул Чад, угрожающе поведя арбалетом. – Отно твишение, и я выстрелю! Я стреляю очень хорошо: могу по очерети прострелить тебе класа!
Взяв себя в руки, Грир остался в кресле.
– Вообразили, я тут перед вами обнажаться стану? – насмешливо спросил он. Он хотел позлить Чада – Проваливайте в пекло!
Повисло напряженное молчание. Потом Чад сделал шаг вперёд, но Магон схватил его за запястье.
– Остановись! – прикрикнул бритуниец. – Всё неверно!.. Иди карауль Крюка! Ступай, тебе говорят!
Чад рассвирепел.
– Мы только теряем фремя! – в ярости заорал он. – Разреши мне тействовать! Он расселся тут в кресле и клумится над нами! Я са пару ударов отучу его над нами смеяться!
– Олух! – презрительно закричала Дорсия. – Это ты-то – за пару ударов, после того, что с ним делали в замке Тени? Ты?!
Белец круто развернулся к ней. Его лицо судорожно подёргивалось.
– Пустая прехня… – начал он осипшим голосом.
Больше он сказать ничего не успел. Грир вскочил, вырвал у Чада арбалет и не успели двое даже моргнуть – хлёстко ударил им его по шее. Чад, шатаясь, медленно упал на колени. Дорсия и Магон молча смотрели на Грира.
– Чад прав. Хватит болтать! Я сыт по горло. – Со зловещей улыбкой на лице, Грир забросил самострел на плечо и нагнулся за своим беретом. – Честное слово, одно время я боялся, что выйду из себя, – продолжил он. – Счастливо оставаться! Не встречайтесь мне больше на пути. В другой раз я буду куда менее обходителен.
– Красиво, – восхищённо признал Магон. Он повернулся к Чаду, который, потирая шею, с трудом поднялся на ноги. – Тебе было сказано: иди и займись Крюком. Достаточно глупостей от тебя мы натерпелись.
Не произнеся ни слова, Чад удалился в соседнюю комнату и с треском хлопнул дверью. Грир было тоже направился к выходу, когда Магон заговорил вновь:
– Я должен принести извинения, мы вели себя недостойно. Может, всё же, потолкуем без обиняков?
Грир бросил через плечо взгляд.
– Вряд ли мы сможем найти общий язык.
– Досадно, – сказал Магон. – Мы нуждаемся в помощи человека такого уровня и готовы за неё заплатить как следует. Пятьдесят золотых – согласись, сумма более, чем серьёзная. Будь же благоразумнее, по крайней мере, выслушай меня. Чад – дурак. Он вообразил, будто при помощи его арбалета можно добиться большего, чем одними только словесными переговорами. И он возражал против этой затеи с самого начала… Что мне ещё сделать, чтобы убедить тебя?
Грир широко улыбнулся.
– Чего уж там, уболтал. – Он присел на подлокотник кресла, показывая всем видом, что уйти готов в любой момент. – Какого рода помощь я должен оказать?
– Для начала надо удостовериться, что ты действительно – Золотой Грир, – вставила быстро Дорсия. – Это крайне важный момент.
– Разумеется, – подтвердил Магон. – Видишь ли, если мы на твой счёт ошибаемся и откровенно об всём расскажем, нам грозит большая неприятность. Дело сугубо секретное. Однажды мы уже ошиблись. Этот болван, Крюк, украл у меня сумку с бумагами, думая, что там деньги. Прочитав их, он решил шантажировать нас. Нам стоило огромного труда его разыскать, и нам пришлось расположиться здесь, чтобы не выпустить из виду мошенника. Не можем придумать, что и делать с ним… Если ты, действительно – Золотой Грир, то у тебя шрамы должны быть и на груди— следы работы палача культистов.
Грир пожал плечами, потом снял безрукавный сюрко, расстегнул крючки колета и задрал до шеи рубаху. На его мощной груди виднелись уродливые росписи клейм палача.
– По вечерам меня подвешивали на дыбе, – пояснил он мрачно. – И, дабы меня не продуло на сквозняке, заботливый мастер Ужгрум прогревал меня раскалённым железом … Достаточно?
Девушка и мужчина смотрели на шрамы хладнокровно. На их лицах не было жалости или ужаса – просто любопытство.
– Все точно, – сказал Магон, обращаясь к Дорсии. – Это он. Это работа мастера Ужгрума. Я узнаю его почерк.
– Хорошо, – произнесла Дорсия. – Значит, можно продолжать разговор.
Магон отошёл от Грира и картинно оперся на каминную трубу.
– Дело особо щепетильное, – начал он, глядя на Грира. – И чрезвычайно опасное. Но мы не знаем никого, кто справился бы с ним лучше, чем ты. Сами мы уже пробовали, но наши усилия были тщетными. Если ты откажешься, это будет не под силу никому.
– Да что же это, в конце концов, за дело? – спросил Грир резко.
– Необходимо найти и уничтожить одну особу, – ответил Магон. – И мы поручим это тебе.


Золото мстителей

«Тебе заплатят пятьдесят золотых. Половину сейчас, половину после работы», – пока Грир, сидя в кресле, слушал Магона, эта фраза эхом звучала в его ушах.
«Половину сейчас, половину после работы», – каждый разговор о деле, в котором можно остаться без головы, начинался с этих слов. Репутацию успешного исполнителя подобных операций Грир себе завоевал без труда. Ставшие легендарными, слухи о подвигах Грира во время походов заставляли людей считать его сорвиголовой. По этой причине те, кто боялся рисковать своей шкурой, обращались к нему, и у каждого из них от монет трещали кошели. И глаза у них блестели одинаково – маленькие, тщеславные, хитрые глазки. Он выслушивал этих олухов так же внимательно, как слушал сейчас Магона, торговался с ними, объяснял подробный план своих будущих действий. Клиенты по секрету делились с ним своими грязными тайнами, страхами и про себя радовались, что нашли такого верного исполнителя – сильного, презирающего опасность и непоколебимого. Они попадали под его обаяние, их покоряла его прямая и открытая манера поведения и они наивно верили в успех, выплачивая аванс… Прозрение наступало позже, когда несколько дней спустя Грир спокойно заявлял заказчику об изменении своих планов и советовал подрядить другого наёмника. Некоторые из них набирались храбрости и требовали вернуть аванс, но холодный жёсткий взгляд Грира лишал их уверенности, и они делали вид, что пошутили. Грир всегда вежливо раскланивался и неспешно удалялся, положив руку на эфес, заломив берет с пером и насмешливо усмехаясь.
«Половину сейчас, половину после работы» …
Подобный доход позволяли ему жить на широкую ногу. Слушая Магона, он раздумывал, отчего бы и этому заказчику не разделить участь предыдущих.
Только и само предложение это, и эта троица не похожи были на предыдущие.
Магон обратился к Дорсии:
– Я думаю, мы с господином Гриром обсудим детали вдвоём. Перед уходом достань-ка нам, душечка, вина.
Девушка принесла кувшин с вином, два кубка и вышла, даже не взглянув на Грира. Тот, немало удивившись этому ощущению, почувствовал, что с её уходом комната опустела.
– Дорсия была моей служанкой. Она была влюблена в меня, но после побега с Ширки и всех пережитых вместе перипетий она стала моей соратницей. Выпьем.
Магон наполнил кубки и протянул один Гриру.
– В сущности, наша история выглядит бредовой… Пью за твою удачу, – начал Магон, поднимая свой кубок.
Грир кивнул и пригубил вино. Если удастся вытащить из Магона пятьдесят золотых, можно будет оплатить лекаря Эльдры… У него потеплело на душе при этой мысли. Надо хорошенько отыграть эту роль, которая позволит выйти из этого дома с сумой, набитой золотом.
– Да, история необычная, – задумчиво повторил Магон. – Трудно даже представить себе, что она действительно произошла. Между тем, мятеж Тени, последующие битвы, падение Скалы сами по себе – события неординарные. Тебе Дорсия не показалась, немного… странной?
– Вы все показались, – признался Грир холодно. – Неистовые сумасброды.
– Соглашусь, – улыбнулся Магон. – Но ты отлично поймёшь нас, ибо сам прошёл через все события тех лет. Поэтому-то мы и решились привлечь тебя. Твоя жизнь – лучшая гарантия, что ты нас не выдашь…
– Не выдам, конечно, – подтвердил Грир. – Даже если приму ваш заказ. К делу, если можно.
– Конечно. – Магон немного помолчал, смакуя вино, затем продолжил: – Мы трое – это все, кто остался из небольшой группы последователей Тени, которой удалось бежать после битвы на Ширке. В начале нас было девять: два фряга – Кариберт и Лаубод, две иберийки – Дорсия и Кара, два бельца – Чад и Ганус и трое бритунийцев – Эдагар, я и сам герцог Фрогхамок.
– Понятно, – буркнул Грир.
Иметь дело с бывшими культистами Чёрной Тени ему было не особенно приятно, но это лишь утвердило его в намерении оставить своих новых клиентов с носом. Им повезло вырваться из тисков войск Яр-Тура, так и сидели бы тише мыши. Но они подвергают себя опасности, находят бывшего агента военного ведомства, бывшего узника замка Фрогхамок, и просят у него помощи! Что ж, глупцы должны платить за свою глупость.
Единственный глаз Магона сверкнул лихорадочным блеском.
– Во главе нашей группы встал, конечно же, Его Светлость. Надо сказать, что до этого я знал его, как человека, недостаточно способного к управлению. Однако, поражение на Ширке многому научило его. Он преобразился, стал властным и жёстким. – тихо продолжал Магон.
Он посмотрел на свой кубок и нахмурил брови.
– Рассказчик из меня плохой, но ты должен понять весь ход событий, это очень важно…
– Хорошо, – пробормотал Грир, пытаясь скрыть нетерпение. – Ну, а потом, по всей вероятности, кто-то из вас предал герцога?
Магон бросил на него пронзительный взгляд.
– В общих чертах… да, именно так. Предательство имело место. Только не с нашей стороны.
Грир допил вино. Теперь ему было ясно, о чем дальше пойдёт речь. Предательство – не ново на белом свете.
– Ну а я-то чем смогу вам помочь?
– Сейчас я заканчиваю, – ответил Магон. – Буду краток, насколько могу. Действительно, однажды на ночной стоянке на нас напал отряд ордынцев. Вот тут герцог Фрогхамок и исчез. Мы вырвались… с небольшими потерями. Все уплатили малую пошлину, – Он поднёс руку к шраму и посмотрел на Грира с улыбкой. – Даже Дорсия. Её шрам на лбу…
– Вам снова повезло, – вставил Грир, нервно усмехнувшись.
– Да… Я могу только предполагать, что произошло. – Магон неожиданно встал и стал ходить ни комнате. – Я не мог поверить – Фрогхамок предал своих последних сторонников.
Воспоминания взволновали Магона. Он подошёл к витражному окну и посмотрел на улицу.
Грир слушал его вполуха. Он размышлял. Пятьдесят золотых! А может статься, и больше. Надо попробовать поторговаться.
– Я встречал таких немало, – заметил Грир. – Они великолепно держатся, пока жареным не запахнет. Тут-то они и преображаются – нет в них внутреннего стержня. Когда это случилось?
– Приблизительно год назад. Мы долго не решались на этот шаг. Кроме того, мешал и недостаток средств.
– Остальных взяли?
– Не всех. Лаубод и Кара были убиты во время перестрелки, но Кариберт, к сожалению, достался им живым. Он умер через две седмицы в тюрьме.
– А что же Фрогхамок?
– Скрылся, с тех пор я его не видел.
– И теперь вы мечтаете отомстить?
– Да. Мы поклялись поквитаться с герцогом и добьёмся своего. Теперь это дело чести.
– Какую же роль вы уготовали мне? – поинтересовался Грир, с удовольствием вытягивая ноги в ботфортах.
– Нанять тебя – моя идея, – признался Магон. – Мои соратники согласились, но с опаской, поскольку до конца не доверяют тебе. Видишь ли, Чад был мужем Кары, и у него, как и у Дорсии, замешаны сентиментальные причины во всей этой истории. Моё положение не настолько лирично, но я связан с ними клятвой.
– А ещё двое оставшихся?
– Они погибли, – ответил Магон спокойно. – Фрогхамок убил их на прошлой седмице.
Глаза Грира заинтересованно зажглись.
– На прошлой седмице? То есть Чёрный герцог – здесь… в Лондиниуме?
– Да. – Магон вновь принялся мерить шагами комнату. – Мы недооценили Фрогхамока. Знали, что выследить его будет непросто, но посчитали, что отряд из пяти человек уж как-нибудь справится. Фрогхамок – первоклассный фехтовальщики и стрелок. Страх быть схваченным сделал его быстрым, отчаянным и опасным хищником. Охота на людей для него – дело привычное… Но теперь успех находится под сомнением. Нас осталось всего трое, где Фрогхамок – неизвестно. Эдагар получил какие-то сведения, отправился по указанному адресу и больше не вернулся; его труп через день вытащили из какого-то пруда у Холма Винмана. Доказать ничего нельзя, но мы-то уверены, что его кровь – на руках Фрогхамока. Ганус также напал на след. Его тело было найдено на тракте, обезображенное копытами коня… После этого мне удалось уговорить Дорсию проявить благоразумие и нанять в помощь постороннего. Фрогхамок знает, что мы за ним охотимся. Он знает нас в лицо, знает наши методы, поэтому пока выигрывает. Необходимо, чтобы за ним начал охоту кто-то неизвестный ему. Мы вышли на тебя через общих знакомых. Найди его, остальное мы сделаем сами. Однако, предупреждаю: для победы действовать нужно быстро. Фрогхамок может не дать тебе возможности связаться с нами, и вступить с ним в бой придётся самому. За этот риск мы и платим пятьдесят золотых.
– Получается, вы нанимаете меня, как охотника за головами? – сказал Грир с вежливым интересом.
– Нет, мы хотим казнить его сами. И, если дело дойдёт до драки, постарайся не убивать его, а свяжи и передай нам. Что касается морали – ответь Грир, казня культистов, ты считал себя убийцей? Или на Верхней Логе, раскалывая ледяные панцири нежити, ты думал о морали? – спросил Магон тихо.
– Нет. Но, знаешь, в чём разница? Эти убийства на поле боя, были узаконенными.
– Фрогхамок – вне закона не только в Тартарии, но и в её вассальных королевствах, – напомнил Магон. – Мы могли бы поступить куда безопаснее, обратившись в военное ведомство, но, во-первых, мы поклялись свершить возмездие своими руками, а, во-вторых, история с исчезновением герцога настолько неясная, что мы сомневаемся – не подался ли он сам на службу военной разведке. Абсурд, но, согласись, возможный абсурд.
Грир глотнул пряного вина, делая вид, что погрузился в раздумья. На самом деле, он давно уже всё решил.
– Теперь взгляни на это дело с моей стороны, – сказал он. – Вы хотите моими руками сделать самую опасную часть работы. Фрогхамок, безусловно, подонок, и у меня с ним счёты, но рисковать своей шкурой…
Магон, нахмурившись, со стуком отставил кубок. Глубокие морщины избороздили его лоб и сошлись в гневную складку над переносицей.
– Не ходи кругами, – произнёс он внезапно резким голосом. – Ты согласен или нет?
– Не за пятьдесят золотых.
Магон просветлел.
– Получается…
– Получается, я готов взяться за любую работу, – оборвал его Грир, – но цена должна соответствовать риску. Здесь я рискую своей головой. Пяти десятков для этого мало. Гарантии, что Фрогхамок не перехитрит меня, никто не даст. И я запросто могу попасть в пруд или под копыта лошади.
– В сущности, ты прав. – наивно сказал Магон. – Но, при всех обстоятельствах, больше пяти золотых добавить мы не сможем. При этом сами мы остаёмся без гроша.
Речь одноглазого бритунийца была открытой и честной, и Грир понял, что он не лжёт. Спор бесполезен. Торги закончены, не успев по-настоящему начаться. Но полсотни и пять золотых – это большая куча золота!
Грир для вида немного подумал, потом пожал плечами.
– Идёт, согласен. Но, говоря, между нами, мне хотелось вытянуть из вас побольше.
– Увы! —ответил Магон, смеясь. – Это всё, что у нас есть. Но мне ещё нужно с остальными посоветоваться – они могут не согласиться.
– Советуйся. Но учтите: половину сейчас, половину – после работы, – сказал Грир, с трудом сдерживая торжествующую улыбку.

––

Вошёл Крюк – это Магон выгнал его из комнаты, чтобы не мешался переговорам с Чадом и Дорсией. При виде улыбающегося Грира, небрежно развалившегося в его резном кресле, он вздрогнул испуганно.
– Присядь лучше… И перестань уже трястись, заячья душа. – сказал ему Грир. – Мне велели, что б я присмотрел за тобой.
– Что они намерены сделать? – пробормотал Крюк скороговоркой. В его взгляде сквозил ужас. – Что они собираются делать со мной – не знаешь? Ты тоже в их игре?
Грир отхлебнул из кубка.
– Может статься… Насчёт твоей судьбы у меня нет ни малейшего представления. Да мне и плевать, поскольку ты дурак. Во-первых, ты дурак, потому что подрезал сумку у того, кого нужно обходить за милю. Во-вторых, ты дурак, раз захотел шантажировать этих сумасшедших.
– Ты прав, – согласился Крюк, вздрогнув. – Но я же не знал их … Эта девица – она способна на всё. – Воришка кинул опасливый взгляд на дверь. – Она – уж точно сумасшедшая.
– Их поведение, конечно, непредсказуемо, но я не стал бы делать столь далеко идущих заключений.
– Они сидят здесь уже несколько дней, – проговорил Крюк, растирая ладони. – Они постоянно надзирают надо мной, я не могу и шага ступить без их ведома. Словно в тюрьме… Это невыносимо.
– А не нужно было у них воровать.
Крюк отшатнулся, лицо его побледнело.
– Я остался совсем без денег, —оправдывался он. – Я… хотел всего лишь пару монет. Это бы спасло меня.
– Оставить их в покое – вот что спасло бы тебя, – назидательно сказал Грир, которому до смерти надоел этот нытик. – Но на меня не рассчитывай, ты сам напросился на эти неприятности.
– Ты думаешь…
Крюк не закончил фразу, боясь произнести то, что терзало его на протяжении последних дней. Он бросил на Грира отчаянный взгляд, его глаза забегали.
– У меня сердце не на месте. Если бы знать, чего они хотят! Ведь не собираются же они… – Он снова замолк, закусив ус и внимательно глядя на Грира. – Они мне не доверяют! Чего они боятся? Я поклялся им… Что же делать?!
Грир с трудом удерживался от зевка.
– Что делать? Можешь плеснуть мне ещё немного этого винца… Между прочим, это твоё вино, или их?
– Надо же так влипнуть! – продолжал Крюк, будто не слыша вопроса. – Я и подумать не мог, что всё примет такой оборот… Они хотят пришить какого-то господина. – Нервный тик исказил его лицо. – Прибить человека им – что высморкаться. А девица эта будет ещё похлеще тех двоих. Она похожа на камень. Я таких никогда не встречал. – Крюк резко развернулся и заломил руки. – Я постоянно думаю о смерти, – простонал он. – Я представляю, что бы сделал на их месте… Они собираются убить этого Фрогхамока, отчего бы не порешить и меня?
Крюк стремительно подошёл к Гриру.
– Я и спать больше не могу, – пожаловался он, вдыхая воздух судорожными глотками.
– Лучше выпей-ка со мной винца, пока оно не испортилось и не прокисло от твоих стенаний, – предложил Грир, вставая. – Посмотри на себя, на кого ты стал похож.
– Мне конец, так ты думаешь? – спросил Крюк, вытирая лоб грязным рукавом. – Этот безумный белец… Он все время смотрит на меня так, будто собирается вот-вот продырявить из своего самострела!
Грир налил изрядную порцию вина и сунул кубок в руку Крюка.
– Не будь же ты идиотом, – произнёс он. – Утихни. Ничего с тобой не сделают. Успокойся, и назло завистникам доживёшь до самой своей смерти.
Края кубка застучали о зубы Крюка.
– Хотел бы я, чтоб это было так, – вздохнул Крюк, выпив вино залпом. – Если так дальше пойдёт, я тоже с ума сойду. Они всё смотрят, смотрят, смотрят на меня! Я как в вольере с голодными волками – только и ждут, чтоб я отвернулся, чтоб на спину запрыгнуть и шею перегрызть. А девица… так она хуже всех. Буйная. Ты не представляешь себе…
Вошли Магон и Дорсия. Крюк испуганно попятился.
– Любезный хозяин, не откажи нам в любезности, составь компанию Чаду, – произнёс Магон спокойным голосом. – Уверяю, мне искренне жаль столь часто беспокоить тебя, но ведь в этом есть доля и твоей вины, согласись?
– Нет, я не пойду! – вдруг заорал Крюк, отступая к стене. – Довольно с меня! Убирайтесь!.. Я требую! Уходите… умоляю!
Слёзы выступили на его глазах, когда в комнату вошёл Чад.
– Пойтём, – приказал он.
Обессилевший Крюк, словно на заклание, побрёл медленно через комнату. Чад следовал за ним неотступно и прикрыл за собой дверь.

––

– Крюк уверен, что вы собрались прикончить его, – насмешливо произнёс Грир. – Вы его изрядно запугали.
– Мы порешили выплатить затребованную тобой сумму, – произнесла Дорсия, пропустив мио ушей его предыдущую реплику.
Несколько сбитый с толку подобным поворотом событий, Грир тут же забыл про Крюка. Он ожидал, что троица будет торговаться дольше.
– Половину сейчас, половину – после работы?
– Именно, – подтвердила девушка.
Гриру почудилось что-то неладное. Подозрения зародились в его душе: уж больно всё сладко да гладко. Верно, где-то его ждёт капкан. Или же он переоценивал противника?.. Грир застыл в кресле, поглаживая кончиками пальцев свой кубок и не сводя глаз с Дорсии.
Девушка стояла посередине комнаты, засунув руки под белоснежный передник. Лицо её было непроницаемым. Магон отрешённо смотрел в окно.
– Что ж, отлично, – сказал Грир. – Теперь выкладывайте частности, и я примусь за работу. Описание герцога мне не нужно – он присутствовал на моих пытках, я помню его лицо. Но вот место его нахождения – вы знаете?
– Его местонахождение… – начал, поворачиваясь, Магон. – В наших руках есть две нити; Эдагар и Ганус воспользовались ими и в конечном итоге нашли на Фрогхамока. Тебе придётся проделать то же. Только будь предельно осторожным, чтобы не разделить их участь.
Грир широко улыбнулся. Пока Магон говорил, он непрерывно чувствовал на себе взгляд Дорсии. Настороженная недоверчивость этого неотступного взгляда заставляла его быть начеку.
– Я всегда осторожен. Итак, какие же это нити?
– Нам изначально показалось, что будет нетрудно найти Фрогхамока. Однако, он тщательно заметает все следы. Мы знаем только аристократический замок династии Фрогхамок, да имя его местной пассии. Родовое гнездо этой ветви Фрогхамок – в замке Букки, около Белой Воды. Ганус поехал, чтобы повидаться с графом… и остался на тракте между Белой Водой и Большим Мисром. Похоже, в то время, когда Ганус заявился туда, там находился Фрогхамок. Что касается его пассии, то её зовут Ровена, она держит швейную мастерскую изысканной одежды на улице Ренегата. К ней отправился Эдагар. На следующий день его труп обнаружили в пруду в районе Холма Винмана. Возможно, там, где-то рядом, живёт Ровена. Вот те две нити, по которым следует искать нашего Минотавра. И я рекомендую тебе воспользоваться ими.
– …в робкой надежде, на то, что ваш предусмотрительный Минотавр не порвал их заранее, – закончил Грир. Он допил вино и поставил кубок на стол. – Ладно. Посмотрим, настолько он хорош, ваш герцог. Я буду оповещать вас по ходу событий.
– Не могу утверждать, что мы останемся здесь, – возвестил Магон. – Это ещё предстоит решить… – Он кинул мимолётный взгляд на Дорсию. – Но мы знаем, как тебя найти. Не бойся потерять нас, – добавил он с недвусмысленной улыбкой. – Этого не случится, даже если очень постараться.
Намёк был очевиден, и скрыть затаившуюся в нём грубую угрозу никакой улыбкой не получилось.
Грир рассмеялся.
– Ну что ж, за дело!.. – И, поднявшись, с напускным энтузиазмом добавил: – Пора за работу. Охота представляется интересной, трофей – первоклассным. Надеюсь, мы друг друга не разочаруем. – Он положил руку поднял самострел. Дорсия и Магон заметно напряглись при виде этого движения, но успокоились, когда Грир оставил арбалет на диване. – Это – вашему приятелю в сером бикокете.
Ни Дорсия, ни Магон не проронили ни слова.
– Неплохо было бы расплатиться.
Дорсия сделала шаг к винному шкафу и вытащила из него старую кожаную торбу. Растянув стягивающий шнурок, она выложила на стол пять аккуратных стопок по четыре золотых монеты, добавила ещё пять и застыла, касаясь пальцами приклада самострела, готовая поднять его при первом же подозрительном жесте Грира.
– Пересчитай деньги, – сухо произнесла она.
– Только не делайте вид, что оказываете мне одолжение, это вы упросили меня взяться за эту работу, – подчеркнул Грир, уязвлённый пренебрежением, сквозившим в её взгляде. – Это вы меня нашли и наняли. Надеюсь, вы не будете спорить, что всякий труд должен оплачиваться?
– Пересчитай! – отчеканила Дорсия ещё более холодным тоном, и в её взгляде вспыхнул огонёк.
Пожав плечами, Грир быстро проверил деньги.
– Всё хорошо, – сказал он, сунул деньги в кошель, повесил его на пояс под блио и встал. – Предлагаю встретиться завтра вечером в «Одинокой Даме». К тому времени у меня уже будут какие-нибудь новости.
– Идёт, – напряженно проговорил Магон. – Быстрый результат – то, на что мы рассчитываем. Для нас эти деньги немало значат.
– О, для меня они тоже немаловажны, – парировал Грир, не сумев скрыть довольной улыбки.
– Мы полагаемся на тебя, – напомнил Магон.
– Конечно, – сказал Грир, взглянув на Дорсию.
Девушка смотрела на него пристальным, немигающим взглядом. Её тёмные, большие глаза были словно затуманенными, а губы – плотно сжатыми.
– В таком случае – до завтра.
Они не пошевелились. Грир сделал несколько шагов, но у самой двери обернулся. Магон смотрел задумчиво ему вслед, Дорсия замерла у стола, держа руку возле арбалета. Атмосфера царила напряжённая, однако для того, чтобы испугать Грира, этого было мало. Монеты уже у него!.. Все получилось до смешного просто и легко, как никогда. Конечно, когда эта троица прозреет, они станут угрожать ему, но Грир привык к подобным угрозам и пребывал в уверенности, что дальше них дело не пойдёт. И Чад со своим самострелом не пугал его. Если эти люди окажутся слишком назойливыми, стоит ему только шепнуть несколько слов Зубину, и они сильно об этом пожалеют. Зубин с радостью перескажет его слова шерифу, особенно подобную, касающуюся бывших культистов Тени. Он передаст их на попечение Зубина, а тот ещё и награду за их поимку получит.
– Стало быть, до завтра, – повторил Грир и через прихожую прошёл на лестницу.
Полный кошель золота! Теперь операция для Эльдры обеспечена.
Седой мясник из лавки подметал перед ней мостовую. Он поднял голову, и их взгляды встретились. Проходя мимо, Грир подмигнул ему.


Рандеву

Подолгу Грир на одном месте не жил никогда. По этой причине, как Крюк, похвалиться уютным гнёздышком не мог. После возвращения в Лондиниум он занял однокомнатную квартиру над входом в постоялый двор, расположенный позади лепрозория.
В комнатке было сыро и темно, с улицы постоянно доносился грохот повозок, лай собак и другие уличные шумы, не утихавшие ни на минуту и не дававшие сосредоточиться. Затянутое проклеенной тканью окно выходило на высокую, загораживающую до полудня свет стену здания напротив. Однако, отсутствующие покой и уют мало тревожили Грира: он привык к гомону и шуму военных походов и не замечал этих недостатков окружения. Жильё для него – это спальное место. Эта комнатка отвечала своему предназначению, в качестве места для ночлега эта конура его вполне устраивала. У неё даже были свои преимущества: через проделанное в ткани отверстие он мог видеть всё входящее на постоялый двор отребье, а дубовая дверь комнаты и массивный засов были на удивление крепкими… Прочие помещения постоялого двора были периодически заняты непостоянными посетителями в сопровождении одиноких дам, и Грир нередко оставался единственным живым человеком на всём этаже.
Грир вернулся сегодня домой раньше, чем в обычные вечера. Он отлично отобедал в маленьком трактире, дошёл, не спеша по площади «Лужитания» до бывшего поместья Эйя и оказался у себя ещё до заката.
Поднявшись в свою комнату, Грир, задвинул дверной засов, и разжёг масляную лампу. Сырой затхлый воздух стал для него вторым за день напоминанием о подвалах замка Фрогхамок. Кто бы мог подумать, что ему вновь придётся столкнуться с представителями этого рода!
Грир снял блио и перевязь с баллоком в ножнах, небрежно бросил их на лавку, повалился на кровать, стянул ботфорты и с удовольствием вытянул ноги. Счастливый день – двадцать пять золотых!.. Деньги он оставил на хранение у Эльдры. Более верного хранителя, в данной ситуации, он выбрать не смог. На втором этаже «Одинокой дамы» он поведал девушке о своём визите в некий симпатичный домик на фешенебельной Монетной улице, где жил известный лекарь, специалист по хирургическим операциям. Именно он залечивал раны Грира после процедур Ужгрума, палача культистов: «Мне наплевать, сколько будет стоить исправление ошибки повитухи на лице девушки», – сказал он лекарю. Подобный подход пришёлся тому по душе, и он согласился. Сообщив Эльдре о назначенном лекарем приёме, Грир торопливо покинул таверну Зубина, стесняясь проявлений восторженной благодарности девушки. Теперь, вытянувшись во весь рост на кровати и шевеля своими обтянутыми шоссами стопами, он чувствовал себя удовлетворённым самым полным образом.
В тиши комнаты, за надёжными дверями, Грир вспомнил вдруг о Дорсии. Интересно, чем сейчас занята неистовая иберийка?.. Завтра вечером в таверне Зубина он откроется ей, что браться за поиски герцога не намерен. Можно вообразить реакцию этой троицы! В глазах Дорсии заполыхают пренебрежение и ярость. Магон подожмёт свои губы, как благородный человек, в очередной раз столкнувшийся с недобросовестностью и ложью. Чад, само собой, вытащит из-под плаща свой самострел…
Грир криво усмехнулся и зевнул: пусть только сунутся! Разве они смогут что-то сделать?..
«Надо бы раздеться и улечься, как полагается», – раздумывал он, закрывая глаза. Через несколько мгновений он уже не шевелился. Лицо наёмника разгладилось, выражение жёсткости покинуло его. Грир заснул.
Ему снилось, что в изножье постели, спрятав руки под белоснежный передник руки, сидит Дорсия. Её лицо было разбито и залито кровью. Она пытается сказать что-то ему, но не может, поскольку от её лица остались лишь широко раскрытые черные глаза и зияющий провал с несколькими обломками зубов. И всё же, Грир уверен: её не терпится что-то сказать ему.

––

Проснулся Грир от долгого, но тихого стука в дверь. Поднимая голову от набитой соломой подушки, он почувствовал, как ноют челюсти – кошмар заставил его скрипеть зубами. Он прислушался. Когда еле слышный стук повторился вновь, он бесшумно скользнул к двери, сунув по пути баллок за пояс сзади. Открыв дверь, он увидел её. Дорсия, всё в том же тёмно-фиолетовом остерленовом платье, стояла, засунув руки под передник.
Не сводя с неё глаз, Грир на миг застыл, потом отошёл в сторону, впуская отчаянную гостью, не побоявшуюся разгуливать по Сарыни после полуночи.
– Входи скорее. Ты одна пришла?
– Да, – просто ответила Дорсия, ступив на порог.
– Проходи-проходи, – сказал Грир и закрыл дверь после того, как убедился, выглянув во тьму, что Чад или Магон не прячутся в тени на первом этаже.
Дорсия покачивая узкими бёдрами, вошла и остановилась возле каминной трубы.
– Что привело тебя сюда в такое позднее время? – спросил Грир, задвинув засов.
Она медленно перевела свой немигающий взгляд с него на обстановку комнаты. Девушка рассматривала комнату ничего не упуская из вида, останавливаясь на каждой детали. Провожая её взгляд своим, Грир и сам, будто впервые, оценивал убожество помещения – потёртый пол, серое постельное бельё, расшатанную лавку, старый, исцарапанный ножом, стол…
– Выпьешь целебного мятного напитка? – резко спросил он, зачерпнув из дубового бочонка железную кружку и поставив её на огонь масляной лампы.
Грир отвернулся к столу, насыпая в кружку мяту с ромашкой, вербену, и розмарин, раздражённый её тревожащим присутствием. Когда он, закончив эту нехитрую чайную церемонию, развернулся к ней лицом, беспокойство немного улеглось, однако, напряжённая скованность и напряжение осталась.
Дорсия всё так же стояла у стены – безмолвно, настороженно, недвижно. Сквозь зубы насвистывая непринуждённый мотивчик, Грир смешал кипяток с заваркой и поставил на стол кружки.
– Чувствуй себя, как дома. Эта дыра, безусловно, домом может считаться с натяжкой, но лучшего я предложить не могу. – Он сел на лавку, и она затрещала под его тяжестью. Грир подул на напиток и сделал глоток.
Дорсия будто не заметила предложенной кружки.
– У тебя ведь есть обыкновение нарушать данное слово?
Такой прямой конной атаки Грир не ожидал. На мгновение она его ошеломила, но потом он рассмеялся.
– Право, вот теперь вы знаете обо мне, пожалуй, всё! – Он вытянул под столом свои ноги во всю их длину. – Это справедливо. Свои обещания я выполняю не всегда.
– Ты нанимаешься на работу, берёшь аванс, а затем бросаешь порученное дело, – заключила Дорсия. – Весьма лёгкий заработок, не так ли?
Грир кивнул.
– Да. Иногда даже чересчур лёгкий. – Беззаботно ответил он, удивляясь её спокойствию. Он ожидал, что она бросится на него в припадке ярости, в крайнем случае – закатит истерику. В глубине души он был бы даже рад такому предсказуемому исходу. Подобные ситуации не были для него новыми, в них Грир чувствовал бы себя увереннее, чем в повисшей неопределённости.
– И тому, кто тебе заплатит, никакой надежды не оставляешь?
– Ни малейшей, – беззаботно подтвердил Грир. – Работёнка, которую мне предлагают, не терпит огласки. Однако, разумеется, подать на меня в суд вам никто не запрещает. Кто может ухватить, да ухватит, – добавил он и ухмыльнулся.
Дорсия, взяла кружку и долгим взглядом посмотрела на Грира поверх её края. Он уже приготовился увернуться, вообразив, что она запустит сосуд ему в лицо. Вместо этого девушка выпила содержимое одним глотком, подошла к лавке и села.
– Полагаю, ты понимаешь, что с властями нам встречаться не резон?
– Да, между прочим.
– И ты не собираешься искать Фрогхамока, не так ли?
Ситуация шла не по привычному, неординарному сценарию. Однако, в конце концов, Дорсия просто приближала неизбежный момент развязки. Какая разница, когда он наступит – сегодня или завтра?
– Само собой, и не собирался, – спокойно ответил Грир. – Если он так вам нужен, сами его ищите. Неужели вы всерьёз решили, что я стану охотиться на герцога потому только, что вы сами на это оказались неспособными?
– А деньги наши ты всё же принял?
– Никогда не отказываться от денег – таков мой девиз.
Грир заметил, что её тонкие руки с вздувшимися венами задрожали.
– А кто вас просил обращаться ко мне? – продолжил Грир.
Дорсия откинулась спиной к стене и безмятежно скрестила ноги. Это неожиданно упокоение несколько смутило Грира.
– Ты отлично держишь удар, – желая вывести её из себя, произнёс он. – Потерять двадцать дирхемов – не шутка.
Впервые за всё время их знакомства девушка улыбнулась.
– Ты порешил – я дура, не так ли?
– Нет, – возразил он сквозь смех. – Но, пожалуй, ты чересчур наивна.
– Но ты тоже совершил ошибку, открыто явившись к нам.
Грир насторожился. В оценке этой троицы он, похоже, действительно, допустил ошибку. С самого начала его преследовало предчувствие, что его отработанный план обмана проходит слишком уж гладко. Но теперь-то что они сделать могут? Монеты у Эльдры…
– И в чём же моя ошибка?
Дорсия допила остатки чая и поставила кружку на стол.
– Налей-ка ещё.
Пока Грир с удивлением выполнял её просьбу, Дорсия продолжила:
– Я хочу уговорить тебя найти Фрогхамока.
Грир в недоумении вскинув брови, посмотрел на неё через плечо.
– А почему ты решила, что это тебе удастся?
Дорсия подалась вперёд. – Он же мятежник и еретик, он заслуживает смерти. По его приказу тебя пытали. Три года назад ты бы не пожалел его.
– Три года назад расклад был другой. Сегодня мне на него плевать. – сказал Грир, протягивая ей кружку. – Тогда я выполнял приказы своего кондотьера. Моё личное отношение к тому или иному человека не имели значения. На свете сотни подобных глупых злодеев, мужеложцев, соблазнителей и еретиков, отверженных светлым Митрой и добродетелью, верящих тёмным сущностям из другого мира. И только потому, что они еретики, я преследовать их не собираюсь, это не мой цирк. Пусть ими занимается военное ведомство.
Дорсия вскочила с места, опрокинув кружку. В её глазах сверкали молнии.
– Ты будешь искать Фрогхамока? – спросила она с угрозой в голосе.
– Ну вот, напиток разлила… конечно же – не буду, – небрежным тоном ответил Грир, обретая уверенность в себе. – Выполнять чужую работу? С чего бы?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/vasiliy-pogonya/froghamok-70986367/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.