Главная страница | Современные любовные романы | Девочка Дракона

Девочка Дракона
Юлия Четвергова
Моя жизнь превратилась в сущий ад, когда я встретила «Дракона». И, к сожалению, это не мифическое создание, а самый популярный парень в университете. Он не дает мне прохода, издевается и делает все, чтобы извести меня. А все потому, что я случайно узнала его маленький секрет…*У книги есть 2 бесплатных бонуса.

Юлия Четвергова
Девочка Дракона

Пролог

– Отпусти меня сейчас же! – пролепетала я, понимая, что бежать некуда.
Путь был отрезан. Заказан. А этот изрисованный ещё и ехидно скалился. Сыто. Довольно.
Он знал, что я опять проиграю, не смогу противостоять ему. Знал. И поэтому его лицо излучало триумф.
Мягкий полумрак противно романтично окутывал шикарно обставленную комнату, заставляя ёжиться от каждого его тягучего шага навстречу. Вызывая такие неуместные мурашки по телу.
Лунный свет пытался пробиться сквозь тонкий тюль, но получалось у него с трудом. И посреди этого магического, таинственного ореола стояли мы. Нас разделяли какие-то жалкие сантиметры.
Да, Дракона любят все. И даже чертовы природные явления не смогли устоять перед этим мерзавцем, придавая ему ещё больший шарм!
И это всё портило! Абсолютно всё! Рушило мои принципы, все представления о нём, как о последнем козле, испортившем мою жизнь до основания. Он не должен был мне нравиться! Ни капельки.
Но предательски замершее сердце, стоило хитрым гетерохромным глазам пытливо заглянуть в мои, говорило об обратном.
– Бежать некуда, принцесса. Ты в моём логове. – хищный оскал сопровождался довольным хмыканьем. – Хватит уже играть с тобой. Сегодня ты станешь моей, девочка. Окончательно и бесповоротно. Хочешь ты того или нет.
У меня внутри всё сжалось в комок, когда я почувствовала, что отступать больше некуда – спина упёрлась в прохладную стену. И было неясно: от страха или от возбуждения.
Зверь, удерживающий меня в цепком кольце рук, вызывал целую бурю противоречивых эмоций. Я ненавидела его, но не могла не признаться хотя бы себе самой, что меня жутко тянуло к своему мучителю.
Одна вязь татуировок на тыльной стороне предплечья чего стоит – мне всегда до жути хотелось прикоснуться к ним. К нему. Задрать эти вечно закатанные рукава рубашки ещё выше, чтобы, наконец, рассмотреть полную картину замысловатых татуировок. А лучше скинуть ненужную ткань и вовсе, наслаждаясь мужественным телом.
Но я лишь кусала губы и волком смотрела на того, кто обманом заманил меня к себе домой. И теперь обещал изнасиловать. Он добрался и до моей девственности. Последнего, что у меня осталось от жизненных принципов.
И я была уверена на сто процентов – отберет и её, глазом не моргнув. Потому что я больше не принадлежала себе.
Ведь даже за глаза меня больше не называли по имени. Теперь для всех я была только «девочкой Дракона».
И если бы я могла обернуть время вспять, я бы сделал это, изменила всё, но, увы… В моей жизни чудес не бывает. И сейчас, судя по голодным глазам зверя, мой мир рухнет окончательно и бесповоротно. И больше в нём не останется ничего хорошего. Ничего светлого.
Кроме этих ярких разноцветных глаз, затмивших мне весь чёртов мир.

Глава 1

– Юлька, ты не поверишь! А-а-а! – провизжала радостная подруга, кидаясь ошарашенной мне на шею. Её рыжие кудряшки пружинили от каждого движения.
Аудитория гудела множеством звуков, немного заглушая звонкий голосок девушки.
– И во что я не смогу поверить? – скептически отозвалась, приобнимая Стасю в ответ.
– Нас пригласили на закрытую вечеринку «Покорителей»!
Я нахмурилась, не разделяя радости подруги. Как и не видела повода для неё.
«Покорители» – банда популярных парней одного из престижных университетов города, в котором учились и мы со Стасей. Все, кто тусовались с ними, автоматически становились «звездами», задирали нос и не общались с чернью.
Чернь – это мы со Стасей. Те, кто пробился в университет своими силами, с помощью знаний, а не денег богатеньких родителей.
Неприятно, но факт. Да и к этому быстро привыкаешь и учишься не обращать внимания.
Да, дележка в нашем учебном заведении была самая банальная. На богатых и бедных. Как и жестокость по отношению к тем, кто был слабее или беднее. Поэтому я просто терпеть не могла всех этих мажористых зазнаек и старалась держаться от них подальше.
Чего не скажешь о Стасе, которая с самого поступления мечтала попасть в круг популярных девочек и парней, чтобы стать одной из них. Вот только она забывала одну немаловажную деталь – они никогда по-настоящему её не примут, и всегда будут смотреть свысока.
Поэтому рвения я не понимала и не разделяла.
И сколько бы не пыталась выбить дурь из её головы реальностью и фактами, она предпочитала меня не слушать, украдкой вздыхая на инстаграм преводителя «Покорителей» университета – Романа Грозовского. Третьекурсника и главного разбивателя женских сердец.
Порой мне казалось, что всё старание Стаси пробиться в их компашку лишь из-за него.
Бесспорно, парень видный и притягательный своим амплуа плохого парня для девочек-дурочек, или таких, как Стася, – смотрящих на мир сквозь наивность и розовые очки. Я понимала, что когда-нибудь жизнь преподаст ей жестокий урок. И как бы не пыталась уберечь подругу, приходилось признать, что Стасе просто необходимо через это пройти.
И, видимо, тот самый день настал.
Я вздохнула, в который раз пытаясь отговорить подругу. Воззвать к голосу разума. Понимая, что не смогу смотреть на её страдания, когда она обожжется и сама всё осознает.
– А кто нас пригласил? – решила зайти издалека, отстраняясь от Стаси и усаживаясь за парту.
– Недавно начала общаться с Таней, – я одарила ее выразительным взглядом. – Да, та самая Таня из компании девочек, тусующихся с «Покорителями», – пояснила в ответ на мой обстрел глазами. – Мы с ней столкнулись в библиотеке, и она случайно увидела мои модульные работы, выполненные на «отлично». Попросила помочь и позаниматься с ней, а в благодарность пообещала уговорить «Покорителей» пригласить нас на закрытую вечеринку.
– То есть, у вас состоялся бартер? – хмыкнула, улыбаясь.
Радовало, что она хотя бы отдавала себе отчёт в том, что дружбы у них не выйдет.
– Можно и так сказать, – показательно безразлично пожала плечами Стася. Но лихорадочный блеск в глазах выдавал её с потрохами.
Я лишь тяжело вздохнула, устремив свой взор на кафедру, где уже стоял препод, ожидающий, когда студенты утихомирятся, чтобы начать занятие. Меня же раздирало двоякое чувство по поводу приглашения. Но согласиться я была просто обязана, что и сделала, усаживаясь обратно за парту после приветствия Виктора Геннадьевича.
Стася сложила ладони в кулачки, и беззвучно завизжала, потряхивая ими в воздухе и жмурясь. Я не могла не улыбнуться, смотря на эту умилительную моську.
Пара пролетела просто-таки молниеносно. Либо это я настолько увлеклась иностранным языком – одним из моих любимых предметов, что не заметила, как прошло время. Казалось, моргнула – и уже конец занятия.
Убирая тетрадку в сумку, уже знала, что меня сейчас ждёт поход со Стасей по торговым центрам, ибо завтра она наверняка хотела блистать. И всё ради Романа.
Кравцова уже стояла на выходе из аудитории, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу и подглядывая то на меня, то на часы. Не удержавшись, закатила глаза и проследовала за подругой, сдерживая рвущиеся вверх уголки губ.
Надеюсь, вечеринка оправдает надежды яркого и маленького солнышка.

Глава 2

Мои предсказания сбылись. И вместо того, что скрасить свой вечер горячим шоколадом и очередной вкусной историей чьей-то любви, красующейся на страницах книги, мне пришлось битых три часа бегать из бутика в бутик вместе со Стасей и выбирать между вот этим вот «приталенным черным великолепием» и «а может красное зацепит глаз».
И мы обе в тот момент понимали чей глаз, но усердно замалчивали имя.
Но в целом вечер вышел не таким ужасным, как я его себе представляла.
Заполучив брендовое платье в свои ручки, Анастасия захмелела, упиваясь мечтами о том, как завтра она, в неоновом свете, явится пред очи Романа, чтобы навсегда покорить его сердце. И под этим «благим» делом, подруга решила замазать мои страдания шоколадным пудингом.
А потом и вовсе повела меня в книжный магазин, чтобы я смогла прикупить желанный томик, о котором давно грезила.
– Потом не говори, что я тебя не люблю, а только и делаю, что заставляю страдать, великомученица ты моя, – расплачиваясь на кассе, строго произнесла Кравцова. А я так и зависла с картой в руке, не успев оплатить желанную покупку, потому что подруга оказалась проворней и сунула обалдевшей кассирше парочку хрустящих купюр, приготовленных заранее. – Мой тебе подарок! – довольно прикрыла глаза Стася.
Ещё не до конца опомнившуюся меня, подруга буквально выпихнула из магазина.
– Стась, ну зачем? Ты итак потратилась. – я была дико рада подарку, но знала, что Кравцова живёт на стипендию и копит деньги, чуть ли не посредством лишения себя развлечений, а порой и вкусняшек. – Я сниму деньги в банкомате и верну тебе. Пойдём, – потянула её за собой, но она упёрлась.
– Не обижай меня! Всё! Ничего слышать не хочу! – упрямо мотнула рыжеволосой кудрявой шевелюрой. – Лучше не куксись завтра, а насладись вечером вместе со мной.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась я, смотря на это вредное, но милое личико. Пререкаться и спорить до победного сразу же перехотелось.
– Так-то лучше!
Я тоже не далеко ушла от Кравцовой в плане финансов, но положение дел у меня было немного получше. Помимо стипендии родители перечисляли деньги каждый месяц на карту, а вот у Стаси – только стипендия и пара ночных смен в придорожной забегаловке.
Анастасия Кравцова росла в неполной семье. Отец ушёл, когда она была совсем маленькой, и мама изо всех сил горбатилась на трёх работах, чтобы оплатить жилье, прокормить их с малюткой и обеспечить дочери хоть какое-то образование.
Отчасти, это и служило причиной той одержимости, с которой Стася хотела вступить в ряды популярных девочек и охомутать богатенького мажора своими цепкими лапками.
И всё бы ничего, но…
Я видела, как эти богатые детишки обращаются с теми, кто ниже их по социальному положению. И слышала, как они о нас отзываются. И после такого не возникало ни малейшего желания хоть как-то с ними сблизиться.
А вот Стася предпочитала не замечать всего этого. Закрывать уши и глаза, свято веря в то, что истории из моих книжек, где бедная простая девушка меняет характер заносчивого и наглого, но при этом неприлично богатого, мерзавца на триста шестьдесят градусов, – реальность. А всё потому, что он беспросветно влюбляется в главную героиню.
Вот только в жизни было не так. И я всегда разграничивала для себя книжный мир и реальный.
Зато Кравцова упрямо верила, что сама напишет сценарий своей жизни, где будет так, как хочет она. Поэтому и потратила сегодня последние свои сбережения на брендовое платье.
Признаться, я и сама бы хотела, чтобы в жизни Стаси случилось подобное чудо, как в любовных романах, и даже украдкой загадывала желание высшим силам, но… Я была слишком реалисткой для этого, хоть и любила убегать в мир грёз на время. И предпочитала готовиться к суровой правде, нежели мечтать о несбыточном.
Слушая весёлое щебетание подруги, которая расписывала, как они с Романом полюбят друг друга и будут вместе отдыхать на курорте после свадьбы, грустно улыбалась, прижимая книгу к груди. «Невинная (не) для мажора» – гласило название на красочной обложке, где красовался горячий и брутальный парень в кожанке, жарко прижимающий испуганную красавицу с дерзким взглядом к себе.
Вот, клянусь, если завтра этот Грозовский даже не посмотрит в сторону Стаси, я лично заставлю его это сделать!

Глава 3

Музыка, раздающаяся из динамиков богато обставленного загородного дома, вводила в некий транс. А неоновая подсветка в купе со светомузыкой только усиливали эффект. Либо всему виной был непонятный дым, идущий из ванной и распространившийся по всему помещению.
Как бы там ни было, одно я знала точно – мне здесь жутко не нравилось.
А вот Стасе наоборот. Она чуть ли не подпрыгивала на месте от радости и охватившего её возбуждения, вцепившись в свой бокал пальчиками. И только это заставляло меня сидеть за столиком и дальше потягивать горьковатый ананасовый коктейль.
– Здесь так круто! – пытаясь перекричать музыку, поделилась подруга.
Я не разделяла её мнение от слова «совсем», но заставила себя улыбнуться и утвердительно кивнуть головой. Вчерашний подкуп книгой и эмоциями рыжеволосого чуда перевешивал щемящее чувство тревоги в груди. Но бдительности я всё же не теряла.
Стася выглядела просто чудесно. Как маленький распустившийся цветок, среди увядших бутонов – раскрашенных и полуголых девиц. Алое платье до колен стройнило и без того привлекательную фигурку Кравцовой. Рыжие локоны и легкий макияж подчеркивали естественную красоту подруги, придавая ей шарма, выделяя девушку на фоне остальных.
Невинная. Наивная. Маленькая девчонка, верящая в чудеса.
Я резко выдохнула и положила руку поверх лежащей на столе руки Стаси. Заглянула ей в глаза, снова пытаясь предупредить. Предотвратить неизбежную ошибку всей её жизни. Ибо противное и скользкое чувство так и не отпускало.
– О, нет! – предупредительно вскинула руки Стася, завидев мо взгляд. – Только не снова! Я не глухая, Юль. Хватит. Я уже не ребёнок.
– А мне кажется, что как раз таки наоборот. – не успев прикусить язык, выпалила я.
Не могла я сидеть и молча смотреть на это! Просто не могла! У меня сердце болезненно сжималось, стоило только представить, как она страдает и мучается.
И без того натянутая улыбка слетела с губ. Я вышла из себя, – собственная аналогия с цветком меня разозлила. Хотелось схватить рыжеволосую дурочку и уволочь отсюда под конвоем. Уберечь всё доброе и светлое, что есть в ней. И чего не было ни в одной из здесь присутствующих.
Зачем я вообще на это подписалась?!
Стася обиделась. Я видела это по увлажнившимся глазам, по сжатому в руках бокалу. Сильно обиделась. И, не успела я опомниться, как она шмыгнула в сторону и растворилась в толпе дрыгающихся тел.
Полумрак перестал быть союзником, спрятав Кравцову в своих сетях-объятиях. Я больше не видела её.
Вскочив со своего места, принялась шарить глазами, сканируя толпу, но красное платье, которое так ярко выделялось пятном на фоне приглушенных тонов, как сквозь землю провалилось.
Распихивая возмущающуюся молодежь локтями, я с неким отчаянием и быстро бьющимся сердцем, надеялась найти Стасю. Но всё оказалось тщетно. Её не было среди тусующихся. Не было среди кучкующихся компашек. Не было на улице. Не было в дамской комнате. Я оббегала везде, но Кравцовой и след простыл.
В отчаянии я схватилась за голову. Закусила губу, стоя снаружи дома и смотря в сторону тёмной лесополосы.
Я всё испортила! Сама ускорила то, от чего хотела уберечь свою единственную подругу.
На улице было приятно, дул свежий ночной ветерок, но я не замечала этого, думая только о том, как сильно могла задеть подругу своей гиперопекой. В конце концов, она, действительно, не маленькая.
И чего я так сильно вспылила?! Идиотка… И ведь обещала ей…
Возвращаться в дом, откуда доносились басы транс музыки, не хотелось. Я зябко обхватила плечи, плотнее кутаясь в кардиган. И тут меня осенило.
Если Стася плачет, то наверняка где-то в укромном месте. Но раз в дамской комнате её нет, значит, она может быть… За домом! Точно! Туда редко кто выходил за всё время тусовки, предпочитая находить внутри, танцевать и пить, как не в себя.
Окрылённая предвкушением, что там и найду подругу, рванула за дом. Особняк был просто огромным, поэтому обогнуть его быстро не представлялось возможным, и путь до места назначения отнял у меня прилично времени.
В итоге мои ожидания в чём-то оправдались – там никого не оказалось. И Стаси в том числе.
От досады запустила руки в волосы и зло взъерошила их, распушив. Понятия не имела, куда ещё можно было пойти. Похоже, в детстве Стася лучше всех играла в прятки. И вот где она теперь?!
Музыка за домом играла приглушенно, я бы даже сказала, приятно, ненавязчиво. В окнах мелькали редкие гости, которые желали уединиться в кухонной подсобке, поэтому, решив вернуться обратно в дом и еще раз поискать подругу внутри, я совсем не ожидала столкнуться с кем-то в дверях.
Столкновение вышло болезненным, ибо парень (а это точно был он) оказался широким и твёрдым, как скала. Шикнув от боли, потёрла ушибленный лоб и подняла глаза.
Лучше бы не поднимала.

Глава 4

Грозовский, собственной персоной, возвышался надо мной, словно туча. Большая и чёрная. Его чуть раскосые глазищи посмотрели на меня так, словно я букашка, вставшая на его пути.
– Отойди, мелкая. – бросил он и, не дожидаясь, пока я сама отойду, грубо отпихнул меня со своего пути.
Едва устояв на ногах, успела схватиться за перила, чтобы не растянуться на дощатом полу веранды.
– Придурок. – пробурчала себе под нос, поднимаясь.
Но меня услышали. Казалось, что глаза Грозовского полыхнули огнём. Он буквально хотел прожечь во мне дыру, или испепелить меня на месте. Так и незажженная сигарета была небрежно отброшена на землю, а сам он оторвался от столба, который успел подпереть спиной.
– Повтори. – он надвигался на меня, пока я неуклюже выпрямлялась, стараясь принять относительно вертикальное положение.
Чёрт, а я и вправду мелкая по сравнению с ним. Грозовский смотрел на меня сверху вниз: я едва доставала ему своей блондинистой макушкой до уровня широкого разворота плеч. Связываться с этим неадекватом мне категорически не хотелось, поэтому я попыталась молча замять конфликт на корню и, как недавно Стася, раствориться в особняке.
Но до спасительной двери дойти я не успела. Роман грубо развернул меня за плечо и рывком прижал к двери. Я скривилась, больно ударившись плечом.
Прорычал:
– Повтори.
Терять мне уже было нечего, поэтому я выплюнула:
– Придурок, осторожней нужно с девушками обращаться! Ты вдвое больше меня!
– Где ты тут девушку увидела, мелочь? Как ты вообще попала на закрытую вечеринку? – он видел меня впервые, но злился так, словно я ему уже не раз дорогу перешла, да ещё и подгадить знатно успела.
– По приглашению. – огрызнулась, пытаясь высвободиться.
Его тренированное тело, состоящее из литых мышц, прижимало меня к двери, не давая и шанса выбраться. А руки не выпускали из захвата. Одна его ладонь грубо схватила меня за подбородок, вынуждая смотреть ему прямо в глаза.
– Ты слишком дерзкая для той, кто ничего из себя не представляет. – ехидная усмешка исказила чуть припухлые губы.
– А ты? Ты из себя что представляешь? – скопировала его усмешку.
Вблизи Грозовский был ещё красивее. Но эта красота была дикой, на которую лучше любоваться со стороны. Он выглядел, как хищный зверь, всегда готовый к прыжку, к атаке. А запах, окутавший меня, не оставляющий мне иного выбора, кроме как вдохнуть его, дурманил разум. Если бы я знала, какие феромоны выделяют хищники, чтобы привлечь добычу, я бы сказала, что аналогичные тем, которыми сейчас Грозовский мутил моё самообладание и выдержку.
Он пах мятой и ещё чем-то терпким. Мужским. От чего живот скручивался в тугой, горячий узел. Но отнюдь не от страха.
Тёмно-каштановые, почти черные в этой безлунной ночи, волосы. Брови вразлёт, ровные, густые. Горящие внутренним огнём, выразительные темные глаза, пока неясного для меня оттенка. Широкий лоб, прямой нос. Четко очерченные скулы с несколько впалыми щеками. В ушах тоннели, нижняя губа с двух сторон проколота специальными кольцами для пирсинга. И подбородок с ямочкой посередине, которая придавала жестким чертам лица некую мягкость.
Красив, но не смазливой красотой. Мужественной.
Хотя я бы не назвала Романа Грозовского мужчиной. Скорее отвратительным мужиком, для которого люди – не больше, чем грязь под ногами. Один его бунтарский внешний вид чего стоит. На такого посмотришь, и сразу хочется обойти стороной. А про встречу в тёмном переулке даже заикаться не стоит.
Эти мысли немного отрезвили.
– Уж побольше, чем ты. – хрипло и негромко, с чувством собственного превосходства, произнёс Роман. Запоздало сообразила, что это он ответил на мой вопрос.
Я выпала в осадок от такого предвзятого отношения, но его даже спрашивать не пришлось, с чего подобные выводы. Презрительная тирада полилась сама собой. Он буквально выплевывал каждое слово.
– Захотела пробиться из грязи наверх таким вот гнусным способом? Чтобы ты знала, организатором вечеринки являюсь я. И я не приглашал тебя. Знать не знаю, кто ты такая, и откуда взялась. Зато знаю точно – ты здесь для того, чтобы прыгнуть в постель одного из нас, – видимо, под словом «нас», он имел в виду Покорителей. – Такие, как ты, провинциальные девочки, только этим и занимаются. Вот только дольше одной ночи не задерживается ни одна из вас. Скучные простушки, не имеющие мозгов.
С каждым его словом мои брови грозились утонуть в шевелюре, а глаза ширились от потока помоев, которые Грозовский вылил на мою голову.
– С чего ты вообще взял, что я здесь за этим? – немного придя в себя от первого шока, прошипела я. С силой оттолкнув парня, ударила ладошками по его груди.
И у меня получилось. Я вернула себе такую желанную свободу. Правда, не полностью. Всего лишь немного отодвинула эту тушу от себя. Но и от этой маленькой победы дышать стало в разы легче. Терпкий запах немного разбавился свежим воздухом, окончательно выветривая ту мнимую беспомощность, которую я ощутила, находясь в хищных объятиях.
– И, конечно же, это случайная случайность, что ты оказалась тут так вовремя, когда я вышел подышать свежим воздухом. – его ухмылка могла бы завоевать первое место в конкурсе самых саркастичных улыбок. – Знаешь, сколько таких случайностей мне довелось увидеть за последний месяц? Вы, первогодки, совсем уже охренели.
Больше слушать его я была не намерена. Зазнавшийся мерзавец, облепленный девицами и купающийся во всеобщем внимании, и теперь мнящий себя пупом земли, – вот кто он. Поэтому я поднырнула под его руку, упертую в стену и выставленную рядом с моим лицом, и ласточкой влетела в так удачно распахнутую кем-то дверь.

Глава 5

Стася нашлась в компании «Покорителей». Я так и замерла посреди одной из комнат, оставшись стоять в проходе. Но там были не только парни. Там была цела куча девушек и все они, словно старшеклассники, играли в бутылочку, усевшись кругом на полу.
Я застала как раз одну из противных сцен слюнявого поцелуя белобрысой дамочки и рыжего Покорителя. Даже не помню, как его зовут, хотя Стася миллионы раз называла их имена.
Видимо, играющие были порядком подвыпившие, потому что моё присутствие они обнаружили не сразу. Но стоило только мне двинуться в сторону Стаси, как одна из присутствующих девушек тут же заметила чужака и вскочила, преградив мне дорогу.
– Оставь её, – девушка остановила меня, схватив за запястье, – и уходи с вечеринки. Хватит портить всем веселье угрюмой миной и неуместным нарядом.
Я машинально опустила взгляд вниз, осмотрев себя так, будто до этого не знала, во что была одета.
Черная кофточка с рукавами три четверти, заправленная в расклешенную юбку-шотландку, и серый кардиган до колен, который я накинула, когда вышла на улицу, чтобы не замёрзнуть. Осенние ночи хоть и радовали относительным теплом, но я мёрзла всё равно.
Третьекурсники дико загоготали, словно это была какая-то очень смешная шутка. Но я не так и посмотрела на говорившую, я посмотрела на Стасю. И мне не понравилось то, что я увидела в её глазах. В выражении её лица.
Там было согласие. Согласие с тем, что сказала мне… Я перевела взгляд на высокую шатенку, чтобы узнать, кто выразил всеобщее мнение.
Тонкие черты лица, гладко уложенные, выпрямленные волосы, длинным водопадом ниспадали вдоль тела, подчёркивая упругую грудь третьего размера, которая призывно выглядывала из декольте бордового платья. Густо подведенные глаза чёрным карандашом и ярко-красные губы.
Таня. Её я сразу узнала. Данная особа часто мелькала в компании Покорителей, и переходила из рук в руки. Можно сказать, общая стрессоснимательница каждого из парней.
И как они не брезговали? Это же так омерзительно. Да и она сама, неужели, не понимала, что больше походит на вещь, чем на красивую и желанную девушку? Кукла, которую вскоре сломают и выбросят. Когда она им надоест – вопрос времени.
Впрочем, зачем оно мне надо? Копаться в жизни других. Это их выбор. Единственная, кто меня волновал в данный момент, – Стася. Упёртая мечтательница!
Я обогнула шатенку, гордо игнорируя её и улюлюкающих парней, пытающихся ущипнуть меня за мягкие места, пока я прорывалась к подруге. Схватив её за локоть, рванула девушку вверх. Но она тут же вырвала свою руку из захвата.
– Уходи, Юль. – грубо бросила мне. А я не поверила своим ушам. – Ты мне не мамочка. И если ты не можешь понять мои желания и мечты, то тебе здесь не место.
Господи, да она пьяна в стельку!
Стася еле удерживала себя в вертикальном положении. От неё разило перегаром за версту. А глаза были столь осоловелыми, что я понятия не имела, как она вообще может так уверенно шевелить языком, не запинаясь.
– Ты сейчас сама толком не осознаешь, чего на самом деле хочешь, – буркнула я, поджав губы.
Стася растерялась, чем я и воспользовалась, ухватив девушку крепко за запястье и выводя из этого змеиного клубка, который охраняли псы Грозовского. Подруга не стала сопротивляться, о чём-то задумавшись, и не успела я обрадоваться, что нам так спокойно дали уйти, как в дверях вновь столкнулась с предметом обожания подруги.
Хотелось проклинать всех и всё на свете.
Да что за напасть-то такая?! Ну, почему он решил вернуться именно сейчас?! Почему не секундой позже?!
Теперь я точно знала, что Стася не даст себя увести из этого проклятого места. Её преданный щенячий взгляд в сторону Грозовского не заставил себя долго ждать. А приправленный алкоголем, так и вообще был усилен в тысячу раз.
Поэтому у меня теперь остаётся два выхода: уйти отсюда одной, или же остаться и принять условия игры собравшегося зверья. Ради Стаси, чтобы присмотреть за ней. Ибо знаю, что она на утро будет сожалеть о том, что вытворит на пьяную голову.
И, конечно же, я выбрала второй вариант. Особенно после недавно выплеснутой на меня тирады Грозовского.

Глава 6

Кравцова не разочаровала. Стабильность – её второе имя. А если это касалось Романа, то и подавно. Она тут же грациозно вытянулась и постаралась собрать себя в кучу. Получалось у неё плохо, но за старание можно было поставить пятёрку.
Еще мгновение и мы бы вновь столкнулись с ним нос-к-груди… К счастью, пронесло.
Грозовский хотел войти внутрь, но опустив взгляд вниз, увидел меня. И, могу поклясться, хотел обреченно вздохнуть. Однако сдержался, лишь поджав губы.
– Опять ты? – сухо бросил мне главарь Покорителей, раздраженно поведя плечами. На Стасю, стоящую позади меня, и сильно сжавшую мою руку, он не обратил никакого внимания. Окинув взглядом собравшихся, он громко хмыкнул и зло рассмеялся мне в лицо. – Всё никак не успокоишься? Не получилось со мной, решила попробовать с другим Покорителем?
А я, вместо того, чтобы поставить Грозовского на место, внезапно вспомнила, что дала себе обещание: я не могу уйти с этой треклятой вечеринки, пока не привлеку его внимание к подруге.
И так и захлопнула рот, подавив в себе желание разразиться ответной тирадой, потому что для себя твёрдо решила, – если Стася и захочет потерять девственность, то пусть это случится с тем, о ком она грезит ночами, а не с одним из прихвостней Романа, пускающим слюни на стройную фигурку Стаси.
Если и разочаровываться в жизни, вкушая реальность, то пусть она хотя бы несколько мгновений, измеряющихся в часах, будет приятной. Похожей на сказку. Точнее, я на это надеюсь. Надеюсь, что Грозовский не настолько ублюдок, и не будет груб со Стасей, когда поймёт, что это её первый раз.
Продолжая игнорировать зверя с презрительным взглядом, сделала вид, что хочу отойти в сторону и пропустить его, а на самом деле буквально впихнула подругу в объятия Романа, потянув ту за запястье. Но это знала я, а все увидели, что Стася неуклюже споткнулась, запнувшись о туфли на длинных каблуках, и полетела прямиком в объятия Грозовского, не устояв.
С чувством выполненного долга, и на тот момент, не понимая, какую огромную ошибку совершаю своим поступком, я скрестила руки на груди и отошла в сторонку, чтобы не мешать этим двоим. Присутствующие же во все глаза уставились на происходящее, замерев в ожидании.
Они ждали какой-то реакции. Жаль, что тогда я не понимала какой…
Стася, смотря на Грозовского глазами оленёнка Бемби, покоилась в объятиях красавчика, в которого была влюблена без памяти. Эта картина напоминала мне момент из любой уважающей себя мелодрамы. Популярный парень – есть, невинная, хрупкая девушка, очаровывающая своей красотой – есть. Нелепая ситуация, столкнувшая их при странных обстоятельствах – тоже.
Теперь дело за Кравцовой. Я сделала всё, что было в моих силах: согласилась пойти в это омерзительное место; не сбежала даже после услышанного от лучшей подруги; и, самое главное, исполнила данное себе обещание, что обязательно обращу внимание Грозовского на подругу.
Вот только, как же я ошиблась с расчётами. Дико. Непомерно ошиблась.
Вместо того чтобы начать флиртовать, рассмеяться самому и пошутить на тему неуклюжести подруги, или сделать ещё что-то, разряжающее и без того напряженную атмосферу, Роман скривился и презрительно откинул Стасю от себя. И она, не удержавшись, не найдя опоры, упала назад, с трясущимися губами взглянув на зверя.
Я ничего не успела сделать. Более того, я совсем не ожидала, что Грозовский так поступит, ведь он никогда не проявлял агрессию по отношению к женскому полу. Никогда!
Я не в счёт.
На людях Роман всегда флиртовал с девушками. Любыми! Главное чтобы у них были вторичные половые признаки по женскому типу, да повнушительнее. Отпускал похабные шуточки в их адрес, вызывая глупое и притворно смущенное хихиканье. И даже если кто-то вешался на него, Покоритель проявлял некую обходительность, приобнимая девушку за талию.
Но чтобы вот так…
– Что она здесь делает? – прорычал он, смотря в сторону Тани. – Я же сказал, чтобы ноги её тут не было!
Я кинулась к Стасе, пытаясь помочь ей встать, и не обращая внимания на разгорающийся конфликт между этим сборищем. Но подруга грубо отпихнула мои протянутые руки, уставившись в пол и даже не пытаясь подняться. По её щекам крупными каплями текли слёзы.
Я застыла, словно громом пораженная. И, кажется, до меня стало доходить, в чём причина.
Они знакомы. Причём весьма и весьма близко. И вся эта тирада про девочек, не задерживающихся дольше одной ночи….
Я приложила руку ко рту, не в силах поверить в свои догадки.
Боже, она ведь не…
Но Грозовский вбил последний гвоздь в крышку моих сомнений, произнеся:
– Чтобы я эту шлюху больше не видел на своих вечеринках, тебе понятно, Таня?

Глава 7

Медленно выпрямившись, я сжала кулаки, и яростно уставилась на Грозовского. Не обращая внимания на шепотки и гнусный смех двух Покорителей, подошла к мерзавцу вплотную.
Пусть смотрят, пусть пожирают глазами открывшееся представление. Они только и умеют, что питаться негативом. Из этого состоит вся их гнилая жизнь.
Гиены! Самые настоящие гиены!
Вот только лично мне было плевать на мнение каждого из присутствующих. Дикая, первобытная ярость пеленой затмила взор. Я видела перед собой лишь зверя, который посмел обидеть не только меня, но и мою подругу.
– Считаешь себя лучше всех? Считаешь, что она недостойна такого шикарного парня, как ты?
Я, наконец, смогла разглядеть цвет глаз этого мерзавца, потому что мы стояли так близко друг к другу, что я ощущала жар его тела. Они были разные. Один глаз зелёный, а другой – карий. Гетерохромия.
И почему все морально отвратительные представители мужского пола настолько красивы? Для чего? Чтобы хорошие девушки летели на его красоту, как мотыльки, а потом сгорали в огне его нарциссизма?
Роман молчал, пораженный моей наглостью. Тем, что я снова посмела противостоять тому, кто, как он считал, на голову выше меня. Это так явственно читалось в его глазах – презрение, смешанное с дичайшим удивлением.
– Что такого страшного могло с тобой произойти, что ты теперь испытываешь настолько огромный комплекс неполноценности, самоутверждаясь за счёт того, что обливаешь дерьмом чувства первокурсницы? Неужели только после этого ты можешь почувствовать себя крутым?
Он смотрел на меня не мигая. Не сводя разноцветных глаз. И почему-то молчал. А я всё продолжала, не в силах остановиться.
– Родители не уделяли тебе достаточно внимания? Или им вовсе было на тебя наплевать? Или в подростковом возрасте у тебя были прыщи, из-за которых над тобой постоянно смеялись? Часто не встаёт в ответственный момент? Что сделало тебя таким мудаком?
Я разочарованно покачала головой, видя, как в глазах Грозовского разгораются искры дичайшей злобы. Хотя на его губах застыла холодная усмешка.
– Ты жалок! – бросила ему напоследок.
Надо было срочно убираться отсюда, пока гиены тоже не очухались от первого шока, что кто-то не боится их и может огрызнуться в ответ. Подхватив Кравцову под подмышки, я проскользнула с ней к выходу, не забыв грубо пихнуть плечом Грозовского, чтобы тот убрался с дороги.
Вопреки моим опасениям, нас никто не задержал. Никто и не заметил, что в ВИП-комнате, где тусовались Покорители и Ко, что-то произошло. Люди продолжали дрыгаться под музыку и пить бесконечное количество спиртного. Словно в их жизни больше не было никакой радости.
Я не стала обсуждать произошедшее со Стасей, поэтому в такси мы ехали молча. Я, периодически смотря на неё, и она – смотря в окно безучастным взглядом.
Когда между нами образовалась та самая пропасть? Когда она перестала доверять мне настолько, что не рассказала о том, что случилось между ней и Грозовским? И когда я сама перестала замечать напускную весёлость и фальшивые улыбки подруги?
Теперь, после всего, вспоминая встречи со Стасей, я могла разглядеть настоящие эмоции, которые пожирали её последнее время. И поняла, наконец, где она на самом деле пропадала, потому что мы с ней стали реже видеться после пар последние две недели.
Она вся будто угасла. Сгорбилась, стараясь уменьшиться в размерах. Маленькое и глупое солнышко, которое заслонила туча. Огромная туча по имени «Роман». Не зря у него такая звучная фамилия – Грозовский.
Слов утешения, как назло, не находилось. Я только искусала губы в попытке сказать хоть что-нибудь. И тяжело вздыхала. Иного не оставалось.
Погода за окном портилась. Хлынул дождь, омывая стёкла машины струями воды и размывая дорогу через лесополосу. Перспектива застрять посреди бездорожья пугала. Но, к счастью, мы успели выехать на шоссе прежде, чем что-то случилось.
Чтобы хоть как-то поддержать Стасю, я придвинулась ближе, приобняв её за плечи. Утешающе погладила по спине, но она никак на это не отреагировала. Взгляд потухший, направленный внутрь себя.
Я знала это её состояние. В такие моменты мне просто оставалось быть рядом и ждать, пока она хоть немного высунется наружу, чтобы я могла её ухватить и вытащить из тоскливого омута окончательно.
А слова… Сейчас она меня вряд ли услышит. Будь это слова поддержки или нравоучений – неважно.
И как она умудрилась попасть в постель Грозовскому? Да ещё и после такого продолжать бегать за ним…
Я покачала головой в ответ на свои мысли. Вопросов было много, а чтобы получить ответы, нужно время. Которого постоянно мало. А ещё в воздухе витало ощущение, что я очень сильно с чем-то опоздала. Вот только с чем – не понимала.
И только проводив подругу до небольшой однокомнатной квартиры на третьем этаже и передав девушку в руки взволнованной матери, я смогла уехать домой.
Но на душе было всё также тревожно. А прогремевшая вслед за хлопнувшей дверцей машины гроза, словно стала предвестником. Началом ада, о котором я даже и не подозревала.

Глава 8
Роман Грозовский

Эта бестия…
Залпом опрокинув в себя остатки коньяка, с размаху кинул стакан в стену. Тот вдребезги разлетелся на тысячи мельчайших осколков, чудесно вписавшись в разгромленный интерьер. Гости постарались.
Скинув опостылевшие за этот день джинсы, переоделся в спортивки, до которых еле добрался. На полу кругом валялись конфетти, палочки от съеденных закусок, часть вообще была залита дорогим виски десятилетней выдержки. Поэтому, чтобы дошататься до шкафа, приходилось проявлять мастерство заправского ловкача.
А в голове всё это время крутились слова дерзкой блондинки, поставленные одним из моих тараканов на «репит». И вынуждающие каждый раз стискивать зубы от злости.
Как она вообще посмела разговаривать со мной в подобном тоне, ещё и поливать грязью на глазах у всех? Чёртова стерва!
Не встаёт в ответственный момент? Ну-ну. Знала бы она, как хотелось нагнуть её в тот же миг и продемонстрировать, насколько она ошибается. Чтобы проучить. Чтобы и думать забыла, как смотреть на меня с вызовом в глубоких синих глазах.
Если бы могла читать мысли, бежала бы дальше, чем видит. Или сама бы залезла в штаны, как её приставучая подружка, которая весь мозг выела за две недели. Поджидала меня на парковке универа, караулила у ворот особняка, заваливала кучей смсок и трезвонила до тех пор, пока не закинул её в ЧС.
Я уже триста раз успел пожалеть, что по пьяни оприходовал Настю. Которая, к слову оказалась достаточно умелой любовницей. Удовольствие доставить могла. Вот только не цепляло. На один раз. Такая же, как и сотни других до неё.
Почувствовав дичайшую усталость, свалился в кресло, прикрыв глаза. А перед внутренним взором снова она – девушка, источающая приторный аромат персика. Наверняка, дешёвого геля для душа. Дышать невозможно!
Откуда только взялась на мою ненормальную голову? Зачем вообще сюда заявилась, если впала в бешенство от моих предъяв и того, зачем тут все, собственно, и собрались?
Но этот бунтарский взгляд там, за домом, всё никак не хотел выходить из головы. И без того одурманенная алкоголем голова, затуманивалась ещё больше, стоило представить, как я вжимаю мягкое, податливое тело в дверь, ощущая все выпуклости маленькой злюки, подхватываю её и…
И раздаётся трель дверного звонка.
Из губ вылетел стон досады. Нехотя поднявшись с облюбованного дивана, побрёл открывать тому, кто сто пудово что-то забыл в особняке родителей, которые свалили на остров «райского наслаждения».
И не прогадал. Распахнув дверь, облокотился одной рукой об косяк и недовольно уставился на предутреннего визитёра.
Татьяна Соловьёва. Дочь знаменитых родителей, певца и актрисы, которая унаследовала понемногу и от отца и от матери.
«Но, всё же, больше от матери», – подумал я, смотря на то, как длинноволосая, стройная и красивая шатенка демонстрирует мне своё актерское мастерство, надув пухлые губки, сделанные в кабинете косметолога.
– Ромочка, дорогой, я тут, кажется, забыла свой клатч. Ты не мог бы помочь мне поискать его? Вовремя вспомнила, когда таксист спросил, чем буду оплачивать поездку: наличными или картой?
– Могла расплатиться натурой, тебе не привыкать. – безразлично бросил я, однако пропустил девушку внутрь. – Позвонила бы из дома, завтра в универ завёз.
– Почему ты всегда такой грубый, сладенький? – прильнула к моему обнаженному торсу. – Я ведь не только из-за клатча вернулась. – сверкнула подведенными кошачьими глазами Таня и провела коготком по моей груди вниз.
Чего и стоило ожидать. Я в глазах этой кокетки, как не завоеванный трофей. И, похоже, она не успокоится, пока не залезет ко мне в койку, как проделала это со Стасом и Феликсом, которые временами делили её на двоих. Одновременно.
Скривившись, будто закусил лимоном, небрежно отодвинул Таню от себя и развернул в сторону разветвляющегося коридора.
– Тебя, кажется, такси ждёт. Давай, ищи уже и выметайся. Я ещё поспать хочу.
– Неужели не хочешь расслабиться перед сном? – проявила чудеса настойчивости, ловко извернувшись и положив свою руку с длинными коготками на резинку спортивных штанов. Скользнула под неё.
Я перехватил её руку на полпути к цели и откинул в сторону.
– Не хочу. – грубо произнёс в ответ и поспешно добавил, не в силах терпеть её присутствие дольше, чем десять минут. – А знаешь, дорогуша, тебе срочно пора домой. Родители заждались. Завтра завезу твой клатч. Вот на такси. Проваливай.
Достав портмоне из кармана брошенных рядом с диваном джинс, швырнул на столик пару тысячных купюр. Но Таня, видимо, не только намёков не понимала, но и по-хорошему, вознамерившись, во что бы то ни стало, напроситься остаться до утра.
– Ну, Ромчик! – заканючила она, соблазнительно выгнувшись. Выставляя напоказ все свои внушительные достоинства.
Рыкнув от злости, схватил купюры, брошенные на стол, сунул ей в ладони, и повёл к выходу, подталкивая девушку в спину для ускорения, пока та не успела опомниться. Растерянно глядя на меня, беззвучно то открывала, то закрывала рот, намазанный красной помадой.
– Рома, да погоди же ты! – всё же выдала возмущенно, когда оказалась на пороге дома. – Это из-за неё ты не в настроении? Из-за той белобрысой курицы, которая молола про тебя всякую чушь?
– Будь добра, в следующий раз проверяй, не забыла ли чего, заранее. И нет, первокурсница тут не причем. Не в моих правилах трогать женщин друзей. Советую хорошенько тебе это запомнить и больше не пытаться пустить в ход свои женские трюки. Которые, к слову, выглядят банально и дёшево. – кинул напоследок, прежде чем захлопнуть перед её носом дверь.
То, что Соловьёва так ловко подметила причину моего взвинченного настроения, мне не понравилось.
Нужно срочно выбрасывать из головы блондинистую фурию, иначе ничем хорошим это не кончится. Для неё.

Глава 9

– Насти снова нет? – на перерыве между парами ко мне подошла староста.
Вика смотрела на меня так, будто я должна была знать и рассказать, куда запропастилась Кравцова. А я и сама понятия не имела, где она.
Вот уже третий день «абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Дома её тоже нет. Мама Стаси, Олеся Сергеевна, сказала, что она уехала к бабушке за город по состоянию здоровья. Но меня терзали смутные сомнения насчет правдивости данного заявления.
И всё же дозвониться или дописаться до Стаси, чтобы узнать, что случилось на самом деле, у меня не получалось.
В ответ отрицательно помахала головой, на что Вика поджала губы. Что-то хотела сказать, но вдруг передумала. Кивнув своим мыслям, она спустилась с кафедры, заняв место среди друзей. Сказала им что-то, после чего некоторые из них посмотрели в мою сторону. Осуждающе.
И подобные взгляды были отнюдь не первыми.
За эти три дня я кожей ощущала, как изменилась атмосфера в университете. Обсуждали меня. Смотрели на меня. И нет, это не ЧСВ обострилось, а действительно что-то происходило. И от того, что я не понимала, что именно, уровень тревожности рос с каждым днём.
Стоило мне появиться в коридоре, как люди резко замолкали. Кто-то искоса, а кто-то и напрямую смотрел на меня, словно я где-то, сама не зная, выставила себя на посмешище. До меня самой слухи еще не дошли, но я и без них подозревала неладное.
И даже связывала происходящее с неким индивидуумом.
Скрепя зубами каждый раз, когда приходилось идти в столовую, быстро ела и уходила. Мой поток скромно отводил глаза на прямые вопросы о том, что происходит. И это только усиливало подозрение, что интуиция меня не обманывает.
И, когда на третий день этого молчаливого прессинга, и отчаявшись узнать, куда пропала Кравцова, я уже почти решилась найти Грозовского и сказать ему, чтобы все имеющиеся претензии высказал мне в лицо, он сам меня нашёл.
Да не один, а в компании своей свиты.
Лекционный зал гудел, наполненный хором студенческих голосов. Я же не торопилась выходить в холл, несмотря на то, что пара закончилась, потому что уже порядком устала от косых взглядов, преследующих меня на каждом углу, словно я прокажённая.
Но и вечно прятаться не имело смысла.
Наконец, решившись, я быстро запихала книги и тетради в сумку и, перекинув её через плечо, выскочила из аудитории. Нужно было найти Грозовского. Сейчас или никогда.
И он отыскался. Шёл вразвалочку, окружённый верными псами. Взгляд сверху, спокойный, уверенный, надменный. Он знал, что я не выдержу прессинга. Поддамся. Сама пойду его искать. И так точно высчитал время, что я оказалась поражена. Не готова к встрече с ним. Хотя пять минут назад думала, что даже горы сверну.
Кривая, довольная усмешка победителя исказила красивые губы, стоило ему заметить меня, застывшую в нескольких метрах.
Погодите… Что? Красивые?
Взгляд, который успел трусливо метнуться в сторону, вновь вернулся к парню. И как бы я не отрицала, всё же пришлось признать, что он слишком красив. Но его душа, как кривое зеркало, – уродлива. Слишком.
Едва заметно тряхнула головой, чтобы привести себя в чувство. Сердце забилось чаще, отдаваясь где-то в районе горла. Я сглотнула и плотнее прижала сумку к боку. Защитный жест, который не укрылся от внимательных глаз. Но я не могла проиграть ему войну. Пусть и проиграла битву.
– Ну, что, мелочь? Как тебе начало нашей увлекательной игры? Уже почувствовала вкус? Нравится? – приблизившись, Покорители окружили меня, словно стая волков, загнавшая добычу в угол.
Бежать было некуда. Но я и не собиралась отступать.
– Слишком много вопросов. Ты, как обычно, только много болтаешь, Мразовский. Как та самая собака, которая только лает, но не кусает. – хотелось прикусить себе язык, но когда меня начинало нести, то этот скоростной поезд было не остановить.
– Грозовский, – дёрнув щекой, поправил меня.
– А я разве не так сказала, Мразовский?
Я скрестила руки на груди и дерзко уставилась на самого популярного парня университета. Судя по его исказившимся чертам лица, зверь ожидал, что я приползу к нему, чтобы молить о пощаде. Но не тут-то было!
Вот только на этот раз он не позволял себе такой слабости, как злость. Не повёлся даже на мою откровенную провокацию. Чувствовал свое превосходство и всеобщую поддержку. Чувствовал, что давление всё же попало в точку. Оказало нужное влияние на меня, хоть я и скрывала это всеми силами.
– Не думай, что мне есть дело до твоих детских игр.
– О, это только начало, принцесса. – новое прозвище презрительно прозвучало из его уст. – И раз тебе мало и ты просишь больше, как я могу отказать?
Роман театрально развел руки в стороны, как если бы это всё объясняло.
Рыжий из свиты кинул на меня горячий недвусмысленный взгляд, подмигивая. Заметив это, я невольно поёжилась. Почему-то одно его присутствие вызывало во мне больше отвращения, чем Грозовский со своими издевательскими прозвищами и общий университетский бойкот вместе взятые.
Второму, мрачному черноволосому парню с подводкой на глазах и под ними, вообще было пофиг на происходящее. Его лицо выражало дикую скуку от происходящего. Он жевал жвачку и, надувая пузыри, делал вид, что увлеченно наблюдает за тем, что происходит в панорамном окне холла. До нас ему не было никакого дела.
А вот проходящие мимо студенты с интересом посматривали в нашу сторону, но не осмеливались задержаться, чтобы понаблюдать. Видимо, Грозовского не только любили, но и побаивались.
– Что, настолько труслив, что не можешь высказать мне претензии в лицо? Для этого нужно наврать в три короба и настроить против меня всю свою шайку подхлебателей, пользуясь популярностью и деньгами? По-другому, ты, видимо, не умеешь. Честно – не про тебя, только исподтишка кусаешь.
Я активно закивала своим мыслям, зло прищурившись. Но при этом всё чаще ловила себя на мысли, что некогда удушающий запах его парфюма, больше не казался таковым. Более того, я пыталась вдохнуть его лишний раз, потому что он мне… Нравился?
Бр-р-р! Нет, быть такого не может!
– Так ведь гораздо интереснее. – кажется, я больше никак не могла повлиять на его эмоции. На красивом лице не дрогнул ни один мускул.
– Хорошо подготовился. Вот только я не Стася, которую тебе почти удалось выжить из университета.
При упоминании подруги, лицо зверя, наконец, помрачнело. С губ слетела противная ухмылочка.
– Всё, что я сказал твоей подруге, это чтобы держалась от меня подальше. То, что мы перепихнулись один раз, не делает меня её парнем или собственностью. Нужно было соблюдать границы, вот и всё. – он так просто говорил об этом, хотя для Кравцовой, наверняка, перевернулся целый мир.
– Какой же ты всё-таки ублюдок. – вырвался надрывный шепот. У меня перехватило горло от нахлынувшего потока эмоций. – Она ведь была…
– Девственницей? – иронично выгнул бровь, слишком натурально удивившись. – Ты это хотела сказать? – осклабился Грозовский, когда я не нашлась, что ответить, застыв памятником самой себе.
Он выглядел таким довольным, словно упивался нашей перепалкой. Получал от этого кайф.
Двое дружков прыснули со смеху, а я недоуменно уставилась на них, не понимая, что здесь смешного.
– Она успела обскакать половину «причиндалов» университета. – хохотнул рыжий. – Тех самых причиндалов. – добавил, зачем-то поясняя, будто я и с первого раза не поняла его похабную шуточку.
У меня внутри всё похолодело.
Нет, это не могло быть правдой. В это невозможно было поверить. Да и реакция Стаси – то, что она сбежала от проблем и всеобщего осуждения – подтверждает, что ни с кем кроме Романа она не спала и не собирается спать, потому что по уши влюблена в этого зверя.
– Делай, что хочешь, – покачала головой и негромко добавила, – но ты своего не добьешься.
И, с силой вцепившись в свою сумку, побрела вдоль холла, обуреваемая тяжелыми думами.

Глава 10

С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Косые и осуждающие взгляды превратились в слова. А слова, постепенно, в действия. Меня задирали на каждом шагу. Не давали прохода, пока не выплескивали всё, что думают по поводу моего существования, вечеринки и того, что я так сильно «хотела повеситься на шею Грозовскому, чтобы добраться до того, что скрыто в его штанах».
Особенно это касалось женской части университета. И, что обиднее всего, самыми активными были не те, кто относился к богатеньким девочкам, а те, кто, как и мы со Стасей, были из обычных семей. Что угнетало ещё больше.
Прошло чуть меньше недели с момента последней стычки с главным Покорителем. С тех пор я его не видела. Зато его влияние и невидимое присутствие ощущалось в каждом издевательском слове. В каждом брошенном в спину помидоре или ином тухлом овоще в столовой, в каждой надписи на моей парте, шкафчике и даже на рюкзаке, вроде: «продажная шкура».
Уныло бредя в сторону универа, смотрела себе под ноги. Небо, которое с самого утра заволокли серые и мрачные тучи, ярко отражали моё настроение. Стася так и не появлялась нигде уже больше недели. А я каждый день винила себя в том, что произошло.
Если бы я тогда не проявила ненужную никому инициативу… Если бы не…
Но что толку размышлять о том, что уже случилось?
С неба упали первые капли дождя. Начало моросить, а до универа ещё минут пять ходьбы. Я подняла голову вверх, подставив лицо под тяжелые и холодные капли дождя, позволяя им заменить непролитые за эту неделю слёзы, когда заставляла себя быть сильной.
Вздохнула. Надо взять себя в руки и прожить очередной день. Очередное давление. Я справлюсь.
Прикрыв голову сумкой, решила пробежать остаток пути трусцой. И вовремя. В неровном асфальте стремительно образовывались лужи. Обувь промокала со скоростью звука. Замшевые балетки явно были не по погоде, но домой возвращаться поздно. Да и в шкафчике лежала запасная обувь для физкультуры. Переобуюсь.
На этой оптимистичной ноте впереди показались кованые ворота университета. И, робко улыбнувшись, дабы подбодрить себя, я резвее побежала к цели, ловко перепрыгивая через особо большие лужи. До спасительного козырька оставалось всего ничего, как позади я услышала рёв мотора, который напугал меня до белых мушек перед глазами.
Красный мотоцикл выскочил из-за поворота так резко и громко, что я едва успела отшатнуться в сторону, чувствуя, как сердце глухо и сильно бьётся о грудную клетку встрепенувшейся птицей. И, не успела я обрадоваться чудесному спасению, как заднее колесо того же злополучного мотоцикла влетело в лужу и меня с ног до головы окатило крупными грязными каплями.
Я застыла возле ворот университета, не в силах поверить, что это вообще происходит со мной. Прикрыв глаза, чтобы не разреветься прямо здесь и сейчас от обиды на весь мир, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.
И в этот самый момент, когда я старалась поймать личный дзен, раздалось грубое:
– Ты слепая что ли? Или бессмертная? Шатаешься посреди проезжей части! – о, этот голос я теперь узнаю из миллиарда людей… – Сохранилась перед выходом из дома?
Ну, естественно! Грозовский! Чертов самовлюбленный мажор! Кто же это ещё мог быть?!
И это просто напросто стало последней каплей в чаше моего терпения. Я будто вынырнула из плотной толщи воды, в которой тонула, точнее, в которой меня топил этот мажор со своей свитой, и, наконец, задышала полной грудью. Стала сама собой.
Адреналин бодро припустил по сосудам, распространяя такую нужную мне сейчас слепую ярость, подталкивающую на поступки, на которые в здравом уме и светлой памяти ты бы ни за что не решилась.
Роман, облачённый в мотоциклетную куртку с абстрактными яркими брызгами, которые, к великому сожалению, не были настоящими, как на моей одежде, подпирал собой железного зверя. В его руках покоился мотоциклетный шлем, ставший причиной взъерошенных темных волос, теперь торчащих в разные стороны, а не гладко уложенных, как обычно.
Вся его поза выражала ожидание. Он ждал, что я сама к нему подойду. Начну орать, злиться, трясти перед ним указательным пальцем, что-то доказывая. Проклинать и шипеть, что ненавижу его всем сердцем… В общем, застыл в ожидании бесплатного концерта, как и многие другие студенты, столпившиеся у входа в универ.
О, да! Отлично! Я подойду! Хотите хлеба и зрелищ? Получите, распишитесь!
Но на этот раз он действительно пожалеет, что вообще начал войну с Юлией Снежиной!
Зло осклабившись и уставившись прямо в разноцветные глаза, присела. Пошарив рукой по земле, нащупала самый острый камешек, сжала его в ладони. Гордо вскинув подбородок, поднялась, после чего уверенным шагом направилась к Грозовскому.
Так же, не сводя с него яростного взгляда, прислонила острие «орудия мести» к дорогущему металлу и провела по нему один раз, второй, третий. Двадцатый. Высекая скрежещущие звуки, которые невероятно ласкали слух.
Я успокоилась только тогда, когда исполосовала мотоцикл так, что на нём живого места не осталось. И в качестве вишенки на торте под названием «выкуси, мерзавец», от всей своей широкой души пнула то самое колесо, обрызгавшее меня с ног до головы.
Грязная, промокшая, с влажными паклями вместо утренней укладки, но с чувством выполненного долга, выбросила камешек за спину. Под неверящим и в край обалдевшим взглядом Романа, отряхнула руки, и, твёрдо чеканя каждый шаг, направилась в альма-матер.
У него даже слов не отыскалось, чтобы облить меня моральной грязью вслед.
Студенты, столпившиеся у входа, также провожали меня не менее ошарашенными взглядами, уступая дорогу. На улице стояла полнейшая тишина. А шум дождя стал сродни бальзаму на мою порядком израненную за эту неделю душу. И это уже были не мои невыплаканные слёзы, как я считала десятью минутами ранее. Это были будущие слёзы Грозовского, которые он обязательно прольёт.
Уж я об этом позабочусь!

Глава 11

– Ты в курсе, сколько стоит мой мотоцикл?
Швырнув поднос с едой на стол, от чего тот жалобно звякнул тарелками, Грозовский уселся напротив меня. Как ничего не разлилось – загадка.
– Размером с твоё самолюбие? – ни на секунду не прерывая трапезы, спокойно уточнила я.
Мой взгляд спокоен. Глаза в глаза. Никогда никого не боялась и никогда не уступала обидчикам. И он не станет первым.
«Я не боюсь тебя» – кричала взглядом.
Хотя где-то глубоко внутри меня бегала маленькая девочка и, держась за голову, испуганно вопила, что нам крышка…
– С твоё самомнение, девчонка! – перегнувшись через стол, он схватил меня за запястье, и, так и не донесённая до рта, ложка с творогом оказалась на столе, разукрасив поверхность некрасивым сладким пятном.
Уставился на меня в ожидании чего-то, а глаза так и метали молнии.
– Может, хватит уже? – тяжело вздохнула, понимая, что дико устала от него и от всего происходящего. Смертельно устала. – Скажи, наконец, что тебе от меня нужно и давай просто забудем о существовании друг друга. Меня достали эти твои игры в стиле обиженного школьника.
– Игры? – он вкинул брови, будто бы удивившись. – Ах, да, игры… – протянул. Но запястье моё так и не выпускал их захвата. В месте, где его горячая ладонь касалась моей кожи, начали пробегать разряды тока. Грозовский держал крепко, но не больно. На удивление. – Так вот, принцесса, игры кончились в тот самый момент, когда ты расцарапала мою малышку.
– А я думала, что ты больше по одушевленным девушкам. – постучала указательным пальцем свободной руки по нижней губе. И после этого жеста взгляд зверя намертво приковался к моим губам. – А ты вон какой… предпочитаешь железяки мягкому и податливому телу? Теперь понятно, почему у тебя обычные девушки дольше одной ночи в постели не задерживаются.
Роман сглотнул и никак не прокомментировал мой сарказм. Его кадык проделал путь вверх и вниз, привлекая внимание к мощной шее. А после моя рука слишком резко была выпущена на свободу. Но кожа всё ещё горела, будто он до сих пор касался запястья.
Задумчиво взглянув на меня слегка затуманенным взором, расслабленно откинулся на спинку стула. Я же, чувствуя себя неуютно под странным и непривычным взглядом Покорителя, продолжила говорить.
– Ты вроде ещё в предыдущую нашу встречу утверждал, что игры кончились. Так что не повторяйся. А то к твоему амплуа плохого мальчика добавится еще одно прилагательное.
Меня вновь проигнорировали. Но горящий взгляд никуда не делся. Он словно пытался залезть мне под кожу. Из любопытства или же по прихоти – неизвестно. Я внутренне поёжилась, без аппетита ковыряясь в своей тарелке и гадая, почему он внезапно замолчал.
Почему не стал отвечать? Обычно его не заткнёшь, а тут…
В голову лезло только одно – я попала в точку с тем, что ему по душе молчаливые куклы, нежели дышащие и розовощекие девушки. Хоть это и звучало глупо даже в мыслях.
И что у нас в итоге получается? Что Грозовский тот еще извращенец, нарцисс и последний мудак.
Забавное сочетание.
– Это какое же? – я оторвала взгляд от тарелки, взглянув на парня, потому что не ожидала, что Роман вообще станет идти на поводу и задавать этот глупый вопрос.
Столкнувшись с его разноцветными глазами – карим и зелёным, – внезапно для себя смутилась.
Его улыбка впервые со времён нашей первой встречи не выражала ехидства или же отвращения. В ней едва уловимо ощущалась заинтересованность. Любопытство. Словно ему и вправду было интересно, что же я отвечу.
– Тупой. – просто ответила я.
И на секунду, на краткий, едва уловимый миг, почувствовала лёгкий флёр разочарования. А всё потому, что его взгляд вновь заледенел. Проскальзывающее наружу тепло тут же сковал арктический холод.
Но мне-то какое дело? Правда, ведь? Или..?
– Осторожнее с фразами, девочка.
– Это угроза?
– Предупреждение. За подобные выходки будет следовать наказание.
– Ты не имеешь права меня запугивать. Равно как и трогать. И твои прихвостни тоже, так им и передай.
– Да что ты говоришь? – привычная ехидная усмешка вернулась, исказив красивые черты лица. – Так в этом уверена? В наше время деньги решают всё. И, заплатив кое-каким людям, ни один суд не примет твой иск, даже если я сделаю то, что мне заблагорассудится, прямо у них на глазах. – подмигнул.
Я резко опустила ладони на стол, стукнув по нему. Прерывая речь Покорителя. И тем самым выдавая свои настоящие эмоции.
Пора заканчивать этот цирк.
– Говори уже, что тебе нужно? – сжала руки в кулаки.
Аппетит пропал окончательно. Желудок скрутил болезненный спазм.
Он прав, я беспомощна. И бедна по сравнению с ним, как церковная мышь. И если он действительно захочет стереть меня в порошок, то сотрёт. Поэтому нужно хотя бы попытаться с ним договориться. Попробовать достучаться до адекватности Грозовского.
Если такая вообще имеется в его базовой комплектации.
Услышав мои слова, Роман улыбнулся, как сытый кот, который успел не только поесть, но ещё и бонусом стащить кусочек колбасы у невнимательной хозяйки.
– Давай так… – нахмурился, что-то вспоминая, а потом просто махнул рукой. – Давай так, принцесса.
Это он что, моё имя вспоминал?
– Юлия Снежина. – жестко перебила его.
– Хорошо, Снежинка. – я чуть не закипела от прямого игнорирования моего имени. Хотелось треснуть парня чем-то тяжёлым, лишь бы только стереть эту раздражающую ухмылку! – Условие такое: ты сама приползаешь ко мне сегодня вечером и умоляешь переспать с тобой. И если ты будешь достаточно убедительной, то…
Дослушивать я не стала. Схватив первое, что попалось под руку, опрокинула это прямиком на голову Грозовскому, чем и остановила поток отвратительных слов.
«Вот и пришли к компромиссу…» – пронеслось у меня в голове, в то время как каждый сантиметр моего тела покрывался холодным потом.
Малиновый джем, который я взяла к творогу, уныло стекал вниз по волосам мажористого засранца. Крупные капли липкой жижи, словно в замедленной съёмке, падали на его брендовые джинсы, по пути успевая заляпать и белоснежную футболку не менее известной марки.
Сердце громыхало в груди. Ладони вспотели, став влажными. Я только сейчас осознала, что натворила. И, судя по лицу Грозовского, перешла черту, после которой пути назад нет. В его позе и взгляде, направленном на меня, застыло дикое желание убийства.
Вскочив из-за стола, я схватила свой поднос и унеслась в сторону раздачи, чуть ли не бросая его в пункт приёма грязной посуды. Краем глаз заметила, как встрепенулись остальные Покорители, сидящие неподалёку, и повскакивали со своих мест. Наверняка, чтобы не дать мне сбежать.
По сути, бежать было бессмысленно, Грозовский найдет меня где угодно, если захочет, но побег дарил ложное чувство, что я смогу. Смогу сбежать далеко-далеко и больше никогда не видеть этого засранца. Не видеть его прихвостней, которые изо дня в день следили за мной, и жить себе спокойной, тихой жизнью, которой я жила до этого.
Почти переходя на бег, я вылетела из столовой. Не оглядываясь, преодолела расстояние в несколько этажей альма-матер. Но, вопреки опасениям, никто не побежал за мной в коридор. Никого не было на лестницах. И меня никто не караулил у входа в аудиторию, где должна была пройти лекция.
Неужели… Грозовский позволил мне сбежать?

Глава 12
Роман Грозовский

Прежде чем парни преградили Юле дорогу, вскинул руку, измазанную в джеме, и отрицательно покачал головой. Остановил. И расхохотался на всю столовую. От души. А внутри стало так легко-легко.
И было плевать, что на меня смотрят, как на ненормального. Я всегда таким был.
И останусь.
А девчонка пусть бежит. Дам ей ложную надежду на спасение, а сам подстерегу после пар. Добычу приятнее ловить самому, а потом наслаждаться триумфом. Как и растерянностью в купе с беспомощностью жертвы.
Феликс, не сдерживая смеха, припал на стул рядом со мной, хватаясь на живот.
– Во даёт!
– Не то слово. – оскалился, пробуя джем с указательного пальца.
Малиновый. Интересно, почему не персиковый? Она же вся пропитана этим запахом от пяток до макушки.
Стас, раздраженно взъерошив рыжие кудри, смотрел вслед улепетывающей девушке. А потом перевёл на меня неодобрительный взгляд и покачал головой.
– Зря ты её балуешь, Ромыч. Нужно сразу проучить. Пожалеешь.
– Я сам решу, что зря, а что нет! – рыкнул в ответ, посмотрев на Стаса исподлобья.
Настроение испортилось.
Почему-то меня дико разозлили не только слова друга, но и взгляды, направленные в сторону Снежинки. И если бы на его месте был кто-то другой, уже бы давно вылетел из столовки. При благополучном раскладе.
А при плохом…
Мы бы встретились с ним где-нибудь на ринге подпольных боёв. И спрашивать его никто бы не стал, хочет он биться или нет. За шкирку приволок бы. Тамошние зрители жаждут зрелищ и крови. И там можно дать себе волю. Не сдерживаться. Выплеснуть пар.
Еще и бабла срубить приличного.
Стас знал, что означает мой взгляд, поэтому быстро отвёл глаза. Но играющие желваки говорили о том, что он взбешён до ручки тем, что я вновь напоминаю о своём превосходстве. Не только по статусу, но и по силе.
Однажды он уже стоял со мной на ринге. А потом неделю лежал в больничной палате.
– Успокойся, Дракон. – хлопнул меня по плечу Феликс. – Аж огнём пышешь весь. Лис просто дал тебе дружеский совет.
– Пусть в жопу его себе засунет. Давно стал его адвокатом? – задал риторический вопрос и дёрнул щекой от раздражения, которое накатывало волнами. Поднялся из-за стола. – Я в душ. На пару не ждите. С Тамарой Васильевной сам потом разберусь.
Сунув руки в карманы, выходил из столовой, чувствуя на себя горящие взгляды всех, кто сидел в столовой. Весь, мать его, заляпанный малиновым джемом. Малиновым, сука! Противным и липким.
И как я вообще позволил ей провернуть с собой такое? Сначала пострадала моя малышка, Астарта, а теперь и я сам. Она не просто трогала то, что принадлежит мне. Она намеренно вредила. А я только и делаю, что пялюсь на её милое даже в гневе личико и на слегка подрагивающие пухлые губки, мечтая зажать где-нибудь в темном уголке универа и сбить всю спесь.
Внутри, вопреки логике, растекалось чувство удовлетворения от того, что малявка сопротивляется и проделывает те вещи, о которых никто другой бы не осмелился даже просто подумать.
Похоже, я чёртов мазохист…
Тишина и покой, стоявшие в мужской душевой – то, что доктор прописал, особенно в моём состоянии. Особенно после того, как мою железную малышку, которая только-только освежила боевой окрас к предстоящей гонке, исцарапала другая малышка. Не менее норовистая. И не менее темпераментная.
Резко выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Чёрт, да меня колбасит от одной только мысли, что скоро её непокорный взгляд превратится в затуманенный страстью, когда она окажется подо мной. А она окажется! И будет стонать, умоляя «ещё» и «ещё». Я теперь костьми лягу, но затащу эту строптивую и дерзкую фурию в свою постель.
Она станет моей, хочет того или нет. Сама нарвалась, разбудив внутреннего зверя, который заснул очень давно.
Холодные струи, льющиеся сверху, не помогали. Кожа горела, а в паху противно ныло, требуя разрядки.
Естественно, я не монах, и пытался снять напряжение с другими, но безуспешно. Я не находил в них былой разрядки. Меня раздражало в них всё: начиная от разукрашенного фэйса и заканчивая раздвинутыми ногами.
И в особенности этот осточертевший взгляд «на всё готова ради твоих денег»…
Снежинка стала для меня наваждением, от которого я не мог избавиться. И я на все сто был уверен, что дело в её строптивости. Стоит только нагнуть девчонку, и интерес пропадёт. Как и к остальным. Но сначала нужно попробовать, какова она на вкус. Вдруг ей повезёт и она задержится в моей постели немного дольше.
Так что это – нечто сродни охоте.
До неё никто и никогда мне не отказывал, в основном девушки сами вешались на шею. Раньше это внимание льстило, а сейчас стало порядком раздражать и надоедать: одинаковые стоны, взгляды, слова, прикосновения. И потихоньку запал поутих. А после перепихон так вообще перестал вызывать какие-либо эмоции. Только снять напряжение. Лишь разнообразие в постели с раскрепощенными красотками находило отклик, но и это быстро забывалось и приедалось.
Пустота – вот что лидировало внутри меня. И с самого подросткового возраста я искал, чем её заполнить.
Отдушиной стал адреналин – гонки, уличные драки, переросшие в подпольные бои, секс. Много секса. А временами и боль: татуировки, пирсинг, тоннели. Только так я чувствовал себя хоть немного, но живым. Пусть на краткие минуты или же часы, но всё же…
Всё надоело. Приелось. Я перепробовал всё, что мог в этой жизни. Единственное, что по прежнему захватывало дух – скорость. Поэтому свой мотоцикл я любил, как детище. Которым он, по сути, и являлся, потому что я собрал его, можно сказать с нуля. Так родилась Астарта.
И Снежинка, эта маленькая бестия, такая же, – как глоток свежего воздуха. С ней я вновь чувствую себя живым. Чувствую, как что-то давит в груди, от чего дышать становится тяжелее. А в штанах – теснее.
Первое, что я почувствовал при встрече с ней – злость. Поначалу не понял, что происходит. А потом как понял! И меня как проняло! Это чувство… Будто сердце тарахтит о грудную клетку, как двигатель Астарты, после того, как повернули ключ зажигания.
И я подсел на эти эмоции, появляющиеся только рядом с ней, как на долбанный наркотик. Сам перестал замечать, что ищу её глазами в толпе. Ищу встречи с ней.
В общем, штырило меня не по-детски.
Ох, как же порой хотелось заткнуть ей рот поцелуем, чтобы прервать поток бесполезной и злой иронии. Почувствовать, что станет со мной, если я не просто прикоснусь к ней, как недавно в столовке, когда меня прошибло всего, и я едва сдержался, чтобы не распластать девчонку прямо там, на столе. На глазах у всех.
И, черт его дери, как же ломало от соблазна. Но я держался. До сегодняшнего дня.
Она была так близко. Очень близко. Если бы не куча глаз, следящих за каждым нашим движением. За каждым словом, я бы…
Рука сама собой потянулась снять напряжение.
Упёршись свободной рукой в стенку, представлял её, представляя то, что хотел с ней сделать. Понимая, что если в скором времени не уложу девчонку в свою постель, то чокнусь.

Глава 13

Время окончания последней пары я ждала, словно судного дня, пребывая в холодном поту. Даже вернулась дурацкая привычка грызть ногти от волнения. Сердце неистово стучало, как сумасшедшее, а внутри всё трусливо сжималось.
– Снежина, ты что, домой не торопишься, что ли? – поправил очки Павел Сергеевич, заметив, что я осталась одна в аудитории. – Если нет, то может, поможешь мне разобрать ваши модульные работы?
Я даже выдохнула от облегчения, усердно закивав, и резвой козочкой спустилась вниз к кафедре, от чего заработала удивленный взгляд серых глаз преподавателя.
Я помогу ему, а он мне. Отлично!
Работая в кабинете профессора по мировой истории, я даже не заметила, как наступил вечер, а альма-матер опустела. Не зря говорят, что если нужно отвлечься от навязчивых мыслей, нужно занять себя работой. Помогло.
Вот только стоило мне выйти из, кажущегося безопасным, кабинета Павла Сергеевича, как паника вновь подступила ближе. К самому горлу. До тошноты.
«Господи, только бы он уехал домой», – думала я, с опаской выглядывая из пустого холла университета. Но на парковке было пусто, как и напротив фасада здания. И я, облегченно выдохнув и воровато оглядевшись ещё раз, вышла на улицу.
– Меня ищешь? – раздался позади хриплый шепот на ухо.
Я подпрыгнула на месте, вскрикнув. Волоски на затылке встали дыбом не только от страха, но и от его горячего дыхания. Внутренности прилипли к позвоночнику. И я поняла, что вот он – мой конец. И зовут его «Роман Грозовский».
– Ты больной? А вдруг у меня сердце от страха остановилось бы?! – рявкнула я, резко оборачиваясь.
Но этой наглой морде, похоже, было всё равно на мою сердечную деятельность, поэтому он только расплылся в самодовольной ухмылке. В порыве обиды, замахнулась, и стукнула кулаками по груди парня, вымещая негативные эмоции, которые накопились за день.
– Болван! Идиот! Да что с тобой не так?! – сокрушалась я, продолжая лупасить эту скалу, чувствуя подступающие к глазам слезы и ком в горле.
– Ну, вот таким вот придурком уродился, ничего не поделаешь. – перехватывая мои руки, Грозовский рванул меня на себя, заключая в объятия. Я ошарашено вытаращилась на него от неожиданности. Даже слёзы в уголках глаз подсохли. – Плакать собралась что ли? – нахмурился мерзавец, будто бы знал, что такое сочувствие и пределы дозволенного. – Это ты завязывай. Мне больше нравится, когда ты бесишься. Выглядишь до жути сексуально.
Его ладонь легла на мою щеку. И хотя взгляд казался холодным, было в нём что-то, заставившее мои внутренности сжаться в тугой узел. Непроизвольно приоткрыла рот, чтобы вдохнуть больше воздуха, ибо кислорода резко стало не хватать. Причём, катастрофически.
Что с этим миром не так? Что происходит? Неужели я и вправду стою в объятиях зверя и… Не вырываюсь?
Едва уловимый запах мяты пощекотал ноздри, а следом я ощутила и запах его тела. Терпкий. Мужской. И… невероятно притягательный. Как и его губы.
Поймав себя на этой мысли, ужаснулась.
Я что, сейчас серьезно хотела, чтобы этот пирсингованный меня поцеловал? Своими железяками? Я, похоже, переработала. Слишком переработала.
Большим пальцем парень очертил контур щеки, скул. Обхватив затылок, зарылся жесткими пальцами в волосы и склонился надо мной. Разноцветные глаза слегка прикрыты, затуманены. Горячее дыхание щекотало мою кожу и губы.
Ещё немного и он… поцелует меня?! Что за чертовщина творится?!
– Отпусти, – пролепетала непослушными губами.
– Ага, прямо-таки взял и отпустил. Тебе еще отрабатывать порчу имущества. – низким, грудным голосом произнёс Покоритель, а до меня не сразу дошёл смысл его слов.
– Ч-чего?
– Т-того, – передразнил и отстранился от меня, отпуская, давая возможность дышать полной грудью.
Божечки, я ведь дышала через раз всё это время! Гипоксия отравила мне мозг. Однозначно! Я ведь не могла считать Грозовского привлекательным настолько, что позволила бы себя поцеловать?
Не могла же?
– Отвратительные железяки. – почему-то из всего сумбура в голове, я выпалила именно это. Грозовский вопросительно приподнял бровь. Я кивнула на его пирсинг. – Хотя, чему я удивляюсь, ты же железякофил. Отвратительно, – пробормотала последнюю фразу себе под нос, отворачиваясь и собираясь быстренько смыться.
Не будет же он меня за шкирку тащить отрабатывать порчу имущества, в самом деле?
Как же я ошибалась. В которой раз.
– Куда собралась?
Перехватив меня за талию, зверь ловко перебросил меня через плечо и двинулся в сторону исполосованного мотоцикла, который так удачно был припрятан за всё ещё зелёными кустарниками.

Глава 14

– Ну, и куда ты меня притащил? – едва выговорила я, потому что у меня зуб на зуб не попадал после скоростного заезда на железном монстре.
От безысходности я так крепко цеплялась за Грозовского, боясь не удержаться и расшибиться за ближайшим поворотом, что прочувствовала всей кожей его бугрящиеся мышцы на спине, несмотря на то, что между нами была прослойка из одежды. А на все мои мольбы ехать потише, он только прибавлял газу.
Поэтому, смирившись, я ждала пункта назначения. Надеясь, что не того самого, кинематографического…
И вот теперь мы стоим в каком-то страшном закоулке. На улице темно, хоть глаза выколи, а перед нами бункер, из которого раздаются отнюдь не дружелюбные звеняще-скрежещущие звуки.
– Я же с самого начала говорил – отрабатывать. – цокнул языком парень, снимая шлем.
– То есть все те звуки, которые доносятся из подозрительного места – не звуки бензопилы, и ты не собираешься меня расчленять? – робко уточнила я, плотнее кутаясь в его мотоциклетную куртку. Ибо в месте, куда он нас привез, дули сильные ветра за счёт того, что постройки здесь встречались очень редко.
– Ты мне живой нужна. Пока. – подмигнул Грозовский.
И это «пока» меня ничуть не утешило.
Ответ на вопрос, где мы оказались, оказался довольно-таки банальным и примитивным. Ангар – место, куда лежал путь.
– Вот тебе наждачка, полируй мою малышку, а я пока схожу с ребятами поздороваюсь.
Всучив мне в руки небольшой коричневый квадрат с неприятной шершавой поверхностью, Роман двинулся в сторону ангара. Оставив железную дверь слегка приоткрытой, вошёл внутрь. Я же пулей прильнула к щели и едва не отшатнулась, увидев громил, которые крутили гайки, красили и пытались завести своих железных коней.
– Дракон! – сцепив ладони, поприветствовал Грозовского один из байкеров – огромный бородач, вдвое шире Романа.
– О, Горыныч девку притащил! – присвистнул ещё один любитель двуколёсного транспорта, кивнув в сторону двери, за которой стояла я. – Решил всё же облагородить свою пещеру женским присутствием?
Мужики загоготали, а я в нерешительности застыла на месте, не понимая, зачем мне вообще нужна наждачка и как ею пользоваться. И так как меня спалили, а расплата не последовала, я только сильнее навострила ушки, подслушивая чужой разговор.
Пока Грозовский стоял ко мне спиной, было не так уж и страшно.
– Она не моя. – хохотнул зверь, а мне сделалось так непривычно, потому что с байкерами он был не такой каким я его знала. Он был… настоящим, что ли? – Она мне Астарту расцарапала.
– Да ну-у-у? – схватившись за голову, горестно протянул третий байкер. – Я ведь только утром закончил с её покраской! Свежак!
– Принцесса не оценила твоего творчества, Серый. – заржал Грозовский и обернулся в мою сторону.
Убедившись, что я стою в дверях, да ещё и подслушиваю, парень грозно сдвинул брови на переносице.
– Ты почему тут? А ну, марш полировать мотоцикл!
– Разбежалась! – швырнув наждачку, или как он там её обозвал, на пол, упрямо вздернула подбородок. – Ты хочешь, чтобы меня там убили, пока ты тут гогочешь?
– Да кому ты сдалась, мелкая? – в привычном тоне, съехидничал парень. – Ладно, заходи. Я пока возьму инструменты и загоню Астарту внутрь. И для начала, раз уж ты здесь, принеси извинения человеку, который потратил неделю на ручную роспись мой малышки. – кивнул в сторону Серого.
Я уставилась на русоволосого парня с тонной бугрящихся мышц и банданой, повязанной на голове. Его скрещенные на груди руки размером с моё туловище не внушали доверия.
Верно расценив мои косые взгляды, брошенные в его сторону, байкер хмыкнул и сам подошел ко мне.
– Не стоит бояться. Если ты с Драконом, значит, своя. – он приобнял меня за плечи и повёл внутрь. – Меня зовут Серый, но для девушек я Сергей. – смешно подвигал бровями байкер. – Это Медведь, он же Михаил, – указал на бородатого, который первым поздоровался с Грозовским, – а это Птица – между нами Иван.
Парни приветливо улыбнулись мне, кивнув. Я же чувствовала себя овечкой среди волков, поэтому дружелюбием не располагала. И смогла выдохнуть только тогда, когда Роман появился со стороны чёрного входа.
– Совсем бедолагу зашугали, вид у неё, конечно. – сокрушен покачал головой зверь. И недобро взглянул на руку Серого, которая покоилась на моих плечах, не давая удрать отсюда подальше.
– Ну, так она язык проглотила, что поделать. Извиняться ни в какую не хочет. – видимо, мужчины общались на своём языке, потому что тяжелая рука байкера-художника тут же исчезла.
Смех парней скрасил натянутый оскал Грозовского, который заметила только я, так как он быстро спрятал его за усмешкой.
– Прошу прощения. – пискнула я, не узнавая свой голос. Пришлось прочистить горло. – Меня зовут Юлия. – протянула руку и поздоровалась с каждым байкером. – Сергей, извините меня, я ни в коем случае не имею ничего против вашего творчества, просто у меня с Романом возникли некие… недопонимания.
Парни переглянулись между собой и дико расхохотались. Чуть ли не до слёз.
– Недопонимания, говорит, – стучал по колену Михаил, сидящий на стопке шин. – Во шутница!
А потом я столкнулась взглядом с Грозовским и, едва наметившаяся улыбка, тут же сползла. По спине пробежали мурашки от того, как на меня смотрел зверь. Пристально. Горячо. От того, что таилось в глубине его глаз, перехватывало дыхание.
Приблизившись ко мне вплотную, он схватил меня за руку и повёл за собой, процедив одно лишь слово:
– Пошли.
– Ревнует, – донесся до меня уж слишком громкий шепот Ивана.
– Сто пудово! – поддержал Серый. – Ты видел этот взгляд? Словно сокровище охраняет. Последний раз так на вас с Астартой смотрел. Помнишь, чуть не прибил тебя, когда ты решил тормоза проверить и сел на неё? И то Дракон не был таким свирепым, как сейчас. Собственник, ёпт.
– Молодой, горячий, поди влюбился… – донёсся до меня уже едва слышный снисходительный голос Михаила.
– Ты ему только не вздумай об этом ляпнуть…
И больше я ничего не слышала, потому что мы оказались в отдельном гараже.
– Чтобы нанести новый слой, нужно предварительно теперь отколупать старый, твоими стараниями исцарапанный. – вновь всучив мне наждачку, пояснил Грозовский.
При этом вид у него был до боли невозмутимый, будто он вообще не слышал разговор парней.
– Просто тереть? – спросила, на что он кивнул. – И после этого отработка будет засчитана? – решив, что я всё же немного переборщила с мотоциклом (в столовке он реально заслужил), договорилась с совестью, что она будет чиста, как только я отнаждачу исполосованный слой краски.
Но мне всё ещё слабо верилось в то, что я так легко отделаюсь.
– Ты сначала ототри, а потом спрашивай. – буркнул Роман и полез копаться с задним колесом, которое я пнула накануне.
Монотонная работа позволила мне ни о чём не думать, и я сама не заметила, как напряжение покинуло моё тело. И мысли. И, оказалось, что с Грозовским приятно молчать. Его присутствие не напрягало.
Здесь он был другим, обычным парнем без мажористого статуса и толстого кошелька, и не окруженный тонной внимания. Временами, бросая украдкой на него взгляд, чудилось, будто и ему было комфортно в этом месте. Вдали от того лоска, что окружал его, стоило покинуть байкерский ангар.
И… Сердце ухнуло вниз, а я так и застыла с наждачкой в руках, когда Роман, будто почувствовав, что я его рассматриваю, поднял на меня свой разноцветный взгляд.
И в тот миг я так чётко осознала, что… Этот Грозовский мне… нравится.
– Чего уставилась, – буркнул Роман, приводя меня в чувство. Я даже головой тряхнула, чтобы выбросить подобные мысли из головы. И, правда, чего я уставилась? – Работай, давай. Надо закончить поскорее, а то тебя родители потеряют. Не хочу потом попасть под раздачу от твоего отца. Ты хоть позвонила им?
Меня поразили завуалированные слова заботы, брошенные в таком небрежном тоне. Брови сами собой взлетели вверх.
– Нет, я живу одна. – ляпнула раньше, чем успела прикусить себе язык.
Грозовский это понял и заржал, ибо у меня всё сразу же отразилось на лице.
– Конспиратор из тебя хреновый, Снежинка.
Да уж. И не поспоришь ведь.
Больше мы с ним особо ни о чем не разговаривали. А когда меня довезли до дома поздним вечером, уставшую, но с чувством выполненного долга, – счастливая «отработчица» забежала в спасительный подъезд быстрее, чем пирсингованный байкер успел опомниться.

Глава 15

Новый учебный день был озарен радостной вестью – телефон Стаси заработал. И, хотя долгие гудки так и не прервались долгожданным «алло», я значительно приободрилась. А потом и вовсе не пришлось бесполезно таранить телефон подруги, потому что она уже сидела на одной из лавочек в академическом парке с Викой, старостой потока.
Я со всех ног припустила к ним, и в каком-то сентиментальном порыве, кинулась к Стасе. Крепко сжала её в объятиях.
– Привет, Стасёна! Я так скучала по тебе, дурёха! Ты где была всё это время? И вот ни за что не поверю, что у бабушки в деревне! – шутливо надула губы, отстраняясь.
Первым делом я заметила выражение лица Вики. Оно было перекошено. И только потом до меня запоздало дошло, что Стася на объятия так и не ответила.
Отошла на шаг, наконец, взглянув на подругу.
Никаких признаков или следов усталости, эмоционального срыва или депрессии я не нашла. Зато нашла кое-что другое. Неприятное. Пропитанное желчью.
Подруга выглядела шикарно: безупречный макияж и отглаженный брючный костюм, – совсем не в её стиле. Миловидное личико источало презрение высшей степени.
– И после всего ты ещё смеешь ко мне приближаться с таким невинным видом? Тебя совесть вообще не мучает, да, Снежина?
Снежина…
Я перевела недоумённый взгляд на Вику, теряясь. Будто староста могла ответить на всю ту кучу вопросов, которые просто роились в моей голове.
– В смысле? – только и смогла пробормотать, чувствуя, как начинает неприятно сосать под ложечкой.
Стася и Вика встали со скамьи, намереваясь уйти, но перед этим староста, видимо, решила немного разъяснить мне ситуацию. Стася же демонстративно меня игнорировала и делала вид, что меня вообще не существует.
– В коромысле, Юля. – произнесла так, будто это всё объясняло. – Ты в чёрном списке у Покорителей. И, если ты не в курсе – тебя ненавидит и презирает большая часть университетских. Но не за то, что ты в чёрном списке.
– А за что?
Да, я тупила. Невероятно тупила. Спасибо Стасе, которая поразила меня до глубины души своей реакцией. И я, правда, не понимала, за что меня можно так сильно ненавидеть и презирать, если не за это. Не из-за Покорителей.
– Не делай вид, словно ничего не понимаешь! – вдруг истерично вскрикнула Стася и сжала руки в кулаки. Уставившись на меня взглядом, преисполненным злобой и ненавистью, она приблизилась ко мне и, чуть ли не задыхаясь от ярости, прошипела. – Пока я залечивала душевные раны, ты за моей спиной охмуряла Грозовского! Весь университет тому свидетели! Они видели, как ты вчера уезжала с ним! Добилась своего, стерва?!
Её губы так натурально задрожали от подкативших к глазам слёз, но… Только сейчас я разглядела то, что таилось в глубине радужки. Холод и расчетливость – вот что там было. Актриса без оскара.
Боже… Неужели я была настолько слепой?..
Перед глазами стоял туман. Мир пошатнулся. Я сделала судорожный вдох и, развернувшись на носках, со всех ног побежала туда, где никого нет. На крышу. Скорее. Подальше от тысячи чужих глаз и мерзких ухмылок. Подальше от притворства и фальши, царившей в этой обители мажоров.
А в мыслях, вопреки желанию, вспыхивали флешбеки.
«Вот я сижу в школьном туалете, плачу, потому что больше уже не могу это выносить. Не могу терпеть насмешки со стороны группы девчонок, которые считались первыми красавицами одиннадцатого «А». У всех идут уроки, а я тут. Одна. Без чьей-либо поддержки.
И голос, вырвавший меня из лап жалости к себе:
– Эй, ты чего?
Поднимаю глаза – а там рыжее солнышко. Или нет? Это же девушка? Кажется, я видела её раньше. И я с трудом вспоминаю, что это Анастасия Кравцова из параллельки, потому что в голове каша, а лицо всё опухло от слёз.
Улыбчивая девочка из одиннадцатого «В» достаёт из сумки сухие салфетки, вытирает влагу с лица и сочувствующе улыбается.
– Прекращай, давай, это того не стоит.»
В последний момент успела избежать столкновения с одним из старшекурсников. И побежала дальше, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Спасительная дверь на крышу уже близко. Там я смогу дать волю слезам. Нужно продержаться ещё немножко…
« Так вам, сучки! – торжественно восклицает Кравцова, окатившая из ведра каждую одноклассниц, которые меня высмеивали. В глазах моей новой подруги дикий азарт вперемешку с торжеством справедливости.
Это случается посреди дежурства, когда троица красавиц решает потешиться за мой счёт. Я испуганно застываю, понимая, что сейчас что-то будет. И оно случилось.
Драка, после которой мы впятером сидели в кабинете директора. Исцарапанные, но довольные и счастливые. Насчёт троицы – не уверена, но мы со Стаськой уж точно.
А я, выслушивая строгие нотации Антонины Павловны, понимаю, что порой в этой жизни нужно не обращать внимания на мелочи. А если эти мелочи становятся угрозой твоему внутреннему спокойствию, нужно просто броситься в омут с головой, если не видишь иного решения проблем.»
Распахнув дверь, я влетела на крышу. Сюда редко кто приходит, поэтому час на рыдания и возможность выплеснуть обиду и горечь у меня точно есть.
Прислонившись к стене, медленно сползла вниз. Обхватила колени руками и уткнулась в них лбом.
« – Стасёна-а! Мы поступили! Мы это сделали! – я невероятно счастлива. И подруга тоже.
Мы кружимся в обнимку, визжим, как ненормальные. Но нам сейчас всё равно на мнение окружающих. Мы поступили в один из самых престижных ВУЗов страны!
– Добьёмся высот в своей профессии и улетим на Мальдивы! Будем лежать на лежаках и попивать коктейли! А вокруг море, солнце, пляж и куча горячих парней! – мечтательно закатила глаза Кравцова.
Я тяну ей мизинчик, чтобы скрепить обещание. Она хватает его в ответ и трясёт уже соединенными пальцами в воздухе, по типу «мирись-мирись.
– Вместе, несмотря ни на что? – уточняю.
– Ещё спрашиваешь?! – возмущается подруга и снова стискивает меня в объятиях.
А я понимаю, что всё-таки есть на свете настоящая женская дружба.»
Я рыдала, как маленькая девчонка. А флешбеки только усугубляли моё состояние.
Как? Когда? Почему? Что стало с маленьким солнышком? Когда она превратилась в такую же мегеру, от которых сама же меня и защищала? Неужели она могла подумать, что я действительно могла бегать за Грозовским, да ещё и за её спиной? Почему не дала объясниться?
А ведь раньше мы всегда с ней выясняли недопонимания и обиды напрямую. Никогда ничего не утаивали друг от друга. Могли даже прокричаться. Всякое бывало. Но чтобы вот так… Никогда!
В ушах внезапно гулко звучат слова Стаси, перед тем, как всё случилось.
« – Я начала общаться с Таней… Она просила с ней позаниматься.»
Таня… Может ли такое быть, что причиной всего стала она?
В моей голове начали постепенно складываться пазлы. Один за другим. А перед глазами предстала неприятная картина. Пусть всё ещё неполная, но… Некоторые детали стали ясными, как белый день.
Таня не просто отдалила нас с Кравцовой. Она изменила её. Я пока не понимала, каким образом ей это удалось, но удалось. Втереться в доверие. Подружиться. Сблизиться. Да и с Грозовским, скорей всего, она свою приложила свою когтистую лапу.
Но, как бы там ни было, я не понимал – ради чего можно было предать такую крепкую дружбу? На что можно было её обменять? На место в компании Покорителей? На тусовки? На фальшиво слащавые улыбки?
И всё ради того, чтобы на мгновение почувствовать себя сливками общества? Ради внимания Грозовского?
Я бы и дальше пыталась понять подругу, предавшую искреннюю дружбу ради красивой обёртки, которой прикрывались детки богатых родителей; пыталась бы оправдать Стасю различными способами, но…
В какой-то момент я услышала шорох, который могли издавать только человеческие шаги.

Глава 16

– Сбежала от духоты, что творится внизу?
От неожиданности я вскочила и обернулась в ту сторону, откуда раздался голос, украдкой вытирая слёзы изнанкой кофты.
На меня смотрел голубоглазый брюнет спортивной внешности, одетый в форму футбольного клуба. И мягко улыбался. Понимающе. Делая вид, что не заметил моего опухшего от слёз лица и красных глаз.
Но я не обманывалась. Никому нельзя было доверять. Он мог оказаться засланцем Грозовского.
Я не знала, что ответить, поэтому просто напряженно застыла, смотря на парня. Ожидая очередного мерзкого выпада, как обычно делали другие.
– Да не переживай ты, я не с… этими, – будто, прочитав мои мысли, сказал брюнет, кивнув вниз. – Они не умеют жить по-другому. Им нужно кого-то гнобить. А Дракону так тем более. Он этим дышит, питается.
Я выдохнула, но не спешила начинать с ним диалог. Парень обладал приятной, располагающей к себе внешностью. Но перед глазами тут же встал Грозовский, словно напоминание, что внешность порою сильно обманчива.
– Я не думаю, что ты такая, как о тебе говорят. – казалось, парня абсолютно не напрягало моё молчание.
Я даже не удивилась тому, что он знает, кто я. Теперь мало кто в универе не знал меня в лицо и по имени.
Его слова смешались с шелестом ветра, становясь их частью. Я едва расслышала их. Но, черт возьми, как же было приятно услышать подобное от незнакомого человека, в то время как даже лучшая подруга тебя предала, отвернулась, предпочитая верить гнусным слухам.
Обхватив себя за плечи, поёжилась. Всё же на крыше было довольно-таки прохладно.
– Держи. – не дав мне опомниться, брюнет снял с себя спортивную ветровку и накинул на мои озябшие плечи. – Ты не голодна? Я, кстати, Кирилл. – он протянул мне руку для пожатия.
– Юля, – решила представиться, несмотря на то, что он итак знал моё имя. Робко улыбнулась, пожав большую, немного шероховатую и горячую ладонь парня в ответ.
– Молчание – знак согласия, не так ли? – сверкнул белозубой улыбкой Кирилл. – Можем отобедать прямо здесь. У меня с собой, – он достал контейнер и, открыв крышку, протянул его мне, – угощайся. Не люблю есть в столовой, там всегда такая атмосфера…
– Гадкая. – фыркнула я, доставая бутерброд с курицей.
Брюнет рассмеялся, тоже приступая к трапезе.
Некоторое время мы провели в молчании, облокотившись на перила и жуя вкусный обед. Я потихоньку успокоилась. Всё вокруг перестало казаться таким уж враждебным, а мысли покинула беспомощность, которая охватила меня после предательства Стаси.
– Спасибо. – поблагодарила за бутерброд, который в какой-то мере восстановил не только потраченную энергию на слёзы, но и душевное равновесие.
– В качестве благодарности, буду рад, если ты сходишь сегодня вечером со мной на свидание. – широко улыбнулся Кирилл, пристально смотря мне в глаза. Заметив, что я вновь напряглась, поспешно добавил. – Только на добровольной основе. – вскинул руки перед собой. – Не захочешь – мне и человеческого «спасибо» достаточно.
Я облегченно выдохнула, чувствуя себя параноиком. Чувствуя, насколько сильно Грозовский пошатнул мою невозмутимость и пофигизм. С этим срочно нужно что-то делать.
– Я согласна. – выпалила я, боясь передумать.
Мне нужно было отвлечься. Срочно. Иначе я совсем погрязну в отчаянии, и позволю Грозовскому и его прихвостням победить. Сломить меня.
Вчера Роману почти удалось ввести меня в заблуждение, но сегодня я поняла, ради чего это делалось. Ради чего и была вся эта затея с мнимой добротой. А мне почти показалось, что он на самом деле другой…
Дура. Наивная идиотка. Больше ни за что не дам ему приблизиться к себе.
Кирилл широко улыбнулся, а в его глазах заискрились радостные огоньки.
– Тогда жду тебя после пар на парковке. Серебристый «Лексус». – и назвал номер машины. – Место свидания будет сюрпризом.
– Нет, только не на парковке! – резко выдохнула я, вспоминая вчерашний вечер. Грозовский тоже паркуется там.
Лицо парня поначалу удивленно вытянулось, но через долю секунды он понимающе закивал.
– Грозовский. – и больше не нужно было иных слов. – Тогда жду тебя около парадного входа.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70750177?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.