Главная страница | Современные любовные романы | Сводные. Запрети мне любить тебя

Сводные. Запрети мне любить тебя
Юлия Четвергова
(Не)сносные Мажоры #2
– Как же я тебя ненавижу, Ева. Миловидный ангелочек с дьявольской натурой. – низкий голос с хрипотцой вибрировал в воздухе.– Да что с тобой происходит? – воскликнула, упершись руками в каменную грудь.– Болезнь. – хрипло прошептал Ян, склонившись к моей шее и втянув воздух рядом с ней. – Я отравлен изнутри. И этот яд – ты.***Помолвка матери. Переезд в новый дом. И теперь меня повсюду преследует взгляд полный ненависти и презрения. Ян, мой сводный брат, уверен, что мы здесь из-за денег его отца, поэтому ненавидит нас обеих, отыгрываясь на мне.Наше противостояние продолжалось бы вечность, если бы в одну из таких ссор Ян не поцеловал меня…

Юлия Четвергова
Сводные. Запрети мне любить тебя

Глава 1

Нет, это уже невыносимо! Ни в какие рамки!
Я достала свою любимую белую блузку из стиральной машинки, которая "случайно" оказалась постиранной вместе с цветным бельем, и едва сдержалась от возгласа бессилия. Потому что она больше не белая, а серо-буро-малиновая.
До этого момента я старалась закрывать глаза на проступки Яна, чтобы не тревожить лишний раз ни маму, ни Николая Владимировича, но это стало последней каплей.
Решительно схватив блузку, с громким топотом спустилась вниз по лестнице. Мой новоявленный братец жевал свой завтрак один, и никак не отреагировал на шум, издаваемый мной.
А зря.
Хорошо, что мама с отчимом уже уехали на работу и не увидят этой сцены.
Швырнув в его невозмутимое лицо блузку, возмущенно прошипела:
– Сколько можно надо мной издеваться? – офигевший от происходящего парень, медленным жестом стянул с себя все ещё влажную блузку и уставился на меня страшным взглядом, от которого по спине невольно пробежали мурашки. – Знаешь что, Ян? Это был первый и последний раз, когда я проглотила твою выходку! – отбросив свою внутреннюю трусость, решила высказать все, что накипело за дни, что мы жили в их доме. – Я не виновата в том, что наши родители полюбили друг друга. Как и не виновата в том, что у тебя какие-то проблемы с коммуникабельностью!
– Это у меня проблемы с коммуникабельностью? – вскинул брови братец и выразительно зыркнул на блузку, которую всё ещё держал в руках. – И причём тут я? В нашем доме стиркой занимается домработница.
Ян отбросил влажный предмет гардероба на спинку соседнего стула и скрестил руки на груди.
– Я вчера лично приготовила эту вот блузку себе на утро! Выгладила и повесила в свою комнату! Хочешь сказать, что она волшебным образом испарилась?
– Если это всё, позволишь, я закончу свой завтрак в одиночестве и спокойствии? – проигнорировал мой вопрос. Усмешка на его губах явно намекала на издёвку.
– Ян! – прорычала я, чувствую, что бешение вот-вот достигнет своего предела. – Это бесчеловечно! И мелочно! Твои пакости достойны домового!
– Бесчеловечно использовать людей в своих корыстных целях. – презрительно сузив глаза, прошипел братец и подскочил со стула. Всё его ехидство, как рукой сняло. – Проваливайте отсюда, и будет вам счастье! Если мой отец ослеп, то уж я вижу правду. И очень скоро открою ему глаза! Вот тогда с радостью понаблюдаю за тем, как он вышвырнет вас отсюда!
Прикрыв веки, мысленно досчитала до пяти, и сделал пару глубоких вдохов и выдохов.
– Разуй глаза. Если бы у тебя не было проблем со зрением, ты бы уже давно понял, что наши родители искренне любят друг друга. И деньги вашей семьи тут вообще не причем!
– О, ну, да. Конечно. – и снова эта язвительная ухмылочка одним уголком губ.
Ясно. Этот разговор бесполезен.
Я покачала головой и всплеснула руками.
– Ладно. Думай, как хочешь. Такого упертого барана только могила исправит. Но помни, что с этого дня я так просто не позволю тебе издеваться над собой. Видит бог, я хотела мирно решить наш конфликт.
И, не дожидаясь, пока он выпалит очередную язвительную фразочку, поднялась обратно к себе в комнату, на всякий случай, закрыв дверь на ключ. Но, как показала сегодняшняя практика, от этого замка нет никакого проку. Ведь Ян как-то же пробрался внутрь!
Упала на просторную кровать спиной, широко раскинув руки. Уставилась в потолок невидящим взглядом. Все мысли были только о маме и отчиме, чьё счастье я бы ни за что не хотела разрушать.
Между ней и Николаем Владимировичем самые настоящие чувства. Да еще и такие, которые и не каждому молодому снились. Искра, буря, безумие – это про них. Мне порой даже приходилось дома одной ночевать, потому что они не могли друг от друга оторваться по первости.
Мама долго шла к этому шагу – переезду. Очень много сомневалась, боялась, что Ян не так её поймёт (что он, собственно, и сделал, хотя при родителях играет милашку). Но Николай Владимирович был непреклонен. Уговаривал, убеждал, просил. И, в конце концов, мама сдалась под его обаянием и убедительными доводами. И вот, три дня назад мы с мамой переехали в новый дом. Туда, где этот ненавистный, презрительный взгляд преследует меня теперь днями и ночами. Покоя нет! Ян, теперь уже мой сводный брат, считает, что мы с матерью повелись на деньги его отца, хотя это не так. И сколько бы я ни пыталась его переубедить, сколько ни пыталась с ним поговорить нормально, всё время натыкалась на невидимую стену и упрямое нежелание ничего слышать.
Как ребенок, ей богу!
Телефон, лежащий на тумбочке, противно пискнул последним будильником, после которого я точно опоздаю в универ на первую пару, если не начну собираться прямо сейчас.
Тяжко вздохнув, поднялась с кровати. Нужно найти замену блузке. Порывшись, с трудом отыскала свою старенькую, но любимую светлую водолазку, подходящую к выбранной вчера юбке. Спешно оделась и поспешила в столовую, чтобы успеть перекусить хотя бы тостом с плавленым сыром и беконом.
Надеюсь, это чудо в перьях уже уехало и мне не придется снова терпеть его прожигающий взгляд между лопаток.
Учебный год только начался. И по предсказуемому стечению обстоятельств я вынуждена была поступить в тот же университет, в котором учится Ян. Приняли меня без всяких вопросов экстренным зачислением. И всё это с легкой подачи Николая Владимировича, являющегося ректором нашего государственного университета.
Перед мамой он оперировал тем, что так мы с Яном быстрее сдружимся. Что он будет помогать своей новоиспеченной младшей сестренке с учебой, приглядывать за ней и подвозить.
Вот только братец не выполнял ни единого пункта. И до сегодняшнего дня я молчала, не выдавая его отцу. Но после сегодняшней выходки, ставшей последней каплей, появилось стойкое желание наябедничать.
Останавливало одно – мне самой не хотелось проводить с Яном ещё пару-тройку лишних часов в день, находясь в замкнутом пространстве. Терпеть эти косые взгляды и едкие замечания.
Яна не оказалось в столовой, и я возблагодарила высшие силы, которые услышали мою мольбу. Быстро перекусив, поскакала на автобус. Он единственный ездил из частного сектора, где находился дом отчима, до универа.
Вот только, видимо, сегодня точно не мой день.
Автобус проехал мимо меня практически перед самым носом. И сколько бы я ни махала – безуспешно. Толи водитель ещё не до конца проснулся с утра. Толи ему было все равно на миниатюрную девицу, бегущую вслед за транспортом и активно жестикулирующую руками.
– Черт! – выругалась я, запыхавшись.
Остановилась, уперев руки в колени. Сумка сползла с плеча и чуть не грохнулась на землю. Я едва успела её перехватить в полёте.
– Да что за день сегодня такой! – прорычала я вслед скрывшемуся на горизонте автобусу и зло топнула по аллее.
Рядом прошуршал звук шин по асфальту. Сбоку от меня остановилась машина. Я подняла голову и имела честь впервые так близко лицезреть красный Мустанг Яна Соколова.
Стекло пассажирской двери медленно поехало вниз.
– Даже не смей злорадствовать. – выпрямилась я и зло уставилась в темные глаза братца.
– Хотел подвезти, – наигранно безразлично пожал плечами. – Но раз уж ты против, то чао, крошка. – подмигнул мне Ян, натянув на лицо очки с темными стеклами. – Кто я такой, чтобы спорить.
Машина резко рванула по асфальту. Шины жалобно скрипнули, прокрутившись несколько раз на месте. А я так и осталась стоять у обочины, глотая пыль из-под колес.
Козёл! Самый настоящий козёл!
На лекцию я всё-таки опоздала. Пришла чуть ли не под конец. Хорошо, что моя университетская подружка Инна, и по совместительству, староста группы, прикрыла перед лектором, и он благодушно впустил меня. А то не избежать мне было бы вечером выговора от Николая Владимировича.
– Ты чего опаздываешь? – стоило подсесть к Инне, как она придвинула тетрадь с конспектом. – Сфотай и перепиши. Лектор согласился простить тебе опоздание только при условии, что ты отработаешь после пар – покажешь конспект и перескажешь.
Я понуро кивнула и принялась фотать записи.
– Автобус пропустила. Пары секунд не хватило.
– А как же Ян? Он же мог тебя подбросить?
– Он уехал намного раньше. – без зазрения совести соврала я. – Поэтому пришлось добираться своим ходом.
Инна единственная знала о том, что мы с Соколовым теперь родственники. И то только потому, что староста. Она случайно услышала, как Николай Владимирович назвал меня дочерью у себя в кабинете, когда помогал с бумагами и распределением.
И, хотя отчим не скрывал, что снова женился и обзавелся дополнительным ребенком новой жены, лично мне не особо хотелось афишировать наше теперешнее родство. А всё из-за Яна. Потому что тот поверх всего приплетет, что я пользуюсь расположением ректора перед преподами, и все мои оценки липовые. С него станется.
Ян старше меня на год. Лакомый кусочек всех девочек. Равно как в универе, так и вообще везде, где бы он ни появился. А всё из-за статуса ректорского сына, благосостояния, которое он не стеснялся демонстрировать, и внешности.
Соколов, если отбросить всю мою личную неприязнь к нему, как к личности, сформировавшуюся за какие-то три дня, был весьма привлекательным парнем. Причем, в моём вкусе. Высокий брюнет с темными, практически черными, глазами, что не видно зрачка иногда. Спортивное телосложение, чувство стиля. И, как бонус, неуёмная харизма.
Эдакий красавчик-мажор.
Конечно, я не питала иллюзий что у меня вечно получится скрывать наше родство, но чем позже это произойдёт, тем дольше моя психика останется не тронутой. А то я уже предвкушаю эти бесконечные караулы всех девочек университета, имеющих на него виды.
«Дай его номер», «Замолви словечко», «Уговори встретиться», – и всё в таком духе.
– О чём задумалась? – пихнула меня плечом Инна, когда кончилась последняя пара.
Мы шли по холлу универа в сторону библиотеки. Сегодня день выдачи книг для первокурсников, поэтому нужно было поспешить занять очередь, чтобы не стоять в ней до самого вечера.
– Да так, ни о чём. – делиться своими мыслями не хотелось.
Инну я знаю от силы неделю, и пусть она кажется дружелюбной, но спешить открывать ей душу не собиралась. Тем более о том, что сейчас происходит внутри моей новой семьи. Особенно, когда сама ещё ни черта не понимаю.
Староста пожала плечами, мол, не хочешь, не делись. Но по ней было заметно, что её это задело.
В очереди мы стояли молча. Не первые, но и не плелись в хвосте. И уже через полчаса топали с книгами в руках на выход.
– Ты сейчас куда? – спросила Инна, останавливаясь у одного из больших окон, и кладя тяжелую стопку книг на подоконник. – Уф, тяжеленные. – потрясла руками в воздухе, разминая. – Слушай, – внезапно вскинулась она, – а может, мы попросим Яна довезти нас? Он ведь теперь твой брат.
Её миловидное личико так и горело энтузиазмом. А вот мне захотелось скривиться, будто я съела дольку кислющего лимона.
– У него после пар будут дела. Вряд ли нам будет по пути. – сдержала гримасу.
– Да брось! – канючила Инна. – Он же теперь твой брат. Разве не поможет младшей сестренке, если та его попросит? Тем более, нам с тобой в одну сторону ехать.
Я всё же не сдержала тяжелый вздох. Инна округлила глаза, мол, что такое?
– Ладно. – нахмурилась я и достала телефон. Не показывать же ей, что любое общение с братцем то ещё испытание для меня…
Книг и вправду было много. И они тяжелые. Да и я вроде как утром хотела наябедничать на Яна за то, что он жизни мне не дает. Так что в его интересах будет помочь.
Гудки были долгими. В горле пересохло от волнения. И, как только я подумала, что он уже не возьмёт трубку, в динамике раздалось грубое:
– Алло?
– Ян, это Ева. – представилась. Скорей всего, у него даже нет моего номера. – У тебя закончились пары?
На той стороне повисла небольшая пауза, словно собеседник в замешательстве.
– Да, а что? – донесся небрежный ответ.
Я скосила глаза на Инну, мечтая, чтобы она не слышала наш «милый разговор». И прикусила ноготь от волнения, прежде чем выпалить:
– Нам выдали книги. Довезешь до дома?
– Я тебе что, таксистом нанимался? – буркнул Ян недовольно.
– Пожалуйста. – решила наступить на глотку своей гордости. И, как оказалось, зря.
– Нет. – коротко отрезал братец.
Ах, вот как, значит… Ну, хорошо. Сам напросился.
– Жаль, – притворно грустно вздохнула я. – Придется просить Николая Владимировича. – и, не дожидаясь, пока Ян ответит, сбросила вызов.
Больше ни за что у него ничего не попрошу! Первый и последний раз! Чертов Соколов!
Внутри всё кипело от злости и негодования, но снаружи я оставалась бесстрастной.
– Видишь, я же говорила. – пожала плечами, убирая телефон. – Он занят.
– Ты серьезно пойдешь к ректору? – опасливо вжала голову в плечи Инна, косясь на меня.
– Нет, конечно, – хихикнула. – Пусть Яну будет стыдно. Вызовем такси.
Поправив на плече сумку, взяла в руки тяжелые книжки и только хотела развернуться, как нос к носу с кем-то столкнулась. Книги полетели на пол. Я охнула, едва удержавшись в вертикальном положении, и потерла ушибленный лоб, прежде чем поднять глаза на того, с кем столкнулась.
Русые короткие волосы, выразительные синие глаза, смотрящие на меня с извинением. Полная противоположность Соколову. Если тот участвовал бы в рекламе «темной стороны», то незнакомец передо мной смахивал на ангела.
– Простите, я не специально, – протараторил парень, склонился над опрокинутыми книгами и принялся поспешно собирать их.
– Ничего страшно, – улыбнулась, поймав его взгляд из-под густых темных ресниц.
Парень был красив. Не мой типаж, но… Было в нём что-то такое, притягивающее. Или выражение умных, добрых глаз. Или харизма. Или обаятельная улыбка, которой он одарил меня в ответ.
– Я – Александр. – протянул мне свободную руку. Собранные книги он удерживал подмышкой второй руки. – Обычно не сбиваю милых девушек своей тушей. – его улыбка стала ещё шире.
– Ева, – пожала его теплую сухую ладонь. – Обычно я не настолько рассеяна. – хихикнула в ответ.
– Ну, приятно было познакомиться. – неловко потер затылок парень и протянул мне книги. – До встречи, Ева. – подмигнул мне и пошел дальше, сунув руки в карманы.
– До встречи, – пробормотала я, ощущая странное, тянущее чувство в груди, от которого сердце стало биться чаще.
Инна, молчавшая до этого момента, подлетела ко мне, перестав изображать статую у подоконника, и заговорщически прошептала:
– Да ты прямо-таки магнит для крутых парней. Надо же было столкнуться с самим Александром Фридманом!
– Фридман? Его родители немцы? – удивилась я.
– Наполовину. Мать – русская, а папа – немец. Он приехал сюда из заграницы. Мать настояла, чтобы сын не забывал свои корни по материнской линии. Теперь вот учится с нами на первом курсе. Александр – звезда нашего потока.
– С чего такие почести? – вопросительно выгнула бровь.
– Ты что, серьезно не слышала о Фридмане? – удивилась Инна, вскинув брови, пока мы неспешным шагом брели по холлу университета.
– Нет, – нахмурилась. – А разве должна?
– Александр Фридман – вундеркинд. У него столько грамот, столько олимпиад за плечами, что и не счесть! Про интервью вообще молчу. Он – один из известных на весь мир одаренных детей. Умник, каких днём с огнём не сыщешь.
– И откуда ты в курсе всех событий? – добродушно покачала головой, задав риторический вопрос.
Но девушка решила ответить.
– Недаром же я – староста. – хихикнула Инна и потрясла головой, взметнув вверх блондинистые локоны за спиной. Её голубые глаза довольно сверкали.
– Ты – ходячий источник информации, а не староста. – улыбнулась в ответ.
На этой позитивной ноте мы вышли из универа. На крыльце толпились такие же первокурсники, как и мы, поэтому вокруг стоял настоящий шум и гам. Проталкиваясь мимо толпы, мы шли к выходу. Инна семенила за мной, что-то щебеча, но я её не слышала.
А потом и вовсе замерла, потому что у стен универа заметила знакомую темную фигуру, облаченную с ног до головы в черное. Да у него даже аура, могу поклясться, – черного цвета!
Черная кожанка, черные джинсы, черная футболка, черная джинсовка, черные джорданы, черные волосы и черные глаза. Ужас! Просто ходячий мрак!
Заметив меня в толпе каким-то чудесным образом, Ян отлепился от стены и уверенным шагом направился в мою сторону. Я понимала, что бежать или скрываться от него бессмысленно, поэтому просто осталась стоять на месте.
Подойдя ко мне вплотную, братец ухватил меня за запястье и склонился прямо к лицу, прошипев:
– Мелкая… – похоже, он проглотил очередное прозвище, заметив Инну за моей спиной. – Сестричка, – выдавил из себя, на его губах нарисовался оскал, который издалека можно было бы принять за обычную улыбку, – ты ведь ещё не успела попросить отца отвезти тебя домой? – немного отодвинулся, строя из себя доброго брата при старосте.
– Не успела. – я улыбалась, но мои глаза пылали жаждой отмщения. И он не мог этого не заметить.
– Хорошо. – только и смог выговорить парень. – Очень хорошо. Мы же не хотим расстраивать родителей, верно?
Я сурово глянула на Яна, осторожно стрельнув глазами в сторону Инны.
– Давай, не сейчас.
– А, э-эм… – староста неловко помялась. – Вы езжайте, я, наверное, на такси. Сама.
– Нет-нет. Друзья Евы – мои хорошие знакомые. – и столько фальши было в его словах, что только круглый идиот, или, в случае Инны, наивная девочка, могли поверить в его искренность. – Я довезу вас. – вежливо улыбнулся Ян.
Инна послала мне вопросительный взгляд. Я кивнула, украдкой вздохнув, когда она повернулась ко мне спиной и пошла вслед за сводным братом.
Чую, как только Ян высадит подружку возле дома, скофнить будет всю дорогу. Я уже молчу о том, что пакостей только прибавится…

Глава 2

Может, зря я строю из себя гордячку и не рассказываю родителям обо всём? Вдруг мне это аукнется в будущем? Мало ли что у Яна на уме…
Этими вопросами я задавалась всю дорогу, пока Инна, сидящая рядом на заднем сиденье, щебетала без умолка. По большей части с братцем, но я и не была против. На удивление, он довольно снисходительно и терпимо общался с ней. Чего не скажешь обо мне.
Стоило попробовать вклиниться в их разговор, как парень мрачнел на глазах. И его взгляд, который я ловила в зеркале заднего вида, не сулил мне ничего хорошего. Тёмные провалы горели самым настоящим адским огнём.
И мои догадки только подтвердились, стоило Яну помочь Инне забрать книги из салона своего Мустанга и усесться обратно на водительское место.
– Ну, что, сестричка? – язвительно выделил последнее слово. – А теперь поговорим без свидетелей?
– А может, просто спокойно доедем до дома, ты меня высадишь, и разойдемся каждый по своим делам?
Конечно, я догадывалась, что Ян никак не воспримет мои слова. Но в душе все равно теплилась небольшая надежда, что нам удастся решить всё миром. Что мне удастся договориться с ним.
Но, увы.
– Нет уж, ведьмочка. Вы разрушили нашу с отцом спокойную размеренную жизнь, так что не рассчитывай на то, что я буду вести себя, как добрый старший братец. Я тебе не олух какой-то. И если отец видит в тебе ангелочка, то я вижу тебя и твою мать насквозь.
– Просто отвези меня домой. – я отвернулась к окну, не желая продолжать бесполезный разговор. Как и тратить свои нервы на этого… олуха.
– Продолжаешь строить из себя святую невинность? Ну-ну, – недобро усмехнулся он, – посмотрим, как долго продержишься, изображая паиньку.
А меня поразила внезапная догадка.
– Так ты поэтому изводишь меня все эти дни? – охнула я.
– Чтобы вытащить твою гнилую натуру наружу? Да. – и принялся перечислять. – Ты первым делом побежишь ябедничать отцу или матери, прикрываясь их протекцией. Попытаешься выставить меня монстром в глазах отца. Скажешь, как сильно я тебя обижаю. Жизни не даю. Сыграешь на его отцовской доброте, пустив слезу. Он умилится, задаст мне словесную трёпку. Возможно, ограничит в финансах. И тогда я точно уверюсь в том, что ты – лишь стерва, пользующаяся своей внешностью ангелочка. Как и твоя мать.– завел мотор Ян и уставился на меня ехидным взглядом бездонно черных глаз в зеркале.
– Хватит оскорблять мою маму! Если я спускаю тебе с рук то, что ты говоришь обо мне, то за свою маму я тебе глотку порву, имей ввиду. – вызверилась я.
Ком обиды рос в груди, и меня распирало что-нибудь сделать ему в ответ. Но не сейчас. Чуть позже. Когда он не будет готов. Отомщу в его же стиле.
И, самое обидное в том, что отчасти он прав. Я ведь действительно хотела нажаловаться его отцу. Пусть и по другой причине, но… Но ведь и он не ведет себя дружелюбно! Как бы там ни было, он не имеет права так поступать со мной. Я ему не груша для битья. И глотать происходящее не собираюсь.
– Так и быть, отвезу тебя домой. – после минутной паузы, произнес он, сделав вид, что не заметил моей вспышки злости. – Повезло тебе, что нам по пути.
Я закатила глаза и демонстративно уткнулась в телефон. Правда, уже спустя несколько секунд, его пришлось убрать подальше, потому что Ян ездил, как чертов шумахер!
Я вцепилась в дверную ручку, словно в последнюю соломинку, которая могла меня спасти. Ибо машина уходила в занос на поворотах только так. А на стрелку спидометра я и взглянуть боялась. Наверняка увижу там трехзначные цифры!
– Ты убить нас решил? – прошипела я, понимая, что больше не могу молчать. Страх бил изнутри фонтаном.
– Спокойно, Маша, я – Дубровский. – мертвенно бесстрастным тоном ответил мне братец.
– Да хоть сын маминой подруги! Сбавь скорость! Я ещё пожить хочу. Встретить парня своей мечты. Создать с ним семью. Родить детишек.
Не знаю, зачем я это всё говорила ему. Видимо, на меня повлиял страх за собственную жизнь, адреналин и сердце, колотящееся в горле.
Ян откровенно заржал, высмеивая:
– У тебя даже мечты примитивные. Просто треш. – оскалился парень, уходя в очередной занос на повороте.
– Не тебе меня судить, придурок! – стукнула по изголовью водительского сиденья сжатыми кулачками. – Можно подумать, у тебя мечты гениальнее «снять баб и оторваться с друзьями и бухлом в клубе». Причем, проворачивая это всё за папин счет!
Ян притих. Я увидела, как в зеркале заднего вида заиграли желваки на его скулах. А в глазах поселилась ещё большая чернота. Его руки с силой сжали руль. Так, что побелели костяшки пальцев.
Из хорошего – машина сбавила скорость. А это уже небольшая победа.
– Приехали. – глухо буркнул парень, резко затормозив. – Выметайся из моей машины, ведьма.
Я едва удержалась от того, чтобы взвыть вслух. Какой же он… невозможный! С ним прямо, как на пороховой бочке! Тебя кидает из стороны в сторону, и никогда не знаешь, когда именно всё вокруг взлетит на воздух.
Подхватив сумку и умостив в руках книги, я ринулась из машины, громко хлопнув дверью напоследок.
– Осторожней, психованная! – крикнул мне вслед. – Это раритет!
Я в ответ соорудила ему неприличный жест из трёх согнутых и одного, смотрящего вверх, среднего пальца. При этом развернулась к нему лицом, прижимая книги к груди, чтобы ещё и глазами передать всё, что думаю о нём.
– Пошёл к черту! – тихо прошипела, хотя и понимала, что он меня не услышит.
Но, видимо, Соколов обладает суперспособностью читать по губам.
Его лицо исказила гримаса. Машина рыкнула несколько раз. И вместо того, чтобы загнать её домой, в гараж, он резко развернулся и помчался прочь от дома.
– Скатертью дорожка. Кто из нас ещё на самом деле психованный… – вернула ему шпильку. И пусть он не слышал, но на душе стало легче.
Домой я заходила с ощущением небольшой победы. По крайней мере, желание хлопать дверьми и втаптывать ногами в пол всё, что попадется на пути, пропало.
– Евочка, с возвращением. – холл вёл прямо на кухню, поэтому мама меня сразу заметила. Бросила все свои дела и вышла навстречу, вытирая руки о полотенце. Заключила меня в объятия. – Как день прошёл, милая? – чмокнула в макушку.
– Всё хорошо, мам. – улыбнулась я.
– Давай помогу с книгами. – она, не дожидаясь ответа, взяла у меня половину, и вместе со мной отправилась наверх в мою комнату. – Ух, какие тяжелые. Как же ты их сама донесла?
– Ян довёз.
Моральная победа над сводным братом всё ещё теплилась, поэтому я приняла решение попробовать самой разобраться с этим вредителем, оставив ябедничество на самый крайний вариант. Если всё окончательно выйдет из-под контроля, или наш конфликт перейдет все мыслимые и немыслимые границы.
– Ох, я же ещё не успела ужин приготовить, – вскинулась мама.
– Ничего страшного, он всё равно уехал по делам. – на губах грозила нарисоваться злорадная ухмылочка, но я подавила её.
Мама у меня очень проницательный человек. И если бы не её влюбленность в Николая Владимировича, она бы давно заметила, что между мной и Яном не всё так прекрасно, как кажется за совместными семейными ужинами.
– И даже домой не зашел? – удивилась она, положив книги на письменный стол в моей комнате.
– Он же у нас взрослый мальчик. Не забывай. – мой шутливый тон заставил маму расслабиться.
– Ладно, давай, раскладывай книги, делай домашнее задание и спускайся вниз ужинать. Я как раз закончу готовить.
– Ма-ам, у меня же сегодня смена. Забыла?
Она нахмурилась и поджала губы. Ей не нравилась моя подработка баристой в кофейне. И если раньше она с горем пополам мирилась с этим, когда у нас было совсем туго с финансами, то сейчас и слышать ничего не хотела.
– Ева, мы же обсуждали.
– Я все равно не уйду с работы, мам. Не хочу просить карманные деньги у Николая Владимировича. – я оставалась непреклонной.
– Я тебе буду давать со своей зарплаты.
– Нет. – покачала головой. Спорить с мамой в очередной раз не хотелось, но я понимала, что она будет об этом говорить до тех пор, пока я поддамся на её уговоры. – К тому же за три года ко мне все уже привыкли. Да и я к ним тоже.
Мама устало вздохнула.
– Хорошо. Но если это скажется на твоей учебе, обещай мне, что ты уйдешь. – строго посмотрела на меня.
– Обещаю, – воодушевленно ответила я, положив руку на грудь.
– Тогда пока сделаю тебе перекус. – наконец, её лицо вновь озарила улыбка.
Когда мама спустилась вниз, я принялась раскладывать книги на полки и готовиться к завтрашнему дню. Домашки было немного, и много времени она не заняла. После чего я быстро перекусила, попрощалась с мамой и упорхнула на работу.
Но во дворе, к огромному сожалению, столкнулась с Яном.
– И куда это ты собралась на ночь глядя? – поймав меня за плечи, удержал на месте, потому что я собиралась просто проскользнуть мимо него, не удосужившись ответить.
Пришлось поднять глаза. Ян был высокий. Очень. С моими метр шестьдесят пять я едва доставала ему макушкой до подбородка.
И почему он не мог приехать на пять минут позже? Или подольше потусоваться в гараже?
– Ян, какой на ночь глядя? Сейчас всего четыре часа дня. Да и какое тебе вообще дело? – фыркнула, сбрасывая его руки с себя. – Не лапай меня, пожалуйста.
– Лапают по-другому, ведьмочка. – его зрачки расширились, отчего глаза стали практически черными. Настоящими омутами. – Я бы показал тебе, что такое «лапают», но ты не в моем вкусе. – оскалился одним уголком губ.
– Можно подумать, ты в моём. – закатила глаза.
Соврала, но ему же об этом не обязательно знать, правда?
Ян скрестил руки на груди и демонстративно уставился на меня в ожидании ответа.
– Ну, так?
– Не твоего ума дело.
Я обошла парня и, поправив сумку на плече, быстрым шагом покинула территорию дома Соколовых. Один раз всё же обернулась, чтобы убедиться, что Ян не шагает за мной по пятам. Но он всё так же оставался на месте, глядя мне вслед.
В этот раз я успела на автобус. И около получаса ехала до города, читая электронную книгу на телефоне. Так что даже не заметила, как добралась до работы.
– Привет, Ева. – мой напарник, Антон, приветственно помахал рукой.
Я помахала ему в ответ, улыбнувшись.
– Через пять минут начало смены, шевели булками. – ко мне подошла Кристина, официантка, шутливо пихнув в плечо. – Админша сегодня не в духе, может штраф впаять. Так что, давай. В темпе вальса, пока не заметила.
Я поблагодарила Крис и отправилась переодеваться в рабочую униформу. Успела как раз к началу.
Время за работой текло незаметно. Людей было не так много, поэтому мы с Антоном всё успевали. Даже в перерывах болтали и делились, как прошёл день. Крис тоже участвовала в нашем разговоре, но у неё было больше работы, поэтому она периодически убегала отнести заказ.
– Ева, у тебя что, парень появился? – вернувшись в очередной раз, Крис бухнула поднос на барную стойку, и вопросительно уставилась на меня.
– С чего ты взяла? – опешила. Рука дрогнула, покачнув питчер*, и я чуть не запорола пенно-молочный рисунок милой кошечки на капучино.
– Там один парень, сидящий за дальним столиком, глаз с тебя не спускает весь вечер. – она заговорщически стрельнула глазами в нужную сторону.
Я проследила за её взглядом и едва сохранила бесстрастное выражение лица, хотя на самом деле они грозились вывалиться из орбит.
За столиком сидел никто иной, как Ян. Парень расслабленно попивал кофеёк, приготовленный мною же, откинувшись в кресле, и действительно пялился во все глаза.
– Я его вообще впервые вижу. – нацепила «покер фэйс», и отдала Крис заказ.
Она мечтательно вздохнула.
– Красавчик. Видимо, ты ему понравилась.
– Боже, упаси. – вскинула руки перед собой, притворно испуганно округлив глаза.
– Тогда не против, если я возьму у него номерок? – подмигнула брюнетка, ставя капучино с чизкейком на поднос.
– Крис! Не издевайся. – укоризненно взглянула на неё. На что та хихикнула, подмигнув мне, и ушла отдавать заказ.
На кой черт он вообще тут нарисовался? Что ему от меня нужно? Если собирается просидеть тут до конца моей смены, это будет настоящее фиаско! Крис от меня точно потом так просто не отстанет. Написать ему на очередном заказе «тебе здесь не рады», что ли?
– Не похоже, что ты его не знаешь. – заметил Антон, молчавший до этого момента. Он протирал стакан для латте и задумчиво смотрел то на меня, то на Яна. – Вон как засуетилась.
– Да знаю я его. Он учится со мной в одном универе. Только Крис об этом ни слова. – призналась я, сказав полуправду. – Она же меня изведет.
– А может, всё же стоит ей сказать правду? – таким же задумчивым тоном поинтересовался напарник.
– Нет. – категорично отрезала я, взмахнув рукой в воздухе для пущего эффекта. – Я не собираюсь иметь с этим придурком никаких дел. А отказывать Крис тоже не хочу. Она очень помогала мне с адаптацией, когда я только пришла сюда работать.
Антон не стал больше ничего говорить, но я до конца смены замечала на себе его взгляд серых, как пасмурное небо, глаз.
– Он взял салфетку с моим номером! – восторженно завопила Крис, влетая в раздевалку.
Смена закончилась, и я неспешно переодевалась, надеясь, что Яна вытурили из кофейни по причине закрытия, и он уехал домой. Часы показывали пять минут одиннадцатого ночи, и я планировала ехать домой на такси, потому что мама всегда настаивала на этом. И просила не экономить деньги на собственной безопасности.
– Крис, ну по нему же невооруженным глазом заметно, что он – бабник. – выразительно посмотрела на коллегу.
– Да пофиг, – легкомысленно махнула рукой. – Лучше красивый бабник, задержавшийся в твоей постели пару раз, чем какой-нибудь Алёша надолго.
Я рассмеялась, услышав её жизненное кредо.
– Ты на самом деле так считаешь? – улыбаясь, складывала вещи в шкафчик.
– Конечно! – горячо воскликнула Крис. – У меня мама по жизни выбирает таких вот Алёш, а они, как те коты, никакой пользы, вечно лежат на диване и ничего не делают, а по весне пропадают, увлекшись какой-нибудь прохвосткой. Так что я для себя решила, что лучше быть любовницей какого-нибудь богатенького мужчины, чем жить вот, как моя мать. Вроде мужик есть, а пахать приходится за двоих.
Я сочувственно взглянула на брюнетку, не зная, что сказать.
– Не смотри на меня так. Мне нравится моя жизнь. Богатые парни, с которыми я встречалась, пусть это и заканчивалось чаще всего одной единственной ночью, всегда одаривают дорогими подарками, откупаясь. Благодаря этому я ни в чем не нуждаюсь. Каждому своё, как говорится.
– И ты никогда не хотела найти свою любовь?
– Пф, Ева. – Крис скорчила гримасу. – Что за детские сказки? Глядя на маму и на своих подруг, я тебе могу точно сказать одно: даже если любовь и существует, она быстро разбивается о быт семейной жизни. Или просто совместной. Так что лучше искать во всем свою собственную выгоду. – заключила она, захлопывая шкафчик. – Ты ещё молодая, поэтому не порть себе нервы, ища то, чего нет. Или влюбляйся в правильных парней. Желательно, с толстым кошельком в кармане. – подмигнула мне.
Крис старше меня, она давно окончила школу и колледж. Если не ошибаюсь, ей лет двадцать пять. Наверное, я бы тоже стала такой, если бы не моя мама и отчим, которые на личном примере доказали мне, что любовь всё же есть, и она так же реальна, как вот этот вот шкафчик, в который я залипла, обдумывая слова Кристины.
Хотя нет, не стала бы. Я с детства мечтательница. И мама всегда только укрепляла мою веру в чудо, а не пыталась как-то обрубить мне крылья. Она всегда говорила:
«– Евочка, если ты во что-то веришь очень сильно, Вселенная тебя услышит и исполнит твоё желание.»
Кому-то это может показаться бредом, но я верила в её слова. Да и мама – очередное доказательство этим словам. Она никогда не отчаивалась, и всё, что она говорила мне, что будет так и так, нужно только подождать – так и случалось.
– Ладно, Ева. Пока. Я побегу, а то мы с подругами сегодня договорились встретиться в клубе, потусить. – попрощалась со мной Крис. – Если что, Антон тебя проводит до остановки. Я его предупредила.
Я кивнула, помахав ей на прощание рукой. И спустя пять минут тоже вышла из раздевалки. Администратор, Ирина Валерьевна, сверяла кассу, и когда я с ней попрощалась, она лишь махнула неопределенно головой. Напарник же ждал меня у выхода.
– Долго же вы, девчонки, переодеваетесь. – добродушно заметил Антон.
– Нет, просто я никуда не тороплюсь. – пожала плечами.
– А следовало бы. – раздался злобный бас со стороны парковки, когда мы проходили мимо неё.

*Питчер – инструмент баристы в виде кувшина или ковшика, в котором он нагревает и взбивает молоко для добавления в кофе.

Глава 3

Мы с Антоном, не сговариваясь, синхронно повернули головы в сторону источника звука.
– Говоришь, простой знакомый из универа? – многозначительно скосил на меня глаза напарник.
– Я тебе всё потом объясню. – выдохнула сквозь стиснутые зубы.
– Тебе точно не нужна помощь?
Я отрицательно покачала головой. И хотя Антон задал вопрос довольно-таки тихо, Ян услышал его.
– Сейчас тебе понадобится помощь, если ты срочно не последуешь её совету.
Грубо брошенная Соколовым фраза задела Антона и тот мгновенно напрягся.
Парень был чуть ниже в сравнении с Яном, но крупнее. Если брюнета можно было назвать худощавым, но жилистым, то Антон был самым настоящим качком. Приверженцем ЗОЖ. Он стабильно посещал спортзал, держа себя в форме.
– Повтори. – насупился парень. Его голос понизился на несколько октав.
Я отреагировала быстро. Положила руку на плечо напарника, привлекая к себе внимание.
– Он тебя просто провоцирует. Иди, Антон. – настойчиво прошипела ему, чувствуя под ладонью твёрдость мышц.
Он с трудом оторвал взгляд серых глаз, в ночи казавшихся грозовыми тучами, от Яна. Было видно, что парень готов превратить братца в котлету, если он произнесёт ещё хоть одну фразу. И это меня почему-то испугало.
Поэтому пришлось строго посмотреть на Соколова, который стоял, опершись о Мустанг, и произнести, взывая к остаткам его разума (если такой в принципе имелся):
– Ян, прекрати сейчас же. Ты выглядишь не круто. Скорее, как подросток, который не может справиться со своими бушующими гормонами.
– Тогда бегом в машину. – кивнул в сторону красного спорткара. – Причина конфликта сразу же исчезнет.
– Ева, если он тебя к чему-то принуждает, только скажи. Я его…
– Антон, – я уставилась на него умоляющим взглядом. – Мне, правда, не нужна помощь. Я всё объясню, просто… уйди сейчас. Пожалуйста.
Напарник неодобрительно покачал головой, взглянув на меня. Запустил руку в волосы пшеничного цвета, которые прилично отросли за последний месяц, и нервно встряхнул их. Словно сбрасывая накопившееся напряжение.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – и, не прощаясь, сунув руки в карманы, медленно пошёл вдоль аллеи, ведущей к автобусной остановке.
– Это что ещё за клоун перекаченный? – Ян распахнул передо мной пассажирскую дверь, облокотившись на неё и не пытаясь сдвинуться с места, чтобы я могла свободно пройти и сесть.
Едва сдерживая рвущееся наружу раздражение, проигнорировала его вопрос. И зло уставилась на брюнета.
– Что ты здесь делаешь? Зачем следил за мной? – пыталась прожечь в нём дырку глазами.
Мужественное лицо с выразительными квадратными скулами вытянулось.
– Воу-воу, полегче, ведьмочка, – в его тоне появились предупредительные нотки. – Отец сказал забрать тебя. А мы же вроде как дружные брат и сестра. Так что сбавь обороты, прежде чем делать поспешные выводы.
– Тогда зачем ты почти всю рабочую смену просидел в кофейне? Мог приехать к концу смены.
В этот момент подул теплый осенний ветерок, принеся с собой аромат парня: легкий, ненавязчивый, едва уловимый. Ян пах свежестью. Озоном. Так пахнет утром после дождя. Бесконечно приятно.
Мысль, что мне нравится запах братца, испугала. Поэтому я ещё больше увеличила расстояние между нами, шагнув назад. От греха подальше.
Мои телодвижения не остались незамеченными. Ян выразительно проследил за мной глазами, и только после этого соизволил ответить.
– Было любопытно, куда ты смылась, признаю, – взглянул вверх, пожав плечами. Так, будто ему глубоко фиолетово, что я об этом могу подумать.
Ян был одет в кожаную куртку поверх белой (да неужели!) футболки с логотипом, и светло-синие джинсы. Выглядел он шикарно, и если бы это был кто-нибудь другой, то я непременно бы залюбовалась им.
Но… Это был Соколов.
– Любопытство в отношении меня? – хмыкнула, и, набравшись смелости, сделала два шага вперёд, пролезая под его рукой и усаживаясь в машину. – Смотри, не влюбись в меня, Ян. – решила его поддеть. – Любопытство просто так из ниоткуда не появляется. – заметила ехидно.
Брюнет не моргая, долго, смотрел мне в глаза, после чего склонился ближе к моему лицу, и рыкнул:
– Ты слишком высокого мнения о себе, Евочка. – моё имя, сорвавшееся с его губ, прозвучало так, словно он говорил о мерзких пауках. – Я не просто так интересуюсь твоей жизнью. Для того чтобы качественно портить её, нужно знать о враге всё.
Захлопнув дверь прямо перед моим носом, Ян обошел машину и сел на водительское место. И всю дорогу до дома мы больше не обмолвились ни словечком. К моей большой радости. Иначе точно бы попереубивали друг друга.
Николай Владимирович не спал. Он сидел в гостиной и читал газету, когда мы оба зашли в дом. Подняв глаза поверх очков, отчим отвлекся от чтения и сложил газету вдвое, убрав её на журнальный столик.
– Добрый вечер, молодые люди.
Мы поздоровались в ответ. Николай Владимирович без слов указал на диван напротив, приглашая нас присесть.
Я напряглась. И буквально кожей ощутила, что Ян тоже напряжен. Он стоял рядом со мной, вызывая гусиную кожу от его близкого присутствия. Мне не нравилось, что Соколов был за моей спиной, вне поля зрения. Я чувствовала себя в этот момент максимально беззащитно. И, если бы была животным, у меня бы шерсть на загривке дыбом встала.
Мы с братцем уселись на диван, причем по разным углам. Что не укрылось от орлиного взгляда отчима.
– Вы поссорились?
Николай Владимирович, в силу возраста и профессии был человеком прямым и проницательным. Мог с первого взгляда определить, кто стоит перед ним. И что он скрывает. Поэтому, неудивительно, что он научился владеть тонкостями психологии за всё время, что работает на посту ректора. И что его боятся больше половины студентов университета, когда он вызывает их на ковёр.
Но, несмотря на это, я решилась на ложь. Я видела, что Ян уже собирался что-то ответить, и опередила его.
– Нет, просто у меня был очень тяжелый день. Вы хотели о чём-то поговорить? – попробовала перетянуть инициативу на свою сторону.
В этот момент в гостиной появилась мама. Выглядела она, как всегда, великолепно. Каштановые волосы собраны в элегантный пучок, из одежды на ней красовался бежевый шелковый халат, накинутый поверх пижамы. Мама будто сошла с кадра какого-нибудь фильма.
– Да, хотели. – мягко ответила за Николая Владимировича, присев рядом с ним.
Отчим тут же взял её руки в свои. Они заговорщически переглянулись друг с другом, прежде чем продолжить.
– Мы с Олей посчитали, что роспись росписью, но сыграть свадьбу всё же нужно. Да и многие друзья возмущены тем, что я ото всех скрыл свою прелестную жену. – низко рассмеялся Николай Владимирович. – Поэтому решили сообщить радостную весть вам самым первым.
Весть на самом деле была радостная. Она отдалась в груди разливающимся теплом. И, стоило просто взглянуть на счастливых «молодоженов», как невольно окунался в эту особую атмосферу, царящую между ними.
– Поздравляю! – воскликнула я, поднимаясь с места, и обнимая поочередно маму и отчима.
– Поздравляю. – выдавил из себя Ян. И моё настроение упало в одно мгновение.
Я взглянула на него, всё ещё сидящего на диване, и нервно сжимающего подлокотник. Его челюсть была напряжена. А глаза стали самыми настоящими темными провалами. И, хоть он и пытался скрыть свои настоящие эмоции, на этот раз у него очень плохо получалось.
Видимо, Ян совсем не был готов к этому.
– Ян? Ты хочешь что-то сказать? – голос Николая Владимировича стал холодным. Он, наконец, заметил за всей своей радостью и любовью к жене, что с его сыном творится странное.
– Нет, отец. Я рад за вас. Пойду к себе. – сухо произнёс он и подскочил с дивана, быстро поднимаясь на второй этаж.
Отчим хотел было пойти за ним, но мама удержала.
– Не нужно, Коль. Дай ему время. Это вообще чудо, что он так быстро принял нас с Евой. – мягко заметила она, кладя свою руку на его плечо.
Принял, ага… Хорошо, что мама не знает правды. Она бы точно расстроилась, собрала вещи и настояла на том, чтобы мы продолжили жить отдельно. Дабы не портить Яну жизнь своим присутствием. Такая вот она у меня…
Только поэтому я и не ябедничала насчет Яна, даже когда очень хотелось. Даже когда крутилось на языке. Я не могла себе позволить быть эгоисткой.
А вот почему молчит Ян для меня оставалось загадкой. Или, несмотря ни на что, он тоже не хочет портить отцу жизнь и видит, что тот искреннее счастлив с моей мамой? Пусть и считает, что она только притворяется любящей.
Мужчина сдался под мягким натиском мамы, сев на место, хотя его брови были сурово сдвинуты на переносице, а орлиный взгляд грозно сверкал.
– Ты голодна? – мама перевела на меня взгляд.
– Нет, мам. – я ещё раз обняла их. – Очень рада за вас. Когда свадьба?
– Примерно через месяц. – ответил Николай Владимирович. – Так что время подготовиться у нас будет. – черты его лица немного смягчились, когда он посмотрел на меня.
– Отлично. – постаралась сохранить энтузиазм на лице, хоть и переживала внутри, что после сегодняшнего Ян может что-то натворить. Да ещё и похуже того, что было. – Тогда я тоже пойду к себе. Завтра рано вставать.
Я тепло улыбнулась им обоим и, пожелав спокойной ночи, отправилась к себе.

***
Ян Соколов

Радостная весть, как же!
От злости не находил себе места. Мерил шагами комнату и периодически запускал руки в волосы, нервно взлохмачивая их. Хотелось разгромить что-нибудь, но я старался сдерживать порывы и не вести себя так, будто мне вновь пятнадцать лет.
Как до этого дошло? Аж до свадьбы! Неужели отец совсем ослеп от своего внезапно нагрянувшего приступа любви к этой… женщине? Разве не видит, что та лишь притворяется? И всё будет точно так же, как с моей матерью. Или это побочка от длительного воздержания и жизни без женщины?
Ольга, в конце концов, добьётся своего, сначала женит на себе, а потом потребует развода, получив свою часть денег и обеспечив себе и дочурке безбедную жизнь. А потом смоется в другую страну, и забудет, что где-то существует такой простодушный добряк, как Николай Константинович.
А ведь отец зарекался после предательства матери, что вновь женится… Я помню этот тяжелый период. Тяжелый для нас обоих. Который не прошёл даром. Каждый из нас до сих пор мучается внутренними травмами.
Мать ушла от нас, когда мне было двенадцать. На тот момент я не понимал, почему она бросила нас. Почему оставила родного сына и больше никогда не появлялась в нашей жизни. Был слишком мал для всего этого дерьма. А ларчик просто открывался…
Лариса, моя мать, никогда не любила отца. Всю молодость искала богатого мужика. Такого, которого можно было окрутить и развести на деньги. И нашла моего отца. Мать дождалась, когда сможет сгрести с него, как можно больше денег, и ушла. Свалила с другим мужиком заграницу.
Я не входил в её планы. Просто так вышло. Не выпитое вовремя средство контрацепции, или ещё что, в такие подробности я не окунался, но в итоге – вуаля! Родился нежеланный сын.
Отец никогда не говорил о матери плохо, то – мои личные выводы, которые основывались на тех редких фактах, что мне удалось стрясти с папы. Когда я спрашивал о ней, отец всегда отговаривался общими фразами, мол, так получилось. Не сошлись характерами, угасли чувства. Всё держалось в строжайшей тайне от меня, на тот момент подростка.
И лишь относительно недавно, когда мне стукнуло шестнадцать, папа посвятил меня в реалии жизни. И то вынуждено, потому что не хотел, чтобы я наделал случайных «наследников» ненароком. Сказал, что женщины, в основной массе своей, преследуют определенную цель. И, конечно, я не мог в тот день не поинтересовать о матери.
Разговор проходил на повышенных тонах. Естественно, подросток-бунтарь до конца поверил тогда в правду. Но, остыв чуть позже, и сопоставив все факты: холодность матери, незаинтересованность в том, что происходило в моей жизни, частое отсутствие дома, – и всё становилось предельно ясно.
Я бы даже сказал: кристально!
И с тех самых пор я не воспринимаю всерьёз женский пол. Для развлечения годятся, а для чего-то серьёзного… До сих пор мне не попадалась ни одна девушка, которой был бы интересен мой богатый внутренний мир, а не сумма, лежащая на карте и то, что у меня в штанах.
Так что я совсем не рассчитывал, что папино увлечение этой женщиной перейдёт во что-то серьезное. Он долго пил вечерами после ухода матери. Года три. Потом полностью ушёл в работу, чем увеличил свой доход в разы. Но она его окончательно «высушила».
На отца было больно смотреть, и я принял решение, что нужно его вытаскивать из этого состояния. Стал инициатором того, чтобы отец нашёл себе временное увлечение. Временное! И даже обрадовался, когда появилась Ольга, мать Евы. Отец изменился на глазах. Расцвёл. Начал чаще улыбаться.
Но моя радость недолго длилась… Ровно до того момента, когда отец привёл Ольгу со своей дочуркой в наш дом и заявил, что мы теперь семья.
Семья, ёпт! Что ж, моей радости до сих пор нет предела…
Остановившись у окна, глубоко вдохнул и выдохнул, дабы хоть немного успокоиться. За окном царила кромешная темень. Её разгоняли редкие фонари, стоящие во дворе вдоль аллеи, ведущей к выходу.
Нет, так не пойдёт. Нужно выплеснуть пар, иначе добром это не кончится. Я слишком взвинчен последние дни, в чём большая заслуга моей сестрички. Мелкого дьявола в юбке. Так можно и сорваться ненароком… Сегодня как раз проходят гонки, так что туда мне и дорога. Осталось только незаметно улизнуть из дома.
Похватав со шкафа экипировку для автоспорта, быстро переоделся и только собрался перелезть через окно и по крыше добраться до гаража, чтобы камеры не засекли, как в дверь тихонько постучали.
Чертыхнувшись, как можно тише лег в постель, чуть ли не с головой накрывшись одеялом.
Это точно не отец пришёл поговорить. Он ещё зол из-за моей выходки, поэтому будет говорить только после того, как остынет. Да и он бы сразу вошел после стука, а не ждал моего согласия. У нас с ним всегда были теплые и доверительные отношения.
Значит, это Ольга. Хочет поиграть в «хорошую мачеху»? Пусть играет. Я в этом участвовать не собираюсь.
Притворившись спящим, не стал вслух отвечать на стук и давать разрешение войти. А просто лежал и ждал, когда она поймет, что я сплю. Или что ей здесь не рады.
Я выждал минут пять по ощущениям, после чего прислушался. За дверью было тихо. Стук больше не повторялся. Так что пора вылезать (а то я уже спарился), и сооружать из чего-нибудь кокон под одеяло. На случай таких вот форс-мажоров.
Но только я полез в шкаф доставать запасное покрывало, которое сымитировало бы моё мирно спящее в кровати тело, как ручка двери тихонько щелкнула и в комнату ударила яркая полоса света из коридора.
Я замер. Меня не было видно со стороны выхода, потому что я стоял в тени за приоткрытой дверцей шкафа. Зато я прекрасно разглядел бесцеремонно вошедшего в мою комнату гостя.
И нет. Это была не Ольга. К огромному сожалению…
Миниатюрная фигурка. Длинные, в темноте кажущиеся темными, золотистые волосы, повисшие вдоль тела. Ко мне нагрянула ведьмочка собственной персоной.
Ева… Одно только её имя заставляло скривиться так, будто ударился мизинцем об угол. Она бесила меня ещё больше Ольги. Потому что выглядела, словно самый настоящий ангел, спустившийся с небес. И вела себя соответствующе. Что раздражало ещё сильнее. Хотелось доказать всему миру, но впервую очередь себе, что она не та, кем хочет казаться.
Я пытался вытащить наружу её стервозную сущность, что только не делал, чтобы девушка взорвалась. Но она молча глотала всё. Даже не смотрела косо и не высказывала мне ничего!
До вчерашнего дня…
Я уже решил, что, наконец, добрался до её лимита притворства, и она нажалуется матери, или, на крайняк, отцу, но она меня удивила. Конец дня, а отец не звонил мне (кроме просьбы забрать сестричку с работы), не вызывал вечером на личный разговор, и не сыпал гневными словами, что я такой сякой, обижаю сводного ангелочка.
Девушка застыла на пороге, вглядываясь в темноту. Щурясь, чтобы хоть что-то разглядеть. И, заметив пустую расправленную кровать с откинутым одеялом, нахмурилась. Выпрямилась, и уже увереннее вошла в комнату. Наивно полагая, что её хозяина нет.
Она не спешила зажигать свет. Осторожно обвела комнату взглядом, видимо, всё ещё надеясь найти меня. И только после этого тихонько спросила:
– Ян? Ты тут? – решила точно убедиться.
Я молчал, как партизан в тылу врага. Хотя мне дико хотелось ответить что-то на «ехидном». Я всегда мило общался с женским полом, но Ева стала исключением. С ней меня только и тянуло что съязвить, сострить да сумничать.
Или придушить, как сегодня в машине. После того, как я застал её с каким-то быдло-качком. Меня аж всего перемололо внутри и с размаху швырнуло о землю, выражаясь в переносном смысле.
Хотелось вкатать рожу этого козла в асфальт. Особенно, когда он раскрыл свой рот. Особенно, когда Ева привычным жестом положила свою руку ему на плечо, в то время как на меня смотрела со злостью и затаённой обидой в глазах.
Не знаю, почему сдержался. Обычно я быстр на расправу с такими вот говорунами. Но что-то заставило остановиться. И я очень надеялся, что это не из-за Евы.
– Ян? – вновь раздался тихий шепот.
Девушка застыла посреди комнаты. Видно было, что ей любопытно. Взгляд то и дело цеплялся за мои личные вещи. А у меня аж руки зачесались схватить наглую девицу за плечи и вытурить из комнаты, чтобы она не разглядывала тут ничего!
Внутри поднялась волна негодования. Какого она до сих пор тут делает? Это моё личное пространство вообще-то!
Но в последний момент задавил порыв поставить выскочку и нарушительницу территории на место. Я не мог допустить, чтобы ведьмочка узнала, что я занимаюсь незаконными гонками. Об этом знает только отец. И то только потому, что как-то раз полиция накрыла всю нашу банду и повязала. Пришлось звонить отцу…
Девушка вздохнула своим мыслям. Неодобрительно поджала пухлые губки и двинулась к выходу из комнаты. И тут покрывало, которое я хотел вытащить, и не успел засунуть обратно до конца, выпало с полки прямо на меня и я по привычке чертыхнулся.
Шум привлек внимание девчонки. Смысла скрываться больше не было, потому что девчонка резво хлопнула по выключателю. Загорелись софиты, освещая комнату. Она испуганно обернулась и уставилась своими огромными глазищами цвета лесного ореха прямо на меня. И я полностью спалился. Одна только экипировка говорила сама за себя.
Черт! Что за закон подлости одолевает меня последнее время?! Явно эта ведьма сглазила! Ну что ж, сама напросилась на неприятный разговор…

Глава 4

Я испуганно хлопала ресницами, таращась на Соколова, который сейчас стоял передо мной неким подобием привидения. Покрывало, упавшее на него с верхней полки шкафа, успело скрыть пёструю одежду, но итак было понятно, что Ян точно не спать собирался.
Да и его скрытное поведение говорило в пользу моим догадкам. Он надеялся, что я уйду и не замечу его в темноте, поэтому не отзывался.
– Что ты забыла в моей комнате?
Его обманчиво спокойный тон не ввёл меня в заблуждение. Стоило заглянуть в темные провалы глаз, которые горели недобрым огнём, и всё становилось на свои места.
Я поёжилась и тряхнула волосами, сбрасывая охватившее меня напряжение, прежде чем ответить.
– Искала тебя, чтобы поговорить. Ты так быстро сбежал. Даже родителей нормально не поздравил. Они расстроились. – я старалась, чтобы в моем голосе не прозвучал упрек.
Ян пропустил мимо ушей то, что я сказала и продолжил гнуть свою линию.
– Я имел ввиду, какого черта ты вообще сюда вошла? – "любезно" пояснил брюнет, выразительно глядя на меня в ожидании ответа. – А если бы я любил спать голым?
После его слов мои щеки вмиг запылали, как маков цвет. Воображение тут же в красках нарисовало Яна, сопящего на кровати. Его растрепанные черные волосы в хаотичном беспорядке разметались по подушке, а на лице застыло беззащитное выражение.
Но, самое главное, я будто вживую представила обнаженный рельефный торс с темной дорожкой волос от пупка, ведущих к…
Так, Ева! Остановись сейчас же! Что с тобой вообще происходит?!
Я сама не знала, зачем вообще ступила на дьявольскую территорию. Но, признаться, не сдержалась.
Сначала меня охватило какое-то нездоровое любопытство, а когда я поняла, что творю и захотела сбежать, Ян решил, что пора принарядиться в приведение, чем жутко напугал меня. Я ведь уже успела твердо увериться в том, что в комнате никого нет.
– Прости, я не должна была входить. – согласилась с ним, и пристыженно отвела взгляд.
Уж слишком взвинчено выглядел парень. Словно балансировал на грани. Не хотелось нарываться на грубости, но моё извинение как раз таки и взбесило его.
Скинув с себя покрывало на пол, он в два шага преодолел расстояние между нами и навис грозовой тучей. Его глаза гневно сверкали, ноздри раздувались, губы сжались в тонкую линию, а на скулах играли желваки, заостряя и без того квадратную челюсть.
Реакция парня вогнала меня в ступор. Я абсолютно не понимала, почему он так реагирует на любые мои слова и попытки с ним нормально поговорить.
– Не строй из себя святошу! Хватит притворяться! – прошипел парень. Наши лица разделяли жалкие тридцать сантиметров. И меня вновь захлестнула волна его личного запаха, одурманивая. – Ты вошла сюда не просто так. Что тебе от меня нужно?! Говори!
Воздух между нами наэлектризовался. Сгустился. Трещал, поднимая мелкие волоски на коже.
Я еле собрала мысли в кучу, с трудом вспоминая то, что хотела сказать. Запах дождя и свежести сводил с ума, заставляя неотрывно глядеть в эти черные провалы глаз, которые затягивали, подобно омуту.
– Поговорить о том, что произошло внизу. Я ведь уже сказала! – взвинтилась я. – Почему ты всегда ищешь скрытый смысл в моих словах и действиях?!
– Потому что ты – прекрасная актриса. И верить в бескорыстность твоих слов и поступков – себя не уважать. Поищи другого идиота.
Его низкий бас вибрировал в воздухе, резонируя в грудной клетке. А у меня в животе скручивался тугой узел не то от страха, не то ещё от чего… И пока я не могла дать точного описания тому, что испытывала, когда он находился так близко ко мне.
– Вот и поищу! – внезапно даже для себя, сорвалось с моих губ.
Ян на мгновение растерял весь свой запал. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и закрыл его обратно. И медленно отстранился, отступив на шаг назад. На его лице застыло нечитаемое выражение.
– Я больше не собираюсь ничего с тобой обсуждать. – скрестил руки на груди и отвёл взгляд в сторону, прожигая им стену, а не меня. – Проваливай.
Я была безмерно рада, что в этот момент за меня страдает стена. Ибо выдерживать долго презрительный и полный ненависти взгляд очень тяжело.
– А мне кажется, что нам есть, что обсудить. – отступать не в моих правилах, поэтому решила стоять на своем до конца. Не просто так же я сюда шла. – Мне не понятны причины твоего поведения и злости, да и вряд ли ты мне о них расскажешь, даже если попрошу… – я замялась на мгновение, раздумывая, продолжать дальше или нет. Но всё же продолжила. – Поэтому хочу предложить тебе сделку.
Я, наконец, разглядела, во что был одет Ян. Белая куртка с яркими сине-красными полосками и какими-то непонятными надписями, и такие же штаны. Очень похоже на мотоциклетную экипировку.
Но я ни разу не видела, чтобы он ездил на мотоцикле. Да и в гараже не замечала двухколесный транспорт.
Странно…
– Сделку? – темные глаза впились в меня. В них сквозило сомнение, но в то же время интерес. – Чего и стоило от тебя ожидать, ведьма. – он неожиданно расслабленно хмыкнул. – Смотри, свою душу оставлять в залог я не собираюсь.
Я проглотила едкий комментарий по поводу его бездушности, вертевшийся на кончике языка, и сосредоточилась на главном.
– Ты будешь слушать или так и продолжишь язвить по поводу и без?
– Говори. – нехотя согласился брюнет. Улыбка стерлась с его губ, словно кто-то мазнул по ней ластиком.
– Ты даешь маме шанс доказать, что её чувства, как и чувства Николая Владимировича, настоящие. И что маме не нужны его деньги. А взамен я обещаю не стучать на тебя отцу.
Ха! Съел?
Судя по вытянувшемуся выражению лица, брюнет считал, что мне нечем было бить его козыри. И был прав, потому что я откровенно блефовала, не рассчитывая что Ян поведется на такой детский развод.
Но в то же время, я внимательно следила за ним там, внизу, во время разговора с отчимом. И если бы Яну было всё равно на отца и его чувства, он бы уже давно высказал своё «фи». Но он почему-то молчал…
А это могло означать только одно – братцу важно, чтобы его отец был счастлив. Так же, как и мне важно счастье матери. Поэтому я и пошла ва-банк, предложив ему такую провокационную сделку.
На самом деле я бы не стала ябедничать при любых условиях. Но раз уж выгляжу в его глазах хитрой стервой, то грех этим не воспользоваться. Пусть считает, что для меня нажаловаться на него родителям – сущий пустяк, потому что я, по его мнению, не думаю ни о ком, кроме себя любимой.
Ян сцепил зубы и молча смотрел на меня, не сводя глаз, около минуты. Раздумывал, видимо. Прикидывал все за и против. Я прямо-таки видела, как в его голове крутятся шестеренки. А ещё – на каких догадках обо мне он поставил рядом жирные галочки.
Эх… Теперь точно не отмыться от его «ведьмочки». Но пусть лучше так. Пусть ненавидит меня и считает кем угодно, чем мама заметит истинное отношение Яна к ней и ко мне. После чего она соберет вещи и оставит Николая Владимировича, жертвуя своей обретенной любовью и счастьем, в пользу эгоизма братца и простого нежелания раскрыть, наконец, глаза.
– Так и думал, что ты – дрянь. – выдал он, скривив губы.
Я дернулась назад, словно от удара. В груди неприятно сжалось, но я не подала вида. Только судорожно вздохнула, сглатывая горечь, появившуюся во рту после его небрежно брошенной фразы.
– Так как? – выдавила из себя заплетающимся языком.
– Хорошо.
– Ты согласен? – не поверила своим ушам. Не могло всё быть так легко!
– Мне что, нужно расписаться собственной кровью в каком-то ведьмовском договоре, чтобы ты поверила? – саркастично процедил Ян.
Я закатила глаза.
– Нет, достаточно просто произнести пару фраз на латыни при свете полной луны. – не удержалась от ехидства.
На удивление, брюнет улыбнулся. Не как обычно злобно или с долей иронии, а просто потому, что ему пришелся по вкусу мой ответ.
– Если это всё, то выход там. – указал на дверь, и выудив из кармана штанов спортивные перчатки, он принялся натягивать их на руки.
– И куда это ты собрался на ночь глядя? – выгнула бровь и скрестила руки на груди, повторяя его недавнюю позу и вопрос, заданный мне накануне вечером.
– Туда, куда я собрался, маленьким девчушкам вход заказан. – в его голосе сквозило притворное сожаление.
Разведя руками, мол, ничего не поделаешь, Ян направился в сторону окна.
– То говоришь, что я – ведьма. Теперь маленькая девочка. Ты уж определись. – ехидно протянула я, следуя за ним.
– Ах, да. – наигранно обернулся так, будто забыл что-то сказать. – Скажешь отцу или своей матери, что я не ночевал сегодня дома – сделке конец.
Я расплылась в приторной ухмылочке. Благо не успела ещё переодеться в пижаму, и решила сразу зайти к братцу. Как чуяла…
Хитро прищурив глаза, схватила парня за край куртки, не давая ему вылезти в открытое окно. Дождавшись, когда он удостоит меня вниманием, с наглой интонацией озвучила идею, пришедшую мне в голову:
– Отлично. Тогда я иду с тобой, чтобы ты лично убедился, что эта информация точно не дойдет сегодня до твоего отца.
Тот воззрился на меня, как на душевнобольную.
– Ты же пошутила, верно?
И он с самым серьезным видом ждал, пока я рассмеюсь и заверю его, что это не более чем шутка. Блажь девчонки. Но я лишь молча смотрела на него, скрестив руки на груди и топая ногой от нетерпения.
– Ева, лучше возвращайся в свою комнату и ложись спать, как и положено хорошей девочке. – выразительно посмотрел на меня.
– Ну, я ведь нехорошая, – настал мой черёд смотреть на него, а-ля «ты же понимаешь, о чём я», – так что тут больше нечего обсуждать.
Ян уже вылез из окна и стоял на крыше. В его глазах читалось самое настоящее сомнение, что я действительно собираюсь за ним увязаться, а не просто треплю нервы. Как он мне.
Плотнее укутавшись в кардиган, я перекинула ногу через карниз, прогнулась, и в следующую секунду меня уже обдувал прохладный осенний ветерок.
– Куда дальше? – я была полна энтузиазма. Видимо, на это повлияло то, что мы с Яном поменялись ролями. Теперь я его бесила, а не он меня.
– Ты – обратно в комнату, и ложишься баиньки. А я иду по своим мужским делам, в которых всяким мелким не место. – Ян бесцеремонно ухватил меня за плечи, развернул к окну и подтолкнул, чтобы я лезла обратно в дом.
– Эй! – строго посмотрела на него, скинув руки со своих плеч. – Ты так сильно хочешь, чтобы я прямо сейчас пошла и рассказала обо всём отцу?
– Отцу? – у него вырвался нервный смешок. – Уже отец… Не будь прилипалой и не веди себя, как моя младшая сестренка.
– Я и есть твоя младшая сестренка с тех самых пор, как в паспорте наших родителей появился штамп. – упрямо вздернула нос. – Так что я иду с тобой, так или иначе. Имей ввиду.
Ян вытаращился на меня, а его руки дрогнули, словно он хотел насильно запихнуть меня в окно, но сдержался неимоверными усилиями.
– Хорошо, – процедил парень, – ступай за мной. Только тихо и аккуратно. Мы будем проходить мимо спальни отца, она как раз выходит на эту сторону.
Я несколько раз кивнула, обрадовавшись. Чуть в ладоши не захлопала. Меня охватило чувство авантюризма. Я ещё никогда в жизни не сбегала из дома посреди ночи. Да ещё и с парнем, который явно собрался нарушать закон.
Топая за братцем чуть ли не шаг в шаг, смотрела на его широкую спину, обтянутую белой курткой, и тихонько хихикала своим мыслям. Мы похожи на двух подростков из американских фильмов. Кто бы мог подумать…
Когда мы подобрались к окну Николая Владимировича, Ян низко пригнулся и, прислонившись спиной к стене, уверенными, словно заученными давным-давно шагами, пересёк «опасную» зону.
– Пошли. – шепотом поторопил меня брюнет, когда я не осмелилась сразу же повторить его трюк.
– Мне страшно. – призналась, смотря вниз. И пусть высота была небольшая, но покатая крыша намекала неуклюжей по жизни мне, что я могу съехать по ней вниз, если допущу хотя бы одну ошибку.
– Страшно – поворачивай назад. – его довольная злодейская ухмылочка вмиг придала мне сил.
Сцепив зубы, я решительно прислонилась к стене и осторожно поползла боком, стараясь в точности повторить телодвижения Яна. И выдохнула, как только смогла, наконец, выпрямиться.
– Что? – спросила, заметив, что братец едва сдерживает смех.
– Обезьянка. – хохотнул он, и тут же зажал себе рот рукой, чтобы не заржать ещё громче. – Видела бы ты своё лицо. Писаный шедевр, я тебе скажу. Достойно полотна Да Винчи.
– Заткнись и иди вперёд! – шикнула на него, замахнувшись. Ян ловко увернулся, показав мне язык.
Остаток пути мы преодолели довольно-таки быстро. Вот только на спуске возникли проблемы. Если брюнету было не впервой лазать по крышам и также успешно с них спрыгивать, то вот у меня с этим возникли проблемы.
– Быстрее, Ева. – рыкнул Ян, то и дело косясь в сторону горящего окна отчима, который явно ещё не торопился предаваться объятиям Морфея.
– Сейчас, – сделала судорожный вдох, собираясь с духом.
Не думала, что могу бояться высоты. Но особняк Соколовых отстроен по индивидуальной планировке, и высота стен нестандартная. От крыши, на которой сидела я, до земли было около двух метров точно. Как бы не больше.
– Если ты не поторопишься, отец заметит тебя. – припугнул братец. И это подействовало.
Я закусила губу, свесив ноги с крыши. Что-то разглядев в моём выражении лица, Ян обреченно вздохнул и вдруг поднял руки вверх. Рукава его куртки натянулись, обнажая предплечье, и я впервые обратила внимание на темные линии татуировок, которые раньше прятались под одеждой.
– Прыгай, чего ждешь? Я тебя поймаю.
– А ты точно поймаешь и удержишь? – с сомнением переспросила я.
Почему-то я была уверена, что, как минимум, расплющу братца своей тушкой. И больше некому будет мстить за то, что коварные ведьмы позарились на деньги Соколовых…
– Не беси меня, ведьма. – словно в ответ на мои мысли, пробасил Ян. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. – Иначе точно передумаю! – растерял всякое терпение, заметив, что я никак не реагирую на угрозы.
Что ж, в игре с огнём, главное, вовремя остановиться…
В последний раз глубоко вдохнув и выдохнув, я оттолкнулась от крыши, спрыгивая. Глаза закрылись сами собой. Я едва сдержала визг, почувствовав ветер в волосах, и поняв, что падение длится дольше, чем рассчитывала.
А потом я ощутила горячие ладони, перехватившие меня за талию. Так уверенно и бережно. Но этого не хватило. Видимо, Ян позабыл про силу инерции и вес моего тела, или переоценил свои способности ловца, поэтому уже в следующую секунду мы полетели вниз на мягкий газон.
Ну, точнее, для меня он был мягким, потому что приземлилась я прямиком на Яна. А вот судя по не совсем приличной ругани парня, слетевшей с его губ, для него падение не было столь же комфортным, как моё.
Я лежала на нём, всеми органами чувств ощущая твердость мужского тела. Лицо залила краска, и я была рада, что от братца его скрывали волосы. Запах весны поутру окутал меня с ног до головы. И я с наслаждением вдохнула его, даже не осознавая, что делаю.
– Может, слезешь с меня?! – прошипел брюнет, отплевываясь от моих длинных прядей, и сильнее впиваясь пальцами в мою талию, чтобы стащить с себя.
Возмущенный тон Яна привёл меня в чувство. Я резко опрянула от брюнета, испугавшись своих собственных эмоций.
– Что ты, как девственница, ей богу. – скрывая дикое смущение за сарказмом, произнесла я. – Можно подумать, первый раз кто-то сидит на тебе сверху.
– Не первый. Но ты – последний человек, которого бы я усадил на себя.
– Ой, не зарекайся. А то ещё понравится после сегодняшнего. Потом просить будешь.
Сама не зная, что несу, едва успела прикусить язык. А то бы понесло дальше…
Ян как-то странно на меня покосился, отряхиваясь от травинок и комьев земли. Я же сидела рядом с ним, и просто наблюдала, понимая, что мою одежду, в отличие от его, ничего уже не спасет. Надеюсь, что в темноте не будет видно пятен…
До машины Соколова мы добрались без происшествий. Я оглядела автомобиль, и поинтересовалась:
– А ты разве не на мотоцикле гонять собрался?
– Я что, похож на самоубийцу? – при этом он состряпал такую морду кирпичом, что не передать словами.
Я поджала губы и неопределенно повела плечами.
– Кто тебя знает. – сделала небольшую паузу, усаживаясь на пассажирское сиденье. – Так значит, ты автогонщик? Поэтому ездишь, как долбанный шумахер?
– Ох, Евочка. Твой язык точно до добра не доведет.
– Меня твои угрозы не пугают. Лучше смотри, чтобы тебя не поймали. – кивнула в сторону дома. Но больше всего на данный момент меня волновало другое. – А разве Николай Владимирович не услышит звук мотора? Не увидит по камерам?
Ян скривился так, будто я несмышленный ребенок, который спрашивает про очевидные вещи.
– Стены и окна дома построены с учетом шумопоглощения и звукоизоляции. Я не впервые так сбегаю.
– Я заметила. – братец повернул ключ зажигания и завёл мотор. Нажал кнопку на пульте и перед нами открылись подъемные ворота гаража. – Что насчет камер?
– Если бы у дома были охранники, тогда бы это было проблематично. А так камеры снимают в режиме реального времени. Вряд ли отец сейчас будет палить в них. А до утра записи волшебным образом сотрутся. – сверкнул белоснежным оскалом брюнет. – Так что пусть спит спокойно.
Я вздохнула, удивляясь его предусмотрительности и сообразительности. Мне казалось, что Ян не настолько умный, раз строит козни девчонке, будучи твердо уверенным в том, что этот гениальный план поможет ему.
Когда особняк Соколовых остался позади, я уставилась в окно, и смотрела в него всю дорогу, задаваясь одним лишь вопросом:
«Зачем я вообще увязалась за Яном и почему не осталась сидеть дома?»

Глава 5

Мы подъехали к закрытой территории, огороженной металлическим забором и колючей проволокой над ним. Ян высунулся в окно и подал кому-то сверху условный знак. После чего ворота плавно отъехали в сторону.
Как бы я ни пыталась разглядеть того, кто нас впустил – так и не смогла. Но чуть позже, проезжая мимо, заметила камеру, прикрепленную прямо на воротах и до меня дошло.
Интересная система. Только для «своих». Непосвященные просто проедут или пройдут мимо, считая, что тут какая-то важная охраняемая база. Или даже не приметят. Как я, например.
– Не передумала? – на меня ехидно покосились угольно-черные глаза.
Машина неспешно ехала вперёд. Света фар хватало для того, чтобы разглядеть по бокам дороги черные шины, которыми она была выложена, словно путь, ведущий куда-то в определенную часть базы.
– Ещё чего. – хмыкнула я, не испытывая ни малейшего волнения по этому поводу. – Если со мной что-то случится, ты будешь перед отцом в ответе.
Ян недовольно цокнул языком.
– Ведьма. – низко протянул парень. – И шантажистка. Хотя… Чего я ожидал? – задал риторический вопрос.
Я на это лишь пожала плечами, поймав себя на мысли, что начинаю потихоньку привыкать к его рокочущему «ведьма».
– Можно подумать, если бы я сказала, что передумала, ты бы отвез меня домой. – съехидничала, смотря на то, как мы проехали довольно приличное расстояние от ворот.
– И то верно.
Губы парня растянулись в оскале, он смотрел на дорогу, не отрывая взгляда. А уже спустя пару секунд свет фар нам больше не понадобился, потому что ярких прожекторов, освещающих огромную область, хватало за глаза.
Улюлюканье, шум, гам, крики, скрип шин, рычание мотора и визг тормозов – вот, что первое донеслось до меня, стоило открыть дверь и выйти наружу. Под ясным ночным небом собралась целая толпа молодёжи, чтобы посмотреть на предстоящие гонки.
Они окружили натюнингованные машины гонщиков, делая ставки прямо на капоте, и много смеялись. Но наше появление не осталось незамеченным. Многие повернули головы в сторону красного Мустанга и приветственно закричали, махая руками. Зазывая к себе.
Я стояла возле машины, так и не захлопнув дверь. Внутри поднималась волна предвкушения. Эта атмосфера азарта заражала. Воодушевляла. И мне тоже захотелось скорее стать её частью.
Но, как только Ян вышел наружу, ему навстречу из толпы выбежала яркая, по-настоящему красивая девчонка: беловолосая, с раскосыми глазами и пухлыми губами, и фигурой, которой я просто обзавидовалась.
Если сравнить нас обеих, то я на её фоне – серая блеклая мышь. У меня были натуральные волосы темно-русого цвета, каре-зелёные глаза, низкий рост, и маленькая грудь, которой я всегда стеснялась. Единственный повод для гордости – это округлые бедра, хоть как-то спасавшие ситуацию с фигурой.
Блондинка, радостно улыбаясь, бросилась на шею моему братцу. Тот успел поймать её и заключил в объятия.
– Ян, ты же сказал, что тебя сегодня не будет! – её тонкий, писклявый голос резал уши, и я невольно скривилась. – Милый, я так рада, что ты всё же решил приехать.
Сложив руки на груди братца, блондинка как бы невзначай начала расписывать на ней круги, стреляя в него глазками. Так заискивающе и приторно-сладко, что мой ужин тут же попросился наружу.
– Ну, что ты, солнышко, – мягко пробасил Ян, и заправил прядку за ухо доверчивой девушке, тут же утопив взгляд в её огромном декольте, – я приехал сюда только чтобы увидеть тебя.
Я всё же не сдержалась, высунула язык и приставила к нему два пальца. Братец заметил мои телодвижения, и его наигранную милоту, как ветром сдуло.
– Меня сейчас стошнит. Ужас, Ян. Я думала, что ты нормальный. – бросила язвительное.
Блонди тоже, наконец, увидела, что братец-то, оказывается, прибыл не один, и на её лице нарисовалось хмурое непонимание. Да такое выразительное, что впору самой было удивиться, а чего это я вообще? С самим Сколовым приехала! Я! С Соколовым… Вопиющий кошмар.
– Кто это? – брезгливо взвизгнула блонди, не дав Яну ответить.
Хотя тот собирался. По лицу видела. И точно ничего приятного.
– Моя сестра. – выплюнул.
Я закатила глаза.
И на том спасибо. Но можно было и поласковее. Умеет же, как оказалось.
– У тебя же нет сестер. – перевела наивные синие глазищи на парня и начала усиленно хлопать ресницами.
– Смотри, а то сдует. – «заботливо» предостерегла брюнета, кивнув на активное «порхание». И довольно улыбнулась, заметив, что Ян с силой сжал челюсть.
– Теперь есть. – с нажимом произнёс брюнет, и, обхватив девушку за талию, повёл её в толпу. Подальше от меня.
– Эй, ты что, собираешься меня тут бросить? – недоуменно воскликнула я, топая следом за этой сладкой парочкой. И едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.
– Я не просил тебя увязываться следом. Здесь каждый сам по себе.
Он на мгновение обернулся. Послал мне воздушный поцелуй и издевательски помахал рукой, стремительно скрываясь в толпе.
– Вот сволочь! – прошипела себе под нос и топнула ногой от досады, остановившись. – Ну, и вали, предатель! – крикнула ему вслед.
Но Ян уже меня не слышал, ввалившись с блондинкой в толпу незнакомых людей, которая тут же принялась хлопать его по плечу, приветственно жать руки, а кто-то даже приобнимать.
С уходом братца атмосфера гоночной базы сразу перестала быть такой дружелюбной. Я начала ощущать насколько ветер пронизывающий и холодный.
Поёжившись, плотнее укуталась в длинный кардиган и всё же пошла туда, куда ушёл Ян со своей пассией. Ибо стоять и караулить его Мустанг такое себе занятие. Лучше уж с кем-нибудь познакомлюсь. Наверняка, тут все общительные и приветливые.
Ещё никогда в жизни я так не ошибалась…
Стоило подойти к ребятам, как на их лицах тут же стерлись улыбки. Они будто репетировали. Девушки скрестили руки на груди, обдав меня презрительно-высокомерными взглядами. Парни оценивающе смотрели в мою сторону.
– Ты кто?
– Чего тебе надо?
Я даже не успела проследить, кто задал вопросы.
– Меня зовут Ева, я…
Я не знала, что сказать. Страх захлестнул меня. Вернулась неуверенность в себе и зажатость, которую я испытывала в школе. Я всегда была изгоем по разным причинам. Но чаще всего потому, что мы с мамой много переезжали с места на место. И я не успевала с кем-то подружиться. А новичков всегда проверяют, избегая первое время.
И вот, когда я уже почти становилась «своей», что-то случалось – увольняли маму с работы, повышали квартплату, было множество подобных ситуаций – и мы вынужденно переезжали.
Лишь в последнем месте мы с мамой задержались на целых три года. Тогда-то я и устроилась баристой в кофейню. Там же, по работе, мама и встретила Николая Владимировича.
Но школа кончилась. Пришло время поступать в институт. Потом – помолвка матери, сводный брат. Переезд. И всё началось сначала…
Я сделал судорожный вдох, собираясь что-то сказать, но почувствовала, как мои плечи обвила горячая рука, ложась поверх них. Прижимая ближе к себе.
– Чего вы накинулись на неё, как звери? Считайте, что она со мной.
Честно? Я до последнего надеялась, что это был Ян… В глубине души, мне очень хотелось, чтобы именно он вступился за меня, защитил и представил. Но это был не рокочущий голос с привычными ехидными нотками.
Я хотела сбросить с себя руку незнакомого парня, но в последний момент остановилась, узнав знакомые интонации в его голосе. И неверяще подняла глаза.
– Александр?
Уподобляясь блондинке Яна, удивленно хлопала ресницами. Вот уж кого я точно здесь не ожидала увидеть, так это Александра Фридмана. Который, по словам Инны, один из тех парней, что посвящают свою жизнь одной лишь учебе.
Так что у меня в голове произошёл полный когнитивный диссонанс. А всё из-за стереотипов…
– А ты у нас, значит, сестра Соколова? – спокойный и уверенный тон, без доли ехидства. Просто констатация факта.
Ясные голубые глаза, в уголках которых наметилась улыбка, посмотрели сначала на меня, а потом куда-то в сторону. Проследив за взглядом Александра, мгновенно выцепила из толпы темноволосую макушку Яна.
Изнутри поднялась волна негодования и злости. Хотелось сделать что-то назло. Показать, что не останусь без компании, даже если он меня бросил.
Поспешила ответить на вопрос Фридмана:
– Сестра, ага.
На удивление, он тонко почувствовал в моём голосе долю иронии.
– Что, всё настолько плохо?
Александр склонился чуть ближе, обдав своим горячим дыханием чувствительную кожу затылка, отчего невольно по спине пробежали мурашки. На его лице играла понимающая полуулыбка.
– Можно сказать и так. – решила закрыть эту тему. Всё же, Ян не центр Вселенной. И обсуждать его больше я не намерена. – Но сюда я приехала с другой целью, пусть и с ним. – хмыкнула себе под нос.
И, удивляясь собственной смелости, крепко ухватила парня под локоть, уводя подальше от недружелюбной толпы.
А вот не надо было строить из себя невесть кого! Пусть теперь сидят без компании Александра Фридмана, который, как оказалось, не последний человек среди гонщиков. И так же, как и Ян, обладал популярностью и авторитетом.
– Ты – один из участников? – кивнула в сторону гоночной трассы, поддерживая разговор. Стараясь не обращать внимания на слегка удивленный взгляд голубых глаз, направленных на меня.
– По мне, возможно, не очевидно при первой встрече, но да. – хохотнул Фридман. – Тебе, наверняка, уже рассказали, кто я и чем прославился. Вот только я не очень люблю разговаривать на эту тему, потому что люди всегда на меня таращатся, не трудясь узнать немного больше. А, на самом деле, во мне чего только не намешано. Начиная от пристрастия к шахматам и заканчивая вот этим.
Алекс остановился, развёл руки в стороны и дал во всей красе заценить его автоэкипировку. Чёрную, с яркими, будто вспышки молний, синими полосами на ней.
В голове промелькнула странная ассоциация на ангельско-демоническую тематику. Ян, хоть внутри и носит темную душонку, снаружи вырядился на гонках в белое. Фридман же, наоборот.
Интересное наблюдение. Подумаю о нём немного позже.
– Нужно где-то реализовывать дух бунтарства? – улыбнулась ему.
– В точку. – оскалившись шире, ответил парень.
Между нами возникла неловкая пауза.
Я же, наконец, осознала, что до сих пор держу Алекса за предплечье, вцепившись в него, как в спасительный круг. Поспешив разжать пальцы, слишком резко убрала от него руки. Поэтому скрыть смущение за тем, что я якобы захотела поправить волосы, не получилось.
– Ты извини меня за это. – указав в сторону толпы, которая меня отбрила, подняла взгляд на Александра. – И за это, – настала очередь его предплечья, которое я нагло оккупировала. – Немного перенервничала.
– Ничего страшного, этим акулам только кинь свежее "мясо", они и рады раздербанить новичка на кусочки. – скорчил гримасу в ответ. – Я не очень близко знаком с Яном, но, судя по его поведению, он явно не джентльмен, раз бросил свою сестру на растерзание.
– Далеко. – не могла не согласиться.
– Но я, конечно, не стану лезть в душу, выуживая причины подобного отношения между вами. Но! – вскинул вверх указательный палец. – Могу предложить тебе развеяться. У меня как раз, по счастливой случайности, нет партнёрши. – подмигнул мне.
– В каком это смысле? – не поняв до конца, что парень имеет в виду, слегка опешила. Нахмурилась.
– Партнершей в гонках. – прыснул Фридман.
– А, ой! – мои щеки стали пунцовыми. Я поспешила прижать к ним немного замерзшие ладони. – Прости, что-то я сегодня сама не своя. – тряхнула волосами, пытаясь избавиться от накатившего смущения.
Да что это со мной? Боже, как стыдно-то…
Александр вдруг подошёл ближе и положил свои ладони поверх моих рук. Приподнял лицо, чтобы видеть меня. Чтобы заглянуть своими невыносимо светлыми, голубыми глазами в мои.
– Ты так замерзла? – ощутив прохладу кожи, спросил парень. Его голос стал тише, а дыхание чуть глубже.
Не найдя в себе сил ответить, я лишь отвела глаза и кивнула. И, как назло, именно в этот момент мой взгляд сцепился с взглядом Яна. Словно он только и занимался тем, что следил за мной.
Соколов стоял со своей блонди недалеко от нас, прижимая ту к своему боку одной рукой. Но всё его внимание (причем, прошу заметить, он был зол!), пока девушка о чём-то увлеченно щебетала ему, было приковано к нашей с Фридманом парочке.
А потом что-то резко отрезало нас друг от друга, словно пелена. Разорвало зрительный контакт. И только спустя секунду я поняла, что это Александр загородил меня собой от пронзительного взгляда угольно-черных глаз.
– Пойдём в машину, согреем тебя. – его улыбка осветила пространство, словно солнышко. На душе стало тепло.
И в голову снова пришла эта странная и навязчивая мысль о полярности парней.
Солоков так же заманчив и таинственен, как ночь. Но ночью очень легко и просто заблудиться. Ночью таится много опасностей. И лучше не гулять одному.
Фридман, как открытая книга. Как день. Он не скрывает ничего, да ещё и успевает освещать твои личные тёмные участки, щедро делясь теплом. Обещая защиту от всего.
Даже от темной-претемной ночи…
Улыбнувшись собственным мыслям, подняла глаза на Алекса, ощутив при этом ярко выраженную симпатию к нему. И благодарность за то, что спасает уже во второй раз. Хотя я даже не просила его об этом.
– С удовольствием. – вложила свою руку в протянутую ко мне мужскую ладонь.
Машина Алекса стояла дальше всех, поэтому нам пришлось идти сквозь всю толпу. И, сказать, что на нас косо смотрели, – значит, ничего не сказать. Они откровенно пялились, в особенности, на наши руки.
– Не обращай внимания, – парень склонился к моему уху, понизив голос, – им просто скучно видеть одни и те же лица каждый раз. А тут – новые сплетни. Главное – улыбаемся и машем. – процитировал пингвинов из знаменитого мультфильма, и, подкрепляя слова, кому-то помахал.
– Рыбой не закидают? – прыснула в ладошку.
– Смелости не хватит. Они, что те псы – лают, но не кусают. – цокнул языком Алекс, останавливаясь у желтой гоночной машины с черными полосками по центру капота. – Прошу любить и жаловать, моя малышка, – погладил авто по гладкому корпусу, – Шевроле.
– Давай зарядим твою малышку так, чтобы она заставила Мустанг Яна пыль глотать, – я зловеще сузила глаза и потерла руки в предвкушении. Не хватало только злобного хохота ведьмочки для полной картины.
И Алекс вполне с этим справился, запрокинув голову к небу и расхохотавшись.
– Да уж, с таким настроем мы точно победим. – подмигнул мне и кивнул подбородком на пассажирское место. – Усаживайся, гонки скоро начнутся. И не забудь пристегнуться. Всё же не на аттракционе будем кататься.
– Всё настолько серьезно? – сделала важный вид, сдерживая улыбку.
– Ты даже не представляешь насколько. – понимающе оскалился Фридман.
– Что на кону?
– Моя честь. – важно округлил грудь Алекс, усаживаясь на водительское кресло. – И небольшой поощрительный приз в виде денег. – полюбовно огладил руками, облаченными в перчатки, руль.
– А честь тут причем? – непонимающе нахмурилась и скорчила моську, тряхнув головой.
– Я два раза проиграл Соколову. Третий раз проигрывать не собираюсь. Особенно после того, как он обидел такую милую девушку. Так что, победить его сегодня – это настоящее дело чести.
Я смущенно рассмеялась, пряча взгляд, потому что Алекс смотрел на меня до того открыто и прямо, что становилось неловко. Это не Ян с его вечными намёками и сарказмом.
Алекс пробуждал во мне маленькую девочку. Ту самую, что пряталась под толстой бронёй, которая защищала от внешнего мира и недобрых людей. Таких, как Ян, например.
Но с Фридманом всё было иначе. Его открытость побуждала сбросить надоевший «панцирь» и просто побыть собой. От него не нужно было постоянно защищаться и выпускать колючки наружу.
Алекс завел мотор, и машина ласково заурчала выхлопной трубой. Дал по газам, усиливая рычание, и наблюдая за моей реакцией.
– Не боишься? – его голубые глаза пристально смотрели на меня, пытаясь заглянуть в душу. – А то, что-то мне подсказывает, что ты только строишь из себя храбрую тигрицу, а на самом деле, ты – беззащитный котенок.
– Мне нравится всё новое и неизведанное. Это же интересно. – огладив рукой начищенную приборную панель, исподлобья посмотрела на парня.
Фридман хмыкнул, никак не прокомментировав это, но на его губах красовалась блуждающая улыбка. А выражение лица было довольным. Словно ожидал, что я отвечу именно так, и не иначе.
Я пристегнулась. Алекс включил первую передачу и тронулся с места, выезжая в сторону широкой полосы, похожей на взлётную. Судя по расчерченным белым линиям, в гонке будут участвовать, как минимум, пять машин.
Подъехав к стартовой черте, Алекс остановился, но не глушил мотор, дожидаясь остальных участников. И, кто бы мог подумать, вторым на полосу въехал красный Мустанг. Он резко затормозил, скрипя шинами, и поравнялся с нами, встав рядом.
Причем, с моей стороны. Нас разделяли какие-то жалкие полметра.
Мне захотелось закатить очи горе, когда Ян опустил окно и уставился на меня недобрым взглядом. Но я смотрела не на него, а на блондинку, что сидела рядом с ним. Она ковырялась в своём телефоне, расслабленно жуя жвачку и надувая большие розовые пузыри.
Соколов что-то показал Александру жестами. Я ничего не поняла, а вот парень понял. И, судя по реакции, ему это ой как не понравилось. Фридман с силой стиснул челюсть, но быстро взял себя в руки, вернув самообладание.
– Ты в порядке?
Алекс положил свою руку поверх моих, сложенных лодочкой. Обжигая прикосновением. Заставляя меня вздрогнуть и оторваться от созерцания братца и его пассии.
– В полном, – заверила его.
– Если станет задирать, набью ему морду. – фыркнул Фридман. – Давно уже просит.
Я хмыкнула. На что получила в ответ вопросительный взгляд.
– Ты не производишь впечатление человека, который любит гонки и лезет в драки. – пожала плечами, стараясь выглядеть непринужденно.
– Хочешь сказать, что моё место в библиотеке и в клубе шахматистов?
Не стала отрицать:
– Что-то вроде того.
Улыбка, промелькнувшая на лице Алекса, отдавала легкой печалью.
– Но это не отменяет того, что первое впечатление чаще всего бывает обманчиво. И то, что ты, в любом случае, хороший человек. – поспешила заверить его.
Но Фридман лишь иронично скосил на меня понимающий взгляд голубых, как ясное небо, глаз.
Обидеть парня – последнее, что мне хотелось. Он спас меня. Отнёсся с пониманием и по-доброму. Так что не мне судить этого человека. Александр не виноват, что выглядит, как ботаник, в универе. Точнее, не виноват в том, что у общества сложились стереотипы насчёт таких, как он.
На Яна я больше не смотрела. Но периодически ощущала его прожигающий и тяжелый взгляд на себе.
Уже спустя десять минут все участники гонки были на старте. Они раззадоривали рычащим мотором своих машин толпу, собравшуюся поглазеть на представление.
Когда из толпы вышла сексуально одетая девушка – в латексное мини – с двумя бело-красными флажками в руках, толпа взревела. Как и машины. Брюнетка встала ровнёхонько посередине и взмахнула флагами вверх. В этот момент по всей трассе зажглись сотни прожекторов, освещая дорогу.
Девушка, широко улыбаясь, покрутила флагами над головой. Зазывно покачала бедрами из стороны в сторону.
– Готова? – спросил Алекс, скорее для проформы, потому что пути назад не было.
А я поняла, что нет. Не готова. К такому никогда не будешь до конца подготовленной.
Сердце замерло, а потом ушло в пятки, стоило брюнетке резко махнуть флажками вниз, присев на асфальт. Парни мгновенно вдавили педаль газа в пол. До упора. Заскулили шины, стираясь и выдавая под собой столп дыма. Словно по команде по бокам от трассы заискрились наземные фейерверки.
«Божечки, осталось теперь не помереть от страха…» – мелькнула последняя здравая мысль. И в кровь поступила львиная доля адреналина, потому что гонка началась.

Глава 6

Я вжалась в сиденье и тихонько взвизгнула от охватившего меня адреналина, когда машина рванула с места, стремительно набирая скорость. И, хотя мы пока лидировали, соперники не отставали. И первым нас нагонял красный Мустанг.
Алекс резко выкрутил руль вправо, отрезая Яну возможность обгона. Я снова взвизгнула, но на этот раз от неожиданности. На что Фридман рассмеялся.
– Держись крепче! – бросил он, стараясь следить за дорогой и тремя остальными соперниками.
– Напомни мне, зачем я на это согласилась? – судорожно пролепетала я, вцепившись одной рукой в дверную ручку, а второй схватилась за сиденье.
– Для того, чтобы проучить Соколова и поставить его на место. – весело ответил Александр и снова резко крутанул руль на повороте.
– Проучить Яна, проучить Яна! – как мантру повторяла сама себе, чтобы не провалиться в панику. Основная цель должна замотивировать.
Кураж охватил Фридмана, и он всецело увлёкся гонкой. Отдать парню должное – водил он и вправду, как настоящий профессионал. Все заносы у него получались управляемыми, а движения ног и рук были слаженными. Доведёнными до автоматизма.
И страх понемногу отошел на второй план, позволяя насладиться всей прелестью гонки. В тот момент я не сомневалась, что могу полностью довериться Алексу.
Адреналин в крови позволял видеть всё чётко. В мельчайших деталях. И уже на втором круге я крутила головой по сторонам, смотрела в зеркало заднего вида и боковые, наблюдая за тем, как соперники действительно глотают пыль из-под колёс желтого Шевроле.
И единственный, кто не собирался уступать – был красный Мустанг. Он резво заруливал на очередных поворотах, «дыша» нам в задний бампер. Но вот обогнать у него не получалось: то занос получался слишком сильным и тратились драгоценные секунды, чтобы выровнять машину; то Алекс ловко закрывал Яну все пути к обгону.
Мы пересекли стартовую линию в третий раз. Оставался последний круг.
Не удержавшись, перегнулась назад, влекомая любопытством. Уж больно сильно хотелось видеть выражение лица братца. Но свет фар от задних машин ослеплял, поэтому разглядеть сидящих внутри людей мне не удалось.
– Неужели выиграем? – прошептала я неверяще, чувствуя, как сильно всё сжимается в груди от предвкушения победы.
– Ч-ш, а то сглазишь. – подал голос Алекс, услышав.
– Вундеркинд верит в приметы? – натурально удивилась я. – Я считала, что ты – человек науки.
– Порой бывают вещи, которые наука не в силах объяснить. – уклончиво ответил парень, барабаня пальцами по рулю. – И ты тому яркий пример.
– Я? Почему? – смущенно хихикнула.
Сердце тарахтело где-то в глотке. Так хотелось победить! Быстрее! От нетерпения, сама не заметила, как начала постукивать ногой по полику.
– Потому что ты – мой личный талисман.
Алекс, не отрывая взгляда от гоночной трасы, резво схватил мою руку, которая была ближе к нему, и запечатлел быстрый поцелуй на тыльной стороне ладони.
Время будто остановилось. Всё стало таким ярким и красочным. Приборная панель с синей подсветкой, счастливая улыбка на губах Александра, яркие огни гоночной полосы. И мои чувства, вспыхнувшие к этому парню.
А потом нам обоим стало не до разговоров, потому что красный Мустанг всё же добился своего. Точнее, Ян. Он сумел сравняться с нами, и теперь мы шли вровень. Своим поступком Алекс дал Соколову шанс и пропустил момент, когда Ян вышел на обгон.
Теперь я ясно видела сияющий, белоснежный оскал братца и хихикающую блондинку. И жалела о том, что так сильно хотела взглянуть на них пару минут назад.
– Жми, Алекс! – нетерпеливо попросила я.
Перед нами светилась финишная прямая. Девушка с флагами уже ждала ровно посередине дороги, чтобы зафиксировать победителя гонки. Мотор обеих машин просто ревел от натуги. Мы развили скорость, которая могла мне только сниться. Стрелка спидометра указывала цифры за двести.
Я сглотнула. Мне было жутко страшно. Но не от скорости, с которой мы неслись к финишу. Я боялась, что мы проиграем. Ибо безумно, до нервной дрожи во всем теле, хотелось утереть нос Яну. Взглянуть на него свысока хотя бы разок.
Алекс выжимал из Шевроле всё, что мог. Он был так же напряжен, как и я. Это было заметно по бугрившимся мышцам предплечья, из-под задравшегося рукава автоэкипировки, и с какой силой он сжимал руль ладонями.
Оставалось каких-то пару секунд до финиша. Мы шли бампер к бамперу. Зрители впереди замерли в предвкушении. Я судорожно вздохнула, молясь всем богам, которых знала.
Мы победим! Победим! Победим! В этом мире должна быть справедливость. Если не для меня, то хотя бы для Александра!
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Мустанг Яна дернулся вбок, в нашу сторону. Машина рыкнула, резко вильнув.
Не знаю, что Соколов хотел этим сделать – припугнуть Алекса, чтобы тот потерял управление, или же вправду въехать в нас, – но у него не получилось. Фридман даже не шелохнулся.
Зато меня это перепугало до чертиков. Горло судорожно сжалось от того, что разум уже в деталях разрисовал столкновение и аварию. Как у меня сердце от страха не остановилось – непонятно.
Но именно этот недостойный жест братца и дал нам фору. Видимо, всё же Ян хотел лишь припугнуть Александра, потому что столкновения так и не произошло. И нам удалось с задержкой в целую секунду первыми пересечь финишную линию.
Гвалт голосов, которые взревели в честь победителя, был слышен даже с закупоренными окнами. Алекс же начал торможение, чтобы красиво развернуться, дрифтанув, и гордо въехал обратно прямо на белоснежную линию на дороге.
Толпа облепила Шевроле Фридмана, дожидаясь, пока тот выйдет из машины, дабы поздравить последнего. Но он не спешил. Вместо этого Алекс, с горящим, безумно счастливым взглядом, обернулся, чтобы посмотреть на меня. В голубом омуте плясали чертики.
– Мы это сделали, Ева! Евочка, мы победили!
И кинулся ко мне, заключая в крепкие объятия. Я, ещё не до конца оправившаяся от картин аварии, до сих пор стоявших перед глазами, только и смогла, что разогнуть одеревеневшие пальцы, и похлопать парня по плечу. Радость от победы перевешивал страх.
И мысли: «А что если бы Ян не пугал нас? Что если бы мы всё-таки столкнулись?»
– Эй, лучик, ты чего? – заметив, что я не шибко-то и рада победе, Фридман отстранился.
В его глазах плескалось непонимание, почему я не поддерживаю всеобщее ликование. И почему не свечусь от счастья, как он.
Но ответить я не успела. Зато успела заметить взбешенного Яна, расталкивающего толпу. И направлялся он прямиком в нашу сторону.
Не прошло и полминуты, как Соколов чуть не выдрал дверь со всеми механизмами, рванув ту нараспашку. И вытащил Алекса за грудки наружу.
Толпа синхронно ахнула. И, как по команде, выстроилась в круг, замыкая нас в кольцо.
Я спешно вылетела из машины, огибая ту, протискиваясь сквозь людей, чтобы остановить назревающую драку. Так как, судя по предвкушению, написанному на лицах чуть ли не каждого из присутствующих, никто разнимать их не собирался.
– Ты кем себя возомнил, ботанище? – крепко удерживая Фридмана за одежду, тихо, но от этого не менее грозно, произнёс Ян. При этом стояла такая тишина, что было слышно каждое его слово. – Думаешь, если пользоваться грязными приёмчиками, преграждая дорогу другим машинам, это будет красивая и чистая победа?
Александр был убийственно спокоен. Даже смотрел на Соколова с неким снисхождением.
– Это говоришь мне ты, подрезав перед финишем? – на его губах появилась ироничная ухмылка. – Или грязные, как ты их называешь, приёмчики разрешены лишь тебе? Поэтому ты тут числишься незыблемым лидером? Тогда всё яснее некуда.
– За базаром следи! – прошипев это в лицо Алексу, Ян с силой встряхнул противника. – Или у тебя зубы лишние?
Я застыла перед ними, как вкопанная, не понимая, что делать дальше. Точнее, надеясь в глубине души, что до драки всё же не дойдёт. Видно же, что братец специально провоцирует Александра на драку. И если Фридман продолжит в том же духе, то драка, смею надеяться, не состоится.
Стряхнув с себя руки Яна, Алекс выпрямился и перешёл в наступление. Ему явно не понравилось то, как с ним разговаривал брюнет.
– А ты спец в стоматологии? Ну, так попробуй, герой. Кому ещё потом медицинская помощь понадобится. – поведение Фридмана оставалось безукоризненным. Подчеркнуто хладнокровным.
Они напирали друг на друга, как две фуры, не боясь открытого столкновения. Но всё же никто не спешил налетать на оппонента с кулаками, словно проверяя на прочность.
И как бы ни был зол Ян, как бы ни играли желваки на его скулах, как бы ни потемнели и без того черные провалы глаз, – он оставался стоять на месте.
Молчанка затягивалась. Чего нельзя было сказать о невидимом глазу бое, который сейчас проходил между ними.
Первым не выдержал братец.
– Я требую реванша. Только ты и я. По-мужски. Без каких-либо запрещено-разрешенных приёмов. Я – в одной стороне прямой трассы, ты – в другой.
– Я не собираюсь ничего тебе доказывать, Соколов. Хочешь реванша – жди следующей гонки. – развёл руками Александр. – У меня на сегодня другие планы. Хочу отметить победу с прелестной девушкой, составившей мне компанию.
А вот это было явно лишним…
Фокус внимания Яна переместился на меня. Он безошибочно отыскал меня глазами, слегка повернув голову вбок. И вперился угольно-черным взглядом, испепеляя. Расшатывая моё и без того тревожное и взвинченное состояние.
Я поёжилась. Хотелось отвернуться. Разорвать зрительный контакт. Обхватить себя руками за плечи. Сделать, что угодно, лишь бы не быть объектом вымещения его злости.
Но я не сделала ничего из вышеперечисленного, упрямо глядя на сводного брата в ответ. Не позволяя себе такой роскоши, как слабость.
Не знаю, к каким умозаключениям пришёл Соколов, но мне это точно не понравится. Вот сердцем чую. В области живота что-то противно сжалось от неприятного предчувствия.
И я, спустя долю секунды, убедилась, что опасения были не беспочвенными.
Словно черная волна, Ян стремительно налетел на Фридмана, пришпиливая его к желтому Шевроле, как бабочку. Давя на грудь Алекса всей поверхностью предплечья.
– Ева – моя сестра, и ты – полный идиот, если считаешь, что я позволю тебе забрать её. Достаточно того, что ты уже распустил свои мерзкие ручонки, ботан.
Угрожающе низкое рычание Яна пугало. Вызывало нервную дрожь по всему телу, прокатываясь по нему вибрацией. Многие из присутствующей молодёжи недоуменно уставились на меня. Но я постаралась игнорировать неприкрытое ничем внимание к своей персоне.
– Хорош же братец, бросить горячо любимую сестру на растерзание волкам.
Каждое слово Алекса было пропитано ядовитым сарказмом. От его былого спокойствия потихоньку не оставалось ничего. Яну удалось сорвать с Фридмана маску хладнокровия.
– Это был её выбор. – последовал незамедлительный ответ.
– Что-то попахивает двуличием, Соколов. То у неё есть право выбора, а теперь вот нет. – усмехнулся Алекс. Похоже, он абсолютно не страшился драки с Яном. – Но правда в том, что она будет сама решать пойти со мной на свидание или нет. Так что подбери свою бешеную слюну с моих ботинок и катись со своей Вероникой на все четыре стороны.
– Повтори? – прорычал брюнет.
– Оставь Еву в покое и катись, – выразительно, чуть ли не по слогам, процедил Алекс.
И это стало последним спусковым крючком для взрывного характера братца. Резко замахнувшись, он хотел впечатать свой кулак в челюсть Фридмана, но тот каким-то невероятным телодвижением – быстрым и отточенным – отбил удар рукой, заблокировав. А потом и вовсе отбросил Яна от себя на добрые пару метров.
Прифигели все. И я в том числе. Но уже через мгновение, мне пришлось взять себя в руки, и понять, что пора вмешаться, иначе они переубивают друг друга. А всё потому, что Ян, явно охренев от наглости Алекса (и того, что он вполне способен дать отпор), взбесился не на шутку и с рёвом бросился на моего защитника.
– Я тебя в асфальт вкатаю, гнида.
Возможно, это было достаточно рискованно и необдуманно, но я бросилась к сцепившимся парням. Ибо попросту не видела другого выхода, кроме как разнять их. Или попытаться успокоить одного из них.
И, вопреки логике и доводам здравого рассудка, выбрала я своего братца…
– Ты чуть не убил нас, а теперь набрасываешься на Александра за то, что мы в таких условиях ещё и смогли победить?! – хватая Соколова за руку, вцепилась в его локоть и попыталась оттащить его от Фридмана. – Успокойся, Ян! – прокричала ему в лицо.
Почему в лицо? Потому что, лишь почувствовав, что к нему прикоснулся кто-то посторонний, братец тут же сфокусировал свой взбешенный взгляд на мне.
Так мы и застыли: Алекс с Яном в неведомой позе кракозябры, с занесенными друг на друга кулаками, и я, бесстрашно (читай: безрассудно) и отчаянно вцепившаяся в Соколова.
И, видимо, до Яна только сейчас, в этот миг дошло то, что он мог натворить. Всю его спесь, как ветром сдуло. Он выпустил одежду Фридмана из захвата. Его руки расслабились и плетьми повисли вдоль тела.
Соколов взглянул на меня своим бездонно черным омутом, но будто смотрел сквозь. И только ему одному известно, что мелькало в этом омуте. Проигрывалось. И что таилось на самой глубине.
– Мы едем домой. – бесцветным голосом сообщил брюнет. И, схватив меня за запястье, поволок к своей машине.
Не спрашивая. Не церемонясь. Просто взял и потащил! Моему возмущению не было предела. Я аж воздухом подавилась, так и не высказав всё, что собиралась, в ту же секунду.
Толпа ошарашено расступилась перед нами. Косясь. Перешептываясь. Кто-то даже качал головой осуждающе.
И я их понимала, потому что на их глазах творилась какая-то вакханалия… Представлю, сколько пищи для сплетен образовалось после данного инцидента.
– Остановись, придурок! Отпусти! – наконец, смогла сформулировать возмущение в слова, ругаясь на него. – Мне больно, Ян!
Братец услышал меня, ослабив хватку. Но не отпустил, продолжая тащить. Александр, словно очнувшись от чего-то, помчался вслед за нами нагоняя.
– Опусти её, Соколов. Сейчас же. Она не хочет идти с тобой, ты оглох что ли?
Обогнав брюнета, Фридман преградил ему путь. Ян сцепил зубы и угрожающе навис над ним.
– А то что? Нарываешься, ботан?
– Я сказал, отпусти Еву. – не повышая голоса, повторил Алекс. Но выглядел он в этот момент, как океан перед надвигающимся цунами.
– Еве пора домой. В кроватку. Баиньки. – отчеканил братец. – Я её сюда привёз, я и увезу. И не тебе мешаться под моими ногами, Фридман. Одно моё слово и от тебя и твоей заграничной репутации и праха не останется. Так что отойди с дороги. По-хорошему.
Пользуясь тем, что Ян отвлёкся, мне удалось вырвать руку из захвата Соколова. Обозленная, обиженная, злая, как тысяча чертей, я раздраженно принялась растирать запястье.
– А может, стоит всё же меня спросить? – выплюнула ядовито. – А? Как вариант?
Братец даже взглядом меня не удостоил. Но выражение его лица почему-то смягчилось. Напряженные плечи расслабились. На губах появилась привычная ехидная усмешка.
Это слегка озадачило.
– Не лезь в семейные дела Соколовых, Фридман. – бросил Алексу. – Воспитанным мальчикам – моветон. – хохотнул Ян.
После чего развернулся ко мне всем корпусом, в одно движение перекинул меня через плечо, и размеренным шагом отправился к красному Мустангу. И сколько бы я не колотила братца по спине, сколько бы кар не обещала на его голову, шипя, как змея, ничего не помогало.
За всем этим я даже не заметила, что Александр в этот раз остался стоять на месте, смотря нам вслед задумчивым взглядом.

Глава 7
Ян Соколов

Я не понимал, почему меня так триггерило. Штырило от злости. В мыслях царил настоящий хаос, стоило взглянуть на ботана и ведьму, которые мило ворковали друг с другом. И даже (ну, и кринж!) за ручки держались! Вот это да!
Не понимал, почему проиграл в пустяковой, казалось, гонке, и чуть ли не подрался с этим всемирным заучкой на глазах у своих фанатов, почитателей и просто других потенциальных постельных увлечений. Чуть не испортил себе репутацию!
Да ещё и из-за кого?! Из-за ведьмы, которую терпеть не мог всеми фибрами души!
Ну, и как вершина айсберга непонимания – почему я уволок из-под носа Фридмана сестрёнку, и теперь тащил её на своём плече, чтобы увезти отсюда?! Подальше от чужих глаз. Особенно ботанских!
Открыв дверцу, сгрузил Еву прямо на пассажирское сиденье.
– Попробуешь сбежать, и твоя мать узнает, где ты гуляла накануне вечером. Поэтому в твоих интересах помалкивать и не бесить меня.
Огромные глаза, цвета кедрового дерева, в ужасе расширились. Открывшийся было рот, чтобы выпалить что-то возмущенное, захлопнулся мгновенно. Девчонка бесилась, это было заметно невооруженным глазом. Но угроза возымела эффект. Резко выдохнув, она скрестила руки на груди и отвернулась, уставившись на лобовое стекло.
Я захлопнул дверь, отрезая ведьме все пути к отступлению, и, прежде чем обойти машину, обернулся. Ботан так и стоял на месте, тараня меня взглядом, полным обещания, что он так просто это не оставит. Что отступил лишь на время.
Ага, знаем таких. Проходили. Этому сосунку духу не хватит, чтобы открыто переть против меня и дальше ради девчонки. Сдуется через пару дней. Это сейчас он пытался поиграть в героя. Эдакого спасителя. Вот только тягаться со мной силёнок не хватит.
Ухмыльнувшись, уселся в машину. Что странно, про Веронику, которую я тупо бросил там, в толпе, даже и не вспомнил. Что-то мелькнуло на краю сознания, затопленного злобой, но быстро забылось. Потому что девчонка вновь направила на меня свой упрямый взгляд, горящий огнём мести.
Они с Фридманом прям команда мстителей. Ни дать ни взять. Вот только черта с два я позволю, чтобы они спелись. Мне с головой хватило выскочки, который рыпался на меня, когда пришлось забрать Еву после рабочей смены.
– Одни проблемы от тебя, – прошипел вслух, подведя итоги своих мысленных перипетий.
Ведьма пораженно ахнула и залепила ладошкой мне по плечу. От неожиданности я аж неприлично вылупился на неё, так и не тронувшись с места.
– Ты чего руки распускаешь? Больная! – прорычал, оторвав руки от руля и перехватив вторую руку девчонки, которую она занесла для очередного удара.
– Как же ты меня достал, Соколов! Сил моих больше нет!
Злясь и шипя, как дикая кошка, она с новой силой набросилась на меня. Я едва успел скрутить ведьму, чтобы не заработать серьёзные увечья, ибо она разошлась не на шутку. Даже поцарапать своими острыми коготочками скулу успела.
Зашипев от кратковременной жгучей боли, рыкнул:
– Прекрати сейчас же!
Губы девушки затряслись, а глаза стали подозрительно влажными.
О нет, только не это! Ненавижу женские слёзы и истерики…
– Какой же ты козёл, Ян! Невыносимый, заносчивый, бесчувственный чурбан! – прохрипела не своим голосом, шмыгнув носом. Но слёзы, что застыли в ореховых глазах, так и не пролились. – Чтоб тебе всё вернулось бумерангом! – воскликнула эмоционально.
На её лице была написана такая невыносимая мука и обреченность, что я отшатнулся. Выпустил Еву из захвата, предварительно усадив обратно на сиденье, ибо мы во время борьбы успели перекочевать на мою половину.
– Пристегнись. – бросил ей, после чего вдавил педаль газа в пол, рванув с места.
До дома доехали очень быстро. Даже слишком. Я гнал, выжимая из Мустанга всё, что было заявлено производителем. Ведьма жалась на сиденье рядом, стараясь не смотреть в мою сторону и не показывать, что боится. Закусив нижнюю губу, с силой сжимала ладони в кулачки.
Это заставило почувствовать себя настоящим козлом, которым меня обозвала девчонка. Вот если бы она разрыдалась у меня на глазах, или устроила истерику, я мог бы спереть всё на бабские загоны, но поведение сестрички сбивало с толку.
Откуда-то вылезла совесть, стряхивая с себя пыль. И начала меня грызть, прокручивая в голове всё, что случилось на гоночной базе.
С силой сжав руль, сцепил зубы. Мне абсолютно не нравилось то, что происходило со мной, когда я находился рядом с ведьмочкой. Она заставляла меня делать что-то такое, что мне и в голову не пришло бы, будь я в здравом уме и твердом рассудке.
А ещё, я, кажется, был бы не прочь затащить её к себе в постель. Это я понял в тот самый момент, когда неуклюжая девчонка свалилась на меня сверху, с крыши. Оказалось, что под невзрачной одеждой прятались вполне аппетитные формы, если верить предварительному ощупыванию.
Но это же и испугало до чертиков. Если бы не реакция тела, скинул бы её моментально. Но мужские инстинкты сработали на опережение. И теперь я ехал с ней в одной машине и, как дурак, периодически пялился на соблазнительно прикушенную губу. Пухлую. Розовую.
Тьфу, ты!
Тряхнув головой, с визгом затормозил в паре метрах от дома.
– Выходи. Вот ключ от черного входа за домом. – вытащил его из кармана и протянул сестричке.
Она с опаской приняла из моих рук железяку, и вопросительно посмотрела на меня.
– А ты?
– Мне нужно проветриться от твоего душного присутствия. – ехидно протянул.
Девчонка после моих слов пулей вылетела из машины. И только тогда, когда она скрылась за воротами дома, я смог выдохнуть с облегчением. Салон пропитался её запахом – цветочно-сладковатым. И я толком не понимал, нравился он мне или меня вот-вот вывернет наизнанку.
Опустив все окна в машине, впустил ночной прохладный воздух. Откинулся всем телом на сиденье и прикрыл глаза.
Что со мной творится вообще? Почему я хочу загнать машину и пойти следом за ведьмой, а не вернуться на базу и склеить Веронику на ночь, наплетя той, что нужно было срочно отвезти непутевую сестричку домой?
Барабаня пальцами по рулю, пытался вкинуть из головы образ девчонки, настырно, въедливо заполняющий всё мысленное пространство. Шикарные, лоснящиеся волосы, к которым хотелось прикоснуться, или сжать в кулаке. Манящие, глубокие глаза зелено-карего цвета. Четко очерченные пухлые губки. Узкое личико. Тонкая шея. Выразительные ключицы.
– Зараза! – с силой ударил по рулю, чуть не задев клаксон.
Вздохнув, завел машину и отогнал её в гараж. Поднялся в свою комнату тем же путём, что и ушёл. Скинул с себя автоэкипировку, швырнув её на крышку корзины для белья. И уселся на кровать.
Нужно принять душ, а потом стереть записи с видеокамер.
Телефон, валяющийся на покрывале рядом, завибрировал, осветив темноту комнаты. Вероника. Наверняка хочет узнать, ждать меня или нет.
Потянувшись было к смартфону, чтобы принять вызов, так и не донёс руку. Остановился. Плюнул.
Не хочу. Пусть думает, что хочет. Сначала – душ и камеры. Остальное потом. Надо будет, настрочит в мессенджере.
Накинув на себя домашнюю футболку и короткие черные шорты, отправился в душ. Тихо, стараясь не шуметь. Не дай бог отец проснётся, нотаций будет не избежать. Он итак не стал мне ничего высказывать за выходку накануне.
Душевых было три. Две на втором этаже, где находились спальни. И одна снизу, на первом. Я решил зайти в самую ближайшую, чтобы не терять время. Скоро расцветёт. А отец встаёт очень рано. Вместе с солнышком, как говорится. Наверное, поэтому ему удаётся всё успеть и прилично зарабатывать.
Дверь, ведущая в ванную, даже не скрипнула. Бесшумно открылась и закрылась. И, стоило развернуться всем корпусом и взять с полки полотенце, понял – что-то не так.
Ванная у нас была поистине королевских размеров, поэтому делилась на две секции. В одной – раковина, зеркало и банные принадлежности. А во второй – непосредственно душевая или ванна с туалетом. Обе секции были отделены друг от друга стеклянной матовой дверью.
Которая сейчас была полностью запотевшей.
Я сглотнул. Не хотелось нарваться на кого-то из взрослых. Вдруг отец уже проснулся или (упаси боже!) мачеха.
Я уже было собрался тихонько выползти в коридор, но тут послышался неясный грохот и невнятные проклятья. Чертыхающийся голос принадлежал явно одной вредной ведьме, недавно поселившейся в нашем доме.
Усмехнувшись во весь рот, убрал ладонь с дверной ручки и, крадучись, подошёл ближе к запотевшей дверце. Нутро подбивало войти внутрь, но я не спешил. Вгляделся сквозь стекло, и разглядел девичий силуэт.
Точеная фигурка проводила руками вдоль тела. Неспеша омывая кожу. Бутылёк из-под геля для душа, который она уронила, теперь покоился в её ладонях. Она выдавливала жидкость, судя по звукам, и вновь возвращалась к нежным поглаживаниям.
Вот извращенка! Это кто ж так моется? С чувством, толком и расстановкой. Едва сдержался, чтобы не засмеяться вслух.
К тому моменту меня уже потряхивало от желания заглянуть внутрь. А молодой организм отреагировал на ситуацию соответствующе. Гормоны в крови подпрыгнули до небес, шараша по нервам. Я был на взводе. Дыхание потяжелело, и совершенно не к месту вспомнилось, какая она мягкая и маленькая была в моих руках, когда лежала на мне сверху.
Твою ж…
Руки сами прилипли к стеклянной двери. Надавили. И она распахнулась. Теперь я видел Еву так отчетливо, что пожалел, что вообще вошел. Где-то на грани сознания мелькнула последняя здравая мысль – не ошибся, девчонка просто совершенна. Настоящий ангел во плоти.
А потом она всё испортила. Девушка развернулась и, заметив меня, уставилась своими большими глазищами, приготовившись закричать.
Чудесное видение развеялось в тот же миг, как подарок феи Золушке, стоило часам пробить полночь. Я едва успел подскочить к ней, чтобы зажать рот ладонью.
– Не кричи! Предков разбудишь. – шикнул на неё.
Но она продолжила возмущенно бубнить. Даже укусить попыталась. А потом и вовсе накинулась на меня, пытаясь и поколотить и вытурить из душевой кабинки одновременно.
Но, как известно, за двумя зайцами погонишься…
В одно мгновение пресёк сопротивление ведьмы, прижав ту к стене. Она что-то прошипела, но моя ладонь поглотила любой внятный звук. Поэтому слов было не разобрать.
Ореховые глаза горели решимостью и страхом, а алые щеки – стыдом.
А я только в этот момент понял, что стою с ведьмой посреди душевой кабинки весь мокрый, потому что душ всё так же изобильно фонтанировал вверх, после того, как Ева уронила смеситель. А ещё – ведьма полностью обнаженная.
Дыхание застряло в горле в ту же секунду, как я до конца осознал, что натворил и что произошло. Сердце билось в ушах, висках и груди, как сумасшедшее. Как крылья чёртовой птицы, под названием Колибри.
Зачем я вообще сюда запёрся?! Что за дьявольские шуточки?! А главное, как теперь выкручиваться?
– Я сейчас отпущу тебя, и ты не будешь кричать. Кивни, если поняла.
После моих слов глаза Евы от ужаса расширились ещё больше. И до меня, наконец, дошло, почему… Ведьма подумала, что я специально пробрался сюда, чтобы… О, господи! Кринж, самый настоящий кринж!
– Я не собираюсь тебя насиловать, дура. – выдохнул едва слышно.
Как бы ни хотелось запретить собственному телу реагировать на сестричку, оно всё равно бы не послушалось. Близость девушки одурманивала, подкрепляясь тем, что мы тут одни. И тем, что Ева меня привлекала, как женщина. Теперь я это понял окончательно. На практике, ёпт!
Чего и следовало ожидать – она мне не поверила, подозрительно сузив глаза. Для трусливой девчонки, Ева отлично прятала страх, затаённый в глубинах её многозначного взгляда.
Погоди-ка? Трусливой? Это когда я стал считать стерву, зажатую мной у стены, беспомощной?
Пришлось тряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Со мной точно творилось что-то неладное.
– Короче, хочешь – верь, хочешь – нет. Но я просто пришёл сюда смыть дорожную пыль и пот. Всё, как обычно. – я говорил, чётко выделяя слова. Так, чтобы до её недалекого разума дошло наверняка. – Ванная – моя. Я привык в ней мыться. А соседей, как ты помнишь, у меня не было. И я сделаю всё, чтобы так оставалось и дальше!
Глаза то и дело грозились скоситься вниз. Туда, где я чувствовал своей грудью мягкую упругость. Рука, лежащая на её обнаженной коже, и фиксировавшая сестричку в неподвижном положении, горела. Прикосновения к этой ведьме обжигали. Пробуждали внутри что-то такое, что меня тревожило. Пугало…
Хотелось отскочить от неё, будто ошпарившись. Но… Я не смог. Не смог и всё! Прилип. Буквально прирос к этой заразе с зелено-карими глазами! Такими необычными и обладающими некой гипнотичностью.
– Не смей орать. – предупредил, прежде чем медленно убрать ладонь от её лица. Приготовившись вернуть её в любой момент.
Мы были так близко. Непозволительно. Неправильно. Я всем телом ощущал соблазнительные изгибы ведьмочки. С закрытыми глазами мог мысленно прорисовать точеную фигурку. И это пробуждало пожар в груди. И в штанах.
– Ты совсем рехнулся, Ян?! Или ты меня тоже решил свести с ума, а потом упечь в дурку?! – огрызнулась Ева, стоило вернуть ей способность разговаривать, а не шипеть.
– Ты меня слушала вообще?
Я отвечал ей, но мои мысли были где-то далеко отсюда. В горизонтальном положении. Настолько неприличные, что любая девственница пришла бы в ужас. Или восторг.
И я бы давно воплотил их в жизнь, если бы это был кто-нибудь другой, а не Ева. Кто угодно, но не она! Ни за что!
– Отлепись от меня! Пошёл прочь отсюда! И только посмей пялиться, без глаз останешься, я тебе гарантирую! – распиналась она. А у самой всё лицо пылало красным цветом.
Я усмехнулся. Как отлично она притворяется невинной. А сама небось давно со всеми подряд в постели кувыркается. Вон как быстро с Алексом спелась. Не зря же это всё было настолько демонстративно! Наверняка рассчитывала, что я…
И тут меня осенило. Прям по голове, оглушив.
Так это всё было заранее спланировано! Она специально играла невинную и оскорбленную. А сама подбиралась ближе. А когда я её оставил на гоночной базе одну, она быстро нашла другую жертву, с помощью которой успешно смогла вернуть моё внимание. Перетянуть одеяло с гонки и Вероники на себя!
Вот я дибил…
От злости чуть искры из глаз не посыпались.
– Ты знала, что это моя ванная комната? – прикрыв глаза, выдохнул.
– Это теперь не только твоя ванная. Или ты хотел, чтобы я в родительскую пошла? – фыркнула ведьма, и, почувствовав, что я ослабил хватку, вырвалась.
Она схватила висевшее на крючке розово-белое махровое полотенце, и быстро укуталась в него. Но это всё равно не помогло умерить мой пыл.
Я уже всё видел. И больше не развижу никогда. Этот образ был слишком прекрасен, чтобы забыть.
Даже зная то, насколько Ева гнилая изнутри.
Запыханная, разъяренная, как маленькая фурия, она стояла напротив, и смотрела на меня. С влажных волос капли воды стекали вниз, на нежную, бархатную кожу. Проделывали дорожку от шеи к ключицам. От них ещё ниже, прямиком под полотенце.
Но в моём воображении эта капля продолжала свой путь…
– Значит, знала. – мрачно заключил я. – Ты всё знала. Спланировала заранее.
– Что? – она играла замечательно. Во взгляде сестрички сквозило одно недоумение и непонимание. – О чём ты?
– Не нужно играть со мной в эти игры! – не выдержав, я рыкнул и приблизился к ней в один длинный шаг. Завис, тряся указательным пальцем над её лицом. – Я знаю, кто ты на самом деле и что пытаешься сделать. Тебе не удастся, ведьма. И поверь, если ты продолжишь в том же духе, я возьмусь за тебя основательно! И это будут уже не невинные пакости, как с твоей блузочкой. Я уничтожу тебя, Ева. Надеюсь, ты всё поняла.
Я больше не хотел её видеть. Не мог. В голове не укладывался, как можно производить такой диссонанс. Творить одно, а внешне выглядеть настолько невинно. Как ангелочек.
Выскочив из душевой, не дожидаясь ответа, я помчался вниз. На первый этаж. И мне уже было плевать, заметит меня отец или нет. Ворвавшись в ванную, закрыл её на все имеющиеся замки. Ибо мне дико хотелось вернуться. Вернуться и снова ощутить эту ведьму в своих руках. Ощутить всем телом. А потом впиться поцелуем в эти манящие пухлые губки и…
Упершись ладонями в прохладный кафель и склонив голову вниз, взвыл от досады и злости на самого себя. Похоже, план Евы сработал. Ей удалось обратить на себя внимание. И чем сильнее я сопротивлялся, тем сильнее был обратный эффект.
Нет, так не пойдёт… С этим срочно нужно что-то делать.
Телефон, обладающий водонепроницаемостью, завибрировал в кармане шорт. Достав его, я довольно оскалился.
Кажется, я знаю, с чего нужно начать процесс экзорцизма.

Глава 8

– Да ладно? – на одном дыхании произнесла Инна, таращась на меня во все глаза. – Александр? Фридман? Ты шутишь…
Мы стояли в фойе университета, так и не дойдя до столовой, потому что староста резко остановилась, услышав то, что я ей рассказала. Она прижимала к себе учебники, не поместившиеся в сумку, так, словно они остались её последним спасательным кругом в этом мире.
– Вот-вот, я тоже была в шоке. Но он милый. – на моих губах вопреки воле нарисовалась мечтательная улыбка. Которую Инна тут же подметила.
– Так. Ты что, влюбилась? – прищурилась девушка, подавшись ко мне вперед.
– П-ф, – фыркнула в ответ, – скажешь тоже. Для того чтобы влюбиться, нужно время. Но это не умаляет того, что Алекс – классный. Как человек и как друг.
– Алекс? Ну-ну, – недоверчиво покивала головой староста, поджав губы. – Оно и видно. Ладно, врушка, пошли кушать, я с самого утра ничего не ела, а уже перевалило за вторую половину дня. Остальное расскажешь в столовой.
– Да там больше нечего рассказывать. – пожала плечами.
Про разъяренного братца, проигравшего в гонке, и случай в душе я, естественно, умолчала. Отчасти от того, что мне самой было стыдно вспоминать утренний инцидент. Отчасти от того, что это было… Ну слишком! Из ряда вон.
Это ж надо было ввалиться ко мне в душевую кабинку, нагло пялиться, еще и потом извернуть всё так, что я осталась виноватой в конце! Вот кто он после этого, если не козлина?
Как вспомню, так вздрогну! Я ведь решила, что он меня прям там изнасилует… Один его дикий взгляд чего стоил.
Да и вообще! Всё произошедшее в душе было до ужаса странным и неправильным. Я хотела забыть это, как страшный сон. И больше никогда не вспоминать.
И эти угрозы. Слова. Я действительно не понимала, что творится в голове Яна. И не хотела. Потому что горбатого исправит только одна вещь. Сколько бы я ни пыталась достучаться до него, всё без толку. Поэтому, стоит ли вообще пытаться?
Нет уж. С меня хватит! Пусть катится со своей придурью и выдумками на все четыре стороны и, желательно, обходит меня десятой дорогой.
Столовая гудела голосами. Звякали приборы о посуду. Шумно, но это самая идеальная локация для разговоров. Особенно тех, которые не должны дойти до чужих ушей. Ибо студенты в этой «святой обители» занимались только одним – ели и также обсуждали личные секретики, и им не было дела до того, что творилось вокруг. Даже самые ярые сплетницы соблюдали на территории столовой пакт «перемирия».
Мы с Инной взяли свой ланч и уселись за самый дальний столик у окна. Сентябрьское Солнце палило нещадно. Но я была только рада, ибо очень любила тепло и лето. Но староста, видимо, нет, поэтому поспешила пересесть в тень, придвинув к себе поднос.
– Значит, Александр – гонщик? – задумчиво жуя котлету, произнесла она. – Это слишком неожиданно.
Я утвердительно кивнула.
– Сама была в шоке. Но приятном.
– И как оно? Страшно?
– Что?
– Видеть всё из первых рядов, так сказать. – Инна с энтузиазмом ожидала ответа. На её белоснежном личике сиял неподдельный интерес.
– Конечно, страшно. Я от сиденья не отлеплялась. Еле пальцы в конце разжала, – рассмеялась.
– Но оно того стоит, судя по всему. – верно подметила староста.
На короткое время между нами повисла тишина. Каждый думал о своём, жуя обед. Я смотрела в окно, наблюдая за тем, как внизу мельтешат студенты, бегая от корпуса к корпусу.
В своей задумчивости не сразу заметила, что в нашем застолье произошло пополнение.
– Ты кто? – недружелюбно отреагировала на появившуюся блондинку Инна.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/uliya-chetvergova-33049624/svodnye-zapreti-mne-lubit-tebya-70933879/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.