Главная страница | Современные любовные романы | Только шоколад

Только шоколад
Инна Набокова
Александра и Питер выросли в русском посёлке Вишнёвка. Однако Питер – сын подруги матери – успешной модели из Лондона. Все же, несмотря ни на что, дети считают себя братом и сестрой. Но в одно туманное осеннее утро они проснулись в доме одни. Куда и зачем пропала Мария Дилетова – мать Александры – так и остаётся для них тайной, которую дети ни в коем случае не собираются оставлять неразгаданной. Спустя почти десять лет Александра и Питер исполняют мечту детства и переезжают в Лондон. Однако сестра скрывает от брата, что знает где находится мать, и тайком устраивается к ней на работу в кафе «Гросс». Питер же преисполнен желания и решимости стать лучшим журналистом в Лондоне. В поисках Александре помогает ее закаленный характер и неизменная страсть к кулинарии. А Питеру – его пылкий нрав, способность принимать решения и надежда, которая умирает последней. Вас ждёт яркий сюжет и необычная развязка, а самое главное – прекрасные рецепты блюд, чтобы вы смогли попробовать роман на вкус!

Инна Набокова
Только шоколад

От автора:
Лучший писатель- сама жизнь. Это мне говорили, когда неуемная фантазия начинала бить ключом, и на бумаге возникали миры, целиком и полностью созданные только мной. Но я считаю- это неплохо. Все же долгое время я лелеяла и взращивала в себе желание однажды отыскать среди тысяч жизней одну-единственную, которая будет достойна перекочевать на бумагу. И это наконец произошло. Я счастлива, что услышала эту историю от мамы, которая в свою очередь была свидетельницей устного повествования от непосредственной участницы описанных событий. Какой именно- пусть останется тайной.
Эта история легла в основу романа «Только шоколад», которому я даже не могу дать четкой классификации. Это детектив? Это кулинарная книга? Любовный роман? Нет. Наверное это жизнь. Та самая. Где-то жестокая, где-то счастливая, где-то невыносимо нудная.
Всего каких-то три года, куча правок, литр слез и килограмм нервов- и каркас наконец смог обрасти благоухающими цветами, которые смогут увидеть и ощутить все читатели.
И в конце концов, как исторически сложилось, я обязана сказать слова благодарности людям, которые помогли мне пройти этот путь. За исключением первоисточника событий и мамы, о которых я уже сказала выше, хочу поблагодарить своего ненаглядного и благоверного. Саша, это про тебя. Когда, за неимением полных сведений, у меня появилась потребность наградить главного мужского персонажа внешностью и чертами характера, я ни на секунду не сомневалась, кто станет его прототипом. Разумеется, спасибо, что взял на себя должность редактора, самоотверженно вчитывался в каждую строчку, иногда расхваливая мои писательские способности, иногда жестко перечеркивая целые предложения.
Спасибо тем немногим первопроходцам по стране моего творения, которые застали написание черновика и еще его первоначальное название. Теперь здесь все в порядке.
Спасибо и тем, кто только собирается начать чтение сейчас, держа в руках книгу, и не понимая что вообще происходит. Вы привыкнете к моему стилю повествования. Я надеюсь, что история будет для вас увлекательной, а рецепты блюд позволят окунуться в роман с головой и попробовать его на вкус!
С любовью. Инна Набокова.

Пролог
Когда Александра была совсем юной, ее игрушками были мамины кухонные принадлежности. Конечно, само собой, ее, не менее любимая, тряпичная кукла Сюзи, заботливо сшитая тетушкой Эллой, всегда сидела на краешке стола и молча наблюдала за процессами на кухне. Но когда мама поставила чашку с жидким ароматным тестом слишком далеко, и Александра заметила, что кукле совсем ничего не видно, она тихонько подвинула ее ближе. Но у Сюзи захватило дух от этого невероятного ванильно-карамельного аромата, и она не удержалась от того, чтобы не попробовать дивную смесь. Прямо из чашки. И всем своим тряпичным телом.
Мама, конечно, не поняла, что Сюзи лишь соблазнилась ее тестом, ведь, в конце концов, Александра и сама была бы счастлива сделать тоже самое. Но мама только бросила несчастную куклу в корзину для грязного белья, сказав, что ей пора теперь принимать ванну, прежде чем она сможет вернуться к своей тряпичной беззаботной жизни.
Александра навсегда запомнила, какими расстроенными они обе были в этот момент. Мама и Сюзи. Поэтому девочка решила тихонько постоять возле двери и только издалека понаблюдать, что же мама сегодня будет печь.
Духовой шкаф уже разогревался до нужной температуры, мама заканчивала последние приготовления и заливала тесто в формочку. Оно струилось золотистым шелком, переливаясь в лучах заходящего солнца, которые так мягко и нежно касались его, что делали эти переливы чем-то волшебным.
Александра всегда старалась запомнить то, что готовит мама, но частенько пропускала важные этапы, когда, например, спасала несчастного венчика из лап жуткого половника-злодея, или прятала лопатку-принцессу в замок из прочного металла в виде чаши. Потом мама снова поему-то огорчалась, увидев ее заточенной в замке, а не на свободе, где ей могла угрожать опасность.
Но вот тот самый момент: мама осторожно ставит форму с тестом в духовку. Скоро весь их маленький дом наполнится чарующим ароматом. Александра была в предвкушении, что же это будет?
Мамина выпечка была чем-то чудесным. И на всю жизнь стала неким якорем, возвращающим уже взрослую женщину Александру, в ту самую кухню, то самое место, тот самый день и ту самую минуту, когда казалось, что мама- добрая фея, напевая себе под нос тихую песенку, снова и снова что-то творит на радость семье.

Глава 1
Поселок «Вишневка». Май 1998 год.

Дворик утопал в майской зелени. Деревья поменяли цветущий белоснежный вид на ярко-свежие изумрудные листья. Их коттедж казался таким маленьким на фоне многолетних гигантов-тополей и дубов с толстыми стволами, обросшими мхом. Дети любили играть под этими деревьями. У них имелся совой «домик». Тонкие дощатые стены были не пригодны для круглогодичного служения, поэтому домик разбирался поздней осенью с сезоном дождей и собирался вновь с наступлением более-менее устойчивого тепла.
Дети таскали туда еду из холодильника и с удовольствием поедали ее внутри, деловито и по-хозяйски накрывая на стол, используя мамины сервизы, заимствованные, конечно, в тайне от нее.
– Как бы я хотела переехать в Лондон. – Александра задумчиво взяла кусочек торта и облизала ложку.
– Когда я вырасту, я заработаю кучу денег и куплю тебе дом в Лондоне. – Питер наяривал торт со скоростью смерча.
Клубничный сок уже измазал его пухлые щеки, а сметанный крем очутился на носу, когда он принялся хватать торт руками и откусывать сразу от двух кусков.
Александра криво усмехнулась. Братец всегда говорит о том, что однажды станет богатым и заимеет целый город. Но разбивать его детские мечты она не хотела. Во всяком случае, свою мечту переехать в Лондон, детской она не считала.
Питер был младше на 4 года. И он не был ей братом. Родным братом. Это был сын маминой подруги, которая как раз жила в Лондоне. Она работала моделью и много разъезжала по миру. Как-то раз она призналась, что ей безумно тяжело вверять сына в руки незнакомому человеку. Поэтому благополучно привезла полуторагодовалого мальчика в Россию и больше на связь не выходила. Мама пыталась связаться с подругой несколько раз, но та поменяла номер телефона и фамилию, видимо, тоже.
Так Питер стал единственным мужчиной в этой маленькой семье. Поэтому, как говорила мама, он и заполучил себе такие амбиции. Маме он обещал заработать на домик в горах, где из окна ее кухни будет открываться вид на цветущий и благоухающий альпийский луг.
– Она будет печь этот клубничный торт каждое 20 мая, когда я буду приезжать к ней в гости. – Прошамкал Питер с набитым ртом.
– Конечно, братец. А доберешься в горы как? Там-то дороги не очень подходящие для твоих будущих люксовых автомобилей.
– На вертолете, само собой. – Усмехнулся он.
– Тогда я буду приезжать 25 мая, и мама будет печь вот этот мой любимый шоколадный торт…Как он там называется? – Александра почесала голову.
– Ты не хочешь меня видеть? – Питер вскинул темные густые брови и будто действительно обиделся.
– Почему не хочу? Просто не нужно приезжать в один день вместе, чтобы маме не пришлось готовить два торта. Пусть отдохнет. – Хихикнула девочка.
Но однажды осенью 2001 года дети проснулись в доме одни. Мамы нигде не было. Куда она исчезла и почему, они не знали. Александре только исполнилось шестнадцать, и с этого момента она считала себя повзрослевшей на много лет, когда после нескольких ночей бессилья и рыданий, ей пришлось взять на себя обязанности мамы. Всему пришлось потихоньку учиться. Она бросила школу и теперь следила за тем, чтобы Питер не сделал тоже самое. Он каждый раз грозился отправиться на работу вместо учебы.
Много маминых вещей осталось в доме, но полупустой шкаф, все же указывал на то, что на ушла. И ушла, все хорошо обдумав. И бросив детей.
Для юной девушки домашние обязанности были невероятно трудными. Но она пыталась освоить каждую мелочь. Мыть каждый уголок в доме, вовремя стирать одежду и учиться готовить. Не отходя от плиты, она изучала каждую страницу маминой кулинарной книги, где были все их любимые рецепты, а клубничный и шоколадный торт подписаны «Питер» и «Александра».

Суперлегкий и воздушный клубничный торт «Питер»
-5 яиц
–4ст.л. сахара
–1пакетик разрыхлителя
–1пакетик ванильного сахара
–50мл растительного масла
–100мл молока
–6ст.л. муки
Для крема:
–500г жирной сметаны
–3ст.л. сахара
–150мл жирных сливок
Для украшения:
–Свежая клубника
–Листики мяты
Приготовление:
Отделить белки от желтков. Взбить белки со щепоткой соли до пышной пены. Желтки растереть с сахаром, добавить разрыхлитель, ваниль. Влить молоко, растительное масло, муку. Хорошо соединить все венчиком до однородной блестящей массы.
Вмешать взбитые белки в желтковую массу в несколько приемов лопаткой движением снизу вверх.
Форму для выпечки смазать и обернуть снаружи фольгой. Поставить на противень и влить в него 2-3см воды. Если внутрь формочки не затекает вода, значит можно выложить тесто в форму.
Выпекать корж при температуре 190градусов 40минут.
После окончания выпекания оставить его в духовке еще на несколько минут.
Разделить торт на 3 равных коржа. Взбить жирную сметану с сахаром примерно 15минут. Смазать все коржи, дополнительно прослаивая их свежей нарезанной клубникой. Верхний корж смазать взбитыми сливками. Украсить целыми ягодами клубники и листиками мяты. Дать настояться не менее трех часов.

Глава 2
Честер. Кафе «Гросс» 2011 год
– О нет! Остановите его кто-нибудь! Пусть ест помедленнее, иначе я умру со смеху!
– А мне еще говорили, что работать официанткой скучно.
Лия и Анна, приподнявшись на носочки новеньких синих туфель, уставились на посетителя кафе «Гросс» через маленькое окошко кухни.
– По-моему забавные посетители- это то, ради чего стоит работать в кафе. И даже если он заметит сейчас, что мы за ним наблюдаем, стыдно станет только ему! – Анна почему-то перешла на шепот, но и он сквозил искренней неприязнью к окружающим.
– А я думала, что главный плюс быть официанткой – это чаевые.
– Ты немного отстала от жизни, дорогая! – Анна криво усмехнулась и снова поднялась на цыпочки.
Мужчина, лет пятидесяти, довольно упитанного телосложения, вот уже несколько минут не сбавлял скорости пережевывания пищи, не иначе, как тренировал челюсть к марафону на длинную дистанцию. Или же, жутко опаздывая, он отчаянно хотел измельчить все, что находилось на тарелке. Масло, которым он сдобрил йоркширский сэндвич, стекало по рукам и сразу двум подбородкам, нещадно проникая под воротник его рубашки цвета василька. В любом случае, зрелище это было уморительное. Судя по его частому сморщиванию носа, он уже раз пять прикусил себе язык и вряд ли сможет теперь вести умные и внятные беседы с кем бы то ни было.
– Может уже обратить внимание на то, как вон та дама несколько раз поднимала руку и просила вас подойти?
Лия и Анна вздрогнули.
Да, это была она. «Железная леди», «мисс утка» – такое прозвище она получила из-за своей привычки все время поджимать губы в одну тонкую линию и одновременно с этим сильно вытягивать их вперед. Сама она была довольно маленького роста, а фигура, как мягко определяли окружающие – «компактная». Редкие волосы, цвета лисьей шубки, старательно убраны назад, освобождая морщинистый лоб и виски от тяжкой ноши, тем самым, давая волю использовать свое безумно развитое периферическое зрение в целях поиска причин для недовольства.
Девушки с небывалой ловкостью и синхронностью, которой позавидуют даже танцоры, схватив со столика раздачи свои блокноты, поспешно вышли в зал.
– Не будешь бездельничать – бояться тебе нечего. – Обратилась начальница к другой девушке, тихо стоящей рядом, и снова поджала губы.
– Мисс Дэтт, я, может быть не профессионал, но учусь быстро и очень охотно!
В ответ мисс Дэтт только приподняла бровь и, цокая тоненькими шпильками, удалилась и до девушки донеслось презрительное: «Учись, может что и выйдет из тебя.»
Александра огляделась: кафе на первый, да и последующий взгляд, довольно скучное.
Оформленное в самых банальных расцветках светлого дерева, с добавлением неряшливых панелей, то тут, то там, сплошь увешанных бумагами с правилами данного заведения, благодарностями от гостей и предложениями по сезонному меню. Под каждой записью красовалась размашистая и твердая подпись хозяйки мисс Дэтт. И это немножко пугало Александру. У девушки появилось ощущение, что она попала в клетку, а все окружающие следят за каждым ее шагом. Здесь столько правил! Она почувствовала легкое головокружение. Но ничего не поделать. Ей очень нужна эта работа. Это ее шанс и другого не будет. Цель оправдывает такие жертвы. И девушка, глубоко вздохнув, направилась в комнату для обслуживающего персонала, чтобы наконец получить униформу.

Глава 3
На кухне стоял густой смог. Густой и так сладко приправленный травами и перцем. От чего это было – понять сложно, ведь одновременно там готовились пять горячих блюд, два салата, и закуска. Шипение мяса на сковороде было настолько громким, что разговоры поваров невозможно было расслышать, но так манила мысль остановиться и втянуть в себя как можно больше этого дивного аромата. Александру остановили только пристальные взгляды кухонных «пчел», как называли здесь поваров официанты. А все потому, что за всем этим фоновым шумом, их речи больше походили на жужжание, как в настоящем улье. И в то же время их действия были отточенными, твердыми и легкими.
Александра была поражена тем, что в этом кафе практически никто не оставался со своим именем. Тебе сразу придумывают прозвище. Это создавало странное ощущение подневольности. Для чего это нужно? Так и осталось загадкой.
Переодевшись в униформу официантки, повязав симпатичный передник, и, улыбнувшись себе в зеркале, Александра вышла в зал. Лия и Анна стояли в сторонке за барным столом, и, прикрывшись папками с надписью «меню», оживленно что-то обсуждали, активно жестикулируя и даже изредка не стесняясь показывать пальцем на предмет разговора. Александра уже поняла, что в этом коллективе ей будет не просто. Ей всегда было не просто, поэтому какой смысл ждать, что жизнь хоть немного облегчит ей задачу?
Она задумалась о том, сколько ей еще предстоит пройти до назначенной цели, каким образом ее достичь, как услышала свое имя и вздрогнула. Анна смотрела на нее с легким пренебрежением.
– Тебе мисс утка провела инструктаж?
– Мисс Дэтт? Да, я могу работать. – Александра опустила глаза на подол и стряхнула несуществующие пылинки.
– Твой столик третий. Можешь взять еще седьмой, если за него сегодня кто-нибудь сядет. Чаевые делим в конце дня поровну. Иди, обслужи. Твои первые гости.
Анна вручила Александре меню, ручку, блокнот и вернулась к стойке, заняв позицию, специально приготовленную для тщательного поиска недостатков новеньких официантов.
Вместе с Лией она стояла, опершись одним локтем о столешницу барной стойки, подперев одним пальцем с изящным серебряным кольцом, довольно острый подбородок, совершенно не вяжущийся с ее азиатским типом внешности. Александра чувствовала на себе их пронзающие взгляды.
Они нещадно жгли ей спину и это жжение отдавало в грудь. Это сильно волновало девушку, и она почувствовала, как горят и предательски пылают ее щеки, подойдя к столику номер три.
За ним сидела молодая пара. Они что-то тихо говорили и когда заметили наконец официантку с лицом рубинового цвета, поинтересовались, хорошо ли она себя чувствует. Получив заказ, Александра отнесла его на кухню.
Вроде все идет не плохо, даже очень. Работа в принципе ей нравится.
Получив на кухне блюда, она аккуратно доставила их на подносе с милым позолоченным орнаментом, прямо к столику. Немного погодя уже рассчитала гостей и получила свои первые чаевые.
День прошел практически незаметно. Посетителей было довольно много, поэтому скучать не приходилось. В перерывах между «принеси-рассчитай» девушка учила меню, состав блюд и их названия. Признаться, это было довольно интересно.
Анна в конце смены протянула ей первые заработанные деньги, и Александре даже показалось, что на ее лице промелькнула искра доброжелательности. Заводить дружбу с коллегами по работе она вовсе не собиралась, но ей было важно заполучить их доверие и хорошее отношение.
Таких девушек, как Анна, она уже встречала в своей жизни. Однажды из-за ядовитых уколов в сторону пропавшей матери, Александра не смогла себя сдерживать и быстрым точным ударом разбила этой хамке нос. На самом деле отчаянно бороться за свою честь и честь семьи, при помощи рук, миловидной девчушке приходилось часто. Это знали все, но никто не пытался доводить дело до стола милиции, жалея ее нелегкую судьбу. Когда Александре исполнилось восемнадцать, одна из пострадавших в прошлом женщин, пригрозила, что теперь от тюрьмы ей не отвертеться, и следующая выходка с распусканием рук, станет последней каплей для реального протокола. Александра боялась, что, попав в эти места, она оставит Питера на произвол судьбы. Но почему она не может держать себя в руках? Ведь она не агрессивный человек! Она точно это знает! И все-таки ей пришлось изменить свое восприятие. Или хотя бы попытаться. Она так же слышала издевки и прогнившие ядом фразы, которые были заточены специально для ее сердца, но теперь молча считая до десяти, методом, который услышала от кого-то однажды, все дальше и дальше уносила свой гнев от реальности, спасая себя и брата от последствий поспешных действий.
*****************************************************************
Уже несколько дней Александра работала в кафе «Гросс» в небольшом Английском городке.
Это кафе, не смотря на его небольшие размеры, все же выделялось на фоне остальных. И выделялось не с лучшей стороны. Выглядело оно довольно эклектично. Помесь различных архитектурных стилей, слились в это нечто. Было отчетливое ощущение, что каждый новый хозяин не собирался проводить капитальный ремонт, а только вносил что-то любимое им, не задумываясь о том, как все это будет в итоге дружить между собой.
То же самое можно сказать и о меню. В этом кафе подавали не только английскую кухню. Старожилы этого заведения рассказывали, что изначально в меню были только немецкие блюда, отсюда и название самого кафе.
И несмотря на всю эту жуткую несовременность, людей в зале всегда было немало. Гости восхищались вкусными блюдами, поэтому на некие ошибки в интерьере могли закрыть глаза. Ну или один глаз.
– Девонширский кекс на третий стол!!!
Александра подняла глаза. На столике раздачи появился тот самый девонширский кекс с мятным соусом, а значит, покончив с ним, посетительница, очень похожая на ее первую учительницу, отправится домой. Она заказывает его каждый день. Но вот основные блюда чередует постоянно, потому, что уверена в том, что питание должно быть разнообразным. А удовольствию, коим считался этот кекс, изменять не стоит.
Немного позже девушка подошла к барной стойке. Анна и Лия оживленно, впрочем, как и всегда, беседовали. Обе уставились на экран мобильного телефона Анны, самой последней модели, и зажимали рты руками, театрально корчась от удушающего смеха. Александру безумно напрягало их поведение. За последние несколько дней она несколько раз обслуживала за них столики, потому, что им вдруг приспичило вдвоем «отойти на минутку», а появлялись только спустя час-два.
– Что это она напялила? Старая кошелка! – Анна поднесла к глазам экран мобильника, щурясь, чтобы разглядеть какие-то мелкие детали на фото.
– Навоз стайл! – Лия сделала глоток кофе, и чуть было не прыснула напиток в лицо подруги, когда та остановилась на следующей фотографии.
– Вот это я понимаю! – Низкий хриплый голос Анны раскатом доносился до ушей Александры в сопровождении хихиканья Лии, которая уже довела себя этим до икоты.
Неприятно. А в отражении отполированной барной стойки Александра отчетливо увидела фотографии мисс Дэтт.
На самом деле Александра понимала в чем причина такого поведения Анны. Совсем не Лии, но Анны. Ее грубость и надменность к людям говорила о собственной неуверенности. Однако этот факт не мог быть причиной, по которой такое поведение стоило оставить без внимания. Александра вдохнула полной грудью, заметив, как мелкая дрожь от волнения тронула ее ладони. Затем это волнение переросло в давно позабытое и старательно замаскированное ощущение ярости. Девушка сжала кулаки. Но, тут же одернув себя, подняла голову вверх и сделала глубокий вдох. Цифры в голове сами собой стартовали до десяти. Но, как бы то ни было, она не может это оставить просто так.
– Как смеют такие клуши выражаться подобным образом о других? – Александре показалось, что она слышит свой голос со стороны. – Если считаете, что можете безнаказанно это творить, то я могу с этим поспорить.
Ее щеки снова вспыхнули от сдерживаемого гнева и стыда одновременно, когда Анна и Лия уставились на нее. Глаза Анны, с четким азиатским разрезом, вспыхнули ненавистью, которая переполняла ее сердце.
– Мы можем здесь делать что хотим, кнопа. – Процедила она сквозь зубы.
Ага. Значит вот каким прозвищем она ее наградила.
– Отныне я не собираюсь больше обслуживать за вас гостей! Выкручивайтесь сами. Мисс Дэтт не сделала вам ничего такого, чем бы заслужила такое хамское отношение. Будь я на ее месте, вы бы здесь не работали.
С каждой секундой девушка все меньше узнавала себя. Ее голос практически не выдавал напряжения, которое, к слову, с каждой минутой угасало. Неужели она способна навсегда избавиться от этой злосчастной привычки?
– Так пойди, доложи ей на нас. – Анна сказала это еще более низким тоном, и Александра невольно усмехнулась тому, как высоко та умеет поднимать свои брови-ниточки.
Потом Анна положила смартфон на столешницу бара и вплотную подошла к Александре, упорно глядя в глаза.
– Ты знаешь, кнопа, сколько официанток я сплавила отсюда? У меня здесь особые связи и лучше бы тебе держать язык за зубами и спокойно выполнять свою работу. Иначе… – Она театрально промолчала, выразительно сверкнув глазами, и, протиснувшись мимо стойки, вышла из зала. Александры уловила отчетливый табачный шлейф.
Лия через секунду оказалась рядом с Александрой.
– Какая муха тебя укусила? Чего ты за эту утку вступаешься? Вот уж действительно кому заняться нечем. – Лия закатила глаза и быстрым шагом направилась к двери вслед за Анной.
Эта девушка совершенно не блистала умом и к тому же была слишком молода, не больше восемнадцати лет, что позволяло Анне верховодить как рабочими моментами, так и мнением так называемой подруги. А еще Александре показалось, что Лия попросту боится Анну и делает все, чтобы не попасть под лавовую волну ее гнева.
– Почему? Потому, что она моя мать… – Тихо прошептала Александра, когда девушки скрылись за входной дверью, и ее голос сорвался.

Глава 4
Лондон. Редакция «Nеws`s Day»

Уже битый час он не мог присесть. Громким раскатистым голосом заполнял все пространство своего небольшого, но вполне уютного кабинета. В своих доводах он был абсолютно уверен, но вот убедить клиента в правильности определенных действий, оказалось непросто. Его голос иногда срывался на фальцет, сопровождаясь неистовым покашливанием, и он то и дело хлестал воду. Воротничок рубашки казалось, вот-вот задушит. Он подошел к окну и распахнул его настежь. Теплый летний, но озлобленный ветер, тут же ворвался в помещение, донеся с собой пылинки и песок, так, что он почувствовал легкое похрустывание на зубах. Кажется сейчас начнется буря. Небо уже заволокло свинцовыми тучами, невозмутимые кроны деревьев все сильней трепало и как-то сразу приумолкли птицы. Он замолчал и прислушался. На том конце провода тоже притихли. Однако через несколько секунд он понял, что просто-напросто оборвалась связь. Перезванивать он не станет. Его душевное состояние на данный момент было аналогично надвигающейся буре за окном. Нужно успокоиться. Он сел в кресло и только теперь осознал, как сильно устали ноги. Сколько же он говорил по телефону? Час? Полтора?
Он запрокинул голову наверх, развязал галстук и закрыл лицо мощными широкими ладонями.
Стук в дверь.
– Войдите.
– Мистер Шельд, я все сделал.
В дверях появился молодой парень. Он поспешно вошел в кабинет и, не дожидаясь ответа, положил стопку бумаг на стол шефу. Его синяя футболка врезалась в тело, было заметно, что вещь ему явно не по размеру. Но в наше время трудно понять причину такого стиля: отсутствие ли это денег на новую одежду, либо желание обтянуть рельефы своего тела. Он запустил длинные пальцы в копну темных взъерошенных волос и с удивлением заметил, что карандаш, который он безуспешно искал последние пару часов, все это время был у него за ухом.
Мистер Шельд сидел молча, словно за последний час выговорил весь дневной лимит слов. Он бросил короткий взгляд на бумаги с кое-где выделенными предложениями, где-то вычеркнутыми и уставился на юношу. Затем, сделав глубокий шумный вдох, он заговорил, делая паузы между каждым словом.
– Прошло всего-навсего три часа. Ты приносишь мне уже готовый материал? Материал, на который я выделил тебе двое суток?
– Мистер Шельд, это задание слишком простое для меня. Я могу делать нечто большее.
– Ты выполнил?
– Выполнил. Уникальность текста все сто процентов!
Он молод. Очень молод, но ведет себя довольно уверенно и раскованно перед потенциальным работодателем. И не похож на тех молодых журналистов, которых он, Стивен Шельд, редактор крупнейшей в Лондоне газеты News Day, нанимал прежде. Скорей этот парень напоминал Стивену самого себя: амбициозный и не обделенный врожденной харизмой и внешней привлекательностью. Однако, признать его дар письма и вознести на голову лавровый венец- означало потерять столь ценный кадр. Стивен взял в руки бумаги и пробежался глазами по всем пяти статьям, которые обычно вводили в ступор большинство людей.
За окном ветер беспощадно клонил деревья к земле. Дождь начался внезапно. Тяжелые капли хлестко били по стеклам и, поощряемые раскатами грома, с еще большей силой врывались в кабинет. Стивен, не отрываясь от статьи, молча указал пальцем на окно. Затем лениво приподнял глаза. Парень сначала состроил гримасу, но потом все-таки подошел и плотно закрыл окно.
«Так-то лучше, мальчик…» – подумал Шельд и криво усмехнулся. Да, он должен показать мальцу его место. А еще то, что хорошее расположение, доверие, как и высокооплачиваемую работу, нужно заслужить.
– Питер… – Стивен прокашлялся в огромный кулак. – Статьи неплохие. Многое я бы менять не стал, но тебе следует еще поработать над собственным стилем. Сейчас я вижу бездарную попытку скопировать слог Джона Бёрнса. Я прав?
Было видно, что от такой проницательности парень немного растерялся.
– Я немного вдохновлялся им, но копировать слог совсем не пытался.
– Давай сделаем так… – Стивен снова глянул в окно и, как ни странно, буря потихоньку умиротворяла его душевное состояние. К тому же, этот Питер смог поднять ему настроение. Стивен любил искать в молодых журналистах то, что, по его мнению, однажды поднимет издание на новый уровень. – Ты будешь работать. Пока это испытательный срок. Неделя. За это время ты предоставишь мне несколько статей по моему заказу. А также выполнишь некоторые задания. Спустя семь дней мы снова поднимем этот вопрос и решим, дать ли тебе место в моей команде, или отправить в закат. – Стивен махнул ладонью куда-то сквозь стену.
– Мистер Шельд, я думаю лучше будет сразу дать мне Пулитцеровскую премию! – Питер, неожиданно для себя, громко рассмеялся.
Стивен поднял голову, уставившись на Питера, и в уголках его глаз появился глубокий веер морщин, а губы растянулись в непринужденной улыбке. Этот парень знает себе цену! Стивен уже нисколько не сомневался, что этот юный журналист добьется в своей карьере многого.
*****************************************************************************
Будильник зазвонил ровно в семь. Александра в ярости хлопнула сжатым кулаком по кнопке. Так и знала, что уснет вечером и забудет его отключить. Сегодня выходной и очень глупо было бы подскочить ни свет ни заря. На самом деле она закоренелая сова. Никогда не могла понять людей, которые просыпаются в такую рань по собственному желанию. К тому же такие люди ее пугали: мало ли на что еще они способны?
Но тут ее сладкое возвращение в объятья Морфея прервал жуткий грохот на кухне. Она попробовала применить способ, который использовался во всех фильмах- накинуть на голову подушку. Но через минуту поняла, что таким образом легче задохнуться, чем снова мирно уснуть. Нет. Так спать было уже невозможно! Девушка вскочила с постели и быстрым шагом направилась в сторону кухни.
– Пит! – Она возмущенно уставилась на брата.
– Доброе утро, сестренка! – Он светился. И, как показалось самой Александре, даже что-то напевал себе под нос, чем он никогда в жизни не занимался.
– Пит, у меня выходной. – Александра попыталась, чтобы ее голос звучал как можно более уставшим, под стать внешнему виду: всклокоченным волосам и бледному лицу.
Питер смутился.
– Прости, прости, дорогая! Я забыл. Просто дни в голове перемешались. С этими очерками да статьями я вообще потерялся во времени.
Он вылил из турки свежий, пышущий паром, кофе, достал из микроволновой печи разогретый сэндвич с индейкой и кивнул в сторону двери.
– Я на террасе позавтракаю, потом сразу поеду в редакцию. Вот, сумку беру с собой. А ты иди в кровать отдыхай. Еще пару часиков.
Тут он прикусил зубами свой сэндвич, поднял запястье и посмотрел на часы. Его глаза округлились, он что-то невнятно вскрикнул, и поторопился выйти на террасу.
Александра вернулась в постель. Может быть, что вполне вероятно, она больше не сможет уснуть. Но понежиться в кровати дополнительные несколько минут точно следует. К тому же она любила проводить это время с пользой: подумать о предстоящем дне, о делах, о планах… И все-таки веки предательски отяжелели…
**************************************************************************
День выдался пасмурным. На самом деле в Лондоне и его ближайших городах это привычное явление. Когда в маленьком поселке в России, где прошло ее детство, была такая хмурая погода, мама всегда пекла что-то вкусное. Поэтому небо, сплошь затянутое тучами, имело для девушки острую ассоциацию с домашней выпечкой. Она практически чувствовала запах теста: воздушного, мягкого, песочного, заварного или плотного дрожжевого. А затем ей чудился и сам аромат готовых изделий… Все-таки… Почему же мама их бросила? Ведь даже несмотря на некоторые трудности и бедность, все было так хорошо! Александра никогда не забудет то осеннее утро. Голые ветви деревьев, пожухлая трава, обрамляющая берег мимо текущей реки, запах свеженарубленных дров, аккуратно сложенных в поленницу, легкая пелена влажного прохладного тумана и… тишина. Оглушающая тишина. Она несколько раз обходила все комнаты, вокруг дома, осматривала вдоль берега реки, спрашивала у соседей, но они ничего не знали, или только делали вид, что не знали. Никогда из памяти не удалить тот охвативший страх и осознание своей беспомощности.
Дом, будто мгновенно потерял душу. В нем было пусто, хотя мамины вещи практически все были на месте. И один из их излюбленных пирогов стоял на столе. Мама называла его «Семейным», потому, что всей нашей маленькой семье он был по вкусу: Питер обожал корж с мятой, а моим любимым слоем была меренга сверху, которая, словно нежное бархатное облако, таяло во рту. Он был уже холодным…
С этими воспоминаниями Александра вдруг почувствовала острую потребность снова насладиться тем пирогом. Она нашла мамину кулинарную книгу, пролистала несколько страниц, и, найдя нужный рецепт, достала миксер и повязала передник.

Пирог «Семейный»
Состав:
Корж:
–3 желтка
–3ст.л. сахара
–1п разрыхлителя
–1п ванильного сахара
–0,5 ч.л. соли
–50мл растительного масла
–50мл молока
–180г творога (от 9%)
–несколько листьев мяты
–4-6ст.л. муки
Меренга:
–3 белка
–щепотка соли
–несколько капель лимонного сока
–1ст.л. сахара
Приготовление:
Для коржа взбить желтки, добавить все ингредиенты по порядку. Взбивать 3-4минуты, затем перевести миксер на низкую скорость и всыпать муку.
Вымыть и высушить чашу миксера и венчики. Обезжирить лимонным соком и добавить несколько капель на дно чаши.
Взбить белки с сахаром примерно 3минуты.
На смазанную маслом форму выложить первый творожно-мятный слой, затем аккуратно распределить меренгу.
Выпекать пирог в течение 35-40минут при температуре 180-190 градусов. После чего открыть дверцу духовки и дать ему остыть. Если вынуть пирог сразу, безе может осесть. Остывший пирог посыпать какао-порошком.

Глава 5
Оглушающий треск раздался в просторном помещении. Потом снова. Питер резко поднял голову и уставился на экран монитора, где летали мыльные нелопающиеся пузыри в знак того, что компьютер устал жать от него умных изречений и уснул. Точнее уснули они вместе. Или все-таки Питер не спал? В панике он пытался заставить мозг признаться в этом. Который час? Парень сфокусировал зрение на часах. Уже пять?
– Да, Пит, от тебя я такого не ожидал… – буркнул он сам себе под нос.
Он хлопнул себя по щекам, при этом нащупав на одной из них глубокий вдавленный след от пуговицы. Вот это чудно! И как теперь показаться кому-нибудь на глаза?
Ладно. Не все так страшно. Главное, чтобы статья была готова к назначенному сроку. Он кликнул кнопкой мыши и на экране появилась статья. Видимо он заснул, когда заканчивал последний абзац.
Снова треск. Питер от неожиданности отдернул руку. Это всего лишь кто-то в десятый раз воспользовался степлером.
– Питер, тебя Шельд вызывает. – Шарлотта, что работает в отделе фотографии, вошла в двери с огромной папкой архивных материалов.
В это здание редакция переехала только две недели назад. Поэтому из старого обителя «News Day» полным ходом перевозили все архивы, чтобы разобрать их. Работы у отделов стало больше, но энтузиастов покопаться в старых бумагах, тоже было немало.
– Я иду. – Питер прокашлялся.
– Не забудь, что сегодня на тебе вон те папки. Разобрать нужно как можно быстрее потому, что послезавтра привезут новую партию. Говорят там еще немерено их. – Шарлотта театрально закатила глаза.
– Застряли мы с этой западней надолго. – Питер, подперев голову ладонью, изо всех сил старался скрыть позорный след на щеке.
– Наверное. – Девушка безучастно повела плечами и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.
************************************************************************
Стивен Шельд, вальяжно раскинувшись на своем кресле, неторопливо пил кофе с корицей и бадьяном. Его любимый напиток. Поэтому, когда Питер, осторожно постучав в дверь, приоткрыл ее, в нос ему ударил яркий аромат специй. Так даже лучше. Питер, впрочем, как и сам Стивен, считал распитие кофейных напитков на работе, той необходимой неформальностью, благодаря которой можно по-человечески приблизиться к боссу. Или к починенному. Поэтому Шельд тут же указал Питеру широкой ладонью на кресло напротив и поставил для него на стол чашку кофе и корзинку «бонусов» в виде порционных сливок, сахара, корицы, ванили, бадьяна и песочных мини-рулетов с абрикосовым джемом.
– Угощайся. Я знаю, что у тебя сегодня возникли… эээ… проблемы. – Он указал пальцем на свою левую щеку.
Питер инстинктивно отзеркалил его движение, нащупав все еще не сошедший след.
– Да, было дело. Плохо спал ночью. Искал кое-что по теме статьи. Но я все закончил!
– Я верю. – Шельд выглядел очень задумчивым.
Питер присел на кресло и осторожно взял в руки чашку с кофе. Напиток маняще посылал свои бодрящие частицы, и они невесомым спасением возвращали к жизни спящие ощущения.
– На самом деле я хотел кое-что обсудить с тобой. – Шельд поставил свой напиток на стол.
Ну вот, теперь он выглядит как суровый босс, а не смертный человек, каким казался с чашкой в руках. Из-за этого Питер крепче вцепился в свой кофе и его улыбка мгновенно исчезла с лица, запечатав губы в тонкую линию.
Стивен нервно потер свои губы, переведя взгляд на экран компьютера.
– Питер… – Начал он. – Твой испытательный срок подошел к концу.
Неужели? В последние несколько дней ему казалось, что это рабство, не поощряемое никакой монетой, не закончится. Но Шельд отнюдь не выглядел довольным. И Питер молчал, чувствуя собственный пульс в каждой клетке тела. Мистер Шельд тоже сделал паузу, взглянув на юношу, видимо ожидая соответствующего вопроса, но Питер все еще молчал. Тогда Стивен прокашлялся и продолжил:
– У нашей редакции нет острой нужды в кадрах. Мы делаем работу быстро и качественно. И если нам и брать новых…эээ… журналистов, например, то они должны соответствовать нашим высоким требованиям, либо задать новую планку, которая выше стандартов. Иначе к чему нам держать в рядах бестолковый горох?
У Питера от напряжения заиграли желваки и, сцепив руки за спиной, он начал раскачиваться взад-вперед, приподнимая пятки. Александра постоянно просила его избавиться от этой привычки, но в моменты сильного нервного переживания, он ничего не мог с собой поделать. Но почему же он тянет кота за хвост? Здесь уместней будет либо «да», либо «нет». Но это неисправимая особенность каждого журналиста – превратить, казалось бы, самый простой ответ в полноценный очерк. Серьезно! Бери, записывай этот монолог и публикуй в разворот о безработице! С этими мыслями Питеру стало немного спокойнее, и он даже смог выдавить дежурную улыбку.
– Почему ты молчишь и не спрашиваешь какого мое решение? – Наконец не сдержался Шельд.
– Не вижу в этом смысла. На ваше решение не повлияет мое любопытство. Но я все и так понял, мистер Шельд.
– Правда? И что же ты понял? – В руках у Стивена снова появилась чашка кофе.
– Конечно вы не можете попрощаться со мной. – Питер старался выглядеть как можно более уверенно, потому, как однажды прочитал исследование по психологии о том, что в своей уверенности можно убедить, если быть убедительным, даже если на самом деле от нее ничего не осталось. А в таком месте работают только уверенные в себе люди.
Шельд не скрывал искреннего удивления, но все же было заметно, что такое заявление наглостью он не посчитал.
– Хорошо. Давай закончим на этом. Завтра тебя полностью оформим по всем правилам. Добро пожаловать в News Day! – И он протянул Питеру свою широкую ладонь.
Питер с нескрываемой радостью пожал ее. Сердце билось как бешенное, ведь он впервые получил настоящую работу! И не в желтой газетенке, а в серьезном, известном издании!
– Я не подведу вас, мистер Шельд! Спасибо, что приняли. Я докажу вам, что я не горох! – Питер усмехнулся. – Такой формулировки, если честно, я еще никогда не слышал.
– Мы так называли писак-самозванцев у себя на факультете. Ты привыкнешь. Здесь тебя ждет много нового. – И Шельд подозрительно хитро прищурил глаза, отправляя в рот кусочек рулета. – Вливайся. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.
– Поверьте, мистер Шельд, я уже на полпути! Могу идти?
– Завтра- как штык! А за те статьи, которые пошли на публикацию за время твоего испытательного срока, я тебе заплачу. Они достойны того, чего уж тут скрывать.
– Благодарю вас, мистер Шельд!
Улыбка Питера стала еще шире. Это его первый заработок на собственных статьях! Теперь он тоже сможет вкладывать деньги в оплату бесконечных счетов. Александра, конечно делала это постоянно и ни разу не упрекнула его, но он чувствовал себя некомфортно, как мужчина. Теперь все изменится. И он обязательно купит сестре что-нибудь в честь такого события. Питер закрыл за собой дверь и твердой походкой направился к своему рабочему столу.
*************************************************************************
Александра уже накрыла на стол и, подняв глаза, увидела в окне, как Питер вышел из такси. Он светился, как юбилейный рубль. И, конечно девушка сразу поняла причину такого настроения. Его взяли на работу. Конечно, иначе и быть не могло. У Питера явно есть талант. И это ведь она, Александра, предложила ему сразу попробовать свои силы в издании покрупнее. Потому, что такой талантище не должен тратить свою карьеру, сочиняя утки.
В комнату он буквально впорхнул. И перед лицом Александры, теребя долларовые купюры, гордо произнес:
– Смотри, сколько у нас теперь есть!
При этих словах девушку мгновенно накрыло ощущение дежавю. И тут память по ниточке вернула ее на девять лет назад: Питер, с горящими от восторга глазами, сжимающий в обеих руках пакет, набитый перевязанными резинками купюрами, восклицает: «Смотри сколько у нас теперь есть!»
Александра вздрогнула, когда Питер, сложив деньги на стол, уставился на нее, пытаясь понять, почему сестра не разделяет его безмерной радости.
– Извини, задумалась. – Она мило улыбнулась и потрепала брата по щеке. – Я же говорила, что у тебя все получится!
– И еще я купил тебе кое-что. – Питер загадочно улыбнулся. – Но отдам после того, как ты вкусненько меня накормишь.
– Все уже готово. Садись за стол, только не нужно складывать на него деньги. Это самая грязная вещь на свете.

Глава 6
Поселок Вишневка. 2002год
Александра.
Я встретила новое январское утро с сильной головной болью. Мое тело знобило и, подойдя к шкафу, я надела на себя несколько вещей одновременно. Но это не давало результата. Я никак не могла согреться. После нескольких тщетных минут, укуталась в одеяло и легла обратно в постель. Питер уже встал и затопил печь. А потом сходил на улицу и принес две охапки дров. Эти охапки были маленькими, но он так стремился помочь мне, что безропотно выполнял всю эту, как он гордо произносил, мужскую работу. На самом деле у меня еще вчера вечером поднялась высокая температура, Питер позвал тетю Таню, соседку, которая измерила ее, дала таблетку и потом еще принесла чай с лимоном. Это была добродушная женщина. Я подозревала, что она знает куда делась мама, слишком уж красноречиво говорил ее грустный и сочувствующий взгляд и я всякий раз пыталась прочесть его, но воображение не рисовало никакого хорошего ответа.
Питер тихо вошел в комнату. Старая верь скрипнула.
– Ты уже не спишь? Тебе лучше? – В его круглых серых глазах виднелось искреннее беспокойство.
– Ох, Пит, кажется я совсем разболелась. Придется снова просить таблетку у тети Тани. – Голос сестры показался Питу чересчур слабым. Он вздрогнул от страха, который, словно острой иглой, вонзился в его сердце.
– Я сейчас. Я ее позову. Лежи не вставай, мы все сделаем!
В тот день я чувствовала себя очень плохо. Тетя Таня заходила каждый час, измеряла температуру, отпаивала теплой водой, принесла вкусный куриный суп, но мне совсем не захотелось есть. Однако Питер с удовольствием поел за двоих. Но под вечер на градуснике тетя Таня с ужасом обнаружила, что ртутный столбик показывает отметку сорок. Она заохала и побежала к телефону вызывать скорую помощь.
Врач, осмотревший меня, диагностировал ОРЗ, сделал укол, чтобы снизить температуру, выписал лекарства, наказал еще больше пить, потому как жаропонижающие препараты попросту не могли действовать в обезвоженном организме. Но когда он составлял рецепт, вдруг спросил кем приходится нам с Питером тетя Таня. Узнав, что она просто-напросто соседка, поинтересовался, где находятся родители. С этой минуты он очень пристально смотрел на нас, его взгляд стал более задумчивый. Он еще что-то черкнул на бумаге и распрощался.
Через три дня я совсем поправилась. Теперь уже могла сама выполнять всю домашнюю работу. Тетя Таня каждый день заглядывала к нам, впрочем, она это делала с того самого дня, как пропала мама. Приносила что-нибудь из продуктов, помогала навести в доме порядок, и я, как ни пыталась завести разговор о матери, женщина не поддавалась и все время неубедительно бросала в ответ: «не знаю, солнышко.»
В тот день на улице злорадствовала настоящая вьюга. Ледяной ветер швырял снег целыми горстями по разным сторонам. Беспомощные деревья поддавались его грозным порывам. Стекла на окнах покрылись нежными морозными узорами.
Мы с Питом сидели за столом и завтракали свежим творогом со сметаной и ароматной яблочной галетой, активно обсуждая, чем заняться в такой день. Но тут наш взгляд поймал подъехавший к дому, BMW7. Он черным пятном выделялся на фоне белоснежной бури. Из автомобиля тут же вышел водитель в черном пальто и направился к пассажирской двери. Отработанным легким движением, так будто он проделывал это миллион раз, мужчина открыл дверь. Из недр шикарного салона появилась недовольная дама. Сначала она поставила на землю тонкую ножку, облаченную в изящные белые сапожки, затем вышла сама, мгновенно оказавшись под прицелом снежных пуль, тщетно пытаясь поправить волосы, шубу, они все равно не могли устоять под воздействием непогоды. Водитель кинулся помочь даме, вытащив пиджак из машины и пытаясь заслонить им хотя бы ее идеально уложенные каштановые волосы. Но вместо этого, дама тут же получила хлесткий удар в лицо этим самым пиджаком. Она взорвалась, повысив голос на мужчину, размахивая руками. После чего, с пунцовым от ярости лицом, и быстрым шагом, насколько это позволяли пятнадцатисантиметровые каблуки, пошла к калитке.
Мы переглянулись. Кто это? И стоит ли вообще пускать незнакомых людей? Но тут же к этой даме подошла тетя Таня. Они перекинулись несколькими фразами, соседка кивнула в сторону дома как раз на то окно, в которое мы смотрели. Мы молниеносно присели, чтобы нас не посчитали слишком любопытными.
Через минуту тетя Таня вошла в дом, а за ней дама. Она улыбалась самой фальшивой улыбкой на свете. Ее волосы были в жутком состоянии после такой агрессивной деревенской вьюжной парикмахерской. Она была довольно молода. Слегка за тридцать, но делала яркий макияж, что существенно прибавляло ей возраста.
– Александра, Питер, знакомьтесь, это Лиза- ваша двоюродная тетя. Она приехала к вам из Москвы! – Тетя Таня добавила своему выражению напускной восторг.
Мы, конечно, без смущения раскрыли рты, разглядывая новую гостью. Она была одета в расклешенные брюки цвета слоновой кости, шубу с длинным белым мехом. На шее переливалось ожерелье из топазов нежного лазурного цвета, перекликаясь с длинными серьгами-ниточками, которые, как маятники, отзывались на каждое движение девушки. Несмотря на трескучий мороз и сильную вьюгу, дама была без головного убора, но в перчатках и почему-то в солнечных очках.
Я ясно уловила брезгливость в ее взгляде, когда та вальяжным жестом сняла очки, проведя взглядом сначала по комнате, а потом, будто мы появились из ниоткуда, уставилась на нас.
– Привет, лапушки мои! – Лиза выдавила неискреннюю улыбку.
– Здравствуйте. – Питер подошел к ней и протянул руку. Лиза пожала ее кончиками пальцев, демонстрируя шикарное кольцо, надетое поверх перчатки. – Меня зовут Питер, а это Александра.
Но я не говорила ни слова. Какая-то подозрительная родственница. Она указала на сумку позади себя, которую занес в дом мужчина в черном пальто.
– Я привезла вам кое-какие подарки. Вы же наверняка ничего в своей жизни не видели, кроме речки и коров, бедные дети!
Лиза прошла в комнату в обуви, оставляя мокрый след на тонком ковре и, смахнув со стула несуществующие пылинки, недовольно поморщилась и осталась стоять.
– Ладно, детишки, вижу у вас тут все не так уж плохо. Буду заскакивать к вам в гости. Родственники как никак! Разбирайте сумку с гостинцами, а мне пора. – Она махнула рукой и, как ужаленная выскочила из дома. Тетя Таня последовала за ней.
Пока Питер с огромной скоростью потрошил сумку, всякий раз выказывая неописуемый восторг, я молча смотрела в окно, как тетя Таня и Лиза о чем-то говорят. Почему мы раньше не знали о ее существовании? Почему она появилась только когда исчезла мама?
Основной объем гостинцев из сумки составляли различные продукты: от самых необходимых – в виде соли, муки, масла, сахара, нескольких видов круп, до каких-то диковинных, включая настоящий кокос, который мы видели до этих пор только на картинках.
Я, конечно, была рада этому внезапному всплеску добродетели у незнакомой родственницы, но в то же время тревожное чувство меня не покидало.
Когда черный автомобиль поглотила вдалеке не утихавшая вьюга, в дом вернулась тетя Таня. Она выглядела очень расстроенной и явно не знала, как сообщить нам новости.
– Ребятки, я должна вам сказать что-то важное. Вам необходимо это знать. – Она не смотрела нам в глаза, видимо взгляд в пол был единственным способом чувствовать себя более-менее спокойней. – Дело в том, что я уже несколько недель собирала документы на ваше усыновление. Если те люди, что приходили к нам в самом начале, узнают, что у вас до сих пор нет законного опекуна, то вас заберут в детский дом.
При этих словах я почувствовала укол, который резко, будто встряхнул изнутри, хотя спокойное и безразличное выражение моего лица, не изменилось. Я уже давно научилась держать эмоции глубоко в себе, тщательно маскируя их. Тетя Таня вздохнула и посмотрела мне в глаза. Я знала, что женщина относится к нам как к своим детям, потому, что никогда не имела их. И я была бы очень рада, если бы опекуном была именно эта добрая и отзывчивая женщина. Ведь в свои почти семнадцать я прекрасно понимала всю серьезность ситуации.
– У меня почти получилось все оформить, но…– Голос тети Тани сорвался, и она сделала паузу для того, чтобы обнять за плечи подошедшего к ней Питера, который круглыми от волнения глазами, изучал ее исказившееся от боли лицо. – Ох, мальчик мой… – Она тяжело вздохнула и пригладила Питеру торчащую сбоку непослушную прядь волос.
– Тетя Таня, не плачьте. – Питер тихо накрыл своей ладошкой ее ладонь.
– Нам придется уехать? – Спросила я, более резким тоном, чем собиралась, не веря каждому своему слову.
– Возможно не придется, только вот… моими вы не будете. Потому, что ваш законный опекун теперь Лиза. – Ответила тетя Таня.
– С какой это стати? – Я не на шутку завелась. – У нее не было ни единого шанса!
– У нее было гораздо больше шансов перед законом, чем у меня. Она является вам тетей по крови. Но есть и хорошие новости. Пока что ее опекунство над вами только на бумагах. Это для того, чтобы вас не забрали в детский дом, а вот к себе вас забирать она еще не собирается. Возможно это произойдет немного позже.
Отлично! Я засияла от счастья, ведь какая разница, что Лиза оформила опекунство, мы все равно еще будем жить здесь! Пусть даже в бедности, в маленьком, но таком родном доме. А когда мне исполниться восемнадцать никаких прав на меня она уже иметь не будет.
Я ни на что не хотела променять спокойный пейзаж за окном, где тихо плещется вода в реке, шумит ива и шелестят вековые тополя. Когда совсем нечего кушать, мы с Питером смело рыбачим на берегу, как взрослые, потом радостно прихлебываем уху со свежеиспеченным хлебом, который я неплохо научилась печь.
Но сейчас за окном январь, частые вьюги не дают выбраться из дома, поэтому Питер практически не ходил в школу, а я не могла так часто подрабатывать нянечкой в детском саду.
Через месяц в дом пожаловали новые гости. Мы смотрели на мужчину и двух женщин, одетых в деловые костюмы, с папками и бумагами в руках. Они спросили у тети Тани где находится Елизавета Макенова – законный опекун, но тетя Таня соврала им, что та просто по делам в городе.
Однажды, проснувшись холодным февральским утром, мы заметили, что все дороги покрыты очень глубоким слоем снега. Вьюга прекратилась и снежинки всю ночь тихо и равномерно укрывали тропы. Сегодня я собиралась пойти на работу потому, что денег не осталось совсем, а холодильник опустел еще позавчера. Тетя Таня, как обычно, приносила что-нибудь на обед, но так как теперь между нашими домами непроходимые сугробы, которые быстро не расчистить, нужно было выкручиваться самим. Я почувствовала знакомое сосущее под ложечкой ощущение. Я привыкла к нему с самого детства. Мама часто работала, но денег у нас не было, чтобы покупать все необходимое. Питались в основном супом или попросту картошкой с квашеной капустой. Поэтому, стараясь баловать нас, она частенько готовила именно пироги и торты, чтобы забыть о том, что завтра снова непростой день. К нам постоянно приходила хозяйка дома и требовала оплату. Да, мы снимали этот дом. Я помню то, как однажды подслушивала разговор мамы и хозяйки, лежа под одеялом, притворившись спящей. Они говорили приглушенными голосами. Питер уже спокойно спал, а и ему было все равно, он был тогда совсем маленьким. Но вот я ясно помнила мамин тихий голос, умоляющий дать еще немного времени, потому, что она снова не получила зарплату вовремя. Хозяйка была высокая дама лет пятидесяти в балахоновых длинных платьях из дорогих тканей, все время в шляпке, перчатках, увешанная драгоценностями, с тонкими рубиново-красными губами и маленькими глазами, обрамленными короткими ресницами в комочках от туши. Она иногда оставалась на ночевку в соседней комнате, которая существовала только для нее и всегда запиралась на ключ. Ни маме ни нам не разрешалось даже подходить к этой двери. В остальное время хозяйка путешествовала.
Но с тех пор, как мама пропала, она не появлялась. Я все время думала, что сказать ей, когда та в один прекрасный день появится на пороге.
– Смотри!!! Смотри сколько у нас теперь есть!!! – Питер прервал мои размышления, вбегая в комнату с пачкой денег в руках.
Его глаза сияли от восторга, но я вздрогнула, испугавшись своих мыслей, которые в этой ситуации лезли мне в голову.
– Пит, ты где это взял? – Я потянулась к деньгам осторожно, словно это была бомба, которую нужно аккуратно убрать из рук ребенка.
– Ты мне не поверишь, но вчера я вспомнил о своем тайнике в дереве, помнишь, что я тебе летом показывал? Вчера я открыл его и достал свою шкатулку, в которую положил красивые камушки. Не смог найти ключ и решил оставить поиски на сегодня.
– И ты его нашел, да?
– Нет. Не смог найти, пришлось сломать замок. А там лежали они! – Он тряхнул перевязанными купюрами прямо мне в лицо, и я отвернулась.
– Пит, нам придется сохранить это в тайне. Никому не рассказывай, что и где ты нашел. – Я смотрела прямо в глаза и говорила совсем тихо. – Никому! Даже тете Тане!
– Почему? – Питер расстроился.
– Так нужно. – Ответила я. – Поверь мне. Я знаю, как мы распорядимся ими.

Глава 7.
Честер. Пеппер-стрит.
Александра

Прошло уже два месяца, как я работаю в кафе «Гросс». Да, я в Англии, ведь я всегда, сколько себя помню, мечтала жить именно в этом месте. Подруга говорила, что это страна для меланхоликов и вообще депрессивных людей. Но меня настолько вдохновляет здешняя атмосфера! Я всей душой полюбила наш не очень большой, старинный и оживленный городок Честер, дом в стиле крафтсман, который мы снимаем с Питером, хотя здешней достопримечательностью считаются дома в стиле фахверк с выступающими балкончиками на Chester Rows.
Я стала больше творить. Конечно я немного скучаю по нашему домику в поселке Вишневка, и, возможно, еще вернусь туда, но сейчас я хочу быть здесь. И не только потому, что рядом мама, нет, она до сих пор не вспомнила меня. Эти мысли не дают мне покоя. Я все время смотрю ей в глаза и про себя молю: «мамочка, вспомни меня, пожалуйста, ведь я столько лет тебя искала!»
Но сказать ей это не могу. Не могу набраться смелости. Питеру я тоже ничего не рассказала. Он как всегда захочет письменных фактов, которых у меня нет. Почти нет.
Сейчас мама совсем недоступна. Много проводит времени в отъездах, а когда я с ней встречаюсь, торопится дать задание или проверить как я справилась с предыдущим.
Из-за того, что я так и не окончила школу, а нянечкой в детском саду подрабатывала неофициально, мне совсем не доверяют. Анна и Лия стремятся уколоть и задеть, указать на ошибки, связав их с недостатком образования.
Да, я пожертвовала своим образованием ради брата. Многим это казалось странным поступком, все-таки он не родной мне, но у него большое и доброе сердце. Он рано повзрослел и многое делал для меня в силу своих возможностей. То, как он бережно распоряжался нашим бюджетом, все время поражало меня. И я решила: я не пропаду, а вот его мечта – стать журналистом, не сбудется без должного образования. И я сохранила тогда большую часть найденных им денег. Пришло время, и мы потратили все на его обучение. Тогда я думала, что их хватит с лихвой, но получилось, что за это время цены немного изменились и мы еле-еле покрыли все счета.
– Алекс, тебя мисс-утка искала. – Анна с недавнего времени сменила гнев на милость и стала называть меня по имени. Попросту она поняла, что я не из тех мягкоскорлупных людей, которые будут все время плясать под ее дудку.
Я только вошла в кафе, смахивая дождевые капли с легкого жакета и от услышанного у меня сразу перехватило дыхание. Я жутко волнуюсь всякий раз, встречаясь с мамой. И каждый день репетирую в голове то, что хочу ей сказать. Но от того, что эти слова остаются внутри меня, они превращаются в ком и сильно сдавливают грудь, после чего, облегчение мне дарят только слезы, которые я прячу по ночам в подушку.
Я наспех пригладила мокрые волосы (и почему я до сих пор не привыкну брать зонт с собой), повязала форменный передник и постучалась в дверь кабинета.
– Да! Войдите! – О нет, снова этот знакомый комок подкатил к горлу, и я постаралась глубоко и медленно вздохнуть, тихо войдя в кабинет.
– Мисс Дэтт, мне передали, что вы меня искали.
– Да, Александра. Времени у меня не много, поэтому сразу к делу.
Она торопилась, шелестела бумагами, словно никак не могла найти что-то.
– Мне нужно снова улетать на конференцию. Больше я не совершу грубейшую ошибку и не оставлю кафе на Джейсона. Поэтому я тебе…
«Мамочка, это я – твоя дочь, Александра. Вспомни меня пожалуйста!»
– Что-то мне подсказывает, что на тебя можно положиться. А что касается…
«Интересно, когда я смогу все-таки набраться смелости, чтобы признаться? Сколько еще времени пройдет? А может и не нужно оно все. У нее теперь другая жизнь, и нас с Питом она, увы, не помнит.»
Мои мысли роились, и я не могла сконцентрироваться. Но все они вмиг разлетелись, когда она строго посмотрела сквозь тонкие линзы очков.
– Сколько, Александра?
– А… Я… Что, простите? – Мое сердце заколотилось еще сильнее.
– Сколько ты здесь работаешь? – Мисс Дэтт уже теряла терпение, что выдавало ее напряженное лицо.
– Два месяца.
– Хм… Не так много для повышения, но, как я уже сказала, мне нравится то, как ты работаешь. И те качества, что я назвала, дают тебе большой плюс и преимущества по сравнению с другими сотрудниками… Которые даже стол нормально протереть не могут! – Она повысила голос, будто пыталась докричаться до той женщины, что работала уборщицей, и сейчас скорей всего болтала по телефону в своей темной малюсенькой подсобке. – Поэтому я с легким сердцем покидаю вас, искренне надеюсь, что ты меня не подведешь. Все, что требуется – здесь. Прочитай и действуй.
Она положила на край стола тонкую папку. А еще она что-то говорила о моих качествах? Ну почему же я такая рассеянная рядом с ней? Я поняла, что она назначила меня управляющей на время своего отсутствия. Это совершенно не пугало меня. Ведь за эти два месяца я многому научилась. Поняла как работает этот механизм и какие шестеренки у него основные.
Мисс Дэтт вышла из кабинета, оставив ключ рядом с этой папкой. Я подошла и открыла ее. Там было все, что необходимо: телефоны поставщиков, дни и часы приема продуктов, количество принятых ингредиентов, количество списанных, прибыль, налоги, счета, зарплаты, в общем все, что касается управления. Вот это уже немного пугает. Но я не должна была показать свой страх, иначе его просекут все. Во всяком случае от меня требуется лишь контроль исполнения, а все дела распределены между сотрудниками уже давно.
Я сняла передник официантки и уселась за стол. Сначала я тупо разглядывала кабинет с этого ракурса. Трогала идеально отполированный стол, (искренне не понимая, что в работе уборщицы сегодня не понравилось маме) раскручивалась в кожаном кресле, потом снова, раскрыв рот, любовалась миниатюрным диванчиком, стоящим в углу рядом с кофейным столиком из темного стекла.
Еще в кабинете было довольно много растений. Я улыбнулась. Мама всегда любила всевозможные комнатные цветы. Даже такие, которые не были похожи на них. Здесь это придавало домашний уют, и я хотела просто остаться на этом месте. Мой взгляд скользнул на рамку с фотографией, стоящей на столе. На фото была она. Одиноко стоящая женщина на пристани, провожающая взглядом далекий паром. Солнце нежно касалось закатными лучами глади воды, окрашивая ее во все оттенки охры. Мамин силуэт казался практически черным, но ее блаженную улыбку все равно возможно было разглядеть. Безумно красиво место. Интересно, где это? Когда отношения с мамой восстановятся, возможно, мы вместе побываем там.
Я не хотела сидеть в кабинете целый день. Несколько минут спустя я вышла в зал и сразу поймала на себе сверлящий взгляд Анны. Оказывается, перед отъездом мисс Дэтт объявила о моем повышении всему персоналу, который меня теперь тихо ненавидел.
Я молча сделала себе кофе и вышла на улицу. Дождь еще немного моросил, поэтому я осталась стоять, прильнув к стене кафе.
На противоположной стороне улицы от нас было еще одно заведение. Кафе «У Сандры». Если честно, оно выглядело гораздо привлекательнее. Милый фасад перламутрового угольного цвета так дивно контрастировал с белоснежными строгими барельефами. Козырек выдвигался на много метров вперед, что позволяло посетителям спокойно отдыхать на улице в такую мокрую погоду. Название кафе позолоченной эмблемой величественно возвышалось над козырьком, но в то же время не выглядело слишком вульгарно или кричаще, оно просто добавляло тот необходимый шарм, как восковая печать, которую оставляли монархи на своих посланиях.
Темные стекла в оконных рамах, подоконники усеяны кашпо с лавандой, которая отчетливо отражается, создавая призрачный объем. Идеальное место. И говорят, там подают отличный хлебный пудинг.
Я взяла еще глоток обжигающего напитка и почувствовала, как он медленно, но верно, возвращает меня к жизни. Мысли уже собирались во единую цепь, дружно взявшись за руки, или что у них там… И тут я подумала: я осталась управлять этим кафе. Что если попытаюсь немного переделать его? Внести свежую нотку, так сказать? Постараться, чтобы наше кафе было не хуже, чем «У Сандры». Почему бы и нет? И начать нужно с меню. Да, ведь я неплохо умею готовить и разбираюсь в кулинарии! Мне нельзя было чувствовать власть. Она несомненно ударит мне в голову. А что, если вернувшись, мама меня уволит за такую самодеятельность? Или ей понравится? И я получу не только ее уважение, но и хорошее место работы?
Я еще сомневалась. Стоит ли игра свеч? Но в конце концов решила действовать. Только не настолько очевидно и резко.
Я допила кофе, бросила еще один взгляд на кафе «У Сандры», заметив, как оттуда выходит счастливая компания. Потом обернулась и посмотрела на зал нашего кафе. Он, как обычно, практически полный. Все с аппетитом уплетают поданные блюда. Казалось бы, все хорошо, но я чувствовала- что-то все равно не так. Этому кафе не хватает свежести. Все очень привычно и мне показалось, что все гости приходят к нам по инерции. А мне хочется видеть в их глазах восторг как от кухни, так и от окружающего интерьера.
Я вошла обратно в кафе и направилась прямиком в кухню. Повара смотрели на меня с нескрываемым раздражением, однако ничего не сказали. Но я постаралась максимально не мешать им и осторожно заняла место на дальнем конце.
– Что ты делаешь? – Лия появилась позади меня, словно из-под земли, когда я просеивала муку.
– Собираюсь приготовить кое-что всем на дегустацию.
– На дегустацию? Я не ослышался? – Теперь шеф Антонио яростно шагал в мою сторону, лихо заправив полотенце в фартук.
– Да, хочу, чтобы вы попробовали мой любимый торт и, возможно, добавили его в меню. – Я принялась ловко отделять желтки от белков.
Лия хмыкнула и пошла за блюдом к столику раздачи. Антонио остался стоять рядом, сверля меня взглядом. Я терпеть не могу, когда кто-то наблюдает за моей работой. Это гарант того, что сейчас начнет все валиться из рук. Но я отчаянно старалась излучать уверенность.
– Я впервые вижу такую бессовестную самоуверенность! – Антонио заговорил тихо, но каким-то устрашающим тоном, от чего мурашки пошли по моей спине. – И я не припоминаю, чтобы давал вам право руководить кухней. Это моя территория. Меню – МОЯ работа и прекратите сейчас же этот балаган! Вас оставили на посту управляющего, но в меню, извольте, не лезть!
Последние слова он уже выплюнул, ощетинившись, как кот, и ударил по столу массивной ладонью.
Я остановилась и уставилась на него, в полной растерянности, не понимая, что делать дальше. Он прав. О чем же я думала? Чувство власти и правда ударило мне в голову, а сейчас я так больно приземлилась, будто проснулась. Я посмотрела на Антонио. Прямо в его серые, сверкающие от ярости, глаза. Но через несколько секунд его взгляд заметно смягчился, и он вздохнул:
– Ладно. Доделай, что начала. Не выкидывать же теперь продукты. И чтобы больше таких фокусов на моей кухне не было!
Он пригрозил мне пальцем и стремительно отошел.
Повара, досмотрев этот цирк, тоже вернулись к работе, привычно загудев, а я снова принялась готовить тесто.
Теперь права на ошибку у меня нет, и я обязана угодить ему!

Хлебный пудинг
0,5 булки хлеба (идеально черствого) порвать на маленькие на маленькие кусочки или перемолоть в блендере для более равномерного результата. Залить 0,5л молока и оставить на 5-10 минут. Отдельно смешать 1 яйцо, 50г растопленного сливочного масла, 3ст.л. сахара, щепотку корицы, мускатного ореха, и 0,5ч.л. лимонной цедры. Вылить в смесь хлеба и молока, перемешать и выложить в смазанную форму. Выпекать при температуре 180градусов 45 минут.
Оставить остывать в форме, после чего по желанию посыпать сахарной пудрой и натереть еще немного лимонной цедры.

Глава 8.
Лондон. Издательство «News Day»
Питер.

Еще один маленький штрих. Да! Питер бросил опустошенную папку на гору таких же. Сегодня день прошел очень продуктивно. Поэтому Пит безумно был доволен собой и проделанной работой. Не мешает немного передохнуть. Он потянул руки вверх, потом встал и подошел к кофейному автомату.
– Неужели? – Из-за соседнего компьютера появились усталые глаза Дерека, недоуменно смотрящие сквозь тонкие линзы очков.
– Да. И даже спорить с мной было бесполезно, дружище. – Довольно процедил Пит, не оборачиваясь.
– Теперь понял. Ты – гипертрудоголик. Это ненормально! – Дерек покачал головой.
– Это еще что! – Питер поднес к губам край бумажного стаканчика и глотнул обжигающий напиток. – А это… – Он указал на еще на две стопки толстых папок. – Это я заберу сегодня домой и завтра принесу в разобранном виде.
– Хм… Вряд ли руководство будет за то, чтобы раздавать рядовым журналистам ценные архивные материалы на дом. – Дерек снял очки и потер глаза.
– Я все уже уладил. Шеф меня даже попросил об этом сегодня.
– Вот как? И что это значит? Что ты у нас самый белый чтоли? – Дерек состроил недовольную гримасу.
– Просто такие ценные сотрудники рождаются не каждое столетие, и Стивен это понимает.
– А с каких пор ты называешь шефа по имени?
– С недавних.
Дерек вышел из-за стола и тоже направился к автомату.
– Надеюсь я когда-нибудь все-таки пойму истинную причину твоего стремительного роста доверия у босса.
– Это все врожденное обаяние, харизма и определенный склад ума. – Протянул Питер.
– От скромности, друг, ты не умрешь. – Дерек закатил глаза. – А если серьезно, к чему такой перфекционизм? Или у тебя просто совсем нет личной жизни?
– Моя личная жизнь целиком и полностью погружена в работу. Я всегда об этом мечтал. Дай насладиться тем, что теперь у меня нескончаемые горы этой бумажной возни и писанины.
– Окей, Окей! Наслаждайся! – Дерек протестующе поднял ладони. – Может тебе подкинуть свою стопочку для дополнительного релакса?
За спиной Дерека прокашлялась Сабрина. Босс назначил ее ответственной за это задание в их отделе, и она с великой важностью проверяла, чтобы каждый листик архивных документов был на своем месте и у своего работника.
– Я шучу. – Соскалился Дерек, обернувшись к Сабрине.
– Буду смотреть за тобой в оба. – Низким тоном буркнула та, продолжив стучать наращенными ногтями тыквенного цвета по клавиатуре.
– Теперь я понимаю почему она дважды разведена. – Шепнул Дерек. – Раздражает хуже вареного лука.
– Да будет тебе известно, Дерек, я обожаю вареный лук.
– Я же говорю, ты ненормальный. – Усмехнулся Дерек.
***********************************************************************
Когда Питер вернулся домой Александра еще была на работе. Странно, почему она задерживалась? Он бросил на стол папки, перевязанные тонкой бечевкой. Отлично. Никто не помешает спокойно заняться работой. Питер решил переместиться вместе с папками за кухонный стол. Он открыл холодильник и взял себе порцию спагетти болоньезе. Александра сказала, что в соусе есть секретный ингредиент. Эти вечные эксперименты сестры на гастрономическом поприще, конечно, с большей стороны нравились Питеру, хотя он давно перестал пытаться запомнить названия всех этих блюд. Главное, что всегда было вкусно и питательно. А для него, как для мужчины, это было ключевым требованием к любой еде.
Набив рот первой порцией аппетитного блюда, Питер развязал бечевку и стал шелестеть бумагами и газетами, раскладывая их по датам и главным новостным темам. Иногда это были очень старые экземпляры двадцатилетней, тридцатилетней давности. Темы обложек практически не отличались от современных: чем был занят президент, мэр или светская дива в очередной вечер, спорт, убийства. Сплетни и мелкое хулиганство – когда уже писать было особо не о чем. Но тут на глаза попался интересный заголовок: «Серия взрывов в Русских шахтах носит криминальный характер. Подтверждение расследования.»
Русские шахты? Какой это год? Питер скользнул взглядом по обложке. Две тысячи первый. Питер тихо положил газету на стол. Это год, когда мама пропала. Поэтому простое упоминание этого злощастного года, навевало на него грусть и ярость. Он уставился на фото, на котором был запечатлен русский следователь по фамилии Гончаров. Питер закрыл глаза. Эта фамилия эхом отзывалась в его ушах до сих пор. Он слышал, как тетя Таня много раз говорила с другими взрослыми о том, что Гончаров лично взялся курировать мамины поиски, потому, что приходится ей старым приятелем.
Интересно, занимался ли он поисками мамы? Или просто отмахнулся от этого дела, как от назойливой мухи, через полгода попросту признав ее без вести пропавшей? Питеру отчаянно захотелось услышать от Гончарова все, что от него десять лет назад скрывали взрослые. Теперь он мог бы узнать. Нужно во что бы то ни стало отыскать этого следователя!
Питер снова взял тарелку в руки и начал медленно есть, прокручивая в голове сценарий дальнейших действий.

Спагетти Болоньезе с секретным ингредиентом.
Состав:
–1лукковица
–1 крупная морковь
–2стебля сельдерея
–1 помидора
– 400г говяжьего фарша
– 4ст.л. томатной пасты
– 3ст.л. какао
–3 зуб. Чеснока
– соль, перец по вкусу
– молотая паприка 2ст.л.
– мускатный орех на кончике ножа
– паста спагетти
Приготовление:
В глубокой сковороде с небольшим количеством растительного масла обжарить рубленный лук, и морковь, нарезанную тонкими брусочками. Добавить мелко рубленный сельдерей, помидор кубиками, молотого перца, паприки, мускатного ореха и соль.
Томить все ингредиенты минуты 3, затем добавить фарш и хорошо перемешать. Обжаривать еще 3минуты и влить разведенную в 1ст. воды томатную пасту. Затем в 50мл воды развести какао-порошок и тоже добавить в сковороду. Хорошо перемешать и тушить под крышкой 20-25 минут. Добавить лавровый лист и рубленный чеснок.
Спагетти отварить согласно инструкции до состояния аль-денте, выложить на блюдо (можно общее или порционно), обильно полить соусом и посыпать тертым сыром и зеленью.

Глава 9
Пеппер-стрит. Кафе «Гросс»
Александра.

Я отошла в сторону и оценила свою работу. Перчатки были измазаны шоколадом, на столе капли вишневого сока, на щеке до сих пор следы муки, но я была горда тем, что получилось в итоге: идеальный шварцвальд! Это мой любимый торт, который в маминой кулинарной книге назывался «Александра». Все, кто пробовал его, подтверждали, что даже на родине в Германии его не пекут таким вкусным. Поэтому чтобы удивить Антонио я сразу начала с козыря. Тем более в меню много блюд немецкой кухни, но такого торта нет.
Я добавила еще немного листиков свежей мяты для украшения вишневой «короны» на верхушке и припылила все это великолепие сахарной пудрой. Конечно, прием давно вышедший из моды, но такой нежный и домашний.
Я с треском стянула с рук перчатки и бросила их в урну. Обернувшись, я встретилась взглядом с Антонио, который на раздаточном столе заканчивал оформлять подачу пастушьего пирога. Ему слегка за тридцать, но в уголках уже залегли глубокие морщины. В иссиня-черных волосах проблескивали первые серебристые устойчивые доказательства прожитых лет.
Он выпрямился и, с нескрываемым изумлением, посмотрел на мой шварцвальд. Мне безумно понравился его растерянный взгляд. Думал ли он, что я умею больше, чем просто отделить желток от белка? Он на минуту снова вернулся к своему блюду, а я тем временем быстро навела марафет на рабочем столе.
Его дыхание я почувствовала всей кожей, когда он подошел. Растерянный взгляд сменился строгим и оценивающим. Оказалось, что у него удивительного цвета глаза! Холодного металла. Однако Антонио не говорил ни слова. Воздух будто наэлектризовался от этого напряжения. И только умеренное жужжание поваров, под аккомпанемент шипения сковородок, успокаивало мои натянутые нервы. Затем он приложил палец к губам и внимательно осмотрел торт, который гордо и величественно встречал его напористый взгляд. Я просто стояла рядом и, сцепив руки, ждала вердикта. Но Антонио по-прежнему молчал.
– Я думаю все-таки нужно дать ему настояться в холодильнике, прежде чем можно будет оценить не только внешний вид. – Выпалила я.
Антонио перевел на меня взгляд, такой, словно я нарушила всемирный покой, вдруг заговорив в этой ситуации первой.
– Согласен с вами. Оценивать его вкус мы будем потом.
И он снова повернулся и ушел. Теперь мне не нравился ни его тон, ни его взгляд. Вообще не нравился. И нет ничего особенного в цвете его глаз! Это только мои проблемы, что я вечно себе фантазирую. Затем поставила торт в холодильник и, оставив передник на предназначенном для него месте, вышла из кухни.
*********************************************************************
Нужно было отвлечься. И немного отдохнуть. Это кружение на кухне отняло у меня много сил. Но быть в этом помещении ужасно не хотелось. Поэтому, выйдя на улицу и перейдя через дорогу, я оказалась в кафе «У Сандры».
С порога мне ударил в нос аромат лаванды и цитрусов. К середине зала запах стал более «съедобным»: я различила в нем свежий хлеб, луковый суп, тонкие нотки томатов, сыра, тимьяна и бекона. Я мгновенно испытала чувство голода и прошла за пустующий столик в глубине зала. Официантка подошла ко мне сразу и предложила попробовать блюдо дня: тыквенную запеканку с курицей. Признаться, в Англии я впервые встречаю запеканку в меню. Я доверилась ее предложению.
Атмосфера этого кафе располагала меня к спокойствию. Пока я ждала свой обед, мои мысли были заняты поиском новых идей. Если заимствовать что-то из этого кафе было как минимум глупо, потому что мы находимся рядом, значит нужно забраться дальше и посмотреть чем привлекают гостей другие заведения общепита. Поэтому я пришла к выводу, что в следующий раз прогуляюсь к другому кафе. Потом к следующему, и так далее пока не составлю полное впечатление о том, какие фишки используются в деле оптимизации.
– У вас уже приняли заказ?
Я вздрогнула. Передо мной стояла женщина средних лет, худощавого телосложения с аккуратно уложенными темными волосами. Я поразилась насколько тонкими были ее руки, в которых она сжимала меню. Однако на безымянном пальце красовалось бриллиантовое кольцо, а на шее переливалась тонкая длинная нить-подвеска с таким же сверкающим кулоном.
Она улыбалась какой-то немного нервной улыбкой, будто я не иначе, чем инспектор мишлен, и она отчаянно желает угодить мне. Я поспешила ее заверить, что все в порядке, мой заказ скоро принесут.
– Приятного вечера! – Женщина забрала меню с моего столика и поспешно скрылась.
Я еще несколько секунд смотрела ей в след. Но мои мысли по крупинкам вернулись обратно и, собравшись во единое целое, снова принялись роиться в голове.
Запеканку принесли через семь минут. Я наслаждалась каждым кусочком. Смаковала этот нежный сливочный вкус. Попутно вглядываясь сквозь темное стекло на наше кафе. Видела как Анна дважды выходила на перекур и вечно ссорилась с кем-то по телефону. Лия попрощалась с ней, выходя из кафе и присаживаясь в такси. Завтра у нее выходной, а Анна работает сейчас за двоих, чтобы срочно накопить на оплату квартиры, иначе через неделю ей придется ночевать в палатке у берега реки Ди, как пошутила Лия.
Затем Анна потушила окурок о край урны и брезгливо бросила его внутрь. Выключила телефон, сунула в карман передника и открыла входную дверь, чуть не сбив ею выходящего Антонио. Я немного опешила от того, что с трудом узнала в этом мужчине того самого шефа, который не подпускает к себе ни единой души, одним только видом давая понять, что за последствия нарушения его личного пространства, он ответственности не несет. Антонио был уже не в поварском кителе, а в черной рубашке с подкатанными по локоть рукавами. Серые джинсы и кроссовки выдавали в нем еще совсем юношескую натуру. Он видимо из тех, кто не принимает растущие цифры в паспорте, а доверяет возрасту своей души.
И тут я поймала себя на мысли, что пялюсь на Антонио! С улыбкой на лице! На Антонио? Этот парень не сказал мне ни одного хорошего слова за два месяца, пока я здесь работаю. Пора притормозить. Я отвела взгляд от окна и поковыряла кусочек курицы, вазюкая им в соусе.
Но когда через несколько секунд снова подняла глаза, Антонио уже нигде не было.
*************************************************************************
Я вернулась домой немного позже обычного и застала Питера среди стопок ветхих газет. Он старательно складывал их, перевязывая бечевкой.
– Так кем, говоришь, ты работаешь? – Пошутила я.
– Ха-ха. – Устало протянул Питер, завязывая над газетами свой любимы «пиратский узел», который откуда-то научился искусно завязывать еще в детстве.
– А я теперь в должности управляющего. Ненадолго. Пока хозяйка в отъезде. Поэтому буду уходить намного раньше, возвращаться позже.
Я открыла холодильник и достала бутылку молока. Заправила кофеварку, не забыв добавить щепотку соли к молотому кофе, потому что она придает нежность напитку и избавляет его от кислинки, которая мне никогда не нравилась. Затем взбила молоко и влила его в кофе. Питер наконец закончил разбирать корреспонденцию и шумно выдохнул.
– Чуть не забыл! У меня есть новости! – Он оживился.
Я села на стул, подогнув ноги, держа в руках чашку кофе и, подложив под локоть мягкую подушку. Я всегда так делала, хоть все вокруг, включая Питера, считали это странным.
– Какие новости?
– Фамилия Гончаров тебе о чем-нибудь говорит? – Питер хитро прищурился.
У меня бешено заколотилось сердце. Мы с Питом не раз подслушивали разговоры взрослых на улице. Гончаров даже собственной персоной приезжал к нам. Я запомнила его, как упитанного мужчину лет сорока пяти с очень грозным взглядом, практически совсем отсутствующими волосами на голове и родинкой в уголке левого глаза.
Я совсем забыла про него! Когда я взяла бумаги из больницы о том, что у мамы была амнезия, совершенно не вспомнила, что можно было просто поговорить с Гончаровым.
Но если местонахождение мамы мне уже известно, зачем мне он нужен? Моя главная проблема- это неспособность собраться духом и просто поговорить с ней в один прекрасный день. Иначе это будет продолжаться вечно.
Но ведь Питеру я, разумеется не сказала, что работаю у мамы. Теперь брат будет отчаянно пытаться найти ее. Хорошо. Главное я смогу, если вдруг что, скорректировать его поиски, направив мысли в нужное русло. Придется подыграть.
– Помню. Это тот следователь. – Я кивнула и отпила глоток обжигающего напитка.
– Более того, я уже достал его номер телефона и связался с ним. Угадай где он сейчас проживает? – Питер хмыкнул, давая понять, что вопрос риторический. – Завтра у нас встреча!

Тыквенная запеканка с курицей.
Состав:
–Куриные бедра без кости 800г
–Мускатная тыква 500г
–Молоко 600мл
–Масло сливочное 150г
–Мука 3ст.л.
–Мускатный орех на кончике ножа
–Твердый сыр 250-300г
Приготовление:
Куриные бедра отварить в подсоленной воде. Остудить и разобрать на кусочки. Тыкву нарезать тонкими слайсами.
Приготовить соус бешамель: в сотейнике растопить сливочное масло, добавить муку и, быстро перемешивая, соединить ее с маслом. Влить небольшую порцию молока и тщательно развести в нем масляно-мучную смесь. Затем влить оставшееся молоко и перемешать. Добавить мускатный орех и готовить соус на среднем огне до загустения, все время перемешивая.
Натереть сыр. В идеале «российский» или любой другой соленый сыр. Собирать запеканку слоями:
–на дно формы немного соуса.
–тыквенные слайсы
–курица
–соус
–сыр
–соус
–тыква
–курица
–соус
–сыр
–тыква
–оставшийся соус и сыр.
Запекать при температуре 190 градусов 40минут.

Глава 10.
Честер. 3 июля.
Питер.
Если я приемный сын, это не значит, что судьба матери, точнее женщины, которая несколько лет исправно исполняла ее роль, мне безразлична. Напротив, о том, что Мария Дилетова мне не родная мать, я знал всегда. От меня никогда не скрывался этот факт. И, признаюсь честно, мое детство было неплохим. О биологической матери я вспоминал каждый свой день рождения и благополучно забывал о ней на следующее же утро. У меня было огромное желание найти ее, спросить почему она оставила меня, подкинула в другую семью, как ненужного щенка. Но теперь я избавился от этого желания. Почти. Гораздо правильней в моей ситуации будет разыскать приемную мать и разобраться в этом деле, потому что у меня было странное ощущение, преследовавшее меня все время, что она вовсе не бросила нас, а что-то все-таки произошло.
С этими мыслями я начал новый день. На сегодня я запланировал встречу со следователем Гончаровым. Интересно, он все еще ведет дела?
Когда вчера вечером я позвонил ему и представился журналистом News Day, попросил встречи для интервью на тему десятилетней давности, он отреагировал с большим энтузиазмом, будто все десять лет ждал этого самого момента.
Мы договорились о встрече в кафе «Гросс», где работает Алекс. На часах девять. На работу мне сегодня только к двум, потому что я взял разбор архивной корреспонденции на дом. Встреча со следователем в одиннадцать. Я вполне успеваю плотно позавтракать, чтобы в кафе догнаться только кофейком, а не выглядеть, как изголодавшийся крокодил.
К слову о крокодилах: чувствовал себя я именно так. Волнение всегда пробуждает во мне зверский аппетит. И как я еще при таких делах остаюсь подтянутым, не прибегая к изнурительным тренировкам? Но всякий раз на Новый год я все равно даю себе слово, что точно займусь спортом. Просто нет времени. Я умылся и сразу поплелся на кухню. Сестренка у меня просто чудо: чтобы я не ел остывший завтрак, она оставила на столе все необходимое и расписала что и за чем я должен делать, чтобы в итоге у меня получилась фри…фриттата. Алекс, я бы обошелся парочкой тостов и простой яичницей с беконом, но, если ты так настаиваешь, чтож. Я попробую.
Несколько минут спустя я выключил плиту и гордо переложил на тарелку аппетитную, обволакиваемую паром, фриттату. Пожалуй, я не зря взялся за это. Завтрак обещает быть сытным и вкусным. Тем более Алекс не знает, что я внес в это блюдо свои коррективы: добавил больше молотого перца и сыра! Да я просто прирожденный повар!
**************************************************************************
Кафе «Гросс». Я представлял его немного уютней. На самом деле обстановка и внутренняя энергетика были крайне напряженными, будто я нахожусь на судебном заседании. Повсюду какие-то напоминания и карты с правилами, словно шаг вправо, шаг влево- расстрел.
Интерьер довольно мрачный, мебель не иначе, как с прошлого столетия. Возможно концепция заведения- это ретро, но слишком уж угнетающе.
Я уселся за свободный столик. Ланч еще не наступил, поэтому зал был полупустым. Я достал блокнот и диктофон.
– Доброе утро, меня зовут Анна и я ваш официант. Могу сразу предложить вам напитки? Чай, эспрессо, у нас отличная свежая выпечка. Сконы, круассаны, булочки с корицей, штрудель.
– Спасибо. Да, принесите мне эспрессо. – Я вдруг почувствовал себя неловко.
– Это все? – Анна бросила презрительный взгляд.
– Дело в том, что я кое-кого ожидаю и когда он появится, возможно, мы попросим что-то еще. Поэтому меню пускай останется здесь. – Я постарался улыбнуться официантке самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен, но скорей всего ничего из этого не вышло, поскольку она, закатив глаза, положила блокнот с ручкой в карман передника и ушла к барной стойке.
Гончаров появился через пять минут. Он вошел, грузно ступив на порог кафе, поправляя ремень на брюках бежевого цвета, используя эту заминку, чтобы, будто невзначай, оглядеться по сторонам. Я с трудом узнал в нем того мужчину которым он был десять лет назад. Только родинка под левым глазом подтверждала его личность. Я поднял руку, привлекая к себе его внимание, он кивнул и направился к столику, за несколько метров вытянув руку для приветственного рукопожатия.
– Господин Гончаров? Доброе утро! – Я приподнялся со стула, сжимая его огромную пухлую ладонь.
– Доброе утро, Питер. Ничего, что я к тебе на «ты»?
– Как вам удобно.
Мы уселись за стол и мне не терпелось начать разговор. Я включил диктофон.
– Эээ… Питер, ты собираешься напечатать интервью в газете? Я думал это частная беседа.
– Так и есть, Константин Михайлович, я не буду публиковать ваше интервью, просто мне для себя проще будет записать. Это ведь мое настоящее журналистское расследование, так сказать.
Я встретил в его взгляде тень недоверия.
– Не беспокойтесь, я подумал об этом. Мы можем подписать документ и ничего, сказанное вами, без вашего согласия никогда не просочится в массы. – Я достал из папки документ и шариковую ручку.
Гончаров внимательно прочитал каждый пункт.
– Ты извини, я вижу, что парень ты хороший, но я привык не верить людям на слово. – Гончаров буркнул под нос, подписывая документ. Затем подписался и я.
– Теперь мы можем поговорить. – Я громко прокашлялся, как заправский полицейский. – Господин следователь, меня интересует дело Марии Дилетовой. Прошло уже десять лет, но она все еще числится без вести пропавшей. Помню таковой ее признали именно с вашей подачи.
– Некоторые люди действительно числятся без вести пропавшими ни один десяток лет. Поэтому странного ничего в этом нет.
– Вы уже выбрали что-нибудь? – Анна словно появилась из ниоткуда.
– Принесите мне пожалуйста сырный пудинг, шоколадный крамбл и эспрессо. – Гончаров отстукивал по меню, лежавшему на столе, каждое свое слово.
– А я пока ничего не буду. – У меня почему-то вдруг пропал аппетит.
Анна черкнула в блокноте заказ и отошла от нашего столика.
Я снова прокашлялся, привлекая внимание собеседника, который не отрывал взгляд от официантки.
– Мистер Гончаров, дело Марии Дилетовой вы вели, будучи в России. По закону человек объявляется без вести пропавшим только спустя пять лет, но вы это сделали через шесть месяцев.
Гончаров поднял глаза и посмотрел прямо на меня.
– На то были причины, и я не могу их озвучить.
– Ладно, это не сама суть. Я хотел бы спросить, изменилось ли что-то в этом деле спустя десять лет? Может вы нашли Марию, а придавать огласке факт не стали?
– Я не занимался расследованием уже много лет, поэтому не знаю никакой дополнительной информации.
Почему-то мне показалось, что он сильно лукавит.
– Хорошо… Еще меня интересует кто именно подал заявление о пропаже.
– О пропаже заявила Татьяна Вирсалева.
Гончаров отвечал быстро, словно только вчера занимался расследованием, а никак не десять лет назад.
– Вы так хорошо все помните! – Странное ощущение меня не покидало.
– Недавно перебирал старые бумажки и все перечитал.
Нет. Я делаю что-то не так. Я замолчал, пытаясь сообразить как подступиться к этому вопросу. Я словно толкал стену, которая была неприступна, словно из закаленного металла. Все бестолку. Почему-то он не хотел ничего рассказывать, но зачем тогда согласился о встрече? Почему он все так хорошо помнит, будто плавает в этом до сих пор? Тут я решил немного сменить тактику.
– Господин Гончаров, – я понизил голос. – Есть кое-что, что вы должны знать. Мария Дилетова- моя мать.
Лицо Гончарова вмиг смягчилось.
– Я просто хочу выяснить куда и зачем пропала моя мать. Нам с сестрой было трудно, когда мы остались одни под опекой, так называемой тетки, которая появилась в нашем доме всего два раза.
Гончаров удивленно вскинул полуседые брови и поднес к губам сжатый кулак. А я продолжил.
– Мне не нужны подробности вашего расследования. Я просто хочу знать где она.
Повисла минутная пауза. Гончаров молча смотрел куда-то сквозь меня. Наконец он начал говорить.
– В этом деле много не совсем понятного мне. Я взялся за розыск только потому, что Марию я знал очень и очень давно. Но насколько мне известно, у нее была дочь.
– Да, я не родной сын. Но считаю ее своей матерью.
– Питер… – Его взгляд словно стал светлее. – Я только сейчас, в этот самый момент понял, что ты- тот самый мальчуган со взъерошенными волосами и испуганными глазенками. Я помню как вы с Александрой внимательно слушали наши разговоры, будто действительно что-то в них понимаете. – Он ностальгически улыбнулся. – Я понимаю твое желание разобраться в этом деле, коли никто не смог этого сделать, даже такой большой и сильный дядька как я. – Он криво усмехнулся. – Но я должен тебе признаться: я не нашел Марию. В то время у меня были более интересные задания, а вот ее розыск я забросил в дальний угол. Мне позволили окончить поиски только потому, что за сутки или двое до исчезновения Марии и где-то в том же месте, пропала еще одна женщина. И ее так же не нашли до сих пор. Следовательно, мы имели право назвать их без вести пропавшими. Потому, как посчитали, что исчезновение в обоих случаях связанно с… убийством, да. Суд признал их мертвыми.
Гончаров опустил глаза в пол, словно все равно что-то не договаривал.
Мое сердце забилось чаще и к горлу подкатился ком.
– Но ведь их не нашли! Значит убийство- не свершившийся факт!
– Вполне возможно… – Гончаров все еще избегал моего взгляда.
– А что за еще одна пропавшая женщина?
– Хозяйка дома в котором вы жили.
Я мгновенно оживил в памяти образ этой весьма неприятной дамы. Она всегда была дорого одета и, вероятно этим несомненно могла привлечь внимание недоброжелателя. И тут я понял, что после исчезновения мамы действительно больше ни разу не видел хозяйку дома. Она не приходила и не оставалась на ночь в своей комнате, которая была доступна ей одной, не требовала денег, ее просто не было. Холод пробежал по спине.
– У меня было дело о подорванных шахтах и за него обещали неплохую премию. Но я ничего не смог раскрыть. По нескольким причинам. – Он многозначительно прокашлялся и прикоснулся указательным пальцем к шее. – Да, был очень глуп. Очень. Это был конец моей карьеры. И два проваленных дела подряд. – Он сделал небольшую паузу, а затем просиял. – Но два года назад я женился на Татьяне Вирсалевой, и мы решили переехать в Англию. Она работает пекарем, тут недалеко. – Он меланхолично наклонил голову вбок. – А теперь я занимаюсь благотворительностью. Филантроп. Филантроп обыкновенный.
Меня переполнило удивление.
– Наша тетя Таня – ваша жена? И живет здесь? – Я чувствовал непреодолимое желание поскорей поделиться этой невероятной информацией с Алекс, совсем как тогда, когда вдруг обнаружил в шкатулке деньги.
Круглый живот Гончарова задрожал в беззвучном смехе.
Официантка принесла поднос с заказом и аккуратно расставила все на нашем столе. Еще раз уточнила, не собираюсь ли я что-то заказать. И я, недолго думая, попросил принести два тоста с беконом и сыром.

Глава 11.
Александра.

На следующий день я посетила три заведения, находящиеся в другом конце города. Я старательно искала и оценивала изюминку каждого из них. У кого-то мне безумно понравился дизайн интерьера, кто-то продавал напитки, придуманные посетителями. А кто-то подавал альтернативные десерты, превращая их в не сладкие блюда: например, эклеры с сыром, беконом и томатной глазурью; пончики с картофелем; и даже мороженое из мяса или овощей. Я записывала все это, стараясь заставить мозг придумать нечто такое же гениальное, что сможет подарить нашему скучному кафе новую жизнь.
Вернулась в «Гросс» я в растерянных чувствах. У меня уже было в голове несколько идей, но я до сих пор сомневалась, что мама примет их. Может быть стоит просто предложить ей это в письменном виде, не начав изменения самой? Это менее болезненно, даже если все обречено на провал.
Я вошла в кабинет и села на диван перед кофейным столиком, уставившись на собственную писанину в блокноте. Я до сих пор не пользовалась блокнотом в смартфоне, предпочитая ему обыкновенную бумагу. Но как только я сосредоточилась, в дверь постучали.
– Войдите!
Я быстро закрыла блокнот. В дверях появился Антонио собственной персоной. У меня почему-то бешено заколотилось сердце.
– Александра, можно с вами поговорить? – Его голос звучал не так дерзко и пренебрежительно, как вчера.
– Эээ… Антонио… – Я попыталась взять себя в руки и не подавать вида, что его появление застало меня врасплох. – Да, проходи, может кофе?
– Не поверишь, но я за этим и пришел! – Он широко улыбнулся и вошел в кабинет с подносом, на котором красовались две чашки кофе и два кусочка аппетитного торта. Моего торта, который сутки ждал своего часа в холодильнике. – Там персонал расхватал твой чудо-торт, и я решил взять нам по кусочку, иначе ничего не досталось бы.
Мое лицо жгло от прилившего жара. Я смотрела на то, как Антонио легким движением расставил тарелки и кофе на журнальном столе. Потом он выпрямился и огляделся по сторонам. Подошел к рабочему столу, взял оттуда маленькое кашпо с фиалками и внедрил между моей чашкой и блокнотом. Настоящая профессиональная деформация: сделать красиво. Я неожиданно для себя улыбнулась.
– Прошу! – Он вытянул ладонь и указал на диван.
Я осторожно присела, почувствовав, что сердце моментально заколотилось, и заставить себя что-то сказать не могла.
Я просто не понимала, фантазирую ли я в данный момент или все происходит на самом деле?
Антонио тоже опустился на диван, сохраняя между нами дистанцию. Он сначала перемешал свой кофе, глянул на меня и, поняв, что я в глубоком ступоре, начал разговор первый.
– Я должен извиниться перед тобой. Вчера, да и вообще, я вел себя не слишком приветливо. Хочу начать все сначала. Мы ведь коллеги и работать нам вместе еще долго, я надеюсь. А когда между коллегами нет дружбы, ничего хорошего не получается. – Он отправил в рот кусочек торта.
Пока он молча смаковал его, опустив глаза, я гоняла мысли в голове из стороны в сторону, судорожно пытаясь найти хоть какие-то слова. Пауза чересчур затянулась.
– Хорошо. – выдавила я.
– Слушай, этот торт просто супер! – Он посмотрел на меня, будто впервые увидел. – Как ты добилась такого вкуса? Я много раз готовил шварцвальд дома, но это… просто фантастически!
– У меня есть секрет. И я не буду о нем рассказывать. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, но биения сердца будто играли на моих голосовых связках, как на струнах, предательски выдавая дрожь.
– Александра, я думаю мы сегодня же заключим договор на добавление в меню этого творения! Его должен попробовать каждый!
Его глаза заблестели и тут я поняла, что до сих пор сижу и смотрю прямо на Антонио, не попробовав ни капли торта.
Я взяла ложку и за полминуты съела весь кусочек. Если Антонио и удивился этому, то виду не подал. Он долго держал во рту каждую ложку, наслаждаясь новым для себя вкусом. А я была к нему привычна, ведь это мой любимый десерт.
– Вижу, что я не могу выбить из тебя секрет этого торта. – Он недовольно замотал головой, вздыхая и собирая ложечкой остатки торта. – Ладно, я пойду поработаю. Насчет меню обсудим после смены.
Антонио встал из-за стола и вышел из кабинета.
Я была в полной растерянности. Никак не могла понять для чего именно он приходил. Чтобы поговорить со мной или ему просто нужно выведать рецепт? Мысль, что я могу ему нравиться, как женщина, все-таки появилась в моей голове, но тут же умерла от одиночества, не найдя поддержки.
***********************************************************************
– Да! Я не смогла приготовить этот твой модный белковый салат!
– Ты просто не успела, но про макияж почему-то не забыла!
– Я не собираюсь ходить как привидение! Даже в собственном доме!
– Во-первых, дорогуша, дом принадлежит мне, а во-вторых, никакого смысла в твоем макияже нет, ни один из них не скроет твой нос!
– Ах так? Значит мне пора найти парня побогаче, сделаю идеальный нос, а ты будешь кусать локти!
– На таких училок богатенькие не клюют.
Это оказалось последней каплей. И через две секунды восхитительный сырный суп украсил шевелюру молодого человека. Девушка, нервно вытирала слезы, а парень, резким движением, смахнув тарелку с головы, разбил ее. Звонкий треск разлетелся по всему залу. Хотя гости не были им напуганы. Сцену разгорающейся ссоры они наблюдали уже пять минут, забыв о собственных разговорах и остывших обедах.
Анна, как вкопанная стояла возле барной стойки, лишь беспомощно стреляя глазами в мою сторону. И я поспешила подойти к этой парочке.
– Прошу прощения, но в нашем кафе…
– Нет, вы слышали? – Девушка была уже в истерике. – Вы слышали, что он мне сказал?
– Безусловно, но…
– Эта гадина смеет говорить о внешних недостатках женщине! – Ее лицо исказилось гримасой боли и обиды и через секунду она уткнулась носом в мое плечо.
Я была ошарашена, но мне безумно стало жаль ее. Поэтому я позволила ей сделать это, тихо похлопав по плечу. Ее спутник в это время резкими движениями смахивал остатки супа с головы, плеч, и брюк.
– Ты пожалеешь об этом! – Он ткнул пальцем девушку в спину.
– Остынь, брат, заплати за счет и или по своим делам. – Какой-то тучный лысый мужчина за угловым столиком громко вступился за девушку.
– Забирай свои манатки и сваливай из моего дома! – Парень был явно заведен и успокаиваться не желал. – И я позабочусь о том, чтобы твоя карьера на этом закончилась. Хотя, какая карьера может быть у училки? – Он усмехнулся.
– Парниша, давай уже завязывай, иначе я с тобой буду говорить. – Мужчина за угловым столиком уже нервно отложил вилку.
– Да понял я, понял. Ухожу.
Он еще раз бросил взгляд на девушку, полный ненависти, и легким движением перекинул через плечо, украшенный пятнами супа, пиджак. Напоследок, пренебрежительно бросив на столик несколько долларовых купюр, он вышел из кафе.
– Все, он ушел. –Я еще раз похлопала рыдающую девушку по плечу. – Давай-ка поговорим, если хочешь. Только не здесь. Пойдем ко мне в кабинет.
Девушка молча кивнула. Я провела ее к двери кабинета и позволила войти. Та сразу прошла к кофейному столику и уселась на диван. Я присела рядом.
– Не нужно все принимать так близко к сердцу. – Я протянула ей салфетку. – Он негодяй. А без них жизнь легче и проще. Ты молодец, что смогла дать отпор и избавилась от него.
– Спасибо…Спасибо тебе. – И она снова залилась горькими слезами.
– Может чаю? Кофе?
– Да, я хочу крепкий черный чай без сахара.
– Одну минуту!
Я прошла к столу с напитками и сделала две чашки чая. И только сейчас вспомнила, что за всеми делами забыла поесть. Торт не считается. Ну ничего, через час смена закончится и, мы с Антонио утвердим добавление в меню торта, и я буду дома. Внезапно мне захотелось все бросить и просто телепортироваться туда. Там меня ждет мой любимый капустный пирог по маминому рецепту. Я не хотела думать о предстоящей встрече с Антонио тет-а-тет. Хотя это весь день не выходило у меня из головы.
Девушка уже немного успокоилась и даже нашла в себе силы пригладить взъерошенные рыжие кудри, выбившиеся из высокого хвоста.
Я поставила на стол наши чашки с чаем и молча принялась наслаждаться напитком, давая ей понять, что жду от нее первого слова. И если она захочет поговорить о какой-то проблеме, то точно сделает это сейчас.
– Мне кажется он давно искал повод меня бросить. Он никогда меня не любил, я это знаю. Дело в том, что он племянник директора в университете, где я работаю учителем. Меня взяли на работу только потому, что его дядя, в смысле наш директор, что-то давно задолжал моему отцу. Там история длинная и мутная. Постепенно нас сватали все родственники, все время намекали, что мы созданы друг для друга. И мы, наверное, просто привыкли к этому. К тому, что должны быть вместе. Хотя… Кому и что мы должны? – Она шмыгнула носом и, опустив глаза, пригладила шов на брюках темно-изумрудного цвета. – А в последнее время мы ссоримся постоянно, причем из-за таких мелочей! И он всегда говорит что-то до боли обидное, чтобы выбить из меня желание продолжать спор и остаться последним кто воткнул нож.
Она вытерла глаза салфеткой и тушь сильно смазалась под глазами. Она это поняла и стала рыться в своей сумочке, пытаясь найти зеркальце.
– Какая же я была наивная дурочка! Да, он мне нравился. Ведь он действительно хорош собой?
Она подняла глаза, ожидая ответа.
– Вполне…Хорош собой… – Я пожала плечами.
– Вот! Мне было приятно появляться с ним в обществе, он как аксессуар, или, например, как те украшения для волос: от них жутко болит голова, но ради полноценного образа ты это потерпишь. Его характер меня просто убивал! Но я терпела. Теперь же я поняла, что в первую очередь мне нужен мужчина, а не заколка!
Она посмотрелась в маленькое карманное зеркальце и, открыв рот, принялась стирать потекшие следы туши влажной салфеткой. Меня удивило то, что она рассказала. Впервые встречаю девушку, которая признается, что парень для нее – не более, чем дополнительный аксессуар. Там в зале она показалась мне такой жалкой и задушенной собственными страхами, а здесь я вижу совершенно противоположную сторону: очень уверенная в себе и независимая. Возможно она все же ранима, но за это скорее всего готова отомстить всем обидчикам.
– Извини, я даже не знаю кого мне благодарить. – Девушка расплылась в дружелюбной улыбке.
– Я Александра. Можешь называть меня Алекс.
– А я Оливия. Можно просто Лив.
– Ты не британка, да? – Я взяла в руки чашку с чаем.
– Мои родители эмигрировали из Норвегии сразу после того, как поженились. А родилась я уже в Британии. В западном Сассексе.
***********************************************************************************
Смена наконец закончилась. Я подошла к двери, ведущей на кухню и мысленно молила свое тело слушаться меня, при виде Антонио. Мы- коллеги и ничего большего. И я собираюсь на деловую беседу. Хотя беседа, конечно, громко сказано, мы просто утвердим новую строку в меню.
Как только я собралась прикоснуться к ручке двери, она внезапно зашевелилась, и я услышала взрыв смеха. Отдернув руку, как от удара током, я резко отступила на несколько шагов назад. Я просто не ожидала, что еще не все разошлись по домам. Ведь ради того, чтобы мы точно остались наедине с Антонио, я специально подождала какое-то время.
Дверь с тихим скрипом отворилась и появился Антонио, приобнимающий Анну за талию.
– Александра! – С их лиц мгновенно сошла улыбка. – Я вас ждал… Вы немного опоздали, и я решил, что вы уже дома… Но если вы здесь, пройдемте в мой кабинет.
Я больше не слышала что он мне говорил. Я вспомнила о том, как однажды Анна сказала о своем косвенном влиянии на персонал кафе. Вот оно что…

Капустный пирог.
По маминому рецепту.
Состав:
Тесто:
–Молоко теплое 200мл
–Дрожжи 1пакетик
–Мягкое сливочное масло 100г
–Яйцо 1шт
–Сметана 2ст.л.(+ 3-4ст.л. для смазывания)
–Соль щепотка
–Мука 3-3,5 ст
Начинка:
–Капуста (количество по вкусу)
–Лук 1-2шт
–Соль, перец по вкусу
–Тимьян щепотка
–Майонез 3-4ст.л.
Приготовление:
В миске соединить теплое молоко, дрожжи, яйцо, сметану, соль и масло. Перемешать и добавлять муку, замешивая тесто, которое немного еще липнет к рукам. Оставить в теплом месте на 1час.
Для начинки мелко нашинковать белокочанную капусту и лук. Соединить в отдельной миске, добавить перец, тимьян, майонез. Если соли майонеза вам достаточно, то отдельно ее можно не добавлять. Если мало- добавьте немного соли.
Тесто обмять руками, смазанными в растительном масле. Полить маслом тесто, и разделить на 2 половины. Одну выложить на дно смазанной маслом формы для запекания, сформировать бортики, разровнять руками. Выложить всю начинку, сверху распределить так же руками вторую половину теста, хорошо защипив края. Запекать при температуре 200градусов 35минут. За 10 минут до окончания запекания смазать верхушку пирога сметаной. Подавать теплым с ложкой сметаны и рубленной свежей зеленью.

Глава 12.
Честер.
6 июля.
Александра.
В детстве у меня была тряпичная кукла Сюзи. Тетушка Элла (так я называла мамину троюродную сестру Изабеллу) сшила ее, когда мне было три. С тех я не расставалась с ней надолго. Она была моей лучшей подругой, которой у меня никогда не было. Я не стеснялась говорить кукле обо всем. Она слышала и переживала вместе с мной многие этапы моей жизни, наблюдала мое взросление. Я доверяла ей тайны, хранящиеся в самых укромных уголках девичьего сердца. Но я помню тот день, когда однажды, посмотрев в синие, вышитые гладью, глаза Сюзи, просто взяла и положила ее на самую верхнюю полку. Я выросла и все глупые детские переживания остались позади. Меня ждала взрослая жизнь и я больше не нуждалась в тряпичной подруге.
Но сейчас, сия на берегу реки Ди, поедая еще теплый круассан с сыром и маринованным луком, я, признаться честно, до боли в груди мечтала, чтобы Сюзи сейчас оказалась рядом, и я просто высказала ей все, что твориться в моей взрослой жизни. Она была бы в шоке. Я вздохнула. С тех пор как я перестала делиться событиями с куклой- стала больше есть, заполняя эту пустоту, мысленно ведя диалог с самой собой. Да, это факт. И сейчас я здесь сижу далеко не для того, чтобы любоваться сверканием речки и поросшим мхом каменным мостом. Это место успокаивало меня. Тихий и старинный город Честер. Он занял уютное местечко в моем сердце. Колоритный и наполненный историей.
Но мысли наперебой пытались вернуть меня из мира блаженства в тот хаос, творящийся во мне после последних событий.
И почему иногда так хочется повернуть время вспять? Мне было безумно стыдно за то, что я дала слабину своим чувствам и, скорей всего, продемонстрировала Антонио не безразличное к нему отношение. Вчера, увидев его с Анной, я выбежала из кафе, схватив по пути сумку, и зашагала к дому. Я не ревела, не истерила. Зачем? Он ведь не был моим. Я просто никак не могла ожидать, что такой мужчина как он, будет с такой как она. С другой стороны, никому я не советчик и не судья в сердечных делах. И правильно он тогда говорил- мы коллеги. Это второй факт на сегодня. И я утвердительно кивнула своим мыслям. Затем положила в рот хвостик круассана и стряхнула с блузки несколько осыпавшихся крошек. Пора заняться тем, зачем я на самом деле здесь. А именно- подумать как стать ближе к маме. При этой мысли меня бросило в жар. И это происходит постоянно!
Я встала, свернула в рулон кофту, которая сделала мое сидение на берегу менее грязным, сунула ее в сумку вместе с пустым ланч-боксом и стала возвращаться к дороге.
– Мисс! Мисс в бежевой блузке!
Я резко остановилась, услышав за спиной чей-то голос. Обернувшись, увидела мужчину, который быстрым шагом направлялся мне навстречу. Его хлопковая футболка цвета хаки покрылась мокрыми пятнами от пота, в руках плеер. Ясно. Один из любителей пробежек по городу. Я не была в их числе. Терпеть не могу, когда меня лицезреют в таком виде. И этот парень сейчас вызвал у меня крайнее отвращение. Когда он оказался совсем рядом я отчетливо почувствовала жуткое амбре.
– Я увидел, как из вашей сумки выпал мобильник. – Он приветливо улыбался и протягивал мне находку.
– Спасибо, вы спасли меня! Не знаю, что бы я делала без него.
Нужно отдать ему должное: не всегда встречаются честные люди. И я улыбнулась в ответ, принимая из его рук такую драгоценную для себя вещь.
– Не стоит, так должен поступать каждый. Приятного дня! – И он поднял ладонь в знак прощания и, развернувшись, легким бегом, направился в сторону моста, где пролегала мощеная камнем дорожка.
Я еще минуту смотрела ему вслед, затем проверила мобильник на предмет повреждений – все было отлично, но как оказалось, только внешне. Включить его я уже не могла.
– Эй, Алекс, подвезти?
Я снова вздрогнула. Эти внезапные оклики доведут меня до тика! Увлекшись осмотром гаджета, я совсем не слышала, как позади меня остановился автомобиль. Антонио смотрел через опущенное стекло. По телу пробежал холод, будто меня окатили ледяной водой с ног до головы.
– Ты же в кафе?
– Угу. – Я снова не могла произнести ни слова. Но потом память в ярких красках нарисовала мне картину, которую я увидела накануне вечером. И я вдруг почувствовала, как застенчивость и робость куда-то испарились, сменившись пренебрежением.
Я прокашлялась.
– Да, я на работу, но мне нужно еще кое-куда зайти.
– На авто всяко будет быстрее! – Он посмел еще и подмигнуть мне!
– Нет, спасибо, я хочу прогуляться.
Я положила мобильник в карман сумки и он, пройдя его насквозь, шлепнулся на землю, обнажив все внутренности. Я издала какой-то странный сдавленный стон, и принялась собирать все разлетевшиеся части.
– Я мог бы помочь. Знаю одно хорошее место, где починят все что угодно.
Антонио открыл дверь своего отполированного синего BMW 3 и подошел ко мне. Я быстро засунула все в другой карман сумки и поднялась, оказавшись прямо перед ним. Я была близка к тому, чтобы наконец взорваться и высказать ему все. Слова так и крутились на моем языке, но разум все же не хотел пользоваться этими подсказками. С другой стороны, я сама вряд ли смогу найти такое место, поэтому ничего плохого в этом нет, если Антонио покажет мне его.
– Хорошо. Помоги мне. Я здесь еще не так долго живу и плохо ориентируюсь.
Он расплылся в улыбке и, обойдя автомобиль, открыл мне переднюю дверь.
– Если не возражаешь, я поеду на заднем сиденье.
Антонио закатил глаза и, вздохнув, открыл другую дверь.
– Какие вы женщины сложные! – Пробурчал он под нос.
*******************************************************************
Мы подъехали к дверям кафе через сорок минут. Я отдала мобильник мастеру и тот пообещал закончить работу к завтрашнему утру. Выходя из машины, я почувствовала тяжелый взгляд Анны на себе. Она стояла возле входа и сверлила меня глазами сквозь свои зеленые линзы. Сегодня она явилась на работу с новой прической: ее тонкие волосы цвета смолы с холодным синим отливом, были завиты кончиками вверх, превратив обычное каре в веер.
– Ты что-то сделала с волосами? – Антонио изобразил ее прическу жестом торчащих пальцев на собственной макушке.
– Захотелось чего-нибудь новенького. – Анна скрестила руки на груди и обернулась на меня, пропуская Антонио вперед.
Я ожидала скандала, головомойки, глупых вопросов и догадок, но она больше ничего не сказала. Однако ее взгляд вызвал у меня нехорошее предчувствие.
Я переоделась и отправилась на кухню. Сегодня мой торт занял-таки свое почетное место в меню, и я спешила его приготовить. Поставщик уже давно доставил свежие продукты, и они ожидали своего часа в холодильнике. Однако, как говорила всегда мама- любая еда впитывает настроение повара. Поэтому приниматься за приготовление пищи следует только в хорошем расположении духа. Я улыбнулась, вспоминая фильм, который недавно посмотрела: «the ramen girl». Он о девушке, которая приехала в Японию и очень хотела научиться готовить знаменитую лапшу. Даже не зная языка, в итоге она смогла добиться своего, с удивлением замечая, как настроение повара передается гостям, которые вкушают приготовленную пищу. Вот и мне нужно оставить любые волнения и переживания, окунувшись с головой мир шоколада и сочной вишни. В наушниках звучала песня «moon river», я ловко орудовала приборами и бумагой для выпечки. Вскоре все коржи для двух тортов были готовы.
Краем глаза я замечала, что Антонио заинтересованно смотрит в мою корзину с продуктами, поэтому я немного схитрила и взяла со склада и холодильника несколько лишних ингредиентов. Меня начало забавлять, что он настолько жадно пытался раскусить мой рецепт. Должна же быть какая-то тайна!
Я глубоко вздохнула. Торты были готовы. У меня ныла спина. Не представляю каким образом повара проводят на кухне целый день? Я была готова пасть ниц перед первым попавшимся диваном. С этими мыслями, освободившись от фартука, и бросив перчатки в урну, я направилась в кабинет. Нужно выпить чаю и немного отдохнуть.
Открыв дверь, я обомлела, как вкопанная остановившись на пороге. По всему кабинету были рассыпаны бумаги, практически каждая разрисована, измята, это были отчеты, бухгалтерия и прочие документы. Даже печати валялись на полу, оставляя чернильный след на светлом паркете. У меня заколотилось сердце, и я подбежала к столу, кинувшись к ящикам. О нет! Они тоже были открыты настежь обнажая отполированное дно. Здесь лежали деньги со вчерашней выручки, которые я не положила в сейф.
– Нет! Нет! Ну почему это со мной происходит? Только не сейчас! Не здесь! Пожалуйста! – Я схватилась за голову, отчаянно зажмуривая глаза, пытаясь проснуться.
Но это был не сон. В открытое окно врывался порыв теплого ветра, гоняя бумагу по полу кабинета. Маленькая камера под самым потолком была заклеена какой-то розовой смесью, напоминающую жидкую резину.
Я еще минуты две стояла с закрытыми глазами. Но потом меня наполнила невообразимая ярость. Я чувствовала, как она закипает внутри и бурлит, переливаясь через край. Я вышла из кабинета, твердо чеканя каждый шаг и с пунцовым лицом накинулась на Анну, преспокойно стоящую за баром.
– Я знаю, что это твоих рук дело! – Прошипела я. – Имей в виду, я это так не оставлю!
– Кнопа, ты белены объелась там на кухне? – Ее реакция меня заводила еще больше.
– Если ты не признаешься сразу, можешь искать другую работу! – Я уже была готова пойти на крайние меры.
– Что происходит? – Антонио снова появился неожиданно.
– Да вот, твоя подружка на людей стала кидаться. – Процедила Анна сквозь зубы.
– Какая подружка? Ты о чем? – Антонио поморщил нос.
– Так вот в чем дело! Ты себе что-то там надумала, а ущерб несет кафе? Где деньги? – Я не на шутку разозлилась и мои ладони побелели от напряжения.
– Девочки, давайте пойдем в кабинет, и спокойно все выясним. Эти сцены не нужны гостям. – Антонио взял меня за плечи и развернул в сторону. Я отдернула его широкие ладони и указала на Анну.
– Хорошо. Лучше будет если ты не меня, а ее проводишь к кабинету.
Антонио сложил руки на груди и кивнул Анне, приглашая вперед. Та послушно и осторожно прошла по залу, надменно задрав нос.
Я обернулась к двери кабинета и увидела мисс Дэтт. Хуже ситуации я представить не могла. Когда мама успела вернуться? Она стояла возле распахнутой двери, не сводя с меня глаз.
– Ты уволена. – Произнесла она, когда я подошла немного ближе.
– Мисс Дэтт, я не имею к этому никакого отношения! Все утро я провела на кухне, делая шварцвальд, шеф может это подтвердить. А когда вернулась, то увидела это.
Анна за моей спиной демонстративно отпустила смешок, а Антонио молчал.
– Меня не интересует кто именно это сделал. Кафе было оставлено на тебя. Не исполнив обязанности управляющего, ты уходишь на все четыре стороны.
«Мамочка, как же так? Неужели твое сердце не останавливает тебя от таких решений? Ты прогоняешь меня прочь и даже ничего не чувствуешь?» – По моей щеке покатилась слеза. Я надеялась, что мама увидит в моем взгляде ту мысль, которую я отчаянно пытаюсь донести.
– Уволена. – Повторила она еще раз это слово, которое, словно стрела, вонзилось мне в грудь. – И что за шварцвальд? Откуда это?
– Новый торт в меню. – Я прошептала, потому что боялась услышать свой прерывающийся голос.
– Ну знаешь! – Она всплеснула руками, выдавая нарастающее негодование и ярость. – По-моему я не одобряла никаких нововведений! Это глупое самовольство! У нас есть правила! Ни одна муха не сидит в кафе без моего предварительного разрешения! Сейчас же уходи!
Я осмелилась посмотреть ей прямо в глаза, считая этот прием последней надеждой на то, что в ней наконец проснутся воспоминания. А почему бы не сказать ей правду прямо сейчас? Прямо здесь?
– Я должна вам кое-что сказать, мисс Дэтт. – Я была твердо намерена это сделать, готова как никогда.
– Ничего не желаю больше слышать! – Она протестующе подняла руку и направилась ко входной двери, снова поджимая губы.

Глава 13.
6 июля.
Питер.

В жизни часто случается много неожиданных поворотов. Взять хотя бы тот пример, когда я нашел в своем детском тайнике кучу денег, когда внезапно понял, что писанина-мое призвание (хотя мечтал просто-напросто иметь шестиметровую башенку до верху набитую золотом и купаться в нем как мультяшный богатей Скрудж Макдак). Или тот случай, что тетя Таня оказалась женой Гончарова и по счастливой случайности работает здесь, в Честере.
Это довольно простая пекарня. На витрине несколько разновидностей хлеба и мучных изделий. Но большим спросом пользуются английские пироги с мясом и французские багеты. Это то, что практически каждый англичанин купит, войдя в пекарню. Даже я, как завороженный, потянулся рукой к хлебу, только завидев его хрустящую корочку, еще источающую белесый пар.
– Питер…
Я повернулся на звук дрожащего голоса и увидел тетю Таню. Она практически не изменилась, только что на лице и руках добавились морщинки, и еще она немного похудела. Женщина закрывала руками дрожащие губы, отчаянно сдерживая слезы, но они все равно покатились по щекам.
– Мальчик мой, как ты вырос и возмужал!
Она стремительно подошла ближе и обняла меня за плечи. Я с удивлением заметил, что стал выше ее на целую голову.
– Я тоже рад вас видеть, тетя Таня!
Мы не виделись с ней с тех пор, как я стал зеленым первокурсником. Она уехала, насколько мы знали, к подруге в город, и связь оборвалась.
Все эти сопливые сентиментальности не для меня, но я все равно я почувствовал, как сердце забилось чаще. Все-таки эта женщина многое сделала для нас с Алекс в трудное время. Поэтому тепло от нашей встречи не могло меня не тронуть до глубины души.
– Костя…Константин Михайлович мне рассказал, что вы с Сашенькой здесь вместе, я бы так же хотела увидеть ее. – Она отошла и посмотрела мне в глаза, не отпуская моих рук.
– Конечно, я обязательно ей скажу, чтобы зашла с вами повидаться. Она будет в восторге! Кстати, устроилась на работу в одном из кафе на Пеппер-стрит.
– Умница! Она всегда была неравнодушна к кулинарии, как ее мать. – Тетя Таня мечтательно улыбнулась. – А живете вы далеко отсюда?
– Нет, мы специально перебрались поближе к самым сочным местам Честера. Алекс обожает рассиживаться на берегу Ди, где открывается вид на собор.
– Согласна. Отличное место. А ты занимаешься журналистикой? Так же, как и сестра остался верен себе?
– Я ни на что не променяю место в «News Day»! Правда из-за того, что редакция находится в Лондоне, я трачу кучу времени каждый день чтобы добраться туда и вернуться обратно.
– Когда я узнала, что ты работаешь в этой редакции, меня объяла такая гордость за тебя, Питер! Я рассказала всем соседям об этом! Некоторые меня теперь десятой дорогой обходят, потому что я слишком много хвалюсь своим названым сыном, надоедаю людям. – Она отрывисто засмеялась. – Ты ведь понимаешь о чем я. Я все такая же болтушка, как и раньше. Совсем не изменилась.
– Я этому рад. – Я улыбнулся ей искренней улыбкой.
Она снова засмеялась. Как же давно я не слышал ее смех. Такой тонкий, но в то же время пронзительно высокий. Я бы сказал- меццо-сопрано.
– Давай я тебе заверну хлебушка домой. Выбирай любой. Все свеженькие, горяченькие. – Она подошла к витрине и приготовила бумажный пакет.
– Спасибо. С удовольствием! Я возьму багет и пирог.
– С чем тебе пирог?
– С колбасками.
Она аккуратно завернула все в бумагу и передала мне.
– Сколько я вам должен?
– Мальчик мой, иди, кушай на здоровье! Сашеньке от меня привет передавай, пускай приходит поскорее.
******************************************************************
Александра.
Я была в истерике. Никак не могла понять почему мама так категорично отнеслась к этой ситуации? Ведь есть неопровержимые доказательства того, что меня не было в кабинете с самого утра. И Антонио… Он мог бы заступиться и подтвердить этот факт, но скорей всего не стал идти против своей возлюбленной. Чтож…
Слезы предательски катились по лицу, и я нервно набивала сумку теми немногими пожитками, которыми успела обзавестись за время работы: именную чашку, полупустой пакет с печеньем, и ежедневник с маленьким блокнотом и шариковой ручкой. Потом посмотрела на разбросанные бумаги. Ладно. Придется все убрать. Оставлять после ухода беспорядок – признак непорядочности. Так всегда говорила тетя Таня. Я присела на корточки и принялась медленно передвигаться в таком положении, складывая бумагу к бумаге. Мелкие клочки выкинула сразу, а те, на которых еще были видны важные цифры, сложила в стопку и засунула в отдельную папку.
Через полчаса я присела на диван и оглядела кабинет. Возможно я здесь больше не появлюсь. И как теперь вернуть доверие мамы, я не знаю. Ничего больше не знаю. Наверное мне придется просто бросить эту затею. Можно иногда наблюдать за ней со стороны. Да хотя бы со стороны кафе «У Сандры»! Вдруг ей когда-нибудь понадобиться помощь, и я тут как тут!
Дверь неожиданно распахнулась и на пороге появилась мама.
– Ты еще здесь?
– Я убирала в кабинете. Уже ухожу.
Я встала с дивана и вышла из кабинета.
– Хочу вам сказать только одно, мисс Дэтт, это сделала не я.
– Я тебя услышала. – Она закрыла за мной дверь.
Я вырвалась из кафе и судорожно вдохнула летний воздух. Небо стремительно приобретало темный цвет и ветер усиливался. Похоже сейчас снова будет дождь. Мой взгляд упал на кафе «У Сандры» и я поспешно вошла в него. Как же здесь уютно, чисто и спокойно. По-домашнему спокойно. Такое ощущение, что я пришла в гости к бабушке, которая абсолютно точно обогреет и вкусно накормит. Они составили великолепную входную группу, состоящую из деревянного стеллажа, который заполняли множеством кашпо с лавандой и вазочками с орехами, сухофруктами и свежим хлебом.
– Добрый день! Меня зовут Эмили и я ваш официант. Могу предложить вам что-то выпить для начала?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/inna-nabokova/tolko-shokolad-67149287/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.