Главная страница | Стимпанк | Ворон ворону глаз не выклюет. Том II

Ворон ворону глаз не выклюет. Том II
Алина Рун


Из Дарнелла бежали все животные. Те люди, что не последовали за ними, носят на душе печать безумного ока. Ради мести Виктор готов служить древнему существу, заточённому на дне колодца, но он не смог предугадать последствия – к нему вернулись воспоминания о жизни до Хранителей, которые не зря были стёрты.За Хейдом охотятся живые и мёртвые, его единственный шанс спастись от злого рока – помочь хозяину птиц открыть Горнило Предтечей. Их пути сошлись в крепости Багортт: один должен забрать жизнь, другой – артефакт. Насколько хрупким окажется союз ведуна и вора?





Алина Рун

Ворон ворону глаз не выклюет. Том II





Часть I. Глава № 1. Хищник или жертва?


Отрывок из потрёпанного журнала.

Запись № 16:

«Мои познания в языке руанни не очень хороши, но успехи есть. Из интересного: “дей хе” переводится как “исследующие путь”, “айр хе” – как “предавшие путь”. Выходит, моё собственное имя означает “предатель”? Дорогая ма, тебе бы тоже не помешало знать языки.

Всё ещё не могу разгадать главный вопрос: зачем руанни истребляли Предтечей. Из страха? Желания подчинить себе? Решили использовать их как топливо для Горнила? Увы, результат один – неудача. Потеряв общую цель, руанни со временем перестали поддерживать города дейхе…»

Слова расплылись из-за капель дождя.

«…оружие. Полились реки крови. Часть дейхе бежала за море и получила за это позорное клеймо “айрхе”. Руанни исчезли, смешались с землёй. И вновь я теряюсь в догадках: почему дейхе, захватив материк, вместо налаживания экономики и производства начали деградировать? Как так вышло? В их руках было всё, чтобы вслед за руанни подмять под себя остальные народы. Это они должны были уничтожить энлодов, а не наоборот».

Угол листа обгорел.

***

«Шок! Сбывается проклятье Дикой Кэйшес? Землетрясение в Дарнелле было предсказано…», – кричал заголовок жёлтой газетёнки. Виктор не стал её дочитывать, а сложил лист в несколько раз и запихнул в сапоги. Надолго этих стелек не хватит, зато ноги будут меньше мёрзнуть. Теперь в убежище порой шёл пар изо рта: из-за бедствия повредился паропровод, ведущий из котельной. Танмир и Лафайетт пообещали придумать, как это исправить, но вряд ли они разберутся в хитросплетении древних подземных труб. В руках осталась листовка с заголовком: «Куда исчезли животные? Последний Час близок!» Виктор не удержался и сложил из неё собачку. Раньше он часто развлекался так с бумагой, скрашивая ожидание Софии.

Сегодня был день прощания с Айтаном, юным Курьером, который стал жертвой своего самомнения. Ждали на этом событии Виктора? Крайне сомнительно, вот он и не навязывался. Бумажная фигурка осталась на столе Крыса, по её спине ползал бражник с пепельными крыльями. Насекомые теперь всюду следовали по пятам. Виктор ловил самых наглых, но в кулаке вместо смазанного пятна от цветных чешуек оставалась пустота. У самозванки были странные способы показывать своё расположение.

«Пусть творит что хочет, лишь бы помогала», – Виктор щелчком согнал мотылька с фигурки. Свыкнуться с новой ролью будет непросто, он это понимал. Когда всё закончится, он вернётся на путь Законов и искупит все те грехи, на которые вынужден был пойти. Главное – это отыскать убийцу.

Землетрясение погубило все старания Курьеров обжить древнее убежище. Пришлось с болью в сердце зачёркивать на карте некогда удобные переходы, пока Виктор разведывал новые пути. Несколько раз уткнувшись в тупики, он и не заметил, как вышел к главному залу.

– Гелертт был тот ещё больной ублюдок. Не расставался с охраной даже в сортире – и это я не шучу, не преувеличиваю. Что уж говорить о постели! – с горячностью рассказывала Карамия, покручивая в руке кальянную трубку.

За столом собралась привычная компания сомнительных личностей: Сирша, Лафайетт, Лиховид с Дианой, и сама Карамия. Дымил кальян, по столу были разбросаны кости и пустые бутылки, один из кубиков укатился к лосиному черепу. Якоб и Нариман сошлись в молчаливом бою за настольной игрой, Веселина сидела отдельно от всех, с горящими глазами читая сборник рассказов «Удивительные приключения леди Лиллии» и покусывая ноготь на большом пальце. Впервые Виктор увидел столько Курьеров в одном месте.

– Запущенный случай, – хихикнула Сирша и лениво закинула ноги на стол. Лафайетт звонко хлопнул подругу по лодыжке в чулках, призывая к порядку. – Рассказывай, как ты достала недотрогу?

– Гелертту всё не давала покоя мысль, что внуки надумали забрать поместье. Не могу винить старика, ха! На мою удачу Рита подрабатывала помощницей его портнихи и смогла достать пару волосков…

– Банальщина, – заявил Лиховид. Он с удобством пристроил голову на коленях Дианы, пока та перебирала пальцами его русые пряди.

– Тебя слушали молча, вот и сам рот прикрой, – Карамия ткнула в его сторону трубкой кальяна.

– Что вы сделали с волосами, мисс? – подал голос Якоб, не отвлекаясь от игры. Вид у бывшего гвардейца был совершенно незаинтересованный, но их перепалка, вряд ли первая за вечер, явно давила ему на нервы.

– Я работала деликатно, смерть должна была выглядеть как можно естественней…

– На дух не переношу такие заказы, – опять влез Лиховид.

– Потому что у тебя в голове одна труха набита!

Лафайетт подгадал момент и подлил немного вина в рюмку вспыльчивой полукровки. Сделав глоток, та выдохнула и очаровательно заулыбалась.

– Я отнесла волоски Айтану, он прыгнул в сновидения Гелертта и отыскал образы его умерших жены и собаки. Ну, дальше сами знаете… восковой вольт и пара капель крови. В новолуние я наслала на Гелертта морок жены, заодно добавила к её образу парочку мерзких деталей для пущего эффекта. Про собаку тоже не забыла. Жаль, меня не было рядом в тот момент, – Карамия захохотала и откинула на спину длинные пышные косы, переплетённые алыми лентами. – В некрологе напечатали лаконичную запись о сердечном приступе. Столько денег, потраченных на Хранителей, ушли коту под хвост.

Сирша со словами «Изящное решение, дорогая» отсалютовала бутылкой и отпила из горла. Странный день прощания. Больше походил на посиделки старых друзей.

– Ну-ка, новичок, утоли наше любопытство – откудова ты родом? – возглас Лиховида заставил остальные разговоры стихнуть.

Виктор замер у ворот. Попытка незаметно проскользнуть в тренировочный зал с треском провалилась. Раз уж он решил побыть для самозванки послушным мальчиком, хотя бы до тех пор, пока не найдёт убийцу, то ему придётся как-то уживаться с остальными её людьми. Он практически ничего не помнил о жизни до Хранителей: ни о земле, на которой родился, ни о доме, в котором вырос. Чтобы ответить хоть что-то, он решил вспомнить, где бывал чаще всего:

– С северо-запада Тормандалла.

– Далеко вас жизнь закинула, дон Раймонд.

– Не так далеко, как вас, мистер Атталь.

На северо-западе империи много чего находилось, и Курьеры требовали конкретики: был ли то Одинокий пик, или окружавшая его Лунная степь, а может, Виктор родился ближе к плато, откуда брал начало Синий Хребет? Ставки сыпались одна за другой, пока Лафайетт не возмутился: «Так нечестно, всё-таки я родом не из этих мест!», чем немного остудил пыл своих друзей.

– Ладно, давайте не будем обижать нашего усатика и выберем новую тему, – Сирша вновь закинула ноги на стол, чем заслужила от «усатика» очередной хлопок по лодыжке.

– Желательно, чтобы она не касалась меня, – Виктор сомкнул руки за спиной и выпрямился, неосознанно приняв угрожающую позу. От этих разговоров о его прошлом зудело в висках.

– Терпи, Хранитель, – фыркнула Диана, подливая себе вина. – Ты для нас, так сказать, свежая струя. Последние пару лет новички заглядывают к нам всё реже и реже.

Механизм шумно заработал, отпирая каменные врата за спиной Виктора. С криком «Наро-о-од, крепись, добавка пришла!» в зал ворвался Танмир с подносами в руках, за ним следовала Тунара с бутылками из зелёного стекла. Ответом им раздался одобрительный гул, Лафайетт подорвался с места, спеша перехватить у Тунары тяжёлую ношу. Её брату помогли Якоб с Нариманом, вместе они переставили тарелки с подносов на стол. Хороший момент, чтобы свалить отсюда, но Танмир перехватил Виктора за локоть.

– Дружище, не стесняйся, останься с нами ли чё ли. Сестрица расстаралась и опустошила по особому случаю закрома склада. Пируй, пока есть возможность.

– Не думаю, что моё присутствие здесь уместно.

– Ерунда! – Танмир упрямо тянул Виктора к общему столу. – Айтан первым обозвал бы тэно скучной мордой за такой отказ.

Не сказать, что все за столом обрадовались пополнению. Карамия предсказуемо скривила губы, но прежде чем она успела выплюнуть очередную колкость, Лафайетт вложил ей в руку кальянную трубку.

– Застолье – это всё ваше прощание с мёртвыми?

– Небось считает, яко мы ведуны, то даже посрать без заклания не ходим, – не слишком-то тихим шёпотом фыркнул Лиховид, наклонившись поближе к Диане.

– Виктор, посмотри на нас! – с широкой улыбкой, которую не скрыла густая борода, Танмир обвёл жестом пирующих. – За этим столом собрались и шины, и горцы, и степняки, и низменники, а один и вовсе с Вердестта. У каждого свои представления о ритуалах погребения, сложно всем угодить так да.

– Все мы здесь любители нарушать правила, – добавил Лафайетт, пока он отработанным движением вскрывал бутылки одну за другой, – вот и прощаемся с мёртвыми так, как захотим, а не как требуют чьи-то традиции.

– Айтан был счастлив в те редкие моменты, когда все наши собирались за одним столом и закатывали пирушку. Чем не лучший способ почтить его память? – Сирша, желая подкрепить слова делом, схватилась за одну из открытых бутылок и выпила из горла.

Тунара подала Виктору жареную треску в соусе, варёные лапки крабов, сунула в руку апельсин, который только в Шинстари растёт – вот уж точно, гуляли не на шутку. Вся снедь так одуряюще пахла, что желудок свело от обострившегося голода – но стоило ли рисковать? Когда сидишь в кругу убийц, то закономерно опасаться яда в своей тарелке. Виктор обвёл Курьеров внимательным взглядом. Никому до него не было дела. Игнорировать угощение становилось всё сложнее. Ощущая жуткую неправильность оттого, что он отмечает прощание с убитым им парнем в компании его же товарищей, Виктор поддался соблазну.

Каким-то мистическим образом Танмир умудрился создать за столом лёгкую атмосферу: то подразнивал безобидной шуткой, то завлекал разговором Якоба с Нариманом, и даже нашёл чем заинтересовать тихоню-Веселину. Взаимные подначки и обидные уколы сменили смех и рассказы о былых временах. Танмир воскликнул: «Ребята, ме же починил патефон!», и вскоре зазвучали ритмичные звуки банджо и фагота. Первым на месте не усидел захмелевший Лиховид. Он потащил за собой Диану, тут же закружил её в танце, улыбаясь, как сумасшедший, и не отводя от спутницы взгляд. Диана покраснела и захихикала, когда тот потёрся кончиком носа о шрамы на её щеке.

– Эй, Лаф, давай растрясём твои старые кости, – Сирша поддела ногу соседа носком туфли. Долго уговаривать не пришлось, из Лафайетта вышел неплохой танцор, хотя выпил он поболее многих. От Танмира не скрылся тоскливый вздох Тунары, и после короткого «А давай?..» они вместе пустились в диковатый пляс. Виктор успел в своей жизни насмотреться на танцы горцев, но привыкнуть к этому зрелищу так и не смог.

Сегодня Курьеров можно было принять за обычных людей, а не опасных преступников, беззаконников, которые проливают кровь из-за эгоистичных желаний обрести власть и силу, недоступную другим. Виктор налил себе немного таинственной настойки, которую притащила Тунара, и постарался не задерживаться на мыслях, что сам решил следовать их путём. Он ведь не такой, как они. Потерпит немного и забудет о Курьерах, как о страшном сне.

«Именно так», – и Виктор сделал большой глоток. На языке остался фруктовый привкус. Когда-то он тоже умел веселиться, да так лихо, что свидетели потом год вспоминали его выходки… Теперь, казалось, то был совсем другой человек. Всё чаще Виктор сам не понимал, кем он стал.

Нагуляв танцами аппетит, народ вернулся к застолью. Новую тему для разговора долго искать не пришлось.

– А как Хранители своих провожают? – поинтересовался Лиховид, ковыряя в зубах рыбьей костью.

– …Никак? – Виктор попытался вспомнить хоть один подобный случай – и не смог.

– Твои родители ещё живы, дядя-Хранитель? – Сирша внимательно поглядывала на него поверх рюмки.

– Нет, – в этом Виктор почему-то был уверен.

– Значит, правду говорят, что в Хранителях одни сироты?

– Наслышан, ваш мастер не гнушается малявок силой забирать, бывало такое ли чё ли? – вклинился Танмир.

– Гаруспик говорил, что Тарнетт вам с малолетства мозги промывает, и как же происходит сей процесс? – добавил Лафайетт.

– А покажи клеймо! – с горящими глазами воскликнула Диана, оно с первой встречи не давало ей покоя.

– У вас помимо меня есть ещё один Хранитель, его и спрашивайте, – Виктор давно был готов к допросу, но в более серьёзной обстановке и от Ламарка, а не от хмельных Курьеров.

– Да тамо вопрос дашь, а на ответ получишь два с хитринкой-подковыркой. Тако и позабудешь, что спросить хотел, – Лиховид пренебрежительно махнул рукой. – Хорош ломаться, новичок.

Вдруг на стол запрыгнул Долька, сверкнув алыми точками глаз. Лёгким шагом он прошёлся с одного края столешницы до другого, его шерсть отражалась в стекле бутылок серебристыми искрами. Курьеры разом заткнулись с такими лицами, словно их застукали за чем-то постыдным, ведь где вольт – там и его хозяин.

– Вижу, вы без нас не скучали. Увы-увы, придётся ненадолго прерваться. Пора проводить нашего друга на его новое место, – Ламарк вошёл в гостиную и с печальной улыбкой снял шляпу. Ведьма держалась позади молчаливой тенью – воплощение горечи и боли. Маску в руках она сжимала бережно, как младенца. Виктор случайно встретился с ней взглядом, но не выдержал, отвернулся. Зря, зря он сел за этот стол.

Была с ними и новая гостья. Она кривила губы в неприятной ухмылочке и поглядывала на всех, кто сидел за столом, с лёгкой снисходительностью. Стало ли появление Катерины неожиданностью? Вовсе нет. Наоборот, было бы странно, окажись Хранителем-перебежчиком кто-нибудь, кроме неё.

Никто не решился перечить воле Гаруспика, и Курьеры один за другим покинули зал. Виктор остался доедать ужин. Уж кто-кто, а Ведьма точно не потерпит его в рядах желающих попрощаться.

– А ты выглядишь гораздо лучше с нашей последней встречи, – улыбнулся Ламарк. – Прогулка по свежему воздуху пошла тебе на пользу. Радует, радует.

Виктор молча жевал треску. Знал ведь, что ночной побег не останется незамеченным, но по возвращении его никто не трогал – землетрясение взбудоражило всех гораздо сильнее. Напрасно он думал, что пронесло.

– Всецело поддерживаю твои порывы обойти правила! Но в следующий раз, когда встретишься с Крысом, передай что я глубоко огорчён его нежеланием видеться со мной. Если он где-то напортачил, я не стану ругаться, а выслушаю и помогу. Понял?

– Я передам, – у Виктора крепло подозрение, что Ламарк не случайно упомянул в прошлом разговоре Крыса, как возможного проводника к Сорокам.

– Благодарю, – старик отвесил лёгкий поклон. – Ирма, дорогая, оставляю нашего друга на тебя. Сроки поджимают.

Виктор перевёл взгляд на Катерину, безмолвно спрашивая: «Ирма, значит?» Та ухмыльнулась, безмолвно отвечая: «Именно это и значит».

Каменные врата закрылись за Курьерами. Катерина присела на край стола и без спросу взяла с тарелки Виктора крабовую ножку, в тишине хруст хитина показался особенно громким. Сегодня она нарядилась в небесно-синий приталенный плащ, поверх которого была наброшена пелерина, украшенная ромбами и серебряными цепочками – стандартная форма адептов Мудрой судии. Сейчас много таких адептов ходило от дома к дому, помогая пострадавшим после землетрясения – в лечебницах всем не хватало места.

– Не минуло и двух недель, а ты уже пируешь с бывшими врагами. Эх, Раймонд, Раймонд. Предупреждала ведь: не связывайся с Курьерами.

– С одной из них, как оказалось, уже был связан. – Катерина не спешила оправдываться, вместо этого она прикусила крабовое мясо и изящно вытянула его из фаланги. Тогда Виктор задал прямой вопрос: – Давно на двух стульях усидеть пытаешься?

– Сам не доверяешь, темнишь, а от меня ждёшь ответов? – Катерина театрально вздохнула и отломила от апельсина Виктора пару долек. – Если бы ты сразу рассказал мне о той таинственной личности, с которой собирался встретиться, то не оказался бы здесь. Даже не представляешь, насколько сильно ты меня разочаровал, – она покачала головой. – Разве мы не были напарниками? Разве ты не согласился слушаться меня во всём?

– Я поступил так, как считал нужным, и приму последствия своего выбора, – сухо отчеканил Виктор. – У тебя под рукой всё это время была Сирша, а она знает главу Сорок… – и тут Катерина прижала к его губам палец. Мягкая кожа перчатки ещё хранила цитрусовый запах.

– Для таких разговоров здесь слишком много ушей, – Катерина обвела взглядом висящие на стенах маски. Она соскользнула со стола и призывно протянула руку: – Как насчёт небольшой прогулки с дамой?

«Дама». Виктор никогда не видел в ней «даму». Боевого товарища, впрочем, тоже – Катерина умудрялась оставаться в собственном неопределённом статусе. Не дожидаясь ответа, она протянула ему зажжённый фонарь; в её холодных глазах не было ни капли сомнения, что Виктор мог хотеть, к примеру, закончить ужин. Они ушли прочь от жилой зоны. Вездесущие бражники остались позади, словно боялись приближаться, пока Катерина рядом. Странно.

– Вновь мы идём по тёмному сырому подземелью. Не навевает никаких воспоминаний? – Катерина обернулась на мгновение, одарила игривой ухмылкой. – Ты, я. Не хватает лишь Даниила. Сколько раз мы сбегали из крепости Багортт, пока проходили учения? Помнишь, как отгуляли Осеннюю жатву в деревушке… хм… Форенн?

– Форменн, – Виктор ощутил укол грусти. Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: завёрнутые в саваны тела вокруг Поющей девы, пламя погребального костра, странная задумчивость Софии…

– До сих пор, стоит тебе состроить мрачную рожу, я вспоминаю ваши с Даниилом танцы на столе в крайне срамном виде, и сразу становится невозможно воспринимать тебя всерьёз. Ушлые девицы ещё тогда стащили всю вашу одежду и спустили по реке. Чудо, что успели всё до рассвета выловить. Вот же времена были, согласись?

– Не было такого! – возмутился Виктор, но в ответ услышал смешок. В ту Осеннюю жатву он напился в стельку и мог что-то… упустить из памяти, будь прокляты полные безумия годы, когда догматы Хранителей не успели закостенеть в голове, а душа пылала огнём бунтарства.

– Признаться, я иногда скучаю по тем годам. Когда самое ужасное переживание – не успеть вернуться до рассвета в крепость, а самая страшная проблема – прийти к наставнику Варгеру в недостаточно опрятном и бодром виде.

Странные слова для человека, который с лёгкостью выкинул из сердца прожитую вместе юность и вспомнил о ней лишь в тот день, когда Виктор начал хранить Софию. Даже с Даниилом выходило встречаться чаще, хотя его перевели в столицу служить императорской семье. Интересно, что случится, если они соберутся вместе теперь? «Встретились в пабе Хранитель, Хранитель-изгнанник и Хранитель-Курьер». Звучало как начало шутки или фееричной попойки, вот только неизвестно, с каким финалом.

Маски остались позади, и сразу же стены зацвели так ярко, будто и правда их объяло пламя. Катерина натянула респиратор, перепрыгнула трещину в напольных плитах и быстрым шагом пошла по моховому ковру. Виктор нарочито медленно достал свой респиратор, он оглядывался то на маски, то на стремительно удаляющуюся фигуру Катерины. Раз она – полноценный Курьер, всё ведь должно пройти хорошо?

Виктор сделал пару осторожных шагов, но мотыльки не спешили его останавливать. Наконец он увидел, что творится в тех закоулках бункера, на которые не распространялось влияние Двуглавого: из многочисленных трещин и разломов росли толстые ветвистые корни, под ногами хрустели почерневшие маленькие кости. Курьеры провели титаническую работу, раз смогли отвоевать хотя бы часть убежища. Вопрос только, зачем им вообще сдалось именно это место?

Прежде чем Катерина начала плести свою паутину из слов, Виктор сыграл на опережение:

– Как давно ты предала Хранителей?

– «Предала»? – Катерина хмыкнула. – Дня три назад. Знал бы ты, сколько лет мне приходилось из раза в раз доказывать Тарнетту идеальной службой, что я лучший кандидат для того, чтобы шпионить за Гаруспиком. То, что мне удалось заставить этих старых параноиков поверить в мою верность, я считаю главной из своих побед.

Виктор нахмурился. Зачем она влезла в настолько опасную игру? В голове не укладывалось, как это возможно – одновременно работать и на тех и на других.

– Гаруспик и Тарнетт долго ждали шанса узнать больше о жизни друг друга, и я им в этом помогла, – со смешком продолжила Катерина. Мысли Виктора не были для неё тайной. – Однако теперь я получила от Хранителей всё, что хотела. Тарнетт может считать отрезанную прядь Адды моим заявлением об уходе, – она достала из кармана конвертик и бросила его Виктору. Он нащупал нечто мягкое под слоем пергамента. – Крепость сильно изменилась с тех пор, как мы учились в её стенах. Пока я добывала прядь волос, то успела внимательно всё исследовать…

– Поможешь так же, как с Сороками? Опять обманешь, заставишь искать жемчужину в раковинах?

– Вновь сплошное недоверие, домыслы, подозрения, – Катерина вздохнула и приложила ладонь к груди. – Мой дорогой Раймонд, пойми, никто из Курьеров не отвёл бы меня к Сорокам за ручку. Без приказа Гаруспика Сирша будет с такой же ревностью оберегать свои связи, с какой степная кошка защищает котят. Самого Гаруспика спрашивать было рискованно, я ведь наивно пыталась уберечь своего, как тогда считала, напарника от лишнего внимания. Я верила, что мы можем справиться своими силами. Да только у тебя оказались другие планы.

Невольно Виктор ощутил укол вины. Он зажмурился и мотнул головой, мысленно надавав себе пощёчин.

– Перестань винить меня в недоверии, ты сама не была полностью откровенна со мной. Я же больше не Хранитель, что тебе мешало сразу признаться?

– Тот потерянный щенок, с которым я говорила в «Последнем полёте аиста» месяц назад, тут же отрёкся бы от меня, узнав о моей подработке. Теперь ты не так поспешен в решениях, верно? Как тебе идея дать нашему союзу ещё один шанс? – Катерина распахнула руки, полностью открытая перед Виктором.

– Тебе-то какой прок от этого «союза»?

– Нам, навек чужим как для Хранителей, так и для Курьеров, следует держаться вместе. На самом деле я рада, что ты здесь. Больше мне не придётся тащить ярмо «синешкурой» в одиночку.

Для Катерины все его страхи – «я один среди врагов», «мне не на кого положиться», «не знаю, кому верить» – были как на ладони, и она старательно латала эти дыры в сердце Виктора. Сложно не поддаться. Почуяв слабину, как акула чует пинту крови в море, Катерина осмелела и положила руку на его напряжённое плечо:

– Чуточку доверия, мой дорогой Раймонд, это всё, что от тебя требуется. Вместе мы на многое способны.

По коже пробежали мурашки, но Виктор сомневался, что это реакция на близость. Огонёк в лампе встрепенулся, побился о стеклянные стенки и с шипением погас. Издалека послышалось эхо: «Ау-ау-ау». Отчаянный зов: «Тут кто-нибудь есть?», «Прошу, помогите». Что-то надвигалось из глубин убежища. Что-то, от чьего присутствия гасла и сохла огонь-трава.

Виктор схватил Катерину за предплечье и утянул к стене, шепнул: «Не дыши» и сам последовал своему совету. В воцарившейся тьме зажёгся огонёк, его было легко спутать с лампой. Неспешно плывя по воздуху, пучок холодного света приближался к бывшим Хранителям, его лучи ощущались на коже морозным покалыванием. Из мрака вышла невысокая фигура в балахоне, которая держала фонарь.

– Здесь кто-то есть? – с надеждой позвал женский голос, и фигура сделала пару бесшумных шагов навстречу людям, покачиваясь из стороны в сторону, будто земля уходила у неё из-под ног. Женский голос сменился детским: – Прошу. Ответьте. Помогите. Ау!

Лёгкие жгло от недостатка воздуха, а Удильщик не спешил уходить. Блудный дух чуял что-то, всматривался. Катерина засунула руку в нагрудный карман. Чиркнула зажигалка. Тьму разрезала вспышка необычного лазурного пламени, оно за мгновение объяло длинное перо. Рявкнув: «Убирайся прочь!», Катерина наотмашь ударила Удильщика горящим пером как оплеухой.

Существо взвыло, слились воедино крики сотен страдающих от боли людей. Фигура потеряла человеческие черты и прежде, чем Удильщик оказался полностью охвачен пламенем, он вдруг… вывернулся наизнанку, по-другому Виктор не смог бы это описать. В воздухе щёлкнул челюстью кротовий череп размером с собаку; его покрывали сколы и трещины, из крохотных глазниц бил яркий белый свет. На секунду подумалось: «Вот и конец», но Удильщик испугался людей гораздо больше, чем они его. Он кричал: «Я не могу дышать!» Молил: «Выпустите нас, откройте двери, откройте чёртовы двери!» Плакал: «Нам не найти выхода». Череп растворился во тьме, но эхо множества голосов ещё долго гуляло по туннелям.

Судорожно вдохнув полной грудью, Виктор привалился к стене. Катерина стряхнула с перчаток пепел, второй раз щёлкнула зажигалкой и вернула огонёк в лампе.

– Полезное перо. Где взяла?

– Где взяла, тебе не дадут.

Катерина поднесла лампу к стене: вместо огонь-травы и светящихся корней осталась труха. Подумав немного, она достала ещё одно перо, размером с её мизинец, и булавкой закрепила изнутри воротника Виктора.

– Считай это очередным жестом доброй воли, – она пригладила воротник куртки и проверила, что булавка была не видна с лицевой стороны. – Никого не отпугнёт, зато сделает менее заметным.

– Для Удильщика?

– Для всех, чьё внимание нежелательно. Кроме меня, конечно, – респиратор скрывал улыбку, но она угадывалась по хитрому прищуру. – Никому не рассказывай о моём подарке, тем более – не показывай. Навлечёшь на наши головы беду. Я могу на тебя положиться? – Вместо ответа Виктор отогнул ворот куртки и рассмотрел пёрышко, оно казалось таким чёрным, что не отражало свет. Катерина сжала его предплечье. Ей действительно было важно услышать ответ. – Могу, Раймонд?

– Что случится, если кто-то узнает? Это всего лишь перо.

– Верно. Всего лишь перо. Но оно может спровоцировать ненужные вопросы. Я-то выкручусь, а вот тебя, боюсь, участь ждёт незавидная. Как-нибудь расскажу подробнее, если будешь хорошо себя вести. Ты же будешь?

– В разумных пределах.

Ответ Катерину явно не устроил, но на большее она могла не надеяться.

– Сейчас перед моими глазами вновь ваши танцы с Даниилом, – шутливо подначила она. – Сделай лицо попроще, мой дорогой Раймонд, и вернёмся под взор Двуглавого. Я расскажу и нарисую всё полезное, что подметила за время визита в крепость. Впереди нас ждёт много работы.




Глава № 2. Многоглавый грач


Дарнелл медленно приходил в себя после трагедии. Из разбитых окон слышались голоса дикторов, они едва успевали передавать по радио новости о переполненных лечебницах, потушенных пожарах и многочисленных случаях мародёрства. С мародёрами разговор был короткий – эшафот. Хейд осознавал риск, но не смог упустить возможность разжиться едой. Лямка сумки впивалась в плечо от тяжести консервных банок из бакалейной, пока Хейд одинокой тенью брёл по дорогам, на которых остались отпечатки лап, засохшая кровь, сверкали в первых лучах солнца осколки фонарей и окон. Дома утопали в полупрозрачной сиреневой дымке, словно это Майра раскуривала свои благовония.

Хейд мог только гадать, что творилось в цирке, когда все животные разом обезумели. К сожалению, уже не хватало сил, чтобы проведать Майру – за всю ночь он так и не сомкнул глаз. Зато успел заглянуть в Сорочье Гнездо: лопнула часть стеклянных стен астральной башни, но горничная Марта заверила, что Несса и Айлин в порядке. «Аист» тоже пережил встряску. Ардашир уныло глушил своё пойло в компании Клары, пока в пабе не было ни одного посетителя.

А вот Горбы ничем порадовать не смогли: часть дворца Хоррусов не выдержала и рухнула. Хейд прошёл под обвитой плющом аркой, поглядывал на деревья и надгробия, но увы – птицы оставили своего хозяина. Даже привычного карканья Грачика было не слыхать.

– Айра, – позвал Хейд, но получилось несмело, тихо; как будто стоит ему нарушить мёртвый покой этого места – и случится нечто плохое. Но куда уж хуже?

– Айра! – отчаянно воскликнул Хейд, ворвавшись в пустующее логово брата. Никого.

– Айра? – пробормотал он, склонившись над столом и мазнув пальцем по следу ярко-алого порошка в ступке. От догадки внутренности скрутило в узел. Рядом лежал открытый мешочек с сушёными цветами могильника, степной розы и листочками коки – и это малая часть того, что Хейд опознал. Алая улыбка. Отлично, его брат не просто беззаконник, но и любитель втирать в дёсны опасную гадость.

– Айра, чтоб тебя! – рявкнул Хейд и брезгливо вытер пальцы тряпкой. Куда мог подеваться его нерадивый одурманенный братец? Внутри купола нашлись оброненные на пол зеркала, покрытые паутиной трещин – словно по ним били ногами. Неужели Айра начудил? А если Левиафаны? Нужно искать дальше, и плевать, что от усталости ноги едва гнутся. Лишь бы поиски не привели к бездыханному телу…

Тишину руин нарушило эхо протяжного вопля. Хейд встрепенулся, с новыми силами бросился навстречу звукам, молясь, чтобы коварное эхо не завело его в тупик. Он оказался в тронном зале Хоррусов: крыша засыпала обломками мраморный пол, от колонн остались пеньки, на стенах вместо знамён висели полусгнившие агитационные плакаты квадрианцев. О царствовании Хоррусов напоминал монолитный трон из бурого обсидиана; видимо, он был настолько тяжёл, что так его здесь и оставили, а дальше за дело взялись время и мародёры. Некогда искусная вещь, достойная императора, теперь напоминала торчащий из пола гнилой зуб. Кромки сколов выглядели острыми, как стекло. На такой «трон» сядет лишь безумец, и именно на нём нашёлся Айра. Он обхватил руками колени и прижал их к груди, когда заметил, что кто-то вошёл через главный вход.

– Я из-за тебя в крематорий отъеду раньше срока, – несмотря на злость в голосе, Хейд выдохнул с облегчением. Видок у мелкого был, конечно… длинные волосы прилипли к потному лбу, сосуды на лице вздуты, глаза шальные, а сам он мелко подёргивался, будто кто-то невидимый тыкал его иголкой.

– Стой! – прокричал Айра не своим голосом. Хейд замер. – Крысы. Крысы рядом! Берегись!

Айра всеми силами нарывался на парочку хороших тумаков. Может, и не на пару. В то время как Хейд, рискуя своей головой, пролез в червивое логово, едва не попал в руки гвардейцев, чудом пережил давку и землетрясение – этот идиот развлекался степными травами и окончательно сорвал без того хлипкую крышу.

– В городе не осталось зверей, – сквозь зубы отчеканил Хейд.

– Они в тенях. Крысы. Крысы! Прогони их, прогони! – Айра отчего-то говорил на устаревший манер, выделяя голосом последние слоги и растягивая гласные. Хейд был слишком измотан, чтобы спорить. Он пнул ногой обгоревшую скамью, та от удара повалилась набок.

– Видишь? Здесь никого нет. Слезай, тебе нужно проспаться.

Айра неуверенно опустил ноги на пол. Белки его глаз густо налились кровью, зрачок почти полностью занял янтарную радужку. Не человек смотрел на Хейда, а зловредный чёрт из старых энлодских преданий.

– Удивительно, что именно дикарь пришёл ко мне на помощь. Хотя вы заметно отличаетесь от остальных дейхе. В любом случае я премного благодарна, – Айра улыбнулся. Дёсны и зубы красные, будто окровавленные – алая улыбка во всей красе. Ну точно, воплотившийся чёрт. – Я Люсия Роттершах, служанка леди Кэйшес. Как я могу обращаться к своему спасителю?

– Айра, ты… – Хейд так растерялся, что забыл слова, которыми собирался выбить из брата всю дурь – как в прямом смысле, так и переносном.

– Рада знакомству, сэр Айра. Своим появлением вы меня буквально спасли, но позволите ещё одну просьбу? – Айра сложил руки на груди. – Уведите меня прочь из этого места. Боюсь, стоит вам уйти – и крысы вернутся, – голос дрогнул, перешёл на торопливый шёпот. – Они до сих пор алчут моей плоти, жаждут обгрызть мои губы и пальцы, свернуться клубком в потрохах. Я не могу позволить этому повториться. Мне надо вернуться к больному сыну, понимаете? Я обещала. Обещала, что сегодня вернусь пораньше.

Беззаконник, наркоман, одержимый. Айра не переставал удивлять. Стоит ли пойти навстречу просьбе? Может, блудный дух успокоился бы и оставил Айру… если, конечно, это правда дух, а не травяной бред. Хейд плохо представлял, что делать с одержимыми, благодаря квадрианцам в нынешние времена они практически не встречались. Айра старался доброжелательно улыбаться, но вызвал этим дрожь отвращения. Была не была, Хейд повёл «Люсию Роттершах» прочь из резиденции по тому пути, по которому сам забрался внутрь.

– Вы упомянули леди Кэйшес. Речь о Дикой Кэйшес, я ведь не ошибаюсь? – Хейд протянул Люсии руку и помог перебраться через упавшую колонну. Та изящно приподняла сюрко на манер подола платья. Выглядело потешно, будет что припомнить брату.

– Побольше уважения, сэр Айра, – Люсия погрозила пальцем. – Не знаю, чем госпожа заслужила столь обидное прозвище среди дикарей, но она великая, выдающегося ума женщина. Иную император не приблизил бы ко двору, несмотря на… – она запнулась и добавила стыдливо, – не совсем чистую кровь.

Хейд осознал: он ведёт за руку эхо столь давней и значимой эпохи, что голова шла кругом. Люсия застала живыми семейство Эливайнн, Хоррусов, войну с дейхе и зарождение квадрианства. На языке крутилось множество вопросов, но не рискованно ли болтать с блудным духом? Впервые Хейд пожалел, что не особенно интересовался этой стороной Непреложных законов, в них наверняка нашёлся бы ответ.

Солнце ярко светило в глаза, когда они выбрались наружу. Люсия оглядела заросшие мхом могильные плиты, уродливую громаду Муравейника на соседнем холме, полузаброшенные дома, и что-то мелькнуло в её взгляде. Что-то, похожее на короткое осознание.

– Благодарю. Наконец я вернусь домой. Что бы вас ни привело сюда, сэр Айра, бегите как можно скорее. Здесь живёт страшный человек, злой человек. Если попадётесь ему – заключит в зеркале, никакой жалости не проявит, станет пытать одними и теми же вопросами снова и снова. «Знала ли ты Альму Кэйшес? – передразнила Люсия дрожащим от ярости голосом. – Она рассказывала о каменной двери? Видела ли ты её записи?» Я служанка, и просто занималась своей работой, откуда мне знать всё это?!

Айру колотило, как при лихорадке, голос сорвался на крик, от которого заложило уши. У обоих Мортов из носа потекла кровь. Скверное дело! Хейд вцепился в плечи брата и слегка встряхнул, пытаясь выдернуть Люсию из дурных воспоминаний.

– Мисс Роттершах, успокойтесь! Сейчас вы в безопасности! Вы хотели встретиться с сыном, не забыли? Ну же, поспешите! Он ждёт вас!

Сработало. Взгляд Айры остекленел, зрачок сузился до спичечной головки. Хейд бережно усадил обмякшего брата на землю и прислонил к стене. Вот что с ним делать? Одурманился, разбил зеркало, в котором томился дух, позволил вселиться в себя…

«…А ведь внизу валялось далеко не одно зеркало», – по спине пробежали мурашки. Айра облизал губы, перепачканные алым. Поморщившись, он открыл глаза с неестественно узким зрачком.

– Ты… – прохрипел он и схватился за лацканы пиджака Хейда, пытаясь найти опору. Хейд придержал брата под локти, с губ почти слетела обидная подколка, но Айра вдруг со всей дури ударил его лбом в лицо. – … Грязнокровный ублюдок! Обещал же, что выберусь и сдеру с тебя шкуру. Как видишь, я уже здесь! – он с рыком повалил Хейда на землю.

– Успокойтесь! Мы впервые видим друг друга! – Хейд пытался спихнуть Айру с себя, перехватить руки, но никак не получалось совладать с его безумной яростью.

– Все вы. Обезьяны. На одну. Морду. – После каждого слова прилетал удар кулаком. – Ты. За всё. Ответишь! Предупреждал. Не связываться. Со мной!

Это уже было слишком. С трудом, но Хейд выгрыз себе свободу. Нужно сбежать, спрятаться, обдумать, что делать дальше. Затеряться в развалинах не составило труда, вот только Айра всегда кружил поблизости, не затыкаясь ни на секунду. Он откопал в мусоре железный прут, теперь гулкий стук лома заполнял паузы в криках одержимого. «Брошу в костёр, вслед за твоей дражайшей сукой Кэйшес». Стук. «С лопающейся от волдырей кожей станешь гораздо краше». Стук. «Слышишь меня, тварь?! И не таких крыс выискивал, от меня в норе не спрячешься!» Стук.

Один вусмерть уставший Хейд не сможет упокоить всех недовольных Айрой духов – значит придётся сделать так, чтобы мёртвые не использовали брата как проходной двор. Если верить Непреложным законам, вода для блудных духов подобна вязкой смоле, может, это помогло бы изгнать их из тела? Во внутреннем дворике как раз сохранился фонтан в виде сплетённых воедино мурен. Из зубастых пастей символов династии Хоррусов до сих пор стекали мутноватые струйки воды, которые поступали по трубам из ближайшего пруда.

Хейд нарочно скрипел кирпичной крошкой под ногами. Голос одержимого сорвался на хрип: «Кончай убегать!» Стук. «Стоило мне дать отпор, так сразу хвост поджал, а?!» Стук. «Ты же обожал допросы, ну же, давай, устроим ещё один, лицом к лицу!» Хейд отвечал очередным «случайным» скрипом, заманивая преследователя в ловушку. Вселившийся дух с трудом контролировал тело: запинался о каждый камень, пошатывался, как с похмелья, но ломом размахивал грозно и воинственно. Дождавшись, когда он в своих поисках приблизится к фонтану, Хейд бесшумно подкрался к нему со спины.

– Вот ты и попалась, дрянная обезьяна! – одержимый крутанулся на месте, Хейд едва успел прикрыться от хлёсткого удара ломом. Одержимый скалил алые зубы, смаковал своё превосходство. – На колени. Живо!

Хейд подчинился и рухнул на землю. Мог ведь всё бросить, сбежать, но тогда он вновь потеряет Айру. Скорее всего, навсегда.

– Будь остальные дейхе такими же послушными, глядишь, не пришлось бы всех вырезать, – ухмыльнулся одержимый. Схватившись за прут двумя руками, он замахнулся им, как мечом, примериваясь для последнего удара. – Не бойся, обезьянка, пытать не стану. Я, в отличие от тебя, знаю о милосердии.

– Но ты тоже обезьянка. Мы с тобой одной крови, одного роста, одного цвета кожи и волос. Неужели ты не заметил?

Одержимый состроил брезгливую гримасу, но что-то внутри него щёлкнуло. Он опустил лом и покрутил рукой перед лицом. Налитые кровью глаза в ужасе распахнулись.

– Это… невозможно. – Он провёл ладонью по лицу, кончиками пальцев боязливо потрогал бороду и стянутые на затылке волосы. – Невозможно. Я Парсеваль. Парсеваль Аберконн. Не обезьяна, нет! Нет!

Аберконн был обескуражен, потерян, как внезапно выброшенный на улицу пёс. Рванув к фонтану, он всмотрелся в своё отражение на водной глади. Губы шептали, как заевшая пластинка: «Невозможно, нет, нет, невозможно». Хейд кинулся на Аберконна со спины, тот успел охнуть, прежде чем с головой нырнул в мутную воду. Одержимый поднял волны брызг, но вода быстро забрала его силы: пальцы, вцепившиеся в рукава Хейда, медленно соскользнули с ткани. Хейд посчитал до пяти и дёрнул Айру на себя. Вгляделся в мешки под глазами, в алые из-за наркотика струйки воды, которые стекали с губ и терялись в бороде – пытался уловить хоть один намёк, что в тело брата стучится очередная пакость.

– Эй, болван, возвращайся уже, – Хейд ткнулся лбом в едва тёплый лоб Айры, надеясь, что так его будет лучше «слышно». – А то ведь моё терпение кончится, и я состригу твою бородёнку.

Айра не отреагировал на столь серьёзную угрозу. Выудив мелкого из воды, Хейд усадил его подле бортика фонтана. Сам рухнул рядом, едва касаясь Айры плечом. Чуть-чуть бы отдышаться, пока голова гудела от усталости, а вязкие мысли пытались выстроиться в план действий.

«Затащить Айру наверх. Связать чем-нибудь покрепче. Растопить очаг. Раздеть Айру. Просушить вещи… нет, не так, сначала раздеть, связать… а потом… потом…» – стоило дать слабину, как Хейда накрыла тёмная пелена. Даже во сне он не мог остановиться, вновь от кого-то бежал, спасался: то это был здоровяк-Левиафан, у которого он украл фигурку, то изрыгающий проклятья Парсеваль Аберконн, то Артур Эсвайр в костюме гвардейца, заряжающий на бегу револьвер, то Ищейка, предлагающий глянуть очередной фокус, то огненный гигант, стонущий и требующий остановиться.

Очнувшись, Хейд по инерции хотел вскочить и бежать дальше незнамо от чего, но тут же в унисон заныли ноги и ушибы от ударов ломом. Сон не принёс отдыха, такое в последнее время случалось постоянно, но хоть разум прояснился. Нос дразнил аромат свежесваренного супа. Судя по размеренному стуку, за окном моросил дождь. Впервые Хейд не нашёл в себе ни сил, ни желания встать с лежанки и заняться делами. Он уже давно не юный жеребец: тридцать лет для айрхе – приличный срок. Многие мужчины его возраста нянчили внуков, а он – брата-идиота. Кстати, о нём.

«Не дождались дети своего героя, так и стало Древних трое.

Мёртвую плоть четвёртый жрёт, на дне колодца слёзы льёт.

Пятый тенью бродит по земле, чужим обличьем путает людей.

О шестом лишь слухи ходят, криками мёртвых живых он изводит.

Не тяни со своей борьбой: седьмой зубы скалит за твоей спиной».

Голос Айры гулко доносился из приоткрытого шкафа. Собрав волю в кулак, Хейд выбрался из-под тёплых одеял – не время отдыхать, когда зреет серьёзный разговор.

Айра лежал на коврах, в окружении зажжённых канделябров. Разбитые зеркала стояли поодаль, у стен, теперь уже бесполезные. Из раза в раз он повторял странную считалку, а заметив, что больше не один, тут же расплылся в улыбке, от которой на душе Хейда разом полегчало – это точно был его брат.

– Присоединяйся, – просипел Айра и похлопал рядом с собой. От пола исходил жар, затылком ощущалась слабая вибрация, приятно отдающая в висках. Напоминало мурчание Первого, когда тот снисходил до просьбы его покормить. Сбежал, наверно, вместе со всеми, рыжий разбойник…

– Чувствуешь? – понимающе хмыкнул Айра, разглядывая профиль Хейда. – Прямо под нами томится древнее чудовище, но почему-то именно здесь ощущается странное умиротворение. – Его скрутил приступ кашля. Теперь был черёд Хейда сверлить брата взглядом. – Рад видеть тебя в целости и сохранности. Я знал, что ты справишься с Левиафанами, но всё равно переживал.

– А вот я не очень обрадовался, когда тебя увидел, – Хейд приободрился, чувствуя закипающую злость. – Алая улыбка? Серьёзно? Серьёзно, Айра? Как давно ты балуешься этой дурью? Никогда не видел людей со сгнившим ртом?

– Не твоё дело, Хейд, – устало сказали ему.

Худший ответ из всех возможных. Несколько простых слов подожгли Хейда подобно спичке, уязвили глубоко и неожиданно больно.

– Не моё дело, говоришь? – рыкнул он, нависнув над Айрой и сжав в кулаке ветхую ткань его рубахи. – А моим делом было соваться к треклятым Левиафанам? Ломать голову над никому не нужными дверями? Ты втянул меня в это, а я позволил втянуться, так как ты моя родная кровь. Однако не теряй берега, Айра. Я не служка, который рядом лишь по надобности, а когда мешается, послушно отходит в сторону. Тебе придётся со мной считаться, понял? Сейчас я тебя прощаю, но если ещё хоть раз скажешь: «Не твоё дело» – развернусь, вот клянусь, развернусь и оставлю в одиночестве разгребать «свои дела».

– Я понимаю. Прости, – Айра положил ладони поверх запястий Хейда, едва не задев синяки. – Я не хотел тебя обидеть. Мой разум… подавлен. Из меня сейчас не лучший собеседник. Давай отложим разговоры на потом. Пожалуйста?

– Нет, – жёстко отсёк Хейд. – Не заслужил. Обещал прикрывать меня – и не прикрыл. Я столько всего за прошлую ночь пережил по твоей милости, что ты и представить не сможешь! И как ты меня встретил? С перемазанной алым порошком мордой и парадом безумных духов, один из которых чуть не угробил меня!

С каждой фразой Айра делался всё несчастнее, но на этот раз печальные глаза не смягчили сердце Хейда.

– Мне жаль, про…

– Если опять скажешь «прости», я тебе врежу. – К счастью, хватило одной угрозы. Хейд выдохнул и постарался взять себя в руки. – Ты в порядке?

– Более-менее, – осторожно ответил Айра, сбитый с толку внезапной сменой настроения. – Мне правда жаль, Хеди. Всё вышло из-под контроля, одно наложилось на другое, и… получилось то, что получилось. Предвестник… всё из-за него. Он просочился в каждую щель под городом и этой ночью попытался расшатать опоры своей темницы. Самая мощная и удачная из его попыток. Парочка таких землетрясений – и Горнило рухнет, а город вслед за ним.

– Занятно, – Хейд не сдержал нервный смешок. Он оставил рубаху Айры в покое и устало прилёг рядом. – А что наделала пернатая баба? Я её видел сразу после землетрясения. Орала на всю округу, зачем-то увела животных…

– Видел? Правда? – Айра с удивлением вскинул голову. – Глашатай издала Зов, подобный тому, который может издать Молчащий. Вселила тревогу в умы живых, гнала прочь из города, пока не случилась катастрофа похуже.

– Как мило с её стороны.

– Увы, но мёртвым до нас дела нет. Дарнелл – большой город, если все умрут во время прорыва Предвестника… – Айра изобразил руками взрыв, чуть не заехав Хейду по носу. – Древние, подобно смерчу, затягивают в свою утробу более слабые души, разрастаясь и становясь неконтролируемыми… разрушительными… безумными. Понимаешь теперь, почему моё дело настолько важно?

Хейд не ответил.

– Беда в том, что Глашатай не так уж и сильна, обычно её слышат наиболее чувствительные существа: животные… птицы. Улетели все до единой. Я пытался их остановить. На том и погорел. – Айра вновь зашёлся сиплым кашлем. Не заболел ли он после водных процедур? Или это Аберконн сорвал ему голос криками? – Я не хотел тебя бросать, Хеди.

Хейд не удивился, когда ему с умоляющим взглядом протянули ладонь. Переживать чужие картинки ужасно не хотелось. Всем своим видом выражая недовольство, он подал руку в ответ. Стоило ладоням крепко ухватиться друг за друга, а взглядам встретиться, как мир вокруг мгновенно померк.

* * *

Контроль. Его нет. Связующие нити рвутся одна за другой, будто кто-то плавно проводит по ним заточенным лезвием, издеваясь. Последнее, что он видит от лица Грачика, это непривычно яркая картинка, странная для человеческого глаза, но естественная для птичьего; на этой картинке силуэт Хейда скрывается в окне сгоревшего театра. Он в логове Ищейки, а нитей почти не осталось.

Нельзя его бросать! Найди способ исправить!

В руках – знакомый мешочек. Спеши, времени мало! Очисти разум, сделай его лёгким, податливым, всеобъемлющим. Рот пылает огнём, огнём пылает и разум, тяни, тяни, ну же, хоть кто-нибудь, откликнись. Грачик, конечно же, Грачик, и пара синиц, следом отозвались другие, они слышат его, всё хорошо.

Всё плохо.

Земля уходит из-под ног. Звон, треск. Нити лопаются с оглушительным звоном, все и разом. Он пытается вернуться, но его собственная нить обрывается тоже. Вокруг всё кричит, боится, спасается, а он блуждает и не находит пути назад, мечется, зовёт, а в ответ чувствует мёртвый холод.

* * *

Хейд сам не чувствовал своё тело, своих нитей. Лишь когда его потрясли за плечо, он запоздало осознал, что не плутал в чужих снах, а лежал на тёплом полу. Эта «связь» совсем не походила на то, что Айра показывал раньше: вместо далёких воспоминаний – набор хаотичных образов, эмоций, он лично пережил каждый момент вместе с Айрой, вместо Айры. Жутко. Неприятно.

– Что б тебя Кэйшес прокляла! Этот раз – точно последний.

Айра улыбнулся, вроде как понимающе, но лукаво.

– Честно говоря, я ничего не помню с того момента, как меня оглушило Зовом Глашатай, и до того, как я очнулся у фонтана. Эти разбитые зеркала… неужели меня правда захватили духи?

– Или так, или у тебя случился крайне забористый приход.

– Как ты от них избавился?

– Потопил тебя немного. Не в обиде?

Айра вздрогнул, поёжился, но ответил честно:

– Нет.

Валяться на тёплом полу можно было до бесконечности, но пора и делами заняться. Хейд заглянул в котелок, от которого шёл приятный аромат, но увиденная похлёбка не особо порадовала: какие-то крупы, фасоль и травы. Скудновато. Скрипнули дверцы шкафа; Айре, видимо, надоело валяться на полу в одиночестве. Ему на плечи тут же накинули волчью шкуру, до того лежащую на кресле-качалке, в одну руку вручили открытую банку из тех, что Хейд наворовал в бакалейной, в другую – изящную серебряную вилку, которая завалялась в сумке с одной из ходок.

– Это…

– Рыбные консервы. В томатном соку, между прочим.

– Откуда…

– Ты всерьёз задаёшь такой вопрос вору?

– Но зачем…

– На одних крупах долго не протянешь. Ешь давай.

Айра смотрел на содержимое банки без особого аппетита. Обычно улыбчивый, сейчас он выглядел так, будто в нём потухло внутреннее пламя. Впору было заподозрить, что вместо него в кресло уселся очередной дух-самозванец. Бросив на колени Айры деревянного филина, Хейд сел на край стола и принялся выуживать ножом кусочки угря из своей банки.

Айра сжал филина в ладонях, погладил большим пальцем клюв – он блестел так, будто кто-то не раз повторял подобное движение. Вооружившись вилкой, тупым её концом он начал выковыривать воск, которым было залеплено дно фигурки. Хейд, приподняв бровь, наблюдал за столь варварским обращением с серебром, но не вмешивался. Айра потряс филином в воздухе, но внутри ничего не оказалось, кроме восковой крошки.

– Вот же хитрый лис.

– Вся вчерашняя вылазка была зазря?

– Да. Нет. Не знаю, – пробормотал Айра. – Ищейка оставил при себе мои волосы. Видимо, он о чём-то подозревал. Наверняка уже знал, что ты мне помогаешь.

Метко бросив фигурку в пылающий очаг, он откинулся на спинку кресла и глубоко задумался. Хейд чуть не подавился угрём от такого расточительства – в глазах филина остались камушки-хризолиты! Неудивительно, что с таким подходом Айра жил как нищий бродяга.

– Мы живы, почти здоровы, и даже город пока не рухнул в бездну. Чего ты повесил нос? Из-за фигурки? Переживаешь, что без своего курятника остался? Так ты же любимчик пернатой бабы, разве она не вернёт тебе птиц?

– Она мною недовольна, – с неохотой признался Айра, – однако и раньше не учитывала мои трудности. Как я уже говорил, мёртвым нет дела до живых.

– Как можно быть тобой недовольным? – Хейд негодующе взмахнул ножом. – Мы же скоро откроем твою драгоценную дверь, разве нет?

Айра подорвался с места и зашагал по комнате, скрестив за спиной руки. Между бровей залегла глубокая морщина, он жевал и прикусывал до крови губы.

– По её мнению, я слишком много времени трачу на тебя. Я пытался её убедить, что твои способности – моё спасение, но она не слушает. Не могу её винить. Я справляюсь отвратительно, – он сжал кулаки до белеющих костяшек, словно силился порвать невидимые оковы. – Я пытался вернуть Дар, который сжёг твою квартиру, но мелкий мародёр оказался удачливее и откопал кости раньше меня. Увы, я потерял его след прежде, чем удалось отобрать Дар. Был ли это человек Молчащего? Сбыл ли мародёр находку, приняв за драгоценный камень? Выбросил? Оставил себе? Не знаю. Без птиц я слеп, не представляю, как теперь искать пропажу в огромном городе.

– У тебя же были на примете ещё Дары, давай попробуем достать их.

– Здесь меня тоже опережают. У Глашатай давно есть новый любимчик. Хоть мы и работаем во имя одной цели, но достигаем её разными путями: я пытаюсь открыть дверь и упокоить Предвестника, он ищет подходящие Дары, – Айра махнул рукой в сторону заваленного стола. – Он прислал весточку, что несколько приближённых собрались в крепости Багортт и через пару недель уплывут чёрт знает куда. Будто этого мало, Курьерам заказали убийство того самого приближённого, чей Дар мне необходим, такой же заказ поступил и Сорокам. Уверен, это Левиафаны постарались. В разгаре настоящая охота, а я теперь без глаз, рук и ног, да как в ней поспеть?!

Айра без сил упал обратно в кресло, он раздражённо отталкивался ногами, чтобы раскачаться посильнее. Кресло надсадно скрипело, грозясь вот-вот развалиться.

– Думаю, самое время напомнить, что мы всё ещё можем свалить, и пусть новый любимчик пернатой бабы разгребает проблемы, раз ты ей больше не нравишься.

– Прошу, хватит, – голос Айры дрогнул и вновь сорвался на хрип. – Если мы сбежим – ты сойдёшь с ума. Предвестник уже отравил твой разум и продолжит отравлять дальше. Следом умру я – Глашатай с лёгкостью подарила мне жизнь, с такой же лёгкостью заберёт за неповиновение. Древние сожрут Тормандалл, а когда жрать станет нечего, найдут способ пересечь море, и тогда… Я не хочу этого. Я хочу жить, хочу, чтобы ты был в порядке, и уж точно не хочу оставлять сына умирать в том хаосе, который вот-вот начнётся…

– Сын? – тут же среагировал Хейд, перебив столь трагичную тираду. – У тебя есть сын? Живой? Настоящий?

– Можно сказать, что так, – Айра заколебался, похоже, он жалел, что проговорился. Не найдя себе места от нахлынувшего осознания, Хейд спрыгнул со стола и отложил недоеденного угря.

– Сколько ему лет?

– Девять, кажется.

– Как зовут?

– Не знаю.

– Горе-папаша! Как можно не знать имени собственного ребёнка?

– Всё… сложно с этим сыном, – Айра заёрзал в кресле. – Я никогда его не видел.

– Обрюхатил и бросил? Вот уж не ожидал от тебя такого.

– Нет! Всё не… о-о-ох, – Айра с силой потёр ладонью лицо. – Сейчас у нас есть темы и поважнее.

– Плевать. Я почти всю жизнь был уверен, что остался последним из нашего рода. Теперь оказывается, что есть ты, мало того – с сыном! Наследником!

– Раз так переживал о судьбе Мортов – сам бы семью и завёл.

– Я же не дурак, – Хейд скрестил руки на груди. – И всегда понимал, что не потяну ответственность за ребёнка и его мать, а раз так – не стоит даже ввязываться. Забыл, как мы жили в детстве? Как страдала ма? Я тогда вынес урок. И неприятно удивлён, что этого не сделал ты.

– Никого я не бросал! – наконец не выдержал Айра и стукнул кулаком по подлокотнику. – Этот… мальчик… плод моей самонадеянности и неудачного ритуала. Его жизнью я выкупил свою. Я тогда охотился на Паразита – только-только сформировавшегося Древнего, любителя вселяться в живых. Думал, что изловлю его и использую как подопытного кролика – изучу природу Древних и найду способ упокоить. К сожалению, я тоже был молод. И глуп.

Айра замолк и погрузился в воспоминания. Судя по его виду – далёкие от приятных.

– Паразит захватил тебя, как те духи из зеркал?

– Да. Всё произошло в одном степном ауле, мне помогала местная ведунья, тоже заинтересованная в изгнании твари. Паразит не смог бы меня захватить – силёнок не хватало соперничать с даром Глашатай. Я впустил его сам, не видя другого выхода, – взгляд Айры остекленел, он коснулся ладонью груди. – Вся затея могла кончиться фатально для меня, ведуньи, аула. Паразит присосался к моей душе, я едва мог сдерживать его голос, его волю, и…

Айра всё тише и тише бормотал себе под нос, оттягивая момент, и тогда Хейд по-братски пришёл на помощь:

– В итоге вы заделали ребёнка и в нём заточили Паразита, я угадал?

– Угадал, – с безнадёгой выдохнул Айра. – Я до сих пор не уверен, что мы поступили правильно. Не породили ли мы чудовище хуже прежнего: человека с душой Древнего? Была ли у мальчика своя душа, или Древний переродился и получил шанс на вторую жизнь? Мы с ведуньей заключили соглашение: она наблюдает за ребёнком, а я продолжил искать способ упокоить Древнего, чтобы потом вернуться и провести ритуал ещё раз. Уже без ошибок.

– Одна история удивительнее другой, – Хейд провёл ногтем по шрамам, пока обдумывал перспективы. – Теперь я обязан увидеть племянника собственными глазами. Ты прогонишь Паразита, мы заберём мальчишку с собой, и все будут счастливы. Если его мать захочет, то сможет присоединиться.

– С собой? Зачем? Он не часть нашего рода, мы не имеем на него никаких прав.

– Чушь, – фыркнул Хейд. – Хочешь оставить свою кровь на воспитание степнякам? А если за ним и его матерью-беззаконницей придут квадрианцы? Вот уж нет, как всё разрешится – свалим от ромбов куда подальше. Будешь духов гонять на просторах Ашвайлии или Шинстари, там, уверен, своих проблем тоже хватает. Не заскучаешь.

Айре его слова не понравились, вон, опять губы поджал, однако спорить не стал – ну и молодец. Маленький Морт! До сих пор не верится.

– Ничего из этого не случится, если мы не откроем Горнило, – напомнил Айра, с тревогой наблюдая за слегка замечтавшимся Хейдом.

– Значит, откроем. Какой там Дар следующий по списку?

– Мне нужно боло Берислава, а Берислав в крепости, Хеди. Хранительской крепости.

– Гмн, – это была не самая приятная новость, но Хейд не собирался отступать так просто. – В акулью пасть я даже ради тебя не полез бы, но ради тебя и племянника – так и быть.

– Подумай хорошенько. Я ведь ничем не смогу тебе помочь, откажешься – не стану настаивать. У меня нет прав…

– Ох, да заткнись ты, а то ведь правда передумаю – и что будешь делать?

Айра вдруг оказался совсем рядом. Сжав ладонь Хейда, он проникновенно смотрел со сложной гаммой эмоций: от мольбы и страха до воодушевления – аж дыхание перехватило от навалившейся лавины чувств. Кажется, брат поступил не очень честно и создал слабенькую «связь» без спроса.

– Эй, перестань, – Хейд поёжился и стряхнул с себя его руки. – Я и так знаю, что ты мне до конца жизни должен будешь. Лучше поясни, на кой ляд тебе Дикая Кэйшес сдалась?

– Откуда… ах да. Духи, – Айра раздражённо провёл ладонью по волосам. – Кэйшес – та самая женщина, которая давным-давно разгадала секрет Горнила и выпустила оттуда Глашатай с Молчащим, что в итоге… много к чему привело, сам знаешь. Думаю, ты догадался, для каких целей она мне нужна.

– Так её ведь сожгли, откуда блудному духу-то взяться?

– У меня немного другие сведения, но какой в этом смысл, результат-то один. Я откопал на старом кладбище отголоски нескольких духов, которые знали её при жизни, но толку от них тоже было мало. Они скорее скрашивали моё одиночество, чем принесли пользу.

– Такой себе из тебя собеседник вышел, судя по их реакции.

Айра безразлично развёл руками:

– Мёртвым нет дела до живых. А живым – до мёртвых.




Глава № 3. …а и выклюет, да не вытащит


Виктор стёр со стола тонкий слой пыли. Давненько он не был в доме призрения. После тюремной камеры его комнатка больше не казалось тесной, давящей, наоборот – сейчас радовала и унылая панорама из обветшалых хибар, которую можно видеть из окна. Здесь хотя бы было это окно! Не признайся Лафайетт в своём визите, то и не догадаешься, что он заглядывал в гости: после обыска ему хватило совести вернуть все вещи на место.

Виктор прилёг на кровать. Обычную кровать, с подушкой и одеялом, пусть и жёсткую, но столь уютную после нар. Прикрыл глаза, наслаждаясь коротким мигом «нормальности», которой так не хватало в плену у Курьеров. Он слышал, как на улице малышня из Муравейника с криками и визгами играет в «охотника и волков». Вот бы охота самого Виктора оказалась настолько же простой, как их незамысловатая игра.

– Не думал отбросить этот пережиток? – шептал рой бражников. Множество разноцветных мотыльков порхало под потолком. Они знали обо всех мыслях Виктора.

– Хватит об этом, – буркнул он. – Я начал плясать под твою дудку лишь для того, чтобы покончить с убийцей Софии. Если откажусь от мести – зачем мне ты и твои Курьеры?

– Понимаю. – Виктор напрягся, когда услышал шаги по скрипящим половицам. Обычно бесшумная, будучи даже не духом, а его отголоском, сейчас самозванка пользовалась случаем поиграть на нервах. Она прошептала на ухо, обдав тлетворным дыханием: – Но и сам пойми: неважно, совершишь ты свою месть или нет – ты навеки останешься со мной.

Виктор резко открыл глаза, но самозванки и след простыл. Всё настроение испоганила, крылатая зараза.

Сегодня был важный день: он должен встретиться с собратом по несчастью – напарником-Сорокой. Уходя, Виктор сменил потрёпанную докерскую куртку на пальто из чёрной шерсти, которое выкупил у Билли Колса за день до того, как угодил в ловушку Курьеров. Неподалёку послышался звонкий голос Катерины. Та не теряла времени даром: аппетитно похрустывая яблоком, она что-то обсуждала с двумя стариками, которые всегда сидели перед камином в общей гостиной. Катерина вновь сменила личину: вырядилась как работник бюро добрых услуг, оставалось только гадать, где она нашла служебный комбинезон и картуз. Именно под её присмотром Виктора отпустили «прогуляться» до Горбов.

– …и всюду рыжий шельмец свой длинный нос совал! Наши дуралеи ему разом начали в рот заглядывать, но мы-то с Ричи не такие простофили. Правда, Ричи? – лысоватый старик стукнул тростью задремавшего соседа, прикрытого пледом. Тот важно кивнул, не открывая глаз.

– По вам заметно, что вы из крепких орешков, – залебезила Катерина.

– А то! Я с одного взгляда пронзил, что за мутный тип к нам заявился. С вопросами лез, пристал, как репей, так я не из робкого десятка, хорошенько отоварил его этой самой палкой, – старик пригрозил тростью невидимому врагу.

– Могу вас понять, среди моих заказчиков такие личности не редкость, – Катерина закивала головой. – Но чем этот приблуда вас так оскорбил?

– Выпытывал про руины на центральном холме. Соседка ему растрепала, что я часто наблюдаю за птицами из своего окна. Да только шельмец не про птиц спрашивал, а всё о каких-то слухах: не видел ли чего рядом с руинами, не слышал ли… тьфу, ерунду городил. Даже если я что-то и видел – это небось местные ребятишки из Муравейника играть приходили. Надеюсь, беззаконник не станет к ним приставать. Следовало посильнее его огреть, как думаешь, а, Ричи?

Катерина облизнула губы, пробуя на вкус не то яблочный сок, не то слова старика.

– Беззаконник? – она разыграла небывалое удивление, смешанное с сомнением и капелькой опасения. – Вы уверены? Неужели он не побоялся силу показать?

– Да если бы рискнул – живым не ушёл, – старик стукнул тростью о пол, словно ударил мечом поверженного врага. – В моих венах течёт кровь сэра Парсеваля Аберконна, у меня нюх на нечестивцев такой, что любой приближённый позавидует!

Катерина и Виктор переглянулись, благоразумно сохранив невозмутимые лица.

– Аберконн? – Виктор уцепился за знакомую фамилию. – Вы потомок того самого приближённого, который победил Дикую Кэйшес?

– Да, да, совершенно верно! – старик горделиво выпрямил спину. – Отрадно слышать, что молодёжь не забыла своих героев. А ты рад, Ричи? – Ричи громко всхрапнул.

Катерина распрощалась с потомком Аберконна, хоть тот и с неохотой отпустил благодарные уши, соскучившись по вниманию. Едва Курьеры вышли за порог, как мимо них пронеслась детвора: «волки» объединились и пытались загнать «охотника». Щуплый айрхе забрался на яблоню и плюнул в трубку, попав снарядом из рябины в одного из волчат. Поднялся вой: «Нечестно! Слезай!», самый маленький паренёк схватил было камень и замахнулся, но Виктор, проходя мимо, успел сжать тоненькое запястье. Волчонок взвизгнул, дёрнулся, но, увидев нависшего над ним энлода, тут же замер и вжал голову в плечи.

– Думай, что творишь, – Виктор забрал из кулачка снаряд. – Этим камнем ты мог серьёзно поранить друга.

Ему в лоб прилетела ягода, охотник рявкнул: «Слышь, оставь Ийсу в покое, беложопый урод!» Волчата похватали с земли кто палки, кто камни, на детских лицах читалась решимость бить и кусать неприятеля до последней капли крови. Виктор выпустил запястье мальчишки и, не делая резких движений, отступил на несколько шагов. Убедившись, что враг дрогнул и сбежал, маленькие айрхе беззаботно вернулись к своим играм.

– Не забывайся, мой дорогой Раймонд, – Катерина ухмыльнулась, наблюдая за всем со стороны. – В Горбах главные – не мы. Не стоит связываться с дикими зверьками, даже если с виду они милые щенки.

Суровый приморский ветер кружил листовки, брошенные у мусорного ведра, он разметал их по всей дороге вместе с опавшими листьями. Виктор поймал на лету одну из бумаг: на фоне карикатурного лица рыжеволосой женщины алело приглашение на празднование Дня основания города. Событие было запланировано через несколько недель, а имя Элли Белл, чей необычный портрет и привлекал внимание, подогревало интерес. В столице билеты на концерты этой певички раскупались за пару часов, София мечтала хоть раз попасть на него, но никак не успевала из-за вечных разъездов.

– Я не подозревала, что Дарнелл настолько богат: ему хватает средств и город восстанавливать, и гулять с размахом, – Катерина с усмешкой огласила мысли Виктора, однако он был настроен мягче:

– Немного радости этому месту не помешает.

Катерина пожала плечами. Она и в юности не отличалась тягой к развлечениям.

– Ты ведь не из праздного любопытства старика забалтывала. – Вместо ответа Катерина неопределённо покрутила ладонью в воздухе. – Эй. Сама настаивала, что мы должны больше доверять друг другу.

– Я и делаю всё для тебя, но не вижу никакой благодарности, – фыркнула Катерина и поправила высокий воротник комбинезона, пытаясь укрыться от ветра. – Один из левиафанских главарей приглядывается к Горбам. Стоит вести себя поаккуратнее, чтобы не привлечь его внимание – червивые нас не любят, как и всех остальных. Недавно Левиафаны чуть было не перевернули кондитерскую вверх дном, значит, уже что-то разнюхали.

Катерина свесилась с парапета и свистом привлекла внимание лодочника, который проплывал рядом по каналу. Она показала раскрытые ладони, намекая на оплату, и лодочник кивнул почти без раздумий. С тех пор как в городе не осталось животных, весь гужевой транспорт буквально вымер. Лошадей искали в лесах, окрестных поселениях, посылали заказы в конюшни, но всё тщетно – звери ломали ноги и сворачивали шеи в попытках сбежать из города несмотря ни на что. Дарнелл был пронизан реками и каналами, поэтому жизнь в нём не замерла, но потекла в ином ритме. Каждый второй, если не первый, кто имел лодку, решил подзаработать частным извозом, но их усилий с трудом хватало, чтобы удовлетворить потребности немаленького города.

Дождавшись, пока пассажиры усядутся в судне, лодочник завёл мотор и рванул вверх по течению. Катерина молчала, думая о своём, а Виктор, наоборот, разговорился с мужиком – решил узнать, что творилось в империи, пока он прозябал под землёй. И услышал много о чём.

О том, как лютовала императрица: «Сестра моя в Андронталле живёт, она часто присылает тревожные телеграммы. Там каждый день на улицах ставят новые виселицы, а гвардейцы без устали грохочут из своих железных палок. С тех самых пор, как сожгли Арчибальда IV, императрица только и делает, что ищет заговорщиков под кроватью. Советнику Кромвеллу тоже досталось. Благо его всего лишь посадили в темницу, я уверен, что это какое-то недоразумение».

О том, как бесчинствовали Левиафаны: «Они вырезали деревушку Инредд, это же совсем рядом с нами! Когда уже Чёрная гвардия их всех перестреляет, и куда императрица смотрит? Вот при Арчибальде IV…»

О том, что и за морем неспокойно: «В газетах пишут – мол, наш посол отплыл в Вердестт, но с тех пор от него нет вестей. Ох, что грядёт! Уже давно не времена Пороховой войны, если сейчас в бою сойдёмся, боюсь, преимущество окажется далеко не на нашей стороне».

О том, как тяжко приходится рыбакам: «Вот же напасть, дикая чертовщина! Все плачутся, что “лошадок не осталось”, да тьфу на этих кобыл – в ближайших водах ни одной рыбины не отыщешь, вот беда! Вся надежда на крупные суда, они-то могут уйти далеко в море, но что делать нам, простым рыбакам? Скоро зима, реки заледенеют и извозом уже не подработать».

За разговорами долгий путь пролетел незаметно, особенно для Виктора, который радовался каждой минуте, проведённой вне стен убежища. Солнце почти скрылось за горизонтом, облака рассеялись и пустили к городу последние лучи света. Катерина, щурясь, поправила картуз, сбитый набок резким порывом ветра. Она первая вылезла из лодки, не забыв щедро вознаградить лодочника за его услуги.

– Ты как, морально готов к заданию? – завела она разговор нарочито добродушным тоном. – Если твоя рука дрогнет у шеи Берислава…

– Не дрогнет.

– Всегда уважала тебя за целеустремлённость. В этом мы схожи, – Катерина одарила Виктора почти милой полуулыбкой. – А два целеустремлённых человека с нашими способностями свернут горы. Сам видишь, я всеми силами стараюсь помочь тебе достигнуть цели. Но и мне, если честно, не помешает чуточку взаимовыручки.

Виктор кивнул, не отрывая взгляда от мощёной дороги, которая вела их сквозь городские улочки. Должно быть, Катерина хотела что-то особенно важное, раз она крутится вокруг него уже столько дней.

– Я подслушивала тот последний сбор приближённых. Помнишь, как они паниковали из-за того, что Дары пропадают один за другим? Я знаю, кто виноват. Своими руками или чужими, Левиафаны издавна охотятся за Дарами Квадранты. Ради чего – сказать не могу, с Левиафанами даже я связываться боюсь, это путь в один конец, – её опаска не выглядела притворной. – Подозреваю, что заказ на Дар Берислава тоже подстроен ими. Я пыталась отследить цепочку заказчиков, но не нашла концов. Раймонд, мы не можем позволить очередному Дару угодить в их лапы.

Виктор замер на месте. Скрестив руки за спиной, он уставился на спутницу давящим взглядом. Многое он успел себе надумать, и про боло тоже были варианты, но услышанная просьба всё равно застала врасплох. Катерина по мелкому не играла.

– С Хранителями ты порвала, возвращать расположение мастера тебе уже без надобности. В то, что «когда-нибудь» ты вернёшь Дары приближённым, я не верю. Зачем тебе боло, Катерина? О моих мотивах ты прекрасно знаешь, теперь я хочу послушать о твоих.

– Может, и верну – чуть позже. Не я враг приближённым. В моих руках Дары точно никому не принесут зла.

– Зачем тебе в это ввязываться, чёрт возьми? – не выдержал Виктор. Видел же, чувствовал – что бы ни делала Катерина, оно всегда было связано с Дарами. – Левиафанов, говоришь, ты боишься. Хранителей предала. Верности Курьерам я в тебе тоже не вижу. На кого ты работаешь?

– Все мои действия направлены исключительно на благо империи.

– Служишь убийцам ты тоже на благо империи?

– Как ты не побрезговал стать беззаконником ради своих целей, так и я использую любые средства в борьбе с угрозами Тормандаллу, если посчитаю их эффективными, – Катерина смотрела с вызовом, но Виктор и не собирался ставить под сомнение её слова. Поняв это, она слегка расслабила плечи и вернулась к деловому тону: – Когда покончишь с Бериславом, твоей единственной преградой станет Сорока – она в клюве отнесёт боло прямо в руки Левиафанов. Не допусти этого, мой дорогой Раймонд. Всеми способами. Если в процессе – а вдруг, мало ли что – пострадает другой приближённый, пусть забирает его боло. Для Сорок все Дары блестят одинаково, лишь для Левиафанов, как и для меня, они имеют разную ценность. Самый лучший исход.

– А если мы сработаем чисто и, кроме Берислава, никто не пострадает? – предположил Виктор, не слишком обрадованный «лучшим исходом». Пусть он и смирился с тем, что вынужден принести Берислава в жертву своим целям, но не видел смысла в лишних смертях. Катерина закатила глаза и процедила:

– Убей Сороку, если не послушается твоих слов. Или птичку тебе тоже жалко? Не забывайся: это бандиты, жадные до шиллетов отморозки с улиц. Не жалей подобную погань. Один из них твою Софию не пожалел.

Вдали блестела бронзовая шляпа Фрэнсиса Эливайнна, основателя знаменитого рода и самого Дарнелла. У его ног пританцовывала ожившая фарфоровая фигурка из музыкальной шкатулки, наигрывая на дудке простую мелодию. Пышная юбка с цветочным узором покачивалась в такт, светлые локоны прикрывала шляпка с бантом. Плетёная корзина, украшенная пожелтевшими листьями и ягодами рябины, так и подначивала закинуть в неё парочку шиллетов. Вблизи Виктор с удивлением узнал в уличной музыкантше Сиршу; её нынешний образ совсем не походил на ту женщину-ласку, кусачую и опасную, к которой он успел привыкнуть. Сирша заметила их, однако довела маленькое представление до конца. Сыграв последнюю ноту, она в реверансе поклонилась своим немногочисленным слушателям.

– Где ты забыла свою шарманку с ручной обезьянкой? – Катерина небрежно похлопала, не скрывая издёвки в голосе.

– Они уже здесь, милая Ирма.

Обменявшись любезностями, Курьеры перешли к делу. Катерина передала Виктора на поруки Сирше, которой было приказано отвести его к Сорокам – теперь официально. Со словами: «Танцуй-танцуй, куколка, пока ножки не треснули» Катерина на прощание бросила шиллет в корзину и ушла, её силуэт тут же слился с толпой рабочих в похожих комбинезонах.

– А вы, я вижу, хорошо спелись. – Сирша подхватила корзинку и потянула Виктора за локоть в сторону лесопарка. – Пусть некогда общий цвет мундира не дурачит твою голову: Ирма не тот человек, с кем выгодно строить союзы.

– И совет этот дан, конечно же, из лучших побуждений.

– По-другому у меня и не бывает. Она пережуёт тебя и выплюнет, так и знай.

Надоело. Достало. Опротивело. Виктор словно застрял в серпентарии. Остро не хватало общения с человеком, который не имел на него никаких замысловатых планов, как когда-то было с Софией. Нет, неудачный пример. Хоть София и не думала им манипулировать, ведь он и так выполнял любое её желание, их общение нельзя было назвать равным.

Извилистая тропа вела Курьеров через парк, к разноцветным шпилям шатров «Фестиваля чудес Мугнус». Никто в цирке посетителей не ждал – цепь надёжно сковала створки ворот. Пришлось идти в обход, мимо зоны содержания животных. Клетки и вольеры пустовали, но в некоторых ещё остались звери: забавно стриженные псы, ашвайлийские обезьяны, белоснежный тигр с разбитой головой, а в самой большой и массивной клетке – устрашающий горный медведь. Животные спали и выглядели измождёнными. Виктор наделся, что спали. У одной из клеток копошился работник, размешивая в ведре с водой желтоватый порошок.

– Владик, Владик! Что произошло? Что с хвостатыми? – рабочий чуть не перевернул ведро, когда Сирша кинулась ему на шею.

– Чтоб тебя… Шкатулочка! – несмотря на ругань, циркач обнял её тонкую талию. – Что, что… как всё зверьё из города схлынуло, так у этих тоже в мозгах переклинило. Такое творилось! Выли, кричали, о прутья бились. Кто-то до смерти убился, кто-то покалечился, кого успели – опоили и спать заставили. Да только лучше зверью не становится, едва в себя придут – снова убиться пытаются.

Сирша охнула и прикрыла ладонью рот, метнула взгляд на пустые клетки.

– Уже несколько дней прошло… они так долго не проживут.

– Не проживут, Шкатулочка, в том-то и дело. А сжалишься, выпустишь – охотники шустро перестреляют диковинную дичь, если те сами к зиме не подохнут. Другие цирки наших животных брать не хотят, боятся, что бешеные. Пока держимся на плаву за счёт продажи шкур, мяса, кто что купит. Майр подумывает уйти с этого места, начать с чистого листа…

Сирша старалась поддержать циркача добрым словом, но их ждали другие дела, о чём Виктор напомнил тихим покашливанием. На почерневшем небе уже загорались звёздные искры. Первым появилось созвездие Золотого скорпиона, символа императорской династии Аргеллов, оно сияло прямо над домиком главной Сороки. Сирша замерла у порога и оглянулась через плечо.

– Скажу без утайки, дядя-Хранитель: мы с Мугнусом – старые знакомые, и благодаря именно моим усилиям держится хрупкий мир между Сороками и Курьерами. Ты понял, к чему я веду, да? Не любят Сороки Хранителей, стоило о тебе заикнуться, как Мугнус взбеленился весь. Кое-как уверила, что со мной ты будешь покладистым, как голодный котик, – сказала она с хрипотцой. – Молчи, пока не спросят, и будь душкой.

– Я и есть душка.

Виктор пропустил Сиршу вперёд и поднялся за ней на второй этаж. Права была ласка, стоило показать себя максимально благожелательным. Заодно поладить бы с напарником, но… Катерина и её просьба. Что важнее: дружба с ней или с Сороками? Взвешивая все за и против, Виктор вошёл в уже знакомый кабинет. В помещении было не так накурено, как в прошлый его визит, хотя Мугнус даже сейчас не расставался с трубкой. Чёрно-белый костюм необычного покроя, придающий ему схожесть с настоящей сорокой, был небрежно расстёгнут. Полулёжа на подушках, он выглядел довольным жизнью, лишь синяки под глазами и нездоровый цвет лица могли намекнуть, что дела идут далеко не так радужно. Рядом в кресле сидела леди Удачи, она покачивала в руке бокал с вином. На её красивых губах играла слегка хмельная улыбка.

На краю стола вальяжно расселся третий гость. Невольно вспомнилось расхожее мнение «все айрхе на одно лицо» – этот тип мало чем отличался от тысячи своих собратьев: мелкий, смуглый, волосы и раскосые глаза были как углём нарисованы, а сама рожа – наглая и хитрая. Однажды Виктор видел листовки с пропагандой, актуальной для давних лет, когда «маленькие дикари» массово нахлынули в Тормандалл, такой манящий своими перспективами. Сорока этот был точь-в-точь как карикатурное, нарочито отталкивающее изображение айрхе с листовки. Только без обезьяньего хвоста, но невольно казалось, что вор спрятал его в штаны.

– Мир вашему дому, – Сирша сняла шляпку и отвесила шутливый поклон. – Не серчайте за опоздание, сами понимаете, как трудно теперь передвигаться по городу.

– Мы нашли чем скрасить тоскливое ожидание, – Мугнус покачал в воздухе полупустой бутылкой вина. – Присоединяйся, мне есть что передать Гаруспику. Шейрт, будь добр, забери этого, – у Виктора глаз дёрнулся от того, насколько неприязненно Мугнус выделил последнее слово, – отсюда. Всё, что хотел сказать тебе в напутствие, я уже сказал, дальше поступай по своему усмотрению.

– Не беспокойся, начальник, устрою в лучшем виде, – подмигнув, айрхе спрыгнул со стола и приблизился к Виктору с протянутой рукой. – Эйнан из рода Шейрт, моё почтение.

Виктор представился и подал руку в ответ, маленькие пальцы айрхе едва смогли обхватить его ладонь. Кивком Шейрт позвал следовать за собой. Он был невероятно суетливым: то волосы взъерошит, то дёрнет ворот укороченного пальто, то бросит на Виктора прищуренный взгляд. Нервничает. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул чистый воздух, пахнущий хвоей, а не табачным дымом.

– Наслышан о вас, мистер Раймонд, – Шейрт вскинул голову, словно пытаясь казаться выше. – Хранитель и Курьер. Жгучее сочетание. Нехило даёт по мозгам, да?

Виктор приподнял бровь. Он догадывался, куда клонит маленький человек, но помалкивал.

– Майр предупреждал, что вы можете стать… неадекватным. Опасным. На ваше счастье, я не пальцем деланный, меня не так-то легко запугать, – Шейрт говорил дерзко, но Виктор чуял опасение, скрытое за его словами. – Однако согласитесь, мирное сотрудничество принесёт нам больше пользы.

– Я вполне себя контролирую, – процедил Виктор, – и согласен с вашими словами. Надеюсь, это также означает, что мне не придётся беспокоиться о содержимом своих карманов.

– Вы не выглядите как человек, чьи карманы могут меня заинтересовать, – весело усмехнулся Шейрт и задрал нос ещё выше. – Я, знаете ли, предпочитаю охотиться исключительно на крупную рыбу и хорош в этом. Иначе Майр не предложил бы мне взяться за Дар Квадранты.

Гонора этому типу было не занимать, но Виктор вытерпит и не такое, если Шейрт – действительно хороший спец. К дому Мугнуса была пристроена веранда, обвитая плющом и освещённая гирляндой из круглых разноцветных фонариков. Шейрт сорвал с ветки лист и покрутил его между пальцев.

– Мне нужна от вас кое-какая информация, чтобы довести план до конца…

– Можешь не торопиться, Эйнан.

В глубине веранды, укрытый тенью плюща, сидел лишний слушатель. Разноцветные пятна света едва выхватывали его колени и руки, которые перекидывали между собой монетку.

– Морт, ты, что ли, уши тут греешь? – воскликнул Шейрт, он узнал говорившего не иначе как по голосу. – В твоём-то возрасте ты должен знать, что это неприлично. Если пришёл валяться в ногах Майра, то прибереги свои извинения на завтра, он занят, – вор отвернулся от тени, однако не успел и шагу ступить, как ему прилетело в спину:

– Я пришёл договариваться с тобой, а не с Майром, – монетка ловко танцевала между пальцев.

– Мне не о чем говорить с кидалой.

– Так ты из тех, кто поверил этому треплу Счастливчику? – со стороны Морта послышался разочарованный вздох. – Он последний человек, на чьи слова можно положиться.

– А твоим, конечно, я должен верить, – Шейрт крутанулся на месте и злобно уставился на Морта, уперев руки в бока. – Ты большое разочарование для всех Сорок, старик. Стоял у истоков, а в итоге бросил своего же собрата. Так у нас дела не делаются, и я своё драгоценное время на кидалу тратить не собираюсь.

– Этого Счастливчик и добивался. Громко кричал, чтобы заглушить мой голос, – Морт подкинул монетку и поймал в воздухе, крепко сжав в кулаке. – Однако сейчас ты близко, вот и слушай внимательно: Счастливчик работает на Чёрную гвардию.

– Что… – Шейрт дёрнулся как от удара, встряхнул головой. – Брешешь ведь. Пургу несёшь, лишь бы себя обелить.

– Скажу откровенно: да, я виноват, что поверил Счастливчику, когда тот предложил одно занятное дело в обход Майра. Думаю, ты сможешь понять моё желание заработать чуточку больше, да, Эйнан? – Тот сглотнул, явно начиная подозревать, на что намекал Морт. – Вот только Счастливчик послал меня прямиком в лапы гвардейцев. Как видишь, я выжил, и когда добрался до Счастливчика с закономерным вопросом: «Какого чёрта», он приложил все усилия, чтобы мне не поверили. У него больше влияния, потому он смог меня переиграть.

Морт неспешно встал со своего места и отряхнул штаны. Его лицо скрывал капюшон длинной пелерины из чёрного шевиота. Судя по росту, этот Морт – очередной айрхе. Вряд ли он собирался напасть на Шейрта, но Виктор на всякий случай напрягся, готовый к рывку, если переговоры примут дурной оборот. До того момента он не собирался вмешиваться в сорочьи разборки.

– Ты всегда мечтал о славе Соловья, не так ли? – Морт вдруг резко сменил тему. – Едва ты получил от Майра заказ на Дар, как тут же растрепал обо всём в Гнезде, верно?

– К чему ты клонишь?

– Не подходил ли к тебе Счастливчик с каким-нибудь занятным предложением? Спрашивал о Дарах? Может, рассказывал истории о Соловье?

– К чему ты клонишь, Морт? – севшим голосом повторил Шейрт.

– Вижу, он успел-таки присесть тебе на уши, – Морт приблизился ещё на шаг. – Клоню я вот к чему: хочу вывести крота на чистую воду, да только расписки «Я работаю на чёрных» он не оставил. Так просто его с поличным не взять, однако кое-какие идеи есть. Для этого мне необходим твой заказ, Эйнан.

– Ах, вот к чему весь трёп, – лицо Шейрта разгладилось, он презрительно вскинул голову. – Хочешь увести заказ, старик? За идиота меня принимаешь?

– Я не претендую на твою славу, малыш Эйнан. Принесу тебе в клюве Дар, никто и не узнает о нашей договорённости.

– Всё-таки принимаешь. С такими предложениями можешь поцеловать меня в задницу, Морт.

– Эти слова стоило повторить главе Смеющихся угрей, когда ты договаривался поставлять Сорокам алую улыбку за спиной Майра, тебе так не кажется? – Морт сделал последние шаги к остолбеневшему Шейрту. Теперь они стояли почти нос к носу.

– Откуда?.. – на выходе проговорил Шейрт.

– Счастливчик поделился, решив предостеречь насчёт тебя – до того, как случились гвардейцы, и эта дружба хоть что-то для нас стоила. Если копнуть – как думаешь, что ещё он может знать о Сороках? Что из этого уже знают чёрные? – Морт выдержал паузу, дав собеседнику обдумать услышанное. – Учитывай один важный момент, малыш Эйнан. У меня пока нет на руках доказательств вины Счастливчика, а вот твои шашни с Угрями доказать будет куда проще.

– Ублюдок. Изначально мне шанса на отказ не оставил, да?

– Ничего личного, просто не становись между мной и возмездием Счастливчику. – Шейрт опустил голову, он почти признал поражение. Морт похлопал его по плечу. – Ты так молод, впереди тебя ждёт безмерное количество возможностей проявить себя. Заляг пока на дно, пережди бурю. Советую больше не вестись на лёгкие деньги Угрей, гиблая это затея.

– А что прикажешь делать, если с тобой что-то случится?

– Утешаться мыслью, что вместо моего трупа мог оказаться твой? Ты в любом случае остаёшься в выигрыше: при славе или хотя бы при жизни.

– Уболтал, старик, – Шейрт сплюнул в сторону и поднял руки. – Надеюсь, я не пожалею об этом.

– Несмотря на все старания Счастливчика, Майр на моей стороне, но в твоих силах убить это доверие. Можешь сдать меня с потрохами, рассказав Майру, что я вёл дела в обход него. Ты же парень смышлёный, сам видишь: у тебя на руках все козыри, при любом раскладе ты можешь вывернуть ситуацию в свою пользу.

Услышанные перспективы заметно приободрили Шейрта, он заулыбался и вернул себе самоуверенный вид.

– Верно подметил. Ты мне всегда нравился, старик, так что зазря топить не стану.

– Премного благодарен, – Морт отвесил поклон. Трудно сказать, с издёвкой ли он говорил, или правда был настолько тронут. Щелчком он кинул шиллет прямо в руки Шейрта: – Выпей пинту пива у Ардашира за мой успех. Теперь, если ты не против, я позаимствую твоего приятеля.

Шейрт казался всем довольным. Судя по взгляду, брошенному на Виктора, он только рад был, что больше не придётся с ним связываться. Сказал на прощание лживо-разочарованное: «Жаль, что наше знакомство вышло таким коротким. Не скучайте!» и сгинул прочь. Виктор озадаченно почесал шею. Шейрта он выкупил быстро, предсказуемый тип, а вот Морт… Мутный, определённо мутный мужик. Своему чутью Виктор доверял.

– Простите, что не выдалось случая представиться сразу. Хейд из рода Мортов, – айрхе коротко поклонился. – Вы же тот самый Хранитель-Курьер, который должен помочь с крепостью Багортт?

– Угадали. Виктор Раймонд, – Виктор протянул ладонь, но вор не спешил протягивать свою в ответ.

– Слышал, беззаконники могут через прикосновение душу украсть.

– Не больше одной души в день, и свой лимит я сегодня исчерпал. – Морт скрестил руки на груди, похоже, серьёзно раздумывая, шутит Виктор или нет. – У нас с вами общее дело, поэтому за меня не переживайте.

– Ворон ворону глаз не выклюет, да? – усмехнулся Морт и всё-таки протянул руку, покрытую укусами и штрихами свежих царапин. Рукопожатие вышло коротким, он тут же отдёрнул ладонь, словно у Виктора была раскалённая кожа. – Пусть вас не смущает увиденная сцена, мистер Раймонд. Эйнан способный юноша, зато на моей стороне огромный опыт, в том числе связанный с Хранителями.

– Это какой же?

– Учитывая ваше прошлое, я лучше оставлю подробности при себе, – Морт опасливо оглянулся в сторону окна, откуда послышался смех. – Простите, но я тороплюсь. Поговорим о деле в более удобном месте, – с этими словами он протянул сложенный листок. – Прошу, не говорите никому о замене. Обещаю, что я буду полезнее Шейрта. До встречи, мистер Раймонд, на которой я очень надеюсь увидеть план крепости.

Морт исчез тихо и незаметно, словно растворился в тенях. В оставленной им записке был указан адрес: цирюльня «Рыбий хвост» на южном побережье Тараска. Виктор задумался, как ему лучше туда добраться, но его отвлёк шум: Сирша и леди Удачи распрощались на пороге, поцеловав друг друга в обе щеки. Записку он спрятал во внутреннем кармане, а сам сделал вид, что всё это время скучал у веранды и разглядывал фонарики.

Морт просил никому не рассказывать о нём, но как быть, если Виктор до сих пор вынужден бегать за Курьерами, будто телёнок на привязи? Хоть его и похвалили за попытку обмануть правила, Ламарк вполне ясно намекнул, что больше не стоит беспокоить маски мёртвых. Виктор решил спросить свою спутницу, как им тогда быть.

– Ох! Совсем вылетело из головы, – Сирша прикрыла рот ладонью, изображая раскаяние. – Буквально на днях Гаруспик попросил помочь тебе с этой проблемой. Простишь мою забывчивость?

Виктор одарил женщину-ласку столь холодным взглядом, что, увидь его сейчас Катерина, он определённо заслужил бы её похвалу. Сирша наверняка обкусала своими маленькими зубками все ногти из-за сорванной ставки, ведь пошла вторая неделя, а Виктор всё ещё ходил по земле. Теперь она из вредности подсовывала ему палки в колёса.

– Закрой глаза, – Сирша невинно улыбнулась. – Закрой-закрой, иначе так и будешь ходить со мной под руку. Не порть сюрприз. Я очень старалась, пока мастерила это.

Они остановились под светом одинокого фонаря у выхода из парка. Виктор нехотя прикрыл глаза, чувствуя лёгкую нервозность – как же он устал от чужих игр. Послышался возглас: «Готово. Любуйся и благодари меня!», и Сирша протянула алую шёлковую ленту, украшенную боло: в центр деревянной основы был врезан человеческий зуб, а вокруг него сложным узором намотаны разноцветные нити. Для надёжности «украшение» скрепили прозрачной смолой. Несмотря на специфический вид, это была мастерская и аккуратная работа, но больше всего Виктора зацепила другая деталь.

– Эта лента, – он сглотнул, борясь со сжавшим горло спазмом. – Откуда вы её взяли?

– Нашла в твоих вещах на складе. Подумала – пусть навевает приятные воспоминания.

Виктор зарычал и попытался отобрать ленту, но Сирша по-ребячески спрятала её за спину. Она ухмылялась, зная, что её не посмеют тронуть.

– Ай-яй, не по правилам играешь. Обряд надо завершить как положено. Не упрямься и склони голову. Чем вас, Хранителей, кормят, что вы такими дылдами вымахиваете?

«Доиграешься», – его злоба была настолько сильной, что Виктор наверняка накликал бы на Сиршу беду, умей он нарушать Непреложные законы. Он с неохотой склонился к кусачей ласке. Не голову же она ему откусит, в самом деле?

Чужие руки коснулись шеи, пока накидывали ленту и защёлкивали крепёж боло. Всеми силами Виктор гнал от себя другой образ: касание рук Софии, когда она завязывала ленту, её смех: «Будто бантик на коробочке с подарком». Горько вздохнул, стараясь не углубляться в прошлое… он тогда спросил, что же для Софии является подарком. А она, с ямочками на порозовевших щеках, без стеснения ответила: «Конечно же, вы, Раймонд». Виктор открыл глаза и мотнул головой, стараясь развеять наваждение.

Сирши и след простыл, в карманах пальто тоже стало подозрительно пусто. Вот чертовка, забрала все шиллеты! Неспроста эта вороватая ласка якшалась с Сороками. Если Сирша изучала границы дозволенного, то Виктор мог её поздравить – она достигла края. Взбешено сплюнув в сторону, он вышел за ворота лесопарка. И как ему теперь вернуться в убежище? Да и обязан ли он это делать, раз получил долгожданную свободу?

«Да какая, к Кэйшес, свобода. Ламарк заливал в уши, что избавит меня от поводка, а сам нацепил настоящий ошейник, – Виктор дёрнул кончики ленты, чувствуя, как она сдавливает шею. Получи он это уродливое боло на несколько дней раньше, то уже бежал бы в сторону квадрианской академии, чтобы рассказать адептам о логове беззаконников. Увы, теперь многое изменилось…

Виктор пытался отыскать хоть одного человека, готового за спасибо или посильную помощь подбросить на лодке до Горбов, но все гнали его прочь. Ох, припомнит он ласке это ночное приключение, ох, припомнит.

– Мистер! Не могли бы вы помочь даме? – окликнул его мелодичный голос. Под фонарём стояла обворожительная златовласая красавица, обычно такие не рискуют выходить на улицу в поздний час, да ещё без сопровождения.

– Не боитесь просить о помощи у незнакомого мужчины на безлюдной улице?

– Не такой уж и незнакомый, не такая уж и безлюдная, – женщина улыбнулась. Над её головой кружилась стайка бражников с маслянисто-чёрными крыльями, их тихий шёпот звучал предупреждением.

Виктор откинул край пальто и коснулся рукояти костяного ножа, заткнутого за пояс. Незнакомка не обманула: из теней выходили люди, судя по одежде – рабочие с местных заводов. Щёлкнула зажигалка. Вместе с ней щёлкнуло и в голове Виктора: когда красавица взяла в руки курительную трубку, он узнал в ней спутницу Ищейки, которая играла с ним в карты. Как эти люди нашли его? Разве перо Катерины не должно было «отвести взгляд недоброжелателей»? Виктор бегло ощупал внутреннюю часть воротника. Пусто. Но как?! Он точно помнил, что надёжно закрепил перо ещё в доме призрения…

Ах да. Сирша. Чтоб ей пусто было.

– Знаете, для больного проказой у вас на удивление красивое лицо, – женщина выдохнула тонкую струйку дыма. – Расслабьтесь. Я просто хочу узнать, как ваши успехи – ведь у нас был уговор, помните? Вы не спешили возвращаться с вестями, вот и пришлось ловить вас на улице.

Четыре, пять… шесть. Если ещё кто не укрылся в тенях, то, не считая златовласой красавицы, Виктора окружило шесть человек. Наверняка у них были припрятаны ножи или что-то посерьёзнее, они же не идиоты с голыми руками кидаться на Курьера.

– Фигурку украли.

– Жаль, – скучающе протянула незнакомка. – Позволили какому-то драному коту своровать добычу прямо из-под носа, да? Надеюсь, вы понимаете, что за потерю чужой вещи принято платить. – Виктор молчал. Он сжал рукоять ножа, готовый кинуться на любого, кто осмелится сделать шаг в его сторону. – Поделитесь своей кровью, и мы в расчёте.

– Что, простите? – ошалел Виктор, ожидая немного других слов.

– Красная тёплая жидкость в вашем теле, достаточно большом, чтобы не заметить потери десятка-двух капель, – терпеливо пояснила незнакомка и стряхнула пепел на землю. – Согласитесь, довольно малая плата за ваш просчёт. Вы должны были помочь отыскать опасного преступника, не забыли?

– Отказываюсь, – только идиот отдаст в руки Ищейки и его людей собственную кровь, от такого не скроет и пучок зачарованных перьев.

– Жаль, что вы не оценили мою вежливость. Не обижайтесь теперь, если придётся пролить чуть больше крови, чем предлагалось.

Люди в тенях рванули к Виктору одновременно, как по сигналу. Первый мужик оказался самым наглым и поспешным, но не совладал с напором, с которым Виктор кинулся навстречу. Наглец был вооружён охотничьим ножом, но костяное лезвие раскроило его горло раньше, чем он успел им что-либо сделать. Из зияющей раны вылетела стайка чёрных бражников, с бледно-сиреневым отливом на крыльях. Воздух наполнил запах крови, Виктор ни разу в жизни не чувствовал её настолько остро. Внутри пробуждался голод.

Кровь брызнула на лицо второго мужика, он дрогнул, замялся, чтобы вытереться рукавом. Ему в живот прилетел пинок от Виктора, сокрушающий, как удар тарана. Курьерский нож оборвал очередную жизнь. По позвоночнику пробежала сотня цепких лапок.

Третий не повторял ошибок первых, старался держаться поближе к товарищам, кружил, поджидал удачного момента. Он вложил всю силу в резкий укол заточкой, целясь в открытый бок. Виктор успел перехватить руку и тут же выкрутил до хруста суставов. Взмахом ножа он высвободил новый рой мотыльков. Его мутило от навязчивого желания рвать плоть голыми руками, зубами, ощутить привкус тёплой крови на языке.

Четвёртый и пятый накинулись с разных сторон. Виктор прикрылся телом третьего, как щитом, приняв на него удар секачом, а мужика с дубинкой отогнал хлёстким выпадом ножа. Сам набросился на ближайшую жертву, рискованно и яростно; вместо эффективного взмаха лезвием вышел глубокий колющий удар. Ещё удар. И ещё один. Чавкающие звуки вызвали рой мурашек по телу.

Виктор кожей ощутил движение пятого, как он подкрался со спины, замахнулся дубинкой, надеясь огреть по затылку. Смешно! Палкой зверя не остановишь. Виктор пропустил удар мимо себя, крутанулся на месте, готовый выпустить из туши пятого всех мерзких насекомых, но – не успел. Мужчина выгнул спину, вскрикнул и выронил из слабеющей руки дубинку. Ничего, кроме обычной крови, из его ран не вышло. Бездыханное тело рухнуло лицом в грязь.

Шестой оказался не тем шестым, каким должен был быть. Вместо ножа – кортик с золотой рукоятью, вместо рабочей формы – серый сюртук с перламутровыми пуговицами и серебристой вышивкой на двубортном воротнике. Виктору хотелось рвать и метать, ведь он голоден – она голодна, и этого ему мало – ей мало. Щёголь с кортиком увёл жертву прямо у него из-под носа. За это Виктор выпотрошит его, как свинью, спустит всю кровь, оставит гнить…

– Безмерно рад нашей встрече, дорогой друг! – знакомый голос и широкая улыбка оказались подобны ушату ледяной воды.

Воняющий тиной воздух наполнил лёгкие Виктора, а ночной холод остудил разгорячённое резнёй тело. Дикий и неконтролируемый голод отступил прочь – но нехотя, обещая вернуться. Что, Кэйшес прокляни, с ним случилось?

Шестой вытер тряпкой кортик и убрал в ножны, прикрыв их полами сюртука. Лёгкая небритость на узком треугольном лице, аккуратно уложенные русые волосы, россыпь серых веснушек на носу и щеках, фирменная белозубая улыбка. Даниил Мур собственной персоной.

– Уверен, ты счастлив меня видеть, но подожди немного. Одна беглая принцесса жаждет моего внимания, – Даниил кивнул в сторону ближайшей улочки.

Виктора сбила с толку и неожиданная встреча, и странный приступ, который чуть не поглотил его рассудок. Стало мерзко от самого себя: то, что им овладело, нельзя было назвать боевым запалом, это что-то дикое, нездоровое – и наверняка связанное с самозванкой.

– Что ты забыл здесь, так далеко от Андронталла?

– О! Когда Арчибальду IV срубили голову, моей заботой стали Левиафаны. Думал, я сейчас увижу вербовку очередного неофита, а ты взял и всех раскидал. Наставник Варгер гордился бы тобой. Не серчай, что я не сразу вмешался, сам понимаешь – сначала дамы.

Златовласая красавица нашлась в соседнем переулке, она сидела в грязи, привязанная к трубе пневмопочты, как непослушная псина. Она дёргала верёвки, крутила разодранным запястьем, но безуспешно: Даниил всегда прилежно учил уроки, в том числе – как надёжно обездвижить противника. Вид у красавицы был изрядно потрёпанный: щека и висок в ссадинах и кирпичной пыли, платье на рукаве порвано, от идеальной укладки и следа не осталось. Даниил не старался быть с ней обходительным.

– Да у принцессы, оказывается, крепкая голова, – весело удивился он. – Ирина Саттфорд, верно? Только не упрямься, пожалуйста, с ответами. Ты уже должна была смекнуть, к чему это может привести.

Саттфорд скривилась от боли и закашлялась, кровь тонкими струйками потекла из носа, хотя он не выглядел сломанным. Даниил вздохнул и опустился на колено, соблюдая дистанцию.

– Предупреждал же так не делать. Никто тебя не услышит и на помощь не придёт.

На шее Саттфорд, подобно ярму, покачивалась бледная копия Дара Квадранты: камень в её боло был бесцветный, мутный, а золотые крылья с геометрическим рисунком заменял серебряный обод. На боло упало несколько капель крови, придав ему чуть больше схожести с настоящим Даром.

– Жизни не хватит всех переловить, Хранитель, – Саттфорд гордо вскинула голову, даже в столь унижающей позе она не растеряла остатки самоуважения. – Жаль, мне немного не хватило, чтобы увидеть гибель всей вашей собачьей своры.

Она закатила глаза к небу, прошептала на выдохе: «Позволь мне услышать тебя». Её скрутила судорога, следом ещё одна, позвоночник выгнуло дугой до хруста костей. Из крашеных губ потекла чёрная жижа со знакомым сиреневым отливом. Саттфорд с трудом выкашляла дрянь из лёгких, но она уже текла из глаз, носа, ушей, потемнели ссадины на щеке, а кожа посерела, покрылась пузырями ожогов. Женщину разъедало изнутри. На руках не осталось ногтей, запястья выскользнули из пут, оставив на верёвках содранную кожу и ошмётки склизкого мяса. Потемневшее от жижи шерстяное платье повисло на голых костях.

У Виктора появился новый сюжет для ночных кошмаров.

– Вот досада, – Даниил нашёл длинную палочку и вытянул из жижи боло. От шнурка ничего не осталось, серебряная основа местами оплавилась, зато камень не пострадал. – Я-то надеялся, что на этот раз подобного не случится. Хм, неудачный опыт – тоже опыт, – осторожно обтерев камень, он убрал его в мешочек, а потом в карман.

Даниил не мог не знать о смерти Софии, но вместо вопроса: «Как так получилось, что ты жив?» он попросил помочь осмотреть трупы Левиафанов. В их карманах не нашлось ничего интересного, кроме горсти шиллетов. Шестого рабочего, как оказалось, подловил и убил сам Даниил.

– С грязными делишками на сегодня закончено, значит, настало время дружеских приветствий, – Даниил первым полез с объятьями и от души стиснул Виктора крепкими руками. – Ты когда-нибудь перестанешь расти? В юности я был на полпальца выше, отлично помню! Не подумай, что завидую…

Виктор рассмеялся и обнял Даниила в ответ, радуясь такой мелочи, как возможность касаться кого-то без цели навредить или опасения, что навредят ему. В ушах раздался монотонный шёпот: «Сильно рискуешь, милуясь с врагом. Ты Курьер и долго свой секрет прятать не сможешь».

«Наилучший выход – это избавиться от него как от свидетеля», – и Виктор вздрогнул. Он не смог различить, его ли мысли прозвучали в голове, или голос самозванки.

– Честно говоря, я не сразу признал тебя с такой густой щетиной, пока вблизи не присмотрелся. Запустил ты себя, друже. Не думай, что ставлю в упрёк. Лучше уж борода, чем казнь, верно? – Лицо Виктора ожесточилось, но Даниил с невинным видом похлопал его по плечу. – Эй, если бы я хотел доставить тебе проблем, то мог просто пырнуть в спину. Однако не стану скрывать, внутри аж зудит от желания узнать, что за беда с тобой случилась.

Он не врал. Виктор помнил этот огонёк жажды знаний в глазах Даниила, спустя годы он пылал всё так же ярко.

– Услышав о твоей судьбе, я мгновенно послал весточку Катерине, но её рассказ оказался до обидного скуп, от других тоже не было никакого толку. Чтобы мастер – и так тихо избавился от Хранителя, под чьей опекой была его ненаглядная дочь? Ерунда, согласись, но из-за службы не хватало времени копать глубже. Будь уверен, я никому не сдам тебя, но взамен хочу знать все-все подробности, – Даниил обезоруживающе улыбнулся.

Виктор настолько привык не доверять чужим словам, что и сейчас сомневался, но… но это же Даниил. Именно его лихая душа подбивала друзей на побег из крепости, наплевав на риск и возможные последствия. Даниил никогда не боялся идти против устава, хоть и оставался искренне верен мастеру. Не изменилась ли эта черта спустя столько лет?

– Совсем ты чёрствым и угрюмым стал от вольной жизни, ни слова доброго не скажешь, ни улыбнёшься. А ведь я успел оплакать тебя, хоть и нашёптывало чутьё, что ещё свидимся. И ведь не подвело, – тут Даниил стукнул кулаком по ладони, загоревшись идеей, которую сразу же озвучил: – Считаю сие событие достойным бутылки вина из Шинстари! Привёз из столицы на случай, если от местных видов не захочется просыпаться по утрам. Я такой глинтвейн сварю, что ты ощутишь в себе весь жар шинстарийского солнца.

Самозванка шептала: «Не глупи, попадёшь в ловушку», но Виктор, измученный усталостью, голодом и холодом, ответил: «Почему бы и нет», и вот уже спустя полчаса отогревался у камина. На кухне слышалось копошение Даниила: звон посуды, гул труб, ворчание на старую плиту. Из столицы он приехал с одним чемоданом вещей: в основном это были карты и записи, на каминной полке валялся разобранный револьвер, на тумбочке – набор для заточки лезвий. Вид распахнутого шкафа, в котором висел хранительский мундир, отозвался в Викторе колкой болью в груди. Но особенно его заинтересовала копия Дара, позабытая на столе.

– Ты что, приближённого ограбил?

– Как в твою голову… а! Понял, – Даниил выглянул из кухни, но тут же скрылся обратно, не желая отрываться от колдовства над глинтвейном. – Да так, дали эксперимента ради. Чёрная гвардия часто устраивает облавы на логова Левиафанов, иногда они привозят оттуда сувениры. Вот такие камушки, например. – Он ненадолго замолк, слышался скрип дверец. – Этот мусор и в подмётки Дарам не годится, в большинстве своём они пустышки и от ведовства не защищают. Но недавно гвардия выковыряла из степных идолов парочку камней, которые кое-что да могут. Против самих Левиафанов, как видишь, работают неплохо. Правда… так и не нашёлся камень, который может помешать этим милым людям превращаться в лужу от любого чиха. Жаль, очень жаль, столько языков из-за этого теряем.

Виктор потрогал прохладные грани камня, пригляделся к бледно-розовым жилам внутри него. Вряд ли Даниил найдёт подходящее средство от «лужи», раз полноценный Дар не смог оградить Софию от голоса твари, сидящей в ледяной пустоши.

– Похоже, ты тесно трёшься с Гвардией, – сказал Виктор и оставил боло в покое. Ему хватало своего уродливого.

– Рад, что ты заметил! – без ложной скромности воскликнул Даниил. – В Андронталле я использовал всё своё обаяние, благодаря чему карьера быстро полетела вверх. Даже несколько раз беседовал с Арчибальдом IV, мир его праху. Как-то он в шутку пригласил меня служить в Чёрной гвардии, а я в шутку согласился, но в каждой шутке есть доля правды, верно? Мастера я, конечно, никогда не брошу, как же он без меня, но мне позволили стать связующим звеном между Хранителями и Гвардией. Так и живём. Не всегда мирно, чёрные жуть как не любят слушать мнение со стороны, особенно критику, зато польза, как видишь, немалая.

– Разве Хранители занимаются охотой на преступников? Это же задача полиции, а мастер всегда делал упор на защиту заказчиков.

– Чем охота на Левиафанов – не защита правящей семьи и жителей империи в долгосрочной перспективе? Однако! – Даниил с торжественным видом объявился в дверях, держа прихватками котелок, от которого шли головокружительные пряно-цитрусовые ароматы. – Напомню, что это ты задолжал несколько историй.

Виктор сам не заметил, как съел все мясные галеты, пока ждал друга, поэтому пить пришлось без закуски. Даниил не соврал, его глинтвейн был лучшим из всех, что доводилось пробовать. Маленькими глотками Виктор смаковал горячий напиток с привкусом мёда, мускатного ореха, корицы и бадьяна. В его чашку, похоже, подсыпали секретный ингредиент – стоило Даниилу сказать: «Ну, рассказывай», и слова полились из Виктора безостановочным потоком. Он поведал о вечере, ставшем роковым для Софии; о последнем приказе мастера; как тяжко привыкал к новой роли, к Дарнеллу, ко всему; какая каша творилась в голове всё это время; насколько осточертели чувства потери и потерянности, преследующие его неустанно; о неудачных попытках найти хоть какие-то зацепки, пока не получилось связаться с мистером Картером; об отчаянной просьбе о помощи у Левиафанов, которая не привела ни к чему хорошему.

О Курьерах, конечно, он не сказал ни слова – такое признание могло перечеркнуть их дружбу окончательно и бесповоротно. Вновь приходилось умалчивать, врать, хотя Виктор вовсе не желал так себя вести по отношению к Даниилу. Как только Катерина могла спокойно манипулировать словами и доверием собеседника? Виктору это казалось ужасной ношей.

В одном месте он всё-таки прокололся, упомянув помощь их общей знакомой.

– Выходит, Катерина знала, что ты жив, но и словом мне не обмолвилась? – Даниил с громким стуком опустил кружку на стол и нахмурил брови. Выглядел он уязвлённым до глубины души.

– Может, сомневалась, что ты адекватно отреагируешь? – торопливо сказал Виктор. – По правилам ты не глинтвейн со мной пить должен, а повязать и сдать Хранителям.

– Пытаюсь припомнить в уставе подобный пункт, но память мне отказывает, – Даниил плеснул себе добавки. – Я, если честно, вовсе не представляю, что по «правилам» должен с тобой делать. Решения о казнях и других серьёзных наказаниях всегда выносил мастер, однако он сам тебя отпустил. Несправедливо по отношению к остальным Хранителям, но кто я такой, чтобы сомневаться в решениях человека, утвердившего эти самые правила? Вот только мне легко рассуждать, я информатор и несу иную ответственность, нежели нёс ты и тебе подобные, потому за других собратьев отвечать не могу.

Так незаметно разговор свернул с Катерины. Даниил расспрашивал, где Виктор нашёл крышу над головой, какие у него планы, не нуждается ли он в помощи, а тот радовался, что легко отделался. Может, Даниил и не знал пока, что Катерина предала Хранителей и не собирается к ним возвращаться.

– Раз так сложилась судьба, что вся наша троица крутится в одном городе, то это отличный повод встретиться. Сколько мы всей компанией не собирались? Лет десять как минимум, – Даниил заулыбался, он смотрел на Виктора с былым юношеским нетерпением, готовый хоть сейчас броситься искать Катерину и тащить её навстречу приключениям.

– Если только Катерина не заупрямится.

– У тебя все шансы её уговорить, в отличие от меня. Наверняка она до сих пор злится, что тёплое место подле императорской семьи досталось мне, а не ей.

Котелок опустел до обидного быстро. С виду полон энергии, а на деле Даниил устал не меньше Виктора и заснул там же, где сидел – в кресле. Виктор накрыл друга пледом, чтобы не замёрз, когда камин потухнет. Сам же завалился спать на диван, не решившись покуситься на хозяйскую кровать. Наблюдая за догорающими углями, он прижал ладонь к груди, обвёл пальцем края боло под рубашкой.

Возможно, он утром не проснётся: Даниил заметит рукоять костяного ножа, боло выскользнет из-под одежды, или всё правда окажется ловушкой. Сейчас был тот момент, когда Хранитель беззащитен, а за клинком далеко тянуться не надо…

«Последний раз повторяю: замолчи», – мысленно сказал Виктор самозванке и прикрыл глаза.




Глава № 4. Там, где нет птиц, и летучая мышь – птица


Грачика всё не было – никто не встретил Хейда карканьем, когда он прошёл под кирпичной аркой. Помер, наверно, за столько дней без кормёжки. Жалко, он успел привыкнуть к этой кривой птице. Хейд прыгал с одного клочка земли на другой, не желая мокнуть в лужах, и вилял между могильными плитами. Много жертв Альмы Кэйшес раньше здесь было захоронено – не пересчитать, но квадрианцы давно всех откопали и сожгли, одни камни остались в назидание потомкам.

Засмотревшись на памятники прошлому, Хейд прыгнул на что-то неустойчивое, перепутав с кочкой, и едва не улетел носом в грязь. В пожухлой траве валялся труп энлода, из его спины торчала стрела с пёстрым оперением. И без птиц Айра мог постоять за себя, но вдруг этот чужак пришёл с компанией? Хейд рванул к руинам прямиком по лужам, а в голове крутились мысли одна хуже другой. Зря, зря он принёс того филина, лучше бы сжёг его в квадрианских кострах, выкинул в реку, да и вовсе не стоило на ту вылазку соглашаться, всё равно ничего не изменилось!

В логове брата творился бардак: всюду были разбросаны опилки, пустые консервные банки, обломки толстых веток – и никаких следов битвы. Айра лежал на полу, завёрнутый в перьевой плащ. Не считая опухшего от удара носа, с ним всё было в порядке, по крайней мере, физически.

Итак, осталось понять, что у Айры пошло не так на этот раз. Головой он сбил ветловые веточки, нарушив целостность круга, выложенного на полу. Внутри круга стоял идол высотой с ладонь, он походил на сердитую летучую мышь, вырезанную из молочно-белой древесины. Вместо головы у него был череп с выпирающими клыками и вздёрнутой носовой костью, в глазницах поблёскивал бледно-розовый камень. Рядом валялся раскрытый журнал Айры, полный пометок, исправлений и вопросов самому себе. Из этой мешанины удалось подчерпнуть крохи: таких идолов, обычно огромных, из камня или глины, дейхе создавали для защиты от энлодов. Они заключали в ловушку жертвенную душу и преобразовывали её в… чёрта?

«План вышел не шибко-то удачным», – хмыкнул Хейд, пока листал страницы. С годами от зловредных чудовищ остался только образ, на который люди могли списать все свои неудачи. В журнале встречались зарисовки того самого идола, что сейчас стоял в ветловом кругу. Айра переработал, упростил и ускорил – если верить пометкам и расчётам – «созревание» чёрта, в этом ему помогла кость Предтеча. Хейд ещё раз вгляделся в глазницы черепа. А ведь надеялся, что показалось…

Над головой послышалось клацанье. Дымное пятно цеплялось за потолок когтями из предплечий мышиных крыльев, оно утробно клокотало: «Режь-коли этого, не жалей, не жалей». Бормотало быстро, неразборчиво: «Жалкий-глупый кутёнок, смерть-смерть-смерть, режь-коли, режь-коли, тогда этот беги-уходи, не нужен этот, не нужен». Сглотнув, Хейд махнул в его сторону ножом. Чёрт мгновенно дал дёру – значит, металла он опасается, как любой другой дух. В комнате хватало углов, куда не доставали лучи солнца, и теперь тьма ожила, наполнилась хрипами, мерзким смехом, смотрела алыми угольками. Откуда тварь нападёт в следующий раз? На что она вообще способна?

«Жаль, Айра не догадался заодно написать, как бороться с тем, что он породил», – Хейд покосился на ветловый круг. Сделан он был явно неспроста, но каким образом ветки остановят чёрта? Будь это свинцовый обруч, ещё может быть… Хейд одёрнул себя. В таких делах лучше полагаться на брата-ведуна.

Из теней зарычали: «Уходи, прочь-прочь, кусать-рвать будем этого, кусать!», но Хейд не слушал и торопливо сплёл сбитые веточки. Тьма взвыла, глаза-угольки вспыхнули, как подожжённый порох – и всё резко стихло, а светлая древесина идола почернела. Сработало!

Айра так и не пришёл в себя, ритуал выжал его досуха. Хейд оставил брата отсыпаться на лежаке и укрыл одеялами от гуляющих сквозняков. У подушки он приметил тяжеленный нож со странными засечками на рукояти – таким же ножом Ищейка разделывал тушу козла в одном из видений Айры. Ведомый смутными догадками, Хейд поскрёб ногтем навершие рукояти и обнаружил под грязью заткнутое воском отверстие – прямо как у злополучной фигурки-филина. Всё это время у Айры тоже была управа на Ищейку. Важная вещь. Хейд отряхнул нож от опилок и положил его на видное место, поверх журнала.

Любопытно выглядел и чемоданчик на подоконнике, обтянутый лопнувшей на сгибах кожей. Не испытывая и тени смущения, Хейд дёрнул медные заклёпки, приподнял крышку – и отпрянул. Внутри лежали хранительский револьвер вместе с патронташем, в котором насчиталось пять пуль. Откуда?.. Каким образом?.. Хейд вздохнул и закрыл чемодан. Как же много он ещё не знает о брате.

Прошло несколько часов, которых хватило, чтобы навести в логове чистоту и порядок. Всё это время Айра крутился под одеялами, бормоча околёсицу. Вдруг он подскочил, как по сигналу, и окинул комнату ошалелым взглядом, будто впервые её видел. Даже на Хейда уставился как на незнакомца, со смесью страха и удивления – и тут пришло запоздалое узнавание. Айра улыбнулся, но выглядел немного растерянным.

Хейд всё видел. Всё приметил. У Клары, чудачки из «Аиста», провалы в памяти начинались по такому же сценарию – с коротких «неузнаваний», постепенно отгрызающих у прошлого всё больше кусков.

– Ты давно здесь? – просипел Айра, растирая сонное лицо.

– Давно. Твой маленький друг составил мне компанию, – Хейд кивнул в сторону идола.

Айра охнул и бросился к своему творению. Идол почернел, запылали глазницы, дымчатая тень покинула своё пристанище и уселась на черепе. Послышался рокот: «Этот опять пришёл-приполз». Распахнув крылья, чёрт издевательски прыгал с одной когтистой лапки на другую: «Проси-умоляй, жалкий-облезлый кутёнок. Проси-умоляй, проси-умоляй».

– Мы уже это проходили. Прошу тебя, прекрати, – судя по голосу, Айра от чёрта порядком устал.

– Раз тебе настолько одиноко, что ты начал создавать всяких тварей, то я могу заглядывать почаще, – хмыкнул Хейд, помешивая в котелке суп из рыбных консервов.

– Я не для себя… погоди, ты его видишь? – В ответ Айра услышал красноречивый рассказ о том, как Хейд пытался усмирить его нового дружка. На детали тот не скупился и добавил в конце, что об этом «сраном ведовстве» думает. Айра удручённо покачал головой: – Понимаю, для тебя мой быт непривычен, но придержи своё злословие. Ради меня. Будь добр.

– Так поясни, какая нам польза от одержимого истукана. Будь добр.

– Я пытался призвать птиц, хотя бы Грачика, но… – Айра с несчастным видом развёл руками. – Тогда решил подумать, чем ещё могу помочь, и вот, вроде придумал. Чёрт может защитить тебя, как когда-то ему подобные защищали дейхе от врагов.

– По-моему, у тебя вышел не защитник, а неконтролируемый монстр. Ты сунул в идола Дар?

– Это пустой осколок кости, который я нашёл в одной из лабораторий дейхе. Для Горнила он бесполезен, но я на всякий случай прихватил парочку.

– Но где ты достал жертвенную душу? – этот вопрос беспокоил Хейда больше всего. – Без неё ведь чёрт не получится, верно?

Хейд думал, что сейчас услышит историю про труп на улице, но Айра обхватил пальцами его ладонь и уставился взглядом профессионального попрошайки. Семейный талант, видимо.

– Даже не начинай! Оставь мою голову в покое!

– Я… я не могу… – промямлил Айра и стыдливо отвёл взгляд. Он то ли не умел, то ли не привык, то ли просто не видел смысла контролировать эмоции. Всё, что творилось в душе – отражалось на лице, и Хейду стало не по себе от того, что он видит.

Вздох.

– Показывай свои картинки.

* * *



Костёр с трудом прогревает пещеру. Метель закидывает внутрь хлопья снега, воет голодным зверем, пришедшим по их души. На блестящих ото льда стенах танцуют тени – это дейхе беспокойно ходит кругами, сгорбив спину. Из-под меховой шапки торчат белые косы, вымазанные животным жиром.

– …в тот день весь народ в поселении собрался: никакой охоты, никакой разведки, никакой торговли, – голос у Чёрного пилигрима глубокий и проникновенный, до мурашек. – Гуляния-гадания, бабы варили снедь в общих котлах, дети плели из соломы-веток куколок, желания загадывали… Хороший день, знаменательный день. Я выкатил бочку самодельной наливочки, в тот год решил всех сразить наповал доведённой до совершенства рецептурой. К сожалению, ни один земляк не оценил мою идею с плодами красной погибельки. Да если бы предки так боялись экспериментов, нас тут и не стояло бы!.. – он от души сплёвывает в сторону.

Так и хочется буркнуть: «Может, оно было бы к лучшему». Дейхе определённо не помешало бы в своё время видеть границы, которые не стоило переходить.

– Пришлось на себе показывать, что в умелых руках красная погибелька не опасна, а вполне увеселительна. – Пилигрим замирает напротив костра. Углубляются морщины у глаз и рта, они выдают на «лице без возраста», как говорят энлоды, все прожитые годы. – Люди танцевали вокруг костра, пели Весёлой Бабе, я такую милую-ладную девчушку обнимал… а под ночь явилось оно. Огромное, на две-три головы выше самого высокого энлода. Завёрнутое в рваньё-тряпьё, как в квадрианский саван. То были гобелены, флаги, знамёна… серебристые мурены Хоррусов на фиолетовом полотне, бараньи рога Ойнасов на зелёном, волчьи морды Тьяхонов на чёрном… с десяток поверженных-уничтоженных кланов, поселений, родов, как наших, так и белорожих. Сам себе памятник былых побед. – Пилигрим рычит с ненавистью, она до сих пор тлеет в его груди. – Ходили слухи-шепотки об этой твари, но они казались страшилкой. Кому нынче сдались мы, бледные тени предков? Никто из гаруспиков не предвидел, что оно явится за нами именно в тот день. Сколько криков было!..

На сердце тяжелеет. Все эти истории – как одна, и раньше он мог наблюдать за ними с другой стороны баррикад.

– Наши похватали копья, луки, пытались что-то сделать, а я… а что я. Бежал со всех ног, думал, что словил белую горячку. Свалился в свежевырытую выгребную яму, ударился башкой, да отключился. Интересно, прихватила ли эта тварь-паскуда наших красных барсуков в свою коллекцию тряпья?.. – Пилигрим вздыхает. Присаживается рядом на крупный сук, и сразу становится теплее. – Как очнулся, с бодуна едва смог из ямы вылезти. От Весёлой Бабы одна зола осталась, а от моих близких, друзей, соседей – трупы. Своими же руками перебили друг друга, как мне на голову никто булыжник не сбросил – загадка.

Пилигрим стягивает варежку и потирает глаза. В свете пламени серебрится круг на его чёрном сюрко.

– Такова сила Скорбящего палача… Молчащего… как его там ещё называют. Это страшный враг, кутёнок, но я уверен, что мы найдём способ с ним справиться. Кто-то должен выгрести мусор, который остался после экспериментов наших предков с Непреложными законами, а эта тварь в тряпках – тот самый мусор и есть. Верно?

Он кивает. Хлопает друга по плечу, благодарит за оказанное доверие. И радуется в глубине души, что Глашатай, которая смотрит на них с улицы пустыми глазницами птичьего черепа, слишком далека от человеческих понятий и эмоций, чтобы обижаться на определение «мусор».

***



Хейда знобило, в ушах завывала вьюга. Его потрясли за плечи, помогая скорей прийти в себя. Чёрт наблюдал за ним и тихо поскрипывал, как несмазанные петли. Глаза-угольки дрожали, оставляя неровные световые следы.

– Рассказал? Рассказал? – дымный силуэт подрагивал и расплывался от нетерпения, то и дело резко возвращая себе материальную форму. – Ничего не утаил? Этот любит утаивать-обманывать, верно? Жалкий-лживый кутёнок. Расскажи-покажи, откуда душу взял, давай-давай!

– Прошу тебя, перестань, – с болью проговорил Айра. – Время поджимает…

– Время? Нас поджимает время? – смех чёрта был подобен скрипу ножовки по дужке замка. – Благодаря кутёнку, у нас бессчётное количество времени! Вскрой-распори себе брюхо, омой нас в крови, тогда мы подумаем над словами этого. Кутёнок же принесёт жертву? Принесёт-принесёт? Нашей жертвы этому ведь мало? Или сначала пожертвует своим новым другом? Рассказывай-рассказывай!

Чёрт распластался облаком, подрагивал, как желе. Устав слушать его крики, Айра коснулся идола. Тварь среагировала мгновенно: змеями поползла по одежде, преодолев ветловый барьер, обвила шею, пыталась влезть через уши, нос и искривлённый от боли рот. Хейд охнуть не успел, как его брат сам стал дымной тенью.

– Прочь!

Крик Айры эхом разнёсся в комнате. Чёрта опалило вспышкой лазурного пламени и отбросило в сторону, как ветошь. Он с воем забился обратно в идол и притих, даже глазницы погасли, лишь бы никак о себе не напоминать. Айра вытер рукавом кровь под носом, и обвязал фигурку ветловой веткой.

– Давай лучше сожжём это, – предложил Хейд, но брат покачал головой.

– Тот человек из видения. Он… он там, – Айра махнул рукой в сторону идола. – Ваше знакомство вышло ужасным, но на самом деле он не такой… Сам же видел. Вместе мы совершили множество открытий: про Древних, про дейхе, про… про всё. Случилось несчастье, он погиб, а я… не знаю, о чём я думал, но… – он замолк, подбирая слова. – Да ни о чём не думал, просто до одури боялся потерять друга и единственного союзника. И тогда… я решил попробовать…

– Ты запихнул душу своего приятеля в камень? – Хейда передёрнуло от одной мысли, что некогда обычного человека превратили в маленькое злобное существо, не живое и не мёртвое, заключённое в куске хлама.

– Из твоих уст это звучит ужасно, – пробормотал Айра, водя пальцем по белому кругу, вышитому на сюрко.

– Это и есть ужасно, твою мать! Славы Дикой Кэйшес захотелось?!

Братья насуплено уставились друг на друга. За окном грохотали раскаты грома, капли дождя барабанили по крышам. Холод и сырость впитывались в кожу. Первым не выдержал Айра: с пристыженным видом отвёл взгляд и спрятал ладони в рукавах.

– Не жалей духов, как жалеешь живых, Хеди. Это пучок воспоминаний, страхов и желаний, тень былой личности. Сам знаешь, как силён наш враг. Я пойду против любых законов, хоть Непреложных, хоть морали, хоть каких – если это чуточку поможет в деле.

Светлая картинка с добродушным и мечтательным братом, которого Хейд знал и любил когда-то, рассеялась как морок. Он всегда опасался людей без тормозов. Разумнее было развернуться, уйти и никогда не возвращаться – но нет. Это он увёз Айру из Ашвайлии, это он морозной ночью выбрал неудачное место для ночлега, это он решил убежать от преследователей через реку… это он подтолкнул брата к такой поганой судьбе. Значит, ему исправлять.

– Хеди. Давай не будем ссориться, – Айра присел рядом на подоконник и скромно сложил руки на коленях. – Когда всё закончится, я обязательно упокою каждого мертвеца, которого вынудил мне помогать.

– Поклянись, – сквозь зубы прорычал Хейд, – если со мной что-то случится, ты не станешь засовывать мою душу в зеркала, камни, кости, превращать в неведомую тварь, или что там ещё придёт тебе в голову. Поклянись, что отпустишь с миром.

– Но!.. – Хейд бросил на Айру лютый взгляд. – Клянусь.

– Постараюсь тебе поверить.

Желая заполнить тишину хоть чем-нибудь, Хейд включил радио. На этом гиблом холме даже сигнал помирал в муках – уши резало от шумов и помех. Чудом попалась новостная станция, на ней по сотому кругу обсуждали землетрясение и побег животных. Диктор причитал, что никто из приближённых Квадранты так и не приехал в Дарнелл, уж они бы наверняка смогли разобраться с проклятьем. Ну да, как же.

– Давай отвлечёмся на что-нибудь другое, – Айра улыбнулся и легонько ткнул Хейда кулаком в плечо. – Я жажду подробностей о твоей вылазке к Сорокам. Удалось всех заболтать?

– Неужели ты сомневался во мне? – ухмыльнулся Хейд, немного оттаивая. – Эйнан шёлковым стал, когда я заговорил о сделках с наркоторговцами.

– Ох, так это сработало. Я рад.

– А могло не сработать? Ты же из его головы информацию взял, разве нет?

– Сны замусорены эмоциями, переживаниями, и чем дальше по времени необходимое событие, тем сложнее узреть истину. Опыт у меня неплохой, но осечки могут случиться и с лучшими из сновидцев.

– Очень мило с твоей стороны рассказать мне об этом только сейчас.

– Не хотел поколебать твою уверенность, – Айра виновато улыбнулся. Вытравить из него любовь к недоговариванию «во благо» будет явно непросто.

Пока Айра восстанавливал силы, с аппетитом уплетая рыбный суп, Хейд разобрал свою сумку: выложил на стол консервные банки, немного овощей и свёрток из мешковины. Поколебавшись, Хейд распутал верёвки и отбросил тряпку в сторону. В его руках лежали останки лапы из лососёвого камня с алыми жилками, шесть длинных пальцев были сжаты в кулак – не иначе как с помощью ведовской силы. Артефакт из далёкого прошлого, который украл разум Соловья. Долго, очень долго Хейд сомневался, стоит ли забирать кости из тайника, но кто, как не Айра, мог найти этой штуке достойное применение. Может, хотя бы так он сделает смерть Соловья ненапрасной.

Ложка выпала из руки Айры и звонко ударилась о дно котелка с остатками супа.

– Это… это же… огромный кусок!.. откуда… – он кинулся к костям, но Хейд упёрся ладонью ему в грудь.

– Э, нет. Получишь свой подарок только на одном условии.

– Да какие условия! – Айра всплеснул руками. – То, что ты принёс… Неподходящее время для дурачеств, Хеди!

– Моя вещь, мои правила, – Хейд убрал кости за пояс и ловким жестом вытянул из рукава опасную бритву. Из него вышел бы хороший фокусник. – Без обид, но в этой комнате маловато места для тебя, меня и вшей в твоей бородёнке.

– Нет у меня вшей!

– Вопрос времени. Выбирай, братец: или остаёшься при своём богатстве, но больше не увидишь ни меня, ни эти кости, или же позволишь сделать из тебя человека, и тогда…

– Я понял, – буркнул Айра и почесал заросшую щёку. – Сомнительная иллюзия выбора.

Хейд лишь плечами пожал. Рано или поздно он сотрёт с Айры все следы полудикарской жизни. Это казалось правильным: он сам выбился из грязи в приличные люди, и брата хотел потащить за собой. Потому он обслужил Айру по высшему разряду: усадил на изъеденный жуками табурет, прикрыл одежду тряпкой, которой обычно завешивали разбитое окно, тщательно намылил неопрятную бороду. Айра ворчал себе под нос, крутил головой – но достаточно было показать наточенное лезвие бритвы, чтобы он послушно замер.

– Этот странный нож ты достал из своей цирюльни? – спросил Айра, когда экзекуция закончилась. Без косматой полуседой бороды он преобразился из городского сумасшедшего в копию матери, как-то не по себе стало от их сходства. Такой же мягкий овал лица, высокий лоб, выразительные глаза… Сердце кольнула тоска.

– Да. Неплохое место, землетрясение не сильно его потрепало. Посижу там, пока всё не уляжется, – Хейд насухо вытер лицо Айры от волосков и остатков мыла.

– Если с тобой что-то случится, я даже не узнаю, – едва слышно проговорили из-под полотенца.

– А на что тебе чёрт тогда? – Хейд щёлкнул ножницами с пятнышками ржавчины на лезвии.

– А на что тебе ножницы?

Ответом стал не то оскал, не то искажённая шрамами улыбка. Айра вздохнул и смирился. Пока Хейд оценивал масштабы бедствия на голове брата, он заметил на шее пятно зарубцевавшейся кожи размером с ладонь. На осторожный вопрос, где Айра умудрился получить такой шрам, тот отмахнулся: «Ерунда давно минувших лет».

– Вот же гриву отрастил. Морской хан схватил бы тебя за хвост и утащил на дно, спутав с невестой, – ворчал Хейд, пока пытался развязать узел выцветшей ленты. Бесполезно, проще отрезать весь хвост.

– Морской хан уже забрал ма, такую невесту мне не затмить и с косой до пят, – ответил Айра с мрачной серьёзностью.

– Вы с ма чересчур похожи: слепо бежите навстречу смерти, видя в ней брошенный вызов, который невозможно не принять. В случае ма это была изголодавшаяся акула, а в твоём…

– Ма съела акула? – Айра резко обернулся. – Серьёзно? То есть… ты обманул меня? Ма не стала невестой Морского хана?

– Ты же был совсем мелким, я пытался примирить тебя с горем, как мог. Но сейчас-то поздновато верить в сказки.

– Сказки? Жертвоприношения – нередкое дело, особенно за пределами Тормандалла. Я думал, именно такой конец ма и встретила, – Айра говорил со странным безразличием, словно речь шла о жертвенном ягнёнке, чья судьба уже была давно предрешена. – Морской хан тоже на сказку не похож. Я читал о нём в докладах дейхе: так звали одного из Предтечей. А вот знаешь, как сами дейхе их называли? – тут-то его глаза вспыхнули огнём. – «Корифеи падальщиков». Квадрианцы посчитали бы их воплощением Непреложных законов, если бы застали.

– Тоже навязывали свои порядки и сжирали несогласных? – Хейд сдался словесному напору брата и под шумок защёлкал ножницами.

– Почти. Бродили всюду и пожинали души.

– То есть делали то же самое, что твоя крылатая баба или огненный гигант? Хорошо, что от них лишь кости остались.

– Есть одно важное различие: Древние – бывшие люди, они навсегда остаются рабами своей утраченной жизни, – Айра по привычке хотел почесать бороду и вздрогнул, когда пальцы вместо волос уткнулись в гладкий подбородок. – Предтечи же – как животные. Не знаю, какие Законы породили их, но они занимали ту нишу, которую теперь занимают Древние. Единственным барьером для них оставался Бескрайний океан. Полагаю, не хватало энергии, чтобы переплыть на другой материк. Один Морской хан сумел найти лазейку, благодаря ему в океане до сих пор не завелись морские твари, духи утопленников, и прочие радости. Так что… – он покрутил между пальцев седую прядь, упавшую ему на колено. – Дейхе идиоты. Не стоило трогать Предтечей. В животном мире падальщики выполняют важную функцию, сохраняя баланс, та же роль была у их «корифеев».

Ножницы скрипели, пока Хейд подравнивал волосы на затылке. Получилось недурно. Долгие годы он не мог позволить себе цирюльника, а когда смог – не захотел, чтобы к его волосам прикасался чужой, потому навострился орудовать ножницами сам. Айра должен радоваться тому, как ему повезло со старшим братом. Сам бы от такого не отказался.

– А ты не думал… – протянул Хейд, сомневаясь, хочет ли он знать. С другой стороны, очень уж было любопытно. – Эти корифеи есть на остальных материках?

– В Шинстари почти уверен, что есть, – тут же ответил Айра – видимо, задавался раньше таким вопросом. – Эти их поющие обожествлённые «горы», которые они называют Вечным Хором. Мне кажется, где-то отсюда растёт любовь шинов к жертвоприношениям во славу богов.

Под ногами свернулся клубок чёрно-белых змей. Едва Хейд отрезал последнюю прядь, как Айра кинулся к своей новой игрушке: он торопливо размотал ткань, провёл ладонью по лучевой кости, пересчитал суставы, которых было во много раз больше, чем у человека. Он замер, не отрывая взгляда от плотно сжатого кулака. Минуло несколько томительных секунд, за которые Хейд успел пожалеть, что вспомнил, где Соловей запрятал проклятые кости, и вдруг кулак раскрылся, подобно цветочному бутону. С изящной плавностью пальцы сгибались и разгибались, показывая разные жесты. Лапа потянулась к Хейду и деликатно забрала из его руки ножницы. С небольшим трудом пальцы щёлкнули пару раз лезвиями в воздухе.

– Как ты это делаешь? – невольно прошептал Хейд. Мотнул головой, добавил злобно: – Прекрати.

– Почему? – Айра скинул ножницы на свою ладонь.

– Напомню, если ты забыл: эта груда костей довела моего друга до петли.

– Хеди, без обид, но мой разум покрепче будет. Не переживай.

Айра протянул лапу в сторону идола. Костлявые пальцы слегка сжались, будто впились в кожу, жилы заискрили, отчего ладонь начала мерцать. Чёрт взвыл, тонко и пронзительно, как побитая псина. В тон ему вскрикнул Айра, он выронил лапу и с болезненной гримасой встряхнул уже своей ладонью.

– Доигрался? – прошипел Хейд первое слово из долгой тирады, посвящённой глупости этого идиота, но тут взгляды обоих Мортов устремились к брошенным костям. Царапая сырые половицы, пальцы двигались подобно лапкам паука, скреблись, цеплялись за древесину, медленно подползая к идолу. Чёрт не прекращал выть, повышая ноту.

Первым среагировал Хейд: схватил мешковину и бросил её на лапу, заодно обмотал в несколько слоёв на случай, если та до сих пор раскалённая. Длинные многосуставчатые пальцы двигались под тканью, потихоньку замирая, пока в них не кончился заряд. Вой чёрта постепенно сошёл на нет.

– Ты…

– Восхитительно! – возглас Айры заглушил очередную попытку начать тираду. Хейд, однако, не сдавался.

– Ты идиот.

– Я и не претендую на роль умника в нашей команде, – Айра выхватил свёрток и побежал к шкафу.

Хейд взял пару зажжённых свечей из тех, что освещали идола, и кинулся вдогонку. Он застал брата за попытками вытащить батарею из дверей Горнила: Айра кряхтел от прилагаемых усилий, пока тянул ручку костяной ладонью, которая сияла во тьме мягким красноватым светом.

– Твоя новая подружка оказалась не такой уж всесильной?

– Ладно тебе, язва, – Айра присел на корточки и утёр пот со лба. – Лучше помоги вытащить эту дуру. Если… представь только!.. этой лапой мы сможем хоть сейчас открыть дверь… – и замолк задумавшись.

Хейд тоже прикинул перспективы: к примеру, не придётся лезть в хранительскую крепость. Вполне неплохо. Он схватился за ручку и выжидающе глянул на брата, вместе они оттащили батарею в сторону. Кусая губы, Айра просунул сияющую ладонь внутрь дыры. Пальцы касались многочисленных углублений, слышался противный скрежет камня о камень, но ничего не происходило.

– Подвинься-ка, – Хейд заглянул через плечо брата внутрь отсека для батареи. Благодаря сиянию он смог разглядеть как устроен механизм. Пробудив в памяти чужие воспоминания о чертежах, он интереса ради указал куда лучше ткнуться. Не стеснённые мышцами и связками, суставы пальцев гнулись в любую сторону; немного поковырявшись, лапе удалось нащупать все указанные пазы.

Раздался щелчок, он эхом ушёл вглубь Горнила, набирая силу и пробуждая всё больше и больше старых механизмов ? те двигались медленно, отходя после слишком долгого сна. Под ногами ожил целый пласт земли, вот-вот могло грянуть очередное землетрясение. Чем активнее пробуждалось Горнило, тем слабее сияла лапа ? древняя машина высасывала энергию буквально на глазах.

Айра резко выдернул лапу. Всё замерло.

– Разве ты не этого хотел? – с досадой спросил Хейд, его раззадорил неожиданный успех.

– Но ты заметил, насколько прожорливо Горнило? – Айра заставил костяные пальцы двигаться, получилось далеко не так изящно и плавно, как в первый раз. Он вздохнул и замотал лапу обратно в тряпку. – Ты прав. Я увлёкся. Нужно подумать, посоветоваться хоть с той же Глашатай. Похоже, я неправильно рассчитал, какой минимум энергии необходим этой развалюхе… Но ты видишь, да? Вспомни, как ладонь тянулась к чёрту – в ней остались те самые базовые инстинкты, о которых я говорил! Кто знает, может, если принести побольше жертв, из неё вырастет полноценный Предтеча?

– Надеюсь, ты так размышляешь чисто теоретически.

– Конечно, у меня же нет в запасе нескольких десятков, а то и сотен лет. Зато можно использовать её голод в своих целях. К примеру, скормить Предвестника, – Айра порывисто обнял Хейда, стиснув со всей возможной силой. Тот растерянно замер. – Если идея сработает, то сегодня ты увеличил мои шансы на выживание процентов эдак на пятьдесят.

– И каковы они были изначально?

– Уже неважно! – Айра одарил Хейда счастливой улыбкой и понёсся обратно в своё логово, бубня: а получится ли зарядить Дары, а сможет ли достучаться до Грачика. К нему вернулись вдохновение и запал, это многого стоило, но сколько бы он ни хорохорился «крепким разумом», тревожные звоночки давали о себе знать.

Поднимаясь по ступеням следом за Айрой, Хейд размышлял: рад ли он тому, что больше не один? Когда он отвечал лишь за себя, жизнь определённо казалась проще. Хотел ли он вернуть былое? Возможно. Неплохие были времена. Подобно виртуозному актёру он ловко сменял маски вора Хейда из рода Мортов и труженика бюро Фелиса Харисонна, но не задумывался ни над сценарием отыгрываемой пьесы, ни над её концом. У него не было никаких стремлений, кроме как прожить следующий день.

Хейд покрутил между пальцами шиллет, наблюдая, как одна грань сменяется другой.

Все эти духи, ведовство, живые кости, от которых мороз по коже… они не подчинялись никаким Законам и оттого были совершенно непредсказуемы. Айра стал воплощением сил, с которыми якшался – хаотичный и себе на уме; как ни гадай, всё равно не понять, по каким правилам тот играет. Но вот странное дело: даже не виси над Хейдом, как гильотина, угроза сойти с ума из-за постоянных визитов Предвестника, предложи ему кто-нибудь вернуться на пару месяцев назад, до злополучного случая в резиденции – он бы упрямо остался здесь. Ему нравится использовать накопленные знания и опыт на благо кого-то, пусть Айра и не всегда ценил его старания. Хейд чувствовал, что сейчас он был на своём месте.




Глава № 5. Хитрой ласке не спрятаться от коршуна


Крыс покрутил перед носом сложенную из листовки собаку. Отгибал то один уголок, то другой, но аккуратно, оставляя возможность в любой момент вернуть всё как было. Протянув Виктору клочки бумаги, он требовательно спросил: «А чё ещё можешь?». Вскоре на столе собралась компания из зайца, лисы, змеи и скорпиона. Скорпион произвёл на Крыса особое впечатление: хоть тот внимательно наблюдал за действиями Виктора, всё равно не мог поверить, что из одного куска бумаги получилось сделать и клешни, и несколько пар лапок.

– Ведовство какое-то, – буркнул Крыс, когда пытался повторить одну из фигурок. Надо же, впервые удалось получить одобрение вечно озлобленного мальчишки. Виктор был польщён, хоть и удивился, что ключ к успеху оказался банально сложен из бумаги.

С каждым днём Виктора преследовало всё больше посланников самозванки, а после вчерашней резни рой увеличился на несколько десятков. Обычно спокойные, бражники вдруг сорвались с места и закружили под потолком. Их тревога передалась и Виктору, она походила на зов: «Беда! Беда! Скорее сюда!»

– Ведьма клич кинула ли чё ли? – Крыс прищурил карий глаз и шумно втянул воздух носом – длинным, с горбинкой.

– И часто это случается? – Виктор скривился от навязчивого гула в ушах.

– В последний раз – когда Айтан помер, – теперь Крыс сощурил голубой глаз.

Невозможно было сосредоточиться даже на собственных мыслях, пока в голове долбила эта тревога. Виктор сдался и позволил путеводной нити из бражников увести его в зал с лосиным черепом. На клич уже отозвалась парочка Курьеров: Лафайетт ютился на краю дивана и постукивая по полу каблуком высокого сапога, пока Веселина нервно накручивала на палец ленточки, свисающие с лосиных рогов. Они разом обернулись на Виктора, но, судя по взглядам, ожидали вовсе не его.

– Надо же, вы можете слышать зов, дон Раймонд? – Лафайетт перестал постукивать каблуком.

– Судя по всему. Знаете, из-за чего шумиха?

– Увы, нет, – с заметной нервозностью ответил Лафайетт и жестом пригласил сесть рядом.

Вскоре послышался шорох каменных врат. Не дожидаясь, пока те отворятся полностью, первой вбежала взмыленная Ведьма, с дикими глазами и сбившимся дыханием. Она гаркнула, указав на стол: «Ставьте в центр!» Лафайетт и Виктор выполнили её приказ. Следом маленький палец ткнул на покрывало, накинутое на диван: «Накройте!» Веселина растянула его на столе подобно скатерти.

– Случилось что-то нехорошее? – тихо спросила она, не зная, куда деть беспокойные руки и саму себя. Ведьма, не глядя на неё, взмахнула ладонью и резко сжала кулак, приказывая молчать.

В зал вошёл Нариман. Обычно ничего не выражающее лицо было искажено печалью. Он бережно нёс в руках Сиршу, одетую в то же цветочное платье, что и вчера. В сравнении с широкоплечим шином она выглядела особенно хрупкой, а в глаза бросалась её болезненная бледность. По указу Ведьмы Нариман положил свою ношу на покрывало.

Сирша была мертва. Пепельная кожа обтянула кости хрупким пергаментом, вместо глаз – выжженные дыры. Разбилась танцующая куколка. Веселина, охнув, резко отвернулась и закрылась ладонями. Лафайетт окинул труп ошарашенным взглядом, будто подозревал обман, иллюзию; накрыл исхудавшую руку своей ладонью, провёл пальцами по выпирающей косточке на запястье.

– Такие раны… Это был не человек, верно?

– Без сомнений, – Ведьма вгляделась в тёмные провалы на лице Сирши. – Кости совершенно пусты – никакой связи с душой. Её словно на квадрианском костре сожгли. Не думала, что такое возможно…

– М-может, это Удильщик? – Веселина чуть-чуть повернула голову в сторону стола, но в последний момент вновь закрыла ладонями лицо.

– Вряд ли. Нариман нашёл её у жилых комнат, так далеко Удильщик никогда не лез. Я пришла слишком поздно и не смогла уловить след, – наконец Ведьма соизволила обратить внимание на Виктора. Злые жёлтые глаза были красноречивы: «Жаль, что не ты на её месте». Вслух она процедила: – Когда ты в последний раз видел Крыса?

Виктор ценил старания этой маленькой яростной женщины вести себя настолько нейтрально, насколько хватало силы воли, но идти навстречу не спешил. У Крыса были свои причины не попадаться остальным Курьерам на глаза, раз он и Ламарка избегал. Не хотелось рушить то хрупкое доверие, которое едва удалось заполучить, но и молчать нельзя. Пришлось выкручиваться.

– Он нечастый гость, – что было правдой, – и мне о своих похождениях не отчитывается, – тоже не соврал. – Могу передать ему ваши указания, как увижу.

– Надо дождаться Гаруспика, – Ведьма зажмурилась и потёрла переносицу. Её плечи поникли, словно на них опустилась вся тяжесть монолитных плит, из которых был построен бункер. – Веселина, за мной. Подготовим всё необходимое для спуска тела в колодец.

Вскоре подтянулись остальные Курьеры. Лиховид и Диана принесли венок из черноплодной рябины и украсили им поблёкшие локоны Сирши, а Карамия, утирая слёзы, по степным поверьям повязала на её запястье красную нить. Танмир и Тунара нашли любимый шарфик Сирши с вышитыми тюльпанами и закрыли им её лицо. Якоб достал саван, в который тело аккуратно запеленали Нариман и Лафайетт. Последним явился Ламарк. Тяжело опираясь о трость, под взглядами Курьеров он приблизился к телу. Погладил Сиршу по плечу, словно успокаивая. На прощание положил ей на грудь вольт: куколку из песочной ткани, с обугленной головой.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/alina-run/voron-voronu-glaz-ne-vykluet-tom-ii-69483037/chitat-onlayn/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.