Соргемия
Соргемия
Гэбриэл М. Нокс
Кионисс Кору мечтает попасть на исследовательское судно, отправляющееся в Солнечную систему на планету Земля. Она хочет увидеть зелёный мир, каким её родная планета никогда не станет. В погоне за мечтой Кио попадает в водоворот событий, меняющий её жизнь и жизнь Соргемии.
Соргемия
Гэбриэл М. Нокс
© Гэбриэл М. Нокс, 2021
ISBN 978-5-4498-6498-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Дорогой читатель! Я хочу рассказать тебе историю о другой планете, близкой Земле по духу, но далёкой по расстоянию. Диалоги инопланетян я любезно перевела на понятный нам, землянам, язык. Разумеется, некоторые понятия не имеют однозначного определения, поэтому их я расшифрую в специальных примечаниях.
Приятного путешествия!
Пролог
Земля. 2040 год. Евразийский континент
– Лена, поторопись. За нами приедут через считанные минуты, – послышался голос мужа из прихожей.
Молодая женщина замерла над грудой вываленных из шкафа вещей, соображая, что ещё могло бы ей пригодиться.
– Может, всё-таки, скажешь, куда мы так бежим, и что происходит? – спросила она.
Муж не отозвался. О его присутствии в доме напоминали лишь громкие шаги.
– Дорогой?
– Не сейчас. Просто… поверь мне.
Лена приложила ладонь к щеке, та пылала. От спешки и волнения женщина раскраснелась.
«Надо бы окошко открыть», – подумала она и обошла кровать, стараясь не задеть животом трюмо. На последнем месяце беременности она стала неповоротливой, как ей казалось, и чрезвычайно впечатлительной.
– Что ты делаешь?
В дверях стоял муж. Он был собран и одет в простые джинсы и теплую зимнюю куртку, на плече висел походный зелёный рюкзак.
– Душно мне, хочу окошко открыть.
Муж устало вздохнул.
– Леночка, дорогая, у нас нет на это времени. Сумку собрала?
Взгляд мужчины упал на их кровать, заваленную большим количеством кофт и платьев.
– Это всё тебе не понадобится. Сейчас возьми, что потеплее, и пойдём.
– Ауи, если бы ты сказал мне, куда мы едем…
– Да, прости. Там будет холоднее, чем здесь, и много вещей брать не нужно. Все эти кофты… оставь их.
– Маме стоит позвонить?
Мужчина сделал над собой усилие.
– Нет. Всё хорошо.
Поковырявшись в вещах какое-то время, невзирая на возраставшее раздражение мужа, Лена затолкала в сумку любимую книгу, от которой просто не смогла отказаться, и застегнула молнию.
– Можешь забирать. А где Джей?
– Внизу ждёт.
Как и обещал муж, буквально через три минуты подъехал черный джип. Из-за перегородки водителя не было видно, а в дороге он не вымолвил ни слова. Это казалось Лене подозрительным. Ауи, как и прежде, молчал о цели поездки. Таинственным он был всегда, и Лену это не смущало, наоборот, порой ей казалось, что таинственность вкупе с его красотой привлекли её. Однако именно сейчас, она бы с удовольствием узнала, куда они направляются и к чему такая секретность. Маленького Джея, их сына, похоже, ничто не тревожило. Каждую поездку он воспринимал как новое приключение, что нередко облегчало жизнь его родителям.
Вокзал, куда привёз их джип, в этот час пустовал. Ранним утром из города мало кто выезжал. Лена ожидала, что они сядут на электричку, но Ауи повёл их к скоростным поездам дальнего следования. Один из них шёл вглубь страны, на Урал.
– Ауи… – вопрос застрял у Лены в горле.
– Ехать далеко, но к ночи мы будем на месте.
Мама всегда учила безоговорочно доверять мужу, даже когда все вокруг настроены против него или даже когда успех его идеи кажется тебе призрачным, именно благодаря доверию семья никогда не расколется. И теперь в Лене боролись две силы: мораль матери, привитая ещё в детстве, и обычный животный страх перед неизведанным. Что ждёт их в той стороне? На Урале нет родных или знакомых, о которых бы знала Лена.
Ауи заметил сомнение на лице жены.
– Пойдём, тебе не нужно бояться, я позабочусь о вас. Всё будет хорошо.
Лена неуверенно кивнула и пошла следом, держа за руку Джея.
– Мамочка, а там, куда мы едем, будут самолёты?
– Спроси у папы, котик, сейчас он знает явно больше, чем мы.
Проводник поприветствовал их в пустом купе и уточнил, нужно ли что-нибудь принести. А затем, получив отрицательный ответ, удалился. Джей залез на верхнюю полку, где скоро уснул.
– Когда ты собираешься рассказать мне, куда мы едем? Я верю тебе, но мне тревожно. Это связано с твоей работой, верно? С чем же ещё… глупо было не догадаться. Чего они от тебя хотят?
Ауи не знал, что сказать. Правду Лена бы не приняла, решив, что он спятил. А ложь… ложь его жена всегда распознавала быстро. Так как же ему быть? Молчание едва ли могло стать выходом.
– Понимаешь, я не могу рассказать тебе всей правды, ты должна сама увидеть.
– Что увидеть, дорогой?
– Вспомни долгие семь лет нашей совместной жизни. Ничего странным тебе не показалось?
Лена удивленно вскинула бровь.
– Кроме твоего имени?
Ауи усмехнулся.
– Да, кроме моего имени.
– Ты так и не познакомил меня со своей роднёй – сказал, что живут они очень далеко. Я практически не знаю твоих коллег, они никогда не были гостями в нашем доме. Ты дал нашему сыну какое-то… американское имя. И ты слишком красив для этого мира.
На последней фразе Лена лукаво улыбнулась. Ауи протянул ей свою руку, и она её сжала.
– Ты всё это время верила мне, невзирая на множество тайн между нами, поверь и сейчас.
Лена внимательно посмотрела на мужа.
– Обещай, что с нашим сыном ничего не случится.
– Я даю тебе слово, любимая.
Поезд прибыл на станцию глубокой ночью. Ауи помог подняться жене и взял сына на руки. На платформе семью ожидали четверо невысоких мужчин в тёплых пуховиках. Лена видела их лица, серьёзные и обеспокоенные. Лишь один из встречавших, судя по приветствию Ауи – Вир, улыбнулся ей и Джею.
Ауи оставил сына с Виром и Леной, а сам с тремя мужчинами ушёл вперёд, бурно обсуждая что-то на неизвестном Лене языке. Женщина приняла странное поведение, как должное, собственно, как и всё остальное, происходящее с ней. Пока Вир помогал им спускаться по лестнице станции, Лена решила его разговорить:
– Может, вы мне подскажете, о чём речь? Вы же коллега Ауи, верно?
– Верно, – ответил Вир с ужасным акцентом. – В некотором роде мы коллеги.
– Вы явно не здешний.
– И это тоже верно, Елена. Не переживайте, всё будет хорошо.
Новые знакомые вместе с Ауи ждали их около чёрно-белого вездехода. Вир помог Лене и Джею забраться внутрь, сам же сел за руль. Следом заскочили остальные.
Внутри просторной машины две скамьи располагались друг напротив друга. На одну из них сели Лена и Джей.
– Мальчику и женщине нужно крепко держаться, – заметил один из мужчин, – нас может сильно трясти, а ремни безопасности в этой модели отсутствуют.
Лена поискала глазами то, за что можно уцепиться. На задней двери болтами привинченные ручки показались крепкими. Женщина ухватилась за крайнюю одной рукой, а второй прижала к себе сына.
– Стартуй, Вир.
Машина дёрнулась и поехала. Лена не могла рассмотреть дорогу, по которой они мчались – внутри транспорта все окна были крохотными, а на улице царила ночь. Вездеход разрезал темень светом фар, выхватывая очертания голых деревьев и кустарников.
Спустя полтора часа пошёл снег. Вездеход покинул ровную дорогу и замедлился. Взбираясь по заснеженным холмам, он всё больше отдалялся от цивилизации. Пропали одинокие дома, ранее встречавшиеся по дороге.
Лена пыталась смотреть в лобовое стекло, но то и дело соскальзывала с сидения.
– Ауи, скажи своей жене, чтобы сидела ровно, травмированных беременных нам здесь ещё не хватало.
– Повежливее, Асп, – отозвался Ауи, обращаясь к коллеге. – Я думаю, она тебя услышала.
Лена бросила возмущённый взгляд в сторону Аспа.
– Что? – развел руками тот. – Вы и мальчишка не входили в наши планы. Ауи буквально поставил нас перед фактом.
– Это его семья, Асп, – возмутился Вир, не отрывая глаз от дороги.
– Тебя не спросил, – огрызнулся тот.
– Хватит, Асп! – рявкнул Ауи. – Последнее предупреждение.
Мужчина замолчал и отвернулся.
Вездеход замедлился ещё сильнее. Вир подозвал к себе Ауи, показывая что-то на своём наручном устройстве. Лена снова не поняла, о чём они говорят, но предположила, что мужчины что-то ищут на равнине.
В одно мгновение произошел сильный толчок, и все, кто был в машине, слетели со своих мест. Вездеход со скрипом покосился.
– Началось! – закричал Ауи. – Врубай прожектор и гони.
Машина мчалась, что есть мочи, то резко уходя вниз, то задирая нос так, что казалось, она должна вот-вот перевернуться. Ауи не отходил от Вира, крепко держась за поручень. Новые толчки сотрясали равнину. То там, то здесь обваливалась почва. Лена своими глазами увидела, как перед носом машины образовался обрыв. Вир быстро сдал назад и понёсся в объезд. Мужчина мастерски объезжал все препятствия, пока Ауи не указал на что-то впереди.
На ночном горизонте показались очертания то ли большого здания, то ли транспорта. Лена в удивлении открыла рот. Ауи это заметил и обратился к Виру.
– Почему маскировку отключили?
– В этом теперь нет никакого смысла, только лишняя трата энергии.
– Не правильно. У нас были чёткие указания, сохранять секретность.
– Говори на нашем, пожалуйста.
– Это моя жена, она всё равно узнает правду.
Прожектор выхватил из тьмы широкую платформу, до которой оставалось не более километра. Огни корабля резко вспыхнули, а на платформе загорелись лампы для упрощения ориентации прибывших.
– Гони! Гони! – нервничал Асп, видя, как позади равнина превращается в движущуюся кашу.
– Мамочка, что случилось? – Джей вжался в бок Лены, боясь открыть глаза.
– Всё хорошо, солнышко. Мы на месте. Потерпи ещё чуть-чуть.
До платформы оставалось около трёхсот метров, как вдруг вездеход резко повело, и он на скорости перевернулся.
Асп первым открыл глаза. Шапка на голове промокла от крови, в ушах стоял шум. В темноте он не мог понять, где он и что произошло. Рядом закряхтел один из его коллег.
Вир свисал из водительского кресла так, что Асп понял – вездеход лежит на боку. Заднюю дверь заклинило, но верхняя поддалась. Мужчина с трудом выбрался наружу – сильный ветер и куски земли, буквально вдавливали его обратно в корпус.
– Что там? – спросил один из очнувшихся мужчин на родном языке.
– Худшее, что могло с нами случиться, дружище. Проверь, жив ли советник.
– Пульс есть, дышит.
– Тащи сюда.
Асп помог выбраться коллеге и Ауи, последний был без сознания.
– Несём его на корабль.
Второй остановился.
– Погоди, а как же остальные? Вир, женщина, Кеп, мальчик.
Асп стащил с вездехода Ауи и вплотную подошёл к напарнику.
– Ты знаешь свою задачу, Карт?
– Знаю, – нехотя ответил он.
– Спасти советника любой ценой. Женщина и мальчик в этом списке не значились, к тому же они наверняка мертвы. Вира и Кепа мы нести вдвоем не сможем. Оглянись вокруг, этот мир скоро исчезнет. Если мы не спасём его, – Асп ткнул пальцем в Ауи, – то можем не возвращаться домой. Ничего хорошего нас не ждёт.
– Но ребёнок…
– Если тебе будет спокойнее, загляни внутрь и проверь, жив ли он и все остальные. Только не залезай, вытаскивать обратно я тебя не буду.
Карт подтянулся на вздёрнутый бок вездехода и заглянул в проём. Тишина. Вир, как и Кеп признаков жизни не подавали. Женщину он вообще не смог разглядеть в темноте. Карт собрался уйти, как из дальнего конца послышался жалобный плачь.
– Эй, малыш! Лезь сюда. Можешь двигаться?
– Мама, где мама? Что с ней?
– Она здесь, малыш, Джей. Иди сюда.
Из темноты нарисовалось заплаканное лицо мальчика. На губе краснел глубокий порез, на лбу ссадина. Одна рука висела как плеть.
– Больно… – плакал мальчик.
– Знаю, больно. Иди ко мне. Протяни ту ручку, которой не больно.
Карт удивился, что мальчишка не терял сознание от боли.
– Давай. Вот так. Молодец.
Карт подтянул ребенка, оттолкнулся от кузова и прыгнул в сторону. Аспа уже не было рядом. Тот тащил на себе Ауи, приближаясь к платформе. Карт вдруг подумал, что если Асп доберется раньше, их с Джеем ждать никто не будет, поэтому, не медля, побежал к кораблю.
Шум на равнине усилился. Турбины механического монстра заработали, подготавливаясь к старту. Впереди Асп ступил на платформу, и та задрожала. Карт догнал его и перегнал. Оставив мальчика на одного из встречающих членов экипажа, он помог выбившемуся из сил Аспу дотащить Ауи.
– Где остальные? – первый помощник капитана с группой медиков подбежал к прибывшим.
– Не выжили, – стараясь отдышаться, ответил Асп.
Помощник молчал, переводя взгляд с одного на другого.
– Карт, подтверди, ты же заглядывал внутрь.
– Всё верно, признаков жизни у остальных не было обнаружено. Вир, Кеп… жена советника…
Помощник не мог сдержать досаду и выругался.
– Так, – тут же собрался он, – по местам. Бегите к пассажирскому блоку транспортного отсека. Карт, раз уж принес малыша, отвечаешь за него, пока Ауи не придёт в себя. Как только взлетим, окажем ему первую помощь. Советника тоже пристегните, чтобы не повредил себе ничего.
Платформа к этому моменту полностью захлопнулась. Массивные скрепы плотно прижали её к корпусу.
– Первый помощник на связи, мы готовы к взлёту.
– Принято, помощник. Удачи нам.
Глава 1
Обычный лукс-торн[1 - промежуток времени от восхода до заката Триэс (иначе соргемианский день). В отличие от Земли, день на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток] на Соргемии для Кионисс Кору стал особенным. Она получила лицензию психолога—аналитика и назначение на корабль. Психолог—аналитик – звучит гордо для тех, чья работа несёт пользы столько же, сколько прилипшая к подошве трава. Специальность подходила больше тем, кто предпочитал разговоры действию или же, таким как Кио, молодым людям с психологическими проблемами, в которых они давно мечтали разобраться, и о которых знать, кроме семьи, никто не мог.
Выйдя за автоматические ворота Планетарной космической академии с группой таких же выпускников, как и она, Кио поспешила на общественный транспорт.
– Эй, Кору! Есть свободный мо[2 - минимальная единица измерения времени на Соргемии (равна примерно десяти земным минутам)]? – позвал один из однокурсников, вытянув руку в толпе.
– Извини, я ужасно спешу! В другой раз! Ладно?
Кио не услышала ответ, да и не старалась услышать. Согласно периоду[3 - единица измерения времени, включающая в себя шесть мо (равна примерно одному земному часу)] на персональном устройстве[4 - (или ПУ) аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования], у неё оставалось не так много времени.
Миновав аллею голографических проекций, где каждый желающий мог ознакомиться с давно вымершими видами растений и животных Соргемии, Кио вышла к остановке монорельса. Пара её однокурсников, те, что обогнали студенческую толпу, уже ждали прибытие транспорта.
Размеренная соргемианская жизнь стороннему наблюдателю могла показаться довольно скучной. Несмотря на суровые условия климата, Соргемия пестрила множеством благ для своего населения. Хотя в далёком прошлом, загнанные в подземные города обжигающими лучами звезды Триэс соргемианцы выбирались на поверхность планеты только в исключительных случаях.
Сотни тысяч соргемианских лет эволюции сделали соргемианцев именно теми, кем они являются сейчас. Первые технологические разработки были нацелены на освоение поверхности планеты, которая подвергалась серьёзному облучению со стороны родной звезды. Скудная теневая растительность и далёкий от разнообразия животный мир давали крохотную надежду на свободную жизнь в лучах звезды, а не во тьме пещер. Соргемианцы, используя тенебре-торн[5 - промежуток времени от заката до восхода Триэс (иначе соргемианская ночь). В отличие от Земли ночь на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток] – время, когда одно из полушарий планеты погружалось во тьму, – постепенно возводили надземные базы, создавали костюмы для перемещения по поверхности вне тени, разрабатывали модели кораблей для выхода на орбиту планеты и, спустя сотни соргемианских лет, смогли построить сеть дополнительных орбитальных экранов, дозированно пропускавших свет звезды. Всё это подарило людям Соргемии возможность находиться на поверхности и любоваться длинными яркими лукс-торн планеты своими глазами, пусть и в световых визорах[6 - прибор, используемый для защиты глаз от ультрафиолетовых лучей и яркого света].
Нельзя сказать, что история планеты заключена только в победе над условиями, в которых людям пришлось выживать. Сами соргемианцы делали немало ошибок, пока шли к техническому и технологическому успеху. Кио стала одним из результатов таких ошибок.
Монорельс зашумел. Вдалеке показался состав – он мчался со стороны жилых квадратов[7 - часть административно—территориальной единицы планеты. Арии планеты поделены на квадраты для упрощения ориентации на местности, а также более рационального использования общественного транспорта].
Население планеты старалось упорядочить свою жизнь. Это касалось всего: быта, обучения, даже отдыха. Но так было не всегда. Текущее их существование лишь результат множества потрясений в прошлом.
Кио оглянулась – людей становилось больше, они прибывали, один за другим переступая границу платформы. Все в светлых комбинезонах, оснащённых системой охлаждения тела. Белые коренастые фигурки сливались с такой же белой платформой. Лиц почти не было видно под плотно прилегающими к коже визорами и капюшонами. Лишь губы могли выдать их эмоции: плотно сжатые или с лёгкой улыбкой, расслабленные или с опущенными вниз уголками.
Внутри транспорта работали вентиляция и охлаждение. Соргемианцы забирались внутрь, нажимали на дверных панелях пункт назначения, идентифицируя себя гражданской картой, и усаживались на свободные места. Кио проделала те же действия и выбрала дальнее сидение у окна. Там она стянула визор и капюшон – корпус транспорта, как и светозащитные стёкла окон, не давал зною и излучению пробраться внутрь.
Транспорт вёз пассажиров над многоярусными тротуарами второй Центрийской арии[8 - административно—территориальная единица планеты], мимо высокого, заостренного к верху здания стелла-станции, покрытого фотоэлементами, чьи генераторы сейчас работали в режиме накопления энергии. Длинный жаркий лукс-торн Соргемии скоро сменится тенебре-торн, и стелла-станции начнут высвобождать собранную энергию для освещения улиц арии.
Внизу, под плотной сетью монорельсов, расположился старый голо-парк, напоминающий тот, что окружает территорию академии. Там можно увидеть растения и животных планеты Земля.
Тема Земли была очень популярна в среде соргемианских учёных, ведь именно на ней соргемианцы впервые обнаружили разумную жизнь. К сожалению, открытого контакта двух цивилизаций так и не произошло. Около двухсот земных лет назад из-за разрушительного катаклизма всё разумное население планеты Земля исчезло. Период гибели землян отмечен в хрониках Соргемии, как печальное событие скорби и лишения.
Родители Кио к истории Земли имели особое отношение, ведь они участвовали в написании большого количества работ о толком непознанной цивилизации. Следуя их примеру, и Кио занялась этим вопросом, но едва ли профессионально. Она лишь читала литературу, смотрела кино о планете и втайне мечтала попасть на неё. Больше всего вызывали восхищение зелёные леса, голубые озёра, моря и океаны. Соргемия не могла похвастаться ни тем, ни другим. Становясь старше Кио поняла, что её манит не конкретно Земля, а иные миры в целом. Она хотела стать исследователем. К сожалению, из-за физиологической проблемы Кио не могла выбрать специализацию, связанную с частыми проверками организма на отклонения. Одно время она винила во всём родителей, только позже поняв, как Лиа и Телли рисковали ради неё.
В ухе запищал передатчик. Кио нажала на кнопку принятия звонка, и на том конце услышала радостное приветствие друга.
– Ну что, красотка, могу поздравить тебя с лицензией?
Кио улыбнулась.
– Да, Мик. Теперь я профессиональный бездельник, и спасает меня только новый соргемианский закон о психологах.
– Ты не передумала, да?
– Нет, не передумала. И всё ещё надеюсь на поддержку лучшего друга.
– Может, встретимся?
– Эээ…
– Только не говори, что прямо сегодня собираешься в космопорт?
– Так и есть, Мик, не хочу ждать ещё десяток анно[9 - промежуток времени, равный периоду обращения Соргемии вокруг звезды Триэс (примерно двести восемьдесят семь земных суток). Каждый анно делится на четыре менсиса (иниш, примед, авесек, тандем)], а на шахтёрское судно, как ты понимаешь, не горю желанием попасть.
– Ты со мной так не поступишь, я тебе этого не прощу. Мы должны увидеться, хотя бы ненадолго.
Кио прикинула, сколько времени ей потребуется на сборы и прощание с родителями.
– Ладно, я заскочу в Альму на один мо и не больше, там и поговорим.
– Буду ждать.
«Квадрат три дробь два», — произнес мужской голос из динамиков.
Выскакивая из транспорта, Кио чуть было не сбила одного из роботов уборщиков.
«Новая модель», – отметила она.
Гладкий корпус, человекоподобная структура: ноги, руки, голова, даже два серых глаза спрятались в узкой щелке имитационных глазниц – роботов всё больше делали похожими на людей.
Вся работа на Соргемии делилась по категориям. Роботы выполняли четвертую категорию работ – это либо тяжелый физический труд, либо чрезмерно сложные математические вычисления. Сами роботы также делились на виды. Были такие, как те, что увидела Кио, а были высокоорганизованные синтетики, которых чаще внедряли на космические корабли дальнего следования. Искусственный интеллект или ИИ, как часто его называли, считался весьма опасным изобретением, однако умудрённые неудачным, в своё время, опытом землян, соргемианцы немного подкорректировали разработки, исключив возможность любого вреда со стороны синтетиков, даже косвенного – роботам привили жёсткую мораль.
Закусочная Альма расположилась недалеко от монорельса. Мик сидел в дальнем углу, просматривая данные на персональном устройстве и потягивая сок као[10 - древнее растение, сохранившееся со времён подземных поселений. Соргемианцы выявили, что сок као, разбавленный холодной водой, весьма приятен на вкус. Также као активно используют в пищевой промышленности].
Внутри трудились только роботы, соргемианцев более такая работа не интересовала. Лишь в глубине помещения, в удобном кресле сидел оператор, контролирующий действия машин. Именно оператор или администратор компенсировал ограниченность в поведенческой программе роботов, ту, что исключала у машин возможность развития человеческого понимания действительности.
Кио прошла мимо узких пустых столов – в это время практически все соргемианцы были заняты работой или учёбой, выпускники же предпочитали отмечать последний период в академии, находясь дальше от центральных квадратов арии.
– Ты с работы отпросился? – уточнила Кио, увидев в ухе друга дополнительный передатчик. Она совсем забыла, что Мик уже как один менсис[11 - единица исчисления времени, равная одной четвертой части соргемианского года. Менсисы различаются этапами обращения планеты к звезде. В зависимости от силы воздействия звезды на орбитальные экраны, соргемианцы назначают те или иные хозяйственные работы на планете, как, например, посадка или сбор урожая] трудится оператором в продовольственном бюро.
– А как же! Моя подруга решила бросить меня на Соргемии не попрощавшись – я не мог не прийти.
Кио рухнула на гладкий стул напротив Мика. Такой же, как и она, темноволосый и кареглазый, парень больше напоминал её брата. Они познакомились в младшем образовательном корпусе, именно тогда родители Кио разрешили дочери перейти с локального обучения[12 - обучение, происходящее в стенах места проживания. Популярный способ обучения на Соргемии, позволяющий разгрузить планетарные образовательные учреждения] на обще-соргемианское. Мик стал первым и единственным посторонним, кто узнал об особенности Кио.
– Я не смогу тебя переубедить?
– Нет, Мик, это моё решение. Появилась возможность, и я хочу ею воспользоваться.
– И доводы «против» тебя не интересуют? Пойми, я переживаю за тебя, твою лицензию и твоих родных. Эта задумка… она…
– Мик, я готова. Поверь, я смогу. Мне удалось не использовать способность с тех самых пор, как я покинула дом и отправилась в академию.
Парень нервно взъерошил волосы.
– Ты ведь знаешь, что тебя ждёт, если кто-то узнает о…
Кио знала. Таких как она называли телекинетиками. Соргемианцы давно преуспели в генетике и в детальном изучении мозга человека. Опыты, ставшие отправной точкой гражданской войны, надолго осевшей в памяти соргемианцев, навсегда изменили население планеты. В ходе исследований ученые выяснили, что у пяти процентов подопытных проявлялись телекинетические способности. Процесс пошел в гору, когда удачно завершились эксперименты над новорожденными. В подростковом возрасте способности подопытных усиливались втрое. Консилиум, правящий орган Соргемии, одобрил программу и по всей планете стали находить детей с имеющейся предрасположенностью к телекинезу. Программа длилась более пятидесяти соргемианских лет. У повзрослевших подопытных появлялись свои дети, уже не нуждающиеся в искусственном вмешательстве, – они имели развитую телекинетическую способность с рождения. Консилиум всё время поддерживал программу, видя в ней реальную возможность в создании сильной армии. Помимо этого телекинетики могли вдвое быстрей, не используя машины, строить промышленные здания и сооружения. Их сила позволила бы работать с опасными веществами на расстоянии без привлечения роботов и их операторов, ведь развитый искусственный интеллект был тогда только на стадии разработки.
Консилиум находил обширное применения соргемианцам с телекинезом, однако, дело приняло печальный оборот после трагического события. Телекинетик использовал способность в уличной потасовке, что было строжайше запрещено. Потасовка закончилась тремя смертями. Позже, в офисе охраны порядка, телекинетик раскаялся, заявив, что не смог сдержать способность, она опьянила его, захватив сознание. Он просил помощи врачей, но мужчину приговорили к смертной казни, что подняло волну недовольства, среди ему подобных. Обычных соргемианцев за признание вины и искреннее раскаяние за совершённое преступление не казнили, им предлагали лечение и давали первое предупреждение. Здесь же, как считали многие, сыграл свою роль страх – общество хотело скорее избавиться от опасного, испорченного элемента.
Не получившие должного внимания волнения стали перерастать в нечто большее. Полномасштабные акции протеста, отчасти выражающиеся в терроре, начались в главной административно—территориальной единице планеты – первой Центрийской арии – и оттуда расползлись по всей Соргемии. Руководители арий – принципалы, не справлялись с конфликтами на своих территориях.
Мятеж телекинетиков был подавлен Консилиумом, ввиду малого количества протестантов и их неорганизованности – некоторые не умели пользоваться способностью, у кого-то она вовсе плохо развилась.
Война длилась четыре соргемианских года. По её итогам, выжившие телекинетики были лишены своих способностей. Им провели операцию, после которой жить обычной человеческой жизнью они больше не могли. Мутационные гены у последующих рождавшихся детей подавлялись на ранней стадии развития зародыша, однако подобное подавление чаще всего также приводило к инвалидности таких детей.
Телли Кору, отец Кио, был носителем гена телекинеза. Он, как и многие другие, но менее удачливые, прошел процедуру подавления гена и остался в своём уме. К его огорчению они с женой узнали, что их ребёнок, так же как и отец в своё время, унаследовал ген. Обманным путем и через поддельные документы они сымитировали проведение процедуры, оставив всё как есть. Так Кио обрела дар, о котором говорить ей запрещалось. Пока она была ребёнком, родители держали её дома. Знакомым сообщалось, что девочка чрезвычайно болезненная и выпускать её к другим детям не стоит. Детство Кио прошло в изоляции. Став подростком, и осознав природу силы и её опасность, девочка научилась контролировать телекинез. Беспрерывно занимаясь с отцом, она, наконец, смогла пойти в образовательное учреждение и начать полноценную социализацию. Это было не просто, но она справилась.
Кио понимала, что имеет в виду Мик. То, что сделали родители, противоречит закону. Её ошибка отразится и на них. Как телекинетик она подвергнется процедуре, после чего с огромной вероятностью потеряет рассудок. Родители же попадут в заключение, их учёная деятельность прекратится. Один просчёт изменит жизнь семьи Кору навсегда.
– Я хотела стать исследователем, Мик, ты же знаешь. Да, туда мне была дорога закрыта. Психологом я стала, из-за отсутствия выбора. Только здесь не нужны были проверки. Знаешь, новый закон, словно вывел меня из оцепенения. Я расценила его как знак. Знак, что пора действовать.
– Но «Фабула»? Кио, это не просто исследовательское судно, оно летит на Землю. Подготовка и полёт находятся под пристальным вниманием общественности. Хуже для тебя не придумаешь. Почему ты не хочешь немного подождать? Полетела бы в систему Колец или Обрема.
– Мик, знаешь за что я тебя люблю и уважаю?
– У?
– За то, что возможность отказа со стороны «Фабулы» ты даже не рассматриваешь, а ведь капитан исследователя может и не взять меня на борт. У меня нет рекомендаций, нет соответствующей подготовки, распределение вообще на шахтёрское судно, но ты уверен, что я улечу.
Мик усмехнулся.
– А я ведь и правда, даже не подумал об этом.
Ним Вайз, капитан корабля «Фабула-VII», был самым ярым противником нового закона. Консилиум внедрил в корабельный Устав поправку о необходимости иметь на борту психолога—аналитика. Вопрос рассматривался давно, но окончательное решение было принято после трагедии на «Эррор-XV». Корабль класса исследователь лишился всего экипажа из-за одного человека. Молодой механик, не выдержав эмоционального напряжения, перебил мужчин и женщин буквально за несколько суток. Поскольку искусственный интеллект не имел возможности избавиться от убийцы из-за жёстких программных ограничений, единственное, что он мог сделать, это направить корабль в ближайший док Соргемии. К сожалению, к тому моменту все уже были мертвы. Записи с камер открыли соргемианцам новый вид сумасшествия. Ученые сразу дали определение такому психическому отклонению – космопсихоз, а также предположили, чем он может вызываться. В перечень факторов входили и ограниченность пространства или пространственная напряжённость, ограниченность числа лиц для контакта, а для некоторых членов экипажа это и влияние новизны, ведь для них полёт был первым. Возвращение в родную систему сулило существенные перемены: некоторые родственники могли состариться и умереть или действующая власть могла смениться. Некоторые также понимали, что не все полеты в новые миры заканчиваются удачно. Всё это давило на людей и справиться с психологическими проблемами самостоятельно не получалось. Случай с космопсихозом не был первым, но первым, принёсшим такой ужасный результат.
Ним Вайз считал так: раз он отбирает экипаж самостоятельно, то вопросов о космопсихозах или иных отклонениях быть не может. Для него лишний член основного экипажа – это дополнительная головная боль. Всё это Кио знала, но будучи от природы человеком позитивным и упёртым, она верила, что сумеет его убедить.
– В общем, Мик, если всё удастся, я полечу в Солнечную систему, если нет – вернусь домой и подумаю над работой в оспите[13 - собирательный термин для медицинских учреждений планеты. Такие учреждения не имеют различий в наименовании по территориальной обособленности. В оспит входят: подразделения занимающиеся больными с генетическими заболеваниями, которые не удалось устранить при рождении; подразделения для душевнобольных; подразделения для больных с бактериальными или вирусными инфекциями].
– Но если всё же полетишь, пожалуйста, будь осторожна.
Мик наклонился к Кио и крепко поцеловал в щёку.
– Я буду скучать.
– Я тоже.
Глава 2
Консилиум представлял собой титаническое строение в форме круга, с множеством входов и выходов, окон и арок. Парки Консилиума славились своей красотой и изяществом, гулять в них позволялось любому жителю Соргемии.
В руководящем органе планеты работали только те специалисты, которые закончили свои академии с отличием, а также написавшие не один десяток научных работ в той или иной области. Принцип наследования здесь не действовал. Чтобы попасть на место, скажем, отца, сыну следовало пройти соответствующее обучение и проявить себя не только как политика, но и как учёного. Консилиум можно было по праву называть мозгом планеты.
Из числа специалистов народом отбирались самые лучшие, из которых формировался рабочий Совет, возглавляемый ипсумом[14 - главное лицо планеты. Руководитель Совета и Консилиума, избираемый народом]. Ипсум, по сути, и руководил всеми действиями Совета и Консилиума. Лишить ипсума власти мог как Совет, так и народ. Работа Совета оценивалась качеством жизни населения. Если в каких-либо сферах жизни общества происходили сбои, ответственные за данную сферу смещались.
Ипсум Терра занимал свою должность не один десяток соргемианских лет. При нём промышленность, экономика и социальная сфера вышли на новый уровень. Именно благодаря ему соргемианцы не думали о том, что ждёт их в будущем, они знали – их жизнь сложится лучшим образом. Единственное, о чём народ мог переживать, это о здоровье самого ипсума, хотя для соргемианского главы Консилиума он был достаточно молод. Так или иначе, никто не хотел преемников, поэтому все надеялись, что Терра будет жить и править долго. Многие считали, что дар управления передался ему по наследству. Отец ипсума правил планетой до глубокой старости, пока уже физически не мог нести бремя ответственности. Его сын усердно учился, перенимая позитивный опыт отца, и когда тот стал совсем стар, предложил свою кандидатуру на пост члена Совета, а позже и на пост ипсума планеты.
– Я просматривал вчера письма от населения, их было более миллиона. Конечно, мне помогали ассистенты, но основную суть я уловил, – заседание Совета из двадцати членов длилось уже не один час, но Терра не был намерен завершать его, пока не разберётся в главном. – Многие жалуются на труднодоступность зелёных парков в Аустрийской арии, что не приемлемо с учётом данных от советника Планта. Советник, расскажите, пожалуйста, что с Аустрийской арией не так, почему парков на территории мало, хотя по отчётам в этом анно количество парков на планете увеличилось?
Низкорослый мужчина, даже по меркам соргемианцев, встал из-за круглого стола. В руке он держал портативный электронный журнал отчётов. Оживив его прикосновением, Плант поднял глаза на ипсума.
– Дело в том, что в данной арии условия для выживания растений хуже, чем, скажем, в Центрийской арии. Для выживания даже самой крепкой растительности необходимо специальное оборудование, которое в целевой арии находится в дефиците.
– Так, я вас понял, советник. Тогда вопрос к советнику Теку. По какой причине в Аустрийскую арию не завозят новое оборудование? Если не ошибаюсь, ваши отчёты также свидетельствовали о хороших результатах в сфере разработки.
Тек, как один из самых старых членов Совета, двигался медленно, ровно так же он соображал. Терра, будучи младше его на пятьдесят, а то и больше, соргемианских лет, порой чувствовал себя неловко, когда дело шло к порицанию. Однако его уверенность в необходимости отставки Тека нарастала с каждым новым заседанием. Старый советник, вероятно, чувствовал это, отчего испытывал неприязнь к «инфанту»[15 - оскорбительное соргемианское прозвище, применимое к молодым людям, не достигшим зрелого возраста], как он называл ипсума. Тек имел вес в Совете, поэтому его отставку никто не поддерживал. Тогда Терра решил, что сам должен показать населению, кто плохо работает в Совете, и сейчас для этого было лучшее время.
Каждое заседание транслировалось через информационную сеть. Население могло ознакомиться с текущими делами планеты и составить петицию на устранение из Совета того или иного его члена. Рейтинг Тека упал ниже некуда, и Терра жаждал его добить.
– Советник Тек? – Терра повторно обратился к старику, который всё ещё перебирал пальцем по электронному журналу, словно намеренно игнорируя слова ипсума.
«Мерзавец, знает ведь, что просчитался», – подумал ипсум.
– Да-да, – вяло отреагировал Тек. – Я тут как раз искал данные по этому вопросу, но, к сожалению, пока не могу ответить точно. Вы позволите мне проанализировать вопрос и ответить на следующем собрании?
Ипсум сжал зубы от негодования, ведь он слышит эту фразу не первый раз.
– Советник Тек, у вас на каждый мой вопрос одна и та же фраза. Я хочу, чтобы вы сейчас мне сообщили, почему не оснащается Аустрийская ария. Каждый менсис-тандем[16 - единица исчисления времени, завершающая соргемианский год] на оснащение всех арий в равной степени выделяются средства. Почему в одних ариях всё идет по плану, в других мы наблюдаем нехватку зелёных парков или новых монорельсов? Напомнить вам, чем заканчивается ухудшение условий жизни отдельных слоёв населения?
Тек сверлил ипсума взглядом человека, чья гордость и статус были значительно ущемлены. Его морщинистые руки сжали журнал с такой силой, что вот-вот раздавили бы экран.
– И почему именно Аустрийская ария? Не потому ли, что именно эта ария при переизбрании вас в Совет голосовала «против»? А что, если бы это была Центрийская ария, вы бы тоже перестали их снабжать техникой? Мстительность не к лицу столь почётному политику, как вы.
Как бы ни хотелось Терре продолжить говорить о некомпетентности Тека, Совет имел иные вопросы для рассмотрения. Главное, что растерянность этого старика попала в сеть. Краем глаза Терра видел, как информационники с передатчиками, ответственные за съёмку заседания, посмеивались, глядя на раскрасневшегося Тека. Где-то за ними, на одном из стульев, сидел отец ипсума. Он не поощрял нападки сына, но в тоже время считал необходимым в скором времени обновить Совет.
– Теперь вопрос, который я встречал практически в каждом письме: как обстоит ситуация в колониях Сперио и Фида. По тем сведениям, что я получил, часть колонистов вернулись на Соргемию. Сейчас они находятся на карантине в орбитальном медицинском модуле, многие из них заразились неизученным на текущий момент вирусом. Практически вся известная мне информация была опубликована в нотспате[17 - название информационной сети Соргемии. Нотспат является неотъемлемой частью жизни населения, как электрическая энергия и водные коммуникации]. Возможно, у советника Солта есть дополнительные данные, о которых просто не успели сообщить.
Солт нравился ипсуму больше всех из Совета. Он говорил по делу, никогда не задерживал отчёты и был предан Соргемии как никто другой. От него ипсум получал самую точную информацию. В ведении Солта находилась одна из самых сложных сфер планеты – охрана здоровья, несмотря на это мужчина справлялся со своими обязанностями на отлично. Лишь с одним ипсум не мог согласиться, Солт занимал позицию ярого противника отмены процедуры подавления гена у телекинетиков, что никак не вязалось с его позитивным образом. Ипсум же считал увеличение числа недееспособного населения планеты социально опасным явлением. Этот вопрос по-прежнему оставался открытым, и Терра не собирался пускать его на самотёк.
– Смею заверить, ипсум, вы владеете самой актуальной информацией. Мне лишь стоит добавить, что я работаю над проблемой, волнующей большинство родственников колонистов, живущих на Соргемии. Они требовали встречи с больными. Сейчас налаживается работа по транспортировке желающих на орбитальную медицинскую станцию, а также возвращению их без опасности для остального населения. Родственники пострадавших проходят тройную обработку и осмотр, как до посещения станции, так и после.
– Это хорошо, благодарю вас и ваших коллег за работу. Что известно о вирусе и есть ли возможность вернуться к освоению Сперио? На Фиде подобные проблемы встречались?
– Пока природу вируса не удается выявить. Проблема заключается в том, что он непрерывно мутирует. К счастью, летальных исходов не наблюдалось. На текущий момент ведётся поддержка зараженных. Тех, кто подходит к тяжелой стадии заболевания, мы помещаем в гибернацию на время, которое нам понадобится для создания лекарства.
– Я опечален ситуацией с родными пострадавших, но рад, что в этом плане у вас всё под контролем.
– Мы не можем говорить о продолжении освоения Сперио, пока не решим вопрос с вирусом. Нескольких колонистов, которые не подверглись заражению, мы также забрали на борт станции. Они дали согласие на анализы, поскольку есть вероятность наличия у них иммунитета. Колонистов, что остались на Сперио, очень мало, поэтому их задача лишь поддерживать колонию, обслуживая рабочие машины. Если не ошибаюсь, им в помощь направили новые протестированные модели роботов, но об этом вы уже знаете от советника Колдема. На Фиде вопрос о вирусах не стоит.
– Благодарю, советник Солт. Ваши отчёты как всегда полезны и точны.
Мужчина кивнул и сел. Ипсум обвёл взглядом всех присутствующих, куда входили не только советники, но также информационники и приглашённые наблюдатели из народа.
– Оставшиеся вопросы мы рассмотрим на следующем заседании Совета. Теперь же у вас, мои коллеги, есть возможность задать вопрос мне, либо внести предложение в законодательный процесс.
Тек и ещё один советник по имени Хемред засуетились. Тек поманил кого-то из толпы, и Терра решил, что он зовёт ассистента. Хемред тем временем передал работнику зала персональное устройство с просьбой отнести его ипсуму.
– Несмотря на наши сегодняшние разногласия, – начал Тек, – прошу вас, ипсум Терра, принять на рассмотрение кандидатуру Вэна Долума на должность сопровождающего на исследовательское судно «Фабула-VII». На более раннем Совете на повестку дня встал вопрос о том, что всё чаще в Солнечную систему вторгаются свободные исследователи, которые расхищают Землю, привозя на Соргемию новые предметы быта землян. Всё бы ничего, но средства защиты таких исследователей оставляют желать лучшего, поэтому каждый новый анно мы рискуем получить заразу извне или же лишиться наследия землян в целом, ведь многие из этих людей не добираются до нашей планеты, оставляя предметы культуры болтаться в межпространстве[18 - место в космосе, куда попадают космические корабли в случае остановки работы пространственного рефрактора]. Мы уже выпустили закон, запрещающий несанкционированные полёты к Земле, теперь же предлагаем контролировать санкционированные полеты нашими сотрудниками.
Терра нахмурился, такой глупости он ещё не слышал. Взяв в руки переданное персональное устройство, он быстро просмотрел информацию о Вэне Долуме.
– Чем полёту поможет раздувание управленческого аппарата? – не отрывая глаз от документа, спросил Терра.
Тек осёкся, не понимая, какой ответ от него ждут. Он глянул на Хемреда, пожимающего плечами, затем на возмущённого Вэна.
– Прошу прощения, ипсум?
– Хорошо, спрошу иначе. Чем господин Долум поможет нам в контроле? Основной экипаж «Фабула-VII» составляет пятнадцать человек, к пассажирам судна относится рабочая группа в составе порядка пятисот человек, затем группа поддержки, это ещё около сотни. Каким образом господин Долум будет следить за тем, чтобы кто-то из этих шестисот пятнадцати членов экипажа не украл безделушку, найденную в почве или воде?
Ипсум был готов поклясться, что Тек беззвучно выругался. В бешенстве старик швырнул свой электронный журнал в сторону, чуть не зашибив Хемреда.
– Мы дадим ему людей из нашего подразделения безопасности и особые полномочия для управления роботами! Ипсум, вы должны понимать, насколько ценным является сохранение культурного наследия землян. Расхищение должно караться! Если мы проявим слабость в данном вопросе, кто угодно будет гонять в Солнечную систему, как к себе домой. Новейшие разработки в этом плане сыграли с нами злую шутку. Теперь пространственными рефракторами[19 - аппарат, предназначенный для открытия так называемого «окна» в пространстве, позволяющий переместиться из одной звёздной системы в другую, минуя большую часть межзвёздного пространства] оснащают даже маломестные космические катера. Ипсум, вы не можете игнорировать данную проблему. Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего.
На последней фразе рыжеволосый бесцветный Вэн в стандартном чёрном костюме дипломата, вытянулся, приподняв подбородок, и кивнул ипсуму. Терра недоверчиво вернулся к информации о нём на устройстве. Окончил академию Служащих Консилиума с отличием, имеет несколько работ по развитию средств коммуникации и ведению переговоров, владеет навыками обращения с боевым оружием.
– Военный человек на борту исследовательского судна? Советник Тек, капитан «Фабула-VII» будет весьма огорчён, нам следовало заранее предупредить его и пригласить на Совет.
Тек нервно поёрзал на стуле.
– Вы же знаете, это было невозможно, он только недавно вернулся из системы Гадо.
– Я не совсем согласен с подобным решением, более того, считаю его непродуманным и необоснованным, но давайте решит Совет.
Тек расплылся в улыбке, которая не понравилась ипсуму. Так улыбаются те, чьи планы приводятся в действие.
– Прошу проголосовать, кто «за» внедрение господина Долума на борт «Фабула-VII» в целях контроля за сохранением культуры народов Земли.
Когда руки подняли больше половины членов Совета, Терра понял, в чём подвох. Тек явно преследовал личные цели, Хемред же, будучи ответственным за культурное наследие землян, наверняка лишь поддался манипуляции. Половина Совета состояла из сочувствующих Теку, именно они не позволили отправить его в отставку, и именно они представляли старейшую часть Совета. Такие же, как Солт, проголосовали против.
– Что же, решение принято. Прошу Вэна Долума незамедлительно проследовать в космопорт, поскольку отправление судна назначено на третий ора[20 - (соргемианские сутки) – единица измерения времени, делящая торны планеты на восемнадцать частей (один ора примерно равен тридцати часам на Земле). Данный оптимальный временной промежуток был рассчитан соргемианскими учёными на основе биологических ритмов населения. Помимо этого ора внедрили для удобства ориентации во времени] текущего лукс-торна, опаздывать нельзя. Вас, советник Тек, я прошу направить подробное письмо капитану «Фабулы», ведь Вэн, как представитель Консилиума, получит соответствующие полномочия и право применить код Консилиума в экстренной ситуации. Будьте готовы получить неприятный ответ. Заседание объявляется закрытым.
***
Кио подходила к своему дому. Его плоская крыша, как и все остальные крыши домов на длинной и широкой улице, устилалась фотоэлементами, принимающими энергию звезды. На заднем дворе гудела пара старых генераторов – домашняя версия генераторов стелла-станций.
Вдоль улицы, по другую сторону от жилых домов, тянулась линия монорельса. Транспортники двигались практически бесшумно, со слабой вибрацией, поэтому такое соседство не мешало жителям квадрата.
Кио подошла к невысокому серому забору и ввела простой код на панели. Заходя во двор, она заметила, что клумбы, раскинувшиеся под защитным козырьком, обновились, а это значило, что мама снова занималась любимым делом. Витио-флосы[21 - растение, выведенное в соргемианской лаборатории, которое может приспособиться к засушливому местообитанию. Тонкие плотные отростки на теле растения защищают его от перегрева, создавая стеблю тень] сменились малорингами[22 - растение, выведенное в соргемианской лаборатории. Как и витио-флос, это растение может приспособиться к засушливому местообитанию, но в отличие от первого, малоринг имеет ребристую форму с множеством крохотных сосочков на стебле], чуть ли не единственными доступными цветами на Соргемии.
Соргемианцы не оставляли попыток выводить растения, способные выживать в условиях сурового соргемианского климата. «Зелёные полки», так называли магазины, где можно было приобрести то немногое, что удалось вывести учёным, практически всегда пустовали. Домохозяйки мгновенно скупали все возможные семена, в надежде обновить свой палисадник. Иногда матери Кио везло, и её подруга из академии приносила некоторые образцы ещё не вышедшие в продажу. Сад Лиа Кору всегда пестрел яркими красками и радовал прохожих своей неповторимостью.
Уже на пороге Кио почувствовала дурманящий запах обработанного мяса с приправой. Мама готовила, напевая весёлую песенку.
На кухне шумела техника: духовой шкаф и водный преобразователь. Мама танцевала, её бедра двигались в такт причудливой мелодии, при этом всё её внимание занимала кастрюля с супом, в которую она подсыпала, то одну, то другую приправу. Иногда она останавливалась, чтобы пропеть свою любимую часть, а затем снова принималась за дело. Кио не могла не улыбаться, когда видела это.
– Привет! – радостно отозвалась мама, услышав шум закрывающейся двери. – Я тут готовлю, – пояснила она явно очевидный факт.
– Да, – Кио оставила у входа сумку и завернула на кухню.
Мама потянулась к ней, широко разведя руки для объятия.
– Ну что, как ты? Довольна распределением?
Кио с грустью поджала губы.
– Не то, что ожидала?
– Совершенно, мам. Но у меня есть кое-какие идеи на этот счёт.
Мама вернулась к готовке.
– Только сильно не расстраивайся по поводу этого, ладно. Через какое-то время можно будет повторно сдать квалификацию и получить что-то более приемлемое для тебя.
– Да, конечно.
Кио не захотела рассказывать о планах на «Фабулу», опасаясь, что в случае отказа, ей будет стыдно признаться в своём промахе. Мать понимала её, но к некоторым увлечениям дочери относилась не серьёзно. Да, она любила шутить на счёт полётов в дальние системы, но реально эту возможность не воспринимала всерьёз. Кио решила, что поделится только успешным результатом.
– Что думаешь? – вторгаясь в размышления Кио, спросила мама. – Когда отправишься на беседу?
– Корабль отходит в третьем ора текущего лукс-торна.
Лиа остановилась.
– Как? Так рано?
– Да, не хочу откладывать в долгий ящик.
– Ох, – мама села на автоматически выскользнувший из-под стола стул. Со стороны раковины к ней подъехала рука-помощник – робот, ассистирующий преимущественно на кухне. Он быстро обсушил руки хозяйки, продолжив готовить за неё. – Мы даже попрощаться не успеем?
Кио опустила голову, чувствуя вину за свою спешку. Она знала наперед, что родители расстроятся, особенно мама, но ничего не могла с собой поделать. Лиа Кору была мягкой и чувствительной женщиной, она сильно любила дочь и, как это часто бывало у людей со схожим характером, в разлуке с родными на неё находила тоска.
– Прости, мам, я не хотела тебя огорчить.
– Да ничего, – Лиа натянуто улыбнулась, – я дам тебе чего-нибудь перекусить в дорогу, хорошо?
Кио подошла к маме и крепко обняла.
– Я тебя очень сильно люблю, ты же знаешь это?
Лиа посветлела, словно дитя, которому дали новую игрушку. Маме было достаточно тёплых слов, чтобы немного приободриться, и Кио частенько пользовалась этим.
– Конечно, моя хорошая. И я тебя люблю. Что бы ты ни выбрала и куда бы ни полетела, я всегда буду рада за тебя. Ты должна знать, что это твой дом и его двери всегда открыты.
Кио посмотрела маме прямо в глаза, не уставая удивляться её проницательности.
– Я буду сильно скучать.
– Иди, отец тебя ждёт с самого утра. Попрощайся с ним, как соберёшь вещи.
Миновав коридор, Кио забежала на лестницу и поднялась в свою комнату. Во многих домах лестницы замещали небольшие подъемники, но в доме Кору царила атмосфера, приближенная к культуре землян. Всё выглядело именно так, как будто дом замер в двадцать первом веке на Земле. Не обрамлённые рамами картины природных пейзажей, бесполезные цветные дорожки на полу, памятные статуэтки, выкупленные у торговцев антиквариатом. К слову, эти дельцы в свою очередь перекупали необычные вещицы у свободных исследователей.
Горшки с искусственной растительностью заполняли все подоконники дома. Лиа любила цветы. В доме царил порядок и чистота. Из небольших динамиков в разных углах комнат лилась лёгкая музыка. Нигде Кио не чувствовала себя такой защищенной, как здесь. Во многом сама атмосфера, в которой она росла, составила её мировоззрение. Даже то, что она сейчас спешит на исследовательское судно, вопреки здравому смыслу, говорит о сильном влиянии окружения и научной деятельности родителей на её жизнь. Иногда Кио задумывалась, а действительно ли это её мечта, а не навязанная идея, к которой лично она не имеет никакого отношения. Так или иначе, не попробовав дойти до цели, она никогда не узнает, была ли эта цель её или же принадлежала кому-то другому.
Кио встала перед дверью в свою комнату. Сработали сенсоры, и та отъехала в сторону. Девушка быстро осмотрелась. На полке пылились электронные книги и справочники – ничего из этого ей не понадобится. Еда, питье, корабельная форма, приспособления для личной гигиены и тому подобное тоже будут на судне. Она могла взять только пару голо-записей с тренингов по психологии, а также устройства для сбора образцов, чтобы привезти родителям как можно больше исходного материала для работы над их научными проектами.
Подобрав с полок несколько памятных вещиц и поместив их в белую сумку, Кио, словно в последний раз, взглянула на комнату. Ей представилось, что полёт изменит её жизнь. Она вернётся другим человеком. Сейчас решительность подавляла страх перед огромным риском и желание остаться здесь, в родном мире, мечтая в безопасности. Кио даже не предполагала, что когда мечта находится на расстоянии вытянутой руки, сомкнуть ладонь оказывается невероятно сложно. В воображении намерение выглядит просто и безобидно. Вот ты выходишь из дома, садишься на транспорт до космопорта, находишь капитана Вайза и летишь на Землю. А когда возвращаешься, тебя встречают с овациями, родители гордятся тобой – цель достигнута. Однако когда ты начинаешь воплощать в жизнь свои представления, множество сомнений тянут назад, в зону комфорта, из которой ты так долго выбиралась. Мысли о провале приходят всё чаще, их становится тяжело контролировать. Вот и сейчас Кио сомневалась, правильно ли поступает. Речь шла не только о выборе корабля, но и о ней самой. Она действительно могла не справиться. Малейшая ошибка и вся размеренная жизнь, построенная для неё родителями, разрушится в мгновение ока.
Кабинет отца располагался на первом этаже за гостиной. Он редко из него выходил, что объяснялось некоторой отстранённостью Телли от семьи.
Дверь отъехала с задержкой.
«Отцу следует заняться сенсорами, а то скоро ему придется выбираться из кабинета через окно или вентиляцию», – заметила Кио.
Телли говорил с кем-то по видеосвязи.
– … и я настаиваю на наличии у нас общего прародителя, даже если эта теория не получила должного развития в научных кругах.
– Теория не получила развития неспроста. Была проведена масса исследований…
– Я провожу своё исследование. Идентичность во внешности, некоторых языковых группах, наличие схожих элементов в культуре…
– Последнее они могли перенять от нас, когда мы начали жить среди них.
Телли нервно рассмеялся.
– Это ли не иллюстрирует, что мы одна семья? Мы смогли «затеряться в толпе» и не привлекать к себе внимания. Да, мы ниже ростом, мускулатура развита лучше, наши кости крепче, а сердца сильнее, но это лишь адаптация и образ жизни. Живи земляне на Соргемии, выглядели бы так же, как и мы. Мы один вид, каким-то образом занесённый на две планеты разных систем. Я считаю это подтверждением наличия общего прародителя. Вспомни, учёные не смогли объяснить схожесть наших ДНК. Соргемию и Землю разделяют десятки световых планетарных анно и при этом мы имеем схожую ДНК! Кто знает, возможно, и мы, и земляне лишь прохожие на родных планетах.
На том конце молчали, то ли соглашаясь с озвученными утверждениями, то ли придумывая новые аргументы против.
– Ладно, – Телли решил опередить собеседника, – ко мне дочь пришла, отключаюсь.
Отец устало улыбнулся, развернув кресло к гостю своей скромной обители.
– Соргемианцы просто не хотят верить в свою не уникальность. Не хотят верить в возможный галактический эксперимент. Они стараются отодвинуть теорию, что мы – это они, а они – это мы, несмотря на абсурдность собственных выводов. Не исключено, что подобные мысли диктуются сверху. Но каков смысл? Этого я никогда не пойму. Зачем отрицать очевидное? Их сделали такими, какие они есть, условия планеты Земля. Из-за того, что их планета обладала большими ресурсами и более мягким климатом, если сравнивать с нашей планетой, развивались они медленнее. У нас же были суровые условия, которые заставили соргемианцев действовать быстрее. Мы сумели защититься от звезды, вернулись из подземных городов на поверхность. Однако жизнь была дана изначально в одном своём виде, без форы какой-то из сторон.
– Пап…
– Знаешь, иногда мне это напоминает лабораторию, где в разные пробирки помещают одни и те же живые организмы и дают им разные условия, одну пробирку ставят под лампу, а вторую помещают в тёмный угол комнаты…
– Папа.
Телли взглянул на дочь, словно она только что вошла.
– Ох, да, прости, снова я ушел в рассуждения. Эта работа не оставляет меня. Хочу доказать нашу полную идентичность, и тогда исследователи начнут поиски первичной цивилизации, а не абстрактных пришельцев, как это делается сейчас.
Кио снисходительно улыбнулась, заметив на рубашке отца следы еды, а между пальцев мозоли от работы с голографическим монитором.
– Тебе стоит чаще выходить из комнаты.
Светловолосый Телли Кору был чрезвычайно обаятельным мужчиной, но его столь фанатичная погружённость в науку отпугивала многих коллег и огромное количество представительниц противоположного пола. Лишь Лиа увидела в нём любовь всей своей жизни и научилась мириться с его странностями.
– Пришла сказать, что уезжаю пап. Я прошла распределение.
– Что они тебе дают?
– Шахтёрские суда.
– Не совсем то, что ты хотела, так?
– Так.
– Но знаешь, я рад. На шахтёрских нагрузка куда меньше, чем на исследователях.
Кио отошла от отца, повернувшись к полке с семейными фотографиями и памятными безделушками.
– Я не хотела говорить маме, потому что не уверена в успехе…
Телли не понимал, о чём речь.
– Я об исследователе, пап. Хочу попробовать попасть на исследовательское судно.
– Это нормально, позанимаешься немного, поработаешь в космопорте и…
– Ты не понял, я хочу попробовать сейчас.
Телли молчал, но когда осознание сказанного пришло, глаза его округлились.
– Хочешь попасть на «Фабулу»?
Кио кивнула, выжидая вердикта отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Отец никогда не строил планов на её счёт, и это облегчало Кио жизнь. Мама же постоянно представляла, как дочь становится известным психологом или возглавляет один из оспитов. Она даже мысли не допускала, что Кио может остаться просто Кио, без заслуг и достижений. Это не делало её плохой, она просто считала своего ребёнка особенным, как и многие матери до и после неё. Отношение отца отличалось, он просто радовался, когда дочь время от времени заходила в гости.
– Опасная затея, ты же понимаешь, дорогая.
– Разумеется.
– О маме не беспокойся, пока не позвонишь, я ничего не скажу. Просто будь осторожна и держи себя в руках. Никто не должен узнать.
Кио с отцом крепко обнялись.
– Спасибо, пап. Я постараюсь. Не факт, что у меня выйдет задуманное, но…
– Выйдет, – Телли улыбнулся. – Я же тебя знаю. А! Вот!
Телли метнулся к полке, набитой самыми обычными бумажными книгами. Этим реликвиям мог позавидовать любой соргемианский исторический музей. Телли вытащил часть книг с одной из полок, чтобы добраться до нужной.
– Смотри, – он протянул Кио обшарпанный томик, на обложке которого имелась запись буквами соргемианского алфавита.
– Не понимаю, что здесь написано. Вроде наши буквы, но слово мне не знакомо.
– Это новая история Земли. Вот, здесь, – Телли обратил внимание дочери на мелкую заметку поверх надписи.
– Ты перевёл её, так?
Телли замялся.
– Не я один, но в целом да, я участвовал в переводе. Это не учебник, скорее рассказ одного из землян о том, что творилось до катастрофы на планете. Книга на нескольких языках, тот, что мы перевели – назывался у них «английский». Уверен, тебе понравится. Так, для общего развития.
– Спасибо пап, – Кио провела ладонью по шершавой обложке, а затем ещё раз обняла отца, с трудом сдержав слёзы. – Я буду скучать.
Телли коснулся щеки дочери, его глаза заблестели.
– Ничего не бойся, моя дорогая.
– Транспорт в первую Центрийскую вот-вот будет отходить, поторопись! – прокричала мама с кухни, когда Кио вышла в прихожую.
Кио задержалась в зале и по привычке включила голо-проектор, свисающий с потолка у дальней стены. Шла трансляция из зала Совета, где ипсум Терра по обыкновению своему отчитывал советника Тека, которого так не любила мать Кио.
– Это повтор, дочка. Сегодня уже показывали, как Дефич разнес этого прогнившего старика, – мама всегда называла ипсума по имени. – Я уже подписала петицию на его отстранение, надеюсь, через пару заседаний мы больше не увидим его наглую физиономию.
Кио промотала повтор вперёд.
– …Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего…
– Мам! А что за Вэн?
– Да это прихлебай Тека. Они решили засунуть свои клешни контроля и на исследовательское судно «Фабула-VII». Я же говорю, от этого мерзавца исходят только глупые законы и такие же глупые инициативы, давно пора его отстранить. Ипсум старается, как может, но, вероятно, настала очередь народа разобраться с ним.
Сердце Кио забилось чаще. На корабле будет служащий из Консилиума, что только усугубит нахождение на нём Кио, если её возьмут, конечно. Мик был прав, «Фабула» привлекает слишком много внимания.
– Готова? – мама снова выглянула из кухни.
Бесчисленное количество мысленных «может» Кио оборвала одним глубоким вздохом.
– Да, – ответила она, закинув сумку на плечо.
Мама притянула дочь к себе.
– Я буду очень сильно скучать. Позвони нам, когда разрешится твой вопрос.
Кио поправила волосы, потуже затянув их в хвост, накинула капюшон, включила визор и вышла во двор.
***
– Зря ты так с ним, старик очень мстителен, – заметил старший Терра, обращаясь к сыну.
Дефич смотрел из окна личного межария[23 - общественный транспорт, перевозящий людей между ариями планеты]. По отдельной линии монорельса он должен был доставить их в космопорт к моменту отлёта челнока основного экипажа «Фабулы». Сам корабль с рабочим персоналом находился на орбите, в ожидании нового длительного путешествия.
– Я просто хочу, чтобы он перестал портить жизнь мне и соргемианцам в целом. Он стар и более не работает так, как раньше. Казалось бы, что ещё нужно старику под конец его жизни? Материальные блага? Да этого у Тека должно быть в достатке. Тогда что?
– Власти, сынок. После того, как люди получают всё материальное, они хотят власти, господства, осознавать себя всемогущими, теми Кто порицает, а не Кого.
Ипсум скривился.
– Терпеть его не могу. Каждый из нас, выбирая такую работу должен осознавать, что результат её выражается в хорошей жизни населения – от ребёнка до старика. Почему он хочет это разрушить? Из-за власти? Но это глупо. Когда народ ненавидит тебя, власть ничего не стоит. Разве не должен он получать истинное удовлетворение от улыбки ребёнка, который увидел настоящее дерево?
– Ты идеалист, сынок, – по-доброму улыбнулся отец, про себя подумав, как сильно он гордится им. Старшему Терре удалось показать и рассказать сыну то, что сам он успел почерпнуть от своего отца. К сожалению, дед Дефича не видел ни восхождение сына, ни восхождение внука.
– Жаль, что я не могу залезть в голову этого дурака и исправить там пару механизмов, чтобы они начали работать правильно. Но Тек ещё полбеды, больше всего меня угнетает эта старческая солидарность. Ты ведь работал с этими людьми раньше, что движет ими? Почему они поддерживают бездельника, почему не хотят его устранить?
– Полагаю, каждый из них видит в Теке себя, за одним исключением. Голосуя, они думают о возрасте, но не думают о личностных качествах советника – Тек невероятно хитёр и изворотлив. Наверняка он настраивает их таким образом, чтобы они боялись перемен. Переводит свою отставку на их счёт, что, дескать, как только избавятся от меня, примутся за вас.
Ипсум тяжело вздохнул.
– Просто невероятно. Вместо того чтобы думать о будущем Соргемии, они трясутся за собственные места. Многих совершенно не волнует, что колонисты Сперио болеют неизвестным вирусом, что освоение многих планет закончилось неудачей, но что самое главное, нас, соргемианцев, становится слишком много. Я как могу оттягиваю бесчеловечные законы по ограничению рождаемости, в надежде, что очень скоро мы найдем второй дом. Я думал о Земле…
– Сынок. Забудь об этом, – резко посерьёзнел старший Терра.
Ипсум наклонился к отцу, чтобы в приглушённом свете межария лучше разглядеть его лицо.
– Почему ты и часть Совета столь категоричны? Почему никто не рассматривает Землю, как наш новый дом? Земляне исчезли, а те крупицы, что выжили после серии катаклизмов, наверняка уже выродились. По тем данным, что мне предоставлял Совет, разумной формы жизни на Земле нет, а это значит, что не будет и конфликтов. Сейчас для нас это планета—ферма, но может стать планетой—домом.
– Дефич, прошу тебя более не поднимать эту тему. Тебе неоднократно говорилось, что жизнь на ней опасна. Земля непредсказуема. И давай больше не будем об этом.
Ипсум отклонился обратно, не отрывая глаз от уставшего морщинистого лица старшего Терры.
– Я вернусь к этой теме после возвращения «Фабулы», нравится вам это или нет.
***
Квадраты арий: одинаковые жилые дома, скупая, не броская реклама социальных программ, голограммы и чистые улицы мелькали перед глазами Кио, пока транспорт мчал её и несколько сотен пассажиров в главную арию планеты. В далёком прошлом монорельсы тянулись через пустынные территории гористой местности и скудной растительности, сейчас же арии разрослись настолько, что между ними практически исчезли незаселённые территории. Дома в горах считались не самым безопасным жилищем, но люди должны были где-то расположиться. По социальной программе такие жилые комплексы предоставлялись за счёт фондов и программ Консилиума, соргемианцы не платили за их приобретение. Таким образом, в новых квадратах арий можно было увидеть в основном молодёжь. Прежде чем узнать о миссии «Фабулы», Кио и сама присматривалась к похожему дому.
Тонкими линиями на фоне белого неба рисовались стелла-станции, а вокруг, словно пеньки почти не растущих на Соргемии деревьев, раскинулись дома и учебно-тренировочные центры. Минимум элементов максимум рациональности и такая желанная гармония с окружающей природной средой: ни дымящихся труб заводов, ни мусорных свалок, только безотходное производство и мероприятия по экологизации планеты.
Тихий монотонный шум работающего двигателя погрузил Кио в сон, который, спустя время, разрушил механический женский голос.
«Въезжаем в первую Центрийскую арию Соргемии. Принципал – Альм Мий. Состояние – стандартный режим. События – назначение главы стражей порядка первой Центрийской арии, полуфинал „Лиортри“, отправление космического корабля дальнего следования „Фабула-VII“ в Солнечную систему на планету Земля»
«Событие планетарного масштаба», – взволнованно подумала Кио.
Первая Центрийская ария выглядела гораздо величественней её родной. Тут словно кипела особая жизнь. Народу на улицах было полно: кто-то гулял, кто-то выражал протест, кто-то участвовал в уличных соревнованиях по рисованию электрокистью или езде на воздушных досках.
Говоря о протестах, их на Соргемии было достаточно и в основном это касалось ограниченного доступа населения в питомники растений или закрытые парки. Когда академия Кио получила разрешение на посещение одного из таких, не нужно говорить, какой восторг испытали ученики. Хотя ипсум Терра и прикладывал много усилий для решения данного вопроса, этого было недостаточно.
Стелла-станции здесь встречались чаще. Помимо этого, огромное пространство занимали стадионы, каменные парки скульптур, кинотеатры, драматические театры, заповедники, лаборатории и прочие, имеющие возможность заинтриговать молодой ум, институты культуры и науки. Но самым главным здесь являлся космопорт. Именно из-за него в арию стекались выпускники академий. Те, кто не попадал на корабль, порой оставались здесь работать до следующего приёма, отчего в скором времени рабочих мест и мест для проживания в культурной столице перестало хватать. В основном приезжие – это выходцы из второй и третей Аустрийских арий. Дети работяг с промышленных предприятий всё больше отдавались творчеству. Мало кто оставался трудиться оператором на робозаводе или заводе по производству деталей для космических кораблей. Консилиум пытался решить эту проблему, улучшая условия жизни в Аустрийских ариях, а также предоставляя выпускникам бонусы, если те оставались на родных заводах.
Досмотрев уже в транспорте повтор трансляции заседания Совета, Кио поняла, почему ипсум так жёстко отчитывал Тека за недостаток оборудования именно в Аустрийских ариях, люди и так уезжали оттуда, а ухудшение условий только сильней толкало их на это.
Когда транспортник обогнул несколько квадратов, направляясь к самой широкой и длинной площадке космопорта, Кио поймала себя на мысли, что подбирает слова, которые будет говорить капитану «Фабулы». Возможно, ей даже придется умолять его. Кио не знала, какой он человек на самом деле. Она только читала, что полеты «Фабулы» проходят без эксцессов, всё строго по графику. Была одна небольшая статья о самом корабле. Писали, что его переоборудовали, технику заменили на новую. До сегодняшнего момента «Фабула-VII» успела сделать с десяток вылетов за пределы родной системы. Также писали, что основной экипаж единожды обновлялся. Ним Вайз лично отбирал людей, а это свидетельствует о его стремлении к контролю. Он постоянен в выборе и не в восторге, когда его навязывают извне. Таким образом, характер и принципы капитана делают задачу Кио чрезвычайно сложной.
Дело в том, что она не считала себя хорошим специалистом в изучаемой области. Кио могла оценить своё психическое состояние, производя самоанализ, вывести себя из депрессии без медицинских препаратов, усмирить способность, когда это нужно, но что она так и не смогла понять, так это то, как применять всё обилие терминов космической психологии в работе.
С появлением на космических кораблях искусственной гравитации и искусственного интеллекта, а также увеличение самих размеров кораблей, отпали такие психологические факторы, как «отсутствие» площади опоры при невесомости и изменение положения этой опоры, а также факторы, связанные с замкнутым пространством, и факторы непрерывной деятельности. Величина корабля давала иллюзию свободы передвижения, ИИ же контролировал многие процессы судна, обеспечивая возможность экипажу без сменяемости выполнять свою работу и отдыхать от неё.
Таким образом, Кио следовало работать только с влиянием новизны, как стрессора, а также коммуникацией ограниченного числа лиц, работающих на корабле в течение долгого времени. Ей следовало вести беседы и делать выводы о психическом состоянии экипажа. Психолог—аналитик должен вовремя выявить и изолировать лиц находящихся на грани стресса и представляющих опасность для коллег. Кио не была уверена, что у неё это может получиться. Однако навязчивая мечта о полётах и приключениях заглушала голос разума.
Транспортник остановился.
«Главный космический порт первой Центрийской арии»
Пассажирские двери распахнулись, и через них к пропускному пункту потянулись студенты.
Космопорт от прочего мира отделяла массивная стена, каждый сантиметр которой находился под наблюдением. Просто так попасть на территорию порта было нельзя. Ты должен иметь: либо распределение, как у Кио, либо приглашение на работу в качестве персонала космопорта, либо билет на пассажирский корабль, отбывающий в космический орбитальный парк аттракционов и отдыха, либо пилотную карту, какую выдавали членам экипажа и действующим сотрудникам порта.
Для туристов оборудовали отдельный вход, чтобы не создавать очередей. Перед пропускным пунктом располагались залы встречающих и провожающих. Проходя по коридору, отделённому от зала прозрачными рекламными панелями, Кио видела искренние эмоции соргемианцев, ожидающих своих родных. Бо?льшую их часть составляли жёны космонавтов. Они стояли и поодиночке и с детьми. Кое-кто держал таблички со словами «С прибытием» или «Мы тебя ждали». Кио представила, как она выходит из заветных дверей, а в зале встречают родители и Мик, готовые выслушать долгий рассказ об увлекательном путешествии.
– Дорогая, вы больны. Вам следует обратиться за помощью в лазарет при космопорте, а затем вернуться домой, где полноценно пролечиться, но отправляться вам никак нельзя.
Перед Кио девушка не прошла медицинский контроль и в расстроенных чувствах направилась к выходу.
Прежде чем попасть в порт, каждый, помимо проверки гражданской карты, проходил медицинский контроль. Поочередно прибывшие входили в вертикальную капсулу, где ИИ выявлял первичные признаки болезни, а также в спорных ситуациях брал кровь на анализ. Всё это происходило быстро. Больных в космопорт не допускали так же, как и больных из космопорта в арию.
– Подходите, – пригласил Кио администратор. – Вашу карту, пожалуйста.
Кио поднесла браслет к панели для считывания данных.
– Хорошо, проходите в капсулу.
Вдруг на Кио накатила волна беспокойства. ИИ такого типа не могли выявлять отклонения, такие как телекинез, но Кио подумала о простой болячке. Вдруг нечто обычное и не замеченное ею раньше всплывёт прямо сейчас, нарушив планы. Какая-нибудь крохотная не проявляющая себя на ранних стадиях простуда могла встать между мечтой и реальностью.
– Всё хорошо? Почему не проходите? – послышался голос администратора.
Задумавшись, Кио не заметила, как замерла перед входом в капсулу.
– Простите.
Кио шагнула внутрь, капсула активировалась. Пара лучей просветила её насквозь. Вежливый голос попросил широко открыть глаза, а затем положить любую из двух рук для забора крови. Несложные процедуры быстро закончились. К облегчению Кио, отворилась сквозная дверь капсулы, и она прошла дальше.
– Следующий, пожалуйста, – продолжил работу администратор.
Просторный охлаждаемый коридор уводил к ангару местных мини-машин, парвисов[24 - самодвижущееся транспортное средство, перемещающееся преимущественно по территориям крупных промышленных комплексов или космопортов. Для движения парвис не использует линию монорельса]. Космопорт был огромен, и преодолеть его на своих двоих не представлялось возможным. Крохотная машинка могла доставить тебя в любую точку за короткое время. Кио узнала об этом, изучая данные на информационном портале космопорта. Не желая попадать в нелепые ситуации или лишний раз контактировать с окружающими, докучая им своими вопросами, Кио тщательно подготавливалась к любой из выпавших на её долю поездок.
Следуя указателям, Кио шла к информационному табло для вновь прибывших и ещё не знающих, куда именно в космопорте им нужно попасть. Каждый корабль регистрировался в доке, а члены экипажа указывали на терминале, где планируют находиться в тот или иной момент. Информация попадала в общую сеть космопорта, к которой подключалось множество терминалов. Так встречающие в зале ожидания могли уточнить, где находится их родственник в данный момент, а такие как Кио узнать о местопребывании нужного капитана.
В ангаре парвисов царила суматоха. Некоторые из студентов прощались друг с другом уже здесь, ведь пункты питания или зоны отдыха разных экипажей могли находиться в противоположных точках порта. Помимо студентов можно было заметить специалистов в возрасте. Один из таких привлёк внимание Кио, когда она проходила мимо занятых табло. Мужчина набирал на панели имя Нима Вайза. На экране высветилось: «Десятый пункт общественного питания. Номер на панели парвиса пять шесть восемь семь шесть эл о».
Кио запомнила номер, выбирая одну из маленьких и, к слову, абсолютно одинаковых белых машинок. В мыслях она гадала, на какую должность мог бы претендовать тот мужчина, и, к собственному сожалению, пришла к выводу, что в основном составе на «Фабуле» не хватало только психолога. Капитан отбирал лишь основной состав, поэтому тот человек был её прямым конкурентом. Хотя о какой конкуренции могла идти речь. Мужчина был в возрасте, а на Соргемии это говорило о квалификации. Значит, он воспользовался возможностью, ровно, как и она.
– Может, стоит сразу посмотреть места остановки капитанов шахтёрских судов, – расстроено произнесла Кио, залезая в парвис. Она не могла совладать с неожиданно настигшим её разочарованием. Как она могла подумать, что будет единственной на эту должность. «Фабула-VII» перспективный корабль, а полет в Солнечную систему заманчив. Опытные психологи могли видеть в этом взлёт своей карьеры. Одна строка в резюме «следовал на КК „Фабула-VII“» и ты тут же интересен обществу. Шансы Кио на успех образно таяли на глазах.
«Подтвердите код пункта назначения пять шесть восемь семь шесть эл о», – запросила пользовательская панель парвиса.
Кио быстро коснулась указательным пальцем кнопки «Подтвердить» и машинка мгновенно вырулила к выезду из ангара.
Справа и слева в общий поток стягивались парвисы других посетителей космопорта. Того мужчину Кио вскоре потеряла из виду.
Каменное гладкое полотно широкой лентой тянулось к громоздким строениям космопорта. Здесь уже не было голограмм животных и растений, только камень и металл. На открытом пространстве свет звезды Триэс казался ещё более злым и опасным. Если бы не дополнительная система охлаждения парвиса, Кио хватил бы удар.
Парвисы выбирали скорость самостоятельно, в зависимости от плотности потока и количества аналогичного транспорта на дороге.
В белом, переливающемся из-за орбитальных экранов, небе гудели прибывающие или покидающие Соргемию челноки. Несколько небольших кораблей блестели серебряной обшивкой на первой встретившийся стоянке. Это были корабли класса «Д», рассчитанные бороздить просторы родной системы. За чередой стоянок и высоких станций с генераторами энергии, открывался почти целый город.
Поток парвисов тут же поредел. Большая часть разъехались в разные стороны, увозя пассажиров в дебри порта. Кио всё ещё двигалась прямо и только теперь смогла рассмотреть того самого мужчину на два парвиса впереди.
Отовсюду доносились громкие голоса механиков, капитанов кораблей, обслуживающего персонала космопорта. Смех, ругань, работа турбин и генераторов наполняли пространство бившей здесь через край жизнью. Кио почувствовала себя так, словно попала в доселе неизвестный новый мир. Весь этот шум создавал действительно волнующую атмосферу с духом авантюризма. Стоило отучиться в академии хотя бы для того, чтобы побывать здесь. Но восторг сменился тревогой, в тот момент, когда парвис повернул направо и тут же остановился на парковке.
Отсюда шла дорожка к десятому пункту общественного питания, двери которого часто открывались и закрывались, выпуская шум сотен голосов. Здесь же Кио видела разнообразие форм экипажей, от синих до зеленых. Каждый космонавт носил нашивку своего корабля: «Иньес», «Генерал Кэл», «Триэс», «Дальний рубеж». Кио читала о них, когда готовилась к выпуску. Её интересовало всё, что было связано с космосом.
Многие здесь считали полёты не более чем обычной работой, на которую идут с неохотой и с нетерпением ждут возвращения к семье. Для Кио даже поездка в космопорт стала увлекательным приключением. Испытывая волнение, Кио шагнула вперёд.
В небольшом тамбуре работали системы стабилизации температуры, здесь же вежливый робот предложил оставить вещи, чтобы освободить руки. Кио отказалась, ссылаясь на то, что долго тут не задержится. Робот сразу же обратился к следующему прибывшему, оставляя девушку в покое. Дверей в зал питания было несколько, пара для входа и для выхода. Мощная вентиляция поглощала запахи еды, поэтому, не зайдя внутрь, нельзя было сказать, для чего предназначалась зона.
Пункт общественного питания по величине мог соперничать с театром или кино. Столы малых и больших размеров, выстроившись рядами, делили огромное пространство. Между ними шныряли юркие роботы на колесах, убирающие грязную посуду. Над лентой, по которой перемещались свежие блюда, свисали голо-проекторы, транслирующие новостную информацию. По краям зала расположились приватные комнаты с терминалами связи. Если кто-то из экипажа не планировал возвращаться в арию, он мог связаться с семьей прямо отсюда. Комнаты оснащались звукоизоляцией, а стёкла затемнялись, поэтому для любителей излить душу преграды отсутствовали.
Какофония голосов только усиливала восторг Кио – она отчётливо поняла, что хочет стать частью всего этого.
– Не подскажете, где я могу найти стол капитана «Фабула-VII», – поинтересовалась она у проезжавшего мимо робота.
– Момент, – робот на мгновение замер, – вам направо в дальнее крыло, номер столика пятьсот сорок один.
– Благодарю.
Кио вышла к широкому проходу между столами и ускорила шаг. За нужным столиком сидело шестеро мужчин. Подойдя совсем близко, Кио увидела капитана беседующего с тем самым мужчиной из ангара парвисов. Воздух в лёгких тотчас испарился, а низ живота скрутило в узел.
«Неужели опоздала».
– Я вижу ваши рекомендации, господин Аби Сол, но я бы хотел услышать лично от вас, как планируете вести работу на «Фабуле», – голос принадлежал капитану Вайзу.
Кио присела за ближайший пустой столик, сделав вид, что выбирает блюдо в меню.
– Как и обязывает меня Устав, я планирую проводить беседы с основным и с вспомогательным составами, если вы, конечно, не собираетесь, взять второго психолога, что собственно было бы правильным, учитывая численность экипажа «Фабулы».
Ним Вайз остановил говорящего поднятой рукой.
– Мне хватит и одного, не будем о втором, – с этими словами он перекинулся взглядом с одним из своих людей. – Давайте по существу. Мой экипаж отбирался по особым критериям. Каждый из них не раз летал и знает, что такое космос. Срывов на борту, как вы знаете, не было. Да, Устав обязывает меня взять одного из таких как вы, и, к несчастью, меня не выпустят из дока без психолога на борту, даже несмотря на цель нашего полёта. Консилиум скорее навяжет мне одного из своих людей, как они это сделали с Вэном Долумом. До сих пор не понимаю, для каких целей этого прихлебая, да ещё и со своими людьми, отправили на моё судно. Так вот, я не хочу, чтобы какой-то…
Ним замялся, подбирая выражение.
– … в общем, специалист вроде вас отвлекал моих подчиненных… как вы называете… ах да, «беседами».
– Но капитан, Устав гласит, что…
– Я плевал на обновлённый Устав, будь моя воля, я бы не брал ни единой души по указке Консилиума. Я знаю своих людей, с головой у них всё в порядке, а излить душу они могут и мне. До вас приходили ещё трое, такие же деловитые и опытные, с массой психопрограмм, и один глупый студент, который представлял, как он будет организовывать беседы для шестисот пятнадцати человек.
Реакция кандидата не заставила долго ждать. Мужчина резко поднялся с места и выхватил из рук Нима Вайза своё персональное устройство.
– Да чего же вы ищите тогда?
– Точно не этого.
Мужчина всё ещё стоял, надеясь на благоразумие капитана, но тот лишь вернулся к еде на тарелке.
– Что ж, удачи в поисках, капитан.
Кандидат покинул столик, а тот, с кем ранее переглядывался Ним Вайз, выругался.
– Наш вылет уже вот-вот состоится, а мы так никого и не подобрали. Консилиум действительно вышлет одного из своих и сомневаюсь, что он будет лучше этого, – помощник капитана ткнул пальцем в удаляющуюся фигуру мужчины.
Ним Вайз растянулся на стуле, потирая затёкшую спину.
– Ты же видел их, Фортиз. Что ты конкретно предлагаешь?
Фортиз деятельно оживил электронный список кандидатов.
– Вот, например. Тот, что приходил вторым, выглядел адекватно, с рекомендациями и подготовкой.
– Заносчивый тип не попадёт на моё судно, – тут же отклонил Вайз.
– Тогда этот, – не сдавался Фортиз, выведя на экран другого.
Кио поняла, что ждать дольше нет никакого смысла. С болезненно сжимающимся от волнения желудком, она быстро подошла к столику экипажа и, замерла, внезапно осознав, что не знает с чего начать. Её заметил мужчина с нашивкой пилота. Он сидел лицом к залу и поэтому первый обратил внимание на возникшую перед столиком девушку. Пилот толкнул Фортиза и тот обернулся. Кио встретилась с мужчиной глазами и по их выражению поняла, что её ждёт непростой приём.
– Мы можем вам чем-то помочь? – спросил он.
Ним Вайз тоже обернулся, и Кио удивилась, насколько же он стар. Возможно, тому виной нависшие веки, из-за которых лицо выглядело уставшим и грустным. Светлые глаза, правда, не такие яркие, как у Фортиза, выражали задумчивость. Ним Вайз выглядел, словно умудрённый опытом искатель приключений. Фортиз же напротив, отличался резкостью. Глаза льдинки смотрели прямо, не мигая, вся вытянутая фигура, – к слову, среди соргемианцев Фортиза можно было считать высоким, – отличалась правильной осанкой.
«Да, проблемы меня ждут не со стороны капитана», – подумала Кио, а вслух представилась. – Меня зовут Кионисс Кору, и, похоже, что я один из тех самых ненужных вашему экипажу людей. Моя специальность психолог—аналитик.
Фраза явно повеселила пилота и ещё одного крупного мужчину рядом с капитаном.
– Дайте, пожалуйста, ПУ[25 - (или персональное устройство) — аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования], не видел вашего лица в рекомендуемом списке, – быстро сказал Фортиз и протянул руку.
– По правде сказать, у меня распределение на шахтёрское судно.
Кио передала устройство и затаила дыхание. Фортиз произвёл необходимые манипуляции, передавая данные на свой журнал, затем пролистал анкету и рекомендацию. Морщина на переносице пролегла глубже, что показалось Кио, не самым хорошим знаком.
– Но у вас нет ни рекомендаций от преподавателей, ни углублённой подготовки. Всё общее. Боюсь, что для «Фабулы» вы не подходите.
Кио растерялась – в такие ситуации ей не приходилось попадать. Однако, получив какой-никакой опыт во время обучения, она сумела успокоить себя и, не показывая волнения, продолжить разговор. Фортиз уже протягивал обратно документы, как Кио произнесла:
– У того, кто проходил собеседование передо мной, были и рекомендации, и опыт, и подготовка. Почему вы его не взяли?
Здоровяк рядом с капитаном снова рассмеялся, сказав что-то про дерзость. Фортиза реакция молодого кандидата не развеселила.
– Это не ваше дело, девушка. Вы можете идти.
– А вы не капитан, господин Фортиз, я обращаюсь к Ниму Вайзу.
Фортиз открыл рот от возмущения. Он что-то хотел ответить, но капитан его остановил.
– Хотите узнать, почему я отверг опытного специалиста? – спросил капитан.
– Да.
Кио старалась отвечать уверенно, и только она сама знала, насколько сильно трусились у нее поджилки. Нагрубить первому помощнику капитана не самое лучшее представление себя, но выбора не было, от него она получила отказ, стоило попытать удачи с самым главным.
– Меня не устроила предложенная им программа.
– Отлично, а мою не хотите услышать?
Ним Вайз переглянулся с остальными, вероятно, встретить такую напористость он не ожидал.
– Ну что ж, давайте, – невзирая на протест Фортиза, согласился он.
Кио некоторое время собиралась с мыслями. Фраза пришла ей в голову быстро, а вот её развитие ещё следовало подождать. Что же нужно Ниму Вайзу? Он отверг более опытных и качественных претендентов. Почему? Потому что ему не нравилось их представление о работе психологов на борту его судна. То есть он хочет оставить всё как раньше, но при этом закон обязывает его иметь на борту нового специалиста. Решение пришло к Кио случайно.
– Программа такова, что её просто нет, капитан.
– Прошу прощения? – лицо Фортиза вытянулось.
– Не будет программы. Вам нужен психолог, который не станет отвлекать экипаж от работы? Он у вас есть.
– Это глупейшая вещь, которую я слышал за текущий торн[26 - единица измерения времени (равна примерно тридцати шести земным суткам), делящая один менсис планеты на равные части. В зависимости от приставки тенебре- или лукс- различают торны, когда полушарие планеты погружено во тьму или освещается светом звезды], – разочаровано развел руками Фортиз. Капитан при этом молчал, с интересом рассматривая Кио.
– Я могла бы предложить массу бесед и психологических игр, программы, расписанные по дням пребывания в другой системе, но я не буду. Ограничимся формальностью.
– Зачем вы тогда нужны мне и моему экипажу, Кионисс Кору?
– Всё просто. Без меня вас не выпустят из порта.
Ним Вайз молчал, экипаж тоже. Только Фортиз отрицательно качал головой, не веря в происходящее. Когда молчание затянулось, здоровяк ткнул капитана в бок, возвращая того из собственных мыслей в реальность.
– Фортиз, внеси, пожалуйста… Кионисс Кору в состав экипажа. С физической подготовкой у тебя же всё нормально, Кору?
– Да, капитан.
– Отлично, тогда верни своё ПУ первому помощнику Фортизу и он тебя оформит. Отправление челнока на «Фабулу» планируется через один период. Простись с родными и не опаздывай. Ребята, собираемся. Нам ещё с информационниками общаться.
Один за другим члены экипажа покинули столик. Последним отходил возмущенный Фортиз. Он подошёл к Кио так близко, что заметь это кто-то другой, посчитал бы весьма неприличным. Нависая над ней, подобно горе, он тихо произнёс:
– Я не знаю, как ты это сделала, но я ещё поговорю с капитаном.
Серые, почти прозрачные глаза, сверкнули недобрым огоньком. Фортиз выпрямился, взял из рук Кио персональное устройство и быстрым шагом последовал за остальными.
Кио выдохнула. У неё получилось. Она летит на Землю.
– Капитан, что это только что было?
Фортиз догнал Нима Вайза у выхода.
– А что тебя смутило?
– Это шутка? У нас ни единой причины, чтобы брать её на борт. Она не подготовлена по всем статьям. Это практически человек с улицы, к тому же с распределением на шахтёр. Насколько я знаю, Ним Вайз берёт в свою команду только профессионалов.
Капитан забрал у робота сумку с вещами и повернулся к помощнику.
– Фортиз, я знаю тебя довольно давно, тогда ты ещё учился в академии, а мы с твоим отцом частенько пропускали по стаканчику в центрийских забегаловках. Ты стал мне первоклассным первым помощником и, не побоюсь этого сказать, именно благодаря тебе мы получили разрешение на эту миссию. Я могу тебе доверить не только корабль, но и жизнь. Но сейчас ты видишь сам, какая ситуация происходит. Скажи мне, ты готов вырывать из рабочего времени периоды, а то и целые ора, на бессмысленную болтовню с чужим человеком, который будет пытаться понять, нормален ли ты? Я – нет. Она полетит как пассажир, а мы выполним условия Устава.
Фортиз нервно облизал губы.
– При всём уважении капитан, если что-то в полёте пойдёт не так, то угадайте, на кого полетят все шишки. Вы просто подставляете девчонку, вот и всё.
– Раз так за неё переживаешь, предоставлю тебе возможность курировать её деятельность. Не захочешь сам, передашь это Эле. У меня всё.
Глава 3
Кио с восторгом сообщила родным о том, что летит на Землю. Мама плакала, отец светился гордостью, Мик тоже обрадовался, но все они с трудом скрывали беспокойство – главные испытания ещё предстояли.
Кио запрятала телекинез как можно дальше, чтобы ни одна его частичка не проявилась в дороге. Здесь, на планете, в привычном мире, казалось, не сложно сдержать способность, но стоит взойти на борт судна, и всё изменится.
Около пятидесяти парвисов ожидали пассажиров на парковке. Ровно, как и в ангаре, Кио выбрала один из них, назначив конечной точкой необходимый док.
Эйфория сменилась сосредоточенностью. Контроль превыше всего. Фортиз мог стать проблемой. Его недовольство принятым решением о многом говорило. Во-первых, он занимал весомое место подле капитана, раз мог так открыто, при других членах экипажа противиться его выбору. Во-вторых, Кио, рассматривая ситуацию объективно, понимала, что Фортиз полностью прав. Кто она? Никто. Человек без рекомендаций и особых навыков. Ним Вайз поступил импульсивно, движимый личными убеждениями и эмоциями, Кио же воспользовалась этим. Фортиз переживал за команду, за успех миссии. А удивление первого помощника говорило о том, что Ним Вайз, вероятно, поступил так впервые.
В пятом доке стояли не только челноки «Фабулы», отсюда стартовал транспорт и на другие корабли. Парвис замедлился, следуя скорости потока. Кио пыталась увидеть, что творится впереди, и от чего так много транспорта на подъезде, но гружённые провизией и деталями машины закрывали обзор. Как оказалось, виной транспортному коллапсу послужили челноки информационников, в огромном количестве припаркованные у нужного дока.
В центре внимания оказались члены экипажа «Фабула-VII», Кио видела их в пункте питания, за исключением пары человек. Правда, к группе добавился Вэн Долум, сюжет о котором буквально несколько часов назад крутили в сети.
Парвис Кио проехал вдоль ограждения и завернул к воротам дока. Девушка выдохнула с облегчением – ей никак не хотелось попадаться на глаза информационникам, учитывая спорный выбор капитана.
Док, с раздвижными потолочными панелями и длинной взлётной платформой, восхищал внушительными габаритами. Рабочих космопорта здесь было не меньше, чем членов экипажа. Кто-то из них занимался ремонтом челноков, кто-то транспортировкой провизии, были и те, кто налаживал работу самого дока. Персонал ремонтировал панели, вентиляционные окна, устранял неполадки в системах связи и делал ещё множество работ, о которых Кио, будучи психологом-аналитиком, лишь подозревала.
Парвис остановился у челнока «Фабулы», где Кио тут же встретил молодой парнишка.
– Меня зовут Дженьюс, – сразу представился он, и Кио вспомнила, что этот парень тоже сидел за столом, только за спиной здоровяка она его плохо разглядела. – Фортиз попросил встретить тебя, пока они общаются там… ну, ты поняла. Я – администратор ИИ. На корабле Вайза летаю три анно, но первый раз лечу на Землю.
«Открытый паренек», – подумала Кио.
– Кио, ваш первый и самый не нужный член экипажа – психолог-аналитик.
Дженьюс по-доброму усмехнулся.
– Об этом меня Фортиз предупредил. Забирайся в челнок, выбери место и садись. Сумку давай сюда, она пойдет в багаж.
Внутри челнока пахло приятно. Вероятно, капитан следил за порядком не только на корабле. На месте пилота оказался уже знакомый по пункту питания мужчина.
Увидев Кио, он улыбнулся.
– Хорошо, что недовольство Фортиза тебя не отпугнуло. Он не всегда такой, просто не любит, когда что-то идёт не по плану. Как-никак дисциплина и порядок на корабле по большей мере лежат на его плечах.
– Не понимаю о чём ты, мне он показался довольно славным, – отшутилась Кио.
– Меня, кстати, Лэнт зовут, я – первый пилот. А вообще, думаю, капитан тебя со всеми познакомит. Пусть видеть психолога на борту он не хотел, формальность Вайз сохранит. Думаю, даже в наших личных делах даст покопаться.
Кио выбрала место и, немного повоевав с застёжкой, пристегнула себя.
– Твой первый настоящий полёт? – подготавливая челнок к вылету, спросил Лэнт.
– А… да, да первый. До этого только на тренировочных модулях.
– Тогда поздравляю, первый раз всегда самый волнующий.
В кабину челнока заскочил Дженьюс. Укрепив в специальном коробе вещи, не попавшие в грузовой, он так же, как и Кио, сел на пассажирское сиденье и пристегнулся.
– Дженьюс, а как ты попал на «Фабулу», по распределению или сам пришёл? – поинтересовалась Кио.
– Нет, история немного другая. Около четырёх анно назад капитан Вайз посещал мою академию. Ему нужен был администратор ИИ. Взрослых мужчин и женщин он брать не хотел, считая, что технологии слишком быстро идут вперёд, и молодой администратор будет справляться со своими обязанностями намного лучше. Он сначала просматривал отметки студентов, потом собрал лучших и дал им свои задания. Его задания отличались от академических, отчасти потому, что Вайз включил в них особые случаи из жизни. Я справился лучше остальных. Обучение я не завершил, поэтому перевёлся на удалённое. Теперь выполняю задания на корабле. После Земли пойду на итоговое испытание.
Кио всегда восхищали умные люди. Они получили дар, подобный телекинезу, только скрывать его им не приходилось. И вот Дженьюс, наверняка самый младший в экипаже, соображал получше многих.
Пока Кио придумывала, о чём ещё расспросить пилота и администратора, но при этом не показаться навязчивой, Дженьюс заинтересовался вылезшей из штанины ниткой, а Лэнт начал с усердием оттирать на панели засохшую еду, при этом бурча под нос ругательства в адрес некого Праеза.
Голоса команды Кио услышала издалека. Мужчины так громко переговаривались, что шум дока им не мешал. Первым в челнок зашёл капитан, последним – Фортиз. Он кинул быстрый взгляд на Кио, но ничего не сказал.
– Сядьте здесь, господин Долум, – обратился капитан к новому члену экипажа, указывая на место рядом с Кио.
Политика не смущало пренебрежительное отношение со стороны капитана и экипажа в целом. Его подбородок не опускался ни на сантиметр ниже, даже когда он садился.
Темнокожий здоровяк и Фортиз сели по обе стороны от Дженьюса. Капитан приземлился на второе пилотское место.
– Мы будем ждать людей Долума? – спросил Лэнт.
– Нет, они полетят за нами на втором челноке с Праезом.
Лэнт кивнул и запустил двигатели. Массивная дверь челнока, движимая поршнями, плотно сомкнулась. Челнок медленно покатился в сторону ворот дока. Постепенно его скорость нарастала, и вот, на взлетную полосу он выехал, разогнавшись настолько, что Кио вжало в боковой прорезиненный поручень. Тряска и вибрация усиливались, пока челнок не оторвался от платформы и не взмыл в небо.
Иллюминаторы скрыли специальные задвижки, а естественный свет заменили искусственные голубые огни челнока. Капитан и пилот тихо переговаривались, Кио наблюдала только за их редкими смешками и жестикуляцией. Фортиз и здоровяк спали, Дженьюс рассматривал ботинки, которые от невесомости плавно поднимались вверх. Вэн Долум глядел в пустоту, и Кио решила, что сейчас он, скорее всего, думает о чём-то важном.
Кио закрыла глаза, обратившись к своим ощущениям. Способность, погребённая глубоко в сознании, дремала – Кио хорошо о ней позаботилась: ни перегрузки, ни волнение не могли её вытащить наружу. Главное испытание ожидало впереди, а именно – знакомство с искусственным интеллектом.
На шахтёрских судах и судах информационников ИИ были достаточно простыми. Корабли не выходили за пределы родной системы, а значит, и проверок требовалось намного меньше. С исследовательскими судами дело обстояло иначе. ИИ таких кораблей тщательно следил за жизненными показателями экипажа. Больных на борт не пускали, а иногда наоборот, не выпускали, помещая их на карантин.
Челнок резко дёрнуло, сообщая о стыковке. Кио посмотрела на капитана, ожидая знак, что можно отстёгиваться и идти к выходу. Искусственная гравитация корабля, теперь распространившаяся и на челнок, позволила Дженьюсу подойти к дверной панели. Кио помнила из инструктажа в академии, что при стыковке открытие дверей требуется настраивать вручную, чтобы избежать разгерметизации.
– Готово, – через какое-то время сообщил парнишка. Поршни зашумели, и дверь ушла в сторону. Капитан кивнул Кио и Вэну, чтобы те поднимались. Фортиз к тому моменту уже проснулся и тормошил здоровяка.
Тёмный коридор стыковочного шлюза корабля вёл к дезинфицирующей камере. Здесь не было иллюминаторов, поэтому увидеть хотя бы одну сторону «Фабулы» Кио так и не смогла. Подойдя к первой двери, капитан приложил к панели рядом с ней ладонь. Прибор считал биометрические данные.
«Внимание. Дезинфицирующий блок активен», – громко произнес ИИ «Фабулы». – «Капитан Ним Вайз принял командование, второй помощник Эла Латро полномочия сдала».
– Привет, Артлис, – поздоровался с ИИ капитан.
– Приветствую, капитан. Прошу всех пройти в дезинфицирующий блок.
Внутри оказалось довольно прохладно. По телу Кио скопом пронеслись колючие мурашки. Артлис попросила всех широко раздвинуть ноги, а руки вытянуть в стороны, повернувшись к её лазерным прожекторам лицом.
Процедура была недолгой. В полной темноте около сотни голубых лучей просканировали тела прибывших. Кио дышала ровно, не давая волнению развиться. На ней лазер не задерживался, что говорило о положительном итоге сканирования.
– Аномалий не обнаружено, – резюмировал ИИ. – Добро пожаловать на борт «Фабула-VII».
От блока дезинфекции отходили несколько металлических лестниц, ведущих к навесным переходам. Капитан отправился к крайней левой. Поднявшись, Кио увидела множество различной техники, от космических миникаров[27 - малый космический аппарат предназначенный для полётов в космическом пространстве на короткие дистанции] до массивных рабочих экзокостюмов. Внизу, под сетью металлических мостов орудовал технический персонал: мужчины и женщины в серых комбинезонах занимались кто анализом текущего состояния системы, кто разгрузкой свежей, прибывшей только сегодня, провизии.
– Дон так и не спускался на Соргемию, ты не спрашивал? – тихо обратился капитан к Фортизу.
– Нет, я просил его хотя бы с матерью увидеться в зале прибывших, он не захотел. Мед проверку прошёл у Мирума. Я думаю, позже вам стоит с ним поговорить. А может, и наш новый психолог проявит себя.
– Вряд ли Дон отнесется к этому с воодушевлением.
Фортиз лишь пожал плечами. Капитан повернулся к Кио и Вэну.
– Информация для новичков. Мы находимся на палубе номер один, под нами транспортный отсек судна. Здесь же в отведенном блоке находится вооружение на случай непредвиденных ситуаций. В нашем распоряжении имеются два грузовых челнока, два мобильных – именно на них контролирующие группы из числа основного состава будут спускаться на Землю. Имеется один пассажирский челнок и порядка пятидесяти космических миникаров, на них мы будем навещать нашу лунную станцию, когда выйдем на орбиту Земли. Здесь же есть экзокостюмы для проведения тяжёлых работ и космические костюмы для проведения работ в космосе, а также для работы на поверхности Земли. Атмосфера Земли, как все знают, обогащена кислородом, чем наша планета похвастаться в полной мере не может, поэтому для нас такая среда будет непривычной и даже опасной. Более подробную информацию вы сможете найти в корабельной сети, информационные устройства в ваших каютах к ней подключены.
Дойдя до центрального перехода, группа свернула влево. Кио не прекращала смотреть вниз, восхищаясь масштабностью отсека. Какофонией звуков транспортный напоминал космопорт. Серый металлический пол и стены освещали яркие лампы, особенно выделялась на фоне картины пересекающая весь отсек широкая металлическая линия, идущая от центрального, самого большого стыковочного шлюза, за пределы транспортного отсека.
– Капитан, а это для чего? – спросила она, указывая на линию.
– Это рельсы для грузовых тележек. За воротами в следующем отсеке находится склад. Он занимает почти пятьдесят процентов всей первой палубы. Туда мы свозим всё, что добыли на Земле: воду, дерево, биоматериалы, минералы, которых нет на Соргемии.
Пятиметровые ворота транспортного отсека начали медленно разъезжаться, когда Фортиз махнул одному из рабочих внизу. По лестнице с противоположной стороны поднималась ещё одна группа, во главе со вторым пилотом. Приветствуя коллегу, Праез бойко шлёпнул Фортиза по плечу.
– Братишка мой хорошо себя вёл? – в шутливой манере спросил он.
– Кажется, он что-то говорил о грязи на панели управления в первом челноке, – улыбаясь, ответил Фортиз.
– Пфф, тогда это не я.
Праез вальяжно прошёл сквозь толпу, попутно толкнув бедром здоровяка и получив за это лёгкий подзатыльник. За Праезом тянулась группа из пятерки одинаково одетых гладко выбритых мужчин. Вэн поприветствовал их, так Кио узнала людей прибывших из Консилиума. За ними шли две женщины. Одна из них коротко стриженная, в бежевом балахоне, не типичном для жителей Соргемии, имела неприметное лицо, которое с трудом можно было назвать красивым. Острый подбородок, близко посаженные глаза и кривая улыбка лишь подтверждали это. Вторая же, наоборот, являлась обладательницей миловидной внешности, пышных форм и светлых ухоженных волос.
– Привет, Дарра, – стеснительно поздоровался с красавицей Дженьюс.
– Привет, малыш, – приятным низким голосом ответила та.
Кио приходилось наблюдать поведение влюбленных молодых людей, их стеснительность и неловкость всегда казались очень милыми и невинными. И то, как покраснел Дженьюс, не могло не развеселить её.
Когда ворота транспортного отсека сомкнулись, стоило группе пересечь определённую границу, множество звуков словно отрезало ножом. Здесь, в полутьме основного коридора, тишину разбавляло монотонное гудение машинного отдела.
– До сбора, Селери, – попрощался капитан.
– Бывайте.
Грузная фигура механика откололась от группы и свернула влево, где пройдя пару сотен метров, скрылась, спустившись по лестнице. Остальные направились к лифту, завершающему правую ветку переходов.
Кио увидела внизу продолжение рельсов, которые, как и говорил капитан, терялись за дверями склада. Людей внизу не было, вероятно, для исключения несчастных случаев, связанных с транспортировкой припасов.
На второй палубе вышли все, кроме капитана, Лэнта с Праезом и Дженьюса. Фортиз остался для распределения новеньких по каютам, две женщины отправились на рабочие места. Как Кио догадалась из их разговора в лифте, та, что посимпатичней была медиком, другая же работала в корабельном саду.
– Вторая палуба считается жилой, – рассказывал Фортиз, пока вёл Кио и Вэна с его помощниками в каюты, – здесь можно найти медицинский блок, столовую, ботанический сад. Тут же расположены жилые блоки. Каюты для основного экипажа персональные, для второстепенного – коллективные: от трёх до пяти человек внутри. Душевой блок и туалетный – общие. Индивидуальные есть только в каюте капитана, он живёт отдельно от нас. Ах, совсем забыл…
Фортиз остановился, указывая рукой себе за спину.
– Перед лифтом, если пойти по центральному коридору, находится спортивный зал. Там есть тренажёры, небольшой бассейн и площадка для игры в лиортри.
Помощников Вэна информация едва ли заинтересовала. Их блуждающий взгляд высматривал явно что-то другое. Вэн же вообще не слушал то, что ему говорят. До этого он периодически снисходительно улыбался, когда Фортиз оборачивался, но стоило первому помощнику продолжить идти вперёд, лицо Вэна становилось каменным.
Коридоры жилой палубы отличались белизной и гладкостью стен. Провода были запрятаны под аккуратные панели, свет лился из плоских ламп на потолке, информационные панели дочерних программ ИИ располагались практически через каждые сто метров. Перед очередными дверями Фортиз остановился, активировав одну из таких панелей.
– Приветствую, первый помощник Адиттор. Программа жилого сектора активна. Что желаете уточнить?
– Свободные блоки: два индивидуальных, один коллективный.
Программа совершила манипуляции, после чего на панели высветилась карта жилого блока с выделенными каютами.
– Коридор четвертый, верхний ярус, коллективная каюта пятьсот семьдесят. Коридор пятый, нижний ярус, индивидуальные каюты шестьсот двадцать и шестьсот двадцать один. При необходимости можно найти иные варианты расселения.
Фортиза всё устраивало, и он вбил имена новичков в выделенные блоки, поочерёдно предложив каждому приложить свою гражданскую карту к панели для закрепления кают и установки доступа. Кио досталась каюта шестьсот двадцать один. Согласно карте на панели она была практически в самом конце пятого коридора, рядом с душевым блоком.
Все двери кают выглядели абсолютно одинаково. Крошечные иллюминаторы на уровне головы взрослого соргемианца, а рядом белые, такие же, как сами двери, панели доступа. Пока Вэн и Кио ждали на первом ярусе четвертого коридора, Фортиз отвел помощников Вэна в коллективный блок.
– Вы психолог-аналитик? – неожиданно спросил Вэн.
– Все верно, господин Долум, – ответила Кио.
– Вы слишком молоды для такой миссии, получили рекомендацию?
Вопрос застал Кио врасплох. Врать работнику Консилиума не самая удачная затея, поэтому она решила сказать правду лишь частично.
– Нет, просто капитану понравилась моя программа. Она… новаторская.
Брови Вэна взмыли вверх от удивления.
– Да? Очень интересно. Не поделитесь?
– У нас сейчас не так много времени, я думаю, вы всё узнаете, когда придёте ко мне на консультацию.
Ответ мужчину явно разочаровал, но противиться он не стал.
– Что ж, ради этого обязательно навещу вас.
«Точно политик, даже здесь пытается что-то выведать», – подумала Кио, с радостью отметив возвращение Фортиза. Общество первого помощника казалась ей куда более безопасным, несмотря на первый холодный приём, чем нахождение рядом с сотрудником Консилиума. Даже для неё политик казался чужим на судне.
Стоило Вэну скрыться в своей каюте, как Кио тут же расслабилась. Любопытно, как из двух зол люди выбирают меньшую, и когда речь заходит о новом неприятном человеке, старый недруг кажется куда лучше.
Кио и Фортиз остались наедине. Помощник провёл ей, как и остальным, короткий инструктаж и показал, как пользоваться панелью доступа.
– Корабельная форма, предметы личной гигиены, доступ в информационную сеть «Фабулы» – всё есть в каюте. Поскольку вы являетесь членом основного экипажа, то так же, как и я, должны посещать собрания проводимые капитаном в кают-компании. Она находится на третьей палубе. Сразу от лифта нужно будет повернуть налево, а затем держаться левого борта «Фабулы». Кают-компания находится между блоком рабочих роботов и малыми рабочими холлами. Если заблудитесь, подойдите к панели ИИ, она подскажет, куда идти, либо спросите у персонала палубы.
– Спасибо, – Кио собралась зайти в каюту, но Фортиз её остановил, придержав дверь. Он выглядел странно, и Кио узнала это выражение лица – Фортиз волновался.
– Я хочу, чтобы мы кое-что прояснили между… нами. Вы не должны думать, что не понравились мне или я отношусь к новому члену экипажа предвзято. Как первый помощник я не заинтересован в конфликтах на судне и, конечно, ни в коем случае не хочу быть их источником. Я негодовал из-за импульсивности капитана. Дело не конкретно в вас… точнее в вас, но не так, как вы могли предположить. Капитан не думает о последствиях. В пути может произойти множество непредвиденных ситуаций, отсутствие опыта поставит под угрозу вашу же лицензию.
– То есть на самом деле вы переживаете за меня?
– Не только… Я не хочу, чтобы спонтанное решение Нима Вайза отразилось на всех нас. Хотя вы уверенная и решительная девушка, я до сих пор считаю назначение ошибочным. Да, полагаю, есть особый мотив вашим действиям и действиям Нима Вайза, однако не одобряю подобное.
Кио внимательно следила за Фортизом, он говорил искренне и явно сменил гнев на милость. Ей вдруг захотелось признаться, что она с ним полностью согласна, но едва ли разговор на этом бы завершился.
– Если вам понадобится какая-либо помощь, прошу, не стесняйтесь. Обращайтесь ко мне лично или через передатчик у вас в каюте. Иногда я могу быть резким, но это только когда я занят, на свой счёт это принимать не нужно. Хорошо?
– Да, спасибо. И давайте без «вы». Достаточно просто Кио, теперь я одна из вас.
Фортиз кивнул и отошёл в сторону, дверь закрылась, оставляя Кио в одиночестве.
Глава 4
Вэн прошёл в каюту, отмечая крохотность апартаментов. При этом минималистичная обстановка не влияла на удобство пассажира. Один диван—кровать для отдыха во время полёта по системе, сразу справа от входа в каюту – капсула гибернации, для межзвёздного перемещения, напротив дивана—кровати – стол для работы в сети «Фабулы». Стоило Вэну пройти вглубь каюты, как активировался голо-проектор.
Добро пожаловать на исследовательское судно «Фабула-VII». Судно следует в Солнечную систему на планету Земля, которая находится в двадцати световых звёздных годах от системы Триэс.
Перелёт состоит из трёх этапов. Первый: преодоление расстояния от планеты Соргемия до безопасного, свободного от космических тел, сектора системы Триэс. Второй: активация пространственного рефрактора для открытия космического окна в системе Триэс. Третий: преодоление расстояния от космического окна в Солнечной системе до планеты Земля. В виду возможности негативного влияния перемещений через космическое окно на человеческий организм, настоятельно рекомендуется использовать капсулу гибернации.
«Фабула» состоит из трёх палуб…
Дальше Вэн перестал слушать трансляцию, отвлёкшись на короткий стук в шкафу, слева от дивана-кровати. Открыв створку, он увидел личные вещи, доставленные по грузовому шлюзу. Вэн вытащил из сумки плотно завернутое персональное устройство, это было второе по счёту, так как первое забрал Фортиз. Это устройство, пока они находились в системе Триэс, позволяло осуществлять связь по приватному каналу с его непосредственным руководителем, Теком Фенде.
Устроившись на диване, Вэн проверил, есть ли ещё связь с Соргемией, и так как «Фабула» не отлетела на достаточное расстояние, а только медленно набирала скорость, двигаясь к краю системы, связь была. После пары коротких звуковых сигналов, на экране появилось старое лицо советника. Тот явно куда-то спешил.
– Ты на судне? Нормально расположился? – запыхавшись, спросил Тек.
– Да, на судне, в стандартной каюте для основного экипажа.
– Я просил Нима, чтобы он оказывал всяческое содействие тебе.
– Его команда достаточно холодна ко мне. Этого и стоило ожидать, я не питал иллюзий на тему теплого приёма.
– Так или иначе, у тебя есть особые полномочия Консилиума. Если Вайз или кто-то из его экипажа начнут тебе мешать, просто активируй код и ИИ сделает всё за тебя.
– Да, я понял. Меня тут один момент удивил…
Вэн замолчал, прикидывая, важна ли эта информация для советника.
– Ним Вайз принял на борт психологом новичка. По-моему, это её первый полёт. Зачем – не понятно. Странный ход с его стороны.
– Вэн, ты знаешь, в чём заключается твоя основная задача, так? Она может помешать её выполнению?
– Думаю, нет, советник.
– Тогда не о чем беспокоиться, забудь о девчонке и выполняй свою миссию. Непосредственно со мной связи в Солнечной системе у тебя не будет до подлёта к лунной станции, а пользоваться общим каналом не безопасно для нас, поэтому я целиком и полностью полагаюсь на твоё чутьё. Но как только прибудешь на станцию – свяжись со мной.
– Да, советник.
– А теперь о задаче. Хотя ранее цель мы обговорили, помни, для меня это вопрос жизни и смерти. То, что ты найдёшь, позволит нам изменить текущую обстановку в Совете. Если ты не выполнишь задачу, для меня это будет равносильно концу.
– Да, я всё понял.
– Хорошо, тогда конец связи.
– Конец связи.
Вэн облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Интриги давно стали частью его жизни. Познакомившись с Теком и став его протеже, Вэн только больше убедился в том, что даже среди членов Совета не все идеальны. На стариков политиков усиливалось давление со стороны ипсума, и самые отчаянные из них искали пути выхода из сложившейся ситуации. Вэн в своё время не попал в Совет, так как не прошёл отбор – он не набрал нужное количество голосов. Благодаря некоторым связям ему удалось исключить эту информацию из личного дела. После неудачи Вэн познакомился с Теком, старик обещал ему место в обмен на помощь и поддержку. Вэн добывал для него информацию, был своего рода шпионом. Тек копил важные сведения и вот, наконец, у него созрел план, в котором участвовала «Фабула» и полёт на Землю. Вэн знал, что ему нужно найти информацию по космическим исследованиям землян, а также сохранившиеся данные по развитию планетарной катастрофы. Всей информации старик не раскрывал, он лишь говорил, что это поможет сместить семью Терра с насиженного места, но Вэн надеялся, что найденное им на Земле откроет истинные планы советника.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gebriel-m-noks/sorgemiya/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
промежуток времени от восхода до заката Триэс (иначе соргемианский день). В отличие от Земли, день на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток
2
минимальная единица измерения времени на Соргемии (равна примерно десяти земным минутам)
3
единица измерения времени, включающая в себя шесть мо (равна примерно одному земному часу)
4
(или ПУ) аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования
5
промежуток времени от заката до восхода Триэс (иначе соргемианская ночь). В отличие от Земли ночь на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток
6
прибор, используемый для защиты глаз от ультрафиолетовых лучей и яркого света
7
часть административно—территориальной единицы планеты. Арии планеты поделены на квадраты для упрощения ориентации на местности, а также более рационального использования общественного транспорта
8
административно—территориальная единица планеты
9
промежуток времени, равный периоду обращения Соргемии вокруг звезды Триэс (примерно двести восемьдесят семь земных суток). Каждый анно делится на четыре менсиса (иниш, примед, авесек, тандем)
10
древнее растение, сохранившееся со времён подземных поселений. Соргемианцы выявили, что сок као, разбавленный холодной водой, весьма приятен на вкус. Также као активно используют в пищевой промышленности
11
единица исчисления времени, равная одной четвертой части соргемианского года. Менсисы различаются этапами обращения планеты к звезде. В зависимости от силы воздействия звезды на орбитальные экраны, соргемианцы назначают те или иные хозяйственные работы на планете, как, например, посадка или сбор урожая
12
обучение, происходящее в стенах места проживания. Популярный способ обучения на Соргемии, позволяющий разгрузить планетарные образовательные учреждения
13
собирательный термин для медицинских учреждений планеты. Такие учреждения не имеют различий в наименовании по территориальной обособленности. В оспит входят: подразделения занимающиеся больными с генетическими заболеваниями, которые не удалось устранить при рождении; подразделения для душевнобольных; подразделения для больных с бактериальными или вирусными инфекциями
14
главное лицо планеты. Руководитель Совета и Консилиума, избираемый народом
15
оскорбительное соргемианское прозвище, применимое к молодым людям, не достигшим зрелого возраста
16
единица исчисления времени, завершающая соргемианский год
17
название информационной сети Соргемии. Нотспат является неотъемлемой частью жизни населения, как электрическая энергия и водные коммуникации
18
место в космосе, куда попадают космические корабли в случае остановки работы пространственного рефрактора
19
аппарат, предназначенный для открытия так называемого «окна» в пространстве, позволяющий переместиться из одной звёздной системы в другую, минуя большую часть межзвёздного пространства
20
(соргемианские сутки) – единица измерения времени, делящая торны планеты на восемнадцать частей (один ора примерно равен тридцати часам на Земле). Данный оптимальный временной промежуток был рассчитан соргемианскими учёными на основе биологических ритмов населения. Помимо этого ора внедрили для удобства ориентации во времени
21
растение, выведенное в соргемианской лаборатории, которое может приспособиться к засушливому местообитанию. Тонкие плотные отростки на теле растения защищают его от перегрева, создавая стеблю тень
22
растение, выведенное в соргемианской лаборатории. Как и витио-флос, это растение может приспособиться к засушливому местообитанию, но в отличие от первого, малоринг имеет ребристую форму с множеством крохотных сосочков на стебле
23
общественный транспорт, перевозящий людей между ариями планеты
24
самодвижущееся транспортное средство, перемещающееся преимущественно по территориям крупных промышленных комплексов или космопортов. Для движения парвис не использует линию монорельса
25
(или персональное устройство) — аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования
26
единица измерения времени (равна примерно тридцати шести земным суткам), делящая один менсис планеты на равные части. В зависимости от приставки тенебре- или лукс- различают торны, когда полушарие планеты погружено во тьму или освещается светом звезды
27
малый космический аппарат предназначенный для полётов в космическом пространстве на короткие дистанции
Гэбриэл М. Нокс
Кионисс Кору мечтает попасть на исследовательское судно, отправляющееся в Солнечную систему на планету Земля. Она хочет увидеть зелёный мир, каким её родная планета никогда не станет. В погоне за мечтой Кио попадает в водоворот событий, меняющий её жизнь и жизнь Соргемии.
Соргемия
Гэбриэл М. Нокс
© Гэбриэл М. Нокс, 2021
ISBN 978-5-4498-6498-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Дорогой читатель! Я хочу рассказать тебе историю о другой планете, близкой Земле по духу, но далёкой по расстоянию. Диалоги инопланетян я любезно перевела на понятный нам, землянам, язык. Разумеется, некоторые понятия не имеют однозначного определения, поэтому их я расшифрую в специальных примечаниях.
Приятного путешествия!
Пролог
Земля. 2040 год. Евразийский континент
– Лена, поторопись. За нами приедут через считанные минуты, – послышался голос мужа из прихожей.
Молодая женщина замерла над грудой вываленных из шкафа вещей, соображая, что ещё могло бы ей пригодиться.
– Может, всё-таки, скажешь, куда мы так бежим, и что происходит? – спросила она.
Муж не отозвался. О его присутствии в доме напоминали лишь громкие шаги.
– Дорогой?
– Не сейчас. Просто… поверь мне.
Лена приложила ладонь к щеке, та пылала. От спешки и волнения женщина раскраснелась.
«Надо бы окошко открыть», – подумала она и обошла кровать, стараясь не задеть животом трюмо. На последнем месяце беременности она стала неповоротливой, как ей казалось, и чрезвычайно впечатлительной.
– Что ты делаешь?
В дверях стоял муж. Он был собран и одет в простые джинсы и теплую зимнюю куртку, на плече висел походный зелёный рюкзак.
– Душно мне, хочу окошко открыть.
Муж устало вздохнул.
– Леночка, дорогая, у нас нет на это времени. Сумку собрала?
Взгляд мужчины упал на их кровать, заваленную большим количеством кофт и платьев.
– Это всё тебе не понадобится. Сейчас возьми, что потеплее, и пойдём.
– Ауи, если бы ты сказал мне, куда мы едем…
– Да, прости. Там будет холоднее, чем здесь, и много вещей брать не нужно. Все эти кофты… оставь их.
– Маме стоит позвонить?
Мужчина сделал над собой усилие.
– Нет. Всё хорошо.
Поковырявшись в вещах какое-то время, невзирая на возраставшее раздражение мужа, Лена затолкала в сумку любимую книгу, от которой просто не смогла отказаться, и застегнула молнию.
– Можешь забирать. А где Джей?
– Внизу ждёт.
Как и обещал муж, буквально через три минуты подъехал черный джип. Из-за перегородки водителя не было видно, а в дороге он не вымолвил ни слова. Это казалось Лене подозрительным. Ауи, как и прежде, молчал о цели поездки. Таинственным он был всегда, и Лену это не смущало, наоборот, порой ей казалось, что таинственность вкупе с его красотой привлекли её. Однако именно сейчас, она бы с удовольствием узнала, куда они направляются и к чему такая секретность. Маленького Джея, их сына, похоже, ничто не тревожило. Каждую поездку он воспринимал как новое приключение, что нередко облегчало жизнь его родителям.
Вокзал, куда привёз их джип, в этот час пустовал. Ранним утром из города мало кто выезжал. Лена ожидала, что они сядут на электричку, но Ауи повёл их к скоростным поездам дальнего следования. Один из них шёл вглубь страны, на Урал.
– Ауи… – вопрос застрял у Лены в горле.
– Ехать далеко, но к ночи мы будем на месте.
Мама всегда учила безоговорочно доверять мужу, даже когда все вокруг настроены против него или даже когда успех его идеи кажется тебе призрачным, именно благодаря доверию семья никогда не расколется. И теперь в Лене боролись две силы: мораль матери, привитая ещё в детстве, и обычный животный страх перед неизведанным. Что ждёт их в той стороне? На Урале нет родных или знакомых, о которых бы знала Лена.
Ауи заметил сомнение на лице жены.
– Пойдём, тебе не нужно бояться, я позабочусь о вас. Всё будет хорошо.
Лена неуверенно кивнула и пошла следом, держа за руку Джея.
– Мамочка, а там, куда мы едем, будут самолёты?
– Спроси у папы, котик, сейчас он знает явно больше, чем мы.
Проводник поприветствовал их в пустом купе и уточнил, нужно ли что-нибудь принести. А затем, получив отрицательный ответ, удалился. Джей залез на верхнюю полку, где скоро уснул.
– Когда ты собираешься рассказать мне, куда мы едем? Я верю тебе, но мне тревожно. Это связано с твоей работой, верно? С чем же ещё… глупо было не догадаться. Чего они от тебя хотят?
Ауи не знал, что сказать. Правду Лена бы не приняла, решив, что он спятил. А ложь… ложь его жена всегда распознавала быстро. Так как же ему быть? Молчание едва ли могло стать выходом.
– Понимаешь, я не могу рассказать тебе всей правды, ты должна сама увидеть.
– Что увидеть, дорогой?
– Вспомни долгие семь лет нашей совместной жизни. Ничего странным тебе не показалось?
Лена удивленно вскинула бровь.
– Кроме твоего имени?
Ауи усмехнулся.
– Да, кроме моего имени.
– Ты так и не познакомил меня со своей роднёй – сказал, что живут они очень далеко. Я практически не знаю твоих коллег, они никогда не были гостями в нашем доме. Ты дал нашему сыну какое-то… американское имя. И ты слишком красив для этого мира.
На последней фразе Лена лукаво улыбнулась. Ауи протянул ей свою руку, и она её сжала.
– Ты всё это время верила мне, невзирая на множество тайн между нами, поверь и сейчас.
Лена внимательно посмотрела на мужа.
– Обещай, что с нашим сыном ничего не случится.
– Я даю тебе слово, любимая.
Поезд прибыл на станцию глубокой ночью. Ауи помог подняться жене и взял сына на руки. На платформе семью ожидали четверо невысоких мужчин в тёплых пуховиках. Лена видела их лица, серьёзные и обеспокоенные. Лишь один из встречавших, судя по приветствию Ауи – Вир, улыбнулся ей и Джею.
Ауи оставил сына с Виром и Леной, а сам с тремя мужчинами ушёл вперёд, бурно обсуждая что-то на неизвестном Лене языке. Женщина приняла странное поведение, как должное, собственно, как и всё остальное, происходящее с ней. Пока Вир помогал им спускаться по лестнице станции, Лена решила его разговорить:
– Может, вы мне подскажете, о чём речь? Вы же коллега Ауи, верно?
– Верно, – ответил Вир с ужасным акцентом. – В некотором роде мы коллеги.
– Вы явно не здешний.
– И это тоже верно, Елена. Не переживайте, всё будет хорошо.
Новые знакомые вместе с Ауи ждали их около чёрно-белого вездехода. Вир помог Лене и Джею забраться внутрь, сам же сел за руль. Следом заскочили остальные.
Внутри просторной машины две скамьи располагались друг напротив друга. На одну из них сели Лена и Джей.
– Мальчику и женщине нужно крепко держаться, – заметил один из мужчин, – нас может сильно трясти, а ремни безопасности в этой модели отсутствуют.
Лена поискала глазами то, за что можно уцепиться. На задней двери болтами привинченные ручки показались крепкими. Женщина ухватилась за крайнюю одной рукой, а второй прижала к себе сына.
– Стартуй, Вир.
Машина дёрнулась и поехала. Лена не могла рассмотреть дорогу, по которой они мчались – внутри транспорта все окна были крохотными, а на улице царила ночь. Вездеход разрезал темень светом фар, выхватывая очертания голых деревьев и кустарников.
Спустя полтора часа пошёл снег. Вездеход покинул ровную дорогу и замедлился. Взбираясь по заснеженным холмам, он всё больше отдалялся от цивилизации. Пропали одинокие дома, ранее встречавшиеся по дороге.
Лена пыталась смотреть в лобовое стекло, но то и дело соскальзывала с сидения.
– Ауи, скажи своей жене, чтобы сидела ровно, травмированных беременных нам здесь ещё не хватало.
– Повежливее, Асп, – отозвался Ауи, обращаясь к коллеге. – Я думаю, она тебя услышала.
Лена бросила возмущённый взгляд в сторону Аспа.
– Что? – развел руками тот. – Вы и мальчишка не входили в наши планы. Ауи буквально поставил нас перед фактом.
– Это его семья, Асп, – возмутился Вир, не отрывая глаз от дороги.
– Тебя не спросил, – огрызнулся тот.
– Хватит, Асп! – рявкнул Ауи. – Последнее предупреждение.
Мужчина замолчал и отвернулся.
Вездеход замедлился ещё сильнее. Вир подозвал к себе Ауи, показывая что-то на своём наручном устройстве. Лена снова не поняла, о чём они говорят, но предположила, что мужчины что-то ищут на равнине.
В одно мгновение произошел сильный толчок, и все, кто был в машине, слетели со своих мест. Вездеход со скрипом покосился.
– Началось! – закричал Ауи. – Врубай прожектор и гони.
Машина мчалась, что есть мочи, то резко уходя вниз, то задирая нос так, что казалось, она должна вот-вот перевернуться. Ауи не отходил от Вира, крепко держась за поручень. Новые толчки сотрясали равнину. То там, то здесь обваливалась почва. Лена своими глазами увидела, как перед носом машины образовался обрыв. Вир быстро сдал назад и понёсся в объезд. Мужчина мастерски объезжал все препятствия, пока Ауи не указал на что-то впереди.
На ночном горизонте показались очертания то ли большого здания, то ли транспорта. Лена в удивлении открыла рот. Ауи это заметил и обратился к Виру.
– Почему маскировку отключили?
– В этом теперь нет никакого смысла, только лишняя трата энергии.
– Не правильно. У нас были чёткие указания, сохранять секретность.
– Говори на нашем, пожалуйста.
– Это моя жена, она всё равно узнает правду.
Прожектор выхватил из тьмы широкую платформу, до которой оставалось не более километра. Огни корабля резко вспыхнули, а на платформе загорелись лампы для упрощения ориентации прибывших.
– Гони! Гони! – нервничал Асп, видя, как позади равнина превращается в движущуюся кашу.
– Мамочка, что случилось? – Джей вжался в бок Лены, боясь открыть глаза.
– Всё хорошо, солнышко. Мы на месте. Потерпи ещё чуть-чуть.
До платформы оставалось около трёхсот метров, как вдруг вездеход резко повело, и он на скорости перевернулся.
Асп первым открыл глаза. Шапка на голове промокла от крови, в ушах стоял шум. В темноте он не мог понять, где он и что произошло. Рядом закряхтел один из его коллег.
Вир свисал из водительского кресла так, что Асп понял – вездеход лежит на боку. Заднюю дверь заклинило, но верхняя поддалась. Мужчина с трудом выбрался наружу – сильный ветер и куски земли, буквально вдавливали его обратно в корпус.
– Что там? – спросил один из очнувшихся мужчин на родном языке.
– Худшее, что могло с нами случиться, дружище. Проверь, жив ли советник.
– Пульс есть, дышит.
– Тащи сюда.
Асп помог выбраться коллеге и Ауи, последний был без сознания.
– Несём его на корабль.
Второй остановился.
– Погоди, а как же остальные? Вир, женщина, Кеп, мальчик.
Асп стащил с вездехода Ауи и вплотную подошёл к напарнику.
– Ты знаешь свою задачу, Карт?
– Знаю, – нехотя ответил он.
– Спасти советника любой ценой. Женщина и мальчик в этом списке не значились, к тому же они наверняка мертвы. Вира и Кепа мы нести вдвоем не сможем. Оглянись вокруг, этот мир скоро исчезнет. Если мы не спасём его, – Асп ткнул пальцем в Ауи, – то можем не возвращаться домой. Ничего хорошего нас не ждёт.
– Но ребёнок…
– Если тебе будет спокойнее, загляни внутрь и проверь, жив ли он и все остальные. Только не залезай, вытаскивать обратно я тебя не буду.
Карт подтянулся на вздёрнутый бок вездехода и заглянул в проём. Тишина. Вир, как и Кеп признаков жизни не подавали. Женщину он вообще не смог разглядеть в темноте. Карт собрался уйти, как из дальнего конца послышался жалобный плачь.
– Эй, малыш! Лезь сюда. Можешь двигаться?
– Мама, где мама? Что с ней?
– Она здесь, малыш, Джей. Иди сюда.
Из темноты нарисовалось заплаканное лицо мальчика. На губе краснел глубокий порез, на лбу ссадина. Одна рука висела как плеть.
– Больно… – плакал мальчик.
– Знаю, больно. Иди ко мне. Протяни ту ручку, которой не больно.
Карт удивился, что мальчишка не терял сознание от боли.
– Давай. Вот так. Молодец.
Карт подтянул ребенка, оттолкнулся от кузова и прыгнул в сторону. Аспа уже не было рядом. Тот тащил на себе Ауи, приближаясь к платформе. Карт вдруг подумал, что если Асп доберется раньше, их с Джеем ждать никто не будет, поэтому, не медля, побежал к кораблю.
Шум на равнине усилился. Турбины механического монстра заработали, подготавливаясь к старту. Впереди Асп ступил на платформу, и та задрожала. Карт догнал его и перегнал. Оставив мальчика на одного из встречающих членов экипажа, он помог выбившемуся из сил Аспу дотащить Ауи.
– Где остальные? – первый помощник капитана с группой медиков подбежал к прибывшим.
– Не выжили, – стараясь отдышаться, ответил Асп.
Помощник молчал, переводя взгляд с одного на другого.
– Карт, подтверди, ты же заглядывал внутрь.
– Всё верно, признаков жизни у остальных не было обнаружено. Вир, Кеп… жена советника…
Помощник не мог сдержать досаду и выругался.
– Так, – тут же собрался он, – по местам. Бегите к пассажирскому блоку транспортного отсека. Карт, раз уж принес малыша, отвечаешь за него, пока Ауи не придёт в себя. Как только взлетим, окажем ему первую помощь. Советника тоже пристегните, чтобы не повредил себе ничего.
Платформа к этому моменту полностью захлопнулась. Массивные скрепы плотно прижали её к корпусу.
– Первый помощник на связи, мы готовы к взлёту.
– Принято, помощник. Удачи нам.
Глава 1
Обычный лукс-торн[1 - промежуток времени от восхода до заката Триэс (иначе соргемианский день). В отличие от Земли, день на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток] на Соргемии для Кионисс Кору стал особенным. Она получила лицензию психолога—аналитика и назначение на корабль. Психолог—аналитик – звучит гордо для тех, чья работа несёт пользы столько же, сколько прилипшая к подошве трава. Специальность подходила больше тем, кто предпочитал разговоры действию или же, таким как Кио, молодым людям с психологическими проблемами, в которых они давно мечтали разобраться, и о которых знать, кроме семьи, никто не мог.
Выйдя за автоматические ворота Планетарной космической академии с группой таких же выпускников, как и она, Кио поспешила на общественный транспорт.
– Эй, Кору! Есть свободный мо[2 - минимальная единица измерения времени на Соргемии (равна примерно десяти земным минутам)]? – позвал один из однокурсников, вытянув руку в толпе.
– Извини, я ужасно спешу! В другой раз! Ладно?
Кио не услышала ответ, да и не старалась услышать. Согласно периоду[3 - единица измерения времени, включающая в себя шесть мо (равна примерно одному земному часу)] на персональном устройстве[4 - (или ПУ) аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования], у неё оставалось не так много времени.
Миновав аллею голографических проекций, где каждый желающий мог ознакомиться с давно вымершими видами растений и животных Соргемии, Кио вышла к остановке монорельса. Пара её однокурсников, те, что обогнали студенческую толпу, уже ждали прибытие транспорта.
Размеренная соргемианская жизнь стороннему наблюдателю могла показаться довольно скучной. Несмотря на суровые условия климата, Соргемия пестрила множеством благ для своего населения. Хотя в далёком прошлом, загнанные в подземные города обжигающими лучами звезды Триэс соргемианцы выбирались на поверхность планеты только в исключительных случаях.
Сотни тысяч соргемианских лет эволюции сделали соргемианцев именно теми, кем они являются сейчас. Первые технологические разработки были нацелены на освоение поверхности планеты, которая подвергалась серьёзному облучению со стороны родной звезды. Скудная теневая растительность и далёкий от разнообразия животный мир давали крохотную надежду на свободную жизнь в лучах звезды, а не во тьме пещер. Соргемианцы, используя тенебре-торн[5 - промежуток времени от заката до восхода Триэс (иначе соргемианская ночь). В отличие от Земли ночь на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток] – время, когда одно из полушарий планеты погружалось во тьму, – постепенно возводили надземные базы, создавали костюмы для перемещения по поверхности вне тени, разрабатывали модели кораблей для выхода на орбиту планеты и, спустя сотни соргемианских лет, смогли построить сеть дополнительных орбитальных экранов, дозированно пропускавших свет звезды. Всё это подарило людям Соргемии возможность находиться на поверхности и любоваться длинными яркими лукс-торн планеты своими глазами, пусть и в световых визорах[6 - прибор, используемый для защиты глаз от ультрафиолетовых лучей и яркого света].
Нельзя сказать, что история планеты заключена только в победе над условиями, в которых людям пришлось выживать. Сами соргемианцы делали немало ошибок, пока шли к техническому и технологическому успеху. Кио стала одним из результатов таких ошибок.
Монорельс зашумел. Вдалеке показался состав – он мчался со стороны жилых квадратов[7 - часть административно—территориальной единицы планеты. Арии планеты поделены на квадраты для упрощения ориентации на местности, а также более рационального использования общественного транспорта].
Население планеты старалось упорядочить свою жизнь. Это касалось всего: быта, обучения, даже отдыха. Но так было не всегда. Текущее их существование лишь результат множества потрясений в прошлом.
Кио оглянулась – людей становилось больше, они прибывали, один за другим переступая границу платформы. Все в светлых комбинезонах, оснащённых системой охлаждения тела. Белые коренастые фигурки сливались с такой же белой платформой. Лиц почти не было видно под плотно прилегающими к коже визорами и капюшонами. Лишь губы могли выдать их эмоции: плотно сжатые или с лёгкой улыбкой, расслабленные или с опущенными вниз уголками.
Внутри транспорта работали вентиляция и охлаждение. Соргемианцы забирались внутрь, нажимали на дверных панелях пункт назначения, идентифицируя себя гражданской картой, и усаживались на свободные места. Кио проделала те же действия и выбрала дальнее сидение у окна. Там она стянула визор и капюшон – корпус транспорта, как и светозащитные стёкла окон, не давал зною и излучению пробраться внутрь.
Транспорт вёз пассажиров над многоярусными тротуарами второй Центрийской арии[8 - административно—территориальная единица планеты], мимо высокого, заостренного к верху здания стелла-станции, покрытого фотоэлементами, чьи генераторы сейчас работали в режиме накопления энергии. Длинный жаркий лукс-торн Соргемии скоро сменится тенебре-торн, и стелла-станции начнут высвобождать собранную энергию для освещения улиц арии.
Внизу, под плотной сетью монорельсов, расположился старый голо-парк, напоминающий тот, что окружает территорию академии. Там можно увидеть растения и животных планеты Земля.
Тема Земли была очень популярна в среде соргемианских учёных, ведь именно на ней соргемианцы впервые обнаружили разумную жизнь. К сожалению, открытого контакта двух цивилизаций так и не произошло. Около двухсот земных лет назад из-за разрушительного катаклизма всё разумное население планеты Земля исчезло. Период гибели землян отмечен в хрониках Соргемии, как печальное событие скорби и лишения.
Родители Кио к истории Земли имели особое отношение, ведь они участвовали в написании большого количества работ о толком непознанной цивилизации. Следуя их примеру, и Кио занялась этим вопросом, но едва ли профессионально. Она лишь читала литературу, смотрела кино о планете и втайне мечтала попасть на неё. Больше всего вызывали восхищение зелёные леса, голубые озёра, моря и океаны. Соргемия не могла похвастаться ни тем, ни другим. Становясь старше Кио поняла, что её манит не конкретно Земля, а иные миры в целом. Она хотела стать исследователем. К сожалению, из-за физиологической проблемы Кио не могла выбрать специализацию, связанную с частыми проверками организма на отклонения. Одно время она винила во всём родителей, только позже поняв, как Лиа и Телли рисковали ради неё.
В ухе запищал передатчик. Кио нажала на кнопку принятия звонка, и на том конце услышала радостное приветствие друга.
– Ну что, красотка, могу поздравить тебя с лицензией?
Кио улыбнулась.
– Да, Мик. Теперь я профессиональный бездельник, и спасает меня только новый соргемианский закон о психологах.
– Ты не передумала, да?
– Нет, не передумала. И всё ещё надеюсь на поддержку лучшего друга.
– Может, встретимся?
– Эээ…
– Только не говори, что прямо сегодня собираешься в космопорт?
– Так и есть, Мик, не хочу ждать ещё десяток анно[9 - промежуток времени, равный периоду обращения Соргемии вокруг звезды Триэс (примерно двести восемьдесят семь земных суток). Каждый анно делится на четыре менсиса (иниш, примед, авесек, тандем)], а на шахтёрское судно, как ты понимаешь, не горю желанием попасть.
– Ты со мной так не поступишь, я тебе этого не прощу. Мы должны увидеться, хотя бы ненадолго.
Кио прикинула, сколько времени ей потребуется на сборы и прощание с родителями.
– Ладно, я заскочу в Альму на один мо и не больше, там и поговорим.
– Буду ждать.
«Квадрат три дробь два», — произнес мужской голос из динамиков.
Выскакивая из транспорта, Кио чуть было не сбила одного из роботов уборщиков.
«Новая модель», – отметила она.
Гладкий корпус, человекоподобная структура: ноги, руки, голова, даже два серых глаза спрятались в узкой щелке имитационных глазниц – роботов всё больше делали похожими на людей.
Вся работа на Соргемии делилась по категориям. Роботы выполняли четвертую категорию работ – это либо тяжелый физический труд, либо чрезмерно сложные математические вычисления. Сами роботы также делились на виды. Были такие, как те, что увидела Кио, а были высокоорганизованные синтетики, которых чаще внедряли на космические корабли дальнего следования. Искусственный интеллект или ИИ, как часто его называли, считался весьма опасным изобретением, однако умудрённые неудачным, в своё время, опытом землян, соргемианцы немного подкорректировали разработки, исключив возможность любого вреда со стороны синтетиков, даже косвенного – роботам привили жёсткую мораль.
Закусочная Альма расположилась недалеко от монорельса. Мик сидел в дальнем углу, просматривая данные на персональном устройстве и потягивая сок као[10 - древнее растение, сохранившееся со времён подземных поселений. Соргемианцы выявили, что сок као, разбавленный холодной водой, весьма приятен на вкус. Также као активно используют в пищевой промышленности].
Внутри трудились только роботы, соргемианцев более такая работа не интересовала. Лишь в глубине помещения, в удобном кресле сидел оператор, контролирующий действия машин. Именно оператор или администратор компенсировал ограниченность в поведенческой программе роботов, ту, что исключала у машин возможность развития человеческого понимания действительности.
Кио прошла мимо узких пустых столов – в это время практически все соргемианцы были заняты работой или учёбой, выпускники же предпочитали отмечать последний период в академии, находясь дальше от центральных квадратов арии.
– Ты с работы отпросился? – уточнила Кио, увидев в ухе друга дополнительный передатчик. Она совсем забыла, что Мик уже как один менсис[11 - единица исчисления времени, равная одной четвертой части соргемианского года. Менсисы различаются этапами обращения планеты к звезде. В зависимости от силы воздействия звезды на орбитальные экраны, соргемианцы назначают те или иные хозяйственные работы на планете, как, например, посадка или сбор урожая] трудится оператором в продовольственном бюро.
– А как же! Моя подруга решила бросить меня на Соргемии не попрощавшись – я не мог не прийти.
Кио рухнула на гладкий стул напротив Мика. Такой же, как и она, темноволосый и кареглазый, парень больше напоминал её брата. Они познакомились в младшем образовательном корпусе, именно тогда родители Кио разрешили дочери перейти с локального обучения[12 - обучение, происходящее в стенах места проживания. Популярный способ обучения на Соргемии, позволяющий разгрузить планетарные образовательные учреждения] на обще-соргемианское. Мик стал первым и единственным посторонним, кто узнал об особенности Кио.
– Я не смогу тебя переубедить?
– Нет, Мик, это моё решение. Появилась возможность, и я хочу ею воспользоваться.
– И доводы «против» тебя не интересуют? Пойми, я переживаю за тебя, твою лицензию и твоих родных. Эта задумка… она…
– Мик, я готова. Поверь, я смогу. Мне удалось не использовать способность с тех самых пор, как я покинула дом и отправилась в академию.
Парень нервно взъерошил волосы.
– Ты ведь знаешь, что тебя ждёт, если кто-то узнает о…
Кио знала. Таких как она называли телекинетиками. Соргемианцы давно преуспели в генетике и в детальном изучении мозга человека. Опыты, ставшие отправной точкой гражданской войны, надолго осевшей в памяти соргемианцев, навсегда изменили население планеты. В ходе исследований ученые выяснили, что у пяти процентов подопытных проявлялись телекинетические способности. Процесс пошел в гору, когда удачно завершились эксперименты над новорожденными. В подростковом возрасте способности подопытных усиливались втрое. Консилиум, правящий орган Соргемии, одобрил программу и по всей планете стали находить детей с имеющейся предрасположенностью к телекинезу. Программа длилась более пятидесяти соргемианских лет. У повзрослевших подопытных появлялись свои дети, уже не нуждающиеся в искусственном вмешательстве, – они имели развитую телекинетическую способность с рождения. Консилиум всё время поддерживал программу, видя в ней реальную возможность в создании сильной армии. Помимо этого телекинетики могли вдвое быстрей, не используя машины, строить промышленные здания и сооружения. Их сила позволила бы работать с опасными веществами на расстоянии без привлечения роботов и их операторов, ведь развитый искусственный интеллект был тогда только на стадии разработки.
Консилиум находил обширное применения соргемианцам с телекинезом, однако, дело приняло печальный оборот после трагического события. Телекинетик использовал способность в уличной потасовке, что было строжайше запрещено. Потасовка закончилась тремя смертями. Позже, в офисе охраны порядка, телекинетик раскаялся, заявив, что не смог сдержать способность, она опьянила его, захватив сознание. Он просил помощи врачей, но мужчину приговорили к смертной казни, что подняло волну недовольства, среди ему подобных. Обычных соргемианцев за признание вины и искреннее раскаяние за совершённое преступление не казнили, им предлагали лечение и давали первое предупреждение. Здесь же, как считали многие, сыграл свою роль страх – общество хотело скорее избавиться от опасного, испорченного элемента.
Не получившие должного внимания волнения стали перерастать в нечто большее. Полномасштабные акции протеста, отчасти выражающиеся в терроре, начались в главной административно—территориальной единице планеты – первой Центрийской арии – и оттуда расползлись по всей Соргемии. Руководители арий – принципалы, не справлялись с конфликтами на своих территориях.
Мятеж телекинетиков был подавлен Консилиумом, ввиду малого количества протестантов и их неорганизованности – некоторые не умели пользоваться способностью, у кого-то она вовсе плохо развилась.
Война длилась четыре соргемианских года. По её итогам, выжившие телекинетики были лишены своих способностей. Им провели операцию, после которой жить обычной человеческой жизнью они больше не могли. Мутационные гены у последующих рождавшихся детей подавлялись на ранней стадии развития зародыша, однако подобное подавление чаще всего также приводило к инвалидности таких детей.
Телли Кору, отец Кио, был носителем гена телекинеза. Он, как и многие другие, но менее удачливые, прошел процедуру подавления гена и остался в своём уме. К его огорчению они с женой узнали, что их ребёнок, так же как и отец в своё время, унаследовал ген. Обманным путем и через поддельные документы они сымитировали проведение процедуры, оставив всё как есть. Так Кио обрела дар, о котором говорить ей запрещалось. Пока она была ребёнком, родители держали её дома. Знакомым сообщалось, что девочка чрезвычайно болезненная и выпускать её к другим детям не стоит. Детство Кио прошло в изоляции. Став подростком, и осознав природу силы и её опасность, девочка научилась контролировать телекинез. Беспрерывно занимаясь с отцом, она, наконец, смогла пойти в образовательное учреждение и начать полноценную социализацию. Это было не просто, но она справилась.
Кио понимала, что имеет в виду Мик. То, что сделали родители, противоречит закону. Её ошибка отразится и на них. Как телекинетик она подвергнется процедуре, после чего с огромной вероятностью потеряет рассудок. Родители же попадут в заключение, их учёная деятельность прекратится. Один просчёт изменит жизнь семьи Кору навсегда.
– Я хотела стать исследователем, Мик, ты же знаешь. Да, туда мне была дорога закрыта. Психологом я стала, из-за отсутствия выбора. Только здесь не нужны были проверки. Знаешь, новый закон, словно вывел меня из оцепенения. Я расценила его как знак. Знак, что пора действовать.
– Но «Фабула»? Кио, это не просто исследовательское судно, оно летит на Землю. Подготовка и полёт находятся под пристальным вниманием общественности. Хуже для тебя не придумаешь. Почему ты не хочешь немного подождать? Полетела бы в систему Колец или Обрема.
– Мик, знаешь за что я тебя люблю и уважаю?
– У?
– За то, что возможность отказа со стороны «Фабулы» ты даже не рассматриваешь, а ведь капитан исследователя может и не взять меня на борт. У меня нет рекомендаций, нет соответствующей подготовки, распределение вообще на шахтёрское судно, но ты уверен, что я улечу.
Мик усмехнулся.
– А я ведь и правда, даже не подумал об этом.
Ним Вайз, капитан корабля «Фабула-VII», был самым ярым противником нового закона. Консилиум внедрил в корабельный Устав поправку о необходимости иметь на борту психолога—аналитика. Вопрос рассматривался давно, но окончательное решение было принято после трагедии на «Эррор-XV». Корабль класса исследователь лишился всего экипажа из-за одного человека. Молодой механик, не выдержав эмоционального напряжения, перебил мужчин и женщин буквально за несколько суток. Поскольку искусственный интеллект не имел возможности избавиться от убийцы из-за жёстких программных ограничений, единственное, что он мог сделать, это направить корабль в ближайший док Соргемии. К сожалению, к тому моменту все уже были мертвы. Записи с камер открыли соргемианцам новый вид сумасшествия. Ученые сразу дали определение такому психическому отклонению – космопсихоз, а также предположили, чем он может вызываться. В перечень факторов входили и ограниченность пространства или пространственная напряжённость, ограниченность числа лиц для контакта, а для некоторых членов экипажа это и влияние новизны, ведь для них полёт был первым. Возвращение в родную систему сулило существенные перемены: некоторые родственники могли состариться и умереть или действующая власть могла смениться. Некоторые также понимали, что не все полеты в новые миры заканчиваются удачно. Всё это давило на людей и справиться с психологическими проблемами самостоятельно не получалось. Случай с космопсихозом не был первым, но первым, принёсшим такой ужасный результат.
Ним Вайз считал так: раз он отбирает экипаж самостоятельно, то вопросов о космопсихозах или иных отклонениях быть не может. Для него лишний член основного экипажа – это дополнительная головная боль. Всё это Кио знала, но будучи от природы человеком позитивным и упёртым, она верила, что сумеет его убедить.
– В общем, Мик, если всё удастся, я полечу в Солнечную систему, если нет – вернусь домой и подумаю над работой в оспите[13 - собирательный термин для медицинских учреждений планеты. Такие учреждения не имеют различий в наименовании по территориальной обособленности. В оспит входят: подразделения занимающиеся больными с генетическими заболеваниями, которые не удалось устранить при рождении; подразделения для душевнобольных; подразделения для больных с бактериальными или вирусными инфекциями].
– Но если всё же полетишь, пожалуйста, будь осторожна.
Мик наклонился к Кио и крепко поцеловал в щёку.
– Я буду скучать.
– Я тоже.
Глава 2
Консилиум представлял собой титаническое строение в форме круга, с множеством входов и выходов, окон и арок. Парки Консилиума славились своей красотой и изяществом, гулять в них позволялось любому жителю Соргемии.
В руководящем органе планеты работали только те специалисты, которые закончили свои академии с отличием, а также написавшие не один десяток научных работ в той или иной области. Принцип наследования здесь не действовал. Чтобы попасть на место, скажем, отца, сыну следовало пройти соответствующее обучение и проявить себя не только как политика, но и как учёного. Консилиум можно было по праву называть мозгом планеты.
Из числа специалистов народом отбирались самые лучшие, из которых формировался рабочий Совет, возглавляемый ипсумом[14 - главное лицо планеты. Руководитель Совета и Консилиума, избираемый народом]. Ипсум, по сути, и руководил всеми действиями Совета и Консилиума. Лишить ипсума власти мог как Совет, так и народ. Работа Совета оценивалась качеством жизни населения. Если в каких-либо сферах жизни общества происходили сбои, ответственные за данную сферу смещались.
Ипсум Терра занимал свою должность не один десяток соргемианских лет. При нём промышленность, экономика и социальная сфера вышли на новый уровень. Именно благодаря ему соргемианцы не думали о том, что ждёт их в будущем, они знали – их жизнь сложится лучшим образом. Единственное, о чём народ мог переживать, это о здоровье самого ипсума, хотя для соргемианского главы Консилиума он был достаточно молод. Так или иначе, никто не хотел преемников, поэтому все надеялись, что Терра будет жить и править долго. Многие считали, что дар управления передался ему по наследству. Отец ипсума правил планетой до глубокой старости, пока уже физически не мог нести бремя ответственности. Его сын усердно учился, перенимая позитивный опыт отца, и когда тот стал совсем стар, предложил свою кандидатуру на пост члена Совета, а позже и на пост ипсума планеты.
– Я просматривал вчера письма от населения, их было более миллиона. Конечно, мне помогали ассистенты, но основную суть я уловил, – заседание Совета из двадцати членов длилось уже не один час, но Терра не был намерен завершать его, пока не разберётся в главном. – Многие жалуются на труднодоступность зелёных парков в Аустрийской арии, что не приемлемо с учётом данных от советника Планта. Советник, расскажите, пожалуйста, что с Аустрийской арией не так, почему парков на территории мало, хотя по отчётам в этом анно количество парков на планете увеличилось?
Низкорослый мужчина, даже по меркам соргемианцев, встал из-за круглого стола. В руке он держал портативный электронный журнал отчётов. Оживив его прикосновением, Плант поднял глаза на ипсума.
– Дело в том, что в данной арии условия для выживания растений хуже, чем, скажем, в Центрийской арии. Для выживания даже самой крепкой растительности необходимо специальное оборудование, которое в целевой арии находится в дефиците.
– Так, я вас понял, советник. Тогда вопрос к советнику Теку. По какой причине в Аустрийскую арию не завозят новое оборудование? Если не ошибаюсь, ваши отчёты также свидетельствовали о хороших результатах в сфере разработки.
Тек, как один из самых старых членов Совета, двигался медленно, ровно так же он соображал. Терра, будучи младше его на пятьдесят, а то и больше, соргемианских лет, порой чувствовал себя неловко, когда дело шло к порицанию. Однако его уверенность в необходимости отставки Тека нарастала с каждым новым заседанием. Старый советник, вероятно, чувствовал это, отчего испытывал неприязнь к «инфанту»[15 - оскорбительное соргемианское прозвище, применимое к молодым людям, не достигшим зрелого возраста], как он называл ипсума. Тек имел вес в Совете, поэтому его отставку никто не поддерживал. Тогда Терра решил, что сам должен показать населению, кто плохо работает в Совете, и сейчас для этого было лучшее время.
Каждое заседание транслировалось через информационную сеть. Население могло ознакомиться с текущими делами планеты и составить петицию на устранение из Совета того или иного его члена. Рейтинг Тека упал ниже некуда, и Терра жаждал его добить.
– Советник Тек? – Терра повторно обратился к старику, который всё ещё перебирал пальцем по электронному журналу, словно намеренно игнорируя слова ипсума.
«Мерзавец, знает ведь, что просчитался», – подумал ипсум.
– Да-да, – вяло отреагировал Тек. – Я тут как раз искал данные по этому вопросу, но, к сожалению, пока не могу ответить точно. Вы позволите мне проанализировать вопрос и ответить на следующем собрании?
Ипсум сжал зубы от негодования, ведь он слышит эту фразу не первый раз.
– Советник Тек, у вас на каждый мой вопрос одна и та же фраза. Я хочу, чтобы вы сейчас мне сообщили, почему не оснащается Аустрийская ария. Каждый менсис-тандем[16 - единица исчисления времени, завершающая соргемианский год] на оснащение всех арий в равной степени выделяются средства. Почему в одних ариях всё идет по плану, в других мы наблюдаем нехватку зелёных парков или новых монорельсов? Напомнить вам, чем заканчивается ухудшение условий жизни отдельных слоёв населения?
Тек сверлил ипсума взглядом человека, чья гордость и статус были значительно ущемлены. Его морщинистые руки сжали журнал с такой силой, что вот-вот раздавили бы экран.
– И почему именно Аустрийская ария? Не потому ли, что именно эта ария при переизбрании вас в Совет голосовала «против»? А что, если бы это была Центрийская ария, вы бы тоже перестали их снабжать техникой? Мстительность не к лицу столь почётному политику, как вы.
Как бы ни хотелось Терре продолжить говорить о некомпетентности Тека, Совет имел иные вопросы для рассмотрения. Главное, что растерянность этого старика попала в сеть. Краем глаза Терра видел, как информационники с передатчиками, ответственные за съёмку заседания, посмеивались, глядя на раскрасневшегося Тека. Где-то за ними, на одном из стульев, сидел отец ипсума. Он не поощрял нападки сына, но в тоже время считал необходимым в скором времени обновить Совет.
– Теперь вопрос, который я встречал практически в каждом письме: как обстоит ситуация в колониях Сперио и Фида. По тем сведениям, что я получил, часть колонистов вернулись на Соргемию. Сейчас они находятся на карантине в орбитальном медицинском модуле, многие из них заразились неизученным на текущий момент вирусом. Практически вся известная мне информация была опубликована в нотспате[17 - название информационной сети Соргемии. Нотспат является неотъемлемой частью жизни населения, как электрическая энергия и водные коммуникации]. Возможно, у советника Солта есть дополнительные данные, о которых просто не успели сообщить.
Солт нравился ипсуму больше всех из Совета. Он говорил по делу, никогда не задерживал отчёты и был предан Соргемии как никто другой. От него ипсум получал самую точную информацию. В ведении Солта находилась одна из самых сложных сфер планеты – охрана здоровья, несмотря на это мужчина справлялся со своими обязанностями на отлично. Лишь с одним ипсум не мог согласиться, Солт занимал позицию ярого противника отмены процедуры подавления гена у телекинетиков, что никак не вязалось с его позитивным образом. Ипсум же считал увеличение числа недееспособного населения планеты социально опасным явлением. Этот вопрос по-прежнему оставался открытым, и Терра не собирался пускать его на самотёк.
– Смею заверить, ипсум, вы владеете самой актуальной информацией. Мне лишь стоит добавить, что я работаю над проблемой, волнующей большинство родственников колонистов, живущих на Соргемии. Они требовали встречи с больными. Сейчас налаживается работа по транспортировке желающих на орбитальную медицинскую станцию, а также возвращению их без опасности для остального населения. Родственники пострадавших проходят тройную обработку и осмотр, как до посещения станции, так и после.
– Это хорошо, благодарю вас и ваших коллег за работу. Что известно о вирусе и есть ли возможность вернуться к освоению Сперио? На Фиде подобные проблемы встречались?
– Пока природу вируса не удается выявить. Проблема заключается в том, что он непрерывно мутирует. К счастью, летальных исходов не наблюдалось. На текущий момент ведётся поддержка зараженных. Тех, кто подходит к тяжелой стадии заболевания, мы помещаем в гибернацию на время, которое нам понадобится для создания лекарства.
– Я опечален ситуацией с родными пострадавших, но рад, что в этом плане у вас всё под контролем.
– Мы не можем говорить о продолжении освоения Сперио, пока не решим вопрос с вирусом. Нескольких колонистов, которые не подверглись заражению, мы также забрали на борт станции. Они дали согласие на анализы, поскольку есть вероятность наличия у них иммунитета. Колонистов, что остались на Сперио, очень мало, поэтому их задача лишь поддерживать колонию, обслуживая рабочие машины. Если не ошибаюсь, им в помощь направили новые протестированные модели роботов, но об этом вы уже знаете от советника Колдема. На Фиде вопрос о вирусах не стоит.
– Благодарю, советник Солт. Ваши отчёты как всегда полезны и точны.
Мужчина кивнул и сел. Ипсум обвёл взглядом всех присутствующих, куда входили не только советники, но также информационники и приглашённые наблюдатели из народа.
– Оставшиеся вопросы мы рассмотрим на следующем заседании Совета. Теперь же у вас, мои коллеги, есть возможность задать вопрос мне, либо внести предложение в законодательный процесс.
Тек и ещё один советник по имени Хемред засуетились. Тек поманил кого-то из толпы, и Терра решил, что он зовёт ассистента. Хемред тем временем передал работнику зала персональное устройство с просьбой отнести его ипсуму.
– Несмотря на наши сегодняшние разногласия, – начал Тек, – прошу вас, ипсум Терра, принять на рассмотрение кандидатуру Вэна Долума на должность сопровождающего на исследовательское судно «Фабула-VII». На более раннем Совете на повестку дня встал вопрос о том, что всё чаще в Солнечную систему вторгаются свободные исследователи, которые расхищают Землю, привозя на Соргемию новые предметы быта землян. Всё бы ничего, но средства защиты таких исследователей оставляют желать лучшего, поэтому каждый новый анно мы рискуем получить заразу извне или же лишиться наследия землян в целом, ведь многие из этих людей не добираются до нашей планеты, оставляя предметы культуры болтаться в межпространстве[18 - место в космосе, куда попадают космические корабли в случае остановки работы пространственного рефрактора]. Мы уже выпустили закон, запрещающий несанкционированные полёты к Земле, теперь же предлагаем контролировать санкционированные полеты нашими сотрудниками.
Терра нахмурился, такой глупости он ещё не слышал. Взяв в руки переданное персональное устройство, он быстро просмотрел информацию о Вэне Долуме.
– Чем полёту поможет раздувание управленческого аппарата? – не отрывая глаз от документа, спросил Терра.
Тек осёкся, не понимая, какой ответ от него ждут. Он глянул на Хемреда, пожимающего плечами, затем на возмущённого Вэна.
– Прошу прощения, ипсум?
– Хорошо, спрошу иначе. Чем господин Долум поможет нам в контроле? Основной экипаж «Фабула-VII» составляет пятнадцать человек, к пассажирам судна относится рабочая группа в составе порядка пятисот человек, затем группа поддержки, это ещё около сотни. Каким образом господин Долум будет следить за тем, чтобы кто-то из этих шестисот пятнадцати членов экипажа не украл безделушку, найденную в почве или воде?
Ипсум был готов поклясться, что Тек беззвучно выругался. В бешенстве старик швырнул свой электронный журнал в сторону, чуть не зашибив Хемреда.
– Мы дадим ему людей из нашего подразделения безопасности и особые полномочия для управления роботами! Ипсум, вы должны понимать, насколько ценным является сохранение культурного наследия землян. Расхищение должно караться! Если мы проявим слабость в данном вопросе, кто угодно будет гонять в Солнечную систему, как к себе домой. Новейшие разработки в этом плане сыграли с нами злую шутку. Теперь пространственными рефракторами[19 - аппарат, предназначенный для открытия так называемого «окна» в пространстве, позволяющий переместиться из одной звёздной системы в другую, минуя большую часть межзвёздного пространства] оснащают даже маломестные космические катера. Ипсум, вы не можете игнорировать данную проблему. Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего.
На последней фразе рыжеволосый бесцветный Вэн в стандартном чёрном костюме дипломата, вытянулся, приподняв подбородок, и кивнул ипсуму. Терра недоверчиво вернулся к информации о нём на устройстве. Окончил академию Служащих Консилиума с отличием, имеет несколько работ по развитию средств коммуникации и ведению переговоров, владеет навыками обращения с боевым оружием.
– Военный человек на борту исследовательского судна? Советник Тек, капитан «Фабула-VII» будет весьма огорчён, нам следовало заранее предупредить его и пригласить на Совет.
Тек нервно поёрзал на стуле.
– Вы же знаете, это было невозможно, он только недавно вернулся из системы Гадо.
– Я не совсем согласен с подобным решением, более того, считаю его непродуманным и необоснованным, но давайте решит Совет.
Тек расплылся в улыбке, которая не понравилась ипсуму. Так улыбаются те, чьи планы приводятся в действие.
– Прошу проголосовать, кто «за» внедрение господина Долума на борт «Фабула-VII» в целях контроля за сохранением культуры народов Земли.
Когда руки подняли больше половины членов Совета, Терра понял, в чём подвох. Тек явно преследовал личные цели, Хемред же, будучи ответственным за культурное наследие землян, наверняка лишь поддался манипуляции. Половина Совета состояла из сочувствующих Теку, именно они не позволили отправить его в отставку, и именно они представляли старейшую часть Совета. Такие же, как Солт, проголосовали против.
– Что же, решение принято. Прошу Вэна Долума незамедлительно проследовать в космопорт, поскольку отправление судна назначено на третий ора[20 - (соргемианские сутки) – единица измерения времени, делящая торны планеты на восемнадцать частей (один ора примерно равен тридцати часам на Земле). Данный оптимальный временной промежуток был рассчитан соргемианскими учёными на основе биологических ритмов населения. Помимо этого ора внедрили для удобства ориентации во времени] текущего лукс-торна, опаздывать нельзя. Вас, советник Тек, я прошу направить подробное письмо капитану «Фабулы», ведь Вэн, как представитель Консилиума, получит соответствующие полномочия и право применить код Консилиума в экстренной ситуации. Будьте готовы получить неприятный ответ. Заседание объявляется закрытым.
***
Кио подходила к своему дому. Его плоская крыша, как и все остальные крыши домов на длинной и широкой улице, устилалась фотоэлементами, принимающими энергию звезды. На заднем дворе гудела пара старых генераторов – домашняя версия генераторов стелла-станций.
Вдоль улицы, по другую сторону от жилых домов, тянулась линия монорельса. Транспортники двигались практически бесшумно, со слабой вибрацией, поэтому такое соседство не мешало жителям квадрата.
Кио подошла к невысокому серому забору и ввела простой код на панели. Заходя во двор, она заметила, что клумбы, раскинувшиеся под защитным козырьком, обновились, а это значило, что мама снова занималась любимым делом. Витио-флосы[21 - растение, выведенное в соргемианской лаборатории, которое может приспособиться к засушливому местообитанию. Тонкие плотные отростки на теле растения защищают его от перегрева, создавая стеблю тень] сменились малорингами[22 - растение, выведенное в соргемианской лаборатории. Как и витио-флос, это растение может приспособиться к засушливому местообитанию, но в отличие от первого, малоринг имеет ребристую форму с множеством крохотных сосочков на стебле], чуть ли не единственными доступными цветами на Соргемии.
Соргемианцы не оставляли попыток выводить растения, способные выживать в условиях сурового соргемианского климата. «Зелёные полки», так называли магазины, где можно было приобрести то немногое, что удалось вывести учёным, практически всегда пустовали. Домохозяйки мгновенно скупали все возможные семена, в надежде обновить свой палисадник. Иногда матери Кио везло, и её подруга из академии приносила некоторые образцы ещё не вышедшие в продажу. Сад Лиа Кору всегда пестрел яркими красками и радовал прохожих своей неповторимостью.
Уже на пороге Кио почувствовала дурманящий запах обработанного мяса с приправой. Мама готовила, напевая весёлую песенку.
На кухне шумела техника: духовой шкаф и водный преобразователь. Мама танцевала, её бедра двигались в такт причудливой мелодии, при этом всё её внимание занимала кастрюля с супом, в которую она подсыпала, то одну, то другую приправу. Иногда она останавливалась, чтобы пропеть свою любимую часть, а затем снова принималась за дело. Кио не могла не улыбаться, когда видела это.
– Привет! – радостно отозвалась мама, услышав шум закрывающейся двери. – Я тут готовлю, – пояснила она явно очевидный факт.
– Да, – Кио оставила у входа сумку и завернула на кухню.
Мама потянулась к ней, широко разведя руки для объятия.
– Ну что, как ты? Довольна распределением?
Кио с грустью поджала губы.
– Не то, что ожидала?
– Совершенно, мам. Но у меня есть кое-какие идеи на этот счёт.
Мама вернулась к готовке.
– Только сильно не расстраивайся по поводу этого, ладно. Через какое-то время можно будет повторно сдать квалификацию и получить что-то более приемлемое для тебя.
– Да, конечно.
Кио не захотела рассказывать о планах на «Фабулу», опасаясь, что в случае отказа, ей будет стыдно признаться в своём промахе. Мать понимала её, но к некоторым увлечениям дочери относилась не серьёзно. Да, она любила шутить на счёт полётов в дальние системы, но реально эту возможность не воспринимала всерьёз. Кио решила, что поделится только успешным результатом.
– Что думаешь? – вторгаясь в размышления Кио, спросила мама. – Когда отправишься на беседу?
– Корабль отходит в третьем ора текущего лукс-торна.
Лиа остановилась.
– Как? Так рано?
– Да, не хочу откладывать в долгий ящик.
– Ох, – мама села на автоматически выскользнувший из-под стола стул. Со стороны раковины к ней подъехала рука-помощник – робот, ассистирующий преимущественно на кухне. Он быстро обсушил руки хозяйки, продолжив готовить за неё. – Мы даже попрощаться не успеем?
Кио опустила голову, чувствуя вину за свою спешку. Она знала наперед, что родители расстроятся, особенно мама, но ничего не могла с собой поделать. Лиа Кору была мягкой и чувствительной женщиной, она сильно любила дочь и, как это часто бывало у людей со схожим характером, в разлуке с родными на неё находила тоска.
– Прости, мам, я не хотела тебя огорчить.
– Да ничего, – Лиа натянуто улыбнулась, – я дам тебе чего-нибудь перекусить в дорогу, хорошо?
Кио подошла к маме и крепко обняла.
– Я тебя очень сильно люблю, ты же знаешь это?
Лиа посветлела, словно дитя, которому дали новую игрушку. Маме было достаточно тёплых слов, чтобы немного приободриться, и Кио частенько пользовалась этим.
– Конечно, моя хорошая. И я тебя люблю. Что бы ты ни выбрала и куда бы ни полетела, я всегда буду рада за тебя. Ты должна знать, что это твой дом и его двери всегда открыты.
Кио посмотрела маме прямо в глаза, не уставая удивляться её проницательности.
– Я буду сильно скучать.
– Иди, отец тебя ждёт с самого утра. Попрощайся с ним, как соберёшь вещи.
Миновав коридор, Кио забежала на лестницу и поднялась в свою комнату. Во многих домах лестницы замещали небольшие подъемники, но в доме Кору царила атмосфера, приближенная к культуре землян. Всё выглядело именно так, как будто дом замер в двадцать первом веке на Земле. Не обрамлённые рамами картины природных пейзажей, бесполезные цветные дорожки на полу, памятные статуэтки, выкупленные у торговцев антиквариатом. К слову, эти дельцы в свою очередь перекупали необычные вещицы у свободных исследователей.
Горшки с искусственной растительностью заполняли все подоконники дома. Лиа любила цветы. В доме царил порядок и чистота. Из небольших динамиков в разных углах комнат лилась лёгкая музыка. Нигде Кио не чувствовала себя такой защищенной, как здесь. Во многом сама атмосфера, в которой она росла, составила её мировоззрение. Даже то, что она сейчас спешит на исследовательское судно, вопреки здравому смыслу, говорит о сильном влиянии окружения и научной деятельности родителей на её жизнь. Иногда Кио задумывалась, а действительно ли это её мечта, а не навязанная идея, к которой лично она не имеет никакого отношения. Так или иначе, не попробовав дойти до цели, она никогда не узнает, была ли эта цель её или же принадлежала кому-то другому.
Кио встала перед дверью в свою комнату. Сработали сенсоры, и та отъехала в сторону. Девушка быстро осмотрелась. На полке пылились электронные книги и справочники – ничего из этого ей не понадобится. Еда, питье, корабельная форма, приспособления для личной гигиены и тому подобное тоже будут на судне. Она могла взять только пару голо-записей с тренингов по психологии, а также устройства для сбора образцов, чтобы привезти родителям как можно больше исходного материала для работы над их научными проектами.
Подобрав с полок несколько памятных вещиц и поместив их в белую сумку, Кио, словно в последний раз, взглянула на комнату. Ей представилось, что полёт изменит её жизнь. Она вернётся другим человеком. Сейчас решительность подавляла страх перед огромным риском и желание остаться здесь, в родном мире, мечтая в безопасности. Кио даже не предполагала, что когда мечта находится на расстоянии вытянутой руки, сомкнуть ладонь оказывается невероятно сложно. В воображении намерение выглядит просто и безобидно. Вот ты выходишь из дома, садишься на транспорт до космопорта, находишь капитана Вайза и летишь на Землю. А когда возвращаешься, тебя встречают с овациями, родители гордятся тобой – цель достигнута. Однако когда ты начинаешь воплощать в жизнь свои представления, множество сомнений тянут назад, в зону комфорта, из которой ты так долго выбиралась. Мысли о провале приходят всё чаще, их становится тяжело контролировать. Вот и сейчас Кио сомневалась, правильно ли поступает. Речь шла не только о выборе корабля, но и о ней самой. Она действительно могла не справиться. Малейшая ошибка и вся размеренная жизнь, построенная для неё родителями, разрушится в мгновение ока.
Кабинет отца располагался на первом этаже за гостиной. Он редко из него выходил, что объяснялось некоторой отстранённостью Телли от семьи.
Дверь отъехала с задержкой.
«Отцу следует заняться сенсорами, а то скоро ему придется выбираться из кабинета через окно или вентиляцию», – заметила Кио.
Телли говорил с кем-то по видеосвязи.
– … и я настаиваю на наличии у нас общего прародителя, даже если эта теория не получила должного развития в научных кругах.
– Теория не получила развития неспроста. Была проведена масса исследований…
– Я провожу своё исследование. Идентичность во внешности, некоторых языковых группах, наличие схожих элементов в культуре…
– Последнее они могли перенять от нас, когда мы начали жить среди них.
Телли нервно рассмеялся.
– Это ли не иллюстрирует, что мы одна семья? Мы смогли «затеряться в толпе» и не привлекать к себе внимания. Да, мы ниже ростом, мускулатура развита лучше, наши кости крепче, а сердца сильнее, но это лишь адаптация и образ жизни. Живи земляне на Соргемии, выглядели бы так же, как и мы. Мы один вид, каким-то образом занесённый на две планеты разных систем. Я считаю это подтверждением наличия общего прародителя. Вспомни, учёные не смогли объяснить схожесть наших ДНК. Соргемию и Землю разделяют десятки световых планетарных анно и при этом мы имеем схожую ДНК! Кто знает, возможно, и мы, и земляне лишь прохожие на родных планетах.
На том конце молчали, то ли соглашаясь с озвученными утверждениями, то ли придумывая новые аргументы против.
– Ладно, – Телли решил опередить собеседника, – ко мне дочь пришла, отключаюсь.
Отец устало улыбнулся, развернув кресло к гостю своей скромной обители.
– Соргемианцы просто не хотят верить в свою не уникальность. Не хотят верить в возможный галактический эксперимент. Они стараются отодвинуть теорию, что мы – это они, а они – это мы, несмотря на абсурдность собственных выводов. Не исключено, что подобные мысли диктуются сверху. Но каков смысл? Этого я никогда не пойму. Зачем отрицать очевидное? Их сделали такими, какие они есть, условия планеты Земля. Из-за того, что их планета обладала большими ресурсами и более мягким климатом, если сравнивать с нашей планетой, развивались они медленнее. У нас же были суровые условия, которые заставили соргемианцев действовать быстрее. Мы сумели защититься от звезды, вернулись из подземных городов на поверхность. Однако жизнь была дана изначально в одном своём виде, без форы какой-то из сторон.
– Пап…
– Знаешь, иногда мне это напоминает лабораторию, где в разные пробирки помещают одни и те же живые организмы и дают им разные условия, одну пробирку ставят под лампу, а вторую помещают в тёмный угол комнаты…
– Папа.
Телли взглянул на дочь, словно она только что вошла.
– Ох, да, прости, снова я ушел в рассуждения. Эта работа не оставляет меня. Хочу доказать нашу полную идентичность, и тогда исследователи начнут поиски первичной цивилизации, а не абстрактных пришельцев, как это делается сейчас.
Кио снисходительно улыбнулась, заметив на рубашке отца следы еды, а между пальцев мозоли от работы с голографическим монитором.
– Тебе стоит чаще выходить из комнаты.
Светловолосый Телли Кору был чрезвычайно обаятельным мужчиной, но его столь фанатичная погружённость в науку отпугивала многих коллег и огромное количество представительниц противоположного пола. Лишь Лиа увидела в нём любовь всей своей жизни и научилась мириться с его странностями.
– Пришла сказать, что уезжаю пап. Я прошла распределение.
– Что они тебе дают?
– Шахтёрские суда.
– Не совсем то, что ты хотела, так?
– Так.
– Но знаешь, я рад. На шахтёрских нагрузка куда меньше, чем на исследователях.
Кио отошла от отца, повернувшись к полке с семейными фотографиями и памятными безделушками.
– Я не хотела говорить маме, потому что не уверена в успехе…
Телли не понимал, о чём речь.
– Я об исследователе, пап. Хочу попробовать попасть на исследовательское судно.
– Это нормально, позанимаешься немного, поработаешь в космопорте и…
– Ты не понял, я хочу попробовать сейчас.
Телли молчал, но когда осознание сказанного пришло, глаза его округлились.
– Хочешь попасть на «Фабулу»?
Кио кивнула, выжидая вердикта отца. Она нуждалась в поддержке хотя бы одного из родителей. Отец никогда не строил планов на её счёт, и это облегчало Кио жизнь. Мама же постоянно представляла, как дочь становится известным психологом или возглавляет один из оспитов. Она даже мысли не допускала, что Кио может остаться просто Кио, без заслуг и достижений. Это не делало её плохой, она просто считала своего ребёнка особенным, как и многие матери до и после неё. Отношение отца отличалось, он просто радовался, когда дочь время от времени заходила в гости.
– Опасная затея, ты же понимаешь, дорогая.
– Разумеется.
– О маме не беспокойся, пока не позвонишь, я ничего не скажу. Просто будь осторожна и держи себя в руках. Никто не должен узнать.
Кио с отцом крепко обнялись.
– Спасибо, пап. Я постараюсь. Не факт, что у меня выйдет задуманное, но…
– Выйдет, – Телли улыбнулся. – Я же тебя знаю. А! Вот!
Телли метнулся к полке, набитой самыми обычными бумажными книгами. Этим реликвиям мог позавидовать любой соргемианский исторический музей. Телли вытащил часть книг с одной из полок, чтобы добраться до нужной.
– Смотри, – он протянул Кио обшарпанный томик, на обложке которого имелась запись буквами соргемианского алфавита.
– Не понимаю, что здесь написано. Вроде наши буквы, но слово мне не знакомо.
– Это новая история Земли. Вот, здесь, – Телли обратил внимание дочери на мелкую заметку поверх надписи.
– Ты перевёл её, так?
Телли замялся.
– Не я один, но в целом да, я участвовал в переводе. Это не учебник, скорее рассказ одного из землян о том, что творилось до катастрофы на планете. Книга на нескольких языках, тот, что мы перевели – назывался у них «английский». Уверен, тебе понравится. Так, для общего развития.
– Спасибо пап, – Кио провела ладонью по шершавой обложке, а затем ещё раз обняла отца, с трудом сдержав слёзы. – Я буду скучать.
Телли коснулся щеки дочери, его глаза заблестели.
– Ничего не бойся, моя дорогая.
– Транспорт в первую Центрийскую вот-вот будет отходить, поторопись! – прокричала мама с кухни, когда Кио вышла в прихожую.
Кио задержалась в зале и по привычке включила голо-проектор, свисающий с потолка у дальней стены. Шла трансляция из зала Совета, где ипсум Терра по обыкновению своему отчитывал советника Тека, которого так не любила мать Кио.
– Это повтор, дочка. Сегодня уже показывали, как Дефич разнес этого прогнившего старика, – мама всегда называла ипсума по имени. – Я уже подписала петицию на его отстранение, надеюсь, через пару заседаний мы больше не увидим его наглую физиономию.
Кио промотала повтор вперёд.
– …Вэн проследит за ходом работы на корабле, чтобы всё шло по плану, а экипаж не позволял себе лишнего…
– Мам! А что за Вэн?
– Да это прихлебай Тека. Они решили засунуть свои клешни контроля и на исследовательское судно «Фабула-VII». Я же говорю, от этого мерзавца исходят только глупые законы и такие же глупые инициативы, давно пора его отстранить. Ипсум старается, как может, но, вероятно, настала очередь народа разобраться с ним.
Сердце Кио забилось чаще. На корабле будет служащий из Консилиума, что только усугубит нахождение на нём Кио, если её возьмут, конечно. Мик был прав, «Фабула» привлекает слишком много внимания.
– Готова? – мама снова выглянула из кухни.
Бесчисленное количество мысленных «может» Кио оборвала одним глубоким вздохом.
– Да, – ответила она, закинув сумку на плечо.
Мама притянула дочь к себе.
– Я буду очень сильно скучать. Позвони нам, когда разрешится твой вопрос.
Кио поправила волосы, потуже затянув их в хвост, накинула капюшон, включила визор и вышла во двор.
***
– Зря ты так с ним, старик очень мстителен, – заметил старший Терра, обращаясь к сыну.
Дефич смотрел из окна личного межария[23 - общественный транспорт, перевозящий людей между ариями планеты]. По отдельной линии монорельса он должен был доставить их в космопорт к моменту отлёта челнока основного экипажа «Фабулы». Сам корабль с рабочим персоналом находился на орбите, в ожидании нового длительного путешествия.
– Я просто хочу, чтобы он перестал портить жизнь мне и соргемианцам в целом. Он стар и более не работает так, как раньше. Казалось бы, что ещё нужно старику под конец его жизни? Материальные блага? Да этого у Тека должно быть в достатке. Тогда что?
– Власти, сынок. После того, как люди получают всё материальное, они хотят власти, господства, осознавать себя всемогущими, теми Кто порицает, а не Кого.
Ипсум скривился.
– Терпеть его не могу. Каждый из нас, выбирая такую работу должен осознавать, что результат её выражается в хорошей жизни населения – от ребёнка до старика. Почему он хочет это разрушить? Из-за власти? Но это глупо. Когда народ ненавидит тебя, власть ничего не стоит. Разве не должен он получать истинное удовлетворение от улыбки ребёнка, который увидел настоящее дерево?
– Ты идеалист, сынок, – по-доброму улыбнулся отец, про себя подумав, как сильно он гордится им. Старшему Терре удалось показать и рассказать сыну то, что сам он успел почерпнуть от своего отца. К сожалению, дед Дефича не видел ни восхождение сына, ни восхождение внука.
– Жаль, что я не могу залезть в голову этого дурака и исправить там пару механизмов, чтобы они начали работать правильно. Но Тек ещё полбеды, больше всего меня угнетает эта старческая солидарность. Ты ведь работал с этими людьми раньше, что движет ими? Почему они поддерживают бездельника, почему не хотят его устранить?
– Полагаю, каждый из них видит в Теке себя, за одним исключением. Голосуя, они думают о возрасте, но не думают о личностных качествах советника – Тек невероятно хитёр и изворотлив. Наверняка он настраивает их таким образом, чтобы они боялись перемен. Переводит свою отставку на их счёт, что, дескать, как только избавятся от меня, примутся за вас.
Ипсум тяжело вздохнул.
– Просто невероятно. Вместо того чтобы думать о будущем Соргемии, они трясутся за собственные места. Многих совершенно не волнует, что колонисты Сперио болеют неизвестным вирусом, что освоение многих планет закончилось неудачей, но что самое главное, нас, соргемианцев, становится слишком много. Я как могу оттягиваю бесчеловечные законы по ограничению рождаемости, в надежде, что очень скоро мы найдем второй дом. Я думал о Земле…
– Сынок. Забудь об этом, – резко посерьёзнел старший Терра.
Ипсум наклонился к отцу, чтобы в приглушённом свете межария лучше разглядеть его лицо.
– Почему ты и часть Совета столь категоричны? Почему никто не рассматривает Землю, как наш новый дом? Земляне исчезли, а те крупицы, что выжили после серии катаклизмов, наверняка уже выродились. По тем данным, что мне предоставлял Совет, разумной формы жизни на Земле нет, а это значит, что не будет и конфликтов. Сейчас для нас это планета—ферма, но может стать планетой—домом.
– Дефич, прошу тебя более не поднимать эту тему. Тебе неоднократно говорилось, что жизнь на ней опасна. Земля непредсказуема. И давай больше не будем об этом.
Ипсум отклонился обратно, не отрывая глаз от уставшего морщинистого лица старшего Терры.
– Я вернусь к этой теме после возвращения «Фабулы», нравится вам это или нет.
***
Квадраты арий: одинаковые жилые дома, скупая, не броская реклама социальных программ, голограммы и чистые улицы мелькали перед глазами Кио, пока транспорт мчал её и несколько сотен пассажиров в главную арию планеты. В далёком прошлом монорельсы тянулись через пустынные территории гористой местности и скудной растительности, сейчас же арии разрослись настолько, что между ними практически исчезли незаселённые территории. Дома в горах считались не самым безопасным жилищем, но люди должны были где-то расположиться. По социальной программе такие жилые комплексы предоставлялись за счёт фондов и программ Консилиума, соргемианцы не платили за их приобретение. Таким образом, в новых квадратах арий можно было увидеть в основном молодёжь. Прежде чем узнать о миссии «Фабулы», Кио и сама присматривалась к похожему дому.
Тонкими линиями на фоне белого неба рисовались стелла-станции, а вокруг, словно пеньки почти не растущих на Соргемии деревьев, раскинулись дома и учебно-тренировочные центры. Минимум элементов максимум рациональности и такая желанная гармония с окружающей природной средой: ни дымящихся труб заводов, ни мусорных свалок, только безотходное производство и мероприятия по экологизации планеты.
Тихий монотонный шум работающего двигателя погрузил Кио в сон, который, спустя время, разрушил механический женский голос.
«Въезжаем в первую Центрийскую арию Соргемии. Принципал – Альм Мий. Состояние – стандартный режим. События – назначение главы стражей порядка первой Центрийской арии, полуфинал „Лиортри“, отправление космического корабля дальнего следования „Фабула-VII“ в Солнечную систему на планету Земля»
«Событие планетарного масштаба», – взволнованно подумала Кио.
Первая Центрийская ария выглядела гораздо величественней её родной. Тут словно кипела особая жизнь. Народу на улицах было полно: кто-то гулял, кто-то выражал протест, кто-то участвовал в уличных соревнованиях по рисованию электрокистью или езде на воздушных досках.
Говоря о протестах, их на Соргемии было достаточно и в основном это касалось ограниченного доступа населения в питомники растений или закрытые парки. Когда академия Кио получила разрешение на посещение одного из таких, не нужно говорить, какой восторг испытали ученики. Хотя ипсум Терра и прикладывал много усилий для решения данного вопроса, этого было недостаточно.
Стелла-станции здесь встречались чаще. Помимо этого, огромное пространство занимали стадионы, каменные парки скульптур, кинотеатры, драматические театры, заповедники, лаборатории и прочие, имеющие возможность заинтриговать молодой ум, институты культуры и науки. Но самым главным здесь являлся космопорт. Именно из-за него в арию стекались выпускники академий. Те, кто не попадал на корабль, порой оставались здесь работать до следующего приёма, отчего в скором времени рабочих мест и мест для проживания в культурной столице перестало хватать. В основном приезжие – это выходцы из второй и третей Аустрийских арий. Дети работяг с промышленных предприятий всё больше отдавались творчеству. Мало кто оставался трудиться оператором на робозаводе или заводе по производству деталей для космических кораблей. Консилиум пытался решить эту проблему, улучшая условия жизни в Аустрийских ариях, а также предоставляя выпускникам бонусы, если те оставались на родных заводах.
Досмотрев уже в транспорте повтор трансляции заседания Совета, Кио поняла, почему ипсум так жёстко отчитывал Тека за недостаток оборудования именно в Аустрийских ариях, люди и так уезжали оттуда, а ухудшение условий только сильней толкало их на это.
Когда транспортник обогнул несколько квадратов, направляясь к самой широкой и длинной площадке космопорта, Кио поймала себя на мысли, что подбирает слова, которые будет говорить капитану «Фабулы». Возможно, ей даже придется умолять его. Кио не знала, какой он человек на самом деле. Она только читала, что полеты «Фабулы» проходят без эксцессов, всё строго по графику. Была одна небольшая статья о самом корабле. Писали, что его переоборудовали, технику заменили на новую. До сегодняшнего момента «Фабула-VII» успела сделать с десяток вылетов за пределы родной системы. Также писали, что основной экипаж единожды обновлялся. Ним Вайз лично отбирал людей, а это свидетельствует о его стремлении к контролю. Он постоянен в выборе и не в восторге, когда его навязывают извне. Таким образом, характер и принципы капитана делают задачу Кио чрезвычайно сложной.
Дело в том, что она не считала себя хорошим специалистом в изучаемой области. Кио могла оценить своё психическое состояние, производя самоанализ, вывести себя из депрессии без медицинских препаратов, усмирить способность, когда это нужно, но что она так и не смогла понять, так это то, как применять всё обилие терминов космической психологии в работе.
С появлением на космических кораблях искусственной гравитации и искусственного интеллекта, а также увеличение самих размеров кораблей, отпали такие психологические факторы, как «отсутствие» площади опоры при невесомости и изменение положения этой опоры, а также факторы, связанные с замкнутым пространством, и факторы непрерывной деятельности. Величина корабля давала иллюзию свободы передвижения, ИИ же контролировал многие процессы судна, обеспечивая возможность экипажу без сменяемости выполнять свою работу и отдыхать от неё.
Таким образом, Кио следовало работать только с влиянием новизны, как стрессора, а также коммуникацией ограниченного числа лиц, работающих на корабле в течение долгого времени. Ей следовало вести беседы и делать выводы о психическом состоянии экипажа. Психолог—аналитик должен вовремя выявить и изолировать лиц находящихся на грани стресса и представляющих опасность для коллег. Кио не была уверена, что у неё это может получиться. Однако навязчивая мечта о полётах и приключениях заглушала голос разума.
Транспортник остановился.
«Главный космический порт первой Центрийской арии»
Пассажирские двери распахнулись, и через них к пропускному пункту потянулись студенты.
Космопорт от прочего мира отделяла массивная стена, каждый сантиметр которой находился под наблюдением. Просто так попасть на территорию порта было нельзя. Ты должен иметь: либо распределение, как у Кио, либо приглашение на работу в качестве персонала космопорта, либо билет на пассажирский корабль, отбывающий в космический орбитальный парк аттракционов и отдыха, либо пилотную карту, какую выдавали членам экипажа и действующим сотрудникам порта.
Для туристов оборудовали отдельный вход, чтобы не создавать очередей. Перед пропускным пунктом располагались залы встречающих и провожающих. Проходя по коридору, отделённому от зала прозрачными рекламными панелями, Кио видела искренние эмоции соргемианцев, ожидающих своих родных. Бо?льшую их часть составляли жёны космонавтов. Они стояли и поодиночке и с детьми. Кое-кто держал таблички со словами «С прибытием» или «Мы тебя ждали». Кио представила, как она выходит из заветных дверей, а в зале встречают родители и Мик, готовые выслушать долгий рассказ об увлекательном путешествии.
– Дорогая, вы больны. Вам следует обратиться за помощью в лазарет при космопорте, а затем вернуться домой, где полноценно пролечиться, но отправляться вам никак нельзя.
Перед Кио девушка не прошла медицинский контроль и в расстроенных чувствах направилась к выходу.
Прежде чем попасть в порт, каждый, помимо проверки гражданской карты, проходил медицинский контроль. Поочередно прибывшие входили в вертикальную капсулу, где ИИ выявлял первичные признаки болезни, а также в спорных ситуациях брал кровь на анализ. Всё это происходило быстро. Больных в космопорт не допускали так же, как и больных из космопорта в арию.
– Подходите, – пригласил Кио администратор. – Вашу карту, пожалуйста.
Кио поднесла браслет к панели для считывания данных.
– Хорошо, проходите в капсулу.
Вдруг на Кио накатила волна беспокойства. ИИ такого типа не могли выявлять отклонения, такие как телекинез, но Кио подумала о простой болячке. Вдруг нечто обычное и не замеченное ею раньше всплывёт прямо сейчас, нарушив планы. Какая-нибудь крохотная не проявляющая себя на ранних стадиях простуда могла встать между мечтой и реальностью.
– Всё хорошо? Почему не проходите? – послышался голос администратора.
Задумавшись, Кио не заметила, как замерла перед входом в капсулу.
– Простите.
Кио шагнула внутрь, капсула активировалась. Пара лучей просветила её насквозь. Вежливый голос попросил широко открыть глаза, а затем положить любую из двух рук для забора крови. Несложные процедуры быстро закончились. К облегчению Кио, отворилась сквозная дверь капсулы, и она прошла дальше.
– Следующий, пожалуйста, – продолжил работу администратор.
Просторный охлаждаемый коридор уводил к ангару местных мини-машин, парвисов[24 - самодвижущееся транспортное средство, перемещающееся преимущественно по территориям крупных промышленных комплексов или космопортов. Для движения парвис не использует линию монорельса]. Космопорт был огромен, и преодолеть его на своих двоих не представлялось возможным. Крохотная машинка могла доставить тебя в любую точку за короткое время. Кио узнала об этом, изучая данные на информационном портале космопорта. Не желая попадать в нелепые ситуации или лишний раз контактировать с окружающими, докучая им своими вопросами, Кио тщательно подготавливалась к любой из выпавших на её долю поездок.
Следуя указателям, Кио шла к информационному табло для вновь прибывших и ещё не знающих, куда именно в космопорте им нужно попасть. Каждый корабль регистрировался в доке, а члены экипажа указывали на терминале, где планируют находиться в тот или иной момент. Информация попадала в общую сеть космопорта, к которой подключалось множество терминалов. Так встречающие в зале ожидания могли уточнить, где находится их родственник в данный момент, а такие как Кио узнать о местопребывании нужного капитана.
В ангаре парвисов царила суматоха. Некоторые из студентов прощались друг с другом уже здесь, ведь пункты питания или зоны отдыха разных экипажей могли находиться в противоположных точках порта. Помимо студентов можно было заметить специалистов в возрасте. Один из таких привлёк внимание Кио, когда она проходила мимо занятых табло. Мужчина набирал на панели имя Нима Вайза. На экране высветилось: «Десятый пункт общественного питания. Номер на панели парвиса пять шесть восемь семь шесть эл о».
Кио запомнила номер, выбирая одну из маленьких и, к слову, абсолютно одинаковых белых машинок. В мыслях она гадала, на какую должность мог бы претендовать тот мужчина, и, к собственному сожалению, пришла к выводу, что в основном составе на «Фабуле» не хватало только психолога. Капитан отбирал лишь основной состав, поэтому тот человек был её прямым конкурентом. Хотя о какой конкуренции могла идти речь. Мужчина был в возрасте, а на Соргемии это говорило о квалификации. Значит, он воспользовался возможностью, ровно, как и она.
– Может, стоит сразу посмотреть места остановки капитанов шахтёрских судов, – расстроено произнесла Кио, залезая в парвис. Она не могла совладать с неожиданно настигшим её разочарованием. Как она могла подумать, что будет единственной на эту должность. «Фабула-VII» перспективный корабль, а полет в Солнечную систему заманчив. Опытные психологи могли видеть в этом взлёт своей карьеры. Одна строка в резюме «следовал на КК „Фабула-VII“» и ты тут же интересен обществу. Шансы Кио на успех образно таяли на глазах.
«Подтвердите код пункта назначения пять шесть восемь семь шесть эл о», – запросила пользовательская панель парвиса.
Кио быстро коснулась указательным пальцем кнопки «Подтвердить» и машинка мгновенно вырулила к выезду из ангара.
Справа и слева в общий поток стягивались парвисы других посетителей космопорта. Того мужчину Кио вскоре потеряла из виду.
Каменное гладкое полотно широкой лентой тянулось к громоздким строениям космопорта. Здесь уже не было голограмм животных и растений, только камень и металл. На открытом пространстве свет звезды Триэс казался ещё более злым и опасным. Если бы не дополнительная система охлаждения парвиса, Кио хватил бы удар.
Парвисы выбирали скорость самостоятельно, в зависимости от плотности потока и количества аналогичного транспорта на дороге.
В белом, переливающемся из-за орбитальных экранов, небе гудели прибывающие или покидающие Соргемию челноки. Несколько небольших кораблей блестели серебряной обшивкой на первой встретившийся стоянке. Это были корабли класса «Д», рассчитанные бороздить просторы родной системы. За чередой стоянок и высоких станций с генераторами энергии, открывался почти целый город.
Поток парвисов тут же поредел. Большая часть разъехались в разные стороны, увозя пассажиров в дебри порта. Кио всё ещё двигалась прямо и только теперь смогла рассмотреть того самого мужчину на два парвиса впереди.
Отовсюду доносились громкие голоса механиков, капитанов кораблей, обслуживающего персонала космопорта. Смех, ругань, работа турбин и генераторов наполняли пространство бившей здесь через край жизнью. Кио почувствовала себя так, словно попала в доселе неизвестный новый мир. Весь этот шум создавал действительно волнующую атмосферу с духом авантюризма. Стоило отучиться в академии хотя бы для того, чтобы побывать здесь. Но восторг сменился тревогой, в тот момент, когда парвис повернул направо и тут же остановился на парковке.
Отсюда шла дорожка к десятому пункту общественного питания, двери которого часто открывались и закрывались, выпуская шум сотен голосов. Здесь же Кио видела разнообразие форм экипажей, от синих до зеленых. Каждый космонавт носил нашивку своего корабля: «Иньес», «Генерал Кэл», «Триэс», «Дальний рубеж». Кио читала о них, когда готовилась к выпуску. Её интересовало всё, что было связано с космосом.
Многие здесь считали полёты не более чем обычной работой, на которую идут с неохотой и с нетерпением ждут возвращения к семье. Для Кио даже поездка в космопорт стала увлекательным приключением. Испытывая волнение, Кио шагнула вперёд.
В небольшом тамбуре работали системы стабилизации температуры, здесь же вежливый робот предложил оставить вещи, чтобы освободить руки. Кио отказалась, ссылаясь на то, что долго тут не задержится. Робот сразу же обратился к следующему прибывшему, оставляя девушку в покое. Дверей в зал питания было несколько, пара для входа и для выхода. Мощная вентиляция поглощала запахи еды, поэтому, не зайдя внутрь, нельзя было сказать, для чего предназначалась зона.
Пункт общественного питания по величине мог соперничать с театром или кино. Столы малых и больших размеров, выстроившись рядами, делили огромное пространство. Между ними шныряли юркие роботы на колесах, убирающие грязную посуду. Над лентой, по которой перемещались свежие блюда, свисали голо-проекторы, транслирующие новостную информацию. По краям зала расположились приватные комнаты с терминалами связи. Если кто-то из экипажа не планировал возвращаться в арию, он мог связаться с семьей прямо отсюда. Комнаты оснащались звукоизоляцией, а стёкла затемнялись, поэтому для любителей излить душу преграды отсутствовали.
Какофония голосов только усиливала восторг Кио – она отчётливо поняла, что хочет стать частью всего этого.
– Не подскажете, где я могу найти стол капитана «Фабула-VII», – поинтересовалась она у проезжавшего мимо робота.
– Момент, – робот на мгновение замер, – вам направо в дальнее крыло, номер столика пятьсот сорок один.
– Благодарю.
Кио вышла к широкому проходу между столами и ускорила шаг. За нужным столиком сидело шестеро мужчин. Подойдя совсем близко, Кио увидела капитана беседующего с тем самым мужчиной из ангара парвисов. Воздух в лёгких тотчас испарился, а низ живота скрутило в узел.
«Неужели опоздала».
– Я вижу ваши рекомендации, господин Аби Сол, но я бы хотел услышать лично от вас, как планируете вести работу на «Фабуле», – голос принадлежал капитану Вайзу.
Кио присела за ближайший пустой столик, сделав вид, что выбирает блюдо в меню.
– Как и обязывает меня Устав, я планирую проводить беседы с основным и с вспомогательным составами, если вы, конечно, не собираетесь, взять второго психолога, что собственно было бы правильным, учитывая численность экипажа «Фабулы».
Ним Вайз остановил говорящего поднятой рукой.
– Мне хватит и одного, не будем о втором, – с этими словами он перекинулся взглядом с одним из своих людей. – Давайте по существу. Мой экипаж отбирался по особым критериям. Каждый из них не раз летал и знает, что такое космос. Срывов на борту, как вы знаете, не было. Да, Устав обязывает меня взять одного из таких как вы, и, к несчастью, меня не выпустят из дока без психолога на борту, даже несмотря на цель нашего полёта. Консилиум скорее навяжет мне одного из своих людей, как они это сделали с Вэном Долумом. До сих пор не понимаю, для каких целей этого прихлебая, да ещё и со своими людьми, отправили на моё судно. Так вот, я не хочу, чтобы какой-то…
Ним замялся, подбирая выражение.
– … в общем, специалист вроде вас отвлекал моих подчиненных… как вы называете… ах да, «беседами».
– Но капитан, Устав гласит, что…
– Я плевал на обновлённый Устав, будь моя воля, я бы не брал ни единой души по указке Консилиума. Я знаю своих людей, с головой у них всё в порядке, а излить душу они могут и мне. До вас приходили ещё трое, такие же деловитые и опытные, с массой психопрограмм, и один глупый студент, который представлял, как он будет организовывать беседы для шестисот пятнадцати человек.
Реакция кандидата не заставила долго ждать. Мужчина резко поднялся с места и выхватил из рук Нима Вайза своё персональное устройство.
– Да чего же вы ищите тогда?
– Точно не этого.
Мужчина всё ещё стоял, надеясь на благоразумие капитана, но тот лишь вернулся к еде на тарелке.
– Что ж, удачи в поисках, капитан.
Кандидат покинул столик, а тот, с кем ранее переглядывался Ним Вайз, выругался.
– Наш вылет уже вот-вот состоится, а мы так никого и не подобрали. Консилиум действительно вышлет одного из своих и сомневаюсь, что он будет лучше этого, – помощник капитана ткнул пальцем в удаляющуюся фигуру мужчины.
Ним Вайз растянулся на стуле, потирая затёкшую спину.
– Ты же видел их, Фортиз. Что ты конкретно предлагаешь?
Фортиз деятельно оживил электронный список кандидатов.
– Вот, например. Тот, что приходил вторым, выглядел адекватно, с рекомендациями и подготовкой.
– Заносчивый тип не попадёт на моё судно, – тут же отклонил Вайз.
– Тогда этот, – не сдавался Фортиз, выведя на экран другого.
Кио поняла, что ждать дольше нет никакого смысла. С болезненно сжимающимся от волнения желудком, она быстро подошла к столику экипажа и, замерла, внезапно осознав, что не знает с чего начать. Её заметил мужчина с нашивкой пилота. Он сидел лицом к залу и поэтому первый обратил внимание на возникшую перед столиком девушку. Пилот толкнул Фортиза и тот обернулся. Кио встретилась с мужчиной глазами и по их выражению поняла, что её ждёт непростой приём.
– Мы можем вам чем-то помочь? – спросил он.
Ним Вайз тоже обернулся, и Кио удивилась, насколько же он стар. Возможно, тому виной нависшие веки, из-за которых лицо выглядело уставшим и грустным. Светлые глаза, правда, не такие яркие, как у Фортиза, выражали задумчивость. Ним Вайз выглядел, словно умудрённый опытом искатель приключений. Фортиз же напротив, отличался резкостью. Глаза льдинки смотрели прямо, не мигая, вся вытянутая фигура, – к слову, среди соргемианцев Фортиза можно было считать высоким, – отличалась правильной осанкой.
«Да, проблемы меня ждут не со стороны капитана», – подумала Кио, а вслух представилась. – Меня зовут Кионисс Кору, и, похоже, что я один из тех самых ненужных вашему экипажу людей. Моя специальность психолог—аналитик.
Фраза явно повеселила пилота и ещё одного крупного мужчину рядом с капитаном.
– Дайте, пожалуйста, ПУ[25 - (или персональное устройство) — аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования], не видел вашего лица в рекомендуемом списке, – быстро сказал Фортиз и протянул руку.
– По правде сказать, у меня распределение на шахтёрское судно.
Кио передала устройство и затаила дыхание. Фортиз произвёл необходимые манипуляции, передавая данные на свой журнал, затем пролистал анкету и рекомендацию. Морщина на переносице пролегла глубже, что показалось Кио, не самым хорошим знаком.
– Но у вас нет ни рекомендаций от преподавателей, ни углублённой подготовки. Всё общее. Боюсь, что для «Фабулы» вы не подходите.
Кио растерялась – в такие ситуации ей не приходилось попадать. Однако, получив какой-никакой опыт во время обучения, она сумела успокоить себя и, не показывая волнения, продолжить разговор. Фортиз уже протягивал обратно документы, как Кио произнесла:
– У того, кто проходил собеседование передо мной, были и рекомендации, и опыт, и подготовка. Почему вы его не взяли?
Здоровяк рядом с капитаном снова рассмеялся, сказав что-то про дерзость. Фортиза реакция молодого кандидата не развеселила.
– Это не ваше дело, девушка. Вы можете идти.
– А вы не капитан, господин Фортиз, я обращаюсь к Ниму Вайзу.
Фортиз открыл рот от возмущения. Он что-то хотел ответить, но капитан его остановил.
– Хотите узнать, почему я отверг опытного специалиста? – спросил капитан.
– Да.
Кио старалась отвечать уверенно, и только она сама знала, насколько сильно трусились у нее поджилки. Нагрубить первому помощнику капитана не самое лучшее представление себя, но выбора не было, от него она получила отказ, стоило попытать удачи с самым главным.
– Меня не устроила предложенная им программа.
– Отлично, а мою не хотите услышать?
Ним Вайз переглянулся с остальными, вероятно, встретить такую напористость он не ожидал.
– Ну что ж, давайте, – невзирая на протест Фортиза, согласился он.
Кио некоторое время собиралась с мыслями. Фраза пришла ей в голову быстро, а вот её развитие ещё следовало подождать. Что же нужно Ниму Вайзу? Он отверг более опытных и качественных претендентов. Почему? Потому что ему не нравилось их представление о работе психологов на борту его судна. То есть он хочет оставить всё как раньше, но при этом закон обязывает его иметь на борту нового специалиста. Решение пришло к Кио случайно.
– Программа такова, что её просто нет, капитан.
– Прошу прощения? – лицо Фортиза вытянулось.
– Не будет программы. Вам нужен психолог, который не станет отвлекать экипаж от работы? Он у вас есть.
– Это глупейшая вещь, которую я слышал за текущий торн[26 - единица измерения времени (равна примерно тридцати шести земным суткам), делящая один менсис планеты на равные части. В зависимости от приставки тенебре- или лукс- различают торны, когда полушарие планеты погружено во тьму или освещается светом звезды], – разочаровано развел руками Фортиз. Капитан при этом молчал, с интересом рассматривая Кио.
– Я могла бы предложить массу бесед и психологических игр, программы, расписанные по дням пребывания в другой системе, но я не буду. Ограничимся формальностью.
– Зачем вы тогда нужны мне и моему экипажу, Кионисс Кору?
– Всё просто. Без меня вас не выпустят из порта.
Ним Вайз молчал, экипаж тоже. Только Фортиз отрицательно качал головой, не веря в происходящее. Когда молчание затянулось, здоровяк ткнул капитана в бок, возвращая того из собственных мыслей в реальность.
– Фортиз, внеси, пожалуйста… Кионисс Кору в состав экипажа. С физической подготовкой у тебя же всё нормально, Кору?
– Да, капитан.
– Отлично, тогда верни своё ПУ первому помощнику Фортизу и он тебя оформит. Отправление челнока на «Фабулу» планируется через один период. Простись с родными и не опаздывай. Ребята, собираемся. Нам ещё с информационниками общаться.
Один за другим члены экипажа покинули столик. Последним отходил возмущенный Фортиз. Он подошёл к Кио так близко, что заметь это кто-то другой, посчитал бы весьма неприличным. Нависая над ней, подобно горе, он тихо произнёс:
– Я не знаю, как ты это сделала, но я ещё поговорю с капитаном.
Серые, почти прозрачные глаза, сверкнули недобрым огоньком. Фортиз выпрямился, взял из рук Кио персональное устройство и быстрым шагом последовал за остальными.
Кио выдохнула. У неё получилось. Она летит на Землю.
– Капитан, что это только что было?
Фортиз догнал Нима Вайза у выхода.
– А что тебя смутило?
– Это шутка? У нас ни единой причины, чтобы брать её на борт. Она не подготовлена по всем статьям. Это практически человек с улицы, к тому же с распределением на шахтёр. Насколько я знаю, Ним Вайз берёт в свою команду только профессионалов.
Капитан забрал у робота сумку с вещами и повернулся к помощнику.
– Фортиз, я знаю тебя довольно давно, тогда ты ещё учился в академии, а мы с твоим отцом частенько пропускали по стаканчику в центрийских забегаловках. Ты стал мне первоклассным первым помощником и, не побоюсь этого сказать, именно благодаря тебе мы получили разрешение на эту миссию. Я могу тебе доверить не только корабль, но и жизнь. Но сейчас ты видишь сам, какая ситуация происходит. Скажи мне, ты готов вырывать из рабочего времени периоды, а то и целые ора, на бессмысленную болтовню с чужим человеком, который будет пытаться понять, нормален ли ты? Я – нет. Она полетит как пассажир, а мы выполним условия Устава.
Фортиз нервно облизал губы.
– При всём уважении капитан, если что-то в полёте пойдёт не так, то угадайте, на кого полетят все шишки. Вы просто подставляете девчонку, вот и всё.
– Раз так за неё переживаешь, предоставлю тебе возможность курировать её деятельность. Не захочешь сам, передашь это Эле. У меня всё.
Глава 3
Кио с восторгом сообщила родным о том, что летит на Землю. Мама плакала, отец светился гордостью, Мик тоже обрадовался, но все они с трудом скрывали беспокойство – главные испытания ещё предстояли.
Кио запрятала телекинез как можно дальше, чтобы ни одна его частичка не проявилась в дороге. Здесь, на планете, в привычном мире, казалось, не сложно сдержать способность, но стоит взойти на борт судна, и всё изменится.
Около пятидесяти парвисов ожидали пассажиров на парковке. Ровно, как и в ангаре, Кио выбрала один из них, назначив конечной точкой необходимый док.
Эйфория сменилась сосредоточенностью. Контроль превыше всего. Фортиз мог стать проблемой. Его недовольство принятым решением о многом говорило. Во-первых, он занимал весомое место подле капитана, раз мог так открыто, при других членах экипажа противиться его выбору. Во-вторых, Кио, рассматривая ситуацию объективно, понимала, что Фортиз полностью прав. Кто она? Никто. Человек без рекомендаций и особых навыков. Ним Вайз поступил импульсивно, движимый личными убеждениями и эмоциями, Кио же воспользовалась этим. Фортиз переживал за команду, за успех миссии. А удивление первого помощника говорило о том, что Ним Вайз, вероятно, поступил так впервые.
В пятом доке стояли не только челноки «Фабулы», отсюда стартовал транспорт и на другие корабли. Парвис замедлился, следуя скорости потока. Кио пыталась увидеть, что творится впереди, и от чего так много транспорта на подъезде, но гружённые провизией и деталями машины закрывали обзор. Как оказалось, виной транспортному коллапсу послужили челноки информационников, в огромном количестве припаркованные у нужного дока.
В центре внимания оказались члены экипажа «Фабула-VII», Кио видела их в пункте питания, за исключением пары человек. Правда, к группе добавился Вэн Долум, сюжет о котором буквально несколько часов назад крутили в сети.
Парвис Кио проехал вдоль ограждения и завернул к воротам дока. Девушка выдохнула с облегчением – ей никак не хотелось попадаться на глаза информационникам, учитывая спорный выбор капитана.
Док, с раздвижными потолочными панелями и длинной взлётной платформой, восхищал внушительными габаритами. Рабочих космопорта здесь было не меньше, чем членов экипажа. Кто-то из них занимался ремонтом челноков, кто-то транспортировкой провизии, были и те, кто налаживал работу самого дока. Персонал ремонтировал панели, вентиляционные окна, устранял неполадки в системах связи и делал ещё множество работ, о которых Кио, будучи психологом-аналитиком, лишь подозревала.
Парвис остановился у челнока «Фабулы», где Кио тут же встретил молодой парнишка.
– Меня зовут Дженьюс, – сразу представился он, и Кио вспомнила, что этот парень тоже сидел за столом, только за спиной здоровяка она его плохо разглядела. – Фортиз попросил встретить тебя, пока они общаются там… ну, ты поняла. Я – администратор ИИ. На корабле Вайза летаю три анно, но первый раз лечу на Землю.
«Открытый паренек», – подумала Кио.
– Кио, ваш первый и самый не нужный член экипажа – психолог-аналитик.
Дженьюс по-доброму усмехнулся.
– Об этом меня Фортиз предупредил. Забирайся в челнок, выбери место и садись. Сумку давай сюда, она пойдет в багаж.
Внутри челнока пахло приятно. Вероятно, капитан следил за порядком не только на корабле. На месте пилота оказался уже знакомый по пункту питания мужчина.
Увидев Кио, он улыбнулся.
– Хорошо, что недовольство Фортиза тебя не отпугнуло. Он не всегда такой, просто не любит, когда что-то идёт не по плану. Как-никак дисциплина и порядок на корабле по большей мере лежат на его плечах.
– Не понимаю о чём ты, мне он показался довольно славным, – отшутилась Кио.
– Меня, кстати, Лэнт зовут, я – первый пилот. А вообще, думаю, капитан тебя со всеми познакомит. Пусть видеть психолога на борту он не хотел, формальность Вайз сохранит. Думаю, даже в наших личных делах даст покопаться.
Кио выбрала место и, немного повоевав с застёжкой, пристегнула себя.
– Твой первый настоящий полёт? – подготавливая челнок к вылету, спросил Лэнт.
– А… да, да первый. До этого только на тренировочных модулях.
– Тогда поздравляю, первый раз всегда самый волнующий.
В кабину челнока заскочил Дженьюс. Укрепив в специальном коробе вещи, не попавшие в грузовой, он так же, как и Кио, сел на пассажирское сиденье и пристегнулся.
– Дженьюс, а как ты попал на «Фабулу», по распределению или сам пришёл? – поинтересовалась Кио.
– Нет, история немного другая. Около четырёх анно назад капитан Вайз посещал мою академию. Ему нужен был администратор ИИ. Взрослых мужчин и женщин он брать не хотел, считая, что технологии слишком быстро идут вперёд, и молодой администратор будет справляться со своими обязанностями намного лучше. Он сначала просматривал отметки студентов, потом собрал лучших и дал им свои задания. Его задания отличались от академических, отчасти потому, что Вайз включил в них особые случаи из жизни. Я справился лучше остальных. Обучение я не завершил, поэтому перевёлся на удалённое. Теперь выполняю задания на корабле. После Земли пойду на итоговое испытание.
Кио всегда восхищали умные люди. Они получили дар, подобный телекинезу, только скрывать его им не приходилось. И вот Дженьюс, наверняка самый младший в экипаже, соображал получше многих.
Пока Кио придумывала, о чём ещё расспросить пилота и администратора, но при этом не показаться навязчивой, Дженьюс заинтересовался вылезшей из штанины ниткой, а Лэнт начал с усердием оттирать на панели засохшую еду, при этом бурча под нос ругательства в адрес некого Праеза.
Голоса команды Кио услышала издалека. Мужчины так громко переговаривались, что шум дока им не мешал. Первым в челнок зашёл капитан, последним – Фортиз. Он кинул быстрый взгляд на Кио, но ничего не сказал.
– Сядьте здесь, господин Долум, – обратился капитан к новому члену экипажа, указывая на место рядом с Кио.
Политика не смущало пренебрежительное отношение со стороны капитана и экипажа в целом. Его подбородок не опускался ни на сантиметр ниже, даже когда он садился.
Темнокожий здоровяк и Фортиз сели по обе стороны от Дженьюса. Капитан приземлился на второе пилотское место.
– Мы будем ждать людей Долума? – спросил Лэнт.
– Нет, они полетят за нами на втором челноке с Праезом.
Лэнт кивнул и запустил двигатели. Массивная дверь челнока, движимая поршнями, плотно сомкнулась. Челнок медленно покатился в сторону ворот дока. Постепенно его скорость нарастала, и вот, на взлетную полосу он выехал, разогнавшись настолько, что Кио вжало в боковой прорезиненный поручень. Тряска и вибрация усиливались, пока челнок не оторвался от платформы и не взмыл в небо.
Иллюминаторы скрыли специальные задвижки, а естественный свет заменили искусственные голубые огни челнока. Капитан и пилот тихо переговаривались, Кио наблюдала только за их редкими смешками и жестикуляцией. Фортиз и здоровяк спали, Дженьюс рассматривал ботинки, которые от невесомости плавно поднимались вверх. Вэн Долум глядел в пустоту, и Кио решила, что сейчас он, скорее всего, думает о чём-то важном.
Кио закрыла глаза, обратившись к своим ощущениям. Способность, погребённая глубоко в сознании, дремала – Кио хорошо о ней позаботилась: ни перегрузки, ни волнение не могли её вытащить наружу. Главное испытание ожидало впереди, а именно – знакомство с искусственным интеллектом.
На шахтёрских судах и судах информационников ИИ были достаточно простыми. Корабли не выходили за пределы родной системы, а значит, и проверок требовалось намного меньше. С исследовательскими судами дело обстояло иначе. ИИ таких кораблей тщательно следил за жизненными показателями экипажа. Больных на борт не пускали, а иногда наоборот, не выпускали, помещая их на карантин.
Челнок резко дёрнуло, сообщая о стыковке. Кио посмотрела на капитана, ожидая знак, что можно отстёгиваться и идти к выходу. Искусственная гравитация корабля, теперь распространившаяся и на челнок, позволила Дженьюсу подойти к дверной панели. Кио помнила из инструктажа в академии, что при стыковке открытие дверей требуется настраивать вручную, чтобы избежать разгерметизации.
– Готово, – через какое-то время сообщил парнишка. Поршни зашумели, и дверь ушла в сторону. Капитан кивнул Кио и Вэну, чтобы те поднимались. Фортиз к тому моменту уже проснулся и тормошил здоровяка.
Тёмный коридор стыковочного шлюза корабля вёл к дезинфицирующей камере. Здесь не было иллюминаторов, поэтому увидеть хотя бы одну сторону «Фабулы» Кио так и не смогла. Подойдя к первой двери, капитан приложил к панели рядом с ней ладонь. Прибор считал биометрические данные.
«Внимание. Дезинфицирующий блок активен», – громко произнес ИИ «Фабулы». – «Капитан Ним Вайз принял командование, второй помощник Эла Латро полномочия сдала».
– Привет, Артлис, – поздоровался с ИИ капитан.
– Приветствую, капитан. Прошу всех пройти в дезинфицирующий блок.
Внутри оказалось довольно прохладно. По телу Кио скопом пронеслись колючие мурашки. Артлис попросила всех широко раздвинуть ноги, а руки вытянуть в стороны, повернувшись к её лазерным прожекторам лицом.
Процедура была недолгой. В полной темноте около сотни голубых лучей просканировали тела прибывших. Кио дышала ровно, не давая волнению развиться. На ней лазер не задерживался, что говорило о положительном итоге сканирования.
– Аномалий не обнаружено, – резюмировал ИИ. – Добро пожаловать на борт «Фабула-VII».
От блока дезинфекции отходили несколько металлических лестниц, ведущих к навесным переходам. Капитан отправился к крайней левой. Поднявшись, Кио увидела множество различной техники, от космических миникаров[27 - малый космический аппарат предназначенный для полётов в космическом пространстве на короткие дистанции] до массивных рабочих экзокостюмов. Внизу, под сетью металлических мостов орудовал технический персонал: мужчины и женщины в серых комбинезонах занимались кто анализом текущего состояния системы, кто разгрузкой свежей, прибывшей только сегодня, провизии.
– Дон так и не спускался на Соргемию, ты не спрашивал? – тихо обратился капитан к Фортизу.
– Нет, я просил его хотя бы с матерью увидеться в зале прибывших, он не захотел. Мед проверку прошёл у Мирума. Я думаю, позже вам стоит с ним поговорить. А может, и наш новый психолог проявит себя.
– Вряд ли Дон отнесется к этому с воодушевлением.
Фортиз лишь пожал плечами. Капитан повернулся к Кио и Вэну.
– Информация для новичков. Мы находимся на палубе номер один, под нами транспортный отсек судна. Здесь же в отведенном блоке находится вооружение на случай непредвиденных ситуаций. В нашем распоряжении имеются два грузовых челнока, два мобильных – именно на них контролирующие группы из числа основного состава будут спускаться на Землю. Имеется один пассажирский челнок и порядка пятидесяти космических миникаров, на них мы будем навещать нашу лунную станцию, когда выйдем на орбиту Земли. Здесь же есть экзокостюмы для проведения тяжёлых работ и космические костюмы для проведения работ в космосе, а также для работы на поверхности Земли. Атмосфера Земли, как все знают, обогащена кислородом, чем наша планета похвастаться в полной мере не может, поэтому для нас такая среда будет непривычной и даже опасной. Более подробную информацию вы сможете найти в корабельной сети, информационные устройства в ваших каютах к ней подключены.
Дойдя до центрального перехода, группа свернула влево. Кио не прекращала смотреть вниз, восхищаясь масштабностью отсека. Какофонией звуков транспортный напоминал космопорт. Серый металлический пол и стены освещали яркие лампы, особенно выделялась на фоне картины пересекающая весь отсек широкая металлическая линия, идущая от центрального, самого большого стыковочного шлюза, за пределы транспортного отсека.
– Капитан, а это для чего? – спросила она, указывая на линию.
– Это рельсы для грузовых тележек. За воротами в следующем отсеке находится склад. Он занимает почти пятьдесят процентов всей первой палубы. Туда мы свозим всё, что добыли на Земле: воду, дерево, биоматериалы, минералы, которых нет на Соргемии.
Пятиметровые ворота транспортного отсека начали медленно разъезжаться, когда Фортиз махнул одному из рабочих внизу. По лестнице с противоположной стороны поднималась ещё одна группа, во главе со вторым пилотом. Приветствуя коллегу, Праез бойко шлёпнул Фортиза по плечу.
– Братишка мой хорошо себя вёл? – в шутливой манере спросил он.
– Кажется, он что-то говорил о грязи на панели управления в первом челноке, – улыбаясь, ответил Фортиз.
– Пфф, тогда это не я.
Праез вальяжно прошёл сквозь толпу, попутно толкнув бедром здоровяка и получив за это лёгкий подзатыльник. За Праезом тянулась группа из пятерки одинаково одетых гладко выбритых мужчин. Вэн поприветствовал их, так Кио узнала людей прибывших из Консилиума. За ними шли две женщины. Одна из них коротко стриженная, в бежевом балахоне, не типичном для жителей Соргемии, имела неприметное лицо, которое с трудом можно было назвать красивым. Острый подбородок, близко посаженные глаза и кривая улыбка лишь подтверждали это. Вторая же, наоборот, являлась обладательницей миловидной внешности, пышных форм и светлых ухоженных волос.
– Привет, Дарра, – стеснительно поздоровался с красавицей Дженьюс.
– Привет, малыш, – приятным низким голосом ответила та.
Кио приходилось наблюдать поведение влюбленных молодых людей, их стеснительность и неловкость всегда казались очень милыми и невинными. И то, как покраснел Дженьюс, не могло не развеселить её.
Когда ворота транспортного отсека сомкнулись, стоило группе пересечь определённую границу, множество звуков словно отрезало ножом. Здесь, в полутьме основного коридора, тишину разбавляло монотонное гудение машинного отдела.
– До сбора, Селери, – попрощался капитан.
– Бывайте.
Грузная фигура механика откололась от группы и свернула влево, где пройдя пару сотен метров, скрылась, спустившись по лестнице. Остальные направились к лифту, завершающему правую ветку переходов.
Кио увидела внизу продолжение рельсов, которые, как и говорил капитан, терялись за дверями склада. Людей внизу не было, вероятно, для исключения несчастных случаев, связанных с транспортировкой припасов.
На второй палубе вышли все, кроме капитана, Лэнта с Праезом и Дженьюса. Фортиз остался для распределения новеньких по каютам, две женщины отправились на рабочие места. Как Кио догадалась из их разговора в лифте, та, что посимпатичней была медиком, другая же работала в корабельном саду.
– Вторая палуба считается жилой, – рассказывал Фортиз, пока вёл Кио и Вэна с его помощниками в каюты, – здесь можно найти медицинский блок, столовую, ботанический сад. Тут же расположены жилые блоки. Каюты для основного экипажа персональные, для второстепенного – коллективные: от трёх до пяти человек внутри. Душевой блок и туалетный – общие. Индивидуальные есть только в каюте капитана, он живёт отдельно от нас. Ах, совсем забыл…
Фортиз остановился, указывая рукой себе за спину.
– Перед лифтом, если пойти по центральному коридору, находится спортивный зал. Там есть тренажёры, небольшой бассейн и площадка для игры в лиортри.
Помощников Вэна информация едва ли заинтересовала. Их блуждающий взгляд высматривал явно что-то другое. Вэн же вообще не слушал то, что ему говорят. До этого он периодически снисходительно улыбался, когда Фортиз оборачивался, но стоило первому помощнику продолжить идти вперёд, лицо Вэна становилось каменным.
Коридоры жилой палубы отличались белизной и гладкостью стен. Провода были запрятаны под аккуратные панели, свет лился из плоских ламп на потолке, информационные панели дочерних программ ИИ располагались практически через каждые сто метров. Перед очередными дверями Фортиз остановился, активировав одну из таких панелей.
– Приветствую, первый помощник Адиттор. Программа жилого сектора активна. Что желаете уточнить?
– Свободные блоки: два индивидуальных, один коллективный.
Программа совершила манипуляции, после чего на панели высветилась карта жилого блока с выделенными каютами.
– Коридор четвертый, верхний ярус, коллективная каюта пятьсот семьдесят. Коридор пятый, нижний ярус, индивидуальные каюты шестьсот двадцать и шестьсот двадцать один. При необходимости можно найти иные варианты расселения.
Фортиза всё устраивало, и он вбил имена новичков в выделенные блоки, поочерёдно предложив каждому приложить свою гражданскую карту к панели для закрепления кают и установки доступа. Кио досталась каюта шестьсот двадцать один. Согласно карте на панели она была практически в самом конце пятого коридора, рядом с душевым блоком.
Все двери кают выглядели абсолютно одинаково. Крошечные иллюминаторы на уровне головы взрослого соргемианца, а рядом белые, такие же, как сами двери, панели доступа. Пока Вэн и Кио ждали на первом ярусе четвертого коридора, Фортиз отвел помощников Вэна в коллективный блок.
– Вы психолог-аналитик? – неожиданно спросил Вэн.
– Все верно, господин Долум, – ответила Кио.
– Вы слишком молоды для такой миссии, получили рекомендацию?
Вопрос застал Кио врасплох. Врать работнику Консилиума не самая удачная затея, поэтому она решила сказать правду лишь частично.
– Нет, просто капитану понравилась моя программа. Она… новаторская.
Брови Вэна взмыли вверх от удивления.
– Да? Очень интересно. Не поделитесь?
– У нас сейчас не так много времени, я думаю, вы всё узнаете, когда придёте ко мне на консультацию.
Ответ мужчину явно разочаровал, но противиться он не стал.
– Что ж, ради этого обязательно навещу вас.
«Точно политик, даже здесь пытается что-то выведать», – подумала Кио, с радостью отметив возвращение Фортиза. Общество первого помощника казалась ей куда более безопасным, несмотря на первый холодный приём, чем нахождение рядом с сотрудником Консилиума. Даже для неё политик казался чужим на судне.
Стоило Вэну скрыться в своей каюте, как Кио тут же расслабилась. Любопытно, как из двух зол люди выбирают меньшую, и когда речь заходит о новом неприятном человеке, старый недруг кажется куда лучше.
Кио и Фортиз остались наедине. Помощник провёл ей, как и остальным, короткий инструктаж и показал, как пользоваться панелью доступа.
– Корабельная форма, предметы личной гигиены, доступ в информационную сеть «Фабулы» – всё есть в каюте. Поскольку вы являетесь членом основного экипажа, то так же, как и я, должны посещать собрания проводимые капитаном в кают-компании. Она находится на третьей палубе. Сразу от лифта нужно будет повернуть налево, а затем держаться левого борта «Фабулы». Кают-компания находится между блоком рабочих роботов и малыми рабочими холлами. Если заблудитесь, подойдите к панели ИИ, она подскажет, куда идти, либо спросите у персонала палубы.
– Спасибо, – Кио собралась зайти в каюту, но Фортиз её остановил, придержав дверь. Он выглядел странно, и Кио узнала это выражение лица – Фортиз волновался.
– Я хочу, чтобы мы кое-что прояснили между… нами. Вы не должны думать, что не понравились мне или я отношусь к новому члену экипажа предвзято. Как первый помощник я не заинтересован в конфликтах на судне и, конечно, ни в коем случае не хочу быть их источником. Я негодовал из-за импульсивности капитана. Дело не конкретно в вас… точнее в вас, но не так, как вы могли предположить. Капитан не думает о последствиях. В пути может произойти множество непредвиденных ситуаций, отсутствие опыта поставит под угрозу вашу же лицензию.
– То есть на самом деле вы переживаете за меня?
– Не только… Я не хочу, чтобы спонтанное решение Нима Вайза отразилось на всех нас. Хотя вы уверенная и решительная девушка, я до сих пор считаю назначение ошибочным. Да, полагаю, есть особый мотив вашим действиям и действиям Нима Вайза, однако не одобряю подобное.
Кио внимательно следила за Фортизом, он говорил искренне и явно сменил гнев на милость. Ей вдруг захотелось признаться, что она с ним полностью согласна, но едва ли разговор на этом бы завершился.
– Если вам понадобится какая-либо помощь, прошу, не стесняйтесь. Обращайтесь ко мне лично или через передатчик у вас в каюте. Иногда я могу быть резким, но это только когда я занят, на свой счёт это принимать не нужно. Хорошо?
– Да, спасибо. И давайте без «вы». Достаточно просто Кио, теперь я одна из вас.
Фортиз кивнул и отошёл в сторону, дверь закрылась, оставляя Кио в одиночестве.
Глава 4
Вэн прошёл в каюту, отмечая крохотность апартаментов. При этом минималистичная обстановка не влияла на удобство пассажира. Один диван—кровать для отдыха во время полёта по системе, сразу справа от входа в каюту – капсула гибернации, для межзвёздного перемещения, напротив дивана—кровати – стол для работы в сети «Фабулы». Стоило Вэну пройти вглубь каюты, как активировался голо-проектор.
Добро пожаловать на исследовательское судно «Фабула-VII». Судно следует в Солнечную систему на планету Земля, которая находится в двадцати световых звёздных годах от системы Триэс.
Перелёт состоит из трёх этапов. Первый: преодоление расстояния от планеты Соргемия до безопасного, свободного от космических тел, сектора системы Триэс. Второй: активация пространственного рефрактора для открытия космического окна в системе Триэс. Третий: преодоление расстояния от космического окна в Солнечной системе до планеты Земля. В виду возможности негативного влияния перемещений через космическое окно на человеческий организм, настоятельно рекомендуется использовать капсулу гибернации.
«Фабула» состоит из трёх палуб…
Дальше Вэн перестал слушать трансляцию, отвлёкшись на короткий стук в шкафу, слева от дивана-кровати. Открыв створку, он увидел личные вещи, доставленные по грузовому шлюзу. Вэн вытащил из сумки плотно завернутое персональное устройство, это было второе по счёту, так как первое забрал Фортиз. Это устройство, пока они находились в системе Триэс, позволяло осуществлять связь по приватному каналу с его непосредственным руководителем, Теком Фенде.
Устроившись на диване, Вэн проверил, есть ли ещё связь с Соргемией, и так как «Фабула» не отлетела на достаточное расстояние, а только медленно набирала скорость, двигаясь к краю системы, связь была. После пары коротких звуковых сигналов, на экране появилось старое лицо советника. Тот явно куда-то спешил.
– Ты на судне? Нормально расположился? – запыхавшись, спросил Тек.
– Да, на судне, в стандартной каюте для основного экипажа.
– Я просил Нима, чтобы он оказывал всяческое содействие тебе.
– Его команда достаточно холодна ко мне. Этого и стоило ожидать, я не питал иллюзий на тему теплого приёма.
– Так или иначе, у тебя есть особые полномочия Консилиума. Если Вайз или кто-то из его экипажа начнут тебе мешать, просто активируй код и ИИ сделает всё за тебя.
– Да, я понял. Меня тут один момент удивил…
Вэн замолчал, прикидывая, важна ли эта информация для советника.
– Ним Вайз принял на борт психологом новичка. По-моему, это её первый полёт. Зачем – не понятно. Странный ход с его стороны.
– Вэн, ты знаешь, в чём заключается твоя основная задача, так? Она может помешать её выполнению?
– Думаю, нет, советник.
– Тогда не о чем беспокоиться, забудь о девчонке и выполняй свою миссию. Непосредственно со мной связи в Солнечной системе у тебя не будет до подлёта к лунной станции, а пользоваться общим каналом не безопасно для нас, поэтому я целиком и полностью полагаюсь на твоё чутьё. Но как только прибудешь на станцию – свяжись со мной.
– Да, советник.
– А теперь о задаче. Хотя ранее цель мы обговорили, помни, для меня это вопрос жизни и смерти. То, что ты найдёшь, позволит нам изменить текущую обстановку в Совете. Если ты не выполнишь задачу, для меня это будет равносильно концу.
– Да, я всё понял.
– Хорошо, тогда конец связи.
– Конец связи.
Вэн облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Интриги давно стали частью его жизни. Познакомившись с Теком и став его протеже, Вэн только больше убедился в том, что даже среди членов Совета не все идеальны. На стариков политиков усиливалось давление со стороны ипсума, и самые отчаянные из них искали пути выхода из сложившейся ситуации. Вэн в своё время не попал в Совет, так как не прошёл отбор – он не набрал нужное количество голосов. Благодаря некоторым связям ему удалось исключить эту информацию из личного дела. После неудачи Вэн познакомился с Теком, старик обещал ему место в обмен на помощь и поддержку. Вэн добывал для него информацию, был своего рода шпионом. Тек копил важные сведения и вот, наконец, у него созрел план, в котором участвовала «Фабула» и полёт на Землю. Вэн знал, что ему нужно найти информацию по космическим исследованиям землян, а также сохранившиеся данные по развитию планетарной катастрофы. Всей информации старик не раскрывал, он лишь говорил, что это поможет сместить семью Терра с насиженного места, но Вэн надеялся, что найденное им на Земле откроет истинные планы советника.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/gebriel-m-noks/sorgemiya/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
промежуток времени от восхода до заката Триэс (иначе соргемианский день). В отличие от Земли, день на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток
2
минимальная единица измерения времени на Соргемии (равна примерно десяти земным минутам)
3
единица измерения времени, включающая в себя шесть мо (равна примерно одному земному часу)
4
(или ПУ) аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования
5
промежуток времени от заката до восхода Триэс (иначе соргемианская ночь). В отличие от Земли ночь на Соргемии длится примерно восемнадцать земных суток
6
прибор, используемый для защиты глаз от ультрафиолетовых лучей и яркого света
7
часть административно—территориальной единицы планеты. Арии планеты поделены на квадраты для упрощения ориентации на местности, а также более рационального использования общественного транспорта
8
административно—территориальная единица планеты
9
промежуток времени, равный периоду обращения Соргемии вокруг звезды Триэс (примерно двести восемьдесят семь земных суток). Каждый анно делится на четыре менсиса (иниш, примед, авесек, тандем)
10
древнее растение, сохранившееся со времён подземных поселений. Соргемианцы выявили, что сок као, разбавленный холодной водой, весьма приятен на вкус. Также као активно используют в пищевой промышленности
11
единица исчисления времени, равная одной четвертой части соргемианского года. Менсисы различаются этапами обращения планеты к звезде. В зависимости от силы воздействия звезды на орбитальные экраны, соргемианцы назначают те или иные хозяйственные работы на планете, как, например, посадка или сбор урожая
12
обучение, происходящее в стенах места проживания. Популярный способ обучения на Соргемии, позволяющий разгрузить планетарные образовательные учреждения
13
собирательный термин для медицинских учреждений планеты. Такие учреждения не имеют различий в наименовании по территориальной обособленности. В оспит входят: подразделения занимающиеся больными с генетическими заболеваниями, которые не удалось устранить при рождении; подразделения для душевнобольных; подразделения для больных с бактериальными или вирусными инфекциями
14
главное лицо планеты. Руководитель Совета и Консилиума, избираемый народом
15
оскорбительное соргемианское прозвище, применимое к молодым людям, не достигшим зрелого возраста
16
единица исчисления времени, завершающая соргемианский год
17
название информационной сети Соргемии. Нотспат является неотъемлемой частью жизни населения, как электрическая энергия и водные коммуникации
18
место в космосе, куда попадают космические корабли в случае остановки работы пространственного рефрактора
19
аппарат, предназначенный для открытия так называемого «окна» в пространстве, позволяющий переместиться из одной звёздной системы в другую, минуя большую часть межзвёздного пространства
20
(соргемианские сутки) – единица измерения времени, делящая торны планеты на восемнадцать частей (один ора примерно равен тридцати часам на Земле). Данный оптимальный временной промежуток был рассчитан соргемианскими учёными на основе биологических ритмов населения. Помимо этого ора внедрили для удобства ориентации во времени
21
растение, выведенное в соргемианской лаборатории, которое может приспособиться к засушливому местообитанию. Тонкие плотные отростки на теле растения защищают его от перегрева, создавая стеблю тень
22
растение, выведенное в соргемианской лаборатории. Как и витио-флос, это растение может приспособиться к засушливому местообитанию, но в отличие от первого, малоринг имеет ребристую форму с множеством крохотных сосочков на стебле
23
общественный транспорт, перевозящий людей между ариями планеты
24
самодвижущееся транспортное средство, перемещающееся преимущественно по территориям крупных промышленных комплексов или космопортов. Для движения парвис не использует линию монорельса
25
(или персональное устройство) — аппарат, предназначенный для хранения личных данных о пользователе, таких как: дата рождения, место рождения, полное имя, гражданский номер, присваиваемый каждому жителю планеты, список хронических заболеваний, если таковые имеются, физиологические особенности и образование. Также ПУ даёт доступ к различным информационным базам планеты, открытым для общего пользования
26
единица измерения времени (равна примерно тридцати шести земным суткам), делящая один менсис планеты на равные части. В зависимости от приставки тенебре- или лукс- различают торны, когда полушарие планеты погружено во тьму или освещается светом звезды
27
малый космический аппарат предназначенный для полётов в космическом пространстве на короткие дистанции
Гэбриэл М. Нокс
Тип: электронная книга
Жанр: Научная фантастика
Язык: на русском языке
Издательство: Издательские решения
Дата публикации: 24.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Кионисс Кору мечтает попасть на исследовательское судно, отправляющееся в Солнечную систему на планету Земля. Она хочет увидеть зелёный мир, каким её родная планета никогда не станет. В погоне за мечтой Кио попадает в водоворот событий, меняющий её жизнь и жизнь Соргемии.