Главная страница | Современная русская литература | Ровно все и ничего больше

Ровно все и ничего больше
Света Шебунина
Тео – парень, чья жизнь будто зависла между «ещё не» и «уже не», между вопросами, на которые нет ответов, и страхом, что их может и не быть вовсе. Он не герой и не мечтатель. Просто кто-то, кто варит кофе, рисует на полях блокнота и не умеет говорить о важном. Но привычный ход вещей нарушается: друг сталкивается с болезнью, появляется незнакомка с самым теплым голосом на свете, а внутренние страхи становятся громче улиц города.
Это история о взрослении, которое происходит не в 18, а когда приходит время. О тех, кто боится перемен, но не может без них. О дружбе, боли, заботе, страхе – и о той самой тонкой нити, что связывает нас с жизнью.
Без пафоса. Без громких лозунгов. Ровно всё и ничего больше.

Света Шебунина
Ровно все и ничего больше

Света Шебунина
Ровно все и ничего больше

Тем, кто уже взрослый по паспорту, но все еще потерянный подросток внутри.

1.

Ночь сожгла ему пятки. Казалось, он прошел весь город, сбивая ноги о тротуар, пока не осталась только усталость. Дым сигарет въелся в пальцы, в одежду, в кожу – стал почти воздухом. Тео брел сквозь пустые кварталы. Рассвет подкрадывался медленно: неяркий, туманный, как будто сам не решался наступить.
Это была не просто тяжелая ночь – самая темная за год. Не из-за погоды. Из-за того, что произошло.
«Дальше все будет по-другому».
Многие отмахнулись бы: подумаешь, неприятности. Мелочи. Переживешь. Другие, наоборот, начали бы лезть в душу с добрыми намерениями и вывернутыми фразами вроде «выговорись, тебе полегчает». Тео ненавидел и то и другое. Обесценивание – холодное, будто лезвие по стеклу. Сострадание – липкое и слишком громкое. Но хуже всего – когда все это смешивается. Тогда не остаётся места тишине. А ему сейчас нужна была только она.
Тео свернул во двор, где еще с детства все оставалось почти без изменений: облупленные в некоторых местах стены, темная арка, и одинокая скамейка, на которой иногда по вечерам собирались шумные подростки. Сейчас тут было тихо. Даже тишина казалась уставшей. Он прошел мимо привычных теней, не оглядываясь. Будто и они сегодня смотрели в землю, не желая лишний раз встречаться взглядами.
Подъезд встретил влажной прохладой и запахом старого кирпича, будто время здесь остановилось на середине девяностых. Все выглядело так, будто город не замечал это место. Тео провел ладонью по стене, как будто на ощупь проверяя, действительно ли он вернулся, или все это все еще часть той тяжелой ночи.
Лестничные пролеты незаметно сменялись друг за другом, Все здесь было знакомо до мельчайших деталей, но ощущалось чужим, как чужое тело после долгой болезни.
Он остановился перед дверью. Серый металл тускло поблескивал в утреннем свете, пробивающемся сквозь грязное окно подъезда. Всё казалось немного не таким – будто он вернулся в дом, который тихо жил своей жизнью без него.
Щелчок ключа. Второй. Дверь сдалась с привычным скрипом.
Внутри пахло пылью и его собственным одиночеством. Он скинул обувь, бросив ее у стены, и медленно прошел вглубь квартиры. Свет не включал. Он рухнул на кровать – будто не спать лег, а сдался. Подушка была прохладной. Сердце глухо отстукивало где-то в груди, но даже оно звучало приглушенно.
Тео закрыл глаза.
Он не знал, как долго будет спать. Или что произойдет, когда он проснётся. Но сейчас ему было все равно. Ему ничего больше не хотелось.

2. Месяц назад

Жаворонки, совы… Тео было плевать на ярлыки, которые люди навешивают на все, что существует на белом свете. Он вставал в одно и то же время каждый день – около восьми утра или на час раньше, если выпадала его смена. Сегодня как раз был рабочий день. Жаловаться он н любил. Да и вообще – пекари приходят в кофейню за два часа до открытия. Это же насколько нужно любить работу… или нуждаться в деньгах, чтобы добровольно вставать почти ночью?
Угрюмый, внешне всегда немного раздраженный парень решил проводить каждые два дня в месте, где кишат люди, и варить кофе. В этом решении определённо что-то не сходилось, и сам Тео не знал, почему выбрал именно такой вариант. Просто хотелось занять себя – чем угодно, лишь бы не тонуть в собственных мыслях.
«Доброе утро», «хорошего дня», натянутая улыбка и скромные чаевые – рутина, которая, к удивлению, хоть как-то скрашивала дни. Может быть, Тео надеялся, что однажды улыбка станет настоящей, а пожелания – искренними. Но чуда все не происходило.
Он уже собирался выходить из квартиры, когда раздался звук сообщения. Тео остановился у двери, пробежался глазами по тексту и устало вздохнул. В третий раз за последние две недели он набрал тот же ответ: «Да, мам, я уверен. Мне нужен академ». Он надел наушники, включил музыку и, убрав телефон в карман, вышел.
Академический отпуск Тео решил взять без веских на то причин. Да и зря что ли он называется отпуском? Долгов за ним не числилось, никаких катастроф не случилось. Просто в какой-то момент Тео понял: ему нужно притормозить или даже остановиться. Хотя… разве можно поставить жизнь на паузу?
Такие вопросы крутились у него в голове слишком часто, от чего порядком выматываешься. Вот Тео и пытался убежать. Бариста – работа, в которой чужие разговоры могли заглушить внутренний голос.

– Зачем тебе это? – Тео повернул ключ в замке и взглянул на Сэма. Свет от неоновой вывески мягко подсвечивал его лицо – расслабленное и как всегда безмятежное.
– Я подумал, что пока есть желание и энергия, надо хвататься за любую возможность, – пожал плечами Сэм. Тем более я мечтал путешествовать с детства.
Тео скептически посмотрел на него. Порой казалось, что у друга неисчерпаемый запас оптимизма. В ответ Сэм легко толкнул его в плечо и широко улыбнулся, словно говорил: «Да брось ты».
Небо еще не стало кромешно черным, но сумерки уже опустились на город плотной пеленой. Где-то зажигались фонари. Тео любил это время суток: казалось, будто весь город превращается в одну большую уютную комнату, затаившуюся в ожидании ночи.
Некоторое время они шли молча, впитывая негромкий гул улиц. Их дружбе с Сэмом было уже три года. Когда Тео только поступил в университет, Сэм зашел в их группу на одну из лекций, чтобы рассказать о каком-то движении активистов. До сих пор Тео не понимал, как оказался среди этих шумных, вечно что-то организующих сумасшедших – и уж тем более, почему Сэм так крепко за него зацепился. Но именно тогда они и начали общаться ближе: флегматичный интроверт и экстраверт-сангвиник. И, по странной логике жизни, это сработало.
– Тебе не кажется, что это… немного безрассудно? – нарушил молчание Тео. – Вот так просто взять и уехать на фудтраке кататься по городам?
– Я ждал, что ты спросишь об этом, – Сэм усмехнулся, но в глазах на секунду мелькнула едва уловимая тень. – По-моему, у нас слишком мало лет, чтобы тратить их на страхи и усложнения.
Тео неосознанно закатил глаза. Сэма это, разумеется, ничуть не задело – он продолжил:
– Если ты думаешь, что я не продумал всё до конца, то спешу заверить: накоплений хватит на пару месяцев, а дальше начнётся доход. Фудтрака у меня нет…
– Фудтрака нет, а повадки сумасшедшего – налицо, – вставил Тео.
– Зато он есть у Марка, – упрямо закончил Сэм. – И еду я с ним. Не один. – Он вздохнул, глядя в небо. – Мы молоды, Тео. Перед нами весь мир. Разве тебе не хочется исследовать каждый уголок планеты?
Тео не знал, что сказать. Он никогда всерьёз не думал о таких вещах. А если и думал, то быстро отмахивался, будто от назойливых мух. Не ждать от жизни ничего особенного, не прыгать выше головы – казалось ему абсолютно нормальным. Но сейчас внутри скользнуло странное чувство. Будто чья-то рука приоткрыла штору, и в комнату на секунду заглянул дневной свет.
Ощутив на себе пристальный взгляд Сэма, он понял, что до сих пор молчит.
– Честно говоря, я об этом не думал, – сказал Тео скорее с сомнением, чем с убежденностью.
Сэм качнул головой и усмехнулся:
– Ты врешь.
Он был прав.
Тео вернул разговор в прежнее русло, меняя тему:
– Когда ты сообщишь о своем путешествии шефу?
Сэм работал поваром в ресторане неподалеку от кофейни.
– Уже сообщил, —кивнул он. – Все равно еще нужно доработать, пока не найдут замену. А мы пока прикинем, сколько потребуется времени на сборы и проложим маршрут.
– Ты так уверенно и с азартом говоришь о планах, в которых вообще нет определенности.
– Ну, во-первых, определенность есть в нашей решимости, – уверенно сказал Сэм. – А, во-вторых, всё начинается с идеи. Сначала ты просто её ловишь. Присматриваешься. А потом понимаешь – она твоя или нет. В моем случае и думать не пришлось.
– Оно и видно, – съязвил Тео, но Сэм проигнорировал его выпад.
– Пункты плана уже выстраиваются. Остальное приложиться.
– То есть ты уверен в этой авантюре?
Сэм утвердительно кивнул и довольно улыбнулся.
Тео видел мир иначе. Мир вокруг по-прежнему был для него расплывчатым, как фото без фокуса. Он не мог представить себя следующим за идеей – особенно если за ней не стоит четкого плана.
Бросить все и уехать, потому что «душа требует»? Бред..
Сэм, как и следовало ожидать, предложил Тео поехать вместе. Мол, встряска нужна. Но он вообще понимал, кому это говорит? Разве за годы дружбы Сэм так и не сумел увидеть настоящего Тео? Или Тео настолько затерялся в себе, что забыл себя реального?

3.

После той встречи Тео еще несколько дней пытался избавиться от неприятного чувства – будто что-то упустил.
Нет, ехать неизвестно куда, хоть и с лучшим другом, он не собирался. Но легкость и беззаботность Сэма, пропитанная жаждой жизни, заставляла Тео чувствовать себя виноватым.
Но легкость, с которой Сэм говорил о планах, его жажда жизни, свободы – всё это заставляло Тео чувствовать себя… виноватым.
«За что? И перед кем?», – спрашивал он себя. – Мы же просто из разного теста. Это нормально – хотеть разного».
Но… действительно ли они хотели разного?
И вообще – чего хотел сам Тео? Чего ему не хватало?
Он попытался посмотреть на прожитые годы со стороны.
Школу вспоминать не хотелось. Единственное, что тогда по-настоящему имело для него смысл, – рисование. Он рисовал в любых тетрадях, до которых дотягивалась рука. В младших и средних классах ему казалось, что это от скуки, а в старших – что так проще сосредоточиться.
Тео особо не задумывался о будущем. Даже на выпускном году в школе. Но когда пришло время выбирать экзамены и специальность, Тео вдруг ясно понял: он не хочет поступать по родительской указке.
Его родители никогда сильно не давили – ни на него, ни на старшую сестру Катрину. Но то и дело напоминали, что семейному бизнесу скоро понадобится преемник. И какое же счастье, что Кэт взяла эту роль на себя! Не через силу, конечно. Все было добровольно. И всё же это удивило Тео: несмотря на командирский характер, он всегда видел в сестре скорее творческую личность, чем управляющего.
Но когда она решила поддержать дело отца – он выдохнул с облегчением. И родители от него отстали.
Стало ли легче? Возможно.
Но теперь пришло время выбирать. А выбор, как известно, настигает всех. И вот это уже было по-настоящему сложно.

В день, когда Тео собирал вещи в общежитие, приехала Кэт.
– Ты уверен, что хочешь остаться здесь? – осторожно спросила сестра, остановившись в дверях его комнаты.
– Наверное, – пробормотал Тео, даже не глядя на нее.
Кэт подошла, присела рядом, обвела взглядом коробки. Несколько минут она просто наблюдала молча. Тео, несмотря на внешнее спокойствие, не выдержал первым:
– Ну что, Кэт? У тебя даже молчание громкое – я прямо слышу, как слова у тебя там, внутри, рвутся наружу.
Кэт усмехнулась.
– Мы вообще-то половину жизни провели бок о бок, – добавил он. – Хотел я того или нет, но изучил тебя досконально.
– Эй! – сестра шутливо пихнула его в плечо. – Я тебе не домашний питомец!
– А ты? Ты же наверняка воспринимала меня как игрушку в детстве, признай.
– Ладно-ладно, – фыркнула она. – Так что ты хотел услышать?
– Нет, это я тебя слушаю. Давай, не томи – скажи, что думаешь, то сейчас лопнешь.
Кэт внимательно посмотрела на него.
– Почему ты выбрал веб-дизайн?
Постой вопрос. А ответить оказалось сложно.
– Не знаю, – автоматически сказал Тео.
«Не знаю» было, пожалуй, самой частой фразой в его лексиконе. Иногда это его беспокоило. Но уже через минуту становилось все равно.
Под ожидающим взглядом сестры он заговорил снова
– У меня неплохо с нужными предметами… И рисовать я умею. Ну, теперь придется заменить бумагу на экран – но, наверное, это неважно.
– То есть все же есть вещи, которые тебе не безразличны и даже нравятся?
От этой мысли в груди что-то сжалось. Интерес – значит ответственность. Если тебе что-то нравится, ты обязан вложиться. Довести до совершенства. Зарабатывать этим. Жить этим.
А если ты не уверен? Если не знаешь, твое ли это? Если провалишься?
– Это просто меньшее из зол, – наконец ответил Тео. – К тому же, родители вроде довольны, а значит меньше претензий.
– Удобно устроился, – усмехнулась Кэт. – А мне, значит, отдуваться? – сказала она уже с теплотой.
– Ты сама сделала выбор, – пожал он плечами. – К моему счастью, между прочим.
– Теодор, – голос Кэт стал серьезнее. – Нельзя вечно избегать выбора. Или, по крайней мере, отрицать то, что тебе действительно важно. Иначе так и застрянешь в невесомости.  Лучше тысячу раз попробовать – чем наблюдать со стороны, боясь последствий.
– Но я ведь пробую, – Тео указал на коробки и документы.
– Фактически – да. Но здесь, – Кэт коснулась его груди, – здесь ты пытаешься заткнуть себя.

Тот разговор – ему было уже четыре года – снова всплыл в памяти. Тео не хотел тонуть в этих мыслях. Но они вдруг стали сильнее него. Он всю жизнь старался их избегать, а на деле просто плыл по течению, не осознавая, что каждый раз делает выбор – убеждая себя, будто этого не происходит. И может быть, ему просто везло. Потому что чаще всего он занимался делами, которые… ну, хотя бы не вызывали отвращения. А иногда – даже приносили удовольствие.

4.

Утро. Будильник. Подушка под головой. И одеяло, сползшее на пол.
Если это был рабочий день, кофе Тео пил на смене. А если выходной – варил дома. Раньше он не задумывался, насколько по-разному может пахнуть и отличаться на вкус кофе. Да это было и неважно.
Варить кофе – целый ритуал. Пусть и маленький. Засыпаешь молотые зерна в турку, заливаешь водой – и почему-то думаешь о хорошем. В случае Тео – о самых простых вещах: след от простыни на коже после сна, солнечные блики, играющие на стене, легкое чувство отдыха в теле. Такие мысли проносились в голове быстро, почти неуловимо, оставляя на сердце мимолетный теплый отпечаток. Потом турка одиноко стоит на плите в ожидании. А Тео нехотя делает тосты. И если одиночество турк казалось уютным, то его собственное – уже нет. Тео настигала душевная прохлада.
Это был до боли знакомый циклон. Словно Тео выбрал жить в стране с идеальной для него температурой – 18 градусов, но при этом с неизменной пасмурностью, ливнями и ветрами.
Моросящий дождь уже и не раздражал. Он стал привычным.

…

С Сэмом они не виделись почти неделю. Навалилось много работы. Тео не был трудоголиком, но часто соглашался выйти на замену. Он не уставал физически – выносливое тело справлялось. Но через три-четыре дня в круговороте лиц и голосов что-то внутри начинало умирать. Он и без того не был богат на социальную энергию, а в недельном человеческом потоке и вовсе выдыхался.
Сегодня Тео заканчивал пятидневный рабочий марафон чуть раньше. Казалось бы, можно выдохнуть, почувствовать предвкушение выходных… Но вместо этого – только пустота.
Он шел по вечерним улицам – взгляд скользил мимо, изредка цепляясь за случайных прохожих. Город жил – полной эмоциональной грудью. А Тео чувствовал только выжатую тишину внутри.
Вот – цветочная лавка, где торгует милый старик. Он всегда улыбается – как будто не умеет иначе. Воздух вокруг лавки пах цветами и романтикой. Тео не был черствым. Но он и ни разу не был по-настоящему влюблен. Девушки в его жизни появлялись и исчезали. Как букет, проживший свои три дня и отправившийся в мусорное ведро.
Спустя квартал Тео окутал запах выпечки. Поздний час не помешал ему быть свежим, будто булочки только достали из печи. Тео даже замедлил шаг, наполняя легкие уютным ароматом. Из пекарни выбежала девочка. В руках – самый обычный крендель с маком. Но глаза малютки сияли так ярко, что, казалось, могли бы осветить целую улицу. Неужели в детстве нам нужно как мало для счастья? Наверное. Но память отказывалась возвращать Тео в те годы.
И в каком возрасте наши глаза перестают блестеть? Просто так?, без причин?

Застряв в потемках собственного разума, Тео набрел на центральный фонтан.
– Тео! —окликнул его знакомый голос.
Из-за толпы, заполнившей площадь в теплый осенний вечер, он не сразу разглядел Сэма. Тот сидел на бортике фонтана, подтянув одну ногу к груди. Рядом с ним стоял какой-то парень – в шлеме, с перчатками без пальцев и велосипедом сбоку. Понятно.
Тео подошел ближе и обменялся с ними рукопожатиями. Как выяснилось, парня звали Лео, и он был выпускником того же университета, что и они с Сэмом.
– А вы никогда не пересекались? – Сэм с интересом глянул то на одного, то на другого. – Вы учились на одном направлении. Только Лео был на курс старше.
– Так значит, ты тоже дизайнер?
– Веб-дизайнер, – уточнил Тео. – Но я почти не общался со старшими курсами.
– А я тебя вроде помню. Ты же всегда был в компании этих неугомонных активистов, да? – усмехнулся Лео. – По тебе и не скажешь, что ты можешь таким интересоваться.
Тео не знал, воспринимать это как упрек или комплимент. От необходимости отвечать его избавил Сэм.
– Ага, а ты был тем еще задротом-домоседом, – он шутливо толкнул Лео в плечо. – Я удивился, когда увидел тебя на велосипеде.
Лео только рассмеялся:
– Жизнь меняется – и мы вместе с ней. Тогда я и представить не мог, насколько все перевернется.
Сэм пояснил:
– Лео сейчас профессионально занимается велоспортом.
Интересно, что стало толчком к переменам? Люди неизбежно адаптируются, позволяют неизведанному проникать внутрь и менять мировоззрение. Стремятся к истине. Или к своей правде? Ведь истина одна, а правды – сколько людей на земле. И если каждый день ты меняешь маршрут, как понять, где настоящий ты?
Лео и Сэм, как оказалось, столкнулись случайно, и, скоро попрощавшись, велосипедист-дизайнер умчался навстречу новым изменениям. А они с Сэмом остались сидеть на бортике фонтана, глядя, как закат играет на воде.
Есть дружба, прошедшая сквозь годы: когда люди уже не воспринимают чужие недостатки как изъян – скорее как черты, ставшие частью общей истории. Фундамент из ссор, молчания, нелепых фраз и общего взросления.
Но у Тео и Сэма – не такая дружба.
Их связь – словно цветок, проросший на камне. Она возникла внезапно, без подготовки, и пустила корни, несмотря на неплодородную почву. Против логики. Против вероятности. Просто – потому что иначе не могло быть.
– Задумчивее, чем обычно, – произнес Сэм, глядя перед собой.
Тео повернулся к нему.
– Ты, – Сэм указал на него. – Я и раньше замечал, как ты уходишь в себя. Но сейчас ты, похоже, совсем в другой реальности. Что с тобой?
– Сам не знаю.
Шаблонный ответ в этот раз не устроил даже Тео, поэтому он добавил:
– Ощущение, будто всё движется, а я застыл. В голове постоянно крутится тысячи вопросов…
Он замолчал. Фраза, словно построенная под кульминацию, повисла в воздухе.
– Ответы на которые ты никак не можешь найти? – мягко подхватил Сэм.
– Ответы, которые я боюсь услышать.
И вот она – правда. Горькая, обнаженная, неуловимая. Словно вырвалась из него без спроса. Тео был бы не прочь стереть ее, как досадную ошибку в тетради. Но не мог. Он озвучил ее. Правда стала почти осязаемой.
– Знаешь, – начал Сэм, – нам отведено не так много времени. Я не фанат идеи о том, что нужно идти через страх. Это звучит как-то агрессивно. Но мне ближе другое: когда я заменяю страх на любопытство, становится проще. – Он усмехнулся: – Конечно, если это не зомби-апокалипсис. Хотя… даже в этом случае возникает вопрос: «А что дальше?».
– Из разряда: что нас ждет после смерти? – язвительно уточнил Тео.
На миг добрая улыбка Сэма дрогнула.
– Да, – кивнул он.
Сэм замолчал. Как будто ему требовалась небольшая перезагрузка, после чего он вновь продолжил как ни в чем не бывало.
– Когда тебя тревожат какие-то вещи – попробуй задать вопрос без ожиданий. Как ребёнок. Без задней мысли.
Казалось бы, невинные слова. Но внутри Тео что-то зашевелилось. Медленно, ядовито поднималась злость. Не буря – а тихий, вязкий гнев.
Он заговорил, даже не успев осознать:
– Сэм, ты можешь хоть раз прекратить нести эту сладкую, наивную чушь? – холодно, но не громко произнес он. – Всё у тебя через розовые очки. Добро, радость, возможности! Это так не работает!
Он размахнул руками, обводя окружающее и утрированно изобразил Сэма:
– Жизнь прекрасна! Столько всего можно сделать! А не махнуть ли на другой конец света?! – Тео сжал пальцами переносицу и перешел на обычный тон: – Такое ощущение, что ты участвуешь в шоу под названием «Чья жизнь будет сказочнее». А какой в этом смысл?
– Смысл в чем? – спокойно спросил Сэм.
– Во всем.
Тео не мог на него смотреть. Не мог видеть довольные лица прохожих, чертов фонтан, этот город.
– Все это закончится, Сэм, – уже тише сказал Тео. – А мы слишком глупы, чтобы найти хоть какой-то смысл. Цель. Или, не знаю, что угодно.
Тео бросило в дрожь. Отчаянно хотелось скрыться от всех. Словно стал прозрачным. Уязвимым. Захотелось исчезнуть.
Ноги сами понесли его прочь. Город проплывал мимо, как декорации. Ясное небо и осеннее солнце не могли пробиться сквозь туман, окутавший сознание. Все смешалось: образы, страх, неосторожно брошенные слова.
Очнулся он уже у входной двери.
Чтобы заглушить внутренний гул, Тео надел наушники, включил музыку и рухнул в кровать, надеясь, что сон придет быстро.

5.

Проснувшись на следующий день, Тео с головой залез под одеяло в надежде забыться хотя бы еще ненадолго. Организм не дал ему такого шанса.
Комнату наполнил приятный уличный шум: громкие двигатели машин, приглушенные голоса прохожих, удаляющиеся вдаль, и чей-то звонкий смех, не вписывающийся в картину сонного утра.
Комнату заполнил уличный шум: гудение моторов, приглушённые голоса прохожих, удаляющиеся вдаль, и чей-то звонкий смех, не вписывающийся в картину сонного утра.
Сначала Тео попытался слиться с этим миром, стать его частью. Но вскоре его накрыло острое желание исчезнуть. Он резко сел.
Прохлада от открытого окна пробежала мурашками по коже. Ему не хотелось думать о таких вещах. Так нельзя. Он ведь существует – а значит, это зачем-то нужно.
Взгляд пробежал по комнате. Его квартира никогда не излучала уюта. Серые стены были просто стенами, стеллажи с книгами – местом для хранения, а письменный стол давно стал памятником бездействия.
Но сегодня всё ощущалось иначе. Утро не принесло волшебства. Всё осталось на своих местах. Только теперь в квартире чувствовалось что-то… похожее на дом. Место, где тебя никто не тронет.
Кофе варился на плите. Тео готовил завтрак, краем глаза рассматривая каждый уголок. Да, чувство дома ему не чуждо. В школьные годы все было именно так. Правда, тогда он этого не осознавал. Перебравшись сюда, он потерял это ощущение – и только спустя три года начал его понемногу возвращать.
Странное явление.
Он бы с радостью остался в этом мягком, почти забытом омуте чувств, но сердце сдавило что-то холодное и болезненное.
Диалог с Сэмом крутился в голове, как заевшая пластинка. Не было ни шторма, ни вспышки темных эмоций – лишь пустота.
«Затишье перед бурей», – подумал Тео.
Было паршиво. В какой-то момент ему показалось, будто кто-то скулит. Жалобно, тихо. Это была его душа.
Нет ничего опаснее ощущения ненужности. Когда ты растворяешься в пространстве – и будто исчезаешь. Хотя тело всё ещё здесь.
Тео чувствовал себя ненужным. Миру. Людям. Себе.

…

Оставшийся день Тео провел, комкая, но не выкидывая тянущую отчужденность. Сэм написал ему первым. Еще утром. Хотел поговорить. Но Тео проигнорировал сообщение. Он понимал, как это выглядит. Глупо. Инфантильно. Но не мог пробиться сквозь собственное тело, собственные реакции.
Он был заперт внутри.
В какой-то момент стало трудно дышать. То ли воздух сгустился, то ли легкие уменьшились до размера яблока. Паническая атака – неизвестная территория. И если бы она случилась, Тео бы умер. Просто задохнулся. Не сумел справиться.
«Жалкая смерть», – мелькнуло в голове.
Быть заложником себя – мучительно. Бьешься, бьешься головой о невидимые стены, а толку ноль. Ты неподвижен, но устаешь, как будто неделю вкалывал в шахте.
Нужно чем-то себя занять.
Спортом он особо не увлекался. Разве что в подростковом возрасте – немного лёгкой атлетикой. Потом бросил. Наскучило или не видел смысла – Тео уже забыл. Но, может, стоит попробовать снова.
От себя не убежишь – но можно хотя бы ненадолго отключиться от всего.
Кроссовки. Толстовка. Наушники. Ветер. И вот уже мысли начинают рассеиваться. Сначала Тео цеплялся за детали: смешная собака на розовом поводке и старушка, её ведущая. Они чем-то похожи. Потом – десятки проводов, оплетающие город нескончаемой паутиной. Словно его мысли.
Здания, пешеходы, светофоры – все расплывалось.
«Музыка. Слушай ее», – приказывал он себе.
Хватило на пять минут. Тео даже пытался подпевать, отбивать ритм. Бесполезно. Зрение и слух были здесь, но разум – в другом месте.
«Фокус потерян. Я снова тону».
Он ускорился. Бежал, будто от этого зависела его жизнь. А может, так оно и было?
Свернул на безлюдную улицу – и всё равно не избежал аварии.
Не рассчитав траекторию, он в кого-то врезался.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72092707?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.