Главная страница | Современные любовные романы | Ешь. Молись. Разводись

Ешь. Молись. Разводись
Элен Блио
– Не могу… не… не могу.
Могу, еще как!
Особенно после предательства любимого мужа, который ушёл к молодой балерине.
Я, к счастью, уже не молодая, тем более не балерина. И сопли жевать не собираюсь, а сажусь в машину и еду в город белых ночей. Одна. Еду искать покой, а нахожу… Нахожу шикарного мужика, с которым меня ждёт умопомрачительный роман сразу в двух столицах. Мы открываем друг другу наши любимые города. Их тайны, легенды.
Тайна есть и у моего нового знакомого, впрочем, она быстро становится явной, когда на экране его смартфона я вижу
"Любимая жена"

Элен Блио
Ешь. Молись. Разводись

Глава 1
– Мам, а папа с тобой не поедет?
Вот и как я должна объяснять, что папа вообще больше не со мной?
Хочется схватить что-то и разбить.
Например, фарфоровую статуэтку, балерину, красивую, притворно улыбающуюся, словно говорящую мне – ты просрала своё счастье, а я получила.
Именно так. Потому что мой муж, миллионер и меценат ушёл от меня к юной балерине, а я осталась с детьми, собакой, кредитами и коллекцией фарфора, которую он грозится забрать.
Только вот хрен ему! Эту коллекцию мы собирали вместе. И вообще – вообще хрен!
Пусть радуется жизни с балериной, пусть она ему крутит фуэте, демонстрирует батман, плие, шассе и прочие прелести.
Мы собирались вместе поехать в Питер, что ж, получается, я еду одна.
Сяду в машину и поеду.
И неделю я не буду вспоминать про измену, развод и раздел имущества.
И даже не балет пойду! Назло им!
Потому что эту его корову в «Мариинку» не взяли, и даже в «Большом» она не танцует.
– Мам, куртку брать? – детей и собаку еще нужно забросить к моим на дачу, и это тоже проблема.
Вопросы, вопросы, вопросы.
Которые, естественно, бесят.
И жалость бесит.
– Бери, куртку, жилетку бери. Погоди, Никит, ты еще не собрался что ли? Мы выезжаем!
Никите пятнадцать.
Я понимаю, что моя поездка в Питер и их отъезд на дачу его выбешивает. Он бы с удовольствием сидел дома и играл в свой какой-то там «Геншин».
Или поехал бы на нашу дачу, где ходил бы на рыбалку. С отцом.
Но отец променял любимого сына на молодую блядь.
Стоп, Милана Романовна, нельзя так говорить. Не блядь, а девушка с низкой социальной ответственностью.
Которая лезет в чужие постели, чтобы продемонстрировать растяжку, увидев которую Сволочкова забьётся в припадке.
Злая я женщина. Злая.
Просто сучка последняя.
Могла бы я отпустить мужа с миром? Остаться друзьями?
Как сказала его мама:
«Милочка, вы прожили шестнадцать счастливых лет, вы были прекрасной парой, но ты должна понимать, мужчине за сорок нужна свежая кровь, чтобы оставаться в силе».
Охренеть, да?
Почему же своего мужика она к молодой любовнице не отпустила, так и живёт с ней, старый пень?
Нет, когда-то я к ним очень хорошо относилась, даже пыталась полюбить.
А они меня пытались воспитывать. Девочка не так сидит, не так стоит, не так ест. И плевать, что у девочки был отец полковник и мать кандидат экономических наук. И сама девочка с высшим образованием и красным дипломом.
Не то пальто.
Ладно, проехали.
Проверяю еще раз вещи в чемодане.
Платье с шикарным декольте. Куда я его надену? А хрен с ним, хоть куда! Пойду гулять по вечернему Питеру, зайду в ресторан, закажу корюшку. Или корюшка уже всё? Не важно. Устриц и просекко. И буду ловить мужские взгляды совершенно спокойно, не думая, что мне прилетит суровое – для кого оголилась, где твоя скромность, Миля, это неприлично.
Я почти разведена и мне теперь всё прилично.
Или просто плевать на приличия.
Платье летит в чемодан. И туфли на шпильке туда же. В конце концов, в Питере живёт моя интернетная подруга Женька, мы с ней встретимся, будет повод.
Ах, да, Мариинка! Совсем забыла о ней…
«Мы с Генкой и Маринкой, ходили в Мариинку, послушать чисто Глинку партер, туда, сюда…»
Даже не спрашивайте откуда я знаю песню группы «Ленинград». От верблюда.
Конечно, для бывшего экскурсовода, специалиста по русской живописи, разбираться в творчестве Шнурова – нонсенс, но что поделать? Видимо, прошлое, которое семья мужа считает плебейским даёт о себе знать.
Но эту песню я регулярно пою с подругой Кирой в караоке. Правда о том, что я бываю там мой муж и его святое семейство не знают.
Ну, что ж…
– Мам, я готова. – Десятилетняя Маргарита выкатывает свой чемодан, хлопает глазами. – Папы точно не будет?
Увы, малышка. Папы точно больше не будет.
Свербит в носу.
Спроси меня сейчас – если он придёт с повинной головой, в ноги упадёт, скажет, что его бес попутал, что он ошибся, потерял голову, старый дурак, повелся на прелести – простишь?
Что ответить? Гордость женская, обида, ненависть, отвращение к предательству, справедливая месть за его ошибки…
Чушь собачья.
Простила бы и приняла.
Да я уверена, большинство из тех, кто орёт – никогда не прощу – простили бы! И приняли!
Только… к таким почему-то не возвращаются.
И ко мне Олег не вернётся.
Так что я могу совершенно спокойно продолжать его ненавидеть.
– Ну, присядем на дорожку?

– Давайте скорее, а? Мне еще вас и Коржика надо к бабушке завезти, – а там выдержать допрос с пристрастием, о-о…– и так буду тащится по пробкам.
– А раньше нельзя было выехать? – Сын меланхолично что-то жуёт, выкатывая свою сумку.
– В смысле? – загружаю свой чемодан, с трудом поднимая.
Нет у меня опыта таскания тяжестей. В чем, в чем, а в этом мой Королькевич всегда был на высоте. Сам таскал, потом водителя нанял.
Сейчас водитель таскает чемоданы Жанны Рождественской. На самом деле, её фамилия Тупицына. Просто балерина Тупицына – не звучит. А Рождественская – звучит. Не родственница великого поэта. И в посёлке Рождественское не жила. И это не фамилия её троюродной бабушки.
Её маман придумала псевдоним и какую-то левую историю.
Да, да, я много знаю о любовнице моего мужа.
Правда, узнала о ней, как это обычно бывает – последняя.
Мне даже подруга одна заявила удивленно – как это ты не знала, мы все знали, мы думали, и ты знаешь…
Что, бля?
А что, так можно было?
Знать о любовнице и жить мирно и спокойно?
Стала бы я так рвать и метать если бы знала!
Да, когда Олег меня поставил перед фактом я была в ступоре.
– Как… какой развод? Кто разводится?
– Ну, не мосты же, Миля? – муж звал меня именно так, Миля, не Мила, не Милана, Миля… – Мы с тобой разводимся, дорогая, прости.
Сказал, и протянул букет моих любимых пионов.
Думал, что не получит по морде цветами только потому, что они мои любимые и стоят как крыло Боинга?
Нет. Извините.
Получил.
– Миля, ты с ума сошла?
Это я еще не сошла!
Сошла, когда швырнула в него хрустальную вазу.
– Дура, стой, коллекция!
Ваза была не из коллекции, а вот статуэтки, стоявшие рядом на полке – да.
И статуэтки я трогать не стала. А вот козла Олега – легко.
– Уймись, ты же культурная женщина, чёрт… Милана!
– Ты урод, Королькевич, урод моральный!
– Миль, я не урод, я просто мужчина, который встретил девушку, так бывает. Ну что ты? Останемся друзьями.
Друзьями! Врагами мы останемся, придурок! Врагами!
Потому что… нет, ладно бы у нас были проблемы какие-то, да?
Ну, не знаю… Я стала бы весить двести кило, не ухаживала бы за собой, за домом, распустилась, обабилась, превратилась бы в клушу.
Нет! Выгляжу я в свои тридцать семь так, что некоторые тридцатилетние на моём фоне кажутся тётками.
Я в принципе красивая, стройная, обаятельная, ухоженная, стараюсь одеваться модно и стильно. И женой я старалась быть хорошей. Помогала ему, поддерживала.
Да что там, первое время я его одевала – искала костюмы, рубашки, галстуки подбирала.
А когда у него были серьёзные проблемы, рейдеры, суды, он попал в больницу, счета заморозили – я семью обеспечивала, еще и за ним ухаживала.
Но всё это быстро забывается. Я понимаю.
– Миля, давай поговорим.
– Меня зовут Милана! И говорить мы будем в суде.
– Да, кстати, про суд…

Глава 2
Кстати, про суд – это он тогда красиво сказал.
Мчу по платной Ленинградке наслаждаясь пространством. Дети сидят в телефонах. Коржик шумно дышит, высунув язык.
Собаку он хотел себе забрать!
Ага, щаз-з!
А больше ты ничего не хотел?
Хотел, оказывается.
Всё хотел. Им с малышкой – блядь, он её называл малышкой, малышкой, блядь, просто нет слов, старый козёл! – удобно в загородном доме.
Еще бы им не было удобно! В трехэтажном загородном доме, с бассейном, в шикарном месте, рядом с рекой, яхт-клубом и гольф-клубом!
А то, что мне с детьми тоже там удобно – это его не колыхало!
– Ну и, квартира, Мил, ты же понимаешь…
И квартира его. Да. Даже долей детей там нет.
Не спрашивайте как. Так! Просто муж у меня оказался очень ушлый. А я и деть прописаны в старой трешке, оставшейся от моих бабушки и дедушки, где мы жили как раз в то время, когда у Олега были проблемы с бизнесом.
Зашибись.
Куплено в браке?
Забудьте эти слова, когда у вашего мужа есть бабло на адвоката.
Мне это дали понять очень хорошо.
Но я пока не готова сдаваться. Да и развод предстоит.
Пока меня только поставили перед фактом.
Я – выброшенная как ненужная тряпка.
Я – старая калоша, которую надо отправить на свалку.
Я – пройденный этап.
– Милана, да, у нас с тобой было много хорошего, я это ценю, ты была частью моей жизни, но у меня сейчас новый этап.
Новая блядь у тебя, Королькевич, а не этап!
Да, да, новая… даже не первая!
Он уже изменял мне. Это было тупо, но очень болезненно.
Я как раз ждала Маргариту. Седьмой месяц, большой живот, сама отёкшая, уставшая – тяжело её носила.
И муж, который притаскивается поздно, воняющий дешевыми духами, рассказывающий о том, что был на совещании.
А потом доброжелатель, который прислал фото из дешевого же отеля, где мой любимый муж снимал номер для практикантки Лили.
Я тогда подала на развод.
А Королькевич испугался. Валялся в ногах, умолял простить, уверял, что это не повторится.
Да, реально, больше такого не было. Правда. Он стал верным. Он изменился. Он пытался искупить вину.
Хватило на десять лет.
И история с Жанной – это совсем другое.
– Миля, ну ты же всё понимаешь.
Что за тупая фраза? Что я должна понимать?
Что у мужика мозги стекли в член? Что он не думает головой, а решает головкой?
Что?
Что в принципе мужчина, у которого семья, любимая жена, может посмотреть на смазливую бабу, которая перед ним хвостом крутит и посчитать, что он вполне себе имеет право на лево?
Это я должна понять?
Оправдать распущенность?
Наверное.
Не в этой жизни, простите, хотя…
– Ма, заедем в «Азбуку» за кофе?

***
Конечно, заедем. Это ритуал.
Правда, раньше мы туда заезжали все вместе, с их папой.
Мне еще предстоит объяснить как-то детям, что папы больше не будет.
Но сейчас я не готова.
Просто нет и всё. Я хочу как в романах, думать об этом как-нибудь завтра или не думать вообще. Почему я должна думать?
Пусть бывший объяснит зачем променял семью на секс с молодухой.
Ой, всё. Ладно.
Господи, это же так банально, да?
Все всем изменяют?
Или не все?
Где найти такого, который не будет?
Стоит прямо передо мной. Угу. Шикарный мужик, в отличном костюме. Судя по фигуре, костюм явно сшит на заказ, потому что такие не продают в магазинах. Там стандарт. Это я уже проходила, намучилась, когда муж стал ходить в зал и качать спину, раздался в плечах, всё пиджаки стали малы. Тогда еще не было денег на дорогих, элитных портных, пришлось изгаляться, и я это сделала.
Да уж. Кто бы это оценил.
– Раф, пожалуйста. – и голос у мужика хороший, низкий, рокочущий баритон, приятно царапающий что-то женское, что еще осталось внутри.
– Мам, можно мне тоже раф? – пищит Марго.
– Нет, тебе можно латте.
– А раф почему нет? – продолжает дочь, а я замечаю, что этот самый шикарный мужчина, стоящий у кассы небольшого кафе в «Азбуке», и заказавший именно этот кофе смотрит на меня с интересом.
– Потому что это калорийная бомба. – я осмелела, говорю дочке, а смотрю на него.
– Неужели? – а вот это уже говорит ОН! И говорит мне.
– Да, от четырёхсот до шестисот калорий. Там жирные сливки.
– Спасибо, буду знать.
Ухмыляется нагловато, забирает свой напиток и уходит.
А я остаюсь. Почему-то смотрю ему вслед с сожалением.
Почему?
Да, наверное, потому, что некоторое время назад и у меня в собственном распоряжении был такой же шикарный мужик. И я его любила. И надеялась прожить с ним жизнь до самой старости, воспитать детей, избаловать внуков, вместе идти по жизни, путешествовать, пробовать новую еду, узнавать новые истории.
А теперь этого не будет.
Никогда.
– Вам? – бариста смотрит на зависшую меня, хлопаю глазами, соображая, что хотела.
– Латте средний, большой капучино, сэндвичи… – разглядываю, перечисляю, прошу подогреть, и… – и раф, пожалуйста.
Почему бы и нет? Мне фигура позволяет. Почему-то захотелось именно раф.
Оплачиваю, поворачиваюсь, чтобы пойти к столику, который занял Никита и напарываюсь на взгляд шикарного.
Улыбается.
Слышал, что я заказала раф?
Интересно, знает ли он о том, как вообще появился этот чудесный напиток? И о том, что это чисто московская, городская история?
Я бы ему рассказала.
Дети лопают сэндвичи, я ковыряю свой вилкой. Не очень люблю булки, но люблю то, что внутри – ветчина, моцарелла, соус песто. Вкусно.
Поднимаю голову понимая, что шикарный мужчина уже ушёл.
Жаль.
Блин, о чём я думаю?
Телефон напоминает о себе.
«Любимый муж». Почему я до сих пор не поменяла заставку и название? Нет, я поменяла, сразу, на непечатное. Потом вернула, ради детей.
– Алло?

Глава 3
Я спокойна, я совершенно спокойна.
– Миля, вы где?
В смысле? А вам какое дело, господин Королькевич? Конечно, надо было ответить именно так, но как-то не хочется опускаться совсем уж до базара. Нет, он может, пусть, я себе не позволю.
– Мы в «Азбуке», едем на дачу к моим, а что?
– Ясно. Ничего. Зашёл домой, вас нет.
– А…
Зашёл он. А позвонить? Или настолько привык, что я дома?
Это ведь именно он, мой Король – блин, я реально так его называла когда-то, причём на полном серьёзе! – он заставил меня уйти с работы, посвятить себя дому.
– Миль, зачем тебе этот музей? Экскурсии? Платят копейки.
– Не такие уж копейки, сейчас всё развивают, программы городские, гранты, я нормально зарабатываю.
– Нормально для кого? Миль? Ну, я могу себе позволить содержать жену.
– И что я буду делать сидя дома?
– Заниматься детьми, домом, мной.
Угу, повелась я, дура! Собой надо было заниматься. Хотя я и себя не обижала.
На фитнес записалась, регулярно посещала салоны, косметолога. А работа… Работу я превратила в хобби. Вела небольшую колонку в соцсетях, рассказывала о Москве, выискивала интересные факты из жизни города, какие-то легенды, просто писала статьи и эссе о знаменитых домах, о районах. Даже монетизировала это дело. Олег о монетизации не знал, считал, что это просто мои капризы. А я иногда даже пешие экскурсии собирала.
Но это всё, конечно, так, ерунда. Я не думала о деньгах, правда.
Меня содержал муж.
Теперь придётся думать, потому что он дал понять – алименты на детей, а я – «сама-сама-сама», как в знаменитом фильме.
Да, да, именно так!
Сразу хочется сказать всем женщинам, которым мужья начинают запрещать работать и ставят ультиматумы – не ведитесь! Или сразу подписывайте договор, по которому он обязуется сам вам зарплату платить, причём без права уволить и с сохранением статуса после развода. Хотя, в случае смерти мужа такая бумажка не поможет – всё равно останетесь у разбитого корыта.
Как я сейчас.
Я и чувствую себя тем самым разбитым корытом.
Вздыхаю тяжело.
– Миля, ты когда вернешься? – голос бывшего выводит из ступора.
– А в чем дело, Олег? Почему тебя вдруг интересует, где я и когда вернусь? – отвечаю слишком резко, да и плевать.
– Притормози, Милана, не надо со мной так разговаривать.
– Да неужели? – срываюсь совсем. Он что, думал, что я буду как овца сидеть молча, и терпеть всё? – Пошёл ты, знаешь куда?
Отключаюсь. Надо бы его в черный список занести, но, блин, у нас дети, да и развод еще в перспективе, так что общаться придётся. Слава богу не «вот прям щаз», потому что Королькевич видимо соображает, что мне под горячую руку не стоит попадаться и не перезванивает.
Я собираюсь уже было встать, как неожиданно на стол передо мной опускается небольшая изящная коробочка с пирожными «макарунс» перевязанная бантом.
Шикарный мужчина. Улыбается.
– Красивой женщине можно не думать о калориях. Хорошего дня.
Вот так. Не стесняясь моих детей, взял и сделал подарок.
Господи, где таких мужиков делают, а? Можно мне пароли, явки?
Он еще и без кольца на пальце. Неужели холостой?
– Ма-ам, а можно пироженку?
Бли-ин…
***
– Миля, куда ты едешь? Возвращайся домой и жди Олега!
– Мама!
«Азбука» и шикарный мужик остались приятным воспоминанием. Он подарил пироженки и уехал, как я успела заметить на большом черном «Лексусе». А мы приехали на дачу к моим родителям, и я сразу получила нагоняй.
За то, что пою детей кофе. За то, что они едят непонятные сэндвичи, и за…
– А это что такое?
– А это маме дядя подарил.
Капец.
Марго не может язык за зубами держать. Никите пофигу, он сразу на второй этаж бежит, где у него старенький компьютер есть.
– Дядя? Подарил? Миля? – блин, мама и называет меня так же, как бывший! Противно!
– Ма-ам…
– Так, Рита, иди на улицу, там дед тебе хотел что-то показать, потом переоденешься, иди.
Остановить дочь нет никаких шансов. Придётся быть с маман один на один и принимать удар.
– Мам… не начинай, а? Мы просто пили кофе, какой-то мужик стоял в очереди.
– Мужик? – мама кривится, не любит это слово. Блин.
– Мужчина.
– И подарил пирожные? Они семьсот рублей стоят!
– Вот такая я, не дешевая женщина. Один меняет на балерину, зато другой – пирожные за семьсот рублей.
– Перестань. Твой Олег…
– Мама, стоп.
Мама знает, что я не буду слушать в очередной раз её мнение обо мне и моём почти бывшем муже. А мнение у мамы самое простое – не рубить с плеча, перебесится и вернется, но нужно держать руку на пульсе. И стараться быть рядом.
– Куда ты собралась, Милана? Ты совсем уже?
Боже, в этом вся мама, ну просто вся! Она много лет проработала начальником, пусть почтового отделения, но всё-таки. А до этого так же много лет преподавала в ВУЗе, там делала карьеру, там писала кандидатскую и, конечно, тоже привыкла командовать.
Эти свои командирские замашки она, разумеется, всегда проверяла на близких. На папе, на брате. И больше всего на мне.
Самое интересное, что я больше всех всегда сопротивлялась.
Папа привык, что мама может как танк, сейчас он уже смирился и умеет лавировать. Братец у меня – мамкин пирожочек, который стал пирожочком своей жены.
А вот я всегда старалась жить не маминым умом, а своим. И мама считает, что мой разлад с Олегом как раз следствие этой моей глупой самодеятельности.
– Делала бы так, как я говорю, Олег бы сидел как приклеенный.
Я, по мнению мамы, слишком сильно мужа отпустила. Позволила ему много свободы иметь. Может, мама и права.
Да, я понимаю, что в том, что муж изменил может быть и моя вина.
Просто больно очень. Еще очень больно.
Еще свежи воспоминания о наших совместных ужинах, о вечерах за разговорами, о том, как мы искали вместе очередную статуэтку в коллекцию и радовались, когда могли сбить цену.
И воспоминания о ночах тоже свежи.
И тут боль просто адская, потому что я понимаю, что Олег спал со мной и с ней. Одновременно. И это так… грязно, что зубы сводит.
Мерзко.
Постоянно хочется вымыться с мылом.
А в голове крутится предательская мысль – что, если я больше никогда, ни с кем не буду заниматься сексом? Мне всего тридцать семь! Неужели больше НИКОГДА?
От мамы стараюсь уехать быстро.
Некогда мне выслушивать. Да, я плохая жена, плохая мать, плохая дочь.
Зато я хорошая Милана для Миланы сейчас. И хочу такой остаться. Хорошей для себя.
Мне нужна эта поездка и я поеду!
Не знаю какое лихо несёт меня снова в «Азбуку». Еще один раф? Еще одна калорийная бомба?
Или мне просто хочется представить, что там я снова встречу этого шикарного мужика? Ну… просто встречу!
Просто хочу почувствовать себя немного женщиной.
Почему бы и да?
– Два рафа в сутки, не много ли?
Ох ты ж божечки…

Глава 4
– Добрый день.
– Прекрасный, я бы сказал. Можно нам два рафа? – он встаёт передо мной и протягивает карту баристе, сам смотрит на меня, – Что-то еще желаете? Сэндвич, пирожные, шоколад?
– Вообще-то, это должен предложить официант, вы его хлеб отбираете. – улыбаюсь, потому что мне почему-то очень хорошо. – Спасибо, на этот раз только кофе.
И кофе не уверена что влезет, потому что мама заставила меня съесть борщ.
Но я так рада, что интуиция меня привела обратно в эту «Азбуку» к этому кафе!
Мой незнакомец приглашает меня сесть за столик, выбирает в углу, у окна.
Что ж…
– Вы одна, без детей?
– Дети остались на даче.
– Значит, вечер свободен?
– Увы, вечер занят. – пожимаю плечами, он усмехается.
– Та же история. Но… это же не последний вечер, правда? – говорит и разводит губы в широкой улыбке.
Улыбается он ух как. У меня щёки начинают гореть.
Да, в смысле? Я ж не стыдливая девственница? Что такое с моим организмом? Почему на этого мужика он реагирует всеми рецепторами? Или чем мы там реагируем?
– Арсений.
– Красивое имя.
Интересно, обязательно говорить своё? Или надо поломаться?
Он приподнимает бровь. Одну. Божечки – стандартная фишка всех ловеласов.
А я тоже, кстати, так умею!
Отвечаю тем же, приподнимаю свою.
– Предпочитаете остаться прекрасной незнакомкой? Предпочитающей иногда калорийный раф?
– Мила.
– Мила – это Людмила? – он как-то странно на меня смотрит, или мне померещилось?
– Мила – это Милана.
– Милана, – А вот теперь улыбается, даже вроде с облегчением, неужели триггер на имя Людмила? – Возвращаю комплимент, имя красивое. Так что, Милана, сегодняшний вечер занят, а какие планы дальше?
Говорить или нет, что я еду в Питер?
Может, не стоит?
– Планы… планы есть.
– Увы, я ближайшую неделю тоже занят, но мне очень хотелось бы увидеть вас еще раз, Мила.
Прямо очень хотелось? Интересно.
Интересно, что бы сейчас сказал Олег? Что я совсем потеряла стыд и начинаю знакомиться в магазинах? А, собственно, какое его собачье дело? Даже если и так?
– И что вы предлагаете, Арсений? – чуть наклоняю голову.
Я флиртую!
Ничего себе! Я не флиртовала, наверное, лет сто!
Нет, раньше за мной грешок водился, любила я это дело, даже будучи замужем. Невинный флирт, ничего не значащий, ни к чему не обязывающий. Ну, знаете, например, пришла в стоматологию, а там такой доктор – ух! И понимаешь, что ты замужем, он, скорее всего, женат, этих точно щенками разбирают с их заработками, но… улыбаешься, немного кокетничаешь, пока он не уколол анестезию и не заставил держать рот открытым.
Или механик на сервисе – да, да, не всегда машинами жён занимаются мужья, некоторые мужья говорят – хотела машину – занимайся машиной. Вот и занимаешься, а там слесарь Василий, приветливый, интересный мужик, и стоишь с ним, травишь байки, улыбаешься. Я вот это называю невинным флиртом. Ничего более.
Каждый понимает, что это просто манера общения, ни к чему не обязывающая и ни на что не намекающая. Всем хорошо.
Олегу это, конечно, не нравилось. Пару раз он мне устроил грандиозный скандал, как раз после шиномонтажа. При этом резину на своей машине я всё равно ездила менять сама. Только не к Василию.
Как-то получилось так, что флирт со временем как отшептало. А сейчас…
С этим Арсением сам бог велел пофлиртовать.
Почему бы и нет?
Мне это нужно!
Да, да, именно сейчас и именно так.
Продолжения этой встречи скорее всего не будет. Но как мне хочется просто почувствовать себя привлекательной женщиной!
А не той, которую унизили, бросив ради «йуной» танцовщицы.
– Предлагаю обменяться телефонами и встретиться в более спокойной обстановке. Может быть еще раз выпить раф. Кстати, вы знаете…
– Вы знаете, как появился раф?
Мы говорим одновременно, и вместе смеёмся.
Кофе раф абсолютно московская, городская легенда…

***
Мне почему-то очень приятно, что Арсений знает, как появился кофе раф.
Когда-то я работала над небольшим сюжетом о Москве – помогала подруге, снимавшей передачи для телевидения, наткнулась на эту историю, мне она показалась очень интересной, забавной, в чем-то необычной.

«Кофе для Рафаэля – именно так родился на свет знаменитый раф.
Очень давно, когда в столице практически не было кофеен – да, да, сложно представить, но такое время было.
На дворе конец девяностых, на Кузнецком открывается первое заведение, в котором появилась – не поверите! – первая кофе машина, которая готовила обычный эспрессо. Посетители сами добавляли молоко по вкусу, могли попросить молочную пенку и получить настоящий капучино.
А вот некоему Рафаэлю – завсегдатаю кофейни – не нравился ни эспрессо, ни капучино, ни американо. Ему хотелось чего-то необыкновенного. Работники кофейни могли бы, конечно, плюнуть на капризного посетителя – есть ли смысл замарачиваться ради какого-то клиента? Но они именно заморочились! Смешали сливки, ванильный и обычный сахар, сироп, эспрессо и… и получили новый, необыкновенно вкусный напиток. Специально для Рафа.
Рафаэль был в восторге, он начал приводить в кофейню друзей, и все они заказывали кофе такой же как для Рафа. Бариста подумали, подумали, и решили расширить линейку меню. Сначала просто вписали «кофе как Рафу», потом поняли, что это не очень звучит. Недолго думая, сократили название и получился просто раф».

Позже, когда я готовила экскурсию по центру столицы, я вспомнила о рафе, и водила группы на Кузнецкий мост, к той самой кофейне, где родился всеми любимый раф.
– Я пил его там, правда очень давно. – с улыбкой говорит Арсений.
– Неужели в девяносто седьмом? – так же улыбаясь подмигиваю я.
– Нет, в девяносто седьмом мне было слишком мало лет.
– Слишком мало это сколько? – спрашиваю, даже не задумываясь, как он может это расценить, и правда, совсем без задней мысли.
Не то, чтобы мне не было интересно сколько ему лет. Но задачи узнать это нет. Я ведь реально не собираюсь с ним встречаться! Или… собираюсь?
Снова ощущение, что щеки начинают розоветь. Непорядок.
– Только не думайте, что я пытаюсь угадать ваш возраст. – стараюсь на опережение.
– А вы не пытаетесь? – Арсений улыбается.
– Честно? Конечно пытаюсь, но конкретно этот вопрос задала не с целью выведать ваши тайны.
– Никаких тайн. Мне было двенадцать. Сейчас тридцать девять. Скоро юбилей.
Выглядит он, кстати, моложе, я бы дала года тридцать три. Но и я на свой возраст не выгляжу, так что…
– Я тогда первый курс окончил, приехал в Москву на каникулы.
– Учились не в Москве?
– Я вообще не москвич. Я из города на Неве. Питерский.
– Правда?
Вот это интересно. Он как-то совсем не похож на жителя северной столицы. Почему-то мне всегда казалось, что питерцы более богемные, что ли? Не такие официальные как он.
– Да, и до сих пор там живу. Так что тут я случайный гость. Но ради встречи с прекрасной раф-незнакомкой готов совершить путешествие из Петербурга в Москву.
– Я же уже не незнакомка.
– Это относительно. Хотя я о вас знаю больше, чем вы обо мне. Знаю, что у вас дети.
– Да, у меня дети. И муж.
Зачем я это сказала? Ну вот… зачем?
Сама пока еще не понимаю. Просто… я внутри еще глубоко замужняя женщина, которой непривычно принимать внимание и комплименты от других мужчин. И соглашаться на свидание тоже.
А ведь мне нужно, очень нужно пойти на свидание!
Да, блин просто для того, чтобы хоть немного поднять самооценку, которая ниже плинтуса! Эта мысль так стремительно врезается в мой мозг, что глаза так же стремительно наполняются влагой, а плакать при этом красивом уверенном в себе мужчине точно не входило в мои планы.
Блин! Да что со мной, что?
Мила, соберись! У тебя есть шанс получить немного этой его уверенности. Свидание ни к чему не обязывает. Он не прыщавый малолетка, с которым не будешь знать куда себя деть, и в койку он, скорее всего, сразу тянуть не будет. Ну, по крайней мере я на это очень надеюсь.
Он выглядит адекватным. Более чем.
Значит, способен услышать нет, если что.
Да и вообще… почему бы не сказать ему «да»?
Взять и переспать! Что меня сейчас останавливает?
Хранить верность неверному мужу я не обязана.
– Милана…
– Мы разводимся.
Не знаю почему взяла и выпалила. Вот так.
И уткнулась носом в чашку сливочного ароматного кофе.
Слава богу, слезы удалось сдержать. Но в носу щиплет, и в горле ком.
– Простите…
– За что?
– За то, что не сдержалась. Знаете, я сама пока еще не могу в это поверить. Может, поэтому выгляжу не совсем адекватной.
– Вы выглядите как богиня. Это не комплимент. Констатация факта.
Я поднимаю взгляд и сталкиваюсь с его глазами. Они у него цвета выдержанного коньяка, с золотистыми и зелёными крапинками. Красивые. И смотрит он сейчас серьёзно, без улыбки.
– Я бы очень хотел с вами встретиться, Милана.
– Я тоже.
О, господи… господи…

Глава 5
Он дал мне визитку. Не требовал номер. Но очень просил хотя бы написать, когда я буду свободна.
Мы не успели договорить, потому что ему начали названивать по рабочим делам. Отвечал Арсений спокойно, собранно, сухо и строго.
Начальник? Ну, разумеется, кто же еще.
– Милана, а вы тут часто бываете? В этой «Азбуке»?
– Не очень. Заезжаю, когда привожу детей к родителям. Они живут тут, на даче.
– Ясно, жаль, хотя я и сам тут не часто бываю…
Эта «Азбука» прямо на въезде в Зеленоград, если съезжать с Ленинградки, старой или новой. Сразу за светофором. Обычно тут на парковке есть местечко. Ну или можно сделать круг, съехать на право и встать там на площадке за жилым домом.
Мы облюбовали её с детьми и Олегом давно – ездили на дачу к предкам, заезжали за продуктами, ну и…
Несколько лет назад родители надумали совсем перебраться за город. В нашем СНТ многие так делали. Если раньше свет зимой выключали, то теперь этой проблемы нет, подстанция работает. Воду в дом зимнюю провели из колодца, есть печка, газ, правда, из баллона, но у них всегда есть запасной, дизель генератор тоже есть. Дача стала полноценным домом, даже интернет провели для мамы, которая играет в игрушки и читает электронные книги.
Ох уж эти её книги! Я и не знала, что так популярна тема измен и разводов. Пока я клевала борщ мама мне клевала мозг, рассказывая о том, что умные женщины из книг хорошими мужиками не разбрасываются, только дурочки отпускают с миром, растят детей сами, а мужики потом всё равно приползают на коленях.
Представила я своего Королькевича на коленях ползущего и еле сдержала смех.
– Ты, дочка, будь хитрее. Сделай вид, что готова понять и простить. И вообще… Тебе бы забеременеть сейчас.
– От кого, мам? – тут я чуть не подавилась тем самым борщом.
– От Олега, конечно же!
– Всё мам, хватит. Сыта.
– Дочь, я же тебя люблю. Мы с отцом тебе добра желаем.
– Мам, добро это что? Простить кобеля, которому под старость лет вожжа под хвост попала?
Со старостью я, конечно, чуть загнула, но Олег был меня старше на семь лет. Всё-таки сорок четыре – возраст.
– Миля…
– Мам, с каких пор ты меня стала так звать, а? Знаешь же, что терпеть не могу. Миля, Миля… Мила! «А», понимаешь? «А» на конце! И Милана! Ты же сама меня так назвала, вот и зови.
– Что ты на мать срываешься? – она даже не делала вид, что ей обидно. Мама у меня – кремень. Её хрен перешибешь. Да я и не пытаюсь, просто говорю ей – стоп и всё.
– А на меня срываться можно? Мне тоже, как бы, не сладко! Как будто это я виновата, что Олег…
– Виновата. Следить надо лучше.
– Следить за собой надо, а не за мужиком, мам. И я следила. А толку?
Да, толку…
Всё это неожиданно происходит.
Знаете, проще, наверное, с кобелирующими мужиками, которые постоянно налево заруливают. Там хоть понимаешь, чего ждать и ждёшь. А тут?
Ну не было предпосылок никаких. Не было!
Та его глупая измена вообще не в счёт. Ту он отработал.
И я… проработала.
Может всё дело в том, что я успокоилась? Решила, что никуда не денется?
Но ведь нельзя всю жизнь жить, что называется, «на измене»? На постоянном шухере?
– Милана, если вы не позвоните, придётся мне караулить вас тут. Давайте договоримся? В субботу, утром?
– В какую субботу?
– В любую. – он смеется, потом морщит лоб. – А почему бы и нет? Так даже интереснее.
– Не боитесь, что я стану избегать суббот? – усмехаюсь, глядя на него, снова зажигая огонёчек флирта.
– Неужели я настолько не интересен? Вы сейчас просто шпильками потоптались по моему эго.
– Я в кроссовках.
– Я в любом случае буду ждать, Мила. Пить раф и думать о вас.
Самооценка стремится к бесконечности.
Но свой телефон я всё равно не даю.
Пусть мучается в ожидании.
Мучается он, как оказывается, совсем недолго.

***
Выезжаю на трассу в прекрасном настроении.
Как мало надо нам, женщинам! Всего лишь мужик сделал комплимент и настаивал на свидании, да?
Ну, ладно, не всего лишь и не мужик.
Красивый мужчина, это раз, очень интересный, такой прям самец-самец. И мог бы кинуть свой взгляд на более молодую, более свежую, да? Но почему-то выбрал меня.
Даже если мы больше не увидимся – спасибо ему за это большое.
Я воспряла духом.
Нет, нельзя сказать, что я сильно падала до этого.
Я старалась держаться. Спину ровно, как говорила бабушка. В любой ситуации спину ровно.
Даже есть такое выражение, кажется, чем ровнее у настоящей женщины спина, тем хреновее ей живётся. Тут ключевое слово – у настоящей. Ну и под ровной спиной подразумевается, конечно, не только спина.
Всё в совокупности. Нести себя нужно еще круче. Чтобы любая брошенная стрела сломалась о стальной панцирь.
Жаль только, что вот так получается, что приходится цеплять на себя этот панцирь и отражать атаки.
А хотелось бы сидеть за каменной стеной, вышивать крестиком, варить варенье, готовить ужин для любимого мужа, ждать его в постели предвкушая сладкие мгновения. Жить расслабленно. Позволять себе быть слабой.
Сила женщины ведь именно в слабости!
А я не могу позволить себе эту слабость.
Не здесь, не сейчас.
Да и раньше не могла.
Может, в этом и проблема?
Интересно, балеринка слабая? Наверняка вечером падает на диван, задирает ножки со слезами на глазах показывая Олегу свои мозольки, заставляет массаж делать, целовать.
Да уж…
Пусть. Пусть Олежек побудет под каблучком, под пуантами – это вернее.
Посмотрит, каково это.
Что-то мне подсказывает, что не слишком вся эта история ему «зайдёт».
Ну, что ж…
Руками только разведу.
Опять мысли мои убежали не в ту сторону, смотрю на дорогу, наслаждаюсь любимой радиостанцией. Скоро перестанет ловить и придётся менять волну, или переключить на флешку.
Километров тридцать позади, полёт нормальный.
Вижу в зеркало заднего вида несущийся внедорожник.
Я еду по левой полосе. Понимаю, что придётся ему уступить. Вообще, по правилам надо бы ехать по правой, но там часто «тошнит» какой-нибудь тяжеловоз, или мадам, которая принципиально больше шестидесяти никак, при разрешенной сто тридцать, ну и дальнобойцы. Поэтому все, кто едет нормально обычно тут предпочитают по левой. Сейчас справа никого, я спокойно перестраиваюсь, жду пока он меня обгонит, чтобы вернуться влево.
Авто приближается. В зеркало вижу, что это «Лексус». Черный «Лексус».
Хм, не много ли «Лексусов» на сегодня?
Что-то ёкает, очень сильно ёкает по мере приближения тачки.
Мы расстались с Арсением очень мило, он поцеловал мне руку, уходили из «Азбуки» вместе, на выходе он преподнес мне букет – купил там же в цветочной лавке, пока я брала себе в дорогу воду.
Я переживала, что он решит проводить меня до машины, к этому всё шло, а мне не очень хотелось светить свою карету просто потому, что я понимала – пробить владельца по номеру такому как Арсений будет довольно легко.
Я притормозила, хотела дать ему понять, что не готова к такому деанону, но в этот момент ему позвонили, он посмотрел на экран, нахмурился, подмигнул мне, потом неожиданно резко притянул к себе, чмокнул в щеку.
– Прости, важный звонок, не могу тебя проводить, но буду ждать звонка и свидания.
И забежал обратно в магазин.
Почему я в тот момент подумала, что ему звонит женщина?
Не знаю. Но мысль эта засела внутри.
А то, что он вот так со мной попрощался было очень даже мило.
Я быстренько загрузилась и выехала, почему-то выдохнув.
Приятное знакомство. Очень приятное.
И… может даже я ему позвоню. Или… приду в «Азбуку» в субботу, почему нет? Не в эту субботу, то есть не в следующую, я надеюсь, я буду еще в Питере. Может, потом? Когда-нибудь?
Думала так, выезжая на платную трассу.
Потом размышляла о своей жизни. О развалившемся браке. О муже. О том, какой он… не важно.
И снова об Арсении.
О мужчине, который за несколько минут сделал то, что, наверное, не сделал бы психолог за десять сеансов.
Он меня взбодрил, возродил, дал мне поверить в то, что я не старая калоша, клюшка, на которую уже ни у кого не стоит кроме алкаша дяди Серёжи с четвертого этажа, для которого я всегда «боХиня»…
Я просто богиня. Не только для дяди Серёжи.
И муж мой меня променял на балерину не потому, что я плохая, а потому что он гондон! Вот и всё!
И я буду счастливо жить дальше.
Думала я. Да.
А тут этот «Лексус» в котором совершенно точно сидит знакомый мне мужчина.

Глава 6
Стекло опускается.
Ахах, точно он! Улыбается, подмигивает.
Неужели тоже едет в Питер? На мгновение сердце замирает.
Боже, Мила, боже, остынь!
Арсений кивает, мне, явно пытаясь объяснить, что собирается притормозить на обочине.
На самом деле обочин тут нет, и останавливаться на скоростной трассе опасно. Но есть через определенное количество километров что-то типа карманов, на всякий пожарный. Думаю, он хочет, чтобы мы остановились там.
Что ж…
Может, и не стоит этого делать?
Почти пустынная трасса. Мы вдвоем, машин сегодня не так много. Не совсем, конечно, пусто, но трафик очень слабый.
Я верю, что Арс не маньяк. И не дурак.
Плохого ничего он мне не сделает. И если я скажу «нет» нашему дальнейшему общению он меня послушает.
Я на это надеюсь. Очень надеюсь.
Ой, Мила, ладно! Какие глупости в голову лезут!
«Лексус» перестраивается на мою полосу, чуть тормозит, чтобы я села ему на хвост. Скорость держит разрешенную, не больше ста тридцати. Вот же… я с сама ехала быстрее, дорога тут шикарная и камер нет.
Но…
Видимо мужчина в элегантном костюме решил меня немного поучить езде на авто. Ладно.
Едем еще километров десять, и я вижу, что Арс подаёт сигнал – показывает правый поворотник.
Что ж, остановимся.
Его машина съезжает в карман, моя следом.
Ух… интересное кино. И что делать.
Опускаю стекло. Конечно, надо бы выйти из машины, не то, чтобы я его боюсь…
– Привет, незнакомка, любительница кофе раф.
– Привет, незнакомец, любитель пирожных «макарунс».
– Я называю их просто макароны.
– Да я тоже.
Улыбаемся.
– Не выйдешь?
– А надо? – поднимаю бровь.
– Боишься меня?
– Скажем так, опасаюсь, – с чего мне врать, скажу, как есть.
– Не говори, что ты едешь в Питер. – его глаза так блестят, в них столько радости от этой неожиданной встречи!
У меня снова внутри тепло. Я опять получаю нереальный буст самооценки! Взлетает до небес.
Ох, ох, Милана, что же с тобой творится!
И что творится с самооценкой.
На мгновение проваливаюсь в воспоминание. Самое горькое, острое как скальпель.
Вот только душу мою кроили не скальпелем. Словами резали, взглядами. Это было уже после пионов, которыми я его по морде.
И вот тогда было больно…
– У меня другая женщина, я ухожу к ней.
Ступор. Непонимание.
Глазами хлопала и ртом, как-то резко дыхания стало не хватать.
– Миля, пойми, я мужчина, я нормальный мужчина. Мне всего сорок четыре, я хочу еще пожить, пожить так, как мне нравится.
Он говорил, а я не понимала, как будто он на чужом, незнакомом мне языке говорит. Или на французском, который я когда-то знала, а сейчас почти совсем забыла. Выхватываю отдельные слова, которые не складываются в предложения и смысла в них нет.
– Жанна, молодая, юная, яркая, очень талантливая, и я ей нужен, понимаешь? Очень нужен.
– А нам? – я вдруг вспомнила не о себе, о детях, о сыне, который и так почти всё время без отца. О дочери, которой, конечно, хочется быть принцессой. – Нам?
– Миля, детям я буду помогать.
– Помогать?
Почему-то это слово тогда особенно по нервам проехалось. Помогать!
Им не помогать надо! Их надо любить! Не деньги давать, а время с ними проводить?
Именно это меня тогда заставило опять сорваться. Повести себя так, как базарная баба, наверное.
И за это стыдно. Стыдно, потому что опустилась до его уровня, не могла держать марку…
– Вы о чём-то нехорошем сейчас думаете, Милана. – голос случайного знакомого такой теплый, ласковый.
И его улыбка, и глаза.
Делаю глубокий вдох… выйти? Или не выйти? Кто бы мне еще подсказал!

***
Выхожу. Потому что… по крайней мере – это не вежливо.
Улыбаюсь. И думаю о том – когда в последний раз я вот так свободно и искренне улыбалась? Ну после того, как муж заявил мне, что разводимся мы, а не мосты?
Кстати, про мосты. Сколько раз я была в Питере, ни разу не видела, как разводят мосты. Да, да, увы, это так. Но в этот раз я должна, обязательно! Даю себе слово!
Я бы хотела увидеть это зрелище вместе с Арсением – такая мысль мгновенно приходит в голову. Конечно, я не буду его просить, предлагать. Но почему-то так хочется!
И покататься с ним на кораблике по каналам.
И поесть пышки в знаменитой «Пышечной» на Большой Конюшенной.
Помню, как привела туда первый раз Олега. Мы были тогда еще совсем молодыми. Столько романтики – быстро идущая очередь, пышки в сахарной пудре, строгие тетеньки за кассой, ведерный кофе. Места внутри не было, но какая-то сердобольная старушка подвинулась, и мы уместились. Я ела пышки, а Олег слизывал пудру с моих губ.
А потом мы приехали тогда, когда мой муж уже стал серьёзным мужчиной в строгом костюме, приехали вдвоём, без детей. И я, дура, потащила его в ту самую пышечную… лучше бы я этого не делала, тогда у меня остались бы хорошие, теплые, светлые воспоминания. А не недовольное лицо любимого мужчины, который плевался, говоря, как вокруг грязно, что вся эта «совдеповская романтика» уже никому не нужна…
Как вообще получилось так, что он стал таким? И не я ли в этом виновата?
Нет, я не хочу думать. Не хочу!
Эта поездка – только моя. Этот Питер будет только моим. Я не буду думать о плохом, только о хорошем.
Арсений улыбается. Чего я боялась? Что он накинется на меня? Глупости какие. Мы не малолетки, и он явно джентльмен.
– Так что?
– Что? – не перестаю улыбаться, наслаждаясь моментом.
– Куда направляется прекрасная раф-незнакомка? Завидово? Тверь? Бологое? Может быть… Малая Вишера?
– А куда направляется любитель кофе-раф? Может быть в Вышний Волочёк? Или в Великий Новгород?
– В Новгород бы я точно заехал, есть на что посмотреть. Но путь свой я держу на Родину.
– Город на Неве?
– Он самый.
– Тогда нам по пути. – Признаюсь, потому что скрывать сей факт было бы бессмысленно.
– Бинго. Мне сейчас кажется, что я выиграл в лотерею.
– Неужели? И что за приз?
– Прекрасная попутчица. – его ладонь ложится на мою, приподнимает, переплетая пальцы. Это как-то чересчур интимно, но почему-то у меня совсем нет желания сделать замечание, или отстраниться и вырвать руку, сбежать.
– Не такая уж и прекрасная. Может быть у меня скверный характер.
– Может быть и скверный, я это переживу.
– Ну, что ж…
– Но почему-то мне кажется, что моя прекрасная незнакомка лукавит. Не может быть у такой женщины скверного характера.
– Может, и еще как. Но я обещаю в пути вас не сильно мучить.
– А потом?
– Что потом? – делаю вид, что не понимаю вопроса.
– Когда мы прибудем в пункт назначения?
Хочется сказать – разойдёмся как в море корабли. Но я молчу.
Мне почему-то именно сейчас очень хочется, чтобы мы не просто вместе доехали до Питера, каждый в своей машине, да, но все равно рядом, параллельно. Мне хочется встретиться с Арсением еще раз, именно в городе. Пройти по Невскому до Дворцовой, выйти к Неве, пройти по набережной до Медного всадника. Говорить обо всем, или даже просто молчать.
Наверное, это слишком глупо для женщины, у которой впереди маячит не самый простой развод.
Но я так хочу.
Очень хочу.
– Милана, вы когда-нибудь видели развод мостов с крыши?

Глава 7
Дорога. Я люблю дорогу. Люблю вести машину, сидеть за рулем, выжимая педаль газа, набирать скорость, смотреть вперёд. Думать обо всём на свете.
Например, что делать дальше, когда бросил муж. Вот так вот еще паскудно бросил. Интересно, а бывает, когда бросают иначе? Наверное, когда люди по обоюдному согласию расходятся – да. Но тогда это не бросил. Просто разошлись, как в море корабли. Развелись как мосты.
Мосты.
Арсений предложил полюбоваться этим зрелищем с крыши. Да я бы и просто на набережной постояла.
Я даже представляю себя стоящей там, в толпе, очарованной зрелищем, восторженной девчонкой.
Я была такой, когда попала в Питер в первый раз. Еще студенткой. Мне было восемнадцать и мой парень, моя первая, школьная любовь, пригласил меня поехать вместе с ним и с его другом. На самом деле мы в тот момент уже были в стадии разрыва отношений. Оба стали студентами, появились новые знакомые, друзья, за мной в институте усиленно ухаживали парни с других факультетов и курсов, мой Лёшка тоже был парень видный, на расхват. Я знаю, что он был верным. Скорее мне с ним тогда стало не так интересно, как в школе. Эта поездка – как прощальный аккорд отношений. Сладкий аккорд, который на всю жизнь запомнился.
Как мы выбрались в Петергоф, был такой обалденный солнечный день, с погодой повезло, гуляли, смеялись, делали фотографии – тогда еще не на смартфон, просто не было еще смартфонов.
Не могу сказать, что в ту поездку я влюбилась в город на Неве, потому что город толком не посмотрела. На второй день, когда мы поехали в центр, в «Эрмитаж», зарядил жуткий ливень, всей красоты не увидели.
И всё равно было некое очарование.
Уже потом, когда я приехала сюда по работе, спустя лет пятнадцать, я, что называется разглядела красоту и стать. Да просто, город разглядела.
Телефон, закрепленный на подставке, вибрирует, в наушнике слышу немного ироничный голос.
– Сто двадцать седьмой километр, полёт нормальный, как там моя незнакомка?
Арсений. Я, конечно, дала ему свой номер. Теперь отказывать было бы глупо, раз уж мы едем вместе, пусть даже и каждый в своей машине – должны быть на связи.
– Незнакомка прекрасно.
– Завидую вашему настроению, прекрасная леди с прекрасным настроением.
– А разве у незнакомца с раф-кофе оно не прекрасное?
– Незнакомцу уже дико хочется приехать на место первой остановки.
– Интересно, и что же такое будет на этой первой остановке? – мы договорились заехать в ресторан в Твери, Арс обещал, что тамошняя кухня меня поразит, да и вообще, место красивое.
Я, к стыду своему, в Твери никогда не была, только проездом на машине или на поезде. Сейчас, конечно, нет времени осматривать достопримечательности, но заехать пообедать – почему бы и нет? Тем более что мы и так уже больше часа в дороге и вкус маминого борща уже подзабылся.
– Будем есть сливочную уху, рыбу по-царски, пить чай, брусничный с тимьяном, и… и я просто смогу взять одну красивую девушку за руку.
И не только за руку, почему-то думаю я. И жар с ног до головы окатывает.
Представляю как его рука оказывается у меня на талии, Арсений притягивает меня к себе, его лицо, глаза, совсем близко.
Я запомнила, какие они. Не просто карие, скорее ореховые, с крапинками золота и зелени. И еще они умеют улыбаться. И темнеют от страсти.
Краснею.
Сижу одна в машине, слушая его бархатный баритон и краснею!
Хочу увидеть, как его глаза темнеют от страсти, хочу провалиться в их омут.
Я с ума сошла, наверное. Вот так вот, с первым встречным! Развестись не успела… Еще вчера, сегодня утром по мужу страдала.
И как это называется?
Да, чёрт возьми, как бы не называлось! Сейчас мне это нравится. И плевать на всё остальное, просто пле-вать!
Я имею право на жизнь после развода. Имею право чувствовать. Бросится в омут с головой – да хоть бы и так!
Не со зла, нет. Не для того, чтобы кому-то отомстить или что-то доказать. Да хоть бы и для этого!
Арсений более чем подходящая кандидатура!
Красивый, явно не бедный. Не глупый – это тоже как-то сразу видно, ум, образование. Не знаю, как у других девушек, но я считываю на раз.
Почему бы не позволить себе небольшое дорожное приключение?
Не обязательно прыгать к нему в постель. Хотя…
О, боги, боги… я же и это не исключаю! Я об этом думаю!
Мамочки мои…
Да и что тут такого?
Сколько лет я была верной и преданной женой? А стала просто преданной – от слова предать.
Почему я не могу хотеть немного женского счастья сейчас, для себя?
Бросится в омут его глаз с головой.
Да, да, да. Вот так.
И будь что будет!
– Алло, красавица, ты меня слышишь?
– Слышу, и тоже очень хочу уже остановку.
– Что нам мешает притормозить раньше?
От его слов мурашки бегут, и я улыбаюсь, в этот момент чувствую себя необыкновенной, манкой, восхитительной женщиной. Гетерой. Искусительницей.
– Нет, нет… не будем торопить события, всему свой черёд.
– Придётся чуть прибавить скорость.
– А я не знаю, почему мы так ползём, тут ведь ограничение сто тридцать.
– Погнали, моя богиня.
Улыбка сходит с губ, когда я вижу второй входящий.
– Прости, у меня вторая линия. Слушаю.

***
– Ты всё-таки уехала?
Странный вопрос. Обсуждали же?
– Да, Олег, я всё-таки уехала.
– Я ведь просил тебя остаться!
Ну, я тоже о многом просила – думаю про себя – но кому-то было фиолетово на всё. Хотя… о чём я просила? Не уходить? Нет. Не просила. И не попросила бы в любом случае.
Просила человеком остаться и не втягивать меня и детей в имущественные споры. В принципе, я считала, что это нормально.
Если ты хочешь уйти и семьи, поменять свою жизнь – будь настоящим мужчиной хотя бы в том, что касается обеспечения жизни своих детей. О себе я не говорю, для себя я ничего не требовала и не требую. Дура, наверное, но да, это так. Хотя нет. Опять обманываю. Требую.
Мой фарфор требую оставить мне! Потому что это я его собирала! Я выискивала, я договаривалась о выкупе, я сбивала цены.
Да и платила за многие вещи тоже я из своего кармана, у меня, в принципе, всегда были и есть свои деньги, даже когда я ушла с постоянной работы. Небольшой блог, в котором я писала эссе, статьи, рассказы о тайнах родного города. Экскурсии индивидуальные – «только для своих», мои контакты передавали из рук в руки. Плюс иногда я была консультантом на исторических телепроектах, которые снимала моя подруга.
Как оказалось для мужа я была домохозяйкой, которая ничем не занималась.
Вот так. Спасибо, не назвал тупой курицей. Или назвал? Не помню. Нет, за курицу бы я его просто убила бы.
А может и стоило приложить хорошенько? Особенно, когда он озвучил то, что мне придётся самой платить кредит за мою машину. Да, да, супруга миллионера Королькевича взяла авто в кредит, потому что:
– Миля, сейчас свободных денег нет, такая ситуация на бирже, сама понимаешь, и цены растут, давай просто кредит возьмем, так будет выгоднее, чем вытаскивать бабло с акций.
Он так и сказал – «с». Я чуть не поперхнулась. Поправила.
– Что ты придираешься, все так говорят!
– А если все начнут говорить звОнит, и лОжат, ты тоже начнёшь?
– Миля, не «душни». Выбирай машину, я узнаю, на каких условиях тебе дадут кредит.
– Мне? – еще один шок.
– Ну, не мне же?
В общем, вот такая история. Но хорошо, если бы только этот кредит платить!
Олег ничтоже сумняшеся заявил мне, что раздел имущества предполагает и раздел обязательств. И если я хочу делить его бизнес и недвижимость, то мне придётся выплачивать и те кредиты, которые оформлены на его контору.
Честно, у меня пока не было ни сил, ни времени в этом разбираться.
Мне просто было плохо.
От всего.
Жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. Резко. В одночасье.
Мне было необходимо просто выдохнуть.
Поэтому…
Питер.
Санкт-Петербург.
Город на Неве. Город, в котором можно потерять себя и найти. С которым можно дружить или спорить. В котором можно просто побыть собой.
Поэтому я сейчас еду по трассе М-11 за черным «Лексусом».
А в «Лексусе» сидит красивый, взрослый мужчина, который назвал меня богиней. И ему определенно от меня нужно кое-что не самое пристойное. И это меня пугает и будоражит. Будоражит больше, чем пугает.
– Алло, Миля, ты меня слушаешь?
Боже, как же он меня достал!
– Я за рулём, Королькевич, что тебе надо?
– Мне нужны вещи.
– Забирай, какие проблемы?
– А смысл мне их забирать? Я не собираюсь уезжать из квартиры. Ты же помнишь, что это моя квартира?
– То есть ты выгонишь меня и детей?
– Дети могут остаться, они не маленькие.
– Меня выгонишь?
– Миля, вот поэтому я и просил тебя не уезжать! Потому что столько всего надо обсудить!
– Тебе надо? Обсуждай. Мне нужен отдых.
– Ты не работаешь, Милана, какой отдых? Постеснялась бы.
– Что я должна сделать? Ты серьёзно сейчас, Королькевич?
– Миля, ты опять так со мной разговариваешь?
– Значит, слушай сюда, олигарх хренов. Я вернусь, и мы с тобой будем решать вопросы. Понял? Если за время моего отсутствия из нашей квартиры – нашей квартиры, ты понял? – что-то исчезнет, я буду обращаться в полицию. Вещи мои чтобы трогать не смел. Фарфор тоже.
– Ты как…
– Вот так. Вот так я с тобой разговариваю, милый, так, как ты этого заслуживаешь. И даже не думай, что я тебя боюсь, или что тебе удастся меня напугать. Будет желание, я тебя так по стенке размажу – мало не покажется. Репутационные потери для твоего имиджа будущего депутата будут невосполнимыми. Так что…
– Милана!
– Заткни себе рот пуантами, козёл!

Глава 8
Я думала, меня будет трясти и бомбить после этого разговора. Но как ни странно – нет! Совсем нет.
У меня просто раскрываются глаза. Всё больше и больше. На человека, с которым столько лет прожила.
Не даром же говорят: хочешь узнать человека – разведись с ним!
Вот!
По ходу я как раз и узнаю.
Нет, ну какая же тварь, а?
Просто тварина!
Значит, из квартиры меня решил попереть? А дети останутся? С его сушеной воблой в балетной пачке?
Что ж… кстати. Это мысль. Оставить с ними детей.
Не навсегда, конечно. Но так. На время. Пусть попробуют, повоспитывают. Позанимаются. А я посмотрю.
Нет, конечно, эксперименты над своими детьми я не позволю проводить. Но мыслЯ интересная.
На самом деле, уверена, что Никитос даст им жару. Специально договариваться с ним, как-то настраивать я не буду. А может и буду.
Как там говорят французы? А ля герр ком а ля герр? На войне – как на войне?
Мчу за «Лексусом», понимая, что до оговоренной нами остановки осталось совсем не много.
А я всё-таки сильно взбудоражена разговором с мужем.
Не расстроена.
Разгневана.
Не хотелось бы, чтобы моё состояние заметил новый знакомый. Еще решит, что я бешеная бабёнка, которая помешалась из-за того, что её бросили?
Надо подышать. Медленно. Вдох – выдох.
Я ведь сказала Арсению, что развожусь с мужем? Сказала.
И что он ответил? Что хотел бы встретиться.
Главное не рефлексировать, не надумывать себе того, чего нет и не может быть.
Я для Арсения случайная попутчица, как и он для меня. Мы путешествуем из Москвы в Петербург и, кажется, готовы сделать своё путешествие веселым совместным приключением.
Вот и прекрасно.
А может, и не только путешествие будет совместным, то есть, не только дорога. Приглашение на развод я помню. Развод мостов!
Это то, что сейчас волнует больше, чем развод с мужем.
Телефон снова звонит. Это он. Арсений. Красивое имя, кстати…
– Милана, подъезжаем, сейчас сброшу скорость, старайтесь держаться за мной. Не заблудитесь?
– Надеюсь, что нет.
– На самом деле всё просто, съедем с платной трассы, и мы почти на месте.
Действительно, к цели нашей остановки мы подъезжаем быстро. Машин на дорогах у Твери не много, а вот парковка ресторана «Самовар» забита почти полностью, как и открытая веранда заведения.
Я немного волнуюсь. Есть реально уже хочется. И в красивом месте посидеть хочется. Не хочется получить от ворот поворот.
А это, по всей видимости и случится. По крайней мере так написано на красивом и немного надменном лице хостес, которая встречает нас у входа.
– Добрый день, вы бронировали?
– Добрый день. Личный гость Ярослава Сергеевича.
– Да? – на лице девушки застывает растерянная улыбка, она глазами хлопает, явно не зная, что делать, – Я сейчас посмотрю.
Наклоняется над талмудом, в который, видимо, записывают гостей.
Дверь распахивается, на пороге огромный мужчина в светлых льняных брюках и белоснежной льняной же рубашке.
– Арс, приветствую, рад, что ты заехал.
– Привет, Ярослав. Познакомься, Милана, моя… – Арсений улыбается, – моя прекрасная попутчица.
– О, это теперь так называется, – нагло усмехается Ярослав, но беззлобно и его слова не коробят, а наоборот, заставляют меня чувствовать себя свободной и… красивой.
Девушка хостес улыбается нам уже более радушно, но её помощь и приглашение нам уже не нужны.
Дверь мне открывает Ярослав, Арсений галантно предлагает руку, чтобы помочь подняться по ступенькам.
Мы оказываемся на втором этаже, на роскошной открытой веранде, где стоит только один стол, и он уже накрыт.
– Прошу к нашему шалашу. Арс, тебе как всегда, Милана, готов выслушать ваши предпочтения, что душеньке угодно?
– Я… я не знаю, полагаюсь на ваш вкус.
– Рыбу любите?
– Очень!
– Тогда для вас наши тверские деликатесы. Располагайтесь.
Я сажусь на уютный, мягкий диван. Арсений неожиданно опускается рядом, близко.
– Что? – не выдерживаю, задаю вопрос, потому что мой случайный знакомый разглядывает меня очень внимательно.
– Ты очень красивая. Сейчас Ярослав начнёт тебя кадрить.
– Неужели? – это будоражит. И приятно.
Вообще, в любом положении нормальной женщине приятно нравится мужчинам. А уж в моём – тем более!
– Угу, сделал стойку. Но я тебя не уступлю.
– Ого, даже так? А что, грядут соревнования?
– Никаких соревнований. Сегодня ты моя богиня.
– Только сегодня? – этот диалог выходит за рамки приличного, но я его не могу остановить. И не хочу. Особенно после того, чего я наслушалась от бывшего мужа.
– Сегодня, завтра и дальше. Если ты захочешь.
– А если… если захочу.
– Если захочешь, будет очень хорошо.
Говорит и… прикасается к моим губам.
Ого…

***
Это не поцелуй. Он трогает мои губы ладонью, костяшками пальцев, просто проводит. А я замираю потому что…
Потому что это получается безумно чувственно. Эротично.
Я дрожу, и мурашки бегут. И мне хорошо. Прячу эмоции за улыбкой.
Мы всегда прячемся, за улыбкой, за смехом – вы это замечали? Это неловкое – хи-хи или ха-ха.
«Привет, ха-ха, как дела, ха-ха, слышала, ты разводишься, ха-ха, он, что, правда, нашёл молодую? Ха-ха! Вот же козёл, ха-ха»…
Да, да, именно так многие разговаривают. И я тоже, иногда. Просто привычка. Дурная.
И сейчас мне совсем не хочется улыбаться на самом деле.
Мне хочется серьёзно. Смотреть на него серьёзно, залезть к нему в голову и узнать, что там, в этой голове?
Но я торможу себя.
Просто попутчик. Просто вместе едем в Питер. Просто, возможно, пойдём вместе смотреть развод мостов.
А может и не пойдём. Может доедем до города на Неве, попрощаемся, на последок моргнув «аварийкой» и больше никогда не встретимся.
Да?
Может.
Я не хочу так.
Сейчас отчетливо понимаю, что не хочу. Но и чего хочу я не знаю.
Это всё очень неожиданно.
Я просто хотела поехать в прекрасный город, в Северную Пальмиру, дорогу потратить на мысли о жизни. Да, да, ехать и думать почему всё так произошло в моей семье, где я допустила ошибку, почему позволяю так с собой поступать, и самое главное – что мне делать дальше.
А вместо этого я думаю о другом мужчине. Чужом мужчине. Может, он, конечно, ничей, но пока и не мой точно.
Не мой, чтобы так много о нём думать и так остро чувствовать его прикосновения, его близость.
– Красивая, когда думаешь. Очень. Но…Не думай.
– Не думать?
– О том, о чём думаешь – не надо.
– А если я о тебе думаю?
– Обо мне? – Арс усмехается. – Надо пойти помыть руки, я провожу.
Он переключается мгновенно. Я так не могу.
Мужчины вообще такие. Раз – и как будто не было этих томительных мгновений, когда воздух вокруг стал густым как патока, всё замедлилось, исчезло. Когда остались только он и я. И мой бывший муж в моей голове.
Надо его оттуда выселить.
Как из квартиры.
Из квартиры тоже надо как-то выселить, что-то придумать.
Думать, думать…
Не хочу думать. Правильно сказал мой новый знакомый.
Не думать.
Наслаждаться моментом, а там – хоть трава не расти.
Ах, если бы так можно было!
Но мы же, девочки, так не умеем, да? Нам же надо найти проблему, даже на ровном месте. Найти, усилить, а потом решать, решать, решать…
– Милана?
– Что? – смотрю на Арсения, который смотрит на меня. Не улыбаясь. Изучая.
– Всё хорошо. Просто расслабься и получай удовольствие. Я сделаю так, чтобы ближайшее время ты не думала ни о чём плохом.
Вот теперь улыбается, и открывает мне дверь дамской комнаты.
Так просто – расслабься и получай удовольствие.
Пожалуй, надо воспользоваться советом.

Глава 9
Привожу себя в порядок, чуть споласкиваю лицо водой, освежая.
Мне повезло с кожей, я не пользуюсь миллионом тональных средств, чтобы она выглядела ровной. Достаточно одного крема. Ну и, косметолога, конечно.
Разглядываю себя в зеркале. Я на самом деле сегодня хороша.
Может потому, что интересный мужчина меня богиней назвал и явно настроен на знакомство с продолжением?
А готова ли я к продолжению?
Так, Мила, что тебе Арсений сказал? Не думать.
Расслабиться и получать удовольствие. Вот я и буду. Получать.
И расслаблюсь с удовольствием.
Выхожу и сразу вижу моего красавчика. Ждёт. Стоит, прислонившись к деревянной колонне, поддерживающей крышу террасы, или веранды. Не знаю, как это правильно называется, но и не суть.
Смотрит на меня.
Протягивает руку.
Иду. Ведусь на жест. Он приглашает.
Мгновение – и я оказываюсь прижата к его телу.
Ого…
Нет.
ОГО!
Просто… он такой… большой. Везде.
То есть…
Боже, ну да, и там.
Краснею.
Я краснею? Я?
Сто лет, по-моему, уже не краснела, а сегодня прям день пылающих щек.
– Я голодный страшно. – голос низкий и хрипит, таким голосом говорят киногерои, когда соблазняют героинь.
И он меня сейчас соблазняет. И не о еде говорит.
Мне тридцать семь лет. Я дрожу как девчонка подросток на первом свидании.
И мне это нравится. Мне хорошо.
Его ладонь на моей щеке, глаза в глаза. Ух, как глубоко там в них! Они такие… терпкие, как настоящий коньяк. Затягивают в омут, глубоко. Не выбраться.
Не хочу выбираться.
Хочу позволить себе вот это всё. Неожиданно. Смело. Хочу быть с ним.
Хочу стать другой.
Его.
Хочу стать его.
Поцелуй. Это было ожидаемо. Только непонятно, сколько мы продержимся еще. Он такой… настоящий. Глубокий, основательный, жадный и в то же время – осторожный. Я это чувствую.
Проба пера. Проба границ. Можно ли вот так? А так? Или с этим лучше повременить?
Целоваться я умею и люблю. Губы у меня красивые. Полные от природы, чувствительные и чувственные. Интерес мужчин к моим губам проснулся довольно рано. И я знаю, что очень многие хотели меня целовать. И до замужества и даже после.
Я целовалась после. Несколько раз. Не с мужем. Да. Было дело.
Глупо.
После его измены. Это была, наверное, просто женская месть. Такая же проба границ как сейчас.
Тогда я поняла, что надо сказать себе «стоп». Это не стоит того. Тогда не стоило. Сейчас у меня иное мнение.
И по поводу того, что было.
И по поводу того, что сейчас.
Сейчас я хочу целоваться. И не думать.
– Затрахать бы тебя до бесчувствия, чтобы ты не думала ни о чём.
Горячий шепот вводит меня в ступор. Ничего себе, предложение.
Какая-то часть меня хочет возмутиться. Прекратить это всё, поставить наглеца на место. Ишь ты, какой быстрый – затрахать! Не нравится ему, что я думаю! Нашёлся тоже, умник! Да все они мужики одинаковы. Им лишь бы баба не думала, а ноги раздвигала. Поэтому умных никто не любит – еще додумаются до того, что мужчины не хозяева жизни, и не стоят впереди женщин по уму, силе и всему остальному. На самом деле давно уже додумались. Просто реально умные женщины это тщательно скрывают.
Чёрт.
А я на самом деле много думаю. На хрен.
Сейчас покажу ему мастер класс. То, что я умею.
Нежный стон и я засасываю его нижнюю губу, втягивая, потом облизывая и погружаясь языком в его рот.
Пусть помолчит и сам подумает.
Затрахать до бесчувствия.
А кто сказал, что я против?

***
Официанты снуют туда-сюда. На столе закуски, ароматный свежий хлеб, явно только-только из печи, Ярослав улыбается мне и травит байки.
А я чувствую бедро Арсения, прижатое к моему.
Он не наглеет, руки держит над столом. Но это бедро…
Мне жарко. В голове рой мыслей, которые я никак не могу собрать.
Разбег от «во что я вляпалась», до – «О, боже, какой мужчина».
И периодически я выхватываю еще одну мысль – я не думаю о муже. Не думаю о разводе. Не думаю о его балерине. Не думаю об измене.
Да, да, даже вспоминая вот так понимаю – не думаю!
Голова очистилась.
– Жаль, что вы оба за рулем, у меня тут прекрасные настойки, и пиво отличное, варим сами.
– Спасибо, дружище, но это в другой раз. Приедем специально, да, богиня?
– Обязательно!
Отвечаю, стараясь улыбаться естественно.
Богиня. Да. Приедем специально. Ясно, что пообещать – не значит жениться. Обещать Арс может что угодно, но… я бы приехала. Специально.
Тем более Ярослав рассказывает про шикарный СПА отель, который открыл недавно, показывает буклет, фото. Я бы с удовольствием остановилась там.
Почему бы и нет?
– На обратном пути заскочим? – Арсений смотрит на меня, я на него.
Угу, заскочим.
Киваю.
Чёрт его знает, что будет на этом обратном пути. Мне бы до Питера сначала доехать.
«В Питере – пить, в Питере – пить»… в голове неожиданно долбят знакомые строчки.
Нет-нет, я не фанат группы «Ленинград» и Шнурова. Или фанат? Почему постоянно его песни всплывают в голове? И почему, собственно, я должна этого стесняться?
Сливочная уха – отвал башки, так вкусно мне давно не было. Ну и рыба, которую приносят позже – осетрина на гриле и карп, фаршированный овощами – тоже что-то с чем-то.
Я даже говорить не могу – ем!
Хотя, я вообще спокойно к еде отношусь, на диетах никогда не сидела, подруги называют ведьмой, потому что могу есть и не поправляться. На самом деле ем я не так много. Если нервничаю – кусок в горло не лезет, а нервничаю я в последнее время, естественно, часто.
Постоянно.
Опять ловлю себя на мысли, что последние несколько часов я спокойна. И мне хорошо.
Ну, не считая тех минут, когда я ругалась по телефону с бывшим.
Бывший.
Странно, еще вчера, и даже сегодня утром я не называла мужа вот так.
Он был всё еще муж. Пока еще НЕ бывший.
А сейчас…
Вспоминаю о нём и чуть было не давлюсь куском осетрины.
Вот же козлина! Даже мысли о нём всё портят. Не думать!
– Всё хорошо, дорогая?
Жаркий шепот Арсения запускает какие-то новые процессы в организме. Хочется стать нежной кошечкой и потереться о его бедро, собственно, зачем отказывать себе в удовольствии?
Поворачиваю голову и вижу довольную улыбку, он тоже похож на большого кота, которому только что почесали за ухом.
То ли еще будет? Губы покалывает при воспоминании о поцелуе.
И о том, как он отреагировал на мою инициативу.
– Ух ты, на самом деле богиня, богиня поцелуев точно, и как теперь идти за стол? – это он намекал на бугор, появившийся в штанах после поцелуя. Ну, у меня тоже потоп там, где не надо, что более чем неожиданно, потому что я не помнила, когда так быстро возбуждалась. Обычно моему Королькевичу требовалось постараться или использовать смазку. А тут…
Действительно «ух, ты»…
– Милана, десерт? – Ярослав всё с той же радушной улыбкой смотрит на меня, – Обожаю девушек с прекрасным аппетитом.
– А я не откажусь от десерта, правда, не знаю, влезу ли я за руль потом.
– Можно немного отдохнуть перед поездкой, у нас и тут есть отдельные номера, не нужно в отель идти.
Чувствую, как напрягается Арсений.
О, нет, нет, номера – пока еще рано!
Смеюсь, качая головой.
– Мы так до Питера не доедем, не совращайте.
– Совращать – это моё любимое дело! – подмигивает Ярослав.
– Друг, совращай кого-нибудь другого, сегодня это моя добыча.
Ого! Добыча?
Ладно… кто еще чья добыча.
– О кей, оставлю вас тогда ненадолго, отдыхайте, наслаждайтесь лучшими пигами Твери и Тверской области.
Ярослав уходит, а мы остаёмся. И я еще более отчётливо чувствую близость моего случайного попутчика.
Значит, добыча? Что ж…

Глава 10
– Ты не можешь оставить тут машину?
– Что? Зачем?
Обед окончен, мы немного расслабились на диванчике на террасе – Арс держал меня за руку даже не пытаясь приставать, держал дистанцию. Молодец. Всё делает правильно. Вместо того, чтобы быть настойчивым и отпугнуть – заманивает, затягивает в сети.
Опытный ловелас, конечно. Но… мне-то что?
Мне с ним детей не крестить, да?
Просто дорожное развлечение.
Легкая интрижка.
Поцелуями всё и ограничится, да?
Нет.
Чётко оформляю мысль. Я не хочу, чтобы всё ограничилось поцелуями.
Я сама себя не узнаю сейчас, но мне нужен страстный роман. Пусть короткий. Пусть бесперспективный.
Я физически этого хочу.
Только сейчас понимаю, насколько на самом деле сильно по мне ударило предательство мужа.
Да, я десять раз в своей голове всё проанализировала, да, я понимаю, что и моя вина во всем этом тоже есть.
Не была я лучшей женой! Ну, не была!
Хорошей – да. Верной – да. Лучшей? Точно нет.
Своей вины не снимаю, не умаляю, но это не значит, что меня можно вот так… выбросить за борт.
Резко, под дых.
В спину.
Так пошло…
Завести любовницу, трахать её, в свет выводить, не стесняясь – да, да, это я уже постфактум узнала.
Какая пошлость и грязь! Приводить эту сучку мелкую на мероприятия, где должна была быть я!
И друзья его, друзья семьи видели, знали, и молчали!
Жёны молчали!
Это тоже… примета нашего общества. Быть на стороне тех, кто кажется сильнее и перспективнее.
Зачем дружить с женой успешного мужика, когда можно дружить с успешным мужиком? Они разведутся, жена останется у разбитого корыта, а мужик всё такой же успешный.
Да?
Блин. Обидно и мерзко.
И так хочется всё назад отыграть! Не улыбаться и любезничать с этими людьми, не набиваться в подружки к спутницам, потому что муж просит делать это, потому что – «Миля, это нужные люди, улыбайся, поболтай с ней, да, она тупая курица, но зато её муж вице-президент чего-то там».
Какое же потреблядство во всем этом!
Не хочу больше. И не буду.
И думать не хочу.
Хочу вентилятор в голову, чтобы все эти мысли выветрить.
И Арсения хочу. Чтобы целовал до умопомрачения. Это он умеет.
И руки его сильные хочу. И аромат чумовой.
Интересно, что это за туалетная вода? Спрошу. Обязательно. Куплю себе на память.
Понимаю, что без его кожи оно не будет так звучать, но всё равно.
Хочу гулять с ним по Питеру. Чтобы сам город давал нам идеи для встреч. Чтобы вёл нас широкими проспектами и узкими улочками, заманивал крышами и дворами-колодцами, в которых так сладко целоваться.
Хм… он что-то говорил про машину?
– Прости, что ты сказал?
– Я хотел бы ехать с тобой. Вместе. Рядом. Ты могла бы оставить свою машину тут, у Ярика, на стоянке, он присмотрит, и поехать на моей.
Да, это было бы очень впечатляюще, ехать с ним. Но я же не совсем еще ку-ку, да? Всё-таки первый встречный. И так нельзя.
Нельзя же?
Усмехаюсь.
– А может ты оставишь свою?
Это тоже, конечно, бред, и я не готова ехать так, но…
Но дорога сама решает за нас, примерно километров через триста.
– Да, твою ж мать…

***
«Лексусы» тоже ломаются. Ну, точнее будет сказать не в принципе «Лексусы», а любые машины не застрахованы от проблем на дороге.
Арсений сам предложил сделать небольшую остановку, размять ноги. Мы съехали в зону отдыха – таких на платной трассе достаточно много, но, вот незадача, именно на этой видимо были какие-то ремонтные работы, в общем, «Лексус» моего раф-красавчика слегка попал в яму.
Что уж там дальше случилось и как я точно не знаю, мы отдохнули, мило поболтали, обошлись без поцелуйчиков, выехали, и километров через тридцать «Лексус» впереди стал вилять.
Арс набрал мне.
– Милана, у нас проблема.
– Почти как «Хьюстон»*.
– Да уж, почти. У меня колесо спускает, причём прилично так, чувствую, но до следующего съезда доехать я смогу, я уже списался со знакомым, он заберет тачку, отремонтирует и пригонит мне в Питер.
– Прекрасно.
Говорю, а сама улыбаюсь – нравятся мне мужчины, которые умеют решать проблемы так быстро.
– Прекрасно, да. Но у меня вопрос.
– Какой? – спрашиваю, прекрасно зная, что он сейчас скажет.
– Можно напроситься к вам в попутчики, прекрасная богиня? Обещаю вести себя тихо и спокойно, не мешать, могу даже сесть за руль, если ты устала.
И опять он заставляет меня улыбаться.
Ловлю себя на мысли, что давно мне не было так легко.
Давно у меня так не болели щеки от того, что им приходится постоянно быть в напряжении.
Так. А если серьёзно?
Чужой мужчина, с которым я познакомилась несколько часов назад.
У меня, конечно, машина дешевле, чем его новенький внедорожник, но тоже как-никак «Ауди». С собой у меня карты, денег там не то, чтобы много. Но есть. Плюс с карты и телефона можно ведь зайти на основной счёт? А там… Нет, там сейчас тоже не густо, учитывая то, что я развожусь и доступ к счетам Олега мне закрыт.
Но, но, но…
– Мила, я понимаю твои опасения, готов отдать тебе паспорт, связаться с твоими родственниками, рассказать кто я и что я. В общем, реально, я не мошенник, не бандит, я довольно известный в Питере бизнесмен. Сотрудничаю с Газпромом, курирую стройки.
– Как это мне поможет, если ты решишь показать мне, что ты истинный житель своего города?
– Ты о чём? – я словно вижу, как он хмурится.
– Ну… анекдот знаешь?
– Какой?
– В Москве девушки парня не поделили, а в Питере поделили.
– И?
Ох, тугодум!
Ну? Соображай же!
Смеюсь, представляя сложный мыслительный процесс моего красавчика.
Да, на самом деле ужасно, что город на Неве помимо всех замечательных эпитетов, легенд, которые с ним связывают, мистически тайн, чудес, великого подвига, теперь знаменит еще и этим.
– Милана, я, наверное, тупой, но… Блин. Чёрт. Прости, я понял. Поделили.
Увы… Расчленинград, так еще называют этот прекрасный город после серии громких убийств с последующим расчленением трупов. Бр-р-р…
Наверное, моя шутка не очень уместна сейчас, но…
– Это ты меня прости. Арсений, ну, конечно, я с удовольствием тебя подвезу до города, или до дома, куда скажешь!
– Я оплачу дорогу.
– Прекрати.
– Нет, правда, трасса платная, расходы на мне, и бензин, и…
– Успокойся. Могу я подвезти понравившегося мне мужчину? В конце концов! Да и ехать-то тут осталось…
Реально ехать осталось всего каких-то двести километров. До границы города. Может даже чуть меньше. Ну и по городу сколько-то. До отеля моего вроде еще двадцать.
Домчим!
Мы смеемся, и от этого как-то очень хорошо.
Еще полчаса и Арсений уже сидит за рулем моей «куколки».
– А страховка?
– Не волнуйся, сейчас всё сделаю, можешь мне скинуть в «телегу» свою?
Хм, я, конечно, могу…
Еще через пару минут Арс кому-то звонит.
– Добрый день, Владимир Витальевич, страховочка нужна, срочно, сейчас пришлю вам то, что есть у дамы, в общем, надо тоже самое, но вписать еще и меня. Отлично, жду.
– Так просто?
– А почему должно быть сложно? Жизнь вообще довольно простая штука, если жить её правильно.
– Да?
– Абсолютно.
Улыбается, и неожиданно тянется ко мне.
– Поцелуй меня, а, богиня, что-то так соскучился по твоим шикарным губам.
Это… это очень мило. Офигенно. Приятно. Это очень круто повышает мою самооценку, опять.
Мы еще не успели никуда уехать, поэтому я тянусь к нему и целую в губы.
Сочно.
*" Хьюстон, у нас проблема" – фраза стала широко известна после полета "Аполлона-13", миссии НАСА в рамках космической программы "Аполлон". После взрыва, произошедшего на борту космического корабля по пути к Луне 14 апреля 1970 года Джек Суайгерт, пилот командного модуля, доложил в Центр управления полетами в Хьюстоне, штат Техас: "Хорошо, Хьюстон… у нас тут проблема".

Глава 11
Еще несколько десятков минут в дороге. Спокойных десятков минут. Три-четыре остановки и безумная страсть.
Нет, мы просто целуемся. Хотя пару раз были реально на грани. Я хотела. И он хотел. Но…
Но вот это состояние, когда ты не даешь своим инстинктам взять верх, когда ты пытаешься усмирять свои хотелки – это состояние явно будоражит нас обоих.
И мы не поддаёмся, держимся изо всех сил!
Держимся сто километров, семьдесят, шестьдесят… столько, сколько осталось проехать.
У меня внутри словно заноза. Зудить начинает. Ныть.
Вот мы приехали в Санкт-Петербург. Почти приехали, уже пригород, уже пошли спальные районы.
А дальше?
Что будет дальше?
И готова ли я к этому?
– Ты в отеле остановишься?
– Да. – отвечаю почему-то тихо.
Нет, я не думала, что он меня к себе повезёт.
Чёрт, была шальная мысль. Но я бы, конечно, не поехала!
Поехала бы.
Расчленинград? Да и плевать. Хочется с ума сойти, ой, как хочется.
Особенно после очередного звонка бывшего.
Я не ответила.
Раз. Два. Три.
– Ответь, Милан, лучше будет.
– Не хочу.
– Извини, я не учу тебя жизни, поверь, но просто ответь.
Слушаюсь и повинуюсь.
Вот реально, почему-то этого мужчину мне хочется слушаться.
– Да, Олег.
– Ты где?
– Еду.
– За рулём?
Странный вопрос. Почему он спрашивает? Он же… нет, он ведь не поставил прослушку в машину, или камеру?
Инстинктивно оглядываюсь.
Да, блин! Не настолько он упоротый. И потом – это он мне изменил, а не наоборот! Так с чего бы?
– За рулём, Олег, а что, есть варианты? – решаю пойти в атаку. Так всегда проще, это я поняла.
– Долго еще?
Блядь просто… Бесит! Урод!
Да какое его дело?
Долго…
Долго, мать твою! Не знаешь, километраж трассы? Среднюю скорость? Разрешенную? Что?
Откуда вдруг этот безумный интерес к моей персоне?
– Не долго. Есть еще вопросы? Я за рулём.
– Ты же в наушниках?
Капитан-очевидность, блин!
– Олег, что тебе надо?
– Детям звонил, они трубки не берут.
– Они на даче. Никита, наверняка сидит в игрушке, а Марго с дедом режется в пинг-понг. Или на велике. Что еще?
– Не настраивай их против меня, Миля.
Серьёзно? Вот сейчас, серьёзно?
Я только набираю в лёгкие воздух, собираясь ответить резко, зло, может даже не печатно, как мою коленку накрывает большая, обжигающая ладонь.
Боже… я не одна. Я с Арсением. Ему не стоит знать подробности моих семейных разборок. Ему вообще не стоит слышать мои разговоры с бывшим. Не хочу, чтобы он как-то поменял своё мнение обо мне услышав эти словесные баталии, потому что та я, которая сейчас готовится ругаться с бывшим не имеет ничего общего с той мной, которой я являюсь на самом деле.
Нормальной мной.
Красивой, вполне успешной женщиной средних лет, домохозяйкой, ну почти, с двумя детьми.
Я другая.
Я – это лучшая часть меня.
А не то, что собирается ругаться с этим гадким куском дерьма, которого я называла любимым мужем.
– Изи… детка… – Тихо шепчет Арс и мне снова хочется его послушать.
Правильно он говорит. «Изи» – легче.
Легче!
Не напрягаясь. Послать на три буквы спокойно, и без усилий.
Просто.
– Олег, дорогой?
– А?
– Иди на…
Вот так. С чувством глубокого удовлетворения. Как говорил товарищ Брежнев еще до моего рождения.
Убираю телефон, поворачиваюсь к Арсению, улыбаюсь.
– Отель «У моста», знаешь?
– Кстати, знаю. Неплохой. А может ко мне?
– А может к тебе.
Что. Я. Творю?

Глава 12
Нет, так нельзя, конечно. Первый встречный, и…
Усмехаюсь.
Всё-таки в отель.
Арсений целует мне руку, выгружая мой чемодан.
– Заселяйся в номер, отдыхай, но… ночь наша, развод мостов на крыше, хорошо?
– Прекрасно.
К разводу я точно готова.
Во всех долбанных смыслах.
Еще одна улыбка – сколько мы улыбаемся и как это приятно! – Арс притягивает меня за талию, смотрит, буквально обволакивает томным обещающим многое взглядом. Как он хорош! Как мне повезло!
Словно я получила от высших сил мгновенную ответку на ту мерзость, которую мне пришлось пережить.
Измена, предательство, ложь. А вот тебе, красивая девочка Милана шикарный мужик, пользуйся, пока дают.
А я воспользуюсь, почему бы и нет?
Дрожу, поднимаю ладонь, проводя пальцами по его отросшей щетине.
– Я побреюсь.
– Мне нравится так, когда небольшая бородка.
– Будет колоть, особенно в нежных местах.
Горячая лава по телу.
Боже, да пусть колет! Это не самое страшное. Самое – это когда никому нафиг не сдались твои нежные места. Даже несмотря на то, что ты практически богиня.
Да уж. Увы, мужчины не особенно выбирают, кому изменять. Эта участь может коснуться любую. И причины на самом деле вообще разные.
Например, одной моей приятельнице – Маше Тихоновой, в её языковую школу ходит Никита – муж сказал, что ему было по кайфу, когда молоденькая любовница в рот ему заглядывала, что он для неё был божество, а для жены…
Для жены любой муж уже через пару лет изучен «от» и «до», знаем мы вас, как облупленных. Да, можно продолжать в рот заглядывать, наверное, и считать божеством, но ведь и к этому тоже можно придраться?
В общем, нет рецепта как избежать неверности. Ну нет его!
Тут всё конкретно в каждом случае зависит от человека. От людей. От мужа и жены.
Я почему-то думала, что мой муж до такого не опустится.
Да нет. Я почему-то в последнее время вообще об этом не думала. А надо было – ведь прецедент-то был один раз, да?
Просто… расслабилась, жила нормальной жизнью женщины, уверенной в своём партнёре. А что в этом такого?
Ну, вот что ненормального в том, чтобы быть уверенной в верности?
Почему нас, женщин, всегда и везде учат не доверять? Доверяй, но проверяй, да?
Женские журналы, психологи, писатели, подружки… Все всегда повторяют эту дурацкую пословицу! А почему, собственно? Почему надо проверять?
Почему нельзя просто верить? Верить в того, кого любишь, с кем живешь, с кем спишь, при ком ходишь в чем мать родила, болеешь, иногда тяжело, кому детей рожаешь…
Что проверять?
Собственные мысли опять доводят меня до состояния, когда хочется лечь и реветь в подушку.
Так я философствую, пока жду заселения.
Арсений поцеловал меня на прощание очень крепко и остро, с обещанием бурного и жаркого продолжения. Уехал, пообещав написать.
Администраторы в гостинице приятные, но немного медлительные. Поднимаюсь в номер. Он двухуровневый, не очень большой, но уютный.
Не знаю, почему выбрала именно «У моста», мы останавливались тут когда-то давно, потом, если приезжали, то были в каких-то более пафосных местах. Роскошных и дорогих. А у меня осталась память именно об этом. Может, из-за шикарного вида на храм «Спас на Крови»? Из-за расположения, чуть вдали от туристических троп. Или потому, что тут мы с Олегом были вдвоём, любили друг друга…
Только сейчас понимаю, что не стоило выбирать именно это место.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72092545?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.