Главная страница | Фэнтези про драконов | Легенда о мече Арогана: Идолы

Легенда о мече Арогана: Идолы
Робозеров Филипп
Минувший год изменил лицо Ануа и повлиял на жизнь не только крестьян, но и аристократов. Война с объединившимися южными племенами привела ко множеству смертей и расцвету ужасных болезней. И теперь королевскому ловчему придётся столкнуться с каменным богом варваров, чтобы положить конец правлению ложного идола пустыни. В то же время юному Королю Воров необходимо выжить в противостоянии с одним из самых опасных существ континента, которое называют озёрным духом.
Перед вами третья книга из цикла «Легенда о мече Арогана», она несёт в себе водоворот безумных событий, яростных битв и тёмных историй далёкого прошлого.

Робозеров Филипп
Легенда о мече Арогана: Идолы

Пролог

I
Ночь Кразильера завершилась для Карилоса большой кровью. Горожане провели её на ногах, в пылу дурманящей страсти наблюдая за схваткой гостей рыбацкого города. В эту ночь два воина умудрились вступить в бой посреди оживлённой площади, убивая всякого, кто волею случая попадал под раздачу.
Утром, когда солнце уже забралось высоко на небосвод, в таверну «Обитель мерзавцев» вернулся уцелевший воин с ужасным шрамом на лице и странным чёрным мечом, почти невесомым, но острым как бритва цирюльника. Вывел верного коня из стойла и почти сразу покинул город, ни с кем не прощаясь и не желая никого посвящать в свои планы. Спустя полчаса после отбытия по его душу пришёл представительного вида охотник, каких в этих местах можно пересчитать по пальцам. Назвался он Валлесом. Узнав, что воин покинул город, охотник не отправился следом, а остался около входа в таверну, достал из кармана жёлтый лист, забросил в рот и принялся жевать, чувствуя кислоту и горечь. Он на миг закрыл глаза, повернул голову и увидел рядом с собой немолодого мужчину в двуцветном котарди.
– Приветствую тебя, Хогелан, – безразлично шепнул Валлес, продолжая жевать.
Мужчина улыбнулся, посмотрел на стену, покрытую красным мхом, и покачал головой.
– С недавних пор я больше не Хогелан, – проговорил он. – Королём Воров теперь называют молодого человека, наиболее достойного этого титула. По мнению Графа. Более того, Граф полагает, что этот юноша – прямой наследник Энейла.
– Хм, – Валлес скривил губы от кислицы. – Мне интереснее, чего Граф на сей раз пожелает от меня? Мне продолжать следить за королевским ловчим или можно отправляться по своим делам? – охотник достал из кармана кривой коготь упыря, обвязанный тонкой белой ниткой, и отдал его собеседнику.
– Ты всё-таки настиг эту тварь, большое спасибо, – улыбнулся бывший Хогелан. – Его-то и не хватало в моей коллекции.
– Ты дрессируешь крыс, собираешь когти и зубы хищных тварей, – прошептал Валлес. – Вот уж неожиданное занятие для Короля Воров. Интересно заглянуть к тебе в гости, посмотреть, что там хранится.
Бывший Король Воров улыбнулся.
– Может, когда-нибудь и заглянешь. А пока продолжай охотиться на тварей. Ты последний, кто ещё этим занимается, – одобрительно кивнул он. – Моя коллекция обширна, а заплатить за трофеи я могу сполна.
– Тем я и занимаюсь, – охотник улыбнулся. – Сейчас хочу отправиться на восток, к Баклару. Говорят, в тех лесах обитает людоед…
Прежний Хогелан покачал головой, устало вздохнул и протянул Валлесу сложенную пополам записку, скреплённую сургучной графской печатью.
– Боюсь, с людоедом придётся повременить.
Охотник принял бумагу, сломал печать и, подойдя к факелу, начал читать. Собеседник пристроился рядом и заглянул через плечо:
«Добрый мой друг Валлес. Я понимаю, что прошу от тебя немалого, но немалы будут и мои благодарности.
Прошу я тебя отправиться вслед за королевским ловчим Рогнаром, присоединиться к нему и находиться рядом, покуда это будет необходимо. По возможности сообщай мне все подробности его пути. Для этого ты можешь воспользоваться птичьей почтой. Пернатые найдут меня в любом месте мира, для этого достаточно вложить в записку кусочек бумаги, которая сейчас в твоих руках.
Во время странствий с Рогнаром прошу я тебя выведать у него цель и задачу. Это чрезвычайно важное задание. Королевский ловчий очень умён, потому тебе придётся найти к нему особенный подход.
С уважением, Граф»

– Мне не оставили выбора, – устало отметил Валлес. – Граф даже не предположил возможности отказа…
– Ты же его знаешь. Это прямолинейный и серьёзный человек. Если он говорит, что задача важна, значит, так оно и есть. Кстати, не забывай держать и меня в курсе событий. А теперь я удаляюсь. Удачи… – бывший Хогелан отступил и бесшумно скрылся из виду, как и положено Королю Воров.
Охотник последний раз взглянул на улочку провинциального рыбацкого города. Утренний туман практически рассеялся, чайки кружили над портом, запах тухлой рыбы смешался с горелой древесиной. Валлес молчаливо помянул друзей-воров, что пали во время испытания, и отправился в долгую дорогу. В дорогу, которая свела его с Рогнаром и потянула на далёкий юг, через руины на западе Южного Королевства, Пальцы Закоша, Стальной залив и много-много дальше, вплоть до границ Тёмной пустыни.

II
Боль жёсткой бечёвкой сковывала мысли, спутывала и превращала их в бурлящий поток нечеловеческих страданий. Перед ним предстали образы жёлтых глаз, огромное древо в золотых цепях и мириады ликов. Всё это виделось наяву, хотя не могло повториться уже никогда. Рогнар умирал прямо сейчас, умирал на руках своих друзей. На руках Валлеса и неожиданного спутника – Совы.
– Он бредит! – седовласая девушка приложила ко лбу Рогнара мокрую тряпку, от которой едва не повалил пар.
Жар сковал королевского ловчего, выедал изнутри. Странные слова звучали из его бледных потрескавшихся уст, но одно имя узнавалось постоянно: Магот.
– Пару недель был жар, – быстро поведал бородатый охотник.
Казалось, он не брился минимум полгода, да и его потрёпанная кожаная куртка с перевязью, на которой некогда фиксировались колчан со стрелами и лук, знала времена получше. Потёртый пояс с множеством мешочков, в которых хорошо угадывалось что-то острое, был примерно в том же состоянии. Обычные походные штаны (тоже из кожи) тяжело пережили долгое путешествие. Подошвы сапог стёрлись почти до основания, а носки были сбиты.
– Но чем дальше мы шли, тем больше его колотило лихорадкой… а ещё этот нестерпимый запах. Всё потому, что он никогда не снимал доспехи, – продолжал охотник рассказ.
– Не снимал доспехи? Это как вообще возможно? – седая девушка в сером ситцевом платье заметно удивилась, услышав последние слова. Её белые брови взвились вверх, а взгляд тут же устремился к кольчужным перчаткам, со стороны кисти прикрытым чёрными металлическими пластинами. – Валлес, помоги.
– Хорошо… – охотник схватился за кольчужные пальцы и сразу же почувствовал, как что-то гнилостное пробивается через звенья. Гной густой жижей обволок пальцы Валлеса и вперемешку с кровью потёк на земляной пол. – Нарси… что это? – стягивая перчатку и видя изъеденные язвами пальцы Рогнара, поразился охотник.
– Я так и знала… Помогай…
Вместе они расстегнули ремешки на боку, потом на ногах, следом потянули перчатки и чуть было не лишились сознания, когда мерзкий сладковатый запах гноя ударил по их обонянию. Грязного цвета рубашка прилипла к телу воина; отодрать её удалось с огромным трудом. Обнажились огромные гноящиеся раны, которые покрывали измученное тело. С корост (местами покрывавших оголённые рёбра) сочился кровавый гной. Подобного никто не ожидал увидеть. Удивляло, как этот человек вообще оставался в живых.
Чудовищный вопль вырвался из уст умирающего воина, его тело сотрясли судороги; чем дальше, тем агрессивнее они становились.
– Не-си… – девушка замялась. – Неси воду, травы, мази. Вообще всё! – заорав на весь дом, она вцепилась измазанными гноем руками в куртку Валлеса. – Неси, сейчас же!
Охотник не стал медлить. Настежь распахнул входную дверь и тут же очутился посреди маленькой деревни, неподалёку от которой мирно шумели морские волны.
– Сова, живо сюда!
Наёмник ждал снаружи и в панике подбежал к спутнику. Сразу же поднял капюшон, демонстрируя миру изуродованные губы, когда-то пораненные обломками зубов и углом деревянного стола в таверне на пути в Карилос.
– Што? – невнятно поинтересовался он.
– Бери ведро, – охотник указал на стойку с вёдрами у дома – метнись к колодцу и неси воды. А я бегу за травами. Хорошо?
– Холошо, – непонимающе рапортовал Сова и взялся за ведро.
Валлес бегом пересёк небольшую деревню, нашёл единственный двухэтажный дом с соломенной крышей и с разбегу выломал дверной засов. Времени медлить не было. Рядом со входом расположилась большая полка с десятками разноцветных пузырьков, под потолком сушились травы. Охотник не знал, что именно требуется, поэтому вытряхнул содержимое первого попавшегося мешка и бросил туда всё, что походило на лекарства. Несколько пузырьков упало на пол и разбилось, но это сейчас никого не волновало. Чуток переведя дух, Валлес закинул заметно потяжелевший мешок на плечо и побежал обратно.

III
– Тише, тише… – Нарси настойчиво протирала раны Рогнара тряпкой, запах гноя резал обоняние, но упорство девушки не знало предела. – Раз ты до сих пор жив, я должна попытаться тебя спасти.
Она окунула тряпку в ведро и промыла её. Действия повторялись снова и снова, пока на груди ловчего не осталось и следов зловонной массы – только оголённая плоть, лишённая кожи.
– Ещё воты? – Сова стоял рядом и, увидев кивок девушки, выплеснул вонючую воду в окно, а после отправился за новой порцией.
– Что же с тобой такое? Милый воин, хороший воин, живи… Жизнь тебя заметно потрепала, я вижу… Но живи, хорошо?
– Я здесь! – запыхавшийся Валлес влетел в дом и бросил мешок с лекарствами на пол. – Что конкретно тебе нужно?
– Сейчас посмотрю…
Девушка припала на колени рядом с мешком и вынула два пучка трав, а также парочку пузырьков с коричневой мазью; пахла она ничем не лучше гноя, который ещё сочился из тела умиравшего ловчего. Нарси обмакнула пальцы в пузырёк, приблизилась к воину, тронула его кожу голыми руками и без сознания рухнула на земляной пол, ударившись головой о только что принесённое наёмником ведро.
– Я не хотел! – воскликнул Сова, изумлённый произошедшим. – Валлес, ты тулак. Логнала нелься тлогать голыми луками…
– Так почему ты раньше не сказал?! Впрочем, отойди! – Валлес проверил дыхание девушки, убедился, что она в порядке и ничего себе не повредила. После чего взглянул на раны воина и нервно сглотнул слюну. С гноем возиться не хотелось… – Дай-ка сюда ведро…
Ведро с громким плеском опрокинулось на обнажённое тело Рогнара, струями смывая кровавый гной.
– Ещё?
– Да, неси.
Сова побежал за водой, а после повторил это минимум трижды, пока на теле Рогнара не осталось следов гнойных масс. Валлес неуверенно осмотрел увечья, взял из рук находящейся без сознания Нарси пузырёк с мазью, перевернул его донышком вверх и принялся медленно разливать по оголённым ранам ловчего. Когда содержимое пузырька иссякло, залез в мешок и нашёл ещё несколько таких же.
– Бери! – сунул он один из них Сове. – Хотя… Тряпка, тряпка… Прости, Нарси… – Кусок ткани с хрустом оторвался от подола платья девушки, тут же был насквозь пропитан мазью и передан Сове. – Ты – ноги, я – руки, потом переворачиваем и работаем со спиной.
Так они и поступили: один мазал тряпкой, второй через ткань держал воина. Длилось это действо так долго, что Нарси успела очнуться. Встала с всепоглощающей тошнотой и головной болью. Девушку увели на соседнюю кровать, где она сидела и молча наблюдала за размышлениями мужчин на тему, что же делать дальше. Теперь в дело пошли и травы: их закладывали в особо крупные раны. Наступил закат, помещение наполнили краски заходящего солнца, и пробился хриплый слабый голос Рогнара:
– Промойте…
– Что? – наклонившись к воину, переспросил Валлес.
– Промойте броню… и… наденьте обратно. Мне… очень… больно…

IV
Во сне он бежал к вершине высокого холма, покрытого выгоревшей на солнце травой. Бежал так быстро, что кровь стучала в висках, а мышцы ныли от напряжения. Старые ножны бились о кожаные штаны, и он отчётливо понимал, что уже долгое время не прикасался к матово-чёрной рукояти меча. Словно стоит вынуть его из ножен, как всё вокруг обратится в мёртвую пустошь.
Бежал к старому дому из жёлтого песчаника. Песок под ногами стекал с холма вместе с целыми пластами мёртвой травы, обнажая корни давно канувших в небытие деревьев. Но сколько бы он ни стремился к вершине, сколько бы ни делал вдохов, дом не приближался. А из-за холма доносился рёв; там шло сражение, каких не видывал свет. Небеса покраснели от всполохов пламени, облака раскалывались на части от ярко-алых молний, однако ветра не было. Не шёл и дождь.
Когда сил не осталось, он упал на колени, боль пронзила грудь. Среди мёртвой травы в песке увидел небольшой стеклянный шарик, внутри которого находился прекрасный белокаменный город.
«Что?» – подал признаки жизни затуманенный рассудок.
Никто не ответил на невысказанный вопрос. Потянулся тёплый летний ветер, медленно переходящий в настойчивый и изнуряющий поток стихии, сметающей мёртвую траву к основанию холма.
Но человек не поддавался, из последних сил встал, сделал шаг, за ним второй – и так до самой вершины песчаного холма. Трава пластами срывалась вниз, стены из песчаника тряслись, стёкла дребезжали, старая скрипучая дверь дрожала, будто была сделана из листьев. Тень наплыла на окружающий мир, и не было уже видно ни расколотых алыми молниями небес, ни пустынной долины, окутанной едким сине-зелёным туманом. Почва сотряслась, огромная туша опустилась на землю, и в груди у неё сверкнули три кристальных сердца, похожих на пчелиные соты.
«Сто-о-о-ой!» – закричал человек, захлопывая за собою дверь.
Стены зашатались, стёкла лопнули, и домик наполнило жёлто-зелёное пламя. Кожа стекала как воск, глаза лопались и изливались на щёки. Боль заполоняла измученный разум, и он проснулся…
Крик застыл на губах. Сначала перед глазами была одна только муть, а вокруг всё гудело. Потом проступили очертания толпы: девушки в разноцветных платьях плясали посреди зала с низким потолком, мужчины сидели на скамьях и дружно хлопали в ладоши. Эль рекой лился в кружки, закуски полнили десятки столов. И вся эта суета вызывала одно только чувство быстронакатывающей тошноты.
Воин поднялся, стряхнул с колен хлебные крошки и быстрым шагом покинул здание. С ужасного прибытия в деревню на границе Тёмной пустыни прошло примерно две недели. Рогнар регулярно наведывался к местной целительнице, которую звали Нарси. Она снимала с него броню – теперь уже частями, чтобы ужасная боль не пронизывала всё тело, – и обрабатывала множественные раны. Долгий путь через пустыню и отрыв от белого некроманта Его Величества сыграли свою роль. Доспехи унимали боль, сдерживали заразу, но без помощи Магота раны начинали гноиться, и долгая отлучка приводила к ужасающим последствиям. Перепады температур и сухой воздух Юга привели к тому, что зараза поразила Рогнара, и после безумного лечения воин не мог ходить примерно пять дней. Потом понемногу начал выбираться из дома, расхаживаться, работать с мечом – и скованность движений исчезла. Хотя тупая боль ещё была, а гной до конца не сошёл, жизни ничего не угрожало. Воин был вынужден поведать Нарси свою историю, и мрачный ловчий с целительницей даже немного сдружились. Рогнар не мог сказать, появились ли между ними какие-то чувства. Давно он не был с женщинами, всегда не везло с ними. Мешалось ещё и то, что девушка буквально не могла к нему прикоснуться.
Перед Рогнаром распростёрлась небольшая деревня, полная дружелюбных людей, готовых принять любого путника, будь то вурв или странствующий торговец. Всё вокруг создавало ощущение покоя и безопасности, чего воин не испытывал уже очень давно. Ловчий видел низкие бревенчатые дома с соломенными крышами. По ухоженной дороге здесь бродили диковинные южные животные, походящие одновременно на собак и коз; они странно ворчали, то ли мяукая, то ли рыча. Рядом шумело море, чьи волны разбивались о высокий скальный берег, щетинящийся острыми камнями. Неподалёку от деревни, на холме, располагались руины старого храма, забытого и покинутого, с давным-давно разбитыми витражами и сломанным одиноким алтарём. А всюду, куда доставал взгляд, стелилась похожая на солому жёлтая трава.
Почти год прошёл с той поры, когда Рогнар покинул столицу Северного Королевства и отправился на охоту за Королём Воров в провинциальный рыбацкий город под названием Карилос. За минувшие месяцы изменилось многое: после провальной охоты на воров ловчий двинулся далеко на юг в сопровождении Валлеса; вместе они провели более десяти месяцев и теперь достигли границы Тёмной пустыни. Их путь должен был завершиться у врат Золотого города – Бах-Хаша, столицы народа вурвов.
«Опять эта боль и эти кошмары», – качая носком сапога жёлтую траву, подумал Рогнар.
Кошмары тревожили ловчего всю сознательную жизнь, но чем ближе была цель, тем ужаснее они становились. Видение жёлтых глаз вытеснил огромный дракон, который раз от раза сжигал Рогнара посреди песков. Каждую ночь воин чувствовал, как плавится плоть, и просыпался в холодном поту, сдерживая рвущийся наружу крик.
Но чаще в этой деревушке его наполнял какой-то покой; ветер ласкал кожу, силясь стереть ощущение жара из мрачного сновидения. Это удавалось: неприятное чувство ушло прочь, оставляя на душе умиротворение, какого воин не знал уже очень давно.
Здесь спутник Рогнара Валлес много лет назад нашёл себе дом, даже завёл семью. Жена ждала его годами и каждый раз, когда он возвращался, вне себя от счастья бросалась в объятия. Заботы пропадали, таяли в спокойствии людей, не знавших голода, страданий и угнетения, счастливых в своём маленьком мирке.
Рогнар прогнал остатки странного сна, вдохнул ночного воздуха и вернулся в дом. Играла музыка, без устали плясали наряженные в бело-красные платья женщины. Кто-то пел песни и шуточно толкался, но объединяло всех одно: ощущение безопасности.
Воин поймал на себе взгляд Нарси, едва заметно улыбнулся, после чего молча направился к столу и сел на деревянную скамью. Рядом с ним расположился Сова, хлеща самогон прямо из горла крупной бутылки под дружный хохот толпы. Растянув губы почти до ушей, забыв про отсутствие зубов, он за один присест осушил бутылку, рыгнул и рухнул мордой в стол.
Разбойник присоединился к Рогнару минувшей зимой и с тех пор стал третьим и неотъемлемым спутником этого долгого похода в неизвестность. За месяцы пути ловчий почувствовал, что понемногу дичает и уже начинает забывать лица близких. С трудом вспоминал, как выглядит Радемос, не мог выловить в памяти черт Бальтисы – младшей королевской дочери, да и чёрный взгляд белого некроманта уже не вызывал тех же чувств, как прежде.
– Ну как тебе здесь? – крикнул охотник, пытаясь перебороть шум.
Валлес сел напротив воина, совсем по-детски смеясь. Рядом с ним пристроилась уже немолодая, но милая черноволосая женщина. Охотник нежно гладил её по голове и, чудилось, был безмерно рад возвращению домой, даже счастлив.
– Шумно, – отчеканил Рогнар, то и дело трогая пальцами навершие чёрного меча.
Клинок был тёплым, шершавая поверхность цепляла перчатки, издавая едва различимый скрежет.
«Как же я устал. Когда-нибудь я не смогу терпеть эту боль», – подумал воин, опёрся о стену и задремал.
И вновь огонь с песком заполонил мир. На сей раз он убегал по пустоши, стремясь к расщелине в скале, а когда уже достиг её, пламя поглотило тело.
Рогнар очнулся от ощущения, что его лицо тронула чья-то рука. Рядом с ним сидела седая девушка и вот вновь мимолётно коснулась шрамов на щеке ловчего, но тут же одёрнула руку, будто кожа оказалась обжигающе горячей. Нарси испуганно вздрогнула, стоило воину открыть глаза. Рогнар ничего не сказал, убедился, что всё в порядке, и вернулся к тревожным сновидениям.
Сова сполз под стол и принялся громко храпеть, удобно расположившись на бараньей шкуре. Музыка играла, девушки танцевали, мир кружился в праздные мгновения безрассудного веселья. А огонь продолжал пожирать сон, дракон всё так же находился где-то за спиной, отчего на затылке волосы вставали дыбом. Рогнар спал и видел прежний сон: сначала огромные жёлтые глаза, а после пламя дракона.
Как и каждую ужасную ночь.

V
Охотник обнял жену и мельком взглянул на спящих спутников. Их сморило после тяжёлых недель, но сам Валлес ещё держался. Ему предстояла потная ночь наедине с женой, и это ничуть не пугало, напротив, наполняло душу какой-то надеждой. Он отстранился от супруги и двинулся к выходу, следя, как бы Рогнар не проснулся.
На улице отправился по тропинке к выступающему в море скальному утёсу. Там располагалось небольшое глиняное строение, напоминающее птичник. Вдыхая влажный солёный воздух, Валлес протиснулся в узкую дверь и окунулся в тусклый лунный свет, струящийся сквозь щели под крышей. Наверху располагались жерди, на которых сидели большие птицы с бледным жёлто-голубым оперением, походящие на смесь орла и сокола.
Охотник снял с крючка плотную перчатку и натянул её, закрывая кожу до самого локтя. Легонько свистнул и подставил руку одной из птиц, которая опустилась ему на предплечье и пронзительно заверещала.
– Привет, пернатый друг, – потрепав холку птицы, прошептал Валлес.
Выйдя на улицу, он устремил взор на мириады звёзд и полный лунный диск, чертящий светлую дорожку в водную даль. Охотник достал из кармана клочок бумаги и привязал к лапе птицы, подкинул её в воздух и проследил, как крылья стремятся в темноту.
Послышался едва различимый наигранный кашель, и Валлес увидел позади себя Рогнара. Наивная надежда, что его уход не заметили, тут же распалась на сотни обломков. Впрочем, охотника это ничуть не смутило, он лишь поёжился, когда с моря потянуло холодком.
– Ты уже вырвался из рук Нарси? – осведомился он.
Рогнар ухмыльнулся.
– Боюсь, она постоянно забывает, что трогать меня нельзя, – продолжая следить за силуэтом птицы, сообщил Рогнар. – После попытки поцелуя в губы Нарси спит. Но с утра ей будет плохо…
– Видимо, ты очаровал её до потери чувств, – усмехнулся Валлес. – А может, ей нужно меньше пить. Она никогда не могла справиться с чем-то крепче мёда. Баловством с магией Нарси умудрилась и вовсе обесцветить себе волосы. Она тебе рассказывала? – охотник направился обратно в деревню. – Ты всегда так скор с женщинами, Рогнар?
Воин слегка нахмурился, но вскоре выражение лица стало почти безразличным.
– Они лишаются чувств, стоит мне к ним прикоснуться… Привычно, – Рогнар последний раз взглянул на море и двинулся вслед за Валлесом.
И вновь их встретил шум голосов вперемешку со скрежетом деревянного настила под ногами танцующих дам. Чудилось, что они могли плясать до самого утра. Ловчий уселся обратно за стол, ногами нашёл храпящего на полу Сову (или Стервятника, тут уж кому как удобно) и упёрся носками ему в бок. В руки попали куриная голень в остром соусе и кружка с подогретым молоком. Воин оторвал зубами волокна мяса, запивая большими глотками из кружки. Взгляд мимоходом коснулся белых волос Нарси – девушка дремала на скамье совсем рядом. Её грудь вздымалась и опадала, щёки легонько блестели в неровном свете очага.
«Хорошо вот так просто жить без цели, без обязанностей, без забот», – подумалось Рогнару, и он осушил кружку до дна, вместе с тем понимая, что сил не осталось даже на путь до постели.
Однако преодоление трудностей всегда было у ловчего в крови, потому он заставил себя подняться и неспешно побрёл к выходу. Его с Совой поселили в отдельном домике, таком же небольшом, как и все в этой деревне, с соломенной крышей и дверью со щелями, сквозь которые слегка просачивался летний ветер.
Улица встретила Рогнара прохладным бризом, который напоминал о недавней весне, когда снега сходили со степи, обнажая испещрённую ручьями землю, полную камней и сухостоя. Минувшая зима преподнесла немало сюрпризов. Суровые морозы сковывали мир, а потом так же быстро отступали, как приходили, превращая степи в топкие болота.
Конь Рогнара неровно дышал в местной конюшне. Ловчий мог услышать его даже сквозь шелест жёлтой травы и шум ветра, гоняющего песок пустыни. Вместе с четвероногим Григо воин прошёл через многое. Ловчий надеялся, что нескоро придётся менять скакуна. Ненадёжная дверь в гостевой домик едва слышно заскрипела, а следом принялись скрипеть старые доски, почти что вплотную прилегающие к земле. Кровать ахнула под тяжестью человека, облачённого в доспехи, и принялась качаться в такт его дыханию. И снова пришёл сон, но на сей раз Рогнар не позволил ужасам ночи поглотить уязвимый рассудок.
Первые лучи восходящего солнца проникли сквозь маленькие оконца и щели в двери. Огрубевшую кожу лица тронул тёплый свет, и воин проснулся по наитию, следуя внутреннему чувству, которое не подводило почти ни разу.
Мышцы стонали. Рогнар поднялся с кровати и потянулся так, что спина отдалась громким хрустом с краткой острой болью. Сейчас он чувствовал возраст как никогда прежде, но всё равно не придавал этому значения. Ему предстоял долгий путь до Бах-Хаша, а потом обратно на север, к своему владыке и его белому некроманту.
Ночь всплыла в памяти множеством прикосновений и томным дыханием, потому как рядом спал кто-то маленький и гибкий. Белоголовая Нарси очнулась от дурмана раньше ожидаемого, и её тяга к загадочному воину возобладала над инстинктом выживания. Рогнар слышал её приход, чувствовал, как она забралась в постель и заснула рядом. Прогонять её ловчий не стал.
– Грустно… – буркнул под нос воин, обнаружив на столе мешочек семян белого солнечника.
«Она это запомнила» – убирая в набедренную сумку мешочек, подумалось ловчему.
Осмотрев помещение и громко зевнув, он всё-таки покинул ночное пристанище.
Тёплый южный воздух обволакивал. Какая-то непривычная лёгкость поселилась в душе Рогнара, и воин опустился на пень около домика. На мгновение закрыл глаза, представив, что живёт вдалеке от мирских забот, суеты столицы и вечных интриг дворцовой знати.
Шум моря поблизости успокаивал. Приятный ветер трепал грязные волосы и раздувал старый плащ. Трава шуршала и склонялась к земле, неподалёку кружили бабочки и стрекозы, кричали чайки, стрекотали кузнечики.
– Ты хотел бы остаться в таком месте? – раздался голос Валлеса.
Этим утром охотник выглядел отдохнувшим. Уже не было хромоты, которая могла напомнить о давней встрече с пустынными псами. Не было и преграды между Валлесом и Рогнаром. За долгие месяцы они стали настоящими друзьями.
– Для меня не может быть покоя, – мрачно обозначил ловчий.
Воин не врал. Он отвык видеть в окружающем мире хорошее, разучился замечать красоту и даже сейчас, при взгляде на деревню, видел только смерть. Знал, что рано или поздно все местные жители лягут в могилы, и неважно, что их похоронит: набег диких племён или новая болезнь. Жёлтая трава сгниёт, крыши домов обветшают, а природа… Природа по сути своей является предвестником смерти – короткая жизнь бабочек тому яркий пример. Да и сам Рогнар был такой бабочкой. Его жизнь пылала год от года, оставляя где-то позади чёткий след из выжженной земли. Но стоило уйти, как следы зарастали и исчезали, стирая сам факт его существования.
– Покой, мой друг, может быть у каждого. Хотя бы сейчас ты знаешь, где находишься?
– Нет, – смотря исподлобья на охотника, признался Рогнар.
– На душе у тебя спокойно.
– Потому что я помню, как сюда добрался, и смогу вернуться.
– Куда вернуться? – повис в воздухе вопрос Валлеса, а сам он печально развёл руками и пошёл гулять по полю жёлтой травы.
Рогнар простёр взор к небесам и всмотрелся в грубые штрихи перистых облаков. Уже давно там не было привычной серой птицы – творения некроманта Магота; молчаливого наблюдателя и шпиона. Рогнар был свободен, но свобода эта была ложной – смертельно опасной и крайне болезненной.

VI
На рассвете следующего дня Рогнар нашёл Сову спящим под тем же столом. Очередной день пронёсся для разбойника под алкогольным дурманом.
Этим же утром все трое – ловчий, охотник и наёмник – покинули деревню. Никто их не провожал. Точно так же, как никто и не встречал в день прибытия. Деревушка обволокла путников на пару недель, пропустив через себя подобно ручью, и благополучно отпустила. Только загадочная тоска поселилась в сердце Рогнара, когда он вспоминал белые волосы удивительной целительницы, спасшей ему жизнь. Но дорога взывала, путь был неблизкий.
Беззубый разбойник кемарил верхом на лошади и просыпался каждый раз, как дорога опускалась под гору. Вскоре округу оставила сухая сереющая трава. Всюду залоснился белый песок, который темнел тем больше, чем дальше путники продвигались на юг. Торговый тракт оборвался перед чередой высоких барханов, меж которых в ложбинах произрастали высокие многочленные кактусы.
Это был край мира, место, где этот самый мир превращался в бесконечное темнеющее полотно. Пустыня поглощала краски и переливалась под лучами палящего солнца будто шёлковое покрывало.
– Svart sand orken, или Пустыня чёрных песков. Так эти места называют местные охотники и земледельцы, – завёл Валлес рассказ. – Когда-то тут цвели луга и всё вокруг покрывали ныне вымершие деревья: айвы и айланты. В самом начале времён здесь располагались мастерские по производству шёлка, а рядом с ними ютились ремесленники, заготавливающие дорогую пурпурную и фиолетовую древесину. Но потом начался великий поход человеческого Жнеца – и пал народ драконов. Их тела заполонили луга, их крылья заслонили солнце, а чёрный песок из тлеющей плоти, подобно порче, разъел старый Юг, обратив его в безжизненную пустошь.
– Сатолпал полтать, – прячась от палящего солнца под толстым пыльным капюшоном, пробурчал Сова.
Наёмник нынче утром выглядел жалко. Губы обветрились, покрытый белой коркой язык то и дело елозил по сухой коже, а рука всё время тянулась к фляге с водой в надежде утолить жажду. Похмелье овладело его волей в полной мере, и любой разговор вызывал тягучую боль в затылке.
– Ты веришь этим историям? – протирая о плащ сочащуюся хурму из взятых в деревне запасов, спросил Рогнар. – Простой народ послушать, так все места обладают глубокой историей. Например, я всегда думал, что здесь с начала времён была пустыня, а драконов вообще никогда… – он осёкся. – Ладно, что-то из рассказов имеет толику истины. Но люди привычно любят привирать. Вот, к примеру, байки про Горалла. Маги превратили Жнеца в страшилку, которой впору пугать детей.
– Хе-хе, хорошо, что ты затронул эту тему. Вот ты, Рогнар, веришь в богов?
– А чего в них верить? – откусив хурмы, буркнул воин. – Мне на них наплевать. – Рогнар стёр сок с подбородка и утомлённо посмотрел на спутника. – Не хочу это обсуждать.
Путь повёл всадников через темнеющие пески далеко на юг, туда, где правили одичавшие за долгие столетия вурвы. В их золотую столицу с храмом-полумесяцем, над которым некогда возвышалась огромная статуя великого Горгола – каменного бога варваров, ложного идола далёкого Юга.
Море песка тянулось несколько дней и ночей, а страна, где когда-то правили драконы, находилась в забвении. Но как часто и бывает, видимая бесконечность имеет особенность внезапно завершаться, и дюны оборвались, упёршись в золотистые холмы, уходящие к высоким стенам Бах-Хаша – города из золота, чьи башни достигали небес, будто бы поддерживая их своими рогами. Стены Золотого города были неприступными, а жители – дикими и опасными.
Перед городскими стенами, сколько хватало глаз, расположились бесчисленные шатры ранее стоявшей в этих местах армии. Едва заметно коптили ещё не брошенные кузницы, в которых более не было нужды. Армии вурвов давно ушли на север, а если и готовился очередной поход, то точно не здесь.
За Золотым городом виднелись горы, удивительно ровной, почти рукотворной громадой перекрывающие дорогу к морю, единственный путь к которому был возможен через Бах-Хаш. Самой высокой же точкой города был невероятных размеров храм в виде полумесяца, где в давние времена располагалась огромная статуя величественного Горгола, имя которого некромант Магот обожал коверкать, превращая то в Горгал, то в Гаргол.
Увидев город, Рогнар встряхнул Сову. Тот вернулся из своих размышлений и посмотрел вперёд, тут же открыв рот настолько сильно, что создавалось впечатление, верно его оставшиеся зубы вот-вот вывалятся наружу.
– Пах-Хаш – это та-а, ик… – икая, пробормотал Сова.
Валлес едва не свалился с коня из-за приступа смеха, вызванного ужасным дефектом речи спутника.
– Гы-ы! – передразнил он Сову, после чего Рогнар хлестнул его поводьями по груди.
Валлес что-то пробурчал себе под нос и успокоился, а Сова так и не смог закрыть рта, то ли всё ещё находясь под впечатлением от вида города, то ли попросту дразнясь.
– Как думаешь, Валлес, в лагере ещё остались бойцы? – спросил Рогнар, пытаясь охватить взглядом сотни брошенных палаток.
– Кто знает. Судя по всему, основные армии варваров собирались не здесь, а дальше на востоке. Там есть хорошие плодородные места, от которых тянется на север широкий каменный тракт. Вурвы не гадят там, где живут. Поэтому мелкие южные деревушки остались нетронутыми, – принялся размышлять Валлес.
– Ясно, – привычно коротко отреагировал Рогнар. – Пора в город.
– Та, сэл! – вместе ответили спутники.
Троица устремилась к широкой дороге, расположившейся меж холмов. По ней двигались редкие повозки, скрываясь за аркой ворот. Бах-Хаш не проявлял какой-то враждебности, его врата были распахнуты настежь, свободно пропуская торговцев и странников. Крупные вурвы-привратники не обращали внимания на гостей города, совершенно не интересуясь чужаками. Оно и понятно. В эти края далеко не каждый сумеет добраться.
Над воротами развевался серый флаг с красным геральдическим драконом, уже давно выцветшим на солнце. Он служил предупреждением для путников, давая понять, что здесь живёт дух старых правителей – легендарных вождей народа вурвов.
– Go-o-orgo-o-ol! – донёс ветер множество голосов.
«Горгол – моя цель, – подумал Рогнар и опустил капюшон. – Пришла твоя смерть, ложный бог. Нет таких идолов, которых нельзя свергнуть…»

Глава 1. В тени его крыльев

I
Горячее южное солнце яростно вгрызалось в песчаник, из которого была построена большая часть зданий Бах-Хаша. Камень нагревался подобно сковородке, куда ни посмотри, воздух искажался от источаемого жара. Неподготовленные люди сразу же получили бы сильные солнечные ожоги, но местные привыкли. Горячий воздух был для них родной стихией, тёплая вода – привычным питьём, а овощи и фрукты никогда долго не хранились, почти сразу начинали гнить или сохнуть. Вот и сейчас в углу дома принялись попахивать запасы батата, до которых у смуглой девушки не доходили руки уже несколько дней. Широко зевая, она подхватила выгоревшую юбку и нагишом вышла через большое окно на балкон, с которого тянулась узкая лестница на крышу. Показав всей улице свою природную красоту, смуглянка надела юбку, а потом стянула волосы старой распушённой верёвкой. Быстро взбежала на вершину дома и опустилась на колени, после чего практически коснулась носом покрытой песком крыши.
На одном из десятков длинных балконов монументальной стены храма-полумесяца различались фигуры жрецов. Они ждали, пока паства соберётся на многочисленных крышах Бах-Хаша в акте преклонения каменному богу.
Девушка приложила палец к губам, смочила слюной и начертила на лбу воображаемый круг. Ветер бросил песок в лицо, но смуглянка даже не моргнула, только опустила левую руку к ногам и зажала ладонь меж коленями, а правой рукой тронула кончик носа и принялась шептать слова молитвы. Замолчала, когда к ней на крышу поднялся темнокожий мужчина, одетый в доспех из ржавых металлических пластин. Сняв кожаный шлем с головы, он освободил множество тонких сальных кос, напоминающих земляных червей, а после опёрся о парапет, принявшись всматриваться в улицы города. На крышах сотен каменных домов расположились люди; все до единого склонили головы для молитвы в час поклонения.
Девушка мимолётно взглянула на варвара и тут же об этом пожалела; её силой ткнули лицом в песок, который попал в рот и в нос. Мужчина какое-то время держал её в таком положении, потом погладил свободной рукой по спине и опустил пальцы ниже копчика, влезая рукой глубоко под юбку, что-то проворчал под нос и отступил.
Началось. Сначала город охватила удивительная тишина, в которой различался только шелест песка, вечно гонимого горячим ветром. А потом улицы взорвались тысячью голосов, воспевающих песнь во славу единого, живого и поныне каменного божества – Горгола.
На балкон храма вышел человек в мантии цвета песчаника, простёр руки к небесам и закричал. Жители города подхватили этот крик; вместе с ними смуглая девушка вскинула голову и подала голос, замечая, как мужчина рядом хищно улыбается. Он тоже разинул рот и, насколько хватало дыхания, выкрикнул: Burkadash Gor-Go-Gol-Gor-Gol!!!
Но в мыслях у него было другое. Вернувшись к девушке, схватил её за волосы и вновь приложил лицом к раскалённой крыше. Мелкие камешки впились в лицо. Усилием юбка съехала с бёдер, а грязные пальцы погрузились в лоно.
– Gorgol! – кричала толпа, звучали барабаны, вторя голосам. – Gorgo-o-o-o-ol! – тянули жрецы, город взрывался от тысяч слов.
Имя бога звучало в завывании поднявшегося ветра. Песок гнало в глаза, мужчина прижимал девушку к земле и продолжал ощупывать её пыльными пальцами. Потом опустился на колени и хотел её взять прямо здесь, на вершине горячего дома, на глазах у всего мира, но остановился вместе с замолчавшими барабанами. Воцарилась тишина, вслед за которой улицы Бах-Хаша наполнили звуки обыденной суеты. Мужчина толкнул жертву ногой, оскалился и покинул крышу.
Стирая слёзы и натягивая юбку, девушка доковыляла до глиняной вазы и утолила жажду обжигающе горячей водой. Выждала, пока шаги приближённого к вождю воина замолкнут вдалеке, и вернулась на первый этаж, где достала из старого сундука пыльно-жёлтую накидку, набросила её на плечи и покинула дом. Всё внутри неё дрожало, эхмены повелителя ветра, песка и мира Деку совсем вышли из-под контроля. Брали что хотели, насиловали кого хотели и убивали всех неугодных. В Бах-Хаше больше не знали покоя, остались разбой и слепая вера в древнее божество, которому не было дела до обычных людей.

II
Тысячу лет назад варвар Гар-Руж, ныне известный как первый жрец Горгола, скитался по пустыне, разгадывал загадки тёмного песка и вёл отшельнический образ жизни. Гар-Руж был первым, кто увидел статую величайшего дракона размером с гору, распростёршего крылья на тысячи шагов; тело статуи покрывали огромные драгоценные камни разных цветов.
В тени крыльев Горгола, чьё имя переводилось с языка вурвов как Спящий под звёздами, росли плодовые деревья. Жрец созвал идолопоклонников со всех концов пустынного Юга. И дабы защитить Горгола от мародёров и воров, вместе они решили отстроить вокруг него стену. Так появилась одна из самых высоких стен в мире, созданная из камня с вкраплениями золота. А вокруг самой статуи Гар-Руж возвёл храм в виде полумесяца. Спустя несколько десятилетий в тени храма под защитой огромных стен вырос и город. Так появился Бах-Хаш, ставший столицей всех вурвов, наконец сплотившихся и получивших веру в каменного бога Горгола.
Бах-Хаш стал известен в мире как Тысячелетний город, или Золотой город. При своей относительно малой площади он был одним из самых крупных поселений Ануа – наряду с белокаменной Акрой, Ортиригом, Квальей и двойным Бакларом. Тысячелетний Бах-Хаш закрывал собой единственный проход через горную гряду Заргала, отделяющую Тёмную пустыню от берега мелководного и грязного Змеиного моря. На юге это море больше напоминало смесь из текучей глины и солевых отложений. Именно по этой причине у варваров не развилось рыбацкое ремесло. Зато народность вурвов прославилась на весь свет своим воинским искусством, которое в полной мере познали королевства на севере и востоке Ануа.
У вурвов не было рабства, пленённых врагов они обычно убивали на месте, но никогда не выменивали на ценимые блага северян. Дикарям была противна сама суть ограничения свободы, и, став чьим-то рабом, они предпочитали совершить ритуальное самоубийство. Некоторые вурвы были темнокожи и удивительно высокорослы. Они вели свой род от племён, пришедших из-за гор, с берега Грязевого моря. У этих темнокожих варваров не было принято прикрывать грудь и торс, неважно, о женщине шла речь или мужчине.
Впрочем, по приезде в Бах-Хаш королевского ловчего мало интересовала история Золотого города, которую пытался ему рассказать Валлес. Рогнар остановился в тени двухэтажного дома, на котором виднелась широкая табличка с каким-то странным текстом, не похожим на язык варваров. Скорее, какой-то древний диалект. Заметив отряд вурвов из шести воинов, ловчий сделал вид, что ищет что-то в седельной сумке. Варвары прошли мимо, что-то бормоча и раскачивая длинные копья, напоминающие гарпуны. При этом они не обратили особого внимания на пришлых людей, только демонстративно оскалились, как делали каждый раз, стоило их взгляду встретиться с чужаками.
Сова улыбнулся им в ответ, показывая редкие зубы, чем сильно рассмешил местных жителей. Валлес же стоял поодаль и приглядывал за лавочником, который зазывал покупателей свежими сдобными лепёшками. Торговец раздавал некоторым прохожим странные тканевые свёртки.
Чуть позже наблюдения принесли свои плоды: из подворотни показалась смуглая девушка в выгоревшей жёлтой накидке. Она долго озиралась, словно хотела удостовериться, что за ней нет хвоста. А когда убедилась, что всё безопасно, протянула лавочнику тряпичный свёрток, какое-то время постояла на месте, чего-то ожидая, и резко нырнула в лавку.
Рогнар не придал всему этому значения – он доверял охотнику и возложил на него обязанности по слежке за округой. Достав флягу с водой, ловчий сделал глоток, вылил немного на ладонь и умылся, после чего легонько ухмыльнулся, радуясь мимолётной прохладе. Но тут же ощутил едва различимый запах гноя, разнёсшийся от перчаток.
«Снова началось?» – родилась мрачная мысль в сознании, но негативные раздумья удалось отложить на потом.
– Что привлекло твоё внимание? – без всяких прелюдий спросил Рогнар у охотника.
Валлес обернулся к нему так, будто бы увидел ловчего впервые. Охотника что-то тревожило. Задумчивое выражение его лица весьма явственно отражало смурные мысли.
– В прежние времена я бывал в Бах-Хаше и знаю эту девушку, – он указал в сторону лавки. – Есть подозрение, что она сможет помочь.
Рогнар молчаливо кивнул, убрал флягу в седельную сумку и молча пересёк пыльную улицу. Взгляд лавочника непонимающе устремился на шрамированное лицо Рогнара. Торговец молча протянул лепёшку, воин принял её и бесцеремонно зашёл в магазин. На удивление, никто возмущаться не стал.
Перед глазами предстало небольшое, скудно обставленное помещение. Вдоль стен расположились каменные прилавки, заваленные выпечкой: рогаликами, кренделями, хлебом с кунжутом, маком, корицей, а под потолком были протянуты пушащиеся верёвки с сушками и мешочками развесных сухарей. Проход в соседнюю комнату перекрывали состоящие из длинных костяных бус шторы.
Не колеблясь, Рогнар прошёл сквозь них и очутился на кухне. Здесь почти ничего не было, кроме крупной почерневшей от копоти печи да стола, обильно присыпанного мукой. От печи разносился удушливый жар, который превращал и без того тяжёлый воздух в нечто почти осязаемое, угнетающее.
– Проваливайте! – раздался крик хозяина, проследовавшего за Рогнаром, как только стало понятно, что события развиваются нестандартно. – Bli borte!
Пока Рогнар был на кухне, возмущения лавочника внезапно стихли, когда в помещение с прилавком вошёл Валлес и почтительно поклонился.
– Только что к вам вошла смуглая девушка, – беря с прилавка булку, сообщил он. – Мы хотели бы её повидать.
Лавочник изобразил непонимание, отвёл взгляд в сторону и вырвал у Валлеса из рук булку, небрежно бросив её назад на прилавок.
– Девушек тут нет. Вы ошиблись, – скользя взглядом по помещению, ответил он.
Рогнар покачал головой, заметив небольшую нишу в стене, за которой начиналась узкая каменная лестница на второй этаж. Несмотря на возмущение владельца, воин направился наверх и оказался в тесной спальне, где не было ничего, кроме низкой, бережно застеленной мешковиной кровати. Окна здесь закрывала грубая выгоревшая на солнце ткань, которую покачивал горячий южный ветер.
– Никого! – крикнул ловчий.
Но Валлес не желал отступаться. Нагло заявился на кухню и ударил носком сапога горячую печь. Тут же услышал гулкий звук.
– Вон оно как, – охотник надавил на стену позади печи.
Та поддалась, обнажая взору маленькую кладовку. В полу виднелся железный люк.
– А тут у нас что?! Ну-ка рассказывай! – потребовал Валлес.
Торговец замялся, но, видя перевес сил не в свою пользу, послушно открыл люк. Взгляду предстал небольшой погреб с припасами, в котором нельзя было отметить ничего подозрительного.
– Это подвал. Там хранятся специи, крупы, мука и зерно, – сразу же сообщил владелец.
Ему явно не хотелось привлекать внимание властей к своему маленькому предприятию. Поэтому он до сих пор пытался мирно и бесшумно решить вопрос с незваными гостями. Но легенда его рассыпалась, когда внизу раздался шорох и в круг света вышла смуглая девушка. Она ловко вскарабкалась по лестнице наружу и, сбросив накидку, оказалась в объятиях охотника, прижимаясь к нему оголёнными грудями.
– Har, Валлес! – воскликнула она и принялась целовать его в губы.
Валлес покраснел и отнял от себя девушку, пытаясь отстраниться на расстояние вытянутой руки. Ловчий же неспешно спустился со второго этажа и безразлично посмотрел на полуголую девицу, что проявляла какие-то загадочные чувства к его спутнику.
– Рогнар, это Гарла, – представил девушку Валлес, – моя давняя подруга. Гарла, это Рогнар. Мой хороший друг и верный спутник с далёкого севера.
Девушка поклонилась, изображая манеры. Лёгкой походкой подбежала к торговцу и что-то шепнула тому на ухо. Он заулыбался, молча кивнул и покинул лавку.
– Твоё чутьё не подвело, – похвалил приятеля Рогнар. – Я уж думал, мы вот-вот всех варваров на уши поставим.
Валлес понимающе кивнул.
– Гарла, что происходит в Бах-Хаше? Почему ты скрываешься?
Она с недоверием глянула на Рогнара, но всё-таки заговорила.
– Har, Горгол, har с ним боремся, с Деку боремся. Har, нас мало, – с трудом проговорила она на языке северян с примесью вурвского.
Рогнар мимоходом глянул на свою перчатку, замечая проступившую сквозь звенья капельку крови, но быстро отделался от тревожных мыслей и (не без удивления) спросил:
– Вы боретесь со своим богом?
Девушка кивнула, вновь обняла Валлеса, на сей раз прижимаясь к нему как к давнему любовнику. Потом пугливо глянула на Рогнара, и её губы легонько подёрнулись. Она что-то прошептала Валлесу на ухо. Охотник сначала удивлённо вскинул брови, а потом одобрительно покачал головой.
– Ты права, – подтвердил он вслух.
Гарла подозвала Рогнара и указала на люк в кладовке.
– Низ, – шепнула она и спрыгнула в погреб.
Охотник хотел было последовать за ней, но Рогнар поймал его за руку.
– Проверь Сову. Одними лишь словами он может накликать беду, – вспомнил ловчий про третьего участника этого похода.

III
Горячий ветер гонял песок по людным улицам меж золотистых домиков в два этажа, что тянулись во все стороны единообразной массой, светящейся в лучах южного солнца.
Огромная тень от храма-полумесяца накрывала собой большую часть города, а громада горной гряды за пределами столицы завораживала удивительно гладкими стенами, за долгие годы обточенными всё тем же ветром, будто смыслом самого его существования было создание нерукотворного чуда, обрамляющего удивительную красоту Бах-Хаша.
Совы на улице не оказалось, только два коня переминали ноги в ожидании хозяев. Валлес осмотрел землю рядом с ними и не обнаружил никаких следов борьбы – лишь отпечатки уже знакомых подков лошади наёмника.
Поймав на себе подозрительные взгляды вурвов, охотник привязал коней к деревянной стойке и вернулся в лавку, наконец ощутив на себе всю прелесть горячего южного солнца. Пот стекал со лба ручьями и повисал холодными каплями на бровях. Кожа на шее пылала, и трогать её было неприятно.
Рогнар дождался, когда покажется Валлес, подтянул кольчужные перчатки, чуть-чуть поморщился и прыгнул в погреб. Сразу отошёл, освобождая проход и наблюдая, как его компаньон спускается.
Всё это время темнокожая проводница безропотно ждала их у каменной стены, и вот она дёрнула опору для факела – потайная дверь молчаливо отъехала в сторону, открывая узкий проход, густо усеянный плоскими лампадами. Они сильно коптили, задымляя воздух; было трудно дышать. Гарла двинулась вперёд и ненадолго скрылась в конце коридора. Вскоре там зажёгся особенно яркий свет, раздался скрежет и появился невысокий обритый налысо мужчина. Его глаза закрывала повязка со следами запёкшейся крови. Между ним и Гарлой завязался спор. По тону было ясно, что незнакомец чем-то возмущён. В определённый момент он ударил девушку по лицу тыльной стороной ладони, от чего та отшатнулась, ухватилась за ушибленное место и покорно вошла в помещение.
– Чего ждёте? Проходите, раз уж про нас узнали, – буркнул слепой незнакомец.
Валлес глянул на Рогнара, тот даже не переменился в лице, только едва слышно спросил:
– Где Сова?
Валлес покачал головой и шепнул:
– Куда-то ушёл.
Вместе они проследовали в подземный зал с песчаным полом и неровными каменными стенами. В окружении факелов вдалеке стояло каменное кресло, напоминающее импровизированный трон.
– Гарла говорит, что один из вас смог поразить сердце Горгола, – начал слепой незнакомец, опускаясь на подобие трона.
Рогнар бесцеремонно подошёл к нему и пристально рассмотрел лицо. Повязка опоясывала голову, проходя чуть выше ушей, спереди виднелись светло-бурые пятна от сукровичных выделений из глазниц.
– Вы не вурв, вы северянин, – сразу определил воин. – Ваша кожа другого цвета, а поведение не соответствует культуре этих краёв. Вы дворянин?
Незнакомец усмехнулся, жестом подозвал Рогнара к себе и схватил его за запястье, почти насильно подтягивая к себе.
– Интересно… – прошептал он, трогая нагрудник из тёмного серебра. – Так вот ты каков, Рогнар… Тот самый ловчий короля и последний выживший наследник Тридора?
Рогнар высвободил руку.
– Ты-то откуда меня знаешь?
– Ну так о тебе наслышан весь Север, – тут же парировал мужчина, уловив в голосе воина угрозу. – Меня зовут Мурга. Я служил при твоём отце ещё до твоего рождения. Мы с Лугром были друзьями. В те далёкие времена лорд Тридора был хорошим человеком, – он улыбнулся и опёрся спиной на импровизированный трон.
– Мой отец был чудовищем, – возразил Рогнар. – И нет в мире того, кто сможет искупить его вину.
– Ложь! – удовлетворённый собой, воскликнул Мурга. – В мире есть ты, и на тебе его бремя. Ты уже изменил историю, когда не пошёл по начертанному Лугром пути, ловчий Его Величества.
– Нет! – яростно закричал воин, поражаясь внезапно проступившему гневу.
Рогнар отступил и опустил руку на эфес меча.
– Кто ты такой, чтобы мне указывать? Почём вообще начался этот разговор?.. Уж кто-кто, но не я… Я не в силах исправить сотворённое даже своими руками, что уж говорить про ответственность за действия Лугра.
– Рогнар, успокойся! – Валлес отошёл к стене, опасаясь стычки.
Он не видел Рогнара таким со времён охоты за Шеку.
– Ты не прав, Рогнар. В тебе нет такого зла, какого нельзя найти в каждом из нас. Просто мир вокруг почернел, добро стало ещё одним обозначением зла – малого, почти близкого к благу. Если я был бы магом или мудрецом, то, наверное, решил, что мир близок к своему логическому концу. Ведь когда как не в самом окончании может произойти столько всего мерзкого и нехорошего. Но я не маг и тем более не мудрец. Посему скажу лишь то, что знаю: пока кто-то не переступил черту своей морали, будь он даже проклят тысячи раз, тысячами проклятий, – Мурга встал с трона и положил руки Рогнару на плечи, – мир имеет право на продолжение, каким бы нелепым и ужасным оно ни казалось.
– Думаю, хватит псевдомудрых высказываний и красивых речей, – откашливаясь, встрял Валлес. – Лучше объясни нам, как там тебя… Мурга, что это за место и кто ты такой?!
Слепец направился к охотнику. Бесцеремонно тронул его лицо.
– Валлес… Свободный охотник на чудовищ, вечный скиталец. Человек, который хранит множество тайн. Интересная нынче у меня компания.
– Откуда… – изумился Валлес.
– Моя дочь рассказала многое, – Мурга указал на Гарлу. – Не родная дочь, конечно. В Бах-Хаше у меня много дочерей, – он помолчал. – Рогнар, – не оборачиваясь, обратился Мурга к воину, – в степях ты вступил в схватку с Великим драконом и уничтожил одно из трёх его сердец.
– Да, – коротко подтвердил ловчий.
– Где осколок, который ты забрал?
Воин потёр запястье, ощущая нестерпимый зуд под бронёй.
– Я оставил его в придорожной таверне у руин Хирона… Почему я вообще тебе отвечаю?
Тень недовольства на миг захватила лицо Мурги.
– Хорошо… Я так понимаю, что Его Величество Радемоса начала заботить угроза варваров, раз он направил в Бах-Хаш своего лучшего ловчего.
Рогнар покачал головой и постучал пальцами по эфесу меча.
– Тебя это не касается.
– Понятно, – устало шепнул Мурга. – Валлес, ты хотел узнать, что это за место? – не дожидаясь ответа, он продолжил. – С момента пробуждения Горгола считают богом. Ему приносят жертвы, делают подношения. Но среди вурвов зародились сомнения в его божественной сущности. Виноват в этом обезумевший и ненасытный до сражений вождь Деку. Именно он организовал поход на север. Эхмены вождя потеряли контроль и подвергли критике саму идею служения Спящему под звёздами. Потому появилось сопротивление – местное подполье. Мы немногочисленны, но готовы идти до конца и у нас есть план: мы хотим убить Горгола и доказать, что никакой он не бог.
– И сколько же вас? – удивился Валлес.
– Три десятка. Среди нас мужчины и несколько женщин.
– Как же вы собираетесь одолеть Горгола? Вас мало, – возразил Рогнар. – Я видел его, сражался с ним и трезво оцениваю возможности. Каменный бог огромен. Одним взмахом крыла способен поднять бурю. Ударом лапы может раздавить дом. Сражаться с Горголом – это практически то же самое, что пытаться побороть стихию.
Мурга подозвал Гарлу и что-то шепнул ей.
– Я видел его, Рогнар. Спящего под звёздами. Ещё до того как «великий» Деку вырезал мои глаза. Видел Горгола в облике статуи, днём и ночью возносящей голову к небесам в стенах храма-полумесяца. Тысячу лет крылья Горгола защищали Бах-Хаш от палящего солнца. И несмотря на размеры, мы-то с тобою знаем, что у него есть уязвимость, – Мурга приложил руку к груди. – Она здесь. Это три синих кристалла, три его сердца. Необходимо разбить их, и Горгол падёт.
– Не всё так просто, – фыркнул Рогнар и в размышлениях сделал круг по залу, пнул ногой камень и вернулся к Мурге. – Обычного удара в грудь недостаточно. Сердце дракона покрыто толстой кристальной оболочкой.
– Как же ты сумел разбить одно из сердец? – будто бы зная ответ, поинтересовался Мурга.
– Я не знаю… Мне показалось, что Горгол позволил это сделать.
Мурга подтолкнул Гарлу к выходу и дождался, пока девушка покинет зал.
– У нас есть план… – продолжил слепой дворянин. – Уже сегодня Горгол вернётся в Бах-Хаш. Тогда мы и нанесём удар… Рогнар, тебе придётся ещё раз встретить ложного бога.
На лице ловчего не дёрнулась ни одна мышца.
– Привычно, – широко зевая, проговорил Рогнар. – Это моя задача, и я должен её выполнить. Любой ценой…
«Любой ценой», – подумал он про себя, отгоняя мысли о тлетворном запахе гноя, доносящемся из-под доспехов.


Глава 2. Буря дракона

I
«Приближается буря. Буря, равной которой не было очень давно. Она ползёт среди песков подобно подогнувшему хвост к земле скорпиону. Приближается как незримый убийца с кинжалом в руке, словно последний вздох мира, в глотку которому набилась мерзость и мешает дышать», – белый некромант склонился перед листком бумаги, обдумывая слова, которые собирается написать.
Наконец Магот окунул перо в чернила, стряхнул, чтобы лишние капли упали обратно, и принялся выводить слова на бумаге.
«Люди этого мира мертвы… лишь звери ходят по земле… пришла пора… нет жалости… другую сторону зеркал», – ложился текст на бумагу, превращаясь в единое содержание.
Едва слышно потрескивали угли в камине, а напротив стола на ветру плясали скрывающие балкон шторы. Некромант остановил перо, отложил его в сторону и подул на бумагу, выжидая, пока чернила подсохнут. Вскоре сложил листок вдоль, а потом поперёк, взял горящую свечу и накапал белого воска по стыку бумаги, провёл пальцем и убедился, что письмо нельзя распаковать без следов. Магот положил бумагу на край стола и встал, закрыв глаза и сложив руки за спиной. Множество царапин на лакированной столешнице принялись светиться, а после обратились в чёткие образы: очертания гор, лесов и жирных пятен городов.
Некромант взглянул на карту, провёл над ней ладонью и принялся считать белые точки, которые медленно проявлялись на изображении мира, рассыпанные по бескрайним просторам. Этих точек были тысячи, десятки тысяч.
Коснулся карты, мысленно увеличил её так, чтобы охватить западную часть Ануа; принялся изучать леса и поля, находя десятки меченых.
Несмотря на видимую сосредоточенность, некромант обернулся, когда по круговой лестнице в его покои спустилась низкая девочка лет восьми от роду. Её прямые жёлтые волосы спадали на плечи, глаза были цвета весеннего неба, губы чуток выступали вперёд, почти как у зрелой женщины, а маленький детский нос венчала аккуратная горбинка. Девочка была одета в тёмно-бурое платье – королевские цвета. Войдя в покои, она поклонилась, подогнув левую ногу, и приблизилась к Маготу.
– Дядя Магот, вы меня звали? – робко спросила она.
Некромант улыбнулся, как если бы испытывал к ней какую-то привязанность, взял со стола письмо с ещё не обсохшим воском и протянул девочке.
– У меня очень важное задание, – шепнул некромант. – Возьми это письмо и передай моему старому знакомому. Его называют Графом, другого имени у него нет. Ты сразу его узнаешь, когда увидишь.
Девочка приняла письмо, убрала в складки платья и добродушно улыбнулась.
– Дядя Магот, я всё сделаю.
Некромант кивнул и вернулся к карте.
– Ты же не забудешь о моей просьбе, правда? – не оборачиваясь, спросил он.
– Не забуду, дядя Магот.
– Вот и славно, – некромант присмотрелся к участку карты, обозначающему пустыню, и увидел одинокую точку, маячащую около города в форме полумесяца.
Девочка подошла ближе и, встав на носочки, с трудом заглянула на стол.
– А где сейчас дядя Граф? – спросила она.
Магот призадумался, подвинул карту так, чтобы охватить обширную область континента, и нашёл наиболее пустынное место, где не было ни одной светящейся точки.
– Где-то здесь, – сообщил он, обводя пустырь. – Точнее я не скажу, ибо не в состоянии видеть ни Графа, ни тех, кто рядом с ним.
– Дядя Магот, а за кем вы наблюдаете?
Некромант вернулся к одинокой точке у города-полумесяца. Слегка увеличил масштаб, чтобы можно было разобрать картину городских улиц.
– Его зовут Сова… – утомлённо сообщил Магот.
– А где он сейчас? – не унималась девочка.
– В борделе, – задумчиво прошептал некромант.
В его тоне ощущалось недовольство.
– А что такое бордель?
– Это тебе знать ещё рано. Лучше иди поиграй с отцом, – Магот добродушно улыбнулся, а девочка вновь поклонилась и убежала прочь. – Ну что, мой дорогой Сова, пришло время выполнять условия нашего договора…

Девять месяцев назад
Сова перевалился набок и скривился от тянущей боли во рту. Он накопил слюны и сплюнул на пол кровавый сгусток с обломками зубов, после чего попытался выругаться, но раскашлялся. Тело изнывало от лихорадки, массивные кровоподтёки окрасили лицо в синюшный цвет, а губы потрескались от нестерпимой жажды.
Цепляясь за спинку кровати, Сова сумел подняться. Хромая, подошёл к окну и, отодвигая сальную тряпку, выглянул наружу. Солнце стояло в зените. От небольшого ручья за таверной валил пар. Видимо, там находился горячий источник. Под окном назойливо и натужно стрекотал кузнечик, а у опушки леса мелькнула лиса. Застыв на мгновение, как будто присматриваясь к измученному наблюдателю, она тявкнула и скрылась в кустах.
Сова тряхнул головой, когда в глазах поплыло, вернулся к постели, сел на самый край и опустил голову в порыве борьбы с приступом отчаяния. Его мучила головная боль, во рту всё уже давно превратилось в кашу, язык был изранен осколками зубов. Голова кружилась, на сей раз подступила и тошнота. Сова завалился на левый бок, его вырвало прямо на кровать. Сбросив испачканное покрывало на пол, он лёг обратно, заодно заметив, что входная дверь отворилась. Вошла дочь хозяина таверны «На перепутье» Хильда, поставила рядом с постелью поднос (на нём находились плошка водянистого супа и кружка со странным бурым напитком). Девушка подняла с пола покрывало, смяла в комок и ушла, громко хлопнув дверью.
Сова сел, взял плошку супа и осушил до дна, обтёр губы рукавом и зажал рот, борясь с очередным позывом к рвоте. Схватил кружку и принюхался, скривился от омерзения, но всё же сделал глоток. Чувствуя неприятное жжение, он знал, что эта брага способствует заживлению и уменьшает приступы тошноты. Сова прополоскал рот, проглотил неприятную жижу и замер, увидев, как в окно влезает большая серая птица, чьё тело покрывали отнюдь не перья, а странный пух. Вместо глаз у неё были две большие бусины. Птица спрыгнула на пол и распалась на гору пуха, который собрался в человеческую фигуру. Сова протёр глаза, пытаясь избавиться от наваждения, но видение не исчезло, напротив, перед ним появился изящно одетый мужчина в белом камзоле и таких же белых брюках, элегантно заправленных в белые же сапоги. Походил он на артиста, его выправка и гордое выражение лица только укрепляли эти догадки.
Некромант скривил губы в ухмылке, нашёл взглядом на полу небольшой кулон и поднял его, ухватив за длинную золотую цепочку мизинцем.
– Представляешь, как это неудобно, носить вещи внутри себя? – как бы невзначай проговорил он. – Если тебе интересно, то меня зовут Магот, вероятно, дальнейшие объяснения не требуются.
Сова кивнул, давая понять, что он заинтересовался.
– Што вам нато? – с трудом выдавил наёмник из себя.
– Лучше помолчи, – поёжился Магот. – Рогнар тебя изрядно потрепал… – он сделал паузу, ожидая реакции. – Сова или Стервятник, мне неважно, как ты себя называешь. Я предлагаю возможность многое изменить. Я даже могу вернуть твои зубы, если того пожелаешь.
Сова утвердительно закивал.
– Хорошо, – удовлетворённо подытожил Магот. – Дело такое: ты должен отправиться вслед за Рогнаром и заслужить его доверие любыми методами, меня не волнует как. Основная твоя задача – всё время находиться рядом с ним и следить, чтобы он выполнял своё задание. Дальнейшее узнаешь в конечной точке пути. Ясно?
Сова покачал головой, хотел что-то спросить, но Магот его остановил.
– Умоляю, не надо говорить… – некромант протянул кулон. – Открой.
Сова принял дар, дёрнул защёлку и обнаружил внутри кулона прядь волос, случайно тронул её и одёрнул руку.
– Видишь ли, – вздохнул Магот, – чтобы проследить за кем-то, мне необходимо его коснуться или дать ему коснуться себя. Но из-за некоторых особенностей магии в эти края переместиться я не могу, потому пришлось доставить сюда частицу себя. Теперь ты «меченый» и я смогу найти тебя где угодно.
Сова открыл рот, указал на зубы. Но Магот покачал головой.
– Нет. Сейчас я лечить тебя не буду. Рогнар точно найдёт в тебе шпиона. Да и нет меня здесь, есть лишь образ, в виде которого я на многое не способен, – некромант отправился к двери. – Ах да, чуть не забыл. Рогнар отправился на юг, в сторону Бах-Хаша. Примерно через полгода ты сможешь встретиться с ним в таверне между Пальцами Закоша и каменным плато. Удачи. Когда исполнишь задачу, я сразу тебя исцелю, – Магот ухмыльнулся и вышел в коридор. – Хм… интересно, а здесь хорошо готовят? – спросил он и исчез, распавшись в серый пух.
Сова взглянул на кулон, сжал его в кулаке и улыбнулся. Впервые за долгое время.

II
Королевский ловчий незаметно перепрыгнул с одной крыши на другую и тут же спрятался за глиняной трубой кузни. Внизу по улочкам чеканили шаг патрульные отряды вурвов с длинными копьями, которые высотой практически достигали крыши.
«Мурга сказал, что Горгол всегда заходит с запада и пролетает над этим кварталом», – Рогнар посмотрел на ближайшую башню, на которой торчал снаряд аркбаллисты.
Орудие предназначалось для обороны, но сейчас должно было обернуться против символа этого города – огромного каменного божества.
С запада приближалась песчаная буря, какие практически никогда не встретишь в природе. Огромное существо стремилось к своему храму со стороны моря, и уже скоро Бах-Хаш накроет песком, а видимость упадёт до нуля.
Воин нашёл первого охранника башни, стремительно подбежал к нему со спины и резким жестом свернул шею. Примерно то же самое происходило у башни поодаль. Валлес перемещался по крышам и где мог снимал охрану точными выстрелами из лука. Рогнар проследил, как охотник добрался до своей башни, и сам продолжил путь.
Несколькими прыжками воин миновал очередные дома, пока не оказался у подножия башни. Лестница здесь была кривой и повреждённой, но это не помешало ловчему взобраться наверх. Очередной вурв упал в лужу собственной крови, а желанное орудие оказалось в руках Рогнара.
Отчаявшееся сопротивление, зародившееся в рядах вурвов, решило совершить покушение на каменного бога прямо в стенах собственного города. Мурга даст сигнальные огни, когда стальной снаряд аркбаллисты необходимо будет выпустить строго вперёд – в одно из сердец Великого дракона. Окно для выстрела было совсем узким, но почему-то слепой Мурга, так напоминающий дворянина, питал уверенность в успехе мероприятия. У Рогнара не было желания спорить. Поэтому он сел около орудия, вынул из поясной сумки небольшую флягу и отпил глоток живительной влаги.
Солнце здесь пекло особенно яростно. Южное светило нещадно пожирало бескрайнюю пустыню вокруг Бах-Хаша; она пылала в его лучах. Воздух искажался, создавая удивительные миражи на горизонте. Но огромная песчаная буря неустанно приближалась. В этом не могло быть сомнений.
Рогнар стянул перчатку с правой руки и посмотрел на изъязвлённые пальцы. Гнойный запах ударил по обонянию, но не было способа избавиться от заразы. Лечебные навыки Нарси из недавно покинутой деревушки помогли на короткий срок, а воину нужен был белый некромант, который сумеет исправить то, что сотворили с его плотью время, влажность и жара.
Рогнар взглянул на небо, прикрывая глаза от яркого солнечного света. На небосводе не было ни облачка, не летали здесь и птицы, что уж говорить про вечного шпиона Магота. Как любой прошедший обучение маг, некромант был заперт в своём регионе и мог перемещаться по центральным землям – от Ортирига и до Баклара, а также мог отправиться в дальнюю холодную Акру. Мог посетить и Башню Ануа, что расположилась на бескрайних топях. Но дальний юг для него был закрыт.
Воин не мог с уверенностью сказать, сможет ли сам вернуться живым из этого безумного путешествия. Даже если он переживёт столкновение с Горголом, путь на север может его погубить. Тело изнывало от боли, и чёрная броня уже с трудом справлялась с тем, чтобы унять таковую.
Солнце обжигало кожу, Горгол приближался. Валлес занял вторую башню и подал сигнал в виде солнечного блика. Рогнар отвечать не стал. Просто вспомнил про Сову, который пропал практически сразу же после прибытия в город. Где он и что делает? На эти вопросы воин ответа не знал. Да и знать это ему особенно не хотелось.
«В топку Сову», – мелькнула короткая мысль, и солнце закрылось песком.

III
Сова спустил ноги с кровати и нашёл сапоги, после чего поднял с пола одежду: в первую очередь натянул штаны, потом рубаху; вздрогнул, когда его спины коснулась женская рука, обернулся к обнажённой девушке и улыбнулся, стараясь не показывать отсутствующих зубов.
– Нам была харашо, ты такой ласковий, – с акцентом сказала она. – Саходи есчэ.
Сова кивнул, натянул кожаный доспех, набросил плащ на плечи и двинулся к выходу. Коснувшись дверного проёма, оцепенел, почти сразу же ухватившись за затылок.
«Немедленно на улицу и живо на башню», – раздался голос белого некроманта в его голове.
Сова сразу побежал по коридору и спустился на первый этаж, пробился через группу девушек у выхода и оказался на пустынном дворе. Солнце скрыли тучи, с севера накатывала песчаная буря, она ветвилась и расползалась будто живая. Все вурвы попрятались по домам, ожидая скорого прихода песка. Только жрецы показались на балконе храма, ожидая возвращения бога.

Тем временем Рогнар высвободил меч – чёрный как уголь, лёгкий, словно сделанный из дерева, – и взмахнул клинком, рассекая ветер. Чудилось, что он намеревался расколоть песчаную бурю надвое, точно прогнившую и прожжённую деревянную головешку. Воин посмотрел вниз, на покрытую слоем песка улицу, чей камень потрескался от постоянной суеты, жары и вурвской лени. Буря резко накинулась на город. Она проникла в дома, въелась в стены. Песок драл кожу на лице, набивался за шиворот, попадал в глаза.
Рогнар сплюнул на землю и запахнул плащ, скрывая единственный в своём роде доспех из тёмного серебра. Воин поднял взгляд на одну из соседних башен. Её очертания уже обратились в призрачную и пугающую тень. Такую, что суеверный человек мог бы подумать, будто бы явился один из древних богов. Рогнар же не боялся, просто ждал сигнала, боролся с ветром, но тут заметил Сову, который забирался на крышу по приставной лестнице. А следом раздался собачий лай, и сквозь завывания ветра пробился женский крик.
– Сова! – что было сил крикнул Рогнар, удивляясь тому, что разбойник вообще сумел его найти. – Лезь сюда, здесь аркбаллиста! Когда увидишь красную вспышку на севере города – сбей крепёж!
– Сашем? Ты кута соплался? – вдвойне неразборчиво из-за ветра возмутился Сова.
– Просто делай и всё! Валлес на другой башне, таков план, – Рогнар отмахнулся, быстро слез по лестнице и спрыгнул на козырёк, с которого спустился на землю.
«Сова справится» – убедил он себя.
Отсюда ловчий ещё чётче слышал крик, взывающий о помощи. Песок застилал глаза, шум ветра уносил призыв куда-то вдаль, но, следуя чутью, Рогнар пробежал мимо нескольких домов и врезался в отряд из пятерых эхменов – личных воинов Деку. Двое из них держали за руку вопящую девушку, ноги которой обгрызали охотничьи псы. Вопль стоял такой, что вурвы не сразу обратили внимание на воина, влетевшего в их ряды. Сначала кровь оросила стенку ближайшего дома, потом первое тело гулко хлопнулось в песок. Прикрывая глаза руками, эхмены обнажили кривые мечи и бросились на Рогнара; собаки среагировали сразу же и отпустили несчастную девушку, вцепившись в плотные сапоги ловчего, повреждая свои клыки о тёмное серебро.
Первый пёс был рассечён пополам. Второй прыгнул и вцепился в наручи, после чего хрустнула тонкая шея, а мёртвая туша улетела в ближайшего эхмена. Тут-то Рогнару нанесли первый удар – кхукри проскрёбся о нагрудник, щёлкнул о стык брони и был выбит из руки нападающего резким ударом сверху. Эхмен даже охнуть не успел, как его рука улетела в песок вслед за клинком. Вопль дополнил и без того нестерпимый шум бури, смешавшийся с криком агонизирующей девушки, ноги которой сочились кровью.
Ещё двое эхменов растворились в песке, трусливо убегая от яростного воина, внезапно появившегося ниоткуда. А оставшемуся был нанесён чёткий удар клинком в живот: Рогнар взялся обеими руками за лезвие и повёл клинок вверх, вспарывая брюхо до самых рёбер. Когда чёрный меч резко высвободился из раны, нутро эхмена открылось миру и завалило пыльную землю.
Ловчий пошатнулся и опёрся спиной о стену. Сердце бешено колотилось, всё тело болело, запах гноя яростно ударил в нос. Собственная кровь стала сочиться через кольчужные перчатки, смешиваясь с вездесущим песком.
«Горгол подождёт… Я в первую очередь сделаю то, что считаю правильным. Честь важней поручений», – Рогнар подошёл к израненной девушке и увидел, что та умерла от потери крови.
Припав на одно колено, ловчий закрыл ей глаза, но стереть ужас с мёртвого лица он уже не мог.

IV
Всё было каким-то неправильным во владениях Тридора. Река здесь шуршала, трава будто бы звенела, неустанно навевая мысли о десятках маленьких колокольчиков. Даже птицы кричали жалобно, тоскливо, подобно новорождённому. Лес был особым, утомлял своей густотой, скрывал не только сотни диких животных (оленей, лис и волков), а ещё что-то иное, жуткое и неприятное.
По слухам, в этих лесах есть мифическая черта, которую запрещено пересекать под страхом смерти. Порой она приближалась, почти достигая реки, а иногда удалялась в самые тёмные чащобы. Определить её местоположение мог только один человек – лорд Лугр, высокий мужчина с тонкими чертами лица, крючковатым, похожим на клюв носом. Его подбородок окаймлялся аккуратной бородой серебристого цвета и длинными тёмными волосами с редкой проседью. Одевался лорд в тёмно-зелёный камзол с серебряными нитями по оторочке и белыми пуговицами из странной твёрдой кости. Сапоги носил из толстой бычьей кожи, с густым мехом и с металлическими пряжками.
Воды реки едва слышно шуршали, цепляясь за камни и ветки, огибая их с завидной быстротой. В реку падали жёлтые листья, они замирали на её поверхности подобно маленьким лодочкам, покачивались на ветру и убегали вниз по течению, постепенно скрываясь из виду.
Лугр бесцельно скитался вдоль речного берега, иногда останавливался и опускал недовольный взгляд на воду, выискивая непонятное прозрачное существо с десятью различимыми щупальцами и ещё где-то пятью неприметными. Иногда лорд наклонялся и погружал в реку ладонь, касаясь миниатюрных рыбок с маленькими серыми глазами-точками. При прикосновении рыбки уходили под воду, а незаметные щупальца устремлялись к виновнику тревоги и хватали лорда за пальцы. Лугр в эти мгновения посмеивался, вытягивал руку и осматривал покрасневшую кожу.
Пробившись сквозь кусты шиповника, к берегу реки вышел невысокий паренёк лет десяти от роду. Его лицо покрывали ушибы, русые волосы слиплись от грязи и жира, одежда – охотничий костюм, сшитый из множества маленьких шкурок разных цветов, – была покрыта мокрой глиной.
– Отец, ты звал меня? – тихо прошептал паренёк.
Лугр окинул его осуждающим взглядом и покачал головой.
– Опять побит! – грубо воскликнул лорд. – Почему ты такой упрямый? Почему никогда не защищаешься? Ты сильнее их, тогда почему не ответишь и не покажешь, кто здесь главный, кто сын лорда?!
Паренёк вытер рукавом пошедшую из носа кровь.
– Не хочу я драться… Никогда не буду драться! – хрипло парировал он.
Лугр от ярости притопнул ногой, подошёл к парню, ухватил его за шиворот и потащил к реке, наклонив к самой воде.
– Видишь это существо? – лорд указал на прозрачную кляксу. – Это Елга, водяной охотник. У неё на каждом щупальце по приманке. Елга питается лягушками, приманивает их маленькими прозрачными рыбками, а когда добыча захватывает приманку, то все щупальца Елги вырываются к поверхности. Лягушка не успевает даже дёрнуться, как оказывается под водой, в небольшом воздушном пузыре, среди слизи и зловонной жижи, – Лугр отпустил парня. – Будь таким же, как Елга. Жестоким, расчётливым и быстрым. Пожалуй, это самое совершенное существо в мире, ведь оно даёт жертве именно то, чего та желает, а в момент эйфории захватывает добычу. Вся живность в реке знает, что Елга опасна. Она вождь, её надо бояться.
Паренёк отступил, сморщился от боли, когда коснулся разбитой скулы.
– Ты любишь этих тварей больше, чем людей! – закричал он.
– Мелкий выродок! – возмутился лорд. – Если я прикажу тебе кого-то избить, ты посмеешь ослушаться моего приказа?
Парень отвернулся от отца, стёр кровь с подбородка и зажал кровоточащие ноздри.
– Если будет выбор… выполнить задачу и стать похожим на это вот водное существо, то я лучше воздержусь. Какова бы ни была цель и кто бы ни отдал мне приказ, я в первую очередь сделаю то, что считаю правильным. Но никогда не пойду против своего желания.
Лугр тряхнул рукой, сжал кулак и со всего размаху ударил парня по спине. Тот упал на землю, треснувшись плечом о камень, и тихо застонал.
– Пафосные заявления от малявки. Мне стыдно, что у меня такой сын. Я даже имени твоего не желаю слышать и знать, – сквозь зубы пробубнил лорд.
Парень встал и, не оборачиваясь, похромал в сторону кустарника, за которым начиналась гора, на чьей вершине стоял замок из тёмно-красного кирпича.
– Меня зовут Рогнар, и мне нравится это имя… – неуверенно шептал парень себе под нос, ощущая, как капельки крови падают с подбородка в траву.

V
Валлес перегнулся через перила башни, пытаясь разглядеть хоть что-то в бесконечном потоке коричневого песка. Небо озарила вспышка молнии, которая мелькнула совсем рядом с землёй. Стали слышны странные завывания ветра, будто воздух тревожили огромные крылья. Очередная молния рассекла небо, заморосил лёгкий дождь, вода подхватила с собой песок, покрывая стены слоем грязи.
Не смыкая глаз, Валлес смотрел на север, ожидая сигнала, и вскоре увидел: красная вспышка едва не утонула в темноте бури. Это был знак для другой башни, той, где сейчас должен был находиться Рогнар. Но ничего не произошло.
Намокший песок погнало ветром в сторону, превращая в грязевые комья, неприятно бьющие в лицо. Валлес увидел новую молнию, огромную, через полнеба; даже стена песчаной бури не в силах была скрыть её ветвистые узоры. Но тут же массивная тень перекрыла небосвод – угадывались только очертания драконьей туши, и они напугали охотника. Руки задрожали, кровь застучала в висках. Горгол мог раздавить собой весь город, если бы пожелал. Настолько огромен был каменный бог.
Валлес не дождался, пока в небе сверкнёт зелёный сигнальный свет, дающий знать, что Горгол приблизился к его башне. Он уже понял, что Рогнар не исполнит задачу. Охотник ударил по крепежу в тот миг, когда тень стала видна вновь. Тогда услышал вой, чудовищный и неповторимый.

Округу огласил рёв такой ярости, что могли лопнуть барабанные перепонки. Что-то огромное взвилось в небеса, бурю на миг смело в сторону чудовищными крыльями, обнажая кристальную тушу каменного бога. Потом раздались свист и грохот. Рядом падали дома, рушилась стена, камни отбросило с такой силой, что рядом с Рогнаром пролетел кусок крыши. Срезая верхушки ближайших жилищ, он пронёсся по улицам и врезался в стену храма-полумесяца. Длинные балконы начали осыпаться, круша всё под собой.
Ловчий пригнулся, когда тень очередного валуна пронеслась у него над головой, а потом застыл в изумлении: прямо перед ним, точно в медленном сне, на землю упал кристаллический обломок. Прозрачно-синий овальный камень звякнул о каменную кладку улицы и раскололся на мириады осколков, возвещая о крушении второго сердца. Валлес выстрелил вслепую, но попал в цель с первой попытки. Горгол попытался покинуть Бах-Хаш, но не сумел и обрушился на городскую стену, покорёжив огромные ворота. Дракон собрался с силами и, пока буря не развеялась, взмыл в воздух, разметая обломки камня по округе. Застучали барабаны. Сквозь свист ветра послышались призывы жрецов, топот ног наполнил городские улицы.
Gorgo-o-o-o-o-ol! Бум-бум. Gorgol! Бум! Gorgol! Бум-бум. Gorgol. Бум!
Песчаная буря обратилась штормом внутри Бах-Хаша. Сотни эхменов покинули стены храма-полумесяца и устремились туда, откуда каменного бога поразила стрела аркбаллисты.
Ветер рвал навесы лавок. Здания осыпались после удара огромных камней. Вурвы неслись навстречу Рогнару. И ловчий прекрасно понимал, что бежать уже некуда. Со всех переулков как саранча нахлынули эхмены. Полетели копья, кхукри рассекали воздух. Но резко что-то переменилось. Стало темнее, над городом нависла чудовищная махина, бурю в очередной раз смело. Свист смешался с хрипом, и тут ловчий рванул в ближайший дом.
Gorgo-o-o-o-o-ol! Бум-бум. Gorgol! Бум! Gorgol! Бум-бум.
Улицы залило зелёным пламенем, что взвивалось в небо жёлтыми всполохами. Как в кошмарном сне, Рогнар вбежал в ближайший дом, нырнул за стену, и дверь за ним снесло огнём. Глиняные сосуды лопались, полки сгорали, вода вскипала и испарялась. Песок обращался в стекло. Не было криков, не было иных звуков – только треск камня и боль. Волосы на голове начали гореть, и тут пламя внезапно схлынуло.
Рогнар закричал от боли, сознание поплыло, но он удержался и, шатаясь, вышел на улицу, где обнаружил десятки обугленных тел эхменов Деку. Сама земля пылала, стала скользкой из-за спёкшегося песка. А громада Великого дракона набирала воздух перед повторным выдохом пламени. Небо раскололось, окрасившись мириадами цветов. И тут полетела стрела (вторая по счёту), направленная в оставшееся сердце Горгола.
Gorgo-o-o-o-o-ol! Бум-бум. Gorgol! Бум!
Укрываясь от снаряда, Спящий под звёздами сомкнул крылья в кокон, пламя рассеялось и обрушилось на землю крупным огненным дождём. Рогнар нырнул обратно в дом, но левую руку обдало пламенем настолько, что тёмное серебро раскалилось докрасна. На сей раз сил бороться не осталось. Оказавшись внутри дома, ловчий пошатнулся и упал на пол, теряя сознание от боли.
Gorgo-o-o-o-o-ol! Бум-бум.
Последний раз прозвучали крики жрецов и ударили барабаны, а вслед за этим наступила мёртвая тишина.

Глава 3. Подполье

I
Рослый длинноволосый варвар больше походил на мифическое существо, чем на человека. Густые бурые волосы вились у него на груди и животе. Мускулистую спину покрывали старые шрамы, которые напоминали о множестве сражений как с представителями собственного племени, так и с многочисленными врагами народа южных вурвов. Глаза его были абсолютно серыми, дающими понять, что лишился зрения он очень давно. Повелитель ветра, песка и мира сейчас был разъярён. После шума в городе и чудовищного падения каменного бога с потолка храма-полумесяца посыпались камни. Горгол скрылся за огромными стенами в святилище-арене, представлявшего собой преграду на пути к ущелью, ведущему к Грязевому морю. Его дыхание было слышно в каждом, даже самом потаённом уголке храма. Но события на улицах Бах-Хаша лишили Деку двух третей верных бойцов. Они пали от гнева каменного бога, преданные сокрушительному пламени.
– Hjernene er ikke klare enna [Мозги не прожарены], – буркнул Деку, сплёвывая серую массу на шершавый пол. – Jeg er blind, jeg har ikke mistet smaken [Я ослеп, а не лишился вкуса].
– La oss fikse alt [Сейчас всё исправим], – чернокожий воин поклонился и вышел через арочную дверь.
Довольно быстро в зал внесли плошку, полную серого желе, похожего на холодец. Деку погрузил в эту массу ладонь, понюхал пальцы и резким жестом стряхнул на пол.
– Jeg skal vise deg hvordan du forbereder hjernen din pa riktig mate [Я покажу, как правильно готовить мозг], – вождь варваров встал, сбросил плед и громко чихнул, после чего утёр лицо тыльной стороной ладони.
Выйдя в полукруглый коридор, вождь направился на кухню, и вскоре его лицо обдало приятным жаром. Воздух здесь был сухим, пахло пряностями: острым перцем, лавром, кардамоном, куркумой и корицей.
Оголённый по пояс повар опасливо отступил, пуская вожака к столу. Деку пригнулся, чтобы не удариться головой о висящие под потолком молотки, открыл высокую клетку, стоящую в углу стола, и поймал обезьяну за лапы.
Деку ударил примата о стол, прижал левой рукой, а правой взял широкий нож и быстрым движением отсёк обезьяне голову. Остриём вскрыл череп, пальцами вынул мозг и принялся мять его руками.
– Hjernen ma klemmes som en kvinnes bryster [Мозг надо мять как женскую грудь], – Деку сжал мозг примата так, что на стол закапала кровь вместе с серой слизью. – Kok deretter i femten minutter [Потом отваривать четверть часа], – одной рукой выдавив остатки слизи и крови, вурв сбросил мозг в кипящую воду и добавил кориандра, паприки и соли.
Деку достал гвоздику, сжал в кулаке и принюхался, наслаждаясь ароматом. Умиротворение вождя вурвов длилось недолго. Вскоре тонкий слух уловил раздавшийся из храма резкий щелчок, а потом донёсся шелест огромных крыльев.
В голову Деку вторглись странные шепчущие голоса.
– Ja, Gorgol… [Да, Спящий под звёздами…] – вождь быстрым шагом покинул кухню и направился на балкон, выходящий в святилище храма.
Перед ним раскинулась огромная долина, окаймлённая стенами храма-полумесяца. Величественная фигура бога, покрытого драгоценными камнями, смотрела на вождя холодными змеиными глазами. Песчаная буря уже прекратилась, возвращая округу палящему солнцу, но триумф небесного светила был недолог. Каменное божество зашевелилось, начало меняться и в один миг расправило крылья, накрывая тенью весь Бах-Хаш.
– Ja, Gorgol [Да, Спящий под звёздами], – повторил Деку. – Jakt! [Охота!] – закричал вождь.
В считаные мгновения улицы Бах-Хаша заполнились практически всеми оставшимися в живых эхменами.

II
Сова нёсся меж разрушенных домов. Нападение каменного бога изменило облик Бах-Хаша: дома обвалились, обломки стен перегораживали узкие улочки, следы пламени навсегда въелись в спёкшуюся землю. Где-то здесь должен был находиться Рогнар. Наёмник и мысли допустить не мог, что королевский ловчий погиб во время огненной вакханалии.
– Вот теперь варвары точно нас заметили! – показавшись из-за угла, крикнул Валлес Сове.
Подбежав к наёмнику, охотник обнял его как родного брата.
– Я видел твой выстрел, беззубый. Ты великолепно подгадал время.
– Но пломасал, – расстроился наёмник.
Чуть погодя они наткнулись на множество обугленных тел в том месте, куда пришёлся основной удар пламени Горгола. Вместо земли здесь было практически сформировавшееся мутное стекло, на котором скользили подошвы сапог. Услышав стоны, Валлес сразу же забежал в ближайший дом и бросился к израненному воину в чёрной броне.
Прислонившись к стене, Рогнар сидел на полу. Волосы его частично сгорели, щетина тоже значительно оплавилась. Держась за левую руку, воин протяжно стонал и сгибался от повторяющихся приступов кашля.
– Ты как? – доставая флягу с водой и поднося её к губам ловчего, Валлес принялся осматривать повреждённую руку напарника.
– Не сказать чтобы хорошо, – Рогнар сделал несколько глотков из фляги и поперхнулся, что вынудило его сильно наклониться вперёд и сплюнуть на пол. – Перчатку и наручи… обдало пламенем. Похоже, они сплавились с кожей.
– Больно?
– Нет, – шепнул Рогнар и, опираясь на Валлеса, поднялся с пола. – Ощущения такие же, как и всегда. Броня защищает меня от боли… Но рука не слушается и дышать трудно…
– Делать что будем? – озираясь на опалённый дом (где оплавились даже каменные полки, а горшки полопались), Валлес помог Рогнару выйти на улицу.
– Продолжать, – коротко отсёк любые мысли об отступлении ловчий. – Даже если я умру, я доберусь до поганого дракона, – он вцепился в плечо Совы. – Ты всё-таки выстрелил?
– Ага, – гордый собой, сказал наёмник.
– Ты спас мне жизнь… на какое-то время.
– Умирать или лечиться времени нет, – вмешался охотник. – Очевидно, вурвам не понравилась ситуация с Горголом, – Валлес сделал паузу. – С башни я видел, как улицы города наполняют отряды эхменов. Началась облава, а мы стали её катализатором.
Рогнар мешкать и не планировал, решив идти до конца, пока не откажут ноги. Перебарывая боль, воин поднялся по пологой каменной лестнице на ближайший дом и осмотрелся. Солнце пробивалось из-за массивного навеса над городом, и только сейчас Рогнар осознал, что этим навесом служили огромного размера крылья каменного бога. Со стороны храма-полумесяца тянулись отряды элитных бойцов Деку. И нельзя было понять, сколько их ещё осталось в городе. Золотой Бах-Хаш охватила загадочная тишина, она умиротворяла и приносила обманчивый покой. Не было слышно голосов большого города; мирные жители попрятались в домах, ожидая окончания удивительной бури, которую принесли в Бах-Хаш гости с дальнего севера. Облава эхменов Деку могла закончиться плохо для всех. Этот город умолял избавиться от тирана в лице каменного божества и его ставленника – жестокого вождя армий дикого Юга.
Наёмник с охотником поднялись вслед за ловчим, между ними завязался спор, но прервался, когда Сова запрокинул голову в попытках рассмотреть крылья дракона и от удивления прикусил язык. С глухим стоном он попятился, ударившись в углу крыши о деревянный люк, незаметный под слоем песка. Тот почти сразу отворился, показалась лысая голова варвара с огромным родимым пятном в форме месяца на макушке.
– Што нада? – шепеляво спросил он.
– Уклытия нато, – в своём стиле ответил Сова.
Ловчий угрюмо взглянул на странного варвара, который уже по пояс высунулся из дома.
– Кажется, Сова вот-вот уладит нашу главную проблему, – пришёл воин к выводу. – Мы от Мурги! – крикнул Рогнар и раскашлялся.
Выражение лица варвара сменилось с недоверчивого на дружелюбное.
– Внис-с, – протянул он, скрываясь в доме.
Вскоре путники оказались в комнате, освещённой одной-единственной масляной лампой; по углам здесь стояли деревянные ящики, набитые дорогими тканями. Варвар-хозяин облизнул сухие губы и с прищуром рассмотрел гостей.
– Ви говоритэ знакомыэ Мурги? – поинтересовался он.
Валлес хотел ответить, но Сова его опередил.
– Да, навелно, – Сова перевёл взгляд на Рогнара, ожидая подтверждения.
Воин устало кивнул. И вцепился в обожжённую руку, пытаясь сдержать стон.
– Смотри-ка, Рогнар. Эти двое друг друга понимают, – усмехнулся Валлес, но сразу изменился в лице. – Вурвы становятся опаснее. Того и гляди начнут проверять дома. Надо найти убежище понадёжнее.
Варвар-хозяин понял сказанное, постучал ногой по очередному люку, который тут же отворился. Показалась уже знакомая Гарла, расплылась в улыбке при виде Валлеса и поманила гостей за собой.

III
Люк над головами затворился, оставив Рогнара, Сову и Валлеса наедине со смуглой девушкой, которая стремительно шла в темноту и напевала что-то на своём языке:
– Bare varmen borte, er det svette og raseri…
Рогнар плёлся позади всех, пытаясь угадать мотивы своих спутников. Валлес преследовал свои цели, и ловчий знал это прекрасно, да и Сова (или Стервятник) появился на их пути не просто так. Чем мог закончиться этот поход в один конец? Ответ на этот вопрос пугал воина. Впрочем, была ли это дорога без возврата? Увидит ли Рогнар хоть когда-то родные края? Всё это крутилось в мыслях, но тут же стиралось болью настолько невыносимой, что впору было потерять сознание. Зубы скрипели и вот-вот готовы были потрескаться из-за силы, с которой ловчий сжимал челюсть. Кожа на левой руке пылала, каждое движение тревожило обгоревшую плоть и отдавалось тупым зудом в плече, а потом и в шее, билось в висок, барабанами долбя лоб и затылок.
Тревожные мысли развеял Валлес, который наконец-то решил подать голос. То ли ему стало привычно скучно, то ли не нравилось пение Гарлы. Впрочем, девушка ничуть не смутилась, когда её прервали.
– Теперь я понимаю, почему сопротивление называют подпольем, – проворчал он. – К тому же я начинаю подозревать, что огромные пещеры под Ортиригом также выкопали вурвы…
– Ты хоть раз бывал в Ортириге? – почти шёпотом поинтересовался Рогнар. – Всё забывал это спросить…
– Ещё бы! Эх, столичные города – это самые приятные места для утех! Тут тебе и курильни в два-три этажа с глубокими ванными, полными тёплой воды. Здесь же кальяны, набитые отборным хлаком из лиственных городов. В столицах расположены лучшие бордели с женщинами, чья кожа подобна шелкам, а формы лучше дворцовой дамской мишуры. Столица – это центр мира, жемчуг, обёрнутый в махровую ткань, пошитую золотыми и серебряными нитями, – охотник мечтательно закатил глаза.
– Не всё так красиво, как выглядит и звучит, – неожиданно для себя возразил Рогнар. – Ёж тоже мил, пока не впился в тебя клыками. Огонь завораживает, но нещадно жжёт. Роскошные стёкла красиво блестят, пока не порежут кожу… Ортириг внешне чудесен, но его видимое благополучие – лишь уцелевшая корка прогнившего фрукта. Стоит на такой надавить, и руки покроются смрадной гнилью. Всё лопнет как чирей больного. За курильнями кроется глубокое и безвылазное рабство, хоть оно и запрещено законом. Когда у человека нет ничего, кроме своего имени, даже тело принадлежит хозяину. Несчастные рабы умирают на плантациях хлака, обожжённые ядовитыми стеблями, – воин выдержал паузу, подавляя неожиданно подступившее головокружение. – Бордели с женщинами ничем не лучше, они те же рабы, только ухоженные ради особой работы. По сути, их тела – розовые гладкие трупы, не гниющие и не источающие зловоние только потому, что в них поддерживают жизнь. Имена их придуманы, так как нет в них личности, лишь цель и задачи. Ортириг – это столица, королевство внутри империи, город, который мнит себя основным. Но владыки-короли забывают, что города – это люди. Нет жизни или достоинства в обтёсанных камнях, пустых домах и безлюдных улицах. Без жителей и приезжих город – лишь основа. Декорации спектакля без артистов. И зал не будет полон, покуда некому играть. Но коли творцы и актёры циничны, грубы и жестоки, то и история, писанная ими, будет ужасна…
– Философ хленов, – пробурчал Сова.
– Мысль ясна, – не обращая внимания на Сову, подытожил Валлес. – Нельзя судить о месте по внешнему благополучию. Порой достаточно копнуть, чтобы увидеть опарышей… Но, Рогнар, мне казалось, ты хорошо относишься к Радемосу – как к владыке и как к человеку. Откуда столько негатива, что истекает из твоих уст?
Ловчий покачал головой, громко откашлялся и продолжил:
– Король не может нести ответственность за всё, что происходит в его королевстве. Без Радемоса Север давно бы распался. Королевство гниёт из-за допущений мирских лордов, которым пора отсечь головы, чтобы их места заняли молодые, ещё не познавшие вкуса власти, – воин взглянул на девушку, идущую впереди. – Знаешь, Валлес, меня во многом восхищают вурвы. Этот народ сильный, сплочённый – несмотря на действия отдельных представителей. Присутствие хоть и ложного, но бога даёт им сил держаться в стороне от мерзости.
Валлес ухмыльнулся.
– То есть ты считаешь, что Горгол скорее полезен, чем вреден для этого народа?
Рогнар промолчал, подошёл к Гарле и тронул её за плечо.
– Куда ты нас ведёшь? – поинтересовался он.
Девушка остановилась, приложила палец к губам и подозвала к себе Валлеса, указав на решётку у основания стены. За нею виднелась неглубокая камера, в которую вели два пологих земляных ската тоннелей, близких к поверхности.
В камере толпился народ – всего около двадцати вурвов. Среди них можно было увидеть и Мургу, который стоял в центре и пытался что-то говорить, но его всё время перебивали.
Меж вурвов виднелись эхмены Деку; они обходили варваров по кругу, ударами палок сбивая их в единое стадо словно животных, а недовольных колотили до потери чувств.
– Motstandere ikke lenger, – расстроено прошептала Гарла.
– Сопротивления больше нет, – перевёл Валлес. – Воины Деку нашли тоннели… – охотник замолчал, заметив в толпе высокого варвара, выделявшегося на общем фоне своим ростом и фигурой. – Это Деку!

IV
Деку неспешно спустился по каменному скату, стараясь не скользить на сыпучем песке. Развёл руки в стороны и плюнул в толпу, ни в кого конкретно не целясь. Вождь слышал десятки голосов, среди которых была непонятная речь: помесь брани, быстрых слов и странных акцентов. Некоторые голоса были ему знакомы. Здесь находился и пекарь, поставляющий в храм хлеб; была тут и дочь одного из жрецов, что нервно вздрагивала, когда её кто-то толкал. А чьи-то босые ступни уже оказались поранены о каменную крошку на полу.
Деку слышал быстрое биение сердца девушки и дрожь её тела. Вождь вошёл в толпу, схватил её за руку и вытащил наружу.
– Ta henne til henrettelse! [На казнь её!] – он швырнул дочь жреца в объятия ближайшему эхмену. – Silar Makro foran presten Hak-Buga. Sa fla kvinnen og heng den pa veggen. Ta kroppen hennes til kjokkenet, jeg vil personlig koke kvinnens hjerne. [Silar Makro на глазах жреца Хак-Буги. После чего снять с неё кожу и повесить у него на стене. Тело принесёте на кухню, я сам приготовлю её мозг].
Вождь какое-то время молча вслушивался в голоса толпы, а потом направился к выходу.
– For alle andre, la denne kjelleren bli en grav! [Пусть для остальных этот подвал станет могилой!]
Изогнутые клинки эхменов с хрустом погрузились в плоть варваров. Раздались мольбы о пощаде. Пекарь вырвался и побежал наверх, но Деку схватил его за загривок, повалил на землю и ногой сломал шею.
– Fortsett a utforske fangehullene! [Продолжить обыск подземелий!]

Валлес оттащил Гарлу от решётки, когда началась бойня. Девушка прикрыла уши руками, стараясь отрешиться от криков. Громко застонала и упала на колени.
Рогнар с трудом вытащил чёрный меч, который лёг в руку точно старый приятель, а вслед за этим в конце тоннеля показался огонёк. Он стал приближаться медленно, как неизбежный могучий прилив.
– Гарла, здесь есть ещё выходы? – встряхнул девушку Валлес, но не добился никакой реакции. – Хрен с тобой! – крикнул он, хватая её за руку. – Рогнар, идём назад! Хотя… Сова, возьми Гарлу. Я постараюсь нас прикрыть.
Сова помог девушке подняться с пола.
Охотник взялся за лук, но обнаружил, что колчан его пуст.
– Проклятье! Я потерял стрелы…
Словно в ответ на просьбу о помощи, из коридора примчалась стрела и наполовину зарылась в землю, прямо у ног Совы и Гарлы.
– Нас заметили, – удивительно внятно проговорил наёмник, испуганно отступая.
Валлес поднял снаряд, осмотрел и понял, что это арбалетный болт. Но это ничуть его не смутило. Охотник мастерски приладил его к луку и запустил в обратном направлении.
Валлес принялся отступать, Рогнар зажал меч под мышкой и перехватил Гарлу у Совы, уводя к предполагаемому выходу. Преследователи не отставали, продолжая угрожающе греметь изогнутыми мечами о стены. Болты рассекали воздух с завидной регулярностью, постоянно попадая в пол и уходя в землю. Валлес благополучно пересылал их обратно, не имея ни малейшего представления, попадает в кого-нибудь или нет.
Наконец выход оказался над головой; Рогнар отпустил Гарлу и поднялся по лестнице. Сильным рывком распахнул люк, срывая запоры, спрыгнул обратно и помог девушке подняться.
Валлес шёл последним, но неожиданно уткнулся в Сову, который стоял посреди коридора подобно безвольной кукле. Охотник попытался толкнуть наёмника, но тот лишь отмахнулся.
– Что происходит?! – крикнул Рогнар, видя, что Валлес обходит Сову, оставляя его под градом болтов.
– Ухотите, – раздался голос Совы. – Так нато… – он покачнулся и упал на землю, когда в ногу воткнулся арбалетный болт.
Одним рывком наёмник вырвал его с куском мяса и завопил. Кровь струёй брызнула на тёмные стены.
Не понимая сути происходящего, Валлес знаком попросил Рогнара оставаться на месте и быстро перебросил ему составной лук, а сам взял Сову под мышки и потащил по полу, наблюдая за кровавым следом, остающимся после наёмника. Сова молча повернулся к охотнику, улыбнулся и сунул ему в руку золотой кулон на цепочке. После чего отпихнул Валлеса и распластался на земле.
Охотник отшатнулся, увидел перед собой высокого вурва с изогнутым мечом и попятился, понимая, что обороняться попросту нечем.
– Идиоты, – буркнул под нос Рогнар, пропустил Валлеса мимо себя и направился на помощь Сове.
Встретил темнокожего вурва, отразил его удар и одним взмахом рассёк живот, тут же сложившись пополам от резкого спазма в груди. Переборов боль, ловчий убрал меч в ножны, схватил Сову правой рукой и поволок по земле к люку, но в определённый момент почувствовал, что наёмник обмяк. Мимолётный взгляд обозначил болт, торчащий у Совы из груди.
– Пошёл ты… – шепнул Сова, собрался с силами и высвободился.
Рогнар посмотрел на толпу эхменов, движущуюся навстречу, и побежал к выходу. Закинул чёрный меч в комнату наверху, в прыжке ухватился здоровой рукой за край люка и подтянулся.
Сова проследил, как его друзья покидают тоннель, закрыл глаза и распластался на земле. Перед смертью в его голове беспрерывно звучал голос Магота, который всё повторял:
– Лежать на месте! Ты всё делаешь верно. Это именно тот момент! Если ты хочешь быть исцелён, оставайся на месте!
Валлес помог Рогнару подпереть люк тяжёлым ящиком с тканями и обессиленно осел на пол. С удивлением обнаружил золотой кулон, который Сова сунул ему в тоннеле.
– Какая нелепость, – возмутился охотник и открыл защёлку.
По его ладони рассыпались волосы…

Глава 4. Храм-полумесяц

I
Магот удобно расположился в кресле, скрестил пальцы и откинул голову, устремив взгляд в потолок. Даже шаги Радемоса не заставили его отвлечься от маленькой чёрной точки над головой. Быть может, эта точка была только в сознании некроманта – кто знает. Фантазии у людей различны: от загадочных островов с огромным вулканом до вот такой вот мелочи, как грязевое пятно над головой.
Радемос сел в соседнее кресло, подтянул длинные штанины и, прикрывая рот рукой, утомлённо зевнул. В королевских покоях воцарилась тишина, которую осквернял только ветер, свистящий за панорамным окном. Королевские ступни утонули в ворсе ковра, нос ласкали ароматы ладана и мирры. Всё как всегда уже долгое-долгое время.
Некромант поправил ворот белого камзола, отряхнул пыль с плеча и, наконец, проявил признаки жизни. Его руки легли на подлокотники кресла, кулаки сжались, и левый рукав почернел. Пробилось сине-зелёное пламя, которое Магот потушил в мгновение ока. Только едкий запах гари разрушил общую идиллию, разбив её на хрустальные осколки несуществующего бокала.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72085525?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.