Зелёное Знамя
Зелёное Знамя
A. P. Shvets
Приготовьтесь окунуться в увлекательный и загадочный мир, где раскрываются самые глубокие страхи и сокровенные желания одного из самых известных темных волшебников. Эта история приглашает вас проследить за жизненным путем Тома Марволо Реддла – молодой гения, который стремится к власти и бессмертию. На его пути встает множество персонажей, каждый из которых оставляет свой неизгладимый след в его судьбе и становится катализатором для его трансформации.
A. P. Shvets
Зелёное Знамя
Предисловие
В данном повествовании автор описывает главным образом становление двух героев и их знакомство, полностью игнорируя все фильмы «Фантастические твари», в которых некоторые из этих героев представлены совершенно иначе.
Также, есть вероятность, что могут встречаться как хронологические, так и фактологические несовпадения с каноном, марианские временные впадины и прочие странности. Просьба отнестись с пониманием, автор пишет своё первое сочинение в жизни (автор шутит… или нет).
«Изюминка, пуанта жизни заключается иногда именно в смерти» (Владимир Набоков. Камера Обскура).
События 1942-…
Глава 1. Привилегии должности.
На пороге нового учебного года, когда осень подкрадывалась с холодными и серыми днями, большинство учеников школы Хогвартс ждали сентябрь с лёгким предчувствием унылой обыденности. Однако для ученика Слизерина этот месяц обрёл совершенно иной окрас. Сидя здесь, в мрачной комнате приюта в Лондоне, всего за несколько дней до отъезда, он с нетерпением думал о возвращении в те священные стены замка, которые за четыре года обучения стали ему поистине родными. Раскрыв письмо из школы волшебства и чародейства «Хогвартс», парень тихо зачитал:
«Уважаемый мистер Реддл, сообщаю вам, что новый учебный год начнётся первого сентября. Хогвартс-экспресс отправится с вокзала Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти, в одиннадцать часов утра. Ученикам пятого курса разрешается посещать деревню Хогсмид в выходные дни. Пожалуйста, передайте прилагаемую форму разрешения вашему родителю или опекуну, чтобы он её подписал. Список книг на следующий год прилагается. А также искренне поздравляем вас с получением звания старосты. Значок, который вы найдёте в конверте, необходимо носить поверх мантии. Обязанности старосты будут озвучены при прибытии в школу на первом собрании старост.
Искренне ваш,
профессор А. Дамблдор.»
Холодный взгляд Тома Реддла тут же оттаял. Быстро достав значок, он с восхищением, начал разглядывать его. Прикреплённая буква «С» на мантии была символом важности и исключительности. Этим значком награждали лишь лучших учеников своего факультета, тех, на кого действительно можно было положиться. И теперь, ощущая некоторое превосходство над остальными учениками, званием старосты мог гордиться и Том Реддл.
Оставалось дождаться всего лишь несколько дней до отъезда в школу, и Реддлу казалось, что время остановилось: каждый день был томительным и бесконечным. Для Тома приют стал местом, где царили холод и безразличие. Он ощущал себя изгоем, словно единственное тёмное пятно, от которого владелица приюта, миссис Коул, пыталась избавиться. С каждым годом одиночество Реддла разрасталось. Ему хотелось сбежать от давящей атмосферы этого казённого дома в мир Хогвартса, где существовало волшебство. Хогвартс стал для него не только школой, но и оплотом спокойствия и утешения с самого первого дня. Директор школы, Армандо Диппет, хоть и относился к Тому с теплом, не мог осознать глубину его душевных страданий. Он совершенно ничего не знал о жизни Реддла там, за пределами Хогвартса. Об этом знал лишь один человек, чьим именем было подписано письмо. Альбус Дамблдор никогда никому не рассказывал, откуда Реддл пожаловал в их школу. Первый визит Дамблдора в приют оставил неизгладимый след как в сознании самого Тома, так и в памяти миссис Коул. Женщина, от которой за версту ощущался шлейф горячительного напитка, не могла понять, что же привлекло пожилого мужчину в таком странном маленьком мальчике. Ей было совершенно ничего неизвестно о существовании магии, как и всем остальным простецам, вроде неё. Волшебники свято охраняли эту тайну под семью замками и даже приняли Статут о секретности, запрещающий любому чародею разглашать, или, того хуже, демонстрировать свою магию людям, у которых её не было. Однако иногда Министерство магии разрешало сообщить простецу, или, по-иному, магглу, о существовании волшебного мира, если в их семье родился волшебник. В таких случаях не просто присылалось письмо с приглашением в Хогвартс: лично Альбус Дамблдор приходил в дом и проводил беседу с родителями маленького мага, чтобы те не боялись отдать своего ребёнка в школу-интернат. Так и произошло с Томом Реддлом. При первой же встрече Дамблдор спросил у миссис Коул, замечала ли она за мальчиком какие-то странности. Она любезно поделилась несколькими весьма пугающими историями, в которых участвовал Том. Альбус, выслушав владелицу приюта, и поговорив с Томом позже наедине, не сомневался: способности мальчика были невероятны. В одиннадцать лет он умел не только передвигать предметы силой мысли, но и управлять животными; и всё это он делал без волшебной палочки, без которой не мог обойтись ни один волшебник. Миссис Коул, конечно, до конца не понимала, куда собирались забрать Тома Реддла, однако была несказанно рада, что сможет избавиться от неуправляемого, странного ребёнка. Отделаться от него ей хотелось уже очень давно.
***
Поезд, величественно стоящий на рельсах, выглядел так, словно вышел из страниц старой сказки: красные вагоны с сияющими золотыми буквами «Хогвартс-экспресс» и классические паровозные дымовые трубы, выпускающие клубы белого дыма. На платформе девять и три четверти толпились юные волшебники со своими тяжеленными чемоданами, предвкушая предстоящие приключения.
В один из вагонов шагнули чёрные туфли. В руках ученика был увесистый багаж, словно в нём были собраны совершенно все вещи, хранившиеся дома. В коридоре образовалась натуральная пробка из учеников, которые не могли определиться, кто в какое купе пойдёт. Этот, с чёрно-жёлтой нашивкой, не дружит с тем, у которого зелёно-серебристая, поэтому ему нужно в купе подальше. А этому, с красно-золотым галстучком, обязательно надо к своим красно-золотым галстучкам. Интересно, что последние охотнее собирались в некоторые «прайды», и, что ещё примечательнее, на их шевронах красовался лев. Забавное совпадение отметил ученик в чёрных туфлях. Что ж, наконец, спустя несколько минут коридор опустел, а все купе заполнились гомоном разговоров соскучившихся друг по другу учеников.
– И за всё лето я не получила от него ни одного письма… – остановив свой рассказ, сидящая возле окна ученица повернула голову к двери. На входе стояла девушка с длинными чёрными волосами в кофте хвойного оттенка, клетчатой юбке и чёрных туфлях.
– Привет, – произнесла школьница, осмотрев с ног до головы девушку в дверях и, не увидев на ней школьной формы или хотя бы мантии, продолжила: – Ты новенькая?
– Да, – ответила та и присела у входа на бархатное синее сиденье.
– Я Вальбурга, шестой курс факультета Слизерин…
– Я Ронда, – перебила подруга напротив, протянув руку новенькой, – Слизерин, пятый курс.
Новенькая слегка нахмурилась, но после недолгой паузы протянула в ответ руку Ронде, неуверенно принимая импульсивное динамичное рукопожатие.
– Ты перевелась к нам из другой школы? – спросила Вальбурга, совершенно позабыв для начала спросить имя девушки. Так некстати ворвавшаяся со своими рукопожатиями Ронда, совсем сбила с толку шестикурсницу.
– Да.
– Вау! За пять лет обучения у нас ещё ни разу такого не было!
– Вообще-то было. Не на нашем факультете, но всё же… – поправила Ронда, махнув волшебной палочкой на зелёное яблоко в руках и произнеся очищающее заклинание «Тергео».
– Да? Не знала, что это возможно…
– Там есть какая-то программа по обмену учениками между школами, – укусила яблоко Ронда, продолжая говорить с набитым ртом, жуя, – но эта… не чафтая практика…
– Ронда, прожуй сначала, а то кажется, будто ты лишилась зубов, – произнесла подруга. – Ну, если что, – повернулась она к сидящей возле двери новенькой, – при распределении ты можешь сама попросить у шляпы пойти к нам, в Слизерин. Это лучший факультет в школе!
– Ни в коем случае не иди на Гриффиндор – там одни зазнайки! – дополнила Ронда, вновь откусив яблоко.
Новенькая ничего не ответила. Да и что можно было сказать, когда это звучало очень необычно: шляпа, у которой можно что-то попросить? Слизеринки переглянулись, поняв, что с мрачноватой девчонкой разговор не вяжется, и продолжили обсуждение каникул.
Поезд тронулся и, проехав несколько миль, Вальбурга села к Ронде, которая принялась показывать свои новые украшения, подаренные папой. Новенькая же заняла освободившееся место у окна. В дверях купе появилась пожилая женщина с доброй улыбкой. Рукой она подтолкнула тележку.
– О, доброго дня, юные леди! Желаете побаловать себя немного сладостями? У меня есть самые разные угощения – от шоколадных лягушек до конфеток «Берти Боттс», – произнесла она тёплым голосом.
– Только не «Берти Боттс»! Мне всё время попадается вкус грязных носков! – сморщилась Ронда. Новенькая округлила глаза и тут же успокоила их. Ей не доводилось слышать ни о чём подобном раньше.
– Может, бергамотное печенье или хрустящий сладкий порошок, во время поедания которого, если загадать желание, оно обязательно сбудется? – женщина показала небольшую цветную коробочку.
– Нет, ничего не надо, – решительно отрезала Вальбурга.
Женщина, слегка разочарованно, положила хрустящий порошок обратно на тележку.
– Можно, пожалуйста, шоколадную лягушку, миссис…
– Мофатт, дорогая, – улыбнулась женщина, протянув коробочку с яркой глянцевой поверхностью, на которой была изображена лягушка, окружённая сверкающими звёздами и фейерверками. Новенькая достала несколько сиклей, расплатилась с женщиной и взяла шоколадку в руки. Вернувшись к окну, она принялась рассматривать коробочку. Женщина со сладостями скрылась в коридоре, а две слизеринки продолжили разглядывать новые перстни Ронды. Девушка, открыв коробочку, увидела не только небольшую шоколадную лягушку, но и портрет какого-то рыжеватого мужчины в причудливом фиолетовом костюме. Она тихо начала читать себе под нос.
– Альбус Персиваль…
– …Вульфрик Брайан Дамблдор, – послышался голос на входе в купе. Это был светловолосый юноша в тёмной кофте поверх блузы и с таким же зелёным шевроном, как у девушек, сидящих напротив. Все обернули свои взгляды на молодого человека.
– Профессор трансфигурации школы Хогвартс. Многие считают его величайшим волшебником… после Грин-де-Вальда, разумеется.
– Эйвери! – подскочила Вальбурга. Девушки тут же посмотрели на неё с удивлёнными физиономиями, и та села обратно. – Иди, куда шёл!
– Блэк, дорогая, и я рад тебя видеть. Не дуйся за это лето. Я был очень занят…
– И чем же ты был занят?
– Мои родители решили навестить дальних родственников… Понимаешь, семья – это святое… – с некоторой деланной интонацией произнёс парень.
– Я не верю! Ты всегда что-то выдумываешь! – с обидой произнесла Вальбурга.
– Ладно, об этом позже поговорим… Не видели Реддла? Его, похоже, нет в нашем вагоне.
– Я видела его, – вклинилась Ронда. – Кажется, он заходил в вагон с другими старостами.
– Ничего себе! – удивился парень.
– Ничего удивительного, Эйвери! Он лучший ученик в школе, и заслужил быть старостой факультета!
– Да, конечно, Ронда. А ещё он лучший мальчик в твоём личном списке, не так ли? – усмешливо подметил Эйвери, жуя жевательную резинку. Девушка хотела было чем-то ответить, но парень не дал и шанса, исчезнув из дверей купе.
– Не бери в голову, Ронда, это же Эйвери… – пожалела подругу Вальбурга.
Ещё несколько часов в окнах картинки сменялись одна за другой: зелёные поля, леса, цветочные моря. Новенькая успела задремать, а когда проснулась, то вновь обнаружила болтающих девушек. Казалось, будто они не общались всё лето – столько им хотелось друг другу рассказать.
Уложив голову на стену возле окна, новенькая увидела приближающийся тоннель. Несколько минут тьмы за окном сменились на вечерний розовый закат, а вдалеке вдруг вырос замок, возвышающийся на холме. Его каменные стены придавали ему внушительный и загадочный вид. У девушки захватило дух от вида школы: остроугольные шпили, высокие окна и множество грандиозных башен, имеющих различные формы и размеры, тянущиеся прямо к небу.
После прибытия, всех учеников встретил горбатенький мужчинка. Это был завхоз. Неясно, чем недовольный, он всю дорогу к дверям замка что-то бухтел себе под нос.
На входе ученица увидела того самого мужчину с картинки из коробки с шоколадной лягушкой, который подошёл к ней и попросил отойти от толпы остальных прибывших учеников.
– Добрый день, – заговорил седовласый мужчина. – Меня зовут Альбус Дамблдор, я являюсь профессором трансфигурации и принимаю новых учеников в школу.
Девушка кивнула. Профессор продолжил:
– Вы ещё не определены на факультет, поэтому сейчас мы пройдём в мой кабинет, где вы пройдёте индвидуальное распределение, так как в Большом зале оно проходит только для первокурсников.
Девушка вновь лишь кивнула. Из-за волнения вышло, будто она сделала это дважды. Альбус двинулся к своему кабинету, девушка поплелась за ним.
Войдя в небольшое помещение, профессор рукой показал на стул.
– У нас мало времени, скоро начнётся основное распределение, поэтому необходимо это сделать побыстрее… – сказал он, будто обращаясь не к девушке, а к взятой в руки шляпе. Та же, очутившись на голове девушки, словно пробудилась.
Спустя десять минут из кабинета Дамблдора вышли профессор и ученица, которой была выдана форма её нового факультета.
В Большом зале – самом просторном помещении замка, собрались все ученики, преподаватели и директор школы. Первые курсы проходили распределение на факультеты. Каждого нового ученика школы директор приглашал на стул, стоящий в центре зала недалеко от преподавательского стола, затем усаживал старую потрёпанную шляпу на голову ученика и ожидал, когда та определит факультет и выкрикнет его в зал.
Старшие курсы болтали о чём-то своём, ожидая, наконец, ужина.
Всего в школе Хогвартс было четыре факультета: Гриффиндор, Слизерин, Когтевран и Пуффендуй. Каждый был назван в честь своего основателя и имел свой логотип. Распределяющая шляпа была заколдована так, что могла видеть скрытый потенциал каждого юного волшебника. Предлагая пойти ученику в Гриффиндор, она видела в нём храбрость, смелость и благородство. Символом факультета был лев, а на шевроне красовались красно-жёлтые цвета.
Видя в ученике амбициозность, хитрость и уверенность в себе, шляпа предлагала ему поступить на факультет Слизерин, чьим символом являлась змея. На нашивках этого факультета можно было заметить зелёно-серебристые цвета. Если же шляпа могла разглядеть необычного, креативного и смекалистого ученика, она предлагала факультет Когтевран, символом которого являлся орёл. Сине-бронзовый шеврон гордо развивался в просторной светлой гостиной когтевранцев.
Завидев в юном волшебнике трудолюбивого, преданного и терпеливого, шляпа направляла его на Пуффендуй, символом которого был барсук. Шеврон их факультета имел чёрно-жёлтый окрас.
Распределяющая шляпа никогда не настаивала на выборе определённого факультета, а лишь предлагала, ведь она видела гораздо больше, чем мог показать сам волшебник. В столь юном возрасте черты характера, казалось, ещё не были окончательно сформированы. Всё же, если ученик хотел, он мог настоять на выборе иного факультета, не того, который предлагала шляпа. По правде говоря, одиннадцатилетние ученики редко спорили с мудрым котелком, даже не подозревая о том, что могут сами определять свою судьбу…
***
Новый учебный год начался в среду. Первым же в списке у пятого курса стоял урок по уходу за магическими существами. Проходил он в специально отведённом классе. Все ученики уже давно ожидали учителя, который заметно опаздывал.
Дверь в класс резко отворилась, причём с такой силой, что втемяшилась прямо в стену, отлетая обратно в мужчину, который в ней появился.
– Стоять! Не смей отвечать мне! – возразил громкий, слегка скрипящий голос профессора. Ученики обернулись к двери.
– Видали? Хотела мне ещё что-то ответить! Но не тут-то было! – ученики то недоумённо смотрели на профессора, то переглядывались между собой, пытаясь понять, с кем он говорит.
– Так, – захлопнув за собой дверь, невысокий седовласый мужчина торопливо прошёл к своему столу. – Напоминаю для тех, кто за лето успел позабыть: я – профессор Сильванус Кеттлберн. На мои уроки вам ходить не обязательно, – остановившись, профессор оглядел одним глазом всю аудиторию. Второй глаз был замотан бинтом. В классе воцарилась неумолимая тишина. – Шутка! Ха-ха! Конечно, обязательно. Вообще-то, вам придётся сдавать экзамены по моему предмету. И не мудрено! Вы знаете, какие опасные существа обитают вокруг нас? – резко облокотившись на стол кулаками, профессор начал щуриться, глядя на учеников. – Нет! Конечно, даже не подозреваете. Ну-с, ничего, я вам покажу! Директор не хотел, чтобы я вновь приносил каких-то существ с пометкой «икс-икс-икс-икс» и иже с ними… Поэтому сейчас я познакомлю вас с более безопасными существами, однако всё же не совершенно безобидными.
У девочек, сидящих на первых партах, округлились глаза.
– Встречайте! Ужасные… Пугающие… И просто воплощение ада! Выйти на них крайне сложно, но всё же мне удалось остаться хотя бы с одним глазом! ЛУКОТРУСЫ! – профессор открыл чемоданчик на столе, и из него выползло несколько маленьких зелёненьких прутьев. У каждого было по три ножки, две ручки и крохотная голова, на которой висели два таких же зелёных листочка, а на маленьком личике – два чёрных милых глазика.
– Мерлин! Вызывайте полицию, мы все в опасности! – выкрикнул один из учеников, и весь класс засмеялся.
– Тихо, мистер Мальсибер! Вообще-то, Лукотрусы только кажутся безобидными, но это вовсе не так!.
Класс потускнел. Казалось, что предвещала самая скучная лекция из всех возможных. Учитель оглядел аудиторию и заговорил:
– Что ж, ну понятно… Стало быть, вам не интересны эти милые существа… Да, знаете, я вас понимаю. Но что уж тут поделаешь. В прошлом году я принёс Каппу в закрытом аквариуме, сказав директору, что там обыкновенные рыбки, которым нужна тьма. Но один из учеников не понял моих предупреждений о том, что ей нужно обязательно поклониться, иначе она… Ну, в общем-то она напала на ученика… В этом не было моей вины!
– Каппа питается человеческой кровью. Это действительно опасное существо, и его нет в школьной программе! – заговорила Ронда Доусон.
– Бмм, – замычал профессор. – Да… Ну и что? Надо было всего-то поклониться ей… Ну и написать своё имя на огурце…
По классу прокатились цоканья и вздохи.
«Неудивительно, что его уже несколько раз отстраняли от работы. Он же совершенно беспечен!», – прошептал один из учеников своему приятелю.
– Ну хорошо… Раз уж вам эти головастики неинтересны, можем… можем изучить… ммм… – профессор открыл учебник, пролистал несколько параграфов и вдруг остановился. – Фестралов. О, да! Фестралы! – профессор резко развернулся, подошёл к своему столу и из ящика достал огромный помятый пожелтевший плакат.
– Вот он! Фестрал! Это скелетообразный крылатый конь. Его кости обтянуты шелковистой тонкой кожей, а голова больше походит на драконью… Кто из вас знает, почему мы можем наблюдать его только на плакате?
В классе потянулись две руки.
– Да, мистер Эйвери?
– У директора страх большого количества иксов, – по классу прокатились смешки.
– Это не смешно, мистер Эйвери! Хотя, по правде говоря, и это тоже… Но всё же… Мистер Реддл?
– Фестралов могут видеть лишь те, кто видел смерть, профессор, – уверенным спокойным голосом ответил староста Слизерина.
– Совершенно верно! Действительно, даже приведи я сюда настоящего фестрала, вы бы его и не увидели… Ну, я полагаю, что никто из вас не видел чью-либо смерть… Что ж, приручить фестралов практически невозможно. Это очень мрачные существа, которые любят темноту, оттого и найти их ещё сложнее… Кстати говоря, кто знаком с легендой барда Бидля «Сказка о трёх братьях»?
В классе поднялись несколько рук и опустились.
– Я ожидал, что все вы знакомы с этой легендой… В ней говорится, что у одного из братьев этой сказки – Антиохи Певерелла – была бузинная палочка, сердцевина которой была сделана из шерсти фестрала, взятой с его хвоста. Это единственный случай, когда шерсть фестрала использовалась для создания волшебной палочки… Оттого она и является, по поверьям, сильнейшей палочкой из всех существующих…
Глаза старосты вдруг замерли, становясь абсолютно стеклянными.
– Профессор, как вы думаете, – медленно заговорил Том Реддл без разрешения профессора, – бузинная палочка действительно существует или, всё же, это не более, чем красивая сказка?
– По мне, так это больше легенда, нежели сказка, а любая легенда строится на основе реальных событий, мистер Реддл… Никогда мне не было дела до изучения волшебных палочек… Меня интересуют живые существа… И вообще… Возможно, бузинная палочка – это всего лишь больная фантазия барда Бидля, кто знает… Ведь, если мы будем верить в это, то нам придётся поверить и в то, что смерть подарила не только бузинную палочку Антиохе Певереллу, но и двум другим его братьям – камень воскрешения и мантию-невидимку. Вам выбирать, во что верить, мистер Реддл…
Ещё некоторое время профессор рассказывал о фестралах: местах их обитания, чем питаются и прочем.
***
Один за другим месяцы учёбы летели незаметно. Ученики пятого курса почти не вылазили из библиотеки. Расписание каждого не позволяло лишний раз прогуляться в окрестностях замка. Хэллоуин, на который рассчитывали ученики в октябре, директор школы отменил, чем, конечно, сильно расстроил всех без исключения. Это был один из любимейших праздников каждого ребёнка. Но делать было нечего. Директор был непреклонен.
Наступила пора рождественских каникул. Большая часть ребят, как и всегда, покинула стены школы, уезжая к родным. Том и некоторые другие ученики, по разрешению директора, остались в Хогвартсе. В школе царило абсолютное спокойствие, даже некоторая мрачность, несмотря на праздничные декорации в Большом зале. Армандо Диппет, конечно, не был ханжой, однако обладал весьма строгим характером, что можно было наблюдать и на том, какую «политику» школа вела в его управлении. Эти же черты – строгость и сдержанность – Диппету нравились и в юном Томе Реддле. Да, это был определённо его любимый ученик. Том Реддл отличался от остальных школьников своей повышенной заинтересованностью в учёбе, был невероятно дисциплинированным и влиятельным среди своего окружения, да что уж там, даже среди некоторых преподавателей.
Том был частым гостем библиотеки, засиживаясь до позволенных девяти часов вечера. По замку старостам разрешалось разгуливать и после комендантского часа. Одним из вечеров он вновь решил провести время в любимом книжном зале в поисках полезной информации на тему бессмертия. Мысли о собственной смерти поистине пугали Тома. Возможно, это было единственное, чего он действительно боялся. Оттого, весьма рано, его начали посещать идеи об обмане костлявой. Ведь если бы ему удалось жить вечно, это значило бы, что ему не способен противостоять никто – даже сама смерть. Этому же способствовала и знаменитая сказка барда Бидля о трёх братьях, которую Том неоднократно читал. В детский рассказ о волшебных артефактах мало кто верил, но что-то подсказывало Тому, что, возможно, и впрямь бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка существуют. Однако он никогда не относился к этому всерьёз до конца.
До пятого курса Реддлу приходилось искать весомые причины для своего пребывания в запретной секции библиотеки, в которой таились самые разные книги о запрещённых заклинаниях, тёмной магии и некромантии. Всеми правдами и неправдами Том получал разрешения от профессоров и отправлялся на поиски книг, в которых хотя бы что-то могло сказать о бесконечной жизни. Однажды ему попалась книга под названием «Волхование всех презлейшее», в которой говорилось:
«Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…»
Такое необычное и новое слово зацепило взгляд Тома. «Крестраж – что это значит и почему он наипорочнейший, что даже говорить о нём не станут?» – любопытство пробудилось в старосте, и с того момента он не терял надежды встретиться с этим словом и в других книгах. Ему казалось, что оно может привести его к тому, о чём он так грезит…
В один из поздних вечеров в запретной секции Реддл обнаружил привлекательный фолиант, переплетённый в уже поблёкшую чёрную кожу. Этой книге было название «Тайны наитемнейшего искусства». Взяв её в руки, Реддл оглянулся. Поблизости никого не было. Перелистывая одну за другой страницы, Реддл, сканируя, искал то самое странное слово. Периодически отрываясь, чтобы убедиться, что рядом никого нет, староста продолжал стоять в полутьме запретной секции. Попасть сюда мог не каждый. Несмотря на значок старосты, у которого входить в запретную секцию являлось одной из прерогатив, Том понимал, что мисс Агнес не позволит ему унести ни одну книгу без объяснений о том, что именно он желает в ней найти. Для этого и нужны были разрешения от преподавателей на книги, которые он брал в запретной секции для отвода глаз. Том понимал, что если библиотекарь, декан Слизерина или директор школы узнают о его интересе к такой тёмной магии, вряд ли он сможет посещать запретную секцию, а в ином случае, он и вовсе окажется под наблюдением. Это уж точно Реддлу было не нужно.
Он ещё раз обернулся, чтобы убедиться, что библиотекаря на горизонте нет, и вновь вернулся к одной из страниц. В висках запульсировало. Глаза вдруг упёрлись в искомое слово «крестраж». Ему не было известно, что эта находка может ему дать, но интуиция подсказывала, что потрачено время было не напрасно. И вот, спрятав тяжеленный фолиант в свою сумку, чтобы изучить его позже в укромном месте, Том готов был выдвинуться из запретной секции. В ту же секунду, когда Реддл обернулся, он заметил невысокий силуэт в тени, смотрящий прямо на него, а точнее, на фолиант, торчащий из сумки. Силуэт стоял буквально в трёх метрах, и даже при плохом освещении было понятно, что это ученик, а не библиотекарь. Сложив руки и облокотившись плечом на стеллаж, слегка покосив голову, силуэт заговорил:
– «Тайны наитемнейшего искусства», – спокойный женский голос произнёс название.
– Уже знакомы с данной книгой? – Том слегка прищурился, пытаясь рассмотреть человека в тени.
– Нет, не знакома, – девушка продолжала смотреть на фолиант так внимательно, будто могла увидеть его содержимое. Лёгкий свет от свечи падал на её глаза, освещая серебристо-голубой, окутанный подозрением, взгляд.
– Вы нашли, что искали? – делая медленные шаги вперёд, почти неощутимые, он взглянул, прищурившись, прямо в глаза уже стоявшей в метре от него девушки.
– Нет, боюсь, кто-то более заинтересованный в магических существах забрал необходимый мне фолиант, – ядовито произнесла девушка.
– Это претензия? – усмехнулся юноша.
– Возможно. Случайно не староста Слизерина мог ухватить манускрипт по магическим существам?
– Может быть. От кого вы получили разрешение на эту книгу?
– От профессора Сильвануса Кеттлберна, конечно же. Кто же ещё преподаёт уход за магическими существами?
Девушка вытащила помятый свёрток из своей сумки, висевшей на одном плече, и принялась мотать перед лицом старосты. Тот же, резко остановив лист и быстро пробежав глазами по бумажке, убедился в сказанном и вопросил:
– Так вы из Слизерина? – немного наклонившись к девушке, парень начал цепко осматривать зелёный галстук и нашивку Слизерина на кофте, цвета которых при таком освещении были едва уловимы. В конце концов взгляд старосты упал на лицо девушки. Он нахмурился и отвёл глаза, будто едва ли знал этот лик.
– Не узнали, Том Реддл?
– Нда… Не узнал. Кажется, Фрэнсис Бейли? – произнёс Том, то ли вопросительно, то ли с утверждением.
– Верно.
– Интересно… – задумался староста. – Все книги по магическим существам можно найти в обычной секции. Что же в самом деле вы тут ищите?
Том догадался, что интерес был явно не в простых животных, если вообще в них. Девушка занервничала, ей уж точно не хотелось откровенничать здесь и сейчас, ведь вопросы об этой книге могли раскрыть её самую большую тайну. Не придумав ничего лучше, она резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, однако реакция Тома была незамедлительной. Он столь же молниеносно догнал её и схватил за локоть, повернув к себе силой.
– Стоять, мисс Бейли, – едва раскрывая губы, проговорил Реддл. – Как невоспитанно уходить в середине беседы, не ответив на вопрос!
– Как воспитанно хватать девушку за руку и удерживать силой, мистер Реддл! – задержанная смотрела прямо в глаза старосте, понимая, в какую неприятную ситуацию попала. «А могла ведь не заговаривать с ним, не пришлось бы объясняться… Мерлин», – промчалось в голове.
– Вы прямо сейчас озвучите мне только правду, – тихим, но строгим голосом произнёс Том. – Что именно вы ищите в этой секции? Какие магические существа вас интересуют?
В глазах потяжелело, будто мокрой плёнкой накрыло зрачки, отчего казалось, что всё плывёт. Волнение, окутавшее разум и не дающее трезво оценить ситуацию, просто сковывало всё тело девушки. Ещё и эта боль в руке от крепкого удерживания.
– Фрэнсис Бейли, я даю вам последний шанс обрести речь, иначе я, как староста факультета, буду вынужден сообщить о вашем… – Реддл дёрнул свободную руку, откинув с неё мантию, посмотрел на механические часы и продолжил: – пребывании в библиотеке в комендантский час. Эта информация, очевидно, не пойдёт вам на пользу
Его голос будто залез в голову, так близко он стоял.
– Я хочу найти сведения о демонических существах…
Выхода не было, и ещё помедлив, это могло бы и впрямь обернуться настоящей проблемой, поэтому девушке пришлось признаться.
– Зачем?
– Просто интерес…
– Так и поверил.
– Отпустите руку, Том! – сквозь зубы процедила Бейли, пытаясь вырваться из нагло вцепившейся руки старосты.
– Подробнее, какие демонические существа вас интересуют? Или, быть может, дело не в них вовсе? – последовала небольшая пауза. Девушка пыталась предвидеть, что будет, если она откажется отвечать. Будет ли староста действительно жаловаться профессору Слизнорту? Возможно, ничего страшного не случится, и она отделается лишь предупреждением за несоблюдение комендантского часа. Однако, возможно, профессор Слизнорт пойдёт по иному пути и решит привлечь к допросу и профессора Кеттлберна. В таком случае наказанием будет отчисление, ведь Фрэнсис использовала старое разрешение, подменив имена и некоторые другие детали, что говорило о грубейшем нарушении. А если поделиться со старостой? Сохранит ли он это в тайне? Вряд ли…
В эту же секунду над двумя учениками тихо зашелестела подлетевшая ветка. Красный атласный бант, закреплённый на самом верху растения, красиво переливался от появившихся вместе с букетом свечей.
– Омела? – отвлеклась девушка, посмотрев наверх.
– Депульсо! – недовольно произнёс Реддл, свободной рукой выводя заклинание отталкивания. И ветка омелы тут же отлетела в другую сторону и скрылась из запретной секции.
Внимание учеников вернулось друг к другу. Том, сжимая руку девушки ещё сильнее, продолжил: – Может, вы ищите что-то о тёмной магии, раз ваш взгляд так заинтересовался книгой из моей сумки?
Откуда ни возьмись, внезапно появилась злость. Она охватила девушку, словно одним из действий парня был удар этим же фолиантом ей по голове.
– Какое двуличие! – возмутилась Бейли. – И это спрашивает человек, у которого на руках «Тайны наитемнейшего искусства»?
Её возмущение стало настолько откровенно громким, что в эту же минуту появилась библиотекарь.
– Что здесь происходит? – воскликнула она, и парень тут же отпустил девушку. Увидев молодого человека со значком старосты Слизерина, библиотекарь повернулась к девушке: – Вы знаете который час, мисс… представьтесь!
– Фрэнсис Бейли, – промолвила она, потирая ту часть руки, что была только что освобождена из захвата. Девушка морщилась от боли и досады, что всё-таки избежать проблем не удалось.
– Фрэнсис Бейли, я повторяю: вы знаете, который час? – строгим с нотками недовольства голосом произнесла библиотекарь, постукивая носком туфли. Нетерпеливость хранительницы книг сочилась в каждом её движении, которое ей так тяжело удавалось скрыть. Складывалось ощущение, что вот-вот и библиотекарь вспыхнет от негодования.
– Простите… Половина девятого?
– Уже четверть десятого! Наступил комендантский час. Ученики пятого курса уже должны быть в своих покоях!
– Да, я собиралась уходить… – ученица претенциозно опрокинула взгляд на старосту, который стоял с абсолютно невозмутимым видом, будто проходил мимо и совершенно случайно оказался рядом.
– Не торопитесь, мисс Бейли. Вы идёте за мной к профессору Горацию Слизнорту!
– Но, миссис…
– Никаких «но», живо! И вы, мистер Реддл, тоже идёте! – тот едва заметно протяжно вздохнул. Кажется, его план по деланной непричастности провалился. Быстрыми короткими шагами библиотекарь выбежала из помещения, таща за собой двух учеников на хвосте.
В дверь кабинета Слизнорта постучались. Неторопливые шаркающие шаги приблизились, и в небольшой тусклой щели открывшейся двери показалось усталое лицо Слизнорта. Профессор Гораций, с его соломенными волосами и светло-рыжими усами, выглядел весьма комично в своём пижамном одеянии в голубую полосочку. Он явно не ждал гостей в столь поздний час, но, быстро оценив напряжённые выражения лиц библиотекаря и учеников, понял, что ситуация требует его внимания. Ничего не оставалось, как впустить их.
В кабинете Слизнорта мерцал огонь в камине, отчего комната казалась более уютной и просторной, чем являлась на самом деле. Серые каменные стены, не обременённые декором, создавали атмосферу строгости и дисциплины, резонируя лёгким эхом при каждом звуке.
– Что-то случилось, миссис Агнес? – удивлённо спросил профессор, поглаживая пижаму. На голове его устало лежал голубой ночной колпак.
– Два ученика находились в запретной секции моей… то есть, школьной библиотеки. Они вели себя непозволительно шумно, но, кроме того, один из учеников, а именно Фрэнсис Бейли, не является старостой, а значит, ей непозволительно в комендантский час быть вне своей комнаты!
Казалось, строгий голос остановился, но не тут-то было, библиотекарь продолжила:
– Кхм, кхм… Однако хочу заметить, в библиотеке действует комендантский час на всех, даже на старост! Поэтому, профессор, прошу принять соответствующие меры наказания к ученикам вашего факультета!
– Да, миссис Агнес, я конечно же приму меры. Подобного более не повторится, я вам обещаю!
– Прекрасно. Доброй ночи, профессор.
– Доброй, миссис Агнес.
Закончив с вежливостями, миссис Агнес торопливо покинула кабинет профессора. Тот же, аки дракон, округлил глаза, распахнул ноздри – ну точно вот-вот пойдёт дым из носа. Таким профессора ученики ещё не видели.
– Мерлинова борода! – икнул профессор. – Том, что вы делали в запретной секции библиотеки?
– Искал книгу для эссе по предмету «Защита от Тёмных Искусств», профессор. Не заметил, как наступил комендантский час, – уверенным, спокойным голосом ответил Реддл. В самом деле, в запретную секцию разрешалось входить старшекурсникам, которым давали задания по защите от тёмных искусств. Однако в такие периоды об этом был осведомлён и сам библиотекарь, дабы ученики не брали лишних книг. Вся литература, которую ученики старших курсов брали из запретной секции, была под особым присмотром. В этот раз библиотекарь, кажется, даже не заметила, что ученикам всё же удалось унести книги из особой секции.
Бейли понимала, что никакого задания на самом деле нет. Однако профессор этого не знал. Посему, как и всегда, поверил на слово своему любимому ученику. Об этом знала лишь Бейли, но отчего-то ей не хотелось говорить правду Слизнорту. Возможно, она боялась и без того привлекать к себе внимание, а может, понимала, что Реддлу простят даже это.
– А вы, мисс Бейли, что вы делали в библиотеке в такое время? – спросил профессор, повторно икнув. Слегка замедленный стеклянный взгляд Слизнорта обратился к ученице. Девушке этот вопрос казался глупым – ведь можно было догадаться, что она тоже искала книги.
– Думала, там проходит матч по квиддичу… И оказалось, что так оно и есть. Поглядите, какой у нас ловец!
Девушка приподняла руку и начала закатывать рукав блузки. Реддл отвлёкся на рядом стоящий стол, на котором стояла бутылка какого-то тёмного вина. Слизнорт заметил, куда устремился взгляд старосты, и тут же подвинулся к нему, чтобы прикрыть причину своей икоты. Тем временем ученица оголила локоть, на котором уже красовался фиолетовый синяк. Слизнорт, нахмурившись, начал осматривать руку девушки.
– Мисс Бейли, я не понимаю. Какой квиддич в библиотеке? И что это за синяк?
Похоже, профессор не уловил юмора ученицы – помутневший от нескольких бокалов вина разум уже не позволял ему трезво оценивать ситуацию.
– Профессор, – молодой человек прервал осмотр руки девушки. Та же раскатала рукав блузки обратно.
– Да, Том?
– Думаю, вышло недоразумение. Я приношу свои извинения за наше нахождение в библиотеке в столь позднее время и даю слово, впредь такого не повторится, – с прежней твёрдостью произнёс Том.
– Я не сомневаюсь в вас, Том, но… – повернув голову к девушке, профессор хотел было что-то добавить, но староста понял, что именно, и дополнил:
– И за мисс Бейли я также буду отныне более пристально присматривать. Извините нас и позвольте, мы удалимся в наши комнаты.
Девушка, стоявшая рядом ещё секунду назад с отрешённым взглядом, устремлённым куда-то в пол, вдруг зашевелилась: голова повернулась на старосту, глаза округлились, грудная клетка тяжело вдохнула, ноздри расширились, а губы, готовые выдать самые что ни на есть непристойные слова, поджались, еле сдерживая негодование. Слизнорт проигнорировал эти изменения в лице девушки, ему хотелось поскорее проводить учеников. Резкое желание лечь спать не давало ему покоя.
– Я очень рад, Том, что вы стали старостой, и верю, что вы справитесь с управлением и дисциплиной на вашем факультете, – с доброй улыбкой он слегка побил по плечу старосты и проводил слизеринцев к двери.
Выйдя в коридор, таймер терпения девушки вышел из строя и слова потекли сами собой:
– «Пристально присматривать»? За мной? – девушка ожидала хоть какой-то реакции, но молодой человек с каменным лицом и быстрой походкой шёл к подземелью, будто рядом никого и не было. Ей лишь оставалось поспевать за высоким юношей. К слову, уже на пятом курсе Том был выше большинства сокурсников – его рост составлял около ста восьмидесяти сантиметров, а девушка, кажется, едва дотягивала до ста шестидесяти восьми.
– Я требую объяснений!
Девушке приходилось делать два быстрых шага, чтобы хоть как-то сравняться со старостой, которому дела было до неё не больше, чем до назойливой мухи.
– Том Реддл, я заклинаю говорить!
Достав палочку, девушка бегом обогнала старосту и, преградив путь, тыкнула древком прямо в грудную клетку. На каменном лице парня появились морщины недовольства.
– Понятно почему я не замечал тебя раньше!
Переход на «ты» был настолько остро ощутим, будто сотня лезвий окружила горло и не давала сглотнуть собранное за секунду волнение.
– Ты даже не знаешь таких простых заклинаний. Серьёзно?
Достав палочку из внутреннего кармана мантии, он направил её прямо на девушку и чётко проговорил:
– Вилассио! Ты сейчас же озвучишь главную причину своего пребывания в библиотеке. Какую информацию и для чего ты искала?
– Я уже ответила…
Вдруг горло взаправду охватила боль и тошнота. Хотелось ответить, но язык не позволял даже повернуться в ту сторону. В сторону лжи. Чёрт…
– Это непозволительно, Реддл! – Схватившись за горло, девушка начала кислиться от неприятных ощущений.
– Но вовсе не запретно. Отвечай прямо сейчас!
Язык уже не подчинялся ей, как и слова, которые без фильтра обходили её разум.
– Я ищу информацию о превращениях человека в животное и контроля этих процессов.
– Информации по анимагам и оборотням предостаточно в обычной секции. Для чего именно запретная?
– Там нет информации по маледиктусам…
Каждое слово предательски покидало её рот.
– Ты являешься маледиктусом?
С абсолютным равнодушием Том смотрел на сопротивляющееся тело девушки.
– Д-да…
– В кого ты можешь превращаться?
– Я не хочу… н-нет…
Насколько сильно было сопротивление девушки, настолько же возрастала боль в горле, языке, глазах. Всё тело боролось, чтобы не выдать то, что она так отчаянно скрывала.
– Станет легче, когда скажешь, – раздражающий голос не отставал.
– Н-нет! – девушка перешла на крик.
Из поворота послышался топот. Староста моментально снял заклинание, в очередной раз хлёстко схватил её за локоть и потащил в другую сторону. Пришлось немного изменить курс, чтобы попасть в гостиную Слизерина. Там девушка решила убежать в женскую комнату. Реддл отпустил её, понимая, что ещё будет возможность допросить. Но он уже знал, что она – маледиктус.
Морозным утром следующего дня кабинет директора встретил загадочную тишину. За величественным, расшитым узорами, деревянным столом, восседал седовласый мужчина. Усталый от многовековой жизни взгляд медленно перебегал со строки на строку, читая выпуск Ежедневного Пророка. В картинах на стенах тихо посапывали предшественники директора в своих длинных красивых одеяниях.
Услышав за дверью шаги, Диппет наклонил газету. В кабинет без стука залетел профессор Дамблдор в тёмно-серой мантии с лёгкой позолотой на швах, под которой мелькал элегантный серый костюм. Седая борода назойливо колыхалась под руками. Профессор прошёл к столу и, облокотившись на него, заговорил:
– Армандо, вы, должно быть, уже в курсе новостей, – в попыхах выдал Дамблдор.
– О чём вы, Альбус? – положив «Ежедневный пророк», Диппет спокойно посмотрел на Дамблдора.
– Мне стало известно, что Геллерт собирает людей, чтобы ворваться в Хогвартс.
– Но зачем? Здесь же ученики.
– Как и те, кому мы дали временное убежище, Армандо. Нет никаких сомнений: он придёт за ними.
– Думаю, не о чем переживать, Альбус. Школа круглые сутки под присмотром, – тихим хриплым голосом отвечал Армандо.
– Вы недооцениваете силы Гриндевальда. Без какой-либо помощи он может… может убить любого из нас, – эти слова рябью выходили из уст профессора. Волнительным было признаваться, что он, Альбус Дамблдор, и в самом деле боялся Грин-де-Вальда. Человека, с которым когда-то его связывала дружба…
– Альбус, – голос директора стал более беспокойным, но, кажется, вовсе не из-за тех сведений, что принёс профессор. Ему казалось, что Геллерту незачем являться в школу, где живут несовершеннолетние школьники и их преподаватели. И даже тот факт, что директор самолично одобрил проживание некоторых важных волшебных семей в их замке, значил лишь то, что он не хотел казаться негостеприимным. Его самолюбие тешило, что именно ему удостоилась честь разместить у них в замке гостей. Было совершенно очевидно, что директор не осознавал истинную причину их пребывания в замке. Директор продолжил: – Что вы предлагаете?
– Предлагаю наложить защитные чары на школу не только на трансгрессию, но и на другие направления…
– Альбус, – директор пододвинулся к столу. – В этом нет необходимости. Не думаю, что он найдёт сюда дорогу, тем более, что он никогда здесь и не был.
– Что ж, – удручённо проговорил Альбус, – возможно, вы и правы. Нам не о чем беспокоиться, – заключил профессор, понимая, что это, конечно же, не так. Досаждать пожилому директору не имело смысла, все слова Дамблдора воспринимались как тревога на пустом месте. Дабы не выглядеть безумцем, Альбус решил, что самостоятельно справится с данной проблемой. Увидев на движущейся картинке газеты фотографию Гриндевальда с заголовком «Ради общего блага», он подумал, что Англия медленно сходит с ума. Даже Диппет, читая газету, ни разу не шелохнулся. Видимо, ему не приходило в голову, что никакого общего блага и нет. Волшебники и волшебницы примыкали к армии Гриндевальда, идеи которого заключались в отмене Статута о секретности и рабстве магглов.
Альбус точно знал, за кем ведётся охота в стенах Хогвартса. Европейско-восточные именитые семьи волшебников, которых приютили в замке директор и профессор Дамблдор, были необходимы Геллерту для захвата власти на всём материке. Лишь в школе Хогвартс они смогли найти временную защиту, пока волшебные семьи Англии не могли противостоять тёмной силе Гриндевальда.
Выйдя из кабинета, Альбус торопливо спустился по кручёной лестнице, прошёл мимо статуи горгульи, охраняющей вход в башню, и направился в свой кабинет.
***
Тихие стены замка встречали Рождество. Большой зал заполнился снежинками, летящими с потолка. Не долетая до столов, заколдованные хлопья снега исчезали, оставляя лёгкий шлейф морозной ночи. Длинные столы, с момента отъезда большей части учеников, опустели. Все, кроме одного, были отодвинуты на периферию зала. Альбус Дамблдор предложил ученикам и преподавателям разместиться за одним, стоящим посередине. Диппет, конечно, не был рад такому решению, однако Дамблдор убедил его, что это сближение лишь на одну ночь, дабы оставшимся ученикам не было совсем одиноко.
Покрытый роскошной белоснежной скатертью с изысканно вышитыми золотыми узорами стол, наполнился настоящими кулинарными изысками: запечённая индейка, поданная с пряной подливкой; сочные ростбифы; нарезанные ломтики ветчины, покрытые сладким мёдом; горячие пироги. Не обошлось и без сладостей: шоколадные трюфели, карамелизированные яблоки, пастила, мармелад, пудинги и многое другое. Глаза учеников и преподавателей разбегались по столу. Казалось, что стол был рассчитан на всю школу, а не на одну дюжину волшебников.
Преподаватели что-то тихо обсуждали между собой. По правую руку от Дамблдора сидел Слизнорт. Его крайне заботили все изменения в Министерстве магии и он всегда был в курсе последних новостей. Пока профессор трансфигурации преспокойно поедал индейку, Слизнорт, попивая золотистый напиток с полупрозрачными пузырьками, смаковал каждую сплетню ему прямо под ухо. По левую сторону от Дамблдора, на расстоянии вытянутой руки, сидела Фрэнсис Бейли. Случайно или нет, именно рядом с ней решил расположиться Альбус Дамблдор. Девушка немного смутилась, когда профессор оказался рядом, но делать было нечего. Перейти на другое место ей казалось плохим тоном. Сев почти на самом краю длинного стола, она надеялась провести этот ужин в полном одиночестве. Что ж, девушке лишь оставалось уповать на то, что профессор Слизнорт займёт всё внимание Дамблдора, и с ней никто не заговорит.
– А мисс Флэнаган перевели на прошлой неделе в Отдел Тайн… Я убеждён, не за достойную работу, Альбус, вовсе нет… – долетали слова Слизнорта до Фрэнсис.
На другой стороне стола сидели ученики помладше. Фрэнсис не знала никого из них. Чуть поодаль расположился Том Реддл. Рядом с ним восседал сам Армандо Диппет.
– Не могу дождаться, когда мы снова пойдём в Хогсмид. В магазин «Зонко» наконец-то завезли партию икотных конфет… вот будет умора, когда Оливия съест их! – послышался голос девочки напротив.
С каждой минутой особое внимание учеников привлекала великолепная зелёная ёлка, стоявшая в самом центре зала, недалеко от стола. Она сияла многогранным нарядом из ярких игрушек, стеклянных шаров и сверкающих гирлянд. На самой верхушке ёлки торчала золотая звезда. Внизу, у корней ёлки, словно из ниоткуда, появилась небольшая горка подарков, обёрнутых в яркую упаковку.
– Тост! – провозгласил Слизнорт, вставая со своего места. – Уважаемые коллеги и дорогие ученики! – Гораций поднял бокал с шампанским. – Хочу поднять тост за то, что делает нашу школу поистине уникальной. Хогвартс – это не просто стены, наполненные знанием и магией. Это место, где мы учимся ценить истинные ценности… – остановился Слизнорт, ловя взгляды учеников. – Дружба, поддержка и… взаимопонимание! Давайте же выпьем…
– Кхм-кхм… – искусственно прокашлялся Диппет, прерывая профессора.
– Да… да, я понял, директор, – неловко ответил Слизнорт. – Выпьем морс, сок или что там у вас в бокалах… За достижения, за уроки, которые мы усвоили. За вызовы, которые ещё ждут нас впереди! Пусть каждый обретёт своё место в этом волшебном мире, помня, что доброта и смелость – лучшие заклинания в наших руках!
Библиотекарь поджала губы – она явно ожидала большего от Слизнорта.
– С Рождеством! – подняв бокал, произнёс Дамблдор.
– С Рождеством! – ответил довольно Слизнорт. Бокалы зацокали. По залу полетели фейерверки.
– Под ёлкой каждого ждёт небольшой подарок! – сказал Альбус.
Ученики повыскакивали со своих мест, отправляясь к ёлке. Диппет скривился от такой инициативности Дамблдора и решил покинуть праздник. Впрочем, это никого не расстроило.
– Фрэнсис, вы можете пройти к ёлке. Там и для вас имеется подарок, – обратился Дамблдор.
– Мне не от кого ожидать подарков, профессор, – скептично ответила Бейли, поедая мандаринку.
– Может, всё-таки, взглянете? Я точно видел там ваше имя!
Девушка ещё немного посмотрев в добрые глаза профессора, кивнула головой. Медленно выйдя из за стола, она направилась к огромной ёлке. Преподаватели стали расходиться по своим кабинетам, а ученики, разобрав подарки, по своим гостиным.
В спальне для девочек пятого курса Слизерина было как никогда тихо. Фрэнсис, сев на свою кровать, повертела небольшую коробочку в блестящей красной обёртке, обмотанную золотистым бантом. Фрэнсис не торопилась открывать. Внутри подкрадывалось беспокойство, ведь ей совершенно точно никто не мог прислать подарок. Она потянула за бант. Затем, аккуратно сняла яркую бумагу. В руках оказалась деревянная коробочка с необычной резьбой. Открыв, она увидела небольшой тёмный камень на полупрозрачной подвеске. Взяв в руки, девушка повертела его. «Люмос» – произнесла Фрэнсис, осветив комнату. От одной горящей свечи украшение тонуло во тьме. С появившимся светящимся шариком, Фрэнсис смогла рассмотреть опаловый камень. За почти непроглядным чёрным, как смола, стеклом, пестрили разноцветные миниатюрные кристаллы. Они переливались, словно внутри жил настоящий синий океан, буйно встретивший взгляд незнакомки. Затем океан исчез, возвращая непроглядную стену из стекла. Камень неровной, почти треугольной формы, с мягкими краями, был обрамлён в красивые золотые ветки. Фрэнсис положила его обратно на бархатную подушечку, лежащую в коробке. На вишнёвого оттенка атласной ткани, пришитой к внутренней части коробки, было красивым почерком написано: «Следуй только за истинным светом, мой мотылёк, и никогда за ложной лазурью надежды, отражённой на стекле».
В грудной клетке тревожно забилось сердце. «Мотылёк»… Так называл её лишь один человек, которого… уже не было рядом. Фрэнсис сглотнула. Нет, этого не может быть. Просто не может. Закрыв подарок, девушка убрала его глубоко в тумбочку.
Усталость вскоре забрала Фрэнсис в свои объятия, отправляя в ночное путешествие снов. Там ей повстречается человек, отправивший подарок, которого она ещё долго не захочет отпускать.
Глава 2. Ужас Слизерина.
Прошедшие рождественские каникулы для старосты прошли весьма продуктивно. Том узнал из найденной книги информацию о крестражах, которые помогли бы обмануть саму смерть. Даже то, что он узнал до окончания каникул про Бейли, которую видел теперь каждый день, тоже не вызывало такого интереса, как создание крестражей. Но всё же любопытно, что он не замечал девушку, пока не столкнулся с ней в библиотеке. Неужто Том настолько загружен своими заботами, что не замечает, кто вокруг него учится? Это вводило в странные ощущения, будто на самом деле он не контролировал всех вокруг, как ему казалось до этого момента. Он знал абсолютно каждого ученика Слизерина: имя, домашний адрес, кто его родители, насколько чиста его кровь, какие успехи в каких предметах, с кем общается и чем увлекается внеучебное время. Но не знал, что девушка, которая сидит с ним за одним столом здесь, в Большом зале, является маледиктусом. Что ещё он не знал о своих сокурсниках? В конце концов, он – староста. Ему необходимо знать о каждом под его «крылом». Но насколько эти люди были близки для него на самом деле? Вряд ли можно было назвать хоть одно имя, которое числилось бы в списке его друзей.
– Том, ты на диете? – неожиданный толчок в локоть привёл в действие руку, которая спала, сжатая в кулачок на столе. Кулак двинулся прямиком в тарелку, которая едва осталась целой благодаря быстрой реакции Реддла. Он схватил тарелку и, тяжело выдохнув, повернул голову налево.
– Смотри в свою тарелку, Эйвери, – отчеканил староста, но светловолосый парень был непреклонен.
– В моей уже пусто, а в твоей как лежала каша, так и лежит.
– Желаешь, чтобы эта каша оказалась у тебя на голове?
– Мерлин! Это всё потому, что ты голоден, Реддл, поешь! А то противный, как дементор, – усмешливо проговорил слизеринец и отвернулся к другому, более сговорчивому сокурснику.
Тома не привлекало ничего из возложенного на столе. Он думал только о крестражах и о маледиктусе Бейли. Как только её фамилия возникла в его голове, он тут же повернул в её сторону свой взор. Она сидела там же, где и сидела всегда. Впрочем, сама девушка мало интересовала его, больше привлекало то, что она могла превращаться в какое-то животное. И от незнания, в кого именно, он приходил в состояние, когда все мысли были повёрнуты только на одном – узнать во что бы то ни стало. В этом был весь он – он не мог позволить себе жить в неведении. Ведь кто владеет информацией – владеет миром.
По всей видимости, он слишком долго смотрел на неё, поскольку начал ощущать на себе бурение серых глаз. В ту же минуту он понял, что всё это время, размышляя, бессовестно пялился на девушку, даже не осознавая, как это могло странно выглядеть. Она сидела на противоположной стороне, примерно в двух метрах справа от него. Что ж, главное, чтобы этого не заметили другие.
После завтрака Том посмотрел в расписание уроков и отправился в кабинет трансфигурации, которую преподавал Дамблдор. Это были не самые любимые уроки Тома, поскольку профессор Альбус Дамблдор, казалось, всё время в чём-то подозревал Реддла. К тому же, зачастую это были совмещённые уроки с факультетом Гриффиндора, который был самым главным конкурентом в лице факультета Слизерина.
Профессор трансфигурации прочитал лекцию о новом заклинании «Эванеско», которое позволяло исчезать предметам или живым существам раз и навсегда. После этого ученики ринулись мучить улиток полученными теоретическими знаниями.
«Эванеско» звучало буквально от каждого стола. Рассинхронизация звуков создавала невероятную какафонию. Бедные улитки, вероятно, молились богу улиток, чтобы тот их в конце концов забрал. Дамблдор наблюдал за каждым учеником, и эта картина забавляла его. Однако в его лице было что-то едва уловимое. Казалось, Альбус Дамблдор всё время о чём-то беспокойно думал.
– Проще непростительным было бы избавиться от неё, – тихим голосом проговорил слизеринец.
– Задание не в убийстве, а в исчезновении, Эйвери, – спокойно ответил Нотт.
– Да какая разница? Бессмысленное занятие, – отвесил Эйвери и посмотрел на соседний ряд, где сидели за партой гриффиндорки. – Ну, хотя бы эти у них ничего… – усмехнулся светловолосый слизеринец, облизнув губы. Нотт осмотрел девушек.
– А как же Вальбурга? Или чем короче юбка гриффиндорки, тем…
– Длиннее мой интерес. Да, Нотт, всё так.
– Ну ты недоумок, – двое тихо засмеялись.
«Эванеско» – со стола спереди донеслось заклинание, и улитка исчезла.
– Браво, Том! – по-доброму улыбнулся Дамблдор, стоявший у своего стола.
– Как тебе это удалось, Реддл? – прошептал Эйвери.
– В момент произношения заклинания не представлял тяжело дышащую грязнокровку Уинтер, – тихо ответил Том.
– Чего? – выкрикнул Эйвери. Дамблдор обратил внимание на ученика, одним взмахом брови дав замечание. Эйвери нахмурился от злости, Нотт еле сдерживал подступающий смешок.
– Ты… – Эйвери не мог определиться, что его больше удивило: то, откуда Реддл знал о чистоте крови Уинтер, или то, о чём он и в самом деле думал несколько секунд назад. – Откуда знаешь, что она грязнокровка?
– То есть, первое тебя не смутило, а только её кровь, так? – всё так же тихо, не поворачиваясь, отвечал Реддл. Эйвери лишь поджал губы и вновь принялся заниматься улиткой.
За уроком трансфигурации шёл урок травологии. Расположившиеся подле Хогвартса теплицы, были излюбленным местом всех ботаников школы, которые в основной своей массе учились именно на Пуффендуе. Именно с ними и делили уроки слизеринцы.
– На сегодняшнем занятии мы познакомимся с Китайской жующей капустой. Это прекрасное, но весьма опасное растение необходимо для приготовления зелья «Костерост». Так что, прошу вас, будьте осторожны. Не обижайте этих милых существ, – заключил невысокого роста старичок в шляпке. – Ммм… Капусте всегда необходимо что-то жевать, чтобы она не расстраивалась, иначе в ход пойдут ваши пальцы… Ммм… поэтому подкармливайте её чучелом при необходимости… – ещё немного помявшись, профессор продолжил. – У нас не так много Китайских капуст, так что вам нужно разделиться по парам, по одному человеку из разного факультета, – после этих слов оба факультета единогласно недовольно замычали.
«Пуффендуй и Слизерин – да уж, приятное сотрудничество» – прошептал один из пуффендуйцев своему сокурснику.
Профессор Герберт Бири, проигнорировав вопли, продолжил своим ворчливым голосом:
– Это разделение пойдёт на пользу каждому из вас. Так что рекомендую отбросить вашу неприязнь друг к другу и подружиться. Хотя бы на один урок. Что ж… Заданием будет понаблюдать за растением, сделать заметки в своих пергаментах, подкормить капусту и, в конце концов, сохранить свои конечности. Один будет наблюдать, второй – записывать. Всё. За работу!
Зелёные и жёлтые галстуки перемешались, создавая пары. Растения были явно в плохом настроении, посему в достаточно душной теплице образовался гам из споров учеников, пытающихся разобраться, как успокоить этих зубастиков, словно пропустив слова профессора о чучелах, лежащих на столах.
– Привет, – неловко махнул рукой пуффендуец, подошедший к слизеринке.
– Привет.
– Не против, если буду с тобой в паре?
– Не против.
– Меня Крис зовут. Крис Дэвенпорт… А тебя? – немного стесняясь, парень опустил свою сумку недалеко от горшка с капустой.
– Фрэнсис Бейли. Что ты будешь делать?
– Думаю, будет лучше, если я буду непосредственно контактировать с растением, а ты записывать.
Девушка подняла бровь, будто желая возмутиться такому самомнению, но, вспомнив, что это ученик барсучьего факультета, сомневаться в его способностях в общении с растениями не стоило.
– Да, наверное, действительно так будет лучше, – достав пергамент, девушка стала записывать всё, что озвучивал парень.
– Внешняя характеристика: крупный распустившийся куст, высота… – Крис достал из мантии волшебную палочку и, проведя ею, произнёс: – «Менсум Аккурацио».
Рядом с растением появилась полупрозрачная табличка с точными данными о растении.
– Ух ты… – удивлённо прошептала Бейли. Парень довольно улыбнулся, окинув беглым взглядом девушку.
– Рост – сорок пять сантиметров. Листья яркого сочно-зелёного оттенка с заметными мерцающими прожилками.
Перо девушки скрипело с такой силой, чтобы поспевать за диктовкой, что бедная капуста, скривившись, начала нещадно стучать острыми зубами.
– Острые зубы, – немного усмехнувшись, пуффендуец отодвинулся, взял маленькое чучело и сунул в рот растению.
– Какая она… голодная, – поморщилась девушка.
– Жаль, не получится рассмотреть лучше её зубы в спокойном состоянии.
– Да уж, очень жаль…
Крис продолжал надиктовывать замеченные интересные детали растения, когда у рядом стоявшей пары случился какой-то коллапс. Девушка из Слизерина, стоявшая за спиной Дэвенпорта, истошно завизжала. Вся теплица тут же начала оглядываться в поисках источника.
– Чёрт! Дурацкое жвачное растение! – ученица с пышной белой копной волос стояла с окровавленным пальцем. Крис повернулся и провёл палочкой.
– «Эпискей», – в ту же секунду рана затянулась, а кровь исчезла.
– Спасибо, – Ронда мило улыбнулась.
– Профессор предупреждал об осторожности. Она у вас заметно проголодалась, дайте ей что-нибудь пожевать, – вежливо указал Крис.
– Да, да, конечно… – Ронда замешкалась. Сосед по столу быстро нашёл что-то съедобное для растения.
– Ронда Доусон, – девушка протянула руку Крису, он ответил взаимностью.
– Крис Дэвенпорт… Я продолжу работать, – завершив, он вернулся к Бейли, которая всё это время гладила растение. Глаза пуффендуйца округлились, а руки живо схватили кисти девушки.
– Что ты делаешь, Фрэнсис? Их не стоит трогать, ещё и голыми руками!
– Кажется, она очень занята пугалом, а мне очень хотелось потрогать её листья, – глаза девушки опустились на руки парня, которые до сих пор держали её собственные.
– Прости… – неловко обронил парень, заметив взгляд Бейли и отпустив её.
За столом Реддла, к счастью, всё было спокойно. Доставшийся напарник был застенчив и аккуратен, так что для этого стола никаких неприятностей не предвиделось.
В планах на вечер у Реддла был поиск той самой Тайной комнаты, сведения о которой он пытался сыскать все пять курсов.
У Тома достаточно рано открылись способности к парселтангу – змеиному языку. Он понимал, что он не простой волшебник, ведь разговаривать со змеями мог только сам Салазар Слизерин – один из основателей Хогвартса, величайший чистокровный волшебник. Это натолкнуло Тома на мысль о незримой родственной нити между ними и придало уверенности в том, что он является наследником Слизерина.
В середине первого курса Том рассказал об этом своим сокурсникам, дабы заработать авторитет в их глазах. Факультет Слизерина славился своими богатыми чистокровными волшебниками, поэтому Реддлу нечем было их впечатлить, кроме как рассказать о том, что он змееуст и является потомком самого тёмного волшебника всех времён, в честь которого и назван факультет. Эта информация быстро разлетелась и по остальным факультетам. Тома начали побаиваться, ведь если он наследник Слизерина, это могло значить, что он может продолжить и его дело…
По школе ходила легенда, что в замке много веков назад Салазар Слизерин сотворил Тайную комнату, в которой спрятал Ужас Слизерина. Никто не знал, существует ли эта комната на самом деле и что за ужас она в себе хранит, но одно было ясно: если наследник откроет Тайную комнату, то неизвестное существо, оставленное Слизерином, продолжит убивать всех волшебников, рождённых в семьях магглов. В глазах слизеринцев такие волшебники считались «грязнокровками», недостойными магического мира.
«Если я и впрямь наследник Слизерина, значит, Тайная комната откроется мне. Но как её найти?» – этот вопрос не отпускал Тома. Помимо забот об учёбе, мыслей о крестражах и поиске Тайной комнаты, отныне добавлялось любопытство о девушке-маледиктусе.
Придя в зелёный зал подземелья, Том уселся перед камином, чтобы спокойно составить список всех дел на будущую неделю, а также составить список всех кабинетов, залов, туалетов, в которых мог бы найти что-то похожее на вход в Тайную комнату. В тусклую комнату начали возвращаться ученики Слизерина, стараясь успеть покинуть коридоры замка до начала комендантского часа. Так в гостиную завалилась целая орава учеников, занося звонкий смех и непонятные диалоги.
– Ты для меня маловат, так что не дождёшься! – доносился до журнального стола женский игривый голос.
– Ой, Блэк, возраст – не главное, главное – размер! – гоготом раздался смех. – Ты же знаешь, что со вторым у меня точно нет проблем! – парень продолжал откровенный флирт, которого, кажется, даже не стеснялся.
– Эйвери, побойся Мерлина! – прервал их сладкое щебетание Том. Нотт и Мальсибер, зашедшие за влюблённой парочкой, не желая слушать более пошлых шуточек Эйвери, воспользовались моментом и скорым шагом ушли в комнату.
– Прости, Святой Мерлин, я и подумать не мог, что мои размеры тебя ранят, – Эйвери театрально поклонился воображаемому Мерлину и усмешливо продолжил: – Том, ты решил перенести библиотеку в нашу гостиную?
– На столе всего пару книг да пергамент с пером, а для тебя это уже целая библиотека. Давно не захаживал туда, забыл, как она выглядит, – не отвлекаясь, Реддл продолжал записывать все помещения, которые вспоминал.
– Что ж, Блэки, пойдём в другое, более укромное место, а то глядишь, наш староста и впрямь вызовет Мерлина, – взяв за руку Вальбургу Блэк, светловолосый юноша удалился из гостиной Слизерина.
Сверив список, Том начал вычёркивать те комнаты, в которых точно не могло быть никаких потайных. Что ж, список уменьшился не сильно, обход предстоял непростой. Взяв пергамент, он направился к выходу, но не успев покинуть общую комнату, к нему подошла ученица с его курса. Девушка немного потупив взгляд, всё-таки решила задать вопрос:
– Том, я знаю, что у тебя есть другие заботы, но удели мне минутку, пожалуйста.
Том лишь махнул головой. Ронда продолжила:
– Как ты знаешь, скоро намечается один важный день и мы, девочки, обсудив эту тему, хотели бы, чтобы в нашей гостиной стоял ящик на протяжении всего дня.
Том плотно закрыл глаза и тяжело вздохнул, поскольку не мог слушать этот несвязный бред о каком-то событии, которое она даже не озвучила, будто он должен был телепатически понять, о чём она говорит.
– Стоп, Ронда. Какой важный день? О чём ты?
– День святого Валентина, конечно. Том, мы хотим, чтобы в нашей гостиной стоял ящик, как у других факультетов, и ребята кидали туда свои валентинки! – абсолютно невинным взглядом она отбивала своими ресничками пляску.
– Какой в этом смысл? Если тебе нравится кто-то, ты можешь подойти и сказать ему об этом, – искренне непонимающе заявил Том. Да, он никогда не понимал подобных таинственных посылок. Возможно, потому что он был слишком прямолинеен. Или просто… чёрств. В его сердце никогда не появлялось ноющего чувства о ком-то. Ему казалось, что это отвлекает от действительно важных вещей, таких как влияние, сила, бессмертие…
– Да ты… пфф… – девушка, не находя слов, возмущённо пыхтела. – Тебе нет смысла, а другим есть! Чего тебе стоит поставить этот чёртов ящик? Вернее, даже просто разрешить его здесь установить.
– Я разрешаю. Это всё? – приподняв бровь, он готов был улететь из этого места.
– Да, Том, это всё, – и это была ложь. Ронде отчаянно хотелось внимания Реддла. Ещё с первого курса ей всегда нравился только он. Доусон нравилось в Реддле абсолютно всё: вороньего оттенка волосы, так красиво уложенные, будто целая группа фей работает над ними каждое утро перед его выходом в свет; тяжёлые тёмные брови, которые чаще всего находят своё положение естественным лишь когда хмурятся; острые выступающие скулы и губы… Она неоднократно представляла, как коснётся их своими. Но это было так далеко от реальности, ведь все их взаимодействия заканчивались тем, что староста просто убегал. Он всегда был в своих мыслях и делах. Просто одна сплошная ледяная стена, которую невозможно было пробить ничем. Ронда не понимала, чем может заинтересовать его, так как не входила даже в ту компанию, в которой он иногда появлялся. Да и та компания представляла собой копию Клуба Слизней. Это были в основном парни, с девушками Реддл вёл исключительно «деловые» отношения только когда ему было что-то от них нужно. Доусон надеялась, что настанет день, когда и она сможет быть ему полезной, в таком случае она точно не упустит шанса приблизиться к нему.
Реддл вылетел из гостиной. Строго по списку он обходил все кабинеты, которые были открыты и в которых точно никого не мог встретить. Одно наименование за другим исчезало с пергамента, но работы, казалось, было слишком много. Остановившись на лестнице, он присел, обдумывая, где же может находиться Тайная комната. И если в ней заточён Ужас Слизерина, каких размеров он может достигать? Может ли эта комната быть маленькой или это лишь название большого зала? Пробившая до пота на лбу мысль дала понять, что, возможно, это огромное помещение. Салазар! Тогда поиски в классах были напрасны. Если это действительно какой-нибудь зал, то он может быть только под землёй. Подорвавшись со скоростью пули, Том бежал по лестницам, игнорируя звуки, создаваемые его обувью. Казалось, комендантский час закончится для всей школы прямо сейчас, ведь Реддл абсолютно не контролировал шум, который бежал эхом от его каблуков. Проклятые каблуки! Уж лучше бы бежал босиком.
Добравшись до самого нижнего этажа, Том шёл по подземелью, будто что-то ища. Правда, он не понимал, есть ли в этом смысл. Из стены вдруг вылетело привидение. Реддл, не ожидавший такого внезапного появления, испугался, но, как и всегда, не показал этого.
– Пивз! Что вы делаете в подземелье? – ему так не хотелось возиться с полтергейстом, но нужно было прогнать его, иначе привязчивая натура Пивза не дала бы спокойно продолжить поиски.
– Ищу того, кто решил, что это смешно использовать мои же методы… кхм… розыгрышей, – маленький человечек слегка задумался, почёсывая голову через шляпу. Бубенчики, свисающие с неё, начали звенеть, чем неимоверно раздражали старосту.
– Кто-то всюду оставляет дохлых пауков, которых я обычно подкидывал первокурсникам. Сначала, конечно, этот кто-то нещадно издевается над ними, я уж и не знаю как, но они все мертвы. Все, представляете? – продолжал он почёсывая свою шляпу.
– Думаю, вам стоит поискать их в другом месте. Здесь никого, кроме меня, нет.
– Так может, это вы и издеваетесь над моими бедными пауками, мм? – закричал призрак.
– Пивз, у меня нет никакого желания с вами препираться. Если вам нужна компания, могу позвать Кровавого Барона, – в этот момент Пивз выпучил испуганные глаза.
– Нет-нет, мистер Реддл, я уже улетаю. Тут их и не могло быть, что же я… – привидение тут же улетело в стену, будто позабыв, кого искал. Одного лишь имени Кровавого Барона хватало, чтобы спугнуть Пивза. Неизвестно, отчего он так боялся того, но как хорошо, что это работало.
Реддл остался один посередине коридора подземелья. На секунду ему показалось, что он услышал шипение. Парень обернулся, но никого не было. Казалось, большей бессмыслицы нет, чем разгуливать в ночное время по замку. «Ладно, если завхоз увидит меня здесь, скажу, что патрулирую коридоры» – эта мысль успокоила его. Шипение, которое в первый раз прозвучало, думалось, просто фантомное, но сейчас… Оно вновь появилось, и оно было более чётким. Более того, в этом шипении едва проскальзывали какие-то внятные слова: «ккк… мнее». Остановившись и повертев головой, Том пытался прислушаться, откуда идёт шипение, но наступила тишина. Лишь факелы, висевшие на стенах, отдавали лёгкими потрескиваниями огоньков. Староста двинулся вперёд в том же направлении, в котором шёл изначально. Пройдя буквально десять метров, шипение возобновилось с невиданной силой: «иддди ккко мммнеее… насссследник Ссслизерина». Разобрать, мужской это был или женский голос – было просто невозможно. Том сорвался на бег и оказался стоящим недалеко от чулана. Заглянув, он не увидел никого. Пройдя внутрь, он начал осматривать небольшое помещение, которое было пустым и глухим. Лишь нескончаемая свеча давала лёгкое освещение. Оглядывая комнату, ему казалось, что он может найти зацепку. Но… ничего. Эта комната была неживой, и никакого завлекающего шипения в ней не было. Повернувшись к центру чулана, староста обратил внимание на стол. На нём лежали горстки чего-то, чего невозможно было рассмотреть. Кинув «Люмос», Том осветил стол. На нём отчётливо проступили несколько мёртвых пауков. Реддл даже не поморщился – эта картина не вызывала у него ни отвращения, ни страха. Скорее, у него появились вопросы: «Зачем было убивать пауков? Может, их убивали с какой-то целью, а не ради отомщения Пивзу?». С этими мыслями Реддл нагнулся ближе к распластанным тельцам чёрных пушистых подопытных. На них и под ними не было крови. Никаких рубцов и других признаков насилия – они просто мёртвенно лежали на столе. «Похоже, на них кто-то испытывал непростительные заклинания, после которых не остаётся следов», – заключил Реддл.
Осмотрев остальные уголки комнатки, Реддл больше не нашёл ничего интересного. Повернувшись к выходу, он неожиданно встретился взглядом с тем самым силуэтом, который более месяца назад был в библиотеке.
– Что делаете здесь, староста? – подозрительно осмотрела парня девушка.
– Это мне следовало бы задать этот вопрос. Что ТЫ здесь делаешь? Комендантский час начался четверть часа назад. Почему я вижу тебя разгуливающей по подземелью? – каждое слово чётко отлетало от зубов, а ноги приходили в действие, медленно левитируя в сторону девушки.
– Как раз шла в комнату из кабинета Слизнорта. Я задержалась, обсуждая некоторые детали домашнего задания. Смотрю, а тут дверь открыта. Поэтому не следует меня вновь отчитывать! – горделиво запрокинув голову, девушка всё-таки попыталась защититься от старосты, убирая руки в крестообразное положение вокруг живота.
Парень остановился на расстоянии вытянутой руки, рассматривая каждое действие девушки, даже моргание. Ему казалось, что хлопанье ресниц участилось, а это могло сказать о волнении. Возможно, она вновь решила умолчать о каких-то деталях своей прогулки. Этого он не мог допустить. Подняв глаза с её рук, которые он расценил как защитную позу, он тихим, но уверенным тоном произнёс:
– Ты же помнишь, какие неприятные ощущения могут последовать после ряда ложных ответов? – наклонив голову, парень смотрел прямо в глаза, практически не моргая, чтобы не пропустить ни единой эмоции, которая могла бы выдать очередную фальшь.
– Я. Не. Вру! – с неприязнью в голосе произнесла девушка, чуть ли не плевком выбросив эти слова ему в лицо. Скрыть негодование от вседозволенности старосты было просто невозможно. Кажется, его даже радовало, что она не умеет контролировать свои эмоции.
– Я могу это проверить.
Голос Реддла казался каким-то тянущим и волнистым, будто попытка контроля превратилась для него в игру. Девушка, не задумываясь, достала палочку, которая торчала из резинки её юбки.
– Как это… неуважительно, – удивлённо оценил место хранения палочки Том.
– Неуважительно к палочке? – усмешливо переспросила девушка и попыталась создать между ними большее расстояние, тыкая палочкой в грудную клетку старосты, отталкивая от себя.
– Что на сей раз? «Абракадабра»? «Крекс, фекс, пекс»? Или без всяких заклинаний – «приказываю молчать»? – деланно произнёс Том и усмехнулся. Впервые на его лице она увидела такие яркие эмоции, смешавшиеся в удивлении, высокомерии и некоторой детской весёлости. Это естественным образом выбило её из колеи. Рука с палочкой непроизвольно опустилась, ведь наблюдать за старостой было куда интереснее.
За долю секунды он вырвал из её руки палочку и занёс её за свою спину. Девушка опешила от такой наглости.
– Том Реддл, я заклинаю, верни мою палочку! – последние слова явно выговаривались с необузданной злостью.
– На меня твои заклинания не действуют, я подчиняюсь только настоящей магии.
Похоже, его было не остановить. Локомотив хорошего настроения гудел, испаряя всё терпение, которое оставалось у девушки. Вообще-то, не сильно терпеливой она и была.
Ничего более не придумав, кроме как попытаться силой вырвать свою палочку, девушка стала кружиться как маленький ребёнок вокруг Тома. Его это шоу забавляло как никогда. Том, подняв руку, просто наслаждался непринуждённой игрой в «забери у меня свою бесполезную игрушку». Не заметив шума, который они наделали кружась, они ясно услышали шаги. В одно мгновение Том махнул этой же палочкой и произнёс: «Коллопортус», но ничего не произошло. Девушка живо вырвала свою палочку из его рук и повторила то же заклинание: «Коллопортус». Дверь осторожно закрылась. Бейли принялась осматривать палочку, после чего ядовито прошипела:
– Ты осквернил её!
– Глупость. Она первый раз в жизни была использована по назначению, а не для пустого размахивания несуществующими заклинаниями, – тихим голосом ответил Том. – Но почему она ослушалась меня? – удивился Реддл, будто каждая палочка в этом мире должна беспрекословно слушаться его.
– Она очень предана своему хозяину! – девушка деланно скривила лицо.
– Твои эмоции фальшивы! Впрочем, как и вся ты…
Они оба облокотились спинами на стол, который стоял посередине чулана, в ожидании, когда шаги за дверью окончательно утихнут.
– Важнее, что ты не скрываешь своего нутра! – подёргивая бровями, отвесила девушка, словно нарочно провоцируя старосту на злость. И, кажется, это начало действовать.
– Ты не знаешь моего нутра, Бейли. И, поверь мне, если бы тебе удалось приоткрыть завесу моего мира, который скрыт от любопытных глупых глаз глубоко внутри меня… твоё дыхание остановилось бы от ужаса! – прошипел Реддл, поворачиваясь к девушке. – Ты до конца своих жалких дней, спя в обнимку с проклятьем, вспоминала бы моё имя с содроганием… с сожалением… оглядываясь на те мгновения, когда позволяла себе столь легкомысленно хамить мне… И, Бейли, почему тебе стоит начать сожалеть прямо сейчас, так это потому, что я-то о тебе уже кое-что знаю!
Эти слова прозвучали как приговор. Девушка сглотнула, представляя что он мог о ней узнать.
– И что же ты знаешь, Реддл?
– Знаю, что ты нарушаешь одно правило за другим. Знаю, что ты врёшь не только мне – старосте факультета, но и преподавателям, лишь бы заполучить подпись и пробраться в запретную секцию библиотеки. И я мог бы прямо сейчас пойти к директору школы, попросить его о твоём отчислении – и он сделал бы это! А твоё будущее закончилось бы, даже не успев начаться. С позором изгнанная из лучшей школы волшебства и чародейства, ты не смогла бы найти себе работу ни в жалкой захудалой деревушке – Хогсмиде, ни уж тем более в Министерстве магии. Так что я делаю тебе одолжение, ничего не предпринимая в эту секунду. Тебе нужно быть благодарной мне за моё великодушие и снисходительность.
Бейли выдохнула. Совершенно не этого она боялась услышать. Староста заметил, что тревожное ожидание на лице девушки сменилось на облегчение. Реддлу стало понятно, что он не попал в цель. Запугивание отчислением и последующими последствиями на её жизни – не сработали. Это несколько начало нервировать его, ведь прежде, если девушка вела себя эмоционально, скрещивала руки, бурила взглядом, это говорило о том, что Реддл всегда задевал её за живое, что невероятно радовало его жестокую садистскую натуру. Но сейчас… он увидел спокойствие в её мимике, и это принесло лишь раздражение.
– А ещё… – Реддл тяжело выдохнул, сбавляя внутреннюю нарастающую злость. Он слегка наклонил голову и вкрадчиво, но с толикой нравоучения, заговорил: – Тогда, в запретной секции библиотеки, твой неподдельный интерес к книге в моей сумке читался в одном лишь взгляде. Стремление познать тёмную магию имеет смысл лишь для тех, кто, по меньшей мере, прошёл второй курс школы. Так что… Начни с простого – выучи «Вилассио».
Девушка, не дожидаясь новой порции заносчивости, отпрянула назад на достаточное расстояние и, взмахнув палочкой, произнесла: «Вилассио». Неожиданная скованность в горле заставила парня схватиться за него.
– Том Реддл, твоё пожелание исполнено, а теперь исполни и моё.
Довольно улыбнувшись, Бейли продолжила:
– Ответь: зачем ты ходил в запретную секцию? Какую информацию ты ищешь?
– Крес… крестражи, – даже не сопротивляясь правде, горло всё равно сдавливало мерзкой болью.
– Что это?
– Это то, что позволит стать мне бессмертным…
– И как это работает?
Реддл задумался. В горле всё ещё отдавало скребущейся болью, а продолжительное молчание лишь усиливало её. Но не это волновало его в тот момент. Рассказав девчонке о крестражах, он мог подвергнуть себя опасности. Да и быть не единственным, кто когда-либо соприкоснулся бы с бессмертием – не хотелось. Это было его мечтой и только его возможностью, которой он ни с кем делиться не хотел. Однако было что-то, что подвергало его мысли сомнениям. Возможно, причиной этих сомнений стал секрет самой Бейли, которым она поделилась, хоть и под этим же заклинанием «Вилассио», но всё же. Реддл подумал, что это было бы… честно. Честно? Это было странно, даже для него самого. Почему-то ему хотелось ей ответить правдой и без сдавливающей тугим узлом болью в горле.
– Крестраж, – Реддл встретился взглядом с Бейли, – это колдовское творение, создаваемое при помощи ритуала. Душа человека разделяется, отправляя частичку себя в выбранный объект… И, как я понял, нет никаких ограничений в выборе предмета, в который вселяется душа.
Девушка нахмурилась. Ей казалось подозрительным, что впредь она никогда не слышала о таком способе продлить свою жизнь до самой бесконечности. Значило ли это, что метод являлся неизвестным для волшебников не просто так? Но книга, в которой Реддл сыскал информацию по крестражам, была найдена им именно в школьной библиотеке. Безусловно, запретная секция была охраняема, однако не настолько, чтобы в ней преспокойно хранились столь тёмные знания. Возможно, она накрутила себя мыслями о страшных последствиях подобных ритуалов, но ей тотчас захотелось убедиться, что это не так опасно, как рисовало её бурное воображение.
– В чём подвох? – девушка уронила взгляд куда-то вниз, будто там были ответы на все её вопросы. Однако ответа не последовало. Воцарившаяся тишина обволокла напряжением то малое пространство, что было между учениками. Бейли сглотнула. Тревога словно натянулась на тетиву. Девушка заставила глаза вновь подняться и стрела, пронизанная ядом самых худших догадок, током пронеслась по её телу. Тотчас она встретилась с жуткой улыбкой и абсолютно стеклянными, широко раскрытыми глазами. Две чёрные точки смотрели на неё с какой-то дикой и необъяснимой жаждой… Жаждой погрузить её в самые кошмарные представления о тёмной магии и её ритуалах.
– Подвох? – тихо и елейно переспросил Реддл. – А ты как думаешь? – Том сделал контрольный шаг к девушке, сократив дистанцию до касания носков их туфель, чем вновь ввёл дозу волнения в её голову. Он уже поймал эту взаимосвязь: как только он начинал приближаться, она теряла всю свою напускную уверенность и это невероятно забавляло его.
Смотря ей в глаза ещё несколько мгновений, он понял – девчонка не заговорит. Никаких предположений от неё не последует.
– Это ритуал, Бейли. Как я уже и сказал, часть души отрывается, отправляясь в другой объект. И, разумеется, как и в любом тёмном ритуале, необходимо принести в жертву другую душу. То есть… – остановился Реддл, раззадоривая любопытство и беспокойство девушки ещё сильнее. – Убийство – единственный путь к созданию крестража.
Девушка сглотнула, и это не осталось незамеченным. Реддлу нравилось наблюдать за растерянностью и волнением, это вызывало истинно приятные чувства в нём. И он ни на секунду не пожалел, что поддержал её интерес в этом вопросе. Сейчас она так щедро отблагодарила его своим страхом, который подпитывал его уверенность в себе.
– Т-ты… планируешь кого-то… кого-то убить? – еле бормоча себе под нос, она не могла собраться. Он говорил об этом ритуале так, словно это что-то обыденное для него. Словно убийство другого человека нисколько не пугало его, а наоборот – было наградой в довесок к бесконечной жизни.
– Светлая душа… Конечно, нет, – слова снова плавали в его голосе, звуча абсолютно притворно.
– Заклинание спало, и ты начал врать!
– Попробуешь наложить ещё? – Том слегка наклонил голову в ожидании.
– Иди к чёрту, Том Реддл!
Бейли бегом выбежала из чулана, позабыв, что ещё некоторое время назад они прятались в нём от чьих-то шагов. Но удача была на стороне Слизерина, потому как в коридоре уже никого не было.
Вернувшись в свою комнату, Том ещё долго не мог уснуть. Последние дни выдались очень насыщенными. Ему впервые в жизни хотелось с кем-то поделиться своими размышлениями, но мог ли он рассказать о Тайной комнате Эйвери, Нотту или Лестрейнджу? Том лежал на кровати с открытыми глазами. Но заставить их закрыться не удавалось. В голове накопилось слишком много мыслей, которые Том просто не успевал детально обдумать. Внезапно ему вспомнился поход в маггловский магазин на Воксхолл-Роуд, где он купил себе дневник. «Возможно, это поможет очистить разум – просто отправив все свои мысли в него?». Выскочив из комнаты, Том направился в гостиную. В это время в ней уже никого не было. Том сел недалеко от горящего камина и принялся передавать свои мысли бумаге.
«Доброго вечера, безмолвный свиток. Кажется, ты – единственный, кто способен выдержать бремя моих мыслей. Да начнётся история, которая потрясёт этот мир, и ты станешь её свидетелем!
В последнее время я погружён в поиски Тайной комнаты. Мною исследован каждый уголок школы. Я чувствую, что близок к разгадке, но пока мне не удалось найти ничего. В Тайной комнате я намерен встретиться лицом к лицу с Ужасом Слизерина. Вообразить сложно, насколько это может оказаться опасным приключением, но я готов ко всему. Я готов помочь своему предку в продолжении его дела. Однако моё пребывание в школе не ограничивается лишь поисками Тайной комнаты. На днях я наткнулся на удивительную книгу, в которой наконец-то обнаружил информацию о крестражах! Я искал её не из нежных побуждений. Человеческая жизнь противно коротка, а за чертой смерти одинокая неизвестность. Пусть это будут не пустые слова, не проза, но манифест силы против самой Смерти! Я стану неуязвимым и достигну величия! Ни одна живая душа не сможет помешать мне в этом деле!
Т. М. Р.».
***
Январь, как и декабрь, пролетели стремительно. День Рождения Тома, которому исполнилось шестнадцать лет тридцать первого декабря, остался незамеченным. Впрочем, как и всегда. Реддла это никогда особо не волновало. Любые праздники он оценивал как возможность с кем-то встретиться, чтобы извлечь из этого какую-либо выгоду, не более. В остальном, он считал это обременением.
– Вау, Ронда, твоей креативности нет предела! – наигранно удивилась одна из слизеринок, завидев большущий красный ящик в гостиной Слизерина.
– Я применила заклинание «Глиттердаст»!
– Я и не знала, что существует заклинание на блёстки, – усмешливо ответила девушка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/a-p-shvets/zelenoe-znamya-72071368/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
A. P. Shvets
Приготовьтесь окунуться в увлекательный и загадочный мир, где раскрываются самые глубокие страхи и сокровенные желания одного из самых известных темных волшебников. Эта история приглашает вас проследить за жизненным путем Тома Марволо Реддла – молодой гения, который стремится к власти и бессмертию. На его пути встает множество персонажей, каждый из которых оставляет свой неизгладимый след в его судьбе и становится катализатором для его трансформации.
A. P. Shvets
Зелёное Знамя
Предисловие
В данном повествовании автор описывает главным образом становление двух героев и их знакомство, полностью игнорируя все фильмы «Фантастические твари», в которых некоторые из этих героев представлены совершенно иначе.
Также, есть вероятность, что могут встречаться как хронологические, так и фактологические несовпадения с каноном, марианские временные впадины и прочие странности. Просьба отнестись с пониманием, автор пишет своё первое сочинение в жизни (автор шутит… или нет).
«Изюминка, пуанта жизни заключается иногда именно в смерти» (Владимир Набоков. Камера Обскура).
События 1942-…
Глава 1. Привилегии должности.
На пороге нового учебного года, когда осень подкрадывалась с холодными и серыми днями, большинство учеников школы Хогвартс ждали сентябрь с лёгким предчувствием унылой обыденности. Однако для ученика Слизерина этот месяц обрёл совершенно иной окрас. Сидя здесь, в мрачной комнате приюта в Лондоне, всего за несколько дней до отъезда, он с нетерпением думал о возвращении в те священные стены замка, которые за четыре года обучения стали ему поистине родными. Раскрыв письмо из школы волшебства и чародейства «Хогвартс», парень тихо зачитал:
«Уважаемый мистер Реддл, сообщаю вам, что новый учебный год начнётся первого сентября. Хогвартс-экспресс отправится с вокзала Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти, в одиннадцать часов утра. Ученикам пятого курса разрешается посещать деревню Хогсмид в выходные дни. Пожалуйста, передайте прилагаемую форму разрешения вашему родителю или опекуну, чтобы он её подписал. Список книг на следующий год прилагается. А также искренне поздравляем вас с получением звания старосты. Значок, который вы найдёте в конверте, необходимо носить поверх мантии. Обязанности старосты будут озвучены при прибытии в школу на первом собрании старост.
Искренне ваш,
профессор А. Дамблдор.»
Холодный взгляд Тома Реддла тут же оттаял. Быстро достав значок, он с восхищением, начал разглядывать его. Прикреплённая буква «С» на мантии была символом важности и исключительности. Этим значком награждали лишь лучших учеников своего факультета, тех, на кого действительно можно было положиться. И теперь, ощущая некоторое превосходство над остальными учениками, званием старосты мог гордиться и Том Реддл.
Оставалось дождаться всего лишь несколько дней до отъезда в школу, и Реддлу казалось, что время остановилось: каждый день был томительным и бесконечным. Для Тома приют стал местом, где царили холод и безразличие. Он ощущал себя изгоем, словно единственное тёмное пятно, от которого владелица приюта, миссис Коул, пыталась избавиться. С каждым годом одиночество Реддла разрасталось. Ему хотелось сбежать от давящей атмосферы этого казённого дома в мир Хогвартса, где существовало волшебство. Хогвартс стал для него не только школой, но и оплотом спокойствия и утешения с самого первого дня. Директор школы, Армандо Диппет, хоть и относился к Тому с теплом, не мог осознать глубину его душевных страданий. Он совершенно ничего не знал о жизни Реддла там, за пределами Хогвартса. Об этом знал лишь один человек, чьим именем было подписано письмо. Альбус Дамблдор никогда никому не рассказывал, откуда Реддл пожаловал в их школу. Первый визит Дамблдора в приют оставил неизгладимый след как в сознании самого Тома, так и в памяти миссис Коул. Женщина, от которой за версту ощущался шлейф горячительного напитка, не могла понять, что же привлекло пожилого мужчину в таком странном маленьком мальчике. Ей было совершенно ничего неизвестно о существовании магии, как и всем остальным простецам, вроде неё. Волшебники свято охраняли эту тайну под семью замками и даже приняли Статут о секретности, запрещающий любому чародею разглашать, или, того хуже, демонстрировать свою магию людям, у которых её не было. Однако иногда Министерство магии разрешало сообщить простецу, или, по-иному, магглу, о существовании волшебного мира, если в их семье родился волшебник. В таких случаях не просто присылалось письмо с приглашением в Хогвартс: лично Альбус Дамблдор приходил в дом и проводил беседу с родителями маленького мага, чтобы те не боялись отдать своего ребёнка в школу-интернат. Так и произошло с Томом Реддлом. При первой же встрече Дамблдор спросил у миссис Коул, замечала ли она за мальчиком какие-то странности. Она любезно поделилась несколькими весьма пугающими историями, в которых участвовал Том. Альбус, выслушав владелицу приюта, и поговорив с Томом позже наедине, не сомневался: способности мальчика были невероятны. В одиннадцать лет он умел не только передвигать предметы силой мысли, но и управлять животными; и всё это он делал без волшебной палочки, без которой не мог обойтись ни один волшебник. Миссис Коул, конечно, до конца не понимала, куда собирались забрать Тома Реддла, однако была несказанно рада, что сможет избавиться от неуправляемого, странного ребёнка. Отделаться от него ей хотелось уже очень давно.
***
Поезд, величественно стоящий на рельсах, выглядел так, словно вышел из страниц старой сказки: красные вагоны с сияющими золотыми буквами «Хогвартс-экспресс» и классические паровозные дымовые трубы, выпускающие клубы белого дыма. На платформе девять и три четверти толпились юные волшебники со своими тяжеленными чемоданами, предвкушая предстоящие приключения.
В один из вагонов шагнули чёрные туфли. В руках ученика был увесистый багаж, словно в нём были собраны совершенно все вещи, хранившиеся дома. В коридоре образовалась натуральная пробка из учеников, которые не могли определиться, кто в какое купе пойдёт. Этот, с чёрно-жёлтой нашивкой, не дружит с тем, у которого зелёно-серебристая, поэтому ему нужно в купе подальше. А этому, с красно-золотым галстучком, обязательно надо к своим красно-золотым галстучкам. Интересно, что последние охотнее собирались в некоторые «прайды», и, что ещё примечательнее, на их шевронах красовался лев. Забавное совпадение отметил ученик в чёрных туфлях. Что ж, наконец, спустя несколько минут коридор опустел, а все купе заполнились гомоном разговоров соскучившихся друг по другу учеников.
– И за всё лето я не получила от него ни одного письма… – остановив свой рассказ, сидящая возле окна ученица повернула голову к двери. На входе стояла девушка с длинными чёрными волосами в кофте хвойного оттенка, клетчатой юбке и чёрных туфлях.
– Привет, – произнесла школьница, осмотрев с ног до головы девушку в дверях и, не увидев на ней школьной формы или хотя бы мантии, продолжила: – Ты новенькая?
– Да, – ответила та и присела у входа на бархатное синее сиденье.
– Я Вальбурга, шестой курс факультета Слизерин…
– Я Ронда, – перебила подруга напротив, протянув руку новенькой, – Слизерин, пятый курс.
Новенькая слегка нахмурилась, но после недолгой паузы протянула в ответ руку Ронде, неуверенно принимая импульсивное динамичное рукопожатие.
– Ты перевелась к нам из другой школы? – спросила Вальбурга, совершенно позабыв для начала спросить имя девушки. Так некстати ворвавшаяся со своими рукопожатиями Ронда, совсем сбила с толку шестикурсницу.
– Да.
– Вау! За пять лет обучения у нас ещё ни разу такого не было!
– Вообще-то было. Не на нашем факультете, но всё же… – поправила Ронда, махнув волшебной палочкой на зелёное яблоко в руках и произнеся очищающее заклинание «Тергео».
– Да? Не знала, что это возможно…
– Там есть какая-то программа по обмену учениками между школами, – укусила яблоко Ронда, продолжая говорить с набитым ртом, жуя, – но эта… не чафтая практика…
– Ронда, прожуй сначала, а то кажется, будто ты лишилась зубов, – произнесла подруга. – Ну, если что, – повернулась она к сидящей возле двери новенькой, – при распределении ты можешь сама попросить у шляпы пойти к нам, в Слизерин. Это лучший факультет в школе!
– Ни в коем случае не иди на Гриффиндор – там одни зазнайки! – дополнила Ронда, вновь откусив яблоко.
Новенькая ничего не ответила. Да и что можно было сказать, когда это звучало очень необычно: шляпа, у которой можно что-то попросить? Слизеринки переглянулись, поняв, что с мрачноватой девчонкой разговор не вяжется, и продолжили обсуждение каникул.
Поезд тронулся и, проехав несколько миль, Вальбурга села к Ронде, которая принялась показывать свои новые украшения, подаренные папой. Новенькая же заняла освободившееся место у окна. В дверях купе появилась пожилая женщина с доброй улыбкой. Рукой она подтолкнула тележку.
– О, доброго дня, юные леди! Желаете побаловать себя немного сладостями? У меня есть самые разные угощения – от шоколадных лягушек до конфеток «Берти Боттс», – произнесла она тёплым голосом.
– Только не «Берти Боттс»! Мне всё время попадается вкус грязных носков! – сморщилась Ронда. Новенькая округлила глаза и тут же успокоила их. Ей не доводилось слышать ни о чём подобном раньше.
– Может, бергамотное печенье или хрустящий сладкий порошок, во время поедания которого, если загадать желание, оно обязательно сбудется? – женщина показала небольшую цветную коробочку.
– Нет, ничего не надо, – решительно отрезала Вальбурга.
Женщина, слегка разочарованно, положила хрустящий порошок обратно на тележку.
– Можно, пожалуйста, шоколадную лягушку, миссис…
– Мофатт, дорогая, – улыбнулась женщина, протянув коробочку с яркой глянцевой поверхностью, на которой была изображена лягушка, окружённая сверкающими звёздами и фейерверками. Новенькая достала несколько сиклей, расплатилась с женщиной и взяла шоколадку в руки. Вернувшись к окну, она принялась рассматривать коробочку. Женщина со сладостями скрылась в коридоре, а две слизеринки продолжили разглядывать новые перстни Ронды. Девушка, открыв коробочку, увидела не только небольшую шоколадную лягушку, но и портрет какого-то рыжеватого мужчины в причудливом фиолетовом костюме. Она тихо начала читать себе под нос.
– Альбус Персиваль…
– …Вульфрик Брайан Дамблдор, – послышался голос на входе в купе. Это был светловолосый юноша в тёмной кофте поверх блузы и с таким же зелёным шевроном, как у девушек, сидящих напротив. Все обернули свои взгляды на молодого человека.
– Профессор трансфигурации школы Хогвартс. Многие считают его величайшим волшебником… после Грин-де-Вальда, разумеется.
– Эйвери! – подскочила Вальбурга. Девушки тут же посмотрели на неё с удивлёнными физиономиями, и та села обратно. – Иди, куда шёл!
– Блэк, дорогая, и я рад тебя видеть. Не дуйся за это лето. Я был очень занят…
– И чем же ты был занят?
– Мои родители решили навестить дальних родственников… Понимаешь, семья – это святое… – с некоторой деланной интонацией произнёс парень.
– Я не верю! Ты всегда что-то выдумываешь! – с обидой произнесла Вальбурга.
– Ладно, об этом позже поговорим… Не видели Реддла? Его, похоже, нет в нашем вагоне.
– Я видела его, – вклинилась Ронда. – Кажется, он заходил в вагон с другими старостами.
– Ничего себе! – удивился парень.
– Ничего удивительного, Эйвери! Он лучший ученик в школе, и заслужил быть старостой факультета!
– Да, конечно, Ронда. А ещё он лучший мальчик в твоём личном списке, не так ли? – усмешливо подметил Эйвери, жуя жевательную резинку. Девушка хотела было чем-то ответить, но парень не дал и шанса, исчезнув из дверей купе.
– Не бери в голову, Ронда, это же Эйвери… – пожалела подругу Вальбурга.
Ещё несколько часов в окнах картинки сменялись одна за другой: зелёные поля, леса, цветочные моря. Новенькая успела задремать, а когда проснулась, то вновь обнаружила болтающих девушек. Казалось, будто они не общались всё лето – столько им хотелось друг другу рассказать.
Уложив голову на стену возле окна, новенькая увидела приближающийся тоннель. Несколько минут тьмы за окном сменились на вечерний розовый закат, а вдалеке вдруг вырос замок, возвышающийся на холме. Его каменные стены придавали ему внушительный и загадочный вид. У девушки захватило дух от вида школы: остроугольные шпили, высокие окна и множество грандиозных башен, имеющих различные формы и размеры, тянущиеся прямо к небу.
После прибытия, всех учеников встретил горбатенький мужчинка. Это был завхоз. Неясно, чем недовольный, он всю дорогу к дверям замка что-то бухтел себе под нос.
На входе ученица увидела того самого мужчину с картинки из коробки с шоколадной лягушкой, который подошёл к ней и попросил отойти от толпы остальных прибывших учеников.
– Добрый день, – заговорил седовласый мужчина. – Меня зовут Альбус Дамблдор, я являюсь профессором трансфигурации и принимаю новых учеников в школу.
Девушка кивнула. Профессор продолжил:
– Вы ещё не определены на факультет, поэтому сейчас мы пройдём в мой кабинет, где вы пройдёте индвидуальное распределение, так как в Большом зале оно проходит только для первокурсников.
Девушка вновь лишь кивнула. Из-за волнения вышло, будто она сделала это дважды. Альбус двинулся к своему кабинету, девушка поплелась за ним.
Войдя в небольшое помещение, профессор рукой показал на стул.
– У нас мало времени, скоро начнётся основное распределение, поэтому необходимо это сделать побыстрее… – сказал он, будто обращаясь не к девушке, а к взятой в руки шляпе. Та же, очутившись на голове девушки, словно пробудилась.
Спустя десять минут из кабинета Дамблдора вышли профессор и ученица, которой была выдана форма её нового факультета.
В Большом зале – самом просторном помещении замка, собрались все ученики, преподаватели и директор школы. Первые курсы проходили распределение на факультеты. Каждого нового ученика школы директор приглашал на стул, стоящий в центре зала недалеко от преподавательского стола, затем усаживал старую потрёпанную шляпу на голову ученика и ожидал, когда та определит факультет и выкрикнет его в зал.
Старшие курсы болтали о чём-то своём, ожидая, наконец, ужина.
Всего в школе Хогвартс было четыре факультета: Гриффиндор, Слизерин, Когтевран и Пуффендуй. Каждый был назван в честь своего основателя и имел свой логотип. Распределяющая шляпа была заколдована так, что могла видеть скрытый потенциал каждого юного волшебника. Предлагая пойти ученику в Гриффиндор, она видела в нём храбрость, смелость и благородство. Символом факультета был лев, а на шевроне красовались красно-жёлтые цвета.
Видя в ученике амбициозность, хитрость и уверенность в себе, шляпа предлагала ему поступить на факультет Слизерин, чьим символом являлась змея. На нашивках этого факультета можно было заметить зелёно-серебристые цвета. Если же шляпа могла разглядеть необычного, креативного и смекалистого ученика, она предлагала факультет Когтевран, символом которого являлся орёл. Сине-бронзовый шеврон гордо развивался в просторной светлой гостиной когтевранцев.
Завидев в юном волшебнике трудолюбивого, преданного и терпеливого, шляпа направляла его на Пуффендуй, символом которого был барсук. Шеврон их факультета имел чёрно-жёлтый окрас.
Распределяющая шляпа никогда не настаивала на выборе определённого факультета, а лишь предлагала, ведь она видела гораздо больше, чем мог показать сам волшебник. В столь юном возрасте черты характера, казалось, ещё не были окончательно сформированы. Всё же, если ученик хотел, он мог настоять на выборе иного факультета, не того, который предлагала шляпа. По правде говоря, одиннадцатилетние ученики редко спорили с мудрым котелком, даже не подозревая о том, что могут сами определять свою судьбу…
***
Новый учебный год начался в среду. Первым же в списке у пятого курса стоял урок по уходу за магическими существами. Проходил он в специально отведённом классе. Все ученики уже давно ожидали учителя, который заметно опаздывал.
Дверь в класс резко отворилась, причём с такой силой, что втемяшилась прямо в стену, отлетая обратно в мужчину, который в ней появился.
– Стоять! Не смей отвечать мне! – возразил громкий, слегка скрипящий голос профессора. Ученики обернулись к двери.
– Видали? Хотела мне ещё что-то ответить! Но не тут-то было! – ученики то недоумённо смотрели на профессора, то переглядывались между собой, пытаясь понять, с кем он говорит.
– Так, – захлопнув за собой дверь, невысокий седовласый мужчина торопливо прошёл к своему столу. – Напоминаю для тех, кто за лето успел позабыть: я – профессор Сильванус Кеттлберн. На мои уроки вам ходить не обязательно, – остановившись, профессор оглядел одним глазом всю аудиторию. Второй глаз был замотан бинтом. В классе воцарилась неумолимая тишина. – Шутка! Ха-ха! Конечно, обязательно. Вообще-то, вам придётся сдавать экзамены по моему предмету. И не мудрено! Вы знаете, какие опасные существа обитают вокруг нас? – резко облокотившись на стол кулаками, профессор начал щуриться, глядя на учеников. – Нет! Конечно, даже не подозреваете. Ну-с, ничего, я вам покажу! Директор не хотел, чтобы я вновь приносил каких-то существ с пометкой «икс-икс-икс-икс» и иже с ними… Поэтому сейчас я познакомлю вас с более безопасными существами, однако всё же не совершенно безобидными.
У девочек, сидящих на первых партах, округлились глаза.
– Встречайте! Ужасные… Пугающие… И просто воплощение ада! Выйти на них крайне сложно, но всё же мне удалось остаться хотя бы с одним глазом! ЛУКОТРУСЫ! – профессор открыл чемоданчик на столе, и из него выползло несколько маленьких зелёненьких прутьев. У каждого было по три ножки, две ручки и крохотная голова, на которой висели два таких же зелёных листочка, а на маленьком личике – два чёрных милых глазика.
– Мерлин! Вызывайте полицию, мы все в опасности! – выкрикнул один из учеников, и весь класс засмеялся.
– Тихо, мистер Мальсибер! Вообще-то, Лукотрусы только кажутся безобидными, но это вовсе не так!.
Класс потускнел. Казалось, что предвещала самая скучная лекция из всех возможных. Учитель оглядел аудиторию и заговорил:
– Что ж, ну понятно… Стало быть, вам не интересны эти милые существа… Да, знаете, я вас понимаю. Но что уж тут поделаешь. В прошлом году я принёс Каппу в закрытом аквариуме, сказав директору, что там обыкновенные рыбки, которым нужна тьма. Но один из учеников не понял моих предупреждений о том, что ей нужно обязательно поклониться, иначе она… Ну, в общем-то она напала на ученика… В этом не было моей вины!
– Каппа питается человеческой кровью. Это действительно опасное существо, и его нет в школьной программе! – заговорила Ронда Доусон.
– Бмм, – замычал профессор. – Да… Ну и что? Надо было всего-то поклониться ей… Ну и написать своё имя на огурце…
По классу прокатились цоканья и вздохи.
«Неудивительно, что его уже несколько раз отстраняли от работы. Он же совершенно беспечен!», – прошептал один из учеников своему приятелю.
– Ну хорошо… Раз уж вам эти головастики неинтересны, можем… можем изучить… ммм… – профессор открыл учебник, пролистал несколько параграфов и вдруг остановился. – Фестралов. О, да! Фестралы! – профессор резко развернулся, подошёл к своему столу и из ящика достал огромный помятый пожелтевший плакат.
– Вот он! Фестрал! Это скелетообразный крылатый конь. Его кости обтянуты шелковистой тонкой кожей, а голова больше походит на драконью… Кто из вас знает, почему мы можем наблюдать его только на плакате?
В классе потянулись две руки.
– Да, мистер Эйвери?
– У директора страх большого количества иксов, – по классу прокатились смешки.
– Это не смешно, мистер Эйвери! Хотя, по правде говоря, и это тоже… Но всё же… Мистер Реддл?
– Фестралов могут видеть лишь те, кто видел смерть, профессор, – уверенным спокойным голосом ответил староста Слизерина.
– Совершенно верно! Действительно, даже приведи я сюда настоящего фестрала, вы бы его и не увидели… Ну, я полагаю, что никто из вас не видел чью-либо смерть… Что ж, приручить фестралов практически невозможно. Это очень мрачные существа, которые любят темноту, оттого и найти их ещё сложнее… Кстати говоря, кто знаком с легендой барда Бидля «Сказка о трёх братьях»?
В классе поднялись несколько рук и опустились.
– Я ожидал, что все вы знакомы с этой легендой… В ней говорится, что у одного из братьев этой сказки – Антиохи Певерелла – была бузинная палочка, сердцевина которой была сделана из шерсти фестрала, взятой с его хвоста. Это единственный случай, когда шерсть фестрала использовалась для создания волшебной палочки… Оттого она и является, по поверьям, сильнейшей палочкой из всех существующих…
Глаза старосты вдруг замерли, становясь абсолютно стеклянными.
– Профессор, как вы думаете, – медленно заговорил Том Реддл без разрешения профессора, – бузинная палочка действительно существует или, всё же, это не более, чем красивая сказка?
– По мне, так это больше легенда, нежели сказка, а любая легенда строится на основе реальных событий, мистер Реддл… Никогда мне не было дела до изучения волшебных палочек… Меня интересуют живые существа… И вообще… Возможно, бузинная палочка – это всего лишь больная фантазия барда Бидля, кто знает… Ведь, если мы будем верить в это, то нам придётся поверить и в то, что смерть подарила не только бузинную палочку Антиохе Певереллу, но и двум другим его братьям – камень воскрешения и мантию-невидимку. Вам выбирать, во что верить, мистер Реддл…
Ещё некоторое время профессор рассказывал о фестралах: местах их обитания, чем питаются и прочем.
***
Один за другим месяцы учёбы летели незаметно. Ученики пятого курса почти не вылазили из библиотеки. Расписание каждого не позволяло лишний раз прогуляться в окрестностях замка. Хэллоуин, на который рассчитывали ученики в октябре, директор школы отменил, чем, конечно, сильно расстроил всех без исключения. Это был один из любимейших праздников каждого ребёнка. Но делать было нечего. Директор был непреклонен.
Наступила пора рождественских каникул. Большая часть ребят, как и всегда, покинула стены школы, уезжая к родным. Том и некоторые другие ученики, по разрешению директора, остались в Хогвартсе. В школе царило абсолютное спокойствие, даже некоторая мрачность, несмотря на праздничные декорации в Большом зале. Армандо Диппет, конечно, не был ханжой, однако обладал весьма строгим характером, что можно было наблюдать и на том, какую «политику» школа вела в его управлении. Эти же черты – строгость и сдержанность – Диппету нравились и в юном Томе Реддле. Да, это был определённо его любимый ученик. Том Реддл отличался от остальных школьников своей повышенной заинтересованностью в учёбе, был невероятно дисциплинированным и влиятельным среди своего окружения, да что уж там, даже среди некоторых преподавателей.
Том был частым гостем библиотеки, засиживаясь до позволенных девяти часов вечера. По замку старостам разрешалось разгуливать и после комендантского часа. Одним из вечеров он вновь решил провести время в любимом книжном зале в поисках полезной информации на тему бессмертия. Мысли о собственной смерти поистине пугали Тома. Возможно, это было единственное, чего он действительно боялся. Оттого, весьма рано, его начали посещать идеи об обмане костлявой. Ведь если бы ему удалось жить вечно, это значило бы, что ему не способен противостоять никто – даже сама смерть. Этому же способствовала и знаменитая сказка барда Бидля о трёх братьях, которую Том неоднократно читал. В детский рассказ о волшебных артефактах мало кто верил, но что-то подсказывало Тому, что, возможно, и впрямь бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка существуют. Однако он никогда не относился к этому всерьёз до конца.
До пятого курса Реддлу приходилось искать весомые причины для своего пребывания в запретной секции библиотеки, в которой таились самые разные книги о запрещённых заклинаниях, тёмной магии и некромантии. Всеми правдами и неправдами Том получал разрешения от профессоров и отправлялся на поиски книг, в которых хотя бы что-то могло сказать о бесконечной жизни. Однажды ему попалась книга под названием «Волхование всех презлейшее», в которой говорилось:
«Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…»
Такое необычное и новое слово зацепило взгляд Тома. «Крестраж – что это значит и почему он наипорочнейший, что даже говорить о нём не станут?» – любопытство пробудилось в старосте, и с того момента он не терял надежды встретиться с этим словом и в других книгах. Ему казалось, что оно может привести его к тому, о чём он так грезит…
В один из поздних вечеров в запретной секции Реддл обнаружил привлекательный фолиант, переплетённый в уже поблёкшую чёрную кожу. Этой книге было название «Тайны наитемнейшего искусства». Взяв её в руки, Реддл оглянулся. Поблизости никого не было. Перелистывая одну за другой страницы, Реддл, сканируя, искал то самое странное слово. Периодически отрываясь, чтобы убедиться, что рядом никого нет, староста продолжал стоять в полутьме запретной секции. Попасть сюда мог не каждый. Несмотря на значок старосты, у которого входить в запретную секцию являлось одной из прерогатив, Том понимал, что мисс Агнес не позволит ему унести ни одну книгу без объяснений о том, что именно он желает в ней найти. Для этого и нужны были разрешения от преподавателей на книги, которые он брал в запретной секции для отвода глаз. Том понимал, что если библиотекарь, декан Слизерина или директор школы узнают о его интересе к такой тёмной магии, вряд ли он сможет посещать запретную секцию, а в ином случае, он и вовсе окажется под наблюдением. Это уж точно Реддлу было не нужно.
Он ещё раз обернулся, чтобы убедиться, что библиотекаря на горизонте нет, и вновь вернулся к одной из страниц. В висках запульсировало. Глаза вдруг упёрлись в искомое слово «крестраж». Ему не было известно, что эта находка может ему дать, но интуиция подсказывала, что потрачено время было не напрасно. И вот, спрятав тяжеленный фолиант в свою сумку, чтобы изучить его позже в укромном месте, Том готов был выдвинуться из запретной секции. В ту же секунду, когда Реддл обернулся, он заметил невысокий силуэт в тени, смотрящий прямо на него, а точнее, на фолиант, торчащий из сумки. Силуэт стоял буквально в трёх метрах, и даже при плохом освещении было понятно, что это ученик, а не библиотекарь. Сложив руки и облокотившись плечом на стеллаж, слегка покосив голову, силуэт заговорил:
– «Тайны наитемнейшего искусства», – спокойный женский голос произнёс название.
– Уже знакомы с данной книгой? – Том слегка прищурился, пытаясь рассмотреть человека в тени.
– Нет, не знакома, – девушка продолжала смотреть на фолиант так внимательно, будто могла увидеть его содержимое. Лёгкий свет от свечи падал на её глаза, освещая серебристо-голубой, окутанный подозрением, взгляд.
– Вы нашли, что искали? – делая медленные шаги вперёд, почти неощутимые, он взглянул, прищурившись, прямо в глаза уже стоявшей в метре от него девушки.
– Нет, боюсь, кто-то более заинтересованный в магических существах забрал необходимый мне фолиант, – ядовито произнесла девушка.
– Это претензия? – усмехнулся юноша.
– Возможно. Случайно не староста Слизерина мог ухватить манускрипт по магическим существам?
– Может быть. От кого вы получили разрешение на эту книгу?
– От профессора Сильвануса Кеттлберна, конечно же. Кто же ещё преподаёт уход за магическими существами?
Девушка вытащила помятый свёрток из своей сумки, висевшей на одном плече, и принялась мотать перед лицом старосты. Тот же, резко остановив лист и быстро пробежав глазами по бумажке, убедился в сказанном и вопросил:
– Так вы из Слизерина? – немного наклонившись к девушке, парень начал цепко осматривать зелёный галстук и нашивку Слизерина на кофте, цвета которых при таком освещении были едва уловимы. В конце концов взгляд старосты упал на лицо девушки. Он нахмурился и отвёл глаза, будто едва ли знал этот лик.
– Не узнали, Том Реддл?
– Нда… Не узнал. Кажется, Фрэнсис Бейли? – произнёс Том, то ли вопросительно, то ли с утверждением.
– Верно.
– Интересно… – задумался староста. – Все книги по магическим существам можно найти в обычной секции. Что же в самом деле вы тут ищите?
Том догадался, что интерес был явно не в простых животных, если вообще в них. Девушка занервничала, ей уж точно не хотелось откровенничать здесь и сейчас, ведь вопросы об этой книге могли раскрыть её самую большую тайну. Не придумав ничего лучше, она резко развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, однако реакция Тома была незамедлительной. Он столь же молниеносно догнал её и схватил за локоть, повернув к себе силой.
– Стоять, мисс Бейли, – едва раскрывая губы, проговорил Реддл. – Как невоспитанно уходить в середине беседы, не ответив на вопрос!
– Как воспитанно хватать девушку за руку и удерживать силой, мистер Реддл! – задержанная смотрела прямо в глаза старосте, понимая, в какую неприятную ситуацию попала. «А могла ведь не заговаривать с ним, не пришлось бы объясняться… Мерлин», – промчалось в голове.
– Вы прямо сейчас озвучите мне только правду, – тихим, но строгим голосом произнёс Том. – Что именно вы ищите в этой секции? Какие магические существа вас интересуют?
В глазах потяжелело, будто мокрой плёнкой накрыло зрачки, отчего казалось, что всё плывёт. Волнение, окутавшее разум и не дающее трезво оценить ситуацию, просто сковывало всё тело девушки. Ещё и эта боль в руке от крепкого удерживания.
– Фрэнсис Бейли, я даю вам последний шанс обрести речь, иначе я, как староста факультета, буду вынужден сообщить о вашем… – Реддл дёрнул свободную руку, откинув с неё мантию, посмотрел на механические часы и продолжил: – пребывании в библиотеке в комендантский час. Эта информация, очевидно, не пойдёт вам на пользу
Его голос будто залез в голову, так близко он стоял.
– Я хочу найти сведения о демонических существах…
Выхода не было, и ещё помедлив, это могло бы и впрямь обернуться настоящей проблемой, поэтому девушке пришлось признаться.
– Зачем?
– Просто интерес…
– Так и поверил.
– Отпустите руку, Том! – сквозь зубы процедила Бейли, пытаясь вырваться из нагло вцепившейся руки старосты.
– Подробнее, какие демонические существа вас интересуют? Или, быть может, дело не в них вовсе? – последовала небольшая пауза. Девушка пыталась предвидеть, что будет, если она откажется отвечать. Будет ли староста действительно жаловаться профессору Слизнорту? Возможно, ничего страшного не случится, и она отделается лишь предупреждением за несоблюдение комендантского часа. Однако, возможно, профессор Слизнорт пойдёт по иному пути и решит привлечь к допросу и профессора Кеттлберна. В таком случае наказанием будет отчисление, ведь Фрэнсис использовала старое разрешение, подменив имена и некоторые другие детали, что говорило о грубейшем нарушении. А если поделиться со старостой? Сохранит ли он это в тайне? Вряд ли…
В эту же секунду над двумя учениками тихо зашелестела подлетевшая ветка. Красный атласный бант, закреплённый на самом верху растения, красиво переливался от появившихся вместе с букетом свечей.
– Омела? – отвлеклась девушка, посмотрев наверх.
– Депульсо! – недовольно произнёс Реддл, свободной рукой выводя заклинание отталкивания. И ветка омелы тут же отлетела в другую сторону и скрылась из запретной секции.
Внимание учеников вернулось друг к другу. Том, сжимая руку девушки ещё сильнее, продолжил: – Может, вы ищите что-то о тёмной магии, раз ваш взгляд так заинтересовался книгой из моей сумки?
Откуда ни возьмись, внезапно появилась злость. Она охватила девушку, словно одним из действий парня был удар этим же фолиантом ей по голове.
– Какое двуличие! – возмутилась Бейли. – И это спрашивает человек, у которого на руках «Тайны наитемнейшего искусства»?
Её возмущение стало настолько откровенно громким, что в эту же минуту появилась библиотекарь.
– Что здесь происходит? – воскликнула она, и парень тут же отпустил девушку. Увидев молодого человека со значком старосты Слизерина, библиотекарь повернулась к девушке: – Вы знаете который час, мисс… представьтесь!
– Фрэнсис Бейли, – промолвила она, потирая ту часть руки, что была только что освобождена из захвата. Девушка морщилась от боли и досады, что всё-таки избежать проблем не удалось.
– Фрэнсис Бейли, я повторяю: вы знаете, который час? – строгим с нотками недовольства голосом произнесла библиотекарь, постукивая носком туфли. Нетерпеливость хранительницы книг сочилась в каждом её движении, которое ей так тяжело удавалось скрыть. Складывалось ощущение, что вот-вот и библиотекарь вспыхнет от негодования.
– Простите… Половина девятого?
– Уже четверть десятого! Наступил комендантский час. Ученики пятого курса уже должны быть в своих покоях!
– Да, я собиралась уходить… – ученица претенциозно опрокинула взгляд на старосту, который стоял с абсолютно невозмутимым видом, будто проходил мимо и совершенно случайно оказался рядом.
– Не торопитесь, мисс Бейли. Вы идёте за мной к профессору Горацию Слизнорту!
– Но, миссис…
– Никаких «но», живо! И вы, мистер Реддл, тоже идёте! – тот едва заметно протяжно вздохнул. Кажется, его план по деланной непричастности провалился. Быстрыми короткими шагами библиотекарь выбежала из помещения, таща за собой двух учеников на хвосте.
В дверь кабинета Слизнорта постучались. Неторопливые шаркающие шаги приблизились, и в небольшой тусклой щели открывшейся двери показалось усталое лицо Слизнорта. Профессор Гораций, с его соломенными волосами и светло-рыжими усами, выглядел весьма комично в своём пижамном одеянии в голубую полосочку. Он явно не ждал гостей в столь поздний час, но, быстро оценив напряжённые выражения лиц библиотекаря и учеников, понял, что ситуация требует его внимания. Ничего не оставалось, как впустить их.
В кабинете Слизнорта мерцал огонь в камине, отчего комната казалась более уютной и просторной, чем являлась на самом деле. Серые каменные стены, не обременённые декором, создавали атмосферу строгости и дисциплины, резонируя лёгким эхом при каждом звуке.
– Что-то случилось, миссис Агнес? – удивлённо спросил профессор, поглаживая пижаму. На голове его устало лежал голубой ночной колпак.
– Два ученика находились в запретной секции моей… то есть, школьной библиотеки. Они вели себя непозволительно шумно, но, кроме того, один из учеников, а именно Фрэнсис Бейли, не является старостой, а значит, ей непозволительно в комендантский час быть вне своей комнаты!
Казалось, строгий голос остановился, но не тут-то было, библиотекарь продолжила:
– Кхм, кхм… Однако хочу заметить, в библиотеке действует комендантский час на всех, даже на старост! Поэтому, профессор, прошу принять соответствующие меры наказания к ученикам вашего факультета!
– Да, миссис Агнес, я конечно же приму меры. Подобного более не повторится, я вам обещаю!
– Прекрасно. Доброй ночи, профессор.
– Доброй, миссис Агнес.
Закончив с вежливостями, миссис Агнес торопливо покинула кабинет профессора. Тот же, аки дракон, округлил глаза, распахнул ноздри – ну точно вот-вот пойдёт дым из носа. Таким профессора ученики ещё не видели.
– Мерлинова борода! – икнул профессор. – Том, что вы делали в запретной секции библиотеки?
– Искал книгу для эссе по предмету «Защита от Тёмных Искусств», профессор. Не заметил, как наступил комендантский час, – уверенным, спокойным голосом ответил Реддл. В самом деле, в запретную секцию разрешалось входить старшекурсникам, которым давали задания по защите от тёмных искусств. Однако в такие периоды об этом был осведомлён и сам библиотекарь, дабы ученики не брали лишних книг. Вся литература, которую ученики старших курсов брали из запретной секции, была под особым присмотром. В этот раз библиотекарь, кажется, даже не заметила, что ученикам всё же удалось унести книги из особой секции.
Бейли понимала, что никакого задания на самом деле нет. Однако профессор этого не знал. Посему, как и всегда, поверил на слово своему любимому ученику. Об этом знала лишь Бейли, но отчего-то ей не хотелось говорить правду Слизнорту. Возможно, она боялась и без того привлекать к себе внимание, а может, понимала, что Реддлу простят даже это.
– А вы, мисс Бейли, что вы делали в библиотеке в такое время? – спросил профессор, повторно икнув. Слегка замедленный стеклянный взгляд Слизнорта обратился к ученице. Девушке этот вопрос казался глупым – ведь можно было догадаться, что она тоже искала книги.
– Думала, там проходит матч по квиддичу… И оказалось, что так оно и есть. Поглядите, какой у нас ловец!
Девушка приподняла руку и начала закатывать рукав блузки. Реддл отвлёкся на рядом стоящий стол, на котором стояла бутылка какого-то тёмного вина. Слизнорт заметил, куда устремился взгляд старосты, и тут же подвинулся к нему, чтобы прикрыть причину своей икоты. Тем временем ученица оголила локоть, на котором уже красовался фиолетовый синяк. Слизнорт, нахмурившись, начал осматривать руку девушки.
– Мисс Бейли, я не понимаю. Какой квиддич в библиотеке? И что это за синяк?
Похоже, профессор не уловил юмора ученицы – помутневший от нескольких бокалов вина разум уже не позволял ему трезво оценивать ситуацию.
– Профессор, – молодой человек прервал осмотр руки девушки. Та же раскатала рукав блузки обратно.
– Да, Том?
– Думаю, вышло недоразумение. Я приношу свои извинения за наше нахождение в библиотеке в столь позднее время и даю слово, впредь такого не повторится, – с прежней твёрдостью произнёс Том.
– Я не сомневаюсь в вас, Том, но… – повернув голову к девушке, профессор хотел было что-то добавить, но староста понял, что именно, и дополнил:
– И за мисс Бейли я также буду отныне более пристально присматривать. Извините нас и позвольте, мы удалимся в наши комнаты.
Девушка, стоявшая рядом ещё секунду назад с отрешённым взглядом, устремлённым куда-то в пол, вдруг зашевелилась: голова повернулась на старосту, глаза округлились, грудная клетка тяжело вдохнула, ноздри расширились, а губы, готовые выдать самые что ни на есть непристойные слова, поджались, еле сдерживая негодование. Слизнорт проигнорировал эти изменения в лице девушки, ему хотелось поскорее проводить учеников. Резкое желание лечь спать не давало ему покоя.
– Я очень рад, Том, что вы стали старостой, и верю, что вы справитесь с управлением и дисциплиной на вашем факультете, – с доброй улыбкой он слегка побил по плечу старосты и проводил слизеринцев к двери.
Выйдя в коридор, таймер терпения девушки вышел из строя и слова потекли сами собой:
– «Пристально присматривать»? За мной? – девушка ожидала хоть какой-то реакции, но молодой человек с каменным лицом и быстрой походкой шёл к подземелью, будто рядом никого и не было. Ей лишь оставалось поспевать за высоким юношей. К слову, уже на пятом курсе Том был выше большинства сокурсников – его рост составлял около ста восьмидесяти сантиметров, а девушка, кажется, едва дотягивала до ста шестидесяти восьми.
– Я требую объяснений!
Девушке приходилось делать два быстрых шага, чтобы хоть как-то сравняться со старостой, которому дела было до неё не больше, чем до назойливой мухи.
– Том Реддл, я заклинаю говорить!
Достав палочку, девушка бегом обогнала старосту и, преградив путь, тыкнула древком прямо в грудную клетку. На каменном лице парня появились морщины недовольства.
– Понятно почему я не замечал тебя раньше!
Переход на «ты» был настолько остро ощутим, будто сотня лезвий окружила горло и не давала сглотнуть собранное за секунду волнение.
– Ты даже не знаешь таких простых заклинаний. Серьёзно?
Достав палочку из внутреннего кармана мантии, он направил её прямо на девушку и чётко проговорил:
– Вилассио! Ты сейчас же озвучишь главную причину своего пребывания в библиотеке. Какую информацию и для чего ты искала?
– Я уже ответила…
Вдруг горло взаправду охватила боль и тошнота. Хотелось ответить, но язык не позволял даже повернуться в ту сторону. В сторону лжи. Чёрт…
– Это непозволительно, Реддл! – Схватившись за горло, девушка начала кислиться от неприятных ощущений.
– Но вовсе не запретно. Отвечай прямо сейчас!
Язык уже не подчинялся ей, как и слова, которые без фильтра обходили её разум.
– Я ищу информацию о превращениях человека в животное и контроля этих процессов.
– Информации по анимагам и оборотням предостаточно в обычной секции. Для чего именно запретная?
– Там нет информации по маледиктусам…
Каждое слово предательски покидало её рот.
– Ты являешься маледиктусом?
С абсолютным равнодушием Том смотрел на сопротивляющееся тело девушки.
– Д-да…
– В кого ты можешь превращаться?
– Я не хочу… н-нет…
Насколько сильно было сопротивление девушки, настолько же возрастала боль в горле, языке, глазах. Всё тело боролось, чтобы не выдать то, что она так отчаянно скрывала.
– Станет легче, когда скажешь, – раздражающий голос не отставал.
– Н-нет! – девушка перешла на крик.
Из поворота послышался топот. Староста моментально снял заклинание, в очередной раз хлёстко схватил её за локоть и потащил в другую сторону. Пришлось немного изменить курс, чтобы попасть в гостиную Слизерина. Там девушка решила убежать в женскую комнату. Реддл отпустил её, понимая, что ещё будет возможность допросить. Но он уже знал, что она – маледиктус.
Морозным утром следующего дня кабинет директора встретил загадочную тишину. За величественным, расшитым узорами, деревянным столом, восседал седовласый мужчина. Усталый от многовековой жизни взгляд медленно перебегал со строки на строку, читая выпуск Ежедневного Пророка. В картинах на стенах тихо посапывали предшественники директора в своих длинных красивых одеяниях.
Услышав за дверью шаги, Диппет наклонил газету. В кабинет без стука залетел профессор Дамблдор в тёмно-серой мантии с лёгкой позолотой на швах, под которой мелькал элегантный серый костюм. Седая борода назойливо колыхалась под руками. Профессор прошёл к столу и, облокотившись на него, заговорил:
– Армандо, вы, должно быть, уже в курсе новостей, – в попыхах выдал Дамблдор.
– О чём вы, Альбус? – положив «Ежедневный пророк», Диппет спокойно посмотрел на Дамблдора.
– Мне стало известно, что Геллерт собирает людей, чтобы ворваться в Хогвартс.
– Но зачем? Здесь же ученики.
– Как и те, кому мы дали временное убежище, Армандо. Нет никаких сомнений: он придёт за ними.
– Думаю, не о чем переживать, Альбус. Школа круглые сутки под присмотром, – тихим хриплым голосом отвечал Армандо.
– Вы недооцениваете силы Гриндевальда. Без какой-либо помощи он может… может убить любого из нас, – эти слова рябью выходили из уст профессора. Волнительным было признаваться, что он, Альбус Дамблдор, и в самом деле боялся Грин-де-Вальда. Человека, с которым когда-то его связывала дружба…
– Альбус, – голос директора стал более беспокойным, но, кажется, вовсе не из-за тех сведений, что принёс профессор. Ему казалось, что Геллерту незачем являться в школу, где живут несовершеннолетние школьники и их преподаватели. И даже тот факт, что директор самолично одобрил проживание некоторых важных волшебных семей в их замке, значил лишь то, что он не хотел казаться негостеприимным. Его самолюбие тешило, что именно ему удостоилась честь разместить у них в замке гостей. Было совершенно очевидно, что директор не осознавал истинную причину их пребывания в замке. Директор продолжил: – Что вы предлагаете?
– Предлагаю наложить защитные чары на школу не только на трансгрессию, но и на другие направления…
– Альбус, – директор пододвинулся к столу. – В этом нет необходимости. Не думаю, что он найдёт сюда дорогу, тем более, что он никогда здесь и не был.
– Что ж, – удручённо проговорил Альбус, – возможно, вы и правы. Нам не о чем беспокоиться, – заключил профессор, понимая, что это, конечно же, не так. Досаждать пожилому директору не имело смысла, все слова Дамблдора воспринимались как тревога на пустом месте. Дабы не выглядеть безумцем, Альбус решил, что самостоятельно справится с данной проблемой. Увидев на движущейся картинке газеты фотографию Гриндевальда с заголовком «Ради общего блага», он подумал, что Англия медленно сходит с ума. Даже Диппет, читая газету, ни разу не шелохнулся. Видимо, ему не приходило в голову, что никакого общего блага и нет. Волшебники и волшебницы примыкали к армии Гриндевальда, идеи которого заключались в отмене Статута о секретности и рабстве магглов.
Альбус точно знал, за кем ведётся охота в стенах Хогвартса. Европейско-восточные именитые семьи волшебников, которых приютили в замке директор и профессор Дамблдор, были необходимы Геллерту для захвата власти на всём материке. Лишь в школе Хогвартс они смогли найти временную защиту, пока волшебные семьи Англии не могли противостоять тёмной силе Гриндевальда.
Выйдя из кабинета, Альбус торопливо спустился по кручёной лестнице, прошёл мимо статуи горгульи, охраняющей вход в башню, и направился в свой кабинет.
***
Тихие стены замка встречали Рождество. Большой зал заполнился снежинками, летящими с потолка. Не долетая до столов, заколдованные хлопья снега исчезали, оставляя лёгкий шлейф морозной ночи. Длинные столы, с момента отъезда большей части учеников, опустели. Все, кроме одного, были отодвинуты на периферию зала. Альбус Дамблдор предложил ученикам и преподавателям разместиться за одним, стоящим посередине. Диппет, конечно, не был рад такому решению, однако Дамблдор убедил его, что это сближение лишь на одну ночь, дабы оставшимся ученикам не было совсем одиноко.
Покрытый роскошной белоснежной скатертью с изысканно вышитыми золотыми узорами стол, наполнился настоящими кулинарными изысками: запечённая индейка, поданная с пряной подливкой; сочные ростбифы; нарезанные ломтики ветчины, покрытые сладким мёдом; горячие пироги. Не обошлось и без сладостей: шоколадные трюфели, карамелизированные яблоки, пастила, мармелад, пудинги и многое другое. Глаза учеников и преподавателей разбегались по столу. Казалось, что стол был рассчитан на всю школу, а не на одну дюжину волшебников.
Преподаватели что-то тихо обсуждали между собой. По правую руку от Дамблдора сидел Слизнорт. Его крайне заботили все изменения в Министерстве магии и он всегда был в курсе последних новостей. Пока профессор трансфигурации преспокойно поедал индейку, Слизнорт, попивая золотистый напиток с полупрозрачными пузырьками, смаковал каждую сплетню ему прямо под ухо. По левую сторону от Дамблдора, на расстоянии вытянутой руки, сидела Фрэнсис Бейли. Случайно или нет, именно рядом с ней решил расположиться Альбус Дамблдор. Девушка немного смутилась, когда профессор оказался рядом, но делать было нечего. Перейти на другое место ей казалось плохим тоном. Сев почти на самом краю длинного стола, она надеялась провести этот ужин в полном одиночестве. Что ж, девушке лишь оставалось уповать на то, что профессор Слизнорт займёт всё внимание Дамблдора, и с ней никто не заговорит.
– А мисс Флэнаган перевели на прошлой неделе в Отдел Тайн… Я убеждён, не за достойную работу, Альбус, вовсе нет… – долетали слова Слизнорта до Фрэнсис.
На другой стороне стола сидели ученики помладше. Фрэнсис не знала никого из них. Чуть поодаль расположился Том Реддл. Рядом с ним восседал сам Армандо Диппет.
– Не могу дождаться, когда мы снова пойдём в Хогсмид. В магазин «Зонко» наконец-то завезли партию икотных конфет… вот будет умора, когда Оливия съест их! – послышался голос девочки напротив.
С каждой минутой особое внимание учеников привлекала великолепная зелёная ёлка, стоявшая в самом центре зала, недалеко от стола. Она сияла многогранным нарядом из ярких игрушек, стеклянных шаров и сверкающих гирлянд. На самой верхушке ёлки торчала золотая звезда. Внизу, у корней ёлки, словно из ниоткуда, появилась небольшая горка подарков, обёрнутых в яркую упаковку.
– Тост! – провозгласил Слизнорт, вставая со своего места. – Уважаемые коллеги и дорогие ученики! – Гораций поднял бокал с шампанским. – Хочу поднять тост за то, что делает нашу школу поистине уникальной. Хогвартс – это не просто стены, наполненные знанием и магией. Это место, где мы учимся ценить истинные ценности… – остановился Слизнорт, ловя взгляды учеников. – Дружба, поддержка и… взаимопонимание! Давайте же выпьем…
– Кхм-кхм… – искусственно прокашлялся Диппет, прерывая профессора.
– Да… да, я понял, директор, – неловко ответил Слизнорт. – Выпьем морс, сок или что там у вас в бокалах… За достижения, за уроки, которые мы усвоили. За вызовы, которые ещё ждут нас впереди! Пусть каждый обретёт своё место в этом волшебном мире, помня, что доброта и смелость – лучшие заклинания в наших руках!
Библиотекарь поджала губы – она явно ожидала большего от Слизнорта.
– С Рождеством! – подняв бокал, произнёс Дамблдор.
– С Рождеством! – ответил довольно Слизнорт. Бокалы зацокали. По залу полетели фейерверки.
– Под ёлкой каждого ждёт небольшой подарок! – сказал Альбус.
Ученики повыскакивали со своих мест, отправляясь к ёлке. Диппет скривился от такой инициативности Дамблдора и решил покинуть праздник. Впрочем, это никого не расстроило.
– Фрэнсис, вы можете пройти к ёлке. Там и для вас имеется подарок, – обратился Дамблдор.
– Мне не от кого ожидать подарков, профессор, – скептично ответила Бейли, поедая мандаринку.
– Может, всё-таки, взглянете? Я точно видел там ваше имя!
Девушка ещё немного посмотрев в добрые глаза профессора, кивнула головой. Медленно выйдя из за стола, она направилась к огромной ёлке. Преподаватели стали расходиться по своим кабинетам, а ученики, разобрав подарки, по своим гостиным.
В спальне для девочек пятого курса Слизерина было как никогда тихо. Фрэнсис, сев на свою кровать, повертела небольшую коробочку в блестящей красной обёртке, обмотанную золотистым бантом. Фрэнсис не торопилась открывать. Внутри подкрадывалось беспокойство, ведь ей совершенно точно никто не мог прислать подарок. Она потянула за бант. Затем, аккуратно сняла яркую бумагу. В руках оказалась деревянная коробочка с необычной резьбой. Открыв, она увидела небольшой тёмный камень на полупрозрачной подвеске. Взяв в руки, девушка повертела его. «Люмос» – произнесла Фрэнсис, осветив комнату. От одной горящей свечи украшение тонуло во тьме. С появившимся светящимся шариком, Фрэнсис смогла рассмотреть опаловый камень. За почти непроглядным чёрным, как смола, стеклом, пестрили разноцветные миниатюрные кристаллы. Они переливались, словно внутри жил настоящий синий океан, буйно встретивший взгляд незнакомки. Затем океан исчез, возвращая непроглядную стену из стекла. Камень неровной, почти треугольной формы, с мягкими краями, был обрамлён в красивые золотые ветки. Фрэнсис положила его обратно на бархатную подушечку, лежащую в коробке. На вишнёвого оттенка атласной ткани, пришитой к внутренней части коробки, было красивым почерком написано: «Следуй только за истинным светом, мой мотылёк, и никогда за ложной лазурью надежды, отражённой на стекле».
В грудной клетке тревожно забилось сердце. «Мотылёк»… Так называл её лишь один человек, которого… уже не было рядом. Фрэнсис сглотнула. Нет, этого не может быть. Просто не может. Закрыв подарок, девушка убрала его глубоко в тумбочку.
Усталость вскоре забрала Фрэнсис в свои объятия, отправляя в ночное путешествие снов. Там ей повстречается человек, отправивший подарок, которого она ещё долго не захочет отпускать.
Глава 2. Ужас Слизерина.
Прошедшие рождественские каникулы для старосты прошли весьма продуктивно. Том узнал из найденной книги информацию о крестражах, которые помогли бы обмануть саму смерть. Даже то, что он узнал до окончания каникул про Бейли, которую видел теперь каждый день, тоже не вызывало такого интереса, как создание крестражей. Но всё же любопытно, что он не замечал девушку, пока не столкнулся с ней в библиотеке. Неужто Том настолько загружен своими заботами, что не замечает, кто вокруг него учится? Это вводило в странные ощущения, будто на самом деле он не контролировал всех вокруг, как ему казалось до этого момента. Он знал абсолютно каждого ученика Слизерина: имя, домашний адрес, кто его родители, насколько чиста его кровь, какие успехи в каких предметах, с кем общается и чем увлекается внеучебное время. Но не знал, что девушка, которая сидит с ним за одним столом здесь, в Большом зале, является маледиктусом. Что ещё он не знал о своих сокурсниках? В конце концов, он – староста. Ему необходимо знать о каждом под его «крылом». Но насколько эти люди были близки для него на самом деле? Вряд ли можно было назвать хоть одно имя, которое числилось бы в списке его друзей.
– Том, ты на диете? – неожиданный толчок в локоть привёл в действие руку, которая спала, сжатая в кулачок на столе. Кулак двинулся прямиком в тарелку, которая едва осталась целой благодаря быстрой реакции Реддла. Он схватил тарелку и, тяжело выдохнув, повернул голову налево.
– Смотри в свою тарелку, Эйвери, – отчеканил староста, но светловолосый парень был непреклонен.
– В моей уже пусто, а в твоей как лежала каша, так и лежит.
– Желаешь, чтобы эта каша оказалась у тебя на голове?
– Мерлин! Это всё потому, что ты голоден, Реддл, поешь! А то противный, как дементор, – усмешливо проговорил слизеринец и отвернулся к другому, более сговорчивому сокурснику.
Тома не привлекало ничего из возложенного на столе. Он думал только о крестражах и о маледиктусе Бейли. Как только её фамилия возникла в его голове, он тут же повернул в её сторону свой взор. Она сидела там же, где и сидела всегда. Впрочем, сама девушка мало интересовала его, больше привлекало то, что она могла превращаться в какое-то животное. И от незнания, в кого именно, он приходил в состояние, когда все мысли были повёрнуты только на одном – узнать во что бы то ни стало. В этом был весь он – он не мог позволить себе жить в неведении. Ведь кто владеет информацией – владеет миром.
По всей видимости, он слишком долго смотрел на неё, поскольку начал ощущать на себе бурение серых глаз. В ту же минуту он понял, что всё это время, размышляя, бессовестно пялился на девушку, даже не осознавая, как это могло странно выглядеть. Она сидела на противоположной стороне, примерно в двух метрах справа от него. Что ж, главное, чтобы этого не заметили другие.
После завтрака Том посмотрел в расписание уроков и отправился в кабинет трансфигурации, которую преподавал Дамблдор. Это были не самые любимые уроки Тома, поскольку профессор Альбус Дамблдор, казалось, всё время в чём-то подозревал Реддла. К тому же, зачастую это были совмещённые уроки с факультетом Гриффиндора, который был самым главным конкурентом в лице факультета Слизерина.
Профессор трансфигурации прочитал лекцию о новом заклинании «Эванеско», которое позволяло исчезать предметам или живым существам раз и навсегда. После этого ученики ринулись мучить улиток полученными теоретическими знаниями.
«Эванеско» звучало буквально от каждого стола. Рассинхронизация звуков создавала невероятную какафонию. Бедные улитки, вероятно, молились богу улиток, чтобы тот их в конце концов забрал. Дамблдор наблюдал за каждым учеником, и эта картина забавляла его. Однако в его лице было что-то едва уловимое. Казалось, Альбус Дамблдор всё время о чём-то беспокойно думал.
– Проще непростительным было бы избавиться от неё, – тихим голосом проговорил слизеринец.
– Задание не в убийстве, а в исчезновении, Эйвери, – спокойно ответил Нотт.
– Да какая разница? Бессмысленное занятие, – отвесил Эйвери и посмотрел на соседний ряд, где сидели за партой гриффиндорки. – Ну, хотя бы эти у них ничего… – усмехнулся светловолосый слизеринец, облизнув губы. Нотт осмотрел девушек.
– А как же Вальбурга? Или чем короче юбка гриффиндорки, тем…
– Длиннее мой интерес. Да, Нотт, всё так.
– Ну ты недоумок, – двое тихо засмеялись.
«Эванеско» – со стола спереди донеслось заклинание, и улитка исчезла.
– Браво, Том! – по-доброму улыбнулся Дамблдор, стоявший у своего стола.
– Как тебе это удалось, Реддл? – прошептал Эйвери.
– В момент произношения заклинания не представлял тяжело дышащую грязнокровку Уинтер, – тихо ответил Том.
– Чего? – выкрикнул Эйвери. Дамблдор обратил внимание на ученика, одним взмахом брови дав замечание. Эйвери нахмурился от злости, Нотт еле сдерживал подступающий смешок.
– Ты… – Эйвери не мог определиться, что его больше удивило: то, откуда Реддл знал о чистоте крови Уинтер, или то, о чём он и в самом деле думал несколько секунд назад. – Откуда знаешь, что она грязнокровка?
– То есть, первое тебя не смутило, а только её кровь, так? – всё так же тихо, не поворачиваясь, отвечал Реддл. Эйвери лишь поджал губы и вновь принялся заниматься улиткой.
За уроком трансфигурации шёл урок травологии. Расположившиеся подле Хогвартса теплицы, были излюбленным местом всех ботаников школы, которые в основной своей массе учились именно на Пуффендуе. Именно с ними и делили уроки слизеринцы.
– На сегодняшнем занятии мы познакомимся с Китайской жующей капустой. Это прекрасное, но весьма опасное растение необходимо для приготовления зелья «Костерост». Так что, прошу вас, будьте осторожны. Не обижайте этих милых существ, – заключил невысокого роста старичок в шляпке. – Ммм… Капусте всегда необходимо что-то жевать, чтобы она не расстраивалась, иначе в ход пойдут ваши пальцы… Ммм… поэтому подкармливайте её чучелом при необходимости… – ещё немного помявшись, профессор продолжил. – У нас не так много Китайских капуст, так что вам нужно разделиться по парам, по одному человеку из разного факультета, – после этих слов оба факультета единогласно недовольно замычали.
«Пуффендуй и Слизерин – да уж, приятное сотрудничество» – прошептал один из пуффендуйцев своему сокурснику.
Профессор Герберт Бири, проигнорировав вопли, продолжил своим ворчливым голосом:
– Это разделение пойдёт на пользу каждому из вас. Так что рекомендую отбросить вашу неприязнь друг к другу и подружиться. Хотя бы на один урок. Что ж… Заданием будет понаблюдать за растением, сделать заметки в своих пергаментах, подкормить капусту и, в конце концов, сохранить свои конечности. Один будет наблюдать, второй – записывать. Всё. За работу!
Зелёные и жёлтые галстуки перемешались, создавая пары. Растения были явно в плохом настроении, посему в достаточно душной теплице образовался гам из споров учеников, пытающихся разобраться, как успокоить этих зубастиков, словно пропустив слова профессора о чучелах, лежащих на столах.
– Привет, – неловко махнул рукой пуффендуец, подошедший к слизеринке.
– Привет.
– Не против, если буду с тобой в паре?
– Не против.
– Меня Крис зовут. Крис Дэвенпорт… А тебя? – немного стесняясь, парень опустил свою сумку недалеко от горшка с капустой.
– Фрэнсис Бейли. Что ты будешь делать?
– Думаю, будет лучше, если я буду непосредственно контактировать с растением, а ты записывать.
Девушка подняла бровь, будто желая возмутиться такому самомнению, но, вспомнив, что это ученик барсучьего факультета, сомневаться в его способностях в общении с растениями не стоило.
– Да, наверное, действительно так будет лучше, – достав пергамент, девушка стала записывать всё, что озвучивал парень.
– Внешняя характеристика: крупный распустившийся куст, высота… – Крис достал из мантии волшебную палочку и, проведя ею, произнёс: – «Менсум Аккурацио».
Рядом с растением появилась полупрозрачная табличка с точными данными о растении.
– Ух ты… – удивлённо прошептала Бейли. Парень довольно улыбнулся, окинув беглым взглядом девушку.
– Рост – сорок пять сантиметров. Листья яркого сочно-зелёного оттенка с заметными мерцающими прожилками.
Перо девушки скрипело с такой силой, чтобы поспевать за диктовкой, что бедная капуста, скривившись, начала нещадно стучать острыми зубами.
– Острые зубы, – немного усмехнувшись, пуффендуец отодвинулся, взял маленькое чучело и сунул в рот растению.
– Какая она… голодная, – поморщилась девушка.
– Жаль, не получится рассмотреть лучше её зубы в спокойном состоянии.
– Да уж, очень жаль…
Крис продолжал надиктовывать замеченные интересные детали растения, когда у рядом стоявшей пары случился какой-то коллапс. Девушка из Слизерина, стоявшая за спиной Дэвенпорта, истошно завизжала. Вся теплица тут же начала оглядываться в поисках источника.
– Чёрт! Дурацкое жвачное растение! – ученица с пышной белой копной волос стояла с окровавленным пальцем. Крис повернулся и провёл палочкой.
– «Эпискей», – в ту же секунду рана затянулась, а кровь исчезла.
– Спасибо, – Ронда мило улыбнулась.
– Профессор предупреждал об осторожности. Она у вас заметно проголодалась, дайте ей что-нибудь пожевать, – вежливо указал Крис.
– Да, да, конечно… – Ронда замешкалась. Сосед по столу быстро нашёл что-то съедобное для растения.
– Ронда Доусон, – девушка протянула руку Крису, он ответил взаимностью.
– Крис Дэвенпорт… Я продолжу работать, – завершив, он вернулся к Бейли, которая всё это время гладила растение. Глаза пуффендуйца округлились, а руки живо схватили кисти девушки.
– Что ты делаешь, Фрэнсис? Их не стоит трогать, ещё и голыми руками!
– Кажется, она очень занята пугалом, а мне очень хотелось потрогать её листья, – глаза девушки опустились на руки парня, которые до сих пор держали её собственные.
– Прости… – неловко обронил парень, заметив взгляд Бейли и отпустив её.
За столом Реддла, к счастью, всё было спокойно. Доставшийся напарник был застенчив и аккуратен, так что для этого стола никаких неприятностей не предвиделось.
В планах на вечер у Реддла был поиск той самой Тайной комнаты, сведения о которой он пытался сыскать все пять курсов.
У Тома достаточно рано открылись способности к парселтангу – змеиному языку. Он понимал, что он не простой волшебник, ведь разговаривать со змеями мог только сам Салазар Слизерин – один из основателей Хогвартса, величайший чистокровный волшебник. Это натолкнуло Тома на мысль о незримой родственной нити между ними и придало уверенности в том, что он является наследником Слизерина.
В середине первого курса Том рассказал об этом своим сокурсникам, дабы заработать авторитет в их глазах. Факультет Слизерина славился своими богатыми чистокровными волшебниками, поэтому Реддлу нечем было их впечатлить, кроме как рассказать о том, что он змееуст и является потомком самого тёмного волшебника всех времён, в честь которого и назван факультет. Эта информация быстро разлетелась и по остальным факультетам. Тома начали побаиваться, ведь если он наследник Слизерина, это могло значить, что он может продолжить и его дело…
По школе ходила легенда, что в замке много веков назад Салазар Слизерин сотворил Тайную комнату, в которой спрятал Ужас Слизерина. Никто не знал, существует ли эта комната на самом деле и что за ужас она в себе хранит, но одно было ясно: если наследник откроет Тайную комнату, то неизвестное существо, оставленное Слизерином, продолжит убивать всех волшебников, рождённых в семьях магглов. В глазах слизеринцев такие волшебники считались «грязнокровками», недостойными магического мира.
«Если я и впрямь наследник Слизерина, значит, Тайная комната откроется мне. Но как её найти?» – этот вопрос не отпускал Тома. Помимо забот об учёбе, мыслей о крестражах и поиске Тайной комнаты, отныне добавлялось любопытство о девушке-маледиктусе.
Придя в зелёный зал подземелья, Том уселся перед камином, чтобы спокойно составить список всех дел на будущую неделю, а также составить список всех кабинетов, залов, туалетов, в которых мог бы найти что-то похожее на вход в Тайную комнату. В тусклую комнату начали возвращаться ученики Слизерина, стараясь успеть покинуть коридоры замка до начала комендантского часа. Так в гостиную завалилась целая орава учеников, занося звонкий смех и непонятные диалоги.
– Ты для меня маловат, так что не дождёшься! – доносился до журнального стола женский игривый голос.
– Ой, Блэк, возраст – не главное, главное – размер! – гоготом раздался смех. – Ты же знаешь, что со вторым у меня точно нет проблем! – парень продолжал откровенный флирт, которого, кажется, даже не стеснялся.
– Эйвери, побойся Мерлина! – прервал их сладкое щебетание Том. Нотт и Мальсибер, зашедшие за влюблённой парочкой, не желая слушать более пошлых шуточек Эйвери, воспользовались моментом и скорым шагом ушли в комнату.
– Прости, Святой Мерлин, я и подумать не мог, что мои размеры тебя ранят, – Эйвери театрально поклонился воображаемому Мерлину и усмешливо продолжил: – Том, ты решил перенести библиотеку в нашу гостиную?
– На столе всего пару книг да пергамент с пером, а для тебя это уже целая библиотека. Давно не захаживал туда, забыл, как она выглядит, – не отвлекаясь, Реддл продолжал записывать все помещения, которые вспоминал.
– Что ж, Блэки, пойдём в другое, более укромное место, а то глядишь, наш староста и впрямь вызовет Мерлина, – взяв за руку Вальбургу Блэк, светловолосый юноша удалился из гостиной Слизерина.
Сверив список, Том начал вычёркивать те комнаты, в которых точно не могло быть никаких потайных. Что ж, список уменьшился не сильно, обход предстоял непростой. Взяв пергамент, он направился к выходу, но не успев покинуть общую комнату, к нему подошла ученица с его курса. Девушка немного потупив взгляд, всё-таки решила задать вопрос:
– Том, я знаю, что у тебя есть другие заботы, но удели мне минутку, пожалуйста.
Том лишь махнул головой. Ронда продолжила:
– Как ты знаешь, скоро намечается один важный день и мы, девочки, обсудив эту тему, хотели бы, чтобы в нашей гостиной стоял ящик на протяжении всего дня.
Том плотно закрыл глаза и тяжело вздохнул, поскольку не мог слушать этот несвязный бред о каком-то событии, которое она даже не озвучила, будто он должен был телепатически понять, о чём она говорит.
– Стоп, Ронда. Какой важный день? О чём ты?
– День святого Валентина, конечно. Том, мы хотим, чтобы в нашей гостиной стоял ящик, как у других факультетов, и ребята кидали туда свои валентинки! – абсолютно невинным взглядом она отбивала своими ресничками пляску.
– Какой в этом смысл? Если тебе нравится кто-то, ты можешь подойти и сказать ему об этом, – искренне непонимающе заявил Том. Да, он никогда не понимал подобных таинственных посылок. Возможно, потому что он был слишком прямолинеен. Или просто… чёрств. В его сердце никогда не появлялось ноющего чувства о ком-то. Ему казалось, что это отвлекает от действительно важных вещей, таких как влияние, сила, бессмертие…
– Да ты… пфф… – девушка, не находя слов, возмущённо пыхтела. – Тебе нет смысла, а другим есть! Чего тебе стоит поставить этот чёртов ящик? Вернее, даже просто разрешить его здесь установить.
– Я разрешаю. Это всё? – приподняв бровь, он готов был улететь из этого места.
– Да, Том, это всё, – и это была ложь. Ронде отчаянно хотелось внимания Реддла. Ещё с первого курса ей всегда нравился только он. Доусон нравилось в Реддле абсолютно всё: вороньего оттенка волосы, так красиво уложенные, будто целая группа фей работает над ними каждое утро перед его выходом в свет; тяжёлые тёмные брови, которые чаще всего находят своё положение естественным лишь когда хмурятся; острые выступающие скулы и губы… Она неоднократно представляла, как коснётся их своими. Но это было так далеко от реальности, ведь все их взаимодействия заканчивались тем, что староста просто убегал. Он всегда был в своих мыслях и делах. Просто одна сплошная ледяная стена, которую невозможно было пробить ничем. Ронда не понимала, чем может заинтересовать его, так как не входила даже в ту компанию, в которой он иногда появлялся. Да и та компания представляла собой копию Клуба Слизней. Это были в основном парни, с девушками Реддл вёл исключительно «деловые» отношения только когда ему было что-то от них нужно. Доусон надеялась, что настанет день, когда и она сможет быть ему полезной, в таком случае она точно не упустит шанса приблизиться к нему.
Реддл вылетел из гостиной. Строго по списку он обходил все кабинеты, которые были открыты и в которых точно никого не мог встретить. Одно наименование за другим исчезало с пергамента, но работы, казалось, было слишком много. Остановившись на лестнице, он присел, обдумывая, где же может находиться Тайная комната. И если в ней заточён Ужас Слизерина, каких размеров он может достигать? Может ли эта комната быть маленькой или это лишь название большого зала? Пробившая до пота на лбу мысль дала понять, что, возможно, это огромное помещение. Салазар! Тогда поиски в классах были напрасны. Если это действительно какой-нибудь зал, то он может быть только под землёй. Подорвавшись со скоростью пули, Том бежал по лестницам, игнорируя звуки, создаваемые его обувью. Казалось, комендантский час закончится для всей школы прямо сейчас, ведь Реддл абсолютно не контролировал шум, который бежал эхом от его каблуков. Проклятые каблуки! Уж лучше бы бежал босиком.
Добравшись до самого нижнего этажа, Том шёл по подземелью, будто что-то ища. Правда, он не понимал, есть ли в этом смысл. Из стены вдруг вылетело привидение. Реддл, не ожидавший такого внезапного появления, испугался, но, как и всегда, не показал этого.
– Пивз! Что вы делаете в подземелье? – ему так не хотелось возиться с полтергейстом, но нужно было прогнать его, иначе привязчивая натура Пивза не дала бы спокойно продолжить поиски.
– Ищу того, кто решил, что это смешно использовать мои же методы… кхм… розыгрышей, – маленький человечек слегка задумался, почёсывая голову через шляпу. Бубенчики, свисающие с неё, начали звенеть, чем неимоверно раздражали старосту.
– Кто-то всюду оставляет дохлых пауков, которых я обычно подкидывал первокурсникам. Сначала, конечно, этот кто-то нещадно издевается над ними, я уж и не знаю как, но они все мертвы. Все, представляете? – продолжал он почёсывая свою шляпу.
– Думаю, вам стоит поискать их в другом месте. Здесь никого, кроме меня, нет.
– Так может, это вы и издеваетесь над моими бедными пауками, мм? – закричал призрак.
– Пивз, у меня нет никакого желания с вами препираться. Если вам нужна компания, могу позвать Кровавого Барона, – в этот момент Пивз выпучил испуганные глаза.
– Нет-нет, мистер Реддл, я уже улетаю. Тут их и не могло быть, что же я… – привидение тут же улетело в стену, будто позабыв, кого искал. Одного лишь имени Кровавого Барона хватало, чтобы спугнуть Пивза. Неизвестно, отчего он так боялся того, но как хорошо, что это работало.
Реддл остался один посередине коридора подземелья. На секунду ему показалось, что он услышал шипение. Парень обернулся, но никого не было. Казалось, большей бессмыслицы нет, чем разгуливать в ночное время по замку. «Ладно, если завхоз увидит меня здесь, скажу, что патрулирую коридоры» – эта мысль успокоила его. Шипение, которое в первый раз прозвучало, думалось, просто фантомное, но сейчас… Оно вновь появилось, и оно было более чётким. Более того, в этом шипении едва проскальзывали какие-то внятные слова: «ккк… мнее». Остановившись и повертев головой, Том пытался прислушаться, откуда идёт шипение, но наступила тишина. Лишь факелы, висевшие на стенах, отдавали лёгкими потрескиваниями огоньков. Староста двинулся вперёд в том же направлении, в котором шёл изначально. Пройдя буквально десять метров, шипение возобновилось с невиданной силой: «иддди ккко мммнеее… насссследник Ссслизерина». Разобрать, мужской это был или женский голос – было просто невозможно. Том сорвался на бег и оказался стоящим недалеко от чулана. Заглянув, он не увидел никого. Пройдя внутрь, он начал осматривать небольшое помещение, которое было пустым и глухим. Лишь нескончаемая свеча давала лёгкое освещение. Оглядывая комнату, ему казалось, что он может найти зацепку. Но… ничего. Эта комната была неживой, и никакого завлекающего шипения в ней не было. Повернувшись к центру чулана, староста обратил внимание на стол. На нём лежали горстки чего-то, чего невозможно было рассмотреть. Кинув «Люмос», Том осветил стол. На нём отчётливо проступили несколько мёртвых пауков. Реддл даже не поморщился – эта картина не вызывала у него ни отвращения, ни страха. Скорее, у него появились вопросы: «Зачем было убивать пауков? Может, их убивали с какой-то целью, а не ради отомщения Пивзу?». С этими мыслями Реддл нагнулся ближе к распластанным тельцам чёрных пушистых подопытных. На них и под ними не было крови. Никаких рубцов и других признаков насилия – они просто мёртвенно лежали на столе. «Похоже, на них кто-то испытывал непростительные заклинания, после которых не остаётся следов», – заключил Реддл.
Осмотрев остальные уголки комнатки, Реддл больше не нашёл ничего интересного. Повернувшись к выходу, он неожиданно встретился взглядом с тем самым силуэтом, который более месяца назад был в библиотеке.
– Что делаете здесь, староста? – подозрительно осмотрела парня девушка.
– Это мне следовало бы задать этот вопрос. Что ТЫ здесь делаешь? Комендантский час начался четверть часа назад. Почему я вижу тебя разгуливающей по подземелью? – каждое слово чётко отлетало от зубов, а ноги приходили в действие, медленно левитируя в сторону девушки.
– Как раз шла в комнату из кабинета Слизнорта. Я задержалась, обсуждая некоторые детали домашнего задания. Смотрю, а тут дверь открыта. Поэтому не следует меня вновь отчитывать! – горделиво запрокинув голову, девушка всё-таки попыталась защититься от старосты, убирая руки в крестообразное положение вокруг живота.
Парень остановился на расстоянии вытянутой руки, рассматривая каждое действие девушки, даже моргание. Ему казалось, что хлопанье ресниц участилось, а это могло сказать о волнении. Возможно, она вновь решила умолчать о каких-то деталях своей прогулки. Этого он не мог допустить. Подняв глаза с её рук, которые он расценил как защитную позу, он тихим, но уверенным тоном произнёс:
– Ты же помнишь, какие неприятные ощущения могут последовать после ряда ложных ответов? – наклонив голову, парень смотрел прямо в глаза, практически не моргая, чтобы не пропустить ни единой эмоции, которая могла бы выдать очередную фальшь.
– Я. Не. Вру! – с неприязнью в голосе произнесла девушка, чуть ли не плевком выбросив эти слова ему в лицо. Скрыть негодование от вседозволенности старосты было просто невозможно. Кажется, его даже радовало, что она не умеет контролировать свои эмоции.
– Я могу это проверить.
Голос Реддла казался каким-то тянущим и волнистым, будто попытка контроля превратилась для него в игру. Девушка, не задумываясь, достала палочку, которая торчала из резинки её юбки.
– Как это… неуважительно, – удивлённо оценил место хранения палочки Том.
– Неуважительно к палочке? – усмешливо переспросила девушка и попыталась создать между ними большее расстояние, тыкая палочкой в грудную клетку старосты, отталкивая от себя.
– Что на сей раз? «Абракадабра»? «Крекс, фекс, пекс»? Или без всяких заклинаний – «приказываю молчать»? – деланно произнёс Том и усмехнулся. Впервые на его лице она увидела такие яркие эмоции, смешавшиеся в удивлении, высокомерии и некоторой детской весёлости. Это естественным образом выбило её из колеи. Рука с палочкой непроизвольно опустилась, ведь наблюдать за старостой было куда интереснее.
За долю секунды он вырвал из её руки палочку и занёс её за свою спину. Девушка опешила от такой наглости.
– Том Реддл, я заклинаю, верни мою палочку! – последние слова явно выговаривались с необузданной злостью.
– На меня твои заклинания не действуют, я подчиняюсь только настоящей магии.
Похоже, его было не остановить. Локомотив хорошего настроения гудел, испаряя всё терпение, которое оставалось у девушки. Вообще-то, не сильно терпеливой она и была.
Ничего более не придумав, кроме как попытаться силой вырвать свою палочку, девушка стала кружиться как маленький ребёнок вокруг Тома. Его это шоу забавляло как никогда. Том, подняв руку, просто наслаждался непринуждённой игрой в «забери у меня свою бесполезную игрушку». Не заметив шума, который они наделали кружась, они ясно услышали шаги. В одно мгновение Том махнул этой же палочкой и произнёс: «Коллопортус», но ничего не произошло. Девушка живо вырвала свою палочку из его рук и повторила то же заклинание: «Коллопортус». Дверь осторожно закрылась. Бейли принялась осматривать палочку, после чего ядовито прошипела:
– Ты осквернил её!
– Глупость. Она первый раз в жизни была использована по назначению, а не для пустого размахивания несуществующими заклинаниями, – тихим голосом ответил Том. – Но почему она ослушалась меня? – удивился Реддл, будто каждая палочка в этом мире должна беспрекословно слушаться его.
– Она очень предана своему хозяину! – девушка деланно скривила лицо.
– Твои эмоции фальшивы! Впрочем, как и вся ты…
Они оба облокотились спинами на стол, который стоял посередине чулана, в ожидании, когда шаги за дверью окончательно утихнут.
– Важнее, что ты не скрываешь своего нутра! – подёргивая бровями, отвесила девушка, словно нарочно провоцируя старосту на злость. И, кажется, это начало действовать.
– Ты не знаешь моего нутра, Бейли. И, поверь мне, если бы тебе удалось приоткрыть завесу моего мира, который скрыт от любопытных глупых глаз глубоко внутри меня… твоё дыхание остановилось бы от ужаса! – прошипел Реддл, поворачиваясь к девушке. – Ты до конца своих жалких дней, спя в обнимку с проклятьем, вспоминала бы моё имя с содроганием… с сожалением… оглядываясь на те мгновения, когда позволяла себе столь легкомысленно хамить мне… И, Бейли, почему тебе стоит начать сожалеть прямо сейчас, так это потому, что я-то о тебе уже кое-что знаю!
Эти слова прозвучали как приговор. Девушка сглотнула, представляя что он мог о ней узнать.
– И что же ты знаешь, Реддл?
– Знаю, что ты нарушаешь одно правило за другим. Знаю, что ты врёшь не только мне – старосте факультета, но и преподавателям, лишь бы заполучить подпись и пробраться в запретную секцию библиотеки. И я мог бы прямо сейчас пойти к директору школы, попросить его о твоём отчислении – и он сделал бы это! А твоё будущее закончилось бы, даже не успев начаться. С позором изгнанная из лучшей школы волшебства и чародейства, ты не смогла бы найти себе работу ни в жалкой захудалой деревушке – Хогсмиде, ни уж тем более в Министерстве магии. Так что я делаю тебе одолжение, ничего не предпринимая в эту секунду. Тебе нужно быть благодарной мне за моё великодушие и снисходительность.
Бейли выдохнула. Совершенно не этого она боялась услышать. Староста заметил, что тревожное ожидание на лице девушки сменилось на облегчение. Реддлу стало понятно, что он не попал в цель. Запугивание отчислением и последующими последствиями на её жизни – не сработали. Это несколько начало нервировать его, ведь прежде, если девушка вела себя эмоционально, скрещивала руки, бурила взглядом, это говорило о том, что Реддл всегда задевал её за живое, что невероятно радовало его жестокую садистскую натуру. Но сейчас… он увидел спокойствие в её мимике, и это принесло лишь раздражение.
– А ещё… – Реддл тяжело выдохнул, сбавляя внутреннюю нарастающую злость. Он слегка наклонил голову и вкрадчиво, но с толикой нравоучения, заговорил: – Тогда, в запретной секции библиотеки, твой неподдельный интерес к книге в моей сумке читался в одном лишь взгляде. Стремление познать тёмную магию имеет смысл лишь для тех, кто, по меньшей мере, прошёл второй курс школы. Так что… Начни с простого – выучи «Вилассио».
Девушка, не дожидаясь новой порции заносчивости, отпрянула назад на достаточное расстояние и, взмахнув палочкой, произнесла: «Вилассио». Неожиданная скованность в горле заставила парня схватиться за него.
– Том Реддл, твоё пожелание исполнено, а теперь исполни и моё.
Довольно улыбнувшись, Бейли продолжила:
– Ответь: зачем ты ходил в запретную секцию? Какую информацию ты ищешь?
– Крес… крестражи, – даже не сопротивляясь правде, горло всё равно сдавливало мерзкой болью.
– Что это?
– Это то, что позволит стать мне бессмертным…
– И как это работает?
Реддл задумался. В горле всё ещё отдавало скребущейся болью, а продолжительное молчание лишь усиливало её. Но не это волновало его в тот момент. Рассказав девчонке о крестражах, он мог подвергнуть себя опасности. Да и быть не единственным, кто когда-либо соприкоснулся бы с бессмертием – не хотелось. Это было его мечтой и только его возможностью, которой он ни с кем делиться не хотел. Однако было что-то, что подвергало его мысли сомнениям. Возможно, причиной этих сомнений стал секрет самой Бейли, которым она поделилась, хоть и под этим же заклинанием «Вилассио», но всё же. Реддл подумал, что это было бы… честно. Честно? Это было странно, даже для него самого. Почему-то ему хотелось ей ответить правдой и без сдавливающей тугим узлом болью в горле.
– Крестраж, – Реддл встретился взглядом с Бейли, – это колдовское творение, создаваемое при помощи ритуала. Душа человека разделяется, отправляя частичку себя в выбранный объект… И, как я понял, нет никаких ограничений в выборе предмета, в который вселяется душа.
Девушка нахмурилась. Ей казалось подозрительным, что впредь она никогда не слышала о таком способе продлить свою жизнь до самой бесконечности. Значило ли это, что метод являлся неизвестным для волшебников не просто так? Но книга, в которой Реддл сыскал информацию по крестражам, была найдена им именно в школьной библиотеке. Безусловно, запретная секция была охраняема, однако не настолько, чтобы в ней преспокойно хранились столь тёмные знания. Возможно, она накрутила себя мыслями о страшных последствиях подобных ритуалов, но ей тотчас захотелось убедиться, что это не так опасно, как рисовало её бурное воображение.
– В чём подвох? – девушка уронила взгляд куда-то вниз, будто там были ответы на все её вопросы. Однако ответа не последовало. Воцарившаяся тишина обволокла напряжением то малое пространство, что было между учениками. Бейли сглотнула. Тревога словно натянулась на тетиву. Девушка заставила глаза вновь подняться и стрела, пронизанная ядом самых худших догадок, током пронеслась по её телу. Тотчас она встретилась с жуткой улыбкой и абсолютно стеклянными, широко раскрытыми глазами. Две чёрные точки смотрели на неё с какой-то дикой и необъяснимой жаждой… Жаждой погрузить её в самые кошмарные представления о тёмной магии и её ритуалах.
– Подвох? – тихо и елейно переспросил Реддл. – А ты как думаешь? – Том сделал контрольный шаг к девушке, сократив дистанцию до касания носков их туфель, чем вновь ввёл дозу волнения в её голову. Он уже поймал эту взаимосвязь: как только он начинал приближаться, она теряла всю свою напускную уверенность и это невероятно забавляло его.
Смотря ей в глаза ещё несколько мгновений, он понял – девчонка не заговорит. Никаких предположений от неё не последует.
– Это ритуал, Бейли. Как я уже и сказал, часть души отрывается, отправляясь в другой объект. И, разумеется, как и в любом тёмном ритуале, необходимо принести в жертву другую душу. То есть… – остановился Реддл, раззадоривая любопытство и беспокойство девушки ещё сильнее. – Убийство – единственный путь к созданию крестража.
Девушка сглотнула, и это не осталось незамеченным. Реддлу нравилось наблюдать за растерянностью и волнением, это вызывало истинно приятные чувства в нём. И он ни на секунду не пожалел, что поддержал её интерес в этом вопросе. Сейчас она так щедро отблагодарила его своим страхом, который подпитывал его уверенность в себе.
– Т-ты… планируешь кого-то… кого-то убить? – еле бормоча себе под нос, она не могла собраться. Он говорил об этом ритуале так, словно это что-то обыденное для него. Словно убийство другого человека нисколько не пугало его, а наоборот – было наградой в довесок к бесконечной жизни.
– Светлая душа… Конечно, нет, – слова снова плавали в его голосе, звуча абсолютно притворно.
– Заклинание спало, и ты начал врать!
– Попробуешь наложить ещё? – Том слегка наклонил голову в ожидании.
– Иди к чёрту, Том Реддл!
Бейли бегом выбежала из чулана, позабыв, что ещё некоторое время назад они прятались в нём от чьих-то шагов. Но удача была на стороне Слизерина, потому как в коридоре уже никого не было.
Вернувшись в свою комнату, Том ещё долго не мог уснуть. Последние дни выдались очень насыщенными. Ему впервые в жизни хотелось с кем-то поделиться своими размышлениями, но мог ли он рассказать о Тайной комнате Эйвери, Нотту или Лестрейнджу? Том лежал на кровати с открытыми глазами. Но заставить их закрыться не удавалось. В голове накопилось слишком много мыслей, которые Том просто не успевал детально обдумать. Внезапно ему вспомнился поход в маггловский магазин на Воксхолл-Роуд, где он купил себе дневник. «Возможно, это поможет очистить разум – просто отправив все свои мысли в него?». Выскочив из комнаты, Том направился в гостиную. В это время в ней уже никого не было. Том сел недалеко от горящего камина и принялся передавать свои мысли бумаге.
«Доброго вечера, безмолвный свиток. Кажется, ты – единственный, кто способен выдержать бремя моих мыслей. Да начнётся история, которая потрясёт этот мир, и ты станешь её свидетелем!
В последнее время я погружён в поиски Тайной комнаты. Мною исследован каждый уголок школы. Я чувствую, что близок к разгадке, но пока мне не удалось найти ничего. В Тайной комнате я намерен встретиться лицом к лицу с Ужасом Слизерина. Вообразить сложно, насколько это может оказаться опасным приключением, но я готов ко всему. Я готов помочь своему предку в продолжении его дела. Однако моё пребывание в школе не ограничивается лишь поисками Тайной комнаты. На днях я наткнулся на удивительную книгу, в которой наконец-то обнаружил информацию о крестражах! Я искал её не из нежных побуждений. Человеческая жизнь противно коротка, а за чертой смерти одинокая неизвестность. Пусть это будут не пустые слова, не проза, но манифест силы против самой Смерти! Я стану неуязвимым и достигну величия! Ни одна живая душа не сможет помешать мне в этом деле!
Т. М. Р.».
***
Январь, как и декабрь, пролетели стремительно. День Рождения Тома, которому исполнилось шестнадцать лет тридцать первого декабря, остался незамеченным. Впрочем, как и всегда. Реддла это никогда особо не волновало. Любые праздники он оценивал как возможность с кем-то встретиться, чтобы извлечь из этого какую-либо выгоду, не более. В остальном, он считал это обременением.
– Вау, Ронда, твоей креативности нет предела! – наигранно удивилась одна из слизеринок, завидев большущий красный ящик в гостиной Слизерина.
– Я применила заклинание «Глиттердаст»!
– Я и не знала, что существует заклинание на блёстки, – усмешливо ответила девушка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/a-p-shvets/zelenoe-znamya-72071368/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
A. P. Shvets
Тип: электронная книга
Жанр: Фанфик
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 06.06.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Приготовьтесь окунуться в увлекательный и загадочный мир, где раскрываются самые глубокие страхи и сокровенные желания одного из самых известных темных волшебников. Эта история приглашает вас проследить за жизненным путем Тома Марволо Реддла – молодой гения, который стремится к власти и бессмертию. На его пути встает множество персонажей, каждый из которых оставляет свой неизгладимый след в его судьбе и становится катализатором для его трансформации.