Байки Прокопия Козули
Байки Прокопия Козули
Лариса Галушина
В книгу вошли 12 удивительных сказок. Автор Лариса Галушина рассказывает истории со слов Прокопия Козули ярким, сочным языком.
Вы пробовали мясной редис? Гуляли на свадьбе дочери царя морского Беломорского? Или, может быть, собирали урожай рыбы с деревьев в лесу?
А вот с Прокопием Козулей случались всякие чудеса! Ведь "Байки" – это сплав колоритного образа сказочника Козули и невероятной фантазии автора.
Лариса Галушина
Байки Прокопия Козули
Летняя
бывальщина
То лето сумрачно было. Всякая пора была, а такой ещё не было.
Дождь лил и лил. Денно и нощно. С утречка, бывало, подустанет, затихнет. Ребята малы на улицы выскочат, в салки—догонялки играть, а жонки – в лес по ягоды.
Глядь – снова дождь. Льёт и льёт. Поливает и поливает.
Так дождь дней сто и ещё полдня барабанил, без устали. Солнце летом круглосуточно, а его не видать. Небо такое, будто крышкой кастрюлю прихлопнуто.
Возроптали деревенские мужички. Неудобство, говорят. Идёшь, значит, на коленях с важного дела – там именины или праздник какой – воды из лужи нахлебаешься и порты замочишь. Бабы ропщут: на огородах вместо капусты и репы лягушки квакают да серы утицы малых утят выгуливают.
Гляжу на такое мокрое безобразие и думу глубокую думаю.
Думал, думал. Надумал.
Схватил грабли, примотал к ручке палку подлиннее. Залез на баню – туча-то хоть и набычилась низёхонько, но рукой не достать – с крыши зацепил край тучи граблями.
Тяну. Да не тут—то было! Тучи да облака небесны только с виду, как перина лёгки. А настоящая туча перетянет на весах три—четыре локомотива.
Туча на мои старания фыркает. За небо ухватилась, упирается. Ливнем поливает, громом пугает.
Соседи увидали, из домов высыпали, похватали кто грабли, кто вилы – всякую утварь, что под руку легла. Ухватились артелью да тучу с места и сдвинули. До реки дотянули, тучу в воду скинули.
Я грабли на реку приладил – ручкой на волны, как в землю воткнул. Всякий знает – дерево в воде не тонет, а грабли с одной стороны деревянные же!
Наша Северная Двина хоть и не неспешна, зато сильна.
Вот река и потащила за собой тучу. Туча огрызается, громом стращает, а реке – что? Течёт себе неторопливо – река от воды лишь сильнее становится.
Так и утянула тучу. Утянула, в море скинула.
Сразу же небо очистилось. Солнышко пробудилось. Спервоначалу
потянулось спросонья – сладкое, видать, в облаках спаньё – как на перине. Солнышко давай ласкаться светом, за все дождевые дни ответ держать. Греет, старается, план выполнят. В каждое окошко заглядывает, каждую мышиную нору высвечивает. Все слезинки высушит, во всякую лужу полюбуется.
А луж-то тьма-тьмуща! Пар от луж мокрёхонек, как в бане – комар на лету варился.
Укутал деревню туман.
Туманище – дальше носа не видать. Вытянутая рука пропадает в сером молоке. Уличные фонари не справляются.
Да мы такой народ – нигде не пропадём!
Девушки-выдумщицы колокольчики на подолы сарафанов вышили, а малые ребята – смартфоны завели на долгий звон. Мужички – манки, что на уток, приладили, а мастера – автомобильные гудки. Чтобы, значит, знать, кто по деревне идёт-бредёт.
В тумане-то не видно, да слышно.
Так и рассекали по туманам: кто пищит, у кого верещит, у кого басом колотит. Не деревня – рок-концерт и симфонический оркестр!
Кум Никодим – мы его Дикушей звали, – своего попугая к делу приладил. Куму птицу зять привёз с заморских далей. Тот попугай по-всякому иностранному умел и по-русскому выучил.
Вот кум шлёпает в тумане по кумовским делам.
– Месье, же не манж па сис жур! – орёт попугай с кумова плеча. – Руссо туристо!
– Кто ж там идёт? – дивятся люди.
– Бармамбия, кергуду! – им из тумана отвечает. – Попка дурак!
Ну, люди Никодима признают, в радости чай пить зовут.
У меня попугаев отродясь не водилось. Зато смекалки – на восьмерых с избытком! Я набрал полную грудь воздуха – да как дуну! Одним духом разогнавши туман. Враз миру полегчало!
А после тумана грибы попёрли! Шаг шагнёшь – на гриб наткнёшься. Чтобы корзину поставить, пяток грибов сорвёшь. И все как на подбор – бодры солдатики – беленькие да крепенькие.
Жонки мигом наладили грибное варево-парево – кастрюли, сковородки, ушаты, чугуны – прям у калиток выставили.
Грибы хорошее обращение понимают. Коль к ним со всем уважением, да с поклоном, так и они сами чистились да в посуду складывались, на горячем румянились.
Наши-то деревенские в то лето про треску забыли – всё грибы трескали. Со сметаной, с блинами да с кашей…
Хороши грибы жарены, печёны, верченые, масленые, моченые, солёные, маринованные; с брусничным листом, с лавровым, со смородиновым… С картошкой, с ботвиньей, с репой, капустой, чесноком, луком, укропом, морковью. С хлебом и без хлеба. Всяким овощем и травам фаршированы, мясные, постные, запечённые, на печном жаре сушеные, на солнышке ядрёные.
Из города понаехало грибников – куда там московским пробкам! Нахлынули, что прилив на Белом море! С корзинами, вёдрами, карманами, ушатами, рюкзаками, мешками, сумами, коробами, портфелями… А которые в мудрых годах, то чемоданы на колёсиках приволокли! Ну и давай хватать!
А грибам переводу нет. Один сорвал – три на том же месте выскочило.
Набрал народ всякую тару полнёхонькую, с горой. И немаленькую тележку в придачу!
Да нам не жалко! Если народу на пользу, то бери себе, пользуй! Главное, чтоб без вреда для леса и живота. Каждый грибник знает: грибы – товар скороспелый. Годами не хранится. Но грибам того дождливого лета переводу нет. Свежих, знамо дело, не сохранилось, а вот сухих – ещё три картофельных мешка на повети.
Вот пирога с боровиками отведаешь и поверишь.
Вкусно? То-то же!
Белое морюшко
Белое наше морюшко почему так называется? «Белым»?
Любой скажет: вода в море тёмная. Не молоко, чай, а водица.
Да только летом море накидывает светлые ночи, словно платок. На том платке – белокурые барашки волн, поверх барашков – белёсая паутинка тумана.
Белогрудые чайки рисуют крыльями в том тумане хитрые узоры. Наши рукодельницы те узоры примечают да в кружева вплетают. Весь мир нашим беломорским кружевам удивляется.
Зимой море в снежную шубу наряжается. Девять месяцев в году светлым-светла, словно невестушка. Сверху – корона из северных сполохов, по подолу – часты звёздочки.
На льду живут бельки – щенки тюленей. Плавать ещё не умеют, шкурка беленькая, глазки чёрненькие. Умиление, да и только. Таятся от белых медведей в снегу – белёсое на белом.
Ьелые медведи неподалёку рыщут. Белорыбицу промышляют. Усядутся у полыньи, лапой нос прикрот и давай сказки сказывать!
– Рык, р-р-р, рык.
Не складно, да ладно.
Ну, а рыбы любопытны – пуще кошек. Набегут к полынье табуном. Рты раззявят, глаза выпучат, жабры развесят – удивляются медвежьей бывальщине.
Чуть какая зазевается – медведь её когтём цап, об лёд – шмяк.
Целую гору наловят. Рыбы невелики – с хвоста до головы с тебя размером или чуть боле.
Рыба на морозе застывает, сытые медведи с рыбных горок катаются. Сверху – ух! – и в полынью! Из воды выскочат, снова на верхушку рыбьей горы. Шутейно дерутся, порыкивают… Резвятся меховые детишки.
Чайки с высоты галдят. По их, птичьему разумению, рыба не для потехи.
Мужички-рыболовы в медвежьей суете с иной стороны горы подползают, порцию рыбы долбят, в сани загружают – и домой везут.
Мимо полярная сова летела. Рыбаков увидала, перо потеряла. Перо бело упало, целиком море накрыло.
С тех пор морюшко и называют Белым.
Бойкая Бойка
С Бойкой, моей соседкой через восемь домов и тринадцать поворотов, конфуз случился.
В одночасье девушка превратилась в бабочку.
Как это произошло – не знаю, не спрашивайте. Только утром проснулась Бойка, потянулась, а у неё на спине четыре крыла – два крупных и два подкрылка. И раскраска алыми с жёлтыми пятнами, а по бокам, будто стразами или бисером вышито.
Спереди смотришь – девушка как девушка, нос, глаза, губки; а коли сзади взглянешь – торчат крыла, на ветерке трепещутся. Верхние крыла до затылка достают, нижние – до пят.
Не знаю, как другим, а мне бы только любоваться!
Бабочек в нашем северном краю не густо. Их работу по опылению цветов у нас комары выполняют.
Бойка не зря имя бойкое носит! На крышу сарая влезла – взлететь пробовала, но не получается. Крылья слабы. Трепещут, малый ветерок наводят.
Девчонка не в огорчении. Вытащила из шкафов праздничный наряд – с сестринской свадьбы выхода дожидался. Нарядилась. Платье, вишь, цветом под крылья. Модно-аккуратно вышло. Только пришлось на спине надрезы ножницами изобразить – иначе как?
Бойка вышагивает в полном удовольствии. Губки бантиком сложила и выводит:
– Этакая приятность, будто на курорте гуляешь. Благодатно и не жарко – крылышками обдувает, цвет лица улучшает.
Наши девушки от такой красоты сняли видео да под песню:
Бабочка, бабочка, бабочка летает
Сверху наблюдает и о том мечтает:
О весне, о тепле, чтобы солнце грело,
Чтоб сердце пело, да с любимым рядом.
Городские модницы как увидали, так носами повели:
– Что за веселье? Как посмели? Креатив да без нас!
Налетели с города саранчой. Как Бойкины крылья углядели, так и принялись зубами скрежетать.
– Ах, необычность! Ах, креатив! На что ей такое чудо? Ни встать, ни сесть не умеет. Мы бы крыльям нашли дело!
У модниц даже кончики носов от зависти побелели. Стоят, пыхтят, пар пускают – точь-в-точь, разноцветные чайники для заварки.
Бойка шарахнулась от такой красоты. Плюнула-дунула, фыркнула-топнула – крылья возьми да отвались.
Модницы на крыла накинулись, каждая норовила кусок урвать. До рукопашной дело дошло, длиннющих ногтей не жалеючи – и смех, и грех. Крылья на сувениры разорвали. Ни клочка не осталось. А то бы я тебе показал лоскуток. Вижу по глазам, что не веришь!
Уж повремени малость! Я как с делами справлюсь – настоящие крылья выдумаю. И мы над землёй запорхаем, собой небо украсим.
По ягоду по клюкву
В наших местах болота большущи, топки, ягодны.
Ты, гость, пей морс. Пей—пей! Пей, брюха не жалей! Клюквенный морс – царь-напиток! Пей, да на ус мотай, как я за той клюквой ходил.
Лето уж уходило. Ближе к осени дело было.
Иду-бреду-шагаю, ёлками любуюсь, об шишки спотыкаюсь – уму думаю.
Деревенские жонки всё больше о хозяйстве да о ребятах суетятся. Думы у них мелкие: как своего мужика накормить, за скотиной ходить, огород вскопать, себя принарядить, за домом доглядеть…
Нам, мужики, в думах простор нужен, чтоб мировой порядок поддерживать!
Иду я таким манером. Только обдумал проблему таяния арктических льдов – установить в небе особые вентиляторы – глаза поднимаю.
Ох!
Забрёл я на дальнее болото.
А на том болоте, да на кочках – клюква. Клюква лежебока – краснеет, созревать торопится. Знает, что осенняя пора за соседней опушкой. Хоть зелена, зато крупна.
Тут уж вечер близко. Солнце на небе зевает, спать изготовилось. Тучи в кучу собирает, как перину, сбивает. Чтобы спалось слаще.
Солнце на боковую – и мне пора на ночлег.
Недолго думая, выбрал клюкву покрупнее, вырезал ножом дыру, сердцевину вытащил, а сам внутрь залез.
Хорошо лежать: комар не пищит, на бок ничего не давит, дождик не мочит. И мягко, и уютно. Только-только в сон заглянул, на полпальца в дрёму потянулся…
Чу! слышу – кто-то рычит. В дырку глянул – медведь! Да не один!
Высыпало их из лесу: матёрые и поменьше, бурые да лохматые. Сколько их, врать не берусь. Мне в дыру плохо было видать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72058060?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Лариса Галушина
В книгу вошли 12 удивительных сказок. Автор Лариса Галушина рассказывает истории со слов Прокопия Козули ярким, сочным языком.
Вы пробовали мясной редис? Гуляли на свадьбе дочери царя морского Беломорского? Или, может быть, собирали урожай рыбы с деревьев в лесу?
А вот с Прокопием Козулей случались всякие чудеса! Ведь "Байки" – это сплав колоритного образа сказочника Козули и невероятной фантазии автора.
Лариса Галушина
Байки Прокопия Козули
Летняя
бывальщина
То лето сумрачно было. Всякая пора была, а такой ещё не было.
Дождь лил и лил. Денно и нощно. С утречка, бывало, подустанет, затихнет. Ребята малы на улицы выскочат, в салки—догонялки играть, а жонки – в лес по ягоды.
Глядь – снова дождь. Льёт и льёт. Поливает и поливает.
Так дождь дней сто и ещё полдня барабанил, без устали. Солнце летом круглосуточно, а его не видать. Небо такое, будто крышкой кастрюлю прихлопнуто.
Возроптали деревенские мужички. Неудобство, говорят. Идёшь, значит, на коленях с важного дела – там именины или праздник какой – воды из лужи нахлебаешься и порты замочишь. Бабы ропщут: на огородах вместо капусты и репы лягушки квакают да серы утицы малых утят выгуливают.
Гляжу на такое мокрое безобразие и думу глубокую думаю.
Думал, думал. Надумал.
Схватил грабли, примотал к ручке палку подлиннее. Залез на баню – туча-то хоть и набычилась низёхонько, но рукой не достать – с крыши зацепил край тучи граблями.
Тяну. Да не тут—то было! Тучи да облака небесны только с виду, как перина лёгки. А настоящая туча перетянет на весах три—четыре локомотива.
Туча на мои старания фыркает. За небо ухватилась, упирается. Ливнем поливает, громом пугает.
Соседи увидали, из домов высыпали, похватали кто грабли, кто вилы – всякую утварь, что под руку легла. Ухватились артелью да тучу с места и сдвинули. До реки дотянули, тучу в воду скинули.
Я грабли на реку приладил – ручкой на волны, как в землю воткнул. Всякий знает – дерево в воде не тонет, а грабли с одной стороны деревянные же!
Наша Северная Двина хоть и не неспешна, зато сильна.
Вот река и потащила за собой тучу. Туча огрызается, громом стращает, а реке – что? Течёт себе неторопливо – река от воды лишь сильнее становится.
Так и утянула тучу. Утянула, в море скинула.
Сразу же небо очистилось. Солнышко пробудилось. Спервоначалу
потянулось спросонья – сладкое, видать, в облаках спаньё – как на перине. Солнышко давай ласкаться светом, за все дождевые дни ответ держать. Греет, старается, план выполнят. В каждое окошко заглядывает, каждую мышиную нору высвечивает. Все слезинки высушит, во всякую лужу полюбуется.
А луж-то тьма-тьмуща! Пар от луж мокрёхонек, как в бане – комар на лету варился.
Укутал деревню туман.
Туманище – дальше носа не видать. Вытянутая рука пропадает в сером молоке. Уличные фонари не справляются.
Да мы такой народ – нигде не пропадём!
Девушки-выдумщицы колокольчики на подолы сарафанов вышили, а малые ребята – смартфоны завели на долгий звон. Мужички – манки, что на уток, приладили, а мастера – автомобильные гудки. Чтобы, значит, знать, кто по деревне идёт-бредёт.
В тумане-то не видно, да слышно.
Так и рассекали по туманам: кто пищит, у кого верещит, у кого басом колотит. Не деревня – рок-концерт и симфонический оркестр!
Кум Никодим – мы его Дикушей звали, – своего попугая к делу приладил. Куму птицу зять привёз с заморских далей. Тот попугай по-всякому иностранному умел и по-русскому выучил.
Вот кум шлёпает в тумане по кумовским делам.
– Месье, же не манж па сис жур! – орёт попугай с кумова плеча. – Руссо туристо!
– Кто ж там идёт? – дивятся люди.
– Бармамбия, кергуду! – им из тумана отвечает. – Попка дурак!
Ну, люди Никодима признают, в радости чай пить зовут.
У меня попугаев отродясь не водилось. Зато смекалки – на восьмерых с избытком! Я набрал полную грудь воздуха – да как дуну! Одним духом разогнавши туман. Враз миру полегчало!
А после тумана грибы попёрли! Шаг шагнёшь – на гриб наткнёшься. Чтобы корзину поставить, пяток грибов сорвёшь. И все как на подбор – бодры солдатики – беленькие да крепенькие.
Жонки мигом наладили грибное варево-парево – кастрюли, сковородки, ушаты, чугуны – прям у калиток выставили.
Грибы хорошее обращение понимают. Коль к ним со всем уважением, да с поклоном, так и они сами чистились да в посуду складывались, на горячем румянились.
Наши-то деревенские в то лето про треску забыли – всё грибы трескали. Со сметаной, с блинами да с кашей…
Хороши грибы жарены, печёны, верченые, масленые, моченые, солёные, маринованные; с брусничным листом, с лавровым, со смородиновым… С картошкой, с ботвиньей, с репой, капустой, чесноком, луком, укропом, морковью. С хлебом и без хлеба. Всяким овощем и травам фаршированы, мясные, постные, запечённые, на печном жаре сушеные, на солнышке ядрёные.
Из города понаехало грибников – куда там московским пробкам! Нахлынули, что прилив на Белом море! С корзинами, вёдрами, карманами, ушатами, рюкзаками, мешками, сумами, коробами, портфелями… А которые в мудрых годах, то чемоданы на колёсиках приволокли! Ну и давай хватать!
А грибам переводу нет. Один сорвал – три на том же месте выскочило.
Набрал народ всякую тару полнёхонькую, с горой. И немаленькую тележку в придачу!
Да нам не жалко! Если народу на пользу, то бери себе, пользуй! Главное, чтоб без вреда для леса и живота. Каждый грибник знает: грибы – товар скороспелый. Годами не хранится. Но грибам того дождливого лета переводу нет. Свежих, знамо дело, не сохранилось, а вот сухих – ещё три картофельных мешка на повети.
Вот пирога с боровиками отведаешь и поверишь.
Вкусно? То-то же!
Белое морюшко
Белое наше морюшко почему так называется? «Белым»?
Любой скажет: вода в море тёмная. Не молоко, чай, а водица.
Да только летом море накидывает светлые ночи, словно платок. На том платке – белокурые барашки волн, поверх барашков – белёсая паутинка тумана.
Белогрудые чайки рисуют крыльями в том тумане хитрые узоры. Наши рукодельницы те узоры примечают да в кружева вплетают. Весь мир нашим беломорским кружевам удивляется.
Зимой море в снежную шубу наряжается. Девять месяцев в году светлым-светла, словно невестушка. Сверху – корона из северных сполохов, по подолу – часты звёздочки.
На льду живут бельки – щенки тюленей. Плавать ещё не умеют, шкурка беленькая, глазки чёрненькие. Умиление, да и только. Таятся от белых медведей в снегу – белёсое на белом.
Ьелые медведи неподалёку рыщут. Белорыбицу промышляют. Усядутся у полыньи, лапой нос прикрот и давай сказки сказывать!
– Рык, р-р-р, рык.
Не складно, да ладно.
Ну, а рыбы любопытны – пуще кошек. Набегут к полынье табуном. Рты раззявят, глаза выпучат, жабры развесят – удивляются медвежьей бывальщине.
Чуть какая зазевается – медведь её когтём цап, об лёд – шмяк.
Целую гору наловят. Рыбы невелики – с хвоста до головы с тебя размером или чуть боле.
Рыба на морозе застывает, сытые медведи с рыбных горок катаются. Сверху – ух! – и в полынью! Из воды выскочат, снова на верхушку рыбьей горы. Шутейно дерутся, порыкивают… Резвятся меховые детишки.
Чайки с высоты галдят. По их, птичьему разумению, рыба не для потехи.
Мужички-рыболовы в медвежьей суете с иной стороны горы подползают, порцию рыбы долбят, в сани загружают – и домой везут.
Мимо полярная сова летела. Рыбаков увидала, перо потеряла. Перо бело упало, целиком море накрыло.
С тех пор морюшко и называют Белым.
Бойкая Бойка
С Бойкой, моей соседкой через восемь домов и тринадцать поворотов, конфуз случился.
В одночасье девушка превратилась в бабочку.
Как это произошло – не знаю, не спрашивайте. Только утром проснулась Бойка, потянулась, а у неё на спине четыре крыла – два крупных и два подкрылка. И раскраска алыми с жёлтыми пятнами, а по бокам, будто стразами или бисером вышито.
Спереди смотришь – девушка как девушка, нос, глаза, губки; а коли сзади взглянешь – торчат крыла, на ветерке трепещутся. Верхние крыла до затылка достают, нижние – до пят.
Не знаю, как другим, а мне бы только любоваться!
Бабочек в нашем северном краю не густо. Их работу по опылению цветов у нас комары выполняют.
Бойка не зря имя бойкое носит! На крышу сарая влезла – взлететь пробовала, но не получается. Крылья слабы. Трепещут, малый ветерок наводят.
Девчонка не в огорчении. Вытащила из шкафов праздничный наряд – с сестринской свадьбы выхода дожидался. Нарядилась. Платье, вишь, цветом под крылья. Модно-аккуратно вышло. Только пришлось на спине надрезы ножницами изобразить – иначе как?
Бойка вышагивает в полном удовольствии. Губки бантиком сложила и выводит:
– Этакая приятность, будто на курорте гуляешь. Благодатно и не жарко – крылышками обдувает, цвет лица улучшает.
Наши девушки от такой красоты сняли видео да под песню:
Бабочка, бабочка, бабочка летает
Сверху наблюдает и о том мечтает:
О весне, о тепле, чтобы солнце грело,
Чтоб сердце пело, да с любимым рядом.
Городские модницы как увидали, так носами повели:
– Что за веселье? Как посмели? Креатив да без нас!
Налетели с города саранчой. Как Бойкины крылья углядели, так и принялись зубами скрежетать.
– Ах, необычность! Ах, креатив! На что ей такое чудо? Ни встать, ни сесть не умеет. Мы бы крыльям нашли дело!
У модниц даже кончики носов от зависти побелели. Стоят, пыхтят, пар пускают – точь-в-точь, разноцветные чайники для заварки.
Бойка шарахнулась от такой красоты. Плюнула-дунула, фыркнула-топнула – крылья возьми да отвались.
Модницы на крыла накинулись, каждая норовила кусок урвать. До рукопашной дело дошло, длиннющих ногтей не жалеючи – и смех, и грех. Крылья на сувениры разорвали. Ни клочка не осталось. А то бы я тебе показал лоскуток. Вижу по глазам, что не веришь!
Уж повремени малость! Я как с делами справлюсь – настоящие крылья выдумаю. И мы над землёй запорхаем, собой небо украсим.
По ягоду по клюкву
В наших местах болота большущи, топки, ягодны.
Ты, гость, пей морс. Пей—пей! Пей, брюха не жалей! Клюквенный морс – царь-напиток! Пей, да на ус мотай, как я за той клюквой ходил.
Лето уж уходило. Ближе к осени дело было.
Иду-бреду-шагаю, ёлками любуюсь, об шишки спотыкаюсь – уму думаю.
Деревенские жонки всё больше о хозяйстве да о ребятах суетятся. Думы у них мелкие: как своего мужика накормить, за скотиной ходить, огород вскопать, себя принарядить, за домом доглядеть…
Нам, мужики, в думах простор нужен, чтоб мировой порядок поддерживать!
Иду я таким манером. Только обдумал проблему таяния арктических льдов – установить в небе особые вентиляторы – глаза поднимаю.
Ох!
Забрёл я на дальнее болото.
А на том болоте, да на кочках – клюква. Клюква лежебока – краснеет, созревать торопится. Знает, что осенняя пора за соседней опушкой. Хоть зелена, зато крупна.
Тут уж вечер близко. Солнце на небе зевает, спать изготовилось. Тучи в кучу собирает, как перину, сбивает. Чтобы спалось слаще.
Солнце на боковую – и мне пора на ночлег.
Недолго думая, выбрал клюкву покрупнее, вырезал ножом дыру, сердцевину вытащил, а сам внутрь залез.
Хорошо лежать: комар не пищит, на бок ничего не давит, дождик не мочит. И мягко, и уютно. Только-только в сон заглянул, на полпальца в дрёму потянулся…
Чу! слышу – кто-то рычит. В дырку глянул – медведь! Да не один!
Высыпало их из лесу: матёрые и поменьше, бурые да лохматые. Сколько их, врать не берусь. Мне в дыру плохо было видать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72058060?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Лариса Галушина
Тип: электронная книга
Жанр: Юмористическая проза
Язык: на русском языке
Стоимость: 199.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 03.06.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: В книгу вошли 12 удивительных сказок. Автор Лариса Галушина рассказывает истории со слов Прокопия Козули ярким, сочным языком.