Плевок из АДА
Плевок из АДА
Николай Щербатюк
Тихая жизнь Эвелины рушится с необъяснимой находкой – древним артефактом. С его появлением дом становится центром тревожных сновидений и паранормальных явлений. Мрачные предостережения и странные звуки предвещают надвигающуюся тьму. Старик Наум предрекает грядущее зло, связанное с детской травмой Эвелины.
Погружаясь в тайну, Эвелина сталкивается с усиливающимся влиянием зла в заброшенном монастыре. Реальность искажается, а обвинения окружающих толкают её к безумию. Расследование раскрывает древнее проклятие, связанное с артефактом.
Существо проявляется в физическом мире, неся смерть и разрушение. Эвелина, осознав, что она ключ к пробуждению зла, становится его орудием, погружая город в хаос. В эпилоге, среди руин, она на краткий миг осознаёт содеянное. Её мучительная смерть – символ победы зла, а легенда о "Плевке из АДА" остаётся, предвещая возможное возвращение тьмы.
Николай Щербатюк
Плевок из АДА
Часть I: Предвестие Тьмы
Глава 1: Зловещая находка
Бессонная ночь Эвелины и странные сновидения.
Раскаленная июльская ночь словно сдавливала Рибницу невидимыми тисками, заставляя воздух дрожать от зноя. В старом доме на окраине, чьи стены помнили скрип половиц еще при ее прабабушке, Эвелина Руж металась на своей кровати, словно угодив в липкую паутину беспокойства. Сон, обычно приходивший мягкой тенью, этой ночью насмешливо ускользал, дразня обрывками тревожных образов, мелькавших на границе яви и забытья. В полудреме ее преследовали кошмары без лиц, но с отчетливо слышимыми шепотами на гортанном, незнакомом языке, словно древние духи нашептывали ей свои проклятия. Иногда ей казалось, что чьи-то ледяные пальцы скользят по ее коже, вызывая мурашки от ужаса, хотя в комнате было душно.
Пробуждение не приносило долгожданного облегчения. Липкое чувство тревоги, словно густой туман, окутывало ее сознание, предвещая неминуемую беду. За неплотно задернутыми шторами лениво мерцал лунный свет, отбрасывая на стены причудливые тени, которые казались живыми и зловещими. За окном монотонно стрекотали цикады, их назойливая трель этой ночью звучала как заунывная погребальная песнь по ее спокойствию. Эвелина отчетливо чувствовала чье-то невидимое присутствие, наполняющее комнату свинцовой тяжестью, сковывающее дыхание необъяснимым, первобытным страхом. Она рывком села на кровати, сердце колотилось в груди, словно пойманная птица. Подойдя к запотевшему окну, она всмотрелась в темный, размытый силуэт ночного города, пытаясь унять дрожь, пробежавшую по спине. Но тьма за окном словно дышала, пульсировала, и в ее непроглядной глубине мерещились неясные, зловещие очертания, пугающие своей нереальностью и потусторонностью.
Обнаружение древнего, покрытого символами артефакта.
Утром, словно в отчаянной попытке бегства от тягостных ночных видений, Эвелина спустилась в пыльный, захламленный чулан старого дома. Запах нафталина и прелой бумаги ударил в нос. Среди покрытых паутиной коробок, сломанной мебели и пожелтевших фотографий ее взгляд случайно зацепился за странный предмет, спрятанный в обветшалой деревянной шкатулке, стоявшей в самом темном углу. Шкатулка была украшена потускневшими резными узорами, которые, казалось, складывались в чьи-то злобные, ухмыляющиеся лица. Внутри лежал небольшой, идеально гладкий камень темного, почти черного цвета, испещренный причудливыми, незнакомыми символами, напоминающими извивающихся змей или высохшие корни древних деревьев.
Камень был неестественно холодным, словно впитал в себя всю стужу веков, и холодил руку даже сквозь летнюю жару. От него исходило едва уловимое, странное покалывание, словно под гладкой поверхностью билось чье-то мертвое сердце. Эвелина ощутила необъяснимое, почти гипнотическое влечение к находке, смешанное с первобытным, инстинктивным страхом. Символы казались древними, словно вырезанными дрожащей рукой давно умершего существа, чьи мысли были полны тьмы и отчаяния. Она осторожно провела кончиками пальцев по их шероховатой поверхности, и в голове внезапно мелькнуло странное, чужое воспоминание – болезненная вспышка багрового огня и крик, полный нечеловеческого ужаса, оборвавшийся так же внезапно, как и начался.
Первые необъяснимые явления в доме.
С того самого дня в старом доме начали происходить странные, необъяснимые вещи, которые поначалу Эвелина пыталась игнорировать, списывая все на игру воображения и усталость. Но вскоре стало ясно, что что-то зловещее поселилось под его ветхой крышей. Двери сами собой медленно открывались и бесшумно закрывались, словно невидимые слуги бродили по комнатам. По ночам раздавались тихие, едва различимые шорохи, похожие на чьи-то крадущиеся шаги, и вздохи, полные тоски и мучения, словно кто-то невидимый оплакивал свою вечную участь.
Однажды вечером, когда Эвелина пыталась отвлечься за чтением старинной книги в гостиной, внезапно погас свет, погрузив комнату в кромешную тьму, хотя электричество во всем районе было в полном порядке. Комнату мгновенно наполнил леденящий холод, проникающий до самых костей, и Эвелина отчетливо почувствовала чье-то незримое, злобное присутствие прямо за своей спиной. Перехватив дыхание от ужаса, она резко обернулась, но в темноте не увидела ничего, кроме зловещих теней, играющих на стенах. В тот же миг запах сырой земли и гниющих листьев, смешанный с отвратительным запахом тлена, на мгновение наполнил воздух, сдавливая горло тошнотой, прежде чем так же внезапно исчезнуть, оставив после себя лишь липкий, парализующий страх.
Встреча с Виктором и его предостережения.
Не в силах больше в одиночку справляться с нарастающим кошмаром, Эвелина решилась поделиться своими странными и пугающими переживаниями с Виктором, своим бывшим возлюбленным. Их отношения закончились несколько лет назад, но Виктор всегда питал болезненный интерес к оккультизму, древним культурам и всему, что лежало за гранью обыденного. Он выслушал ее с нахмуренными бровями и скептическим выражением лица, но когда Эвелина показала ему найденный камень, его лицо внезапно стало серьезным и встревоженным.
Виктор узнал некоторые из вырезанных на камне символов. По его словам, они принадлежали к давно забытому и крайне опасному культу, поклонявшемуся древним, темным силам, чьи имена боялись произносить даже самые безумные оккультисты. Он предостерег Эвелину, настоятельно посоветовав немедленно избавиться от артефакта, утверждая, что он может быть проклят и служить своеобразным маяком, притягивающим злые сущности из самых темных уголков мироздания. Его слова, произнесенные с непривычной для него серьезностью, посеяли в душе Эвелины глубокое зерно ужаса, но одновременно разбудили болезненное, почти нездоровое любопытство. Она чувствовала, что этот странный камень каким-то непостижимым образом связан с ее мучительными ночными кошмарами и все более странными и пугающими событиями, происходящими в доме.
Нарастающее чувство тревоги и слежки.
С каждым днем липкое чувство тревоги, поселившееся в душе Эвелины, усиливалось, словно невидимые корни прорастали все глубже, отравляя ее мысли и чувства. Ей постоянно казалось, что за ней кто-то неотрывно наблюдает. Оборачиваясь на пустынных улицах Рибницы, она ловила краем глаза мимолетные тени, которые странно изгибались и неестественно быстро исчезали за углами домов. Она чувствовала чей-то недобрый, пристальный взгляд, словно две невидимые точки прожигали ее спину, даже когда вокруг никого не было.
Ночью ее сон становился все более тревожным, наполняясь кошмарными видениями, в которых она бродила по странным, незнакомым местам, освещенным тусклым, неживым светом, окруженная безликими фигурами, безмолвно указывающими на нее костлявыми пальцами. Пробуждаясь в холодном поту, с колотящимся сердцем, она долго не могла избавиться от жуткого ощущения чьего-то ледяного прикосновения, словно чья-то невидимая рука только что скользнула по ее щеке. Даже днем, среди обычной городской суеты, ее не покидало гнетущее ощущение чьего-то незримого присутствия, словно невидимый хищник крался за ней по пятам, выжидая удобный момент, чтобы нанести смертельный удар.
Странные звуки и запахи, проникающие в реальность.
Тонкая грань между реальностью и кошмаром для Эвелины начала стираться, а окружающий мир словно искажался под воздействием какой-то зловещей силы. Тихие, едва различимые шорохи, которые она поначалу списывала на скрип старого дома, постепенно превращались в невнятное, бормочущее шептание, доносящееся словно из-под пола или из-за стен, слова на чужом языке, полные ненависти и злобы. В воздухе стали внезапно появляться странные, неестественные запахи – то сладковато-приторный, удушающий аромат гниющих цветов, то резкий, обжигающий запах серы, вызывающий приступы тошноты и головокружения.
Однажды ночью Эвелина проснулась от леденящего душу шепота, который, казалось, звучал прямо у ее уха, хотя она была абсолютно одна в комнате. Слова были произнесены на незнакомом, гортанном языке, но интонация была полна такой концентрированной злобы и нескрываемой угрозы, что кровь застыла в ее жилах. Она зажала уши руками, пытаясь отчаянно заглушить этот ужасный звук, но он словно проникал прямо в ее сознание, минуя барабанные перепонки, вызывая волну первобытного, парализующего ужаса.
Изучение артефакта и его пугающая история.
Несмотря на все более явные признаки надвигающейся тьмы и настойчивые предостережения Виктора, Эвелина не могла устоять перед болезненным, почти нездоровым желанием узнать как можно больше о найденном артефакте. Она погрузилась в пыльные тома старых книг, часами просиживала в полутемных архивах городской библиотеки и лихорадочно искала любую информацию в интернете, пытаясь расшифровать странные, змееподобные символы, покрывавшие темный камень.
Постепенно перед ней открывалась мрачная и кровавая история давно забытого культа, практиковавшего ужасающие, нечеловеческие ритуалы, включавшие в себя жертвоприношения и поклонение древнему, невообразимому злу, которое, по легендам, было заточено в ином измерении. Камень, судя по всему, являлся не просто древним предметом, а своего рода ключом или печатью, удерживающей это первобытное зло в его заточении. Чем больше Эвелина узнавала об истории артефакта и его зловещей связи с прошлым ее родного города, тем сильнее становился ее страх, но одновременно росло и болезненное, мучительное осознание своей невольной причастности к происходящему пробуждению тьмы.
Первый мимолетный взгляд на нечто ужасное.
Однажды ночью, проснувшись от очередного кошмарного сна, в котором она видела себя стоящей на краю бездонной пропасти, заполненной шепчущими тенями, Эвелина открыла глаза и замерла от ужаса. В темном углу ее спальни колыхалась неясная, зловещая фигура. Она была словно соткана из самой ночи, из переплетающихся теней, и ее очертания постоянно менялись, извивались, не позволяя рассмотреть ни одной четкой детали. От этой бесформенной фигуры исходил леденящий, невыносимый холод и ощущение невыразимой, первобытной злобы, словно сама тьма обрела плоть.
Эвелина не смогла сдержать крика ужаса, который застрял у нее в горле. Но видение тут же начало растворяться, медленно исчезая в ночной тьме, словно его никогда и не было. Она долго не могла прийти в себя, дрожа всем телом под тонким одеялом и отчаянно пытаясь убедить себя, что это была лишь болезненная игра ее разыгравшегося воображения, порожденная страхом и бессонницей. Но в самой глубине души она знала с пугающей уверенностью – то, что она видела, было не плодом ее фантазии, а чем-то ужасным и вполне реальным, проникшим в ее мир из-за грани сна.
Попытки Эвелины рационализировать происходящее.
Несмотря на все более пугающие и необъяснимые события, происходящие вокруг нее, Эвелина отчаянно цеплялась за любые рациональные объяснения, пытаясь сохранить остатки своего здавомыслия. Она винила во всем изматывающий стресс на работе, хроническую усталость, игру света и теней в старом доме. Она убеждала себя, что ее ночные кошмары – это всего лишь болезненные отголоски пережитого в прошлом, а странные звуки и запахи имеют вполне земное происхождение – скрип старых половиц, протекающие трубы, запахи с улицы.
Но с каждым новым, все более зловещим и необъяснимым явлением ее попытки рационализации становились все более натянутыми, неубедительными и почти смешными в своей беспомощности. В глубине души она с нарастающим ужасом чувствовала, что столкнулась с чем-то, что выходит далеко за рамки ее обычного человеческого понимания, с чем-то древним, могущественным и поистине зловещим, чье присутствие нельзя объяснить законами физики или игрой воображения.
Встреча со стариком Наумом и его пророчество о грядущем зле.
В отчаянной попытке найти хоть какие-то ответы на мучившие ее вопросы, Эвелина случайно встретила на городской площади старика Наума, известного в Рибнице своей эксцентричностью, странными предсказаниями и пронзительным, мрачным взглядом на окружающий мир. Увидев темный камень, который Эвелина машинально сжимала в руке, старик внезапно побледнел, его лицо исказилось от ужаса, и он схватил ее за запястье своими ледяными, костлявыми пальцами. Его глаза, обычно мутные и безжизненные, наполнились каким-то нечеловеческим ужасом, и он прохрипел дрожащим голосом: "Дитя, что ты наделала? Ты разбудила спящего! Этот камень… это врата, и через них скоро хлынет такая тьма, какой наш мир еще не видывал. Берегись, девица, ибо Плевок из АДА уже готовится обрушиться на наш несчастный мир, и ты… ты станешь его первой, желанной жертвой!" Слова старика, прозвучавшие как леденящий душу смертный приговор, окончательно разрушили хрупкий мир рациональности Эвелины и безвозвратно погрузили ее в бездонную пучину леденящего душу, первобытного ужаса.
Глава 2: Тени прошлого
Воспоминания Эвелины о трагическом событии из детства.
С каждым новым леденящим душу шепотом, раздающимся из ниоткуда, с каждым кошмарным сновидением, терзающим ее по ночам, из самых темных глубин памяти Эвелины с болезненной ясностью поднимались мутные, фрагментированные воспоминания о трагическом событии, навсегда омрачившем ее детство. Ей едва исполнилось семь лет, когда летний день, наполненный беззаботным смехом и играми, внезапно обернулся кошмаром. Ее младший брат, маленький белокурый ангел с лучистыми голубыми глазами, бесследно исчез во время внезапно налетевшей грозы, когда они играли в прятки на заднем дворе старого, ветхого дома. Отчаянные поиски, организованные взволнованными родителями и соседями, не принесли никаких результатов. Мальчик словно растворился в воздухе, не оставив ни следа. Со временем безутешные родители, сломленные горем, смирились с ужасной потерей, хотя в глубоких морщинах вокруг глаз матери навсегда поселилась печальная, неутихающая тень.
Эвелина же до сих пор отчетливо помнила тот пронзительный, полный ужаса крик брата, внезапно оборвавшийся среди оглушительных раскатов грома, и смутное, но отчетливое ощущение чьего-то чужого, зловещего присутствия, словно сама разбушевавшаяся непогода унесла невинного ребенка в свои темные, безжалостные объятия. Этот неразрешенный, мучительный ужас глубоко засел в ее юном подсознании, отравляя редкие минуты спокойствия и порождая необъяснимое, грызущее чувство вины, словно она, старшая сестра, могла что-то предпринять, что-то предотвратить ту ужасную пропажу, но не смогла. Теперь, когда в старом доме вновь начали происходить странные, пугающие вещи, давно забытые детские страхи с утроенной силой захлестнули ее, сплетаясь с нынешним, иррациональным кошмаром в единый, леденящий душу клубок первобытного ужаса.
Связь прошлого с происходящими кошмарами.
По мере того как кошмарные события в доме становились все более интенсивными и зловещими, Эвелина начала замечать пугающие, зловещие параллели между той давней трагедией ее детства и нынешними, необъяснимыми кошмарами. Тот же старый, скрипучий дом, погруженный в полумрак и хранящий свои мрачные, невысказанные секреты за пыльными стенами. Те же самые необъяснимые шорохи, вздохи и ощущения чьего-то невидимого, холодного присутствия, пронизывающего воздух. Даже некоторые фрагменты образов из ее снов казались странно, мучительно знакомыми, словно болезненные отголоски того ужасного, безвозвратно потерянного дня, когда исчез ее брат.
Ей казалось, что какая-то невидимая, зловещая нить тянется сквозь время, связывая прошлое и настоящее, что тот давний, неразрешенный кошмар каким-то образом пробудился вновь, вырвавшись из глубин ее подавленной памяти и начав обретать зловещую, осязаемую реальность. Артефакт, найденный в пыльном чулане, казался недостающим, ключевым звеном в этой ужасающей связи, своеобразным якорем, удерживающим тьму в ее мире. Эвелина с нарастающим ужасом чувствовала, что разгадка нынешних кошмаров, терзающих ее, кроется в глубоко погребенных тайнах прошлого, скрытых под толстым слоем времени и незаживающей боли.
Появление Марка, заинтересовашегося странными слухами.
Тем временем по сонным улицам Рибницы начали незаметно распространяться странные, тревожные слухи о необъяснимых явлениях, происходящих в старом, заброшенном доме Руж на окраине города. Эти шепотки, передаваемые из уст в уста, наконец, дошли и до Марка, молодого и амбициозного журналиста местной газеты "Рибницкий Вестник". Марк всегда отличался острым нюхом на сенсации и таинственные истории, способные взбудоражить провинциальную тишину. Он почуял в этих странных слухах потенциал для громкой, резонансной статьи, которая могла бы стать его пропуском в мир серьезной журналистики, и решил провести собственное, независимое расследование.
Он разыскал Эвелину в ее мрачном, полузаброшенном жилище и представился как журналист, искренне заинтересованный в трагической истории ее семьи и странных, необъяснимых событиях, которые, по слухам, происходят в ее доме. Поначалу Эвелина отнеслась к нему с глубоким недоверием и неохотно делилась своими пугающими переживаниями, опасаясь показаться сумасшедшей в глазах постороннего человека. Однако настойчивость Марка, его внимательный взгляд и искренняя заинтересованность в ее рассказе постепенно растопили лед ее недоверия. Она, запинаясь и с трудом подбирая слова, рассказала ему о своих мучительных странных снах, о необъяснимых звуках, раздающихся в доме по ночам, и о найденном ею древнем артефакте, умолчав, правда, о своем мимолетном, ужасающем видении бесформенной фигуры в углу спальни. Марк слушал ее с горящими от предвкушения глазами, быстро записывая каждое ее слово в свой потертый кожаный блокнот.
Разговор Эвелины с Изабеллой и ее скептицизм.
Отчаянно нуждаясь в поддержке и хотя бы в чьем-то понимании, Эвелина решилась поделиться своими нарастающими тревогами и страхами с Изабеллой, своей лучшей подругой с университетских лет. Изабелла всегда отличалась практичным складом ума, твердой верой в науку и непоколебимым скептицизмом ко всему сверхъестественному. Она внимательно выслушала сбивчивый рассказ Эвелины о странных событиях, происходящих в старом доме, и о найденном камне, но ее лицо при этом выражало явное неодобрение и легкую снисходительность. Изабелла списала все на банальный стресс и хроническое переутомление, настоятельно посоветовав Эвелине немедленно обратиться к врачу и начать принимать успокоительные травяные сборы. На робкие предположения Эвелины о возможном вмешательстве потусторонних сил Изабелла лишь иронично усмехнулась, закатив глаза и заявив, что в двадцать первом веке образованной женщине пора уже перестать верить в нелепые сказки про призраков, проклятия и прочую мистическую чепуху. Ее ожидаемый, но от этого не менее болезненный скептицизм лишь усилил гнетущее чувство изоляции, охватившее Эвелину. Ей казалось, что никто не воспринимает ее всерьез, что она совершенно одна осталась лицом к лицу со своим нарастающим, иррациональным кошмаром.
Новые, более явные проявления потустороннего.
Между тем зловещая, невидимая сила, пробужденная прикосновением Эвелины к древнему артефакту, становилась все более наглой, агрессивной и явной в своих ужасающих проявлениях. Если раньше это были лишь едва различимые тихие шорохи, мимолетные странные запахи и ощущение чьего-то холодного взгляда, то теперь необъяснимые явления становились все более пугающими, материальными и угрожающими. Предметы сами собой, с необъяснимой силой, перемещались по комнатам, падая с полок и разбиваясь. Двери внезапно и с оглушительным грохотом захлопывались, запирая Эвелину в темных комнатах, наполненных леденящим душу шепотом. По ночам в доме раздавались мучительные, леденящие душу стоны и вопли, полные невыразимой боли и отчаяния, словно в стенах старого дома томились души грешников, обреченные на вечные страдания.
Однажды ночью Эвелина проснулась от ужасного ощущения чьей-то тяжелой, холодной руки, лежащей прямо у нее на груди, сдавливающей легкие и лишающей возможности дышать, хотя в кромешной темноте комнаты она не видела никого. Она отчаянно попыталась закричать, позвать на помощь, но не смогла издать ни единого звука, словно какая-то невидимая, парализующая сила сковала ее тело и волю. Лишь спустя несколько мучительных, бесконечных мгновений давящее ощущение внезапно исчезло, оставив после себя лишь леденящий, пронизывающий до костей ужас и чувство полной, абсолютной беспомощности перед лицом неведомой тьмы.
Поиск информации об артефакте в библиотеках и архивах.
Несмотря на нарастающий, парализующий страх и все более зловещие знамения, Эвелина не могла устоять перед мучительным, почти болезненным желанием докопаться до истины, узнать как можно больше об обнаруженном артефакте и его мрачной истории. Она провела бесчисленные часы в пыльных, полутемных библиотеках и заброшенных городских архивах, утопая в запахе старой бумаги и плесени, терпеливо перелистывая пожелтевшие страницы древних книг в кожаных переплетах и хрупкие пергаментные свитки, исписанные готическим шрифтом. Она лихорадочно искала любые упоминания о странных, змееподобных символах, покрывающих камень, о давно забытых культах, практиковавших ужасные ритуалы, и о древних проклятиях, связанных с ее родным городом Рибницей.
Постепенно перед ней открывались мрачные, тщательно скрываемые тайны прошлого ее города, истории о кровавых языческих ритуалах, оскверненных святилищах и древнем, невообразимом зле, дремлющем в глубине веков, ожидающем своего часа. Каждая новая найденная деталь, каждая строчка старинного текста лишь усиливала ее первобытный ужас и все больше убеждала в том, что она случайно пробудила нечто ужасное и древнее, что-то, что лучше бы навсегда осталось в забвении.
Обнаружение упоминаний о древнем проклятии.
В одной из особенно старых и потрепанных хроник, чудом сохранившейся в архиве городского музея, Эвелина наткнулась на жуткое упоминание о древнем проклятии, наложенном на Рибницу много веков назад за какие-то нечестивые деяния ее первых поселенцев. В пожелтевшем тексте, написанном на мертвом языке, говорилось о том, что раз в столетие, в период особого расположения звезд, некая темная, могущественная сила получает возможность прорваться в наш мир через особый, проклятый артефакт, и тогда на землю спустится настоящий, неописуемый ад, пожирающий все живое на своем пути. Описание этого зловещего артефакта в хронике поразительно, до мурашек по коже, совпадало с внешним видом и свойствами камня, найденного Эвелиной в чулане. В тексте также мимолетно упоминалось имя древнего, ужасного божества, которому поклонялся давно исчезнувший культ – существо, известное под жутким именем Плевок из АДА. От одного лишь этого имени по спине Эвелины пробежал ледяной озноб, а сердце бешено заколотилось в груди от ужасного предчувствия. Она наконец поняла, что старик Наум, встреченный ею на улице, говорил правду, и что она по своей неосторожности стала невольной обладательницей ключа к вратам тьмы.
Сны становятся все более реалистичными и мучительными.
Ночные кошмары Эвелины становились все более реалистичными, яркими и мучительными, стирая и без того тонкую грань между сном и явью. Ей снилось, что она блуждает по бесконечным лабиринтам темных, извилистых коридоров, стены которых были покрыты теми же зловещими, змееподобными символами, что и на найденном камне. Она видела безликие, костлявые фигуры в черных балахонах, совершающие отвратительные, кровавые ритуалы при тусклом свете факелов, слышала их гортанные, полные боли и отчаяния песнопения, эхом разносящиеся по каменным сводам. Иногда ей снилось, что она сама является невольной участницей этих кошмарных церемоний, ее тело против ее воли подчинялось чужой, злой воле, а на ее губах застывал беззвучный, полный ужаса крик. Пробуждаясь в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем, она долго не могла понять, где заканчивался сон и начиналась реальность, и липкий, парализующий страх еще долго сковывал ее движения, не позволяя пошевелиться. Ей казалось, что густая, осязаемая тьма из ее сновидений проникает в ее бодрствующую жизнь, отравляя ее мысли, чувства и саму ее душу.
Эвелина начинает сомневаться в собственном рассудке.
Под неумолимым натиском все более странных, пугающих и необъяснимых событий, под тяжестью мучительных бессонных ночей и кошмарных, изматывающих сновидений, Эвелина начала отчаянно сомневаться в собственном рассудке. Ей все чаще казалось, что она медленно, но верно сходит с ума, что все происходящее – лишь болезненный плод ее разыгравшегося, травмированного воображения. Она ловила себя на том, что разговаривает сама с собой в пустых комнатах, видит зловещие тени там, где их заведомо не могло быть, слышит приглушенный, зловещий шепот в полной, звенящей тишине. Мучительная мысль о том, что она может быть психически нездорова, одновременно пугала ее до глубины души и казалась единственным, хоть сколько-нибудь рациональным объяснением всего происходящего кошмара. Она даже всерьез подумывала обратиться к доктору Рейнхардту, старому, немного странному местному психиатру, но непреодолимый страх перед тем, что он может подтвердить ее безумие, удерживал ее от этого отчаянного шага.
Первый физический контакт с невидимой силой.
Однажды ночью, когда Эвелина лежала в своей холодной постели, тщетно пытаясь заснуть, несмотря на навязчивое, леденящее душу чувство чьего-то невидимого присутствия, она внезапно почувствовала, как что-то ледяное и влажное касается ее обнаженной лодыжки. Прикосновение было отвратительным и пугающим, словно к ней прикоснулась чья-то мертвая, разлагающаяся рука. Эвелина в ужасе вскочила с кровати, едва не упав на холодный пол, но в кромешной темноте комнаты она не увидела абсолютно никого. В тот же самый миг она отчетливо почувствовала, как чья-то невидимая, но вполне ощутимая сила с силой толкает ее в грудь, и она отлетела к противоположной стене, с глухим ударом врезавшись головой в твердую поверхность. Острая, пронизывающая боль пронзила ее сознание, и на мгновение она потеряла ориентацию в пространстве. Когда зрение постепенно вернулось, расплывчатый силуэт на стене стал более четким, и Эвелина с ужасом увидела темный, мерзкий отпечаток, похожий на чью-то когтистую, неестественно длинную руку. Это был первый, ужасающий физический контакт с невидимой, зловещей силой, и он окончательно, бесповоротно убедил Эвелину в том, что она имеет дело не с плодом своего больного воображения, а с чем-то древним, могущественным и поистине ужасным, чье присутствие в ее старом доме становилось все более навязчивым и угрожающим.
Глава 3: Заброшенное святилище
Решение Эвелины отправиться к заброшенному монастырю.
Отчаяние, словно ледяные щупальца, сжимало сердце Эвелины, а нарастающий, всепоглощающий ужас затмевал собой остатки здравого смысла. После леденящей душу встречи со странным стариком Наумом и осознания всей чудовищной серьезности нависшей над ней и, возможно, над всем городом угрозы, она почувствовала, что больше не может оставаться в стенах своего старого, проклятого дома, пассивно ожидая неминуемой гибели в лапах неведомого зла. В мутных глубинах памяти всплыли обрывочные упоминания, найденные ею в старинных, пыльных хрониках, о заброшенном монастыре Святой Магдалины, величественно возвышающемся высоко в горах, далеко за пределами Рибницы. Когда-то это святое место служило убежищем для благочестивых монахов, посвятивших свои жизни борьбе с древними, нечестивыми силами тьмы. Эвелина ухватилась за эту слабую, почти призрачную надежду как за последнюю спасительную соломинку в бушующем море отчаяния. Она наивно предположила, что в стенах этого освященного веками места могут храниться забытые знания, древние ритуалы или могущественные артефакты, способные противостоять надвигающейся тьме или хотя бы пролить мучительный свет на истинную природу Плевка из АДА и способ его уничтожения. Собравшись в лихорадочной спешке, бросив в старый, видавший виды рюкзак несколько предметов первой необходимости, словно готовясь к долгому и опасному путешествию, Эвелина ранним утром, когда первые лучи солнца едва коснулись крыш домов Рибницы, покинула город, чувствуя на своей спине невидимый, ледяной взгляд, словно сама тьма уже простирала к ней свои когтистые, нетерпеливые лапы, готовясь сомкнуть смертельную хватку.
Встреча с сестрой Агатой и ее мрачные рассказы.
После долгого и изнурительного подъема по извилистой, каменистой горной тропе, петлявшей среди густых лесов и отвесных скал, Эвелина наконец добралась до полуразрушенных, величественных в своем запустении стен заброшенного монастыря Святой Магдалины. Когда-то внушительное и благолепное сооружение теперь представляло собой печальное, но все еще величественное зрелище: обвалившаяся местами крыша зияла черными дырами, выбитые ветром окна напоминали пустые глазницы мертвеца, потрескавшиеся от времени и непогоды каменные стены были густо увиты цепким, темно-зеленым плющом, словно сама природа пыталась скрыть следы былого величия. Внутри царила гнетущая, могильная тишина, нарушаемая лишь заунывным завыванием холодного горного ветра, гулявшего в пустых залах и коридорах, словно оплакивая ушедшую эпоху. Неожиданно из полумрака внутреннего двора, заросшего бурьяном и осыпавшейся каменной крошкой, появилась высокая, худощавая женщина в потемневшем от времени и непогоды монашеском одеянии. Это была сестра Агата, последняя, одинокая обитательница этого забытого богом и людьми места. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, словно карта прожитых страданий, выражало нечеловеческую усталость и глубокую, неизбывную печаль, а глаза смотрели на Эвелину с какой-то потусторонней мудростью и пониманием, словно видели ее насквозь, читая в ее душе страх и отчаяние. Узнав от запыхавшейся и испуганной Эвелины о цели ее неожиданного визита, сестра Агата тяжело вздохнула, и ее голос, тихий и хриплый от долгого молчания, поведал ей мрачные истории об этом святом, но ныне проклятом месте, о древних, кровопролитных битвах между силами света и тьмы, о нечестивых силах зла, которые веками пытались прорваться в хрупкий мир живых, и о самоотверженных монахах, которые ценой собственных жизней, молитв и святой веры сдерживали их натиск. Ее рассказы были полны ужасающих подробностей и суровых предостережений, но в то же время в них звучала слабая, едва уловимая надежда на то, что древнее зло все еще можно остановить, что тьма не окончательно поглотила этот мир.
Осмотр жутких помещений монастыря и найденные знаки.
Сестра Агата, с тяжелым вздохом смирения, согласилась провести дрожащую от страха Эвелину по мрачным и жутким помещениям заброшенного монастыря. Они медленно бродили по пустынным, холодным кельям, где в затхлом воздухе витал запах сырости, запустения и тления, по обвалившимся залам, где когда-то звучали торжественные молитвы и псалмы, а теперь лишь завывал пронизывающий горный ветер, гуляя сквозь разбитые витражные окна. На потрескавшихся каменных стенах Эвелина с ужасом заметила странные, зловещие символы, грубо вырезанные дрожащей рукой, поразительно похожие на те, что покрывали найденный ею артефакт, но еще более зловещие и запутанные, словно искаженные тьмой. В одной из полуразрушенных, заброшенных часовен, где алтарь был покрыт толстым слоем пыли и паутины, они обнаружили засохшие бурые пятна, подозрительно напоминающие запекшуюся кровь, и странные, геометрические ритуальные знаки, выцарапанные на каменных плитах пола. Сестра Агата с дрожью в голосе рассказала, что в древние времена в этом святом месте совершались тайные, могущественные обряды, направленные на изгнание зла и защиту от темных сил, но некоторые из этих ритуалов, по слухам, могли иметь непредвиденные и ужасные последствия, потревожив то, что лучше бы осталось в вечном сне. В затхлом воздухе постоянно витало гнетущее ощущение чьего-то незримого, холодного присутствия, словно души давно умерших монахов, чьи тела покоились в безымянных могилах на монастырском кладбище, все еще бродили по этим проклятым стенам, наблюдая за живыми с немым укором.
Ощущение чьего-то присутствия в стенах святилища.
По мере того как Эвелина и сестра Агата, словно две заблудшие души, углублялись в мрачные лабиринты монастырских помещений, ощущение чьего-то незримого, злобного присутствия становилось все более отчетливым, осязаемым и гнетущим, словно сама тьма сгущалась вокруг них. Эвелине с параноидальной уверенностью казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает из глубоких теней, что чьи-то невидимые, холодные глаза неотрывно следят за каждым их робким шагом, проникая в самую душу. Иногда она отчетливо чувствовала легкое, леденящее прикосновение к своим волосам, словно чья-то невидимая рука едва касалась ее, или внезапное дуновение могильного холода, хотя в каменных коридорах не было ни малейшего сквозняка. Сестра Агата, казалось, тоже остро чувствовала это зловещее присутствие, ее и без того бледное лицо становилось еще белее, а напряжение в ее худощавом теле возрастало с каждой минутой. Она беззвучно шептала древние молитвы и постоянно испуганно оглядывалась по сторонам, словно ожидая внезапного нападения из-за ближайшего темного угла. Атмосфера в древнем монастыре сгущалась с каждой минутой, наполняясь липким, парализующим страхом и зловещим предчувствием неминуемой беды, словно само святилище готовилось изрыгнуть свою вековую тьму.
Странные видения и голоса, преследующие Эвелину.
Вскоре измученную страхом Эвелину начали преследовать странные, пугающие видения и леденящие душу голоса, которые, казалось, звучали не снаружи, а прямо внутри ее головы. В полумраке длинных, заброшенных коридоров ей то и дело мерещились быстро мелькающие тени, неестественно изгибающиеся и принимающие зловещие, гротескные очертания, а расплывчатые, бесформенные фигуры внезапно появлялись из ниоткуда и так же внезапно исчезали, стоило ей попытаться рассмотреть их получше. Иногда она слышала тихий, едва различимый шепот, доносящийся словно из-под потрескавшихся каменных плит пола или из-за покрытых плесенью стен, слова на гортанном, незнакомом языке, полные невыразимой тоски, мучения и злобы. Однажды, когда они стояли в разрушенной библиотеке, окруженные покосившимися полками с истлевшими, рассыпающимися в прах книгами, Эвелина отчетливо услышала свое собственное имя, произнесенное ледяным, потусторонним голосом, который, казалось, прозвучал прямо у нее за спиной, обжигая шею могильным холодом. Она резко обернулась, но кроме испуганной сестры Агаты, стоявшей неподалеку и с ужасом смотревшей на нее, в пустой библиотеке никого не было. Эти странные видения и голоса становились все более навязчивыми, реалистичными и мучительными, постепенно стирая тонкую грань между явью и болезненным кошмаром, заставляя Эвелину все больше и больше сомневаться в собственном рассудке и бояться, что она медленно погружается в пучину безумия.
Попытка сестры Агаты предостеречь Эвелину от дальнейших поисков.
Видя нарастающее душевное беспокойство и физические страдания Эвелины, сестра Агата, чье лицо стало еще более осунувшимся и бледным, предприняла отчаянную попытку предостеречь молодую женщину от дальнейших опасных поисков в стенах проклятого монастыря. Она тихим, дрожащим голосом сказала, что силы зла, дремлющие в этом древнем месте, слишком могущественны, коварны и опасны, чтобы пытаться их потревожить или противостоять им. Она поведала Эвелине мрачные и поучительные истории о трагической судьбе тех несчастных, кто в прошлом осмеливался проникнуть в сокровенные тайны монастыря в поисках силы или знаний, – все они, без исключения, закончили свою жизнь ужасно, сойдя с ума от увиденного или встретив мучительную, неестественную смерть в лапах неведомой тьмы. Сестра Агата со слезами на глазах умоляла Эвелину немедленно покинуть это проклятое богом и людьми место и попытаться забыть обо всем ужасном, что она здесь увидела и услышала, пока не стало слишком поздно и древнее зло не поглотило ее без остатка. Но Эвелина, словно загипнотизированная змеей, чувствовала, что уже не может отступить, что она слишком глубоко втянута в эту зловещую, древнюю историю, и что судьба ее и, возможно, всего ее родного города теперь неразрывно связана с мрачными тайнами этого заброшенного святилища, хранящего в своих стенах спящее зло.
Обнаружение тайной комнаты и ее ужасающее содержимое.
Несмотря на искренние и полные отчаяния предостережения сестры Агаты, Эвелина, движимая неутолимым, почти болезненным любопытством и отчаянной надеждой найти способ остановить надвигающуюся тьму, продолжала свои настойчивые поиски в лабиринтах заброшенного монастыря, чувствуя необъяснимое, зловещее влечение к разгадке его вековых тайн. В одной из особенно запущенных и пыльных келий, скрытой за обвалившейся каменной стеной, она случайно наткнулась на искусно замаскированную потайную дверь, которая на первый взгляд казалась частью старого, покосившегося книжного шкафа, забитого истлевшими фолиантами. С большим трудом, приложив немалые усилия, им наконец удалось сдвинуть тяжелую, заржавевшую дверь, и они оказались в узком, темном, словно могильный склеп, коридоре, круто уходящем вниз, в самое сердце горы. В конце этого мрачного прохода находилась небольшая, квадратная каменная комната, воздух в которой был неестественно тяжелым и затхлым, наполненным отвратительным, тошнотворным запахом гниющей плоти, серы и еще чего-то неописуемо мерзкого. То, что предстало перед их глазами в тусклом свете единственной дрожащей свечи, повергло обеих женщин в неописуемый, парализующий ужас, заставив кровь застыть в жилах. На холодном каменном полу в беспорядке лежали истлевшие, скелетированные останки человеческих тел, изуродованных и обезображенных до неузнаваемости, словно над ними совершались чудовищные, сатанинские ритуалы. На стенах комнаты были начертаны те же зловещие, змееподобные символы, что и на найденном Эвелиной артефакте, но здесь они были написаны свежей, еще не засохшей кровью, источающей отвратительный металлический запах. В центре комнаты возвышался массивный каменный постамент, покрытый странными письменами, на котором лежал еще один, более крупный и зловещий артефакт, излучавший ощутимые волны леденящего холода и непроглядной тьмы, словно сама преисподняя источала свою зловонную энергию.
Встреча с отцом Михаилом и его попытка экзорцизма.
В ужасе и отвращении от увиденного в тайной комнате, Эвелина и сестра Агата, шатаясь от пережитого шока, поспешили покинуть проклятые стены монастыря и обратились за помощью к отцу Михаилу, старому, но еще крепкому священнику из небольшой деревушки, расположенной неподалеку в долине. Отец Михаил был известен своей глубокой набожностью, непоколебимой верой в силу божью и редким даром исцеления. Выслушав их с нарастающей тревогой и ужасом, он, после долгих колебаний и молитв, согласился провести обряд экзорцизма в заброшенном монастыре, надеясь изгнать поселившееся там древнее зло и очистить оскверненное святое место. Однако, когда отец Михаил, облаченный в свои священные одежды, начал читать древние молитвы на латыни и окроплять темные помещения святой водой, потусторонняя сила, пробужденная их вторжением, отреагировала с неистовой яростью. В затхлом воздухе засвистел ледяной, нечеловеческий ветер, каменные стены затряслись, словно в агонии, а из глубокой темноты раздались злобные, нечеловеческие вопли и рычание, заставляющие кровь стынуть в жилах. Пламя немногочисленных свечей, которые они зажгли, заколебалось, задрожало и внезапно погасло, погрузив монастырь в кромешную, зловещую тьму, нарушаемую лишь отблесками молний за разбитыми окнами. Отец Михаил, несмотря на охвативший его страх, продолжал читать молитвы дрожащим голосом, крепко сжимая в руках серебряный крест, но было очевидно, что силы зла, поселившиеся в этом проклятом месте, слишком древние, могущественные и глубоко укоренившиеся, чтобы их можно было изгнать простым обрядом экзорцизма.
Усиление влияния зла и его физические проявления.
После неудачной и опасной попытки экзорцизма влияние древнего зла в стенах заброшенного монастыря усилилось многократно, словно разгневанный зверь, которого потревожили в его логове, вырвался на свободу. Невидимое, но ощутимое присутствие стало почти физическим, словно чьи-то холодные, когтистые руки постоянно касались Эвелины, царапая кожу и сковывая движения. Тени в коридорах стали более густыми, зловещими и подвижными, обретая причудливые, пугающие очертания, словно сами стены монастыря ожили и наполнились злобными духами. Голоса, преследовавшие Эвелину, стали громче, отчетливее и навязчивее, нашептывая ей мерзкие проклятия, угрозы и соблазнительные обещания власти и могущества, если она отдастся воле тьмы. В одном из длинных, полуразрушенных коридоров она внезапно увидела парящую в воздухе высокую, закутанную в черный, развевающийся саван фигуру без лица, с двумя пустыми, черными глазницами, устремленными прямо на нее, словно высасывающими саму душу. Фигура издала леденящий душу, нечеловеческий вопль, полный вечной муки, и бросилась на Эвелину, но тут же бесследно растворилась в холодном воздухе, оставив после себя лишь ощущение ледяного, парализующего ужаса и мерзкий запах серы. Физические проявления зла становились все более опасными и непредсказуемыми: под ногами внезапно проваливались древние каменные плиты, открывая зияющие черные провалы в подземелье, со стен с грохотом сыпались куски потрескавшейся штукатурки, а однажды на Эвелину с высокого, сводчатого потолка обрушился тяжелый, окованный железом каменный крест, лишь чудом не убив ее. Даже святая вода, которой окроплял помещения отец Михаил, казалось, шипела и испарялась при соприкосновении с невидимой тьмой, словно сама святость была бессильна перед лицом этого древнего зла.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72052825?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Николай Щербатюк
Тихая жизнь Эвелины рушится с необъяснимой находкой – древним артефактом. С его появлением дом становится центром тревожных сновидений и паранормальных явлений. Мрачные предостережения и странные звуки предвещают надвигающуюся тьму. Старик Наум предрекает грядущее зло, связанное с детской травмой Эвелины.
Погружаясь в тайну, Эвелина сталкивается с усиливающимся влиянием зла в заброшенном монастыре. Реальность искажается, а обвинения окружающих толкают её к безумию. Расследование раскрывает древнее проклятие, связанное с артефактом.
Существо проявляется в физическом мире, неся смерть и разрушение. Эвелина, осознав, что она ключ к пробуждению зла, становится его орудием, погружая город в хаос. В эпилоге, среди руин, она на краткий миг осознаёт содеянное. Её мучительная смерть – символ победы зла, а легенда о "Плевке из АДА" остаётся, предвещая возможное возвращение тьмы.
Николай Щербатюк
Плевок из АДА
Часть I: Предвестие Тьмы
Глава 1: Зловещая находка
Бессонная ночь Эвелины и странные сновидения.
Раскаленная июльская ночь словно сдавливала Рибницу невидимыми тисками, заставляя воздух дрожать от зноя. В старом доме на окраине, чьи стены помнили скрип половиц еще при ее прабабушке, Эвелина Руж металась на своей кровати, словно угодив в липкую паутину беспокойства. Сон, обычно приходивший мягкой тенью, этой ночью насмешливо ускользал, дразня обрывками тревожных образов, мелькавших на границе яви и забытья. В полудреме ее преследовали кошмары без лиц, но с отчетливо слышимыми шепотами на гортанном, незнакомом языке, словно древние духи нашептывали ей свои проклятия. Иногда ей казалось, что чьи-то ледяные пальцы скользят по ее коже, вызывая мурашки от ужаса, хотя в комнате было душно.
Пробуждение не приносило долгожданного облегчения. Липкое чувство тревоги, словно густой туман, окутывало ее сознание, предвещая неминуемую беду. За неплотно задернутыми шторами лениво мерцал лунный свет, отбрасывая на стены причудливые тени, которые казались живыми и зловещими. За окном монотонно стрекотали цикады, их назойливая трель этой ночью звучала как заунывная погребальная песнь по ее спокойствию. Эвелина отчетливо чувствовала чье-то невидимое присутствие, наполняющее комнату свинцовой тяжестью, сковывающее дыхание необъяснимым, первобытным страхом. Она рывком села на кровати, сердце колотилось в груди, словно пойманная птица. Подойдя к запотевшему окну, она всмотрелась в темный, размытый силуэт ночного города, пытаясь унять дрожь, пробежавшую по спине. Но тьма за окном словно дышала, пульсировала, и в ее непроглядной глубине мерещились неясные, зловещие очертания, пугающие своей нереальностью и потусторонностью.
Обнаружение древнего, покрытого символами артефакта.
Утром, словно в отчаянной попытке бегства от тягостных ночных видений, Эвелина спустилась в пыльный, захламленный чулан старого дома. Запах нафталина и прелой бумаги ударил в нос. Среди покрытых паутиной коробок, сломанной мебели и пожелтевших фотографий ее взгляд случайно зацепился за странный предмет, спрятанный в обветшалой деревянной шкатулке, стоявшей в самом темном углу. Шкатулка была украшена потускневшими резными узорами, которые, казалось, складывались в чьи-то злобные, ухмыляющиеся лица. Внутри лежал небольшой, идеально гладкий камень темного, почти черного цвета, испещренный причудливыми, незнакомыми символами, напоминающими извивающихся змей или высохшие корни древних деревьев.
Камень был неестественно холодным, словно впитал в себя всю стужу веков, и холодил руку даже сквозь летнюю жару. От него исходило едва уловимое, странное покалывание, словно под гладкой поверхностью билось чье-то мертвое сердце. Эвелина ощутила необъяснимое, почти гипнотическое влечение к находке, смешанное с первобытным, инстинктивным страхом. Символы казались древними, словно вырезанными дрожащей рукой давно умершего существа, чьи мысли были полны тьмы и отчаяния. Она осторожно провела кончиками пальцев по их шероховатой поверхности, и в голове внезапно мелькнуло странное, чужое воспоминание – болезненная вспышка багрового огня и крик, полный нечеловеческого ужаса, оборвавшийся так же внезапно, как и начался.
Первые необъяснимые явления в доме.
С того самого дня в старом доме начали происходить странные, необъяснимые вещи, которые поначалу Эвелина пыталась игнорировать, списывая все на игру воображения и усталость. Но вскоре стало ясно, что что-то зловещее поселилось под его ветхой крышей. Двери сами собой медленно открывались и бесшумно закрывались, словно невидимые слуги бродили по комнатам. По ночам раздавались тихие, едва различимые шорохи, похожие на чьи-то крадущиеся шаги, и вздохи, полные тоски и мучения, словно кто-то невидимый оплакивал свою вечную участь.
Однажды вечером, когда Эвелина пыталась отвлечься за чтением старинной книги в гостиной, внезапно погас свет, погрузив комнату в кромешную тьму, хотя электричество во всем районе было в полном порядке. Комнату мгновенно наполнил леденящий холод, проникающий до самых костей, и Эвелина отчетливо почувствовала чье-то незримое, злобное присутствие прямо за своей спиной. Перехватив дыхание от ужаса, она резко обернулась, но в темноте не увидела ничего, кроме зловещих теней, играющих на стенах. В тот же миг запах сырой земли и гниющих листьев, смешанный с отвратительным запахом тлена, на мгновение наполнил воздух, сдавливая горло тошнотой, прежде чем так же внезапно исчезнуть, оставив после себя лишь липкий, парализующий страх.
Встреча с Виктором и его предостережения.
Не в силах больше в одиночку справляться с нарастающим кошмаром, Эвелина решилась поделиться своими странными и пугающими переживаниями с Виктором, своим бывшим возлюбленным. Их отношения закончились несколько лет назад, но Виктор всегда питал болезненный интерес к оккультизму, древним культурам и всему, что лежало за гранью обыденного. Он выслушал ее с нахмуренными бровями и скептическим выражением лица, но когда Эвелина показала ему найденный камень, его лицо внезапно стало серьезным и встревоженным.
Виктор узнал некоторые из вырезанных на камне символов. По его словам, они принадлежали к давно забытому и крайне опасному культу, поклонявшемуся древним, темным силам, чьи имена боялись произносить даже самые безумные оккультисты. Он предостерег Эвелину, настоятельно посоветовав немедленно избавиться от артефакта, утверждая, что он может быть проклят и служить своеобразным маяком, притягивающим злые сущности из самых темных уголков мироздания. Его слова, произнесенные с непривычной для него серьезностью, посеяли в душе Эвелины глубокое зерно ужаса, но одновременно разбудили болезненное, почти нездоровое любопытство. Она чувствовала, что этот странный камень каким-то непостижимым образом связан с ее мучительными ночными кошмарами и все более странными и пугающими событиями, происходящими в доме.
Нарастающее чувство тревоги и слежки.
С каждым днем липкое чувство тревоги, поселившееся в душе Эвелины, усиливалось, словно невидимые корни прорастали все глубже, отравляя ее мысли и чувства. Ей постоянно казалось, что за ней кто-то неотрывно наблюдает. Оборачиваясь на пустынных улицах Рибницы, она ловила краем глаза мимолетные тени, которые странно изгибались и неестественно быстро исчезали за углами домов. Она чувствовала чей-то недобрый, пристальный взгляд, словно две невидимые точки прожигали ее спину, даже когда вокруг никого не было.
Ночью ее сон становился все более тревожным, наполняясь кошмарными видениями, в которых она бродила по странным, незнакомым местам, освещенным тусклым, неживым светом, окруженная безликими фигурами, безмолвно указывающими на нее костлявыми пальцами. Пробуждаясь в холодном поту, с колотящимся сердцем, она долго не могла избавиться от жуткого ощущения чьего-то ледяного прикосновения, словно чья-то невидимая рука только что скользнула по ее щеке. Даже днем, среди обычной городской суеты, ее не покидало гнетущее ощущение чьего-то незримого присутствия, словно невидимый хищник крался за ней по пятам, выжидая удобный момент, чтобы нанести смертельный удар.
Странные звуки и запахи, проникающие в реальность.
Тонкая грань между реальностью и кошмаром для Эвелины начала стираться, а окружающий мир словно искажался под воздействием какой-то зловещей силы. Тихие, едва различимые шорохи, которые она поначалу списывала на скрип старого дома, постепенно превращались в невнятное, бормочущее шептание, доносящееся словно из-под пола или из-за стен, слова на чужом языке, полные ненависти и злобы. В воздухе стали внезапно появляться странные, неестественные запахи – то сладковато-приторный, удушающий аромат гниющих цветов, то резкий, обжигающий запах серы, вызывающий приступы тошноты и головокружения.
Однажды ночью Эвелина проснулась от леденящего душу шепота, который, казалось, звучал прямо у ее уха, хотя она была абсолютно одна в комнате. Слова были произнесены на незнакомом, гортанном языке, но интонация была полна такой концентрированной злобы и нескрываемой угрозы, что кровь застыла в ее жилах. Она зажала уши руками, пытаясь отчаянно заглушить этот ужасный звук, но он словно проникал прямо в ее сознание, минуя барабанные перепонки, вызывая волну первобытного, парализующего ужаса.
Изучение артефакта и его пугающая история.
Несмотря на все более явные признаки надвигающейся тьмы и настойчивые предостережения Виктора, Эвелина не могла устоять перед болезненным, почти нездоровым желанием узнать как можно больше о найденном артефакте. Она погрузилась в пыльные тома старых книг, часами просиживала в полутемных архивах городской библиотеки и лихорадочно искала любую информацию в интернете, пытаясь расшифровать странные, змееподобные символы, покрывавшие темный камень.
Постепенно перед ней открывалась мрачная и кровавая история давно забытого культа, практиковавшего ужасающие, нечеловеческие ритуалы, включавшие в себя жертвоприношения и поклонение древнему, невообразимому злу, которое, по легендам, было заточено в ином измерении. Камень, судя по всему, являлся не просто древним предметом, а своего рода ключом или печатью, удерживающей это первобытное зло в его заточении. Чем больше Эвелина узнавала об истории артефакта и его зловещей связи с прошлым ее родного города, тем сильнее становился ее страх, но одновременно росло и болезненное, мучительное осознание своей невольной причастности к происходящему пробуждению тьмы.
Первый мимолетный взгляд на нечто ужасное.
Однажды ночью, проснувшись от очередного кошмарного сна, в котором она видела себя стоящей на краю бездонной пропасти, заполненной шепчущими тенями, Эвелина открыла глаза и замерла от ужаса. В темном углу ее спальни колыхалась неясная, зловещая фигура. Она была словно соткана из самой ночи, из переплетающихся теней, и ее очертания постоянно менялись, извивались, не позволяя рассмотреть ни одной четкой детали. От этой бесформенной фигуры исходил леденящий, невыносимый холод и ощущение невыразимой, первобытной злобы, словно сама тьма обрела плоть.
Эвелина не смогла сдержать крика ужаса, который застрял у нее в горле. Но видение тут же начало растворяться, медленно исчезая в ночной тьме, словно его никогда и не было. Она долго не могла прийти в себя, дрожа всем телом под тонким одеялом и отчаянно пытаясь убедить себя, что это была лишь болезненная игра ее разыгравшегося воображения, порожденная страхом и бессонницей. Но в самой глубине души она знала с пугающей уверенностью – то, что она видела, было не плодом ее фантазии, а чем-то ужасным и вполне реальным, проникшим в ее мир из-за грани сна.
Попытки Эвелины рационализировать происходящее.
Несмотря на все более пугающие и необъяснимые события, происходящие вокруг нее, Эвелина отчаянно цеплялась за любые рациональные объяснения, пытаясь сохранить остатки своего здавомыслия. Она винила во всем изматывающий стресс на работе, хроническую усталость, игру света и теней в старом доме. Она убеждала себя, что ее ночные кошмары – это всего лишь болезненные отголоски пережитого в прошлом, а странные звуки и запахи имеют вполне земное происхождение – скрип старых половиц, протекающие трубы, запахи с улицы.
Но с каждым новым, все более зловещим и необъяснимым явлением ее попытки рационализации становились все более натянутыми, неубедительными и почти смешными в своей беспомощности. В глубине души она с нарастающим ужасом чувствовала, что столкнулась с чем-то, что выходит далеко за рамки ее обычного человеческого понимания, с чем-то древним, могущественным и поистине зловещим, чье присутствие нельзя объяснить законами физики или игрой воображения.
Встреча со стариком Наумом и его пророчество о грядущем зле.
В отчаянной попытке найти хоть какие-то ответы на мучившие ее вопросы, Эвелина случайно встретила на городской площади старика Наума, известного в Рибнице своей эксцентричностью, странными предсказаниями и пронзительным, мрачным взглядом на окружающий мир. Увидев темный камень, который Эвелина машинально сжимала в руке, старик внезапно побледнел, его лицо исказилось от ужаса, и он схватил ее за запястье своими ледяными, костлявыми пальцами. Его глаза, обычно мутные и безжизненные, наполнились каким-то нечеловеческим ужасом, и он прохрипел дрожащим голосом: "Дитя, что ты наделала? Ты разбудила спящего! Этот камень… это врата, и через них скоро хлынет такая тьма, какой наш мир еще не видывал. Берегись, девица, ибо Плевок из АДА уже готовится обрушиться на наш несчастный мир, и ты… ты станешь его первой, желанной жертвой!" Слова старика, прозвучавшие как леденящий душу смертный приговор, окончательно разрушили хрупкий мир рациональности Эвелины и безвозвратно погрузили ее в бездонную пучину леденящего душу, первобытного ужаса.
Глава 2: Тени прошлого
Воспоминания Эвелины о трагическом событии из детства.
С каждым новым леденящим душу шепотом, раздающимся из ниоткуда, с каждым кошмарным сновидением, терзающим ее по ночам, из самых темных глубин памяти Эвелины с болезненной ясностью поднимались мутные, фрагментированные воспоминания о трагическом событии, навсегда омрачившем ее детство. Ей едва исполнилось семь лет, когда летний день, наполненный беззаботным смехом и играми, внезапно обернулся кошмаром. Ее младший брат, маленький белокурый ангел с лучистыми голубыми глазами, бесследно исчез во время внезапно налетевшей грозы, когда они играли в прятки на заднем дворе старого, ветхого дома. Отчаянные поиски, организованные взволнованными родителями и соседями, не принесли никаких результатов. Мальчик словно растворился в воздухе, не оставив ни следа. Со временем безутешные родители, сломленные горем, смирились с ужасной потерей, хотя в глубоких морщинах вокруг глаз матери навсегда поселилась печальная, неутихающая тень.
Эвелина же до сих пор отчетливо помнила тот пронзительный, полный ужаса крик брата, внезапно оборвавшийся среди оглушительных раскатов грома, и смутное, но отчетливое ощущение чьего-то чужого, зловещего присутствия, словно сама разбушевавшаяся непогода унесла невинного ребенка в свои темные, безжалостные объятия. Этот неразрешенный, мучительный ужас глубоко засел в ее юном подсознании, отравляя редкие минуты спокойствия и порождая необъяснимое, грызущее чувство вины, словно она, старшая сестра, могла что-то предпринять, что-то предотвратить ту ужасную пропажу, но не смогла. Теперь, когда в старом доме вновь начали происходить странные, пугающие вещи, давно забытые детские страхи с утроенной силой захлестнули ее, сплетаясь с нынешним, иррациональным кошмаром в единый, леденящий душу клубок первобытного ужаса.
Связь прошлого с происходящими кошмарами.
По мере того как кошмарные события в доме становились все более интенсивными и зловещими, Эвелина начала замечать пугающие, зловещие параллели между той давней трагедией ее детства и нынешними, необъяснимыми кошмарами. Тот же старый, скрипучий дом, погруженный в полумрак и хранящий свои мрачные, невысказанные секреты за пыльными стенами. Те же самые необъяснимые шорохи, вздохи и ощущения чьего-то невидимого, холодного присутствия, пронизывающего воздух. Даже некоторые фрагменты образов из ее снов казались странно, мучительно знакомыми, словно болезненные отголоски того ужасного, безвозвратно потерянного дня, когда исчез ее брат.
Ей казалось, что какая-то невидимая, зловещая нить тянется сквозь время, связывая прошлое и настоящее, что тот давний, неразрешенный кошмар каким-то образом пробудился вновь, вырвавшись из глубин ее подавленной памяти и начав обретать зловещую, осязаемую реальность. Артефакт, найденный в пыльном чулане, казался недостающим, ключевым звеном в этой ужасающей связи, своеобразным якорем, удерживающим тьму в ее мире. Эвелина с нарастающим ужасом чувствовала, что разгадка нынешних кошмаров, терзающих ее, кроется в глубоко погребенных тайнах прошлого, скрытых под толстым слоем времени и незаживающей боли.
Появление Марка, заинтересовашегося странными слухами.
Тем временем по сонным улицам Рибницы начали незаметно распространяться странные, тревожные слухи о необъяснимых явлениях, происходящих в старом, заброшенном доме Руж на окраине города. Эти шепотки, передаваемые из уст в уста, наконец, дошли и до Марка, молодого и амбициозного журналиста местной газеты "Рибницкий Вестник". Марк всегда отличался острым нюхом на сенсации и таинственные истории, способные взбудоражить провинциальную тишину. Он почуял в этих странных слухах потенциал для громкой, резонансной статьи, которая могла бы стать его пропуском в мир серьезной журналистики, и решил провести собственное, независимое расследование.
Он разыскал Эвелину в ее мрачном, полузаброшенном жилище и представился как журналист, искренне заинтересованный в трагической истории ее семьи и странных, необъяснимых событиях, которые, по слухам, происходят в ее доме. Поначалу Эвелина отнеслась к нему с глубоким недоверием и неохотно делилась своими пугающими переживаниями, опасаясь показаться сумасшедшей в глазах постороннего человека. Однако настойчивость Марка, его внимательный взгляд и искренняя заинтересованность в ее рассказе постепенно растопили лед ее недоверия. Она, запинаясь и с трудом подбирая слова, рассказала ему о своих мучительных странных снах, о необъяснимых звуках, раздающихся в доме по ночам, и о найденном ею древнем артефакте, умолчав, правда, о своем мимолетном, ужасающем видении бесформенной фигуры в углу спальни. Марк слушал ее с горящими от предвкушения глазами, быстро записывая каждое ее слово в свой потертый кожаный блокнот.
Разговор Эвелины с Изабеллой и ее скептицизм.
Отчаянно нуждаясь в поддержке и хотя бы в чьем-то понимании, Эвелина решилась поделиться своими нарастающими тревогами и страхами с Изабеллой, своей лучшей подругой с университетских лет. Изабелла всегда отличалась практичным складом ума, твердой верой в науку и непоколебимым скептицизмом ко всему сверхъестественному. Она внимательно выслушала сбивчивый рассказ Эвелины о странных событиях, происходящих в старом доме, и о найденном камне, но ее лицо при этом выражало явное неодобрение и легкую снисходительность. Изабелла списала все на банальный стресс и хроническое переутомление, настоятельно посоветовав Эвелине немедленно обратиться к врачу и начать принимать успокоительные травяные сборы. На робкие предположения Эвелины о возможном вмешательстве потусторонних сил Изабелла лишь иронично усмехнулась, закатив глаза и заявив, что в двадцать первом веке образованной женщине пора уже перестать верить в нелепые сказки про призраков, проклятия и прочую мистическую чепуху. Ее ожидаемый, но от этого не менее болезненный скептицизм лишь усилил гнетущее чувство изоляции, охватившее Эвелину. Ей казалось, что никто не воспринимает ее всерьез, что она совершенно одна осталась лицом к лицу со своим нарастающим, иррациональным кошмаром.
Новые, более явные проявления потустороннего.
Между тем зловещая, невидимая сила, пробужденная прикосновением Эвелины к древнему артефакту, становилась все более наглой, агрессивной и явной в своих ужасающих проявлениях. Если раньше это были лишь едва различимые тихие шорохи, мимолетные странные запахи и ощущение чьего-то холодного взгляда, то теперь необъяснимые явления становились все более пугающими, материальными и угрожающими. Предметы сами собой, с необъяснимой силой, перемещались по комнатам, падая с полок и разбиваясь. Двери внезапно и с оглушительным грохотом захлопывались, запирая Эвелину в темных комнатах, наполненных леденящим душу шепотом. По ночам в доме раздавались мучительные, леденящие душу стоны и вопли, полные невыразимой боли и отчаяния, словно в стенах старого дома томились души грешников, обреченные на вечные страдания.
Однажды ночью Эвелина проснулась от ужасного ощущения чьей-то тяжелой, холодной руки, лежащей прямо у нее на груди, сдавливающей легкие и лишающей возможности дышать, хотя в кромешной темноте комнаты она не видела никого. Она отчаянно попыталась закричать, позвать на помощь, но не смогла издать ни единого звука, словно какая-то невидимая, парализующая сила сковала ее тело и волю. Лишь спустя несколько мучительных, бесконечных мгновений давящее ощущение внезапно исчезло, оставив после себя лишь леденящий, пронизывающий до костей ужас и чувство полной, абсолютной беспомощности перед лицом неведомой тьмы.
Поиск информации об артефакте в библиотеках и архивах.
Несмотря на нарастающий, парализующий страх и все более зловещие знамения, Эвелина не могла устоять перед мучительным, почти болезненным желанием докопаться до истины, узнать как можно больше об обнаруженном артефакте и его мрачной истории. Она провела бесчисленные часы в пыльных, полутемных библиотеках и заброшенных городских архивах, утопая в запахе старой бумаги и плесени, терпеливо перелистывая пожелтевшие страницы древних книг в кожаных переплетах и хрупкие пергаментные свитки, исписанные готическим шрифтом. Она лихорадочно искала любые упоминания о странных, змееподобных символах, покрывающих камень, о давно забытых культах, практиковавших ужасные ритуалы, и о древних проклятиях, связанных с ее родным городом Рибницей.
Постепенно перед ней открывались мрачные, тщательно скрываемые тайны прошлого ее города, истории о кровавых языческих ритуалах, оскверненных святилищах и древнем, невообразимом зле, дремлющем в глубине веков, ожидающем своего часа. Каждая новая найденная деталь, каждая строчка старинного текста лишь усиливала ее первобытный ужас и все больше убеждала в том, что она случайно пробудила нечто ужасное и древнее, что-то, что лучше бы навсегда осталось в забвении.
Обнаружение упоминаний о древнем проклятии.
В одной из особенно старых и потрепанных хроник, чудом сохранившейся в архиве городского музея, Эвелина наткнулась на жуткое упоминание о древнем проклятии, наложенном на Рибницу много веков назад за какие-то нечестивые деяния ее первых поселенцев. В пожелтевшем тексте, написанном на мертвом языке, говорилось о том, что раз в столетие, в период особого расположения звезд, некая темная, могущественная сила получает возможность прорваться в наш мир через особый, проклятый артефакт, и тогда на землю спустится настоящий, неописуемый ад, пожирающий все живое на своем пути. Описание этого зловещего артефакта в хронике поразительно, до мурашек по коже, совпадало с внешним видом и свойствами камня, найденного Эвелиной в чулане. В тексте также мимолетно упоминалось имя древнего, ужасного божества, которому поклонялся давно исчезнувший культ – существо, известное под жутким именем Плевок из АДА. От одного лишь этого имени по спине Эвелины пробежал ледяной озноб, а сердце бешено заколотилось в груди от ужасного предчувствия. Она наконец поняла, что старик Наум, встреченный ею на улице, говорил правду, и что она по своей неосторожности стала невольной обладательницей ключа к вратам тьмы.
Сны становятся все более реалистичными и мучительными.
Ночные кошмары Эвелины становились все более реалистичными, яркими и мучительными, стирая и без того тонкую грань между сном и явью. Ей снилось, что она блуждает по бесконечным лабиринтам темных, извилистых коридоров, стены которых были покрыты теми же зловещими, змееподобными символами, что и на найденном камне. Она видела безликие, костлявые фигуры в черных балахонах, совершающие отвратительные, кровавые ритуалы при тусклом свете факелов, слышала их гортанные, полные боли и отчаяния песнопения, эхом разносящиеся по каменным сводам. Иногда ей снилось, что она сама является невольной участницей этих кошмарных церемоний, ее тело против ее воли подчинялось чужой, злой воле, а на ее губах застывал беззвучный, полный ужаса крик. Пробуждаясь в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем, она долго не могла понять, где заканчивался сон и начиналась реальность, и липкий, парализующий страх еще долго сковывал ее движения, не позволяя пошевелиться. Ей казалось, что густая, осязаемая тьма из ее сновидений проникает в ее бодрствующую жизнь, отравляя ее мысли, чувства и саму ее душу.
Эвелина начинает сомневаться в собственном рассудке.
Под неумолимым натиском все более странных, пугающих и необъяснимых событий, под тяжестью мучительных бессонных ночей и кошмарных, изматывающих сновидений, Эвелина начала отчаянно сомневаться в собственном рассудке. Ей все чаще казалось, что она медленно, но верно сходит с ума, что все происходящее – лишь болезненный плод ее разыгравшегося, травмированного воображения. Она ловила себя на том, что разговаривает сама с собой в пустых комнатах, видит зловещие тени там, где их заведомо не могло быть, слышит приглушенный, зловещий шепот в полной, звенящей тишине. Мучительная мысль о том, что она может быть психически нездорова, одновременно пугала ее до глубины души и казалась единственным, хоть сколько-нибудь рациональным объяснением всего происходящего кошмара. Она даже всерьез подумывала обратиться к доктору Рейнхардту, старому, немного странному местному психиатру, но непреодолимый страх перед тем, что он может подтвердить ее безумие, удерживал ее от этого отчаянного шага.
Первый физический контакт с невидимой силой.
Однажды ночью, когда Эвелина лежала в своей холодной постели, тщетно пытаясь заснуть, несмотря на навязчивое, леденящее душу чувство чьего-то невидимого присутствия, она внезапно почувствовала, как что-то ледяное и влажное касается ее обнаженной лодыжки. Прикосновение было отвратительным и пугающим, словно к ней прикоснулась чья-то мертвая, разлагающаяся рука. Эвелина в ужасе вскочила с кровати, едва не упав на холодный пол, но в кромешной темноте комнаты она не увидела абсолютно никого. В тот же самый миг она отчетливо почувствовала, как чья-то невидимая, но вполне ощутимая сила с силой толкает ее в грудь, и она отлетела к противоположной стене, с глухим ударом врезавшись головой в твердую поверхность. Острая, пронизывающая боль пронзила ее сознание, и на мгновение она потеряла ориентацию в пространстве. Когда зрение постепенно вернулось, расплывчатый силуэт на стене стал более четким, и Эвелина с ужасом увидела темный, мерзкий отпечаток, похожий на чью-то когтистую, неестественно длинную руку. Это был первый, ужасающий физический контакт с невидимой, зловещей силой, и он окончательно, бесповоротно убедил Эвелину в том, что она имеет дело не с плодом своего больного воображения, а с чем-то древним, могущественным и поистине ужасным, чье присутствие в ее старом доме становилось все более навязчивым и угрожающим.
Глава 3: Заброшенное святилище
Решение Эвелины отправиться к заброшенному монастырю.
Отчаяние, словно ледяные щупальца, сжимало сердце Эвелины, а нарастающий, всепоглощающий ужас затмевал собой остатки здравого смысла. После леденящей душу встречи со странным стариком Наумом и осознания всей чудовищной серьезности нависшей над ней и, возможно, над всем городом угрозы, она почувствовала, что больше не может оставаться в стенах своего старого, проклятого дома, пассивно ожидая неминуемой гибели в лапах неведомого зла. В мутных глубинах памяти всплыли обрывочные упоминания, найденные ею в старинных, пыльных хрониках, о заброшенном монастыре Святой Магдалины, величественно возвышающемся высоко в горах, далеко за пределами Рибницы. Когда-то это святое место служило убежищем для благочестивых монахов, посвятивших свои жизни борьбе с древними, нечестивыми силами тьмы. Эвелина ухватилась за эту слабую, почти призрачную надежду как за последнюю спасительную соломинку в бушующем море отчаяния. Она наивно предположила, что в стенах этого освященного веками места могут храниться забытые знания, древние ритуалы или могущественные артефакты, способные противостоять надвигающейся тьме или хотя бы пролить мучительный свет на истинную природу Плевка из АДА и способ его уничтожения. Собравшись в лихорадочной спешке, бросив в старый, видавший виды рюкзак несколько предметов первой необходимости, словно готовясь к долгому и опасному путешествию, Эвелина ранним утром, когда первые лучи солнца едва коснулись крыш домов Рибницы, покинула город, чувствуя на своей спине невидимый, ледяной взгляд, словно сама тьма уже простирала к ней свои когтистые, нетерпеливые лапы, готовясь сомкнуть смертельную хватку.
Встреча с сестрой Агатой и ее мрачные рассказы.
После долгого и изнурительного подъема по извилистой, каменистой горной тропе, петлявшей среди густых лесов и отвесных скал, Эвелина наконец добралась до полуразрушенных, величественных в своем запустении стен заброшенного монастыря Святой Магдалины. Когда-то внушительное и благолепное сооружение теперь представляло собой печальное, но все еще величественное зрелище: обвалившаяся местами крыша зияла черными дырами, выбитые ветром окна напоминали пустые глазницы мертвеца, потрескавшиеся от времени и непогоды каменные стены были густо увиты цепким, темно-зеленым плющом, словно сама природа пыталась скрыть следы былого величия. Внутри царила гнетущая, могильная тишина, нарушаемая лишь заунывным завыванием холодного горного ветра, гулявшего в пустых залах и коридорах, словно оплакивая ушедшую эпоху. Неожиданно из полумрака внутреннего двора, заросшего бурьяном и осыпавшейся каменной крошкой, появилась высокая, худощавая женщина в потемневшем от времени и непогоды монашеском одеянии. Это была сестра Агата, последняя, одинокая обитательница этого забытого богом и людьми места. Ее лицо, изборожденное глубокими морщинами, словно карта прожитых страданий, выражало нечеловеческую усталость и глубокую, неизбывную печаль, а глаза смотрели на Эвелину с какой-то потусторонней мудростью и пониманием, словно видели ее насквозь, читая в ее душе страх и отчаяние. Узнав от запыхавшейся и испуганной Эвелины о цели ее неожиданного визита, сестра Агата тяжело вздохнула, и ее голос, тихий и хриплый от долгого молчания, поведал ей мрачные истории об этом святом, но ныне проклятом месте, о древних, кровопролитных битвах между силами света и тьмы, о нечестивых силах зла, которые веками пытались прорваться в хрупкий мир живых, и о самоотверженных монахах, которые ценой собственных жизней, молитв и святой веры сдерживали их натиск. Ее рассказы были полны ужасающих подробностей и суровых предостережений, но в то же время в них звучала слабая, едва уловимая надежда на то, что древнее зло все еще можно остановить, что тьма не окончательно поглотила этот мир.
Осмотр жутких помещений монастыря и найденные знаки.
Сестра Агата, с тяжелым вздохом смирения, согласилась провести дрожащую от страха Эвелину по мрачным и жутким помещениям заброшенного монастыря. Они медленно бродили по пустынным, холодным кельям, где в затхлом воздухе витал запах сырости, запустения и тления, по обвалившимся залам, где когда-то звучали торжественные молитвы и псалмы, а теперь лишь завывал пронизывающий горный ветер, гуляя сквозь разбитые витражные окна. На потрескавшихся каменных стенах Эвелина с ужасом заметила странные, зловещие символы, грубо вырезанные дрожащей рукой, поразительно похожие на те, что покрывали найденный ею артефакт, но еще более зловещие и запутанные, словно искаженные тьмой. В одной из полуразрушенных, заброшенных часовен, где алтарь был покрыт толстым слоем пыли и паутины, они обнаружили засохшие бурые пятна, подозрительно напоминающие запекшуюся кровь, и странные, геометрические ритуальные знаки, выцарапанные на каменных плитах пола. Сестра Агата с дрожью в голосе рассказала, что в древние времена в этом святом месте совершались тайные, могущественные обряды, направленные на изгнание зла и защиту от темных сил, но некоторые из этих ритуалов, по слухам, могли иметь непредвиденные и ужасные последствия, потревожив то, что лучше бы осталось в вечном сне. В затхлом воздухе постоянно витало гнетущее ощущение чьего-то незримого, холодного присутствия, словно души давно умерших монахов, чьи тела покоились в безымянных могилах на монастырском кладбище, все еще бродили по этим проклятым стенам, наблюдая за живыми с немым укором.
Ощущение чьего-то присутствия в стенах святилища.
По мере того как Эвелина и сестра Агата, словно две заблудшие души, углублялись в мрачные лабиринты монастырских помещений, ощущение чьего-то незримого, злобного присутствия становилось все более отчетливым, осязаемым и гнетущим, словно сама тьма сгущалась вокруг них. Эвелине с параноидальной уверенностью казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает из глубоких теней, что чьи-то невидимые, холодные глаза неотрывно следят за каждым их робким шагом, проникая в самую душу. Иногда она отчетливо чувствовала легкое, леденящее прикосновение к своим волосам, словно чья-то невидимая рука едва касалась ее, или внезапное дуновение могильного холода, хотя в каменных коридорах не было ни малейшего сквозняка. Сестра Агата, казалось, тоже остро чувствовала это зловещее присутствие, ее и без того бледное лицо становилось еще белее, а напряжение в ее худощавом теле возрастало с каждой минутой. Она беззвучно шептала древние молитвы и постоянно испуганно оглядывалась по сторонам, словно ожидая внезапного нападения из-за ближайшего темного угла. Атмосфера в древнем монастыре сгущалась с каждой минутой, наполняясь липким, парализующим страхом и зловещим предчувствием неминуемой беды, словно само святилище готовилось изрыгнуть свою вековую тьму.
Странные видения и голоса, преследующие Эвелину.
Вскоре измученную страхом Эвелину начали преследовать странные, пугающие видения и леденящие душу голоса, которые, казалось, звучали не снаружи, а прямо внутри ее головы. В полумраке длинных, заброшенных коридоров ей то и дело мерещились быстро мелькающие тени, неестественно изгибающиеся и принимающие зловещие, гротескные очертания, а расплывчатые, бесформенные фигуры внезапно появлялись из ниоткуда и так же внезапно исчезали, стоило ей попытаться рассмотреть их получше. Иногда она слышала тихий, едва различимый шепот, доносящийся словно из-под потрескавшихся каменных плит пола или из-за покрытых плесенью стен, слова на гортанном, незнакомом языке, полные невыразимой тоски, мучения и злобы. Однажды, когда они стояли в разрушенной библиотеке, окруженные покосившимися полками с истлевшими, рассыпающимися в прах книгами, Эвелина отчетливо услышала свое собственное имя, произнесенное ледяным, потусторонним голосом, который, казалось, прозвучал прямо у нее за спиной, обжигая шею могильным холодом. Она резко обернулась, но кроме испуганной сестры Агаты, стоявшей неподалеку и с ужасом смотревшей на нее, в пустой библиотеке никого не было. Эти странные видения и голоса становились все более навязчивыми, реалистичными и мучительными, постепенно стирая тонкую грань между явью и болезненным кошмаром, заставляя Эвелину все больше и больше сомневаться в собственном рассудке и бояться, что она медленно погружается в пучину безумия.
Попытка сестры Агаты предостеречь Эвелину от дальнейших поисков.
Видя нарастающее душевное беспокойство и физические страдания Эвелины, сестра Агата, чье лицо стало еще более осунувшимся и бледным, предприняла отчаянную попытку предостеречь молодую женщину от дальнейших опасных поисков в стенах проклятого монастыря. Она тихим, дрожащим голосом сказала, что силы зла, дремлющие в этом древнем месте, слишком могущественны, коварны и опасны, чтобы пытаться их потревожить или противостоять им. Она поведала Эвелине мрачные и поучительные истории о трагической судьбе тех несчастных, кто в прошлом осмеливался проникнуть в сокровенные тайны монастыря в поисках силы или знаний, – все они, без исключения, закончили свою жизнь ужасно, сойдя с ума от увиденного или встретив мучительную, неестественную смерть в лапах неведомой тьмы. Сестра Агата со слезами на глазах умоляла Эвелину немедленно покинуть это проклятое богом и людьми место и попытаться забыть обо всем ужасном, что она здесь увидела и услышала, пока не стало слишком поздно и древнее зло не поглотило ее без остатка. Но Эвелина, словно загипнотизированная змеей, чувствовала, что уже не может отступить, что она слишком глубоко втянута в эту зловещую, древнюю историю, и что судьба ее и, возможно, всего ее родного города теперь неразрывно связана с мрачными тайнами этого заброшенного святилища, хранящего в своих стенах спящее зло.
Обнаружение тайной комнаты и ее ужасающее содержимое.
Несмотря на искренние и полные отчаяния предостережения сестры Агаты, Эвелина, движимая неутолимым, почти болезненным любопытством и отчаянной надеждой найти способ остановить надвигающуюся тьму, продолжала свои настойчивые поиски в лабиринтах заброшенного монастыря, чувствуя необъяснимое, зловещее влечение к разгадке его вековых тайн. В одной из особенно запущенных и пыльных келий, скрытой за обвалившейся каменной стеной, она случайно наткнулась на искусно замаскированную потайную дверь, которая на первый взгляд казалась частью старого, покосившегося книжного шкафа, забитого истлевшими фолиантами. С большим трудом, приложив немалые усилия, им наконец удалось сдвинуть тяжелую, заржавевшую дверь, и они оказались в узком, темном, словно могильный склеп, коридоре, круто уходящем вниз, в самое сердце горы. В конце этого мрачного прохода находилась небольшая, квадратная каменная комната, воздух в которой был неестественно тяжелым и затхлым, наполненным отвратительным, тошнотворным запахом гниющей плоти, серы и еще чего-то неописуемо мерзкого. То, что предстало перед их глазами в тусклом свете единственной дрожащей свечи, повергло обеих женщин в неописуемый, парализующий ужас, заставив кровь застыть в жилах. На холодном каменном полу в беспорядке лежали истлевшие, скелетированные останки человеческих тел, изуродованных и обезображенных до неузнаваемости, словно над ними совершались чудовищные, сатанинские ритуалы. На стенах комнаты были начертаны те же зловещие, змееподобные символы, что и на найденном Эвелиной артефакте, но здесь они были написаны свежей, еще не засохшей кровью, источающей отвратительный металлический запах. В центре комнаты возвышался массивный каменный постамент, покрытый странными письменами, на котором лежал еще один, более крупный и зловещий артефакт, излучавший ощутимые волны леденящего холода и непроглядной тьмы, словно сама преисподняя источала свою зловонную энергию.
Встреча с отцом Михаилом и его попытка экзорцизма.
В ужасе и отвращении от увиденного в тайной комнате, Эвелина и сестра Агата, шатаясь от пережитого шока, поспешили покинуть проклятые стены монастыря и обратились за помощью к отцу Михаилу, старому, но еще крепкому священнику из небольшой деревушки, расположенной неподалеку в долине. Отец Михаил был известен своей глубокой набожностью, непоколебимой верой в силу божью и редким даром исцеления. Выслушав их с нарастающей тревогой и ужасом, он, после долгих колебаний и молитв, согласился провести обряд экзорцизма в заброшенном монастыре, надеясь изгнать поселившееся там древнее зло и очистить оскверненное святое место. Однако, когда отец Михаил, облаченный в свои священные одежды, начал читать древние молитвы на латыни и окроплять темные помещения святой водой, потусторонняя сила, пробужденная их вторжением, отреагировала с неистовой яростью. В затхлом воздухе засвистел ледяной, нечеловеческий ветер, каменные стены затряслись, словно в агонии, а из глубокой темноты раздались злобные, нечеловеческие вопли и рычание, заставляющие кровь стынуть в жилах. Пламя немногочисленных свечей, которые они зажгли, заколебалось, задрожало и внезапно погасло, погрузив монастырь в кромешную, зловещую тьму, нарушаемую лишь отблесками молний за разбитыми окнами. Отец Михаил, несмотря на охвативший его страх, продолжал читать молитвы дрожащим голосом, крепко сжимая в руках серебряный крест, но было очевидно, что силы зла, поселившиеся в этом проклятом месте, слишком древние, могущественные и глубоко укоренившиеся, чтобы их можно было изгнать простым обрядом экзорцизма.
Усиление влияния зла и его физические проявления.
После неудачной и опасной попытки экзорцизма влияние древнего зла в стенах заброшенного монастыря усилилось многократно, словно разгневанный зверь, которого потревожили в его логове, вырвался на свободу. Невидимое, но ощутимое присутствие стало почти физическим, словно чьи-то холодные, когтистые руки постоянно касались Эвелины, царапая кожу и сковывая движения. Тени в коридорах стали более густыми, зловещими и подвижными, обретая причудливые, пугающие очертания, словно сами стены монастыря ожили и наполнились злобными духами. Голоса, преследовавшие Эвелину, стали громче, отчетливее и навязчивее, нашептывая ей мерзкие проклятия, угрозы и соблазнительные обещания власти и могущества, если она отдастся воле тьмы. В одном из длинных, полуразрушенных коридоров она внезапно увидела парящую в воздухе высокую, закутанную в черный, развевающийся саван фигуру без лица, с двумя пустыми, черными глазницами, устремленными прямо на нее, словно высасывающими саму душу. Фигура издала леденящий душу, нечеловеческий вопль, полный вечной муки, и бросилась на Эвелину, но тут же бесследно растворилась в холодном воздухе, оставив после себя лишь ощущение ледяного, парализующего ужаса и мерзкий запах серы. Физические проявления зла становились все более опасными и непредсказуемыми: под ногами внезапно проваливались древние каменные плиты, открывая зияющие черные провалы в подземелье, со стен с грохотом сыпались куски потрескавшейся штукатурки, а однажды на Эвелину с высокого, сводчатого потолка обрушился тяжелый, окованный железом каменный крест, лишь чудом не убив ее. Даже святая вода, которой окроплял помещения отец Михаил, казалось, шипела и испарялась при соприкосновении с невидимой тьмой, словно сама святость была бессильна перед лицом этого древнего зла.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72052825?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Николай Щербатюк
Тип: электронная книга
Жанр: Ужасы
Язык: на русском языке
Стоимость: 249.00 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.05.2025
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Тихая жизнь Эвелины рушится с необъяснимой находкой – древним артефактом. С его появлением дом становится центром тревожных сновидений и паранормальных явлений. Мрачные предостережения и странные звуки предвещают надвигающуюся тьму. Старик Наум предрекает грядущее зло, связанное с детской травмой Эвелины.