Главная страница | Природа и животные | Не просто Михалыч…

Не просто Михалыч…
Гочмурад Гутлыев
Знакомьтесь – обыкновенный гений, скромный человек уникального масштаба.
В прежние времена туркмены, если им кого-то рекомендовали, спрашивали: «ёлдаш болдынмы?». Так они уточняли: «был ли ты с ним попутчиком в дальней дороге?». Ведь только совместный труд в кочевках предельно ясно показывает истинные качества личности. Данная житейская мудрость сродни выражению «в разведку бы с ним пошел…».
Михалыч «попутчик» с большой буквы в любых испытаниях. Он в дороге «и жнец, и щвец, и на дуде игрец» – первым бросится собирать дрова или пойти за водой, почистит картошку и лук. Полезет и в воду вытаскивать увязшую машину. Все это с шутками-прибаутками, не дожидаясь просьб и замечаний. Еще более ценное качество его личности – он не срывает плохое настроение на товарищах, не шпыняет их за промахи и ошибки. Лишь ругнется в сердцах сочным русским языком и примется исправлять последствия.
Надежная опора и верный товарищ по жизни во многих смыслах. Человек, реально творивший историю своими руками.

Гочмурад Гутлыев
Не просто Михалыч…

Введение
Как же сложно оказывается написать «заманушное» введение, когда герой твоего романа ну никак не укладывается в так называемые общепринятые рамки!
Прежде всего, он ведь, на первый взгляд, обыкновенный средний человек, который одновременно похож на любого соседа – по сельской или городской улице малых городов. Вряд ли кто-либо из друзей и товарищей человека, о котором пойдет речь в данной книге, пристально присматривался к нему самому, к его деяниям и его взаимоотношениям с окружающим миром и людьми круга общения. Даже если он принимал участие во многих событиях в жизни громадного бывшего Советского Союза и нынешнего независимого Туркменистана, которые с течением времени вошли в иные учебники – по истории ли, или экономической географии и заповедного дела. К тому же, иногда в прямом смысле слова творя историю собственными руками.
По этой причине к нему легко применить несколько известных высказываний «нет героя в отечестве своем», «большое видится на расстоянии» и «это всем о нем», об Александре Михайловиче Супанько. Скромный мужик, наслаждающийся полнокровной жизнью во всех ее проявлениях, мужчина с большой буквы, незаурядная личность, общение с которым длится у автора около тридцати лет…
Несколько месяцев назад, уже завершая работу над данной книгой, я поинтересовался у него самого: «Саш, ты сам себя как бы охарактеризовал?».
Ответил, не задумываясь, всего тремя рифмующимися словами из богатейшего словарного запаса «повседневного» русского языка, которые в литературной обработке будут выглядеть примерно так: «охотник и рыбак, работяга, любитель женского общества».
Я лишь рассмеялся в ответ и заметил: «да, я так и думал, обрисовал тебя в похожем стиле. Правда, чуть больше слов понадобилось!»

И это все о нем…

Представление
Приходится применить изрядно надоевший штамп и стереотипный шаблон, однако, с другой стороны, порой по иному-то никак и не скажешь, не обрисуешь личность: «биография человека неразрывно связана с событиями в громадной стране». Более того, порой человек творит историю своими собственными руками, даже не задумываясь об этом и не придавая настолько своеобразному обстоятельству ни малейшего значения, а просто продолжая действовать в свое удовольствие и жить полнокровно с наслаждением.
В полной мере это же относится к Саше, дядь Сашу, Михалычу, Александру Михайловичу Супанько.
Разумеется, нет никакой необходимости и смысла приводить сухие и точные данные в рамках данной книги, так как она скорее художественная, чем биографичная в стиле «Жизнь замечательных людей». Поэтому лишь бегло перечислю, чтобы обрисовать многоплановость и увлеченность «трудяги и работяги», в прямом и уважительном смысле этого понятия: Михалыч работал на Всесоюзной комсомольской строке по возведению глиноземного завода в сибирском Ачинске, строил какую-то гидроэлектростанцию в Армении, трудился в Киришах Ленинградской области и в ряде других крупных стройках Советского периода практически по всей громадной стране. Я наводил справки у него самого и услышал вдобавок короткое замечание: «я и на строительстве КАМАЗа поработал».
Непосредственно в Туркменистан он впервые приехал в середине семидесятых прошлого века по направлению треста «Нефтезаводмонтаж», чьи филиалы и строительные объекты были разбросаны по всему необъятному Советскому Союзу, во многих национальных союзных республиках.
Небольшое отступление-иллюстрация «как о многом способна поведать юморная нотка»: можно двадцать-тридцать раз рассказать, что непоседливая натура и стремление к переменам «гонит» людей по свету и создает возможность новых приключений. Или, как Михалыч, одной фразой обозначить целое явление: «мне в Красноводске через некоторое время надоела жара, и я позвонил в Москву в отдел кадров – нет ли там стройки где попрохладнее, хотя бы на летнее время. Они меня отправили в Кириши. Вернулся оттуда, через какое-то время опять позвонил в отдел кадров с той же просьбой – меня отправили в Сибирь»…
Я бы также обозначил, что индустриализация самого Туркменистана также происходила при его непосредственном участии – повторюсь, впервые в нашу страну приехал в 1964 году в командировку от «Нефтезаводмонтаж» как раз на масштабную стройку в портовом городе Красноводск (нынешний Туркменбаши) на западе бывшей Туркменской социалистической союзной республики (ТССР), на берегу Каспийского моря. Он также принимал участие в закладке промзоны «Базиндустрия» в областном городе Мары (географический центр Туркменистана). Затем строил нефтебазу в окрестностях поселка Тахтабазар (крайний юг). Позже долгое время работал автослесарем в цехе престижного специализированного автоцентра «ВАЗ» в столичном Ашгабате.
В период моего первого, случайного и мимолетного, знакомства в начале девяностых прошлого века он успешно трудился уже в системе Минводхоза Туркменистана, «руками» обеспечивая бесперебойное снабжение водой нескольких населенных пунктов Ахалского велаята. В условиях нашего аридного климата уже одно это само по себе среди туркмен считается благодеянием.
Параллельно в те же девяностые он являлся одним из ключевых сотрудников в фирме «Салкын», крупнейшем игроке на рынке страны в области систем кондиционирования и холодильного оборудования. Здесь отмечу дополнительно, что они тогда с товарищами умудрялись созидать агрегаты «под заказ конкретного потребителя» вроде бы из несочетающихся между собой частей, демонстрируя и творческий подход, и инженерную смекалку, и изобретательность в решении технических и не только задач. Преувеличиваю для красного словца?
Что общего, к примеру, между обычным бытовым кондиционером бывшего бакинского завода(вечно тарахтевших во многих квартирах Советского Союза) и железнодорожным контейнером? В результате продуманных нехитрых на неосведомленный взгляд приемов получалась высокоэффективная морозильная камера большой емкости по цене намного ниже «фирменных, с заводской начинкой». По цене, а по эффективности и надежности работы изделия «Михалыча сотоварищи» получались лучше тех самых «заводских.
Должен отметить, что меня иногда интересовало – а когда и как именно он вдруг решил переквалифицироваться в «холодильщика»? Ведь Михалыч прежде являлся высококвалифицированным монтажником – «высотником», крановщиком, сварных дел мастером, то есть, что называется, и так имел очень интересную работу, требующую и творческой смекалки. В дополнение к с очень хорошим заработкам.
А дальше случилось то, что и должно было случиться – человек в очередной раз оказался в нужном месте в нужное время, прямо на гребне исторических событий, сам не думая об этом. Покажется притянутым за уши пояснением, однако действительно невольно получается подтверждение тезиса «творить историю собственными руками».
Как Саша рассказал совсем недавно, производственная база его «конторы» монтажников располагалась буквально за забором гигантского Ашгабатского мясокомбината. Директор которого время от времени просил его с бригадой подсобить то с ремонтом электромоторов, то со сваркой того и этого, в том числе и проводить мелкий ремонт холодильного оборудования.
«Так я постепенно присмотрелся к принципам функционирования агрегатов, и начал проводить и сложные ремонты. А потом там начался монтаж шестнадцати большущих морозильных камер, объемом в десятки и сотни тонн каждая».
Как описывал Саша, директор хватался и за голову, и за сердце, так как сроки серьезно поджимали, а установка и наладка оборудования запаздывали. Какая-то бригада первую камеру монтировала шестьдесят дней, другая взялась и сделала работы быстрее, всего за сорок дней. Я специально пишу цифры прописью, чтобы подчеркнуть достижение бригады Михалыча, которого директор настоятельно попросил попробовать заняться монтажом «только поскорее, пожалуйста». А тот, к ужасу и негодованию руководства комбината, несколько первых дней вроде бы ничем не занимался, несмотря на постоянные «втыки» и ругань. Потом вообще закрылись двери помещения камеры, и никого из больших чинов внутрь не пускали, как бы директор ни рвался зайти туда.
Затем, когда ребята все-таки освободили проход, ведь ранее они просто никак не могли открыть двери, так как с внутренней стороны ее подпирал самоходный подъемщик, то директор застыл на пороге с открытым ртом – все оборудование было установлено в рекордные сроки, оставалось только «опрессовать» и проверить работу агрегата перед запуском в эксплуатацию. Под его чутким руководством сработала техническая смекалка членов бригады Михалыча, применение нестандартного подхода и истинная изобретательность. Работу они завершили в девять дней, сравните со сроками, потребовавшимся первым двум бригадам. Естественно, что монтаж всех остальных морозильников были немедленно перепоручены Михалычу с его командой.
При чем здесь история и «делание» исторических событий руками обыкновенных, на неосведомленный взгляд, «работяг»?
Дело в том, что вход советских войск в соседнюю страну ДРА (Демократическая республика Афганистан) готовился задолго до внезапного объявления о начале исполнения интернационального воинского долга в декабре 1979 года. Со всего Советского Союза в Ашхабад уже шли эшелоны с замороженным мясом для последующего устойчивого снабжения 40й армии продовольствием. Соответственно, остро требовалось успеть подготовить площадки для длительного хранения настолько больших объемов скоропортящихся продуктов к моменту прихода поездов в ближайшую к будущей «передовой» зону.
А что Михалыч, как он оценивал свою личную роль в проведении настолько важной деятельности? Он же умеет привнести нотку юмора в любой серьезной рассказ: «да пока монтировали и налаживали, я надышался аммиака по самое не хочу – нос отказался воспринимать запахи напрочь. Потом долго никак не мог ощутить вкус пищи и напитков»…
Так случился переход Саши к становлению «холодильных дел мастером»…

Наставник
Вместо вступления понадобится цитата из меня самого «не хвастовства ради пустого», а с двойной практической целью: в качестве перехода к очередной теме о непростой роли наставника и особенностях «халыпалык» («наставничества») и как подтверждение того факта, что во многих своих рассказах, побасенках и очерках я и ранее упоминал нашего достойного героя. И третья цель – пояснить, почему в тексте данной книги будут появляться отрывки-размышления и ссылки на некоторые другие книги автора.
«…Затем почему-то, до сих пор не понимаю корней собственного решения, отправил его в Ашхабад к Михалычу на стажировку. «Дядь Саш» непростой в обращении человек, как всякий талантливый в исконно верном значении слова мастеровой, и согласился принять Агамурата в ученики, лишь уступив моей просьбе.
Здесь хотел бы подчеркнуть еще один аспект: очень редко и редко кого сам рекомендую – учреждениям ли, и почти никогда друзьям. Мы ведь несем ответственность за свои слова, т.е. «за базар отвечаем» не только в принципиальных вопросах, но и в бытовых. Прежде всего, перед самим собой. Поэтому, если потом он (то есть, рекомендуемый) «окажется не тот», то неловко, муторно и паскудно становится на душе. Есть и очень позитивный аспект в таком подходе – порой достаточно намекнуть, что кто-то «от Гочмурада», и затем услышать «не нужно больше слов».
Разумеется, по возвращении Агамурата с Ашхабада, рванул туда сам поспрошать у Михалыча – как он, и что он. К моему удивлению, Саша дал великолепный отзыв.
Что еще? Честно говоря, и сам затруднился бы ответить, почему и по какой причине мне, непростому в общении угрюмцу, легко и спокойно общаться с Агамуратом. Или, наоборот, что он во мне самом нашел…»
(Из книги «О Кушке коренной кушкинец», глава «Кушкинцы в лицах», очерк «Агамурат»)
В туркменском народе есть несколько поговорок и высказываний о необходимости передачи навыков и знаний «научили, учи сам», «умение не должно умереть, а передано следующему», «найди своего шагирда (то есть, «ученика, последователя» – примечание автора). Разумеется, параллельно существует множество других, которые можно обрисовать одним предложением «…только достойному, не подпускай к себе недостойного».
Сколько помню все эти десятки лет знакомства с Михалычем, он всегда делился своими накопленными большим трудом знаниями и умениями со многими людьми, включая совершенно незнакомых. Да нет, не спешите усмехаться, это не всегда секреты мастерства или элементы коммерческой тайны или профессиональных рационализаторских предложений. Ведь порой достаточно показать человеку, как правильно держать простейшую отвертку или как надежнее забить неподатливый дюбель в бетонную стенку, и тот потом «горы свернет». Мне здесь хотелось бы обозначить готовность Михалыча помочь, подсказать, а то и отодвинуть «горе-мастера» в сторону и сделать требуемое самому…
Причем чаще, чем хотелось бы, он натыкался на не совсем порядочное поведение очередного ученика или подмастерья. К примеру, я помню один случай, когда Михалыч уступил просьбам одной журналистки и принял на работу в свою бригаду в «Салкын» ее великовозрастного сына-балбеса, а тот умудрился практически сразу унести из цеха какой-то ценный инструмент.
Кроме того, в середине девяностых прошлого века в прямом смысле слова небезопасно обучать кого-либо секретам профессии. Тогда не только в Туркменистане, но и во многих бывших союзных республиках, была жуткая безработица и сплошные задержки с заработными платами. Сашу спасали «подработки» и крепкая репутация надежного мастера. Тогда же в обиход постепенно начали входить слова «перехват идей и технических решений», «увод клиентов», маскировка «под честный бренд».
Поэтому после серии случивших конфликтов и недоразумений Михалыч стал работать только с проверенными напарниками, не беря временных помощников на разовые проекты. Хотя, параллельно, несмотря на все казусы с перехватом «подработок» едва научившимися делать элементарные «ремонты» бывшими его случайными учениками, широкая и душевная натура моего старшего товарища давала себя знать. Михалыч все равно подсказывал «то и это» многим и многим «коллегам по мастачеству».
Упомянутый в начале очерка Агамурат живет и работает за семьсот километров от Ашхабада, трудяга, доходивший до секретов профессии по ремонту холодильников и установки систем кондиционеров «самоучкой», так как из-за сложной ситуации в семье в юности у него не было возможности получить специализированное обучение в техникуме. В одной из бесед он посетовал, что хотел бы поработать какое-то время у настоящего мастера в помощниках и поучиться некоторым техническим приемам по установке и обслуживанию современных агрегатов и систем. Он совершенно не ожидал, что у меня есть знакомый товарищ, который может легко помочь с этим вопросом.
Естественно, я сначала позвонил Михалычу и обрисовал ситуацию: «есть талантливый сердечный парень, он хотел бы присмотреться – как такие-то модели устанавливать и затем обслуживать». Когда Саша сказал: «а он потом у меня клиентов будет уводить», я легко отвел этот аргумент: «Да нет, Саш, Агамурат тактичный и порядочный человек, я в нем уверен. Кроме того, он в любом случае не будет задерживаться в Ашгабате, а вернется обратно в Кушку. Здесь ведь у тебя все равно нет никаких клиентов».
Так совпало, что в тот период близилось лето, то есть, жаркий сезон в прямом и переносном смысле – и высокие температуры в атмосфере, и резко увеличивающийся поток заявок и клиентов. А постоянный помощник и напарник Саши некоторое время не мог бы работать из-за неожиданных проблем со здоровьем. Поэтому Агамурат вполне оказался в нужном месте и в нужное время – отработал с ним в «связке» пару месяцев, получилось взаимовыгодное сотрудничество.
ПО его возвращении в свое село я первым делом поехал к нему разузнать – как, что, не подвел ли он меня, научил ли его Михалыч незнакомым методам работы. Парень очень хорошо отозвался о наставнике, причем говорил с искренней и горячей благодарностью. Правда, с неким юмором также упомянул, что между ними случались и «непонятки», случившиеся просто из-за слабого знания русского языка. «Ай, дядь Саш ругается, а я не понимаю – что делать. Потом покажет руками, и я бежал делать…».
Также я почувствовал, что он о чем-то умалчивает. А что именно скрывает, он признался только после моего возвращения из Ашхабада, куда я ездил по своим делам и заодно навестил Михалыча узнать его мнение о моем протеже.
Оказалось, что у Михалыча на насосной станции, подсобные помещения которой он использовал как импровизированную производственную базу, накопилась куча «железа» – «расходники» и снятые с ремонтируемых аппаратов еще советского периода, но вполне годные к установке «бывшие в употреблении» детали. Вот он почти все из них отдал Агамурату: «забери, в Ашгабате они уже практически не используются, а тебе там в глубинке пригодятся». Всю эту массу запасных частей объемом чуть ли не половину грузовой «Газели» Михалыч предоставил в свойственной ему манере, которая так сильно напоминает мне фразу Совы из мультфильма про Виннипуха «безвозмездно, то есть даром».
Как раз с этим-то и было связано смущение Агамурата и его умалчивание. Как он потом объяснил: «я боялся, что ты ругаться будешь. У твоего друга бесплатно забрал…».
Я здесь при чем, это было исключительно решение Михалыча. Хотя и намекнул: «ну хоть бы за бензин заплатил, или пару «пузырей» поставил».
Хотел, так он ругался и чуть не ударил.
При следующем «гостевании» у Саши я все-таки попытался предложить что-то от себя за помощь Агамурату, он опять отказался категорически. Когда я поинтересовался: «ты ведь мог на металлолом сдать, там же цветной металл был, деньги лишними не были бы», Михалыч просто отмахнулся: «на что мне эти копейки, а Агамурат парень смышленый, использует в помощь людям».
Упомянутый пример всего лишь одна из многих наглядных иллюстраций широты натуры и душевности Михалыча как специалиста и мастера «на многие руки» – он не только делится своими знаниями и умениями, но и помогает «стартануть и двинуться дальше самостоятельно»…

Заслуженно!



Честно говоря, только недавно, уже завершая данную книгу и уточняя те или иные малозаметные детали, я совершенно случайно, или по наитию, пришел к логичной мысли, что у него наверняка должны быть какие-то отличия за настолько плодотворную трудовую жизнь. Поэтому в конце февраля 2025 года, впервые за многие годы знакомства, поинтересовался у него самого: «Михалыч, у тебя есть ордена и медали за трудовые достижения?».
Тот в ответ приосанился, выпрямился, хотя ранее сидел, скособочившись, на стуле перед телевизором, и даже как будто стал выше ростом: «да, вручали медаль прямо перед памятником героям Великой Отечественной Войны, когда завершили его строительство». Сообщу тем, кто не знает, и напомню тем, кто подзабыл – это уникальный монумент в виде гигантских стилизованных лепестков тюльпана, устремившихся в небо. Архитектурный шедевр, ставший «визитной карточкой» столичного Ашгабата. Я и не знал, что Саша работал на его возведении.
Саша затем в своей обычной манере говорить о серьезных вещах шутливо, тут же «съехал» на юморную ноту и добавил, похохатывая и озорно подмигивая: «мне так неудобно было, я ведь был самым молодым парнем в той группе награжденных». Итак, в 1970 году в возрасте всего двадцати шесть лет Александр Супанько был награжден медалью «За доблестный труд». Подчеркиваю дату, так как в тот период награды не так-то легко давались, и имели особый вес и статус. Поэтому вполне понимаю гордость своего старшего товарища, с какой он начал раскрывать детали – за что именно и почему его отметили…
Это ведь позже, в период расцвета застоя, иные государственные и ведомственные награды распределялись по спискам с предприятий, «по разнарядкам». То есть, не всегда, к сожалению, по заслугам и по деяниям, которым стоит гордиться и потомкам…
Затем Михалыч продолжил свой рассказ: « я хоть и молодой был, но многое знал и умел».
Дальше он упомянул, что однажды техническое руководство Красноводского нефтеперерабатывающего завода встало в тупик – как выгрузить установку весом в шестьдесят тонн с корабля и затем транспортировать ее по суше десяток километров на место монтажа на территорию строящегося завода. Ведь в те годы техники необходимой грузоподъемности и тяговой мощности в Туркменистане не было в принципе. Как раз Саша и предложил простой и эффективный метод справиться с той сложной задачей.
А также, на той же стройке возникла необходимость в срочном ремонте по замене листа обшивки на макушке башни агрегата по переработке нефти высотой под сотню метров. Естественно, подъемного крана, способного поднять груз на такую высоту, также не имелось. Михалыч со своей бригадой монтажников-«высотников» выполнил работы, найдя остроумное решение с использованием имеющегося оборудования и материалов. Причем с риском для жизни – ведь не только высота была опасной, но и внезапно налетевший шквал ветра начал мотать поднимаемый тяжеленный лист нержавеющего железа из стороны в стороны, чуть не сокрушив все вокруг.
Словом, указанная выше награда, что называется, нашла «героя по заслугам, не по блату».
Приведу еще один любопытный факт, в порядке иллюстрации «ничто человеческое не чуждо»: Саша ведь абсолютно не преувеличивал, или хоть как-то «стучал пяткой по груди», говоря о своем успехе. Рассказывал просто как констатацию факта, чисто для информирования. К тому же, Михалыч не был бы Михалычем, если бы не подчеркнул вроде бы единственное, что имело значение тогда, прямо на месте проведения работ: «Когда удержали лист веревками, он плюхнулся и лег точно на место – угадали и с размерами, и выбрали момент между порывами ветрами. Заварили и спустили оборудование вниз. Потом вижу – директор завода, который часто приезжал на объект с проверкой, в этот раз подъехал на своей черной «Волге» прямо к нам и затем открыл багажник – там стояли ящики с водкой и лимонадом. Он пожал нам руки и сказал: «Спасибо, мужики!».
Когда я услышал, с какой задумчивой ностальгией Михалыч сказал об этом, тут же сработало чувство юмора, и я поинтересовался: «Только водку!? А закуска?».
Саша ответил влет: «консервов там у нас было море, хватало еды».
Да нет. Я хотел узнать – начальник только водкой отделался, или еще что-то подарил?
Конечно, большую премию за рацуху выписал («рацуха» – рационализаторское предложение – примечание автора). Мне часто платили за изобретательство и предложения по улучшению технологии.
Крайне важная вводная, заглядывая в будущее: в порядке подчеркивания оценки профессиональных и человеческих качеств Саши со стороны его товарищей, коллег и руководства – его часто, как специалиста и доверенное лицо, направляли в различные страны для закупки оборудования и расходных материалов уже после развала Советского Союза и последовавшего разрыва всех цепочек снабжения. Он великолепно разбирался в «железе» и мог прямо на месте решить – какие агрегаты и какого конкретно бренда необходимы, к примеру, для конкретного текущего проекта «Салкына», и обеспечить разумное соотношение цены-качества. А также, что очень даже стоит подчеркнуть с искренним уважением – в середине и конце девяностых, которые ассоциируются с определением «лихие» с их разгаром пресловутых «откатов», Михалыч не допускал «нецелевого» расходования средств.
Еще одна малозаметная для стороннего наблюдателя сфера деятельности скромного и душевного человека воистину энциклопедических интересов: самый последний масштабный проект, в котором он принял участие и который «заглох» сразу же после его ухода с той фирмы – рыбное хозяйство в Ахалском велаяте, предприятие по разведению и восстановлению численности осетровых.

«Для души…»
Также «не работой единой» жив человек, всегда нужно находить время и желание и для иных занятий для досуга и развлечений. Здесь в первую очередь хотелось бы начать упоминание охоты и рыбалки, а также «тихой охоты» – сбор грибов, которыми Михалыч увлекался с истинной страстью и упорством, причем уже с подросткового возраста. Возможно, впрочем, и с раннего детства, проведенного в знаменитых Брянских лесах…
Отступление «2 в 1»: Александр Михайлович в своей шутливой манере неоднократно рассказывал, как в период их жизни в Армении (мать, взяв младших детей, с Брянщины переехала туда к старшей дочери) взрослые мужики брали его с собой на охоту в горах. Они были уверены, что он, пятнадцатилетний паренек, не подведет их. В одну из охот те деды ушли вперед, а он почему-то прилично отстал от них и в одном из ущелий взял под прицел «индюка», то есть улара. Эта крупная горная птица считается завидной добычей для любого охотника, уж больно трудно добыть настолько осторожную и скрытную дичь. Саша подстрелил ее, оставил трофей на гребне под приметным камнем и помчался догонять уходящих вдаль товарищей. Еле догнал, отдышался и проинформировал их, что убил улара. Те встрепенулись: «брось заливать! Показывай!».
«Оставил там-то».
Дальше Саша с неугасающим удивлением при каждом очередном рассказе этой байки утверждает: «им было под шестьдесят лет, а они так припустили бегом по камням с криками «быстрее, а то лиса найдет», что я, молодой пацан, еле угнался за ними. Старики, а как неслись!». После этой фразы он обязательно добавляет: «тогда было удивительно видеть, что деды так бегают. Мне самому теперь пятьдесят (шестьдесят, семьдесят) лет, а я бегаю по-прежнему». В настоящее время (2025 год) все с тем же юношеским задором он подчеркивает: «мне восемьдесят, а я ношусь по полю все время…»
Чтоб ты, Саша Супанек, дядь Саш, Михалыч, Александр Михайлович Супанько, и в сто лет также бегал вприпрыжку, и также весело рассказывал байки из своей интереснейшей жизни, друг мой и наставник!
Легко предположить, что как раз благодаря своей страсти к охотничьим приключениям и рыбацким удачам Саша изъездил практически всю территорию Туркменистана в поисках новых мест, поэтому знал природный комплекс нашей страны чуть ли не наизусть, к «белой зависти» иных биологов и полевых исследователей. Честно говоря, не знаю, когда именно у него появилась машина «под стать», но в будущем, сколько бы я сам не колесил по трассам и бездорожью, нигде и никогда не встречал на наших бескрайних туркменских просторах другого подобного «автомобиль не роскошь, а средство передвижения». На шасси мини-грузовика «Уаз» был установлен вагончик «кунг», причем еще в заводских условиях, поэтому в результате получилось отличное транспортное средство для долгосрочного пребывания в «диких условиях» – сочетание «вездеходности» и походного уюта. То есть, что называется, годилось и для пира, и для путешествий в труднодоступной местности.
Также я не особо заморачивался уточнять, как и когда на нашего героя обратил внимание очень большой чиновник из национального Министерства охраны природы. Наверняка принял в расчет и знания Саши природных достопримечательностей Туркменистана, и уж очень приспособленную для долгих полевых выездов машину. Однако затем в течение громадного промежутка времени Михалыч приглашался в качестве сопровождающего научных экспедиций по многим заповедникам страны, в том числе и с участием советских биологов с мировым именем и иностранцев. Говоря современным языком – Саша не только обеспечивал логистику, но и был бессменным водителем, добытчиком необходимых экземпляров флоры и фауны, поваром, продолжите список дальше…
К тому же, он товарищ любознательный, увлеченный и увлекающийся разными «интересностями», который ни в коем случае не стал бы ограничиваться исключительно всего лишь обеспечением надежной работы автотранспорта и функционирования лагеря. Поэтому совсем скоро Михалыч мог впрячься в работу уже как полноправный научный специалист – в таких научных экспедициях каждая пара рук имеет очень даже большую ценность. Особенно если при этом человек владеет хотя бы начальными навыками исследователя. Вполне объяснимо, что его обширные познания в ихтиологии и охотоведении появились и проявились из-за страстного увлечения рыбалкой и охотой с юных лет. А вот как постепенно наш герой занял достойное место среди специалистов, занимающихся настолько специфической и узкой областью биологии, как герпетология, позвольте оставить за рамками повествования и упомянуть одной строкой лишь как наглядная иллюстрация многогранности личности и сферы его бесчисленных интересов.
Корявое слово «хобби», в котором нет множественного числа, поэтому как одно из его «хоббей» хотел бы обязательно упомянуть следующий факт «из другой оперы».
Как раз в период жизни в Мары Саша в 1969 году увлекся занятиями мотоспортом и достиг в нем значительных успехов, уже через пару лет став чемпионом республики по этому виду технического спорта в первый раз. Известна присказка «занять первое место нетрудно, а вот удержаться на нем – та еще задача». Наш уважаемый Супанько еще семь раз поднимался на высшую ступень пьедестала туркменистанского первенства.
Участвовал и в чемпионате всего Советского Союза, и занял на нем шестое место в личном зачете. Он с таким юмором и в красках описывал свое участие: «остальных участников сопровождали бригады механиков, а мы с Туркменистана, как только приехали на место соревнований, сразу же стали собирать свои мотоциклы. Приходили поглазеть на нас и удивлялись – вы на этой устаревшей технике собираетесь гоняться!?».
Михалыч рассказал единственную, говорящую для понимающего человека, деталь: «у других моторы были мощностью в сто лошадей, у нас – шестьдесят-семьдесят». И добавил задумчиво вдогонку: «тот еще вопрос, кто бы тогда стал чемпионом, если бы и у нас мотоциклы были посильнее. А так шестое место тоже неплохо, когда назвали имя участника из Туркменистана, раздался взрыв аплодисментов и восторженные крики»…

«Человек!»



Вместо заключения вступительной главы: все
вышеописанное кажется сухим и чем-то вроде технико-тактических характеристик человека в профессиональном аспекте. А что насчет так называемых «чисто человеческих свойств личности»? А как о них расскажешь, как найти подходящие и теплые слова, если собственная приязнь
и искреннее уважение со стороны автора может привести к возможной «показушности приукрашенного образа»?
Поэтому, как и приличествует восточному человеку со свойственной ему витиеватостью, зайду издалека и просто попрошу присмотреться к факту, о ключевой важности которого не задумывается и сам Михалыч.
Как-то в одном из своих рассказов, посвященной другой уникальной личности и нашему общему давнему другу Курбану Пирмедову, я перефразировал известную поговорку «скажи мне, кто ты, и я скажу, кто твои друзья». Да, конечно, в оригинале она звучит как «скажи мне, кто твои друзья…».
В отношении Саши Супанько оба варианта также применимы в полной мере и одинаково наглядны и красноречивы. Можно потратить кучу слов о человечности человека, простите автора за такой тавтологический оборот, и не сказать ничего. И наоборот, элементарное перечисление в стиле «без комментариев» тех людей, кто дорожит товариществом с Михалычем, полностью и в деталях обозначит душевность, широту и искренность его личности.
У него в друзьях есть и генерал российской армии, и офицеры разных рангов уже туркменских Вооруженных Сил, главные инженеры и генеральные директора крупных компаний и фирм Туркменистана, то есть, «генералы в штатском». А также доктора наук ( включая «дважды докторов» – докторов медицинских наук), чабаны, слесари, водители, энергетики, охотники и рыбаки, художники и артисты, певцы и музыканты, бедняки и миллионеры. Словом, весь спектр судеб людских – «и низы, и верхи». И ко всем им у него неподдельное равное отношение, ко всем одинаково тактичное, вне зависимости от имеющихся у них эполет или толщины их бумажников.

Причем в настоящее время Александр Михайлович долгие годы живет вдали не только от городского шума, но и от ближайшей сельской окраины. Поэтому, чтобы навестить его в его уединении еще постараться надо – без машины с хорошей проходимостью иногда не обойтись, в иную погоду туда элементарно не проехать. Однако редкий день у него в доме нет неравнодушных посетителей – кто на час приедет, кто с ночевкой. Гостеприимство Саши простирается далеко за пределы его фермерского хозяйства – он готов ехать навстречу гостям на своем джипе и забрать их к себе с ближайшей к «фазенде» автобусной остановки с дальней автотрассы Ашгабат-Мары, или с соседнего села …
Юморинка без особой цели, просто чтобы слегка оживить рассказ: я уже давно обратил внимание на забавный момент – у Саши Супанько в друзьях-товарищах довольно-таки много его тезок. В декабре 2025 у меня, наконец, выдался подходящий случай затронуть эту тему: «случайно, не случайно так у него получается – Саша Большой (сам Михалыч)», Саша Маленький – водитель «Сиенны», Григорьич…».
Тут в разговор мужчин по своему обыкновению (иногда изрядно раздражающей собеседников привычке) вклинилась его нынешняя гражданская супруга: «это что, вот один раз у нас в гостях собралось четырнадцать (я специально пишу цифру прописью, чтобы показать «не опечатка» – Г.) человек, и все Саши. Я входила в комнату и звала Сашу, а ко мне поворачивались все головы и все откликались «Чего?». Поэтом пришлось, чтобы не было путаницы, обращаться исключительно по отчествам – Григорьич, Михалыч, Семеныч»….
Я даже лично знаком с одним его товарищем, писателем и путешественником, побродившим когда-то по обе стороны земного шара, который в свои редкие приезды в Ашгабат обязательно навещает его «пешим порядком». Не заморачиваясь на поиски оказии, доезжает до конечной остановки городского автобуса в поселке «Ватан» (нынешнее название бывшего совхоза «9 Ашхабадских комиссаров»). А затем около десяти километров идет кратчайшим путем к его владениям через поля, заросли гребенчука и гряды песчаных холмов. Причем не всегда в располагающую к беззаботным прогулкам ясную погоду, а порой попадая под ливень или жмурясь под порывами внезапно налетевшей песчаной бури.
Михалыч частенько ставит в пример как раз его, когда кто-либо из ашгабатских близких знакомых в телефонном разговоре «с отшельником» попытается посетовать, в шутку или всерьез: «хотел бы к тебе ехать, да машины нет». Саша тут же парирует: «хотел бы, добрался бы. Вот Н. пешком приходит и ничего».
В финале риторический вопрос – абы к кому так не стремились бы «зайти на чашку чая», не так ли?

«Он не твой друг!?», или знакомство
Должен для начала отметить, что у меня довольно-таки неплохая память от природы, которую, к тому же, я усилил в школьные годы еще и специальными тренировками. Именно поэтому нередко могу описать чуть ли не в малых деталях, когда и в какой обстановке, к примеру, познакомился с тем или иным человеком…
В первые годы девяностых, в период развала бывшего Советского Союза, у ашгабатского альпинистского клуба «Агама» угасли практически все источники финансирования. Поэтому наши ребята бросались из одной стороны в другую, пытаясь наладить хотя бы какое-то производство в любой доступной области деятельности для зарабатывания средств на клубные нужды. В числе прочих идей мы попробовали изучить возможность разведения грибов-вешенок. Я тогда был единственным дипломированным биологом среди членов клуба, поэтому Арслан Чарыев (он широко известен своими прозвищами «Алладин» и «Бабай») как-то повез меня в пригород Ашгабата Аннау (Энев) на базу института растениеводства (правда, я не уверен, так ли корректно называется эта часть поселка). Там мы должны были повидаться с успешным предпринимателем Сашей «Коноплей» (прежде также являвшимся активным горным туристом), который у себя дома обустроил почти промышленное выращивание грибов и грибниц.
Там-то и состоялась встреча, которая привела к далеко идущим последствиям в моей жизни. Пока мы чайковали с Александром Коноплевым в его уютном доме, к нему на короткое время подъехали два его товарища. Второго человека я практически не запомнил, хотя позже и пересекались с ним еще несколько раз. А вот улыбчивый, обаятельный и добродушный энергичный мужик среднего роста с жесткими мозолистыми руками истинного мастерового представился дружески «Саша Супанько». Это и было наша первая встреча, которая переросла сначала в просто знакомство, потом все теснее и дальше уже в многолетнее товарищество.
Я по своей натуре до сих пор скрытный и замкнутый в себе человек, не так-то просто подпускаю к себе кого бы то ни было. Поэтому притирание наших с ним характеров шло сложно, постепенно и медленно. Насколько понимаю, ключевую роль на первых порах сыграло наличие в доме у Михалыча громадной библиотеки художественных книг. Во мне с раннего детства сидит неугасаемый книжный голод, читал многое из того, что попадалось на глаза или под руку. Поэтому всегда возникал тот еще вопрос – «где бы найти что читать», особенно после того, как освоил методику скоростного чтения. А тут перед глазами такое богатство, невозможно было удержаться и не выпросить «что-нибудь почитать», потом опять и снова, и так много-много раз…
Только немного позже сначала неосознанно, на уровне неявных ощущений, на меня стали оказывать все более веское, весомое и громадное влияние уже особенности менталитета Саши. Разумеется, все же до теплых и прочных товарищеских отношений потребовались полновесные десятки лет. Теперь-то я могу в подробных деталях и сочных красках поведать миру, что именно и когда привлекло мое сначала фрагментарное, потом устойчивое внимание к нему, а затем уже неуклонное восхищение настолько неординарной и уникальной личностью, как Александр Михайлович Супанько.
Однако туркменская поговорка гласит «у каждой палки два конца». Что персонально во мне, непримечательном и закомплексованном провинциале, заинтересовало и притянуло дружеское отношение настолько большого человека, не могу и ныне пояснить в глубине души и самому себе. Не говоря уже о потенциально равнодушных, или, враждебно настроенных, куда без них в нашем качающемся мире, «около стоящих» людей, но и множеству нашим с ним общим знакомым. Возможно, неосознанно следуя поговорке «рыбак рыбака видит издалека» (позвольте сделать начальную отсылку к одному из любимейших занятий Саши, речь о которых пойдет позже в деталях и красках), он на первых порах увидел что-то такое же нестандартное, отличающее выходца из захолустной Кушки от иных столичных жителей. Забегая сильно вперед: не быстро и постепенно обнаружилось, что у нас с ним чересчур много общего и во взглядах на жизнь, и в интересах – «дикая природа во всех ее видах», и в манерах общения и обращения с людьми разных возрастов и кругов интересов.
А в самом начале непростого и сложного пути к товариществу меня в один из дней сильно насмешила ревнивая реакция Алладина, напомню, познакомившегося меня с Супанько.
Если перефразировать известное высказывание «чемпионом легко стать, вот удержаться на пьедестале трудновато», то получится мое личное твердое внутреннее убеждение – «завязать знакомство легко и просто, удержать товарищеское отношение к себе в течение долгого времени – тяжкий труд». Простой «хотелкой» не обойтись, в тебе самом должны быть заложены нестандартные природные задатки и непоказной интерес к личности того или иного собеседника и попутчика…
Если откровенно, еще раз повторюсь и сделаю дополнительный акцент на том факте, что даже спустя тридцать лет знакомства и дружбы не могу понять, не говоря уже об «пояснить», что именно в моем характере привлекло внимание настолько уникального человека как Саша Супанько. Я ведь в те непростые годы в начале девяностых прошлого века представлял собой обыкновенного среднестатистического парнишку, еще ничто не предвещало какие-либо мои достижения на местном и международном уровне. Или, что более важно, в «бытовых и повседневных» делах…
Причем здесь Алладин? У него не менее неуживчивый и сложный характер, но, в отличие от меня, он часто умудрялся рассориться даже с близкими друзьями. Хотя бы просто потому, что не задумывался о возможных последствиях своих слов, высказанных в первую минуту запальчивости. К примеру, спустя некоторое короткое время после нашей с Сашей первой беседы, между ними пробежала «та еще черная кошка». А я продолжал поддерживать отношения с обоими. Затем в очередной клубный день – в среду в ашгабатском альпклубе «Агама» каждую неделю собирались поклонники активного времяпровождения в горах, – «Алладин» поймал меня еще на подходе, еще во дворе перед дверью в наш подвал. И, чуть ли не брызгая слюной в запальчивости, выпалил: «ты чего к Саше ходишь? Он мой друг, не твой!».
Да нет, не сказал бы, что я сильно расстроился, или серьезно начал нервничать от такой «заявы». Или что хоть капельку задумался о разрыве отношений с интересующим меня человеком только потому, что кому-то это не нравится. Скорее, абсурдность ситуации серьезно позабавила…
Дело в том, что еще со школьных лет во мне выработалась черта характера, скрытая не только от стороннего наблюдателя, но и от близких знакомых – меня практически невозможно отговорить общаться с кем бы то ни было только потому, что кто-то кому-то не понравился. Или уговорить следовать неприемлемому мною правилу «против кого сегодня дружим?». Естественно, с другой стороны, я стараюсь придерживаться собственного жизненного принципа – «не навязывать своего негативного отношения к товарищу своего товарища». Поясню на жизненном примере: Батыр долго привыкал, что я и бровью не поведу, увидев у него в гостях Мялика Ходжаниязова. Они десятки лет дружили еще до моего знакомства с ними обоими, и с какой стати буду показывать неприязнь к Мялику и отговаривать Батыра общаться с ним?
Слоган «кто не со мной, тот против меня» не всегда уместен в повседневной жизни, вы не согласны?
Дополнительно поясню: я с раннего детства и практически в любом окружении являлся той еще «белой вороной» и продолжаю казаться таковой до сих пор, поэтому на собственной коже многократно испытал последствия разных форм бойкотов, травли, и «налетаний скопом и стаей». Поэтому также практически никогда не присоединяюсь к «всеобщему осуждению такого-сякого», по крайней мере, осознанно. Подчеркну еще раз необходимый в данном конкретном случае аспект – не перестаю общаться с кем-то по требованию человека со стороны.
Однако с высот «философствования» вернемся к более интересным сторонам нашей бурной жизни.
Разумеется, я не побежал к Михалычу на следующий день после «заявы» Алладина сообщать о «непонятках». Зачем расстраивать или смешить достойного человека, который наверняка не уполномочивал Арслана высказываться в подобном некрасивом ключе?
Все же, совсем недавно, через десятки пролетевших лет, сидя за вечерним чаем в его домике на озере, решил все-таки проверить его реакцию, в которой я, конечно, ни капли не сомневался, и сказал: «слушай, Саш, тогда Бабай такое отчебучил – попытался запретить мне общаться с тобой, потребовав «он мой друг, не твой!?».
Михалыч расхохотался и спросил добродушно: «Что, так и сказал? Сбрендил? А че ты не послушался?».
Щас! Не дождется!

Семья



Можно долго и нудно рассуждать на набившую оскомину тему, что личность и характер человека всегда виден в его семье, достижениях или неудачах членов его рода и, шире, клана. Я же предпочитаю привести определенные факты, и оставить на усмотрение читателя или слушателя сделать свои собственные выводы.
Сам Михалыч, насколько знаю, вроде «насобирал» все свои навыки и умения непосредственно из трудовой жизни, закончив лишь ашхабадский техникум механизации по какой-то рабочей специальности и затем проходя множество курсов повышения квалификации по разным профессиям. Повторюсь, нет смысла приводить сухие биографические сводки, поэтому намеренно не узнавал и уточнял – где именно и чему он обучался. На этом пока и остановлюсь, так как о многогранности его увлечений более детально, в дополнительных красках и красноречивых эмоциях, повествуется во всех очерках данной книги. Лишь отмечу, что Саша создал все условия, чтобы его семья ни в чем не нуждалась даже в пресловутое «талонное» время откатившихся назад тяжких девяностых прошлого века. Благодаря удачливости на охоте и на рыбалке, занятиям которыми он отдавался со страстью, «холодильник всегда был полон». В порядке дополнительной картинки – Михалыч с азартом гонялся за кабанами, завидной добычей любого истинного охотника. В случае успеха он разом приносил домой больше сотни килограммов свинины, а еще весомый «кусман» сала.
С другой стороны, кроме продуктов, в семейном хозяйстве многое требуется дополнительно – эта задача им, не скажу, что легко, но тоже быстро решалась. Даже в период острой безработицы и задержек с зарплатами он неплохо зарабатывал на различных «подработках, так как руки у него «росли и растут поныне из нужного места».
Соответственно, повторюсь, он во все времена создавал условия, чтобы члены его семьи развивались гармонично и спокойно занимались своими увлечениями.
Жена Раиса Викторовна, с которой он прожил многие годы совместной дружной жизни, в описываемые годы являлась учителем русского языка и литературы высшей категории, отмеченной наградами за педагогический труд в обычной средней школе. Также она является писательницей и автором нескольких художественных книг.
Старшая дочь Елена: в бывшем Советском Союзе во многих регионах страны и в ряде зарубежных стран гремела слава туркменской национальной цирковой конной труппы «Джигиты Аннаевы». Вряд ли кто теперь вспомнит, что в промежутках между номерами во время их представлений отдельным номером выступала танцовщица экзотических восточных танцев в компании с громадным питоном. Это как раз Лена с блеском демонстрировала и свою грацию, и своего собственного домашнего питомца длиной чуть ли не четыре метра. Также отмечу, что предприимчивость и деловая хватка родителей нередко передается их детям. Если верно помню, то в начале двухтысячных Елена входила в число успешных женщин-предпринимателей Ашгабата. В настоящее время она является дипломированным юристом.
Средняя дочь Ирина (сама танцовщица бальных и современных танцев, а затем и хореограф) в середине девяностых возглавляла детскую танцевальную группу «Ашгабат», набор в которую проходил на условиях жесточайшего конкурса. Выступления группы непременно включали в список официальных мероприятий на самом высоком уровне, проводимых в рамках Президентских событий. Как доказательство и подтверждения статуса и творческих успехов и группы, и лично Ирины как ее руководителя – в те сложные для страны годы она стала лауреатом Президентской премии.
Дмитрий, сын, в юности также почти профессионально занимался танцами. Кроме того, некоторое время серьезно рассматривался как кандидат в юношескую сборную Туркменистана по гребле. Если правильно помню рассказ Саши, то Дима впечатлил своими знаниями по физике профессора какого-то «космического» вуза в подмосковной Дубне и он приглашал поступить к нему в студенты и заниматься исследованиями полетов в космос или астрофизикой. Далее, он также живое свидетельство, что ремесло отца перенимается сыном: Михалыч когда-то являлся одним из немногих крайне успешных и ключевых специалистов по установке и обслуживанию холодильных установок и систем кондиционирования в Туркменистане, Дмитрий уже десятки лет успешно трудится в той же сфере в непростых условиях конкуренции в Московском регионе.
Нина, младшая дочь и любимица всех членов семьи, талантлива во многих сферах – в свое время была ведущей актрисой и даже режиссером Пушкинского русского театра в Ашгабате, причем уже в очень юном возрасте, еще не имея соответствующего высшего образования и даже аттестата о среднем образовании. Теперь-то у нее «в загашнике» давно имеется диплом по творческой профессии престижного российского университета. Кроме того, ее долгое время неоднократно приглашали на работу в качестве диктора и ведущей русскоязычных программ в туркменскую национальную «Телерадио» Компанию и терпеливо ждали, когда и если она найдет какое-то свободное время в своем плотном рабочем графике. Но ее голос, насколько я осведомлен, так и не прозвучал в эфире – Нина была и до сих пор серьезно увлечена многими творческими проектами одновременно…
Совсем свежее ее достижение: в конце ноября – начале декабря 2024 года в Ашгабате состоялась премьера мюзикла «Арабские ночи», поставленном ею. К тому же она выступила и в роли истинного продюсера, что также очень непросто и требует недюжинных качеств и деловой хватки. Насколько знаю, данное событие стало вообще первым в истории Туркменистана шоу-спектаклем подобного жанра. А если и слегка ошибаюсь в этом утверждении, то лишь в знак искреннего уважения и восхищения незаурядностью и многоплановостью личности дочери своего старшего товарища.
Ну и в порядке перехода к дальнейшему повествованию констатация известного факта, что многие свойства личности являются наследственными и переходят из поколения в поколения. Честно говоря, обычно с большой неохотой использую термин «вундеркинд», однако в случае Каролины, дочери Нины и внучки Михалыча, это определение «самое то». Простой факт-доказательство, даже если не затрагивать иные черты личности, в качестве иллюстрации сказанного: в своем возрасте «около или чуть старше десяти лет» девочка успешно и достойно сыграла «не эпизодическую» роль в том мюзикле, совершенно не теряясь на фоне остальных исполнителей.
Позвольте также не ограничиваться сухим утверждением, что родители воспитали своих детей быть достойными людьми, а привести для иллюстрации наглядный пример в стиле «найдите несколько отличий».
Наверняка многие читатели сталкивались и сталкиваются с ситуацией, когда приходится скрывать свои планы поехать в тот или иной дальний город, или вообще за границу – всегда найдется хотя бы один друг или родственник, которому срочно нужно передать что-то именно туда или, наоборот, привезти оттуда. В таких случаях нередко собственного багажа путешественника может оказаться выше лимита на «бесплатные» килограммы авиалиний, каждый дополнительный предмет вызовет некие затруднения хотя бы в этом плане. Не говоря уже о более заметных неудобствах – вдруг не встретит в аэропорту или на ближайшей локации в городе, что тогда делать с «передачей»?
С другой стороны, не всегда ведь отбросишь в сторону возможность оказать подобную услугу товарищу. Поэтому, когда у меня в 2022 году наметилась поездка в Москву, я сам предложил двум своим давним знакомым, дети которых в настоящее время проживают в московском регионе, прихватить с собой что-нибудь, если они пожелают послать детям подарки. Также подчеркну – мы дружим чуть ли не семьями, поэтому их дети в прямом смысле выросли у меня на глазах с их детсадовского возраста.
Как выяснилось, для моих друзей очень даже своевременно обнаружилась подобная оказия – одному срочно надо было передать сыну какие-то документы, дающие освобождение от объявленной в России мобилизации (гражданин другой страны, проходивший срочную военную службу у себя на родине). А Михалыч долго отказывался, не желая затруднять меня, так я настоял и вроде даже потребовал: «не твои проблемы, я сам вызвался, сам разберусь, готовь посылку».
Первый наш общий товарищ попросил прихватить всего-то пару документов и ноутбук, поэтому я «наивно» подумал – пара килограммов не будет сильно большой ношей. Соответственно, спокойно сообщил ему: «буду на квартире у Курбана тогда-то, занеси». Однако он через кратчайшее время позвонил обратно и попросил: «слушай, я зашиваюсь, не мог бы ты зайти ко мне домой и забрать?».
Когда зашел к нему, благо друг-товарищ живет в том же микрорайоне всего лишь через несколько кварталов, он неожиданно продемонстрировал чересчур объемистую сумочку. Разумеется, чтобы избежать возможных «непоняток» при прохождении обеих таможен (и в Ашгабатском аэропорту, и в Домодедово), я попросил его вынуть все вещи и показать, что именно отправляет. Конечно, там обнаружились не только «пара страниц документов», тяжеловатой получилась посылка. Забрал все-таки, лишь зыркнул на него слегка колючим взглядом.
Далее, ко времени вылета я уже знал, что Лена просила отца передать ей какие-либо «вкусняшки» с его фермерского огорода. Даже при изобилии продуктов в московских магазинах всегда приятнее вновь «почувствовать на языке вкус детства и малой родины», не так ли?
Так вот, они несколько раз позвонили мне, чтобы уточнить вплоть до граммов, сколько веса могу забрать без «напряга для себя». Естественно, отбросил все их опасения и категорически предупредил: «вам нет отказа, сколько наберете, все заберу». В посылке должно было быть что-то скоропортящееся, поэтому рассчитал, что заеду к Нине непосредственно при выезде в аэропорт. Затем в день вылета позвонил ей и попросил быть на автобусной остановке, ближайшей к ее квартире, в такое-то время. А она, честно говоря, серьезно удивила меня безмятежным заявлением: «дядя Гочмурад, адрес сообщите, я сейчас сама к Вам на такси приеду». Потом, вдобавок, еще долгое время она не могла найти указанный мной адрес, да и как сумела бы, если я по своей «профессорской» рассеянности вместо номера дома на дальней окраине Ашгабата назвал номер квартиры на четвертом этаже. Когда затем мы (благодаря сотовой связи) встретились прямо у подъезда, она, без раздражения и с долей юмора, показала на табличку на углу дома и с улыбкой сказала: «разве его Вы мне назвали?». Извинился, конечно, сразу же, посмеялись вместе и разошлись мгновенно – ей срочно надо было бежать по отложенным ею важным делам, а мне – упаковывать багаж перед выездом.
Прежде чем перейти к следующей иллюстрации контрастирующей разницы в подходах, позвольте упомянуть забавный факт – я ведь тогда ехал в Москву практически с «пустым карманом». Деньги на путевые расходы меня ждали в подмосковной Черноголовке, до которой еще надо было добраться, если умудриться найти какие-то недостающие рубли на проезд даже в экономной «маршрутке», отправляющейся от Щелковской автостанции.
Так хронологически получилось, что сначала я встретился с сыном своего товарища, чью передачу в Ашгабате я забрал первой. Он встретил меня с «электрички» на выходе с перрона на Павелецком вокзале, и мы вместе поднялись на второй этаж в зал ожидания – не будешь ведь распаковывать чемодан на улице, особенно если с неба капает неприятный дождик вперемежку со снегом. С десяток лет с ним не виделись, поэтому по ходу движения непрерывно обменивались новостями – что да как, и чего он достиг в Москве. Раскрыл крышку чемодана прямо на полу, и оттуда начал подавать ему «наверх» посылку частями. Тут парень резковато, на мой взгляд, чертыхнулся: «вот батя, не мог в сумке передать». Да была сумка, я просто укладывал багаж компактно, чтобы в «чюмодан» все уместилось, причем часть наиболее тяжелых предметов нес в ручной клади, чтобы в аэропорту избежать нежелательных расходов за перевес. Поэтому на правах старшего по возрасту вмиг остановил его: «стой, не ругай отца. Все есть, сейчас достану. Не хочу начинать поездку даже с малого негатива».
Посмеялись, еще немного поговорили. Потом он сказал, что у него дела. Да и смысла особого не было держать его рядом со мной, пока Дмитрий, сын Михалыча, добирался до Павелецкого непонятно с какого района Москвы. Вот только малюсенький нюанс, прежде чем закончу описание данного эпизода – если уж совсем откровенно, то я по укоренившейся привычке «суди других по себе», в глубине души ожидал: «сейчас М. поинтересуется, были ли сложности с лишним весом, и предложит компенсировать возможные траты».
Не-а, я оказался сильно хорошего мнения о парне, которого вроде бы знал с его раннего юношества. Даже если он был уверен, что я откажусь категорически, чисто символически из элементарной вежливости можно ведь было задать подобный, буквально напрашивающийся, логичный вопрос?
Вместо этого он перед «убегом», уже начиная делать шаги в сторону, выпалил: «если нужна будет помощь, звони в любое время».
Ага, щас!
У туркменского народа есть емкая пословица с глубоким философским смыслом «сорап беренинден, уруп беренин ягшыдыр». Дословный перевод прозвучит очень коряво «лучше предоставить с побоями, чем с расспросами». Поэтому приближенный к текущему контексту смысл одного из аспектов поговорки – «хочешь помочь, не спрашивай – как, помогай». А также, с данной туркменской пословицей перекликается русская поговорка «горек хлеб с попреками».
Кроме того, у меня твердый жизненный принцип не говорить о своих подобных пустяковых затруднениях даже верным друзьям, не говоря уже об хороших или «шапочных» знакомых. Вполне объяснимо с учетом этих двух аспектов, что я не стал бы звонить ему ни под каким видом, даже если только что спустился с трапа самолета и впереди маячит кажущаяся неизвестность – будет ли у меня кров и хлеб…
И нет, я совершенно не расстроился и даже не огорчился, лишь сказал ему со скрытой иронией: «да, брат, совсем ты стал столичным жителем». Мою реплику он, естественно, не понял и, тем более, не принял на свой счет.
Затем я едва успел выпить остро необходимое мне с утра кофе (пусть и самое-самое дешевое), которое с большим трудом умудрился добыть из «кофемата» – каюсь, не дружен я с новомодными гаджетами, когда на вокзале появился Дима. С ним-то у меня пошел более теплый и товарищеский разговор. Пока я доставал из чемодана посылку, предназначенную ему и Лене, он успел несколько раз поинтересоваться – где я остановлюсь, поехали к нам, куда тебя отвезти, сколько дней ты здесь пробудешь…
Естественно, я успокоил его – меня ждут, все в порядке, никаких проблем.
Затем уже непосредственно перед расставанием он спросил: «Чем помочь?». Подчеркну – не «если будет нужна помощь», а конкретно «чем?». Более того, у него вопрос прозвучал настолько мягко и с ненавязчивой тактичностью, что у меня не возникло и тени сомнения – интересуется без фальши, реально волнуясь за меня, и не рассчитывает на отрицательный ответ.
С настоящим мужиком надо обращаться по-мужски, поэтому у меня невольно вырвалось туркменское выражение «достойный сын достойного отца». Конечно, тут же пришлось пояснять, видя его недоуменный взгляд, суть этих четырех слов несколькими полновесными фразами…
И только потом, собравшись с духом, сказал вполголоса: «Дим, мне бы рублей пятьсот на несколько дней». Дмитрий тут же полез в карман за бумажником, достал оттуда деньги и протянул их мне со словами: «пятьсот Вам может не хватить, возьмите две тысячи».
Поясню вдобавок, почему я вообще, вопреки своему обыкновению, заикнулся о необходимости малой доли наличных – за мной точно «не заржавело бы», через день или тем же вечером собирался скинуть ему деньги на телефон. Кроме того, я еще в Ашгабате знал, что из Москвы обратно повезу ответную посылку от детей их отцу, поэтому перед отъездом еще раз увиделся бы или с Дмитрием, или с Еленой стопроцентно. То есть, отдал бы тот многозначный «долг» («дорог не подарок, дорого внимание») в любом случае.
Мои московские недели пролетели стремительно, и за несколько дней перед выездом в аэропорт Домодедово я позвонил Лене, чтобы узнать: «куда и когда заехать за посылкой?». Она в ответ сразу же уточнила: «сколько килограммов мы можем отправить?».
Лен, обратно еду с пустым чемоданом, так что все килограммы ваши…
Хорошо! Ваш рейс когда, чтобы мы привезли вещи прямо в аэропорт?
Да не беспокойся, я сам могу к тебе домой заехать.
Ничего страшного, мы с Димой приедем прямо перед регистрацией на рейс.
Я их не хотел затруднять, чтобы они не мотались несколько часов до аэропорта и столько же обратно, а они – меня. Вот и приехали в полночь в Домодедово, причем в условиях рекордного снегопада начала декабря 2022 года с жуткими «пробками» на подмосковных автотрассах. Снова акцентирую для большего эффекта – это у нас в Ашгабате аэропорт расположен в границах города, то есть, с любой окраины даже на общественном транспорте можно добраться до него всего лишь за единственный час. В Москве приехать провожать случайного гостя прямо в аэропорт – тот еще поступок, не так ли?
Первым делом при встрече с ними, как только обменялся рукопожатием с Дмитрием, я протянул ему приготовленные две тысячи рублей. Он в ответ чуть ли не отпрыгнул от меня, на полушаге с недоумением взглянув на меня: «это что, с какой стати?».
Стой! Я у тебя занимал в день приезда, долг возвращаю.
А я уже забыл об этом…
Ого! У меня снова чуть не вырвалось «достойный сын достойного отца», или «яблоко от яблони недалеко падает». Поясню – это отличительная черта характера самого Михалыча. Если он кому-то из близких товарищей одалживает, он обычно крайне редко напоминает об этом, и терпеливо ждет, пока у должника наладятся дела. Чтобы тот вернул долг, когда вспомнит о нем сам. Похоже, такая совсем «не современная» и не сильно распространенная в нынешнее суровое время манера поведения передалась по наследству от отца его детям. Я бы подчеркнул – еще одна яркая характеристика царящей в семье необычной ауре взаимопонимания и умения принимать наглядный пример отношений к людям, к себе и своему окружению по неформальному принципу «делай, как я».
Теперь перекинемся в Ашгабат, точнее, к разговору уже с их младшей сестрой Ниной и ее отношением к вопросам логистики, простите уж мой уважительный юмор. В Домодедово через Интернет Лена сконтактировала с ней, и она тут же спросила-предложила: «он когда прилетает? Встречу прямо в аэропорту, чтобы он не таскался с тяжестями».
Нин, не волнуйся, привезу тебе домой или заберешь в городе.
Ничего страшного, могу приехать в аэропорт.
Рейс прибывает в Ашгабат в два ночи, спи спокойно.
Все равно буду встречать.
Не будешь.
Буду!
Нин, успокойся, мой самолет приземляется не в Ашгабате, а в Туркменбаши.
Напомню – в период пандемии из-за возможного карантина прибывающих в Туркменистан пассажиров большинство международных авиарейсов перенаправлялось в этот портовый город на берегу Каспия, за пятьсот-восемьсот километров от столичного Ашгабата. Словом, только этим неопровержимым аргументом удалось убедить Нину не волноваться и отдыхать спокойно…
Подытожить нравоучительной фразой, чтобы завершить повествование? Надо ли, ведь порой логично оставить многоточие, и позволить слушателям и читателям сделать свои выводы?
У туркмен есть многозначительная поговорка-пожелание «перзентлерине гувванмак миессир этсин» – «чтоб ты мог гордиться своими детьми». А также ряд иных высказываний «сын похож на отца», «дать подобающее воспитание потомкам», «не посрамил род», и так далее…
Я на что-то намекаю? «Имеющий уши да услышит, умеющий думать поймет без подсказки»!
Отдельного и очень уважительного и трепетного упоминания заслуживают родители Александра Михайловича. Отец Михаил Савельевич в наиболее тяжелые годы войны стал командиром партизанского отряда на Брянщине, затем, после освобождения родных мест, вступил в ряды Красной Армии и с боями дошел до Лиепаи. Позже был комиссован после тяжелого ранения. Разумеется, имел боевые награды за ратный труд, но, по словам Саши Супанько, крайне редко упоминал о них, в частности, и очень неохотно вообще говорил о войне. Сказались раны и перенесенные фронтовые тяготы, скончался рано, в первые годы после войны.
Мать Матрена Алексеевна Супанько также не осталась в стороне от общей беды, и тоже партизанила. Как когда-то вскользь обмолвился Саша: «ходила по деревням прямо под носом у немчуры».
В первый раз, когда Михалыч заговорил о деяниях своих родителей, обстановка не располагала к подробным расспросам, ведь дело происходило во время зимней ночевки, после восхождения на гору Айры-баба. Поэтому, что называется, я всего лишь сделал зарубку у себя в памяти – «как-нибудь потом вернуться к этому разговору и узнать подробности».
Признаюсь также, что уже тогда обратил внимание, как Михалыч выпрямился, хотя до этого сидел, согнувшись в неловкой позе, у вечернего костра, и горделиво сверкнул глазами. Затем время от времени он также мельком, но все с той же неугасающей гордостью, теплом и сердечной признательностью много раз в наших с ним дружеских длительных беседах с гордостью подчеркивал: «матери вручали Благодарственные письма от Президента Российской Федерации за ратный труд, посвященные юбилеям Великой Победы». Откровенно говоря, я не обращал особого внимания – в какие годы, и за подписью кого именно, лишь от души радовался вместе с ним. И каждый раз ненавязчиво выводил дружескую беседу в нужное русло, узнавая все более новые подробности.
Кроме того, Саша был бы не Саша, если бы и в такую серьезную тему не внес хорооошую дозу юмора. Поэтому, уже завершая написание данной книги, я целенаправленно поехал к нему в гости, чтобы уточнить нюансы. Теперь настало, как витиевато любила выражаться легендарная Шахерезада, подходящее время для продолжения дозволенной речи …
К Пятидесятилетию Великой Победы, когда уже шел «парад нейтралитетов» и многие ветераны Великой Отечественной Войны и труженики тыла остались жить далеко от России и вне ее в бывших союзных республиках, Матрене Алексеевне вручили Благодарственное Письмо за ратный труд за подписью Президента Российской Федерации Бориса Ельцина. Насколько я понял, как раз это обстоятельство и растрогало и ее саму, и ее потомков: «не забыли, помнят, несмотря на развал громадного бывшего Советского Союза и на новые границы». Причем тогдашний посол России в Туркменистане даже зашел к ним в гости домой, чтобы лично вручить Письмо и персонально поблагодарить за мужество в борьбе с грозным врагом. Как раз в той неформальной беседе дипломат поинтересовался: «российское гражданство не думаете оформлять?».
Все присутствующие члены семьи чуть ли не хором ответили: «давно собрали пакет документов на нас всех, вот только наша очередь в консульстве пять тысяч какая-то. Неизвестно, когда дойдет…»
Посол спокойно ответил: «не ждите, завтра зайдите в посольство».
Конечно, я не уверен, что они именно назавтра пошли в указанное труднодоступное из-за наплыва посетителей учреждение, но наверняка очень скоро, скоро…
Где здесь юмор? Дальше я перекину слово самому Михалычу: «как мне потом рассказывали, там сидела фифа с золотыми перстнями на каждом пальце и с толстенным колье на шее, которая общалась с людьми по-хамски, чувствуя себя вершителем их судеб. Она сквозь губу сказала моей матери – «чего вы пришли, когда ваша очередь, тогда и приходите!?»
Мама женщина мягкая и скромная, не сторонница конфликтов, стояла в стороне в платочке, и начала было говорить своей невестке Рае (сопровождавшей ее на прием): «может, пойдем и придем потом?».
Добавлю от себя: ведь уже одно это яркое свидетельство незаурядных качеств героической личности, которая не собиралась демонстрировать свои заслуги и требовать заслуженного признания и уважения хотя для «подать документы вне очереди». Подчеркну, свойственное и ее сыну, самому Саше Супанько…
К сожалению, в реальной жизни не всегда рядом с ними в необходимый момент стоит тот, кто может постоять за них, не стесняясь в выражениях или интонациях.
«Тут вмешалась Рая, и удержала ее».
Михалыч, как всегда, так убедительно и красноречиво начал рассказывать, что там дальше произошло, что я вновь как будто стал непосредственным очевидцем разыгравшейся жанровой сценки. Раиса хорошо поставленным голосом школьной учительницы начала выговаривать той зарвавшейся консульской чиновнице: «что Вы себе позволяете? Имейте уважение к посетителям! Если бы нас не пригласили, мы сюда, конечно, не пришли бы».
Полагаю, это вызвало эффект внезапно разорвавшейся бомбы. Ведь остальные посетители вели себя довольно-таки робко, опасаясь нарваться на пресловутые «приходите завтра, у вас документы неправильно оформлены – запятая не в том месте, точки разбросаны по тексту, почему черной ручкой, когда нужна синяя, подождите за дверью», мало ли надоедливых отговорок в запасе у чинуш и бюрократов.
Внезапный шум в коридоре услышал Посол, кабинет которого располагался не так далеко от центра событий. Конечно, надо отдать ему должное, он быстро вышел, чтобы узнать причину жаркой дискуссии. А затем дал такой втык подчиненной, что грубость со стороны офисной дамы мгновенно сменилась «искреннейшей» вежливостью.
Дальше снова перекину слово самому Михалычу: в жаре рассказа он привстал со стула, изображая полупоклон, который продемонстрировала та особа: «через несколько дней она сама позвонила и очень вежливо попросила «я уже все документы подготовила, пусть Александр Михайлович придет в любое удобное для него время и подпишет свое заявление»…
Теперь оставим этот эпизод и продолжим повествование. Хотел я переспросить у самого дядь Саши: «расскажешь что-нибудь о подвигах родителей, чтобы я включил это в книгу?», так он вполне ожидаемо ответил: «да нет, они и нам ничего не рассказывали, практически не упоминали о тех годах».
Затем с улыбкой продолжил: «Приходилось деда просить, чтобы он о войне начал говорить. Хотя и его сначала надо было пытать. Ну как пытать – поставишь пузырек, чтобы выпил, и только потом пробивала болтливость…».
В порядке иллюстрации очень сжато Михалыч поведал крайне любопытный факт: «Дед Алексей Никифорович Кулагин, 1861 года рождения, участвовал в японской войне. Вернулся оттуда, затем воевал в Первой мировой войне, попал в немецкий плен в 1914 году. Приехал домой в 1920 году. Затем в период Великой Отечественной Войне фашисты снова повезли его и еще одного старика в концлагерь, в повторный немецкий плен. Так эти боевые старики ухитрились обмануть охранника, и убить его (Михалыч усмехнулся и подчеркнул – «утопили в бочке с водой, в которой он мылся»). Затем сбежали, выпрыгнув из теплушки по ходу движения поезда. Дед вернулся домой зимой за тридцать километров босиком, и до освобождения потом прятался, не попадая на глаза оккупантом».
Даже такой очень сухой рассказ о многом говорит о личности и самого деда, и о том воспитании, которое было в роду. Михалыч завершил, сверкнув глазами: «Деду тогда было восемьдесят лет!».
В завершение единственной строкой – существует известное высказывание-пожелание «не посрамить рода своего». На мой взгляд, оно свойственно всем известным мне членам династии Супанько…

Домашние питомцы

«Зачинается рассказ…»
Крохотное отступление: довольно-таки распространенное мнение среди многих народов разной степени развития – и чересчур «урбанизированных», и «все еще сельчан», что по отношению человека к животным и к детям возможно с большой точностью сделать выводы о личности этого самого человека. В моем персональном случае это не просто бездумное следование общепринятым поверьям, а практически научный анализ и вывод из собственных исследований. Поясню неосведомленным читателям: по первому образованию я биолог, со специальностью «сотрудник заповедника». Более того, моя дипломная работа была связана с элементами зоопсихологии.
Поэтому легко понять, что давно подметил импонирующую мне черту характера своего героя. С первых дней нашего с ним близкого знакомства, если, конечно, отбросить в сторону период «шапочного», когда еще не осмеливался запросто ходить в гости к нему домой, обратил внимание на факт: у Михалыча всегда и везде были свои питомцы в виде домашних и «не очень прирученных» животных.
Что за странное замечание?
Про его удивительного любимца, экзотического не только для степного Туркменистана, но и во многих иных странах, многометрового питона далее будет отдельный очерк. А сейчас хотел бы привлечь внимание читателей к свинье…

Хрюня
Да нет, не спешите поднимать брови вверх в недоумении «Нашел, чем удивить!? Их на любой ферме десятки». Речь-то не об обычной хавронье, а о дикарке Хрюне.
Впервые о ней я услышал лет двадцать пять назад, когда мы с Курбаном и Михалычем мастерили плот из «баклажек» на насосной станции восточнее бывшего совхоза «9 Ашхабадских комиссаров» (новое название населенного пункта вряд ли известно кому-то из бывших и нынешних ашгабатцев). Долгие летние дни и вечера у нас тогда проходили в бесконечных дружеских беседах и поучительных байках «непосредственно из жизни».
В какой-то из дней Саша заговорил о своей любимице Хрюне и ее встрече с громадным алабаем (среднеазиатской овчаркой) на площадке между домиками той самой «насоски».
Так получилось, что в ходе одной из своих охот на кабанов, на которых он охотился (сорри за тавтологию) с большим азартом, с искренней страстью и очень даже умело, Михалыч подобрал в камышах живого дикого поросенка с четкими полосами на спинке. То есть, совсем маленького. Привез его к себе на работу, где у него было что-то вроде фермерского хозяйства – небольшие пруды с рыбой и, чуть поодаль, просторная бахча и небольшой огород с «укропом и петрушкой». Выкормил питомца, который через несколько месяцев или через год превратился в крупную, ладную свинушку, бегавшую за своим хозяином как ручная собачонка. Насколько помню его рассказы, для нее был подготовлен какой-то специальный закут-загон, однако она всегда бродила вокруг насосной станции свободно, даже не помышляя уходить сколько-нибудь далеко.
Затем в какой-то из дней мимо по дороге проходил чабан, кош[1 - Кош – пастушеский лагерь] которого был расположен недалеко от данной станции и далековато от села. При этом его сопровождал алабай, которого, как выразился Саша, хозяин вроде даже тренировал для будущих собачьих боев. Увидев в стороне Хрюню, этот мужик решил «дружески» предупредить: «хей, убэри свинья. Собака злой, загрызет».
Михалыч ответил: «пусть попробует». И крикнул: «Хрюня!». Представьте себе вытянутый треугольник, в условных вершинах которого стояли участники данной курьезной сценки.
Хрюня что-то искала, роясь в корнях густых зарослях, и чавкала там чем-то найденным в ходе раскопок, но, едва услышав голос хозяина, подняла голову и устремилась напрямую к нему, не обращая ни малейшего внимания на «грозного» пса. Она бежала, оставив слегка в стороне чабана с его собакой, то есть, вообще мимо, не к ним.
Пес с визгом, поджав хвост, ломанулся вбок, при этом повернув голову назад и не отводя взгляда от «атакующего» дикого зверя. Естественно, он не заметил растущие камыши на своем пути и воткнулся в плотные заросли на полном ходу.
Вот теперь нужно передать слово Михалычу, но прежде остро необходимо оттенить его умение рассказывать, точнее, «показывать», в деталях и красках, происходящее и произошедшее. Что превращает его в уникального и непревзойденного балагура и рассказчика. Он ведь именно показывает все действо – жестами, интонацией, отклонениями в сюжете, поэтому слушатель мгновенно превращается в свидетеля и прямого очевидца событий, даже если он «и рядом не стоял». Соответственно, это еще одна весомая причина, почему его байки не всегда получается, если вообще удастся в будущем кому-либо из возможных слушателей-писателей, переложить в оформленные строки очерков и коротких рассказов.
Как передать словами «запахи и интонации», подскажите, пожалуйста!
Возвращаясь к описываемому эпизоду, вернее, к стилю повествования Саши. Он вскочил с места, слегка повернул голову и вроде даже уперся подбородком в свою грудь, и, работая локтями, «показал»: «алабай врезался в камыши и еще больше перепугался. Что-то его держит, а посмотреть не получается, не может повернуть голову вперед – шею зажало в повернутом положении. А ноги продолжают бежать, мелькают как шарниры паровоза».
В этом месте беседы для наглядности Михалыч усиленно заработал локтями – показать, как именно дергались ноги собаки.
«Хрюня бежала ко мне, вовсе не к нему. Я повернулся к хозяину алабая и спросил: «что, кто кого загрыз?» Тот выругался, не на меня, на своего пса, подошел к нему, схватил за ошейник и пинками погнал впереди себя…».
К моему огорчению, дядь Саш с долей печали и грусти вдруг закончил байку неожиданным: «через некоторое время Хрюня умерла. Ей что-то подкинули, она отравилась и долго мучилась, пока не скончалась…».
Возможно, это событие произошло чисто случайно, без всякой связи с вышеописанным эпизодом. Но что-то мне не верится в подобные совпадения. Скорее, «несчастный случай» походил на происки уязвленного самолюбия, не буду уж уточнять кого именно. Но что называется, не пойман – не вор, предполагать можно все, что угодно…
Очередное краткое отступление – «врезка», на этот раз затрагивающее аспект «из другой оперы», вроде бы не относящийся ни к главной линии всего повествования, ни к развитию сюжета текущей байки. Когда поставил кавычки в предыдущем абзаце, совершенно непредсказуемо для меня самого случилась известная многим авторам ситуация из разряда «начиная беседу, никогда не знаешь, на какую кривую тебя вынесет творческая фантазия, до каких «эк, куда тебя занесло» областей унесет зажившее собственной волей развитие байки.
Так как поймал себя на удивившей мысли, вдруг осознав – а ведь действительно, он и здесь оставил свой след!
Уверен, что и Михалыч крайне был бы ошарашен, заикнись я когда-нибудь при нем о том, что и сам понял в полной мере только что.
О чем это я?
Несколько лет назад Дмитрий Маслов, самодеятельный ашгабатский поэт и исполнитель авторских песен, в комментариях к ленте моих записей в социальной сети Одноклассники высказал уж очень лестное мнение: «у него узнаваемый авторский стиль, особенно хорошо удаются описания природных явлений». От неожиданности у меня тогда вырвалось: «а разве я тебе говорил, что специально изучал творчество Михаила Пришвина или Константина Паустовского?».
Нет, я сам догадался, – последовал ответ Дмитрия.
До этого случая я никогда и никому не рассказывал, что в течение многих лет изучал и продолжаю изучать целенаправленно стили многих известных людей «как работать со словом», а также манеры малоизвестных и собственным соседям «говорунов». В порядке иллюстрации – внимательно присматривался к творчеству писателей Пришвина, Паустовского, Ираклия Андронникова, Владимира Солоухина, известных журналистов Икара Пасевьева (постоянный корреспондент туркменской центральной газеты «Туркменская искра», позже сменившей название на «Нейтральный Туркменистан», и ряда других местных изданий) и Василия Пескова. Чуть ли не с научным подходом присматриваясь к их манере «складно укладывать слова в единую нить» с дальним прицелом (пусть и казавшимся фантастическим для отшельника из азиатской полупустыни) выработать собственный стиль изложения в стиле «разговоры от первого лица, беседы с глазу на глаз». Должен также с некоторой долей «нескромности» упомянуть, что мои собственные книги, начиная уже с первых робких опытов, выстроены в стиле восточного народного сказителя. К примеру, частенько (почти всегда) использую «а теперь время прекратить дозволенную речь» вместо европеизированного и сухого «заманушного» «продолжение следует»…
А также, опять-таки «с карандашом в руке» (в прямом и переносном смыслах) я присматривался к методам работы и умению общаться с публикой неповторимого Михаила Задорнова. Учился и у многих и многих рассказчиков и записных болтунов (это ведь не одно и то же, не так ли?) умению захватить интерес слушателей и удержать его до тех пор, пока это необходимо автору. С недавних пор, ну как с недавних, с десяток последних лет уж точно, стал внимательно отслеживать стили общения Владимира Путина и Сергея Лаврова, ловя их меткие словечки и остроумные высказывания при выступлениях на разных уровнях – от общения с обычным народом до ответов на провокационные вопросы журналистов из недружественных стран на пресс-конференциях.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72035389?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Кош – пастушеский лагерь